Ярость. Зима 1238. Глава 12 (продолжение 3)

Владимир проспал весь остаток дня, всю ночь и утро следующего — умаялся. И телесно, и душевно. В конце концов было-то ему всего пятнадцать весен — отрок, не муж. Наверное, Владимир мог бы спать и дольше, но незадолго до полудня его разбудил Филлип Нянка. Быстрым шагом он вошел в княжескую спальню, склонился над ложем и не слишком почтительно затряс спящего Владимира за плечо. Надо отдать должное, тот сразу вскочил с ложа, и еще толком не разлепив глаз, спросил:

— Что случилось дядька Филлип?

— Татары, князь! — выдохнул в лицо Владимиру воевода. — Татары явились. Город облегают, поганые.

Сердце Владимира подпрыгнуло к горлу, зачастило. Он обхлопал себя, вспомнил, что лег спать, не раздеваясь, подхватил с вычищенных слугами сапог свежие, развешенные на голенищах портянки, стал их наматывать подрагивающими руками.

— Много их, татар? — спросил, чтобы нарушить гнетущее молчание.

— Пока не слишком, — отозвался Филлип. — Передовые отряды, должно. Конница легкая. Объехали город, встали на дорогах, раскидывают станы в Занеглинье, за Великим посадом и дальше на Кучковом поле, что севернее города. Знаешь где такое, верно?

— Знаю, — кивнул Владимир. Он хоть и сидел в Москве менее полугода, но окрестности знал неплохо — любил охоту.

Наконец справился с портянками, вбил ноги в сапоги, вскочил и зашагал к выходу из спального покоя. Филлип двинулся следом. Спустились в горницу, заскрипели ступеньками лестницы, ведущей ниже — в гридницу.

— Поснедаешь, княже? — спросил воевода.

— Нет, — мотнул головой Владимир. — Пойдем на дозорную башню. Надо посмотреть самому, что и как.

Дозорная башня стояла недалече от княжеского двора почти в середине Кремля, потому на лошадей садиться не стали, пошли пешком. Владимир белкой взлетел на самую верхнюю смотровую площадку, прикрытую четырехскатной тесовой крышей. Филлип изрядно отстал — было ему уже под пятьдесят, тяжеловато подниматься на такую верхотуру. Князь окинул взором окрестности города. Нынешний день выдался ясным и морозным. Солнце как раз добралось до своей высшей точки на небосклоне и видимость была прекрасной. Первое, что привлекло внимание Владимира, это войско, двигающееся по льду Москва-реки вверх по ее течению. Конное войско. Оно заполнило почти всю ширину русла. Черные всадники ехали посотенно. Кони в сотнях подобраны одной масти, потому сотню от сотни было легко отличить. Словно красуясь, татарская конница проходила мимо города и там дальше сворачивала влево, поднимаясь на высокий берег по Ореховой лощине, скрываясь между деревьями Грачиного леса. Лес был не густым — там москвичи брали дрова для очагов, так что коннице в этом лесу вполне себе просторно и даже шатры поставить можно.

Всадники шли и шли. Не спеша, чувствуя собственную силу. И, наверное, они чувствовали, как эта их сила внушает трепет противнику. Внушает? Владимир прислушался к себе. Чего уж там — холодит низ живота. Но это то ли от жути, то ли от какого-то восторга от ожидания предстоящей битвы с таким противником, до которой его так и не допустили в сражении под Коломной. Он насчитал двадцать с лишним сотен и сбился. Плюнул: чего их считать, и так давно знал, что врагов много — без счета. Ничего, валы у Москвы высоки, стены крепки, воинов он привел с собой много. Ничего, Бог даст, отобьемся. Да и отец, глядишь, из стольного Владимира помощь пришлет младшему любимому сыну. Не даст пропасть.

Владимир перевел взгляд вправо за Неглинную, где пространство шириной в две версты было свободным от леса — в летнее время жители города занимались там огородничеством. За Неглинной татары разбивали стан. Уже были поставлены несколько десятков юрт и шатров, суетились люди, толкалась в снегу и ревела скотина, начинали подниматься в небо дымы костров. То же самое происходило за Великим посадом между ним и Грачиным лесом. Место это тоже в свое время горожане избавили от деревьев.

Приступать к Москве татары, должно, будут как раз отсюда — здесь город не защищают крутые склоны Боровицкого холма, а только ров и валы со стенами. Ров, правда, вырыт глубоченный — место высокое до речной воды докапываться пришлось долго. Саженей десять до поверхности воды глубина рва, и еще почти две сажени до его дна. Не просто будет татарам преодолеть его. Кстати, интересно: жители Великого посада уже бросили свои дома? Ушли за кремлевские стены? Похоже, что — да, уж слишком безлюдным выглядит посад. Хотя, вон несколько воинов виднеются на боевой площадке одной из парных башен, защищающих центральные проездные ворота. Ворота закрыты, само собой, но на совете, насколько помнил Владимир, решено не защищать Великий посад — слишком слабые в нем укрепления. Отбить грабительский набег небольшого по численности врага, лишенного осадных орудий можно, но защитить от того войска, которое сейчас подступает к Москве — даже нечего думать.