|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
пролог.
— пустите! Расступитесь! Лекаря, скорее!
Меня несут куда-то на носилках. Вроде городская площадь. О, как мне хреново.
— Эй, кто-нибудь! Здесь раненый! Есть тут хоть один целитель? — орет Анавия.
— ну и видок. Ну и зачем же тащить раненых на праздничную площадь? Отнесли бы его куда-нибудь... в лазарет? Или в канаву? — бурчит эльф со светящимися глазами. Полукровка что ли?
— ну-ка все два шага назад! Так в чем дело? Что с ним случилось? — я слышу суровый голос пожилого мужчины, но так слаб что даже не могу посмотреть в его сторону. — хм... рана выглядит ужасно. Кто это его так?
— демоны, прелат. Мы нашли его еле живым у стен Кенабриса.
— у самых стен? Это плохо. Так близко к городу враг обычно не подходит. Надо бы усилить оборону... а ты крепись, не умирай, мы тебя вытащим! Сейчас мы тебя подлатаем... вот только... эй стража, заберите ка у него оружие. На празднике не положено. Раненый не раненый правила едины для всех. Заберет, когда все кончиться. О Наследница, предводительница наших полков, острота мечей наших и лат наших Иомедай. Молю ниспошли свою милость, излечи его раны. — магия окутывает меня, но почти не приносит облегчения.
— так просто я не сдамся.
— правильно! Вот это настоящий крестоносный дух! Моих сил здесь не достаточно. Кто-нибудь позовите Теренделев! Эй ты! Да, вот ты, хватит стоять столбом и пялиться, принеси хоть какую-то пользу, бегом за ней!
— прелат! — девушка вскидывает голову с напускным удивлением. — здесь наверняка найдутся более достойные личности, чтобы исполнять ваши поручения.
— я приведу её. Теренделев! Кто-нибудь видел Теренделев? — уходит женщина с стальных латах.
— давай поживее, а то поздно будет! — старик склоняется надо мной.— ну а ты то кто? Я тебя не помню, а память у меня на лица хорошая.
— я Михаил.
— впервые слышу это имя. Кто ты такой, что делаешь в городе?
— почтенный прилат. Прошу вас ради праздника перестаньте мучить вопросами этого несчастного. Ему и так досталось. Идите я позабочусь о нем.
— Хм! Ладно, как скажите. Вы наша хранительница, да еще и дракон в придачу. Вам виднее. Но будьте начеку. Мне сказали, что его ранили близ Кенабриса, это значит, что демоны шныряют у самых стен. А их шпионы так и шастают по всему городу! Другие могут себе позволить расслабиться в праздничный день, но не мы с вами. Не защитники города! — недовольно бурча себе под нос старик уходит.
Надо мной склоняется прекрасная сереброволосая женщина, словно лишенная возраста. На нежном лице не видно ни морщинки, но в глазах отражается многовековая печаль.
— да отступит боль. Да восторжествует жизнь над тенью смерти. Да отринет тело страдания... — чем дольше она говорит, тем сильнее становиться её голос. — Вот так.
— спасибо за помощь.
— я принимаю твою благодарность, но моя работа все еще не завершена.
— кто ты?
— Меня называют Теренделев. Я хранительница этого города.
— ты действительно дракон?
— Не веришь? Может мне стоит принять мой истинный облик и обжать всю площадь ледяным дыханием, чтобы завоевать твое доверие? — женщина мелодично смеется. — пусть тебя не смущает это мое обличье — я принимаю его среди горожан. В своей истиной форме я бы немного затруднила проведение праздника.
— что со мной случилось?
— я пока не знаю точно — и это меня тревожит. Я не уверена, что с тобой сделали демоны. Эта рана нанесена не простым оружием. Я избавила тебя от боли и вернула тебе силы, но полностью исцелить тебя сможет только время.
— я могу идти?
— конечно, но будь осторожен. Мне удалось поставить тебя на ноги, но не излечить до конца. Увы рано или поздно твоя боль вернется. Но не падай духом. Ты исцелишься, — пообещала она. — завтра же приходи в собор и скажи, что тебя ждет Теренделев, хранительница Кенабриса. Мы найдем способ помочь тебе. А сейчас выбрось это из головы и как следует отдохни и повеселись на празднике. Ведь на войне они бывают не часто — а веселье одно из лучших лекарств.
Пошел веселиться. Кинул дротик. Пошел к прилавку за пивом.
Внезапно начинается вторжение демонов.
— Смотрите боги крестоносцев, смотри Иомедай презренная самозванка. Ваш город да падет передо мной. Ваши служки да станут моей пищей.
— Дескари! Повелитель саранчи. Прочь. Из. Моего. Города! — чеканит каждое слово Теренделев.
Лорд демонов приземляется на площадь перед драконов и отрубает ей голову своей косой.
— сам Дескари пришел. Охренеть не встать! Была у нас драконица, ушатал и не заметил! — подбежал ко мне мелкий стражник. Доспехи Халфлинга забрызганы кровью, а сам он вооружен до зубов — меч, кинжал, топорик на поясе, арбалет за спиной. Его голос кажется мне знакомым. — что делать будешь драпать или драться? Если драпать давай подсоблю у меня тут свиток есть с хорошим защитным заклинанием.
— кто такой Дескари?
— да ты брат головой видать приложился знатно! Дескари лорд демонов! Лютый враг крестоносцев да вообще всего живого.
— я тебя где-то видел.
— еще бы ты мне жизнью обязан! Это я тебя под стенами города нашел и притащил сюда лечиться. — он оглядывает меня. — вижу, тебя здесь подлатали. Хорошо успели до нападения. А то тебе бы уже пришел конец.
— как обстановка в городе?
— Никто не знает. Все горит, кругом грохот, демоны повсюду... похоже напала целая армия. Нас рубят как цыплят!
— не поделишься оружием? Я попробую дать демонам бой.
— конечно! Вот держи. — халфлинг протягивает мне арбалет. — лучший арбалет из моих запасов! Мастер, который его сделала, даже сказала, что им можно шкуру самого лорда демонов пробить. Удачи! Смотри чтобы не загрызли... — слова тифлинга обрывает страшный грохот и стрекот мириад крошечных крыльев.
— смертная мошка пыталась ужалить владыку саранчи. — выдергивает Дескари из плеча болт.
Он взмахивает косой и площадь разделяется на части.
— Смотри Иомедай, смотри на смерть которую я сею.
Я падаю в провал. Темнота.
Глава 1.
— да твою же... — невысокая женщина с растрепанными каштановыми волосами морщиться от боли, цедя ругательства сквозь сжатые зубы. Её придавило парой увесистых камней.
— Эй, эй, только не вырубайся, подруга! Видишь как тебе свезло, свалилась в темень да не одна, а с хорошей попутчицей... — темнокожая девушка в рыцарских доспехах напряженно расматривает камни, явно пытаясь понять как их сдвинуть. — все будет хорошо... скажи мне вот что, ты ноги чувствуешь?
— чувствую так их растак, даже слишком хорошо чувствую... Лодыжка как огнем горит, но спина похоже цела да и голова тоже.
— ну это главное, сейчас мы... Эй! — заметив меня рыцарь тянется к ножнам, но тут же разглядев мое лицо поднимает руку в приветствии. — а знакомые люди — это же тебя сегодня лечила сама Теренделев? Ты как цел? Поможешь вытащить её мне из под камней?
— держись, мы тебя сейчас вытащим!
Подхожу к завалу. Навалившись из-за всех сил мы приподнимаем камни и вытаскиваем раненую из-под завала. Женщина ощупывает ногу.
— Пропади оно все пропадом! Похоже поломали меня. Ничего бывало и похуже. Сейчас соображу из чего-нибудь лубок. — достав из кармана бечёвку она принимается за дело. — спасибо за помощь, одна я бы тут долго не протянула. Я Аневия Тирабейд из Орлиного дозора. Я наблюдала за безопасностью на ярмарке. Ждала что шпионы или может быть культисты-демонопоклонники устроят какую-нибудь гадость... Того что случилось конечно не ожидала. Да как такого и ждать можно было...
— ну а я Сиила, милостью наследницы паладин. Шла в Мендев через весь континет, чтобы повоевать с демонами... Ну вот и повоевала. — Сиила мрачнеет. — думать не хочу, что там наверху сейчас твориться. Город остался без защиты Теренделев и похоже страж камня! Это же святыня равной которой нет, его тут лично вестник Иомедай установил. Я так хотела попасть к нему помолиться... а ладно чего жалеть о камнях, когда там живые гибнут.
— да уж дела не сахар. Но ты не раскисай. Со страж камнем или нет, с драконом или без дракона, а Кенабрис так просто не сдастся. — Аневия переводит взгляд на меня. — ну мы о себе рассказали, а ты кто?
— меня зовут Михаил.
— Будем знакомы значит! Ну а кроме имени...
— Сиила перестань. Для первого знакомства имени достаточно. Сейчас не время для долгих представлений. Нам нужно как-то отсюда выбираться. — Аневия туго затягивает веревку на импровизированном лубке. И опираясь на палку поднимается на ноги. — ну вот, как-нибудь доковыляю. Город то недалеко, всего шагов тридцать вверх... это если по прямой конечно. Нам боюсь придеться поплутать.
— подведем итог. На троих пять здоровых ног, шесть ничего таких рук. Две светлых головы и одна дубовая — моя. Ух, грозное воинство! — Сиила подмигивает. — Аневия, ты лучше держись за нашими спинами. Ты не в том состоянии чтобы драться. Если встретим какую напасть вдвоем сначала попытаемся справиться. Ну вперед! Да выведут нас добрые боги к чистому небу!
— смотри в этот сундук Харлан изъятое оружие складывал. Давай заглянем, вдруг твои вещи сохранились после падения.
Идем дальше.
— Кто здесь? — дорогой костюм это молодой полу-эльфийки порван, испачкан кровью, пылью и грязью, но она держится с таким достоинством словно находиться не в катакомбах, а на приеме в высшем свете. Её пальцы уверено сжимают рукоять рапиры, готовые в любой момент обнажить оружие. У её ног лежит мертвое тело изуродованное настолько, что с первого взгляда трудно опознать кем оно было при жизни.
— спокойно, подруга, мы не демоны и не культисты! Не ткни меня ненароком этим своим вертелом, ага? Мы упали сюда во время нападения, я Сиила, это Аневия и Михаил. Мы ищем путь наверх.
— вот как? Отрадно слышать. Девушка немного расслабляется, но руки от ножен не убирает. — позвольте представиться меня зовут камелия. Я тоже была на площади, когда... когда... — самообладание на миг изменяет ей и сквозь маску самоуверенного спокойствия проступает страх. Она нервно облизывает губы. — Невообразимо. Как все эти демоны пробрались в город? Я имела наивность полагать, что страж-камень защищает нас. А Теренделев? В голове не укладывается.
— мало кто устоит перед ударом лорда демонов — даже Теренделев.
— не могу не согласиться. Нам повезло остаться в живых, пусть и под землей.
— сам Дескари пришел к Кенабрис... эту тварь ни с кем не перепутать. Теренделев пыталась дать ему отпор, но что она могла сделать против почти-что божества? Не помог даже страж-камень. Наш город защищали могущественные силы, но... — Аневия качает головой.
— но они оказались бессильны. — камелия завершает мысль с безжалостной точностью.— это значит что полагаться нам больше не на кого, кроме нас самих, не так ли?
— расскажи подробнее кто ты такая.
Девушка пожимает плечами.
— кто я? Всего лишь горожанка, которой приспичило в праздничный день прогуляться по площади. Впрочем вы, верно, спрашиваете о другом. Должно быть вас интересует не стану ли я обузой, если вы соблаговолите пригласить меня в ваш отряд? Об этом не тревожьтесь. Смею уверить я отменно управляюсь с рапирой, а кроме того немного владею магией. — она касается висящего на шее амулета — отполированного змеиного черепа.
— кто этот несчастный и что с ним случилось? — указываю на растерзанный труп.
— Я не знаю. Видимо, он тоже был на площади, когда случилось бедствие. Я хотела оказать ему первую помощь, но увы он уже не дышал.
— эти раны он получил не от падения. — Сиила настороженно оглядывается по сторонам. — будьте на чеку. То что его убило скорее всего до сих пор бродит неподалеку.
Аневия присматривается к лицу убитого.
— постойте-ка, а ведь я его знала. Это Аравашниал умник из библиотеки. Хороший был малый, хоть и смотрел на всех сверху вниз... Покойся с миром бедолага!
— присоединишься к нашему отряду?
— конечно. Выжившим разумнее всего держаться вместе. кто знает что еще содержится в этих пещерах.
— нам нужно идти. Где-то здесь должен быть выход на поверхность.
— это верно. Глупо было бы пережить атаку демонов лишь для того, чтобы умереть на груде камней.
— давайте посмотрим нет ли у этого бедолаги упокой боги его душу чего-нибудь полезного. Не хочу звучать как мародер, но нам сейчас нужны все припасы, которые только можно найти.
Пошли дальше по коридору и нарвались на многоножек и летающих огромных мух. Отбились с трудом от варана и вышли в какую-то залу. Там явно кто-то есть. Видны в темноте силуэты.
— нет, я не могу просто взять и уйти. Он явно где-то здесь! — в полутьме я с трудом различаю очертания мужчины. Однако, когда он выходит в круг света, я понимаю что с таким типом существ еще не сталкивалась. Незнакомец выглядит как творение вивисектора, пытавшегося сшить вместе ящерицу и человека. Заметив меня, мужчина застывает на месте. Витой рог растущий из его лба отбрасывает на стену зловещую тень.
— Вендуаг!
— Ланн? Ты нашел его? — Женщина выглядит не менее странно, похожая одновременно на кошку и на паука. Увидев меня, она немедленно принимает боевую стойку. В ее движениях читается непринужденная смертоносная грация дикой хищницы. — Это еще кто?!
— Благотворительное общество помощи монгрелам, не иначе. Ланн жестом останавливает ее. — Подожди, они могут знать, что творится наверху.
— Демоны разрушают Кенабрис.
Лицо Ланна становится суровым.
— Если дела идут так как ты говоришь, то всем нам нужно спешить.
Вендуаг рассматривает меня, задумавшись о чем-то своем.
— Вы пришли не со стороны Охранного лабиринта... проклятье! Мне все равно что произошло наверху, но Лабиринт...
— Я понимаю, у вас свои беды. Но нам нужно быть в Кенабресе, там гибнут люди! Пожалуйста, проведите нас наверх.
— кто вы такие? Тифлинги?
Вендуаг презрительно морщится.
— Тифлинги это потомки тех, кто запятнал себя, спариваясь с демонами. Наши предки никогда не опустились бы до такого. Мы — подземные крестоносцы, дети лучших.
— К сожалению, "подземные крестоносцы" — это слишком длинно, поэтому нас называют просто монгрелами.
Вендуаг презрительно хмыкает.
— Ты любишь повторять это, да Ланн? "Монгрелы" — имя, данное нам наземниками. Но мы зовем себя подземниками.
— Да хоть как нас назови, рога, копыта и хвосты у нас от этого расти не перестанут.
— никогда не слышал о подземных крестоносцах.
— их в Кенабрисе зовут монгрелами. Рассказывают, что они выбираются по ночам на поверхность и едят людей, которым не повезло шататься после полуночи. — Сиила оборачивается к Ланну и Вендуаг. — Правду сказать ребята, я не думала, что вы существуете.
Вендуаг презрительно фыркает.
— Вот она человеческая благодарность. Наши предки пострадали от скверны защищая Мендев и Голарион. А что досталось нам? Мы монстры которыми пугают детей.
Ланн вздыхает.
— Сколько монгрелов столько и мнений. Наш вождь например считает, что мы воины запаса. Ждем тут, чтобы прийти на подмогу в нужный момент. А когда придем все увидят какие мы хорошие и полюбят нас. Последнего он конечно не говорит, но это читается между строк.
— что это за место?
— Это зал славы наших предков. Извини, тут не всегда такой беспорядок, честное слово. Иногда мы даже стираем пыль с экспонатов.
— здесь хранятся реликвии первых крестоносцев. Наши жизни коротки, мы быстро забываем. Но это место позволяет нам помнить, что мы не хуже других и родились не зря.
Аневия присвистывает.
— Первых крестоносцев? Вы тут настолько давно? Охренеть.
— что вы здесь делаете?
— Не твое де...
— мы ищем священный меч, он был тут в центре — торчал из камня. — Ланн хмуриться. — И лучше бы нам найти его побыстрее. Малышня из нашего племени ушла в охранный лабиринт. Решили, что он рухнул и пришло их время выйти на поверхность, как предсказывали легенды... Только вот они понятия не имеют, что их там ждет, они не воины. А Сулл, вождь нашего племени, уперся — говорит, не время еще подземным крестоносцам оружие в руки брать. Со священным мечом у нас будет шанс переубедить вождя.
Вендуаг тяжело вздыхает.
— Бесполезно. Никто из нас этот меч даже держать не сможет, не то что идти с ним кого-то спасать. Это не какая-то железка, он создан из праведного небесного пламени, и обжигает любого, кто к нему прикасается. Думаешь, ты особенный, Ланн?
— Возьму его в зубы, привяжу к руке... не важно. Ангельский меч и отряд крепких монгрелов сможет сотворить маленькое чудо. — Он усмехается. — Кстати, Венду, ты до сих пор тут, значит в глубине души знаешь, что все возможно.
— лабиринт? Он действительно ведет на поверхность?
— Да. Другие пути тоже есть, но далеко отсюда, и после землетрясений я не берусь утверждать, что они не завалены. А Лабиринт — есть у нас легенда, что когда его стены рухнут, это будет знак для нас подземных крестоносцев, что пришла пора выйти на поверхность и дать демонам решающий бой. — Вендуаг фыркает. — Говорят, до той поры он "охраняет" нас от поспешных мер. Я единственная из всего племени бывала в Лабиринте — и даже я не знаю, правда это или нет. Но чем дальше я заходила в Лабиринт, тем свежее становился воздух. Значит выход и правда где-то там.
— Когда потолок и стены задрожали, малышня чуть с ума не сошла. Решили, что это Лабиринт рушится, и пора выходить наверх. Похватали первое, что под руку попалось, и сбежали. — Во взгляде Ланна читается искреннее беспокойство. — Они думают, что раз пришло время, то Лабиринт больше не опасен. Наслушались Вендуаг...
— Не сваливай все на меня. Да, я говорила им, что пройти Лабиринт — в наших силах. В будущем. Но я же всегда убеждала их подождать, пока сама не составлю подробную карту всех опасностей. Я сто раз предупреждала их! — Впервые в голосе Вендуаг слышится нечто похожее на волнение. — Но что толку! Они смотрят мне в рот, и при этом ни слова не слышат!
— меч из священного пламени? Как он здесь очутился?
— вместе с хозяином. Давным-давно пятьдесят тысяч гонгов назад...
— то есть семьдесят лет назад на поверхности так считают. — перебивает Вендуаг Ланн.
Вендуаг награждает Ланна раздраженным взглядом.
— Пятьдесят тысяч гонгов назад наши предки нашли здесь погибшего ангела и тела его соратников. Их похоронили с почестями, с оружием, но пылающий ангельский меч вонзился в камень, и никто не мог его вынуть — он обжигал как пламя. Поэтому камень установили на могиле ангела. Он должен быть где-то здесь...
— может этот ангел выкопается и сам его найдет? В таком хаосе это похоже наш единственный шанс.
— Ланн! Следи за языком.
— вместе мы быстрее найдем этот меч. Я помогу вам.
Ланн оживляется.
— Спасибо! В таком деле ни одна пара глаз не будет лишний. Ты этот меч легко узнаешь. Он выглядит как... меч. Помогите нам, а в замен мы выведем вас отсюда.
— вот это дело! За работу ребята. Думаю нас с вами повезло, так же как и вам с нами.
Да уж. То еще везение.
День 16, месяц Ародус (VIII), год 4715
Странная вспышка прорезает полумрак, и я чувствую, как капли горячей крови бегут по груди. Рана, исцеленная Теренделев, вновь открывается и плачет алым, но нет ни боли, ни слабости. Перед глазами встает смутная картина пещерного зала — этого или совсем иного? Сердце бьется сильнее, а в сознание врывается поток мыслей — очевидно, принадлежащих кому-то другому...
"Предали! Предали, заманили в ловушку, ударили в спину! Те, кому верил, те, кем дорожил, кого клялся защищать... Те, ради кого спустился с Небес в этот яростный смертный мир. Они там, впереди, во мраке пещеры. Ждут чего-то? Боятся приблизиться? Верят, что я вот-вот умру от предательски нанесенных ран?! Рядом — тихий стон. Девушка с золотой косой лежит на камнях, зажимая распоротый бок. Она отказалась присоединиться к предателям и поплатилась за это. Я мог бы попытаться сбежать, но не стану! Пока есть силы — надо...
Сознавая чужеродность этих мыслей, я все же чувствую, что могу направлять их ход. Что, если попробовать... исцелить девушку.
Странную, подернутую дымкой картину, что я вижу, озаряет огонек целительной магии. Раненая девушка открывает глаза и шепчет:
— Лариэль... ты... ты говорил, что скоро все изменится. Что ты и другие воины Небес скоро покинете нас ради великой миссии, чтобы остановить демонов навсегда. Это... правда?
Поток чужих мыслей вихрится, как бурливая река, в нем один за другим мелькают образы. Жрица в разноцветных одеждах наблюдает за звездами. Молодая женщина-паладин молится, сжимая сияющий меч. Величественный златокрылый ангел смотрит вдаль, его лицо скрыто шлемом, но голос звучит отчетливо:
— Только добровольно, и только если ты готов. Пути назад не будет.
— Тогда не трать силы на мое исцеление, — шепчет девушка. — Твоя миссия важнее. Ты... берегись. Оно приближается.
Там, в видении, тьма в пещере приходит в движение. Нечто огромное появляется в ней — смутная тень, очертания — как из худшего кошмара. Волна омерзительного писка и скрежета летит от тени, ввинчивается в виски, как раскаленные сверла. Предатели падают перед тенью на колени в молитвенном экстазе, раненая девушка бьется в предсмертной агонии.
Зияющая в груди рана пылает огнем, боль пульсирует внутри головы и уже нельзя различить кому она принадлежит — неизвестному по имени Лариэль от которого пришло видение, или тому кому не повезло это видение получить.
Однако я твердо намерен сопротивляться наваждению.
Сила атаки, пусть и исходящей из видения, страшна. И все же я сильнее ее. Я стряхиваю с себя боль и оцепенение, но увы — тот, от кого исходит видение, похвастаться тем же не может. Он сломан и обессилен. Чудовищная тень выступает из мрака пещеры. Она нереальная, существует лишь в этом странном видении или воспоминании. Но дрожь, вызванная тенью, более чем реальна — слишком сильно ее очертания напоминают Дескари, чудовищного лорда демонов.
Движение, быстрое, как мысль — и рука чудовища сжимается на горле того, кого назвали Лариэлем.
— Глупый ангел бьется на камнях, как мошка с оторванными крыльями, — произносит тень. Голос ее странно меняется на ходу, переходя от тихого шипения до звучного возгласа, становясь то юным, то старым и дрожащим. — Где твоя богиня, ангел? Где ее самоуверенный герольд? Как вышло, что ты умираешь здесь один, так далеко от света твоих Небес?
Странное спокойствие охватывает мысли названного Лариэлем. Он узнал, кто перед ним, и перед этим врагом он не склонится никогда. Пламенный клинок разгорается в руке — светлый, чистый, пронизанный разноцветными искрами, словно луч солнца, проходящий через витражи. Замах!
Клинок разит плоть демонической твари, и та отшатывается воплем, выпустив горло Лариэля. Ангел тяжело опускается на камни. Силы покидают его — но не гордость. Он сжимает меч — и
последним усилием погружает его в камень. Я чувствую, как видение начинает отступать, поток
мыслей мельчает, как река в засуху. Последнее, что я слышу:
— Ты можешь убить меня, чудовище. Можешь! Но когда-нибудь сюда придет тот или та, кто поднимет мой меч. Поднимет, чтобы...
— спасти и защитить невинных.
Видение исчезает, пропадает в разноцветной вспышке. И последнюю фразу я уже не слышу, но будто бы домысливаю, пропускаю через себя. Слова слетают с губ, и вместе с ними приходит... нечто. Жар, полыхавший в груди, угасает. Края кровавой раны смыкаются, не оставляя после себя даже шрама. Опустив взгляд, Михаил видит в своей руке пламенный меч — или, скорее, его очертания, воспоминание о том, каким этот меч был. Вспыхнув напоследок теплым и успокаивающим светом, меч исчезает, а сияние втягивается в ладонь. И кажется, что оно вернется — стоит лишь позвать.
— эй, друг! Ты в порядке? Ты сейчас того... светился.
Сиила преклоняет колени перед сиянием, вознося молитву Иомедай. Ланн ошарашено смотрит на меня.
— это же... это был он! Свет Небес. Но как...
Вендуаг хмурится.
— что ты с ним сделал? Куда он исчез?
— кажется... я видел воспоминание Лариэля. Ангела погибшего здесь.
— Лариэль? Это серьезно был Лариэль? Тот ангел из легенд? Вождь обрадуется, что предки правильно написали имя на могиле.
Вендуаг с подозрением смотрит на меня.
— Ты? много тысяч гонгов никто не мог даже прикоснуться к нему, и вдруг, ты обычное существо из плоти и крови, которое ничем не отличается от нас получаешь этот меч и говоришь о видениях?
— не завидуй так громко Венду. — Лан кивает в сторону меня. — он от нас еще как отличается. Ему мог явиться и меч и ангельское имя, и что угодно. Потому что он не тронут монгрельской скверной. Небесам плевать насколько мы особенные. В нас с рождения зло только это важно. Я знаю ты любого готова разорвать за честь монгрелов, но... ни ты, ни Сулл никто не хочет взглянуть правде в глаза. Мы такие какие есть, потому что тела наших предков осквернила бездна. Она так же оскверняет растения и животных в этом нет ничего героического. Это не делает нас лучшими и достойными.
— вы тоже видели это? Предатели, погибающая девушка.
Ланн оглядывается.
— Здесь только мы. Твоя компания, ты, я, Венду и... свет небес, который в тебя... ээ... всосался. Ты можешь как-то вынуть его обратно? Он нам вообще-то нужен.
Ланн потирает подбородок.
— Извини. Я всегда шучу, когда нервничаю. И когда расстроен. И когда в веселом настроении. В общем, я хотел сказать не это. Мы должны показать тебя вождю Суллу! Ты явишь всем свет Небес и мы соберем племя и пойдем в Лабиринт молодняк наш спасать!
— а если он не сможет это повторить? Что тогда? Племя просто скажет что мы сумасшедшие и отвернется.
— кажется я могу этим управлять. — достаю меч. Он разгорается золотистым светом в мое руке.
— это ж обалдеть что такое... то есть это удивительно. Небеса тебя воистину благословили Михаил.
Вендуаг смотрит на божественный свет, как зачарованная.
— эта сила... самое величественное, что я видела в жизни... так выглядит солнце, Ланн?
— да похоже... но это свет более... золотой. — Ланн берет себя в руки. — Вождь Сулл должен это увидеть. Раз с нами ангельская сила он не отвертится и соберет отряд для штурма Лабиринта. — Ланн смотрит на меня в глазах его мольба. — вы там на поверхности тоже заботитесь о своих детях. Помоги нам спаси наших. Без них мы не выживем. А потом... вместе нам не страшны опасности лабиринта. Мы пройдем его и найдем выход в Кенабрис.
— отведи нас к вождю, и я решу помогать вам или нет.
— идем тут есть короткая дорога. Единственная дорога на самом деле.
Глава 2.
Вендуаг оглядывается на Ланна, поправляющего соскочившую тетиву, и быстро подходит ко мне.
— послушай... ты. не знаю кто ты и откуда, но только у нас с тобой есть голова на плечах. Поэтому прошу: не являй Суллу свет Небес.
— Ланн уверен, что свет нужно показать монгрелам.
— Ланн... — Вендуаг морщиться. Из её горла вырывается хриплый гортанный рык. — он хочет геройствовать. Его первая идея была если помнишь схватить меч и убежать в лабиринт. Похоже это на план? По мне так это самоубийство. Хуже того — племя правда может воодушевиться и пойти за ним.
И что ты предлагаешь, бросить детей умирать?
— разве ты не хочешь спасти тех, кто потерялся в Лабиринте?
— хочу. Но я не могу ставить судьбу племени на кон ради того, чтобы найти несколько глупых юнцов. Вождь Сулл колеблется и не зря. Он тоже понимает, насколько это опасно для племени. Все эти игры в геройские поиски нужны только Ланну. Я пойду одна если нужно и отыщу их или то что от них осталось. Без всякого геройства, полагаясь только на себя. Рискуя только своей жизнью. — Вендуаг медлит. — Ты и твои друзья... можете пойти со мной. Быть может вместе мы дойдем до конца Лабиринта и выйдем на поверхность.
— мне казалось ты считаешь монгрелов великими воинами.
— потомками великих воинов. Я верю, что наша раса заслуживает величия, что мы сильны и на многое способны, потому нас и прогнали сюда из страха. Но одно дело охотиться в пещерах, а другое сражаться в Лабиринте. — Вендуаг наклоняется ближе, её зрачки расширяются. — я была там. Всю жизнь я тренируюсь, чтобы пройти его до конца. Сперва нас, следопытов было больше. Мы были молоды и глупы. Что нам пара монстров, когда впереди ждет большой мир? Так мы думали. Но мы не были готовы. Лабиринт не просто опасен, он коварен и полон ловушек. Он темен, как первозданная тьма. А если закрыть глаза и прислушаться, то можно услышать шепотки над ухом. И тихое пение в далеке, вторящее ударам твоего сердца.
Вендуаг отводит глаза.
— Мне пришлось учиться на ошибках своих друзей. Переступать через их тела и идти дальше. Я не хочу, чтобы это повторилось... а это повториться, если толпа неподготовленных воинов вломиться в Лабиринт не разбирая дороги, только потому что Ланн верит, что светящийся меч решит все проблемы.
— ладно, я подумаю об этом.
Вендуаг кивает.
— не показывай вождю свет, и я проведу вас через Лабиринт наружу. — пообещала монгрелка.
Монгрельскаядеревня в которой мы оказались на первый взгляд напоминает свалку и на неё похожа. Светящиеся белесые глаза наблюдают за нами из тьмы. Деформированные тени скользят между хижин. Одни монгрелы чистят белых безглазых рыб, другие чинят сети. Деревня будто бы живет обычной жизнью, но в воздухе витает напряженное ожидание.
Грузный пожилой монгрел подходит к нам шаркая. Его волосы на голове растут редкими клоками. Лицо больше напоминает крысиную морду с торчащими зубами. В груди что-то клокочет при каждом вздохе. Один его глаз белый, затянут плотной катарактой, другой влажно поблескивает.
— ешо наземники... Пошледние времена наштают... да...
— вождь Сулл, мы нашли меч ангела. И нашли того, кто может с ним управляться. — Ланн указывает на меня. — ему было видение и меч ангела вместе со светом Небес теперь как бы... вселились в него. Собирайте племя! Всех кто может держать оружие. Малышня еще жива! Пойдем спасем их!
Сулл поднимает руку с обломанными когтями.
— шш... болтаеш Ланн вшегдаболтаеш. Ты шкорыйшлишком для швоего добра. Плохо кончиш. — Сулл оглядывает меня с головы до ног. — нажемник, держишшветНебешный... шлишком хорошо для наш. Для наш не бывает хорошо — вшегда ловушка. Ланн доверие дает, потому что хошет доверять. Так Ланн? Я вождь я не доверяю. Яви швет.
Вендуаг неотрывно словно кошка на птицу, смотрит на меня и предостерегающе качает головой.
— здесь есть еще кто-то с поверхности?
Сулл показывает в сторону.
— а вон шидит. Ждоровый, гладкий, прям как я. — Сулл посмеивается, но тут же серьезнеет. — нехорошо. Много нажемниковвшегда нехорошо. Неправильное. Штовам тут делать? Вы не наши, мы не ваши. Когда придет время, тогда выйдем к вам. Не вы к нам.
— Ланн говорит правду. — призываю огненный меч.
Небесное пламя разгорается по моему желанию. Светлое, чистое, пронизанное разноцветными искрами. Словно луч солнца, проходящий через витражи. Монгрелы бросают все свои занятия и застывают потрясенные. Свет ярок, но не слепит глаза. Он теплый, но согревает не только тела, но и души.
Какое-то время Сулл молчит. По его широкому бледному лицу текут слезы. Но старик даже не пытается их стереть.
— вот оно что... Ангел... не брошил наш, нет... Пришел... иж мертвых пришел... шпашти наших детей...
Ланн благодарно кивает мне. Чешуйчатая половина его лица бесстрастна, но человеческая выдает огромное облегчение. Словно все это время он не верил, что я поддержу его.
Вендуаг шипит на меня по-кошачьи.
— видишь этих рыбаков и охотников этих доходяг? Их кровь будет на твоих руках!
— с нами ангельское благословение. Мы выживем и поможем вашим юным соплеменникам.
— Тупицы! Увидели блестяшку и решили что вам теперь даже Лабиринт не страшен?!
— Ты всегда думаешь о самом плохом, Венду. Мы больше не одни. У нас есть союзники. Всего пара штук... но один хороший воин стоит десятерых.
— Верно говоришь, Ланн. Мы поджемники мы шдем. Я пошлю гонца, пушть идут вше племена. Время пройдет, да. Но вше придут. Вше пойдут за Шветом. Жди Ланн. Ждите нажемники. Отдыхайте пока в хижине. Наш дом — ваш дом.
Ланн выдыхает.
— Хорошо вождь. Я понял. Будем надеяться, что несколько часов ничего не решит. Если малышня спросит почему так долго, свалю все на вас.
Вендуаг лишь бессильно скрепит зубами.
— наконец-то кто-то с поверхности! Я уж думал не дождусь!
Ко мне приближается пожилой мужчина в богатой, но без излишеств одежде. Его лицо украшают несколько уже заживших ссадин, а так же гримаса крайнего недовольства.
— будем знакомы. Я Хоргус Гверм. Да тот самый Гверм — вы про меня наверняка слышали, если только не вчера явились в город. У меня для вас есть деловое предложение.
— твое имя мне ничего не говорит, кто ты такой?
— неужели и правда новенький в городе. Повезло вам ничего не скажешь. Только приехали и нате вам — город разнесли по камешку. Ладно чтобы вы знали: перед вами один из самых богатых и знатных людей в Кенабрисе. Может не такой знатный, как некоторые пустобрехи, что день и ночь кутят на балах... Но торговая компания Гверма один из столпов города, так и знайте! Видели на площади палатки? Это я их закупал. Пробовали праздничные угощения? Скажите Гверму спасибо!
— как ты здесь оказался?
Взгляд Хоргуса на мгновение задерживается на Камелии, а затем устремляется на меня.
— Как и все — свалился вниз, когда эта проклятая жужелица расколола землю под ногами. Повезло, что не сломал шею, пока падал, и вдвойне повезло, что, плутая в потемках, набрел не на какого-нибудь подземного таракана, а на охотников из этого вот поселения. Хотя, по правде сказать, когда я впервые увидел их рожи, то уже с жизнью простился... Но они оказались приличными ребятами. Страшные, но договороспособные.
— ты не очень вежливо о них говоришь. Они тебе жизнь спасли.
— Пф. Вежливые слова — развлечение для бездельников. Хоргус Гверм говорит, что думает — а за услуги платит не сладкими словами, а твердой монетой. Монгрелам я за помощь отдал свой кинжал — одна его рукоять стоит дороже всей их деревушки.
— что за деловое предложение?
— Я не знаю, что там сейчас на поверхности, но твердо намереваюсь это выяснить. Подозреваю, что и вы не собираетесь сидеть в этой деревне до конца своих дней. Надо искать путь наверх, в город. Если от него что-то еще осталось. Вы с виду настоящий крепкий вояка, то что нужно для пути через заполненные кровожадными тварями пещеры. Вы ребята сильные, вам это по плечу. Я, увы, уже не в тех годах, чтобы наугад лазать по пещерам, изображая из себя следопыта. Предложение у меня простое: выведите меня наверх — заплачу вам тысячу золотых.
— Я считаю, что мы должны помочь этому человеку. Нам не помешают друзья среди городской элиты Кенабреса. — вмешивается Камелия.
— две тысячи.
Хоргус буравит меня взглядом.
— Пользуетесь моим безнадежным положением? Ну хорошо, две так две.
— по рукам.
— вот и отлично. Я пока посижу здесь в деревне.
— мне пора идти.
— идите-идите и не забудьте о нашем уговоре. Найдете город скажите мне.
— Ты! — Долговязая женщина с лицом, изуродованным огромной опухолью, широко улыбается мне, демонстрируя растущие в два ряда маленькие острые зубки. — Ты с поверхности! Добрались-таки до нас, помереть не встать! Я думала, не доживу до такого... Звать меня Дайра. Давай торговать!
— кто ты такая?
— Местные меня по-всякому зовут: Дайра Барахольщица, Дайра Монетка, Дайра Горожанка... Будто это что-то плохое, ха-ха! Я брожу по пещерам, собираю всякие вещи с поверхности, которые к нам через ваши стоки иногда заносит. Бывает, меняю всякую дрянь на еду и одежду, но хорошие вещи — только на монеты. Нет монет? Забыли, что это такое? Ну так катитесь на все четыре стороны. Хотите товаров из города — покупайте их за золото, как горожане!
— почему ты так хочешь торговать со мной?
— да потому что все тут в конец оскотинились! — Дайра выкрикивает это с неожиданной злостью и заходиться кашлем. Вытерев рот, она продолжает. — наши предки жили в городе. Вот как ты. у нас все больше любят вспоминать про армию, рыцарей, крестовые походы... А по мне это все мусор. Воевать могут и дикари с дубинами. Горожане они торгуют! Сейчас все забыли, что такое торговля. Забыли цену золота. Меняют шкуры на корешки и бредят о подвигах крестоносцев. Ну и плевать на них! Я то все помню. у меня есть монеты и есть товар. Ну так давай торговать, как настоящие горожане!
Идем дальше, у за столом видим Хоргуса и Аневию.
— Этой трагедии могло бы и не случиться, если бы вы тратили меньше времени впустую на слежку за честными горожанами и больше — на поиск настоящих шпионов и демонопоклонников!
— Блестящая идея. Как я сама не додумалась! Вот бы еще культисты нам сообщали, что они культисты... а не честные горожане, которым вздумалось у нас под носом поиграть в шпионов! Хоргус и Аневия сидят поодаль друг от друга и переругиваются как люди давно знакомые, но далеко неприятные друг другу. Заметив меня они умолкают.
— что у вас за размолвка?
— дело в общем-то прошлое... Как-то госпоже Тирабейд вздумалось за мной пошпионить, а потом покопаться в моих товарах. Я что похож на культиста?
— Культисты как-то обычно не похожи на культистов, в этом и проблема. А вы, господин Гверм,устроили целую тайную операцию из закупки и доставки в город не чего-то а, на минуточку, магическогооружия. Откуда мне было знать, что вся эта чехарда с подставными лицами — только для того, чтобыанонимно пожертвовать все крестоносцам?
— У меня, видите ли, есть репутация, которой я дорожу. Хоргус Гверм известен как делец,не добрая фея из сказки. Да, я беспокоюсь о городе. Да, я хочу видеть его защитников — своихзащитников! — сытыми, здоровыми и хорошо вооруженными. Но делать пожертвования открыто — этовсе равно, что повесить у дома табличку: добро пожаловать всем дармоедам, тунеядцам и приживалам!
— Я ценю вашу помощь крестоносному делу. Кроме шуток, вы молодец. Но ваши тайны в городе,который так и кишит культистами — это для нас заноза в заднице, размером с кавалерийское копье.
— Аневия, как твоя нога?
Девушка морщится.
— Ну, не отвалилась — уже хорошо. Мне ее тут забинтовали как надо, смазаличем-то вонючим, так что жить пока как-то буду. Сказали — обождать денек и все пройдет. Ну вот — жду.
— как вы думаете, что сейчас в городе?
— может уже и города никакого нет! Если уж сам Дескари явился дела хуже некуда.
— Вы хоронить-то нас погодите! В городе полно бойцов. И потом, город стоит на границе, до
Неросиана рукой подать. Я думаю, сколько-то наши продержатся — а дальше подойдет подкрепление откоролевы. Дескари тут не на своей земле — придется ему или отступать, или сражаться со всеймендевской армией.
— что вы думаете о монгрелах?
— Я думал, это просто байка — мало ли что пьяницы в тавернах болтают! Оказалось,правда. Ну, что я могу о них думать? Не повезло бедолагам, перекосило и рожи, и мозги. Чудо, что онитут вообще еще живы.
— Подумать только: потомки первых крестоносцев все эти годы жили у нас под ногами, в пещерах,в грязи... Знала бы, что легенды о них — это правда, жизнь бы положила, но вытащила бы их отсюда.
— А толку? Горожане бы их забросали камнями, а прелат Халран всех скопом спалил бы накостре. Тут у них какой-никакой, а дом. Долго бы они прожили наверху?
— что вы будете делать, когда вернетесь на поверхность?
— Отправлюсь домой. У меня был отличный особняк — проверю, стоит ли он, или я теперь Бездомный.
— Найду Ирабет. Это моя жена, она командир Орлиного дозора. Пока она жива, она не позволитКенабресу пасть.
— мне пора идти.
— Идите, и не копайтесь почем зря. Чем скорее мы выберемся наверх, тем больше шансов,что застанем там хоть кого-то живого!
Мы пошли отдыхать. Спа-ать! Я устроился в хижине на кровати и отрубился.
Глава 3.
— Гонец вернулся. Племена собираются у входа в Лабиринт, наши уже ушли. Аневию и мужика,который со мной демонстративно не разговаривает, я предупредил. Не спеши, можешь даже умыться,самые важные персоны всегда являются позже всех. — Ланн оглядывается. — Вроде бы все идет по плану,ноодна вещь меня беспокоит. Вендуаг исчезла.
— Все племена? Значит в Лабиринт пойдет настоящая армия?
— По монгрельским меркам. Только не разочаровывайся сильно, когда их увидишь: у нас не такмного тех, кто может держать оружие, а тех, кто умеет наносить им какой-то урон еще меньше.
— как ты думаешь, что случилось с Вендуаг?
Ланн качает головой.
— Я не знаю. Она всегда была упрямой. Возможно решила, что справится сама.Я надеюсь, что она вернется; нам будет туго без нее, а ей — без нас, как бы она с этим ни спорила.
— А Аневия и Хоргус, мы просто оставим их здесь?
— Когда мы очистим Лабиринт, дорога будет свободна. Аневия пока не боец, а этот Хоргус, кажется,никуда не сдвинется пока ему не положат ковровую дорожку до самого выхода.
— и все же ты уверен, что Лабиринт единственный путь наверх?
Ланн кивает.
— Был еще один проход, тот, через который мы с отцом ушли и вернулись. Тогдашнийвождь нашел его и велел засыпать, потому что нельзя нарушать волю предков. А воля в том, что вседолжны пройти через Лабиринт. Я ни в чем не уверен, но выбора у нас нет. Только вперед.
— Другие проходы тоже были, но они далеко отсюда. А с этими последними землетрясениями ихсудьба — потемки. Так что лучше начнем с Лабиринта. Вот если и лабиринт никуда не ведет — будемдальше думать, что делать.
— идем. Не будем терять время...
— Идем. Кстати... спасибо тебе. Я на радостях тебя даже не поблагодарил, а ведь ты сделал то, чегомного лет никто не мог — дал монгрелам надежду. Мы вроде снова поверили, что чего-то стоим, раз снами ангельская сила. — Ланн немного мрачнеет. — Это конечно ничего не изменит... но по крайней мере стобой мы спасем малышню. Надеюсь. Идем через главные ворота, прямая дорога самая короткая.
Заходим в Лабиринт.
нашли подпорченную влагой библиотеку с трактами о ритуалистике и демонологии.
идем дальше. Лан грустно смотрит на погибшего монгрела.
-Ховлан. его звали Ховлан.
— ты знал его?
— Да. Он не из нашей деревни. Но мы оба охотники. Иногда сталкивались в подземных ходах. Делились новостями, оставляли припасы друг для друга. Потом он пропал. — Ланн хмуриться. — Он говорил как-то что хочет попытать счастья в Лабиринте. Я думал он давно погиб. Лучше бы так и было.
— Зачем монгрелам нападать на нас? Разве они не на нашей стороне?
— С ними что-то не так. Приглядись. их тела... их словно что-то разъедает изнутри. Конечно, может ребята съели что-то не то или были не в духе сегодня. Но мне кажется что-то село их с ума. Или кто-то.
— похоже в вашем лабиринте полно культистов. Откуда они тут?
— я не знаю, что они делают тут. Я тут в первый раз. может они только что сюда пришли — провалились под землю как и вы? — Ланн виновато пожимает плечами и отводит глаза. — Вендуаг сюда часто ходила. Спросить бы, да нет её. И куда она могла запропаститься.
— идем. Возможно здесь действительно опаснее, чем мы думали.
— а я-то надеялся, что мы самые опасные твари в этом лабиринте. — Ланн натянуто усмехается. — Эти монгрелы... Да еще и культисты... Я совсем не такого ожидал. Я должен узнать, что тут происходит.
нашли оружейную комнату и затарились оружием и броней.
прибили водного элементаля. нашли приказы от Хасилы. вернулись в зал с кровавым бассейном и открыли дверь рычагом. нашли ключ от дверей. и прибили двух земляных элементалей.
Сиила присматривается к чему на вид совершено невзрачному.
— Стой это же... нет не может быть. — её глаза разгораются. — я знаю эту рукоять! Сияние великой Яниэль вот что это. Но... он же должен быть в башне Эстрод среди других реликвий, так мне говорили.
— Ну разумеется этот ржавый кусок железа тот самый меч! — Камелия закатывает глаза. — По-моему тебе просто хочется чтобы это было так.
— ты не понимаешь, я его столько раз видела. и на картинах и в руках статуй Яниэль , даже думала сходить в Эстродовский музей убедиться, что он правда такой как изображают... Как он здесь оказался?
— что в нем особенного?
Сиила хмурится.
— Сейчас похоже ничего. Но когда-то это был ого-го какой клинок! Говорят в руках Яниэль он сиял и разил врагов направо и налево. Даже просто завидев его издали, солдаты приободрялись и шли в атаку, побеждая. Но вот что с ним, и как вернуть эту силу обратно, я не знаю. Чувствую только... что над ним издевались.
— Ты сочувствуешь предмету? Невероятно. Неужели все паладины такие мягкие и чувствительные? — удивилась Камелия.
— Чувствительные ага. Мы чувствительные ко злу, и ко всему что творят демоны. Сияние побывало в злых руках, и ничего хорошего с ним точно не делали. Это я тебе как паладин говорю.
— Кто такая Яниэль?
— о! Ты не знаешь? Её слава обошла весь Голарион! Великая была женщина. Она родилась в Мендеве и не смогла сидеть сложа руки, когда начались крестовые походы. Жизнь свою им посвятила. Говорят она была очень дерзкой и горячей. первая кидалась в бой, чужие жизни ставила выше тактической выгоды. Её такой и запомнили. Прекрасная воительница, в которой словно пылает пламя. Смотришь и кажется будто она в одиночку может загнать демонов обратно в Бездну! Потом что-то случилось между ней и её командирами. Может завидовали ей, может еще что, не знаю. В общем она ушла в Язву. Одна, без отряда... и не просто выжила там, но и привела спасенных крестоносцев! Можешь себе представить? погибла она так же, как и жила — гордо. Осталась среди тех, кто оборонял Дрезен. Там и сгинула. — Сиила хмуриться. Не пойми меня неправильно, но я даже надеюсь, что она умерла сразу, геройской смертью. Потому что если нет... значит она попала в плен и терпела невероятные муки. Никому такого не пожелаю.
— Ты так много знаешь о Яниэль, выходит ты её поклонница?
— Ну наверно можно и так сказать. — Сиила усмехается. — Я с ней всегда чувствовала что-то душевного родства. Знаю, какого это быть не такой какой тебя хотят видеть командиры. Когда прижимало я всегда вспоминала Яниэль. Может для кого-то она и была не идеальной, но точно не для тех, кого она выводила из язвы. И не для тех кого она спасала на поле боя. И не для тех, кто чтит её память. Это самое главное.
— как ценная реликвия могла сюда попасть?
— Яниэль пропала, но Сияние смогли чудом вернуть с поля боя. Никто с тех пор не сражался им — это был её и только её меч. Поэтому его оставили в башне Эстрод с другими реликвиями крестовых походов. А теперь выходит кто-то его украл... — Сиила усмехается. — странное у меня чувство, будто вызволяю боевого товарища из темницы. Нельзя его тут бросать. Даже если нам не пригодиться нечего ему тут делать. А вдруг и починить сможем?
— найти такую реликвию здесь во мраке это добрый знак. Должно быть нам помогает сама Иомедай!
— Надеюсь ты прав. О Наследница, слышишь ли ты нас? Сейчас твоя помощь нужна нам как никогда.
мы идем в зал с местом призыва демона и поднимаемся по лестнице. Демон убивает аазимара и обращается к монгрелам.
— Вот вы и здесь... Сбились в кучу как стадо... жалкие монстры, не люди и не демоны. Даже тифлинги совершение вас! Но я ваш господин Савамелех могу сделать вас лучше, сильнее. Могу насытить вас вечно голодающих во тьме... подчинитесь мне!
— нет, мы потомки крестоносцев! Поверить демону значит предать их. — возмущается один из монгрелов.
— Хосила.
женщина подбегает к монгрелу и бьет его своей глефой.
— Ну кто следующий "потомок крестоносцев", которому легенды важнее жизни?
— Звери... монстры притворяющиеся людьми... покажите свою истинную натуру! это сладкая здоровая плоть святоши аазимара. Жрите "подземные крестоносцы". Жрите плоть крестоносцев с поверхности! обретайте свою силу!
мы спешим к демону, но с каждым шагом воздух становиться все тяжелее. Словно из под воды я вижу, как монгрелы один за другим падают на колени и ползут к трупу аазимара. Я слышу, как клыки разрывают плоть. Как жадно рычат бывшие монгрелы, а теперь животные, отпихивая друг друга от самых мягких и сочных кусков. мои спутники корчатся в муках. Кто-то хватается за голову, кто-то за живот. Я чувствую, как мой рот наполняется слюной. Металлический привкус порождает голод, голод становиться яростью. Эта крылатая тварь смеет навязывать мне свою волю! Смеет соблазнять меня сладким запахом мяса. не тронутого скверной. Смерть ей, смерть! И все же ясность не покидает меня. Где-то глубоко под пеленой Ярости и злобы я чувствую свет, пытающийся вырваться наружу. Хватаюсь за него.
Усилием воли я обуздываю свою ярость и словно в ответ на это тепло согревает меня изнутри. Тепло и радость от простого осознания я способна победить. Я способна спасти этих людей. Сила Небес поддерживает и ведет меня. Её свет вырывается на свободу и окутывая монгрелов дарит им блаженное забытье. Опустив глаза я вижу алое пятно на своей груди. Рана вновь открылась и из неё вместе с кровью струиться сияние.
Демон корчиться от боли, когда свет касается его.
— Что ты такое, тварь?! Уничтожьте это отродье!
Хасила указывает на меня.
— Он уже ранен! Вендуаг взять!
что? Вендуаг? Вот тварь!
Вендуаг бесшумно появляется из теней.
— Я не твоя рабыня Хосилла. Но с удовольствием убью тех, кто сует нос не в свое дело.
мы сражаемся с Хосиллой и Вендуаг.
Раненая Вендуаг смотрит на меня снизу верх.
— Ну что? Хочешь меня добить? Это не удивительно.
Ланн оборачивается к ней, его лицо искажено, ящериная половина скалит зубы, её зрачек расширен.
— А что еще с тобой можно сделать?! Ты не просто предательница! Ты монстр. Малышня верила тебе. А ты завела их к демону и смотрела, как они едят человеческое мясо.
— Я пыталась дать им силу! А что для них сделал ты?! Чем ты занимался, пока я искала способы сделать наше племя сильнее? Ты бесполезен, Ланн!
— Я показывал им пример! Я тренировался, пытался стать сильнее сам, чтобы выйти на поверхность. И сделать за свою дурацкую короткую жизнь хоть что-то важное. И я сделаю это, если Михаил примет меня. Может я даже смогу вывести на поверхность все наше племя! А ты... кому нужна сила, которая делает монстром?! Эти девчонки и парни, которые тебе верили, стали безумными животными, готовыми жрать трупы по приказу демона!
— Я прошла тот же обряд, что и они, но не стала животным. Я подчинила себе злобу, которая копилась внутри каждого из нас десятилетиями! Я не собираюсь просто лечь и красиво умереть как ты! Я возвышусь а ты так и будешь носиться со своей гордостью и жрать крыс!
кровоточащая глубокая рана на моей груди исчезла. словно её и не было. На гладкой коже нет ни шрама, ни рубца.
Шумно вздохнув Ланн тихо шепчет.
— Исчезла. Только что была... и просто исчезла. Явно какая-то порча демонская. Надо к жрецу с ней идти.
Мрачно ухмыляясь Вендуаг презрительно смотрит на Ланна.
— Думаешь если его пометила Бездна какие-то ничтожные жрецы помогут? Нет, демоны заклеймили этого наземника и по запаху крови, что струиться из его груди они найдут его повсюду. И тебя, Ланн, тоже найдут.
Охотница позволяет себе небрежную высокомерную улыбку. В полумраке её острые клыки зловеще сверкают.
— Выходит все это время ты служила Савамелиху?
— Лучше служить сильному хозяину чем выживать в темной дыре без всякой надежды. Я из подземников, мы живем мало, но наши тела выносливее людских. Я давно поняла, что способна на большее. Я иду за тем кто сильнее.
Ланн смотрит на Вендуаг с отвращением.
— Я думал, что ты лучше. Думал ты гордишься своим наследием. А ты готова ползать на брюхе перед каждым, кто немного тебя сильнее. Ты не монгрел. Ты пещерный слизень, только у них нет никаких понятий о семье и племени.
Вендуаг смеется.
— Ты и теперь думаешь, что все обо мне знаешь? Ты один из лучших охотников племени, мне было выгодно тебе угождать, так что я была такой как тебе нравиться.
— Почему ты не отговорила нас идти в Лабиринт? Ты же знала, что мы можем раскрыть твою тайну.
— Савамелиху всегда нужны новые слуги. Чем вы хуже? и потом... — Вендуаг усмехается. — Пропади вы в лабиринте, даже наш умница Ланн не стал бы вас искать.
— Но зачем ты пошла со мной искать меч?!
— Чтобы по тихому пришить тебя, если ты найдешь его и потащишь в деревню, идиот! Сказала бы все, что тебя завалило, никто не стал бы задавать лишних вопросов. Но притащились наземники и пришлось менять все планы.
— Ты сказала, что прошла тот же обряд. Значит ты тоже ела человеческую плоть?
— да. — Вендуаг не отводит взгляд. — Хосилла нашла меня в пещерах потерявшую дорогу, голодную и предложила выбор: умереть никем, или жить, получив силу, которая изменит все. Савамелех вырвал кусок из бедра аазимарской жрицы. Большой сочный кусок. В племени мне никогда не доставалось столько мяса. — Вендуаг усмехается. Я впервые узнала что такое счастье, какого это быть сытой. — Она поклялась себе, что так будет всегда. Меня тогда тоже охватило безумие и Ярость. Я чуть не стала животным, не лучше тех недоносков, которых ты видел в лабиринте. Но я сильная. Я совладала с собой. Подчинила себя своей воле. Я пала, чтобы восстать вновь!
Ланн смотрит на неё с отвращением.
— Ты должна была выбрать смерть. Лучше умереть, чем жить... так.
— Значит мне надо было умереть в тот день Ланн? Но кто бы тогда выслушивал твои дурацкие шутки? Кто бы показывал тебе лучшие охотничьи пещеры? — Глаза Вендуаг холодно блестят. — Кто бы сделал тебя мужчиной?
— Я обошелся бы без всего этого. И без тебя. Твоя смерть сделает мир чуть лучше, Вендуаг.
— В чем заключалась твоя служба Хосилле?
— Все было просто. Я заманивала в Лабиринт тех, кого считала достойными. Остальным же я рассказывала сказки про ужасы Лабиринта вынуждая держаться подальше. Все повисло на волоске, когда стены пещер дрогнули и многие молодые соплеменники решили, что пришло время исхода. Я не сомневалась, что Хосилла справиться с десятком молодых подземников, но что станет с лабиринтом, если туда пойдут все племена? Поэтому, когда Ланн побежал искать меч ангела я последовала за ним. Не для помощи, а убедиться что меч никогда не достигнет Натхолма. Немного жаль, что вмешались вы и мне не удалось его убить... Впрочем вечерний гонг еще не пробил.
— Меня тошнит от те6я.
— убирайся, чтобы я больше никогда тебя не видел Вендуаг.
Вендуаг с неожиданной прытью отскакивает в сторону.
— Думаешь мне приятно на тебя смотреть наземник? Я дождусь пока ты уснешь и перережу тебе глотку. Где бы ты ни был.
она убегает вверх по лестнице.
Лан переводит дух.
— Ушла, но в следующий раз не уйдет. Проклятье, Венду! Зачем ты все это... ладно, нет смысла плакать по пролитому молоку. Дай мне пару минут. Приведу вождя и остальных. Мне нужно... проветрится.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
