Карина

ГЛАВА 1

Кара устало плелась вперед. Идти лошадиными тропами было невероятно трудно, даже с учетом полного раскрытия и поддержки от детей. А если добавить к этому судорожные сборы, начавшиеся с утра, и полубессонную ночь с очередными скандалом с детьми, то выходило совсем мрачно.

Наконец, расплывающийся туман стал гуще, и они вышли на большую утоптанную снежную поляну. Карина тут же продрогла в своей летней тунике, даже дети поёжились, но на них, видимо, сразу накинули теплый контур. Сама Карина, разумеется, в подобном не нуждалась, по мнению окружающих...

А дальше всё, как обычно, дети без проблем прошли вперед, а человеку ненавязчиво перегородили дорогу два здоровых жеребца. Причем местные, кроме немаленьких размеров, демонстрировали густую шесть и красиво украшенные гривы.

— Там мои дети, поэтому с ними в довесок, — сообщила она спокойно.

Не в первый и даже не в последний раз приходилось объяснять и рассказывать.

Очень нехотя один из коней подвинулся буквально на двадцать сантиметров. Пришлось проходить, задевая и извиняясь при этом.

Как и ожидалось, Лизи уже стояла напротив вожака, причем как-то странно выставив ножку.

— Приветствую. На что я опоздала?

— Я могу стать вожаком! — пояснила Винни. — А пока Лизи станет.

Кара хлопнула себя ладонью по лбу и, посмотрев на невозмутимого, весьма немолодого вожака, обратилась к дочери:

— Лизи, а ты в курсе, что вожак должен знать все буквы и никогда их не путать. А еще он отвечает на вопрос каждому маленькому мальчику и девочке — какая буква, а то я чуть-чуть забыла. А еще ему пишут письма на трех страницах...

— Три страницы буковок? — возмутилась Винни.

И Лизи, судя по интонации ржания.

— И даже пять, а иногда семь, — добил детей суровый вожак.

Возмущенный возглас и несогласное фырканье. Лизи красиво поднялась на задние ноги и отошла к Каре.

— Мы в ваш... в смысле в твой табун перебрались, если не против.

— Добро пожаловать в Ниимхад, — отозвался вожак спокойно и уточнил: — Почему ушли от Хесуса?

— Он гад, — пробурчала Мина еле слышно.

Точнее, еле слышно Каре, у оборотней слух явно лучше.

— А что так категорично?

— У старших детей сложности с тухом. Мой старший сын утверждает, что у него не зависимость, а просто удовольствие, а вчера и Мина решила попробовать наркотик.

— А когда мы сможем курить и пить? — не удержалась Винни, вернее, толкнувшая ее Лизи.

У Кары сильно зачесались руки, но сын предусмотрительно отпрыгнул в сторону, поэтому пришлось отвечать, перебивая начавшего говорить вожака.

— Когда вы по крупу до дяди дорастёте, тогда и пейте, что хотите, и курите, что хотите, а пока нельзя! — рявкнула Кара, ударив по боку рослого массивного ближайшего коня.

Бедолага аж фыркнул от возмущения, именно так Кара перевела его реакцию. Зато дети присмирели, и Лизи, подойдя, пристроила зад рядом, чтобы Винни посмотрела, сколько им еще осталось.

Так навскидку много...

— Мама, — простонала Винни, — мы никогда так не вырастем.

— Глупости. Тут всего четыре ладошки, и самое длинное в лошади — ноги, вы уже почти переросли.

Лизи, не выдержав, метнулась вперед, как выяснилось, к вожаку и что-то спросила у него.

Тот, ухмыльнувшись, кивнул:

— Ваша мама полностью права, кто дорос так по крупу — могут и пить, и курить всё, что им захочется. Остальным нельзя, — сказал он, примирительно поглаживая Лизи по боку, после чего обернулся к Миту. — Табун большой, и при очень сильном желании найти дурь и здесь можно, но это значительно сложнее и дороже, чем в Гутахе. Поэтому туха почти не достать, а насчет вас обоих я в курсе и буду присматривать.

— У нас другой иммунитет, и стать нариком сложно! — привел сокрушительный для Кары довод сын.

Зато вожак легко отбил:

— У Хесуса таких пара тысяч бегают, пока копыта не отбросят. Даже наша природа не в состоянии сладить с многолетними отравлениями. Поэтому мой тебе совет — завязывай, пока молод.

Казалось бы, просто слова, но силой пригнуло всех, в том числе и Кару.

Мит встрепенулся, сбрасывая с себя внушение, и фыркнул. Ответное фырканье вожака, и что-то изменилось. Дышать стало легче, а Мит, наоборот, пригнулся. Сначала он просто стоял, сжав руки в кулаки, а потом, встряхнув головой, размазал кровь из носа.

— Мит, — не выдержала Кара.

Прошло, наверное, несколько секунд этого давления, а ее ребенку уже плохо. Кара оказалась рядом и прижала, то есть попробовала. Ощущение придавившей к земле плиты подкосило ноги, и она без сил упала на колени, но, взглянув на Мита, рывком поднялась и обняла его.

— Так, давайте по порядку, — спокойно и невозмутимо произнес вожак. — Парень, тух уже проявился, мы обычно выносливее. И здоровые кони могут под гнетом моей воли час-другой стоять, пока не надоест. А ты сразу спекся, и это плохо. Дальше, как тебя зовут, беспокойная мать семейства?

— Кара, точнее Карина.

— Не лезь больше под гнет, он рассчитан на нас и тебя может сломать. Я не причиню вреда своему табунному случайно, а осознанное воздействие полностью контролирую. Твоему сыну ничего критичного не угрожало, еще несколько минут и он бы упал, и я убрал бы гнет. Вы теперь часть моего табуна, и я буду за вами присматривать и оберегать. Держи, это тебе, носи на видном месте.

Вожак протянул странную подвеску из конского волоса, вернее, из своего волоса, амулет члена табуна. Если детям такой не требовался, то всем, не имеющим лошадиной ипостаси, выдавалось в обязательном порядке, причем лично вожаком. Хотя в последние время людей прибавилось, но от этой традиции оборотни не отошли.

— Прости, а вопрос с документами жильем и правилами — это к кому?

— Документы к Микане, а с остальным обращайся к Ривусу, он старший в городе.

— Но мы хотели жить на природе, — не удержалась Винни, и Лизи поддержала ее ржанием. — Мама морковку обещала посадить.

— Мне не жалко, девочки, — неожиданно улыбнулся вожак. — Вы сможете ходить тропами, а ваша мама? До города от ферм далеко. Поэтому пока так, а потом посмотрим. К тому же морковку рано сажать, снег еще не сошел.

— А потом...

— А потом мама найдет вам папу — коня, и он будет возить ее в магазин в город.

— Нам нужен папа, — сделала вывод Лизи и озвучила Винни.

— К тому же школы в городе, да? — уточнила Кара. — И кружок с другими детьми, с которыми можно будет играть в догонялки тоже.

— А можно мы не будем ходить в школу, там буквы учить надо, — попросила Винни у вожака, а Лизи принялась ненавязчиво тереться о Кару.

Вожак проявил суровость:

— Нельзя. Все ходят в школу.

— А еще, кроме букв, там дают морковные печенья, — подала голос одна из кобылиц и веско добавила: — Вкусные.

Лизи задумалась, но потом снова потерлась о Кару и еще жалобно посмотрела ей в глаза.

Пришлось судорожно соображать, что еще дочь придумала, а потом ее осенило:

— А девочки могут прибегать уточнять по поводу сомнительных букв? А то у меня терпения не хватает.

Довольные лица детей, конечно, не компенсируют взбучку от вожака, но позволят сохранить мир в семье.

Ответ поразил до глубины души:

— Конечно. И ко мне, и к советникам, и к стражникам тоже. Увидела кого-то из нас и смело спрашивай. На эти должности я беру только тех, кто точно знает все буквы и цифры.

Радости мелочи не было предела, как и скептицизму взрослых. Но никто не возразил, и на этом знакомство с новым домом можно считать состоявшимся. Кара с детьми отошла назад, и ее перехватил один из коней, буквально в пару мгновений перетекший в человеческий облик. Немолодой, но моложе вожака, спокойный и массивный в обеих ипостасях.

— Ривус, — представился он. — Давайте покажу ваш новый дом, а с формальностями разберемся завтра.

— Меня зовут Винни, — тут же заявила мелкая.

Хотя первой, как обычно, представилась Лизи, проугукав. Потом старшие тоже нехотя сообщили свои имена. Всё это происходило по дороге куда-то, мягко и незаметно перетекшей в тропу. О том, что она идет по ней, Кара поняла только несколько шагов спустя по резко навалившейся усталости. Но задуматься не успела, еще три шага и они вышли на твердую поверхность.

— Вот мы и пришли. Это Гуун, но все называют его просто городом. Кстати, крупнейший в нашей долине. Собственно, он вообще-то один, и следующий городок уже принадлежит медведям. Большая часть табуна живет на территории, поэтому всё значимое и общественное собрано в одном месте.

— Дети ходят в школу из дальних домов? — уточнила Мина.

— С ферм, так мы называем это жилье, некоторые действительно занимаются фермерством, хотя бы для себя морковь сажают. И да, дети ходят тропами в школу. Либо родители провожают, либо мы организуем личное сопровождение, — закончил он ехидно.

— Понятно. А мы где поселимся? — перебила Кара начавшийся обмен любезностями.

— Немного дальше от центра, но в приемлемом расстоянии для человека, — спокойно отозвался Ривус и продолжил вести куда-то.

Необычные строения располагались на приличном расстоянии друг от друга. Архитектура в городах оборотней была своеобразной, и Кара до сих пор не могла к ней привыкнуть. Хотя, наверное, так казалось только ей по сравнению с родным миром.

Да-да, она стала той самой пресловутой попаданкой, выжившей исключительно чудом.

Дорога, хорошо расчищенная и утоптанная, освещалась несколькими редко расставленными фонарями, создававшими густой сумрак. Учитывая облачность и низкое тяжёлое небо, выглядело это специфично. Хотя опять-таки Кара судила по себе, а радостно бегающей малышне слабая освещенность никаких проблем не создавала.

Дома выглядели непривычно, по сравнению даже с предыдущим табуном, хотя это, видимо, объяснялось разным климатом и условиями. Ривус свернул к одному из строений и показал типичное такое жилье. Вытянутый высокий прямоугольник, где центральные двери были скорее воротами, рассчитанными на копытную ипостась, а обычные двери находились позади весьма немаленького строения. По сути, жилье в лошадином варианте — это совмещение просторного сарая и обычного дома весьма приличной площади.

— Пройдем через общий зал, заодно с соседями познакомитесь.

Типичный предбанник, чтобы стряхнуть грязь с копыт, и большое высокое светлое пространство, приятно пахнущее сеном и почему-то хвоей. Фонари по одной стене и в небольшом количестве, но из-за светлого дерева в отделке ощущение простора оставалось.

— Здесь, как обычно, между дверьми поилки, кормушки. Дальше в углу туалет. А вот тут спальный блок и сеновал. Основной запас сена над головой, там много, до лета должно хватить, но если не хватит, то скажу, где можно купить. Здесь, как видите, ветки, но вы, наверное, хвою еще не едите. Уборка по очереди или по желанию. Дом рассчитан на пять семейств, но живут только два, и теперь вы добавитесь. Дети есть в соседних, поэтому без компании не останетесь. Это Свай, — представил Ривус, показывая на флегматично жующего что-то здорового рыжего жеребца.

Тот удивительно легко поднялся на ноги и надыбился. Зрелище в исполнении коня ростом выше головы Кары и весом не намного меньше тонны впечатляющее.

— Спокойно. Свои. Они тут теперь живут.

Фырканье в ответ и всё такой же недовольный вид.

Ривус вместо дальнейшей экскурсии остановился и подтолкнул Лизи вперед.

— Покажись Сваю.

Лизи не требовалось долго уговаривать, и она мигом выскочила вперед. Сначала осторожно обнюхав незнакомца, а потом принялась рассказывать ему что-то и показывать, подпрыгивая и выбрасывая ножки в разные стороны.

Жеребец всё еще проявлял недовольство, но уже спокойнее подошел вперед и обнюхал всех остальных. Восхищённая Винни моментально принялась строить глазки и поглаживать огромную ногу.

Одного у лошадей не отнять — владение телом на фантастическом уровне. Огромный конь без проблем отслеживал ноги и корпус и старался никого случайно не задеть.

Как поняла Кара, существовало две крайности — либо игра в собью всех по пути, любимая детьми, либо взрослое бережное отношение. Причем сами оборотни всегда хорошо понимали, когда их коснулись случайно и когда ненавязчиво подвинули с дороги. Хотя надо признать, ненавязчиво подвинуть с дороги такого будет более чем непросто.

— Так, познакомились. Теперь для сведения — Свай застрял в копытной форме. Он не способен измениться вот уже семь лет.

— А он опасен? — тут же заинтересовалась Кара.

О подобном она еще не слышала.

— Относительно. Сейчас это очень умный конь, поэтому да, он может быть опасен.

— Что с ним стряслось? Куда он вляпался? — развязно спросил Мит, попытавшись потрепать Свая по морде.

Удар по руке головой и зубы в оскале явно показали отношение неполноценного к этой идее.

— Он вышел против Кога за место вожака и получил удар по голове. Свай восстановился, но больше полноценным не стал.

— Это то самое пресловутое копыто по голове? — мрачно уточнила Кара.

Если такому здоровяку оно выбило мозги, что говорить про остальных?!

Квартира, находившаяся в центре, Каре понравилась. Очень большая и просторная. На первом этаже кухня, большая комната и туалет в ванной, а еще терраса, сейчас засыпанная снегом, а главное — с двориком позади нее. На втором располагались комнаты, аж четыре штуки в ряд. Лестница, ведущая на второй этаж, выполнена из массивного, но дерева. Поэтому Лизи пришлось обернуться, чтобы ринуться искать себе комнату.

Дети успешно поделили их все, пока Кара не уточнила устало:

— А мне спать на сеновале, подвинув Свая?

— На первой есть еще небольшое пространство, — примирительно сообщил Ривус и показал, видимо, кладовку.

Ванна и то была больше, но тут имелось окно, и могла поместиться кровать с комодом.

— Ладно, здесь поселюсь я, — неожиданно заявил Мит. — Шмотки бросить места хватит, а в копытном виде я в амбаре останусь.

— Ты уверен? — уточнила Кара. — Думаю, девочки смогут уместиться вдвоем.

Сестренки тут же отрицательно закачали головами, и Винни протянула:

— Мама, ты обещала, что мы будет жить по от-дель-но-сти.

— Я реально тут устроюсь. Только надо кровать найти.

— И комод, и ночник, и кое-что из мебели, — добавила Кара.

— Завтра с утра, как магазины откроются, сможете выбрать всё, что надумаете, — заметил Ривус примирительно и протянул кошелек. — Это подъемные, как оформите бумаги, начнем платить пособие.

— Хорошо, спасибо.

— Вам помочь с ориентированием по городу?

— Нет, спасибо, думаю, дети справятся. Только подскажите, продуктовый магазин далеко?

— Нет, две улицы по прямой.

Еще пару раз поблагодарив, Кара проводила гостя, и все принялись обустраиваться. Распаковка вещей совпала с мытьем всего и вся. Кара в этом плане была непреклонна, и детям пришлось подчиниться. Наконец через два часа суета завершилась, благо обросли имуществом весьма условно.

— В магазин за едой и морковкой? — предложила Кара детям.

Мелкие, развалившиеся на красивой кривой шкуре, тут же встрепенулись. Зато старшие презрительно хмыкнули.

— Я не хочу, — проворчала Мина устало.

— Лучше дома поваляюсь.

— А морковку я понесу?

— Можно Свая позвать, — не удержался Мит.

Кара не стала сдерживать порыв и отвесила сыночку подзатыльник, а потом, прихватив кошелек и сумку, открыла дверь в амбар, как называли это помещение дети. Свая первым нашли мелкие и принялись что-то ему объяснять. Бережный жеребец даже жевать перестал.

— Свай, пойдем в магазин, морковку донесешь? — чувствуя себя на редкость глупо, попросила она.

Но ржание и моментально поднявшийся конь служили отличным ответом.

Проводником тоже послужил Свай. Конь уверено направился в обратную сторону от предположительно понятой Карой дороги и вскоре кривыми тропами привел всех в магазин. Большой и чем-то похожий на супермаркеты иного мира. Тот же принцип — набираешь сам и рассчитываешься на кассе, но с учетом сельского колорита и местной специфики.

Первым делом они дошли до поддонов с сетками моркови.

— Сначала остальное возьму, а потом вернемся, — пообещала Кара и сделала шаг в сторону.

На этом перемещения завершились, дорогу перегородил Свай, наклонив голову и многозначительно фыркнув.

— Помочь? — женский голос рядом прозвучал вовремя.

К ней подошла миловидная улыбчивая девушка с красивыми яркими бусами.

— Да, если не сложно. Не могла бы закинуть пару мешков моркови на грузчика, раз ему хочется сразу тяжесть таскать.

— Морковка — это не груз, — развеселилась та и без проблем забросила две сетки на спину присевшего жеребца.

В сетках было двадцать-тридцать килограммов, но оборотница не испытывала никаких проблем с перемещением тяжести в пространстве.

— Огромное спасибо.

— Спасибо, спасибо... — подали голос мелкие.

И все направились дальше.

Мясо, яйца, хлеб, овощи, сухарики, прихваченные Лизи.

— Ладно, но только сегодня в качестве исключения.

На кассе совершенно невозмутимый мужчина средних лет поинтересовался:

— По соседству со Сваем поселились?

— Да. Я Кара, это Лизи и Винни...

— Тавис, — представился тот и озвучил сумму покупок.

Что приятно радовало — цены на еду были более чем гуманные. Учитывая аппетиты двуипостасных, более чем существенный нюанс. А дальше случился культурный шок, Тавис, отложив упаковку с яйцами, остальное забросил на спину Свая и как-то магией закрепил всё вместе.

— Магазины одежды работают прям с восьми утра, — сообщил тот на прощание.

— Отлично, а то мы как-то не готовы к погоде.

— Ничего, еще освоитесь. Добро пожаловать!

Добро пожаловать в течение следующего дня прозвучало еще несколько десятков раз, пока они обустраивались, обрастали имуществом и знакомились с территорией и жителями. У Свая оказался интересный брат — целитель, искренне удивившийся соседству, но как бы порадовавшийся этой новости.

ГЛАВА 2

Всё шло неплохо, пока решив, что полностью освоились, дети через день в городе отправились знакомиться с другими лошадьми. Кара утеплилась и отправилась с мелкими, раз взрослые пообещали вести себя цивилизованно.

Как ни странно, но с ними увязался и Свай. Он сразу охотно составил компанию Каре, причем в походах по магазинам, и не возражал работать вьючной лошадью, хотя обычно поклажа позитива у вольных созданий не вызывала.

По дороге до Поля, что бы это ни значило, Кара успела полностью проснуться и оценить новое место.

Зима, темнота, холод и снег.

Красота, да и только!

Особенно для нее, всю жизнь мечтавшей перебраться на райский тропический остров! Иногда мечты сбываются, но вовсе не так, как ожидалось, и от этого становится страшно.

Периодически встречались прохожие, причем по большей части в копытном облике, и детей не было вообще, что несколько настораживало, пока они не дошли до пресловутого Поля. Огромное пространство, ничем не ограниченное и уходящее в низкие тучи на условном горизонте.

Неподалеку действительно виднелось несколько жеребят чуть крупнее и старше девочек. Пока Кара размышляла, мелкие вырвались вперед и побежали знакомиться. Вернувшись спустя всего несколько минут, время, потребовавшееся Каре на перемещение до них, они радостно принялись что-то объяснять и ринулись обратно. В смысле в другую сторону, Кара хотела было возмутиться, но Свай деликатно подтолкнул ее в спину, и она молча, бурча под нос, пошла дальше. А там, через двести метров, увидела мелких жеребят, двух взрослых лошадей, навес с сеном и то же самое сено под ногами.

Свай уверенно дотолкал туда Кару, пока девочки знакомились с местными детьми. Оба взрослых что-то сообщали ржанием, пришлось разводить руками и признаваться:

— Простите, не понимаю.

Светло-серая лошадь, оказавшаяся кобылой, в смысле женщиной, обернулась и приветствовала:

— Добро пожаловать. Возьми у советника амулет, он переводит не всё, но примерно работает, как я слышала.

— Обязательно, спасибо. Меня зовут Кара.

— Магда, а это Лорта, — представила та и уточнила: — Ты останешься здесь? Присмотришь за всеми?

— А их много? — переспросила Кара, пробуя пересчитать двигающийся разномастный клубок.

— Нет, всего одиннадцать с твоими. Остальные в садике.

— А где тут садик? Я бы отвела своих, — тут же заинтересовалась Кара.

— Ривус не говорил? Обычно переселенцам дается неделя-другая на ада-пта-цию.

— Я замечательно адаптируюсь, пока девочки будут в саду, — заверила Кара с улыбкой.

Магда согласна угукнула, и даже Лорна поддержала:

— Поговори с Ривусом и сможешь отвести их туда в понедельник.

— Спасибо, обязательно. И да, пару часов могу присмотреть за всеми. Свай, ты со мной?

Жеребец не ответил, продолжая лениво жевать сено.

— Он не уйдет, раз пришел с тобой, — негромко пояснила Магда.

— Хорошо.

— Спасибо.

И Магда, снова изменившись, ускакала в сторону домов, Лорна отправилась в другую. А Кара, посмотрев на детей, пошла знакомиться и играть. Самой веселой игрой по итогу стали догонялки. И тот факт, что среди ловцов присутствовала одна Кара, а разбегались с писками, всхрапываниями и криками все остальные, добавляло активности сумасшествию. Дети сталкивались, пугались, прыгали, и весело разбегались друг от друга. Но при этом постоянно собирались вместе, сбиваясь в одну кучку.

Вымотавшись, Кара предложила перейти к игре в прятки, наивно полагая, что при наличии одного укрытия это проблемы не составит. Но дети сумели удивить. Кто-то из них показал, как закутывать себя в снег, и вскоре утоптанное поле стало весьма бугристым. Сначала Кара просто хлопала по всем одиннадцати кучкам. Потом кто-то сообразил, в чём ошибка, и кучек стало больше, а еще пошел снег, и видимость провалилась до невозможной.

Поняв, что она реально не видит детей, Кара запаниковала, но тут в спину толкнул Свай.

— Ты можешь найти детей? — спросила она и осеклась. — Найди детей, пожалуйста.

Свай издал странный звук, но двинулся вперед, и вскоре все одиннадцать довольных жеребят крутились поблизости.

— Давай лучше в догонялки, только по-честному. Свай, ты ловишь...

Она не успела договорить, как жеребята бросились врассыпную, а Свай, недовольно гукнув, побежал вперед. Ему поймать детей удалось без проблем. Веселая игра в беготню продолжалась еще какое-то время аккурат до появления обеспокоенных родителей. Оказывается, время обеда прошло, а малышня не вернулась. Пришлось извиняться, узнавать о расписании и, выслушав благодарности, идти домой с довольными мелкими и недовольным Сваем. Ему столько активности не пришлось по душе. Она даже переживать начала по его поводу, к счастью, потом увидела свою дочь, курящую и что-то быстро спрятавшую за спину, и отвлеклась.

Три высокие молоденькие девушки натянули вежливые улыбки.

— Здравствуйте, девочки, — начала Кара, подходя ближе.

— Здрасьте, тётя Кара, я Мильн!

— Хло.

— Очень приятно познакомиться. Рада, что Мина уже успела найти компанию по душе.

Мина, хитро отвернувшись, вдруг взвизгнула. За ней стоял Свай и неторопливо размазывал что-то по снегу. Чем бы оно ни было при жизни, опознать после такого копыта было уже невозможно.

Возмущенный удар по голове Свая привел к еще одному крику, тот моментально отбил этой самой головой, и Мина возмущенно затрясла рукой.

— Мит тоже где-то курит в хорошей компании?

— Это не дурь! Она тут сумасшедших денег стоит! — возмутилась дочь.

— А что?

— Травы, лекарственные, — возмутилась Мильн.

— Тогда я тоже хочу, — не растерялась Кара, протягивая руку.

— У нас больше нет, этот инвалид всё размазал.

— Инвалид? — удивилась Кара, а Свай возмущенно зафыркал.

— А как его назвать, только тело и осталось... — пробурчала подросток, явно кого-то копируя.

— Жизнь и не такое вытворяет, — примирительно отозвалась взрослая, умудренная опытом женщина и посоветовала: — Застегните куртки, снег идет, промокнете.

— Да, мам, — состроила недовольное выражение лица старшая дочь.

Мелкие в это время почему-то пропали. Когда до Кары дошло, быстрый поиск тут же привел к неприятному известию. Девочки нашли что-то дохлое и замерзшее и испугано отпрыгивали. Бедолаги.

— Идем домой, у нас еще морковный пирог не готов.

С радостным ржанием все устремились дальше. А дома ее ждал подравшийся Мит с синяком на пол-лица и трое голодных ртов. Посуетившись вокруг сына, Кара отправилась на кухню, заодно озадачив подростка помощью. Инстинктивная магия лошадей была связана с землей в широком ее проявлении. Вот сегодня дети играли со снегом, а сейчас Мит без проблем, поводив руками по корнеплодам, очистил морковь.

Инстинкт, как объяснили дети.

Так можно строить дома, делать броды и поднимать поля, расчищая их от леса. Именно с подобной помощью они сажали и убирали урожай, заготавливали себе траву и сено и вообще делали массу банальных бытовых дел. Кое-что ее дети делать не умели, не научились, но даже два месяца в школе предыдущего табуна дали очень многое для знания и понимания своих умений и навыков.

В общем, Кара занялась готовкой. Девочки, обернувшись, помылись, настойчиво уговаривая в следующий раз дать помыться в копытном виде, а Мит собирал очистки в тазик.

На вопрос "Зачем?" последовал лаконичный ответ:

— Для Свая. Он наверняка съест.

Суп с морковкой, салат из морковки и самое главное — морковный пирог, даже три.

Готовить так готовить!

К счастью, посуда мылась тоже легко, поэтому в связи с помощью Мита при готовке это оставили Мине. А потом Кара смогла упасть на широкий мягкий диван и достать давно припасенную познавательную энциклопедию. Очень хотелось понять, в какое место она попала, и что еще интересного здесь можно встретить.

Девочки рисовали, подходя каждые десять минут, но в перерывах между этим у нее была куча времени на себя. А потом раздался стук в дверь из амбара. За ней обнаружился фыркнувший Свай, за которым стоял его брат.

— Извините за беспокойство. Не понимаю, что с ним такое.

— Он сегодня присматривал за детьми, наверное, пришел за морковным пирогом. Заходите.

Кара отправилась на кухню, а из большой комнаты выглянули две любопытные мордашки.

Отрезать полпирога и положить на доску дело пары минут. Охренеть от визитеров — пары секунд. Керн вошел не один, за ним уверенно шагал Свай.

— Полы выдержат? — вырвалось у нее инстинктивно.

— Да, они рассчитаны на нас. Очень вкусный запах.

— Блюда из морковки, — предложила Кара, протягивая тарелку с пирогом, моментально обнюханным Сваем.

— Мам, кто пришел? — спросил Мит, спускаясь по лестнице.

— О как! Ну, здравствуй, мой новый пациент.

Пирог оказался на столе, а Керн ощупывал и осматривал лицо недовольного этим Мита.

— Подрался, — произнес гость задумчиво. — Трещина заживет сама, главное — под копыто лицо больше не подставляй, а то как Свай станешь. Припухлость сойдет к утру, в школу пойдешь обычным. Если хочешь, в этом облике подержи снег или лёд, регенерация на холод ускоряется.

— Подрался? — переспросила Карина растерянно.

— Это нормально, подростки всегда так в коллектив вливаются. Мелкие только щипаются или толкаются, а те, кто постарше, обязательно норовят заняться членовредительством. У меня половина пациентов такого плана.

— А... Свай, тебе плохо станет?! — возмутилась Кара, поняв, что под шумок конь прикончил недоеденные, но надкусанные девочками котлеты и хлеб с маслом.

— Свай! — рявкнул Керн. — Больше в гости с собой не возьму!

Он начал выталкивать коня, тот флегматично дошел до двери и остановился, развернувшись, начал подталкивать брата головой обратно.

— Ты пирог забыл, — подала голос веселящаяся Мина и удивилась: — А почему он доел котлеты, но не стал есть пирог. Он же вкуснее!

— Пирогом нас угостили, я и так его заберу, — недовольно пояснил Керн, уперев кулак в нос брату.

Свай фыркнул, но остался на месте.

Гость продолжил:

— А остатки — это другое, котлеты я редко покупаю.

— Он же в копытном виде, — не понимала Кара. — Не отравится, конечно, но не переварит их.

Керн перестал выяснять отношения с братом и удивленно спросил:

— Кто вам сказал такую глупость? У нас несколько иное пищеварение, чем у обычных лошадей...

— Извините, я как-то не задавалась этим вопросом, да и дети четко разделяют виды еды.

— Вы не хотите попробовать обычную еду в копытном виде? — еще больше изумился гость и присел тумбочку у входа.

— Нам нельзя, — возразила Лизи, — мы заболеем, и животики будут сильно-сильно болеть.

— А что, можно? — удивился Мит.

Кара тоже с сомнением пояснила:

— У детей до последнего времени было не так много возможностей побыть в копытном виде, они почти всегда находились в человеческом, так безопаснее. Поэтому, когда выдавалась возможность, и они оборачивались, то хотели бегать или с аппетитом есть траву.

— Ах да, простите, не подумал, — быстро извинился Керн. — Мое упущение, вы так похожи на обычную семью, что я просто забыл.

— А бывают такие семьи? — не поверила Мина и выразила весь свой скептицизм голосом.

— Мать — человек и дети — лошади? Бывают и не так мало, особенно у тех, кто жил в человеческой части территории. Мать-одиночка — реже, но и такое встречается. Насчет лошадей не скажу, а у медведей парочка подобных была, лично знаком. Но, как правило, в одиночестве такие женщины остаются недолго и быстро находят нового мужа. У нас, кстати, тоже срабатывают стереотипы, и тебя быстро позовут замуж. Человек, способная жить с нами, многим предпочтительнее, чем кобыла.

Кара откровенно охренела.

— Поэтому никто не возражал против мамы и остальных? А Диттор вызвал скандал, — сообразила Мина.

— Диттор?

— Нас обычно спасали женщины, — пояснил Мит. — Было несколько семей и такие уникумы, как Диттор. Он целитель, усыновивший пятерых из наших, совсем изувеченных. Кому-то...

— Мит! — резко перебила Кара, видя настороженно прислушивавшихся девочек.

— Да, в общем, одинокий мужчина с детьми, активно вступивший в диалог по поводу будущего, — пояснил сын.

— Слышал о нём, — улыбнулся Керн весело. — Он до сих пор создает шумиху в Есском табуне, зато все встряхнулись и забегали, это тоже полезно.

— Что с ним? — обеспокоенно спросила Кара.

— Ничего. Он просто выразил непонимание, почему мать-одиночка с детьми пользуется спросом у противоположного пола, а он вроде как нет. Неужели нет заинтересованных женщин? Сказано, видимо, было в удачный момент, и несколько кобыл проявили интерес. Парочка даже подралась, как будто из-за него, но на самом деле выясняя многолетнюю неприязнь. Но сцепились они насмерть, и пришлось вмешаться Биру, поэтому пошли слухи.

— А...

— Бир — вожак Есского табуна. Такой гнедой жеребец со светлой гривой, — медленно пояснил Керн, осторожно подбирая слова.

— Ясно. А еще вопрос — где можно посмотреть карту расположения табунов и прочих стай?

— Дети в школе изучают. Подробная... даже не знаю, точно есть у Кога, наверное, у кого-то еще...

Возмущенное фырканье Свая привлекло к нему внимание всех.

— Не любит Кога, — пояснил Керн, задумчиво поглаживая брата по ноге.

— А Кога — это кто? — уточнила Кара непонятное.

— Кога — так нашего вожака зовут, — насмешливо пояснила старшая дочь.

— Спасибо за разъяснения, дорогая, — отозвалась Кара и поменяла тему, вернее, вернулась к основной. — Значит, дети будут испытывать потребность есть обычную человеческую пищу, а не только условную траву и сено?

— Да, это будет и интерес, и потребность. Вкус ощущается по-разному в ипостасях, Свай обожает рубленое мясо, но только в таком виде... в смысле обожал, когда был нормальным, — осекся Керн невесело.

— И оно не вредит?

— Мы способны переварить всё, но да, желудок больше заточен под растительную пищу. Поэтому все добавки не более чем баловство или добавление необходимого. Был такой случай больше двухсот лет назад, когда нескольких патрульных забросило далеко на север. Четверо волков и два коня. Зима. Темнота и несколько тысяч километров до обитаемых мест, а еще сложное искривление ауры, из-за чего на тропу никто встать не мог. Они пошли по замерзшему морю домой. Дорога заняла месяц, и ели то, что могли добыть, про растительность и речи нет. Из еды выловленные северные морские звери... Посмотрите в музее, интересные создания.

— Это моржи всякие, нерпы и прочие? — уточнила Кара. — Больше чем наполовину они состоят из жира.

— Именно. Видели? — обрадовался рассказчик. — Дошли все, отощали, получили обморожения разной степени тяжести. Но их живыми подобрал одиночка на границе медвежьей территории. Пищеварение восстанавливали почти год до стабильного состояния в обеих ипостасях. Причем не только лошади, но и волки, не готовые к подобному рациону. Это не северные были, — добавил он.

— А еще северные волки есть? — поддержала беседу Кара, но судя по повисшей тишине неудачно.

— Нет, их больше нет. Северные выбрали иной путь и ушли из этого мира.

— Их изгнали за людоедство, — пояснил Мит. — Есть методики поедания человечины для усиления себя и потомства.

— Кроме силы и выносливости это приводит к критичному росту числа психических заболеваний различной этиологии и проявлений, поэтому на человечину наложен категорический запрет за исключением крайних смертельных случаев. Свай, кстати, ел, давно правда, но было такое.

— Как? — не поверила Лизи.

— Его наняли проводником в горы и в какой-то момент попытались убить. Почти успешно, ему переломали ноги и сбросили вниз, но он зацепился, выжил, пролежал два дня и достаточно восстановился для подъема наверх. Потом нашел своих убийц и расправился с ними, но неудачно и остался на высоте, обессиленный, без припасов и возможности открыть тропу. Там редкое сочетание камней нашли, блокирующее тропы. В общем, он из последних сил обернулся конем и стал есть несостоявшегося убийцу. Потом выспался, спустился вниз на нужное расстояние и открыл тропу.

Тогда целое расследование провели, выясняя причины и ища другие варианты. Но Свая полностью оправдали, он пришел, рассказал сам и сразу всё объяснил. Хотя нервов, конечно, потрепали массу, а если учесть, что Свай был одиночкой, мог избавиться от тел и о камнях рассказать в другое время.

— А зачем он признался? — не понял Мит.

— Это важно, человечина, съеденная в такое время, всегда усиливает и что-то меняет. Обычно разово это не критично, но подобное важно, например, в детях. Этот момент просто держат во внимании.

— Если он был настолько сильный, то как оказался таким, как сейчас? — не удержалась Мина.

— Случайность и благородство, — невесело усмехнулся Керн. — Они дрались за место вожака Кога, и Свай выигрывал. Он был моложе и сильнее, возможно, в том числе из-за той человечины. А потом был удар, которым он мог свалить Кога, но это был бы удар в основании головы. Гарантированно смертельный, и Свай не ударил. Он поворачивался, чтобы нанести иной удар, но Кога, оттолкнувшись, начал вскакивать на ноги и попал по черепу. Боковой удар по касательной, не настолько сильный, чтобы убить, но достаточный для фатального повреждения мозга.

— А человечина ему не поможет? — прониклась Мина.

Керн вдруг хмыкнул:

— Признаюсь, я пробовал. Достал мясо и принес ему, но не смог заставить есть. Не факт, что сработало бы, но тогда я цеплялся за все методы.

— Это навсегда? Шансов нет?

— Есть, на самом деле его состояние — отличный показатель шансов или воздействие той самой человечины. Как правило, лошадей, да и остальных оборотней в таком виде не бывает. Можно остаться без звериной половины, но без человеческой нет. Поэтому по какой-то причине ставшие подобными умирали в течение года, Свай такой уже семь лет, поэтому считается, что сознание спит, и звериная часть не дает ему проявиться, но как только что-то изменится, Свай снова станет собой.

— Ты уже не веришь?

— Семь лет — это слишком долгий срок для моей веры.

Тихое пофыркивание в прическу — яркий показатель минутки нежности от Свая.

— Ничего, всё образуется, — заверила его Кара.

— Всё будет хорошо, — закивала Лизи и добавила: — Мама сделает вот так ладошками, — потерла дочь руки, — приложит к голове, будет больно-больно, и всё пройдет.

— Методика исцеления руками, — пошутила Кара вымученно.

— Главное — работающая, — улыбнулся гость, к счастью, не приняв слова дочери всерьез. — Не буду вас больше отвлекать, и простите за вторжение.

— Заходите, с вами всегда приятно пообщаться, — улыбнулась Кара и фыркнула, исправляясь. — С тобой. Вот сила привычки. С тобой и Сваем. А зашел ты в гости по его принуждению, он свой пирог ждал?

— Да, ждал. За что пирог?

— За присмотр за детьми утром. Я плохо ищу среди сугробов жеребят, а он элементарно.

— Даже так? Спасибо за присмотр за ним.

— Не за что.

Гость ушел, и Винни тихо поинтересовалась:

— Котлетки закончились, да?

— А кто отложил на потом? Потом наступило, и Свай их съел.

* * *

Прогулка после обеда за амулетом неожиданно потрепала нервы до крайности. Нормальный и адекватный Ривус не выразил никакого желания выдать столь необходимый Каре артефакт, вместо этого принялся объяснять о недоработанности, кривости понимания, сложности зарядки и, главное, добил отсутствием у себя подобного.

— Хорошо, раз я не могу получить артефакт здесь, то у кого получится его взять? У вожака? Кого-то из советников? Покупать самой?

— Последний вариант самый выполнимый, — заверил Ривус доброжелательно.

— Ясно, спасибо.

Оглушённая Кара отправилась обратно, по пути зайдя в два магазина, дабы прицениться. В обоих ее "порадовали" новостью о полном отсутствии подобных артефактов и, главное, запрете для частной торговли.

Правда во втором женщина была столь любезна, что дала совет:

— Ривус не дал? Он всегда тяжело расстается с такими вещами. Иди к Микане, ты же документы делать пойдешь? Вот у нее и попроси. Они, правда подотчетные, но наши обычно не зажимали реально нужные вещи.

— Спасибо.

Винни без проблем встала на тропу к Микане, добрую старушку девочки запомнили. Хотя та не в копытном облике производила совершенно иное впечатление, но тем не менее выслушала внимательно. Угостила мелких леденцами и разрешила погулять по двору в компании лениво жующего что-то рослого жеребенка. Он показался Каре каким-то странным, но она списала это на высокий рост и неловкость движений маленького ребенка.

Пока Микана от руки заполняла несколько десятков бумаг красивым ровным почерком, она периодически задавала уточняющие вопросы, но в целом понимала ситуацию сама. К тому же у Кары сохранились бумаги с предыдущего табуна, и личные карточки, заменяющие тут паспорта, уже имелись. Но и без этого, как в любом крупном государстве, количество обязательных форм и документов зашкаливало.

Наконец, оформив всё и передав половину Каре, та выслушала просьбу, поделилась не только переговорником, но еще и стабилизатором и экстренным маячком.

— А это зачем?

— На всякий случай. У нас есть возможность убежать или защитить себя, а у тебя, к сожалению, их меньше. Маяк мощный, площадь захвата огромная, тебя найдут и спасут. Заряд в запечатанном виде держится десятилетиями, поэтому через десяток лет покажешь специалисту на проверку. Дополнительный гарант безопасности, который надеюсь, тебе не пригодится.

— Я тоже. Спасибо.

— Пожалуйста, обращайся, — неожиданно теплая улыбка на суровом лице полностью изменила облик женщины.

Теперь та действительно напоминала добрую бабушку, и это настолько резко контрастировало с первоначальным впечатлением, что Кара растерялась, поэтому ушла быстро и, кажется, слишком поспешно. Удивительно притихшие девочки без сопротивления отправились домой.

А там снова закрутил дом, уборка и готовка, так что вечер пролетел моментально.

Утро ознаменовалось первым днем в школе и в саду и началось с беготни и хлопот. Мелкие искренне волновались по поводу новых детей в саду так, что смогли своей суетой взбудоражить всех.

Хотя Мина возмущенно бурчала:

— Что за хрень? Те же самые дети, с которыми на улице играют. Как будто тут другие обитают.

— Будут другие, — злилась Лизи. — Много-много всяких других.

Разбуженная ни свет ни заря Кара, толком не придя в себя, повела весь свой табун на учебу.

Школа состояла из трех больших просторных зданий на другом краю города и занимала огромную, на человеческий взгляд, территорию, причем половина ее отводилась именно саду и малышне. Два учебных корпуса могли похвастаться благоустроенным парком с кучей скамеек и высокими деревьями и массой дорожек, идущих всевозможными траекториями. Зато детская половина поражала горками, возвышениями, качелями, странными и непонятными, на взгляд Кары, сооружениями, причем невероятно ярких и красочных цветов.

Обняв терпеливо подождавших этого старших, Кара убедилась, что они пошли в сторону здания школы, и последовала за нервничающими мелкими. Благо хоть Мит и Мина категорично отказались от провожаний за ручку.

Зато Лизи и Винни, прижавшись с двух сторон, точнее, зажав бедную маму, опасливо шагали к месту шума и веселья. Дети прибывали, причем все в сопровождении взрослых. На улице встречала улыбчивая женщина и приветливо похлопывала каждого по спинке, называя по имени. Дети, взмахнув хвостиками, радостно устремлялись в сторону к разным группкам и кучкам.

— Здравствуйте, девочки, вы до нас дошли! Винни, Лизи, я тётя Вара.

Девочки удивились факту узнавания и откровенной доброжелательности женщины, поэтому чуть отошли, позволив вздохнуть спокойно, и внимательно обнюхали незнакомку.

Та похлопала обеих по бокам и шепотом предложила:

— Можно побегать с Анник или поиграть с Шоушем. Вы куда пойдете?

Внимательные взгляды по сторонам и мнения разделились, но вскоре все побежали к Анник, кем бы она ни была. Про страхи и мать они уже забыли, хорошая это вещь детская память.

— Как обычно, бег — это самое приятное для детей, — улыбнулась Вара. — Это разделение первичное, к концу дня они, наверное, передумают. Анник — это воспитатель, как и Шоуш. Документы можно будет заполнить позднее, если удобно, то после обеда... Здравствуй, Тор, я так рада тебя видеть.

К Вара или Варе, Кара еще не поняла как правильно, подошел смутно знакомый черный крепкий жеребенок. Тот вчерашний — осенило Кару. Шел он осторожно, но погладился привычно и так же направился куда-то в сторону. Движениям не хватало уверенности, словно после болезни.

А еще Вара обратилась к матери — ярко-рыжей кобыле:

— Всё будет отлично, я присмотрю.

Та, фыркнув, ушла, но следом подошли еще дети.

Кара направилась в школу, пообещав зайти после обеда. В школе пришлось долго искать директора, пока не догадалась поймать ближайшего подростка и попросить сопроводить к нему. Потом долго объясняла матерому умному терпеливому мужчине — зачем пришла.

Тот выслушал сбивчивые пояснения, искренне поразился чужим придумкам.

— Никаких заявлений на прием в школу или садик писать не надо. Все дети табуна должны получить образование. Личные дела Мита и Мины мы уже получили, отметки и пометки учителей у нас есть. Дети знают, к каким классам я их прибавил, и не возражают, мы вчера с ними поговорили. Твое беспокойство понятно, но сейчас не нужно.

— Но как? Это же не единственная школа в табуне? — не поняла Кара. — А если бы я выбрала бы другую?

— В городе? — удивился директор и пояснил: — Здесь не так много вариантов, и мы учитываем территориальный и семейный. Ты не умеешь строить тропы, поэтому выбора почти нет. Но я рад, что ты пришла, сможешь поговорить с Ёро, он отвечает за дисциплину.

Они шли по просторным коридорам школы, полным шума, гомона разговоров, цокота копыт и прочих специфичных звуков. Ёро оказался старичок в холле, лениво посматривающий по сторонам.

— Познакомьтесь. Ёро Кохта, наш незаменимый воспитатель дисциплины. Это Кара, мать Мита и Мины.

— Здравствуй, — слегка улыбнулся и так же кивнул старичок. — У Мины с дисциплиной проблемы. Три дня в городе и уже пять драк. Боевая девица выросла.

— Пять драк?!

Домой Карина пришла растерянная донельзя. Сразу выяснить отношения ей не дали, мотивировав началом учебы. Поэтому всю продолжительную дорогу до дома она размышляла над услышанным и пыталась что-то обдумать. Выходило откровенно плохо, как и прочие размышления над бренным.

ГЛАВА 3

Карина была обыкновенным человеком и жила самой заурядной жизнью россиянки в нормальном мегаполисе на Урале. Дом. Семья, родительская семья, увлечения, поиски смысла жизни и себя, совместимой с этой жизнью. Всё как у всех. Отдых в книгах и сериалах, выезды на природу, масса разных непродолжительных увлечений, так и не переросших во что-то большее.

Так ни плохо ни хорошо она дожила до сорока и в качестве подарка себе и заодно нового опыта отправилась на экскурсию к древнему месту силы, находящемуся среди гор.

Неплохая поездка, приятный гид, веселая компания...

Не вразумивший ее каменный круг не слишком красивый под тяжёлым давящим небом. Лагерь разбили неподалеку, и Карина наслаждалась походной романтикой, от которой зареклась еще десяток лет назад после двух лет участия в походах. И ночная прогулка, собственно, на сороковой день рождения к тому самому каменному кругу, раз не спалось, и небо прояснилось.

Дорога утоптанная, разве что не укатанная, опасностей никаких, а посмотреть и запомнить хотелось. Она села в кругу, прислонившись к камню спиной, и смотрела на небо. Никуда не падала, вспышек не видела, ничего этакого не думала и не загадывала. Просто сидела и любовалась необычным видом, как вдруг упала спиной куда-то и услышала странный детский крик.

Это кричала Винни, когда ей выкалывал глаз один из явно больных фанатиков. Карина не была смелой или героической, или страшно удачливой. Она просто обычная женщина с атрофированным материнским инстинктом, но удержаться не смогла, да и не стала, даже не подумав ни о чём в этот момент.

А еще она очень хорошо помнила откуда-то, из сотен прочитанных книг, что человеческий организм, несмотря на кажущуюся вескость, очень хрупкая вещь, и один удар в основание шеи легко прервет его существование. Она ударила прихваченным с собой термосом с чаем. Полтора литра жидкости в металлическом корпусе моментально закончили жизнь садиста. А потом она успокаивала Винни и перехватила что-то непонятное от мертвого мужика. Ее словно обожгло паром или морозом...

Потом послышался шум, и Карина, тихо шепнув: "Кричи, малышка", отошла в сторону двери, прихватив тяжёлый деревянный табурет. Тогда она впервые увидела чудо — маленькая голенькая девочка в синяках и ссадинах... обернулась в красивого тонконогого жеребенка. Охренела не только Карина, но и следующий посетитель.

После злого возгласа она не думала. Удар по ноге, падение на землю и три удара с замаха табуретом, превратившие череп в месиво.

Очередное обжигание холодом и испуганное тихое ржание жеребенка.

— Пойдем отсюда, но тихо.

Карина не думала, не анализировала, не планировала, она почему-то уверенно шла вперед. Паника накатит потом, а сейчас главное — действовать. Выход привел в странное полузаброшенное, судя по виду, помещение с несколькими десятками пленников, причем детей и подростков. Жеребенок ринулась куда-то в сторону, создавая ненужный шум, а Карина медленно с подобранной металлической хреновиной в форме шипастого жезла ждала. И дождалась появления немолодой женщины, кинувшейся ловить паникующую серенькую. Третий труп дался так же просто — удар по руке и шее.

Последний удар.

Карина с опасением ждала следующего, но тут заговорила девочка в синяках:

— Их было трое, остальные мужчины, будь осторожна.

— Двое мужчин мертвы.

— Ты убила мэтра Риткада?

Карина, не отвечая, начала искать способ открыть клетки. Теперь ей руководил сухой голый расчет — в компании таких детей проще затеряться самой. Она ошиблась, она сильно ошиблась, но ей снова повезло.

Дети знали, куда идти, поэтому в первое время Карина помогала и составляла компанию, причем идя рядом с серенькой девочкой. Та молча шагала со своей сестрой, такой же серой крохой. А потом все очутились в храме, куда дети направлялись после прорыва.

И там под защитой богов провели почти три недели.

Тогда-то Карина обзавелась семьей из четырех беспризорников, тогда она впервые поняла, где оказалась, что случилось, и как ей несказанно повезло. Дальше пришло взрослое партизанящее население, а через два месяца жизни в землянке с удобствами на улице и водой в полукилометре произошло долгожданное событие, и дети докричались до взрослых.

Оказывается, такое зверство в этом мире случилось только в одном отделённом и маленьком государстве, никогда и ни зачем не нужном, и продолжалось всё больше десятка лет с прихода к власти амбициозного психопата. Страна была слишком маленькой и незначимой, чтобы с ней кто-то считался, а хотелось иного, например, всемогущества. И путь обретения силы был выбран крайний — усиление за счет сил оборотней.

Двуипостасных в мире жило очень много, и территории они занимали огромные, примерно половина мира принадлежала табунам, сообществам и стаям.

Как только первый подросток смог самостоятельно встать на тропу и дойти до сородичей, всё изменилось. Страшная фраза "завалить оборотня с одним ножом" вернулась к первоначальному смыслу. Одно дело — выйти против зверюги весом под тонну, как Свай, и другое — напасть на Винни, весившую хорошо если полторы сотни килограмм.

Суммарно Карина провела в этом мире уже полгода и, кажется, начала обживаться. Семьей вот обзавелась, поплакала о глупости предыдущей жизни и жутких ломках в этой, а потом привыкла.

Человек такая скотина, что ко всему привыкает.

* * *

Дома она привычно проверила запасы, навела порядок и затеяла большую стирку. Потом прогулялась до садика, чтобы ответить на вопросы анкеты о девочках и послушать о методике приучения к чтению. Как выяснилось, у лошадей превосходная зрительная память, некоторые старейшины в лицо, в смысле по копытному облику знали и помнили всех в своем табуне и частично прочих. Если учесть, что местный табун считался самым маленьким и насчитывал за сотню тысяч членов, то сведения пугали. А добавив к этому память на родственные связи, кровные линии и одиночек, живущих по миру, становилось совсем нехорошо.

Проблема возникала в ином, как при такой памяти можно не запомнить сорок букв местного алфавита? Даже Карина ненавязчиво выучила их с девочками, пока в храме сидела. Потом пошло чтение и письмо, хотя с ним до сих пор были сложности, или, вернее, не так, хреновый почерк в родном мире остался таким же в этом. Чуда не случилось...

Карина сходила в магазин вместе со Сваем и купила уйму продуктов, в очередной раз подумав о собственном доме с полем моркови и необходимости искать работу. А потом занялась готовкой.

Морковка, которую она сначала ненавидела, теперь стала отличным спасением. Во всех сомнительных случаях добавляется морковка и свекла, а сегодня еще репа или какой-то очень похожий на нее корнеплод. Можно залить медом и посмотреть на результат.

Поставив в огромный духовой шкаф три противня морковных печений, Кара вышла в амбар, чтобы пообщаться со Сваем, самым спокойным и милым местным обитателем.

Конь лениво жевал траву в отдаленном уголке и компании удивился, но не возражал. Поэтому Кара устроилась рядом и пила чай, жалуясь ему на жизнь. Приятно поговорить с отличным бессловесным собеседником, даром что натуральной скотиной...

— Мама-мама, ты можешь помочь Тору? У него глазики не видят, — крик Лизи раздался до того неожиданно, что остаток чая пролился на подстилку.

Напротив стояла Лизи в человеческом виде, Винни в лошадином и тот самый темненький жеребенок.

— Давай еще раз и поспокойнее, — попросила Кара тихо.

— Мамочка, он нас совсем не видит, представляешь? — огорченно воскликнула Лизи. — Давай ты ему глазики, как Винни, Тодику и тёте Маве вылечишь?

— Ты же помнишь, я потом совсем никакая.

— Тор не видит нас, он на ощупь ходит, — не унималась дочь.

— Давай посмотрю, но будет больно. Очень больно, Тор.

Кара устроилась напротив и положила руки на глаза чуть дернувшегося от такой близости жеребенка. Она прислушалась к себе и запустила магию, что ли, или силу, или ауру, или хрен знает что. От двух трупов ей досталось два дара, очень кривое исцеление и умение попасть в нужное время в нужное место. Хотя насчет последнего она была не уверена. По вполне понятным причинам Кара тщательно скрывала способности и, к счастью, дети ее отлично понимали и поддерживали, кроме таких вот моментов.

С глазами у Тора творилось что-то странное, Кара просто не понимала, что именно не так. Обычно она легко видела нарушение и исправляла непосредственно его, а сейчас растерялась.

— Винни, дай посмотрю на твои глазки. Что-то не понимаю ничего.

Дочь без сомнений подошла и подставила голову. Тут, сравнивая здорового и больного, Кара сразу увидела разницу, страшную существенную и критичную.

Вернувшись в реальность, она предупредила:

— Тор, будет о-очень больно. Тут много надо менять. Кричи, плачь, что хочешь, только не вырывайся и не дерись, я тебя не удержу. Винни, сначала стоишь тут, я буду с твоих глазок делать, а потом отойдешь, я уберу руку — сама поймешь. Ну, с Богом...

Сначала, как обычно, возникло некоторое сопротивление, организм всегда противится вмешательству. А потом, поняв, что ничего страшного не происходит, позволяет работать, и тут начинается боль.

Крик потряс даже Кару, находившуюся в неком трансе, но она продолжила. Глаз пару раз дернулся, и движение прекратилось. В какой-то момент, выстроив суть и поняв основу, Кара отпустила дочь и накрыла руками оба глаза. Крик усилился, но странные завихрения больше не мешали, и она смогла построить красивую ровную систему палочек, точечек, полосочек и черточек.

"Красиво и чем-то напоминает тетрис, хорошо, что она любила такие игры", — отрешенно подумала Кара, возвращаясь в реальность.

Тор стоял, шатаясь, весь вспотевший и какой-то шальной. Он больше не кричал, но лучше от этого не было. Растерянные девочки спрятались за Сваем.

Кара аккуратно погладила ребенка по голове и предложила:

— Сейчас ты хочешь лечь и чуточку поспать, а потом всё будет хорошо. И я посижу чуток.

Тор смог дойти до закутка с сеном и упасть. Кара пристроилась напротив с легкой улыбкой и в полном опустошении. Но ее хватило на последние распоряжения, мания контроля никуда не делась!

— Свай, ты за всем присматриваешь. Девочки, в садик. С Тором всё будет хорошо. Сами знаете. Бегите...

Она облокотилась на стенку и прикрыла глаза.

Обморок Карины изменил всё. Мигом забегали дети, и Свай, нервно ждущий, но ничего не понимающий, не выдержал. Он выбежал к двери и издал низкий пронзительный крик, на которой немедленно отреагировали. Несколько мгновений спустя он вернулся и обнюхал обоих пострадавших, и следом в амбар стали вламываться соседи и прохожие.

Собеседник из Свая никакой, поэтому все посмотрели на девочек, мигом смутившихся и начавших хлопать ресничками.

А потом Лизи сообщила:

— Мама велела нам идти в садик и никуда не ходить.

— Это правильно, но давай поймем, что с мамой и как? Мы ей хотим помочь.

— Она поспит и проснется...

Тут появился Ривус и старая умная кобыла, тут же прикрывшая детей от расспросов собой. По ней сразу понятен возраст, и девочки опешили, смотря на такую старенькую бабушку.

— Перепугались?

— Тор так страшно кричал... — призналась Лизи.

— Да, и лег отдохнуть, это правильно.

— Да, он поспит, и глаза будут видеть. Тор совсем не видел нас! — была возмущена донельзя Лизи.

— Да, такое бывает. Иногда такие лошадки рождаются.

— Теперь будет, как все... — но разговор прервал тычок от Винни.

Тут Свай, про которого все забыли, подошел к Каре и уперся в нее головой, точнее лбом. Отвлекшиеся девочки это пропустили, но, заметив шевеление, тут же посмотрели, и Винни ринулась вперед.

— Не трогайте маму. Она хорошая!

— Это же Свай, — мигом встала на пути старая бабушка. — Он не может обидеть. Он так ее лечит, свою жизненную силу дает.

— Он заболеет и умрет? — ужаснулась Лизи. — Ее у нас отнимали, и мы должны были умереть!

— Нет, ты что. Он немного поделиться своей. Сегодня полежит и поест, а завтра станет, как обычно.

— Он всегда лежит и ест... или стоит и ест. А еще он ест наши котлеты, — пожаловалась Винни, ткнувшись головой в ногу бабушке.

— Он болеет, — тихо пояснила та.

Тут появился Керн и первым делом осмотрел Свая, потом Кару и только после всего это подошел к Тору. Спящий ребенок вопросов не вызвал, зато от осмотра проснулся... и испугался. Он вскочил на ноги и попытался убежать. Его мигом перехватили и зажали телами пробуя успокоить, но Тор никого не слышал и ничего не воспринимал. Суета и шум усугубляли ситуацию. Появление очередных гостей никто не заметил, но тут ярко-рыжая кобыла ринулась вперед и, растолкав всех, пробилась к беснующемуся жеребенку.

— Тор-Тор, маленький, что с тобой?

Она попробовала закрыть и утешить ребенка, но тот испугался еще больше и принялся вырываться изо всех сил. Шум усилился...

Кара с трудом открыла глаза и опешила от количества лошадей всех мастей и расцветок. Потом увидела вырывающегося Тора и рванула к нему:

— Отойдите от малыша!

Силы чуть подвели, но она смогла дойти и упасть, ухватившись за его шею. Тот нервно дрожал всем телом, но не сопротивлялся.

— Я на тебе немножко повишу, хорошо? Хорошо, когда ты такой сильный... как глаза? Меня видишь?

Легкий поворот головы, и ее пристально изучили сначала одним глазом, потом, видимо, хотел другим, но тут к ним кинулась ярко-рыжая лошадь.

— Тор, маленький!

Тор отшатнулся, и Кара покачнулась, чуть не упав.

— А ты кто?

— Его мать! Что с моим ребенком?!

— Не похожа? — дошло до Кары, и она погладила трясущегося жеребёнка по голове. — Пока ты был в саду, мама подкрасилась в рыжий. Смотри, какая она яркая и красивая.

— Мама? — недоверчиво переспросил Тор.

Он неуверенно сделал пару шагов вперед и обнюхал потянувшуюся к нему лошадь. Она закрыла Тора и ласково коснулась его шеи, ненавязчиво скинув Кару на пол.

Сил противостоять взбешенной матери у нее не было.

— Да, я золотистая.

— Ты такая красивая...

Кара уселась на пол и уточнила:

— А отец тоже окрасился или как?

— Он черный, — пояснил кто-то. — За ним отправились.

Тут рядом появились Винни и Лизи:

— Мамочка, мы почти ушли в садик, но потом все прибежали, закричали, и мы не успели, и мы уже идем...

— Именно, девочки, — голос воспитательницы узнали все. — Куда вы ушли вместе с Тором, никому не говоря?

Обе крохи мигом спрятались за Кару. Сидящая Кара не внушала доверия габаритами, несмотря на необходимость. Винни пришлось лечь и подобрать ножки, а Лизи присесть и пригнуться.

— Мама, а давай мы не пойдем в садик?

— Пойдете, вы были там всего полдня. Дадим остальным шанс.

Пришлось подтолкнуть в спину, чтобы заставить шевелиться. Воспитательница одна из немногих в человеческом обличии строго посмотрела на провинившихся крох.

— Не буду ругаться, но правила поведения мы обсудим. Нельзя уходить, никому не сообщив!

— Мы помогали Тору, он нас не видел! — возмутилась Лизи и осеклась...

— А теперь видит?

— Да, у него глазки вы-здо-ро-вели! — с гордостью произнесла она сложное слово.

— Это хорошо, но главное не меняет. Ритт, Тор сегодня не придет?

— Нет, сегодня нет...

— Я хочу рисовать! — возмутился дрожащий ребенок. — Я вижу и буду рисовать!

— Хорошо, завтра тоже будем рисовать, — пообещала воспитательница и ушла.

Вернее, попыталась, ибо в дверях, то есть воротах появилось несколько здоровых коней габаритов Свая. Один из них тут же подбежал к Тору и Ритт.

И случилось неожиданное, Тор от радости крикнул:

— Папа, я вижу! А мама покрасилась и стала... красивой...

— Да, малыш, мама у нас всегда красивая...

Отца тот признал сразу и моментально спрятался под его шеей.

Вопрос, заданный тихим ржанием, услышали тем не менее все:

— А можно я в садик? Там сейчас рисовать будут.

— Ты хочешь на рисование?

— Да...

— То-о-ор, — протянула Ритт.

— Конечно, ты пойдешь на рисование, а мы с самой домой, — согласился монументальный отец.

— Бев! — возмущенно воскликнула мать семейства.

— Тор, давай тебя дядя Ггож проводит, — подтолкнул сына головой, и тот вынужден был пойти вперед.

Дядей оказался такой же темный здоровый конь, степенно направившийся к выходу. После ухода ребенка все взгляды устремились на Карину.

— Ты смогла вернуть зрение сыну? — недоверчиво уточнил здоровяк, умудряясь на ходу начать преображение и закончить его уже человеком, причем тоже весьма внушительным.

Пришлось признаваться:

— Я кое-что могу, тратя на это себя. Но зрение слишком важно, поэтому пришлось помочь.

— Благодарю. Я Бев, твой должник.

Всё, на что хватило Кары, только кивнуть.

— Помощь нужна?

— Нет, высплюсь, и всё придет в норму.

— Хорошо, тогда мы завтра зайдем, — пообещал тот и, кивнув, направился к воротам.

Жену ему пришлось подталкивать, причем она норовила обернуться и что-то сказать, но касание рукой по животу глушило этот порыв. Так они и ушли почти все. Последних проводил Керн, напомнив об ограниченном гостеприимстве.

— Потом расскажешь, как ты смогла совершить невозможное. У Тора был врожденный дефект, неправильная глазница, и это не корректируется известными методами. Редкая врожденная болезнь, очень редкая и весьма печальная для больного. А сейчас тебе нужно поесть и выспаться, всё остальное решится завтра.

— Полностью согласна.

Сил возражать просто не осталось, и Кара с радостью приняла помощь по перемещению до квартиры и дивана. Хорошо, что они купили имевшийся, а не стали ждать месяц изготовления специально для них.

Она смогла улечься, с удовольствием выпила чай и, заверив соседа в собственной адекватности, осталась одна. Хотя ненадолго, шум открываемой двери вызвал страх. Если кто-то вернулся, она ничего сейчас не сможет противопоставить.

К удивлению, внезапным гостем оказался Свай. Жеребец внимательно осмотрелся и, аккуратно подойдя, устроился рядом с ней. Что это такое было, она не поняла. Мелкий сор с шерсти на чистом полу вызвал усталый вздох, но компания приятно порадовала душу, и Кара промолчала. Она легла, укрывшись пледом и вытянув руку, коснулась теплого тела рядом. Наверное, что-то в этом есть.

* * *

Кара несколько раз просыпалась от шума. То дети пришли. То снова дети что-то не поделили. Потом на кухне упал стул, судя по звуку. Потом пришла Мина и уговорила ее перебраться в кровать.

— А еда...

— Мам, отдыхай. Я справлюсь!

Дочь справилась не только с убеждениями, но и самой Карой. Маленькая на вид девочка смогла втащить взрослую женщину по лестнице и без усилий довести ее до спальни.

— Я тяжёлая...

— Свай тяжёлый, его не потащу, — парировала Мина. — А ты нет. Ложись. Хочешь что-нибудь?

— Чай с мёдом, ладно?

— Конечно. Сейчас принесу.

Выпив еще две кружки чая, Кара легла на кровать, и тут заглянули мелкие.

— Мамочка, ты спишь?

— Нет, отдыхаю. Как рисование?

— Представляешь, Тор не знает цвета! — поразилась Лизи.

— Он ни разу не рисовал, — добавила Винни.

— Мы учили его рисовать, — с гордостью сообщила Лизи

И сестренка закивала, подтверждая.

— Мамочка, ты очень сердишься? — тихо прошептала Винни. — Мы не должны были говорить, но Тор...

— Понимаю. Вы не могли не помочь, но давайте в следующий раз спросите меня, а потом будем что-то делать, хорошо?

Обе активно и серьезно пообещали запомнить и сделать именно так. Хотя сейчас это уже, наверное, не имело смысла. Все, кто хотел и не хотел, уже в курсе, секрет не прожил в табуне даже неделю. И поведение мелких уже можно смело считать отличной новостью. Они настолько ощутили себя в безопасности, что поделились сокровенным, пусть и подставив при этом мать.

Кара не успела ничего сказать, как в комнату зашла Мина, и мелкие моментально испарились, объясняя, что забежали на минутку проведать, а то мама соскучилась.

— Спи, — шепнула она, уходя. — Малышня больше тебя не потревожит.

И Кара действительно заснула. Она не успела придумать, что и как будет объяснять и доказывать, просто банально не смогла. Стоило только закрыть глаза, как день завершился...

ГЛАВА 4

Как чувствует себя человек после лобовой встречи с поездом? Ответ на этот риторический вопрос Кара знала совершенно точно, исходя почти из личного опыта.

В это утро она искренне сочувствовала обоим участникам злополучной встречи. Сил не было ни на что, но пришлось подниматься и идти приводить себя в порядок, а потом готовить завтрак.

На кухне Кара с умилением заглянула в плиту и тяжело вздохнула. У нее даже желания поскандалить не возникло — милые морковные печенья всё еще сушились на минимальной температуре. Почти сутки, но это же мелочи! Самое смешное, что они не сгорели, а именно высохли, став жесткими как камень. Набрав полный тазик добра, Кара вышла в амбар и разбудила Свая, встрепенувшегося при ее появлении.

— Доброе утро. Я принесла сухие-сухие морковные печенья. Может, ты сможешь их раскусить?

Обрадовавшийся жеребец сунул нос в тазик и вытащил одно. Аккуратно уроненное на подстилку из сена оно остыло, и он попробовал на зуб. Печенье не поддалось, чем изрядно шокировало едока. Тот ударил копытом и в недоумении убрал ногу. Печенье не сдавалось, но разломилось пополам.

— Выкину, пожалуй, — решила Кара, гордясь собой.

Она смогла приготовить несъедобное блюдо из морковки. Но Свай воспротивился, перегородив дорогу собой и настойчиво потянувшись за тазиком, после чего взял злополучное печенье и пошагал вымочить морковный булыжник в поилке. Оставив занявшегося этим жеребца в одиночестве, Кара отправилась обратно, но тут увидела выходящего с сумками Керна.

— Кара, хорошо, что ты проснулась. Я хотел проведать перед отъездом. Как ты себя чувствуешь?

— Как после лобового столкновения со Сваем, — пошутила Кара.

— Это, кстати, не страшно, — улыбнулся тот весело. — Один удар головой принесет меньше вреда, чем боковое столкновение или попадание под копыта. Значит всё не так плохо. Слабость? Головокружение? Усталость? Потеря сознания?

— Слабость и усталость после истощения жизненных сил.

— А... ты своей энергией оперируешь, — кивнул тот. — Мы работаем с силами пациента или запасом из накопителей. Жизненная энергия тратится в последнюю очередь и только в крайних случаях.

— Для глаз подобное не выходит, как и для мозга, а с остальным телом более-менее.

— Как интересно и неожиданно. Значит, общие рекомендации сама знаешь — больше отдыха и положительных впечатлений, поменьше беготни и не нервничать. Кара, у меня к тебе просьба. Я на пару недель перееду в Усский табун, там с целителями проблема возникла. Присмотришь за Сваем, хорошо?

Они оба посмотрели на Свая, занятого печеньем.

— Что он делает? — горько вздохнул Керн и отправился разбираться.

— Печенье вчера пересушила, он пробует съесть. Морковные, только сухие, как камень.

— А... ясно.

— Я присмотрю, но не знаю, что ты под этим подразумеваешь?

— Насыпать сена, поменять воду, убрать подстилку, выгулять, поговорить и расчесать по желанию.

— А откуда берется сено?

— Про местное устройство я всё рассказал твоему сыну, он вчера обещал здесь за всем присмотреть. Нужно только побыть со Сваем, как ты делала, взять с собой на прогулку, поговорить. Иногда по настроению я его чищу, это очень приятно. Ты детей не чистила? Попробуй, некая вариация массажа и поглаживания.

— Надо же, не знала.

— Сваю требуется человеческое участие, и всё.

— Хорошо, это я могу обеспечить выше крыши. Не беспокойся. Хорошо проведи время и не перетруждайся!

— Постараюсь. Когда вернусь, обсудим твои возможности, ладно? Есть у меня пара пациентов на примете, которым ты, вероятно, сможешь помочь, но это потом, не срочно и не обязательно.

Последний аргумент порадовал. Керн похлопал брата по спине, сказал, что любит и скоро вернется и, подхватив сумки, пошел к дверям.

Кара, проводив Керна до улицы с метелью, посмотрела с умилением на оборот, закидывание магией сумок на себя и уход на тропу. А потом с радостью вошла в теплый дом.

— Отвратительная погода. Значит, ты остаешься на моём попечении на пару недель. Это хорошо, — улыбнулась Кара и потерла ладони.

Скорее просто так для развлечения, чем от реального предвкушения, но жеребец неожиданно сделал шаг назад и даже присел на одну из ног.

— Не бойся, всё будет хорошо!

* * *

Дети нехотя проснулись после пятого раза и то только от слов:

— Посмотрите, какая там метель.

Старшие обрадовались, не пойдут в школу, чтобы их не замело. Мелкие, наоборот, от новости, что их будет заметать во время игр на улице. Завтракали все с аппетитом, как и всегда. И умяли кастрюлю каши и противень яблочных оладушек. Дети...

Зато после выглядывания на улицу все застопорились.

— Мама, там снег, меня засыплет! — порадовалась Лизи.

— Мама, меня засыплет, мы заблудимся и умрем в сугробе, — мрачно буркнула Мина.

Кара посмотрела на детей и, вернувшись, крикнула:

— Свай!

Жеребец выглянул и, попятившись, предпочел остаться в амбаре, но кто бы его спрашивал?

Пришлось похлопать по крупу и настоять на своем:

— Давай, мы с тобой смело идем до школы и садика, иначе дети грозятся заблудиться в сугробе и умереть.

Кажется, тот удивился, но послушно вышел вперед и встал возле странной тумбы. Кару, уверенно шагнувшую дальше, остановил удивленный возглас. Конечно, возгласом это не было, но иначе интерпретировать не вышло. Свай головой показал на спину, чем порядком изумил. Как-то она не замечала за ним подобного раньше, с другой стороны, знакомы они ровно без году неделю, и такой погоды за это время не было. Неуверенно взобравшись наверх, Кара застыла, но Свай, пару раз встряхнув спиной, вынудил пересесть ближе.

А Мит добавил:

— Наклонись и придерживайся за шею. Мы так друг друга возим при необходимости.

— Спасибо.

Свай оказался огромным, выведя ноги почти в шпагат, и теплым, несмотря на шерсть толщиной в полпальца! А еще на нём действительно удобно ехать. Никакой тряски и неустойчивости.

Кара давно, лет десять назад, начинала заниматься верховой ездой, но хватило ее на три месяца, и там всё ощущалось совершенно иначе. А тут сидела, точнее, почти лежала практически на его лопатках и вовсе не мешала коню двигаться. Правда дорогу она не видела даже примерно, но судя по уверенности Свая и степенно топающих за ним детей, направлялись они в нужную сторону. Причем последним караван замыкал Мит. И мелкие вместо беготни кругом чинно шли нос к хвосту. Очередной взгляд вбок и Кара поняла, в чём прикол, Свай не просто сосредоточенно шел вперед, он еще и снег со своего пути раскидывал, и дети шли по утоптанной снежной дорожке.

Добрались они удивительно быстро. Старшие, попрощавшись, убежали, а мелких следовало сдать с рук на руки воспитательнице. Вернее, вчерашней встречающей.

Но тут Лизи вырвалась вперед и радостно заявила:

— Мы пришли!

— Замечательно, мои хорошие! Пробегайте.

Дети ломанулись к остальному резвящемуся табунчику, а Кара предупредила:

— Они весь завтрак радовались, что смогут спрятаться в сугробе, и никто никогда их там не найдет. Посмотрите, пожалуйста, чтобы они вечером выбрались.

— Мы их даже раньше откопаем, — заверила милая женщина. — Не переживайте. Осто, ты всё-таки пришел.

— Там снег, меня замело, — промямлил мелкий, реально мелкий белый жеребенок. — Я почти потерялся.

— Мы тебя сразу нашли, — спокойно повторила такая же белая мать.

Отец был ярко-рыжим типа Свая и таким же огромным.

— А если нет... — от всей души ужаснулся ребенок.

Свай тем временем, развернувшись, направился к выходу, и Кара, проезжая мимо, шепотом сообщила:

— Лизи и Винни тоже хотели поиграть в прятки в сугробиках. Спрятался, и никто никогда не найдет...

Судя по тому, с какой скоростью ребенок, забыв о родителях, побежал к остальным, сугробиков будет много.

Свай ускорился, и они быстро покинули место происшествия, пока родители не спохватились. Настроение, несмотря ни на что, поднялось до небес.

— В магазин! — обрадовала Кара, и Свай поменял направление.

В привычном магазине они разделились, ее аккуратно подвели тумбе, и Кара медленно перекатилась набок. Удобно, кстати...

Набор необходимых продуктов прервал Свай, аккуратно подтащивший к мешку с чем-то зерновым.

— И? Купить тебе немного? Вопрос — это что?

Табличку она честно искала внизу, а та оказалась наверху и порадовала известием "Овес". Кара тут же, от души набрав полный пакет, ринулась на кассу к почти лучшему другу. На месте Тависа не нашлось, пришлось пробежаться между проходов и найти его, выгружающим овощи.

— Тавис, отвлеку на минутку? Здесь есть овес! — она потрясла пакетом. — А где чищенный лежит?

— В каком смысле чищенный?

— Без шелухи и давленный или плющенный, понятия не имею, как это назвать.

— У нас только зерновой, а тебе зачем? — не понял тот.

— Есть, конечно. Вы не едите овес в человеческом виде? Каши? Печенье? Батончики?

Тавис повернулся и удивленно произнес:

— Серьезно? В первый раз слышу. Тебе нужно поговорить с Михтом, он поставляет овес на нашу сеть.

— И как это сделать? — вопрос был риторическим и ответа не требовал, но тот неожиданно прозвучал:

— Сейчас Йохта крикну и отведу.

Поиски неведомого заняли пару минут, тот обнаружился на складе, разгружал что-то. Отлучке начальника тот не удивился, кивнул и всё так же продолжил перекидывать коробки.

Дорога до Михта прошла быстро и весело, Кара снова не шагала, словно в густом киселе, а проехала на спине Свая. Тот легко встал на тропу проводника и уверенно шел следом. Добирались они, по субъективным ощущениям, долго, и выход на поляну, покрытую молодой травкой, подтвердил длину пути.

— Мы где?

— Край территории табуна. Тут недалеко теплое море, и за счет рельефа всегда весна начинается раньше. Скоро сюда подростки сбегать начнут, для малышни далеко, а они взрослые, — смеясь, пояснил Тавис.

Вышли они посреди поля и уверено двинулись куда-то по дороге. Всё еще не привыкшая Кара пока не раздевалась. Хотя любопытство уже проснулось.

— А почему так далеко от дома?

— Это норма и инстинкт. Дом закрыт для не домочадцев. Почти все фермы имеют выход в километре-двух. Так безопаснее и надежнее. Свою землю мы чувствуем, как и гостей. На незваных сработает оповещение, и придет стража. На неожиданных посмотрят сами хозяева. На копытах расстояние небольшое, а для людей табуны не слишком рассчитаны, уж извиняйте.

— Понимаю. Для меня до сих пор дикость такая архитектура и пространства кругом.

— Привычка... нам тесно в чисто человеческих городах. И у медведей город растянулся на десяток километров, у них простор и лес кругом.

— Надо же, нужно будет сходить на выходных. Туда можно?

— А отчего нельзя? — поразился собеседник.

— Ну, я человек...

— Людей сейчас везде много стало, там ваши много медвежат приютили, наверное, проблемы есть, но не глобальные. Пришли.

И действительно подошли к большому одноэтажному дому с огромными стеклянными окнами, чуть ли не во всю стену. Причем половина налево застеклена, а направо представляла собой тот самый амбар. Кара уже внешне начала различать. Дальше виднелись еще какие-то строения, но понять, что там находится, познаний в местной сельской жизни не хватило.

Из дома вышла статная женщина и уточнила:

— Приветствую. Какими путями?

— Рабочими, нам бы с Михтом переговорить.

— Он ушел и будет к вечеру. Скажи, что за вопрос, может я смогу помочь?

Тавис повернулся к Каре, пришлось приподниматься и объяснять:

— Приветствую, хозяйка. Я сегодня увидела в магазине овес и спросила, где могу взять чищенный и плющенный для человеческой еды. Говорят, у вас.

— Не понимаю тебя. Зачем тебе это? Ты хочешь муку из овса? Она своеобразная, но мы делаем немного для любителей.

— Нет, мне именно зерно, но расплющенное. Я не знаю точную технологию, извините, только примерно, и работала с результатом.

— Заинтересовала, пойдем попробуем, что получится.

Дама ушла в дом и вскоре вернулась уже на четырех ногах. Она оказалась удивительно высокой и при этом пятнистой с красивыми большими белыми пятнами на темном фоне. С белой гривой и хвостом смотрелось это шикарно.

Перед одним из помещений они остановились, и Кара спешилась, заодно сняв теплую дубленку, а дама и Тавис обернулись. Дальше находился цех переработки зерна, как пояснила Звийна. Сам овес хранился дальше и в других местах, а тут были запасы на посев и помол. Последним она и занялась, очистив зерно от оболочки и показав Каре.

Смесь технологии и магии в форме гигантской стиральной машинки смотрелась внушительно. Хотя полученная горсть зерна удивила.

— Похоже, а потом его как-то плющат до толщины ногтя примерно. Но как, не знаю...

— Разберемся.

Дальше Звийна отошла к другому прибору и, что-то поковыряв в рукоятках, высыпала туда зерно. А потом в небольшой деревянной чашке принесла родной и знакомый "Геркулес".

— Именно. Внешне то что нужно. Можно мне полмешка сделать? — попросила Кара.

— Я хочу попробовать, что из него готовят, — настойчиво заявила кобыла.

— Хорошо. Сделаю и передам печенье, кашу неудобно нести.

— Я поделюсь своей кухней.

Категоричность удивила, но Кара только кивнула. До дома они дошли в нормальном человеческом виде, то есть почти дошли. Узнав о предстоящей кулинарии еще на полчасика-час, Тавис убежал побегать и поесть. Свай, ничего не говоря, отправился следом за женщинами.

Кара восхитилась чужой раскраской и с удивлением нарвалась на злость и раздражение. После извинений выяснилось, что пятна только ей кажутся красивыми, но у чистых линий не встречаются, и на красавицу по местным меркам она никак не тянет. И этот факт по-прежнему ее задевал, поэтому общественные мероприятия она не любила, да и для жизни выбрала настолько дальний уголок табуна, какой нашла. Михт появился позже, сначала как работник, а потом через десяток лет как муж.

Кухня вызывала восхищение и зависть. Огромная, сплошь деревянная, с потрясающими столешницами, двумя духовками невероятных размеров и отдельной холодильной кладовой.

— Я остаюсь, — заявила Кара, осматриваясь. — Эта кухня моя мечта.

Звийна рассмеялась:

— Мне тоже нравится. В городе живешь?

— Да.

— Перебирайся на ферму... И место, и простор, и кухня мечты.

— И бесконечные ряды морковки, уходящие в горизонт, — пошутила Кара.

На что ей на редкость серьезно ответили:

— Так будет выглядеть ферма мечты. Что тебе нужно?

Через пять минут под пристальным вниманием хозяйки Кара поставила варить кашу и занялась печеньем. Свай, отряхнувший грязь с ног, устроился неподалеку, причем улегшись на пол, хотя в паре шагов лежал красивый ковер из сшитых между собой шкур.

— Рядом помягче будет, — хмыкнула она негромко.

— На шкуре? — уточнила Звийна. — На самом деле не особо, и инстинкты против. Под шкурой не видно основания, может там дыра, мы такие вещи избегаем. И вскакивать удобнее с пола, а не с разъезжающейся тряпки. А по ощущениям разница не особенно велика. Видела, как гнёзда в сене копаем? На твердый пол сгребаем постилку, чтобы точно убедиться в надежности основания.

— Не обращала внимания, но мои только несколько месяцев как получили возможность меняться в любое время, и дома в основном в человеческом виде.

— А... вы из застрявших в горах. Сочувствую.

— Ничего, пережили, но теперь немного дико, конечно.

— А что не так?

Кара легко принялась рассказывать, не забыв поставить печенье. Звийна оказалась приятной собеседницей, любопытной, но тактичной, и неприятные темы не поднимала, ограничиваясь разнообразием остальных.

Кара легко разговорилась, так же легко угостилась печеньем с настоящим кофе, и тут до нее дошло.

— Кофе! Где ты берешь кофе?

— В Усском табуне, там его выращивают на продажу. Мне нравится горечь.

— А я фанатею от вкуса и запаха. Где именно в табуне? Попрошу сына сходить.

— Да там в магазинах продается, — пожала плечами хозяйка. — Я хожу к дочери и внукам и заодно беру себе полмешочка.

— Спасибо.

Каша медленно варилась при периодическом помешивании, печенье начало издавать привычный аромат овсяного, а разговор продолжился.

У Звийны было трое уже взрослых детей и парочка внуков. А еще любимая ферма и поля овса на домашнюю еду. Последний момент Кара не поняла и попросила пояснить. Выяснилось, здесь на севере хорошо росла трава, но плохо вызревали зерновые, их почти полностью покупали в других табунах. Взаимодействие было давним, и даже во времена крупных конфликтов поставки зерна никогда не прерывались. Местный овес, одна из немногих вызревающих культур, был мельче, но насыщеннее по вкусу. И хотя количество с этой фермы естественно не могло обеспечить весь стотысячный табун, его продавали в магазинах на развес для перекуса или лакомства детям. Стоил он дороже южного, но был вкуснее и привычнее. Звийна несколько раз это повторила.

На уточнение Кары, будут ли они производить плющенный овес, последовал честный ответ:

— Извини, Кара, нет. У нас банально нет достаточного количества зерна для подобного, но если результат такой же вкусный, как запах, я могу организовать измельчение южного. Мы делаем муку и можем делать крупу. С тебя описание и рецепты для упаковки, и мы заключим договор о выплате одного процента со стоимости.

— Одного? — переспросила Кара.

— За идею и сведения, да, — в упор взглянула кобыла. — Производство наше, ты ничего больше делать не будешь. А сумма с объемов выйдет более чем приличная, поверь на слово.

— Звучит разумно.

За разговором каша сварилась, на вид так наверняка, и Кара приступила к дегустации.

Так как она ее чуть подсолила, то особого вкуса не было, о чём она сразу и сказала:

— Я ела ее с молоком или маслом и с ягодами или медом. В общем, сама по себе она никакая.

Звийна разложила немного по тарелкам и подула. Даже Свай оживился и поднял голову. Кара честно отнесла ему свою тарелку с остатками. Тот принюхался и, подумав, в два раза слизал всё с тарелки.

— Ну в копытном виде вы это едите.

— Логично. Оно, кстати, лучше усваиваться будет, надо не забыть написать для маленьких жеребят как первый прикорм, — заметила Звийна задумчиво.

Она пробовала кашу осторожнее и дольше наслаждалась тонкими оттенками вкуса, но, к удивлению зрительницы, с аппетитом съела всё.

— Ты не права. Вкус отличный и чем-то знакомый, и намного приятнее. С ягодами, конечно, будет вкуснее, с медом слаще, а еще можно с мясом готовить. Отличная идея, — пораженно признала та. — Мы разбогатеем. Ты так точно. Сколько готовить печенье?

— Минут тридцать-сорок, нужно будет пробовать.

— Полчаса уже прошли.

Звийна моментально вытащила парочку печений, оставив остальные на противне готовиться дальше. Испытания прошли неудачно, овес не приготовился, но Свай после раздумий съел остатки.

— По мне слишком сладко, — оценила хозяйка.

— А по мне наоборот.

Чашка кофе дала еще время на подумать, и тут появился хозяин. Невысокий субтильный, даже щуплый по виду мужичок с характерными чертами лица. Двое из троих в табуне Хесуса были такими. И в копытном облике они значительно ниже и стройнее. И вес у них на треть, а то и наполовину меньше того же Свая. Но южный пустынный табун славился яростью, бесстрашием уровня берсеркера, умением даже с оторванными ногами добивать противников и силой, не заметной сразу. В смысле Свай физически мощнее и сильнее — это факт, но и Михт, может, не намного меньше.

— Какие гости! — воскликнул тот радостно и тут заметил поднявшегося и набычившегося Свая. — Свай? Ты пришел в норму? — поразился хозяин, сразу утратив наигранное добродушие.

Это у южан тоже было в крови. Если тебе не рады, ты нарываешься на улыбку.

— Свай со мной. Нас Тавис привел за плющенным овсом.

— Дорогая? — обратился Михт к Звийне.

Та, всё еще невозмутимо сидя за столом, ответила, объяснила, рассказала и, главное, дала попробовать. Хотя сначала Михту пришлось обойти настороженного Свая кругом.

— Мне показалось, он вернул разум. Жаль-жаль...

Свай больше не ложился, подозрительно следил за хозяином, а тот устроился за столом и напомнил:

— У тебя ничего не подгорает?

Печенье действительно стало подгорать, но при этом, к счастью, приготовилось. Теперь вкус оценили все и одобрили. Михт подобрел и, выспросив подробности, пообещал Каре процент с продаж всей плющенки овса, от всех, дескать, кони все умные, и рыть себе ямы никто не станет. А он всё это дело организует. Звийна измельчила-таки еще полмешка овса, Тавис угостился кашей и печеньем, Кара пообещала написать рецепты и передать их на ферму, после чего все, довольные друг другом, расстались.

Кого-то ждало воплощение больших идей, а кого-то обед для прожорливых домочадцев.

Магазин. Продукты. Готовка.

Свай, перекусив и прогулявшись по своим делам, без возражений составил Каре компанию, особенно в дегустации. А потом она отправилась отдыхать. Казалось бы, прошло полдня, но, по ощущениям, она мешки таскала всё это время, а не беседы вела.

Кто бы знал, насколько тяжелы эти добрые дела!

* * *

Свай, убедившись в глубоком сне Кары, вернулся к размокшему за полдня морковному печенью. Этакая морковная каша вышла очень вкусной и насыщенной, что не могло не радовать вернувшегося в сознание жеребца.

Михт звериным чутьем уловил в нём разум и чуть не вынудил признаться, но, к счастью, стереотипы сработали, и тот поверил разуму. Впредь старый недруг подобного больше не повторит, но самолюбию этот эпизод польстил. Свай не торопился признаваться в возвращении в норму, стремясь сначала понять, что изменилось, и сколько времени прошло. К счастью, Керн уехал, а настолько близко и хорошо его знали всего несколько коней, в том числе и отец, при мысли о котором, точнее при воспоминании о том ударе, желание встать на дыбы переполняло.

Смех сказать, но сознание вернулось благодаря этой каше, вернее, морковному печенью, с которым не смогла сладить звериная ипостась. Именно тогда человеческий разум смог выплыть и перехватить контроль над общей сутью. Им всегда твердили, что в сложный случаях, когда разум не спасает, уйди, дай себе шанс, отступи и выпусти зверя, тогда после откровенно смертельного удара Свай так и поступил. Это всё, что он смог сделать в тот момент, видимо, инстинктивно или повернул шею, или чуть отклонил голову, раз смог пережить роковой удар. С тех пор он периодически выплывал, но никогда полностью не пробуждался, находясь, словно в полусне.

Нет отдельно человека или коня — это всегда одна душа и один дух, но когда человеческий разум оказывается слабее, можно стать зверем, выпустив на поверхность инстинкты и доверившись именно им.

Дилемма тазика несъедобной, но вкусной морковной выпечки потребовала включения сознания. Наверное, ряди пары печений он не стал бы напрягать мозги, но десятилитровый таз вкуснятины совершенно иная ситуация!

Доев морковную кашу, Свай вышел на улицу и прошелся, пробежался по городу, сделав самой тупое выражение лица и расслабив тело насколько смог. Ему пришлось поваляться в снегу под взглядами сотабуников, но, кажется, никто ничего не заметил и удивления не проявил, никто не окликнул и ничего не спросил. Только Михт — тварь, был настолько умен и чуток. Еще нужно избегать вожаков, всех, они почуют, а в целом всё очень даже неплохо...

Осталось понять, сколько времени прошло, и что он пропустил, а дальше видно будет.

ГЛАВА 5

Дневной сон отлично взбодрил и придал сил. К тому же за это время обед приготовился, и Кара, освежившись, прошлась с тряпкой по дому и отправилась мешать жить Сваю. Круг общения у нее весьма специфичен и узок, а необходимость поговорить никто не отнимал. Выбрав самый безопасный вариант, она, переодевшись, смело ринулась вперед.

— Свай, просыпайся. Потолстеешь, давай мы тебя вычешем!

Кажется, конь откровенно прихренел, он, судя по всему, скоро вернется в сознание, чтобы банально от нее отделаться.

Кара целеустремлённо направилась в уголок, указанный Керном, с инструментом для ухода за копытной ипостасью и опешила при виде такого выбора. Вопреки ее предположениям, уголок оказался целой кладовой, типичной для лошадей размером, с кучей шкафов и стеллажей, полностью заполненных чем-то. Немного не так, парочка была заполнена до отказа, а остальные радовали пустотой. Кара потянулась к первому чуть пыльному, но была перехвачена Сваем. Тот не дал открыть шкаф и подтолкнул к следующему.

Смутно представляя себе чистку, Кара поняла, насколько она ошибалась, рассмотрев содержимое шкафа.

— Свай, надеюсь, ты знаешь, что и для чего можно использовать, — тихо пробормотала она, уверенно взяв большую ближайшую щетку.

И следующим номером получила от Свая вязаные перчатки немаленького размера, благо хоть не сваливались. Кара прихватила щетку, а конь в зубах отнес на свободное пространство со странной круглой перекладиной вдоль стены массу всего остального. Пока Кара пробовала понять, зачем нужно приспособление вроде балетного станка, конь освободился и подтолкнул к ней первую щетку, то бишь что-то вроде массажёра с деревянными шариками на ручке.

Кара такие у себя в мире видела, ими отличный самомассаж спины делать можно, если верить рекламе. Судя по всему, вещь реально работающая. Она аккуратно провела по боку, вызвав возмущенное пофыркивание Свая.

— Извини, я впервые такое делаю!

Тут кто-то заглянул за перегородку и сказал:

— Приветствую! А что ты делаешь?

— Учусь делать массаж и чистить лошадь на Свае, но, кажется, выходит не очень.

— Не так щетку используешь.

Непонятного возраста мужчина подошел ближе и, перехватив щетку, показал, как именно нужно водить и нажимать. Свай тут же просел, и чуть раздвинув ноги, наклонил голову к земле.

— Балдеет. У нас мускулатура под жиром, и промять руками — не вариант. А желающих делать это за деньги днем с огнем не сыскать.

— Надо же... так, кажется, поняла.

Кара перехватила свой инструмент и продолжила. Странный тип подсказывал и советовал, заодно показал, как использовать еще три чудо-агрегата. Пока Кара медленно на Свае осваивала новые умения, тип развлекал ее разговорами.

Через какое-то время, закончив предварительный массаж, Кара перешла непосредственно к чистке и мягким воздействиям и тут сообразила:

— Извини, я сразу не спросила — а ты что хотел? Или просто мимо проходил?

— Хм... ну почти, почти... ты вчера Тору зрение вернула.

— Это было не самое умное решение с моей стороны, до сих пор слабость.

— Говорят, ты аурой работала.

— Допустим, и что? — насторожилась Кара, да и Свай рядом как-то ненавязчиво задвинул ее себе за спину.

— Спросить хотел — ты моего отца посмотреть можешь? Он постепенно зрение теряет и уже почти слепой.

— Это возрастное, — отмахнулась Кара.

— У нас такого не бывает. Мы до самой смерти с приличным зрением бегаем, оно, конечно, просаживается, как и заведено в природе, но не до такой степени. Он под воздействие артефакта на Севере попал, вот и сжег сетчатку, так что регенерация не спасла.

— Я неделю никакая буду, — тут же возразила Кара.

Больше желания так себя подставлять она не испытывала.

— Понимаю, но силой я могу поделиться. Через себя ее, говорят, пропускать тоже удовольствие сомнительное, но полегче будет.

— Поделиться?

— Мы так друг друга исцелять можем. Инстинктивное воздействие еще со стародавних времен, когда сильные могли подпитать слабых, как правило, жеребят.

— Не знала.

— У нас это на инстинкте и тоже не слишком афишируется, но при необходимости можем. Попробуешь? — попросил тот.

— Не знаю. Точно не сейчас.

— Сориентируй по срокам.

— Может, через недельку.

— Спасибо, мы с отцом придем. И еще если я остальным скажу, что ты раз в неделю — дней десять готова попробовать помочь, сойдет?

— В смысле остальным? — не поняла Кара. — У вас лошадиное здоровье!

Тип развеселился:

— Знаешь, это шутка юмора. У нас, если подумать, такое же здоровье, как у всех. Инстинкты помогают, но не более. Поэтому, если присмотреться, больных будет достаточно. Проблемы с глазами не такие частые, как с ногами, их ломаем с завидным постоянством, но встречаются. У кого-то травма, у кого-то дефект, у кого-то воздействие.

— Это же редкость!

— Да, но в табуне много голов, и редкое становится не настолько редким.

— Какой кошмар! Нужно будет уточнить, сколько таких вообще наберется? Десяток, два?

— Вероятно, десяток тысяч со всех табунов, возможно, и будут...

— Сколько?! Да ни за что!

Пока Кара пробовала понять, чем всё это ей грозит, странный тип быстро покинул амбар. И Кара вернулась к чистке Свая, проговаривая ему свое возмущение.

Конь слушал и, кажется, даже сочувствовал, по крайней мере, не вырывался и уйти никуда не пытался. Хотя, надо признать, от массажа он явно балдел и, кажется, ради него был готов мириться со многим.

Кара, выговорившись о потенциальном количестве больных, перешла к жалобам на жизнь. На север и мороз, отсутствие необходимого уюта, убогие магазины, страшную куртку. И вообще, она хотела обратно к себе, в знакомую и привычную жизнь!

Карина по жизни была пессимистом. Она, конечно, сначала искренне считала иначе, потом поняла, что ее призвание — реалист, а незадолго до дня рождения и злополучного похода вынуждена была согласиться, что пессимист — это про нее. И подобное не продукт воспитания, а склад характера, когда сначала замечаешь недостаток, а только потом видишь достоинства. Даже подруги шутили, что восторги начинаются после жалоб, главное — переждать вступление.

Карина не могла долго любоваться чем-то красивым. Вернее, могла, но первый восторг сходил, и дальше проявлялся характер — посмотреть и оценить со всех сторон. А к несчастью, в нашей жизни пристальное рассматривание мало чему добавляет красоты. Да, понятно, что шикарным небом, великолепными закатами и рассветами можно восхищаться долго. Особенно хорошо это выходило на Карибах. Но при этом не замечать мусор вокруг — тоже определённый талант.

И да, у нее стакан наполовину пуст и, возможно, плохо помыт, и повода для радости это не добавляет. Дома у Карины царил минимализм, так приятнее и красивее, и чистота. Здесь с этим стало сложно. Четверо детей и порядок сочетались плохо, особенно если дети не понимали, в чём суть претензии. Кроме того, расстройства добавлял уличный мусор, приносимый на копытах и себе, и собственная линяющая шерсть.

У Кары жила кошка, линяющая постоянно, зимняя шуба сменялась летней и, наоборот, круглый год. Тогда сор в доме создавала она, и немного добавляла сама Кара. Здесь линяли четыре лошади и тоже как в последний раз. Хотя дети в копытном облике дома почти не ходили, не так удобно, но всё равно периодически возникало ощущение, что еще немного и она наметет еще на одну лошадь!

Пессимистичного педанта это сильно выбивало из душевного равновесия.

Да и вообще, очень многое расшатывало спокойствие. Момент преодоления трудностей прошел, и обычная жизнь осталась. И все привычки, установки и нормы своего мира так же легко и естественно перешли в новый. Например, необходимость пожаловаться кому-то на несправедливость, сложность и запутанность жизни. А главное — невозможность хоть какого-то планирования, чего Каре катастрофически не хватало для нормального существования в этой реальности. И вообще, дома у нее была пара психологов, чтобы рассказать о себе и выдуманных проблемах профессионалам, и оставить для близкого окружения радостную и праздничную версию себя.

А тут такой возможности не было, и это тоже казалось неправильным!

Из-за собственной неустроенности она не могла помочь детям. И Миту, и Мине нужна была психологическая помощь и поддержка в другом количестве и качестве. А Кара, не способная вытащить даже себя, органически не могла помочь им. Ей просто не хватало на это сил, и ее попытки по полчаса в день общаться с каждым из детей ситуацию лишь слегка скрашивали, но не меняли в лучшую сторону.

Обо всём этом и многом другом Кара рассказала внимательному слушателю, готовому ради массажа и чистки терпеть бурчание и возмущение. Свай даже, кажется, поддакивал, хотя это, конечно, естественная инстинктивная реакция или на щетку, или на ее интонацию.

Хотя будет смешно, если он однажды заговорит, чтобы велеть ей замолчать и не грузить его своими проблемами. Мысль о подобном развеселила и рассмешила, поэтому вернувшегося Мита Кара встретила с улыбкой.

— Привет. Как день в школе прошел? Я почти научилась делать массаж на Свае. Если захочешь, тебе достанется более умелый специалист!

— Ты пришла в норму? — поразился сын и добавил: — В прошлый раз почти неделю никакая была.

— Мне кажется, Свай поделился жизненной силой. Сегодня странный тип заходил...

И Кара пересказала слова гостя, чем изрядно удивила ребенка, но тот на редкость серьезно кивнул и пояснил:

— Завтра у ребят поспрашиваю. Раз это очевидно, значит они в курсе.

— Отлично. Спасибо. Кстати, сегодня будут овсяные печенья, помнишь, я рассказывала?

— Ты много рассказывала о вкусной еде, — невесело отозвался сын.

— Но она постепенно стала появляться, разве это не хороший показатель?

— Не поспоришь. Пойдем попробуем, а потом меня вычешешь? — слегка неуверенно попросил Мит.

— Конечно, о чём речь! — поразилась Кара наивно.

Наивность проявилась всего через час после ужина и прогулки с мелкими, они не набегались и обязательно хотели показать маме самые красивые места в городе. Особой красоты Кара увидеть не смогла, замерзла очень, но послушно пробежала половину немаленького города. Причем именно пробежала, нормальная скорость на четырех ногах вдвое больше ее привычной на двух. И это с учетом кругов, нарезаемых мелкими для интереса и лучшего рассказа, поразившего ее продуманной занятостью в саду и жестким распорядком, который в упор не видели сами дети за счет отличной организации развлечений и знания их природы.

Места действительно запоминались и, наверное, летом будут смотреться великолепно, но пока как источник красоты Каре оказались неподвластны. Зато прошлась и поговорила с малышней, этими оптимистичными мыслями она себя и успокаивала.

А дома ждал Мит и массаж. Мелкие, к счастью, просто полюбопытствовали и, изменившись, засели за поделки, им требовалось слепить и вырезать кучу фигурок на завтра из цветной бумаги. Мина лениво жевала травинку и ехидно посматривала на брата. Свай просто ел. Почему-то именно его спокойствие лучше всего влияло на всех. Та же Мина расслабилась и тоже перешла к жеванию, и мелкие сначала бегали, показывая свои успехи, точнее неудачи, перебравшись под ноги Сваю, остались на одном месте. Правда обложившись бумагой, коробкой для готовых фигурок, кувшином молока и большой тарелкой овсяного печенья.

Кара по первости переживала за детей, потом за сохранность имущества, а потом за самого Свая, используемого как подставку. Но, видимо, напрасно, и лошади действительно хорошо себя контролируют.

— Мам, не отвлекайся, — попросил Мит, вытягиваясь.

Чтобы не навредить, Кара сначала чуток его отряхнула, подняв клубы линяющей шерсти, а потом взялась за приспособления с роликами.

— А вдруг он на них наступит?

— Скорее они на него, — отмахнулся сын. — Мам, гиги изначально очень внимательные и деликатные из-за габаритов.

— Гиги?

— Гиганты. Такие, как Свай или маленький Тор. У них физиология такая, более спокойные и степенные.

— Из-за габаритов?

— В том числе, а еще из-за особенностей нервной системы, нам сегодня на уроке рассказывали... Ой!

Мит неожиданно махнул ногой, чудом не попав по Каре. Она запоздало отпрыгнула и уронила массажёр.

— Мит! Ты чего?!

— Извини. Это рефлекторно, — тут же покаялся сын. — Ты в порядке? Я же не попал?

— Нет, но давай без этого...

— Конечно.

Кара вернулась к массированию и порадовалась возросшему умению, когда Мит снова ударил ногой и теперь попал. По касательной, скорее оттолкнув, но перепугалась она по-настоящему. Как и сын, ринувшийся к ней со словами "Мама! Мама, ты как?".

Кара посадила синяк на попе, но больше не пострадала. Руки утонули в подстилке и за счет перчаток уцелели, а больше ничего с полом не соприкоснулось. Зато рядом моментально очутились все, включая Свая. Маленькие принялись ругаться на расстроенного брата, Мина вызверилась, и только Свай сохранил спокойствие.

Хорошо порой быть не в себе, сразу значительно проще жить.

Дальше Мит категорически отказался от продолжения, да и Кара не горела желанием повторить фокус на бис. Последствия удара копытом она видела своими глазами, и зрелище не слишком вдохновило на получение личного опыта. Зато Мина тут же подставила себя под расчесывание и массирование.

Красивая, по-настоящему красивая, она редко становилась кобылой из-за специфичной внешности. И если человеческий облик дочь успешно уродовала, то лаконичность линий в ипостаси сломать не сумела бы.

Мина была кипенно-белой кобылой с чуть более темной гривой и хвостом. Буквально на оттенок серее и от этого смотрелась еще выигрышней. Тонконогая поджарая невысокая и полностью сформировавшаяся. Если Мит смотрелся еще немного угловато, не говоря уже о мелких, то старшая, видимо, доросла до своего максимума и полностью оформилась. Потом, насколько успела понять Кара, она чуть располнеет и, возможно, заматереет, но в целом уже кардинально не изменится. За исключением шрамов или стрижки, если решит чем-то таким заняться. Из-за чрезмерного внимания, возникшего поначалу, дочь перестала изменяться в социуме, позволяя себе побыть собой только в таких закрытых и безопасных с ее точки зрения местах.

Кара смахнула пыль. Полюбовалась на кружащийся в воздухе короткий волос и взялась за массажёр. Мина стояла, просто стояла и даже чуть повернулась, чтобы было удобнее. Рядом почему-то остановился лениво жующий Свай. Кара попробовала отодвинуть коня, но сравнение со стеной было бы вполне уместно. Теплой, приятно упругой, но непоколебимой. Свай остался на месте, пережевывая жвачку. И даже на выражение морды Мины внимания не обратил. Зато, когда дочь вдруг резко ударила ногой, именно Свай отбил летящее в Кару копыто.

— Извини, мам, извини, — тут же перепугалась дочь. — Не понимаю, как так случилось! Я не хотела, правда...

— Не переживай, наверное, это инстинкт.

— Вообще, рефлекс, — незнакомый мужской голос заставил всех подпрыгнуть и повернуться к появившемуся.

Хотелось бы сказать — подкравшемуся, но немолодой мужчина явно вел себя уверенно и спокойно.

— Здравствуй, — первой заговорила Кара.

— И тебе быть здоровой, соседка. Меня зовут Йосе, и я тут нечастый гость, но порой забредаю.

Он махнул рукой в сторону дальней двери, и Кара запоздало вспомнила о двух соседях. Сначала она решила, что речь о Керне и брате, раз больше никого не увидела, но теперь поняла свою ошибку.

— Кара. Это Мит, Мина, Лизи и Винни.

Мелкие помахали руками и остались среди горы бумажных клочков.

"Что-то не то они, похоже, вырезают", — подумала Кара мимолетно, а потом снова вернула внимание на странного соседа.

— О чём вы... ты говорил? При чём тут рефлексы?

— Мышцы раньше не разминали? Вот и реакция такая пошла.

— Но Свай стоял спокойно.

— Свай ходил на массаж раз в неделю, когда в сознании был. Это приятно и полезно. У нас рефлекторная реакция ударить в ответ на боль или воздействие. Ощущение непривычное, вот дети и бьют. Маленькие так же отреагируют. А по шее — так еще и кусать начать могут, — пояснил сосед спокойно.

Дальше последовал рассказ о жизненной необходимости массажа, настоятельно рекомендованной и любимой всеми процедуре. Выяснилось, за счет резких изменений из ипостаси в ипостась и неправильных действий в теле накапливается напряжение. Хорошо, если его удается сбросить правильной нагрузкой, например неторопливым бегом по ровной поверхности. Хуже, если это сделать не получается. А самое хреновое, что на физиологию у них напрямую завязана психология. Нервное напряжение так же снимается именно движением, жеванием, как у Свая, купанием на мелкой глубине и даже валянием в грязи. Все те инстинктивные желания, которые отлично стабилизируют и тело, и голову.

— И как быть?

— Заводи в квадрат и там массируй. Потом, как поймут, можно нормально делать.

— Это как?

Оказалось, то приспособление, принятое Карой за балетный станок, было свернутым... непонятно чем. Что-то вроде оббитого толстым деревом загона, небольшого размера с вынимающимися досками и подставкой с внешней стороны. Конструкция выводилась и собиралась довольно специфично, подстраивалась под размеры лошади и выглядела малость угрожающе из-за явного ограничения пространства. Но вроде бы должна была помочь.

И Мит, и Мина посмотрели, но заходить туда не рискнули.

Дочь заявила:

— Не нравится мне эта конура!

Зато Лизи с радостью отправилась пробовать новое развлечение. Кара с советами соседа попробовала промассировать дочь, аккуратно проработав именно самые сложные места, и с удивлением отметила, что рефлекторное махание ногами хоть и осталось, но быстро сошло на нет. Лизи разок ударила по доске, взвизгнула и дальше только помахивала во все стороны вместе с возгласами и словами. Рассказ об ощущениях был жизненно необходимой частью удовольствия. Винни повела себя точно так же. Но к концу довольно быстрого массажа обе помахивали ногами, особенно при попытке промассировать эти самые ноги, но вяло и без замаха.

Сосед уже ушел, когда всё еще сомневающаяся Мина согласилась попробовать. Она в отличие от мелких ударяла со всей силы, причем пяток раз. Ойкала, ругалась вполголоса, но настаивала на продолжении. А потом в какой-то момент расслабилась и, свесив голову, словно впала в транс.

И в кои-то веки, выйдя на свободу, дочь не стала человеком, а пошла укладываться спать в копытном виде.

— Мама, я сегодня так посплю.

— Мама, а можно мы тоже? — тут же попросила неугомонная Лизи.

Хотя Винни уже стала укладываться, сооружая себе странное гнездо из сена.

— Хорошо, под присмотром Свая можно. Мит, давай ты тоже попробуешь?

— Ты уже почти всё сделала.

— Давай попробуем ноги помассировать, и всё? Если оно настолько полезно.

— Давай попробуем.

Мит со спиной, кажется, понял и стоял, расслабившись, чем приятно порадовал. Зато ногами отбивал буквально каждое касание по явно натянутым мышцам и связкам. Кара только проводила с легким нажатием, как Мит бил. Сильно, громко, ощутимо. Хотя без агрессии и замаха. Место не позволяло, поэтому доски и уцелели. При этом ему нравилось ощущение, и не нравилась своя собственная реакция.

Закончилось всё после очередного удара со словами:

— Мам, давай завершим. Я понял, но как расслабиться, чтобы не бить, пока не уловил, это и правда приятно.

При этом даже такой кривой массаж помог. Сын не злился, не психовал, как обычно, а спокойно и легко попросил.

Неужели именно этого не хватало для спокойствия и адекватности?!

Дети улеглись спать в лошадиной ипостаси, причем мелкие устроились рядом со Сваем, показавшим, как правильно зарываться и окапываться в сене. Взрослые не следили, но удивительным образом сделали точно, как он показал. Причем сам Свай еще сверху присыпал девочек для создания правильного стога.

Кара, убрав инструмент на место, навела порядок дома, помылась, выглянула проверить отпрысков, чтобы с удивлением заметить спящих детей, причем плашмя, и явно бдящего Свая. Тот вместо своего уголка устроился почти посередине и дремал с поднятой головой, бдительно повернувшись на звук открывающейся двери.

— Это я вас проведать, — непонятно зачем шепнула Кара и, пройдя мимо, закрыла слегка приоткрытую створку двери, через которую залетал снежок.

Конечно, в амбаре было удивительно тепло и свежо. В том плане, что пахло сеном, лошадьми и чем-то еще удивительно приятным. Не было затхлости или навоза, чего она подспудно ожидала. При этом здесь царила комфортная температура для относительно домашних вещей, не шелка, но и не дубленки весом в половину ее самой!

Кара вернулась в кровать и поняла — в кои-то веки она одна дома!

Благодать!

Она растянулась на кровати и заснула сном младенца, чтобы, проснувшись через час от испытанного беспокойства, обозвать себя параноидальной дурой и отправиться в амбар. Свай снова поднял голову и посмотрел в ее сторону. Причем освещение снизилось до минимума — совсем легкий сумрак, не раздражающий, но позволяющий видеть всё.

Мит разлегся у стены, вытянув ноги, и казался не дышащим. Кара насторожилась, но подойти не успела, Свай издал предупреждающее фырчанье. Он, вообще, мастерски интонацией умудрялся коммуницировать. Пришлось остановить свой порыв и, найдя себе стеночку, сооружать кокон из одеяла. Кара худо-бедно улеглась, как услышала тихие шаги. Для своего размера Свай умудрялся передвигаться на редкость тихо. Он принес в зубах скатанный рулон ткани, оказавшийся чем-то плотным и мягким на ощупь. Подстилка, по ощущениям, очень даже ничего, и Кара устроилась с удобством, причем Свай переместился, улегшись около нее.

Странный конь...

ГЛАВА 6

Утром конь стал самым замечательным и родным, судя по тому, как Кара к нему прижималась. Несмотря на относительно теплое помещение, ночью в амбаре не так уже и жарко. Дети спали в ипостаси, причем завернувшись в сено, вернее, в подстилку из него, а Кара, несмотря на толстый плед и предусмотрительно надетые носки, пробовала размазать по себе источник тепла в виде Свая. Тот не возражал, приятная инстинктивная флегматичность, помноженная на отсутствие сознания. Но даже в этом виде он проявлял удивительную заботу, и это подкупало.

Теплый душ, первая чашка удивительно вкусной воды с утра и завтрак на толпу голодных детей с нечеловеческим аппетитом. Привычные, почти домашние дела и ироничные мысли. В последнее время в родном мире ей всё сильнее надоедала работа, и хотелось побыть домохозяйкой. Только вот при отсутствии обеспечивающего это желание мужа и состоятельных родителей варианта для осуществления подобного не было. А тут оно сбылось, криво и косо, как большинство сбывшихся желаний, но тем не менее.

Как обычно, при воспоминании о родном мире накатила хандра. У Кары не осталось семерых по лавкам, еще родители, брат с сестрой и даже племянники. Ну и подруги и приятели. Был привычный круг общения.

И вот она пропала...

Кара не знала, как близкие отнеслись к ее исчезновению, или как им, вообще, это объяснили, но ничего внятного решить для себя не могла. Ее, несомненно, искали и почти наверняка сочли пропавшей и погибшей в горах. Пусть от гор там оставалось только название, но возможности по темноте сломать шею в овраге никто не отменял. При этом периодически мелькала нехорошая мыслишка, что жалобы на беспросветность последних месяцев не прошла даром. Вряд ли окружение озвучило, но, наверно, кто-то додумался, что Карина, окончательно тронувшись, совершила самоубийство. И эта мысль спокойствия и позитива тоже не добавляла. Единственное, что примиряло ее с реальностью — собственное бессилие в подобной ситуации и мысль об оставшихся родных. Да, ее смерть, а к этому выводу придут все, здоровья и нервов не добавит, но жизнь продолжается. Племянники растут, и ее исчезновение не то что забудется, но сгладится и скрадется.

За время пребывания в этом мире Кара даже краем уха не слышала о таких, как она, условных попаданцах, и этот факт настораживал. По вполне разумным причинам открыто таких вопросов Кара не задавала, но прислушивалась ко всему возможному и невозможному, но про попаданцев никто даже примерно не упоминал.

Завтрак занял почти полчаса, и пришло время будить детей, сладко спящих в ипостасях с совершенно не потревоженной совестью.

— Доброе утро, подъём!

Ласковое похлопывание по явно бодрствующему Сваю остальных не пробудило. Зато сам конь потянулся во все стороны, продемонстрировав небывалую гибкость и растяжку. Каре даже в голову не приходило, что кони так могут выворачиваться!

Дальше пришла очередь поднимать мелких, которые даже не проснулись, лишь лениво отмахнулись хвостами. Бить сильнее она не хотела, но время пробуждения явно наступило. Возвращение с морковным печеньем тут же изменило ситуацию.

— Дети, подъём, а то морковные печенья достанутся Сваю!

Аргумент оказался действенным. Мелкие потянулись и вскочили на ноги, взрослые тоже нехотя стали пробуждаться.

— Мамочка, а мы?! — возмутилась Лизи, подбегая.

Обычный день обычной семьи в обычном городе.

* * *

Еще условная неделя прошла в том же лениво расслабленном ключе. И Кара, и дети осматривались и приноравливались к жизни в северном заснеженном городе.

А потом наступили выходные!

Недель тут как таковых не было, дни считались декадами и месяцами. Что поначалу напрягало и удивляло, а еще, если честно, обижало сниженным количеством выходных — всего шесть в месяц, с другой стороны — для не работающей матери семейства это скорее плюс, а не минус. И вот долгожданный отдых для всех, причем так его воспринимали именно мелкие, совсем не перетруждавшиеся в детском саду.

Кара послушала разговоры, пообщалась с немногочисленным окружением сама и последовала совету соседа, снова ушедшего на промысел, решив посетить Северный — главный город местной стаи медведей и самый крупный в этом мире. Дети дорогу не знали, но приятель Мита, успевший появиться всего за пару дней, охотно согласился туда отвести, заодно посоветовал утеплиться, дескать, у медведей вовсе дубак! Новое слово приятно поразило мелких и пополнило их лексикон, а Кара спешно купила большие накидки, благо хоть с этим проблем не возникло.

В выходной добрые дети проснулись раньше матери, попросили завтрак и скорее отправиться в путь. Пообещав завтрак на месте, Кара утеплилась донельзя, натянула накидки на всех и, взобравшись на Свая, выразила готовность к дороге. Мит вызвал недоумевающего сонного Икта, и вскоре все тронулись в путь.

Тропа привела в полную темноту. Сначала Каре показалось, что она ослепла, но потом, проморгавшись, убедилась — здесь царит полярная ночь.

— Темно! — восхитилась Лизи.

— Страшно! — добавила Винни.

— И волки воют по сугробам, — не удержалась Кара.

— Где? — тут же принялись вертеть головами мелкие.

— И мне тоже интересно, — мужской голос из ниоткуда удивил.

А покачнувшийся сугроб явил присыпанного снегом белого медведя, посеявшего панику. Все рванули кто куда, пока Свай не издал странный низкий трубный звук. Дети, мигом совершив кружок, вернулись на исходную точку.

— Утро доброе, — произнесла Кара кисло. — Не надо пугать детей, мы на экскурсию.

— Я не пугал, — поразил зверь порыкиванием.

Голос, как и дикция, изменились. По крайней мере, в переводе артефакта. По факту медведь порыкивал, но, кажется, дети понимали его напрямую.

О чём Кара и спросила:

— Вы друг друга без артефактов понимаете?

— Конечно. Это глубинная речь, — пояснил медведь и уточнил: — Имена и цель визита?

— Всех?

— Твое.

— Кара.

— Понял. Цель — экскурсия? — уточнил медведь.

— Да.

— Надолго к нам?

— На денек. Осмотреться, полюбоваться видами, купить еды и сувениров.

— Понял.

— Куда лучше сходить позавтракать? — поинтересовалась Кара у местного стража.

— В это время только "Клык" открыт.

— А из достопримечательностей что посоветуешь?

Тут медведь задумался и выдал полтора десятка объектов, при этом перекинув Миту и Икту координаты, насколько смогла уловить Кара. Попрощавшись с вновь зарывшимся в снег медведем, все направились на завтрак.

Лизи, разумеется, не выдержала:

— Мама, а почему волки по сугробам воют?

— Фраза такая в страшной сказке была. Ночь, темно, и волки воют. И ночь, темнота, и мертвые с косами вдоль дороги стоят.

— Ой, а ты ее не рассказывала! — возмутилась Винни.

— За завтраком расскажу.

"Клыком" оказалось нечто непонятное в стиле благоустроенной пещеры. Понять, кафе это или бар, Кара навскидку не смогла, но их визит особого удивления не вызвал. К тому же при входе имелось помещение под амбар для лошадей, где категорично отказался оставаться Свай. Благо внутри места хватало на всех, и опять-таки возмущений или возражений не последовало. Меню, написанное на доске мелом, приятно порадовало разнообразием. Причем тут тоже имелись морковные пироги, что добавило очков в глазах Кары. И главное — соленая рыба, расшифрованная как семга! Дети радость мамы не поняли и не разделили, а на рыбу косились со всем возможным опасением, но лишь до первой пробы. Дальше пришлось еще заказывать нарезку и уточнять можно ли ее просто купить. Заказы на стойке принимал странноватый худой до невозможности парень, и он же приносил заказы. Причем полный неподъемный даже на вид поднос выдавал в нём оборотня.

Местный сотрудник невозмутимо принес добавки, рассказал, где и что можно купить, посоветовал, что посмотреть, и куда лучше не соваться и, главное, с совершенно отсутствующим интересом. И к посетителям, и к суете, и к жизни.

— Простите, а вы всегда такой флегматичный? — не удержалась Кара, уже рассчитавшись.

— Зима, — по-прежнему безучастно отозвался тот.

— Так это самый пик активности у вас!

— Это у белых, а я черный, мы в спячку, конечно, не впадаем, но мир становится неинтересным.

— А белым наоборот? — проявила интерес Мина.

— Да. Поэтому летом тут работают белые, а мы зимой.

— Логика. Удачно дождаться весны!

— Спасибо и вам того же!

Уже на улице, попав в метель, Кара поёжилась и предложила:

— Предлагаю ускориться и посмотреть всё на двух ногах в городе, а потом пробежимся по окрестностям.

Ее план возражений не вызвал и начал реализовываться почти моментально. Пробежка удалось, виды действительно поражали, а край северного сияния, захваченный на одной из указанных точек, потряс до глубины души.

Белоснежные просторы. Из ниоткуда возникающие медведи, их реально не видно. Красота ночи, снега и льда, всё это великолепно. Только вот приличный минус на улице, усугубленный ветром со снегом быстро и существенно напоминал о приземленном и банальном. Вместо дня для неторопливого осмотра пришлось ограничиться считанными часами, да и то последние прошли в местном магазине с изучением ассортимента и совершением необходимых покупок.

Зато какую радость все испытали по возвращению домой в город! Да, тут тоже вовсю разгулялась метель, но, во-первых, не было полярной ночи, и низкие тучи всё же пропускали достаточно света. Во-вторых, стало банально теплее, и главное — Кара смогла порадоваться местной архитектуре. Город, несмотря на широкие улицы, отличался изогнутостью и непонятными поворотами. Зато теперь метель пусть и доставляла неудобства, но гасилась постройками, и это тоже радовало, как и наличие теплого дома с уютным сеном.

Да-да, она тоже дожила до этого ощущения — уюта в амбаре, полном травы.

Кара наивно ожидала желание отдохнуть у детей, но не угадала. Те почему-то переполнились энергией и, пока она разбирала покупки, занялись наведением порядка в амбаре. Зайдя за помощью, Кара с удивлением увидела сложную технологию, облегчающую жизнь и быт. Тут особым подъемником подавалось сено. А навоз, который ее всегда подспудно смущал, убирался из специального закутка в уличное хранилище и оттуда перемещался на дальние поля для удобрения и восстановления почвы. Такие места специально выделялись, как правило, после разработок руд и металлов и естественным образом восстанавливались за десятилетия, зарастая травами и деревьями. После чего условным полигоном бытовых отходов становилось иное место. Поэтому здесь было строгое разделение мусора на еду и всё остальное.

Этот момент Кара как-то упустила, занятая другими делами и переживаниями. Зато теперь, посмотрев на деловитого Мита и на редкость серьезную Мину, признала свою неправоту. Дети не просто убрали и достали свежее сено, а перетряхнули подстилку, вымели и вычистили что-то им одним понятное, достали откуда-то сухих веников из разных веток, смахнули пыль и даже помыли поилки с водой.

Свай не мешал, посматривая от дверей, и развлекал мелких, активно рвущихся помогать. Игра в поймай лошадь оказалась удивительно увлекательной во всех видах. Особенно когда две мелкие пигалицы с тоненькой веревочкой пробуют заловить здорового коня. Тот, надо признать, бегал недалеко и небыстро. Хотя Кара обычно была за игры на свежем воздухе, но в такую погоду предпочла бы более домашние варианты. Поэтому пришлось судорожно напрягать память и просить Мину о помощи.

Дочь удивилась, но возражать не стала, и всего через час, доделав дела, все семейство устроилось в амбаре на большом полотнище, в центре которого возвышался кусок глины. Хорошей, скользкой, мягкой, принесенной дочерью откуда-то с юга. Как ни удивительно, но все с удовольствием сели лепить. Хотя проблема возникла сразу, что делать? Посуда не зашла, для фигурок не хватало фантазии и навыка, а просто шарик колбаски не давал простора чувству прекрасного. Но только до момента озарения.

— А давайте лепить лошадку?! Например, Свая!

Четко, понятно, конкретно. И есть модель, мнение которой спросить забыли. К счастью, для Свая удар по голове не прошел бесследно, поэтому возражать он не мог. Ибо, несмотря на все старания и наличие образца перед глазами, то, что выходило у всех, на коня походило с трудом. Самым близким подобием у Мины стало нечто паукообразное. По крайней мере, именно для них характерна такая подвижность суставов. Идея "А давайте медведя" восторга не вызвала. Зато легший Свай тут же упростил задачу.

— Мы можем сделать лежащую лошадь!

Нет ног, нет четырех проблем сразу!

Тут в амбар заглянула парочка знакомых жеребят, они хотели позвать девочек побегать, но вместо этого с удовольствием остались для занятия лепкой. Почему-то работа с глиной успокаивала и завораживала всех. Если мелким просто не хватало тактильности и развития моторики, то, что в этом нашли взрослые, она так и не поняла, но благоразумно промолчала.

Нравится и отлично!

Кружок лепки непроизвольно разросся настолько, что в амбаре стало тесно и неудобно. Тогда кто-то озвучил отличную мысль об Общинном доме.

Кара недолго думая перенесла туда материал и, главное, образец. Свай не возражал перемещению, а вот уговорить его лечь удалось с трудом и то, только если Кара сидела рядом и поглаживала по боку. Кто-то принес еще глины, и компания расширилась. Постепенно образовались кучки по интересам, появились приспособления для выдавливания тонких линий и кисти для фактуры. В общем, дети разошлись по полной...

Появление Ривуса все пропустили, занятые иными делами. Зато советник прошелся туда-обратно и, подойдя, к Каре уточнил:

— Я, видимо, что-то упустил, осталось понять — что?

— Кружок лепки из глины, — предположила она устало, не давая подняться Сваю.

Бедный конь не мог нормально двигаться, когда на нём устроился такой деликатный груз. Отношение местных гигов порой оказывалось весьма удобным. Хотя временами случалось обратное, сдвинуть такого мастодонта тоже не представлялось возможным.

— Почему у меня возник кружок лепки?

— Потому что у нас в амбаре он не поместился, а Общинный дом на то и общинный, чтобы здесь размещалось общество. Не знаю, почему детям так приятно лепить из глины, меня этот факт тоже поразил, но раз им нравится — пусть занимаются, верно?

Тут подошел маленький мальчик с чем-то продолговатым на руке и попросил Ривуса:

— Помоги? Голова не та.

Понять с какого края голова Каре с первого взгляда не удалось, но не зря она тут два часа куковала:

— Грива не выходит, да?

— Да.

Он показал что-то непонятное, зато все увидели, где находится пресловутая часть тела.

— Это лежащая лощадь, — пояснила Кара очевидное вслух.

— Свай! — с гордостью объявило дитё.

— А... — многозначно протянул Ривус и сравнил оригинал с глиняным подобием.

Чтобы найти общее, нужно было обладать хорошим воображением или большим опытом.

— Это ты ноги так сложил? Очень похож. Давай найдем специалиста по головам, и он поможет.

Специалисты появились из питейного заведения напротив. Причем поначалу они даже не возражали, находясь в легком подпитии, выражали любовь к миру, но по мере попыток исправления чужого творчества и наступления отрезвления радости у троих матерых заросших мужиков явно поубавилось. Хотя один из них реально обладал талантом и умудрялся не только поправить все кривые поделки настолько, что лежащую лошадь можно было увидеть со стороны, но и объяснил, что и как делать надо. Он настолько легко и аккуратно обращался с глиной, что засмотрелись все.

И дальше начался мастер-класс от специалиста. Причем вместо лошади дети для начала взялись лепить подковы! Тема тоже вызвала живейший интерес и оказалась значительно проще в исполнении.

Мероприятие затянулось до вечера, причем детей пришлось разгонять почти насильно. И только обещание Чувуса прийти завтра и продолжить примирило с действительностью. Но самое занятное началось после прощания детского контингента. Кара, уходя в последних рядах, хотела навести порядок и убрать глину, но ее остановили, как и Чувуса. За лепку принялись взрослые...

Мысль о странных местных развлечениях долго крутилась у Кары в голове, но насыщенность дня сыграла свою роль, и сон наступил моментально.

* * *

Условное воскресенье порадовало снегопадом и душевным завыванием ветра. Кара не могла перестроиться на десятый день. Почему-то в родном мире, насколько она помнила, либо снег, либо ветер. Или снег и мороз? В любом случае, здесь всё легко и без проблем совмещалось. Или ей так казалось?

Утренняя чашка чая показала, насколько не хватает кофе, и почему терраса формальность. Всё равно жизнь кипит в амбаре и идет через амбар. Кара накинула плотный плед и подстелила его под себя, устроившись на деревянном настиле непонятного назначения. Тихое пофыркивание за спиной сообщило о появлении Свая. Тот аккуратно улегся рядом, прям на снег, и дал облокотиться на свое теплое тело.

Кара, чуть покрутившись, иначе перекинула плед и, взяв кружку в руки, призналась:

— Спасибо за то, что ты есть, такой замечательный и внимательный. Очень жаль, что с тобой случилась такая беда, будь ты в разуме, тебе бы цены не было. Знаешь, отличное утро, и дети еще спят. И даже снег мешает не так сильно, как нехватка кофе. Никогда не думала, что его мне будет не хватать больше всего...

Кара тихо проговаривала мысли вслух, формально имевшемуся в наличии собеседнику, но больше для себя и находила в этом непривычное успокоение и умиротворение. Почему-то именно здесь, сейчас и в такой форме у нее появилось ощущение дома и своего места. Хотя ничего, по сути, не изменилось, но жить стало проще...

Кара завершила посиделки, просто поняв, что начала замерзать, несмотря на теплого коня за спиной. Свай охотно поднялся на ноги, но вместо перемещения в амбар к сену и отдыху зарылся в сугроб. Зрелище не для слабонервных — огромный рыжий конь ныряет в сугроб, подкидывает ноги во все стороны и катается как собака спиной.

Наивная Кара ожидала услышать страшный хруст ломающихся позвонков, но недооценила гибкость оборотня. То, как выгибался позвоночник, заставило бы позеленеть от зависти любую кошку. Гибкость, несмотря на размеры, восхищала и пугала, если быть честной. А умение вскочить из положения лежа за долю секунды с упором только на одну ногу вообще за гранью фантастики!

— Ты невероятен! — восхищенно произнесла Кара подошедшему заснеженному Сваю.

Тот довольно заржал и отряхнулся, как собака, всем телом.

Они так тоже могут?!

В смысле мелкие могут, Кара видела подобное и не раз. Но одно дело — отряхивающийся жеребенок ей по грудь ростом, и другое — жеребец, у которого спина выше ее макушки, про его голову и говорить не приходится!

Приготовление воскресного завтрака и еда всей воодушевленной семьей. Оказывается, дети прямо с утра планировали вернуться к глине и лепке. На явное недоумение Кары пришло такое же недоумение детей — как она не понимает такого удовольствия! Пришлось усаживаться на диван и, прижав к себе мелких, признаться, что не понимает.

Разговор впятером при четверых активно говорящих — отдельное развлечение. В такие моменты Кара искренне радовалась их нечеловеческой природе и разному возрасту. Старшие тянулись к ней по мере необходимости, а младшие легко отвлекались и сосредотачивались на окружении. Табун и соплеменники значили для всех них очень много и спокойно компенсировали нехватку тепла от самой Кары. Вот и сейчас она поглаживала девочек, пока насмешливый Мит мыл посуду и, кажется, этого хватало.

Всё шло отлично до выхода на улицу, где неожиданно обнаружилась толпа. Кара, шедшая последней перед Сваем, остановилась и инстинктивно отшатнулась назад. Не то чтобы она испугалась, но да, испугалась толпы людей и лошадей всевозможных расцветок и габаритов. Благо Свая снести она не смогла, хотя и попыталась, получив возмущенное фырканье и надежное укрытие между головой и плечом, с опорой на длинную шею.

— Кара, не волнуйся, — подал голос Ривус. — Некоторые просто поторопились, но я, мы все хотели попросить тебя посмотреть на нескольких из нас с проблемами с глазами и координацией.

Рядом, пошатываясь или покачиваясь, стоял рыже-серый крупный старый конь. Даже не будучи экспертом, она понимала, возраст этого оборотня был весьма преклонным. А серость, видимо, седина на рыжей шерсти. Невообразимо.

— А... — она прокашлялась, — почему вас так много?

— Кто с проблемой, кто-то для поддержки, а кто-то просто так, как я, из любопытства. Ты же говорила, раз в декаду, вот мы и собрались.

— Ладно, давайте попробуем, только детей отведу в Общинный дом на лепку.

— Мы остаёмся! — тут же возразила Лизи упрямо.

— Вы хотели заняться глиной.

— Успеется, — недовольно отозвалась Мина.

Дети даже не оборачивались, так и оставшись в человеческом облике. Их, в отличие от Кары, табун вокруг совершенно не смущал.

Кара посмотрела по сторонам и предложила:

— Начнем, наверное, с ... — она махнула рукой в сторону всё сильнее покачивающегося старичка.

— А можно с меня? У меня жутко болят и чешутся глаза, — вперед вышла эффектная серая кобыла с красивыми темными мелкими точечками по шкуре.

Ее пропустили, или она сама прошла, но по факту встала перед Карой и наклонила голову.

— Ладно. Будет больно, — предупредила Кара и положила руки на прикрытые глаза.

Сначала не было ничего, а потом пришло понимание, что именно не так. Словно в тетрисе появились зеленые шарики с пастями из соседней игры. У нее ушло какое-то время, чтобы разделить их и убрать в ту самую соседнюю игру. Фоном раздавался высокий противный звук, от которого хотелось зажать уши и убежать. А потом стоило только разделить и отпихнуть, а еще капельку возгордиться собой, как последовал жуткий удар. И накатила ошеломительная боль, от которой перехватывало дыхание, и легкие не могли сделать вход.

Страх смерти накатил внезапно и так же внезапно прошел от сильного удара по спине. Ледяной воздух хлынул внутрь, и Кара распахнула глаза, чтобы в шоке увидеть страшную картинку нападения серой лошади на Свая. Та била исступленно, а бедолага только защищался и блокировал удары жутких копыт. Но что-то изменилось, и тот, резко подкинувшись, ударил в ответ куда-то по лопатке, отчего лошадь взвизгнула и отступила, спрятавшись за мужчиной.

Тот похлопал ее по шее и произнес:

— Висра, мы обсуждали, что ты не пойдешь одна?

— Он сломал мне ногу!

— Ты чуть не убила целительницу!

— Я случайно. Было больно. Очень больно, ты не представляешь, как больно! — она заметила сидящую Кару и спросила: — Извини, это рефлекс. Ты цела?

— Да, — всё, на что ее хватило.

Кара дошла до Свая и оперлась на него, тот явно берег заднюю ногу, и это настораживало. Суета, царившая вокруг, проходила мимо, словно это ее не касалось. Подошедший к Сваю человек оказался целителем, вылечившим наложением рук, как мельком отметила Кара.

А потом тишину прорвал голос Лизи:

— Мама, мамочка... ты так летела...

Она опустилась на колени и обняла дочерей, успокаивая их и успокаиваясь сама. Сколько времени прошло вот так, сложно понять, накатившее отупение ничуть не мешало, а наоборот, умиротворяло.

Прервал его Ривус, осторожно спросив:

— Как ты?

— Живая.

— Ты не могла умереть, удар головой неприятный, но в худшем случае отделалась бы сломанной рукой.

— А...

Она набрала воздух, чтобы высказаться о хрупкости человеческого тела, но промолчала. Не стоило пугать детей сильнее, чем уже есть.

— Мамочка, прости, не надо было приводить Тора, — тихо сказала Винни.

— Ничего, вы всё сделали правильно, зато он теперь видит, какие вы у меня красивые. Всё не так страшно, я тоже испугалась, но уже всё прошло. Давайте, мы поможем дедушке, ему наверняка бегать с вами неудобно и пойдем лепить из глины?

Девочки напряглись, но возражать не стали, а Ривус добавил:

— Ему и кушать неудобно, яблоки убегают.

Кара уверенно направилась к качающемуся коню, причем амплитуда движения, на ее взгляд, возросла до опасного уровня. Но тут ее оттеснил Свай и умудрился встать между Карой и старичком. Тот, удивительное дело, не возражал.

— Так будет вернее. А меня еще мальчики придержат.

Свай прогнулся как кошка, а старик положил на него голову, так что перед опешившей женщиной предстала только морда. Тоже с сединой и удивительно умным взглядом. Голова покачивалась, перемещаясь по рыжей спине, и усиливала ощущение сюрреализма. Кара прикрыла глаза и положила руки на его лоб.

Сосредоточиться удалось не сразу, но стоило ей "провалиться", как всё стало еще более странно. Она не понимала, где очутилась, и что нужно сделать. Игра, правила которой непонятны, пугает, а не радует. Кара, не выдержав, убрала руку и переложила ее на Свая, но ощутила лишь мех под рукой, а потом позвала: "Свай".

Рука на лицо и осознание, как должно быть на самом деле. Строительство из кубиков и блоков никогда не было ее любимым развлечением, а тут пришлось заниматься именно этим. Одновременно собирая эти самые кубики из подручных материалов. Ей не хватало нормальных развлечений, она точно помнит свое переживание по этому поводу в первое время, и вот пожалуйста — играй не хочу...

Выиграть нормально не получилось, домик построился, но в отличие от ровного и симметричного образца, был чуток скошенным и кривоватым.

Но как улучшить это, Кара не поняла, поэтому выплыла со словами:

— Извините, кажется, у меня не получилось.

— Всё получилось, — отозвался сивый мерин, — меня трясти перестало, и звон в ушах пропал.

Он медленно отошел назад и... упал. Кара вскрикнула, народ кинулся, а тот кувыркался в утоптанном снегу и размахивал копытами во все стороны.

— Помогите ему! — не выдержала горе-целительница.

— Он чешется, — отозвался Мит недовольно.

— А... но всё равно нужно поспать, чтобы всё нормализовалось.

— Конечно, милая девочка, конечно... — тот вскочил на ноги и потянулся. — Давно не был таким здоровым. Спасибо тебе за это!

— У меня не получилось. У Свая основа ровная, а у вас всё равно кривовата, — нехотя призналась она.

— Это нормально, девочка, я его старше на сотню лет, но за попытку омолодить отдельное спасибо.

— Пожалуйста.

Тут заговорила Мина:

— Мама, ты устала и хочешь отдохнуть.

— На самом деле нет, — удивленно отозвалась она. — Даже удивительно.

— Ничего удивительного, тебя Свай подпитывал. Ты за его счет остальным помогаешь, — отбрила дочь.

— Свай, как ты?

Конь ожидаемо промолчал, но голову повернул и погладить позволил. И даже не отошел, когда вперед вышла женщина со взрослой дочерью без одного глаза.

— Посмотри, пожалуйста, Лифту? Мы ее подержим.

— Я постараюсь не дергаться, — пообещала та и добавила: — Мне о-очень нужен второй глаз, я так не могу!

Кара понимала ее истерику, быть красивой очень важно, особенно в таком возрасте, достаточно посмотреть на Мину.

Поэтому она уверенно подошла вперед и, посмотрев на родительницу, предупредила:

— Вы ее держите!

— Разумеется.

Рядом встал невысокий плотный мужчина, и оба обхватили Лифту за шею. Та прикрыла глаза и уперлась ногами в снег. Рядом топтался напряжённый Свай. Кара положила руки на веки лошади и прикрыла глаза.

Восстанавливаем два одинаковых тетриса, точнее, две части одного!

Крик раздался почти сразу и звучал прямо в нее, несколько обескураживая и сбивая с толку. Но задача увлекла, и Кара втянулась. Она с гордостью создала красивую симметрию, а потом ощутила удар и... падение. Удар головой о землю снова оглушил, но теперь сделать вздох удалось пусть и не без проблем.

Мать моя женщина...

Лифта бесновалась, явно раскидав всех, но на ее пути к Каре стоял Свай и Ривус. Последний резкими отрывистыми командами успокаивал беснующуюся лошадь.

— Всё, хватит, — рявкнул вдруг Мит. — Достаточно издеваться над матерью. Вы ее убьете на хрен после очередного исцеления. Лифта, заткнись, ты сама приперлась за глазом!

Как ни странно, но его услышали. Кобыла остановилась и перестала рваться вперед, а Кару подхватил взбешённый Мит и потащил домой.

При этом он обратился к собравшимся:

— Всё, никаких исцелений! Хватит, поиграли! Пока не найдете способ фиксации всяких больных, идите полем. Достали! Я не хочу снова стать сиротой из-за вашей дури. Свай, никаких исцелений. Не давай ей больше так делать!

Жеребец фыркнул, и Каре показалось, что он всё понял. А дальше ее затащили в дом и усадили на диван, взбешённый сын метался туда-обратно.

— Давай пройдемся? — предложила Кара. — Хочу подвигаться.

— Никаких исцелений!

— Согласна. Я тоже хочу жить, очень-очень хочу жить.

— Хорошо. Пойдем.

Мелкие с Миной обнаружились в амбаре, вычёсывающими Свая. Но стоило показаться остальным, как уходовые процедуры завершились.

— Мы на прогулку, вы с нами?!

— Пойдем куда-нибудь подальше, — пробурчала Лизи.

Кара растерялась.

Такой оптимистичную активную и жизнерадостную дочь она не видела, кажется, никогда.

— Давайте в табун Хесуса сходим? Помните, мы капусту поставили солиться?! — вовремя всплыла в голове периодически мелькающая мысль.

Кара не нашла квашеной капусты в местном меню и попробовала добавить сама. Очень ей не хватало частички дома, и почему-то капуста стала той самой первой спасительной мыслью. С огурцами не вышло, их не было, зато имелось другое разнообразие овощей и фруктов. Многие названия она услышала в табуне и стала пробовать тоже там. Как, впрочем, и здесь, где к привычным крупам добавился еще десяток видов. И сушеные ягоды отличались завидным разнообразим, пусть по-настоящему сладких было раз-два и обчёлся, но всё равно наличие вкусов приятно удивляло.

В этот раз Свай никуда не пошел, оставшись отдыхать, поэтому, к удивлению Кары, ее повезла Мина. Мит нервничал и приплясывал задними ногами, весьма этим фактом обескураживая. Тропа длилась недолго, наверное, из-за способа перемещения. Но самым неприятным стало иное открытие — на Свае ехать удобнее, он мягче, шире и идет плавнее, как бы скрадывая отторжение пути. Мина просто шла с грузом, и мнение груза о дороге ее совершенно не волновало.

Размышляя и сравнивая, Кара незаметно приехала в лето. Тут же стало тепло и пришлось спешно раздеваться, собирая вещи в куртку.

— Как-то погода тут слишком жаркая. Пошли за капустой?

Ее оставили в специальном общественном хранилище. Странном длинном не то подвале, но то пещере, приспособленной для подобных целей городскими жителями. Капуста нашлась на месте и после перемещения бочки к выходу, была торжественно открыта.

Привычный знакомый запах квашеной капусты вызвал улыбку и слюноотделение у Кары и опасливый вопрос от Мины:

— Мам, ты уверена, что это съедобно?

— Это вкуснятина, что пальчики оближешь! Закрываем и домой.

Тут рядом остановилась красивая яркая эффектная женщина. Кобыла вне возраста, яркая и самоуверенная. Эта Роксана всегда вызывал стойкую зависть у Кары и тщательно подавляемую досаду, ей такой не стать ни за что.

— Что такое интересное приготовили?

— Капусту, — сухо отозвалась Кара.

— Только пахнет она странно, — добавила Лизи тихо.

— Нормально пахнет, ты просто не пробовала.

— А можно попробовать? — тут же попросила Роксана. — Люблю новые вкусы.

— Ну... тут ни тарелки, ни ножа, а руками в бочку лезть... — не договорила Кара возражения.

Роксана моментально достала тонкий длинный клинок из ножен.

Пришлось, аккуратно раскрыв верх достать половинку кочана, солила Кара именно так, чтобы время и силы впустую не тратить. Роксана принюхалась и оторвала небольшой кусочек.

Лизи тоже не удержалась и, подтолкнув головой, попросила:

— Я тоже чуть-чуть хочу.

Пробовали медленно и настороженно, и ответ Роксаны поразил:

— Очень интересно и необычно, мне нравится.

— Мама, я буду еще, — воскликнула Лизи, поднимаясь на задних ногах, хотя и так приятно поражала ростом.

Лизи с аппетитом съела еще пару листов, и остановила ее сама Кара:

— Маленькая, давай попозже, посмотрим, как животик отреагирует.

— Но вкусно же! Мне не станет плохо, если вкусно!

Такая непосредственность сподвигла всех на пробу и, к огромному удивлению Кары, полкочана дети аккуратно разорвали прямо у нее в руке.

— Очень вкусно, — согласился Мит. — Как будто чего-то не хватало, и теперь это нашлось.

— Там полезные вещества развиваются, как в пиве или кефире, или хлебе.

— Значит, там есть что-то полезное именно в копытном виде, — пришла к выводу Роксана и, сделав пару шагов назад, обратилась.

Вместо эффектной женщины стояла такая же эффектная кобыла. Абстрактно Мина красивее, но Роксана держалась с непередаваемым апломбом красавицы, делающим ее еще притягательней. Темно-гнедая лоснящаяся и статная, эффектная в любом облике женщина.

Та принюхалась и аккуратно попробовала листик, а потом умудрилась, отпихнув всех, ухватить все полкочана и съесть, подбрасывая в воздухе, не подпуская к нему никого.

— Это невероятно вкусно, — согласилась та. — Действительно явно полезный продукт, чего-то не хватало, и это дополнило. Рецепт? Или сама займешься производством?

— Наверное, сама, мне не хватает финансовой стабильности.

— Тебе урезали содержание? — поразилась Роксана. — В табуне Кога обычно нет проблем с деньгами.

— Нет-нет, всё нормально и даже больше, чем тут было, но свой источник денег надежнее...

Ее слова прервало веселое ржание Роксаны:

— Человек и человеческая логика. Ты часть табуна! Мы своих не бросаем. Ты не можешь быть финансово надежнее, чем табун. И не переживай, у них хватит денег на содержание тебя и детей, половина алмазов и треть редких металлов идет из табуна Кога. Север всегда был богат. И табун Кога, и стая Иммиха — одни из самых состоятельных в нашем мире!

— В нашем мире?! — переспросила Кара растерянно.

Она впервые услышала это выражение здесь.

Роксана тряхнула гривой и на редкость серьезно ответила:

— Обсуди эту тему в своем табуне и подумай насчет капусты. Очень хорошая идея, не знаю, сможешь ли ты ее реализовать, но продать за процент, как плющенку, отличный вариант. И тогда ты почувствуешь себя финансово стабильной!

Сказав это, Роксана снова встряхнула гривой, умудрилась коснуться руки Кары плечом, отчего куда-то пропал нож, и ускакала в сторону от города.

— И что это было?

— Это Роксана, — легко пояснила Лизи.

— Жена Хесуса, — добавила Мина.

— Неужели?!

— Ага...

Дальше дети охотно пробежались по местным магазинам и закинули на спину еду. Почему-то перевозка еды — это нормально, а человека — проблема.

Потом, оставив груз под присмотром местного нарика, ушли на прогулку к озеру с небольшим водопадом. Мелкие с радостью побежали купаться и общаться с остальными детьми, Мина изменилась и плавала в виде человека, а Кара прогуливалась по берегу рядом со всё еще взбудораженным сыном.

— Ты как?

— Это ты у меня спрашиваешь? Ты сегодня чуть не умерла!

— Всё обошлось, но теперь ты понимаешь причину моих переживаний о вас.

— Это другое!

— Это то же самое — заботиться о близких совершенно нормально.

— Я не смог тебя защитить!

— От меня самой?! А это возможно?

Мит промолчал, они пошли дальше. Спустя пару десятков шагов Кара заговорила, сообщив о переживаниях по поводу плохого материнства. Дескать, была бы хорошей матерью, всё стало бы совершенно иначе.

Почему-то ее признание рассмешило сына, и он полез обниматься.

Короткий разговор по душам и на редкость приятное заявление в ответ:

— Ты самая лучшая на свете мама!

Лесть, конечно, но всё равно на душе стало теплее. Прогулка заняла почти два часа разговоров, молчания, касаний. Именно касаний детям, оказывается, не хватало, у них тактильность имела огромное значение в общении и ощущениях.

А потом они вернулись к довольным, вымотавшимся мелким, на редкость умиротворённой Мине и к терпеливо ожидавшему с их вещами сторожу.

Мужик без сомнений забрал пару золотых монет и добавил:

— Я там сверху сливы положил, угощайтесь!

После чего исчез в неизвестном направлении.

Пообедали они в местном ресторанчике, с удовольствием попробовав несколько непривычные блюда и необычные сочетания.

А дома уже наступил поздний вечер, по-прежнему шел снег, и мир радовал белизной и холодом. Как ни странно, но это возвращение в гораздо менее приятный климат вызвал ощущение прибытия домой. Родное место оказалось таким, а вовсе не более тёплым табуном Хесуса.

Вот так...

ГЛАВА 7

Ужинать дети предпочли в лошадином облике, съев половину большой бочки капусты. Причем после присоединившегося к ним Свая дело пошло еще веселее. С трудом отстояв рассол, Кара прогулялась до магазина и купила два мешка капусты на последующую засолку. Заодно с удивлением узнала от радостного Тависа, что завтра тот не работает, так как у них график декада через декаду.

Вот так новости!

А она втайне грешила на средневековье и рабочее мракобесие, а тут всё сложнее устроено.

Вечер прошел продуктивно за заготовками и в общении с детьми. Все вымылись, и Кара потратила два часа на расчёсывание и за плетение кос на четырех головах. Хотя длинные волосы и грива никак между собой не связаны, но и то и другое красиво. Поэтому Мит вместо стрижки решил отрастить свой куцый хвостик.

Разговоры, рассказы, обсуждения, щекотка и домашнее тепло. Кто бы мог подумать, что для получения всего этого нужно всего лишь попасть в другой мир...

Ирония, да и только...

Утро понедельника, точнее первого дня, прошло в обычном режиме, будильник, гигиена, приготовление завтрака и планы на ужин для всей семьи. Пока запеканка готовилась, Кара проведала Свая, тот проснулся, но тоже ленился. Вот странное дело, конь просыпается, как и она, только без будильника, а благодаря чему-то внутреннему.

Но вопрос — зачем?

Разума у него нет, инстинкты требуют встать посреди ночи?

В амбаре было достаточно светло из-за светильников и четырех больших окон. Летом они, наверное, открываются, а может, и нет, но в любом случае состояние на улице показывают неплохо.

Так какой инстинкт будет коня в такую рань?

Этот вопрос Кара ему и задала, заставляя подняться и начиная отряхивать. Тот, как ни странно, потянувшись, охотно подставлялся под жёсткую щетку и поглаживание. Видимо, пресловутое касание, о котором упоминал Мит, нужно не столько человеку, сколько животному? Свай чистился, гладился и чесался. Причем с ним было намного проще, чем с детьми, там человеческая природа Кару притормаживала. Хорошо, конечно, но как-то это неправильно. А Свай это просто конь, умный, конечно, но животина.

Завтрак у детей, проводы до школы и садика, причем со словами "Нас заметет, и мы утонем в сугробе". Пришлось подключать Свая, который точно знал, что выберется из любого сомнительного места.

Зато, вернувшись домой, Кара достала кукурузу и заскучала. Ну... почти заскучала, аккурат до заглянувшего в гости наглого коня.

— Свай! Снег с ног счищать надо!

Тот не отреагировал и пришлось подниматься самой, чтобы отряхнуть ноги и отпихнуть наглую морду, полезшую доедать остатки с тарелки.

И Винни, и Лизи оставили бутерброды с красной рыбой, которые моментально провалились в Свая. И, главное, тот имел наглость еще и вопросительно фыркнуть. На что получил хлопок по плечу и початок кукурузы для развлечения. Хотя развлекся явно не он, а опешившая Кара. Свай радостно, аккуратно придерживая копытом, почистил початок и с невероятным аппетитом съел. После чего умудрился состроить настолько жалобное выражение лица, что Кара, не выдержав, рассмеялась и, отложив десяток на ужин детям, остальные отдала коню.

Она смотрела и умилялась, сообразив, что, судя по отрывистым сведениям, Свай был одиночкой и жил везде понемногу. Даже Роксана его знала, наверное, тогда и питание было разнообразнее, а тут сено — отличная полноценная еда, но однообразная. Керн брата явно баловал, но он пока отсутствует, Кара была просто не в курсе, что можно, а что нельзя, доверяя в этом плане самому коню. К тому же не знала его вкусы при нормальной жизни. Да и не могла знать, если быть откровенной.

После кормежки пришлось чуть убраться дома, постирать вещи, благо некий специальный артефакт для стирки был изобретен очень давно, и заняться повышением благосостояния. Для чего Кара снова прогулялась до магазина и, познакомившись со второй сменой продавцов, выяснила, к кому можно обратиться по поводу капусты. В отличие от Тависа, знавшего всех и обо всех, Рир на вопросы отвечал охотно, но не более того. Зато дал здравый совет — подойти к Ривусу, это, дескать, его работа и обязанности.

Советник обнаружился в Общинном доме, по самую макушку зарывшись в бумаги. Отвлечению он не обрадовался, но выслушал причину, счел ее уважительной и организовал Каре перемещение до фермеров, занятых выращиванием капусты и потенциально готовых заинтересоваться новой идеей.

Как пояснил словоохотливый молодой парень, на еду и продажу овощи выращивают многие, но деньги на этом зарабатывают всего несколько семейств. И он с удовольствием Кару по ним повозит, учитывая потерявшегося где-то Свая. Она была только за. Парня звали Йоханас, он учился в университете и подрабатывал помощником у Ривуса. Причем университет старейший столичный, и попасть туда на факультет управления и финансов было целой сложной историей, хотя работать с Ривусом ничуть не проще, но Йоханас набирался опыта и радовался возможности размяться. Амбиционный парень планировал дальше остаться в столице и пойти на работу в Казначейство, там оборотни весьма ценились, а еще он пояснил, что жизнь в табунах и стаях — это личный выбор каждого. На самом деле примерно треть оборотней предпочитала человеческие земли и города, там свободнее, проще, легче и веселее. В табуне всё регулируется вожаком, а на человеческих землях — законом. Но если правило "не пойман — не вор" там работает, то здесь совершенно не аргумент.

А еще он многое знал о Свае и охотно рассказал о талантливом маге-портальщике, путешественнике и исследователе. Этот мир, кроме большого обжитого материка, имел еще парочку необитаемых, и вот их-то всегда все рвались исследовать.

А еще на одном из миров существовала природная аномалия, соединяющая его с соседним, с которым табуны и стаи успешно много лет торговали. Разумные, как и неразумные, живыми пройти в периодически возникающий провал не могли. А вот обмениваться неживым вполне. Оттуда в этот мир попадали новые артефакты, принципиально новые схемы и заклинания, а туда уходили ресурсы вроде драгоценных камней и редких металлов, успешно выращиваемых лошадьми.

Видя недоумение Кары, Йоханас пояснил:

— Твои дети еще маленькие, это с возрастом проявляется и на своей земле. Видела, как мы зерно выращиваем? Или сено заготавливаем?

— Нет.

— А...

Он даже остановился и повернул голову, чтобы взглянуть на Кару.

— Я многое упускаю, — сделала она вывод.

— Очень многое. Зато будет что посмотреть. В общем, мы используем природные способности для сельского хозяйства, никто вручную тысячу кочанов капусты не собирает...

— А я думала руками... в смысле копытами...

— Ты что! Этого, уже не знаю, сколько тысячелетий не делают!

— А кстати, сколько веков вашей цивилизации?

— Тебе с какого момента считать?

— А какие есть варианты?

Вариантов было три. Табунный, оборотнический и официальный. В государстве велась шкала летоисчисления, от нее и шел отсчет. Но оборотни так же точно знали, когда они пришли в этот мир, спасаясь из своего, и вели летоисчисление по меркам своего мира. А еще лошади считали от момента появления первой табунной цивилизации.

Выяснилось, что в родном мире оборотни враждовали, там людей не было, только звери, и дележка территории была жесткая. Уже в новом пришлось приспосабливаться, договариваться, иначе выстраивать границы и нормы морали и заодно вливаться в местное, чуток первобытное человеческое сообщество. Хотя по первости люди иначе, чем еда, не воспринимались, но потом случился какой-то знак, типа боги вмешались, и появилось осознание или миром, или их отсюда изгонят. Если учесть, что оборотни умудрились урвать себе половину территории материка, а из оставшейся примерно половина представляла собой горные массивы, то сильно обиженными они не были.

Еще удивительным делом оказалась численность. Несмотря на отсутствие предохранения особого роста населения не было. У пары могло было двое-трое, реже, значительно реже четверо детей. В том числе и среди оборотней, поэтому прирост численности имел место быть, но не настолько стремительный. К тому же оборотни изначально жили дольше и размножаться начинали позже, после становления себя как личности.

А люди, к сожалению, периодически становились жертвами очередного гения, обвиняющего в своем бедственном положении двуипостасных. То новая болезнь, выведенная, чтобы косить оборотней, перекинется на людей, то специальный состав взорвется и сравняет с землей население третьего по величине города, то специальный яд вместо двуипостасных выкашивает обычных граждан.

Йоханас предположил, что это обратная сторона того самого божественного запрета — не трогать непохожих. Дескать, если оборотни услышали, их так правильно воспитывают, то люди проигнорировали. Кто-то не поверил, кто-то отмахнулся, кто-то счел это глупостью и байками. Поэтому примерно раз в сто лет с появлением очередного безумного гения случался какой-то катаклизм. Оборотни при этом тоже страдали, но только как случайные жертвы. Например, в том разрушенном городе погибли две тысячи оборотней, находившихся там в тот момент. Но людей жило под полмиллиона, и разница более чем ощутима.

Согласно последним переписям и статическим расчетам на данный момент численность населения составляла порядка пятнадцати миллионов человек и двух миллионов двуипостасных. Причем лошадей и волков было примерно по семьсот тысяч и по триста тысяч медведей и кошек.

Они закончили на самом интересном месте, потому что дошли. Вот просто взяли и куда-то пришли, хотя Кара охотно бы еще прогулялась пару-тройку часиков.

Очередная ферма слегка отличалась от увиденной раннее, да и место было иным, плоским и открытым всем ветрам, а еще присыпанным снегом на метр, не меньше, хотя территория около дома почищена и утрамбована. А еще в кои-то веки она увидела собранный вдалеке навоз и кучу строений на горизонте.

Хозяева были дома и гостям удивились, у Кары сложилось впечатление, что такие приходы нечто из ряда вон выходящее. Пара была внешне молодой, но без детей, судя по амбару и дому. Ллио внимательно выслушал предложение Кары, а его жена Цшоиш даже рискнула попробовать. В человеческом виде капуста вызвала интерес, но не более, зато приглашенный работник или родственник, кто их разберет в копытном, умял полкочана за мгновение, чуть не откусив Каре руку.

— Любопытно, — заметил высокий массивный хозяин.

— При закваске образуется полезные элементы, точнее бактерии, разрушая капусту для себя, делают ее более полезной для остальных. Судя по детям и Сваю, вчера умявшим по несколько кочанов, они пропукались и словно сдулись. По Сваю хорошо заметно было, никогда не думала, что в них помещается столько воздуха. Ни поноса, ни какого-то еще расстройства не было, хотя дети вечером изменились в человеческий облик.

— Сдулись? — задумчиво поинтересовалась Цшоиш. — Нормализация работы желудка — это отлично, поэтому и вызывает такую реакцию — получение необходимых веществ. Хорошо, как ты ее готовишь?

— Нужна капуста, бочка, соль, морковка и капелька воды. Я покажу, но идеального результата обещать не могу, в таких случаях, как и с тестом, есть масса нюансов, о которых я просто не знаю.

— Давай попробуем.

И они занялись приготовлением, причем на кухне Цшоиш. Женщина была немногословной, но внимательной и с отличной памятью. У нее ничего не терялось, и она всегда знала, где и что оставила. Полезный навык. Кара готовила и объясняла, несколько раз извинившись за условность, та кивала и соглашалась.

А потом после разговора за жизнь и жалоб на детей хозяйка неожиданно заметила:

— Ты не понимаешь своего счастья. У нас до сих пор не получается, а ты получила всё и сразу. Радуйся.

— Прости, пожалуйста. Я не хотела тебя задеть, это всегда так — что имеем, не храним, а потерявши плачем.

— Наверное. Особенность логики и мышления. Что дальше?

Пояснения и уточнения заняли еще какое-то время, после чего Кара покинула ферму, а хозяева пообещали заходить и рассказать о результате. Если идея выльется во что-то путное, они так же легко пообещали процент с продажи.

На обратном пути Кара поделилась сомнением с Йоханасом:

— Я человек и не понимаю этого действия на доверии. Кто помешает им, пусть не обмануть, но уменьшить сумму? Зачем отдавать всё, если этого можно не делать?

— А смысл так поступать? Один золотой с сотни не так критичен, чтобы что-то менять. Эта не та сумма, чтобы из-за нее что-то усложнять, понимаешь? К тому же вдруг ты что-то еще вспомнишь или другое хорошее дело решишь сделать и обратишься к ним? У нас очень хорошая память, понятно, что всегда бывает и вражда, и конфликты, и остальное, но мы реально помним и хорошие дела. Одно дело — реальный конфликт из-за чего-то важного, и другое — неприятие из-за какой-то мелочи или желания сэкономить. Зачем? Им этот процент проблем не создаст, тем более ты пришла с новой идеей. И есть вероятность, что через условную сотню лет поможешь или как минимум не навредишь. Мы долго живем и помним очень многое, поэтому не усложняй себе и окружающим жизнь.

— Всё равно. Вот, допустим, они меня обманут, и да, я это запомню, и что?

— И ничего. У тебя четверо детей, вот предположим, у них появится сын, заинтересовавшийся твоей дочерью.

— У них разница в возрасте какая будет?!

— Десяток лет, в полвека уже не критично. Не суть важно, вот заинтересовался, а твоим детям он сразу не нравится, потому что сын своих родителей, обманувших тебя на пустом месте. И что потом? Усилия, сложности, неприятие и всё из-за какой-то горсти мелочи? Кара, скажу откровенно, в человеческих землях подобное встречается сплошь и рядом, это ваша норма. Но на территориях оборотней всё несколько иначе, мы знаем законы и соблюдаем их.

— Не понимаю, почему люди до сих пор не попробовали вас подчинить или уничтожить, это же в нашей природе.

— Мы сильнее, на нашей стороне боги, да и настроение общественности контролируем четко. Знать понимает, насколько сотрудничество полезнее вражды, но, конечно, в отдаленных местах случается всякое, хотя теперь непатрулируемых мест не стало.

— В смысле?

Кара узнала, что после появления такого числа измученных детей оборотни не просто встрепенулись, а всё общество, получив душераздирающий удар по лицу, точнее морде, ожило. И кроме огромной работы на официальном уровне, все двуипостаные изменили схемы патрулирования. Если раньше, где находились, там и четко отслеживали только свою территорию, то теперь, в основном волки, стали пробегаться по всем обжитым землям и всем отдалённым уголкам. Волкам это делать физически проще, но где-то проходили невидимые кошки и заметные медведи, а что-то под присмотр взяли лошади.

Тут они вернулись в город и попрощались, у Йоханаса были еще обязательные дела, а Каре требовалось подумать и проанализировать услышанное. Она забежала домой и, растолкав Свая, отправилась на прогулку, как раз погода улучшилась, и можно побродить кругами и зигзагами по вытоптанным тропам. Сколько времени Кара пробиралась, она не знала. К тому же за ней как привязанный брел и тяжко вздыхал бедолага Свай. Наверное, в другое время она бы ему посочувствовала, но теперь, когда от мыслей распухала голова, чужие терзания волновали в последнюю очередь.

В этом мире были попаданцы, например, сами оборотни. И был магический мир на сотрудничестве. Значит, ничего экстраординарного в ее появлении нет. Вернее, есть, но назвать это нереальным по местным меркам она не могла. Теоретически, может быть, и есть, наверное, подобные ей, только как об этом узнать подробнее?

Завести тему с детьми?

Но тут Кара натыкалась на свою собственную непохожесть. Поначалу, когда дети интересовались, она растерянно отвечала, что пришла издалека и как попала, понятия не имеет.

Насколько дети обратили внимание на ее слова?

Потом они выхаживали Мита и сблизились. И когда начались неприятности, появилось желание стать семьей официально, с привлечением богов, что показалось естественным, логичным и единственным выходом.

Но полностью откровенной Кара не была никогда, сначала из опасения, а потом по привычке и нежеланию навлечь на них неприятности. Если вдруг что-то пойдет не так, и правда заведет в ловушку, дети действительно ничего не знают, и любые проверки покажут то же самое.

Но... теперь выплывало огромное но, как ей самой узнать правду?

Она не в том статусе и не в том положении, чтобы просто задавать вопросы. Конечно, от Йоханаса постепенно можно будет что-то еще полезное разузнать, но как сделать так, чтобы они общались? Как вывернуть ситуацию, чтобы ее интерес был понят, пусть и как любопытство скучающей домохозяйки. Одно дело — завести разговор при встрече, а другое — специально настойчиво искать этой самой встречи, чтобы задать полсотни вопросов. Назвать лошадей нелюбопытными нельзя, а добавив отличную память, о которой столько сегодня услышала, получается совсем удручающая картинка.

Размышления и тропа завели невесть куда. Редкий лесок и типичная беседка для отдыха, как называла это Кара. Навес с сеном для перекуса и отдыха. По какому принципу их размещали, Кара не уловила, пополнялись они силами местных активистов, и обычно пользовались вниманием со стороны детей, подростков и прогуливающихся компаний постарше.

В этом плане местные жители Каре нравились. Кроме посиделок дома, тут совершенно естественно и физиологично было отправиться погулять и посплетничать. Причем и женскими, и мужскими, и смешанными компаниями.

Табунный принцип в действии.

Лошадям биологически требовалось движение, поэтому оно было частью нормальной повседневной жизни.

Так вот в местной, расположенной посреди нигде беседке обнаружилась укутанная в непонятно что по самое нельзя молодая девушка и крохотный жеребёнок. Прям совсем крохотный, как будто новорожденный. Хотя Кара не видела местных младенцев вблизи, но понимание о размерах у нее уже сложилось. Да и непропорциональность говорила о подобном. Мелкий стоял на сене и, дрожа всем телом, тянулся к девушке.

— Привет, тебе не кажется, что тут ему холодновато? Он еще совсем маленький.

— Да, он замерзает, но... я не могу... Я просто не могу...

Она отошла в сторону, и малыш неуверенно шагнул за ней, но девушка стремительно передвинулась и очутилась за Карой. Малыш издал странный тихий звук, ничего подобного Кара раньше не слышала.

— Тебе чем-то помочь? Что-то случилось? Давай я позову подмогу?

— Да, помочь. Да случился... он... я не готова. Я не хочу! Мне рано!

— Ты о чём, дорогая? Это твой малыш?

Бедолага покачивался и жалобно скулил, Кара не выдержала и, подойдя, обняла его, укрыв своей курткой.

— Я еще слишком молода для детей, я только начала жить!

— Да, так бывает. А его отец?

— Он человек! Зачем ему жеребенок?!

— А твои родственники?

— Куда им еще его вешать?

— Хорошо, но если всё так, может отдать его в другую семью? Где его будут любить и заботиться?

— Да-да, так и надо... Я отрекаюсь... он твой. Позаботься о нём. Счастья...

Она ринулась в лес и моментально ушла тропой. А Кара осталась с дрожащим, замершим и тихонько скулящим младенцем.

Прогулялась, называется...

— Свай! Свай, скотина ты безголовая, ты где?!

Свай вынырнул откуда-то со стороны и удивленно прислушался и принюхался, а потом оказался рядом и сам опустился на колени, чтобы Кара смогла взобраться. С мелким это было проблематично, но она справилась и, прижав мелкого поплотнее, скомандовала:

— В город! Или сразу к Цшоиш... ах... ты же там не был! Что за проклятие!

Свай медленно поднялся и, разогнавшись на широкий плавный шаг, сразу ушел тропой. Как ни странно, но вышел он не в городе, а на ферме. Той самой ферме Цшоиш и Ллио. Как ни удивительно, но буквально мгновение спустя стоило только Сваю приблизиться к дому, что-то прошелестело, и как будто поднялся снег, а потом появился Ллио.

— Что случилось? Ты спятила, такого кроху на улицу вытащила? Он же только родился!

— Где Цшоиш?

— Идет. Вон.

Взмах рукой в сторону, и Кара увидела приближающуюся желтоватую точку. Цшоиш тоже была гигом, причем интересного песчаного цвета. Кара похлопала по спине Свая, и тот опустился на колени. Пока она смогла спуститься на землю, прибежала Цшоиш.

— Кара, что случилось? Что с твоим ребенком?

— С твоим, дорогая! Его биологическая мать от него отреклась. Она еще очень молода, а отец человек. Она оставила его мне, но у меня своих четверо.

Как ни странно, но маленький, издав тихий жалобный звук, не дождавшись завершения речи Кары, быстрым рывком приблизился к кобыле и застыл, снова простонав, что ли. Цшоиш опешила, склонилась и, моментально переместившись, закрыла жеребёнка собой, умудрившись, как будто укрыть его и отодвинуть Кару со Сваем на несколько метров. Она ничего не успела понять, но Ллио подхватил мелкого на руки и стремительно занес его в дом, а Цшоиш, развернувшись, явно прикрывала отход мужа. Спустя пару мгновений ситуация изменилась — кобыла ринулась домой, а оттуда быстро вышел рыжий гигантский жеребец.

Свай моментально перекрыл весь обзор, загородив Кару собой, но приближение второго коня она уловила.

— Ллио, вы оставите его себе? Воспитаете как своего? Будете любить и заботиться как о своем?

— Он и есть наш, — нехотя и явно раздраженно отозвался конь, отходя назад.

Свай тоже попятился, открывая обзор.

— Спасибо, что подумала о нас. Я буду признателен, но позже. А сейчас, пожалуйста, уйди, ты с жеребцом инстинктивно воспринимаешься как опасность ребенку. Мне сложно удержаться и не прогнать вас подальше от семьи.

— Хорошо, мы уходим. Свай...

Свай очень нехотя опустился на колени, причем только передними ногами. И то не сразу, сначала одной, потом второй, видя, что Кара не достает. Ллио смотрел с некоторого отдаления.

Уже залезая, Кара уточнила:

— Наверное, надо кому-то об этом сказать? Сообщить?

— Я сам доложу. К тебе придут...

— Хорошо. Мы уходим.

— Спасибо...

Несмотря на попытку говорить спокойно в голосе явно слышалась агрессия.

Свай почти сразу рванул тропой, а Кара устало прилегла ему на спину. Очередная тропа прилично вымотала, а если учесть куртку, оставшуюся у мелкого, еще и холод давал о себе знать. Она действовала, не подумав, на эмоциях и инстинктах, как любят говорить местные, а теперь в полной мере включился разум.

Он и вынудил произнести по возвращению:

— Вот это мы с тобой попали, а, Свай!

Свай, к счастью, ничем не терзался и, довезя Кару до дома, отправился к сену, а она, занявшись приготовлением ужина, задумалась, как будет объясняться.

Делать это пришлось несколько раз, всего через час появился сначала Ривус, потом вожак, а потом старенькая сухенькая бабулька. Точнее кобыла, которой, судя по виду, было все двести лет. Та давно уже не оборачивалась, но знала всех лошадей табуна в ипостаси и человеческом виде. Она тоже заинтересовалась мелким, а особенно его биологической матерью. Ее въедливые деликатные вопросы вымотали больше жестких расспросов Ривуса и вожака. Милая культурная бабуля оказалась на порядок хуже матерых жеребцов, и это удивило.

А потом вернулись дети, и всё стало проще. Лизи и Винни с гордостью продемонстрировали поделки, Мит похвастался оценками, а Мина дракой. У каждого случились свои важные события. Поэтому приключения Кары волей-неволей отошли на задний план, к счастью, вместе с визитёршей, отправившейся посмотреть на маленького и подтвердить законность усыновления.

Насыщенный выдался день, даже более чем, по мнению Кары, и самое обидное, Свай опять половину пропустил, отправившись на прогулку. Хотя еще днем ни в какую не хотел покидать амбар, зато по возвращению очень вовремя смысля в неизвестном направлении. Видимо, утратив разум, он действительно не потерял инстинкты, и это весьма занятно.

Дальше события с одной стороны завертелись, а с другой — вошли в нормальное русло. Мелкого официально усыновили и дали ему имя Тово. Его мать отыскали в другом табуне и провели с ней несколько бесед. На Кару зашла посмотреть другая миленькая старушка, внимательно изучившая и саму женщину, и ее детей. Хранительница памяти Усского табуна мало чем отличалась от местной и оставила ощущение потоптавшейся лошади в полной мере.

Дети учились, росли и воспитывались, а еще дрались, выясняли отношения и пробовали границы разумного. Кара, получив первые деньги со стороны, вздохнула спокойнее, кажется, жизнь начала налаживаться и стабилизироваться.

Дом. Быт. Семья. Табун. Необычный, но чем-то притягательный и чем-то пугающий социум. Свай постепенно становился близким и родным. Мало похожая замена любимой кошке, но кажется, именно так она его подспудно воспринимала.

А потом пришла весна, и с ней начала оттаивать не только необычная северная природа, но и сама незадачливая попаданка, поверившая в счастливое будущее.

ГЛАВА 8

Жара добивала. Лето на севере, вопреки предположениям Кары, было не холодным и дождливым, а жарким и сухим! Причем уже в июне стало нечем дышать, хотя, по словам местных, такая ерунда началась лет десять назад. Жарко было всегда, но до этого и дожди шли почти каждую неделю, отчего лето здесь становилось сказочно приятным. А теперь вот, наоборот, многие видели в этом заговор, кто-то вспоминал давние слухи о страшном окружении для уничтожения табунов, но, кроме жалоб, ничего больше не оставалось.

Кара слушала, кивала и вот уже третий день испытывала нестерпимый зуд.

Глупость, конечно, но почему бы не поглупить?

Соорудить бубен из подручных средств с помощью Мита проблем не составило, а девочки помогли украсить, причем Мина пожертвовала откусанным клоком хвоста, а мелкие поделились бусинами. После двух часов совместного творчества Кара в легком платье взобралась на привычно флегматичного Свая и отправилась с девочками на ближайшую возвышенность. Старшие благоразумно воздержались.

Голый лысый холм с выгоревшей травой смотрелся неприветливо, зато продувался всеми ветрами. А эффектное мертвое молодое дерево довершало картину.

Кара, спешившись, обошла вокруг дерева и принялась постукивать бубном по ноге, потом рукой, потом побила себя им по голове. Взгляд на зрителей показал глубокое внимание и почему-то настороженность, причем у Свая. Отвернувшись от зрителей, она села на землю и принялась ритмично бить по поверхности натянутой кожи. Потом для красоты эффекта добавила "Ом-м-м-м", ассоциации из прошлой жизни сработали.

Мыслей не было, скорее, наступило оглушение, отупение и... транс, что ли. Здравая мысль напомнила об активном солнце и успокоила рассудок предположением о тепловом ударе. Появившийся ветер принес некоторую прохладу, как и вовремя выплывшее облачко.

Кара встала и снова пошла кругом, смотрела она исключительно на страшную голую яблоню, судя по веточкам, и била, била, била в бубен.

Появление дождя она пропустила, поняв, что что-то не так, только когда ноги стали разъезжаться, но и тогда продолжала идти вперед. В какой-то момент перед ней появился Свай, он опустился на колени, чтобы она могла сесть сверху, и дальше они продолжили хождение вместе.

Круг, другой, третий...

О том, что что-то не так, Карина догадалась резко и рывком, когда вдруг ощутила знакомые, но забытые ощущения. Тянуло низ живота, у нее снова начались месячные, хотя с момента попадания в этот мир их не было. Она тогда порадовалась хоть такому плюсу, а получив довеском четверых детей, и вовсе пришла к выводу о мировой справедливости. И вот снова — заново...

Понимание, что она пачкает кровью Свая, отрезвило и вернуло в сознание.

— Свай, Свай...

Пара похлопываний по шее и конь осторожно остановился, повернув к ней шею. Он почему-то выглядел осунувшимся и как будто похудевшим. Вдруг раздался крик "Не-е-т!". Кара покрутила головой, но источника звук не увидела, хотя в этом потоке воды и неудивительно. Оглушительный грохот грома чем-то напомнил взрыв. И ливень перешел в натуральную стену воды. Если до этого Кара думала, что попала под проливной дождь, то теперь поняла, насколько оказалась неправа.

— Свай, пошли домой, — крикнула она, и конь кивнул.

Вот буквально банально кивнул, как ее дети, когда хотели что-то показать. И, развернувшись, направился вниз, но ноги заскользили. Кара взвизгнула, когда коня повело.

— Держись! — раздавшийся низкий мужской голос удивил, как и дождь до этого.

И Свай вместо медленного и осторожного спуска, собравшись, оттолкнулся. Кара завизжала, поняв, что они огромными прыжками спускаются с холма. Это не было галопом или привычным беговым аллюром, это были именно прыжки гигантского коня!

Холм закончился моментально, буквально в пяток скачков. Там у подножия дождь тоже шел сильный, но хоть не сбивал с ног, как водопад. А еще там стояло с десяток лошадей, включая ее мелких и вожака.

— Мама-мама, смотри, Свай показал, как ушки поворачивать, чтобы вода не затекала! — радостно закричала Лизи, подбежав и покрутив ушками.

— Ничего себе! — от всей души поразилась Кара.

Она не представляла, что лошадиные уши можно так закручивать.

— Да, я тоже так подумал, — сухо, несмотря на воду вокруг, сообщил вожак. — Что ты еще забыла сообщить?

— Ничего, — возмутилась Кара. — Я всё рассказала.

— Оно и видно, ладно, идите домой, промокли все, — махнул тот рукой.

— Открой тропу, — попросил тот самый мужской голос. — Сам не встану...

Удивление на лице вожака сменилось пониманием.

— Да, ты с сотню кило скинул, — ответил тот и топнул ногой, отчего вокруг по низине заструился туман троп.

Свай уверено шагнул вперед, и мелкие пристроились следом. Самое интересное, что кто-то из взрослых замыкал группу.

Кара удивилась, но потом навалилась усталость. Она прижала к себе бубен и тихонько вздохнула, зажимая ноги. Всё бы ничего, но месячные смущали...

* * *

Свай задумчиво рассматривал ходящую по лысому холму Кару и решал сложную задачу — как выбрать момент и признаться в возвращении разума? Решал эту задачу он уже месяц, но никак не мог поймать подходящий момент. А риск от неудачи слишком велик, поэтому должен быть сведен к минимуму. Хотя брат не понимал, какой смысл тянуть, но Керн совершенно иной, более мягкий и податливый. По-хорошему бы посоветоваться с Хесусом, Хосе или отцом, но к ним незаметно не подобраться. А светить мордой он пока не готов. И так с трудом избегал отца, чтобы не пересечься случайно, не хватало еще специально к нему припереться...

Тем временем мелкие неожиданно прекратили играть в поддавки и насторожились. Свай, вынырнув из невеселых мыслей, тоже ощутил странное давящее ощущение в воздухе, идущее от Кары, как ни странно.

— Дождь будет, — поморщилась Винни, типичный пессимист. — Ушки намокнут.

— Будем бегать по лужам! — обрадовалась Лизи, классический оптимист.

Сестры отлично друг друга дополняли в этой невероятной непохожести. Свай насторожился, но вмешиваться не рискнул. Чем бы Кара ни занималась, угрозы вроде бы нет, а дождь сейчас действительно жизненно необходим. Девочки принялись играть в догонялки, долго ждать неизвестно чего они не умели в силу возраста, а Свай, наоборот.

Прошел еще час, быстро темнеющие облака, появившиеся с севера, явно несли с собой воду. Проблема только в одном, на север летом облака шли с запада или востока. Воздушные потоки так менялись. Именно так в случае необходимости ориентировались все. На самом севере тучи собирались по холоду обычно зимой.

Тропы рядом заставили насторожиться и окликнуть девочек. Слишком много, далеко и слаженно...

— Лизи, Винни, ко мне! Если открою тропу, без разговоров убегаете по ней! — четко скомандовал он.

— Свай, ты заговорил! — обрадовалась Лизи.

А Винни, подозрительно на него взглянув, тем не менее встала рядом. Сёстры, как и он, ждали... и дождались. Появился вожак и Десятка. Первые и сильнейшие на данный момент жеребцы.

— Свай?! — недоверчиво спросил вожак, резко останавливаясь.

— Ты вернулся, — кивнул Мчош, подозрительно осматриваясь.

Кару заметили все, да и сложно не заметить, как и не ощутить подобное.

— Вожак! — обрадовалась Лизи, подскочив на месте от избытка чувств. — А я почти все буквы выучила!

— Молодец. Будешь читать письмо от Трийта? — мягко, как обычно с жеребятами, поинтересовался тот.

— Большое?

— Десять страниц. Вот.

Шевеление лопаткой, и из пространственной сумки упало послание, которое с интересом начала смотреть Лизи. Хватило ее на пару строчек. Писал Трийт всегда величаво, читать это было отдельной пыткой.

— Дождик будет, ушки намокнут, — пожаловалась Винни тихо.

Свай, посмотрев по сторонам, обернулся, с удовольствием снова стал человеком. В последнее время он позволял подобное нечасто и по-прежнему получал от этого удовольствие. Разумеется, все взгляды устремились на него.

— Ты такой красивый! — порадовалась Лизи.

— Такой лысый, — добавила Винни удивленно.

Да, на копытах у него шикарная грива, которой Свай искренне гордился.

— Давай покажу, как ушли повернуть, чтобы вода не заливала.

Лизи моментально подставила ему голову и с удивлением узнала, как еще можно повернуть уши.

— Винни, ты видела? — не нашла слов чрезмерно разговорчивая девочка.

Винни видела, но повторить не смогла, пока Свай руками не помог. Дальше они были потеряны для окружения, слишком занятые новым фокусом.

Взрослые смогли спокойно пообщаться, как раз Тхих и Швош вернулись с обхода.

— Меня интересует, что происходит, и давно ли ты вернул разум?

— Кара вызывает дождь, кажется, это очевидно. Разум вернулся какое-то время назад.

— Как она вызывает дождь? — сухо уточнил вожак.

— В бубен бьет. Я знаю не больше тебя.

— Давно ты тут?

— Пришел с ними часа три назад.

— И всё это время она бьет в бубен?

— Да.

— Ладно, потом поговорю с "абсолютно банальной человеческой женщиной". Когда ты вернулся?

— Я не уходил.

— Свай! — повысил тот голос.

Но тут прибежали мелкие с криками:

— Вода. Дождь. Вода...

И действительно начался дождь. Долгожданный и необходимый. Крупные капли падали по одной то тут, то там, постепенно разрастаясь и занимая всё пространство. Через пяток минут пошел полноценный настоящий дождь, но Кара по-прежнему била в бубен и продолжала свое воздействие. Мелкие принялись прыгать и скакать, бурно радуясь воде. Взрослые реагировали спокойнее, но появившаяся даже не расслабленность, а готовность к ней прослеживалась.

— Как давно ты в разуме?

— С зимы.

— И не говорил?! — не поверил тот.

— Сначала нужно было понять, что случилось, и сколько времени прошло.

— А потом?

— А потом подумать...

— О себе или обо мне? — разозлился вожак.

— А ты обо мне думал, нанося тот удар?! — вызверился Свай.

Мгновенный оборот, и он снова на копытах. Только радостная Лизи, прибежавшая показать, как красиво завернула ушки, чтобы вода не заливала, не дала случиться скандалу.

Свай мотнул головой и спокойно произнес:

— Мне нужно было время, если бы навещал хоть иногда, увидел бы сам. Сейчас моментально же понял.

— Мое присутствие злило Керна, поэтому я перестал появляться. Но первый год приходил к тебе постоянно.

Кивок, показывающий, что услышал и принял, чуть уменьшил напряжение, но следующие слова поразили:

— Я тоже помню тот удар. Да, надо было поступать иначе, но тогда я отпустил инстинкты. Мне жаль, Свай. Мне очень жаль. И периодически я жалею не только о том ударе, но и незавершенном твоем. Тогда ничего дальше бы уже не случилось.

Свай опешил от услышанного, но судя по растерянности остальных, не он один. Быть готовым умереть — это одно, каждый из них к этому готов. Но признаться в согласии с такой смертью — это чрезмерно, неправильно и ненормально.

— Я готов умереть, чтобы ты жил, сын, и мне даже в кошмарах не могло присниться, что может случиться подобное. Я не понимаю, почему тебе так резко и срочно захотелось стать вожаком, даже не поговорив со мной. Но если бы предположил подобное, уступил бы без боя, чтобы избежать всего случившегося.

Свай растерялся, он никак даже подумать не мог о подобном. Отец всегда был несокрушимой величиной и вожаком табуна. Всегда, сколько он себя помнил! И готовность уйти без боя в бесчестии поразила до глубины души.

Поэтому Свай честно признался:

— Там был человек, Керн говорил, он начал возмущаться, и его кто-то крупом толкнул, да так неудачно, что тот умер. Это был гениальный изобретатель, он нашел способ оглушать нас и внушать команду. Ненадолго, но смог, я на себе испытал. Тот правда не знал, что мы речь понимаем во всех обликах, и собирался вызвать тебя на поединок за звание вожака и испытать команду "Смерть". Пока я очнулся, предупреждать было уже поздно. Поэтому просто успел первым. Два поединка в день быть не может, а дальше что-то бы решили. Но получилось, как получилось...

— Не помню его, — тихо прошептал отец, — но я тогда мало что замечал.

— Был такой, — подал голос Швош. — Умер и умер, мы подождали, никто с претензиями не заявился, потом похоронили как безымянного. Кто же знал, что всё так закрутилось...

Швош — один из советников, всегда предвзято относился к людям, и если вопросом занялся он, значит, остальные решали более важные задачи.

— Да, кто бы знал, — согласился Свай и кивнул. — Мне нужно было подумать и простить. Я почти сразу понимал, что это была случайность и инстинкт, но принять подобное не мог. Сразу так точно. Я прощаю тебя, отец.

Шаг вперед и касание головой, шеей, лопаткой. В копытном облике была своя замена объятиям. Каменное напряженное тело отца спустя бесконечное время расслабилось. И он прошелся своим боком в ответ.

— Извини меня...

— Ты должен себя простить, — посоветовал Свай здраво.

Тут Винни, не выдержав обилия нежности, буркнула:

— А мама там совсем одна!

— Иду, — отозвался Свай и с сомнением поднялся наверх.

Земля еще держалась, но скоро пропитается настолько, что станет опасно скользкой. В его весе скрывалось не так много преимуществ, скорее огромное число недостатков. Кара тянула на одной ноте, почему-то не завершая и не прерывая обряд, или чем он тут занималась. Свай присмотрелся и понял — ей банально не хватает сил, и с тяжёлым вздохом он предложил свою спину. Подпитка при касании кожей не самое приятное, но осуществимое и необходимое действие. Врожденная лошадиная особенность...

Резкий и сильный отток чуть не сбил с ног, зато энергия закрутилась и расширилась. Сколько это длилось, он не понял, сосредоточившись на ходьбе. А потом словно что-то где-то лопнуло, и это ощутилось, как удар по нервам, по всему телу. Крик из пространства удивил, хотя накатившая слабость не дала задуматься, главное — удержать себя и Кару на спине под резко и невероятно усилившимся дождем. Нечто подобное прежде Свай встречал только в джунглях, и ему уже тогда не понравилось! Зато воздействие прекратилось, но и дышать сразу стало проще. Зато последовавшее, словно откат, усиление дождя поразило. Падение воды даже дождем назвать не получалось — это настоящий водопад!

Зато Кара очнулась и согласилась покинуть ставший родным за это время холм и мертвую... хотя нет, уже живую яблоню.

Свай посмотрев под ноги, понял — трудности впереди, и первый же шаг подтвердил худшие опасения. Ноги разъехались некритично, но Кара взвизгнула. Без нее он может и рискнул попробовать сойти, но с ней... слишком опасно. Его вес буквально сломает ее как бумажную, поэтому, подобравшись, Свай... прыгнул. Кара снова закричала, но это не имело значения. В прыжке контролировать себя проще.

Толчок. Приземление. Толчок. Приземление. Толчок...

Родная поверхность и две радостные активные мелкие. А еще полностью выдохшийся Свай, не способный даже тропу открыть! Благо отец не отказал, а Швош, став замыкающим, придал спокойствия.

С учителем за спиной всегда надежно!

Дождь поливал везде, в том числе и в городе. Но здесь он уже стал обычным нормальным теплым летним ливнем, приведшим в восторг малышню и вызвавшим удовлетворение у взрослых. Несмотря на усталость и активность на поляне, мелкие словно ожили, заметив привычные лица и моментально повернулись к Сваю:

— Мы немножко погуляем с друзьями? — попросила Лизи.

— Пожалуйста, — добавила Винни.

— Вы не устали? Есть не хотите? — уточнил Свай въедливо.

— Нет-нет, — тут же отозвались обе и, увидев кивок, ломанулись со всех ног.

Табунчик из мелочи радостно скакал по лужам на поле.

— Один я хочу дойти и упасть, вытянув ноги, — пробурчал он.

Швош согласно заржал, и Кара добавила:

— Не только ты. Если бы знал, как я устала. Давай не будем вытаскивать парня из клетки? Он там нормально ходит, пусть еще денек посидит?

— Какого парня? — насторожился Свай моментально.

— Черно-рыжего в пятнах. Я его не помню, — честно призналась Кара, облокачиваясь на шею.

Поворачивать голову было непросто, но он смог, не уронив наездницу. — И давно он там сидит?

— Всю жизнь, — устало сказала та. — Давай домой и поспим?

— Давай за парнем, потом домой и поспим, — уточнил он распорядок.

— Ты не можешь открыть тропу, а ему я путь не покажу.

— Смогу, тяжело будет, но смогу.

— Там места мало, поэтому он уйти не может...

— Манок сработает? — уточнил Свай тут же.

— Понятия не имею, о чём ты.

Пришлось поворачиваться к Швошу и кивать:

— Кину манок на тебя или отца по крови, если так не смогу.

— Жду.

Швошу всегда не нравились кони в клетках, он в этом плане вообще был типичным ксенофобом. Вдруг на голову легли руки Кары, и он увидел небольшую комнатку, скорее даже стойло, как для скотины. И возникло понимание, куда идти... тропа легла под ноги, поднятая вспыхнувшей яростью в крови. Шаг, другой, третий и путь, ведущий довольно далеко...

Кара сползла на спину, и Свай в кои-то веки порадовался своим габаритам. А потом он дошел и оказался в крохотном закутке, куда с трудом смог уместиться и то, выйдя, ударился головой о стену. Молоденький жеребец, спавший у стены, вскочил на ноги и надыбился.

— Свои, — тихо успокаивающе буркнул Свай.

Места не было совсем. Благо хоть оконце имелось и дверь. Два коня помещались только стоя впритирку друг к другу.

— Откуда?.. — у того не было слов.

— Она почуяла и показала, куда идти. Да, тесновато тут...

Камень повсюду, причем огромной толщины. Деревянная обитая с той стороны железом дверь. Потолок, в который Свай упирался головой, и парень в артефакте, препятствующем обороту. Редкая старинная вещица, стоившая целое состояние.

— Ты сможешь выбить дверь? — наконец начал что-то понимать тот.

— Вообще-то да, но не сейчас. Манок брошу... — пояснил Свай и осекся.

Манок-то бросился, но растворился в воздухе. Парень истерично заржал... мечты о спасении растворились в воздухе. Причем буквально.

— Кара-Кара, просыпайся. Сними с парня цепочку, и садитесь в тот угол. Я дверь выбью, — пришлось потрясти спиной, чтобы разбудить свою прикорнувшую женщину.

Та очухалась и, осмотревшись, кивнула:

— День добрый. Сейчас.

Места катастрофически не хватало, сил тоже, но при мысли о заточении в каменном ящике ярость сносила все барьеры.

Кара медленно спустилась, и тут Свай ощутил отчетливо запах крови. Отголоски были и раньше, но тогда смывались дождем, а в закрытом пространстве ударили в нос.

— Кара, что с тобой?

— Ерунда. Биология... — махнула она рукой смущенно.

— Кара!

— Женские дни начались, не ори. Самой неловко...

Она повернулась к парню и попробовала снять артефакт. Тот, сопротивляясь, обжег ей руку, что вызвало ругань вполголоса. А потом она, разозлившись, оттянула цепочку, ударила бубном, всё еще лежавшим в ее руке. Высокий противный звук и артефакт раскрылся. Парень, пошатнувшись, обернулся и упал на задницу, не удержавшись на ногах. Привычки быть человеком у него явно не было.

— Все в угол, мне нужен хоть какой-то разбег...

Страх. Ярость. Злость. Ненависть.

Полный коктейль эмоций придал сил, и Свай навалился на дверь. Раз, другой, третий, разворот и удар ногами. Еще удар, и та вылетела, моментально раскрывая какую-то защиту и давая выпустить манок. Один за другим Свай выкидывал их в пространство...

— Не выходить, — скомандовал он и пошел по узкому коридору.

Узкому, низкому и неудобно извилистому. Метров через сто натуральной кишки он увидел свет и насторожился. Кто-то ждал, переполненный азарта и предвкушения...

Короткая остановка, и удар сырой силой, отбрасывающей всех и вся...

Разгон и... копья в грудину. Свай упал набок, пропуская одно и ловя два других собой. Пяток мужиков с оружием и боевыми артефактами. Было и хуже... Бока горели, но ярость гнала вперед... Прыжок. Удар... вспышка портала... чей-то крик...

И срабатывание троп. Волки. Сначала пришли пустынные волки, осматривались и не нападали. Потом свалился Хосе... и стало проще. Друг, заржав "Свай, бро", ринулся в атаку. Волки повалили очередного появившегося мага. И тут подоспел Швош, отец с парой парней и Хесус. Последний был готов ринуться в драку, но не успел. Никого целого не осталось.

— Свай! Ты вернулся, дружище! Хреново выглядишь.

Отец, уже перекинувшись, вытаскивал обломки копий. Легкие загорелись огнем, и Свай закричал от боли.

— Как был дураком, так и остался, — зло рявкнул отец и начал вливать силу. — Куда такой поперся?

Тут из прохода появилась настороженная Кара и державшийся за стену парень, сразу же сползший вниз.

— Мужики, попозже зайду, ага? — уточнил Свай.

Ему хватило подпитки перекинуться и застонать от быстро, резко сросшихся рёбер и восстанавливавшейся плоти.

— Хреново выглядишь, бро, — на редкость серьезно отозвался Хесус.

— Куда тебя докинуть? — уточнил Хосе, поставляя спину.

— Сам отвезу, — отмахнулся отец.

— Вы щас тут разборки устраивать будете, — пояснил Хосе на редкость разумно. — Заползай, бедолага.

— Мою подхвати.

Хосе без проблем опустился на колени, позволяя забраться себе на спину, и так же просто повторил перед Карой. Та моментально приняла протянутую руку и села рядом, повернувшись к спасенному.

— Теперь всё наладится. Если что приходи к нам, у нас отличный табун и далеко от всего этого, Лей. Всё будет хорошо!

Хосе, считав направление, легко ушел на тропу, а Свай, прижав к себе обмякшую Кару, пришел к выводу, что в копытном облике всё было проще, легче и здоровее. Кажется, он поторопился с признаниями, хотя надо отметить, момент выдался на редкость удачным, не зря столько ждал.