Эмма

ГЛАВА 1

За окном начался очередной снегопад. Красиво. В свете фонарей пушистые ели смотрелись сказочно.

Эмма выглянула в окно, улыбнулась и продолжила готовить пирог. Через полчаса закончила с нарезкой, смешиванием и прочими предварительными заготовками, занимавшими львиную долю времени в кулинарии, она переоделась и вышла чистить участок.

Ну и подумаешь, мастеру Тнангу для уборки всего двора требуется тридцать секунд и кроха магии, а Элистару — пара минут с напряжением и контролем, зато она тренируется и отлично проводит время! И никто у нее это не отберет!

Эмма по привычному маршруту принялась за расчистку. Очень деликатный стук в дверной колокольчик поразил ее. За декоративным заборчиком стоял незнакомый мужчина в плотном тулупе и ждал, пока на него обратят внимание. Шапка, капюшон и сапоги. Обычные такие кожаные сапоги.

— Доброе утро. Точнее, очередного утра Черной зимы! — произнесла она приветливо, как тут принято.

— Очередного утра и вам, уважаемая! Как бы достопочтимого мастера Тнанга увидеть?

— Что-то случилось?

— Да, кое-что произошло...

— Сейчас узнаю, — отозвалась Эмма и направилась в дом.

Теоретически она могла пригласить гостя, и все разумные отказались бы, но этот человек вызывал у нее определенные опасения.

Мастер Тнанг обнаружился на кухне. Завтракал.

— Доброе утро. Кто пришел?

— Доброе утро. Там еще кекс готовится. Странный человек, хочет вас увидеть и говорит, что-то случилось. Но он в тулупе, шапке и сапогах, как у вас...

На чистые сапоги мага взглянули вместе.

— Поэтому в дом и не позвали, — понимающе заметил тот.

— Именно. Что здесь забыл маг? Или это вам на замену? — предположила Эмма с сомнением.

— Это мое наказание — зимы тут, — озвучил он всем известное. — При необходимости пришли бы официально.

— Поэтому и не стала звать. Пригласить?

— Не стоит, пока не позавтракал.

И приём пищи продолжился. Эмма решила пока не возвращаться к снегу, а занялась на кухне. Дела никогда не заканчивались, вернее, одни завершались, а следом начинались другие.

Кекс испекся, и мастер с аппетитом взялся за десерт. Эмма достала банку апельсинового варенья и поставила рядом. Он кивнул и добавил пару ложек в кофе и три на ломтик кекса.

После завтрака собрался, Эмма ходила рядом, не то помогая, не то составляя компанию, и на прощание, протянув руки, обхватила своими ладонями кисти мастера.

— Хорошего дня!

— Хм... спасибо... — криво усмехнулся тот и вышел.

Эмма, выждав пару минут, отправилась следом. У нее еще двор не почищен в качестве тренировки.

Через полчаса на кухню спустились сонные дети, и Мири позвала:

— Мам, доброе утро.

— Доброе, мелкая.

Пришлось снова идти в дом — теперь для компании детям. Точнее, своей дочери и сыну мастера. Эль, как всегда, вяло размешивал чай с пятью ложками сахара и лениво перекусывал кексом. Дочь стандартно завтракала яичницей.

— Какие планы на день? — спросила Эмма.

— Учеба, — отозвался Эль.

Мирит оказалась разнообразнее:

— Хотела потом пробежаться по магазинам и вечером сходить на оперетту.

— На какую? — профессионально недовольно уточнил Эль.

— На "Веселую Вдову", помнишь, ты согласился?

— Хм...

Вспомнил, но идти не хотел. Он, с одной стороны, мог задержаться на материке дольше, с другой — старался прийти как можно раньше, чтобы поддержать отца. А тут еще обещание, данное Мирит.

Сложный вопрос, хотя...

— Идите, к твоему отцу странный гость зашел с утра, я даже двор не дочистила. Одет в тулуп, шапку, как местные, и в сапоги, как вы.

Эль приподнял ногу и хмыкнул.

— Кто-то сглупил, но прийти в валенках — это как бы крах самомнения.

— А так, шпион не вышел, — парировала Эмма. — Не понимаю, почему так? Проверка?

— Наверное, чтобы местных не тревожить, — пожал плечами подросток.

— А то они пугливые, — не удержалась Мирит.

— Когда касается магов — бывают слегка, — невозмутимо отозвался Эль.

И завтрак продолжился своим чередом.

Потом случилось судорожные сборы и прощание с обниманием в холле.

После ухода детей дом стал давить и вызывать опасение, как обычно.

Милое место эта долина...

Эмма занялась уборкой на кухне, потом вернулась к снегу и выругалась. Эль всё-таки дочистил всё самостоятельно, вот ведь паршивец мелкий! Зато как раз времени на дом хватит. Эмма прошлась по комнатам, сначала разнесла дрова, а потом взялась за уборку, стирку и занялась заготовками на ужин. А там пришло и ее время отправиться на материк.

Переодевшись и собрав сумку, она быстрым шагом минут за пятнадцать дошла до портального круга и, зайдя в здание администрации, показала стражнику медальон. Тот кивнул и нехотя вышел на улицу, после чего запустил в помещение и нарисовал обережный жест.

Эмма вышла в столице рядом с рынком и первым делом пошла за продуктами, остальное потом.

Сегодня день сложился неплохо, но и не сказать, чтобы хорошо. Кое-что она прикупила удачно, кое-чего не оказалось, выходных предложений всего лишь парочка. В общем, прошлась бездарно. Набрав всё необходимое по списку, она убрала покупки в хранящий сундучок и решила посетить музей.

Раз времени достаточно, и дел особых нет, то почему бы не пройтись по культурным местам?

Эмма нашла старую схему города с пометками музеев и, выбрав первый попавшийся, отправилась туда.

Музей Естествоведения ничем внешне примечательным не выделялся. Обычное красивое трехэтажное здание с просторным двором в зеленых посадках. В столице только началась осень, и погода чаще всего радовала солнышком, хотя сегодня и с этим не повезло.

В музее Эмме удивились, а услышав о редких визитах в столицу и желании повысить культурный уровень, поразились еще больше, но, разумеется, ее пустили. А дальше она изумилась многообразию фауны. Музей Естествознания оказался посвящен именно ей. Эмма осмотрела первый этаж с самыми распространенными животными и поняла, что время вышло. Она бегом поднялась на второй — с птицами, и третий — с рыбами и змеями, а потом, спускаясь вниз, услышала слова смотрителя о замене экспоната в минусовом этаже и, разумеется, забежала взглянуть.

Зал нежитеведения поразил как размерами, так и экспозицией. Эмма задержалась еще на полчасика, а потом сломя голову понеслась обратно. Она сюда обязательно вернется в следующий раз.

Очередь к порталам по закону подлости растянулась метров на пятьдесят. Пришлось потратить время на ожидание и, наконец, дойдя до оператора, произнести заветное:

— ИТ-17, пожалуйста.

— Вам в Черную зиму? — поразился молодой паренек.

— Мне в ИТ-17, там итит добывают, и да, там сейчас Черная зима, и я чуточку тороплюсь.

Эмма улыбнулась, но ее гримаса ужас смыть не смогла с лица паренька. Зато портал он тут же настроил, и Эмма почти бегом его преодолела.

Как всегда, первый шаг напоминал удар под дых, словно огромная разница в давлении. Хотя это самое понятное для нее объяснение, но по факту критическая разница магических полей и негативное местное излучение сказалось.

Здесь уже приближался вечер, и привычные дневные сумерки сменились ночной мглой. Фонари на площади, светящиеся окна, подсветка зданий должны бы внести злополучный свет и чуть разрядить мрак, но, как всегда, с этим не справлялись.

Эмма, отдышавшись, уточнила у стражника:

— Пришлый маг уже ушел?

— Видела? — пробасил тот с интересом.

— Утром в гости заявился в тулупе и шапке, как местный, только вот сапоги менять не стал...

— Прокол, конечно. Нет, пока не уходил. То ли шахты инспектирует, то ли Тнанга.

— Или совмещает, — прикинула Эмма согласно. — Тогда я домой, чай не май-месяц.

— Точно — не май, — хохотнул стражник.

И она припустила в сторону дома. Обогревающий амулет вышел из строя из-за перемещений и разницы полей, поэтому следовало поспешить. К тому же дрова наверняка прогорели, а это непорядок.

Эмма успела в последние минуты, и огонь в камине в спальне мастера не пришлось разводить заново. Не хотелось бы так его подставлять, особенно сегодня. Быстрое изучение дома, зажигание свечей, разведение огня в камине у Эля, и на кухню — пора браться за готовку.

Мастер задержался. Эмма успела приготовить, погладить вещи, поставить новую стирку и даже добавить несколько свечей в его комнату, растопить камин в гостиной, когда словно обледеневший маг вошел в дом. Внешне он не изменился, но ощущение, будто тот вернулся с мороза, не покидало.

— Всё так плохо? Что он с вами делал?

— Не со мной, с шахтой, — нехотя отозвался Тнанг. — Мне пришлось держать и ассистировать. Мрази... — проговорил он всё это безучастно и безэмоционально с механическими и ровными движениями.

Маг разделся, аккуратно поставил сапоги, повесил плащ и отправился в ванную. Эмма пошла следом. Там, не обращая на нее внимания, он окончательно обнажился, сложив вещи по предназначенным для них корзинам, и встал под обжигающе горячий душ.

Эмма с недоверием смотрела на почерневшую спину и с трудом удерживалась от возмущения. Всего за один день Тнанг добавил себе десяток меток, несмотря на отличный ровный уровень последних двух месяцев. Сейчас по скромному подсчету тот приблизился к пятидесяти процентам шкалы.

Эмма встряхнула головой и тоже разделась, не так аккуратно сложив платье и белье на крышку корзины.

Она деликатно подошла к душу и сообщила:

— А я сегодня в музей Естествознания зашла. На рынке ничего особенного не увидела, зато музей...

Она повернулась спиной и вздрогнула, когда спустя мгновение на спину в районе лопаток легли холодные руки мага, вызвав странное ощущение сдавливания.

— Там такой огромный музей. Животные невообразимые, я толком не успела ничего рассмотреть, лишь один зал прошла, а потом пробежала по остальным и спустилась вниз глянуть, а там отдел нежитеведения и такое...

Эмма принялась рассказывать, описывать и делиться эмоциями, размахивая руками, чтобы передать весь спектр ощущений. Ей не хватало зрительного контакта, и она постоянно поворачивала голову, а потом и вовсе развернулась, продолжая руками по очереди описывать фантастических созданий. Маг внимательно слушал, положив руки ей на ключицы с легкой полуулыбкой на красивом лице, и кивал.

— Я только три экспоната успела осмотреть, а потом время совсем закончилось, и побежала домой, но это, конечно, необычайно. Вы там были?

— В этом музее нет, — ответил Тнанг вежливо с той же улыбкой. — Но музей школы изучил, а многие создания видел живыми или мертвыми.

— Повезло вам, конечно, — не удержалась она. — Ой...

— Можно и так сказать.

— А можно промолчать, но, конечно, это непередаваемо. Вы как? — осведомилась она обеспокоенно.

— Спасибо. Вернулся к утреннему состоянию. Спасибо.

Улыбка стала печальной и задумчивой, хотя и весьма похожей на настоящую. Эмма не видела его другим, но Эль говорил, что после двадцати процентов эмоции притупляются и чем дальше, тем больше сходят на нет, оставляют во главе разум и логику. Тнанг еще считал нужным быть человечным, а порой, как казалось Эмме, он действительно испытывал эмоции. Может, в приглушенном виде, но испытывал.

Она молча оделась и вышла, ей еще на стол накрывать. Мастер, как обычно, пришел на кухню, она считалась и воспринималась в доме самой чистой. Опять-таки Эль пояснил. Или из-за приготовления еды, или из-за постоянной суеты Эммы, но почему-то кухня казалась менее давящей и с самым стабильным фоном.

Лично она считала, что это из-за постоянного использования кучи магии бытовыми артефактами, они просто вытягивали ее из воздуха, разряжая таким образом. Но Эль в ответ рассказал самим не понимаемую теорию, в пух и прах разбившую доводы Эммы.

Нет ничего лучше для понимания материала, чем объяснение его другому.

Тем вечером Эль еще уточнил у отца этот вопрос, приведя свои доводы, и получил полное подтверждение своим словам.

Тнанг дождался Эмму и с аппетитом принялся за еду. Маг сразу пришел на кухню и предпочел есть в компании, а не одиночестве в столовой. Имелась тут отдельная комната, где завтра надо будет прибраться, прикинула домоправительница.

Она доела и ощутила жуткую слабость. Всегда после передачи силы на Эмму накатывала усталость, но не такая же! Она поднялась, но решила не рисковать и снова села на стул.

— Это нормально?

— Что с вами? — забеспокоился маг.

— Слабость, очень жуткая слабость.

Моментально мужчина оказался рядом и посмотрел, словно сквозь нее. А потом коснулся указательным пальцем лба.

— Извините, я был в худшем состоянии, чем предполагал, — констатировал он сухо. — Давайте оденем вас, и отправитесь к морю. Вы же хотели отдохнуть? Как раз проведете выходной на побережье. Я вас слишком сильно иссушил.

— А как вы тут?

— Справимся. За один день мы точно справимся.

Принимать помощь непривычно, а от нанимателя и неправильно, но сил сопротивляться не осталось. Поэтому Эмма почти не возражала, так по минимуму.

Всего через двадцать минут он летела в кресле до портала, а мастер Тнанг вручил кошель со словами:

— Не экономьте. Хорошо отдохните, вы нужны нам тут живой и здоровой.

— Убедили.

Около закрытого портала маг на мгновение притормозил и открыл дверь своим ключом. Дежурный дневной бедолага выскочил и скромно зашел следом. Мастер набрал нужную комбинацию и помог Эмме устоять на ногах и сделать пару шагов к арке, и она вышла в теплом помещении с непривычными запахами цветов или специй, или благовоний...

Приемный зал не пустовал, но на очередную женщину внимания никто не обратил. Пришлось самостоятельно выходить на улицу и, махнув рукой, подзывать извозчика.

— Приветствую. Приличный гостевой домик.

— С видом на море, — понимающе добавил колоритно одетый старик.

— Да, так будет лучше, но по адекватной цене и с минимумом ступенек, — сообразила она.

— Доставлю в лучшем виде... вы правильно выбрали меня...

Всего полчаса спустя Эмма оказалась возле приятного красивого здания из светлого камня в окружении деревьев и цветов. Услышав стоимость поездки, она пошатнулась, но благо извозчик любезно помог спуститься, поэтому удержалась на ногах.

— И много таких дур находится? — в лоб спросила она, открывая кошель.

— Ну что вы! — искренне возмутился тот, забирая плату и кивнув на деньги.

— Да, что я...

Она вошла в здание, не встретив не единой ступеньки, и очень быстро получила номер на первом этаже в дальней части и с видом на море. Туда тоже пришлось идти, причем далеко, поэтому до кровати она добралась из последних сил. Эмма сняла обувь и куртку с платьем, но нормально расстелить постель уже не смогла. Слабость победила, и она прилегла, забравшись под покрывало.

Странный выдался день, как начался непонятно с гостя, так и завершился.

ГЛАВА 2

Утро, пение птиц и шум моря моментально разбудили Эмму, она сразу поняла, что ей приснился кошмар. Подскочив в испуге, она ощутила слабость и моментально вспомнила вчерашний день. Это, конечно, дикость, но сразу стало лучше. Осторожные эксперименты убедили, что она всё еще не пришла в норму, но уже более-менее дееспособна и страшно голодна, а время только половина седьмого!

Быстрый душ, попытка привести платье в порядок и... радость от участия Тнанга. В саквояже имелось два легких приличных платья и, главное, белье. А еще попался второй кошель с деньгами.

Через пятнадцать минут Эмма вышла из номера и отправилась на поиски еды. Уже в главном здании ей повезло, кухня начала работать, и постоялице моментально собрали плотный сытный завтрак.

А после него, прихватив любезно одолженный купальный костюм и полотенце, она дорвалась до моря. Теплого. Небесно-синего и такого волшебного... Ни легкая слабость, ни полный желудок не помешали плаванию и отличному настроению.

Она на море!

Впервые за последние пять лет... жуткие пять лет.

* * *

Три с лишним года назад Эмма попала в этот мир, а пять лет назад она умерла в своем...

Глупо, обычно и банально. Она поскользнулась, гуляя в лесу, и неудачно покатилась с небольшого пригорка.

Там склон-то одно название!

Осенний лес, красота природы. Необходимость подумать, куда и зачем идешь по жизни. А дальше то ли листик попался, то ли чуть запнулась, Эмма толком не вспомнила, но свое падение понимала отчетливо, как и осознавала — полет вперед на корни деревьев ничем хорошим не закончится.

А завершился он в овраге этого мира...

Эмма долго не могла понять, как уцелела и где оказалась. Разум отказывался складывать картинку воедино. Лес она пусть не отлично, тот зарос с детства, но знала, а еще точно знала, что ее лесок со всех сторон рано или поздно переходит в поля и дороги. Это не Урал и Сибирь, где, заплутав, можно пропасть! Это типичное Подмосковье, там, в принципе, нет таких деревьев.

К счастью, пара часов блужданий не успели довести до паники или истерики, а потом ее нашел Марек. Несмотря на всё пережитое с ним, Эмма была искренне благодарна за появление и спасение от смерти. Рано или поздно в осеннем лесу она бы умерла. Заросший попахивающий мужик в непонятных лохмотьях забрал с собой, дал кров и свалил все женские обязанности по убогому домишке. Эмма ничего не знала, не понимала язык и не разбиралась в ситуации.

Два года жизни, два года ада... ее персонального ада.

Средневековые порядки, средневековый быт и нрав. Это жутко, очень жутко, но, несмотря ни на что, жить хотелось сильнее, и она плакала, ругалась, выла от бессилия, но приспосабливалась.

Марек нехотя научил языку, а потом стала приходить Мири, жившая в селении неподалеку. Она навещала отца с весны и до осени и не дала Эмме сойти с ума. Девочка помогла освоиться в этом мире и стала дочерью официально — через храм богов и разделенную кровь. От нее Эмма узнавала новости, задавала вопросы, от нее научилась читать и смогла хотя бы так уходить от реальности.

А потом, когда терпение почти переполнилось, Марек ушел по делам и не вернулся ни через неделю, ни через две. Он не вернулся вообще, зато Мирит и ее тётке-опекунше, сестре матери, умершей при родах, сообщили о неудачном ограблении, при котором Марека и убили. Он оказался беглым заключенным, вернувшимся в родные края и время от времени промышлявшим грабежом вместе с парой таких же приятелей.

Селение потрясли, но дальше дело не пошло. Мири не трогали из-за устроенной истерики... А через два дня девочка пришла с тёткой, и та, несмотря на простую деревенскую суть, мигом разложила всё по полочкам и выпихнула обеих в большой мир.

Собственно, Эмма и хотела уйти, держала загвоздка с документами и деньгами. С первым помогла тётка девочки, со вторым — сама Мири, знавшая тайники отца. Тот периодически ей их показывал.

Откуда у селянки запасные документы, Эмма не спрашивала, просто с благодарностью взяла, как и план по дальнейшему благоустройству. Куда поехать, кем наняться, как устраиваться. Этот простой житейский план помог продержаться почти год, пока не случились обстоятельства непреодолимой силы...

Так появился вариант: тюрьма или работа в местах добычи итита.

Эмма попала в ИТ-17 и в первый же день встретила мастера Тнанга, не испугавшись до одури, как большая часть женского населения мира, получила предложение о работе домработницей с хорошей зарплатой, амулетами от всего на свете и защитой для Мирит. И она, разумеется, согласилась.

И вот уже три месяца, освоившись на новом месте, она снова приспосабливалась к миру и новой реальности...

Полдня на море до обеденного солнцепека показали, как прекрасен мир, и почему нужно вытащить Мири, девочка еще ни разу не видела море. А еще Эмма пообедала, испытала прилив сил и связалась по переговорному амулету с дочерью и Элем. Разницу в часах она не знала, не до того как-то, поэтому пришлось писать. Благо, по ее рассказу мастер Тнанг смог добавить, кроме речи, еще функцию коротких сообщений, едва умещавшихся на сантиметровой поверхности камня.

Мири позвонила как раз вовремя, пока Эмма занималась покупками. Раз уж она тут оказалась, то самое время пополнить запасы рыбы, фруктов и прочей ерунды, вроде красивых декоративных свечей.

— Мама, ты в порядке?

— Да, в полном. Как ты?

— Хорошо, мы переживали, когда не застали тебя дома. Хотя, конечно, мастеру Тнангу стало значительно лучше, но всё равно тебе не следовало так рисковать!

— Не следовало, я не подумала, извини.

— Ты где?

— На море, нам обязательно нужно будет приехать сюда хотя бы на недельку.

— Хорошо. Ты когда вернешься?

— Сейчас, продукты куплю и домой.

— Ты точно в порядке?

— Мири...

— Беспокоюсь, — со вздохом буркнула дочь. — Ладно, перемена заканчивается, мне пора.

— Увидимся дома.

Эмма улыбнулась и написала Элю, тот ответил односложно: "Вечером". Поэтому пришлось собираться, прощаться с этим замечательным местом и отправляться домой.

В портальном зале адресу поразились и внимательно изучили медальон, но путь открыли.

А родное селение встретило легким сумраком середины дня, очередным снегопадом и словно ударом под дых. Магические поля очень сильно различались...

— С возвращением, — мрачновато пошутил стражник, появившийся из здания администрации.

— Спасибо, — улыбнулась Эмма и быстренько припустила домой.

Разница полей сказывалась на амулетах. Им требовалось перезагрузиться и перестроиться. Поэтому по-хорошему нужны два обогревающих — на здесь и там, куда она шла. А потом по этому же принципу еще и обратно. У Эммы они даже имелись, но пока мороз не слишком пугал, она предпочитала не использовать лишний, хотя в летнем платье холодно стало моментально, поэтому пришлось лезть в сумку, но тепло пришло неожиданно и самостоятельно.

— Эмма, вам следовало сразу подготовить амулет, — укоризненно проворчал мастер Тнанг, подходя ближе.

— Следовало, не подумала. Привыкла, что в осеннем пальто можно дойти до дома, — честно ответила она.

— Глупая привычка, — мягко укорил тот. — Как вы?

— Хорошо. Конечно, удар под дых более чем ощутимый, но в целом нормально. Я побыла на море...— мечтательно улыбнулась она.

Мастер перехватил саквояж и пошел рядом.

— И как вам море?

— Чудесно! Вы давно были на море? Я хочу вывести туда Мирит, она еще не наслаждалась этим чудом природы. Цвет, запах, волны, ощущение ветерка по коже и потрясающее солнышко...

— Слушаю и тоже хочу на море, — усмехнулся тот весело.

— Вы тут надолго? — решила в лоб спросить Эмма.

Контракт у нее бессрочный с возможностью расторжения в любой момент, именно такие всегда законодательно заключали работавшие на магов. Поэтому вопрос своих перспектив с морем являлся актуальным.

— До весны, как и вы.

— А поподробнее можно? Эль не очень понятно пояснял о наказании.

— Он уже что-то рассказал? — искренне поразился тот.

— Разумеется, — удивилась она. — Что-то не так?

— Неожиданно. Мое наказание — провести пять Черных зим. В этом году меня направили еще летом, а следующие пойдут как раз в конце осени перед первым снегом.

— Эль сказал, это необязательно последовательные года.

— Вероятнее всего, последовательные, а там, как обстоятельства сложатся.

— И как могут сложиться? — продолжала расспросы Эмма. — Но если тема неприятна, можем обсудить что-то еще.

— Вы одна из самых деликатных моих знакомых, — отметил маг отрешенно и принялся за объяснения: — Из-за специфики энергетических полей и мест выхода на поверхность пластов итита все шахты, имеющие смысл для масштабной разработки, находятся на Севере. Это не только у нас, но и по всему миру так.

По общей классификации и учету они нумеровались по мере нахождения и оценивания для разработки. Все старые, восполняемые и наиболее крупные находятся в первой сотне, даже в первых пяти десятках. Как наша семнадцатая. Хотя всего их на данный момент известно более тысячи. Итит используется как энергетический элемент, на котором построено всё. Все амулеты и артефакты так или иначе содержат итит. Он отличается не только внушительной емкостью, превышающий алмазы в сотню раз, но и способностью с самовосполнению. Итит не вырабатывает магическую энергию, он ее притягивает из пространства. Тут — из горных недр, в амулетах — из воздуха. Эта способность имеет как плюсы, так и минусы.

Теоретически любой осколок итита, набрав максимум по вместимости, дальше начинает излучать магию вовне и там же собирать ее, перерабатывая в чистую энергию. По этому принципу работают самозаряжающиеся гигантские артефакты. В мелких, как правило, это неощутимо, зато в месторождениях, наоборот. Тут магический фон выше нормального примерно в сотню раз, это настолько много, что ощущается всеми и магами, и не магами. Обычно в местах повышенного магического фона чаще появляются магические способности. Но тут фон настолько превышен, что считается уже вредным.

Неодарённые проводят тут не более трех-пяти лет за всю жизнь и, как правило, не более трех месяцев единовременно. Сейчас выработана схема месяц-полтора тут и от месяца до трех на материке. Хотя это тоже материк, для сведения — итит ни разу не обнаруживали на островах. За счет подобных перемещений удается несколько нивелировать вредное воздействие и проявить в следующих поколениях восприимчивость к магической энергии.

Еще тысячу лет назад магически одарённых было очень мало, сейчас четко прослеживаются наши рода, и есть огромное число магически восприимчивых, то есть тех, кто не именуются магами, но могут работать с этой энергией. Считается, что рост популяции восприимчивых был вызван в том числе работой в подобных условиях. У Мирит имелись небольшие задатки, но даже за это время они несколько расширились.

— Любопытно, нужно будет с ней это обсудить.

— Сейчас еще рано, а на следующий год посоветую пройти курс начальной магии, ей должно хватить восприимчивости для этого.

— У меня вопрос по терминам, но задам его позже. А почему вам, магам, так плохо при подобном уровне энергии. Должно же быть хорошо?

— Ее слишком много. Мы привыкли жить в местах с нормальным энергетическим фоном, наш организм привык к этому. Исследования показали, что в условиях настолько повышенного фона жить мы можем, только сходим с ума, но не размножаемся. А это один из основных показателей нормальности среды для развития популяции. Энергия здесь восполняется моментально, поэтому даже самые кривые амулеты работают без сбоев, именно в таких местах происходит испытание и отработка новинок.

— Почему это плохо? Чистая энергия?

— Мне нравится ваше логическое мышление, — усмехнулся тот. — Именно итит вырабатывает чистую энергию, мы же перерабатываем ее под себя.

Они дошли, и Эмма, переобувшись, направилась на кухню — разбирать покупки. Мастер Тнанг, очистив сапоги, последовал за ней и поставил саквояж на скамью.

— И?

— Насколько вам понятно до этого момента?

— Условно понятно. Грубо говоря, мы дышим — вдыхаем чистый воздух, перерабатываем и выдыхаем измененный. Тут воздух настолько чист, что начинает менять легкие. С чистотой, может, не всё корректно, а вот с загрязненностью вполне — воздух с теми же примесями разрушает структуру легких. Что-то похожее с вами делает и условная чистота, правильно я понимаю?

— Верно. Очень удачное сравнение, нужно будет об этом написать, — кивнул мастер и продолжил пояснение: — Чистой энергии слишком много, и она нарушает внутренний гомеостаз. Разрастание защитных рун явный наглядный признак.

— Слишком много белого внутри, и вы компенсируете той самой чернотой? Поэтому уходят эмоции — чистый свет выжигает? И вылезающая тьма — это не внешнее воздействие, а свое собственное глубинное, верно?

Эмма даже остановилась, сраженная догадкой.

— Поэтому оно так тяжело дается в молодости, и сюда не присылают выпускников даже на месяц. Не каждый готов признать, каков он есть на самом деле. Поэтому с весны тут проще, воздействие итита уменьшается. В смысле чистота нивелируется природой — деревцами там, бабочками и прочими насекомыми, а птиц я ни разу не видела. Зимой только чистота, и Черная зима не из-за шахт, как я думала, что снег черный, а из-за вас — магов. И горячий огонь, и даже та передача сил или энергии, не знаю, что именно вы делали, служит для "загрязнения" себя, точнее, сохранения человечности. Баланса. Гомеостаза, как вы это назвали.

— Именно так.

— Но Эль тоже подвергается такому воздействию! — вдруг сообразила Эмма.

— Да, но у него оно иное — амплитудное. Полсуток здесь — полсуток в обычном фоне, это стабилизирует его источник и позволяет наращивать амплитуду воздействия.

— Последнее не поняла, но суть уловила. Это полезно только сейчас или...

— Именно. Только сейчас, уже в следующем году это начнет действовать на него негативно, я отслеживаю состояние сына и как только увижу ухудшение, он вернется под опеку семьи на материк.

— Он попал в ту фазу, когда это что-то там раскачивает, ясно.

— Хорошо отмечено. А зачем нам подпорченные апельсины? — сменил тему маг.

— На апельсиновое варенье. Увидела их и не удержалась. Еще вопрос — почему мне было так плохо вчера? До этого вы уже стабилизировались похожим образом.

— Мое состояние оказалось хуже, чем мне вчера казалось, и чтобы вернуться... Приношу извинения... перестарался.

— Извините, но хочу понять, что случилось, и как поступать в дальнейшем.

— Случилось... — маг задумался, подбирая слова. — Мое желание вернуть себя в норму. Раньше воздействовал на энергетическую оболочку, вчера этого уже не хватило, и я непроизвольно из-за особенности специфики направленности погрузился глубже, чем следовало. А начал стабилизироваться за счет жизненных сил.

— А поподробнее?

Эмма даже отложила апельсин в сторону.

— Энергетическое тело, аура — в просторечии, мягко и естественно переходит в биологическое. И тут начинается работа с жизненными жилами. Из-за предыдущей деятельности перехода не заметил и погрузился глубже, чем следует. Приношу извинения...

— Извинения приняла еще в самом начале, — отмахнулась Эмма. — Вопрос другой — в последующих случаях вы эту границу нащупаете? И чем мне может грозить регулярное вмешательство на подобном уровне? Слабость до сих пор где-то чувствуется.

— Постоянное вмешательство скажется негативно на здоровье, это будет ощущаться, как тяжёлая затяжная болезнь. Постараюсь подобного впредь не допустить.

— Хорошо. Я могу на этот процесс как-то повлиять? Отследить? Использовать амулет?

Мастер задумался и кивнул:

— Сделаю соответствующим индикатор.

— Хорошо, зима только началась и до весны нам еще нужно дожить. Как вы, кстати, всё это переносите?

— Плохо.

— Не нравится место? А работа? Люди?

— Мне не нравится место, работа и эти люди, — почти по слогам проговорил он. — Что дальше?

— Вы время до освобождения считать не пробовали? Когда это случится, понимание есть?

— Второй месяц весны. Вторая или третья неделя, когда проклюнувшиеся ростки не будут погибать от заморозков.

— Отлично. Значит, мы можем сделать календарь и смотреть, сколько еще осталось.

— Как заключенные в шахте? — ехидно уточнил маг.

— Да. Вы недалеко от них ушли, поэтому да. И раз заговорили, насколько слышала, многие предпочитают отработать три месяца тут, три в обычной и выйти досрочно.

— У них, как и у охраны, месяц идет за три. Три тут, три на материке — и год прошел. Десять сезонов тут и можно выйти на свободу. Больше не держат никого, а пробыть пять лет реально. Поэтому заключенные с большими, но конечными сроками предпочитают рискнуть.

— А на пожизненном?

— Их сюда не пускают. Есть категории, которые никогда не должны оказаться на свободе, и многие из подобных личностей более чем живучие.

— Стоп, но только что шел разговор о трех-пяти годах здесь, а у заключенных выходит меньше!

— В шахте этот максимум — три года суммарно. Как правило, шахтёры проводят хорошо если год, там еще тяжелее находиться. Многие из старшего персонала формально при шахте, но не бывают там целыми днями, поэтому общий срок таков. Охрана, вспомогательный персонал — у всех на поверхности максимум пять лет.

— А заключенные находятся почти два с половиной всего, — посчитала Эмма.

— Это их шанс выйти или уменьшить срок. Здесь по условиям пребывания лучше, чем на стандартных теремных рудниках. Срок сокращается.

Эмма задумалась и скептически полюбопытствовала:

— И многие реально за счет этого выходят?

— Примерно семь из десяти решившихся на такое, а решаются почти все. Государство не препятствует. У них, как и у нас, срабатывает принцип проявления тьмы из души. И есть статистика, примерно половина прошедших эти шахты меняется к лучшему. Они завязывают с криминалом и начинают новую жизнь. Увидев худшую версию себя, они меняются к лучшему. По тем странам, где мало шахт с ититом или нет такого варианта отбытия наказания, статистика другая. Восемь из десяти возвращаются к старому занятию. Очень кривой метод перевоспитания, но он работает.

— То есть, грубо говоря, из ста заключенных за тяжёлые преступления — тридцать не доживают до освобождения, тридцать пять исправляются, и только треть возвращается на кривую дорожку?

— Да.

— Интересно, однако, — сказала она и попросила: — Апельсины порежете?

Мастер без вопросов и возражений взялся за нож и тоненько нарезал фрукты. Эмма продолжила расспросы про шахты, итит, магов и жизнь. Вопреки ожиданиям, великий и могучий никуда не торопился, помогал охотно и так же без снобизма общался.

Повезло ей с ним!

ГЛАВА 3

Следующая неделя пролетела, как обычно, с поправкой на социальную активность. Музей она посетить не успела, потому что два дня посещала слушания по делу о нападении и пересмотр собственного.

Кто бы мог подумать, что рассказ мастеру Тнангу, как она оказалась на ИТ-17, приведет к такому результату?

Эмма выбралась из деревни, осела в небольшом городе, смогла устроиться на кухню в приличную организацию, нашла жилье и начала осваиваться в мире. И тут случилось оно — недоразумение, или, как теперь стало понятно, злой умысел.

Мири, будучи красивой девочкой с очень милой внешностью простушки, привлекла внимание местного чиновника, отдаленного родственника лорда, и из-за этого Эмму обвинили в нападении на прохожего не то с целью ограбления, не то с целью изнасилования. Она совсем ничего не поняла и тогда впервые столкнулась с правосудием.

Выглядело это весьма странно. Она дала показания, что случайно мимо проходила. Страж записал, покивал и отпустил ее домой. А через два дня, получив повестку в суд, она, доставленная туда же, вдруг попала на заседание по своему делу и услышала обвинительный приговор.

Эмма была в шоке.

Как? За что? Почему? Это же бред!

Она искренне посчитала это особенностью местной системы правосудия, а теперь узнала причину. А тогда Эмме предложили отработать свой срок на месторождении по добыче итита, и срок вместо двух лет сократился до полугода.

Мирит официально запросилась уйти с Эммой. Несовершеннолетняя дочь, достигшая разумного возраста, имела такое право. Так они обе оказались посреди странного поселения с жуткой аурой и невозможностью сделать вздох.

Суд вынес суровое наказание продавшимся стражникам, наказал заключением заказчика и оправдал Эмму. Но главное сделали газетчики, взявшие у нее интервью. Она честно от всей души рассказала, что думает о случившемся фарсе, потому что судью, выносившего приговор, даже не отстранили. Обвинитель тоже родственник и остался на месте, градоправителя не тронули.

И, вообще, теперь она понимает, почему благодаря этой системе никогда не заканчиваются заключенные для работ по добыче итита. Это просто никому не нужно, и оказаться там может любой. И для этого любого она готова сообщить приятную новость — там лучше, чем на условной воле.

Эмма готова поклясться всеми богами, что на ИТ-17 в компании мастера Тнанга Ортера лучше, чем в этом городке и краю! И заодно она пересказала слухи, ходившие по городу, куда щедро от себя добавила страшных историй своего мира. О закрытых клубах, нездоровых пристрастиях, бесследных пропажах молодых девушек и юношей, а так же их родственников и прочем, на что хватило воображения.

Ее интервью напечатали все издания. Мастер вечером даже не укорял, зато Эль пришел воодушевленный. Страшные истории в пересказе Эммы вызвали подъём среди молодежи из-за ограничений, которые снова пробовал продавить Совет. Теперь все очень пристально посмотрели в сторону тихой провинции, и туда отправились не только по долгу службы, но и все любопытные. А молодые маги к таким как раз относились.

Что-то выплыло, нашли большое захоронение, история разрасталась, сама по себе обрастая слухами и подробностями, как снежный ком. А Эмма застряла здесь. Мастер категорически запретил покидать поселение, пока шумиха не уляжется.

* * *

Эмма, как обычно, чистила снег. Метель продолжалась и продолжалась. Дети на учёбе, мастер Тнанг, наверное, работает. А она в качестве перерыва и тренировки снова взялась за лопату.

Вдруг появился мастер. Эмма повернулась с улыбкой и привычно начала здороваться.

Мастер неожиданно грубо рявкнул:

— Работала и работай дальше!

— Сама справлюсь, — договорила она по привычке и очнулась.

— С дороги!

Тип — псевдомастер Тнанг, прошел мимо и вынудил Эмму шагнуть в сугроб. Несмотря на куртку, сапоги и самомнение, мастером Тнангом он явно не был. Тот, сделав шаг, потянулся за чем-то в кармане, и Эмма насторожилась. Чутье, инстинкт или что-то иное вызвали последующее действие. Удар лопатой по затылку привел к падению вперёд и удару о крылечко. Больше тип не поднялся, хотя она отбежала на шаг и подняла свое оружие.

Проклятье, она убила человека!

Только этого не хватало для полного счастья! И так только отделалась от предыдущего обвинения, и вот теперь это.

Думала она недолго. И так же быстро закинула типа на санки, стоявшие в сарае, и покатила их к дальнему пригорку. Километр по снегу удалось пройти только благодаря амулетам. Зато дальше легко вниз по относительно крутому склону, на котором будет хорошо на ватрушке кататься, и обратно домой.

Совесть не мучила, хотя определённое беспокойство возникло. Планы по поводу будущего, возможно, придется корректировать. Если всё сложится нормально, то труп примут за спятившего и умершего по зиме. Тут, по слухам, таких будет много, некоторых не ищут до тепла.

Чёрная зима — это страшно...

На самом деле, если не брать вот тот самый первый удар под дых и тяжёлое дыхание, то в остальном зима как зима. Они просто на нормальном Севере не жили. Тут обжитыми считались области с определённых широт. И чисто северных народов, кажется, нет. Возможно, из-за магии, может, по каким-то еще причинам. Поэтому для Эммы здесь не слишком комфортно, но теоретически нормально.

Она с подобным сталкивалась в родном мире и проблемы не видела. Здесь же за счёт шахт, заключённых и магического фона отношение складывалось соответственное. А дальше начинало работать восприятие и эффект социума, если все говорят плохо, значит оно реально плохо.

Эмма расчистила дворик и вернулись в дом. После разговора с мастером ей кое-что стало яснее, и теперь, кроме каминов, она всегда помнила о свечах и еще разжигала печь на кухне. Готовить предпочитала на плите, но, например, чайник держала горячим или жаркое томила на живом огне.

Она полностью выбросила случившееся из головы. Давняя установка — подумаю потом — помогала всегда. Стирка, готовка. Еще надо развесить вещи на улице, пусть лучше вымерзают, чем сушатся магией.

Эмма погрузилась в домашние дела и странное поведение Эля заметила не сразу. Тот ответил на приветствие, но раздеваться не захотел, да и держался в стороне.

— Эль? Всё в порядке? Что случилось в школе? Ты в порядке?

— Я да. Тётя Эмма, что случилось?

— Ничего, а что? Приготовила оладушки по новому рецепту, еще решила вещи на улице сушить, — растерянно отозвалась она. — Эль?

Парень задумчиво посмотрел на стол и сказал:

— У нас кто-то во дворе умер.

— А... ты об этом...

Эмма сложила полотенце и печально вздохнула:

— Заметно, да? Я просто новичок в таком деле...

— А... да, догадался. Мы, вообще, такие вещи чуем. И даже видим, отец точно разглядит. Что случилось-то?

— Пришел странный человек под видом твоего отца. Ну вот и...

Она развела руками.

— А зачем ты труп убрала?

— А зачем мне труп во дворе? Тоже украшение нашел, — искренне возмутилась Эмма.

— Ну да... — согласился парень и сказал: — Надо было отца позвать.

— Растерялась.

— Понятно, так зову его?

— Если не занят, то да. А так подождем, тип уже умер, ему всё равно.

— Логично. А что за оладушки будут?

— С кабачком и фаршем, вкусно вышло, — отмерла Эмма и занялась привычными делами.

Мастер Тнанг попал на ранний ужин или поздний обед. Он тоже вошел с непонятным на первый взгляд выражением лица.

— Вы тоже труп во дворе почуяли? — поняла Эмма. — Извините за беспокойство. Я не знала, что вы так реагируете.

— А... — кивнул тот и настоял: — Давайте в подробностях.

— А сами посмотреть можете, как в тот раз?

Мастер однажды смотрел ее глазами. Не слишком приятное ощущение копошения в голове, но очень удобно. Хотя голова до следующего утра беспокоила.

— Пока ограничимся словами, — рассудил тот и тоже сел за стол.

Разумеется, Эмма пересказала еще раз, заодно подав еду. И хотя она до сих пор не понимала причин как собственного поведения, так и настороженности, и нетипичной жестокости, но оправдываться сочла глупостью.

И всего через полчаса она вместе с парой магов отправилась на прогулку к месту упокоения. Красивый пригорок с заснеженными горами на горизонте. Интересные сине-серебристые переливы неба, подсвечивающие снежные шапки и проблески красноватого.

"Потом надо спросить, что это за явление такое", — отметила Эмма мысленно.

Маги молчали, Эль, кажется, подражал отцу, а мастеру Тнангу, похоже, всё равно. Убила и убила, подумаешь. Хотя если учесть его ситуацию, проблем с этим, наверное, действительно нет.

— Интересное место, — резюмировал Эль, осматриваясь.

— Да, если труп убрать, то можно будет здесь на санках покататься в выходной, — согласилась Эмма.

— Эти все трупы убрать, — согласился мастер Тнанг и поднял левую руку, сжав в кулак.

Сначала ничего не происходило, а потом раздалось шевеление внизу под снегом. Очень медленно наверх стали подниматься трупы или зомби, или мертвяки.

— А что их все так боятся? Они, кажется, не очень быстрые и шустрые? Могут идти по следу долго? — не выдержала Эмма спустя какое-то время.

— Эти еще шустрые, их отец тянет, а так они медленнее, — отозвался Эль, — но самоподнимающиеся мертвые встают в местах, где возможно перерождение и появление иной нежити.

— Большая часть подвала музея естествознания обитает в местах, где подобные экземпляры встречаются естественным образом. Тут подобное тоже происходит, поэтому мы должны осматривать территорию для ликвидации самоподнятых. Они медленные, но по следу добычи могут идти долго, а главное — всегда привлекают более умных и опасных созданий.

— Но мест выхода итита не так много, — возразила Эмма.

— На самом деле очень много, — поправил Эль, не дождавшись ответа от отца. — Мест, где имеет смысл заниматься добычей, мало. А так из-за особенности строения земли итит есть везде или почти везде, то места скопления сил — не редкость.

— Итит не единственный минерал, обладающий способностью накапливать или передавать энергию. Он наиболее удобен для нас — людей, но камней этого ряда более полусотни, — пояснил мастер Тнанг. — Под воздействием этих камней и происходит формирование нетипичной материи и форм жизни.

— То есть сказки о разломах в другой мир, откуда к нам толпами чудища идут, — просто сказки, — поняла Эмма и со вздохом добавила: — Я так и думала, страшнее человека — монстра нет, это еще древние установили.

На нее внимательно посмотрели оба мага.

И тут случилось оно — мертвяки взобрались на холм, и пришла Мири с учебы с вопросом:

— А что вы тут делаете? Еле вас нашла, только по следам и получилось. Ой, осторожнее.

И дочь, не растерявшись, со всей дури ударила ближайшего по корпусу сумкой с тетрадями. Тот, покачнувшись, упал, а дальше она словно застыла в киселе.

— Мирит, его мастер Тнанг поднял, чтобы сам шел, — пояснила Эмма с нездоровым весельем. — Но за попытку спасения спасибо!

— Простите, — тут же смущенно ответила Мирит.

— Ты решила, что мы сами не справимся? — моментально возмутился Эль, трепетно носившийся со своей взрослостью и магией.

— Она ничего не успела решить, это просто рефлекс — мы и мертвяки, вот и полезла помогать. Я бы застыла, — пояснила Эмма под молчание мастера Тнанга.

Тот снова поднимал наверх упавшего.

— Не подумала, — снова извинилась дочь.

— Это нормально, я такая же. Лучше вот что скажите — кататься будем тут или другое место поищем? Эль ты склон подсветить можешь? Вот до того подъема?

Эль тут же пустил ряд светлячков и показал разнородность уклонов. Мертвяки тем временем медленно побрели по дороге к городу. Дышать сразу же стало легче.

Мастер Тнанг тоже посмотрел вниз.

Эмма, завладев вниманием всех, продолжила:

— Садимся на доску, санки или что-то вроде большого таза и скатываемся вниз. Мне нравилось. Конечно, потом подниматься надо, но развлечение отличное.

— Можно векторный путь поставить, — сказал мастер Тнанг и показал что-то вроде очень сложной объемной фигуры.

Эль внимательно посмотрел и кивнул.

После чего все, собравшись, направились домой. Мири, как обычно, пошла рядом с Элем, а Эмме ничего не осталось, как пристроиться к мастеру Тнангу.

Мертвяков они обогнали довольно скоро, и дочь заметила:

— Некомфортно как-то с мертвыми рядом...

— Ага, это из серии — идем по полю, и мертвые с косами стоят... зато звучит как!

— Почему с косами? — тут же спросила дочь.

— Ну, с граблями звучит не так жутко!

— Это да, хотя с вилами тоже неприятно. А мертвые оружием пользоваться могут? — тут же озадачила Мирит.

— Сами по себе нет. Только если их специально поднять, и то там очень сложное управление получается, — отозвался Эль. — Верно, пап?

— Да. Единственное исключение, если оружие делать частью тела, но это тоже специальная подготовка и дополнительные усилия.

— А смысл в подобном есть? Не у нас, а в других местах, например? — заинтересовалась Эмма.

— В пустынях практикуют, там после специальной обработки кожи получается мертвый воин. Не слишком умный, но крепкий, способный передвигаться и сражаться в любых условиях, — ответил мастер Тнанг. — Хотя сейчас даже у них почти отказались от подобной практики, но старые мастера еще есть, и у многих хранятся такие заготовки.

— Любопытно будет взглянуть.

— В музее школы есть подобные экспонаты, — обрадовал Эль.

— Выберемся на материк, я напишу разрешение на посещение, — пообещал мастер Тнанг. — Вам обеим.

Мири вскинулась и тут же умолкла.

— А дальше с ними что? Не до столицы же пешком пойдут?

— Расспрошу, запакую, оформлю бумаги, — отозвался мастер Тнанг сухо.

— Понятно. Прибавила вам работы, извините.

— Ничего, — махнул он рукой.

Около дома они расстались, Эмма и дети пошли в дом, а мастер Тнанг с мертвым воинством дальше.

Казалось бы, что такое, но настроение ушло в безвозвратный минус, а еще пробудилась совесть. Не столько из-за убийства, хотя следовало бы, сколько из-за простоты подобного деяния.

Мири с Элем после обсуждения учебы засели за работы над средством спуска, взяв за основу большой эмалированный таз и дрова из сарая, а Эмма приготовила глинтвейн и уселась сначала в гостиной, а потом на кухне на постеленном на полу пледе.

Она смотрела на огонь в печке и думала. За счет стеклянной, точнее, из какого-то прозрачного камня вид дверцы успокаивал. Еще пахло выпечкой и чаем, как и всегда тут.

Появление мастера Тнанга она пропустила и спохватилась, только когда тот сел рядом. Эмма тут же подвинулась и предложила глинтвейн. Тот без возражений сам взял кружку и налил горячего напитка, стоявшего на специальной подогреваемой зоне печи.

— Всё в порядке? — по привычке спросила она. — Очередной недоброжелатель по вашу душу?

Смешок в ответ:

— Не по мою, а по вашу.

— Как по мою?! Кто обо мне вообще в курсе?

— Все жители нашей славной империи благодаря выпускам газет. Кто на всю страну ославил область и рассказал кучу страшных историй? Нашли и тайные клубы, и незаконные увлечения, и даже незарегистрированное захоронение, но не таких масштабов, как нарисовали писаки, но достаточные для обвинений и новых сплетен. Вы, конечно, не в курсе, но жена нынешнего первого министра происходит из славного рода того края. И ее родственники оказались замешаны во всём в силу многочисленности семейства. А врагов у первого министра достаточно, как и недоброжелателей, — интонация стала бархатной.

— И вы среди них?

— Он из тех, кто решил внести меня в учебники истории под видом злодея и при этом активно начать внедрять мои методики в медицину. Ваш незадачливый убийца уже отбывал тут срок, и самое неприятное — нанял его лично тесть уважаемого первого министра, и это не первый подобный заказ.

— Что теперь? Вы, насколько я поняла, политикой не занимаетесь?

— Интересуюсь постольку-поскольку, но и среди магов достаточно честолюбивых и властных представителей. Один из таких принадлежит к моему роду и поддерживает оппонента первого министра. Вернее, человека, тоже метящего на это место. Я, точнее, вы дали им в руки отличный козырь, который дальше будет правильно разыгран.

— Н-да, как страшен мир.

— Он всегда таков, но с некоторых ракурсов выглядит иначе, — мягко ответил мастер Тнанг и спросил: — Можно?

Эмма без разговоров подала руку и подняла волнующую тему:

— Я человека убила. Лопатой.

— Не совсем вы, удар да, а дальше сработала защита на доме, но даже она действовала слабее из-за амулетов, которыми покойный себя обвешал. Он умер, замерзнув в снегу.

— Ясно, но проблема не в этом. Я убила, и никаких терзаний или сомнений нет. Это та самая тьма души проявляется? А раньше не проявлялась, потому что через день ходила на материк, — предположила Эмма.

— Могу успокоить, — предложил Тнанг.

— Есть праздничая версия или сразу новогодняя, правильно понимаю?

— Верно, — развеселился маг и, не отпуская ее руки, сделал пару глотков.

А Эмма вдруг ощутила стремительно приближающееся отрезвление.

— Не поняла. А куда из меня алкогольная эйфория ушла?

— Забрал, — легко отозвался маг.

— То есть похмелье у меня, а праздничное веселье у вас?

— Хм... можно и так сказать...

— Тогда промолчим. Вернемся к трупу и отсутствию сожалений с моей стороны. Это не то чтобы нормально.

— Здесь нормально. Что ощущали сразу после удара лопатой?

— Ничего, включился разум, и решалась задача, как избавиться от трупа.

— Так я мыслю тут постоянно, — пожаловался он. — С вами становится легче. В живом доме всегда легче. Обычно мы живем в крепости среди людей, там проще и легче. Хотя остальным от подобного соседства сложнее.

— Любопытно.

— Живой дом. Живое тепло.

— Хорошо, если так... мне тут тоже нравится, — призналась Эмма задумчиво. — Здесь душевно.

Удивление мага буквально ощущалось руками, пришлось пояснять:

— Здесь возникло ощущение дома и безопасности. Я не врала газетчикам.

— В Инстале такого не случалось?

— Нет, там мы снимали крохотную квартирку с символической дверью в неблагополучном районе. Я всё время беспокоилась за Мири, с ее внешностью найти проблем труда не составит. Так и вышло...

— У нее отличные амулеты, — заметил маг, — и на ней мой маячок.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— Вернемся к мукам совести, которых нет?

— Давайте лучше обсудим — откуда вы, — поменял тему мастер Тнанг.

— В смысле откуда? У вас же мои документы, — поразилась Эмма.

— Документы я видел, красивые, только принадлежали раньше покойнице, но это мелочи. Кто вы, Эмма, и откуда пришли?

— Очень заметно? — попробовала она потянуть время и решить, что говорить.

Собственно, размышления на эту тему поначалу волновали, но мастер молчал, и она решила — не заметил. Похоже, ошиблась.

— Очень. Для меня, Эля. Да, кстати, его имя не сокращается. Мири, но она к вам уже привыкла. Остальные списывают это на мое влияние. Вы удачно устроились.

— Спасибо, что позвали, — в ответ произнесла она.

— Вы не боялись. Ни вы, ни Мирит. Она поначалу опасалась, но, видя ваше спокойствие, тоже перестала переживать. Это положительно сказалось на Эле, для которого инстинктивное опасение окружающих еще не стало нормой. Откуда вы, Эмма?

— Из другого мира.

Маг повернулся и посмотрел в упор.

— Это серьезно? На самом деле?

— Да. И теперь действительно лучше посмотреть.

— Хорошо, но вам, скорее всего, будет плохо.

— Переживу, куда деваться.

Взгляд глаза в глаза без возможности передумать, гул в ушах, губы мага, что-то произносившего в этот момент, и падение в неизвестность так, как показывали в фильмах: звёзды, сливающиеся в полоски — красивый спецэффект.

Эмма вспоминала детство, учебу, города, машины, путешествия, работу, больницы... почему-то снова больницы и новости медицины. Поездки, полеты, технику, ручку, виды Байкала и Красное море с побитыми и покусанными рыбками. Родители. Бывший муж. Работа. Север. Депрессия, вероятно, возникшая из-за той самой работы на Севере и не сложившейся семейной жизни. Падение. Лес. Марек...

Тут Эмма смогла вырваться и вдохнуть свежего воздуха, относительно свежего, но хотя бы свободного. Почему-то те полтора года с Мареком оказались самыми тяжёлыми эмоциональными переживаниями.

— Когда будете готовы, уберу переживания, связанные с Мареком, — раздался вдруг голос рядом.

Мастер растянулся на полу. Из носа у него шла кровь. Темная и густая...

— Вы в порядке? — уточнила Эмма, прислушиваясь к себе.

Пока всё нормально. Голову чуть давит, но это из-за алкоголя, а в целом ничего.

— Я в норме. Нужно обдумать и осмыслить увиденное, — отозвался маг и добавил: — Мойтесь и ложитесь, чтобы откат наступил ночью. А насчет Марека я серьезно, у вас наложилось состояние до, клиническая смерть и он. Я не люблю заниматься душевными болезнями, но у вас уберу. Это та самая работа с аурой, помните, рассказывал?

— Конечно. Энергетическое тело. Хорошо. Спасибо.

Эмма сполоснула кружки и послушалась совета, отправилась мыться и спать. Хотя по времени еще рано, но сон сморил моментально. Она только решила прислушаться, как чувствует себя, зная, что поделилась сокровенной тайной с посторонним, как уснула, так и не придя ни к какому решению.

ГЛАВА 4

Утром Эмма была готова загрызть любого, косо посмотревшего в ее сторону. Так плохо она не чувствовала себя уже очень давно. К счастью, осуществить задуманное не удалось, дети уже ушли на учебу, а мастер Тнанг, вероятно, на работу, поэтому, оставшись дома в одиночестве, она смогла понемногу прийти в себя.

Так плохо случалось всего пару раз в жизни и то только после больших пьянок! Но домашние дела, не заканчивавшиеся в принципе, и уборка снега позволили понемногу вернуться в норму.

После обеда Эмма с грустью отметила прилично опустевшие запасы и необходимость сходить на рынок. Она помнила об опасности большого мира, но пустой холодильный ларь становился явным аргументом для прерывания затворничества. Занявшись приготовлением еды из оставшихся запасов, она писала список продуктов, когда явился мастер Тнанг.

— Здравствуйте, Эмма, — как будто радостно приветствовал он.

— И вам здоровья, мастер, — отозвалась она недовольно. — Всё хорошо?

— Всё замечательно.

— Вы опять за мой счет восстанавливались? — не удержалась она от упрека и, только ляпнув, осеклась.

— Нет, — улыбнулся тот, всё так же сияя. — Но благодаря вам стало проще дожидаться весны. Вы же расскажете о своем мире?

— Хорошо, хотя пока не поняла, как здесь относятся к таким, как я — попаданкам.

— Не отвечу на этот вопрос, — улыбнулся тот довольно. — Насколько мне известно — вы первая. Остальные или не прижились или очень хорошо скрывались.

— Меня пустят на опыты? — насторожилась она.

— Нет, но исследовать попытаются. Поэтому сведения о вашей сути я опубликую только после вашей смерти, — пообещал маг. — А пока все странности можно будет списать на мое влияние.

— На ваше влияние списать можно вообще всё, включая наводнение, пожар и неурожай, — невесело пошутила Эмма.

— Именно! И этим мы воспользуемся, но для начала расскажите о медицине вашего мира, — попросил он, устраиваясь за столом.

— Я не медик и в целом отличалась хорошим здоровьем, — сразу предупредила она.

— Ничего, начнем с поверхностных общеизвестных вещей.

— Хорошо... учитывая отсутствие у нас магии, развитие пошло по пути технологии...

Эмма взялась за пельмени и рассказ.

Мастер Тнанг спрашивал, уточнял, просил привести сравнение и одновременно принялся помогать с лепкой. Это, естественно, шокировало. Не то чтобы мастер чурался бытовых дел, вовсе нет, особенно тех, которые легко выполнялись с помощью магии. Он всегда без проблем помогал и с прочими просьбами — например, порезать, достать или подогреть. У мага отсутствовало внутренняя граница — это достойно меня, а это нет, которая периодами поначалу проскальзывала у Эля. Хотя если учесть уровень компетенции Схора, происхождение и зарплаты здесь — это более чем дико.

Эль как сын мастера Тнанга происходил из семьи магов с более чем полуторатысячелетней историей рода. Таких семейств в этой стране набралось всего с десяток, причем правящий род сменился трижды за это время, а маги так и остались магами. Менялось отношение, менялись права и обязанности, менялись наименования объединения магов, и сами они тоже, вероятно, становились иными, но значимости своей не теряли.

И Эмма этим восхищалась.

Почему-то ассоциативно вспомнился нацизм, и она принялась рассказывать известные ей факты. Опыты и их результаты мага более чем заинтересовали. Он уточнял и переспрашивал, заставляя припоминать каждую мелочь. Удивительным образом она, оказывается, многое знала, слышала или видела по этой теме. Кто бы мог подумать...

А потом мага позвали принять новый поток заключенных, и он ушел, оставив Эмму в раздумьях.

Мастер Тнанг прославился как жуткий экспериментатор, проводящий новаторские операции и воздействия, отличавшиеся болью уровня пыток, высокой смертностью и значительной результативностью у выживших. Если верить газетам, то половина пациентов Тнанга умерла во время лечения. Зато вторая получила исцеление от практически всех недугов. Причем та самая вторая, выжившая, рассказывала о нечеловеческих мучениях и страданиях.

Мастер изобрел новые методики для лекарей без магического дара, целителей с небольшим даром и полноценных магов. Вывел новые лекарства и ввел их в повсеместный оборот. И написал фундаментальный талмуд по исцелению магов.

Рассказы, изученные Эммой в библиотеке по подшивке газет, вызывали трепет. Наверное, она бы ужаснулась, если бы не два момента: Тнанг работал в одной из крупнейших больниц второго по величине города страны и обладал кучей наград и званий в медицине. То есть двадцать лет всё шло нормально, а потом кто-то спохватился, что такой монстр ходит по дорогам. И началась шумиха, закончившаяся весьма показательно. Ни званий, ни регалий Тнанг не потерял, его дело рассмотрела специальная комиссия и нашла нарушение этики.

Несмотря на шумиху и недовольство, даже судебного заседания не случилось за отсутствием состава преступления. Единственное, коллегия магов, изучив всю ситуацию, постановила — наказать в виде проведения пяти сезонов на месторождениях по добыче итита. Запрета на целительскую или исследовательскую деятельность не наложили.

Оплата и так немаленькая, магам за месяц работы тут платили в среднем как за три-пять на материке, шла по повышенной ставке — чуть ли не десять обычных окладов магов на госслужбе. А маги, работавшие на государство, всегда получали очень много, иначе они предпочли бы работать за гонорар. И тогда их ценность и оплата взлетели до бесконечности, или производство артефактов, которое тоже приносило состояния отдельным лицам и целым родам.

В общем, Эмма, изучив всё, поняла, что ничего не поняла и разумно решила, что вопрос явно в политике и власти, и она полностью права. Хотя, с другой стороны, маг ставил своим поведением в тупик, что вызывало беспокойство. Вместо спеси, самомнения до небес и врожденного аристократизма мастер Тнанг демонстрировал адекватность, человечность и демократичность.

Конечно, возможно, на него так повлияло это место, но Эль не видел в поведении отца ничего необычного и ненормального, а это показательно.

Пельмени приготовились, косичка с вареньем тоже, и Эмма, поставив всё на плиту, взялась за салаты, продолжая раздумывать.

Теперь она решала исключительно личный вопрос — что ей требуется узнать, раз можно не скрывать свое происхождение?

Вопросы роились и множились, и она, взяв листок бумаги, принялась их записывать. Появление Мири с Элем чуть не пропустила, заполняя листок. Дети пришли довольные и радостные.

— Что хорошего случилось? — тут же спросила Эмма.

Счастливая Мири принялась хвастаться успехами на курсах бытовой магии, куда записалась пару месяцев назад и где ничего не понимала, пока Эль не взялся объяснять. Тот тоже в пособии понимал немногое, зато хорошо разбирался в формулах в учебнике, с которого пособие рисовали, его нашли методом перебора за месяц. И таким незамысловатым образом они смогли обмануть систему и противных учителей с курсов.

Эмма выслушала, одновременно наводя порядок, и поинтересовалась:

— А хотите еще большую гадость сделать?

— Как? — удивилась дочь.

— Эль, наверное, тебе будет удобнее написать автору учебника...

— Он умер в прошлом веке.

— Значит его потомкам или родственникам, что труды их предка переврали до невозможности и нигде не указали авторство, что есть нехорошо.

— И как я объясню свое вмешательство? — не понял парень.

— Ты за благополучие и правильное отношение к представителям магического сословия, а присвоение заслуг уважаемого мага к подобному не относится.

— Отличная фраза! Так и напишу.

Эль отвлекся, и ветер руки взялся за послание.

Оно вышло длинным из-за вступления и завершения, хотя суть укладывалась в несколько строк. Письмо с написанным сверху адресом окуталось дымком и пропало.

А довольный маг улыбнулся и сказал:

— Это вы хорошо придумали, и мы ни при чём, и порядок наведут.

"И Эль себя хорошо зарекомендует, — подумала Эмма. — Такие правильные юноши с безукоризненной мотивацией всегда хорошо воспринимались социумом".

После ужина Эмма вытащила всех на улицу с гениальной идеей — украсить домик и ёлки к празднику Середины, так называемого здесь Перелома зимы. Несмотря на возражения молодежи, что до праздника еще больше месяца, Эмма оставалась непреклонной. Дальше последовала дискуссия и объяснения, какие светлячки нужны, как их развесить и сделать светящимися постоянно.

Маг сопротивлялся поначалу, но стоило дочери увидеть первую нитку, как она тоже загорелась идеей украшения, и тяжело вздыхавший Эль занялся изготовлением гирлянд. Буквально всего за полчаса он пришел к выводу, что заклинания такого уровня не держат и нужно мастерить артефакт.

Разговоры с улицы перенеслись в дом, и кухня, да, опять кухня Эммы, снова стала мастерской, хотя та имелась в виде отдельного помещения на первом этаже. Но ни мастер Тнанг, ни Эль пользоваться той не любили, используя как склад под заготовки и инструменты.

Парень долго думал, потом решал и, наконец, посмотрев в учебнике, взялся за основу из проволоки, а Мирит и Эмме доверил крепить маленькие камушки, которые и будут играть роль лампочек. Длинная нитка вопросов не вызвала, а вот вариации типа шторы с кучей ниточек встретили в штыки.

И только после сборки первой и демонстрации ее на окне Эль признал:

— Что-то в этом есть.

Мастер Тнанг вернулся во время попыток собрать всё воедино и с удивлением рассмотрел устроенный беспорядок.

— Мы будем украшать дом, — пояснила Эмма.

— У меня цепь не замыкается, — пожаловался Эль.

— Так красиво выходит, — поделилась Мирит.

— Ясно, — задумчиво протянул мастер Тнанг и заметил: — Я бы поел.

Эмма тут же подскочила и накрыла на стол. Точнее, на ту половинку, что оставалась свободной. А дальше серьезный и взрослый маг тоже присоединился к новой забаве и помог доделать гирлянды, потом понял, из-за чего они не всегда работали и как сделать их мерцающими. Для последнего требовалось собрать управляющий блок, и Эль пообещал сделать это на занятии, а пока дом, ёлки и заборчик украсили светящимися одноцветными огоньками. Для разных цветов на них требовалось вырезать руны, но сейчас этим никому заниматься не хотелось.

— А мы сможем снимать по одной нитке и дописывать руны на камушках? — задумчиво уточнила Мири. — Та разноцветная самая красивая.

— Можно, — подтвердил мастер Тнанг.

— Давай, будем по одной в день делать, — предложил Эль.

— Отлично. Какая красота получилась!

Красота вышла необыкновенная. За счет множества мелких огоньков по декоративным элементам, окнам, как в том мире, и краю крыши домик смотрелся сказочно. А гирлянды, равномерно уложенные на ветки деревьев, добавили праздничности и легкости. В отличие от больших фонарей, эти светлячки давали не очень много рассеянного света.

— Красиво, — согласилась Эмма. — И появилось ощущение приближающегося праздника.

— До него больше месяца.

— И отлично. У меня будет больше месяца предвкушения праздника!

Судя по взглядам, остальные настроения не разделяли, но такие мелочи Эмму почти не волновали. Они поймут сами чуть позже, а пока красота!

* * *

Обычное утро с будильником, душем, приготовлением завтрака и чисткой снега шло по давно знакомому сценарию, пока не прервалось визитером.

За калиткой остановился маг и вежливо приветствовал:

— Доброе утро. Эльмана Адини?

— Доброе утро, уважаемый маг. Внимательно слушаю.

— Мирит Адини ваша дочь, — констатировал тот.

— Да, что случилось? — забеспокоилась Эмма и тут же сказала: — Мне нужна минутка.

Мастер Тнанг одевался, и взволнованная Эмма ему ничуть не помешала.

— Мастер, пришел маг насчет Мири, можно я его приглашу? Доброе утро.

— И вам того же, сейчас, — мастер взмахнул рукой и пригласил: — Заходи, Лезас. Будь моим гостем.

Ответ Эмма не услышала, моментально выйдя в коридор. Гость не постеснялся пройти и, отряхнув снег с обуви, остановился в прихожей.

Пока Эмма решала, как себя вести, появился мастер Тнанг и заметил:

— Проходи на кухню, расскажешь, что дети натворили.

— Проявили нечеловеческую фантазию, — легко и непринужденно отозвался гость, осматриваясь. — Тут мило стало, не как у меня прежде.

— Вы тут тоже жили? — проявила интерес Эмма, занимаясь сервировкой.

— Да, отрабатывал обязательные полгода именно здесь. А ты куда попал, Тнанг?

— На ИТ-3.

— Повезло тебе, — посочувствовал гость и с аппетитом принялся за завтрак.

Эмма заварила себе чай и облокотилась на подоконник, готовясь к худшему.

После утоления основного голода и, перейдя к десерту, гость повернулся так, чтобы видеть Эмму, и принялся за рассказ:

— Вы в курсе, в какую школу ходит Мирит?

— Конечно, я сама ее туда записывала. Хорошая школа среднего уровня.

— Можно и так сказать.

— А где она учится? — спросил мастер Тнанг.

— Ты не в курсе? В школе Святой Элелии.

Укоризненный взгляд мастера Тнанга явно что-то означал.

— В этой школе, кроме зажиточных горожан, учатся внебрачные дети аристократии.

— Я не знала, — возмутилась Эмма. — Никто даже не намекнул!

— Теперь понимаю. В классе у Мири сразу возник конфликт с несколькими девочками, но она себя в обиду не дала и отомстила всем довольно однотипно, сплетя мелкое проклятие. Хорошее проклятие. По силе в рамках допустимого, по исполнению от всего сердца и, вероятно, в последний раз она порезалась и добавила кровную составляющую. Отец ее недоброжелательницы по кровному принципу пострадал. Тайная служба привлекла меня, довольно четкий след привел к его дочери и от нее к вашей.

— Суть претензии? — спросил мастер Тнанг. — Проклятие допустимого уровня.

— Переросшее по кровной связи...

— Допустимый уровень, остальное школьница спрогнозировать не могла.

— Он споткнулся и сломал шею.

— Несчастный случай.

— Его сложно назвать счастливым. Мири могла изучить твои книги? У нее есть доступ в твою библиотеку?

— Естественно, только таких книг там нет. Не свой профиль в личной не держу.

Тут послышался шум, и на кухню радостно спустились дети.

— Привет, дядя Лезас!

— Здравствуйте, — потупилась Мири, тоже явно узнав гостя.

— Почему ты не сказала, что тебя травят в школе? Я не знала, что выбрала, мы могли бы поменять ее, — не удержалась Эмма. — Доброе утро, дети.

— В последний год обучения уходить из такой школы глупо, — воинственно отозвалась Мирит. — А травить они начали недавно, поначалу всё шло нормально. Это естественная практика выживания, модель социума в миниатюре, по словам директрисы.

— Я побеседую с ней на эту тему, — пообещал гость и печально поинтересовался: — Вопрос, как Мири на одном чутье смогла создать настолько массивное проклятие ниже первого уровня, следует задать тебе, да, Элистар?

— Мы проходили его в рамках Базиса проклятийности, — довольно отчитался Эль. — Я не мог не рассказать Мирит о таком любопытном казусе.

— Да, ты не мог промолчать, она, доведенная до отчаяния, не могла не применить, а у меня труп отца Лилианы.

Мирит улыбнулась и заметила, намазывая масло на ломтик пирога:

— Значит, он больше не будет покрывать ее шалости, оплачивать работу целителя, делающего аборты, и делать пожертвования в школу? Бедная Лилиана!

— Тон радости убавь, — посоветовал ей гость. — Твое имя всё равно прозвучит в отчете.

— Хочешь, напиши Элистара, — легко предложил мастер Тнанг.

— Как давшего ей энергию на подобное воздействие?

— Зачем? — удивилась Мири. — На это у меня своей хватает.

— С твоим уровнем — нет.

— С ее уровнем и по раскачке под женский цикл с утра и перехода отсюда — хватит на два таких проклятия, — заметил мастер Тнанг.

— Совпадение?

— Отвратительное воспитание, что отдельных представителей аристократии, что их бастардов.

— Понял тебя, — гость заглянул в кружку.

И Эмма тут же налила еще чая и подала кувшинчик со сливками.

— Мири, прекращай, это уже пятое воздействие из выявленного мной. Тут уже по совокупности можно найти на правонарушение.

— Если меня оставят в покое, непременно, — пообещала дочь. — Но вы лучше скажите, почему каждый год одна из выпускниц умирает, и никто до сих пор не понес за это наказания? Я не готова стать следующей, а меня уже выбрали жертвой.

— Ты уверена? — насторожился маг.

Переглядывание Мирит и Эля вызвало опасение не только у столичного сыщика. А когда парень из пространственного кармана начал доставить блокнот, вырезки из газет, какие-то листки бумаги, впечатления перешли в твердую уверенность. Дети взялись за расследование и спрятали бумаги в одном из самых надежных мест, где их не могла случайно увидеть Эмма, или специально достать мастер Тнанг.

Переглядывания с последним чуть подняли настроение. А рассказ в лицах о ходе расследования двух юных гениев вызвал шевеление волос на голове.

Мири собрала слухи и сплетни, кроме того добавила официальных данных из некрологов и выписок. Эль проверил школы магическими методами практически всеми из ему доступных. Данные они собрали, зафиксировали и принялись анализировать, вырисовывая безрадостную картинку — каждый год весной в школе Святой Элелии умирает одна выпускница. Всегда с марта по апрель...

Следователь, или кем там работал гость, слушал внимательно, вопросы задавал правильные и насторожился моментально. Он тут же переключился и, скопировав себе список жертв с датами и причинами смертей, пообещал проверить всё официально.

— Результаты сообщи, — попросил мастер Тнанг. — Дети, вы опаздываете.

— Но, пап!

— До марта есть еще три месяца, — сухо сообщил маг, — в случае необходимости Мири проведет это время здесь или в Дуоле. Там с ней ничего не случится.

— Ну, если в Дуоле...

Родовое владение магов находилось где-то у крупнейшего озера страны, а то и континента, и воспринималось ими самими неким Последним Оплотом, способным выдержать буквально всё.

— Надеюсь, получится обойтись без столь радикальных вариантов, — подал голос гость. — За три месяца я тоже многое могу сделать.

— Время, — напомнил Тнанг.

И дети, спохватившись, побежали собираться.

Эмма вышла их проводить и не сдержалась, обняв на прощание, чем вызвала недовольство у таких взрослых людей. А вернувшись в кухню, застала любопытную картинку — полуголый гость лежал на ее расстеленном пледе, и на нём сверху сидел мастер Тнанг, держа руки на его животе.

— Помочь или не мешать? — уточнила она вежливо.

— Второй вариант будет уместнее... — хрипло отозвался пациент.

Полураздетый гость на полу своей кухни вызвал вопросы, но она разумно решила оставить их при себе. Мастер Тнанг, видимо, занимался исцелением, это понятно. Но не ясно — почему пациент настолько не одет и почему на полу ее кухни?! Хотя, судя по поведению обоих участников, всё в пределах нормы.

— Вам точно не нужна помощь? — спросила Эмма.

— Точно-точно, — прохрипел гость.

— Смотрится это как-то дико, — не удержалась она от комментария. — Я вам помешаю, если займусь домашними делами?

— Лучше займитесь снегом, Эмма, — посоветовал мастер Тнанг.

— Хорошо, — благоразумно согласилась она.

Переодевание и привычная лопата в руках.

Ни Мири, ни Эль не понимали ее желания заняться чем-то активным. Это казалось глупостью и дикостью. Чистка двора заняла руки, но не голову. Странный гость вызывал вопросы.

Эмма никак не могла понять необходимость его появления в этом месте. Целителей хватало и в городе, а он предпочел забраться в такую глушь с этим насыщенным магическим фоном. И даже знакомство с мастером не объясняло подобное поведение.

— Эмма, — позвал мастер.

— Да-да, уже иду, — моментально откликнулась она, подходя к дому.

— Мой друг вас проводит, — пояснил мастер. — Собирайтесь.

— Куда проводит? — не поняла Эмма.

— В город, за покупками. Вы недавно жаловались на полное отсутствие продуктов. Отпускать вас одну опасно.

— Неожиданно, но весьма вовремя, запасы действительно подходят к концу.

— Значит, собирайтесь.

Эмму не требовалась долго уговаривать, она моментально ополоснулась, переоделась в вещи на выход и спустилась вниз.

Вот странное решение мастера предпочесть маленькую комнату рядом с кухней большой спальне. Даже если там чем-то легче дышать, его спальня значительно комфортней.

До портала они дошли в молчании. Маг думал о чём-то своём, Эмма тоже мысленно решала вопросы.

Перемещение двоих человек не вызвало особого интереса у стражника. Правда, портал привел их не на окраину рынка, как обычно, а в совершенно незнакомое место.

— Где мы оказались? — спросила Эмма у спутника.

— Рядом с моей работой, — пояснил тот.

— И что дальше?

— Дальше вы одеваете амулет и занимаетесь своими делами. На вас достаточно сигнальных маячков, чтобы я мог отследить ваше состояние и местоположение. Возникнет необходимость, позовете, — чётко ответил тот и протянул тонкую, как будто бумажную монету. — До рынка можно доехать с этой остановки. И это будет значительно безопаснее, чем перемещаться порталом напрямую.

— Вам виднее, — не стала спорить она и улыбнулась. — Хорошего дня!

— И вам, — слегка удивлённо отозвался тот.

До рынка она действительно доехала очень быстро. И главное — успела полюбоваться столицей, на что обычно ей не хватало времени. Смена привычного маршрута оказалась полезной хотя бы в этом качестве.

Город поражал лаконичностью архитектуры, продуманные планировки, и ощущение, что это место для людей. В отличие от привычных городов родного мира здесь всё подразумевалось не только для всадников и водителей магических автомобилей, но и для пешеходов.

Эмма смотрела на красивые яркие домики, любовалась деревьями, усыпанными золотистыми красными листьями, периодически попадающимися на глаза клумбами с яркими осенними цветами. Солнечное небо раскрашивало мир яркими красками. Или по сравнению с привычной серостью, или совпадая с ее настроением, мир был прекрасен.

Рынок, как всегда, порадовал легким приглушённым гулом, многочисленностью продавцов и покупателей, а еще огромным выбором товаров. Из-за длительного перерыва требовалось приобрести массу всего. Конечно, самое необходимое приносили Мирит и Эль, но дети брали строго по списку и только понятные им позиции.

Ладно, Эль, но и дочь тоже плохо ориентировалась в местной реальности. В родной деревне, как и в городке поблизости, где жила во время учёбы, она находилась на иждивении родственников и никак не касалась этой стороны жизни, а переехав с Эммой в большой город, тоже оказалась не у дел из-за расписания занятий и необходимости догнать одноклассников. Поэтому в некоторых ситуациях у Мирит отсутствовали необходимые навыки, и этим еще придется заняться. Но позже, а пока вперёд — за покупками!

Эмма с удовольствием погрузилась в любимую стихию и пропала на полдня. Она честно планировала продолжить знакомство с музеем, но не сложилось. Покупок оказалось очень много, и времени ушло достаточно. К тому же эмоций от посещения рынка хватило с избытком.

ГЛАВА 5

Дорога до портала, а потом и до дома прошла привычно с поправкой на очередную метель. А она еще утренний снег убрать не успела! Эмма морально настраивалась на худшее и оказалась разочарована. Худшее не случилось — кто-то, не будем показывать на отсутствующего мага, убрал снег со всей территории. Причем сделал это недавно, видимо, когда убирал улицы, потому как двор радовал легким сантиметровым слоем, чуть припорошившим камень двора.

На разбор покупок ушел почти час. Потом возникли привычные домашние дела вроде готовки, стрики и уборки. А дальше с учебы вернулась Мири, причем одна.

— Привет, родная. Ты сегодня рано.

— Дополнительные занятия на курсах отменили из-за проверки, — пояснила дочь и отправилась к себе.

Эмма взялась за салат, и вскоре к ней присоединилась Мирит уже в домашнем, но такая же строгая и серьезная.

— Всё в порядке?

— Мама, как ты можешь так жить?! — с налетом высокомерия спросила дочь.

— Как именно жить? — не поняла та, нарезая овощи.

— Вот только этим — дом, быт, романы... а настоящая жизнь когда начнется?

— Какой интересный вопрос, а что для тебя настоящая жизнь? — тут же поинтересовалась Эмма.

— Приключения, новые места, известность... — принялась перечислять дочь.

— Приключений мне хватило в своем мире, новые места подарил этот, а известность благодаря газетам — страшная вещь, даже на рынок не сходишь без сопровождения, — отшутилась она.

— Мам, но так нельзя! — возмутилась дочь. — К нам сегодня приходила бывшая воспитанница и рассказала о своей жизни. Она побывала в горах, пустыне и на берегу Мертвого моря!

— Вопрос: кем она является? Благодаря чему или кому там побывала? — тут же приземлённо спросила Эмма.

— Она путешественница!

— На какие деньги, Мирит? И с каким сопровождением? Мы тоже можем сходить в пустыню, насколько помню, на юге граница походит как раз по ее территории. Надо только Эля попросить — он может отвести. И в горы забраться, но по-настоящему высокие обладают разреженным воздухом, и там очень тяжело даже дышать. Про Мертвое море не знаю, нужно будет атлас полистать, где оно, вообще, находится.

— На соседнем континенте.

— Значит, придется просить мастера Тнанга, тот, возможно, решит показать его Элю, и мы заодно посмотрим.

— Мама, я не об этом! Я о настоящей жизни!

— Настоящую жизнь мы создаем себе сами. Продумай, какой она должна быть для тебя, и тогда сможешь ее сотворить.

— Тук-тук, можно тоже послушаю? — заглянул Эль и обрадовался: — Варенье из мандаринов! Спасибо, тётя Эмма.

— Пожалуйста, — улыбнулась та. — Переодевайся и садись к столу. Заодно обсудим настоящую жизнь и планы на будущее.

— Это страшная тема, ее уже три раза за год поднимали в школе, — пожаловался парень и ушел переодеваться.

Спустя несколько минут тот вернулся и подарил цветы. Точнее, красивую композицию из светящихся разноцветных камушков для Эммы и лаконичное произведение искусства из сине-зеленых кристаллов для Мирит.

— Ой, спасибо, какая прелесть! Это что?

— Светильник к Новому году.

— Ты лучший, — улыбнулась Эмма и аккуратно из-за грязных рук приобняла.

Парень растерялся и чуточку смутился, но снова воссиял улыбкой.

Мири тоже расслабилась и покрутила свой цветок в разных ракурсах, выбирая наилучший. А потом дочь снова рассказала о гостье-путешественнице, вернувшейся в родной город и зашедшей поведать о мире.

В этот раз Эмма, услышав чуть более подробный рассказ, заинтересовалась иным моментом, тогда как Эль начал спорить и доказывать, что дом тоже отличное приложение таланта. Патриархальное общество и отсутствие девочек среди магов, так как настоящий дар передавался только сыновьям. Дочери получались в мать с крохами дара, их дети тоже ничем особенным в плане наследования не отличались. Это выявляли и проверяли десятки, если не сотни раз.

— Глупый вопрос. Эту даму не звали, она заходит сама похвастаться, правильно я поняла? — прервала зарождающийся спор Эмма.

— Не похвастаться, а рассказать, — поправила Мирит.

— Мири, солнышко. Скажи на милость, зачем человеку, у которого всё хорошо, тратить время на рассказы подросткам, какая у него замечательная жизнь? Эль, скажи навскидку, как часто твой отец ходил в вашу школу, чтобы рассказать о себе замечательном? В остальные даже спрашивать смысла нет.

— Он приходил постоянно пару раз в неделю на занятия к выбравшим целительство специализацией, — отчитался Эль недоуменно. — А к остальным не заходил вообще, кажется. Нет, они все приходят на День Магии, рассказать о возможных направлениях, показать что-то интересное, это традиция школы.

— Мири, сколько у твой школы успешных учениц? Не знаю: жен лордов, художниц, общественных деятелей, кого-то еще?

— Прим Театра, — добавил парень легко.

— Именно. Они есть?

— Да, их много, ими гордятся, но я бы сказала, это личные качества, или родственники подсуетились, а не школа, — хмыкнула дочь.

— Именно. И сколько их ты видела вживую с рассказами о замечательной жизни?

Дочь задумалась и постучала по столу.

— Допустим, ни одной. Как правило, наша школа — понятный старт, но не причина для гордости. И зачем им заходить к нам? Ладно, мам, ты права, что-то в этом нечисто.

— Но рассказывала хорошо?

— Потрясающе, я сама захотела так же...— мечтательно вздохнула дочь.

И тут Эмма поняла всё.

— Мири, если тебе предложат отправиться с этой нехорошей дамочкой в следующее приключение... — начала она угрожающе.

— Мам, ты думаешь, это такое? — перебила та.

— Тётя Эмма, а давайте, когда Мири предложат этот вариант, она согласится, и дядя проведет арест, — тут же предложил Эль. — А я дополнительный щит Мири повешу и у отца что-нибудь попрошу из убойного.

— Надо подумать и посоветоваться с ним самим, — решила Эмма разумно, хотя настроение уже подпортилось.

Вот почему в окружении столько сомнительных личностей?

Причём не тут, с заключенными, а там, как бы на свободе в столице?

Но пришлось брать себя в руки и спешно менять тему:

— Давайте вернемся к главному — созданию своего счастливого будущего. Каким вы его видите?

— Счастливым, — моментально отозвалась Мири.

— А что для тебя будет счастьем? Для меня — это безопасность и бытовой комфорт, хоть смейтесь. А для вас?

— Ну... это сложно.

— Жить в избушке, как отец, готова?

— Ни за что! И такое поселение мне не нравится. Наверное, я хочу жить в большом городе, с кафе и театром, — начала перечислять Мирит. — Иметь достаточно денег на всё...

— Включая покупку дворца, — поддакнула ей мать-ехидна.

— Мама!

— Мири, я про реальность. Достаточно — это сколько? Мы про жизнь, а не полет фантазии, что, если б я родилась царицей!

Эль хохотнул:

— А что, интересный вариант!

— Вот ты как видишь свое будущее? — тут же насела на него недовольная дочь.

— Никак, — сник парень. — Не знаю, чем я буду заниматься.

— А если ты ничем не будешь заниматься, — заинтересовалась Эмма, — такой вариант существует? Ты просто банально отучишься на общем потоке и будешь жить, тратя семейное состояние?

— На какой-то отвратительной работе, куда меня запихнет Гильдия. Она всех таких не определившихся распихивает по свободным местам.

— Это, например?

— Требуется городской маг в непонятную глушь, и отправляют туда на два-три года. Потом, если хочешь, а всегда хотят — меняешь место. Обязательная отработка на благо общества и магов двадцать лет. После чего можно лечь и тратить деньги, только свои, к семейным и родовым просто так не допустят.

— Сурово.

— Именно. Нас мало, а мест, где требуются настоящие маги, много, поэтому бездельников Гильдия не потерпит.

Эмма перешла к разделке рыбы и задумалась.

Мири, посмотрела на нее и, уточнив, что будут готовить, взялась за овощи вместе с Элем.

Особенности местных магических полей сказывались не только на людях, но и на еде. Почему-то деревянную ложку или сапоги приносили, и они продолжали служить, а хлеб портился всего через несколько часов. Продукты в натуральном виде перемещение переживали на достаточный срок, а в готовом за короткое время превращались в месиво. Поэтому хлеб тут пекся самостоятельно, соления-варения тоже изготавливались на месте, но в целом еда относительно простая и сытная.

Лично Эмма при очень хорошем питании и небольшой активности умудрилась в местных краях похудеть, что лично она воспринимала исключительно положительно. Хотя динамика быстрого снижения веса считалась отрицательной, и таких "счастливчиков" переводили куда-то еще.

Мири, занимаясь капустой, не выдержала:

— Не хочу такую жизнь с постоянной готовкой и бытом! Это знаю точно.

— Уже хорошо, значит, этот путь можно исключить, а какие остаются?

— Мама! — возмутилась та.

— Что "мама"? Я серьезно и на самом деле спрашиваю твоего мнения.

— Тётя Эмма, а тебя такое положение вещей не нервирует? Ты больше не заключенная и можешь уйти.

— У меня контракт с твоим отцом, пока он здесь, я тоже здесь — это во-первых. А во-вторых, в отличие от вас, я отлично знаю, что такое работа, и предпочитаю дом. Эль, ты же догадался, что я не из этого мира?

Подросток медленно и осторожно кивнул.

— Да, не сразу, но заметил.

— Мы живем вместе — это естественно. В своем мире я работала, там движение за свободу женщин победило по всем фронтам, и несколько больших мировых войн подряд прилично изменили демографию. У нас женщины работают. Не все, но больше половины обязательно работают, чтобы содержать себя и семью. Есть те, кто временно несколько лет делают перерыв с рождением ребенка, но потом снова выходят на работу. Прослойка тех, кто может позволить себе быть дома, не мала, но и не велика. Вопрос зарабатывания денег насущный и базовый. За пятнадцать лет там и полгода здесь я наработалась достаточно, чтобы считать ведение дома довольно приятным делом.

Мирит, учти одну особенность занятости, постоянной занятости, например, преподавания или работы с клиентами, там всегда есть элемент принуждения. Не важно, хочешь ты сегодня идти на работу или нет, но поднимаешься и идешь. Твой график и занятость во многом зависят от социума и других людей. Это хуже и тяжелее, чем учеба. Школа напрягает, но это большая свобода, чем работа, какой бы любимой и замечательной она ни была. И с работой всегда будет элемент продолжительности. Буду надеяться, что тебе повезет настолько, чтобы ты могла выбирать, работаю сегодня или нет, а не тянула лямку. Понимаю, что ближайшие сорок лет занятие у тебя есть.

— Всё хорошо, — агрессивно фыркнула Мири, — но с отцом или здесь у тебя есть свобода и выбор?

— С твоим отцом нет, и там физически намного тяжелее приходилось, потому что всё делалась руками, включая таскание воды из колодца. Там я упахивалась хуже, чем на работе, а в сравнении — здесь сказка.

— Ты встаешь по будильнику ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак и идешь чистить снег!

— Мири, да, я просыпаюсь по будильнику и трачу полтора часа утром на дом. Снег мне нравится чистить, всегда нравилось и в своем мире, и здесь. Это моя прихоть, которую можно не делать. Если завтра не почищу, жизнь не остановится, верно? И кто-то взмахнет рукой и всё уберет.

— Но остальное обязанности!

— Мири, это свободные обязанности. Не как на кухне — пришла к семи и работай до шести, понимаешь? Там время и начальница. Тут сама себе хозяйка! Вы ушли, и я могу заняться снегом, прочесть роман, еще поспать.

— Но ты должна поддерживать дом!

— Да, но это не занимает столько времени, как ты думаешь. Сегодня я полдня провела на рынке и до сих пор на кухне, потому что взялась за соления. Если бы не это — то уже была бы свободна. Мое решение — делать или не делать. Никто не заставляет, никто не требует, никто не распоряжается. Я не агитирую за подобный выбор, не надо так защищаться. Это объяснение, почему он устраивает меня. В отличие от многих, у меня есть возможность сравнить и выбрать самой. Ты можешь поступить точно так же!

— Меня это злит! — заявила она, закончив с нарезкой капусты.

— Бывает. Можешь пройтись или покричать в холмах или помахать лопатой, ты знаешь мои варианты, — примирительно посоветовала Эмма.

— Да. Знаю.

И дочь ушла на улицу, от всей души хлопнув дверью. Эль в это время успел нашинковать всё положенное перед ним и теперь печально вздохнул.

— Не бери в голову, это возрастной период такой. У тебя тоже порой бывает, — утешила бывалая женщина.

— Да, понимаю. Хорошо ей с выбором...

— Спорим, она думает про тебя то же самое?

Эль хмыкнул и кивнул, охотно взявшись за перемешивание под чутким контролем Эммы. Та, достав бочонок, начала просаливать овощи. Местный рецепт засолки хорошо стыковался с маминым, и результат выходил фантастически вкусным.

— Я не знаю чем заняться, — признался он в сокровенном.

Так или иначе эта мысль звучала уже раз сто и ничем неожиданным не являлась, но подобный факт степень значимости ничуть не уменьшал.

— А в чём, собственно, проблема? — не поняла Эмма. — Ты выбираешь направление раз и навсегда?

— Нет, конечно, — возмутился Эль. — Поиск — это нормальная часть процесса, некоторые по десять вариантов перебирали.

— Ты уже начал это делать?

— Нет. Не знаю, с чего начать...

Эмма хмыкнула и уточнила:

— Пирожки с ягодами лепить поможешь?

— Конечно! — даже возмутился тот.

— Отлично, тогда давай по порядку. Думаю, медициной ты заниматься не хочешь? — предположила она, принимаясь за тесто.

— Не хочу, — согласился парень и спросил: — Их этих странных яблок готовить будем?

— Именно. Из них и крыжовника, вон в том кульке. Какие варианты еще есть?

— Разные....

— А если подробнее, но укрупненно. Например, артефакты создавать, монстров по полям гонять, что там еще в специализациях есть?

— Ты что, тётя Эмма! — аж возмутился маг и принялся перечислять.

Специализаций действительно много. У них широкий охват инженерного дела, материаловедения, работ с землей и полями, сельское хозяйство в широчайшем понимании, природные ресурсы, управление с экономикой и законотворчеством, работа с нежитью, теоретические направления, педагогика, строительные отрасли и даже искусства выведены отдельно. Естественно, медицина и боевое направление — это само собой. Эль всё время сбивался и переходил от крупного к мелкому и наоборот.

Эмма внимательно выслушала и поинтересовалась:

— Слушай, совсем упустила, у тебя когда день рождения?

Пафосный рассказ моментально сбился.

— Одиннадцатого мая, а у отца через два дня — третьего декабря. А у тебя когда? У Мири знаю.

— У меня два — первого марта и первого октября здесь. Подожди, как у мастера Тнанга день рождения через два дня?! Мы же к этому не готовы!

— В каком смысле не готовы?

— А отмечать? Поздравлять? Кричать "С днем рождения!".

— Через два дня, — усмехнулся подросток и снова погрустнел. — Что мне выбрать?

— Искусство — будешь скульптором с магическим уклоном. Делаешь нечто этакое из итита, добавляешь спокойствие и благодушие и продаешь.

— А так можно?

— Нельзя только то, что запрещено, и то здесь могут быть вопросы. Давай попробуешь, что ты теряешь?

— Мне нужен кусок итита, — решил Эль задумчиво.

— И инструмент для его обработки.

— А что я хочу вырезать?

— Что-нибудь абстрактное. Давай сначала попробуешь, а потом доработаем по факту.

— Ладно, — с явным сомнением согласился тот.

Тут раздался шум и на кухню заглянула всё еще недовольная Мири. Прогулка не помогла, надо полагать.

— Мири, мы придумали специализацию Элю — он будет скульптором и архитектором, но для начала нужно попробовать. Нам нужна твоя моральная поддержка.

— Эль — скульптор? — недоверчиво буркнула дочь.

— Да. По-твоему, скульпторами становятся только какие-то странные личности?

— Нет, но...

— Отлично. Прогуляйтесь до шахты и выясните, как Элю получить кусок итита для работы.

И двое одинаково шокированных подростков ушли.

А Эмма стала планировать праздник и продумывать меню. Причем для начала нужно понять, как испечь шоколадный торт.

Через час Эмма освободилась и решила отдохнуть. Осуществить угрозу, которой пугала дочь, так сказать. Для этого она честно нашла очередной легкий приключенческий роман и в гостиной перед камином вытянулась на шикарной шкуре с парой подушек на полу. Кружка глинтвейна рядом, потрескивание дров, живой огонь... красота.

— Мам, мы приволокли итит! — крик Мири нарушил гармонию и благодать.

Пришлось выходить и смотреть на приволокших.

— Мы? — ехидно полюбопытствовала она, глядя на кусок серого камня около метра в высоту, лежавший на деревянном щите, который парил сантиметрах в двадцати над полом.

— Мы, — тут же кивнула дочь.

— Домой его не надо точно — либо в мастерскую в доме, либо в пристройке на улице.

— Мы сейчас... — тут же согласилась Мири.

Не прошло и пяти минут размышлений девочки вслух, и Эль, кивнув, отправился на улицу.

Мири вприпрыжку последовала за ним, крикнув:

— Мы сейчас уберемся и позовем тебя.

— Хорошо.

Следующий час Эмма полностью погрузилась в чужие эмоции. Роман оказался в меру весёлым, капельку познавательным, чуточку саркастичным и очень увлекательным. История поездки в соседнее государство молодого аристократа к умирающей тётушке ради появления своего имени в завещании захватила настолько, что отвлекаться не хотелось, а пришлось.

— Мама. Ну, мам! Отложи книгу, никуда она не денется.

Мирит уже несколько минут сидела рядом и что-то настойчиво требовала.

— Я отдыхаю, — заметила Эмма недовольно.

— Прервись ненадолго, мы готовы делать дальше, но нужно с чего-то начать.

— Вы?

— Конечно, сейчас помогаю Элю и смотрю, насколько такая работа понравится мне самой, — невозмутимо парировала дочь.

— Я скульптором становиться не планирую, — заверила Эмма.

— Хорошо, но ты же хочешь помочь нам!

— Ладно.

Упорством и целеустремлённостью Мири пошла в отца, способного несколько месяцев выслеживать интересующих его торговцев. Эмма искренне надеялась, что мирное и, главное — законное приложение талантов, принесет удачу и более спокойную долгую жизнь, поэтому почти без сопротивления отправилась в пристройку.

Первоначально владения магов отстраивалось с размахом, большой дом, несколько отдельных строений и пара пристроек. Может, маги всегда так жили, может, представляли себе пребывание именно в подобном антураже. Но что мастер Тнанг, что его предшественники, судя по дому, сжали обитаемое пространство до минимума. Даже с Эммой, Мирит и Элем полноценно жилыми можно считать только треть дома: кухню, четыре спальни, в какой-то степени мастерскую, кабинет и гостиную. Оранжерею поддерживала Эмма, причем начав выращивать там цветы и зелень. Постирочная, кладовая и дровяной сарай тоже использовались практически только ей одной. В остальной части дома она честно раз в неделю делала уборку, и всё. Мебель стояла в чехлах, пыль медленно копилась, жизнь продолжалась в свернутом пространстве. Но в дом поменьше никто из магов так и не переехал.

Пристройка, выбранная Элем для творчества, оказалась небольшой. Эмма почему-то подумала о втором варианте с пятиметровыми потолками и простором ангара, но не угадала. Наверное, в таком месте давление фона развеивалось быстрее.

А там кто знает, о чём думал подросток.

Эль не просто расчистил пространство, он затопил камин, поставил свечи. Нашел кучу листов бумаги и карандаши, освободил стол и поставил свой кусок итита на подставку. Сейчас начинающий скульптор рассматривал получившуюся композицию с весьма задумчивым видом.

— Чем работаем? — спросила Эмма, осмотревшись.

Эль продемонстрировал шикарный набор инструментов для ручного труда: молотки, стамески и что-то еще, ей не опознанное.

— Ясно. А какие линии разлома видим? Или на ощупь?

— Да, есть, они заметны...

Эль тут же показал, и Эмма, вооружившись перчатками и инструментом, взялась за работу. Первые пару ударов прошли впустую, потом пласт откололся, и дальше как-то всё пошло странно. Она выбивала куски, а потом с помощью странной стамески с трудом стёсывала остатки, как будто замороженное масло резала. Благо в этом опыта вполне хватало, и работа продвигалась. Сложнее всего оказалось выбрать камень изнутри, но и тут, изогнувшись, это удалось.

А потом она честно призналась:

— Нужно отполировать и нанести магические символы. Руны или что там используется. Клинопись, например.

— В смысле предлагаешь нанести Знаки? — удивился Эль.

— Естественно, а какой в этом смысл без магии?

— И что именно?

— Гармонию, она всегда нужна. Баланс. А конкретно твоему отцу — свободу, чувство полета и безграничность мира. Что-то такое есть?

— Можно. Попробую.

Явно задумчивый парень кивнул и осмотрел получившую скульптуру.

— А это что? — в лоб спросила Мири.

— Свобода! — гордо воскликнула автор.

— А почему такая... кривоватая?

— Мирит!

— Молчу. Какая жизнь, такая и свобода, — понятливо кивнула дочь.

И возмущенная Эмма отправилась домой, к тому же как раз вернулся мастер Тнанг, и пора приступать к своим непосредственным обязанностям.

Мастер Тнанг удивился суетливости, но Эмма пояснила, что они подключились к выбору Элем специализации. Невозмутимый безэмоциональный родитель вполне натурально поразился, о чём свидетельствовало вытянутое лицо.

Пришлось мило улыбаться и уточнять:

— Супчик или сразу второе?

— Суп и второе, — кивнул тот и более привычным тоном осведомился: — Что решили со специализацией?

— Эль пока думает, не буду портить ему сюрприз. А я глупость спрошу — вот этот ваш утренний друг, он почему пришел лечиться сюда? Атмосфера? Магическое поле негативное...

— Оно позитивное, только чрезмерно насыщенное, — отозвался мастер, берясь за хлеб. — А насчет лечения, мы знакомы давно, я его латал уже несколько десятков раз, вот и пришел по привычке.

— Ясно. А почему лечили на моём пледе на кухне? Очень этот момент смущает.

— Здесь атмосфера самая приятная, — невозмутимо отозвался маг и добавил: — Не мог же я его на пол положить, пришлось предлагать плед.

— Понимаю.

Тут пришли дети, и Мири, поздоровавшись, дошла до своей комнаты и вернулась с тетрадкой буквально через пять минут.

— Мастер Тнанг, я кое-что спрошу? Мне требуется для эссе.

— Спроси, — согласился тот.

— Хорошо, это недолго, — улыбнулась Мирит и начала диктовать вопросы.

Эмма, налив себе чай, сначала слушала с удивлением, потом с недоверием, потом с возмущением.

Мири не придуривалась, она реально задавала вопросы и записывала ответы.

Привычно флегматичный маг так же невозмутимо отвечал на них и только под завершение интервью поинтересовался:

— Зачем тебе всё это требуется?

— Эссе "Выдающая личность современности", — пояснила дочь, задумчиво изучая записи.

— Я?!

Кажется, у него сегодня перебор по шоковым состояниям.

— Вы, — теперь пришла очередь Мири удивляться. — Раз про вас написали в учебнике истории, значит выдающаяся личность. И я буду единственной, кто напишет о вас.

— Логично.

— Про отца написали в учебнике истории? — ужаснулся Эль, всё это время подпиравший второй подоконник.

— Это же отлично! — не поняла причин для волнения Эмма. — О скольких членах вашего рода в нём написано?

— О троих, — отозвался Эль недовольно.

— С мастером Тнангом или без?

— До отца.

— А теперь о четверых, если у вас нечасто переписывают учебники, то это же замечательная новость.

Кажется, ее радость не поняли и не разделяли, но возражать не стали. Уже приятно.

Дальше вечер завершился привычно. Мастер Тнанг отправился к себе, дети ушли шушукаться в комнате Мирит, а Эмма вернулась-таки к своему роману.

Жизнь прекрасна!