Начало пути. Новый дом (общий файл)

Пролог

— Брат Маркус, до меня дошли страшные слухи. Вас обвиняют в ереси!

Высокий худощавый мужчина, лет сорока пяти — пятидесяти на вид, с породистым аристократическим лицом, обрамленным роскошной гривой тёмных, почти чёрных волос, слегка тронутых на висках сединой, одетый в простую серую домотканую рясу, поношенную и местами рваную, но чисто выстиранную и тщательно заштопанную, внимательно выслушал обращённую к нему речь толстого, с ног до головы закутанного в золочёную парчу и с массивным золотым крестом на такой же массивной золотой цепи, едва помещающимся на выпирающем пузе человека, рассевшегося в мягком кожаном кресле за монументальным мраморным столом, заваленном бумагами и свитками, обвёл спокойным взглядом стены и своды огромного полутёмного зала, после чего медленно и степенно ответил:

— Это наветы, господин кардинал. Я чту господа нашего, да прославится имя его во веки веков.

— Мне доложили, что вы искажаете слова господа нашего, превратно читая святое писание.

— Святое писание создавали люди, а не господь бог. Там записаны мысли людей о боге. Нет доказательств, что именно господь сказал всё это.

— Богохульствуете, брат Маркус. Вы хотите сказать, что святые люди, канонизированные церковью, лгали?

— Ни в коем случае, господин кардинал. Они писали то, во что искренне верили. За свою долгую жизнь я встречал много таких верующих. Их вера в господа нашего крепка, но всё, что они говорили и писали, есть только их собственные мысли. Нет ни единого факта, что эти откровения — от бога.

— Долгую жизнь, говорите? А, кстати, сколько вам лет, брат Маркус?

— Уже и не знаю, я давно не веду счёт времени, отпущенном мне господом нашим.

— А вот я знаю, брат Маркус. Недавно вам исполнилось сто сорок девять лет. Дьявольское долголетие, вы не находите? Простые люди столько не живут !

— Я живу столько, сколько мне отмерил мой бог. Если он считает, что я ещё не всё исполнил на этом свете, он даст мне необходимое время.

— Так вы считаете, что на этом свете вы ещё исполнили не всё?

— В этом мире люди успели сотворить так много зла, что нужна вечность, чтобы искоренить его и сделать мир таким, каким его мечтал увидеть господь.

— О грехах людских мы сможем поговорить и попозже. Кстати, о вечности. Так вы вознамерились жить вечно?

— Вечно не может жить даже сам господь бог. Вечно мироздание, а бог — его творение. Однако человек может жить долго, бесконечно долго . Ведь господь создал нас по своему образу и подобию.

— Ересь, брат Маркус. В священном писании сказано, что бог, создавая человека по своему образу и подобию, дал ему две ноги, чтобы ходить, две руки, чтобы работать, уши, чтобы слышать, глаза, чтобы видеть, и рот, чтобы он мог воздавать хвалу создателю своему!

— Святое писание ошибается, господин кардинал. Господь наш, возможно, вообще не имеет рук, ног, глаз, ушей и рта. Он создал нас по своему образу и подобию, вложив частицу своей божественной сути. Поэтому человек способен на то же, что и создатель наш — видеть и слышать душой своей, и творить мыслею своей. А всё, что вы назвали — это костыли для спящей во мраке души.

— Ересь! Человек не может слышать душой, для этого господь создал ему уши! А для того, чтобы видеть, создал глаза!

— Я могу слышать в душах людских то, что недоступно ушам, и видеть скрытое, то, что не видят глаза.

— Так вот почему вы всегда выигрываете в карты и лишаете последних денег честных игроков!

— Я не играю в карты, тем более на деньги.

— А вот господин Антоний подал на вас жалобу, что вы за карточным столом лишили его последних честно заработанных денег и обрекли на голодную смерть.

— Его деньги были заработаны путём обмана доверчивых граждан. Он профессиональный шулер и зарабатывал на жизнь, обворовывая людей игрой в карты.

— И кто вам это сказал?

— Никто. Я услышал это в его душе. Я же вам говорил, что могу слышать душой, а не ушами.

— Играя с ним в карты, вы тоже слышали своей душой?

— Я не только слышал его мысли, но и видел его карты . Я же говорил, что могу видеть сокрытое — глаза мне для этого не нужны. Я не считаю данный случай игрой, я лишь забрал у мошенника неправедно нажитое.

— И куда же вы дели деньги, полученные от господина Антония?

— Эти деньги были получены нечестным путём, за счёт обмана простых людей. Дабы не умножать зло, я пожертвовал их на благое дело.

— На какое же, позвольте полюбопытствовать?

— Я отдал их бедной женщине, в одиночку, без мужа, кормившей четверых детей. У неё недавно пала единственная корова, и семья голодала. На эти деньги женщина купила корову и еду для своих детей. Семья сможет выжить.

— Вы должны были отдать эти деньги в церковь! Назовите имя этой женщины.

— Женщине деньги были нужнее, от них зависела жизнь её детей. А имя я вам назвать не смогу — узнав его, вы отберёте у женщины корову, и её семья погибнет.

— С чего вы взяли, что я отберу у неё корову?

— Я прочёл это в ваших мыслях.

— Ах, да... Вы же видите сокрытое и слышите непроизнесённое. Помню, помню... Кстати, а где деньги от вашего прихода? Церковь не получает их. Почему вы не сдаёте положенный взнос?

— Положенный взнос составляет три монеты из четырёх. Разделите ноль на ноль, и вы увидите, что я не обманывал церковь.

— Какой ноль?

— Прихожане не сдают денег.

— А почему они не сдают деньги?

— Потому что я объяснил им, что создателю нашему деньги не нужны, он и сам в могуществе своём может сделать их бесконечно много.

— Но эти деньги нужны церкви!

— Церковь — это не господь, а обычные люди.

— Даже так? А на что же тогда живёте вы сами, брат Маркус?

— Работаю, господин кардинал.

— И как доход, на жизнь хватает?

— Хватает. Даже остаётся на помощь нуждающимся.

— А вот у меня есть данные, что прихожане всё же жертвуют вам деньги. И у меня даже есть доказательства этого.

— Охотно взгляну на эти доказательства, господин кардинал.

Кардинал, с победным видом улыбнувшись, потряс маленьким бронзовым колокольчиком, взяв его с угла стола. Не успели отзвуки колокольчика умолкнуть под высокими сводами зала, как дверь открылась, и, униженно кланяясь, в зал вошла старая женщина в грязных лохмотьях.

Проходите, госпожа Эльза, не бойтесь. В стенах храма господа нашего вам нечего бояться.

— Да, господин кардинал, — униженно кланяясь, затравленно пробормотала женщина.

— Бедное создание, как же тебя запугали, — неслышно проговорил человек, назвавшийся братом Маркусом.

Меж тем кардинал, потирая в предвкушении потные ладони, спросил у женщины:

— Знаете ли вы стоящего перед вами человека?

— Да, господин кардинал.

— И кто же это?

— Это брат Маркус, господин кардинал.

— Скажите, Эльза, собирал ли брат Маркус в вашем приходе пожертвования деньгами господу нашему?

— Да, господин кардинал.

— А вы лично давали ему пожертвования деньгами?

— Да, господин кардинал.

— Вот видите, брат Маркус, вы лжёте! — на лице кардинала расплывалась довольная предвкушающая улыбка, — ваши прихожане свидетельствуют против вас!

— Господин кардинал, — мужчина продолжал сохранять спокойствие, — свидетельство действительно, только если свидетельствующие поклянётся перед господом нашим, что он не лжёт.

— Эльза, поклянись, что ты не лжёшь, — кардинал продолжал улыбаться.

— Я не лгу, господин кардинал.

— Эльза, — Маркус обратился к замершей склонившейся в глубоком поклоне женщине, — клятва должна приноситься не кардиналу, а богу. Повторяй за мной. Я, носящая имя Эльза, перед лицом господа нашего клянусь...

Женщина тихо, но отчётливо, слово в слово, повторяла за братом Маркусом слова клятвы.

— ...Что всё сказанное здесь про брата Маркуса — правда. Если же я солгала и незаслуженно оклеветала брата Маркуса — то гореть моей душе в аду во веки вечные, и не помогут моей душе ничьи молитвы, даже молитвы господина кардинала... Что же вы замолчали, госпожа Эльза?

— Я не могу... Если я это скажу, то гореть мне в аду...

— Почему же гореть? Разве вы солгали?

— Да... Я не могла ослушаться... Господин кардинал заставил меня, пригрозив...

— Спасибо, Эльза, что вы нашли в себе смелость признаться, что господин кардинал заставил вас солгать...

— Да что вы себе позволяете! — лицо кардинала перекосила гримаса ненависти.

— Я только позволил открыться правде.

— И какой же правде, позвольте поинтересоваться?

— Мой приход давно не приносит церкви денег. Прихожане являются верными последователями господа нашего, да прославится имя его во веки веков, что и подтверждали многочисленные проверки, присланные вами с целью найти хоть что-то, чтобы сместить меня и посадить на приход своего человека. Недавно вы пообещали этому человеку, что приход в ближайшем будущем будет его, для чего сфабриковали против меня обвинения в ереси и заочно приговорили к казни через сожжение на костре. Решение принято на совете епископов вчера вечером, все бумаги подписаны, осталось только придать убийству видимость законности.

— Да, — с лицом, покрывшимся красными пятнами от злости, кардинал растерял остатки спокойствия, — я лично подписал приказ о вашей казни. И знаете, почему? Такие, как вы — враги церкви. Скрываясь под маской благочестия, вы разваливаете церковь, своими мыслями и идеями уничтожая её изнутри! А ведь церковь — один из оплотов порядка в мире, без церкви мир погрузится в пучину анархии и мракобесия! Пасторы в обмен на пожертвования вселяют в души людские веру в заповеди божии. Паладины церкви, существующие за счёт пожертвований, огнём и мечом поддерживают веру в бога!

— Да, тут как раз вы правы, говоря о способе получения мзды. Церковь, огнём и мечом насаждая веру в бога и обязанность сбора пожертвований, давно изжила себя, став паразитом на теле народа. Высокими словами о боге церковь прикрывает свои грязные дела по захвату власти и отъему денег у простого народа. Не такой мир мечтал увидеть господь наш.

— А вы знаете, о чём мечтал господь? Как будет мир жить без церкви?

— Хорошо будет жить. Вера в бога в душах людских не будет зависеть от таких, как вы. Мир станет чище. Люди устремятся к богу, стремясь стать лучше и мудрее. Ведь господу нашему нужны друзья и соратники, ему не нужны рабы. Создавая людей по образу и подобию своему, господь надеялся, что в будущем люди вырастут, достигнув уровня бога, и он не будет так одинок. Это и будет рай. А ад... Если господь бог разочаруется в нашем мире и увидит, что его старания обрести друзей и соратников не увенчались успехом — он уничтожит своё творение и создаст другой мир, учтя предыдущие ошибки. Новый мир, возможно, будет лучше и чище нашего, но нас с вами в нём уже не будет. Возможно, господь бог и возьмёт некоторые души в новый мир, а вот остальные, не оправдавшие его надежд, будут уничтожены вместе со старым. Так гончар, вылепив неудачный кувшин, сминает его, пока глина не застыла, и из получившегося комка лепит новый кувшин, лучше предыдущего. И будет уничтожать неудавшиеся творения до тех пор, пока не создаст шедевр. Наш мир пока — как тот кувшин, и от нас зависит, застынет ли глина или господь сомнёт наш мир в ком, уничтожит, дабы на его месте создать очередное своё творение, ибо господь — творец, а не рабовладелец. Такие, как вы, упорно толкают наш мир к гибели, в ад, и всё меньше и меньше рождается людей, у которых частица творца горит настолько ярко, чтобы превратиться в костёр. Моя частица разгорелась достаточно, чтобы я знал — я не погибну, но возрожусь после смерти в другом теле. Нынешнее тело моё завтра будет сожжено, но сжечь мою душу вы не сможете. Мне жаль, господин кардинал, но ваша душа настолько черна, что после смерти вашего тела она будет уничтожена. Для вас это будет ад. Я плохо вижу будущее, но ваше могу предсказать . Завтра, после церемонии моего сожжения, вы почувствуете себя плохо. Потом у вас отнимется левая рука и левая нога. Затем, парализованный, вы потеряете способность говорить и упадёте в обморок. Посчитав вас умершим, вас похоронят заживо. Вы умрёте в муках, кардинал, умрёте в ясном сознании, но не имея возможности пошевелить руками и ногами и не в силах сказать ни одного слова. Вы умрёте, понимая, что навсегда исчезаете из этого мира — отягощённая злом душа ваша не сможет переродиться и погибнет. Вы слишком много грешили, и чаша терпения господа нашего переполнена. Прощайте...

В нашем мире возможно всё...

Если же кто-то вам скажет,

что что-то невозможно —

значит, он просто

недостаточно сильно этого хотел...

Глава 1

Андрей неподвижно сидел на пригорке у излучины реки, скрестив ноги в позе лотоса и отстраненно наблюдая за садившимся в густые сибирские ели солнцем. Закат пламенел багряными отблесками на небольших облаках, редкими кучками рассыпавшихся по закатному небу. Конец лета выдался необычайно жарким, в душном неподвижном воздухе стоял терпкий аромат разнотравья. С пригорка открывался достойный кисти художника вид на бескрайнюю тайгу, легкими зелеными волнами огибающую сопки и скрывающуюся за горизонтом. Внизу, под пригорком, на песчаной косе покачивался на волнах полувытащенный на берег и привязанный к колышку, чтобы не унесло течением, большой надувной темно-зеленый катамаран. За спиной уже стояла небольшая двухместная палатка и горел в предусмотрительно выкопанной ямке костерок, обложенный несколькими каменными окатышами. На костре в закопченном котелке булькала уха, разнося по полянке ароматные запахи пшена, специй и вареной рыбы. Легкий дымок теплым потоком поднимался вертикально вверх, чтобы в синей закатной вышине рассеяться без остатка. Летний день уходил, природа, убаюканная тишиной, засыпала, и Андрей наслаждался последними минутами уходящей безмятежности. Темнеющее на востоке небо с редкими проявляющимися звездами уже мостило дорогу ночи, пройдет ещё немного времени, и вслед за ушедшим солнцем над вершинами елей пронесется первый порыв прохладного ночного ветерка. А значит, надо будет вставать, идти снимать с костра горячую наваристую уху, ужинать и ложиться спать, чтобы с первой утренней прохладой вынырнуть из палатки в зябкий рассветный туман, доесть остатки остывшей ухи, помыть в прохладной речной воде котелок и ложку, уложить их в специальную сумку в катамаране и, закрыв глаза, с головой нырнуть в прохладную черную воду...

Утро прошло так же, как и все предыдущие на протяжении последних двух недель. Традиционное купание освежило, прогнав остатки сна, короткий яростный десяти минутный заплыв против течения разогрел мышцы, к окончанию купания слегка гудящие от нагрузки, и Андрей снова занял место на пригорке, сев на излюбленное место и повернувшись лицом на восток, скрестив ноги и положив на них руки ладонями вверх. Ритуал встречи солнца, как и ритуал его проводов не изменился ни на йоту за две проведенные на этом холме недели. Вдали от цивилизации, один на один с дикой природой, Андрей медитировал, сливаясь с миром, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Забыться в единении с природой — что может быть прекраснее? Холодные капли воды стекали по обнаженному телу, не успевая высохнуть в прохладном утреннем воздухе, собираясь в ложбинках на кубиках пресса, перевитых жгутами мышц предплечий, и в лужице на примятой траве под неподвижным телом.

Почему последние четыре года в конце лета Андрей сбегал от городской действительности в дикие таежные дебри? Он сам не мог дать себе правдивого ответа, а, скорее всего, знал, но боялся признаться в ответе самому себе. Ещё четыре года назад казалось, что у него есть всё, о чем только может мечтать человек в наше время. Квартира, хорошая работа, хобби, семья, любимая жена и дети... Жена... Познакомились они в далекие студенческие годы, когда Андрей, отслужив положенные два года в армии, учился в институте. Он и до армии был не слабым парнем. Родители наградили его ростом под метр восемьдесят и неплохой фигурой, чему в немалой степени способствовало сначала серьёзное, на уровне КМС, увлечение спортивной гимнастикой, а затем дзюдо. После школы поступить в институт с первого раза не удалось — не хватило нескольких баллов на выбранную специальность. С детства мечтая о небе, он хотел конструировать самолёты, а идти куда попало, просто ради диплома, не хотелось. На призывном пункте спортивного паренька приметили, определив в воздушно-десантные войска. Жизнь в первый раз преподала Андрею суровый урок — Советский союз в те времена отстаивал идеи социализма с помощью сапог и автоматов своих солдат. Именовалось это, правда, гордым именем 'интернациональная помощь'. Возможно, это действительно так и было — не Андрею с его восемнадцатилетним жизненным опытом судить, однако к увольнению он уже успел повоевать, даже награды имелись. Железом на груди, вернувшись на гражданку, Андрей не светил — неудобно было, да и лучшей наградой для себя он считал то, что вернулся живым и здоровым. Насколько помогло ему в этом юношеское увлечение дзюдо — никто не говорил, а сам Андрей считал, что оно спасло ему жизнь. Опыт спортивных схваток на татами, чувство противника, привычка, а возможно, умение предсказать его действия — то, что обычно называют интуицией, проросло и укоренилось в нём за два года службы. Он привык доверять своей интуиции, иррациональному чувству опасности или тяжелого чужого взгляда, буравящего затылок...

Вернувшись на гражданку, отъевшись на маминых пирожках с вишнями и блинах со сметаной, отоспавшись, нагулявшись, в один из тихих летних вечеров он проходил мимо своего спортивного клуба. Распахнутые двери и выходящие с тренировки ребята всколыхнули юношеские воспоминания, и Андрей, пропустив очередную усталую, но оживлённо о чём-то болтающую группку мальчишек, тихо вошел в прохладный коридор. Постоял в самом начале, вдыхая знакомый запах пыли и пота, и медленно пошел в сторону борцовских залов, вспоминая каждый изгиб коридора... Дойдя до своего зала, снял ботинки и, оставшись в одних носках, тихо отворил дверь и зашел в зал. За два года здесь все сильно поменялось. Маты исчезли, оставив голый паркет. В пустом зале медленно, будто танцуя, перемещался пожилой мужчина в ослепительно-белом кимоно с черным поясом. Каратист — неприязненно подумал Андрей. Поклонник борьбы, он не любил новомодное руконогомашество, поднявшееся на пене боевиков с Брюсом Ли, а самих каратистов считал чем-то средним между клоунами и танцорами. Причем считал не без оснований — в армии он сталкивался с парнями, гордо называющими себя каратистами, некоторыми даже с черными поясами. Учебные спарринги с этими орлами все быстро расставляли по своим местам. Да, ребята очень красиво умели махать руками и ногами, и если бы Андрей оставался неподвижным, могли бы его сильно побить, может быть, даже покалечить. Вот только всё, на что их хватало — это красивые пируэты вдалеке. Стоило начаться настоящей схватке, и Андрей, уклоняясь и не давая этим черным поясам нанести по себе ни одного удара, резко сокращал дистанцию, после чего исполнял один из своих любимых бросков, одновременно переводя противника в удержание с болевым приемом. Ни один из встретившихся ему в армии каратистов не продержался против него и нескольких секунд, а вот их командир роты, капитан, угрюмый молчаливый седой белорус, КМС по вольной борьбе, периодически возил его в пыли, заставляя лихорадочно стучать ладонью по земле. Поражения были тем обиднее, что командир не был выше или сильнее Андрея. Его глаза, серо-стального цвета, казалось, равнодушно смотрели сквозь Андрея, безуспешно пытающегося провести хоть один из до этого безотказных приемов, руки и тело срывались в самое неожиданное время, чтобы проделать с Андреем то же, что планировал он сам. Казалось, капитан наперед знает всё, что будет делать его противник. Только почти через год, сведя поединок к ничьей, Андрей почувствовал законную гордость от слов командира: 'Молодец, толк будет'. А через пару месяцев вообще роли поменялись...

Уже потом, перед увольнением, пожилой капитан, опять пролетевший мимо майорских погон, сидя перед арыком на вросшем в землю бревне, напутствовал:

— Есть в тебе чуйка, Андрюха. Ты, главное, слушай себя и свою чуйку, она тебе всю правду скажет и жизнь твою спасет. Враг, он всегда сначала взглядом тебя поймает, да подумает, как тебя убить. Услышь врага, пойми его — и останешься жить ты, а не он. Я же как сначала у тебя выигрывал — ты думаешь, что у меня опыта больше или техника лучше? Ты на голову выше меня по технике. Но не было в тебе чуйки, не слышал ты меня. А сам был как на ладони, я видел каждый твой шаг, каждый жест, который ты ещё не сделал, но непременно сделаешь через мгновение. Как я это видел — не спрашивай, не объясню, ибо сам не знаю. Чувствовал в горах иногда, как будто холодом в затылок повеяло? Если в камни сразу ушел — молодец, живой, может быть, останешься. Не поверил чуйке — значит, не жилец... Впрочем, что я говорю? Смерть же тебе не раз в затылок дышала, а выжил... Вот поэтому и стал ты побеждать меня... Так вот, совет хочу тебе дать. Вернешься на гражданку, пройдет месяц-другой, война забываться станет. Захочешь ты опять своим спортом заниматься. Не надо. Не ходи. Не выйдет у тебя ничего. И знаешь, почему? Смертью ты отмечен. Эти медальки на твоей груди — это так, побрякушки. Для других. Ты же запомни, что игрушки для тебя закончились. Тебя убивали, ты убивал. И в горячке схватки можешь забыть, что поединок спортивный. Не раз я замечал, что глаза твои, со мной когда борешься, пустыми становятся, безжалостными и страшными. В такие моменты ты можешь убить, а ты способен убивать голыми руками, Андрей. Когда-то можешь и не уследить. Не бери греха на душу, смерть уже в тебе, сынок, твоя задача теперь до конца жизни твоей — не выпустить её из себя...

— А если на меня нападут? Мало ли отморозков по ночам поживу ищут? Что ж мне, в угол забиться и трястись?

— А это уж ты сам для себя решай. Крови у тебя на руках немало, но за эту кровь с тебя взятки гладки, солдат — существо подневольное, за него командир и думает, и отвечает. Государство все смерти на себя взяло. Домой вернешься — за твоей спиной никого не будет. Убьешь, даже защищаясь — посадят. Законы у нас не для простых людей, а для уголовников написаны — защищаться сам не моги, должен милицию звать. В-общем, ты все понял, не маленький. Тысячи, десятки тысяч бойцов через эти горы прошли — большинство нормально живет. Вот и ты живи нормально. В бутылку не лезь, правды не ищи. И забрось ты свой спорт, не принесет он тебе добра...

Этот разговор всплыл в голове Андрея, стоящего в дверях и рассматривающего тренировавшегося спортсмена. Тот закончил тренировку, постоял несколько секунд неподвижно, затем, как бы встряхнувшись, расслабился, переведя взгляд на дверь, и, с улыбкой, сказал:

— Пришли заниматься, молодой человек? Не стесняйтесь, проходите!

Андрей смущенно ответил:

— Здесь же вроде раньше зал дзюдо был...

— А Вы что, молодой человек, дзюдо занимались? А каратэ попробовать не хотите?

— Да не, баловство это. Балет...

Мужчина сбросил улыбку, сразу посерьезнев.

— И откуда же такие знания у молодого человека?

— Да так, имеется опыт...

— Может, тогда поделитесь?

Андрей замялся, понимая, что сейчас мужчина предложит спарринг. В голове плотно сидели слова капитана: ' Смерть в тебе сидит. А ты можешь убить голыми руками'.

Неправильно истолковав колебания Андрея, мужчина усмехнулся, добавив:

— Слова Ваши, молодой человек, весьма обидны для меня. Искусству каратэ-до я отдал половину своей жизни, чтобы вот так услышать от сосунка сравнение великого воинского искусства с балетом. Может, все же делом докажете правильность вашей позиции?

Андрей вдруг подумал — а что, собственно, он теряет? Перед ним не мальчик, а серьезный мужик, который явно отдает отчет в своих желаниях и поступках. Почему бы и не попробовать? Надо же рано или поздно узнать, насколько был прав его командир? Ещё несколько мгновений помолчав, Андрей произнес:

— Ну что ж, можно доказать делом. Контактный спарринг? Фуллконтакт? Не возражаете?

— Хорошо, переоденьтесь, возьмите в раздевалке защиту и накладки на руки, если нет одежды — можете остаться в ваших штанах, вижу, что любите армию... Хотите пойти служить?

— Нет, отслужил уже. Защита и накладки не нужны, будем работать так.

— Молодой человек, без защиты нельзя. Я, конечно, обычно контролирую удары, но всякое может быть. Несчастные случаи — вещь очень неприятная.

Улыбаясь, Андрей ответил с усмешкой:

— Какое же это боевое искусство, если в защите? И особенно — в накладках! Может, ещё и руки связать? Или вы боитесь?

Мужчина ответил не сразу, раздумывая. Потом, видно, приняв какое-то решение, сказал:

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Как вас зовут?

— Андрей.

— А меня Батя.

— Прозвище?

— Нет. Имя. Монгольское. Правильно — Бадма, но все зовут Батей. Я привык.

— Имя что-то означает?

-Да, Бадма — лотос. Возможно, произошло от предков, они все были воины...

Размышляя о непонятной связи цветка и имени с воинами, Андрей не спеша снял носки, ветровку и футболку, оставшись по пояс голым, в одних штанах — так, как привык в армии. Подойдя к Бате, поигрывая накачанными бицепсами, спокойно поклонился в традиционном 'рэй ', глядя прямо в глаза. Батя ответил на приветствие, оценив мощные предплечья, брюшной пресс, 'бойцовские' трицепсы и прокачанную шею, и встал в стойку.

Оба бойца неподвижно стояли, обманчиво расслабленно наблюдая друг за другом.

— Ну что же вы, молодой человек, нападайте, смелее!

Андрей никак не прокомментировал слова каратэка, продолжая отстраненно-расслабленно смотреть на него. Противник начал понимать, что с парнем всё далеко не так просто. Постояв еще несколько мгновений, каратист, сорвавшись резким подшагом, нанес несколько ударов ногой. Однако эти удары были лишь отвлекающими, позволив бойцу сократить дистанцию. Далее Батя продолжил атаку мощной двойкой руками в голову и грудь. Андрей традиционно уклонился, разорвав дистанцию, и сразу же с подшагом пошел на сближение. Только шестое чувство опасности заставило его качнуть маятник в другую сторону, опять разрывая дистанцию. Рука, вознамерившаяся захватить плечо каратиста, сжать, бросить, перевести на болевой — обессилено соскользнула по кимоно, и пошла на блок, однако завершить его не успела — колено Бати едва не закончило поединок, соприкоснувшись с ребрами Андрея. Андрей почти успел отклониться — удар потерял основную силу, но все равно приложило его неслабо. Боль отдалась электрическим импульсом в мозг, однако чувство опасности продолжало истошно верещать, заставив Андрея, присев, уйти вбок перекатом. Вовремя — в том месте, где только что была его голова, хлестко щелкнула распрямившаяся нога каратэки. На Андрея, как в армии, холодом дохнуло дыхание смерти — таким ударом можно и убить, попади он точно в нужную точку. То, что удар специально наносился выше — успокаивало мало, траекторию уже наносимого удара изменить практически невозможно, стоило Андрею дернуться в другую сторону, и бой бы уже закончился. Осознание этого факта вместо вполне ожидаемого мандража наоборот принесло чувство спокойствия и какой-то правильности происходящего. Посторонние мысли куда-то исчезли из его головы, движения стали плавными и хищно-скупыми, он начал плести вокруг каратэка медленную вязь шагов-танца, то приближаясь, то отходя. Со стороны бессмысленное, это движение увлекло и Батю — для него эти шаги бессмысленными не являлись. Противники интуитивно, по миллиметрам, разведывали дистанцию. Несколько пробных атак с обоих сторон провалились в пустоту, не достигнув цели — противники играли дистанцией, прощупывая друг друга. Удары каратиста становились все реже — было видно, что Андрей уже нащупал средства противодействия и, видя все удары ещё в процессе зарождения, весьма успешно их гасил, или уходя с линии атаки, или разрывая дистанцию, а иногда контратакуя резкими скупыми ударами руками, заставляя, в свою очередь, уже каратиста уходить в оборону. Видно, долгая позиционная схватка-игра не устраивала Батю, в конце концов сорвавшегося серией ударов. Удары наносились одновременно руками и ногами по всем уровням — в ноги, корпус и голову, шли связками, двойками и тройками, Батя давил, наступая, и на некоторое время Андрей был вынужден отступить, полностью уйдя в оборону, не заканчивая бой полным проигрышем только за счет упорства и пресловутой 'чуйки'. Однако Андрей явно переоценил свои силы, дыхалка уже приказала долго жить, пот заливал глаза, от некоторых ударов он уходил на автомате, просто предчувствуя, что они будут именно туда, от некоторых, не успевая уйти, ставил блоки, которые спасали не всегда — все же в дзюдо больше не ударной, а бросковой техники, а удары каратиста по своей силе напоминали тараны. От окончательного разгрома Андрея спас Батя, в какой-то момент резко разорвав дистанцию и традиционным поклоном показав окончание поединка.

Андрей тут же опустился на корточки, надрывно и часто дыша. Батя молча, но без тени усмешки смотрел на него, после чего, как только Андрей немного отдышался, сказал:

— Да, молодой человек, удивили вы меня. Действительно, некоторое умение у Вас есть. Однако недостаточно, чтобы признать каратэ балетом. Вы, похоже, раньше занимались борьбой? Вероятно, дзюдо ?

Не в силах говорить, Андрей только кивнул.

— Достойная борьба. Дзигоро Кано был великим сэнсэем, мастером, создавшим изумительную по своей красоте и зрелищности борьбу. Однако, переведя воинское искусство дзю-дзюцу в разряд спортивной борьбы дзюдо, он многого его лишил, и в первую очередь возможности убивать одним ударом, что мы и наблюдали только что в поединке. Вы, молодой человек, не использовали и половины своих возможностей, насильно ограничив себя жесткими рамками 'мягкого' стиля. Дзюдоисту с его преимущественно бросковой техникой нечего противопоставить опытному каратисту, в идеале владеющему и бросковой, и ударной техникой. Каратэ — это не балет, а искусство полного владения своим телом и, как следствие, умение убивать с помощью этого тела. Руками, ногами, головой... Да хоть задницей, если у Вас это получится. Дзюдо — это красивый и зрелищный спорт, а каратэ-до — воинское искусство, умение убивать с одного удара . Вот в чем разница. Ну так что, согласны заниматься каратэ-до?

С тех пор Андрей занимался с Батей каратэ-до, безоговорочно признав в нем учителя, сэнсэя. Батя, чувствуя, что в прошлом Андрея были сложные моменты и феноменальная интуиция, позволяющая угадывать будущие атаки, появилась явно неспроста, с пониманием отнесся к нежеланию Андрея участвовать в соревнованиях. Тем более что Андрей, похоже, в армии обзавелся 'фирменной' способностью — иногда, поймав 'пустоту' и ведя поединок на автомате, он ощущал себя как бы со стороны, механической куклой, подвластной любому своему желанию и способной выйти победителем из любого боя. Такие моменты становились всё чаще, и сэнсэй становился все задумчивее. В один из вечеров, когда после тренировки Андрей выходил из душа, Батя остановил его.

— Андрей, я хотел бы с тобой поговорить.

— Да, сэнсэй, слушаю Вас.

— Андрей, скажи мне... Только правду. Если не можешь или не хочешь — то не говори, я не обижусь...

— Хорошо, сэнсэй.

— Тебе приходилось убивать?

— Упс...

Вопрос застал Андрея врасплох. Своим армейским прошлым делиться не хотелось. Пусть кошмары во сне его уже не мучали, однако признаться, что хладнокровно убивал, причем неоднократно, не хотелось. С Батей у него сложились хорошие, почти родственные отношения. Видимо понимая его затруднения, сэнсэй продолжил:

— Андрей, видишь ли, ты не обычный ученик. Да, ты мой любимый ученик, но если все остальные воспринимают занятия как спортивную тренировку, то ты как будто ведешь бой. И в это время у тебя глаза... Андрей, у тебя холодный равнодушный взгляд убийцы. Я видел таких людей. Скажи, ты убивал?

Врать сэнсэю не хотелось, поэтому Андрей честно признался:

— Я воевал, Батя. Выполнял интернациональный долг, сейчас это так называется. Приходилось убивать. Не без этого...

— Вон оно как... Ну что ж, теперь мне многое становится понятно. Ты ведь из-за этого не хочешь выступать на соревнованиях? Для тебя это не спорт, а война?

— Как-то так, Батя... И да, могу сорваться...

— Хорошо... Очень хорошо...

— Что я убийца?

— Нет, хорошо, что ты мне это сказал. Теперь мы в корне изменим процесс тренировок. Кихон ты неплохо знаешь и применяешь, не задумываясь, пора переходить на бой с тенью.

— С какой тенью, сэнсэй?

— Ката будем изучать. Начнем с классических ката стиля Шотокан. Это воображаемый бой с условным противником, так называемый 'бой с тенью'. В Ката можешь не сдерживаться, чем сильнее ты желаешь убить свою тень — тем лучше. Каждый свой удар в Ката ты должен наносить так, как будто это твой последний удар, каждый удар должен быть смертельным. Будем изучать не букву, но дух каратэ-до... Считай, что ты делаешь первый шаг по пути буси-до, пути воина. Ты не спортсмен, Андрей, ты воин...

* * *

Каратэ дало Андрею не только накачанное красивое тело, от которого млели все знакомые девчонки, но и спокойствие, уверенность в себе. Оно как бы закрыло страницу его армейской жизни, дав выход проснувшимся инстинктам в изнуряющих тренировках и позволив все остальное время жить обычной веселой студенческой жизнью. Да-да, армия, оказалось, открыла ему дорогу в институт — на престижную специальность, на которую при поступлении Андрею не хватило нескольких баллов, он был зачислен вне конкурса. С детства мечтая о небе, он поступил на авиационный факультет, на специальность 'конструирование летательных аппаратов'. Пусть и мечта несколько потускнела по мере взросления, и специальность была не совсем та, зато диплом инженера позволял устроиться практически в любое конструкторское бюро. По жизни являясь компанейским парнем, Андрей легко влился в веселый студенческий коллектив. Учеба давалась ему легко, сессии сдавались спокойно и без напряга, он полностью вписался в молодежную жизнь, обласканный вниманием прекрасной половины человечества, не пропуская практически ни одной студенческой вечеринки и даже являясь автором нескольких веселых вылазок на природу, на шашлыки.

Окончание летней сессии и, соответственно, второго курса, две параллельные группы их потока встречали на берегу лесной речки практически в полном составе. Утренняя электричка, остановившись на одной из безымянных 'номерных' станций, выгрузила в летнее разнотравье почти полсотни веселых смеющихся парней и девушек. Парни — с рюкзаками, девушки — в основном налегке, но практически у каждой на плече или в руках маленькая сумочка с необходимыми для отдыха на берегу речки вещами. Пеший поход до облюбованного загодя берега неглубокой речки с чистым песчаным дном и аккуратным песчаным пляжем, окруженным редкими деревьями, прошел весело и быстро — от станции до реки было немногим более километра. Вылазка была далеко не первой — поэтому не было ни суеты, ни толкотни. Все роли были давно уже расписаны, каждый принес с собой то, что был должен, и раскинувшийся на берегу реки многоголосый лагерь сейчас в спешном порядке обрастал палатками, грибками с навесами, импровизированной 'кухней' с выложенными камнями аккуратными кострищами, кольями под шашлыки, у берега реки появилось несколько раскладных брезентовых стульчиков, которые тут же облюбовала стайка раздевшихся до купальников студенток, в отдалении у деревьев выросла квадратная брезентовая загородка. Прислоненная к рядом стоящему дереву лопата показывала, что даже к устройству отхожего места студенты подошли основательно, и бегать по кустикам компания не собирается.

Андрей традиционно появлялся на студенческой вылазке со своей громадной шестиместной армейской палаткой, предметом зависти всей остальной студенческой братии. Она легко умещалась в его объемном походном альпинистском рюкзаке, наряду с разборным мангалом, топориком, саперной лопаткой, фляжкой, раскладной удочкой с запасом крючков и лески, малым продуктовым набором, а также сотней бытовых мелочей — спичками, бумагой, иголкой с нитками, тарелкой, ложкой, кружкой, разделочным и армейским ножами. Традиционно установив её на самом 'коронном' месте, в центре полянки, подальше от туалета, недалеко от кухни и пляжа, но в отдалении от общей тропы — одногруппники безоговорочно признали за ним такое право, Андрей зарезервировал в ней под себя уголок в дальнем углу, сложив туда все свои пожитки, переоделся в легкие шорты и направился к ребятам, организовывающим полноценный обед с супом и шашлыками на всю голодную многоголосую студенческую братию.

Далее всё происходило по давно утвержденному и проверенному временем плану — народ купался, загорал, веселился, играл в футбол, волейбол, карты, не забывая про обед. Было весело.

Андрей, искупавшись, позагорав и пообедав, разлегся на травке около палатки, подстелив под себя полотенце, собравшее в себя воду с тела и плавок и приятно холодившее живот. Компанию ему составили ещё пятеро студентов — четверо одногруппников и девушка с параллельной группы. Группа сложилась случайно — просто к неразлучной тройке загорающих ребят прибилось двое девчонок из их же группы. А так как просто лежать и загорать было скучно, ребята перекидывались в карты. Играли в дурака — просто так, на желание. Желания обычно загадывали простые и необидные. Можно было бы обойтись и вообще без желаний, но тут дело принципа — иначе игра становилась неинтересной. Играли вшестером — трое парней и три девушки.

Традиционную мужскую тройку, кроме Андрея, представляли балагур и весельчак Серега, успешно играющий и в баскетбольной команде, и в студенческой рок-группе, никогда не расстающийся с гитарой, обладатель роскошной гривы волос, смазливой рожи и бархатного завораживающего голоса с потрясающим вокалом, действующим на девчонок похлеще афродизиака, и 'ботан' Вовик — личность весьма незаурядная, при долговязой очкастой внешности имеющий абсолютную память, используемую им в процессе учебы для получения красного диплома, а на подобных мероприятиях преимущественно для цитирования огромной массы анекдотов, как хорошо забытых старых, так и массы новых, неизвестных. Возможно, по причине врожденного лингвистического таланта, а возможно, из-за того, что происходил из семьи потомственных учителей, анекдоты Вовик травил с такой непринужденностью, используя весь богатый словарный запас русского языка, что на подобные литературные чтения обычно собиралась целая толпа благодарных слушателей. Андрей в этой сплоченной тройке своим экстерьером традиционно играл роль тарелки с мёдом, на которую, словно пчелы, слетались все девушки, и Сереге с Вовиком оставалось лишь провести жесткий кастинг, отбирая троих 'самых-самых' и оставляя разочарованно вздыхать остальных отвергнутых поклонниц. Их жалобные взгляды, периодически бросаемые на избранную женскую элиту, перемежались завистливыми взглядами мужской половины студенческого коллектива. Ребятам, впрочем, было легче — специфика факультета привела к некоторому перекосу в имеющейся демографической ситуации — девушек там училось почти в два раза больше, чем парней. Эта пропорция сохранилась и на данной вылазке — девушек было больше, и незаметное разделение по парам уже начиналось... Некоторые девушки, обойденные мужским вниманием или не желающие быть вторыми, а в раскинувшейся по берегу студенческой тусовке виднелись не только пары, но и тройки, сбивались в чисто женские стайки, оттуда периодически доносились смех и визги. Палаток хватало на всех — самые независимые девушки приносили палатки сами, остальные договаривались с парнями. Серёга, например, в своем рюкзаке притащил четырехместную палатку для своих одногруппниц, несмотря на то, что Андрей уже второй год обеспечивал своей палаткой крышу над головой всей их сплоченной троице.

Тройку девушек возглавляла первая красавица их группы, и даже не группы, а всего потока — стройная высокая брюнетка Анечка идеальных 'модельных' пропорций, после получения диплома профессионально рассчитывающая как минимум на карьеру фотомодели. Света, вторая девушка, о карьере фотомодели даже не задумывалась — обладая неплохими мозгами, опровергающими многочисленные анекдоты про блондинок, и щедро одаренная природой роскошным телом, она тщательно холила и лелеяла дары природы, регулярно посещая различные тренажерные залы. Своё тело в комплекте с дипломом она считала неплохим приданым, поэтому уже потихоньку начинала выбирать себе кандидата в мужья. Отбор, по слухам, проходил по многим параметрам — начиная от величины кошелька родителей и заканчивая банальной мужской неутомимостью. Сама, правда, в постели, опять же по слухам, предпочитала не отдавать, а брать, заботясь в первую очередь о своих желаниях. Впрочем, это могли быть злобные наветы отвергнутых избранников, ибо сейчас Света опять была одна, находясь в активном поиске. Замыкала тройку очаровательная голубоглазая шатенка Танечка из параллельной группы. Не обладая сногсшибательной внешностью, как Анечка, и роскошной фигурой с выдающимся бюстом и длинными ногами, как Света, Таня была красива той чисто русской красотой, которая так пленяет в наших девушках иностранцев. Миловидное личико с ярко-голубыми глазами, слегка курносым носом и очаровательными ямочками на щеках, роскошные светло-коричневые волосы до пояса, прекрасно сложенная спортивная фигурка с прямыми, длинными, слегка перекачанными — Таня занималась танцами и художественной гимнастикой — ногами. В сочетании с тонкой талией красивые рельефные мышцы на бедрах и тугая, без единой капельки жира попка обычно вызывали у мужской части населения обильное слюноотделение. В их игровую шестерку она попала случайно — проходила мимо с пляжа в свою палатку, и была поймана за ногу Серёгой, которому в лом было искать кого-то ещё. Впрочем, Таня не возражала, потребовав лишь выделить ей полотенце, чтобы не лежать на голой траве. Полотенце было незамедлительно выдано, и игра началась.

Поначалу ребята дурачились — проигравший то по десять раз отжимался (девушки — приседали), то бежал окунуться, причем обязательно головой в воду. Это желание чаще загадывали девушки, особенно когда проигравшим был Андрей. Андрей особо не возражал, несмотря на то, что постоянные купания уже начали ему порядком надоедать — хорошо умея плавать и владея отличной координацией, он, с разбегу, набирая большую скорость, у кромки воды с силой отталкивался от прибрежного песка, и рыбкой, иногда делая в воздухе сальто, уходил в воду. Вынырнув чуть ли не на середине реки, мощными гребками он подплывал к берегу, плавно выходил из воды, красуясь и позволяя взиравшим на него восхищенным девушкам оценить каждую мышцу, играющую и перекатывающуюся под загорелой кожей, спокойно подходил к своему полотенцу, ложился, и игра продолжалась. В какой-то момент из глубин палатки была извлечена бутылка красного вина и шесть одноразовых пластиковых стаканчиков. Опьянеть вшестером от одной бутылки нельзя, но градус веселья явно повысился. От Вовика, зная его специфические умения, стали требовать новых анекдотов, он разошелся, выдавая даже интимные перлы на грани фола. Сереге пришлось расчехлить гитару, а Андрей продолжал радовать женскую половину пляжа акробатическими номерами, совмещенными с купанием. В отместку Андрей погонял искупаться и женскую половину, что им понравилось несколько меньше. Девушки намек поняли, заплывы стали устраиваться значительно реже. В какой-то момент Танечка загадала проигравшему Сергею желание не только сыграть, но и спеть, что, похоже, на жаре ему не очень хотелось. В отместку, дождавшись своей очереди на месть, он загадал проигравшей Тане станцевать. На вялые попытки отбиться, мотивируя тем, что 'без аккомпанемента не могу', Сергей, ухмыльнувшись, ответил 'да не вопрос', заиграв что-то быстрое и ритмичное.

Андрей, перевернувшись на бок, сквозь полуприкрытые глаза наблюдал за танцем Тани. Она танцевала что-то современное, он не разбирался в танцах, но со стороны это выглядело очень красиво, даже завораживающе. То ломаные, то плавные движения рук, сопровождающиеся амплитудными движениями тела, заставляли играть каждую мышцу танцовщицы, рельефно прорисовывая плоский аккуратный живот с вертикальными полосками пресса, идеальной формы сильные загорелые ноги порхали над песком, разбрасывая его фонтанчиками по сторонам. Как лепесток пламени — заворожено подумал Андрей. В один момент девушка стала для него идеалом женской красоты, желание обладать стало настолько сильным, что Андрей даже сжал зубы... Не обделенный женским вниманием, давно уже на своем богатом жизненном опыте узнавший, чем занимаются в постели мужчина и женщина, Андрей первый раз в жизни подумал, что, возможно, пора уже и остепениться, прекратив перебор вариантов.

Танец закончился под бурю восторженных аплодисментов, свиста и улюлюканья, раскрасневшаяся девушка, заняла своё место на полотенце, а Андрей всё находился под впечатлением танца, не желая признаться в том, что Татьяна так его зацепила. Ожидаемо следующие несколько партий он проиграл. Сжав зубы и разогнав туман в голове, он отрешился от своих чувств и переживаний, сосредоточившись на игре. Однако пошла полоса невезения, и выиграть, оставив Татьяну проигравшей, чтобы загадать желание, ему никак не удавалось. День между тем клонился к вечеру, солнце садилось, от костров с 'кухней' уже доносились аппетитные ароматы. Наконец, судьба сжалилась над Андреем, дав ему возможность загадать желание. Дождавшись тишины, Андрей сказал:

— Таня, у меня очень простое желание. Я не буду заставлять тебя плясать, как это сделал Сергей, не погоню нырять — уже вечер, простудишься ещё. Приседать и отжиматься, а также бегать гуськом вокруг нашей палатки ты уже неплохо научилась. Я просто желаю, чтобы ты вышла за меня замуж...

— Ну ты даешь, мужик! — разбил образовавшуюся тишину Серегин вопль. — Тебе что, мало всех девчонок нашей группы? Они же не вынесут разлуки!

— Замолчи, балабол, а то пяткой в лоб получишь — беззлобно ругнулся Андрей. — Ну так что с моим желанием, Танечка?

Лукаво посмотрев на Андрея, Татьяна с улыбкой произнесла:

— Я подумаю... Кстати, а что там твой друг говорил про других девчонок?

— Ничего! Не волнуйся, это были последние слова в его никчемной беспутной жизни! Сейчас он пожалеет, что родился не девочкой!

— Караул! Убивают! Насилуют! — дурашливо закричал Сергей, подхватил под руки Светку с Анечкой, и поволок их к кухне, уже серьезно сказав:

— Все, шутки кончились, девчонки, пошли ужинать. Любовь приходит и уходит, а кушать, как всем известно, хочется всегда.

С этой вылазки жизнь Андрея переменилась — девушкам в его группе оставалось только разочарованно вздыхать да завистливо коситься на счастливицу из чужой группы, покусившуюся на святое... Секс-символ группы на жалостливые вздохи и страстные взляды одногруппниц внимания не обращал, вплотную сосредоточившись на осаде крепости с ласковым именем Танечка. Татьяна же, возможно, в отместку за столь скоропалительно выданное предложение, расставаться с законным конфетно-букетным периодом категорически не желала, растянув его на рекордные почти два года. Одногруппницы Андрея, видя, что дело застопорилось, было воспрянули духом, возобновив попытки окольцевать парня, однако Татьяна, женским шестым чувством ощущая сгустившиеся на горизонте тучи, предвещавшие грозу, способную загнать болтающийся в бурном холостяцком море корабль не в ту семейную гавань, все же дала согласие. Начало последнего, пятого курса ознаменовалось очередной белой полосой в жизни Андрея. Веселая студенческая свадьба гудела два дня, поражая преподавателей полупустыми партами. Обычная тихая семейная жизнь изгнала воспоминания о прошедшей год назад черной полосе, затронувшей их нарождающуюся семью.

Это случилось через год после их знакомства, ранней осенью, в самый разгар конфетно-букетных отношений, не зашедших ещё далее походов в кино и кафе, вечерних прогулок и романтических поцелуев под луной. В одну из таких осенних, тихих и звездных ночей, возвращающаяся из кафе парочка была остановлена на темной, с разбитыми фонарями улице группой отморозков. Из подворотни стоящей впереди пятиэтажки вышло трое ухмыляющихся парней приблатнённого вида, традиционно сначала потребовавших сигарет 'прикурить' и закончивших предложением 'оставить цыпу им, а самому валить нах, пока его самого не вые...'. Осторожные шаги за спиной сказали Андрею, что миром разойтись не удастся, он с Таней наткнулся на тщательно спланированную уголовниками засаду на припозднившихся лохов. Покорное выполнение их требований в лучшем случае могло закончиться изнасилованием, в действительности, похоже, их никто не собирался оставлять в живых. Темный участок улицы с несколькими подряд явно специально разбитыми фонарями и тускло блеснувшее лезвие выкидного ножа у одного из отморозков сказали Андрею больше, чем все из обещания. Андрей лихорадочно прокручивал в голове варианты выхода из ситуации. И видел только один — ему придется дать себя подрезать. Нет, в способности раскидать всю банду он не сомневался, даже присутствие Тани не должно было ему в этом сильно помешать. Однако слова напутствия армейского капитана плотно засели в памяти:

— ... убьешь, даже защищаясь — посадят. Законы у нас не для простых людей, а для уголовников написаны — защищаться сам не моги, это право милиции...

— Ну и где эта долбанная милиция? — чуть слышно пробормотал Андрей. Где она — было понятно и так — свою собственную жизнь современные стражи порядка ценили значительно выше жизни и спокойствия обычных граждан, которых, по идее, и должны были охранять. Поэтому по ночам в подобных местах не появлялась.

Не оглядываясь — прозвучавшие за спиной шаги были ещё достаточно далеко, Андрей спокойно, с виду расслабленно, подошел к бандиту с ножом, взглянул на его ухмыляющуюся бездушно-бессердечную рожу садиста, явно имевшего на своем счету не одну загубленную жизнь, умеющего и любящего убивать, и насмешливо-вежливо пожелал засунуть нож в себе в задницу, в привычное для него место. Ошалев от подобного заявления, даже не дослушав язвительные комментарии подельщиков, отморозок с воплем 'ну получи, с...ка' остервенело ткнул Андрея ножом в живот...

Самое сложное было не поддаться рефлексам, не уйти от удара, а намеренно пропустить, частично заблокировав лезвие предплечьем и скручиванием корпуса увести его от жизненно важных органов. Уход получился не совсем так, как рассчитывал Андрей — удар оказался с подкруткой и оттягом, в результате чего и порез на левом предплечье, и рана в левом боку оказались сильнее, чем он рассчитывал — струйки крови обожгли бок, сразу пропитав рубашку и утекая в брюки. Счет пошел на минуты — если не остановить кровь, то от кровопотери он быстро потеряет сознание...

Голова привычно очистилась от посторонних мыслей, сознание воспарило над телом, которое начало действовать с точностью и быстротой компьютера. Правая рука бандита ещё двигалась на повторный замах, однако нанести удар ей было уже не суждено — Андрей поймал её в захват, уходя влево-вперед и за спину противника , сопровождая своё движение волнообразным перехватом рук. Бандит коротко взвизгнул от боли в разрываемых связках запястья, нож выпал из судорожно раскрывшейся ладони... Не останавливаясь, Андрей нанес резкий удар под ребра коленом правой ноги, отстраненно отмечая явно слышимый хруст, продолжил движение, приседая и уводя за собой заваливающееся назад тело, и, сопровождая его в падении, опустил удерживаемую правую руку бандита предплечьем на колено собственной ноги. Раздался ещё один хруст, сопровождаемый истошным воплем на грани визга, предплечье бандита согнулось под неестественным углом. Андрей плавно поднялся, продолжая удерживать зафиксированную кисть, в подъеме провернув её почти на сто восемьдесят градусов. Вой перешел в хриплое бульканье, из предплечья жертвы показались окровавленные осколки кости. Завершив движение коротким добивающим ударом пяткой правой ноги в солнечное сплетение лежащего тела, Андрей резко развернулся на стопе левой ноги, останавливая ударом ёко-гери кекоми дзёдан подбегающего к нему второго бандита. Правая нога, за мгновение до этого крошившая ребра лежащего бандита, вошла в плотное соприкосновение, как любят писать в милицейских хрониках, с гортанью второго, продавив пяткой гортань до позвоночника. Цел ли сам позвоночник, Андрей проверять не стал, рывком в два подшага подскочив к третьему бандиту с лицом заправского садиста-убийцы, буквально несколько секунд назад предложившего ему 'валить, оставив цыпу...'. Мелькнула мысль — 'подонок без души и сердца должен быть лишен и того, и другого'. Резкий, с шумным выдохом, удар плотно сжатыми пальцами правой руки с раскрытой, обращенной вверх ладонью, снизу вверх, под ребра, и, как в замедленном кино, рвущаяся под давлением напряженных пальцев плоть под плотной рубашкой, погружение своей руки в чужое тело... Рывок обратно — и в сжатой ладони колыхается, пульсирует красный окровавленный комок . Сердце. 'Только бы Танюха не увидела...' — отстраненно подумал Андрей, поворачиваясь к ней и отбрасывая в сторону вырванный кусок плоти. 'Да, не повезло...' — пришла на смену другая мысль, стоило только Андрею увидеть стоящую на коленях и упирающуюся в грязный асфальт ладонями девушку, содрогающуюся в рвотных спазмах, и быстро удаляющуюся тень последнего, четвертого члена банды. Бой закончен, пора успокаивать зрителей.

— Танюш, всё уже закончилось, успокойся, всё нормально. Мне, конечно, лестно повторно увидеть все те безумно дорогие деликатесы, которыми я совсем недавно потчевал тебя в уютном ресторанчике, но давай возьмем за правило есть продукты только один раз. Поверь, у меня ещё завалялось немного денег на повторное приобретение этих деликатесов, сэконд-хэнд в подобных делах не приветствуется. А сейчас предлагаю поиграть в ролевую игру 'больничка'. Ты будешь моей жестокой санитаркой, а я твоим покорным пациентом.

— Чего???

— Танюш, приходи в себя скорее. Если ты меня сейчас не перевяжешь, о свадьбе можно будет забыть.

— Почему?

— Танюш, да не тупи же! Не видишь — подрезали меня. Кровью сейчас истеку, если не поможешь. Сколько я уже потерял — не ясно, отключиться в любой момент могу. А одна ты меня не дотащишь, тяжелый я...

— Я сейчас! Говори, что делать!

— Сначала сними со своего платья поясок, наложи мне жгут на левую руку, под локоть. Видишь, где я вену пальцем зажимаю? Вот на пару сантиметров выше. Туже вяжи, за десять минут ничего не случится, а там видно будет...

Глядя, как девушка дрожащими руками накладывает жгут, Андрей подумал, что, может быть, и обойдется.

— Хорошо. Руку, будем считать, спасли. Теперь расстегни штаны и подними рубашку. Не бойся, снимать штаны не надо, да и ничего выдающегося ты сейчас там не увидишь. Не красней, выживу — и до штанов доберемся. Подняла? Так, не падай в обморок, ничего страшного! Ребер никогда не видела? Да и не видно их в ранке, кровью они залиты. Дыши глубже, открывай срочно свою сумочку и доставай носовой платок. Какой платок? Танюша, не тупи, хлопчатобумажный! Он у тебя в правом кармашке лежит. Ты же сама его туда полчаса назад положила, когда мы в кафешке сидели. Достала? Смотри, я опустил руку, теперь своди края разреза... Не трясись! Ничего страшного нет! Обычная рана! Свела? Плотнее! Ещё плотнее! Не отпускай, сейчас я накрою ранку платком. Вот, теперь убирай свою руку. Теперь вынимай из моих штанов ремень... Для чего? Блин, сейчас ремня тебе дам! Мазохистка ты моя! Ремнем оборачиваешь меня вокруг живота и притягиваешь мою ладонь к ране, видишь, я втянул живот? Застегивай на последнюю дырочку. Молодец... Умница, девочка... Теперь пошли тихонько вот к этому столбику, пошли, пошли... Теперь помоги мне сесть. Да, на землю, но если ты принесешь мне кресло, возражать не буду. А теперь, Танюша, я благополучно замру и буду ждать помощи, а ты беги к дому, долбись во все двери и проси вызвать скорую с милицией, кричи, что человек на улице умирает...

Закончив длинную тираду, Андрей обессилено привалился к бетонному столбу. Горячка боя отпускала, в голове мутилось, шум в ушах нарастал, потеря крови чувствовалась всё сильнее. Уже в полубеспамятстве Андрей почувствовал, что его поднимают, кладут на носилки и куда-то несут. Склонившееся над ним лицо в белом халате он уже не различил, успев прошептать 'третья, положительная', увидеть понимающий кивок головы, и отключился, провалившись в омут беспамятства.

Андрею повезло вдвойне — и тем, что Татьяне удалось быстро дозвониться до милиции и скорой помощи, и тем, что страдающая бессонницей бабулька из соседней пятиэтажки именно в это время стояла у открытого окна, смоля дешевую сигарету без фильтра, и отлично запомнила всё происшествие от начала до конца, подтвердив показания Андрея, что защищаться он стал только после того, как получил смертельное ножевое ранение. Скорая приехала вовремя, Андрея быстро откачали, доставив в реанимацию, и о нанесенных ранениях напоминали только два тонких розовых шрама на левом предплечье и на боку, под ребрами. Однако совсем без последствий Андрей не обошелся — следователь был так впечатлен нанесенными преступникам повреждениями, что даже нанятый дорогой адвокат не смог устранить формулировку обвинения 'превышение необходимой самообороны'. Как, по мнению доблестных работников правоохранительных органов, должен был действовать Андрей при нападении на него группы вооружённых уголовников, никто не сообщил, скорее всего, прокурор и сам этого не знал. Возможно, нужно было зачитать все нарушенные бандитами статьи уголовного кодекса, после чего издать десять предупредительных воплей вверх и тщательно сковать их связкой наручников. Или, на худой конец, связать мотком веревки. То, что ни Андрей, ни Татьяна не догадались захватить с собой ни наручников, ни веревок, судью волновало мало. Грозили отчисление из института и реальный срок. Ситуацию спасла инициативная группа студенток из института, средь белого дня, пока муж-судья был на работе, завалившаяся к его жене на квартиру. У судьи подрастали две дочки, и жена, проникнувшись серьезностью ситуации и фразами 'у вас самих дочери подрастают, а если они в такую же ситуацию попадут?' пообещала надавить на мужа... В результате Андрей отделался условным сроком. Из института не исключили, но непогашенная судимость омрачала его мысли о будущем. Капитан оказался прав — законы в его родном государстве были далеки от идеала. Последним гвоздем в крышку его гроба явилась короткая беседа с прокурором, после оглашения приговора отозвавшим его в сторонку и вежливым голосом сообщив:

— Повезло вам, Андрей Иванович! И из реанимации вышли подозрительно быстро, и срок получили условный. Но смотрите — вы теперь у нас на заметке. И про ваши геройства в армии нам тоже известно. Постарайтесь больше никого не только не убивать, но даже пытаться ударить. Робин Гуды, знаете ли, нам тут не нужны. Каждый должен заниматься своим делом. Даже если человек преступил закон, право карать и миловать имеют только правоохранительные органы.

Андрей едва сдержался, чтобы не сказать прокурору в лицо всё, что он думал и о нём, и о выполняемой им работе. Мысленно сосчитав до десяти и выдохнув, кипя внутри от возмущения, но внешне спокойно, Андрей ответил:

— Вы не поверите, товарищ прокурор, но за свою пусть и недолгую, но весьма интересную и благодаря таким, как Вы, увлекательную жизнь я не убил ни единого человека.

— Вот даже как? А как же два трупа и один инвалид в Вашем уголовном деле? Или у меня плохо со зрением?

— Повторяю. Ни одного человека. А они — не люди. Подонки. Звери. Отморозки. Кто угодно — но не люди.

— В армии тоже не люди?

— Тоже. В армии нет людей. Есть свои солдаты и чужие враги. Тоже, кстати, солдаты. Я убивал врагов, как приказывали мне отцы-командиры. Или Вам, товарищ прокурор, незнакомо понятие присяги?

— Вот даже как... Идейный, значит... Ну смотри, идейный, я тебя предупредил. Условный срок на тебе висит, ещё одного убитого или покалеченного тебе никто не простит.

— А что же мне делать, если на меня опять нападут?

— Да что угодно! Можешь убегать, можешь звать на помощь, можешь хоть сам себя убить. Это твоё право и твой выбор. Тебе нельзя одного — попадать к нам ещё раз. Помни — место в тюрьме под тебя уже зарезервировано...

Показывая, что разговор закончен, прокурор важно повернулся и шаркающей походкой пошел по коридору. Андрей двинулся в другую сторону, к выходу, лишь на улице глубоко вздохнув, хмелея от аромата свежего воздуха после спертой, душной атмосферы суда.

История имела продолжение, хотя Андрей не любил об этом вспоминать. Убитые им бандиты входили в организованную банду, занимавшуюся заказными убийствами, грабежами и вымогательствами, и потерю трех своих бойцов от какого-то лоха посчитали личным оскорблением, решив разобраться с обидчиком в своем стиле. Андрей, правда, был уже учёным, поздними вечерами и по безлюдным улицам Татьяну не водил, сосредоточившись на дневных прогулках по выходным и домашних посиделках на квартире у Татьяны, у которой, из предосторожности, заказал двойную стальную входную дверь с усиленным засовом, глазком, переговорным устройством и двумя замками сейфового типа. Проинструктировав Татьяну о недопустимости одиночных хождений по вечерам и открытий двери незнакомым лицам, без разницы, кем там они представляются, минимальные требования по Татьяниной безопасности Андрей посчитал выполненными и сосредоточился на ловле на живца — в последние дни он неоднократно затылком чувствовал на себе чьё-то пристальное недоброе внимание. В довершение ко всему перспективным кадром вдруг заинтересовались вербовщики из серого дома — скорее всего, бывшая контора глубинного бурения заинтересовалась его специфическими боевыми умениями. Однако работать наемным киллером, пусть даже на службе у государства, Андрей не желал, в мягкой форме, памятуя о возможности сильно осложнить ему жизнь в случае резкого отказа, пояснив вежливым людям в штатском, но с явной военной выправкой, что в данный момент он хотел бы спокойно закончить учебу и завести семью, поэтому в ближайшие два года он не видит перспектив сотрудничества, однако в дальнейшем, возможно, ситуация может измениться...

Ловля на живца принесла свои плоды — в один из поздних дождливых вечеров его подловили на пустынной улице, практически там, где Андрей и ожидал нападения -специально не меняя своего ежедневного вечернего маршрута, именно в этом месте он уже несколько раз ловил на себе чужое внимание. Встреча закончилась ещё несколькими трупами — оставлять лишних свидетелей Андрей не желал, но в этот раз обошелся без крови, нанося точные смертельные удары по определенным точкам и сворачивая накачанные шеи. Последнего бандита, оглушив, оттащил за гаражи и, допросив, ликвидировал, погасив сознание точным ударом ладонью по затылку и пережав сонную артерию. Одежду и обувь Андрей выбросил, заскочив на пять минут домой переодеться, чтобы потом, укатив на другой конец города, выбрать несколько мусорных баков в новостройках.

То ли он хорошо уничтожил улики, то ли помогли ребята из конторы — в милиции тоже не дураки работали, даже без улик смогли сложить два плюс два — очень уж характерным оказался почерк убийств, но от него отстали. Как потом объяснил подошедший к нему после института молодой неприметный мужчина — он действительно чисто сработал, не оставив следов. Доблестная милиция, конечно же, догадывалась о личности убийцы, однако ни явных, ни даже косвенных улик не было, а выбивать показания из него не стали — прикрыла Контора, деликатно предупредив, что Андрей — их клиент, и тронуть его позволят лишь в том случае, если у следствия есть прямые доказательства его виновности. Контора же прикрыла его и от бандитов, намекнув, что Андрей обладает полной информацией по всей их банде, и если нападения не прекратятся, контора даст Андрею полный карт-бланш на их ликвидацию, известив, соответственно, об этом милицию. В завершение следователю, ведущему дело, было открыто предложено аккуратно прикрыть дело, а буде не захочет — то вести его строго по закону, оставив все свои догадки о личности киллера при себе и сосредоточившись на поиске конкретных фактов, без которых контора не позволит предпринимать против Андрея каких-либо шагов, более того, если следователь вдруг решит, расследуя дело, преступить закон, то на скамье уже окажется он сам, и условным сроком он не отделается — Контора гарантирует. Без явных улик и без возможности применить силу и выбить из Андрея признательные показания, да и ещё под надзором Конторы, дело однозначно уходило в глушняк, и его благополучно отправили пылиться на дальнюю полку. Черная полоса закончилась, напоминая о себе лишь шрамами да перспективой предстоящей встречи с Конторой...

* * *

Пятый курс, начало которого ознаменовалось свадьбой, ожидаемо закончился получением диплома и устройством в один из закрытых проектных институтов, работающих на оборонку. Контора временно отстала, тем более что в семье Андрея ожидалось пополнение — Татьяна свой диплом защищала с весьма заметно округлившимся животиком. Рождение девочки, семейная текучка, работа — полностью захватили Андрея, и ему такая жизнь нравилась. Наезженная колея работа — тренировки — дом — работа его полностью устраивала. К тому же Татьяна оказалась женщиной домашней, тяги к карьерному росту не испытывала и, проработав в том же закрытом институте, что и Андрей, всего несколько месяцев, решила полностью сосредоточиться на семье и не останавливаться на одном ребенке, плавно перейдя из одного декретного отпуска в другой. Наладились у Андрея отношения и с Конторой — не рискуя идти на конфликт, он принял предложение работников плаща и кинжала о подработке, за неплохую плату, инструктором у небольшой группы сотрудников. Не слишком заморачиваясь в вопросах морали, Андрей методично вдалбливал в головы угрюмых молчаливых мужиков многочисленные варианты по отправлению разумных обитателей планеты на встречу с создателем, в которого Андрей, впрочем, не особо то и верил... Батя, узнав, чем занимается его ученик, был не особо доволен, но согласился с принятым Андреем решением, взяв, правда, с него обещание, что теперь он будет вести и часть групп у него. С учетом индивидуальных занятий — у Бати были и ученики, способные оплатить индивидуальные уроки с опытным инструктором — набегали неплохие деньги, чтобы не думать о хлебе насущном. Некоторые его ученики параллельно с занятиями каратэ посещали залы с тренажерами, усиленно накачивая мышечную массу. Не обошло это увлечение и Андрея — невзирая на недовольство и возражения Бати он прокачал руки, грудь, спину и брюшной пресс, став в чем-то похожим на молодого Арнольда-терминатора. Правда, после прокачки мышечной массы ощутил правоту слов Бати — для бойца излишняя мышечная масса вредна, теряется скорость. На возвращение прежней скорости Андрей потратил в несколько раз больше времени, чем на бодибилдинг. Скорость вернулась, размеры мышц несколько уменьшились, проиграв в объеме и выиграв в текстуре — напряженные, они казались свитыми из тугих веревок, вызывая чувство зависти у занимающихся совместно с ним спортсменов. Приток желающих заниматься усилился — глядя на 'экстерьер' преподавателя, ученики подсознательно надеялись путем тренировок достичь такого же результата. Батя был доволен, хотя, как и Андрей, не рассматривал ведение тренировок как основной заработок.

Рождение второго ребенка закрепило за Андреем статус обеспеченного примерного семьянина, с Татьяной они жили душа в душу, случавшиеся иногда ссоры — а как же без них — были несерьезны и не омрачали их тихое семейное счастье. Когда обе девочки пошли в школу, Татьяна тоже захотела выйти на работу. Особой надобности в дополнительном заработке семья не испытывала — работая фактически на трех работах, Андрей даже умудрялся откладывать деньги на новую квартиру — о будущем дочек надо было думать заранее. Казалось, белая полоса в жизни Андрея будет длиться вечно, плавно перейдя в счастливую старость, как в сказке — и жили они долго и счастливо... Микроавтобус с женой и обеими дочками, проезжая по мосту, сбил ограждение и упал в реку. Водитель ли уснул за рулем, или была виновата старая, не раз ремонтировавшаяся техника — установить не удалось, водитель погиб вместе с пассажирами. Жизнь остановилась. С института Андрей уволился — ежедневно смотреть на сочувствующие лица коллег было выше того, что он мог вынести. И пусть учить работников конторы он все ещё продолжал, вести свои группы Батя Андрею не дал — достаточно было взглянуть в пустые бездушные глаза, чтобы начать серьезно опасаться за здоровье его учеников. Андрей стал целыми днями пропадать в спортивном зале, с головой уйдя в тренировки, возможно, для того, чтобы попытаться снова найти потерянный смысл в жизни.

Денег теперь хватало с лихвой, да и тратить их было особо некуда. Самому Андрею многого не требовалось — неприхотливый, он одевался чисто, но неброско, в ресторанах не питался, вторая квартира ему была уже не нужна. Неизвестно, чем бы закончилось это бесцельное и бездумное состояние, если бы Батя не стал ежегодно заставлять его брать отпуск и уматывать 'к черту на рога'. Искомое место нашлось на бескрайних сибирских просторах, на холме у излучины тихой прозрачной сибирской реки, в тайге, в сотнях километров от ближайшего человеческого жилья. Добираясь поездом до Иркутска, Андрей закупал продукты и на попутках добирался до верховьев Лены. Оттуда сплавлялся на катамаране вниз по течению на пару сотен километров, в глухую тайгу, чтобы на прибрежном покрытом вековыми елями холме с лысой верхушкой на месяц слиться с девственной природой. Обратно возвращался, сплавляясь до Усть-Кута, чтобы там пересесть на проходящий поезд. Три года Андрей в конце лета неизменно проводил свой отпускной месяц, встречая и провожая солнце, медитируя на вершине безымянного холма.

Вот и сейчас Андрей повторял ритуал, ни на йоту не изменившийся за последние две недели. Солнце уже взошло, начало ощутимо припекать, капельки воды испарились с неподвижного загорелого тела. Плавным движением Андрей поднялся, потянувшись и разминая немного затекшие от неподвижности ноги, и не спеша стал спускаться с вершины холма к реке. Надо ещё поплавать, размяв мышцы, затем наловить рыбы, приготовить обед, и до самого вечера посвятить себя тренировке, чтобы, омыв разгоряченное, просоленное многочасовыми истязаниями тело, подняться на холм для проводов уходящего дня.

Спустившись к песчаному пляжу, Андрей обошел привязанный к берегу катамаран, снял и положил в него плавки, оставшись голышом, зашел по грудь в воду и, мощными гребками удаляясь от берега, поплыл против течения. Километр — не такая уж и большая дистанция, Андрей осилил её довольно быстро и уже собирался возвращаться в лагерь, как вдруг солнце померкло, закрывшись стремительно опускающейся тенью, на спину навалилась свинцовая тяжесть, вдавливая его в реку и судорожными спазмами сжимая легкие, очередной натужный вдох погнал в легкие не воздух, а воду, в глазах помутилось и сознание провалилось в спасительную темноту...

Глава 2

Оканийский научно-исследовательский звездолет Омега приближался к заурядной желтой звезде на задворках неизвестной спиральной галактики. Древняя цивилизация Оканы, сотни эонов назад впервые покинувшая материнскую планету, в последние тысячелетия неохотно снаряжала дальние исследовательские экспедиции — обходились для империи они слишком дорого, а экономических или культурных дивидендов приносили пренебрежимо мало. Ученый совет имперского научно-исследовательского института внеземных форм жизни Окааны, столицы планеты Окана и одноименной империи, все более неохотно выделял из исследовательского бюджета, и так не слишком богатого, значительные ресурсы на исследования далеких галактик. Тому было много причин, и главной являлась даже не необходимость более тщательного исследования близлежащих галактик, не говоря уже о том, что в собственной галактике до сих пор оставались обширные неисследованные или малоисследованные пространства. Основной причиной являлась все возрастающая напряженность в дипломатических отношениях с Таурийской цивилизацией инсектоидов, подмявшей под себя соседнюю галактику. И пусть отдельные либерально настроенные члены парламента говорят, что во вселенной места много и хватит на всех, суровая действительность показала, что двум столь разным цивилизациям в соседних галактиках оказалось тесно. Конфликты вспыхивали все чаще и чаще — только за последние эоны их количество возросло в несколько раз. Борьба, как всегда, велась за ресурсы — у обоих цивилизаций оказалась сходная кормовая база и, соответственно, обе цивилизации претендовали на вновь открывающиеся планеты водно-кислородного типа.

Сложившаяся политическая ситуация перенаправила приоритеты оканийцев с исследования дальних уголков вселенной на свою галактику и несколько ближайших, до которых могли дотянуться Таурийцы. Практика показала — Таурийцы, закрепившиеся на подходящей планете, быстро прибирали к рукам всю звездную систему, и сковырнуть их оттуда было уже практически невозможно. Развязывать общегалактическую войну империя боялась — аналитики, тщательно просчитав все возможные варианты, учтя все нюансы и вероятности, сложив все плюсы и минусы, однозначно сходились во мнении, что в случае полномасштабной войны обе империи взаимно уничтожат друг друга, скатившись до уровня первобытного существования. Промышленность империи, правда, так и не переключилась на военные рельсы, однако расходы на оборону и военный сектор экономики резко возросли, военно-промышленный комплекс развивался в несколько раз быстрее всех остальных направлений, естественно, за их счет.

Данная межгалактическая дальняя экспедиция была жестом отчаяния отдельной группы молодых клановых учёных, поддержанных руководством Оканийского института внеземных форм жизни. На последнем совете, в свете постоянно сокращающегося финансирования научных исследований, был поднят вопрос о ликвидации отдела эволюции жизненных форм дальнего космоса. Исследование процесса зарождения и эволюции разума во вселенной, представляющее огромный интерес не только для имперских учёных, но и для научных исследований ряда ведущих кланов, таких, как Камэни, приносилось в жертву вопросу выживания Оканийской цивилизации. В горячем споре схлестнулись амбиции радикально настроенной молодежи, буквально зубами выгрызающей себе место под солнцем, консерватизм старой научной элиты института и государственные экономические и политические интересы. В результате экспедиция состоялась, но от её результатов зависело очень многое. От команды молодых ученых, отправившихся в неизведанную космическую даль, ждали только успеха — удивительных открытий и уникальных образцов, способных заткнуть глотки пессимистов и выбить средства на продолжение исследований.

Однако поначалу экспедиция не могла похвастаться сколько-нибудь значимыми успехами. Выбранный для исследований сектор космоса за расположенным на краю исследованной части вселенной скоплением галактик не принес ничего нового в скудный багаж набранного генетического материала. Бедный на звездные системы с развитой органической формой жизни, он не представлял научного интереса в разрабатываемом учеными направлении. В среде ученых царило уныние, ресурсы звездолета заканчивались, несмотря на предпринимаемые капитаном корабля титанические усилия по их частичному восполнению, неумолимо приближался срок возвращения. Приговором прозвучало сообщение капитана Родарина Тэя, командира звездолета, пожилого подтянутого мужчины с пробивающейся сединой на висках, о начале расчета и прокладки обратного пути на Окану. С боем учёным удалось добиться у командира разрешения на проведение исследования ещё двух подающих определенные надежды звездных систем, однако и оно не принесло ожидаемого успеха. Вдобавок эти дополнительные исследования сильно отклонили звездолет от выбранного оптимального обратного маршрута, что уже, ввиду острого недостатка топлива, значительно удлиняло время возвращения. Поэтому прервавшая расчеты, как всегда не вовремя ввалившаяся в капитанскую рубку Айлинэри Камэни — молодая, талантливая и амбициозная сотрудница института внеземных форм жизни, подающая большие надежды как в институте, так и в своём клане, потомственный учёный в энном поколении, неформальный лидер всей учёной братии звездолёта и чаще всего озвучивавшая командиру очередные авантюрные планы ученых, с просьбой о необходимости исследования ещё одной, теперь уже точно — последней, звездной системы, вызвала у командира потоки почти нецензурной ругани.

Девушке припомнили всё — и щедро рассыпаемые ранее обещания, что именно вот это — последняя звездная система, которую звездолет должен обязательно исследовать и картографировать, и именно здесь (как, впрочем, и на десятках ранее выбранных систем) приборы зафиксировали оптимальные характеристики для зарождения разумных форм жизни, и что основная цель экспедиции — это исполнение запросов ученых, ради которых звездолет последние несколько лет неприкаянно болтался на задворках вселенной. Родарин от души выговаривал понурившейся Айлинэри, напоминая, что последняя, по её обещаниям, звездная системы была исследована ещё четыре куна и три звездные системы назад, и сейчас корабль давно уже должен был быть на полпути к Окане, что ему уже надоели безответственность научного отдела и их нежелание видеть очевидные вещи — что ресурсы звездолета не безграничные, восполнить их в дальнем космосе негде, и сроки возвращения уже давно прошли. Выволочка продолжалась достаточно долго, чтобы Родарин смог выговориться и, устав от бесконечного монолога на повышенных тонах, устало сказал:

— Ладно, пройдемте ко мне в рубку, расскажете, что заставило вас нарушить вами же данное обещание закрыть после последнего проведенного исследования научно-исследовательский журнал и положить корабль на обратный курс. Заодно обсудим конкретные условия и сроки возвращения.

Айлинэри молча проследовала за командиром в его рубку, мысленно проговаривая казавшиеся ей вескими и убедительными доводы в пользу исследования ещё одной планетной системы у недавно обнаруженной средствами дальнего обнаружения звезды с очередными идеальными параметрами...

Обсуждение вылилось не в один ри , фактически, заняв почти четверть ло. Айлинэри клятвенно заверила Тэя, что обнаруженная звездная система будет последней в экспедиции и вне зависимости от результатов научный журнал будет закрыт. Девушка вышла, и капитан, хмурясь и бормоча ругательства, уселся за расчеты оптимального курса, выкраивая невосполнимые ресурсы горючего на посещение очередного незнакомого мира из и так скудного резерва на обратный путь. Время возвращения не только опять откладывалось, но и значительно удлинялось.

Команда корабля ликовала — если смотреть на открытую планету в иллюминатор спускаемого челнока, то казалось, что звездолет вернулся на Окану. Восторженные возгласы ученых не умолкали, и было от чего. Третья по счету от звезды, водно-кислородная планета, названная Новой, на три четверти покрытая водой, изобиловала богатством животного и растительного мира. Если бы Нова попалась исследователям в самом начале экспедиции, ни в какую другую галактику, ни на какую другую звездную систему они бы не полетели — имеющегося здесь материала хватало с лихвой не на одну экспедицию. Огорчало, что на полное исследование не только звездной системы, но даже этой одной планеты ресурсов уже не осталось. По хорошему, согласно всем имеющимся инструкциям, вместо начала исследования открытого мира экипажу звездолёта необходимо было вернуться на Окану, чтобы собрать новую экспедицию, полностью подготовленную для исследования Новы. Однако жажда лавров исследователей-первооткрывателей была слишком велика, подогреваемая к тому же знанием сложившихся проблем с формированием повторной экспедиции, поэтому ученые, посовещавшись, решили наплевать на инструкции, зная, что во второй раз на Нову они, скорее всего, не попадут. Вращающийся вокруг звезды десяток планет и планетоидов с обширным поясом астероидов были поверхностно изучены автоматическими зондами, материалы помещены в архив без просмотра, анализа и систематизации, до лучших времен. Считанные дни, выделенные капитаном звездолета для проведения исследования планеты, были заняты лихорадочным сбором информации о третьей планете и забором образцов. Несколько более подробно было изучено два обширных лесных массива — один в центре материка, расположенного в южном полушарии и тонким перешейком соединенного с примерно таким же по площади материком северного полушария, и ещё один — на противоположной стороне планеты, также почти в центре ещё более огромного северного материка . Громадная площадь, занимаемая лесами, позволяла развиться под их сенью не только богатой фауне, но и теоретически зародиться разумной жизни . И пусть разумной жизни в поверхностно исследованных лесах обнаружить не удалось, собранные материалы все равно ошеломляли. Объем собранной информации и образцов превосходил самые радужные прогнозы и был достаточен для написания не одного десятка научных диссертаций. Такого душевного подъема экспедиция не испытывала, казалось, с момента старта с Оканы. Забывая про отдых, сон и еду, ученые трудились на износ, наполняя зоологические и ботанические уровни под завязку уникальными образцами. Иногда хватали всё подряд — если бы была возможность унести всю планету, ученые непременно сделали бы это. На анализ времени не было — все сжатые сроки, выделенные капитаном корабля на проведение обследования, давно и безнадежно прошли, с боем выгрызались каждый дополнительный ри, каждая бесценная нуна. Наконец, терпение капитана Родарина Тэя подошло к концу, звездолет, несмотря на жалобные вопли исследователей, собрал исследовательские зонды и челноки и лег на обратный курс. Суматоха улеглась, технический персонал занялся текущими делами, которых всегда в избытке в дальней экспедиции, а научный отдел бессовестно отсыпался, отходя от исследовательско-собирательского марафона. Спешить было некуда, звездолет постепенно входил в степенный, размеренный график обычного космического путешествия.

Второй месяц возвращения на Окану проходил буднично и скучно. Айлинэри ела, спала и работала — больше заниматься на звездолете было нечем. Зоологический отдел звездолёта, в просторечье называемый уровнем, был забит образцами иномирной фауны под завязку, по максимуму. Необычные, никогда ранее не виданные животные будоражили воображение — казалось, ожили древние мифы и легенды, так что уровень-зоопарк давно пора уже было переименовать в бестиарий. Разбитый на комнаты-ячейки с автономными входами, он частично состоял из полностью закрытых секций, а частично — представлял огромную общую площадку, перегороженную на клетки металлическими решетками с мелкой ячеёй. Вольеры функционировали полностью автономно — искин корабля, следуя заложенной в него программе, автоматически подавал в каждую ячейку воду и еду, очищал воздух, включал и выключал освещение, удалял продукты жизнедеятельности населявших её образцов.

Представителей фауны в зоопарке было собрано немало, причем каждый был уникален по-своему. От мелких, помещающихся на ладони, до настоящих монстров. Крылатых, хвостатых, с клювами, зубами, в перьях, шерсти, чешуе... За прошедший месяц Айлинэри собрала обширную базу данных по каждому живущему в зоологическом уровне образцу, полноводный поток новых данных сначала превратился в ручеек, потом иссяк и он, все, что было возможно увидеть, прощупать и измерить, было рассмотрено, измерено и запротоколировано, и сейчас она последовательно и монотонно разглядывала добытые образцы в монитор — каждая секция просматривалась, информация со встроенных видеокамер записывалась в бездонную память корабельного искина. Более всего ее в последнее время интересовали биологические образцы номер пятьсот двадцать три и номер шестьдесят восемь, на основе которых она планировала по возвращению на Окану продолжить свои генетические исследования. Образец номер шестьдесят восемь казался неумело слепленной пародией на человека — явно человеческое тело с практически человеческими руками и ногами было покрыто густой черно-коричневой шерстью и венчалось уродливой головой с большими оттопыренными ушами, мелкими, скрытыми глубокими надбровными дугами глазами, приплюснутым носом, вытянутыми вперед челюстями с узкой поперечной щелью рта и постоянной идиотской улыбкой. Вдобавок ко всему тело имело гипертрофировано длинные передние лапы (или руки?), по сравнению с задними выглядевшие ещё более нелепо .

Существо обычно носилось по секции с диким визгом, прыгая на стены и размахивая передними лапами, как будто пытаясь ухватиться за что-то невидимое, свисающее с потолка. Сделать это не удавалось — секция была стерильно чистой, и оно, набегавшись, садилось на пол, почесывая в недоумении затылок то одной лапой, то другой, то обоими сразу. Начесавшись, образец продолжал прыжки по комнате. Иногда действия животного выглядели разумными, и Айлин рассчитывала, вернувшись на Окану, начать с него исследования в институте — возможно, в далеком будущем жизнь на найденной планете эволюционирует до стадии появления разумной цивилизации. Найти подобную планету было бы невероятным везением, и в мечтах девушке уже рисовались проводимые ею масштабные исследования, новый уникальный генетический материал и уникальные научные работы на его основе, известность и признание в мировых научных кругах. В пользу наличия интеллекта у образца номер шестьдесят восемь являлось то, что он был выловлен в лесу и явно был травоядным — из ряда предложенных образцов пищи, синтезированных пищеблоком, зверь преимущественно выбирал образцы, по вкусу и строению волокон идентичные растительной пище.

Образец номер пятьсот двадцать три, внешне похожий на шестьдесят восьмой, в действительности являлся практически его полной противоположностью. Если бы Айлинэри увидела только его голову, она бы сказала, что к ним попало не животное, а человек. Черты лица полностью повторяли лицо обычного мужчины, за исключением того, что оно полностью, как и голова, заросло темно-коричневой шерстью. Само тело, за исключением головы и паховой области, было практически безволосым — не считать же шерстью редкие густые клочки на груди и спине... На этом сходство с человеком заканчивалось — вполне человеческих пропорций тело было в буквальном смысле слова увито гипертрофированно раздувшимися мышцами. Руки, по своей толщине сравнимые разве что с ногами обычного человека, бугрились жгутами мышц с синими нитками толстых вздувшихся вен. Даже запястья выглядели угрожающе. Короткая мощная шея почти скрывалась за треугольными пластами таких же неправдоподобно громадных мышц, прикрывающих плечи. Живот бугрился кубиками брюшного пресса, рельефно проступающими сквозь тонкую кожу без жировой прослойки. Вторичные признаки хищника, которыми обычно считались длинные когти, клыки или хвост с ядовитым жалом, отсутствовали, но Айлинэри по опыту знала, что это ни о чем не говорит — за время учебы она изучила строение тела многих хищников, и далеко не все из них эти вторичные признаки имели. О чем говорить, если даже изъятый с Новы образец под номером пятьдесят один, больше похожий на четырёхметровый кусок толстой ветки, изредка ползающий, но преимущественно лежащий в углу, свернувшись кольцами, при одном из посещений Айлинэри его вольера не стал принимать предложенную еду, а стремительным броском бросился на неё, прижав руки к телу и, сдавив горло, повалил на пол и стал душить собственным туловищем, мгновенно ставшим твердым, как сталь . Айлинэри задыхалась, не имея возможности не то что позвать на помощь, а просто вздохнуть — сдавленные ребра хрустели под натиском инопланетного существа, выдавливая из легких последние капли воздуха, не было возможности даже пошевелиться... Спас Айлинэри иплантированный в руку биосигнализатор, подавший в медотсек сигнал тревоги, когда сознание её уже полностью покинуло. Девушку откачали, образец номер пятьдесят один уничтожили, но воспоминания о минутах ужаса, проведенных в объятьях монстра, до сих пор иногда возвращались в виде ночных кошмаров. К тому же многие из собранных на этой планете образцов фауны оказались ядовитыми, что девушку неприятно поразило...

Хищник под номером пятьсот двадцать три спокойно сидел в центре вольера, странно поджав под себя скрещенные ноги и положив на них руки ладонями вверх. Глаза его были закрыты, живот медленно вздымался и опадал — зверь дышал. Кроме мерно вздымавшегося живота, на теле образца не двигался ни один мускул. Можно было подумать, что зверь спит, но это впечатление было неверным. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, зверь открыл глаза. Взгляд его оказался направлен прямо в объектив видеокамеры — казалось, что зверь видит девушку и его глаза проникают Айлин прямо в мозг, хотя этого, конечно же, не могло быть — девушка сидела в своей лаборатории в другом конце звездолета и хищник никак не мог её увидеть. Молчаливое противостояние взглядов продолжалось недолго — зверь плавно, даже грациозно перетек из сидячего положения в стоячее, хотя по всем законам физики сделать это было невозможно, и сделал несколько плавных шагов по направлению к видеокамере, продолжая смотреть в объектив. Ощущение чужого взгляда переросло в уверенность, и Айлин быстро выключила монитор. Пальцы её тряслись от волнения, направленный, казалось, прямо в душу взгляд инопланетного существа вызывал безотчетный страх. Айлин подумала, что именно такое чувство испытывает перед смертью дичь, взглянув в глаза снежного рурха . Если бы не уверенность, что перед ней хищник, она тоже провела бы над ним тест на разумность, как до этого сделала с образцом номер шестьдесят восемь. Однако смысла в срочности проведения подобного теста девушка не видела — анализ кормовой базы образца номер пятьсот двадцать три однозначно отнес его к группе хищников. Из всего представленного разнообразия меню пятьсот двадцать третий номер ел преимущественно мясо, изредка разбавляя его грубой клетчаткой. Развитая мускулатура также свидетельствовала о хищном образе жизни зверя, сводя на нет вероятность развития достаточно развитого интеллекта — весь опыт Айлинэри, подтвержденный многочисленными исследованиями ученых Оканы, свидетельствовал об этом. Общую картину портрета хищника дополняли несколько старых шрамов на теле и руках объекта, полученных, вне сомнения, при нападении на особо крупную добычу, способную оказать сопротивление. Сделав себе на будущее пометку, как появится свободное время — спуститься в вольер и протестировать на всякий случай пятьсот двадцать третьего лично, девушка немного успокоилась и решила вернуться к работе над другими образцами. Надо только не забыть при спуске в зоологический уровень одеть защитный комбинезон — воспоминания об удушающих объятьях монстра номер пятьдесят один до сих пор были свежи в её воспоминаниях.

* * *

Шёл третий месяц полета. Перед девушкой стояла непростая задача — отобрать несколько уникальных образцов фауны, остальные подлежали репликации и последующему за этой процедурой уничтожению. Капитан Тэй на последнем общем совещании экипажа звездолета дал на этот счет всем сотрудникам исследовательской группы недвусмысленный приказ. Ресурсы корабля небезграничны, поддерживать полноценную жизнедеятельность такого количества живых существ на протяжении полета до Оканы, оказавшегося по вине учёных неожиданно длинным, звездолет был просто не в состоянии. В анабиоз погрузить их тоже было нельзя — саркофаги рассчитывались индивидуально под членов экипажа. После долгих расчетов и жарких споров с командиром корабля Айлинэри получила разрешение на сохранение трех-четырех, максимум пяти биообразцов инопланетной популяции средней массы. И даже пятый образец был под вопросом — девушка однозначно рассчитывала сохранить образец номер шестьдесят восемь, и если оставить ещё и пятьсот двадцать третий образец, то оба зверя практически полностью перекрывали выделенный ей лимит массы и пищи. Будь пятьсот двадцать третий вегетарианцем, как и шестьдесят восьмой, ресурсов хватило бы ещё на одного зверя. Брать или не брать? Девушка никак не могла сделать выбор, только сейчас понимая, что она просто боится, причем не самого выбора, а именно зверя под номером пятьсот двадцать три, его гипнотизирующего взгляда... За этот взгляд про себя Айлинэри уже окрестила его рурхом — те, по слухам, владели психокинезом, ментально обездвиживая и убивая добычу, и сейчас сидела за монитором, уговаривая саму себя, что все страхи беспочвенны, ей просто показалось, во всем виновато её слишком развитое воображение и повышенная эмоциональность. Решив, что выбирать образцы все равно придется, а собственные страхи могут быть развеяны только ею самой, для чего просто необходимо лично спуститься на зоологический уровень и взглянуть пятьсот двадцать третьему в глаза, Айлинэри, приняв подобное решение, успокоилась и начала собираться. Переодевшись в рабочий комбинезон, установив на его дисплее максимально возможную защиту, пренебрежение которой уже едва не стоило ей жизни, и, включив на комбинезоне телеметрию с обратной связью на искин, девушка взяла рабочий планшет, загрузила в него свои записи и мысли, нуждающиеся в проверке, вопросы, на которые она планировала сама себе ответить в ближайшее время, закрыв на кодовый замок двери лаборатории, прошла по коридору к двери лифта, нажав на кнопку секции зоологического уровня. Герметичные створки плавно захлопнулись, и лифт унесся вниз, в бестиарий.

Андрей сидел в центре комнаты в позе лотоса, закрыв глаза и положив руки ладонями вверх на колени скрещенных ног. Данная поза в последнее время для него стала привычной, как и комната, в которой он находился. Вначале он считал дни этого непонятного заключения, но после третьего десятка сбился, да и смысла в ведении календаря, наверное, не было. Первые дни он проводил в ожидании — сейчас в его комнату кто-нибудь войдет и ему объяснят причины его похищения — ничем иным ситуация, в которую он попал, быть не могла. Блуждание по закоулкам собственной памяти таких причин не находило — последние годы он жил практически отшельником, ни с кем не сходясь ближе легкого знакомства на уровне 'здравствуй — прощай', война и бандитские разборки, на которых он не только заработал свои шрамы, но и нажил немало кровных врагов, ушли настолько глубоко в прошлое, что уже начали подергиваться легкой пеленой забвения. С Конторой давно были налажены ровные рабочие отношения. Кому понадобилось его похищать? И самое главное — зачем? Если это не кровники, то ради выкупа? Бессмысленно. Больших денег у него никогда не было. Ради квартиры — слишком мелко. Секретной информацией он не владел, не знал и не имел выхода или влияния на людей, которые ею владеют. Оставалась единственная правдоподобная версия — его похитили с целью использовать его боевые умения. Однако то, на что Андрей был способен, знал ограниченный круг лиц. Точнее, полностью знал только один человек — его сэнсэй. Ну и ещё несколько человек могли догадываться. Однако сэнсэю Андрей доверял — человек, чьим жизненным кредо было следование по пути буси-до, просто не мог пойти на подлость и сдать его кому-либо. Даже под страхом смерти получить от сэнсэя информацию было невозможно — смерть он считал естественным окончанием жизненного пути и планомерно и целеустремленно шел к ней. Не стремился, но и не боялся. С другой стороны, даже узнав про способности Андрея, получить в своё личное пользование ниндзя и терминатора в одном лице у неизвестных похитителей вряд ли получится — мало захватить, надо ещё подчинить и заставить, а вот рычагов влияния на Андрея похитители не имели. Их просто не было. Его, конечно же, могли убить, но зачем тогда эти недели бесплодного содержания взаперти?

Однако то, что Андрей считал бесплодным, для похитителей, похоже, таковым не являлось. Периодически Андрей замечал, что отдельные дни кажутся короче остальных. Нередко в такие дни он ощущал что-то необычное — когда слабость, когда ощущение, что он лег спать в другом конце комнаты... Один раз после пробуждения заметил легкие следы уколов — у него явно брали на анализы образцы крови или тканей, возможно, даже кололи какие-то препараты. Нередко всё это сопровождалось ощущением давящего взгляда со стороны, будто кто-то внимательно за ним смотрел. Андрей даже интуитивно улавливал место, откуда шли эти потоки внимания — два маленьких черных нароста на потолке в углу и напротив двери. Возможно, видеокамеры... Иногда он вставал и подходил к ним, тогда поток внимания ослабевал или исчезал. Постепенно эти странности становились реже, а потом и прекратились совсем. Требований от похитителей так и не поступило, и Андрей чувствовал себя брошенным — вот и сидел, убивая вяло текущее время в медитациях, укрепляя дух. Отрешение от действительности иногда сопровождалось галлюцинациями, и Андрею мерещилось, что он куда-то мчится, проваливаясь в никуда. Воронка водоворота затягивала его сознание в пустоту, он ощущал себя парившим в бездонной космической бездне, окруженным редкими разумными звездочками. Мимо него проносились звезды и галактики, а он упорно летел к цели, ещё невидимой, но притягательной, в этом и только в этом был смысл его жизни... Или не его? Что это — достижение состояния нирваны или сползание в бред от ежедневного созерцания голых белых стен? Андрей не знал, да и не хотел об этом думать. Уход в нирвану был единственным спасением изголодавшегося без информации мозга от безумия.

Из медитации Андрей вывалился от иррационального чувства, что в комнате он не один. Сознание мгновенно спустилось с небес на землю, возвращаясь к обыденной действительности. Открыв глаза, Андрей убедился, что подсознание его не обмануло — он действительно был не одинок. В его комнате около закрытой двери стояло небесное создание — ангел, спустившийся на землю, ибо никак иначе нельзя было описать это существо, прекрасное в своём совершенстве. Ангел выглядел как молодая девушка с фигурой идеальных пропорций и лицом неземной красоты. Невысокого роста, с длинными ровными ногами, широкими бедрами, узкой талией, высокой грудью, она вызывала ощущение совершенства, несмотря на то, что будь грудь и бедра ещё немного больше — на Земле её могли бы назвать порнозвездой. Однако тело её было настолько гармонично, что плотские чувства даже не зародились в голове Андрея. Такое тело вызывало не желание обладать, а желание любоваться. Эстетическое чувство прекрасного только подчеркивала красивая в меру длинная шея и юное, прекрасное, немного детское лицо с огромными васильковыми глазами в обрамлении пушистых белокурых волос, густыми волнами спускавшихся почти до талии. Черты лица чем-то напомнили Андрею античные греческие статуи, если бы им удалось приживить выражение легкой рассеянности и блуждающую на губах улыбку. Серебристо-голубой комбинезон с накладными кармашками на груди и бедрах девушки плотно облегал фигуру, нисколько не скрывая, а даже подчеркивая каждую её линию. Открытыми оставались лишь кисти рук с изящными, тонкими и длинными пальчиками и верхняя половина шеи. Голова девушки была чуть-чуть повернута, и Андрей увидел, как на молочно-белой коже шеи, за ухом, едва заметно, в такт ударам сердца, билась жилка...

Первый шок от созерцания этого неземного видения ещё не прошел, но Андрей уже понял, что к потустороннему миру девушка не имеет никакого отношения, а является таким же существом из плоти и крови, как и он сам. Быстро взяв себя в руки, он продолжил неподвижно сидеть в центре комнаты, скрестив ноги и оставив руки неподвижными, уподобившись статуе Будды... Пусть похитители, а он воспринял девушку их посланником, воспринимают его именно так. Он не будет ругаться, просить или уговаривать. Он вообще ничего не будет говорить, а только сидеть и слушать — он и так чуть было не проиграл первый раунд, поддавшись очарованию девушки. В конце концов у похитителей не останется вариантов, как только озвучить, что они от него хотят, в том числе цену за сотрудничество. Вот тогда и можно будет побеседовать, сделав шаг навстречу, но уже на своих условиях.

Похоже, выбранная Андреем стратегия оказалась верной. Первой затянувшееся молчание прервала девушка, начав что-то быстро говорить. Голос у нее оказался под стать фигуре — высокий, нежный, мелодичный. А язык — абсолютно незнакомый. Андрей был так ошарашен данным фактом, что чуть было опять не потерял свою невозмутимость. Однако быстро взял себя в руки и продолжил сидение каменным истуканом. Девушка между тем продолжала говорить, как будто беседуя сама с собой или надиктовывая информацию в рекордер, бросая взгляд то на него, то на непонятное тонкое устройство в виде прямоугольника, которое сжимала в руках. Периодически в её речи стали появляться вопросительные интонации. Изредка прерываясь, она что-то быстро писала на своем устройстве, видимо, выполняющем роль не только записывающего устройства, но и планшета или записной книжки. Поток красноречия лился и лился, и Андрей снова начал проваливаться в нирвану. Находясь в таком пограничном состоянии, Андрей воспринимал непонятную речь как бы со стороны, ему даже казалось, что он начинает что-то понимать, перед глазами появлялись непонятные образы, создалось ощущение, что девушка пытается ему что-то или рассказать, или объяснить. Непонятно — похитив его, неизвестные должны были выдвигать какие-то требования, а не разыгрывать этот бессмысленный спектакль, ибо ни чем иным явление разговаривающей сама с собой на неизвестном языке девушки быть не могло.

Вдруг в поведении девушки что-то изменилось. Она бросила говорить и стала быстро рисовать. Нарисовав, она поворачивала устройство, оказавшееся чем-то наподобие планшета, к нему рабочей поверхностью, и показывала рисунок, оказывающийся какой-то абстракцией. Потом явно о чем-то спрашивала и ждала, что он сделает. Отвечать Андрей не стал — ни речь, ни рисунки были непонятными, а если он не понимал девушку, то и она, скорее всего, его тоже не поймет. Кривляться и размахивать руками он тоже не стал — это его похитители заинтересованы в установлении контакта. Вот пусть и стараются, это их проблемы. Может, они иностранцы? Так пусть сначала русский язык соизволят выучить — это ведь им необходимо общение с Андреем, а ему как раз и так неплохо... Возможно, девушка поняла его позицию, прекратила рисовать и говорить и, после минутного раздумья и неуверенности, крупными буквами напечатанной на её прекрасном лице, подошла и протянула ему планшет. Не ожидавший от неё подобного поступка, Андрей машинально протянул руку и взял его. Невозмутимость, демонстрируемая им на протяжении всего разговора, рухнула, как снежная плотина в весенний паводок, пути назад не было.

Вначале Андрей осмотрел гаджет со всех сторон, вертя его в руках, как обезьяна незрелый банан. На задворках сознания мелькнула мысль, что именно на обезьяну он сейчас и похож, причем на голую облезлую обезьяну. Подобное сравнение ему не понравилось. Вспомнив, как девушка рисовала на планшете рисунки прикрепленным к краю стилом, Андрей попытался взять стило в руки. Попытка увенчалась успехом. Теперь в левой руке Андрея был планшет, напоминающий лист плотной бумаги размером чуть менее тетрадного листа, а в правой — предположительно карандаш. Он попробовал провести в нижнем левом углу черту — она получилась отчетливой, тёмно-серого, почти черного цвета. Андрей перевернул стило вверх ногами и попробовал стереть проведенную черту обратной стороной импровизированного карандаша, там, где у них крепились кусочки стиральной резинки. Ничего не получилось — рядом с одной чертой появилась вторая. Андрей раздосадовано потер их пальцем — накрытые пальцем участки черты исчезли. Понятно — пишем стилом, стираем пальцем... Ну хорошо, Вы хотели общения? Таки Вы его получите! Начать, пожалуй, стоит с выдвижения требований... Не знаете русского — будем обходиться картинками, как в детском саду...

Мысленно Андрей разделил планшет на четыре части. На одной части он старательно нарисовал себя. В детстве Андрей увлекался рисованием — пусть не на уровне профессионального художника, но себя он нарисовал так, что милицейские фотороботы нервно отдыхали. Сходство было несомненным. Стоящая в полный рост фигура взрослого мужчины. Голого. Тщательно прорисованы налитые тугой силой бицепсы, мощная шея, спрятавшаяся в трапециевидых спинных мышцах, квадратики брюшного пресса, перетянутые жгутами мышц и сухожилий ноги с мужским членом между ног. Не удержавшись от желания похулиганить, свой детородный орган он прорисовал во всех подробностях, с максимальной достоверностью, несколько польстив себе с размерами. Наверное, это было подсознательной реакцией мужчины на красоту женщины, Андрей не задумывался над подобными тонкостями... Прорисовав тело, он не менее тщательно нарисовал своё лицо, правда, без бороды. Волевой подбородок, пронзительные глаза, легкий шрам на щеке. Первый рисунок был готов. Нарисовав рядом стрелку, показывавшую, что из первого рисунка следует второй, он начал рисовать опять себя, но только одетым в штаны. На этом рисунке он тщательно прорисовал только штаны с поясом и пряжкой, себя обозначил легкими контурными набросками, скупыми, но узнаваемыми. Чтобы было видно, что это тоже он, только уже в штанах. Закончив второй рисунок, Андрей опять нарисовал стрелку, показывая, что за вторым рисунком следует третий. На третьем рисунке он опять нарисовал себя, только одетого уже в штаны и рубашку. Третий рисунок удостоился тщательно прорисованной рубашки, штаны и голова были обозначены небрежными контурами. Здесь же с особой тщательностью были выделены голые ноги — тщательно, вплоть до ногтей, был прорисован каждый палец. Очередная стрелка — и четвертый рисунок символизировал полностью одетого Андрея. Единственным тщательно прорисованным элементом на нем были высокие ботинки — берцы. Готовый рисунок должен был символизировать необходимость предоставления Андрею трёх вещей — штанов, рубашки и ботинок. Андрей хотел нормально одеться, голым ему сидеть надоело.

Посмотрев на получившуюся композицию, Андрей пристегнул стилус к положенному креплению и передал планшет девушке, терпеливо ждущей результата его художеств. Чувство непонимания, затем растерянности, потом затравленный взгляд, переходящий в ужас, бальзамом пролился на сердце Андрея, компенсируя череду проведенных в томительной неизвестности дней. Похоже, у похитителей что-то пошло не так, своими рисунками Андрей поломал им всю игру. Может, они ждали чего-то другого, а он ясно дал понять, что пока с ним не будут обращаться как с человеком и для начала не дадут нормальной одежды, никаких переговоров не будет. Раздумья Андрея прервала метнувшаяся к двери девушка, судорожно сжимавшая в руках планшет с рисунками. Выскакивая в дверь, она еще раз бросила на Андрея испуганный взгляд и скрылась в коридоре. Дверь сразу же закрылась, оставив Андрея одного. Однако он уже не чувствовал одиночества. Лед тронулся, фигуры задвигались. Заточение близилось к концу — в этом не было ни грамма сомнений. С чувством выполненного долга и счастливой улыбкой на заросшем бородатом лице Андрей отошёл в угол и лег, вытянувшись на теплом полу, прижался спиной к стене, положил руку под щеку и заснул. Впервые с момента похищения сны его были легки и приятны.

Айлинэри, прижав к груди планшет, сломя голову неслась в капитанскую рубку. Ошиблись, они ошиблись! Непростительный промах, объяснимый только невообразимой спешкой, которой сопровождались исследования найденной планеты и изъятие образцов флоры и фауны. Рисунки, сделанные образцом номер пятьсот двадцать три... Хотя каким образцом? Человеком. Качество прорисовки однозначно указывало на наличие высокоразвитого интеллекта и высокой координации движений с идеальной моторикой — так точно прорисовать мельчайшие детали, как это сделал незнакомец, Айлинэри не могла, несмотря на то, что себя она заслуженно считала одной из лучших выпускниц Оканийской высшей научной академии. Причем незнакомец однозначно дал понять — ему привычнее быть одетым. И даже нарисовал, что ему нужно из одежды — акцентировал внимание на штанах, рубашке, обуви. Фасон одежды незатейливый, подобные Айлинэри видела в исторических книгах. Обувь непонятная и незнакомая, но важен сам факт — босиком незнакомец ходить не любил. Выдержке мужчины можно было позавидовать — месяцы неподвижного сидения в ожидании, когда же до них дойдет очевидное...

Для Айлин также очевидным был факт, что курс звездолета опять поменяется — придется возвращаться обратно. Одной из нескольких непреложных директив был запрет на насильственное изъятие из обитаемых миров разумных представителей без их согласия. И даже при их согласии переход инопланетных разумных на исследовательский звездолет был сопряжен с таким объемом формальных разрешений и согласований, что также делало его практически невозможным. Нарушение этого запрета каралось очень строго. Они и так нарушили кучу мыслимых и немыслимых инструкций, за что их явно по головке не погладят. А вот если они не вернут инопланетянина обратно, по возвращению на Окану их ждет судебное разбирательство. В процессе расследования скорее всего всплывут все многочисленные нарушения регламента исследования, и такие жалкие оправдания с их стороны, как нехватка горючего, времени, сырьевых и пищевых ресурсов, в расчет приниматься не будут. Им просто укажут на соответствующий пункт инструкции, где черным по белому написано, что при недостаточности ресурсов, способных привести к недостоверным результатам исследования, проведение подобных исследований запрещено... В инструкциях было написано ещё огромное количество мудрых мыслей, правильных действий и прописных истин, в повседневной жизни нарушающихся сплошь и рядом. Однако не в их случае. Наличие насильно вывезенного разумного аборигена запустит маховик судебной машины, по результатам работы которой достанется всем. И институту, сформировавшему и направившему экспедицию, и контролирующим и инспектирующим службам, обучавшим экипаж корабля и принимавшим у них зачеты. Крайним, конечно, станет экипаж звездолёта. Командира, бортинженера и навигатора спишут на землю с черным билетом, без права хоть когда-нибудь в жизни подняться в небо. Их научно-исследовательскую группу в лучшем случае лишат всех званий и уволят из института. Но, скорее всего, этим дело не закончится, и Айлинэри с коллегами ждут исправительные работы, и вряд ли матриарх клана будет воевать с судебной системой ради одного оступившегося члена клана. Зачем? Людей в клане много, а репутация стоит дорого. В свете все громче звучащих голосов о запрете дальних межгалактических перелетов их случай вырастет в показательный процесс, экипаж Омеги будет показательно и всенародно высечен, дабы положить конец межгалактическим исследованиям — до лучших времен, чего уже давно добивались несколько многочисленных парламентских фракций. Да, несправедливо, их случай просто удачно подвернётся кому-то под руку и будет использован для лоббирования собственных политических интересов, а потерей нескольких людей в масштабах целой империи всегда можно пренебречь. Такие нерадостные мысли крутились в голове Айлинэри, когда она, подойдя к рубке капитана, нажала на кнопку экстренного вызова.

Капитан Тэй расслабленно сидел в операторском кресле за пультом управления, из-под полуприкрытых век смотря в монитор. На мониторе, занявшем все пространство полукруглой стены перед операторским пультом, плотными колонками располагались столбцы цифр с пояснениями и графиками. Капитан сводил баланс сил, средств и возможностей — прокладывал дорогу к дому с наибольшей скоростью и наименьшими потерями, которые только были возможны с их скудными ресурсами. Да, без этого захода в неизвестную галактику и дополнительных незапланированных исследований путь домой был бы значительно короче — через несколько кун космодром Оканы встречал бы астронавтов научно-исследовательского института внеземных форм жизни. С тем же горючим, что осталось, да ещё и отклонившись от оптимального межгалактического вектора, перелет составлял более одиннадцати кун, и капитану никак не удавалось сократить его хотя бы на один ло. Так утверждал график с прилагающейся колонкой цифр в левом верхнем углу экрана. Конечно же, звездолёты дальних межгалактических исследовательских экспедиций оснащали специальным, весьма, кстати, дорогостоящим, оборудованием для сбора космической пыли и газа, но данная область галактики была очень бедна на возобновляемые топливные ресурсы, так что тратить дополнительное время на сбор межзвёздного газа практически не имело смысла. Эта нерадужная картина заставляла его перенаправлять взгляд в противоположный, правый угол, где ещё одна колонка цифр и несколько графиков показывали, что при текущей ситуации на корабле невосполнимых ресурсов хватит максимум на двадцать семь ло полета. Если реплицировать образцы фауны и реплицировать или законсервировать в криокамере образцы флоры, экипажу можно было прожить почти полсола . Репликация требовала много энергии сразу, криоконсервация была значительно экономнее, но небольшое количество энергии на поддержание оптимального режима расходовалось постоянно, к тому же при долгих сроках хранения криоконсервация была менее надежна. Но даже решив проблему сохранения добытых образцов, вопрос с экипажем оставался нерешенным. Всё сходилось к тому, что как минимум половину экипажа необходимо было погружать в анабиоз. Причем репликация с последующей ликвидацией ботанической оранжереи с образцами флоры и зоологического отдела с образцами фауны даже не обсуждались — другого выхода просто не было. Все расчеты уже были завершены, осталось подать искину команду на начало репликации образцов. Из задумчивости капитана вывел звонок экстренного вызова.

Вызывающим опять традиционно оказалась молодая настырная сотрудница научно-исследовательского отдела, Айлинэри Камэни, фанатично, до одури, преданная своей науке, как, впрочем, и большинство учёных клана Камэни. Капитан, когда Айлинэри не донимала его просьбами от имени всего отдела, видел её редко, как и большинство остальных ученых — народ там подобрался исключительно талантливый и помешанный на науке. Хорошее поколение подрастает на смену... Последний раз именно она порадовала капитана и штурмана информацией об уникальном открытии — водно-кислородной планете с развитой экосистемой, хоть сейчас годной к колонизации. Тогда Родарин, вынужденный в очередной раз изменить курс, долго ругался на неё, о чем потом сильно сожалел. В конце концов, без этого незапланированного исследования они не возвращались бы домой победителями. Интересно, чем же она захотела его порадовать сейчас?

Впустив посетительницу, капитан в недоумении рассматривал мнущуюся на пороге исследовательницу со следами растерянности и затаенного страха на взмокшем от выступившего пота лице. Учащенное сиплое дыхание говорило о том, что девушка долго бежала... Чувство надвигающейся беды кольнуло под сердцем и холодным комком поселилось в желудке. Нюх на неприятности у капитана был отменный, и сейчас он не кричал, а просто вопил — случилось что-то настолько плохое, что лучше бы этого не слышать...

— Тан Тэй? — жалобно пролепетала девушка.

— Айлинэри, что-то случилось? Вы так расстроены...

— Да, Тан... Нет, тан... В смысле, да, случилось. Нет, не расстроена, а... даже не знаю, как выразить это чувство... А, к рурху, какие чувства? Тан Родарин Тэй, мы случайно забрали с планеты в качестве образца разумного аборигена! В соответствии с пунктом пять точка два Инструкции мы обязаны срочно вернуть его обратно! Вот!!

Айлинэри, видимо, больше не найдя слов, молча протянула планшет с какими-то рисунками.

Капитан машинально взял у девушки планшет, однако смотреть на него не стал, поймав и удерживая взглядом глаза девушки. Испуг, надежда, что может быть, всё не так страшно и ещё обойдется, безнадежность на самом дне васильковых глаз сказали ему больше, чем информация с планшета. Девушка не врала, видимо, в спешке экипаж звездолета действительно совершил ошибку, нарушив основную инструкцию. Но как же так? Зонды пролетели над двумя материками, и пусть поверхностно, но отсканировали достаточно большие площади — в центральной части лесного массива огромного южного материка, и в противоположной стороне планеты — в центральной части лесного массива ещё более огромного северного материка. Фантастическое богатство растительного и животного мира и ни единого промышленно развитого объекта или инфраструктуры, характерных для промышленно-технической или биологической цивилизации, обнаружено не было. Да, предписываемое инструкцией полное сканирование системы не проводилось — на это просто не было времени, но экстраполяция полученных результатов давала девяностовосьмипроцентный прогноз биогеоценоза планеты, в котором наличие разумной жизни, развившейся до уровня разумной цивилизации, отсутствовало.

— Айлинэри, вы уверены? Ошибки быть не может?

— Исключено, Тан Тэй. Вот рисунки, сделанные этим инопланетянином. Даже без анализа моторики конечностей видно, что он нарисовал себя одетым, причем в одежду, явно изготовленную промышленным способом. То есть на обнаруженной нами планете есть промышленно развитая цивилизация.

— Но Вы же тщательно исследовали планету и не обнаружили там разумной жизни? Согласно процитированного Вами параграфа инструкции Ваш коллектив, и Вы в том числе, должны были проверить это в первую очередь!

Это был удар ниже пояса, и капитан это отлично понимал. Не только ученые, все на корабле знали, что планета исследовалась недостаточно тщательно, однако и собственная безопасность, и грозные инструкции были положены на алтарь науки — от экспедиции ждали слишком многого, чтобы так просто развернуться и улететь с открытой планеты — жемчужины. И сначала даже казалось, что они не прогадали — риск полностью оправдывался полученными данными, а победителей, как говорится, не судят. Сейчас, глядя на понуро уставившуюся в пол девушку с глазами, набухающими от слез, Родарин все сильнее ощущал разверзающуюся под ногами пропасть — вернуться на открытую планету они уже не могли. Вернее, на возвращение аборигена горючего пусть впритык, но хватит, как хватало горючего на путь до Оканы. Но главный принцип — чем выше скорость, тем сильнее необходимо искривлять пространство, расходуя больше горючего, обойти нельзя. Возвращение на Нову, пусть они и отлетели сравнительно недалеко, будет проходить с черепашьей скоростью и съест почти все остатки горючего. Это до Оканы лететь чуть более сола — до Новы придется добираться в несколько раз дольше — в лучшем случае четыре — пять сол, и это при условии, что звездолет там же и останется. Можно, конечно же, разделить горючее и на возвращение домой, но тогда путь растянется в лучшем случае на хоро , а возможно, и на эоны... Дорога в один конец... Выхода из тупика капитан не видел, но понимал, что решение все равно придется принимать ему, несмотря на бившуюся на задворках сознания малодушную мысль свалить вину и ответственность на других.

В рубке установилось молчание. Оба боялись заговорить, оттягивая неизбежность принятия решения. Айлинэри ещё надеялась, что Родарин Тэй, старый, опытный, битый жизнью космический волк найдет выход из сложившейся ситуации, что всё в конце концов сложится хорошо, экспедиция с победой вернется на Окану, она защитит диссертацию, получит ученую степень, отправится в следующую экспедицию на Нову... Тэй же понимал, что это конец, и самый лучший вариант — это вообще не возвращаться из этой экспедиции. В конце концов, на Нове тоже можно жить... Наконец, после долгого молчания, Родарин глухо произнес:

— Айлинэри Камэни, идите в свою каюту. Успокойтесь. Всё будет хорошо...

— Правда? — жалобно пробормотала девушка.

— Это наша общая ошибка, но всё можно исправить. Ничего страшного не произошло. Экипаж жив и здоров. Да, нарушены некоторые инструкции, и что? Мало ли их нарушают? Я не видел ещё ни одного человека, ни разу в жизни не нарушившего ни одной инструкции. Идите в свою каюту, выпейте успокоительного и ложитесь спать. Завтра проснетесь — и мы вместе посмеемся над вашими страхами.

— Тогда я пойду?

— Идите. Ни о чем не волнуйтесь. И спокойной ночи.

На милом и по-детски наивном лице девушки появилась робкая улыбка, она развернулась и, бросив на капитана извиняющийся прощальный взгляд, вышла из каюты. Беззвучно закрылась гермодверь, отсекая от капитана все звуки.

В полной тишине Родарин дошел до капитанского кресла и обреченно сел в него, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Тело расслабилось, однако мозг лихорадочно перебирал возможные варианты, пытаясь найти выход из положения. Лететь на Окану и предъявить на пропускном пункте таможенного контроля разумного инопланетянина? Вернуть обратно на Нову инопланетянина и остаться там? Выхода не было. Рурхов инопланетянин... Ну откуда ты взялся? Все было бы хорошо, просто отлично, если бы тебя не было! Да чтоб ты сдох, тварь, твоя жизнь не стоит жизни всего экипажа! Да и сдохнув, ты нагадишь не меньше — образец номер пятьсот двадцать три гигабайтами информации оставил свой след в бездонной памяти искина. Его исчезновение или смерть тоже будут расследовать, и не факт, что не докопаются до истины.

Неожиданно капитана пронзила яркая и циничная мысль — ещё несколько часов назад он и не знал о существовании инопланетянина, спокойно готовился к погружению экипажа в анабиоз и репликации образцов. Если бы Айлинэри не пришла, процедура репликации была бы уже запущена. Ну так и пусть все идет так, как и планировалось. Предположим, что процесс запущен не после разговора с Айлин, а до? Решение, идеальное в своей простоте и гениальности, заполнило сознание Родарина. Больше не раздумывая, четко поставленным командирским голосом он отдал команду:

— Искину звездолета Омега. Начать полную дуплексную матричную биорепликацию всех образцов флоры и фауны. По окончанию доложить.

— Исполняю. Процесс полной дуплексной матричной биорепликации запущен.

Вот и всё... Родарин обессиленно откинулся на спинку кресла. Решение, хорошее или плохое, найдено, принято и исполнено. Мосты сожжены, обратного пути нет. О наличии инопланетянина знали только два человека. Айлин будет молчать — это в её интересах. Он сделал то, что планировал и ранее. Изъятые на Нове образцы после репликации спокойно пройдут проверку на пропускном пункте таможенного терминала космопорта.

Утро началось для Родарина с тревожного писка на панели экстренного вызова. Сон прямо в кресле не принес капитану облегчения — тело затекло, голова была тяжелой от остатков рваного сна, с вяло ворочающимися в ней мыслями. Кого мог рурх принести в такую рань? Он взглянул на часы — время завтрака уже прошло, рабочий день в самом разгаре. Перевел взгляд на вызывную панель и непроизвольно поморщился — менее всего он жаждал сейчас разговора с Айлинэри. Однако малодушно отказываться от него не стал — необходимо расставить все точки над 'и', тем более что на экране монитора ярким красным цветом светилось сообщение искина об окончании процесса репликации. Голосовое сообщение, скорее всего, тоже прозвучало, вот только сонный мозг капитана его не воспринял...

Родарин дал команду на открытие двери с правом доступа, и в рубку просочилась Айлинэри. Сразу же, с порога она спросила:

— Тан Родарин Тэй, вы приняли решение?

— Да, Айлинэри Камэни. До вашего вчерашнего прихода я просчитывал ресурсы, необходимые для дуплексной репликации изъятых образцов. Оснований для отмены данной процедуры у меня не было, сама процедура успешно завершена, информация о полученных репликах в базе искина и будет доступна научно-исследовательскому институту внеземных форм жизни по возвращению на Окану. Исходные образцы Вы можете сохранить, подвергнув их криозаморозке, но целесообразности данной процедуры я не вижу — на Окане можно будет воссоздать реплику каждого образца. Как Вы знаете, клоны, произведенные с помощью дуплексной репликации, полностью идентичны оригиналу. Я надеюсь, у Вас больше нет вопросов? И да, надеюсь также, что Вы достаточно благоразумны, чтобы на посвящать посторонних в детали нашего вчерашнего разговора?

Айлин слушала молча, широко открыв глаза. На память она никогда не жаловалась, что очень помогало ей в учебе в академии. Сейчас в её памяти услужливо всплыл отрывок лекции по репликации: '...Биологическая репликация бывает двух видов — симплексная и дуплексная. Оба варианта репликации позволяют получить копии исследуемого объекта, каждый вариант обладает своими достоинствами и недостатками. Симплексная биорепликация позволяет получить неограниченное количество копий исходного образца без какого-либо влияния на процессы его жизнедеятельности. Симплексная репликация, как правило, используется для регистрации и каталогизации динамических изменений исследуемого биообразца. Однако ввиду биологической сложности ряда объектов при симплексной репликации копия, как правило, несколько отличается от оригинала. При значительном количестве копий отклонения взаимно нивелируются и не превышают среднестатистической погрешности измерений. Дуплексная биорепликация позволяет получить точную копию, практически информационный клон реплицируемого объекта. Это достигается введением в процесс обратного канала связи, постоянно анализирующего процесс снятия информационной матрицы с оригинала, и, при выявлении отклонений корректирующего создание реплики. К сожалению, высокоуровневые биологические объекты плохо переносят дуплексную репликацию. Ни один из добровольцев, согласившихся на проведение подобного эксперимента, не выжил. Нет, они не умерли, их пришлось усыпить. Почему? Проблемы, похоже, связаны с реплицированием мозга и нервной системы. При работе обратного канала энергетические шумы, связанные с коррекцией информационной матрицы, вызывают фантомные боли у реплицируемого образца, сила которых, вероятно, напрямую связана с уровнем сложности нервной системы и головного мозга. Иначе говоря, чем выше интеллект образца, тем более сильную боль он испытывает от процесса копирования. Так как наведенные шумы носят фоновый характер, мозг не в состоянии локализовать источник боли. Скорее всего, эта всепроникающая 'боль отовсюду' просто сводит объект с ума. На выходе мы получаем биологически здоровый овощ с функционирующими базовыми функциями, работающими условными и безусловными рефлексами и полностью отсутствующей разумной мозговой активностью. Из всего вышесказанного Вам, господа студенты, необходимо запомнить, что за исключением разумной составляющей с помощью процедуры матричной дуплексной биорепликации можно получить полностью идентичный клон организма животного или растительного происхождения со всеми имеющимися у оригинала заложенными природой или приобретенными в процессе жизнедеятельности условными и безусловными рефлексами'.

Вскинув на капитана возмущенные глаза, Айлин с негодованием воскликнула:

— Капитан! Простите, Тан Родарин Тэй! Вы понимаете, что только что, сейчас, Вы сознались в убийстве?

Родарин ответил не сразу, сначала внимательно и строго посмотрев Айлинэри в лицо. Девушка выдержала взгляд, не отводя глаз. Виноватое в начале разговора выражение лица стремительно сменилось на решительное, и капитан осознал, что отвечать надо, иначе девушка может наломать дров.

— Айлинэри, какое убийство? Среди изъятых образцов фауны Новы не зафиксировано ни одного разумного существа. У меня есть официальный отчет, подписанный, в том числе, и вами. Я могу дать вам его на ознакомление и вы легко узнаете свой почерк, но думаю, что в этом нет необходимости. В соответствии с имеющейся инструкцией я, действуя на основании утвержденного регламента, основываясь на необходимости экономии ресурсов топлива и продовольствия, запустил процедуру репликации. Все действия одобрены искином и запротоколированы. Нарушения инструкций искином не обнаружено.

— Капитан! Я же Вам вчера говорила! Пятьсот двадцать третий образец разумен! Я же приносила Вам его рисунки!

— То, что имеющийся у Вас рисунок нарисовал образец номер пятьсот двадцать три, ещё следует доказать. Одних Ваших слов недостаточно. Вы можете спуститься в зоологический отдел и повторить опыт с пятьсот двадцать третьим образцом?

Айлинэри задохнулась от возмущения. После проведения репликации с пятьсот двадцать третьим образцом проводить какие-либо опыты было уже бессмысленно, как и воссоздавать на Окане его реплику. В зоопарке от человека осталась одна животная оболочка...

Родарин смотрел на неё сочувственно и понимающе. Помолчав, капитан продолжил, добивая:

— К тому же вы, вероятно, забыли, что о подобной процедуре я предупреждал Вас уже давно. Вы уже определились с разрешенными тремя образцами? Остальные будут в скором времени утилизированы, корабль не обладает достаточными для поддержания их жизнедеятельности ресурсами.

Айлинэри грустно усмехнулась. Всё правильно. Предупреждал. И, вероятно, действительно нашел наилучший выход из создавшегося положения. Зачем приносить в жертву бездушному закону весь экипаж, когда можно обойтись всего одним разумным, да к тому же ещё и инопланетянином? Но почему же тогда так горько и мерзко на душе?

Родарин молчал, позволяя Айлинэри самой прийти к правильному решению. Однако затянувшееся молчание прервала не она, а голос искина:

— Внимание! Нарушение периметра секции зоологического отдела с образцом номер пятьсот двадцать три! Видеосвязь с секцией потеряна! Повторяю! Нарушение периметра секции...

Родарин, очнувшись, повернулся к монитору и, не обращая больше внимания на Айлинэри, отдал команду искину:

— Техника-смотрителя дежурной смены зоологического отдела — срочно направить в секцию с образцом номер пятьсот двадцать три. Вывести прямую связь с техником-смотрителем на центральный монитор.

Айлинэри, кажется, даже перестала дышать... Это же пятьсот двадцать третья секция! Что случилось с инопланетянином?

Уже привычно Андрей сидел в центре комнаты в позе лотоса, закрыв глаза. Девушка ушла, пустившееся в галоп время постепенно замедлялось, успокаиваясь. Опять потянулись томительные однообразные минуты, с уходом из крови адреналина ставшие, казалось, ещё длиннее. Погас свет, знаменуя наступление ночи, но ничего не происходило. Хотя это утверждение все же было неверным — происходило. Не появился ужин, впервые за несколько проведенных здесь месяцев. Интересно, что бы это значило? Его решили уморить голодом?

Внезапно послышался легкий и высокий, на грани слышимости, свист. Он плавно усиливался, повышаясь и переходя в ультразвук. Частота его повысилась настолько, что ухо уже не воспринимало колебания, но звук не исчез — он давил на голову, раскаленными стальными штырями ввинчиваясь в мозг. Внезапно всё тело прошила волна дикой жгучей боли — казалось, на каждый нерв вылили расплавленный металл. Вытерпеть такую боль Андрей не смог, взвыв и упав на пол, тело, уже не подчиняясь командам мозга, забилось в конвульсиях, пытаясь прокатывающимися по мышцам волнами спазма избавиться от раздирающей его боли. Рот наполнился солёной влагой — что было прокушено, губы или язык, Андрей не чувствовал, он отчаянно сражался за ускользающие осколки сознания, выталкиваемые из мозга накатывающими волнами боли. Сколько длилось это сражение — миг или вечность — Андрей не понимал, но вдруг пытка закончилась, последний раз хрустнули ребра под напором конвульсивно сжавшихся мышц, послышался судорожный полувсхлип-полувздох, и обессиленное сознание покинуло истерзанное тело...

Пробуждение было мгновенным. Комнату опять заливал мягкий свет — у похитителей наступил день. Тело слушалось плохо, как будто его долго и усердно били. Болело всё — каждая мышца, каждый нерв. Кажется, его просто хотели убить. Сволочи, лучше бы убили... Это было бы милосерднее — пережить подобное Андрей на пожелал бы даже самому ярому врагу. За такое нужно мстить, сурово и беспощадно. И эта мысль прочно угнездилась в голове Андрея. Ну что ж, неизвестные похитители, Вы сделали свой ход, теперь мой черед...

Усилием воли Андрей отключил почти все болевые ощущения — они будут ему только мешать. Плавно встал, осторожно ощупав тело, руки и ноги. Вопреки его ожиданиям, видимых повреждений не нашел. Мрачно усмехнувшись, коротко разбежался, прыгнул на стену и, с силой оттолкнувшись от неё ногами, сделал сальто, взлетев под потолок. В полете, перевернувшись, с силой выбросил полукругом правую ногу. Маваши-тоби-гэри. Тренированное тело не подвело — носок ноги достал до черного нароста на потолке и сбил его. Мелкие осколки осыпались на пол, основная часть нароста отлетела, ударившись в противоположную стену. Та же участь постигла черный нарост в противоположной стороне комнаты. Похитители лишились глаз...

Ярость багровыми волнами колотила в виски, Андрей стремительно терял над собой контроль. Хотелось рвать, душить, убивать голыми руками. Плавный подшаг, и перед ним закрытая дверь. Рука со сжатым кулаком, начав движение от бедра, с силой обрушилась на дверь, пробив в ней дыру на уровне груди. На пол рядом с дверью упало несколько капель крови — Андрей порезал предплечье об острый край пролома. Но боли не чувствовалось, порезы были мелкие, и Андрей, даже не обратив на них внимание, замолотил сжатыми кулаками в остатки двери. Дверь сдалась через несколько мгновений и пару десятков ударов — лишь пластиковые щепки виднелись из дверного проема, а всё пространство двери выше уровня пояса занимала сплошная дыра с рваными краями. Не раздумывая, Андрей рыбкой нырнул в образовавшийся пролом, упав на руки, плавно перекатившись через спину и сразу встав в боевую стойку, осматриваясь.

Направо и налево вдаль уходил длинный и узкий, плавно изгибающийся коридор. Мягкий приглушенный свет лился прямо с потолка. По правую и левую сторону коридора тянулись одинаковые прямоугольники дверей с нанесенными на них непонятными символами, скорее всего, номерами. Обе стороны коридора казались одинаковыми, поэтому Андрей, долго не раздумывая, пошел в первую попавшуюся сторону. Оказалось — налево. 'И тут потянуло налево' — мрачно усмехнулся Андрей. Шутка настроения не улучшила, тем более что плавно изгибающийся коридор вскоре привел его к знакомой разбитой двери — опасения Андрея подтвердились, коридор представлял собой кольцо. Медленно передвигаясь в противоположную сторону, Андрей стал тщательно исследовать каждую дверь, пытаясь запомнить начертанные на них знаки. Долго исследования не продлились — впереди раздался приглушенный шум открывающейся двери и легкие, на грани слышимости шаги, направлявшиеся в его сторону.

Решение созрело мгновенно, на подсознательном уровне. Андрей плавно оттолкнулся от пола, прыгнув в сторону стены, уже в начале прыжка разворачиваясь к стене ногами, опять оттолкнулся, чтобы долетев до противоположной стены, оттолкнуться уже от неё. Действие происходило практически в полной тишине — босые ступни не издают таких громких звуков, как тяжелые подошвы армейских ботинок. Акробатический номер удался, Андрей мысленно себе поаплодировал. Теперь он занимал позицию строго под потолком, в распор, лицом вниз, прижимаясь к потолку спиной и упираясь в одну стену вытянутыми руками, а в другую — полусогнутыми ногами, спрятавшись за поперечной балкой, отступавшей от потолка почти на полметра. Мышцы дрожали от напряжения, дыхание вот-вот грозило сбиться, долго в таком состоянии провисеть было нельзя. Однако это было не нужно — шаги приблизились, и Андрей увидел молодого мужчину, одетого в такой же, как на девушке, серебристо-голубой комбинезон со множеством кармашков, уверенно идущего в направлении его комнаты. Значит, тревога от уничтоженных видеокамер или разрушенной двери все же прошла. Дождавшись, когда мужчина окажется под ним, Андрей беззвучно спрыгнул ему на спину, в падении ударив основанием раскрытой ладони по затылку, затем, перехватив одной рукой шею мужчины и положив ладонь на ухо, а другой, крест-накрест, обхватив его голову, сжав за уши между ладонями, резким рывком провернул её против часовой стрелки. В тишине послышался отчетливый хруст позвонков, наклонившееся вперёд тело мужчины вместе с висящим на спине Андреем ещё сделало шаг вперед и, продолжая движение, с глухим стуком упало на пол. Неестественно повернутая набок голова уставилась в стену неверяще открытыми глазами. Андрей поднялся со спины трупа, отстраненно отмечая про себя, что смерть его наступила непростительно быстро и относительно безболезненно. Угрызений совести он не чувствовал — ещё свежи были воспоминания о перенесенном кошмаре. Плавными неторопливыми шагами Андрей начал передвигаться в направлении, откуда пришел мужчина — примерное расположение двери выхода он уже представлял, запомнив количество сделанных мужчиной шагов — чтобы найти её, достаточно было выбить десяток-другой дверей из сотен однотипных прямоугольников.

Айлинэри молча стояла за капитанским креслом, наблюдая в монитор за изображением с видеокамеры, закрепленной на груди техника-смотрителя. Родарин, казалось, совсем забыл про постороннего человека в капитанской рубке, внимательно наблюдая за разворачивающейся на мониторе картиной. Техник-смотритель уже вышел из лифта на уровне зоологического отдела, и сейчас на мониторе медленно проплывал коридор с вереницей дверей по сторонам. Вскоре из-за поворота должна была показаться дверь под номером пятьсот двадцать три, как вдруг изображение резко дернулось, пошло вниз, вместо коридора появилось изображение приближающегося пола и наступила темнота — похоже, техник упал на пол животом вниз, накрыв своим телом видеокамеру. И тут же тишину прорезал голос искина:

— Внимание! Зафиксирована остановка сердца члена экипажа...

То, что техник-смотритель мертв, до Айлинэри дошло не сразу. Но когда сознание переварило этот факт, связь смерти техника с нарушенным периметром пятьсот двадцать третьей секции не вызывала сомнения. В голове девушки всплыл образ увитого мышцами тела жильца под номером пятьсот двадцать три, его шрамы, полученные в неизвестных схватках. Похоже, убивать для него было обычным делом. Что, если от него сейчас остался один зверь? Как его обезвредить?

Панические мысли девушки прервал спокойный голос командира:

— Внимание! Приказ по кораблю! искину уничтожить все образцы, находящиеся на зоологическом уровне! Повторяю! искину приказано немедленно уничтожить все биологические образцы. Способ уничтожения — отравляющий газ.

Многоуровневая система защиты корабля была оснащена неплохой системой безопасности, были предусмотрены возможности отражения различного вида угроз, в том числе и биологической, со стороны имеющихся на борту корабля образцов. Повинуясь управляющим командам искина, зоологический отдел начал постепенно заполняться отравляющим газом, убивая всё живое.

Андрей медленно перемещался по коридору, в который раз изучая надписи на стенах. Погибший мужчина, оставшийся лежать в коридоре, очень помог ему — в первую очередь тем, что, приближенно зная количество сделанных им шагов, Андрей смог вычислить примерный сектор, в котором находились двери выхода, и сейчас стоял перед первой дверью. Его раздумья прервал тихий, но отчетливый свист, доносящийся из расположенных вдоль пола щелей. В голове мелькнула мысль — 'газ!'. Итак, у похитителей не получилось сразу его убить, и они решили закончить начатое. Немного утихнувшая, ярость криком выплеснулась из Андрея. Прыжок на стену с переворотом — и, воспарив под потолок, Андрей жадно сделал глоток воздуха, задержав дыхание при падении. Теперь до следующего вдоха у него есть примерно минута. Пятка ноги врезалась в дверь, пробив дыру, в которую он сразу же заглянул. В помещении, как две капли воды похожем на его камеру, в конвульсиях на полу билось какое-то неопознанное им животное — долго разглядывать времени не было, без воздуха счет его жизни шел на секунды. За первой дверью дыра была проделана во второй — и в той камере на полу агонизировало звериное тело. В третьей камере зверь, оказавшийся бурым сибирским медведем, уже лежал неподвижно — газ действовал очень быстро. Его что, держали в зверинце? Сволочи... Выход оказался лишь за девятой дверью, когда у Андрея от недостатка воздуха уже начинало плыть перед глазами. Ещё два удара — и проход стал свободен. За искореженной дверью находилась небольшая комнатка с рядом кнопок-панелей на стене. То, что нужно — похоже, в коридор похититель попал из этой комнатки, являющейся обычным лифтом. Протиснувшись мимо искореженной двери, Андрей ещё одним ударом выбил её обратно в коридор и ткнул пальцем одну из кнопок, находящихся посередине. Метод научного тыка в который раз оправдал себя, послышалось плавное шипение, и лифтовая кабинка, плавно набирая скорость, рванула вверх.

Капитан отлично понимал опасность попавшего на корабль хищника — его поимка в условиях космоса была достаточно сложной задачей, и в первую очередь из-за запрета на применение тяжелого оружия, способного нанести повреждения хрупкому оборудованию и обшивке звездолета. Озвучив по кораблю уровень красной биологической угрозы и отдав приказ всему экипажу оставаться на своих местах, а группе безопасности — одеть защиту, вооружиться для боя в условиях звездолета и срочно прибыть в командирскую рубку, Родарин удрученно посмотрел на стоящую рядом притихшую Айлинэри. По большому счету, в сложившейся ситуации она была не виновата — приказ о репликации отдавал он, и вырвавшийся на свободу зверь целиком и полностью был на его совести. Возможно, нужно было признать наличие на борту незаконно вывезенного разумного и действовать по обстоятельствам — это, конечно же, доставило бы им массу неприятностей, но смерть члена экипажа была намного, намного хуже. Однако об неиспользованных возможностях и сложившейся ситуации он решил подумать позже, сосредоточившись на текущих действиях, и, в первую очередь — зачистке, для чего и вызвал безопасников. Через несколько нун подошло трое из пятерки, полностью вооруженные и одетые в броню высшей категории защиты. Ещё через нуну подошел четвертый, сейчас появится пятый, и можно начать зачистку. Однако вместо пятого безопасника тишину разорвал голос искина:

— Внимание! Зафиксирована остановка сердца члена группы безопасности...

Андрей вышел из лифта в коридоре, отдаленно похожем на его тюрьму-зверинец. Передвигаясь быстрым стелющимся шагом, он начал исследовать открывшееся ему пространство. Неплохая фотографическая память на задворках сознания отмечала пройденный путь — пока объем информации был не слишком велик и Андрей не боялся заблудиться. Несколько минут блужданий — и он наткнулся на нарисованный на стене подробный план предположительно одного из этажей здания, в котором его удерживали. По коридорам зелеными стрелками указывалось направление с конечной точкой возле одной из дверей. 'Ну прямо как план эвакуации при пожаре — не хватает только согласующей печати' — подумал Андрей. В связи с тем, что все двери, мимо которых он проходил, были закрыты и открываться не пожелали, ему ничего не оставалось, как двигаться строго по стрелке. Дойдя до указанной двери, он надавил на выделяющуюся рядом панель — створки с легким шипением раздвинулись, и за ними оказалась хорошо знакомая кабинка лифта. Повинуясь наитию, Андрей зашел в лифт и нажал на кнопку, расположенную выше той, которую он нажал, спасаясь из своей тюрьмы. Створки закрылись, лифт пришел в движение.

Открывшиеся створки показали Андрею почти такой же коридор, как и предыдущий. Различия были минимальны, и на его осмотр ушло не более нескольких минут. Двери и на этом этаже были закрыты, этаж не подавал признаков жизни, на одной из стен коридора Андрей нашел несколько отличающееся от предыдущего изображение этажа и стрелки, ведущие к лифту, из которого он только что вышел. Приняв решение исследовать всё здание — оно не может быть пустым, ведь откуда-то пришел человек, которого он недавно убил, Андрей вернулся в лифт и поднялся ещё на один этаж. Выйдя в коридор, он сразу же услыхал торопливый стук приближающихся шагов. Быстрый взгляд в потолок принес неприятную новость — поперечных балок, как в его тюрьме, за которыми можно было бы спрятаться, на нем не было. Шаги приближались, сейчас из-за поворота выйдет их обладатель... Андрей сорвался в беге навстречу шагам, чтобы через мгновение выскочить на повороте на взрослого широкоплечего мужчину в черном комбинезоне и открытом шлеме, сразу же вскинувшего в его сторону руку с зажатым в ней устройством. То, что это не пирожное на палочке, Андрей понял сразу — лицо, фигура и реакция мужчины говорили о том, что сейчас его будут убивать... Мгновенно войдя в боевой режим, Андрей бросился к незнакомцу, предварительно упав на пол, перекатившись, вскочив и мощным толчком ног прыгнув на стену. В том месте, куда он только что упал, с легким треском вспухло серебристое облачко, пронизываемое голубыми искрами электрических разрядов. Что с ним случилось бы, накрой его эта искусственная шаровая молния, Андрей старался не думать — решение уйти с траектории движения вниз и сразу вверх — в сторону оказалось единственно правильным. Незнакомец оказался слишком быстр, качать маятник было сложно, любая ошибка могла стать роковой. Рывок на сближение на пределе сил, ещё дважды прерывающийся ломаным изменением траектории, сопровождающимся выстрелами — и Андрей влетел в попытавшегося уклониться мужчину. Ближний бой отдал всё преимущество Андрею, однако потраченное мгновенье на выбивание оружия, совмещенное с выламыванием кисти и ударом коленом в область сердца, не принесло ему мгновенной победы — отброшенный ударом незнакомец отлетел к стене коридора, роняя оружие, но тут же поднялся, прижимая другой рукой повисшую плетью покалеченную кисть. Андрей уже понял свою ошибку — заболевшее колено, по ощущениям, врезавшееся не в мягкое человеческое тело, а в бетонную стену, показало наличие у незнакомца защитной одежды. Не повторяя ошибок дважды, Андрей провел повторную атаку в незащищенные участки тела — резким броском с подшагом сократил дистанцию, прямым ударом ноги — мае-гери — окончательно раздробив кисть руки, и резко, с выдохом, нанес удар локтем в переносицу...

Поддержав обмякшее тело, Андрей попытался снять с него защитную одежду — наличие бронежилета резко увеличивало его шансы на выживание при встрече с вооруженным противником. С десятой или двадцатой попытки ему это удалось — застежка у шеи снимала с трупа защитный костюм, оказавшийся похожим на комбинезон. Снятый, он ощущался как изделие из плотной ткани. Возможно, разновидность кевларовой брони, что-то из новых секретных военных разработок... Открытие Андрею не понравилось — не хотелось бы становиться марионеткой в руках военных, особенно если речь шла о секретном оружии. Это как билет в один конец — один раз прокатился, и обратной дороги не будет. Похоже, его похитители работали на государство, и это государство являлось явно не Россией, что было очень и очень плохо — шансы у одиночки выжить в столкновении с государством стремительно приближались к нулю...

Бронежилет, вопреки опасениям Андрея, легко оделся и сидел на нем, как влитой. Ткань на ощупь была очень мягкой и тянущейся, ничем не проявляя своих выдающихся защитных свойств. Шлем, оказавшийся неожиданно тяжелым, как и неизвестное оружие, Андрей брать не стал — шлем своим весом мог снизить его маневренность, а при выборе оружия, да ещё и незнакомого, Андрей предпочитал положиться на свое воинское мастерство. Одевшись, Андрей почувствовал себя значительно увереннее — все же разгуливать голышом, несмотря на отсутствие предрассудков, ему было некомфортно.

Подъем на очередной этаж отличался от других — Андрею показалось, что вдалеке он услышал голоса. Предельно осторожно он начал исследование видимой ему части коридора, продвигаясь вглубь этажа. Расположение коридоров и дверей здесь сильно отличалось от предыдущих уровней — похоже, он нашел место проживания его похитителей. Ещё несколько плавных поворотов — и его подозрения подтвердились. Одна из дверей была открыта, в помещении слышалась незнакомая речь и явно находилось несколько людей, в коридоре, перед открытой дверью, стояло четверо мужчин в таких же черных защитных костюмах, какой сейчас красовался на нём. Мгновение — и мужчины заметили его. Сначала, по-видимому, приняли за убитого, но, быстро разобравшись, плавно рассредоточились по краям коридора, зажав в руках предметы, аналогичные уже виденному Андреем. Андрей остановился, внимательно наблюдая за вооруженными незнакомцами, готовый стремительно отступить при первой же попытке выстрелить в него. Ситуация принимала нехороший оборот. Нет, увернуться от первого залпа из четырех выстрелов, откатившись в броске за спасительный угол, Андрей, вероятнее всего, сможет — он трезво оценивал свои силы. Однако бежать к лифту он уже не собирался — кто знает, возможно, похитители имеют возможность его блокировки. В идеале необходимо было растащить противников по зданию и перебить их поодиночке, бросаться под выстрелы сразу четверых тренированных бойцов было бы просто самоубийством. Если они сейчас разделятся на две группы и начнут его загонять с противоположных концов кольцевого коридора — ситуация для Андрея значительно усложнится. В этот момент из открытой двери показался пятый мужчина, в серебристо-синем комбинезоне, без шлема, но с оружием. 'Хреново' — мысленно выругался Андрей, — 'Если они из этой двери сейчас, как тараканы, полезут — останется только сушить тапки'.

Словно отвечая на его мысли, из двери вышел ещё один человек. Девушка. Та, которая приходила к нему в камеру и рисовала на планшете непонятные рисунки. Взглянув сначала на Андрея, а потом на пятерых вооруженных мужчин, она стала что-то быстро и эмоционально говорить человеку в серебристом комбинезоне. Тот отвечал ей коротко, резко, отрывисто и властно. Девушка не соглашалась, продолжая спорить. И Андрей, и четверо незнакомцев вполглаза смотрели на этот спектакль, не прерываясь от слежки друг за другом. Наконец, похоже, терпение мужчины иссякло, он резко приказал что-то, сопроводив указание жестом, направленным на открытую дверь. Девушка фыркнула, и направилась прямиком к напрягшемуся Андрею. Опасности от девушки он не ощущал, а вот четверо мужчин в черных комбинезонах заволновались, попытавшись двинуться за девушкой, и остановившись от резкого командного окрика мужчины в серебристом комбинезоне.

'А вот и командир всей этой шайки' — мысленно усмехнулся Андрей, внимательно рассматривая властное, волевое лицо с коротким ежиком седеющих волос. Девушка тем временем вплотную приблизилась к нему, перекрыв вооруженным мужчинам почти весь сектор обстрела, что не могло не радовать Андрея. Защищаться от выстрелов женщиной в другой ситуации он никогда бы не стал, но она принадлежала к стану его врагов, поэтому Андрей рассматривал, как вариант, и подобный сценарий. Прорабатывая в голове различные варианты атаки и отхода, Андрей не заметил, как девушка почти уткнулась своим носом в его грудь, после чего, что-то коротко пробормотав, низко склонила голову, оголив тонкую изящную шею. 'Как знак подчинения вожаку стаи' — пришла в голову странная мысль. Он властно положил ладонь на шею девушки. Она вздрогнула, явно испуганно, но осталась неподвижной. Игра взглядами продолжалась ещё какое-то время, после чего четверо в черном убрали оружие, встав попарно по обе стороны открытой двери. Их командир что-то коротко приказал, явно обращаясь к девушке, после чего вошел в дверь, сразу же закрывшуюся за ним. Девушка подняла на него виноватые глаза, не убирая руки со своей шеи, и, нежно защебетав, ухватила своими маленькими пальчиками вторую руку Андрея, потащила его по коридору в противоположную сторону. Перестав что-либо понимать, Андрей поплелся за своей провожатой. Похоже, впереди были ответы на вопросы, и Андрей начал надеяться, что все ещё может сложиться хорошо...

Глава 3

Все оказалось одновременно и просто и сложно — Андрей оказался на борту научно-исследовательского звездолета Оканийской империи. Попал случайно — при изъятии с планеты образцов инопланетной флоры и фауны. Роковая случайность... Будь Андрей в плавках — может, исследователей что-либо и насторожило, но будучи один на сотни километров тайги, он считал вполне нормальным купаться голым. События, последовавшие после встречи с обменом рисунками, едва не стоящие жизни Андрею и лишившие жизни двух членов экипажа корабля, тоже, как ему объяснили, оказались трагической случайностью. В этом, правда, Андрей не был уверен — излагая подобную версию событий, девушка старательно отводила глаза и пыталась перейти на другие темы разговора.Но все это Андрей узнал потом. А вначале, приведя Андрея в помещение на том же этаже, оказавшееся роскошной трехкомнатной жилой каютой и отличавшееся от его прежнего обиталища как небо от земли, девушка развила бурную деятельность по наведению мостов взаимопонимания, и, в первую очередь, начала учить Андрея языку, используя размещенный на стене экран, служивший, похоже, тем же целям, что и портативный планшет. На экране сменялись многочисленные легко узнаваемые фигуры и рисунки, а девушка, назвавшаяся Айлин, давала оканийские названия.Имена друг друга они выучили в первый же день обучения. Полное имя девушки было Айлинэри, или Айлин, но Андрей сразу же стал звать её Линой. Девушка несколько раз поправляла его, сердилась, потом покатала полученное имя на языке, странно растягивая последнюю гласную — Лин-наааа... Видимо, придя к выводу, что получившееся имя не хуже Айлин, занялась изучением произношения имени Андрея. Теперь поправлять пришлось уже ему — Лина безбожно коверкала его имя, смешно растягивая по слогам:— Ан-дэ-ри-эй...— Андрей!— Дэриэй...— Андрей!— Дэ-рий...— Черт с тобой, пусть будет Дэрий! Дэрий...— Дэ-рий!Андрею удалось, объяснив на пальцах, получить в своё владение несколько листов гладкой бумаги (или того, что ей казалось) и рисующую палочку, которую он сразу же назвал карандашом. На бумаге он сразу же стал записывать выученные слова, составляя первый в мире русско-оканийский словарь. Лина сразу догадалась, зачем он делает эти зарисовки, и вместе с обучением языку стала обучать и письму, начав с оканийского алфавита. Обучение Лина вела с раннего утра и до позднего вечера, делая короткие перерывы на приемы пищи. Когда уходила — включала на экране специальные программы, похоже, из программы обучения малышей. Спать, кстати, Андрею пришлось в той же каюте, для чего Айлин освободила одну из комнат, поместив туда кровать, выросшую, казалось, прямо из пола. Помимо кровати аскетичный интерьер комнаты дополнили два кресла, стол со стулом, шкаф, несколько встроенных в стену полок. Впервые за несколько лет Андрей попал в столь плотный график занятий — даже на тренировках он так себя не загружал. Пришлось в категоричном тоне потребовать для себя личное время — полтора часа утром до завтрака и полтора часа вечером, после ужина. Ничего не понимающей девушке он начал объяснять про необходимость регулярных тренировок — он, конечно, находясь в зоопарке, не совсем бездействовал, но совмещение медитации и тренировки, да и ещё без тренажеров — не совсем то, что нужно для мышц. Наконец, посмотрев на первую тренировку и разобравшись, что к чему, Лина пришла в неописуемый восторг и к следующей тренировке заставила его наклеить на всё тело кучу микроскопических датчиков. Все время, пока Андрей тренировался, она неотрывно смотрела на терминал с выводящимися на него показаниями приборов, увлекшись, как ребенок, видимо, открыв в мешанине цифр и графиков для себя много нового. Стараясь не обращать внимания на эти странности, Андрей спокойно закончил тренировку, от силовых упражнений плавно перейдя на растяжки и обязательную медитацию. Закончив, снял датчики, отдав их Лине, и пошел в душ. Освежившись и высохнув под струей теплого воздуха, оделся в приготовленную для него форму, отличавшуюся от формы Айлин только размерами. Девушка, видимо, придя к каким-то собственным выводам на основе полученной с датчиков информации, засыпала его кучей вопросов — сколько раз он занимается, одинаковые ли тренировки или каждая тренировка отличается от предыдущей, связана ли величина его мышц с этими тренировками (Андрей подозревал, что их размеры стали для Лины настоящим шоком — как потом девушка объясняла, в природе зверям мышцы такой величины не нужны, и подобная аномалия её сильно заинтересовала с биологической точки зрения). Вообще девушка оказалась достаточно милой, непосредственной и легкой в общении. Поначалу языковой барьер сильно мешал, но постепенно словарный багаж Андрея пополнялся, разговоры становились всё продолжительнее и интереснее. Проходили месяцы, и Андрей узнавал много нового об империи и жизни оканийцев. Лина же выжимала из него подробную информацию о Земле, которую она называла Новой. Стала ясна причина допущенной ошибки в исследовании Земли — оканийцы, высоко ценя здоровую экологию, высокий жизненный уровень и комфорт, выращивали вокруг своих жилищ густые красивые леса, чистые и ухоженные, но сверху практически неотличимые от естественно выросших, населяли их множеством полезных животных и птиц, создавая для себя имитацию жизни в дикой природе. Коммуникации оканийских городов размещались под землёй, промышленное производство выносилось в открытый космос, транспорт давно был переведен на принцип телепортации, транспортные кабины — одна или несколько, в зависимости от потребности — располагалась чуть ли не в каждом доме, что исключало надобность в строительстве дорог. Места обитания оканийцев вообще напоминали природные заповедники на Земле. Естественно, что разумную жизнь с признаками развитой цивилизации оканийские ученые на Земле искали в густых лесах, начисто исключая возможность проживания разумных рас в непригодных для этого местах — пустынях и областях с отравленной атмосферой. Предположение, что убивают природу и отравляют атмосферу сами разумные обитатели Земли, оканийцам даже в голову не приходило. Зачем дышать ядовитым смогом, если можно дышать чистым, свежим лесным воздухом? Недоумение Лины было столь явно написано на её прекрасном лице, что Андрей даже не нашел, что сказать... Действительно, ну как объяснить инопланетянину, или, в данном случае — инопланетянке, что причина на самом деле проста — жажда наживы и нежелание олигархов и власть имущих пожертвовать даже малой частью собственных прибылей, чтобы хоть что-то сделать для здоровья своего народа. Вредные производства на Земле конечно можно было вынести за пределы городов, ядовитые выбросы пропускать через очистные сооружения, сами вредные производства в конце концов вообще закрыть, если не выполнялись требования по очистке промышленных сбросов и защите экологии. Транспорт давно можно было перевести на природный газ, водород или электрическую тягу — давно созданные опытные образцы доказали свою эффективность. Гелиоэнергетика также не являлась чем-то новым — и солнечные элементы, и ветряки использовались далеко не первое десятилетие. Успешно эксплуатировались опытные приливные и термальные электростанции. Но за все подобные решения надо было платить, а, как утверждал покойный Маркс — нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради трехсот процентов прибыли. Вот так, со стороны взглянув на собственную планету, Андрей испытал неприятное чувство неловкости, даже обиды за землян — более шести миллиардов населения, панические сообщения в прессе о перенаселении и нехватке ресурсов, а прилетевшая исследовательская экспедиция инопланетян их даже не заметила! Правда, удивление и недоумение у Айлин исчезло, сменившись красной маской стыда, когда Андрей начал просматривать отснятую автоматическими зондами карту Земли — крупные объекты никуда не делись, отчетливо демонстрируя своё искусственное происхождение не только при сильном приближении, но и на весьма значительном удалении. Пусть из открытого космоса их и не было видно — звездолет находился на орбите, лежащей много дальше Луны, но даже при беглом обзоре полученной зондами графической информации не заметить их было сложно. Дома-небоскребы, плотины, пирамиды, каналы и аэродромы — Андрей выводил на экран объект за объектом, периодически бросая взгляд с монитора на реакцию Айлин. Видимо, приняв для себя непростое решение, девушка попросила выключить монитор и прочла длинную лекцию о политической ситуации на Окане, нехватке времени, вследствие чего исследование Новы было проведено поверхностно, планету и звездную систему исследовали автоматические зонды, а весь коллектив сотрудников вместо долгих и скучных работ по картографированию всё рабочее время посвящал лихорадочному сбору образцов флоры и фауны — эту работу бездушным автоматам доверить было нельзя. Автоматы искали не там и не то, сотрудники занимались не тем, чем положено, а тем, что сами считали нужным — как всё это знакомо, отстраненно размышлял Андрей... Точку над 'и' поставил разговор, сопровождающий просмотр отснятых зондами видеоматериалов:— Лина, я отлично могу понять вашу ошибку со мной — в конце концов, загорелый до черноты, заросший и небритый до состояния бородатости я действительно не сильно отличался от шимпанзе в соседнем вольере, к тому же ни вы, ни я в начале путешествия явно не стремились исправить ошибку, но я не пойму одного — как можно не заметить наличие на планете многомиллиардной высокоразвитой цивилизации?— Ха! Вы себе льстите! Мы тщательно обследовали достаточно большие участки территории леса на двух континентах. Следов разумной деятельности не обнаружено. Если учесть, что вся оканийская цивилизация развивалась исключительно в лесах, стандартная экстраполяция полученных данных на остальную территорию планеты дала аналогичные результаты.— Мы не живём в лесах.— Я это уже поняла... Однако для меня непонятно, почему столь высокоразвитая цивилизация не смогла обеспечить своим людям достойных условий проживания! С точки зрения экологии жизнь в лесу — наиболее благоприятна для человека.— А у вас все жители империи живут в лесах?— Кто в состоянии себе позволить — все. Если же вокруг поселения леса нет — он выращивается искусственно. Я не знаю ни одного клана, который бы жил иначе. Исключение составляют неклановые, да и то не все — у многих хватает денег на нормальное жильё.— А как же проблема транспорта — наверное, живя в лесу, тяжело добираться до работы... Ну или куда ещё нужно...— А порталы на что? Если у клана есть деньги на выращивание леса, то он в состоянии оплатить для своих людей использование стандартного внутрипланетного портала. В крайнем случае можно воспользоваться скоростным флаером...— Хорошо, с жильём решили. Но как можно не заметить наши города — по ночам они достаточно неплохо освещены!— Дэрий, вы опять себе льстите! С геостационарной орбиты, расположенной за вашим естественным спутником, никаких городов на планете не видно. А на исследование планеты были высланы автоматические комплексы. — И они ничего не обнаружили...— Нет, комплексы как раз обнаружили, но тебе известно такое явление, как люминесценция? Оно достаточно широко распространено в растительном мире. К тому же ваша планета оказалась достаточно сейсмически активна — у вас множество действующих вулканов. В результате искин объяснил полученные результаты природными естественными причинами.— Но хорошо, искин мог ошибаться. А что мешало вам приблизиться к планете?— Вокруг вашей планеты было очень много астероидов, искин Омеги посчитал это опасным для крупного корабля.— Это были не астероиды, а искусственные космические объекты землян...— Да? Мы не обратили внимания, они были слишком мелкими для искусственных космических объектов...— Но вот же в памяти искина фотографии крупных земных искусственных объектов! Как их можно не опознать?— Оказывается, можно... При отсутствии других забитых в память искина признаков он, как видишь, тоже может ошибаться — похожие природные образования пусть редко, но встречаются. В конце концов, искин пусть и умная, но всего лишь машина.— Ну хорошо, я могу понять, что издалека вы ничего не заметили, ближе приближаться побоялись, а автоматика ничего не нашла. Но как можно было не заметить мощного излучения в радиоволновом диапазоне?! Мы связываемся со своими космическими кораблями, которые улетают аж до границ нашей системы! Это в тысячи раз дальше, чем находились вы со своим звездолётом!— ... Дэрий, а что ты понимаешь под излучением радиоволнового диапазона?Несколько минут ушло на написание формул и перевод их из земных в оканийские системы измерения, после чего Айлинэри задумчиво произнесла:— Действительно, это излучение мы зафиксировали. И даже не буду говорить, что и его мы посчитали природным феноменом... Но, Дэрий, как мы могли подумать, что столь опасное для жизни излучение могли использовать для своих целей разумные существа! Это же сильнейший мутаген! Вблизи подобных источников излучения не то что жить — просто долго находиться нельзя! И это я тебе заявляю официально, как дипломированный учёный-генетик. Неужели ваши учёные не знают, что вблизи источников столь мощного излучения у человека возрастает вероятность мутации генома ещё при жизни, не говоря уже о нарушении наследственности. Подобные нарушения у вас, кажется, называют раковыми заболеваниями... Нормальная высокоразвитая цивилизация просто не будет использовать подобные излучения! Для связи есть оптический, инфракрасный диапазоны, подпространство... Пусть вы ещё не владеете подпространственной технологией, но проводная связь вам известна уже давно! Ты же сам мне рассказывал про используемые вами оптические линии связи...Внимательно выслушав все доводы девушки, Андрей был вынужден признать:— В общем и целом, ситуация понятна... Искин ничего не обнаружил, а вам было не до этого. Да и другие цивилизации вы ищете, примеряя на них жизнь собственной... — Извини, Дэрий, у нас действительно было очень мало времени...Наличие общего бардака сблизило Лину и Андрея, после разговора по душам дальнейшее общение проходило значительно более спокойно, между ними установились дружеские, даже доверительные отношения. Лина извинилась за произошедшее, объяснив, что, будь у неё возможность, она отдала бы что угодно, лишь бы исправить то, что произошло. Темы прибытия на Окану она старалась не касаться, пояснив, что всё очень сложно и экипаж за допущенные нарушения сильно накажут. Как их будут наказывать и что грозит именно ей, Лина пояснять не стала, обмолвившись, что она надеется на лучшее. С капитаном корабля Андрей практически не общался — с одной стороны, ввиду отсутствия тем для беседы, с другой — из-за тщательно скрываемой неприязни, которую тот испытывал к Андрею. Особенно после первого же разговора, где капитан достаточно понятно объяснил, что понимает и свою вину, и меру свой ответственности, однако не имеет права разрешать свободно разгуливать чужаку по звездолету, предложив на выбор два варианта — или сидеть взаперти в каюте Лины, или вернуться в зоопарк. От зоопарка Андрей, естественно, гордо отказался, к явному облегчению Лины. Редкие прогулки по кораблю Андрей делал в сопровождении трех безопасников, которыми оказались встреченные Андреем угрюмые мужчины в черных комбинезонах. От остального экипажа звездолета, оказавшегося на удивление многочисленным, Андрея укрыла Лина, сообщив ему, что не все её коллеги относятся с пониманием к инопланетянину на борту. Впрочем, скоро почти все члены экипажа куда-то исчезли, а на вопрос Андрея, куда все подевались — получил ответ, что легли в анабиоз. Ресурсов звездолета впритык хватало на обеспечение жизненных потребностей самой Лины, Андрея, капитана корабля и нескольких человек из обслуживающего персонала, необходимых для обеспечения полета и обслуживания многочисленных систем корабля. В ежедневной учебе с утра до вечера медленно тянулись месяцы, или куны, как их называла Айлин. Андрей уже достаточно сносно разговаривал, читал и писал на оканском, неплохо освоил аналог компьютера, установленный у Лины в каюте. Из компьютера Андрей почерпнул достаточно обширные сведения как о оканийской империи простирающейся на двадцать восемь галактик, так и об Окане — материнской планете империи, её столице Окаане и ближайших окрестностях (эти сведения, включая географию, промышленность, сельское хозяйство, инфраструктуру, достопримечательности, включая даже национальный Оканийский заповедник, были подобраны единым файлом, взятым, похоже, из какого-то учебника). Не обошел вниманием Андрей и другие наиболее выдающиеся звездные системы империи, хотя огромные объемы информации ввиду нехватки времени давали возможность только поверхностного изучения. Разобрался Андрей и с политическим устройством империи — во главе государства стоял император, власть которого передавалась по наследству и практически ничем не была ограничена. Исполнительной власти в империи было достаточно — масса различного рода министерств и ведомств, а вот законодательная сосредоточилась в одном лице. То есть, вроде бы, как самодержавие... Однако оказалось не совсем так — Андрей наткнулся на описание недавно, по меркам империи, закончившихся клановых войн — всего-то три с половиной тысячелетия назад, результатом которых явилась смена правящей императорской династии. Вернее, не так — сначала совет кланов сместил действующую императрицу и назначил нового императора, а потом разразилась война кланов, затронувшая практически всю империю. Андрей начал копать глубже, и откопал очень интересную информацию — оказывается, общество в империи делилось на две касты — те, кто состоял в каком-то из многочисленных кланов, и те, кто в этих кланах не состоял. И пусть в кланах числилось менее одного процента оканийцев — реальную экономическую мощь империи составляли именно они. К тому же ими руководил совет кланов, состоящий из тысячи наиболее сильных кланов. Попасть в 'золотую тысячу' считалось честью для любого клана. Совет кланов руководил всеми кланами империи и на первый взгляд никак не влиял на имперскую политику, за исключением одного — решением большинства голосов совета избирался действующий император. Избирался, естественно, из числа топ-кланов, входящих в совет. Император, правда, тоже имел в совете кланов право голоса, но имеющими у него пятнадцатью голосами это право было незначительным: первая десятка топ-кланов владела семьюдесятью пятью голосами — от двенадцати у первого топ-клана, до трёх у десятого — голоса распределялись по убывающей. Затем первая сотня кланов имела по одному голосу, а со второй по десятую сотни — по одной десятой голоса. Всего двести семьдесят голосов... Власть избранного императора передавалась по наследству, но лишь до тех пор, пока действия императора устраивали совет кланов. И вот примерно три тысячи лет назад действующая императрица перешла дорогу какому-то топ-клану, нарушив один из имперских законов. Что послужило тому причиной — банальная глупость или жажда власти? А, может быть, то, что совет кланов на корню зарубил проект нового имперского закона — оказывается, любой имперский закон должен был получить одобрение совета кланов, без которого он был просто нелегитимным... Императрица поставила себя выше совета кланов и потеряла трон. Правящий клан, откуда была родом императрица, не смирился с потерей статуса и, при поддержке дружественных кланов, попытался удержать власть. Не получилось — имперские войска состояли из клановых воинов, да и свои вооружённые силы во многих кланах имелись... В современном совете почти не осталось мятежных кланов, да и нынешний император был умнее и трогать кланы не рисковал — по крайней мере топ-кланы из входящей в совет тысячи...В остальном жизнь в империи не слишком-то и отличалась от земной — да, ушли вперёд в своём развитии на десятки, сотни тысяч лет вперёд, но ни превращения людей в гибриды с компьютерами, как предрекали земные фантасты, ни каких-либо сверхфантастических достижений Андрей не увидел. Да, имперские искины намного превосходили земные суперкомпьютеры, но полноценными личностями явно не были. Общаться с ними можно было мысленно, но вовсю использовались виртуальные сенсорные панели — ткнуть в объёмное изображение пальцем имперцам казалось легче, чем утруждать себя виртуальным управлением сложным устройством. Имперцы, за редким исключением, были банально ленивы... То же самое относилось к промышленности — да, повсюду в освоенных галактиках использовались автоматические производственные линии и даже целые заводы, не говоря уже об автоматической добыче полезных ископаемых или их синтезе, но на любом заводе, управляемом искином, имелась возможность ручного управления производственным процессом. Работу искинов контролировали в любых отраслях — от сельского хозяйства до транспорта. Летящий под управлением искина звездолёт имел на своём борту капитана. Даже автоматическое управление воздушными сообщениями на планетах империи проходило под контролем живых людей. Правда, помимо воздушного было широко развитое подземное сообщение, а также использование порталов. Вначале Андрей оказался в недоумении — владея технологией перемещения с помощью подпространства, империя давно должна была отказаться и от подземного, и от наземного или воздушного транспорта. Оказалось — ошибался... Для работы порталов требовалась энергия, стоимость которой в империи была достаточно высока, несмотря на развитые технологии её получения. На незначительные расстояния перемещаться традиционными средствами транспорта было значительно выгоднее. Короче, могущественная цивилизация, подчинившая пространство и время и обладающая практически неограниченными ресурсами, и кроме этого — ничего особенного...Единственное, в чём имперцы значительно опередили землян — это в знании собственного тела. Медицинские достижения достигли таких вершин, что люди вплотную приблизились к бессмертию и внешнему совершенству, активно вторгаясь в опасные области генной модификации человеческого тела. Целые кланы на протяжении десятков тысячелетий вели планомерные исследования человеческого генома и вносили в него различные модификации, призванные его улучшить и приблизить к совершенству — как они его представляли. Именно из такого клана учёных-исследователей была и Айлинэри. То-то Андрея поначалу сразил её внешний вид — предки постарались...Жизнь на звездолёте продолжалась. Со временем Андрей и Айлин настолько сблизились друг с другом, совместно проводя обучение, разговаривая, работая с компьютером (на самом деле, как позже узнал Андрей, это был не привычный ему на Земле компьютер, а удаленный терминал искина — искусственного разума звездолёта), что как-то незаметно одним поздним вечером, уставшие, оказались в одной постели. Нежное, приятно пахнущее тело красивой девушки, лежащее рядом, просто физически не смогло оставить Андрея равнодушным. Итог стал закономерен, тем более что Айлин явно также была настроена на подобное развитие событий. Андрей, ночью достаточно быстро получив в постели свою долю удовольствия от процесса, не стал останавливаться, пару раз доведя партнершу до пика наслаждения. Закрытые от блаженства глаза, искусанные губы, шепотом требующие не останавливаться, и, как итог, мирное посапывание заснувшей в изнеможении девушки, собственнически закинувшей ногу на живот Андрея, позволило ему надеяться на продолжение зарождающихся отношений, несмотря на то, что наутро никто не стал комментировать проведенную ночь, как ни в чем не бывало продолжив заниматься запланированными повседневными делами.Этим же вечером, зайдя в выделенную для него комнату в каюте Лины, Андрей сразу же увидел перемены — из комнаты исчезло много лишних вещей, освободив свободное место, которое заняла увеличившаяся вдвое кровать. Когда Айлин успела сделать изменения дизайна спальни, за целый день практически не выходя из каюты, для Андрея осталось загадкой. Впрочем, возражать он не стал, восприняв изменение собственного статуса со спокойствием — совместная постель ни его, ни Лину ни к чему не обязывала, все изменения в графике его обучения выразились в том, что разговоры теперь продолжились и в постели. Причем темы для обсуждения в постели не присутствовали в плане его обучения — говорили о чем придется. Айлин интересовалась культурой — как люди на Земле живут, отдыхают, что едят — вопросы сыпались один за одним, и Андрею приходилось стараться, чтобы как можно подробнее объяснить особенности чужого быта. Встречные вопросы были не менее каверзными. Так, в одну из ночей, после продолжительного сексуального марафона, выложившись сам и полностью умотав партнершу, Андрей спросил, все ли девушки на Окане такие прекрасные... Немного пококетничав, Лина с гордостью и легкой долей превосходства сообщила, что удивляться нечему — она потомственный биолог-генетик в семнадцатом поколении. Оказывается, на протяжении как минимум шестнадцати поколений её отцы, матери, бабки-пра-прабабки, когда выдающиеся, когда просто талантливые ученые-генетики проводили исследования и опыты не только на подопытном материале, но и на самих себе и своих детях. Понемногу, шаг за шагом, улучшали заложенные в их тела характеристики, играясь генами, ответственными за силу, здоровье, красоту, продолжительность жизни. Результатом стало имеющееся у Айлин тело — практически лишенное физических недостатков, с идеальными пропорциями, в точности совпадающими со сложившимися канонами женской красоты, практически не подверженное болезням и имеющее практически максимальный из известных на Окане теоретический жизненный ресурс. Пра-прабабка её, оказывается, до сих пор живет и неплохо себя чувствует к своим имеющимся скольки-то там эонам... Не поверив сначала своим ушам, Андрей уточнил, переспросив, возраст этой прабабки. Лина повторила, что точно не помнит, но несколько тысяч сол — точно. Тем более что после нескольких прожитых сотен сол оканийцы уже не особо обращают внимание на эту цифру. Вылезла и ещё одна интересная информация — достичь такой немыслимой по земным меркам продолжительности жизни позволяет процедура омоложения. Заинтересовавшийся Андрей узнал, что там тоже всё непросто — теоретически эту процедуру можно производить неограниченное количество раз на любом человеке, однако ограничения всё же имеются — и высокая стоимость подобной процедуры, и неизменно накапливающиеся в организме генетические нарушения. Род Камэни, к которому относилась Айлин, вывел у себя идеально чистую генетическую линию, позволяющую многократно, практически до бесконечности увеличивать количество циклов омоложения. Другим родам, не имеющим счастья иметь столь длинное родовое древо потомственных ученых-генетиков, повезло, конечно же, меньше, но все равно продолжительность активной жизни в несколько сотен сол не была для Оканийцев чем-то выдающимся. У Андрея после проведенной Линой в постели продолжительной лекции на тему селекции человеческой популяции возникло легкое подозрение, что в переходе их отношений из деловой в горизонтальную плоскость немалое влияние оказали его внешние данные. Ощущать себя племенным бычком было как-то обидно, поэтому Андрей не стал развивать эту тему, уточняя, за что Лина снизошла до общей постели с ним. А так как причина не была озвучена, душу Андрея грела надежда на собственную исключительность и неотразимость — в институте девчонки пачками на шею вешались, отчего бы и здесь должно было быть иначе?Расспросы Андрея в свою очередь не оставили Лину равнодушной. Оказывается, её действительно ещё в самом начале заинтересовало тело Андрея. В одну из ночей, после традиционного секса, лёжа у Андрея на животе, нежно поглаживая своими тонкими пальчиками по его шее, плечам, груди и мурлыкая, как сытая кошка, Лина спросила:— Дэри, а откуда у тебя такие красивые мышцы?— Котёнок, это моё родное тело, которое я тщательно леплю по мере своих скромных сил все свою сознательную жизнь. Хоть я и не генетик, как твои многочисленные предки, но земляне тоже кое-что умеют!— Дери, не надо меня обманывать! Я могу вырастить мышцы любых размеров, даже такие, что ты не сможешь с ними встать. Есть масса препаратов для роста и ускоренной регенерации практически любого органа, любой части человеческого тела. Вот только со временем организм сам приведет мышечный каркас тела к оптимальной величине, характерной для каждой конкретной особи. Это прописная истина, я ещё в детстве проводила подобные опыты.— Знаю о подобных препаратах, у нас их называют гормонами. Ну так кто мешает вводить их постоянно?— И угробить организм? Если обеспечить тело постоянной подпиткой внешними гормонами, он прекращает выработку собственных, выполняющих аналогичные функции. Повторно запустить процесс очень сложно, нередко невозможно. Организм — сложная взаимосвязанная система, изменение любой, самой на первый взгляд малозначительной функции может иметь непредсказуемые последствия. Я говорю об этом тебе, как дипломированный инженер-генетик. Поверь, наш род в империи в чём-то уникален, мои предки разработали большое количество сложнейших методик, позволяющих на генном уровне моделировать последствия вмешательства. И даже после серии сложнейших расчетов и опытов на тестовых образцах мы очень осторожно и незначительно изменяем собственные тела. В нашем родовом архиве десятки эонов хранятся генные образцы предыдущих поколений не только нашего рода, но и многих древнейших родов Оканы — на тот случай, если когда-нибудь вскроются ошибки при проведенных трансформациях. Даже если результат надежно просчитан и практически гарантирован, всегда хочется иметь возможность возврата к исходным параметрам в случае неудачи.— Котик, поверь, в моем случае гормонами и не пахнет. Всё только натуральное, произведено в результате усиленных тренировок.— Опять обманываешь... Дэри, такие мышцы могут быть у хищника, активно охотящегося на добычу в несколько раз тяжелее себя по весу. При этом хищник должен быть на ногах практически весь ло, уделяя не более нескольких ри на сон и еду. Ты охотился с утра и до вечера? Я поначалу занесла тебя в группу хищников. Кстати, в зоопарке ты ел практически одно мясо! — Нет, моя кошечка, обычно я тренируюсь 1-2 ри в день, утром и вечером. Режим желателен, но не обязателен. И да, я действительно люблю мясо, особенно хорошо приготовленное. Впрочем, не откажусь от вкусно приготовленного вегетарианского блюда. Но то, что ты, дорогая, подсовывала мне на завтрак, обед и ужин в качестве продуктов растительного происхождения, есть можно было только под страхом смертной казни!— А, так ты любитель вкусно покушать!— Я вообще люблю всё сладенькое! Тебя бы я сейчас тоже съел, ты так вкусно пахнешь!— Прекрати! Ты меня пугаешь! Я костлявая и несъедобная! И вообще, мы не договорили про тебя. Так откуда у тебя такие большие мышцы? И твоё тело их не отторгает, я провела исследования! За полсола полетов твой мышечный каркас практически не изменился, а твой вес даже увеличился!— Значит, тебе удалась самая главная задача в твоей жизни!— Это какая же?— Откормить своего мужчину, что же ещё!— Ты можешь думать только о еде!— Ну почему же только о еде, совсем не только! Я могу ещё думать о тебе! Кстати, сейчас я сыт, следовательно мои мысли опять о тебе, и знаешь, о чем я подумал?— Не знаю, и знать не хочу! Ты мне, конечно, нравишься, и в постели с тобой просто умопомрачительно здорово, от твоих ласк, напора и неутомимости у меня начисто отказывает разум, оставляя одни животные инстинкты, но после наших постельных экспериментов мне по утрам немного сложно ходить.— Дорогая, неужели я настолько груб? Ты никогда не жаловалась! Я буду ласков и нежен, как безобидный котенок!— Ты нежен, как снежный рурх во время весеннего гона! Твои объятья напоминают стальную хватку боевого дрона...— Тебе не нравится? Я могу быть нежнее!— Не надо нежнее! Мне всё безумно нравится! Мне нравится ощущать силу твоих стальных мышц, твоё звериное желание, твою разгоряченную потную кожу, твой запах, в этом есть что-то первобытное...— Если нравится, давай продолжим! Я готов!— Какой-то ты ненасытный! Я завтра опять не встану...— Я нежно, вот так... И вот так... И вот так... А также вот так...— Ох... Продолжай... Сильнее... Да сильнее же... Быстрее... Сожми меня сильнее, сильно-сильно, как только сможешь... Сильнее... Ещё... Аа... Аааа!!!В одну из таких ночей, расслабленно лежа на боку и водя тонким пальчиком по разгорячённым, пропитанным каплями пота кубикам брюшного пресса лежащего рядом на спине мужчины, Лина сонным бархатным голосом проворковала:— Дэри, признайся, почему мне иногда кажется, что ты можешь наблюдать за мной даже сквозь стены?— Потому, мой котик, что твоя красота не знает границ, и никакие стены не могут её от меня закрыть.— Дэри, я серьёзно! Ещё когда я наблюдала за тобой в... в помещении для содержания образцов иномирной фауны...— В клетке, котик, в клетке!— Ну не совсем так...— Хорошо, в вольере... или в загоне... Называй вещи своими именами.— Дэри, извини, если бы я знала, кто ты, тебя никогда бы не посадили в зоопарк с животными...— Ладно, проехали. Продолжай. Сижу, значит, я в вольере...— Какой ты, Дэри, всё-таки злопамятный... Ладно, сидишь ты, значит, в вольере, а я наблюдаю за тобой через установленные видеокамеры...— Эти чёрные наросты на потолке?— Как ты догадался?— Сложно было не догадаться...— Ну так вот, смотрю я на тебя, и вижу, что ты смотришь прямо на меня. Как рурх на данхоя перед броском. Умом понимаю, что ты смотришь на видеокамеру, но чувствую, как будто ты стоишь рядом и смотришь мне прямо в душу. Как будто ты видишь меня...— А, так это ты на меня смотрела?— А как ты догадался, что я на тебя смотрела?— Чувствовал...— Как это чувствовал? Ты же меня не видел и не знал, что я на тебя смотрю!— Знаешь, это сродни обычным органам чувств, но лежит в области иррационального... Я обладаю способностью чувствовать, когда на меня смотрят. На моей родине это чувство называют дыханием смерти. Для этого не нужно зрение, глаза вообще можно закрыть, тогда ощущения только усиливаются. Это что-то, связанное с моими занятиями боевыми искусствами.— Расскажи, мне интересно! Я в детстве очень увлекалась мифами о сражениях и древних героях! Это так романтично! А ты давно начал заниматься?— Борьбой я увлекался ещё с детства, но серьёзно боевыми искусствами начал заниматься уже в армии.— Ты служил в армии?— У нас все мужчины, начиная с восемнадцати сол, служат в армии. Кто два-три сола, а кто всю жизнь.— У вас сильная армия?— Одна из сильнейших в нашем мире.— А зачем вам армия? Вы воюете с кем-то?— Вся история нашей цивилизации — это история постоянных войн. Мы вообще достаточно агрессивны. Войны идут за территории, за ресурсы, за население...— А ты воевал?— Пришлось...— Ты убивал?— Лин, на войне, вообще-то, убивают. Меня убивали, я убивал... Я не люблю об этом вспоминать.— Ну да, ты так легко убиваешь...— Солнышко, я убиваю быстро, но это не значит, что легко. Самое ценное на свете — это человеческая жизнь, всё остальное можно сделать или купить. Поэтому стараюсь не убивать, если есть возможность решить проблему иными способами.— Здесь, на корабле, ты убил двоих...— Котёнок, ты плохо меня слушала. Я же сказал, что самое ценное — это человеческая жизнь. Как ты думаешь, по какой шкале я оценю собственную жизнь?— Действительно... Свою жизнь ты ценишь выше, раз сейчас мы везем на родину два трупа. Скажи, а что ты ценишь выше своей жизни?— Мой учитель говорил, что настоящий воин должен ценить выше своей жизни честь, долг, своё слово... В буси-до, или кодексе воина, собственной смерти уделено достаточно мало места.— А ты воин?— Учитель утверждал, что да. Я не уверен, так как выше собственной жизни я ставил своих близких — семью, жену, детей... Буси-до этого не предусматривает.— У тебя есть жена и дети?— Сейчас я один, но это тоже не та тема, которую я хотел бы обсуждать...— Почему?— Котик, мне тяжело говорить на эту тему. Спроси о чём-то другом.— Твой учитель называл тебя воином. Значит, ты военный? — Нет, в армии я отслужил два года. У меня достаточно мирная профессия, я инженер-конструктор. Боевые искусства — это моё хобби. Увлечение в свободное от работы время.— Если учитель называл тебя воином, значит, он считал тебя достойным... Расскажи, а какими должны быть воины?— Хороший вопрос... В древности считали, что каждый мужчина — воин. Со временем в это понятие стали вкладывать разный смысл.— А какой смысл вкладывал твой учитель?— Он считал, что если ты следуешь кодексу чести буси-до, то ты являешься воином. Буси-до дословно переводится как 'путь воина'. — Расскажи мне про буси-до!— Котик, про буси-до нельзя рассказать. Этим надо жить. Многие легендарные воины всю жизнь посвятили этому пути, но даже перед смертью признавались, что так и не прошли его до конца. На рассказ мне не хватит всей жизни, а ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о нём за одну ночь...— Хорошо, а чем были знамениты эти воины? И что они умели как воины?— Про то, чем знамениты — тоже долго рассказывать. Это как пересказать легенды и мифы цивилизации за всю историю её существования. А что умели... Говорят, что легендарные бойцы могли движением руки отбить летящую стрелу, одним ударом перебить ствол дерева толщиной в руку, усилием воли увеличивать свой вес, так, что несколько здоровых мужчин не могли сдвинуть его с места, или уменьшать его до такой степени, что становилось возможным одним прыжком запрыгивать на крыши или взбегать на высокие отвесные стены. Считалось, что это становилось возможным благодаря энергии ци, находящейся внутри каждого человека — надо только научиться ею управлять. Что из этих историй правда, а что мифы — не знаю, однако в древних методиках тренировок остались упражнения, именуемые стойкой всадника, падающим листом, ряд других названий движений, подразумевающих, что в процессе их выполнения боец или парит, как лист, или вжимается в землю, как камень, используя эту энергию. Многие медитативные методики направлены на умение работать с энергией ци. — Так всё же это правда или мифы? Ты сам это видел?— Котик, на твой вопрос очень сложно ответить, так как настоящие воины стараются не показывать своё искусство. Считается, что лучшая битва — это та, которая так и не была начата. Вершиной воинского искусства считается, когда ты выиграл поединок ещё до его начала. Я ещё не достиг таких вершин. Однако о себе рассказать могу. Как ты уже обратила внимание, я могу не только видеть, но и чувствовать своего противника. Нередко я проводил учебные поединки вообще с завязанными глазами. Не специалисту это трудно объяснить. Я говорил тебе раньше, но повторюсь — это что-то иррациональное, на уровне шестого чувства. В какой-то момент ты понимаешь, что даже с закрытыми глазами видишь своего противника и даже можешь предугадать, что он будет делать в следующий момент. Иногда, очень редко, мне удавалось достигнуть состояния сатори, или кэнсё, как говорят японские буддисты. Это тоже сложное понятие, чтобы объяснить его словами. В дословном переводе оно означает 'просветление, нирвана'. В этом состоянии ты не только можешь заранее предугадывать, что будет делать твой противник, но и его движения становятся как бы замедленными, плавными, время как будто замедляется и любое твоё движение оказывается истинным, приводя к победе. Ты хочешь услышать от меня, как я словами пытаюсь передать то, что словами передать невозможно... Как можно передать словами аромат горного чая, запах свежескошенной травы на летнем лугу, дыхание любимой, восход солнца над морем? Ощущение, что ты знаешь всё, перед тобой открыта вся суть вещей — божественно ощущение. Кажется, что тебе известен ответ на любой вопрос, ты всемогущ, повелевая пространством и временем. Тратить его только на то, чтобы победить своего противника, было бы кощунством...— Интересно, а что вы в этом состоянии делали со своим противником?— О, это действительно самое интересное! Я тебе рассказывал, что в детстве я увлекался борьбой. Тот вид борьбы, который я изучал, носит название дзю-до. В нем очень много приемов, позволяющих захватить и обездвижить противника. В дальнейшем я почти перестал пользоваться приемами из этой борьбы, но в состоянии кэнсё бывало, что я проводил приёмы захвата и удержания, причем делал это быстро и чисто, из, казалось бы, невозможных позиций. Мне казалось, что я работал с бессильным и бездушным манекеном, а мои противники после тренировки рассказывали, что я в этот момент казался им многотонным стальным роботом, которого нельзя даже сдвинуть с места. Сложно сказать, льстили они мне или говорили правду, но, наверное, что-то в этом есть. Я думаю, что в состоянии сатори сама мысль воплощается в действие. Причем мысль является причиной, а действие — следствием. Действий может быть много, как может быть и много вариантов, но любое действие приведёт к тому результату, который содержала в себе мысль. Но это уже философия...— А ты не встречался с такими же противниками, как и сам?— И на этот вопрос тоже сложно ответить... Мой учитель нередко побеждал меня в спаррингах. Сложно заметить состояние сатори у противника, если он провёл технически грамотный приём. Если ты считаешь меня непобедимым — то ошибаешься. — Но ты же можешь позволить мне наблюдать за твоими тренировками? Мне очень интересно. Интересно всё. И то, что ты рассказал, и то, как тебе удалось нарастить такие красивые мышцы. Причем, как я понимаю, не особо напрягаясь...В конце концов Андрей сдался, объяснив Лине принцип своих тренировок. Она сначала не поверила, что продемонстрированный им комплекс может привести к столь значительному результату. Андрей клятвенно заверил, что в его мире десятки, сотни тысяч людей добились подобных результатов, занимаясь по аналогичным методикам. Лина слушала, записывала, проводила на нем тесты и измерения, брала образцы крови и клеток для исследований. Вроде, у неё даже начало наклевываться что-то, подтверждающее слова Андрея. Для полноты эксперимента ей было необходимо больше подопытных образцов, которые она рассчитывала получить, вернувшись на Окану. Тема Оканы опять традиционно была свернута.За долгие куны вынужденного заточения в каюте Лины Андрей не только неплохо освоил оканский разговорный, но и втянулся в общение с искином. Конечно же, не напрямую, а через терминал. Искин предоставлял море общей и специальной информации практически по любым вопросам, касающимся Оканийской империи — истории и географии, политики и культуры, а также обучающих и развлекательных программ. На развлечения Андрею терять время не хотелось, а вот среди обучалок одним из его увлечений стал летный симулятор — искин звездолета, оказывается, имел в своей бездонной памяти обширную обучающую программу подготовки летного капитанского состава, скачанную с архивов летной академии и загруженную в искин когда-то капитаном Родарином Тэем для обучения своих помощников. Программа была рассчитана на полную восьмилетку летной академии, но Андрей всего за пару кун уже освоил два теоретических курса (в конце каждой темы проводился тест-экзамен на полноту и правильность усвоенного материала, и если набираемые баллы удовлетворяли минимальным требованиям, для изучения открывался следующий курс). Оценки, полученные на тестах по усвоенному материалу, не сильно радовали Андрея, показывая средний уровень знаний, едва достаточный для перехода на следующий курс, но зато после сдачи экзаменов за второй курс на симуляторе можно было начинать осваивать вождение. Сбылась детская мечта Андрея — научившись строить летательные аппараты, он теперь учился их пилотировать. Поначалу — небольшие атмосферные суда малой взлетной массы, затем, по мере повышения опыта, орбитальные, внутрисистемные, а там и межзвездные корабли. Также, при положительном результате сдачи соответствующих тестов, на симуляторе появлялся выбор судов с большей разрешенной полетной массой. Андрея так увлекла эта учеба, что Лине приходилось силком вытаскивать его из-за монитора, обиженно надувая очаровательные губки. В конце концов Андрей добился от Айлин обещания 'сделать все от неё возможное для поступления Дэрия в летную академию', хотя от дальнейшей конкретизации обещания Лина традиционно ушла, пообещав 'потом, всё потом'.Вообще тема возвращения на Окану являлась для Лины своего рода табу. Много, подробно и с интересом рассказывая про Окану, свою жизнь, Оканийский научно-исследовательский институт, в котором она работала после блестящего (кто бы сомневался!) окончания столичной академии по специальности 'биологическое конструирование' (и тут без неожиданностей!), она замолкала или переходила на другую тему, как только Андрей поднимал вопрос о возвращении звездолета. Похоже, момент возвращения должен был ознаменоваться для девушки рядом неприятных процедур, причину которых она ежедневно наблюдала перед собой. Единственное, что от нее удалось добиться, это примерная дата прибытия. Как оказалось, их незапланированный прилет на Землю истратил много необходимого для возвращения горючего, и вместо нескольких кун они вынуждены добираться обратно более сола. Выяснив, что в Оканском соле десять кун, из них с момента отлета прошло уже почти семь, Андрей успокоился — больше половины пути пройдено, осталось несколько кун — чуть больше сотни ло, которые с успехом можно посвятить учебе и Лине. Тема прилёта на Окану больше не поднималась, к большому облегчению Айлин.Пусть Айлинэри и не обсуждала с Андреем возвращение на родину, но обманывать саму себя смысла не было — ничего хорошего её там не ждало. Стремясь уйти от будущих проблем, она жила так, как будто это были её последние дни. Занималась исследованиями, общалась с Андреем, давала ему новые задания и темы для изучения, по ночам страстно, до изнеможения, любила. И вот тот день, которого она боялась и к которому стремилась, настал. Её вызвал капитан. Подойдя к знакомой двери, девушка привычно нажала на кнопку вызова и, дождавшись шипения открывшейся двери, проскользнула в командирскую рубку.— Тан Родарин Тэй, Айлинэри Камэни прибыла по вашему вызову.— Заходи, Айлин, присаживайся. Разговор будет долгим. Ты поесть или выпить хочешь?— Нет, я недавно обедала.— Айлин, завтра я вывожу команду из анабиоза, мы подлетаем к Окане. Что будем делать с пассажиром?— А разве с ним надо что-нибудь делать?— В принципе, можно ничего не делать. Задекларируем на терминале как неучтенного, незаконно вывезенного разумного инопланетянина, дождемся визита безопасников космопорта, которые после полной проверки арестуют всю команду. Что будет потом — не знаю, но с учетом двух трупов на борту в дополнение к имеющимся нарушениям, наказание тянет как минимум на пожизненное понижение гражданских прав. Это для Вас. Для меня, возможно, полное лишение прав. Хорошо, если когда-нибудь потом восстановят с понижением. Про научную работу вам, как понимаете, придется забыть. Пределом ваших мечтаний станет карьера оператора какого-нибудь заштатного рудодобывающего комплекса в поясе астероидов безымянной звезды. Вашей зарплаты хватит максимум на один сеанс омоложения в пятьдесят лет. Возможно, я сгущаю краски, но обычно я реалист.— И что, ничего сделать нельзя?— Что-то можно сделать всегда. То, что я вам предложу, незаконно, но другого выхода не вижу. Единственным приемлемым для нас выходом я вижу наше исчезновение.— Исчезнуть — это умереть?— Давайте не будем подходить к вопросу столь радикально. Исчезнуть — это сменить имя. Айлинэри Камэни действительно исчезнет из всех баз данных, но появится другая девушка. Имя для неё вы подберете сами.— А уникальный генетический код? — И это мне говорит талантливый конструктор-генетик? При проверке генетического кода сканер можно обмануть. Сделаете сыворотку, перед проверкой введете её в кровь — сканер зафиксирует данные другого человека, те, которые вы сами смоделируете.— Но это же незаконно!— О святая наивность! Дитя! Мы уже сделали столько незаконного, что одним нарушением больше, одним меньше — на тяжести наказания это практически не отразится. — А почему вы сейчас разговариваете со мной о таких вещах?— Да потому, что мне нужна ваша помощь. Как вы догадываетесь, я не инженер-генетик, а капитан звездолета. Нужную сыворотку с генетическим кодом я не сделаю. Вдвоем у нас есть неплохие шансы уйти от наказания и начать новую жизнь. Причем у остальных ваших коллег я эту сыворотку просить не буду по нескольким причинам — я не уверен ни в их лояльности, ни в результате их работы. К тому же после выхода из анабиоза потребуется какое-то время на адаптацию, на изготовление сыворотки его может просто не хватить. Вы — наилучшая кандидатура из всех имеющихся на борту генетиков. К тому же вы лично заинтересованы в результате — от того, как вы сработаете, зависит не только ваша жизнь, но и жизнь вашего биологического образца.— Биологический образец зовут Дэрий. Хорошо, я согласна. К какому времени должна быть готова сыворотка?— Через пять-шесть ло, завтра скажу точнее. Успеете?— Успею. Её изготовить — дело одного-двух ри.— Но это ещё не всё. Надо решать с вашим подопытным.— Дэрием. Ему мы тоже можем изготовить сыворотку.— Не поможет. Сыворотка нам будет нужна после того, как мы пересечем зону таможенного терминала и покинем Оканийский космопорт. А до этого счастливого момента у нас будет таможенная проверка. Погибших я ещё могу скрыть от тщательной проверки — таможенники будут проверять генетический код, а он одинаков и у живого, и у трупа. А вот вашего подопытного...— Его зовут Дэрий!— Хорошо, пусть будет Дэрий. Так вот вашего подопытного Дэрия таможня тоже проверит. И нужно сделать так, чтобы после проверки она нас выпустила с терминала.— Но это невозможно!— Разве? А как вы в начале путешествия собирались доставить в институт ваш биологический образец с порядковым номером пятьсот двадцать три, который впоследствии оказался Дэрием?— Ну, биологические образцы проходят отдельную проверку таможенного терминала...— Вот именно! Все привезенные биологические образцы обычно сдаются на карантин и последующую проверку, после благополучного окончания которой прямым ходом доставляются в Ваш институт.— Так вы хотите...— Не только хочу. Но и утверждаю, что это единственный разумный выход. Ваш подопытный, простите, Дэрий, раз он оказался таким умным, должен сыграть роль образца номер пятьсот двадцать три. Он очень качественно играл эту роль почти три куна — никто на корабле не заметил обмана. Почему он не сможет сыграть эту роль ещё несколько ло? А потом вы заберете его с карантина, смените метрику и навсегда исчезнете из Оканы, захватив с собой хоть одного Дэрия, хоть полный набор всех имеющихся в институте образцов. Улетите куда-нибудь на периферию — вселенная большая, в ней так легко затеряться...— Хорошо, Тан Тэй, я согласна. Но у меня есть одно условие.— Какое же?— Вы должны пообещать, что Дэрий не пострадает. При любом раскладе он должен остаться в живых.— Айлинэри, я даже для себя не могу дать гарантии остаться в живых. Никакого обещания поэтому я давать не буду — у меня нет возможности его исполнить. Однако могу пообещать, что предприму для сохранения жизни и здоровья вашего полового партнера максимум усилий.— Спасибо, Тан Тэй, за столь пристальное внимание к моей интимной жизни, однако моя просьба к вашим намекам имеет весьма отдаленное отношение, хотя не могу не признать, что в постели Дэрий просто великолепен. У меня не слишком богатый опыт совместной жизни с мужчиной, но и здесь он явно выбивается из среднестатистического образа.— Что, настолько неутомим?— Нет, хотя и это тоже. Он просто, в отличие от наших мужчин, умеет доставить женщине удовольствие, а не думает только о себе.— Вот даже как! Вы не влюбились, случайно? Любовь с подопытным образцом...— Бросьте, капитан! Вы отлично понимаете, что Дэрий такой же человек, как я и вы. Более того, это одна из причин, по которой я все равно в ближайшее время собиралась с вами поговорить.— Как интересно! Наши действия, оказывается, шли в одном направлении. После чего, вопреки всем законам геометрии, совпали. А что, есть ещё причины? Может, назовете их все? Мне очень интересно.— Три основных причины. Одну я вам только что озвучила. Генетически Дэрий человек, более того, оканиец. Матрица генома созданной мною модели показала почти полное совпадение с матрицами нескольких древних оканийских родов, какими они были бы примерно восемьдесят эонов назад. Последующие исследования установили, что отделение с последующим локальным развитием данной ветви человечества произошло примерно шестьдесят — семьдесят эонов назад — именно с этого периода мутации генома жителей Новы пошли по отдельному от оканийцев пути...— Семьдесят эонов... Это первая волна переселенцев.— Совершенно верно! Практически наверняка Дэрий является потомком одной из первых волн колонистов. После прибытия на Окану он вполне может потребовать проведения генетической экспертизы и получения оканийского гражданства.Вы ведь продумывали этот путь?— Конечно продумывала! Однако, зная нашу бюрократию, проверка и получение гражданства может занять солы. Я хотела вывезти Дэрия в свой институт, за стенами которого он бы отсиделся, пока не получил гражданство.— Этот вариант неплохой, но нам все равно не подходит. Для того, чтобы при посадке на Окану мы задекларировали Дэрия как оканийца, он должен получить гражданство до момента прохода через таможенный терминал. Что автоматически возвращает нас к моему первоначальному предложению. Впрочем, я вас перебил, извините. Что там с остальными причинами?— Вторая причина личная. Я беременна...— Вот это уже неожиданно... Вы решили начать процесс размножения, даже не дожидаясь прибытия на Окану, чтобы улучшить демографическую ситуацию в империи, или были так неосмотрительны, что, ложась с мужчиной в одну постель, не принимали специальных препаратов?— Тан Тэй, не считайте меня совсем уж безответственной особой. Прием препаратов был произведен своевременно, в базе данных искина есть подробный отчет о периодичности и дозах приема всех медикаментов.— Так в чем же дело?— Препарат не сработал.— Первый раз слышу о таком свойстве давно известного и до сего момента безотказного препарата...— Я тоже первый раз... Однако факт остается фактом. И ему есть объяснение. Подождите, выслушайте, не перебивая. Зафиксировав у себя беременность, я сначала тоже не поверила, и только проведя полное обследование, начала искать причину сбоя. Причина была найдена, я всё же профессиональный генетик. Оказалось, дело в самом противозачаточном препарате.— И что же в нем не так?— Попробую объяснить. Процесс зачатия вообще достаточно сложен, в нем участвует биологически активный генетический материал с обоих сторон, но организм женщины более уязвим, его желательно как можно меньше подвергать атаке чужеродных препаратов. Поэтому современные противозачаточные средства комплексные — будучи приняты женщиной внутрь, они влияют как на процесс овуляции яйцеклетки, так и собственно на процесс её оплодотворения, снижая активность сперматозоидов. Для влияния только на женскую яйцеклетку и дозы медикаментов должны быть больше, а их состав более токсичен. Наши ученые тщательно измерили минимально необходимые дозы, доведя вероятность зачатия до допустимого минимума. То есть сам препарат получился практически безвредным, а зачатие хоть и возможным, но практически невероятным. Семенной материал Дэрия оказался значительно более биологически активным, чем у среднестатистического оканийца. И даже в этом случае зачатие произошло не сразу, а через несколько кун наших отношений...— То есть если бы вы не принимали препарат...— Залетела бы практически после первого раза.— Да, силен ваш Дэрий.— Похоже, это не только Дэрий — по непроверенной информации, предоставленной самим Дэрием, вероятность зачатия жителей Новы значительно превышает среднюю для оканийца. Чем это вызвано — не знаю, естественных предпосылок к высокой рождаемости на Нове нет. Думаю, сто эонов назад и на Окане была та же ситуация. Что-то мы потеряли в процессе эволюции...— Хорошо, я счастлив за вас. Пусть ваш ребенок родится здоровым. А что там с третьей причиной? Она же наверняка касается вашей непосредственной работы?— Вы, как всегда, очень проницательны. В процессе исследования организма Дэрия, когда я билась над загадкой его невероятной, я бы даже сказала аномально быстрой реакции, а также необъяснимого обычными законами физики сверхъестественного чутья и удивительно мощного мышечного каркаса, который — поверьте, я знаю, о чем говорю — нельзя получить в обычных условиях, мною была смоделирована тестовая матрица n-мерного пространства, заданы граничные условия погрешностей, не превышающих квантовой неопределенности для типовых граничных условий. Серия опытов проводилась одновременно в окружающем космическом пространстве, на борту корабля и непосредственно на исследуемом объекте. Полученная база данных аппроксимировалась...— Айлинэри, пожалуйста, покороче!— Хорошо, короче... Если короче, то интерполяция результатов проведенных исследований тела биологического образца, полученная с помощью метода... — Ещё короче!— ... корреляция стохастических процессов локальных сегментов пространственно-временного континуума...— Айлинэри!!! — Ну что Айлинэри! Куда уже короче!!! Хорошо... Исследуемое вблизи образца n-мерное пространство... Нет... Приборы зафиксировали совпадение... Нет... Короче, мозг Дэрия может делать две вещи. Первая — изменять своё тело. Вторая — изменять метрику пространства. Короче сказать не могу, извините!— Это невероятно... Невозможно, потому что этого не может быть! Вы точно не ошибаетесь? Ваши приборы, случайно, не врут?— Так я же вам уже десять нун объясняю, что измеренная приборами скорость убывания энтропии n-мерного пространства вблизи исследуемого объекта...— Всё, всё, всё, не надо больше объяснять, я вам верю. Скажите, а сам Дэрий как-то объясняет свои способности?— Честно говоря, он несёт какую-то чушь про энергию ци, имеющуюся якобы у каждого человека, и умение ею управлять. Источник этой энергии, как он объясняет, расположен у человека в животе чуть выше уровня пупка. Кстати, у Дэрия в этом районе действительно имеется необычайно сильно развитый нервный узел. Именно из этого узла мои приборы фиксировали странно модулированные всплески энергетических импульсов широкого спектра, причём модуляцией этого излучения Дэрий управлял, вероятнее всего, подсознательно, на уровне рефлексов — приборами зафиксирована также необычайно высокая активность отдельных сегментов коры головного мозга. Нервная система человека до сих пор до конца не изучена, считается, что она служит для передачи сигналов управления мышцам посредством генерирования электрических импульсов, но, видимо, реальные возможности нервной системы на этом не ограничиваются. Похоже, именно способность излучения особым образом модулированных электрических импульсов расположенным в районе живота нервным узлом Дэрий и называет управлением энергией, интуитивно пытаясь нащупать рациональное объяснение своих способностей. Собственно говоря, мы с помощью своих приборов делаем то же самое — излучаем и принимаем в пространство электромагнитные волны различной амплитуды, модуляции и частоты. Теоретически изменением параметров излучаемых волн можно объяснить зафиксированные мной невероятные результаты.— Ладно, примем к сведению... Кстати, что такое стохастические процессы?— Случайные...— То есть то, о чем вы мне сейчас почти ри рассказываете, на самом деле случайность?— О, где же моё терпение... Я же вам сразу, четко и ясно, словами, не допускающими двоякого толкования, сказала, что корреляция стохастических процессов...— Всё, понял, умолкаю. Поверьте, мне не часто дают пояснения учёные люди, периодически их мудрые речи ставят меня в тупик, но ваше объяснение побило все рекорды... Из ваших заумных пояснений я понял, что ваш Дэрий — существо уникальное, для опытов бесценное и его уничтожение категорически противопоказано для всей оканийской науки.— Если из ваших слов, тан Родарин Тэй, убрать сарказм и ехидство, то всё обстоит именно так.— Хорошо, я учту ваше мнение. Однако оно не влияет на ранее сделанное мной предложение. Дэрия надо провести через таможенный терминал Оканийского космопорта как биологический образец, зарегистрированный в формуляре зоологического отдела Омеги за номером пятьсот двадцать три...— То есть посадить в клетку и провести через терминал, как животное!— Именно! Вы поразительно четко и кратко сформулировали моё предложение. Оказывается, вы всё же умеете кратко излагать свои мысли. Прошу и далее придерживаться подобного стиля общения, он сильно поможет нам в совместных действиях.— Но как же... И что, по-другому нельзя?— Предложите другой путь. И мы его рассмотрим. Пока другого варианта я не вижу.— Хорошо... Если нет другого варианта, давайте остановимся на этом. Как мы заставим сесть в клетку Дэрия?— Почему обязательно заставим? Вы же утверждаете, что он разумный человек. Ну так и объясните ему, что вариант прикинуться зверем — наилучший выход из создавшегося положения. Для него, для нас...— Но в основном, конечно, для нас?— О боги, ну за что мне такое наказание... Танья Айлинэри, мы, кажется, уже пришли к единому мнению по данному вопросу. Давайте не будем возвращаться к началу разговора. Я сделаю всё возможное, чтобы оформить таможенные документы таким образом, чтобы у проверяющих в начальный момент не возникло никаких подозрений. Остальной экипаж будет отходить от анабиоза и не будет создавать нам проблем. От вас потребуется только уговорить вашего Дэрия немного, несколько ло, изображать зверя. Пусть сидит неподвижно в своей клетке и ни на что не реагирует. А потом мы его заберем.— Хорошо, я попробую... Раз другого выхода все равно нет...

* * *

Андрей был поглощен очередным обучающим тестом на симуляторе, когда его отвлекла Лина, попросив прерваться на серьезный разговор. С сожалением нажав на кнопку отбоя — результат складывался слишком хорошим, впереди светила возможность повышения уровня и замены виртуального орбитального летательного аппарата на легкий межсистемник — Андрей оторвался от экрана и повернулся к девушке лицом, с улыбкой сказав:— Я слушаю тебя, малышка. Что случилось?— Дэри, я хотела бы поговорить с тобой по очень важному вопросу.Приняв серьёзное выражение лица, Андрей произнес:— Внимательно тебя слушаю.— Дэри, я давно хотела поговорить с тобой о нашем прилёте на Окану.— Давно хотел поговорить с тобой о том же самом.— Я не говорила об этом раньше, но по прибытию нас всех ожидают большие неприятности.— Нас всех? Или только вас? Я в ваших проблемах как-то ни при чём...— Два трупа...— Напали на меня. Я защищался.— Ты действительно прав. Проблемы не у тебя, у нас. У меня...— Как я понял из того, что рассказала мне до этого ты, а самое главное — искин корабля — проблемы в первую очередь у капитана этого судна.— А ты неплохо умеешь добывать информацию...— Я и на родине неплохо этим занимался.— Ладно, это к делу не относится. Командир, конечно же, виновен, тут ты правильно разобрался. Однако оба убийства были следствием того, что ты оказался на борту. А вот в этом виновата исключительно я. Так что под суд с капитаном мы пойдем вместе, и ещё неизвестно, кому больше достанется. Он, в конце концов, виноват только в том, что, являясь командиром, несет ответственность за всё. Формально он не нарушил ни одной инструкции. Основные инструкции нарушала я.— То есть капитан решил всю вину свалить на тебя.— Не совсем так. Он тоже сильно пострадает, и ему нет смысла перекладывать вину. Разговор не об этом. Я пришла, чтобы попросить тебя помочь мне выпутаться из этой ситуации с минимальными потерями.— Только тебе?— И опять ты прав. Выпутываться мы будем вместе с капитаном. А если не получится — оба сядем в тюрьму.— Понятно. Я помогаю тебе, а этот ублюдок на твоём горбу уходит от справедливого наказания.— Дэрий, всё совсем не так, как ты себе представляешь. Произошла досадная ошибка, которую никто не мог предвидеть, произошедшее — результат нелепой случайности...— Случайности, говоришь? Лина, ты же проводила на мне кучу тестов, как ты считаешь, я идиот или в моей голове иногда появляются светлые мысли?— Зачем ты так говоришь? Ты, конечно же, многого не знаешь, но биологические показатели твоего мозга характеризуют наличие интеллекта, как минимум на несколько десятков пунктов выше среднего показателя...— То есть ты сама признаёшь, что я не дурак. Скажи, убежав тогда из моего вольера, ты поняла, что я человек, а не животное?— Да, поняла, а...— Погоди, свои вопросы задашь потом, сейчас спрашивать буду я. Когда ты это поняла, то сразу пошла к капитану?— Да я не пошла, я побежала!— То есть о том, что в зоопарке незаконно содержится разумный представитель инопланетной цивилизации, капитан узнал практически сразу после нашего общения. Потом прошло как минимум несколько ри, я даже удивился отсутствию ужина, после чего потерял сознание от дикой боли. А до того, как потерять сознание, я молил бога, чтобы умереть — поверь, я очень хорошо умею терпеть боль, но то, что я испытал, было выше предела человеческих сил. Скажи, Айлин, что это было?— Капитан провел процесс дуплексной матричной биорепликации, это стандартная процедура, проводимая на борту...— Когда и где она проводится, я уже прекрасно проинформирован благодаря наличию искина. Как и проинформирован о том, что её проведение запрещено на разумных — дуплексная репликация выжигает мозг. Как это происходит — я прочувствовал на себе, и никому из разумных не желаю повторения этого кошмара. Поверь, просто убить было бы гуманнее. Твой капитан отлично знал о побочных эффектах этой, как ты говоришь, стандартной процедуры. Он убийца! Я давно во всем разобрался. Как, впрочем, и ты. Скажи, я не прав? Скажи!— ...— Не молчи! Или тебе нечего сказать?— Нечего... Ты прав. Во всём...— Хорошо, а что будет, если по прилёте я заявлю вашим проверяющим, что я разумный и был насильно изъят с родной планеты и привезен на Окану? Скажи честно, мне важно это знать.— Тебя, скорее всего, признают гражданином Оканы. Не сразу, конечно же, сначала придется пройти множество согласований...— А вас?— Меня и капитана посадят в тюрьму. Не знаю, насколько... Возможно понижение или лишение гражданских прав... Короче, приятного мало... Остальных — не знаю, как старшая научно-исследовательской группы, основные решения принимала я, мои подписи стоят в исследовательском журнале. Скорее всего, их просто уволят...— Давай подведу итоги. Тебя с командиром сажают в тюрьму, всех остальных увольняют, а меня, как потерпевшую сторону, отпускают, напоследок вручив оканийское гражданство. Я ничего не напутал?— Нет, скорее всего, всё будет именно так...— Ну и зачем тогда мне вам помогать? Назови хоть одну причину...В каюте повисла глухая липкая тишина, прерываемая лишь звуками дыхания двух тел. Долго, очень долго никто ничего не говорил, пока не прозвучали тихие слова:— Нет таких причин... Ты прав. Спасать нас тебе незачем. Мы насильно изъяли тебя из твоего мира, обращались как с животным, содержа в зоопарке, пытались убить, чтобы скрыть следы своей ошибки. Ты имеешь полное право нас ненавидеть. Но, может быть, как в человеке, в тебе осталась капля сострадания? Ты можешь сделать что-то ради меня?— Один вопрос, Лина. Ответь, только честно. С этим разговором ко мне тебя направил капитан?— Да. Именно он разработал план, позволяющий мне избежать тюрьмы...— И ему?— Да, и ему.— Предположим, что ты меня убедила. В чем план?— Ты, несомненно, оканиец, твои далекие предки были переселенцами, покинув империю в эпоху первой волны колонизации. Я ещё раньше сделала матрицы твоего генетического кода, рассчитывая после прилета подать документы на получение тобой гражданства, а пока идет бюрократическая волокита, спрятать тебя в своём институте. Капитан предложил более реальный план — после прохождения таможенного терминала сбежать, изменив на время биометрические данные. Тебя — выкрасть. Вина остальных незначительна, их трогать не будут. В плане капитана есть одно слабое звено — надо без замечаний пройти проверку на таможенном терминале. А для этого тебя там быть не должно.— И куда же вы собираетесь меня деть?— Мы поместим тебя обратно в зоологический отдел и ты пройдешь стандартную процедуру карантина вместе с несколькими десятками реплицированных биологических образцов — перед посадкой мы позаботимся о частичном восстановлении зоопарка, биологического материала для данной процедуры достаточно. — Карантин для животных?— Это абсолютно безопасно, не переживай. Некоторые процедуры несколько болезненны, но ничего страшного. Главное — не выбиваться из стереотипа животного. Лучше всего просто сидеть или лежать в вольере. Вряд ли карантин затянется надолго, стандартный срок, если не обнаружат ничего опасного, составляет пять ло, но обычно все процедуры на терминале проводят значительно быстрее. Во время карантина можешь только есть и спать. Если не понравится еда — можешь вообще не есть, пить только воду. Думаю, потерпишь пять ло...— А если обнаружат?— Не обнаружат. Ничего опасного среди образцов не будет, я позабочусь об этом.— Попробую тебе поверить. Ты гарантируешь, что со мной ничего не случится?— Да, я даю тебе слово. Твоей жизни и здоровью ничего не будет угрожать. А после карантина я вместо института сразу же заберу тебя с собой — у меня есть свой флаер, ты пересядешь в него сразу возле космопорта после прохождения карантинных процедур. Мы изменим биометрические данные и улетим с Оканы, пока будет проходить стандартная проверка бортового журнала. Она вообще может затянуться на кун, если не больше. Пока разберутся, поднимут тревогу и нас хватятся — мы будем уже далеко.— Хорошо, тебе я поверю. Когда спускаться в зоопарк?— Не спеши, спустишься перед самой посадкой. У нас впереди ещё несколько ло, давай проведем их вместе...

* * *

Андрей сидел на полу решетчатой клетки, скрестив ноги и закрыв глаза. Оживленный терминал с множеством живых людей после года жизни отшельником несколько напрягал, а внешний вид смущал — все же не привык он находиться голым среди скопления народа. Свою часть договоренности с Линой он выполнил, перейдя перед посадкой в вольер зоопарка, а после, как и множество воссозданных образцов земных животных — в переносную мобильную клетку. Недельная щетина скрыла его лицо, с непривычки слегка покалывая шею. Сильно хотелось чесаться...Всё прошло так, как и рассказывала Лина. После прибытия в космопорт клетки с животными выгрузили из звездолёта, составили в многоярусную кучу и автоматическим погрузчиком погрузили на транспортер. Транспортер въехал в герметичный бокс, люк закрылся, послышался свист входящего газа, терпкого и слегка вонючего — скорее всего, проводилась первичная дезинфекция, бокс дрогнул и с ускорением понёсся в неизвестность.Недолгое путешествие закончилось достаточно резкой остановкой — Андрей едва удержался на полу в сидячем положении. Многим зверям повезло меньше, и бокс с клетками наполнился многоголосым рыком, шипением, клёкотом... Люк открылся, и взору Андрея предстал большой зал, перегороженный на несколько частей секциями с большими раздвижными дверями, забитый оборудованием, техникой и людьми в одинаковой сине-зеленой униформе.Люди много и, по мнению Андрея, бестолково перемещались взад-вперед по залу и нескольким галереям, расположенным вдоль стен на достаточно большой высоте. Несколько человек подошли к боксу и, пользуясь малогабаритными автоматическими манипуляторами на колесах, начали сноровисто разгружать клетки с животными. Тут же суетились несколько женщин, что-то сверяющих, пересчитывающих и переписывающих в планшеты. Персонал терминала вообще, к удивлению Андрея, состоял практически из одних женщин. 'У них здесь что, дискриминация по половому признаку?' — удивленно подумал Андрей, внимательно из-под полуприкрытых глаз наблюдая за таможенной суетой. Если судить по персоналу звездолета — вроде, нет. Правда, Лина что-то говорила про то, что у них в роду преимущественно женщины, но Андрей тогда не придал этому значения, посчитав особенностью клана Камэни. Похоже, не один оканийский род такой...Размышления Андрея прервало очередное оживление среди сотрудников, точнее, сотрудниц таможни. Разгрузка закончилась, клетки со зверями были выстроены в несколько неровных рядов, и сейчас между ними мерно прохаживалось несколько человек, внимательно осматривающих клетки с закрепленными на них бирками, находящихся в них обитателей, периодически сверяясь с информацией на своих планшетах и что-то сосредоточенно в них записывавших. Таможенников окружало несколько крупных женщин в специфичной униформе, у Андрея сразу же возникла ассоциация с земными охранниками. Вероятно, женщины в униформе выполняли на таможне аналогичную функцию, тем более, что они были вооружены — у каждой в руках был длинный стержень с ручкой, напоминающий обычную дубинку, которыми охранницы иногда толкали сквозь прутья решетки особо нервных зверей. Толчки сопровождались синеватыми частыми разрядами на конце стержня, после которых звери или бились в конвульсиях, или неподвижно затихали на полу клеток. Понимая, что лучше не привлекать внимания охранниц, явно не страдавших повышенной любовью к животным, Андрей сидел неподвижно, как и в первые месяцы своего плена. Первые ряды клеток, похоже, уже прошедшие регистрацию, уже грузили погрузчиками-манипуляторами на подошедшие платформы — процесс, как в точности объясняла Лина, был отлажен до автоматизма, поэтому Андрей спокойно ждал своей очереди. Когда к его клетке подошла таможенница с планшетом в сопровождении угрюмой охранницы, мерно постукивавшей дубинкой по собственной раскрытой ладони, Андрей на всякий случай закрыл глаза, ожидая окончания процедуры регистрации его персоны...

* * *

Нияра, охранница таможенного терминала Оканийского космопорта, угрюмо перемещалась за сосредоточенно проверяющей прибывший груз таможенницей, время от времени раздраженно постукивая шокером по своей ладони. Долго и тоскливо тянулись до боли похожие друг на друга нуны, до конца рабочего дня осталось почти два ри. День сегодня не задался с самого начала: вчера ей сообщили, что повышения по службе, о котором она давно мечтала, не будет — на её место назначили молодую сотрудницу из соседнего сектора. С утра её парень, с которым она регулярно встречалась вот уже три сола, отказался брать её в официальные жены, даже третьей женой — он даже не пришел к ней на утреннее свидание, по головизору сообщив, что не видит смысла в дальнейших встречах и им лучше расстаться. Трус...Конечно же, расстаться решил не он сам — ему напели две его законные жены. Конечно, зачем им конкуренция? Одно дело любовница — когда мужчин на всех не хватает, на загулы законного мужчины смотришь сквозь пальцы. Главное — официальная регистрация. А ей теперь как быть? С каждым прожитым солом она становилась старше и найти постоянного мужчину становилось всё сложнее. Нияра с тоской вспоминала свою молодость, когда она выбирала из многочисленных поклонников. Но тогда они казались ей или старыми, или некрасивыми, или просто скучными и неинтересными, а то и вообще неклановыми. Довыбиралась... Вообще-то Нияра была очень красивой женщиной — спасибо отцу-клановому. Высокий, стройный, чертовски привлекательный, с обворожительной улыбкой, он сразу же пленил сердце матери, влюбив её в себя всю, без остатка. Любовь их была краткой — решив какие-то свои клановые дела, безымянный отец исчез с планеты и из жизни матери, оставив ей в подарок очаровательную дочку. За своё рождение Нияра была благодарна отцу — он не только передал дочери свою красоту, но и подарил ей свою отличную наследственность — коэффициент генома женщины всего несколько пунктов не дотягивал до девятисот баллов, что являлось очень высоким показателем для неклановых. И именно этот высокий коэффициент стал главной причиной всех её жизненных неудач — в юности она мечтала о прекрасном принце-клановом, который, встретив её, сразу возьмёт в жёны. Пусть не первой, а хотя бы второй женой. В принципе, Нияра была согласна и на роль третьей жены, но только исключительно с клановым, а её многочисленные поклонники или в клане не состояли, или брать её официальной женой не собирались, или вызывали у неё откровенное чувство брезгливости. А время шло, и каждый прожитый сол не добавлял ей ни красоты, ни привлекательности. Сейчас же её уже бросают поклонники как минимум на десяток сол старше неё, а денег на омоложение не было. Пока она была юной — голова была забита другими проблемами. Став постарше, Нияра опомнилась и начала откладывать, отрывая от и так невысокой зарплаты значительные суммы, отказывая себе практически во всем, однако даже так собрать необходимую сумму можно было не ранее чем через двадцать-тридцать сол. К этому времени она будет выглядеть откровенно старой. Появятся морщины, станет дряблой кожа... Можно, конечно, улучшить внешний вид в специальных косметических центрах, но они тоже стоили денег. Злость на проходящую жизнь с мрачными перспективами на будущее и невозможностью что-либо изменить к лучшему, копилась, грозясь выплеснуться нервным срывом. Весь день, молчаливо перемещаясь между рядов с инопланетными животными, она старалась не разговаривать со своими коллегами и начальниками, боясь сорваться, нагрубить и лишиться в принципе неплохой работы. А коллеги, как будто не замечая её состояния, улыбались, шутили межу собой, рассказывали разные забавные случаи из своей жизни. Чувствуя себя явно лишней на этом празднике жизни, Нияра ждала окончания рабочего дня, чтобы поехать и поговорить с обоими женами своего несостоявшегося супруга, и или переубедить их, или надрать им задницы, отведя душу... Эх, если бы можно было отлупить их шокером, да так, чтобы они визжали от боли — думы о мести сладким бальзамам грели душу, пока женщина, как привязанная, бродила за таможенницей вдоль клеток со зверями, то ненадолго останавливаясь, то продолжая движение к следующей клетке. Поглощенная своими мыслями и переживаниями, Нияра не поняла, что начальница обратилась к ней с вопросом, а когда осознала свой промах, вежливо-подобострастно отозвалась:— Простите меня, я извиняюсь, что не расслышала... Повторите пожалуйста ещё раз!— Внимательнее надо быть, а не витать в облаках, ты же на работе. Я говорю — зверь непонятный... На человека похож, сидит неподвижно... Может, умер? Нияра перевела взгляд на зверя внутри клетки. Самец, а это было видно сразу, сидел, скрестив ноги и закрыв глаза, похоже, заснув. Вздымавшийся от размеренного дыхания живот в крупных кубиках мышц ничем не напоминал о смерти, скорее, о безразличии зверя ко всему происходящему. Красивый хищник. Убрать с него густую растительность на голове и громадные, перевитые толстыми жгутами вен мышцы — действительно был бы похож на человека. Его не отвлекал от сна ни визг зверей, ни суета людей. Отдыхает сволочь, наслаждаясь покоем и жизнью, как и все мужики... Спит, значит... Все работают, а он спать изволит... Волна злости прорвалась, сметая последние остатки здравого смысла.— Не волнуйтесь, если умер — так я его сейчас оживлю, будет живее всех живых! — и, просунув сквозь прутья решетки шокер, Нияра с остервенением ткнула самца в пах, вымещая на беззащитном звере всю накопившуюся за день обиду на бросившего её жениха. Над сводами зала пронесся дикий, страшный, леденящий душу вой, сменившийся тихим шипением:— Ааа сссук....Тело хищника скорчилось на полу клетки в позе эмбриона, но тут же, как пружина, разогнулось, в прыжке встав на ноги, головой почти достав до верхних прутьев. Глаза раскрылись, и на дне их плескалась ярость...

* * *

Закрытые глаза Андрея не позволили ему увидеть приближающийся шокер. Спокойно медитируя и стараясь не обращать внимание на окружающий его шум, Андрей не ожидал волны адской боли, взорвавшейся у него в паху и, пронзив позвоночник, достигшей мозга. Тело свело в судороге, из груди, вышибая остатки воздуха, родился дикий звериный вой... Ругательство застыло на губах... Андрей свернулся калачиком на полу, на остатках сознания пытаясь сделать вдох. Это удалось не сразу — парализованные серией электрических разрядов мышцы не слушались. Но, уловив начало отката, он поднялся одним быстрым слитным прыжком, взглянув на обидчика. В его глаза, нагло ухмыляясь и поигрывая шокером, пялилась рослая фигуристая женщина средних лет с выражением садиста-маньяка на когда-то красивом, а сейчас опухшем, с отёчными мешками под глазами лице, которое можно было бы ещё признать как минимум миловидным, если бы не угрюмо-довольный звериный оскал. Женщина, оказавшаяся виновницей только что пережитой Андреем волны дикой боли, явно намеревалась повторить процедуру, от созерцания которой, похоже, получила массу удовольствия. В душе поднялась мутная волна ярости, затапливая остатки здравомыслия. В голове осталась одна мысль — 'убью тварь!'.Замок клетки, будучи невероятно сложным для зверя, для Андрея таковым не являлся. Рассчитанная на удары изнутри, дверь могла быть вырвана с корнем одним сильным рывком вверх — если знать, куда рвать. Андрей ухватился за пересекающиеся прутья в районе замка, но садистка-охранница оказала ему неожиданную помощь, повторно решив приложить его шокером. Наивная чукотская, то есть оканийская девушка... Андрей как в замедленной съемке видел приближающийся к нему ударный конец палки, отшатываясь вглубь клетки. Охранница, желая непременно достать его шокером, просунула вслед за ним и руку, что было её последней ошибкой. Плавный уход с линии атаки с одновременным перехватом и удержанием кисти противника, рывок на себя... Лицо охранницы смачно впечаталось в прутья решетки. Продолжая движение, Андрей воткнул шокер в сенсор замка, одновременно сжимая и выворачивая захваченную кисть. Треск разрядов, писк поврежденного замка, лязг открывшейся защелки и хруст ломающихся костей прозвучали практически одновременно. Оттолкнув покалеченную руку обратно за решетку, Андрей рывком скинул вверх дверь клетки, двумя прыжками выпрыгнув наружу и замерев в тревожном ожидании, настороженным взглядом окидывая весь зал. Увиденное ему не понравилось — все взоры присутствующих в зале сотрудников были направлены на него. Рядом испуганно, широко распахнув глаза и с силой вцепившись в планшет, с полуоткрытым ртом застыла молодая девушка, в шаге от неё скулила охранница, здоровой рукой пытаясь поднять искалеченную. Не прошло и нескольких мгновений, как по залу будто прошла волна — оцепенение первых секунд прошло, и со всех концов к Андрею направились десятки охранников — все сплошь молодые красивые женщины. Остальные сотрудницы терминала спешно отступали к нескольким дверям, находящимся в дальнем конце помещения. 'Сколько же вас много!' — непроизвольно сглотнул Андрей, стараясь запечатлеть в памяти местоположение охранниц. Против них он ничего не имел, ему лично они не сделали ничего плохого, просто выполняя свою работу, поэтому надо бы постараться особо не усердствовать, не убивать... Кроме одной!!! Из глубин памяти всплыло, казалось, давно уже забытое перекошенное яростью лицо бандита и собственная мысль: 'подонок без души и сердца должен быть лишен и того, и другого'. Прошлое возвращалось...Резко развернувшись, в один шаг Андрей подскочил к продолжавшей скулить охраннице и с силой погрузил раскрытую руку под ребра с левой стороны груди. Рывок обратно, трепещущий окровавленный комок в руке...— Жри, с...ка!!И Андрей с силой забил истекающее кровью пульсирующее сердце в раскрытый, перекошенный беззвучным криком рот...Из оцепенения Андрея вывел вой сирены и тревожно мигающие красные лампы по углам зала, над дверями. Сами двери были уже закрыты, весь персонал терминала, за исключением нескольких десятков охранниц с шокерами, покинул пределы помещения. Женщины взяли его в молчаливое кольцо, и это кольцо медленно сжималось. Он обвел взглядом зал — все пути отступления были перекрыты. 'Ну это они так думают!' — зло ощерился Андрей. Тяжелым взглядом обводя обложивших его охранниц, он наткнулся на продолжающую стоять рядом девушку с побелевшим от страха лицом, выпученными глазами и планшетом, прижатым к груди. Упасть в обморок, по-видимому, ей не давал паралич всех конечностей — иначе ничем нельзя было объяснить эту неподвижную, забрызганную кровью статую.— Пошла вон, курица! — тихо произнес Андрей.Девушка не сдвинулась с места, ни один мускул не дрогнул на её бледном, как у покойницы, лице, лишь только широко открытые глаза, казалось, вылезли из орбит ещё больше. 'Твою мать, я ещё и на русском с неё разговариваю' — мелькнуло осознание ошибки, и Андрей уже по-оканийски тихо, но четко и внятно повторил:— Легла. На пол. Быстро. И не шевелишься. Будешь жить...Видимо, в мозгу у девушки что-то отомкнуло, а может, сознание всё же решило на время покинуть нежное женское тело, ибо девушка не легла, а рухнула на пол и замерла на нем вообще без признаков жизни.Кольцо окружения сжалось уже то такой степени, что медлить дальше было нельзя. Резко рванувшись к ближайшим женщинам, Андрей закрутил карусель, быстрыми плавными блоками отводя шокеры в сторону, выбивая их из рук. Привыкнув к спаррингам с сильными бойцами, один против этой толпы он почувствовал себя волком среди отары овец. Не бойцов — мяса для бойни. Если не попадать под удары шокера — он мог бы разметать всю толпу за десяток секунд. Но Андрей вел бой осторожно, не только не подставляясь под оружие, одно касание которого парализовало бы его, закончив схватку не в его пользу, но и стараясь щадить женщин, убивать или калечить которых не хотел. Поэтому он методично, скупыми экономными ударами выводил их из боя — ломая руки, пальцы, ключицы, выбивая суставы, сбивая с ног ударами и подсечками. Несколько минут — и зал вокруг него заполнился лежащими на полу и воющими от боли людьми. Замерев, Андрей огляделся. Вокруг него не осталось ни одного стоящего на ногах человека, первый раунд был за ним. Найдя женщину, по комплекции примерно равную ему, он, опустившись на одно колено, прижал левой рукой пытавшуюся дотянуться до лежащего рядом шокера женскую кисть, правой ухватившись за застежку комбинезона на женской шее, и одним рывком опустил её до паха. Женщина заскулила, от страха потеряв дар речи. Андрей не знал, что она себе понапридумывала, но, отлично представляя, что его забрызганное кровью голое тело может напугать кого угодно, проговорил:-Убивать не буду. Мне нужна одежда.После чего рывком освободил от комбинезона одну руку, затем другую, не обращая внимания на неестественно вывернутую в сторону кисть. Коротко вскрикнув, женщина обмякла в его руках — скорее всего, потеряла сознание от болевого шока. 'Не смертельно, переживет, знала, куда работать шла' — подумал Андрей, несколькими быстрыми движениями освобождая роскошное тело от комбинезона, под которым, кроме небольших изящных трусиков, ничего не было. 'Так, не отвлекаемся, о бабах будем думать потом, когда выберемся отсюда' — мысленно приструнил себя Андрей, одеваясь. Обувь снимать не стал — лучше ходить босиком, чем в непривычной обуви чужого размера, а подбирать подходящую по ноге времени не было, тревога явно уже распространилась за пределы таможенного терминала. Следовало как можно быстрее покинуть территорию космопорта и затеряться в толчее расположенного рядом небольшого городка с коротким и жёстким названием Кад, одного из трёх сателлитов столицы — хорошо, что Андрей в своё время не поленился, потратив не один день на изучение географии Окааны и прилегающих к ней территорий.Теперь, похожий на охранника, Андрей вновь ощутил себя человеком, а не загнанным в угол зверем. Вооружаться шокером не стал — чужое непонятное оружие могло подвести в любой момент, да и невооруженный человек привлекает значительно меньше внимания. Размашистым шагом он, обходя тела стонущих охранниц, прошел через весь зал и остановился перед одной из дверей, освещающейся тревожным красным цветом мигающей над ней лампы. Подергал за ручку — закрыто... Подошел к другой двери, краем глаза контролируя обстановку в зале — тоже закрыто. Резко крутнувшись на пятке опорной ноги, Андрей ударом уширо-гери приложился к двери в районе петель. Сорванная дверь с грохотом вылетела в соседнее помещение, с потолка на Андрея посыпались щепки и пыль. Резко вспыхнувшее в голове ощущение смертельной опасности бросило его тело обратно в зал, заставив кубарем перекатиться на несколько шагов назад. В том месте, где он только что стоял, вспухло несколько искрящихся молниями фонтанчиков. Взгляд, сканирующий место недавней схватки, зацепился за одну из спрятавшихся за рядами клеток охранниц, что-то быстро и тихо говорящую в маленькую серебристую коробочку. Ясно, успели доложить наверх... Следовательно, за выбитой дверью уже поджидают конкретно его, не голого, а одетого в комбинезон, особые приметы тоже наверняка сообщили. Ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому...Андрей быстро подскочил к разговаривающей охраннице и, не слушая её визга, выбил из руки переговорное устройство, после чего резко поднял на ноги, рванув с пола за руку. Женщина истошно заверещала, но Андрей остался глух к её мольбам — козёл отпущения был выбран, не надо было проявлять инициативу и докладывать о нём — целее была бы. Используя тело охранницы как щит, Андрей снова подскочил к выбитой двери и шагнул в короткий коридор за ней. Девушка вскрикнула и, дёрнувшись, обмякла в его руках — выстрелы неизвестных людей были произведены точно в появившуюся в дверном проёме цель. Не дожидаясь повторных выстрелов, Андрей с силой толкнул безвольное тело вперед, в несколько прыжков сокращая дистанцию и короткими резкими ударами отправляя в забытьё очередную группу симпатичных вооружённых женщин, не оказывающих в ближнем бою никакого сопротивления и безропотно позволяющих себя обезвредить.'Какой-то детский сад... Они что, сюда всех баб с конкурса красоты собрали? Не бойцы, а тусовка фотомоделей' — удивленно думал Андрей, пробегая по бесчисленным коридорам мимо недоуменно косящегося на него персонала космопорта. С таможенного терминала он, похоже, вырвался, попав в многочисленные технические помещения. Информация о его побеге сюда, вероятно, ещё не дошла, но волна поднятой охранницами таможни тревоги уже докатилась — это явно прослеживалось на взволнованных и озабоченных лицах встречных сотрудников. У Андрея даже появилось желание спросить у первого же встречного работника, что случилось и где здесь выход, но он усилием воли пресёк подобный вопрос — сейчас его принимали за куда-то спешащего охранника, прекрасно, по идее, ориентирующегося и в здании, и в сложившейся обстановке, а вот если он покажет свою неосведомленность — выдаст себя с головой. Уж лучше так, наугад...Бегство наугад в неизвестном направлении вывело его в битком набитый людьми зал, оказавшийся залом ожидания космопорта. Ну прямо как земной зал ожидания где-нибудь в крупном европейском аэропорту. Много пространства, много света, много удобных кресел, небольшая обзорная частично застекленная галерея в два яруса вокруг стен под потолком зала, с которой, как на ладони, можно было наблюдать за жизнью этого людского муравейника, продажа еды и напитков, терминалы с информацией, расписания вылетов... Люди сосредоточились преимущественно в центре зала, на мягких и удобных креслах, оставив практически свободными края зала у стен и галерею. Входные двери открывались и закрывались, впуская очередные порции мужчин и женщин, тут же проходящих в центр зала и занимающих пустующие места. Сбросив скорость с легкого бега на быстрый шаг, Андрей уверенно направился в скопление копошащейся людской массы.Пассажиры, в отличие от охранников, внимания на Андрея практически не обращали. Люди занимались своими делами, лишь изредка бросая на него заинтересованный взгляд — короткий, оценивающий, чтобы тут же отвернуться, продолжив прерванные ненадолго занятия. Андрей начал успокаиваться, спокойно пересекая зал, как вдруг острое чувство тревоги опять обожгло его затылок.Не прерывая движения, Андрей осторожно огляделся по сторонам — увиденное ему однозначно не понравилось. Рассекая хаотично движущееся людское стадо, зал стремительно заполняли неизвестные люди в одинаковой светло-серой одежде, скрывающей не только тело, но и голову, оставляя открытой только верхнюю часть лица. В отличие от чисто женского коллектива охранниц таможенного терминала, среди этих бойцов — а появляющиеся в зале люди однозначно являлись обученными бойцами какого-то армейского подразделения — было много мужчин. Неизвестное подразделение работало на редкость слаженно и грамотно — буквально за несколько десятков секунд, не привлекая особого внимания гражданских лиц, его бойцы перекрыли все выходы, рассредоточившись по краям зала и заняв на боковых площадках галереи очень удобные для снайперов позиции. Вооружение у них больше напоминало земные автоматы и, похоже, обладало значительной мощностью и дальностью поражения — об этом прямо-таки кричал внешний вид бойцов, вставших на одно колено или легших на пол на галерее под потолком, направив на Андрея сверху вниз своё оружие. Плохо, очень плохо... Усилившееся ощущение давящего взгляда в спину означало, что он находится на прицеле множества хорошо обученных снайперов. Каким бы крутым терминатором ты ни был, увернуться от веера пуль ты не сможешь. И ещё неизвестно, по какому принципу работает оружие оканийцев — специально этот вопрос Андрей не изучал, но в программе-симуляторе звездолета, скопированной с академического курса, штурмовой орбитальный крейсер был оснащен световым, кинетическим, плазменным, гравитационным, радиоволновым, термоядерным оружием, плюс имелись неактивные позиции для мезонных стволов... Применять аннигиляцию или ядерное оружие в условиях массового скопления людей для его уничтожения вряд ли будут, а вот всё остальное вполне может находиться в арсенале спецслужб. Похоже, шансов у него нет, надо идти сдаваться. Побег не получился, причем не по его вине — силы оказались неравны, один боец в поле не воин. Людей он по возможности старался обезвреживать, а не убивать, причем гражданское население не трогал вообще. А если посмотреть с другой стороны — так по большому счету в сложившейся ситуации виноват не он, а оканийцы. Он никого не трогал, не обижал, сидел себе смирно в клетке. Измываться над живым человеком, ни за что ни про что тыкая его шокером в места, которые в культурном обществе вообще не называют, никто не имеет права. Такие действия вообще можно квалифицировать как нападение на гражданское лицо с целью убийства, а Андрей однозначно считал себя в этой ситуации безвинно пострадавшим гражданским лицом.Приняв решение не дергаться, а сдаться властям и спокойно разобраться, Андрей выбрал для себя одну из групп бойцов, перекрывших двери в зал ожидания, и не спеша, прогулочным шагом направился к ним. До солдат оставалось пройти чуть более десятка метров, как шелестящее холодком на периферии сознания чувство опасности вдруг резко взвыло, бросая его в сторону. Падение сопровождалось вспышкой боли в правом боку — по нему все же выстрелили без предупреждения. От всех выстрелов уйти не удалось, часть достигла цели, повредив ему шкурку. Рука, инстинктивно прижатая к поврежденному боку, окрасилась в красный цвет. Похоже, разговаривать с ним никто не собирался — решили пристрелить, как бешеную собаку...— Пристрелить, значит, решили, — пробормотал Андрей, — ну что ж, хотели бешеную собаку — вы её сейчас получите...И рывками, бросая тело из стороны в сторону, раскачивая маятник и сбивая прицел, он бросился обратно в гущу пассажиров, спокойно прохаживающихся по залу ожидания. Путь обратно в людскую массу оказался значительно быстрее — Андрей бежал изо всех сил. По нему уже не стреляли, явно боясь попасть в других людей. 'Это была самая большая ваша ошибка' — мстительно подумал Андрей. Оканийским бойцам надо было продолжать стрелять, невзирая на потери мирного населения. От всех выстрелов уклониться невозможно, кто-нибудь да попал бы. А теперь Андрей прошелся через толпу, как фреза по скашиваемой траве. Не думая о том, кто перед ним, но на подсознательном уровне не трогая, лишь сбивая на пол женщин и обходя детей , Андрей работал по возникающим перед ним людям, как по манекенам. Удар кулаком в висок... Следующий... Локтем в кадык... Следующий... Палец, вошедший в глаз, отбросить в сторону женщину, вырванная гортань, следующий... Захват головы, рывок с проворотом, хруст позвонков... Следующий, следующий, следующий ... Спина убегающего человека, догнать, прыжок, ёко-тоби гери чудан в позвонок, очередное тело изломанной куклой валится на пол...Андрей не покидал центра зала, кровавой косой проходя по визжавшему, орущему, мечущемуся в панике человеческому стаду. Он не выходил из людской толпы, прячась в ней от убийственного оружия снайперов. Практически каждый его удар достигал выбранной цели, и этого единственного удара было достаточно для её поражения... Учитель мог бы гордиться своим учеником, сполна использовавшим в этом кровавом избиении младенцев иппон хисацу — основной принцип каратэ. Не прошло и минуты, как на полу, крича, захлебываясь кровью или неподвижно замерев, оказались десятки людей. Ничего не могущие противопоставить носящейся по залу машине убийства, кричащие от ужаса люди разбегались в разные стороны, сталкиваясь между собой и затаптывая сбитых с ног и упавших. Паника захлестнула зал, многие люди, сминая малочисленный заслон из солдат, бросились к выходу из зала космопорта. Андрей, умело поддерживая панику толпы, прорвался вместе с ней к дверям выхода, по пути задержавшись на несколько секунд, чтобы убить столкнувшихся с ним бойцов — никого из них оставлять в живых он не собирался. Выхваченное из рук одного из лежащих на полу тел оружие, направленное в пол, после короткого обследования и нескольких нажатий на различные выступающие части, чему немало поспособствовал внимательный взгляд на положение ствола в руке трупа, издало почти неслышный выстрел, взметнувший перед ногами Андрея небольшое облачко пыли. Оружие явно не кинетическое, возможно — гравитационное или плазменное, но явно эффективное и достаточно убойное.Чаша весов опять склонилась в сторону Андрея — теперь на равных можно и повоевать. Окинув быстрым взором зал, вычленив одинаковых людей в серых костюмах, Андрей выбрал мишенью бойца, спрятавшегося на галерее под потолком, вскинул ствол и прицелился, не найдя прицельного устройства и интуитивно ориентируясь по направлению ствола, после чего плавно нажал на спуск. Выбранная мишень как будто резко приблизилась, покрываясь тонкими перекрестными линиями — похоже, при первичном нажатии активизировался голографический прицел. Небольшая коррекция ствола, заводящая голову спрятавшегося за колонной бойца в перекрестье прицела, второй выстрел... Голова кровавыми брызгами разлетелась в стороны.Быстро переведя прицел на другого бойца, одним выстрелом в грудь Андрей снял и его. Между солдатами, похоже, было что-то вроде радиосвязи — бойцы в сером забегали, меняя занимаемые позиции. Это им не сильно помогло — под прикрытием бестолково мечущегося в панике гражданского населения Андрей спокойно и методично, как в тире, выбивал солдат, не обращая на гражданских внимания — свою роль они сыграли, на пять баллов отработав функцию живого щита.Ещё пара минут — и отстреливать стало некого — среди мечущейся толпы Андрей не мог вычленить ни одного человека в светло-сером костюме. Что все бойцы убиты — Андрей не верил, скорее всего, или лежат неподвижно, притворяясь убитыми, или хорошо спрятались. Оставаться дольше в этом аду было нельзя — Андрею не простят этого побоища. Умом он понимал, что вариантов у него не было — или так, или быть убитым. Оправдание так себе — куча убитых и покалеченных гражданских навсегда останется на его совести тяжким грузом... Бросив ощутимо нагревшийся ствол на пол, Андрей взял аналогичный из безвольных рук лежащего рядом тела. Сколько он сделал выстрелов? Семьдесят-восемьдесят точно. Из другого ствола, на ощупь холодного, похоже, вообще не стреляли или сделали не более двух-трех выстрелов. Значит, в запасе как минимум полсотни... Быстрым шагом, не обращая внимания на крики и метания толпы, Андрей вышел из космопорта, направившись к расположенной неподалеку стоянке флаеров. Возможно, Лина уже покинула территорию космопорта и вполне могла быть где-то здесь, однако Андрей, окинув взглядом окружающую территорию, её не увидел, а времени на поиски не было, тем более что если бы не побег, он вместе с зоопарком покинул карантин как минимум на несколько часов позднее. Сейчас искать девушку было опасно — с минуты на минуту за ним могла отправиться погоня, и Андрей принял решение уходить самостоятельно, тем более что где найти Лину — Андрей знал, не зря же она все уши прожужжала ему про свою работу в институте. Его никто не останавливал, поэтому, дойдя до стоянки, он выбрал небольшой симпатичный четырехместный флаер, очень похожий на заложенный в программу симулятора, вытащил из водительского кресла возмущающегося водителя, успокоив его резким ударом кулака в живот и выкинув через дверь на дорогу, закрыл за собой дверь, загерметизировав салон, включил питание и, глядя на появляющиеся в небе серебристые росчерки прибывающих военных десантных челноков, плавно поднял флаер в воздух, после чего, разгоняясь, вырулил на один из верхних эшелонов магистрали, светло-серой стрелой удаляющейся от космопорта в сторону Када — ближайшего из расположенных к северу от Окааны городов-спутников. Пошел первый день прибытия Андрея на Окану...

Глава 4

Где-то далеко в имперской контрразведке...

— Танья Айлинэри, вы зря упорствуете! Неужели вам хочется на всю жизнь остаться инвалидом или платить баснословные деньги за лечение, которых, как я подозреваю, у вас нет? Или вы думаете, что эти деньги за вас будет платить ваш клан после того, что мы про вас расскажем? Поверьте, матриарху проще будет выгнать вас из клана, чем быть обвинённой в пособничестве таурийским шпионам! На вас, кстати, вообще живого места нет, а множественные открытые переломы так плохо срастаются...

— Я не упорствую! Мне больно! Я не понимаю, что вы от меня хотите! Я всё вам рассказала!

— Не всё, танья, не всё... Неужели вы думаете, что мы поверим в те сказки, которые вы нам здесь рассказываете? Мы хотим услышать правду, и мы её от вас услышим, чего бы это нам ни стоило.

— Я говорю вам правду!

— Танья, правдой будут координаты места, где вы встречались с таурийскими шпионами, приметы и координаты таурийских связных на территории империи, цели и задачи, с которыми вы тайно пытались ввезти на Окану таурийского дрона...

— Я же уже рассказала, что это никакой не дрон, а такой же человек, как и вы! Он оканиец, данные по нему есть в бортовом искине Омеги, вы можете проверить!

— Проверим, танья, проверим, искином уже занимаются. Только не надо считать нас идиотами и пытаться доказать, что простой оканиец может голыми руками за несколько нун убить сотни людей!

— Не простой, он тренировался, информация по тренировкам есть в памяти...

— Искина, можете не продолжать. Танья Айлинэри, сверить ваши показания с информацией искина стоит времени, которого у нас сейчас нет. Потом мы обязательно проверим каждое ваше слово, но сейчас советую не пытаться нас обмануть, а сказать правду добровольно, иначе мы получим её от вас другими методами. Поверьте, мне очень тяжело смотреть, как интенсивные методы допроса применяют к такой очаровательной девушке. Рано или поздно вы не выдержите боли и расскажете нам всё. И не пытайтесь опять потерять сознание, мы опять введём вам специальный препарат, который удивительно быстро приведет вас в чувство. Он достаточно токсичен, и вы уже получили несколько доз, что никак не добавит вам здоровья. Так каково ваше решение? Будем говорить?

— Я вам всё сказала! Никаких таурийских шпионов я не видела! Почему вы мне не верите? Я говорю правду!

— Значит, по-хорошему говорить вы не хотите... Хорошо, встретимся через несколько нун, а сейчас с вами продолжат работать мои ребята.

— Нееееет!!

...

— Танья Айлинэри, применять к вам интенсивные методы допроса дальше бессмысленно, вы явно не хотите сотрудничать с имперскими государственными службами, к тому же вы слишком легко теряете сознание от боли, а препараты для удержания вас в сознании использовать, к сожалению, больше нельзя — дозы уже превышены в несколько раз. Придется применять сыворотку правды, как бы мы ни хотели этого избежать. Последний мой вопрос. Вы будете говорить?

— Будьте вы прокляты... Я сказала всё... И все мои слова — правда...

— Танья Айлинэри, сыворотка — очень сильнодействующее средство. Это достаточно токсичный наркотик, вам, как специалисту, это должно быть известно. Будет поражена ваша нервная система. Неизвестно, удастся ли вашему телу нормально регенерировать и сможете ли вы после неё когда-нибудь вернуться к нормальной жизни, без дорогостоящих медицинских процедур. Даже если ваши коллеги сумеют устранить все последствия без экстренного сеанса омоложения, своего ребенка вы потеряете!

— За что? Почему вы мне не верите? Я говорю правду! Я не шпион и не имею к таурийцам никакого отношения!

— Ну что ж, вы сами выбрали свой путь. Поверьте, под действием сыворотки правды вы не сможете сказать ни слова лжи. Мы всё равно узнаем от вас всё, что хотим, но вам это уже не поможет. Прощайте.

— Убийцы... Вы пожалеете, что вообще родились на свет... Я достану вас из-под земли...

* * *

Кабинет начальника службы безопасности Оканийского космопорта гудел, как растревоженный улей. Несколько десятков человек, в форме и в штатском, оживленно переговаривались между собой, наполняя помещение ровным шумом нервной многоголосицы. В широкое панорамное окно была видна редкая цепь бойцов регулярных войск, сплошным кольцом окруживших здание. Отдельными вкраплениями в цепи возвышались боевые дроны и десантные челноки с направленными на здание орудийными портами. Воздушное пространство также контролировало несколько суборбитальных боевых крейсеров. Космопорт был закрыт, в нем, как и в столице, был введен режим красной опасности, фактически — военное положение.

Шум в кабинете мгновенно прекратился, когда в него быстрой уверенной походкой зашел подтянутый мужчина в форме капитана Оканийского космофлота. Без какой-либо паузы, едва достигнув начальственного кресла с укрепленной над ним табличкой 'капитан имперской службы безопасности Оканийского космопорта Лар Норитани', он свалился в него и в наступившей тишине заговорил:

— Итак, в столице и городах-сателлитах, а также в их окрестностях, включая космопорт, объявлен режим чрезвычайного положения. Регулярные войска подняты по тревоге и оцепили указанные районы. Происшествию присвоен максимальный, красный код биологической угрозы. Я только что от императора, полученной от него порки не пожелаю никому. Вместе с тем мне на период расследования даны чрезвычайные полномочия и поставлена задача, для выполнения которой переданы армейские подразделения и силы службы государственной безопасности империи, курируемые лично таном Нирэном Шихои, к сожалению, на нашем совещании отсутствующем. Вместе с нами также будет работать имперская контрразведка во главе с присутствующим здесь таном Тинитаро Хорукайяни, у неё свои задачи, однако по возможности они окажут нам посильную помощь. У нас есть ровно ло, чтобы разобраться в ситуации, уничтожить угрозу и наказать виновных. По прошествии одиннадцати ри начнут лететь головы. Наши головы. Такого удара служба безопасности Оканийской империи не получала уже бездну эонов. Сегодняшний день объявлен днем траура по всей империи. Приспущены государственные вымпелы. Расследование взято императором под личный контроль. Приняты необходимые решения, по которым уже проводится силовая операция. Сейчас я заслушаю всех по порядку, и настоятельно рекомендую вспомнить каждую, самую малейшую деталь, которая может пролить свет на случившуюся трагедию. Прошу докладывать в хронологическом порядке, думаю, между собой вы уже пообщались, представляете, кто за кем...

— Пожалуй, первой буду я, тан Норитани — поднялась молодая женщина в сине-зеленой униформе таможенной службы космопорта.

— Танья Надияра, начальник таможенной службы... Хорошо, начинайте доклад первой, мы все будем внимательно вас слушать. Повторюсь, постарайтесь подробно изложить обстоятельства происшествия, важны могут быть любые, даже самые незначительные детали.

— Хорошо, я постараюсь. Трагедия произошла в третьем боксе таможенного терминала, куда были доставлены биообразцы инопланетной фауны с прилетевшего вчера звездолета 'Омега', приписанного к Оканийскому имперскому научно-исследовательскому институту внеземных форм жизни. Процесс таможенного досмотра и регистрации прибывшего груза вначале проходил в штатном режиме, о допущенных нарушениях сотрудники не сообщали. Все документы были в полном порядке и полностью соответствовали предъявленному грузу, однако в процессе таможенного досмотра один из биологических образцов, проходящий в декларации под номером пятьсот двадцать три, вырвался из клетки, напав на охранников, после чего покинул территорию таможенного терминала. Нами была поднята тревога в соответствии с положениями инструкции. Нарушений в действиях сотрудников терминала при попытке задержания биологического образца под номером пятьсот двадцать три не выявлено, что подтверждено соответствующим протоколом, однако нарушителя задержать не удалось, он покинул третий терминал через технический выход номер четыре и вверенную мне территорию. Дальнейшие действия сбежавшего образца находились вне моей юрисдикции.

Какие потери у ваших сотрудников?

— Все сотрудники живы, им не нанесено физического ущерба. Правда, им требуется помощь квалифицированного психолога, а у одной сотрудницы тяжелая форма психического расстройства, вызванная, предположительно, сильным нервным...

— Подождите! Мне доложили о сотнях погибших и искалеченных, а от вас я слышу, что у вас потерь нет!

— Но тяжелое психическое расстройство!..

— Истеричек в штат не берите, не будет и расстройств! Откуда на таможне взялись жертвы? В отчете их несколько десятков! Отчет неверный?

— Отчет верный, но потери не среди моих сотрудников, а среди приписанных к моему подразделению охранников службы безопасности...

— Где старший смены службы безопасности третьего таможенного терминала?

— Тан Норитани, — слово взял сидящий рядом с Надиярой мужчина, — потери действительно были только среди моих людей. В эту смену в третьем боксе у меня дежурило сорок пять сотрудников службы безопасности, сопровождающих, согласно регламенту, работников таможенной службы. Из них не пострадало — двое, погибло — двое, остальные получили примерно одинаковые травмы средней степени тяжести.

— Что, все получили одинаковые травмы?

— Нет, тан Норитани, травмы разные, но, как специалист с прикладным медицинским образованием, я считаю, что у всех травм есть один сходный признак — они не создают угрозу здоровью и жизни, однако не дают работнику выполнять свои прямые функциональные обязанности.

— Откуда такие выводы? Поясните! Кратко, и по существу. Какие обязанности?

— Обязанности по охране, тан Норитани. У моих сотрудников зафиксированы переломы рук, ребер, ключиц. У нескольких человек сильные вывихи с растяжением связок. Травмы легко лечатся, однако в ближайшее время выполнять охранные функции мои сотрудники не могут — любое движение причиняет им сильную боль.

— Вы не находите странным подобный характер повреждений?

— Нахожу, тан Норитани.

— И у вас появилось своё мнение относительно причин полученных травм?

— Да, тан Норитани.

— Так озвучьте нам его!

— С вашего разрешения, я хотел бы сделать это после отчета остальных ответственных лиц, которые смогут или подтвердить, или опровергнуть мои подозрения. Это возможно?

— Хорошо, вас заслушаем потом отдельно. Танья Надияра, продолжайте. Так что с нашим биологическим образцом?

— Он сбежал, тан Норитани.

— Как конкретно он сбежал? Вы что, не закрыли двери?

— Закрыли. Он её выбил.

— Чем, тараном?

— Нет, ногой.

— У него вместо ног кувалды? Может, вы попутали вашего образца с ремонтным дроном? Кстати, за дверью находились пятеро ваших сотрудников с плазмомётами, они где были?

— Все пятеро в настоящее время находятся в больнице в числе уже названных сорока одного сотрудника, получившего травмы средней степени тяжести.

— Как много интересного я узнаю о вашей службе безопасности! Какой богатый материал для доклада императору! Почему вы сразу не сказали об этом в своём докладе, а мне буквально клещами приходится вытаскивать из вас необходимую информацию? Ваши охранники не умеют стрелять? Пять человек с плазмометами могут уничтожить весь космопорт, однако выясняется, что они валяются в больнице с переломанными руками? Они хоть раз выстрелили?

— Они выстрелили по нескольку раз, тан Норитани!

— Да ну? От их поста до двери в третий бокс десять до , с этой дистанции не попасть может только слепой!

— Они попали, тан Норитани.

— Да? И в кого же???

— Они попали в одну из охранниц — образец закрывался ей, как щитом. От многочисленных попаданий охранница скончалась на месте.

— Какой умный образец! Я уже начинаю его уважать! Второй труп тоже на совести ваших снайперов?

— Нет, второй труп на совести сбежавшего образца.

— Как же так получилось, что образец перебил всё ваше подразделение, причем явно старался не наносить серьёзных травм, и вдруг одного человека он убивает. Может, всё же ошибка, и вы приписываете ему чужую смерть?

— Нет, ошибки быть не может, охранница убита именно образцом, причем убита жестоко — у неё вырвано сердце. Всё пространство перед клеткой залито кровью. Я внимательно просмотрела голозапись случившегося события.

— Уже успели? Так быстро?

— А всё и происходило быстро. Буквально на протяжении нескольких нун.

— Что вы мне сказки рассказываете? За несколько нун вырвать сердце и избить почти полсотни охранников? Включите запись, пожалуй, я зря начал совещание с доклада, займемся просмотром действий вашего дрона...

Поиск и вывод на головизор изображения с видеоархива занял не более тридцати дангов, за время которых присутствующие в кабинете полукругом окружили проектор. По экрану ползли ряды клеток, в одной из которых сидело, закрыв глаза, существо, устроившее кровавую резню. Было видно подошедшую к клетке сотрудницу таможни, заполняющую бланк таможенной декларации, и охранницу, к которой та обращалась. Разговора слышно не было — слишком далеко. Зато все в кабинете не только увидели уткнувшийся в пах сидящего существа шокер, но и услышали последовавший за этим дикий, леденящий душу вой упавшего на пол клетки и забившегося в конвульсиях тела. Далее все события действительно заняли несколько нун — существо сорвало дверь клетки, выскочив и убив охранницу, но не тронув при этом сотрудницу таможни, налетело на сжимающееся кольцо охранников, за несколько десятков дангов разбросав их по сторонам изломанными куклами, затем обзавелось одеждой и попыталось выйти из бокса, выбив дверь. Невероятная сила удара, снесшая прочную дверь, как пушинку, объясняла и первую смерть, и ту скорость, с которой он расправился с остальными охранницами. Мгновенная реакция, позволившая существу увернуться от выстрелов плазмометов, и решение воспользоваться одной из охранниц, как щитом, не оставила зрителей равнодушными.

После окончания просмотра видео в кабинете установилась гнетущая тишина. Подавленные увиденным, люди боялись произнести хоть слово, дабы не вызвать на себя гнев начальства. Начальство тоже молча сидело в своём кресле, внимательно рассматривая подчиненных, переводя тяжелый взгляд с одного на другого. Неожиданно тишину разорвал звук вызова коммуникатора одного из присутствующих — под десятками внимательных глаз молодой мужчина, ранее назвавшийся старшим смены охранниц третьего терминала, прочитал пришедшее на свой коммуникатор сообщение, после чего, несколько дангов подумав, видимо, всё же принял решение, сказав:

— Тан Норитани, я хотел озвучить своё мнение по случившемуся в конце доклада, однако, считаю необходимым сделать это сейчас.

— Вероятно, это связано с полученным вами сообщением?

— Совершенно верно. Я получил доклад из больницы, в которой вместе с моими подчиненными находится единственная пострадавшая таньи Надияры. Мне сообщили...

— Подождите пару дангов. Танья Надияра, не можете пояснить, почему сообщения о ваших подчиненных приходят не вам, а вашему подчиненному?

— Вы сами сказали отключить все переговорные устройства, чтобы не прерывать совещание...

— А ваш подчиненный не выполнил приказа... Вы не сообщили ему или это его личная инициатива?

— Да, тан Норитани, это действительно моя личная инициатива, — пояснил мужчина, — Танья Надияра о ней не знала. Я не отключил связь полностью, а заблокировал все линии, оставив несколько особо важных, в том числе прямую линию с больницей.

— Тогда признавайтесь, что вам сообщили — стоило ли это невыполнения приказа. Хотя ваше решение было правильным, хвалю.

— Тан Норитани, сообщение лишь подтвердило мои догадки, которые я хотел озвучить в конце совещания. Мы имеем дело с разумным существом, неизвестным образом проникшим на звездолет. Существо не только разумно, что подтверждают его действия, но и обладает определенной информацией об оканийской цивилизации, что не может отнести его к обычному биологическому образцу и сразу ставит перед командой зведолёта Омега логичный вопрос — как оно туда попало?

— Поясните свои выводы, нам всем это будет интересно. Особенно в свете того, что подобные выводы в докладе Таньи Надияры отсутствуют. Вы ей об этом говорили?

— Да, Тан Норитани, говорил, и сразу прошу отметить, что я не знаю, почему Танья Надияра не сказала о моих выводах. Также прошу отметить, что не в моей компетенции обсуждать действия своего начальства. Давайте возвратимся к обсуждаемому вопросу, оставив обсуждение действий моего начальства на более удобное время. Итак, попавшая в больницу сотрудница утверждает, что, убив охранницу, объект приказал ей лечь на пол и не шевелиться. То есть как минимум объект разумен и знает оканийский язык. С учетом озвученных ранее потерь я уверен, что объект намеренно наносил незначительные травмы вооруженным людям, чтобы обезвредить их, не убивая. Невооруженных людей он не трогал, следовательно, он отлично разбирается в том, что является оружием, различая вооруженных и безоружных людей. По-видимому, он не испытывал агрессии к охранницам, руководствуясь логической цепочкой 'они делают свою работу, я делаю свою работу', вместе с тем понимая, что если их не нейтрализовать, то охрана будет препятствовать его побегу. Моё мнение — объект вообще должен был тихо, не привлекая внимания, покинуть территорию космопорта. А если не получилось тихо — объект попытался уйти, нанеся минимально возможный в сложившейся ситуации ущерб. По-видимому, объект даже в курсе действующих в империи законов — единственная убитая им на момент прорыва из терминала охранница первой напала на него, в сущности, и спровоцировав ответную агрессию. Мотивы объекта станут понятны любому мужчине, если проделать с ним то же самое. Извините за сравнение, Тан Норитани, но если бы я сейчас несколько раз обработал шокером вашу паховую область, я бы тоже стал опасаться если не за свою жизнь, то уж как минимум возможности нанесения тяжелых увечий с вашей стороны. Причем боюсь, что суд вас бы оправдал. Кстати, шокер является безопасным оружием лишь условно. На некоторых режимах им вполне можно убить.

— Спасибо и за предоставленную информацию, и за образное, но весьма точное сравнение. Вы мне очень помогли. Садитесь. Для остальных — на совещании мы рассмотрим дальнейшие действия по нейтрализации объекта, но, думаю, только что высказанное мнение недалеко от истины. По видимому, мы имеем дело с разумным, смертельно опасным существом, отвечающим агрессией на агрессию, причем умеющим убивать голыми руками и делающим это явно не в первый раз. Существом предельно логичным и хладнокровным. Согласен с мнением старшего смены службы безопасности третьего терминала, что если бы не безобразный факт немотивированной агрессии со стороны сотрудников службы безопасности таможни, данное существо, скорее всего, благополучно прошло бы проверку и уже через несколько ло находилось бы в Оканийском институте внеземной жизни. Или в другом месте, как меня пытаются убедить возглавляемые таном Хорукайяни коллеги из имперской контрразведки. Налицо попытка нелегального провоза предположительно разумного хищника — именно так задекларирован объект в таможенной декларации, хотя тан Хорукайяни мне уже озвучил мнение имперской контрразведки по данному объекту. Не лишённое, кстати, оснований..... Почему, в отличие от контрразведки, чьё мнение мы услышим позже, я всё же считаю объект разумным хищником, как и написано в сопроводительных документах? Видео все внимательно смотрели? Ещё одним фактом, о котором нам так любезно не сообщила Танья Надияра, является наличие у объекта множества шрамов — посмотрите здесь, здесь и здесь. Шрамы очень похожи на следы от когтей, — Лар указкой отметил несколько особенно выделяющихся шрамов на ребрах и предплечьях. Верить или не верить документам в таможенной декларации — этим вопросом уже занимаются квалифицированные сотрудники, но у экипажа космолёта явно были основания для подобной характеристики...

Собравшиеся начали негромко переговариваться между собой, оживленно обсуждая новости. Кабинет заполнился ровным гулом голосов. Выждав нуну, Лар, попросив тишины, произнёс:

— Сейчас мы перейдем к обсуждению событий в зале ожидания, но перед этим я хотел бы кое-что сообщить... Танья Надияра, при всём моём уважении я все же буду вынужден поставить вопрос о вашем служебном несоответствии. В своём первоначальном докладе, изложив случившееся, вы умудрились не произнести ни слова неправды, вместе с тем не сказав практически ни о чем. Умение красиво говорить, за словесной завесой скрывая нежелательную для вас информацию, несомненно нужное и полезное умение, однако не на вашей должности. Вы свободны, покиньте пожалуйста помещение, разбираться с вами будем потом. Сейчас хотелось бы услышать о действиях наших доблестных правительственных войск. Кто у нас представитель отличившегося спецподразделения?

— Грэйс Милим, тан Норитани, командир третьей мобильной бригады второго имперского десантного корпуса. Мне поступило сообщение о биологической угрозе красного уровня из третьего бокса таможенного терминала. Подразделение было поднято по тревоге, вооружено согласно штатного расписания и телепортом отправлено в Оканийский космопорт. Однако локализовать угрозу в третьем боксе не представлялось возможным ввиду того, что объект уже покинул таможенный терминал. Отследить объект удалось лишь в зале ожидания космопорта. Мои бойцы перекрыли зал ожидания, блокировав объект, спокойно перемещающийся по залу. Активных действий не предпринимали, ввиду возможных потерь среди мирного населения, заняв ключевые стратегические точки по периметру зала и на галерее, проходящей по стенам помещения на высоте второго этажа. Как только объект покинул места скопления людей, приблизившись к выходу из зала, была дана команда на ликвидацию. Однако объект необъяснимым для меня образом уклонился от направленных в него выстрелов, после чего очень быстро вернулся обратно в зал, где его ликвидация стала невозможной — объект мастерски прятался за гражданскими лицами. Достигнув места наибольшего скопления людей, он начал их убивать. Убивать предельно жестоко и бессистемно. Действовал он вполне осмысленно — убивал мужчин, не причиняя практически никакого вреда детям и женщинам — попавшие в сводку жертвы среди них явились следствием паники, которая началась практически сразу — от вида окровавленных тел люди в буквальном смысле слова сходили с ума, сбивая с ног и затаптывая насмерть упавших. Уверен, что целью объекта было посеять панику, чтобы под прикрытием бегущей на выход неуправляемой толпы прорвать окружение и скрыться. Поставленная задача объекту удалась. Однако объект на этом не остановился. Забрав у одного из убитых бойцов штурмовую винтовку, он начал целенаправленно и методично отстреливать моих солдат, игнорируя гражданских, что только подтверждает факт использования гражданских как щита. Когда надобность в щите отпала, убийства гражданского населения прекратились. Из ста пятнадцати человек моей бригады в результате боестолкновения убито — пятьдесят восемь, ранено — шесть. Остальные отделались мокрыми штанами, спрятавшись за телами убитых товарищей. Сражение мы проиграли всухую. На основании озвученной ранее информации о событиях на таможенном терминале считаю, что потери, в том числе среди мирного населения, вызваны попыткой ликвидации объекта на территории космопорта. В противном случае объект спокойно покинул бы территорию космопорта и скрылся. Ранение объекта считаю случайностью — он просто не ожидал, что мы будем по нему стрелять. На основании озвученной ранее на этом совещании информации можно предположить, что объект вначале пытался договориться. Однако полученные нами инструкции подразумевали безусловную ликвидацию объекта согласно красному коду биологической угрозы. В последующем на протяжении всего боестолкновения объект успешно уклонялся от выстрелов, сразу же ликвидируя стрелявших по нему. С учётом уже озвученных на этом заседании сведений вынужден признать, что наши действия, к сожалению, были ошибочными и вызваны, в первую очередь, отсутствием информации. С объектом необходимо было или договариваться, или, пропустив, ликвидировать за территорией космопорта, где возможно применение тяжёлого вооружения и операции не мешали бы мирные жители. В своё оправдание могу сказать, что за всю историю своей службы я впервые сталкиваюсь со столь серьёзным противником и опыта противодействия таким бойцам мы не имеем.

— Спасибо, очень самокритично, но полностью с вами согласен. Мы прочно уселись в глубокую лужу. Однако теперь мы имеем определенную информацию об объекте, правда, обошлась она нам слишком дорого. Итак, объект внешне похож на человека, умен, агрессивен, но контролирует свою агрессию, владеет навыками убийства как стандартным оружием, так и голыми руками. Действия объекта строго логичны и мотивированы. Пытался незаметно, под видом животного, проникнуть на территорию Оканийского института внеземных форм жизни. Прилетел на звездолете Омега, который несколько сол болтался неизвестно где, предположительно в дальнем космосе. Экипаж звездолёта явно в курсе того, кем на самом деле является наш объект, иначе они не оформили бы на него липовую декларацию и не попытались провезти на Окану столь оригинальным способом, едва не увенчавшимся успехом. Так как на нашем совещании, как я уже озвучивал ранее, присутствует тан Хорукайяни, глава имперской контрразведки, которая, собственно, и перекрыла все подступы к столице, перетряхивая всё население в радиусе двадцати ши от космопорта и практически парализовав нормальную жизнь столицы, а также в настоящее время допрашивает экипаж Омеги, думаю, мы сейчас услышим от него много интересного. Тем более что мы все равно планировали заслушать наших коллег после доклада тана Грэйса Милима. Они кстати не считают объект хищным разумным зверем, выдвигая свою собственную версию...

— Тан Норитани, к сожалению, я о многом не смогу рассказать — данному происшествию присвоен гриф особой секретности. Действительно, мы провели своё расследование и попытались задержать командира корабля капитана Родарина Тэя, а также Айлинэри Камэни, старшую научно-исследовательской группы ученых Оканийского института внеземных форм жизни. Одиннадцать ученых на борту Омеги ни при чём, их совсем недавно вывели из анабиоза. Бортинженера, навигатора, инженеров-механиков, техников-смотрителей, сотрудников службы безопасности звездолёта мы проверили и временно отпустили с условием принудительного ношения активированных сигнальных браслетов. Они находятся под нашим полным контролем, им запрещено покидать Окану. Камэни мы задержали и в настоящее время допрашиваем, капитану Тэю удалось скрыться. Мы подозреваем их в пособничестве таурийцам, выразившемся в попытке тайно доставить на территорию Оканы таурийского человекоподобного дрона-киборга. Таможенной декларации я не доверяю и считаю, что все указанные в ней сведения есть умно сфабрикованная мистификация. Я не знаю, откуда у объекта следы от когтей — возможно, они были созданы искусственно, чтобы ввести нас в заблуждение, но версию провоза на Окану разумного хищника наша служба не рассматривает. Подробности, извините, составляют государственную тайну.

— Что-нибудь из доступной информации ещё можете сообщить? Данные со звездолета, показания Камэни...

— Дополнительно могу сообщить, что к делу также подключилась имперская государственная безопасность. Искин звездолета в настоящее время изъят, с имеющейся в нем информацией вместе с нами работают специалисты господина Нирэна Шихои, который, к сожалению, не смог присутствовать на этом заседании. Работы много, в один ри такие задачи не решаются. Камэни в настоящее время не может давать показания по состоянию здоровья. Да, вижу вашу скептическую улыбку. Ребята действительно слишком переусердствовали при допросе, однако их можно понять — мало кто останется спокойным, когда ему с честным взором начинают рассказывать сказки. Ребята поднажали, Камэни упорствовала и стояла на своих показаниях... Ну, и перестарались немного... Впрочем, сейчас жизнь Камэни вне опасности. Считаю, тан Норитани, что вам сейчас необходимо сосредоточить свои усилия на обеспечении соответствующей безопасности космопорта с учетом всплывших в результате инцидента нарушений и уязвимостей. Дальнейшие действия по обезвреживанию объекта император, по видимому, поручит нам.

— Ну что ж, ваше мнение будет учтено, но пока именно я отвечаю перед императором за проводимую операцию, предлагаю перейти к выработке плана конкретных действий и распределению обязанностей, следующее заседание завтра утром...

* * *

Летя на максимальной скорости над пустынной магистралью и одновременно обрабатывая рану в боку имеющейся на борту флаера аптечкой, Андрей не знал, хотя и догадывался, о крутости той каши, которую заварил. О жертвах старался не думать, однако реки крови за спиной прямо вопили о том, что от него теперь вряд ли отстанут. Нет, если бы пришлось вернуться назад, он опять сделал бы то же самое — его собирались убить, он защищался, поэтому совесть его была чиста, нагромозди он хоть гору трупов. Тем более что детей он не трогал, да и женщин старался щадить. Но на войне как на войне — свою жизнь Андрей ценил выше жизней тысяч незнакомых людей, которым ничем не был обязан.

За прозрачным колпаком флаера мелькали холмы и распадки, густо заросшие высоким густым лесом, рассечённым магистралью на две половины. Космопорт давно скрылся за вершинами высоких деревьев с густой тёмно-зелёной листвой с синеватым отливом. Высокие деревья, значительно выше привычных Андрею сосен, елей и кедров сибирской тайги, более всего походили на земные лиственные породы — если бы дуб или, к примеру, клён можно было бы увеличить в несколько раз. Однако подробно рассмотреть ни форму деревьев, ни тем более листья на них Андрей не мог — скорость была такова, что, если не приглядываться, все деревья сливались в одну сплошную сине-зелёную массу. Иногда зелень древесного ковра разбавляли бурые и желтовато-салатовые цвета — лес отличался многообразием древесных пород. Несмотря на некоторый налёт первозданности, при внимательном рассмотрении можно было заметить, что за лесом следили — не было ни сухостоя, ни упавших деревьев, ни густого подлеска, если не считать небольшой молодой подлесок вдоль магистрали. Сама магистраль выглядела как светло-серая, изредка вспухающая по бокам разноуровневыми развязками, слегка фосфоресцирующая зелёным по краям и в середине лента без единой соринки или трещинки. Периодически вспыхивающие красным огоньки энерговодов по разделительной полосе магистрали трассирующей цепочкой уходили вдаль, теряясь за горизонтом. Изредка этот поток огоньков прерывался стремительной тенью встречного флаера, проносящегося по одному из низлежащих коридоров — Андрей занял верхние, высокоскоростные коридоры магистрали.

Обработав рану, Андрей найденным в аптечке кремом смыл с лица многодневную щетину, которая уже порядком успела его достать, и, не особо отвлекаясь от вождения, стал планировать свои следующие шаги. Он был согласен спокойно жить и никого не трогать, если к нему будут относиться так же, но ещё на Земле он никому не подставлял своих щёк , привыкнув на удар отвечать ударом, всю свою жизнь следуя по пути воина . Совсем не так он представлял себе прилет на Окану — Лина должна была встречать его на выходе из космопорта, из контейнера с клетками он пересел бы в её флаер, после чего они собирались заняться рутиной — поход по магазинам, подача документов на регистрацию гражданства... Планы резко поменялись. Лину искать некогда, да и опасно. Судя по размаху принимаемых по его задержанию мер, здесь с минуты на минуту будет как минимум войсковое соединение. Каким бы крутым ты ни был, с регулярными войсками бороться бесполезно, один в поле не воин.

Такие мысли сменялись в голове Андрея, пока он на максимальной скорости подлетал к Каду — одному из городов-сателлитов Окааны, располагающемуся на северо-западе в нескольких ши от столицы. В саму столицу он не полетел — слишком опасно. А вот севернее столицы находилось три некрупных города: Кад, Шарой и Рина, полукругом охватывая северную часть Окааны. К одному из них, Шарою, с северо-востока почти вплотную примыкала холмистая лесная территория. Через примерно сто семьдесят километров или семнадцать ши к северу от Шароя густые девственные леса заканчивались, и начиналось скалистое, поросшее лесом плато, объявленное закрытым заповедником. Ещё севернее плато переходило в протяжённую горную гряду, тянущуюся на северо-восток на многие ши — так, по крайней мере, указывалось в картах, которые Андрей изучал на борту Омеги. Территория заповедника, простирающегося вытянутым овалом на несколько десятков ши в обе стороны, гористая, густо заросшая девственно-нетронутым лесом, сменяющимся высокогорными лугами, заросшими густым разнотравьем, с богатым растительным и животным миром, была идеальным убежищем. Людей там нет, однако где-то почти в центре заповедника расположена высокогорная научная станция. Бездорожье, на флаере тоже не долетишь — глубокие ущелья сменяются крутыми заснеженными склонами, по красоте и величию сравнимыми разве что с Тибетом или северным Памиром. Долететь туда может разве что военный десантный челнок — именно такой корабль был запечатлён на заднем плане слайда с изображением станции. В непогоду не пролетит и он — из-за туманов и снежных буранов видимость падает практически до нуля. Идеальное место, где можно отсидеться. Но для этого сначала надо максимально запастись одеждой, продовольствием и снаряжением. Где всё это приобретать — Андрей представлял плохо, не готовился он к подобному повороту событий. Скорее всего, придется заняться грабежом — что-то наподобие земных магазинов здесь наверняка также присутствует.

Подлетев к Каду, Андрей сбросил скорость и затерялся в плотном потоке таких же флаеров. Погони не было — похоже, ему удалось оторваться. В идеале, затарившись, необходимо было поменять транспортное средство, чтобы его не смогли отследить хотя бы в ближайшее время — полностью скрыться он не рассчитывал. Пропустив несколько перекрестков с небольшими паркингами, он заметил вдалеке большое здание, к которому не только постоянно подлетали и улетали флаеры, но и подходила ветка наземного транспорта с узловой станцией-развязкой. Вытянутый вдоль магистрали овальный выступ здания с расположенной в торце аркой, похоже, являлся стационарным телепортом для связи с узловыми точками Када, а возможно, с Окааной и другими городами Оканы. По всему выходило, что Андрей нашел то, что искал. Плавно посадив флаер на посадочную площадку, Андрей вышел из него и с невозмутимым видом влился в людской поток.

Поток вынес его на приёмную площадку-накопитель перед зданием, откуда люди, не задерживаясь, входили в несколько арок-проходов. Навстречу из здания несколькими ручейками вытекали такие же людские потоки. Решая, в какой из входящих потоков влиться, Андрей краем глаз заметил серебристый росчерк на серовато-голубом небосводе. Через несколько секунд в том же самом месте небосвод прорезал ещё один росчерк — город явно окружали военные десантные модули. Он опоздал, облава уже началась. Времени на поход по магазинам не осталось, необходимо было срочно менять планы и импровизировать на ходу. Оптимальным в сложившейся ситуации было бы сбить след, поменяв флаер, и продолжить путь до Шарой, где и осуществить налёт на первый попавшийся магазин. От Шарой до заповедника с его непроходимыми лесами было уже рукой подать.

Развернувшись от здания, Андрей влился в поток выходящих посетителей, наметив жертвой моложавого мужчину, подходящего к небольшому двухместному роскошному флаеру. Решение созрело практически мгновенно. Быстро подскочив и не дав закрыться двери, Андрей схватился за руку мужчины, препятствуя его отлёту, и жестким волевым голосом произнёс:

— Оставайтесь на месте. Имперская служба безопасности.

— Что случилось? Я законопослушный гражданин! Почему вы...

— Молчать! Откройте вторую дверь!

Ошеломленный мужчина открыл пассажирскую дверь, Андрей одним ловким движением перепрыгнул флаер, сел в кресло, закрывая за собой дверь, и сказал:

— Слушайте мои указания и не пытайтесь препятствовать спецоперации имперской службы безопасности.

— Но я ничего не делал...

— Сейчас вы плавно взлетаете и спокойно летите в Шарой, там вы садитесь возле такого же магазина...

— Я плохо знаю Шарой, в нём несколько магазинов. К какому мы должны прилететь?

— Летите к ближайшему, это неважно. После прилёта получите инструкции.

— Я мирный гражданин, ничего не нарушал и не имею отношения к деятельности вашей службы! Мне срочно нужно домой, у меня работа...

— Молчите и не действуйте мне на нервы! Во время выполнения спецоперации я обладаю исключительными полномочиями — Андрей блефовал, но, похоже, его блеф возымел гипнотическое действие — если вы не будете выполнять мои указания, вы будете задержаны как лицо, препятствующее выполнению спецоперации, и пойдёте под суд.

— Но я...

— Молчите и летите, у меня очень мало времени...

Шарой уже оказался в кольце блокады — оканийцы сработали оперативно, замкнув кольцо окружения, однако доступ в него никто не перекрыл, досматривали только вылетающие флаеры. Поразительная беспечность! Пользуясь ошеломлением захваченного оканийца, а также его поразительной трусостью, Андрей воспользовался платёжным терминалом заложника для оплаты всех необходимых покупок, а им самим — для укладки купленного во флаер. После того, как всё необходимое для выживания было утрамбовано в багажный отсек, Андрей тем же командирским голосом сказал захваченному им оканийцу, что флаер он реквизирует для проведения спецоперации, а ему необходимо составить список материального ущерба в трёх экземплярах и предъявить его в канцелярию оканийской имперской службы безопасности:

— Список подайте в приёмную канцелярии в Окаане, они в курсе, весь ущерб вам возместят, в том числе за потерянное время и беспокойство. Не волнуйтесь. Самое главное — внимательно составьте перечень в трёх экземплярах. На каждом экземпляре оставьте свою подпись. Сегодня вы можете не успеть, поэтому подходите завтра с утра в приёмную в Окаане...

— Но я живу в Каде...

— В Каде служба безопасности не в курсе проводимой спецоперации, это дело столичной службы безопасности.

— А мой флаер?

— Заберёте завтра там же, в Окаане, а пока можете пользоваться телепортами или такси, затраты вам возместят.

— Спасибо, я так и сделаю...

Глядя вслед уходящему лоху, Андрей подумал, что если оканиец сделает всё так, как ему сказали, то похищенного флаера до завтра никто не хватится. Времени будет достаточно для того, чтобы успеть маленькому флаеру затеряться под густыми лесными сводами, если не удастся найти удобное ущелье. Удачно получилось — Андрей даже не предполагал, что ошеломленный оканиец так купится на откровенный блеф, не обратив внимание ни на натянутость легенды, ни на кучу нестыковок. Воистину наглость — второе счастье. В самом деле, если подумать здраво — ну зачем сотруднику имперской службы безопасности заставлять гражданское лицо приобретать на своё имя товары, да ещё и забирать флаер? Но нет, уверенное поведение вкупе с командирским голосом запутали, а возможно, и запугали оканийца, не позволив ему мыслить здраво и усомниться в словах Андрея, приняв блеф за чистую монету. Интересно было бы посмотреть, как завтра он явится в приёмную канцелярию службы безопасности и начнёт требовать деньги и флаер — представив себе эту картину, Андрей невольно улыбнулся. Минута — и флаер поднялся в воздух, направившись к северу от Шарой, к границе заповедника.

* * *

Где-то в имперской контрразведке...

— Танья Айлинэри, мы приносим свои извинения за примененные к вам методы допроса. На тот момент получение информации, причем в кратчайшие сроки, казалось нам важнее некоторых этических норм.

— Извинения не принимаются. И дело даже не в том, что я сразу же, ничего не скрывая, рассказала вам всё. Я отлично знаю законы, включая те, что я нарушила. Самое строгое нарушение не потянет и на сотую долю того, что вы со мной сделали. Я хочу, чтобы все, участвующие в пытках и издевательствах, понесли заслуженное наказание. Прошу составить подробный список всех причастных лиц, предоставить его мне на ознакомление и передать в суд. Считайте это моим официальным заявлением.

— Танья Айлинэри, я всё же предлагаю не доводить дело до суда и договориться. Рассказанное вами было настолько неправдоподобным, что мы позволили себе усомниться в сказанном. В первую очередь мы действовали в интересах и на благо империи. Мы действительно несколько перестарались, считая, что интенсивные методы допроса заставят вас сказать правду. Сейчас мы понимаем, что были неправы, приносим свои извинения и готовы предоставить вам определенные компенсации. Мы оплатим все затраты по вашему лечению без ограничения их стоимости, а также снимем с вас все обвинения, абсолютно все, в том числе за допущенные в экспедиции нарушения. Мы также не будем предъявлять никаких обвинений ни экипажу, ни командиру Омеги. Более того, мы со своей стороны приложим все силы, чтобы вы и ваша работа в институте не пострадали. Мы даже поспособствуем продвижению вас по карьерной лестнице. Какую руководящую должность в вашем институте вы хотели бы занять?

— Вы, похоже, так ничего и не поняли. Хорошо, я объясню вам попозже. Сейчас я устала и плохо себя чувствую, однако мне хотелось бы узнать, что вы от меня хотите, делая столь щедрое предложение.

— Нас сильно интересует привезенный вами образец иномирной фауны под номером пятьсот двадцать три.

— Бросьте! Не пытайтесь казаться глупее, чем на самом деле. Образец номер пятьсот двадцать три является таким же оканийцем, как я или вы, и вам об этом хорошо известно — наверняка вы уже просмотрели всю память искина, я хранила там все свои материалы, а также заявление о признании того, кого вы называете образцом, гражданином Оканийской империи на основании результатов генетической экспертизы. В материалах даже приведены ссылки на несколько кланов, дальним родственником которых он является. Вы сейчас не разговаривали бы со мной, если бы не изучили эти материалы.

— Ваш предполагаемый гражданин — кровавое чудовище, он убил сотни ни в чем не повинных мирных жителей!

— О как интересно! Это чем же вы его так достали, что он начал убивать, причем мирных, как говорите, жителей? И давайте в дальнейшем называть человека, о котором мы говорим, не образцом или не чудовищем, а Дэрием. Это его имя.

Ваш Дэрий — кровавый маньяк, и все силы безопасности Окании сейчас заняты его поисками.

— Значит, Дэрий сбежал. Скорее всего, вы зачем-то решили его убить, вот он и начал защищаться. В памяти искина лежит подробная психоматрица Дэрия, ознакомьтесь на досуге. Он никогда не начинает убивать первым, тем более без причины. В суде я обязательно предъявлю эту информацию. Таким образом, убийцы находятся в вашем подразделении, а Дэрий защищался, причем так, как считал необходимым для спасения своей жизни. Ищите того, кто решил убить Дэрия, и от этого эпизода раскручивайте всю цепочку, уж не знаю, что Дэрий должен был натворить, чтобы за ним гонялась вся оканийская служба безопасности. Кстати, отдайте приказ прекратить поиски.

— А какие основания для прекращения? Возможно, танья, вы и правы — виноваты наши сотрудники. Я могу вам сообщить — тайной это не является — что вы оказались удивительно прозорливы. Дэрий сильно пострадал от неправомерных действий сотрудников таможни. Может быть, он и посчитал, что данные действия несут угрозу его жизни, но сотни убитых и искалеченных — это, по моему мнению, уже перебор!

— Это не вам судить. По отношению к Дэрию от вас требуется принести ему извинения и соответствующую компенсацию. Да, и будьте добры, раз уж вы ознакомились со всеми материалами искина, касающимися получения Дэрием гражданства, передайте весь пакет документов в комиссию на рассмотрение — мне, как вы понимаете, сделать это сейчас будет несколько затруднительно по состоянию здоровья, а время идёт. Кстати, я ещё не видела, что успел натворить Дэрий, но официально заявляю, что всё, что он сделал, вызвано его попытками защитить свою жизнь перед неправомерными действиями какой-то из оканийских служб — разберитесь сами, какой именно. Зафиксируйте время. Я утверждаю, что он невиновен. Если он пострадает после моего заявления — все причастные пойдут под суд, это я вам обещаю.

— Хорошо, мы сделаем то, что вы просите. Давайте все же вернемся от Дэрия к вашему случаю. Я пришел обсудить размеры компенсации за наши действия...

— Во-первых, вы ошиблись с формулировками. Не прошу. Требую. Во-вторых, разрешите, я поясню, как ваши действия выглядели со стороны. Вы задержали меня, на что имели полное право. Потом стали задавать мне вопросы, на которые я ответила правдиво и максимально подробно. Вам необходимо было только проверить правдивость моих ответов — сверить мои показания с данными искина. Сколько это заняло бы времени — не мои проблемы, если ваши сотрудники не умеют работать быстро — выгоните их и наймите других, которые умеют. Вместо этого вы начали надо мной издеваться, применяя пытки, которые вы лицемерно называете интенсивными методами допроса...

— Я вас не трогал!

— Под словом 'вас' я имела ввиду всю вашу организацию, конкретные личности меня не интересуют. Под суд вы пойдёте вместе. Итак, после того, как я полностью и правдиво ответила на все ваши вопросы, вы начали меня пытать, искалечив меня и убив моего ребенка!

— На тот момент мы думали, что вы являетесь таурийским агентом и покрываете таурийского шпиона — с учетом незапланированной задержки прибытия Омеги эта версия была наиболее правдоподобной. Рассказанное вами было настолько невероятным, что мы просто не знали, что такое возможно!

— Незнание закона не освобождает от ответственности. Пойдёте под суд за пытки, издевательства и убийство. В суде, скорее всего, вы проиграете. Все допущенные мною, как старшей группы исследователей экспедиции, нарушения законов потянут максимум на 20-30 сол понижения в правах, возможно, даже с принудительными общественными работами. В то же время как нанесённые мне вашими сотрудниками повреждения я оцениваю примерно в 350-400 сол, и это минимум. Поверьте, как ученый-генетик я обосную каждый данг из этой цифры. Я привлеку лучших учёных и юристов своего клана. Итого империя, с учетом всех моих проступков, еще будет должна мне более 300 сол. После суда я сразу же выйду на свободу и буду добиваться справедливой компенсации. А вы все сядете. Пожизненно. За убийство. Но я буду добиваться вашей казни. Ибо убийство своего ребенка я вам никогда не прощу!

— Хорошо, какие ваши требования? Что вы хотите?

— Я. Хочу. Чтобы вы. Все. Сдохли!!!

— Вижу, вам пока тяжело разговаривать спокойно и объективно. Давайте дождемся, пока вы поправитесь.

— Давайте, дождемся. Только имейте ввиду — всё сказанное мной остаётся в силе. И отдайте приказ — Дэрия не трогать. Он не опасен, если не проявлять к нему агрессии. Все его действия — вы так и не рассказали, что он натворил — однозначно подпадут под определение самозащиты, я его очень хорошо изучила. Причем мой отчет у вас тоже имеется, раз вы распотрошили память искина. Если вы его убьете — под суд пойдет не только ваша служба, но и те, кто сейчас за ним охотится. Прошу также видеозапись моего допроса...

— Какой допрос? Мы же с вами просто разговариваем...

— Я не давала согласия на этот разговор, значит, это допрос. Повторяю — видеозапись вы сейчас же передаёте наверх по инстанциям. Хоть до самого императора дойдите — мне всё равно. Считайте это официальным заявлением. Если по вашей вине хоть кто-то из заинтересованных сторон окажется не проинформированным — это будут его проблемы, а мой счет к вам возрастёт многократно. А теперь оставьте меня — мне плохо и я хочу отдохнуть...

* * *

Спокойно покинуть Шарой Андрею не дали — стоило ему вылететь за пределы города, как наперерез устремилось сразу два десантных челнока. В динамике флаера зазвучали сухие металлически-дребезжащие слова с приказом остановиться и предоставить воздушное судно для досмотра. Не меняя скорости и направления движения, Андрей сообщил, что является сотрудником отдела материально-технического снабжения научной станции Оканийского заповедника и в настоящее время осуществляет плановый рейс по доставке на станцию продовольствия и одежды. На повторное требование остановиться Андрей предложил связаться с дирекцией научной станции для подтверждения своих полномочий и начал долго объяснять, почему этот рейс чрезвычайно важен и не может быть отменён. Текли минуты, десантные челноки взяли флаер в коробочку, вплотную приблизившись слева и справа, а лес, сначала едва заметной зелёной полосой обозначавшийся на горизонте, значительно приблизился. Требования остановиться становились всё настойчивее, переходя в угрозы, но Андрей добился своего — вступив в словесную перепалку и затянув время, флаер скоро должен был достигнуть опушки. Видимо, на челноках тоже это поняли, предупредив, что открывают огонь на поражение и дав предупредительный залп, взрыхливший землю впереди по курсу.

Пусть гражданский флаер и не мог тягаться в скорости и маневренности с военными челноками, однако Андрей не зря упорно тренировался на симуляторах Омеги. Резко заложив вираж, он рывком бросил флаер в сторону, уводя его из-под обстрела, и начал зигзагами прорываться к лесу. С десантных челноков разговоров больше не вели, сосредоточив на беглеце шквальный огонь. Вдавливаемый перегрузками в водительское кресло, ощущая себя внутри центрифуги, Андрей на максимальной скорости приближался к лесу. До него оставалось совсем чуть-чуть, как флаер получил первое попадание. Пройдясь по касательной, выстрел срезал часть левого двигателя и экрана стабилизатора, из-за чего флаер потерял управление и стал заваливаться влево. Андрей попытался выправить полёт, но транспорт получил прямое попадание в правый двигатель, взорвавшийся с жутким грохотом и осколками повредивший обшивку и лобовую панель. Нажав на кнопку экстренного торможения, Андрей бросил торопливый взгляд вниз — под ним уже простирались высокие деревья, до леса он добрался. Осталось только посадить флаер, и Андрей уже потянул ручку управления на себя, задирая нос и сбрасывая тягу последнего оставшегося двигателя, как третий удар бросил флаер кормой прямо на крону одного из деревьев. Ломая ветви, машина рухнула вниз, ударившись хвостовой частью о землю. Ремни, притянувшие тело к креслу, спасли Андрея, однако от сильного удара в рёбрах что-то хрустнуло, глаза заволокло красной пеленой боли, и Андрей потерял сознание...

Открыв глаза, Андрей увидел перед собой разбитый экран флаера и пронзившие его ветки дерева, плавно раскачивающиеся на легком ветру, надломленные, с сочащейся в местах излома живицей. Где-то недалеко в небе слышался не то свист, не то шелест — звук работающих турбин десантных челноков. Похоже, без сознания он провалялся недолго, если до него ещё не добрались. Освободившись от удерживающих его ремней, Андрей попытался встать. С первого раза это ему не удалось — сказался и задранный вверх пол, и острая боль в рёбрах — похоже, перелом. Быстрый осмотр собственного тела показал отсутствие видимых повреждений. Не так плохо, как могло быть — со сломанными рёбрами особо не набегаешься, но можно попробовать не только побороться, но и попытаться выжить. Сейчас на Окане стояла ранняя осень, по аналогии с Землёй — примерно конец сентября, но запасы еды и одежды во флаере позволяли продержаться как минимум до весны. Андрей ударом ноги выбил покорёженную дверь и, шипя от боли в рёбрах, выбрался из флаера на землю, чтобы практически сразу же перекатом уйти в сторону, оставив вместо себя взметнувшийся вверх фонтанчик земли.

Черт! В него опять стреляли!

Андрей метнулся в лес, петляя и прячась за толстыми стволами деревьев, показывая чудеса скорости. Выстрелы разрывали кусты на пути его побега, из стволов в разные стороны летела кора и щепки, лицо и руки уже покрылись царапинами и занозами, однако буквально через минуту выстрелы прекратились — погоня отстала, его потеряли из виду. Не прекращая бега, однако снизив его до скорости, которую он мог бы поддерживать часами, Андрей побежал по прямой, экономно огибая стволы деревьев и ориентируясь по солнцу на север. Полчаса бега, а потом быстрой ходьбы позволили предположить, что погоня отстала, потеряв объект. Пора было остановиться и подвести итоги. А они были неутешительными. Андрей остался в той одежде, что была снята с охранницы таможенного терминала, босиком, так и не успев ни обуться, ни переодеться. В магазине переодеваться было нельзя, во флаере — неудобно. В результате одежда и обувь, а также еда и оружие — в магазине он выбрал несколько удобных ножей — остались в разбитом флаере. Некоторое время можно было прожить и так — снег ещё не выпал, однако осенние ночи холодные, а в горах уже вполне может начаться зима. Охотиться без оружия тоже проблематично, изготавливать орудия каменного века долго и неэффективно, да и не умел он этого. Тщательно всё обдумав, Андрей принял тяжелое решение — сейчас уходить в лес нельзя, он не выживет зимой один в лесу, без минимального запаса еды и тёплых вещей. К тому же он ранен — бок, растревоженный падением, опять начал кровоточить, а аптечки больше не было. Сломанные рёбра если не на месяц, то не две-три недели лишат его подвижности. Кстати, о рёбрах... Андрей оторвал рукава комбинезона, разорвав их в длину на несколько частей. Получившимися бинтами перемотал рану в боку и туго стянул рёбра. Ещё раз определив по солнцу своё местоположение, мысленно в голове нарисовал карту, одним крестиком обозначив упавший флаер, другим — себя. Отдохнув несколько минут, он спокойно пошёл на восток, постепенно забирая на юго-восток, широкой дугой обходя место падения флаера, планируя зайти на него с востока или юго-востока. Теперь Андрей не торопился, бесшумно перемещаясь от ствола к столу, внимательно вслушиваясь в оживлённую жизнь леса.

Уже темнело, когда Андрей вышел к нескольким поломанным деревьям и груде искорёженного железа под одним из них. За всё время пути ему не встретился ни один человек — то ли погоня углубилась далеко в лес, пройдя мимо Андрея, то ли все улетели, прекратив преследование и бросив его, предоставив самому себе. Любой вариант имел право на жизнь, поэтому Андрей ещё некоторое время напряжённо вслушивался, пытаясь уловить посторонние звуки, которые обязательно издаёт большое скопление людей. Но всё было тихо, его опасения не оправдались. В сгустившихся сумерках незримой тенью Андрей подкрался к флаеру и проник внутрь. Горечь разочарования комом встала в его горле — грузовой отсек был пуст. Все его запасы исчезли — подозревая, что Андрей может вернуться, их изъяли вплоть до последней тряпки. Понимая, что ночью никто уже сюда не вернётся, Андрей улёгся на водительское кресло, пристегнулся ремнями безопасности и уснул.

* * *

Где-то в императорской резиденции...

— Мой император! — склонившаяся в глубоком поклоне фигура пожилого мужчины неподвижно замерла у подножия трона.

— Оставь свои поклоны для официальных приёмов, Тинитаро. Я дал тебе ло, ты явился раньше. Надеюсь, с хорошими новостями?

— Да, мой император, — мужчина церемонно, с достоинством разогнулся — в деле ещё много неясных моментов, над которыми мы работаем, но основная картина ясна.

— Давайте сначала коротко о том, что вы успели узнать.

— Научно-исследовательский звездолёт Омега, проводивший исследования в неизученных областях дальнего космоса, наткнулся на обитаемую планету, названную Новой, заселенную потомками первой волны колонистов. Сами жители Новы называют свою планету Землёй. Планета водно-кислородного типа богата ресурсами, цивилизация на ней достаточно сильно развита. За десятки эонов не удалось избежать регресса с последующей стагнацией, но, похоже, в последнее время цивилизация стремительно развивается и вышла в открытый космос. На борту звездолёта был представитель землян. Несомненно, человек, что подтверждается полученными ещё на борту данными генетической экспертизы. Видимо, для ускорения процедуры прохождения таможенного досмотра землянина было решено провести через таможенный терминал как представителя местной фауны — в этом случае таможня работает по упрощённому режиму. Свою роль, похоже, сыграли некоторые нарушения при проведении исследований. Какие именно — сейчас сказать сложно, многие нарушения очень профессионально скрыты, похоже, это нормальная практика в подобных экспедициях. Обычно на них закрывают глаза, если не было допущено ничего серьёзного. В дальнейших планах учёных была легализация землянина — документы на получение им оканийского гражданства я изъял из памяти искина звездолёта и уже передал в соответствующие инстанции.

Планы ученых были нарушены по вине сотрудника охраны третьего таможенного терминала. В результате акта немотивированной агрессии по отношению к землянину он расценил действия таможенников как попытку собственного убийства и, сломав клетку, вырвался на свободу.

— А он, случайно, не киборг?

— Нет, мой император, чистокровный человек, хотя я тоже поначалу был уверен, что мы имеем дело с дроном. Тому было много предпосылок, на момент начала расследования, с учётом имеющихся агентурных данных нашей разведки, я был полностью уверен, что мы столкнулись с хорошо спланированной диверсионной операцией таурийцев. Недавно мы провели несколько весьма успешных операций в приграничном космосе и ждали ответного хода со стороны таурийской империи. Вместо агентов таурийцев столкнулись с незадекларированным пассажиром Омени. Досадное совпадение... Впрочем, извините, отвлёкся, продолжаю дальше. Оказывается, цивилизация землян очень воинственна. До сих пор планета разобщена, поделена на сотни государств, и там постоянно идут войны. Удивительно, что, постоянно воюя, они достигли такого уровня развития. Сами земляне считают это нормальным положением вещей, говоря, что война — это двигатель прогресса. В чём-то, возможно, они правы — ибо на сегодняшний день мы имеем планету, населенную десятками миллионов обученных профессиональных бойцов, выбравших войну своей профессией и великолепно умеющих убивать. Как всевозможным оружием, так и голыми руками. Умение убивать у них возведено в ранг искусства. Землянин, взятый на борт Омеги, утверждал, что он обучался этому искусству всю свою жизнь, хотя и не является профессиональным военным. Эффективность боевой подготовки землян вы могли увидеть на примере оканийской бойни. Но я продолжу рассказ. Землянин убил напавшего на него охранника таможенного терминала, предельно аккуратно обезвредив всех остальных, после чего вырвался из терминала и достиг зала ожидания космопорта. По пути следования агрессии не проявлял. В зале ожидания он был блокирован силами третьей мобильной бригады второго десантного корпуса правительственных войск Оканы. Не скрываясь и не проявляя агрессии, землянин подошел к группе военных, после чего по нему был открыт огонь, нанёсший ему ранение — на полу остались следы его крови. С этого момента путь землянина усеян трупами. Анализ его действий полностью описывается стереотипом загнанного в угол раненого хищника — ранее он сдерживался, чтобы не навредить, но после ранения сдерживаться перестал. В результате возникшей паники — думаю, землянин не только знал о ней, но и вызвал её умышленно — погибли как гражданские, так и военные люди. Задержать землянина не удалось, он покинул пределы космопорта, угнав флаер. По результатам тщательной проверки с учётом вновь открывшихся обстоятельств его действия признаны необходимой самообороной, все претензии с него сняты, преследование прекращено.

— Сотни убитых, а виновник, получается, не виноват?

— Да, в суде мы ничего не сможем ему предъявить. Он не проявлял агрессии первым — нападали на него, он защищался. Причём основным аргументом в его защиту будет то, что он был безоружным и защищался против вооружённых людей, то есть действовал в пределах необходимой самообороны. Законы империи не считают руки оружием, и не его вина, что на его пути не встретилось столь же умелых бойцов. Землянин чист перед Оканийским законом.

— Однако происшествие стало известным далеко за пределами столицы, получив огромный общественный резонанс. Виновных придётся найти, иначе народ меня не поймёт.

— Хорошо, мой император, виновных назначим. Как вариант — предлагаю командира и экипаж Омеги или сотрудников таможни.

— Продумайте вариант с наименьшими политическими последствиями и представьте мне на рассмотрение. Кстати, где сейчас землянин? Хотелось бы на него посмотреть.

— Землянину удалось скрыться. Мы подбили флаер, на котором он улетел с Шарой, направляясь, предположительно, в район заповедника. Упавший в густом лесу флаер был под завязку набит всем необходимым для длительного автономного проживания в безлюдной местности — еда, одежда, разные мелочи. Откуда за столь короткий срок ему удалось полностью подготовиться — ума не приложу. Впрочем, это не важно. Да, землянин ранен — на некоторых вещах следы его крови. Тело на месте крушения обнаружить не удалось. Поиски прекращены — в лесу землянин, похоже, бывал неоднократно и чувствует себя как дома, о чём говорит грамотная подборка найденных вещей. Все его вещи мы, кстати, изъяли. Без специального снаряжения ловить его бесполезно, зато ответная угроза более чем реальна. С имеющимися навыками сражения голыми руками землянин перемелет любое количество посланных на его поимку войск. Тем более что после вскрывшихся фактов направлять на его поиски армию я не имею права.

— Ваши предложения?

— Предлагаю оставить землянина в покое. Он сейчас в лесу один, раненый, без одежды, еды и оружия. Скоро зима — деваться ему некуда. Далеко он не уйдёт и рано или поздно всё равно выйдет к людям. Мы разместим охранные датчики на опушке по периметру леса, посадим своих агентов во всех ближайших городах, снабдив их максимально полной информацией. Их задачей будет не задержать, а обнаружить землянина, по возможности войти с ним в контакт и склонить к сотрудничеству. Силовой метод воздействия я исключаю.

— Хорошо, можете быть свободны. Действуйте. Появится новая информация — докладывайте мне незамедлительно.

— Будет исполнено, мой император...

* * *

Утро встретило Андрея ласковыми солнечными лучами, пробивающимися сквозь древесную листву, и многоголосым птичьим пением. Рана в боку не кровоточила, покрывшись бурой спёкшейся коркой, рёбра ныли, но не так сильно, как вчера. Возможно, то, что Андрей вначале принял за переломы, оказалось трещинами. Тоже неприятно, но шансы на выживание увеличивались.

Стараясь не делать резких движений, Андрей занялся мародёркой. Подобрав из осколков пластика наиболее острый, он срезал сначала ремни безопасности с кресел, а потом и обшивку с них. Расстелив на земле один из лоскутов обшивки кресел, он, старательно упаковав, сложил туда своё богатство — ремни, кроме двух, которые он планировал пустить на лямки, оставшиеся куски обшивки, осколок пластикового зеркала, небольшую покорёженную лопатку турбины двигателя с острой кромкой, перебитую почти посередине выстрелом орудия с десантного челнока. Серебристо-серый металл лопатки напоминал титан. Возможно, из неё удастся сделать нож. А может, и нет... Больше металлических деталей добыть не удалось — чудо, что удалось выломать и эту деталь. Неопытный человек может подумать — под деревом лежит целый флаер, а это куча металла, бери, сколько нужно. На практике всё значительно сложнее — не имея необходимого инструмента, отрезать от цельной металлической конструкции кусок практически невозможно.

Плохо, что ничего нельзя было приспособить под обувь — босиком в лесу ходить опасно. Сначала Андрей хотел приспособить обшивку кресел, намотав её на ноги как портянки и перетянув ремнями, но решил отложить этот вариант на крайний случай. Ещё хуже было отсутствие хоть какой-либо тары для воды — Андрей тщательно облазил обломки флаера, но ничего хоть мало-мальски пригодного для хранения жидкости найти не смог. Это в земных автомобилях каждую вторую деталь, начиная от бачка омывателя, и заканчивая камерой колеса, можно было использовать в качестве сосуда, а про бардачки с инструментами в отечественных 'жигулях' вообще можно оды слагать... В оканийском транспорте можно было заполнить водой только сам корпус... Очень плохо. Без еды человек может прожить достаточно долго, в крайнем случае осенний лес способен предоставить путешественнику хоть какой-то прокорм, а вот без воды прожить нельзя. Те, кто думает, что лес полон воды — глубоко ошибаются. На Земле можно было пройти по тайге десятки километров, так и не наткнувшись на реку. Здесь же, в нескольких сотнях километров на северо-восток, пролегала крупная горная гряда, запасов снега и льда на вершинах гор вполне хватало, чтобы напитать водой сотни сбегающих с гор на равнину мелких ручьёв и речушек. Они должны были течь с водораздела во все стороны, и, если бы у Андрея была карта, можно было бы дойти до ближайшей, после чего двигаться вдоль русла реки. Но карты не было, следовательно, ближайшую реку придётся искать на ощупь. Звериные тропы нередко ведут к водопою, вот только Андрей или не заметил этих троп, или крупных зверей здесь не было. Значит, на первое место по значимости выступала проблема поиска воды. Задерживаться было нельзя, поиск следовало начать как можно раньше.

Ещё раз внимательно осмотрев сложенный в небольшую кучку результат мародёрки, Андрей завернул его в лоскут обшивки, упаковав в небольшой плотный свёрток, и, перетянув ремнями, сделал что-то похожее на вещмешок. Закинув его за спину, Андрей посмотрел на небо, по солнцу примерно определив своё местоположение, и неторопливо направился на северо-восток — остальные направления были для него закрыты.

Неспешно передвигаясь по заросшему невысокой травой лесу, он внимательно оглядывался по сторонам. В лесу кипела жизнь — с веток на ветку прыгали небольшие зверьки, напоминающие белок, только с короткими хвостами, птичьим многоголосьем был пронизан весь воздух. Один из зверьков, сидя на ветке и странно стрекоча, лапками разрывал чешуйчатый плод, чем-то похожий на помесь кокоса и крупной кедровой шишки. Вскоре Андрей наткнулся на дерево с такими плодами. Плоды во множестве висели на ветках, вот только добраться до них было невозможно — само дерево возносилось в небо на десятки метров, упираясь в землю стволом обхвата в три-четыре, не меньше. Нижние ветки, своей толщиной напоминающие молодые деревца, начинались на высоте восьми — десяти метров — с больными рёбрами забраться на такую высоту было тяжело, а спуститься обратно — практически невозможно. С жалостью ещё раз поглядев наверх, Андрей решил пошарить в густой траве под кроной. Его усилия увенчались успехом — несколько плодов, подгнивших, с обгрызенными боками, утолили первый голод. Сочная мякоть немного отодвинула наступление жажды. Внимательно запомнив отличительные признаки дерева, Андрей пошёл дальше.

В течение дня ему попалась ещё пара таких деревьев, но разжиться удалось всего одним плодом. Зато он набрёл на заросли кустарника, необычайно похожего на земную лещину. Обгрызенные ветви и следы животных в кустарнике сказали о многом — во-первых, что висящие на ветках орехи, которые можно срывать прямо с земли, наклоняя ветви, можно есть, во-вторых — в лесу всё же водятся достаточно крупные травоядные животные, и в-третьих — эти травоядные животные должны где-то пить, следовательно, недалеко есть источник воды. Звериные следы уводили Андрея несколько в сторону от выбранного пути, но отклонение было незначительным, поэтому Андрей с лёгкостью изменил маршрут, ступая по едва заметной тропе. Решение оказалось правильным — уже перед самым закатом Андрей вышел к небольшому, не более локтя в ширину, ручейку с кристально-чистой водой, то выныривающему из травы на поверхность, то опять скрывающемуся в зарослях кустарника или под коркой опавших листьев.

Вдоволь напившись, Андрей решил дальнейший путь продолжить вдоль ручья. Однако в сгущающихся сумерках идти куда-то было бессмысленно и, найдя заросли кустарника погуще, Андрей стал устраиваться на ночёвку. Частично поломав, частично придавив несколько кустов, он создал небольшую уютную норку в сплошной стене веток. На пол набросал несколько слоёв тонких веточек, укрыв их сорванными листьями, затем развязал свой самодельный вещмешок, один лоскут обшивки от кресла постелив на ветки, а второй — использовав как одеяло. Одеяло оказалось коротким, его хватило лишь на ноги и живот. Похолодало — наступившая ночь выгнала дневное тепло, Андрей закутался поплотнее и забылся тревожным, чутким сном...

* * *

Где-то в императорской резиденции...

— Тинитаро, в мою канцелярию на вас поступила жалоба от таньи Айлинэри Камэни. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Мой император, дело касается недавнего происшествия, о котором я вам докладывал, — Тинитаро Хорукайяни, глава имперской контрразведки, почтительно склонил голову.

— И каким образом представитель уважаемого древнего рода оказался замешан в этом деле?

— Танья Айлинэри Камэни возглавляла группу учёных звездолёта Омега и предприняла попытку провоза известного вам землянина под видом представителя животного мира. На момент расследования мы считали землянина таурийским дроном-шпионом, а её — главным подозреваемым. В процессе получения информации мои ребята немного перестарались, однако сейчас жизнь таньи Камэни вне опасности.

— Уладьте свои разногласия, дайте ей всё, что попросит. Уговорите её забрать из канцелярии своё заявление. Это приказ. Мне не нужны проблемы с древними родами — клан Камэни слишком могуществен, чтобы с ним ссориться, он один из столпов существования империи.

— Хорошо, мой император, я сделаю всё возможное.

— Сделайте. Кстати, можете организовать ей аудиенцию, хочу лично поговорить с человеком, долгое время напрямую общавшимся с нашим землянином. Его, кстати, так и не нашли?

— Ищем, мой император. Как появится новая информация — вы будете незамедлительно извещены.

— Хорошо, можете быть свободны.

— Да, мой император...

* * *

Второе утро также встретило Андрея солнцем и птичьим пением — осень пока баловала хорошей погодой. Пока Андрей упаковывал свою кровать в вещмешок, солнце уже достаточно прогрело воздух, чтобы не вздрагивать от зябкого сквозняка. Умывшись у ручейка и вдоволь напившись 'про запас', Андрей продолжил путь вдоль русла. Рано или поздно ручеёк должен был привести его в горы, находящиеся в самом центре заповедника. Однако зимовать в них, как он планировал ранее, было нельзя — без запасов продуктов и тёплой одежды это было бы самоубийством. Оставался вариант прохода сквозь весь заповедник до ближайшего человеческого жилья — на севере с заповедником граничило несколько поселений, обслуживающих продовольственные фабрики. Вообще район Оканы к северу от заповедника был сельскохозяйственным — Андрей когда-то обратил на него внимание только потому, что карта Оканы в этом месте выглядела шахматной доской, расчерченной на ровные квадраты. Лина на его вопрос ответила, что там выращивают что-то для Окааны и её пригородов. Что точно — Андрей не выяснял, тогда это казалось ему неважным. Сейчас же восполнить пробел в знаниях было неоткуда. Но этот вариант виделся единственно верным — на юге его ждала смерть, что на западе и востоке — он не знал. На севере его ждали только лес и горы — известная опасность, с которой он сталкивался не раз и был к ней готов. В таких раздумьях прошёл и этот день, зеркально похожий на предыдущий, за исключением того, что орехов больше не встретилось, а звериных следов и кокосово-еловых деревьев стало значительно больше. Не принес изменений и третий день, и четвертый...

На седьмой день стало заметно, что ландшафт изменился. Ровная земля постепенно стала сменяться затяжными подъемами и спусками. Ручей, несколько раз поменяв направление, исчез, и Андрей стал ориентироваться по солнцу. Погода тоже стала портиться, вначале просто заволакивая небо легкими кучевыми облачками, а потом и затянув его сплошной серой пеленой. Похолодало, по утрам лес стал окутываться густым белым туманом. После обеда начал моросить мелкий осенний дождик. Андрей достал из мешка один кусок обшивки, накинув его на спину и завязав узлом на шее, притянув его к спине и бокам одним из ремней безопасности, завязав его вместо пояса. От дождя это не спасло, но прикрытая спина защищала от переохлаждения — не хватало только схватить простуду или воспаление лёгких. К вечеру сплошная стена леса начала рваться на куски, и в просветах замаячили очертания далёких гор. Не дожидаясь темноты, Андрей выбрал относительно сухое место на небольшом бугорке под раскидистым деревом и, наломав тонких веток, свалился на импровизированную постель. Сон пришёл быстро. Засыпая, Андрей не думал ни о чём, мысленно отметив, что окончание первого этапа намеченного пути прошло достаточно успешно.

* * *

Где-то в императорской резиденции...

— Куда вы меня привезли?

— Не волнуйтесь, танья Камэни, вам никто не причинит вреда...

— Это даже не обсуждается! И я спросила не об этом. Я жду вашего ответа.

— Танья Камэни, вас хотел видеть император.

— Почему мне об этом не сказали сразу?

— Мы не хотели вас волновать. Вы же не собираетесь отказать императору?

— Как раз собираюсь. Сейчас речь идёт о моём здоровье. Мне нельзя двигаться и нельзя прерывать процедуры восстановления. Вы не знали об этом?

— Не переживайте, ничего страшного. Мы ввели вам обезболивающие и успокаивающие препараты, несколько процедур можно пропустить.

— Что? Что вы мне ввели?! Обезболивающие препараты замедляют регенерацию тканей! Немедленно верните меня в клинику! Срочно выводите всю гадость, которую вы в меня ввели, и возобновляйте процедуры. И не забудьте составить подробный отчёт обо всём, что сделали — думаю, со своим местом можете уже попрощаться!

— Но, танья, император приказал...

— Дайте мне прочитать этот приказ! Я хочу его увидеть!

На этот вопрос ответил не склонившийся над девушкой врач, а тихо подошедший стройный высокий мужчина в элегантном светло-сером костюме:

— Уважаемая танья Айлинэри, это был не приказ, а просьба, которую некоторые особо ретивые исполнители неправильно поняли. Но раз уж вы всё равно здесь...

— А вы вообще кто такой?

— Я тот самый император, уважаемая танья.

— И зачем же я понадобилась владыке? Извините, поклониться согласно этикету не могу. Я даже встать сейчас не в состоянии.

— Не надо поклонов, мы не на официальном приёме. Я просто хотел с вами поговорить.

— А этот разговор нельзя было отложить? Сейчас я несколько не в форме, кстати, по вине ваших людей.

— Именно об этом я и хотел поговорить. Мои люди несколько грубо обошлись с вами...

— Вы считаете убийство моего ребёнка всего лишь несколько грубым отношением?

— Они очень торопились и считали, что поставленная цель оправдывает их действия. Ведь они действовали по моему приказу.

— То есть вы официально признаёте, что убийство было совершено по вашему приказу?

— Вы неправильно поняли. Я приказал им решить проблему в максимально короткие сроки, используя для этого любые доступные им средства. Ни нарушать закон, ни убивать я не приказывал, но ввиду жесткого ограничения во времени исполнители несколько перестарались.

— И они за это ответят по закону.

— Я хотел бы попросить вас об одолжении — считайте это моей личной просьбой. Я понимаю, что нарушен закон, но эти люди мне нужны.

— Вы просите меня нарушить закон?

— Нет, если вы отзовёте своё заявление, то закон нарушен не будет. Будет проведено внутреннее служебное расследование, виновных накажут, но они продолжат работать на благо империи.

— Мой император, не стоит словами о благе империи пытаться укрыть от справедливого наказания убийц. Ваши люди уже пытались меня купить, но никакие подачки не перекроют чувств матери, потерявшей ребенка.

— А убийство виновных — покроет?

— Не убийство, а казнь по решению суда. Это совершенно другое дело. Чувство морального удовлетворения и выполненного долга от того, что убийцы понесли заслуженное наказание бальзамом прольётся на моё сердце и уменьшит горечь потери.

— Танья Айлинэри, я понимаю ваши чувства...

— Нет, не понимаете. Если бы понимали — не просили бы меня помиловать убийц.

— И как же мне доказать, что я понимаю вас?

— Доказать? Чтобы вы почувствовали то же, что и я? Да не вопрос! Если не ошибаюсь — у вас есть дочь. Она ещё девочка, ей, кажется, около одиннадцати? Она такая же невинная, как и мой неродившийся ребёнок. Казните её! Когда она умрёт у вас на глазах — вы испытаете то же, что и я. На роль палачей у вас уже есть люди, которые и исполнят приговор — опыт убийства детей они уже получили. Если и после этого вы попросите помиловать ваших убийц — клянусь всеми богами, что я сделаю это.

— Танья Камэни, вы забываетесь! Призыв к убийству императорской семьи — это государственная измена!

— Ни в коем случае, мой император. Нет никакого призыва. Вы, и только вы распоряжаетесь своей жизнью и жизнью своей семьи.

— Хорошо, что вы это понимаете. Давайте забудем этот момент и вернёмся к моей просьбе. Так что вам нужно для того, чтобы вы отозвали своё заявление?

— Осознание вами того, что сделали мне ваши люди. Как только я буду уверена, что вы на себе ощутили то же, что и я — мы вернёмся к этому вопросу.

— То есть вы предлагаете мне убить собственную дочь?

— Я вам этого не предлагаю. Это вы решайте сами.

— То есть пока моя дочь жива — заявление вы не отзовёте.

— Нет, я не хочу ни смерти вашей дочери, ни чьей-либо ещё, за исключением убийц моего ребёнка. Я просто хотела вам объяснить, что с подобной просьбой к матери может подойти лишь человек, переживший смерть собственных детей и простивший их убийц. Вы смерть своих детей не видели и понять меня не сможете. Значит, просьбу вашу я не приму и исполнять не буду. Убийцы понесут заслуженное наказание. Прошу вас, мой император, обратить внимание, что наказывать их буду не я, а суд. Не я их буду судить, а судьи, смею надеяться, что честные и неподкупные. Согласно закону, перед которым все равны.

— Я могу изменить закон.

— Закон обратной силы не имеет. Моё заявление подано раньше.

— Я имею право помилования.

— Имеете. Объявите на всю галактику, что император помиловал убийц, которым грозила смертная казнь, потому что они выполняют важную для империи работу. Создайте прецедент. Пусть во всей империи знают, что для тех, кто работает на императора, закон не писан. Им сойдёт с рук что угодно, даже убийство.

— Вы не оставляете мне выхода...

— Выход есть всегда, мой император.

— Что вы хотите?

— Я хочу справедливого суда. Исполнения закона, и ничего более.

— Я неправильно выразился. Чем я могу купить жизни своих подданных? За исключением убийства собственной семьи, разумеется, империя может на многое пойти не только для вас, но и для всего вашего клана. Земельные владения, уменьшение налогов, прямые государственные инвестиции в курируемые кланом проекты. От вашего решения будет зависеть благосостояние, а, возможно, и жизнь тысяч, десятков тысяч ваших соклановцев. Это предложение я сегодня же передам матриарху вашего клана. Только отзовите заявление.

— Если я отзову заявление, через пять нун вы издадите закон, освобождающий ваших людей от ответственности. Повторная подача заявления будет бессмысленной.

— Я ведь могу решить этот вопрос не с вами, а с вашим матриархом — вряд ли вы осмелитесь ослушаться её приказа!

— Вы правы. Слово матриарха для меня — закон. Возможно, у вас даже получится заинтересовать матриарха так сильно, чтобы она приказала мне не только простить убийство моего ребёнка, но и отдать собственную жизнь. Возможно, повторюсь — возможно, у вас даже что-то получится... Я знаю — империя может предложить клану настолько ошеломляющие преференции, что на их фоне перед матриархом померкнет убийство одного из членов собственного клана. У императора множество рычагов влияния на клан — налоги, территории, государственные заказы и инвестиции. Не знаю, что ещё вы решите предложить... Возможно, льготные или беспроцентные кредиты, монополию в отдельных секторах экономики... Дерзайте, возможно, вам и удастся купить стальную госпожу, в чём я лично сильно сомневаюсь. Но если вам даже удастся договориться — окончательное решение по согласованию ваших предложений наравне с матриархом всё равно буду принимать я, так что оставьте в документах место и для моей подписи...

— А вы не слишком ли многого хотите?

— Я хочу одного — наказать убийц. Как вы правильно заметили — повлиять на моё решение может только матриарх. Меня купить вы не сможете, а вот её — вполне. Но, как вы мыслите категориями империи, так и матриарх мыслит категориями клана. Фактически она правит десятками миллионов соклановцев, оперируя величинами государственных масштабов. В вашей власти сделать такое предложение, что клан пожертвует собственной честью, оставив без законного отмщения убийц на службе государства. Однако простить убийство кланового для главы клана — потерять лицо. Во сколько вы оцените потерю лица клана Камэни, одного из старейших и, думаю, богатейших кланов империи? Рекомендую не продешевить, мой император. Матриарх рассмотрит ваши предложения всего один раз. Второй раз, даже если вы принесёте в дар половину империи, она ваше предложение рассматривать не будет. Матриархи не торгуются — они или принимают предложение, или отклоняют его. Впрочем, искренне желаю вам не договориться — больше всего на свете я желаю лично убедиться в смерти своих палачей...

— Я вас услышал, танья Айлинэри. Спасибо за согласие выслушать меня. Сейчас вас доставят обратно в больницу. До свидания.

— Прощайте, мой император... Да, и можете заодно трудоустроить у себя доставивших меня врачей — думаю, с завтрашнего ло они уже будут безработными...

Глава 5

Вторая неделя похода ознаменовалась для Андрея сменой обстановки. Во-первых, сплошной лес закончился — начались предгорья, в которых заросшие лесом холмы сменялись заросшими густой травой проплёшинами, с которых отчётливо были видны заснеженные вершины на севере. Во-вторых, сначала незаметный, подъём уровня земли значительно увеличился, и стало заметно, что воздух стал более разрежённым. Ровные участки встречались всё реже и реже, сменившись пусть и незначительным, но подъемом в гору. В-третьих, осень полностью вступила в свои права, отметившись постоянной хмарью, перемежаемой мелким моросящим дождём. Ночи стали ещё холоднее, по утрам на траве выпадала не роса, а иней. Андрей торопился, чтобы до зимы успеть перевалить через горы и спуститься к жилью. Он исхудал, последние капли жира, которого и так было немного, были сожжены изнурительной ходьбой. Теперь, проснувшись и наскоро собравшись, он быстрым шагом шёл к горному хребту. При быстрой ходьбе изо рта и от промокшей спины шел пар, однако высохнуть ни одежде, ни закрывающей спину накидке, сделанной из содранной с кресла обшивки, было не суждено — регулярно наползающий с гор туман, сменяющийся мелким дождём, держал одежду стабильно сырой.

Кедрово-кокосовые деревья закончились, орехи исчезли ещё раньше, и чувство голода нашло своё постоянное место обитания в бурчащем животе. Воды пока хватало — близость гор отражалась на окрестном ландшафте обилием мелких ручейков, тонкими струйками бегущих по дну практически каждой впадины, достаточно было просто спуститься с холма. На ровных пространствах стали чаще попадаться следы крупных животных, иногда вдалеке мелькали стайки мирно пасущихся копытных, похожих на земных косуль. В небе кружили птицы, в траве тоже постоянно что-то шуршало — жизнь била ключом, не собираясь затихать в преддверии зимы.

Ещё несколько дней подъёма в горы — и Андрею стали попадаться натоптанные звериные тропы. Скорость движения сразу увеличилась — веками животные ходили к водопою по кратчайшему и удобному маршруту, расчертив склоны путеводными нитями. Если темп передвижения сохранится — пересечь весь заповедник до зимы становилось реально выполнимой задачей. Голод пока не был серьёзной проблемой, однако ещё два-три дня быстрой ходьбы — и тело начнёт слабеть. У подходящего каменистого оползня Андрей, не тратя время на долгие поиски, подобрал два округлых камня размером с кулак, удобно улёгшихся в ладонях — пора было начинать охотиться, ну или хотя бы попытаться... Своими охотничьими навыками он не обольщался — догнать и убить животное размером с оленя без оружия было нереально, однако мелкие, похожие на сусликов животные тут водились в изобилии. На них охотились хищные птицы, которых Андрей по аналогии с земными начал называть орлами. Тех тоже было великое разнообразие — и по расцветке, от бело-серых до чёрных, и по величине — от небольших птиц размером с земного ястреба, до настоящих монстров с размахом крыльев в несколько метров и весом не менее самого Андрея — более плотная атмосфера Оканы позволяла им не только свободно держаться в воздухе, но и охотиться на пасущихся на горных склонах копытных. Периодически встречающиеся целые и раздробленные кости, иногда в составе почти целого скелета, а иногда разбросанные по значительной территории, со следами зубов и когтей, говорили и о других хищниках, населяющих горы. Однако первые попытки добыть суслика оказались неудачными — то ли Андрею не хватало меткости, то ли суслики были слишком осторожными, но ни один брошенный камень не порадовал охотника добычей.

После первого же выпавшего поутру снега Андрей прекратил подъём в горы, свернув на запад, планируя обойти снежные вершины по дуге. Опыт службы в горах говорил о том, что штурмовать крутые заснеженные склоны без специального альпинистского снаряжения бесполезно, горы нужно обходить. Путь удлинялся, но Андрей был к этому готов. Тем более что ему наконец-то повезло — он научился охотиться на местных сусликов. Достаточно было понаблюдать за ними, заметив, что, будучи спугнутыми, они прячутся в вырытых норах, и, если сидеть тихо, выбираются обратно минут через десять, самое большее — пятнадцать. Многочисленные попытки подбить их камнями успехом не увенчались, а вот примитивная ловушка, сделанная из оторванной и завязанной с одной стороны штанины и нескольких тонких веточек, одетая прямо на норку со спрятавшимся сусликом, уже через десяток минут каталась по каменистой земле, оглашая окрестности испуганным визгом запутавшегося в ней зверька.

Стукнув по катающемуся рукаву камнем, Андрей вытащил из него оглушенного суслика и, приложив его камнем по голове, съел, предварительно выпив кровь из прокушенной шеи и отделив на ходу зубами мясо от шкуры. Желудок к вечеру отомстил за незнакомое сырое мясо диким расстройством, но к тому времени Андрей успел подкрепиться ещё двумя сусликами. Скорость передвижения упала — необходимо было отвлекаться на охоту, зато улучшилось настроение и уверенность в завтрашнем дне. Рёбра уже почти зажили и не доставляли столько неудобств, как в начале пути. Жизнь налаживалась, и Андрей снова с оптимизмом стал смотреть в будущее, планируя свои действия после того, как он доберется до людей...

* * *

— Здравствуй, внучка, как поживаешь? — нежный и одновременно глубокий бархатистый голос невысокой, стройной, красивой, молодо выглядевшей женщины, главы клана Камэни, обволакивал, проникая, казалось, прямо в душу. Такому голосу хотелось подчиняться без оглядки, тем более что сила голоса подкреплялась красотой женщины и прозвищем 'стальная госпожа', по слухам — вполне заслуженным, ибо дама правила кланом справедливо, но сурово и жёстко, некоторые вообще считали, что жестоко. Назвав Айлинэри внучкой, матриарх показала степень своей расположенности — на самом деле внуки матриарха уже давно вырастили собственных внуков, а те — своих.

— Спасибо, госпожа, мне уже лучше.

— Называй меня бабушкой, мне так будет приятнее.

— Хорошо... Бабушка...

— Да, внученька, заварила ты кашу... И как теперь её расхлёбывать? Ты знаешь, что ко мне приходил император?

— Да, знаю... бабушка.

— И ты знаешь, что он мне, как главе клана, предложил?

— Нет, не знаю, но надеюсь, что предложение было более чем щедрое, раз вы, бабушка, сейчас здесь. Хотя я надеялась, что вы откажетесь.

— Ох, до чего же вы, молодёжь, пошли догадливые. Ты представляешь, как ты меня подставила?

— Представляю.

— Да ничего ты не представляешь! Почему ты не могла решить свои проблемы с императором напрямую, а заставила его идти на поклон ко мне? Ты понимаешь, что отказать ему — это отказать самому императору, а принять его предложение — это продать члена собственного клана? Человек, за которого просил император — сейчас очень нужная, ключевая фигура в оканийской политике, и, самое главное — он человек императора и действовал по его приказу. Если сейчас я откажу императору, клан станет изгоем, император не простит мне потери своего человека, он найдёт повод, как отомстить. А если соглашусь, то рано или поздно клану настанет конец — вся империя узнает, что клан Камэни торгует собственными людьми, нужно только назвать правильную цену. Ты заставила меня выбирать между бесчестным и невозможным.

— И что же вы выбрали?

— Я обещала императору подумать.

— И для этого вы пришли ко мне?

— Да. Ты заварила эту кашу, тебе и расхлёбывать.

— Вы боитесь ответственности?

— Да что ты знаешь об ответственности, девчонка! Я руковожу кланом более эона, и ни разу, ни разу за всё время я не продала ни одного члена клана! Ни за какие деньги! Клан всегда стоял за каждым своим бойцом. Никто, ни случайный прохожий, ни сам император не могли безнаказанно обидеть или убить Камэни! Мы мстили за каждого, невзирая на потери!

— И что же вы хотите от меня!

— Ответственность за принятие решения ты должна взять на себя. Отзови своё заявление!

— Скажите, хотя бы, что вам предложил император...

— Ох, внученька, лучше бы тебе этого не знать. Не зная — не впадёшь в грех искушения...

— Что, так много?

— Нет, не много... Безумно много! За половину, даже за четверть предложенного я продала бы свою душу рурху! Я лично зарезала бы не только тебя, но и половину клана, ибо оставшаяся половина всё равно останется вдвое могущественнее. Поэтому и не могу самостоятельно принять решение... Пойми меня... С того момента, как я приму его, а я знаю, какое решение приму, я возненавижу себя. А это хуже, чем смерть. Внучка, прошу, не оставляй на моих плечах эту ношу. Она не для меня... Прости...

— Хорошо... бабушка... Передайте императору, что решение будете принимать не вы, а я. Изучив предварительно его предложения клану. Я снимаю с вас эту ответственность, госпожа матриарх...

— Спасибо, внученька...

Днём позже...

— Танья Айлинэри, ваша матриарх передала мне, что решение будете принимать вы.

— Да, мой император. Я, как и матриарх, изучила ваши предложения клану Камэни, — Айлинэри протянула императору исписанный мелким убористым почерком листок.

— И что вы решили?

— После разговора с матриархом я решила, что она не может ни принять, ни отклонить ваше предложение. По политическим мотивам, разумеется. Честь клана дороже жизни. Как человек, у которого ваши люди убили ребёнка, я тоже не могу принять вашего предложения... Однако я также являюсь членом клана и не имею права ставить свои интересы выше клановых. Моё решение таково: если вы, ничего не прося взамен, в качестве жеста доброй воли, исходя из уважения к возрасту и мудрости матриарха клана Камэни преподнесёте в дар матриарху и, соответственно, клану Камэни всё, что здесь написано, я, восхищённая столь щедрым даром, сниму все свои претензии и дарю вам не только жизнь своего убитого ребёнка, но и собственную жизнь. Готова подписаться под каждым своим словом...

— Ваша жизнь мне не нужна...

— Как скажете, мой император.

— Но я принимаю ваше предложение. Да будет так. Теперь прощайте.

— Подождите!

— Что-то ещё?

— Мой император, не как представитель клана, а как человек, как учёный прошу — не трогайте Дэрия. Возможно, он — будущее империи.

— Я должен вас огорчить. Преследуя Дэрия, правительственные войска подбили его флаер, а его самого — ранили. В обломках флаера обнаружена его кровь. Дэрий скрылся в лесу на окраинах заповедника, но одному в диком лесу без одежды, еды и оружия, да ещё и раненому — шансы остаться в живых ничтожны. Пригороды Када, Шарой и Рины, а также Окааны до сих патрулируются войсками. Им запрещено стрелять и дано указание при появлении искомого объекта вступать в переговоры, но из леса до сих пор никто так и не вышел. Прошло уже много времени. Сколько может прожить одинокий человек в лесу, без еды, воды и одежды?

— Простите, мой император, надежда умирает последней.

— Мне жаль, танья Айлинэри. Выздоравливайте. И прощайте.

* * *

Под холодным полуденным осенним солнцем, неохотно прогревающим застывший за ночь морозный сухой воздух, Андрей бодро шагал по натоптанной зверьём петляющей по склону небольшого ущелья узкой горной тропе. Большая часть пути уже была пройдена, до людского жилья осталась максимум неделя пути, если позволит рельеф и погода. Настроение уверенно ползло вверх, в противоположность тропинке, змеёй уползающей вниз. Обходя несколько стекающих неподвижными каменистыми водопадами протяжённых осыпей, ему всё же пришлось немного углубиться в горы. Он перевалил через невысокий горный хребет и сейчас спускался в долину, образованную двумя пологими, заросшими лесом, и одной крутой, с крутыми каменистыми неприступными склонами горами. В одной руке у него была длинная тонкая ошкуренная палка, используемая как посох, в другой — небольшой камень. На поясе болтались две тушки сусликов, проткнутые насквозь небольшой веточкой, скрученной в кольцо и привязанной к поясу косичкой, сплетённой из засохшей травы. Настроение у Андрея было бодрое, чему немало способствовало пробивающееся через низкие осенние облака холодное солнце. Тепла оно практически не давало, но покрытые солнечными пятнами горы с зацепившимися за них клочьями облаков выглядели очень живописно. Похолодало, морозный воздух изгнал находящуюся в нём влагу, и видимость резко увеличилась — можно было различить небольшое стадо горных баранов, пасущихся на склоне соседней горы. Возможно, одним стадом долина не ограничилась — густое разнотравье, разбавленное отдельными группками кривых деревьев по склонам и небольшой рощицей вдоль пробегавшего по дну ущелья горного потока, способно было прокормить множество травоядных. Странно, что Андрей за несколько недель путешествия так и не встретил ни одного крупного хищника...

Странности, как известно, могут заканчиваться в любое время, переходя в неприятности. Именно эта мысль промелькнула в голове у Андрея, стоило ему заметить на каменном уступе, языком нависшем над звериной тропой, неподвижную кошачью морду.

'Не может быть! Настоящий барс!' — молнией пронеслось в голове Андрея...

Но нет, конечно же, это был не барс, хотя спутать было несложно — за исключением размеров, зверь действительно был безумно похож на земного барса. Несомненно принадлежа породе кошачьих, он имел мощное вытянутое тело с короткими толстыми лапами, оканчивающимися мохнатыми подушечками с явно выпирающими когтями, приплюснутой кошачьей головой с агрессивно прижатыми к затылку треугольными ушами, заканчивающимися очаровательными кисточками, розовато-белым носом в окружении пушистых длинных вибрисс, громадными круглыми зелеными глазами и полуоскаленной пастью с желтоватыми огромными клыками. Зверь замер в неподвижном напряжении, и только вибриссы на носу дрожали от возбуждения. Если бы не ослепительно белоснежная густая шерсть и длинный пушистый хвост, не уступающий по длине и пушистости земному барсу, более всего кошак был бы похож на амурского тигра. И не только строением тела, но и, похоже, весом, ибо Андрей, определяя размеры зверя, неправильно определил расстояние — зверь оказался от Андрея несколько дальше, чем это показалось с самого начала. В горах расстояния обманчивы, зверь затаился значительно выше тропы, и то, что поначалу можно было принять за барса, на поверку оказалось настоящим монстром весом никак не меньше полутонны, а возможно, и значительно больше.

Расстояние, как показали последующие события, было выбрано хищником не случайно — звериная тропа, по которой Андрей решил перейти ущелье, была давно облюбована им в качестве засады на обитающее в этом ущелье небольшое стадо горных баранов — данхоев. Сейчас этим самым бараном в зеленых глазах кошака являлся Андрей. И Андрей это отлично понимал, замерев на тропе и глядя в зверю в глаза. Любое движение — и зверь бросится на добычу, сейчас его сдерживал только ответный взгляд, несвойственный дичи, непонятный, и потому будивший осторожность...

Тягуче тянулись секунды, напряжение ощутимо нарастало, казалось, даже сам мир замер в ожидании. Зверь не привык отступать, тем более что мало было в горах хищников, способных если не напугать, то хотя бы составить ему конкуренцию, с человеком он никогда не сталкивался, замершее внизу на тропе существо воспринимал исключительно как добычу, и, если бы не направленный навстречу прямой взгляд, уже бросился бы вниз, к ароматному теплому мясу. Чувство голода туманило мозг зверя красной яростной пеленой, сметая остатки осторожности, задние лапы напряглись, по телу волной прокатилась легкая, почти незаметная дрожь, чтобы через долю мгновения взорваться бросившимся на добычу распрямившимся, как пружина, гибким белоснежным телом.

Как в замедленной съемке видел Андрей распластавшуюся в полете белую смерть, протянувшую к нему перевитые мускулами мощные передние лапы с выпущенными когтями, способными пропороть нежное человеческое тело насквозь и разорвать его на несколько маленьких Андреев, густую шерсть, покрывающую грудную клетку между передних лап и сбившуюся вбок под напором встречного воздуха, запутавшуюся в ней сухую травинку, широко открытую пасть с клыками, готовыми ещё в полете вцепиться в добычу, и маленькую область, между лапами и пастью, почти точку, где у зверя должна быть шея... Вот в эту точку Андрей и ударил, с криком, вложив в удар все свои силы. Левое колено Андрея пошло вверх, утягивая за собой стопу, чтобы сразу же выстрелить пяткой вперед-вверх с разворота. Левая рука с раскрытой ладонью автоматически пошла от груди вверх и влево, отводя правую лапу зверя, правая рука, отбросившая бесполезную палку, прижатая сжатым кулаком к правому боку, готовилась нанести добивающий удар в голову, правая нога, слегка полусогнутая, напряглась, с доворотом бёдер усиливая удар ногой. Классический йоко-гери-кекоми... Всё было сделано идеально, до мгновения выверено и классически точно. Таким ударом можно разбить кирпич или проломить толстую сосновую доску. Вот только противник оказался слишком велик для Андрея — это стало понятно, как только его пятка с хрустом, утонув в белоснежной пушистой шерсти, вошла в соприкосновение с шейными позвонками кота. Ощущение было такое, как будто он попытался пробить ногой сквозь подушку несущийся на него танк. Острая боль пронзила сначала пятку, потом поясницу, и, прострелив мышцы опорной ноги, сбросила его спиной вперед с тропы на камни, вниз. Точнее, сбросила не боль, а свалившееся на него тело. Отведенная левой рукой лапа взметнула кучу щебня рядом с головой. Второй лапе повезло больше — правая рука Андрея со сжатым кулаком так и осталась прижатой к телу, ни времени, ни сил провести ей удар уже не было, и когти зверя пропороли три глубоких борозды прямо по лицу, уйдя в камни с другой стороны его головы. Андрей оказался придавлен к камням свалившейся на него тушей, выбившей из легких последние остатки воздуха. Сначала правый бок, а потом спина и затылок ударились обо что-то твердое, затем — грохот покатившихся камней, вспышка перед глазами — и темнота...

Сознание возвращалось медленно, сначала появилась боль, потом среди боли начали прорезаться звуки. Болело всё, и эта постоянная тупая ноющая боль не давала прийти в голову ни одной мысли, за исключением страстного желания, чтобы это мучение наконец закончилось. В такие мгновения понимаешь тех, кто говорит, что лучше бы умер... Через некоторое время Андрей решился открыть глаза. Открылся только один, левый, показав бездонное синее небо в редких барашках облаков. Солнце стояло там же — похоже, времени после падения прошло совсем немного. Из подсознания лениво всплыло воспоминание, что правому глазу досталось от когтей зверя. Это подтверждалось тупой саднящей болью на лбу и щеке. Потерять глаз было бы обидно, причем смертельно. Хотя какой смысл сожалеть о глазе, если вопрос вообще стоит о жизни. То, что Андрей ещё не умер, не говорило ни о чем. Всё, как говорится, ещё впереди. Мысль о том, что вот так и закончится его жизненный путь, радости не добавляла. Страх холодным липким потом прошелся по спине, выморозил грудь, задержался в легких... Или это не страх, а адреналин? Андрей пошевелил сначала одной рукой, потом другой. Больно, но терпимо. Похоже, переломов нет. Шевеление ногами показало, что целы не только ноги, но и позвоночник. Не зажившим до конца рёбрам опять досталось — теперь, похоже, уже не обошлось без перелома. Поворот головы вызвал тошноту и головокружение, похоже, без сотрясения мозга не обошлось. Зато взгляд зацепился за горный склон и проходящую по нему тропу. Осыпь скатившихся камней, протянувшаяся от тропы до места его вынужденного отдыха, дорисовала картину случившегося, которую Андрей, крепко приложившись затылком к камню при падении, уже не помнил. Кот все же сбросил Андрея с тропы, и дальше они продолжили движение вместе, скатываясь в ущелье. Падение Андрея остановило чахлое деревце, скорее даже не деревце, а большой куст, упорно вгрызающийся корнями в каменистую осыпь. Вот и поломанная ветка с несколькими желто-зелеными полуувядшими листочками качается перед носом... А где же кошак? Вялая мысль увидеть своего обидчика заставила Андрея встать. Получилось это не с первой попытки. Далеко не с первой... Первые несколько попыток закончились очередной потерей сознания. Появившаяся вначале радужная мысль, что всё оказалось не так страшно, как могло бы быть, рассеялась, не выдержав испытания реальностью. Удар о камни при падении на него зверя с последующим кувырканием вниз по склону не прошли бесследно. И многочисленные ушибы и гематомы, а также разодранная щека были самыми безобидными. Его опасения подтвердились — несколько ребер были однозначно сломаны, левая нога, вплотную повстречавшаяся с котом, ныла, плохо сгибалась, и отдавала резкой простреливающей болью. Похоже, как минимум были повреждены связки. К тому же нога опухла, что могло указывать и на закрытый перелом. А вот это уже скверно... Одноногому человеку в горах верная смерть.

Поднявшись и пошатываясь, стараясь не опираться на поврежденную ногу, Андрей огляделся. Хищник обнаружился неподалеку, ниже по склону. Груда белого меха, вымазанная кровавыми разводами, не шевелилась. Неестественно откинутая голова, полуоткрытая пасть с высунутым языком, застрявшим между окровавленных клыков, говорили о том, что коту повезло меньше. Хотя как сказать... С такими повреждениями без посторонней помощи Андрей может скоро разделить судьбу своего противника... Эх, как не повезло-то... И надо же напороться на хищника именно в момент его охоты! Горы кишат дичью, нетронутая экосистема заповедника изобиловала разнообразием рациона, и то, что выбор пал именно на Андрея, было случайностью, исчезающее малой вероятностью.

Кряхтя и неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, Андрей доковылял до меховой туши. Вблизи кот выглядел ещё огромней. Достав обломок лопатки турбины, Андрей острой гранью начал аккуратно снимать шкуру — возможно, она спасет ему жизнь. Работать было неудобно — планируя сделать из обломка металла нож, Андрей хотел стесать часть металла об камень, обмотав импровизированную ручку обрывком тряпки, но сделать этого не успел. Проведя по шее легкий надрез, он оттянул край шкуры и стал потихоньку отделять её от мяса и жил. Проверил и место своего удара, ощутив чувство гордости за сенсея, палкой вдолбившего в него науку — четко поставленный и исполненный идеально правильно удар был настолько силен, что выбил один из шейных позвонков зверя, сместив его назад и повредив спинной мозг. Зверь умер практически мгновенно, достав когтями лицо обидчика уже в агонии.

С шеи процесс снятия шкуры перешел на бок и живот, и вот тут Андрей понял причину агрессии зверя. Это был не кот, а кошка — протянувшиеся по животу соски ещё сочились молоком. Значит, где-то рядом выводок, и матери нужно было его кормить. Материнский инстинкт, обязывающий накормить детей, перевесил голос рассудка, заставив броситься на незнакомую дичь. Что ж, это был её выбор. А сейчас Андрей понял, что это его дополнительный шанс выжить, ведь охотиться в ближайшие пару дней он точно не сможет. Пусть небольшой, но шанс. Отложив в сторону нож, он, превозмогая боль, лег рядом с телом кошки, прижавшись к соскам губами, и стал пить тягучую сладковатую жидкость, превозмогая тошноту. Голова кружилась, желудок отказывался принимать даже то, от чего зависела его жизнь, однако Андрей давился и пил, переползая от одного соска к другому... Каждый глоток отзывался болью в затылке и залитом слипшейся кровью глазу. Может, если глаз болит, то он цел? Андрей боялся думать и о пострадавшем глазе, и о дальнейших своих действиях, сосредоточившись только на процессе насыщения, не замечая ни попавших на лицо молочных капель, ни вымазанных в молоке груди и руках... На каком соске его сознание плавно отправилось в небытие, он не заметил...

Проснулся Андрей от мокрой тряпки, промывающей его шрамы на лице. Тряпка, похоже, была пропитана чем-то обезболивающим и анестезирующим, так как тянущая боль, раздиравшая лицо, ушла, оставив легкое пощипывание. По щеке, губам и подбородку расползалось онемение. Чесался поврежденный глаз. Может, его нашли и он в медцентре? Тогда почему так болит спина? Он явно лежит не на кровати, а на камнях. Медленно открыв глаз, Андрей уставился в два горящих зеленым огнём круга, висящих прямо перед его носом. Испуганно дернувшись, Андрей застонал от пронзившей позвоночник боли и распахнул второй глаз. То, что второй глаз оказался целым, до Андрея дошло не сразу — он смотрел в глаза вчерашнего кошмара, оказавшегося живее всех живых. Белая голова, заслонившая половину ночного, усыпанного яркими звездами с полукружием луны неба, широко открытые зеленые глаза, пасть, медленно открывающаяся, блеснувшие в ночном полумраке желто-белым громадные клыки, и язык... лизнувший его в нос... Чувство облегчения чуть не отправило Андрея в очередное беспамятство — то, что в первую секунду показалось взрослым хищником, оказалось маленьким молочным котенком... Хотя по сравнению с чем маленьким... По весу котенок явно превосходил Андрея, так что не мудрено было испугаться, увидев кошачью морду прямо перед своим носом. Котенок жалобно пискнул, и опять лизнул Андрея в нос. Что же ты хочешь от меня, мелочь пузатая? Мамка не покормила? Блин, так ты же голодный! А я съел твоё молоко! От меня пахнет молоком!!!

Андрей почесал котенка сначала под подбородком, потом за ухом. Зеленые прожекторы глаз потухли, прикрытые веками с густыми пушистыми ресничками, котенок перевернулся на спину, поджав лапки, из горла начало раздаваться глухое утробное урчанье. Пушистый хвостик от блаженства подрыгивал... Выражение кошачьей мордочки было настолько умильным, что Андрей улыбнулся. Урчанье стало громче. Почесывая кошачье пузико и слушая утробное урчание, Андрей бездумно переводил взгляд с котенка на тело матери с залитой кровью полуотрезанной шкурой, в бледном свете луны выделявшейся белым пятном на черном каменистом склоне, и пытался поймать за хвост хоть одну мысль... Безуспешно — урчание разгоняло последние проблески сознания и плавно погружало в дрему... Сознание постепенно отключалось...

Сознание вернулось рывком, как только носа опять коснулось что-то мокрое и шершавое. Открыв глаза, Андрей увидел рядом белую тушу убитого им зверя, залитую ярким дневным солнцем, свою руку, лежащую на шее котенка, его желтые глаза, при свете дня выглядевшие вовсе не страшно, а по-детски умильно, полуоткрытую пасть с клыками, по размерам превосходившими человеческие пальцы, и красно-розовый язык, явно намеревавшийся опять лизнуть его по носу. Пришел день, и вместе с ним вернулись все проблемы. Вернее одна проблема — выжить. Котёнок явно признал его своей мамой, вон как ластится... Похоже, виновато выпитое молоко, а может, запах настоящей матери — сбрасывая его с тропы, кошка неплохо проехалась по нему своим брюхом, что-то от её желез должно было втереться в кожу и одежду Андрея. Через несколько дней запах выветрится, тогда, возможно, котенок и отстанет. Но эти дни ещё надо прожить...

Итак, планы в очередной раз поменялись. Первоначально Андрей хотел незамеченным пройти через заповедник и затеряться на северных фермах. В преддверии зимы там наверняка недостаток в рабочей силе, любой, даже низкоквалифицированной. Там, где предгорья заповедника плавно переходили в холмы, плодородная почва давала по два урожая в год, вот только технику на крутые склоны запустить было нельзя, приходилось обрабатывать землю и собирать урожай вручную. Впрочем, и ценилась продукция высоко. Всю эту информацию когда-то Андрей почерпнул в памяти искина, изучая историю и экономику Оканы, как и множество других на первый взгляд бесполезных сведений. К бесполезным сведениям он относил и то, что практически в середине заповедника была научно-исследовательская база с пусть малочисленным, но, если верить справочной информации, постоянным персоналом. Как оказалось, сейчас эти знания пригодились. До людского жилья на северных границах заповедника с полученными травмами дойти было проблематично, а точнее — практически нереально. Зима уже вплотную подошла к границам предгорий, утром на камнях и траве лежал иней. В любую минуту небо могло затянуться тучами и пойти снег. В снегу на сусликов не поохотишься, они забьются в свои норы до весны и их не выгонят оттуда никакие силы. База была ближайшим человеческим жильём, где ему теоретически могли оказать помощь, находясь практически вдвое ближе к нему. Правда, по его прикидкам, базу он уже прошёл, обогнув по широкой дуге. Тем же темпом, что и последнюю неделю, до базы идти примерно четыре-пять дней, раза в два меньше, чем до ферм, но со сломанными рёбрами и больной ногой — неизвестно, дойдёт ли он вообще, но даже если дойдёт — неизвестно сколько времени на это потребуется. Плюс ко времени на дорогу надо добавить минимум два-три дня на отдых и охоту, иначе он просто никуда не дойдёт. К тому же до базы необходимо было дойти непременно до зимы, тогда, с учётом того, что прочитанная на звездолёте информация не устарела и хотя бы в основном соответствует действительности, был неплохой шанс спастись. Обжитые уютные фермы в изменившихся планах Андрея перешли в категорию недостижимой мечты...

Тяжело поднявшись, Андрей попробовал сделать несколько шагов. Терпимо. Вчерашняя боль, разрывающая на части всё тело, не ушла, но стала слабее, не туманила разум, позволяя думать не только о том, как поднять ногу без того, чтобы потерять сознание. Подобрав свою валявшуюся невдалеке палку, Андрей медленно доковылял до ручья и жадно напился. Холодная вода сразу заломила зубы, обожгла горло и прояснила сознание. Некстати в бок ткнулась кошачья голова — котёнок обнюхивал висящие на поясе тушки сусликов, чудом не свалившиеся при падении. Он явно хотел есть, и раз по запаху определил дичь — значит, мать уже начала помимо молока прикармливать его мясом. Котёнок ещё раз ткнулся носом в тушки и жалобно заскулил.

— Ты голодный, кроха? — спросил у него Андрей, — и что же мне с тобой делать?

Кот жалобно посмотрел ему в глаза, как бы говоря — 'Что делать? Кормить! Ты же теперь моя мама!'.

— Эх, бедолага, — ответил на выразительный взгляд Андрей, — кто бы меня покормил... Сдохнем мы с тобой оба от голода... Ну или оба выживем... Ладно, буду твоей мамой. Сейчас займёмся процессом кормления...

И Андрей, сорвав с пояса одну тушку, разрезал её лопаткой вдоль по брюшку, разорвал руками на две половинки, оторвал зубами от задней лапки кусок нежного сочного мяса, немного пожевал его, вытащил изо рта, положил на ладонь и поднёс раскрытую ладонь с полупережёванным кусочком мяса к кошачьему носу. Кошак осторожно понюхал ладонь, слизнул языком мясо, и опять уставился на Андрея большими зелеными немигающими глазами.

— Понравилось, да? Котик любит мясо? — Андрей ласково приговаривал, продолжая рвать зубами суслика, отрывая мясо от костей и скармливая его кошаку.

Когда суслик был съеден, Андрей точно так же разделал и вторую тушку, правда, её они прикончили вдвоём — Андрею тоже надо было восстановить силы. Перекусив, Андрей доплёлся до туши убитой кошки и устало привалился к её животу. Котёнок улёгся рядом, положив на Андрея лапу и хвост, и под холодным осенним солнцем они задремали, прижавшись друг к другу.

Проснулся Андрей только под вечер от сосущего чувства голода в животе. Котёнок спал, прижавшись животом к нему, но, почувствовав, что человек проснулся, тоже потянулся, издав тонкий мяв, и открыл глаза.

— Пушистик, есть хочешь? — спросил у котёнка Андрей.

— Ня! — зверь явно подтверждал, что хочет.

— А нету ничего!

— Ня! — огорчённо ответил зверь.

— Ну что ты всё ня, да ня... Рычать можешь? Скажи рррррр...

— Няяя!

— Буду звать тебя няшкой!

— Ня... — огорчённо ответил кот.

— Не нравится... Ну хочешь буду звать тебя Барсиком? До барса, как твоя мама, тебе ещё далеко...

— Ня! — радостный ответ.

— Хотя какой ты Барсик, если 'р' не выговариваешь? Будешь Басиком! Барсом станешь, когда подрастёшь...

— Ня... — обречённо согласился непризнанный барс.

— Так вот, Басик, сейчас я оденусь, чтобы не околеть в этих горах, как последняя паршивая овца, и мы пойдём с тобой искать еду. Вернее, оденусь я сейчас, а еду мы будем искать уже завтра — сейчас вся еда в норы забилась и спать улеглась до утра. Хорошо?

— Ня... — неохотно признал правильность данного решения кот.

Поговорив с котом — всё лучше, чем разговаривать сам с собой — Андрей продолжил заброшенное накануне дело — срезание с остывшей кошачьей туши шкуры. Дело продвигалось медленно, удалось срезать с бока неровный квадрат чуть менее двух метров шириной, как наступила ночь. Уже в темноте Андрей, сопровождаемый путающимся под ногами котёнком, доковылял до ручья, на ощупь, в призрачном свете звёзд, промыв шкуру в ледяной воде. Свернув её в рулон и едва дотащив свёрток до погибшей кошки, Андрей аккуратно развернул шкуру на камнях, для перестраховки привалив ей по краям валунами, чтобы случайно не унесло ветром, понимая, что унести её может только ураган. С чувством выполненного долга, устроившись у неосвежёванного клочка кошачьей туши, Андрей подгрёб под себя не сопротивляющегося Басика и уснул...

— Бася, подъём!!

От громкого крика кошак подпрыгнул, с жалобным мявом опустившись сразу на четыре лапы и ошарашено оглядываясь по сторонам.

— Хватит спать, лежебока! Пошли еду искать!

— Ня! — полностью согласился с Андреем кот.

Стояло позднее утро, солнце поднялось достаточно высоко, чтобы растопить почти весь ночной иней. Андрей смотал слегка подсохшую шкуру, упаковав её в рюкзак, приготовил камень и ловчий рукав под сусликов, подобрал свою палку, ещё раз сориентировался по солнцу, выстраивая в голове карту и намечая примерный маршрут, и не спеша двинулся в путь, внимательно осматриваясь по сторонам. Возможно удача, а возможно хороший солнечный день позволил Андрею наткнуться на склон с множеством нор. Следует признать, что сусликов первым заметил Бася. Он зашипел, припал к земле, на мгновение замерев и прижав к голове уши, а затем резкими прыжками бросился вперёд. Андрей не успел остановить его, только заметил юркнувшую в нору тушку крупного суслика. Когда Андрей доковылял до норки, котёнок сидел над ней на задних лапах, жалобно мяукая и пытаясь передними лапами разгрести нору. Осознание обиды от убежавшей добычи сквозило в каждом из его широко открытых зелёных глаз.

— Эх, Бася, такую добычу упустил, — огорчённым тоном проговорил Андрей, — и как теперь мы будем её оттуда выковыривать?

— Ня!

— Вот и я говорю, что ты не знаешь! А я знаю!

— Ня! — недоверчиво спросил кошак.

— Смотри и учись, дважды повторять не буду!

Андрей взял свой ловчий рукав, придавил камнями, в качестве распорок используя несколько только что отломанных от ближайшего куста и очищенных от полузасохших листьев веточек, и отошёл в сторону, таща за загривок недовольного кота.

— Ты свою добычу уже упустил. Видишь, что силой и ловкостью не всегда можно победить? Давай поймаем его хитростью!

— Ня? — мявкнул кошак, в его мяве слышалось отчётливое 'как?'.

— Мы поставили ловушку, и сейчас затаимся. Суслик подумает, что мы ушли, выйдет наружу и сразу же попадёт в ловушку. Тут мы его и съедим!

— Ня! — согласился кошак.

— Только ты сразу не бросайся, посмотри в первый раз, как это делаю я, хорошо?

— Ня... — раздалось обиженное мяуканье.

— И ничего не ня! Старших надо слушаться! А теперь сидим тихо, чтобы не спугнуть добычу...

Ожидание затянулось несколько дольше обычного — видимо, напуганный кошаком суслик долго не мог успокоиться. Но всё когда-то да заканчивается, вот и ожидание Андрея закончилось упавшим рукавом, запрыгавшим по камням, не давая вырваться попавшему в него зверьку.

— Стоять! — крикнул Андрей рванувшемуся коту, и, проковыляв мимо недоумённо застывшей белой туши, привычно оглушил добычу камнем и, достав из рукава, добил её.

— А теперь иди сюда! — позвал к себе котёнка Андрей.

Бася сразу же рванул к нему, как будто отлично понимал человеческую речь. Андрей не удивился — он уже начал подозревать, что зверь несколько более разумен, чем обычное животное. Впрочем, земные собаки тоже понимают команды хозяина, так что ничего особо выдающегося. Разве что впоследствии выросший зверь может перейти из категории подчинённого члена прайда в категорию друга. Но это впоследствии, если повезёт и они выживут.

Развязав рюкзак и достав свой импровизированный нож, Андрей разделал зверька, вырезав несколько самых крупных кусков мяса, которые и скормил коту. Кости с остатками мяса обгрыз сам, спустился к ручью, помыв руки, лицо и нож, упаковал нож в рюкзак, и продолжил путь к базе. Котёнок, перекусив, весело носился вокруг него. Пройдя через склон, порадовавший их сусликом, они были вынуждены задержаться на нём почти на полдня, но результаты того стоили — уходя с гостеприимного склона, Андрей, помимо плотно набитого желудка, уносил на своём поясе четыре тушки, приличной тяжестью оттягивающие ремень.

Запас еды позволил Андрею больше не останавливаться на добычу еды, и к вечеру они прошли весьма неплохое расстояние. Андрей оценил его километров в пятнадцать-семнадцать. Точно сказать было трудно, но особая точность не требовалась — недалеко от базы возвышалось несколько характерных, легко узнаваемых высокогорных пика, пропустить которые было просто невозможно — достаточно было просто соблюдать примерное направление на юго-восток, чтобы рано или поздно выйти к ним. А там поиск базы не займёт много времени. Единственную опасность представляла наступающая зима — база находилась значительно выше, чем они шли сейчас, а высокогорье зимой практически непроходимо. Однако пока всё складывалось на редкость удачно — у Андрея была еда и была одежда. Поев под красными лучами закатного солнца, традиционно разделив мясо пополам с котом, Андрей завернулся в так и не просохшую до конца шкуру, обхватил рукой прижавшегося к нему кота, и заснул.

Ещё несколько дней побаловали путников хорошей, сухой, пусть и прохладной, погодой, как осень закончилась. За несколько часов небо затянуло серыми тучами, скрывшими в тумане вершины гор, пошёл сначала дождь, потом мокрый снег. Андрей продрог и замёрз, однако останавливаться сейчас было самоубийством — лечь в мокрый снег означало замёрзнуть насмерть. Рядом плёлся понурый Басик, волоча по камням мокрый хвост. Быстро стемнело, и в темноте пошёл настоящий снег — густой и пушистый. Голые ступни Андрея, за недели путешествия огрубевшие и привыкшие, казалось, ко всему — к земле и траве, песку и камням — от холода онемели и потеряли чувствительность. Механически переставляя ноги, в темноте ориентируясь только по направлению ветра, Андрей брёл всю ночь, изредка проверяя, не потерялся ли Басик. Котёнок тоже устал, но брёл за Андреем, понуро свесив голову...

Когда сил, казалось, уже совсем не осталось, небо начало светлеть, снег стал идти тише, а потом совсем прекратился. Температура упала. Ветер тоже стих, однако небо, как надеялся Андрей, не расчистилось, облачный покров лишь поднялся немного выше, оголив основания гор. Скормив коту последнюю тушку из добытых накануне сусликов, Андрей отыскал небольшую расщелину, хоть немного закрывающую от периодически налетающих резких порывов ледяного ветра, расстелил прямо на снегу шкуру и, завернувшись в неё вместе с кошаком, измученный, провалился в чуткий прерывистый сон.

* * *

— Айлин, внученька, я рада видеть тебя поправляющейся! Ты уже встаёшь! — роль заботливой наседки так не вязалась с властным характером матриарха, что Айлинэри пронзила невольная дрожь, заставив её покривиться от боли в не до конца сросшихся костях.

— Спасибо... бабушка. Мне действительно намного лучше.

— Вот и хорошо.

— Бабушка, вы же не просто так ко мне пришли? Вам что-то от меня нужно?

— Ох, молодёжь, молодёжь. Вечно вы куда-то торопитесь. Нет бы спокойно посидеть, поговорить...

— У матриарха есть свободное время на посидеть-поговорить?

— А вот, внученька, ты это скоро и узнаешь. После больницы я забираю тебя к себе. В институт ты больше не вернешься.

— Почему? У меня там работа, перспективная тема, карьера...

— Забудь. Найду тебе перспективную работу, не расстраивайся.

— Бабушка, я сделаю так, как вы скажете, но мне было бы спокойнее, если бы вы объяснили мне, что происходит. Зачем я вам?

— Это тяжело объяснить сразу... Считай, что ты мне понравилась.

— Вот как? И чем же может понравиться главе клана рядовой биоконструктор?

— Как биоконструктор ты действительно меня не заинтересовала. Определённая доля таланта у тебя, несомненно, есть, и после многолетнего упорного труда ты несомненно поднимешься до определённых высот. Вот только в клане есть сотни специалистов как минимум не хуже, а возможно, и значительно лучше. Не обольщайся — в когорте ярких талантов ты уверенный середнячок. Меня в тебе привлекло другое. Сама догадаешься?

— Я догадываюсь, что это как-то связано с последними событиями и подарком императора. Но хотела бы, чтобы вы пояснили мне — я не сильно разбираюсь в политике.

— Политика здесь ни при чём. Проблема была в сложившейся ситуации. Ты вышла из неё красиво, единственно правильным путём. Даже я не продумала такого варианта. Действуя интуитивно, ты пришла к такому решению, которое не смогли выдать аналитики после долгих вычислений и подбора вариантов. Ты рядовой учёный, но гениальный политик. И самое главное — ты ставишь интересы клана выше собственных амбиций. Ты будешь удивлена, но сейчас это настолько редкое явление, что каждый подобный человек для меня на вес золота. Скажи, ты хотела бы заниматься политикой в моей аналитической команде, отстаивая интересы клана?

— Нет.

— Почему?

— Я не люблю политику. От неё плохо пахнет.

— Её никто не любит, внучка.

— ...

— Ты молчишь... Ничего не хочешь сказать?

— Нет, госпожа матриарх.

— Уже госпожа? Не бабушка?

— Бабушка пришла проведать меня и узнать о моём здоровье. А о политике клана со мной разговаривает госпожа матриарх.

— Даже так... Ну что ж, наверное, так даже будет лучше. Айлинэри Камэни, как мартиарх клана Камэни я приняла решение избрать вас своей помощницей с правом принятия самостоятельных решений и правом наследования должности матриарха.

— Я не хотела бы брать на себя ответственность...

— А это уже не вам, госпожа Айлинэри, решать. Выздоравливайте и приступайте к исполнению своих новых обязанностей. Ваши дела в институте я улажу, научные темы передам другим сотрудникам, расчёт и выходное пособие поступят на ваш счёт в ближайшее время.

— Слушаюсь, госпожа матриарх...

— Удачи, госпожа Айлинэри Камэни.

* * *

Несколько дней похода по заснеженным горным склонам вымотали Андрея и физически, и морально. Ноги передвигались как чугунные — и благодаря накопившейся усталости, и в результате налипшего снега — чтобы защититься от обморожения, Андрей пустил один из лоскутов обшивки на портянки, обмотав кусками тряпки ступни с голенями и закрепив их ремнями. Толстый слой снега резко снизил скорость передвижения. И хотя отвлекаться на поиски воды уже не приходилось — вода в виде снега была повсюду — отсутствие еды начинало сказываться. Пока постоянным чувством голода, но скоро оно перерастёт в слабость. Ослабев, Андрей не сможет идти. Басик тоже страдал от голода, но виду не подавал, храбрился, пытаясь копировать поведение Андрея. Иногда Андрею казалось, что кот понимает его без слов — будто он читает мысли. Бред, конечно, читать мысли нельзя. Однако чувство единения со зверем грело душу — люди существа стадные, в горах вполне возможно сойти с ума от одиночества, а так Андрей представлял себя главой небольшого кошачьего прайда. Семьи. Вот у него и опять появилась семья... За годы одиночества Андрей отвык заботиться о ком-либо, полностью уйдя в себя, и старое чувство, всколыхнувшись, грело его зачерствевшую душу. Всецело доверившееся ему живое существо, периодически пофыркивая и отряхивая от налипшего снега лапы, трусило рядом.

— Ничего, Бася, мы с тобой ещё поборемся, мы дойдём и ещё всех переживём — бормотал Андрей, удерживаясь за холку кота и держа путь на виднеющуюся на горизонте гору с характерным разрезом на склоне — где-то за ней и находилась научно-исследовательская станция Оканийского заповедника, или база, как для краткости называл её Андрей.

А сама научная станция, к которой так стремился Андрей, поражала своим безлюдьем и запущенным, полуразрушенным видом. В разрушенное состояние она пришла в результате начала давно запланированной реконструкции — старые постройки уже не удовлетворяли растущих запросов учёных. По весне был утверждён проект, под него выделен необходимый бюджет, на станции закипела работа. Рылись котлованы, сносились старые стены, на месте которых планировалось возвести новые объекты. Летом сотрудники ютились в хлипких тонкостенных времянках, рассчитывая к зиме перебраться в новые апартаменты. Лаборатории перекочевали под навес — исследования проводились практически под открытым небом. Там же размещались опытные образцы, составлялись отчёты, велась документация. Строительная техника и нежное исследовательское оборудование ютились на одной площадке. И тут громом среди ясного неба на учёных свалилось ухудшение политической обстановки с Таурийской империей. Средства были заморожены, рабочие уехали, работы приостановились. Слухи, как всегда, оказались сильно преувеличены, и через некоторое время работы продолжились, однако время было безвозвратно упущено. В дополнение ко всему потерпел аварию единственный имеющийся в наличии у учёных тяжёлый транспорт, обычно перевозящий на базу научное оборудование и продовольствие, и попутно использующийся для быстрой и дешёвой доставки на стройку необходимых стройматериалов. В качестве тяжёлого грузового транспорта использовался принадлежащий базе списанный армейский десантный орбитальный челнок. Спеша доставить необходимые грузы, пилот, подгоняемый нетерпеливым начальством, рискнул совершить посадку в тумане, переоценил собственные силы, и теперь разбитый челнок, пропахавший наполовину оторванным оперением горный склон, грудой серебристо-голубого металла возвышался неподалёку от недостроенных стен. Его ремонт, по самым скромным подсчётам, мог завершиться никак не ранее начала зимы — с учётом удалённости места падения от склада запчастей и персонала спецов-ремонтников. Несколько имеющихся у строителей лёгких грузовых транспортов не смогли обеспечить необходимого количества стройматериалов, аренда дополнительного грузовика не была предусмотрена сметой, согласование на выделение дополнительных денег требовало времени, и руководство базы не нашло ничего лучше, как перенести работы на следующий год, частично вывезя, частично законсервировав дорогостоящее оборудование и эвакуировав персонал.

База выглядела бы совсем уж заброшенной, если бы не узкие протоптанные в снегу дорожки, обрывающиеся перед дверью небольшой времянки практически в центре недостроенных коробок, говорящие, что даже среди этого мёртвого безмолвия сохранилась жизнь. Дорожки были протоптаны единственным оставшимся на базе человеком — Силланой Лерой. Числящаяся на базе всего лишь младшим научным сотрудником, исследующим фауну дикой природы заповедника и проводящая там же свои исследования, признаваемые весьма интересными не только кланом, но и руководством института, женщина, тем не менее, подавала большие надежды и в перспективе планировала занять значительно более высокую должность. Перерыв почти на полгода, в дополнение к уже имеющейся задержке в исследованиях, вызванной строительством, наносил ощутимый удар по её исследованиям и, соответственно, будущей карьере. К своим тридцати четырём годам женщина сполна выполнила поставленные перед ней кланом задачи и упорно карабкалась по служебной лестнице дальше, опираясь на уверенную финансовую поддержку клана.

Клан Лерой был небольшим, малоизвестным сельскохозяйственным кланом и насчитывал менее двадцати тысяч человек, сосредоточившихся на селекции и производстве натуральных продуктов питания, однако тем сплочённее держались соклановцы друг за друга. У Силланы ещё в детстве выявилась склонность к творческому анализу и нетривиальным решениям, школьный курс обучения в маленькой клановой школе она также закончила с неплохими баллами, по результатам которых руководство клана направило девушку в одно из престижных Оканийских высших учебных заведений, которое Силлана с блеском закончила. Талант молодой девушки более всего проявился в исследовании животных форм жизни, которому после окончания учёбы она отдалась с упоением. К ста двум физическим годам Силлана уже имела на своём счету несколько завершённых научных исследований, как в соавторстве с более именитыми учёными, так и самостоятельных, и готовилась к восхождению на следующую ступень социальной лестницы. Заработанных средств хватало не только на полный курс омоложения, но и на рождение и воспитание ребёнка. Очередной этап научной работы, по планам Силланы, должен был быть завершён этим летом, после чего она планировала защитить свою научную работу, подтвердив квалификацию и получив должность научного сотрудника, после чего женщина рассчитывала сделать небольшой перерыв на рождение ребёнка и омоложение — сейчас ей было тридцать четыре биологических года. Хорошо, если будет мальчик... Девочка, впрочем, тоже неплохо... Планы Силланы были расписаны на годы вперёд буквально по минутам — роскоши жить в своё удовольствие, положившись на волю случая, она позволить себе не могла, клан не только помогал — информацией, деньгами, защитой и протекцией, но и накладывал определённые обязанности.

Развернувшаяся стройка сильно поломала планы женщины — вместо лета материал для научной работы был собран только к началу осени, а ведь его нужно было ещё обработать и систематизировать. Дома, в тепле и уюте, сделать это было нереально — всё основное оборудование и биологические образцы находились на базе и вывозить их с неё персонально для Силланы никто не собирался — все остальные сотрудники находились в точно таком же положении. Прерваться на зиму — значит, потерять год, что женщина позволить себе никак не могла. И вот к началу зимы сотрудники базы эвакуировались, побросав оборудование и оставив женщину одну. Справедливости ради необходимо отметить, что научный руководитель базы всячески отговаривал Силлану от принятого ею решения, объясняя ей всю рискованность затеи зимовки в одиночестве. После долгих уговоров Силлане был выделена самая удобная времянка, отопитель с запасом топливных элементов, тёплая одежда и запас продовольствия на всю зиму, а также часть научного оборудования с генератором — всё, что удалось втиснуть в небольшое пространство временного летнего домика.

Начала зимы женщина даже не заметила — из домика она выходила редко, только в случае крайней необходимости. Такой необходимостью являлись, в частности, отдельные приборы, законсервированные на базе прямо под открытым небом — вывезти их или не получилось, или руководство базы посчитало это нецелесообразным, отдельные лабораторные образцы, ещё хранившиеся под открытым небом, а также информация с геологических, метеорологических и биологических датчиков — до наступления зимы развернуть на базе полноценную станцию не успели, всю сопутствующую проведению экспериментов информацию приходилось снимать с того оборудования, которое было установлено в различных уголках базы. Энергию к стоящему под открытым небом оборудованию — тому, без которого невозможно было продолжение опытов, Силлана подводила самостоятельно, по временной схеме. Контроль за проброшенными по голой земле временными энерговодами также составлял часть её ежедневного обхода — остановившийся по причине обрыва энерговода опыт приходилось начинать сначала, а это — упущенное время...

Выпавший снег, да ещё подкреплённый холодным пронизывающим ветром, явился для Силланы неприятным подарком, завалив оставшееся под открытым небом оборудование и энерговоды и прервав до весны несколько весьма интересных и перспективных в будущем опытов. Дорожки, которые женщина, морщась от резких порывов ветра и кутаясь в тёплую накидку, протаптывала до размещённых по территории базы научных приборов и метеооборудования, к утру оказывались почти полностью заметёнными, попытки вручную расчистить снег хотя бы около двери жилого домика потерпели сокрушительный провал — наметённый на месте расчищенного пятачка очередной снежный сугроб указал на тщетность усилий по борьбе со снежной стихией.

В очередной раз, с неохотой оторвавшись от экрана искина, пестревшего множеством диаграмм и графиков, Силлана поужинала, разогрев в комбайне стандартный армейский паёк, после чего, собираясь вернуться к описанию проведённого опыта, вспомнила, что пропустила процедуру контроля состояния энерговодов и снятия показаний приборов. Быстро одевшись, она открыла дверь и, щурясь от летящего в глаза снега, побрела по полузаметённой тропке в сгущающейся темноте к мерцающим разноцветным огонькам разбросанного по территории базы оборудования.

Две ближайшие установки были осмотрены, показания сняты, осталось ещё три — две ниже по склону, а одна — вверху, на самой границе базы, точно по направлению к вершине горы. До верхней идти было тяжелее всего — в гору, по снегу, поэтому Силлана оставила её напоследок, решив сначала спуститься к двум нижним. Спустившись к первой установке, женщина торопливо начала снимать показания приборов, как вдруг ей послышалось, что шум ветра изменился — в свистящие нотки добавился низкий гул. Прислушавшись, она подумала, что гул больше похож на рокот — негромкий, то усиливающийся, то почти исчезающий на фоне завывания ветра, он перекатывался низкочастотными волнами. Странная природа рычащих звуков заинтересовала её, и она начала поворачиваться, старательно прислушиваясь к оттенкам рокота, пытаясь разобрать направление. Повернувшись лицом к последней, стоящей внизу по склону, установке, Силлана опознала природу рокота — на неё из темноты, не мигая, смотрели два круглых зелёных глаза. Ужас холодом разлился в животе, заставив сердце суматошно биться, ноги подкосились, и женщина, открыв в беззвучном крике рот, осела в снег, пытаясь позвать на помощь, закричать, сделать хоть что-нибудь, но сведённое спазмом горло выдало только булькающие хрипы...

* * *

— Уважаемые коллеги... — Айлинэри долгим внимательным взглядом обвела огромный, почти полностью заполненный людьми зал — в этом году честь открытия научной конференции нашего клана по данному направлению предоставлена мне. Я польщена оказанным доверием, но с великим сожалением сообщаю, что выступаю здесь в последний раз. Я завершаю свою научную карьеру и перехожу на административную работу...

В зале поднялся гул, народ начал оживлённо переговариваться...

— Коллеги, прошу не отвлекаться! Времени на выступление мне предоставлено не так много, как хотелось бы, поэтому я подведу итоги своей научной деятельности. Все свои научные разработки и предварительные выводы с описанием и результатами опытов, а также со всеми выводами и подтверждающими документами я уже передала в клановый архив. Клан же и назначит из вашего состава лиц, которые продолжат мои разработки. Здесь же я вкратце изложу основные результаты, полученные мной. Они, поверьте, очень интересны.

Более десяти поколений моя семья изучала геном человека. На протяжении десятков тысяч сол мы старались улучшить то, что тысячи эонов создавала природа в процессе эволюции. Труды моих предков наравне с трудами ряда знаменитых учёных стали хрестоматийной основой. Сейчас я хотела бы рассказать о моих последних исследованиях, проводимых над участком генома под номером 173БК. Этот сегмент генного кода считается давно изученным. Считается также, что код несёт в себе рудиментарные сведения о нашем далёком прошлом, когда человек был хищником и добывал себе пропитание охотой. Именно этот геном считается ответственным за проявления агрессии, в том числе немотивированной, люди с нарушением данного генома нередко психически неуравновешенны. Геном также оказывает значительное влияние на формирование центральной и периферийной нервной системы. Модификация данного генома проводилась неоднократно, результаты были признаны исключительно положительными и рекомендованными к использованию при сеансах омоложения. В настоящее время данный участок генома считается полностью исследованным, внесённые в него изменения оптимальными, а дальнейшая его модификация — нецелесообразной...

Голос из зала:

— Мы не в школе, госпожа!!!

Дружный смех ненадолго прервал выступление Айлинэри. Она спокойно подождала, пока смех несколько утихнет, а затем спокойно продолжила:

— Я рада, что вам так весело, а также что вы так хорошо разбираетесь в школьной программе...

Очередной смех в зале...

— Однако вынуждена вас разочаровать — ваши знания не соответствуют действительности...

В зале опять поднялся шум, вынудивший женщину замолчать. Немного подождав и дождавшись относительной тишины, она продолжила:

— Коллеги, если я говорю, что ваши знания не соответствуют действительности, значит, у меня имеется информация, подтверждающая мои слова. Лица, допущенные к изучению этой информации, впоследствии убедятся в том, что я говорю правду. А сейчас попрошу меня не перебивать, а дослушать до конца. Так вот, описанные в хрестоматийных источниках свойства генома 173БК являются не основными, а второстепенными. Побочными. Действительно, данный геном эволюционировал вместе с человеком миллионы сол и действительно помогал ему выжить, позволяя успешно охотиться в условиях первобытного общества, без серьёзного оружия, полагаясь только на своё тело — свою силу и реакцию. Для выполнения этих функций данный геном задействовал цепочки генов 317АА, 288БС и 185АС. И это только то, что было мною документально подтверждено. Работа ещё не закончена, возможно, влияние генома 173БК на человеческое тело значительно глобальнее. К сожалению, десятки тысяч сол назад в данный геном были внесены серьёзные изменения. Современные мутации изменили первоначальные связи между цепочками геномов, в результате мы добились значительного уменьшения агрессии человечества и высокого уровня социальной адаптации его членов. Вероятно, повторюсь — вероятно, так как однозначных данных, подтверждающих моё предположение, нет, именно на этапе направленной мутации данного генома мы получили существующий демографический перекос в сторону преобладания женского населения. Несмотря на мою поддержку закона о запрете искусственного планирования пола ребёнка не могу не отметить, что природой всё же предусмотрено примерное равенство численности популяций по половому признаку. Моё мнение — при модификации названного генома человечество всё же ошиблось...

Мне повезло исследовать исходный геном 173БК до момента внесения в него направленных мутаций. При исследовании выяснилось — свойства генома очень интересные. Он не отвечает за развитие в теле человека какого-либо конкретного органа, а является как бы надстройкой, управляющим контуром. Геном создаёт в нашем теле не органы, а возможности. Это звучит несколько странно, согласна. Однако именно этот геном позволяет телу человека изменять свою нервную систему при воздействии внешних факторов. Если при охоте первобытному человеку в первую очередь необходима была ловкость, его нервная система перестраивалась для улучшения быстроты и скорости реакции, если необходима была точность — нервные окончания модифицировались так, что со временем точность движений человека могла превысить точность некоторых современных прецизионных автоматов. Если человек видел много нового и хотел это запомнить — у него улучшалась память. За какое время перестраивался организм — не знаю, вероятно, на это уходила вся жизнь, зато накопленные незначительные изменения передавались последующим поколениям. Фактически, геном отвечал за направленную эволюцию нервной системы, причём активное участие в процессе эволюции принимал человеческий мозг. Человек как бы говорил сам себе — хочу быть сильнее — и становился сильнее. Говорил — хочу быть быстрым, как рурх — и становился быстрее. Говорил — хочу, чтобы ни один хищник не мог подобраться ко мне незамеченным — и чувствовал приближающегося хищника даже с закрытыми глазами. Геном позволял проводить осмысленную мутацию организма человека, где главным действующим мутагеном являлся человеческий мозг, или, если говорить точнее — мысль...

Легкий шум в зале нарастал, учёные тихо общались между собой, переваривая новую информацию, однако Айлинэри не стала прерывать доклад, дожидаясь тишины, а, несколько повысив голос, продолжила, вступив с залом в некоторое подобие диалога:

— Что вы говорите? Я рассказываю сказки? Человек не может чувствовать приближение хищника, когда у него закрыты глаза? Вы глубоко ошибаетесь! Может! И это научно доказанный факт! Правда, не вы. И не я. Мы этого лишены. Мы сами уничтожили в нас эту возможность. А ведь в нас были заложены возможности телепатии, телекинеза, возможно, левитации и ещё не знаю сколько скрытых возможностей. На текущий момент научно доказанным фактом является то, что человек с неповрежденным геномом 173БК может, как минимум, изменять метрику пространства. Субъективно для человека это ощущается как уменьшение или увеличение собственного веса, ускорение или замедление времени, а также возможность видеть себя со стороны и чувствовать вокруг себя присутствие других живых существ и их направленное внимание. Не знаю, можно ли убить взглядом, но не вижу в этом ничего принципиально невозможного. Подобный взгляд я лично ощущала на себе — и приравняла его к оружию массового поражения... И это не моя шизофрения — направленный взгляд сопровождало изменение определённых спектров электромагнитного поля, что зафиксировали приборы.

— Что вы спрашиваете? Существует ли человек? Несомненно, опыты проводились на живом человеке. Полная информация, включая видеоотчёты, находится в подборке моей научно-исследовательской работы. Где сейчас этот человек и жив ли он — не знаю. Спросите об этом у императора. Именно император, если не ошибаюсь, отдавал приказ о его уничтожении...

Поднявшийся в зале шум заглушил голос докладчицы, и женщина спокойно умолкла, пережидая оживление. Развернувшаяся в зале дискуссия, однако, и не думала умолкать, в результате чего вмешался ведущий, нажавший на кнопку. Загоревшаяся красная лампа над докладчиком, сопровождаемая звонким звуком гонга, восстановила тишину, после чего доклад продолжился:

— Итак, целью моего доклада было довести до сведения уважаемых коллег, что изложенная в учебниках информация о человеческом геноме 173БК является если не ошибочной, то явно не полной и не отражает всех выполняемых им функций. Ввиду того, что научные исследования данного участка генома признаны бесперспективными и прекращены примерно сорок шесть тысяч сол назад, предлагаю возобновить работы по исследованию генома. Дополнительно я получила от госпожи матриарха личное разрешение на данное выступление, однако ходатайствовала перед ней о предоставлении данной информации грифа секретности, поэтому прошу принять данный момент во внимание, если у кого-либо вдруг появится желание что-то вынести за пределы клана. Информация пока доступна для прочтения и изучения, но запрещена к копированию, выносу и разглашению. Служба безопасности клана в курсе, тан Тассо Камэни лично отвечает за соблюдение секретности данного проекта, все присутствующие мною оповещены. Я закончила. Спасибо за внимание...

* * *

Последние километры до базы Андрей прошёл, как в тумане. Ещё утром, спустившись с горы в заметённое снегом ущелье, он заметил на противоположном склоне несколько едва различимых точек, образующих почти правильный полукруг — несомненно научную станцию. Близость цели манила едой и теплом, однако вторая бессонная ночь, прошедшая в непрерывном движении, подкашивала ноги и мутила разум. Хотелось остановиться, лечь прямо на снег и хоть немного поспать. Естественное, казалось бы, желание после двух бессонных ночей подряд, однако делать этого было ни в коем случае нельзя — обессиленный от голода и бессонницы организм провалится в глубокий сон, в котором так легко замёрзнуть... Кошак тоже выглядел обессиленным, тяжело переставляя лапы и изредка жалобно по-собачьи поскуливая. Однако видимая цель придала сил, и первую половину дня Андрей достаточно бодро продвигался, разгребая снежные заносы. База приближалась, однако не так быстро, как хотелось бы. Огорчённо подумав, что засветло можно и не успеть, Андрей попытался увеличить темп. Запала хватило ненадолго, и после полудня Андрей не столько шёл, сколько плёлся, спотыкаясь и периодически повисая на коте. Тот жалобно мяукал, но, похоже, понимал, что хозяину явно несладко, и особо не возражал.

В очередной раз споткнувшись и ухватившись в падении за густую кошачью шерсть, Андрей решил сделать из имеющихся лямок ошейник и ремень. Выпотрошив рюкзак, он оставил лямки, всё остальное выкинув за ненадобностью. Одна лямка была пущена собственно на изготовление ошейника, вторая превратилась в поводок, одним концом привязанный к ошейнику кота, другим — к левой руке Андрея.

— Ну вот, Бася, теперь мы с тобой связаны и не потеряемся ...

— Ня...

— И осталось нам дойти совсем чуть-чуть...

— Ня...

— Дойдём — и отдохнём. У нас будет тёплая чистая кровать, трёхразовое питание, много-много чистой вкусной воды... Хотя воды вокруг нас и так полно. Ну значит питание будет вкусным...

— Ня?

— Тебе не нравится трёхразовое питание? Или чистая кровать? Ну хорошо, у тебя будет чистый коврик. Самый лучший коврик, где ты будешь спать после охоты. После нашей совместной охоты. Да, мы будем ходить с тобой на охоту и есть много вкусного парного мяса...

При мыслях о мясе голодная слюна наполнила рот Андрея, и он непроизвольно сглотнул. Обветренные полопавшиеся губы отозвались саднящей болью, выступила кровь, которую Андрей машинально смахнул языком. Еда уже становилась навязчивой идеей, приближаясь к бреду. Кот, похоже, тоже чувствовал себя не лучшим образом — мяуканье его становилось всё тише, а короткие пушистые лапы заплетались всё больше.

День тем временем подошёл к концу, так и не выглянувшее из-за набухших снегом туч солнце, похоже, закатилось за горизонт, стало смеркаться. В довершение ко всему подул сильный ветер и пошёл снег, сразу же скрыв от глаз приближающуюся базу, оставив только чувство направления.

Андрей периодически впадал в подобие забытья, выныривая из туманной пелены беспамятства и обнаруживая себя вяло бредущим в сгущающихся сумерках, судорожно вцепившись в кошачий ошейник. Последние километры... метры... дистанции давались с трудом, обессиленное тело отказывалось повиноваться, Андрей то шёл, то полз за котом, стиснув зубы и держась за ремень ошейника. Кажется, впереди мелькнул огонёк, но Андрей боялся ошибиться, продолжая упорно ползти в гору. Кот, похоже, почуяв запах человеческого жилья, забеспокоился, периодически крутя головой и поскуливая. Не заметив высокого сугроба, Андрей головой вполз в него и упёрся во что-то холодное и слегка подрагивающее. Подняв голову, он увидел над собой разноцветные мигающие огоньки — работающий прибор. Они дошли... Обессилено опустив лицо в сугроб, краем гаснущего сознания он уловил жалобное хныканье кота, но сил уже не осталось, сознание уплывало, проваливаясь в трясину беспамятства...

* * *

Зелёные, круглые, слабо светящиеся в темноте глаза приблизились, и Силлана, очнувшись от шокового состояния, в ужасе завизжала и даже вскочила, но убежать не успела, сбитая с ног громадным пушистым шаром. Рурх, а это был он, навис над лежащей женщиной, оскалив пасть, и Силлана, обмирая от страха, зажмурилась, страстно молясь неведомым богам и вспоминая, что же она сделала в своей жизни плохого, чтобы в расцвете лет быть заживо съеденной зверем. Как никогда сейчас ей сильно хотелось жить и за эту возможность она готова была пообещать и отдать всё, что угодно. Слыша утробный рык зверя, она считала секунды до своей кончины, представляя, как огромные клыки вонзятся в её тело, ещё живое, разрывая его на куски. Однако время проходило, а зверь не нападал. Осторожно приоткрыв глаза, она встретилась взглядом с широко открытыми глазами зверя, слишком умными, чтобы он считался просто животным. Немного успокоившись, она разглядела почти в полной темноте широкую полосу ошейника на звере и тёмную ленту от него, уходящую за спину кота. Ошейника... Ошейника! На звере был ошейник! Зверь ручной! Значит, её не собираются есть, ручной кот пришёл к людям!

И пусть никто и никогда не слышал о том, что рурхов можно приручить, Силлана уже более внимательно рассмотрела кота, несмотря на то, что это было не слишком удобно — она продолжала лежать на спине, а кот фактически стоял над ней. Как говорится, у страха глаза велики — первоначально показавшийся огромным, на самом деле рурх был ещё котёнком, только-только вставшим на ноги, возможно, ещё сосущим мамкино молоко. При мыслях о возможной взрослой самке неподалёку страх было попытался вернуться, однако его прогнала мысль о том, что при живой самке котёнок не был бы в ошейнике. Раздумья о том, откуда на территории базы появился котёнок рурха, были прерваны едва слышным стоном, раздавшимся из-за спины рурха. Поворочавшись в снегу, столкнув котёнка в сторону и неуклюже поднявшись, Силлана, опираясь на пушистый загривок, обошла кота и наткнулось на неподвижное тело, замотанное в кусок рурховой шкуры. Голова человека утонула в сугробе, явив взору женщины неровно остриженный мужской затылок с короткой шеей, перевитой мышцами. Из шкуры торчали голые по колено ноги со ступнями, обмотанными лохмотьями, и голая рука с тёмной лентой, намотанной на запястье. Второй конец ленты, как поводок, был привязан к ошейнику рурха. Сам ошейник, похоже, был сделан из такой же ленты. Второй руки видно не было — похоже, мужчина при падении прижал её своим телом. И ноги, и доступная для обозрения рука бугрились гипертрофированно раздутыми мышцами, как будто над телом недавно проводили опыты по увеличению мышечной массы. Присмотревшись к ошейнику и поводку и потрогав их руками, Силлана узнала в них ремни безопасности с обычного флаера. Женщина перевернула тело на спину — и ей открылось измождённое лицо с тремя жуткого вида, плохо зарубцевавшимися шрамами, едва не оставившими человека без глаза. Начавшие пробиваться отдельные волосы на шее и щеках говорили о том, что мужчина давно не пользовался кремом для удаления волос и никогда не проходил процедуру омоложения — как правило, на первой же процедуре мужчины заказывают стандартные генетические мутации, прекращающие рост волос на лице. На вид мужчине было явно лет сорок пять, если не больше — к этому времени омоложение не проводят лишь откровенные неудачники или изгои. От изгоев и неудачников государство обычно избавляется, находя им посильную работу в бескрайних просторах космоса. Как этот человек попал на Окану, а тем более как очутился один, зимой, в заповеднике, за сотни ши от ближайшего людского жилья — загадка... Возможно, мужчина ушёл с ферм, расположенных севернее заповедника — там нередко работали наёмные сезонные работники без образования и квалификации, соглашаясь на мизерную по меркам Оканы плату. Но дойти пешком от ферм до станции нереально, можно только долететь. Похоже, мужчина летел — иначе откуда на шее рурха появились ремни безопасности от флаера? Но если у мужчины был собственный флаер — то он был достаточно обеспечен, чтобы пройти омоложение вовремя...

Раздавшийся тихий стон прервал размышления Силланы, и она со стыдом подумала, что мужчине нужна помощь — он явно был без сознания, возможно, умирал. Бросив взгляд в темноту со слабо светящимися огоньками в окнах её домика, женщина, ухватившись за обмотанную ремнём руку, попробовала дотянуть тело до жилья. Ноги скользили в снегу, руки срывались, не в силах удержать ремень, но результатом непродолжительных, в пару нун, усилий явились дрожащие от напряжения руки и ноги, а также выступивший на лбу пот, который женщина даже не пыталась вытереть, бессильно опустившись в небольшой сугроб рядом с телом. Само тело удалось сдвинуть вверх по склону по направлению к домику всего на несколько шагов. От бессилия у Силланы навернулись слёзы на глазах — ну что мешало мужчине свалиться не у стоящего внизу прибора, а пройти ещё сотню-другую шагов? Он такой здоровый — для него эта сотня ничего не значила, а как она его дотащит до дома, если дом этот к тому же расположен вверх по склону? От обиды на себя, на жизнь, на преследующие её неудачи женщина начала всхлипывать. Всхлипы, возможно, перешли бы в рыдания, а в дальнейшем — в полноценную истерику, но мужчина вдруг открыл глаза и уставился вдаль бессмысленным взором, что-то неразборчиво бормоча. Рурху, похоже, это бормотание было наоборот понятно, так как он подошел к лежащему мужчине и, жалобно мяукнув, лизнул его в лицо. Блуждающий взгляд мужчины вдруг обрёл осмысленность и остановился на Силлане. Тихо, но отчётливо, пусть и с небольшим акцентом, прозвучали слова:

— Устал. Замёрз. Голоден. Надо в тепло и поесть. Зверя покормить мясом...

— Я не могу! Ты тяжёлый! Не дотащу я тебя! — в отчаянии Силлана не заметила, как сорвалась на крик.

Не отвечая, мужчина посмотрел в глаза рурху, и тот, будто повинуясь беззвучному приказу, подошёл, склонил голову и подставил шею в ошейнике, за который мужчина ухватился рукой. Переведя взгляд на женщину, он тихо, но твёрдо сказал:

— Веди. Зверь дотащит.

Силлана начала медленно спиной отступать к дому, рурх, как на привязи, глядя на неё широко открытыми глазами, двинулся следом, волоча безвольное тело с намертво вцепившейся в ошейник рукой. Осмелев, женщина повернулась к рурху спиной и уже более уверенно направилась к дому, периодически оглядываясь. Зверь шёл за ней, не отставая — так, втроём, они и ввалились в дом. Обойдя замершего на середине прохода кота, Силлана вернулась к двери, тщательно закрыла её и, не раздеваясь, села на голый пол, привалившись спиной к двери и вытянув ноги. Женщину колотила крупная дрожь, пальцы дрожали, не в силах снять запорошенную снегом, промокшую одежду. Осознание, что она жива и всё закончилось, подкралось незаметно, но оставило в душе такую пустоту, что Силлана разрыдалась и плакала, пока слёзы не перешли во всхлипы, сменившиеся икотой. Истерика подошла к концу, и Силлана взглянула на её причину — причина в виде двух тел неподвижно лежала в проходе, и если рурх внимательно наблюдал за действиями женщины из-под полуприкрытых глаз, явно блаженствуя в тепле, то мужское тело не подавало признаков жизни. Со стыдом подумав, что пока она валяется у двери с истерикой, перед ней сидит голодный хищник и умирает человек, Силлана с трудом поднялась и задумалась, с чего же начать — накормить кота или заняться незнакомцем...

Глава 6

Решив, что мужчина, если ещё не умер, может пару нун подождать, Силлана побрела к кладовке с продуктами, на ходу соображая, чем кормить кота. Рурхи — хищники, питаются всем, что бегает, плавает, ползает и летает. Могут разорять гнёзда кагиров , питаясь их яйцами и, при случае, не брезгующие самими кагирами, если те не успевают улететь, могут загрызть шарса , если тот опрометчиво позарится на их добычу, взрослый рурх может в одиночку задрать умбота , отбив его от стада, если вожак в поисках сочной травы заведёт стадо умботов на горные луга, но чаще всего рацион рурхов составляют данхои , многочисленные стада которых усеивают заросшие сочной высокой травой склоны гор. Этого мяса в кладовке было много — его ели люди, им же кормили хищных подопытных животных, которые ещё летом ютились в многочисленных вольерах. Сейчас вольеры были пустыми — животных эвакуировали, зато мясо осталось. Женщина взяла стандартную упаковку, потом, подумав, взяла ещё одну. Наскоро разморозила в кухонном комбайне, вывалила в миску и, поднеся к кошачьей морде, поставила на пол перед зверем.

Рурх понюхал мясо, потом вопросительно посмотрел на женщину.

— Ешь, это тебе. Нормальное мясо, не отравишься, я сама его ела.

Видимо, рурх пришёл к такому же решению, так как, ещё раз понюхав мясо, стал осторожно его есть.

Закончив со зверем, Силлана принялась за незнакомца. Для начала она попыталась его раздеть. Удалось это не с первого раза — мужское тело было слишком тяжёлым для небольшой хрупкой женщины. Тогда, взяв на кухне нож, она срезала сначала шкуру, а затем тряпки со ступней и лохмотья грязного, заляпанного кровью сине-зелёного форменного комбинезона с оторванными рукавами — в подобных обычно ходят сотрудники космопорта. Под лохмотьями обнаружилось худое, измождённое, но некогда великолепное мускулистое тело, увитое узлами мышц. Даже сейчас, измученное голодом, тело было прекрасным, крупные мышцы рельефно проступали сквозь тонкую кожу без единого следа жира. Несомненно, в недавнем прошлом мужчина был красавцем, несмотря на гипертрофировано раздутую мышечную массу, а, возможно, именно по её причине.

Подстелив рядом одеяло, Силлана перекатила на него неподвижное тело и, смочив салфетку дезинфицирующим раствором, начала тщательно его протирать. Санобработка выявила, помимо относительно свежих шрамов на лице, не до конца зажившую рану на правом боку, а также несколько застарелых шрамов на левой руке и левом боку. Свежая рана справа, похоже, была нанесена армейской штурмовой винтовкой — похожие раны женщине были знакомы, несколько служебных винтовок было на станции и сотрудники иногда охотились на диких данхоев ради мяса к празднику, хотя инструкциями это было запрещено. Причём шрам на левом боку образовался после глубокой раны — её края, похоже, стягивали первобытным варварским способом — поперёк шрама виднелись белёсые короткие рубчики, как будто тело, как порвавшуюся одежду в древности, сшивали ниткой. Решив подумать над всеми обнаруженными странностями позже, Силлана, обмыв и продезинфицировав мужчину, взяла у него кровь и образцы тканей на анализы. Загрузив образцы в анализатор и активировав соответствующую программу, она перешла к процессу кормления. Будучи профессиональным учёным, она нередко поддерживала жизнедеятельность животных искусственно, когда это было необходимо для проведения долгосрочных опытов. Вот и сейчас, дабы не заморачиваться с процессом традиционного ввода пищи, что было несколько проблематично выполнить ввиду бессознательного состояния пациента, женщина достала пакет с питательным раствором и, взяв капельницу из лаборатории, ввела его содержимое мужчине внутривенно, благо вены у него были такой величины, что без каких-либо проблем для кормления подошли иглы из стандартного набора для крупных животных. Покончив с кормлением, она расконсервировала переносной диагностический комплекс и, подключив его к энерговводу, облепила неподвижно лежащее тело кучей датчиков. Лампочки на панели комплекса заморгали, что-то тихо прерывисто запищало — процесс съёма информации начался.

Зная, что процедура биологического сканирования, даже начального уровня — процесс достаточно долгий, Силлана пошла посмотреть, что же показал анализатор, обрабатывающий образцы крови и тканей незнакомца. Результаты оказались не то чтобы шокирующими, но достаточно необычными, чтобы не связывать их со странным внешним видом мужчины и загадочным появлением его зимой посреди заповедника. Основной странностью являлось то, что, будучи несомненно человеком, мужчина обладал очень редкой разновидностью группы крови, информации о которой не было в анализаторе. Также оказалось, что в крови незнакомца содержится целый ряд специфичных антител, некоторые из которых анализатор опознал — они образовались после стандартных прививок, которые делают всем астронавтам дальнего космоса. С учётом одежды работника космопорта наиболее вероятной была версия инопланетного происхождения мужчины. Однако в крови содержались также антитела, образующиеся при инъекции препаратов, используемых для прививки образцов инопланетной фауны, иначе говоря — для экзотических космических животных. Данный факт вообще объяснению не поддавался — препараты для животных людям не вводили. И уж совсем удивительным оказалось наличие антител на неизвестные науке вирусы — или Силлана наблюдала результат воздействия неизвестного препарата, или, что вообще невероятно, этот ряд болезней мужчина перенёс самостоятельно.

Но все эти странности перекрыл тот факт, что перед оканскими болезнями незнакомец оказался полностью беззащитен — отсутствие в крови мужчины антител на основные возбудители говорило о том, что ранее он на Окане никогда не появлялся.

— Откуда же ты, таинственный незнакомец? — пробормотала Силлана, — где же ты родился, и где то место, в котором для выживания нужны такие мышцы и где можно получить столько шрамов и раны, которые не лечат, а зашивают...

Вспомнив, что последними словами незнакомца являлись слова на оканийском, мужчина явно знает оканийский язык и, поправившись, сможет удовлетворить её любопытство, рассказав о себе и ответив на множество мучавших её вопросов, женщина решила набраться терпения и, для начала, вылечить навязавшегося на её голову пациента...

Дни сливались в монотонную череду, похожие один на другой. Силлана два раза в день, утром и вечером, кормила рурха, днём выпускала его погулять, чтобы к вечеру впустить в дом, услышав доносящиеся от двери скребущиеся звуки. Незнакомец не приходил в сознание — через несколько часов после находки у него начался жар, и он метался по полу в бреду, постоянно сбрасывая с себя тёплое одеяло и разговаривая на незнакомом языке, иногда, правда, переходя на оканский. Разобрать речь было практически невозможно, но Силлана несколько раз слышала название клана Камэни. Скорее всего, мужчина имел к клану какое-то отношение, несмотря на то, что анализ крови не выявил у него с этим кланом ничего общего. В особо тяжёлые моменты к мужчине подбирался рурх и ложился рядом с ним, положив голову ему на грудь. Тогда мужчина через некоторое время успокаивался и засыпал, проваливаясь в короткое забытьё. Как ещё помочь ему — Силлана не знала, стандартный общеукрепляющий препарат не помог, да и принимать его можно было не более трёх дней подряд. Анализатор тоже оказался бессилен, признав состояние пациента критически тяжёлым и выдав рекомендацию по направлению его в стационарную больницу, что отрезанная от внешнего мира Силлана сделать ну никак не могла — она сама была заперта в этих горах до весны... Похоже, мужчина заболел теми болезнями, от которых у него не было иммунитета, что на фоне сильного переохлаждения и общего истощения было неудивительно. Крепкий организм самостоятельно боролся с болезнями, Силлана ему помогала, регулярно подкармливая внутривенным питанием, но шансы выжить, по мнению женщины, таяли с каждым прожитым днём. Рурх, похоже, это тоже понимал, так как в последние дни всё чаще проводил время, лёжа возле мужчины. Возможно, именно этот симбиоз человека и зверя переломил течение болезни, мужчина пошёл на поправку и на девятый день Силлана увидела направленный на неё осознанный взгляд.

— Вы очнулись? Это хорошо... Как вы себя чувствуете? — пробуждение выздоравливающего незнакомца было неожиданным, несмотря на то, что женщина хотела в это верить.

— Спасибо, хорошо... — голос незнакомца был тихий, низкий, мелодичный, как утробное урчание рурха. Да он и сам сейчас напоминал пусть ослабленного, больного, но опасного хищника — огромный, сильный, в шрамах. Настоящий боец. Рурх... Не зря он пришёл вместе с рурхом. Человек и зверь — они друг друга стоили... Силлана была бы удивлена, узнав, что сол назад её найдёныша уже сравнивали с рурхом.

— Вы были сильно истощены и обморожены, к тому же простудились и заболели. Сейчас опасность миновала, вы идёте на поправку. Я кормила вас внутривенно, но это не очень хорошо для организма. Вы сможете поесть, если я приготовлю вам что-нибудь жидкое?

— Да, спасибо... — мужчина устало закрыл глаза.

Женщина облегчённо вздохнула и ушла на кухню — готовить жидкий мясной бульон, которым предполагалось кормить пациента в ближайшие несколько дней.

Через несколько дней мужчина встал. Сделал он это, оказывается, только для того, чтобы дойти до туалета. Силлана подумала, что ещё один тяжелый этап в лечении закончен. Постоянно работая с животными, женщина давно лишилась чувства брезгливости, но менять мокрые подкладки под неподвижным телом было весьма нелёгким занятием. Хорошо, что она сразу не стала затаскивать его на кровать — перекатывать тело по полу с мокрой подстилки на сухую и чистую было значительно проще. Однако сейчас, когда пациент стал ходить, вопрос со спальным местом всплыл опять — кровать была только одна, и на ней спала сама Силлана. Всю остальную мебель или увезли, или законсервировали, разобрав, и если бельё просто хранилось в герметичных пакетах, то как собрать разобранную мебель — женщина не знала, это была прерогатива техников. Оставлять человека спать на полу на подстилке, как животное, особенно когда это не было вызвано необходимостью, женщине было неудобно, поэтому при первой же возможности она решила поговорить об этом с незнакомцем. Дождавшись, когда он в очередной раз поднимется в туалет, она, выждав положенное время, не дала ему вернуться на свою подстилку, а пригласила на кухню, за стол. Мужчина, закутанный в простыню, медленно, пошатываясь от слабости, дошёл до кухни и тяжело сел на стул. Можно было начинать разговор, который Силлана, как настоящая женщина, начала с обсуждения еды.

— Вы уже достаточно окрепли, поэтому предлагаю вам есть на кухне. Не возражаете?

— Нет.

— Вот и хорошо. Бульон будете? Он вкусный. А мясо съест ваш зверь.

— Зверя зовут Бася. Бульон буду. Спасибо.

— Бася. Красивое имя... — разговаривая, Силлана поставила перед мужчиной тарелку, налила в неё бульон, дала ложку, — а меня зовут Силлана. Скажите, можно я задам вам несколько вопросов? Вам не тяжело будет на них ответить?

— Спрашивайте. Если смогу — отвечу.

— Откуда вы? Как попали на станцию?

— Не... Не помню...

— Что, совсем ничего не помните?

— Не знаю... Наверное, нет... Помню, как шел по горам, помню, как на меня напали...

— Кто напал?

— Мама...

— Какая мама? Чья?

— Его, — Андрей пальцем указал на кота.

— На вас напал рурх? Не может быть! Это же верная смерть! Выжить невозможно!!! Как вы от него спаслись? Смогли убежать?

— Нет, убил...

— Чем убили? У вас же не было оружия...

— Не было... Руками убил...

— Как... Как руками? Что, руками??? — недоумение вперемежку с удивлением и недоверием слишком явно отразилось на лице женщины.

— Повезло, наверное... — Андрей, сначала решивший для себя изображать амнезию, чтобы избежать множества неприятных вопросов, которые сразу же по выздоровлению непременно будут заданы, понял, что прокололся. Похоже, эти барсы, которых здесь, оказывается, называют рурхами, очень опасные звери. Ещё в дороге Андрей стал подозревать, что Бася обладает как минимум зачатками телепатии, не говоря уже о несомненном присутствии разума -слишком уж осмысленные действия были у кошака, причём иногда Бася понимал его не то что с полуслова, а, казалось, читал мысли. Одним своим ответом Андрей поставил себя круче страшного местного монстра. Надо выкручиваться, и в дальнейшем быть осторожнее. Недолго подумав, он подтвердил:

— Да, повезло, наверное... Этот... рурх... бросившись, промахнулся и свалился в пропасть, задев меня когтями по лицу. Упав, разбился. Самка была. Я с неё шкуру снял, поэтому не замёрз в снегу. Детёныш убитой самки ко мне прибился...

— Как прибился? Они же людей к себе не подпускают.

— Похоже маленький был, дурной, не понимал ничего, с мамкой меня спутал... Да я и стал ему чем-то вместо мамки... — Андрей ласково потрепал лежащего рядом со стулом кота за ухо, потом начал нежно почёсывать. Кот закрыл глаза от удовольствия и замурчал...

— Удивительно... Прямо как домашний котик... Вы с ним так сдружились, явно не один ло путешествуете вместе. Давно вы с ним?

— Давно...

— А сколько?

— Не помню точно. Давно...

— Судя по виду котёнка, ему около четырёх кун. Он, по идее, ещё должен молоко у мамки сосать. Чем же вы его кормили?

— Не знаю... Зверьки, такие маленькие, серые, в норах живут...

— Енги .

— Хорошо, пусть будут енги.

— Рурхи на енги не охотятся...

— Возможно, и не охотятся. Но едят. Этот, по крайней мере, охотно ел.

— Он же ещё маленький, молочный, как он мог есть?

— Я разделывал тушку, вырезал мясо, разжёвывал его и вкладывал котёнку в рот. Он ел.

— Странно... Вы знаете, как выкормить молочного зверя, но больше ничего не помните... Или помните?

— Не знаю... Возможно, вспомню...

— А чем вы разделывали енги? У вас был нож? Значит, вы всё-таки были вооружены?

Андрей почувствовал, что разговор опять приобретает опасное направление — женщина явно вознамерилась выяснить, кто он и откуда. Придётся изображать полную амнезию.

— Был. Наверное. Не помню. Но раз я разделывал зверей, значит, нож у меня был.

— А как разделывали — помните?

— Помню. Или нет... Вроде помню, но ножа не помню... Всё как в тумане. Как будто знаешь, но если сосредоточишься — пустота. Странное ощущение...

— Не переживайте. Память должна вернуться. Скорее всего, потеря временная — из-за пережитого стресса и болезни.

— Надеюсь. Язык-то я не забыл.

— Да, действительно, язык вы не забыли. Кстати, о языке. Когда вы болели, в бреду вы разговаривали на каком-то незнакомом языке. Не вспомните, что это за язык?

Твою ж мать... Андрей чуть не выругался. Воистину — язык мой — враг мой. Ну кто тянул его первым заговорить о языке? Лучше бы молчал. Хотя не факт — раз уж женщина обратила на это внимание — рано или поздно вопрос прозвучал бы. Придётся выкручиваться.

— Мне кажется, что я знаю несколько языков. Если вы заговорите на том языке, на котором разговаривал я, возможно, я его вспомню.

— Бессознательно человек обычно разговаривает на том языке, на котором думает, а это один язык — родной. Следовательно, вы не с Оканы?

— Скорее всего, вы правы. Пусть я ничего не помню, но мне тоже кажется, что окружающую природу я раньше никогда не видел.

— А как вас зовут, помните?

Очень опасный вопрос. По имени найти человека значительно проще. Лучше пока оставаться безымянным. Андрей сделал небольшую паузу, изобразив на лице выражение, долженствующее показать напряжённую работу мысли.

— Нет, никак не вспомню. Кажется, что я знаю ответ, он передо мной, но ухватить эту мысль не получается. Возможно, если я услышу своё имя, то сразу его вспомню.

— Тогда можно я буду звать вас Рурхом? Вы мне чем-то его напоминаете.

— Зелёными глазами? Или длинными нестриженными ногтями?

— Нет, всем внешним видом. На вас взглянешь и подумаешь — хищник... Кстати, о ногтях. Судя по их длине, вы стригли их больше куна назад, они успели не только сильно отрасти, но и местами обломаться. Вот вам и первая зацепка — вы бродите в горах не менее куна. Об этом, кстати, говорили и начавшие расти волосы на вашем лице. Выросшую растительность я у вас убрала, когда обрабатывала тело, ногти тоже подстригла. Кстати, откуда у вас столько шрамов? И свежая рана на боку...

— Не помню... Наверное, причина в том, что я не с Оканы.

— Наверное...

— А клан Камэни?

— А что с этим кланом?

— Не знаю, вам виднее. Вы часто называли его в бреду. Вы из клана Камэни?

— Не знаю. Не уверен. Но название знакомое, я явно слышал его раньше...

Силлана о чём-то задумалась, переваривая в голове вновь полученную информацию и соотнося её с уже имеющейся. Дальнейший приём пищи прошёл в молчании, прерываемом лишь урчанием кота. Мужчина, кстати, отказался спать на кровати, соорудив себе на полу рядом с подстилкой рурха целое лежбище из пары матрасов, подушки и трёх одеял. Кот остался доволен выбором спального места хозяина. Вот же рурхи, оба — человек и зверь...

Андрей поправлялся очень быстро. Слабость уходила, сменяясь жаждой деятельности. Теперь, позавтракав, он одевался в предоставленную Силланой зимнюю одежду, забирал Басю и шёл на улицу — пока кошак носился по заметённой снегом территории базы, Андрей лопатой разгребал дорожки для прохода к действующим приборам. Силлана была за это Андрею только благодарна — бродить по колено, а то и по пояс в снегу она не любила, а чистить дорожки самой ей было сложно. На вопрос Андрея, почему на станции она оказалась одна, женщина подробно выложила всё, начиная от своей научной работы, и заканчивая положением в клане и необходимостью 'держать уровень'. Вечерами она жаловалась на жизнь, сетуя, что клан требует от неё слишком многого, вот даже сотрудники станции, не являющиеся клановыми, разъехались на зиму по домам, а ей пришлось продолжать свою работу в ужасных условиях...

На самом деле, жалуясь на жизнь, Силлана гордилась и собой, и своим кланом — это было хорошо видно по её рассказам. Просто, оставшись одной в горах, да ещё и зимой, ей было одиноко, тяжело и страшно, а тут появилась такая прекрасная возможность выговориться, которой женщина незамедлительно воспользовалась, найдя в лице Андрея благодарного слушателя. Делая внимательный заинтересованный вид, Андрей изредка наводящими вопросами переводил темы разговоров на интересующие его вопросы. Так, походя, Андрей узнал, что в процессе своего развития Оканийцы что-то намудрили в собственных генах — равенством полов, по крайней мере в процентном соотношении, здесь и не пахло, на двух родившихся в империи мужчин приходилось примерно пять женщин, поэтому были широко распространены полигамные браки, когда у одного мужчины было две и более женщины. Распространены также свободные отношения, которые на Земле носили название гражданского брака. Нередкими были и смешанные семьи, что-то наподобие шведских — несколько мужчин и несколько женщин. Встречались также свободные мужчины и свободные женщины, не обременявшие себя не только семейными узами, но даже гражданским браком. Детей также заводили когда и кто захочет — даже одинокие женщины, благо империя помогала женщинам с маленькими детьми, рождение которых было крайне редким событием. Половыми вопросами в империи, похоже, вообще не заморачивались, живя так, как кому хотелось. Также Андрей получил подтверждение уже имеющейся у него информации, что продолжительность жизни оканийцев достаточно высокая и никак не определяется по внешнему виду. Всему виной широко используемая операция омоложения, при которой биологические часы как бы откатываются назад. Количество циклов 'отката' теоретически бесконечное, то есть жители империи теоретически были бессмертны. Реально это было не совсем так — Силлана рассказывала что-то про свою подругу, которую бросил мужчина из-за каких-то генетических нарушений, то ли бывших у неё изначально, то ли возникших в результате процедуры омоложения. Силлана упомянула об этом вскользь, так, как будто это общеизвестный факт, поэтому Андрей не стал заострять внимание, для себя на всякий случай в голове сделав пометку — разобраться с омоложением — как часто оно делается, каковы последствия, до какого возраста можно омолодиться (хотя тут, похоже, вопросов не было — омолодиться можно до любого возраста, хоть до младенца, но обычно омолаживались до периода после полового созревания — и это естественно, кому хочется опять ощутить подростковую гормональную перестройку). Айлинэри на звездолёте рассказывала Андрею о процедуре омоложения, но с её слов у Андрея сложилось мнение, что омоложение — это такая обычная стандартная процедура, пройдя которую, обычный житель империи может жить чуть ли тысячелетиями. Оказалось, что всё далеко не так радужно, как рассказывала ему Айлин.

Отдельной строкой стояла цена омоложения. Как для себя выяснил Андрей, стоимость процедур может варьироваться в широких пределах, в зависимости от количества 'отката' лет, продолжительности процедуры (стандартная процедура омоложения длилась больше месяца, ускоренный её вариант проводился за несколько дней и стоил на порядок дороже), применяемого оборудования (современное обходилось дороже — кто бы в этом сомневался!), престижа клиники (прямо как на Земле!), а также набора 'дополнительных опций' — оказывается, в процессе омоложения можно было внести изменения в собственную наследственность. Оканийская медицина продвинулась настолько далеко, что могла изменять структуру ДНК на живом человеке. О чём-то подобном рассказывала Айлинэри, но тогда Андрей не придал рассказу особого значения. Теперь, в свете вновь открывшейся информации, он заново прокручивал в голове образы немногих известных ему оканийцев — как образ самой Айлин, так и Родарина Тэя, пытаясь по их поведению угадать, сколько же на самом деле им лет.

Ещё Силлана рассказала, что ей тридцать четыре биологических года (она именовала их оканийским словом сол, но Андрей, не слишком хорошо владея новым для себя языком, по привычке переводил имперские термины в земные), однако реальных, физических лет сто два — она прошла уже три омоложения — в сорок пять, шестьдесят семь и восемьдесят восемь, каждый раз откатываясь к двадцатилетнему возрасту. Женщина действительно выглядела едва на тридцать четыре года — Андрей вообще не дал бы ей более тридцати. Молодая красивая женщина в период начала расцвета женской красоты... Если Айлинэри выглядела маленькой хрупкой сексуальной куколкой-барби, то красота Силланы была более мягкой, женственной, домашней. Чем-то она даже напоминала Андрею Татьяну — не лицом, фигурой или цветом волос, а ощущением спокойствия и домашнего уюта, исходящего от неё. Временами, сидя на кухне за столом и разглядывая накрывающую на стол Силлану, Андрею хотелось плюнуть на всё и остаться здесь, в горах, наедине с очаровательной женщиной. В такие минуты Андрею хотелось казаться красивее, мужественнее, чтобы его спасительница разглядела в нём не только выздоравливающего пациента, но и мужчину. Возможно, именно эти мысли натолкнули его на возобновление занятий спортом. Испросив у Силланы разрешения на использование заброшенной площадки неподалёку между недостроенными домами, Андрей очистил её от снега, выровнял, сняв грунт с одной стороны и подсыпав с другой (пришлось делать небольшую подпорную стенку). Силлана с интересом наблюдала за работой, тем более что Андрей продолжал исправно очищать от снега дорожки к работающему оборудованию. Как говорится, если проведению опытов ничего не мешает, то пусть пациент занимается чем хочет — и у неё под ногами не крутится, и ему для здоровья полезно.

Андрей тем временем выровнял площадку, добившись полной горизонтальности (уровня у Силланы не оказалось, она даже не знала, что это такое, и не представляла, как эту горизонтальность можно измерить, сказав, что у строителей есть специальные приборы). Горизонтальный уровень он, памятуя о рассказах земных бывалых строителей, отбил, используя налитую в плоскую тарелку воду. Утрамбовал полученную поверхность самодельной трамбовкой из отрезка бревна (бревно он вообще разрезал, кажется, лазерным прибором для сварки металлоконструкций), разметил площадку, часть отведя под тренажёры — турник, брусья, станки для кача, часть — под площадку для ката, часть — под спортивные снаряды — макивары. Под материалы для спортплощадки пошли растущие по склону деревья, ненужная тара от научного оборудования, кое-что удалось выпросить у Силланы. С инструментом оказалось ещё проще — по коду, имеющемуся на каждом инструменте, Андрей мог с компьютера Силланы запросить полную информацию по принципе действия и способе применения. Сначала Силлана с интересом смотрела, как Андрей разбирается к хитросплетении технических терминов, потом, когда увидела, сколько времени это занимает, лишая ей доступа к собственной работе, женщина расконсервировала дополнительный терминал и с помощью Андрея подключила его к вычислительному комплексу станции. Теперь, имея собственный терминал, Андрей всё свободное время пропадал в оканийском аналоге интернета — океана имеющейся в нём информации хватило бы не на одну жизнь.

Ежедневные прогулки оказали положительное влияние не только на Андрея, но и на рурха. Басик поправился, немного подрос и с удовольствием носился по всей станции, взметая тучи снега. Иногда Андрей с рурхом, играя, бегали наперегонки. Способный бегать в несколько раз быстрее человека, кот отлично понимал, что это игра, поэтому дурачился, то убегая, то позволяя Андрею его догнать и повалить в снег. Иногда рурх даже позволял Андрею прокатиться на своей спине — в виде награды за отлично проведённое время.

Всё больше и больше времени Андрей с рурхом проводили на улице. Спортплощадка была практически готова, и Андрей взял за правило проводить как минимум две тренировки в день — утром и вечером, перед ужином. Он начал восстанавливать гибкость и растяжку, доделав турник и брусья, подолгу крутил на них сложные гимнастические упражнения. С голым, распаренным тренировкой торсом, одетый только в свободные теплые штаны, он производил неизгладимое впечатление на тайно подглядывающую за ним Силлану. Женщина не понимала смысла подобных упражнений — специальные физические нагрузки в империи не практиковались, при необходимости все необходимые параметры тела могли быть получены либо медикаментозным методом, либо путём генной инженерии, направленными мутациями. Идея получения крупных мышц в результате определённых физических нагрузок была для неё не только новой, но и явно бессмысленной — ведь точно такие же мышцы можно получить значительно проще, под воздействием стимулирующих препаратов и соответствующих процедур, активирующих рост мышечной массы. Правда, было также доказано, что и препараты, и процедуры далеко не безвредны для организма, а после прекращения их применения тело человека постепенно приходит к первоначальному состоянию. В случае с найденным незнакомцем этого, по-видимому, не происходило. Его тело стремительно восстанавливало прежние, подорванные болезнью, кондиции. Мышцы, и до этого огромные, казалось, раздулись ещё больше, делая мужчину похожим на киборга. Под кожей появилась небольшая жировая прослойка — мужчина питался очень хорошо, поглощая трёхкратный запас пищи.

Интересны были также тренировки мужчины, связанные с его ударами. Бил он часто и много, в воздух и по специальным предметам — мешкам, доскам, брёвнам, щитам, бил руками и ногами. Казалось, он мог нанести удар из любого положения — стоя, сидя, в прыжке, даже находясь к предмету боком или задом. Мужчина называл эти предметы макиварами. Он рассказал ещё много интересного на эту тему, начавшуюся с безобидного вопроса Силланы:

— Ру, а что это за мешки с песком?

— Это макивары.

— Интересное название. А для чего они?

— Чтобы по ним бить. Руками, ногами...

— Не понимаю... Зачем бить по мешку с песком?

— Ну, просто по мешку бить, наверное, незачем. Макивара — это сделанный из чего-нибудь предмет, имитирующий человека или часть человека.

— А зачем имитировать человека?

— Ну ты же не будешь бить по человеку?

— Нет, конечно же, не буду. Постой, так ты имитируешь удары по человеку?

— Совершенно верно. Макивара — это устройство для отработки навыков ударов. По противнику, не только по человеку. В данном случае макивара имитирует строение человеческого тела.

— Подожди, я опять не понимаю... Зачем учиться бить по человеку?

— Ну, это старинная система подготовки воинов. Она позволяет биться без оружия, голыми руками.

— А ты что, воин?

— Нет, но я иду по этому пути.

— По какому пути?

— По пути воина.

— А разве у воинов есть путь?

— Есть.

— И какой же? Бить людей?

— Нет, людей бьют плохие люди. Бандиты. Воины бьют таких же воинов.

— А что, воин не человек?

— Хороший вопрос. Я считаю, что нет. Подожди, не перебивай, я сейчас поясню. Полностью объяснить сложно — у нас разный менталитет, разное мировосприятие, но попытаюсь упростить, поэтому не обращай внимания на некоторые неточности. Ты, наверное, уже поняла, что я не только недавно впервые попал на Окану, я вообще с окраины. Откуда точно — не скажу, поскольку сам не знаю. Прилетев на Окану, я попал в не очень хорошую ситуацию, в результате которой мой флаер разбился, а сам я оказался в одиночестве в горах, вдали от населённых мест. Но это отступление, не относящееся к вопросу. Так вот, в краях, где я родился, люди делятся на простое население, мы называем его гражданским, и военных. Гражданские люди работают так же, как и у вас. А военные люди охраняют гражданское население. От кого охраняют? От нападения таких же военных, только из другой империи. У нас только империи имеют другие названия. Страны, государства. Их много — сотни. До недавнего времени более сильное государство нередко нападало на более слабое. Думаю, в вашей истории тоже был такой период — я не сильно разбирался в истории Оканийской империи, но, кажется, последний период войн у вас закончился около восьмидесяти-девяноста тысяч сол назад. У нас он продолжается до сих пор. Мой отец погиб на войне, мне самому пришлось воевать. Как ты, наверное, понимаешь, войны ведутся не просто так, а за обладание ресурсами. Гражданское население проигравшего государства продолжает работать, но уже на государство-победитель. Чем больше гражданского населения работает, тем сильнее государство. Это элементарная экономика, ты должна это понимать. Воевать с гражданским населением бессмысленно и экономически невыгодно — ведь мощь и благосостояние страны определяется как раз количеством работающего гражданского населения. Наши политики и экономисты даже такой термин ввели — людские ресурсы. Люди — ресурс. То есть ресурсом являются те люди, которые работают и производят товары. Воины — не производят ничего, они только охраняют работающих людей, чтобы их товары не забрали, а их самих не убили. Поэтому с точки зрения воина он — не человек. Он воин. Отдельная каста. Человек работает, воин его охраняет. Задача воина — охрана людей. Если он не смог защитить мирных жителей, то и жить ему незачем, в служении простым людям и их защите смысл жизни воина. Иногда служение людям подменяется служению одному человеку, который правит гражданским населением. Это и есть путь воина. Бусидо. То есть воин — не человек. Воин — живое оружие на страже человека. Инструмент.

— Странная философия... Ты сказал, что идёшь по пути воина, но воином не являешься.

— Верно. Изучение воинского искусства и следование пути бусидо ещё не делает человека воином. Воин в первую очередь — слуга народа, его защитник. Я же не служу никому.

— Ты сказал 'воинское искусство'. То, чем ты занимаешься на этой площадке, и есть воинское искусство?

— Отчасти. Частично то, чем я занимаюсь — специально разработанные упражнения для увеличения гибкости, силы, выносливости. На специальных тренажёрах отрабатывается сила, быстрота и точность удара. Также существует множество упражнений, имитирующих реальный бой с противником. Упражнений связывающих воедино оздоровительный, обучающий и боевой аспекты. Такие упражнения называются ката. Некоторые из них ты видела в моём исполнении.

— Интересно... А что, человека можно вот так просто убить голыми руками? А если он будет сопротивляться?

— Человека убить не просто, а очень просто. Даже голыми руками. Специально обученный воин может убивать одним движением руки. Вы, оканийцы, например, ничего не сможете противопоставить профессиональному бойцу.

— А бой воина против воина?

— Победит сильнейший. Как правило.

— А если на сильного воина нападут два более слабых?

— Правильная мысль. Чем сильнее воин, тем он живучее. Может, двух победит, а может — трёх. А может, проиграет первому. Противник тоже тренирует своих воинов, делая их сильнее.

— Интересный у вас мир... И как вы постоянно живёте во всех этих войнах?

— Нормально живём. Привыкли. Радуемся миру, когда он есть, и воюем, стремясь к миру и добиваясь его.

— А ты сам убивал людей?

— Убивал. Но не хочу об этом говорить. Задай другой вопрос.

— Хорошо... А покажи что-нибудь! Ну хотя бы эту... Как ты называешь... Кату.

— Ката. Слово не склоняется.

— Хорошо, покажи ката.

— Смотри. Ката носит название Джион...

Андрей спокойно отошел на середину выровненной площадки, постоял немного, закрыв глаза, и взорвался серией резких движений, блоков, переходов и ударов руками и ногами. Резкие крики, издаваемые им в процессе демонстрации, заставили находившегося здесь же рурха, заинтересованно смотрящего за Андреем, жалобно взвизгнуть, попятившись и прижав уши. Пара нун — и Андрей снова замер в середине площадки, обманчиво спокойный, только пот мелкими бисеринками усеял всё тело, показывая, каких трудов стоило ему это короткое выступление.

Испуг рурха не остался незамеченным Силланой, поэтому, заинтересовавшись, она спросила:

— А зачем ты кричал?

— О, это древняя традиция. То, как я кричал, называется киай — боевой крик. Считается, что с киай воин выплёскивает на врага всю свою ярость и жажду победы. Легенды гласят, что древние воины одним своим криком повергали войска противника в бегство.

— Знаешь, глядя на твоего рурха, начинаешь в это верить...

— А что с Барсиком?

— Он, похоже, испугался твоего крика...

— Бася, похоже, может испугаться любого крика — он ещё маленький!

— Мне тоже немного не по себе стало от твоего крика.

— А женщины вообще по природе своей трусихи. Не обращай внимания!

— Ну тогда покажи ещё какую-нибудь... ката. А лучше — две.

— Два ката, не больше. Показываю, и идём ужинать, уже поздно. Годзюшихо Шо и Бассай-дай. Сначала Бассай. Смотри...

* * *

— Господа, потише, прошу внимания... — восседающая во главе стола в председательском кресле Айлинэри внимательно обвела взглядом разом притихшую небольшую аудиторию, вместившую несколько десятков мужчин и женщин, — я первый раз выступаю не как ваш коллега — учёный, а как ваш научный руководитель, поэтому прошу простить мою неопытность на этом посту. Однако тему, которой вы будете заниматься, я знаю хорошо, так сама её вела. Сейчас попрошу поднять руки тех, кто слушал моё выступление на последней научной конференции.

Поднялось две руки.

— Да, негусто. Но зато в вашем коллективе уже есть люди, в общих чертах представляющие то, чем вам предстоит заниматься, предположительно, всю оставшуюся жизнь. О, я вижу радостное оживление и улыбки на ваших лицах. Вынуждена вас разочаровать — я не столь оптимистично оцениваю ваше дальнейшее существование. Нет, что касается оплаты и прочих льгот, в то числе клановых преференций — тут вас не обманули. Скажите, вы все давали подписку о неразглашении предоставляемой информации?

Прозвучавший гул голосов показал, что все.

— Поднимите руку те, кто ещё подобной подписки не давал.

Айлинэри выждала некоторое время, но ни одна рука не поднялась.

— Хорошо... Очень хорошо... Надеюсь, вы также внимательно читали не только раздел с суммами причитающейся оплаты, но также и раздел ответственности. Поднимите руку те, кто этот раздел не читал.

Опять ожидаемо не поднялось ни одной руки.

— Хорошо, что вы так внимательны. Однако всё же рискну напомнить, что за разглашение информации полагается смертная казнь. Всё, что вы будете делать, будет иметь гриф максимальной секретности. Вижу, для вас это не новость. Прочитали. Скорее всего, вы также прочитали, что вместе с вами пострадают и члены вашей семьи и их ближайшие родственники. Жестоко, понимаю, но такова плата за секретность — теперь вам постоянно придётся думать о том, что, где и когда вы говорите. Также вы, наверное, обратили внимание, что в подписанном вами договоре подчёркивается, что наказание за разглашение информации неотвратимо, и не важно, вольно или невольно произошла утечка. Слово 'невольно' в числе прочего, если кто вдруг не знает, включает получение от вас информации помимо вашей воли. Способов масса — алкоголь, химические препараты, пытки... Некоторые способы дают практически стопроцентную гарантию того, что вы расскажете всё, что знаете и не знаете. Что, откуда я могу это знать? О, поверьте, я знаю, о чём говорю. Все эти способы я испытала на себе. И могу с уверенностью утверждать — ни один из вас при применении интенсивных методов допроса сохранить секретную информацию в себе не сможет. Расскажете всё. Поэтому настоятельный совет — кто передумал и хочет выйти из проекта — сделайте это сейчас, потом будет поздно. Тем, кто решит остаться, я рекомендую сеанс гипноза и вживление капсулы самоликвидации. Лучше двух — для надёжности. Тогда, в случае угрозы выдачи секретной информации, ваше подсознание вне зависимости от вашего решения отправит капсулам сигнал на активацию. Капсулы неизвлекаемые, они останутся в вашем мозгу даже после процедуры омоложения, так что это на всю жизнь. Подумайте, я даю вам на это ещё несколько нун. Кто хочет выйти из проекта, пусть уйдут, кто решит остаться — пишет заявление на вживление в мозг капсул.

Айлинэри вышла из зала, а когда снова в него вошла — численность коллектива уменьшилась на несколько человек.

— Ну вот, мы и определились с окончательным составом будущего проекта. Теперь я расскажу, чем мы будем заниматься и почему у проекта гриф максимальной секретности. Недавно, в чём-то даже случайно, я натолкнулась на информацию о том, что человечество использует возможности своего тела максимум на несколько процентов, а, возможно, и того меньше. У меня есть предположение, что в человеке заложена не только принципиальная возможность достижения личного бессмертия, без использования существующего в настоящее время дорогостоящего медицинского оборудования для омоложения, но и возможность напрямую, простым усилием мысли, оперировать окружающими вас энергетическими потоками, летать, усилием мысли двигать предметы, передавать на расстояние свои мысли и читать чужие — ведь мысль тоже материальна. Если всё человечество перестанет зависеть от нашего омолаживающего оборудования — это плохо, клан потеряет огромные деньги и своё влияние. Но если эту возможность мы раскроем только в членах нашего клана? С одной стороны, могущество клана возрастёт многократно. С другой стороны — империя, недовольная резким усилением одного клана, может посчитать нас угрозой своему существованию. Теперь понимаете, что поставлено на кон? Существование клана. У нас есть великолепная возможность модифицировать членов клана — мы будем умнее, быстрее, сильнее, мы будем жить очень долго и выглядеть на столько, на сколько сами захотим. Но если хоть одна живая душа за пределом нашего клана узнает о том, что для этого нам уже не нужно кучи дорогостоящего оборудования — клана не будет. Его уничтожат. Потому что тогда клану уже не нужна будет империя. Империей будем править мы. Клан Камэни.

Гробовое молчание тяжёлым облаком заполнило зал. Никто более уже не улыбался — перспективы в случае их успешной работы завораживали и пугали. Но ради власти стоило рискнуть. Все эти люди и так поставили свою жизнь на служение клану, и конечная цель была очень уж заманчивой. Несколько десятков глаз внимательно смотрели на прикусывающую губы Айлинэри — сохраняя внешнее спокойствие, она сильно волновалась.

— Теперь по приоритетам. Телекинез, оперирование материей и энергией, возможно — телепортация, бессмертие — это, конечно, хорошо, но приоритетом считаю общее усиление физических возможностей организма — силы, ловкости, выносливости, а также развитие телепатии. Наработки по первой части есть в моих исследованиях, с телепатией — сложнее, я там остановилась практически в самом начале, но, на мой взгляд, это тоже решаемо, причём вероятность быстрого решения этого вопроса достаточно высока.

Голос из зала:

— Вы разве проводили опыты над телепатом?

В зале лёгкое оживление, видны улыбки, даже слышатся некоторые смешки.

— Вы будете сильно удивлены, но да. Вижу, двое женщин, поднявших руки в начале нашего заседания, не веселятся. Наверное, они успели изучить материалы моих исследований.

Обе женщины синхронно кивнули головами, соглашаясь.

— Поверьте, скоро у всех вас при изучении представленного материала поубавится веселья. Тело человека, как оказалось, изучено нами из рук вон плохо, хотя до недавнего времени большинство из сидящих здесь считало иначе. Нервная система человека, оказывается, не только передаёт команды мышцам и собирает с них информацию, но и может работать как обычная антенна, причём как на приём, так и на передачу. А источником электромагнитного излучения, равно как и приёмником, работает мозг. Впрочем, похоже, мозг может работать в качестве приёмника или излучателя и без участия нервной системы. Это пока только мои предположения, факты вы будете собирать сами. Однако научно доказанный факт — исследуемый объект, для тех, кто не знаком с материалами моих исследований — это мужчина примерно сорока биологических лет, отлично детектировал направленное на него внимание, определял наличие и количество интересующихся им людей, причём фиксировал место их нахождения, даже если сам был в другой комнате. Изменение спектра электромагнитного излучения тела мужчины в момент сканирования им окружающего пространства приведено в отчёте. Также документально подтверждено, что исследуемый мужчина простым усилием воли мог на короткое время изменять свой собственный вес. Что в это время излучало его тело и что происходило с окружающим его пространством — там же, в материалах моей научной работы.

Голос из зала:

— Поразительно! И где же ваш сказочный исследуемый объект?

— Исследуемый объект убит по приказу императора...

Айлинэри прокашлялась — от волнения и от долгого разговора в горле пересохло. Налив в стакан немного воды и выпив, она продолжила:

— И ещё один немаловажный момент. Доступ к общей базе данных получат все. Все также ежедневно сливают в общее хранилище всю полученную информацию. Изменять информацию могут только те, кто её выложил, но пользоваться — повторяю, пользоваться могут все. Крысятничества не допущу. Работаем вместе, одной командой, и индивидуальных заслуг не будет — все почести, равно как и наказания, будут равномерно делиться на всех. Не пытайтесь, поймав идею, подгрести всё под себя — клану важен не конкретный лидер, а быстрота полученного результата. Мы начали бег наперегонки со временем. Матриарх не обольщается — всё тайное рано или поздно становится явным, и о нашей работе рано или поздно узнают. Наша задача — чтобы о нас узнали как можно позже, когда ничего против нас сделать будет уже нельзя. Ещё раз напомню, что наша задача настолько важна, что госпожа матриарх взяла её под свой личный постоянный контроль. Она будет контролировать каждый ваш шаг...

Голос из зала:

— Она что, будет лично приходить на наши совещания?

— Она уже здесь.

Гробовая тишина... Некоторые учёные начали испуганно озираться — о жёсткой, порой жестокой правящей руке женщины-легенды ходили страшные истории, личная встреча с матриархом редко проходила безвредно для простых смертных, в лучшем случае добавляя им несколько седых волос.

— Решением матриарха клана Камэни я назначена помощницей матриарха с правом принятия самостоятельных решений и правом наследования должности матриарха. Возможно, когда-нибудь госпожа изменит своё решение, на что я сильно надеюсь, но пока для вас матриарх — это я.

Гробовая тишина дополнилась опущенными в пол взглядами...

* * *

Глядя на работающего Рура, Силлана подумала, что наступает счастливый период в её жизни — по прошествии ста сол она, кажется, нашла своего мужчину. Ру был хорош, очень хорош — с красивым телом киборга, грацией хищника и сильными, но ласковыми и нежными руками он казался идеалом мужчины, тем самцом, к которому, как мухи на мёд, слетаются женщины. Он всегда был вежливым и обходительным, не спорил, старался помочь, чем мог, вот даже взялся построить ей отдельную лабораторию рядом с домиком, чтобы Силлана не бегала к своим приборам, разбросанным по всей станции. Такое решение он предложил почти кун назад, когда утешал плачущую Силлану, расстроенную сорвавшимся опытом. Опыт сорвался по банальной причине — оборвался кабель энерговода, тянущийся к одному из стоящих вдалеке под открытым небом и укрытых временным навесом приборов. Питание исчезло, исследуемые образцы пропали, эксперимент сорвался, а сам прибор, у которого из-за отключения питания в трубопроводах замёрзли реагенты, вышел из строя. Запасные трубопроводы были на складе, но как их поменять — Силлана не знала. Подобные случаи в середине зимы, когда ударили морозы и всю станцию завалило толстым слоем снега, стали случаться всё чаще. Неудивительно — нежное научное оборудование не было рассчитано на работу под открытым небом, да ещё и на морозе. До окончания рабочего этапа женщине осталось совсем немного — часть научной работы уже была закончена и систематизирована, до её полного завершения оставалось буквально чуть-чуть, но неисправный прибор и отсутствие ещё одного дома, куда бы можно было перетащить с улицы несколько необходимых комплексов, ставил крест на всей её дальнейшей работе... Рур, разобравшись в причинах трагедии, сказал, что это вообще мелочи, не стоящие её беспокойства. Силлана, захлёбываясь слезами, тогда вывалила на него всё, что наболело за прошедшую половину зимы — и про безответственное начальство, разломавшее все старые постройки, а новые не построившее, и про ленивых строителей, которые вполне могли успеть до зимы построить хоть часть домов, но не желавших работать сверхурочно, и про то, что всем сотрудникам станции глубоко плевать, когда закончатся их эксперименты, так как зарплату они всё равно получат, а в срыве сроков обвинят не себя, а строителей. А ей нужны не оправдания, а результат, причём этот результат она должна получить непременно до весны, так как весной начнётся распределение средств на новые проекты, а ей не дадут денег, пока она не защитит старый. А старый она защитить не сможет, потому что брошена здесь, на базе, одна, а прибор сломался, и отремонтировать его некому, а даже если отремонтировать — то он всё равно сломается, потому что сползающий со склона снег рвёт энерговоды, а без энергии технологические растворы в приборе замерзают и образцы гибнут...

Выслушав сбивчивый поток жалоб, перемежающийся всхлипами, Рур посадил её на своё колено, как ребёнка, и сказал:

— Так, давай успокоимся и поищем выход из сложившегося положения. Весь мой жизненный опыт показывает, что безвыходных положений не бывает. Давай рассуждать спокойно. Определим цель. Как я понял, основной целью является выполнение твоей научной работы до конца зимы. Правильно?

— Я не смогу, прибор сломался... — женщина опять захлюпала носом.

— Разве я сейчас говорил про прибор? Прибор — это уже следующий вопрос, а ты не ответила на первый. Тебе надо закончить свою работу до весны или можно перенести её на год?

— Но тогда я потеряю целый сол! И вся моя работа здесь будет бессмысленной!

— Сол — не жизнь. Ничего страшного.

— Для меня — жизнь! Не получив весной денег на следующий этап, я не получу должность. Я ждала её почти двадцать сол! Я не оправдаю доверия клана, и должность будет потеряна для меня навсегда!

— А что, клан не примет во внимание внешние, не зависящие от тебя обстоятельства?

— Клану плевать на обстоятельства! Либо ты делаешь работу, либо нет. Я же знала, что на станции планируется реконструкция, могла выбрать для исследований другую станцию, но не хотела далеко лететь, хотела остаться поближе к дому. И в результате сорвала работу, подвела клан...

— Ещё не подвела, не плачь.

— Да? А как я завершу её без прибора?

— Раз тебе нужен прибор, значит, его надо отремонтировать.

— Он опять сломается!

— Чтобы он не сломался, его надо поставить в закрытое тёплое помещение.

— Домик уже забит подобным оборудованием под завязку. Места не хватит, даже если я уйду жить на улицу. Да и ремонтировать приборы я не умею.

— Так, давай успокойся, и определимся, что надо сделать для того, чтобы твоя работа была закончена до весны. Предлагаю попробовать отремонтировать прибор, и если ремонт удастся — построить для него отдельный домик.

— Ты техник? Умеешь ремонтировать приборы?

— Нет, я не техник, но для ремонта думаю, достаточно будет инструмента и мануала.

— Инструмент в комплекте... А что такое мануал?

— Инструкции. Инструкции по эксплуатации, техническому обслуживанию и ремонту.

— Про инструкции не знаю, но, думаю, можно сделать запрос искину станции.

— Ладно, эти вопросы беру на себя, попытаюсь решить. Если прибор будет исправен, ты сможешь закончить свою научную работу в срок?

— Да, только исправь прибор, пожалуйста.

— Хорошо, займусь им завтра. И больше не плачь.

— Не буду...

Рур сдержал своё обещание. Всю ночь он общался с искином по своему терминалу — Силлана, которой не спалось, часто вставала и смотрела, как Рур работает. Похоже, техника для него была не в новинку, так как ближе к утру он что-то скачал на мобильный планшет и улёгся спать на своём матрасе в обнимку с рурхом. Тот сразу же закинул на мужчину лапу и, не просыпаясь, начал тихо урчать, постукивая по полу хвостом. Под мерное урчание Силлана заснула...

Проснулась она поздно, когда солнце уже вовсю светило в маленькое заледеневшее окошко. Ни Рура, ни кота на месте не было — наверное, пошли гулять. Позавтракав и одевшись, Силлана вышла на улицу, щурясь от искрящегося под солнцем снега. Рур обнаружился недалеко — лежащим под разобранным прибором, тем самым наиболее необходимым, который вышел из строя из-за обрыва энерговода. Рядом с Руром, на очищенной от снега земле, лежало расстеленное одеяло, на котором ровными рядами в известном только самому мужчине порядке лежали инструменты, трубки, детали прибора. Сам Рур сосредоточенно что-то ковырял, периодически заглядывая в планшет и напевая какую-то незамысловатую мелодию. Похоже, дела у него шли хорошо, так как подросший за зиму кошак весело носился вокруг лежащего под прибором Рура, подбрасывая в воздух и ловя шершавым красным языком искрящиеся на солнце снежинки. Силлана давно подметила, что поведение кота повторяет поведение мужчины — веселился, если у Рура было хорошее настроение, и грустил вместе с Руром. Кот мог точно узнать, где хозяин и какое у него настроение, даже если Рура поблизости не было. Похоже, зверь обладал зачатками телепатии — тогда становилась понятной и его неуловимость, и отсутствие выживших при встрече с хищником. От телепата не спрячешься — обязательно найдёт, в какую бы щель ты ни забился.

Заметив Силлану, Рур, улыбнувшись, сказал:

— Кажется, отремонтировал твой прибор. Все неисправные детали и узлы заменил, предварительные тесты провёл, сейчас собираю. Через половину ри подключу питание и проведу общий тест. Если он пройдёт — кормишь меня праздничным обедом.

Силлана улыбнулась. Под праздничным обедом Рур имел ввиду жаркое из данхои, мясо которого хранилось за домом, засыпанное для сохранности снегом. Мясо у них появилось около десяти ло назад — Рур начал выводить своего кота на охоту. Силлана как-то за обедом, о чём-то задумавшись, произнесла, что скоро придётся экономить на еде. На недоумённый вопрос Рура она пояснила, что продуктов на зиму ей оставили с запасом, но запас этот был рассчитан на одного человека и никак не предусматривал ещё одного взрослого мужчину, питающегося за двоих, и одного вечно голодного рурха, прокормить которого вообще никаких запасов не хватит. Рур, в своей вечной оптимистичной манере сказал, что не видит в этом никакой проблемы и поинтересовался, есть ли на станции какое-нибудь оружие. Получив в руки армейскую автоматическую винтовку, он долго внимательно крутил её в руках, периодически вскидывая к плечу и прицеливаясь куда-то в пустоту, после чего отложил её в сторону, сказав 'подойдёт', и спокойно продолжил есть. В тот же день после ужина он оделся потеплее, взял одно из имеющихся на базе охотничьих ружей, нож и вместе с котом ушел, сказав, чтобы раньше утра их не ждали. Утром, к завтраку, оба Рурха, человек и зверь, вернулись, довольные и с добычей — на спине кота была привязана выпотрошенная туша молодого данхои без задней ноги. Довольная морда кота с заляпанными кровью усами весьма красноречиво показывала, куда эта нога делась. Кот, зайдя в дом, тщательно вычистил свою морду облизанной лапой и, как ни в чём не бывало, подошёл к своей миске, ожидая законного завтрака. Накормленные, добытчики улеглись спать. Правда, Рур перед сном, взяв нож, разделал тушу данхои на части, отделив мясо от жил и костей, разделив на примерно равные порции и сложив его в герметичные пакеты. Кости сложил на улице перед домом, пообещав после обеда выкинуть поближе к реке, а мясо закопал в снегу за домом.

После охоты мясо данхоя прочно обосновалось в меню — у Рура с Силланой на обед, а у зверя — постоянно. Правда, коту мужчина мясо предварительно размораживал, а потом и стерилизовал в лабораторном автоклаве, на недоуменный вопрос Силланы 'зачем?' пояснив:

— От паразитов дикого зверя всё равно не убережёшь, но шанса снизить вероятность заражения упускать нельзя.

Больше всего Силлану в ответе Рура поразило не знание о возможности заражения паразитами, а то, что он считает кота диким — сама Силлана до сего момента думала, что он домашний. Попросив у Рура пояснить этот вопрос, она услышала примерно следующее:

— Хищник в неволе жить не может. Он должен охотиться, ему нужен простор и живая дичь, за которой он будет бегать. Он должен развивать не только своё тело, но и свои мозги — ведь наука выслеживать и убивать дичь очень сложная. В неволе, помещённый в вольер, зверь будет медленно умирать.

Рассказывая это, Рур сноровисто разделал размороженный кусок нежного мяса и, посолив его, пересыпав специями и переложив найденными в холодильнике овощами, положил в извлечённый из шкафа контейнер, закрыл крышкой и поставил в духовку, установив необходимую температуру, которую, похоже, подобрал наощупь. Буквально через десяток нун из духовки стали доноситься шкворчащие звуки, а по кухне поплыл одуряющий аромат. На вопрос женщины, что в результате этого получится, Рур ответил:

— Получится мясо тушёное с овощами по-кавказски. Не шашлык, конечно, но тоже очень вкусно.

— А что такое шашлык?

— А это такое же мясо, только приготовленное прямо на костре.

— Оно же сгорит, в огне мясо нельзя готовить!

— Э, женщина, что ты можешь понимать в искусстве приготовления настоящего мяса? Ладно, не расстраивайся, завтра с утра сделаю из валяющейся за домом упаковки шампура — я видел там подходящую проволоку, и приготовлю настоящий кавказский шашлык. Правда, мясо нужно предварительно вымочить в вине, пересыпав его луком, а я ни того, ни другого не наблюдаю... Вино можно заменить уксусом, а вместо лука... — Рур задумчиво перебирал коробочки со специями, поочерёдно открывая их, принюхиваясь и отрицательно морщась, — ладно, вместо лука тоже что-нибудь придумаем...

На следующий день в обед Рур накормил Силлану шашлыком, пожарив мясо на костре, используя странную коробчатую конструкцию из толстой стальной проволоки, которую он назвал мангалом. Такую же проволоку, правда, расплющенную в полосу (и нашёл же, чем расплющить!), Рур использовал для жарки мяса, нанизав его порезанными кусочками и расположив прямо над пышущими жаром углями прогоревшего костра. Костёр Рур, естественно, развёл прямо перед домом, пустив на дрова старые доски со своих макивар — они у него долго не приживались, будучи почти сразу после установки размочаленными в хлам под воздействием страшных ударов рук и ног. Сам мужчина, правда, утверждал, что это дерево дрянь, мягкое и легко ломается. Силлана как-то подошла к этим макиварам и, пока Рур не видит, постучала по ним камнем — на досках не осталось даже вмятин. Наверно, камень лёгкий попался... Но искать камень потяжелее Силлана не стала, подозревая, что простая замена камня результата не улучшит...

Шашлык Силлане понравился, но Рур сказал, что один раз побаловались — и хватит, шашлык у них будет по праздникам, а в обычные дни пусть Силлана мясо просто тушит в духовке — и проще, и полезнее.

Праздник, похоже, всё же наступил, так как вылезший из-под прибора Андрей сказал 'кажется, готово', аккуратно собрал инструмент и запчасти, сложив всё горкой посреди одеяла, и, подключив энерговвод, с загадочной фразой 'торжественная сдача объекта в эксплуатацию' подал питание.

Аппарат загудел, замигали разноцветные лампочки, после чего Рур быстро защёлкал клавиатурой, бормоча 'сейчас прогоним тест, и вынесем окончательный вердикт'. Через некоторое время прибор замолк, лампочки погасли, и Рур отключил кабель, сказав:

— Ну вот и всё. Аппарат полностью исправен и готов к эксплуатации. Сейчас я его временно законсервирую, и мы пойдём праздновать.

Силлана, вначале обрадовалась фразе 'полностью исправен', однако при слове 'законсервируем' улыбка исчезла с её лица и она огорчённо произнесла:

— Как законсервируем? А мои опыты?

— Дорогая, какие опыты? Во-первых — у нас праздничный обед. Тебе будет не до опытов. А во-вторых, неужели ты наивно подумала, что, провалявшись полдня на морозе под твоим долбанным прибором, я позволю тебе опять запустить его прямо под открытым небом? Ты инструкции вообще читала? В них же ясно написано — в процессе работы используется жидкий реагент, не допускающий эксплуатации при минусовых температурах. То есть мы сейчас празднично обедаем, а потом спокойно садимся за столом и думаем, как нам построить для тебя отдельно стоящую тёплую лабораторию.

Осознав, что у неё теперь не только рабочий прибор, но и, в перспективе, дополнительный дом с оборудованием — а словам Рура с недавних пор она начала доверять, женщина на радостях повисла у Рура на шее, расцеловав его и в щёки, и в губы, и вприпрыжку убежала в дом — готовить обед. Рур, улыбаясь, смотрел ей вслед. Бася, неслышно подойдя к нему, прижался к мужской ноге и тоже посмотрел на захлопнувшуюся за женщиной дверь. Мысли у тёзок, похоже, были о разном — если кошак явно думал о предстоящем обеде, то блаженное выражение лица мужчины указывало на то, что обед в его мыслях занимает далеко не первое место...

И вот теперь Силлана, глядя на сосредоточенно работающего Рура, наблюдала растущий на фундаменте брошенного недостроя каркас нового дома. Накануне вечером Рур подробно расспросил её, какие приборы и оборудование необходимы ей для окончания научной работы, тщательно всё записал, затем вытащил из Искина описания этих приборов с картинками, что-то долго чертил и считал, после чего затребовал у того же Искина полную информацию по остановленной стройке и уже надолго углубился в её изучение. Не дождавшись результатов, Силлана легла спать и быстро заснула под приглушённое бормотание Рура.

Наутро, проснувшись, она обнаружила Рура мирно спящим на своём матрасе в обнимку с рурхом, а на принесённом из кухни стуле рядом с её кроватью лежала стопка листов с распечатанными на них рисунками дома и планировками с предполагаемым размещением в нём необходимого оборудования. В доме было продумано всё, начиная от достаточно широких и удобных проходов между приборами, заканчивая схемой подводки энергии и внутренней разводкой питания, а также индивидуальным освещением и несколькими небольшими столами — аналогом рабочих мест. Видимо, Рур предполагал, что Силлане будет неудобно постоянно бегать в основной домик за материалами и документацией — вот, даже на отдельном листе схема разводки терминалов и подключения их к искину с общим хабом на все рабочие места предусмотрена. Такого порядка и грамотного распределения оборудования женщина не видела за всю свою столетнюю жизнь. Вот даже в углу лаборатории несколько непонятных квадратиков нарисовано... С отдельными дверями... Ого! Рур предусмотрел даже автономный биотуалет, умывальник, душ и мини-кухоньку с переносным холодильником, микродуховкой, откидным столиком, стульчиком и маленьким шкафчиком на стене, куда вполне могут поместиться несколько тарелок и кружек... Ну да, вот в сноске специально указано — мобильная кухня, духовка — одна штука, холодильник — одна штука, тарелки, ложки, кружки... Лаборатория предусматривала всё, что нужно увлечённо работающему учёному, чтобы в процессе работы не помереть с голоду. Также стало понятно, чем занимался Рур всю ночь — он подгонял полученную в результате своих расчётов потребную для лаборатории площадь с уже имеющимися фундаментами недостроенных домов. Подобрав — вот и ссылка на расположенный неподалёку вверх по склону горы фундамент, Рур вписал в имеющийся фундамент спланированную лабораторию, пририсовал стены... Нет, не просто пририсовал — дан разрез каждой стены с имеющимися на ней буквенно-цифровыми обозначениями. А вот и ссылки внизу — ого, эти стены уже лежали здесь же, на базе, законсервированные, предназначенные, правда, для других домов, но кто сейчас на это будет смотреть? Осталось их только достать и смонтировать. Действительно громадная работа...

То, что Силлана полагала громадной работой, было сделано Руром всего за один день. Он не стал корячиться и что-то выдумывать, запросив у Искина стандартную технологию сборки подобных домов и имеющееся на станции строительное оборудование, с помощью которого её можно произвести. На станции, похоже, было не всё, так как Рур после долгого общения с Искином выписал что-то себе в планшет, натаскал на расчищенную от снега площадку перед домом кучу непонятного металлолома и инструментов и долго там что-то резал и варил, остужая в окрестных сугробах получившиеся заготовки. На очередной вопрос заинтригованной работой Силланы, что он делает, Рур ответил:

— Много оборудования для сборки не хватает, строители увезли. Один, без помощи, не соберу. Делаю лебёдки, рычаги, туру, кран-балку. Не отвлекай меня, всё равно не поймёшь, а объяснять долго. Потом посмотришь и в процессе работы всё станет ясно.

Всё действительно стало ясно в процессе работы. Строители, уехав, увезли манипуляторы и антигравы, без которых было невозможно поднять тяжёлые секции, законсервированные на зиму в обтянутых упаковочным пластиком штабелях. Рур, расконсервировав несколько штабелей из своего списка, разобрал их вручную, используя изготовленные чуть ли не на коленке допотопные агрегаты, с помощью их же перетащил вверх по склону на расчищенный от снега фундамент и, постоянно сверяясь с чертежами, буквально за один день собрал коробку будущей лаборатории. Потом, уже в сгущающейся темноте, он собрал разобранные штабеля обратно и повторно укутал их упаковочной плёнкой, объяснив, что раз строители укрыли — значит, так надо. Закончив сборку стен и поужинав, Рур сразу же лёг спать, заснув практически сразу, едва успев, закрывая глаза, попросить Силлану достать ему к утру со склада новую одежду. Только сейчас, присмотревшись к спящему мужчине, Силлана увидела, как он устал. Брошенная в углу у двери одежда вся пропиталась потом и консервирующей смазкой. Действительно, только выкинуть...

Утром, проснувшись отдохнувшим, бодрым и весёлым, Рур с котом сунулись к Силлане на кухню за завтраком, обещая после него какой-то непонятный 'дембельский аккорд'. Описание дембельского аккорда Силлану не вдохновило, ибо, по разъяснению Рура, этот пресловутый 'аккорд' являлся ничем иным, как неожиданной работой с непредсказуемым результатом. И если постройку дополнительной лаборатории на станции действительно никто не ожидал и не планировал, то вот непредсказуемый результат её несколько смущал. Рур же на её опасения улыбнулся и посоветовал не волноваться а заняться чем-нибудь общественно полезным, например, приготовлением предстоящего завтрака. Согласно последующим объяснениям Рура, чтобы мужчина хорошо работал, на кухне постоянно должна быть еда, а еду должна готовить женщина. В этом, мол, её настоящее призвание, а не в той фигне, которой, по мнению Рура, занимается Силлана. Мнение Рура о своей работе женщину немного обидело, как и рекомендуемая Руром связь между ней и кухней, но во всём остальном мужчина оказался прав — работал он действительно хорошо и быстро, ещё до обеда установив крышу, а после обеда — загерметизировав все швы в собранном доме, навесив снаружи защитные панели от дождя и снега, подведя в дом энерговод и разведя кабели по стенам в смонтированных заранее коробах к предполагаемому месту установки оборудования. Уже в сгущающихся сумерках Рур прокинул по потолку освещение, подключил его к общему силовому щиту и, что-то пробормотав, включил питание. Дом залил мягкий ровный свет, конвекторы начали работать, нагоняя в помещение тёплый воздух. Восхищённая Силлана снова повисла на шее Рура, целуя его. Похоже, это становилось традицией...

Утро третьего дня эпохальной стройки разочаровало Силлану — после завтрака она рассчитывала, что Рур начнёт устанавливать оборудование, но мужчина традиционно порекомендовал ей не мешать работе, а лучше заняться тем, что получается у неё лучше всего. Силлана уже знала, что, по мнению Рура, лучше всего у неё получается готовить ему еду на кухне, поэтому фыркнула и ушла к своему терминалу систематизировать свою работу и писать программу для предстоящих исследований.

К обеду уставший, но довольный Рур сообщил, что смонтировал фальшполы и всю бытовуху. Под бытовухой Рур, оказывается, понимал кухню, умывальник, душ и столовую. Пусть и микроскопического размера, вышеозначенные помещения создавали в лаборатории дополнительный комфорт. Не удержавшись, вместо обеда Силлана побежала посмотреть, что получилось, и, открыв дверь, замерла в восхищении. Во-первых, дверь оказалась двойной — сначала одна дверь открывалась наружу, а затем другая дверь — вовнутрь. Зачем это было сделано, Силлана теперь понимала — в её домике дверь была всего одна, и из неё, даже закрытой, постоянно поддувал холодный воздух, а через открытую в дом врывался целый снежный вихрь. Двойная дверь устраняла это безобразие. Но, войдя внутрь и закрыв за собой вторую дверь, женщина попала не в лабораторию, а в маленькую, но ярко освещённую комнатку, на одной стороне которой висел большой энергораспределительный шкаф с подходящей к нему толстой трубой энерговвода. С другой стороны стояла полочка, на которой лежала пара лёгких тапочек, явно только что взятых со склада, и торчало несколько вбитых в стену на уровне головы маленьких крючочков, на одном из которых висел лабораторный халат — Рур предусмотрел даже это. Пол также был не земляной, а собран из технических плиток — множество подобных плиток грудой мусора валялось в отвале на границе станции. Под плитками явно ощущалась пустота. На противоположной от входной двери стене была ещё одна дверь, теперь уже точно в лабораторию. На ней светящейся зелёной краской, явно рукой Рура, была намалёвана надпись 'уходя, гасите свет!'. Смысла в ней Силлана не видела — обычно в лабораториях свет горел постоянно, но на будущее решила, что это такая примета на родине у мужчины — в темноте результат эксперимента лучше, чем при свете...

Открыв вторую дверь, Силлана оказалась в лаборатории. Лаборатории своей мечты... Всё в ней было именно так, как нарисовано на чертежах. Ровный пол, не земляной, а выложенный такими же техническими плитками, как она только что видела, тёплый — похоже, Рур предусмотрел его подогрев, справа и слева от неё виднелись двери на кухню-столовую и в ванную-туалет. По стенам через весь зал тянулись короба энергокабелей. Всё было готово к установке оборудования.

Открыв двери поочерёдно сначала в ванную, потом на кухню, Силлана убедилась, что и тут всё ожидаемо соответствует чертежам. Удивительное совпадение планов и реальности... В очередной раз женщина подумала, что хотела бы оставить мужчину себе. И, возможно, даже связать с ним свою жизнь. Похоже, инопланетянин, несмотря на явное недоверие к результатам женского труда, если только они не касаются кухни, является просто кладезем талантов. А ужасные шрамы — ну так их легко убрать, вопрос только в количестве необходимых на это денег...

Нетерпеливо дожидаясь конца обеда, Силлана ёрзала на стуле, вся в предвкушении предстоящей процедуры перемещения научного оборудования в новую лабораторию. Рур же, словно не замечая её состояния, спокойно ел, тщательно пережёвывая каждый кусок. Кошак, обычно быстро доедающий свою порцию и рвущийся гулять на улицу, сейчас, будто издеваясь, медленно слизывал мясо с миски, явно копируя манеру еды хозяина. В конце концов Силлана не выдержала:

— Ру, ты когда закончишь есть?

— Как только, так сразу же и закончу. А ты куда-то торопишься?

— Да, я хочу перевезти в лабораторию оборудование.

— Хочешь — перевози. Я разве тебе запрещаю?

Силлана аж открыла рот от удивления, не зная, что сказать... Потом, опомнившись, возмущённо выдала:

— Я думала, что оборудование перевезёшь ты.

— Молодец, хвалю. В первую очередь за то, что ты всё же думаешь. Иногда... Действительно, оборудование буду перевозить я, ты его просто не поднимешь. Да и подключать придётся тоже мне.

— А чего же ты тогда сидишь?

— Странно, что ты этого не видишь. Поясню — я сижу потому, что в настоящий момент я ем.

— Ты издеваешься?!

— Хорошо, что ты это заметила. Силлана, успокойся. Я вижу, что ты нервничаешь и тебе хочется побыстрее продолжить свою работу, но поверь — от твоего нетерпения ничего не изменится. Ты сломала свой прибор больше куна назад, а сейчас переживаешь из-за нескольких нун. Всё равно до темноты всё оборудование перетащить не успеем, а его ещё подключать.

— Как сегодня не успеем? А я думала...

— Что думала — молодец. Что думала плохо — совсем не молодец. Лана, ты хотя бы представляешь, сколько времени надо потратить, чтобы перетащить и подключить хотя бы один прибор?

— И сколько?

— Думаю, достаточно много, если работать аккуратно, не спеша и соблюдая все правила техники безопасности. А если работать быстро — можно повредить оборудование. Оно тебе надо?

Силлана огорчённо замолчала. Рур, тем временем, доев свой обед, не спеша оделся и, протянув женщине её рабочую куртку, сказал:

— Пошли, покажешь один, но самый важный прибор. Начнём с него. Перетащим, подключим, ты будешь работать, а я займусь перетаскиванием остальных приборов.

— Почему один?

— А потому, что затаскивать оборудование надо в определённом порядке, так, чтобы устанавливать его, начиная от дальней от грузового люка стены. Один прибор ещё можно установить где угодно, но если в центре зала будут стоять несколько приборов, они будут мешать установке остальных. Поэтому не спорь и слушайся старших!

— Ты — старше? Да я... Да мне... Да ты знаешь, сколько мне лет!

— Странно... Неужели такая старая? А выглядишь моложе.

Силлана сначала хотела возмутиться, потом заметила на обезображенном шрамами, но ставшем таким милым лице добрую улыбку, переспросила:

— Издеваешься?

— Есть немного, — признал Рур, — но ты же, как понимаю, вместо установки оборудования решила немного поговорить?

— Ах ты... — от возмущения женщина не нашла ничего лучше, чем начать колотить мужчину по спине своим кулачком. Рур, засмеявшись, поймал её за руку и, подтянув к себе, обнял, прижав к сильной, мускулистой, слегка пахнущей потом груди. Силлана немного побилась в железных объятьях мужчины, но быстро успокоилась — быть обнимаемой сильным уверенным мужчиной оказалось до невозможности приятно, с ним было спокойно и все проблемы казались далёкими и несерьёзными. Почему-то подумалось, что вот сейчас Рур разожмёт свои объятия, а Силлане этого не хотелось. Хотелось, чтобы её продолжали обнимать, нежно дыша в затылок, а потом подняли на руки, донесли до кровати, где раздели, нежно целуя...

Неохотно вынырнув из омута мечтаний, Силлана тихо прошептала:

— Ру, пошли перетащим один прибор... Я покажу какой... А после ужина ты меня ещё раз обнимешь...

— Хорошо, моя маленькая, пошли поработаем. Но твоё предложение я запомню...

В результате до ужина они перетащили и подключили не один, а целых три прибора. Правда, самым нужным был только один, первый, и на нём Силлана уже запустила очередную так необходимую ей для окончания научной работы программу. Ужин прошёл в тишине и безмолвии, а после ужина Силлана получила всё, о чем мечтала после обеда — и объятия, и поцелуи с транспортировкой на руках до кровати, и нежные руки, и даже намного больше... Уже потом, глубокой ночью, вынырнув из сладких грёз, женщина вспомнила, что, погрязнув в своей научной работе, она совсем забыла о приёме противозачаточных препаратов. Так что намеченный в перспективном плане ребёнок вполне мог оказаться скорой реальностью...

Глава 7

Весна подобралась незаметно. Сначала увеличилась продолжительность дня, затем тёплое весеннее солнышко постепенно растопило снег на территории станции. Весёлые ручейки, сбегающие с горы и от повсеместно тающих сугробов, утекали вниз по специально вырытым Руром канавкам. Затем земля на станции подсохла и, несмотря на то, что вокруг станции ещё оставались снежные сугробы, а с северного склона горы снег даже не начинал сходить, тут и там стали пробиваться первые ростки весенней травы, да и сама станция начинала приобретать уютный обжитой вид.

Силлана закончила свою работу, систематизировала и оформила в доклад её результаты, отослала на проверку и даже получила предварительный положительный результат вкупе с открытием финансирования на текущий сол и обещанием новой должности. Работа настолько понравилась руководству, что ей даже пообещали прикрепить молодого перспективного помощника — а это первая ступень к должности руководителя научной группы. На подобную перспективу Силлана даже не надеялась, рассчитывая максимум на повышение с младшего научного сотрудника до сотрудника, возможно — даже старшего научного сотрудника. Прыжок не через одну, а аж через две ступени был выше всех её мечтаний. Осталось оправдать оказанное авансом доверие. А вот тут могли возникнуть определённые сложности...

Сложности могли возникнуть по причине, которая занималась спортивными упражнениями под тёплым весенним солнышком на глазах у пригревшейся рядом Силланы. Сложность носила имя Рур и представляла из себя здорового, покрытого шрамами, атлетически сложенного мужчину примерно сорока лет, в которого Силлана была влюблена и от которого ждала ребёнка. Срок был небольшой, чуть более куна, поэтому пока ничего не было заметно, однако в дальнейшем беременность могла помешать стремительному взлёту её карьеры. Впрочем, если у неё будут помощники — будет значительно проще, работать можно и беременной, а ребёнок должен родиться уже после завершения очередного этапа исследований, ближе к зиме. Зиму можно посвятить грудничку, а к весне ребёнок уже достаточно окрепнет, чтобы не проводить около него целые ло. Да и с Руром надо определяться... Женщина твёрдо вознамерилась оставить его себе. С самим мужчиной об этом она пока не разговаривала, но надеялась, что Рур примет её предложение — Силлана обоснованно считала себя достаточно выгодной партией для многих мужчин. Должность, особенно в свете последних обстоятельств, доход, высокий даже для обеспеченных семей, принадлежность к клану — таких женщин надо ещё поискать... Да Рур должен согласиться не только на гражданский, но даже на официальный брак. Она окружит его любовью и заботой — так, что мужчине не нужна будет вторая жена. Они будут прекрасной парой. Шрамы она ему уберёт, когда накопит денег на необходимую операцию. Кстати, и саму операцию лучше совместить с омоложением. Таких денег, правда, у Силланы пока не было, но в свете предстоящих доходов вопрос тоже становился решаемым. Да и Рур может устроиться работать — руки у него золотые, да и голова работает как надо. Вон, лабораторию собрал за несколько ло, даже не имея необходимого оборудования, а толпа строителей за всё лето смогла только фундаменты возвести...

Силлана, пригревшись на солнышке, продолжала строить в своей голове предстоящую счастливую семейную жизнь, пока обливающийся потом Рур тренировался на своей спортивной площадке. Имя Рур, кстати, красиво звучит совместно с названием клана... Рур Лерой... Женщина покатала на языке оба этих слова, и их сочетания ей определённо понравились. Хотя с клановым именем могут возникнуть определённые проблемы. Для официального вступления в брак потребуется согласие матриарха клана, госпожи Литэйлы, а она не разрешит, если Рур не будет клановым. Нет, исключения, конечно же, бывали, но настолько редкие и вызванные настолько исключительными обстоятельствами, что только подтверждали правило — Силлана не настолько важна клану, чтобы ради неё от этих правил отступать. Кланы являлись достаточно закрытыми сообществами, брачные отношения вне клана не приветствовались. Евгеника внутри клана была распространённым явлением, матриарх не только утверждала кандидатуры вступающих в брак, но и могла лично выбирать их. Нередко супруги определялись чуть ли не самого рождения. Силлану эта сторона клановой жизни пока обходила стороной, но всё когда-то случается в первый раз. В крайнем случае, Рур может остаться гражданским мужем, но тогда он, не связанный контрактом, в любое время может уйти к другой женщине...

Выход из создавшейся ситуации Силлана видела только один — обратиться к матриарху, чтобы Рура приняли в клан, для чего попытаться за оставшееся время доказать, что мужчина для клана полезен. Вариант самой выйти из клана и законно выйти замуж женщина даже не рассматривала — вне клана у человека значительно меньше возможностей, он остаётся один против целого мира.

Тем временем мужчина закончил тренировку и сейчас усиленно обтирался снегом, разворошив для этой цели ещё сохранившийся сугроб недалеко от территории станции. Силлана дождалась, когда подошедший после водных процедур мужчина, склонившись, поцелует её, и, улыбнувшись, пригласила его на обед.

Обед проходил под весёлые разговоры ни о чём — а что ещё нужно двоим влюблённым? Кота не было — в последнее время он всё чаще уходил на охоту один, и всё реже возвращался с охоты голодным. Всю зиму мужчина учил кота охотиться — как он это делал, неизвестно, то ли мысленно показывал рурху способы охоты, то ли сам прыгал на данхои из засады, но факт остаётся фактом — охотиться рурх научился. Рур был доволен — он по-прежнему утверждал, что кот является диким животным (с чем Силлана была в корне несогласна — дикие животные не живут в одном доме с людьми и не едят с ними из миски одну и ту же еду) и ему надо уметь выживать в горах самому. Возможно, хорошо, что рурх стал чаще уходить из дома — у него как раз начался период линьки, и по всем углам, а особенно вокруг здания, где кот чесал свои бока, валялись белые клочья шерсти.

Новая окраска кота была светло-серой с чёрными пятнами, хвост был полосатый, серо-чёрный, с абсолютно чёрным кончиком, и только крупные зелёные глаза и влажный розовый нос не изменились. За зиму кот вымахал в размерах раза в два и мог, подняв голову и не вставая на задние лапы, лизнуть Силлану в нос. Былой страх перед рурхом у Силланы исчез, и при его появлении женщина всё чаще, присев, ласково чесала его за ушами, на что блаженствующий зверь, закрыв от удовольствия глаза, громко утробно урчал, а иногда, совсем разомлев, опрокидывался на спину, задирал лапы и давал почесать своё брюхо. Рур говорил, что это с его стороны высшая степень доверия и что Силлана принята в его прайд. Незнакомым словом прайд Рур называл звериную стаю — как профессиональный зоолог, Силлана знала, что дикие коты одиночки, способные, отстаивая территорию своих охотничьих владений, убить чужака, но иногда сбиваются в небольшие стаи, в которых отсутствуют враждебные отношения. Обычно такие стаи рурхи создавали для продолжения рода. Интересно, в качестве кого в свою стаю принял Силлану рурх? А кем для самого рурха являетя Рур? Силлана как-то спросила об этом мужчину, на что он ответил:

— Ну, я вожак, альфа-самец, да и просто друг...

— Хозяин?

— Нет, хозяина у него нет. Друг. Вожак. По аналогии с людьми считай, что я для него старший брат.

— А я?

— Ну, в качестве самки...

Получив лёгкий тычок кулачком в бок, Рур сделал вид, что ничего не заметил и невозмутимо продолжил:

— В качестве самки он тебя не рассматривает. Скорее, в качестве маленького котёнка, принадлежащего старшему брату. Он не воспринимает тебя всерьёз и не считает угрозой, однако будет защищать, как ребёнка своего старшего брата.

— Ребёнка или подругу?

— Да кто ж его знает? Спроси у Барсика сама.

— Ты полагаешь, он ответит?

— Ответить то может и ответит, а вот поймёшь ли ты его?

— То есть ты считаешь, что у меня недостаточно мозгов, чтобы понять какого-то кота?

— Обрати внимание, не я, а ты сама об этом сказала!

— Ах, так? Ну, сейчас я покажу тебе всю глубину моего интеллекта и твоих заблуждений!

Догнать Рура Силлане удалось только у кровати, на которую они, смеясь, повалились вместе. Их дальнейшие совместные действия на кровати мало походили на раскрытие интеллектуальных глубин...

* * *

— Тан Сил, а почему вы пришли один? — Айлинэри строго посмотрела на мнущегося в дверях её кабинета мужчину, по внешнему виду — лет тридцати. Сама она сидела в роскошном кресле во главе вытянутого вдоль кабинета по направлению к двери стола, по обоим сторонам которого двумя рядами аккуратно расположились несколько десятков кресел.

— Госпожа... Матриарх...

— Я пока ещё не матриарх, если вообще ей стану. Официально я пока лишь преемница госпожи Иллэри с правом принятия решения от имени матриарха. И у меня есть имя.

— Да, госпожа... Айлинэри... — мужчина побелел и сцепил между собой дрожащие пальцы рук, — но положено... обращаться к госпоже матриарху по должности...

— Буду матриархом — обращайтесь, а сейчас будьте добры помнить моё имя. И не тряситесь так, смотреть противно.

Мужчина, кажется, побелел ещё больше, продолжая трястись около входной двери.

— Тан Сил, отойдите от двери и сядьте, давайте займёмся делом.

Мужчина облегчённо выдохнул и присел на краешек самого дальнего стула.

— Встаньте!

От тихого, но твёрдого голоса Айлинэри мужчина подпрыгнул и затравленным взглядом посмотрел на женщину.

— Подойдите ко мне. Быстрее.

Мужчина быстро подошёл. Страх на его лице постепенно сменялся паническим ужасом.

— Садитесь, — Айлинэри указала на ближайший к ней стул.

Мужчина упал на стул, смотря на неё, как кролик на удава.

— Если выражение вашего лица не сменится на более подходящее для деловой беседы, тогда и будете меня бояться. Сейчас пока рано. Возьмите себя в руки и успокойтесь. Для начала попытайтесь объяснить, почему вы пришли один.

— Госпожа... Айлинэри... — было видно, что слова выдавливаются мужчиной с большим трудом, — вы просили сообщить о результатах нашей работы... просто о результатах... и мы... сообща решили... выбрали меня... чтобы я доложил вам, что мы...

— Я так понимаю, что вас выбрали крайним, так как результаты не слишком обнадёживающие, и остальные побоялись идти, отдав вас мне на растерзание. Что, вся группа решила, что вас не жалко? Или у вас было право выбора?

— Я сам, госпожа... Они не виноваты. Проблема оказалась значительно сложнее, чем казалось сначала...

— А никто и не говорил, что будет легко. На прошлом совещании мы определились, что исследования разобьются на шесть основных направлений, а именно — исследование и развитие в человеке возможности телепатии, возможности управления подпространственными измерениями, в частности, телепортации, возможности извлечения из окружающего пространства энергии и управления ею, вплоть до энергии, заложенной в самой материи, и в частности — преобразования вещества, управления метрикой пространства, в частности, гравитацией, управления временем — хоть оно и связано с пространственными характеристиками, но мы решили вынести исследования данных возможностей в отдельную тему, и, наконец, собственно модификация физических характеристик человеческого тела в пределах допустимого без видимого изменения внешних параметров тела — как то увеличение силы, скорости, выносливости. Как мы знаем, за исключением последнего направления, частично реализуемого уже сейчас за счёт химических препаратов, с помощью технических приборов определённой степени сложности всё это принципиально достижимо и либо уже реализовано, либо имеются серьёзные научные работы, доказывающие такую возможность. Осталось сделать тело человека удовлетворяющим критериям этих приборов. В принципе, с научной точки зрения задача теоретически решаемая. Хотелось бы услышать результаты и узнать основные проблемы. Докладывайте чётко и внятно.

— Госпожа... Айлинэри. В целом работы идут по графику. Теоретические выкладки даже опережают график, и первый этап разработки теории генного моделирования с заданными параметрами будет готов в ближайшее время. Нашей группе очень помогли ваши исследования и выводы, оказавшиеся настолько гениальными, что это можно назвать настоящим прорывом в генном моделировании, началом эпохи становления...

— Так, дифирамбы будете петь своей жене в постели. Ещё раз услышу — буду сильно недовольна. В чём проблема? Ход исследований явно застопорился. Так с чем вы столкнулись?

— С образцами генетического материала, госпожа Айлинэри. Теоретические исследования уже намного обогнали практические. А искусственно моделировать геном образца, с которым вы работали, очень долгий и затратный процесс. К тому же у нас отсутствуют данные о полной генетической структуре исследованного вами образца. Как вы сами отметили на докладе, рассматривать надо исходный генный код в комплексе, так как неясна реальная связь как между отдельными геномами, так и их цепочками. Ранее на подобные связи действительно практически не обращали внимания. Сейчас в исследованиях очень помог бы исходный образец, но он, к сожалению, отсутствует...

— То есть вам нужен инопланетянин или образцы его тканей?

— Вы совершенно правильно поняли суть вопроса, госпожа Айлинэри.

— Хорошо, дай подумать несколько нун...

Несколько минут прошли в молчании — женщина о чём-то напряжённо размышляла, мужчина неподвижно сидел, опустив взгляд в пол. Наконец Айлинэри очнулась от задумчивости и, продолжая о чём-то размышлять, проговорила:

— Мы поступим по-другому. Необходимое количество генетического материала у нас будет менее чем через сол. Сол, надеюсь, вы сможете без него обойтись, занимаясь теоретическими исследованиями?

— Да, госпожа Айлинэри, сол — достаточный срок для разработки основных теоретических положений, но дальнейшие теоретические выкладки остановятся без их экспериментальной проверки на реальных биологических образцах.

— Будут вам образцы, не беспокойтесь. Тысячи на первое время будет достаточно?

— Тысячи? Откуда? Единственный образец, насколько я знаю...

— Так достаточно или нет?

— Достаточно было бы и сотни... Мы были бы рады хотя бы десятку...

— Сотня... Берём с запасом... Плюс неизбежная выбраковка... Тысячи много, останавливаемся на трёхстах. Тан Сил, в течение пяти ло вы подберёте в клане триста девушек биологического возраста от двадцати одного до двадцати пяти лет. Основные критерии — идеальный генетический код, наиболее соответствующий нашим исследованиям, и полная лояльность клану. Через сол у вас будет около трёхсот детей, геном которых будет содержать необходимую нам информацию. Несколько детей, возможно, скопируют геном исследуемого образца практически полностью.

— Невероятно... У вас есть семенной материал исследуемого образца? Почему нам об этом неизвестно? Как вы его получили?

— Руками выдоила! Как можно получить у мужчины семенной материал? Спала я с ним! У меня от него должен был быть ребёнок!!! — маска невозмутимости слетела с лица женщины, а на лице мужчины опять появилось выражение ужаса.

Быстро успокоившись и вернув себе равнодушное выражение лица, Айлинэри тихо заговорила:

— Тан Сил, сейчас, как никогда ранее, вы были на волосок не только от завершения вашей карьеры, но и от завершения вашего жизненного цикла. Спасло вас только то, что вы нужны мне для продолжения проекта. Пока нужны. У вас есть пять ло для подбора кандидаток. Через шесть ло я жду вас у себя с докладом. Можете прийти раньше, если в ходе исследований появится новая информация. Идите. О моей личной жизни рекомендую молчать. Это очень благотворно скажется на продолжительности вашей жизни.

Мужчина, кланяясь и опустив взгляд в пол, задом, пятясь на негнущихся ногах, доковылял до двери, и, стукнувшись головой о дверной косяк, скрылся за плавно закрывшейся дверью.

Айлинэри улыбнулась — вначале вызвавшее её ярость, замечание Сила на самом деле было очень смешным — стоило только представить, как женщина пытается получить семенной материал у мужчины, а тот ни в какую не желает его отдавать, упирается и убегает от несущейся за ним с пробиркой голой женщины... Тьфу, и надо же такое представить...

* * *

Силлана взирала на развернувшуюся на станции кипучую деятельность с выражением спокойного безразличия. Ещё накануне она получила у вернувшейся на биологическую станцию первым же рейсом грузового челнока госпожи Рикаролы, начальника всего этого сборища непуганых енги, как женщина метко обозвала высадившийся десант учёных, разрешение на единоличное владение построенной Руром лаборатории. Госпожа Рикарола была настолько восхищена удобством и функциональностью построенного домика и сроками его возведения, которые по секрету поведала Силлана, что не стала продлевать контракт с предыдущей бригадой строителей, а, встретившись наедине с Руром, договорилась о сборке всего остального лагеря.

Рур оказался весьма здравомыслящим человеком, чего Силлана от него не ожидала, потребовав не только присутствия на переговорах по подписанию контракта самой Силланы, но и проверки всей документации у юристов клана Лерой. Рикарола, несколько поморщившись, приняла не только это условие, но и ряд дополнительных, о которых сама Силлана даже не подозревала. Правда, Рур успокоил госпожу Рикаролу, сказав, что в любом случае контракт с ним обойдётся институту, которому принадлежала станция, дешевле утверждённой сметы, которую, стати, Рур внимательно изучил, сделав на копии несколько непонятных пометок для себя и ехидно ухмыляясь в процессе прочтения, а полученные в результате экономии средства госпожа сможет потратить по своему усмотрению.

Удивлён был и прибывший для проверки и визирования контракта юрист клана Лерой. Контракт подписывал незнакомый человек, а основная часть прибыли уходила на счёт клана. Типовой контракт подвергся коренной переделке, причём инициатором изменений являлся таинственный незнакомец. Задаваемые им по-детски наивные, иногда кажущиеся глупыми вопросы на поверку имели под собой значительно более серьёзное основание. У юриста даже сложилось впечатление, что он присутствует на каком-то спектакле, цель которого ему до конца не ясна. Неясность осталась и после окончательного подписания контракта. Тщательно изучив документацию, юрист так и не нашёл в неё подвоха, а в том, что он там был, юрист не сомневался — очень уж заманчивые условия были прописаны в контракте. Клан Лерой практически ни за что получал огромную сумму — более половины стоимости контракта. Вторую часть суммы получал не незнакомец с обезображенным шрамами лицом, а Силлана Лерой, член клана. То есть вся сумма договора уходила в клан, незнакомцу не оставалось ничего. Обязанности по исполнению договора между тем лежали только на незнакомце, причём все этапы работ были застрахованы. С формулировкой страховки, предложенной незнакомцем, юрист вообще сталкивался в первый раз — обязательность страховки договором прописывалась, но в сумму договора не входила, так как страховку в полном объеме оплачивал заказчик. То есть заказчик мог вообще не платить за страховку, но в этом случае он возлагал на себя ответственность за возможный срыв контракта. В контракте было ещё много нюансов, таких, как обязанность заказчика по обеспечению строительства необходимым оборудованием и материалами, свидетельствующих о том, что у исполнителя за душой, кроме собственных рук и головы, вообще ничего не было. Но, убедившись, что работы должны начаться только после поступления на счета клана и Силланы половины оговоренной контрактом суммы, юрист, скрепя сердце, подписал бумаги. Что бы ни случилось, но половина суммы в клане останется.

Некоторые нюансы контракта прояснила сама Силлана, которую юрист отловил рядом с её лабораторией. Женщина уже входила в дверь, когда была остановлена вопросом:

— Танья Силлана, не смогли бы вы ответить мне на несколько вопросов, касающихся только что подписанного контракта?

— Да, господин, я внимательно вас слушаю.

— Я не понимаю смысла подписанного контракта.

— Поверьте, для меня смысл контракта предельно ясен — я получу по нему неплохие деньги.

— А зачем вам тогда клан?

— Вы меня удивляете, уважаемый. Но если деньги клану не нужны — вы сразу же после поступления можете перечислить их на мой счёт.

— Простите, но, получается, что клан получит деньги ни за что, просто так.

— Странно... Я просила прислать хорошего юриста. Неужели вы не догадались?

— Извините, но нет. Не будете ли добры просветить меня?

— Это элементарно! Удивительно, что такие простые вещи мне, учёному, надо объяснять юристу. Рур эту ситуацию называет 'крышей'. Вы получаете деньги за так называемую 'крышу'. Или за имя.

— Кажется, начинаю понимать... Основную часть денег получает клан. Оставшуюся часть получает член клана. То есть институт заключает контракт с кланом.

— Вот видите, вы сами всё отлично объяснили. Руру было необходимо, чтобы институт заключил контракт не с ним, а с кланом. Он остаётся в стороне и нигде не фигурирует.

— Почему? Он не способен выполнить эту работу?

— Способен. И выполнит. Но он опасается, что не получит денег за выполненную работу. Как он сам объясняет, его могут 'кинуть'. То есть дождаться выполнения работы, а денег не заплатить.

— Его опасения обоснованы?

— Вполне. Он просматривал специальные источники информации — таких случаев очень много. Он не клановый, а институт курирует клан. Скажите, в суде у одиночки есть шансы выстоять против клана?

— В подобных обстоятельствах его опасения действительно оправданы и иногда, правда, достаточно редко, подобные случаи имеют место. Пусть наш клан небольшой, но обманывать его не будут. Деньги действительно будут выплачены. Кстати, а почему вторая часть идёт не ему, а вам? Тоже необходимо прикрытие клана?

— Нет, здесь ответ значительно проще. У Рура нет счёта, на который может быть перечислена сумма.

— Пусть перечислят на индивидуальный чип, это тоже возможно.

— Нет чипа.

— Пусть получит.

— Нет регистрации.

— То есть...

— Совершенно верно. Рур не оканиец. У него нет гражданства.

— А вы...

— А я его гражданская жена. Другого варианта получить заработанные деньги у него нет.

— Ситуация неординарная. По прибытию я вынужден буду доложить о ней матриарху.

— Непременно. Более того, по результатам исполнения контракта я хотела бы ходатайствовать перед матриархом о принятии Рура в клан, тогда вопрос с гражданством и регистрацией решился бы автоматически. Контракт будет исполнен быстро — я не сомневаюсь в способностях Рура. А пока будет рассматриваться вопрос о его вступлении в клан, я хочу устроить его на работу. Ему нужны деньги на операцию — вы видели, что у него с лицом. Кстати, о работе — подозреваю, что Рур — отличный механик, узнайте, пожалуйста, нужны ли клану талантливые механики, способные за одну ночь не только разобраться со сложной незнакомой техникой, но и успешно с ней работать...

Контракт был исполнен раньше прописанного договором срока — в предыдущем контракте строители обязались выполнить работы до осени, и Рур сознательно их не менял, вставив в контракт дополнительный пункт о премии за каждый сэкономленный день. В результате стоимость контракта оказалась значительно выше ожидаемой госпожой Рикаролой, хотя и — тут Рур опять-таки сказал правду — ниже предлагаемой строителями первоначально, так что Рикарола всё равно останется в прибыли, плюс сможет отрапортовать своему руководству о досрочном начале научных работ.

Собранная научная станция напоминала небольшой городок, по причине начала лета утопающий в зелени и цветах — тут уже расстаралась Силлана. Она уже не скакала так резво, как зимой, несмотря на то, что животик пока практически не увеличился. Зато женщину мучал сильный токсикоз, который она стойко и без жалоб переносила. Деньги за выполненную работу поступили в полном объеме, включая премию за досрочную сдачу. Получив вторую часть суммы, Силлана подала матриарху прошение о вступлении Рура в клан, в ответ же получила личную благодарность матриарха за удачный контракт, что само по себе считалось высокой клановой наградой, и ни слова о Руре, что женщину сильно огорчало.

С Рикаролой Рур расстался в весьма дружеских отношениях — пусть женщина и не получила той прибыли, на которую рассчитывала — она просто не предполагала, что сроки строительства будут столь короткими и премия за досрочное окончание столь большая, но, похоже, руководство института сумело поощрить предприимчивую начальницу, и она, пребывая в благодушном настроении, прощаясь после перевода второй части оплаты, сказала Руру, что хотела бы сделать ему на память небольшой подарок, и поинтересовалась, что тот хотел бы от неё получить.

Немного подумав, Рур задал Рикароле неожиданный вопрос:

— Госпожа, насколько я понимаю, вот тот, — и Андрей пальцем показал на уткнувшийся в землю неподалёку от станции армейский десантный орбитальный челнок с наполовину оторванным крылом и помятым хвостовым оперением, — аппарат до сих пор числится на балансе вашей научной станции.

— Верно, ваша информация соответствует действительности.

— И что вы собираетесь с ним делать?

Женщина улыбнулась:

— Господин Рур, неужели вас чем-то привлекла эта груда металлолома? Я уже подала документы на его списание. Но цена перевозки и утилизации практически равна цене металла, так что вырученные от его продажи деньги столь незначительны, что я даже пока не выкроила времени на подписание контракта.

— Госпожа Рикарола, вам же всё равно, кто вывезет отсюда этот челнок. Продайте мне его за те деньги, которые вы планировали получить после его перевозки и утилизации.

— Не понимаю, зачем он вам...

— Хочу попытаться его восстановить.

— То есть купить его вы хотите не как металлолом, а как космический корабль со всеми соответствующими документами?

— Вы правильно меня поняли, Госпожа Рикарола.

— Но это совершенно меняет дело! За космический корабль и цена должна быть соответствующая!

— Госпожа Рикарола, для вас ничего не изменится. По большому счёту, что отдать в металлолом, что продать мне — вам всё равно. Заинтересован только я, так как за бесценок покупаю космический корабль, который, при правильно проведённом ремонте, способен перемещаться в открытом космосе на досветовых скоростях. Больших денег я заплатить вам не смогу. Если не согласитесь продать мне челнок по цене металлолома, хорошо, немного, максимум на четверть, дороже, но с документами, вам придётся сдавать его в утиль. И вы, и я окажемся в проигрыше. Зато, согласившись на сделку, вы получаете как минимум мою благодарность, которая сейчас, возможно, ничего не стоит, но в будущем — кто знает...

— Хорошо, треть цены сверху.

— Я говорил про ту же цену, максимум — четверть сверху, только за то, что документы оформлены так, как необходимо мне.

— Треть — меньше не будет.

— Тогда одно небольшое бесплатное условие. Заберу я челнок тогда, когда посчитаю возможным, вы же, как руководитель этой научной станции, обеспечите не только своевременную передачу мне всех кодов и паролей доступа, но и сохранность челнока. Не хочу, вернувшись через пару кун, увидеть своё имущество разграбленным вашими подчинёнными. Я же не знаю, что из имеющегося на челноке оборудования вдруг срочно понадобится учёным для их исследований. А то знаю я этих одержимых...

— Вы рассчитываете забрать челнок через пару кун?

— Или пару сол, госпожа. Точное время мне неизвестно. Но именно за это вы получите дополнительную треть к стоимости сделки. Это будет справедливо, не правда ли?

— Хорошо, господин Рур. Мы договорились. Сделка?

— Сделка.

— Документы я пришлю вам несколько позднее, вместе с необходимой суммой оплаты...

И с работой для Рура всё сложилось просто замечательно. Оканийская лётная академия, самое престижное лётное заведение империи, увеличивала количество курсантов и расширяла производственную базу и штат обслуживающего персонала. Силлана сама пришла в академию и договорилась с заинтересованными людьми о сдаче Руром необходимых тестов на получение должности техника. Если бы не клановое имя за спиной Силланы или Рур сам явился бы на приём — тёплого место ему бы не видать, скорее всего, с ним даже не стали бы разговаривать. Да и само место было тёплым только условно — высокая заработная плата сопровождалась такими же высокими требованиями к техникам и ненормированным рабочим днём. В предварительных переговорах Силлана настаивала, что часть зарплаты Рура будет переводиться на счёт клана Лерой, часть на её собственный счёт — она представилась гражданской женой Рура, что вызвало понимающие усмешки у приёмной комиссии, а небольшую, примерно десятую часть — на мобильную карту, зарегистрированную на имя Силланы, но без привязки биометрических меток, что тоже вызвало у комиссии ухмылки. Что они подумали — Силлана догадывалась, но на самом деле она планировала привязать карту к Руру, оформив, таким образом, мужчине в некотором роде регистрацию — в подавляющем числе заведений Оканы достаточно было предъявить эту карту с привязанной биометрической меткой. Правда, при дополнительном запросе, который практически никогда не делался, высвечивались данные не Рура, а Силланы, но в этом тоже не было ничего противозаконного, а говорилось лишь о том, что владелица доверяет другому человеку совершать покупки от своего имени. При случившихся недоразумениях вопросы задавались бы не Руру, а Силлане, но она справедливо считала, что мужчина достаточно благоразумен, чтобы подобных вопросов не задавалось.

Договорившись о дате собеседования, Силлана представила вылизанного, подстриженного и одетого с иголочки Рура приёмной комиссии. Уже наслышанная о имеющемся у него увечье, комиссия старалась не обращать внимание на страшные шрамы в половину лица, тем более что, по легенде, мужчина устраивался на работу, чтобы заработать деньги на операцию. Заведя Рура в помещение, где за полукруглым, вытянутом подковой, рогами к экзаменуемому, столом, сидело более десятка человек, среди которых даже было двое мужчин, Силлана усадила его на стул, и вышла в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь — ожидать решения приёмной комиссии. Вопреки оптимистично настроенному Руру, в положительном решении она была далеко не так уверена — устроиться на работу в академию было непростой задачей, даже для опытных и талантливых людей, уже зарекомендовавших себя, а ведь про Рура там никто и ничего не знал...

* * *

— Танья Айлинэри, я вызвала вас для того, чтобы вы пояснили мне причины нескольких ваших решений, — матриарх клана Камэни, полулёжа в глубоком мягком кожаном кресле, задумчиво вертела в руках бокал с красным вином и внимательно рассматривала стоящую в дверном проёме женщину. — Да вы не стесняйтесь, проходите, — матриарх указала бокалом на стоящее напротив неё кресло пониже, — присаживайтесь. Вина хотите?

— Нет, госпожа матриарх, спасибо, я не пью вино.

— Это правильно... А вот я могу позволить себе некоторую поблажку, — матриарх отпила глоток и поставила бокал на стол. — Танья Айлинэри, до меня дошли слухи, что вы, пользуясь правом матриарха, направили на обучение в Оканийскую лётную академию сорок абитуриентов.

— Это не слухи, госпожа матриарх. Я действительно их отправила.

— Отобрала самых лучших...

— А разве клану нужны худшие? Их нет смысла куда-то посылать.

— Зачем, объясни, клану понадобились лётчики?

— Клану нужен флот.

— Зачем клану флот? У нас не хватает денег нанять столько кораблей, сколько нам нужно? Или ты не знаешь, что клан Камэни настолько богат, что может скупить весь имперский флот оптом, и у нас ещё останутся деньги на наём экипажа?

— Нам не нужен наёмный флот. Нам нужен свой флот.

— Это не наш сектор рынка. Если наш клан обзаведётся флотом, у нас могут возникнуть определённые разногласия с несколькими достаточно могущественными кланами. Вслух называть их не буду, ты сама знаешь.

— Знаю. И думаю, что эти кланы не пойдут на крайние меры. Мы создадим клановый флот для внутренних нужд клана. Корабли сдаваться в аренду не будут, заказы сторонних кланов браться не будут. Поэтому это внутреннее дело клана. Только наше дело, других оно не касается. А если кто-то пожелает сунуть свой нос во внутренние дела клана Камэни, он сильно пожалеет о своём решении. Поэтому считаю, что серьёзных проблем с моё решение клану принести не должно.

— Несерьёзные, значит, может?

— Да, незначительное ухудшение отношений с отдельными кланами вполне возможно, но это не повод для беспокойства.

— Хорошо, а если кланы объявят нам войну? Ты готова воевать?

— Войны не будет, пока у нас не появится флота. А он не появится, пока у нас не будет своих капитанов и своих кораблей.

— Твои корабли далеко не улетят, в открытом космосе на них нападут те кланы, о которых я упоминала. Они будут специально караулить наши крейсеры, а нормальных войск у нас нет. Мы мирный клан.

— К тому времени профессиональные клановые войска у нас будут.

— Это второй вопрос, который я хотела задать тебе, но ты фактически на него ответила. Именно для этого ты направила более четырёхсот молодых мужчин в военные академии?

— Да, госпожа матриарх. Я уверена, что к тому моменту, как у клана Камэни появится свой флот, у нас должна быть небольшая, но боеспособная, профессиональная, хорошо обученная армия, ни в чём не уступающая имперской.

— Я начинаю догадываться. Ты милитаризируешь клан, значит, считаешь, что в будущем он может столкнуться с какой-то угрозой. Какой?

— Пока не могу сказать точно. Считайте это предчувствием.

— Твои предчувствия связаны с тем, что ты, опять-таки пользуясь правами матриарха, зачем-то отобрала триста самых перспективных девушек?

— Да, связаны. И не зачем-то. Девушки будут донорами для оплодотворения и вынашивания исходного генетического материала.

— Девочка, а не слишком ли ты круто взяла? Триста девушек! Не одна, не десять. Триста!!! Многим из них ты поломаешь жизнь

— Не согласна. Во-первых, участие в программе исключительно добровольно, все триста девушек подписали соответствующие бумаги. Во-вторых, участие в программе займёт максимум год. Родили — и свободны, занимайтесь, чем хотите, а от клана — почёт и уважение. Если бы ребёнок от меня был бы наилучшим решением — я лично приняла бы участие в этой программе. Поэтому не вижу никаких трагических последствий результата этого решения.

— Хорошо, возможно, ты и права. Но почему триста? Неужели нельзя было обойтись меньшим количеством?

— Госпожа, клан насчитывает десятки миллионов людей, большинство из которых — женщины. Даже если эти триста замечательных молодых женщин отдадут клану не ребёнка, а саму жизнь — клан этого практически не заметит...

— Ты быстро научилась мыслить категориями миллионов...

— Нужда заставила... И за это большое спасибо персонально вам, госпожа матриарх. Действительно, можно было обойтись и одним ребёнком. Только примите во внимание, что мои аналитики спрогнозировали экономию времени на исследования в результате принятого мной решения как минимум на семь сол, а, скорее всего, мы сэкономим значительно больше — порядка нескольких десятков сол.

— Оно того стоило?

— Да, госпожа матриарх. Стоило. Возможно, каждый выигранный в этом беге сол, даже каждый выигранный ло в будущем дадут клану дополнительный шанс выжить.

— Ты что-то мне недоговариваешь.

— Возможно, госпожа матриарх. Спрашивайте, и я отвечу на любой ваш вопрос.

— Расскажи мне всё.

— Хорошо, госпожа матриарх. Наша вселенная образовалась, по мнению учёных, примерно...

— Так, хватит. Я тоже могу играть словами. Я хочу знать, во что ты пытаешься втянуть клан.

— Госпожа матриарх, вы и сами это отлично знаете. Ведь вы подписали все представленные мною бумаги касательно курируемой мной научной программы.

— Подписала, и что?

— Госпожа матриарх, вы, подписывая, читали их?

— Девочка, не пытайся играть со мной словами! За эоны своего правления я видела тысячи таких, как ты!

— Простите, госпожа матриарх, раз вы всё внимательно читали, я только повторю всё то, что было написано в этих бумагах. Вам всё сразу станет ясно. Разрешите?

— Говори. Я слушаю и внимательно жду твоих пояснений.

— Госпожа матриарх, целью исследований является получение устойчивой мутации генома человека, раскрывающей в нём паранормальные способности.

— Я это помню.

— Далее, в этих документах особо говорилось, что данные мутации мы будем опробовать на членах собственного клана.

— Это само собой разумеется и даже не подлежит сомнению.

— А теперь представьте — пройдёт эон, и клан Камэни будет насчитывать двадцать восемь миллионов человек, способных читать мысли, усилием воли перемещаться в пространстве и уничтожать людей и космические корабли не мощью оружия, а простым взмахом руки. Людей, потенциально бессмертных, которых практически невозможно уничтожить, так как они заранее будут знать, куда будет нанесён удар. И такие люди будут только в нашем клане. Как вы думаете, какие действия предпримет император?

— Создатель всемогущий... Император сотрёт клан в порошок... Во что же ты нас втравила!!!

— Госпожа матриарх, прошу вас, выслушайте меня до конца. Всё не так страшно. Действительно, обратного пути нет, звездолёт уже взлетел, теперь он или долетит до конца, или упадёт и разобьётся. На самом деле обратного пути назад не было с тех самых пор, как Омега приземлилась в космопорту и копии рабочих дневников изъяла имперская служба безопасности. Моё открытие стало достоянием империи, пусть они об этом ещё ничего не знают. А как только до них дойдёт — исследования, которые начали мы, будут развёрнуты и в имперских лабораториях. Пройдёт какое-то время, и наши клиники по омоложению будут не нужны. Клан потеряет источник дохода, и, не имея за душой больше ничего, потеряет влияние, скатится из первой десятки вниз, затерявшись в тысячах подобных кланов. Это конец, медленная смерть клана. Вы готовы к такому повороту событий? Если да, то можете отдать приказ о моей казни, отменить мои распоряжения и передать всю имеющуюся документацию имперской службе безопасности. Император скажет вам большое спасибо и ещё раз осыпет вас дождём почестей. Клану, как вы понимаете, это уже не поможет. Наш единственный шанс — к тому времени, когда тайное наконец-то станет явным, быть настолько сильными, чтобы император побоялся трогать клан.

— Ты хочешь противопоставить клан императору?

— Я этого не говорила. Но в одном из вариантов развития ситуации — да. Клан захватывает власть. Исследования по проведённой кланом Камэни мутации человека в империи не проводятся, оставаясь прерогативой только нашего клана. Клан выделяется в отдельную касту. Именно этот вариант я считаю наиболее предпочтительным. Создание правящего клана. Возможно, компромисс с императором.

— А если император не пойдёт на компромисс?

— Тогда у клана будет армия и флот. В крайнем случае — эвакуация части клана. Именно поэтому нельзя пользоваться наёмным флотом. Клан может создать собственную империю, куда будут входить только люди клана. Но это возможно только в том случае, если капитаны звездолётов будут всецело преданы клану. А это возможно только с клановыми.

— Да, девочка, недооценила я тебя... Лихо ты замахнулась — власть в империи...

— Госпожа, поверьте, я с радостью отдала бы эту власть кому-нибудь другому. Это действительно очень тяжёлая ноша. Даже во сне мне теперь снятся космические сражения и умирающие люди. Если вы снимете с меня данные вами полномочия — счастью моему не будет предела. Я вздохну спокойно. Всё в ваших руках, госпожа матриарх.

— Нет уж, не дождёшься. Сама заварила, сама и расхлёбывай. Только не переусердствуй. Знаешь, как меня называют?

— Знаю. Стальная госпожа.

— И я горжусь этим прозвищем. Ты умная, смелая и решительная. Я признаю, что твои решения правильные, и поддерживаю их. Но смотри, чтобы к тебе не прилипло прозвище 'кровавая Госпожа'.

— Мне будет очень горько, но я смирюсь с таким прозвищем, если это поможет выжить клану.

— И какими ты видишь свои дальнейшие ближайшие действия?

— До момента утечки информации мы должны получить первые положительные результаты как минимум в области телепатии и интуиции, а также в области изменения физических характеристик тела, в первую очередь скорости реакции и общей физической выносливости. Сила не столь важна — она является производным от тренированности тела и может быть повышена даже сейчас, без применения генно-модулирующих технологий.

— Хорошо, получили. А потом?

— А потом у нас уже будет армия и флот, которые должны найти укромный уголок на окраине вселенной, куда в ближайшие несколько эонов не доберутся ни имперцы, ни таурийцы. Там мы создадим клановую базу и переместим часть оборудования и технологий.

— Зачем?

— Нельзя исключить любое развитие событий. Может начаться война, которая уничтожит и нас, и таурийцев. Император может ввести диктатуру и разогнать кланы. Может разразиться эпидемия, которая отбросит нас на сотни эонов назад. У матриарха, в конце концов, может случиться несварение желудка, и она решит распустить клан по домам. Различные катаклизмы — взрывы сверхновых, столкновение галактик — могут нарушить наши планы. Но у клана должен быть запасной космодром, с которого он всегда сможет опять взлететь в космос. Вот зачем нам нужна база в далёком космосе, зачем нужна армия и флот.

— Я услышала тебя, матриарх Айлинэри. Да будет так...

* * *

А комиссию Андрей всё же прошёл. Его приняли техником по ремонту летательных аппаратов в Оканийскую лётную академию. Собеседование растянулось на несколько дней, вылилось в полноценный экзамен со сдачей практической части и стоило отдельного рассказа и некоторого количества потраченных Силланой нервов.

Поначалу к Андрею отнеслись достаточно прохладно — на него вывалили множество вопросов — от перечня военной техники, с которой он знаком, до опыта её ремонта. Узнав, что не знаком и не имеет, вопрошающие резко поскучнели. Видя такое дело и понимая, что сейчас ему деликатно откажут, после чего любые дальнейшие разговоры будут бессмысленны, Андрей, решив, что терять ему особо нечего, не дожидаясь висящих в воздухе слов отказа пошёл ва-банк, задав, казалось бы, простой вопрос:

— Уважаемые таньи и таны, разрешите и мне задать вам несколько очень важных вопросов?

Уважаемые переглянулись между собой и, немного посовещавшись, разрешили.

— Уважаемые таньи и таны, вы считаете, что техники в империи занимаются исключительно ремонтом именно ваших летательных аппаратов, или в мире существуют и другие машины, которые требуют технического обслуживания и ремонта?

Ответ был предсказуемым:

— Конечно же нет, уважаемый Рур, мы так не считаем.

— Тогда следующий вопрос, логично вытекающий из предыдущего: вам нужны техники, которые в состоянии отремонтировать что угодно, были бы запчасти, инструмент и документация, или вы берёте на работу только тех, кто когда-то имел счастье ковыряться в потрохах одной или двух конкретных моделей, используемых вашей академией?

— Нет, уважаемый Рур, нам нужны именно хорошие техники.

— Ну так почему же тогда, когда в мире существуют десятки, сотни тысяч различных машин, вы выбираете только тех механиков, которые научились разбираться в нескольких моделях из этого огромного разнообразия?

— А вы, уважаемый Рур, хотите сказать, что можете научиться ремонтировать что угодно?

— Всё, что угодно, не может делать даже сам создатель. Но я считаю себя неплохим инженером, имея за плечами некоторый опыт создания летательных аппаратов. И пусть ваши аппараты отличаются от тех, с которыми я работал, хороший инженер почти всегда хороший механик. Давайте не будем заниматься словесными играми и вы всё же попытаетесь проверить меня в деле.

На этот раз приёмная комиссия совещалась значительно дольше. Наконец обсуждение закончилось, и по довольным улыбкам сидящих напротив женщин Андрей начал догадываться, что готовится какая-то подлянка. Прокашлявшись, то ли самая смелая, то ли самая главная из комиссии сказала:

— Мы проверим вас в деле, уважаемый Рур. У нас совершенно случайно оказался неисправным учебный орбитальный челнок. Наверное, курсанты что-то сломали, а времени его восстановить так и не нашлось. Вас обеспечат необходимой литературой, инструментом и запасными частями. Литература — в любом объёме по запросу через искин, а инструменты и запчасти — через кого-нибудь из дежурных техников. Дежурный персонал в мастерских работает круглосуточно. Отремонтируете — считайте себя принятым на работу. Нет — значит, ваши слова не соответствуют заявленному вами профессионализму. До ремонтных мастерских вас проводят. Идите.

Поклонившись приёмной комиссии, Рур молча вышел вслед за сопровождающей. Кинувшейся к нему в коридоре Силлане он прижал палец к губам, призывая молчать, и кивком головы предложил следовать за ним.

Оказалось, что ремонтировать предстояло малый орбитальный десантный челнок. Потрёпанный временем и курсантами, он сиротливо ютился в глубине огромного ангара. Андрей, устроившись с выносным терминалом в моторном отсеке, с увлечением отдался процедуре тестирования механизмов летательного аппарата. Силлана устроилась на стульчике, стоящем у стены и служащим, похоже, для отдыха немногочисленных техников, копошащихся в машинах, стройными и не очень рядами заполнивших ангар и периодически бросающих на новенького заинтересованные взгляды — большинство из них традиционно составляли женщины, хотя среди симпатичных женских лиц мелькала и пара мужских.

Через пару часов энтузиазм Андрея несколько поугас, и он, продолжая что-то тестировать, периодически сверяясь с данными планшета, бормотал что-то про чертовщину. Видя его метания, к Андрею подошла одна из молодых (выглядела уж точно очень молодо) девушек-техников и поинтересовалась:

— Что, новенький?

— Вроде того, — вежливо ответил Андрей.

— И тебе сразу дали ремонтировать эту рухлядь?

— А что с ней не так?

— Да всё не так. Уж кто только её не пытался ремонтировать — ничего не получается. Взлететь едва удаётся заставить, а уж о том, чтобы выполнять учебные полёты — и речи быть не может. Давно пора было в утиль списать — вон даже главный наш техник не справилась, а она в этих челноках хорошо разбирается, наизусть их знает, не первую сотню сол работает.

— Спасибо, теперь мне многое становится понятным, — вежливо поблагодарил Андрей, — а скажите, для теста я могу поднять этот челнок в воздух? Некоторые тесты не проходят на отключенном аппарате, их блокирует искин, необходимо получить одновременные показания с аппаратуры, работающей не в тестовом режиме, а под нагрузкой, а это возможно только в полёте.

— А вы умеете управлять челноком? — уже значительно более заинтересованным голосом спросила девушка.

— А что им управлять? Даже ребёнок сможет оседлать эту бешеную табуретку.

Силлана, видя, что на её мужчину открыли сезон охоты, подошла к Андрею и ласковым голосом спросила:

— Рур, дорогой, ты надолго? Если работы много, я могу принести тебе поесть, ты так и не пообедал сегодня...

— Спасибо, родная, сообрази что-нибудь. И себе тоже — вместе поедим. Похоже, я здесь надолго.

Силлана ушла. Дождавшись, пока за ней закроется дверь ангара, девушка-техник спросила:

— А это кто?

— Моя жена.

— Вы зарегистрированы?

— Нет, просто живём вместе.

— А она у вас первая или вторая?

— Она у меня одна.

— Ой, как интересно! А что вы делаете сегодня вечером? У меня как раз смена заканчивается...

— Сегодня вечером я ремонтирую эту гору металлолома.

— А завтра?

— Судя по данным искина, завтра я буду заниматься тем же самым, что и сегодня.

— Как жаль! Но как освободитесь — можете найти меня, я свободна. Меня, кстати, Милли зовут.

— Меня Рур.

— Я слышала. Удачи тебе, Рур! И не отчаивайся, если не удастся отремонтировать этот металлолом.

— Удастся. Подожди, а как мне получить разрешение на взлёт?

— Нет ничего проще, вон, видишь, окошко дежурного оператора. Он же диспетчер. Все курсанты получают задания там. Объясни свою проблему, получи полётную карту и маршрут, а также свободный сектор полигона, и вперёд, мой капитан!

Девушка рассмеялась и скрылась в недрах стоящей неподалёку машины с раскрытым боком — похоже, не без помощи курсантов учебной технике требовались постоянные профилактика и ремонт.

Оператор долго не мог понять, чего от него хочет Андрей, а, разобравшись, пояснил, что на челноках летают не техники, а курсанты. Андрей чётко и доходчиво объяснил, что тестовый полёт нужен ему для диагностики причины неисправности, и без полёта ремонт невозможен. Курсант этого сделать не может, так как, не владея навыками техника, не сможет протестировать нужные узлы челнока. И последним аргументом Андрея стало требование письменного оформления отказа — Андрей сказал, что раз ему запрещают тестирование аппарата в полёте, значит, ремонт не может быть выполнен, причём по вине оператора. Пусть он даёт официальный документ, и тогда Андрей виновником неудачного ремонта назовёт уже его, а не себя. Выдвинутый ультиматум — или разрешение на полёт, или официальный, оформленный документально, отказ, ввели оператора в ступор. Он долго размышлял, потом столь же долго с кем-то консультировался, после чего облегчённо вздохнул и сказал:

— Полёт в пределах атмосферы для диагностики причин неисправности летательного аппарата разрешаю. Вот разрешение на вылет, полётная карта, маршрут, разрешённый сектор полётов. Надеюсь, эти документы вам, как технику, знакомы?

Андрей спокойно проигнорировал явственно прозвучавший в словах оператора сарказм и, забрав документы, ответил:

— Разумеется.

Полёт Андрея на орбитальном десантном челноке вышли смотреть все работающие на этот момент в ангаре техники — обучение полётам на этой машине курсанты начинали с четвёртого курса. Не догадываясь о том, насколько круто он сейчас выглядел в женских глазах, Андрей запустил двигатели и, прогрев их в тестовом режиме, запросил разрешения на взлёт. Разрешение было получено практически мгновенно — оператор тоже внимательно следил за чересчур многое возомнившем о себе технике, в душе ожидая его неизбежного провала. Андрей не сделал ему такого порядка, уверенно и чётко подняв машину и идеально ровно, как на учебной картинке, вывел её из ангара и направил по заданному маршруту в выделенный ему сектор.

Тестирование работы челнока, которое Андрей начал сразу же, как только добрался до соответствующего сектора полигона, выявило массу интересных особенностей его поведения. Машина, при первом впечатлении, была исправна — летела ровно, слушалась рулей. Однако на этом хорошее впечатление заканчивалось. Вялые разгон и торможение, замедленная реакция на рули, низкая мощность, неспособность машины выполнить даже самый простой манёвр... Недостатки можно было бы перечислять и дальше, но Андрей не видел в этом смысла, внимательно уткнувшись в выносную панель искина и сравнивая выводящиеся на неё данные с показаниями приборов челнока. Полёт продолжался минимум несколько часов, за время которых Андрей полностью промок — пот, катящийся по груди и спине, пропитал не только рабочую куртку, но и затёк в штаны. Выяснив всё, что хотел, Андрей запросил у оператора транспортный коридор на посадку и, подлетев к ангару, идеально точно завёл в него челнок, подвёл к своей ремонтной площадке и плавно посадил. Прогнав, напоследок, двигатели в тестовом режиме и увидев на дисплее уже знакомые данные, он удовлетворённо выполз из челнока и, вытирая со лба потёки пота, подошёл к ожидающей у столика с ужином Силланы.

Техники, высыпавшие из своих машин для того, чтобы понаблюдать посадку, увидев, что неожиданностей не произошло, вернулись к своей работе. Молодая девушка-техник было рванулась к вылезающему из машины усталому пилоту, но, увидев, что к нему уже подходит Силлана, молча развернулась и скрылась в недрах стоящего неподалёку челнока.

Смотря, как любимый голодный мужчина торопливо поглощает остывший ужин, женщина спросила:

— Как полёт? Выяснил что-нибудь?

— Предварительные идеи уже есть. Сейчас поем, и полезу разбираться...

Рур сдержал слово — доев последнее блюдо, он взял несколько инструментов, по искину заказал ещё несколько и полез в потроха челнока. Периодически оттуда доносился лёгкий шум, стук и такая же тихая ругань. Иногда Рур выбирался лично, клал один инструмент, брал другой и опять скрывался в недрах железной птицы. Ближе к полуночи Рур стал заказывать не только инструменты, но и запчасти. Работа не прекращалась до утра. Утром явилась какая-то женщина из руководства техническим персоналом и долго о чём-то с ним говорила. Силлана плохо слышала разговор — Рур разговаривал достаточно тихо, однако часть разговора она всё же услышала:

— Уважаемый Рур, вы заказали запасные части для малого орбитального десантного челнока...

— Я их не только заказал, но и уже установил.

— Тогда, наверное, вы заметили, что некоторые из запасных частей были новыми — их недавно заменили.

— Я это заметил и вынужден сказать отдельное спасибо лицам, их установившим. Именно из-за этих людей я провозился с ремонтом несколько лишних ло. Ваши люди что, настолько некомпетентны, что при установке запасной части даже не читают прилагающейся к ней инструкции? Часть установленных ранее узлов нельзя было ставить на этот челнок. А вот этот узел, — Рур показал на один из демонтированных блоков, — можно ставить только в комплекте вот с этим, — Рур показал изображение ещё одного узла на выносном терминале, продолжив разгромную речь, — но более всего меня поразила замена датчиков челнока на аналогичные, но применяемые на другой, более современной модели. Действительно, в описании они указаны как аналоги, но ваши техники что, даже не удосужились узнать, какие параметры работы системы челнока снимают эти датчики? В результате, чтобы разобраться в причинах неисправности, мне пришлось выгнать челнок на полигон и больше ри гонять его по всем тестам в ручном режиме, отключив искин и взяв управление на себя.

— Как — в ручном? Техник более всего поразилась не тому, что Рур всё же разобрался в неисправности, а тому, что он пилотировал челнок в ручном режиме, — это же факультативный курс для курсантов последнего года обучения! Он требуется только для дальнейшего обучения на капитана звездолёта!

— Считайте, что я планирую обучаться на капитана звездолёта. Но это к делу не относится. Сейчас вы мешаете мне привести машину в рабочее состояние. Я уже выяснил причину неисправности — помимо нескольких изношенных узлов, которые я заменю в ближайшее время, основная причина — допуск к ремонту некомпетентных сотрудников, которые и привели челнок в неработоспособное состояние. Я исправлю всё, что они в нём наворотили. Да, чуть не забыл. В результате ремонта мне пришлось поставить на челнок запчасти с других, более современных аналогов, так как на вашем складе нужные запчасти отсутствовали. Подобная замена возможна, пусть и не везде подтверждается рекомендациями завода-изготовителя. В результате замены лётные характеристики челнока можно увеличить процентов на пятнадцать-двадцать, возможно, на тридцать, точнее покажет тест. Но для их реализации мне необходимо перепрограммировать искин. Вы дадите мне такое разрешение?

Женщина, потрясённая неожиданными выводами нового техника, такое разрешение дала, на что мужчина ответил:

— Спасибо, теперь основная помощь от вас — это чтобы мне не мешали. Я и так проработал всю ночь, хотя реальной работы здесь было бы на пару ри, не более. Организуйте доставку программатора и вот этих запасных частей, — Рур протянул короткий список, — а я пока посплю. Ковыряться в мозгах искина желательно со свежей головой.

Мужчина коротко поклонился и скрылся в недрах челнока, закрыв за собой дверь. Женщина-техник ушла. Силлана, ещё немного посидев на стульчике, вышла из ангара и поплелась в направлении учебного корпуса — сейчас, пока все курсанты были на занятиях, можно было попросить дежурного выделить ей на несколько ри пустую койку и немного поспать...

* * *

Поспав, захватив в столовой обед на двоих в виде сухпайка, Силлана вернулась к Руру в ангар, застав момент очередного вылета ремонтируемого им челнока. Пока женщина спала, Рур, оказывается, завершил все работы и получил очередное разрешение на взлёт. Челнок опять покидал ангар под пристальными взглядами присутствующих женщин-техников, которые ради такого случая дружно прекратили работу и заняли стратегически удобные для просмотра места. Рур опять вывел челнок из ангара академически чисто — сами преподаватели не смогли бы сделать это чётче и аккуратнее. Челнок плавно заскользил по выделенной полосе в сторону полигона, летя на высоте птичьего полёта и поблёскивая оперением в лучах полуденного солнца, постепенно удаляясь от академии и скрываясь за горизонтом. Тут же над воротами ангара яркими красками вспыхнул монитор, на котором маленькой птицей виднелся летящий челнок — кто-то из технического персонала догадался вывести на следящий спутник академии маяк с отремонтированного челнока. Словно догадываясь о предстоящем зрелище, техники побросали свою работу и сгрудились перед монитором, тихонько между собой о чём-то переговариваясь. Силлана решила не отставать от коллектива и тоже посмотреть, как умеет летать её муж. Втайне она хотела, чтобы он так же разбирался в пилотировании кораблей, как разбирается в их ремонте — тогда она могла бы небрежно сказать этим сгрудившимся у монитора курицам, что эту машину пилотирует её муж. И пусть он пока только техник, но в будущем он обязательно станет капитаном космического корабля. Женщину переполняло чувство гордости за своего мужчину, и она, погружённая в сладостные мечтания, даже пропустила момент, когда в ангаре наступила полная тишина. Заозиравшись, Силлана увидела, что все техники, открыв от удивления рты, смотрят, не отрываясь на монитор. Переведя взгляд на экран, женщина тоже поражённо замерла — идеальное трёхмерное изображение показывало серебристую птицу, выделывающую в воздухе такие кульбиты, какие нельзя было представить даже в помутнении рассудка. Казалось, что пилот просто потерял управление и машина беспорядочно кувыркается в воздухе, но чётко заметная ритмичность этих метаний говорила о том, что всё происходит под строгим контролем пилота. Машина взмывала в небо, нарезала круги и петли, вращалась вокруг своей оси, кувыркалась в воздухе, останавливалась, задрав нос и падая хвостом вниз, чтобы через пару вздохов свечой взмыть в небо, кружась в полёте вокруг своей оси. Судя по глазам зачарованно смотрящих в монитор женщин, подобный полёт они тоже видели впервые в жизни. Наконец, сделав несколько кругов на громадной скорости по ходу движения и против солнца, челнок снизился, резко сбросив скорость, и неторопливо полетел обратно в академию.

Плавно посадив аппарат на своё место в углу ангара, мужчина спокойно вылез из челнока, прислушиваясь к потрескиванию остывающей обшивки, и, как будто только что заметив устремлённые на него взгляды собравшихся техников, весело сказал:

— Всё, девочки, кино закончилось, аппарат исправен. Так что принимайте меня в свой коллектив, похоже, я всё же буду здесь работать.

После чего подхватил прижавшуюся к нему Силлану под бочок одной рукой, второй рукой удерживая и жадно поедая всухомятку протянутый обед, и бодрым шагом вышел из ангара.

* * *

Вопрос о приёме Андрея решался менее через ри и не в приёмной комиссии, а в кабинете ректора академии, тана Надина Камакато.

— Господин Рур, я, как ректор академии, выслушав мнение приёмной комиссии, состоящей из самых опытных и уважаемых техников академии, считаю, что вы вправе претендовать сразу на должность старшего техника. Но, поскольку данная вакантная должность в академии пока отсутствует, вы приняты на работу техником с окладом по максимальной для этой должности ставке. Однако я хотел бы прояснить несколько моментов. Вы отлично пилотируете челнок. Сможете ли так же хорошо пилотировать космический крейсер?

— Я умею пилотировать космические крейсеры, тан Камакато, однако считаю, что далеко не так хорошо, как орбитальные и суборбитальные космические корабли — мне просто не хватает опыта.

— Следует ли понимать ваши слова таким образом, что у вас есть лётное образование? Вы закончили лётную академию?

— Нет, академию я не заканчивал. Мои данные отрывочны и касаются преимущественно навыков пилотирования, управления и навигации. Классического образования я не имею.

— То есть вам знакома только та часть академического образования, которая позволяет вам летать...

— Именно.

— Интересно... Очень интересно... Скажите, а вы не хотите получить полное лётное образование? Судя по вашим успехам, вы вполне сможете получить звание капитана.

— Нет. В ближайшем будущем у меня нет таких планов.

— А не в ближайшем?

— Возможно. Пока не решил.

— Но почему же отказываетесь сейчас? С вашими успехами вы могли бы поступить сразу на четвёртый, а, возможно, и на пятый курс. И это только потому, что вам придётся досдавать предметы, которых вы не знаете. По пилотированию я бы уже сейчас смело зачислил вас на десятый, заключительный курс — выпускные лётные экзамены в нашей академии вы уже готовы сдавать.

— Ответ банален. Деньги. Устроившись работать техником, я буду получать неплохую зарплату. Поступив курсантом в вашу академию, я должен внести за обучение солидую сумму — на оплату каждого курса мне с зарплатой техника необходимо работать как минимум несколько сол.

— Ах, да. Вы же не клановый. А что, клан Лерой не хочет оплатить ваше обучение? Вы могли бы тогда принести клану неплохие деньги.

— Я не хочу быть обязанным клану ни в чём.

— Хотите добиться всего собственными силами?

— Именно так, тан Камакато.

— Ну что ж, похвальное желание. На должность техника вы приняты с сегодняшнего ло. Заработная плата будет перечисляться четыре раза в кун на счета клана Лерой, вашей жены и её мобильную карту без привязки биометрических меток. Я всё правильно сказал?

— Да, совершенно верно. Мы с моей женой приняли именно такое решение.

— К работе можете приступить уже с сегодняшнего ло. Рабочее место, питание в столовой и спальное место в общежитии вам будет предоставлено. Работа по графику — девять ло работа, девять — отдых. В рабочее время подчиняетесь старшему технику — она определит для вас оборудование, подлежащее техническому обслуживанию и ремонту, график приёма пищи и сна. Сон — не менее четырёх ри в ло, он зависит от графика полётов и тренировок курсантов. Вопросы, пожелания будут?

— Вопросов нет, есть пожелания.

— И какие же?

— Прошу разрешения на допуск к обучающей литературе и допуск к тренажёрам. Разумеется, в свободное время, не в ущерб работе и обучающему процессу у курсантов. Для академии это ничего не будет стоить, а мне будет приятно.

— А вы хитрец... Хотите сэкономить на обучении?

— Не без этого.

— Даже если освоите всю академическую программу, без экзаменов не получите диплома. А без обучения бесплатно принимать экзамены у вас никто не будет.

— Этого и не потребуется. Для меня важен сам факт получения знаний.

— Без диплома вас всё равно не примут на работу пилотом. Или вы рассчитываете купить свой собственный звездолёт?

— Всё возможно, уважаемый тан Камакато ...

* * *

Окончание зимы порадовало Андрея рождением сына — карапуз родился на редкость крепким и здоровым. После коллективного обсуждения в узком семейном кругу сыну было дано имя Ошима. Силлана была вне себя от счастья — успешное завершение очередного этапа её научной работы принесло ей статус — женщину окончательно утвердили в должности начальника научной группы, повышенную зарплату и возможность прервать свои научные изыскания как минимум до середины лета, чтобы всецело посвятить себя воспитанию ребёнка. Андрей втянулся в академическую жизнь, став для коллектива техников своим. Женщины воспринимали его как равного, хоть и не оставляли редких попыток образовать пару, немногие мужчины признавали в нём умелого техника. Работы было много, и работы тяжёлой — курсанты били казённую технику в хвост и в гриву. Тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло — несколько деталей оперения разбитых челноков Андрею удалось прикупить в качестве металлолома. По весне, когда растает снег, Андрей твёрдо намеревался перевезти купленный на научной станции челнок в академический ангар и в свободное от работы время восстановить его. Ещё осенью, взяв из академии под свою ответственность необходимые приборы, Андрей слетал на попутном челноке на станцию и провёл полную диагностику покупки, так что зиму он посвятил поиску и скупке необходимых запасных частей. Покупал он, естественно, списанные запчасти, после чего собирал из двух-трёх приборов один, но рабочий. Работа была кропотливая, тонкая, но оно того стоило — экономия составляла десятки раз. Цены на новые запчасти лежали в таких астрономических областях, что Андрей даже не рассматривал их приобретение — для этого потребовались бы годы работы на его должности.

Много времени отнимало также обучение теории, которое Андрей постигал самостоятельно, по учебникам для курсантов, и практики на тренажёрах. Ректор сдержал своё обещание — Андрея допустили и до книг, и до штурвала симуляторов. Правда, в свободное от обучения курсантов время, а это была преимущественно ночь, но и за это следовало сказать ректору огромное спасибо.

Почти за полгода упорных занятий Андрей освоил теоретическую программу за первый курс академии и приступил к изучению второго курса, а по лётной практике не только освоил программу в полном объёме, но и перешёл к следующему этапу — пилотированию тяжёлых боевых крейсеров и звездолётов дальнего космоса. Тут-то и сказались его пробелы в теории, и Андрей ускоренными темпами начал изучение астронавигиции, скачав на свой переносной планшет курсы академических лекций, благо, они были в категории свободного изучения.

Прибавить ко всем перечисленным нагрузкам регулярные ежедневные тренировки — традиционно утром и вечером, чтобы понять, что свободного времени у Андрея, когда тот пребывал в стенах академии, практически не оставалось. Даже в те девять дней, которые были у Андрея официально выходными, он нередко проводил в академии — Силлане хватало присутствия мужа рядом по ночам. Иногда ночи женщина, посвятившая себя воспитанию ребёнка, меняла с днями, тогда Андрей проводил ночи в академии на тренажёрах.

Неожиданно оказалось, что ночная академия спит не полностью — в виртуальном пространстве тренажёров иногда появлялись такие же двинутые на почве освоения лётной науки индивидуумы, как и Андрей. В одиночку и разбиваясь по группам, они проводили между собой космические схватки, и Андрей с чувством лёгкой зависти и неудовольствия заметил, что он побеждает в них далеко не всегда. Для его самолюбия это оказалось достаточно сильным ударом — пусть в виртуале искина все курсанты были анонимными, как и он, но ему, считавшему себя чуть ли не асом пилотирования, обидно было проигрывать какому-то неоперившемуся юнцу. В качестве некоторого оправдания проигрывал Андрей всего нескольким курсантам, да и то далеко не всегда. В целом счёт его побед значительно превышал счёт его поражений, он по праву считался в сложившейся группе ночных фанатов виртуальных битв признанным лидером, получив прозвище 'бойцовый кот'. В последнее время его популярность в виртуале настолько возросла, что, как только он, заняв кресло тренажёра и, пристегнувшись ремнями, кидал искину фразу 'кот в космосе', как эфир взрывался предложениями принять участие в том или ином сценарии битв. Ему уже не только безоговорочно позволяли вести прямые одиночные и групповые схватки — группа под его управлением почти всегда была в числе победителей, но и отдавали бразды командования целыми флотилиями. Тут успехи Андрея были несколько скромнее, но он всё равно замечал, что анонимные курсанты стремятся затащить его в свою группу. Причину ему как-то озвучил один из анонимов, летающий в виртуале под именем Филин. Странный ник оказался всего лишь констатацией факта того, что человек, как и одноимённая ночная птица, любит биться в виртуале по ночам. Про то, что по ночам курсанту обычно пора спать, Андрей тактично промолчал. Так вот — этот Филин объяснил Андрею, что бойцовый кот один стоит нескольких простых пилотов, и постоянно пытался деликатно выяснить у Андрея, в какой из особых групп он работает инструктором. Также Филин говорил, что участие инструктора в битвах нечестно, так как по результатам боёв победившие получают особые премиальные очки, которые будут иметь большое значение на выпускных экзаменах и последующем распределении. Так как официально никаких особых групп в академии не существовало, Андрей стал догадываться, что с ночными бойцами-курсантами не всё так просто, возможно, даже далеко не все их них были курсантами. Решив, что для него лично дальнейшее участие в виртуальных боях ничем не грозит, если не раскрывать своего инкогнито, Андрей продолжил свои занятия в том же самом ритме, быстро совершенствуя своё мастерство.

Весной, как только в горах растаял снег, Андрей слетал на станцию и забрал свой челнок. В горах, правда, пришлось остаться на несколько ло — начальник станции, госпожа Рикарола, очень просила унять своего рурха, так как он до такой степени запугал весь персонал станции, что женщины вместо того, чтобы заниматься научной работой, устроили круглосуточное дежурство, вооружившись армейскими боевыми плазмомётами. Андрей не стал разочаровывать воинственно настроенных амазонок рассказом о том, что их пукалки для рурха — как мёртвому припарка, слыша человеческие мысли, кот без труда успеет увернуться от выстрела ещё до того, как незадачливый стрелок нажмёт на спуск. Молодой кот, за зиму привыкший к людям, на самом деле хотел играться, не воспринимая уже людей как еду. Андрей это понимал, а вот остальные работники станции — нет, тем более что ошейника на рурхе уже не было — зверь рос, и Андрей, улетая со станции, снял ошейник, чтобы выросший зверь не задохнулся.

Задание Рикаролы Андрей выполнил в первый же день — на пару ри отойдя от станции, он послал в эфир ментальный зов, после чего совсем скоро был сбит, затискан и облизан громадной горой пушистого меха. Счастью Баси — а именно им и был заматеревший рурх, не было предело. Весь день Андрей гулял с котом, играясь и дурачась, гоняясь с ним по горным склонам наперегонки. Потом они поохотились, без труда подкараулив и завалив крупного матёрого данхои с большими изогнутыми рогами. Традиционно Бася отгрыз и съел заднюю ногу, а остатки выпотрошенной и промытой в горном ручье туши Андрей взвалил коту на спину, после чего с удобством устроился там же. Вес данхои и человека на своей спине рурх, кажется, даже не почувствовал, мягкими стелющимися прыжками, согласуясь с мысленным посылом Андрея, направляясь прямо на базу.

Станция встретила Андрея настороженным молчанием — спасибо, что, завидев на спине рурха человека, женщины не открыли огонь. Проехав на кошаке прямо до середины лагеря, Андрей степенно сполз со спины, не показывая, как от долгого неудобного сидения затекли ноги, подхватил тушу данхои, сгрузив её под навесом рядом с ближайшим домиком, и, обратившись к сгрудившимся вокруг перепуганным женщинам, с улыбкой произнёс:

— Ну что, уважаемые дамы, давайте знакомиться! Вот этого красавца зовут Бася, — как будто в подтверждение этих слов кот широко открыл пасть с гигантскими жёлтыми клыками и издал низкий угрожающий рёв, — не волнуйтесь, он просто говорит, что вы живёте и работаете в его владениях, и, если не будете нарушать его покой и охотиться на него, то он согласен с вашим присутствием и не будет вам мешать. В знак признания мирных намерений Бася готов лечь на спину и дать вам почесать своё мягкое пушистое брюшко..

Кот, склонив голову набок, удивлённо рассматривал Андрея, как будто говоря: 'мы так не договаривались, старший брат. Ты имеешь право чесать моё брюхо, тебе я доверяю, но почему я должен позволять подобное каким-то енги?'

Андрею пришлось мысленно объяснять коту, что понятие стаи у человека несколько шире, и все присутствующие на базе как бы относятся к человеческой стае на правах котят. Приказывать не могут, но обижать их тоже не надо. И пугать их не надо. И почесать тоже можно разрешить, и им приятно, и кот не облезет...

Бася так выразительно взглянул в глаза, что Андрею показалось, будто в голове у него раздался шёпот, говорящий, что эти человеческие котята из своих палок и убить могут... Возможно, Андрею это только показалось, но в ответ он мысленно попытался объяснить рурху, что человеческие котята несмышлёные, всего пугаются и стреляют от страха, после чего, опять-таки мысленно, предложил рурху эдакую сортировку человеков — если с ружьём — имеет право пугать и даже напасть, защищяясь, если без ружья — такого человека ни пугать, ни тем более трогать нельзя — безоружный человек на большого рурха не нападёт.

Как будто согласившись с доводами Андрея, рурх медленно лёг сначала на бок, а затем и перевернулся на спину, открыв для всеобщего обозрения нежное брюхо, покрытое густым беловато-серым пухом. Женщины, сначала пугливо, по одной, подходили и осторожно почёсывали пузико кошака, затем, осмелев, уже толпой окружили рурха и чесали всё, до чего могли дотянуться — пузо, шею, подбородок, голову за ушами. Рурх блаженно урчал, закрыв глаза и подрагивая вибриссами. Почувствовав состояние кошака, когда получаемое им удовольствие начало сменяться раздражением, Андрей разогнал женщин, объяснив им напоследок, что рурхи — существа хищные, дикие, гордые и разумные. Общаются, предположительно, ментально, поэтому очень тонко чувствуют всё, что про них думают. Данный конкретный рурх с людьми знаком и нападать вроде не должен, но только при условии, что у человека в руках не будет ружья и в мыслях — агрессивных намерений против самого рурха. Попытаться пймать рурха для исследований чревато как минимум потерей здоровья, поскольку такого горе-исследователя рурх примет за нападающего с соответствующим, весьма предсказуемым результатом. А если подвести итоги — не ищите рурхов, не трогайте рурхов, даже не приближайтесь к ним, и тогда и они вас не тронут. Но лучше на глаза им вообще не попадаться — тогда точно живы останетесь... Последнюю заключительную фразу специально для осмелевших женщин Андрей добавил, вспомнив о нападении на него самки рурха — той вовсе не требовалось наличие в руках Андрея оружие, она напала на человека только потому, что хотела есть... Для альфа-хищника, не имеющего в природе естественных врагов, человек всегда будет проходить по графе еды, если только сами люди не попытаются изменить сложившуюся ситуацию к лучшему.

Послав мысленно команду Басе идти гулять, охотиться и стараться больше не приближаться к научной станции, Андрей с последними лучами весеннего солнышка забрался в утробу своего челнока и всю ночь прогонял тесты, настраивал и регулировал имеющееся на борту оборудование. Андрею несказанно повезло — имеющиеся повреждения, жутко выглядевшие снаружи, на самом деле были вовсе не так критичны для летающей машины. Благоразумно захватив с собой несколько запасных узлов, предположительно вышедших из строя и не позволявших машине взлететь, Андрей отремонтировал челнок в достаточной мере, чтобы он, пусть и тяжело, с большим перерасходом горючего, но оторвался от земли и медленно, покачиваясь из стороны в сторону, с раскачивающимся под брюхом полуоторванным крылом, направился в сторону академии.

Летел Андрей долго — на низкой скорости, опасаясь ещё больше повредить покорёженный кузов, используя самые глухие и малозагруженные воздушные магистрали и направления, он добрался до академии только к середине следующего дня. Едва заведя покорёженный челнок в стоящий на отшибе полупустой резервный ангар, Андрей аккуратно посадил его на выделенное место. До вечера он водружал массивную машину, по размерам в несколько раз превышающую самые крупные из имеющихся учебных образцов, на ремонтные стапеля и перевозил на ремплощадку все собранные им к этому времени запчасти и детали обшивки. Уже глубокой ночью, закончив работу, с чувством выполненного долга Андрей добрался до своей каюты в общежитии и завалился спать. Его глубокий спокойный сон не омрачался ничем — ведь у него была любимая жена, сын, крыша над головой и хорошая работа. Силлана недавно заверила его, что, если складывать его и её доходы, на сеанс омоложения Андрей соберёт уже через несколько лет. И будет она замужем за двадцатилетним красавцем-мужчиной. Как она говорила — всегда мечтала, чтобы за ней ухаживал красавец-юноша в двадцать сол... Хорошо, двадцать, так двадцать, Андрей не возражал. Сны его были воздушны и приятны — так, что уже не вспоминалась ни погибшая на Земле семья, ни оканийская бойня с последующими лесными скитаниями. И действительно — как сильно меняет человека счастливая, сытая и спокойная семейная жизнь...

Глава 8

Встреча Силланы с главой службы безопасности клана Лерой проходила в спокойной дружественной обстановке элитного кафе, расположенного на верхнем этаже одного из высотных зданий Када — города-сателлита Окааны. Дорогое заведение отпугивало большинство посетителей высокими ценами, поэтому, пусть и никогда не пустовало, массового наплыва клиентов не наблюдалось и можно было поговорить в тихой, располагающей к неспешным беседам обстановке. Принятие Рура в клан затягивалось, и женщина начинала волноваться — с момента подачи заявления прошёл практически сол, а дело, казалось, до сих пор не сдвинулось с мёртвой точки. И ведь что интересно — про неё не забыли, периодически вызывая для бесед, запрашивая различную, порой даже интимную информацию и о Силлане, и о её избраннике. Вот сейчас им заинтересовалась клановая служба безопасности, причём, похоже, она нарыла о прошлом Рура значительно больше, чем знала о нём сама Силлана.

Коротко стриженый невзрачный мужчина средних лет с залёгшими в уголках карих глаз морщинками, хмурым лицом и тяжёлым взглядом вежливо попросил женщину ещё раз описать Рура, акцентируя описание на особых приметах мужчины — росте, цвете волос, глаз, родинках и шрамах, форме лица, ушей, носа. Затем показал на переносном планшете голографическую фотографию мужчины, в котором Силлана признала Рура, только без ужасных шрамов на лице.

Услышав её признание, мужчина задумчиво покивал сам себе головой, как будто подтверждая сделанные им ранее выводы, и начал говорить:

— Танья Силлана, я, кажется, знаю человека, о котором вы рассказываете.

— Даже так? Откуда? Расскажите!

— Хм... Я, наверное, не совсем правильно выразился... Самого человека я не знаю, но вот информация о нём у меня есть. Да вы бы сами знали о нём, если бы не уехали на целый сол в свою экспедицию. Как, кстати, продвигается ваша научная работа в заповеднике?

— Замечательно. Работа завершена, её результаты, скорее всего, будут признаны достаточно полезными, чтобы я получила новую должность. По крайней мере финансирование моих работ на этот год не только открыто, но даже значительно увеличено, что для оказалось приятной неожиданностью. Мне даже выделили помощника, на что я не рассчитывала даже в самых радужных мечтах. Но, уважаемый тан Тувилани...

— Туви, танья Силлана, для вас — просто Туви.

— Спасибо, тан Туви. Вы собирались рассказать мне о моём незнакомце.

— То, что я имею право вам рассказать, танья Силлана, вы и сами могли бы узнать из публикаций нашей прессы. Информация такая: в прошлом сол из дальнего космоса прилетел научно-исследовательский звездолёт. Межгалактическая экспедиция была организована Оканийским институтом внеземных форм жизни. Из экспедиции звездолёт привёз пассажира, голографию которого вы только что видели и опознали. Дальше история покрыта мраком, большая часть информации засекречена. Было много нарушений, допущенных, по-видимому, как капитаном звездолёта, так и руководством космопорта — вывод логичный, так как капитан, некий Родарин Тэй, просто исчез, возможно, не без помощи имперских спецслужб, а руководство и служба безопасности космопорта почти полностью поменялись. По моим данным, капитан звездолёта, чтобы обмануть таможенный контроль, решил провезти инопланетянина под видом животного в зоопарке, а служба безопасности космопорта при досмотре зверей попыталась этого инопланетянина убить. В результате инопланетянин сбежал, поубивав массу народа. В оправдание самого инопланетянина убивал он избирательно — преимущественно стрелявших в него солдат-десантников, а сотрудников службы безопасности космопорта просто выводил из строя, правда, довольно жестоким способом, ломая им руки. Инопланетянин попытался скрыться, угнав флаер, но уйти ему не дали — севернее Шарой, на границе заповедника, где вы так увлеченно занимались своими научными исследованиями, его флаер сбили, самого инопланетянина ранили. Правда, по другим источникам, ранили его ещё в космопорту, и именно это обстоятельство повлекло такие людские жертвы. Вот, в общем-то, и всё. Тела на месте падения флаера найти не смогли, хотя сам флаер внутри был буквально залит кровью. Поиски продолжались ещё некоторое время, но потом были прекращены. Какое расстояние от вашей станции до Шарой?

— Точно не знаю, по прямой — наверное, сорок-пятьдесят ши.

— И около десяти ши, возможно, чуть меньше, от Шарой до лесного массива, где нашли сбитый флаер. Можете поздравить вашего найдёныша — пройти пешком более тридцати ши, а в горах это расстояние надо умножать как минимум на два, да ещё и раненым, до сегодняшнего дня я считал невозможным!

— Так вот откуда у него раны...

— Да, ваш инопланетянин оказался ещё той загадкой...

— Его зовут Рур.

— Его настоящее имя — Дэрий. Именно под этим именем он проходил в розыскных сводках, когда его искала имперская контрразведка.

— Он числится в сводках? Это опасно? Если контрразведка найдёт его...

— Не волнуйтесь. Все обвинения с Дэрия сняты, претензий к нему нет, признано, что он действовал в пределах необходимой самообороны. По крайней мене формально. Более того — если он вдруг решит выйти в свет под своим собственным именем — он почти сразу же получит гражданство, документы на него уже готовы... Хотя я бы, воспользовавшись прецедентом, изменил бы Оканийское законодательство — убить голыми руками толпу вооружённых и специально обученных бойцов-десантников поверьте, дорогого стоит. Вашему мужу не нужно оружие, он сам по себе является оружием.

— Он рассказывал, что в своих скитаниях по горам убил напавшего на него рурха...

— Я тоже поначалу считал этот ваш рассказ выдумкой, но, когда ознакомился с фактами оканийской бойни... Силлана, ваш муж — страшный человек. Вы не боитесь, что в один прекрасный день он может убить и вас? Ведь убивать тяжело только в первый раз, каждое последующее убийство становится всё легче и легче. Для Дэрия убийство вообще должно восприниматься как рутинная, монотонная работа.

— Я привыкла называть его Руром. И не боюсь — Рур нежный и ласковый. А при мне он только доски руками ломал...

— Вы мне об этом не рассказывали. Почему?

— Вы не спрашивали. А я не считала это важным. Рур постоянно занимается спортивными упражнениями по утрам и вечерам — это одно из его увлечений, вполне, на мой взгляд, безобидное. Кстати, тело от этих тренировок становится — просто загляденье, если бы сама не видела, как он тренируется, прорабатывает, растягивает и разминает каждую мышцу, была бы уверена, что он или какой-нибудь киборг, или находится под воздействием химических препаратов. Он говорит, что эти его занятия являются частью древней системы подготовки воинов.

— Очень интересно... То, о чём вы, танья Силлана, умолчали, на поверку оказывается самым важным... Значит, существует какая-то древняя система подготовки воинов, которую современное человечество благополучно забыло. А так как ваш муж — инопланетянин, осталось только узнать, с какой планеты империи он прибыл. Где-то сохранились старинные воинские традиции, и у нас есть уникальный шанс до них добраться. Видите ли, госпожа, поначалу, изучив и проанализировав всю полученную информацию, я хотел предложить нашему матриарху отказаться от приёма вашего мужа в клан — проблем от этой процедуры могло оказаться значительно больше, чем положительных моментов. Действительно, Дэрий оказался талантливым механиком и, похоже, неплохим лётчиком с перспективой когда-нибудь дорасти до звания капитана. Может быть, ему доверили бы даже управление звездолётом, при условии получения диплома, конечно, на что ни у него, ни у вас просто не хватит денег. Но таких талантливых людей в империи миллионы, можно, при необходимости, постараться и найти талантливого самородка даже из низов — миллиарды миллиардов внеклановых просто мечтают о вступлении в клан, причём практически на любых условиях. Ситуация с Дэрием осложняется тем, что им интересуется клан Камэни. Пока Камэни Дэрия не нашли, но как только найдут — попытаются ввести его в свой клан. По крайней мере, именно такой прогноз выдали наши клановые аналитики. Развязывать войну с одним из влиятельнейших кланов империи мы не собираемся, тем более что в свете недавних событий Камэни явно готовятся к каким-то силовым операциям, выбросив на свалку продолжавшуюся десятки эонов политику мирного развития клана. А вот если Лерой получат кланового воина... Вопрос сложный и требует серьёзной работы аналитиков. Госпожа Силлана, я уже разговаривал с госпожой матриархом и на этой встрече планировал деликатно вам отказать, вы уж простите. Очень уж негативными прогнозировались последствия вступления Дэрия в наш клан, невзирая на все его умения. Однако возможность создать из клана Лерой клан воинов, особенно в свете обостряющейся политической обстановки с таурийцами, выглядит заманчиво — сейчас мы обычный небольшой сельскохозяйственный клан, сугубо мирный, не занимающийся ничем, кроме производства экологически чистых продуктов питания и связанных с этим научных разработок. Давайте сейчас договоримся о наших дальнейших действиях. Я докладываю матриарху о новых открывшихся обстоятельствах, и матриарх перенесёт рассмотрение дела о вступлении в клан Дэрия, или Рура, тут сами определитесь, как звать вашего мужа, до момента определения значимости новых возможностей. Вы же со своей стороны собираете всю возможную информацию о методике тренировок Дэрия, делаете голографии и видеозаписи — лучше всего всей тренировки, с начала и до конца. Если тренировки разные — записываете каждую. Плюс максимально полные пояснения по каждому этапу — для чего он нужен, как выполняется, на что обратить внимание, скрытые, не видные сторонним глазом, но существенные особенности — да, да, не удивляйтесь, скорее всего, чисто внешняя сторона тренировок имеет мало общего с их внутренним содержанием и чисто внешнее копирование не приведёт к необходимым результатам. Поверьте профессионалу, я знаю, о чём говорю. Важным может быть всё, любая мелочь, вплоть до правильно повёрнутой ноги и особенностей дыхания. Не зная этих особенностей, можно вообще навредить человеческому телу — это вам может объяснить любой инструктор по физподготовке армейских спецподразделений, вы просто с подобными случаями не встречались. Плюс поговорите с Дэрием — сможет ли он обучать людей из нашего клана особенностям своей системы подготовки воинов. Если сможет — то что для этого нужно и в какие сроки могут быть подготовлены бойцы если не его уровня, то хотя бы сравнимого. Задача ясна?

— Да, господин Тувилани.

— Туви, госпожа, для вас — Туви...

* * *

— Тан Сил, я слышала, что вы уже получили предварительные результаты по второму этапу программы? — Айлинэри внимательно рассматривала склонившегося перед ней в низком поклоне человека. Мужчина уже не дрожал и не мялся на проходе и не заикался от страха, как в первый раз, однако добиться от него свободного общения у женщины пока никак не удавалось — страх перед именем матриарха пересиливал все её усилия. Впрочем, Айлинэри своих попыток не прекращала, рассчитывая со временем искоренить вредную привычку падать ниц перед матриархом. Опасения за свою жизнь у соклановцев, несомненно, были — старшая матриарх держала клан в стальных перчатках, лишиться жизни можно было даже за простой взгляд, который госпожа матриарх могла счесть оскорбительно дерзким.

— Совершенно верно, госпожа Айлинэри, — мужчина уже привык к требованию называть матриарха во время доклада по имени, и это Айлинери считала хорошим достижением, — родилось двести восемьдесят шесть детей, из которых было отобрано сто двенадцать. Геном отобранных максимально приближен к геному первого образца. Точнее подобрать невозможно ввиду отсутствия генетического материала образца номер один. Все родившие матери получили вознаграждение от клана. Сто двенадцать матерей с младенцами принимают дальнейшее участие в проекте, идёт разработка третьего этапа с их участием. Остальные отпущены по домам, но наблюдение с них не снято. Клан будет принимать непосредственное участие в воспитании этих детей, тестировании их способностей и будущем трудоустройстве.

— Какие планы на оставшихся в проекте детей?

— Пока дети ещё слишком малы, мы ограничиваемся забором генного материала. Как только дети подрастут — начнём проведение исследований уже непосредственно на них. Подготовлен ряд проектов по исследованию влияния локальных мутаций генома на функции и характеристики нервной системы. Пока мы идём с опережением графика. Настроение коллектива оптимистичное, первые результаты опытов подтверждают теоретические выкладки. Если мы не столкнёмся с непредвиденными трудностями, то первые реальные результаты проявления психокинетических способностей мы сможем получить через сто пятьдесят — двести сол.

— А остальные направления?

— Несколько сложнее, но, по единодушному мнению всех участвующих в проекте учёных, задача решаемая не только теоретически, но и практически. Прогноз сроков, правда, не столь радужный — сотни сол, но даже самый пессимистичный — в пределах эона. Слишком много параллельных исследований проводить нельзя — зачастую исходные данные к последующему опыту зависят от результата предыдущего. Но уже точно установлено одно — рассматривать мутации геномов без их взаимосвязи с другими геномами нельзя. Сейчас мы активно выявляем эти взаимосвязи и строим новую виртуальную модель человека. По результатам этой модели возможно, в будущем мы полностью пересмотрим концепцию процедуры омоложения.

— Если мы научимся проводить омоложение самостоятельно, без помощи оборудования, новая концепция клану будет не нужна. А остальные... Остальным достаточно и существующей. Надеюсь, тан Сил, вам не стоит напоминать о режиме строжайшей секретности всех проводимых вами научных разработок? На кону будущее нашего клана.

— Госпожа Айлинэри, я осознаю и меру своей ответственности, и последствия для клана в случае разглашения информации.

— Желаете ещё что-нибудь сказать?

— По полученным в рамках проекта результатам — ничего, госпожа Айлинэри, однако хотелось бы предупредить, что, несмотря на успешный ход проведения работ, следующего видимого результата следует ждать не ранее нескольких сол, а, возможно, ещё позже — примерно через сол мы вступаем в стадию генного моделирования характеристик человеческого тела на живом образце, а такие работы могут продолжаться десятки, а то и более сол. Первый результат, как я вам уже сказал, мы ожидаем примерно через двести сол, но промежуточный результат, показывающий, что мы на верном направлении, через четыре, возможно, пять сол.

— Хорошо, я буду иметь ввиду. Вы свободны. Идите...

* * *

Андрей копался во внутренностях своего челнока — был выходной, у него появилась масса свободного времени. Вдоволь налетавшись ночью на симуляторе, Андрей, уединившись в спортзале, провел полноценную тренировку, после которой плотно позавтракал, немного почитал учебники и завалился спать до обеда. Пообедав, он решил посвятить оставшееся до ужина время ремонту своего любимца — дело уже двигалось к концу, фюзеляж выглядел практически как новый и поблёскивал в ярком свете ламп серовато-зелёным цветом идеально отремонтированной обшивки. Крылья и хвостовое оперение Андрею пришлось заменить на списанные детали от другого челнока, что сильно задержало сроки окончания ремонта, зато чуть более короткие, но значительно более прочные крылья позволяли челноку выдерживать большие по сравнению с заводским вариантом перегрузки и разгоняться в атмосфере до скоростей, почти вдвое превышающих заводские. Модернизация фюзеляжа потянула за собой частичную модернизацию обшивки и системы её охлаждения, а также практически полную замену движков. Эта операция обошлась Андрею не только бесплатно — он даже остался в небольшом выигрыше. Ему удачно подвернулись списанные движки с аналогичного десантного челнока нового поколения, но почти втрое более мощные — сам челнок также отличался большой грузоподъёмностью. Абсолютно другая конструкция двигателей позволяла сделать их значительно меньше и легче. Разумеется, технология их изготовления была, соответственно, на порядок сложнее, и движки были значительно дороже. Но именно это обстоятельство Андрея никак не волновало — движки шли по цене металлолома, и Андрей их успел оперативно выкупить, сдав на замену свои собственные движки. Разницу в весе он получил деньгами на свой собственный чип и на эти деньги установил на челноке новую систему питания и охлаждения двигателей, а также увеличил топливные баки.

Изголодавшись по творчеству, на челноке Андрей реализовал огромное количество бродивших в его голове инженера-авиастроителя конструкторских идей. Много читая, он досконально изучил основные типы имперских кораблей, от самых малых до огромных боевых космических крейсеров. После многочисленных расчётов, прорисовок и подгонок из имеющейся в его распоряжении кучи запчастей, набранных по закоулкам и сусекам за время его работы техником, Андрей слепил из своего челнока гибрид, или, как он сам называл — прототип, воплощающий, по мнению Андрея, всё самое лучшее из имеющегося на сегодня в имперском кораблестроении. Лучшее — это, конечно, слишком громко сказано, вернее всего сказать — лучшее из списанного, ведь Андрей, работая техником, имел, исходя из своих финансовых возможностей, доступ только к списанным и отправляющимся на переплавку запасным частям, правда, не только от имеющихся в академии летательных аппаратов, но и от любого летательного аппарата Оканы. Теоретически, Андрей мог отследить, перекупить и забрать себе любую запчасть в пределах империи, ушедшую на утилизацию — полномочия техника академии и возможности, предоставляемые искином академии, ему это позволяли, но стоимость пересылки из удалённых звёздных систем могла превысить стоимость аналогичной новой запчасти. Поэтому — только Окана, да и то стоимость пересылки от самых дальних космических баз на Окане нередко равнялась или даже превышала стоимость купленной в качестве лома детали...

Челнок был практически готов к вылету, оставались незначительные детали. Подгонка, настройка, дополнительные тесты, возможно — регулировка или замена отдельных элементов, не учтённая при глобальной переделке летательного аппарата. Андрей уже собирался заканчивать работу и отправляться на ужин, как вдруг увидел стоящую радом с трапом челнока Силлану. Завершив сканирующую программу и заблокировав искин, Андрей вышел из машины, спустившись по откидному, интегрированному в люк трапу, и подойдя, обнял жену.

— Здравствуй, дорогая. Хорошо, что ты пришла, я соскучился. Пошли поужинаем вместе?

— Пошли поужинаем, Рур. Или Дэрий?

Андрей, после непродолжительного молчания, ответил:

— Правильно говорить Андрей. Ты, вижу, что-то обо мне узнала, и хочешь поговорить.

— Да, хочу. Так как мне теперь тебя называть?

— Называй как хочешь. Можешь Руром, можешь Андреем.

— Ан... дэ... ри... эй... Нет, не получается. У тебя сложно произносимое имя.

— Для тебя. Для меня — нет. У нас немного разное строение гортани — ты, как учёный, должна была это заметить.

— Буду звать тебя Руром, я уже привыкла.

— В академии тоже к нему привыкли. Действительно, лучше не менять. Да и под именем Дэрий я засветился в имперских службах безопасности.

— У империи к тебе нет претензий. Ты оправдан, все обвинения против тебя сняты. Более того, тебе теперь не нужна протекция клана, чтобы получить оканийское гражданство. Документы на тебя уже готовы, дело приостановилось в связи с твоей предполагаемой смертью. Однако клан Камэни до сих пор продолжает твои поиски. Не скажешь, зачем ты им нужен?

— Сложно сказать... Могу только предполагать. В клане Камэни у меня есть ребёнок.

— Даже так? И кто мать?

— Некая Айлинэри. Ты скорее всего её не знаешь.

— Кто??? Госпожа матриарх??? — Силлана даже ненадолго замолчала, приоткрыв рот от удивления. — Ты сделал ребёнка матриарху? И после этого не знаешь, зачем ты нужен одному из могущественнейших кланов империи?

— Что значит сделал? Всё происходило добровольно, по обоюдному согласию. У меня даже сложилось мнение, что Лина даже больше меня стремилась к развитию наших отношений. И она сама затянула меня в свою спальню. Айлин, кстати, не говорила мне, что она матриарх клана.

— Да, силе убеждения матриарха трудно противиться... А матриархом она стала, уже вернувшись на Окану. Так что прими как данность — твой ребёнок от матриарха. Ну и что ты в свете вновь сложившихся обстоятельств планируешь делать дальше?

— Ничего.

— Как ничего?

— Так, ничего. У меня есть ты, у меня есть полноценная семья и мой ребёнок. У меня есть хорошая работа и возможность заниматься любимым делом. У меня есть всё, что я всегда хотел иметь и к чему всегда стремился. Я достиг предела своих мечтаний. У меня всё хорошо. Зачем мне что-то менять на что-то якобы более лучшее?

— А разве тебя не манит власть? Муж матриарха — второе лицо в клане после самого матриарха. Ты сразу же займёшь одну из высших ступеней в клане. Тебе будут подчиняться миллионы. Ты будешь иметь всё, что захочешь...

— Я и так имею всё, что хочу. А хочу я, повторюсь, немногого. Я сыт, одет, обут. У меня есть крыша над головой и семья. У меня есть ты и мой ребёнок. Всё остальное — уже неважно. А власть... Ты, возможно, не поверишь, но я не хочу власти. Власть в первую очередь — это огромная ответственность. Ответственность за подчинённых тебе людей. Все хорошие властители — глубоко несчастные люди. Вся их жизнь посвящена служению доверившимся им людям, на себя времени уже не остаётся. А плохие властители долго не живут...

— То есть ты не уйдёшь к Камэни?

— Нет, дорогая, я навсегда останусь вместе с тобой.

— А если мой клан не примет тебя?

— Ничего страшного, дорогая. Мы создадим новый клан. Ты будешь в нём матриархом. Клан назовём твоим именем...

— Ты, как всегда, шутишь!

— Дорогая, в мире нет ничего невозможного. В каждой шутке есть только доля шутки... Если говорить серьёзно, то создание нового клана с нуля — вполне реально. Пусть и достаточно тяжело осуществимо на практике. Минимально допустимое количество членов клана — это двадцать пять человек. Можно и меньше, но тогда регистрационная комиссия имеет право отказать молодому клану в регистрации.

— И где же ты планируешь набрать двадцать пять человек? И самое главное — как ты обеспечишь их лояльность? Сильные кланы предоставляют своим членам множество преференций, но основное достоинство клана — это чувство уверенности в завтрашнем дне, знание, что клан никогда не бросит тебя в трудную минуту. Как ты обеспечишь это клановцам?

— Дорогая, существует множество способов решения данного вопроса. Но самый простой, правда, не самый быстрый сможешь обеспечить только ты. Причём способ, стопроцентно гарантирующий безусловную лояльность всех членов клана своему матриарху.

— Ты меня заинтриговал. Расскажи, что ты придумал.

— Ну почему сразу придумал... Просто вспомнил, как зарождались подобные кланы у меня на родине.

— И как?

— Что, до сих пор не догадалась? Кланы зарождались из обычных больших семей.

— То есть ты предлагаешь...

— Я не предлагаю, а объясняю простую истину. Если все члены клана будут одной большой семьёй, то лояльность детей своей матери будет автоматически трансформироваться в лояльность своему матриарху.

— Так ты предлагаешь мне родить...

— Я не предлагаю, я просто описываю ситуацию, когда клан образуется автоматически из одной большой семьи. Пятнадцать — двадцать детей — не предел для женщин на моей родине даже в не столь далёком прошлом. И это без процедуры омоложения. Дорогая, тебе сколько сол?

— Сто три... Сто четыре скоро будет.

— Откидываем первые двадцать — женский организм должен созреть для материнства. Остаётся восемьдесят три. Ежегодно, как в старину на моей родине, рожать не стоит — женщина должна отдыхать после родов, да и ребёнок должен полноценно питаться материнским молоком. Плюс очень важны первые несколько сол воспитания... Итого — не чаще раза в два сол, лучше — вообще через три. Считать умеешь? Твои восемьдесят три сол детородного возраста при условии рождения одного ребёнка раз в три сол уже обеспечили бы тебе двадцать восемь детей. Плюс ещё двое — мужа и жену тоже считаем. Итого получается клан из тридцати человек за восемьдесят три сол.

— По имперскому законодательству совершеннолетним считается человек, достигший возраста девятнадцати сол.

— Хорошо, когда самому молодому из родившихся исполнится девятнадцать сол... Получаем сто два сол. Совсем немного даже по меркам твоего возраста.

— Получается, женщина для создания собственного клана должна всю жизнь работать в качестве инкубатора. И вообще — тридцать детей, как с ними вообще можно справиться одной женщине?

— Ну не тридцать... Одновременно в возрасте до восемнадцати сол у женщины будет не более шестерых детей, остальные вырастут и пойдут работать, обеспечивая себя самостоятельно. Да и из шестерых несовершеннолетних старшие будут присматривать за младшими, реально женщина будет возиться с одним-двумя самыми маленькими. У меня на родине в многодетных семьях подобное — обычная практика. Наши женщины нормально управляются и с большим количеством детей.

— Всё равно то, что ты рассказываешь — это ужасно. Женщина оказывается привязана к дому, у неё совсем не остаётся времени на личную жизнь. Маленького ребёнка надо покормить, одеть, уложить спать. Дом, кухня, дети, дом, кухня... И так по кругу.

— У нас многие женщины так живут, и им нравится. Умудряются ещё и с подругами поговорить, и развлекательные программы целыми днями смотреть.

— Нет, всё равно я на это не способна. Один ребёнок — нормально, о нём я мечтала ещё со времён своего детства. Его нужно вырастить, обучить, устроить на хорошую работу. Ребёнок может не успеть накопить денег на первую операцию омоложения — ему надо помочь, ведь чем позже сделана операция — тем меньшее количество подобных операций возможно провести.

— А я слышал, что количество подобных операций практически неограниченно...

— Это только теоретически. На самом деле если проводить подобные операции в возрасте не старше тридцати пяти, максимум сорока лет, то это действительно так. Плюс ко всему человек должен иметь общую генетическую предрасположенность к подобным операциям. Иначе говоря — в геноме клеток человека не должно быть вредных мутировавших генных цепочек, которые неизбежно появляются с возрастом. Правда, одновременно с процедурой омоложения возможно проведение процедуры чистки организма от подобного генного мусора, но подобная операция весьма дорогостоящая и сравнима со стоимостью самого омоложения, к тому же проводится исключительно при 'быстром' омоложении, под постоянным контролем опытных учёных-медиков. Вот и получается, что долго живут только те, у кого много денег и они в состоянии своевременно проходить все процедуры. Клан Камэни, кстати, занимает лидирующее место в империи по научным разработкам в области генной инженерии и омоложению. Они живут дольше всех в империи. Это клан учёных, врачей и бизнесменов от медицины — вот откуда у Камэни такие огромные деньги. Ходят слухи, что их патриарху уже несколько эонов.

— Погоди, ты же сказала, что Айлин стала матриархом совсем недавно!

— Это молодая матриарх, а я имею ввиду старую. До госпожи Айлинэри.

— Так она что, умерла?

— Жива, и ещё нас переживёт. В клане Камэни сложилась уникальная ситуация — госпожа патриарх признала госпожу Айлинэри своей преемницей и наделила полными правами матриарха, но сама от власти не отказалась. Таким образом в клане Камэни сейчас два полноценных матриарха, госпожа Айлинэри действует от своего имени, но, насколько я в курсе, продолжает пока отчитываться перед старшей матриархом. Или советоваться... Клан Камэни достаточно закрытый, информация из него доходит редко и только та, которую сам клан считает допустимым предоставить...

Вот так, мило разговаривая о возможном будущем, Андрей дошёл с Силланой до столовой. Ужин в тихом семейном кругу за отдельным столиком, прошёл практически молча, а сразу после ужина пара улетела на флаере в арендованный Силланой отдельный дом в окрестностях Када. Дом принадлежал клану, и плата была чисто символической — клан заботился о своих членах и о подрастающем поколении. Флаер вела Силлана, и Андрей наслаждался покоем, развалившись и придремав в пассажирском кресле — впереди было ещё несколько законных выходных, и мужчина твёрдо решил посвятить пару из них семье, ребёнку и заслуженному отдыху. Поэтому сначала не обратил внимания на обратившуюся к нему жену. Только после повторного к нему обращения женщины Андрей выплыл из полудрёмы и прислушался к вопросу:

— Дорогой, скажи, ты ещё не бросил свои тренировки?

— Я не могу их бросить. Это — как дышать, как есть и пить. Это уже как потребность организма, если не сказать — смысл жизни. Вот ты же не бросаешь завтраки, обеды и ужины?

— Еда нужна моему организму. Странный вопрос...

— А тренировки нужны моему организму. Наравне с едой и сном.

— Но они отнимают время, которое ты мог бы посвятить чему-то другому.

— На самом деле не совсем так. Тренировки тренируют тело, которому, в свою очередь, требуется меньше времени на отдых и сон. Ты же заметила, что я достаточно мало сплю?

— Да, но я думала, что это у тебя такая привычка...

— Привыкнуть к отсутствию сна нельзя, он нужен организму, и, в первую очередь, мозгу, во время сна он обрабатывает полученную во время бодрствования информацию. Однако продолжительность необходимого мозгу сна можно уменьшить, что я и делаю во время тренировок. В результате время, которое я трачу на тренировки и сон, меньше времени твоего сна. То есть я не только не теряю, но и приобретаю дополнительное время.

— Интересное свойство твоих тренировок. А что ещё дают тебе твои тренировки?

— В первую очередь они дают мне спокойствие, уверенность в себе и чувство гармонии с окружающим миром. В моём мире это состояние носит название дзэн.

— А ты как-то говорил мне, что твои тренировки — это воинская система.

— Так и есть. Видишь ли, это достаточно сложно объяснить незнакомому человеку... Вот ты думаешь, что воин — это солдат с ружьём, так?

— А что, не так? Солдат и воин — это же одно и то же...

— Широко распространённое заблуждение. Солдат — это человек, которого научили целиться и нажимать на спуск винтовки. Иногда солдат стреляет в других солдат. Солдат с винтовкой ничем не отличается от водителя с флаером. И в том и в другом случае мы имеем человека, работающего с прибором. Вес, размер или предназначение прибора не суть важны. Воин — это в первую очередь стиль жизни. Основное отличие воина от водителя флаера, солдата, или любого другого простого жителя — это совершенно другая философия, другое отношение к жизни. Всё остальное — прилагается. Мои боевые умения есть лишь следствие развития тела и духа согласно философии дзэн. Совокупность вышесказанных факторов, а это, повторюсь, в первую очередь развитие и самосовершенствование тела и духа, достижение гармонии с природой, завязанное на чувство долга и ответственность, и определяет путь воина. Перевод философии этого пути в слова не может передать всей глубины пути и всегда будет немного неправильным — нет в оканийском языке таких слов. Про путь нельзя рассказать — по нему надо идти и его надо чувствовать. Чтобы ты лучше меня сейчас поняла — представь, что я сейчас рассказываю слепому человеку о богатстве красок окружающей меня природы...

— Это очень интересно... Скажи, а меня ты смог бы научить пути воина?

— Нет. Путь воина — это путь мужчины. Воину иногда приходится убивать. Женщина убивать не должна, самим мирозданием она предназначена для продолжения жизни. У моей цивилизации имеется негативный опыт — научившиеся убивать женщины совершают самые жестокие, самые зверские убийства.

— А мужчин научить сможешь?

— Мужчин смогу. А зачем?

— Пока не знаю... Возможно, руководство моего клана обратится к тебе с подобной просьбой. Естественно, она будет хорошо оплачиваться.

— Возможно, что я откажусь. Мне это не нужно — зарплаты техника вполне достаточно для безбедного существования. Тем более, если ко мне у империи претензий нет — можно восстановить документы на гражданство. Лина говорила, что отказать мне не имеют права.

— Лина... Мне до сих пор непривычно слышать подобное обращение к матриарху. У нас в клане неуважительное обращение к матриарху карается смертью. В клане Камэни, насколько я знаю, тоже.

— Ваши матриархи для меня никто — я не принадлежу к их кланам. И не собираюсь гнуть голову даже перед самим императором. Да и имя Лина не считаю оскорбительным. Всё же в постели не до политесов. Как, по-твоему, я должен обращаться в постели к женщине, с которой занимаюсь любовью? Уважаемая госпожа Силлана, не будете ли вы так любезны повернуть своё прекрасное тело на половину оборота против хода движения солнца, совершая возвратно-поступательные движения вдоль оси вашего позвоночника? Я намереваюсь в соответствии с вашими пожеланиями совершить половой акт в особо извращённой форме, для чего мне потребуется доступ к филейной части вашего очаровательного организма...

Силлана, сначала прыснув в кулачок, к концу фразы откровенно хохотала. Отсмеявшись, она сказала:

— Да, подобную фразу в постели госпожа матриарх тебе бы точно не простила... И ведь какой стиль! Ни одного грубого слова, всё предельно ясно и корректно. Тебе бы писателем работать, на гонорарах озолотишься. Сама бы убила, если бы услышала такое в постели... Но о возможности обучения подумай. Деньги в нашей семье не лишние, вполне хватит на твоё омоложение. Не вечность же тебе со шрамами ходить.

— Деньги заработаю, не переживай. Тем более ты сама говорила, что тебе повысили оклад. Или ты собираешься прерваться на рождение второго ребёнка? Тогда действительно деньги будут нужны...

— Вообще-то я пока не планировала заводить второго...

— На одного ребёнка денег у нас хватает. В том числе и на мою операцию в ближайшем будущем.

— То есть если я рожу второго ребёнка, то ты согласишься с предлагаемой работой?

— Дорогая, а ты у меня, оказывается, шантажистка! Ты всё же решила основать свой собственный клан?

— Нет. Пока нет... Но ты же знаешь моё отношение к клану — если для того, чтобы ты принял клановое предложение, мне придётся родить, я рожу хоть двоих...

— Троих.

— Что???

— Троих. И если не согласишься, то при следующем разговоре цифра возрастёт до четырёх.

— Нет, ну ты совсем обнаглел! Я, между прочим, являюсь перспективным научным сотрудником, специально под меня кланом сформирована научная группа, в которой я назначена начальником, моя заработная плата...

— Дорогая, да будь ты хоть самим императором! Моё предложение ты услышала.

— Сам их кормить будешь!

— Хорошо, дорогая.

— И воспитывать тоже сам будешь!

— Как скажешь, любимая.

— И в постель свою не пущу!

— Найду другую, любимая.

— И в... Что??? Кого ты там найдёшь? Другую? Да ты... Да ты...

Женщина разрыдалась, закрыв лицо ладонями и бросив штурвал флаера, тут же клюнувшего носом вниз и завалившемся на правое крыло. От неминуемой катастрофы воздушное судно Андрей спас, мгновенно перехватив управление на себя, выдернув плачущую женщину из водительского кресла и перекинув за спинку, в багажный отсек, после чего, втолкнув своё тело на место водителя, плавно посадил флаер на небольшой зелёной полянке на опушке рощицы жёлто-зелёных деревьев.

Посадив транспорт и заглушив двигатели, Андрей аккуратно выволок женщину на воздух, посадил на свои колени и, ласково гладя по голове жалобно всхлипывающую и размазывающую по лицу слёзы женщину, начал утешать:

— И по какому вопросу рыдаем, девушка? Что на сей раз взбрело в вашу прекрасную головку?

— Ты... Ты... Сказал... Что уйдёшь... К другой... — слова женщины прерывались всхлипами, слёзы, похоже, потекли ещё сильнее. Истерика была в самом разгаре.

— И когда я это сказал? Не помню. Может, ты подскажешь?

— Я сказала... Сказала... Что не пущу... К себе... В постель...

— Верно, говорила. Я это помню.

— А ты... Ты сказал, что уйдёшь к другой!!!

— Неправда, я этого не говорил. Я сказал, что найду другую. Постель. Если ты выгонишь меня из своей постели, я лягу рядом, на другой. В доме много постелей. Впрочем, могу спать и на полу. Я вообще довольно неприхотлив.

— Так ты не уйдёшь к другой женщине?

— Не уйду. И не собирался. Однако в другой мир уйти вполне мог.

— Какой другой мир?

— Загробный, дорогая. Только что благодаря тебе мы чуть было не переселились на небеса, как говорят на моей родине, и спасла нас от этой участи случайность в моём лице. Дорогая, слова 'автопилот' и 'автоматический режим полёта' тебе о чём-то говорят? Почему, мать твою, он был отключен?!

— Так быстрее... я путь срезала, через лес... — Силлана прекратила плакать, испуганно глядя на ставшее вдруг незнакомым лицо Рура. Его голос окреп, став уверенным и жёстким. В словах появились металлические тона, а выражение обезображенного шрамами лица подёрнулось пеленой властности. Рур не кричал, но каждое обронённое им слово било наотмашь, заставляя вздрагивать. Таким она видела мужа впервые, и сильно испугалась. Мужчина предстал перед ней совсем с другой стороны. Она уже привыкла видеть в нём ласкового пушистого котёнка, но сейчас вдруг осознала, что это не котёнок, а взрослый, умный зверь с разумом человека. Он убил напавшего на него рурха. А какое наказание он придумает для Силланы, тоже только что чуть не убившей его? Вдруг вспомнилось предостережение тана Тувилани... А вокруг лес и ни одной живой души. Даже кричать бесполезно — никто не услышит и не придёт на помощь. Да и помогут ли — в космопорту было полно людей, даже войска были — и что, помогли они хоть кому-то?

Как будто прочтя эти мысли, мужчина поцеловал Силлану в залитый слезами нос:

— Любимая, ты испугалась? Я напугал тебя? Прости, дорогая. Я тоже испугался. Испугался за тебя, ведь ты могла погибнуть. Не плачь, всё хорошо. Мы живы и здоровы. Я никогда тебя не обижу и другим не дам в обиду...

— Правда?

— Правда, дорогая. Летим домой, нас сын заждался...

* * *

Стройный высокий мужчина, нервно теребя пальцами ворот белоснежной рубашки, молча расхаживал влево-вправо перед замершей бесстрастной, как гранитное изваяние, невысокой красивой молодой женщиной. Вернее, не молодой, а молодо выглядевшей — в её усталых глазах плескались эоны прожитых лет. Внешностью, поведением, аристократизмом — женщина превосходила мужчину во всём, но его это абсолютно не волновало, ведь он был императором, а она — всего лишь главой клана, пусть и одного из самых влиятельных в империи. Наконец, прекратив метания, мужчина остановился перед женщиной и, глядя на неё сверху вниз, строго заговорил:

— До меня дошли странные слухи, госпожа матриарх. Будто бы клан Камэни стал готовиться к войне.

— Некоторые слухи действительно могут являться правдой. Однако ваше заявление лишено всяких оснований.

— Разве? Клан Камэни направил на обучение в имперскую армию своих людей. Раньше вы никогда этого не делали.

— Всё когда-то случается в первый раз. Наш клан мирный, но и ему нужна защита. Эти люди, выучившись и отслужив положенный срок, встанут на защиту клана.

— Что я слышу! Клану Камэни понадобилась защита? От кого же, позвольте узнать!

— Защита нужна всем. В империи неспокойно. Международные отношения напряжённые. Не затухают конфликты с таурийцами.

— В империи всегда неспокойно. Конфликты с таурийцами возникают и затухают постоянно, на протяжении бездны эонов. Что же изменилось сейчас? Почему вы для своей защиты не могли нанять бойцов других кланов, как это делают остальные?

— Деньги, мой император. Наём стоит денег. Осмелюсь проинформировать вас — немалых денег.

— Я думал, что клан Камэни — один из самых богатых кланов империи. Даже я располагаю меньшими суммами. Куда же делись ваши деньги? Или моё казначейство вводит меня в заблуждение?

— Вы абсолютно правы, мой император. Но я, как глава клана, вынуждена работать на перспективу, смотреть на эоны сол вперёд.

— Похвальное умение. И что же вы увидели через эоны сол такого, что подорвёт устои вашего клана?

— Резкое падение доходов, мой император. В случае, если мы потеряем значительную часть своих доходов, нам нечем будет оплачивать услуги наёмных бойцов. Без защиты клан будет атакован другими кланами и уничтожен, а его богатства поделены между другими кланами. Да и в эффективности защиты наёмных войск, сколько бы их ни было нанято, я, как глава клана, сильно сомневаюсь.

— Даже так? И у вас есть на это основания?

— Весьма веские, мой император.

— Ну так озвучьте! Я в нетерпении! Хотелось бы услышать, что может помешать наёмникам крупнейших военных кланов, которые, если не ошибаюсь, именно сейчас и охраняют ваш бизнес.

— Неужели вы не догадываетесь, мой император? Я всегда считала вас умным и прозорливым человеком. Как вы считаете, сильно помогут нам наёмники в войне против их собственного клана?

— Кланы не нападают на своих нанимателей.

— Всё когда-то случается в первый раз, мой император. Повторюсь, у меня есть веские основания подозревать подобное развитие событий в будущем. Причём при одновременном нападении на нас нескольких военных кланов остальные кланы откажутся предоставлять нам защиту, оставив нас один на один с агрессорами. Вы, мой император, вмешиваться не будете, сохранив традиционный нейтралитет. Мои аналитики выдали именно такой наиболее вероятный прогноз.

— В силе ваших аналитиков я не сомневаюсь, они — лучшие в империи. Действительно, от нападения других кланов, если вы считаете вероятным создание коалиции, защитят только бойцы собственного клана. Мою позицию вы также озвучили верно — империя не вмешивается в разборки кланов. Пока эти разборки не угрожают существованию империи — это ваши внутренние дела, меня они не касаются. Однако какая причина в будущем повлечёт подобную войну и заставила вас начать вооружаться?

— Я уже сказала вам — наши доходы сильно упадут.

— Позвольте, я продолжу за вас вашу мысль. Основным бизнесом клана Камэни является предоставление медицинских услуг, в частности, процедур омоложения и генетических направленных мутаций, а также лечение генетических заболеваний. Рискну предположить, что в будущем вы планируете резкое сокращение объёмов предлагаемых процедур, что вызовет волну негодования кланов и заставит их развязать против вас войну. Я угадал?

— На этот раз нет, мой император. Всё гораздо проще — в будущем предлагаемые нами услуги станут значительно дешевле, мы потеряем основной источник дохода, и эффективные рычаги влияния на другие кланы. Однако основное наше богатство останется — а это, как вы знаете, наши люди. Основной наш капитал — интеллектуальные ресурсы. Мы учёные. Пока мы можем защищаться, мы сохраняем клан. Как только возможность собственной защиты у нас исчезнет — клан будет разорван на части и растащен по кускам стервятниками. Кем — не буду говорить, однако вы и сами можете узнать этих будущих агрессоров — именно от них вам в ближайшие сол будут приходить жалобы и доносы на наш клан.

— Ладно, об этом поговорим несколько позже. Вы сказали, что в будущем прогнозируете резкое снижение стоимости своих услуг. Означает ли это, что вы планируете разработать новые технологии омоложения?

— Уже, мой император.

— Что, уже, поясните.

— Уже разработали.

— То есть вы уже сейчас можете проводить процедуры омоложения по сниженным ценам?

— Сейчас — не можем. Существующее оборудование не подходит. Сначала необходимо перевооружить все клиники.

— И как скоро вы это сделаете?

— Весьма нескоро, мой император. В ближайшие сотни сол мы даже не планируем начало разработки нового оборудования. И будем и далее всеми возможными способами затягивать эти работы.

— От этого решения пострадает империя, и я, как император, буду иметь право на применение к вашему клану жёстких санкций.

— Вы, как император, не будете иметь на это никакого права. И знаете, почему? Сейчас я, как глава клана, официально заявляю, что с завтрашнего ло мы начнём введение новой технологии по омоложению с постепенным снижением стоимости процедуры до величины, не более чем на треть превышающей её себестоимость, при одном-единственном условии — если вы, мой император, официально объявите о защите моего клана всей мощью имперских вооружённых сил. Мы проводим дешёвые операции, империя обязуется защищать каждого человека, носящего фамилию Камэни. Пусть даже на нас ополчатся все остальные кланы.

— Империя никогда не защищала кланы. Это их внутреннее дело.

— Империя обязана защищать свои интересы. Если наш клан находится в сфере действия интересов империи и от нашего бездействия, как вы утверждаете, может пострадать империя, то империя обязана нас защитить. А мы будем бездействовать, так как именно действия, которые вы от нас будете ожидать и выполнения которых хотите сейчас потребовать, будут угрожать клану.

— Безвыходная ситуация, не находите?

— Не нахожу, мой император.

— То есть у вас есть готовое решение?

— Оно не только есть, но уже воплощается в жизнь.

— Теперь понимаю... Не доверяя бойцам других кланов и не рассчитывая на имперские войска, вы создаёте свою армию.

— И не только армию, но и флот. А в будущем, возможно, предприятия для производства кланового вооружения и верфи для постройки звездолётов и создания клановых военно-космических сил. Как только мы будем в состоянии защитить себя сами, только тогда мы будем рассматривать возможность внедрения технологий, снижающих наши доходы.

— Тогда вторая часть моей беседы потеряла смысл.

— Вы хотели попенять меня за то, что клан готовит не только бойцов, но и пилотов?

— Вы поразительно прозорливы, госпожа матриарх. А о планах по созданию военных предприятий я даже не догадывался.

— В клане я сейчас зовусь старшим матриархом.

— Ах, да... До меня дошли слухи, что у вас нынче два матриарха.

— Совершенно верно, мой император. Старший и младший. С одинаковыми правами.

— Но у вас всё же прав побольше, раз на встречу с императором пришли именно вы?

— Права одинаковые, повторюсь. Слово обоих матриархов имеет силу закона в клане. Я действительно могу отменить указание своего младшего матриарха, но пока прецедентов не случалось.

— Настолько хороша?

— Более чем. Айлинэри будет достойным матриархом.

— А вы?

— А я устала и хочу на покой.

— Последний вопрос, госпожа старший матриарх. А всё же, почему на встречу пришли именно вы?

— Всё просто, мой император. Я уважаю вас, и вы не сделали ни мне, ни клану ничего плохого. В итоге мы договорились, каждый, как я смею предполагать, оставшись довольным проведёнными переговорами — вы не трогаете наш клан, дав нам самостоятельно решить наши проблемы, а мы со временем, как только окрепнем в военном плане и будем уверены в себе, начнём постепенное снижение стоимости своих услуг.

— С младшим матриархом, полагаете, договорённости достигнуто не было бы?

— Ни в коем разе, мой император. Айлинэри — весьма умная и здравомыслящая девочка. Переговоры безусловно прошли бы в спокойной деловой обстановке и взаимные договорённости были бы достигнуты. Вот только результаты этих договорённостей порадовали вас, мой император, значительно меньше достигнутых сейчас.

— И что же мне грозило бы при встрече с младшим матриархом?

— Не знаю, мой император. Но полагаю, что вы не только оставили бы клан Камэни в покое, но и активно содействовали его милитаризации. Как — не знаю и не хочу знать. Младший матриарх умеет убеждать и при разговоре с императором использовала бы все имеющиеся у клана Камэни аргументы, тем более что вы сильно её обидели. Айлинэри знакомо чувство долга и ответственности, она не ставит личные интересы выше клановых, умеет принимать удары и поражения, но никогда ничего не прощает и не забывает.

— То есть младший матриарх Камэни — опасный противник?

— Как матриарх — Айлинэри не противник императору и империи. А как женщина...

— Как женщину я могу её понять...

— Мужчине никогда не понять женщины, у которой убили ребёнка.

— Так сложились обстоятельства.

— Это объяснение, но не оправдание.

— Спасибо за беседу, госпожа старший матриарх. Так я могу успокоить других матриархов, передав, что вы не претендуете на их сферы влияния?

— Можете передать им, что клан Камэни никогда не будет использовать свои войска в качестве наёмников, это наши внутренние войска, предназначенные только для нашей защиты. Военные предприятия, если они будут созданы, будут выпускать продукцию только для кланового потребления с соответствующей клановой маркировкой, каждая единица вооружения будет учтена и за пределы клана уходить не будет. Да, впоследствии, накопив определённую военную мощь, мы откажемся от услуг других кланов, и они потеряют часть дохода, но, согласитесь, это наше внутреннее дело — платить или не платить. Брать же заказы со стороны на аренду наших солдат мы не будем. Наша сфера влияния — медицина. Передела не будет.

— Вы меня успокоили, госпожа старший матриарх. До свидания. Вас проводят.

— До свидания, мой император.

Уже на улице, садясь в клановый флаер и приказав пилоту взлетать, матриарх расслабленно откинулась на мягком диване, вытерев бисеринки пота со лба и устало закрыв глаза — пусть внешне и незаметно, но разговор с императором вытянул из неё все силы. Матриарх возблагодарила создателя за напутствия младшего матриарха Айлинэри, которая перед вылетом почти слово в слово пересказала последующие обвинения императора и предложила свой вариант ответа — некий симбиоз полуправды-полулжи, который император, как уверяла Айлинэри, благополучно проглотит. Как высказалась молодая матриарх — чем фантастичнее ложь, тем больше в неё верят. Император не исключение... Императору всего-то необходимо было предоставить похожее на правду объяснение, по какой причине клан Камэни начал милитаризироваться, и хотя бы на сотню-другую сол отвести от него подозрения. В конце концов, весьма значительно уменьшить стоимость медицинских услуг они могли уже сейчас, даже не прибегая к закупкам нового оборудования. А потом, даже если ложь вскроется, клан уже будет готов к защите собственных людей... Всё же она была права, назначив Айлинэри своей наследницей — женщина пока полностью, даже с лихвой оправдывала возложенные на неё ожидания.

* * *

Первый же вылет Андрея на полигон на своём отремонтированном челноке произвёл в академии настоящий фурор. Андрей не знал, но, оказывается, к просмотру его вылета готовились не только все техники, но и часть преподавателей академии — по аудиториям давно гуляли слухи о собирающемся в дальнем ангаре необычном летательном аппарате. Строились различные предположения и заключались многочисленные пари. Мнения спорщиков о будущем челнока разнились — от самых пессимистичных, утверждавших, что он даже не взлетит, до восторженно-оптимистичных, говоривших, что получившийся аппарат ничуть не хуже используемых курсантами учебных летательных аппаратов.

Андрей разрушил все прогнозы — и пессимистические, и оптимистические. Получившийся аппарат по своим ходовым и манёвренным качествам на голову превосходил любой из академических, возможно, он даже мог тягаться на равных с самыми современными моделями имперских военно-космических сил в своём классе. Андрей перепробовал все известные ему из земной истории фигуры высшего пилотажа, гоняя челнок на предельных скоростях с предельными же перегрузками. Море восторга, в чём-то даже наивно-детского, замешанного на изрядной доле бурлящего в крови адреналина, волной накрыло парящего в небесах, слившегося с крылатой машиной Андрея, и незаметно съело всё отпущенное на полёт время. В ангар Андрей возвращался потный, уставший, но довольный. Счастливое выражение лица не исчезло с его лица даже тогда, когда он, едва посадив челнок, был сразу же вызван к ректору академии.

Ректор Надин Камакато, едва заметив вошедшего Андрея, сразу же заговорил:

— Я наблюдал за вашим полётом, техник Рур. И вы до сих пор утверждаете, что не имеете диплома пилота?

— У меня действительно нет подобного диплома. Но наличие данного документа ещё не гарантирует умения летать. Как, впрочем, и его отсутствие не говорит о том, что пилот летать не умеет. Однако, если мои слова вам не нравятся, или, что ещё более ужасно, вы заподозрили меня во лжи — в ваших силах исправить подобную несправедливость.

— Каким же образом?

— Выдайте мне диплом. Если считаете, что я имею на него право. В противном случае вам придётся признать правоту моих слов и беспочвенность ваших обвинений.

— Диплом стоит денег.

— Диплом не стоит ничего. Денег стоит обучение. А вы меня не обучали. Согласен оплатить экзамены пропорционально затраченному на них времени.

— Я подумаю над этим вопросом. Но у меня к вам встречное предложение. Вы не задумывались о карьере инструктора? Вы действительно весьма неплохо летаете, ещё немного подучить вас — и вы сможете преподавать в нашей академии.

— Это ваше официальное предложение?

— Я пока только рассматриваю подобную возможность, Рур. Вам ещё многому надо научиться. У вас есть разрешение на работу с лётными симуляторами, воспользуйтесь им для повышения своих навыков пилотирования.

— Уже.

— Что уже?

— Уже пользуюсь, тан Камакато.

— Да? И под каким же именем?

— Сначала хотелось бы услышать ваш позывной, тан Камакато.

— Ну, это не секрет. Среди преподавателей и инструкторов я известен как Командор.

— А, как же, знаю, знаю, — Андрей улыбнулся, — это ведь именно вам я надрал задницу в прошлой смене, кажется, одиннадцать ло назад, когда ваша команда так бездарно слила защиту промышленного пояса звезды сто семнадцать — дельта. Вы зря защищали металлургический комбинат в поясе астероидов — это был отвлекающий манёвр, который завёл вас в ловушку. А ведь вы вполне реально могли выиграть, правда, комбинат вы всё равно теряли.

Ректор поморщился — воспоминания о позорном проигрыше до сих пор жгли его самолюбие. Искин задал их команде достаточно сложную, но типовую задачу, которая ранее решалась им успешно в строгом соответствии с описанными в институтских учебниках канонами. А вот одиннадцать дней назад сборная команда анонимов, игравшая в нападении, поступила весьма нетривиально, не использовав практически ничего из типовых академических наработок. Яркая и самобытная атака на промышленно развитую звёздную систему изобиловала ловушками, отвлекающими манёврами и ложными отходами, растянула и раздробила на отдельные сегменты защиту, после чего атакующие, создав значительный перевес в узловых точках, некоторые из которых даже не были рассмотрены в академических учебниках, в пух и прах разгромили обороняющихся. Ректор на основании результатов боя даже подумывал внести изменения в академические учебники. Ещё раз мысленно пережив досадную неудачу, ректор задал встречный вопрос:

— Теперь, Рур, вы знаете мой позывной. Не будете ли так любезны раскрыть своё инкогнито? В академии это действительно не принято и все персональные данные защищены искином, но вы же не являетесь ни преподавателем, ни обучающимся, так что раскрытие вашего виртуального имени ничем вам не грозит. Удовлетворите мой интерес.

— Кот.

— Кот? Вы сказали — кот?

— Ага. Бойцовый.

— Не может быть... Бойцовый кот... Появился в виртуале сол назад... Сходится. И год назад появилось несколько новых преподавателей и инструкторов... Кстати, тан Рур, а почему кот?

— Так меня зовёт жена. Вы же не забыли моё имя? Вроде только что называли?

— Рур, рурх, точно, я слепец, ответ лежал у меня перед глазами!

— Ответ в том бою тоже лежал у вас перед глазами, тан Камакато, его надо было просто увидеть. Умение не только смотреть, но и видеть — весьма полезное умение, не находите?

— Тан Рур, мне хотелось всё же привлечь вас к обучению курсантов, пока на внештатной основе.

— Без диплома нельзя, тан Камакато.

— А если я закрою на это глаза?

— В академии не только ваши глаза, тан Камакато.

— Я решу этот вопрос.

— Решайте. Пока единственным решением я вижу диплом.

— Диплом мы уже обсуждали, без обучения — никак. Возможно, я рассмотрю варианты с заочным обучением и досрочной сдачей экзаменов. Давайте всё же вернёмся к вопросу вашего преподавания. Неужели вы не хотите оказать помощь империи в воспитании её защитников.

— Безвозмездно? Не хочу.

— Вы имеете что-то против империи?

— Против империи я ничего не имею. Я против бесплатного труда. Любая работа должна быть оплачена. Причём оплата должна удовлетворять обе стороны.

— Но я, как ректор, имею право вам приказать.

— Имеете. В рамках моих служебных обязанностей. Необходимо что-то срочно отремонтировать? Дайте задание старшему технику.

— Рур, вы прекрасно меня поняли. Как к технику у меня к вам нет претензий. Вы отлично справляетесь со своей работой, я даже подумываю о вашем повышении, с соответствующим повышением зарплаты, разумеется. Вам же нужны деньги на лечение и омоложение?

— С деньгами у меня проблем нет.

— Руководство академии всегда шло вам навстречу, не отказывая ни в одной вашей просьбе. Вам разрешили поставить в служебный ангар ваш личный челнок, вы пользуетесь в личных целях служебным инструментом и служебными каналами доступа к торгово-снабженческим операциям.

— Смею напомнить, что академии это ничего не стоило.

— Мы можем запретить использование служебных ресурсов в личных целях.

— Это ваше право. Думаю, клан Лерой предоставит мне подобные возможности — если не ошибаюсь, в окрестностях Окааны у клана есть и база для летательных аппаратов, и ремонтные службы.

— Академия предоставила вам также право доступа к учебной литературе, доступ к симуляторам, благодаря которым вы изучили большой объём учебного материала значительно улучшили навыки пилотирования. Заметьте, абсолютно бесплатно!

— Заметьте, академии это абсолютно ничего не стоило.

— Рур, если вы не расслышали — я повторюсь. В моих силах запретить вам доступ к симулятору, обучающей базе, использование служебных ресурсов академии в личных целях. За вами будут следить, и при малейших нарушениях вы будете уволены.

— Я отлично вас понял, господин тан Камакато. Что вы хотите?

— Вашего согласия на работу инструктором.

— Согласен, но с условием.

— Условие, как я понимаю, прежнее?

— Совершенно верно. Работа исключительно на официальных условиях, то есть через зачисление в штат.

— А так как это невозможно без диплома, то вы хотите также и диплом?

— Ну если вы не можете принять меня на работу официально без диплома, то да, выдайте сначала диплом. Экзамены я, так уж и быть, согласен сдать, я же понимаю, что без экзаменов диплом выдать вы не можете.

— Я подумаю над вашим предложением, Рур. А пока я буду думать, вам запрещен доступ к служебным ресурсам, обучающим программам, симуляторам и литературе. Все заказы для ремонта техники вы будете делать через главного техника. Ступайте. Да, и освободите ангар от вашего имущества — завтра разрешение будет аннулировано. Ступайте, можете быть свободны.

— Я вас понял, господин ректор тан Надин Камакато.

— Да, совсем забыл сказать. И не надейтесь, что клан Лерой за вас заступится. Я об этом позабочусь.

— Если я узнаю, что вы позаботились обо мне в клане Лерой — я запомню проявление вашей заботы. И буду вынужден обратиться за помощью в другой клан, благо, как недавно выяснилось, у меня есть хорошие знакомые в руководстве ещё одного клана.

— И какого же, если не секрет?

— Камэни.

Оставив ошеломлённого ректора молча сидеть за столом, Андрей с достоинством поклонился и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

* * *

— Дорогая, помнится, не так давно ты предложила мне обучать воинскому искусству мужчин твоего клана, — Андрей, сидя на кухне уютного, расположенного на опушке лиственного леса недалеко от небольшой речки двухэтажного домика Силланы, рассматривал красивый пейзаж за окном и с аппетитом поглощал поздний ужин, глядя, как женщина возится с маленьким сыном.

— Я ещё не говорила с руководством клана, но, думаю, если ты согласен, то вопрос можно считать решённым. Тебе достаточно пересмотреть всего одно твоё условие.

— Кажется, я догадываюсь, какое.

— Совершенно верно. Я пока не готова становиться матерью клана, на ближайшие несколько сол у меня совершенно другие планы. Хотя в будущем — как знать...

— Снимаю своё пожелание про детей — справедливости ради, я бы всё равно на нём не настаивал. Подобные решения должны принимать муж и жена вместе, причём основное — мнение женщины, в конце концов, именно ей рожать. Но у меня появились дополнительные просьбы. Необременительные. Мне нужен ангар для моего челнока и возможность периодического использования ресурсов ваших торговых агентов — для его технического обслуживания и возможного ремонта.

— Думаю, руководство клана предоставит такую возможность, хотя решение всё равно принимаю не я. Как я понимаю, в академии у тебя что-то произошло, раз ты вывозишь оттуда свой корабль?

— Да, у меня с ректором возникло некоторое взаимное недопонимание в основополагающих вопросах распределения обязанностей и полномочий.

— Красиво сказано. А пояснить можешь?

— Могу. Ректор попытался взять больше власти, чем имеет право, а на меня взвалить больше обязанностей, чем положено по закону. Я деликатно объяснил ему, что он не прав. Директор пошёл на шантаж, фактически предъявив мне ультиматум.

— И что дальше?

— Дальше я ясно дал понять ректору, что подобные варианты ведения дел со мной не проходят. Мы перешли в плоскость чисто служебных взаимоотношений, со всеми связанными с этим правами и обязанностями.

— Ты зря пошёл на конфликт с ректором. У него хорошая память, в дальнейшем он может навредить твоей карьере.

— Меня не устраивает карьера под началом такого руководителя. Прогнувшись один раз, будешь прогибаться всю жизнь. Я не прогибаюсь ни под кого, будь это хоть сам создатель.

— И всё же ты зря не послушался ректора...

— Дорогая, давай ты не будешь касаться этого вопроса. Я безмерно уважаю тебя как талантливого учёного, прекрасную жену, мать и хозяйку, но свои вопросы я буду решать сам. Только на том основании, что я мужчина. Вашей цивилизации этого не понять, менталитет не тот.

— Хорошо, я тебя поняла. Когда тебе нужно перегнать свой корабль?

— Сегодня.

— Оставь его пока там, где он и стоит, — Силлана показала пальцем в окно, где на полянке перед лесом возвышалась громада боевого десантного челнока, — это клановая земля, проблем с парковкой не будет. Потом перегоним в ангар. Кстати, разрешение на его пилотирование у тебя есть?

— Разумеется, нет. Как и оканийского гражданства. Жду твоего решения — или я вступаю с тобой в официальный брак и получаю клановую фамилию Лерой, или, если клан откажет мне в приёме — прохожу стандартную процедуру как частное лицо.

* * *

Тувилани Лерой, глава службы безопасности клана, собирался домой после напряжённого рабочего дня. Ворох срочных и неотложных дел погребал его снежной лавиной, и, чтобы хоть как-то его разгрести, он работал круглыми днями без выходных, прихватывая и вечера, а иногда задерживаясь до глубокой ночи. Сейчас, устало потерев слезящиеся глаза, он твёрдо намеревался впервые за несколько ло выспаться. Однако секретарь сказала ему, что в приёмной уже более двух ри его дожидается женщина, просившая передать, что дело срочное и не терпит отлагательств. Тихо ругнувшись, Тувилани приказал пропустить посетителя, про себя решив, что если это дело не будет стоить спокойного сна, которого он по вине посетительницы опять лишался, то женщина сильно пожалеет об отнятом у него времени.

Посетительницей оказалась небезызвестная ему Силлана, молодой перспективный учёный, связавшаяся с таинственным инопланетянином. Она, вместе со своим гражданским мужем, являлась одной из причин его головной боли — задача со многими неизвестными привлекала его в первую очередь открывающимися неплохими перспективами для клана, а во вторую — возможностью роста рейтинга и влияния клана. Из недостатков был только один, но весомый — инопланетянин был нужен также клану Камэни, негласные поиски его или, в крайнем случае, его останков они не прекратили до сих пор. Однако безопасник склонялся к варианту привлечения инопланетянина в клан, только не постоянным членом, а кандидатом, тем более что на возвращении ему имени Дэрий инопланетянин не настаивал. А если провести процедуру омоложения — клан Камэни должен надолго потерять следы Дэрия. Операция, правда, осложнялась тем, что практически все клиники по омоложению принадлежали Камэни. Можно было бы выбрать отдалённую клинику, но тогда возникала сложность с вывозом Дэрия с Оканы — он до сих пор не имел гражданства. Тувилани уже нашёл для клана наиболее оптимальный вариант — воспользоваться рядовой клиникой в небольшом удалённом от Окааны городке. Но клиникой не самой захудалой — их должны контролировать не менее дорогих и элитных. Безопасник уже определился с клиникой для инопланетянина и собирался вызвать Силлану для разговора, но женщина пришла к нему самостоятельно. Что ж, одной головной болью меньше...

— Проходите, танья Силлана, присаживайтесь. Что привело вас ко мне в столь поздний час?

— Уважаемый тан Тувилани, я пришла сообщить вам, что Рур согласился обучать людей нашего клана воинскому искусству. Условия он не называл, сказав, что всё решаемо, в том числе и размеры оплаты, однако настаивает на одном условии и просит о небольшой помощи со стороны клана.

— Попробуем ему помочь, если это в наших силах. Сообщите его условие.

— Условие одно. Он требует, чтобы в процесс обучения никто не вмешивался. С обучаемыми он имеет право делать всё, что угодно. Его слово в процессе обучения — закон, и все обучаемые обязаны беспрекословно его выполнять. За неподчинение обучаемый покидает группу без возможности восстановления. За причинение увечья или смерти обучаемому он ответственности не несёт. Все обучаемые должны до начала обучения быть письменно проинформированы о подобных требованиях и предоставить письменное согласие с ними.

— Вы не находите требования слишком жёсткими?

— Этот же вопрос я задала Руру. Он объяснил, что если наши бойцы хотят стать обычными солдатами — то пусть занимаются по методикам оканийских академий. А он будет учить их так, как учили его самого. Методика древняя, отлаженная, опробована на тысячах адептов и показала неплохие результаты. Другого варианта обучения он не знает, а экспериментировать с обучением у него нет ни желания, ни времени.

— Хорошо, условие принимается. Какое максимальное количество курсантов он может обучать?

— Тут лучше поговорить с ним, я до конца не разобралась, он всё время называет разные цифры. Похоже, что чем меньше количество занимающихся, тем лучше результаты. Для начинающих группы не должны превышать по численности двадцать — двадцать пять человек, для тех, кто уже освоил основы — человек десять-пятнадцать. Рур рассказывал, что его инструктор занимался с ним индивидуально. Он не столько занимался с ним, сколько учил, Рур так и называл его — учитель.

— А время занятий?

— С начинающими — через два ло на третий, по семьдесят-сто нун, потом — через ло. С опытными бойцами необходимо заниматься каждый ло по два-три раза, продолжительность занятий — не менее ри.

— Он и сам столько занимается?

— Нет, он занимается ежедневно, утром и вечером, примерно по тридцать-сорок нун. Иногда меньше, иногда больше. Иногда пропускает тренировки.

— Почему такая разница между ним и нашими людьми?

— Я тоже задавала ему этот вопрос. Признаться, я думала, что всё дело в генетических отличиях — у Рура необычайно развитое физически тело — сильное, гибкое, с мгновенной реакцией. Но Рур сказал, что в процессе обучения те, кто не будет лениться и будет чётко выполнять его указания, получат в своё распоряжение примерно такое же тело. Однако после какого-то момента потребность в физических упражнениях резко падает. Тут я из объяснений Рура ничего не поняла, начинается какая-то мистика. Он начинает разговаривать о каком-то духе и энергии, якобы, для дальнейшего совершенствования потребность в интенсивных физических упражнениях уже не нужна, тело продолжает работать само, методики меняются в сторону развития духа. Возможно, Рур имеет ввиду мозг. А для тела нужны непродолжительные тренировки для поддержания уже имеющихся параметров.

— Ладно, впоследствии разберёмся. Сообщите тану Руру, что в ближайшее время будет сформировано две группы по двадцать пять человек — он же может вести в один ло одну группу, а в другой — другую. К моменту начала ежедневных тренировок половина людей отсеется. Если в оставшейся группе будет слишком много народа — уберём отстающих. Думаю, через три-четыре ло он может приступать к обучению. Нами уже арендовано помещение недалеко от академии — как раз поместится одна группа. При необходимости помещение можем выкупить или расширить, но нам нужно будет знать об этом заранее. Теперь послушаем его просьбы. Надеюсь, они не слишком обременительны для клана?

— Рур просит место под свой корабль в клановом ангаре и использование клановых ресурсов для его технического обслуживания и ремонта. Естественно, за его счёт.

— И большой корабль?

— Большой армейский десантный орбитальный челнок.

— Ого... Вместимость до трёхсот десантников вместе с бронетехникой... Внутрисистемные полёты на скоростях вплоть до околосветовой, антигравы с искусственной гравтацией... Он что, собирался начинать полномасштабную боевую операцию? Космического корабля такого класса нет даже в нашем клане. Это огромные деньги.

— Корабль достался ему по случаю — принадлежал научно-исследовательской станции заповедника, где я работала. Был списан из оканийских военно-космических сил, использовался в качестве тяжёлого грузовика и разбился недалеко от станции. Рур выкупил его по цене металлолома и восстановил своими силами. Восстанавливал почти сол — я сама наблюдала за этим процессам, когда ходила к нему в академию, ректор выделил Руру место в ангаре.

— А откуда запчасти? Они стоят не дешевле челнока, ваших доходов на них не хватит.

— Тоже металлолом. Рур скупал списанные в утиль запчасти по цене металлолома, а затем из нескольких собирал одну исправную. Сейчас челнок юридически является грудой металлолома с документами.

— А он летает?

— И весьма неплохо.

— И что же заставило Рура искать место для своего челнока в ангарах клана Лерой? Вы же сказали, что ректор выделил место.

— С ректором у Рура возникли некоторые разногласия, в результате чего это место он потерял.

— Он не выполнил требования ректора?

— Рур сказал, что ректор превысил свои полномочия, приказав ему нелегально сделать то, что он, как техник, делать не обязан и не имеет права.

— Хорошо, я отдельно поговорю с Руром о его разногласиях с ректором. Передайте ему, чтобы завтра или послезавтра он зашёл ко мне, пропуск на его имя будет выписан, охрана предупреждена. Через четыре ло начинаем занятия. Вы свободны, танья Силлана. Руководство клана довольно вами.

* * *

— Тан Рур, — Надин Камакато рассматривал спокойно стоящего перед ним в расслабленной позе мужчину, которого, казалось бы, совсем не напрягал строгий вид сидящего перед ним в высоком кресле за столом ректора, — прошло уже десять ло со времени нашего последнего разговора. Вы увезли с территории академии свой челнок, не пользуетесь библиотекой и симуляторами. Даже запасные части и расходные материалы для техники вы получаете строго через главного техника. Вы очень чётко выполняете все мои пожелания. Значит ли это, что вы отказываетесь обучать курсантов, как я вас просил?

— Я не приемлю ни шантажа, ни давления, уважаемый господин тан Надин Камакато. Привлекайте меня к обучению на законных основаниях, с заключением контракта. То же, что вы предлагаете — незаконно.

— Тан Рур, говоря о законности, вы в первую очередь думали о своей выгоде. Вы хотели получить диплом за счёт академии. А ведь он стоит больших денег!

— Повторюсь ещё раз, уважаемый господин тан Надин Камакато, что для академии это абсолютно ничего не стоит. Я вам неоднократно озвучивал этот нюанс, уважаемый господин тан Надин Камакато, но вы, вероятно, об этом забыли.

— Тан Рур, вам что, не нужны деньги? Омоложение стоит очень дорого, да и ваши увечья убрать — тоже удовольствие не из дешевых. Я же предлагаю неплохие деньги, вы зря от них отказываетесь.

— Честь дороже денег, уважаемый господин тан Надин Камакато. Свои финансовые вопросы я решу и без вашего участия.

— И где же вы найдёте деньги на операцию? Судя по вашему внешнему виду, необходимость её проведения назрела уже давно.

— Не переживайте, этот вопрос уже решён. Операция через три кун, сейчас я несколько занят.

— И чем же вы так заняты, если не секрет?

— Секрет, уважаемый господин тан Надин Камакато.

— Не забывайте, Тан Рур, что у вас есть работа, которую вы обязаны выполнять, и свободного времени у вас нет.

— Вот тут вы глубоко заблуждаетесь, уважаемый господин тан Надин Камакато. Своими вопросами я буду заниматься исключительно в свободное от работы время, а на работе буду заниматься только тем, что положено, а именно — ремонтом лётной техники академии. Причём проводить техническое обслуживание и ремонтировать технику я буду в строгом соответствии с технологическими картами, ни дангом больше или меньше. Досрочного ремонта или срочного технического обслуживания во внеурочное время больше не будет — данные работы не соответствуют уставу академии и правилам распорядка, а также подписанному мной и вами трудового контракта.

— В контракте предусмотрена возможность сверхурочных работ в случае чрезвычайных обстоятельств...

— Совершенно верно, уважаемый господин тан Надин Камакато. Но только в случае согласия работника. Я такого согласия не дам — моё свободное время уже занято.

— Вы будете уволены, Рур, на ваше место мы найдём более достойного работника.

— Не сомневаюсь в ваших словах, уважаемый господин тан Надин Камакато. Увольняйте.

— Вы уволены, Рур, можете покинуть пределы академии.

— Позвольте получить на руки документ об увольнении, уважаемый господин тан Надин Камакато?

— Получите завтра!

— Значит, завтра и буду уволен... Хорошо... Сейчас разрешите идти работать, уважаемый господин тан Надин Камакато?

— Вы что, издеваетесь?

— А что, так сильно заметно, уважаемый господин тан Надин Камакато?

— Сопляк! Без роду и клана! Кем ты себя возомнил?

— Это всё, что вы хотите мне сказать? Собственно говоря, можете продолжать, я не гордый, постою, послушаю, время-то идёт. Оплачиваемое время, прошу заметить. Кстати, его у вас не так уж и много осталось — скоро по графику у меня обед, вы не имеете права меня задерживать.

— Идите...

Надин Камакато дождался, когда спокойно вышедший мужчина аккуратно закроет за собой дверь, и устало откинулся в кресле. Спокойствию техника могла бы позавидовать гранитная скала, и ректор с досадой подумал, что его только что вежливо унизили, посадив в лужу — занимая столь высокий пост, он ничего не мог противопоставить обычному технику, явно вышедшему победителем из словесной дуэли. А ведь уволить его не получится — нет основания. И Рур, похоже, отлично об этом знал, по ходу разговора завуалировано над ним издеваясь... Соблюдение технологических карт... Ни дангом меньше... Да в этих картах все процедуры даются с трёхкратным запасом, а ряд тестов вообще не проводится за ненадобностью. А ведь будет проводить, стрервец, методику он, похоже, знает наизусть, не подкопаешься. Какой отличный техник! Если бы не строптивый характер, в будущем получил бы старшего техника, да и всю рембазу потянул бы. А какой пилот! Несколько сол — и ему в академии не было бы равных. Получил бы он свой диплом — поднакопил бы денег, и прошёл обучение без проблем. Да он даже на занятия бы не ходил — многим преподавателям, наоборот, было у него чему поучиться. А как он разделывал своих противников на тренажёрах... У ректора даже жалоба от курсантов на бойцового кота где-то завалялась — курсанты, причём вполне обоснованно, говорили, что группа, в которую случайно попадал кот, имела значительное преимущество перед остальными, в результате курсанты из группы кота получали дополнительные призовые баллы, которые искин учитывал на экзаменах по пилотированию. Ну да, Рур же иногда заходил в виртуал и днём, когда у него были выходные и в академии были свободные тренажёры. И самое главное — Рур, похоже, нашёл источник дохода, раз через три кун планирует проведение операции по омоложению. И его доход, похоже, связан с его занятостью в свободное от работы время.

Надин Камакато пометил задание для службы безопасности — узнать, желательно незаметно, чем занимается техник Рур в свободное от работы время, и задумался, развалившись в кресле и прикрыв глаза. Он допустил ошибку, попытавшись надавить на техника и шантажируя его угрозой увольнения. Рур оказался человеком с характером, личностью незаурядной — впрочем, это и так было ясно, если анализировать стиль его боёв, с неплохими перспективами. Он не склонился перед давлением ректора, а отпускать его никак нельзя, хоть и обидно ректору получить щелчок по носу, как нашкодившему щенку, от рядового техника. Как ни прискорбно это сознавать, а для того, чтобы удержать талантливого работника, ректору придётся извиниться. Неприятно, но ничего не поделаешь — не получив желаемого, да и ещё глядя на гранитное спокойствие техника, он сорвался, что никак не допустимо для человека его уровня. Хорошо, что никто больше не слышал этого разговора — если информация попадёт в клан, Надина ждали крупные неприятности. Просить Рура о молчании — проявить слабость, оставалось надеяться, что техник достаточно умён, чтобы никому о разговоре не рассказывать. Надо думать, как выходить из ситуации. Подумав, ректор запланировал разговор с Руром на завтра — и разговор планировал начать с извинений. Можно было бы попытаться и сегодня, но с обеда Рур наверняка до ужина занят ремонтом, а сразу после ужина — ректор сверился с графиком — перерыв в пять ри на сон и личные нужды. Рур наверняка уйдёт из академии на это время...

* * *

Андрей действительно после ужина вышел из академии, но отправился не спать — на сон ему требовалось значительно меньше четырёх ри. На флаере он всего за несколько нун долетел до неприметного трёхэтажного здания, утопающего в густой листве растущих вокруг деревьев, и, посадив флаер на размеченную на крыше посадочную площадку, рядом с несколькими похожими флаерами, спустился в здание.

Верхний этаж здания оказался оборудованным для занятий, и там Андрея уже дожидались два с половиной десятка молодых людей, одетых в одинаковые белые одежды, для них выглядевшие непривычно, но отлично известные Андрею под названием 'кимоно'. Переодевшись в такое же белое кимоно, Андрей подошёл к столпившейся у стены группе и спокойно, но уверенно и твёрдо произнёс:

— Здравствуйте, курсанты. Я ваш новый инструктор.

Игнорируя посыпавшийся на него шквал вопросов, Андрей поднял руку, обращая на себя внимание и призывая к молчанию, и продолжил:

— Все вопросы потом. Сначала давайте определим место каждого в зале.

Построив их по росту, Андрей разбил их на три шеренги, поставив их перед собой и поместив в первую шеренгу самых маленьких, а в последнюю — самых высоких. Деление было условным — все мужчины были примерно одного роста. Закончив, Андрей предложил сесть прямо на пол, показав на собственном примере, как садиться. Дождавшись, когда люди рассядутся, он начал вступительную лекцию:

— Итак, как я вам говорил, я ваш новый инструктор. Но на самом деле я буду вас не тренировать, а учить. Поэтому вы будете называть меня учитель, или сэнсэй...

В зале начал нарастать гул — мужчины стали что-то оживлённо обсуждать друг с другом, затем наперебой начали задавать Андрею вопросы. Не прерываясь на объяснения, Андрей продолжил:

— В зале должна соблюдаться тишина. Никто не имеет права разговаривать без моего разрешения. За неповиновением последует наказание. Если вы хотите у меня что-то спросить — поднимите руку, если я захочу — разрешу вам задать вопрос. Далее. Все мои приказы выполняются беспрекословно, без обсуждений и пререканий. За неисполнение — наказание. Как я уже говорил, я ваш сэнсэй, то есть учитель. Вы мои ученики. Команды я буду отдавать на том языке, к которому привык. Поначалу я буду давать пояснения, постарайтесь их запомнить. Кто не согласен — может встать и выйти, я никого не держу. А теперь несколько нун я посвящу ответам на ваши вопросы. Можете начинать.

Первым, не дав слова другим, начал мужчина из второго ряда — похоже, или начальник, или лидер этой группы. Подскочив, он выкрикнул:

— Да кто ты такой? Тебя нанял мой клан, чтобы ты, отродье енги... — мужчина, захрипев, согнулся и упал на пол, прижав руки к груди и судорожно открывая рот. Его выпученные глаза смотрели в пустоту, лицо исказилось от гримасы боли — в разом наступившей тишине все с ужасом смотрели на бьющееся на полу агонизирующее тело. Идущие из его рта пузыри приобрели розовый оттенок, тело ещё немного побилось на полу, влажном от вытекшей изо рта слюны, и затихло.

— За неповиновением следует наказание. Я предупреждал. Наказание любое, даже смерть. Ты и ты, — Андрей указал пальцем на ближайших мужчин, — оттащите отсюда эту падаль. И проинформируйте врачей — жизнь в этом теле ещё можно спасти...

Мужчины подхватили тело соклановца под руки и потащили к выходу из зала. Молниеносно исполненный Андреем мае-гери-чудан пришёлся точно в солнечное сплетение и, похоже, сломал мужчине грудину, повредив лёгкое. Тяжелый случай, но не смертельный. При современном уровне развития медицины должен выжить... Под испуганными взглядами притихших учеников Андрей убедился, что неподвижное тело было вынесено из зала и вернувшиеся мужчины займут свои места, после чего продолжил:

— Вы все подписали контракт, в котором обязаны беспрекословно слушаться моих указаний. За увечья и смерть, полученные во время тренировки, я ответственности не несу. Пример, что с вами случится за неповиновение, у вас только что был перед глазами. Вижу, что вопросов больше нет. Начинаем тренировку. Встали и побежали по кругу. Сначала медленно, потом, когда скажу, быстрее...