|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
ПРОЛОГ
— Щенок, ты ещё пожалеешь, что решил пойти против меня, — с нескрываемой ненавистью и странной предвкушающей надеждой сообщил Хрыгу старший шаман племени.
— Решил? Ты сам меня на это подтолкнул, болотный ишван, — сказал, как плюнул Хрыг.
Младший шаман и старший стояли друг напротив дуга на большой лесной поляне, вокруг которой расположились идолы гоблинского народа. За пределами поляны среди деревьев толпились сотни гоблинов, пришедших посмотреть на поединок двух владеющих силой.
В ответ на такое заявление старик только фыркнул и изобразил оскорбительный жест в сторону соперника. Вот уже на протяжении пяти лет он избавлялся от конкурентов. Он так привык к огромной власти, которую даровало его положение, что не мог отдать резной статусный посох старшего шамана кому-то постороннему. Одних просто отказывался учить шаманскому ремеслу и запрещал учить другим. Вторым давал невыполнимые задания, на которых молодые гоблины складывали свою голову или теряли Дар, сжигая его в запредельных нагрузках. Третьих устраняли его подручные или он сам. Иногда приходилось выходить на поединок, чтобы укоротить самого наглого из сородичей и показать прочим, что в с виду старом теле продолжает таиться невероятная мощь. Хрыг был два в одном. Он не сгинул на смертельном задании и смог вернуться с ещё более усилившимся Даром. Мало того, он сразу же бросил вызов старшему шаману.
Высказавшись, гоблины разошлись по разным краям поляны, встав возле одного из идолов. Их выточили из огромных стволов могучих дубов. Хрыг выбрал в покровители поединка Муанругу — гоблинского женского духа с чертами лесной лисицы. Он поднёс ей дюжину крошечных голокожих мышей, особенно любимых реальным животным, ставшим тотемом. По легенде Муанруга оборачивалась лисой и следила за тем, что происходит в лесах, где живут гоблины. И в такие моменты своей жизни питалась только такой добычей.
После жертвоприношения Хрыг принялся раздеваться. На священном поединке за посох старшего шамана племени разрешалось применять только личную силу — физическую и магическую. Ни амулеты, ни оружие не должны присутствовать в схватке.
— Я помогу, — рядом возникла худенькая фигурка Оори. Молодая гоблинка должна была стать парой Хрыга на осеннем сходе. Но уже сейчас они часто встречались и иногда проводили ночь в яранге младшего шамана.
Она ловка принялась распутывать узелки на одежде, снаряжении и ремешках с амулетами.
— Ой, извини, — при развязывании особо туго стянувшегося шнурка она попыталась подцепить его кончиком длинного ногтя. Но не рассчитала сил и поцарапала кожу своего избранника.
— Ничего, Оори, это пустяк, — успокаивающе произнёс младший шаман. — Я получал раны куда опаснее.
— Нет, не пустяк, извини меня, Хрыг, я не хотела, — разволновалась девушка, потом ещё раз бросила взгляд на едва заметную ранку, поверх которой собралась крохотная капля крови. — Извини.
И вдруг резко развернулась к нему спиной и убежала в лес под недоумёнными взглядами членов племени, стоящих совсем недалеко.
Проводив её недоумённым взглядом, Хрыг решил, что причиной странному поведению девушки смертельный поединок, который предстоит ему провести.
С оставшимися узлами он справился самостоятельно за минуту. Дальше требовалось нанести на тело крашеный известью жир. По поверьям гоблинов оба поединщика в подобной раскраске становились одинаковыми под взорами богов и демонов. И те не могли ни помочь кому-то одному, ни навредить, так как не знали, кто есть кто.
Когда с подготовкой было закончено, Хрыг развернулся лицом в центр поляны. Старик к этому времени уже закончил все дела и просто стоял, наблюдая за своим противником. На его губах приклеилась змеиная улыбка уверенного в своей победе гоблина.
"Мы ещё посмотри кто кого, старый кусок тины", — со злостью подумал Хрыг и сделал медленный шаг к центру поляны.
Одновременно с ним шагнул вперёд старший шаман.
Всё, поединок начался.
Старик начал колдовать с первого шага. Это было видно по его шевелящимся пальцам и губам. Хрыг даже узнал заклятие — призыв духов. Защиту от него он знал отлично, а силы имел достаточно, чтобы отразить целый сонм этих астральных существ.
"Совсем из ума выжил, — с презрением подумал он, нашептывая защитный полог. — Самое время уступить дорогу более сильному и умному".
Старому гоблину понадобилось десять шагов, чтобы закончить заклятие и выпустить его. И вновь его губы искривила предвкушающая злая улыбка. Хрыг ждал лёгкого удара по невидимой охранной пелене и мысленно выбирал какие чары использовать в ответ. И вдруг...
— Арх! — он вскрикнул от острой боли в теле. Вместо того, чтобы разбиться о защитный полог, духи прошли через него, как игла через шерстяную ткань. И тут же набросились на его энергоканалы, принявшись жадно и торопливо пить ману из них, лишая сил молодого гоблина. Это стоило ему всего нескольких мгновений растерянности. И они же оказались критическими.
Старый шаман ускорился так, что превратился в смазанное пятно. Через два удара сердца он стоял рядом с соперником. Ещё один миг скалился ему в лицо оскалом победителя, а потом нанёс всего один удар выпрямленными пальцами в левую сторону груди Хрыга, точно в сердце.
Уже падая с разрубленной грудиной и смотря на трепещущий в чужой ладони комок окровавленной плоти, ещё миг назад гонявший в теле кровь, молодой шаман краем глаза увидел бледное лицо своей избранницы, которая беззвучно шептала:
"Извини, я не хотела, но по-другому не могла, он меня заставил".
ГЛАВА 1
На смену темноте пришло ощущение острой боли в голове, животе и груди. Ещё было очень холодно. Открыв глаза, Хрыг непонимающе уставился на странный потолок из очень ровных и гладких досок, которые кто-то зачем-то ещё покрасил чем-то белым. Он попытался встать на ноги, но те подломились, и гоблин вновь рухнул. Да так неудачно, что разбил себе лицо.
— Шайтовы ирди! — выругался он и вдруг замер. — Я Хрыг! Я шаман! Я тот, кого предали и убили... убили?!
Голос был не его. Никакая болезнь не смогла бы настолько изменить связки и гортань настолько.
Вторую попытку подняться он совершал очень аккуратно. Словно поднялся в горы в ледники и бредёт по снегу, не зная, что под ним скрывается. То пропасть, то ли скалы, то ли снежный слой, который готов сорваться и увлечь всё вокруг, превратившись в лавину.
В процессе подъема на ноги он обратил внимание на свои руки. Те точно не могли быть его родными. Подобные крупные культяпки с неудобными тонкими ногтями, которыми не распороть ничью плоть, могли быть только у одной расы.
— Хуман? За что, о, боги? — взвыл гоблин. Только-только встав на ноги, он вновь повалился вниз.
Очередная встряска — а головой молодой шаман приложился как следует — немного привела сознание в порядок. Побывавший в десятках передряг, когда жизнь висела на волоске, гоблин вдруг резко принял свое новое положение. Хуман? Да и демоны с этим. Зато живой, с руками и ногами. Значит, богам и духам было так угодно поступить с Хрыгом. Вот только что там с магией?
Не рискуя более вставать с пола, гоблин обратился к своему дару. Увы, но в данный момент его новой жизни в его груди трепетал совсем небольшой огонёк. Практически такой же, какой он получил после инициации племенным шаманом, узревшим в юном гоблине дар.
— Прекрасно, просто замечательно, — радостно и ничуть не кривя душой, воскликнул он. В самом деле, будь он в теле полного неодарённого, вот тогда это были бы проблемы из проблем. А малый дар развить не сложно. Уж Хрыг в этом отлично разбирается. Было время поднакопить опыт. Для его прежнего подобные способы не годились. Но для нового несколько лишних капель маны в резерв тела и пяток дополнительных энергоканалов окажется прекраснейшим подспорьем.
На ноги он поднимался крайне осторожно, чтобы в очередной раз не упасть и не расшибить голову. Будет очень обидно потерять так быстро новый шанс на существование.
Причину слабости и шаткости тела он опознал быстро. Всё дело в разнице его старого тела и нового. Ведь моторика и привычки остались прежними. Плюс в его крови гулял сильный яд, из-за которого душа владельца тела покинула то.
"А здесь очень неплох. Сколько металла! А это что? Стекло?! — восторженно думал гоблин, рассматривая место, куда его забросила судьба. — Вельможа не иначе. То-то его отравили".
Здание оказалось совсем небольшим. Семь на десять шагов. Построено из дерева с высокой остроконечной крышей с крупными волнами из грязного темно-серого материала, похожего на камень. Снаружи и изнутри древесину некогда выкрасили в разные цвета — белый, зелёный и жёлтый. Но с той прошёл не один год. Сейчас краска местами сошла полностью, местами полопалась и превратилась в рыбью чешую.
"Наверное, это охотничья старая избушка, где вельможа прятался от своих врагов. Но его всё равно и тут достали недруги", — предположил Хрыг.
Очередной восторг у гоблина вызвала внушительная гора бутылок и банок и стекла. На многих имелись разнообразные яркие наклейки. Некоторые ёмкости, причём самые крупные оказались сделаны из мягкого и не прочного стекла. С неприятным громким хрустом они сминались в ладонях Хрыга.
После осмотра охотничьего домика гоблин взялся разведывать местность вокруг него. И вот тут его ожидал шок: похожих домиков в округе имелось немало. Многие выглядели куда респектабельнее его. А некоторые и вовсе краснели или белели аккуратными небольшими камнями правильной четырёхугольной формы. У хуманов похожие назывались кирпичами и создавались из глины. Вот только были не настолько яркие, как здесь и заметно крупнее.
Также вокруг было очень много деревьев и кустов явно плодовых. Но сейчас только на некоторых из них зеленели мелкие листочки. На прочих только-только принялись раскрываться бутоны.
Недалеко от его домика ввысь были устремлены столбы в пять-шесть его ростов. В верхней части на них имелись горизонтальные перекладины с зелёными стеклянными горшками. А от тех тянулись несколько рядов верёвок к соседнему столбу, а ещё и к странным загнутым в полукруг железным трубкам на крышах домиков. К сожалению, особенных подробностей гоблин рассмотреть не смог. У хумана оказалось достаточно изрядно подпорчено зрение. Они и так уступали в зоркости мелким лесным коротышкам, превосходят тех в физической мощи и ремеслах. Но этот представитель людишек, хотя с виду был достаточно молод, видел окружающий мир чуть лучше, чем немощный дед.
От дома куда-то вела неровная узкая дорожка. Она протянулась мимо огромной грязного корыта, белого внутри и чёрного снаружи, наполовину заполненного грязной водой с прозеленью. При виде неё Хрыг ощутил сильную жажду, но не рискнул пить, опасаясь за организм хумана. Магия же ему пока не починялась.
По тропинке он шатаясь вышел на дорогу, засыпанную мелким белым, дроблённым камнем. Почти все камешки оказались вдавлены в землю.
— Это какие же тут телеги катаются, что так втоптали камень в землю?! — вслух удивился гоблин. Ко всему прочему он обратил внимание на ширину колей. Они был в две его новых ладони. Будучи шаманом Хрыг научился обращать внимание на мелочи. Ведь неизвестно, какая незначительная деталь может спасти жизнь или наоборот отнять.
Дорога оказалась широкой. Не уже, чем хуманские тракты, по которым носились кареты вельмож, богатые караваны и ходила армия. Если бы камень на ней был уложен в виде отесанных булыжников один к одному и поаккуратнее, то Хрыг бы решил, что это один из таких трактов. Только странный.
Он медленно двинулся по дороге, внимательно вглядываясь в окружающие его детали А те были настолько странными, что Хрыг не мог представить, где бы подобное могло быть. Быть может, он ещё жив и все эти образы навеяны затухающим перед окончательной смертью мозгом?
"Нет, не может такого быть, — подумал он. — Любой образ я должен знать чтобы потом мой разум мог его представить в виде галлюцинации. А тут половина вещей мне абсолютно незнакома".
Внезапно его слух различил плес воды где-то впереди. Жажда сразу же проснулась с новой силой, заставив Хрыгу ускорить шаг. Через пару минут он увидел странную повозку ярко-красного цвета. То, что на ней катаются было видно по странным маленьким колёсам. Рядом с ней стоял крупный хуман с внушительным животом, словно у хуманской женщине с двойней на последнем сроке беременности. В руках он держал нечто похожее на толстую плетённую верёвку из синих и белых волокон. Но с её конца, который держал жирный хуман, вырывалась под большим напором прозрачная вода и стекала на необычную сверкающую повозку.
Хрыг замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, не зная, как толстяк отреагирует на его появление. Но потом ему пришла в голову мысль, что оба они должны принадлежать к одному классу. А, значит, он вправе к нему обратится и попросить воды. Всего несколько глотков. Ведь это немного.
Когда до толстяка оставалось пять шагов, тот обернулся с кривой недовольной гримасой.
— Fy, bomzara, vali otcyda!
Язык оказался Хрыгу абсолютно не знакомым. Но не собираясь сдаваться и веря в равенство — в одинаковых домах живут и совсем рядом друг с другом — он шагнул вперёд и показал рукой на воду.
— Дай попить, уважаемый. Я шам... маг, попозже отблагодарю, а то сейчас сил нет, — хрипло произнёс он и жестами попытался пояснить свою просьбу. Зная, как хуманы относятся к шаманам, Хрыг успел в последний момент исправиться, назвавшись более правильным названием владеющих даром среди людишек.
— Hto? Pizdyi poka ne vlomil! — заорал хуман.
А затем он толкнул кулаком в грудь бывшего гоблина, оказавшегося в полумёртвом теле человека. Толчок, даже не удар, оказался той каплей, которой хватило, чтобы Хрыг полетел на землю. Падение для него вышло жёстким. Сначала он приложился спиной о щебеночную поверхность дороги, а через долю секунды затылком. Всё перед его глазами потемнело.
— Эй, чмо, харэ притворятся, — немного испуганно сказал толстяк при виде неподвижного тела своего странного собеседника. — Щас опять втащу. Уже серьёзно.
На шум на улицу из дачного домика вышла невысокая и тоже полная женщина.
— Коля, что случилось? — спросила она своего супруга.
— Да тут бомжара из дальней дачи выполз, до меня дошёл и свалился. Щас я его мигом приведу в чувство, — он направил на лежащего шланг, пережал струю пальцем, чтобы она стала ещё тоньше и била дальше. — Эй, вставай, придурок, а то окачу! Потом не просохнешь... ну, как знаешь.
Но бомж даже не пошевелился. И тогда ему в голову ударила вода. Вот только вместо ожидаемого эффекта... не случилось ничего. Будто камень облил.
— Твою мать, — охнул толстяк.
— Что?
— Да ему кажется, хана. Сдох бобик. Вообще ни хрена не шевелится.
— Что? — испуганно воскликнула женщина. — Рядом с нашим участком? Его нужно оттащить подальше. И поскорей.
— А если меня кто-то увидит с ним? — ответил ей супруг, которому меньше всего на свете хотелось прикасаться к дурно пахнущему человеческого телу, ещё и мокрому, отчего, казалось, стало вонять ещё сильнее и гаже. — Или я от него какой-нибудь гепатит или тубик подхвачу? Они же все больные всяческой заразой, как наркоманы.
— Ну тогда... тогда, — смешалась женщина. — Давай ему скорую вызовем. Скажем, что приехали к себе, а тут тело валяется на дороге.
— Мокрое? — хмыкнул тот.
— Скажем, что хотели привести в чувство, — быстро нашлась та.
— Хорошо сейчас попробую дозвониться, — проворчал толстяк. Он забрался в автомобиль, достал из кожаной внушительной "барсетки" мобильный телефон, выдвинул на нём антенну, отщёлкнул нижнюю крышку, защищающую кнопки от случайного нажатия и повреждения, потом набрал цифры...
Серая "буханка" с красным крестом в дачном кооперативе появилась спустя час после звонка.
— Да где вас носит? — немедленно набросилась толстуха на пару мужчин с уставшими лицами и в замызганных белых халатах. — Тут, может, человек умирает!
— Так занесли бы его в дом, если так печётесь о его здоровье. Что он у вас на холодной земле лежит? — ответил ей фельдшер.
— А если он криминальный? Вдруг разборки какие-нибудь? — с ещё большим запалом ответила ему женщина. — Или его трогать нельзя. Мы не врачи, вообще-то.
Фельдшер присел на корточки над телом и без всякой брезгливости приподнял левое веко. Потом взялся за левое запястье.
— Живой, но тяжёлый совсем, — сообщил он окружающим. — Можем не довезти.
— Тут уже только божья воля, — откликнулся водитель. — Носилки доставать?
— Погоди, сейчас попробую его привести в чувство.
Но нашатырь в пузырьке, поднесённый к носу лежащего, никак не подействовал на того.
— Я ж говорил — носилки, — произнёс водитель и полез в медотсек. Через несколько минут втроем, толстяк тоже полез помогать, носилки с бесчувственным бомжом были загружены в уазик.
ГЛАВА 2
Хрыг очнулся в теплом помещении, пропитанном запахами болезней, боли, табачного дыма и резких незнакомых ароматов, которые отчего-то навели его на мысли об алхимии. Первое время он продолжал изображать бесчувственного, знакомясь с окружающей обстановкой с помощью ушей и носа.
Вокруг лежало не меньше пяти хуманов. Они бормотали, переговаривались между собой, ворочались, один постоянно пускал газы, за что иногда получал в свой адрес порцию брани, другой сдавленно постанывал, но, как бы это сказать — привычно уже.
"Куда я попал-то? На темницу не похоже, — принялся гадать гоблин. — Пахнет вполне нормально. Лежу на мягкой кровати, да ещё укрыт одеялом. Ещё и алхимия эта".
Тут в помещении скрипнула дверь, следом раздались приглушённые шаги. Женские. В том Хрыг отлично разбирался.
— Нестеров, ты что творишь? — прозвучал сердитый женский голос. — Убрал, живо! Или хочешь прямо сегодня вылететь обратно на улицу?
— Извините, Антонина Сергеевна, больше не буду, — ответил невидимый Хрыгу немолодой мужчина.
— Ты мне ещё два дня назад это обещал. Ещё раз увижу и вместо того, чтобы пожить в больнице ещё неделю ты у меня вылетишь обратно на улицу.
— Клянусь, что не буду, — заверил её всё тот же хуман.
Тут неизвестная грозная смотрительница остановилась рядом с гоблином. Тот замер, не зная, что ожидать. И вдруг почувствовал, как чужие пальцы коснулись его лица и подняли веко. От неожиданности он вздрогнул и дёрнулся.
— Ага, слава те господи, очнулся, — выдала худая женщина с усталым морщинистым лицом, одетая в белый старый халат. — Как себя чувствуешь?
Хрыг промолчал, не зная, как реагировать на ситуацию.
— Зовут тебя как? — задала она новый вопрос.
Неожиданно для себя гоблин выдал:
— Мохов Андрей Владимирович тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения, прописки не имею.
Сказал и сам ошалел с себя. До него только сейчас дошло, что он отлично понимает речь хуманов и даже прекрасно на ней общается. А ещё он осознал, что помнит кое-что из жизни человека, чьё тело ему досталось.
— Отлично. Так что там с самочувствием?
— Живой, — коротко ответил он под осознанием происшедших с ним событий.
— Это я и сама вижу. Болит что? Тянет где-то?
Несколько секунд Хрыг молчал, вслушиваясь в свой организм.
— Есть сильно хочется, и в туалет. В правом боку ноет сильно, но терпимо. Голова слабо болит, — перечислил он самые основные неприятные симптомы, которые доставляли ему больше всего неудобств.
— Головой ты ударился на улице, когда свалился на дороге. Но без сотрясения обошлось. Бок болит — это твоя печень радуется, что не гниёт со всем прочим в могиле. Это ж надо так её запустить — ужас просто, — покачала головой женщина, которую он теперь знал, как звать медсестра Антонина Сергеевна. — Доктор когда прощупывал, то сказал что она у тебя вдвое больше, чем должна быть. Без лечения, милок, ты вскорости помрёшь от цирроза. И лечится тебе не на что, как я погляжу, — она грустно вздохнула и вновь покачала головой. — По поводу еды я тебе помогу. Для таких болезных мы держим бульончик на кухне. И в туалет тебя провожу. Ты хоть стоять-то сам можешь?
Хрыг медленно стал подниматься под внимательным взглядом медсестры, готовой его подхватить в случае чего. К счастью, бывший гоблин справился сам. Про себя он отметил, что стал на порядок увереннее пользоваться новым телом, так неожиданно и странно доставшимся ему.
По коридору он шёл медленно, но вполне уверенно, только иногда касаясь стен, когда накатывало головокружение. Попав в туалет, кардинально отличающийся от всего им виденного, Хрыг не растерялся и сделал все дела правильно, воспользовавшись проснувшейся памятью хумана.
В столовой кроме него обнаружились ещё несколько человек крайне болезненного вида, медленно с металлических (!) ложек втягивающих в себя белесый бульон с редкими золотистыми блёстками жира на поверхности. Позже он узнал, что это еда для тех, кто давно не питался или ему запрещена любая тяжёлая пища. Повара варили лапшу с курятиной или иным недорогим мясом, порой только с мослами, и часть жижи сверху сливали в отдельную большую кастрюлю для особых больных.
Насытиться нормально не вышло, только появилась тяжесть в животе из-за полулитра жидкости. Но Хрыг был и такому рад. Тем более, он понимал, что в его состоянии подходит только такая пища. То есть, над ним не издеваются, а именно что лечат. К тому же, как позже он узнал, районная поликлиника переживала не лучшие времена. И хорошо, что субсидирования хватало хоть на какой-то мясной приварок.
После хоть какой-то еды Хрыга потянуло в сон. Бороться с этим он не стал, понимая, что в его состоянии это будет тоже лекарством. Проспал он долго, но после пробуждения чувствовал себя полностью разбитым. Даже хуже, чем перед сном. К счастью, если так вообще можно было сказать, причина ухудшения крылась не в стремительно портящемся здоровье. Дело было в продолжающемся слиянии души Хрыга с телесной оболочкой хумана. Гоблин стал обладателем ещё большего пласта воспоминаний и знаний Мохова. Уже сейчас он мог полностью интегрироваться в местное общество без проблем. Мало того он вспомнил в том числе и то, что сам Мохов перед своей смертью давно позабыл.
"Другой мир, вот что оно, — думал Хрыг, отдыхая после обеда. Сегодня был третий день его пребывания в сознании и шестой на территории больницы. Он, как и ещё восемь человек, ютились в одной палате, где полагалось стоять всего четырем койкам. Увы, но время в стране было такое, что многие вещи, ранее немыслимые, сейчас было в порядке вещей. Ещё хорошо, что их, бездомных бродяг, вообще взялись лечить и содержать за счёт государства. — И про магию тут вроде как и не знают, хм, хм".
Больше десяти лет назад страна окончательно разрушилась. На смену некоему коммунизму, чей смысл Хрыг не понимал, а также партработникам пришли демократия и либералы. А вместе с последними крах всего и почти для всех. Но кое-кто смог устроиться в разы лучше, чем жил раньше. А ещё появилось огромное количество бандитских группировок. Они делили, крышевали и проводили налеты на торговцев и купцов, коих в этом мире называли то предпринимателя, то бизнесменами
Вся эта ситуация ничуть не напугала Хрыга. Наоборот, он был всему этому рад. Недаром говорится, что лучше всего рыба ловится в мутной воде.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
