Путь мира или войны

Путь мира или войны?

Сколько я себя помню, я всегда был один. У меня никогда не было друзей, семьи, тех, кто меня бы понимал, принимал бы меня таким, какой я есть на самом деле. Большинство моих знакомых никогда не интересовались моими чувствами. Хотя они всегда называли себя моими друзьями, я не видел никаких подтверждений их дружбы.

Что я чувствовал? Только пустоту. Пустоту и легкую грусть. Сколько раз я пытался говорить с ними, чтобы они поняли меня, но они смеялись. Я не обижался на них. Они думали, что разговаривают с дурачком, довольно милым и наивным, но дурачком. Я пытался исправить их мнение обо мне, но я всегда был добр к ним. А потому они не хотели изменять его и в конце концов я бросил все свои попытки. Возможно, причина моих неудач заключалась в том, что в глубине души меня боялись. Боялись той силы, которой я обладал. Отчасти я понимал их чувства, потому что столкнувшись в раннем детстве с этой силой, я сам едва остался жив. Но как мне хотелось, чтобы меня перестали бояться.

Я научился носить маски. Маска простачка и доброго мальчика буквально приросла к моей коже за все те годы, что я носил её. Я понимал, что только из-за неё мои "друзья" общаются со мной. Я не хотел испытывать одиночества, а потому продолжал носить её. А мои "друзья" пользовались этим. Сколько раз я видел лицемерие в их глазах, как оно проявлялось в их поступках. Но я упорно "не замечал" этого, продолжая вести себя как прежде. И мои знакомые все больше убеждались, что я — дурачок.

В конце концов, передо мной возникла дилемма, два пути. Жить как прежде или измениться. Я понимал, что если я буду жить как прежде, у меня не будет будущего. Если же я изменюсь, у меня не будет никого, кто скрасил бы мое одиночество. И однажды я принял решение...

* * *

Я родился в Деревне ниндзя Скрытой в Листе, или как это звучит на нашем языке, в Конохе. Хотя деревней этот город сложно назвать. Разве что, так продолжают делать в дань традиции. Родился я в печальный день для нашего селения. В тот день на неё напал Девятихвостый демон-лис или как его называем мы — Кьюби. Как описывали очевидцы тех событий, Кьюби возник буквально из воздуха прямо посреди деревни. Огромный, высотой с десятиэтажный дом, лис с длинными ушами и яркой оранжево-красной шерстью. Его девять хвостов крушили дома и раздавливали жителей, а рёв его полной зубов пасти, заставлял дрожать даже самых сильных шиноби деревни. Кьюби был воплощением силы, ненависти и ярости. Его сила казалась бесконечной, а жажда убийства абсолютной.

Но в тот день среди защитников Конохи нашлись те, кто смог подавить свой страх перед чудовищем. Они дали ему отпор. А один из них, которого называли сильнейшим, смог ценой своей жизни запечатать его. Четвертый Хокаге Конохи, Минато Намикадзе, один из сильнейших шиноби в мире смог запечатать его в только что рожденном младенце. И этим младенцем был я. Конечно, в тот момент я не осознавал всей значимости происходящих событий и безмятежно спал. Но именно это событие изменило мою жизнь кардинальным образом и принесло мне много горя.

Разрушения и страдания, принесенные демоном деревне были столь огромны, что люди не находили себя от горя. Но Коноха не случайно была деревней шиноби. Здесь жили сильные люди, которые смогли преодолеть отчаяние и наладить свою жизнь снова. Вот только память об этом дне осталась запечатленной глубоко в сердцах. Жители Конохи никогда не забудут того нападения Кьюби. Не знаю, почему так произошло, но жители Конохи узнали, что демон, напавший на их деревню был запечатан во мне. Это на многие годы, даже можно сказать навсегда изменило отношение ко мне. За малым исключением, все жители Конохи поставили между мной и Кьюби знак равенства и стали выплескивать всю свою ненависть и злобу по отношению к нему.

Первое мое осознанное воспоминание связано со мной, двухлетним ребенком, впервые почувствовавшим боль. Как ни странно, с того самого момента с тал помнить каждую секунду своей жизни. Поначалу мне казалось, что это нормально и так происходит со всеми, но повзрослев я понял, что это только моя особенность, которая, впрочем, всегда была мне большим подспорьем. В тот день меня ударила нянечка в приюте. Ударила потому, что я хотел есть. Она считала, что я недостоин этого, а потому должен терпеть. В тот день я узнал свое настоящее имя. Имя — это то, что характеризует человека в понимании других. Хотя у меня было данное мне родителями имя, я узнал, что у меня есть и другое имя, данное жителями деревни. Демон! Так меня называли. Впоследствии, я всегда отождествлял себя именно с этим именем. Я — демон. Именно эту простую истину я принял тогда, в раннем детстве. И хотя я с тех пор стал носить маски, в глубине души я был тем, кем меня и называли.

С тех пор началась моя несладкая жизнь. Каждый день я слышал ругань в мой адрес. Те люди, которые должны были проявлять заботу и нежность по отношениям к детям оставленным без родителей, делали для меня исключение. Более того, они запрещали другим детям общаться со мной и показывая на меня пальцем, говорили, что я плохой. Дети очень восприимчивы в таком возрасте к воздействию окружающих, а потому, сироты в приюте очень быстро переняли отношение взрослых ко мне. Двухлетний ребенок стал изгоем. Никто не принимал меня. Но я не плакал по этому поводу, так как очень быстро понял, что это бесполезно. Мои слезы не могли разжалобить никого, лишь ещё больше распаляя ненависть ко мне. Так продолжалось следующие два года, прожитые мной в приюте.

Так получилось, что из-за такого отношение ко мне, почти до четырех лет я не умел разговаривать. Никто не хотел меня учить этому. И тем более, я не умел читать. Но что ещё хуже всего, я мне негде было научиться самым элементарным навыкам. До всего приходилось додумываться самому. И не всегда я принимал верные решения, что только добавляло мне боли.

А затем меня перевели из приюта в отдельную комнату. Больше я не испытывал ненависти нянечек, но я и потерял самую элементарно возможную помощь других. Меня предоставили самому себе. Мне предоставили пособие и я впервые узнал, что такое деньги. Очень быстро я узнал их ценность. Экономика жизни давалось мне тяжело, но именно эту науку мне пришлось осваивать очень быстро. Первые полгода самостоятельной жизни, я испытывал голод. Из-за того, что я не умел пользоваться деньгами, первое пособие у меня просто украли. И я не ел целую неделю. Второе пособие, выданное через неделю, позволило поесть мне в первый день. Но меня опять обманули. Пока я смог научиться обращаться с деньгами, прошло полгода и я практически не вырос. До сих пор удивляюсь, как я не умер тогда. Но, возможно, именно этот навык позволил мне научиться экономить.

В то время, пока я учился выживать, я столкнулся с ещё одной проблемой. Люди вокруг меня, ненавидели меня. И все называли меня демоном. Каких только трудностей мне стоило купить себе поесть. На меня смотрели как на прокаженного, а может даже хуже. Хотя, это неудивительно, учитывая, как меня называли. А ещё я узнал, что такое боль. Мне не повезло нарваться на тех, кт хотел причинить мне боль. Я понял, что, как меня били в приюте, та боль — ничто, по сравнению с тем, что испытал я на улицах Конохи. В первый раз я пролежал почти сутки без сознания в сточной канаве после того, как меня избили. Дальше больше. Каждый день меня пытались поймать и избить, и зачастую моим противникам это удавалось. Это научило меня еще одному важному навыку — убегать, спасая свою жизнь. Я быстро понял, что ещё не скоро я смогу дать отпор тем, кто желает причинить мне боль. Потому я учился бегать.

Однажды, разозленные жители ворвались в мою квартиру. После их визита не осталось ни одной целой вещи. Они разбили все, что можно было разбить, порвали все, что можно было порвать. Они избивали меня до тех пор, пока я не потерял сознания. Когда я пришел в себя, моя квартира, которую я пытался содержать в порядке, оказалась полностью разгромленной. Я не увидел ни одной целой вещи. Тогда я горько заплакал. Я не понимал, почему это происходит со мной. Когда я пришел в себя, я решил осмотреть, может что уцелело из вещей? Оказалось ничего, а деньги, то небольшое пособие, что у меня было на неделю — пропало. Это научило меня ещё одному уроку — прятать.

Так продолжалось мое обучение жизни. Я научился терпеть. Терпеть боль, терпеть издевательства, терпеть ненависть. В какой-то момент я понял, что мне нельзя давать слабину. Мне нельзя сломаться под их давлением, иначе я умру. Я не хотел умирать, а потому продолжал упорно жить, назло всем доброжелателям. Большим подспорьем в этом была особенность моего организма. Как я заметил, даже самые сильные травмы исчезали за пару дней. Каким-то образом мое тело излечивалось очень быстро. Это радовало меня, так как очень быстро понял, что в больнице ко мне никто не проявит жалости. Даже если я буду умирать, никто не захочет меня лечить. Но это и огорчало меня. Я понимал, что если мои мучители поймут, что мои раны проходят очень быстро, боли станет ещё больше. И, к сожалению, случилось то, чего я боялся. Они узнали об этом.

В тот день, когда мне исполнилось шесть лет, я захотел посмотреть, что за праздник празднуют жители Конохи. Я никогда не видел праздников, а потому мне было очень любопытно. Последующие события навсегда искоренили во мне это качество. Поначалу, ничто не предвещало беды. Я вышел из дому никем не замеченный. Проходя по Конохе, я видел толпы радостных людей. Я специально шел так, чтобы меня не видели. И меня не замечали. Постепенно я расслабился, а всеобщее хорошее настроение передалось мне. И это было ошибкой. Жители деревни, которые уже были немного пьяны, заметили меня. А потом... Потом меня избили. Один из мучителей заметил, что я быстро восстановился после прошлого раза, а потому их пытливый ум подсказал им провести надо мной эксперимент. И они проводили его в течение целой недели. Они не давали мне упасть в спасительный обморок, приводя в чувство и продолжали меня мучить. В конце концов, они убедились, что я действительно восстанавливаюсь очень быстро. И это их знание добавило мне еще боли. В конце концов, мой разум не выдержал.

Пришел я в себя в одном странном месте. Под моими ногами мне по щиколотку была вода. А сам я стоял в каком-то каменном то ли коридоре, то ли тоннеле. Пытаясь найти выход из этого странного помещения, я стал бродить по нему. Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов я набрел на ворота. А на замке ворот была наклеена бумажка, на которой был выведен иероглиф означающий "печать". Не зная, что передо мной, я подошел поближе. Лишь чудом я успел отскочить от огромной лапы с вытянутыми когтями, иначе она бы проткнула меня насквозь. Передо мной предстало страшное чудовище, мой личный кошмар. Страшный голос приказал мне выпустить его, но я бросился бежать от него. Из-за панического ужаса я оступился и, упав, ударился головой о камень и потерял сознание. Очнулся я уже в каком-то переулке среди кучи мусора. Вокруг была ужасная вонь, а одежда на мне представляла собой жалкие ошметки. На улице была глубокая ночь. Стараясь держаться в тени, я побрел домой.

Придя в тот день домой, я через силу полез в душ, чтобы смыть с себя грязь и кровь. Была только холодная вода, впрочем, как и всегда. Когда я мылся, я заметил на животе странную татуировку. Вообще, она была на мне, сколько я себя помнил. Но почему то именно в тот раз мне пришло на ум, что это, наверное, печать. И тогда будто в голове включили яркий свет. Я почему-то стал уверен, что это и есть та самая печать, что я видел в том самом коридоре. А сам коридор — мой внутренний мир.

Может показаться странным, откуда ребенок в шесть лет знает такие философские понятия, как внутренний мир. Но в моем случае было простое объяснение. Хотя никто не учил меня читать, я очень хотел этому научиться. И научился. Но книг мне взять было негде. Никто мне их не продаст, да и денег не было. А в библиотеку меня точно не пустят, с моей-то репутацией. Потому я научился внимательности. Я заметил, что нет-нет, а кто-нибудь выкинет ненужную книжку или газету. И я подбирал их. Я подбирал даже рекламные буклеты. Для обычных людей это было мусором, а для меня — бесценным сокровищем. Чаще всего мне попадалась серия книг под общим названием "Ича-ича", под авторством какого-то Джирайи. Как я заметил, очень часто эти книги отправлялись на помойку руками жен шиноби. Когда я ознакомился с их содержанием, я понял почему. Я прочитал много подобной литературы. Больше того, серию книг "Ича-ича" я выучил наизусть, так как прочитал их очень много раз. Уж очень хорошим языком они были написаны. Но, среди такого разнообразия попадались и книги по философии. Не знаю, кто их выкидывал, но для меня они тоже стали увлекательным чтивом. Наверное, сказывалось то, что мне читать было практически нечего. В одной из таких книг я столкнулся с упоминанием внутреннего мира. "Внутренний мир есть у каждого человека", говорилось в той книге, "но лишь немногие, путем долгих медитаций, могут осознанно попасть в него. Для этого нужен сосредоточенный ум, отбросивший все земные терзания". После того, как я оказался в своем внутреннем мире, я понял, что это именно то, о чем говорилось в книге. Я не понимал, есть ли у меня сосредоточенный ум, ведь я никогда не медитировал. Но, подумав немного, решил, что раз я помню все события моей жизни практически поминутно, это и есть сосредоточенный ум.

Это событие заставило мня вновь внимательно перечитать все книги по философии, что были у меня. Я впитывал эти знания как губка. Я прочел, что вершины в самоконтроле нет. Постигать себя можно без конца, а потому я решил последовать совету и рекомендациям, данным в одной из книг и начать медитировать. Очень скоро я убедился в практичности этих советов. Внимательно прочитав все книги, среди них я также нашел еще одну, на которую сначала не обратил внимание. Она говорила об искусстве контроля чакры. Эта книга рассказала мне о том, кто такие шиноби, и на что надо обращать внимание в первую очередь.

А спустя четыре месяца случилось одно важное событие. К тому времени я стал догадываться, что скрывает печать на моем животе. Во время медитаций я стал мысленным взором наблюдать за своим "квартирантом". Как я понял из книг, в своем внутреннем мире, я — бог, а потому легко мог скрыть себя от лиса. И вот однажды, что-то изменилось. В тот день я почувствовал, будто в меня вошла какая-то энергии и она сразу направилась к печати. Это очень сильно напугало меня и я тут же сосредоточился на том, что происходит в моем внутреннем мире. А происходило следующее. Неизвестная энергия, проникнув в клетку лиса стала сгущаться и собираться в плотный комок. Вот только Кьюби это не понравилось и он разрушил практически завершенную конструкцию ударом своей лапы. Вся энергия рассеялась и стала впитываться в стены тоннеля. И тут меня накрыло. Перед моим взором стали проноситься картины различных событий. Их было так много, что мне казалось, мой мозг взорвется. А потом все внезапно закончилось. И тут ко мне пришло понимание, что произошло, кто я, и что вообще происходит. Несколько дней у меня ушло на то, чтобы разложить по полочкам ту информацию, что я получил таким странным способом. Когда я закончил, я, первым делом, мысленно поблагодарил того человека, а это был именно человек, который таким странным способом пытался попасть в мое тело. Мне удалось понять, что это получилось случайно. Но, что более важно, этот человек знал все о моем мире. Ну, может не все, но благодаря ему, я понял многое. Его знания раскрыли мне глаза я мысленно поблагодарил того, кто уже перестал существовать. Можно сказать, с того момента я стал новой личностью, так как эти знания сильно изменили меня.

Я окончательно убедился в причине ненависти ко мне и убедился, что на мне действительно стоит печать с девятихвостым лисом внутри. Я узнал очень многое, все то, что знал тот человек. Я узнал о его родном мире. Все его знания и навыки стали моими. И ещё, я узнал, кто мои родители. Не знаю, чего мне стоило сохранить спокойствие и не удариться в истерику. Моим отцом оказался Минато Намикадзе, Четвертый Хокаге. Я не мог понять, зачем он запечатал во мне демона. В тот вечер я опять плакал. А на следующий день я решил одеть маску. Благодаря своим новым знаниям, я понимал, что надо делать. В мире Александра, именно так звали того человека, очень хорошо знали меня. Сам факт этого выбил меня из себя. Но мне удалось взять себя в руки и по-новому пересмотреть свои факты. Память Александра оказалась настоящим кладезем полезной информации. Он прожил значительно больше, чем я, а потому обладал богатым опытом. Как мне кажется, если бы не печать, он бы занял мое место, поглотив мой разум. Но печать уберегла меня. Она помогала мне контролировать свой ум. А потому я смог довольно быстро усвоить все знания того человека и принять их как свои. Я узнал, что мир гораздо больше, чем мне казалось ранее. Более всего меня поразила теория мультиверсума, которая, как я вынужден был признать, являлась близкой к истине, раз я получил эти знания. Гуманитарные, прикладные и теоретические науки, все это стало доступным мне. С каждым днем огромные массивы информации усваивались мной все лучше и я буквально с новыми глазами смотрел на мир. И если то, как он устроен поражало и радовало меня, то человеческое общество вгоняло меня в тоску. Глядя новыми глазами, я увидел истинное лицо нашего мира, всю неприкрытую грязь. И у меня не было никакого желания прикладывать усилия, меняя или спасая этот прогнивший мир.

Понимая, что о подобных знаниях не должен знать никто, я решил сменить свою линию поведения, выбрав в качестве эталонной той, которую выбрал я в сериале. Поведение дурачка. Мысленно я сомневался, поверят ли мне, ведь таких идиотов не бывает! Но, впоследствии оказалось, что я зря волновался, в представлении Коноховцев, я и есть такой идиот.

Когда мне исполнилось семь лет, меня приняли в академию шиноби. К этому времени я уже успел зарекомендовать себя как главного задиру и хулигана Конохи. Чего я только не делал, чтобы досадить жителям деревни. И это приносило мне истинное удовольствие. Еще мне доставляли удовольствие уроки в академии. Благодаря абсолютной памяти я запоминал все с первого раза, даже слушая вполуха. А даже изредка заглядывая в библиотеку "в поисках крутой техники", как я говорил, я успел запомнить все свитки. Кто будет подозревать, что мальчишка бегло просматривающий свиток за три минуты на самом деле запомнил все его содержимое? Никто. Потому я с чистой совестью выучил всю программу академии за пару месяцев.

Понимая, что шиноби должен быть сильным, я не спешил использовать чакру в тренировках, используя лишь физические возможности тела. И это положительно сказалось на моем развитии. Я был последним, кто научился напитывать тело чакрой в тайдзюцу. Но зато без нее я мало в чем уступал другим, и притом я не спешил показывать это. В одном из свитков я прочитал, что шиноби тренируя ниндзюцу, развивает чакроканалы. Но еще он может это делать ускоряя течение чакры в теле. Я знал, что у меня колоссальное количество чакры. А потому я стал постоянно ускорять эти огромные массы чакры при движении по каналам. При этом я старался отгородить от их влияния клетку с лисом, чтобы он ничего не заметил. Хотя я и знал его имя, я не спешил завязывать с ним дружбу, справедливо полагая, что тогда он точно меня предаст. Благодаря тому, что в моем внутреннем мире я был богом, я смог легко обмануть биджу. Таким образом никто не знал о моих тренировках. Лишь тщательное обследование могло бы выявить их, но кто его будет проводить? И к тому же на такой случай у меня всегда было готовое объяснение. Можно было сказать, что это биджу, а можно вообще пожать плечами, мол это по-моему нормально.

Следующие пять лет я просто протирал штаны в академии. Сначала я пару раз я залез в архив анбу и узнал много нового. Если меня и засекли, то не обратили внимания. По их мнению, я опять искал мощные техники. А в свитках были нудные отчеты, которые я "не понял". И никто не обратил внимания, если вообще меня заметили, что я запомнил все. Ведь я просматривал свитки очень быстро. С тех пор я раз в два месяца наведывался в этот архив. Как потом я узнал, меня действительно не обнаружили. Потому копии всех данных анбу были у меня в голове.

Я очень часто хулиганил. Никого не удивляли разрисованные лица Хокаге. Особенно я старался над лицом Четвертого. Хотя тот и умер, у меня по-прежнему бы на него зуб. Я задирал прохожих. Если на меня косо смотрели, я мстил. Больше всех доставалось моему учителю Умино Ируке. Я стебался над ним по-черному и он справедливо меня ненавидел.

Но среди жителей деревни появились те, кому я был не безразличен. Можно конечно сказать, что это был Третий Хокаге, Сарутоби Хирузен, но благодаря памяти Александра я понимал, что он политик, а потому не верил его доброжелательной улыбке. Александр прочитал очень много книг из разряда художественной литературы, просмотрел много фильмов. А также прочитал много фанатских произведений или фанфиков. И во многих источниках главные злодеи обладали доброжелательной улыбкой. Например, улыбка нашего Хокаге почему-то напоминала мне улыбку Коса Палпатина из книг и фильмов о Вселенной звездных войн, которая была так популярна в мире Александра. Так вот за этой улыбкой скрывался главный злодей, известный как владыка ситхов Дарт Сидиус. Или же Альбус Дамблдор из серии книг про Гарри Поттера. У того тоже была добрая улыбка, но многих фанфиках его почему-то называли Дамбигадом, хотя я потом быстро догадался почему. Так вот, если говорить про Хирузена, то он тоже мне казался гадом, причем ещё тем! Если честно, то мне больше импонирует Шимура Данзо. Тот хотя бы не скрывает своих истинных намерений относительно меня за доброй улыбкой. И ведь я знаю, что он готов на все ради Конохи. Впрочем, как и Хирузен. Вот только я почему-то из-за этого страдаю.

Но, как я говорил, у меня появились те, кто не был равнодушен ко мне. И первым из таких людей был Учиха Саске. Хотя мы никогда особо не разговаривали друг с другом, я бы сказал, что это единственный человек, которого я с натяжкой могу назвать другом. Нам хватало взгляда, чтобы понять друг друга. У нас были одинаковые цели. Но я не спешил рассказывать ему, кто виновен в гибели его клана. Мне было жаль лишать его детства, хотя бы такого. Хьюга Хината. Однажды я её спас от хулиганов, после чего её телохранитель отделал меня. С того дня она стала наблюдать за мной. Она умиляла меня своей наивностью и застенчивостью, но в моем сердце так и не зародилась любовь к ней. Нара Шикамару. Этот спокойный и умный парень никогда не задирал меня. Наоборот, он всегда был готов провести со мной время. Я мог бы подружиться с ним, но я боялся снять свою маску. А без этого даже Нара не смог раскусить меня. Абураме Шино булл ещё одним человеком, который спокойно относился ко мне. Вообще, его клан, как и клан Нара, отличался поразительным терпением ко мне. Никто из них не ненавидел меня и они не прогоняли меня со своей территории, если я случайно забредал к ним. Шино всегда мне нравился своей манерой построения фраз. Акимичи Чоуджи тоже хорошо относился ко мне, как и его клан. Именно в лавках его клана я всегда покупал продукты, так как нигде больше мне их не продавали, а Акимичи меня к тому же никогда не обманывали. Инузуку Киба был интересным мальчиком. Он все время пытался показать, что он лучше меня, но я никогда не чувствовал, чтобы он испытывал ко мне ненависти из-за моей природы. Да и его клан тоже нормально относился ко мне. Однажды, убегая от пьяных мужиков, я случайно забежал на территорию клана Инузука. Я понял это только тогда, когда передо мной выросли три здоровенные псины, каждая в два раза больше меня. Тогда я подумал, что мне конец и забившись в угол закрыл глаза. Но ничего не произошло. Когда я открыл глаза, то узнал, что собаки прогнали моих преследователей, а один чунин Иузука вызвался проводить меня до дома. Я был ему очень благодарен. Но, к сожалению, больше никто из учеников академии ко мне не относился так спокойно. Остальные меня просто ненавидели. Еще один человек, который, можно сказать, с теплотой относился ко мне, был хозяин раменной Ичираку, Ичираку Теучи и его дочь Аяме, которая помогает ему будучи официанткой. Было еще несколько стариков, которые тепло ко мне относились. Но, всё-таки, их было меньшинство по сравнению со всеми жителями Конохи.

Когда мне было двенадцать лет, пришло время сдавать экзамены в академии. К тому времени я стал довольно сильным ниндзя. Я овладел многими аспектами мастерства. Мои ниндзюцу были на высоте благодаря филигранному контролю, моё тайдзюцу вполне могло оставить отдыхать любого джонина, а гендзюцу не справился бы ни один Учиха, встреться бы кто-нибудь из них живыми. Учиху Саске я не считал. Может, конечно, немного преувеличиваю, но в целом моя оценка была верна. Я бы давно мог сдать не только экзамен на генина, но и на чунина и даже на джонина. Но я помнил о своих целях и о своей маске и не спешил открывать мои настоящие возможности. Технику теневого клонирования я изучил ещё в семилетнем возрасте, как и Хенге но Дзюцу, а потому для меня не составляло труда выбираться подальше от Конохи, чтобы вовсю потренироваться. Да и мои сенсорные способности это позволяли. Обладая самыми большими запасами чакры в нашей деревне, я при этом мог чувствовать любого шиноби, независимо от того, скрывает о чакру или нет. И с каждым месяцем моя чакра росла, как и контроль над ней. Изучив же техники отца, мне не составляло труда выбираться из деревни не замеченным. Я оборудовал для себя полигон в пятидесяти километрах к востоку от Конохи и перемещался туда при помощи печатей. Там и тренировался. Я думал, что мои телодвижения быстро обнаружат анбу, но вскоре понял, что им фиолетово, главное что я на виду. Они не заметили, что все это время у них перед носом маячил мой клон.

Сдавая экзамен, я старательно провалил его. Мне удалось создать самого неудачного клона в истории академии. И, если честно, для этого мне пришлось приложить даже больше усилий, чем для дзюцу S ранга. Но результат того стоил, меня отчислили. Когда же я изобразил расстроенного ребенка, ко мне подкатил Мизуки с интересным предложением, на что я тут же дал согласие. Спустя десять часов я уже вовсю читал свиток первого Хокаге, усердно запоминая его содержимое. На это у меня ушло полчаса. Как раз вовремя, чтобы встретить Ируку. Этот свиток оказался очень полезен для меня. Там было много техник, к которым до этого я просто не знал как подступиться. Все стихии, плюс несколько смешанных. Множество дзюцу и печатей. Я не беспокоился по поводу освоений. Хотя в нашем мире освоить все пять стихий можно лишь с риннеганом, а Мокутон — вообще прерогатива Сенджу, что-то мне подсказывало, что "терпение и труд всё перетрут", как гласила поговорка на родине Александра. Да и немало книг, изученных мной и моим, можно сказать, учителем, говорили о том, что нет ничего невозможного. Уже в тот момент я владел тремя стихиями и подбирал, как освоить четвертую, что мне удалось. Так что, я не сомневался, что смогу освоить абсолютно все. Ведь предрасположенность на то и предрасположенность, что показывает потенциал, то есть то, что легче всего развивать. Но это не значит, что все остальное невозможно. Выучив свиток, я старательно изобразил изумление перед Ирукой, а затем, немного побегав и выслушав признание учителя, вырубил Мизуки. Так я стал генином.

На следующий день я пришел на распределение команд и узнал, что канон рулит. Я оказался в седьмой команде с Учихой Саске и Харуно Сакурой. Последнюю я успел не забыть заверить в своей горячей любви, на что она в очередной раз отшила меня. После чего я нагло украл поцелуй брюнета, за что меня возненавидела вся женская половина класса. Конечно, все выглядело как несчастный случай, но я слишком опытен, чтобы так попасться. Да и мне в принципе плевать на то, с кем я целовался. Уж слишком у меня "хорошая" репутация в Конохе. Дальше была встреча с сенсеями и я убедился в очередной раз, что Какаши ещё тот "опаздун". На следующий день наш новый сенсей устроил нам проверку колокольчиками. Когда он сказал, что мы должны попытаться убить его, мне очень хотелось сделать это. Ведь я действительно хотел убить его. Я ненавидел Какаши всеми фибрами души. Мой отец учил его, а он ни разу за двенадцать лет не рассказал мне о нем. Если бы он уважал своего учителя, он бы плюнул на запрет. Да даже он мог и не рассказывать, но просто проявить участие, поговорить, выслушать. Но нет, ничего этого не было. Он даже ни разу не предпринял попыток познакомиться со мной. Конечно, однажды он спас меня от шиноби другой деревни. Вот только я вполне мог сам себя защитить, хотя в тот момент и имитировал бессознательное состояние из-за Ируки. И даже тогда он не предпринял ничего чтобы познакомиться со мной. И именно поэтому в момент тренировки я максимально сдерживал себя, чтобы не разорвать в клочки этого предателя.

Мы прошли экзамен Какаши, но я не забуду того, как он унизил меня. Есть черта, через которую ни один учитель не должен переступать, но Какаши переступил её. А впоследствии он ещё не раз совершал подобную ошибку. После экзамена начались наши "трудовые будни" на миссиях D ранга. А после миссий сенсей... Сенсей отправлял нас по домам. Мое мнение о нем, как об учителе скатывалось все ниже и ниже, хотя я не подавал виду. Разговаривая с другими командами, мне удалось узнать, что их учителя вовсю натаскивали их, стараясь развивать их сильные стороны. А Какаши по ходу дела на нас "забил". Спустя месяц таких миссий нам наконец дали миссию C ранга по сопровождению мостостроителя Тадзуны. Если бы я не знал ситуацию, я бы сделал с ним какую-нибудь гадость. А так я всю дорогу игнорировал его, доставая Какаши расспросами, когда он будет нас тренировать. Во время этой миссии, Какаши впервые расщедрился на лекцию по геополитике, видимо хотел показать себя самым умным. Я изобразил восторг, а Сакура вообще похоже в экстазе. Лишь Учиха был флегматичен, хотя по его напряженному лицу я прекрасно видел, что ему интересно, что уж говорить про Какаши. Когда мы встретили двух нукенинов из тумана, я не делал абсолютно ничего, лишь изобразил испуг, помня о каноне. В деле себя показали лишь Учиха и Сакура. Какаши отчитал меня за то, что я ничего не предпринял. Хотелось ему возразить, что надо было провести инструктаж и распределить обязанности перед выходом, как об этом гласит инструкция анбу, но я промолчал.

Добравшись до страны Волн, мы повстречали Забузу. Мое впечатление о нем? Я могу уделать его одной рукой. Но не буду. Пусть Какаши разбирается. Увидев сражение, которому было далеко до эпического, я скооперировался с Учихой и мы освободили нашего незадачливого сенсея от водяной тюрьмы. А ведь он претендует на S ранг! После того как Хаку унес Забузу, Какаши отрубился и мне пришлось нести его на своем горбу. Сакура не желала, чтобы я утруждал её дражайшего Саске. И мне чтобы сохранить образ пришлось проглотить её слова. Наверное, с того момента она стала "ездить" на мне. А я не сопротивлялся. Но злоба на эту девку копилась во мне с каждым днем. Похоже, в сериале Наруто любил Сакуру, искренне от всей души, а потому позволял ей такое. А я... Я искал в себе чувства к этой девушке, выпячивал её хорошие качества. Но... но в ней не было ничего, за что я мог бы полюбить её. И даже больше, я не мог найти ничего, что помогло бы мне назвать её другом.

Когда сенсей пришел в себя, он наконец начал наши тренировки, при этом тонко намекнув, что мы — мусор. Во всяком случае, именно это я прочитал в его словах и действиях. Как я догадываюсь, он взялся за нашу команду из-за Учихи и, возможно, Харуно. Ведь я видел, каким взглядом полным разочарования он смотрел на меня, когда думал, что я не вижу его. И у меня до сих пор вызывает недоумение такое отношение. Ведь, откуда мог взяться талант, когда меня никто, никогда не воспитывал? Я как только что вылупившийся птенец был выброшен из гнезда даже не окрепнув. А он видимо ожидал, что во мне сразу проснется копия его учителя. Он смотрел на меня и не находил во мне его. А я не стремился этого показывать, потому что сенсей не был этого достоин. Когда проходили тренировки, я сразу заметил, как он разделил нас. Сакуре доставалась похвала. Учихе он давал дельные советы. А мне... а мне ничего. Это сильно било по мне, но я старался терпеть, так как привык и делал вид, что у меня все хорошо.

В один из таких дней, когда Какаши почти восстановился после истощения, на одной из полян, где я тренировался в одиночестве я повстречал Хаку. Он оказался довольно интересным собеседником. Но мне было жаль парня. С его отношением к жизни... Не думаю, что даже если он останется жив после нашего боя, он проживет ещё сколько-нибудь долго. Так и произошло. Когда мы сразились, в последний момент он кинулся защитить своего учителя от Райкири Какаши и погиб, повиснув грудью на его руке. А Какаши... в его глазу что-то мелькнуло, видимо он вспоминал свою подругу Рин, которую убил также. После этого Забуза убил Гато и сам погиб от ран. Мы похоронили их в живописном месте страны Волн и Какаши толкнул пафосную речь, а мне было гадко на душе. В этот момент я возненавидел мир шиноби всеми фибрами души. Хотя и после этого я продолжал кричать, что моя мечта — стать Хокаге, на самом деле я мечтал положить конец такому положению вещей. И я понимал, что мне предстоит пройти через многое ради этого. Мне уже не нужно было ни уважение других, ни дружба, ни любовь, хотя этого тоже хотелось. Просто, мне не хотелось, чтобы кто-то ещё страдал как я.

Когда мост достроили, его назвали в мою честь. Мелочь, а приятно. Страна Волн мне понравилось. Здесь меня не ненавидели как в Конохе и не называли демоном. Вернувшись в деревню, мы вернулись и к миссиям D ранга. А через месяц мы узнали об экзамене на чунина. Какаши, который вновь забил на тренировки, во всяком случае для меня, сообщил нам о нем в самый последний момент. В моих глазах репутация учителя упала ниже плинтуса. Сдав письменный экзамен, а точнее забив на него, так как я знал, что он не имеет никакого значения, во всяком случае для меня, я толкнул пафосную речь в ответ на десятый вопрос. В итоге, во второй этап прошло двадцать шесть команд, а Морино Ибики похоже на меня обиделся. Следующие пять дней мы провели в Лесу Смерти. Милое название для полигона. Там мы повстречали много интересных людей, а Саске получил Джуин от Орочимару. Мне понравилась сила санина и я пообещал себе побыстрее раскачаться до такого же уровня. Нет, у меня конечно была сила Кьюби, но это было не интересно. Затем были отборочные бои, которые мы, кроме Сакуры, успешно прошли. Я победил Инузуку Кибу, а Саске — Акадо Ёроя. Но после боя он ушел с Какаши, а потом оказался в больничной палате. Это вызвало у меня усмешку, но я сдержался. После боя Хинаты и Неджи, я бросил вызов надменному Хьюге. Все посмеялись надо мной, но я не обратил внимания.

После второго этапа участникам дали месячный перерыв на подготовку к третьему этапу. И тут Какаши сделал то, за что я его окончательно возненавидел. Он сказал что будет тренировать только Саске. На мой же закономерный вопрос, кто будет тренировать меня, он бросил мне "Найдешь другого учителя". Эта фраза заставила меня позабыть все его достоинства. Теперь я знал, что придет день и я убью этого человека, и уже ничто этого не изменит. Хатаке видимо что-то почувствовал, но списал это на обычную детскую обиду. Я отправился к Хокаге решать свои проблемы и просить его выделить мне сенсея. На мои трудности он только посмеялся, на что я промолчал. Зачем обижаться на человека, который через месяц умрет? В итоге мне выделили Эбису. Как учитель он был неплох, вот только его отношение ко мне... Он меня терпеть не мог. В итоге, моим обучением занялся Джирайя, которого не мог терпеть уже я. Нет, книжки он пишет хорошие, я всегда держу одну в сумке, чтобы почитать. Но вот как человек... С ним было ещё сложнее, чем с Какаши. Мой так называемый крестный за последние двенадцать лет не приложил никаких усилий, чтобы помочь мне. Я был для него как драгоценный камень для коллекционера. Одни люди собирают камни, другие марки. А Джирайя собирал сильных и талантливых учеников. И это мне сильно не нравилось. Может он был хорошо в общении, доброжелателен. Вот только я не был для него ни кем. Во мне, как и Какаши, он ожидал увидеть Минато. И это было больнее всего. В течение месяца он тренировал меня призыву, а я намеренно не прилагал усилий. В конце концов, я призвал Гамабунту, но месяц был потерян. Впрочем, не удивительно. Мало когда в бою шиноби нужны гигантские жабы. Я просил научить меня какой-нибудь нормальной технике, но он отказался. Как оказалось впоследствии, он и не хотел учить меня никаким техникам. Одно спасибо, когда мы с ним позже путешествовали, я повидал мир и натренировал тело. Когда я призвал Гамабунту, то заработал чакроистощение. Спасибо гигантскому жабу, что он отнес меня тогда в больницу. Джирайя тогда просто забил на меня и ушел, оставив мою тушку лежать на камнях. Когда мне об этом спустя три года рассказал Гамабунта... Это окончательно подорвало мое доверие к уже покойному учителю.

Когда минул месяц, начался третий этап. Первым боем было мое сражение с Хьюгой Неджи. Я исполнил свое обещание и завалил его. Тогда все были поражены моему прогрессу. А ведь я показал практически тот же уровень что и в битве с Кибой. По моему скромному мнению, особых моих заслуг в той победе не было. Просто все переоценили Неджи. Безусловно, он гений. Но это не значит, что я, или тот же Киба — мусор. Последним боем в тот день был бой Саске и Гаары. Итогом этого поединка стало вторжение в деревню и пришествие однохвостого демона песков, Шукаку. Я смог вырубить Гаару и передал его родным. Хокаге же пал в битве с Орочимару. Когда на его похоронах жители деревни смотрели на меня, в их глазах было на порядок меньше ненависти. Новость о том, что я остановил Шукаку быстро разнеслась по Конохе. Но и благодарности я не видел в этих взглядах. Они будто говорили: "Давай, покажи нам что ты ещё можешь и тогда, может быть, мы признаем тебя". Мне не нужно было такое отношение людей к себе, а потому я просто игнорировал их.

После похорон Джирайя взял меня с собой привести Цунаде и в дороге он учил меня расенгану, дзюцу моего отца. Вот только в каждом взгляде я читал немой укор. Мой учитель по-прежнему сравнивал меня с покойным отцом и не видел во мне его гения. А я и не показывал его, как и Какаши я считал Джирайю недостойным видеть мои успехи. В итоге, спустя три недели поисков мы привели старушку в деревню. По пути мы встретили Орочимару и победили его.

Вернувшись в деревню Цунаде заняла пост Пятого Хокаге. А я вернулся к самостоятельным тренировкам и миссиям. Иногда меня ставили в другие команды. Всё-таки есть хочется, а зарабатывать я мог только там. Потому Цунаде и разрешила мне участвовать в одиночку или с другими командами. Какаши, узнав об этом, отчитал меня, что я отдаляюсь от команды. Видимо он думал, что если один лежит в больнице, а другая гуляет с подругами, то третий должен сидеть дома голодным. Я промолчал на отповедь Какаши. Все равно мои слова ничего не значат для него.

А потом пришла Четверка Звука и увела Саске. Цунаде послала нас в погоню, на что я хотел помотать пальцем у виска, но сдержался. Генинов послали против более опытных шиноби. Именно четверка Звука держала тот барьер, через который не мог пробиться ни Хокаге, ни анбу. И против таких послали генинов. То, что Шикамару дали чунина ничего не значит. По силам он на одном уровне с Кибой и Чоджи. В итоге они выжили лишь благодаря своему упорству и помощи Гаары и его брата и сестры. А я сразился с Саске. Я понимал почему Учиха хотел силы. Я понимал его цели и мне было жаль его, жаль, что он растрачивает себя на месть. Но я сражался по полной, чтобы Саске использовал все свои силы. В итоге наша битва в долине завершения закончилась ничьей. И Учиха ушел. Я видел, как ему грустно расставаться со мной. Я стал для него настоящим другом. Поэтому он хотел меня убить, и поэтому он не смог этого сделать.

А после этого я ушел с Жабим санином на два года. Мы путешествовали по стране огня и даже заходили в соседние страны. Так я поближе узнал международную обстановку. Очень часто мне приходилось двигаться от одного города к другому одному и неделями ждать санина. Это приучило меня самому собирать информацию. Так я узнал много интересного. Иногда санин тренировал меня. Но он делал упор на физическое развитие тела и запрещал использовать чакру. Я это знал и без него, а потому особой пользы от его тренировок не было. Он даже не помог мне освоить мою стихию, сказав что это бессмысленная трата времени. Я промолчал на это, так как уже освоил четыре стихии и подбирал ключики к пятой. Но Джирайя оставался в неведении о моих успехах. Я даже создал Расен Сюрикен, но метать его научился не сразу.

Спустя два года я вернулся в Коноху. Но мои "друзья" меня разочаровали. За два года их отношение ко мне не изменилось. Даже Джирайя знал, что я не такой идиот, как я показывал. Но они упорно этого не замечали. Это сильно расстроило меня. Какаши устроил нам с Сакурой испытание колокольчиками, видимо по-прежнему считая себя нашим сенсеем. Меня поразила его наивность. Чему он меня научил? Я мысленно перебирал в уме, что он мне дал. Итогом за эти три года стала — одна лекция о геополитике, одна лекция про важность дружбы и тренировка в хождении по деревьям. Это все, чему он меня научил. Но я опять промолчал, улыбаясь как идиот. Большего Какаши не заслуживал.

А затем, как и следовало из канона, пришло сообщение из Суны, что Гаара похищен. Я уважал Гаару и вполне мог бы назвать его моим другом. А потому я сразу согласился идти ему на помощь. В итоге нам удалось спасти Казекаге из лап Акацуки, но биджу был потерян. Гаара наконец осознал, что теперь вся деревня поддерживает его. Он по-новому посмотрел на меня. Теперь я точно был для него другом. После Суны, мы, следуя информации полученной от Сасори, встретились с Орочимару.

Это была эпическая битва. Я сходу призвал сначала один, а потом сразу три хвоста и Орочимару стал огребать по полной программе. А вот Сакура оказалась дюже неуклюжей её приложило затылком о доски моста и она потеряла сознание. А мы с Орочимару плавно переместились в лесок, который оперативно расчистили от деревьев. Змеиный санин решил меня позлит и в ответ я активировал четвертый хвост. До этого только Джирайя испытал его на себе и ему это не понравилось. Как могли заметить наблюдатели, уж больно я буйный становлюсь в этот момент. Орочимару атаковал меня змеями, но я отбросил их ударом руки. Затем, я стал собирать энергию для бомбы биджу и отправил подарок санину. Тот же призвал тройные врата Рашамона, которые мой снаряд прошил насквозь. Орочимару приблизился ко мне и ударил мечом, который появился изо рта змеи, которая в свою очередь появилась изо рта санина. Меч отбросил меня обратно к мосту, у которого мы встретили Белого змея. И тут Сакура, которая оказалась рядом совершила очередную глупость, она решила остановить меня. Пришлось её успокоить одним из хвостов. На это Ямато атаковал меня. Таково вероломства от своей команды я не ожидал, видимо в тот момент они решили, что я слетел с катушек. Это не противоречило моим планам, потому я и не стал развеивать их заблуждения.

После того как Сакура подлечила меня, мы отправились вслед за Саем в убежище Орочимару, которое было неподалеку. Проникнув внутрь, мы нашли его и наша команда заставила рассказать его о своих планах. На что он поведал нам о планах корня анбу относительно захвата Конохи и становления Данзо единоличным правителем. Вот только я сильно сомневался в правдивости его слов. Всё-таки печать которую ставят в корне обойти не просто и она не позволит ему сказать ничего лишнего. Мне удалось убедить Сая что есть кое-что больше, чем просто долг. Я рассказал ему о моей дружбе с Саске и о том что она значит для меня, о той связи что возникла у нас. Как-то так получилось, что Сай мне поверил. В итоге он встал на нашу сторону и отказался от своего первоначального задания, которое ему дал Данзо — убить Учиху. А потом... Потом мы встретились с моим другом. Первый взгляд брошенный на него и я сразу понял, что Учиха стал сильнее. Мы обменялись взглядами и это сказало нам о многом. Край моих губ дрогнул, обозначив улыбку и у Саске проскользнула такая же эмоция. Мы поняли друг друга. У Саске был свой путь и я не собирался мешать ему, хотя вслух я кричал о другом. Но появился Орочимару и забрал Саске.

Вернувшись в деревню Пятая и Какаши настояли, чтобы я начал новые тренировки, чтобы я стал сильнее. Я уже знал, что они хотят, чтобы я освоил стихийную чакру, чем мы и занимались все время. В те же дни, до Конохи дошли слухи, что на Храм Огня было совершено нападение. И я сразу понял, что Хидан и Какузу начали действовать. Эти двое бессмертных Акацуки были очень опасными противниками. Поэтому я пошел на маленькую хитрость и закончил тренировку чуть раньше, чем неимоверно удивил сенсея. Какаши заявил что очень доволен мной, а также добавил, что я стану сильнее чем он.

— Я знаю, это, Какаши, — думал я в тот момент. — Как жаль, что вам понадобилось несколько лет понять эту истину. Боюсь, это уже не поменяет моего отношения к вам.

Мне действительно было грустно. Почему Какаши не обращал на меня внимание раньше? Мне уже шестнадцать лет, а он только сейчас заметил что у меня есть хороший потенциал.

Тренировку я закончил раньше, но Асума всё равно погиб. Впервые я задумался над тем, что я делаю. Когда заплаканный Конохамару уткнулся мне в грудь, ища утешения, я не знал, что сказать ему. У мальчика больше не осталось близких родственников. Я винил многих в негативном отношении ко мне, но чем я лучше, поступив так по отношению к моему ученику? Наконец я понял, что цинизм тоже не выход. Сидя вместе с мальчиком, который уснул у меня на руках, в парке, я думал о том, что делать дальше. Я искал ответа в тех многочисленных знаниях, что я обладал, но не находил его.

Хидан и Какудзу. В отличие от канона, они оба пали от моей руки. Когда Шикамару отправился вместе со своей командой на их поиски и к ним присоединился Какаши, я предложил Хокаге отпустить и нашу команду вслед за ними. Шикамару все верно рассчитал, как всегда его план был идеален. Но в последний момент появилась наша команда и я сказал, что буду действовать сам. Нет, я не просто сказал это, я приказал и мой приказ был подкреплен колоссальной жаждой крови лиса. Поэтому никто из шиноби не посмел ослушаться моего приказа. Бессмертные погибли очень быстро. Я атаковал всей своей мощью. При этом даже не используя чакру лиса, только свою силу. И наконец мои сокомандники осознали, какой силой я обладаю. Это я сделал еще и для того, чтобы проверить их отношение ко мне. Если на тренировках я показывал всего два Расен Сюрикена, здесь же я использовал десять таких атак. Моя же скорость значительно превышала их. В конце концов, Хидан был перемолот в кашу и похоронен мной, а Какузу потерял четыре сердца из пяти и всю чакру. После короткого допроса, Какаши оборвал его жизнь.

— Ты стал ещё сильнее, Наруто, — сказал мне тогда Какаши.

— Вы даже не представляете, насколько, — глухим голосом ответил я и повернулся к своей команде.

В моих глазах красным светом горел вертикальный звериный зрачок. Это была проверка моей команды, как они отнесутся ко мне. Я не волновался за Сая, того ничем не прошибешь. Ямато это уже видел, а потому не проявлял сильного беспокойства, да и меня особо не волновало его мнение. Но вот Сакура, что скажет она? По её реакции можно будет судить о том, верен мой путь или мне стоит пока подождать. Да и мнение команды Шикамару мне было важно. И я увидел их реакцию, они испытывали страх. Конечно, они пытались скрыть это, но разве может человек обмануть эмпатию биджу? Потому их мысли не были для меня секретом. Тогда я тяжело вздохнув, отключил свои глаза и побрел в сторону деревни.

После того случая я замкнулся ещё больше, общаясь лишь с Конохамару и Саем. Первый всегда принимал меня таким какой я есть, а второй просто не умел выражать эмоции, потому мне было с ним легко. Да и не боялся Сай меня. Теперь я ещё больше сосредоточился на тренировках, попутно занимаясь обучением Конохамару и его команды. Но больше всего от меня получал именно этот мальчик. Я чувствовал себя обязанным ему, а потому делал все, чтобы он стал сильнее. Уже через три месяца тренировок он достиг уровня сильного чунина. Вообще их команда была очень сильной и на следующем экзамене на чунина они смогут себя показать должным образом. Как, наверное и я. Так получилось, что из-за спасения Гаары, я пропустил последний экзамен. Я вообще был только на одном экзамене, том самом, который был сразу после экзамена на генина. Но тогда мне не дали чунина. А теперь меня ни разу не отпускали на экзамен. Я пару раз просил Джирайю помочь с этим, но он отвечал отказом. Когда же я пропустил последний экзамен, я спросил Хокаге, могут ли мне миссию в Суне засчитать за экзамен, на что она разразилась отповедью, что это не положено. Её отношение сильно огорчило меня. Зато такое отношение помогло мне понять, что мне больше незачем пытаться занять следующий ранг. Скорее я стану санином, чем чунином. Когда эта мысль впервые появилась у меня, я рассмеялся. А ведь в аниме так и было. Тогда зачем мне эти промежуточные звания? Поэтому я и решил, что к следующему экзамену я как раз стану санином, а на нем я гордо продемонстрирую свою силу и знания. Хотя это был немного пафосный и самовлюбленный план, но он мне понравился и я стал следовать ему.

А спустя еще три месяца до нас донеслась весть, что Орочимару погиб от руки Учихи Саске. Тогда мы приняли решение найти Учиху Итачи, так как он был следующей целью моего друга. Две команды, седьмая и восьмая, отправились на это задание. Восьмой командовал Какаши. Мы смогли выйти на след Саске, но он ушел от нас. После этого я почувствовал, как чакра Джирайи угасла. А это значило, что Пейн победил моего учителя. Приняв это как должное, я сосредоточился на цели и продолжил бег, и вскоре повстречал Итачи. Он навел на меня гендзюцу в виде ворон, но я почувствовал, что он поместил в меня шаринган. Я знал, что это был за шаринган, он принадлежал Учихи Шисуи. Мы переговорили с ним и я заверил его, что остановлю Саске не убивая его, если тот нападет на Коноху. После же Итачи мы повстречали Тоби. Впрочем, для вех, кроме меня, его личность была тайной, а я, естественно, не спешил делиться информацией с другими. Мы пытались задеть главного юмориста Акцуки, но он все время пропускал наши таки и уклонялся. Наконец, за дело взялся Шино, который до сих пор дулся, что мы не взяли его с собой три года назад. Вот только даже его жуки не смогли остановить Тоби. Тут я почувствовал как вдалеке закончилась битва между шиноби. Чакра Саске стала уменьшаться, а чакра Итачи полностью исчезла. Это значило, что Саске свершил месть. Это же подтвердил и Зецу, которого я назвал Алоэ, на что он почему-то обиделся. Тоби попрощался с нами при этом изменив голос на более низкий. И они вместе с Зецу исчезли. Какаши поднялся повыше, и с помощью Хинаты определил направление куда они ушли, десять километров на восток. Через пять минут мы были на месте, но никого уже не было, мы опоздали. Какаши приказал возвращаться в Коноху.

По пути домой все были расстроены, что не смогли вернуть Саске. У меня же были иные причины для расстройства. Как бы я плохо не относился к эро-санину, я не хотел его смерти. До последнего я надеялся, что он проявит благоразумие. Но этого не произошло, хотя я предупреждал его не рисковать понапрасну. Хоть он мне и не нравился за свои поступки, он слишком много хорошего сделал для меня. Наверное, поэтому мое сердце смягчилось к нему после его смерти. Я задавался вопросом, смягчиться ли мое сердце к Какаши? Почему-то после смерти Джирайи я уже не горел желанием оборвать жизнь моего незадачливого сенсея.

На следующий день после возвращения в Коноху, Какаши пригласили меня к Хокаге. Подходя к резиденции я увидел Гамабунту и, сидящего на нем Гамакичи. Поздоровавшись с ними, я узнал, что сюда прибыл Фукасаку, с которым мы ещё не были знакомы. Войдя в кабинет Хокаге я увидел довольно разношерстную кампанию. Среди них было несколько жаб. Среди них мой взгляд зацепился за Геротору, хранителю ключа от моей печати. Впрочем, я не показал, что знаю его.

— А, так это и есть ученик Джирайи-чана? — спросил очень старый жаб. Должно быть это и был Фукасаку.

— Да, это Узумаки Наруто, дитя из пророчества я полагаю, — сказала Цунаде. Слова про пророчество вызвали у меня неприятную реакцию. Благодаря памяти Александра я знал немало историй про избранных и во всех случаях их ждал смертельный исход. Потому, когда меня назвали Дитя из пророчества, избранный... Мне хотелось плеваться. Но я опять сохранил спокойствие.

— Теперь ещё и старый жаб, — недовольно проворчал я. — Ему-то чего надо?

— Попридержи язык, Наруто, — грубо оборвала меня Цунаде. — Это один из великих отшельников с горы Мьёбоку, Фукасаку-сама. Он проделал долгий путь чтобы поговорить с тобой.

— Великий жабий отшельник, если уж быть совсем точным, — поправил старик. — Ладно, ты ученик Джирайи-чана?

— Джирайи-чана? Чана? — Возмутился я. — Эро-санин тебе что, призванный зверек что ли? Какого хрена этот старпер тут выделывается?

— Наруто! Я же сказала, придержи язык, — повысила голос Цунаде. — Это наставник Джирайи-сама, обучивший его ниндзюцу отшельников! О нем слагают легенды.

— Ква-ха-ха, — рассмеялся старик. — Эро-санин! Как ты похож на Джирайю в молодости.

— Итак, старик, я слушаю, — прервал я его смех. — Чего ты хотел сказать?

— В общем, с чего бы начать... Ладно, всё равно придется рассказать, — начал старик. — Джирайя-чан погиб в бою.

— И? — флегматично спросил я его, заломив левую бровь. От моей реакции все прифигели.

— "И"? Что значит "И", Наруто? — начала заводиться Сакура. — Ты что, не слышал, твой учитель погиб!

— Я слышал, — спокойно ответил я. — Я уже в курсе. Что дальше?

— Как "в курсе"? — спросила Цунаде.

— Это не имеет значения, — ответил я. — Важно другое. Это ты отправила его на это задание? — холодно спросил я тогда Цунаде. Хокаге молчала в ответ.

— Да, — ответила она наконец.

— О чем ты вообще думала, когда отпускала его одного? — негодуя спросил я. — Ты же знаешь его.

— Наруто, хватит, — начал Хатаке, но я не смотрел на него. Я молча развернулся и пошел к двери, но на полпути остановился.

— Если бы Джирайя был Пятым Хокаге, он никогда бы не отправил тебя одну, Цунаде, — сказал я и вышел, закрыв дверь.

В общем, разговор получился прелестным. Чего-то в таком духе я и ожидал. Выйдя из резиденции я пошел в сторону дома. Сейчас у меня не было желание ничего делать, хотелось спокойно провести выходной. Навстречу мне из-за поворота вышел Ирука.

— Привет Наруто, — поздоровался он со мной. На его лице сияла добрая улыбка. Он еще не знал. Я кивнул на его приветствие.

— Не хочешь пройтись, зайти в Ичираку? — спросил он меня. — В последнее время у тебя было столько головоломных заданий...

— Особенно последнее... — угрюмо сказал я.

— Что-то случилось, Наруто-кун? — серьезно спросил он меня и я кивнул. Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, на что я указал глазами на парк. Пройдя туда, мы уселись на лавочку. Я молчал какое-то время. А когда Ирука не выдержал и уже хотел сам спросить, что стряслось, тогда я и сказал что.

— Джирайя погиб, — сухо сказал я. Эта новость поразила Ируку как гром среди ясного неба. Он никак не мог ожидать, что подобное может произойти с таким могучим санином, как наш жабий отшельник. Он посмотрел на меня, и я понял, что он хочет знать кто виновен в смерти учителя. — Акацуки. — Одно слово объясняло все. Уже все знали, что это за организация и на кого она охотиться.

— Джирайя всегда хвалил тебя, Наруто, — сказал Ирука. — Он говорил о тебя, гордился будто ты его внук. Он верил, что ты займешь его место и никогда не сомневался, что ты станешь отличным Хокаге. Он всегда смотрел на тебя... и продолжает смотреть. Он не из тех, кто хвалил бы тебя за одни лишь попытки и подбадривал в случае неудач. Поэтому, будь самим собой и он всегда сможет похвалить тебя. Ты — ученик одного из величайших ниндзя.

— Спасибо, Ирука-сенсей, — грустно улыбнулся я. Ирука поднялся.

— Всего доброго, Наруто-кун, — попрощался он со мной.

— Ирука-сенсей, давно хотел вас спросить, — обратился я к нему, ища слова для разговора.

— Что ты хотел спросить, Наруто? — с интересом спросил он.

— Если люди тебя бояться, как можно избавить их от страха? — честно спросил я его. Ирука задумчиво посмотрел на меня.

— Только делами, Наруто-кун. — Сказал он. — Если ты добрый, защищаешь деревню, люди перестанут тебя бояться.

— Но если я все это делаю, а они продолжают бояться? Продолжают бояться той силы, которой я обладаю? — спросил я его.

— Продолжай делать это дальше. — Сказал Ирука. — Однажды они примут твои старания и перестанут испытывать страх.

— Раз так... Тогда скажите мне, если из-за меня деревня подвергается опасности, что делать мне? — спросил я, глядя ему в глаза.

— Главное, не сдавайся, Наруто, — сказал Ирука. — Джирайя всегда ценил в тебе именно это. А Коноха... Не думай, что наша деревня такая слабая, чтобы уступить каким-то Акацуки.

— Но если они убьют всех... — настаивал я.

— Наруто — остановил меня Ирука. — Тебе не надо их бояться. Мы не дадим тебя в обиду.

— Я это знаю, Ирука-сенсей. — Отмахнулся я. — Меня беспокоит другое. Акацуки очень сильны. Они уже разрушили Суну и только чудом там не было больших жертв. А что если они устроят такое в Конохе из-за меня? Я же никогда себе этого не прощу.

— Я понимаю, что тебя беспокоит, Наруто, — Ирука опять сел рядом со мной и положил руку мне на плечо. — Поверь, сколь бы они не были сильны, Коноха выстоит. Да и ты не будешь стоять в стороне. К тому же, ты стал сильнее.

— Сильнее... — задумчиво произнес я. — Но этого недостаточно... Разве что... Занять его место? — спросил я Ируку.

— О чем ты, Наруто? — ничего не поняв, спросил Ирука.

— Спасибо за совет, Ирука сенсей, — поблагодарил я его. — Теперь я точно знаю, что надо делать, чтобы стать сильнее.

Пока Ирука не опомнился, я покинул его. На самом деле весь тот разговор был лишь для того, чтобы успокоиться и принять окончательное решение. Я шел обратно в резиденцию Хокаге. Жабы ещё сидели там и вместе с шиноби думали над шифром. Я ворвался в кабинет без стука.

— Старик, — обратился я к Фукасаку. — Ты сказал, что ты учил Эро-санина? Чему? — Тот на мои слова прыснул от смеха. Спустя секунду я присоединился к нему. — Прости, как-то двусмысленно получилось.

— Вот именно, — хихикнул старый жаб. — Во всяком случае, не тому, о чем ты подумал, до того он сам дошел.

— Угу, с таким-то сенсеем, — буркнул я и увидев непонимающий взгляд Фукасаку, пояснил. — Я про Третьего говорю. Он же тоже, это того был. — Теперь красными были все, даже жабы. Я поспешил сменить тему, так как видел как Цунаде и Сакура закипают. — Ну так чему ты учил его?

— Я учил его древнему искусству мудреца, — сказал старик.

— А ту можешь обучить меня? — спросил я.

— Да, вообще я сам хотел предложить тебе это, — кивнул старик. — Но позволь узнать, почему ты решил стать сильнее?

— Акацуки, — просто ответил я. — Их следующая цель — я. Я должен стать сильнее чтобы дать им отпор и защитить деревню.

— Хорошая цель, — кивнул Фукасаку. — Что ж, завтра мы отправимся на Мьёбокузан.

— А почему не сейчас? — спросил я.

— Куда ты так спешишь, Наруто-чан? — спросил старик. — К тому же нам надо разгадать шифр послания, что оставил Джирайя.

— Шифр? Послание? — спросил я. Вместо ответа старик повернулся сняв свой плащик. На его спине были цифры. Затем мне дали фото, чтобы я рассмотрел поближе. С минуты три я задумчиво изучал шифр.

— Хм, странно, причем тут "та"? — задумчиво спросил я. Все недоуменно на меня посмотрели.

— Что ты имеешь в виду, Наруто-кун? — спросила Цунаде. — В шифре только цифры.

— Цифры? Не совсем, — покачал я головой. — У Джирайи был очень интересный почерк. Когда я читал его рукописи книг, сложнее всего было с прочтением знака катаканы "та". Он всегда писал её очень своеобразно, — я указал пальцем на первый символ. — Очень похоже на "девять", но это не тот символ. Причем он писал так всегда, во всех рукописях книг... Книг... — я задумался. А затем достал из подсумка новую книгу Джирайи из серии "Ича-ича". — "Тактика". Странно, а тут тоже в названии первая "та". Может... — Я быстро стал открывать страницы согласно номерам в шифре. Вырвав у Цунаде из рук какой-то листок бумаги, я стал переписывать первые иероглифы предложений. — Готово. — Сказал я, когда закончил. — "Настоящего среди них нет". Фукасаку-сан, вы догадываетесь, что имел в виду сенсей? — Старик покачал головой. Он думал над посланием Джирайи. А вот остальные лишь смотрели на меня, раскрыв рот. Я хакнул шифр, над которым они бились несколько часов, за пять минут. — Так, ладно, потом подумаете. Давайте отправимся на тренировку.

— Наруто-чан, может домой зайдешь за вещами хотя бы? — Спросил старик.

— Зачем? — спросил я. — У меня с собой все вроде есть. А что там жутко холодно и нужны теплые вещи?

Все на меня как-то странно посмотрели.

— Ну как знаешь, — махнул он рукой. — Пойдем к воротам.

— А разве не техникой надо путешествовать? — опять спросил я. — Я вас вообще печатями призывал, а нас всех так что, нельзя?

— Можно, — сказал Фукасаку, — но надо выйти за защитный барьер деревни.

— А, ясно, — сказал я. — А что это за барьер? — Все хлопнули ладонями по лицу. — Ладно, ладно, понял не дурак. Это секрет. Пойдемте скорее.

Чего мне стоило не провалиться в своей маскировке в этой ситуации я не знаю. Но, как итог я отправился на Мьёбокузан на пару дней раньше, чем должен был. И сразу приступил к тренировкам. Учитывая, что время здесь идет в семь раз быстрее, у меня была фора. Благодаря тому, что я знал теорию, я сразу начал тренироваться с клонами. Чтобы как можно быстрее добиться успеха я не стал скрывать, что я обладаю неплохим контролем чакры. В итоге, к концу дня я смог научиться вбирать в себя сенчакру при помощи масла и видеть её. В конце тренировки как награду Фукасаку передал мне первую книгу Джирайи о бесстрашном ниндзя. За вечер я прочитал половину книги. На следующий день я уже учился удерживать равновесие на шпиле и собирать чакру не двигаясь уже без помощи. И к концу дня я научился сохраняя полную неподвижность собирать сенчакру. В конце концов прилетела птичка и сев на меня, заставила покачнуться доску, на которой я сидел. В итоге я свалился с тридцатиметровой высоты, но благодаря сенчакре у меня не было даже царапин.

Надо сказать что сенчакра оказалась чем-то невероятным. Её было очень много вокруг меня. Мне удавалось легко смешивать её с моей чакрой. Теперь моя чакра была из трех компонентов, что делало её более качественной. И мне удалось научиться впитывать в себя поистине колоссальные объемы. В последнее время я вообще стал замечать, что моя чакра самая большая в деревне. Более того, она была больше, чем например, у Какаши в сто раз. Мой собственный объем уже сравнился с биджу и продолжал неуклонно расти. Да и наполнялся мой резерв довольно шустро. А теперь к этому прибавилась ещё сенчакра. Учитывая мой филигранный контроль... Я крут. Как хотелось плюнуть на всю конспирацию и показать свою силу. Но я понимал, что тогда меня точно будут бояться. Уже сейчас обладая пятью стихиями и экспериментируя со смешанными, такими как Мокутон и Джинтон, я понимал что мой уровень давно вышел за рамки обычного шиноби. К этому стоило прибавить мой разум, который стал во много раз мощнее. Я уже учился думать о нескольких вещах сразу. Пока безуспешно, но кое-какие подвижки были. Как мне кажется, так мне удастся реализовать идею с накоплением сенчакры в движении.

И именно к этому разделу тренировок мы перешли с Фукасакой-саном на третий день. По моим прикидкам, до нападения Пейна на Коноху у меня была неделя и я уже решил, что я буду делать. К этому времени я уже научился напитывать свои глаза чакрой, что значительно улучшало зрение. Риннеган, знаменитое додзюцу. И мне удалось подойти к его пробуждению. И именно тренировка на Мьёбокузане подтолкнула мое развитие. Сенчакра оказалась ключом. Я смог пробудить свои глаза.

Все семь дней я тренировался собирать сенчакру в движении. Также я тренировал жабье карате. В конце семи дней, я стал ощущать странную тревогу. Это было сродни боевому предвидению, о котором я читал в книгах. Спросив об этом у старика, я услышал совет довериться своим чувствам, так как они не обманут меня. Последовав совету старика я стал собираться обратно в Коноху. Я пошел один. Старик передал мне красный плащ санина с черными языками пламени и большой свиток призыва, который я одел за спину. Сосредоточившись, я переместился при помощи обратных печатей в Коноху.

Ощущения были незабываемыми. Я чувствовал всех жителей Конохи. Сейчас был вечер, а значит нападение скорее всего будет завтра. Я ощущал смутную тревогу, но пока она не стала очевидной. В самой деревне было все в порядке и я решил наведаться к Хокаге, доложить о своих успехах. Сложив печать концентрации я переместился шуншином к резиденции. Под недоуменные взгляды шиноби я спокойно прошел в здание и скромно постучав вошел в кабинет Хокаге не дождавшись разрешения. Как сказал бы Александр, "вошел по-русски".

— Добрый вечер, Хокаге-сама, — поздоровался я с Цунаде. Она сидела и корпела над бумагами.

— Ты вернулся, Наруто? — удивилась она.

— Да, как видите, я закончил обучение, — кивнул я и улыбнулся.

— Значит, такой у тебя режим мудреца, — задумчиво сказала Хокаге. — А ты стал силен, Наруто-кун.

— Есть немного, — смущенно ответил я, чеша рукой затылок. Затем я стал серьезным. — Хокаге-сама, я хотел с вами поговорить.

— О чем, Наруто? — она приготовилась меня слушать.

— Как вы знаете, на меня охотятся Акацуки. — Сказал я. — И мне кажется, очень скоро они нападут на Коноху. У меня дурное предчувствие. Я хотел бы проверить периметр деревни и, заодно, сенсоров. Как вы думаете, можно ли поставить дополнительный сенсорный контур перед основным?

— Интересный вопрос, Наруто-кун, не ожидала его от тебя. — Сказала Цунаде.

— Ну, я хоть порой туго соображаю, но я же не совсем идиот. — Пояснил я, опять улыбнувшись. — Прочел пару книг, на большее меня не хватило к сожалению.

— Ты в своем репертуаре, Наруто, — вздохнула Цунаде. — Ладно, я сама подумывала над этим. Надо действительно навестить сенсоров.

И мы отправились с ней вдвоем. Как оказалось, поставить временный контур можно. Конечно, он не такой надежный как основной, да и не перекрывает всю сферу. Кроме этого для его отслеживания потребуется дополнительный персонал. Но как оказалось, в Конохе на случай военных действий предусмотрена его активация. И Хокаге отдала соответствующий приказ. Я же пошел дальше и разместил по периметру Конохи своих клонов. Семь клонов в режиме санина надежно перекрывали границы деревни. Я уже доработал технику так, что клоны ежесекундно сбрасывали мне информацию. При этом затраты чакры на это были мизерными, всё-таки информация — это не полноценный клон, тем более они передавали только необходимую её часть. Благодаря их состоянию покоя, они не тратили чакру и могли быть моим резервом. Еще одного клона я оставил у сенсоров с той же целью. Таким образом деревня оказалась защищена. Сам же я нашел время и пройдясь по периметру разместил на равном удалении друг от друга печати коронной техники моего отца. Так я смогу вовремя появится на пути Пейна, чтобы не позволить ему проникнуть в деревню.

Всю ночь я провел в медитации. Это помогло мне восстановить все силы и в то же время, мой мозг отдохнул. Ранним утром я вышел из дому и решил немного пройтись по Конохе. Со стороны мой вид выглядел внушительно. Я специально создал клона, чтобы проверить это. Невысокого роста шиноби в оранжевом костюме с черными вставками, подарок Джирайи. Прямая осанка, за которой чувствовалась сила и опыт. Сандалии, подсумок за спиной и сумка с кунаями на бедре, обмотанный бинтом — это было можно сказать стандартной комплектацией шиноби. Надетый хаори красного света с короткими до локтя рукавами и с черными языками пламени, а также большой свиток за спиной на широкой лямке. Волосы цвета соломы и мягкое выражение лица, на котором по-прежнему были заметны три отличительные полоски на каждой стороне. А вот глаза... Темная пигментация вокруг глаз и сами глаза ярко желтого цвета с прямоугольным зрачком. Это сильно отличало от обычного человека.

Я не спеша шел по улицам деревни в сторону резиденции. В этот ранний час Коноха только начинала просыпаться. Магазины открывались. Ученики академии бежали на занятия. Дети с интересом смотрели на меня, да и взрослые от них не отставали. Дойдя до резиденции я остановился.

— О чем задумался, Наруто-кун? — услышал я знакомый голос. Обернувшись, я увидел Шикаку Нара, главного стратега Конохи.

— Думаю, сколько ещё продлиться мир, — честно ответил я.

— Я слышал о твоем возвращении и о твоей просьбе Цунаде, — сказал он. — Откуда такое беспокойство?

— Предчувствие, — ответил я. — Я — цель Акацуки. И они сделают все, чтобы захватить меня. Уверен, тоже самое они собираются сделать с восьмихвостым, если уже не напали на него.

— Да, я тоже думал об этом и, думаю, ты прав. — Согласился Шикаку.

— Шикаку-сан, вы — самый умный в Конохе, — начал я. — Скажите, как мне защитить её. Защитить от ненависти, что всегда несут войны. Как мне защитить не только Коноху, но всех людей?

— Ты задал сложный вопрос, Наруто-кун, — покачал головой Шикаку. — Боюсь у меня нет ответа, кроме того, чтобы ты стал сильнее. Но, чувствую, это не тот ответ который тебе нужен.

— Шиноби желают защитить близких, а потому сражаются в войнах. — Сказал я. — Войны приводят к гибели людей и порождают ненависть, страдания и боль. Наш мир — это какой-то замкнутый круг. Порой мне начинают казаться, что единственный способ спасти его — это уничтожить его.

— Какие страшные слова, Наруто-кун, — сказал Шикаку и по-доброму посмотрел на меня.

— Только не говорите мне, что вы никогда так не думали, — сказал я в ответ.

— Думал, но по-моему это слишком радикальные меры. — Ответил он.

— Знаете, Шикаку-сан, как-то в одной книге я прочитал легенду о Мудреце Шести Путей. Когда в мире бушевали непрекращающиеся войны, он пришел и остановил их. Он проповедовал путь ниншу. Это философское учение принесло мир во все страны и люди научились использовать дзюцу. Но со временем люди вновь стали сражаться. Ниндзюцу использовали чтобы причинять боль и убивать. Похоже наш мир вернулся к тому, с чего все начиналось. Создание скрытых деревень лишь усугубило положение.

— Я вижу, ты много думал об этом Наруто, — серьезно сказал Шикаку.

— Да, — согласился я. — Я действительно много об этом думал, о том как принести мир. Рикудо был сильнее всех и смог показать людям путь. Возможно, если бы он не умер, он бы вел людей до сих пор. Порой мне кажется, что единственная возможность принести мир, это чтобы кто-то занял место Рикудо, стал спасителем всего мира. Похоже, лидер Акацуки решился на это и для этого они собирают хвостатых зверей. Джирайя-сенсей смог выяснить, что у него есть глаза мудреца.

— Риннеган, — вздохнув, сказал Шикаку.

— Да, его сила велика, — согласился я. — В Амегакуре его даже называют богом. Пожалуй, такой человек мог бы принести мир.

— Но, Наруто, если он сделает это, то... — шокированный моими словами, перебил меня Шикаку.

— То он уничтожит все скрытые деревни, — закончил я за него. — Если хочешь уничтожить войну, уничтожь её оружие. Похоже он нашел ещё один путь для достижения мира. Гораздо менее кровопролитный, чем тот о котором думал я.

— Ты меня пугаешь, Наруто-кун, — осторожно сказал Нара.

— Не беспокойтесь, Шикаку-сан, — успокоил я его. — Эти пути не для меня. Я не желаю уничтожать мир, но и не желаю становиться на сторону Пейна, чтобы уничтожить всех шиноби. Почему-то мне кажется что есть иной путь. И ответ... ответ лежит здесь. — Я вытащил ожерелье Первого Хокаге и показал его Шикаку.

— Ожерелье Первого, — сказал Нара. — Так значит теперь оно у тебя, чтобы сдерживать чакру лиса.

— Так предполагалось, — кивнул я. — Но в нем интересно другое. Знаете какой интересной особенностью обладал Хаширама Сенжу?

— Мокутон, — кивнул Нара.

— Да, Мокутон, стихия с помощью которой он мог созидать лес. — Сказал я. — А ключевое слово — "созидать". По-моему, созидание — вот что может принести мир. Перенацелить силы шиноби на это с разрушения.

— Созидание говоришь? — задумчиво сказал Шикаку. — Знаешь Наруто, почему-то мне кажется, что только тебе будет под силу изменить мир. Джирайя верил в тебя и теперь я понимаю почему. Я всегда буду рад помочь тебе

— Спасибо за поддержку, Шикаку-сан. — Сказал я и широко улыбнулся. И в это время я почувствовал, что семь источников чакры приближаются к Конохе, причем шесть были идентичны. Мое выражение лица изменилось. Шикаку, увидев как сошла моя улыбка, напрягся. — Они здесь. Предупредите Хокаге и объявите тревогу высшей степени. В бой никому не вмешиваться. Я постараюсь не дать им проникнуть в деревню.

— Но Наруто... — попытался возразить Нара, на что я остановил его жестом.

— Боюсь это противник не вашего уровня, Шикаку-сан. — Сказал я. — Только у меня остаточно сил, чтобы справиться с ним.

— Хорошо, иди, — кивнул он, увидев решимость в моих глазах. — Я предупрежу Хокаге. Удачи.

— Спасибо.

* * *

Я встретился с Пейном в тот самый момент когда он собирался совершить первое убийство в Конохе. Незнакомый мне джонин уже должен был быть проткнут штырем Пейна, когда я внезапно появился между ними и остановил Тендо. Все замерли.

— Возвращайтесь в Коноху, — приказал я джонинам. — Я разберусь с Акацуки.

— Но... — попытались они возразить.

— Исполняйте, — холодно сказал я. — Этот противник вам не по силам. — Джонины переглянулись и молча покинули поляну. Я почувствовал, что они двигались в сторону Конохи. Отпустив стержень я сделал пару шагов вперед и повернулся лицом к Тендо. Спустя мгновение рядом с ним появились остальные пять путей и Конан. — Ну, здравствуй, Пейн, — сказал я. — Слышал, ты искал меня?

— Узумаки Наруто, Джинчурики девятихвостого, — сказал Тендо. — Решил сразу сдаться нам, чтобы мы не разрушили Коноху и никого не убили?

— Сдаться? Не знаю, — честно ответил я. — Если честно, я так и не принял решения, Нагато.

Конан дернулась от того, как я назвал лидера Акацуки. Тендо же оставался спокойным. Впрочем, странно ожидать от трупа проявления эмоций.

— Ты знаешь моё имя? — спросил он меня.

— Более того, меня учил тот же человек, что и тебя. — Ответил я. — Можно сказать, что в какой-то мере мы — братья. Нас учил один человек и у нас одни с тобой стремления.

— Если то, что ты говоришь — правда, то пойдем вместе со мной, после того как я уничтожу Коноху. — Сказал он. — Если ты присоединишься к нам, то мы вместе сокрушим все скрытые деревни и принесем мир на эту землю. Мир познает боль, и это заставит его измениться.

— В твоих словах есть истина, — согласился я. — Боль — первый учитель человека. Она заставляет сделать новорожденного первый вдох, чтобы он не умер. Она заставляет младенца стоять прямо, чтобы не упасть. Она всегда предостерегает нас от опрометчивых шагов. Но разве она единственный учитель?

— К сожалению, остальные учителя не способны держать мир в узде. — Ответил Пейн. — Мир шиноби полон ненависти. Деревни сражаются друг с другом. Каждый несет свою справедливость и цепи ненависти затягиваются все прочнее. Я создал Акацуки чтобы сломать их. Я могу это сделать, вот для чего мне нужна сила хвостатых зверей. С силой биджу я создам оружие, которое во много раз превосходит силу скрытых деревень, с его помощью можно уничтожить целую страну. Мир узнает настоящую боль и страх перед этой болью положит конец войне. Это приведет всех к стабильности и миру. После этого пройдет время и боль уйдет. После боли уйдет страх. Люди опять начнут войны. И оружие будет применено вновь и тогда мир снова познает боль. И снова, на короткое мгновение настанет мир. Короткие мгновения мира будут появляться в пределах бесконечной цепи ненависти. Это — моё желание.

— И ненависть этого мира дополнит бесконечная боль, — грустно сказал я. — Скажи, Нагато, когда ты отказался от самого себя?

— Что ты имеешь в виду, Узумаки Наруто? — спросил он.

— Ты предлагаешь погрузить мир в бесконечно повторяющуюся боль ради кратких мгновений мира. — Сказал я. — Знаешь, не только ты задумывался о том, чтобы остановить боль и страдания в этом мире, прекратить ненависть. В свое время я просчитал множество вариантов, как можно принести мир. И один из них — был твой, путь боли. На самом деле вариантов много. Можно использовать боль. Можно, используя силу Джуби навести на мир иллюзию и все погруженные в нее будут жить в мире. Можно подчинить разум всех людей и тогда они не будут помышлять о том, чтобы испытывать ненависть и причинять боль. А можно просто погрузить этот мир во тьму небытия, уничтожив его. Тогда цепь ненависти окончательно прервется.

— Я вижу, ты действительно много думал над этим вопросом Узумаки Наруто. — Задумался Пейн. — Я выбрал как ты выразился путь боли. Какой же выбрал ты?

— Я отвечу тебе честно, Нагато, — начал я присаживаясь на большой камень, что был на поляне. — Мне не хотелось бы, чтобы мир погрузился в пучину бесконечной боли. В то же время, мне не хочется, чтобы люди жили внутри бесконечной иллюзии. Какое может быть счастье в иллюзии? Человечество бы застыло окончательно и погибло. Еще мне не хочется лишать людей воли. Свобода выбора который обладает человек при правильном принятии решений, при осмысленном принятии верных решений с готовностью понести ответственность за них... Это то, что помогает людям вырасти. Убив волю, мы убьем человечество. Ну и что более всего мне не нравиться, так это вариант, предполагающий уничтожение нашего мира. Согласись, в пустоте не добиться счастья.

— Ты предложил столько вариантов и сам от них отказался, — заметил Пейн. — Так какой в этом был смысл? Как ты освободишь наш мир от ненависти?

— Я нашел ответ на этот вопрос, Нагато. — Сказал я, смотря ему прямо в глаза. — Его подсказал мне поступок Мудреца Шести Путей. Он был достаточно силен и остановил войны. Демонстрация его мощи, когда он победил Джуби, впечатлила всех. А новое философское учение указало путь развития. Он вел людей к счастливому будущему и они шли за ним. Но в конце концов он умер. Следуй люди этому пути и дальше, наш мир бы был совершенно иным. Но они сошли с него. В этом была ошибка Рикудо. Он — умер и перестал вести людей за собой. Я не зря перечислил тебе те варианты действий, но их больше. Некоторые из них мне не нравятся, другие же приходятся мне по сердцу. Мой ответ в том, что я не собираюсь ограничиваться каким-то одним вариантом действий. Я буду делать ВСЁ, чтобы избавить мир от ненависти и войн. Я готов приложить все усилия для этого. Ненависть в нашем мире сильна, а значит я должен быть сильнее. Ты предполагаешь использовать силу биджу для победы над миром, но я не собираюсь останавливаться на этом. Скажи, Нагато, кем ты стал, чтобы подчинить мир?

— Я стал богом. — Ответил он. — И кажется у тебя такое же желание, не так ли, Узумаки Наруто?

— Как я сказал, Рикудо совершил ошибку, умерев, — продолжил я, вставая. — И после его смерти, его ценности исчезли. Я не собираюсь повторять его ошибку. Я не собираюсь умирать. Рикудо был силен и его силой восхищались все люди. Мне же нужно стать ещё сильнее и я стремлюсь к этому. Рикудо стал богом для нашего мира. Им же решил стать и ты. Я понимаю тебя поэтому это тоже стало моей целью. Я решил стать Бессмертным Богом-Императором Человечества. Я подчиню мир своей воле и сокрушу всех, кто встанет у меня на пути. А те, кто поддержат меня, испытают на себе мою милость. Присоединяйтесь ко мне, Нагато, Конан. В моем мире не будет войны, ненависти и боли. Я стану достаточно силен, чтобы одно мое имя вызывало у врагов страх, а у друзей — надежду. Наруто — это имя того, кто не сдается никогда. Ты ведь знаешь, Нагато, почему я получил при рождении это имя? Это имя воплощает волю нашего учителя, волю моих родителей и волю Мудреца Шести Путей. Я добьюсь своих целей, таково мое решение. Ты со мной?

В конце моих слов я уже вовсю выплескивал ауру силы, а моя раскрытая левая ладонь, была протянута к ним в призывающем жесте.

— Мир без боли, мир без ненависти, — произнес Пейн, задумавшись над моими словами. — Ты настолько уверен в своих силах? Впрочем, это очевидно. Чакры в тебе как в биджу, я чувствую это. Неужели ты научился контролировать своего хвостатого зверя?

— Нет, это не чакра биджу, это моя чакра, — ответил я. А вот теперь удивление читалось на лице Пейна.

— Ты стал отшельником, как и Джирайя-сенсей. — Задумчиво произнес он. — Неудивительно, что ты столь силен. И ты ведь станешь ещё сильнее. Что ж, я хотел бы посмотреть, как ты исполнишь свой замысел. А ты Конан?

— Если Наруто сможет создать мир без войн, тогда я "за". Этого хотел Яхико, — сказала синеволосая девушка.

— Раз вы приняли такое решение, то стоит прояснить ситуацию с вашей организацией, с Акацуки, — решил я перейти к не менее важной теме. — Нагато, это ведь не сам Яхико придумал идею вашей организации, ведь так? Кто-то подсказал ему?

— Я вижу, ты знаешь очень много, Наруто, — сказал Пейн. — Да, это так. Некто в маске подсказал Яхико эту идею.

— И этот Некто называет себя Учиха Мадара?! — утвердительно спросил я его. — Что ж, я так и думал. Скажи, Мадара говорил тебе о своих истинных целях, зачем ему Акацуки?

— Он говори о мире, — сказал Пейн. — Но теперь, судя по твоему вопросу, я сомневаюсь в его намерениях.

— Я тоже засомневался в этом, когда узнал, а потому решил все более тщательно проверить, — задумчиво произнес я. — И я смог кое-что узнать. Я узнал, в чем заключается план Учихи Мадары. Не секрет, что величайший Учиха обладал могущественным додзюцу, Вечным Мангёке Шаринганом. Это было столь сильное додзюцу, что для него не составило труда подчинить девятихвостого зверя и натравить его на деревню, которую они основали совместно с Хаширамой Сенжу. Одна из способностей Мангёке Шарингана Учихи Мадара называлась Цукуёми. Она помещала цель в гендзюцу, которое по сути было целым миром, Миром иллюзий. — Тендо внимательно посмотрел на меня, судя по всему, он догадался. — Я вижу до тебя начало доходить, какие цели были у Мадары. Воссозданный Джуби дал бы Мадаре достаточно сил, а его Шаринган смог бы контролировать древнего демона. Используя силы Десятихвостого, Мадара собирался поместить весь мир в иллюзию. Я тебе уже говорил о таком варианте событий. До этого у меня были лишь предположения о его плане, но ты подтвердил их. Впрочем, я уверен, что тот, кто скрывается за именем Мадары, не тот, за кого себя выдает. Скорее всего Учиха Мадара уже умер и передал этому Тоби, который тоже скорее всего Учиха, задание осуществить его план.

— Ты говорил, что для контроля нужен Мангёке шаринган. — Заметил Пейн. — Как же Тоби будет контролировать его?

— Я думаю, у него тоже есть Мангёке шаринган, но здесь важно другое, — отметил я и внимательно посмотрел в глаза Тендо. — Дело в том, что мне удалось выяснить, что Риннеган — это эволюция Высшего Мангёке Шарингана. Когда мы с тобой встретились, я почувствовал от твоего риннегана интересную чакру, а именно — чакру клана Учиха. Хотя в глазах Тендо — копия, но она имеет те же свойства, что и твои глаза, а значит и подобную чакру. Конечно, её уровень незначительный по сравнению с тобой, но он есть. А это значит...

— Мои глаза принадлежали Учихе Мадаре, ты это хочешь сказать? — Сказал он. Конан же с интересом слушала наш разговор. — У тебя есть доказательства?

— Доказательств у меня нет. — Честно ответил я. — До сих пор это все были предположения, догадки. Но уж больно логично они вплетаются в существующую картину бытия.

— Что ж, расскажи и дальше о своих догадках, — предложил Пейн.

— Учиха Мадара поместил в тебя свой Риннеган, затем человек в маске представился его именем и предложил вам создать организацию. Сейчас эта организация собирает хвостатых зверей, чтобы воскресить биджу. Что будет дальше? — Перечислив эти подробности я с интересом посмотрел на Пейна, но он не спешил что-либо говорить. Тогда я продолжил сам. — Джуби будет возрожден, а Мадара — воскрешен. Ведь у тебя есть такая техника?

— Да, — коротко ответил Пейн. Похоже он теперь понял замыслы Мадары. — Получается, у Тоби иная цель для сбора биджу. И Зецу, скорее всего, с ним.

— Зецу? Это алоэ? — с интересом спросил я.

— Ты знаешь его? — спросил Пейн с таким же интересом.

— Да, он сообщил команде Конохи о смерти Учиха Итачи. Он ведь ваш шпион, как я понял? — спросил я. — Откуда он появился? Что у него за способности?

— Да, он шпион и его способности помогают ему в этом. Он умеет копировать чакру, изменять свой вид и перемещаться в земле. — Объяснил Пейн.

— Хм, судя по его способностям и внешнему виду, могу определенно сказать, что он имеет отношение к Хашираем Сенжу. — Выдал я предположение. А затем пояснил. — У Хаширамы Сенжу была смешанная стихия Мокутон. Зецу похож на алоэ и, что-то мне подсказывает, что оно настоящее. Мадара вполне мог получить генетический материал Первого Хокаге в его бою с ним. Клетки Хаширамы могли помочь ему прожить гораздо дольше и с их помощью он мог создать клона Хаширамы.

— Твои предположения слишком невероятны, — заметил Пейн. — Но я почему-то не вижу другого объяснения всем фактам. Что ты предполагаешь делать с Тоби?

— Надо поговорить с ним, выяснить, чего он хочет на самом деле. Было бы неплохо, если бы он встал на нашу сторону.

— Что насчет Зецу? — спросил Пейн. — Учти, одна часть его, Белый Зецу, добрая и может согласиться с тобой, а вторая, Черный Зецу, может быть верен Мадаре.

— Белый и Черный Зецу? — с интересом спросил я. — Хм, похоже, я понял секрет Мадары. Белый Зецу — это клон Хаширамы, созданный с чистой памятью. А Черный Зецу — клон с полноценной памятью Мадары. Теперь понятно, как он собирался возродиться. Его глаза — у тебя, Разум в Зецу. Осталось лишь тело, а у тебя, я уверен, есть техника воскрешения, не так ли?

— Ты прав, такая техника у меня есть, — кивнул Пейн. — Я поражаюсь твоему уму, ты так запросто просчитал план Мадары.

— Возможно, потому, что сам думал о таком же, — ответил я ему с мягкой полуулыбкой. — Я думаю, нам удастся переубедить Тоби и даже Зецу. Нужно лишь приложить усилия. К тому же, не думаю, что они что-то смогут противопоставить мне. Я достаточно силен. Впрочем, одних слов и демонстрации моей чакры недостаточно для подтверждения. Позволь я покажу тебе мою силу и ты сможешь судить о ней.

— Хм, демонстрация силы, поединок? — спросил Пейн. — Битва богов. А ареной для неё будет Коноха!

— Ты настолько ненавидишь мою деревню? — с интересом, но без ненависти спросил я.

— Шиноби Конохи убили моих родителей. — Сказал Нагато. — Яхико погиб из-за Конохи. Справедливость требует, чтобы эта деревня ответила за свои преступления.

— Яхико?! — задумчиво произнес я. — Скажи, ведь он погиб, когда Ханзо предал вас? А кто из Конохи помог ему? Случайно не Шимура Данзо?

— Значит, ты знаешь этого человека? — Сказал Пейн. — Да, это он.

— Данзо не вся Коноха, — заметил я. — Но к сожалению он слишком любит её и готов переступить через многих ради неё. Для жителей Конохи такое может показаться в порядке вещей, но... Не думаю, что это сильно помешает нашим планам, если он сегодня умрет. Хотя мне и жаль такого самоотверженного человека. Я думаю, ты легко найдешь его в подземельях. Что же касается остальных... — Я на мгновение активировал свое додзюцу и увидел удивление в глазах Пейна. — Постарайся хоть чуть-чуть сдерживаться. Я лишь недавно пробудил его и не уверен, что у меня хватит сил на всех. Здания же меня не волнуют. Но, сначала, давай немного разомнемся.

— Хорошо, — кивнул Пейн. — Конан, будь готова двигаться в Коноху. — Затем он повернулся ко мне. — Посмотрим, насколько ты хорош, Узумаки Наруто.

И он атаковал меня при помощи тайдзюцу. Так как я находился в режиме санина, я мог легко уклоняться от его ударов и блокировать их. Но он атаковал не один. Ему помогали Гакидо и Шурадо. Все трое прекрасно владели Тайдзюцу. Остальные три пути наблюдали за боя, таким образом расширяя его сферу восприятия. Очень скоро Пейн перешел на более внушительные техники. Несколько раз применял Шинра Тенсей, Гакидо и Шурадо от него не отставали. Я же применял пока только Расенган и только один раз Расен Сюрикен. Но вот от леса мы расчистили уже довольно значительную площадь. Я чувствовал как в отдалении за нами наблюдают шиноби Конохи. Но не вмешиваются, видимо Цунаде отдала соответствующий приказ.

Сила нас обоих была колоссальной. Мы оба не уступали по уровню чакры биджу, а потому не экономили на техниках. Как я заметил, Гакидо умел передавать энергию остальным телам, когда поглощал её. Это было большим подспорьем для Пейна. У меня же энергии было хоть залейся. По моим ощущениям, чакры у меня было в десять раз больше, чем у Пейна, несмотря на его Риннеган. Спустя полчаса битвы, когда мы успели изрядно порубить лес в округе, Шурадо подскочил к Чикушодо и запустил девушку в сторону Конохи.

— Постарайся никого не убивать без особой надобности, мне будет легче, — попросил я его и он кивнул и находясь рядом со мной активировал Шинра Тенсей. Меня откинуло от него на сотню метров, а спустя пятнадцать секунд Пейн и Конан исчезли в клубах дыма. Через минуту я увидел как над Конохой поднимается столб дыма.

Я устремился в сторону деревни. Шиноби Конохи вовсю искали нарушителей, но ничего не смогли сделать с Пейном. За те пять минут, что я двигался до Конохи, он успел серьезно проредить ряды защитников, оставляя среди них большое количество раненых. Что меня радовало, убитых пока не было. Ворвавшись в деревню, я сразу обратил внимание на пункт беженцев, организованный рядом с госпиталем. Я был рядом с ним и увидел как одно из призванных животных собирается напасть на беззащитных людей. Среди немногих защитников я заметил макушки Моего и Удона, сокомандников Конохамару. Когда монстр практически достиг шиноби, я встал перед ними и остановил его одной рукой. Для меня в режиме санина это не составило большого труда. Создав Расенган в той руке, которой сдерживал монстра, я уничтожил его голову.

— Наруто-ничан? — удивленно позвали меня ребята. Я повернулся к ним и улыбнулся.

— Моеги, Удон, вы молоды, что защищаете деревню, — сказал я им, положив руки им на головы. — Оставайтесь здесь, я сам разберусь с нападающими.

Ребята согласно кивнули и я отправился в сторону ближайшего из тел Пейна. Я чувствовал, что он уже нашел вход на базу корня, а значит скоро битва закончиться. Добравшись до Чикушодо, я сошелся с ней в схватке. Это тело было мастером призывов, но в тайдзюцу очень сильно уступало мне. Тем более в одиночку. Очень быстро я обошел всех её призванных зверей и разрушил её тело. Все призывы мгновенно отменились.

— Наруто-сан, — обратился ко мне один из шиноби. Это был Фунено Дайкоку, один из преподавателей академии. — Вы смогли победить такого мощного противника.

— Не расслабляйтесь, — оборвал я его. — Этого всего лишь одно из шести его тел. В любом случае, будьте осторожны. Да и ещё кое-что Фунено-сенсей, ученики академии в безопасности?

— Да, Наруто-сан, — ответил он. — Мы уже эвакуировали всех. Вот только трое куда-то сбежали.

Я сосредоточился и спустя двадцать секунд обнаружил три слабые чакры. Я создал клона, который тут же отправился в их сторону.

— Они решили защищать деревню. — Ответил я преподавателю академии. — Похвальное решение, но глупое. Мой клон позаботиться о них и приведет в убежище, возвращайтесь к ученикам.

— Есть, Наруто-сан, — сказал он и испарился.

— Наруто-сан, — задумчиво произнес я, глядя вслед его чакре. - А ведь когда-то меня называли демоном. Даже ты, Дайкоку. А теперь эти взгляды, полные обожания. — Думал я. — Как двулично.

Будь я на самом деле наивным дурачком, такое бы новое отношение жителей Конохи меня радовало. Но я им не был. Они называли маленького ребенка демоном. Когда же он спас их они поменяли свое отношение к нему. И ни капли извинений, будто так и надо. Сколько раз в детстве я плакал из-за ненависти окружающих ко мне. Моя подушка не просыхала. А теперь я видите ли герой. Впрочем, оставалось недолго. Скоро мой план должен был исполниться.

Вскоре я почувствовал, как чакра Данзо исчезла, а посреди деревни послышался мощный взрыв. Видимо, Шимура Данзо активировал свою печать, чтобы победить Пейна. Но ни Мокутон, ни Шаринганы, ничто не помогло против бога. Три тела атаковало корень, но лишь один из них сражался с Данзо. Для Тендо не составило труда победить его. В это время я почувствовал, что к нему приближается Цунаде с анбу. Видимо старушка решила сама сразить с Пейном. К этому моменту все тела кроме Тендо, были выведены из деревни и восстанавливались. А это значило, что сейчас Пейн атакует Коноху мощной атакой. Приземлившись в стороне я стал наблюдать за его разговором с Цунаде.

— Это ты Пейн, — обличительно сказала Цунаде, встав перед ним. — Зачем ты напал на Коноху?

— Мне нужен джинчурики, — ответил он. — Но кроме этого, Коноха должна ответить за свои преступления. Я несу божественную справедливость. Примите её и умрите.

— Да кем ты себя возомнил? — возмутился один из анбу.

— Я бог и я несу истинную справедливость в наш прогнивший мир. — Сказал он в ответ. — Мир познает боль.

Он стал подниматься в небо Конохи, а я стал создавать максимальное количество клонов, чтобы защитить всех жителей деревни. Цунаде к тому времени уже успела направить Кацую ко всем, но моя помощь будет не лишней. Пейн поднялся в воздух и завис.

— Шинра Тенсей, — раздался его громогласный голос и как будто огромный взрыв произошел в центре деревни. К счастью, нам удалось защитить всех жителей, но деревня была разрушена. Впрочем, внутренне я был удовлетворен. Слишком много неприятных воспоминаний было у меня связано с ней. А теперь я мог хоть немного успокоиться. Проверив в каком состоянии жители деревни и нужна ли им помощь, я развеял часть клонов, остальные же доставили пострадавших к медикам. Я почувствовал, что Цунаде на пределе. Сейчас она собрав последние силы отправилась в центр воронки, чтобы сразиться с Пейном. Я поспешил туда же. Придя туда, я встал за Цунаде. Пейн же призвал все свои тела.

— Я — Пятая Хокаге, — сказала она. — И я никогда не прошу того, кто осмелился растоптать мечты тех, кто был до меня. Как Хокаге я покончу с этим.

— Кажется теперь ты познала боль немного лучше. — Сказал он. — Однако у меня нет дела до таких как ты. У меня есть дело к...

В это время Шурадо сорвался с места и атаковал Цунаде. В последнее мгновение я раздавил его. Похоже, Цунаде так и не заметила как я переместился.

— Ко мне, верно? — сказал я. — Тогда чего ты сбежал? Впрочем, я теперь понял, почему. Анбу, забирайте Хокаге. Вам этот противник не по зубам.

Анбу споро послушались меня и теперь я смог сосредоточиться на бое с Пейном. Это было замечательно. Я смог полностью испытать силу моего режима санина. Одно за другим тела Пейна выбывали, пока не остался лишь Тендо, которому далось подловить меня и прибить к земле стержнями чакры. И именно этот момент выбрала Хьюга Хината, чтобы вмешаться. Она любит меня и решали спасти. А по мне это глупо. Тем более я никогда не проявлял к ней чувств. Пейн же оценив её слова относительно меня быстро расправился с ней, что мне не понравилось. А выразил я это своеобразно. Я высвободил сходу шесть хвостов биджу. Я уже давно желал поговорить как следует с Кьюби и теперь для этого был прекрасный повод. А с Пейном мы знатно оттянулись. Хорошо что в воронке никого не было. После мы переместились на ту поляну, хотя теперь это было целое поле, где начали сегодняшнее сражение, и продолжили битву. Вскоре у меня уже было восемь хвостов, а Пейн решил использовать свою самую грандиозную атаку, Чибаку Тенсей. Ему удалось запечатать меня, но я выбрался, вызвав девятый хвост.

А затем меня выдернуло во внутренний мир. Оказавшись перед клеткой с лисом, я увидел, насколько он стал силен и как ослабла печать.

— Иди сюда, выпусти меня и я дам тебе силу победить, — проникновенно вещал он. На самом деле я знал, как восстановить печать и успокоить лиса, но не спешил этого делать. Пришло время поговорить с отцом. Не поднимая головы я подошел к клетке и стал подниматься к печати. Когда я уже собрался сорвать листок бумаги, меня остановили. Это был Четвертый Хокаге, мой отец.

— ТЫ?! — Зарычал лис.

— Четвертый Хокаге? — выразил я толику удивления.

— Я разработал печать так, что я появился бы в твоем сознании как только восемь хвостов были бы освобождены. — Сказал он, удерживая меня, чтобы я ненароком не подошел к клетке. — Я надеялся, что это день никогда не наступит, я молился об этом. Но встретить моего выросшего сына даже при таких обстоятельствах — всё ещё радость. Думаю — она всё уравновешивает.

— ИДИ СЮДА, ЧЕТВЕРТЫЙ, Я ПОРВУ ТЕБЯ НА КУСКИ! — продолжал рычать Кьюби.

— И зачем мне подходить к тому, кто желает порвать меня на куски, верно ведь, Наруто? — сказал он.

— Наруто? — спросил я, опять показав немного удивления. Если уж играть, то до конца. — Ты знаешь мое имя? Откуда?

— Ну, я был тем, кто дал его тебе, — сказал он усмехнувшись. — В конце концов, ты — мой ребенок.

— Ребенок? Что ты имеешь в виду? — моя игра была очень реалистичной. Как сказал бы знаменитый театральный режиссёр Константин Станиславский из мира Александра, "Верю!".

— Да, всё как я и сказал, — лучезарно улыбнулся он. — Ты — мой сын! Хм, что-то лис расшумелся, давай поговорим в другом месте. — Он щелкнул пальцами и мы переместились. Не люблю когда кто-то хозяйничает в моем внутреннем мире. — Хех, похоже Третий тебе ничего не говорил? Что ж, Хирузен-сама хотел сохранить в тайне всю информацию связанную с Кьюби. Если бы люди знали, что ты — мой сын, тебе бы угрожала постоянная опасность. Прости меня, Наруто.

— Какие простые слова, "прости", — грустно сказал я, отвернувшись от него. Его появление порвало какие-то струны моей души и я был в смятении. Затем я пристально посмотрел на него. — Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь прощу тебя за то, что ты сделал? Ты запечатал во мне лиса, оставив меня одного против всей деревни. Говоришь, если бы все знали правду обо мне, мне бы угрожала опасность, потому мне ничего не сказали? Какая чушь, все знали, что я — джинчурики. Вся деревня ненавидела меня за это. Мне пришлось играть роль идиота, чтобы люди перестали хотя бы испытывать страх передо мной, и я играю её до сих пор. Я никогда не знал что такое родительская любовь. Похоже, только лис заботился обо мне. Хотя он и хотел меня уничтожить, только его ненависть ко мне была оправдана. Третий запретил говорить мне о моем происхождении, но он не учел одного. Хотя я и выглядел как идиот, я не был таковым. Мне удалось выяснить многое, в том числе, кто мой отец. — Я говорил тихим голосом. И мои последние слова поразили Четвертого. — Да, я знал, что это ты. И ненавидел тебя за это. Я и сейчас тебя ненавижу. Кроме того, я до сих пор вынашиваю планы по уничтожению Конохи. Но я сдерживался, желая сначала поговорить с тобой, прежде чем исполнять их. А теперь объясни мне, почему я не должен уничтожать эту лживую деревню?

Отец в шоке смотрел на меня. Он не ожидал, что его сын вырастет таким.

— Что ж, вижу тебе было очень тяжело, — сказал он и грустно улыбнулся. Я же холодно смотрел на него. — Сколько тебе сейчас лет?

— Шестнадцать, — ответил я.

— Да, ты многое пережил, — согласился отец. — Но, я запечатал в тебе чакру Кьюби не просто так. Я верил, что однажды ты научишься ей пользоваться, ведь ты — мой сын. Но кроме этого была и другая причина. Шестнадцать лет назад, когда девятихвостый атаковал Коноху, я понял, кто стоял за ним. Это был шиноби непостижимой силы. Без уникальных способностей никто и никогда не сможет противостоять ему. Я уверен он вновь нападет. Этот человек — из Акацуки. В ту ночь он предугадывал каждый шаг, который я собирался предпринять. Он необычный человек и я почти уверен, что он использует Пейна. И мне кажется, я знаю, кто это. Это...

— Учиха Мадара, — закончил я за него. — Ты это хочешь сказать? Вижу ты удивлен. Не стоит недооценивать мои дедуктивные способности. В этом я во много раз превосхожу клан Нара. Я давно выяснил о том, кто напал на Коноху в тот день. Вот только я сомневаюсь, что это был Мадара. Ты сказал, что напавший предугадывал каждый твой шаг. Кроме того, у него был шаринган, при помощи которого он контролировал Кьюби. Скажи, кто из Учих знал тебя настолько хорошо, чтобы предугадать все твои действия в сражении? Кто знал о тебе абсолютно все, все твои приемы и твой образ мышления?

— Среди Учих не было таких, — покачал головой отец. — Разве что Обито, но он погиб. — Тут он увидел мой торжествующий взгляд. — Погоди, но Обито не мог никак этого сделать. Он погиб за несколько лет до этого?

— Ты видел его тело? — иронично спросил я его. — Значит это был Учиха Обито. Мои подозрения подтвердились.

— Что ты имеешь в виду? — спросил меня Минато.

— Его пространственно-временная техника имеет ту же природу что и Камуи Какаши. — Просто сказал я. — Теперь мне понятны цели Обито, почему он напал на Коноху. Твоему ученику не составило труда предвидеть твои шаги.

— Но как он мог спастись? — спросил Минато. — Ведь его завалило.

— Подозреваю, что здесь не обошлось без настоящего Учихи Мадары. — Сказал я. — Он вполне мог спасти мальчика, а потом вылечить и обучить. А перед смертью он передал ему свои цели.

— Цели? — удивленно спросил отец. — Ты смог выяснить, какие у него цели?

— Это всего лишь предположение, — сказал я в ответ. — Но они стали собирать хвостатых зверей, чтобы воскресить Джуби. Это уже известно точно.

— Джуби? — удивился Минато. — Это очень опасно.

— Да, но он всего лишь средство в достижении их настоящей цели. И у меня есть только предположение относительно этого.

— Они хотят захватить мир? — спросил Минато.

— Если бы... Будь это их настоящей целью, я бы уже присоединился к ним. Но это не так. — Отец внимательно смотрел на меня и понимал, что я не шучу. — Вечный Мангёке Шаринган обладает одним интересным умением. Оно способно создавать могущественные иллюзии, которые невозможно преодолеть. Муген Цукуёми — вот цель Мадары. Он желает подчинить мир бесконечной иллюзии и таким образом положить конец ненависти. Но не все так плохо. Я рассказал Пейну о целях Мадары и Обито, а также рассказал ему и о своих целях. И Пейн согласился встать на мою сторону.

— Согласился? — удивленно спросил отец. — Тогда почему он разрушает Коноху?

— Коноха виновна в разрушении его родной деревни и смерти его родителей. — Ответил я бесстрастно. — Его справедливость требует, чтобы Коноха осознала свои ошибки.

— Но сколько народу уже погибло сегодня, — шокировано сказал отец, но я пристально посмотрел на него и активировал Риннеган.

— Это не имеет значения, — сказал я. — Я могу вернуть их, кроме одного человека. К сожалению, Шимура Данзо использовал печать на своем теле и оно уничтожено. Он умер за деревню. Остальных же я в силах вернуть.

— Ты стал настолько силен? — удивился отец. — Но почему ты позволил разрушить деревню?

— Пришло время перемен, — покачал я головой. — Старое сгорит. И пусть это будет бездушный камень, чем люди. Сегодняшняя атака научит Коноху боли. А я освобожу деревню от неё. Но память останется. Надеюсь, наша деревня извлечет уроки для себя.

— Ты сказал, что рассказал Пейну о своих целях, — сказал отец. — В чем они заключаются?

— Я хочу подчинить этот мир и прекратить войны и ненависть. — Сказал я, глядя ему в глаза. — Я стану достаточно силен, чтобы никто не мог сопротивляться мне и вознагражу тех, кто встанет на мою сторону. Я стану правителем этого мира. По-моему — это единственное решение. Когда-то давно, Рикудо повел людей по пути мира. Я сделаю тоже самое.

— Станешь диктатором? — грустно усмехнулся Минато.

— Возможно, — сказал я. — Но лучше так, чем идти путем боли или иллюзий.

— Похоже, мой сын вырос. — Сказал он. — Мне действительно жаль, что так получилось, Наруто. Моя чакра уходит. Сейчас я восстановлю печать, но это будет в последний раз.

— Подожди, — остановил я его. — Я могу передать тебе мою чакру, я уже научился подстраивать её под других и тебе не нужно будет уходить. А кроме этого... Я собираюсь вернуть вас обоих в мир живых.

— Нас обоих? — удивился Минато. — Ты имеешь в виду...

— Да, тебя и маму, — сказал я в ответ. — У меня достаточно сил для этого. А ещё Трёх других Хокаге. Дело в том, что я распечатал ваши души из Шинигами. Как, это другой вопрос. — Тут я на минуту задумался. — Отец, можешь обещать мне, что ты не будешь говорить другим о моих планах? Это важно для меня. Я не хочу принести непоправимого вреда.

— Совсем никому? — спросил меня отец.

— Ну, разве что, Хашираме Сенжу можно. — Сказал я после очередного размышления. — И ещё Тобираме. Больше никому. Даже маме.

— Почему им? — спросил отец.

— Они не знают меня, — ответил я. — А потому я им доверяю. К тому же они способны отличить, что действительно важно для деревни. Да, и ещё, пусть будут думать, что я не знаю, что ты мой отец. Устроим "радостную" встречу.

— Хорошо, пусть будет так. Правда, не понимаю зачем, но раз это так важно для тебя, — согласился Минато. Мы помолчали, а затем он продолжил. — Я горжусь тобой, сынок. Надеюсь, со временем твоя ненависть ко мне ослабнет.

— Я тоже надеюсь на это, папа, — я улыбнулся и мой отец улыбнулся в ответ. Затем он восстановил печать, а я передал ему чакру. После чего я покинул внутренний мир. Сейчас я стоял на поверхности огромного каменного шара, висящего над землей. А подо мной, или надо мной, это как смотреть, был Пейн. Шар начал разрушаться и обрушиваться на землю. Я поспешил как можно скорее покинуть его. Переместившись вниз, я увидел Пейна. — Ну, что ж, Нагато, пора заканчивать наш бой. Ты собрал все свои тела?

— Да, — ответил он.

— Что ж, сейчас я уничтожу Тендо, а после приду к тебе. — Сказал я ему. В ответ он кивнул. Сблизившись с ним, я воспользовался тайдзюцу. Он несколько раз использовал Шинра Тенсей, но всякий раз я вставал на ноги и вновь атаковал его. В конце концов я смог пробить его защиту и победил его. Собрав сенчакру, я вытащил один из чакроприемников, а тело запечатал в свиток. По чакроприемнику мне с легкостью удалось отследить, где находиться настоящее тело Нагато. Спустя пять минут я уже был на месте. По пути меня пытались перехватить Шикаку, Иноичи и один анбу, но я попросил позволить мне пойти одному и Шикаку встал на мою сторону.

— Ну, здравствуй, Нагато, — поздоровался я с моим почти братом. Хотя, почему почти, ведь он тоже из клана Узумаки, да и учитель у нас был один. — Вот мы наконец и встретились лицом к лицу.

— Здравствуй, Наруто, — поприветствовал и он меня. Конан как всегда молчала и наблюдала. — Ты смог превосходно доказать свою силу. Думаю, тебе действительно под силу изменить мир.

— Да, кстати, я тут встретился со своим отцом во время боя, с Желтой Молнией Конохи, — сказал я и в глазах Нагато зажегся интерес. — Он рассказал кое-какие интересные факты относительно нападения на Коноху Девятихвостого шестнадцать лет назад. Знаешь кто тогда контролировал Лиса?

— Тоби? — догадался Нагато.

— Да, а взвесив некоторые обстоятельства, мне удалось выяснить его личность. Это Учиха Обито, ученик моего отца во время Третьей мировой войны шиноби.

— Ты опять удивил меня Наруто, каждый раз всё новые и новые факты. — Заметил Нагато.

— Ну, что в этом такого особенного? — застенчиво ответил я, на что Нагато рассмеялся.

— До чего же всё-таки ты ребенок. Хотя и очень силен и ведешь себя по-взрослому, но — ребенок. — Сказал он, глядя на меня из под густой челки, спадающей ему на лицо. По его виду было видно как он устал за сегодня.

— Нагато, я вижу битва измотала тебя, давай я помогу. — Предложил я, подходя к нему. — Я могу передать тебе немного моей чакры, чтобы ты восстановился.

— Ты и это умеешь? — удивился он.

— Да, пришлось освоить, — пожал я плечами. — Зато теперь я умею подстраивать свою чакру под любые параметры. — Я передал ему свою чакру, причем довольно много и ему ощутимо стало легче. — Скоро состоится совет пяти каге по поводу Акацуки. Скорее всего они примут решение о совместных действиях. Тоби скорее всего в ответ объявит о четвертой мировой войне шиноби.

— Что ты предлагаешь Наруто? — спросил Нагато.

— Мне нужно переговорить с Тоби относительно совместных действий. — Сказал я. — Я хочу, чтобы он принял мою сторону. Ты можешь передать ему, что я хочу с ним встретиться. По возможности, в Танзаку через два дня.

— Хорошо, но тебе лучше на всякий случай выучить технику Гентошин но Дзюцу, — сказал Нагато. — На тот случай, если ты не сможешь прийти.

В течение получаса Пейн научил меня этой технике, а затем подробно объяснил о техниках риннегана. В том числе и подсказал как лучше всего исполнить Ринне Тенсей. Я передал им тело Яхико, после чего мы попрощались.

— Знаешь, Наруто-кун, Яхико гордился бы тобой, — сказала мне Конан напоследок. — Ты так на него похож.

Через пятнадцать минут я уже входил в деревню, а точнее в то, что от нее осталось. Меня встречали побитые жители и шиноби. Они радовались, что выжили, но было много раненых, а где-то плакали по погибшим. Сам я шел тяжело передвигая ногами. Мой плащ был порван, а из нескольких ран текла кровь. Даже режим санина не всемогущ, к тому же я его уже отменил. Но я продолжал идти в сторону бывшего центра деревни. Тут я заметил, что в одном месте собрались выжившие джонины. Я направился к ним. Среди них были Нара и Яманака. Там же были и мои одноклассники.

— Ты в порядке, Наруто? — спросил меня Шикаку.

— Да, Шикаку-сан, — ответил я. — Просто вымотался и немного поранился. Завтра уже заживет. — Затем я внимательно посмотрел на него. — Шикаку-сан, мы многих потеряли?

— Погибло больше пятисот человек. В основном джонины. — Сказал он. — Также погиб Хатаке Какаши. Мне очень жаль, Наруто.

— Что с остальными жителями деревни? — спросил я. — И как Цунаде-бачан?

— Много раненых, Хокаге защитила их при помощи своей техники, — ответил Нара. — Но сама она в коме.

— А старейшины? — спросил я. — Надеюсь, они не пострадали?

— Утатане Кохару и Митокадо Хомура не пострадали, — сказал Шикаку.

— А Шимура Данзо? — спросил я. Джонины как-то странно посмотрели на меня.

— Шимура Данзо погиб, — ответил Шикаку. — Пейн проник на базу корня и ввязался в бой. Много агентов корня погибли. Шимура Данзо попытался взорвать себя вместе с Пейном используя обратную печать, но не преуспел в этом.

— Он был настоящим патриотом Конохи, — сказал я, вздохнув, чем вызвал удивление многих.

— Наруто, ты победил Пейна? — спросила Сакура.

— Да, я победил все шесть его тел, — ответил я. — Но сам он ушел. Мне не удалось остановить его.

— Столько народу погибло, — сказал Киба. — Пейн должен ответить за это.

— А ещё Какаши-сенсей, — всхлипнул Чоуджи. — Он защитил меня.

— Шизуне-сан тоже погибла, — всхлипнула Сакура

Вокруг все стали вспоминать кто погиб и многие стали плакать. Мне это быстро надоело.

— Шикаку-сан, всех погибших вытащили из-под обломков? — спросил я самого адекватного человека рядом со мной.

— Хм, уже должны были. — Сказал он.

— Вы можете убедиться? — Попросил я. — Пусть все проверят не остался ли кто? Это важно.

— Раз ты так говоришь, — задумчиво сказал он. Он отдал несколько распоряжений и закипела работа. Спустя пятнадцать минут на пустом пространстве лежало полтысячи тел прикрытых материей. А вокруг стояли люди и плакали.

— Что ж, отлично, часть работы сделали, — ни к кому не обращаясь конкретно, сказал я и тяжело встал. Все посмотрели на меня. — Что ж, сначала сделаем кое-что. — Я сложил серию печатей и произнес. — Кучиёсе но Дзюцу. — За моей спиной из земли выросло шесть гробов. Жители удивленно посмотрели на них, а вот джонины как-то напряглись. Уж больно я им одного санина напоминал. Крышки гробов откинулись и все увидели шесть тел. Четверо предыдущих Хокаге, Узумаки Кушина и Джирайя. Теперь джонины с опаской смотрели на меня, но я не обращал на них внимания. — А теперь... — сказал я громко и активировал Риннеган. У многих джонинов, что это видели отвалились челюсти. Пожалуй, только Шикаку Нара остался невозмутим. Я же сложил печать концентрации. — Гедо: Ринне Тенсей но Дзюцу.

Мой низкий голос пронесся по всей разрушенной Конохе, пробирая людей до глубины души. Огромная статуя поднялась посреди Конохи и я сделал её видимой для всех. Её рот открылся и из неё начали вылетать сгустки света и попадать в лежащие на земле тела. Шесть сгустков попали в тела стоящие за мной. Я держал печать концентрации, вливая свою чакру в технику. Чакры требовалось много, но специально приготовился на этот случай. Если бы моя чакра иссякла, то я бы погиб после исполнения этой техники. Но её у меня было много. Спустя три минуты техника была завершена. От нечеловеческой концентрации у меня пошла кровь из носа. Но все прошло благополучно. Как я и думал, Шимуру Данзо мне так и не удалось воскресить. Печать, которую он использовал перед смертью, мне не дала этого.

— Наруто, что случилось? Что ты сделал? — спросил меня Шикаку. — Неужели ты...

— Да, это одна из техник, которую я освоил, — ответил я ему.

— Наруто, это невероятно, — вскрикнула Сакура. — Они живы.

— Да, да, — кивнул я и упал на колено. Сегодняшний день совершенно меня вымотал. — Так, теперь надо к Хокаге, подлатаю её немного.

— Что значит подлатаю, — взъярилась Сакура. — Да тебя самого латать надо.

— Ну, Сакура-чан, — начал я канючить, возвращаясь к своей роли. — У неё же совсем чакры нет. А я могу передать ей своей.

— Чего? — на лице у куноичи было нечитаемое выражение.

— Так, ладно, Кацую, не покажешь, где она? — спросил я у слизня.

— Хорошо, — ответила она.

— Наруто-кун, ты бы не мог объяснить кое-что прежде, чем уйдешь, — попросил меня Шикаку.

— Если вы про тех шестерых за моей спиной, то их я тоже воскресил и они живые. — Пояснил я, даже не поворачиваясь к ним. — Все остальное потом. Хокаге важнее.

— Их тут вообще четыре штуки, — проворчал Джирайя. — И может, объяснишь, как мы вообще живы?

— Я же говорю, потом, — проворчал я. — И говорил я про "действующую" Хокаге. Кацую, веди.

Спустя пять минут я уже был возле Цунаде и закачивал в неё свою чакру изменяя параметры под неё. Вскоре я закончил.

— Ну, вот и все. — Сказал я. — Думаю, через пару дней очнется и может даже успеет восстановиться к собранию каге.

— Это невероятно Наруто, — хором сказали Сакура и Шизуне.

— Нет ничего тут невероятного, — отмахнулся я. — Просто я подстроил свою чакру под её параметры и передал ей. Учитывая мой объем, для меня восстановить всю её чакру не составило труда. Теперь организму по идее должно быть проще справиться с повреждениями.

— Должно быть? — спросила Сакура. — То есть ты не уверен?

— Сакура-чан, кто из нас медик, ты или я? — проворчал я в ответ. — Восстановить её чакру, это все что я мог сделать. И ты сама знаешь, что это крайне важно.

— Откуда только ты это знаешь? — спросила розововолосая куноичи.

— Ну, я как-то получил чакроистощение на тренировке и Цунаде-бачан прочитала мне целую лекцию по этому поводу, — смущенно ответил я. — Вот я и запомнил, что первое, что надо делать при чакроистощении — восстановить уровень чакры.

— Ладно, не ругай его, Сакура. — Сказал Шизуне. — Всё он верно сделал. Теперь ей проще будет восстановиться с полным-то резервом.

— Ладно, пойду я, — сказал я, собираясь на выход. А выйдя из палатки я сразу наткнулся на кучу шиноби жаждущих объяснений. Я закрыл глаза рукой и тихо засмеялся. — Вот и делай после этого людям добро. — Также тихо сказал я и продолжил смеяться, но все услышали мои слова.

— Наруто, может всё-таки объяснишь, нам, что происходит? — услышал я голос четвертого. Я прекратил смеяться и удивленно посмотрел на него. Так как его чакра не развеялась из моего внутреннего мира, то он не знает о разговоре, а значит все должно прокатить.

— Четвертый? — удивился я. — Откуда ты знаешь мое имя?

— Потому что это я дал тебе его, — сказал он и улыбнулся. — Наруто, я — твой отец. А Кушина — твоя мать.

— Здравствуй, Наруто, — улыбнулась Кушина, сейчас она мялась и не знала, что ещё сказать своему взрослому сыну. А я... Я просто закрыло лицо рукой и заплакал. Я хотел все отыграть, но эмоции взяли верх. Хотя с отцом я уже пообщался один раз, маму я никогда не видел. Остальные тактично не вмешивались. Я не спеша подошел к ним, а затем... Затем я быстро дал под дых своему отцу. А затем в глаз. На большее меня не хватило, потому что я зарыдал.

— Зачем, зачем ты запечатал во мне девятихвостого? — закричал я. — Ты хоть представляешь, как тяжело жить с этим! Я... Я счастлив и зол. Я ненавижу и люблю тебя.

Отец подошел и обнял меня. Также сделала и Кушина.

— Мы рады вновь увидеть тебя, — сказала моя мать. — Когда я видела тебя последний раз, ты был такой крошкой. Это было в день твоего рождения. Надеюсь, ты простишь нас, что мы запечатали Кьюби в тебе?

— Сколько тебе лет, Наруто? — спросил меня отец.

— Ш-шестнадцать, — всхлипнул я.

— Ух ты, уже шестнадцать. Тебе должно быть было очень трудно, Наруто, — сказал он. — Я причинил собственному сыну столько боли... И ничего не могу с этим сделать, кроме как извиниться.

— О чем ты, я — сын четвертого Хокаге, как-нибудь переживу, — сказал я утирая слезы. — Я рад, что смог оживить тебя и маму, хотя и не знал, что это вы. Наверное, это просто моя удача.

— Не знал? — удивилась Кушина. А затем так добренько посмотрела в сторону третьего, отчего тот нервно сглотнул.

— Наруто угрожала опасность, — сказал он. — Если бы узнали, что он — сын четвертого, его бы попытались убить.

— Однако это не помешало вам обнародовать информацию, что я — джинчурики, — саркастически заметил я. — В итоге меня ненавидела вся деревня, а некоторые так относятся ко мне до сих пор и вряд ли это измениться. Ладно, забудем. — Я наконец смог взять себя в руки. — Не для этого я воскрешал всех Хокаге. Деревне нужна ваша помощь. И твоя тоже, Джирайя. Цунаде-бачан итак все глаза выплакала по тебе. А все ты со своими "гениальными" идеями. Не забудь извиниться перед ней.

— Хорошо, Наруто-кун, — кивнул он. — Смотрю, Фукасаку обучил тебя?

— Да, хотя он меня успел достать своей палкой, ни одного живого места на мне не оставил, — проворчал я.

— Простите что прерываю, — заговорил Хаширама. — Но, позвольте узнать, что случилось с деревней? Я её совсем не узнаю.

— Вот именно, Наруто, — добавил Третий. — Что здесь произошло? Откуда такие разрушения? И все ли в порядке с жителями?

— С жителями все в порядке, — ответил за меня Шикаку. — Единственно, погиб Шимура Данзо в бою с Пейном.

— Так значит Пейн всё-таки напал на Коноху? — спросил Джирайя. — Да, он был очень силен. Всё-таки у него Риннеган. Что с ним стало, Наруто?

— Он ушел, — ответил я. — Я уничтожил все шесть его тел. А затем я встретился с ним самим. Мы переговорили. Он объяснил, почему он напал на Коноху. Затем я смог переубедить его. В ответ он показал мне как исполнить ту технику, которую я использовал.

— Значит, ты всё-таки нашел ответ, Наруто? — сказал Шикаку.

— Да, Шикаку-сан, — ответил я. — Через два дня я встречаюсь с лидером Акацуки. Я постараюсь убедить его встать на мою сторону. Тогда войны не будет.

— Ты уверен, что он послушает тебя, Наруто? — спросил Нара. — Ведь его цель — ты.

— Я постараюсь быть убедительным, хотя будет нелегко, Шикаку-сан. — Сказал я в ответ.

— Значит, ты переубедил Нагато? — переспросил Джирайя и я кивнул. — И теперь он на нашей стороне?

— Он на моей стороне, — поправил я его. — Не думаю, что он сможет так просто принять Коноху, после всего, что наша деревня сделала с Амегакуре. Нужно время, но он обещал поддержать меня.

— Да уж, Наруто, какой раз убеждаюсь, ты способен уболтать кого угодно. — Усмехнулся Джирайя.

— Значит, это все последствия нападения? — переспросил Хаширама.

— Брат, не тупи, — фыркнул Тобирама. — Кто-то хорошенько прогулялся по деревне. Теперь её надо заново отстраивать.

— Подумаешь, пару домов снесли, — буркнул я. — Я особо сильных техник и не применял. Это все Пейн с его Шинра Тенсей. Я же в основном за территорией Конохи старался сражаться.

— За территорией? — переспросил Хаширама. — Если мне память не изменяет, в той стороне раньше было две горы.

— Точно, были, — согласился Хирузен.

— Извините, — мои уши заалели. — Я их не заметил и случайно снес.

— Случайно? — переспросил Хаширама и "выпал в каплю". Остальные последовали его примеру. — Как можно "случайно" снести две горы, не заметив их? — Я пожал плечами, так как действительно не знал. Я действительно их не заметил, когда соединял Расен Сюрикен кроме воздуха ещё и со стихией огня. — Чем же ты их так?

— Наруто, Кьюби вновь попытался взять контроль над тобой? — спросил Джирайя.

— Нет, к тому времени я уже успел восстановить контроль, — успокоил я его. — Это просто была моя новая техника.

— Новая техника? — переспросил Минато.

— Да, мне удалось завершить твою технику, Расенган. — Ответил я. — Я добавил туда стихийную составляющую, Ветер. В итоге получился Расен Сюрикен, ниндзюцу S ранга. А в этой битве я дополнительно добавил ещё и огонь. Чисто на интуиции. И у меня получилось. Правда гор не заметил, к сожалению.

— Наруто, ты — идиот, — припечатала Сакура.

— Сакуран-чан, ты жестока, — заныл я.

— Наруто-ниичан, — услышал я знакомый голос. Повернувшись, я улыбнулся. Это бежал ко мне Конохамару. — Наруто-ниичан, ты победил. Это было так круто.

— Конохамару, ты тоже был неплох, — похвалил я его. — Я рад, что ты освоил то дзюцу, которому я обучил тебя.

— Ты видел? — удивился мальчик.

— Да, я уже собирался спасать тебя от Джигокудо, но ты и сам справился. — Сказал я. — Вот только скажи мне, Конохамару, зачем ты ввязался в бой? Ведь это был опасный противник S ранга.

— Он собирался убить Эбису-сенсея, — потупившись сказал Конохамару, а затем посмотрел на меня пронзительным взглядом. — Я не мог оставить его. Ты меня сам учил, что ниндзя никогда не отступают.

— Ясно, — кивнул я и улыбнулся. — Ты молодец. Пожалуй, в награду я обучу тебя ещё одному ещё более мощному дзюцу. Но учти, на этот раз все будет на порядок сложнее, ведь это дзюцу уже не A, а S ранга.

— Круто, дзюцу S ранга, — закричал радостный Конохамару. — И Наруто-нииичан обучит меня ему. — Тут немного успокоился и, переведя взгляд на остальных, встретился взглядом с дедом. — Н...Не...Не может быть, — прошептал он. — Д-дедушка?

— Ты вырос, Конохамару-кун, — улыбнувшись сказал старик Сарутоби.

— Деда, — со слезами радости, мальчик бросился обнимать своего дедушку. — Деда, ты жив? Я видел как Наруто-ниичан воскресил всех. Но он ещё воскресил и тебя?

— Как видишь, — улыбнулся старик и обнял своего внука. — И я рад, что он мне дал такую возможность, увидеть тебя выросшего.

— Деда, я столько хочу тебе рассказать, — начал быстро говорить Конохамару. — Я стал генином, видишь? Я выучил твои дзюцу. А ещё я выучил дзюцу, которому меня научил Наруто-ниичан. Оно такое мощное. Я дрался с Акацуки и победил, когда использовал его. А ещё...

— Тише, тише, Конохамару-кун, — потрепал его старик по голове. — Ты успеешь со мной поделиться всем. Я же не собираюсь пока умирать.

— Я так рад, — ответил мальчик, а затем погрустнел. — А дядя Асума погиб.

Плечи Хирузена опустились. Последний его сын погиб.

— Наруто-кун, как это случилось? — спросил он.

— Двое бессмертных из Акацуки, — ответил я. — Слишком сильные противники. Оба S ранга. Хидан, жрец Джашина, и Какудзу из скрытого Водопада.

— Какудзу? — удивился Хаширама. Во взгляде Тобирамы тоже был интерес. — Это случайно не...

— Да, это тот самый шиноби, что напал на вас после основания деревни, Хаширама-сама, — ответил я. — Как я уже сказал, Хидан и Какудзу были бессмертны.

— И где они сейчас? — спросил Третий.

— Хотя они и бессмертны, это не значит, что они неуничтожимы, — ответил я. — Я стер их с лица земли.

— Значит мой сын отмщен, — кивнул старик.

— Да, — согласился я. — И, кстати, вы скоро станете прадедушкой. — У Асумы-сенсея и Куренай-сенсея скоро должен будет родиться сын.

— Успел-таки, — усмехнулся старик. — Ладно, Конохамару-кун, может, расскажешь старику, что это за дзюцу, которым ты, генин, смог победить противника аж S ранга?

— Хех, я покажу его. — Сказал мальчишка и сложил печать. — Каге Буншин но Дзюцу. — Рядом появился его клон и он начал формировать Ресенган.

— Расенган? — удивился Минато. — Да ещё и при помощи теневого клона. Наруто, это ты научил его?

— Ага, мне тоже с трудом давалось это дзюцу, а потому я использовал теневого клона. — Улыбнувшись, пояснил я.

— Что и следовала ожидать от мастера Каге Буншина, — усмехнулся подошедший Какаши, рядом с ним стоял Майто Гай. — Рад видеть вас в добром здравии, сенсей.

— Какаши? — удивился Минато. — Похоже, теперь мы — ровесники?

— Ну, теперь я чуть-чуть даже старше. — Усмехнулся беловолосый джонин. — Спасибо тебе Наруто за твою технику. Если честно, умирать не очень приятно.

— Зато теперь в тебе снова горит Сила Юности, — закричал Гай и хлопнул своего друга по спине со всей дури, отчего тот грохнулся на землю.

— Минато, прости что прерываю твое воссоединение с сыном, но боюсь тебе придется вернуться к должности Хокаге. — Сказал Шикаку Нара. — Дело в том, что Цунаде сейчас в коме и мы не знаем, когда она очнется. Хотя Наруто и восстановил её запасы чакры, на полное восстановление уйдет время.

— Вот как? — удивился Минато. — Но, Шикаку, почему я? Меня не было шестнадцать лет. Я не в курсе текущей ситуации.

— Просто мало кто из остальных каге поймет, если место Хокаге вновь займут Сенжу. — Заметил Нара. — Всё-таки очень много времени прошло с их смерти. А с восстановлением в должности Сарутоби-самы боюсь мы покажем, что политика деревни возвращается в старое русло. Тогда стоит ожидать новой войны.

— Почему бы не предложить тогда этот пост кому-нибудь другому? — спросил отец. — Неужели нет претендентов на этот пост? Например ты?

— Ну, почему же, есть. И я в том числе. — Пожал плечами Шикаку. — Например, Хатаке Какаши. Его поддержит совет джонинов, да и Дайме навряд ли будет против. Или же твой сын, хотя его позиции более шаткие, всё-таки ему шестнадцать. Впрочем, учитывая опыт Суны... Казекаге ровесник Наруто и его друг кстати. Так что у Конохи сильный и надежный союзник. А можно заставить стать Хокаге Джирайю, если он опять не сбежит.

— Нет спасибо, пусть лучше Какаши или Минато отдуваются. — Махнул рукой здоровяк. — Кстати, Наруто, может всё-таки объяснишь, как ты вернул нас? Как я понял, это техника воскрешения?

— Ну, ты наверное помнишь как я стал генином? — замялся я. — Я выкрал свиток Первого Хокаге с запретными техниками. Предатель Мизуки сказал, что так я стану генином. А потом я победил его. Знаешь, я же не только технику Массового теневого клонирования выучил. В том свитке была другая техника. Эдо Тенсей.

— Хм, эту технику разработал я, — сказал Тобирама. — Но она аморальна и я запретил её. Но не похоже, что ты применил именно её.

— Верно, это была не просто улучшенная версия. — Согласился я. — Дело в том, что я знаю ещё несколько техник воскрешения. Фуши Тенсей, которая тоже была в этом свитке и Кишо Тенсей. Я видел как её использовал Чиё-обасан, чтобы воскресить Гаару и понял её принцип. Я постарался соединить их лучшие стороны с моей техникой воскрешения. Вернее, не совсем моей, но я тоже могу её применять.

— И что это за техника? — спросил Хаширама. Я вздохнул и активировал свои глаза.

— Это техника Риннегана, Ринне Тенсей но Дзюцу. — Сказал я. Шиноби замерли, увидев у меня легендарное додзюцу. — Я смог освоить эту технику, когда пробудил своё додзюцу.

— Риннеган, — прошептал Хаширама. — Значит ты настолько силен?

— У тебя Риннеган, как и у Нагато? — удивился Джирайя. — Да, мои ученики не перестают меня удивлять. Не удивительно, что вы оставили после себя столько разрушений. Наверное, вы ещё сдерживались, когда сражались?

— Ну, я точно, а как Пейн — не знаю. — Сказал я.

— Так значит этот Пейн, твой ученик? — спросил Хирузен.

— Да, Нагато, которого я учил в стране Дождя, — сказал Джирайя. — Наруто, ты уверен, что он больше не нападет на Коноху?

— Смотря как Коноха поведет себя, — пожал я плечами.

— Хм, ты говорил, что через два дня встречаешься с лидером Акацуки, — сказал санин. — Ты уверен в этом? Его цель Джинчурики. Пытаться переубедить его может быть бесполезно.

— Я хочу попробовать, — сказал я.

— Тогда я иду с тобой, — отрезал Джирайя.

— Нет, я пойду один. — Парировал я. — Вы ещё не восстановились.

— Наруто, я твой сенсей. — Начал было санин, но я прервал его.

— Джирайя-сан, вы больше не мой сенсей. — Сказал я. — Если помните, я уже закончил обучение у вас. Да и чем вы мне сможете помочь там? Силовой поддержкой? Она мне не нужна. Советом? Как-нибудь сам обойдусь.

— Мда, ты совсем вырос, Наруто, — сказал Джирайя. — Ладно, раз решил идти один, иди один. Навряд ли мы тебя сможем удержать.

Мы ещё поговорили, а затем я решил уединиться. Хотя родители хотели поговорить со мной, я попросил их немного подождать. Мне нужно было побыть одному. Дело в том, что я не ожидал, что всё пойдет так наперекосяк, что эмоции возьмут надо мной верх. Я боялся, чтобы это не помешало моим планам, ведь я дал обещание Нагато и Конан. Собравшись с мыслями, я погрузился в свой внутренний мир.

— Ну, здравствуй, лис, — поприветствовал я Кьюби. — Я вижу, ты обиделся на меня, что отец снова запечатал тебя. Я понимаю тебя.

— Не смеши меня, мальчишка, — зарычал лис. — Ты не сможешь понять меня никогда.

— Возможно, до конца — да, — кивнул я. — Кстати, давно хотел спросить, как тебя зовут? Всё-таки, называть партнера надо по имени, а не по кличке.

— Ха, партнера? — усмехнулся лис. — С чего ты решил?

— Ты всегда давал мне чакру, — пожал я плечами. — И благодаря тебе я до сих пор жив. Может ты и хотел таким образом ослабить печать, чтобы сломать её, но твое желание освободиться уже не раз спасало мне жизнь. Но прежде, позволь спросить, ты слышал мой разговор с отцом, после того как он появился из печати?

— Да, зачем-то ты позволил мне услышать его, — кивнул лис. — Зачем тебе это?

— Я хочу, чтобы ты понял мой образ действий. — Ответил я. — Скажи, ведь твой отец — Рикудо?

— Отец? — усмехнулся лис. — Можно сказать и так. Он создал меня и моих братьев.

— Говорят что Рикудо положил конец войнам в свое время, скажи это действительно так и было? — спросил я.

— Хочешь стать таким как он? — в ответ спросил лис.

— Я хочу принести мир, — ответил я. — Но не хочу приносить страданий. И, к сожалению, путь силы — единственный что известен мне.

— Так было всегда, — ответил лис. — Сильнейшие вели за собой более слабых. Так поступил даже Рикудо.

— Но этот путь... Я думал, что есть более мирный путь, — ответил я. — Я не знаю, смогу ли я найти в себе силы пройти его до конца?

— Чего ты хочешь добиться, Наруто? — спросил меня лис. — Каковы твои истинные цели?

— Я хочу мира для всех, — ответил я. — Для людей, для биджу. Бесконечные войны... Их давно пора прекратить. Пора стереть ненависть из всех сердец.

— Мы, биджу, не доверяем словам, — ответил Лис. — И даже на дела смотрим осмотрительно. Смотри, не соверши ошибки, Наруто, я буду наблюдать за тобой. А что до моего имени, то ты пока не заслужил знать его.

— Спасибо тебе, Кьюби, — ответил я и покинул внутренний мир.

* * *

А на следующий день прибыли шиноби Облака с письмом от Райкаге. Их принял отец и Шикаку. В письме говорилось, что Учиха Саске напал на Джинчурики восьмихвостого. И теперь Райкаге требовал возмездия за своего брата. Хокаге вызвал меня и сообщил эту новость. В новой резиденции, которую успел отгрохать Хаширама своим Мокутоном, в его кабинете уже собрались все Хокаге, Шикаку, Иноичи, старейшины и Какаши с Джирайей.

— Значит, он всё-таки решился на это, — сказал я, прочитав письмо. — И что вы будете делать, Хокаге-сама?

— Боюсь, я вынужден согласиться с Райкаге и должен отдать приказ о ликвидации Учихи. — Сухо сказал отец. — Его поступок угрожает безопасности деревни.

— Ясно, — ответил я и опустил голову.

— Пойми, Наруто, если бы он не совершил такой безрассудный, то я бы спокойно принял его в деревне, несмотря на то, что он фактически сбежал. — Сказал Отец. — Но он напал на Джинчурики другой деревни. У нас нет выбора.

— Хорошо, это все, что вы хотели мне сказать? — спросил я бесстрастно.

— Нет, — ответил отец. — На следующей неделе состоится встреча Хокаге. Я хотел бы, чтобы ты пошел со мной.

— Отказываюсь, — прямо сказал я и сделал отрицательный жест рукой. — Вы там лясы недели две точить будете, меряясь у кого достоинство длиннее. Не хочу терять время на сборище старперов.

— То есть, ты не хочешь становиться Хокаге? — спросил отец.

— Хочу, конечно, — сказал я, а затем посмотрел на остальных. — Но тебе не кажется, что Хокаге стало как-то многовато? Боюсь, я потеряюсь на их фоне.

— Ладно, тогда возьму с собой Какаши и Шикамару. — Усмехнулся он. — Почему-то я был уверен, что ты откажешься. Вот только, что ты будешь делать с Учихой Саске?

— Учиха Саске мой друг, — честно ответил я. — Больше того, он мне как брат. Я не могу пойти против него. И не могу позволить ему умереть. Как и вы не можете позволить этого.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Минато.

— Саске последний из Учих. — Ответил я. — Если он погибнет, додзюцу Шарингана будет потеряно навсегда.

— Это серьезный аргумент, — согласно кивнул Шикаку. — Коноха не может действовать на поражение.

— Да, трудно поверить, что клан Учих практически погиб, — вздохнув, сказал Хаширама.

— Как и наш клан Сенжу, — добавил Тобирама, положив руку на плечо брату.

— Времена меняются, — пожал я плечами. — Уходит старое, приходит новое. Вражда Учих и Сенжу расшатывала Коноху. Мир наступил по сути после их уничтожения. Как это ни прискорбно, путь к миру опять лег через кровь. Разрешите идти, Хокаге-сама? Мне пора в дорогу.

— Иди Наруто и будь осторожен. — Сказал Отец, обняв меня.

* * *

Я добрался до Танзаку очень быстро. Всё-таки Хирайшин — это круто. Тоби уже ждал меня в одном тихом ресторанчике.

— Ты хотел увидеться со мной? — спросил он, когда я сел напротив.

— Знаешь, с тем задором, что был у тебя раньше, было гораздо лучше, — сказал я, сделав кислое выражение лица. — Мне больше нравился весельчак Тоби, а не хмурый Учиха Мадара.

— Значит, ты знаешь... — Сказал он.

— Ага, — ответил я и улыбнулся. Но Улыбка опять слетела с моего лица. — Я знаю, что ты не Мадара. Я догадываюсь, что Мадара учил тебя, поэтому, в некотором роде он, это ты.

— Ты многое выяснил, хотя с виду и не скажешь, — заметил он.

— Не ты один носишь маску идиота. — Усмехнулся я. — Порой она очень удобна, чтобы скрыть свои намерения ото всех людей.

— Как много ты выяснил обо мне? — спросил с интересом Тоби.

— Я выяснил, что ты, скорее всего, бывший ученик моего отца, Учиха Обито. — Я заметил как он дернулся, несмотря на хороший контроль. — Не беспокойся, кроме Нагато и Конан никто не знает об этом. Я не намерен выдавать твою тайну другим.

— Что ещё? — спросил он.

— А дальше начинаются уже догадки. — Улыбнулся я. — Как я понимаю, Мадара вылечил тебя, когда ты попал под обвал и пересадил тебе клетки Хаширамы. Он рассказал тебе о том, к чему он стремился за свою жизнь, и чего хочет достичь теперь. Когда он рассказал тебе о своих планах, то сначала ты возмутился, а затем... Затем ты почему-то принял его сторону. У Мадары был какой-то план, согласно которому он собирался принести всем мир. Как я сумел выяснить, додзюцу шарингана обладает удивительной способностью. Пробудивший Мангёке шаринган умеет вызывать силой своих глаз столь могучие иллюзии, что его жертве кажется, что перед ним целый мир. Я говорю о Цукуеми. Это сильнейшее гендзюцу из которого нельзя выбраться. Мадара, скорее всего, сообщил тебе, как он собирается усилить свое гендзюцу. Собрав всех хвостатых зверей можно возродить самого легендарного из них, Десятихвостого. Силы десятихвостого будет достаточно, чтобы погрузить в иллюзию Цукуеми весь мир, а сила Вечного Мангёке Шарингана позволит Мадаре контролировать монстра. Я ничего пока не упустил?

— Нет, пока все верно, продолжай, — сказал Тоби.

— Хорошо, — я отпил немного чаю, чтобы смочить горло. — Мадара понимал, что он уже стар и не факт, что он сможет исполнить свой замысел сам. И тут подвернулась удача, недалеко от него камнями завалило мальчишку, чунина из Конохи. Он вытащил его и вылечил его раны, хотя казалось что мальчик должен умереть. Чтобы восстановить его тело, Мадара пересадил ему клетки Хаширамы Сенжу, которые он скорее всего немного изменил, чтобы они не пытались захватить тело. Мадара рассказал мальчику о своих планах, обучил его и вскоре, после того как произошли какие-то события, мальчик принял сторону Мадары. Потом Мадара умер, а мальчик, который к тому времени уже подрос. Похоронив учителя, он начал приводить его план в действие. Но одному собирать зверей как-то... Поэтому он побудил Яхико из деревни дождя создать организацию. Эта Орагнизация стала набирать силу в Амегакуре, пока о ней не узнал Ханзо. Ханзо предал этих детей и Яхико погиб. Но соратник Яхико и его правая рука, Нагато, уничтожил всех предателей и взял власть в Амегакуре, став Пейном. Его додзюцу, Риннеган, помог ему в этом. Он стал богом для своих людей. А вскоре ученик Мадары, который носил спиральную маску, чтобы его никто не узнал, напал на джинчурики девятихвостого и разрушил печать, освободив лиса. Он взял его под контроль и напал на деревню. Но Четвертый Хокаге запечатал биджу в своего новорожденного сына. В течение следующих лет, он вместе с Пейном восстановил Акацуки, пригласив в неё сильных нукенинов, объединив их единой целью, покорением мира. Истинный лидер скрылся за спиной Пейна, также скрыв свои истинные планы. Пожалуй, только Хошигаке Кисаме знает о том, что малыш Тоби не тот, за кого себя выдает. — Следующие шестнадцать лет вы собирали хвостатых зверей и, наконец, вам осталось получить последнего. Так?

— Восьмихвостый не у нас, — ответил Тоби. — Он подсунул вместо себя клона.

— О чём-то таком я и подозревал, — кивнул я. — Уж больно легко отделался Саске. Он конечно силен, но не настолько. Впрочем, даже так, для исполнения твоего плана у тебя все есть. Чакры в клоне достаточно, чакра девятихвостого у тебя тоже есть. Ты можешь возродить десятихвостого уже сейчас и исполнить план Мадары.

— А ты, я смотрю, не особо хочешь мне помешать, — усмехнулся Тоби.

— Может, снимешь маску, я хочу посмотреть на твое лицо, — поморщился я. Тоби кивнул и снял маску. Теперь передо мной сидел Учиха Обито. — Знаешь, если бы я на самом деле был наивным идиотом, я бы действительно бы попытался тебе помешать. Но у меня такие же цели как у тебя. Я тоже хочу мира. Мне надоели эти бесконечные сражения, эти войны. Мне так хочется мирного неба. Я стал сильнее, но я не хочу, чтобы моя сила использовалась для разрушения.

— Слышал, ты воскресил всех кто погиб в Конохе, — сказал Обито.

— Да, я стал достаточно могущественным для этого. — Кивнул я. — Я воскресил четырех Хокаге, моего учителя и мою мать.

— Вот как? — удивился Обито. — И без последствий?

— Для этого требуется много чакры, очень много, — ответил я. — Но у меня её хватает. По её количеству я практически сравнялся с девятихвостым. И уже скоро превзойду его.

— Впечатляет, — заметил Обито. — Если я попробую напасть, ты меня просто размажешь. — Я поморщился. — Чего ты хочешь?

— Я хочу подчинить этот мир. — Просто сказал я. — Пейн стал богом, чтобы предотвратить войну. Я собираюсь поступить также и повести всех по пути мира и гармонии. Не путем силы, боли или иллюзий. Я хочу побудить людей измениться. Но мне нужна помощь, в том числе и твоя.

— Ты думаешь я оставлю свой план ради твоих иллюзий? — усмехнулся Обито.

— Я могу возродить Рин, — пожал я плечами. В ответ Учиха странно на меня поглядел. — Я не собираюсь возрождать труп. Я воскрешу её на самом деле, это в моих силах. На самом деле, с ростом моих сил мне все проще и проще делать это. Уже скоро я смогу воскресить всех погибших в мировых войнах ниндзя. Кланы возродятся, наступит мир и покой.

— А что будет с теми, кто не согласиться с тобой? — спросил Обито.

— Они узнают, что такое мой гнев, — ответил я, нахмурив взгляд. — Хоть мне и неприятно это делать, но им придется познать гнев бога.

— Решил стать богом как и Пейн? — спросил Обито.

— Отчего нет, ведь я могу возродить тех, кто умер? — вопросом ответил я. — Мне не нужно почестей, поклонения. Но моя сила имеет именно такую природу. И я не отказался бы от твоей помощи, Обито.

— Что ж, твое предложение очень заманчиво, — кивнул он. — Мир везде и всюду. Пожалуй, я помогу тебе. Но это не значит, что я сразу соглашусь и откажусь от своего плана.

— Это разумно, — согласился я. — Тем более, твой план всегда можно осуществить. Правда, у него есть одно слабое место.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Обито.

— Тебе известно место под названием "дыра"? — спросил я и он кивнул. — Там находиться древний артефакт.

— Да, по слухам, он может увеличивать силу шиноби, — согласился со мной Обито.

— Более того, — кивнул я. — С его помощью можно влиять на весь мир в глобальном плане. Этот артефакт был создан очень давно. Как, кем и почему, мне пока выяснить не удалось. Но одно могу сказать точно... — Обито ещё больше нахмурился и внимательно посмотрел мне в глаза. — Уровень цивилизации создавшей подобное несравненно высок. Определенно, это не та цивилизация, что существовала до Рикудо. Они вполне могли быть создателями Джуби. Они могли привезти людей сюда, в этот мир, возможно ради эксперимента. И вполне вероятно, что появление шиноби вписывается в их планы. Не знаю, кто они, но не хочу оставлять наш мир беззащитным от внешней угрозы. Мир иллюзии хорош, пока никто не стучится к нам на порог. Но если они вспомнят о нас, или если нас найдет другая цивилизация... Я боюсь наш мир опять погрузиться в пучину войн. Вот только их конец может быть ещё более печален.

— То, что ты описал... Я не могу в это поверить... — Сказал Обито.

— Это всего лишь один из вариантов развития событий. — Ответил я. — Вероятность его воплощения в реальность мала. Но она есть. Есть поговорка, "надейся на лучшее, но готовься к худшему". Я стараюсь следовать ей, а потому до сих пор жив.

— Мне нужно все обдумать, но предварительное согласие я готов дать сейчас. — Сказал Обито

— Хорошо, есть ещё кое-что, — добавил я. — Я хочу восстановить Акацуки. Возродить всех его членов. Предварительную подготовку я уже провел.

— Это хорошая новость, — согласился Обито. — Что ещё?

— Надо остановить Саске. — Сказал я. — Он собирается уничтожить Коноху, но, боюсь, он погибнет при штурме.

— И что ты будешь делать? — спросил Обито.

— Я возрожу Итачи, — сказал я. — После того, как он остановит Саске, Они с ним должны будут остановить Кабуто, чтобы он не совершил ошибку.

— Пытаешься всех спасти? — удивился Обито, одевая маску вновь. — Это достойно. Вот только справишься ли?

— Ну, я же не один. — Ответил я и улыбнулся.

* * *

Следующие два дня я потратил, чтобы возродить Акацуки в буквальном смысле этого слова. А затем состоялось заседание организации, которое проходило в расширенном составе. До этого заседания я уже переговорил с каждым и мне удалось договориться со всеми. Тоби, вновь надевший маску шутника, сел справа от меня. Я же был чуть скромнее, сев во главе стола. А Пейн сидел слева от меня. Остальные же расселись вдоль стола с интересом взирая на меня, одетого в цвета Акацуки. Мне почему-то пришло на ум, что сейчас мне впору назвать всех своей дорогой эспадой и предложит выпить чаю. Следуя аналогии, Тоби следует занять место шутника Гина, а Пейн со своей справедливостью вполне сойдет за Тоусена. Мысленно я прикидывал, кто из Акацуки схож с тамошней Эспадой и понял, что нам не хватает своего Ями. Эти мысли вызвали у меня загадочную полуулыбку и я решил прервать тишину.

— Приветствую вас всех, — сказал я ровным голосом. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы решить не много ни мало, судьбу мира. Так получилось, что наши цели с Пейном оказались схожими. И он и я желаем принести мир во всех странах. Мы оба понимаем, что для этого необходимо обладать не только внушительной силой, но и сторонниками. Потому я принял решение возродить вас.

— Хм, а ты изменился Узумаки Наруто, — сказал Итачи. — Раньше ты был совсем другим.

— Того Узумаки Наруто, которого все знали, никогда не существовало, — ответил я пафосной фразой. — Вы — первые, кому я открыл свои истинные намерения. Вы — мои союзники. Совсем скоро каге деревень, которые называют себя великими соберутся, чтобы решить что с нами делать. Они думают, что в их силах управлять всем миром, что они в силах сохранить тот порядок вещей, который они поддерживают вот уже шестьдесят лет. Хотя назвать это порядком, значит погрешить против истины. Мы все с вами знаем, что система скрытых деревень изжила себя уже в первые годы своего существования. Сегодня великие деревни погрязли в ненависти. Их ненависть выплескивается в войны. Малые страны между ними становятся ареной боевых действий. Мирные жители тех стран, которые не являются шиноби, страдают в таких войнах в первую очередь. Они не способны защитить себя, а если способны, то их ещё быстрее убивают. Шиноби так называемы великих стран, привыкли относиться к простым крестьянам как к грязи под ногами. Такое отношение непростительно. Гордость скрытых деревень должна быть сокрушена. Их военная мощь будет казаться им прахом в сравнении с нами. Но мы не будем убивать всех подряд. Мы сломим их дух и тогда они поймут, что лишь идя за нами они могут достичь спокойной, мирной жизни. Но сначала... Сначала мы дадим им шанс.

— О каком шансе ты говоришь? — спросил Хошигаке Кисаме.

— Я хочу предложить им возможность капитулировать, — сказал я. — Но на самом деле я хочу проверить, насколько они способны доверять друг другу. А может они будут готовы сразу отказаться от сопротивления. Тем не менее я не лелею надежд на это, но и не собираюсь отказываться от возможности решить все мирным путем. Хорошим подспорьем является то, что время работает на нас. С каждым днем мы становимся все более могущественными. Скрытые деревни уже увидели нашу силу. Но то была лишь часть её. Скоро они увидят нас в полном могуществе. Одной демонстрации нашего могущества будет достаточно, чтобы у многих опустились руки. Конечно, среди их шиноби будут те, кто готов не сдаваться до конца. И тогда вперед выйду я и сокрушу их последнюю надежду.

— Какие наши цели в первую очередь? — по существу спросил Сасори.

— Сначала ультиматум скрытым деревням на переговорах каге. — Сказал я. — Затем... Затем, скрытым деревням потребуется время, чтобы мобилизовать ресурсы. На это уйдет полтора месяца. Если мы объявим войну не сразу, это время растянется на два-три месяца. Как я уже говорил время играет на нашей стороне. У них много шиноби, но мало кто из них может сравниться с нами. Сразу после переговоров каге должен будет пройти экзамен на чунина. Я хочу проверить на нём силу моего ученика, Сарутоби Конохамару. Коноха даже не подозревает, чему я на самом деле учу его. Там он будет сражаться всерьез. Как и я. Хотя Коноха и видела мою силу в битве с Пейном, она списала всё на лиса во мне. Я же покажу им свою истинную мощь. Этот экзамен прекрасно подойдет для того.

— Тебе так важен экзамен на чунина? — Спросил Кисаме.

— Кисаме, ты знаешь какой у меня ранг в Конохе? — иронично спросил я его.

— Генин? — усмехнулся он.

— Именно, — улыбнулся я в ответ. — Мне не давали более высокого ранга раньше, мне не давали сдавать экзамен, не давали полевого патента. Я терпел все это. Но мое терпение кончилось. Шиноби ранга ТриплЭс Плюс всего лишь генин. Это унизительно. Вот ещё одна причина, почему я стал санином. Теперь это мой полноценный ранг и никакие другие ранги, присуждаемые деревнями, мне не нужны. — Я замолчал и отпил чаю. — После экзамена я устрою финальную проверку каге. Я предложу им всем согласиться с нашим предложением. В Конохе знают, что я проводил переговоры с Лидером Акацуки.

— Но они не знают, что Лидер — теперь ты, — весело сказал Зецу. Все заулыбались, им нравилась ситуация, когда их Лидер по сути главная надежда Альянса шиноби.

— Но это ещё не все. По моим данным, в скрытой Траве зреет напряженность, — продолжил я. — Кое-кто желает вновь открыть Гокураку но Ко и выпустить Сатори.

— Что за Гокураку но Ко и Сатори? — спросил Дейдара.

— Гокураку но Ко — это артефакт, существовавший со времен Рикудо Санина. Хотя, я подозреваю, что он существовал и раньше. Более того, одна из моих теорий гласит, что он имеет ту же природу, что и Дыра. Этот артефакт ещё никому не удалось уничтожить. Во времена Рикудо, Кусагакуре смогла захватить множество стран с его помощью и я подозреваю, что они хотят попробовать открыть его вновь.

— Как интересно, — сказал Какудзу. — Не одни мы помышляем о захвате мира.

— Да, вот только Кусагакуре совершенно не волнует, что произойдет с остальными. Они даже не подозревают, что на самом деле представляет из себя этот артефакт. Он поглощает всё до чего может дотянуться, а Сатори, демон спящий в нём, бросает туда всё, что может, чтобы усилить его мощь.

— Почему они не открыли его раньше? — спросил Итачи.

— Для его открытия требуется огромная чакра. — Ответил я. — Скрытые деревни хотят не допустить его открытия. Как я подозреваю, Лист и Облако будут действовать совместно, вместе со своими сторонниками из Травы. Гокураку но Ко находиться в тюрьме Хозукиджо. Они скорее всего пошлют туда кого-нибудь в качестве заключенного, чтобы он разведал ситуацию изнутри. Кого-то с большой чакрой. Кроме того, учитывая надменность большинства каге, я уверен, что они не прочь забрать себе этот артефакт.

— И кого они пошлют? — спросил Пейн.

— Им нужен тот, кто сможет убедительно сыграть заключенного. — Сказал я. — Тот, кого можно подставить и свалить на него все обвинения. Тот, кто достаточно импульсивен и упорен, чтобы попытаться выяснить, кто подставил его. Тот, кто обладает большой чакрой, но недостаточно умен, чтобы им можно было сыграть втёмную. Я думаю, вы понимаете, о ком я говорю.

— Ты уверен, что они предадут тебя подобным образом? — спросил Итачи.

— Коноха уже не единожды предавала меня, — ответил я, глядя ему в глаза. — И не только меня. Такой план кажется наиболее реальным и, насколько мне известно, Коноха и Кумо уже провели тайные переговоры об этой миссии. После переговоров к ним присоединяться остальные деревни, а меня обвинят в предательстве и бросят в Хозукиджо.

— И они не бояться, что ты оставишь деревню после этого? — спросил Кисаме.

— Только один человек будет сомневаться в этом, Шикаку Нара, но в этот раз его никто не послушает, а он не будет особо стоять на своем мнении. — Ответил я. — Коноха считает, что я как преданная собачонка буду смотреть им в рот и ждать подачек, что едва они снова приласкают меня, я буду ластиться к их руке.

— И что же ты сделаешь? — спросил Дейдара.

— Они жестко просчитаются, — сказал я в ответ. — В тот момент, когда они попытаются пленить меня, я покину деревню. Они будут считать, что совершили ошибку и смогут уговорить меня вернуться. Но уже в самом Хозукиджо я появлюсь как Лидер Акацуки.

— А кого они поставят за место тебя узником? — спросил Итачи.

— Не знаю, — покачал я головой. — Боюсь, как бы они не сделали им Конохамару.

— Неужели Сартутоби Хирузен допустит сделать такое со своим внуком? — удивилась Конан.

— Таковы все Хокаге, — сквозь сжатые зубы бросил я. — Мой отец будучи Хокаге бросил меня на алтарь жертвы, запечатав во мне биджу. Сарутоби уже пожертвовал всеми своими сыновьями. У него остался лишь внук и не рождённый правнук. Итачи может вам рассказать, что они сделали с кланом Учиха. Да и клан Сенжу недалеко ушел, всего три представителя клана, двоих из которых воскресил я.

— Да, сколько лет прошло, а Коноха не меняется, — сказал Тоби. — Чертова Воля Огня.

— Ты прав. Но именно мы заставим её и другие деревни измениться или исчезнуть навсегда. — Сказал я поднимаюсь. — Что ж, время пришло, пора действовать. Полагаюсь на вас, друзья мои.

* * *

Вскоре после нашего знаменательного собрания, Учиха Итачи смог перехватить своего брата. Какого же было удивление Саске, когда он увидел живого брата. Итачи в подробностях рассказал ему о том что произошло с кланом и разъяснил нашу позицию как организации. В итоге, мы с Саске встретились. Каково же было его удивление, когда он увидел меня в лидерах организации. Он долго не мог прийти в себя от шока. Я же просто обнял его как брата.

К тому времени мне удалось полностью разобраться в свойствах Мангёке Шарингана Учихи Шисуи. А точнее в принципе действия как Комо Амакацуми в частности, так и в основах Онмьётона. Конечно, это были всего лишь основы, но у меня уже был немалый опыт работы с чакрой, так что дело пошло быстро. Тем более, что Пейн подсказал, в каком направлении работать. Всё это время в Конохе, когда меня там не было, прикрывал теневой клон. Впрочем, я там появлялся в оригинале каждый день и никто не подозревал, что я при помощи Хирайшина путешествую в страну Рек, где была база Акацуки. В деревне я в основном проводил время в тренировках с Конохамару и его командой. Ребята усиленно готовились к экзамену на чунина и я старался им помочь во всем что возможно. Отец был погружен в работу с деревней, а мать помогала ему. И похоже, надопомогалась до такой степени, что у них скоро будет прибавление в семействе. И Именно у них, а не у нас. Так получилось, что общались мы редко. Да, они были моими родителями. Но, дело в том, что я не знал как вести себя с ними. И они тоже не знали, что делать. Я привык все время все делать сам, а тут появились родные люди. Это было непривычно для меня. И хотя они предлагали мне поселиться вместе, я наотрез отказался. Мне уже не требовалась поддержка родителей. А они не знали, что они могут дать мне ещё.

Порой у меня с ними случались конфликты. Мама не понимал, почему я такой идиот и однажды прямо сказала мне об этом. Я обиделся и сказал, что меня так воспитали, то есть вообще никак. Я убежал и два дня не разговаривал с ними, а она, как я потом узнал, всё это время плакала. Мне пришлось пойти и извиниться за грубость, но отношения стали напряженными.

Вскоре Хокаге отбыл на совет каге. В это же время пришла в себя Цунаде. Я стал свидетелем, как Хаширама долго и нудно отчитывал её за излишний риск, а Тобирама поддакивал ему. В итоге крайним оказался я, которого Цунаде обвинила во всех смертных грехах. Так как я пребывал в не лучшем настроении, я вспылил и не спрашивая разрешения покинул её кабинет, перед этим послав её пешим маршрутом известного направления. Выйдя из резиденции я наткнулся на Майто Гая и предложил ему посоревноваться, на что он тут же согласился. Наивный. Даже на чистой физической силе без чакры я был очень хорош. В итоге Гай получил чакроистощение, а я — взбучку от Цунаде, которая заявилась в госпиталь, куда я заявился вместе с бессознательной тушкой зеленого зверя Конохи. К Цунаде присоединилась Шизуне и Сакура, и они в три рта стали выносить мне мозг. Я опять не удержался и сказал им в ответ много доброго. В итоге меня спасла моя скорость. Уже в совершенно поганейшем настроении я шел по улицам Конохи.

Дойдя до своего дома, а точнее маленькой квартирки, которую мне скрипя сердцем выделил Хокаге, я завалился внутрь. У меня было поганое настроение. Я сел в позу медитации и, активировав Гентошин но Дзюцу, связался с Тоби и Зецу. Тоби сообщил, что встреча каге прошла и он предложил Альянсу план Акацуки. Но его встретили враждебно. Впрочем его выслушали, но сказали что не собираются соглашаться с ними на расформирование деревень. А Зецу удалось послушать о чём говорили каге после этого. Они посмеялись над наивностью Акацуки и окончательно согласовали план относительно Кусагакуре, Хозукиджо и Гокурако но Ко. Согласно их словам, действовать они начнут через три дня после окончания экзамена на чунина, когда Казан, который примет мой облик, нападет на Камень и Облако. Хокаге дал согласие использовать меня в тёмную, сказав, что так будет лучше. Лишь Казекаге был против этого, так как "неправильно так обманывать Наруто", но Гаару переубедили, сказав, что он сам знает что так лучше. В общем, когда Зецу закончил передачу сообщения, я прекратил дзюцу, находясь в ужасном эмоциональном состоянии. В глубине души я надеялся, что отец не будет делать такого со мной, но он уступил. Он продал меня ради мнимого благополучия деревни.

Спустя два дня вернулся отец и рассказал новости о совете каге.

— Наруто, тебе не стоит больше встречаться с Лидером Акацуки, — сказал он мне. — Они выставили нам своеобразный ультиматум, хотя и не назвали его таковым. Мир без скрытых деревень, какая глупость. Видимо, надежда на мирные переговоры провалилась.

— Но, как же так? — расстроился я. — Он же не хотел войны? Неужели они предоставили такие сложные условия?

— Они предложили нам отказаться от самой системы скрытых деревень, — сказал Хокаге. — А это сразу сделает нас беззащитными.

— Но если будет мир, то кому нападать? — спросил я. — Это же логично. Если нападать некому, то и обороняться не от кого.

— Ты слишком наивен, — покачал головой отец. — Вот что значит расти без должного воспитания. — На это я лишь нахмурился. Мне не нравилось когда мне вменяли в вину то, что я рос сиротой. — И не стоит хмуриться, я о тебе забочусь. Мир шиноби жесток. Любые переговоры о мире всегда оканчивались неудачей.

— Значит, ты не веришь, что мир возможен? — грустно сказал я.

— Не тому учил тебя Джирайя, — опять покачал он головой. — Хотя, может это просто ты не услышал того, чему он учил.

— Ну, извини, некому меня было научить, — буркнул я, на что отец ответил пощечиной.

— Следи за языком, — ответил он сердито, но затем смягчился. — Наруто, что с тобой происходит? Ты весь как в иголках, словно еж. Может что-то случилось? Объясни мне, пожалуйста!

— Ничего, — ответил я и вздохнул. А что мне ему надо было сказать? Что меня предал мой отец, то есть он? Вот я и молчал, а ночью плакал в подушку.

На следующий день я узнал, что меня выдвинули на экзамен чунина. Причем я должен был участвовать не один. Со мной в команде должны были быть Ватасе Ходзуки и Коджи Каеда, одноклассники Конохамару.

— Постарайся не быть для них балластом, — усмехнулась Цунаде, когда сообщала мне эту новость. Я же посмотрел на неё не выразив ни одной эмоции, лишь единожды мелькнул Риннеган в моих глазах, что помогло мне спокойно совершить свою месть. Цунаде так и не поняла, почему ей весь день не удалось покинуть кабинет задумчивости. Всё-таки, гендзюцу Риннегана с его воздействием прямо на мозг реципиента весьма действенны.

Перед выходом из резиденции я заскочил в архив и узнал, где живут ребята. Послав к ним клонов, я отправился на седьмой полигон. Спустя десять минут ребята прибежали и даже запыхались. Я даже знаю, почему! Развеявшись, клоны передали мне, чем они им пригрозили.

— Мило, мило, — сказал я осматривая генинов. — Эх, что же вы так запыхались-то, бедные?

— Ну, мы быстро бежали, — сказал Ватасе, который устал чуть меньше своего друга.

— А чакру вкладывать в тело кто будет? Учиха Мадара?

— Ой, — хором сказали ребята.

— Вот тебе и ой, — сказал я, покачивая головой. — Экзамен начнется через неделю, из которых до Суны три дня бежать. А вы даже бегать нормально не умеете.

— А если мы сегодня выйдем, Наруто-сан? — спросил Коджи.

— Если мы выйдем сегодня, то вы точно не станете чунинами. — Сказал я. — Я вас, пожалуй, денька четыре сначала потренирую, а уж потом и в путь. А то уж больно вы слабые, меня не донесёте.

— Мы должны вас нести? — удивились они хором.

— Какая прекрасная слаженность, — похвалил я их. — Конечно, вы понесёте. Или вы считаете, что станете сильнее, если я вас понесу?

— Нет, — помотал головой Коджи.

— Наруто, — внезапно перед нами появился Какаши. — Хокаге сказала, что назначила тебя в команду и попросила меня потренировать вас на слаженность.

— Да вы издеваетесь все что ли? — вскричал я. — Нахрена козе баян?

— Что ты имеешь в виду Наруто? — спросил блондин, который выпал в каплю от моей реакции и совершенно не поняв того, что я сказал.

— Какаши, я не знаю, кто сенсей у ребят, но им до чунина, как раком до луны. — Прямо сказал я. — Если за Конохамару я уверен, то они — стопроцентно проваляться. Это я тебе сразу скажу.

— То есть? — спросил Какаши.

— Они же до Суны не дойдут. — Прямо пояснил я.

— Дойдем, — хором сказали мальчишки.

— Ага и сразу провалитесь, — парировал я. — Потому что заработаете чакроистощение.

— Потому я и здесь, — сказал Какаши. — Я немного потренирую ребят, а заодно и тебя и...

— Какаши, — вновь без суффикса обратился я к нему. — Они у тебя и через десять лет чунинами не станут. Постой в сторонке и не отсвечивай. Сейчас ты увидишь тренировку в стиле Узумаки Наруто. Гарантирую, за четыре дня они поднимутся на уровень средних чунинов.

— Нереально, — помотал головой Какаши.

— Ну что ребятки, хотите стать сильнее? — спросил я их.

— Хотим, — кивнули они.

— Но, учтите, это будет больно и страшно. — Сразу предупредил я их. — Зато результат того стоит. Хотя, чего я вас спрашиваю. Раз вас навязали мне, то будете работать как на убой.

Ребята от моих слов приуныли, а Какаши с интересом стал смотреть за тренировкой.

— Итак, сначала скажите, какую самую мощную технику вы знаете? — спросил я.

— Гокакью но Дзюцу, — сказал Ватасе.

— У тебя уже есть стихия? — удивился я. — Значит будем разрабатывать её. Тебе повезло, можно будет надоить у Какаши пару техник. — Я заметил недовольный взгляд джонина. — Никуда не денетесь, сенсей. Вы мне итак должны. К тому же вас поставили к этим ребяткам. Ладно, а у тебя что, Коджи?

— Ну, у меня пара техник из академии, а крутых нет, — расстроено сказал он.

— Ладно, а какая у тебя стихия? — решил уточнить я.

— Я не знаю, — сказал он.

— Сейчас узнаем. — Успокоил его я. — Какаши, давай бумагу.

— Какую бумагу? — недоуменно спросил он.

— Самую обыкновенную, — сказал я. — Нет, если хочешь, можешь свою любимый роман отдать, на розжиг костра пойдет. — Я с удовольствием наблюдал за изменением выражения его лица. — Ладно, оставьте его себе, а мне дайте чакробумагу. Знаю, у тебя она есть.

Он протянул мне бумагу с недовольным ворчанием, я же не обратил на это внимания.

— Коджи, зажми её между большим и указательным пальцем правой руки и пусти в него чакру. — Сказал я. Мальчик послушался и пустил чакру. Его листок намок. — Поздравляю, Коджи, у тебя Суитон. У Какаши он тоже есть.

— У Какаши-сенсея две стихии? — спросил Ватасе.

— У него их четыре, — ответил я. — Он их довольно долго тренировал и, наконец, сумел освоить. У него все стихии, кроме Ветра.

— А если бы у меня был Ветер? — спросил Коджи. — У кого в Конохе стихия Ветра.

— К сожалению в нашей деревне это довольно редкая стихия, — ответил я. — И многие опытные шиноби с ней в последнее время погибли. Но, если бы у тебя был Футон, то тебя бы учил я, потому что это — моя основная стихия. Ладно, заканчиваем разговоры. Сейчас я вам покажу одну технику B ранга. Она требует больших затрат чакры, но она очень полезна в обучении.

— Наруто, ты собираешься учить их этой технике? — спросил Какаши. — Это же опасно.

— Ничего не опасно, главное — правильный подход. — Парировал я. — Итак, техника, которой я хочу вас обучить, называется Каге Буншин но Дзюцу.

Следующие двадцать минут я объяснял особенности этой техники, применяемые с ней печати, возможности применения. Ребята слушали с интересом и Какаши тоже. Похоже он сегодня узнал о ней много нового. Впрочем, не думаю, что это его удивит. Ведь в Конохе я считаюсь мастером Кагу Буншин но Дзюцу. После моих объяснений ребята начали тренировать её и вскоре у них получилось. Но у Коджи закончилась почти вся чакра, а у Ватасе осталось меньше половины.

— Отлично ребята, вы выучили эту технику. — Похвалил я их. — На самом деле, это самая полезная техника в арсенале шиноби.

— Вот только чакрозатратная, — сказал Какаши. — Наруто, у них почти нет чакры. Как ты дальше их будешь тренировать?

— Увидите, — ответил я и активировал режим санина и Риннеган. — Развейте технику.

Когда они развеяли её, то я подошел и положил каждому руку на живот, туда, где находиться источник чакры. Я стал вливать в них свою чакру, при этом переделывая её на ходу под них. Я вливал в них не простую чакру, ин и ян. В режиме санина я также мог передать сенчакру, которая более качественна. Моя чакра была уже сбалансирована. К тому же благодаря Риннегану, я мог контролировать весь процесс. Их резерв заполнился очень быстро.

— Ну что, как себя чувствуете? — спросил я.

— Ух ты, как будто и не тренировался, — сказал Коджи.

— Ага, Наруто-сенсей, вы круты, — добавил Ватасе.

— Сенсей? — удивился я. — С чего так?

— Ну, вы нас учите. — Смутился мальчик. — Вы научили технике B ранга.

— Я ещё только начал вас учить, — отмахнулся я. — Ладно, попробуйте создать максимальное количество клонов.

Ребята создали. К удивлению Какаши, у Коджи получилось двенадцать клонов, а у Ватасе — двадцать пять. Я приказал им развеять их и вновь создать. Теперь у ребят получилось меньше и они уже устали. Я снова приказал им развеять их и восполнил их запас чакры. При этом я попутно укреплял и расширял каналы, чтобы они могли использовать больше чакры без последствий.

— Отлично, — похвалил я ребят. — Теперь займемся контролем. Вы умеете ходить по деревьям? — Ребята кивнули. — А по воде? — Опять кивок. — Хм, у вас должно быть хороший контроль. Значит, можно проверит и вашу выносливость.

Я заставил ребят бегать по воде и периодически создавать клона, раз в минуту. Они быстро выдохлись и кончилась чакра. Я вновь пополнил их резерв и погнал дальше.

— Тебе не жалко их? — спросил подошедший ко мне Какаши. — Ты так их гоняешь!

— Жалко, потому и гоняю. — Ответил я джонину, глядя прямо в его глаз. — Лучше пусть сейчас попотеют, чем потом погибнут. Или я не прав?

— Прав, прав, — замахал руками Какаши. Он поднял повязку и посмотрел на ребят Шаринганом. — Никогда бы не подумал, что подобная тренировка вообще возможна. Как ты до неё додумался?

— Я умею передавать чакру, переделывая её под шиноби, — пожал я плечами. — Плюс Риннеган помогает контролировать процесс. Я просто решил использовать это для тренировки ребят. А додумался? Просто создал сотню клонов и мы вместе подумали об этом. Правда, голова болела после этого, — я улыбнулся и почесал затылок, показывая смущение.

— Наруто, ты неисправим, — покачал головой Какаши.

Я не лукавил. Я давно использовал, только не сотни, а тысячи клонов, для анализа и проработки планов. Физической усталости практически нет после этого, а вот умственная... Но я научился терпеть. Это давало невиданные возможности. Как многоядерные компьютерные процессоры из мира Александра. По сути дела, у меня получался живой Мейнфрейм из моих клонов. Такого мир шиноби ещё не знал. Во всяком случае, в мои дни точно.

В течение следующих четырех дней я гонял ребят. Они значительно улучшили свой контроль и могли создавать больше сотни клонов. Их резерв существенно возрос. Всё-таки не зря я прогонял через них колоссальные объёмы чакры. Они освоили техники своих стихий. У Коджи даже получилось исполнить Водяного дракона. А Великий Огненный шар Ватасе был действительно велик.

— Отлично, ребята, вы уже более менее готовы, — похвалил я их. — Теперь вас не убьют сразу и вы успеете побарахтаться. — Они приуныли. Я же продолжал лучезарно улыбаться. — Ладно, теперь касательно тебя, Коджи. — Мальчик удивленно посмотрел на меня, мол чего я хочу я от него. — Ты уверен что хочешь идти на экзамен в этой одежде?

Все дни тренировок Коджи приходил в обычных шортах и футболке. А сегодня почему-то заявился в рубашке и галстуке. И шортах, салатового, вырви глаз, цвета.

— А что такого? — спросил он, оглядывая одежду. — Она не подходит?

— Как тебе сказать... — протянул я. — Я в принципе, не против галстука, если он тебе не мешает. Но одежда должна выглядеть стильно, чтобы тебе самому было приятно. Например, если бы я хотел одеть галстук, то оделся бы так. Хенге. — Я применил Дзюцу и снял повязку. Мой внешний вид изменился. Теперь на мне был черный костюм, белая рубашка и черные туфли с узкими носами. Галстук светлого оттенка был завязан на классический узел, а пиджак был расстегнут. Достав из нагрудного кармана пиджака темные очки, я надел их. Ребята заодно увидели браслет часов на моей левой руке и перстень на её среднем пальце.

— Вот что я называю "круто", — сказал я. — Пожалуй, в таком виде можно и на экзамен идти. Но, только не чунина.

— Ага, — поддакнул Какаши. — Твой костюм, скорее, для деловых встреч подходит.

Я развеял Хенге и посмотрел на Коджи.

— На самом деле, Какаши-сенсей прав, — ответил я. — Твоя одежда не плоха. Но она подходит для прогулок. Мой костюм, который я тебе показал, подходит для деловых встреч. Или свиданий. — Я улыбнулся и присел, чтобы быть на одном уровне с мальчиком. — Пожалуй, у меня есть для тебя подарок. Да и для Ватасе тоже. — Я достал из печати два свертка и передал их ребятам. Они тут же развернули их. В свертках оказались обычные костюмы ниндзя, но они были невероятно прочны. Ребята очень удивились им. — Думаю, вам надо скорее привыкать к ним. Как правило, носят их в основном чунины и джонины. Это значит, что я рассчитываю, что вы сдадите экзамен. Оденете их после экзамена вместе с жилетом. Тогда это будет стильно. А пока, Коджи, советую быстренько сбегать домой и переодеться.

— Хай, — протянул он и убежал. Вскоре он вернулся, одетый уже более менее нормально и мы вышли в сторону Суны. Какаши потащился с нами. На мой вопрос "почему?", он ответил что такое ему дал задание Четвертый. Вместе с нами вышло ещё несколько команд, в том числе и Эбису с учениками. Вообще, насколько мне было известно, в Суну сейчас стекалось очень много шиноби со всех стран. Они будут смотреть на молодое поколение. Но это будет через неделю, на третьем этапе. А пока должны пройти отборочные сражения. Как я понимаю на этом этапе хотят ободрить всех шиноби сильным молодым поколением.

Добравшись до Суны без приключений, мы успели почти вовремя. Письменный экзамен прошел более менее успешно и никакого "десятого" вопроса там не было. После состоялся второй этап, который прошел в Зыбучих песках. Ребята смогли справиться без моей помощи. Заодно я проследил за всеми остальными командами и кое-кому пришлось помочь. В итоге никто не погиб, а многие шиноби с уважением посмотрели на меня. Отборочный этап прошел для нашей команды и для команды Конохмару успешно. А потому на третьем этапе должно было участвовать двенадцать человек. И у нас была неделя на подготовку. Всю неделю я тренировал моих учеников. Всех пятерых, но уже в более спокойном ритме. Ничего нового, только отработка навыков. И я был искренне рад, что они стали сильнее.

И вот настал день третьего этапа. Первым сражался Ватасе с шиноби из облака. Он показал высший класс. Его ниндзюцу были довольно мощными и исполнялись в нужный момент. Он действительно был на уровне среднего, я бы даже сказал, сильного чунина. Коджи выступал после него. Он был чуть слабее своего друга. Но именно, что чуть. Он тоже был на уровне сильного чунина. После выступили Моеги и Удон. Несмотря на свой возраст и то что их соперники были гораздо старше, они показали высший класс и тоже были достойны звания чунина. Прошло ещё несколько боев, пока не остались мы с Конохамару. И, наконец, нас объявили.

— Узумаки Наруто против Сарутоби Конохамару, — сказала Темари, которая была главным судьёй. И стадион замер. Конохамару узнав, с кем ему предстоит сражаться, опустил голову. Впрочем, зрители тоже были в шоке. Мой уровень знали все. Наверное, большинство задавались вопросом, что я здесь делаю? Темари же продолжала объяснять правила. — Напоминаю, что в этом турнире запрещено использовать сендзюцу. Советую тебе быть внимательным, Узумаки Наруто.

— Может вы мне ещё дышать запретите? — проворчал я в ответ.

— Дышать можешь сколько угодно, — ответила она, расслышав мои слова. Впрочем не только она, смешки слышались по всему стадиону. Конохамару же стоял по-прежнему опустив голову.

С трибун послышались крики. Как я и ожидал, все зрители стали подбадривать мальчика. Ещё бы, наверняка все были уверены в моем превосходстве, а потому спешили хоть чем-то помочь Конохамару. Я слышал как кричала его команда. Как кричали мои одноклассники. Многие джонины поддерживали Конохамару. Хаширама вообще надрывался, как мог, заставляя краснеть за себя своего брата.

— Ниичан, — тихо произнес он. — Я так ждал. Я так ждал, что смогу сразиться с тобой.

— Конохамару... — только и сказал я. Мне были понятны чувства мальчика. Я стал для него всем. Я учил его, заботился о нём, как старший брат. Он всегда ровнялся на меня. И он всегда мечтал стать таким же сильным как я. В тот день, когда он стал моим учеником, он назвал меня своим соперником на пост Хокаге. И теперь он хотел проверить себя, насколько он стал силен. Хотя... Я чувствовал его страх. Он знал мою силу и понимал, что ещё не может сравниться со мной. А потому... Потому я не имею права делать ему поблажек. И эти правила про сендзюцу... Как любил говорить Александр, "пусть идут лесом"!

— И наконец моя мечта сбылась, — продолжил он, подняв голову. В его глазах горел огонь, огонь решимости. — Я сражусь с тобой и докажу, что достоин стать Хокаге.

Я улыбнулся ему. Мне был приятен его ответ. Он перенял у меня главное, чему я учил его — следовать своему пути до конца со всем упорством, не отступать перед трудностями.

— Хорошо, Конохамару, — одобрительно кивнул я. — Давай покажем лучшее, на что мы способны. Постарайся изо всех сил. Учти, я не буду сдерживаться.

— Хорошо, Наруто-ниичан, — ответил он, встав в стойку.

— Начали, — прокричала Темари и мы с Конохамару сорвались со своих мест. Конохамару сходу решил начать с козырей и ударил Гигантским Расенганом. Мой клон, которого я предварительно оставил на трибуне под Хенге передал мне, что зрителей очень впечатлила эта техника. Особено прифигел Четвертый. Он знал, что Конохамару владел его техникой, но он не знал, что он владеет и улучшенной версией. Думаю, Сарутоби заработал в глазах Четвертого ещё пару очков.

Впрочем, техника Конохамару лишь разрушила площадку, даже не задев меня. Гигантские плиты пола взмыли в воздух и я решил этим воспользоваться. Создав несколько десятков, я разместил их на этих плитах, которые уже закончили подниматься и через секунду должны были начать падать. Мои клоны стали формировать Ресенганы. Но Конохамару это не остановило. Он тоже создал несколько десятков клонов и они тоже стали формировать эту технику. Два отряда бросились в бой и в итоге они оба были уничтожены. Вот только я благополучно остался стоять в стороне, а Конохамару сам пошел вперёд. Как итог, его слегка потрепало Расенганом и он упал в центр воронки. Плиты упали по её краям, от чего арена содрогнулась. Бой оказался скоротечен и занял всего двадцать две секунды. Ещё примерно сорок развеивалась пыль.

Со стороны могло показаться, что площадка взорвалась, а через минуту, когда пыль развеялась, на ней уже лежал мальчик. Без ускоренного восприятия, ничего невозможно было бы увидеть. Но к счастью практически все зрители обладали таковым и могли оценить наш бой. Увидев, как быстро пал мой соперник, все разочарованно вздохнули. Конечно, никто не испытывал иллюзий относительно исхода боя, но, видимо их слишком разочаровало то, что Конохамару и полминуты против меня не продержался. Однако я знал, что у него есть силы. Шикамару уже собирался объявить меня победителем, а потому тоже стал спускаться в воронку.

— Так, ну, раз Конохамару не может встать, то Узумаки Наруто объявляется... — Начал говорить он, но я прервал его.

— Не спеши, Шикамару, — сказал я и предвкушающе улыбнулся. — Наш бой ещё не закончен. У Конохамару ещё есть силы сражаться.

В согласии с моими словами Конохамару пошевелился, приходя в себя, и стал подниматься. Шикамару поспешил удалиться с поля боя.

— Наруто-ниичан, я не сдамся, — крикнул мальчишка, вновь вставая в стойку. — Я обещал, что смогу победить и я сделаю это.

— Отлично, Конохамару, — ответил я, улыбаясь. — Покажи мне, чему ты научился.

Сарутоби сразу бросился в атаку. Его тайдзюцу было неплохим. У него был свой стиль. Удары его были сильны и точны. Вот только я был значительно быстрее. Мне без особых проблем удавалось блокировать все его атаки и контратаковать в ответ. Очень скоро его лицо покрылось синяками от моих ударов, нос был разбит, а левый глаз затек. Но я продолжал беспощадно атаковать его. Мне было понятно, что гордость не позволит Конохамару так просто сдаться. В нём было мое упорство, граничащее с безрассудством. Зачастую такое цениться, потому что без этого качества не достичь победы в мире ниндзя. Но... Но упорство не всегда приносит пользу. Похоже, пришло время научить Конохамару отступать. И я знаю как можно это сделать, память Александра подсказал мне неплохой тактический ход для этого. Но прежде... прежде моему ученику стоит постараться и показать всё.

— Конохамару, твои атаки хороши, — сказал я. — Но ты показал не всё, чему ты научился.

Вместо ответа, он кивнул в меня сюрикен и сложил печати. Это была техника теневого сюрикена. Тысячи копий метательного оружия полетели в меня с близкого расстояния. Эта атака заставила меня поднапрячься, но мне удалось отбить кунаем все сюрикены что были направлены в меня. Конечно, я мог использовать силу своих глаз, но афиширование моих возможностей пока не входило в мои планы, для этого мне нужен был определённый момент. В конце атаки сюрикенами, я ушел, подпрыгнув вверх. Но Конохамару предвидел это и занял позицию выше меня. В меня полетело облако пепла, которое взорвалось, соприкоснувшись со мной. Я едва успел уйти от него вниз. Конохамару приземлился следом за мной и бросился в атаку, пытаясь меня додавить. Видя, что ему это не удается, Сарутоби отскочил от меня и стал складывать печати. В меня полетел огромный огненный шар практически в упор. Уйти я мог, но решил принять атаку на свой Расенган. Конохамару видимо этого ждал и атаковал меня сразу, едва огонь был мной отбит, а Расенган развеялся. Конохамару провел прекрасную серию ударов, заставив меня отступить и... И я оступился. Вообще-то я мог и не оступаться, но я уже решил чуть-чуть поддаться ему. Тем более, что он этого не заметит. В результате моей "ошибки", я замешкался, теряя равновесие, и Конохамару пробил мою защиту, ударив меня в скулу, первый раз за весь бой. Я окончательно потерял равновесие и сел на землю.

Крик радости сорвался с его уст. Он расценивал это как победу. Да и весь стадион поддерживал Сарутоби. Конохамару запрыгал от радости от осознания того факта, что он может пробить мою защиту и нанести мне удар. Для него это уже было победой. Я замечал как все зрители на стадионе радовались успеху этого мальчика, в таком юном возрасте суметь нанести в бою удар Узумаки Наруто, заставить его упасть. Если честно, мне самому хотелось зааплодировать ему и отдать победу. Но... но я ещё не совершил сегодня всего, что планировал. Встав, я отряхнул одежду и мой хаори и активировал режим санина, несмотря на запрет.

— Меня зовут Сарутоби Конохамару, — кричал он, вставая в позу. — И я собираюсь стать Хокаге.

И весь стадион аплодировал ему стоя. Меня эта ситуация забавляла, но я решил вмешаться.

— Но стать Хокаге не так-то просто, Конохамару, — сказал я ему. Он повернулся ко мне и застыл в шоке.

— Бака, — сказал Сакура, опустив голову.

— Бака, — сказала гораздо громче Темари.

— Бака, — сказали Омои и Каруи из Облака, добавив к этому жест рука-лицо.

— Бака, — констатировал Гаара.

— Бака, — вздохнул Канкуро.

Это слово повторили многие из зрителей. Сарутоби Хирузен лишь вздохнул, увидев, что я сделал и вновь задымил своей трубкой. Тобирама, который как правило редко проявляет эмоции, стал биться головой об ограждение. Хаширама возопил что-то несусветное, а потом заржал. Минато вообще завис. Кушина закрыла лицо руками. Она не хотела видеть позора своего сына. Джирайя получил очередного тумака от Цунаде, видимо она опять проиграла. Какаши поднял протектор и сейчас рассматривал меня шаринганом, надеясь что это гендзюцу. Ямато же выпал в каплю. В общем, все были разочарованы мной.

— Напоминая, что согласно правилам турнира, сендзюцу запрещены, — громко сказала Темари. — А это значит, что Узумаки Наруто дисквалифицируется с турнира.

— Наруто, и зачем ты это сделал? — спросил подошедший Шикамару. Я же сохранял безразличное выражение лица. — В этом бою победил...

— Шикамару, ты кажется, не вовремя влез, — процедил я. — Я ещё не закончил. — Мой бывший одноклассник странно на меня посмотрел, но не стал продолжать. Я же повернулся к моему ученику. — Конохамару-кун, изначально я прибыл на этот турнир не за званием чунина. — Сказал я ему, на что он удивленно посмотрел на меня. Стадион замер с жадностью ловя каждое мое слово.

— Наруто-ниичан, о чём ты говоришь? — удивленно сказал он. — Ведь ты так мечтал получить это звание.

— Нет, Конохамару-кун, на самом деле я принял участие в этом турнире, чтобы проверить твои силы. — Ответил я ему. — Ты показал, что ты силен как шиноби и вполне достоин того, чтобы стать Хокаге. Но чтобы стать поистине великим шиноби, этого мало. Я активировал режим санина не просто так. Ты впитал в себя всё то, чему я учил тебя. Я признаю тебя сильным шиноби и больше никогда не буду недооценивать тебя в бою. Это значит, что ты вырос. А ещё это значит, что мне пришло время преподать тебе последний урок.

— Последний урок? — спросил Конохамару.

— Да, — ответил ему я. — Ты научился никогда не сдаваться. Именно это отличает настоящих шиноби. Но есть ещё кое-что. Я научу тебя тому, что ты никогда не должен забывать.

Зрители перешептывались на трибунах не понимая о чем я говорю. Кто-то стал кричать чтобы я бросил этот фарс и валил уже с арены. Шикамару неодобрительно смотрел на меня и уже собирался вмешаться. И лишь Конохамару внимательно меня слушал. Я опустил голову и исподлобья посмотрел на моего ученика.

— Нападай, — сказал я. Конохамару медлил, а я — нет. В этот раз я остался стоять на месте. Просто, активировав Риннеган, я начал выпускать чакру. Много чакры. Очень много чакры. Воздух на арене потемнел и потяжелел. Мелкие песчинки стали подниматься в воздух. Следом за ними стали взлетать более крупные песчинки, затем камешки и камни. С каждой секундой я выпускал всё больше и больше чакры. Зрителей на трибунах уже проняло, но я продолжал выплескивать свою мощь. Вокруг моего тела стал подниматься столб света с черными проблесками шириной десять метров. Сам я перестал быть видимым и лишь темные контуры моей фигуры угадывались внутри столба. Стадион задрожал от моей мощи. Я чувствовал каждого шиноби на трибунах. И они боялись. Даже каге и тех проняла моя демонстрация силы. Но это было ещё не всё. На стадион опустилась моя КИ. Моя жажда смерти могла поспорить с таковой у биджу.

— Нападай, — пророкотал я. Клон, наблюдавший с трибун, передал мне, что в центре столба света видны контуры какой-то гигантской фигуры. Моя боевая аура работала в полную мощь. Конохамару решил последовать моему приказу и уже бросился ко мне, но через пару метров остановился и упал на колени. Он заплакал. Я стал ослаблять свою ауру до тех пор, пока она не успокоилась.

— Как... Как можно бороться с такой мощью? — шёпотом спросил Конохамару. — Я не могу. Я... я боюсь.

— Ты боишься, Конохамару, — констатировал я, подходя к мальчику. — И это хорошо. В страхе нет ничего плохого Конохамару-кун. Он предупреждает нас от опасности, помогает нам не навредить тем, кого мы любим. Сегодня ты узнал, что такое страх. Не забывай это чувство. Когда ты встретишься на поле боя с противником, гораздо более могущественным, чем ты сам, ты больше не будешь подвергать свою жизнь и жизни своих друзей опасности. Когда же ты станешь Хокаге, страх будет останавливать тебя, чтобы не навредить своей деревне. Ты усвоил этот урок, а значит, ты достоин звания чунина, Конохамару. — Мальчик неверяще смотрел на меня, он никак не мог осознать моих слов. А я в очередной раз понимал, насколько заблуждаются шиноби в своем взгляде на мир. Гилдартс из Хвоста феи был прав. Если человек бесстрашен, он идиот. Нельзя так просто отбросить это чувство, что предостерегает нас. Иначе можно потерять жизнь, как свою, так и близких тебе людей.

— А как же ты, Наруто-сенсей? — спросил он, впервые за долгое время назвав меня учителем со всем уважением.

— Иди, Конохамару-кун и получай заслуженную награду, — сказал я. — Твой учитель говорит тебе, что ты достоин её. Я не ошибся в выборе, когда взял тебя в ученики. Ты полностью оправдал мои ожидания. Спасибо, что порадовал меня.

— Наруто-ниичан, спасибо, — крикнул он и подбежал к Шикамару. Тот, наконец дождавшийся победителя, объявил его.

— Итак, победитель, Сарутоби Конохамару, — громко сказал он, поднимая в воздух правую руку мальчика. Я стоял и грустно улыбаясь смотрел на него. Я был искренне рад и жалел, что он не живет в более мирное время. Тогда ему не пришлось бы испытывать горечь разочарований. А ведь такие разочарования ожидали его уже через три дня.

Смахнув пыль с хаори, я размашистым шагом пошел в сторону арены, где заседали коноховцы. Поднявшись наверх, я встретил много недоуменных взглядов.

— И что это было, Наруто-кун? — спросил меня Сарутоби Хирузен.

— Что? — недоуменно спросил я в ответ.

— Зачем ты выпустил такую КИ? — на этот раз спрашивал Хаширама.

— Это была не КИ, — ответил я. — Вернее, не совсем КИ. Кстати, а что такое КИ?

Фейспалм был мне ответом В итоге мне устроили взбучку, а Сакура и Кушина одарили меня тумаками. Я же стоически держал маску идиота. Пока было не время полностью раскрываться. Да и даже если бы я раскрылся, мне бы не поверили. Это было видно по поведению моих знакомых. Стоило мне показать, что я — тот же парень, что и раньше, как они забыли о моей демонстрации силы. Перед тем как идти в сторону дома, я отозвал в сторонку своих учеников и сделал им всем подарок. Каждому я подарил ожерелье, похожее на то, что создал Хаширама. Только оно, естественно, содержало в себе мою чакру и в гораздо большем количестве. Конечно, я не сказал им об этом. Но со временем они сами узнают особенность моих подарков и их пользу. Они, ожидаемо, получили жилеты чунинов, все пятеро. А вот я — нет.

— Хокаге-сама, ведь было объявлено, что неважно победим мы или нет, это не является определяющим фактором в получении жилета, — сказал я Цунаде. — Почему мне было отказано в этом?

— Ты был дисквалифицирован Наруто, а значит не можешь стать чунином, — сказала санин. Я вопросительно посмотрел на других Хокаге и они в подтверждении её слов закивали. Я же молча смотрел на неё хмурым взглядом. Моё необычайно долгое молчание заставило её неуютно передернуть плечами.

— Что-то мне подсказывает Хокаге-сама, что это не является основной причиной, — заметил я и вздохнул. — Ответьте честно, это из-за того, что я джинчурики, да? — Цунаде на мои слова покраснела. Впервые мне удалось заставить её потерять контроль простыми словами, сказанных без всяких эмоций. Я отвернулся от них и пошел к выходу. — Пойду собираться. Нам ведь скоро возвращаться в Коноху.

Всю дорогу до Конохи я пребывал в мрачном настроении. Кто-то из моих друзей пытался меня развеселить, но я не обращал на эти попытки никакого внимания. Большинство списывало это на мой проигрыш, но только Хокаге и некоторые джонины знали истинную причину моего плохого настроения. В том числе и родители. И никто из них не знал как вести себя. На все их попытки поговорить со мной я отвечал безразличным взглядом, полным разочарования и печали. Честно говоря, в тот момент я надеялся, что Хокаге пересмотрят свой план относительно меня. Я надеялся, но как оказалось, даже такие "мелочи" не могут поменять сути шиноби и Хокаге.

Когда мы вернулись в Коноху, я молча прошел в сторону своей квартирки, не обращая внимания на приглашения друзей. Вернувшись домой, я занялся уборкой, чтобы отвлечься, хотя дома итак было чисто. Доведя свое убежище до идеального состояния, я сел в кресло, одно из двух, которые я приобрел полгода назад вместе с журнальным столиком. Я любил в нем сидеть и думать, и сейчас мне было о чём поразмышлять. Однако мне не дали заняться своим любимым делом, во входную дверь постучали. Поднявшись, я не спеша прошел в прихожую и открыл дверь. За ней стоял мой отец. Я посторонился, жестом показывая ему проходить. Видимо, он хотел поговорить со мной с глазу на глаз. Пройдя в комнату я указал ему на кресло противоположное моему. Ни слова не говоря, я прошел на кухню и сделал нам кофе. Вообще-то в стране огня не привечают этот напиток, но память Александра услужливо подсказала, что в его мире это основное тонизирующее средство, а потому я всегда пил именно его, а не чай. Я протянул ему чашку и сел напротив. Минато, испробовав напиток, недовольно поморщился, но отставлять чашку не стал.

— Наруто, я хотел с тобой поговорить, — сказал он, напряженно сев ровно в кресле. Я же наоборот расслабился, откинувшись на спинку. Мне не надо оправдываться, либо извиняться, а потому я решил просто послушать, какие аргументы приготовил мой отец. — Я, наверное, никогда не смогу понять, как тебе было тяжело расти одному. И я бы хотел извиниться...

— Тебе не зачем извиняться за это, — прервал его я. — Если помнишь, я сказал, что я перетерплю. Как я думал, негативное отношение ко мне как к джинчурики в прошлом. А как оказалось, это не совсем так, а вернее, совсем не так, — добавил я с горечью.

— Наруто, понимаешь, звание чунина... — Начал он оправдывать действия Цунаде и остальных Хокаге, но я вновь остановил его.

— Эх, звание чунина тут совершено не причем. — Ответил ему я, махнув рукой. — Как ты до сих пор не поймешь? Мне плевать на само это звание с высокой колокольни!

— С чего? — удивился он.

— Неважно с чего, — раздраженно буркнул я, Минато не понял моего примера. — Я говорю, что само звание не имеет для меня особого значения. Если уж на то пошло, то я уже давно имею в деревне звание ставящее меня выше многих в деревне. А недавно к нему добавилось и второе. Я шестнадцать лет джинчурики и недавно стал полноценным санином. Зачем мне какие-то мелкие звания шиноби, которые есть у всех? Джинчурики-санин. Я такой в мире один. — Я усмехнулся и вновь откинулся в кресле. — Нет, звания для меня уже давно не важны. Но что меня действительно огорчает, огорчало раньше и огорчает до сих пор, так это отношение ко мне. Может я и не блещу умом, но я не слепой. Я прекрасно вижу как ко мне относятся жители Конохи. Да, я их спас и они стали восхвалять меня. Вот только их подлинное отношение никуда не делось. Подсознательно они бояться меня. Представляешь, каково это для меня? Но если страх жителей мне ещё более менее понятен, то недоверие руководства деревни, в том числе и тебя, совершенно выбивает меня. Что мне ещё надо сделать, чтобы вы перестали смотреть с недоверием в мою сторону? Почему несмотря на то что я не единожды спасал деревню, меня считают, едва ли, не её врагом? Знаешь, я всегда считал Коноху своим домом. Я был готов отдать всё ради неё, даже жизнь... А теперь... Теперь я даже не знаю, что делать, я не знаю, кому можно верить.

Минато сидел и не знал, что мне ответить, а я даже не смотрел в его сторону. Я чувствовал, как внутри моего отца бушуют эмоции, как его разрывало на части между чувством долга и желанием позаботиться о своем сыне.

— Наруто, я... — начал отец, но замолчал, так как не мог подобрать слов. Я же ничего не говорил в ответ, а просто смотрел в окно. Решение должен принять он сам. Хотя я и постарался поставить его в безвыходную ситуацию. — Я хотел бы тебе помочь. Ты — мой сын, а значит помогать тебе мой долг. Я хочу доверять тебе. Но для этого ты сам должен доверять мне.

— Умно, — хмыкнул я. — "Сделай первый шаг, а я подумаю". Очень интересный подход. Вот я и подумаю.

— Я не это имел в виду, — напрягшись сказал отец.

— Зато именно это понял я, — ответил я ему, прикрывая глаза рукой.

— Наруто, я желаю тебе только добра, — сказал Отец. — Я уверен, всё успокоиться и тебе будут доверять все в деревне, без исключения.

— Посмотрим, — сказал я ему. — А теперь, пожалуйста, оставь меня. И мне нужно подумать, да и тебе бы не помешало. Надеюсь, я действительно смогу тебе поверить.

— Я тоже на это надеюсь, сын, — ответил он, поворачиваясь к двери.

Он ушел. Но его смятение я чувствовал ещё очень долго. Мои слова выбили его из колеи. После этого разговора, мы не виделись с ним три дня. За это время я лишь несколько раз выбирался из квартирки. Я хотел привести себя в порядок, а заодно приготовить и себя и свой дом у моему длительному отсутствию. Я даже выделил полдня, чтобы позаниматься со всеми моими учениками. Ребята очень радовались этому. Я же с грустью смотрел на них. Увижу ли я их вновь? К сожалению, в большей степени это зависело не от меня и мне оставалось полагаться лишь на благоразумие Хокаге, в чьём наличии у меня в последнее время появились существенные сомнения.

Через три дня после возвращения, поздним вечером, когда небо затянуло тучами и разразился сильный дождь, я предстал перед Хокаге. В кабинете было полно джонинов, а также все Хокаге.

— Что случилось, Хокаге-сама? — обратился я к Тобираме, который сидел за столом Хокаге. Как человек заложивший основы системы безопасности Конохи, именно ему отвели роль судьи или как это ещё можно назвать. Остальные Хокаге стояли рядом с ним.

— Вчера на Райкаге было совершено нападение, — сообщил он мне. — Напавший убил несколько джонинов Кумо и Ивы и совершил попытку покушения на Четвертого Райкаге. Она провалилась, а личность преступника удалось раскрыть. Облако и Камень уже разослали ориентировки на подозреваемого. Вот они. Я думаю, тебе будет интересно ознакомиться с ними.

Он протянул мне два листа бумаги. На них был изображен я, если так можно было назвать эту карикатуру. Видимо и Ива и Камень бедны талантами, если это называется ориентировками. Я на них совершенно не похож.

— Вы думаете, я знаю напавшего? — спросил я с иронией. — Определенно этот парень не похож на меня. У меня другое лицо

— Это хорошо, что у тебя есть чувство юмора, — сказал Минато. — Но ситуация к этому не располагает. Райкаге узнал тебя, когда ты напал на него.

— Я не нападал на Райкаге, — ответил я. — Видимо, кто-то решил меня подставить.

— Вот только Ива и Кумо думают иначе, — сказала Цунаде. — Они требуют твоей выдачи и суда. Мы не можем им отказать, так как у нас договор с ними, а твоя выходка ставит его под угрозу.

— Вы не верите мне? — удивился я. — Я же говорю, меня подставили.

— Хватит Наруто, — сказал Хирузен. — Мне неприятно это говорить, но ты — главный подозреваемый. На время разбирательства тебя поместят в тюрьму Хозукиджо, что в стране Земли.

— Неужели вы не верите мне, Тобирама-доно? — спросил я его. — А вы, Хаширама-доно, Хирузен-доно? Неужели вы верите какой бумажке от других деревень, что я напал на них? Почему вы не верите мне?

— Наруто, два джонина Ивы и три джонина Кумо видели тебя. — Сказал Хаширама. — Я понимаю твои чувства, но против таких неоспоримых доказательств мы ничего не можем предпринять. Боюсь ты должен подчиниться.

— Отец, а ты? Что ты скажешь об этом? — спросил я, глядя на Минато. Его отрешенный взгляд не выражал ничего. — Помнишь наш разговор? Я до сих пор ищу причины поверить тебе. Скажи, а ты, веришь мне?

— Наруто, я хочу верить тебе, но факты... — начал он, но у меня было иное мнение.

— Причем тут факты? — раздраженно перебил я его. — Я спрашиваю тебя, веришь ли ты мне? Как сыну! Или ты тоже хочешь побыстрее запихнуть меня в тюрьму? Ответь же! — В конце я уже сорвался на крик. А затем, опустив голову и плечи, перешел на шепот. — Ответь, пожалуйста!

Минато молчал. Сказать "да" он не мог, сказать "нет" — боялся.

— Ясно, — тихо ответил я, закрывая глаза. — Этого я и боялся. Опять один.

Это был окончательный удар и он означал разрыв моих так и не сложившихся отношений с семьёй. Я вновь был один. Ком застрял в моем горле. Я до последнего надеялся, что отец измениться, но это было не так. Всё-таки он — шиноби до мозга костей.

— Ладно, не будем терять времени, — сказал Хаширама. — Мокутон: Тюрьма четырех столпов.

Вот только у меня было совершенно иное мнение. Когда деревянные столбы практически вплотную приблизились ко мне и уже собирались меня опутать, я открыл глаза и расставил в стороны руки.

— Шинра Тенсей, — произнес я и вокруг меня черным вихрем разнеслась чакра. Деревянные столбы, которые должны были пленить меня, обратились в прах, вместе с частью кабинета и крышей резиденции. — Коноха последний раз предала меня. — Низким голосом сказал я. — Больше меня ничто не держит.

— Мы не можем позволить тебе уйти, — сказал Тобирама, вставая передо мной в стойку.

— В самом деле? — зло усмехнулся и согнув правую руку, за доли секунды создал над раскрытой ладонью черный шар чакры, вокруг которого двумя перекрещенными кольцами двигалась чакра воздуха. У меня ушло много времени на воссоздание этой техники моего двойника, но результат превзошел ожидания. Она немного превосходила Расен Сюрикен по разрушительности, требуя значительно меньше времени на создание. — Вы же не хотите, чтобы я активировал ЭТО посреди Конохи?

— Наруто, — попробовал меня остановить отец, но я, скинув шар чакры на пол, переместился на площадь перед деревней. Соприкоснувшись с преградой, техника активировалась и стала расти. Вскоре на месте резиденции осталась воронка. Безумный оскал отразился на моем лице, когда я взирал на последствия моей техники. В этот момент меня стали окружать джонины.

— Расен Ринг, — произнес я удовлетворенно. — Несомненно, это название подходит. Может, испробуем что-то новое? — весело спросил я, повернувшись к джонинам. Я стал складывать печати, больше незачем было скрывать мои силы. — Катон: Гока Меккяку.

Огромная струя пламени вырывалась из моего рта, через несколько метров превращаясь в гигантскую огненную стену, надвигавшуюся на шиноби. Чтобы защитить их, перед ними встал Тобирама.

— Суитон: Суиджинхеки, — перед Вторым Хокаге выросла огромная стена воды, которая смогла поглотить мою атаку, превратившись в пар. Но именно этого я и добивался. В создавшемся тумане я с легкостью совершил замену на заранее приготовленного клона. Оставив в Конохе несколько замаскированных теневых клонов, которые должны были передавать мне информацию, я покинул селение.

Переместившись в страну рек, на базу Акацуки, я прошел в свою комнату. Мне нужно было прийти в себя и отоспаться, на что у меня ушло в общей сложности примерно часов шесть. Затем, я связался с одним из моих теневых клонов в Конохе, а он в свою очередь передал мне интересные новости оттуда. Присовокупив к этому то, что мне удалось узнать благодаря кристаллам моих учеников, мне удалось понять всю "гениальность" стратегов Конохи. А они, не много ни мало, поступили именно так, как я больше всего опасался. В качестве замены сбежавшего меня, была предложена кандидатура Сарутоби Конохамару. Причём, как мне удалось выяснить, никто из Хокаге не горел желанием больше так делать, но все они согласились, что это необходимо для благополучия деревни. Я понимал, что в долгосрочной перспективе ничего плохого они не видят. Но вот только они забыли, что разыгрывать в тёмную своих шиноби, а уж тем более, своих детей несколько...

Поэтому, новость о том, что Конохамару отправлен в Хозукиджо вместо меня не прибавила мне настроения. Не сомневаюсь, что у него вполне хватит чакры открыть ящик. Вот только скорее всего он погибнет при этом. А Хокаге даже не подумали рассмотреть такой вариант событий. Самой смешной оказалась мотивировка, почему мальчика отправляют в тюрьму. Оказывается, он скорее всего мог помочь одному нукенину бежать. Его вина не доказана, но учитывая, что того нукенина разыскивают три великих страны из пяти, а он является его учеником, то лучше ему пока посидеть в тюрьме. Кстати, в тюрьму уже Конохи отправили четырех моих других учеников по тому же обвинению. На резонный вопрос Конохамару, почему его отправляют в тюрьму для особо опасных преступников, ему даже ответили. Сказали, что я больше всего уделял внимание именно его обучению, а потому он наиболее подозрителен из всех пятерых. Подобное отношение сильно ударило по мальчику. Он не мог понять, почему я сбежал и почему его обвиняют в помощи мне, хотя он меня даже не видел.

Неделю его доставляли до тюрьмы. За это время я поработал над своим внешним видом. Если честно, мне уже надоел мой оранжевый костюм. Конечно, это подарок Джирайи и я должен ценить его. Вот только он связывает меня с Конохой, а мне это очень неприятно. Так как я решил уничтожить само понятие шиноби, то и моя одежда уже никоим образом не напоминала наряд шиноби. Память Александра изобиловала различными стилями одежды. Немного поразмышляв, я остановился на стиле, похожем на тот, что предпочитали Рыцари Круга из аниме Код Гиасс. Бело-голубые одежды с чёрно-золотым орнаментом, и чёрными перчатками и сапогами. И, естественно, плащи. Я остановился на чёрно-красном также с золотым орнаментом. Клоны помогли мне найти нужные ткани и пошить одежду. Но я не просто пошил одежду. Я пропустил через неё чакропроводящую леску и особым образом пропитал свое чакрой. Теперь она защищала не хуже брони и особо не пачкалась. Хотя мне пришлось существенно попотеть для достижения нужного эффекта. Впрочем, это мелочи. Ведь именно на созидании вещей, Банбутсу Созо, я решил сосредоточить свои усилия. И мой костюм — первое моё творение. Смотря на дело своих рук, я удовлетворенно усмехнулся. Мои усилия стоили того. Облачившись в него, я приступил к следующему шагу.

Так как я отказался от пути шиноби, моё оружие, которое мне пока ещё необходимо, должно отличаться от оружия шиноби. И я остановил свой выбор на двуручном мече. Такой меч не является оружием скрытого убийства. Его трудно не заметить. Он предназначен для открытого сражения. При помощи Банбутсу Созо я создал себе такой клинок. Он впитал в себя мою чакру и чакру Кьюби. Когда лис увидел, какой клинок я создал, он был поражен и сказал, что только Рикудо был способен на такое. Похоже, мои успехи на почве созидания расположили сердце лиса ко мне. Так проходила моя подготовка.

В то же время, Зецу произвел разведку, и у меня был подробнейший план тюрьмы. Я планировал захватить Гокураку но Ко. Когда все Акацуки собрались вместе, мы обсудили этот вопрос и единогласно решили, что ящик необходимо спрятать как можно лучше. Тайно разместив в Хозукиджо моего клона, я ожидал когда Муи начнет действовать. Полторы недели он всё никак не мог воспользоваться Конохамару для своих планов. В первый вечер тот подсунул клона за место себя. А после он практически не вылазил из карцера, куда попал в первый раз — за попытку побега, второй — за нападение на Муи, а третий — за устроенную драку. Мальчик проявил хорошую стойкость. Вот только терпение Муи было уже на исходе, да и по моим данным старейшины Кусы подталкивали его к немедленным действиям. К тому времени они попытались убить Казана, который подставил меня, но тому удалось обмануть их и он смог выжить.

— Неужели ты так ничему и не научился, — говорил Муи, стоящему напротив него в боевой стойке Конохамару. Тот опять собирался напасть на него. — Если ты нападешь, то опять попадешь в карцер.

— Я знаю, это ты, ты подставил Наруто-ниичана. — Обвинительно закричал мальчик. — Из-за тебя его теперь считают нукенином и из-за тебя я оказался здесь. Я проучу тебя.

— Ты так ничему и не научился, — вздохнул Муи и вновь отделал мальчишку. Конохамару даже не мог пошевелиться. — Это должно заставить тебя отступить.

— Что значит деревня для меня? — вдруг тихо сказал он. Муи, который уже выходил со двора тюрьмы, внезапно остановился. — Я не смог ничего придумать... Кроме как, мой дедушка, Наруто-ниичан, Ирука-сенсей, Эбису-сенсей мои товарищи и остальные жители деревни...

— В соответствии с двадцать третьим пунктом устава тюрьмы, ты отправляешься в карцер третий раз за неделю. — Сказал заместитель Муи, шагая впереди Конохамару, которого тащили двое конвойных. — Может мне табличку с твоим именем на двери карцера повесить, А? А-ха-ха.

Конохамару ещё два дня просидел в карцере, а мой клон тем временем тщательно обыскав тюрьму, и смог проникнуть туда, где хранился Гокураку но Ко. Проверив артефакт, клон поставил на его днище специальную печать. После того, как шиноби Конохи и Кумо убедятся, что он потонул в водах океана, я перемещу его в более надежное место, о котором не будет знать никто. Завершив все операции, мой клон спрятался и стал накапливать природную чакру для того момента, когда к ящику приведут Конохамару, чтобы спасти его.

Когда Конохамару вышел из карцера, с ним переговорила Рюзецу. Она поведала ему о Гокураку но Ко и о планах Муи. Мальчик обещал ей помочь разобраться с Муи, убившем своего сына, чтобы открыть Гокураку но Ко. Также мальчик сказал, что хочет оправдать честное имя Наруто-ниичана. Такая преданность моего ученика была мне по сердцу. А затем... Затем эти двое устроили драку. К тому времени я уже сам переместился в тюрьму и под Мейсай Гакуре но Дзюцу наблюдал за их действиями, оставаясь невидимым для остальных. Вскоре дрались уже все заключенные, а охрана не могла их успокоить. Муи же махнул на всё рукой, у него не было желания подавлять очередной бунт. Под шумок драки, Конохамару скрылся в направлении кабинета Муи. В это время Рюзецу уже подбиралась к самому Муи. Только это был не он. Это был Казан под хенге и только напав на него, Рюзецу смогла понять это. Казан же успел скрыться.

В это время, Конохамару проник в секретную комнату с Гокураку но Ко, и подбирался к нему всё ближе и ближе. Вот только его уже ждали. Нет, не только мой клон, но и старейшины Кусагакуре и сам Муи. Мальчика обездвижили и вырубили, а затем Муи снял с него печать. Это мне сообщил клон. В то же время снаружи я увидел как Морои подал сигнал союзникам, Конохе и Кумо. Я уже давно понял, что он шпион альянса. И я был благодарен, что он прикрывал Конохамару. В то же самое время Муи закончил манипуляции с Конохамару. Он отослал старейшин Кусы, так как хотел всю сделать сам. Он стал вытягивать чакру из Конохамару и перенаправлять её в Гокураку но Ко. Я был рад, что Конохамару не снимал мой подарок. Сосредоточившись, я стал на расстоянии предавать ему свою чакру, а кристалл служил в качестве медиатора. Это был единственный способ защитить его жизнь.

— Так значит твой учитель защитил тебя, — усмехнулся Муи, когда заметил багровый кристалл на груди мальчика, который пылал ярко-кровавым светом. — Да, чакра Джинчурики удивительна. Не думал, что её можно получить таким способом. — Конохамару удивленно смотрел на него. — Чему ты удивляешься? Неужели не знал, что такие кристаллы хранят чакру их создателя?

— Значит, Наруто-ниичан создал его чтобы защитить меня? — задумался мальчик.

— Верно, — кивнул Муи. — И его чакра помогла мне открыть Гокураку но Ко. Помнишь, когда я спросил, приходилось ли тебе когда-нибудь убивать невинных ради деревни? Что ты ответил?

— Я ответил, что это чушь! — крикнул мальчишка. — Именно поэтому ты убил своего сына?

— Как же я с тобой согласен, — грустно улыбнулся Муи. В этот момент Гокураку но Ко окончательно впитал мою чакру и начал вращаться ускорением и подниматься вверх пробивая своды подземелья. — И именно поэтому мне нужно открыть ящик.

Своды стали рушиться и Конохамару побежал на выход. Он уже успел пробежать по лестнице половину пути, как Муи догнал его и снова запечатал его чакру, заодно пробив им стену наружу. Мальчик от собственного бессилия закричал. А ящик в это время пробил двор тюрьмы. Огромный столб света ударил в небо, и ящик достигнул поверхности. Свет потух, а скорость вращения Гокураку но Ко стала уменьшаться, пока он совсем не остановился. Заключенные, пораженные тем, что увидели, даже прекратили драку. Муи подошел к ящику, а старейшины остались на почтительном расстоянии. Я заметил как Конохамару подошел к Рюзецу, держась за грудь. Печать огня Муи была очень болезненна.

— Откройся, — произнес Муи, сложив сначала печать концентрации, а затем подняв ладони к ящику. — Гокураку но Ко! — Ящик откликнулся и засветился темным светом. А по щекам Муи бежали слёзы, и я понимал почему. Всё это он делал ради сына, также как и Казан, изображавший меня. — Я исполню это ради моего сына. — На это Рюзецу пораженно отпрянула. Она, желавшая убить Муи не могла даже подумать о том, что он так любит своего сына. — Пожалуйста, дай мне увидеть Муку. Гокураку но Ко, пожалуйста, исполни моё желание.

Ореол вокруг ящика изменился на более светлый, а старейшины застыли в шоке от предательства Муи. Тот не стал просить ящик о том, чтобы помочь Кусагакуре захватить весь мир.

— Что? — спросили они и похоже даже на их масках отразилось удивление. — Ты сошёл с ума, Муи?

— В моём сердце Кусагакуре уже давным-давно мертва. — Сказал он в ответ решительным голосом. — Да, я понял это, когда потерял своего сына, Муку, десять лет назад.

Они бросились на предателя, но им помешал Казан в облике Муи.

— По-моему я не просил тебя о помощи, — сказал Муи, не отвлекаясь от ящика.

— Заткнись, я сам решаю как мне поступать, — ответил тот и сбросил Хенге. — Чертов Муи, если бы не ты, я бы не был тебе должен и мог бы быть с сыном. Казан ста обликов будет считать себя обесчещенным, если не воздаст тебе!

— Муи, ты предал нас, — закричали масочники. — Ты ведь с самого начал хотел воскресить своего сына, да?

— Я не позволю вам помешать ему, — прокричал Казан и бросился на них.

Всё это время я наблюдал за ними и едва сдерживал смех. До чего порой бывает смешно, когда главные злодеи удивляются, что сами стали жертвой предательства. А сколько Пафоса, сколько Патетики.

Но, похоже, у Гокураку но Ко было свое мнение по поводу этой пьесы. Он решил, наконец, открыться. Одна из четырех масок ящика развалилась, а под ней оказалась другая, с виду более живая. И она открыла рот. Взгляд Риннеганом показал, что это совершенно иное измерение. Либо ящик является порталом, либо он сам сдерживает этот портал, защищая наш мир, либо там просто свёрнутое пространство. И во всех случаях уничтожать ящик нежелательно. Теперь я окончательно убедился в этом. Спустя несколько секунд из ящика вышел юноша. Видимо это и был Муку. Вот только сомневаюсь, что это он сам. Скорее это Сатори вышел на рыбалку, чтобы пополнить Гокураку но Ко новыми душами.

— Отец, — сказал он.

— Муку, прости меня, — сказал Муи, походя к сыну. — Твой отец был не прав...

Вот только договорить он не смог. Вместо того чтобы обнять своего папашу, Муку пробил его грудь рукой. Казан бросился на него, но и его он убил, разделив на две части всё той же рукой как мечом. Народ же был в шоке.

— Да, отец, ты был не прав, — сказал Муку, облизывая кровь со своей руки. — Тебе не следовало выпускать меня.

— Что ты делаешь, — начал Конохамару и уже собирался броситься к юноше, но Рюзецу остановила его. В это время я почувствовал, как шиноби Альянса приближаются к тюрьме. — Старик Муи хотел...

— Муку, — закричала Рюзецу. — Почему Муку? — сказала она, сняв свою бандану. Видимо, она раньше принадлежала парню. — Это вообще не ты! Ты не должен забывать себя. Вспомни, каким ты был до того, как попал в этот ящик. Муку!

Едва она сказала это, парень схватился за голову, а его чакра стала меняться. Она стала ощущаться более неприятной, очень мерзкой на вкус. И я знал, что это. Муку закричал и стал превращаться, из него очень быстро стали расти черные перья, выросли гигантские крылья и огромный рот, а голова исчезла. Сатори решил показать себя во всей "красе", если можно так выразиться об этом уроде. Древний демон активировал ящик, и он поглотил старейшин. Туда стало затягивать и заключенных, но я, используя невидимые нити чакры удержал их от незавидной участи.

— Он уже не тот, человек, которого ты знала, — сказал Конохамару и сжал ожерелье. Я почувствовал его просьбу о помощи и надежду на меня. Ему было жаль Муку и он хотел остановить его.

— Видимо, я так и не смогла стать шиноби, — горько сказала Рюзецу.

— Сейчас не время плакать, — сказал мой ученик, ещё сильнее сжимая ожерелье. — Тенроу ограничивает меня, но что если попробовать по-другому? Это подарок Наруто-ниичана. — Рюзецу и Марои с интересом посмотрели на кулон. — Сначала я думал это просто красивое ожерелье, но оно спасло меня, когда этот ящик вытягивал из меня чакру. Муи сказал, что это ожерелье не простое, оно содержит в себе чакру его создателя. Но мне кажется, оно чуть-чуть другое. В тот момент, когда мне показалось, что я вот-вот умру, я почувствовал поддержку Наруто-ниичана, будто он где-то рядом.

— Вполне возможно, что это так, — сказал Морои. — Вероятно, такое ожерелье может быть связано со своим создателем, пока он жив. Кажется, подобную вещь создал первый Хокаге, Хаширама Сенжу.

— Значит, моя догадка верна, — кивнул Сарутоби. — Я хочу попробовать использовать чакру Наруто, чтобы остановить Муку.

— Как ты это сделаешь? — спросила Рюзецу.

— Возможно, он придёт в себя, если я уничтожу этот ящик. — Сказал мальчик. — Но сначала...

Судя по всему Конохамару пытался нащупать мою чакру в кулоне. — Что ж, Конохамару-кун, ты заслужил помощь от меня. — Подумал я и стал передавать ему мою чакру. Испытав прилив сил, мальчик создал теневого клона, а затем Одама Расенган и бросился на ящик. Вот только его атака не возымела ровно никакого действия. Неизвестный мастер создавший этот артефакт постарался на славу. Он был неразрушим.

— Невозможно, — сказал Сатори, приземляясь на ящик. — Я пробовал уничтожить его изнутри, но это не сработало. Его невозможно уничтожить.

— За что ты убил старика Муи? — крикнул Конохамару.

— Он отправил своего сына в ящик. — Сказало в ответ чудовище. — Я что, должен был поблагодарить его за это?

— Может Муи и ошибся, — сказал мальчик поднимаясь на ноги. — Но он всё это время пытался спасти тебя. Даже если бы нужно было пойти против всего мира, он всё делал ради твоего спасения.

Конохамару атаковал Сатори, а затем и ящик. Но монстр увернулся, а ящик остался невредим.

— Бесполезно, — повторил Сатори, паря в небе. — Твои атаки бесполезны против меня. Ты даже не сможешь попасть по мне.

Несмотря на неудачу, Конохамару не сдался и стал действовать более решительно. Он прокусил палец и призвал жабу. Так как он использовал мою чакру, то на его зов пришёл сам Гамабунта. Увидев, кто его призвал, он хотел закатить скандал, но увидев кто его противник, мгновенно заткнулся. Жабий босс объяснил моему ученику, с кем он столкнулся на самом деле. Бунта решил увести Сатори подальше, так как драться с ним лицом к лицу он не мог. Сатори обладал одной интересной особенностью, он мог читать мысли тех, кто испытывал перед ним страх. И даже жабий босс не был исключением. Вот только план Гамабунты относительно боя провалился. Сатори отправил его обратно в продолжительный полет, видимо, желая запихнуть столь внушительную тушку в ящик. Гамабунта продолжил бой в одиночку, так как Конохамару уже порядком устал, но Сатори был непобедим. Тем не менее, Сарутоби Конохамару не просто так был моим учеником. Упрямство взыграло в нем и он атаковал Сатори теневыми клонами. Вот только это было бесполезно. Сатори спокойно читал каждый его шаг и с легкостью развеял всех клонов, а в самого мальчишку запустил огненный шар. Гамабунта прикрыл его собой и защитил от взрыва, но получил сильное ранение, и ему пришлось покинуть поле боя. Конохамару остался один на один против Сатори. Вот только я прекрасно чувствовал шиноби Альянса, которые были уже рядом.

Сатори вновь атаковал Конохамару и его огненный шар уже почти сжег мальчишку. Когда его в последний момент вытащил восьмихвостый. Наконец шиноби Альянса прибыли. Здесь были все Хокаге, мои одноклассники. Даже моих учеников притащили. Впрочем, неудивительно. Их выпустили из тюрьмы на следующий день после того как Конохамару увезли. Сколько тогда доброго о себе услышали Хокаге из их уст. К чести правителей деревни будет сказано, что они промолчали на это. Тут же был и Би со своими учениками. И Какаши с Гаем и Ямато. Би как всегда прочел свой рэп, чтобы заявить о себе и отбросил Сатори.

— Конохамару-кун, — поздоровался Хирузен. — Извини, что задержались.

— Дедушка? — удивился мальчик. — Вы все здесь?

— Да, — кивнул Хаширама. — Ты прекрасно справился со своей миссией.

— Миссией? — удивился Конохамару.

— Да, ты должен был проникнуть в тюрьму и выяснить всё относительно Гокураку но Ко. — Сказала Цунаде. — Прости что ничего не сказали тебе, мы боялись, что ты будешь волноваться и не сможешь выполнить её.

На это Конохамару помрачнел. Сенжу протянула ему протектор, но он, покосившись на него, не спешил его брать.

— Скажите, Цунаде-сама, а изначально эту миссию должен был выполнить Наруто-ниичан, так? — напряжено спросил мальчик. И увидев кивок, продолжил. — И вы, конечно же, также ничего ему не сказали об этом, так? Неудивительно, что он сбежал из деревни.

— Ты должен понять нас, Конохамару-кун, — сказал Минато. — От того, насколько ты веришь в происходящее зависел успех миссии.

— К тому же, я приглядывал за тобой по просьбе Би-сана, — сказал подошедший Морои.

— Ясно, — кивнул Конохамару-кун. — Знаете, как Наруто-ниичан назвал такое отношение к своим близким, Йондайме-сама? — И поймав удивленный взгляд шиноби, мальчик продолжил. — Он как-то назвал такое отношение "сыграть втёмную". И при этом добавил, что очень низко так поступать, особенно со своими близкими. Кажется, я понимаю, что он имел в виду тогда. И я не осуждаю его за то, что он покинул деревню. Более того, я не хочу быть частью деревни, где так обходятся с её шиноби. А теперь извините меня, мне нужно разобраться с этим монстром.

— Конохамару-кун прав, — хором сказали мои ученики, а затем Ватасе взял слово. — Мы тоже не хотим быть частью такой вероломной деревни.

Они демонстративно сняли протекторы и бросив их под ноги, пошли на помощь Конохамару.

— И что будем делать? — спросил Какаши.

— Не знаю, — сказал Тобирама. — Похоже, мы и впрямь перегнули палку.

— Они имеют на это право, Хокаге-сама, — сказала Сакура. — Вы слишком круто обошлись с Наруто, а он для них был всем. Теперь они отправятся на его поиски.

— Я не против, — махнул рукой Сарутоби. Остальные Хокаге согласились с ним. — Вот только, надо помочь моему внуку. Не хочу потерять его.

Пятерка моих учеников умело применяла навыки. Но таки не смогла даже задеть Сатори. К тому же печать всё ещё сдерживала силы Конохамару. Внезапно перед монстром встала Рюзецу. Сатори остановился перед ней и взмыл в воздух. Питаясь страхом, он мог сражаться с шиноби, испытывающими это чувство. Но у Рюзецу страха не было и Сатори сам боялся её. Он облетел её стороной и вновь набросился на моих учеников. Но тут им на помощь пришли шиноби Альянса. Они атаковали Сатори со всех сторон применяя свои самые мощные техники. Тем не менее, несмотря на их попытки, Сатори легко уклонялся от них. Он читал все их движения, так как даже Хокаге испытывали страх перед монстром. Никто не мог попасть по нему. Рюзецу же не могла понять, что происходит.

— Это не Муку, — сказала она довольно громко. — Муку не был таким. Кусагакуре должна исправить свои ошибки и она сделает это. Катон: Онидоро.

Множество языков пламени появилось вокруг неё и устремились в Сатори легко поразив его. Он не смог прочитать её мыслей, ведь она совершенно не боялась его. Но печать Тенроу мгновенно сработала на ней, сжигая её и Марои едва успел потушить её. А Сатори, отряхнувшись, продолжил атаковать шиноби, метая свои перья.

— И это все, что вы можете, жалкие людишки? — усмехнулся он, вновь пробивая защиту восьмихвостого. А затем он оказался атакован. Конохамару атаковал его Одама Расенганом и смог попасть по нему. Мой ученик больше не боялся. Сатори отлетел от него и сел на ящик.

— Знаешь, что внутри этого ящика? — спросил он мальчика. — Из него нет выхода и его не уничтожить. В абсолютной темноте лишь одно чувство... Тьма проникает в каждую клетку твоего тела. Это чувство убивало меня. Все мои эмоции были неоднозначны, но после того, как я убил своего отца, они исчезли. Ничего больше не держит меня и это прекрасно.

— Прекрасно? — зло спросил Конохамару.

— Сейчас я могу чувствовать только страх, — сказал Сатори. — Страх, исходящий из ящика. Страх тех, кто хочет убить меня. Я не могу читать мысли. Но мои рефлексы реагируют на чувство страха. Поэтому, я с уверенностью могу сказать что в тебе нет страха.

— И что тебе дало убийство твоего отца? — спросил Конохамару. В его глазах горела ярость.

— Смерть отца дала мне силу. — Сказал Сатори, сжимая правую руку в кулак. — И эта сила позволяет мне не колебаться.

В ответ Конохамару бросился на него и напитав кулак моей чакрой, пробил монстру в бок.

— То, что твой отец пытался дать тебе, это не сила, — сказал Конохамару, возвышаясь над лежащим на земле монстром. — Твои глаза уже не видят боли? А уши не слышат тех, кто зовет тебя по имени? Ты уже не чувствуешь тех, кто хочет защитить тебя.

— Так ты ещё не понял? — спросил Сатори поднимаясь. — Хоть я и был связан с жителями деревни, я не поддамся твоим уговорам. Лишь только разорвав всякие узы, ты сможешь подняться на мой уровень.

— Кагу Буншин но Дзюцу, — сказал Конохамару. — Ты так и не понял. Разрывая всякие узы, ты не становишься сильнее. Только обретая всё новые и новые узы и защищая их, ты становишься сильнее. Таким как твой отец.

— Ха-ха-ха, это отмазка обычного человека, — сказал монстр.

— Хватит Муку, — закричала Рюзецу. — Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Очнись уже наконец. — Она упала на колени. Печать Тенроу вытягивала из неё силы, но она вновь встала. — Твой отец никогда не предавал тебя. Вернись наконец. Или ты уже забыл свое обещание?

Сатори ничего не сказал в ответ. Конохамару создал клона и начал формировать Одама Расенган из моей чакры. Но монстр сложил левую лапу в копьё и бросился на мальчика. Шиноби не успевали сделать ничего. Но успевала Рюзецу. Она бросилась вперёд, чтобы встать перед Сатори. А это значило одно, мне пора вмешаться. Молниеносно я переместился к Конохамару и Рюзецу и рукой остановил удар Сатори. Все недоуменно смотрели на меня. Сатори же не мог понять, кто я такой.

— Яре-яре, — покачал я головой. — Конохамару-кун, разве я не учил тебя как уклоняться от таких атак?

— Наруто-ниичан, — прошептал мальчик и улыбнулся. — Ты, наконец, пришёл.

— Наконец? — удивился я. — Да я тут уже полторы недели ошиваюсь, приглядывая за тобой. Я уж было надеялся что ты и сам справишься с Сатори, но ты слишком глупо подставился. Поэтому я и вмешался. Эх, тебя ещё учить и учить.

Мальчик не мог осмыслить картину бытия, а потому недоуменно молчал. А вот Сатори наоборот заинтересовался мной.

— В тебе я тоже не чувствую страха, человек, — сказал он, убирая свою руку-копьё. — Кто ты такой? Это ты помешал мне отправить те души в ящик?

— Именно, — усмехнулся я. — Ты смог ощутить моё присутствие. Впрочем, это не удивительно, ведь я не скрывал его. А теперь, извини, Муку, но я должен отправить Сатори обратно в Гокураку но Ко.

Прежде, чем Сатори успел что-то сказать, я вытащил свой меч и не спеша пошел на него. У меня не было ни капли страха перед этим созданием, а потому он поспешил ретироваться. Но у меня было иное мнение. Я перенесся вплотную к нему и нанес рубящий удар. Сатори пошатнулся и контратаковал, но я был быстрее. Блокировав его удар мечом, левой рукой я нанес ему удар, заставивший его упасть на землю. Он попробовал взлететь, но удар по его крыльям заставил его одуматься. Из моей левой ладони стала вылетать цепь чакры и опутывать его. Вскоре он оказался связан.

— Банбутсу Созо, — сказал я, активировав Риннеган и вогнав свой меч в землю, я сложил печать концентрации. Согласно моей воле, сущность Сатори отделилась от Муку и я отправил его в Гокураку но Ко. После этого ящик стал закрываться.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросил Муку, лежа передо мной.

— Я просто сделал то, чего хотел ты сам, — ответил ему я. — Я почувствовал, что ты хотел бы начать всё с начала. Зажить с отцом, с Рюзецу в мирной Кусагакуре. Это было желание твоего сердца и я исполнил его.

— Я убил своего отца, — грустно сказал он, а по его щеке потекла слеза.

— Вообще-то он ещё жив и его можно спасти, — мои слова заставили Муку попытаться тут же подняться, но слабость не дала ему это сделать.

— Яре-яре, — опять покачал я головой. — Как же вы шиноби любите доводить себя до такого ужасного состояния. Лежи уж, сейчас попробую исправить, — сказал я и, убрав меч, опустился перед ним на колено. Положив правую руку на очаг чакры Муку, я влил в него небольшую порцию, как раз чтобы он мог спокойно ходить. Выпрямившись я протянул ему руку. — Попробуй теперь встать!

Ухватившись за мою руку, он смог подняться.

— Муку, — крикнула Рюзецу и подбежав к нему обняла его. — Муку, как я рада...

— Рюзецу, погоди, там отец, — сказал юноша, останавливая её. — Я должен спасти его.

— Боюсь, его раны смертельны, — сказала Цунаде, когда мы вчетвером подошли к телу Муи. — Его грудь пробита и я удивляюсь, как он ещё жив.

— Ну, если жив, то ещё не всё потеряно, — хмыкнул я, преклоняя колени перед лежащим Муи. Собрав в руке чакру, я стал восстанавливать его тело по клеточке. Риннеган здорово помогал мне в этом. Многие ткани пришлось воссоздать снова. Цунаде только качал головой, смотря на то, что я делаю. Для неё это было невероятным. Когда же я закончил с Муи, я подошел к Казану.

— Он уже мертв, парень, — сказал подошедший Би. — К тому же, это он подставил тебя.

— Хм, и что? — спросил я. Восстановив его тело, я призвал его душу и Казан открыл глаза.

— Я думал, я погиб и уже наконец смогу увидится с сыном. — Сказал он. — Зачем ты спас меня парень?

— Чтобы ты смог счастливо жить со своим сыном, — ответил я ему. И прежде чем он успел сообразить, я положил ему руку на голову, проникая в его разум. Мне удалось узнать все подробности того как он подставил меня, а также то, что случилось с его сыном. Как оказалось, его сын уже мертв. Что, впрочем, не было помехой для меня. Конечно, воскрешать без тела на руках довольно сложно. Ведь сначала нужно создать его, но у Казана была с собой тряпица с его кровью, а потому задача была на порядок легче.

— Банбутсу Созо, — вновь произнес я и воссоздал тело. Из памяти Казана я узнал, что это был двенадцатилетний ребенок, ровесник Конохамару. Воссоздав тело, я продолжил. — Гедо: Ринне Тенсей но Дзюцу. — Сын Казана открыл глаза и посмотрел на своего отца.

— Отец, ты спас меня? — простой вопрос. Но сколько радости было в их глазах.

— Что ж, Казан сотни обликов, — обратился я к нему. — Забирай своего сына и возвращайся домой. Больше тебя ничто здесь не держит.

— Нет, ты спас моего сына и меня, а потому я навечно твой должник, — гордо сказал Казан.

— Что ж, похвальное стремление, — кивнул я. — Тогда слушай мою волю, Казан. Возвращайся с сыном домой, в страну горячих источников и живи там счастливо. Это — моё желание.

— Я никогда не забуду, что вы сделали для меня, Узумаки-доно, — сказал мужчина и глубоко поклонился. Затем они с сыном поспешили удалиться.

— Узумаки-доно, — обратился ко мне Муи. — Вы спасли моего сына и меня. Вы защитили мир от Гокураку но Ко и Сатори. — Я даже не знаю, как мне вас отблагодарить?

— Постарайтесь наладить ваши отношения с сыном, и это будет достаточной благодарностью для меня, — честно ответил я ему. — В прошлом вы совершили ошибку и теперь в ваших силах исправить все последствия. Муку десять лет провел в ящике и это не прошло бесследно. Хотя я и освободил его от влияния Сатори, Гокураку но Ко слишком сильно повлиял на его разум за эти десять лет. Тебе придется заново взрастить в нём все те чувства, что обычно испытывает человек. Но ты в этом не один. Уверен, Рюзецу поможет тебе в этом.

Отойдя от них, я обратил свое внимание на моих учеников.

— Конохамару-кун, а где твой протектор? — спросил я его, с интересом оглядывая.

— Ну, я... — замялся он.

— Как вижу, у тебя его нет, — усмехнулся я. — Как и у твоих друзей. Что же такого произошло, что вы отказались от протектора деревни? — Тут повернулся к Хашираме. — Скажите, Сенжу-доно, что такого произошло в деревне? Отчего, такое большое количество перспективных чунинов, в прямом смысле этого слова, бегут от вас?

— Кхм, Узумаки-доно, — начал он с уважительного обращения. Что меня всегда радовало, если не знаешь что сказать, следуй многовековым традициям. Они учитывают много ситуаций и ты никогда не упадешь в грязь лицом, когда дело касается щекотливых моментов. — К сожалению, должность Хокаге занимают люди и как все люди, мы делаем ошибки. Так случилось и с одним из перспективных, как вы сами выразились, шиноби нашей деревни. Мы совершили ошибку, попытавшись грубо использовать его. Наши действия вызвали неудовольствие у некоторых перспективных чунинов и они больше не пожелали оставаться в Конохагакуре но Сато.

— И каков теперь статус этих троих чунинов? — заинтересованно спросил я. — Будут ли они объявлены нукенинами официально, позволят ли им вернуться или же они смогут отправиться в "свободное плавание"?

— Вы задали очень сложный вопрос, Узумаки-доно, — задумчиво произнес Хаширама. — Конечно же, многие из нас хотели бы забыть то, что произошло как страшный сон и чтобы они вернулись к нам.

— Но такие вещи не забываются, — констатировал я мягким тоном.

— Да, такое трудно забыть, — согласился Хаширама. — А потому мне хотелось бы чтобы они приняли взвешенное решение. Будет сложно убедить совет джонинов не предпринимать по отношению к ним каких-либо действий, поэтому, надеюсь, они примут правильное решение.

— Вы совершенно правы, эти чунины будут сами принимать взвешенное решение, как поступить, — кивнул я. — И я уже решил для себя, что, какое бы они не приняли решения, я поддержу их. Как-никак, я их учитель и я сам взял на себя обязанность помогать им. — Я повернулся к моим ученикам. — Ребята, вы сами должны принять решение, останетесь ли вы в деревне или покинете её навсегда.

— А что будешь делать ты, Наруто-ниичан? — спросил меня Конохамару. — Ты вернешься в деревню? Ведь Коноха предала тебя!

— Ты прав, Конохамару-кун, — улыбнулся я. — Предательство трудно забыть. Но я сменил свои цели, а потому меня больше не волнует отношение Конохи ко мне. Ведь я больше не шиноби.

— Постой, Наруто, — возопила Сакура. — Что значит ты не шиноби?

— Да-да, объяснись, Наруто, — добавил Киба.

— Ответ на этот вопрос знать мы бы хотели, — вторил им Шино. Также высказались и все остальные шиноби.

— Хмм, подалуй можно и объяснить, — кивнул я и сложил печать. — Кай! — клон моего отца, что был в моем внутреннем мире, развеялся и теперь Минато с удивлением смотрел на меня.

— Это правда? — спросил он меня.

— Да, — кивнул я, смотря ему прямо в глаза. — Ты удивлен?

— Попробуй тут не удивиться, — проворчал он. — Почему ты раньше не развеял этого клона?

— Я хотел проверить тебя самого, сделать кое-какие выводы. — Пояснил я. — И, к сожалению, мои выводы неутешительны. Твои действия оправдали мои самые худшие ожидания. Теперь ничто не остановит меня в исполнении моих планов. Думаю, больше нет смысла скрывать правду.

— О чем он говорит, Минато? — спросил Хаширама.

— Узумаки Наруто теперь лидер Акацуки, — пояснил мой отец, чем привел в изумление всех шиноби. — Он полностью воссоздал эту организацию и возглавил её. И он собирается захватить весь мир, подчинить его своей воле и уничтожить систему скрытых деревень и само понятие шиноби. Я узнал это от своего клона, которого когда-то давно поместил в печать и которого только что развеял Наруто.

— Наруто это не может быть правдой, — отчаявшись, сказала Сакура. — Скажи, что это не так!

— Нет, Харуно Сакура, это правда. — Покачав головой, сказал я. — Старый мир сгорит, а на его руинах человечество обретет новое начало. На всей земле, наконец, наступит мир! — Затем я повернулся к Хокаге и, стоявшему рядом с ними, Киллеру Би. — Я предлагаю альянсу последний шанс. Покоритесь моей воле. Поступившие так, обретут мир и свободу, противящиеся же мне — погибнут.

* * *

Коноховцы и облачники неверяще смотрели на меня. Мальчик, когда-то добрый и отзывчивый, весёлый и простой исчез. Кто-то ругался, кто-то пытался возражать. Некоторые мои друзья кричали что-то, но я не слушал их. Забрав моих учеников, которые согласились принять мою сторону, я покинул Хозукиджо.

База Акацуки встретила нас довольно приветливо. Сотни сильных бойцов приветствовали меня, своего лидера и моих учеников. К удивлению Конохамару, тут был даже его дядя, которого я ранее вернул к жизни. Благодаря помощи Кабуто, Акацуки очень быстро сумели нарастить свою военную мощь.

Многим шиноби пришлось объяснять мою позицию. Не все соглашались со мной. Тогда я вновь и вновь повторял свои объяснения. Сейчас, вспоминая те дни после моего воссоединения с учениками, я ничуть не жалею приложенных усилий. На мою сторону встал воскрешенный Учиха Мадара, а это значило для меня много. И не только для меня. Весь мир ожидали глобальные изменения. Следуя моему примеру, мои соратники отреклись от имени шиноби и сменили свои одеяния. Теперь мы, одетые в светлые одеяния никоим образом не были похоже на убийц из тени. Многие нукенины прослышав про нас и наши цели, стали стекаться под наши знамена. И те, кто разделял наши убеждения, принимал нашу сторону. В течение месяца, который альянс скрытых деревень готовился к войне, я тоже не сидел без дела. Как я и планировал, мне удалось вернуть к жизни тех, кто погиб во всех предыдущих мировых войнах шиноби.

Техника Гедо: Ринне Тенсей но Дзюцу. Её завершенная форма, которую мне удалось освоить, была поистине чудесной. Обладая достаточным запасом сил, можно было вернуть к жизни любого человека. А с каждым новым применением этой техники я стал замечать, что становлюсь только сильнее. Когда мы сражались с Пейном, я уже был сильнее его. Сейчас же я уже перешел на совершенно иной уровень. Тогда я задумывался, "а действительно ли такой силой обладают демиурги?" Ответа я в тот момент ещё не знал.

Когда же спустя месяц альянс собрал, наконец, все свои силы и выступил против нас, мы выступили в ответ. Сто тысяч шиноби из пяти скрытых деревень выступили против нас. К ним присоединились двадцать тысяч самураев из страны железа. Огромная армия. Но и мы были не слабее. Я не зря нахваливал высшую технику воскрешения, так как мне удалось воскресить немало погибших шиноби и перетянуть на свою сторону. Двести пятьдесят тысяч воскрешенных шиноби встали на мою сторону. А пятнадцать миллионов членов их семей, которых мне также удалось вернуть к жизни, ждали их в новом городе построенном нами.

Невероятно, но мне это действительно оказалось под силу, и теперь я жаждал как можно скорее закончить эту бессмысленную войну. Я был полностью уверен, что эта будет последняя война в этой эпохе человечества. Но я не был намерен заставлять моих подчиненных сражаться. Когда войска Акацуки и Альянса сошлись, я остановил свою армию. Также поступили и Каге.

Теперь шиноби могли видеть, какая сила противостоит им. Во всеуслышание я предложил прекратить эту бессмысленную войны и не начинать кровопролитного сражения. Один за другим шиноби альянса стали узнавать своих умерших близких, которые находились в моей армии. В их глазах я читал нежелание продолжать эту войну. Столетия битв надломили волю шиноби. Поколения за поколением они учились убивать своих ближних. А теперь я предложил прервать этот порочный круг. Я чувствовал небывалое смятение в рядах шиноби и каждой секундой это смятение росло.

В какой-то момент мне стало понятным, почему появились шиноби. Желая защитить близких, владеющие чакрой стали убивать тех, в ком видели врагов. Объединение в скрытые деревни разрозненных кланов шиноби также служилой этой цели. Готовясь к битве, все ожидали столкнуться с каким-то монстрами, но никак не с теми, кого знали когда-то. И теперь они не видели врагов. Как вокруг себя, так и перед собой. Именно поэтому возникло смятение. Вся чаще и чаще шиноби бросали взгляды на своих Каге, которые также пребывали в смятении. Цунаде неверяще смотрела на Дана и Наваки, а также своих родителей, которые были на моей стороне. Эй смотрел на своего отца, третьего Райкаге, Ооноки смотрел на своего учителя Му, Минато — на своих родителей. Я поднялся в воздух и взгляды всех шиноби обратились на меня.

— Я вижу, каждый из вас нашел того, кто ему дорог, — раздался мой голос по полю битвы. Затем я повернулся к каге. — Эта война бессмысленна. Единственной целью, почему я начал её — было желание собрать вас здесь. Больше незачем сражаться. Разве кто видит здесь врагов? Альянс сплотил тех шиноби, кто жив, а я вернул к жизни тех, кто умер. Пришла пора строить новое будущее. Каге, готовы ли вы принять договор и отказаться от бытия шиноби? Многие годы шиноби были защитниками. Но теперь нет врагов, а значит, нет нужды и в убийцах. Ваши дети смогут расти в мирных условиях и сколько это продлиться — зависит от вас. Кто желает мира, бросьте свое оружие!

Минута и никто не бросил ни куная. Вторая, и первый кунай был брошен на землю каким-то шиноби средних лет. Спустя полминуты свое оружие бросил второй шиноби, а затем... Шиноби один за другим стали бросать свое оружие и вскоре на поле стояло не две армии, а единая масса людей, не желающих убивать друг друга.

— Запомните этот день, — громогласно провозгласил я. — Больше тысячи лет назад Рикудо Санин принес мир на землю. И однажды он предсказал, что мир вновь воцариться. Этот день настал, его пророчество исполнилось.

Этот день действительно запомнили все. День Единения. День Мира. У этой даты было много названий. Но имена она была самой дорогой для всех людей. После несостоявшейся битвы и подписания мира, против которого не пошел никто, скрытый деревни перестали быть таковыми. Великие страны объединились вместе с небольшими. И с этого момента началась более кропотливая работа. Людям пришлось менять систему ценностей. И больше всего приходилось трудиться именно мне. И хотя техника теневого деления тела всегда было со мной, даже великому мне пришлось тяжело. Но я не жалею. Именно последующие годы стали основой будущему объединению всей планеты.

Были ли недовольные? Были. Были ли восставшие? Были. Но я хранил мир. Обретя великое могущество, я направлял его на пользу других людей. Более двух тысяч лет продлился период мира, до тех пор, пока я не решил покинуть землю. К тому времени люди стали совершенно иным обществом, ценящим человеческую жизнь. Биджу обещались продолжить мое дело, а потому я мог начать двигаться дальше. Меня ждали новые миры.

Коноха-Сити. 2342 год мирной эпохи.