|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
глава 9 Лейтенант Аленко. Лагерь археологов на Иден-Прайм. Встреча с Эшли Уильямс
Водитель челнока молча кивнул подошедшему к машине лейтенанту. Кайден понял: далеко не каждый нормандовец привык к тому, что теперь офицера-биотика не преследуют почти каждый день жесточайшие мигрени.
Поднявшись на борт кораблика, Аленко приказал трем сопровождающим его полисменам занять места в салоне, сел в кресло, пристегнулся, кивнул выглянувшему из кабины водителю. Несколько минут и машина покидает ангар. беря курс на расположение лагеря археологической экспедиции, которая и откопала протеанский маяк.
— А ведь мы сейчас могли как раз и заниматься тем, что лететь к лагерю для изъятия маяка. Совсем в других условиях. — Ни к кому конкретно не обращаясь сказал один из полисменов.
— Могли — согласился с мнением коллеги другой полисмен. — только мы сейчас летим к лагерю археологов действительно в совершенно других условиях. Боюсь что падение Жнеца и наш бой с этой "креветкой" от туда были хорошо видны.
— и заметны — поддакнул другой полисмен. — в самых разных смыслах.
— Лейтенант, — в спикере Аленко прорезался голос водителя. — На сканере частот аудио обмена — активность из лагеря археологов. Похоже... нет, определенно там у них кто-то индокренированный появился. И кажется не один подлетим поближе узнаем, сэр.
— Дайте послушать — Аленко оторвался от выложенных на экран инструментрона файлов. — Хорошо. Слышу. Да, там есть несколько землян, которые аодверглись индокринации. Но судя по тому что я слышал, ведут себя индокринированые достаточно спокойно.
— Лагерь впереди, лейтенант. — доложил водитель.
Аленко поднялся со своего места, подошёл к боковой салонной двери. Челнок выполнял традиционную "коробочку", выбирая место для посадки.
— блин, по нам выстрелили из штурмовой винтовки, — водитель смог быстро отклонить машину в сторону и трасса зарядов прошла левее. — Очередью. Это — явно не случайность.
— Если это индоктринация... — тихо сказал один из полисменов.
— Сажать машину — не будем. Десантируемся, коллеги! С пяти метров, — уточнил Аленко, вручную, не используя автоматику, полуоткрывая салонную дверь и, присев за створкой, оценивая высоту полёта. — Ещё чуть ниже. Вот так, хорошо, — сказал он водителю, когда до земли осталось чуть больше пяти метров. — Прыгаем! — он обернулся к подошедшим к двери полисменам. — Уводите машину к периметру лагеря. Внутрь пока не влетайте, — лейтенант посмотрел в проём пилотской кабины, отметил, что водитель видит говорящего в зеркале.
— Слушаюсь, сэр, — водитель подождал, пока полегчавшая машина вздрогнет едва заметно в последний раз — последним спрыгнул лейтенант-биотик и, нажав клавишу закрытия салонной двери, увёл челнок от пределов лагеря.
— Далековато от центра лагеря мы спрыгнули, — отметил один из полисменов, отряхивая колени и перехватывая поудобнее винтовку.
— Разведдроны Альянса. Двести метров. На три часа, — доложил другой полисмен, внимательно наблюдавший за обстановкой вокруг высадившейся группы. — Странно они себя как-то ведут...
— Они... перепрограммированы, лейтенант, — третий полисмен едва успел прыгнуть за валун, уходя от луча боевого лазера. — Уничтожать?!
— Да. — Аленко, скрывшись за другим валуном, присел и, вскинув винтовку, поймал в прицел подлетавшего дрона. Три заряда — и робот разлетается на мелкие кусочки. Полисмены одиночными выстрелами уничтожили ещё нескольких приблизившихся дронов.
— Пока — чисто. На сканерах и локаторах — чисто, — сказал один из полисменов, пригибаясь и осторожно оглядываясь по сторонам в поисках новых летающих "возмутителей спокойствия". — Не понимаю, — он опустил взгляд, просмотрел записи инструментронного блока объективного контроля обстановки. — Получается, дроны здесь патрулировали, а в лагерь... не совались?
— Индоктринированные в лагере, обстрел челнока из винтовки, теперь эти перепрограммированные дроны, — подытожил другой полисмен. — Что-то тут очень не чисто.
— А что тут может быть чисто?! Мы, кстати, застали этот огромный корабль уже на планете. Хорошо, что гетов не отпустили далеко от "креветки", — сказал третий полисмен. — И, думается мне, что лагерь эти дроны пасут как конвоиры — арестанта. Выйти за периметр ни археологи, ни космопехи не могут, а...
— Очень интересно. Они что, не могут отстрелять эти дроны? — спросил второй полисмен, посмотрев на своего неуёмного коллегу. — Это как понимать? Космопехи уже перестали быть воинами?
— Ну... при определённых условиях... — замялся третий полисмен, не зная как поточнее, а главное — безопаснее сформулировать и высказать свою мысль.
— Условия ясные. Сложные, — отрывисто сказал Аленко, выпрямляясь. — Траффик с планеты фильтруется силами фрегата, мы сумели это сделать, хотя абсолютной безмолвности Иден-Прайма достичь сложно и на полную безгласность планеты рассчитывать нельзя. Так что — будем выяснять обстановку в лагере, — он сделал шаг из-за валуна. — А относительно "определённых условий" — будем учиться воевать в реальных условиях, а не в условиях полигона. Как дежурная группа, мы обязаны быть готовы к бою.
— А бой-то только начинается, — отметил первый полисмен, прислушиваясь. — Стреляют.
— И стрельба идёт по периметру лагеря, — уточнил один из полисменов, беря винтовку наизготовку.
— Похоже, солдаты приданого археологам взвода приняли решение разобраться с охреневшими дронами, которые слишком полно вжились в роль тюремщиков. — Аленко перезарядил свою винтовку, прислушался. — Вперёд. Поможем ближайшим стрелкам. А там — будем решать нашу задачу. Челнок использовать не будем, — уточнил офицер.
Несколько минут — и группа Аленко помогает отбиться от пыхавших лучиками лазеров разведдронов двоим космопехам.
— Сержант Уильямс сэр, двести двенадцатый взвод космопехоты. — представилась девушка, облачённая в среднебронированный скафандр. — Окажите помощь другим, Том, — она жестом отпустила второго космопеха. Тот поспешил скрыться среди кустов. Где-то вдалеке слышались одиночные выстрелы — противостояние между дронами и космопехами продолжалось. — Вы нас очень выручили, — она козырнула, разглядев лейтенантские значки на скафандре Аленко. — Вы — старший прибывшей группы, сэр?
— Да. — Кайден козырнул ответно. — Лейтенант Аленко, десантная группа фрегата "Нормандия". Вы командуете взводом?
— Да, сэр. — Эшли кивнула. — Но у нас... такие сложности, с которыми мы раньше... не сталкивались, сэр.
— Докладывайте. — Кайден подождал, пока сержант Уильямс развернёт экран своего инструментрона. Выслушав доклад, он на минуту задумался. — У нас приказ, сержант. Забрать маяк и разобраться в ситуации. Так что — идёмте.
В окружении полисменов сержант и лейтенант прошли ближе к лагерю.
— Вот здесь, на этом месте, мы нашли маяк, — указала Эшли на круг взрыхлённой земли. — Археологи... работали несколько суток. Мой взвод был придан для охраны. Так что в детали мы не вникали, в основном размещались на периметре зоны раскопок. А там... немного разглядишь. И ещё меньше — поймёшь. Археологи — великие молчуны.
Слушая рассказ, мало соответствовавший требованиям, обычно предъявляемым к воинскому докладу, Аленко понимал, что девушка напугана. Трудно было ожидать от сержанта космопехоты готовности к тому, что произошло в лагере археологов за несколько прошедших часов. Внезапный выход из повиновения охранно-наблюдательных и разведывательных дронов, индоктринация археологов и космопехов — всё это было лишь небольшими частями одной проблемы, которую теперь предстояло решать.
— Так это... ваш корабль... завалил эту "креветку"? — задала сержант Уильямс давно мучивший её, как понял Аленко, вопрос, когда они дошли до первого домика.
— Да. — Кайден кивнул, подтверждая свои слова. — Пришлось, — он не стал сейчас вдаваться в подробности, оглядывал окрестности с возрастающим интересом. — Эти ящики...
— Мы не понимаем, сэр, — ответила сержант. — ВИ замков отказывались подчиняться даже сервисным командам. Эти отказы "накрыли" лагерь за несколько минут и мы уже были вынуждены неоднократно просто ломать замки. До сих пор. — Эшли склонилась, набрала некую комбинацию цифр и букв на засветившейся виртуальной клавиатуре, надавила сенсор "ввод", но реакции не последовало — замок оставался закрытым. — Видите, я ввожу правильный пароль командирского уровня, а ВИ отказывается открывать.
— Перепрограммирование, — тихо сказал один из полисменов.
Эшли услышала. Выпрямилась. Повернулась к полисмену. Увидела его сержантские нашивки и полицейский шеврон.
— Разве... такое возможно, сержант? — она взглянула прямо в лицо полисмена. Тот помедлил, затем коротко кивнул. Два других полисмена продолжали молча рассматривать окрестности лагеря, изредка отмечая что-то на клавиатурах своих наручных инструментронов. Кайден понял, что пора вмешаться:
— Эта "креветка", как мы поняли достаточно быстро, способна на многое, — ни к кому особо не обращаясь, тихо сказал Аленко.
— У нас нет связи с базами войск и с властями Иден-Прайма, — сказала Эшли. — Мы здесь — как отрезаны. Это — тоже?!...
— Нет. — Кайден отрицательно мотнул головой, вызвав на лице сержанта космопехоты выражение неподдельного изумления. — Это сделано фрегатской службой радиоэлектронной борьбы. Сейчас вся планета молчит. Траффик с Идена мы жёстко ограничили, фильтруем, проверяем. Если пустить прежний, полный формат, то на Иден-Прайм придёт слишком много зевак. А нам это сейчас — не нужно. Падение такого корабля, как эта "креветка", на планету, боестолкновение с ним — слишком неоднозначные факты, — он помедлил, понижая громкость голоса до полушёпота. — Сержант, это — не для прессы и не для комментариев в курилках. Пока, — он сделал вторую паузу. — Мы — на пороге большой войны с такими вот полусинтетическими и одновременно — полуорганическими кораблями. Это — Жнец. — Аленко замолчал, стараясь не выпускать из-под своего взгляда фигуру и лицо командира взвода космопехоты.
— Но ведь... Жнецы — легенда, — тихо проговорила Эшли.
— Считайте, сержант, что вы увидели легенду в реальности. И видели, что она не только реальна, но и вполне себе жива, — ответил Аленко.
— Так он... не уничтожен? Он ещё... — Эшли заволновалась.
— Не знаю. — Кайден постарался сохранить твёрдость в голосе. — Это — не мой уровень информированности. Командование фрегата — решит. Где Маяк?
— Археологи не так давно перенесли его... ближе к центру лагеря, — сказала Эшли, указав рукой направление. — Даже не успели поместить в контейнер. Специальную охрану вокруг нового места хранения — не выставляли. Тут началось... не знаю, как даже покороче определить.
— Индоктринирование, — сказал один из полисменов, прислушивавшихся к разговору двух командиров.
— Индо... чего? — вскинулась Эшли, посмотрев на сержанта полиции возмущённо-вопросительным взглядом. — Вы знаете больше нас?
— Знаем, — подтвердил Кайден. — Например, знаем, что в вашем лагере действительно может быть и, скорее всего, есть немало индоктринированных людей, сержант Уильямс. Есть они и среди учёных, и среди космопехотинцев, — добавил лейтенант.
— Вы о том... что по вашему челноку при подлёте к лагерю... — голос Эшли утратил даже намёки на командирскую громкость и чёткость. — Но мы... нас не...
— Нас — тоже "не", сержант, — ответил Кайден. — Что это за бормотание? — он прислушался. — Кто размещается в этом вагончике?
— Это — рабочее место доктора Уоррен и её помощника — ассистента Мануэля. — Эшли повернулась к входной двери балка. — Мануэль... Это его голос. Снова то бормотание. Он уже долго, а как по мне — так очень долго так бормочет. Повторяет одно и то же. Это... нервирует всех. И гражданских... и космопехов.
— Доктор Ильза Уоррен? — уточнил Аленко, открывая свой наручный инструментрон.
— Да... Она — учёный, руководитель раскопок протеанского Маяка, — подтвердила Эшли.
— Я очень рада, что мы благодаря вашему вмешательству — в относительной безопасности, — из соседнего домика вышла женщина. Видевший на экране своего инструментрона её официальный актуальный портрет, Аленко сразу опознал в ней Уоррен. — Лейтенант Аленко?
— Да. Вы... — поинтересовался офицер причиной, по которой руководитель археологической партии вдруг оказалась в другом домике, а не на своём рабочем месте.
— Спрятались, — поспешила заявить Ильза. — Боялись, что эти дроны, совершенно вышедшие, как я теперь уверена, из-под всякого контроля... начнут стрелять по людям, укрывшимся в самом посёлке...
— Они не выпускали никого за периметр? — спросил один из полисменов.
— Да, — кивнула, подтверждая слова гостя, Уоррен. — Именно так. Нам постоянно что-то необходимо делать вне лагеря, а тут... Дроны отказались повиноваться прямым приказам. И начали... стрелять по людям, неоднократно пытавшимся выйти за пределы лагеря. В итоге мы попали в блокаду... работы замерли... Да что там замерли, они фактически были прекращены! — чуть ли не выкрикнула Ильза. — А тут ещё и сошедшие с ума космопехи... тоже... начали стрелять. Хорошо хоть не на поражение, а так... предупреждая что-ли... Пришлось уйти в балки, там хоть как-то можно было спастись от этой немотивированной стрельбы. И её последствий, кстати. Мы... — Уоррен явно сильно разнервничалась. — Мы не знали, что люди... продолжат сходить с ума. Вот и мой ассистент, Мануэль тоже... не избежал этой участи...
— Да уж... — сказал один из полисменов, подходя к двери балка. — Снова он бормочет...
— Он... — доктор Уоррен поспешила попытаться повернуть разговор в более приемлемое русло, — блестящий учёный, но сейчас, видимо, в том числе и в связи с тем, что многие космопехи стали стрелять едва ли не по всем людям, находящимся в лагере... он находится в полубезумном состоянии. А так, когда у него наступает просветление... он — успешный и очень результативный учёный. Я вообще считаю правильным мнение, что гений и безумец — это всего лишь две стороны одной и той же медали.
— Возможно... — полисмен, стоявший у двери балка, прислушался. — Кричит, а не просто говорит. Он, в частности, утверждает, что маяк — это сердце зла, а время людей — закончилось. Слышно достаточно хорошо. Каждое слово. На бормотание... мало походит, лейтенант.
— Как это вы назвали... индоктринирован... — произнесла доктор Уоррен. — Мы называем это проще: одурманен. Он... боится выходить. Сидит на стуле, раскачивается из стороны в сторону и действительно — то бормочет, то кричит. Несколько десятков минут прошло, а он... всё не успокоится. И мне кажется, что его состояние только ухудшается. — Уоррен сделала несколько шагов вперёд и остановилась перед дверью балка, обернулась к полисменам, Аленко и Уильямс. — Будете... заходить?! Вам ведь... надо убедиться.
— Откройте дверь. — Аленко, приняв решение, вложил штурмовую винтовку в наспинные крепления скафандра, шагнул к балку. — Открывайте, доктор.
— Может... не надо? — в голосе главы археологической партии послышалась то ли неуверенность, то ли мольба. — Он ведь... не в себе.
— Откройте дверь, доктор, — повторил Аленко. В руке лейтенанта появился пистолет. В ту же секунду пистолеты появились в руках всех трёх полисменов. — Открывайте! — повторил офицер.
Уоррен набрала код. Дверь послушно ушла в сторону. Держа пистолет наготове, Аленко осторожно и быстро перешагнул порог. Следом за лейтенантом в домик вошли два полисмена. Третий остался на улице, встав так, чтобы держать в поле зрения главу археологической экспедиции.
— Я снова слышу шёпот. Снова слышу шёпот. Шёпот. Шёпот. Шёпот. Они... говорят со мной. Они... говорят, что время человечества... подходит к концу. Осталось совсем... совсем немного времени для людей. И — не только для людей! — сидевший на табурете мужчина средних лет в научном комбинезоне — стандартном, со всеми положенными нарукавными "липучками", не обратил никакого внимания на вошедших. — Маяк — зло! Его надо отдать. Надо отдать! Надо отдать!!! А-а-а-а-а-а-а!!!!! — безумец поднял голову, посмотрел на стоявших у двери полисменов, но в его взгляде не было ни проблеска разума. — Вы... вы пришли, чтобы убедиться в том, что время человечество подошло к концу?! — вскрикнул он. — Так знайте, что оно действительно подошло к концу!!! И — не только время человечества! Время всех рас! Всех! Всех! Всех! — кричавший во всё горло человек вдруг согнулся пополам, рухнул со стула на колени, его руки бессильно свесились, ладони неловко коснулись пола, голова резко опустилась. — В-в-в-с-е-е-е-х. — то ли прорычал, то ли провыл он, наконец затихнув.
— У нашего врача будет интересный пациент, — сказал один из полисменов, стоявших рядом с Аленко.
— Нет, — сказал лейтенант. — Мы не будем вмешивать в это дело нашего медика. Здесь предостаточно других врачей. Пусть они им займутся. Скоро вот таких... "особых" может стать очень много. Выходим. Пока — он безопасен. И вокруг ничего такого опасного для него я не вижу. — Кайден оглядел интерьер. — Да, здесь нет ничего опасного. И он — не похож на буйного, — лейтенант вышел, прикрывая за собой дверь.
— Убедились? — спросила доктор Уоррен, когда офицер подошёл к Эшли.
— Да, — кивнул Кайден. — Похоже, он ещё долго пробудет в таком "сумеречном" состоянии.
— Может быть, вы и правы, лейтенант. — Уоррен вложила в ответ столько яда, сколько только смогла. — Вас, вроде бы, интересовал Маяк.
— Интересовал, — подтвердил Аленко. — И — интересует. Ведите, — пистолет он убирать не стал. — И, доктор, без глупостей! — предостерёг офицер.
— Какие уж тут глупости... при таких обстоятельствах, — негромко, но зло буркнула Уоррен, отходя от домика и ступая на дорожку. — Идёмте.
— Лейтенант, — один из полисменов обогнал офицера и указал стволом своего пистолета на удалявшихся быстрым шагом в сторону леса троих мужчин, одетых как обычные земные фермеры. — Эти трое... явно не из персонала археологической партии.
— Доктор Уоррен. — Кайден, не выпуская уходивших мужчин из поля зрения, повернулся к главе археологической партии. — Ваши?
— Нет, — мотнула головой исследовательница-администратор, не скрывавшая раздражения. — Местные. Крутятся тут постоянно. Думают, что мы тут протеанские артефакты по мелочёвке можем чуть ли не мешками доставать из-под земли. А у нас приказ был один: Маяк. Иначе нам бы взвод охраны из космопехов не давали. Обычно мы... без вояк в своём ближайшем и дальнем окружении... работаем, — она недовольно взглянула на Уильямс. Та постаралась сохранить спокойствие и остаться нейтральной.
— Тогда — будем останавливать, — принял решение Кайден. — Догоните и задержите, — он жестом распорядился одному полисмену остаться рядом, а двое остальных побежали следом за уходившими "фермерами". Те ещё больше ускорили шаги, направившись к границе лагеря, но из-за холма показался нормандовский "челнок".
Поняв, что уйти за пределы лагеря им не удастся в любом случае, мужчины остановились. Два полисмена подошли к ним, переговорили и, угрожая оружием, заставили всех троих направиться к лейтенанту.
— Мы ничего не сделали плохого, — сказал один из перепуганных "фермеров". — Мы часто приходим сюда, смотрим... Сезон закончен и работы в полях мало... А тут — то подашь, то принесёшь, то подержишь. Вот так... А этот корабль... он ведь упал после того, как ваш фрегат по нему стрелял? — спросил мужчина, увидев знак "Нормандии" на скафандре лейтенанта.
Аленко кивнул.
— Сержант Уильямс, почему посторонние на территории лагеря? — повернулся Кайден к Эшли.
— Да какие они... посторонние? — Эшли была удивлена реакцией Кайдена на, казалось бы, рядовую, может быть даже привычную для землянина ситуацию. — Это — местные жители. Они тут... — Эшли взглянула на лейтенанта. Ей моментально расхотелось продолжать говорить на эту тему. — Жду приказа, лейтенант, — она вытянулась, повернувшись к Кайдену.
— Обыскать. — Кайден уже очень внимательно смотрел на одного из троих задержанных. Полисмены провели стандартный "охлоп-ощуп" одежды и тела "отмеченного" местного жителя, после чего на свет появился вполне исправный пистолет.
Один из полисменов упаковал оружие в прозрачный пакет. Не успел владелец пистолета возмутиться, как увидел перед своим лицом пышущий биотикой кулак лейтенанта:
— Колись, у кого оружие взял, — прошипел Кайден.
— Я... это... Да вот... Вацлав Требстен. Он тут... неподалёку... на... Я хотел сказать... рядом совсем живёт. У него и... взял, — закончил свой сбивчивый монолог перепуганный "фермер".
— Очень интересные дела у вас тут творятся, сержант. — Аленко обернулся к замершей Уильямс. — В научном археологическом лагере, находящемся под армейской охраной, спокойно пребывают местные жители с боевым оружием. Да ещё и контрабанда процветает, — офицер-биотик повернулся к двум спутникам вооружённого "крестьянина". — Пока что у вас есть возможность говорить без протокола. Этот "ствол" — не единственный. Так что...
— Пятый домик. Там где пластина обшивки отходит... Схрон мы там организовали. Склад то есть, — стараясь говорить складно, ответил один из двух других "фермеров". Нам... это... — замялся он, почувствовав недовольство офицера.
— Вашу судьбу будет решать местная власть. — Кайден посмотрел на главу археологической партии. — Вы будете отрицать, что это всё, — он указал взглядом на пистолет, уже упакованный в пакет, находившийся в руках одного из полисменов, — происходило без вашего ведома?
— Я — одна и уследить за несколькими десятками сотрудников... физически не могу, — ответила исследовательница-администратор. — Вы красиво и быстро появляетесь на корабельном челноке, а мы тут до этого месяц сидели безвылазно. А сейчас — вообще сидим без связи! Да ещё эти дроны взбесившиеся... нас всех чуть не перестреляли. А вам, прилетевшим, главное — протокол, правила! — выкрикнула женщина. — Да...
— Стоп. — Кайден сказал это так быстро и так резко и чётко, что Уоррен моментально заткнулась. — Вы, сержант, — он посмотрел на одного из сопровождавших его полисменов. — Найдите двоих понятых и изымите всё, что найдёте в том "складе". Под протокол и запись, естественно. Выполняйте, — он подождал несколько секунд. — Вы, Штрале, — он взглянул на второго полисмена, — вместе с Вебстом сопроводите этих господ, — он стволом своего пистолета указал на троих задержанных мужчин, — в один из балков. Пусть пока посидят, подумают. Сообщите местным властям, канал вам откроют с фрегата.
— Есть, сэр, — оба полисмена подошли к "фермерам", построили их в колонну, после чего увели.
— Сержант, выставьте свой караул у балка, где эти люди будут пребывать до того момента, когда сюда прибудут местные правоохранители, — распорядился Кайден.
— Есть, сэр. — Уильямс неопределённо махнула рукой и Аленко отметил, что стоявшие на порядочном расстоянии двое рядовых космопехов правильно поняли приказ своего командира, отданный таким вот полугражданским способом — любопытствующие подчинённые сержанта направились к домикам, чтобы взять под охрану задержанных "фермеров".
Молчавшая до этого момента глава археологической экспедиции попыталась было что-то сказать, но, поймав взгляд офицера-биотика, решила не искушать судьбу — Аленко был явно "на взводе".
— Идём к Маяку, — сказал Кайден и первым вернулся на полотно "дорожки", выстланной наспех склёпанными плитками. — У нас тут будет... весело, — проговорил он, отметив впереди шпиль артефакта.
— Это, — Кайден, не останавливаясь, указал стволом пистолета на стоявшего в нескольких метрах от маяка мужчину в спецовке, — тоже местный житель?
— Это — Пауэлл, — сказала доктор Уоррен. — Он — портовый рабочий. Изредка приходит к нам, — она постаралась сказать это спокойно, видя, что Кайден крайне недоволен происходящим вокруг артефакта. — Только изредка.
— М-да. — Аленко остановился. — И как вы, доктор, обеспечите сохранность артефакта, если он не ограждён, не охраняется и к нему может подойти любой любопытствующий? — руки Кайдена засветились. — Мне что, начать напоминать вам положения протоколов?
— У нас тут... — попыталась было возразить Уоррен, но почла за лучшее не продолжать.
— Да, да, — сказал Кайден, не спуская взгляда со стоявшего у маяка работника. — "Креветки" разные летают, дроны из-под контроля выходят, индоктринированные доктора наук вещают, как последователи какого-нибудь затёртого апокалиптического культа. В общем — полный мрак. — Аленко обернулся к Уильямс. — Сержант, потрудитесь освободить пространство вокруг артефакта от посторонних.
— Да, сэр. — Эшли вздохнула, постаравшись сделать это как можно незаметнее и тише, после чего направилась к стоявшему у Маяка мужчине. — Сэр, я должна попросить вас уйти. Из лагеря, — уточнила командир взвода. — Или вы будете задержаны.
— Хорошо, хорошо, — закивал головой Пауэлл и стал несмело отступать от Маяка. — Он гудит как-то странно и от него идёт... странное воздействие, — мужчина повернулся и достаточно быстро ушёл по дорожке за домики, окружившие площадь, на которой был установлен артефакт. Посмотрев на экран своего наручного инструментрона, Эшли удостоверилась, что Пауэлл действительно ушёл, а не остановился где-нибудь за ближайшими домиками. Девушка огляделась по сторонам, вздохнула ещё раз, захлопнула крышку прибора. Пришлось-таки проверить охранный периметр, активировав дополнительные локаторы инструментрона.
Сержант направилась к Аленко.
— Вижу. — Кайден коротким жестом остановил Эшли, хотевшую было доложить по всей форме о выполнении приказа. — Будем пока паковать артефакт, а потом — вывезем на борт фрегата.
— Всё же вы его забираете... — сказала доктор Уоррен. — Насколько я поняла, вы выполняете приказ Советников Цитадели.
— Пока что мы забираем Маяк не с планеты. — Кайден не стал подходить к маяку, оглядывал артефакт издали. — А только в ангар фрегата. В связи с тем, что произошло недавно... однозначного решения о вывозе Маяка с Иден-Прайма теперь нет, — офицер раскрыл инструментрон, набрал несколько команд. — Сейчас сюда придёт корабельный челнок, он доставит Маяк к фрегату. Погрузку осуществят члены экипажа и команды "Нормандии". — Аленко увидел подлетавший кораблик и махнул рукой, давая понять водителю, что тот должен приступать к процессу взятия артефакта на внешнюю подвеску.
— И... — несмело сказала Эшли. — Лейтенант...
— Вы обе поприсутствуете пока я упакую Маяк на подвеску, — ответил Кайден, подходя к сброшенному с борта зависшего над площадкой челнока тюку "упряжи" и окутываясь биотическим свечением. — А потом... потом будем разбираться с вашими местными проблемами, — он шагнул к Маяку.
— Похоже... его присутствие и присутствие его спутников здесь затянется надолго, — сказала руководитель археологической партии. — И вы... — недовольно протянула Уоррен.
— Я — всего лишь сержант. А он — лейтенант, если вы до сих пор этого не заметили, доктор, — ответила Эшли. — И, поскольку он — биотик... думаю, что многие виды воздействий Маяка для него не так страшны, как для нас, небиотиков. На фрегате определённо хорошо знают, кого следует присылать решать такие вот вопросы.
— Он слишком круто взялся... — буркнула Уоррен. — И я пока что не заметила...
— Да, да. Вам только бы пластобумажек пачку всяких разных... с печатями и подписями, чтобы вы могли уткнуться в них взглядом, а если можно — то и носом, и потому — забыть об изменчивости и непостоянстве окружающей действительности, — несколько секунд Эшли молча разглядывала начальника археологической партии. — Доктор, вы действительно напрочь забыли, что на планету недавно приземлился Жнец, который был только обездвижен, но не уничтожен?! И мне кажется, что прилетел он сюда совсем не просто так, если в нашем лагере половина жителей ходит как потерянная! — Эшли обернулась к руководителю археологов. — У нас дроны с ВИ, который, как до недавнего времени считали даже профессионалы и специалисты, в принципе нельзя перепрограммировать, ополчились на всех разумных органиков, кто оказался внутри периметра лагеря! И я усматриваю только одну причину этого...
— Жнец, — проговорила Уоррен.
— Наконец-то я слышу здравое суждение. — Уильямс с трудом удержалась от возмущённого фыркания, читая на малом экране своего инструментрона тексты рапортов и докладов о ликвидации последствий атаки дронов. — И, думаю, что вам придётся уменьшить степень свободы поведения для своих подчинённых. Лейтенант Аленко, — на звании и фамилии Эшли сделала хорошо заметное ударение, — прав. Недопустимо, чтобы в лагере, находящемся под охраной космопехоты Альянса было столько посторонних, которые свободно и спокойно подходят даже к артефакту. Предполагаю, что нормандовцы здесь, на Идене, задержатся надолго и, поскольку Маяк будет перемещён на борт фрегата...
— Не беспокойтесь, душа моя, — Уоррен, понявшая, что командир взвода космопехоты обрела неожиданную поддержку в лице офицеров и сержантов прибывшего на планету военного разведывательного фрегата, теперь просто пыхала злобой и раздражением на свою собеседницу. — Здесь, на Иден-Прайме предостаточно всяких-разных артефактов. Уверена, что не только протеанских. И мне и моим людям — найдётся работа. А я буду просто счастлива, потому что вас мне навязали умники из генералитета Альянса только на время работы с Маяком. Нет Маяка, душа моя, нет и вас рядом со мной и с моими людьми!
— Дамы, не ссорьтесь. — Аленко появился рядом с сержантом и доктором неожиданно. — Маяк — упакован, сейчас водитель челнока начнёт осторожный подъём артефакта и не спеша доставит его к "Нормандии". Все документы я подпишу у вас в балке, доктор. А вас, сержант, я больше не задерживаю. Можете возвращаться к своим подчинённым и заниматься своими обязанностями, — он козырнул.
— Да, сэр. — Эшли козырнула ответно. — Слушаюсь, сэр, — кольнув Уоррен взглядом, исполненным неприязни, она развернулась "на месте кругом", после чего быстро ушла по металлопластиковой сборной дорожке к палаткам, в которых размещались солдаты её взвода.
Отметив, как Уоррен смотрит на Маяк, висящий в ремённой упряжи под днищем фрегатского челнока, Аленко не стал ничего говорить вслух. Пусть видит, пусть знает, что Маяк взят на подвеску и будет отправлен по воздуху к фрегату. Погрузить в контейнер можно и возле корабля. Это получится даже быстрее и качественнее. Пусть Маяк видят и другие иденцы, пусть знают они, что именно было найдено на их планете. Возможно, увидев артефакт на подвеске нормандовского челнока, они поинтересуются в Экстранете, в его планетных "зеркалах", что же это такое, а там... Там и до понимания близости войны недалеко.
С трудом "отстроившись" от полуфилософских мыслей, Аленко заставил себя "собраться. Впереди его ждало подписание множества документов, которые, как всегда, надо было проверить, согласовать и выправить. Рутинная офицерская работа. Главное, что Маяк был в безопасности. А с остальным он... справится.
Кайден поймал себя на том, что больше и охотнее сейчас думает не о Маяке, не о предстоящей работе с важными документами. Он думает о сержанте Уильямс. А точнее — о девушке по имени Эшли, для которой служба в армии стала не блажью, а подлинным призванием. И думает он об Эшли... тепло. Очень тепло и мягко, даже нежно. Не как о младшем армейском командире, а как о человеке. Который ему, Кайдену Аленко, очень... нравится.
— Так мы идём подписывать документы, лейтенант?! Или... — вопрос, заданный Уоррен, вернул Аленко к действительности.
— Да, да. Идём. Показывайте, где тут у вас офис. — Аленко не стал смотреть на нетерпеливую начальницу археологов, шагнул следом за ней к дорожке.
Несколько минут пешего хода — и вокруг привычная офисная обстановка.
Кайден опустился в кресло, взглянул на экран развёрнутого к нему ноутбука, на принтер, уже готовый выплюнуть листы термопластика. Предстояла рутинная бюрократическая процедура.
Отогнав мысли об Эшли в глубины сознания, Кайден достал свой личный стилус-кодатор и поблагодарил Высшие Силы, что теперь он может круглосуточно обходиться без жутких головных болей. Какая бы ни была нервная и физическая нагрузка, теперь он свободен от этих болей, раньше раз за разом надёжно укладывавших его на больничную койку и лишавших свободы движения и мышления.
Лагерь археологов постепенно обретал прежний упорядоченный вид. Учёные и техники проверяли оборудование, тестировали банки данных и накопители информации — мало ли как они могли пострадать во время небольшого противостояния с взбесившимися дронами. Техники занимались в пределах лагеря и в его окрестностях сбором останков дронов — в договоре с местной администрацией было чётко указано требование о том, что археологи обязуются поддерживать порядок и чистоту в месте своего размещения и в местах проведения раскопок.
Эшли приняла доклады и рапорты, отдала необходимые распоряжения и приказы, побывала в полевом лазарете, переговорила с пехотинцами, получившими лёгкие и средней тяжести ранения.
— Сержант, прибыли представители местной администрации, — доложил подошедший космопехотинец.
— Проводите их в офис доктора Уоррен, рядовой, — распорядилась Эшли, на несколько секунд оторвавшись от проверки креплений складской "пирамиды" с имуществом взвода.
— Слушаюсь, мэм, — солдат развернулся и ушёл.
Уильямс посмотрела ему вслед, подумала, что спокойная и достаточно размеренная жизнь её подразделения, по всей вероятности, закончилась.
Теперь начнутся паломничества. Да, теперь надо закрыть доступ в лагерь всем посторонним людям. Кайден, пусть он и резко высказал своё неудовольствие по этому поводу, но ведь он-то прав! Не лагерь, а проходной двор какой-то! Значит, надо будет собрать взвод, провести определённую разъяснительную работу.
Многое изменилось, слишком многое. Вполне возможно, что с фрегата могли бы прислать контейнер для Маяка прямо сюда, в лагерь, но... поступили по-иному — отправили Маяк на подвеске к фрегату. Да, рискованно, да, небезопасно, но...
По всей вероятности, прибывшие на фрегате военнослужащие, пусть даже и разведчики, являются специалистами, привыкшими решать подобные ситуации правильно, быстро и точно. Наверное, Маяк уже находится у фрегата и его грузят в контейнер, который потом окажется в трюме военного корабля.
Нет, всё же интересно. Да, приказ, да — воля Совета Цитадели, руководящего органа для нескольких достаточно древних, по сравнению с человечеством, рас. Инопланетных рас. Её, Эшли Уильямс, каждый раз передёргивает, пусть и незаметно, когда она думает, что человечество наконец-то убедилось в своей неисключительности как носителя разума. Жестоко, но убедилось. Эти турианцы, саларианцы, азари и все прочие, числом более десятка... сложные субъекты для взаимодействия.
Хорошо ещё, что она находится на планете, переданной в ведение человечеству. Инопланетян здесь сравнительно мало и они здесь — не хозяева, а гости. Другим космопехотным подразделениям дивизии повезло, как знала Уильямс, гораздо меньше — они были размещены на планетах, где люди уже не были основной, ключевой расой. Да, человечество занялось активной колонизацией, но пока что это были только первые шаги. А теперь...
Теперь впереди этих шагов может и не быть. Потому что впереди не долгие годы относительного мира, а война. Война, страшно подумать, галактического уровня. Не какая-нибудь там вполне рядовая ситуация военного противостояния между двумя-тремя, пятью расами, а война с врагом, пришедшим в Галактику извне. Если у этого врага много таких кораблей... Будет очень трудно выстоять и ещё труднее — победить.
Солдаты её взвода почти не пострадали. Так, несколько легкораненых, два-три солдата получили ранения средней тяжести. Медики — военные и гражданские — сделают всё, чтобы вернуть их в строй в кратчайшие сроки. Обычная ситуация.
С археологами... сложнее. Как чувствовала Уильямс, они готовы передислоцироваться. Пусть. Основную задачу её взвод выполнил — защитил археологов, выкопавших Маяк. Пытались, конечно, изучать находку, как могли и как умели, но... Слишком уж этот артефакт необычен. И неприступен. Мало что смогли понять, узнать. А то, что поняли... настораживало.
Маяк... всё же показал умникам-археологам некую очень короткую запись. Видеозапись — можно её и так определить. Страшную запись. Которую можно было счесть и документальной фиксацией начала некоего конфликта между расами — мало ли их было за последние несколько тысяч лет. Но в этой предъявленной Маяком записи было другое: конфликт... галактического, общегалактического уровня.
Да, показаны несколько рас, мало похожих на ныне известные и реально существующие. Потому и поняли те люди, кто смотрел эту запись, что речь идёт о расах ныне вымерших. А точнее — погибших в огне того самого общегалактического конфликта. Противостояния с сильным, внегалактическим врагом.
Эшли видела эту запись. Несколько раз видела. При разных обстоятельствах. Да, запись... страшная. И теперь... теперь после того, как археологи и солдаты её взвода, да и она сама стали свидетелями боя между земным фрегатом-разведчиком и считавшимся плодом больного воображения пьяного разумного органика Жнецом, после атаки на обитателей лагеря взбесившихся, неведомым образом оказавшихся перепрограммированными дронов, после того, как она увидела нескольких людей — и гражданских, и военнослужащих, сошедших с ума в результате неизвестного земной науке воздействия... Она понимала, что это всё — только первые аккорды надвигающейся на галактику катастрофы.
Вспоминая детали происшедшего — самые разные детали, ещё не сведённые в устойчивое единство, она понимала, что и прибывший в лагерь лейтенант Аленко, и его трое сопровождающих-полисменов... Они пережили момент, который... вряд ли было готово нормально пережить большое количество землян. Запись из Маяка, её содержимое приобретали для Уильямс особое значение и особый смысл. Впереди — война. Реальная, большая, сложная. И — длительная... Очень длительная. Если предстоит воевать с таким врагом, у которого... такие корабли... Сложно будет. Очень сложно и тяжело. Всем. Всем разумным органикам. Не только людям.
Если такое... впереди... она очень хорошо понимает теперь, почему был столь жесток Кайден. Эшли вспоминала его объятый биотическим сиянием кулак и теперь понимала, что Кайден в этот момент был удивительно спокоен. В нём не было злобы, в нём не было раздражения. Он просто... просто делал всё, чтобы решить возникшую проблему. Может быть... Не может быть, а точно... Точно, он был напряжён, взволнован. Но он не хотел убивать других разумных органиков. Пока не хотел убивать.
Биотик. Офицер-биотик. Лейтенант. Один из тех, кто служит на "Нормандии", сумевшей каким-то образом уложить на планету слывшего до недавнего времени маловразумительной легендой Жнеца.
Как рассказывали чуть позже местные жители, приходившие в лагерь, уложить Жнеца земному военному кораблю помогла странная, невиданная ранее активность местной инфраструктуры — тех же, к примеру, энергетических накопителей. Эшли слышала и о том, что сыграли свою роль и климатические установки. Раньше она не знала о том, что вот так нестандартно можно было задействовать вполне обычные агрегаты для того, чтобы обездвижить такого гиганта. Сколько там было в нём метров "от макушки до пяток"? — Километр, два? Вполне возможно, что два.
То, что этот корабль, внезапно появившийся над планетой и совершивший посадку, был просто огромен, Эшли Уильямс осознавала чётко и полно. Мало какой крейсер Альянса смог бы атаковать Жнеца в космосе. А тут, на планете, ему противостоял разведфрегат. Небольшой юркий корабль. Совершенно не предназначенный, да и не приспособленный к тому, чтобы воевать "в линии". Тем более — в одиночку против таких монстров.
Археологи собирались, готовились к переезду на новое место. Упаковывали личные вещи, аппаратуру, приборы, инструменты. У периметра лагеря выстроилась колонна грузовых и пассажирских колёсных машин. Эшли слышала, как учёные и техники передавали друг другу распоряжение доктора Уоррен: подготовиться к переезду на новую площадку. Значит, лагерь космопехов Альянса вскоре останется без этих беспокойных и малоуправляемых соседей.
В лагерь снова прибыли представители местной администрации района. Доктор Уоррен уединилась с ними в своём офисе. Домики... Часть этих быстросборных домиков принадлежала местной власти, часть — небольшая — три-пять штук, находились в ведении археологов. Сейчас эти домики разбирались, части складировались, проверялась комплектность, велись работы по упаковке и погрузке на транспортёры.
Эшли успела осмотреть несколько опустошённых балков. Голые стены. Всё как обычно. Вряд ли ей, командиру взвода космопехоты, разрешат перевести в эти балки часть своих солдат. Вряд ли. Да и не нужно их сюда в эти домики переводить. Палатки... намного привычнее, обычнее. И как-то ближе и ей и её людям. Если же подумать... то палаток скоро будет недостаточно для выживания. Придётся переходить на землянки, блиндажи. Рыть окопы, ходы сообщения, щели. Если над планетой зависнут несколько таких "креветок"... только такие сооружения, как блиндажи и землянки смогут хоть как-то помочь снизить потери в личном составе. Не исключить, а именно снизить.
Теперь космопехотинцам предстояло воевать. С реальным противником. С десантом, который придёт на Иден-Прайм — и не только на Иден-Прайм — с бортов таких вот гигантов. И этот десант будет очень многочисленным.
Геты... Мало кто мог бы совсем недавно, несколько суток тому назад, аргументированно доказать, что они обязательно появятся столь далеко от Вуали Персея. А теперь, когда геты десантировались с борта этого Жнеца... становилось ясно: предстоит война с машинами. С роботами, вооружёнными уже не виртуальным, а полноценным искусственным интеллектом. С роботами, стреляющими без промаха, не ведающими страха, неуверенности, колебаний. Действующими быстро, часто — с недоступной никакому разумному органику скоростью и точностью. Война предстояла... страшная.
Эшли думала об этом, занимаясь обычной ежедневной командирской рутиной. Она не особо отмечала, что и как делает сейчас, не особо задумывалась над тем, что следует сделать в ближайшее время. Как-то всё это... автоматизировалось что-ли... Да, она всегда хотела служить в армии, для неё армия стала домом, стала семьёй. И теперь, всё глубже и полнее осознавая факт приближения реальной большой войны, Эшли спрашивала себя, готова ли она к такой войне. Именно она, командир взвода космической пехоты Альянса. Сержант ВКС.
Ответ "да" выглядел... блёкло. Может быть, если бы речь шла об обычном межрасовом конфликте, хотя бы с теми же турианцами, Уильямс, внучка боевого генерала, была бы более уверена и однозначна в своём ответе. Став свидетелем противостояния фрегата и Жнеца, пережив атаку дронов на обитателей лагеря, увидев индоктринированных, а может быть — одурманенных людей, напоминавших пациентов земных психиатрических клиник, она понимала всё полнее, глубже и острее, что её к такой войне, которая надвигалась, не готовили. Совершенно не готовили или, может быть, в лучшем случае — готовили недостаточно полно.
Челнок "Нормандии", отвозивший к фрегату Маяк, вернулся. Водитель посадил машину, вышел из кабины, сел на траву, включил инструментрон.
Кайден не появлялся, дежуривший по лагерю космопех недавно доложил, что лейтенант по-прежнему работает с документами. А если к нему наведаются ещё эти представители местной администрации... Аленко задержится здесь надолго.
Водитель челнока спокоен, он никуда не торопится. Сидит, читает что-то на инструментроне.
— Сержант, прибыли местные полицейские. Задержанных лейтенантом Аленко людей передали им, — доложил быстрыми шагами подошедший к Уильямс космопех-дневальный. — С ведома лейтенанта, сержант, — уточнил солдат. Эшли кивнула, козырнула, разрешая военнослужащему быть свободным.
Значит, и эта проблема решена. Вместе с задержанными наверняка полицейским были переданы пистолет и содержимое того "схрона". Вполне возможно, солдат-космопех видел не всё и не обо всём ему сказали, но и то, что он понял, было вполне достаточно для осознания: очень скоро многое изменится.
Присев на валун, Уильямс достала из вещмешка брикет пайка, вскрыла оболочку, положила брикет на камень, дожидаясь, пока закончит работу "печка". Есть холодный паёк не хотелось — было время для того, чтобы разогреть пищу.
Мысли Уильямс упрямо возвращались к Кайдену. Чем-то он её очень заинтересовал. И, как, приступая к еде, понимала Эшли, заинтересовал надолго.
— Не возражаете, если я приглашу вас в челнок, сержант? — раздался голос Аленко. Эшли едва не вздрогнула от неожиданности: лейтенант подошёл так тихо и незаметно. — Там мы сможем перекусить в более комфортных условиях.
— Не возражаю. — Эшли встала, закидывая вещмешок на спину.
Садясь за столик в салоне челнока, она взглянула на лейтенанта.
— Похоже, мой взвод скоро останется в одиночестве.
— Археологов переводят на другую площадку, — подтвердил Кайден, распаковывая свой пайковый брикет и дожидаясь, пока закончит работу "печка". — Здесь, в окрестностях, я уверен, предостаточно протеанских артефактов, — он замолчал, взял ложку и принялся за еду.
Несколько минут в салоне царила тишина, но Эшли отмечала, что эта тишина — не вынужденная, а естественная. Да, Кайден... бывает разным. Он может быть очень немногословным и... удивительно ненавязчивым. Да, он пригласил её, командира взвода космопехоты на борт фрегатского челнока, хотя мог бы это и не делать. Может быть, это действительно выглядит... стандартным.
Может быть, но для неё это важно: не она, он проявил к ней внимание, которое, конечно же, мог и не проявлять. Он — лейтенант, офицер, а она — сержант. Дистанция, разница, субординация и всё прочее давали ему огромные преимущества, которые... вполне возможно, для него сейчас не были ни существенными, ни необходимыми.
Ничего особенного не происходит: она, сержант космической пехоты ВКС Альянса систем и он — лейтенант ВКС Альянса Систем — сейчас Эшли не была интересна или важна его специальность — просто обедают, а может быть — даже ужинают на борту челнока.
Всё же Эшли было приятно чувствовать, что это — не просто совместный "приём пищи" двумя командирами, пусть и разноуровневыми, пусть и разноранговыми. А когда, собственно, им, командирам, ещё и общаться, как не во время этих самых приёмов пищи? Времени свободного практически нет, обязанностей — тьма. Да ещё ведь ясно, что Кайден надолго здесь... не задержится. Он обязательно вернётся на фрегат.
Если уж представители местной власти побывали в лагере археологов и, как сумели, разобрались с местными "возмутителями спокойствия", передав этих "посторонних" лиц в руки местных же правоохранителей, то оснований задерживаться здесь, среди космопехов, остающихся временно не у дел, у Кайдена совсем мало. Если...
Если одним из этих оснований не станет для Кайдена она, сержант Эшли Уильямс. И, поскольку для космопехов её взвода в самое ближайшее время здесь, на этом самом месте не будет никакой работы, то она вполне может немного отвлечься от ежедневного армейского коктейля и вспомнить, что она не только сержант космопехоты, командир взвода, но и девушка. А Кайден — не только лейтенант, но и юноша. Интересный, привлекательный, приятный... не только собеседник...
Господи, ну зачем она так быстра?! Они — едва знакомы, он вообще старается на неё не смотреть, сосредоточившись на еде. Она, конечно, на него посматривает. С интересом. Он понимает это и не препятствует ей. Водитель... сидит спиной к салону, так что... Нельзя, конечно, его недооценивать, он многое может чувствовать.
— Лейтенант, разрешите... — Эшли откладывает в сторону упаковку, протирает пальцы и ладони салфеткой.
— Уильямс, мы с вами — не на плацу. Так что давайте пока... без чинов. — Аленко облокачивается на спинку кресла, взглядывает на Уильямс. — Предполагаю, вас тоже скоро могут перебросить на новое место для выполнения новой задачи.
— Так и будет. — Эшли в этот момент не знала, как следует обращаться к Кайдену. Да, ей была понятна формулировка "без чинов", но вот так сразу, с ходу обратиться к нему, лейтенанту, по имени... Может быть, она напрасно опасается?
— Кайден... Простите... Этот бой... — несмело сказала Уильямс, пересилив своё нежелание переходить на общение "без чинов" очень уж быстро.
— Мы готовились к нему, — сказал Аленко. — Задолго до появления нашего корабля в этой звёздной системе. Готовились. И потому... смогли решить ситуацию в свою пользу. Или... хотя бы начать её решать. Пока что мне ясно — ситуация ещё не решена до конца. Жнец... только обездвижен, он не уничтожен, не подчинён нами. Так что... всё ещё очень быстро может измениться, — помедлил Аленко, — в ту или иную сторону. А бой... Мы действительно использовали часть возможностей планетной инфраструктуры. Предстоят, я понимаю, большие восстановительные работы.
— Это значит... — несмело продолжила Уильямс.
— Это значит, что, скорее всего, фрегат в ближайшие сутки-двое с планеты никуда не уйдёт, Эшли, — сказал Кайден, смутно осознавая, что первым дал возможность собеседнице очень серьёзно и существенно сократить дистанцию в общении.
Услышав своё имя из уст гостя, Эшли испытала сложные ощущения, а уж о чувствах она в эту минуту вообще опасалась как-то помыслить логически. Слишком приятно было слышать своё имя из уст Кайдена. Он первым сделал большой шаг ей навстречу, назвал её по имени, а не по званию, не по должности. Хотя... мог, конечно. Мог. Но назвал... по имени.
Чаквас видела на своих индикаторах, как меняются показатели состояния здоровья Кайдена и понимала, что лейтенант... влюбился. Он, безусловно, был счастлив осознавать, что столь острые и глубокие волнения не придётся "оплачивать" часами жуткой головной боли, хотя в эти минуты вряд ли задумывался над такими вещами сколько-нибудь определённо. Он был счастлив и наслаждался этим в полной мере.
— Я рада, Кайден, что... фрегат останется на планете ещё на несколько суток, — тихо сказала Уильямс, глядя прямо в лицо сидевшего напротив молодого человека. — Вы не будете возражать, если мы пройдёмся. Полчаса... у нас есть.
— Не буду. — Кайден встал, первым спустился по трапу на землю и подал Эшли руку. Обернувшийся к ним водитель челнока увидел, как сержант космопехоты помедлив, опёрлась на протянутую лейтенантом руку и, спустившись, на правах хозяйки лагеря, повела гостя к его границе. Вскоре Эшли и Кайден неспешно шли по тропинке.
Они говорили несколько десятков минут. Говорили, чередуясь, не переходя к длинным затянутым монологам. Эшли нравилось, как слушает её Кайден, как он нетороплив и спокоен. Ей казалось, что он даже несколько расслаблен. Может, потому, что они уже достаточно далеко отошли от лагеря с его искусственной упорядоченностью и теперь находились среди почти не тронутого цивилизацией леса, а может, по какой-то другой причине.
Уильямс очень хотелось верить, что Кайден будет с ней долго. Очень долго. Предчувствие войны не оставляло Эшли, оно становилось для неё привычным, завоёвывало право на постоянное размещение где-то в уголке сознания.
Если впереди такая война, то эти мирные, спокойные минуты... будут очень дорогими, когда о них придётся только вспоминать, снова и снова оживляя их в памяти. Тогда, когда вокруг будет война. Страшная война. С огромными потерями, разрушениями, утратами. Почти непрерывные и тяжёлые бои. Отступления... Да, да, отступления, ибо враг, на стороне которого — такие корабли, как этот Жнец, вряд ли сразу сам начнёт отступать под нажимом войск Альянса Систем, к примеру.
Бесконечных отступлений не будет, но отступать... особенно в первые часы и дни, придётся. Враг должен будет проявить свою силу и мощь, чтобы убедить обитателей галактики хотя бы в серьёзности своих намерений, а уж потом — в своей способности и готовности навязать им, разумным органикам, свою волю.
Эшли не чувствовала себя готовой рассуждать на тему оккупации или плена. Даже внутренне. И это её очень настораживало. Обезумевшие люди — и гражданские и военнослужащие — произвели на неё, сержанта космической пехоты сложное, тяжёлое впечатление. Если враг может вот так просто влиять на психику разумных органиков... Никакого плена не будет. Будет либо жизнь, либо... смерть. Полная и окончательная. Смерть не тела — сознания, ибо безумец — уже другая, совершенно другая личность, несмотря на то, что внешне он часто неотличим от психически нормального человека.
— Кайден... расскажите... о себе, — попросила Эшли, пытаясь отстроиться от размышлений о незавидной судьбе индоктринированных разумных органиков.
— Хорошо. — Аленко пошёл ещё медленнее. Его рассказ был неспешен. Уильямс понимала, что Кайден многое не говорит и всё же очень многое он и не утаивает. — Теперь я — заместитель командира группы высадки. По десантно-штурмовой работе, — закончил свой рассказ офицер-биотик. — Эшли, расскажите о себе.
— Что-ж. — Уильямс не стала останавливаться, хотя в тот момент ей очень хотелось не только остановиться, но и оглядеться по сторонам.
В своём рассказе она также о многом умолчала, не особо надеясь на то, что Кайден это не уловит, но постаралась раскрыть многие моменты с достаточной полнотой. — Нас прислали на Иден-Прайм, чтобы мы обеспечили безопасность археологов, задачей которых было извлечение из недр планеты некоего ценного протеанского артефакта. Официальные раскопки, но — требующие военного охранения. Для космопехоты это — привычно, хотя такие вот задачи достаточно редки в нашей практике. Хорошо ещё, что разместились — и археологи и мы — достаточно близко друг от друга, не стали дистанцироваться. Территориально мы были близки, а вот во всём остальном старались соблюсти достаточную дистанцию. Они — работают, мы — охраняем. И ни во что другое не вмешиваемся. Если, конечно, нас не попросят о чём-то конкретно и просьба не будет содержать ничего... недопустимого. А отношения с местными... так ведь археологи — по большей части — с Иден-Прайма, это мы тут — в командировке, — едва заметно усмехнулась Эшли. — Приходилось позволять многое местным жителям. И избегать излишней бюрократизации взаимоотношений и с местной властью и с местными обитателями. Вот и накопились... ошибки. Хорошо ещё, что оружие, найденное у местных и в импровизированном складе... не начало стрелять по разумным.
— Да уж... Хорошо, — кивнул Кайден, останавливаясь. — Извини... — он приложил ладонь к уху, одновременно активируя спикер. — Лейтенант Аленко, — прислушался к тому, что говорил ему собеседник. — Так точно. Слушаюсь. Буду на площадке вовремя. — Опустив руку, он взглянул на спутницу, в его взгляде читалось искреннее сожаление. — Приказано вернуться к фрегату. Пока что — на площадку. Есть работа, — он посмотрел на подлетавший челнок. — Наши уже все на борту, это — за мной. Извини, — он мягко взял Эшли за руку. — Я надеюсь, что мы ещё увидимся. Очень надеюсь, — проговорил тихо, но внятно, поворачиваясь и делая первые шаги к приземлявшемуся кораблику, нехотя отпуская руку спутницы. — Очень надеюсь.
Уильямс провожала Кайдена взглядом, пока за ним не закрылась салонная дверца и кораблик, приподнявшись, не повернулся к сержанту космопехоты кормой, задирая нос и с места набирая скорость.
Проследив взглядом полёт челнока, Уильямс ступила на тропинку и, стараясь не бежать, вернулась в лагерь космопехотинцев. Её ждали дела, откладывать которые не было больше никакой возможности.
Какая-то часть её сознания теперь была прочно занята мыслями о Кайдене. Он ей... определённо очень, очень нравился. Гораздо больше нравился, чем многие другие молодые люди, с которыми её сводила служба или пребывание в населённых мирах.
Сейчас она была уже почти уверена в том, что влюбилась в Кайдена Аленко, лейтенанта-биотика. И чувствовала, понимала, осознавала, что он любит её... Взаимная любовь, взаимная приязнь... редки. А значит ей, младшей Уильямс, очень повезло. Впереди — новые встречи с Кайденом. Впереди — новые разговоры. Она обязательно узнает побольше об Аленко, его сослуживцах, фрегате. Узнает и постарается многое понять.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
