Джейн и мир масс эффекта. глава 10

Глава 10 Коллекционеры и Протеане

— Хотите поговорить о чем-то, Шепард?

— Да, командир. Если позволите, то об этом — в вашей каюте, — сказал я.

— Идёмте, — коротко бросил Андерсон.

Войдя в каюту, я подождала, пока Андерсон, вошедший следом, закроет входную дверь и включит запрещающий сигнал на внешнем замочном интерфейсе.

Не садясь в кресло, я вызвала на настенные экраны несколько схем, графиков и таблиц с рисунками.

— Вы полагаете, — спросил Андерсон, ознакомившись с представленной информацией, — что здесь шли тяжёлые бои с такими вот "каракатицами" и их пособниками?

— Командир, — негромко и спокойно произнёсла я. — Планета буквально усеяна остатками инфраструктуры, возраст которой намного превышает привычные для землян шестьдесят-семьдесят тысяч лет. Это означает, что здесь существовали развитые поселения сильнейшей расы предшествующего цикла. Имперской расы. Титульной расы. Известной как протеане, — уточнил он. — Маяк намного менее важен, капитан, чем то, что я смог ощутить. Почувствовать, если точнее. Как ни странно это прозвучит, здесь, на планете, есть ещё не вскрытые ценнейшие и сложнейшие памятники протеанской культуры. Пока мы летели к этой "каракатице", я ознакомился с картой официальных раскопок. Далеко не всегда места их проведения выбраны, на мой взгляд, оптимально. На это указывает множество котлованов, оказавшихся пустыми. Мне известно, насколько археологам трудно даже временно "вывести" здешние земли из сельхозоборота. Тем не менее, уже сейчас администрация планеты настаивает на том, чтобы оказавшиеся пустыми места раскопок были рекультивированы и возвращены в сельхозоборот. И, склонен признать, что в этом местная администрация — и планетная и районная — стопроцентно правы.

Накопали археологи здесь знатно. Но Явика пока еще не нашли.

— Зная вас, Шепард, я не поверю, что вы готовы предложить только уточнённую карту возможных непустых мест для раскопок. У вас есть что-то большее, чем просто карта.

— Есть. Когда я прикоснулся к бронекапсуле чипа, мой мозг — пока я определю словесно происшедшее именно так, командир — воспринял информацию о том, что миллионы протеан были трансформированы. В системах Терминуса с недавних пор появляются представители расы, называющие себя Сборщиками или Коллекционерами — на разных диалектах их именуют по-разному. Мало кто их видел в деталях. — я щёлкнула своим инструментроном, нажав несколько клавиш на миниклавиатуре. Изображения на части настенных экранов сменились, — но в целом они выглядят приблизительно так. Это — примерное изображение — только в виде рисунка. Хорошо, что у художника оказалась прекрасная память. Обычно Коллекционеры не любят, когда их вот так точно и полно запечатлевают.

— Блюдут неизвестность... — сказал Андерсон, обозревая представленный рисунок. — Насекомое.

— Ископаемое насекомое. Этому "потомку", мало отличимому от оригинала, пятьдесят тысяч лет. А этой каракатице — больше двадцати миллионов. По самым предварительным оценкам.

— И вы предполагаете... — произнёс Андерсон. — Впрочем, я знаю, что вы свои предположения держите до поры до времени обычно при себе, Шепард. Вы знаете то, что значит гораздо больше, чем этот рисунок.

— Да, командир. И я благодарю всех известных и неизвестных богов за то, что мы успели "завалить" эту креветку с её гетским десантом раньше, чем они добрались до того, что теперь принадлежит только человечеству. Нам, землянам, принадлежит. И стоит в сотни тысяч раз больше, чем этот маяк, какую бы информацию он не содержал.

— Слушая вас, я склоняюсь только к одному варианту, Шепард, — задумчиво произнёс Андерсон.

— Вы правы, командир. Это — живой, исходный, нормальный протеанин мужского пола. Находится в состоянии криостазиса в специально предназначенной для этого капсуле. На глубине в тридцать шесть метров от уровня земли. Район мне известен. С точностью до метра.

— Вы соображаете, о чем говорите, Шепард? — Андерсон прямо взглянул на своего первого помощника. — Вижу и чувствую: соображаете. Что требуется от меня?

— Свяжитесь с археологами, командир. Пусть сворачиваются и гонят технику и оборудование в режиме аллюра "три креста" в район, который я укажу, а там — копают шахту в месте, которое я тоже укажу позднее. Извините, Но пока больше я говорить ничего не могу. Слишком велик риск деятельности разведок. И земных, и инопланетных.

— Понимаю, — ответил Андерсон. — Тогда сделаем так. Поскольку маяк уже погружен, наша миссия здесь...

— Будет завершена позднее. И она не окончится с погрузкой нашего гостя из далёкого прошлого на борт фрегата, — прервала капитана я. — Боюсь, что здесь наша миссия будет продолжена.

— Хорошо. Согласен, — сказал Андерсон. — Я поговорю с руководством археологической партии, думаю, они будут рады принять участие в столь важном проекте. Укажу, что сканирование с орбиты выявило подозрительное место, характеристики которого очень сходны с протеанским артефактом. Привили вы мне любовь к копанию в базах данных. Кое-какую информацию по здешним артефактам я уже изучил. Передвигать туда фрегат будем?

— Не стоит пугать нашего в каком-то смысле предка, каперанг, — ответил Шепард. — Пусть фрегат ожидает здесь, рядом с "каракатицей". Я всё же полагаю, что надёжная охрана этого корабля возможна только силами нашего фрегата, не меньше. Пока мы там копаем шахту и достаём из небытия нашего союзника.

— Союзника? Вы так уверены? — спросил Андерсон.

— Нам незачем его убивать. Между нами и им всё равно будет полсотни тысяч лет. И мы, нынешние, станем лучше и сильнее, если сможем сообща преодолеть это гигантское расстояние во времени и в пространстве, — ответила я.

— Командир, — на руке Андерсона ожил инструментрон. Из динамиков браслета послышался голос лейтенанта Аленко. — Маяк погружен в контейнер. Повреждений нет, всё в порядке. Активации не наблюдаю. Руководство археологической партии просит указать приблизительный район, куда следует выдвигаться. Они заканчивают погрузку на транспортёры. Ориентировочно — через двадцать минут смогут доложить о готовности к движению.

— Доклад принял, — ответил Андерсон. — Передайте мне контакты руководства археологической партии, лейтенант, — командир помедлил, ожидая, когда инструментрон пискнет, просигналив о приёме файла. — Хорошо. Передайте, что скоро мы свяжемся с ними. Пусть спокойно готовятся к переезду.

— Есть, командир. — Аленко отключил канал.

Совсем недавно Кайден на челноке прибыл к фрегату. Он, безусловно, чувствовал на себе взгляд Эшли, когда поднимался на борт кораблика, когда за ним закрывалась тяжёлая бронированная салонная дверь. Он чувствовал этот взгляд и намного позже, когда челнок уже летел к фрегату.

У "Нормандии" ему пришлось быстро отодвинуть мысли об Эшли куда-подальше в сознании и заняться выполнением своих обязанностей.

Водитель челнока, доставившего маяк к кораблю, рассказал, что дорога к "площадке" заняла намного больше времени, чем планировалось — и не только потому, что на подвеске был столь ценный груз. Инженеры и техники корабля высказали вполне обоснованные сомнения, что следует вот так просто ставить маяк на площадку рядом со Жнецом. Потому пришлось разработать и осуществить новый план: из трюма фрегата был извлечён контейнер, с помощью гравиподушек установлен на другую площадку, расположенную за кормой "Нормандии", где предполагалось осуществить погрузку маяка в контейнер с помощью двух челноков.

Пока всё это готовилось, водителю челнока, транспортировавшего артефакт, приказали идти к кораблю на самой малой скорости. Несколько десятков минут заняла осторожная и неспешная распаковка маяка от "упряжи", установка его на гравиплатформу и "задвигание" внутрь контейнера.

О результатах этого процесса и докладывал лейтенант Аленко командиру фрегата. Сейчас Кайден смотрел, как закрываются дверцы контейнера, скрывая от посторонних взглядов ценнейший артефакт, как со своих площадок поднимаются оба челнока "Нормандии", чтобы взяв контейнер на подвески, доставить его внутрь трюма фрегата. Эта процедура также заняла около получаса: инженеры и техники, контролировавшие процесс транспортировки, единодушно потребовали от водителей соблюдать максимальную осторожность и выполнять все маневры на минимально возможной скорости.

— Не совсем оптимально, — сказал инженер Адамс подошедшему лейтенанту Аленко. — Слишком уж мы "засветили" маяк. Я придерживаюсь мнения, что надо было контейнер тащить к лагерю, там паковать и затем сразу задвигать его в ангар. А так... половина населения Иден-Прайма видела этот артефакт. Слухи ведь быстро расходятся.

— Согласен, сэр. — Аленко кивнул, наблюдая, как два челнока осторожно переносят контейнер всё ближе и ближе к зеву ангара фрегата. — Но, по меньшей мере, мы это всё делаем открыто на планете, принадлежащей человечеству. Если бы мы это делали на любой другой планете — тогда да, вы совершенно правы и мы должны были бы паковать маяк в контейнер ещё в лагере археологов. А так... Думаю, нельзя считать всех жителей Иден-Прайма законченными идиотами. О Маяках они хоть что-нибудь, да знают, а после того как здесь наш фрегат столкнулся со Жнецом, вступил с ним в бой... Вряд ли мы смогли бы сохранить в секрете то, что погрузили маяк на корабль.

— Хорошо ещё, что мы не афишируем планы относительно этого маяка, — тихо сказал инженер. — Многие обитатели Идена могут посчитать, что мы неспроста увозим этот маяк с планеты.

— Могут, — согласился Аленко. — И, полагаю, имеют на это право. А наше дело пока что не давать им лишней пищи для размышлений. И тем более — для выводов.

— Скоро маяк будет погружен на борт корабля. — Инженер сверился со своим инструментроном, отдал несколько распоряжений по спикеру. — Не планируете возвращаться в лагерь археологов?

— Как скажет командир, так я и поступлю, сэр. — Аленко и сам раздумывал над тем, как бы ему побыстрее и, главное, полегальнее вернуться к Эшли, снова увидеться, побыть с ней рядом. Он понимал, что его тянет, со страшной силой тянет к этой девушке. — Пока никаких приказов нет. И у нас здесь ещё достаточно работы. Как с гетами?

— Изучаем понемногу. То, что можем изучить без полной их активации. Сетевой разум. Опасно, — сказал Адамс. — Корабль, в подчинении которого находятся геты с их основанной на развитом искусственном интеллекте сетевой организацией и полным презрением к физической гибели... Это... сила.

Кивнув инженеру, Аленко неспешно направился к опускавшемуся на свою площадку другому челноку — надо было согласовать вопросы патрулирования окрестностей площадки, на которой размещались теперь поверженный Жнец, гетские десантные корабли и сами отключённые геты, составлявшие десант этого гигантского корабля. Мысли об Эшли Кайдену пришлось снова отодвинуть на задний план, но сейчас лейтенант наслаждался возможностью думать полно, чётко и много, не опасаясь впоследствии на несколько часов почти полностью выйти из строя по причине жуткой головной боли.

— Как мало надо человеку для счастья, — сказала я. — Избавить его от мигреней, дать возможность поучаствовать в нестандартной военной операции, проявить себя. И человек — счастлив...

— Разве это не прекрасно, Шепард? — Андерсон искоса взглянул на старшего помощника, перевёл взгляд на свой инструментрон. — К нам направляется доктор Чаквас. Полагаю, у неё есть важные новости, если она решила сама придти сюда. — командир разблокировал дверь и предложил вошедшей женщине-медику присесть в кресло. — Карин, мы вас внимательно слушаем.

— Знаю, Дэвид, — ответила врач, присаживаясь в кресло рядом с офицерами. — Как медик, я сделала всё, что можно в данной ситуации. Пришлось погрузить их обоих в медикаментозный сон. С турианцем легче — у него имплантатов, как правильно было ранее замечено, больше восьмидесяти процентов. Он потому ещё легко отделался. Так, мелкие переломы и ушибы. А вот азари... Переломы — отнюдь не мелкие, ушибов, порезов много. И прочего. Главное — не это. Мне, коллеги, не удаётся восстановить психосферу обоих. Её показатели по прежнему "задавлены", хотя той ужасной картины, что была раньше, я теперь не наблюдаю. Есть положительные подвижки после шестнадцатого знака после запятой, но это происходит крайне медленно. Командир, — врач взглянула на Андерсона. — Я прошу вас сообщить мне каковы дальнейшие планы относительно их обоих? К чему их мне готовить?

— Карин, — произнёс Андерсон после недлинной паузы. — Мы не собираемся их убивать и не собираемся их мучать. Сейчас нам предстоит большая работа на Иден-Прайм, связанная с археологическими раскопками. Подробнее сейчас сказать не могу, сам ещё не всё знаю и работа, собственно, пока только запланирована. Так что фрегат с планеты никуда не уйдёт. Думаю, эта работа займёт не меньше нескольких суток, так что время для сохранения прогресса выздоровления у обоих ваших пациентов будет.

— Хорошо, командир, — врач кивнула, соглашаясь с высказываниями главы экипажа корабля. — Если позволите, я бы хотела, чтобы коммандер Шепард посмотрел на них обоих. Мне известно... о его способностях. Мониторинг состояния лейтенанта Аленко и капрала Дженкинса дал немало интересных для меня, как для медика, результатов. Я просмотрела профильные архивы и своды знаний. Полагаю, нам не следует сейчас выходить на медцентры Альянса и Цитадели, а также — пользоваться местными медицинскими учреждениями.

— У нас осталось пятнадцать минут до того момента, как мы должны дать направление на точку колонне транспортов археологической партии, Карин, — сказал Андерсон. — Коммандер Шепард, без всякого сомнения, вылетит на челноке в этот район и примет участие в раскопках. Мы планируем, что их длительность до получения ожидаемых результатов не превысит одних земных суток. До этого времени, полагаю, он сможет вам оказать любую помощь, какую сочтёт нужной.

— Да, командир. — Шепард кивнул. — Разрешите быть свободным?

— Разрешаю, капитан. — Андерсон кивнул, наблюдая, как я открываю перед врачом фрегата дверь каюты и выхожу за Карин следом, не стремясь идти рядом.

Визит местных властей в лагерь не прошёл для доктора Уоррен бесследно. От одного из чиновников она получила письменный приказ сдать должность руководителя археологической партии доктору Сташинскому, после чего — убыть в распоряжение директора Центра Археологических Исследований при местном Университете. Выполнив необременительную процедуру передачи дел, доктор Уоррен собрала вещи и покинула лагерь археологов. Всё равно теперь её бывшим коллегам предстояло сменить место размещения лагеря, а с этим вполне справятся заместители по хозяйственной и административной части. Доктор Сташинский как всегда, зарезервировал за собой только общее верховное руководство, намереваясь сосредоточиться на собственных научных исследованиях и самом непосредственном участии в предстоящих раскопках.

Садясь в кресло салона прибывшего в лагерь разъездного флайера, доктор Уоррен не стала оглядываться на место, где совсем недавно размещался большой посёлок археологической экспедиции. В её инструментроне находился файл с официальным приглашением поработать в одном из научных подразделений "Цербера". Предстояло подумать над тем, как совместить работу в Центре и работу в этой организации. Хорошо, что до расположения Университета предстояло лететь несколько часов — будет время всё достаточно подробно обдумать. Теперь можно будет покинуть Иден-Прайм и, возможно, вернуться на Землю.

Эшли получила, наконец, файл с приказом от командования своей дивизии. В документе указывалось, что взвод должен остаться на прежнем месте "до получения дальнейших инструкций".

Пришлось проинформировать о содержании полученного приказа личный состав, раздать десятки указаний, чтобы люди не бездельничали и не искали себе приключений в лагере и за его пределами. Затем — лично осмотреть место, ранее занимаемое лагерем археологов на предмет... Да просто для профилактики всяких-разных сложностей, которые иначе вполне могли возникнуть в будущем.

О том, что теперь археологической экспедицией, выкопавшей Маяк, будет руководить не доктор Уоррен, а доктор Сташинский, Эшли уже знала и искренне жалела, что не сможет в ближайшее время пообщаться с этим умным и крайне увлечённым наукой человеком. Он во многом отличался от доктора Уоррен, в которой Эшли постоянно ощущала какое-то "двойное дно". Думать об этом "дне" постоянно Уильямс не хотела, да и не могла: у командира взвода космопехоты предостаточно хлопот и забот, которые по значению гораздо выше проблем, связанных с некоей гражданской администраторшей от археологии.

Сидеть на прежнем месте? Для Эшли и её людей было несложно. После атаки взбесившихся дронов пришлось, конечно, сдать военным медикам нескольких космопехов, в том числе и того солдата, кто попытался столь метко пострелять по подлетавшему фрегатскому челноку. Сейчас эскулапы изучали состояние здоровья новых пациентов, но пока категорически отказывались что-то пояснять и тем более — сколько-нибудь развёрнуто комментировать. Эшли понимала: то, с чем пришлось столкнуться иденским врачам, было слишком новым. Потому быстрого решения проблемы ожидать не следует.

Связи по-прежнему не было — ни с центральной базой космопехоты Альянса на Идене, ни с близлежащими населёнными пунктами. Отметив про себя, что для фильтрации столь плотного информационного потока фрегат должен располагать внушительными мощностями, Эшли отправилась в госпиталь, где военные медики разместили "проблемных" космопехов.

Визит в палаты в сопровождении эскулапов отнял у сержанта Уильямс несколько часов. Только по возвращении в лагерь она узнала, что Маяк погружен на борт фрегата. Информации о том, какова дальнейшая судьба этого артефакта, ни у кого из иденцев, похоже, действительно не было.

Проверив посты и поприсутствовав на ежедневных занятиях по строевой и боевой подготовке, Эшли вернулась в свою палатку и, присев на раскладной стул, смогла, наконец, немного расслабиться.

Мысли сами вернулись к Кайдену.

Сержант Уильямс достала свой инструментрон и стала копаться в содержимом носимых баз данных, намереваясь найти хоть какую-нибудь дополнительную информацию об Аленко.

Прочтя все тексты, которые оказались доступны, Эшли отключила и сложила экран наручного прибора, задумалась, глядя на полог входа в палатку.

Информация явно была не полной. То, что Кайден — сильный биотик — в этом она имела возможность убедиться лично, а вот всё остальное... Ей стало казаться, что в носимых базах данных значительная часть данных об Аленко "подчищена".

Что же скрывает Кайден? Точнее, не что он скрывает, а почему ей, сержанту космопехоты Уильямс, не даёт покоя мысль о том, что у Кайдена в прошлом была какая-то ситуация, а возможно — и не одна, существенно повлиявшая на его дальнейшую жизнь и судьбу, но о которой нет никакой информации в общих, ни в военных базах данных.

Ладно, был бы ей Кайден Аленко не интересен как человек — она бы и не подумала тратить время на то, чтобы разыскивать о нём дополнительную информацию. В конце концов, она — сержант, командует взводом космопехов, у неё — свой путь в армейской жизни, а у Кайдена Аленко, конечно же, свой. Так что ни она, ни он не нуждаются в установлении каких-то там дополнительных взаимоотношений, выходящих за рамки армейского служебного протокола. К тому же он — биотик, а она биотиком не является и если уж говорить откровенно, то биотиков немного побаивается. О них, конечно, можно читать спокойно и безопасно в книгах, а вот видеть вблизи реального человека, который лёгким мановением руки может проломить толстую каменную стенку... Это — напрягает.

Потому Эшли подсознательно не торопилась отпускать себя на волю чувств и эмоций. Кайден, да, ей нравится, как человек и как мужчина — уж ей-то самой это ясно совершенно определённо. Нельзя это назвать любовью с первого взгляда, нельзя. Какая тут любовь? Кому-то кто-то понравился, это да, но считать вот так сразу это любовью?! Нет, пока к этому нет предпосылок. Подивившись своим канцелярски оформленным мыслям о Кайдене, Эшли выключила инструментрон, встала, прошлась по палатке.