|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 24 Общение Андерсона и Шепарда с представителями местных планетных властей (от лица Шепард)
Как всегда бывает — появляется проблема и приходится всё неважное, ненужное отодвигать в сторону, на задний план, куда угодно, чтобы только обеспечить решение проблемы не на словах, а на деле. Вот и сейчас на "Нормандии" постепенно начинал реализовываться новый этап работы. Пост РЭБ, усиленный имевшими начальную профильную подготовку специалистами из числа членов экипажа и команды фрегата, продолжал фильтровать траффик с Иден-Прайма, чтобы не допустить утечки информации о происшедшем.
Карин в женском кубрике говорила со своими подругами, а потом вместе с ними спустилась по трапу на землю Иден-Прайма и направилась к границе запретной зоны, где стояли несколько местных жительниц с детьми и мужьями. Что поделать — интересно посмотреть на два корабля, которые появились на Идене столь экзотическим способом. Чаквас знала, что местные мальчишки уже пытались — и неоднократно — пробраться внутрь охранной зоны, приблизиться к полю, где стояли десантные корабли гетов, заполненные отключёнными "шагоходами". Полисмены и дежурная группа быстрого реагирования "Нормандии" исправно отслеживали перемещения "малолетних нарушителей" и раз за разом выдворяли искателей приключений за пределы запретной зоны. Бывало — что и прямо в руки родителей или иных родственников. Обычное ведь дело — детское и подростковое любопытство.
Найлус и Сарен, не сговариваясь, вместе направились от каюты командира корабля к каюте, в которой по-прежнему размещался Крайк. У Сарена практически и вещей-то не было, поскольку хаску имущество, кроме носимого, не положено по статусу, да и Найлус прибыл на борт фрегата с одним небольшим рюкзаком. Агент Спецкорпуса не может таскать с собой много вещей — командировки бывают разные. Так что оба турианца превосходно разместились в каюте Крайка и ни Сарен, ни Найлус не обращали внимания на то, что в ней тесно, мало мебели и темновато.
Пока Крайк собирал в сумку необходимое, Сарен просматривал на ноутбуке младшего Спектра информацию об Иден-Прайме. Постоянно обновляемую, потому — самую актуальную информацию. Надо было понять, как действовать, общаясь с местными чиновниками. Визит предстоял не в районный центр, а в столицу планеты, город Константа. Интересное название, вполне в духе привычек и предпочтений человечества.
Явик вернулся в свою каюту, покопался в саркофаге, довооружился, дооснастил свою броню разными приспособлениями. Ясно, что после визита в столицу и общения с чиновниками предстоит помотаться по археологическим площадкам, поговорить с начальниками археологических партий и рядовыми археологами.
Не все они, конечно, будут в восторге от того, что теперь артефакты протеан попадут не в музеи и не в коллекции разных научно-исследовательских учреждений и организаций. Протеанин понимал, что теперь археологи не будут даже знать, какая судьба ждёт многие — и найденные и ещё не найденные — протеанские артефакты.
От своей идеи забрать многие находки Явик отступать и отказываться не собирался. Но и размахивать оружием — без особой на то необходимости — также не хотел. Вряд ли гражданские археологи смогли бы составить ему, профессиональному воину и офицеру армии Старшей Расы какую-нибудь опасную конкуренцию.
Да, пока что нормандовцы к нему не особо и привыкли, их пугает его фигура, его взгляд вводит в столбняк. Ничего, со временем всё это будет, как минимум, урегулировано. Чиновников тоже ждёт неслабый шок. Они явно будут сильно перепуганы. Им полезно. Время для ничегонеделания неожиданно, но вполне реально подошло к концу. Наступало уже не мирное, а предвоенное время.
Археологи... Члены археологической экспедиции, которые приняли активное и, главное, действенное участие в его, Явика, "возрождении", заслуживают хорошего отношения. Насторожённого, но — хорошего. Они многое знают, многое видели, им ничего, ну — почти ничего — не надо будет пояснять. А вот другие археологи... Как "белые", официальные, так и "чёрные" — с ними сложнее. За несколько часов в течение ближайших нескольких иденских "суток" придётся посетить десятки археологических площадок. А там — самые разные люди с самыми разными желаниями, стремлениями. Их всех придётся ставить под контроль. Потому что от них зависит судьба очень многих протеанских артефактов. Придётся очень серьёзно тасовать эти археологические экспедиции — нельзя допустить, чтобы протеанские саркофаги нашла какая-нибудь другая экспедиция, кроме той, стараниями сотрудников которой Явик получил фактически вторую жизнь. А точнее — второй шанс победить Жнецов. На этот раз — победить.
Странное дело — он не так уж и давно на этой планете и на этом корабле, но он ясно ощущает другой настрой окружающих разумных. Почти всех. Во всяком случае — большинства. Настрой решить эту проблему. Проблему Жнецов. По-разному решить, но только с одним результатом — победить Жнецов, не дать им в очередной раз лишить Галактику разумной органической жизни. Многие люди — протеанин это отчётливо ощущал — просто хотят жить. Они не хотят выжить — они хотят жить. Жить полноценной жизнью. И за эту полноценную жизнь они готовы бороться, готовы воевать. Без всяких там указаний "сверху", от некоей верховной власти, пусть и своей, расовой.
Колонисты — особый народ. Может быть, на Земле государство и его институты играли и имели большое значение, а здесь, на Идене оно было... слабым. Здесь очень многое решало общество, сильное единением отдельных самостоятельных людей. Самостоятельных — потому, что колонист избирает свою судьбу сам. Если он меняет свою родную планету на любую другую планету, он так или иначе готов к тому, что это действительно будет не Земля, а значит и он сам, оставаясь человеком, будет немного другим. Он будет опираться, прежде всего, на свои собственные силы и на силы таких же, как он, колонистов. И колонисты Идена были особыми колонистами: они кормили обитателей своего материнского мира, обитателей планет своей материнской звёздной системы. Кормили не словами, а пищей. Продуктами питания, продовольствием. Тем, без чего невозможно ни нормальное дальнейшее развитие, ни нормальное существование человеческой цивилизации.
Колонисты Иден-Прайма помогли членам экипажа и команды фрегата "Нормандия" остановить и нейтрализовать Жнеца. Без участия планетной инфраструктуры и её обслуживающего персонала нечего было и думать о том, что удастся обезвредить этот сверхдредноут. Явик знал, что именно так определяют многие нормандовцы класс и ранг Жнеца по классификации военных космических кораблей. Да, нормандовцы что-то знали и слышали о "Пути Предназначения" и о других дредноутах, но пока что только фрегат "Нормандия" имел реальный боевой опыт противостояния Жнецу. Успешного, надо уточнить, противостояния.
На Иден-Прайме фактически началась война со Жнецами. Явик это чётко знал и понимал. Может быть — намного лучше, чем нормандовцы или обитатели Иден-Прайма. И уж точно — лучше, чем Крайк и Артериус с Бенезией Т'Сони. Пятьдесят тысяч лет анабиоза заставляли протеанина мыслить быстро и глубоко, просчитывать ситуацию во всех деталях и не обращать внимание на фантомов и туман.
Атака земным кораблём-разведчиком корабля разведки Жнецов, тем более — такого корабля, как Жнец-Наблюдатель, что бы там кто из разумных органиков ни говорил, означает, что у Жнецов появился повод к началу Жатвы, к войне с нынешними обитателями Галактики. И теперь всё зависело от того, какой длительности будет период реагирования у сообщества Жнецов, точнее — насколько быстро в Галактике проявятся многочисленные, отлично вооружённые и объединённые одной целью и одной задачей флоты разноразмерных "креветок".
До Удара могло пройти несколько часов, суток, декад, месяцев, лет. Но теперь Удар будет. Будет обязательно. Жнец-Наблюдатель был атакован и Сообщество Жнецов имеет, вне всякого сомнения, всю информацию о происшедшем на Иден-Прайме. И посмотрит и оценит эту информацию исключительно со своей, жнеческой точки зрения. Возможно, до появления первых отрядов Жнецов пройдёт ещё какое-то время... Может быть и так, что Жнецы начнут войну чужими руками. А потом будут чужими руками продолжать эту войну, многократно усиливая себя самих силами своих приспешников и пособников.
Война будет. И она может начаться в любой момент. Через час, через сутки, через декаду. Обязательно начнётся. Разумные обитатели Галактики, органики сделали свой выбор, сделали свой ход. Они помешали Наблюдателю-Жнецу выполнить его задачу — лишить Галактику следов протеанских Маяков, содержащих аргументированное видеоинформацией Предупреждение о Вторжении Жнецов. И теперь война — на пороге. Мало, очень мало времени потребуется ей по галактическим меркам для того, чтобы переступить этот порог.
Потому придётся действовать очень жёстко. Не зря Андерсон хочет, чтобы в Константу прибыли не только члены командного звена "Нормандии", но и Спектры-турианцы и он, представитель расы, до недавнего времени, считавшейся вымершей. Ясно, что именно на него и Спектров-турианцев ляжет основная нагрузка по обеспечению реальной резкой и быстрой активации на предельных режимах всей пирамиды управления планетной жизнью. Можно посчитать, конечно, что придётся и напугать, и простимулировать многими другими доступными и Спектрам-турианцам и ему, воину древней расы, средствами, поворот деятельности иден-праймовцев в направлении подготовки к большой галактической войне. Не межрасовой, а именно галактической. Планета, конечно, передана в ведение людям, но... война, эта будущая война коснётся всех без исключения разумных органиков. Независимо от пола, возраста, расы, социального и имущественного положения.
Никто — ни Андерсон, ни Шепард, как помнил протеанин, не стали указывать ни Сарену, ни Найлусу, ни ему, как следует поступать с людьми. С теми, с которыми им, всем троим через несколько десятков минут предстоит весьма плотно пообщаться. Доверие? Возможно. А без доверия здесь делать нечего. Ясно, что и он, протеанин, и Сарен с Найлусом — хищники. Людей, конечно, нынешние обитатели Галактики за хищников не считают, во всяком случае — открыто об этом им в лицо не заявляют. Но прекрасно понимают, что люди могут проявить себя как хищники. Своеобразные такие хищники. Умеющие и любящие воевать. С любыми врагами.
Наверное, хорошо, что протеане в глубокой древности "притормозили" развитие человечества. И тем самым позволили людям избежать весьма пристального и потому — разрушительного, гибельного внимания Жнецов. Теперь человечество окрепло, развилось и — оказалось на пороге войны.
Иден-Прайм. Планета, где началась война со Жнецами. Так, наверное, будущие историки будут неоднократно называть Иден-Прайм в своих писаниях. Если, конечно, сохранятся следы от нынешних рас в следующий Цикл.
Бенезия переговорила с Карин, а потом — переговорила и с её подругами. Первый раз она вышла из корабля на своих собственных ногах. Вышла не одна — в окружении своих новых подруг, которым доверяла и которых даже любила. Появление высоченной фигуры матриарха азари среди облачённых в броню женщин — членов экипажа корабля не прошло для любопытных иден-праймовцев незамеченным.
Бенезия вышла из корабля не в комбинезоне, а в платье и головном уборе, которые совсем недавно так напрягли подруг Карин. Теперь же и Чаквас и её подруги улыбались, глядя на вытянувшиеся лица женщин Идена и на их круглые от изумления, удивления и охренения глаза.
Ещё бы им не быть удивлёнными: матриарх вела себя с Карин и с другими женщинами — членами экипажа фрегата так, словно они были знакомы лет двадцать. Никакого особого пиетета, никакой особой подчинённости.
Чаквас удовлетворённо отмечала, что постепенно женщины Идена начинают понимать: матриарх Бенезия не учит, а учится у женщин — членов экипажа фрегата. Учится не формально, а фактически, по-настоящему. И совершенно не желает занимать верховенствующую позицию по большинству вопросов.
Да, подруги Карин, да и сама главврач фрегата к словам Бенезии прислушиваются не из простой вежливости: опыт и знания, понимание жизни, накопленные за восемьсот лет, не скроешь. Но сама Бенезия не стремилась поддерживать между собой и другими женщинами — будь то члены экипажа фрегата или местные жительницы — сколько-нибудь чёткую границу.
— Рина, а Шепард... — сказала Бенезия, на время "выключившись" из разговора с местными хранительницами домашних очагов.
— Похоже, Бена, они все очень скоро улетают на челноке в Константу. Здешняя столица, город. Там — центральное управление. Будут там решать вопросы. Пусть. С Явиком этот процесс, уверена, пойдёт быстрее. А нам с тобой надо провести разъяснительную и воспитательную работу здесь.
— Я... я рада и довольна, что меня не отстранили... — проговорила Бенезия, взглянув на стоящий в отдалении фрегат.
— Никто и не думал тебя, Бена, отстранять, — уточнила Чаквас. — Мы здесь задержимся, думается, на месяц, будем делать общее дело — готовить Иден-Прайм к войне со Жнецами. И с их приспешниками и пособниками — тоже. — Чаквас кинула взгляд на высившегося неподалёку Жнеца. — Нам придётся побывать и в окрестных поселениях и, возможно, выехать в райцентр. Уверена, что местные быстро и полно доложат районному руководству о наших контактах с ними. Значит, когда мы прибудем в райцентр, почва, как любит выражаться Дэвид, будет подготовлена.
— И правда, будет подготовлена. Я так и чувствую, что ко мне... привыкают, — ответила матриарх.
— Привыкнут, — убеждённо сказала Чаквас. — И, Бена, не думай о том, что ты "оно". Ты — "она". Потому, что именно ты — мать Лиары. Реальная мать.
— Да какая я мать?!... — воскликнула, не сдержавшись, Бенезия. — Вот постоянно теперь думаю, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, Рина, когда отпустила Лиару... тогда. И пятьдесят лет... Каждый раз хочу вздрогнуть всем телом, когда теперь вспоминаю эту цифру!... Пятьдесят лет я не общалась с ней!... А мне ведь... уже немало лет и я в любой момент... в любой момент могла бы погибнуть. Даже будучи хаском...
— Ты — мать, Бена. — Карин посмотрела на матриарха снизу вверх. — Потому что ты и родила, и воспитала Лиару. Вместе с Этитой воспитала, — уточнила медик. — Да, возможно, Этита не была с Лиарой рядом очень долго, но она дала дочери очень много. Как отец. Лиара без вашей обоюдной согласованной единой поддержки, Бена, не смогла бы стать самым молодым доктором наук в истории расы азари. Не смогла бы стать настолько самостоятельной, независимой, смелой.
— Всё так, Рина. Всё так, — согласилась матриарх. — Но неспокойно мне как-то на душе. Боюсь я за Лиару. Сейчас, когда поняла, что такое Жнецы — боюсь. Сильно и остро боюсь. Она одна — там. А я... здесь. Теперь мне не кажется нормальным моё молчание. Мне надо было быть умнее, мудрее, опытнее. А я... Я не смогла.
— То — дело прошлое, Бена, — тихо ответила Карин. — А вам нужно жить настоящим. И — обязательно — будущим. Идёмте, нас зовут. Будем теперь часто покидать пределы охранной зоны вокруг кораблей. Привыкайте.
— Налаживать связи с местным населением? — усмехнулась матриарх.
— И это — тоже, — подтвердила врач корабля.
Местные жительницы пригласили женщин-членов экипажа и команды корабля к себе в дома. В каждом доме накрывали стол, знакомили с домочадцами, устраивали долгие и подробные разговоры "за жизнь". К присутствию матриарха азари иденцы очень быстро стали относиться спокойно и нормально, убедившись, что пожилая азари не стремится ставить себя в верховенствующее положение, а готова не только слушать, но и слышать и глубоко и полно понимать сказанное.
Время за разговорами текло незаметно, но именно незаданность общения, незарегулированность разговоров и встреч приносили реальные, ощутимые, необходимые результаты.
Карин понимала: "гражданский телеграф", народная молва сделают остальное. Так, как это необходимо и приемлемо для иден-праймовцев. Женщины "организуют" мужчин, укажут им на многие детали и тогда главная цель — качественная и быстрая подготовка к Противостоянию со Жнецами будет достигнута.
Потом придёт черёд и самого Противостояния, но это будет позже. Хотелось бы, чтобы — намного позже. Успеть многое надо. А пока — подготовка. Пока — разговоры, общение, намётки. И постепенный, но неуклонный переход к делу.
Да, Андерсон, Шепард, Явик, турианцы — полетят в Константу. Надо будет "бить по вершине". Вряд ли случившееся здесь, вряд ли принудительная посадка Жнеца остались без внимания в столице планеты. И потому пришло время дать не пояснения — ориентиры. Ситуация резко и болезненно изменилась.
Выйдя из своей каюты, Андерсон поправил пристёгнутый к поясу шлем. Как бы ни привычна была для людей эта планета, теперь нормандовцам нельзя будет обходиться без брони. Война — на пороге.
— Сэр, — подошёл Прессли.
— На время моего отсутствия вы командуете фрегатом, — сказал Андерсон. — Вряд ли мы быстро вернёмся. Прямо из Константы нам придётся вылететь в район проведения раскопок к доктору Сташинскому. А там, возможно, заняться облётом археологических площадок. Ещё нам надо будет побывать у местных властей в райцентре. Несколько земных суток как минимум, — сказал Андерсон, просматривая на экране наручного инструментрона последние рапорты и сообщения нормандовцев.
— Ясно, сэр. Вахту по фрегату — принял. — Прессли откозырял командиру корабля. Тот чётко и резко козырнул ответно, после чего неспешно направился к лестничным маршам, проигнорировав лифт.
Турианцы и Явик появились в ангаре сразу же, как туда вошли я и Андерсон.
Водитель-полисмен скрылся в кабине и Андерсон, убедившись, что все готовы к предстоящей работе, сделал знак, разрешающий посадку в челнок.
Завершив предотлётные процедуры, водитель вывел челнок сквозь шлюз за пределы бронекорпуса фрегата и сразу ввинтил юркий кораблик в небо Иден-Прайма.
До Константы предстояло лететь несколько часов. Поэтому, как только фрегат остался далеко позади, каждый из находившихся в салоне "кораблика" разумных, решил по-разному скоротать время полёта. Андерсон включил инструментрон, раскрыл экран и стал читать поступившие файлы. Турианцы, устроившись в креслах, с интересом смотрели на проплывавшие внизу пейзажи планеты, обмениваясь, отключив автопереводчики, скупыми репликами на своём языке.
Явик смежил веки, решив подремать. Я откинула голову на подголовник, прикрыла глаза и задумалась. Вот и начался предвоенный период противостояния со Жнецами. Нужно сделать максимум из возможного. Для начала убедить чиновников в реальности Жатвы.
Враг, в роли которого выступали Жнецы, был силён, опытен и беспощаден. Если в межрасовых столкновениях можно было вести речь о пленных, об оккупированных территориях и, соответственно, о загнанном в лагеря, пусть даже трудовые или концентрационные, мирном населении, то предстоящая война была не такой. В ней места для плена ни для гражданских, ни для военнослужащих разумных органиков вообще не предусматривалось. Здесь могло быть только два выбора — либо ты ещё жив и воюешь против Жнецов, либо ты уже мёртв и воюешь на стороне Жнецов. Учитывая что Жнецы умеют подчинять себе синтетов — это дополнительно усложняет и серьёзно запутывает ситуацию противостояния. Я помню подчиненных гетов и Жнеца управляющего их кластером. Бедная Сузи, и Джокер. Эх, надеюсь Нормандия смогла уйти от Земли.
С планеты могла уйти какая-то часть информации о происшедшем — в этом у меня не было никаких сомнений. Слишком уж быстро всё произошло, слишком серьёзным оказалось столкновение фрегата и Жнеца, чтобы иден-праймовцы любыми путями, несмотря на выставленную службой РЭБ фрегата защиту, не постарались проинформировать соседей по галактике об этом бое, который, как была убеждёна я, имеет далеко идущие последствия.
я не сомневалась: чиновники Идена в большинстве своём — сугубо штатские, совершенно мирные люди. И быстро перестроиться они физически не в состоянии. Значит, придётся менять одних чиновников на других, учитывать их готовность руководить в условиях не мирного, а военного времени. И начинать менять придётся сейчас. Вот прямо сейчас, едва мы сделаем первый шаг из челнока на площади перед зданием Совета Иден-Прайма.
Говоруны-депутаты, их помощники и секретари постараются посопротивляться. Не готовы они к работе в условиях войны! Не готовы.
Появление людей с фрегата вызовет у иден-праймовцев — и не только чиновников — сдержанный интерес, появление двух Спектров насторожит, а появление Явика — введёт в ступор, а многих — ужаснёт. Я была уверена, что Явик уже просчитывает варианты своих действий, думает о том, как повлиять на чинуш и на их окружение так, чтобы они не стали препятствиями для скорейшего перевода жизни Иден-Прайма в военное русло. Протеанин — воин, офицер, командир и на мелочи он размениваться не будет. Надо — применит силу, а потребуется — и оружие.
Андерсон прав: на борту фрегата не должны остаться гражданские разумные. Пусть пока что Бенезия в компании с Чаквас и её подругами "наводят порядок" среди местного населения, всё равно быстро улететь с планеты не получится — придётся потратить минимум несколько декад на организацию и осуществление подготовительных работ, на контроль над проведением этих работ, а потом...
Потом следует помочь Бенезии найти дочь и вернуть обеих азари в пределы их расового Пространства. На любую азарийскую планету или на любой азарийский корабль. Пусть даже и проходящий — возможности для этого у "Нормандии" есть и процедуры отработаны.
Турианцы и Явик... Пока, во всяком случае, я не имела никаких оснований сомневаться в том, что все трое останутся на борту фрегата. Так уж случилось, что теперь на борту "Нормандии" будут и два Спектра-турианца, и представитель расы, совсем недавно считавшейся вымершей.
Иден-Прайм — сельскохозяйственная планета и её защита сейчас откровенно слаба. Усилить её надо, но — без излишнего экстремизма и фанатизма. Нельзя превращать сельскохозяйственную колонию в военную базу или в военную крепость. Несовместимы эти две роли.
Придётся организовывать вооружённое местное ополчение, усиливать вооружение местного речного и озёрного флотов, усилить корабли местного морского флота — моря тут, пусть и не большие, но имелись. Надо будет усилить и воздушный флот, вооружить гражданские самолёты, челноки, шаттлы, катера, в общем — всё, что может и должно летать. Вооружить и научить гражданских пилотов и всех остальных "летунов"— атмосферников пользоваться этим вооружением.
А главное — надо усилить армейские подразделения. Танки, артиллерия, пехота. Всё, как принято у людей. Всё это надо максимально усилить. Вооружить, где надо — перевооружить, довооружить. И обучить людей. Не шагистике, хотя она — тоже важна. Владению оружием и владению собой в экстремальных, что там особо-то скрывать, ситуациях боестолкновений со Жнецами и их приспешниками.
Война изначально будет всеобщей. Все разумные органики против всех Жнецов. Разница небольшая — только в том, на какой стороне одни "все" и на какой — другие "все". Один неверный шаг, одна ошибка — и ты уже на другой стороне. Переходной, ничейной полосы здесь — не будет. И к этому большинство людей не готово. Ни физически, ни психически.
Открыв глаза, я посмотрела за окно. Мысли "переключились" с войны на вполне мирные "рельсы". Вспомнилась Дэйна. Да, до выхода в эту звёздную систему я успела написать ей несколько писем — простых, текстовых. В боевом походе видео и аудиосвязь были заблокированы. Получила ответы. А сейчас подумалось о том, как сложится её жизнь совсем скоро.
Земля, вне всяких сомнений, будет атакована Жнецами и их пособниками. Не так быстро, конечно, но будет атакована: теперь уже человечество — далеко не слабая цивилизация и раса, люди не находятся в самом начале своего пути развития. Значит, Жнецы постараются сделать всё, чтобы уничтожить человечество.
Конечно же, будет атакована не только Земля — вся Солнечная система. И тогда Фариксенские соглашения, задавившие ВКС Земли, проявят свою ущербность в полной мере. Уже сейчас ясно, что далеко не все страны Земли являются космическими державами, далеко не все государства планеты готовы на равных участвовать в битвах с кораблями Жнецов и их приспешников в космосе. Придётся делать очень многое из того, что не делалось раньше, когда мнение Совета Цитадели было определяющим. Человечеству придётся научиться воевать не с полутора десятком рас Пространства Цитадели, а с одной расой — расой Жнецов. Это — сложнее. И — затратнее. Но это будет необходимо.
Я так и не поговорила с Дэйной о нашем совместном будущем. Дэйна осталась рядом со мной. Она проводила Джона в армию. Она дождалась его с Акузы, она выхаживала меня в госпитале после Акузы. Она и потом была рядом со мной. И никто из молодых людей — гражданских ли, военнослужащих ли, ей не был столь близок, сколь близка была я. Что он этого всего не видел, не чувствовал, не понимала?! Отпустить её? Да щаз. Да она сейчас на Земле, а она здесь, но бросать доверившуюся ему девушку не хотелось.
— Прибыли, каперанг. — Андерсон закрыл свой наручный инструментрон, свернул экран. — Найлус, Сарен, вы — в арьергарде. Я с Джоном — впереди. Явик — за нами.
— Ясно, командир, — кивнул Сарен. Найлус кивать не стал, но по нему было видно — он согласен и готов действовать именно так, как сказано командиром фрегата.
Водитель опустил машину на площадку перед административным зданием, открыл боковую дверь. Может быть, для Иден-Прайма и не было привычно использование космических челноков в качестве разъездных флайеров. Может быть. Но знаки "Нормандии" на бортах кораблика поясняли любопытствующим причину гораздо быстрее и лучше, чем многословные рапорты.
Я и Андерсон первыми спустились на плиты площадки, за нами спрыгнул Явик и вышли оба Спектра. В том, что летящий в Константу от разведфрегата челнок отследят, никто из нормандовцев не сомневался, поэтому толпа местных журналистов, атаковавших прибывших, ни для кого из пассажиров челнока не была неожиданностью.
Посыпавшиеся вопросы были пресечены словами Андерсона: "Без комментариев. Если будет возможность — всё будет сказано после окончания переговоров с руководством колонии".
Журналисты и хотели бы продолжить расспросы, но взгляд, которым Явик прошёлся по мастерам клавиатуры и видеокамеры, сработал как хороший охлаждающий душ из пожарного брандспойта.
Никто из опешивших журналистов и не заикнулся о том, что неплохо бы получить пару интервью у столь интересного собеседника. Возвышавшиеся справа и слева за спиной протеанина турианцы-Спектры свою роль сыграли превосходно: никто из борзописцев и снимак не попытался приблизиться к группе прибывших ближе нескольких метров. А сам факт, что в этой группе аж два Спектра Совета Цитадели дополнительно охладил пыл журналистов, заставил их проявить разумную предосторожность и осмотрительность и в словах и в поступках.
— Идёмте, — не оборачиваясь, бросил Андерсон и первым вошёл в вестибюль административного здания, проигнорировав охранников, которые, впрочем, были вынуждены сразу заняться исполнением своих профессиональных обязанностей — пресечь проникновение внутрь здания нескольких журналистов. — Руководство здесь заседает и размещается на втором этаже. Так что на первом нам делать нечего, — он едва удержался от озвучивания злого "клерки всегда остаются клерками" и направился к лестнице, проигнорировав лифт.
Навстречу гостям уже шли руководители колонии. Вскоре в зале заседаний состоялся первый раунд переговоров.
Я, вполуха слушавшая, как обмениваются мнениями Андерсон и трое руководителей колонии — направленцы, думала о том, что прибытие нормандовцев капитальнейшим образом поломало график работы центральной администрации Иден-Прайма. Другого выхода просто не было — предстоящая война поломает этот график ещё больше.
— И когда ваш корабль даст нам каналы связи с внешним миром? — спросил один из "направленцев".
— Когда этого потребует ситуация. Не раньше, — ответил Андерсон, уклонившись от детализации и конкретизации сроков. — В качестве компенсации мы предоставим вам материалы по ситуации, — командир фрегата пододвинул по столешнице к "направленцам" укладку с кристаллами. — Здесь то, что вы можете изучить сами и пустить во внутрипланетном эфире.
Разговор получился сложным. "Направленцы", не преминувшие сразу просмотреть на своих ноутбуках представленные материалы, были недовольны.
Нормандовцы, получившие несколько десятков минут относительного покоя, к удивлению присутствовавших на переговорах иден-праймовцев — и не только чиновников — не стремились устраивать между собой какие-либо обсуждения или переговоры, они большую часть этого времени просто спокойно ждали.
— Но это... Это же война! — тихо процедил один из "направленцев". — А у нас — мирная сельскохозяйственная колония. Флота почти нет — ни космического, ни морского, ни, тем более, речного. С вооружением — плохо. И у нас — крестьяне, а не горожане. Воевать и одновременно заниматься сельским хозяйством...
— А какой тогда смысл защищать планету, если вы, живущие на Идене, не будете продолжать заниматься сельским хозяйством? — спросил Андерсон, смерив собеседника недовольным взглядом. — Вы будете и воевать и заниматься сельским хозяйством, — твёрдо и чётко заявил он. — Потому что воевать придётся всем иденцам. Без исключения. Эта война — особая.
— Вы и так заставили инфраструктуру планеты... напрягаться, — помедлив, сказал второй "направленец". — Убытки — огромные.
— Мы знаем, — кивнул Андерсон. — И, тем не менее, если бы не ваша планетная инфраструктура — мы на своём корабле не смогли бы остановить Жнеца. Войну мы сможем выиграть только совместными, объединёнными усилиями. — Андерсон сжал пальцы правой руки, лежавшей на столешнице, в кулак. — Поодиночке нас будут бить такие корабли и их сопровождение.
— Сопровождение? Вы о чём?!
— О том, — громыхнул Сарен металлическим голосом. — Корабли Жнецов перепрограммируют в короткий срок психику и сознание огромного количества разумных органиков. — Спектр развернул к "направленцам" экран своего наручного инструментрона, надавил когтем сенсор. — Посмотрите. Пятиминутный видеоролик — и вы будете знать многое, — он замолчал.
"Направленцы" и их свита просмотрели ролик со всем возможным вниманием. По их кислым лицам было заметно: увиденное им не понравилось.
— Индо... Индоктринация?! — произнёс третий "направленец". — С этим... с этим мы явно не справимся.
— Справитесь, — лязгнул голосом Явик. — Справитесь. Если жить захотите — справитесь!
— Вы-то кто такой? — спросил первый "направленец".
— Я? — протеанин оскалился. — Вы действительно хотите это знать?
— Очень, — кивнул второй "направленец".
— Что-ж. — Явик встал, выпрямился, обошёл стол для переговоров, подошёл к первому направленцу, взял его за руку. Каким таким образом он побудил всех троих направленцев взяться за руки, никто из присутствовавших в зале так и не понял.
Несколько минут — и он отпускает руку первого "направленца":
— Ясно? Ещё вопросы относительно меня есть?!
— Н-нет, — сказал первый "направленец". — Это значит...
— Это значит, что все протеанские артефакты на этой планете, все протеанские постройки обрели хозяина, — лязгнул голосом Явик, усаживаясь в своё кресло напротив "направленцев". — И с этой минуты никто не может ими распоряжаться без моего ведома.
— Но это... это произвол! — выдохнул третий "направленец".
— О, да. Произвол. Иными словами — новый, неучтённый ранее фактор, — проскрежетал Явик, не скрывавший своего раздражения и допустивший в тон своего голоса изрядную долю стрёкота. — А вы здесь на должности поставлены для того, чтобы уметь работать в условиях появления и действия многих новых неучтённых ранее факторов. Иначе — зачем вы трое здесь? — он оскалился, чем заставил всех троих "направленцев" инстинктивно отстраниться. — Короче. Я проконтролирую все археологические раскопки и определю, какие артефакты я смогу оставить вашим планетным исследователям, а какие — заберу с собой. Я также определю, к каким артефактам вы получите доступ, а какие останутся недоступны. — Явик тезисно изложил свой заранее заготовленный план, вызвав на лицах "направленцев" и их помощников гримасы острого неудовольствия. — И чтобы у нас не возникало никаких противоречий — мне уже известны все артефакты, имеющиеся на этой планете, — протеанин сказал это так чётко и уверенно, что "направленцам" стало ясно: странному гостю известны не только артефакты, но и их расположение и их предполагаемая судьба. — Потому лучше в самое ближайшее время без моего разрешения их не трогать. Никому, — лязгнул голосом протеанин, оглядев "направленцев" своим фирменным тяжёлым и пристальным взглядом.
— Но Совет Цитадели... Он ждёт Маяк, — проговорил, чуть запинаясь, второй "направленец". И мы...
— Совет Цитадели — далеко. А я — здесь, — резко и чётко ответил Явик. — И, к вашему сведению, Маяк теперь уже на борту нашего корабля. — Андерсон кивнул, подтверждая сказанное протеанином. — Так что сами понимаете, от вас судьба этого протеанского, — здесь Явик сделал заметное ударение, — артефакта уже не зависит. Никоим образом.
— Но мы... — попытался было возразить второй "направленец".
— О, да, — усмехнулся своей знаменитой улыбкой-оскалом Сарен. — Вы, чиновник, как то забыли, что перед вами — два Спектра Цитадели. Два, а не один. Вам освежить память? — повторный оскал в исполнении Сарена, не стеснявшегося своего покорёженного лица, был просто великолепен по пробивающей способности.
— Н-не надо. — выдавил из себя второй "направленец", вспомнив, что если за одним и тем же делом надзирают два Спектра, это дело автоматически переходит в разряд "особой важности" и вмешиваться в осуществление этого дела чревато такими неприятностями, что лучше держаться от таких дел как можно дальше и знать о них как можно меньше.
— То-то. — Сарен выпрямился. — Потому — ни о каком вывозе протеанских артефактов за пределы планеты не может быть и речи.
— Но что взамен? — спросил третий "направленец".
— Взамен? — на несколько секунд задумался старший Спектр. — Пожалуй, — он усмехнулся, — взамен будет то, что иденские учёные получат многие артефакты для эксклюзивного изучения. Однако всё будет определять своими решениями мой партнёр. — Сарен взглянул на Явика. Протеанин подтверждающе кивнул. — И прошу учесть, что у него достаточно возможностей держать ситуацию под полным контролем, — рука Спектра легонько стукнула по столешнице, но все трое "направленцев" поняли — ещё немного и Сарен без труда одним ударом расколет эту толстую столешницу как хлипкий фанерный щит.
— Взаимовыгодное сотрудничество? — с недоверием спросил второй направленец.
— А почему нет? — спросил Андерсон. — Давайте обсудим.
Такого обсуждения "направленцы" не ожидали. Гости с фрегата прибыли в Совет колонии с конкретными просчитанными планами, а не с предложениями и каждый пункт этих планов был взаимоувязан с десятком других планов. Так что обсуждение свелось к слушанию выступлений гостей и к редким и несмелым вопросам, проявлявшим невозможность для направленцев вставить в эту "сетку" что-либо своё.
— Это же... Это... внешнее управление, — произнёс второй "направленец", когда Найлус закончил излагать свою часть предложений.
— Нет, — сказал Андерсон. — Это — план, который реализуем в принципе. Реален и обоснован.
— Вам легко говорить. У вас рядом с кораблём — Жнец, — сказал первый "направленец". — На вашей стороне — его сила и его оружие. А нам... нам нечего противопоставить ему и ему подобным.
— Пока — нечего, — подтвердил Андерсон, вставая. — Пока, подчёркиваю, — сказал он. Наш план предусматривает ряд мер, которые позволят вам, по меньшей мере, выжить под ударами Жнецов. Это в предстоящей войне уже — немало.
— Если каждый Жнец будет так напрягать нашу инфраструктуру... — недовольно проговорил первый "направленец". — Её надолго не хватит.
— Главное — не инфраструктура. — я старательно избегал как-либо именовать своих оппонентов. — Главное — жители Иден-Прайма. Их надо будет защитить от Жнецов и их пособников.
— Геты... — буркнул второй направленец.
— Да, геты, — подтвердила я. — И что? Первый раз вы с ними встречаетесь, что ли? Вам, как верховным руководителям колонии, прекрасно известно, что геты расползаются по всей галактике, а не сидят тихо и мирно за Вуалью Персея. Они, в том числе, бывают и на Иден-Прайме, хочется вам того или нет.
— Вот именно — расползаются. И — бывают, мы этого отрицать не будем. И если, как вы говорите, Жнец их подчинил себе... Никого из нас, колонистов, не учили драться с роботами. Во всяком случае — всерьёз драться, — сказал один из направленцев.
— Драться вы будете все, — негромко сказал Явик. — Или — все погибнете.
— Вам легко говорить. У вас была Империя, — сказал третий "направленец". Мне всё определённее казалось, что этот чиновник отвечает за что-то связанное с культурой.
— Даже Империя не устоит, если её народ не будет надеяться на победу, верить в победу и делать всё для победы, — рокотнул Явик металлическим голосом.
— Надеяться, — хмыкнул второй "направленец". — У нас — бедная колония.
— Одна из лучших сельскохозяйственных колоний среди колоний Земли, — повернулся к нему протеанин, меряя чиновника своим фирменным взглядом, отчего его визави скукожился и постарался даже стать меньше ростом. — Бедная? — усмехнулся Явик. — Не ве-рю! У вас — работящий народ, у вас — прекрасная планета. Земного типа, замечу. Такие планеты — редки. И потому, будучи колонизированными, такие планеты не могут быть бедными. Не мо-гут! — подчеркнул протеанин, рубанув в воздухе рукой.
— Но нам... — попытался возразить направленец.
— Нужна помощь? — Явик встал, выпрямляясь во весь свой немаленький рост. — Будет вам помощь. Но взамен, — он наклонился над столом, нависая перед сидящими напротив "направленцами", — вы обеспечите "зелёную улицу" всем нашим планам. Только на таких условиях вам будет предоставлена помощь. Достаточная, подчеркну, — он вышел из-за стола, прошёлся по залу заседаний из конца в конец. — Теперь — второй раунд обсуждений. Конкретных, — рокотнул протеанин.
Несколько часов переговоров прошли в ожесточённых спорах. Я, наблюдая за их ходом, понимал — это неизбежно. Люди всегда оставались людьми, а человеческие чиновники... они могли работать только очень медленно. Быстро работать они не умели и не стремились. А теперь от скорости работы коллектива чиновников зависела сама жизнь миллионов колонистов.
Конечно, впереди у пассажиров челнока "Нормандии" — встречи и переговоры с местными властями ряда районов планеты, но эта встреча с центральными, верховными руководителями колонии была необходима. Если бы можно было бы обойтись без неё — я первой бы предложила Андерсону проигнорировать верховное руководство колонии и сразу обратиться к районным руководящим звеньям Иден-Праймовской пирамиды.
Так нет же, решили соблюсти протокол, ритуал и политес. Второй раунд идёт, а "направленцы" упираются. Хотя под нажимом Явика — во многом неизвестной для них величины — и в присутствии двух Спектров Совета Цитадели иден-праймовские "верховники" не собираются выходить за определённые, пусть и весьма свободные рамки, точнее — не пытаются. Может быть, и собираются, понимая, что нормандовцы вот так сразу сегодня не улетят с планеты и не покинут Иден-Прайм в самые ближайшие декады. Но Явик своим присутствием и своей манерой разговаривать раз за разом охлаждает пыл "направленцев", заставляя их быть осторожными и в словах и в поступках.
Через час удалось вырвать у "направленцев" право "профильтровать" население колонии на предмет наличия "спящих" и тактических агентов и разведчиков, действовавших или предназначенных для действий в интересах самых разных рас и структур. Крайне необходимо было заставить их замолчать. Известие об этом полученном праве Андерсон тотчас же отправил со своего инструментрона на фрегат, лично Прессли на его инструментрон. Так надёжнее и быстрее. Чарльз остальное так, как надо сделает сам.
Ещё через четверть часа, развивая успех, нормандовцы получили право свободно определять пределы деятельности журналистов — как колониальных, так и прибывших извне. Информация об этом ушла к Ингвару — главе службы РЭБ фрегата. Это право было необходимо нормандовцам, чтобы обеспечить объективность информации об осуществляемой на планете работе. Нельзя всё время достаточно большую земноподобную планету держать под колпаком информационных фильтров. Какое-то время такая изоляция оправдана, но потом... Если не поменять тактику — будут очень большие сложности.
Ещё двадцать минут — и "направленцы" сдали нормандовцам право прямого руководства археологическими и научными подразделениями Иден-Прайма. Теперь можно было спокойно и свободно разбираться с археологами, регулировать их работу с протеанскими артефактами и контролировать судьбу разнообразных ценностей, добытых из недр планеты. Информация об этом ушла на фрегат, на инструментрон Прессли — навигатор сделает всё остальное так, как и было запланировано.
— Технологии, имеющиеся на фрегате-прототипе, протеанские технологии и технологии Жнецов, — говорил Явик спокойным и размеренным тоном. Этот тон, между тем, не позволял ни "направленцам", ни их свите расслабляться, — помогут вам полностью контролировать происходящее и на планете и в околопланетном пространстве. Что важно и для довоенного и предвоенного периода и для времён войны.
Первый "направленец" устало кивнув, откинулся на спинку своего кресла. Шепард понял: троица руководителей колонии осознала, что сопротивляться нажиму и напору гостей с фрегата она уже не сможет. Потому решила привычно "спустить" всё на местный, районный уровень. Пусть, дескать, теперь местные районные чиновники воюют с членами экипажа и команды странного фрегата. Если сумеют, конечно.
Разговор продолжался ещё тридцать минут, в течение которых были подписаны несколько документов "рамочного" характера. Хоть и не хотелось мне участвовать в их подписании, но, во-первых, я — старший помощник командира фрегата-прототипа, а, во-вторых, без каких-либо документов любая деятельность нормандовцев, выходящая за рамки туристско-гостевой, превращается в самовольничание, за которое рано или поздно придётся очень серьёзно отвечать.
Имея же на руках такие документы, можно действительно организовать работу колонистов по-новому. И — обоснованно надеяться на то, что, по крайней мере, первый удар Жнецов не будет нанесён неожиданно и не застанет иден-праймовцев врасплох.
Выйдя на площадку перед административным зданием, Андерсон выполнил данное журналистам обещание: позволил провести небольшую пресс-конференцию. Совсем короткую, но предельно чёткую и конкретную. Никакой "воды", никаких "общих фраз". Только конкретика и детали.
Дав возможность высказаться всем своим спутникам, Андерсон знаком предложил им занять места в салоне челнока. Предстояло вылететь в район, занимаемый коллегами доктора Сташинского. Начиналась вторая фаза работы — согласование с археологами.
— Как всё предсказуемо, — тихо сказал Андерсон, глядя в окно на уменьшавшееся в размерах административное здание Совета колонии. — Люди всегда остаются людьми. Ничего не меняется в них. Даже такая война не заставила чинуш проснуться.
— Именно поэтому, командир, мы и летим сейчас к археологам. К местным археологам, замечу, — так же тихо, как и собеседник, сказала я. — Они — люди деловые, потому с ними будет полегче. А потом... Потом посетим, если получится, и районное начальство. В конечном итоге всегда и везде решает не начальство, а решает народ. Начальство только инициирует или останавливает, а народ — он сам решает, насколько активизироваться или как полно остановиться.
— Здесь вы во многом правы, Джон, — кивнул Андерсон.
— Эта троица нам мешать не будет, — сказал Явик, взглянув на командиров. — Я провёл с ними разъяснительную работу. Своими средствами. Со стороны вам и им сейчас это — не заметно, но очень скоро у них не останется выбора, кроме как работать так, как это действительно надо. Они могут уйти с постов, но мешать и вредить — не смогут. Их свита также мной... обработана. Мы потратили на них всех предостаточно времени. Теперь они должны дать результат.
— Явик... — чуть укоризненно произнёс Андерсон. Я отметила, что командиру фрегата не нравится, когда протеанин тихо и действенно обеспечивает нормандовцам очередной успех. Неприятие было понятно — капитан Андерсон считал, что люди должны сами решать проблемы, а не ждать помощи от других разумных органиков любой мыслимой расы.
— У нас нет другого выхода, командир. — Явик посмотрел в окно, перевёл взгляд на Андерсона. — Или — мы все выживаем, или — мы все умираем. Третьего — не дано.
— Тоже верно, — согласился "первый после бога на борту фрегата". Я, наблюдая за разговором протеанина и человека, заметил, что Андерсон согласился искренне, но остался во всём остальном при своём собственном мнении.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
