Омегаверс Золотая клетка( фрагмент)

ОМЕГАВЕРС

Золотая клетка

(Влад Барри альфа/Силас Моэна омега)

Золотая клетка. Образ неволи в роскоши. И это ещё большой вопрос, для кого такая участь по-настоящему тяжела — для того, кто случайно в неё угодил, или для того, кто в ней родился.

2.11.1963г. от нач. ВХ

— Да вы кто такие??? Вы что себе позволяете?!!

Представительного вида бета в сером пальто был глубоко шокирован и возмущён, когда неизвестные на двух машинах взяли нанятое им такси в "клещи", вывели из дорожного потока, загнали на боковую улицу, обложили, а потом грубо и бесцеремонно выволокли из салона перепуганного водителя-омегу. Никакие угрозы со стороны пассажира не возымели никакого результата — таксиста просто швырнули на заднее сидение одной из машин и увезли в неизвестном направлении. Незадачливому пассажиру оставалось только бессильно ругаться.

Силас сразу смекнул, что сейчас сопротивляться себе дороже. Он просто тихо сидел на заднем сидении "Мустанга" и гадал, почему его выдернули из машины средь бела дня и куда везут. Похитители были крепкими, хорошо обученными мужиками, действовали чётко и слажено, значит, прошли соответствующее обучение и подготовку. Нанять таких спецов может только по-настоящему серьёзный человек. Кто бы это мог быть? С тех самых пор, как Силас перебрался в столицу вместе с оми, он старался держаться от подобных людей подальше, чтобы не нарваться на неприятности. Когда Деймос успел завернуть его дорожку, чтобы она пересеклась с дорожкой одного из таких людей? Да вроде не было такого...

Силас нащупал во внутреннем кармане куртки свой паспорт и немного успокоился. Паспортный контроль в Камартанге был одним из самых строгих в Ингерне, и все благоразумные горожане и приезжие носили этот документ с собой постоянно. Если потеряешь — риск попасть в лапы работорговцев возрастёт многократно. Эти "быки" вроде бы не похожи на "быков" с Ярмарки, как их описывал один из соседей, которому повезло заполучить хорошего мужа. Скорее, сотрудники частной охранной компании или каких-нибудь спецслужб. Не дай Деймос...

Когда одна машина свернула на перекрёстке Единства, Силас понял, что его везут в фешенебельный район города, который небогатые горожане называли Жирным. Там жили аристократы, богема, денежные мешки... Во время Большой Стройки под элитную застройку снесли несколько соседних кварталов, и теперь там стояли роскошные особняки, дорогие мебелированные комнаты, участки были озеленены, и за всем этим ухаживали профессиональные садовники. Кое-где даже построили самые настоящие бассейны! Силас пару раз летом возил сюда пассажиров и мельком видел сквозь высокие ограды, как блестит вода под солнцем. Заметил Силас и внушительных охранников с собаками, которые угрожающим рыком провожали каждую замеченную машину. Чужих здесь не бывает по умолчанию. Кому из местных обитателей мог вдруг понадобиться самый обычный омега-таксист?

Сейчас Жирный район не выглядел таким красивым, как летом — осень ободрала всю листву, последние пару недель даже сыпал снег, но он быстро растаял. Скоро зима, и этот район будут расчищать в первую очередь. Как всегда.

"Мустанг" подъехал к красно-белому особняку, по сигналу клаксона ворота распахнулись, и машина вкатилась внутрь. Силас сел прямо, выглядывая в окно. Мощеные дорожки, огороженные аккуратными бордюрами, видны клумбы. Охранник с двумя крупными псами на прочных поводках кивнул водителю и оттащил рычащих псов подальше от дорожки. Серьёзно... Кто здесь живёт? А то табличку на воротах омега заметить не успел — водитель и "быки" заслонили.

Едва машина затормозила перед богатым просторным крыльцом, Силаса выволокли из салона и, крепко держа под руки, повели к высоким двойным дверям. С момента похищения похитители не произнесли ни слова, чем встревожили бедного таксиста ещё больше. Единственное, чем это гробовое молчание можно объяснить — это прямой приказ хозяина. Может, этот самый загадочный хозяин опасался, что жертва догадается о чём-то раньше времени, ведь невозможно не сболтнуть лишнего даже в самом банальном разговоре — что-то обязательно проскочит. Хотя бы на уровне интонации. Значит, наниматель этих мужиков достаточно умный и проницательный человек.

Внутри дома Силас оглядывался с особым интересом. После того, как они с оми перебрались в первый город, они при первой же возможности ходили в кинотеатр — научная диковинка расползалась по всей стране, сюжеты для фильмов и технические приёмы совершенствовались, а студии придумывали самые невероятные истории, чтобы развлечь неискушённую публику. Показывали и фильмы про богачей, и в этих фильмах интерьеры домов часто отличались показной роскошью и полной безвкусицей — просто откровенная кричащая демонстрация. Этот дом пусть и показывал отменный достаток владельцев, но выглядел куда стильнее. Дизайнер, который трудился над проектом, поработал на славу — простота, которая не резала глаз, носила чёткий отпечаток тонкого расчёта. Стены практически не тронуты росписями, без обоев, косяки и сами двери, а так же оконные рамы из чёрного или красного дерева, паркет, мебель и перила высокой широкой лестницы, ведущей наверх, подобраны в тон. Латунные ручки начищены до блеска, на стенах портреты самых разных времён. Один из них сразу привлёк внимание Силаса тем, что манера письма художника была уж слишком ему знакома, как и постановка модели на картине.

На этом портрете был изображён красивый омега, сидящий в кресле с раскрытой книгой в руках. Рядом художник изобразил приоткрытое окно, за которым раскинулся цветущий сад. Сам омега одет достаточно скромно для отпрыска богатой семьи, а его лицо несло печать такой же светлоты и одухотворённости, что и лицо покойного Салли Мариуса. Красивые серые глаза смотрят прямо на зрителя, на губах играет лёгкая улыбка. Написать такой удивительный портрет мог только Лориен Райли — в облике омеги не было и тени пафосности или показного благочестия, да и сам Райли, как рассказывали Мариусы, которые знали его лично, был чужд подобным вещам — он умел видеть суть людей и показывать это в своих картинах.

От разглядывания портрета загадочного омеги Силаса отвлекли "быки", которые потащили его дальше, дав на то, чтобы оглядеться, всего несколько секунд. Тащили они своего пленника во вполне конкретном направлении — в сторону помещения, вероятно, гостиной, из которого явственно доносились раздражённые голоса и альфий рык. Разговор неизвестных шёл на повышенных тонах, и среди этих голосов Силасу померещился смутно знакомый. Особенно на фоне того, что в доме никого больше слышно не было — ни один слуга не отирался на виду, как будто хозяева не желали оставлять поблизости и пары лишних глаз и ушей. Деймос Многоликий, что, пёс возьми, происходит?! Кто эти люди?

Похищенного таксиста втащили в просторную уютную гостиную с огромным камином, тут же закрыли двери, для верности заперев их, и Силас сразу обратил внимание на трёх альф, которые переводили дыхание после яростного спора — в воздухе висела тишина ярости, сдобренная паникой. Альфы расположились на креслах и диванчике. На диванчике нервно полулежал и курил самый мрачный, одетый в простую полурасстёгнутую рубашку. Он был молод, весьма хорош собой и совсем не походил на наследника богатой фамилии. Особенно тем, что был откровенно небрит, причём бритву "потерял" не меньше недели назад. Выдавали его происхождение только аристократические черты лица. Второй молодой альфа, более спокойный и выдержаный, был, скорее всего, его младшим братом — на глаз разница между ними составляла от двух до пяти лет, а третий, самый старший — отцом обоих парней. Очень красивые люди. Но что поразило Силаса, так это то, что их запахи были совершенно не характерны для элиты, как об этом говорили Мариусы и новые знакомые в Камартанге. В душе омеги шевельнулось смутное подозрение, и в этот самый миг случилось неожиданное — альфа с сигаретой учуял его, только глянул и тут же отбросил дымящийся окурок. Его лицо начало багроветь, ноздри раздулись, вбирая новый запах, из вспыхнувших голубых глаз почти исчезли признаки человеческого разума, и брат с отцом при поддержке "быков" — только водитель перехватил Силаса под руку, чтобы не вздумал сбежать — с трудом заломили ему руки за спину и повалили на пол. Парень смотрел только на Силаса, в его глазах горел самый настоящий голод, лицо кривилось от ярости, а запах всё больше густел, насыщаясь гарью гнева. Альфа извивался и дёргался, пытаясь высвободиться, а трясущийся от мощной волны альфьей силы Силас внезапно узнал его и глазам своим не поверил.

Это был тот самый парень, который достаточно жёстко поимел его прямо в такси около двух недель назад, когда Силас катался по городским улицам в ночную смену.

Догадка стала непреложным фактом. Особенно, когда Силас вспомнил фотографии из последнего раздела светской хроники, среди которых мелькнуло и фото этой семьи. Всё сошлось.

В ту злополучную ночь Силас подобрал возле ночного клуба "Элит" пьяного парня в рабочей куртке, который то ли голосовал то ли просто стоял, прислонившись в фонарному столбу, и словно ругался с кем-то. Напился он не вусмерть, из-за чего Силас и рискнул взять пассажира, но того, что произошло после, он совершенно не мог предположить. Да, некоторые особенно наглые молодые пассажиры зажимали его в конечной точке по-быстрому, но этот, едва такси тронулось с места, и омега спросил, куда ехать, внезапно вцепился в руль и начал вести сам.

Силас от неожиданности вжался спиной в своё сидение, с ужасом наблюдая, как пьяный альфа какими-то немыслимо кривыми "восьмёрками" ведёт такси в непонятном направлении. Спустя пару минут Силас понял, что его пассажир и сам опытный водитель — даже будучи пьяным и перегибаясь через него, чтобы было удобнее, он держался за руль достаточно уверенно. Поразил и запах самого пассажира — он был удивительно привлекателен, отчего Силас быстро перестал бояться, что они во что-то врежутся или собьют кого. Беспокойство внушали только не совсем вменяемые глаза парня и подёргивающееся лицо. Альфа будто куда-то ужасно спешил. Куда именно — Силас понял только тогда, когда до крайности возбуждённый пассажир загнал такси в глухой тупик, вцепился в таксиста мёртвой хваткой, зашвырнул его на заднее сидение и начал срывать штаны. Он накинулся на случайного омегу так, словно у него всю последнюю неделю минимум ни одной случки не было! Самый настоящий голод, сравнимый с мифическим гоном!.. если только это был не он самый.

Руки пьяного раздевали так же уверенно, как только что вели машину, а запах альфы внезапно отбил охоту сопротивляться. Наоборот, Силас понял, что он и сам хочет поддаться этим рукам — тело само решило, что ему нужнее. Омега захотел этого странного пассажира даже сильнее, чем когда-то хотел провести ночь с близким другом, которого так ни разу и не удалось здесь встретить. Силас не стал сопротивляться, когда властный рот альфы впился в его губы, и даже потянулся навстречу. Так же легко он позволил перевернуть себя на живот и только старался половчее упереться в спинку заднего сидения, чтобы ничего себе случайно не вывихнуть или сломать, когда альфа ворвался в ждущее тело и начал двигаться, хрипло дыша над самым ухом, обдавая винными парами и запахом табака. Оглушающий оргазм и последовавшая следом прочная сцепка вышибли из памяти омеги остатки здравого смысла. Силас забыл про работу, забыл про выговор от начальника смены, который обязательно учует запах бешеной страсти в машине, забыл про оми, который всегда чуял на единственном сыне следы насильников и ужасно переживал по этому поводу. Силас понял, что вредный Деймос свёл его с Истинным, и полностью отдался охватившему его желанию. Не отрезвил даже ночной холод, который просачивался снаружи — альфа согревал своими телом, дыханием и руками.

Час, проведённый с этим парнем в машине, отчётливо вспыхнул в памяти омеги, опалив лицо смесью замешательства и смущения. По сути это было банальное изнасилование, вот только Силасу это самое "изнасилование" таковым совершенно не показалось. Да, этот парень его сперва напугал, когда вцепился в руль и перехватил управление, но страх ушёл так же быстро, как и пришёл. А когда после третьей сцепки подряд альфа отвалился, выбрался из машины и, пошатываясь и оправляясь, куда-то побрёл, от стремления помчаться за ним Силаса удержала только ответственность перед таксопарком за машину.

Свой выговор и причитания оми Силас, разумеется, получил, но это всё было мелочью. Верного ученика Мариусов не покидали воспоминания о сказочной ночи ни во сне ни наяву. Катаясь по городу, омега машинально искал глазами в людском потоке одного конкретного человека и не находил. Оми видел, что с сыном неладно, но как было рассказать ему о случившемся? К концу второй недели Силас почти отчаялся, как вдруг состоялось то самое похищение. Его разыскали сами, однако это не сулило ничего хорошего, ибо его Истинным оказался старший сын и наследник Реймонда Барри Влад.

Семья Барри была одной из самых влиятельных семей Ингерна, которая стояла у истоков государственного переворота в тысяча девятьсот двадцать седьмом году. Одни из богатейших промышленников и землевладельцев, игравшие огромную роль во внешней и внутренней политике, носители баронского титула, они были постоянными фигурами на страницах светской хроники. О Владе тоже немало писали — лучший ученик одной из самых дорогих частных школ, самый молодой школьный староста, заслуженный чемпион по вольной борьбе среди всех частных школ страны для альф... Сейчас Влад одновременно учился в университете и помогал отцу управлять семейными предприятиями, набираясь опыта заранее. И как он только всё успевает?.. Силас смотрел на парня, который сейчас был абсолютно трезв, и откровенно недоумевал. Так такого можно было принять за самого обычного?

Младший брат Влада Остин бросил беглый взгляд на растерянного омегу. Он тоже был недурён собой, тоже светло-русый, только сероглазый. Как омега на том самом портрете.

— Это он. Вне всяких сомнений.

— ...!!! — яростно выругался Реймонд Барри, продолжая прижимать к полу беснующегося старшего сына. — Так, всё!!! Я сказал "Всё!"!!! Уймись, дурень — получишь его чуть позже. Никуда теперь не денется... Хватит, я сказал!!!

Влад перестал трепыхаться, но не угрожающе рычать. Утробно и хрипло. Он продолжал смотреть на Силаса теми же голодными глазами, и к этому голоду отчего-то примешивалось... отчаяние. При виде которого у омеги тревожно сжалось сердце.

— Спокойно, брат, — обратился к Владу Остин, когда Реймонд поднялся с коленей — охранники крепче вцепились в молодого наследника — и двинулся в сторону пленника. — Отец ничего ему не сделает. Не сейчас. Он сейчас нам нужен.

Реймонд сорвал с головы Силаса форменную фуражку, и старательно убранные тёмные, почти чёрные волосы омеги рассыпались по плечам. Реймонд вцепился своими жёсткими пальцами в подбородок невольного гостя, задрал лицо повыше, заглянул в глаза... Ноздри альфы дёрнулись, густые брови шевельнулись — Силасу показалось, что облегчённо. Чистый запах. Слишком чистый для аристократа.

Реймонд уверенно запустил руку во внутренний карман куртки таксиста, достал паспорт и начал его листать. Заметив что-то на одной из страниц, замер, перевёл несколько растерянный взгляд на омегу, опустил глаза в паспорт, снова взглянул на омегу...

— Ладно, разберёмся, — вздохнул альфа, запихнул омежий паспорт в свой карман, и Силас мысленно выругался. Всё, попал. — Отведи его в ту самую комнату, запри и проследи, чтоб никто и пальцем не тронул — этот омега принадлежит только Владу. Если кто-то всунет свой ... — оторву и сожрать заставлю.

Последние слова были сказаны так, что Силас ни на секунду не усомнился — Реймонд так и сделает. И даже получит от этого удовольствие.

Водитель кивнул и потянул Силаса прочь из гостиной. Омега в последний раз взглянул на Влада, наткнулся на его ответный взгляд и снова прочёл в голубых, как у отца, глазах парня тень обречённости.

Силас оглядел "ту самую" комнату и со вздохом признал, что могло быть и хуже.

Комната была небольшой мансардой с широким окном. Чистенько, тепло, уютно и просто. Ничего лишнего, и даже стены вместо обоев просто покрашены светло-сиреневой краской. Если бы Силас точно не знал, в чьём доме находится, то подумал бы, что это комната в частном пансионе для небогатых постояльцев, в котором они с оми жили до переезда в Камартанг, и простая обстановка была ему куда милее, чем нижняя роскошь — напоминала родной дом в Сантане.

Силас осторожно опустился на край достаточно широкой кровати и чуть-чуть попрыгал. Похоже, что матрас на пружинах... А почему кровать такая широкая? И почему сейчас тут никто не живёт? А кто жил раньше? Силас невольно представил себе, как было бы приятно на такой постели... она будто предназначена для этого... и одёрнул себя. Удовольствие удовольствием, однако не стоит забывать, кто его Истинный. Тем более, что не так давно в газетах была новость о женитьбе Влада на Рэнди Зильбермане. Странно, что... хотя нет, не странно. Понятно, к чему такая секретность. Если в придачу к свадьбе был заключён брачный контракт — а он наверняка был заключён — то если про импринтинг Влада станет известно, то это будет первостатейный скандал. По мелочам богатеи никогда не размениваются, особенно в делах матримониальных.

Силас разулся, поставил свои ботинки в уголок, сбросил куртку, свитер... вздохнул, подумав про оми, который скоро будет сходить с ума от беспокойства. Как же он теперь будет в большом городе совсем один?!

Силас забрался на постель, улёгся и ему показалось, что от полосатого шерстяного покрывала пахнет Владом. Наверно, мерещится, как и должно быть из-за Истинного Предназначения. Силас начал вспоминать всё, что слышал о Барри от Мариусов.

Барри, заняв некогда серьёзное место у императорского трона, вскоре начали настраивать весь высший свет против Спенсеров, а потом планомерно вести эту семью к разорению. Они же приложили руку к уничтожению последней усадьбы Спенсеров и почти всех её обитателей. Выжил только омега Орри Спенсер, которого силком выдали замуж за Арчибальда Кристо, а потом, когда Салли Спенсер-Кристо сбежал и вышел замуж за бету Тобиаса Мариуса, начали преследовать уже их. Барри были заклятыми врагами Спенсеров, Силас доверенным учеником Мариусов, и оставалось только гадать, зачем Деймос свёл его с альфой из этой самой семьи. И что теперь делать?

В памяти всплыл взгляд Влада. Откуда в нём обречённость? В ту самую ночь омеге в какой-то миг показалось, что рядом с ним Владу как будто становилось всё легче и легче. Как будто парень несёт на своих плечах тяжелейший груз, и он явно не от большой радости в ту ночь напился. Что с ним такое?..

Щёлкнул замок в двери, и Силас подскочил, учуяв настоящий запах Влада. Всё тело тут же начала охватывать знакомая маета, и омега замер, едва его альфа вошёл в комнату. Влад, похоже, как следует накурился — от него несёт табаком — немного вздрагивает, встрёпан... Что с ним?

Влад прикрыл за собой дверь, автоматически запер её... Как будто его с пелёнок учили всем возможным мерам предосторожности. Может, ещё и презервативы из кармана достанет? Он глядел на Силаса в упор, начиная чаще дышать, правая рука сжималась в кулак и разжималась. Опять набросится?.. Нет. Он подходил медленно, будто неуверенно. Только из-за того, что трезвый?

Трясущаяся ладонь коснулась пылающего лица омеги, губы альфы шевельнулись, словно он что-то беззвучно говорил. Между его бровей легла болезненная складка, и Силас, поддавшись порыву, потянулся навстречу.

Влад раздевал его так же решительно и привычно, как в прошлый раз, но сейчас он не только спешил оголить желанное тело, но и оглаживал его, вырывая из груди Силаса приглушённые стоны, в том числе и приникая к его груди и щекоча колкой щетиной. Силас млел от его прикосновений и запаха с примесью табака. Когда Влад стремительно поцеловал его в губы, последние сомнения отпали полностью. По комнате поплыли приглушённые стоны и скрип кровати.

Первая сцепка. Отдышались — и всё сначала. Вторая — и снова краткий перерыв. Запах Влада с каждым новым заходом всё больше свежел, освобождаясь от налёта горечи. Он будто снова сбрасывал тяжкий груз, выпрямлялся, оживал по-настоящему, обретал второе дыхание. Его ласки становились всё более трепетными, и это было так же невероятно, как и сама их встреча. Силас буквально таял в его руках и отвечал тем же. Простыня всё больше напитывалась потом, омежьей смазкой, живым и мёртвым семенем, но альфе и омеге не было до этого никакого дела. Они просто хотели друг друга. Видели только друг друга.

После четвёртой сцепки измотанный Силас решил было, что хватит, но Владу всё ещё было мало, и оставалось только просто лежать, пока он не остановится сам. Последняя сцепка была самой короткой и не такой прочной, как в начале, но Владу и этого было достаточно. Вынув член из влажного омежьего зада — новая порция семени начала стекать на постель — альфа просто отвалился, растянулся и затих. Силас, встревожившись не на шутку, навис над ним и понял, что Влад просто отключился. От усталости, выплеснутой внизу ярости, а тут ещё и пять заходов секса на пределе. Это просто усталость.

Пусть спит.

Влад вдохнул полной грудью и почуял запах разогретой земли, травы и цветочной пыльцы. Открыл глаза и понял, что лежит на цветущем лугу, а над ним в чистом небе сияет солнце. Тихо, спокойно, дует лёгкий тёплый ветерок. Хорошо. Удивительно хорошо.

Влад перевернулся на спину, блаженно прикрыл глаза и подставил своё полуобнажённое тело ветерку. Он наслаждался этой тишиной.

Вдруг солнце перекрыла чья-то тень, подпортив всё удовольствие. Влад недовольно рыкнул, тень чуть отступила, но не исчезла. Влад открыл глаза, сел, намереваясь устроить наглецу хорошую взбучку, и с удивлением уставился на "волчонка" шести-восьми лет, который стоял рядом с ним и смотрел на взрослого сородича. У мальчика были светлые волосы и голубые глаза. И гнев Влада тут же пригас.

— Ты здесь откуда?

Мальчик нахмурился — что-то в словах Влада ему не понравилось.

— Мне уйти?

— Что?.. Да нет. Просто мне так хорошо было на солнце, а ты его заслонил, — поспешил извиниться Влад. Ему вдруг показалось, что где-то он этого мальчишку уже видел.

— Так мне уйти?

— Необязательно. Оставайся, если хочешь. А где твои родители?

"Волчонок" нахмурился ещё сильнее — что-то точно было сказано не так. И это почему-то Влада встревожило. А когда мальчик снова заговорил, то его слова повергли альфу в шок:

— Папа... ты хочешь, чтобы я ушёл?

Влад оторопел.

— Чт... что ты сказал? Как ты меня назвал?!

— Папа... — Бровки мальчика болезненно выгнулись. — зачем ты так?

— Кто папа? Я?

"Папа"? Это он так шутит? "Папа" — это чисто омежье наименование, а он альфа... Влад уже хотел сделать мальчишке хорошее внушение по поводу уместности тех или иных слов, как на лугу появился ещё один человек и приобнял огорчённого ребёнка за плечики.

— Не сердись на него — он ещё не понял.

Влад узнал с таким трудом найденного таксиста и оторопел ещё пуще.

— Ты... Ты что здесь делаешь?

— Ничего. Просто сплю, как и ты.

— Это... сон? — Влад заметно растерялся и огляделся по сторонам. На небо набежало облачко, и чуть потемнело.

— Да, это сон, но необычный сон.

— А... этот ребёнок?..

— Это наш будущий сын. Его зовут Гиллиан.

Влад озадаченно уставился на мальчика. Их... сын? Что всё это значит? И почему "Гиллиан"? На уроках по Закону Божию Влад слышал это имя — так в Новом Завете звали предводителя восставшего города, который пришлось полностью стереть с лица земли, после чего вплоть до начала пятнадцатого века на той земле никто не жил, пока заброшенные земли снова не начали распахивать под поля.

— Я... не понимаю...

— Знаю, в это трудно поверить, но так и есть. — Омега улыбнулся, и от этой улыбки Владу сразу полегчало.

— Ты... как тебя там?..

— Силас. Силас Моэна. Влад, я понимаю, тебе сейчас непросто это всё осознать, и я надеюсь, что мы сможем поговорить позже, когда проснёмся. Я только очень тебя прошу — если ты снова увидишь Гиллиана во сне, то не обижай его. Он пришёл к нам не просто так.

Влад снова уставился на... своего?.. ребёнка, который смотрел на него с какой-то особенной надеждой. Да, не показалось — альфа словно смотрел на свою старую фотографию. И от этого стало не по себе.

— Посмотрим, — буркнул альфа, отворачиваясь. Хорошее настроение стремительно утекало в знакомую разверзшуюся дыру, облаков на небе становилось больше, и начало темнеть. Силас посмотрел наверх, и улыбка омеги померкла. Гиллиан опасливо прильнул к нему.

— Значит, мне не показалось, — проговорил Силас.

— Что?

— Тебя что-то тяготит. Я об этом подумал ещё тогда, в машине. Я не ошибся.

— С чего ты это взял? — Влад начал раздражаться. Ишь ты!!!

— Почувствовал. Мы, омеги способны чувствовать такие вещи.

— Да ни ... ты не знаешь!!! — Влад начал злиться.

— Кое-что знаю, — качнул головой омега с лёгким упрёком. Он продолжал смотреть на парня своими жгучими чёрными глазами, и от этого снова и снова становилось не по себе. Зрачки едва видны, белки меньше, чем надо... Ох, не зря в священных текстах омежьи глаза называли демоническими! А вокруг стремительно темнело, откуда-то долетел рокот, предвестник грозы. — Влад, нам надо поговорить нормально. Это важно. Хорошо?

Влад вскочил, разражаясь всё больше. Запах омеги, такой знакомый и влекущий, пробуждал старые глубинные страхи, беспокойство. И это сейчас, когда у него просто нет права сомневаться, колебаться и проявлять слабости!!! Альфа развернулся и стремительным шагом начал почти убегать от Силаса и сына — одно их присутствие вынуждало расслабляться, забывать о суровой реальности. Забывать о которой нельзя.

Снова пророкотало, и это уже была не просто гроза. Надвигалась самая настоящая буря.

Влад вздрогнул всем телом и проснулся. За окном уже зажглись уличные фонари, и альфа тихо выругался. З-зараза!!! Только бы...

Рядом ощущалось живое тёплое тело, и Влад, цепенея, обернулся. Рядом, привалившись к его плечу и обхватив руку, спал тот самый проклятый омега. Их одежда валялась на полу в полном беспорядке, а в воздухе висел стойкий запах секса.

Влад прислушался к себе. Кажется, пока улеглось. Можно идти в душ, а потом узнать, что он пропустил. И скоро очередная сессия в университете. Понятно, что отец не позволит ему завалить ни одного зачёта, однако учиться надо, чтобы не наломать дров, когда придёт его очередь возглавить семью и семейное дело.

Руку можно было высвободить одним рывком, но альфе не хватило духа потревожить спящего омегу. Он смотрел на Силаса и просто не хотел его будить. Он вообще не хотел уходить, и не только из-за омеги, который почти разрушил его и без того поломанную жизнь своим появлением. Эта мансарда на протяжении нескольких лет была его убежищем в большом опостылевшим доме, ставшем самой настоящей тюрьмой. Потому-то он и настоял, чтобы Силаса поселили именно здесь.

Влад осторожно высвободил руку — Силас заворочался, но так и не проснулся. Поколебавшись, Влад укутал его покрывалом, помня, что на улице всё-таки холодает, и начал одеваться, стараясь не поднимать много шума. Время от времени он поглядывал на Силаса. Вспоминался странный сон и мальчик из него. Вспомнилось и имя — Гиллиан. Хорошее имя.

Уходя, Влад бросил на спящего омегу последний взгляд, снова мысленно выругался и вышел.

Моясь в ближайшей ванной, альфа снова и снова вспоминал охватившее его сладостное безумие. Такого он не испытывал никогда прежде, хотя с самого начала созревания у него сменилось немало самых разных омег — от жадных и распутных парней высшего света до уличных проституток и подручных. Силас не просто выделялся среди всей этой череды — с ним почему-то становилось гораздо спокойнее и легче. Может, это тоже связано с импринтингом? Может, поэтому его дед так и поступил? Отец может говорить что угодно, вот только в прошлом их рода получается многовато несостыковок и белых пятен, но если заполнить эти пустоты своими догадками, то всё встаёт на свои места. В том числе и бессмысленная жестокость отца, когда он решил вправить своему первенцу и наследнику мозги, настраивая на будущее. Похоже, что те меры предосторожности, что их семья хранила и развивала на протяжении веков, начали выходить боком новым поколениям. И пусть всё это было продиктовано целью и сухим расчётом, вред это наносило достаточно ощутимый. Хорошо хоть, что основа осталась неизменной... пусть и вынуждала приносить страшные жертвы как среди своих, так и среди совершенно непричастных к делам семьи людям. Как это было, например, с Лориеном Райли совсем недавно.

Кстати, стоит навестить тот самый дом и всё-таки покопаться под фундаментом. Может, и нехорошо тревожить прах предков, только что-то настаивало на этом. Влад хотел своими глазами увидеть останки, чтобы лишний раз убедиться в правдивости слов ненавистного, пусть и уважаемого за силу и ум отца.

За дверью его ждал Остин, прислонившись спиной к стене. Увидев брата, парень слабо улыбнулся. На его лице Влад с болью увидел свежие синяки.

— Ты... вместо меня... ездил?

— Я справился, не волнуйся. Это дело было не из самых трудных, да и вы с отцом меня хорошо подготовили.

— Как всё прошло?

— Нормально. Отдохнул?

— Вроде бы.

— Отец ждёт в кабинете. Надо кое-что обсудить.

Влад скривился.

— Опять там?!

Остин понимающе кивнул.

— Самому противно, но там безопаснее.

— Знаю. Как Рэнди?

— Пока тихо — очередной приступ закончился. Зайти к нему не хочешь?

— А смысл теперь?! Уж лучше ты.

— Уже был. Жуткое зрелище.

Братья спускались по главной лестнице, когда им навстречу попался горничный Дик со стопкой свежего белья и домашней одеждой для сородича в руках. Омега тихо поздоровался с молодыми хозяевами и пошёл дальше.

— Отец уже обо всём распорядился, — сказал Остин, провожая Дика глазами. Он не раз говорил брату, что если бы не вынужденная политика семьи, то ни в жизнь рядом со Скубио, о помолвке с которым уже объявили, не сел. Дик в этом плане стал его натуральным спасением, и Влад брату откровенно завидовал — мало того, что младший и не настолько в фокусе, так ещё и с омегой повезло. Не то, что он сам — преемник... — На днях организуют его увольнение по собственному желанию задним числом.

— Опять зачистка...

— Зильберман ничего не должен заподозрить.

— Слежка всё ещё ведётся?

— Да. Мы пока держим руку на пульсе и контролируем ситуацию, но это не может продолжаться вечно. Рано или поздно на чём-нибудь проколемся, поэтому надо работать особенно старательно. А ведь наша работа постепенно выходит на финишную прямую...

— Я бы на твоём месте не спешил с выводами. Учитывая тот бардак, что сейчас творится наверху... Да, наша семья многого добилась со времён переворота, вот только главный геморрой начнётся, когда мы с тобой возглавим семью.

Со стороны могло показаться, что сыновья Реймонда Барри просто обсуждают какую-то повседневную ерунду, и те старались, чтобы так и было. Они вели себя спокойно и непринуждённо, разговаривали ровным тоном... Во имя безопасности и спокойствия семьи.

Отец сидел за столом, заваленном бумагами, спиной к живописному кошмару, покуривал, перебирал принесённые секретарём бумаги, бегло пробегал их глазами и время от времени ставил стремительный росчерк подписи. Влад в очередной раз невольно восхитился своим мучителем — тем, как он уверенно и умело работает. Вот это знания, вот это опыт! Понятно, почему он ни на секунду не усомнился, как именно надо встряхивать старшего сына, чтобы до него начало доходить главное. Вот только взялся за это слишком рано, да и донести основы семейной идеологии вполне можно было и не ломая через колено. Неужели в то время случился какой-то кризис, о котором Реймонд предпочёл умолчать?

Личный секретарь главы семьи Аскель Пауэрс тихо пояснял содержание бумаг, тыкая пальцем в те или иные строчки, пододвигал на подпись нужные и делал это почти так же уверенно, как и его хозяин. Ещё одно подтверждение, что отец умеет разбираться в людях — верность омеги не вызывала ни малейших сомнений. А ведь омег до сих пор зажимают при поступлениях в вузы и не давая вообще нормально учиться! Вот гады... Аскеля Реймонд присмотрел ещё школьником, активно вкладывался в его образование, взял под покровительство всю семью, обеспечив пристойное жильё, полностью оплатил дорогостоящую операцию родителю-омеге Аскеля, и теперь главный подопечный добросовестно отрабатывал потраченное на них время и средства. Умный, собранный, деловитый... и не отказывается ублажать хозяина в постели, если нет времени на развлечения. А бывало это часто. Случалось, что Аскель неделями жил в семейном особняке Барри, ездил с хозяином по предприятиям и конторам, смотрел, слушал и докладывал всё. Идеальный сотрудник, который ни за что не подведёт. Влад, начиная помогать отцу, сам не раз убеждался в надёжности этого омеги и стремился научиться так же хорошо видеть и понимать людей, которые могут принести пользу семейному делу. Дело непростое, найти по-настоящему верных людей сейчас сложно, однако при должном подходе они обязательно найдутся и будут работать с полной охотой и усердием. На Аскеля приятно было смотреть.

— Буквально пять-десять минут, — вскинул руку с тлеющим окурком Реймонд, продолжая работать.

Влад и Остин послушно сели в гостевые кресла и приготовились ждать, стараясь смотреть не на тошнотворное полотно, а на Аскеля, который тоже стоял к картине спиной. Влад прислушивался к тому, что секретарь и его хозяин негромко обсуждают — это обязательная часть его работы, чтобы быть в курсе всех дел. На предприятиях пока всё в порядке, но вот с отчётностью, похоже, что-то не так. Значит, скоро надо ехать и разбираться. Если выяснится, что управляющие опять приворовывают, то кара настигнет наглецов очень быстро. На предприятиях Барри должны царить порядок и полная законность согласно внутреннему уставу, чтобы работникам не вздумалось устроить сидячую забастовку или остановить конвейер. Не хотят работать за совесть — будут работать за страх. Прецеденты уже случались, и с одним Влад разбирался буквально полгода назад лично.

Наконец Аскель собрал принесённые бумаги, аккуратно сложил в папки и с поклоном вышел из кабинета. Реймонд затушил в переполненной пепельнице последний окурок и сел прямо, глядя на сыновей. Особенно на старшего.

— Выспался?

— Да, всё в порядке. К работе готов.

Реймонд побарабанил пальцами по столу. Глава семьи выглядел очень обеспокоенным.

— У нас появилась небольшая проблема, — изрёк он.

— Какая?

— Этот твой омега из Сантаны родом.

Остин от удивления раскрыл рот.

— Из... Сантаны???

— Да. А это значит, что он точно был знаком с Мариусами. Вы понимаете, чем это может нам грозить?

— Не думаю, что риск так уж велик, — равнодушно дёрнул плечом Влад, доставая свой портсигар. — Когда Мариусы стали народными учителями, несколько их учеников разъехались по стране и шум не поднимали. Это ещё ни о чём не говорит — обычное дело, особенно после эпидемии, когда людей в городах поубавилось.

— Так-то оно так, но этот Силас Моэна был особенно близок Мариусам и даже одно время жил у них, когда его родитель Генри был в отъезде. Парень был их лучшим учеником, как говорили соседи. Если про него узнают и выяснят то же, что выяснили мы, нас могут заподозрить в сговоре с Мариусами.

— Но ведь Тобиас и Салли Мариусы умерли, — недоумённо сказал Остин. — Остался только их сын Рейган, и он сейчас учится в университете, а наши люди за ним постоянно следят. Он ничего не проповедует, не мутит воду. Он просто учится и работает на кафедре. Это не доказательство.

— Однако это уже повод насторожиться, — сурово осадил младшего сына Реймонд. — Ты забыл, что за Мариусами следим не только мы — соглядатаев подсылают и другие члены Совета Теней?! Они тоже следят за Рейганом и его работой. Сам факт, что омега способен стать большим учёным, может стать палкой о двух концах — не все из наших компаньонов понимают, зачем это надо. Они вовсю спонсируют певцов и актёров, позволяют благотворительным и общественным организациям работать и даже где-то быть результативными — додумались-таки строить красивую картинку... — Влад невольно глянул на живописный кошмар и сглотнул. — но бесконечно это тянуться не может. Когда Мариус начнёт работать самостоятельно, ему моментально постараются заткнуть рот, а то и вовсе убрать со сцены — судя по тому, что нам докладывает Монмут, планы у парня грандиозные. И отменная логика.

— Сам Рейган ни о чём не подозревает? — Влад чиркнул спичкой и прикурил.

— Непонятно, но в свободное время он работает в своей собственной лаборатории, штудирует книги и пишет-пишет-пишет. Явно к чему-то готовится. Судя по списку книг, что он берёт из университетской библиотеки, он взялся за дело с самого начала и пересматривает чуть ли не все биологические теории, параллельно изучает науки, которые не имеют к биологии никакого отношения, но могут стать частью единой теории, которая, если мои ожидания оправдаются, вынудит наших компаньонов действовать решительно и радикально.

— Прикрыть можем?

— А смысл? За нами тоже следят. Твой брак с Рэнди должен был стать очередным жестом лояльности с нашей стороны, и если мы его провалим...

— Эта идея с самого начала была обречена — нормального наследника не получится, — покачал головой Остин. — Рэнди болен, и Владу тоже кое-что перепало. Скорее всего от Коллинзов. Хорошо ещё, что Влад не настолько...

— ...однако стоит вовремя не всунуть, как у него мозги начинают отказывать, — цинично перебил младшего сына Реймонд. — Сам видел, что эти две недели с твоим братом сотворили — даже физические нагрузки не решили проблему, и он в университете не появлялся.

— Но теперь-то... — Остин спохватился. — А, ну да. Значит...

— Я уже отправил человека за медкартой парня — посмотрим, какой у него цикл и как вообще со здоровьем. Раз его посадили за баранку такси, то медосмотры точно проходил.

— Про цикл можно просто спросить, — сказал Остин. — И если разница с Рэнди будет невелика, то...

— Правильно мыслишь, — одобрил слова сына Реймонд. — Есть только одна проблема — что потом делать со свидетелями. Мне бы не хотелось избавляться от тех, кого мы с таким трудом собрали.

— Или отсылать или брать обязательство хранить тайну, но кого-то всё-таки придётся зачистить. — Влад затянулся сигаретой. — Начинай думать заранее, кого как затыкать. Аскеля, я так понял, ты не тронешь?

— Мы слишком много сил и денег в него вложили, и он идеальный для меня помощник, — кивнул глава семьи. — Уж он точно языком плескать не будет — слишком многим нам обязан.

— Ещё бы — благодаря тебе он надёжно ограждён от домогательств, — хмыкнул Влад, сбивая пепел. — Да и ты с ним прилично обращаешься...

— Я не идиот и хорошо усвоил главные принципы нашего рода. — Реймонд холодно сверкнул глазами. — Это один из залогов нашего выживания и исполнения нашей миссии.

— Странно, что за столько поколений наша семья не изменила намерения.

Реймонд сурово вперился в старшего сына.

— Ты всё забыл? Когда?

— Я не забыл. Просто выразил удивление, — и бровью не повёл Влад. — Это было бы естественно — в таком-то окружении.

— Тем не менее мы не свернули с пути, и работа должна быть завершена. Чего бы нам это не стоило.

В голосе Реймонда проскочил намёк, и Влад мысленно его проклял. Чего бы не стоило? Значит, старый хрен ни капли не жалеет о том, что когда-то сделал? Значит, если бы он всё же послал отца подальше, то точно так же эта сволочь взялась бы за младшего... Остин мог и не выдержать.

— И чем ты готов пожертвовать, чтобы старик Зильберман ничего не заподозрил? Он на редкость умён и проницателен для высших кругов. Как только мы объявим о беременности Рэнди, то придётся регулярно вручать ему отчёты от медиков, и если подлог будет раскрыт, то на нас набросятся и сожрут, как когда-то сожрали Спенсеров.

— Время ещё есть, и потому важно соблюдать особую осторожность. Как только мы раздобудем медкарту Силаса, то начнём кроить. Я знаю пару достаточно влиятельных медиков, которые за сходную цену нарисуют нам то, что надо, только потом их придётся убирать под видом чего-нибудь, что не вызовет лишних подозрений. И надо будет подобрать для Рэнди парфюмерную композицию, чтобы достаточно убедительно изобразила запаховую примесь беременности. То, что запахи воспринимаются сугубо индивидуально, а про иные тонкости наши компаньоны в принципе не догадываются, нам только в помощь. И надо всё-таки как-то договориться с Рэнди — неохота на него давить лишний раз.

— Это верно, — согласился Остин с жалостью в голосе. — По сути несчастный больной человек, которого за это гнобят с самого созревания. Держу пари, на самой заре его не раз насиловали все, кому не лень, и это могло усугубить его состояние — в одной из работ доктора Дмировски подобный нюанс упоминается.

— А к тебе у меня будет особая просьба. Постарайся без лишнего шума встретиться с Линнеями и переговорить с ними. У них Рэнди довольно быстро успокаивался, они неплохо его знают. Может, помогут нам подобрать подход к мальчишке, а то он на нас излишне неадекватно реагирует, хотя мы стараемся о нём заботиться.

— Попробую, — кивнул Остин.

— Хорошо. А сейчас оставь нас — надо кое-что обсудить с глазу на глаз.

Остин послушно поднялся с кресла, ободряюще хлопнул старшего брата по плечу и вышел из кабинета, не забыв поплотнее прикрыть за собой дверь.

— Что скажешь о Силасе? — без лишних предисловий спросил Влада отец.

— Не дурак. — Влад докурил сигарету и запалил вторую. — Вполне здоров. Бунтовать пока не собирается.

— Что-нибудь... снилось?

Влад моментально вспомнил... Почему отец об этом спросил?

— Ты что, веришь в средневековые суеверия? Это же такой же бред, что несут с храмовых кафедр наши попы!

— Знаю... вот только Джекки мне говорил, что видел во сне вас обоих, и был абсолютно уверен, что тебя ждёт большое будущее. Потом он говорил, что ты точно такой же, каким он тебя во сне видел. Странно, согласен, но в этом, похоже, что-то всё-таки есть. Поэтому я и уделяю тебе столько внимания...

— Ты называешь это вниманием? — Влад тяжело взглянул на отца.

— Ты мой наследник и будущий глава семьи. — Реймонд стукнул кончиком ручки по столешнице. — Мой долг — подготовить достойного преемника. Особенно сейчас. Я хочу быть уверен, что на моё место сядет человек, который сумеет удержать контроль над страной, пока не пойдут изменения без нашей поддержки. А до этого ещё далековато.

Не колеблется и не сомневается. И если будет нужно — переступит даже через труп любого из собственных сыновей.

Сволочь. Но сволочь умная и нужная сейчас. Готовая не моргнув глазом замарать руки в крови.

— И что ты ждёшь конкретно от меня?

— В любом случае, нам нужен ребёнок. И как можно скорее. Сейчас, когда о болезни Рэнди известно всем, мы можем выбить отсрочку, но затягивать слишком долго нельзя — это вызовет ненужные подозрения. Я на днях разговаривал с Обертоном, и тот мне прозрачно намекнул, что мы смелые люди, раз приняли это предложение о браке, а не их.

— Да его сыну-омеге сейчас всего десять лет, — поморщился Влад. — На хрена мне незрелый сопляк нужен?! А Зильберман нам нужен, заодно сняли с него ответственность за Рэнди — старику надоело заминать очередной загул и укладывать парня в клинику на аборт. Сколько там раз уже менялась охрана?

— А нечего брать кого попало и позволять им трахать больного без оглядки на цикл, — скривился Реймонд. — При нынешнем состоянии Рэнди даже при помощи медиков и одного ребёнка не выносит — на его матке живого места не осталось. Уж лучше бы просто заперли его в закрытой клинике или придавили по-тихому, чтобы не мучился.

— Тебе его жалко? — скептически вскинул бровь Влад.

— Жалко, представь себе. Может, его и считают конченой шлюхой, но я посмотрел на книги в его комнате и полистал дневник... если его можно так назвать... Рэнди мог бы стать достойной партией для тебя и отвести от нас новые подозрения, если бы был без этой беды, но имеем то, что имеем. Вносить в семью новую порцию грязной крови сейчас крайне нежелательно — тебя одного за глаза хватает, а потому нового наследника нам родит Силас. Иного выхода у нас нет, даже если Скубио каким-то чудом родит здорового ребёнка. Если бы ты на этого Силаса не нарвался, то мы бы без лишней суеты и спешки подобрали другого омегу, тот бы родил тебе пару детей, а потом мы бы от него по-тихому избавились. Омеги сейчас пропадают так же часто, как и в прошлом, так что при должном прикрытии никому бы и в голову не пришло искать его в нашем доме... — Реймонд скрипнул зубами. — Ты за каким хреном вообще тогда в клуб попёрся после окончания официального торжества?! Когда и где только переодеться успел... От тебя по возвращении несло, как от винной бочки солидной выдержки!

— Чего после драки кулаками махать? Дело сделано.

Реймонд вскочил, обогнул стол, вцепился в воротник старшего сына и как следует встряхнул.

— Ты что, ..., творишь??? — прорычал он. — Совсем вразнос пошёл??? Сейчас, когда мы должны быть особенно осторожны, ты то и дело шляешься ... знает где, не сказавши адреса, тащишь в дом кошек, а потом они по дому носятся, когда у нас гости!!! Ты хочешь, чтобы тебя заподозрили в слабости??? Ты знаешь правила, и мы должны их соблюдать хотя бы для вида!!.

— Да, я люблю кошек, — огрызнулся Влад, стряхнул с себя отцовские руки и встал сам. — Я хочу, чтобы у меня снова была кошка. И мне плевать, что об этом подумают — это не значит, что я размазня. Я любому готов это доказать.

— Кошкам в нашем доме не место, — жёстко отрезал Реймонд. — У тебя есть право только на собаку — ты альфа.

— Нет. Уж лучше я канарейку в клетке заведу. А, может, крысу или хомяка — их легче спрятать. А если ты и дальше продолжишь меня прессовать по каждой ерунде...

— Ерунде??? — Реймонд побагровел. — Ты называешь безопасность семьи ерундой??? Эти высокородные выродки придают много важности условностям, и мы обязаны их хоть как-то соблюдать, чтобы оттянуть время и успеть сделать как можно больше, пока не попались на чём-нибудь. Мы уже по краю бритвы ходим, и если не выгорит...

— Наша семья не на ту лошадь поставила. Надо было сразу заключать союз со Спенсерами, и уж вместе мы бы добились куда большего. Я так мыслю, что вся их тайна заключалась в том, что у кого-то из их предков, как и у наших, были толковые наставники. Если, конечно, слухи об их родстве с Баалами и последними Амелиусами лгут.

— Ты прекрасно знаешь, почему мы примкнули к основной аристократии. Они были одиночками, а далеко не каждый одиночка способен противостоять целой своре. Та свора, на службу к которой мы пришли, достаточно сплочена, чтобы загрызть любого, но без таких людей, как мы и Спенсеры, они бы давно всё развалили. Только за счёт союза с аристократией и вытеснения Спенсеров мы смогли добиться нынешнего положения. И мы пытались договориться со Спенсерами, когда готовили переворот, но обстоятельства так сложились, что ни один из нас не смог сам к ним приехать — альфы были заняты, а Ринго отпускать одного было бы слишком рискованно — мы уже были под подозрением. Карсон подобрал самых, как ему тогда казалось, толковых переговорщиков, но они же всё и испоганили.

— Карсон тоже дал маху — не смог предвидеть, что переговоры будет вести один Рэнди Спенсер. Неужели так трудно было предположить это?

— Как будто ему и без того не о чём было думать!!! Не смей его осуждать!

— Меня же ты осуждаешь?! И всё из-за того, что я хочу завести кошку. А я уже взрослый!

Реймонд обречённо хлопнул себя по лбу.

— Да зачем она тебе?

— Хочу. Просто хочу. И я умею с ними обращаться — нет ни одной кошки в городе, которая бы от меня шарахалась. Мне не нужна собачья преданность — она хороша для подчинённых.

— Боги, за что вы мне послали сына-кошатника?!. — глухо простонал Реймонд. — Ты помешался на них что ли?

— А нечего было убивать Реви на моих глазах.

Влад развернулся и направился к двери.

— Куда??? Я с тобой ещё не закончил!!! — стукнул кулаком по столу его отец.

— Закончил. Продолжим разговор, когда достанешь медкарту Силаса.

Влад вышел из кабинета, демонстративно хлопнув дверью. За дверью он обнаружил брата, который только вздохнул.

— Зачем ты так?

— Маленькая пакость за большие обиды, — буркнул Влад, засовывая руки в карманы. — Пусть знает, что я ничего не забыл.

Остин поджал губы.

— Слушай, брат... а что всё-таки тогда случилось? Отец молчит, и ты не говоришь...

— Не хочу об этом говорить — достаточно того, что помню.

— Ну хоть что-нибудь. Я никому, ты знаешь...

— Из-за этого я остался — чтобы подобного не случилось с тобой. Ты всё-таки мой брат. А уйти я хотел и даже собирался. Вот только ты бы пережить это не смог, как я. Я в этом уверен.

Влад двинулся было в сторону лестницы, но вдруг передумал и подошёл к портрету своего родителя-омеги. Эта картина была самой его любимой в доме и в то же время рождало тяжкое чувство утраты. Лориен Райли всё же был настоящим гением портрета, и помнить родительское лицо исключительно по портрету было очень тяжело.

— Ты помнишь? — Остин тихо встал рядом с братом.

— Очень плохо — мне было три, когда он умер. Потом отец так рьяно взялся за моё обучение, что я забыл почти всё, что оставалось.

— Но что-то ты всё же помнишь, — с оттенком зависти сказал Остин, глядя на портрет. — Я только портрет и знаю.

— Уж лучше бы и я знал только изображение. Многое бы изменилось, — сказал Влад и отвернулся от картины.

Силаса разбудило осторожное потряхивание за плечо.

— ...Просыпайтесь — вам надо помыться.

Омега подскочил на разворошенной постели и увидел стоящего рядом сородича в форме прислуги.

— А где?... — выдохнул Силас, не увидев рядом Влада.

— Господин Влад уже встал, принял душ и ушёл в кабинет. Семейные дела. Вставайте, вам надо помыться и переодеться.

Горничный не выглядел удивлённым или расстроенным. Силас сел прямо и выдохнул. Вскоре после Влада задремал и он сам... Оказалось, что уже вечер, и за окном мансарды горели уличные огни.

— Который час?

— Почти половина восьмого. Ужинать будете?

— А меня ещё и кормить собираются?

— Конечно. — Горничный понимающе улыбнулся. — Мои хозяева всегда внимательны к своим гостям.

— В гости вообще-то по своей воле ходят, а не силком тягают, — проворчал Силас, слезая с постели.

— Значит, так было надо. — Горничный подал халат и помог его надеть. Силас было попытался одеться сам, но сородич был настойчив. Парень был немного младше пленника, симпатичный, хорошо пах. — Вы не бойтесь так уж сильно — господа Барри приличные люди... не то, что другие, — уже тише добавил он. — Мне очень повезло, что я именно к ним попал.

— Ты давно здесь работаешь?

— Почти пять лет и ещё ни разу не пожалел. Мне хорошо платят.

— А как тебя зовут?

— Дик.

— Слушай, Дик, не надо мне выкать, — попросил Силас, поправляя халат и замечая стопку свежего белья на краешке постели.

— Но вы гость хозяев. Так положено.

— Почему?

— Так приказал господин Реймонд, а все его приказы должны исполняться в точности.

— И что именно он тебе приказал по поводу меня?

— Заботиться так же, как мы работаем на него и его сыновей. Значит, вам присвоен статус, приближенный к хозяйскому. Не каждый гость-омега его удостаивается.

Вот так так!!! С какой такой великой чести???

— И ты беспрекословно исполняешь все приказы?

— Да. Это залог того, что я буду продолжать здесь работать, получать достойное жалование и оставаться в безопасности.

— То есть? — растерялся Силас.

— Все омеги, что работают непосредственно с хозяевами, находятся под их защитой и покровительством. Никто из гостей или другого персонала не имеют права их трогать, иначе нарушителей будут ждать большие неприятности.

— Насколько большие?

— Вплоть до похорон.

Силас едва не поперхнулся воздухом.

— Это... как?

— Год назад один из новых охранников посмел изнасиловать старшего повара, так господин Реймонд застал его за этим делом, лично настучал по зубам, охранник ушёл и больше не появлялся. А спустя два дня мы узнали, что он в тот же день попал под машину, погиб на месте, а когда об этом сообщили хозяину, то тот, не моргнув глазом, сказал, что туда ему и дорога.

Силас потрясённо уставился на сородича.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— Господин Реймонд жесток, но справедлив, — убеждённо ответил Дик. — Он очень умный и никому не спускает прямого нарушения приказа. Аскель, его личный секретарь, не раз ездил с хозяевами по разным местам, бывал у других наших соседей и рассказывал, что даже на чужой территории господа других омег не трогают и не задирают. Они лучше в бордель пойдут, чем обидят кого. Ну, кроме детей высшего света — те сами зады им подставляют. Оно и понятно... — Дик порозовел. — ведь господа так хорошо пахнут...

— А ты...

— Я встречаюсь с господином Остином. Молодой господин уже помолвлен с молодым господином Скубио, но тот ему совсем не нравится, и господин Остин отдыхает от господина Скубио рядом со мной. Он совсем не грубый, не мешает мне работать, даже что-то дарит на день рождения и Новый Год. Говорю же — мне повезло, что именно к ним попал. А один раз господин Остин сказал, что если бы не такие жёсткие правила высшего света и деловые интересы семьи, то он бы даже на мне женился.

Силас окончательно перестал что либо понимать. То, что он узнал о семье Барри от Мариусов, не слишком-то соответствовало тому, что он узнал сейчас. И всё же было очевидно, что Дик не врёт. Похоже, что всё намного сложнее, и Мариусы сами многого не знали.

Дик проводил Силаса в ближайшую ванную, и там омега учуял запах Влада. Уже заметно ослабевший. Кроме душевого отделения, там была внушительная ванна, и именно в неё Дик усадил гостя.

— А что ты ещё знаешь про хозяев?

— Они очень занятые люди, — сказал Дик, начиная мыть гостя и в очередной раз пресекая попытки помыться самостоятельно. — У господина Реймонда очень плотный рабочий график, молодой господин Влад ему помогает, а иногда какие-то поручения исполняет и молодой господин Остин. А ведь им обязательно надо участвовать в светских мероприятиях, молодые господа учатся... Встречи с журналистами, примерки новых костюмов... и отдыхать хоть когда-то надо. Господа, бывает, ночами дома не бывают, возвращаются под утро... Мне иногда даже жалко их становится. Мне кажется, что другие богачи так не работают, как наши хозяева — господа Барри очень плотно занимаются семейным бизнесом, вникают во все тонкости и при первой же возможности выезжают на место сами, хотя у них полно управляющих. Только господин Реймонд говорит, что за ними глаз да глаз нужен, иначе распустятся и начнут воровать во вред производству и работникам. Я слышал краем уха, что полгода назад господин Влад ездил разбираться с одним таким вором, а потом в газетах писали, что он сгорел в своей квартире — утечка газа.

— Ты думаешь, что... — похолодел Силас.

— Не удивлюсь, — пожал плечами Дик. — Аскель мне тогда по секрету сказал, что тот человек обманным путём урезал зарплату работникам и закупал некачественное сырьё, а это потом отразилось на конечном продукте. Господин Реймонд был очень недоволен.

— Но это же натуральное убийство!.. — Силас опасливо прислушался, но за дверью ванной было тихо.

— Наверно, его уже предупреждали, но он не послушался. Господин Реймонд жесток, но справедлив. Когда он прочитал ту статью в газете, то сказал: "Если не хотят работать за совесть — будут работать за страх."

— И ты... не боишься работать на ТАКИХ людей?

— Нет, — бесхитростно улыбнулся горничный. — Если ты работаешь ответственно и добросовестно, то ничего плохого тебе не сделают. Наоборот — обязательно вознаградят за верную службу. Одна из наших обязанностей — хранить молчание о том, что мы можем случайно увидеть или узнать, и нам хорошо за это платят. Да и кого попало господа убивать не будут. Только по заслугам, как говорится. Они не так плохи. Например, Аскелю они полностью оплатили обучение, операцию его папе, а всей семье купили небольшой, но хороший дом — семья-то большая. Ещё Аскель любовник хозяина и очень хорошо о нём отзывается. Политика господ Барри на счёт омег очень разумна, и если бы они могли, то установили её везде, но это не в их власти. А жаль — они напрямую в политику не лезут, а занимаются производством и управлением финансами.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Мы часто слышим, как господа обсуждают дела за обеденным столом или в кабинете. Если должны обсуждать что-то, что не должны слышать посторонние, нам приказывают сидеть в своих комнатах и не выходить до особого распоряжения, а то и вовсе отпускают гулять в город.

Теперь понятно, почему дом показался пустым — домочадцы не должны видеть, как его приволокли в особняк.

— И что со мной теперь будет?

— Пока не знаю. Господин Реймонд сказал, что дальнейшие распоряжения я получу завтра утром. Ужин вам тоже принесут в комнату. Что вы хотите съесть? Кирэн всё приготовит.

Силас не нашёлся, что ответить. Что за семья? Они же замешаны в грязной деятельности элиты и напрямую причастны к тому, что случилось с Двуликим Рейганом Хеллем, погибшим мужем Мариусов, которого искалечили, после чего тот покончил с собой. Эти люди разорили Спенсеров и отдали прямой приказ уничтожить их... Или не они? Если Барри не отдают приказ об уничтожении просто так, то почему Кристо, которые тогда входили в Совет Теней, посмели это сделать?

Одни нестыковки и вопросы.

Домашняя одежда, которую Силасу выдали, была простой, практичной и удобной. Ужин тоже был выше всех похвал. Дик даже поинтересовался, как Силас хочет проводить свободное время. Книги, газеты или что-то из рукоделия? Вот это да!!! И это прямой приказ хозяина???

Поспав днём, Силас никак не смог заснуть полночи. Он всё думал о своих пленителях, о Владе... и об оми, который уже наверняка ищет его по всему городу и обрывает телефон таксопарка. Если Барри настолько внимательны, то, может, получится попросить их позволить им встречаться, если эта история затянется надолго? Если его просьба будет удовлетворена, то придётся полностью пересматривать всё то, что он слышал об этой семье раньше.

— Далеко собрался?

Влад медленно обернулся. Реймонд стоял за его спиной, выжидающе скрестив руки на груди, и тяжело смотрел на сына.

— Гулять.

— Куда?

— Какая тебе разница? — огрызнулся молодой альфа. — Собираюсь пройтись по улицам и посмотреть, что в народе творится. Не заметно? Или нельзя?

Влад был одет в неприметную рабочую одежду и тёмно-серую кепку. Ни дать ни взять парень с завода возвращается со смены.

— Можно. Но ты один раз уже погулял, и теперь нам разгребаться надо. Куда собрался сейчас? И не смей врать.

— К нашему старому дому.

— Зачем?

— Надо. Вернусь к утру.

Влад развернулся и уже взялся за ручку задней двери, когда в спину ему прилетело:

— А что такого ты увидел в этом парне? Если честно? Ты можешь держать лицо, но я хорошо тебя знаю.

— Мне с ним... спокойно, — кое-как выдавил из себя молодой Барри.

— Мы не можем себе это позволить. Ты это знаешь. Я учил тебя...

— Я ничего не забыл. Я знаю. Я всё понимаю. Но я не могу постоянно быть в напряге двадцать четыре на семь. Да ещё среди этого дерьмища.

— А как я живу?! Потому и взялся тебя учить так рано. Чтобы ты успел освоиться. Ты ненавидишь меня за это? Пожалуй, я это заслужил, признаю. Но ничего другого нам не остаётся. Не мы сами влезли в это болото. Мы в нём уже родились. Это болото устроили не мы и не вчера. Вот только в этом болоте живём не только мы, и кто-то это всё должен начать разгребать. Стоя по колено в дерьме и кровище. Мы взялись за эту работу и бросить её не имеем права. Мы должны выжить, чтобы всё закончить. Чтобы не о чем было пожалеть, когда будем стоять одной ногой в гробу.

Влад развернулся к отцу всем корпусом.

— Скажи честно... отец, Джекки хоть что-то для тебя значил?

— Он был достойным мужем. С ним было удобно и просто общаться. Он хорошо заботился о вас обоих, пока был жив, соблюдал все установленные для него правила и не совал нос в то, что его не касается. Но я никогда не позволял себе привязываться к нему. Нам нельзя расслабляться. Обрастать уязвимыми местами.

— Поэтому ты и убил моего кота?

— А ты уже забыл, как тебе было плохо после этого? Моё счастье, что смерть Джекки не стала для меня таким ударом. Я, если честно, даже не удивился этому. Да, он был омегой, за которого не приходилось краснеть, в нём можно было быть уверенным. Нам редко так везло.

— Льюис Костнер, Флоренц Брэннан и сам Джекки, — без запинки перечислил Влад.

— Да, всего трое за всю аристократическую историю нашего рода. Они — редкое исключение, помогли нам продвинуться вперёд. Достойные уважения и благодарности. Я благодарен Джекки за ту помощь и поддержку, что он мне обеспечил. Благодарен за двух крепких здоровых сыновей. Я постарался обеспечить ему спокойную и безопасную жизнь в благодарность за эту помощь и не жалею о том, что сделал. Не пришлось всучивать ему чужих детей. Джекки останется в памяти нашей семьи заслуженно, иначе бы его портрет не висел у всех на виду. Или ты не заметил, по какому принципу мы отбираем портреты, которые все видят?

Влад вспомнил холл и портрет родителя-омеги. В груди ёкнуло.

— Какие планы на завтра? — уже деловито уточнил он.

— Ты возвращаешься в университет — я уже сообщил, что ты выздоровел. Возвращайся к учёбе — скоро сессия. Вечером снова обсудим твою проблему. И не задерживайся — вставать придётся рано.

— Я всё понял. — Влад отвернулся и толкнул дверь.

— Если что — не дай себя убить, — прилетело ему в спину.

Влад молча кивнул и вышел из дома.

Холодные улицы за границами Жирного квартала встретили альфу поздними прохожими, гаснущими окнами магазинчиков и ощущением опасности, исходящей от некоторых людей, проходящих мимо него. Влад привычно набросил личину обычного горожанина, которая была ему куда милее, чем личина аристократа на светском рауте. Высокий воротник приспущен, чтобы не скрывать щетину. Это богатенькие тщательно бреются, если не отпускают тщательно ухоженные усы и бороду, а простым людям бриться вовремя удаётся не всегда. Не забыть бы побриться перед тем, как ехать в университет... Хорошо, что этот год последний.

Влад шагал по улице быстро, но не особо спеша. При этом внимательно смотрел по сторонам. Когда-то точно так же по этим улицам до Большой Стройки ходил его отец. Смотрел, слушал и вызнавал настоящие настроения и проблемы людей, ради которых Семья не брезгует нарушать самые разные законы — и человеческие и... Впрочем, пёс их знает, богов, которые придумали свои законы. Если они вообще существуют. В Семье религиозность была сугубо показушной, наследников воспитывали в строгом прагматизме и рационализме, лишённом веры в старые суеверия, прививалась убеждённость, что люди вольны поступать так, как они хотят, а последствия настигают не по воле этих самых богов, а в силу причинно-следственных связей в законах Природы. Богам до самих людей особого дела нет, как и их самих, иначе вряд ли они довели мир до такого состояния, как сейчас. Исходя из такой логики, та яма, на краю которой с трудом балансирует Семья, была достаточно предсказуема. И теперь он сам, будущий глава семьи Барри, ходит по столичным улицам и следит за народными настроениями и настоящими проблемами, которые никогда не будут отражены в финансовых отчётах и статистических справках.

Вот какой-то омега, надвинув кепку пониже и прижимая к шее толстый шарф, чтобы приглушить свой запах, прошмыгнул мимо Влада, опасливо зыркнув на него. От него знакомо пахнуло, только теперь аромат надвигающейся течки альфу совершенно не потревожил. Вот из проулка выглянул какой-то мальчишка, тоже омега, огляделся по сторонам и, прижимая что-то к груди, перебежал улицу. Наверняка что-то украл, и, судя по форме свёртка, кража была перспективной — из-под холстины показался уголок книги. Влад улыбнулся. А украл ли? Может, кто-то подарил, и мальчишка боится, что кто-то отнимет? Судя по одёжке, он не из самой зажиточной семьи, если не является воспитанником сиротского приюта, убежавшим в самоволку. Лет одиннадцать-двенадцать на вид. Кто знает, что потом вырастет из этой любознательности...

После того, как грянул государственный переворот и официально была запрещена работорговля, омеги худо-бедно приспособились к новым реалиям. Пытаются наладить жизнь, которая дала наконец хоть какие-то настоящие права и надежду, самые отважные и сильные духом пытаются что-то изменить. Первые правозащитные организации редко добиваются результатов, однако они не сдаются. Стучатся в чиновничьи кабинеты, где их сородичи сидят исключительно в регистратуре или в секретарских креслах, обивают пороги самых разных структур, пытаясь донести необходимость решения более насущных проблем, помогают нуждающимся, выступая в судах. Карикатуристы высмеивают их потуги, но это только начало, ведь именно подобные организации, вовремя откликнувшись на призыв самых осторожных и дальновидных, предотвратили куда большие жертвы, которые могла понести их страна во время эпидемии. Они информировали людей о правилах санитарии и выявления первых симптомов "красной" чумы, помогали очищать и дезинфицировать самые грязные улицы, находили места под временные госпитали для заболевших и ухаживали за ними... Они спасли не одну жизнь, помогли им дожить до появления пусть не до конца доработанного, но действенного синтезированного лекарства, которое начали выпускать в промышленных масштабах, чтобы не зависеть от стремительно иссякающих запасов растительного сырья, спешно собранного за лето. Барри очень выгодно распорядились этой разработкой, поскольку именно они, узнав об изысканиях, выделили необходимые средства, а позже за счёт поставок этого лекарства за границу облегчила жизнь пограничным заслонам до нынешнего времени. И эпидемия объединила самых разных людей, заставив забыть про предрассудки. Народная масса всё больше двигалась в сторону коренных изменений старого уклада, и если Рейган Мариус начнёт действовать, то обязательно найдутся те, кто пойдёт за ним. Однако что он сможет сделать в одиночку? Ведь сейчас он очень уязвим, особенно после смерти обоих родителей. Без поддержки кого-то из верхов...

Влад свернул в переулок и направился к мигающей вывеске местного кабака "Таблетка". Там, среди завсегдатаев и за кружкой самого обычного пива, ему думалось куда лучше, чем в чинном офисе с рюмкой дорогого виски или шерри. В подобной обстановке Влад позволял себе хотя бы на пару часов забыть, что он наследник огромной финансово-промышленной империи Барри, снова почувствовать себя одним из многих. Да если бы у него не было младшего брата, то он бы и правда остался на этих улицах! Если бы не Остин, то Влад бы сейчас под вымышленным именем работал в какой-нибудь бригаде, подрабатывал на боях и общался с самыми обычными людьми. Нашёл себе хорошего мужа и не скрипел зубами, общаясь с безмозглыми куклами высшего света. Может, вступил бы в какую-нибудь стаю — да хотя бы под начало Лайна Биттнера, который стремительно набирал вес и авторитет в Теневой Империи! — а потом встал за правым плечом Барона. Любопытный был бы курьёз! Титулованный баронет за спиной у криминального Барона... В конце концов, отец, сославшись на обстоятельства и инсценированную смерть наследника, мог бы усыновить кого-нибудь более подходящего и воспитать из него достойного преемника... Впрочем, тогда новому наследнику тем более не позавидуешь, да и не факт, что тот бы справился. Куда ни кинь, а решение остаться было всё же верным... с одной стороны.

Из-за угла, потягиваясь, вышла знакомая серая кошка с обрубленным каким-то садюгой хвостом, и Влад на время забыл про свои нелёгкие думы. На сердце стремительно легчало при виде пушистого создания.

— Кис-кис-кис! — позвал альфа кошку, наклоняясь и упираясь в колени. — Кади!

Та сперва недоверчиво сверкнула единственным зелёным глазом, но всё же подошла и позволила себя погладить. Влад бережно подхватил её на руки и понял, что кошка, что называется, "заряженная". Скоро котята будут. Эх, забрать бы себе хотя бы одного... Можно будет вручить его заботам Силаса, и омеге будет нескучно взаперти...

— Почему они тебя так любят? — раздался знакомый голос. — Когда я их беру и глажу, они никогда не мурлычут.

— Привет, Боб. Найдётся тихий уголок?

— Для тебя всегда найду.

Молодой аристократ и здешний вышибала дружески пожали друг другу руки. Влад познакомился с парнем примерно два года назад — тот случайно помог ему в этом самом кабаке, они выпили по паре кружек и задружились. Роберт довольно быстро догадался, кто его новый приятель, но держал язык за зубами, понимая, что болтливость чревата. Этот альфа часто поставлял Владу самые последние сплетни городских улиц, среди которых попадались и весьма интригующие подробности. Парочка даже помогла решить весьма острую проблему.

Кошка уже разомлела от неторопливых поглаживаний, жмурилась, и Влад, не спеша спускать её с рук, вошёл в заведение с чёрного хода. Кивнул знакомому уборщику Ари, который заметно покраснел. Не раз этот парень давал ему в укромном уголке... Теперь этого уже не будет. А жаль — он ничего, и вполне мог бы стать со временем такой же отдушиной, как Дик для Остина. Мог бы, но при взгляде на этого омегу моментально вспомнился другой — с густыми тёмными, почти чёрными волосами и чёрными колдовскими глазами. Который так страстно тянулся навстречу, в отличие от других, которые просто принимали его ласки и наслаждались запахом. Неужели это только из-за импринтинга?

Роберт усадил приятеля в самый дальний угол и принёс первую кружку пива. Кошка с удобством устроилась на коленях альфы, опустив голову на предплечье и продолжая блаженствовать под пальцами, поглаживающими начавший раздуваться живот.

Хотя бы одного котёнка... Причём тут "слабости"?! Ведь это всего лишь домашнее животное! Неужели из-за того, что кошки более независимы, чем собаки, и практически не поддаются дрессировке? То есть не подчиняются альфе как положено? Напротив, шипят, нападают, способны выцарапать глаза... В церковной мифологии кошки были созданы Деймосом как слуги для Дьявола, его подручного-омеги, коварно похищенного из родительского дома и воспитанного в недрах Ада. Дьявол был рождён от Адама, и Деймос якобы взрастил в нём ту часть демонической силы, с которой омега появился на свет, а заодно приумножил силу Адама, случайно полученную омегой от отца. Те же Заветы официальной Церкви говорили, что Дьявол не раз за свою невероятно долгую жизнь соблазнял других потомков Адама и Рослина, а уже кошки подкидывали на воспитание людям рождённых от него детей, и так Зло приумножалось среди молодого человечества. Звучит забавно и слишком бредово для нынешнего прогрессивного времени. Почему-то не только кошки не спешат подчиняться так называемым Высшим, но в самые неподходящие питомцы для альф записали именно их. Одно время их даже уничтожали, что привело к дикому размножению крыс, росту эпидемий, и если бы не омеги, которые всё же чудом сохранили кошачью популяцию, то во времена Смуты Север обезлюдел бы и без воин.

Прихлёбывая из своей кружки, Влад вслушивался в разговоры завсегдатаев и вылавливал в них крупицы полезной информации. Это была старая традиция Семьи — слушать простых людей, из которых вышли их предки. Слушать про их беды и надежды, знать их, чтобы в нужный момент предпринять нужные шаги, сказать нужные слова, исполнить верные вещи и сделать ещё один шаг к завершению великого труда.

Зная жизнь простых людей как собственную, Барри знали, как выстраивать диалог с ними, и это становилось залогом процветания Семьи. Так находились надёжные люди, которых приближали к себе, которые служили верно и с полной отдачей. Эти люди знали, что за верную службу хозяева всегда наградят. Знали и то, что предательство или двурушничество будут караться быстро и жестоко. Особое отношение было к омегам — они получали не только хороший заработок, но и защищались от посягательств. Это обеспечивало им достойную жизнь, а отдельные счастливчики даже удостаивались чести провести ночь, а то и не одну в объятиях благодетелей. Барри знали, как добиться расположения омег и их преданности, чем пользовались так, как никогда не смогли бы пользоваться другие представители аристократии или нуворишей. У них всегда находились пара зорких глаз, чутких ушей и быстрых ног, благодаря которым враги вычислялись и убирались с пути быстро и с гарантией. На руках Семьи было немало крови, и Влад убил своего первого человека, когда ему было семь. Часть обучения, через которую его провёл отец спустя год после первого урока. Отец учил старшего сына и наследника всему, что знал и умел сам. Готовил на своё место. Одной рукой Барри строили, другой разрушали. И всё это делалось с конкретной целью. Век за веком, поколение за поколением...

— Кошечками балуемся?

Не прекращая поглаживать живот Кади, Влад неспешно опустил свою кружку на стол и воззрился на стоящих перед ним парней. Трое альф, двое бет. Судя по виду — рабочие. По манерам — типичное быдло, желающее самоутвердиться за чужой счёт. Молодые, наглые.

— А в чём дело? Нельзя?

Роберт настороженно зыркнул в их сторону и подал было знак напарнику, но Влад одним движением головы остановил приятеля.

— Это кошка. — Один из сородичей вынул изо рта вонючую сигару. Дешёвая и противная. Влад бы никогда такие курить не стал.

— И что? Это что-то меняет?

— С каких пор альфы забавляются с кошками? И почему это она такая смирная? Ты точно альфа?

— А я должен что-то доказывать? И кому? Тебе? Я готов. Чего ты хочешь?

Работяги переглянулись. Ари, прибирающий только что освободившийся соседний стол, прозорливо нырнул под стол — подобные подкаты бывали и раньше. Те, кто знали этого странного завсегдатая, знали и то, что его интерес к кошкам — это не та тема, с которой стоит цепляться. Интерес к кошкам и умение с ними обращаться не делали из этого посетителя слабака, и он это доказывал каждый раз, после чего наглец, задыхаясь и обливаясь кровью, молил о пощаде. После чего уже либо никогда не переступал порог "Таблетки" либо в присутствии этого парня вёл себя прилично.

— А ты что, самый смелый?

Драться Владу совсем не хотелось — кошка помогла ему успокоиться и расслабиться. Он буквально чувствовал, как внутри неё прощупываются растущие детёныши, и от этой мысли становилось особенно волнительно. Новая жизнь... Надо будет потом проследить, чтобы малыши попали в хорошие руки.

— А ты? Если не веришь, то...

Влад покосился на Кади и, мысленно попросив у неё прощения, надавил на парней, которые тут же отшатнулись, почуяв, насколько этот странный альфа силён. Кади тут же извернулась и рванула прочь. Ари ещё плотнее спрятался под стол.

— Эй, чего так сразу? — запротестовал самый первый.

— А не... задирать первого встречного. Или умом не изуродован? Как же ты дожил до своих лет-то?! Как звать?

Парни кое-как вытянулись, инстинктивно признав настоящего вожака. А ребята ничего — крепкие, здоровые... Ума, правда, не хватает, но это дело наживное.

— Мэридит.

— Тебе заняться больше нечем, Мэридит? Я пришёл отдохнуть и расслабиться, а не выяснять, у кого клыки острее. И кошка тут не при чём. Вот зачем ты вынудил меня её спугнуть? Лежала себе, никого не трогала... Как её теперь ловить?! И где? Весь отдых мне испортил.

Влад допил кружку, решив, что на сегодня достаточно. Он ещё хотел в старый дом заглянуть. Надо проверить, в каком он состоянии, и вернуться стоит пораньше — утром в университет. Мыться, бриться, одеваться... Вечером опять работа... Предки, и когда это только кончится?!!

— Я... я не хотел... — начал оправдываться посрамлённый сородич. — Я думал, ты просто дурик...

— Если человек тихо сидит в углу, молча пьёт своё пиво и гладит кошку, это не значит, что над ним можно безнаказанно насмехаться. Запомни как "Славься, Небо" и вали, куда шёл. Боб, я ухожу.

— Счастливо, — кивнул вышибала и, судя по лицу, выдохнул с облегчением. Сегодня обойдётся без кровопролития.

Меридит догнал Влада уже в дверях.

— Погоди, парень!

— Чего надо? — раздражённо обернулся Влад. — Большой и чистой любви? Так я не по этим делам.

— Нет, что ты... — тут же начал уверять сородич. — Где я могу тебя найти?

— Зачем?

— Ты вожак... — заискивающе протянул Мэридит.

— И что?

— Тебе подручные нужны?

Приятели Мэредита мялись за его спиной и ждали ответа.

— Что, без работы остались? — понял Влад.

— Мастеру не понравилось, когда мы его самодуром назвали, — понурился один из бет.

— За дело хоть? — смягчился Влад, и парни немного расслабились.

— Вполне.

— Кто такой?

— Лионель Перро. Он из эмигрантов. Работает на машиностроительном у Барри.

Влад тут же вспомнил последний разговор с отцом по поводу внезапных увольнений на одном из заводов — кто-то ушёл сам, а кого-то выгнали по статье устава.

— Что-то слышал. Вам-то самим работа нравилась?

— Платят хорошо, — кивнул Мэридит. — Строго, но справедливо.

— Вернуться хотите? — Парни нестройно закивали. — Тогда завтра с утра шуруйте в секретариат, найдите омегу Сильву Карано и оставьте у него коллективное заявление по поводу произошедшего. Оно обязательно попадёт к хозяину, и вы сможете вернуться на работу.

— Откуда знаешь? — удивился ещё один альфа.

— Сильва когда-то был моим любовником и кое-что рассказывал про тамошние порядки. Хозяин терпеть не может самодуров на местах, и этот ваш Перро получит по заслугам. Только не думайте, что это вам будет подарочек на халяву — внутренние правила для всех одинаковые.

Влад покинул "Таблетку" и с облегчением увидел Кади, которая вылизывалась рядом с уличным фонарём. Не без труда приманив кошку, Влад снова взял её на руки и начал поглаживать, тихо извиняясь за случившееся. Кошка быстро перестала его бояться и снова замурлыкала.

— Умеешь ты с ними обращаться, — сказал вышедший за ним Ари.

— А то! Держи, мне пора. — Влад передал кошку омеге. — У неё ведь котята скоро будут... Можно будет их куда-нибудь потом пристроить?

— Я подумаю, — кивнул Ари. — Кошка хорошая, здоровая. Если и котята не хуже получатся, то пристроим. А сам взять не хочешь?

— Я бы с удовольствием её саму забрал, но увы...

— Отец всё ещё лютует? — сочувственно понял Ари.

— Всё так же — никаких кошек. Уж я их и прятал, а всё равно просачивались... а потом на усыпление. Не положено альфе и всё тут.

— Что за средневековая дикость?! — покачал головой Ари. — Двадцатый век на дворе!

— Вот и я о том же. Ладно, до скорого...

Влад потрепал парня по косынке, с удовольствием отметил, как тот снова слегка покраснел, и пошёл в сторону перекрёстка. Там за углом был припрятан велосипед, на котором он приехал в "Таблетку" — машину бы быстро срисовали. Ночь пусть и длинная, а времени всё равно в обрез. Скоро снега пойдут, и на двух колёсах в нужное место уже не доберёшься.

Эта территория принадлежала семье Барри уже много лет. Длинный дощатый забор с надписью "ЧАСТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ!!! ПРОХОД ЗАПРЕЩЁН!!!" только с виду казался прочным — местные давно знали, где есть лазы, и вовсю ими пользовались. С одной стороны огороженное пространство ограничивал речной приток, с другой небольшая рощица, которая выросла на пологом склоне, имеющем изогнутую форму у подошвы, с третьей около мили пустых земель, через которые не так давно протянули автомобильную дорогу. Раньше здесь было небольшое пастбище, на котором деревенские жители выпасали коров, коз и овец.

Выкупали это место не просто так, после чего все здешние обитатели были выселены в другое место почти силком вместе со всеми пожитками. Растущий город постепенно подступал к этому месту, и рано или поздно придётся этот район полностью зачищать от ветхих строений и застраивать по-новой, но произойдёт это явно не сегодня и не завтра. Барри прилагали немало усилий, чтобы эту землю никто не трогал, и этим вовсю пользовались бездомные, которым по сути терять уже было нечего. Барри закрывали глаза на то, что это место постепенно превращалось в самую настоящую клоаку, которой как огня боялись все добропорядочные горожане, и это было самой верной защитой для того, что хранила Семья здесь. Заветное местечко было единственным, что здешний сброд обходил десятой дорогой, поскольку любой, кто посягал на него, потом убивался с такой жестокостью, что даже самые отмороженные диву давались, а головы наглецов долго болтались у всех на виду, пока не превращались в гниющее нечто и выбрасывались.

Барри берегли своё главное достояние с неменьшим рвением, чем семейные традиции.

Влад приходил сюда, когда выдавалось достаточно свободного времени. Это место он любил так же, как и свою мансарду. Здесь он мог ничего не бояться, не ожидать вторжения отца, делать всё, что захочется. Он бы с радостью поселил здесь и своих кошек, но те бы быстро сгинули — либо стали добычей местного сброда, который не брезговал порой и человечиной, либо умерли от отсутствия регулярного ухода и приличной кормёжки. Один раз он провёл здесь целый день вместе с братом! Жаль только, что Остин не смог оценить это место по достоинству...

Дома, которые были построены пёс знает когда, уже разваливались и кое-как чинились теми, кто здесь жил. Это было хуже любых трущоб — без водоснабжения и канализации, которые активно проводились по всей столице даже в самые глухие районы, чему Барри уделяли особое внимание. Этот район давно стал бы рассадником всяческой заразы, если бы Барри не отгородили его забором, а полиции было вменено в обязанность отлавливать любое подозрительное тело и сажать на карантин, если было хотя бы малейшее подозрение, что оно вылезло именно отсюда. Общественники и некоторые особо смелые журналисты уже не раз поднимали вопрос о сносе этого места, и каждый раз вопрос хоронился в чиновничьих кабинетах. Ведь если снесут Пасть, как между собой называли это место горожане, то сгинет и дом, который Барри берегли уже не первый век. А этот дом значил для них очень много.

Влад пробрался через свою собственную лазейку вместе с велосипедом и уверенно зашагал между старыми хибарами, из которых на него настороженно смотрели здешние обитатели, которым не нашлось места в городе. По самым разным причинам. Некоторые появились на свет именно здесь, жили и умирали, лишь по необходимости выбираясь за пределы забора. Скоро его придётся менять на бетон или железо... Если бы не тот самый дом, то Семья первая бы начала здесь полную зачистку.

Когда столица была перенесена из Викторана в Варангу, здесь была самая дальняя окраина. По сути пригородная деревенька, которая раскинулась на берегах Юйкаса, одного из рукавов Галары, на которой стоял сам город. Первоначально это был небольшой ремесленный центр с высокой защитной стеной, который окружали деревеньки и сёла. Потом крепость начала превращаться в настоящий город, стену перенесли, старые окраины постепенно застраивались деревянными или каменными домами, но разрешение поселиться внутри стены надо было заслужить. Те, кому это было не по карману, а так же переселенцы строили новые дома или обживали брошенные деревни. Построил здесь свой дом и предок Барри, легендарный Геральд Меченый, о котором уже больше века рассказывали как о практически вымышленном персонаже сказок. А ведь с тех пор прошло всего лет триста! Коротка же людская память!.. Ну, и пусть. Лишь бы потомки не забыли своих корней. Дом был хранителем родовой памяти, почему его и берегли как зеницу ока.

Влад всё больше задумывался о том, что родовое гнездо можно сохранить и без охранения гниющего поселения. Достаточно просто объявить дом образчиком строительного искусства или историческим наследием и поместить под охрану государства. Почему отец до сих пор этого не сделал? Неужели из-за того, что сейчас просто не до того? Или просто забыл? Вообще-то мог — дел невпроворот, и стороннему человеку не поручишь. Надо будет подумать над таким вариантом, когда сам встанет во главе семьи. Статус исторической ценности позволит сделать полную реставрацию, и дом простоит ещё лет сто, если всё сделать правильно. Можно даже поработать своими руками. Будет интересно!

Влад вышел на берег речки и увидел дом своих предков. Он не походил на традиционные дома Ингерна своим внешним обликом — больше на дома Норвеи на севере. Огромная двускатная крыша с заметно изогнутым коньком покрывала почти весь дом, имелись два этажа, и всё это стоит на прочном каменном фундаменте. Камни эти были принесены Геральдом с разваливающейся арены, на которой когда-то сражались его родители — не менее легендарные гладиаторы Агор и Киррэн, самые молодые и знаменитые. Сам Геральд родился в казематах этой арены, был отобран у родителя-омеги и продан. Он сумел выжить, обрести мудрого наставника, потом свободу, а его потомки смогли подняться на самый верх и начать менять мир к лучшему. В том числе и грязными методами.

По рассказам отца, которые Влад слушал в этом самом доме, до того, как осесть на земле своего рождения, Геральд работал в самых разных местах, в том числе и на строительстве. Благодаря полученным знаниям и навыкам он и сумел построить дом для своей семьи. Такой надёжный и добротный, что уже давно стоит без ремонта и вполне пригоден для жизни. Так, подлатать крышу, заделать образовавшиеся кое-где трещины в несущих стенах, перестелить пол, починить лестницу, ведущую на второй этаж, обновить опоры, поставить новые рамы в окна и застеклить... А какая там хорошая печь! Только правильно обращаться надо, и она обогреет весь дом. В задней части дома предусмотрены сараюшки для домашней птицы и скота, есть своя банька — маленькая, но хорошая, речка под боком, на придомовой территории даже есть место для огорода. Чего бы здесь не жить!? И Влад хотел там остаться. И остался бы, если бы тогда не заболел — зима наступала на пятки — и посланцы отца забрали его домой, где шестилетний "волчонок" выздоравливал под присмотром омежьей прислуги. Потом он вспомнил про маленького брата и остался, отказавшись от своей затеи.

Ключ от замка на входной двери нашёлся на своём месте — в собачьей конуре. Влад отпер надёжный висячий замок, покосился на начавшую мумифицироваться голову очередного наглеца — судя по оскаленным зубам, это был альфа — бросил ей "Ну ты и урод!" и вошёл внутрь. Тут уже было не обойтись без фонаря. При его свете Влад быстро развёл огонь в печи — мешок с углём, принесённый им сюда в последний раз, стоял на своём месте — и вскоре просторную кухню озарил красноватый свет. Влад погасил фонарь и устроился у печи, наслаждаясь исходящим из неё жаром и здешней тишиной... которая почему-то напомнила тот странный сон.

Влад тряхнул головой, отгоняя нахлынувшее наваждение. Глупости! Это был просто сон!.. А мальчишка любопытный. И имя звучное. Было бы отлично, если бы родился именно такой — по глазам видно, что смышлёный. Только бы он был светлый, а не чернявый — скандала не оберёшься. Да даже если омежка родится — не страшно. Лишь бы у Зильберманов претензий не возникло. А если первенец родится благополучно, то можно будет подумать и втором. Рэнди болен, ему в любом случае за детьми ухаживать не придётся, и будет хороший повод оставить Силаса в доме. Раз уж от него уже никуда не деться...

Вспомнился Силас — вспомнилась и проведённая с ним ночь в мансарде. Смутные воспоминания о первой встрече были похожими — и там и там в душе воцарялся необычный покой. Какого уже давно не бывало. Особенно от взгляда горящих страстью колдовских глаз. И сон был таким же мирным. И Силас ясно сказал, что это сон. Странно это. И подкашивает всё то, чему его с самого детства учил отец, растолковывая весь тот бред с уроков Закона Божия, который его сыновья приносили из школы. Попахивало откровенной мистикой, которой просто не может быть. Потому что такого не может быть никогда.

Мрачные думы альфы нарушил мышиный писк, и Влад очнулся. В голову лезли образы, которые вновь пробуждали жгучее желание. Хотелось испытать это ещё раз, увидеть, как загораются желанием чёрные глаза омеги, как он тянется навстречу, чувствовать, как кожа прижимается к коже... А сцепки? Да таких у Влада не было НИКОГДА!!! Импринтинг. Сводящий с ума и приносящий неописуемое наслаждение. Который грозил разрушить всё, что Семья выстраивала веками.

Влад тряхнул головой, поднялся и пошёл искать схороненные в недрах дома инструменты. Похоже, что его предки до того, как навсегда покинуть этот дом, мастерили что-то долгими зимними вечерами — кое-что неплохо сохранилось. Инструменты были сложены в тяжёлый сундук, окованный железом, с плотно подогнанной крышкой, и время почти не коснулось их. Этого должно хватить, чтобы выломать пару камней и проверить свои давние догадки. Лучше сделать это поскорее, пока не ударили морозы, а то потом придётся тратить время, чтобы восстановить раскуроченную часть фундамента.

Вооружившись всем необходимым, Влад вышел во двор. Он быстро нашёл нужное место — здесь было видно, что часть камней вынималась, а потом ставилась на место. На них под наросшим мхом ещё можно было различить высеченные резцом надписи. Имена. Влад, подсвечивая себе фонариком, счистил мох и вчитался в надписи. "Геральд", "Сати"... Сати это муж Геральда. Верный спутник и соратник. Только лишь? Но тогда почему чуть ниже начертано "Жди меня, Мышонок."? Больше похоже на памятную надпись, оставленную человеком, который искренне любил. "Мыш" — это кличка Сати до того, как Геральд и его наставник Резенхайм выкупили омегу тринадцатилетним мальчишкой. "Мышонок"... Ласково звучит. Если бы Сати ничего особенного для мужа не значил, то этой приписки бы не было. Какой смысл её оставлять? Судя по состоянию обеих надписей, сделаны они были в одно время. Пожалуй, стоит с этих камней начать.

Работа была нелёгкой, но Влад сумел расшатать эти два камня и вынуть. Тяжёлые... За камнями обнаружились ниши, а в них остатки рогожных мешков и кости со следами огня. Да, отец рассказывал о тайной традиции — особо выдающихся членов семьи после официальных похорон извлекали из гробов и сжигали на погребальных кострах, после чего обгорелые кости захоранивались здесь, но уже не под фундаментом дома, а рядом. Места захоронений уже не помечались — достаточно было того, что потомки упокаивались рядом с предками. В частности здесь был похоронен альфа Гарднер, который родился катамитом, но не был отвергнут из-за этого, что бы обязательно случилось, родись он в другой семье. Особенность Гарднера хорошо послужила семье, пока он не стал жертвой подлого убийства. И это вместо того, чтобы устроить поединок по всем правилам!!! Вот тебе и поборники дворянской чести!.. Убийцы Гарднера понесли заслуженное наказание, а сам альфа обрёл последний приют в этой земле и в памяти родичей. Ещё одно доказательство здравомыслия и сплочённости Семьи — в ней не было места предрассудкам, когда дело касалось своих. Почему же отец не позволяет ему завести хотя бы одну кошку? Хотя бы одну... Ну, сказали бы, что она кухонная и ловит мышей... хотя мыши в ТАКОМ доме...

Череп Геральда сохранился лучше всего остального. Влад задумчиво изучал его, продолжая размышлять. Предок был наполовину альхейнцем — оттуда был родом омега Киррэн. Потомок семьи воинов, обучавшийся наравне со старшими братьями, попавший в плен. Омега-воин, поразивший Варангу своим мастерством, да ещё в таком возрасте. Неудивительно, что его третий сын ни в чём не уступал родителям! Обученный бетой-скитальцем, о котором тоже сохранилось несколько легенд, Геральд Меченый, он же Герен аль Башир, был настоящим потомком могучего Адама — сильным, умным, опасным и верным своему слову. Таким предком грех не гордиться. Но почему не сохранилось рассказов о его любви к мужу? Или они скрывали свои чувства, поскольку времена были непростые, и показывать свои слабости было непозволительно? Это объясняет, почему отец так настойчиво внушает своему наследнику недопустимость глубоких привязанностей. Особенно сейчас.

Среди останков Сати нашёлся маленький деревянный ящичек, выложенный изнутри бархатным лоскутом. Внутри лежала золотая подвеска с самой настоящей крупной жемчужиной!!! Само собой, что за столько лет золото заметно потускнело, жемчужина пожелтела, начала терять блеск и игру, а кое-где верхние слои перламутра потрескались, но и сейчас украшение на тонком кожаном шнурке выглядело впечатляюще. Жемчужина была откровенно неправильной формы, похожей на клык или искривлённую каплю, и оправа из завитков прочно удерживала её в себе. Изящное украшение, которое в те времена могли позволить себе только богатые семьи. Жемчужина, скорее всего, морская... Откуда у Сати взялась эта подвеска? Украдена? Или подарена за что-то? Отец ни о чём таком не упоминал. Возможно, и сам не знал. Так или иначе, но подвеска была похоронена вместе с останками омеги. Значит, представляла для него достаточную ценность, иначе бы её продали при случае или передавали по наследству дальше. По словам отца, Сати скончался раньше своего мужа. Именно Геральд его и хоронил. Он и положил подвеску к останкам. Значит, Сати и правда был ему исключительно дорог, раз потенциальная выгода от продажи украшения не стала веским поводом оставить её себе.

Влад вернул всё на свои места, велев себе потом заделать как следует, как только потеплеет, после чего вернулся в дом. Отогреваясь у печи, альфа продолжал думать. Семейная традиция предписывала хранить верность своим. Единая семья — единая стая. Один за всех и все за одного. Это залог успеха и выживания. Но глубокие привязанности были под запретом, иначе бы не получилось отрубить боковые ветви Семьи, когда перед переворотом назрела необходимость собрать все приобретения под рукой главной ветви. Родственники убивались так, чтобы ни у кого не возникло и подозрения, что это именно убийство. Да, это создало определённые проблемы в управлении имуществом, когда приходилось следить за управляющими и директорами, но зато контролировать рождение и воспитание наследников стало проще. Особенно на фоне всё более ухудшающегося состояния родовой аристократии, выжившей во времена омежьей революции. В том числе и вопреки ожиданиям Барри, которым было бы проще, чтобы все эти снобы канули в небытие. Однако кое-кто остался, и с ними по-прежнему приходилось договариваться. Как бы противно не было. Не потому ли появилась установка на ограничения? Это было вполне логично и обосновано. Поэтому отец на глазах у ошеломлённого старшего сына растерзал ни в чём не повинного кота, к которому будущий наследник прикипел всем сердцем. Чтобы наглядно показать, что бывает, когда привязанности заседают слишком глубоко. Привязанности — это уязвимые места. Один точный удар — и считай, что ты покойник. Хочешь жить — забудь про нежности. Не привязывайся. Ни к людям, ни к животным ни к вещам. Любовь — запрет. Любовь — яд. Дружба не должна мешать рационализму. Любой член Семьи должен быть готов пожертвовать собой для блага семьи и исполнения задумки. Только тогда, когда всё закончится, и жизнь изменится, когда наступит подлинное равенство, можно будет позволить себе расслабиться. Но не сейчас, когда по сути идёт война.

Влад снова вспомнил чувство покоя, что заполняло его рядом с Силасом. Это же чувство, смутное, неверное, вспоминалось из далёкого детства, когда ещё был жив его родитель-омега Джекки. Оно появлялось, когда маленький Влад прибегал в комнату, и Джекки усаживал его рядом с собой. Оно поселялось, когда Реви, его любимый кот, устраивался рядом, на подушке своего маленького хозяина и мурлыкал колыбельную, напоминающую тихие песни Джекки, под которые засыпал Влад. Тусклые, неверные, но всё же воспоминания. За следующие годы, годы обучения и отцовских наставлений, многое из памяти стёрлось, но портрет, висящий среди прочих, кое-как поддерживал остатки памяти о Джекки, на фоне которых всё то, что приходилось делать Владу, казалось особенно тяжёлым и противным. Но делать это было необходимо. Кто-то должен.

Глядя на догорающие в печи куски угля, Влад вздохнул, достал из кармана свои часы и решил, что пора возвращаться домой. Завтра рано вставать — университет. И надо думать, что же делать с Силасом, который, похоже, семейный особняк Барри уже никогда не покинет.