|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 13: Глава тринадцатая
Резюме:
Обсуждаем крестражи и поездку в Годрикову лощину, что может пойти не так...
Записи:
Джоан Роулинг и любые другие соответствующие аффилированные лица, очевидно, владеют правами на Гарри Поттера и вселенную Гарри Поттера. У меня нет ничего, кроме вставленных оригинальных персонажей / концепций сюжета. Я не зарабатываю на этом денег. Это просто фанатская работа.
Я хотел бы выразить огромную благодарность замечательным людям, которые согласились помочь мне просмотреть предыдущие главы, чтобы выявить все досадные ошибки, которые я больше не вижу. Спасибо вам: Amelia_Davies_Writes, GalaxyNightangale и всем остальным, кто указал на мои грамматические ошибки через discord.
И огромное спасибо Греке за то, что согласилась прочитать и протестировать новые главы, Джинни за то, что помогала мне воплощать идеи в жизнь, пока я работал над этим чудовищем, и Инви, которая уже несколько раз не давала мне удалить эту историю. Я очень ценю вашу помощь.
Текст главы
17 декабря Гермиона сидела в своем кругу на полу палатки, окруженная большой стопкой книг, когда Гарри подошел к ней.
— Гермиона? — В его голосе звучало любопытство, но немного неуверенность.
— Хм? — она подняла взгляд от своего экземпляра "Сказок барда Бидла", когда Гарри сел перед ней рядом с особенно высокой стопкой книг. Она с любопытством посмотрела на него, когда увидела, что он нервно перебирает пальцами, это было довольно странное поведение для Гарри. За последние несколько месяцев они очень сблизились, и она не могла припомнить, когда в последний раз он так нервничал перед разговором с ней.
— Гермиона, — медленно произнес Гарри. — Я тут подумал... и я знаю, что тебе это, вероятно, не понравится, но я хочу, чтобы ты выслушала меня, хорошо?
Гермиона закрыла книгу, придерживая пальцем нужную страницу, и села немного прямее, чтобы полностью сосредоточить внимание на Гарри. Нервный вид Гарри немного встревожил ее. Она узнала выражение его глаз, когда они оба были детьми и он собирался спросить о чем-то, что могло быть опасным или противоречило их правилам безопасности, потому что считал, что, чем бы это ни было, оно того стоило. Она подавила беспокойство и быстро вздохнула, прежде чем кивнуть. Она доверяла Гарри и знала, что он не попросил бы о чем-то, что заставляло бы его так нервничать, если бы это не было важно.
— Хорошо, — кивнула Гермиона, наклонившись вперед и опершись локтями о колени, и посмотрела на него снизу вверх. — Тогда у меня есть к тебе вопрос после... Так, давай послушаем его.
— Я тут подумал. Я — я хочу попасть в Годрикову лощину.
Гермиона тихо вздохнула и устало потерла глаза рукой.
— Да, — сказала она со вздохом. — Да, я тоже об этом думала. Я действительно думаю, что нам придется.
— действительно? — Гарри посмотрел на нее с недоверием.
— Да, — мягко рассмеялась она, проводя рукой по волосам, чтобы убрать их с лица. — У меня заканчиваются идеи, где еще искать меч. Это будет опасно, но, честно говоря, место рождения Годрика Гриффиндора с каждым днем кажется мне все более и более привлекательной идеей.
Гарри кивнул, и с его губ сорвался тихий смешок.
— Я буду честен, Гермиона, у меня есть две причины, по которым я хочу поехать. Я хочу увидеть могилы моих родителей, дом, я — я хочу быть там, увидеть это. И вторая причина — меч. Я тут немного почитал, и Батильда Бэгшот жила в Годриковой лощине. Я подумал, что, возможно, она что-то знает — при условии, что мы сможем ее найти.
— Гарри, возможно, у нее даже может быть меч, — сказала Гермиона с большим энтузиазмом. — Дамблдор знал ее, возможно, он оставил ей меч или, возможно, что-то сказал ей. Возможно, он ожидал, что мы пойдем туда, потому что знал, что ты захочешь этого.
Ее голос смягчился, и она нежно положила руку ему на колено, прежде чем продолжить.
— Это вполне естественно, что ты хочешь увидеть место, где родился, Гарри, и я думаю, тебе следует это сделать. Хотя я беспокоюсь, что это само по себе сделает поездку более опасной. Вы знаете кто ожидает твоего появления в определенный момент. Нам нужно быть предельно осторожными.
— Вообще-то, у меня были кое-какие соображения на этот счет, — сказал Гарри, кладя руку на ту, что Гермиона оставила у него на колене. — У нас еще осталось немного оборотного зелья, оставшегося с того времени, когда мы вторглись в Министерство — мы могли бы сорвать несколько волосков и прийти переодетыми. Соедини это с нашими защитными чарами и некоторыми разочарованиями, и... если мы будем осторожны, я думаю, у нас все будет в порядке.
Гермиона медленно кивнула в знак согласия.
— Ладно, в какой-то момент нам придется заехать в какой-нибудь городок и прихватить несколько волосков — у меня нет запасных, так что неплохо было бы прихватить еще кое-что на будущее, а заодно и кое-какие припасы. Мы можем запланировать это на эту неделю, — она высвободила свою руку из руки Гарри, чтобы снова открыть книгу и перевернуть страницу к нему. Гарри подвинулся и сел рядом с ней, чтобы лучше видеть.
— Это то, о чем я хотела спросить тебя, Гарри, — сказала она, указывая на символ вверху одной из страниц. Он был похож на треугольный глаз, зрачок которого был перечеркнут вертикальной линией. — Это было написано чернилами, смотрите, кто-то нарисовал это здесь. Сначала я подумал, что это просто изображение над историей, как и в некоторых других главах, поэтому я не сразу его заметила. Ты когда-нибудь видел этот символ раньше? Я просмотрел свои старые записи и тексты, и, похоже, это не руна и не символ.
— Я не уверен, — сказал Гарри, нахмурившись и посмотрев на символ. — Подожди-подожди, разве это не тот же символ, который папа Луны носил на шее на свадьбе?
— Я тоже так подумала! — Сказала Гермиона, поворачиваясь, чтобы посмотреть Гарри в глаза. — Но я не разглядела свадьбу как следует, поэтому не была уверена и хотела, чтобы ты подтвердил.
— Тогда это знак Гриндевальда.
Гермиона моргнула, удивленная уверенностью, с которой Гарри это говорил.
— что? — Спросила Гермиона, непонимающе глядя на него.
— Извини, Крам сказал мне, я даже не подумал упомянуть об этом, я совсем забыл, — несколько смущенно сказал Гарри, потирая рукой затылок.
Гарри пересказал свой разговор с Крамом на свадьбе, рассказал, что метка принадлежала темному волшебнику Гриндельвальду, который убил много людей, включая деда Крама, и что он был очень могущественным, пока Дамблдор не победил его. Гарри понятия не имел, почему Ксенофилиус носил символ такого ужасного волшебника, и он только надеялся, что это потому, что Ксенофилиус не понимал, что означает этот знак. Гермиону все это несколько раздражало, поскольку ни в одном тексте, который она видела, не было задокументированной связи между этим символом и Гриндельвальдом. Также, если верить Краму, не было никакой причины ставить темную метку в детской книге. Они согласились, что это было странно и, вероятно, кто-то намеренно добавил ее на страницы, хотя было неясно, была ли эта пометка сделана самим Дамблдором.
Они договорились поискать этот символ в нескольких книгах из закрытой секции библиотеки Хогвартса, которые Гермиона носила с собой, пока они готовились к поездке в Годрикову лощину. Гермиона не решалась идти, пока они оба не смогут создать защитное заклинание продолжительностью более 14 минут каждый, и им нужно было собрать несколько волос у ничего не подозревающих магглов, что означало поездку в город в течение дня.
В течение следующей недели они усиленно практиковались в дуэлях. Они поработали над своими защитными чарами и очень быстро отправились в близлежащий город, чтобы собрать несколько образцов волос, при этом были разочарованы и держались за руки, чтобы быть готовыми к быстрому исчезновению в случае возникновения проблем. Но, как назло, поездка в город прошла настолько спокойно, что Гермионе и Гарри даже удалось прихватить кое-какие припасы из небольшого магазинчика, прежде чем вернуться в палатку.
Каждый собранный образец волос был аккуратно упакован в бутылки с этикеткой, на которой было указано, кому они принадлежали. Гермиона была рада, что ей удалось раздобыть еще шесть разных образцов, так что у них было много новых вариантов маскировки, если того потребует ситуация. В один из подготовительных дней Гермиона освоила простое заклинание, позволяющее исчезать следам на снегу. Она научила Гарри, как это делается, и они полчаса практиковались на улице, прежде чем приступить к дуэльным упражнениям.
Через неделю Гермиона и Гарри почувствовали, что готовы отправиться в Годрикову лощину. У них были готовы маскировочные костюмы, отточены чары рассеивания иллюзий, они могли заметать следы и чувствовали себя на высоте в плане физической формы и дуэльных способностей. Они даже смогли успешно применить свои защитные чары на пятнадцать минут каждый. Они договорились аппарировать в Годрикову лощину вечером, чтобы избежать большого скопления людей, но при этом иметь возможность найти Батильду, поскольку стучать в дверь пожилой женщины посреди ночи казалось неуместным. Итак, они быстро поужинали, привели себя в порядок, собрали все вещи, включая палатку, а затем проглотили отвратительное варево, которое оказалось многосодержащим.
Гарри превратился в лысеющего мужчину-маггла средних лет. Он почувствовал, что стал всего на пару сантиметров ниже ростом, и посмотрел на Гермиону, которая превратилась в его маленькую, похожую на мышку жену. Они нервно рассмеялись, глядя на внешность друг друга, и Гарри попытался унять тошноту, когда подумал о том, куда они направляются. Наложив свои рассеивающие чары, они встали вплотную друг к другу, и преображенная рука Гермионы крепко сжала руку Гарри, прежде чем они аппарировали прочь.
Они приземлились на заснеженной дороге под темно-синим небом, на котором уже слабо мерцали первые звезды. По обе стороны узкой дороги стояли коттеджи, в окнах которых мерцали рождественские украшения. Неподалеку от них золотистый свет уличных фонарей указывал на центр деревни. Гарри и Гермиона застыли на месте, вытянув палочки, и быстро огляделись по сторонам, все еще сжимая руки в кулаки. Здесь не было бы ни homenum revelio, ни чар обнаружения, они уже знали, что окружены людьми.
Они осторожно побрели по заснеженной дорожке, с сомнением осматривая каждый домик. Гермиона и Гарри на ходу сбавляли шаг, сохраняя свое разочарование, несмотря на то, что использовали оборотное зелье. Они понятия не имели, где находится дом Гарри или где может жить Батильда, и им обоим было не по себе от того, что они оказались на виду в таком людном месте. Переулок, по которому они шли, повернул налево, и в центре деревни показалась небольшая площадь. Они замедлили шаг, чтобы осмотреть площадь. В центре был виден небольшой военный мемориал, окруженный рождественской елкой, почтовое отделение, несколько магазинов и маленькая церковь на другой стороне площади. Несколько жителей деревни пересекли площадь, быстро шагая по снегу к месту назначения. Один маггл открыл дверь паба, и они услышали слабый смех, когда в церкви заиграли рождественские гимны. Гермиона набросила на них покрывало, прежде чем заговорить.
Гарри, по-моему, сегодня канун Рождества! Воскликнула Гермиона и крепче сжала руку Гарри.
— Я так увлеклась подготовкой к сегодняшнему дню, что совершенно потеряла счет дням.
Она повернулась, чтобы посмотреть на Гарри, вернее, на то место, где рядом с ней должен был стоять лысеющий мужчина средних лет, которым был Гарри. Она заметила, как на его лице отразилось разочарование, но не могла разглядеть его лица.
— Счастливого Рождества, Гарри, — нежно сказала она, сжимая его руку.
— Счастливого Рождества, Гермиона, — тихо ответил Гарри, пожимая ее в ответ.
Они немного постояли в тишине, прежде чем Гермиона повела их через площадь к церкви.
— Твои родители, Гарри, они могут быть там, — тихо сказала она, когда они приблизились к небольшой толпе на площади. Гарри кивнул, не в силах вымолвить ни слова, поэтому он снова сжал ее руку в знак подтверждения.
Его сердце бешено колотилось, когда они пересекали площадь. То, что он был таким открытым, незащищенным и окруженным людьми, заставляло его нервничать — он знал, что после окончания войны пройдет немало времени, прежде чем он привыкнет бывать на людях. Каждое движение или голос проходящего мимо маггла заставляли их обоих вздрагивать, а глаза метались из стороны в сторону. Из-за тишины, царившей в палатке в течение последних нескольких месяцев, каждый звук, доносившийся из деревни, казался доносящимся из громкоговорителя, и это наполняло его сердце беспокойством.
Толпа людей оставляла их открытыми для нападения с любой стороны, поэтому они двигались осторожно и старались не оставлять следов. Когда они миновали центр площади, Гарри взглянул на военный мемориал — никто из магглов, казалось, его не заметил, поэтому он предположил, что они, должно быть, не в состоянии его увидеть. Они медленно продолжили свой путь через вторую половину площади, и Гарри почувствовал, что его чары рассеивания иллюзий ослабевают. Итак, когда они прошли через ворота, ведущие на кладбище, он достал из рюкзака мантию-невидимку и накинул ее на них.
На кладбище было тихо и безлюдно, многие могилы, расположенные аккуратными рядами, были покрыты снегом, а низко нависающие деревья сгибались под тяжестью снега. Они двигались в тишине, взад и вперед вдоль каждого небольшого ряда могил, высматривая Поттеров.
Осматриваясь, они заметили надгробие Эбботт — возможно, родственницы Ханны — было интересно подумать, что ее семья, возможно, тоже была родом из Годриковой лощины. Когда они наткнулись на два особенно старых на вид белых надгробия, Гермиона остановила Гарри, и они присели на корточки, чтобы рассмотреть их получше. Одно было надгробием Кендры Дамблдор, другое — ее дочери Арианы. Маленькие буквы, украшавшие нижнюю часть камня, гласили: "Где твое сокровище, там будет и твое сердце".
Дамблдор никогда не упоминал, что у него здесь семья, не так ли? Спросила Гермиона, глядя на Гарри из-под мантии. Их разочарование прошло, и она смогла разглядеть лысеющего мужчину-маггла рядом с собой.
— Нет, — нахмурившись, ответил Гарри, качая головой. — Он никогда не упоминал об этом.
Гермиона нахмурилась в ответ, прежде чем они встали, чтобы продолжить осмотр. Через несколько рядов Гермиона взволнованно остановила его, и они оба снова нырнули под мантию, чтобы получше рассмотреть.
— Гарри, я думаю, здесь написано "Поттер", — она быстро стряхнула снег и старый сухой мох, но ее движения замедлились, когда она поняла, что имя на могиле написано "Игнотус". — О, прости, из-за снега казалось, что это могла быть твоя семья.
— Все в порядке, Гермиона, — ласково сказал Гарри, помогая ей подняться на ноги. — Мы продолжим поиски.
Когда они проходили мимо еще двух рядов могил, Гарри почувствовал, как его сердце упало. Что, если их здесь нет, — взволнованно подумал он. Гермиона, должно быть, почувствовала его напряжение, потому что ободряюще сжала его руку.
Они обогнули кладбище, и он заметил белое надгробие, похожее на надгробие Дамблдора, под низко нависшим деревом. Оно было отделено от других надгробий во дворе, и вокруг него было тихо. Он потянул Гермиону за собой, и когда они приблизились, он смог разобрать слова, ясные как день.
Джеймс Поттер, родился 27 марта 1960 года, умер 31 октября 1981 года.
Лили Поттер, родилась 30 января 1960 года, умерла 31 октября 1981 года
Последний враг, который должен быть уничтожен, — это смерть
Гарри стоял тихо и неподвижно, все слова, которые он мог произнести, застряли у него в горле, когда он посмотрел на могилу своих родителей. Гермиона подняла волшебную палочку, спрятанную под мантией, и заколдовала рождественский венок, затем осторожно вложила его ему в руки. Гарри с тихим стуком опустился на колени и положил венок перед надгробием, а из его глаз полились горячие слезы. Она опустилась на колени рядом с ним и положила голову ему на плечо — и, не раздумывая, он обнял ее и крепко притянул к себе, нежно поцеловав в висок.
— Спасибо, что ты здесь, Гермиона, — прошептал он, и в его голосе было заметно волнение. — Не только сегодня, но и всегда. Спасибо. — Спасибо тебе за то, что сопровождал меня повсюду, за то, что помогал мне, за то, что был рядом, когда я в тебе нуждался. Я — я не смог бы сделать это без тебя. Меня бы здесь не было без тебя — спасибо, что согласилась прийти.
Гермиона кивнула, уткнувшись ему в плечо, и снова крепко сжала его руку. Она даже представить себе не могла, что чувствовал Гарри в этот момент, что, должно быть, творилось у него в голове. Поэтому она просто тихо посидела с ним, позволяя ему почувствовать все, что ему нужно было почувствовать, и почувствовать близость к семье, с которой он так и не встретился.
— Цитата на их могиле очень милая, — тихо произнесла Гермиона, немного откинувшись назад, чтобы посмотреть на Гарри. — Идея победить смерть, живя за ее пределами.
Гарри, стоявший рядом с ней, кивнул и грустно улыбнулся. с глазами, полными слез, он помог им обоим подняться на ноги. Когда они возвращались с кладбища, они оба не могли избавиться от ощущения, что за ними наблюдают, и Гермиона подпрыгнула, когда ей показалось, что справа от нее что-то шевельнулось.
— Гарри — тихо сказала она, когда они остановились на краю площади. — Мне кажется, я что-то видела, и тот, кто нас видел, мог видеть нас и на могиле твоих родителей.
Гарри кивнул, и они крепче взялись за руки, держа палочки наготове.
— Ладно, давай обойдем с этой стороны, — сказал он, увлекая ее по тропинке направо. — Мне не нравится находиться в толпе незнакомых людей, в плащах или без — мы выберемся отсюда и поищем Батильду, но немедленно аппарируем, если снова что-нибудь увидим.
Гермиона кивнула в знак согласия и, не выпуская палочку из рук, двинулась по тускло освещенной улице. Несмотря на темноту, они чувствовали себя в большей безопасности, находясь вдали от толпы, зная, что там меньше шансов, что кто-то подкрадется к ним незаметно, и утешаясь мыслью, что у них есть место для драки или побега в случае необходимости. Миновав несколько коттеджей и оглядевшись по сторонам, они начали задаваться вопросом, как им удастся найти Батильду. Они как раз заворачивали за угол и тихо обсуждали, как проникнуть в почтовое отделение, чтобы попытаться узнать ее адрес, когда Гарри замер.
Слева перед ними возвышалась темная масса, похожая на развалины дома. Гарри потянул их к ней, сердце громко колотилось в груди, должно быть, действие заклинания "фиделиус" закончилось, но дом все еще стоял. Они приблизились и увидели, что двор все еще усеян обломками, перед домом выросла большая и дико выглядящая живая изгородь, но большая часть коттеджа все еще стояла.
Верхний этаж был разрушен, и при виде этого у Гарри защемило сердце. Он знал, что это, должно быть, из-за обстрела, и понимал, что, возможно, не справился бы с этим так хорошо, если бы Гермиона не сжимала его руку так крепко. На сердце у него было тяжело, он чувствовал себя обессиленным. Он не ожидал, что это вызовет у него такие эмоции, и ему показалось, что кто-то распутывает его, как клубок пряжи.
Гарри положил руку на калитку, когда они остановились перед домом, и увидел маленькую табличку, на старой деревянной панели которой все еще были видны слова:
На этом месте в ночь на 31 октября 1981 года расстались с жизнью Лили и Джеймс Поттеры. Их сын Гарри остается единственным волшебником, пережившим Смертельное проклятие. Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен в разрушенном состоянии как памятник Поттерам и напоминание о насилии, которое разлучило их семью.
На вывеске были написаны чернилами и вырезаны сообщения за шестнадцать лет. Слова менялись, но смысл был в основном один и тот же: "Удачи, Гарри, где бы ты ни был", "Если ты читаешь это, Гарри, мы все поддерживаем тебя!", "Да здравствует Гарри Поттер!"
Гарри почувствовал, как у него сжалось сердце, когда он прочитал эти слова и оглянулся на верхнюю половину взорванного дома. Он был очарован этим зрелищем, пока Гермиона не потянула его за руку, и он сразу же тоже это почувствовал. За ними наблюдали. Подняв волшебную палочку, он обернулся и увидел приближающуюся сутулую фигуру старухи. Она смотрела то на них, то обратно на дом. Должно быть, она была ведьмой, раз смогла их увидеть, а затем начала манить их своим старым скрюченным пальцем. Говоря это, Гарри крепче сжал Гермиону в объятиях.
— Вы миссис Бэгшот? — спросил он, не сводя волшебной палочки со старой леди.
Она медленно кивнула, указала на Гарри, а затем жестом пригласила их следовать за ней и повернулась, чтобы идти по улице.
— Гарри, — осторожно сказала Гермиона, наблюдая, как пожилая леди, пошатываясь, уходит. — Как ты думаешь, нам стоит идти? Нам нужно быть осторожными.
— Мы пойдем, — шепотом сказал Гарри. — Держи палочку наготове, и если случится что-то подозрительное, мы уберемся отсюда к нахрен. Но нам нужно хотя бы попытаться — меч может быть у нее.
— Хорошо, — кивнула Гермиона в знак согласия. — Но не смей отпускать мою руку.
Они последовали за ней по дорожке, по которой она пришла, держась в нескольких шагах позади старухи. По дороге они миновали несколько коттеджей, пока не остановились у небольшого дома с металлическими воротами. Следуя за ней по дорожке, она довела их до входной двери, а затем повозилась с ключом, прежде чем открыть ее и впустить их. Дверь была слишком узкой, чтобы они могли пройти в нее вдвоем под мантией, поэтому они неохотно сняли ее, и Гермиона быстро убрала ее в свою сумку, когда Гарри вошел в дом первым.
Первое, на что обратил внимание Гарри, переступив порог, был ужасный запах. В доме пахло так, словно он был закрыт несколько месяцев и, возможно, в нем что-то испортилось. Гарри подумал, не заходил ли кто-нибудь в последнее время проведать старушку, когда она вышла в прихожую и достала спички. Руки Батильды были синими и в пятнах, глаза, затянутые катарактой, глубоко запали в складках бледной кожи. Она выглядела настоящей старухой, ее лицо было усеяно печеночными пятнами и лопнувшими венами, а двигалась она медленнее, чем патока.
После того, как она зажгла две свечи, она подняла руку, чтобы снять свою черную шаль, и под ней показалась копна седых волос. В комнате было темно, мерцание свечей отбрасывало жуткие тени на стены, и Гарри заметил толстый слой пыли, которая, казалось, покрывала все в маленькой прихожей. Как будто к нему не прикасались много лет. Золотой медальон на его шее дернулся, заставив его сердце подпрыгнуть, когда он оглядел комнату — возможно, меч был здесь. Затем Батильда перешла в соседнюю комнату со спичками в руке.
— Батильда? — Гарри окликнул ее, услышав, как чиркнули еще несколько спичек.
Гермиона и Гарри застыли на месте и нервно переглянулись. В лучшем случае, Батильда была неразговорчива, в худшем — что-то было не так. Они обменялись понимающими взглядами, прежде чем оба вздрогнули, услышав голос Батильды, раздавшийся из соседней комнаты.
— Идите сюда, — позвала их Батильда.
Гарри потянулся и снова взял Гермиону за руку, прежде чем пройти в комнату, в которую вошла Батильда. Это была гостиная, и запах в соседней комнате усилился по мере приближения к Батильде. Как и в предыдущей комнате, все было покрыто пылью, в комнате было темно, свечи создавали тревожную атмосферу, и у Гарри внутри все перевернулось. Ему это не понравилось — ему это совсем не понравилось. Но когда медальон снова слегка дернулся у него на груди, он понял, что им нужно продержаться — нужно разговорить Батильду и узнать, есть ли у нее меч.
От запаха гниения у Гарри перехватило горло, а тишина, воцарившаяся в комнате, казалось, сгустилась. Гермиона вцепилась в него мертвой хваткой, и он понял, что ей, очевидно, было так же неуютно, как и ему. Им нужно было поторопиться и убраться из этого места.
Батильда снова зажигала свечи вручную, но теперь рисковала, что ее кружевной рукав загорится. Гарри со стоном вздохнул и потянул Гермиону за собой, чтобы подойти к Батильде и предложить зажечь свечи. Быстро взяв у нее спички, он воспользовался волшебной палочкой, чтобы зажечь еще шесть свечей, а Батильда тем временем подкатилась к очагу и принялась подбрасывать поленья в огонь. Когда он зажег последнюю свечу, его взгляд упал на большой комод, уставленный фотографиями в рамках. Бросив быстрый взгляд на фотографии, он просмотрел их, прежде чем взять одну из них в руки, и его спина напряглась. Это был золотоволосый мужчина из его снов, который сидел на подоконнике Грегоровича — тот самый человек, которого он видел в книге Риты "Жизнь и времена Альбуса Дамблдора".
— Миссис Бэгшот? Гарри, запинаясь, поднял фотографию. — Кто это?
Батильда неподвижно стояла в центре комнаты и не поднимала глаз на Гарри, пока в камине не разгорелось пламя. Гермиона нервно перевела взгляд с Гарри на Батильду и крепче сжала палочку.
— Миссис. Бэгшот? — Снова спросил Гарри напряженным голосом, так как начал терять терпение. Он отпустил руку Гермионы, шагнул к Батильде и показал ей фотографию. Он почувствовал, как Гермиона неловко заерзала у него за спиной, и подумал, что Батильда либо глухая, либо в маразме, либо ее вынудили к такой ситуации.
— Кто этот человек? — Спросил Гарри, потрясая фотографией перед ее носом. Им нужно было покончить с этим дерьмом, чтобы убраться отсюда как можно быстрее.
Батильда серьезно посмотрела на него, но по-прежнему ничего не ответила.
— Ты знаешь, кто это? — На этот раз Гарри повторил гораздо медленнее, чем обычно. — Этот человек? Ты его знаешь? Как его зовут?
Гермиона видела, что Гарри все больше расстраивается из-за его вопросов, поскольку Батильда отказывалась или не могла ответить. Она не была уверена, почему он так зациклился на картине, когда они пришли сюда за мечом.
— Гарри, что ты делаешь? — тихо спросила она его, снова нервно переводя взгляд с одного на другого. — Мы здесь из-за меча, помнишь? Что это за фотография?
— Эта фотография, Гермиона, — это человек, которого я видел, вор, тот, кто обокрал Грегоровича. — Пока он говорил, его глаза не отрывались от Батильды. — Пожалуйста, миссис Бэгшот, кто этот человек?
— Миссис. Бэгшот, ты просила нас пойти с тобой — ты хотел нам что-то сказать? — Спросила Гермиона, медленно приближаясь к пожилой женщине из-за спины Гарри. Теперь она понимала настойчивость Гарри. Этот человек был во сне, точнее, в видении, которое Гарри видел от Сами знаете Кого. Им нужны были ответы, а затем им нужно было уйти — и немедленно. Чем дольше они оставались в доме, тем больше она нервничала и тем больше ей казалось, что это ловушка.
Батильда, однако, полностью проигнорировала Гермиону и ее слова. Она снова начала жестикулировать, указывая на Гарри, а затем на дверь в коридор.
— Ты хочешь, чтобы мы ушли? Спросил ее Гарри.
Батильда энергично покачала головой, а затем снова начала указывать между собой, Гарри и коридором.
— О, я... Гермиона, я думаю, она хочет, чтобы мы поднялись наверх. Гарри быстро взглянул на Гермиону и снова на Батильду, которая кивнула.
— Хорошо, — медленно произнесла Гермиона, беря Гарри за руку, и они направились к коридору, но Батильда снова покачала головой и многозначительно указала на Гарри.
Они остановились и мгновение смотрели друг на друга, осознавая, о чем просила Батильда.
— Я думаю, она хочет, чтобы наверх поднялся только я, — натянуто произнес Гарри, с беспокойством глядя на Гермиону.
Ни одному из них это не понравилось, что-то было не так, и они это знали, только не знали, что именно. Возможно, засада? Возможно, подстава? Трудно было счесть старуху угрожающей, когда она едва могла передвигаться, но что-то определенно было не так.
Возможно, она молчала из-за страха. Или, возможно, кто-то угрожал ей или причинил ей боль, и ее заставили помогать, опасаясь за собственную жизнь. Дом вокруг них устрашающе скрипел, а воздух казался густым от темноты. Гермиона посмотрела на палочку Гарри, затем быстро перевела взгляд на его глаза и решительно кивнула Гарри, и он понял. Им нужно было получить от Батильды всю возможную информацию, а затем убраться к нахрен из этого дома.
— Хорошо, — медленно произнес Гарри, оглядываясь на Батильду. — Я пойду с тобой наверх, а Гермиона побудет здесь внизу и, может быть, попробует приготовить нам чай.
Батильда, казалось, поняла намек и повернулась, чтобы направиться в коридор. Гарри и Гермиона быстро отошли в сторону, скрывшись из виду, и Гермиона сделала им невербальный знак рукой. Затем Гарри произнес заклинание защиты быстрее, чем она когда-либо видела, чтобы он это делал — темно-фиолетовое свечение быстро окутало его, прежде чем исчезнуть из виду.
— Пять минут, — твердо сказал Гарри, схватив ее за руку. — Если что-то случится, мы по отдельности трансгрессируем обратно к утесу у Северного моря — я встречу тебя там.
— Хорошо, но если ты не спустишься через пять минут, я приду за тобой. Как только ты уйдешь, я применю свои собственные защитные чары. Я попробую выяснить, что, блядь, здесь происходит — позвони мне, если что-то случится.
Гарри твердо кивнул и сжал ее руку, прежде чем повернуться и быстро присоединиться к Батильде, пока Гермиона накладывала свои собственные защитные чары и снимала заглушающее заклинание.
Гарри последовал за Батильдой вверх по лестнице. Судя по скорости, с которой она двигалась, он забеспокоился, что его защитные чары могут иссякнуть еще до того, как они доберутся до верха этой чертовой лестницы, но, приближаясь к коридору, он установил таймер своей волшебной палочкой, чтобы следить за ходом событий. Когда они наконец добрались до верха лестницы, у него в запасе оставалось одиннадцать минут.
— Вы и есть Поттер? — Прошептала ему Батильда, когда они наконец оказались в маленькой спальне с низким потолком на самом верху лестницы. В комнате было темно и отвратительно пахло — Гарри невольно сморщил нос и включил люмос, чтобы лучше видеть. Все в этой ситуации вызывало беспокойство, в доме царило ощущение смерти, и если бы не слегка подергивающийся крестраж, он бы уже ушел.
— Да, это я. — Быстро ответил он, не отрывая взгляда от ее фигуры. Она медленно кивнула, но не сделала ни единого движения, чтобы сделать что-нибудь еще.
— О, блядь — подумал он, когда его гнев снова начал разгораться. Он не хотел быть здесь, не хотел разлучаться с Гермионой и не понимал, почему Батильда разговаривала только с ним. Дамблдор тоже оставил Гермионе кое-что в своем завещании, так что, конечно, Дамблдор не хотел скрывать от нее информацию. Его единственной мыслью было, что, возможно, Дамблдор сказал что-то вроде "это для Гарри", а Батильда истолковала это как тайну.
— Вы что-нибудь получили? — спросил он ее расстроенным тоном. — Пожалуйста, миссис Бэгшот, Дамблдор оставил вам что-нибудь для меня?
Батильда закрыла глаза, и Гарри напрягся, когда крестраж на его груди дернулся так сильно, что его свитер зашевелился, а шрам заныл. Темная комната закачалась перед ним, когда он почувствовал, как по его телу пробежал странный прилив радости, а в голове раздался холодный голос.
Держите его!
Гарри покачнулся на месте, но устоял на ногах. Что за хрень?! Подумал он, взглянув на Батильду и увидев, что она пристально наблюдает за ним. С этим нужно покончить прямо сейчас.
— У тебя есть что-нибудь? — спросил он более настойчиво, когда его рука крепче сжала волшебную палочку.
— Сюда, — наконец ответила она ему и указала в угол. Гарри поднял палочку, увидел заваленный туалетный столик под занавешенным окном и медленно направился к нему, не сводя глаз с Батильды. Он заметил, что на этот раз она не двинулась с места, чтобы повести его за собой. Он проверил свой внутренний таймер и отметил, что на его щите осталось чуть меньше 6 минут.
Он подошел к краю ее кровати и краем глаза разглядел что-то похожее на кучу спутанного белья.
— что это? — Нетерпеливо спросил он, держа палочку наготове и не решаясь отвести от нее взгляд.
— Вот, — сказала она, указывая на бесформенное месиво.
Блядь, мысленно выругался Гарри и быстро пробежался глазами по куче в поисках намека на меч или буквально чего-нибудь, что могло бы пригодиться и оправдать риск, на который они шли. Его желудок скрутило нервным узлом, а волосы на затылке встали дыбом, когда резкий запах взволновал его. В ту секунду, когда он отвел взгляд от Батильды, он краем глаза заметил, что она как-то странно пошевелилась, и тут же снова посмотрел на нее.
Волна ужаса и паники захлестнула его, когда тело Батильды Бэгшот, казалось, растаяло и упало на землю, как костюм, а из шеи начала выползать огромная змея. Гарри открыл рот и, не раздумывая, закричал.
— ГЕРМИОНА, уходи!
Слова вырвались из его горла громким ревом, когда он невербально применил два парализатора и диффиндо в быстрой последовательности. Змея лишь слегка пошатнулась от удара, и Гарри быстро откатился в сторону, чтобы увернуться, когда ее огромный хвост ударил его в живот. Ебать! "Я должен следить за обоими гребаными концами", — подумал Гарри, поднимаясь на ноги.
Он услышал, как Гермиона несется вверх по лестнице, и снова собрался ударить змею — на этот раз намереваясь разрубить ее пополам с помощью сектумсемпры, а затем аппарировать, когда внезапно почувствовал, что его лоб словно раскололи молотком.
Он споткнулся и чуть не выронил палочку, когда его рука инстинктивно потянулась ко лбу. Он ничего не видел, перед глазами все плыло, а сердце бешено колотилось от радости. Он летел — летел без метлы и фестрала, и от волнения сходил с ума. Сильный удар в грудь вывел его из оцепенения от нахлынувших эмоций, и он тяжело рухнул на пол, разбив при приземлении голову. Он хотел аппарировать, но просто не смог — его разум не принадлежал ему, тело было неподвластно контролю. Все было затуманено, беспорядочно и несфокусированно. Запах смерти ошеломил его, и он поперхнулся от этого вкуса, пока его затуманенный взгляд блуждал по темной комнате. Внезапно ему показалось, что на его грудь сел тролль, и он поднял руки перед лицом, защищаясь, прежде чем почувствовал резкое давление на свои предплечья. Она сильно давила на него, пока он не почувствовал острую боль в руке и небольшую трещину.
— СЕКТУМСЕМПРА!
Он услышал, как Гермиона выкрикнула эти слова, но не увидел ее, потому что она с грохотом ворвалась в дверь, мощная, как ураган, и сильно ударила змею. Змея выпустила руку, которую кусала, и Гарри застонал, когда его сломанная конечность с глухим стуком упала на бок. Гарри повернулся направо на голос Гермионы — зрение возвращалось к нему волнами, когда он произнес еще два невербальных заклинания в направлении змеи, и Гермиона сделала то же самое. Маленькая комната была залита яркими красками, когда Гермиона выпускала заклинание за заклинанием, безжалостно обрушивая на существо всю свою артиллерию.
Змея металась по комнате, яростно атакуя и делая выпады, пытаясь избежать его и Гермиониных заклинаний. Он слышал, как она шипит: "НЕТ! нет! Я должна обнять тебя!" — повторял он снова и снова, пока атаковал.
— ГАРРИ!
Он услышал ее зов и дернул головой, когда змея метнулась между ними, он отпрыгнул назад, прежде чем перепрыгнуть через ее кольца, чтобы оказаться в той же части комнаты, что и Гермиона, ближе к двери и подальше от окна. Затем его голова снова раскололась от боли, и он не смог сдержать крик, вырвавшийся из его рта.
— Гермиона! — Позвал он вслепую хриплым от отчаяния голосом, когда ему удалось сфокусировать взгляд и увидеть, как три красных заклинания, пущенных в быстрой последовательности, пролетели мимо его правого бока, а стена позади него яростно взорвалась. — Мы должны идти — СЕЙЧАС — ОН ИДЕТ!
Он услышал ее шаги, целых три, и смог различить ее тень рядом с собой, за которой последовал очень громкий окрик. Затем он увидел и почувствовал Волдеморта в полной силе. Он был мертвенно-бледен, неистовствовал, и от него разило смертью. Он ворвался через занавешенное окно в противоположном конце комнаты — белая рука вытянута, палочка наготове. Гарри увидел себя глазами Волдеморта — лысеющего маггла, его жена, похожая на мышку, хватает его сзади за шею с выражением бесстрашной решимости на лице, и они исчезают из виду с громким хлопком.
Он закричал от ярости, взорвав противоположную стену дома Батильды, когда его гнев вспыхнул и опалил стены дома бессловесной магией. Разум Гарри был потерян, затерян в воспоминаниях, видениях и мыслях, которые ему не принадлежали. Ему показалось, что его голова ушла под воду, и он не мог вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Все потемнело, когда на него нахлынули образы и воспоминания. Он кричал, корчился от боли и увидел свою семью — своих родителей. Он видел, как они умирали, он плакал, дрожал и злился от страха. Он был Волдемортом. Он стоял в разрушенном доме Батильды Бэгшот и приходил в ярость при мысли о том, что Гарри вырвался из его лап. Затем он увидел на земле фотографию вора — человека, которого он искал.
Гермиона грубо приземлилась в Лесу Дина, Гарри с мягким стуком упал в снег рядом с ней. Она присела на корточки рядом с ним, все еще держа руку на его коже, и быстро произнесла несколько заклинаний быстрого обнаружения и сигнализации. Все они дали отрицательный результат, не выявив никаких угроз в этом районе. Homenum revelio тоже ничего не показал — они были совершенно одни, вернувшись в тихие заснеженные леса и пустынные места, к которым привыкли.
На данный момент они были в безопасности.
Она схватила Гарри и перевернула его в снегу, он дергался, бормотал и стонал в агонии, но в остальном, казалось, с ним все было в порядке. Когда она вошла в отвратительную спальню, змея держала руку Гарри в пасти, но это было похоже на нападение оборотня — на ней не было колотых ран, только глубокие кровоподтеки. Она провела диагностику его рук и увидела небольшой перелом от укуса существа. Она тянулась по всей длине его предплечья — им нужно было посмотреть, есть ли какой-нибудь способ усилить щит от физических ударов, а не просто предотвратить проколы и магию. Сломанные кости по-прежнему доставляют неприятности в бою, и чем больше у них будет защиты от своего щита, тем лучше.
Она быстро вылечила его руку, прежде чем провести еще одну диагностику и проверить все его состояние. Крестраж физически прилип к его груди, как будто вплавился в кожу. Ей пришлось применить разделяющие чары, чтобы избавиться от проклятой вещи, прежде чем надеть ее себе на шею и нанести немного душицы на его грудь, чтобы предотвратить появление шрамов. Когда она осмотрела его тело в поисках других повреждений, ее сердце упало — его палочка была сломана пополам. Она осторожно собрала останки и завернула их в маленькую тряпочку, которую достала из своей сумки. Как только она убедилась, что с ним все в порядке, по крайней мере физически, она схватила свою сумку и пошла за палаткой, чтобы установить ее.
Час спустя палатка была благополучно разбита, сигнализация включена, защитные чары наложены, и шесть заклинаний обнаружения были стратегически наложены на территорию. Она отлевитировала Гарри на его койку и теперь сидела в кресле у его изголовья с книгой. Она вздрогнула, когда посмотрела на него сверху вниз и нежно убрала с его глаз несколько выбившихся прядей черных волос. По крайней мере, на мгновение он затих. В прошлом она уже видела Гарри таким, и, увидев его остекленевшие глаза на полу в доме Батильды, сразу поняла, что Волдеморт был у него в голове.
В результате Гарри был практически выведен из строя из-за связи, и он явно испытывал мучительную боль. Она печально посмотрела на него, из ее глаз скатилась одинокая слезинка, и она взяла его за руку, оставив книгу у себя на коленях. Она беспокоилась за Гарри. Она беспокоилась о связи, которую он разделял с Волдемортом, — не только из-за последствий и того, что это могло означать, но и потому, что это подвергало его риску. Эта связь сделала его почти беззащитным перед атакой Нагини, потому что он не контролировал ни свое тело, ни разум, и она сомневалась, что он вообще мог что-либо видеть. Если бы она не была так уверена, что змея на самом деле не пыталась убить его, а вместо этого пыталась удержать его для Волдеморта, он бы действительно умер.
Им нужно было действовать лучше. Им нужно было уделять больше времени медитации и работе над его окклюменцией, иначе в следующий раз, когда это случится, это может стать концом.
Она вздрогнула, вспомнив, как Волдеморт вломился в окно и смотрел на них с такой ненавистью и яростью. Его кроваво-красные глаза сверлили ее насквозь, его гнев был как физическое присутствие в комнате, от которого у нее скрутило живот. Она не могла понять, как кто-то может находиться рядом с этим невыносимым человеком. Если это можно было назвать человеком.
Она аппарировала от них быстрее, чем когда-либо в своей жизни, и единственная причина, по которой она не паниковала, заключалась в том, что она знала, что с Гарри все будет в порядке. Она знала, что он придет в себя сам, и она будет рядом с ним, когда это произойдет. Паника не принесет им ничего хорошего. Ей нужно было сосредоточиться и решить проблему. Ей нужно было найти способы усилить их защитные чары и еще лучше подготовить их. Эта стычка с Нагини и Волдемортом пробрала ее до глубины души, она чувствовала себя так, словно вкусила смерть, когда он стоял перед ней — он был готов к этому, она исходила от него волнами. Сила, которую он излучал, была пугающей и безграничной, и это заставило ее усомниться в том, что они одержат верх.
Но, пока ее мысли метались, она не могла отвести взгляд от Гарри. Она не могла перестать гладить его по волосам, теребить одеяла, чтобы убедиться, что он хорошо укрыт, держала его за руку и проверяла температуру на лбу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Она смотрела на него, как ей показалось, несколько часов, пока ее надежда таяла, желудок сжимался, а сердце, казалось, разбивалось, заживало и разбивалось снова.
Они в очередной раз, всего за несколько коротких месяцев, чуть не погибли. Они в очередной раз чуть не потеряли все. Она в очередной раз чуть не потеряла Гарри — и признание ее чувств к нему или нет, абсолютно не повлияло на ее чувства. Она чувствовала то же самое. Она испытывала ужас, боязнь и беспокойство. Она испытывала панику и агонию из-за того, что произошло, независимо от того, какой ярлык она навешивала на их отношения. Она все равно испытывала ужас — она знала, что ее чувства к Гарри не изменились. Отказ признать их такими, какие они есть, не имел ни малейшего значения.
Гарри был прав.
Это было оно. За Гарри стоило бороться. За них стоило бороться, и признание этого не сделало бы ее слабее.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
