Тарси

Глава 1.

Я тогда был ужасно расстроен, поскольку это была не просто ссора, а ссора окончательная. Юлька расставила все точки над и, заявив со всей определенностью, что я ей не подхожу ни по одному из требуемых параметров, и вообще, ей нравится другой. Она такая — может отрубить раз и навсегда. Признаться, я ничего подобного не ожидал.

Это был удар такой же сильный, как и неожиданный. Должен признать, я был к ней неравнодушен. Очень неравнодушен. Тем сложнее было удержать себя в руках, точнее, делать вид, что держу.

Настроение у меня было преотвратнейшим. Весь белый свет стал мне не мил, а из всех желаний осталось только одно — пойти и немедленно напиться. И не следовал я ему лишь потому, что это была капитуляция — полное и безоговорочное признание своего поражения. Я скрипел зубами, натянуто улыбался и старался не показать, насколько же мне в данный момент плохо.

Второй мыслью было — немедленно найти равноценную замену, а то и лучше. Хотя, лучше чем Юлька не найдешь (так мне тогда казалось).

Тем не менее, пройти под ручку с красавицей по центральному бульвару, было привлекательной идеей. Да так, чтобы Юльке непременно об этом рассказали, и она поняла, кого потеряла.

Но злая проза жизни любит посылать разочарования одно за другим. В иное время красавицы стайками вьются, а когда они нужны, не найдешь ни одной. Те что есть — непременно заняты, а те что не заняты... Они, конечно, тоже красавицы, но сравнения с Юлькой не выдерживают. Приглашать же на свидание кого попало, это издевательство над здравым смыслом, так можно добиться только одного: посочувствуют не Юльке, а мне? А мне это надо? И так нелегко.

Учеба в голову не шла совершенно. Хорошо еще, что сессия заканчивалась, и я кое-как на автомате сдал два предмета, в основном пользуясь былыми заслугами и тем, что успел усвоить за год. Оставался еще один экзамен и несколько мелких задолжностей.

Несколько выручали тренировки. Правда, и здесь не обошлось без накладок: Я вкладывал в учебные поединки все что накопилось на душе. Спарринг партнеры стали меня откровенно избегать, а тренер стал смотреть с подозрением и посоветовал ограничиться работой с тренажерами.

— А если не уймешься, поставлю тебя в пару с "Грызли", — таков был его однозначный вердикт.

"Грызли" — это серьезно. Это вовсе не медведь, как можно было бы подумать, хотя внешне весьма похож. Попробуйте посоревноваться со ста пятидесятикилограммовой горой мышц. "Грызли" может помять двух таких противников, как я. Он на спор пробивает кулаком нетолстую кирпичную стену и держит удар в корпус силой более чем в сто килограммов. К счастью, у него на удивление ровный характер. Зачем ему дзюдо, ума не приложу.

Как я уже сказал, "Грызли" — парень добродушный, но если в спарринге увлечется, то может быть по-настоящему опасен. Поэтому предупреждение тренера слегка охладило мой воинственный пыл: парочка переломов вряд ли сможет улучшить мое настроение.

Но если воинственный пыл охладел, то настроение и не думало улучшаться. Не знаю, во что бы все это вылилось в результате. Скорее всего, чувства перегорели бы, и все двинулось бы дальше по накатанной, но все пошло немного не так. Очередной поворотной вехой на пути оказался мой сосед по комнате Сашка Локтев. Кто бы мог подумать. Четыре года мы прожили с Сашкой и Ромкой в одной комнате институтской общаги, я думал, что знаю о них все.

Сашка — субтильный очкарик, пытающийся спланировать все свои действия на год вперед. Подобного я от него никак не ожидал.

— Как ты думаешь, у меня есть музыкальные способности? — поинтересовался он.

Я так углубился в свои мыли, что не сразу понял, о чем он спрашивает.

— Так есть или нет? — дернул Сашка меня за рукав.

— А? О чем ты?

— О способностях. Ты слушаешь, или где?

— О каких способностях?

— О своих. Есть ли у меня призвание к музыке?

— С чего вдруг такие странные мысли? Ты не находишь, что слишком поздно задался этим вопросом?

Четыре года учиться в техническом ВУЗе, чтобы потом озадачится подобным вопросом, весьма странно.

— Да, наверное, ты прав. Хотя..., — Сашка задумался, и ответил совсем невпопад, как мне сначала показалось. — Ты Людку Макееву помнишь?

— Это которую?

— Ну, как же, невысокая брюнетка, училась на год старше нас. Сейчас печатается сразу в нескольких популярных журналах.

— А, это она подписывается странным псевдонимом "Малек"?

— Странным или нет, а только все ее публикации расходятся влет.

— Бывает. Техника вообще ближе нам, мужикам, — обсуждать успехи Людмилы Макеевой у меня не было никакого желания.

— Ну да, мужикам ближе, — согласился Сашка. — А Илья Стальной?

— А что Илья?

— Ты с ним не знаком?

— Наслышан. И что?

Собирался учиться на филолога, но неожиданно изменил свое решение. Сейчас он работает поваром в одном из лучших парижских ресторанов. Говорят, он весьма доволен своим выбором.

— И что?

— И то. Это все тарси, — ответил Сашка.

— Что тарси?

— Паша, не тупи.

Паша — это я. Павел Николаевич Скоробогатов. Вопреки фамилии, я совсем не богат. Впрочем, двадцать три года, быть может, это недостаточно скоро? Но и родители мои небогаты, а им уже около пятидесяти. Получается, фамилия никак не может предрекать будущее. И все же, Скоробогатов звучит приятнее, чем, скажем, Скоробеден.

— Это все Тарси! — Сашка принялся темпераментно размахивать руками. — Это они посоветовали Людочке и Илье сменить род деятельности!

— Да с чего ты взял?

— Знаю, — уверенно заявил Санек.

— Ну а ты здесь причем?

Сашка смутился и потупился:

— Ну, я, значит, тоже заявку отослал. Чем я хуже других?

— Ты ходил в представительство Тарси? — удивился я.

— А я тебе о чем уже битых полчаса толкую?

— Пойми тебя. То про Илью рассказываешь, то про Людмилу "Малька".

— Это ж я для примера! Ведь сбывается же!

— Да что сбывается-то? Ну, угадали они несколько раз, и что с того?

— Как ты не понимаешь, они не угадывают, они определяют предрасположенность.

— Ага, выбирают за тебя, кем тебе быть.

— И вовсе не выбирают, а лишь советуют. И потом, если предрасположенность есть, то она есть.

— Почему же тогда не всем о ней говорят?

— Не знаю, — пожал плечами Сашка. — Может, у кого-то ее нет, этой самой предрасположенности.

— Скажешь тоже. Она у всех есть. Не может быть человека, вообще ни к чему не расположенного.

— Тогда не знаю. Им виднее.

С тарси было слишком много непонятного. Точнее, непонятным было все, начиная с причины их появления на Земле. Кто-то утверждал, что они нас изучают, или даже ставят эксперименты. Кто-то яростно доказывал, что они намерены облагодетельствовать все человечество, в пример приводились медицинские технологии, переданные людям. Сами тарси не стремились к увеличению круга общения и редко покидали свои представительства. Что касается медицинских технологий, то неизвестно, сколько в их передаче было от желания облагодетельствовать.

Это была плата. Плата за лояльность правительств и возможность находиться на Земле. Золото, престиж, власть. Все это важно, но когда платой выступает десяток другой лет жизни, когда предлагаются лекарства от ранее неизлечимых болезней... У кого, скажите мне, поднимется рука отказаться? Тем более что соседи могут согласиться и получить все, что им предлагается.

Разумеется, не обошлось без попыток получить и иные технологии. Только официальных обращений насчитывались десятки. Но, думаю, это далеко не все. Сколько таких попыток осталось неизвестными широкому кругу общественности, остается только гадать. В дело шли и лесть, и шантаж, и попытки вести сепаратные переговоры. Но ответ был категорическим — кроме медицинских технологий ничего.

Что в обмен? Разрешение разместить на Земле свои представительства и возможность свободного доступа в эти представительства любого желающего. Разумеется, не все было так просто. Заявку на посещение следовало подавать заранее, и лишь получив пропуск, можно было побывать у тарси лично.

Иногда ожидали месяц, порой заявки не получали ответа несколько лет. Во всем этом не было никакой системы. Не обошлось и без хитрецов, пожелавших воспользоваться своим служебным положением и попытаться решить свой личный вопрос без очереди. Вот только хитрецы перехитрили самих себя. Их выслушивали, но ответ на их просьбы был один: Ничем не можем помочь.

Впрочем, это еще не значит, что помогали всем тем, кто пришел по записи. Случалось, что и помогали, но происходило такое очень редко. Чаще можно было получить совет или ответ на вопрос. Но и это происходило далеко не всегда.

Тарси помогали или нет, давали совет, или воздерживались от этого, но никогда не объясняли причину согласия или отказа.

Надо ли говорить о том, что недовольных таким положением дел было очень много. Лишь сообщение об очередном чудесном лекарстве, произведенном с помощью технологий, предоставленных тарси, несколько охлаждало горячие головы.

Были и те, кого никакие увещевания не заставляли мириться с тарси. Радикалы требовали закрытия всех представительств тарси и предлагали им убраться из солнечной системы. Но таких было немного. У большинства людей таинственные пришельцы вызывали интерес. У кого-то искренний, у кого-то настороженный.

Не обошлось и без спецслужб. Кому интересоваться всем таинственным, как ни им? Работы по сбору информации о таинственных благодетелях велись постоянно. Правда, посещениям представительств спецслужбы не препятствовали — это было бы прямым нарушением договоренностей.

Десятки тысяч людей осаждали представительства тарси с лозунгами зачастую противоположными. Миллионы людей воспользовались возможностью лично получить аудиенцию. Но я никак не предполагал, что среди этих миллионов окажется и мой приятель Сашка.

— И долго тебе пришлось ждать пропуск? — поинтересовался я.

— Три месяца.

— Три месяца?! И ты молчал?

Не ожидал я такого от Сашки, о всех своих планах он любит рассказывать подробно и заранее.

— Думал, может, ничего и не получится. Некоторые годами ждут.

— Рассказывай, как все прошло, — не каждый день случается послушать от своего приятеля о таких вещах.

— Ну как. Прислали мне карточку пропуска, там был указан день и час. Пришел, меня пропустили.

— А дальше?

— Проводили в приемную. Там секретарь, или секретарша, как их различить, понятия не имею.

— Различать потом будешь, рассказывай, что дальше было.

— В общем, секретарь поинтересовался причиной моего визита.

— А ты разве не указывал причину, когда заявку на пропуск подавал?

— Нет. Лишь написал, что причина личного характера. Здесь же попросили причину уточнить. Я сказал, что хотел бы узнать о своей предрасположенности. Секретарь направил меня в одну из комнат, там меня встретил дугой тарси, с полчаса расспрашивал меня, время от времени смотрел на монитор. Я уже думал, что он ничего не скажет относительно моего вопроса. Но он ответил. У Вас, говорит, яркая предрасположенность к творческой деятельности. Предпочтительно в области музыки. Вот я и думаю теперь: Я ведь музыку действительно люблю, в детстве даже хотел записаться в музыкальную школу. Не сложилось.

Это верно, Сашок часто негромко мурлыкал какую-нибудь мелодию. А об музыкальной школе я узнал впервые, не рассказывал он об этом.

— И что теперь? Неужели хочешь учебу бросить? Тебе год всего доучиться осталось.

— Не знаю, — Сашка печально вздохнул. — Может, как-то получится совмещать.

— Ну-ну. Ты мне вот что скажи: Это твое желание, или желание тарси?

— Наверное, мое, — подумав, отозвался Сашок. — Думаю, у меня всегда было подспудное желание заниматься музыкой, только я никогда не воспринимал его всерьез, старался отбросить, загнать внутрь.

— А теперь, значит, воспринял? Да что изменилось то? Неужели ты изменился только оттого, что тебе напомнили о твоем собственном желании?

— Почему изменился? Я это я. А музыка? В общем, иногда полезно услышать о чем-то со стороны.

— А если бы тебе сказали, что твоя судьба — быть геологом? Бросил бы все и подался бы в горы, искать полезные ископаемые?

— Но не посоветовали же.

— А если бы?

Сашка на минуту замолчал, явно представляя себя в роли геолога.

— Нет. Геологом вряд ли, не мое это. Не манит.

— Значит, все-таки совпало? Что ж, я рад за тебя. Говорят, не всегда совпадает.

— А вот и нет. Совпадает в большинстве случаев, просто не все хотят прислушаться к совету, некоторые так и продолжают игнорировать свое предназначение. А зря.

— То есть ты абсолютно уверен, что достигнешь высот на музыкальном поприще?

— Да нет же, я не о том. Предназначение — еще не гарантия успеха. Просто оно — твое. Вот как тебе объяснить? Например, один предмет ты учишь с удовольствием, а другой потому, что надо учить. Если что-то делаешь с удовольствием, это и есть твое предназначение.

— То есть, если я с удовольствием ем, то это и есть мое предназначение?

— Если это единственная цель твоей жизни, то да.

Вот так раз, это Санек загнул, отбрил по полной программе. Впрочем, какой вопрос, такой и ответ. Если не желаете ничего, кроме как потреблять пищу, зовитесь, сударь, хомяком. А ели зваться хомяком не желаете, то стоит решить, что же Вам еще в этой жизни интересно.

— Ладно, допустим, с едой я погорячился. О женщинах тоже умолчу, чтобы ты не назвал меня кроликом.

Сашка многозначительно хмыкнул, видимо, сравнение висело у него на языке.

— Тогда стоит определиться с тем, что же это такое, предназначение.

— Я тебе об этом и толкую — любимое дело, которое тебе в удовольствие, а людям на пользу, — начал рассуждать Сашка.

— Ну а если, например, все захотят стать министрами? Откуда столько постов взять?

— Не захотят. А если захотят, лишь потому, что не знают своего истинного предназначения. Предназначение — это не только желание, а еще и гарантия того, что при должном усердии ты сможешь делать свое дело лучше всех. Я, например, могу тебя заверить в том, что из меня никогда ни при каких условиях не поучится чемпиона по прыжкам с шестом. Зачем же мне этого хотеть? Получится одно расстройство. Оттого все беды, что люди стремятся совсем не к тому, в чем их предназначение.

— Да ты, брат, философ.

Не предполагал я такого развития разговора.

— Философ? Вряд ли. Да и нет здесь ничего особенного, это надо просто понять. Вот Людочка "Малек". Что ее ждало, не подайся она в журналисты? Заняла бы чужое место, перекладывала бы на работе бумажки с места на место, через десять лет стала бы ворчливой грымзой, от вечной неудовлетворенности жизнью пилила бы мужа и жаловалась подругам на все что придется.

Я рассмеялся, представив Людочку в образе старой грымзы.

— Зря смеешься, — добавил Сашка, — так бы все и было. Самое интересное в том, что ей и в голову не пришло бы, что причина ее неудовлетворенности вовсе не в устаревшей бытовой технике, и не слишком высокой зарплате мужа, а в том, что она не нашла свое предназначение.

Я перестал смеяться и подумал: А вдруг Сашка прав? Вдруг все наши беды оттого, что люди пытаются заниматься не своим делом? Не нашли свое место. Пожалуй, свалить все беды мира только на это, было бы слишком. Но даже если не все... Если человек не нашел свое место, то занял место кого-то другого, и тот другой уже не может заняться любимым делом, поскольку места-то не резиновые. И оба недовольны.

Но при чем здесь тарси? Хорошо, допустим, с их уровнем технологии можно определить, предрасположенность человека к тому или иному делу. Но почему они не всем говорят об их предрасположенности? Не могут? Или не хотят?

— И какие они? Тарси.

— Да ты их видел сотни раз. По телевизору их показывают каждый день, — Сашка пожал плечами.

— По телевизору — это не то.

— Что тебе сказать? Тарси как тарси. Если тебе интересно подай заявку сходи посмотри.

— Чтобы определили мое место в этом мире? — я постарался добавить в голос скепсиса.

— Тарси никому ничего не навязывают. Слушать их или нет, личный выбор каждого.

Выбор — это хорошо. Есть ли выбор, когда от тоски на стену лезть хочется?

Сходить что ли, посмотреть на этих мудрецов? Если они так умны, то пусть скажут, какой может быть выбор, когда выбора нет. Я запустил комп и нашел требуемый сайт. Тарси активно пользуются земным интернетом. Наверняка между собой они связываются и без участия наших технологий, но заявку на посещение их представительства можно отправить с любого подключенного к интернету компа.

Глава 2.

Я отправил заявку и благополучно забыл о ней. Через неделю начинались летние каникулы, осталось разобраться с последними хвостами. Жуть как не хотелось, но надо. Потом упаковать вещи, сдать комнату, и домой. Или здесь присмотреть работу на лето? Комп надо бы обновить, да и из одежды кое-что приобрести не помешает. Родители, конечно, помогают. Но сколько можно сидеть на их шее? Если в течение учебного года я пользовался любой возможностью временно поработать, то потратить с пользой лето сам Бог велел.

Нет, не хочу здесь оставаться, лучше домой. Руки при мне, голова тоже, летом и дома найдется чем заняться. Городок наш невелик, но было бы желание... Правда, здесь с работой лучше — выбор больше, да и платят побогаче. Эх, если бы не Юлька! Разберусь с хвостами, там будет видно.

Минуло пять дней, с момента нашего разговора с Сашкой, как на мою электронную почту неожиданно пришло письмо. Я взглянул на адрес и с недоумением пожал плечами. Адрес был тот самый, на который я отправлял заявку на встречу с тарси. В письме меня просили подтвердить возможность принять курьера по указанному мною адресу сегодня в семнадцать часов. А если мне это будет неудобно, то назначить другое время.

Сегодня в семнадцать было ничуть не хуже любого другого времени, о чем я и сообщил в ответ.

Без одной минуты пять в дверь нашей комнаты раздался стук и невысокий худощавый парнишка поинтересовался:

— Могу я видеть Павла Николаевича Скоробогатова?

— Можешь, — кивнул я в ответ.

— Примите, пожалуйста, пропуск и распишитесь в получении.

Я молча взял небольшой пластиковый прямоугольник, на котором было голографическое изображение эмблемы тарси, дата (завтра) и время — десять утра.

— Что это?

— Вы заказывали пропуск в представительство тарси?

— Да, но я не думал, что получу его так быстро.

— Я простой курьер, — парнишка пожал плечами. — Если Вас не устраивает время, отправьте письмо по известному Вам адресу, и Вам назначат другое.

Ага, где-нибудь годика через три. Не захотел воспользоваться возможностью, жди своей очереди повторно.

Парнишка попрощался и побежал вниз по лестнице, через минуту на улице застрекотал скутер.

"Идти? Не идти? Вроде бы сам напрашивался. С временем неудачно получилось. В половине десятого у меня встреча с Альбиной Семеновной. Причем, я сам просил порекомендовать мне на лето программу по техническому английскому. И отменить не получится, Альбина Семеновна предупреждала, что будет на даче, а там связи нет. Что ж, если я не могу отменить одну встречу, то вполне могу перенести другую. Будь что будет.

Не в том я был настроении, чтобы нарушать данное пожилой женщине обещание, даже ради того, чтобы полюбоваться вблизи на серых. Вот что у них за порядки? Сначала курьера посылают, а потом спрашивают, устраивает ли меня указанное на пропуске время!

Я подвинул к себе клавиатуру компа и набросал письмо: "Назначенное вами время не подходит. Не могу быть у вас раньше одиннадцати".

Пусть теперь думают, какого числа в каком году снова прислать курьера.

Через пять минут тренькнуло уведомление о пришедшем ответе.

"Время посещения изменено". И все. Если так быстро изменили время, то могли бы и меня поставить в известность, о новом времени. Но об этом ни слова. Изменили, и все тут. На когда? Когда они изволят меня принять. Через месяц? Через год? На следующей неделе?

Я покрутил в руках пластиковый квадрат пропуска, взглянул на цифры: число прежнее, время — одиннадцать двадцать.

Не может такого быть. Совершенно точно помню, на пропуске значилось десять утра, сейчас же — одиннадцать двадцать. Чудеса. Чудеса? Или технология более продвинутая, чем на Земле.

Чему я удивляюсь? Да они в этот пластиковый квадрат могли такого напихать... Возможно, он на нескольких языках разговаривать может, а я удивляюсь изменившимся цифрам.

Что ж, если есть такая возможность, почему бы и не посетить серых предсказателей. Решено, завтра в одиннадцать двадцать.

На одной из улиц, прилегающих к представительству серых, собрался небольшой митинг. Человек тридцать размахивали плакатами и дружно скандировали: "Нас не купишь за лекарства".

"Интересно, изменится ли их мнение, если они заболеют"? — подумал я мимоходом, проходя мимо.

Полицейский кордон перекрывал подход к представительству, не допуская митингующих слишком близко, но прохожих никто не задерживал.

Сразу за дверью оказалась проходная, где строгий вахтер смерил меня оценивающим взглядом и потребовал паспорт. Переписав все данные, он предложил мне пройти дальше. Дальше тоже была проходная, но уже проходная тарси. На двери был выгравирован квадрат, под которым было написано "приложите пропуск".

Я приложил присланный мне с курьером пластиковый прямоугольник, через секунду буквы на поверхности двери пришли в движение. Я удивленно дотронулся до поверхности: обыкновенная дверь, никакого экрана. Тем менее, буквы сложились в новое предложение: "Назначенное Вам время наступит через четыре минуты. Войдите и подождите в приемной".

Что-то мелодично тренькнуло, и дверь распахнулась. Я посмотрел на ряд кресел, стоящих у стены и молча занял крайнее.

Тарси, сидевший от меняя метрах в пяти, что-то передвигал на столе, я внимательно наблюдал за его действиями. Впрочем, меня интересовали не его манипуляции, а он сам. Кто не видел тарси по телевизору или в сети? Невысокие; худощавые; с серым лицом треугольной формы, большими глазами и острыми ушами. Но на экране — это одно, а так вот, лицом к лицу.

Тарси поднял взгляд и несколько секунд внимательно меня рассматривал, я ответил ему тем же. Может, у них не принято начинать разговор раньше назначенного времени? Наконец, последние секунды, оставшиеся до назначенного срока, миновали, и серый заговорил:

— Приветствую Вас, человек. Ваше имя Павел Николаевич Скоробогатов?

— Да, это я.

— Очень приятно. — Голос был ровный, я бы сказал с тщательно выверенной интонацией. — Какова причина Вашего визита?

— Я хотел бы поговорить.

— Не могли бы Вы уточнить, о чем именно пойдет речь? Вы желаете обратиться с просьбой или узнать свое предназначение?

— Нет.

Похоже, серый был удивлен.

— Вы представляете какую-то организацию и выражаете ее интересы? В таком случае Вам стоило записаться на прием, как общественному деятелю. Если хотите, я внесу исправления в Ваш пропуск.

— Нет. Я никого не представляю, кроме себя самого.

— Тогда чего же Вы хотите?

— Поговорить, как я и указал в вашей анкете.

— О чем поговорить?

— О тарси.

— Ваша работа связана с развитием общественных связей?

— Нет.

Тарси вздохнул, почти как человек. Мне на секунду показалось, что сейчас он разведет руками и скажет: "Тогда ничем не могу Вам помочь". Но этого не произошло. Серый оживился, похоже, он нашел нужное решение:

— Пройдите в комнату четырнадцать, там Вас встретят.

Жест четырехпалой руки продемонстрировал мне, где следует искать означенную комнату.

Я прошел по коридору, миновал ряд дверей с номерами от единицы до двенадцати и надписями на двух языках. Двери с номером четырнадцать в этом ряду не было. Пришлось завернуть за угол, чтобы обнаружить еще две двери. На них не было никаких надписей, лишь номера "13" и "14".

На стук никто не отозвался, и я толкнул названную мне дверь.

— Проходите, любезный гость, я сейчас же Вас приму, — послышалось из-за двери, и я с удивлением увидел тарси, который пытается навести порядок на своем рабочем столе, собирая ворох пластиковых листов и складывая их в ящик.

Это настолько не вязалось с пунктуальностью секретаря, отсчитывающего секунды, чтобы со мной поздороваться, что я растерялся и замешкался на пороге.

— Извините, если я Вам помешал.

— Нет-нет, сейчас все будет в порядке!

Тарси выбежал из-за стола, подхватил кресло, которое стояло у стены, и потащил его ближе к своему рабочему месту. Небольшие стулья, предназначенные для его сородичей, были отставлены в сторону, я с удивлением понял, что к приему людей в этом кабинете не готовились.

— Вот, можете садиться, я Вас внимательно слушаю.

Тарси быстро обежал вокруг стола и занял свое место, я сел в предложенное мне кресло.

Я растерялся. Этот тарси настолько не вязался с составленным мною образом, что все заготовленные заранее слова показались мне неуместными.

Заем я сюда шел? Убедиться в злонамеренности серых? А если и не в злонамеренности, то в надменности, чувстве превосходства. Ничего этого не было и не могло быть. По крайней мере, у того тарси, который сидел напротив меня. Живое лицо, любопытный взгляд, его суета с пластиковыми листами и креслом для меня — такое просто невозможно сыграть. Да и зачем ему притворятся? Он здесь хозяин, я гость. Если и не проситель, то и не тот, кто может что-то предложить.

Я молчал, мне неловко было сказать о своих подозрениях, пусть и обличенных в завуалированную форму. Тарси тоже молчал и рассматривал меня с выражением искреннего любопытства.

— Да, можете называть меня, Лоау, — скороговоркой сказал серый и опять замолчал.

Так мы помолчали еще пару минут.

— Пойду я, пожалуй, извините, что отвлек от дел, — наконец смог я выдать.

— Как пойдете? А поговорить? — искренне огорчился тарси. — О чем Вы хотели поговорить?

— Я хотел поговорить о тарси. Мне было интересно, зачем вы здесь.

— Вы недовольны тем, что мы делаем? — искренне огорчился Лоау.

— Как я могу? После того, как вы помогли десяткам тысяч больных...

— Тогда в чем же дело?

— Мне непонятно, кто дал вам право, определять предназначение. С чего вы решили, что можете определять, кому и на каком месте положено быть? Прошу простить, если был слишком бесцеремонен.

— А кто дал Вам право определять, что вот этот человек высокий, а это толстый? — отозвался Лоау.

— Но я просто констатирую факт.

— И с предназначением все то же самое. Мы просто констатируем факт. Причем, каждый может согласиться с нами или не соглашаться. И это не раз и навсегда определенное место. Это лишь то направление, в котором человек может достигнуть наибольших высот.

— Но почему вы отвечаете не всем, кто приходит узнать о своем предназначении?

— Я не знаю, — серый рассеянно улыбнулся. — Определить предназначение можно не всегда. Бывает неясно. То ли у человека нет стремлений, то ли несколько устремлений равновелики. Не всегда получается сказать со всей определенностью, каково предназначение.

— А тарси? У вас есть предназначение?

— Конечно, я бы очень огорчился, если бы было иначе. Для тарси настоящая трагедия — не иметь предназначения. Вот Вы не хотите узнать, каково ваше предназначение?

— Заманчиво, но нет. Не хочу, чтобы мою судьбу кто-то определял за меня.

— Я еще раз повторяю, никто Вас не собирается подталкивать к тому или иному решению. Что плохого в том, чтоб знать, в чем именно Вы сможете добиться наибольших успехов.

— Честно говоря, Вы меня озадачили.

— А Вы меня заинтересовали. Давайте сделаем так: Я определю, есть ли у Вас предназначение, а после Вы скажете, хотите ли Вы о нем знать.

— А что для этого надо?

— Сущий пустяк. В основном — Ваше согласие, а приборы я сейчас принесу. Вы не слишком спешите?

— У меня есть время. Надеюсь, это не затянется надолго.

— Не более получаса. Одну минутку.

Тарси выбежал из-за стола, но тут же вернулся, порылся в ящике и достал глянцевый журнал. От удивления я чуть не поперхнулся. Я подумал, что Лоау собрался его читать, но журнал предназначался мне.

— Вот, это чтобы Вам не было скучно, я вернусь буквально через пару минут.

Я подивился чистоте произношения и беглости речи серого и проводил его взглядом. Лоау выбежал из комнаты, похоже, он все делает бегом, при его невысоком росте это выглядит немного потешно.

Я механически перевернул несколько листов с изображениями популярных актеров и последних моделей машин. Чего я там не видел? Журналы я могу и дома посмотреть, тарси гораздо интереснее.

Мой новый знакомый не задержался. Вскоре он появился в кабинете с ворохом каких-то панелей и принялся развешивать их на стены, временами сверяясь с моим местоположением.

Это у них датчики такие? Оригинально если бы я не видел, как серый их развешивает, никогда бы не догадался об их предназначении.

— Выпросил у техников запасной комплект, — довольно сказал Лоау.

Это прозвучало так по-человечески, что я невольно улыбнулся.

— А теперь, мы можем поговорить, — тарси устроился на своем месте и пробарабанил своими длинными пальцами по столу.

— О чем?

— Да о чем угодно. Двум разумным всегда найдется о чем поговорить.

Какой-то странный прием. Почему я попал именно в этот кабинет? Судя по всему, здесь не ожидали посетителей. Об этом я и спросил:

— Господин Лоау, скажите, а почему меня направили именно к Вам? Насколько я понял, Вы не ведете постоянный прием.

— Зовите меня просто Лоау, "господин" говорить совсем не обязательно. Вы правы, Павел Николаевич, я не веду постоянного приема.

Я смутился.

— Если можно, просто Павел.

— Охотно. Я не веду постоянного прима, Павел, но и вопрос, с которым Вы пришли, возникает не часто. Чаще всего люди приходят поговорить о себе. Или что-то просят, или хотят узнать ответы на интересующие их вопросы. Бывает, что-то хотят узнать о нас, но, как правило, по долгу службы. Да и вопросы эти в основном технического плана. Ваш же интерес был несколько другого рода. Вы искренне хотели поговорить о нас.

— Как Вы могли это определить?

— На первоначальном приеме у нас работает хороший психолог, он научился разбираться в мотивах, которые приводят сюда посетителей.

Вот как? Оказывается, тот пунктуальный сухарь из приемной смог за пару минут составить мой поверхностный психологический портрет! Ну, характер-то мой, допустим, вы изучить не успели, слишком это сложная штука — характер. Определили искренность намерений? Вот это возможно. Но даже это говорит о высокой квалификации их специалиста.

— Лоау, Вы так и не ответили. Зачем все это? — я обвел рукой помещение. — Зачем это тарси?

— Позвольте не отвечать на Ваш вопрос, — попросил серый.

— Но почему? У нас говорят, что бесплатный сыр бывает в мышеловке. Сыр я вижу, все видят сыр. Но где же мышеловка?

"Ответит или нет? Не слишком ли я невежлив? За такую назойливость запросто могут выставить за дверь. А впрочем, посмотрим, как он выкрутится".

Не слишком удобные вопросы я старался задавать как можно более любезным тоном, пытаясь хотя бы так скрасить неловкость.

— Мышеловка? О чем Вы? Люди не мыши, да и нам нет надобности вас ловить. Какая же здесь может быть мышеловка?

— Извините, наверное, я погорячился.

— Нет-нет, прошу, продолжайте. Мне интересно ваше мнение по этому вопросу.

"Ну что ж, раз интересно, могу и продолжить".

— Например, бытует мнение, что Вы хотите поработить всех людей и захватить Землю.

— Да зачем же? — всплеснул руками тарси. — Поработить людей? Глупость несусветная, вы живете представлениями каменного века. Роботы гораздо лучше справляются с задачей, чем рабы.

— Я не говорил, что разделяю подобную точку зрения, лишь отметил, что подобное мнение бытует.

— Любопытно. А что еще говорят?

— Да вы, наверное, знаете об этом не хуже меня.

— Знать и услышать — это разные вещи.

— Например, говорят, что тарси интересуют природные ресурсы Земли.

— Ресурсы, ресурсы, — проворчал серый. — Если хотите знать, на других планетах солнечной системы ресурсов гораздо больше, и, заметьте, ни с кем не надо договариваться. Планета с биосферой — вот наибольшая ценность, но, поверьте мне, не настолько, чтобы мы на нее зарились.

— Согласен, перечисленные мною причины несколько надуманы. Но если дело не в них, то тогда в чем?

— Опять Вы подошли к тому же самому вопросу, — улыбнулся тарси. — Я не дам Вам ответа.

— Но почему?

— Слова — всего лишь слова. Не хочу, чтобы у Вас был повод усомниться в моем ответе.

"Это точно — если ответа нет, то в нем трудно усомниться".

Тарси все внимательнее поглядывал на висящую над столом плоскую пластину, которая играла роль монитора.

— Любопытно! Очень любопытно! Первый раз я вижу такую картину. Вы только посмотрите!

Лоау развернул монитор ко мне и быстро обежал вокруг стола. Признаться, графики и диаграммы мне совсем ни о чем не говорили. Что такого любопытного нашел в них серый?

— Поразительно! Просто поразительно! — тарси двинул кистью руки, и диаграммы на экране пришли в движение, выстраиваясь в другом порядке. — Я сейчас вернусь!

Лоау опять куда-то убежал, наверное, мне достался самый странный тарси на свете. Думал я так недолго, поскольку серый вернулся не один, с ним прибежали еще двое. Они втроем стали крутить монитор, что-то объясняя друг другу и отчаянно жестикулируя руками.

В запале серые перешли на свой родной язык, и я ничего не мог понять из их речи, кроме того, что они чем-то удивлены. Я было решил, что обо мне забыли, но два тарси направились к двери, продолжая на ходу что-то оживленно обсуждать, Лоау же обернулся ко мне.

— Извините, мы с коллегами несколько увлеклись. Итак, хотите ли Вы знать о Вашем предназначении?

Серый смотрел так выжидающе, что я просто не мог ответить иначе:

— Нет.

— Как нет?! — тарси подпрыгнул на стуле. Похоже, такого ответа он никак не ожидал.

— Мало ли что там определил ваш прибор.

Не думайте, что мне было совсем неинтересно. Отчего-то тарси всполошились. Быть может, их прибор и в самом деле выдал что-то редкое. Почему я отказался это услышать? Не знаю. Мне показалось, что я попаду в зависимость от этого ответа. Нельзя не думать о том, что знаешь, вольно или невольно мысли будут возвращаться к предмету осмысления. Не думать можно только о том, чего не знаешь. Слишком сложно? Можно упростить до одной фразы: "Меньше знаешь — крепче спишь".

Тарси выскочил из-за стола и стал туда-сюда бегать по комнате, заложив руки за спину. Смотрелось это удивительно потешно. Наконец он остановился:

— Мне понятна причина Вашего отказа, — сказал серый печально.

"Да неужели? Мне самому она не слишком понятна".

— И в чем же эта причина?

— Вы хотите услышать?

— Да.

— В недавно перенесенном большем разочаровании, от которого Вы еще не оправились.

Метко попал в цель зараза. Я невольно вздрогнул, никак не ожидал подобного от серых.

— Я могу Вам помочь, — предложил Лоау.

— Как же? Запретите чувствовать?

— Нет, этого я запретить не могу и не хочу. У меня есть для Вас другое лекарство, — я поморщился при последнем слове, но продолжение было неожиданным. — Я хочу предложить Вам работу.

— Работу?

— Да-да, работу.

Подобного я никак не ожидал. Работа была бы для меня как нельзя кстати, но работать на тарси... При всей кажущейся привлекательности это предложение таило в себе много неизвестных. Они так и не сказали мне о целях, которые преследуют. А ввязываться в предприятие с неизвестными целями — это авантюра.

— И оплату, наверное, неплохую предложите?

— Оплата будет, — подтвердил тарси. — Вам лишь стоит определиться с тем, что Вы желаете получить в качестве оплаты.

— У нас принято платить за работу деньги.

— Монеты? Нет ничего проще. Определитесь с тем, каких денег и сколько Вы хотите получить. Рубли? Доллары? Евро? Фунты Стерлингов? Юани? Наличными или в виде банковского счета?

— Вы предлагаете мне самому назначить себе зарплату?

— Да.

Это "Да" прозвучало как само собой разумеющееся.

— А если, скажем, я захочу миллион?

— Миллион чего? — уточнил тарси. — Как желаете получить?

Я подумал, что меня разыгрывают, но серый был абсолютно серьезен.

— Нет-нет, погодите, мы еще ни о чем не договорились. Я просто хотел уточнить. Вам что, деньги некуда девать?

— Вот видите, Вы и сами догадались, — улыбнувшись кивнул тарси. — Мы действительно не знаем, куда деть ваши деньги.

Мои глаза округлились, я представил себе всю абсурдность данной ситуации.

— Как такое может быть?

— Так получилось, — Лоау развел руками. — Фармацевтические компании Земли перечисляют нам проценты от продажи лекарств, произведенных по нашим технологиям. Мы их об этом не просили. Вначале мы вообще предлагали Земле медицинские технологии даром, но получили такое мощное противодействие, что вынуждены были отказаться от такого подхода. Почему-то нас обвинили во вех смертных грехах. Даже в том, что мы хотим погубить медицину и истребить вредными препаратами все население Земли. Мне очень сложно понять людей: то, что отказывались брать даром, охотно стали покупать за деньги.

— Хотите сказать, что эти деньги Вам не нужны?

— Мы тратим малую их часть. Остальные же потратить просто не на что. Нам не нужны в таком количестве товары, которые производятся на Земле.

"А вот в это я вполне могу поверить, разница в технологическом уровне колоссальна. Что мы могли бы попросить в обмен от цивилизации, находящейся на уровне пятнадцатого века? Медные котлы? Зачем они, если все давно готовят в микроволновках? Даже сырье брать не выгодно. Один добывающий комбайн накопает руды больше, чем все рудокопы пятнадцатого века вместе взятые. Некоторый интерес могли бы представлять предметы искусства, но Лоау прав — это не те расходы, которые могут покрыть массовые поставки".

— Так раздали бы эти деньги людям, была бы какая-то польза.

— Не было бы никакой пользы, — заверил тарси. — Раздача незаработанных денег лишь обесценила бы их, и все осталось бы по-прежнему.

— Тогда перевели бы их детским домам.

— Какому именно детскому дому? Сколько следует перевести? — уточнил серый.

— Не знаю. Я это так, для примера. А вы перевели бы?

— Мы рассмотрели бы экономические и социальные последствия этого шага.

Вот как? Серый прав, любое дело надо сначала взвесить, даже то, которое кажется благим. Я втянулся не в свое дело — даю советы, как лучше потратить деньги. Речь-то шла совсем о другом.

— Так Вы обдумали предложение? — напомнил тарси. — Если согласны, то можем обсудить подробности.

— Что Вы, когда бы я успел все обдумать?

Предложение такое, что сходу и не решишь.

— Не буду Вас торопить. О своем решении можете сообщить в любое удобное время. Сохраните пропуск, он может Вам пригодиться. Пришлите письмо на известный Вам адрес, и мы назначим время для встречи.

Я покинул представительство тарси с еще большими сомнениям, чем до прихода сюда. Зачем, интересно, я им понадобился? Как технический специалист я вряд ли представляю для них интерес. Раскрывать подробности Лоау не стал, намекнул лишь на то, что дело опасное, но нужное. Все подробности он обещал рассказать, если я дам свое предварительное согласие. Не то чтобы серый что-то скрывал, просто считал преждевременным говорить о работе, пока с моей стороны не проявлен к их предложению достаточный интерес.

А у меня интереса к авантюрам в данный момент не было совершенно. Да, мне надо было найти работу, но желательно спокойную. И потому я вернулся в общагу и принялся собирать вещи, решив все-таки поехать домой.

— Пельмени будешь? — поинтересовался Сашка.

— Давай, — согласился я.

Пельмени самая студенческая еда — два в одном и готовятся быстро.

Я подумал, не рассказать ли мне Саньку про свой поход к тарси, но настроение совсем не располагало к разговорам. А поход у меня получился необычный. Поверит ли Сашка, если расскажу? Судя по тому, что он мне рассказывал, его беда со вторым тарси была схожа с моим общением с первым: строго, пунктуально до секунды и малейшей запятой. Педанты они. Насколько я успел узнать, именно такое мнение складывалось у большинства посетителей. То что я увидел, было совсем иным. Не знаю, чем я заслужил такое доверие, но похоже, что я смог заглянуть за фасад. Заглянуть и увидеть, что тарси живые. Порой настолько живые, что диву даешься.

На следующий день мы разъехались по домам.

Пригородный поезд стучал колесами на стыках, не мешая мне размышлять. Через три часа я был дома: ступил на перрон и почувствовал весенний ветер, полный запахов зелени.

Автобус за пятнадцать минут доставил меня до знакомой с детства улицы, а еще через пять минут я входил во двор, где знал все до последнего гвоздя на старой беседке, о который в десять лет я ободрал себе ногу. Дом остается домом, каким бы он ни был, в него всегда приятно возвращаться. Дом — это место, где оживают воспоминания. Даже тоска стала не такой острой. Я толкнул знакомую дверь и не услышал привычного шума.

Отец был неожиданно хмур, давно я не видел его таким угрюмым, обычно они с мамой сыплют шутками, слегка подначивая друг друга. Иногда мне кажется, что они навсегда остались молодыми.

— Мать в больнице, вчера увезли на скорой, — огорошил меня с порога отец.

Как же так, всегда веселая и подвижная. Я с трудом мог себе представить маму на больничной койке. Вселенная перевернулась.

— Что с ней? — только и смог вымолвить я.

— Сердце. Врачи говорят, ситуация очень сложная. Требуется операция, а у нас такие не делают.

— Так почему ж ее не оправят в область?

— Там тоже не берутся. Нужна специализированная клиника, а там очередь на годы вперед. Сейчас наши врачи пытаются получить квоту, но результат пока неизвестен.

— А платные клиники?

Отец вздохнул, понятно было и без слов — лечение в платных клиниках слишком дорого. А я дурак совсем недавно так беспечно рассуждал о миллионах. Даже не выслушал как следует предложение тарси. Но не поздно сделать это сейчас.

— Хорошо, что я приехал. Кстати, я ненадолго. Мне обещали хорошую работу, думаю, деньги нам понадобятся.

Отец взглянул мне прямо в лицо:

— Пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Пообещай, что ты не свяжешься ни с чем недостойным. Мать бы не одобрила.

В этом весь отец. И мать такая же. Впрочем, именно это придает им силы и уверенность в жизни, даже сейчас, когда ситуация так непроста.

— Обещаю.

"Может, я и не соглашусь на предложение тарси, но поподробнее расспросить об их предложении мне ничто не мешает".

Мы с отцом навестили мать в больнице, и в тот же вечер я уехал обратно. Перед отъездом я направил письмо в известный мне адрес, на всякий случай приписав, "для Лоау". В письме я сообщил, что буду ожидать приема начиная со следующего дня. С волнением я ждал ответ на письмо, но его не было. Зато минут через двадцать ключ-пропуск претерпел изрядные изменения: сначала на нем вспыхнул логотип, зачем засветилась надпись. Число (завтра). На месте, где раньше был обозначен час, появилась надпись "в любое удобное время".

Неурочное возвращение в свою комнату стоило мне обещания купить ведро краски для ремонта общежития, на этом вопрос с ночлегом был урегулирован. Утром я направился навстречу новой жизни.

Глава 3.

Строгий вахтер на входе в представительство подозрительно долго листал мой паспорт, но ничего не сказал, лишь буркнул: "Проходите".

Приложив прямоугольник пропуска к знакомой двери, я подождал чуть дольше, чем обычно. Через пару минут на поверхности двери появились буквы и пришли в движение. Интересно, почему надпись не появляется в готовом виде? Появляются разрозненный буквы, которые начинают ползти и занимают предназначенное для них место.

Буквы поползали секунд пять и сложились в надпись: "Проходите. Вас рады будут принять в комнате "14" через три минуты". Тренькнула мелодия, и дверь распахнулась.

В приемной секретарь беседовал с немолодой полной женщиной. Я кивнул им и прошел мимо. Тарси степенно кивнул головой в ответ, полная дама проводила меня удивленным взглядом.

Пожалуй, не стоит входить раньше, чем назначено. Я остановился около двери номер "14", гадая, прошло ли уже три минуты. Неожиданно дверь приоткрылась и из-за нее вынырнула голова тарси. Это произошло так быстро, что я чуть не отпрянул в сторону.

На секунду серый замер, осматривая меня удивленным взглядом, затем дверь распахнулась полностью, тарси быстро пробежал разделявший нас метр, обхватил мою руку своими сухими длинными пальцами и энергично ее потряс.

— Рад, Павел, что Вы нашли время, чтобы вновь навестить нас. Проходите-проходите. Вы решили принять наше предложение?

— Почти. Для начала я хотел бы уточнить некоторые моменты.

— Понимаю, Вас смущает возможная опасность.

— И это тоже, но в первую очередь меня смущает другое. Не будет ли моя работа прямо или косвенно направлена во вред Земле?

— Ни в коем случае, — Лоау взмахнул руками. — Это никоим образом не затронет интересы Земли. Когда я расскажу Вам все подробности, у Вас не останется в этом никаких сомнений.

— Думаете?

— Да. Дело в том, что работать Вам предстоит не на Земле.

Я от удивления замер, не зная, как реагировать на такое заявление. А в этот самый момент история получила еще один аспект, только я об этом пока не знал.

По защищенной проводной линии с компьютера, находящегося на проходной этого учреждения, было отправлено сообщение, напрямую относящееся ко мне:

"Росту от Клена.

Обращаю Ваше внимание на повторное посещение объекта "Сад" гражданином Скоробогатовым Павлом Николаевичем. Данный гражданин взят на заметку, ему присвоен позывной "Студент", данные прилагаются. Время посещений прилагается. Во время повторного посещения "Студентом" объекта "Сад" на его имя был выписан пропуск без указания точного времени визита.

Выдача не привязанного ко времени пропуска является фактом исключительным. Жду Ваших указаний.

Клен".

Об исключительности подобного факта, как выдача бессрочного пропуска можно было и не писать, но агент не удержался и обратил на это внимание. Не прошло и пяти минут, как им был получен ответ:

"Клену от Роста.

Никаких действий в отношении объекта "Студент" не предпринимать. Обо всех передвижениях объекта в Вашем поле зрения сообщать незамедлительно.

Рост".

— Как не на Земле? — наконец смог выговорить я.

— Что Вас удивляет? — спросил Лоау. — Надеюсь, Вы не считаете Землю единственной населенной планетой в галактике?

— Не считаю. Судя по тому, что я имею счастье беседовать с Вами, их как минимум две.

— Поверьте, гораздо больше. Жизнь — довольно редкая штука, но вселенная настолько необозрима... Нам известны десятки населенных планет.

— И кем они населены?

— Расы разнообразны, как по внешнему виду, так и по уровню развития. Кстати, есть немало рас, внешне весьма схожих с людьми.

— В самом деле? Где-то там, далеко, — я поднял глаза вверх, — живут люди? Какие они? Они достигли больших высот, чем мы?

— В основном, это цивилизации менее развитые. Наша галактика слишком молода, немногие успели достигнуть уровня Земли, тех же, кто в той или иной мере преуспели в покорении межзвездных пространств, вообще можно пересчитать по пальцам.

Услышанное завораживало. Я и раньше предполагал, что подобное возможно, но предполагать и услышать от того, кто это знает, большая разница.

— И чего же Вы ждете от меня?

— Помощи. Одна из цивилизаций нас беспокоит. У них наметился поворот в очень неприятном направлении.

— Неприятном для кого?

— Для них, конечно. Цивилизация еще очень далека от космического уровня. А если все пойдет так, как намечается, она до этого уровня может просто не дотянуть. А если и дотянет, то будут впустую потрачены сотни лет на путь в тупик и на выход из него. Сейчас деструктивный процесс только начал набирать обороты, его еще можно становить без масштабных потрясений. Дальше будет труднее.

— Замечательно. Почему же вы ничего не предпримете?

— Как раз этим мы сейчас и занимаемся. Мы предлагаем эту работу Вам.

— То есть?

— Мы предлагаем Вам отправиться на место и решить проблему.

Они что с ума здесь посходили? Предлагают мне поступить на работу не больше не меньше, чем галактическим спасателем!

— Как Вы себе это представляете? — удивленно спросил я.

— Не знаю, — тарси взмахнул руками. — Мы предоставим в Ваше распоряжение всю имеющуюся у нас информацию, но окончательное решение придется принимать на месте. Подумайте. Дело сложное, возможно опасное. Но чем не достойная задача для мыслящего существа?

— Почему вы не займетесь решением этой задачи самостоятельно? Ну, то есть не Вы лично...

— Я Вас понял. Прямые контакты с недостаточно развитой цивилизацией вредны. Мы не можем так же открыто высадиться на ту планету, как на Землю. Возможны неприятные последствия от полного отторжения до обожествления. И то и другое вредно сказывается на развитии цивилизации. Земля имеет минимально достаточный уровень, чтобы открыто вести дела с цивилизацией иного плана. Меньше нельзя, имеются отрицательные примеры. Ранние цивилизации слишком склонны к максимализму. Если захотите, то можете познакомиться со статистикой.

Я кивнул: примут спустившихся с неба всемогущих по их масштабам существ за богов, такое вполне возможно. Понятно и то, почему тарси считают это вредным: местное население может возложить на спустившихся с неба пришельцев неоправданно высокие ожидания. Следующий вывод напрашивается — зачем что-то делать самим, когда есть кто-то всемогущий, который может дать все разом? Тарси не стали бы развитыми, если бы сидели и ожидали подачки, Лоау знает, о чем говорит. Это не говоря уже о варианте неприятия пришельцев, тогда тем более ничего хорошего не получится. А вот что получится из их идеи, привлечь к этой работе меня?

— Не знаю, смогу ли я. Почему Вы предложили это именно мне? Я не историк, я не профессиональный боец. Занимаюсь спортом, но уровень скорее можно назвать любительским. Я не политик и не дипломат, не знаю, как улаживать конфликты и разрешать сложные ситуации.

Тарси кивал, со всем этим соглашаясь, но ответ его был парадоксален:

— Есть причины. Вы отлично подходите для такого задания. Вот, — Лоау разверну ко мне монитор, обежал вокруг стола и остановился рядом со мной, — Вы только посмотрите! Здесь рост налицо! А здесь зеленый явно доминирует над желтым!

Тарси показывал мне диаграммы и графики, расхваливая их параметры. Что растет и что доминирует, мне было совершенно непонятно. Нет, то, что зеленый выше, чем желтый — это понятно. Но почему из этого следует, что я подхожу для этой работы? Оставалось лишь поверить серому на слово.

— Хорошо, допустим, Вы меня убедили. Но как мне быть с обучением? Я вообще-то предполагал, что это будет временная работа на лето.

— Все зависит только от Вас. Десять дней подготовки, два дня на то, чтобы добраться до места, а там, как управитесь. Если проблема будет решена до осени, я буду только рад.

— А если не будет?

— На Ваше усмотрение. В таких серьезных вопросах без личной инициативы никак. Если Вы посчитаете, что проблема не решаема, никто не станет с Вами спорить, на этом миссия будет окончена. Или можете вернуться к решению этой задачи через год, после завершения обучения.

Вот так нашел подработку на лето: отправиться на другой конец галактики, решить проблемы местной цивилизации и вернуться обратно.

— А Вы меня не разыгрываете?

— Розыгрыш? Шутка? Нет-нет, что Вы, наше предложение абсолютно серьезно. В качестве доказательства мы можем Вам выплатить аванс прямо сейчас, как я уже говорил, в средствах мы не стеснены.

Знал бы он, как мне необходим этот самый аванс. Согласиться что ли? Тем более, что с меня не требуют непременного решения проблемы. Пусть отправляют хоть за тридевять земель, до осени как-нибудь продержусь, а там не моя вина, если миссия останется невыполненной. Сами такого кандидата выбрали.

— Кстати, об авансе, нельзя ли его перевести побыстрее.

— Какая сумма Вас устроит? — оживился Лоау.

— Достаточная для оплаты операции в специализированной клинике.

— У Вас проблемы со здоровьем? Наша аппаратура ничего подобного не выявила.

— Проблемы не у меня, а у близкого мне человека.

— Что же Вы сразу не сказали? Излишнее волнение сотрудников никак не входит в наши планы. Диктуйте адрес, и данные человека, который нуждается в помощи, об остальном можете не беспокоиться. Лучшие клиники Земли будут рады оказать нам небольшую услугу только за то, чтобы их включили в первоочередной план работы с новыми препаратами. Вопросы оплаты пусть Вас не беспокоят.

Я назвал номер больницы и данные матери. Надеюсь, ей помогут.

Длинные пальцы тарси быстро забегали по экрану.

— Я разослал запрос, посмотрим, кто откликнется первым.

Мы подождали несколько минут.

— Ага, есть! — Оживился Лоау. — Берлин готов принять пациентку. Московская специализированная клиника сообщает, что готова выслать вертолет немедленно. Нью-Йорк просит оставаться на линии, у них ночь, им требуется время, чтобы разбудить главного врача. Пекин готов выслать медицинский самолет в течение десяти минут. Клиника Сиднея готова принять пациентку в любое время.

От удивления я почти онемел. Можно было предположить, что серые имеют влияние, но чтобы насколько... За несколько минут мимоходом Лоау привел в действие такие рычаги, что оставалось только диву даваться.

На минуту мне стало страшно, я понял, что недооценил тот вес, который серые имеют на Земле. Очень сильно недооценил.

— Какую клинику выбираете? — поинтересовался тарси.

— Я не знаю.

— Уровень обеспечения у них примерно одинаков, мы следим за тем, чтобы соблюдался баланс. Квалификация врачей во всех этих клиниках тоже высока.

— Тогда пусть будет Москва. Медицинский вертолет доберется до места быстрее всего.

— Хорошо, — серый пробарабанил пальцами по экрану. — Я отправил подтверждение. Теперь поговорим о Вас. Итак, речь шла об авансе.

— Вообще-то я думал, что оплата клиники и будет авансом.

Тарси протестующе замахал руками.

— С нашей стороны это было бы некрасиво. Медицинская помощь не может считаться оплатой за работу. Итак, миллиона будет достаточно? Сейчас мы откроем счет на Ваше имя, и Вы сможете получить деньги в ближайшем банке.

Лоау с полминуты поработал со своим коммуникатором и объявил:

— Готово. Вам требуется лишь предъявить в банке паспорт и миллион рублей в Вашем распоряжении. Если Вам потребуется большая сумма, дайте об этом знать.

Миллион рублей — это, конечно, не миллион евро, но сумма для студента огромная. При самых оптимистических результатах я мог рассчитывать заработать за лето не более десятой части этой суммы. А, по словам Лоау — это всего лишь аванс. Эх, чувствую, придется мне попотеть за эти деньги так, что мало не покажется. Но отказываться неловко. Не думаю, что серые развернут в воздухе медицинский вертолет, но и без того неловко. Да и когда еще выдастся такой шанс? Многие мечтали бы посмотреть на то, как живут люди на других планетах, а здесь за это мне еще и деньги платят.

"Покажите, где расписаться в ведомости. Интересно, как тарси принимают на работу? Надо писать заявление?"

— С какого момента считать себя принятым?

— Как будете готовы, так и приступим. Как только закончите все неотложные дела, приходите, начнем подготовку.

— И за десять дней вы собираетесь подготовить меня к работе на иной планете? Там наверняка местная специфика, язык и прочее.

— Думаю, справимся. Какие-то тонкости Вам придется осваивать на месте, но основную подготовку мы проведем в указанные сроки.

Я с удивлением покачал головой, но спорить не стал. К чему спорить, если вскоре мне предстоит убедиться самому в состоятельности или абсурдности такого утверждения самостоятельно?

— Так я пойду?

— Конечно, идите. И будьте осторожны.

Я вскинул удивленный взгляд, не понимая, чем вызвано такое предложение, но Лоау не стал развивать эту тему.

— С этой минуты Ваш пропуск станет постоянным, можете входить и выходить из представительства в любое время, — добавил серый.

Я попрощался и направился к выходу. Перемены были слишком поразительны, прежде всего, требовалось их осмыслить.

"Росту от Клена.

Сообщаю Вам об изменившемся статусе объекта "Студент". Пять минут назад на его имя был выдан постоянный пропуск на объект "Сад".

Клен".

Первым делом я отправился в банк. Хотелось удостовериться в том, что указанные деньги поступили на счет. Счет на мое имя действительно был открыт. Мне выдали расчетную карточку, но для ее активации требовалось время, воспользоваться лежащими на счете деньгами я мог лишь на следующий день. Эта проволочка никак не относилась к тарси и была вызвана банковскими правилами.

Что ж, до завтра не так много времени, зато есть возможность составить план предстоящих трат. Половину денег я сразу решил отослать родителям: сколько лет они мне помогали. Не пора ли и мне хоть что-то сделать для них. А вот как с наибольшей пользой потратить вторую половину?

Стыдно признаться, но я потратил какое-то время на обдумывание возможности поразить Юльку дорогим автомобилем. На "Порш" оставшейся половины, конечно, не хватит, но не новый "Мерседес" не самой последней модели можно было приобрети.

Хорошо, что карточка активировалась только на следующий день, иначе я и в самом деле мог заняться подобными глупостями в то самое время, как мне стоило подумать о делах куда более важных.

Я позвонил отцу и узнал, что его срочно вызвали в больницу и сообщили, что маму прямо сегодня вертолетом отправляют в московскую клинку. Отец был взволнован, сказал, что собирается лететь вместе с мамой, и обещал сообщать мне обо всех изменениях. Это действительно было важно. Гораздо важнее планов моей маленькой мести отвергнувшей меня Юлии.

Я продвигался в направлении родного общежития, задумался, и чуть было не столкнулся с черным "Вольво", неожиданно остановившемся прямо передо мной.

Стекло пассажирской двери поползло вниз. Взгляд пассажира этого авто был прямым и уверенным.

— Скоробогатов Павел Николаевич, не так ли?

Вопрос был нисколько не похож на вопрос, скорее на утверждение. Пассажир не сомневался в том, что я это я.

— Хотелось бы с Вами поговорить, — выдержав паузу добавил уверенный.

Я оглянулся в призрачной надежде на то, что поговорить хотят с кем-то другим. Увы, другого Скоробогатова поблизости не было.

— О чем?

— Вы не беспокойтесь, это ненадолго.

Дверь распахнулась, и мне ничего не оставалось, как сесть в машину. Можно, конечно, было броситься наутек, но что-то подсказывало, что сейчас совсем не тот случай.

— Меня зовут Степан Сергеевич, — представился пассажир, — вот мои документы.

Документы были солидными, впрочем, Степан Сергеевич мог бы их и не предъявлять, я и без того сразу ему поверил. Спокойный уверенный тон человека, который не сомневался в праве задавать вопросы и в то же время вел себя без малейшей фамильярности, очень показателен. Подобная манера разговора говорит о том, что человек этот очень серьезен. Фамильярность происходит от желания продемонстрировать свое превосходство, этот человек в подобном попросту не нуждался. Обругай я его сейчас матом, он и бровью не поведет. Возможно, резко одернет, поставит на место, но не потому что это его задело, а лишь по причине соблюдения должного статуса. Задеть такого человека сложно, ему не до таких мелочей. Зато, если будет такая необходимость, он так же без сомнений и сожалений отправит меня в Сибирь. Прошу заметить, ни в коем случае не из личных соображений.

— Я Вас слушаю.

Машина тронулась с места, водитель за все время не произнес ни одного слова.

— Я мог бы Вас пригласить к нам, но не хотелось терять время на подобную формальность. Прежде всего, Павел Николаевич, я хотел бы узнать, как Вы относитесь к своей стране.

— Как я могу к ней относиться? Это моя страна, и этим все сказано.

— Поверьте, Павел Николаевич, не для всех.

Обращение по имени отчеству заставило меня собраться.

— Про других не могу сказать. Я здесь живу, и уезжать никуда не собираюсь.

— Похвально. Как каждый порядочный человек, Вы должны быть заинтересованы в том, чтобы в нашей стране было все в порядке, не так ли?

Что можно ответить на такой вопрос? Разумеется, я не желал никаких беспорядков.

— В общем, да.

— А в частностях? — вкрадчиво спросил Степан Сергеевич.

— Конечно, и в частностях тоже, — заверил я.

— Тогда Вы меня поймете. Надо ли говорить о том, что я представляю интересы государства?

— Только я не пойму при чем здесь я? — мое удивление было искренним.

— Все так говорят: "При чем здесь я? Пусть о покое и безопасности страны позаботится кто-то другой, а я постою в стороне".

— Я думаю, что каждый должен быть на своем месте. Хранить покой государства — работа очень нужная, — я постарался быть максимально вежливым, — но если все будут заниматься этим, то кто сделает другие дела?

— На своем месте — это хорошо. Кстати, что Вам сказали тарси о Вашем предназначении?

Последний вопрос был неожиданным.

— Тарси? Причем здесь тарси? — удивился я. — Миллионы людей посещают их представительства.

— Но очень немногие посещают их дважды.

— Так вот в чем дело? — догадался я.

— Вы должны понять меня правильно. Все мы рады тем возможностям, которые дает сотрудничество с тарси. Но все ли так безоблачно? Что мы можем ожидать в дальнейшем от серых? Каковы их истинные планы?

— Думаете, они хотят захватить Землю? — улыбнулся я.

— Не говорите глупостей, Павел Николаевич, Вам это не идет. Как человек, почти получивший высшее образование и преуспевающий в учебе, Вы должны быть умнее. Черное — белое, захватить — не захватывать — это логика для голливудских боевиков. В жизни все сложнее.

— Извините, — покраснел я.

— Пустяки. Итак, что Вы можете сказать о тарси?

— Почти ничего. Я не почувствовал, чтобы от них исходила угроза.

— А если подробнее? Зачем Вы ходили в представительство?

— Поговорить.

— О чем поговорить?

— О жизни.

— Поговорили? Они определили Ваше предназначение?

— Определили, но я не захотел о нем слышать.

— Почему? — уверенный приподнял бровь.

— Не хочу, чтобы это сказывалось на моем дальнейшем выборе.

— Вот как? Что ж, это Ваше право. И что было потом?

Отпираться было бессмысленно.

— Они предложили мне работу.

— И что это за работа?

— Мне предложили отправиться в качестве наблюдателя на одну из планет, населенных людьми. На планету менее развитую, чем наша.

Почему-то я постеснялся сказать о миссии, которая мне предложена. Слишком нескромно это прозвучало бы.

— Вы согласились?

— Да.

— Молодость, романтика, — серьезный задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. — Это хорошо, что Вы согласились и еще лучше, что не стали ничего от меня скрывать.

От такого скроешь. Стоило мне пару раз зайти к тарси и сразу попал на заметку. Да и не собираюсь я ничего скрывать, не вижу в предложении серых ничего постыдного или недостойного.

— Что Вы скажете, если я предложу Вам побеседовать с нашими ведущими учеными? Любая информация о тарси будет очень полезна. Нам сейчас просто необходим технологический прорыв, — продолжил Степан Сергеевич.

— Вряд ли из этого выйдет толк. Поймите меня правильно, я не отказываюсь. Но что толку, если я расскажу о том, что такой-то прибор плоский, а другой имеет форму шара? Да пока и рассказывать-то не о чем. На других планетах я не побывал.

— Вот об этом желательно поподробнее после того как вернетесь.

— Непременно.

Интересно, что было бы, если бы я сказал "ни в коем случае"? Я облегченно вздохнул, поняв, что меня не собираются тащить к эскулапам прямо сейчас. Интересы своей страны, конечно, важная вещь, но когда тебя изводят вопросами не очень-то приятно. В том, что меня не оставят без внимания я не сомневался. Должно быть, серьезный понимал, что много из меня пока не выжмешь и решил не форсировать события.

Машина остановилась почти на том же самом месте, где меня подобрали.

— Я не прощаюсь, Павел Николаевич, — натянуто улыбнулся мой собеседник.

Облегченно вздохнув я толкнул дверь и оказался на тротуаре. Кто бы мог подумать, что события примут такой серьезный оборот?

В ожидании миллиона, который должен быть получен завтра, я решил заглянуть в магазин и потратить оставшиеся в наличии деньги, устроив себе маленький пир. После всех произошедших сегодня событий требовалось срочно подкрепиться.

Полдня я просидел в комнате, пытаясь осмыслить все, что на меня свалилось. Позвонил отец и сообщил, что они прибыли в клинику, сегодня же врачи должны начать обследование. Ближе к вечеру я все-таки решил покинуть дислокацию и выйти в город. Собственно дел никаких у меня не было, и я мог бы отправиться к тарси сразу, но к предстоящим переменам хотелось хотя бы немного привыкнуть, слишком уж резкий поворот сделала моя жизнь. В общем, я отправился на прогулку, уж лучше бы я этого не делал. Хотя кто знает?

Я спокойно дошел до угла, где был остановлен вполне невинным вопросом:

— Не подскажете, где улица Красильникова?

Я обернулся навстречу невысокому парню, объяснил дорогу и продолжил свой путь. Точнее, собрался его продолжить. Не успел я свернуть за угол, как буквально столкнулся с... Как бы вам объяснить? Сразу за углом стояла спортивная машина с поднятым капотом, а рядом с ней, наклонившись над двигателем и пристально его разглядывая, стояла женщина с большой буквы. Я таких раньше только по телевизору видел или на обложках модных журналов. Чуть позже я смог по достоинству оценить ее грацию улыбку и шарм. Первоначально же моему взору предстала та часть тела, которая остается на виду, когда дама наклоняется чтобы рассмотреть двигатель своего автомобиля. Часть, должен признать, тоже выглядела весьма и весьма, как и длинные ноги, которые из нее росли.

По какой-то нелепой случайности женщина остановилась сразу за поворотом (буквально в двух шагах), а я отвлекся на разговор с прохожим. В общем, когда я ее заметил, то понял, что остановиться не успеваю. Все что я успел — это рефлекторно выставить вперед руки. Ну, честное слово, рефлекторно, человек непроизвольно реагирует таким образом на приближающееся препятствие. В результате получилось, что я схватил красотку за... Ну, вы сами понимаете.

Женщина резко отпрянула от машины, повалив меня на землю. Но, видимо, ей этого показалось мало, и она упала следом.

Я на секунду онемел, когда на вас падает такая красотка, несложно лишиться дара речи.

Первой в себя пришла дама. Выбравшись из моих невольных объятий, она топнула ногой и заявила:

— Нахал!

— Простите меня, я не хотел, — я представил, как выглядело мое поведение со стороны, и покраснел.

— Все Вы так говорите! И это вместо того, чтобы помочь! Как низко пали нравы!

— Уверяю Вас, это чистая случайность.

— Что Вы смотрите! Вы собираетесь мне помогать или нет?

— Я попробую.

В современном спортивном автомобиле столько всевозможной электроники, что разобраться с ней без специальных стендов невозможно, но после всего случившегося просто уйти было никак невозможно.

На удивление, причина поломки оказалась элементарной — отвалился высоковольтный провод. Я присоединил его на место и предложил женщине попробовать завести машину. Мотор фыркнул и заурчал подобно довольному тигру.

— Спасибо! Что бы я без Вас делала, — красотка одарила меня мягкой улыбкой. — Есть еще настоящие мужчины.

К счастью, гнев ее прошел, сменившись симпатией.

— Рад был помочь. Извините, что налетел на Вас.

— Ну что Вы, это я виновата. Я сразу должна была понять, что Вы порядочный человек. Как я могу отблагодарить Вас за помощь?

— Что Вы не стоит благодарности, — заверил я.

— Меня зову Инга.

Она протянула руку с тонкими пальцами и длинными ярко накрашенными ногтями, которую я аккуратно пожал. Возможно, следовало руку поцеловать, но после того как я схватил Ингу за..., ну, в общем, за талию, как бы поцелуй не был принят за фамильярность.

— Очень приятно. Павел.

Неожиданно у Инги в сумочке заиграл мобильник, и она обернулась к машине. По мере того, как она слушала, лицо ее становилось все более огорченным.

— Ну вот, из-за этой поломки я не успела заехать за своим спутником. Но Вы же настоящий мужчина и не оставите меня в беде?

— Чем я могу Вам помочь?

— Я собираюсь на одно мероприятие, где неприлично показываться без спутника. Вы можете стать на этот вечер моим кавалером?

Ущипните меня. Я всегда думал, что кавалеры таких женщин, как Инга, работают как минимум в банках, а скорее всего, ими владеют. Отказаться было выше моих сил. А собственно, почему я должен отказываться?

— Если это действительно важно?

— Вы меня очень выручите. Я обещала быть, отказываться было бы неловко.

— Хорошо, тогда я согласен.

— У Вас есть во что переодеться? Понимаете, это светское мероприятие, там принято появляться в строгом костюме.

Вот так раз. До этого из всех светских мероприятий мне доводилось присутствовать только на собраниях, а там к форме довольно мягкое отношение.

— Свой гардероб я забыл дома, — ответил я. — Извините, но я не смогу быть Вам полезен.

— Ну что Вы, это такая мелочь. Мы немедленно подберем Вам что-нибудь подходящее. Считайте, что это моя благодарность за Вашу помощь.

"Ну почему мою карточку активируют только завтра"? Одалживаться чрезвычайно не хотелось.

— Это не слишком удобно.

— Бросьте. Считайте, что это мой маленький каприз, — женщина положила мне руку на плечо, заглянула в глаза и мягко улыбнулась.

Мурашки побежали у меня по спине, разум кричал, что он отказывается руководить телом. Неожиданно всплыла из памяти фраза из давно увиденного фильма: "От таких женщин не уходят".

"Почему бы и нет. Отдам ей деньги завтра, — выбралась из подсознания предательская мысль, — Второй такой встречи может не быть".

— Поведешь? — спросила Инга, посмотрела на мой ошарашенный вид и добавила. — Ладно, садись рядом на пассажирское.

Машина взревела сотнями лошадей и резко сорвалась с места.

На мой гардероб Инга потратила около пятидесяти тысяч рублей. Я заверил ее, то завтра же все ей отдам, на что получил лишь улыбку.

Машина сорвалась с места снова, через полчаса Инга остановилась около здания, на входе в которое значилось "Выставка современного искусства".

— Эта галерея принадлежит моей подруге, — заверила Инга. — У нее несколько экстравагантный вкус, но подобные вещи сейчас в моде.

— Я ничего не понимаю в современном искусстве.

— Не переживай, почти никто ничего не понимает в современном искусстве. Все что тебе надо, это сделать умный вид и многозначительно кивать. Справишься?

— Постараюсь. Но если никто не понимает в современном искусстве, то зачем сюда приходят люди?

— Это тусовка. Принято делать вид, что всем все нравится.

Напыщенный швейцар распахнул дверь и пропустил нас в помещение. Ингу он смерил почтительным взглядом, меня — оценивающим.

Выставка, действительно была странной. Коллажи, составленные из каких-то лоскутков, из кривых водопроводных труб и старых вещей были расставлены по залу, составляя отдельные композиции между которыми гуляли гости, разглядывая эти творения.

К Инге бросилась импозантная блондинка:

— Привет, дорогая, очень рада тебя видеть. Кто это с тобой? Какой интересный модой человек.

— Меня зовут Павел, — представился я.

— Чем Вы занимаетесь, Павел?

"Что ей ответить? Сказать, что студент"?

— Я специализируюсь в технической сфере. Правда, в последнее время есть намерения испытать себя на ниве дипломатии, — честно ответил я.

О том, какая это будет дипломатия, я упоминать не стал.

— Как интересно!

Хозяйку салона окликнули, и она убежала, бросив на прощание:

— Не скучайте.

Люди переговаривались друг с другом, останавливаясь на время, затем снова приходили в движение. Я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Темы разговоров были мне чужды. К счастью, мы не задержались здесь слишком долго.

— Павел, Вы умеете водить машину? — бархатным голосом проворковала Инга. — Я перенервничала, мне просто необходимо успокоиться.

Машину я водить умел. Правда, спортивнее кабриолеты водить до сих пор не приходилось.

Автомобиль фырчал, как норовистый конь, и готов был мчаться вперед, стоило немного надавить на газ. Приходилось сдерживать свои порывы. До дома Инги мы долетели минут за десять. Я припарковал авто во дворе и отдал ключи Инге.

— Предлагая выпить по чашечке кофе. Поднимешься?

— Если это удобно.

— Если я приглашаю, значит, удобно, — Инга рассмеялась.

Неожиданный поворот, но после всего, что сегодня случилось, я, похоже, разучился удивляться.

Мы поднялись на третий этаж, она открыла ключом свою квартиру и предложила мне пройти вперед.

— Вот так я и живу, — мы прошли в гостиную. — Располагайся. Немного вина?

— Разве что немного.

Я и так плохо соображал, такая женщина пьянит не хуже вина и может выбить из колеи кого угодно.

— Я в душ, ужасно устала за день. Не скучай.

Инга убежала, через минуту послышался звук льющейся воды.

"Что значит это приглашение, на чашечку кофе? Кстати, о кофе она и не вспомнила. Кто я для этой львицы? Мимолетный каприз? Даже если так, должен ли я отказываться от того, о чем не смел и мечтать?"

— А вот и я, — появилась хозяйка дома.

Ее халат был скорее данью условности и позволял в полной мере оценить великолепную фигуру.

— Где же кофе? — хрипло проговорил я.

— А зачем нам кофе? Ну же, Павел, будьте смелее.

Легко сказать, быть смелее, сердце колотится так, что готово выскочить из груди.

Глава 4.

Трель звонка не унималась не менее десяти секунд, затем в дверь начали стучать громко и настойчиво. Я подумал, что ничего не знаю об Инге. Возможно, у нее есть муж? Или ревнивый любовник? Ситуация — смешнее не придумаешь. Но, оказалось, это не тот и не другой.

— Что за бесцеремонность, — нахмурилась женщина. — Кого там принесло?

— ЖЭК! — раздалось из-за двери. — Открывайте, вы затопите полподъезда! — и стук возобновился.

— У нас нет никакой утечки.

— Все так говорят, а потом оказывается, что у соседей снизу потолок обвалился!

— Не обваливали мы никакие потолки.

— Потому что я на страже! Некоторые повреждения может найти только специалист.

— Хорошо, можете убедиться сами, что у нас все в порядке.

Инга открыла замок. Сантехник был неожиданно опрятным: новенький форменный комбинезон, открытое лицо, пластиковый ящик с инструментами.

— Где здесь у вас ванна? — сходу спросил он.

— Вот, можете посмотреть, — недовольно сказала Инга.

Сантехник принялся извлекать на свет разводные ключи, вентили, лен. Все это он разложил в прихожей.

— Что Вы делаете? — воскликнула Инга.

— Не мешайте подготовке рабочего процесса, — с сосредоточенным видом отозвался работник ЖЭКа. — И вообще, отойдите в сторону.

— Между прочим, это моя квартира!

— Об этом будете говорить в конторе, мое дело — найти утечку.

Женщина недовольно фыркнула и отошла в сторону.

Сантехник нырнул в ванную комнату и принялся там стучать и орудовать ключом. Результат этой работы был поразительным: неожиданно ударил фонтан воды, забрызгав не только ванную, но и часть коридора.

— Ну вот, я же говорил, что что-то не в порядке! — воскликнул водяной мастер, довольно потирая руки.

— Что Вы сделали? Пока Вы не пришли было все в порядке! — кричала Инга, подпрыгивая на мокром полу.

— Не стой как курица, неси скорее швабру, будем воду убирать, — скомандовал сантехник.

— Да Вы, да...! Да Вы хотя бы вентиль перекройте! — наконец смогла выкрикнуть Инга. Еще недавно пушистая кошечка превратилась в разъяренную фурию.

— Петрович знает свое дело, — заверил мастер и опять исчез в недрах ванной комнаты. Появился он через минуту мокрый и довольный:

— Ну вот, недельку придется посидеть без воды, а так порядок.

— Как неделю? Как же так можно?

— Раньше люди вообще без водопровода обходились и ничего. Вот это я понимаю. Это был рай для сантехников. Никаких утечек.

Я понял, что пора пробираться к двери, о романтическом вечере теперь не могло быть и речи.

— Пойду я, пожалуй.

— Жаль, что все так получилось. Позвони мне завтра, — Инга сунула мне визитку.

Сантехник неожиданно весело подмигнул, и обернулся к хозяйке, которая накинулась на него с упреками.

Я спустился вниз и только тогда вспомнил, что забыл пакет со старой одеждой в багажнике машины Инги. А вместе с ним свой студенческий билет и жалкие остатки денег. К счастью, паспорт и кредитку я благоразумно переложил в карманы нового костюма. А вот на то, чтобы переложить туда все остальное, у меня благоразумия не хватило.

Возвращаться назад не хотелось: там сейчас кипели водопроводные страсти, Инге точно не до моих проблем. Я дошел до остановки автобуса. К сожалению, кредитные карточки для оплаты проезда в общественном транспорте не принимают. Но хотя бы нет смысла сожалеть о том, что карточка не активирована. Пришлось возвращаться домой пешком, потратив на это около часа. Всю дорогу меня терзали сомнения: С чего бы вдруг такой женщине, как Инга, неожиданно обратить на меня внимание? Я не склонен был себя недооценивать, но и переоценивать не имело смысла. Что это? Случайность или нет? Может, Степан Сергеевич решил таким образом подстраховаться? Или все это лишь каприз богатенькой дамочки? Варианты толпились в очереди. Те, что были для меня более предпочтительными, старались оттолкнуть те, которые были более разумными. Приходилось прилагать немалые усилия, чтобы попытаться расставить их в порядке возможного приоритета. Что за напасть...

Но этого оказалось мало, меня не хотели пускать в общежитие.

— Куда прешь? Сейчас полицию вызову! — гаркнула вахтерша баба Нюра.

Вахтерши в общежитии — это такой особый род людей, министра мимо себя не пропустят, если он не изволит здесь проживать.

— Это же я, баба Нюра.

— Баба Нюра — это я! — заявила вахтерша. — Студенческий!

— Вы меня не узнали? Я Павел Скоробогатов из сто семнадцатой.

— Пашка, ты что ли? Ишь, прифрантился. Ладно, проходи.

Фух, хотя бы не придется искать место для ночлега. Только этого не хватало для полного событиями дня. Хватит с меня: завтра узнаю, как дела у мамы, заберу свои вещи у Инги и отправлюсь к тарси. Пора приступать к работе.

С утра планы неожиданно пришлось поменять. Разбудил меня телефонный звонок. Звонил мой недавний знакомый Степан Сергеевич. Я не ожидал от него каких либо действий так быстро. Тем удивительнее было услышать:

— Что же Вы, Павел Николаевич, так беспечны? Иная беспечность граничит с преступлением.

— О чем Вы? — удивился я.

— Через десять минут внизу Вас будет ждать машина, приезжайте, поговорим.

Через десять минут? Мог бы позвонить и заранее. Я быстро собрался, надел свой новый костюм и вышел на улицу. С компетентными органами не стоит шутить без крайней необходимости. Интересно, что нового могло случиться за ночь?

Знакомый автомобиль стоял у входа. Водитель знаком предложил мне садиться и молча тронул машину с места. За всю дорогу он не произнес ни одного слова. Я не спрашивал, а сам он разговор не заводил.

Ехали мы минут двадцать, после чего машина остановилась в тихом дворе около ничем не примечательного двухэтажного дома.

— На второй этаж и прямо, — буркнул водитель. Это была первая фраза, которую я от него услышал за две поездки.

На втором этаже на двери висела табличка "Агентство "Омнибус". Социологические опросы". Оригинально. Почему-то я ожидал, что все будет более официально. Но, по большому счету какая мне разница.

В приемной длинноногая секретарша что-то печатала на компьютере. Заметив меня, она оторвалась от работы:

— Вы по поводу...?

— Я к Степану Сергеевичу.

— Проходите. Кабинет номер четыре.

"Почему не номер один?", — хотел спросить я, но не стал. И так понятно — тот, кто придет не по делу, будет стремиться заглянуть именно в кабинет под цифрой один, полагая, что именно там и должен находиться начальник. Наверняка его не станут в этом разубеждать. Скорее всего, там находится сотрудник, в обязанности которого входит заворачивать тех, чье присутствие здесь нежелательно.

Я постучал в указанную дверь и услышал в ответ:

— Заходите, Павел Николаевич.

"Как он узнал? Впрочем, о чем это я, способов масса: водитель мог позвонить своему шефу или вообще, где-нибудь здесь стоит замаскированная видеокамера". Я потянул дверь на себя.

— Рад, что Вы приняли мое предложение без проволочек. Думаю, будет лучше, если мы поговорим с Вами здесь. Очень удобно, знаете ли, нет такой суеты, как в нашем основном здании.

Я молчал, пока сказанное ответа не требовало. Что касается причины, по которой со мной хотели поговорить, наверняка об этом и так пойдет речь.

— Вы не удивлены моей просьбой? — спросил серьезный.

— Признаться, удивлен. Не представляю, что могло измениться со вчерашнего дня.

— Так и не представляете? Не лукавьте, Павел Николаевич. Не думаете ли Вы, что контакты с представителями иностранных разведок не лучшее времяпровождение для законопослушного гражданина? Времена сейчас не те, как когда-то, за одно только это Вас не сошлют в Сибирь. По крайней мере, пока, — Степан Сергеевич улыбнулся, давая понять, что последнее — шутка. Но в каждой шутке, как известно, только доля шутки. — Тем не менее, такое поведение Вас не красит. Совсем не красит.

— О чем Вы? Какая иностранная разведка? — искренне удивился я.

— Вас интересует, какая именно?

— Да. Нет. Я не имел дела ни с какой иностранной разведкой.

— Это Вам так только кажется. На самом деле, Вы не только встречались с их агентом, но и получили от него подарки.

— Я? Подарки? Бред какой-то!

— Бред? А это как назвать? — Серьезный нажал кнопку на пульте и на одной из стен засветился экран.

Фотографии были из магазина. Того самого, где Инга выбирала мне костюм. На одной из них было ясно видно, как она расплачивается карточкой за сделанные покупки.

— Но при чем здесь иностранная разведка? Да и деньги я обещал вернуть? Тарси перечислили мне аванс, сегодня банк активирует карточку, и я отдам все до копейки.

Степан Сергеевич перелистывал фотографии.

— Вот эта мне нравится больше всего. — Я лежал на асфальте, Инга лежала сверху. — Удачный ракурс, не правда ли?

Я покраснел, хорошо еще, что он не продемонстрировал ракурс, который был за несколько секунд до того.

— Это была случайность. Я столкнулся с женщиной, и мы упали на землю.

— Молодой человек, в работе разведок случайностей не бывает. Инга Лахтис, — на экране появились фотографии Инги, с разными людьми, сделанные в разное время. — Работает как минимум на две разведки. Удачливый агент. А этого человека Вы случайно не узнаете?

На фотографии рядом с Ингой был запечатлен молодой парень. Я присмотрелся: точно, именно он спрашивал у меня дорогу за секунду до моего столкновения с женщиной.

— Так он тоже...?

— Мелкая сошка. Действует на подхвате, используется для мелких поручений. Речь пойдет не о нем, а о Вас. И что же мы видим в результате? Вы лежите на асфальте вместе с иностранным агентом, затем едете с ней в магазин, позволяете оплатить Ваши покупки. Затем отправляетесь на выставку.

— Выставка тоже...?

— Нет. Выставка самая обыкновенная. По роду своей деятельности Инга обязана вести открытый и общительный образ жизни, у нее много знакомых.

Известие было с ног сшибающим, а серьезный продолжал выкладывать аргументы:

— Затем Вы отправились к ней домой. Мне интересно, зачем? Думаю, что в намерения Ваши входило не просто попить кофе.

Я покраснел еще больше. Да что за день такой? Раз за разом меня вгоняют в краску.

— А почему бы и не кофе?

— Потому что это Инга. Из ее цепких коготков никто так просто не уходил. Пришлось вмешаться. Кстати, из-за вашей непредусмотрительности мы залили соседей снизу, теперь придется делать им ремонт.

— Так сантехник это...?

— Ну да. Надо же было Вас как-то высвобождать из цепких лапок. Уж извините, если мы нарушили Ваши планы интимного характера.

— Послушайте, если Вы знаете, что она иностранный агент, то почему до сих пор ее не арестуете?

— Не все так просто. Времена изменились, изменились и методы работы разведок. Мир стал гораздо более открытым, чем пару десятилетий назад. А то, что из открытых источников можно получить не менее ценную информацию, учитывается не всегда. На грубое нарушение наших законов Инга не идет, по крайней мере, такие случаи не зафиксированы, ходит по краю. Так что предъявить ей по большому счету нечего. Взять хотя бы случай с Вами: Вы не являетесь носителем государственных секретов, а следовательно, не можете их разгласить.

— Так значит, я ничего не нарушил? — вздохнул я с облегчением.

— Пока не успели. Не считая этических норм и правил, — заметил серьезный. — Если Вы заметили, мы беседуем в кабинете, а не в камере. Я лишь хотел предупредить Вас, в какую неприятную ситуацию Вы попали. Инга постаралась бы привязать Вас всеми возможными методами.

Я побагровел.

— И не только тем, о котором Вы сейчас подумали, — сдержанно улыбнулся Степан Сергеевич. — Но за сладкой оберткой обычно скрывается горькая пилюля. Разведки не занимаются благотворительностью, однажды Вам пришлось бы платить по счетам.

— Да зачем я ей сдался? — удивился я.

— А Вы не догадываетесь?

— Тарси?

Серьезный кивнул.

— Тарси. Не знаю, как Вы попали в поле зрения сообщников Инги, думаю, они ведут дистанционное наблюдение за представительством, в котором Вы побывали. Вы посетили его дважды, этого оказалось достаточно, чтобы взять Вас в разработку.

— Так у них же тоже есть представительство тарси, — удивился я.

— Конечно, есть. Не сомневайтесь, там они работают куда более открыто. Но, как видите, и нас не забывают. В чужом огороде морковка слаще.

— А морковка — это значит я?

— Морковка — это информация. А информация о тарси — самая вкусная и сладкая морковка. Наши "друзья" собирают ее где только возможно. Делайте выводы, Павел Николаевич. Заметьте, я обо всем рассказал Вам честно и прямо.

— Спасибо. Я это заметил и оценил. А почему Вы рассказали обо всем прямо?

— Не понял? — удивленно приподнял бровь серьезный.

— Вы могли прижать меня этой историей с Ингой, однако не стали этого делать.

— Мог бы. А что толку? Очень скоро Вы будете вне сферы нашей досягаемости. И потом, хорошее отношение — это лучший повод для взаимного доверия, не так ли? Я успел Вас изучить: начни я давить, получу невольное противодействие. Вместо того чтобы думать о деле, Вы будете думать о том, как избавиться от излишней опеки.

— Я думал, что в вашей службе принято действовать так, как... В общем, так как работала Инга.

— Разные ситуации, разные методы, разные люди. Тот, кто работает за деньги — продаст. Тот, кто работает из страха, будет думать о том, как избавиться от этого страха. Тот, кто действует по убеждениям, надежнее всего. Я думаю, с Вами можно говорить открыто.

Да, открытость дорогого стоит. Признаться, Степан Сергеевич подкупил меня этой самой открытостью. Как-то смог он меня просчитать, не могу я ответить подлостью и обманом, когда ко мне обращаются с открытым забралом. И понимаю, что причина не в чрезмерной доброте серьезного, но тем не менее... Если одной из ставок в работе является ставка на благородство, надо как минимум верить в это самое благородство. А это аргумент.

— Спасибо, что рассказали про Ингу.

— Ну что Вы, Павел Николаевич, какие счеты. Спокойно работайте по заключенному с тарси контракту. Развитие связей подобного рода пойдет нам на пользу.

— Так я пойду?

— Не смею Вас задерживать. Вот мой номер телефона, звоните, если возникнут трудности.

— Непременно, — я взял визитку, посмотрел на то, что там написано.

Надпись была краткой и лаконичной: "Стольников Степан Сергеевич" и номер телефона.

"Интересно, зачем мне номер телефона, если я и так под наблюдением? Обо всех моих встречах они узнают чуть ли не раньше меня".

Я вышел на улицу, огляделся в поисках возможного наблюдателя и никого не обнаружил. Впрочем, вчера я тоже никого не заметил, так что это еще ни о чем не говорит.

Попал я в переплет. Мой друг Сашка вряд ли предполагал такое развитие событий, когда советовал мне поинтересоваться предназначением. Не в том же мое предназначение, чтобы отбиваться от назойливого внимания спецслужб.

А Инга хороша. Я попытался представить, что было бы вчера, если бы не появился "сантехник" и не устроил потоп, и меня бросило в жар. Сердце учащенно забилось только оттого, что я себя представил рядом с ней.

Надо гнать эти мысли. У меня мать в больнице в тяжелом состоянии, а я представляю себе объятия шпионки.

"Как Вам не стыдно, сударь? Да если бы не договор с тарси, Инга и не посмотрела бы в Вашу сторону. Но до чего же хороша, чертовка".

Чтобы отвлечься от мыслей об Инге я позвонил отцу и поинтересовался как у него дела. Состояние мамы было сложным, врачи пока не пришли к однозначным выводам, сегодня ждали прилета коллег из Берлина для врачебных консультаций.

Пока результат не станет известен лучше не уезжать. Но кто мешает мне пройти подготовку к заданию, которое мне предстоит выполнять?

Осталось немногое: Забрать из багажника машины Инги мои вещи и вернуть ей деньги, потраченные на мою экипировку. Причем сделать это надо аккуратно. Наверняка она попытается воспользоваться встречей, чтобы пустить в ход свои чары.

Я набрал номер Инги и после пары гудков услышал бархатистое напевное: "Але-е".

— Инга? Это Павел.

— Здравствуй, Паша. Надеюсь, ты не обиделся за такое неудачное завершение вечера?

— Нет, что ты. Водопровод — это такая вещь... Непредсказуемая, как женщины.

— Я чувствую себя неловко и хотела бы загладить свою вину.

— Ты хочешь встретиться? Об этом я не мог и мечтать. Тогда я хотел бы приготовить для себя сюрприз. Но сначала назови мне номер твоей карты, и я верну потраченные тобой вчера деньги.

— К чему такая спешка? Что за счеты между друзьями? Ты ведь согласен быть моим другом?

— Не забывай, что я мужчина, и не привык чувствовать себя обязанным. Я буду чувствовать себя неловко, если не верну деньги за мой костюм.

Инга замолчала. Она обдумывала ответ, я обдумывал, как бы мне усилить аргументацию. Я нарушил паузу первым:

— Такая женщина, как ты, достойна самых лучших подарков. Я счастлив быть рядом, позволь мне хоть как-то компенсировать это счастье.

— Ну хорошо, — довольно промурлыкала шпионка. — Записывай номер счета.

Мы оба остались чрезвычайно довольны. Я тем, что смогу вернуть долг. Инга же думала, что ее чары оказали неизгладимое воздействие. Если при этом еще удастся и деньги сэкономить, то тем лучше.

— Отлично, записал.

— Когда мы увидимся?

— Я боюсь нарушить твои планы.

— В мои планы входит весело провести время. Желательно в хорошей компании.

— Ты мне льстишь. Тогда мне надо лишь заскочить в банк. Через полчаса я буду совершенно свободен.

— Отлично, тогда у банка через полчаса.

Похоже, мне не оставляют возможностей для отступления. Ну, это мы еще посмотрим. Еще вчера я попался бы в эту ловушку, сегодня же буду действовать осмотрительнее.

— Замечательно. Буду ждать с нетерпением, — отозвался я и постучал по дереву.

Я перевел деньги на указанный Ингой счет и вздохнул с облегчением. Оставалось справиться со второй частью задачи. Для этой цели я поставил на мобильнике таймер на десять минут. Подумал, хорошо ли я рассчитал свои силы, вздохнул и убавил время до пяти минут. Оставалось лишь нажать на кнопку, и начнется отсчет.

Я вышел из банка и стал прогуливаться в ожидании хищницы, нацелившей на меня свои когтистые лапки. Не прошло и десяти минут, как спортивная машина Инги мигнув поворотом припарковалась у тротуара. Я нажал в кармане на кнопку мобильника, таймер начал отсчитывать время.

Изящная ножка ступила на асфальт. На секунду Инга замерла в этой соблазнительной позе и появилась полностью, улыбаясь и приветливо помахав рукой.

— Привет! — она потянулась и поцеловала меня.

Еще вчера я был бы на седьмом небе от счастья, но сегодня я стал более внимательно прислушиваться к своим ощущениям. Холод. Никакого чувства. Это был холодный бесстрастный поцелуй манекена. Манекена очень красивого, но равнодушного. Не понимаю, как я мог еще недавно испытывать к ней чувства. Себя легко убедить и выдать желаемое за действительность.

— Привет, — ответил я.

Инга чуть отстранилась и внимательно на меня посмотрела. Насторожилась? Я повел себя не так, как она ожидала? Секунду подумав, она приняла мою скованность за смущение и успокоилась.

— Куда поедем?

— Куда хочешь.

— Значит в ресторан.

Я сел на пассажирское сиденье, Инга на водительское. Совсем недавно я хотел, чтобы Юлька увидела меня с красавицей, но сейчас об этом даже и не подумал. Я в роскошном автомобиле, рядом со мной такая женщина, о которой я и подумать не мог, но вместо радости я чувствовал тоску. Мечта оказалась какой-то ненастоящей. Обманкой, как кролик из шляпы фокусника.

Инга положила руку мне на ногу и плавно по ней провела. Мое сердце прибавило оборотов, разум боролся с эмоциями. Не слишком ли много времени я выставил на таймере? Может, стоило ограничиться тремя минутами? К счастью, пять минут истекли, и я с облегчением услышал мелодию мобильного телефона.

— Ало, — я сделал вид, что отвечаю на звонок. — Как Вы говорите? Срочно? А нельзя ли отложить? Нельзя? Не забыть с собой студенческий билет? Хорошо, буду.

Я обернулся к коварной красавице:

— Непредвиденная ситуация, надо срочно отметиться в институте, — я хлопнул себя по карманам. — Кстати, я оставил свой студенческий у тебя в багажнике вместе со старой одеждой.

— Я об этом совсем забыла! — всплеснула руками Инга.

— Хорошо, что ты здесь, давай скорее достанем пакет.

Через минуту я держал в руках пакет со своей старой одеждой. План осуществился, пора было отрываться.

— Я тебя подвезу, — предложила Инга, недовольно кусая губы.

Ее машина сорвалась с места и влилась в поток. Вскоре мы достигли цели.

— Спасибо, ты меня здорово выручила, — поблагодарил я.

— Я могла бы тебя подождать.

— Правда? — я сделал вид, что обрадовался. — Но я могу задержаться. Давай сделаем вот что: как только я разберусь с делами, отзвонюсь, и мы отметим это событие.

Инга потянулась для поцелуя, но я чмокнул ее в щечку и выскочил из машины как ошпаренный. Заскочив в родное учебное заведение, я не стал там задерживаться, а как можно скорее отправился к общежитию.

В комнате я вытряхнул содержимое пакета на кровать. Одежда была на месте, студенческий тоже. Но того, что я искал, не было. Не было пропуска в представительство тарси.

Как я мог быть так беспечен?! Пропуск надо было переложить в карман нового костюма прежде всего! Инга так настойчиво акцентировала мое внимание на том, что она не заглядывала в багажник, что я был почти уверен в обратном. Зачем им понадобился мой пропуск?!

Я бросился к компьютеру и быстро набрал письмо: "Для Лоау. Мой пропуск утерян, возможно, похищен. Павел Скоробогатов".

Шли минуты, а ответ не приходил. Я ругал себя последними словами и просил Всевышнего, чтобы Лоау оказался на месте и прочел мое сообщение.

Наконец, через девять минут пришел ответ: "Сообщите время своего прибытия, Вас встретят".

Я облегченно выдохнул. Пора, а то так и будут доставать меня не одни, так другие.

"Буду у вас через час".

Я отправил письмо, затем удалил с почты всю переписку, подумал и удалил с компа все лишнее. После чего выключил его и отправился вниз ловить такси.

Ждать на проходной пришлось недолго. В означенное время появился Лоау, и меня пропустили в представительство.

Глава 5.

— Итак, поговорим о языках.

У тарси была составлена плотная программа, по которой в самые кратчайшие сроки в меня должны были впихнуть все самое необходимое. Объем этого необходимого приводил меня в ужас.

"Вы студент, Павел, Вам не привыкать учиться", — говорил Лоау. Это верно, учиться мне было не привыкать, но не настолько же, чтобы освоить в полторы недели иностранный язык, познакомиться с местными условиями (хотя это-то не так сложно, язык важнее), освоить правила обращения с холодным оружием и верховую езду.

Разумеется, ничто из перечисленного не требовалось освоить в совершенстве, но обо всем я должен был иметь представление.

Самым сложным мне представлялся язык. Если отсутствие навыка владения мечом можно списать на какие-то обстоятельства, на коне можно поехать шагом, а то и пешком пойти, то без языка никуда. Без него вся миссия превращается в профанацию.

Лоау не разделял моего скептицизма.

— Вопрос решаем, — заверил он меня, — хотя и непрост.

— Вы хотите сказать, что можно выучить язык за полторы недели?! — удивился я.

— Выучить — нет, а научиться понимать можно. Что Вы слышали о вавилонском столпотворении?

— Слышал, что есть легенда о башне, которая так и не была построена.

— Вообще-то это была не совсем башня. Точнее не только башня.

— Хотите сказать, что все это происходило на самом деле?

— Событие имело место быть, но само строительство имело горазда меньшее значение, чем сопутствующие ему вещи. Вы помните, почему строительство так и не было закончено?

— Насколько я помню легенду, сначала люди говорили на одном языке, а затем начали говорить на разных и разучились понимать друг друга.

— Не совсем так. Они и раньше говорили на разных языках, но это не мешало им понимать друг друга. Изначально в человеке заложена способность понимать любую разумную речь, как и многие другие способности.

— И куда же она делась?

— Она никуда не делась, эта способность просто заблокирована. Иногда появляются полиглоты, у которых повышенные способности к языкам. Все объясняется просто — у них блок не такой прочный, как у остальных.

— Заблокирована? Но зачем?

— Не мне рассуждать о планах создателя, — тарси развел руками. — Возможно, он посчитал, что это поможет строительству разных вариантов цивилизаций. Общий язык объединяет, но вариативность развития уменьшается.

— А что еще было заблокировано?

— Изначально в конструктивные возможности человека было заложено очень многое: Здесь и тактильное зрение, и телекинез, и телепортация.

— И все это тоже заблокировано? — удивился я.

— Как видите. Думаю, чрезмерное форсирование возможностей себя не оправдало. Тем не менее, иногда случаются пробои блокировки и на свет появляются уникумы. Вот с этими самыми блокировками мы и попытаемся поработать.

— Хотите сказать, я смогу проходить сквозь стены?!

— Нет. Сквозь стены не сможете. Да и достаточно мощный телекинез был доступен лишь объединенным усилиям больших групп людей. В принципе, при разблокировке возможностей телекинеза Вы могли бы двигать разве что спичечный коробок. Умению двигать вещи силой мысли, как и всякому умению, требуется тренировка. Лишь отдельные уникумы достигали высоких результатов и могли двигать десятки килограммов.

— Вы об этом говорите так уверенно, будто присутствовали при этом лично, — удивился я.

Лоау рассмеялся.

— Нет, я не так стар. Но в наших хрониках сохранились свидетельства, которые можно считать достоверными.

Получается, они уже тогда могли посещать Землю? Куда ж они шагнули с тех пор?

— Все равно возможности заманчивые.

— Заманчивые. Но не забывайте про бесплатный сыр. В плане наращивания возможностей надо действовать очень осторожно. Вы слышали, о том, что дополнительные способности часто несут с собой проблемы? Человек выкладывается, работает на пределе способностей, часто за пределом. Излишний форсаж возможностей — вещь опасная.

— Но как же раньше...?

— Думаю, были не только способности, но и возможности ими оперировать. Если выражаться техническим языком, оперативная память была больше. Или задействована была по-другому. Что может произойти при недостатке оперативной памяти?

— Машина будет виснуть, — не задумываясь ответил я. — Работа замедлится, а то и остановится вовсе.

— Человек — не машина, он более гибок, но и ему непривычные нагрузки вредны. Со временем оперативная память может вырасти, а пока даже и не думайте о наборе сверхспособностей. Попробуем открыть Вам не самую объемную, но самую необходимую в данной ситуации способность — способность понимать любую разумную речь.

— А это не опасно?

Тарси на минуту задумался.

— Для Вас не слишком. Все-таки Вы привыкли работать с большими объемами информации. Ваше студенчество пришлось очень кстати. Решение в любом случае за Вами.

Понимать чужие языки было очень заманчиво. Сколько времени приходится тратить на изучение того же английского. Если Лоау не обманывает, это время сократится на порядки. Обманывать ему вроде бы ни к чему.

— Когда приступим?

— Прямо сейчас и преступим. К чему тянуть? У нас кроме этого немало дел. Пойдемте.

Процесс разблокировки моих способностей к языкам я благополучно проспал. Так полагалось. Как объяснил Лоау, во сне мозг переходит в другое состояние и работать с его возможностями легче.

Меня поместили под прозрачный колпак, попросили закрыть глаза и все. Через полминуты я погрузился в глубокий сон.

Проснулся я через два часа, с твердым убеждением, что прошло именно столько времени плюс минус десять минут, а не один час или, скажем, четыре. Почему так не могу сказать, но уверенность была твердой. Должно быть, это заработали сопутствующие пониманию языков возможности. А вот само понимание языков пока никак себя не проявило.

Лоау сказал несколько слов. Я удивился, услышав звуки незнакомой речи, но удивление длилось недолго. Значение сказанного всплыло откуда-то из подсознания. Тарси спрашивал "Как Вы себя чувствуете?" Слова ответа сложились сами собой, и я отпустил их на волю, дав возможность моему языку и гортани выдавать ранее незнакомые им звуки.

— Замечательно! — сказал Лоау по-русски.

— Что это было? — удивился я.

— Вы только что говорили на одном из диалектов тарси.

— Значит, получилось?

— Как видите. Давайте проверим? — Лоау горел энтузиазмом.

Тарси начал выдавать фразы на одном языке, потом на другом. Каждый из них я не только понимал, но и мог отвечать.

— Завидую, — Лоау всплеснул руками. — Я исчерпал все свои языковые возможности. Вы же своих пределов пока не знаете. Вам предстоит множество открытий.

— А Вы не можете так?

Я кивнул на саркофаг, из которого выбрался.

— Увы, не получается. Разве что использовать гипнокурс, но это совсем другая технология, и на нее надо гораздо больше времени.

Слово "гипнокурс" зацепило меня, как колючий репей. Гипноз, как я не подумал! Пока я был без сознания, тарси могли внушить мне все что угодно! Может, я — это уже не я? Что я помню о себе прежнем? Помню-то я много. Только о себе ли?

— А меня Вы тоже сможете чем-нибудь научить под гипнозом? — задал я наводящий вопрос.

— Сейчас это невозможно. Ваш организм должен адаптироваться к новым возможностям. Нагрузка и так велика. Кстати, Вы должны были приобрести еще одну способность: Вас невозможно заставить забыть о чем-либо с помощью гипноза.

— Вы не шутите?

— Нисколько. Человек вообще не может что-либо забыть. Вся наша жизнь фиксируется и откладывается в памяти навсегда.

Досадно, некоторые моменты откровенно хотелось бы вычеркнуть не только из памяти, но и из бытия.

— Но мы же забываем!

— Это только так кажется. Информация здесь, — тарси постучал пальцем по голове. — Сама информация никуда не девается, блокируется лишь доступ к ней. Если мы что-нибудь забыли, мы всего лишь потеряли доступ к файлу. Именно поэтому под гипнозом люди могут вспомнить многое, что не могли вспомнить наяву. Под гипнозом можно открыть доступ к закрытым файлам, можно закрыть доступ к открытым файлам. Ваш уровень доступа к своим собственным файлам повышен, их нельзя заблокировать без Вашего ведома.

— И я могу вспомнить все, что со мной когда-либо происходило?

— Не исключено, что со временем такая способность появится, абсолютная память не является чем-то исключительным. Давайте, попробуем! — оживился Лоау. — Припомните в деталях разговор при нашей первой встрече!

О чем мы беседовали, я помнил хорошо, но повторить дословно вряд ли получится. Зато я с удивлением вспомнил все услышанное мной в момент сна и разблокировки моих способностей.

Первые десять минут техники тарси (между прочим, на своем родном языке) обсуждали тонкости работы аппаратуры. На двадцать третьей минуте Лоау поинтересовался, все ли идет по плану. На тридцать седьмой один из техников вышел, на сорок четвертой вернулся. И так далее, до самого моего пробуждения. Никаких попыток гипноза не было. В этом я был абсолютно уверен настолько, насколько можно верить самому себе. А уж кому тогда и верить.

Я вздохнул с облегчением и честно сказал:

— Наш первый разговор я помню хорошо, но дословно повторить его не могу.

— Ничего страшного, возможно способности будут развиваться постепенно, — видимо Лоау ожидал большего. — Идемте, у нас на сегодня намечена обширная программа. Надеюсь, Вы не слишком устали?

— Совсем не устал, — сказал я. Встал, покачнулся, и чуть было не упал. Пол поплыл куда-то. Техники тарси подхватили меня под руки и помогли сесть.

Через несколько минут слабость прошла, я поднял голову и увидел внимательный сочувствующий взгляд Лоау.

— Как Вы себя чувствует?

— Спасибо, лучше.

На этот раз я действительно смог подняться без особых проблем.

— Мы можем отложить дальнейшие занятия.

— Нет-нет, не стоит.

Я забрал из шкафчика свой мобильный телефон и проверил звонки. Инга звонила дважды. Как-то нехорошо получилось, я даже не попрощался. Она, конечно, шпионка, и вообще хотела использовать меня в своих целях, но все равно у нас чуть было не дошло до интима. Я оглянулся в поисках дерева, по которому надо постучать, хорошо, что не дошло. На звонок все же не хватило духа. Подумав, я отправил сообщение: "Вынужден срочно уехать. Целую". И на всякий случай отключил телефон.

Я мысленно представил, как будет хмуриться Степан Сергеевич, читая это "Целую", и улыбнулся. Вероятность прослушки моего телефона была почти стопроцентной.

— Для начала я хочу познакомить Вас с условиями, в которых Вам предстоит действовать. С языком местных жителей, их внешним видом и поведением. Кратко. Не будем перегружать Вас информацией, сейчас важнее понять, как Вы воспримете их язык, — вещал Лоау.

Экран у тарси был замечательный во всю стену. На секунду мне показалось, что стена исчезла и на ее месте оказалась улица средневекового города.

Повозка скрипела колесами, мужичок в потертом кафтане вез дрова. Крик заставил его обернуться, он поспешил прижаться к обочине и пропустить кавалькаду всадников, состоящую их пяти человек.

Один из конных остановился и что-то крикнул возчику, взмахнув угрожающе плетью, тот ответил унизительно кланяясь.

О чем это они? Я не узнал языка. Понял лишь смысл разговора. Всадника окликнул другой, тот, что был постарше. И опять я уловил лишь общий смысл сказанного.

— Не понимаю, — честно признался я.

— Не беда. Сейчас возьмем другую сцену. Там разговоров будет больше.

Вместо улицы появилась торговая площадь. Торговцы расхваливали свой товар, стараясь перекричать соседей и зазывая покупателей каждый к своему ряду. Люд попроще больше глазел. Те, кто были одеты не бедно, но и не богато, деловито приценивались. От общего плана камера перешла к частностям: Служанка, переговариваясь с торговцем, покупала овощи и складывала в большую корзину, которую держал парнишка лет двенадцати. Неожиданно толпа расступилась: в сопровождении одоспешенного воина продвигалась знатная дама, за которой следовала пара сопровождающих попроще.

Все сцены сопровождались разговорами, но ухватить тонкости языка у меня не получалось. Лишь к концу часового просмотра что-то стало вырисовываться. Видимо, необходим был какой-то словарный запас.

Я неожиданно понял, о чем говорил всадник с возчиком и о чем трещали сопровождающие знатную даму служанки.

— Как все это снимали?

— Снимали автоматические зонды, замаскированные под птиц, с большого расстояния.

— Понятно. С языком я более-менее разобрался. Думаю, можно переходить к структуре общества и отношениям.

— Здесь не все понятно. Разумеется, мы поделимся собранным материалом, но некоторые вещи трудно оценить, лишь наблюдая за ними со стороны. Давайте отложим это. А сейчас Вас ждет верховая езда и знакомство с холодным оружием. Занятия будут происходить за городом. Чтобы не терять время, воспользуемся нашим транспортным модулем.

Транспортными модулями тарси в пределах планеты пользовались нечасто. Люди привыкли к матовым эллипсам время от времени появляющимся в воздухе и передвигающимся с невиданной скоростью и невероятной по меркам жителей Земли маневренность. Тем не менее, тарси старались не слишком злоупотреблять полетами, чтобы не вносить лишнее беспокойство в общество.

Надо ли говорить, что проносящиеся в воздухе бесшумные машины у многих вызывали желание обладать чем-то похожим. Не обошлось и без попыток захвата инопланетной техники несмотря на все договоренности и предупреждения. Слишком уж лакомым был кусок. Попыток таких было три. В результате один транспортный модуль претерпел аварию и был разбит. Два были захвачены: один в Африке, другой — в Северной Америке. Вскоре после захвата сработала автоматика самоуничтожения и сплавила всю начинку, превратив модули в безжизненные монолиты. Изучить их не удалось.

Кто стоял за этими попытками, официально установить не смогли, вряд ли это была инициатива местных жителей тех стран, где это случилось. Тарси предупредили со всей ответственностью — еще одна такая попытка и они покинут Землю. Фармацевтические компании взвыли, обеспокоились и те, кто пользовался медицинскими препаратами, производимыми по технологиям тарси, а среди них было немало известных людей. На поиск похитителей были брошены невиданные силы и средства.

Примерно через месяц на месте захвата модуля были найдены расстрелянными более двадцати человек, относящихся к профессиональным наемникам, еще несколько человек в это же самое время выпали из окон небоскребов. После этого по сети было распространено обращение неизвестного, который объявил, что так же будет с каждым, кто покусится на добрососедские отношения и помешает пребыванию на Земле инопланетных гостей.

Предупреждение было весомым. Вряд ли причиной его было такое сильное желание сохранять добрососедские отношения. Компании не хотели терять миллиардные прибыли, высокопоставленные лица не хотели умереть на несколько лет раньше без чудо-лекарств. Попытки захвата инопланетной техники прекратились. Что касается просьб поделиться чудесными летательными аппаратами, то тарси мотивировали отказ недостаточно развитой технологией Земли и невозможностью производить в земных условиях подобную технику. Мотивация не выдерживала серьезной критики, но иных вариантов пока не предвиделось.

Транспортный модуль за пять минут преодолел несколько десятков километров и приземлился в тихом месте, похожем на небольшой хутор.

— Я оставлю Вас на несколько дней в этом чудном месте, Павел, — сказал Лоау. — Нам рекомендовали тех, кто Вас здесь встретит, как лучших специалистов. В комнате, которая для Вас приготовлена, Вы найдете компьютер с адаптированными под его формат записями с места вашей будущей работы. Познакомьтесь с ними. Если будут вопросы, обращайтесь.

Тарси протянул мне небольшую пластину, похожую на кусок прозрачного пластика.

— Что это?

— Прибор связи. Приложите сюда палец для идентификации.

Я приложил. Пластик засветился мягким желтым светом. "Идентификация пользователя произведена" — высветилась надпись на языке тарси. Благодаря новым возможностям я смог ее прочесть.

Прибор был чем-то похож на мобильный телефон, разве что сделан по более высокой технологии. В списке вызовов был только номер Лоау.

— В гараже стоит машина, можете ею пользоваться. Если Вам потребуется позвонить в город, то можно связаться с любой сетью через коммутатор нашего представительства. Просто нажмите на этот вот квадрат и назовите нужный номер.

— А батарейки не сядут? — я кивнул в сторону тарсийского телефона.

— В ближайшие два года не должны. В любом случае я появлюсь раньше. Осваивайтесь, изучайте материал. Через несколько дней я Вас навещу.

Тарси поднял в воздух транспортный модуль, и я остался стоять у ворот. Не оставалось ничего другого, как пойти посмотреть, куда же меня собственно доставили.

Двухэтажный рубленый дом был выполнен в старинном стиле с большим количеством резьбы по дереву, с крытым крыльцом-навесом. Около этого самого крыльца меня поджидала невысокая брюнетка лет тридцати в кожаных штанах для поездок верхом и сюртуке. Длинные волосы женщины были собраны в хвост.

— Здравствуйте, меня зовут Милана, — женщина протянула руку, расположив ладонь вертикально, а не горизонтально, что явно говорило о ее деловых намерениях.

— Здравствуйте, я Павел.

— Наш конноспортивный клуб рад приветствовать Вас. Я научу Вас верховой езде и обращению с лошадьми. Что еще кроме этого Вам требуется по означенной теме? Мир любителей лошадей узок, я знаю в нем многих. Если Вам необходимы какие-то дополнительные знания и умения, скажите, и мы привлечем нужных специалистов.

— Спасибо, я подумаю. Для начала хотелось бы начать с общего знакомства.

— Конюшня за домом, пойдемте.

Трехчасовой урок прошел очень продуктивно. Милана познакомила меня с упряжью, объяснила ее предназначение, рассказала о повадках лошадей, потратив на все это добрый час. Оставшиеся два часа были отданы самой верховой езде. Не скажу, что я многому научился, но время однозначно было потрачено не зря.

— По плану сейчас обед, затем часовой отдых, затем занятия с мастером Тонадой. Желаете внести изменения в план?

— Нет, пусть все будет, как запланировано.

Интересно, кто такой Тонада? Они что, японца пригласили?

Тонада действительно оказался японцем, причем знаменитым мастером. Я почувствовал это сразу, как только вошел в зал, устроенный здесь же в правом крыле первого этажа. Японец излучал титаническое спокойствие и непоколебимую уверенность.

— Здравствуйте, Тонада-сан, — поприветствовал я его.

— Здравствуйте, Павел-сан. Ваш интерес — знакомство путь меча, — на ломаном русском отозвался Тонада.

— Можем попробовать говорить на японском.

Японский дался мне гораздо легче, чем язык другого мира. После десяти минут общения с Тонадой я говорил довольно сносно и неплохо его понимал. Беседа с мастером оказалась очень полезной и познавательной. Я мог бы очень многому от него научиться лет за пять. Я мог бы чему-то у него научиться за год, возможно за полгода. Но вряд ли Лоау согласится отложить экспедицию на такой срок. Что-то его торопит, иначе он не настаивал бы на такой краткой программе обучения. Возможно, мне удастся уговорить его подлить программу на неделю сверх планируемого, но не на полгода же.

Увы, за пару недель я ничему не смогу научиться у мастера Тонады. Я осознал это со всей отчетливостью. Слишком основательна база, которую он закладывал в основу своего умения. Одна стойка может заучиваться неделями, одно движение месяцами. И это не вина мастера. По-другому он не мог, так построена его школа.

Вечером, сидя у компьютера и просматривая записи средневекового мира, я думал о том, как мне быть. В результате я решил набрать номер Лоау.

— Что-то случилось? — тут же откликнулся тарси.

— Пока нет. Необходимо срочно заменить мастера меча.

— Этот плох? — удивился серый. — Мне говорили, что он из лучших.

— Мастер очень хорош, но за одну-две недели я не смогу у него ничему научиться.

Серый задумался и замолчал.

— Я попробую что-нибудь придумать, — выдал он через полминуты.

— Буду ждать.

Я закончил говорить с тарси и решил позвонить отцу. Мобильник не ловил, пришлось воспользоваться аппаратом тарси. Вызвав коммутатор, я услышал ответ на языке тарси:

— Электронный координатор слушает. Чем могу быть полезен?

— Прошу установить связь с городом.

— Диктуйте номер.

Отец ответил быстро, удивился, что я звоню не со своего аппарата и сообщил, что у них пока все без изменений.

Вечер я посвятил просмотру материалов, собранных на Толхе — так называлась планета, на которую мне предстояло отправится. Большая часть материала относилась к королевству Актия, крупному и довольно развитому. Структура общества здесь не слишком отличалась от структуры, принятой в средневековье на Земле. То же самое деление на классы: знать, торговцы, простолюдины. Но каждый из этих классов делился на несколько подвидов. Принадлежность к дворянству предполагала служение, но оно не ограничивалось только военной службой, пусть она и была наиболее популярной. Дворянин мог продвинуться и по административной части, и, как это ни странно, по научной. Купечество подразделялось на вольное и ленное (действующее от имени и по поручению кого-то из дворян). И то и другое имело свои преимущества и риски. Наемники делились примерно так же (на тех, кто заключал постоянный контракт найма или довольствовался временным). Не знатные горожане были свободны в своих передвижениях. По крайней мере, те из них, кто не попал в долговую зависимость. Что касается крестьян, то в густонаселенных районах практически все они находились под властью крупных землевладельцев. Но на окраинах можно было встретить и вольный люд. Обширные пространства и непроходимые леса на западе скрывали много интересного.

Материал был весьма познавательный, но пока я не встретил ничего, что говорило бы о проблемах этого мира. Неурядиц здесь хватало, но ничего, настолько кардинального, что могло отрицательно повлиять на развитие всего этого мира, я не заметил.

Утром после завтрака продолжились уроки верховой езды. Милана поинтересовалась, достаточен ли объем занятий, и я выдал ей все, что придумал накануне, попросив организовать как можно более объемную лекцию о породах лошадей, подковах и седлах. В том числе тех, что использовались в старину.

Миновал обед, занятия с мастером Тонадой не состоялись, Милана сообщила мне, что мастер сегодня утром уехал, и поинтересовалась, буду ли я и после обеда практиковаться в верховой езде. Я согласился, попросив сделать трехчасовой перерыв.

На следующее утро меня ждал сюрприз. Повариха сообщила, что прибыл новый мастер меча и ждет меня в зале.

Гадая, кто бы это мог быть, я поспешил в зал. На этот раз это был не японец. Мастер имел вполне европейскую внешность, и в руке у него был прямой длинный меч, а не катана, как у японца.

Мастер прогуливался по залу неторопливым шагом, следуя по весьма замысловатой траектории. Бросив на меня быстрый взгляд, он плавно изменил направление и приблизился ко мне. Неторопливо обошел вокруг, заставив меня оборачиваться, чтобы не стоять к нему спиной и просто и без затей ткнул в меня мечом.

Глава 6.

Я автоматически уклонился и блокировал удар рукой (опыт дзюдо дал о себе знать), затем перекатом ушел в сторону, разрывая расстояние.

Ничего себе заявки! При таком подходе можно распрощаться с жизнью раньше, чем начнется обучение.

Русоволосый довольно улыбнулся. Нападать снова он не спешил.

— Какие-то навыки есть. Мастера из тебя за короткое время я не сделаю, но от таких глупостей, которую ты только что совершил, постараюсь отучить. Кто ж, меч рукой блокирует? Если бы это был настоящий меч, ты мог бы остаться без руки.

Я покраснел, что не осталось незамеченным.

— Чувствуется школа рукопашного боя, — продолжил новый наставник. — Самбо?

— Дзюдо, — отозвался я. — Правда, больших высот пока не достиг, скорее, занимался для общего развития.

Русоволосый кивнул. Я только сейчас заметил, что говорит он по-русски. Значит, соотечественник? Тем лучше. После японца можно было ожидать кого угодно.

— Для развития — это хорошо. Продолжим развитие?

— Как Вас называть?

— Зови меня Егор. Слишком уж краткие сроки поставили твои наниматели, но попробуем использовать это время с толком.

— Именно поэтому Вы решили не тратить время на обучение, а сразу меня прикончить? — не смог я скрыть иронию.

— Если захотел бы, то так бы оно и было. Тот неумелый взмах, который ты отбил, вряд ли можно назвать ударом. Кстати, а зачем ты вообще попытался блокировать выпад рукой? — Егор с недоумением приподнял бровь. — В остальном действовал ты неплохо: уклонился в сторону, разорвал дистанцию.

— Я не ожидал атаки.

Егор кивнул:

— Вот тебе и первый урок. Всегда старайся заранее оценить возможности противника. Если бы ту хотя бы на секунду задумался о том, что тебя могут атаковать мечом, то скорректировал бы свою защиту. А теперь поговорим о холодном оружии вообще. Насколько я понял, в самый краткий срок требуется познакомить тебя с его характеристиками и основными приемами владения. Не буду уточнять для чего это надо, не мое это дело.

Егор бросил на меня вопросительный взгляд. Должно быть, он ждал, что я сам объясню, с чем связано такое странное задания. Но я промолчал, сделал вид, что не заметил безмолвного вопроса.

— Вообще в качестве оружия может быть использовано все что угодно: предметы быта, палка или камень, подобранные на дороге. Но некоторый вещи сделаны специально для причинения вреда ближнему своему. Делятся они на те, которые преимущественно могут быть использованы дистанционно, и на оружие ближнего боя.

— Преимущественно? — переспросил я.

— Именно. Это важный момент и не стоит о нем забывать. Тот же меч можно метнуть.

Учитель отставил в сторону тот муляж меча, с помощью которого пытался атаковать меня в самом начале и взял в руки узкий клинок сантиметров семидесяти длиной.

— Одна из разновидностей одноручного меча. В представлении большинства людей он предназначен для рукопашной битвы. Так оно и есть. Но кто помешает бойцу сделать, например, так:

Егор резко обернулся и метнул меч в круглый деревянный щит, стоящий метрах в пяти от него. Оружие со звоном завибрировало. Меч пробил толстые доски насквозь.

— Да, но тогда воин останется без меча.

— Зачем ему меч, если у него больше нет противника?

Я бы поспорил с таким подходом — противников может быть и несколько. Но ход, действительно неожиданный.

— Рассмотрим теперь лук и стрелы, — продолжил Егор. Он повесил себе на плечо колчан со стрелами и взял лук в руки. — Допустим, лук сломан или потерян. — Учитель уронил лук на пол. — Ждешь ли ты опасности от воина, у которого остался колчан? Нет? Но что помешает сделать ему так?

Резкий взмах рукой и стрела отправилась в полет — Егор метнул ее наподобие дротика.

— Доспех таким образом не пробьешь, но если стрела попадет в незащищенные части тела или в лицо, то может быть опасна. И уж тем более никто не помешает сделать вот так.

Учитель приблизился к мишени и с размаху воткнул в нее стрелу.

Странный у него подход: то, чем положено биться вблизи — он метает, а то, чем действуют издали, применяет как оружие ближнего боя. Я было подумал, что в подобном ключе он будет продолжать и дальше, но этого не последовало.

— Это небольшое отступление я сделал для того, чтобы ты наглядно представлял — возможности боевого применения оружия шире, чем это кажется непосвященному наблюдателю. А теперь рассмотрим основные приемы боя разными видами оружия. Как видишь здесь достаточно как настоящего оружия, так и его учебных копий.

Одна из стен была полностью заставлена щитами, на которых висели образцы. Их было такое множество, что я невольно смутился.

— И все это мы будем рассматривать?

— Попробуем. Разумеется, ты не научишься как следует владеть всем этим. Даже чем-то одним сложно научиться владеть в столь сжатые сроки. Но, по крайней мере, ты сможешь узнать, чего именно ожидать от противника, вооруженного тем или иным оружием.

— Что ж, это тоже неплохо.

— Начнем.

Егор помог мне надеть учебный доспех с толстыми войлочными вставками, затем на голову мне был водружён пластиковый шлем со стеклом.

— Он выдержит удар? — обеспокоился я.

То, что мне по голове собираются бить развешанным здесь железом, совсем не радовало.

— Это не простая каска. Внутри шлем усилен титаном, стекло бронированное. Против настоящего булата такое изделие не устоит, но удар учебным мечом или булавой выдержит без труда. Да ты сам попробуй.

Не успел я возразить, как учитель выхватил из груды железа шар на цепи и с размаху опустил его на мою голову.

Шлем загудел, моя голова тоже. Ощущения, скажу я вам, не самые приятные. Шлем, конечно, смягчает удар и равномерно распределяет нагрузку, но энергия удара не исчезает бесследно.

Это уже слишком! Сколько можно меня бить?! Я схватил первое, что попалось под руку, и бросился в атаку.

Под руку мне попался тяжелый двуручный меч подходящий какому-нибудь тевтонскому рыцарю. Мастер не успел облачиться в доспехи, но я тоже был без них, когда он на меня напал в первый раз, да и сейчас он стукнул меня по голове без всякого предупреждения.

Широко размахнувшись, я обрушил железяку, весившую добрый десяток килограммов на противника. Удар встретил пустоту. Мой меч пролетел по инерции дальше, чем требовалось, и сейчас же цепь обвила мне руку, больно стиснув ее, несмотря на наручи.

"Ах так? Ну держись!"

Я выпустил меч, перехватил цепь второй рукой, со всей силы дернул ее к себе и чуть не получил в лоб рукоятью, к которой она была прикреплена.

Мастер отступил. Взмахнув цепью, я бросился следом за Егором, выкрикивая на ходу:

— Ну, держись, Макаренко доморощенный!

Минут пять я бегал за ним по залу, несмотря на то, что зал был не слишком велик, все это время мастер умудрялся увернуться от ударов рукояти.

Наконец я запыхался и остановился, поднял глаза, и увидел, что мастер смеется.

— Все, сдаюсь. Загонял ты меня, — мастер поднял вверх руки, признавая поражение, — В мои годы уже не полезно так бегать.

Мой запал прошел, и я тоже рассмеялся в ответ.

— А сколько Вам лет, мастер?

— Сорок пять. Только никому об этом не говори, — Егор подмигнул.

Кому интересно я об этом могу рассказать?

— Хорошо, не буду. Но и Вы в следующий раз предупреждайте, когда соберетесь меня бить железным шаром.

— Противник не станет тебя предупреждать, — сказал учитель, увидел, как я нахмурился, и добавил. — Ладно, предупрежу. А теперь, с твоего разрешения, я тоже надену доспехи, и мы попробуем провести несколько учебных схваток. Я попробую продемонстрировать преимущества того или иного вида вооружения. Что выбираешь? Двуручник или короткий меч?

Я задумался. Двуручник я уже опробовал, у него слишком большая инерция, да и тяжел он.

— Попробую выбрать короткий меч.

— Выбирай.

Я вооружился легким мечом сантиметров семидесяти длиной (разумеется, тупым, схватка-то все-таки учебная). Мастер взял себе двуручник (тот самый, с которым я гонялся за ним по залу).

"Сейчас я покажу себя во всей красе. Двуручник, конечно, хорош, но воин с ним слишком неповоротлив".

Я намерен был использовать навыки, полученные в дзюдо. Осталось лишь дождаться широкого взмаха, чтобы грамотно использовать время (изменить направление удара двуручником не так-то просто и быстро).

Но Егор не собирался со всей дури махать мечом, он стоял и улыбался, наблюдая мою растерянность. Что ж, придется начать мне.

Я сделал шаг вперед. В тот же миг меч, на который опирался учитель, пришел в вертикальное положение, и его острие заставило меня остановиться. Я попробовал рубануть своим мечом по мечу Егора и почувствовал такую отдачу, что я меня загудели руки.

— Первая ошибка, — сказал учитель. — Твой меч более легок, скорее ты повредишь его, чем меч противника. Да и отбить более легким оружием более тяжелое непросто.

Я принялся кружить вокруг противника, чтобы он не опустил меч на землю, время от времени я делал шаг вперед и наносил несильный удар по его мечу, лишь имитирую атаку.

— Неплохо, — прокомментировал мои действия Егор. — Если противник слаб, ты можешь его утомить. Но если он силен, кружить тебе понадобится очень долго.

— Но что же делать? Вы не атакуете!

Учитель опять улыбнулся:

— Противник тебе ничего не должен. Не должен он тебя и атаковать. Что будешь делать в таком случае?

— Так, может, это и не противник вовсе? Тогда предложу мировую и приглашу его выпить по кружечке пива.

— А из тебя выйдет толк! — Егор просто расплылся в улыбке. Судя по всему, он был очень веселым человеком. — Ну хорошо, допустим, противник не так миролюбив. Атакую.

Широкий взмах двуручника — это было именно то, чего я ожидал. Я припал к самой земле, пропуская меч над собой, и ринулся в атаку. Один длинный шаг должен был позволить мне сократить расстояние и провести атаку снизу. Но выпад моего меча встретил лишь воздух — Егор сделал шаг назад. Драгоценный секунду были потеряны, двуручник успел завершить свое движение, на повторный выпад у меня не осталось времени, меч наставника стукнул меня по шлему. Егор лишь обозначил удар и прокомментировал действия:

— Ты убит. Вообще-то попытка была хороша. Если бы на моем месте был не слишком умелый мечник, она могла бы завершиться успешно. Урок номер два: не забывай, что противник тоже умеет двигаться и оценивай уровень его мастерства.

— Получается, что у воина, вооруженного двуручником, все преимущества?

— Я бы так не сказал. Ты увидел сильные стороны длинного оружия, пришла пора оценить преимущества одноручного меча. Меняемся оружием.

"Что же такое собирается предпринять Егор, чтобы выиграть схватку"?

Я отдал свой короткий меч и получил в обмен двуручник.

— В принципе, твои мысли двигались в верном направлении. Преимущество воина, вооруженного легким мечом в скорости и маневренности. Но правильную мысль ты не успел додумать до конца.

Егор несильно ударил по мечу, который я держал вертикально, как это делал он минуту назад. Меч дрогнул, он отклонился лишь на сантиметр, но это был лишь первый удар.

Быстрые но не сильные удары сыпались один за другим с разных сторон. Каждый из них придавал лишь небольшой импульс моему оружию, но я не успевал восстановить его положение, как следовал новый удар с другой стороны. Очень скоро острие моего меча стало выписывать замысловатые кривые. Амплитуда их достигала нескольких десятков сантиметров. Я попробовал сделать шаг назад, мастер двинулся следом, не увеличивая и не сокращая расстояние между нами. После очередного несильного удара он описал острием своего меча в воздухе круг, заставляя мой меч двигаться следом. Когда двуручник отклонился почти на девяносто градусов, мастер сделал шаг вперед и ударил меня по руке. После чего поспешил разорвать дистанцию.

— Рука противника повреждена. Можно его добивать, если в этом есть необходимость.

— Но как...! — удивился я.

— А ты не догадался?

— Инерция?

— Совершенно верно. У тяжелого меча большая инерция.

— А если атака?

Я замахнулся двуручником. Егор сделал шаг назад. Мой меч просвистел не задев его. В ответ он сделал короткий шаг вперед, я поспешил отступить.

— Вы не атаковали, мастер? — его выпад был слишком коротким и не мог меня достать при всем желании

— Я и не собирался. Выпад был предназначен для того, чтобы ты не расслаблялся. Для атаки при данной диспозиции надо выбрать момент. Рассказать, как бы я действовал дальше? Еще несколько ложных выпадов. А вот когда ты привык бы к тому, что выпады ложные, тогда и последовала бы настоящая атака. Пожалуй, хватит для первого раза. Я слышал, после обеда у тебя верховая езда? Приходи часов в пять, продолжим наши упражнения.

— Спасибо, — я поклонился с неподдельной признательностью. Занятие оказалось очень полезным.

Полезным оказалось и занятие верховой ездой. Кроме практической части сегодня была и теоретическая.

Милана представила мне старика лет шестидесяти, похожего на туркмена. Как оказалось, он мастер по изготовлению седел и сбруи.

— Побеседуйте. Уважаемый Калтын много знает о седлах и упряжи. Мы иногда обращаемся к нему, когда есть необходимость сделать что-то на заказ. С исторической составляющей я познакомлю Вас позже.

Можно было в этом не сомневаться. За подобным подходом чувствовалось умение работать. Не знаю, кто здесь все организовывает, но свое дело он знает в совершенстве. Понятно, что тарси обещали заплатить немалые день за мое обучение, но деньги лишь звук. Заплати немому хоть миллион, он не споет как Карузо.

"Надо будет поинтересоваться у Миланы, сама он организовала доставку этого дедка сюда или нет. А впрочем, надо ли? С этими людьми я работаю временно. Хотя и жаль. Люди чрезвычайно интересные. Особенно Егор. Да и Милана с помощниками незаурядные личности. Любят свое дело и хорошо его знают".

В конюшне оказалась подготовленной целая экспозиция. И когда они все это успели сюда притащить? Вертолетом что ли везли?

Старик рассказал мне о разновидности седел, рассказал о том, как он выделывает кожи и изготавливает сбрую. Показал, какие он для этого использует инструменты и как именно он ими пользуется. Очень занимательный дедок оказался. Мы проговорили с ним часа три к общему удовольствию.

За всеми этими занятиями я едва выкроил час для того чтобы познакомиться с материалом по Толхе прежде чем отправиться на повторную тренировку к Егору.

Учитель и на этот раз меня удивил. Встретив меня на пороге зала, он вручил мне комплект ученических доспехов, дубинку метровой длины и бросил коротко:

— Идем. Погода замечательная. Зачем нам в зале томиться.

С собой Егор прихватил лук и колчан со стрелами

— Я здесь присмотрел замечательную поляну. То что надо, — вещал тренер.

Мы отошли метров двести от дома.

— Ну как тебе? — Егор обвел окружающее пространство рукой.

Я пожал плечами:

— Поляна как поляна.

— Замечательно. Задание будет таким: Вражеский лучник расположился у того дерева. Ты должен будешь добежать до него и поразить вот этим самым мечом, — учитель кивнул на мою дубину.

— И где же этот самый вражеский лучник?

— Эту нелегкую роль я отвел себе, — Егор улыбнулся. Тебе же всего-то и надо — пробежать каких-то полсотни метров и не попасть под обстрел.

— Всего-то? — язвительно поинтересовался я.

— Понимаю, что задание слишком простое, но надо же с чего-то начинать.

— Простое?! А сам ты не пробовал бегать под обстрелом?

— Можем поменяться. Держи, — наставник протянул мне лук.

Он что издевается? Я лук в руках не держал!

Неуверенно покрутив лук в руках, я бросил взгляд на наставника.

— А если я случайно попаду?

— Не беспокойся, стрелы учебные. — Егор достал из колчана одну из стрел и показал мне. Она заканчивалась чем-то похожим на мягкую грушу. — Кстати, тебе полезно познакомиться со стрельбой из лука. Стрелком не станешь, но будешь хотя бы представлять, что это такое. Перчатку для стрельбы не забудь надеть.

Я тяжело вздохнул. Столько полезного разом? Как бы от такой большой пользы мне концы не отдать.

— Можешь попробовать выпустить пару стрел, — предложил наставник.

Получилось неожиданно неплохо. Вторая стрела пролетела всего лишь в метре от дерева, в которое я целился.

"Ну, держись, великий наставник, — подумал я, — уж в упор-то я точно не промахнусь".

— Шлем я все-таки возьму, — решил Егор.

— А доспех?

— Доспех? Нет, не буду. Если попадешь в меня, то так мне старому дурню и надо. Да ты не беспокойся, раны этой стрелой не нанесешь, самое большее, можно синяк поставить. Тем более, что ты и тетиву-то натягиваешь только до половины.

Ну вот, не может никак мой учитель по обращению с холодным оружием лишний раз не подколоть. Ну да, до половины. А вы пробовали натянуть до конца тетиву боевого лука? Нет? Тогда вы меня не поймете. Ничего, посмотрим, как Егор выкрутится, и кто будет смеяться последним.

Наставник отошел к дереву и скомандовал:

— Испытание считается законченным, когда я дотронусь до тебя этим вот мечом, — Егор потряс дубиной, которую я принес с собой. — Начали.

Наставник двинулся неспешным шагом мне навстречу.

Первая стрела вообще пролетела мимо цели, вторую Егор отбил дубиной, после чего ускорился и перешел на неспешный бег. Когда третья стрела готова была отправиться в полет, он резко бросился влево. Я переместил прицел, но наставника на месте не было, он сделал кувырок вперед и переместился вправо. Моя рука начала дрожать, удерживать лук в натянутом состоянии было не так-то просто. Я выстрелил и промазал.

Как только стрела пролетела мимо, Егор ускорился и быстро сократил расстояние. Я все-таки успел приготовиться к стрельбе, но поймать учителя на прицел было не так-то просто. Он прыгал как заяц, меняя ускорение и направление движения. Четвертую стрелу я выпустил с расстояния в пять метров. И не попал!

Вот верткий зараза! Я не знал, то ли мне огорчаться за себя, то ли радоваться, что мне достался такой наставник.

— Поздравляю Вас, учитель.

— Пустяки. Староват я стал для таких забегов, — Егор заметно запыхался. Убегание от меня по залу далось ему легче, здесь же он выложился по полной.

— Что ж, теперь моя очередь.

Я был рад, что мне довелось пострелять и посмотреть на действия Егора. Можно сделать выводы и попытаться не подставляться под выстрел. Когда стрела пролетит мимо — резкое ускорение по прямой, когда стрелок изготовился в стрельбе — неожиданные маневры. Все ясно, можно пройти эту полосу препятствий. Уж двигаться-то я умею.

Опыт показал, что я был слишком самонадеян. Первую стрелу мне удалось отбить, но вторая прилетела почти сразу за первой. Она стукнула меня в грудь и чуть не опрокинула на землю.

"Так быстро? Я еще не успел как следует подготовиться".

— И долго ты там собираешься стоять? — крикнул наставник.

— Я думал, что я убит.

— Так и будет, если ты не научишься шевелиться.

— Учитель, а не лучше ли укрыться за препятствием?

— Если хочешь получить стрелу в спину, беги и прячься за деревом.

— Навстречу лучнику бежит только дурак.

Еще одна стрела чуть было не стукнула меня в лоб, еле успел отскочить.

Я рванул вперед что было сил. Как только наставник в следующий раз вскинул лук, я принялся метаться в стороны со всей возможной резвостью. В результате две стрелы пролетели мимо, лишь третья попала мне в грудь, почти в упор.

— Неплохо, — хмыкнул наставник. — Вообще-то ты прав, от лучника лучше укрыться за препятствием, но этому ты и без меня научишься. Но бывают такие моменты, когда лучшей тактикой является скорейшее сближение с противником. Вот этому я тебя и постараюсь научить.

— Спасибо.

— Не за что, иди на позицию.

— Как? Опять?

— Ты считаешь, что был достаточно резв? Если стрелы будут настоящими, достаточно и одной, а я попал в тебя дважды.

С этим трудно было не согласиться. Я пошел обратно к дереву. До вечера я успел пробежать трассу раз пятьдесят. Немного, если бы бежать приходилось по прямой с равномерным ускорением. Но когда приходится постоянно резко маневрировать, быстро ускоряться и так же быстро тормозить, это отнимает несравненно больше сил. Если бы не моя учебная броня, мне бы серьезно досталось даже от учебных стрел, а так набил лишь несколько синяков, да подвернул ногу.

Егор тут же ее осмотрел и вынес вердикт:

— Пустяки, серьезного растяжения нет. Завтра жду тебя в зале.

За день я так измотался, что практически не осталось сил изучать обстановку на месте будущих действий. Бегло просмотрев несколько записей, я завалился спать, пообещав себе, что завтра уделю этому больше внимания.

Но назавтра Милана где-то откопала совсем уже древнего старичка, который оказался специалистом по истории кавалерии. Конечно, знал он не только это, но и это в том числе. Как оказалось, сам он в молодости был завзятым кавалеристом, так что тема была знакома ему не понаслышке. Он со вздохом посмотрел на коней, гуляющих в загоне, но быстро вернулся к нашему вопросу.

Об истории кавалерии он знал, наверное, все возможное и рад был поделиться своими знаниями. Разумеется, кратко, на рассмотрение этого вопроса во всей полноте не хватило бы и месяца. Когда пришла пора идти в зал, я понял, что так и не успел посмотреть материалы по Толхе. Скрепя сердце, я попросил Милану сократить сегодня вечерние практические занятия на час.

Егор погонял меня на славу, наглядно продемонстрировав, как можно работать цепом, и как использовать обыкновенную дубину против меча.

— Тот, кто вышел с деревянной дубиной против острого клинка, почти наверняка проиграл, — комментировал, свои действия учитель, — но есть и здесь несколько моментов, которые можно применить с пользой при должном умении.

Это оказалось действительно возможно, но надо было или иметь невероятную удачу, или быть отменным мастером. Исключение составлял противник, вооруженный коротким оружием. Здесь шансы были равноценны за счет возможности работать на дистанции.

Я в очередной раз порадовался выбору наставника по обращению с холодным оружием.

Вечернюю тренировку по верховой езде пришлось сократить еще больше, чем я планировал. Если я буду все силы отдавать тренировкам тела, то не останется времени на тренировку ума. Я так и не разобрался до конца со структурой обществ на Толхе и, главное, не понял, что же так встревожило тарси. В крайнем случае, можно и пешком походить, а вот если не буду знать местных условий, придется туго.

Вечер я посвятил изучению собранного материала. Позвонил Лоау и поинтересовался, как у меня идут дела. Услышал, что все в порядке, и сказал, что в таком случае подождет с приездом. Что-то там у него не ладилось. Расспрашивать я не стал, вряд ли тарси меня посвятят во все тонкости их дел. Да и надо ли мне этого? И без того хлопот хватает.

Я позвонил отцу и узнал, что на следующий день назначена операция. Шансы хорошие, но полной гарантии врачи не дают. Это не могло не тревожить, но я постарался справиться с волнением и окунуться в изучение записей.

С Актией было все в порядке. Тревогу я почувствовал, когда принялся за изучение государств, граничащих с ней. Особенно подозрительно выглядело некогда небольшое государство Лутсор. Небольшим оно было раньше. За последнее десятилетие Лутсор провел несколько успешных войн и захватил четыре небольшие соседние страны, тем самым вплотную приблизившись к границам Актии.

Поначалу я не увидел в этом ничего особенного. Мало ли в истории средневековья войн? Империи создаются, империи распадаются. В истории средневековой Земли было немало империй. Тревожный звонок прозвенел, когда я стал изучать завоевания Лутсора более подробно.

В первой же битве Лутсора с соседями случилось нечто такое, чего я никак не мог ожидать. Часть неприятельского войска просто перешла на сторону Лутсора, тем самым обеспечив ему быструю победу. Соседнее государство было захвачено быстро и без больших потерь. Изменники, оказавшиеся наемниками, получили щедрые наделы и значительную долю в добыче. Часть местной знати была уничтожена, часть вынуждена была смириться и признать новый порядок. Кому-то удалось бежать в соседнее королевство. Там бежавшие попытались сформировать войско и получить поддержку у местного короля. Подготовка к войне с Лутсором двигалась вполне успешно, но здесь на королевство напал другой сосед.

Я стал углубляться в причины и узнал, что причиной нападения была невероятная сумма, выплаченная Лутсором агрессору. Третье королевство напало на второе, Лутсор присоединился. Государство номер два было разграблено и поделено. Но третья страна ненадолго пережила своего павшего соседа. Лутсор смог перенаправить недовольство захваченного королевства в нужную ему сторону, вооружил всех недовольных и двинулся войной на недавнего союзника. И здесь не обошлось без предательства: подкуп и шантаж были пущены в ход. Ворота крепостей открывались, саботировались поставки продовольствия и вооружения для армии.

Думаю, не обошлось и без отлично отлаженной разведки, но все равно саботаж и подкуп использовались столь широко, что оставалось только диву даваться. Финансировались междоусобицы, снабжались оружием и деньгами наемники, нищие и бродяги.

Но самое большое потрясение ждало меня, когда я начал изучать порядки и обычаи, устанавливаемые Лутсором. Должности покупались и продавались практически открыто, взятки были узаконены. Продавались дворянские грамоты и купеческие патенты, штраф был излюбленной мерой наказания. Тем же, кто влезал в долги, не оставалось ничего другого, как податься в наемники или попасть в долговое рабство.

Я в ужасе схватился за голову. Можно ли было себе представить, что подобный культ денег возможен в средневековом обществе? Что-то не так, так не должно быть. В средневековом обществе наибольшей ценностью была земля, а структура власти строилась на вассальской преданности феодалов более крупным феодалам или сразу королю. Откуда здесь культ денег? Он просто не мог возникнуть сам по себе при феодализме.

Золото требовалось королям и в раннем средневековье, но тогда оно было скорее средством, а не целью. И средство это было эффективным лишь в руках короля и знати. Купец оставался купцом и не мог сравниться с дворянином. Насколько я помню историю, деньги стали играть наиболее значимою роль после того, как появились мануфактуры и увеличилось количество наемных работников. Здесь же ни о каких мануфактурах пока и речи не шло. Культ денег насаждался искусственно.

Но зачем? При такой системе власть просто не может быть устойчивой. В первой битве наемники предали своих нанимателей и перешли на сторону Лутсора. Что будет, если кто-то предложит им больше? Я подумал секунду и понял — не предложит. Соседям и в голову не придет нанимать предателей. Предав раз, они отрезали себе пути отхода, теперь у них только одна возможность — закрепиться как следует и продвинуться в обществе Лутсора. Ладно, допустим, того, что их перекупит кто-то извне, можно не опасаться, но внутренние интриги просто неизбежны. Чтобы удержаться на плаву королю Лутсора просто необходимо направить энергию своих жителей вовне, иначе междоусобные споры и интриги у них начнут принимать просто угрожающие размеры.

А что у нас за границами? Если не считать мелких княжеств, остается наиболее крупное и развитое королевство Актия. Нападет ли на нее Лутсор сейчас? Вполне вероятно. Дальнейшее его укрупнение никак не останется без внимания соседей.

Прав Лоау, ой как прав! Если падет Актия, Лутсор будет расползаться как опухоль по всему континенту. Страны свернут с естественного пути развития, и поворот этот мне представляется очень неприятным. Никакое развития науки, культуры или философии при таком порядке просто невозможно. Вся энергия будет потрачена на интриги. Развитие цивилизации на Толхе будет остановлено на сотни лет.

И с этой проблемой мне предлагают разобраться?! Я схватился за голову! Во что я влез?! Прогулка? Подработка во время каникул? Да здесь такой клубок, что страшно даже представить!

Глава 7.

Понемногу паника затихала, и я стал размышлять и вспоминать, о чем конкретно мы говорили с Лоау, когда речь шла о моей работе. Вроде как я не обязан непременно найти приемлемое решение. Но тогда зачем им вообще затевать все это безнадежное дело? Тарси заняться больше не чем, как отправлять меня за десятки световых лет с миссией, которую невозможно выполнить?

Ладно, оставим на время возможность и невозможность выполнения этого задания и посмотрим на вопрос отстраненно. Может ли в такой ситуации вообще иметься какое-то решение?

Поможет ли, например, изменить ситуацию устранение короля Лутсора?

Я вывел на экран фотографию крупного краснощекого мужчины лет сорока с хищным взглядом и широко раздувшимися крыльями носа. Король принимал парад свое гвардии, стоя на балконе дворца.

Кстати, давно ли он здесь правит? Правил король Лутсора давно, больше двадцати лет. И что за все это время на него не было покушений? Это при той-то системе, которую он ввел у себя в стране? Да никогда не поверю. По мне так при тотальном культе денег заговоры должны происходить по несколько раз в год. Однако или не происходят, или король с ними как-то справляется.

Я стал изучать ближайшее окружение короля, и был удивлен снова. Система культа денег в его ближайшем окружении не работала. Должности покупались и продавались, но только до определенного предела. Невозможно было купить место в личной гвардии короля, да и приближенные его выдвинулись не благодаря толстому кошельку. То есть кошелек-то у них был толстым, но это являлось скорее следствием, а не причиной, по которой они занимали свое положение.

Вот так раз. Это что же получается, знать среди знати? Похоже, этот самодовольный монарх всю страну обвел вокруг пальца. Хочешь баронский титул — плати деньги и получай, хочешь быть графом — вот тебе другие расценки. А о том, что есть другая знать, другой круг, доступ в который не обеспечивают деньги, ни слова. Должно быть, этот самый круг стоит стеной за короля. Вот вам и причина, по которой в Лутсоре нет переворотов.

Возвращаемся к вопросу "Поможет ли устранение короля?". Нет, не поможет, политика определена, стратегия разработана, дело будет продолжено и без Его Величества, замена наверняка найдется.

Может, стоит сбросить бомбу на весь дворец?

"Что-то я слишком кровожаден. Однако будешь здесь кровожадным, когда посмотришь, во что они превратили страну".

Нет, этот тоже не поможет. Система раскручена, она будет катиться в прежнем направлении. Да и не нравится мне подобное решение вопроса. Я в терминаторы не нанимался. Одно дело помочь местным, а совсем другое — сбрасывать бомбы на дворцы правителей.

"Не в том направлении я думаю". Я почесал голову. Точно не в том. Как говорила Екатерина Вторая, "С идеями с помощью пушек не воюют". Здесь же необходимо разрушить как раз идею. Значит надо противопоставить ей что-то, до чего пока не додумались соседи Лутсора.

"Думай, Паша, думай. У тебя еще есть время".

На следующий день я был чрезвычайно рассеянным, за что и получил тумаков от Егора. Я автоматически отрабатывал полученные задания, но мысли мои были далеко. Я не представлял, с какой стороны можно взяться за дело.

Я обратился к историческому опыту, но не нашел полных аналогий. Надо признать, что искать аналогии в прошлом я закончил довольно быстро, осознав всю бесперспективность этого занятия. Исходить надо из возможностей, а возможности тарси велики. Если прямое вмешательство в дела на Толхе они не приемлют, то обеспечение будущей операции вполне могут провести. Знать бы еще, что здесь поможет.

Провести агитационную компанию "Честь дороже денег"? Мысль хорошая, но на то чтобы получить результаты надо время, много времени, а времени нет. Этот вариант не проходит.

Через три дня размышлений у меня начал складываться некий план. Непростой, но теоретически обещающий возможность успеха. Оставалось лишь уточнить, смогут ли тарси обеспечить выполнение этого плана. Точнее, смогут ли они подготовить необходимую основу для моей будущей работы. Я позвонил Лоау и поинтересовался, когда он сможет прибыть. От того, что он скажет, зависело, стоит ли вообще браться за это дело.

Лаоу прибыл на следующий день. Как ни странно, ему мой план понравился.

— Я знал, Павел, что Вы что-нибудь придумаете, — заявил серый.

— Еще неизвестно, что из всего этого получится. Как с обеспечением? — засомневался я.

— Я сегодня же свяжусь с нашей наблюдательной станцией в системе Толхи. Скоро мы будем знать ответ. Как идет Ваша подготовка? Надо ли что-то еще?

Знать бы что.

— Спасибо, подготовка идет хорошо. Правда, желательно было бы ее продлить.

Лоау покачал головой:

— Я понимаю Вас, Павел. Если потребуется, можете увеличить время подготовки, но медлить опасно. По последним данным король Актии объявил о сборе рыцарей. Если ничего не измениться, месяца через три можно ожидать начала большой войны между Актией и Лутсором. В крайнем случае — через полгода.

— Значит, Актия решила нанести упреждающий удар?

— Думаю, она будет вынуждена это сделать. В последнее время активизировалось движение торговых обозов между Актией и Лутсором.

— Может, это связано с сезоном?

— Нет. Другие выводы делайте сами.

Выводы просты: Лутсор активизировал подготовку вторжения. Актии в любом случае следует готовиться к войне. Лоау прав, что-либо предпринимать надо немедленно, чем скорее, тем лучше.

— Хотелось бы еще сказать несколько слов об экипировке. Я посмотрел, в чем принято ходить на Толхе. Нельзя ли изготовить точно такое же, но попрочнее и понадежнее?

— Разумеется, все будет. Доспехи, внешне неотличимые от средневековых, но гораздо легче и прочнее, меч из лучшего композита, с которым не сравнится ни одна сталь, средства связи. Это само собой разумеется, не стоило о том и вспоминать.

Вспоминать стоило. Участвовать в миссии предстояло мне, и заботиться об экипировке тоже. Сам не вспомнишь, другие могут и забыть.

Подготовка шла по плану, минули первоначально назначенные полторы недели и мы уже собирались определить дату отправления, когда трагическое известие спутало все планы. Мамы не стало.

Позвонив в очередной раз отцу, я застал его в подавленном состоянии. Операция прошла успешно, медики считали, что есть хорошие шансы на выздоровление, но неожиданно произошло ухудшение, с которым врачи не смогли справиться.

Я все бросил и помчался в Москву. Хотя мчаться теперь не было никакой надобности, ничто не изменишь. Лучшая медицина оказалась бессильна. Оставалось лишь поддержать отца и отдать последний долг памяти, человеку, который долгие годы был для меня самым дорогим.

На меня нахлынуло ощущение утраты, казалось, что мир обрушился и никогда уже не будет прежним. Почему? Я же сделал все что мог. Лучшие врачи, лучшая клиника.

Но врачи всего лишь люди, как сказал мой дядька Андрей.

"Крепись племяш, судьба послала твоей матери счастливую жизнь. У нее была любовь твоя и твоего отца. А то что жизни этой оказалось отмерено меньше, чем могло бы быть... Такова судьба".

Я крепился, хотя иногда ком подкатывал к горлу. Полторы недели я провел рядом с отцом, стараясь поддержать его по мере сил. Тарси меня не беспокоили, хотя телефон Лоау был при мне. Должно быть, они чувствовали неловкость оттого, что не смогли помочь в вопросе, с которым я к ним обратился.

Прошло девять дней с момента похорон. Я сам набрал номер Лоау и через несколько секунд услышал ответ:

— Примите мои соболезнования, Павел.

Я вздохнул, обсуждать это я не видел смысла.

— Как там наш проект?

— Данные с наблюдательной станции на Толхе поступили неделю назад. Они смогут обеспечить то, что Вы запросили. Я не считал себя вправе беспокоить Вас раньше.

— Спасибо.

— Если Вы посчитаете необходимым разорвать контракт, я отнесусь к этому с пониманием. Аванс в любом случае останется у Вас.

Ах да, медицинская помощь для матери была тем, что меня подтолкнуло к принятию предложения тарси. Я так прикипел к делу, что почти забыл, в чем была первоначальная причина.

— Не считайте меня бессердечным эгоистом. На Толхе действительно скверное положение и я могу попытаться его изменить.

Ком подкатил к горлу, как жаль, что здесь я уже ничего изменить не могу.

— Тогда я жду Вас чем скорее, тем лучше. Если хотите, могу прислать транспортный модуль.

— Спасибо, не надо. Я доберусь сам.

Я нажал на кнопку отбоя. От разговора осталось ощущение неловкости. Не хотел я сейчас пользоваться инопланетными технологиями, которые не смогли спасти близкого мне человека. Но и плюнуть на дело, на которое уже настроился, я тоже не мог.

Расчетную карточку я оставил отцу. Он отнекивался, но я настоял. Зачем она мне вдали от Земли?

Следующим утром я уже звонил Лоау с проходной их представительства.

Встретили меня практически сразу, не прошло и пары минут.

— Если Вы готовы, то можете отправляться прямо сегодня, — сразу взялся за дело тарси.

Готов ли я? Не знаю. Готов настолько, насколько можно было подготовиться за столь короткое время. Бездействие тяготило, хотелось поскорее окунуться в решение проблем Актии и Лутсора.

— Готов, — отозвался я.

— Что ж, тогда в путь. Наш транспортный модуль доставит Вас до Луны. На теневой ее стороне находится большой телепорт. С его помощью Вас переправят на спутник планеты Толха.

Вот так новость! Сколько раз я смотрел на Луну, но даже и не предполагал, что на ее обратной стороне построен телепорт.

— А это не опасно, путешествовать подобным образом?

— В том деле, за которое Вы взялись, это самое безопасное. Возможная погрешность в работе телепорта стремится к нулю. Ездить на автомобиле гораздо опаснее, чем телепортироваться. Это отличный транспорт. Правда, телепорт занимает очень большие размеры и потребляет массу энергии.

— Именно поэтому Вы поместили его на Луне?

Лаоу немного замялся с ответом, но все же сказал:

— Не только. В основном это связано с гравитационными характеристиками и расположением в системе. По их значениям луна идеально подходит для размещения телепорта.

Остается лишь поверить на слово. Да и имеет ли для меня большое значение, почему телепорт построен именно на Луне? Главное, что он там есть, и мне предстоит с его помощью переместиться на десятки световых лет.

— На нашей наблюдательной станции расположенной на луне планеты Толха сейчас всего трое разумных. Они знают о Вашем прибытии. Все необходимое для высадки на планету будет подготовлено.

Лоау проводил меня до транспортного модуля, в котором уже ждал тарси, занимающий место пилота.

— Удачи Вам, Павел. Я буду внимательно следить за отчетами с Толхи. Если поймете, что ничего не получается или Вашей жизни будет угрожать опасность, можете затребовать эвакуацию. Вас вернут на Землю.

— Спасибо.

Я пожал тонкие длинные пальцы серого и шагнул на борт корабля.

Из всего путешествия самым длинным был путь до Луны — он занял два часа. Скафандра на мне не было. Как сказал тарси, сам транспортный модуль является надежной защитой. Стоило нам покинуть атмосферу, как звезды заиграли во всей красе. Я смотрел на эту россыпь и гадал, куда именно меня забросит телепорт. Огромный диск Земли понемногу уменьшался. Она мне казалась такой необъятной. Наверное, оттого, что не мог взглянуть на нее со стороны. Что есть мой дом? Смогу ли я его рассмотреть на таком расстоянии? По меркам космоса вся Земля лишь небольшая песчинка, мы невольно немеем, пытаясь представить галактику, которая насчитывает миллиарды звезд. Я потряс головой и отбросил эти мысли. Дом есть дом, и он всегда останется домом. Надеюсь, я сюда вернусь. Только сейчас я в полной мере осознал, в какую авантюру ввязался.

Весь телепорт мне увидеть не удалось, большая часть этого сооружения находилась под землей. Я заметил лишь огромное кольцо почти километрового диаметра, которое окружало небольшой купол в центре.

На поверку купол оказался не так уж и мал. Он был метров пятьдесят в диаметре. При приближении нашего модуля часть поверхности купола из равномерной матовой стала сиреневой. Насколько я понимаю, нам обозначили коридор, поскольку именно к этому сиреневому кругу тарси и направил транспортный модуль.

Оказавшись внутри купола я выбрался на грунт и с удовольствием подпрыгнул, разминая ноги. Неожиданно меня подбросило вверх на полтора метра и я понял, почему вдруг ощутил такую легкость во всем теле. Гравитация на луне гораздо меньше, чем на Земле.

Я сгруппировался, готовясь к удару поверхности, но удара не было. Плавно и мягко я опустился на лунную поверхность. Инстинктивный страх от такого высокого прыжка прошел, остался лишь восторг, и я прыгнул еще раз уже специально, чтобы ощутить чувство полета, а затем еще раз.

Сопровождающий тарси посмотрел на меня с удивлением, ему не понять восторг существа, впервые оказавшегося на поверхности с пониженной гравитацией. Для него пониженная лунная гравитация просто факт, к которому он давно привык.

— Если Вы уже попрыгали, то можете отправляться.

Я оглянулся, рядом со мной стоял тарси (не тот что доставил меня на луну, этот был с лунной базы).

— Извините, — я почему-то смутился.

— Ничего. Просто аппаратура уже подготовлена и здесь и на месте приема.

— Что мне надо делать?

— Станьте вот в тот круг в центре площадки и замрите.

— А скафандр Вы мне не дадите?

— Нет необходимости. Если телепорт сработает как положено, Вы окажетесь в точно таком же куполе на спутнике планеты Толха, если же нет, то скафандр Вам не поможет.

"Ничего себе шуточки".

— Впрочем, отказов в работе телепорта пока не было, — добавил тарси через пару секунду.

Осторожно, чтобы снова не подпрыгнуть, мелкими шагами я направился к площадке и замер в ее центре. На секунду окружающее пространство озарилось ярким светом затем наступила полная темнота, похожая на ничто, расположенное нигде. Ничто, где нет ни времени, ни пространства. Сколько прошло времени? Час? Секунда? Затем снова вспыхнул яркий свет, и я увидел, что по-прежнему стою на площадке.

Я хотел было спросить, когда начнется сам перенос, бросил взгляд по сторонам и обнаружил, что это не тот купол, в котором я стоял совсем недавно.

Купол вдруг сделался прозрачным, и чей-то голос произнес на языке тарси: "Добро пожаловать на лунную станцию планеты Толха".

Сама планета нависала громадой на небосклоне. Точнее из-за лунной поверхности была видна лишь ее часть на фоне ярко сияющих звезд.

Из небольшого здания, расположенного на краю купола, появился тарси и приветливо прижал руку к груди.

— Здравствуйте. К сожалению, я не знаю язык людей планеты Земля, но наш коллега Лоау сообщил, что Вы можете говорить на тарси. Если с этим есть проблемы, то мы воспользуемся универсальным переводчиком.

Серый замер, ожидая ответа. Я секунду помедлил (не все им меня томить) и отозвался:

— Спасибо, я понимаю Ваш язык. Практика мне будет только на пользу.

— Разрешите представиться, меня зовут Крос, — улыбнулся серый. — Мой коллега Рети ждет нас. Третьего нашего товарища сейчас нет на базе, он отправился на одну из планет этой системы, проконтролировать, как идет подготовка к Вашей операции.

— С подготовкой были сложности?

— Не особенно. Для начала работы все готово. Все что потребуется позже, будет доставлено.

— Что ж, пойдемте посмотрим. Я надеюсь, Вы расскажете мне о последних новостях с Толхи?

Мы шагнули в лифт и на несколько секунд гравитация полностью исчезла. Затем навалилась с утроенной силой (утроенной для луны, для земной поверхности это меньше нормы). Скоростной лифт переместился на несколько десятков метров ниже поверхности.

Что любопытно, в нем не использовались компенсаторы ускорения наподобие тех, которые работали в транспортных модулях тарси. Должно быть, серые не считали необходимым гасить такие незначительные перегрузки.

— Прошу Вас, — Крос распахнул двери и моим глазам предстал огромный зал с неимоверным количеством коридоров и ответвлений.

"Неужели и на нашей луне такая же огромная подземная база?" Подземную часть телепорта отправления я не успел осмотреть. Судя по одному главному залу, здесь можно расположить тысячи людей (или тарси).

— Столько места, и Вас всего трое? — удивился я.

— Телепорт все равно большой, — тарси развел руками. Большинство свободного места не используется. Здесь бывает не более двух десятков разумных одновременно. Сейчас же станция функционирует в дежурном режиме, и нас всего трое. Идемте, я познакомлю Вас со своим коллегой и покажу то снаряжение, которое мы приготовили для Вас.

Мы миновали пару коридоров, свернули в третий и через пять минут зашли в комнату. Я еле сдержал смех, увидев картину, которую мы там застали. Тарси в кольчуге явно не по размеру крутился перед зеркалом и рассматривал свое изображение.

— Извините, — Рети засуетился и принялся быстро стаскивать с себя кольчугу. — Я захотел представить себя на Вашем месте, Павел. Как я Вам завидую.

Серый вздохнул, справился с одеянием и положил кольчугу на стол.

— Так чего проще, полетели на Толху вместе со мной.

Рети бросил на меня вопросительный взгляд.

— Вы шутите? Один только мой вид наведет такой переполох... По некоторым соображениям мы не вступаем в контакты с населением на Толхе.

— Знаю, мы с вашим коллегой Лоау обсуждали этот вопрос. Что ж, давайте о деле. Что нового в Актии и Лутсоре?

— Все по-прежнему. В Актии рыцарство понемногу стягивается под королевские знамена, Лутсор активизировал работу своих шпионов.

— Их ловят?

— Ловят, но, на мой взгляд, попадается лишь мелкая сошка, да и то не вся. В общем, война неизбежна.

— Сколько до нее осталось, как Вы думаете?

— По нашим оценкам около четырех месяцев. Раньше ни та ни другая сторона не успеет как следует подготовиться.

— Что с моей экипировкой?

— Вы не устали с дороги? Можем предложить Вам обед.

— Не успел, да и обед подождет.

— Рети, что с экипировкой? — спросил Крос.

— Да все с ней в порядке, я лишь хотел быть вежливым.

Серый нажал на невидимый сенсор на столе, и часть стены отъехала в сторону.

— Комплект одежды. Покрой соответствует принятой на Толхе моде. Одежда для балов, одежда для приемов, повседневная одежда.

"Держите меня! И это все мне?"

— Одежда повышенной прочности: не горит, не намокает, выдерживает удар легким оружием, — продолжал рассказывать Рети. — Против меча не устоит, но для этого есть кольчуга. Примеряйте.

Я надел кольчужную рубашку, она весила не больше килограмма и почти не сковывала движения.

— Изготовлено из лучших композитов, — рассказывал тарси. — Выдерживает удар меча или копья. Есть еще поддоспешник, он помогает равномерно распределить нагрузку от удара. Шлем, наручи, меч, кинжал. Все отличного качества, проверено на статические и динамические нагрузки. Посмотрите пожалуйста и выскажите Ваши замечания. Если что-то не понравится или не подойдет — заменим.

Все пришлось впору, даже меч сидел в руке как влитой. Не иначе, как тарси дистанционно снимали мерки.

— Это Ваша дворянская грамота, — тарси протянул мне свиток из толстого плотного материала, — позже я расскажу, как с ней обращаться. Вот карта местности, выполненная на бумаге, Вы сможете ею пользоваться, не привлекая повышенное внимание окружающих. Прибор экстренной связи, — Рети протянул мне медальон на цепочке.

— Золото? — уточнил я.

— Цепочка золотая, прибор позолоченный. Я подумал, что Вам, как дворянину, более пристало носить медальон из золота.

В чем-то он прав, но это прибор экстренной связи, можно сказать, последняя надежда.

— Я хотел бы заменить прибор. Пусть выглядит как изделие из железа или меди.

— Но почему? — удивился серый.

— Мало ли как сложатся обстоятельства, не хочу, чтобы на него позарились воры. Спишем его непрезентабельный вид на то, что это талисман.

Крос бросил на Рети многозначительный взгляд и тот поспешил согласиться.

— Да, конечно. Новый прибор экстренной связи будет готов в течение часа. Идем дальше?

Я кивнул и Рети продолжил:

— Образец финансового обеспечения, — на стол легла золотая монета с изображением ветвистого дерева. — По легенде Вы дворянин из далекой заморской страны. Думаю, никто в Актии и Лусторе не знает, какими именно должны быть деньги за морем. По размеру монета соответствует золотому Актии, по весу немного больше из-за того, что золото более высокой пробы. Я бы мог отчеканить монеты со стопроцентным содержанием золота, но, думаю, это будет слишком подозрительно.

— Сойдет, — кивнул я.

— Есть один момент, к которому я не знаю как подступиться, — Рети замялся.

— Что за момент? — уточнил я.

— Бедный рыцарь еще мог бы путешествовать пешком, но по легенде Вы обеспеченный человек, а значит, Вам пристало путешествовать на коне и желательно в сопровождении оруженосца.

— Да, момент существенный, — согласился я. — Насколько я понимаю, ни коня, ни оруженосца у Вас нет?

— Нет, — Рети развел руками.

— Что поделать, придется этим озаботиться на месте.

Тарси вздохнул с облегчением.

— Тогда осталось лишь выбрать место и время высадки.

Глава 8

Я сидел у дороги и размышлял, что же я скажу первому встречному. Как объясню отсутствие коня и оруженосца? Сказать, что меня ограбили? Нет, это никуда не годится. В первую очередь забрали бы доспехи, а расставаться с ними я никак не хочу. Ладно, допустим, мне попались грабители, которых интересовало только золото. Но и это мне не подходит. По плану мне предстояло немало трат.

Пламя небольшого костра весело трепетало, я помешивал кашу в котелке, размышляя, не подгорит ли она до той поры, когда покажется первый встречный. Угощу его завтраком, глядишь, подобреет, и не станет сходу выпытывать, как я здесь оказался. А вот, наконец, и первый встречный, на и не один.

Из-за поворота показался небольшой обоз в три телеги, рядом с которыми ехал небогатый дворянин, всем своим видом показывая, что он не имеет к обозу никакого отношения, просто так совпало, что он и эти телеги едут в одну сторону в одно и то же время.

Рыцарский обоз? Не похоже. В таком случае дворянин спешил бы подчеркнуть, что он здесь хозяин, он же явно сторонится. Получается, обоз вольного купца, к тому же небогатого — обоз невелик. А рыцарь, судя по его неновым латам и отсутствию оруженосца, беден. Что мы имеем в результате?

Бедный рыцарь подрядился сопроводить обоз и стесняется этого. Едет чуть в стороне, что не помешает ему вступить в схватку, если потребуется. Я поставил котелок с кашей на землю. "На всех, пожалуй, каши и не хватит".

Возница вскрикнул и указал рукой в моя сторону. Рыцарь встрепенулся, пришпорил коня и направился ко мне.

— Кто таков? — его конь гарцевал в паре метров, рука лежала на рукояти меча.

— Сударь, извольте быть вежливым, когда говорите с благородным человеком.

Мои одежда и меч должны были говорить сами за себя.

— Простите, сударь. Не могли бы Вы объяснить, как оказались здесь на дороге в такое время в полном одиночестве?

"Прилетел на летающей тарелке", — вертелось на языке. Но, увы, люди не всегда должным образом воспринимают правду.

— Присядьте, сударь, и мы поговорим, как пристало благородным людям, — предложил я.

Рыцарь спешился, но тут с нами поравнялись телеги обоза. Возница первой повозки натянул вожжи, рядом с ним сидел купец с окладистой бородой.

— Что здесь творится? — спросил бородатый.

Я бросил на него короткий взгляд и молча отвернулся, проигнорировав вопрос.

— Я спросил, что здесь творится? — не унимался купец.

— С каких это пор купцы задают вопросы благородным?

— Еще неизвестно, кто ты такой, на лбу не написано, что ты благородный. Рыцари не сидят посреди дороги, так поступают разбойники.

— На лбу не написано, написано в дворянской грамоте, — подтвердил я, — да только она не для твоих сивых лап.

— Грамоту и подделать можно! — не унимался купец. И что это он на меня так взъелся?

Не хотелось мне ввязываться в драку, но раз назвался дворянином...

— У тебя есть полминуты, чтобы принести мне извинения, иначе тебе придется познакомиться с моим мечом.

— Угрожаешь? Так и знал, что ты шпион! Сэр Тромиг, хватайте лутсорского шпиона, исполните свой рыцарский долг!

Упоминание о лутсорских шпионах вмиг согнало дружелюбие с лица рыцаря, и он потянулся за мечом.

Ну надо же, а так хорошо все начиналось! Поведение купца меня возмутило до крайности, как и его беспочвенные обвинения.

— Получи, морда купеческая! — я метнул котел с кашей в бородатого детину.

От души так метнул, с настроением, купца с телеги как ветром сдуло — он полетел на землю, отбиваясь от котла и размазывая по себе кашу.

"Эх, а как миролюбивы были мои намерения. Я собирался угощать первого встречного".

Мой демарш совсем не добавил миролюбия сэру Тромигу. Выхватив меч, он с ревом бросился ко мне. Но нас так просто не возьмешь — так же быстро я бросился от него.

Минуты три мы кружили вокруг телеги. Купец кричал, а возницы удивленно крутили головами, наблюдая за этим хороводом. Один из них попробовал меня схватить и получил по руке мечом. Я ударил плашмя, так что рука осталась при нем, возница обиженно ее потирал, но в драку больше не лез.

Наконец Тромиг запыхался, вполне его понимаю — его доспехи не чета моим, весят изрядно.

— Сударь, Вы ведете себя недостойно! — выкрикнул он. — Остановитесь и примите бой!

— Недостойно? А позволять разным купчишкам меня оскорблять — это достойно?

— Не слушайте его, сэр Тромиг, это уловки! — выкрикнул купец. — Эй вы, хватайте шпиона!

Последнее относилось к возчикам. Если они навалятся на меня все скопом, будет прискорбно.

— Вот эти призывы действительно недостойны! — я вытянул руку в сторону купца.

— Соглашайтесь на поединок, и мы решим дело в честной схватке, — заявил рыцарь.

— И Вы признаете, что были неправы, если потерпите поражение?

— Да.

И признает, я в этом не сомневался. Это лутсорцы слово не держат, рыцарство Актии в этом плане ведет себя достойно. Дело за малым — победить.

Записи рыцарских поединков мне довелось просматривать не раз. Мне примерно ясны тактика и уровень подготовки местного дворянства. Уровень подготовки довольно хорош. Остается надеяться на неожиданные ходы и качество моих доспехов и оружия. Рети, помнится, уверял, что мой меч будет лучше оружия местного производства, не думал я, что мне так быстро придется проверить это на практике.

— Что ж, я согласен на поединок.

Возницы облегченно вздохнули, не слишком-то им хотелось влезать в этот спор.

Тромиг лихо закрутил восьмерку, и это несмотря на то, что его меч тяжелее. "Не погорячился ли я"?

Первый удар был колющий. Как мне пригодились уроки Егора. Я заранее успел прикинуть варианты противодействия: уход в сторону, несильный удар мечом по мечу противника, встречный колющий выпад. Цели он не достиг, меч рыцаря, напротив, на обратном пути пробороздил по моей кольчуге. Такие удары ей не страшны, однако надо быть осторожнее, этот Тромиг опаснее, чем я думал.

Следующий удар был косым рубящим. Я принял меч противника на свой меч. Отдача была не слишком сильной: добрых десять сантиметров клинка меча Тромига как ножом срезало (я и не предполагал, что мой меч будет настолько хорош).

Рыцарь на секунду удивленно замер, я шагнул вперед и стукнул его плашмя мечом по шлему. А пока он не опомнился, провел подсечку и перехватил его руку на болевой прием.

По тому, как округлились глаза Тромига, я понял, что прием достиг цели, однако он не произнес ни звука, лишь капельки пота выступили у него на лбу.

— Сдаетесь ли Вы, сэр рыцарь?

— Да, я признаю, свое поражение, — хрипло проговорил побежденный.

Вовремя, купец и возчики уже начали подозрительно приближаться. Я поспешил подняться на ноги и протянул руку поверженному сэру Тромигу. Купец и возницы замерли в отдалении.

— По правилам поединков Вы имеете право забрать моего коня и оружие, — хмуро сказал Тромиг. — Разрешите узнать Ваше имя?

Я осмотрел небогатое снаряжение рыцаря. Зачем оно мне? Конь? Было бы неплохо приобрести коня, но не дело лишать благородного рыцаря последнего транспортного средства. Вряд ли он сможет приобрести в ближайшее время другого. Ах да, надо представиться.

— Граф Ролио Капатонский, — по крайней мере, так было написано в дворянской грамоте, которая лежала в моей сумке.

— Граф? — удивился Тромиг.

— Урожденный, — подтвердил я.

— Я не слышал о Капатонии. Где этого?

— Далеко на востоке. За морем.

— Разрешите представиться, барон Тромиг Товенбургский. Четвёртый сын в семье, — последнее барон произнес со вздохом. Четвертому сыну мало что светило в плане наследства, приходилось надеяться только на свой меч, службу и удачу.

— Не могу столь доблестного рыцаря оставить без коня и оружия, — отозвался я. — Давайте забудем об этом инциденте.

— Это слова истинно благородного человека. Извините, что сомневался в Вашей порядочности, граф. Готов возместить Вам стоимость коня и оружия при первом удобном случае. Правда, я не жду этого случая слишком быстро. Я понимаю, почему Вы отказались от моего меча, Ваш гораздо лучше. Но почему Вы отказываетесь от коня?

— Поверьте, я в состоянии купить коня. Лишь по нелепой случайности я оказался здесь и сейчас один. Если Вы проводите меня до города и поможете найти подходящую лошадь, можете считать, что мы в расчёте.

— Нет ничего проще. Я направляюсь в Тоитен, до него около десяти километров. Устроит Вас такой город?

— Если там можно найти лошадь...?

— Там можно найти десятки лошадей вместе с седлами и сбруей.

— Отлично. Осталось решить, как туда добраться.

— Вдвоем на моем коне мы будем смотреться нелепо. Что Вы скажете об одной из телег?

— Причем здесь мои телеги? — взвился купец.

— А ты бездельник помолчи. Из-за тебя я вынужден был вступить в схватку с благородным человеком, — осадил его Тромиг.

— Вы не находите, сэр рыцарь, что из-за гнусных наветов этого купчишки Вы понесли ущерб в виде сломанного меча?

— Да, именно из-за него! — согласился барон.

— Из-за меня? — удивился купец.

— Именно. И только благодаря моей доброте Вам не придется откупать сэру Тромигу коня.

Купец замолк на полуслове, поняв, что легко отделался.

— Конечно, я оплачу ремонт меча, если вышло такое недоразумение, — быстро сориентировался он. — Но кто же знал, что Вы дворянин из заморских стран, а не шпион из Лутсора.

— Погрузите мои вещи в телегу, довезите их до города, и я забуду об этом недоразумении.

Возчики забросили в телегу два тяжелых сундука и несколько дорожных сумок. На другой телеге расположился я. Тромиг решил, что если самому графу пристало ехать в телеге, то и ему не зазорно присоединиться, и уселся рядом. Обоз тронулся.

— Скажите, граф, что Вы делаете так далеко от дома? — поинтересовался рыцарь.

— Я здесь по важному делу.

— Оно секретно?

— В некоторой степени. Я не могу Вам открыть всех подробностей. Скажу лишь, что мне необходимо встретиться с королем Актии, или хотя бы с принцем.

— Вот как? Тогда Вам здорово повезло! — воскликнул барон. — Наследный принц Актии как раз находится в Тоитене.

— Неужели? Какая удача! — я сделал вид, что мне об этом ничего неизвестно. На самом деле, место высадки было выбрано далеко не случайно. Правильно проведенная встреча с принцем обеспечивала мне самую быструю легализацию на обозримом пространстве. Правда, она могла обернуться и провалом, но у меня были припасены аргументы. Надеюсь, принцу они покажутся вескими.

— Тоитен назначен одним из пунктов сбора рыцарства, — рассказывал Тромиг. — Его Высочество будет формировать армию здесь, Его Величество на севере. Честно говоря, я рассчитываю присоединиться к войску, с тем и направляюсь в город.

— Весьма достойные устремления. В минуты, когда стране грозит опасность, так должен поступать каждый рыцарь.

— Неужели слухи о наших проблемах дошли до Капатонии? — удивился барон. — Я сам узнал о сборе армии совсем недавно.

— Дошли, — подтвердил я. — О последних новостях нам ничего неизвестно, но о том, что Лутсор вынашивает определенные планы, слухи ходят давно.

— Надо же! — воскликнул Тромиг.

— Более того, — я наклонился к его уху и сказал в полголоса. — Именно эти слухи побудили меня отправиться в дальний путь, но о подробностях я пока поведать Вам не могу.

— Я никому не расскажу, слово рыцаря! — воскликнул барон.

Сомнения получились у меня очень убедительно.

— Если бы это касалось только меня... Вы должны меня понять, данное мне поручение подразумевает конфиденциальность.

— Если Вы дали слово молчать, то совсем другое дело, — согласился Тромиг.

— Могу заверить, что мой визит пойдет Актии на пользу.

— И Вы отправились в такое опасное и длительное путешествие в одиночку?

— Не совсем. Со мной был оруженосец, мы ехали верхом, но трагическая случайность привела к тому, что я разом лишился и спутника и коней.

— Что же произошло?

— Бедняга ударился головой о моего коня, что и привело к смерти, — печально сказал я.

Барона от удивления приоткрыл рот, ему не приходилось слышать ни о чем подобном.

"Что я несу? Не мог придумать ничего более убедительного"?

— К смерти коня или оруженосца? — уточнил барон.

— К смерти обоих. Такая трагическая случайность.

— А конь оруженосца?

— С его-то все и началось. Думаю, это происки неприятеля. Конь моего оруженосца пал в самый неподходящий момент, не иначе, как он был отравлен.

"Ну что мне стоило сказать, что мой конь тоже был отравлен, да и оруженосец вместе и ними? К сожалению, эта мысль пришла ко мне слишком поздно".

— Я не понял, что же все-таки случилось с Вашим конем? — переспросил барон.

— Когда конь моего оруженосца пал, то он упал.

— Конь?

— Оруженосец. Впрочем, конь тоже. Падая, он ударился головой в бок моего коня.

— Конь Вашего оруженосца ударился головой в бок Вашего коня? — уточнил рыцарь.

— Да нет же, — рассердился я. — Барон, Вы так непонятливы, что у меня пропала всякая охота объяснять.

Купец хохотнул, но Тромиг бросил на него такой гневный взгляд, что он втянул голову в плечи и поспешил замолчать.

— Прошу простить меня, граф. К сожалению, я должен был ограничиться домашним образованием.

Тромиг покраснел, и мне стало его жаль. Он же не виноват, что я так запутанно рассказываю.

— Хорошо, слушайте, я расскажу все подробно. Когда конь оруженосца пал, оруженосец упал и ударился головой о бок моего коня. На голове у него был остроконечный шлем. У оруженосца, а не у коня, — уточнил я на всякий случай. — У коня шлема не было. Да и зачем он ему? Да если бы и был, чем бы ему это помогло.

Барон затряс головой, запутавшись в моем рассказе, я же продолжал.

— Шлем вонзился в бок коня, эта рана оказалась смертельной. Конь взбрыкнул копытами и насмерть зашиб оруженосца. В общем, все умерли.

— Какая трагедия, — печально произнес барон, — Я всегда предполагал, что остроконечные шлемы опасны. Но что же было дальше?

— А что дальше? Дело было в безлюдной местности, два дня я копал могилу, чтобы похоронить всех их.

— Собственноручно? Это истинно благородный поступок, я бы так не смог, — восхитился барон.

— Не дай Вам Бог, любезный Тромиг оказаться перед таким выбором. Но я верю, что Вы не оставили бы своего оруженосца и верного коня без погребения.

Барон смерил взглядом своего коня и передернул плечами.

— И давно все это случилось?

"Если скажу, что недавно, чего доброго барон попросит точно указать место захоронения моего мифического оруженосца и не менее мифического коня".

— Минуло больше недели с той поры.

— И что же Вы делали после того?

— Покупать нового коня сразу после того, как я лишился старого я посчитал недостойным его памяти, а потому я нанял повозку и попросил возницу доставить меня в столицу Актии. Я тогда не знал, что могу встретить принца в Тоитене. Несколько дней все шло нормально, как неожиданно я заметил, что на привале возница пытается открыть сундук. Я схватился за меч, но возчик вскочил на повозку и был таков.

— Схватить мерзавца и прилюдно сечь розгами! — вскричал барон.

— Если попадется мне на глаза, так и поступлю, — заверил я Тромига. — Хорошо, что мои вещи он не смог прихватить. Принц был бы очень расстроен.

— Принц? — удивился рыцарь.

Я сделал вид, что досадую по поводу оговорки.

— А, что там, — махнул я рукой, — но только никому.

— Слово рыцаря, — торжественно произнес Тромиг.

— В одном из этих сундуков, — я кивнул на свою поклажу, — подарок для короля. Принцу его тоже можно вручить.

Барон многозначительно на меня посмотрел:

— Я счастлив, что имел честь скрестить с Вами меч, граф. Если чем-то могу быть Вам полезен, только скажите.

— Можете. Я совершенно не ориентируюсь на местности. Ваша помощь была бы для меня просто бесценной.

— Можете на меня рассчитывать.

— А как же Ваша служба? Не отвлеку ли я Вас от нее?

— Сбор рыцарей будет длиться еще долго, не будет большой трагедии, если я повременю месяц-другой с поступлением в войско принца.

— Тогда я с удовольствием приму Вашу помощь. По этому поводу необходимо устроить обед. Я угощаю, с Вас выбор места и меню.

— Договорились, — довольно согласился рыцарь.

Обоз двигался не спеша, тем не менее, через пару часов нашим взорам предстал город, окруженный походными шатрами. Можно было принять это окружение за осаду, но я-то знал, что около города собираются не только рыцари, но и пехотные отряды. Часть пехоты приводили с собой рыцари, часть состояла из вольных наемников, которые пожаловали сюда в ожидании предстоящего найма. Кто-то из рыцарей хотел пополнить свои личные отряды, собирался набирать пехотное войско и принц.

Разумеется, немало воинства было и в самом городе, но по случаю наплыва людей в городе взвинтили цены на постой. Потому-то многие предпочитали расположиться за городом. Особенно те, кто пока не получил найма.

Из тех рыцарей, которые хотели записаться в войско только с оруженосцем или даже без него формировался отдельный ударный рыцарский полк. В него-то и хотел быть зачисленным мой спутник, но набор шел пока не слишком активно. Принц предпочитал проводить смотры. Причина этому была проста и банальна. В отдельный особый рыцарский полк записывались, как правило, небогатые дворяне. С момента поступления на службу они поступали на полное государственное довольствие. А довольствие рыцаря — это совсем не то же самое, что довольствие простого солдата. Поскольку в ближайшие месяцы перспектив укомплектовать войско не было, оттянуть зачисление рыцаря в полк на недельку-другою было не так и плохо. Это экономило деньги, а лишних денег в казне не было. Вот минует пару месяцев, тогда начнется ажиотаж, принимать рыцарей в полк будут без всякой проволочки, а ближе к выступлению и вообще будут спешить.

Все это рассказал мне барон Тромиг. Я не стал его разубеждать, уверяя, что ажиотаж наступит гораздо раньше. Барон Тромиг настроен мне помочь? Тем лучше. Без него мне будет трудно ориентироваться в местной специфике. Записи, карты — все это хорошо, но барон-то живет здесь с детства и знает такие мелочи, о которых не узнаешь, пока не проживешь в этом обществе не один год.

— Значит, через пару месяцев можно будет вступить в войско без проволочек? — уточнил я.

— Думаю, что так, — согласился рыцарь.

— Тогда как Вы смотрите на то, чтобы составить мне компанию в одном мероприятии?

— Что за мероприятие? — оживился Тромиг.

— Надеюсь, опасности Вас не пугают? — уточнил я.

Особых опасностей не предполагалось, но для рыцаря это должно было прозвучать заманчиво. Спросите у пчел, не пугает ли их мед.

— Я рыцарь, — расправив плечи, заверил барон, — и привык смотреть любой опасности в лицо.

— Тем лучше. Если все пройдет как задумано, Вы сможете поправить свои финансовые дела.

— Это было бы неплохо, — барон задумчиво потер челюсть. — Я знаю, что Вы человек чести, но все же хотел бы уточнить: Это самое мероприятие не нанесет урон Актии?

— Ни в коем случае! Прежде чем приступать к делу я хочу встретиться с принцем и заручиться его поддержкой. Надеюсь, такой гарантии Вам будет достаточно?

— Мне достаточно было бы и Вашего слова. Если же будет одобрение принца, то лучше и не придумаешь. Можете мною располагать. Что надо делать?

— Для начала разместиться на постой. Желательно внутри городских стен. Чувствую, это будет непросто. Здесь такая суета.

— Цены на постоялых дворах наверняка взлетели, — вздохнул Тромиг.

— Пусть это Вас не заботит. Мы снимем лучшие апартаменты из возможных.

— Но мне не хотелось бы быть Вам в тягость, граф.

"Настоящий рыцарь. Беден, но горд".

— Мы задумали совместное предприятие, не так ли? Считайте, что я его финансирую. Любезный, к лучшему в городе постоялому двору, — последняя фраза относилась к нашему вознице.

Возница бросил вопросительный взгляд на купца, тот нахмурился, но встретился с твердым взглядом барона и не решился возражать.

Хозяин постоялого двора запросил с нас по золотому в день за каждую комнату. Судя по удивленному виду барона, цена была запредельной, но я молча положил на стойку десяток золотых монет, и вопрос с нашим размещением был решен.

— Этот бездельник завысил цену как минимум втрое, — сказал Тромиг, когда мы отправлялись в свои покои.

— Это лишь потому, что он не знает, кто я.

— Уверяю Вас, вряд ли он сбросил бы цену.

— О чем Вы, Барон? Если бы этот прощелыга знал, что у него поселился граф Ролио, то завысил бы цену не втрое, а как минимум вчетверо.

— Неужели?

— Можете мне поверить.

Барон покачал головой:

— Если Вы так известны на Родине, то Вам никак нельзя без оруженосца.

— Что поделать, оруженосцы на деревьях не растут. Скажу Вам больше, мне пристало бы путешествовать в сопровождении небольшого отряда.

— Насколько небольшого? — уточнил Тромиг.

— Думаю, десятка конных и полусотни пехоты было бы достаточно.

— И это Вы называете небольшим отрядом? Скорее это маленькая армия.

"Надеюсь, барон не задастся вопросом, почему я пустился в путь с одним только оруженосцем, если предпочитаю путешествовать с такими отрядами".

— Графу Ролио не пристало экономить.

Барон удивленно покачал головой. Знал бы он источники моего финансирования, так бы не удивлялся. Впрочем, о чем это я? Где дерево, по которому надо постучать? Как раз об источниках моего финансирования барону знать и не следует.

На удивление в городе у Тромига оказалось немало знакомых. Он приветствовал встречных рыцарей. Те кто побогаче, благосклонно кивали. Небогатые дворяне были гораздо более радушны.

— Что Вы скажете, барон, если мы пригласим и Ваших друзей на обед? — поинтересовался я.

Мысли Тромигу понравилась, понравилась она и его знакомым. Не часто рыцарь рыцаря приглашает на обед. Нечасто относилось к тем, кто небогат. В результате на обед мы пригласили более десяти человек. Поголовно из бедного рыцарства.

Через пару часов в обеденном зале нашего постоялого двора кипела знатная пирушка. Из всех присутствующих только я был умерен в еде и практически не пил вина. Я размышлял. Сначала я вспомнил старый анекдот. Тот, где агента хотят отправить на задание и поручают сорить деньгами, а потому оказывается, что денег в кассе нет, и его задание меняется. Вспомнив анекдот, я с удовольствием отметил, что в моей кассе деньги есть, и можно не тревожиться о том, что я выйду из образа из-за их отсутствия.

Это я отметил мимоходом и перешел к более важным вещам.

"Пригласят ли меня к принцу или придется напрашиваться на аудиенцию"?

Тромиг посетовал на то, что у него нет близких друзей в ближайшем окружении принца, я же заверил его, что скорее всего меня и так пригласят, когда узнают, что я пожаловал в город.

Памятуя те недобрые взгляды, которые бросал на меня подвозивший нас купец, я почти не сомневался, что как только он нас оставил, то сразу же бросился сигнализировать о подозрительном человеке, встреченном им на дороге. Вот только кому он донес? Городским властям или людям принца? Возможно и никому. Но как мне стало известно, за поимку лутсорских шпионов объявлено вознаграждение. Чтобы купец и не польстился на деньги? Уж точно это не о том купце, который нас подвозил.

Сомнения разрешились быстро. Пир был в самом разгаре, когда в обеденный зал пожаловал рыцарь в сопровождении десятка латных мечников. Я толкнул барона в бок и спросил:

— Кто это такой?

— Граф Тугази из личной охраны принца, — удивился Тромиг. — Интересно, зачем он сюда пожаловал?

Зачем он сюда пожаловал стало ясно очень скоро. Осмотревшись граф направился к нашему столу, его люди следовали за ним.

— Могу я видеть человека, который называет себя графом Ролио Капатонским? — поинтересовался Тугази, глядя на меня в упор.

— Можете. Но в вашем голосе, граф, я слышу некоторые сомнения. Это оскорбительно.

Примолкшие на время рыцари зашумели, им не понравилось, что оскорбляют хозяина стола.

— Могу Вас заверить, граф Ролио — человек чести, — заявил барон Тромиг.

— Возможно. Но у меня есть к нему несколько вопросов. Граф, Вы должны пойти со мной и дать необходимые пояснения.

— Вы не находите, что ведете себя недопустимо по отношению к дворянину! — воскликнул один из моих гостей.

— Это бесцеремонность! Врываться посреди обеда! — поддержал его другой.

Мои гости, разгорячённые выпитым вином, потянулись за оружием, люди графа сделали то же самое.

— Тише, господа, — постарался я успокоить и тех и других. — Граф видит меня впервые, поэтому я прощаю ему некоторую горячность. К тому же все вы знаете, какое тревожное сейчас время. Граф Тугази просто обязан проявить бдительность. Я дам все необходимые объяснения, но только после того, как Вы, граф, выпьете с нами кубок. Трактирщик, лучшего вина для графа Тугази!

Секундное сомнение отразилось на лице графа. Но очень скоро он решил, что один кубок вина никак не помешает выполнению его служебных обязанностей. При его росте и телосложении надо выпить не менее пяти литров, чтобы это сказалось на возможности вскочить на коня.

— За короля и принца Актии! — провозгласил тост крепыш и осушил кубок.

Рыцари довольно зашумели и единогласно поддержали тост.

— А Вы почему не пьете, граф? — с подозрением прищурился тугази, увидев, что я только пригубил кубок.

— Я желаю здравствовать Его Величеству и Его Высочеству, но данный мною обет призывает меня воздерживаться от употребления вина (еще чего не хватало, мне предстоит непростой разговор, и голова должна быть ясной как никогда). Вы же знаете, что такое рыцарский обет?

— Разумеется. Итак, я жду Ваших объяснений. С какой целью Вы пожаловали в Актию?

— Мне необходимо встретиться с королем или принцем по важному и конфиденциальному делу. Это и есть причина моего приезда. Когда я узнал, что его высочество в Тоитене, то несказанно обрадовался.

— Вот как? Что же у Вас за дело?

— Личное и конфиденциальное. У меня имеется поручение дипломатического свойства. Надеюсь, Вы не станете требовать, чтобы я разгласил секреты, которые обещал хранить? Проводите меня к принцу, и все выяснится в течение часа.

— Гхм. Если Вы прибыли с дипломатическим поручением, то где Ваши вверительные грамоты?

— Давайте поднимемся ко мне в комнату и я предоставлю Вам все необходимое, — предложил я.

— Ухм. Ждите меня здесь, бросил граф своему сопровождению.

Мы прошли до моих апартаментов.

— Вот моя дворянская грамота, — я протянул графу свиток.

— Какая странная бумага, — удивился Тугази. — Толстая и гладкая.

Еще бы ни странная, потому что это никакая не бумага, а особый поляризованный пластик.

— У нас дворянские грамоты пишут только на такой, — заверил я. — Что касается вверительных грамот, то их у меня нет.

Граф Тугази нахмурился и я поспешил добавить:

— Есть письмо, адресованное королю Актии и скрепленное личной печатью нашего короля.

Я продемонстрировал свиток. На этот раз письмо было на обыкновенной бумаге, украшенной всевозможными вензелями и скрепленное сургучной печатью.

Этот свиток Рети изготовил собственноручно за какие-то двадцать минут.

— Почему же Вы утверждаете, что не имеете вверительных грамот?

— Потому что я знаю содержимое этого письма. В нем лишь заверения в уважении и наших добрых намерениях. Мое дело слишком секретно, наш король не решился доверить подробности письму. Если бы письмо было перехвачено шпионами, то это могло бы быть превратно истолковано.

Граф задумался. С одной стороны я отчасти развеял его сомнения, с другой стороны — не полностью. Но, применять какие-либо действия по отношению к посланнику иностранного государства...?

— Вы хотели поговорить с принцем? Что Вы скажете, если я предоставлю Вам эту возможность немедленно?

— Отлично! Об этом я не смог и мечтать!

— Что ж, идемте.

На такую реакцию я и рассчитывал. Тугази сопровождает меня, но не арестовывает. И я цели своей добился, и он поручение выполнил. Как быть дальше, пусть решает принц.

— У меня есть подарок для Его Высочества. Могу я захватить его с собой?

— Можете.

— Вот он. Не могли бы Вы помочь с его доставкой?

— Граф осмотрел увесистый сундук, открыл дверь и крикнул двух своих людей.

Встревоженный барон Тромиг появился вместе с ними, но я успокоил его:

— Все в порядке. Граф Тугази любезно согласился устроить мне встречу с принцем. Заканчивайте обед без меня, дружище.

— Мы подождем Вашего возвращения, граф.

Славно ж они собрались посидеть. Впрочем, ничего не имею против. Несколько лишних золотых не нанесу урон моему бюджету.

— Буду рад.

Люди графа Тугази прихватили указанный сундук и отправились вслед за нами.

Грамоты — это хорошо, но на сундук я надеялся больше.

Глава 9.

Принц Колозин впервые готовился к такому ответственному мероприятию, как война. И не потому, что был чересчур молод. Двадцать с небольшим — самое время для честолюбивых устремлений и больших планов на будущее. Но его отец, король Актии, не проявлял захватнических намерений по отношению к соседям. Принц же был не настолько амбициозен, чтобы противиться воли отца. Актия не собиралась вести войну, но так получилось, что выбор у нее невелик: или подготовиться и дать отпор подлым лутсорским захватчикам (желательно на их территории), или встретить вражеское войско без должной подготовки. Обстоятельства сложились так, что король должен был предоставить Колозину полный карт-бланш для формирования рыцарского войска на юго-востоке, оставив для себя наиболее сложные северо-западные районы. Впечатленный такой ответственность принц собирался подойти к делу со всей возможной основательностью. Вопреки досужим домыслам, он не был гулякой. Напротив, Колозин подходил к вопросам управления страной чрезвычайно серьезно и собирался со временем стать просвещенным королем. А для этого надо трудиться, трудиться и трудиться.

К сожалению, принцу приходилось делать не всегда то, что он считал более правильным. Немедленное формирование рыцарских полков позволило бы увеличить приток пополнения и отработать совместные действия. Вместо этого приходилось проводить ненавистные смотры, выставляя себя не в самом лучшем свете. Причиной тому был недостаток средств. Война — это очень расточительное занятие. Те скромные двадцать тысяч золотых, которые отец выделил на формирование полков, вовсе не казались огромной суммой, если учесть объем предстоящих расходов.

Несмотря на это принц распорядился выплачивать премии за информацию о лутсорских шпионах. Вот кто не жалел денег на подкуп предателей. Прежде чем ударить сталью, Лутсор бил золотом, выбирая для своих ударов самые уязвимые места.

Каждый день принцу доносили о провокационных разговорах, которые неизвестные ведут среди населения. Порой злодеев удавалось схватить, чаще попадались те, кто пересказывает чужие слова, мало задумываясь над их смыслом, и тем самым невольно льет воду на мельницу противника. Таким людям не надо и платить. Достаточно запустить нужный слух, и они разнесут его по всей округе.

Принц скрипнул зубами и в запале подумал, что таким крикунам впору отрезать языки. Сами не понимают, что городят. Схватит такого стража, он бьет себя кулаком в грудь и клятвенно заверяет: "Я свой! Я верный подданный Актийской короны"! А то, что этот "верноподданный" всего полчаса назад кричал на площади, что Лутсор предлагает пять золотых каждому, кто переедет к ним на жительство, так это вроде бы и не в счет. О пяти золотых кричал, а о том, что потом выжмут все до медяка, не только пять золотых вернешь, а и все свои деньги отдашь, об этом умалчивал.

Что про такого скажешь? Дурак может принести вреда не меньше чем шпион. Тот, по крайней мере, знает, что и для чего он делает. Делает свое черное дело, но полностью отдает себе в этом отчет. Болтун же кричит оттого, что язык у него работает быстрее мысли. Беда в том, что не всегда удается сразу разобрать, кто чешет языком по глупости, а кто преследует определенные цели.

Колозин вздохнул и подумал о том, какую непростую задачу он взвалил на свои плечи.

Я ожидал приема у принца с определенным волнением. Конечно, у меня есть медальон экстренной связи, если дела пойдут совсем плохо, придется им воспользоваться. Из темницы в случае чего тарси меня вытащат. Конечно, это будет провал всех наших планов, но на самый крайний случай такая возможность была предусмотрена. Надеюсь, мне не отрубят голову немедленно, это было бы прискорбно. Интересно, заставят ли сдавать меч? Если да, то дело плохо. Здесь меч считается неизменной принадлежностью дворянства, на официальных приемах его наличие приветствуется. Меч необязателен на балах и обедах, но об этом пока речи не шло.

Граф Тугази исчез в покоях принца. Судя по тому, что около меня по-прежнему оставалось не менее пяти вооруженных людей, от подозрений, относящихся ко мне, он избавился не до конца.

— Пройдемте, Граф, принц готов принять Вас, — Тугази наконец появился и сообщил мне это известие.

Меч сдавать не потребовали, это было добрым знаком. Видимо недоверие Тугази больше склонялось к оценке "невиновен". Вздохнув с облегчением, я шагнул следом за начальником охраны.

Принц обернулся и сделал несколько шагов навстречу, что было знаком высшего расположения. Тем не менее, на лице его застыло нейтральное выражение. Такое, которое способно превратиться как в гнев, так и в милость. Принц пока не определился со своим отношением ко мне.

— Рад приветствовать Ваше Высочество. Позвольте заверить Вас в своем глубоком уважении и искреннем почтении, — произнес я.

— Здравствуйте, граф. Мне доложили, что Вы приехали издалека. Что заставило Вас проделать такой длинный путь?

— Слухи, Ваше Высочество. Всему причиной слухи.

— Вот как? И что же это за слухи?

— Наш король обеспокоен действиями Лутсора, — я понизил голос и оглянулся.

— Действиями Лутсора? — удивился Колозин. — Он очень далеко от Вашей страны.

— Тем не менее, слухи доходят. У нас все дворянство осуждает нерыцарское поведение Лутсора. Каждый истинный рыцарь не может остаться в стороне, когда творится что-то подобное.

— Почему же я не вижу Вашего рыцарства здесь?

— Дорога далека и трудна. Но мы не остались безучастны. Мой король передал письмо с заверениями в почтении и дружбе.

Принц протянул руку, и я вручил ему свиток.

— Оно адресовано королю.

— Но Вы ведь тоже будущий король, Ваше Высочество. Я имею полное право вручить его Вам.

— Если Вы так считаете...

Принц сломал печать, прочитал краткий текст и нахмурился. Письмо было нейтральным: краткие заверения в почтении и все. О делах ни слова. Из-за написанного не стоило пускаться в такую длинную дорогу.

— От имени Его Величества хочу заверить, что мы питаем самые добрые чувства к Вашей стране, — казенным голосом произнес принц Колозин.

— Я непременно передам эти слова по возвращении.

— Вы собираетесь в обратную дорогу?

— Не так быстро. У меня есть дела, в которых я хотел бы просить содействия у Вашего Высочества. Но сначала я хотел бы выполнить до конца данное мне поручение. Должно быть, Вы удивлены скромностью письма?

— Да, письмо было скромным.

— Это лишь потому, что дела могут говорить больше, чем слова. Я хотел бы передать Вашему Высочеству скромный дар.

Люди графа Тугази внесли сундук и поставили его посреди комнаты.

— Что там?

Я достал небольшой ключ, открыл замок и сделал шаг в сторону:

— Посмотрите.

— Позвольте я, — граф Тугази сделал шаг вперед, заслоняя принца.

— Позволяю, граф, — кивнул Колозин.

Граф распахнул сундук и замер, как загипнотизированный.

— Что с Вами, граф? — встревожился принц Колозин.

— Нет, ничего, все в порядке, — Тугази наконец очнулся и сделал шаг в сторону.

— Сундук был полон золотых монет.

— Это же несметное богатство! — вырвалось у принца.

Не такое уж и несметное, всего лишь пятьдесят тысяч золотых монет с отчеканенным ветвистым деревом. Автоматы тарси изготовили их за полчаса.

— Это наша скромная помощь рыцарству и короне Актии, — заверил я.

— Скромная? Если это по Вашим меркам скромно, то что же тогда много?

— Согласитесь, предлагать Вам меньше было бы попросту невежливо. Это была бы не помощь, а формальность.

Принц постарался взять себя в руки.

— Мы принимаем вашу помощь с признательностью.

На этот раз в голосе было гораздо больше теплоты, чем тогда, когда Колозин читал письмо.

— Я рад, что хоть чем-то смог оказаться полезен.

— Вы, граф, говорили о деле, которое Вас сюда привело?

— Да, Ваше Высочество. Конечно, прежде всего, я желал исполнить возложенное на меня поручение, но есть еще одно дело личного свойства.

— Насколько личного? Если дело касается дамы...

— О нет. Дело не настолько конфиденциально. От Вашего Высочества я не стану ничего скрывать. Тем более что хотел бы просить Вашего содействия.

— Содействия? В чем же?

— Я хотел бы нанять людей для одного мероприятия.

— Какие именно люди Вам требуются? Землепашцы, кузнецы, воины?

— Не могу не восхищаться серьезностью подхода Вашего Высочества, — вполне искренне заявил я. — Будущее Актии в надежных руках.

Принц не ответил, но я заметил, что мои слова ему приятны.

— Прежде всего мне потребуются отряд для охраны и землекопы.

— С землекопами нет никаких проблем, нанимайте хоть сотню, с воинами — сложнее. Сейчас каждый рыцарь на счету, тем более, что...

Принц промолчал, но я и так догадался, о чем он хотел сказать: "тем более что теперь есть деньги на сбор войска". Неудобно получилось — я сам привез причину отказа.

— Я уверен, что Ваше Высочество изменит свое мнение, когда узнает, о чем пойдет речь.

— И о чем же?

— Позвольте для начала показать Вам один документ, который мой архивариус нашел в старом архиве.

— Это карта? — удивился Колозин.

— Прощу заметить, старинная карта. На ней обозначена та самая местность, на которой мы сейчас находимся.

— Вы уверены?

— Несомненно, мы провели детальные исследования. Кроме того, есть еще и описание. — Я достал ветхий потертый документ.

— И о чем же в нем говориться?

— О сокровищах, спрятанных неподалеку.

— О сокровищах? — Принц не на шутку заинтересовался.

— Именно. О несметном богатстве, которое закопали пятьсот лет назад всего лишь в двух днях пути от того места, где мы с Вами находимся.

— За пятьсот лет могло многое произойти.

Принц постарался выглядеть равнодушным, но я почувствовал, как дрогнул его голос, когда речь зашла о сокровищах.

— Могло. Но появление такого сокровища просто не должно было остаться незамеченным.

— Оно так велико?

— Смею предположить, что да.

— Откуда же оно взялось, это сокровище?

— Вы слышали о Ретигах?

— Кто же не слышал о Ретигах. Судя по летописям, они проживали в этих краях сотни лет назад, а потом вдруг исчезли.

— Не сами исчезли. Около пятисот лет назад в этой местности разразилась большая война, большинство Ретигов пало в битвах. Когда дела стали совсем плохи, их предводитель повелел спрятать все сокровища, которые они успели скопить, и прорываться на восток. Так они и поступили, но было уже поздно. В пяти днях пути к востоку есть поле, которое зовется полем прощания. Именно там оставшиеся Ретиги приняли свой последний бой.

— Надо же, я и не предполагал, что название поля связано с Ретигами! — воскликнул принц. — И что же было дальше?

— Ретиги проиграли и были полностью разбиты, удалось уцелеть лишь немногим. В том числе хранителю архива. Долгое время он с несколькими воинами пробирался на восток, пока не достиг Капатонии, где и остановился. Сам хранитель вскоре умер, но сопровождающие его люди остались и прижились на новом месте. Один из них был моим далеким предком. О карте и документе надолго забыли, лишь недавно, разбирая старые архивы, мы их нашли.

— Какая захватывающая история! Но насколько я знаю, Ретиги не были уничтожены полностью.

— Не были, но оставшиеся в живых были рассеяны и смешались с другими народами.

— Это печально. Судя по летописям, они есть и среди моих предков. Получается, что мы с Вами соплеменники.

— Для меня это большая честь, Ваше Высочество. Теперь Вы понимаете, что я не могу оставить без внимания упоминание о сокровище наших далеких предков? Кстати, если это и Ваши предки тоже, то и Вы имеете право на этот клад.

— Вы так считаете? — заинтересовался принц.

— Не сомневаюсь в этом. Тем более что без Вашей помощи мне будет затруднительно добраться до клада. Думаю, будет справедливо, если мы поделим сокровище. Конечно, если его удастся найти.

— Да, еще неизвестно, удастся ли его найти, — заметил принц.

— Карта хорошо сохранилась и приметы надежны. Я надеюсь на успех. В знак уважения к Вашему славному роду готов уступить Вам шестьдесят процентов клада.

Мечтательное выражение застыло на лице принца. Я ожидал, чем закончиться работа его мысли.

— Это излишне, граф, — наконец, сказал Колозин, — давайте поделим клад пополам.

— О, это решение, достойное правящего дома! Я рад, что не ошибся в Вас, Ваше Высочество.

— Что Вам надо для того, чтобы отыскать сокровища?

— Как я уже говорил, мне нужны люди. Землекопы и надежный отряд, чтобы обеспечить безопасность проведения работ. Если слухи о кладе дойдут до лутсорцев...

Принц побледнел, он представил, на что способны его ретивые соседи. Чтобы получить клад они пойдут на что угодно.

— Я готов выдвинуть на место раскопок полк конных рыцарей немедленно, — решительно заявил Колозин. Он уже представил это сокровище своим, по крайней мере, его половину.

— Это привлечет излишнее внимание, и не останется незамеченным.

— И что же Вы предлагаете?

— Вы даете мне разрешение набрать частный отряд. В таком случае все это будет выглядеть, как моя личная инициатива.

Сомнения отразились на лице принца, и я добавил.

— Кроме всего я должен подумать о том, чтобы сохранить свою часть сокровищ. И я совсем не возражаю против того, чтобы вместе со мной отправились несколько Ваших доверенных рыцарей. Но это не должно выглядеть инициативой Вашего Высочества.

— Да, Вы правы, вздохнул принц. Я с удовольствием поехал бы с Вами сам, но дела не позволяют мне оставить Тоитен. С вами поедет, — Колозин оглянулся, — граф Тугази.

— Отличный выбор, Ваше Высочество. Граф — достойнейший рыцарь.

Выбор принца подтверждал всю серьезность, с которой он относится к предстоящему мероприятию. Насколько я успел понять, граф Тугази наиболее приближенный к принцу человек.

— Рад исполнить любой приказ Вашего Высочества, — отозвался граф.

Он стоял неподалеку и слышал наш разговор.

Разговор повернулся так, как я и рассчитывал. Подозрения в шпионаже в пользу Лутсора были забыты. Принц, да и граф Тугази удивились бы, если бы кто-то напомнил им, что совсем недавно они ставили мои мотивы под сомнение.

Пока все шло по плану, и я оглянулся, чтобы постучать по дереву. Наши планы такая переменчивая вещь, они так и норовят пойти не как запланировано в самый неподходящий момент.

— Так я могу заняться сбором отряда?

— Можете. Если возникнут какие-то трудности, обращайтесь к графу Тугази. Когда Вы собираетесь отправиться на место раскопок?

— Медлить я не вижу смысла. Думаю, два-три дня потребуется на подготовку, и поедем.

— Сегодня же граф Тугази испросит отпуск, который будет немедленно получен, и завтра присоединится к Вам, как бы по личной инициативе, — принц кивнул графу, и тот отрапортовал:

— Слушаюсь, Ваше Высочество.

Дело потихоньку двинулось, первый этап легализации на местности можно было считать успешно начатым, осталось его продолжить, и приступить к выполнению многоходового плана, который был рассчитан на несколько месяцев. Пунктом первым в этом плане было создание отряда, который будет действовать в нужном мне направлении. Поиск сокровищ был хорошим мотивом для подобного начинания.

— Тогда разрешите откланяться, не буду отнимать Ваше время, — сказал я.

— Что Вы, граф, беседа с Вами была очень интересной. Я рассчитываю на то, что мы с Вами еще неоднократно встретимся. А сейчас, действительно, лучше заняться делом.

Граф Тугази проводил меня до выхода и попрощался гораздо теплее, чем здоровался при первой нашей встрече.

— Я постараюсь присоединиться к Вашему отряду как можно скорее, — пообещал он. — Для Актии сокровища Ретигов сейчас будут очень важны.

— Вы не опасаетесь активизации действий Лутсора, если им станет известно о находке?

— Теперь уже ничего не изменить. Война будет в любом случае, с сокровищами или без них.

А вот здесь я бы не был так категоричен. Если война и будет, то будет она совсем не такой, как это себе представляют окружающие. Если я правильно сыграю свою партию, представление и Актии, и Лутсора о событиях ближайшего будущего будут сильно не верны. Удастся ли? Что ж, посмотрим. Многое будет зависеть от случайных факторов.

Барона Тромига я застал там, где и оставил — в банкетном зале. Ну и силен барон пировать — обед рыцарей был в самом разгаре. Я заглянул в зал ненадолго, но этого хватило, чтобы понять — сегодня о делах с бароном говорить бесполезно.

— Граф, как мы рады Вашему возвращению! — гаркнули рыцари нестройным хором. — Присоединяйтесь к нам.

— Благодарю Вас, но не имею такой возможности. — Возможность была, не было желания, мне надо было продумать дальнейшие шаги. — Судари, всех, кто заинтересован в найме в частную экспедицию, прошу завтра через час после восхода быть здесь, подробности расскажу пришедшим. А сейчас разрешите откланяться, не буду мешать вашему веселью.

Формирование отряда пошло без больших проблем. Барон Тромиг взялся провести переговоры с кандидатами, и я ему доверил этот процесс, предпочитая наблюдать со стороны. Ажиотажа не было, большинство рыцарей надеялись поступить в войско принца и не хотели отвлекаться от поставленной задачи и присоединяться к частному отряду. За день записались четыре рыцаря и два десятка вольных мечников. Все изменилось, когда стало известно, что со мной едет сам граф Тугази. Он граф и я граф (правда, только по легенде), но меня здесь никто не знает, Тугази же известная личность и пользуется большим авторитетом.

Вместе с графом пожаловали четыре мечника из его людей. Все они пожелали испросить у принца отпуск и заняться "личными делами". Мы старались не афишировать прибытие графа, но от слухов никуда не денешься. На следующий день наплыв желающих участвовать в экспедиции увеличился в несколько раз, и мы без труда набрали людей. С рыцарями проблем не было, почти всех Тугази знал в лицо и мог составить для них рекомендацию, сложнее дело обстояло с пехотинцами. Граф каждого из них расспрашивал на предмет рекомендаций, и они были предоставлены. Тем не менее, я бы не поручился со стопроцентной вероятностью за то, что лутсорцы не направили в наш отряд шпиона. Я бы на их месте отправил, слишком неординарно должны выглядеть со стороны наши сборы.

Полтора десятка конных рыцарей (половина из них с оруженосцами) и пять с половиной десятков пехоты. В мирное время — это серьезная сила. Кроме того надо везти с собой припасы и инструменты. Необходимо сформировать обоз. Здесь отсеять возможных шпионов еще сложнее. Оставалось надеяться на то, что если лутсорцы и узнают про клад, то не смогут скрыто перебросить на территорию Актии достаточно крупные силы. Открытых действий на границе можно было не опасаться, принц пообещал усилить наблюдение за границей и держать в готовности не менее одного рыцарского полка, усиленного пехотой. Что до землекопов, то их решили нанять на месте, граф Тугази пообещал обеспечить требуемое количество людей.

— Можно привлечь людей местных баронов и именем короны повелеть отрядить крестьян на работы бесплатно, — заметил граф. — Соответствующее распоряжение Его Высочество готов отдать. Правда, на согласование всех моментов с баронами потребуется лишних пару дней.

— А если заплатить?

— В таком случае все решится гораздо быстрее, и принцу не придется вмешиваться.

— Отлично. У меня имеются собственные средства. Мы заплатим, я лишь попрошу Вас, граф, организовать найм.

— Можете быть уверены, — заверил меня Тугази.

На третий день наш отряд двинулся на север. Я делал вид, что сверяюсь с картой, на самом деле я отлично знал, куда следует двигаться. Еще в здании телепорта я подробно рассмотрел спутниковые снимки этой местности и запомнил все ориентиры. Небольшая путаница возможна только на завершающем этапе пути, когда мы покинем дорогу. Впрочем, она будет только на пользу, если я найду клад слишком быстро, будет подозрительно: лежал себе веками клад, никто его не трогал, здесь пришел граф Ролио Капатонский и точно сказал, где он находится. Непорядок. Нет уж, пусть рыцари вдоволь побродят по округе, выискивая нужные приметы, так будет гораздо достовернее.

Через два дня пути мы остановились в селе, которое должно было стать отправной точкой последнего этапа пути, и я созвал совещание.

— Судари, завтра нам предстоит ответственное дело. Примерно в часе пути отсюда на восток находится место, которое нам необходимо отыскать.

— На что нам ориентироваться, граф? — спросил барон Тромиг.

— Это холм, на вершине которого из камня выложено кольцо. К сожалению, я не могу дать вам более точные приметы.

— Мы отыщем этот холм! — гаркнул барон. Остальные рыцари одобрительно загудели.

Конечно, отыщут. Если не отыщут, то придется дать им дополнительные подсказки.

— После того, как нужное место будет найдено, надо будет наметить дорогу для обоза. Поиски начинаем завтра с рассветом, к обеду я всех жду здесь независимо от результата.

После того как совещание закончилось ко мне подошел граф Тугази.

— Граф, Вы уверены, что поиски следует начинать именно здесь?

— Вы понимаете, граф, что стопроцентной уверенности у меня быть не может?

— Понимаю.

— Приметы довольно точные. Если я не ошибаюсь, река, около которой мы остановились, через несколько километров впадает в другую реку побольше, а в километре выше нас по течению расположены перекаты. Я внимательно изучал карту, именно это место соответствует данным приметам. Если не так, то поправьте меня.

— Да, пожалуй, Вы правы, — согласился граф. — По крайней мере, вот так сходу я не могу назвать еще одно место, которое удовлетворяло бы этим условиям. А что с названиями?

— Увы, названия за пятьсот лет успели смениться, приходится ориентироваться только по местности. Судя по описаниям, где-то неподалеку находилось селение, из которого в свою последнюю дорогу отправились Ретиги.

— Славные были воины, — печально сказал граф.

— И мы должны сделать все для того, чтобы слава о них вернулась. Найдем холм, о Ретигах заговорят не только в Актии, но и во всех ближайших странах.

— Как Вы считаете, граф, уже пора нанимать землекопов?

Что за провокационные вопросы?

— Давайте подождем, граф. Поиски нужного холма могут затянуться. Указания довольно точны, но за долгие годы многое могло измениться.

— Как скажете, граф. В таком случае я вместе со своими людьми завтра приму участие в поисках.

— Это будет просто замечательно. Такой опытный человек, как Вы будет очень полезен.

Я не знал, насколько Тугази хорош в поисках, но решил, что похвала лишней не будет.

На следующий день небольшие отряды, состоящие из пехотинцев, под предводительством рыцарей начали покидать нашу стоянку.

Ближе к обеду рыцари начали возвращаться, и я уже начал беспокоиться, что нужный мне холм они не найдут, но опасения оказались напрасны. Холм нашли. Рыцарь, которому повезло первым обнаружить находку, светился от счастья. Он отрапортовал кратко, подробности взялся рассказать граф Тугази.

— Я осмотрел местность, граф, обоз вполне может пройти к нужному нам холму. Потребуется сделать небольшой объезд, но через два, максимум три часа обоз будет на месте.

— Отлично, граф, полностью полагаюсь на ваш выбор пути, — согласился я.

Какая мне разница, как мы доберемся до нужного места? Главное, что мы туда доберемся.

— С Вашего разрешения я организую набор людей на земляные работы, — кивнул головой Тугази.

— Буду признателен.

Из сказанного вовсе не следовало, что граф будет заниматься наймом землекопов лично. Все что ему требовалось, так это уведомить окрестных баронов и муниципалитет ближайшего города о том, что нам требуются люди. Да и это граф не собирался делать лично. В чем же его заслуга? Заслуга есть. На просьбу графа Тугази отреагируют быстрее, не будут завышать цены, не будут задавать лишних вопросов. Заслуга графа в том, что он пользуется в Актии большим авторитетом.

К вечеру вокруг нужного мне холма был разбит лагерь. Рыцари и наемники пехотинцы расположились двумя группами чуть в стороне, обоз остановился у самого холма.

— Давно здесь не ступала нога человека, — удивленно сказал барон Тромиг. — Место заброшено.

— У меня с этим заброшенным местом связаны большие надежды, — отозвался я.

Место только казалось заброшенным, я знал совершенно точно, что скрывают недра этого холма.

Глава 10.

На следующий день закипели работы: десятки землекопов перелопачивали землю, которая казалась нетронутой веками. Так оно собственно и было: там, где мы копаем, до нас никто не копал. Не копали и Ретиги, которым я приписал этот клад. Это племя действительно существовало, и действительно проживало в этих местах столетия назад, вот только золото они здесь не закапывали, это я знаю совершенно точно.

Почему я так в этом уверен? Потому что знаю, откуда взялось золото, расположенное в недрах этого холма. А оно там есть. На глубине десяти метров оборудована небольшая комната, в которой и хранятся сокровища. Роботам тарси потребовалось два дня, чтобы устроить это хранилище, и наполнить его содержимым.

Мало было закопать золото в землю, требовалось сделать это так, чтобы не оставить следы от грунтовых работ. Недавно перекопанный грунт никак не мог быть на месте, где по легенде клад закапывали сотни лет назад. Пришлось копать туннель, который тянулся на двести метром. Я не знаю, что за технологии применяют тарси для прокладки туннелей, но их робот (полуметровый светящийся шар) преодолел двести метров под землей за какой-то час. Такая скорость не снилась никаким проходчикам.

Точно под холмом робот-шар устроил помещение, уплотнив землю и спрессовав ее до состояния монолита. После этого началась самая ответственная часть работ — заполнение помещения золотом. В золоте недостатка не было. На пятой планете этой системы тарси нашли практически открытое богатейшее месторождение. Их промышленный робот работал там днем и ночью, обеспечивая финансирование нашего мероприятия.

Чуть сложнее было с превращением металла в изделия. Проще всего было оставить золото в слитках, несложно было отчеканить и монеты. Лучше всего было придать золоту вид художественных изделий, но с этим как раз были проблемы. Художественные изделия — вещи индивидуальные, каждое из них требует своего подхода. Чтобы все то золото, что лежит под землей в глубине холма, превратить в произведения ювелирного искусства требуется много времени, а времени у нас не было.

Немного подумав, я плюнул и предложил, не мудрствуя лукаво переплавить золото в монеты, а поскольку образца монеты Ретигов под рукой не было, оттиск на золотых дисках делать не стали. Получились гладкие золотые кругляши. Почему Ретиги решили хранить золото именно в таком виде? Пусть об этом думают местные историки.

С упаковкой тоже получилось не так, как я планировал изначально. Диаметр лаза, который проделал робот, был около полуметра, протащить через него большие замшелые сундуки, в которых положено храниться сокровищам никак не получалось. Пришлось сделать себе уступку и согласиться на небольшие сундуки. Да и с материалом я погорячился — не было у тарси замшелого дерева. Чего добру пропадать? Сундуки сделали из того же самого материала, которым их и наполнили — из золота. Двенадцать небольших сундучков, одиннадцать из которых наполнены до краев золотыми кругляшами. Двенадцатый был заполнен наполовину. Не потому, что золота не хватило, для большей достоверности, дескать, собрали все что было под рукой. После того как хранилище было заполнено, робот обрушил свод туннеля, по которому он доставлял в недра холма груз. Если не присматриваться слишком внимательно, никогда не догадаешься, что совсем недавно в подземелье вел тайный ход. Общий вес золота в хранилище перевалил за тонну, представляю удивление тех, кому предстоит найти этот клад.

Старательные землекопы из окрестных селений усердно копали, сравнивая холм с окружающей местностью.

— Граф, Вы уверены, что это обычный холм? — волновался Тугази. — Не хотелось бы потревожить покой мертвых. Я слышал, иногда сокровища сопровождали пышные погребения вождей. От такого золота не будет проку.

Понимаю опасения Тугази, мне бы тоже не хотелось раскопать древний курган. Но этот холм был самым обычным. Я выбрал его наугад.

Граф все-таки накаркал. Под лопатой землекопа блеснула кость, переполошив тем самым всех, кто вел раскопки. С криком "Это курган!" землекопы бросились в стороны. Интересно, чем вызван такой ужас у местных жителей перед курганами? Что-то я упустил из истории или верований. Работы грозили сорваться. Спасибо барону Тромигу. Присмотревшись к находке, он заявил.

— Это кость кабана, а кабанов в курганах не бывает. Это известно всем.

Тем не менее, работы удалось продолжить не раньше чем через полчаса.

— Вот Вам, сударь наглядная демонстрация того, чем отличается рыцарь от сельских увальней, — сказал Тугази, кивнув в сторону толпы крестьян, сгрудившейся за пару сотен метров от холма.

— Чего они так испугались?

— Известно чего, проклятия курганов. Полсотни лет назад на севере страны местные жители раскопали курган. Тогда разразился такой страшный мор: города на севере пустели почти полностью. Разве Вы не слышали об этой истории? — удивленно спросил Тугази.

— Смутно. Как Вы заметили, это было давно, — сказал я, встретил удивленный взгляд Тугази и добавил. — О самом море, разумеется, слухи ходят до сих пор, но вот о причинах его вызвавших достоверных сведений нет. Теперь буду знать, как он начался.

Теперь понятна причина страха крестьян. Рыцари тоже побледнели, услышав о кургане, однако в панику не ударились. Вслед за бароном Тромигом они осторожно подошли к месту раскопок и убедились, что землекопы откопали скелет павшего своей смертью кабана. Лишь после этого удалось вернуть землекопов на место.

Эта неожиданная находка, чуть было не застопорившая наши поиски, была единственным препятствием при проведении работ. Земляные работы продолжались. На третий день заступ одного из рабочих встретил пустоту и провалился. Следом за ним чуть не провалился и сам рабочий. Сейчас же были предприняты меры предосторожности: рабочие установили рамы из жердей и продолжили раскопки почти в прежнем темпе. Я удивился тому, как быстро было сделано страховочное сооружение. У меня сложилось впечатление, что, несмотря на страх перед курганами, местные крестьяне только и делают, что копают ямы в местах, где возможны провалы.

Работа пошла. Уже через полчаса расчистили широкий проход.

— Все назад! — скомандовал Тугази.

Видимо, сделал он это слишком поздно: рабочие отпрянули от лаза, но по их удивленным взглядам можно было предположить, что они успели заметить то, что помещение не пустое.

Военный отряд окружил место раскопок двойным кольцом: сначала наемники, затем рыцари, сгрудившиеся плотной группой.

— Какие будут распоряжения, граф? — поинтересовался барон Тромиг.

— Дайте лестницу и факел. Мы с графом Тугази спустимся вниз. Все остальные обеспечивают безопасность.

Рыцари расправили плечи и взяли оружие наизготовку, демонстрируя решительность в намерении не допустить к кладу посторонних.

Через пять минут принесли факел и лестницу, которую рабочие соорудили на скорую руку.

— Прошу Вас, граф, — предложил я Тугази спуститься в сокровищницу.

— Только после Вас, граф. Все-таки это ваша экспедиция.

— Что ж, тогда держите лестницу.

Я быстро преодолел несколько ступенек и осмотрел помещение. Все на месте. На секунду мне стало досадно: все-таки для меня это не совсем настоящий клад (разве можно считать находкой то, что сам сюда и положил?). Вот граф Тугази — совсем другое дело.

Кстати, он не замедлил появиться: быстро спустился по короткой лестнице и замер, ослепленный сиянием сундуков.

— Это то, что я думаю? — чуть хрипло спросил граф. — Даже если эти сундучки пусты, это невероятное богатство.

— Не думаю, что они пусты. Кому придет в голову закапывать пустые сундуки?

— Такие сундуки можно и закопать. Открывай те же их, граф.

— На этот раз я уступаю эту честь вам.

Чего я там, спрашивается, не видел.

Мой вздох не укрылся от Тугази, заставив его удивленно обернуться.

— Когда длительные поиски заканчиваются, это немного грустно. Не так ли? — пояснил я.

— Возможно.

Тугази откинул крышку ближайшего сундука и восхищенно замер. Секунд через пять он закрыл крышку и переставил сундук в сторону. Пришла моя пора удивляться — сундук вместе с его содержимым, несмотря на небольшие размеры, весил почти сотню килограммов. Надо иметь недюжинную силу, чтобы переставить его в одиночку.

Граф Тугази был крепок и плечист. Я наблюдал за тем, как наливаются его стальные мышцы, когда он один за другим переставляет сундуки к входу, не забывая при этом заглядывать внутрь.

— Двенадцать. Последний заполнен наполовину, — подвел итог своей ревизии граф. — Поздравляю Вас, граф Ролио, Вы нашли огромное сокровище. Надо немедленно грузить все это на телеги и отправляться в Тоитен. Повозки поведут мои люди.

— Очень разумная предосторожность, граф.

— Как бы разумна она ни была, слухов не миновать. Чем быстрее мы окажемся за надежными городскими стенами, тем лучше.

— Действуйте, граф Тугази, я полностью Вам доверяю.

А отчего бы мне ему не доверять? Золото в Тоитен он доставит в полной сохранности, в этом я не сомневаюсь. А вот там могут быть проблемы с получением моей половины, только это не слишком меня заботит. Если принц вдруг передумает делиться, придется немного скорректировать дальнейшие планы, и только. Не собираюсь я в этом мире становиться олигархом, хлопотно это. Вон как Тугази напрягся, когда увидел всю эту гору золота. Правильно напрягся, на такую кучку много желающих найдется.

Граф крикнул своих людей и поручил им лично подогнать к холму подводы. После чего рыцари сомкнули строй, и люди графа Тугази перетащили ларцы наверх, обернув их тканью.

Вся наша таинственность шита белыми нитками, одни только меры предосторожности, предпринятые графом, скажут знающему человеку о многом. Подобным образом могут грузить и везти только что-то очень ценное. Почему я не предпринял мер к сохранению тайны? По большому счету мне было все равно, станет известно о кладе или нет. В некотором роде известность мне даже играла на руку, помогая легализовать изрядное количество золота (конечно, если принц не забудет поделиться).

А как же мое недавнее утверждение, что я не собираюсь становиться здесь богачом? Ну да, не собираюсь, разве что ненадолго — на момент проведения нужных мне мероприятий, и не на день дольше.

Расплатившись с землекопами, мы тот час же пустились в путь. Подводы с золотом следовали в центре отдельно от остального обоза, охраняемые рыцарями и пехотой. Я беззаботно ехал чуть в стороне, с удовольствием вспоминая уроки верховой езды, полученные мной от Миланы.

— Позвольте полюбопытствовать, граф? — барон Тромиг, поравнял со мной коня.

— Любопытствуйте, барон.

— Почему Вы отдали все бразды правления в руки графа Тугази? Он отдает распоряжения, командует отрядом и едет на повозке с сокровищами. С Вашими сокровищами, граф.

Вот и вся секретность. Если Тромиг догадывается, что именно мы везем, то и другие наверняка в курсе.

— Пустяки, барон. Не все ли равно, кто отдает распоряжения?

— Пустяки? Это совсем не пустяки! Это возмутительно! Многие рыцари разделяют мою точку зрения.

— Чем же вам не угодил граф Тугази? — удивился я.

— Граф Тугази достойнейший рыцарь, я был бы рад идти в бой под его предводительством, но сейчас командир Вы.

— Благодарю Вас за прямоту, барон. Что касается Тугази, то я сам попросил его организовать транспортировку.

— Но как же слава? Весть об этой находке наверняка разнесется по всей стране, а может, и за ее пределы. Те, кто не знает истинного положения дел, могут приписать нахождение древних сокровищ графу Тугази.

— Что слава, лишь звук. Мне достаточно мнения тех, кто посвящен в подробности этого дела.

Вот только славы мне не хватает. Если моим планам суждено осуществится, мне этой самой славы достанется с избытком, гораздо больше, чем я хотел бы.

— Граф, Вы истинный рыцарь! Я счастлив, что знаком с Вами! — восторженно казал барон.

— Полно, не стоит преувеличивать.

Приятно, конечно, когда тебя считают образцом благородства, вот только барон Тромиг не знает моих истинных мотивов. В них нет ничего недостойного, но все же известности я сторонюсь не из-за того, что полностью лишен тщеславия, а оттого что чрезмерная реклама мне ни к чему. Слухи и без того пойдут.

За полчаса до темноты мы въехали в небольшое село, где и остановились. Обоз оставили на центральной площади, усиленный караул должен был охранять его всю ночь. Те, кто не был занят на дежурстве, разошлись по домам и расположились на постой.

— Граф, Вы назначите старших в дежурные смены лично, или предоставите сделать это мне? — поинтересовался Тугази.

— Назначьте Вы.

Я мог лишь ткнуть наугад, в то время как Тугази лично знаком с большинством присутствующих здесь рыцарей, а об остальных знает понаслышке.

Я поужинал у хозяев дома, в котором остановился и отправился спать, имея намерения, как следует отдохнуть. Вот только выспаться мне не удалось.

Ночь перевалила за половину, когда я был разбужен раздающимися на улице криками. Я было решил, что с причиной переполоха разберутся и без меня, но не тут-то было. Минут через пять меня стали трясти за плечо — хочешь-не хочешь, пришлось просыпаться окончательно.

— Вставайте, граф, медлить нельзя! — тряс меня Тугази.

И что ему, спрашивается, не хватает? Я передал ему все полномочия по несению караула.

— Что случилось? — откликнулся я, протирая глаза.

— Золото похитили!

Наверное, Тугази ожидал чего угодно, но только не такой реакции — меня начал разбирать смех.

— Как, уже?

— Что значит "уже"? — удивился рыцарь. — Вы, наверное, не расслышали, граф, наше золото похитили!

— Простите меня, граф. Я предполагал, что может что-то случиться, но никак не думал, что похитители отреагируют так быстро.

— Я тоже не мог такого представить! — сокрушался Тугази. — Поверьте, караул был выставлен по всем правилам, я лично проверял посты.

— И что же случилось?

Расспрашивая я собирался: накинул на себя кольчугу, обул сапоги.

— Не представляю, как такое могло случиться. Вся смена наемников спит непробудным сном. Они живы, но их не удается добудиться.

— А рыцари?

— Рыцари на ногах. Если бы уснули и рыцари тоже, весь наш обоз под шумок могли увести.

— Так похитили не все золото? — уточнил я.

— Слава Создателю, не все! Рыцари оставались на посту. Когда пехота заснула, они подняли тревогу. Видимо кто-то воспользовался суматохой. С одной из телег под шумок утащили два ящика.

— Вы подняли тех, кто не был в дежурной смене?

— Рыцари все на ногах, пехотинцев не удалось добудиться. Все спят непробудным сном.

— Так-так. Наемники ужинали из обозного котла, а рыцари ели на постое? — уточнил я, вставая и поправляя ножны меча.

— Думаете, что-то подсыпали в еду? — быстро ухватил мою мысль начальник личной охраны принца.

— Этот вывод напрашивается.

— Какое коварство! Так воспитанные люди не поступают! Так война не ведется!

— Привыкайте, граф. Скоро вам придется иметь дело с Лутсором, коварство их излюбленный прием.

— Думаете, не обошлось без лутсорских шпионов? — уточнил Тугази.

— Не знаю. Судя по скорости, с которой неизвестные провернули это дело, я бы этот вариант со счетов не сбрасывал. Впрочем, Вам лучше знать, на что способны Ваши соотечественники.

— Тот, кто позарился на золото короны, если и не предатель, то наверняка станет им при первой удобной возможности, — решительно сказал рыцарь. — Мы немедленно проведем расследование и отыщем злоумышленника. Начнем расспросы с тех, кто готовил обед.

Я ничего не сказал. Вывод графа был правильным, но это было бы слишком просто. Слишком уж быстро и грамотно злоумышленники провернули свою аферу. Хотя, кто знает, не ищу ли я сложности там, где их нет.

Тугази развил кипучую деятельность. Прежде всего, было решено провести проверку личного состава обоза. Очень скоро выяснилось, что не хватает помощника повара. Вот и первый подозреваемый. Не было и одной из обозных лошадей, хотя телега осталась на месте.

— Мы определили злоумышленника, надо отправить за ним погоню, — сказал рыцарь.

— Подождите граф. Что-то здесь не ладно. Я помню этого парнишку, он совсем невелик ростом. Как Вы думаете, смог бы он в одиночку утащить два сундука золота, да еще и погрузить их на лошадь?

— Гхм. Вы правы, граф, не иначе, как у него был сообщник. Мои люди немедленно расспросят всех обозных. Вскоре мы будем знать, с кем был дружен злодей. Погоню все же стоит направить.

— Хорошо, отрядите пару рыцарей. Если злоумышленник один, этого будет вполне достаточно.

Люди Тугази развили кипучую деятельность по опросу обозников. Два рыцаря с оруженосцами отправились по следам пропавшей лошади, сетуя на то, что темнота мешает им преследовать врага с должной скоростью.

Я считал идею с преследованием совершенно напрасной, но спорить не стал. Как ни мал шанс, а сбрасывать его со счетов не стоит. Почему мал? Представьте картину: два ларца с золотом весом под двести килограммов взгромоздили на спину лошади, затем на эту же лошадь сел верховой. Не верю я в такую картину. Во-первых, для перевозки таких тяжелых грузов недостаточно обыкновенных переметных сумок — они просто не выдержат нагрузки. Спасибо лекциям, которые я в свое время прослушал, я представлял, какой должна быть упряжь для перевозки грузов. Ладно, допустим, упряжь, злоумышленникам удалось усилить. Но бедное животное просто свалится под таким весом через несколько километров. Злоумышленников поблизости ждала повозка? Тогда зачем вообще стоило затеваться с вьючной лошадью, не проще ли было оттащить ящики на сотню метров и там их погрузить. В общем, сплошные нестыковки.

Пока я размышлял, Тугази действовал:

— Мы нашли двух человек, с которыми сбежавший помощник повара был дружен. Они отрицают свое участие в краже, но, думаю, без них не обошлось.

— Что Вы собираетесь делать граф?

— Дело слишком серьезное, мои люди развяжут им языки.

— Пытки?

— Вам жаль этих мерзавцев? Тащите их к сараю, — последняя команда относилась к помощникам начальника охраны принца.

— Стойте!

— В чем дело граф?

— Это не целесообразно, вы лишь потеряете время и замучаете людей, скорее всего непричастных к краже.

— Как же непричастных? Все указывает на них. Позвольте моим людям заняться дознанием.

— Позвольте не позволить.

— По какому праву? Вы знаете, кто я такой? — вскипел Тугази.

— По праву руководителя этой экспедиции.

— Дело выходит за рамки обыкновенной кражи, было совершено нападение на подданных Актии!

— Тем более мы не имеем права на ошибку.

Тугази насупился и посмотрел на меня, как бык на тореадора.

— Что Вы предлагаете граф? — наконец спросил он.

— Прежде всего — не горячиться. Как глава экспедиции я отдаю следующие распоряжения: этих двоих под стражу, мер дознания к ним пока не применять, — я кивнул в сторону подозреваемых. — Половине рыцарей остаться около обоза, остальным тщательнейшим образом обыскать окрестности.

— Что следует искать, граф? — улыбаясь уточнил барон Тромиг.

Я заметил, что он доволен тем, что я восстановил статус руководителя экспедиции. Право, я на этом не настаивал бы, если бы не был на девяносто процентов уверен в невиновности помощника повара и его друзей. Возможно, я ошибаюсь, но это будет моя ошибка. Позволить же замучить невиновных я просто не могу.

— Следует искать пропавшего поваренка живого или мертвого.

— Мы теряем время, граф. Разве не ясно, что поварёнок покинул село.

— Совершенно неясно. Кроме следов лошади, ведущих из лагеря, об этом ничто не говорит.

— Этого вполне достаточно.

— Для Вас, возможно, но не для меня. Решение принято, граф. Вы согласились участвовать в этой экспедиции под моим началом, спорить не имеет смысла.

— Хорошо. Но я вправе оспорить Ваши действия, граф, после того как мы вернемся в Тоитен.

Не наживаю ли я себе врага в лице графа? Он опасный противник, и может доставить мне много неприятностей. Попробую сгладить неловкость ситуации чуть позже. Сейчас же следует убедиться в состоятельности моих предположений.

Рыцари рассыпались по окрестностям, обыскивая улицы и хозяйственные постройки сельчан.

— Сторожите проходимцев как следует, — отдал Тугази распоряжение своим людям. — А вы рано обрадовались, — последнее относилось к арестованным, — мы с вами еще побеседуем, только чуть позже. Так что лучше вам во всем признаться, и не тянуть время.

— Не виноваты мы, Ваша милость! Как есть, не виноваты!

Один из арестованных упал на колени, но его подняли и затолкали в сарай.

— На что Вы рассчитываете, граф? — поинтересовался Тугази.

— Немного терпения, граф. На то, чтобы обыскать окрестности хватит и часа. Если за это время ничего не найдут, я признаю несостоятельность своих доводов и мы вернемся к Вашему плану.

— Но время будет потеряно.

— Мы отправили погоню по следам сбежавшего коня. Ничего другого все равно сейчас предпринять невозможно.

Тугази нахмурился, но возразить ему было нечего.

— Хорошо, подождем час, — согласился он.

Час ждать не пришлось, поскольку через полчаса был найден подозреваемый. Точнее ранее подозреваемый. Поваренок был убит. Рыцари принесли его к обозу, где он был однозначно опознан.

— Ничего не понимаю. Кто же тогда сбежал? — пробормотал граф Тугази. — Кто увез золото?

Глава 11.

Кто увез золото? Мне это тоже интересно. Поваренок не при чем, мои подозрения подтвердились. Правда, оставалась возможность, что его убили сообщники уже после того, как золото было похищено, но это вообще из разряда сказок.

Судя по всему, действовал кто-то очень хитрый. Мнимое бегство поваренка понадобилось ему, чтобы сбить нас со следа. Да и сбежавшая лошадь, тоже. Если мы ее и найдем, я уверен, никакого золота мы не обнаружим. Это вся та же история: похититель пытается запутать следы. Странно только, что с таким размахом, он удовлетворился только двумя сундуками. Впрочем, двести килограммов золота — это очень немало. Не удивительно, что неизвестный злоумышленник решился на импровизацию.

Самое странное в этой истории — наличие у злоумышленника такого большого количества сонного зелья. Зачем обычному человеку носить с собой столько снотворного? Правильно, ни к чему. С убежавшей лошадью тоже было не все ясно. Допустим, ее отвязали и выгнали за околицу, но в таком случае она далеко не убежала бы. Есть разные ухищрения, способные заставить скакать лошадь, пока у нее хватит сил, но в таком случае она скачет очень резво, подгоняемая страхом или болью (взбрыкивает, мечется в стороны, совершает огромные прыжки). След при этом остается совсем не такой, как при обычной езде. Ничего подобного не наблюдалось: след был ровный и уходил в одном направлении. В общем, сплошные загадки.

Спрашивается, что мне до них? Прямой помехи моим планам они пока не несут: золота осталось достаточно. Вот только из-за моей инициативы могут пострадать невиновные люди, уже начали страдать. Разумеется, виноват тот, кто позарился на чужое золото, а не тот, кто его откопал. Но оставить это дело неразрешенным мне не позволяла совесть. Да и похититель, притаившийся неподалеку, мог доставить в будущем немало неприятностей.

— Какие будут распоряжения, граф? — Тугази был гораздо спокойнее, чем десятью минутами раньше. Находка несколько охладила его пыл.

— Сейчас мы двигаться дальше не можем в любом случае. Ждем утра. Утром еще раз очень тщательно обыщем местность.

— Что Вы хотите найти? — уточнил рыцарь.

— Вы не поверите, золото. Те самые два сундука, которые у нас пропали.

— Вы думаете, они все еще здесь?

Я покачал головой и пожал плечами.

— Не знаю. Мы пришли к тому, что кто-то пытался навести нас на ложный след. Утром надо будет проверить, все ли местные на селе, осмотреть округу и выяснить, не подъезжала ли к селу ночью повозка. Пока ничего не говорит о том, что похититель покинул наше расположение.

В оставшуюся часть ночи мне удалось немного вздремнуть, но утро я встретил зевая, как и большинство рыцарей — из-за ночной суматохи не удалось выспаться даже тем, кто должен был отдыхать от дежурства.

Несмотря на это с утра рыцари активно взялись за дело. Чтобы как-то их подбодрить, я обещал отдать им десятую часть пропавшего, если сундуки с золотом будут найдены. На удивление это прибавило им если не бодрости, то энтузиазма. Двадцать килограммов золота — очень хороши стимул: рыцари перевернут всю округу в поисках пропажи.

Тугази, правда, поворчал:

— Не слишком ли Вы расточительны, граф?

— Пустяки. Лучше потерять десятую часть, чем не найти ничего. Кроме того, я вполне могу выплатить вознаграждение за находку из своей доли.

На это начальнику личной охраны принца возразить было нечего.

— А что делать моим людям? Предложите им присоединиться к поискам?

— Зачем же. Если Вы помните, мы хотели установить, не пропал ли нынче ночью кто-то из сельчан.

Тугази отдал распоряжение и его люди взялись за дело. Работа была более творческой, чем поиски сундуков, но что-то я не заметил на лицах помощников графа большого удовольствия. Не принимая участия в поисках пропажи, они исключали себя из списка награжденных в случае нахождения похищенного.

Может, стоит включить их в этот список автоматически? А, ладно, это люди графа, пусть он о них и думает.

Опрос местных жителей дал свои результаты. Очень скоро в селе объявилась пропажа: исчез парнишка двенадцати лет отроду. Еще одна загадка. Он-то здесь при чем? Молодой селянин не мог быть причастным к исчезновению золота. Что это: совпадение или еще один ложный след?

"Думай, Паша, думай. Не зря ты четыре года в высшем учебном заведении учился. Книги опять же читал, детективные фильмы смотрел. По чести расследования ты должен быть подкован, как никто другой в ближайших окрестностях. Пока не найдешь виновников пропажи, не поймешь, что к чему".

Пожалуй, стоит начать сначала. С того, с чего начал и граф Тугази — с проверки всех, кто имел доступ к общему котлу наемников. Пропавший поваренок сбил графа с толку и остальные кандидатуры остались без пристального внимания.

— Граф, Вы установили, кто имел возможность подсыпать снотворное в котел? — поинтересовался я.

— Конечно. Если бы не пропавший...

— С ним мы уже разобрались. Что с остальными?

— На кухне практически все были постоянно на виду. Проще всего снотворное в котел было подсыпать старшему повару. Но не полный же он дурак? Он не мог не понимать, что на него подумают в первую очередь.

Похоже, первая неудача прибавила графу рассудительности.

— Надо узнать, покидал ли кто из поваров ночью расположение.

— Сейчас я дам задание своим людям.

Люди графа отправились опрашивать обозных и рыцарей, которые могли видеть выходящих из гостевого дома поваров.

Время приближалось к обеду, поиски продолжались, расспросы людей Тугази пока не принесли никаких результатов, кроме одного: судя по показаниям опрошенных, никто из поваров ночью дом не покидал.

Были и хорошие новости — наша пехота начала понемногу приходить в себя. К счастью, зелье, которое злоумышленники подсыпали в котел, оказалось почти безвредным. Пострадавшие отделались головной болью. Хмурые пехотинцы бродили по лагерю и бросали по сторонам недовольные взгляды. Так они раньше вечера в форму не придут. Мы опять задерживаемся с отправлением.

— Что Вы думаете о наемниках, граф? — поинтересовался я. — Мог кто-то из них подсыпать снотворное в котел?

— Наемники? — Тугази почесал затылок. — Я о них наводил справки, но не поручусь за всех так, как за рыцарей. Но все наемники ели из общего котла и все уснули.

— Да, но снотворное — не яд. Кто-то мог подсыпать его и себе, чтобы отвести подозрения.

Тугази рассмеялся.

— Вы, наверное, забыли, граф, что золото было похищено уже после того, как наемники уснули. Не могли же они сначала уснуть, а потом похитить золото.

— Кто знает, кто знает.

— Объясните, как это возможно, — скептически улыбнулся Тугази.

— Давайте поразмышляем. Повар и его помощники ночью не покидали расположение, кроме того, который был найден мертвым.

— Не покидали, — согласился рыцарь. — По крайней мере, никто их не видел на улице.

— Наемников Вы исключили, местные жители не в счет: они не имели доступ к общему котлу. Если бы они были причастны, то уснули бы скорее рыцари, которые столовались у местных. Не так ли?

— Так.

— Тогда кто остается? Остаются рыцари.

— Это совершенно невозможно! Я могу поручиться за каждого из присутствующих здесь рыцарей! Все они люди чести и никогда не пойдут на воровство! Не изволите ли Вы сомневаться в моих словах?

Последнее было сказано с вызовом, еще немного и Тугази возьмется за меч.

— Я не сомневаюсь в Ваших словах, граф, как и в честности присутствующих здесь рыцарей, — Тугази расслабился, угроза стычки миновала.

Я и в самом деле считал маловероятным причастность к случившемуся кого-то из рыцарей — не их это почерк. Принадлежность к любой социальной группе накладывает свой отпечаток. Устроить налет на караван — это еще куда ни шло. На такое приличный рыцарь тоже не пойдет, но если уж решится встать на путь незаконного обогащения, то будет действовать скорее так. Но подсыпать в котел снотворное и потихоньку утащить ларцы...? Нет, этот поступок совсем не похож на рыцарский.

— Давайте вернемся к наемникам, — предложил я. — Их причастность к пропаже проработана меньше всего.

Дальше разговор нам продолжить не удалось, он был прерван криками и суматохой:

— Нашли! Нашли!

Два пропавших ящика с золотом обнаружились неподалеку. Они были закопаны сразу за околицей и хорошо замаскированы. Если бы не тщательные поиски, вряд ли удалось бы их обнаружить.

Рыцари притащили ящики на площадь. Со всей этой суматохой теперь разве что ленивый не знал, что именно мы везем. А до города еще больше дня пути.

— Ничего не понимаю, — пробурчал Тугази. — Если золото здесь, то куда пропала лошадь?

— И местный мальчишка, — добавил я.

— Вряд ли он решился взять коня без спроса. Или целью его был именно конь?

— Возможно. Но это было бы слишком большим совпадением. Думаю, его отправили с поручением.

— Кто отправил? Я об этом ничего не знаю.

— Отправил тот, кто хотел запутать следы. Вот смотрите, какая картина складывается: исчезло золото, а вместе с ним поваренок и лошадь из обоза. Что мы должны были подумать? Что эти события связаны.

— Да, это напрашивается. А почему они убили поваренка, а не отправили его на лошади?

— Так не стал бы он слушать кого попало, первым делом доложил бы нам о том, что его хотят куда-то послать. А местный парнишка не знает, кто здесь для чего, вот его и послали верхом куда-нибудь. Возможно, рыцари его и догонят, но ночью они не могли ехать быстро, а он за это время мог ускакать очень далеко.

— Но когда он вернется, то сможет опознать злоумышленников.

— Если вернется. Да и потом, мы не знаем, куда его отправили. Может, ему ехать не один день. Он вернется, а нас уже здесь нет. Кому рассказывать?

— Тоже верно, задерживаться здесь нам не с руки, мы и так простояли непозволительно долго. Хорошо, что золото нашлось, можем ехать дальше.

— Подождите, граф, мы еще не разобрались со злоумышленниками. Попросите, чтобы позвали старшину наемников.

Старшина появился моментально, виновато потупился и вздохнул:

— Вы уж извините, Ваша Светлость. Не знал я, что так с дежурством получится.

— Об этом потом. Скажи нам вот что: Кто за ужином вчера ходил?

— Турк и Схоми. Сами вызывались, хотим, говорят, по деревне прогуляться.

— С чего бы такая прыть?

— Не знаю. Да Вы не подумайте чего, они спали так же, как и все остальные, только недавно проснулись.

— Недавно говоришь? Позови-ка их сюда.

Старшина исчез.

— Вас не удивляет инициатива этих наемников с ужином, граф?

— Не слишком. Мало ли у них могло быть причин, чтобы пройтись. Может, молодка какая приглянулась.

— Может и так. Только надо бы их проверить.

— Проверить, конечно, можно. Только слишком мало против них улик. А если это не они?

— Так я и не предлагаю сразу их хватать. Улик против них, действительно мало, если упрутся, нам их вину будет не доказать. Давайте сделаем вот что.

Я обрисовал графу свой нехитрый план, с которым он без возражений согласился.

Турк и Схоми пришли. Все остальные вышли за дверь, и я преступил к расспросам. Минут десять я выяснял подробности произошедшего ночью события. Наемники заверяли, что спали, как и все остальные и ничего не видели.

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился один из людей Тугази.

— Ваша Светлость, вернулись рыцари, посланные по следу пропавшего в обозе коня.

— Почему так скоро?

— Похитителя нашли, им оказался местный мальчишка. Он не успел уехать далеко, ночью свалился с коня.

Я следил краем глаза за реакцией наемников и заметил, как они переглянулись.

— Вот как? Давай этого наездника сюда и графа позови.

— Будет сделано, Ваша Светлость.

Момент был самым ответственным, если бы я не ждал возможного нападения, то мог бы его и пропустить. Один из наемников метнул кинжал, от которого я еле успел уклониться. Продолжать бой пехотинцы не стали: что есть сил они бросились к выходу — по их представлениям у них было не более минуты до того, как они окажутся лицом к лицу с юным местным жителем и графом Тугази.

Наемники ошиблись дважды, потому как с парнишкой они встретиться не могли. К сожалению его не нашли, мы разыграли для них маленький спектакль. А вот с графом Тугази они встретились гораздо быстрее, чем предполагали.

Сразу за дверью граф опустил на голову первого выбежавшего неприятеля свою тяжёлую руку в рыцарской перчатке, отправив его в глубокий нокаут — граф был раздосадован и приложил беглеца от души. Второго наемника схватили его люди.

Через несколько секунд на пороге появился и я.

— Граф, Вы не перестарались? — я посмотрел на поверженного врага с сомнением.

Тугази смутившись кашлянул:

— Не должен. Было бы досадно. Я рад, граф, что эти злодеи не напали на Вас. Признаться, мне было не по себе, когда я оставлял Вас с ними в комнате.

— Не думаете ли Вы, граф, что я не могу за себя постоять? — картинно возмутился я.

— Что Вы, и в мыслях такого не было. Были бы перед Вами два рыцаря, я нисколько не сомневался бы в Ваших силах, но от таких людей можно ждать любой подлости.

— Вот я и ждал. Один из них успел метнуть кинжал.

— Вы не ранены?

— Как видите, нет.

— Покушение на графа я этому злодею отдельно припомню.

— Да Вы и так ему уже припомнили, до сих пор в себя не придет.

— Жив он, Ваша Светлость. Оклемается, — сказал один из людей Тугази, осмотрев оглушенного.

— Давайте второго обратно в комнату, — распорядился я.

Наемника втолкнули, граф и его люди поспешили следом.

— Вот что, приятель, долго мне с тобой разговаривать некогда. Посмотри на Его Светлость. Видишь, он чрезвычайно зол и недоволен вашим поведением. Поэтому у тебя только два варианта: Ты сейчас быстро отвечаешь на все вопросы или беседуешь с людьми графа.

— А если все расскажу, отпустите?

— Эко ты загнул. Кража золота, убийство поваренка, не говоря уже о покушении на меня. О том, чтобы вас отпустить, не может быть и речи. Если будешь откровенен, заступлюсь за тебя и попрошу, чтобы тебя повесили не больно.

Наемник скривил рожу.

— Молчишь? Ну что ж, я пошел, оставляю тебя с людьми графа Тугази.

— Стойте. А если я расскажу нечто такое, что вас заинтересует?

— Ты и так все расскажешь, никуда не денешься, — улыбнулся Тугази.

— Про золото расскажу. Да, это мы пытались украсть два ящика. Слишком уж заманчивой была возможность.

Отпираться было бессмысленно. Нападением на меня и поспешным бегством они себя выдали. Судя по тому, как быстро признался наемник, торговаться он пытался совсем не из-за этой информации.

— Как же вы умудрились золото утащить, вы же спали? — удивился граф.

— Конечно, спали, — ухмыльнулся наемник. — Вот только сонное зелье мы приняли уже после того, как стащили два ящика из телеги. Жаль, рыцари питаются отдельно. Когда пехота уснула, мы под шумок сундуки и умыкнули.

— А парнишку деревенского куда отправили?

— А он разве не сказал?

— Мы тебя послушать хотим.

— На побережье письмо отвезти.

— Туда ж скакать четыре дня! — удивился Тугази.

— Кому письмо? — уточнил я.

— Да никому, нет адресата. Ну поплутал бы парнишка там, да и вернулся домой.

— Если бы смог. Дорога неблизкая и непростая. Не побоялись, что он о Вас расскажет?

— Нет. Раньше, чем через десять дней он вернуться не должен был, а за это время мы успели бы уволиться из отряда, прихватить золото и смыться. Ну вот, про золото я все рассказал.

— И не про золото расскажешь тоже, — нахмурился Тугази.

— А про что? Вы спрашивайте, я расскажу.

Что-то он такое знает, причем уверен, что сами мы об этом никогда не догадаемся.

— О том, что ты лутсорский шпион, мы и так знаем.

Наемник вздрогнул, но тень удивления была мимолетной.

— Не буду отрицать, лутсорцы платили мне за информацию.

— И дали снотворное? Что ты должен был с ним делать?

— Перед наступлением лутсорцев подмешать в еду наемникам, — неохотно признался пойманный.

— Ах ты, подлый изменник! — вскипел граф Тугази. — И ты еще хочешь, чтобы мы оставили тебя в живых?

— Подождите, граф. Этот человек и в самом деле знает слишком много.

— Расскажет все что знает!

Наемник пожал плечами. Что же такое он утаил, если за эту информацию пытается выторговать жизнь? Поди догадайся, рассказал он о своей тайне или нет, если не знаешь, о чем идет речь. Я отозвал Тугази в сторону и попытался его переубедить. Надо признаться, удалось это с большим трудом — граф кипел негодованием и не склонен был к уступкам. Минут через десять мы вернулись к допросу пленного.

— Свободу не проси, об этом не может быть и речи. Все что можешь для себя выторговать — это темницу вместо казни.

— Темница, конечно, не мед, но я согласен.

— Согласен он, — пробурчал Тугази. — Надо еще, чтобы мы согласились.

— Если дадите слово, что сохраните мне жизнь, расскажу все без утайки.

— Да осталось ли у тебя что рассказать?

— Осталось, Ваша Милость, уж не сомневайтесь.

— Хорошо, если расскажешь что-то действительно ценное, мы сохраним тебе жизнь.

— Вы, Ваша Светлость, человек приезжий. Пусть Его Светлость граф Тугази даст свое рыцарское слово в том, что исполнит сказанное.

— Буду я всякой швали давать свое рыцарское слово! — вскипел рыцарь.

— Граф, — урезонил его я.

— Может, он и не знает больше ничего, лишь время тянет.

— Может и не знает. А вдруг...?

Тугази нахмурился и с полминуты молчал, но, наконец, решился.

— Хорошо, разбойничья твоя душа, если скажешь что-то, что я посчитаю ценным, обещаю тебе темницу вместо казни.

— Посчитаете, Ваша Светлость, могу Вас в этом заверить.

— Да ты наглец!

— Я уверен, что Вы цените жизнь принца.

— Что? — взревел Тугази, схватил наемника за горло и принялся его трясти.

— Граф, Вы его задушите, — я схватил рыцаря за руку и попытался его оттащить.

Вряд ли это удалось бы сделать без применения специальных приемов, но, к счастью, Тугази опомнился сам.

— Говори, мерзкая твоя душонка! — Тугази отбросил наемника в сторону.

— Вы обещали сохранить мне жизнь.

Рыцарь был похож на паровоз с закипевшим котлом.

— Слово графа Тугази нерушимо.

— На принца готовится покушение, — выпалил наемник.

— Врешь!

— Разве б я посмел? Подробностей я не знаю, знаю лишь время.

— Когда?

— Через две недели. Почти все уже подготовлено. По условному знаку я должен подсыпать снотворное в еду городской страже.

— У принца своя охрана, городская стража здесь не при чем.

— Я знаю, но весь план лутсорцев мне неизвестен.

— Городские стражники и принц? Бред.

— Подождите, граф. Если отряд лутсорцев подойдет к городу, то он должен будет миновать ворота. Если стражники будут в это время спать, они сделают это беспрепятственно.

— Отряд? Очень даже может быть, — пробурчал начальник личной охраны принца.

— Снотворное ты получил именно для этого?

— Да.

— А не побоялся, что тебе яд вместо него подсунули?

— Я ж не дурак, снотворное я проверил, подсыпал в пиво одному бродяге, — ухмыльнулся наемник.

— Чего ж ты к нам прибился, ели взялся за поручение лутсорцев? — уточнил я.

— Так говорю же, через две недели дело назначено. Вот мы и решили подзаработать, да и любопытно стало, слишком уж необычный отряд набирался. Ну а когда поняли, что везем, решили, что такого случая больше не представится.

— И пустили в дело лутсорское зелье? Чем же вы наемников на воротах стали бы усыплять?

— Каких наемников? Стали бы мы ждать, если бы удалось сорвать такой куш.

— Бесчестные люди! — кипятился граф. — Даже своих нанимателей готовы предать при первой возможности.

— Что мне лутсорцы, когда здесь золота на безбедную жизнь до старости? Здесь любой не устоял бы.

— Врешь, вражий прихвостень! — взревел граф. — Любой устоял бы. Ни один рыцарь Актии даже и подумать не может о том, чтобы нарушить слово!

— Так я не рыцарь. Был бы я рыцарем, тогда другое дело.

— Не был бы ты рыцарем! Среди рыцарей не бывает таких мерзких пиявок! — кипятился Тугази.

— Вам, благородным, легко рассуждать.

— Зарублю мерзавца! — вскричал Тугази и схватился за меч.

Наемник побледнел, он понял, что сейчас может лишиться головы.

— Пощадите, Ваша Светлость! — шпион упал на колени.

— То-то же, — остыл рыцарь. — Если бы я не обещал сохранить свою жалкую жизнь, не сносить бы тебе головы. Уведите его с глаз моих. Да сторожите как следует, головой отвечаете.

Наемника подхватили и вытащили за дверь.

— Что за мерзкий человечишка, — кипятился Тугази, — всех готов грязью измазать, чтобы своя мерзость не казалась такой уж мерзкой.

— Успокойтесь, граф, он не стоит Вашего внимания.

— К сожалению, я обещал сохранить жизнь этому мерзавцу.

— Согласитесь, оно того стоило.

Тугази насупился, но вынужден был признать:

— Мы и не подумали бы расспрашивать этого предателя о покушении на Его Высочество. Надо срочно спешить в Тоитен.

— Надо спешить. Но все же я предлагаю изменить маршрут следования и сделать небольшой крюк. Отсюда есть дорога на юго-запад. По ней доберемся до соседнего села, а там свернем по направлению к Тоитену.

— Это задержит нас на пару часов.

— До покушения на принца две недели. К тому же мы еще не узнали подробности. Как наемник связывался с лутсорскими шпионами, каким должен быть условный сигнал. За дорогу Вы успеете расспросить его обо всем.

— Но почему не двигаться прямо?

— Не нравится мне прямая дорога. Вы верите в предчувствия, граф?

Мое предчувствие основывалось на недавно полученных сведениях. Пару часов назад я уединился в комнате и попросил меня не беспокоить под предлогом необходимости все тщательно обдумать.

Как только дверь закрылась, я достал свою дворянскую грамоту (ту самую, что удивила Тугази необычной плотностью бумаги). Раскатав ее на столе, я приложил палец к гербовой печати. Раздался негромкий тренькающий звук и грамота исчезла. Вместо нее на листе появилась короткая надпись: "опознавание произведено". Она продержалась пару секунд, затем исчезла, и передо мной оказался привычный интерфейс планшетного компьютера. Почти привычный: тарси постарались привести интерфейс работы своей походной вычислительной машины в понятный для меня вид. При желании я мог бы разобраться и с их интерфейсом, язык тарси я знал, но у них совсем другая логика работы с вычислительными устройствами.

Открыв раздел "почта", я прочитал сообщение от Рети. Тот писал, что все движется по плану и спрашивал, есть ли необходимость в дополнительной помощи. Необходимости в корректировки плана пока не было, о чем я и отписал. После чего открыл раздел "карта".

На экране появилось изображение местности, в которой я сейчас находился. Стационарный спутник тарси, подвешенный над районом предстоящих действий, позволял рассмотреть все в мельчайших подробностях. Несколько секунд я наблюдал за нашим лагерем, затем изменил масштаб и окинул взглядом большую площадь. Двинулся вдоль дороги, по которой нам предстояло следовать, просматривая подозрительные места с максимальным увеличением.

То, что я обнаружил в пятнадцати километрах от нашего села, мне не понравилось. На небольшой поляне, расположенной неподалеку от дороги, разбил стоянку отряд. Нет в этом месте ничего интересного, от селений далеко, время позволяет двигаться дальше, а расположившиеся на поляне люди не хотят этого делать. К сожалению, деревья не позволяли рассмотреть, ведется ли наблюдение за дорогой.

Я подумал, не отправить ли мне на базу тарси запрос. При желании они могут выслать в эту местность робота-наблюдателя, он будет на месте минут через пятнадцать. Можно будет послушать, о чем говорят собравшиеся на поляне люди, но в это время в дверь постучали, и мне пришлось срочно свернуть наблюдение и трансформировать планшет обратно в мою дворянскую грамоту.

Вот эта самая информация и являлась основой для моего нехорошего предчувствия.

— Я верю в предчувствия, но предпочитаю идти прямо навстречу врагу, — отозвался Тугази.