Джейн и мир масс эффекта. Глава 28

глава 28 Явик и Шепард вскрывают саркофаги. Найдены выжившие протеане и протеанки

Доклад Явика и Шепарда Андерсону не занял много времени — протеанин с согласия командира фрегата применил свою технологию передачи мыслеобразов, благодаря которой все присутствовавшие в командирской каюте получили полную возможность увидеть очень многое из того, что до этого момента видели только старпом и воин древней расы. Аленко, Бенезия, Найлус, Сарен, Чаквас, Адамс были впечатлены. О профессоре Сташинском и говорить нечего — увиденное и почувствованное его просто потрясло.

— Я... я должен вернуться в лагерь, коллеги, — чуть запинаясь от переизбытка чувств, сказал, вставая, профессор. — Надеюсь, что я смогу... должным образом... обдумать всё, чему я стал свидетелем. Был очень рад услышать и увидеть это, был рад пообщаться с вами.

— Не беспокойтесь, профессор. — Явик сказал это совершенно лишённым даже намёка на стрекотание голосом. — Никто из посторонних не сможет вытянуть из вас ни грана информации. Я об этом позаботился.

— Понимаю. — Сташинский прощально кивнул и направился к двери командирской каюты.

Андерсон вполголоса отдал распоряжение по спикеру и у входа в каюту профессора встретил вахтенный офицер, проводивший гостя к челноку.

Пока кораблик преодолевал расстояние между фрегатом и лагерем археологов, члены экипажа и команды фрегата вполголоса обсуждали увиденное в мыслеобразах.

Приняв доклад вахтенного о том, что Сташинский благополучно прибыл в лагерь, а челнок возвращается на борт "Нормандии", Андерсон разрешил всем нормандовцам быть свободными.

Я и Явик вместе покинули командирскую каюту одними из последних. Протеанин был рад — я проводила его до двери каюты, подождала, пока Явик покопается в саркофаге.

— Спасибо, Джон, — прострекотал воин древней расы, не скрывая волнения. — Мне надо о многом подумать. Встретимся завтра в десять утра у челнока.

— Добро. — я кивнула, переступая порог каюты Явика. — Хорошего отдыха.

Явик закрыл дверь своей каюты на защёлку, включил красный сигнал на внешней, коридорной панели ВИ замка и сел на саркофаг. Ноги не держали.

Прикрыв глаза веками, протеанин погрузился в размышления. Сегодня он сделал очередной шаг к тому, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Завтра после десяти часов утра он вместе с Джейн вернётся внутрь Базы, займётся оживлением своих соплеменников и подготовкой к похоронам умерших.

Да, он сказал Шепард, что... надо, прежде всего, разобраться с умершими. И он был прав — такая традиция у протеан была. Она редко применялась на практике, но существовала. И сейчас надо было её в очередной раз задействовать в самую первую очередь.

Его соплеменники, те, кто выжил, должны придти в этот мир, уже зная, что все, кто погиб, идентифицированы и подготовлены к погребению. Таэла... Таэла может приказать сжечь тела в ходе траурной церемонии. Её право. Он выполнит её приказ, приказ командира фрегата "Клинок Ярости". Погибшие протеане обретут вечный покой. И свидетелями похорон станут и он, остающийся "на виду" протеанин, и землянка, человечкаДжейн Шепард, скрывающаяся под личиной парня Джона.

Пока они вдвоём будут искать и отмечать саркофаги с умершими протеанами, можно будет попутно определить поточнее, в каком состоянии находятся выжившие. Вряд ли автоматика саркофагов сработала одинаково. Значит, будут найдены травмированные, легко и тяжелораненые. Надо предварительно отсортировать их, чтобы уточнить порядок пробуждения выживших. И только потом, отправив саркофаги с умершими протеанами в отдельный зал... может быть тот, пустой, резервный, он, первый из выживших протеан, сможет позволить себе приступить к обретению живых соплеменников.

Джейн... достойна видеть это, ведь она видела, как приходил в себя Явик. И уж конечно, Шепард не будет претендовать на то, чтобы самостоятельно пробуждать соплеменников Явика. Она не будет претендовать и на то, чтобы быть первой, кого увидит очнувшийся протеанин или... очнувшаяся протеанка.

Явик тяжело и трудно свыкался с мыслью, что раса протеан получила возможность возродиться. Он уже подготовил себя к пониманию, что не выжил, кроме него одного, никто из соплеменников, что в лучшем, очень лучшем случае, выжили несколько протеан. Но — не протеанок. И теперь он, пусть и предварительно, знает, что выжили не только протеане, но и протеанки. И их, протеанок, достаточно много.

Они... поймут. Да, им будет очень тяжело и трудно, вот так сразу, едва очнувшись, понять, что им и только им придётся возрождать расу с минимальной численности. Не считать же сотню с небольшим протеан большим сообществом разумных... И к тому же, надо учитывать, хотя и тяжело это, очень тяжело, что многие протеане, очнувшись и придя в себя, адаптироваться к жизни в этом новом для них мире по самым разным причинам не смогут. Значит, их, выживших, скоро может стать меньше сотни.

Всё равно это — уже победа. Раса не погибла окончательно. А протеанки... они будут счастливы, получив право на жизнь. И очень скоро образуются пары, очень скоро родятся дети. Протеане живут долго. И теперь они получат возможность прожить ещё одну жизнь. Жизнь, достойную протеан, жизнь, достойную имперской расы.

Протеане снова, через очень большой промежуток времени, обретут свою собственную базу здесь, на Иден-Прайме. И затем очень скоро обретут свой родной протеанский корабль, на котором они, вполне возможно, через тридцать-сорок дней смогут покинуть Иден и отправиться, конечно же, под маскировочным полем, на поиски приемлемой для себя планеты.

Надо любыми средствами и любыми путями сохранить в тайне факт возрождения протеанской расы. Надо помочь сородичам найти приемлемую для них планету, позаботиться о том, чтобы как можно дольше ни об этой планете, ни о том, что на ней теперь обитают выжившие протеане, не узнал никто из нынешних органиков. Таких планет в Галактике — много и не все они расположены в хоть как-то исследованных к сегодняшнему дню районах. Значит, протеане смогут обрести свой новый звёздный дом, получить твёрдую почву под ногами.

И всё это теперь можно будет реализовать! Раса... выжила! Да, предстоит ещё большая работа по оживлению соплеменников, предстоит ещё похоронить погибших, предстоит пробить почти пятикилометровый тоннель к кораблю, правильно и безопасно вскрыть его борт, активировать системы. Предстоит подготовить большой по современным меркам космический корабль к полёту, предстоит перенести на фрегат большую часть всего ценного, что находится на Базе. Работы — очень много, но теперь... теперь он точно не одинок. Хотя... окончательно он сможет свыкнуться с тем, что одиночество закончилось только тогда, когда будет похоронен последний из погибших и оживлён последний из выживших.

Он сможет, наконец, встретиться и поговорить с Таэлой. Да, она — пилот, но она — офицер, она — воин. И ему предстоит попробовать стать для неё, протеанки, важным в личном плане. Он сможет объясниться ей в любви. Наверное, это хорошо, что он не стал этого делать тогда, когда они отступали в глубины Базы. И не только потому, что им было тогда не до этого... Но и потому, что именно теперь, в новом времени, у них будет больше возможностей для неспешного сближения. Помнит ли он её? Да, он её прекрасно помнит. И смеет надеяться, что и она его тоже помнит. Пусть смутно, пусть смазанно, но — помнит.

Подумав об этом, Явик погрузился в забытьё. Надо отдохнуть, надо восстановиться, надо обрести силы. У него впереди — большая, важная и сложная работа.

* * *

Остановившись перед рабочим столом, я обернулась, проверяя, закрыта ли дверь в каюту-выгородку. Не хотелось больше никого видеть, да и визитёров я не ждала. Распаковав взятый с полки паёк, я поела, не особо ощущая вкус и аромат пищи, запила съеденное литром травяного настоя из термоса и села в кресло.

Дисплей ноутбука, стоявшего на столе, транслировал изображение с одного из видеодатчиков, расположенных на внешней обшивке фрегата: на Иден пришла ночь. Одна из многих ночей для этой планеты, одна из немногих мирных ночей, которые ещё остались у разумных органиков до того момента, когда в галактику придут сотни, если не тысячи таких вот огромных кораблей — Жнецов и начнут свою Жатву. Темноту разрывали лучики лазерных систем, узкие и широкие лучи прожекторов, снопы световых пятен от "люстр", состоящих из нескольких десятков софитов. Люди продолжали работать, выдерживать свой привычный двадцатичетырёхчасовой график. Восемь-десять часов на сон — минимум.

Явик обретёт живых соплеменников. Раса протеан получит шанс возродиться. И пока что она будет скрыта пологом тайны. Да, предстоит похоронить погибших протеан, предстоит оживить выживших, дать им возможность пройти спокойную, неспешную адаптацию к новым условиям существования, к новым условиям жизни. Предстоит активировать протеанский фрегат и перенести на его борт большую часть самого ценного из всего, что есть на базе.

Работы хватит минимум на месяц. Здесь спешить и торопиться — не получится. Надо делать всё точно, чётко, последовательно. И одновременно — быстро. Потому что сейчас время стало невероятно дорогим. Мирного времени... осталось мало. А когда над планетой появятся Жнецы... будет поздно что-либо делать с прицелом на далёкое будущее. Тогда надо будет воевать, сопротивляться, огрызаться.

Всем протеанам, кроме, конечно же, Явика, предстоит сделать всё, чтобы остаться "в тени". Остаться в положении расы, которой не удалось выжить. Не надо сейчас "проявлять" протеан перед всем расовым галактическим сообществом разумных органиков. Не все поймут, а времени для преодоления непонимания может и не хватить. Так что лучше будет, если протеане действительно пока сохранят в тайне своё возрождение, своё возвращение к жизни.

Целый месяц предстоит много и напряжённо работать. Для меня, спецназовца — эн-семёрки, такая работа — не в новинку. Я привык работать именно так. И теперь моя работа обретает особый смысл: командеру ВКС Альянса Джону Шепарду выпало стоять у истоков возрождения мощной, имперской расы, игравшей ключевую, лидерскую роль в далёком прошлом.

Явику и его соплеменникам нужна будет помощь. И вряд ли воин древней расы согласится, чтобы кроме меня ещё кто нибудь из землян — да и не только из землян — получил доступ к такой тайне. Остальные нормандовцы... У них будет предостаточно забот: надо начинать развёртывать подготовку Идена и его населения к противостоянию со Жнецами. Так что работы хватит всем членам экипажа и команды фрегата — не зря сегодня Андерсон пригласил на совещание даже Адамса, хотя обычно главный инженер фрегата крайне редко становился участником офицерских совещаний. Обстоятельства изменились, и Адамс должен знать и понимать больше, чтобы чётче и полнее организовать работу своих коллег в усложнившихся условиях.

Явик... он так надеется на встречу с протеанкойТаэлой. Он её любит. Продолжает любить. Любит, понимая, что она может не согласиться стать его женой, может не согласиться стать матерью его детей. Он радуется уже тому, что она — выжила, он так боялся обнаружить, что она мертва...

Этот поход по залам дался Явику очень нелегко. Как бы протеанский воин ни был крепок и силён — он ослабел, пройдя по этим залам. Не просто пройдя, а стремясь определить, кто из протеан выжил, а кто — умер. Там — десятки саркофагов и каждый саркофаг ему нужно было проверить. Это — невероятно тяжёлая работа, ведь заранее сказать, есть ли внутри саркофага живой, пусть и спящий протеанин, невозможно. Потому сейчас воин древней расы отдыхает, привычно снизив активность почти до нуля. Завтра предстоит тяжёлая работа.

Если Явик сказал, что саркофаг с Таэлой был им найден, он вряд ли согласится сразу оживить командира фрегата "Клинок Ярости". Скорее всего, он сначала постарается перенести все саркофаги с погибшими протеанами в отдельный зал, ещё раз убедится в том, что в других залах саркофагов с умершими соплеменниками нет. И только потом начнёт постепенно, понемногу, осторожно и внимательно оживлять своих соплеменников.

Сташинский, конечно же, проведёт разъяснительную работу со своими коллегами, чтобы они не наделали глупостей и ошибок за эти ночные часы. Пусть подготовят две резервные буровые установки к транспортировке, проверят ещё раз всё своё оборудование. И, конечно же, отоспятся, а то завтра в десять утра в лагере снова появятся протеанин и старпом фрегата-прототипа — и начнётся новый рабочий день, до предела заполненный работой. Предстоит ещё уточнить параметры многих археологических раскопок, определить очерёдность их осуществления, сделать ещё десятки важных дел, составляющих программу, рассчитанную на ближайшие тридцать-сорок дней. И всё это — в условиях ночи.

Убрав обёртки от пайка в утилизатор, я пододвинула к себе инструментрон. Да, связи с Землёй по обычным каналам нет. И в ближайшее время — не будет, но это не мешает мне почти каждый день стараться написать Дэйне хотя бы несколько строчек. Иногда — рукописных, иногда — с помощью привычной клавиатуры. Хорошо, что людей не отучили писать вручную — сейчас это умение становится особенно важным и ценным. Несколько строчек для Дэйны ему, несмотря ни на какую загруженность всегда было несложно написать. Несколько строчек. Вроде бы ничего особенного, но я-то хорошо знаю, что именно этих строчек ждёт от меня подруга. Возможно, она уже ощутила, поняла, что я, Джейн Шепард, даю ей полное право и возможность уйти. И теперь ей предстоит сделать выбор. А мне предстоит удержать ситуацию в рамках допустимого.

Любовь матриарха азари стала для меня неожиданностью. И теперь предстояло о многом подумать и решить. Бенезия любит меня, любит по-настоящему, так, как способна любить азари, много повидавшая в своей жизни, уже далеко и полно отошедшая от подростковой сосредоточенности на сексуальных моментах взаимоотношений.

Тем не менее, она надеется забеременеть от меня. Надеется остро, истово, полно. Да, она формально — замужем, у неё есть взрослая и очень самостоятельная дочь, но разве на этом заканчиваются возможности изменить свою жизнь? Нет. И Бенезия хочет изменить свою жизнь, хочет встать рядом сомной, Джейн Шепард, встать как верная подруга, а в ближайшем будущем, вполне возможно — супруга и мать моих детей.

Я не находила оснований отказывать Бенезии в праве на надежду. Если матриарх азари считает, что для неё такой вариант взаимоотношений будет приемлемым — кто я такая, чтобы рвать и рубить любые возможности для реализации этого варианта в действительности? Явик прав: они оба взрослые разумные и в состоянии прийти к взаимоприемлемому выбору своего личного будущего.

Имею ли я право отказывать Бенезии в близости? Да, имею. Хотя бы потому, что до сих пор неясна судьба Лиары — единственной дочери матриарха. А когда она станет известна — необходимо будет сделать всё, чтобы мать и дочь обрели друг друга. Теперь уже — очень надолго. И тогда, вполне возможно, Бенезия отодвинет в сторону мысли о близости сомной. У неё появится другой, более важный и, главное, реальный и долговечный смысл жизни — дочь. Пятьдесят лет молчания, пятьдесят лет неизвестности — это совсем не шутка. Это — очень серьёзно.

К тому же, Бенезия и Лиара — гражданские, у них нет даже минимальной военной подготовки. Хотя помню я как Лиара сингулярностями раскидывалась и деформацией била по церберовцам. Да, они, конечно, биотики, как и большинство азари, а Бенезия — очень сильный и умелый биотик, но всё равно — для того, чтобы остаться на борту фрегата, необходимо обладать профильной военной подготовкой. Значит, обе азари покинут борт "Нормандии" в порту в азарийском пространстве. Это — самый вероятный вариант развития событий.

Бенезия и тогда, вполне возможно, не разлюбит его. Может быть, ей действительно предстоит стать первым резидентом нормандовцев в Азарийском пространстве? Очень даже может быть. Живя в привычном окружении, пусть даже и очень скромно, Бенезия сможет воспользоваться своими знакомствами, связями, контактами для того, чтобы получить интересующую нормандовцев информацию. Надо будет отслеживать ситуацию во многих обитаемых звёздных системах и тем более — в ключевых системах.

Конечно же, работа Бенезии в интересах экипажа и команды "Нормандии" будет вознаграждена. И кредитами и благодарностью нормандовцев. Матриарх будет чувствовать себя нужной, необходимой, востребованной. Для неё это будет как минимум, важно.

Встав с кресла, я подошла к койке, откинула покрывало, легла, постаралась расслабиться. Сон пришёл быстро и незаметно. Я опять бродила по мертвому лесу, хорошо хоть пацана не было.

* * *

(От Чаквас)

Я встала из-за стола, подошла к двери командирской каюты, прикоснулась к сенсорам замка. Андерсон, встав со своего кресла, снимал броню. Искоса смотрел на меня, поправляя комбинезон, проверяя застёжки и понимая, что последует дальше, но ничем не проявляя вовне своего отношения к происходящему и предстоящему.

Упаковав броню в кофр, Дэвид вернулся в кресло, устроился поудобнее, отодвинул подальше выключенный ноутбук.

Я обошла каюту, встала позади сидевшего в кресле мужчины:

— Ты напряжён, Дэвид. Расслабься, — тихо сказала я, разминая своими сильными и нежными пальцами плечи командира.

Андерсон постарался успокоиться и это ему, пусть и не сразу, удалось, что я сразу ощутила:

— Хорошо, Дэвид, — тихо сказала я. — Похоже, у нас всё складывается.

— Ты права, — в тон ей ответил Андерсон. — Пока — да, складывается. У нас появилась большая, многоплановая и сложная работа. И это не может не радовать. Я тут, кстати, раньше думал, что мы застряли на Идене впустую, оказалось — нет.

— Не впустую, Дэвид, не впустую, — закончив массаж, я опустила руки. — Идём, Дэвид. Отдохнём.

— Идём. — Андерсон встал, обнял меня. — Спасибо, Рина.

— Спасибо скажешь утром. — я притушила в каюте до минимума свечение потолочных софитов, подошла к койке. — Я жду тебя, Дэвид.

У Андерсона не осталось времени на размышления — я постаралась завладеть его телом полностью. И он отдался мне своей подруге, отвечая на мои объятия и поцелуи. Завтра будет новый рабочий день, а сегодня он принадлежит только мне. Только мне одной.

* * *

(от Аленко)

Я проконтролировал посты вокруг стоянки кораблей, поднялся к себе в каюту, закрыл дверь, присев в кресло у столика. Хорошо, что Эшли успокоилась, хорошо, что она поняла его. Ей, наверное, немало рассказали крестьяне. "Народный телеграф" здесь действует исправно и любые заслуживающие внимания новости и сведения расходятся почти мгновенно.

По меньшей мере, теперь Эшли не "дуется" и не обижается на то, что я крайне занят, что я не могу вот так просто прийти к ней и остаться рядом очень надолго, минимум на несколько часов.

Теперь всем нам предстоит поработать: и нормандовцам, и космопехам Уильямс, и археологам. Стоять у истоков возрождения имперской расы — о таком я и подумать не мог раньше, как о чём-то реальном для себя самого. А ведь вот так и получилось, что я тоже оказался прямо причастным к такому событию. Шепард и Явик, конечно, стоят ближе, но и я, лейтенант-биотик, как оказалось, не отодвинут на задний план. Моя работа тоже важна и нужна.

Если Бенезия не шутит, хотя... с чего бы это ей, матриарху азари так шутить, то я смогу многому научиться у неё. Андерсон дал добро на организацию и проведение ежедневных тренировок биотиков в трюме "Нормандии" и теперь там, в определённые часы будем тренироваться Бенезия и я. Когда вместе, когда — отдельно.

Думая о перспективах таких тренировок, я понимал, что я часто буду уступать Бенезии право на одиночные тренировки. Пусть она чувствует себя спокойно и свободно, пусть не сдерживает свою мощь, пусть восстанавливает форму. А мне вполне хватит нескольких, например, двух-трёх тренировок в неделю. И одиночных и парных. Как получится.

Матриарху, вернувшемуся из хаскоподобного состояния, надо будет максимально полно восстановиться до момента встречи с дочерью. Потому я не буду стремиться составлять ей компанию. У меня и без того хватит работы с полисменами, из которых надо будет подготовить десантников. Да ещё с Дженкинсом предстоит поработать так, чтобы он смог меня, лейтенанта, замещать в ряде случаев вполне уверенно, а главное — профессионально.

Предстоит продолжить общение с журналистами, с правоохранителями, с воинами местного контингента ВКС и ополченцами. Появилась хоть какая-то внятная перспектива и полёт "Нормандии" перестаёт восприниматься таким, каким он, возможно, воспринимался изначально — рейс за протеанским Маяком. Да, Маяк по-прежнему находится в контейнере, находящемся в трюме фрегата. Но теперь это не выглядит результатом насильственного изъятия. Появление протеанина разом сняло все проблемы, дающие основания считать полёт "Нормандии" незаконным. У Маяка, да и не только у Маяка появился владелец, очень скоро раса протеан получит шанс возродиться и тогда... тогда все протеанские артефакты в Галактике обретут своих законных, а главное — совершенно естественных владельцев и хозяев.

* * *

(от Адамса)

Спустившись к себе в инженерный отсек, я не торопился заходить в свой небольшой кабинетик-выгородку, которая мной использовалась и как жилая каюта. Я стоял у одного из пультов и, глядя на сияние зеленоватых огоньков, свидетельствовавших о том, что контролируемые параметры находятся в пределах нормы, думал о том, что мне довелось узнать во время прошедшего совсем недавно совещания.

Я был опытным офицером и инженером. Таких специалистов коллеги уважительно называют "проверенный временем", хотя, конечно, вкладывают в это словосочетание разный смысл.

Мне довелось поработать и послужить на кораблях всех доступных Альянсу классов, поэтому во многом закономерным было мое назначение на "Нормандию" — экспериментальный фрегат-прототип, совместную турианско-человеческую разработку.

Корабль мне понравился, я считал совершенно искренне, что "Нормандия" — лучший корабль из всех, на которых мне приходилось служить. Андерсон оказался прав, пригласив меня, инженера Адамса в состав экипажа столь необычного корабля, но разве мог я, корабельный инженер, предполагать, что "Нормандии" суждено поучаствовать в таком полёте?

Возможно, я, Грег Адамс, редко покидаю инженерный отсек и предпочитаю возиться — иногда сутками — с настройками ядра и двигателей, у меня всё же сложились хорошие отношения с большинством членов экипажа фрегата-прототипа.

Среди коллег по кораблю я выделял штурмана Прессли и доктора Чаквас, терпимо относился и к инопланетным членам экипажа, хотя не мог отрицать и тот факт, что Найлус Крайк — молодой самоуверенный Спектр-турианец, бывало, меня очень напрягал.

Когда на борту фрегата-прототипа появились азари-матриарх и Спектр-турианец Сарен, я понял, что полёт к Иден-Прайму окончательно перестаёт быть рутинным. А напряжение противостояния с совершенно реальным, обретшим плоть Жнецом доставило мне редкое удовлетворение — я впервые почувствовал фрегат-прототип в бою, понял, как ведёт себя корабль в минуты реального, а не полигонного боестолкновения.

Новый старший помощник командира фрегата мне понравился — и как офицер, и как человек. В нём чувствовалась готовность работать на пределе сил и возможностей, готовность разумно рисковать и не останавливаться, если потребуется, перед крайними мерами воздействия.

То, каким образом Шепарду удалось вернуть азари и турианца, извлечённых из Жнеца, к нормальной жизни, во многом осталось для меня непонятным. Но я был удовлетворён тем, что оба разумных органика оказались вполне нормальными: ни матриарх, ни легендарный Спектр не стремились, как Найлус, поставить себя над членами экипажа корабля в какое-либо привилегированное положение. Наверное, в этом тоже сказалось влияние Шепарда и Чаквас — именно им пришлось возвращать из хаскоподобного состояния обоих неожиданных пассажиров фрегата, имевших все шансы — в особенности, конечно же, турианский легендарный Спектр — остаться на борту корабля и в дальнейшем.

Радиомолчание, установленное на фрегате, не пугало и не напрягало меня. Я был доволен тем, что мои родители продолжают работу и службу на корабле-ферме Альянса "Зенит Веридия", сестра продолжает нести службу штурманом на "Бенджамине Дэвисе". Оба эти корабля по-прежнему находятся в Пятом Флоте, под началом адмирала Хакета.

Пока фрегат не появился в звёздной системе, где располагался Иден-Прайм, я не раз и не два смог обменяться и с родителями и с сестрой текстовыми сообщениями. И не пожалел о том, что, по условиям усиленного варианта несения службы, введённого приказом Андерсона, аудиосвязь и видеосвязь оказались для нормандовцев недоступными. Я знал, что и Андерсон и Шепард не пользуются "золотыми" каналами связи и воспринял данный факт спокойно и уважительно. Старшие офицеры подают другим нормандовцам хороший пример.

Инженерам и техникам "Нормандии" редко когда удавалось подолгу бывать вне технических отсеков, им некогда было отвлекаться на созерцание космоса на экранах или в иллюминаторах, некогда было любоваться красотами планет, над которыми проходит курс военного разведывательного фрегата.

Да, "Нормандию" считали "проблемным кораблём" и в этой оценке было немало правды. Тем почётнее была служба на таком фрегате, поскольку приходилось сталкиваться с ситуациями, нигде не описанными и никем до этого не "пройденными", приходилось искать и находить решения предельно нестандартных проблем и вопросов.

Теперь, когда фрегат стоял на землеподобной планете, инженеры и техники были заняты не только обслуживанием корабельных систем, но и работали на площадках стояночного поля, исследовали отключённые десантные корабли гетов и знакомились с внутренностями гетов-шагоходов.

Жнец тоже некоторое время был в центре внимания специалистов инженерного отсека, но, как он обрёл пилота, встал на лапы и замер, я по согласованию с Андерсоном исключил сверхдредноут из сферы интересов своих коллег.

Общаясь со штурманом Прессли, я с изумлением ощутил, что навигатор теперь вполне спокойно и даже несколько равнодушно относится к присутствию на борту корабля и турианцев, и азари.

Явик, конечно, первое время напрягал и очень сильно беспокоил большинство нормандовцев, но сейчас к нему относились как к коллеге-воину и офицеру, а не как к ожившей легенде. Теперь и я сам признавал, что спокойное принятие многих вещей такими, какими эти вещи являются, сберегает силы, нервы и энергию, которые можно теперь употребить на более полезные дела, как например обеспечение работы фрегатской группы высадки на раскопках. Параллельно можно будет заняться установлением взаимовыгодных отношений с местными военными корабельными инженерами, принять участие в оказании профильной помощи местному ополчению и контингенту ВКС.

Признав, что время, потраченное на раздумья, потрачено с пользой, я направился в свой кабинетик. Там я ознакомился с пришедшими на моё имя докладами, рапортами и сообщениями, после чего поужинал и, не снимая скафандра, лёг спать.

* * *

Фрегат затихал. Большинство нормандовцев разошлись по каютам, выгородкам, кубрикам, очень многие ужинали пайками, готовились ко сну, писали письма, сохраняя их в памяти инструментронов — может, когда-нибудь удастся отправить, когда будет снят режим ограничений с космической связи корабля и планеты.

По коридорам, переходам и лестницам прошлись группы вахтенных, проверяя, всё ли в порядке. Бодрствовали часовые на стояночной площадке — периметр охранялся и автоматикой и людьми.

Первая ночь на Иден-Прайме. Первые спокойные ночные часы, за которыми придут ночные напряжённые рабочие часы. Заканчивались очередные мирные, теперь уже предвоенные сутки.

* * *

(от Чаквас)

Открыв глаза, я взглянула на индикатор каютных часов. Девять. До подъёма ещё как минимум час. Дэвид спит крепко и, по всей видимости, спокойно, неподвижный как скала. Хорошо, что он спал больше шести часов. На него столько всего свалилось... Одни чиновники районные чего стоят. Но теперь Дэвид будет доволен: нормандовцы получили возможность поучаствовать в работе, которая останется для почти всех иден-праймовцев — и не только, кстати, иден-праймовцев, глубокой тайной.

Если действительно Явик нашёл саркофаги с выжившими протеанами, то надо будет сделать всё, чтобы помочь очнувшимся протеанам адаптироваться. Хорошо, что рядом с Явиком будет Джон. Он поможет протеанскому командиру и офицеру справиться с самыми трудными, начальными этапами возрождения расы. А если Явику удастся активировать корабль, то протеане смогут исчезнуть с Идена абсолютно незаметно для местных жителей. Тайна возрождения расы останется для иденцев тайной, а следом сможет уйти и "Нормандия", но уже — явно.

Вот только Жнец... Ясно, что он теперь — далеко не тайна. Только самый ленивый иденец не запечатлел на свой инструментрон этого гиганта. Всё равно Назара уйдёт далеко от Идена. Уйдёт туда, куда ещё не летали даже разведчики нынешних ключевых рас Пространства Цитадели. В его сфере доступа — вся Галактика и он, как и подобает разведчику и наблюдателю, сумеет скрыться с обжитой людьми планеты абсолютно незаметно. Да, его видели многие иденцы, его видели нормандовцы, но его исчезновение всё же станет полной неожиданностью как минимум для иденцев. А куда он пойдёт после того, как поднимется с планеты, вполне возможно останется неизвестным и для нормандовцев.

— Ум-м, — завозился Андерсон, обнимая и привлекая к себе меня приподнявшуюся на локте. — Карин... — сонный голос Дэвида понравился мне. Я обняла друга за плечо. — Куда ты...

— Никуда, Дэвид, — тихо сказала я. — От тебя я — никуда не денусь. Спи. Ещё рано. Можешь ещё спать целый час, — я склонилась ещё ниже и поцеловала Андерсона в щёку.

— Рина... Обними меня, крепче. — Дэвид ещё сильнее привлёк подругу к себе. — Вот так! Хорошо!

— И мне тоже хорошо с тобой, Дэвид! — ответила я, чувствуя, как сама проваливаюсь в приятную дремоту. — Спи.

* * *

(от Джейн)

Спустившись в трюм-ангар, я не удивилась, обнаружив у челнока Явика. Протеанин был свеж и полон решимости продолжить работу в залах Базы.

— Вы правы, Джон. Я хоть и постарался... отоспаться, но всё равно посчитал, что необходимо как можно раньше приступить к нашей работе, — сказал Явик, садясь в салонное кресло, кивая поднявшемуся на борт и вошедшему в свою кабину водителю. — Сташинский уже ждёт. За ночь никто не спускался в шахту, так что там — всё чисто и спокойно.

— Хорошо, что спокойно. — я пристегнулась, отметив, что челнок плавно и быстро покинул нутро фрегата и ввинтился в ночное небо. Предотлётные и отлётные процедуры снова как-то прошли мимо моего восприятия. — Скоро будем на месте.

— Хоть я и стараюсь быть внешне спокойным, Джон, но я очень волнуюсь, — признался Явик, глядя на ночной Иден-Прайм в иллюминатор салонной двери. — Вчера я провёл только предварительное ознакомление, а сегодня... сегодня предстоит сделать основную часть работы. Надеюсь, что нам удастся... очень многое, — протеанин замолчал, повернув голову к иллюминатору. Я поняла, что Явик стремится сохранить сдержанность и немногословность, поэтому не стала настаивать на продолжении разговора.

Сташинский встретил нас у входа в шатёр — челнок доставил меня и Явика прямо в периметр охранной зоны и завис в десяти метрах от шатра на высоте в полтора метра. Протеанин и я привычно тихо и быстро спрыгнули на землю и челнок, закрыв салонную дверь, умчался обратно на фрегат.

— Происшествий в зоне не было, — подтвердил Тимур Лаврович, поймав вопросительный взгляд протеанина. — Сегодня мы убираем из шахты буровые установки, продолжим подготовку установок к переброске на другой конец Базы. — Сташинский помедлил. — Это действительно так?!... Есть проход через Базу?!

— Есть, — кивнул Явик, подходя к ограждению шахты и надевая на себя "систему". — Об остальном — позже, профессор. Мы идём туда надолго. Не беспокойтесь, мы выйдем тогда, когда большая часть работы будет выполнена.

— Успехов, — кивнул археолог, пропуская меня на мостки шахты.

— И вам, профессор. — Явик подождал, пока я пристегну "систему" к кольцу и скомандовал технику, стоявшему у пульта лебёдки. — Майна!

Несколько минут — и полупрозрачная плёнка преграды, отделявшей горизонтальный тоннель от Базы, осталась у меня и Явика позади. Человек и протеанин не спеша шли по полутёмным коридорам базы.

— Он интересуется уже переброской установок, — сказал Явик. — Быстро.

— Времени — мало, Яв, — ответила я.

— Это точно, времени у нас — мало. — Явик вошёл в зал, который был отмечен на плане, как зал, в котором в большинстве саркофагов были мёртвые протеане. — Джейн, — протеанин подал старпому маленький плоский брусок. — Это — индикатор. Я настроил его так, что если мой сородич внутри саркофага мёртв, то такой саркофаг индикатор пометит хорошо читаемым в темноте знаком "минус". Если же там — живой протеанин, то индикатор такой саркофаг пометит знаком "плюс". Сделает это прибор полностью самостоятельно, тебе нужно только направить лучик считывающего устройства на любое место на очередном саркофаге. Если саркофаг уже будет помечен, лучик автоматически перейдёт на другой, непомеченный саркофаг, находящийся рядом. У меня, — протеанин кивнул, указав взглядом на такой же брусок в своей руке, — такой же индикатор. Так что — давай разделимся и пока только отметим саркофаги.

— Поняла. — я кивнула протеанину.

— Тогда — начнём, — воин древней расы растворился в полутьме. — Выбирай зал.

Я не спеша продвигалась вдоль стенок очередного зала, сканируя лучиком индикатора ряды саркофагов. "Плюсы" и "минусы" ясно и чётко светились в полутьме, прибор не пропускал ни одного саркофага непомеченным, успевая за несколько секунд сканирования произвести полный анализ содержимого индивидуального убежища. Я не сомневалась — индикатор не так прост, как постарался представить это партнёр. Вполне возможно, что уже сейчас Явик накапливает на своём инструментроне данные о выживших сородичах, восстанавливает "штатное расписание" экипажа, команды и десантной группы фрегата. Кому, как не ему, старшему офицеру, располагать сейчас такой информацией до того момента, как очнётся и придёт в себя командир фрегата — протеанка Таэла.

Ряды "плюсов" и "минусов" светились в полутьме залов. Одного взгляда на них было достаточно для того, чтобы понять: очень многие протеане погибли. То ли из-за отказа автоматики капсул, то ли от ранений и травм, полученных при отступлении сюда в эти залы.

Сейчас невозможно было в деталях восстановить полную картину этого отступления. Наверное, это бы не смог сделать даже Явик, отступавший сюда, в Цитадель Базы, последним. Уважая право Явика на самостоятельность, я не стремилась как можно скорее встретиться с партнёром в одном из залов, рассчитывая на то, что протеанин сам появится, когда закончит свою часть работы.

Так и произошло: Явик вынырнул из полумрака, остановился в нескольких шагах от человека, склонившегося над очередным саркофагом. Подождал, пока хранилище обзаведётся очередным "минусом".

— Много погибших, — стараясь сохранить спокойствие, негромко произнёс вслух протеанин.

— Очень много. Я не считал особо внимательно, но несколько сотен — точно погибли, — подтвердила я, поняв, что сейчас мой партнёр не потерпит приукрашиваний.

— Я закончил отмечать саркофаги в своих залах, Джейн. Давай теперь вернёмся в тот зал, где больше всего мёртвых. Там решим, как действовать.

— Согласен, — ответил Шепард. Протеанин нырнул во мрак. Дорога в указанный партнёром зал мне была уже знакома. Через несколько минут я остановилась у входа.

Явик обошёл зал, подошёл ко мне, остановился:

— Много мёртвых, — тихо сказал воин древней расы. — Но — много и живых. Второе — радует больше. Знаю, я говорил, что надо похоронить мёртвых. Тогда, когда я это говорил, Джон, я не был уверен в том, что ушедших окажется настолько много. Я... не верил в реальность такой огромной цифры потерь. Теперь... сам видишь, сколько их, — протеанин коротким, но выразительным жестом указал на сиявшие в полумраке "минусы" на саркофагах. — И потому нам вдвоём со всеми погибшими разобраться не удастся — у нас обоих нет времени для соблюдения... всех полагающихся ритуалов. Надо пробуждать тех, кто выжил. И начнём мы их пробуждение с зала, где больше всего... живых. Прости. Это — моя недоработка, — тихо отметил протеанский воин. — Я не смог предвидеть таких потерь... Думал, многие выживут...

— Ты и не мог предвидеть, Яв, — мягко и тихо сказала я. — А твоя вера в то, что многие выжили... Она помогла выжившим. Укрепила их.

— Хотел бы верить, что именно так и есть, Джейн, — негромко ответил воин древней расы. — Идём. Этот зал, где много выживших... недалеко, — он помедлил, делая первые шаги к выходу из зала. — Таэла... её саркофаг в другом зале. И я сделаю так, как она хотела: она будет пробуждена в числе последних выживших протеан. Очнувшиеся... пока придут в себя, это займёт до часа, может быть — полтора-два часа, — размышляя вслух, протеанин оглядывался по сторонам.

Я кивнула, не сомневаясь, что даже в плотном полумраке партнёр отметит это движение и поймёт его подтекст. Остановившись у первого же отмеченного "плюсом" саркофага, я наклонилась, не решаясь вот так, сразу коснуться поверхности капсулы.

— Джейн, — прострекотал подошедший Явик, — я запрограммировал автоматику зала. Она сама выдвинет саркофаг с очередным выжившим, опустит его на пол зала и тебе останется только выполнить известную тебе процедуру. Как только пойдёт сияние по граням, свидетельствующее о готовности к открытию крышки, ты отступаешь в сторону, а я подхожу. Пусть мой соплеменник первым увидит меня. Это избавит его от шока и от реализации защитно-оборонительной программы.

— Согласен, — коротко ответила я.

— Приступай, — кивнул Явик. Я пока побуду рядом с тобой, — он оглядел зал. — Здесь много выживших. Как только мой сородич встанет, саркофаг закроется и вернётся на своё место в ячейку в стенке зала. Так что завала открытых саркофагов на полу зала не будет, — пояснил воин древней расы.

— Начнём, — тихо сказала я, наклоняясь и касаясь пальцами клавиш пультов на верхней крышке выдвинувшегося из ячейки саркофага.

Меньше минуты — и знакомые огни побежали по граням. Старпом сделал пять шагов назад и к саркофагу, уже открывавшему створки крышки, шагнул Явик. Со своего места я видела, что внутри саркофага — протеанка. И чувствовала, насколько рад и доволен Явик — она почти не пострадала, так, мелочи. Для протеан с их панцирем такие повреждения — далеко не критичны.

Она открывает глаза, видит сородича и сразу успокаивается, расслабляется. Явик протягивает ей руку, она вкладывает в его ладонь свою ладошку и получает первую, самую важную порцию мыслеобразов. Конечно же, теперь протеанин перекачивает информацию своей соплеменнице в полную силу, не сдерживаясь. Эта полнота окончательно успокаивает очнувшуюся.

Она, опираясь на руку Явика, поднимается, встаёт на ноги, несколько десятков секунд — и она уходит из зала, а Явик наблюдает, как саркофаг закрывает створки крышки и возвращается в свою ячейку.

— Она... она в норме, — чуть срывающимся, тихим неровным голосом Явик показывает мне, насколько он взволнован. — Теперь она знает достаточно и сейчас захотела вернуться на своё рабочее место. Очень скоро база получит энергию. Тогда мы включим в залах приглушённое освещение. — Явик обернулся к стоявшему поодаль партнёру. — Она... молода и она здорова. Значит, очень скоро у нас появятся дети. Новые дети, рождённые уже после ухода Жнецов... Наша раса... выжила. И она получила шанс возродиться. — Протеанин обрывает фразу, делает шаг к другому, отмеченному "плюсом" саркофагу. — Давай, Джейн. Она отметила твоё присутствие, но я ей пояснил, что ты — друг расы. Она поняла правильно. Возможно, когда мы вернём к жизни всех, кто сейчас заперт в саркофагах, вы пообщаетесь. С очень многими протеанами, Джейн, — Явик склоняется над вышедшим из ячейки саркофагом. — Поработай с соседним. Теперь можно будет активировать по два саркофага, это всё же быстрее.

Шепард молча кивает, делает шаг к стене, дожидается, пока автоматика зала выдвинет из ячейки другой саркофаг, склоняется над его крышкой, прикасается к сенсорам пультов.

Меньше двух минут — и крышки обоих саркофагов почти одновременно открываются. Ещё минута — и Явик склоняется над одним из саркофагов. Там находится пожилой протеанин. Он медленно открывает глаза, видит сородича и быстро успокаивается. Меньше минуты — и он осторожно встаёт на ноги, ненадолго фиксирует взгляд на стоящем поодаль человеке и уходит из зала.

— Здесь сложнее, Джейн. — Явик склоняется над вторым саркофагом. — Она тяжело ранена. Автоматика капсулы сделала всё, что ей доступно, — пальцы протеанина танцуют над боковым пультом, — сейчас саркофаг уйдёт туда, где расположены капсулы с погибшими, подключится к системам зала по другому протоколу, восстановительному. Главное, что она, — протеанин указывает взглядом человеку на лежащую в медленно двигавшемся к другой стене саркофаге протеанку, как сказал бы любой землянин, средних лет, — выжила. — Такими как она мы займёмся позже.

Дальнейшее Шепард фиксировал только в самых общих чертах. Подошедшая небольшая гравиплатформа позволяла человеку подниматься к расположенным на верхних ярусах капсулам, проводить первичную настройку автоматики через пульты, расположенные на крышке, а когда капсула опускалась на пол зала, там очнувшегося сородича уже встречал Явик, успевавший также контролировать состояние раненых и травмированных соотечественников и соотечественниц.

Большинство протеан и протеанок сразу уходили из зала в другие части базы, но несколько остались в зале, уселись с краю возле выхода и смотрели, как человек и протеанин продолжают возвращать к жизни всё новых и новых воинов и гражданских.

— С этим залом — всё, — сказал Явик, остановившись у выхода и ожидая, пока четверо остававшихся у портала сородичей встанут на ноги. — Идём в следующий зал. Таэла — в третьем зале, там уже много... ушедших. Я предполагаю, что мы пока пробудим в залах всех выживших, и только потом вернёмся в этот зал, чтобы дать ей возможность обрести новую жизнь. — Явик переступил порог зала, убедившись, что он пуст и задержавшиеся сородичи неспешно, помогая друг другу, направились в одну из жилых частей базы. — Они пока займут жилые залы, поедят и отдохнут после длительного, очень длительного анабиоза и стазиса.

Шепард кивнул, глядя на ряды сверкавших в полумраке "плюсов", среди которых мерцали и "минусы", которых действительно в этом зале было больше, чем в первом.

— Работаем, Джон, — шёпотом сказал Явик, склоняясь над вышедшим из ячейки саркофагом.

Я не стала как-то обозначать своё согласие с решением партнёра, просто шагнула к очередному саркофагу, вышедшему из ячейки, склонилась и коснулась пальцами сенсоров обоих пультов. Следующие два с половиной часа протеанин и человек почти не отдыхали, открывая один саркофаг за другим.

Часть саркофагов автоматика направляла к зоне выхода из зала — там раненые и травмированные протеане могли постепенно придти в себя, получить дополнительное питание и необходимые медикаменты от систем зала.

Большинство очнувшихся протеан покидали зал на своих ногах, я уже достаточно чётко слышала шелестение двигателей, сигналы пультов. База оживала.

Явик оказался прав — протеане самостоятельно возвращали своё главное обиталище на этой планете к жизни, попутно осваиваясь с тем, что им удалось выжить и вернуться в галактику через пятьдесят тысяч лет после ухода Жнецов.

— Перерыв делать будем? — спросил Явик, когда вышел следом за мной из зала, в котором не осталось живых протеан.

— Нет, Яв. Надо возвращать всех к жизни. Когда всех оживим, тогда — сможем отдохнуть, — сказала я.

— Принимается. — Явик переступил порог третьего зала, прошёлся вдоль рядов саркофагов, остановился напротив одного из них. — Таэла — здесь, — тихо прострекотал он, отмечая саркофаг с протеанкой-командиром фрегата неярким бело-лунным маячком. — Я пока включил автоматику — она подпитает Таэлу, можно сказать... внутривенно. — Явик не стал улыбаться, но я почувствовала удовлетворение в его голосе. — Работаем, Джейн.

Два часа сорок минут ушло на то, чтобы вернуть к активной жизни всех обитателей саркофагов, располагавшихся в этом зале. Всех, кто смог выжить, кого не убили ранения, травмы или отказы автоматики капсул.

Выходя из зала, я обернулась на сиявший в полутьме зала маячок.

— Мои сородичи... они поймут, Джейн. У нас так... принято. Они знают, что Таэла — выжила. И это придаёт им силы. Я знаю, — стрекотнул Явик. — Осталось ещё несколько залов.

— Работаем, — проговорила я, первой входя в очередной зал и склоняясь над первым, вышедшим из ячейки, саркофагом.

Теперь можно было подвести первые итоги: протеане выжили. Среди тех, кто смог очнуться, были протеане самого разного возраста — от весьма пожилых до весьма молодых, было немало протеанок, были, как сказал мыслеобразами Явик, специалисты в самых разных областях. Раса протеан получила шанс на полное возрождение.

Очередные два с лишним часа работы дались мне тяжело — здесь, в этом зале было много "минусовых" саркофагов, немало было и протеан, которые не смогли сразу встать на ноги и потому их саркофаги выстроились в шеренгу у выходного портала. Глядя на раскрытые створки, на почти неподвижные тела, я понимала — дальше, в следующих залах будет только хуже. И то, что и в тех залах тоже будут выжившие, меня совершенно не радовало. Явик тоже мрачнел, не скрывая от очнувшихся сородичей общей картины с положением дел на Базе. Самой общей — вдаваться в детали было некогда.

— Подождём, Джейн. Нужен ещё час для того, чтобы они, — красноречивый короткий взгляд в сторону шеренги саркофагов, — смогли хотя бы встать на ноги. — Явик остановился рядом со старпомом, стоявшим у дальней стены зала и смотревшим на оставшиеся в ячейках саркофаги, отмеченные знаками "минус". — Знаю, мои сородичи уже готовятся к предварительному ритуалу. Как только мы пробудим Таэлу... И она в достаточной степени очнётся... Мы, возможно, проведём церемонию погребения. Хотя... Чем больше сородичей я пробуждаю, тем чаще думаю о том, что хоронить погибших... Не могу сказать — умерших... Придётся на другой планете. Там, где мы сможем обрести базу и построить... колонию. Прости, я сейчас могу только предполагать, что мы можем и будем делать в дальнейшем... Слишком много неясности. И особенно — с судьбой тех, кто... погиб.

— Сожжение? — тихо спросил капитан.

— Увы, да. На базе полной автономности для этого всё, кстати, предусмотрено, — ответил протеанин. — Информация о погибших... станет частью Свода знаний Протеан. Она... не будет потеряна. — Явик крутанулся на месте, взглянул на экран своего наручного инструментрона и шагнул к шеренге капсул у выхода из зала. Склонился над одним из раскрытых саркофагов, помогая сородичу встать на ноги. Я не стала оборачиваться, продолжая скользить взглядом по капсулам, оставшимся в ячейках и хранившим теперь мёртвые тела.

Восемь часов непрерывной работы остались позади. Убедившись, что в самом дальнем зале теперь остались только саркофаги с "минусами", Явик и я вернулись в зал, где размещался саркофаг с командиром фрегата.

— Здесь нам придётся задержаться надолго, Джейн, — прострекотал Явик, входя в зал. — Таэла... любопытна. Она захочет многое узнать. И от меня и от тебя. Мои сородичи пока продолжат оживлять и восстанавливать базу, а мы с тобой пообщаемся с Таэлой. Потом наступит черёд поисков протеанского корабля. Таэла должна стать хозяйкой не только базы, но и фрегата.

— А ты? — спросила я.

— Я? — протеанин обернулся, внимательно посмотрел на меня. В его взгляде не было недовольства. — Я... вернусь на борт "Нормандии". А Таэла организует всё здесь. Оставшись в безвестности, Джейн. Пока — оставшись в безвестности. Так, уверен, будет лучше всего поступить. Я допускаю, что Назара сообщил Жнецам о том, что многие протеане на этой планете — выжили. Программа Жнецов остаётся прежней: даже если бы выжил я один, они бы не успокоились, пока не вырезали всех высокоразвитых, перешедших определённую "границу" разумных органиков. Так что сейчас нам, протеанам, предстоит тоже всем... готовиться к войне. Согласен, в других условиях, но — к прежней войне. Которая, к сожалению, никогда не кончалась, не кончается. И которую мы, воспринимая эту войну со Жнецами как эпизод в бесконечной всеобщей войне, всё же должны закончить, Джейн. Именно мы, нынешние обитатели Галактики, должны закончить. Позволь... Я сам всё сделаю.

— Хорошо, Явик. — Я отступила в полутьму, а протеанин приблизился к саркофагу, уже поставленному автоматикой зала на пол, склонился над крышкой, легко прикасаясь когтями к сенсорам пультов.

В этот раз действовал медленно, осторожно. Он знал, что Таэла — жива. И это знание заставляло быть крайне внимательным. Впервые за долгие часы он активировал в особом режиме свой наручный инструментрон, нажал несколько сенсоров, вызывая на малый экран данные, считанные с накопителей саркофага.

Глаза воина древней расы несколько раз пробежали по строчкам, разум свыкался с мыслью о том, что Таэла... почти не пострадала. Именно — почти. Она... была легко ранена и сейчас вряд ли важно, при каких обстоятельствах.

Явик понимал, помнил и знал: она никогда не отсиживалась в тылах. И никогда не любила особо долго пребывать в штабе или заниматься только управленческой и командирской работой.

Помедлив, Явик запустил повторное сканирование, коснувшись нескольких сенсоров на крышке саркофага. Слишком была важна Таэла, чтобы сразу запускать программу пробуждения. Да, Таэла жива. Её личность полностью сохранена. Протеанка крепко и нормально спит.

Явик вспомнил, как сам очнулся от стазиса и от анабиоза. Вспомнил достаточно яркий свет, заливший внутреннее пространство капсулы, вспомнил свежий, планетный воздух, хлынувший в саркофаг, вспомнил первые почувствованные запахи и ароматы. Вспомнил, как увидел Шепард.

Сейчас командер отошёл довольно далеко, но она стоит так, чтобы видеть всё, происходящее в капсуле и рядом с ней. Первым, кого Таэла, очнувшись, увидит, будет не она, а Явик.

Руки протеанина впервые набрали на клавиатуре команды, активировавшие программы, до этого момента пребывавшие в бездействии. Те самые программы, которые он перевёл в этот современный инструментрон из накопителей своего саркофага.

Включился режим глубинного сканирования информации, сохранившейся в капсуле Таэлы. Явика интересовало очень многое, но пока что он хотел знать только общую картину. До детальной он доберётся позднее, когда Таэла очнётся и освоится.

Момент пробуждения — целиком во власти Явика. И он сдерживает себя, хотя понимает, что не сможет остаться равнодушным, предельно собранным и спокойным. Это же Таэла! Та самая, с кем он общался, пусть и очень редко, когда они летели на Иден, когда укрывали корабль, когда оживляли новопостроенную базу. Эту базу.

Они изредка встречались и говорили о многом. Не только на служебные темы. Тогда они могли ещё позволить себе не носить бронескафандры, а облачались в обычные гражданские протеанские одежды. Среди соплеменников не было никакой необходимости непременно носить военную форму. И для Явика не было важно то, что Таэла — пилот, командир корабля, а он всего лишь десантник, боевик, ликвидатор.

Они уходили в самые нижние уровни Базы. Там Таэла непременно зажигала зеленоватый биотический светлячок, который удерживала в левой руке всё время, пока они общались.

Она умела построить общение так, что не были важны ни возраст, ни звания, ни статусы. Говорила ровным, тихим голосом, умела слушать и очень внимательно слушала то, что и как говорит ей Явик. Вставляла короткие реплики, не уходила слишком уж надолго в рассуждения об услышанном.

Она была командиром корабля и фактически — руководителем отряда. Формально на поверхности планеты руководство переходило к Явику, но он, переговорив предварительно с Таэлой, решил, что командование будет двойным. И Таэла это решение Явика оценила очень положительно. Ей понравилось решение протеанина-десантника.

Потом... пришли Жнецы. Начались бои. И встречи, неформальные, неслужебные встречи стали огромной редкостью. И она, и он могли неоднократно подумать о том, что не смогут, просто не успеют перешагнуть за пределы служебного протокола — бои с десантниками Жнецов приобрели постоянный, а временами — и затяжной характер.

Отступление... едва удалось сделать управляемым и нормативным. Таэла возглавила колонну протеан, уходивших в недра Базы, а он вызвался прикрыть тылы колонны, встал в арьергарде со своими лучшими и опытнейшими десантниками. И почти всех, почти всех... потерял. Немногие успели добраться до саркофагов, располагавшихся в залах. Очень немногие.

Видя, как смыкаются створки саркофага, Явик подумал о том, что за всё это время вынужденного отступления он так и не почувствовал, что Таэла... пострадала. Значит, она выжила и сумела уйти в залы, сумела лечь в саркофаг.

Явик читал информацию, поступающую на экран инструментрона. Читал медленно, не спеша, параллельно убеждаясь, что автоматика капсулы не пострадала, а значит, Таэла очнётся в более-менее нормальном состоянии. Убедившись в почти полной исправности механизмов капсулы и достаточности энергопитания, Явик набрал на панелях крышки саркофага код открытия створок.

Несколько минут показались Явику часами, но автоматы проверили внутреннее пространство саркофага, постепенно и аккуратно уравняли давление.

С лёгким шелестом створки распахнулись. Явик вперил свой взгляд в лицо спящей протеанки. Таэла. Как давно он её не видел! Она, безусловно, жива. Она спит, спокойно спит, нормальным сном. Лёгкие повреждения тела — не в счёт, она — воин, для неё они — не критичны. Личность — полностью сохранена, — пальцы правой руки Явика сами набрали на клавиатуре инструментрона команды, активирующие последнюю, самую полную проверку.

Лёгкий щелчок известил протеанина о завершении проверки. Над капсулой заструился лёгкий дымок, который вскоре рассеялся. Протеанка лежит неподвижно, в обычном комбинезоне, весьма схожем с человеческой гражданской женской одеждой. И не скажешь, взглянув на обитательницу саркофага, что она — командир корабля, пилот, офицер и руководитель отряда. Для протеан все внешние знаки отличия не так уж важны — они с лёгкостью читали друг друга.

Веки четырёх глаз почти одновременно затрепетали, несколько секунд — и глаза протеанки открылись. Голубая радужка проступила под сужавшимися зрачками — приходившая в себя протеанка старалась сразу же оглядеться по сторонам, зрачки её глаз фокусировались на стоящей над капсулой фигуре. Секунда, другая, третья — и Явик почувствовал, как исчезает скованность в теле протеанки, как исчезает напряжение.

Она узнала соплеменника, поняла, что он — не индоктринирован, что он — свободен, вооружён и независим. Если бы это было не так — хотя бы в одной детали — она бы так спокойно не повела себя.

Дымка над капсулой окончательно рассеялась, указав Явику, что переход к температуре окружающей среды для обитательницы саркофага прошёл нормативно. Протеанка осторожно поворачивает голову вправо, влево, на её лице проступает выражение узнавания. Взгляд постоянно возвращается к Явику.

Протеанин решается, протягивает руку, склоняется и протеанка протягивает ему навстречу свою руку.

Я, издали наблюдавшая за происходящим, отметила, что Явик, вполне возможно, снял барьеры, но открыл очнувшейся соплеменнице доступ только в ту часть своего сознания, в которой записана очень краткая информация о том, что произошло как в недавнем прошлом, так и в настоящем. Заметно, что протеанка жадно впитывает и осознаёт переданные соплеменником данные.

— Здравствуй, Явик, — голос Таэлы впервые прозвучал в тишине зала. Сюда почти не проникали шумы оживающей базы, здесь не было надоедливых трансляционных экранов. — Рада, очень рада тебя видеть.

— Здравствуй, Таэла, — помедлив, произнёс Явик, убравший из своего голоса даже намёки на стрекотание.

— Мы... снова воюем? С прежним врагом? — озвучила Таэла свой очередной вопрос. "Действительно, крайне любознательная особа, — отметила я. — Желает быстро получить подтверждения по широкому кругу проблем и вопросов. Явик прав, пожелав вести процесс самостоятельно".

— Твой партнёр?! — спросила Таэла, получив от соотечественника серию мыслеобразов и удовлетворившись увиденным и осознанным.

— Да. — Явик обернулся. — Джейн, подойди. Разреши, Таэла, тебе представить. Джейн Шепард, землянка, человек, офицер военно-космических сил Альянса Систем, старший помощник командира фрегата "Нормандия". В присутствии посторонних зови её Джоном, как звали её предшественника.

— Я... чувствую Жнеца. Он... безопасен. Как такое возможно? — спросила Таэла, не сводя взгляд с меня подходившей к капсуле.

— Корабль землян атаковал Жнеца на этой планете. Был бой, — отрывисто произнёс Явик, стараясь говорить потише. — Теперь у нас временное перемирие, — перед командиром протеанского корабля Явик не стал полностью придерживаться нынешних стандартов понимания. — Благодаря ему мы получили информацию... точные данные о расположении Базы и...

— Фрегат... Он цел?! — прошелестела протеанка.

— Точно не известно. — Признаков подрыва или крупных повреждений я не отметил. Остальное...

— Позже, — прошелестела Таэла. — Понимаю, — она попыталась приподняться и Явик не удержался, помог ей сесть в саркофаге. — Хм, — командир протеанского фрегата оглядела зал. — Вы провели огромную работу, Явик, Джейн. Я чувствую... многие уже занялись работой и службой.

— Они сами так решили поступить, — подтвердил Явик. — Мы с Джоном только помогли им очнуться и покинуть саркофаги. Есть раненые, они сейчас уже получают лечение в медчасти Базы. Есть травмированные — они тоже там.

— И есть очень много погибших, — в шелестящем голосе протеанки послышались нотки острой грусти. — Сколько выжило, Яв? Не скрывай, я вполне в норме и ты знаешь, что я могу посчитать живых и сама.

— Не напрягайся, Таэла, — ответил Явик. — Чуть больше сотни. Хорошо, что выжили протеанки. Надеюсь, нам удастся реально возродить расу.

— Война... скоро?

— Очень, Таэла, — кивнул Явик. — Несколько лет... Два три года... максимум.

— Тогда нам придётся поспешить. И поработать. — Таэла повернулась, спустила ноги за пределы саркофага, ухватилась рукой за край капсулы и встала. — Спасибо, — она легко опёрлась о плечо Явика. — Давно я... не стояла на ногах, — она уцепилась за руку воина и тот, как сразу же ощутил Шепард, включил перекачку очередной порции информации, уложенной в мыслеобразах. Помедлив, Таэла прошелестела. — Так... Теперь я понимаю. Что-ж. Если ты говоришь, что мы должны остаться в безвестности... Пусть так и будет, Явик. Ты хорошо придумал с путём через окраины базы для перевозки буровых установок. Корабль нам будет нужен. И им... следует заняться им в самое ближайшее время. Но сначала... активируем большую часть базы, проверим, просмотрим. И — подготовимся к похоронам погибших, — она взглянула на меня. — Кроме неё...

— О внутренностях базы — никто, Таэла, ничего не знает. Учёные-археологи даже стену базы не видели. Мы остановили бурение в пяти метрах.

— Остальное... ты прошёл своей биотикой, Яв. Неугомонный. — Таэла взглянула на сородича по-доброму, неформально и нежно. Явик впервые за несколько часов открыто и свободно усмехнулся. Таэле усмешка понравилась. И она тоже усмехнулась. — Ладно.

— Таэл, — проговорил Явик, продолжая удерживать соотечественницу за плечо. — Не форсируй...

— Нет, Яв. Не могу. Ты же знаешь, я — командир и руководитель отряда. Так что... Идём. Покажешь мне залы саркофагов. А потом... потом подумаем над тем, как похоронить погибших.

— Тебя не остановить, — прострекотал Явик.

— Нет, Яв. Не остановить, — ответно прошелестела Таэла. — Здесь ты прав, — она подошла к порталу, выглянула в коридор. — Да, теперь я узнаю. Сумела добраться сюда. Хорошо, что автоматика зала сработала и подключила все капсулы к стационарным системам. Большая была тогда нагрузка на механизмы зала. ВИ... постарался. И даже при этой внешней поддержке... многие не выжили.

— Часть — от ран и травм, Таэла, — уточнил Явик. — Мало кто погиб из-за несовершенства автоматики залов. Некоторые капсулы оказались проблемными, это верно. Но в основном — гибель членов отряда — следствие ран и травм.

— Меня это не успокаивает, Яв. — Таэла вошла в зал, прошлась по его периметру, прикасаясь к стенкам ближайших капсул саркофагов. — Да... Многие не вернулись, — она вышла из зала, направляясь к входу в следующий зал.

Больше получаса Явик, я и Таэла обходили залы с анабиозными капсулами. Таэла мрачнела. Одно дело — когда тебе словесно сообщают о потерях, а другое — видеть капсулы с телами соплеменников и соплеменниц и знать, что им никогда не вернуться в мир живых. Явик, шедший чуть сзади и слева от Таэлы, поглядывал на экран своего инструментрона, куда стекалась информация о том, как осуществляется активация систем Базы.

— Идёмте на жилой уровень. Хоть посмотрю, цела ли ещё моя каюта, — прошелестела Таэла, заставив себя отойти от очередного саркофага и выйти в коридор. — Залы... пока пусть стоят открытыми. Джейн? — она взглянула на приостановившуюся землянку. — Вас что-то смущает?

— Мне лучше остаться здесь, Таэла, — сказала я.

Протеанка остановилась, полуобернулась ко мне, помедлила.

— Понимаю. Что-ж. Хорошо, — она шагнула вперёд, догнала Явика и скрылась за поворотом.

База оживала. Залы саркофагов теперь заливал неяркий рассеянный свет и Шепард выключил наплечные скафандровые прожекторы, вернувшись в самый последний зал и присев у входа так, чтобы держать портал в поле зрения.

Лёгкость, с какой протеанка согласилась с тем, что землянин не будет их с Явиком сопровождать, меня не удивляла: они находились на своей протеанской базе. Сейчас им необходимо было сделать многое из того, что должно было остаться тайной для всех, кроме протеан. Вечный принцип: "не знаешь — не скажешь", срабатывал здесь на все сто процентов.

Я видела, что Таэла ощутила настроение Явика и поняла своего соплеменника правильно — он к ней явно неравнодушен. Она принимает такое отношение за норму, относится спокойно и с большим пониманием.

Сидя на полу в своей любимой позе, я ждала. Должно пройти, как минимум несколько часов. За это время Таэла и Явик, вне всякого сомнения, обойдут базу, пообщаются с выжившими соплеменниками, установят рамки поведения и работы — не все "домашние заготовки" были работоспособны в новых условиях. Может быть, им удастся побыть хотя бы несколько минут наедине. И Явику и Таэле это необходимо. А мне надо обдумать происшедшее.

Поднявшись на первый верхний уровень, Таэла обернулась к Явику:

— Она — интересный человек, Яв. Что можешь о ней сказать?

— Ты... готова воспринять всю информацию? — Явик протянул руку.

— Готова. Куда же я денусь-то. — Таэла обхватила запястье руки сородича своими пальчиками. — Угу-м. Давай, давай, Яв. Больше плотность — меньше времени на передачу. А обдумать я — сумею.

— Верю. — Явик чуть увеличил плотность передачи информационных мыслеобразов.

— Яв, не жмись. — Таэла взглянула на соплеменника предельно неформально. — Давай, давай, не стесняйся. Нам ещё предстоит базу обойти, потом посидим в моей каюте, подумаем.

— Хорошо. — Явик снял последние барьеры. Информация хлынула в сознание протеанки полноводным потоком.

— Наверное, я с ним жестковато обошлась, Яв, — подумав над почувствованным и увиденным, прошелестела Таэла. — А она... поняла многое.

— Очень многое, Таэл, — согласился Явик. — И о нас с тобой тоже.

— Думаю, ты не скрывал особо это перед ней, — усмехнулась протеанка. — Ну да ладно, это — нормально. Давай теперь пройдёмся по базе, посмотрим, чем и как заняты наши соплеменники. А потом поговорим в моей каюте. О разном, Яв. Об очень разном. Только это всё не должно занять много времени. Тебе ведь надо будет вернуться? Вы и так тут провели большую часть стандартных для людей двадцатичетырёхчасовых суток?

— Да, — коротко ответил Явик, оглядываясь по сторонам.

— Вот. Тогда тебе тем более придётся вернуться к Шепард, а затем — покинуть Базу. Понимаю, Яв. Есть вещи, которые я сразу понимаю. И это — одна из таких вещей, — вздохнула Таэла.

— Рад, Таэл, — стрекотнулЯвик.

— Ну вот, опять волнуешься, — прошелестела протеанка. — Яв, я всё помню, всё. Память вернулась ко мне полностью. Я всё помню, что было между нами. Все разговоры, всё наше общение. Я ничего не забыла. И я хочу, чтобы наши отношения продолжались. Веришь?

— Верю, Таэл. — Явик обернулся к подруге, она дала себя обнять, их взгляды встретились. — Верю. Спасибо.

— Не за что, Яв. Рада, что и ты многое помнишь. Очень многое. Мне это знать и понимать... ценно. — Таэла легко и совсем необидно быстро высвободилась из объятий соплеменника. — Давай, пойдём, посмотрим, как наши обустраиваются.

— Идём, — кивнул воин.

Три часа Явик и Таэла потратили на то, чтобы обойти всю базу. Да, численность её населения уменьшилась, но протеане, осваиваясь, стремились сделать всё необходимое как можно быстрее и лучше, поэтому со стороны могло показаться, что база рассчитана как раз на сотню с небольшим жителей. Таэла предупредила своих соплеменников о нежелательности посещения уровня с залами саркофагов. Явик передал сородичам всю актуальную информацию о положении дел на поверхности Идена и в галактике. Отдавать мелкие указания и приказы почти не требовалось — в отряд, базировавшийся на фрегате "Клинок Ярости" отобрали профессионалов, не нуждавшихся в опеке. Само осознание того факта, что им выпало выжить после очередной Жатвы и снова оказаться перед угрозой вторжения Жнецов придавало сил и заставляло работать быстрее и качественнее.

Убедившись, что возрождение базы идёт по плану, Таэла и Явик поднялись на жилой уровень. Идя по коридору, Явик считывал с экрана инструментрона поступающие сообщения о ходе работ по подготовке базы к эвакуации на корабль.

Таэла молчала, изредка поглядывая по сторонам, отмечая в памяти то, что необходимо было сделать в самое ближайшее время вот здесь, на этом жилом уровне.

— Сколько может уйти времени на бурение тоннеля, Яв? — Таэла остановилась перед дверью своей каюты, ничем не выделявшейся среди множества других. Протеане знали, что здесь обитает командир отряда и не нуждались во внешних опознавательных признаках статуса помещения.

— Несколько суток. По моим оценкам — минимум четыре-пять суток. Двадцатичетырёхчасовых. И то — при непрерывной работе буровых установок, — ответил воин.

— Сколько смогут работать одновременно? — протеанка переступила порог, включая с инструментрона неяркий свет.

— Две. Не больше. Я учёл перерывы каждый шестидесятиминутный час по десять минут. Для охлаждения и профилактики, а также сверки направления и характеристик тоннеля.

— Хорошо, — помедлив, произнесла Таэла. — За это время мы успеем подготовить полный комплект всего, что стоит взять на борт. Главное — убедиться в том, что корабль... сохранился. Поточнее убедиться. — Таэла подошла к столу, взглянула на погашенные мониторы, пододвинула раскладной стул, села, подпёрла голову руками. — Поверить не могу, что мы... сумели выжить.

— Придётся, Таэла. Я привыкал долго. А вам... будет немного легче, — сказал Явик.

— Потому что мы останемся, как это люди выражаются... в тени? — протеанка прикрыла глаза веками, вслушиваясь в собственные ощущения.

— В том числе и поэтому, — согласился Явик, остановившись рядом со столом.

— Может быть. Каковы твои предложения, Яв? — Таэла бросила на собеседника короткий вопрошающий взгляд.

— Ты не слишком скоростишь, Таэла? — протеанин закрыл дверь каюты и вернулся к столу, встав слева от сидевшей на стуле соплеменницы.

— Нет. Мне нужна информация для размышлений. Чем её больше, тем больше проблем я смогу решить, не доводя дело до вмешательства наших...

— Партнёров, — закончил Явик.

— Чувствую, что ты уверен в таком их статусе, Явик, поэтому дальнейших вопросов по этому направлению не задаю, — ответила Таэла. — Но всё же.

— Базу надо привести в порядок. Подозреваю, что так или иначе, она может нам пригодиться в ходе будущих столкновений с войсками Жнецов. Эта планета будет атакована, — прострекотал Явик. — Люди, конечно, будут её защищать, сейчас это — важная сельскохозяйственная колония, а голод... сама понимаешь, мощный подчиняющий фактор. Потому пусть эта база будет законсервирована. Корабль... если он действительно работоспособен и может летать... На него следует перенести всё самое ценное, погрузиться всем протеанам и, под "полем невидимости", следует не позднее месяца, считая с этого дня, покинуть Иден-Прайм. Придётся искать планету в ныне закрытых секторах, где надо будет основать колонию. Свою протеанскую колонию.

— Насчёт приведения базы в порядок — согласна и поддерживаю. Насчёт консервации базы — тоже согласна. Люди, конечно, будут оборонять эту планету до последней возможности и эта база, в конечном итоге, может им пригодиться в качестве опорного пункта Сопротивления. — Таэла помедлила, раздумывая. — Корабль... Здесь ты тоже прав. Сейчас главное — поточнее определить место его размещения и хотя бы предварительно убедиться в отсутствии крупных повреждений. Предполагаешь, что снова потребуется бурение вертикальной шахты?

— Да.

— Шатёр, маскировка, секретность, — перечислила Таэла. — Всё по полной схеме, почти аналогичной той, которая была применена для входа на эту базу. Здесь тоже можно согласиться. Но взлетать...

— До взлёта, Таэл, слишком далеко, — уточнил Явик. — Пока пробьём вертикальную шахту, пока пройдём горизонтальную шахту, пока окончательно убедимся в том, насколько корабль вообще сохранился. На всё это уйдёт в самом лучшем случае — не меньше двух декад. Не хочу впадать, как выражаются многие земляне, в излишний оптимизм.

— А то и три декады, Явик, — уточнила Таэла. — Ведь при подтверждении сохранности корабля и его способности летать, нам предстоит ещё перетаскать на его борт большое количество грузов. И перевести почти всех выживших.

— Всех, Таэла. Всех. На этой планете мы не сможем остаться, — ответил Явик. — Даже под землёй.

— Вполне возможно, Яв. Согласна. Тогда — переводим всех выживших на борт "Клинка" и...

— Думаю, придётся пойти на риск и продавить кораблём путь к поверхности планеты. Боевому космическому кораблю такое — не в новинку, учтём нюансы, подготовимся. А перед выходом на поверхность — включим маскировку и — спокойно уйдём.

— Котлован будет, — сказала Таэла.

— И что? — несколько недовольно прострекотал Явик. — Легендирование сработает. Мало ли что — пустота какая-нибудь или некий древний допротеанский пещерный город обвалился. Это же — далеко не молодая планета, потому... По-разному можно эту ситуацию "обставить".

— Тут ты тоже прав. Согласна. Но ты ведь... — помедлила протеанка, не желая вот так сразу уточнять.

— Я остаюсь на борту фрегата "Нормандия", Таэла. Не хочу сейчас это обсуждать, вижу и чувствую, что ты храбришься, но ты устала.

— Ты прав, — кивнула протеанка. — Немного — устала. И — хочу спать. Потому... Яв, возвращайся к Джейн. И передай ей буквально следующее: я ей — доверяю и верю. И она может ходить по всей нашей базе. Пусть спокойно готовит археологов к тому, чтобы по окраинам базы провезти на платформах буровые установки. А там, на противоположном конце базы... Думаю, за несколько часов мы... сможем установить портал. Временный, конечно. Ты же передал мне размеры установок, наши инженеры и техники сами посчитают поточнее, сделают всё так, словно этот портал там и стоял. Бурить пусть земляне начинают прямо с территории базы. Сделаем глухой коридор. Не будем настораживать наших партнёров. — Таэла усмехнулась. — Шепард — необычна и очень умна. Так что, скажи ей, что она может спокойно появляться у нас в любое время.

— Передам, Таэл. — Явик приобнял подругу за плечи. — Отдыхай.

— Буду, Яв. Спасибо, что встретил меня у порога нового мира и у порога второй жизни.

— Не за что, Таэл. Я рад и счастлив, что мы помним многое важное для нас. И счастлив, что мы остались прежними.

— Мы выжили, Яв. — Таэла поднялась, повернулась и обняла Явика. — И мы будем жить, бороться с нашим врагом. Ты... помоги Джейн и её соплеменникам и сокомандникам. Им будет нужна информация о методах и средствах борьбы со Жнецами.

— Помогу. И — не только информацией, Таэл, — прострекотал Явик.

— Знаю и верю. Что-ж, придётся мне свыкнуться с мыслью...

— Нет, Таэл. Впереди — несколько декад и мы будем, обязательно будем и не раз — вместе. — Явик разомкнул объятия, давая понять протеанке, что ему надо идти.

— Верю. Иди. — Таэла отпустила Явика и проводила его взглядом до двери каюты.

Явик быстрым шагом преодолел расстояние до нижнего уровня, где располагались залы анабиозных саркофагов. Едва только он вошёл в последний зал, как из полумрака вышла Шепард.

— Что так быстро вернулся, Яв? Проблемы? — спросила я.

— Нет, — прострекотал протеанин. — Таэла... утомлена. Ей необходимо хотя бы несколько часов поспать, — он протянул руку и, правильно поняв этот жест, я подала партнёру свою руку, принимая мыслеобразы. — Вот так, Джейн.

— Ясно. Значит, предварительная договорённость...— произнёсла я.

— Подтверждена, — стрекотнул Явик. — Можем возвращаться за пределы Базы, а то нас вполне смогут счесть погибшими при исполнении служебных обязанностей.

— К такой формулировке следует привыкнуть заранее, — согласилась я. — Здесь ты прав. Идём.

* * *

Нервно ходившего вокруг ограждения шахты Сташинского я заметила сразу же, едва лебёдка подъёмника остановилась. Учёный не скрывал своего нетерпения:

— Ну, как? — выдохнул он, взбежав на мостки, перекинутые через жерло шахты и приблизившись к отстёгивавшим "системы" мне и Явику.

— Всё в порядке, профессор. — Явик взглянул на Сташинского и тот заметно успокоился, поняв, что действительно внизу всё обстоит более-менее нормально. — Об остальном давайте переговорим в вашем офисе.

— Согласен. — Сташинский первым покинул мостки и, остановившись у выхода из шатра, охраняемого двумя космопехотинцами, обернулся, ожидая, когда подойдут старпом и воин древней расы.

— Долго говорить не буду, профессор. — Явик подошёл к присевшему за рабочий стол руководителю экспедиции, чуть наклонился, беря пожилого учёного за запястье левой руки и включая перекачку информации. Несколько минут — и Сташинский кивает, а Явик отпускает руку человека и делает два шага назад.

Я с интересом оглядываю интерьер офиса археолога, но не спешу подходить к полкам и трогать выставленные там артефакты.

— Вам предстоит подготовить обе резервные буровые установки к проводке через территорию протеанской Базы. Маршрут, — воин древней расы коснулся когтями клавиатуры своего наручного инструментрона, пересылая файлы на инструментрон профессора. — Вот, проложен. Коридор монолитный, так что... ваши коллеги не будут отвлекаться, — протеанин не стал улыбаться или усмехаться, оставшись серьёзным. — На противоположном конце базы будет подготовлен портал, можете сразу распорядиться, чтобы ваши инженер, техник и ассистент, участвовавшие в предшествующем бурении, сразу приступали к установке оборудования и начинали работу по проходке тоннеля.

— А... пустая порода? — спросил Сташинский, изучая на своём наручном инструментроне содержимое присланных файлов.

— Здесь нет ничего сложного, профессор. — Явик оставался официален и сух, не спеша называть руководителя археологов по имени-отчеству. — Протянете через весь коридор шланги, думаю, длины имеющихся на складе трубопроводов у вас с запасом хватит до места бурения. Так что разводить грязь на поверхности или в базе вам не придётся.

— Хорошо. — Сташинский выключил свой инструментрон. — Но ведь это...

— Вы правы, профессор, — кивнул Явик. — Разрешите воспользоваться вашими настенными экранами?

— Да, да, конечно, пожалуйста. — Сташинский встал из-за стола.

— Тогда. — Явик прикоснулся к сенсорам клавиатуры своего инструментрона. Ближайший настенный экран осветился. — Это — карта окрестностей археологического лагеря, профессор.

— Узнаю. Она... более точная, — сказал учёный, оглядев представленное на экране изображение.

— Пришлось уточнить. Но — только в одном направлении. — Явик коснулся когтем экрана. — В этом направлении, профессор. Пять километров — и здесь предстоит, вот в этом месте, — коготь протеанина указал на крестообразную отметку с "ярлычком-координаткой", — пробурить второй вертикальный ствол. Такой же, как здесь. Можете считать, что там — вторая база. Разница лишь в том, что район этой второй базы придётся перекрывать по радиусу в пять километров. Временно, конечно, но — перекрывать надёжно. И, профессор, предупредите своих коллег, что там не будет ни домиков, ни палаток для жилья. Скальная база со временем будет взорвана, — прострекотал Явик. — Да, да, профессор. Эта вторая база будет взорвана и, вполне возможно, на этом месте образуется котлован. Его придётся засыпать, но, думаю, местные жители сами решат, что и как делать с этим котлованом. Для вас же важно осуществить установку шатров, выставить надёжную охрану района... Помните о радиусе в пять километров от этой отметки, профессор. И — выполнить бурение вертикального ствола шахты. Остальное сделаем я и мой партнёр. Всё, буквально всё придётся возить отсюда, из этого лагеря. Там не должно быть ничего вашего, кроме того, что будет под шатром и — в шахте. Надо сохранить планету в неприкосновенности, не замусоривать, — сейчас Явик сдержанно улыбался, давая понять профессору, что высказанной версии он, человек и руководитель экспедиции, должен стопроцентно придерживаться в общении со своими коллегами-археологами и техническим персоналом экспедиции.

— Хорошо. Вы точно указали нам, что следует делать. Я распоряжусь, — ответил Сташинский.

— Рад это слышать и понимать, профессор. — Явик повернулся и направился к выходу из домика, на пороге остановился. — Как всегда, профессор, никого из людей не должно быть в шахте. Защита не пропустит к базе никого. Как приготовите две установки к транспортировке — свяжитесь со мной, я дам вам инструкции по осуществлению прохода через территорию Базы.

— Хорошо. — Сташинский обошёл свой рабочий стол, погасил нажатием на несколько сенсоров настольного инструментрона настенный экран и сел в кресло. — Я распоряжусь.

— Уверен, профессор, у вас — всё получится. — Явик переступил порог домика-офиса и спустился вниз, где его уже ждала я. — Идёмте, Джейн. Вернёмся на фрегат на несколько часов, пока археологи выполнят подготовительные работы, — протеанин решительно направился к стоянке шаттлов и челноков на окраине периметра археологического лагеря.

— Уверен, что твоего присутствия не потребуется при осуществлении транспортировки, Явик? — спросила я.

— Да, Джон, — сказал воин древней расы, устраиваясь в салонном кресле и наблюдая, как в иллюминаторе салонной двери уменьшаются в размерах палатки, шатры и балки лагеря археологов. — Они всё сделают правильно. А Таэла... она проконтролирует своими средствами. Ей надо будет дать эту возможность. Она должна... ожить. — Протеанин помолчал. — Свяжись, пожалуйста, с Дэвидом, попроси, чтобы он принял нас сейчас вместе с Карин. Пусть они оба знают правду. Аленко и турианцев пока вмешивать в это дело... не будем.

— Хорошо, — я набрала на клавиатуре своего инструментрона несколько фраз, просмотрела сообщение на экранчике, надавила сенсор отправки. Спустя две минуты тренькнул сигнал и на экране высветился значок сообщения. Открыв файл, я посмотрела на экран, повернула экран к партнёру. Тот вчитался, кивнул.

* * *

Прибывший челнок ждали другие нормандовцы, которым предстояло отвезти в лагерь археологов отремонтированное оборудование. Явик и я вышли из салона кораблика, подошли к трапу фрегата, кивнули вахтенным и поднялись к шлюзу.

Несколько минут — и они останавливаются перед дверью командирской каюты.

— Я уж, грешным делом, подумал, что вы там пропали на несколько суток, — навстречу вошедшим шагнул Андерсон.

Карин поудобнее устроилась в кресле у стола, внимательным взглядом окинула Явика и меня.

— Нет, Дэвид. — я, вошедшая в обитель командира фрегата последней, закрыла дверь на защёлку.

Явик подошёл к Андерсону, взял его за запястье левой руки.

— Вы, Карин, тоже увидите всё, что покажет Явик, — пояснила я, усаживаясь в свободное рабочее кресло. — У нас есть ещё несколько часов, потом Явик распорядится относительно осуществления перегона установок на противоположный конец базы.

— Именно так, — подтвердил протеанин. — Вам, Дэвид, будет лучше присесть в кресло рядом с Карин, — он приблизился к столу, остановился, ожидая, пока командир фрегата-прототипа устроится поудобнее в кресле. — Теперь можно показывать, — сказал воин.

Десять минут в каюте царила тишина. Явик не стремился втискивать в канал максимум информации, поэтому показ получился и подробным и комфортным для людей.

Примерно зная, что показывает сейчас командиру и врачу фрегата-прототипа партнёр, я обдумывала разговор со Сташинским. Да, профессору нелегко. Он — учёный-археолог, а его используют "втёмную", не дают права начать исследование протеанской базы. Ничего не говорят о том, что удалось найти и увидеть на её территории. Ограничивают возможности его коллег в доступе внутрь базы. Регламентируют использование буровых установок. Фактически чуть ли не берут на себя руководство половиной штатных сотрудников экспедиции.

Пока Явик общался с археологом, я могла видеть и чувствовать, что Сташинскому не впервые приходится вот так подчинять деятельность своих коллег внешнему руководству. На Земле многие спецслужбы тоже вот так использовали штатских специалистов — ничего не поясняли, ни о чём не рассказывали и только говорили, где, что и как следует сделать.

Да, Явик, безусловно, позаботится своими средствами о том, чтобы археологи не увидели, чего им видеть не нужно и не поняли, что им понимать не нужно. Потому и Сташинский и его коллеги будут избавлены от угрозы стать объектами для "разработок" разведок рас пространства Млечного Пути.

— Ясно. — Андерсон посмотрел на Карин. — Хорошо, Явик. У вас есть несколько часов...

— Относительно свободного времени, Дэвид, — уточнил протеанин. — Потом мне придётся выйти на связь со Сташинским и на словах передать ему все указания. Остальное сделает Таэла. Всё будет происходить в радиусе охранного периметра Базы, так что я могу и не вмешиваться особо в процесс. А новый ствол вертикальной шахты... Он будет всего лишь страховкой на крайний случай. — Явик почти полностью убрал из голоса стрёкот, в очередной раз успокаиваясь. — Я не планирую его сколько-нибудь активно использовать. Основная работа будет проведена с использованием пробурённого горизонтального тоннеля. Вертикальная же вторая шахта — своеобразный "разгрузочный клапан".

— Понимаю, — кивнула Чаквас, вставая. — Что-ж, успехов вам и вашим начинаниям, Явик. — Карин не стала упоминать вслух протеан во множественном числе. Имя Таэлы здесь прозвучало, но врач фрегата-прототипа понимала — если Явик не захочет, никто из разумных органиков не поймёт, что оно означает и как связано с происходящим. — Дэвид, я пойду, надо провести контрольный обход корабля.

— Спасибо, Карин. — Андерсон встал, проводил подругу до двери, закрыл створку, вернулся к креслу, сел, пододвигая ноутбук, взглянул на стоявших у закрытого бронекрышкой иллюминатора Явика и меня. — Каковы планы на ближайшие часы, коллеги?

— Прогуляемся по окрестностям, Дэвид, — ответил Явик. — А то всё время шахты, корабли, челноки. Замкнутое пространство в таких количествах... не полезно для психики любого разумного органика, — совершенно по-доброму и искренне усмехнулся протеанин.

— Поддерживаю, — кивнул хозяин каюты. — Тогда — успехов.

— Спасибо, командир. — я пропустил вперёд партнёра и вышел из каюты Андерсона. — Ты и в самом деле решил прогуляться?

— А чего ещё делать, Джон. — Явик переступил порог шлюза, услышал привычное звуковое сообщение-предупреждение ВИ "Начата процедура очистки", подошёл к противоположной створке. — Пройдёмся, прогуляемся за пределы охранной зоны. Подышим свежим воздухом.

— Ладно. — я переступила порог шлюза, остановилась на площадке трапа. — И вправду, всё время вокруг какие-то стены, а тут — такая красота. Даже достаточно тёмной ночью.

— Иногда, чтобы понять такую красоту, надо приблизиться вплотную к грани, за которой маячит её уничтожение, — произнёс Явик, спускаясь по трапу на плиты посадочной площадки и кивая вахтенным. — Ты, Джон, видишь башни?

— Да. Силуэты читаются неплохо в полумраке. Их немного. — я огляделась по сторонам, привычно несколько раз глубоко вздохнув.

— Мы и не стремились непременно строить многоэтажные комплексы — хоть жилые, хоть производственные, хоть, как вы, люди, говорите, офисные. Хотя... зарывались и в землю, и строили дома на сваях.

— Как домики археологов, — поддержал рассказ партнёра старпом.

— Примерно так, — согласился протеанин, направляясь к едва светившимся вешкам, обозначающим внутреннюю границу охранной зоны. Обойдя грузовик, мерцавший габаритными огнями, Явик остановился, наклонился, прикоснулся к металлической поверхности погрузочной площадки. — Всё же нам, органикам, нужно часто поддерживать контакт с живой природой, а не с этими... безжизненными структурами.

Я кивнула, обойдясь без озвучивания своего согласия со сказанным партнёром.

Явик сел на землю, положил винтовку рядом.

— Знаю, Джейн. Хочешь спросить, как я умудряюсь столько времени носить эту тяжёлую броню со всеми дополнениями.

— Ты прав. Но... насколько мне известно, ты её можешь носить годами. — Капитан отстегнул от креплений скафандра свою винтовку, сел рядом с Явиком, скрестив ноги по-турецки, положил винтовку на колени.

— Да. — Явик осторожно повернул голову, огляделся по сторонам. — Годами... — он помолчал, глядя в небо. — Облака, зелень. И тёмные ночи. Почти так же здесь было тогда, когда мы прибыли сюда, на эту планету, в составе отряда для организации защиты этого мира... — он не стал продолжать говорить, замолчал, поглощённый созерцанием окружающего пейзажа и звёздного неба.

Так, в молчании мы просидели чуть меньше часа.

Явик встал, прицепил винтовку к скафандру, выпрямился и направился к тропинке, уходившей к озерцу.

Несколько секунд — и фигура воина древней расы скрылась во тьме — Явик двигался бесшумно и быстро, как и полагается профессиональному воину и прирождённому хищнику. Я не последовал за партнёром, почувствовав, что тот хочет побыть в одиночестве.