Loose Cannon. Глава 21

Глава 21

Текст главы

Лайл подошел к Гарри после утренней тренировки, когда они возвращались к раздевалкам перед обедом. "

— Гарри, большое спасибо, что позволил нам пригласить друзей на вечеринку. Я действительно с нетерпением жду этого, и не только потому, что мне до смерти любопытно увидеть ваш дом.

— Полагаю, он завоевывает репутацию.

— Да, спасибо, — ухмыльнулся Лайл. — Но мне нужно кое-что у вас спросить. Я хочу взять с собой своего лучшего друга, Коннора, но он оборотень. Его укусили во время войны. Он принимает аконит в полнолуние, хотя сегодня все равно не полнолуние, но...

— Конечно, он может прийти. Один из лучших друзей моего отца был оборотнем, и он был для меня как член семьи.

Лайл вздохнул с облегчением.

— Спасибо, Гарри. Не все волшебники так думают.

— Я знаю, Ремусу пришлось нелегко.

— Ремус? Правда?

— Да, я знаю.

Гарри сказал сотрудникам, что они могут пригласить троих гостей, за исключением Оуэна, который мог привести четверых, и все были в восторге от вечеринки. Затем он отправится в Гринготтс со списком приглашенных и лимитами на портключи, и приглашения будут отправлены непосредственно из банка.

В некотором смысле, отказ от вечеринки показался ему более радикальным решением, чем уход с работы в министерстве. Казалось весьма символичным, что он открывает дом, который когда-то был практически запечатан заклинанием Фиделиуса. Более того, он знал, что Сириус одобрил бы это, и ему казалось, что это шаг к исполнению желания его крестного — превратить Блэков в светлую семью. Гарри подозревал, что это будет освещаться в прессе, чего он боялся, но надеялся, что это привлечет внимание к волшебным школам, которые ранее игнорировались.

По дороге с обеда он подошел к Даррену.

— Я хотел бы узнать твое мнение кое о чем, — сказал он. — Я подумываю пригласить Алистера на вечеринку.

— Ты серьезно?

— Да, но, честно говоря, я не уверен, что это хорошая идея.

— А что, с точки зрения безопасности? — спросил Даррен. — Он никого не собирается есть.

— Я знаю, но, как ты сам заметил, он опасен и в других отношениях.

— Слишком харизматичный, ты хочешь сказать?

— Например. Почти все, кого я приглашаю, еще подростки, и я не хочу ненароком повести кого-то по извилистому пути.

Даррен кивнул.

— Это обоснованное беспокойство. Но я подозреваю, что вы с ним могли бы прийти к соглашению, основанному на его кодексе чести.

— Что именно вы имеете в виду? — спросил Гарри.

— Одна из причин, по которой он так силен среди вампиров, заключается в том, что он создал прочную сеть доверия, основанную на его кодексе поведения. Когда он дает слово, он держит его очень строго. Имейте в виду, он не дает слово кому попало. Мне говорили, что при определенных обстоятельствах он может быть таким же свирепым, как и любой другой вампир. Но если он захочет посетить вашу вечеринку, вы с ним достигнете соглашения о том, как, по вашему мнению, он должен себя вести, и тогда вы можете быть уверены, что он будет этого придерживаться.

— Звучит заманчиво, но я не уверен, что смогу эффективно вести переговоры с вампиром. Он был довольно убедителен.

— Нет, он сделает это совой. Его кодекс не позволит ему повлиять на ход переговоров таким образом.

— Интересно — сказал Гарри. — Теперь я определенно хочу пригласить его.

— Вам следует потребовать, чтобы он привел хотя бы одного раба, а в идеале — двух. Это создало бы своего рода барьер, поскольку ему нужно использовать часть своей харизмы, чтобы держать их в узде.

— И ты думаешь, он согласился бы на это?

— Для тебя, наверное. Я уверен, он оценит историческое значение вечеринки — бессмертные получают удовольствие от подобных вещей. Потом, знаете ли, получится хорошая история.

После обеда Гарри подошел к скамейкам со своей метлой и был рад увидеть там Оуэна.

— Ты присоединишься к нам или снова будешь делать маникюр, как вчера?

Оуэн рассмеялся и сказал:

— Таттл попросила меня показать тебе, как не быть таким крайне предсказуемым.

— Я весь внимание. Не хочешь присесть?

— Да, можно, — сказал Оуэн, присаживаясь на одну из скамеек, и Гарри сел рядом с ним. — Я немного подумал о вашей новой стратегии и согласен, что у нее есть потенциал. Но нам нужно будет найти способ обойти эти недостатки.

— Например, та часть, где это совершенно изматывает?

— Например. Но также и та часть, где ты возвращаешься к своим старым поисковым привычкам.

Гарри кивнул.

— Да, к концу я был совершенно не в состоянии осознать это и сохранить намерение. Я был слишком уставшим и к тому же слишком взволнованным из-за всех этих агрессивных финтов.

— Это часть твоей проблемы, — сказал Оуэн. — Твои финты были одинаково агрессивными. Дело в том, что чаще всего снитч появляется неизвестно где, а не рядом с загонщиками. Поэтому, если вы хотите, чтобы ваши финты были более убедительными, вам следует время от времени наносить прямые удары в пустые ворота.

— Но не будет ли слишком легко для моего противника увидеть, что там нет снитча?

Оуэн покачал головой.

— Ты забываешь, что будешь находиться на стадионе, битком набитом болельщиками в ослепительно-оранжевых костюмах. Во время матча чемпионата зрительное внимание отвлекается гораздо сильнее, чем, я уверен, ты когда-либо испытывал в Хогвартсе.

— Ты прав, и я должен был это понять, учитывая, что три дня назад я играл на переполненном стадионе.

— Не беспокойся, ты все еще привыкаешь к игре в лиге чемпионов. Поэтому я бы посоветовал тебе время от времени делать легкие финты. И это будет дополнительным преимуществом — ты немного прочистишь мозги

— Хорошая мысль, — сказал Гарри. — И это также может помочь справиться с проблемой переутомления.

— Точно. И потом, вам нужно варьировать интервалы. Я знаю, Таттл советовал вам делать финты изо всех сил, но иногда вам следует обходиться без финтов минут десять или дольше. Это поможет вам вернуться к осознанности, и у вашего оппонента будет больше шансов впоследствии заглотить наживку.

— Не говоря уже о том, что за эти десять минут может появиться снитч.

— Случались и более странные вещи, — сказал Оуэн.

Гарри посмотрел на Оуэна и спросил:

— Что ты испытал вчера? — Таттл хочет, чтобы я напугал до смерти своих противников — ее слова. Я произвел на вас такое впечатление, или я просто казался расстроенным?

— Я бы назвал тебя не столько "расстроенным", сколько "пугающе целеустремленным". Вчера мне пришло в голову, что я смогу поближе рассмотреть Гарри Поттера, который сбежал из Гринготтса верхом на драконе.

— О боже. Наверное, это был не самый лучший момент для меня.

— Подозреваю, что нет, но это было необходимо. И я уверен, что есть много людей, которые все еще сомневаются в твоем здравомыслии, но никто не сомневается в твоей преданности делу.

— Несмотря на это, я не могу поверить, что кто-то может спутать мое желание поймать Снитч с моим стремлением победить Волдеморта.

— Это не имеет значения. Люди не мыслят логически в подобной ситуации, и мы не способны в полной мере оценить угрозу, когда сталкиваемся с ней. После — да. Но во время? Нет — мы действуем инстинктивно.

— Интересно. То есть, пока я излучаю энергию, или как бы вы это ни называли, мои оппоненты будут реагировать так, как будто я готов их убить? Я не уверен, что хочу взаимодействовать с людьми именно так. В конце концов, квиддич должен приносить удовольствие.

— Это и в самом деле весело, — сказал Оуэн. — Неуверенность длится всего мгновение, а потом разум соответствующим образом классифицирует угрозу. Вы когда-нибудь катались на маггловских американских горках?

— нет.

— Я тоже, но мне говорили, что они доставляют удовольствие именно потому, что они такие страшные, и потому что они на мгновение обманывают наш разум и тело, заставляя думать, что мы вот-вот умрем.

Гарри нахмурился.

— У меня есть личный опыт такого рода — я действительно знал, что вот-вот умру, и в этом не было ничего веселого. Возможно, безмятежного, но не радостного.

— Верно, но это был длительный опыт, а не кратковременный, — сказал Оуэн. — А как насчет битвы? У вас когда-нибудь был момент, когда вам казалось, что вы вот-вот умрете — всего на мгновение, — но к тому времени, как вы это осознали, вы уже выжили?

— Больше раз, чем я мог сосчитать.

— На что это было похоже?

— Обычно за этим почти сразу же следовала аналогичная угроза, так что это было более изнурительно, чем что-либо другое. Но я начинаю понимать, о чем вы говорите. Кроме того, это опьяняющий всплеск адреналина и прилив... бодрости.

— Точно, — сказал Оуэн. — Когда ты взаимодействуешь с соперником подобным образом, он почувствует такой же прилив сил. Болельщики тоже, если на то пошло.

— А как насчет того, чтобы поймать снитч?

— Хорошая мысль. Возможно, я немного отклонился от темы. Каков был твой первоначальный вопрос?

— Я думаю, дело было в том, выглядел ли я соответственно устрашающе или просто был сумасшедшим, как шляпник?

— Первое. Определенно первое.

Гарри кивнул.

— Тем не менее, я не уверен, что хочу прослыть бомбой замедленного действия среди претендентов на лигу.

— Нет, это похоже на насмешку. Все знают, что это несерьезно, по крайней мере, обычно.

— Хорошо, возвращаюсь к вашим инструкциям ... Ты хочешь сказать, что я должен время от времени выполнять скучные финты, просто чтобы прочистить мозги и сбить противника со следа. И иногда делать большие паузы между финтами по той же причине. Что-нибудь еще?

— Возможно, это прозвучит безумно, но вам следует время от времени преследовать своих преследователей, — сказал Оуэн.

— Но что, если я заставлю их поменяться местами? Я обнаружил, что преследователей очень легко вывести из равновесия.

— Вам нужно попрактиковаться в этом с ними. Возможно, им стоит принять меры предосторожности.

Гарри кивнул.

— Ты прав, и это была большая оплошность во вчерашнем подходе. Как ты думаешь, я должен предупредить их перед тренировочным матчем?

— Да, определенно.

Раздался крик Таттл.

— Эй, искатели, вы планируете полетать сегодня?

— Мы рассматриваем этот вариант, — ответил Оуэн. — Ждите мою сову. — Она посмотрела на них и отвернулась.

— Как ты думаешь, не полетать ли нам немного? — спросил Гарри.

— Нет, это только подбодрит ее, — сказал Оуэн, вставая и беря в руки свою метлу.

Остаток занятия они провели, гоняясь за тренировочным снитчем, и Гарри смог отточить свои навыки обнаружения. Он обнаружил, что это расслабляет — расширять свое сознание и позволять Снитчу просто появляться.

К тому времени, как Таттл дал свисток, Гарри находил снитч так же часто, как и Оуэн.

— Молодец, — сказал Оуэн. — Теперь вопрос в том, сможешь ли ты сделать то же самое во время матча, когда ты летаешь вокруг, как сбитый с толку эльф.

Таттл разделила команды на тренировочный матч по-новому: стартовые составы против резервных, только Гарри и Оуэн поменялись местами. Гарри быстро подошел к резервистам, чтобы предупредить их о новой стратегии.

— Иногда я буду делать ложный выпад прямо в вас, хотя мы на одной стороне. Оуэн справедливо заметил, что это будет неубедительно, если я буду атаковать только своих противников.

Титус проворчал:

— А я-то думал, что смогу отдохнуть от безумных преследователей, набрасывающихся на меня.

Мячи были выпущены, и Гарри начал свою обычную игру. Он был более обдуманным в своих намерениях, чем днем ранее, и достиг мощного состояния единства со всеми тремя измерениями поля, включая игроков на нем. Если бы снитч появился в течение этих пяти минут, он, несомненно, заметил бы его.

Но этого не произошло, и он предпринял свой первый финт. Это был обычный, неагрессивный финт, и Гарри почувствовал разочарование Таттла. Но его это не беспокоило — это была всего лишь разминка перед грядущим хаосом.

В следующий раз он начал беспорядочно двигаться зигзагами, сначала к земле, а затем мимо своих преследователей к стойке ворот. Он помешал им, и в результате они пропустили удар, но не потеряли контроль над квоффлом. Но Гарри не заметил, выиграли ли они после этого, потому что он возобновил свои поиски с особенно сильным намерением.

Оуэн попытался применить измененную версию финта Гарри, но он был более осторожен, чем Гарри, и не помешал им. Гарри довольно быстро перестал следить за ним, поняв, что снитча там нет.

— Очень мило с твоей стороны было поздороваться с "Чейзерами", — сказал Гарри. — Тебе было одиноко?

— Я был таким, но теперь, когда ты меня нашел, я загадочно жажду одиночества, — сказал Оуэн.

— Ты имеешь в виду, с твоим фан-клубом?

— Нет, с твоими родителями.

— Отлично, — сказал Гарри. — Я никогда не думал, что научусь ценить шутки умерших родителей — спасибо, что расширил мой кругозор. — Он улетел и продолжил поиски.

Но ненадолго — он бросился к кольцам и чуть не врезался в Джанет, которая закричала на него. — Ты гребаный маньяк, Стукач!

— Я тоже тебя люблю, — радостно воскликнул он, прежде чем возобновить поиски.

В конце концов, ему удалось удовлетворить Таттла серией кровожадных финтов, большинство из которых Оуэн был вынужден выполнять, по крайней мере частично. Это было утомительно, но не так сильно, как в понедельник, и он по-прежнему хорошо тренировался на прицеливании.

Но Снитч поймал Оуэн. Они с Гарри заметили его одновременно, но Оуэн был в лучшей позиции, чтобы поймать его.

— Хорошая попытка, — сказал Оуэн. — Твои финты были более убедительными, и, похоже, ты не так измотан, как вчера.

— Да, это было определенно лучше, — сказал Гарри, когда они летели к скамейкам запасных. — Я начинаю чувствовать себя увереннее при таком подходе.

Таттл согласилась с этим в своих послематчевых заметках. "Скейкерс" — отличная работа. Я не знаю, чья это была идея — заставить Поттера атаковать на своей стороне, но это была правильная идея.

— Это была идея Оуэна, — сказал Гарри.

— Поттер, я думаю, тебе стоит поработать завтра с первыми Охотниками — потренируйся отвлекать их и посмотри, смогут ли они прийти в себя. Это даст им преимущество, когда другие Охотники начнут копировать тебя и преследовать их.

— Мерлин, помоги нам, — пробормотал Даррен.

После разминки игроки вернулись в здание, и Оуэн снова подошел к Гарри.

— Что касается твоего беспокойства о том, что думают о тебе другие претенденты на участие в лиге, я хотел сказать тебе, что у нас ежемесячное собрание, и, естественно, ты приглашен. Следующее собрание состоится в ближайший понедельник.

— Звучит превосходно, — ответил Гарри. — Рассчитывайте на меня.

— Это будет где-нибудь в пабе, я дам тебе знать. И хорошо, что ты присоединишься к нам, потому что иначе они все время будут засыпать меня вопросами.

Когда они подошли к зданию, внимание Гарри привлекла Лара.

— У тебя найдется минутка, или ты опять устал? Я могу принести тебе еще одну порцию бодрящего, если нужно.

— Нет, сегодня мне гораздо лучше. Что случилось?

— Мы начинаем получать много сообщений от вашего имени, — сказала она, — и мне интересно, что бы вы хотели, чтобы мы с этим сделали.

— У вас есть стандартная процедура?

— Это зависит от предпочтений игрока. Некоторые игроки хотят прочитать все, кроме "Воплей". Другие не хотят видеть ни одного письма, поэтому мы просто отправляем ответы через форму тем, кто согласен. Большинство игроков находятся где-то посередине, что позволяет нам проверять все и передавать все, что кажется важным. Но, похоже, у вас будет довольно большой объем информации, и, похоже, он будет больше... поляризованный, чем то, что получает большинство игроков

Гарри вздохнул.

— Да, я не шокирован.

— Что вы предпринимали в связи с этим в прошлом? — спросила Лара.

— Не так много, как вы могли бы подумать. Очевидно, Альбус Дамблдор перехватывал мою почту в течение многих лет, пока не умер, и, естественно, я ничего не получал, пока скрывался. После войны я бы, как правило, нанял Гринготтс, чтобы тот позаботился об этом, но это был не вариант, поэтому Министерство предложило заняться этим. Я подозреваю, что они просто уничтожают большую часть этого, если честно.

— Да, это один из подходов. Но полностью игнорировать письма фанатов противоречит политике команды. В конце концов, именно фанаты платят нам зарплату.

— Хорошая мысль. Полагаю, мне следует попросить вас проверить это. Вероятно, вы можете отправить ответы в форме на большинство из них, но пропустите наиболее интересные письма. Если, конечно, это не создаст чрезмерной нагрузки.

— Возможно, нам придется нанять еще одного сотрудника, но это не проблема. Продажи билетов растут, и они ожидают, что продажи товаров взлетят до небес, так что вполне справедливо, что это повлечет за собой дополнительные расходы. — Она добавила: — Мы попросим их рассортировать это по категориям: письма от детей, письма с угрозами, предложения руки и сердца и так далее. А затем вы сможете решить, какие из них вас интересуют.

— Спасибо, я бы предпочел пропустить это письмо с оскорблениями.

— Никогда не знаешь наверняка... Некоторые игроки превращают это в игру с выпивкой. Но, полагаю, мать Сириуса Блэка уже ежедневно оскорбляет тебя.

— Скрестим пальцы, осталось совсем немного, — сказал Гарри. — Сегодня вечером я встречаюсь с художником-портретистом, чтобы узнать, не можем ли мы навсегда избавиться от нее.

— Тогда не буду вас задерживать — удачи!

Гарри принял душ и вернулся на площадь Гриммо, имея в запасе всего десять минут до прибытия Луизы Гессо с новой картиной. Он тоже ждал Гермиону и надеялся, что она приедет пораньше, поскольку начинал нервничать.

Она оказала ему услугу, проникнув через кухонный камин и обнаружив его в гостиной.

— Надеюсь, ничего, что я пришла без предупреждения. Я не думала, что ты будешь "развлекать" меня прямо сейчас, но, возможно, мне следовало послать свою выдру на всякий случай.

— Очень смешно, Грейнджер. Но нет, сейчас я вполне респектабельный человек.

— Это хорошо. Как у тебя дела?

— Честно говоря, я очень волнуюсь. Я старался не возлагать больших надежд на картину, но теперь вижу, насколько сильно я ошибался. Как бы мы ни шутили о Вальбурге, я действительно отчаянно хочу, чтобы она уехала из дома

Гермиона кивнула.

— Я тебя не виню. Не очень-то весело ходить на цыпочках по собственному дому. И она находится в очень неудобном положении.

— Ты говоришь так, будто это был несчастный случай, но ты же знаешь, что это не так. Она была мстительной старой коровой и превратила детство Сириуса в сущий ад.

— Я знаю, — сочувственно сказала она.

— Сириус поручил мне вывести дом Блэков на чистую воду, и я чувствую, что избавление от Вальбурги — часть этого.

— Я согласна, но ты не можешь винить себя, если это не сработает. И, надеюсь, это сработает.

— Хорошо, — уныло сказал он. — Мы должны пойти и подождать Луизу у камина.

Они поднялись наверх и прошли мимо Вальбурги, надеясь, что это будет в последний раз. Слава Мерлину, она спала, и они остались ждать в официальной приемной.

Камин вспыхнул зеленым светом, и Луиза вышла из него, неся большой холст в рамке, завернутый в ткань.

— Я не хотела его уменьшать, — сказала она. — Это можно будет сделать позже, но сейчас нам нужна картина в чистом виде.

Гарри взял его у нее из рук.

— Пожалуйста, входите. И я хотел бы представить вам мою подругу Гермиону Грейнджер. Гермиона, это Луиза Гессо.

— Приятно познакомиться, — сказала Гермиона. — И я с интересом наблюдаю за процессом.

Гарри нетерпеливо посмотрел на завернутый холст.

— Можно мне взглянуть?

— Конечно, — сказала Луиза. — Давайте развернем его здесь, и я объясню процедуру. Она велела Гарри положить холст вертикально на спинку стула. — Пожалуйста, окажите мне честь, — сказала она.

Он приподнял ткань, и под ней оказался большой портрет Бродяги. Увидев Гарри и Гермиону, Бродяга радостно подпрыгнул и залаял, а затем расплылся в собачьей улыбке, высунув язык.

— О, это чудесно! — воскликнула Гермиона. — Это так на него похоже.

Гарри был переполнен эмоциями и не мог говорить. Он осторожно потянулся к поверхности портрета, как будто хотел погладить его.

— Я знаю, Гарри, у меня было такое же желание, — сказала Гермиона. — Это единственная трудность — не иметь возможности поиграть с ним.

Гарри кивнул, его глаза сияли.

— Ты проделала прекрасную работу, Луиза, независимо от того, сработает ли это. Спасибо.

— Мне было очень приятно, Гарри.

— Что это там на заднем плане? — спросила Гермиона.

Луиза выглядела немного смущенной.

— Признаюсь, я немного увлеклась. Гарри сказал, что, если нам удастся вытеснить миссис Блэк, он хотел бы подарить портрет одному из своих приятелей. Поэтому я подумала, что могла бы создать для нее подходящий фон.

Между Бродягой и обстановкой, в которой он находился, был заметный контраст. Он находился в комнате, которая выглядела как нечто среднее между гостиной, в которой они изначально находились, и жуткой лабораторией. Полки были покрыты паутиной и содержали множество жутких артефактов.

— Мне кажется, я узнаю некоторые из них от Борджина и Беркса, — сказал Гарри. — Это "Рука славы"?

— Да, — ответила Луиза. — Обычная свеча показалась мне такой заурядной.

— Но у тебя же есть еще и канделябр, — сказала Гермиона. — Украшенный ... скорпионы?

— Да, и еще змеи.

— Что это в клетке? — спросил Гарри.

— Это размножающаяся пара голых землекопов, — пояснила Луиза.

— Размножающаяся пара? Будут ли еще? — встревоженно спросила Гермиона.

— Нет, но двое представителей одного пола разорвут друг друга на части. И один из них показался мне слишком одиноким, даже если он и не обладает разумом.

— Итак, каков следующий шаг? — спросил Гарри.

— Мы отнесем картину в прихожую, и я произнесу заклинание, которое откроет Бродяге доступ к портрету миссис Блэк. А потом мы будем ждать.

— Сколько пройдет времени, прежде чем мы узнаем, сработает ли это? Мы говорим о часах или днях?

— Минуты. Он либо сделает это, либо нет — в этом не будет никакой тайны.

Гарри глубоко вздохнул.

— Хорошо, начинаем. — Он поднял новую картину и отнес ее в соседнюю комнату.

Под портретом Вальбурги стояла большая консоль. Гермиона шагнула вперед и убрала поднос с подгоревшими булочками, а Гарри поставил на него новую картину.

Луиза взмахнула волшебной палочкой и произнесла "Irrumpo picturum", и в тот же миг Бродяга перепрыгнул из своей рамы в раму Вальбурги.

Она проснулась.

— Что за грязная тварь вторглась в мое святилище?

Бродяга зарычал на нее и начал яростно дергать за манжету ее рукава.

Она прищурилась, глядя на него.

— Я знаю тебя. Ты всегда был жалким негодяем, с того самого момента, как они впервые прижали тебя к моей груди. Мне следовало раздавить тебя голыми руками.

Бродяга отпустил ее рукав и оскалил на нее свои мокрые клыки. Он, казалось, был готов к прыжку.

Вальбурга занервничала и начала отползать назад.

— Убирайся, собака! Я уже изгнала тебя из этой семьи, несмотря на то, что ты разочаровал меня, был и всегда будешь.

Луи подтолкнул Гарри локтем.

— Подстегни его.

— Бродяга, держи ее! — крикнул Гарри. — Целься в яремную вену!

Бродяга прыгнул к горлу Вальбурги, и она закричала от ужаса.

— Ложись! Ложись! Кричер!

Домашний эльф так и не появился.

— Все кончено, Вальбурга, — сказал Гарри. — Спасайся и немедленно покинь кадр.

Запаниковав, она увернулась от щелкающих челюстей Бродяги и убежала от портрета в соседнюю рамку. Луиза немедленно нацелила свою волшебную палочку и закричала:

— Атакуем!

— Самая подлая предательница крови! — закричала Вальбурга на Луизу. — Ты опозорила свой род, пособничая отвратительному лотарио-полукровке!

Луиза бросила на Гарри удивленный взгляд, прежде чем прикоснуться к Вальбурге своей палочкой, заставляя ее замолчать.

— Ты уверен, что не хочешь поджечь ее? Я не буду возражать.

Обрадованный, он сказал:

— Нет, у нее блестящее будущее в школе волшебников Уизли. — Он повернулся к Луизе и сказал: — Ты сделала это! Я не могу в это поверить. Как я могу отблагодарить тебя? Помимо того, что я заплачу тебе, конечно.

Она улыбнулась.

— Это то, чем я занимаюсь. Мне доставляет удовольствие, Гарри.

— Хочешь, я как-нибудь воздам тебе должное? Она будет выставлена на всеобщее обозрение — мы можем внести твое имя в список, если хочешь.

Луиза быстро покачала головой.

— О боги, нет. Я не хочу, чтобы мое имя упоминалось где-нибудь рядом с ней. Но не стесняйтесь рекомендовать меня лично.

Бродяга привлек их внимание своим скулежом.

— Что случилось, мальчик? — спросил Гарри. Пес сел и внимательно посмотрел на них.

— По-моему, он просит милостыню, — сказала Гермиона. — Хочешь булочку, Бродяга? Она протянула ему одну.

Он начал энергично вилять хвостом, и Луиза бросила лепешку на поверхность портрета, где она отскочила от его рта.

— Это немного разочаровывает, — нахмурилась она.

— Я могу это исправить, — сказала Луиза. Она сотворила серию заклинаний и постучала по портрету в нескольких местах. — Вот, попробуй еще раз.

Гермиона взяла еще одну лепешку, пытаясь найти ту, которая была наименее подгоревшей, и снова поднесла ее ко рту Бродяги. Он поймал ее и с жадностью принялся жевать.

— Очень вкусно! — воскликнул Гарри. — Нам придется оставить для него поднос с угощениями. — спросил он Луизу. — Его ведь не стошнит от них, правда?

— Нет, совсем нет. И кормить его тоже не нужно. Помните, что он всего лишь картина, а не существо разумное. Но, судя по всему, ему это доставляет удовольствие.

Гермиона спросила:

— Не могли бы вы подробнее рассказать о том, что портреты могут быть разумными? Меня давно интересовал этот вопрос, но я так и не нашла ответа.

— Я не удивлена, — сказала Луиза. — Это в некотором роде коммерческая тайна. Но короткий ответ заключается в том, что существует непрерывность, и большинство портретов находятся где-то посередине. Нам повезло, что Вальбурга была одной из крайних, иначе я не смог бы с этической точки зрения отстранить ее от должности. Я подозреваю, что она была не в себе, когда ее рисовали.

Гарри кивнул.

— Вполне вероятно.

— Я не уверена, что когда-либо встречала полностью разумный портрет, — сказала Гермиона. — Я пытался поговорить почти со всеми портретами Хогвартса в то или иное время, но они всегда казались мне довольно странными... двумерными.

— Вы когда-нибудь разговаривали с кем-нибудь из директоров школ? — спросила Луиза.

— Да, у Гарри в доме есть портрет Финеаса Найджеллуса Блэка. И я стала свидетельницей краткого разговора с портретом Альбуса Дамблдора в Хогвартсе. — Она имела в виду разговор Гарри с Дамблдором после финальной битвы.

— Да, этот портрет был бы первоклассным в том, что касается чувствительности. Имейте в виду, он не такой, как у оригинального человека — например, его эмоции не так глубоки, — но в остальном это хорошая копия. Однако портрет директора Блэка не будет полностью соответствовать ему, если он не будет в своей рамке в Хогвартсе, потому что там фоновая магия намного сильнее.

Гермиона приподняла брови.

— Интересно, это приятно слышать.

Луиза направилась в сторону приемной.

— Я оставлю вас наедине с вашим вечером. Спасибо за предоставленную возможность, и я очень рада, что мы смогли разобраться с вами.

— Еще раз спасибо, — сказал Гарри, пожимая ей руку. Она вышла через камин, оставив Гермиону и Гарри одних в зале для приемов.

— Так когда ты собираешься сообщить Джорджу и Ли хорошие новости? — спросила она.

— Завтра после тренировки мне нужно пойти в Гринготтс, так что тогда я принесу картину. Думаю, я их удивлю, — сказал он, ухмыляясь.

— Поздравляю, Гарри. Я не могу придумать лучшего решения проблемы.

Они вернулись в вестибюль и некоторое время общались с Бродягой, пока Кричер не аппарировал с громким хлопком. Он нес пару коробок, в том числе одну, которая была слишком велика для него.

— Хозяин, Кричер только что вернулся из Косого переулка с покупками для Хозяина.

— Вот, позволь мне взять это у тебя, — сказал Гарри, освобождая место Кричера. — Спасибо, и ты можешь идти.

— Что это? — спросила Гермиона.

— Это первая из новых мантий, которые я заказал, и пара туфель в тон.

— Мантии, правда? Мне никогда не казалось, что ты любишь мантии. Ты всегда предпочитал маггловскую одежду, если у тебя был выбор.

— Верно, но я никогда не носил хорошо сшитую мантию, пока не получил форму Пушек, — ответил Гарри. — Оказывается, они мне даже нравятся.

— Ну, не заставляй меня ждать, давай посмотрим, что ты купил.

Он открыл коробку и достал мантию, которую Алтея выбрала для него.

Гермиона приподняла бровь.

— Белую?

— Они цвета слоновой кости.

Она рассмеялась и сказала:

— Извините, я ошиблась. Тогда давайте посмотрим туфли. — Он открыл коробку, и на ее поверхности оказались кончики крыльев цвета слоновой кости и коричневого цвета. — Ты сам их выбрал?

— Нет, мне посоветовала продавщица.

— Я настаиваю, чтобы ты примерил их для меня — весь наряд. Я пойду почитаю гримуар, пока ты будешь переодеваться.

— Хорошо, — сказал Гарри. Он пытался изобразить безразличие, но на самом деле ему не терпелось все примерить.

Двое друзей поднялись наверх, и после того, как Гермиона удалилась в библиотеку, Гарри поднялся в свою спальню. Он поставил обе коробки на кровать и вытащил мантию и брюки.

Как только он взял их в руки, то понял, что они такие же красивые, как и его форма для квиддича. Ткань приятно лежала на его руках, и даже запах был приятным. Он заметил, что в коробке было еще несколько предметов, и, присмотревшись, обнаружил нижнее белье и носки в тон.

Когда он был полностью одет, включая обувь, он встал перед зеркалом в ванной и остался очень доволен. Эта мантия сидела на нем гораздо лучше, чем в магазине, поскольку портняжные чары Алтеи смогли лишь приблизительно подогнать его по фигуре.

Они были даже наряднее, чем его командная мантия, и не только потому, что не были ослепительно оранжевыми. Несмотря на свою гладкость, его мантия "Пушек" была разработана в первую очередь для удобства движений, но эта мантия точно повторяла форму тела Гарри. Они обрамляли его стройные бедра и живот и расширялись, чтобы вместить его мускулистую грудь и плечи.

У него никогда раньше не было такой красивой вещи. И уж точно не в детстве, когда он был вынужден носить огромные обноски Дадли. Одноклассники всегда косо смотрели на него, а соседи регулярно переходили улицу, чтобы не столкнуться с неисправимым преступником-племянником Дурслей. Гарри до сих пор помнил, как ему было стыдно за это, и как он старался оставаться невидимым, несмотря на то, что ему было запрещено пользоваться мантией.

Но его нынешнее ощущение было совершенно противоположным. Он испытывал сильное желание быть замеченным — желание, которое казалось чуждым, но в то же время фундаментальным. Часть его хотела аппарировать прямо в Пенумбру и неторопливо прогуляться по арене, где он мог бы погреться в лучах восхищенных глаз.

Он предположил, что ему придется обойтись Гермионой. Гарри чувствовал себя немного неловко, спускаясь по лестнице, но гордость и удовлетворение подгоняли его вперед. Толкнув дверь библиотеки, он вошел внутрь.

Гермиона, как и следовало ожидать, была погружена в Гримуар и не сразу подняла голову. Он прочистил горло, чтобы привлечь ее внимание, и ее глаза расширились, когда она увидела его.

Она встала со стула и оглядела его с головы до ног.

— Гарри, да ты настоящий денди!

Его лицо вытянулось.

— Но продавщица заверила меня, что я не буду выглядеть щеголем! — На мне даже нет жилета в цветочек, — мрачно подумал он.

— Я не говорила, что ты щеголь, я сказала, что ты денди. Это совершенно разные вещи. -Она снова оглядела его и сказала: — Ты определенно не щеголь.

— В чем разница?

Гермиона выпрямилась, как всегда делала перед выступлением с академической лекцией.

— С исторической точки зрения, они довольно сильно отличаются друг от друга. Франты были явлением восемнадцатого века, они носили парики, пудру и одежду с оборками, чтобы скрыть свою опрятность. Денди, с другой стороны, появились немного позже — в начале девятнадцатого века — и были гораздо элегантнее. Самым известным денди был Джордж Браммелл, более известный как Бо Браммелл. Мы должны поблагодарить его за популяризацию ежедневного принятия ванны и гигиены полости рта.

— Гигиена полости рта? — усмехнулся Гарри. — Так вот почему ты о нем слышала? У твоих родителей в кабинете висит его фотография?

— Я признаю, что это всплывало, но нет. Модников ошибочно считают за то, что они одеваются диковинно, как щеголи, но суть стиля денди заключалась в том, чтобы быть безупречным. Отчасти потому, что они были такими язвительными остряками — они были так заняты тем, что презирали людей, что старались выглядеть безупречно, даже если их поведение таковым не являлось.

— Они звучат как придурки. Что именно вы пытаетесь сказать обо мне?

— Я говорю, что ты выглядишь безупречно, что имеет дополнительное преимущество — ты скрываешь множество грехов. Возьмем Люциуса Малфоя, — сказала она. — Этот человек — чудовище, но его мантия всегда была идеальной.

— Ты действительно знаешь, как польстить парню. Ты хочешь приберечь что-нибудь из этого для Райана?

Она рассмеялась.

— Я действительно глубоко погрузилась в работу, не так ли? Я хочу сказать, что ты выглядишь фантастически в этих одеждах и туфлях тоже. На самом деле, безупречно, что касается одежды. Для многих это станет сюрпризом, но я уверена, что они будут впечатлены.

— Я полагаю, это станет сюрпризом, но это не повод отказываться от изменений. Я удивил многих людей, уйдя из Министерства и присоединившись к Пушкам.

Гермиона поправила его.

— Строго говоря, "Пророк" удивил всех, сделав объявление еще до того, как оно пришло вам в голову.

— Это правда. — Он снова посмотрел на свой наряд. — Наверное, мне стоит переодеться.

— Ты планируешь надеть их в ближайшее время? — спросила она. — То есть, на публике.

— Да, я приглашаю кое-кого на ужин завтра вечером.

Гермиона оживилась.

— Значит, ты отпускаешь ее из дома? Это та женщина, которая была у тебя в позапрошлые выходные?

— Э-э, нет, — ответил Гарри. — Это та, с кем я познакомился в субботу, после матча.

— Понятно, — сказала Гермиона, и в ее глазах заплясали веселые искорки.

Гарри захотелось покрутить ее в ответ.

— А у тебя есть какие-нибудь планы? Как прошел твой вечер с Райаном?

— Это было чудесно. Я снова увижусь с ним завтра.

— Это замечательно. Я ужасно рад за вас.

— Вообще-то, не мог бы ты провести небольшое исследование для меня? — спросила она.

— Не думаю, что когда-либо слышал, чтобы ты просила меня об этом. Всегда бывает наоборот.

— Ты, наверное, прав. Но мне интересно, если вы могли бы копать около, Чтобы убедиться, Райан ... все, что ему кажется.

Гарри нахмурился.

— Я даже не знаю, с чего начать. Это больше похоже на работу частного детектива.

— Нет, ничего подобного. Я просто хочу убедиться, что у него не плохая репутация среди женщин.

— Я никогда не слышал ничего подобного, — сказал Гарри, — но я могу поспрашивать.

— спасибо. Я не жду, что что-то прояснится, но я должна убедиться, прежде чем увяжусь слишком далеко.

— Неужели у тебя к нему уже все так серьезно?

Она закрыла глаза и перевела дыхание.

— Не могу поверить, что говорю это, но да. И я уверена, что он чувствует то же самое... при условии, что он на уровне.

— конечно. Я наведу кое-какие справки. Он почувствовал, как у него заурчало в животе, и понял, что время ужина прошло — его отвлекли новые мантии. — Попросить Кричера приготовить нам что-нибудь поесть?

— Да, пожалуйста. Немного карри?

— Звучит превосходно. Кричер!

Крак.

— Да, хозяин, — сказал он, прежде чем его огромные глаза расширились еще больше, и он упал на четвереньки.

— В чем дело, Кричер?

— Хозяин одет как подобает настоящему волшебнику. А настоящие волшебники ожидают, что их домашние эльфы будут вести себя подобающим образом. Собирается ли хозяин наказать Кричера? — спросил он с непонятным выражением лица.

— Конечно, нет. "Если, конечно, ты этого не хочешь", — с содроганием подумал Гарри. — Я просто надел новую мантию. Думаю, с этого момента я буду носить мантию чаще. Но, пожалуйста, встань, если хочешь.

Кричер заколебался, и Гарри охватил страх, что эльф предпочел бы смиренно присесть на корточки, но он медленно поднялся на ноги.

— Хозяин очень добрый и одет очень прилично. Кричер с нетерпением ждет возможности погладить мантию хозяина.

Мерлин, только не утюг, — подумал Гарри, вспомнив, как Добби предпочитал самобичевание.

— Э-э, я надеялся, что ты приготовишь нам ужин. Несколько порций карри, если можно.

— Да, господин, с удовольствием. Что-нибудь еще, господин?

— Нет, спасибо.

— Отлично!

Гермиона хихикнула.

— Мантии действительно дополняют образ. Знаешь, у тебя будут проблемы с тем, чтобы отговорить людей называть тебя "Лорд Блэк".

— Я поговорил с отделом рекламы Пушек, и они готовят объявление от моего имени. Возможно, я также опубликую заявление для Пророка, в котором более подробно объясню, почему лорды-волшебники — это полная чушь.

— Это должно быть интересно.

Гарри поднялся наверх переодеться, оставив Гермиону наедине с Гримуаром. Было неприятно снимать мантию и переодеваться в свою старую маггловскую одежду, но он полагал, что денди не стал бы изо дня в день накладывать освежающие заклинания на один и тот же наряд. Не то чтобы он собирался быть денди — они звучали как придурки, — но ему нравилось одеваться безупречно.

Он повесил свою мантию в просторную гардеробную, которая была почти пуста, и поставил свою новую обувь на одну из полок. Это был хороший день: новая стратегия по квиддичу сработала, ему доставили первый комплект мантии, и, что самое важное, Вальбурга больше не была прикована к стене.

Он улыбнулся и спустился вниз, чтобы еще раз взглянуть на Бродягу. Пес гонялся за своим хвостом, что было особенно забавно, учитывая его размеры. Гарри впервые порадовался, что холст Вальбурги был таким большим, так как в нем Бродяге было где побегать.

Гарри знал, что это не Сириус, но все равно на сердце у него было тепло от того, что рядом присутствовал кто-то из крестных. Бродяга, казалось, часто лаял, но это было гораздо лучше, чем тирады Вальбурги.

И действительно, лай заставил Гриммо-Плейс почувствовать себя как дома, о котором он мечтал в детстве.

Спасибо тебе, Сириус, подумал Гарри, и его сердце наполнилось нежностью к единственному отцу, которого он мог вспомнить.