Республиканец

РЕСПУБЛИКАНЕЦ

— Разрешите, господин адмирал?

— Входите, капитан.

Начальник академии Военно-космического флота (ВКФ) республики упразднил должность секретаря сразу после своего назначения, и теперь офицеры и преподаватели могли придти к нему в кабинет без предварительного доклада. Однако никто не злоупотреблял такой возможностью. Адмирала в академии уважали и побаивались все, и курсанты, и офицеры, и даже вольнонаемные гражданские служащие. Легенды о его крутом нраве и резкие, но исключительно точные характеристики подчиненных и начальников адмирала знал весь флот. Поэтому с пустяками к нему не совались, предпочитая решать проблемы самостоятельно, в крайнем случае, обращались к его заместителям по учебной и воспитательной работе.

Капитан занимал скромную, и ничем не примечательную должность помощника заместителя начальника академии по воспитательной работе. Это длинное и маловразумительное название абсолютно не соответствовало тому, чем капитан занимался на самом деле. В академии он представлял флотскую контрразведку. Никто не знал, зачем в элитном военном учебном заведении, куда закрыт доступ простому смертному, не говоря уже о вражеских шпионах, нужен контрразведчик. Но перед капитаном испытывали чувство некого трепета даже старшие офицеры академии, а курсанты считали встречу с ним плохой приметой, и стремились лишний раз не попадаться ему на глаза.

— Что у Вас?

Вместо ответа капитан протянул адмиралу прямоугольную пластиковую карточку с эмблемой академии ВКФ. На таких карточках хранились личные дела курсантов, но эта не имела идентификационного номера. Значит это личное дело кандидата на поступление, а номер появится позже, после зачисления в курсанты. Однако вступительные экзамены еще не начинались, и проверка кандидатов на наличие порочащих связей должна была состояться позже (будущий офицер ВКФ должен быть безупречен). Чем же новоявленный кандидат заинтересовал академического "особиста"?

Адмирал вставил карточку в прорезь своего компьютера. Мигнул зеленый огонек разрешения доступа, и на настольном мониторе появилась фотография кандидата, фамилия, имя, место и дата рождения. Да, карьера шпиона или уголовника с такой внешностью явно не светит. Первое, что бросилось в глаза, большой, чуть свернутый на бок нос и тяжелый подбородок. Высокий, интеллигентный лоб и проницательные глаза, коротко стриженые волосы. Верхняя часть лица мало соответствовала нижней, такое лицо запоминается сразу и надолго. А вот, что привлекло внимание контрразведчика — на кандидате была военная форма, более того форма Отдельного корпуса космодесантников республики (ОККР). И сержантские нашивки на погонах. Адмирал посмотрел на дату рождения, нахмурился и начал внимательно изучать содержимое файла.

Через несколько минут начальник академии откинулся в кресле и поднял глаза на капитана.

— Случай, конечно, интересный, но что здесь не так? Или это только легенда?

— Нет, мы уже все проверили, все соответствует действительности. Но это первый случай, когда военнослужащий ОККР подает заявление на поступление в нашу академию. С такими данными ему прямая дорога в одно из училищ корпуса. Непонятно, зачем ему нужно попасть именно к нам?

"Мы уже все проверили". А то я не знаю, из какого ты ведомства, усмехнулся про себя адмирал, надо тебе напомнить кто здесь главный. Возраст, репутация, безупречный послужной список и надежные связи в командовании флота и республиканском правительстве позволяли ему игнорировать не только флотскую контрразведку, но и любые другие спецслужбы республики.

— По-вашему, капитан, корпус решил заслать к нам шпиона?

— Нет, но...

— Никаких но, — начальник академии прервал подчиненного. — Допустить к экзаменам на общих основаниях. А дальше посмотрим.

Адмирал достал из компьютера карточку и протянул ее капитану. Проходной балл в этом году обещал быть рекордно высоким. Пусть этот герой возьмет сначала это препятствие.

Глава 1. Гражданин.

Жизнь была хороша. Экзамены за девятый класс муниципальной школы с математической специализацией сданы на отлично. Да, да, исключительно на "отлично". Первенство города по вольной борьбе выиграно, хоть и не обошлось без травм, но результат был достигнут. А впереди было лето, каникулы и она. Стройная сероглазая блондиночка, Ирина, Ириша, вчера благосклонно приняла его приглашение. Короче, Вольдемар (выбрали же родители имечко) Дескин спешил на первое, в своей жизни, свидание. Некоторые его одноклассники и одноклассницы уже успели обзавестись немалым сексуальным опытом. Но эта сторона жизни обошла Вольдемара. Воспитанный в интеллигентной семье, на книгах классиков он считал девушек существами загадочными и воздушными, упорно не замечая их земных желаний. Да и внешне он далеко не соответствовал образам киношных героев и красавчиков, с обложек глянцевых журналов. Но за последние пару лет он существенно подрос, плечи раздались вширь. А рельеф мускулатуры начал производить впечатление не только на противников в борцовских поединках, чему способствовали ежедневные тренировки. При попытке купить спиртное, продавец вряд ли решил бы спросить у Дескина удостоверение личности (продажа алкоголя несовершеннолетним до 20 лет влечет ответственность по закону). Но мысль зайти в алкогольный отдел магазина не могла придти в голову Вольдемара. Табак и алкоголь табу для спортсмена. Такова была жизненная позиция юного борца, и менять ее он не собирался.

Погода словно решила подыграть настроению парня. Теплое ласковое солнышко и легкий, почти не заметный ветерок — такое сочетание редко радовало местных жителей. Город стоял на пути арктических антициклонов, регулярно приносивших резкий холодный ветер и суровые морозы. Частенько навещали город циклоны с Западного моря, приносившие проливные дожди летом и мокрые снегопады зимой. И только иногда, юго-восточный ветер доносил до этих широт жаркое дыхание великой пустыни. Сегодня был именно такой день, и жизнь была хороша.

Хриплый, каркающий звук прозвучал диссонансом общему настроению горожан и Вольдемара в частности. Как и все он попытался проигнорировать его, но вслед за ним раздался уверенный и все набирающий силу вой сирен. В первые, за несколько десятилетий, была включена система оповещения гражданской обороны планеты Зеда-3.

Наличие пригодной для колонизации планеты в системе желтого карлика Зеды было обнаружено случайно и относительно недавно. Всего, каких то сто двадцать с небольшим лет назад. Система считалась хорошо изученной, и поэтому информация о наличии кислородной атмосферы на третьей от центра системы планеты, полученная от беспилотного разведчика, прозвучала громом среди ясного неба. В агентстве по космическим исследованиям в конце финансового года обнаружились не освоенные средства. Что бы избежать урезания финансирования в следующем году, было решено срочно заказать новый беспилотный корабль-разведчик и куда-нибудь его отправить. Выбор пал на систему Зеды. Находясь в эйфории от неожиданно свалившейся удачи, республиканское правительство забыло не только уволить директора агентства, но и дать вновь открытой планете собственное имя. Поэтому во всех звездных атласах новая республиканская колония продолжала значится под прежним именем — Зеда-3. При более тщательном рассмотрении удача оказалась не столь велика. В принципе, на поверхности Зеды-3 человек мог обходиться без скафандра, ему не грозила ядовитая атмосфера, не могла расплющить огромная гравитация, но все-таки планета была холодноватой для гомо сапиенс. Резко континентальный климат единственного материка планеты и огромные ледяные шапки на полюсах не способствовали активному переселению с других, более комфортных и обжитых планет республики. Однако богатые, и еще никем не тронутые запасы полезных ископаемых сделали Зеду-3 огромным горно-металлургическим комбинатом, обеспечивающим до десяти процентов потребностей республики в черных и цветных металлах, а также редкоземельных и радиоактивных элементах. Собственная жизнь на планете еще едва вышла из эры одноклеточных и перешла от простейших к высшим растениям. Серьезная конкуренция земным видам жизни не грозила. Население планеты недавно перевалило за двести миллионов, были проведены мероприятия по адаптации земных видов растений и животных к условиям Зеды, развивалась собственная перерабатывающая и даже пищевая промышленность. В последний год почти удалось выйти на самообеспечение населения планеты продовольствием...

Вой сирен пробегал по нервным окончаниям и забирался в мозг. Люди на улицах неуверенно оглядывались друг на друга, как бы ища подсказки, что случилось и как вести себя дальше. Через минуту, осознав, что непосредственной опасности для жизни нет, все, куда то заспешили. Вольдемар остался на месте, где его застал этот тревожный звук, так некстати вторгшийся в его планы на сегодняшний день. Вернуться домой, к родителям или продолжить путь в центр города? Сомнения разрешили двое полицейских, начавших направлять застигнутых тревогой людей в ближайшее убежище. Эти кварталы были построены лет шестьдесят назад, когда еще свежа была память об Арконской войне. Арконская военщина спровоцировала пограничный конфликт, а затем коварно атаковала ближайшую планету республики, с целью ее аннексии. Эта единственно правильная версия событий озвучивалась на уроках истории, печаталась в исторических учебниках, журналах и книгах. Об этой войне было снято немало фильмов, многие из них до сих пор мелькали на экранах. В результате последовавшей войны, потерпевшая поражение планета сама была аннексирована республикой. Так что историческая справедливость восторжествовала, но была оплачена десятками миллионов человеческих жизней с обеих сторон. Оба участника конфликта не стеснялись прибегать к бомбардировке городов противника с целью подрыва его духа и уничтожения промышленного потенциала. На Зеде-3 никаких боевых действий никогда не велось, ни до Арконской войны, ни после. Однако проект новых кварталов города учитывал печальный опыт недавно прошедшей войны, в нем были предусмотрены убежища для гражданского населения. Позднее финансам, выделенным на городское строительство, было найдено другое, более полезное применение. Зачем строить то, что никогда не будет, использовано по назначению.

Вход в ближайшее убежище находился в середине квартала образованного монолитными железобетонными пятиэтажками. Вольдемар одним из первых подошел к малоприметной коричневой двери, с которой уже возился невысокий пожилой мужчина. Ржавый навесной замок не желал поддаваться усилиям местного домоуправа и, в конце концов, его просто вывернули из двери, пустив в ход найденную здесь же арматурину. За дверью оказалась узкая бетонная лестница, ведущая к подвалу одного из зданий. В конце лестницы находилась еще одна дверь. На этот раз стальная, одним своим видом готовая противостоять любым поражающим факторам. Никаких электронных замков не было, штурвал на двери повернулся неожиданно легко и, поддавшись усилиям троих мужчин, многотонная конструкция начала поворот, открывая доступ в покрытое толстым слоем вездесущей пыли пространство. Домоуправ щелкнул выключателем, и тусклый свет лампы осветил еще одну, такую же дверь в конце длинного тамбура. На совесть законсервированный механизм второй двери также не подвел, а за ней... Очередной щелчок выключателя и темнота открыла длинный пыльный коридор. Внутри оказалось сухо и даже относительно тепло. Тишина отступила перед шорохом обуви по бетону, звуками речи, а позднее шелестом вентиляции. Старое подземное сооружение впервые за шесть десятилетий наполнялось людьми. Вольдемар свернул в первый же боковой проход, ведущий в обширное помещение с двухэтажными пластиковыми нарами. Попытка смести с пластика многолетнюю пыль, дала ничтожный результат. Только руки испачкал. Парень опустился на нары, понимая, что его парадно-выходным брюкам предстоит серьезная стирка. Народ продолжал прибывать, постепенно заполняя помещение. Вольдемар попытался высмотреть кого-нибудь из знакомых, но их здесь не нашлось.

Последними в убежище спустились двое полицейских, однако стальную дверь закрывать не стали — может еще, кто захочет укрыться. Свободных мест было много, убежище было заполнено едва на половину. Большинство граждан предпочло отправиться по домам, опасаясь за судьбу своих близких или собственного имущества. Мобильная связь не работала.

— Война началась, точно говорю.

Толстая тетка громким шепотом убеждала своего соседа по нарам, тот отмахивался от нее и пытался отделаться междометиями, но тетка не отставала и продолжала бубнить про начало войны.

— Да прекратите Вы чушь пороть! — не выдержал солидный мужчина в плаще, сидящий на нарах с другой стороны прохода. — Кому-то в планетарном правительстве захотелось в солдатиков поиграть, а мы тут под землей паримся. А у меня, между прочим, важная встреча назначена.

— Если на химическом производстве авария, то и здесь можем не отсидеться, — высказал предположение мужчина, похожий на заводского мастера.

— Здесь же фильтры стоят, — напомнил ему Вольдемар.

— Много ты знаешь, пацан, — отбрил его "мастер". — Там такой гадости намешано, что если облако газов город накроет, то никакой противогаз не спасет.

Появление полицейских не внесло определенности, они и сами толком ничего не знали, ссылаясь на распоряжение полицейского департамента. Около четверти часа ничего не происходило, только шелест вентиляции и негромкие разговоры соседей. Вольдемар не принимал участия в дискуссиях, но уже начал склоняться к точке зрения оптимистов.

Убежище тряхнуло, спустя секунду, по ушам ударил упругий хлопок. Почти сразу погасло освещение, стихла вентиляция. Сетевая автоматика сработала безупречно, но обесточенными оказались оба ввода, а древний автономный генератор был неработоспособен уже лет двадцать. Никто не пострадал, но все были испуганы, сильнее всего давила неизвестность.

— Всем оставаться на своих местах! Сейчас разберемся!

Один из полицейских разгоняя темноту лучом мощного фонаря пробирался к выходу, где-то в глубине убежища, перекрывая гомон людей, эхом разносился голос второго. Панику удалось предотвратить все остались на своих местах.

— В солдатиков, говоришь, играют? — зашипела на солидного толстая тетка. — А это, что было? Я же говорю, война началась, точно знаю...

— Да прекратите Вы, — прервал тетку невидимый в темноте "мастер". — Сейчас полицейский вернется, тогда все и узнаем.

Однако про взрыв в производственном комплексе он уже не заикался, Вольдемар вообще предпочел в дискуссию не ввязываться. Действительно, может, когда вернется полицейский информации, станет больше и, тогда будет понятнее, что произошло и как поступать дальше. Наконец луч фонаря опять разрезал темноту, полицейский возвращался обратно.

— Взрыв. Похоже в южных кварталах. Здесь разрушения минимальные, а дальше сильнее.

— Что там могло взорваться? — недоумевал, судя по голосу, солидный господин. — Там же ничего такого нет, там только жилые дома.

— Если там ничего нет, значит, откуда-то прилетело. — вклинился "мастер".

Вольдемара же охватило беспокойство о судьбе родителей, они сейчас должны были как раз находиться дома. Однако в одиночку покинуть убежище он не рискнул. Время шло освещение не появилось, вентиляция по-прежнему не работала, воздух становился все более спертым. В конце концов, полицейские, посовещавшись с управляющим, приняли решение выпустить людей наружу. Новых взрывов не было, а условия в железобетонном подземелье становились все хуже.

— Граждане, господа, выходим из убежища, не торопясь, первыми выходят из ближайших помещений, — вещал скрипучий голос домуправа, ему вторили голоса полицейских, ушедших вглубь убежища.

Подсвечивая путь экранами мобильных коммуникаторов, люди потянулись к выходу. Вольдемар влился в общий поток и вышел из подвала. Под ногами хрустело битое стекло, на аккуратных газонах лежали куски кровли. Еще раз, убедившись в отсутствии сети мобильной связи, Дескин решил отправиться домой. Снаружи квартала картина была намного хуже, а разрушения сильнее.

По мере приближения к дому разрушения становились все больше, некоторые здания уже невозможно было узнать. На глаза стали попадаться трупы погибших горожан, сначала почти целые, потом все более обезображенные. Некоторые были прикрыты, какими то тряпками. Страшно было подумать, сколько погибших осталось внутри железобетонных коробок. А вот пожаров не было, примененные в строительстве негорючие материалы не дали пищи огню. И, наконец, улицу перегородил огромный завал из кусков бетона, асфальта и прутьев арматуры. Обдирая руки, Вольдемар полез вверх по завалу. В одном месте он наткнулся на кроссовок с торчащей из него белой костью, подавляя рвотные позывы и, стараясь не смотреть под ноги дополз до верха и замер. Огромная воронка поглотила сразу несколько кварталов города, до противоположного края было метров четыреста. На этих метрах остались его родители, друзья, дом, школа. От них не осталось ничего.

Что это было? Неисправность системы наведения? Или ошибка вражеской разведки, выдавшей неверные координаты цели? Здесь не было никаких военных или промышленных объектов, только жилые кварталы. Десятки тысяч в одно мгновение сгорели в пламени адского взрыва. Сгорела вся прежняя жизнь Вольдемара Дескина.

Он не помнил, сколько времени простоял на краю этой огромной братской могилы. Из прострации вывел звук осыпавшихся камней, по завалу взбирался еще один несчастный. Добравшись до края воронки, мужчина также замер, затем скользнул опустевшим взглядом по Вольдемару и, неожиданно зарыдал, опускаясь на битый камень завала.

Не решившись подойти к собрату по несчастью, Вольдемар спустился вниз и двинулся в сторону центра, надо было что-то решать. Куда идти? Что делать дальше? На одной из улиц бравый парень в шикарном камуфляже приглашал вступать в ряды военнослужащих планетарной обороны Зеды-3. Вольдемар остановился у покосившейся рекламной тумбы и еще раз оглядел афишу. Задержался на адресе вербовочного пункта. Ну что же, кажется, пришла пора, встать под знамена республики.

Начавшаяся почти тысячу лет назад космическая экспансия человечества, потребовала огромных ресурсов научных, материальных, людских. В самом начале все шло прекрасно, после преодоления проблемы межгалактических расстояний, люди находили и осваивали все новые и новые планеты. На этом пути им не встретились конкурирующие цивилизации, и воевать было не с кем. Постепенно развитие вооружений, боевой техники замедлилось и самой военной науки замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Земное правительство решило не тратить дефицитные ресурсы на эти дорогостоящие и бесполезные игрушки — вооруженные силы.

Однако постепенно ситуация изменилась. Появилась вечная проблема взаимоотношений метрополии и колоний. Развившись до возможности самообеспечения руководство колонизированных планет, решило, что метрополия выкачивает слишком много ресурсов, слишком мало давая взамен. Как всегда кризис разрешился войной метрополии против колоний. Вооруженные силы пришлось даже не восстанавливать, а создавать заново, при этом ведущую роль играл, естественно, военно-космический флот. Флот решал все, кое что досталось космическим десантникам, на долю сухопутных сил не осталось практически ничего. Тот, кто владел космосом, мог делать все, что угодно: бомбардировать промышленные, транспортные и военные объекты, высаживать десанты, захватывать территорию. Поэтому Первая колониальная война между метрополией и отколовшимися колониями свелась к ряду стычек между наспех вооруженными транспортными и пассажирским судами противников. На этом дело не закончилось, потребовалось еще две войны для того, чтобы распад земного неоколониализма был подтвержден и оформлен юридически.

После получения независимости, бывшие союзники по борьбе немедленно, по историческим меркам, передрались между собой, отстаивая свои права на богатые минералами пространства. В результате захватов, объединений и коалиций возникло два противостоящих образования более или менее равных по своим силам. Образования эти именовали по сложившимся формам государственного устройства — республика и империя. Каждое из этих межпланетных государств имело своих сателлитов, формально остающихся независимыми. Кроме того, существовало немалое количество независимых планет объединенных довольно аморфным образованием — коалицией. За период, прошедший с последней Арконской войны республика существенно усилилась, несколько вырвавшись вперед в научном прогрессе, промышленной и ресурсной базе. Это, естественно, не понравилось ее противникам и сейчас начинался очередной виток соперничества, в котором предстояло принять участие совсем еще молодому человеку по имени Вольдемар Дескин.

На Зеде-3 Военное министерство республики было представлено частями планетарной обороны и несколькими сторожевиками ближней зоны действия. Кроме того, существовали территориальные армейские части, подчиненные правительству планеты. Содержание войск в условиях сурового климата — очень дорогое удовольствие, поэтому на планете было сформировано только двадцать территориальных пехотных батальонов, численностью около тысячи человек каждый. Эти батальоны комплектовались местными жителями, включая офицерский состав. Вооруженные устаревшими образцами оружия из республиканских арсеналов, неважно обученные и не имеющие боевого опыта, они не могли считаться серьезной военной силой.

Силы планетарной обороны были еще скромнее, шесть ракетных батарей и обеспечивающие их радиотехнические подразделения. Построенные в период Арконской войны они неоднократно модернизировались и считались вполне современными. Но они могли обеспечить одновременный пуск только двадцати четырех ракет. Выпускники военных вузов планетарной обороны явно не стремились попасть на Зеду-3, предпочитая планеты с более мягким климатом. Поэтому Зеда считалась отстойником для неперспективных и малопригодных офицеров. Местом, где они не могли принести большого вреда, попасться на глаза большому начальству, зато могли спокойно дослужить до отставки с полной пенсией. Сержанты и рядовые, а также технический персонал набирались из местных уроженцев.

Приписанные к планете устаревшие сторожевики ВКФ выполняли функции пограничного и таможенного контроля. Для эскадренного боя они решительно не годились, ни в каком виде. Их командиры, не без оснований, считали, что им прикажут не ввязываться в бой с приближающимся противником. Их корабли были очень старыми, тихоходными, слабо вооруженными и еще хуже защищенными. Правительство республики предпочитало держать современные корабли поближе к столице.

Глава 2. Доброволец.

Армейский вербовочный пункт располагался в центре города, но не на одной из главных улиц, в тихом переулке. Здесь последствия вражеского удара отсутствовали. Крыши и окна уцелели, только отсутствие электричества и встревоженные лица редких прохожих указывали на то, что что-то произошло. Вольдемар еще раз взглянул на агитационные плакаты, и преодолев четыре ступеньки, взялся за ручку двери. За дверью оказалось приличных размеров помещение. Стены были заставлены большими металлическими шкафами, а в центре стоял огромный пластиковый стол с коммуникатором. За столом сидел грузный человек лет сорока — сорока пяти. На нем была темно-зеленая повседневная форма, табличка над правым карманом кителя гласила "Sergeant Bobev".

Двадцать три года назад Христо Бобев перешагнул порог этого самого вербовочного пункта, на второй день после своего двадцатилетия. Начитавшись мемуаров времен Арконской войны и героических романов, Христо пылал желанием послужить своей Родине и, может даже погибнуть за нее. Отслужив три года, он с отличием окончил сержантскую школу и, еще одиннадцать лет считался лучшим взводным сержантом 14-го территориального пехотного батальона. Да что там считался, он и был лучшим! С тех пор сержант потерял не только былую физическую форму, но и свои идеалы. После двадцати лет службы он мог бы уйти на пенсию, но в память о былых заслугах, армейское начальство предложило ему спокойную и не пыльную должность вербовщика. Карьера сержанта заканчивалась в том самом пункте, с которого началась. Если бы не постоянные требования о выполнении плана набора, то жизнь вполне устраивала Христо Бобева, к подвигам он уже не стремился.

— Что тебе парень, — встретил Вольдемара сержант Бобев — Ну и видок у тебя.

— Я в армию пришел вступить, добровольцем.

— Так у нас только добровольцы и служат. Давай удостоверение — протянул руку сержант.

Вставив карточку в прорезь коммуникатора и поморщился, как будто съел что то кислое, но сказать ничего не успел — коммуникатор запищал сигналом вызова. Сержант одернул мундир и нажал кнопку на панели коммуникатора.

— Сержант Бобев на связи, господин капитан.

— Есть что-нибудь новое, сержант? — поинтересовалось невидимое Вольдемару начальство.

— Никак нет! — бодро отрапортовал сержант. — Только один оборванец заявился, да и тот еще несовершеннолетний.

— Гони его в шею, нам только с сопляками сейчас возится. Для тебя есть другая задача, сержант. Собери всех, кого сможешь, и возьми по контроль производственный комплекс. Там сейчас идет эвакуация, энергоснабжение потеряно и лишний персонал убирают. Ваша задача: проследить, чтобы не осталось лишних, и пресекать мародерство. Понятно?

— Так точно! — рявкнул сержант Бобев. — Разрешите вопрос, господин капитан?

— Давай, только коротко, — снизошло начальство.

— Что происходит? У меня нет никакой информации.

— Ракетная атака. Часть ракет перехватили, но большинство проскочило. Потери и размеры разрушений уточняются, но дело, похоже, совсем кислое — энергоснабжение планеты потеряно почти полностью. И мы не знаем, кто это сделал, и чего ожидать дальше. Нам снесли все радиолокационные спутники, а то, что есть на сторожевиках, видит чуть дальше собственного корпуса. Выполняйте задачу, сержант. Конец связи.

Сержант отключил коммуникатор и уставился на Вольдемара.

— Слышал, что сказал капитан? Убирайся домой, к мамочке...

— Я никуда не пойду. У меня больше нет дома, и нет родителей. Мне некуда идти.

До сержанта, наконец, дошло, откуда и зачем пришел этот "оборванец". Он, конечно, знал о ракете, попавшей на южную окраину города — грохот взрыва не слышал только глухой, но масштаб катастрофы сержант начал осознавать только сейчас.

— Ладно, черт с тобой, оставайся, — принял решение сержант Бобев. Да и поставленную капитаном задачу должен же кто-то выполнять.

Дверь вербовочного пункта распахнулась, и в нее влетел такой же грязный как Вольдемар мужчина лет тридцати. Его руки были изодраны в кровь, похоже, он пытался раскопать завал голыми руками. Завал, под которым осталась его семья. У сержанта Бобева появился еще один доброволец. В течение следующих двух часов количество подчиненных сержанта дошло до восемнадцати человек, включая двух полицейских, каким то чудом мобилизованных им прямо с улицы. Последним явился солидный господин, представившийся младшим лейтенантом резерва сил планетарной обороны Нейманом.

Теодор Нейман был сыном известного столичного финансиста. Цепочка финансовых деятелей с фамилией Нейман терялась в глубине столичных архивов, и самому Теодору, единственному ребенку в семье, казалось, была прямая дорога на биржу. Но в шестилетнем возрасте сам Теодор столкнулся с редким и удивительным явлением — шаровой молнией. Удивительно красивый и до дрожи в коленках опасный оранжевый шар проплыл мимо застывшего мальчика и с ужасным грохотом исчез во вспышке взрыва. С тех пор изучение молнии стало его страстью. Вместо экономического факультета университета Теодор подал документы на электротехнический факультет политехнического института. Отец Теодора отнесся к этому с философским спокойствием — от судьбы не уйдешь, но эта самая судьба сыграла с семьей Нейманов злую шутку. Через день после получения диплома произошли два события: кризис разорил Неймана старшего, а инфаркт свел его в могилу. В наследство от отца остались только долги, и Нейман младший решил уехать с планеты, на которой его ничего уже не держало, мать он потерял еще раньше. Как раз подвернулось место энергетика на Зеде-3. Перед отъездом Теодор окончил курсы младших лейтенантов резерва — военное министерство доплачивало резервистам, а деньги, даже такие небольшие, были в его положении совсем не лишними. Через шестнадцать лет Теодор Нейман уже был известным и уважаемым в городе инженером муниципальных электрических сетей, но резервистская прибавка к жалованию продолжала поступать на его банковский счет.

После ракетной атаки энергоснабжение города было потеряно полностью, кроме нескольких автономных генераторов, других источников не осталось. Муниципалитет также сидел без освещения и связи. Убедившись в невозможности какого-либо влияния на ситуацию в городе, Теодор Нейман пришел к выводу, что пришла пора отрабатывать деньги военных. В соответствии со своей специальностью младший лейтенант Нейман должен был обеспечивать энергоснабжение одной из ракетных батарей планетарной обороны. Но наземный транспорт, также электрический, не работал, и как добраться до батареи, к которой он был приписан, господин инженер не представлял. Поэтому и явился в вербовочный пункт — единственное известное ему представительство армии в городе.

Прибытие офицера резервиста решило проблему командира третьего отделения. Не долго думая сержант Бобев разбил новоявленных защитников планеты на три отделения по шесть человек. Сам занял привычную должность взводного сержанта, командирами двух первых отделений назначил полицейских, командиром третьего — младшего лейтенанта резерва. В полицию Зеды принимали только после трех лет военной службы. Именно этот закон позволял поддерживать численность территориальных батальонов на приемлемом уровне. Остальные в армии никогда не служили. Вообще во взводе сержанта Бобева собралась довольно пестрая компания: большую часть составляли патриотично настроенные юноши, четверо, включая Вольдемара, потерявших родных в южных кварталах хотели отомстить за погибших. Полицейские были мобилизованы сержантом. Остальные решили пережить смутные времена в составе какой-то организованной структуры.

Один из шкафов, наглухо прикрепленных к стене, оказался бутафорским. За его дверцей открылась лестница, ведущая в подвал. Сержант вставил в скважину магнитный ключ, загорелся зеленый огонек, и дверь под напором сержантского плеча поползла внутрь. В обширном подвальном помещении находились автономный генератор и оружейная пирамида на пятьдесят лазерных винтовок устаревшей модели.

Интересная ситуация сложилась с личным оружием. После того, как пистолет полностью утратил свое значение в качестве боевого оружия, его экспорт, а также экспорт боеприпасов к нему в колонии был категорически запрещен, так как преступления криминальные разборки с его применением никого не устраивали. Колониальная полиция получила несколько видов нелетального оружия, а основным оружием колониальных военных стало лазерное.

Лазерное оружие поступило в вооруженные силы Земли еще до начала космической экспансии. Оно бы вряд ли выиграло конкуренцию у обычного огнестрельного оружия, но с началом межгалактических путешествий боеприпасы превращались в дополнительный груз. К тому же огнестрельное оружие затруднительно применять на борту космического корабля, а производство боеприпасов в колониях не было первоочередной проблемой, а батарею лазера можно было зарядить от любого источника. Осваивалось лазерное оружие быстрее огнестрельного, применять его было проще, а благодаря отсутствию подвижных частей, лазерные винтовки были надежнее и долговечнее.

Несмотря на чрезвычайные обстоятельства, процедура выдачи оружия была соблюдена полностью. Номер винтовки был вписан в специальный раздел удостоверения личности добровольца, получение оружия подтверждено электронной подписью нового владельца. Кроме самой винтовки каждый получил по четыре батареи и специальный подсумок. Ничего кроме винтовок в арсенале вербовочного пункта не было, да и кто бы рискнул давать в руки необученным людям, что-то более серьезное. После получения оружия взвод приступил к его изучению.

Вольдемар повесил подсумок на ремень своих изрядно потрепанных брюк. Полицейский капрал — командир первого отделения помог ему отрегулировать длину ремня.

— Вставляете магазин вот сюда, — наставлял подчиненных капрал.

Настоящие вояки продолжали именовать батарею любого оружия магазином, и этим отличались от гражданских шпаков.

— Это индикатор заряда магазина, по нему можно оценить заряд, и приблизительно, количество оставшихся выстрелов, — продолжал свои наставления капрал. — Мощность выстрела изменяется вот этим регулятором, чем дальше цель, тем больше мощность. Вот этот зеленый индикатор показывает готовность винтовки к выстрелу, если необходимости немедленно стрелять нет, поставьте винтовку на предохранитель. Вот так. Если индикатор горит желтым — идет накопление энергии перед выстрелом, красный индикатор указывает на неисправность оружия и невозможность стрелять. Мигающий красный — полный отказ, оружие опасно для стрелка. В этом случае сразу бросайте винтовку, может и в руках рвануть. Бывали случаи.

Все понятно? — оглядел подчиненных капрал. — Все очень просто, любую обезьяну за десять минут обучить можно.

Никаких обезьян на Зеде-3 не водилось, но этим высказыванием пользовались все инструкторы республиканской армии независимо от планеты, да и флот им тоже не пренебрегал.

— Теперь сам выстрел. Совмещаете прорезь прицела и мушку, начинаете выбирать свободный ход спускового крючка, при этом срабатывает лазерный целеуказатель. Красная точка покажет, куда попадет основной луч.

На металлической дверце одного из шкафов появилась красная точка, в следующий момент на ее месте с шипением образовалась крохотная дырочка, в помещении запахло паленой бумагой. Второй полицейский, увлекшись объяснением, не поставил винтовку на предохранитель. В случившемся было три положительных момента. Во первых никто не пострадал, во вторых не начался пожар, в третьих все получили представления о действии лазерного луча.

Еще большей удачей было отсутствие сержанта отправившегося лично решать проблему транспорта. До производственного комплекса было довольно далеко, он располагался в четырех километрах от городской черты. Экология, знаете ли. Топать до него пешком никто не хотел. Городской электротранспорт не работал, эвакуацию работников организовали на грузовых транспортерах с водородным двигателем. Один из таких грузовиков, возвращавшихся из города, и прихватил сержант для доставки своего войска к месту выполнения задачи.

Вернувшись в вербовочный пункт, сержант взглянул на испорченный шкаф, но расправу над непричастными отложил до более подходящего момента. Доложив начальству о готовности к выполнению поставленной задачи, сержант получил очередную порцию плохих новостей.

— Сторожевики обнаружили приближающийся флот противника, предположительно это астенойцы, но полной уверенности нет, — вещал невидимый капитан. — Состав флота также неизвестен. Если там есть транспорты, то можно ожидать десант, а если нет, то вероятен еще один ракетный удар по поверхности.

— В любом случае они не просто так сюда приперлись, — вставил свое мнение полицейский капрал.

— Ваша задача остается прежней. — продолжал капитан. — Контролируйте производственный комплекс.

— Так точно!

— Конец связи, — начальство отключилось, предоставив взвод своей судьбе.

Городской производственный комплекс являлся промышленным центром всей планеты. На нем изготавливалась и ремонтировалась все горнодобывающее и транспортное оборудование, а также производилась промышленная электроника и химия. С учетом сурового климата многие транспортные и инженерные коммуникации были спрятаны под землей. Конечно, первоначальный план строительства был довольно простым и логичным, учитывавшим новейшие достижения промышленной архитектуры и транспортной логистики. Но последовавшее расширение производственных мощностей и строительство новых предприятий было довольно хаотичным. В настоящее время это был, по сути, промышленный город, весьма условно разделенный на предприятии и цеха.

Контролировать такой объект взводом в составе девятнадцати человек было явно невозможно. Здесь могла играть в прятки половина всех территориальных сил Зеды. Взвод прибыл к самому концу эвакуации, колонна грузовиков с последними сотрудниками готовилась тронуться в путь. Взвод был высажен у конечной станции городского монорельса, в обычные дни именно она служила основной пассажирской линией комплекса.

Сержант Бобев уже открыл рот для того, чтобы построить свой взвод в колонну и, как положено воинскому подразделению, организованно проследовать к главному административному зданию. Два десантных катера с ревом прошли над застывшими людьми и со снижением направились к пустырю на восточной окраине, они явно шли на посадку. Похожие катера были в корпусе космодесантников республики, но никаких космодесантников на Зеде-3 быть не могло.

— За мной! — голос взводного перекрыл звук двигателей.

Развив неожиданную, для свой комплекции, скорость сержант первым устремился к транспортному проезду, ведущему на восток. После секундной заминки взвод последовал за своим командиром.

К концу километровой дистанции сержант Бобев окончательно выдохся. Все-таки возраст уже за сорок и сидячая работа плюс двадцать килограммов лишнего веса. И когда проезд уперся в ворота огромного железобетонного строения, сержант смог только махнуть рукой, указывая направление дальнейшего движения. Ворота оказались заперты, к счастью дверь рядом с ними быстро сдалась под напором бойцов. Внутри было темно, солнечные лучи пробивались сквозь грязные стекла длинных узких окон. Перебравшись через какую то роботизированную конвейерную линию и получив несколько ссадин и шишек добрались, наконец, до противоположной стены цеха, выходящей на пустырь. Череда узких окон располагалась на высоте двух с лишним метров, и добраться до них было невозможно.

— Тащите ящики, — скомандовал капрал.

Около конвейера стояли пластиковые ящики, с какими-то деталями. Детали выкинули, а перевернутые ящики подтащили к окнам. С конвейера скатился шумно хватающий ртом воздух сержант Бобев. Его подсадили на один из ящиков. Сержант отдышался, осторожно выглянул в окно и буквально застонал от досады. Они успели, вражеские солдаты еще только разворачивались в цепь, готовясь начать движение. Аппарели катеров были открыты, разгрузка продолжалась. Но сам противник — тяжелая пехота был явно не по зубам новобранцам, несколько часов назад взявшим в руки винтовки. Устаревшая модель пробивала тяжелый пехотный бронежилет шестой категории защиты с расстояния максимум сто метров. Это будет не бой, а скорее бойня. Эх, если бы здесь был его четырнадцатый территориальный. Мы бы их... Но под командованием Христо Бобева было пятнадцать рядовых необученных, один относительно обученный, один капрал и один младший лейтенант резерва. Что есть, то и есть, а встречать врага надо.

— Мощность поставить на максимум, подпустить на сто метров, огонь по моей команде. — почти автоматически командовал сержант. — К бою.

Бойцы торопливо подтащили к окнам оставшиеся ящики, взобрались на них, подготовили винтовки стрельбе. Сержант был неожиданно спокоен, случилось то, к чему он готовился большую часть своей жизни. Ему предстоял первый настоящий, а не учебный бой. И бой этот будет, скорее всего, последним, и для него, и для большинства бойцов его взвода. Сержант Бобев не боялся, он делал свое дело.

— Цельтесь в уязвимые места: лицевая часть шлема, шея, руки, ноги. — выдал последние инструкции сержант, — На спине защита тоньше, в грудь стрелять с расстояния не более ста метров, а лучше еще меньше.

Противник не торопился. В том, что в окрестностях города нет воинских частей, большого секрета не было. Это знали все, и разведка врага знала тоже. Поэтому организованного сопротивления никто не ожидал. Высадка тяжелой пехоты была перестраховкой. Один вид пехотинцев в шлемах и бронежилетах высшей категории защиты, обвешанных мощнейшим оружием должен был отбить у аборигенов всякую мысль о сопротивлении. Сержант Бобев отступать не собирался, как и его взвод. Многие уже догадались, что им предстоит через несколько минут, но желания смыться никто не высказал.

Вражеская цепь, наконец, двинулась вперед. Сержант уже наметил ориентир, вон тот белый камень, дойдут до него, и начнем. Ну вот, уже пора.

— Огонь!

Сержант первым треснул прикладом по стеклу, просунул в окно ствол и начал ловить силуэт вражеского пехотинца в прорезь прицела. Вид вылетающих из окон стекол не сразу увязался с возможной опасностью, противник потерял пару лишних секунд, и секунды эти стоили жизни двоим солдатам, еще двоих, видимо раненых, потащили к катерам. Остальных спасли бронежилеты.

Первый выстрел стал разочарованием для Вольдемара. Он, несомненно, попал, но лазерный луч погас во вражеском силуэте без видимого эффекта. Второй выстрел был удачнее. Противник, укрывшийся за небольшим камнем, поднял голову, выбирая цель, и луч из винтовки Вольдемара попал точно в забрало шлема. Голова ткнулась в землю, враг больше не шевелился. За свою беспечность Дескин чуть не поплатился головой, ответный луч прожег раму буквально в нескольких сантиметрах от его лица. Некоторым повезло меньше, ответный огонь был достаточно точен. В течение двадцати секунд взвод потерял четверых, всех убитыми. Попадание лазера в голову не оставляло шансов. Со стороны пустыря бахнул гранатомет, реактивная граната попала чуть ниже окна. Толстая железобетонная стена выдержала, никто не пострадал. Повезло.

Пользуясь численным преимуществом, вражеский командир постарался загнуть фланги и обойти обороняющихся. Через несколько минут цех мог превратиться в ловушку. Сержант Бобев вовремя углядел опасность и подал команду к отходу. Поредевший взвод дружно рванул обратно через конвейер к выходу. В дверях образовалась свалка, кто-то споткнулся, на него налетел второй, сзади наперли и готово. Вольдемар успел притормозить и не влетел в кучу.

— Стоять! Замерли все! — привел всех в чувство бежавший последним сержант. — А теперь рассосались, быстро!

Пробка на выходе действительно рассосалась, но время было упущено — в конце бокового проезда появились фигуры в шлемах и бронежилетах.

— За угол! — скомандовал сержант.

Вольдемар побежал через проезд к следующему цеху, за ним пыхтел взводный. Заскочив за угол, он обернулся, сержанта не было. Вольдемар рискнул выглянуть. Его командир лежал буквально в полуметре от спасительного угла, лазерный луч догнал его на последних метрах смертельной дистанции. Плюнув на опасность, Вольдемар подскочил к раненому, схватил его за китель и дернул, вложив в рывок всю свою силу. Китель не выдержал, Дескин подхватил сержанта под мышки и потащил за угол. Оказавшись в безопасном месте, перевернул его на спину и понял — сержант уже не жилец. По кровавой пене, пузырившейся на губах, догадался, что задето легкое. Но Христо Бобев еще был в сознании. Его рука потянулась к воротнику разорванного кителя, он хотел, что-то сказать, но только захрипел. Вольдемар расстегнул ворот и увидел на шее тонкий шнурок, потянув, вытащил магнитный ключ. Ключ от оружейной комнаты вербовочного пункта. Сняв шнурок с ключом с шеи сержанта, Вольдемар еще раз взглянул ему в глаза и понял — все правильно. В свои последние секунды Христо Бобев жалел о том, что четырнадцатый территориальный не поддержал своего сержанта в его первом, и последнем бою. Тело его вздрогнуло, а затем обмякло, все было кончено. Вольдемар не рискнул закрыть остекленевшие глаза сержанта, он вообще впервые видел труп так близко. Скользнувший рядом лазерный луч привел его в чувство. Подхватив винтовку, он побежал дальше. Ключ от оружейки на бегу повесил себе на шею.

Никого впереди не было, пока он возился с сержантом, остальные успели скрыться. Страх гнал Вольдемара дальше, но разум подсказывал, что сейчас они выйдут из за угла и он станет мишенью. Заметив, справа приоткрытую дверь прыжком влетел в нее, проскочил вторую, перелез через какой то станок и замер. Другого выхода не было. Тогда он развернулся, просунул ствол через вырез в станине станка и навел его на дверь. Позиция была идеальной, дневной свет падал на вход из-за спины Вольдемара, он видел все, его увидеть невозможно, и прибор ночного видения здесь не поможет. Снял винтовку с предохранителя, проверил индикаторы готовности и заряда. Сменил батарею, то есть сменил магазин, на полностью заряженный и постарался успокоить дыхание. Теперь пусть только сунуться.

Ждать пришлось минуты две. Передний солдат, стараясь не шуметь, вошел в тамбур между дверями. Остановился. Секунд через пятнадцать появился в дверях, сделал шаг и замер, ослепленный ярким светом. До врага было не более пяти метров, с такого расстояния промахнуться невозможно, а новейший бронежилет шестой категории защиты мощность Вольдемаровой винтовки удержать не мог, ни при каких обстоятельствах. Вольдемар задержал дыхание и потянул спусковой крючок.

Т-ш-ш. Оказывается, у лазерной винтовки все-таки есть звук. Малейший шумовой фон глушит его, и это оружие считается бесшумным. Но за толстыми стенами цеха звук был слышен отчетливо. Одни говорили, что он возникает из-за температурной деформации ствола, другие утверждали, что шипит конденсатор, за микросекунды сбрасывающий на лазер, накопленную энергию.

Грохот упавшей винтовки прозвучал как громовой раскат, еще один глухой удар — вражеский шлем пришел в соприкосновение с железобетоном пола. Вольдемар ждал появления следующего противника, но в дверном проеме никто не спешил показываться. Ожидание затягивалось, неужели враг был один? Через три минуты терпение закончилось, Вольдемар перелез через станок и подкрался к двери. Никого. Вражеский пехотинец, как и положено трупу, лежал тихо. Преодолев отвращение, Дескин начал сбор трофеев. Самым ценным оказалась фляга с водой. Последние десять минут существенно высушили молодой организм. Вода оказалось кисловатой, но жажду утоляла хорошо. Вольдемар ощутил прилив сил и даже легкую эйфорию, похоже, в воду была добавлена какая то химия. Другими трофеями стали три ручных гранаты. Как ими пользоваться Вольдемар не знал, но на всякий случай прихватил, распихав их по карманам. Взял вражеский кинжал, то есть, конечно, штык-нож, но как правильно называется это холодное оружие, он еще не знал и решил, что это кинжал. Рискнул потратить время и повесить его на ремень. А от мысли сменить свою винтовку на трофейную отказался, хоть она и была существенно мощнее. Трофей был сантиметров на сорок длиннее и тяжелее раза в два, к тому же связываться с неизвестной системой было рискованно.

Внимание Дескина привлекла символика на шлеме. В его передней части красовался довольно часто мелькавший в последнее время в новостях герб Астены. Капитан не ошибся. Расстегнув на шее ремень, Вольдемар стащил шлем с головы убитого. Зачем он это сделал? Мотив своего поступка он не мог объяснить самому себе. В своих угловатых бронежилетах и круглых шлемах с непрозрачными забралами, вражеские солдаты казались ему роботами. Медлительными и все-таки уязвимыми машинами для убийства. Но это были люди. Мертвый пехотинец был всего на пару лет старше Вольдемара. Не рискнув еще раз взглянуть на лицо, убитого им человека Дескин поспешил выбраться из цеха на свежий воздух, его начинало подташнивать.

Снаружи никого не было. Вдалеке слышались неразборчивые крики, потом хлопнула граната — бой продолжался. Потеряв своего командира, взвод выскочил из капкана. Астенойский командир организовал преследование. В отличие от защитников, связь у атакующих была и работала она без сбоев. Углубившись в лабиринт заставленных станками и оборудованием плохо освещенных цехов атакующие утратили преимущество в защищенности. Недостаточная подвижность и узкое поле зрения усугубили ситуацию, приборы ночного видения не спасали ситуацию. Ориентироваться по звуку тяжелые пехотинцы не могли вовсе. В таких условиях они начали нести тяжелые потери. И атакующие, и обороняющиеся не знали планировки производственного комплекса. Почти сразу бой распался на ряд коротких, внезапно вспыхивающих стычек. Оставшись без командира взвода, неопытные командиры отделений быстро утратили управление своими подчиненными. Некоторые еще держались парами и тройками, остальные вели бой в одиночку. Исход боя решило прибывшее к астенойцам подкрепление, десантные катера сделали второй рейс. Уцелевших защитников понемногу отстреливали, бой стихал.

Вольдемар осторожно выглянул из-за очередного угла и быстро отпрянул обратно. Четверо пехотинцев, спрятавшись за ящиками, блокировали ворота. В этот момент сверху лязгнула железная дверь и кто то торопливо затопал по металлу. Лестница, примыкавшая к стене цеха, видимо была аварийной. Ступени и площадки не позволяли видеть спускавшегося. Вскоре к нему присоединился второй, судя по грохоту шагов более тяжелый.

Вольдемар отбежал в сторону и занял позицию за пластиковым ящиком, отсюда лестница была видна лучше. Сначала на площадке появился человек, в еще недавно приличном костюме — инженер Нейман. Едва инженер исчез из вида, на лестнице появились ноги преследователя. Лазерный луч врага не задел, но заставил убраться обратно наверх. Над площадкой мелькнул шлем, Вольдемар выстрелил еще раз и опять промахнулся. Инженер скатился с последнего пролета, чудом удержал равновесие, но винтовку из рук не выпустил. Последний забег дался ему с большим трудом, сказывались возраст и кабинетная работа. Вольдемар понимал, стоит инженеру уйти из под прикрытия лестницы, и он станет хорошей мишенью для стрелка на площадке. Да и четверка за углом могла принять участие в банкете в любой момент. Приняв решение, Вольдемар на бегу перехватил инженера и потащил его в узкий боковой проход. Тот не сразу осознал, что это кто то из своих, Дескин буквально тащил его на себе.

Кажется, свой лимит везения на сегодня Вольдемар Дескин уже исчерпал. Проход оказался узким длинным тупиком. Заканчивался проход массивной стальной дверью со штурвалом, но до нее еще нужно было добежать. Они успели. Вольдемар повернул штурвал и дернул дверь на себя, втащил в образовавшуюся щель инженера и подскочил обратно к двери. К ним уже спешили массивные фигуры в бронежилетах, но они были еще в самом начале прохода. После исчезновения дверного просвета в помещении наступила полная темнота.

— Заблокируй штурвал.

В бедро Вольдемара уперлась, какая-то железяка. Взяв ее в руки, он понял, что это винтовка инженера, индикатор винтовки мигал тревожным красным огоньком. Приняв лазерный луч на свою ствольную коробку, винтовка спасла жизнь владельцу, но сама окончательно вышла из строя. Вольдемар просунул ствол между спицами штурвала. Инженер подсветил экраном коммуникатора, и Вольдемар упер приклад в дверной косяк. Теперь винтовка не могла выпасть. Снаружи штурвал попытались повернуть, убедились в бесполезности данного занятия и на некоторое время оставили дверь в покое.

— Я, сейчас.

Инженер с трудом встал на ноги и, подсвечивая коммуникатором путь, отправился в глубь помещения, судя по эху, оно было не маленьким. Взвизгнули петли, прогремели какие-то железки и темноту прорезал луч света. Инженер вернулся с массивным фонарем.

— Я так и знал, что фонарь здесь будет! Теодор Нейман, инженер.

— Вольдемар Дескин... Просто школьник, — представился Вольдемар. — Вы знаете, где мы находимся?

— Это одна из подстанций производственного комплекса.

Луч света выхватил из темноты две массивные стальные конструкции. Трансформаторы.

— Отсюда есть другой выход?

— Выход, молодой человек, есть всегда. Помогите мне.

Следующие пять минут они поднимали крышки кабельных каналов, подходящих к стенам подстанции. Свободное пространство в каналах было настолько маленьким, что там не пролез бы и пятилетний ребенок.

— Вот он!

Под одной из крышек не было кабелей. Дном канала являлась запертая на замок стальная крышка люка.

— Что это за люк.

— Вход в эксплуатационный тоннель. Не спешите, молодой человек, — инженер остановил Вольдемара, увидев, что тот собрался открывать замок при помощи лазера. — На подстанции должен быть резервный комплект ключей. Надо только знать, где искать.

Из принесенной инженером связки только один соответствовал замку по размеру, он и открыл замок. Снаружи их долго не беспокоили, но убедившись в отсутствии других путей, снова взялись за дверь. Попытка взорвать дверь ручной гранатой была заранее обречена на провал. Дверь даже не шелохнулась. Ничего более мощного в распоряжении взломщиков-любителей не было. Им осталось дожидаться саперов.

Взрыв гранаты подстегнул инженера и Вольдемара.

— Постарайтесь закрыть крышку кабельного канала.

В одиночку, стоя на лестнице, приладить на место тяжеленную крышку было очень трудно, но Вольдемар справился. Эксплуатационный тоннель был сухим и, относительно, чистым. И прямым, без поворотов и ответвлений. Вот только высота его была всего полтора метра, идти приходилось сильно согнувшись. Слева тянулись толстые черные кабели.

— Далеко нам идти?

— Километров пять, может шесть, — ответил инженер.

— А куда мы выйдем?

— На одну из сетевых подстанций. Кабели от этих подстанций до подстанций производственного комплекса должны быть целыми, без единой муфты, потому и проложили тоннель, чтобы время на замену минимизировать. — пояснил Нейман. — Давайте отдохнем, половину пути мы уже прошли.

Отдыхать пришлось на бетонном полу. Вольдемар вытащил одну из трофейных гранат и показал инженеру.

— Знаете, как с ней обращаться?

Инженер взял в руки гранату, осветил фонарем.

— Да. Нас этому учили. У всех ручных гранат похожий принцип действия. Этот переключатель определяет установку взрывателя: на удар или на замедление по времени. В первом случае граната взорвется при ударе о твердое препятствие, во втором через пять-шесть секунд после броска. Вот это предохранительный рычаг. Берете гранату в руку так, чтобы рычаг был нажат. Вынимаете чеку, вот она, и бросаете. Конструкция проверена веками, все очень просто...

— Любую обезьяну за десять минут обучить можно, — продолжил Вольдемар — Оставьте себе.

Дескин не взял протянутую гранату. Подумав, снял с ремня штык-нож и протянул инженеру.

— И это тоже.

— Спасибо за предложение, молодой человек, но не могу представить себя орудующим этим ножом. А Вы возьмите вот это, остальные я израсходовал. — в руке инженера лежала батарея лазерной винтовки.

Погони до сих пор не было. То ли до сих пор не смогли взломать дверь, то ли найти эксплуатационный тоннель.

— Пора в путь. — поднялся на ноги инженер.

— Есть, господин инженер.

— Тогда уже господин младший лейтенант, — усмехнулся инженер Нейман.

— Есть, господин младший лейтенант, — в голосе Вольдемара не было и намека на иронию.

Тоннель закончился таким же люком, увы, запертым. Сломать запор ударом приклада Вольдемар не решился, боялся, что оружие не выдержит. Мысль о взрыве также пришлось отбросить. Во первых мощность гранаты казалось недостаточной для такого дела, во вторых шнура или лески для дистанционного подрыва не было. Инженер, то есть младший лейтенант, Нейман предложил просто постучать в люк рукояткой штык-ножа.

— Должен же там хоть кто-то быть.

В течение пяти минут удары по железной крышке гулко отдавались в тоннеле, но не давали никакого эффекта. Вольдемар уже предложил бросить бесполезное занятие и вернуться к гранате, когда сверху донесся звук сдвигаемой крышки. Дескин отодвинул лейтенанта и снял оружие с предохранителя, неизвестно, кто окажется с той стороны люка, последние два часа научили быть осторожными. Наконец щелкнул замок и люк откинулся наружу.

Комитет по встрече состоял из двух дежурных электромонтеров и оставшегося не у дел диспетчера. Так как гостей из эксплуатационного тоннеля никто не ждал, то на всякий случай для встречи были приготовлены два здоровенных гаечных ключа и оперативная штанга. Попавший в люк дневной свет упал на оборванца с лазерной винтовкой в руках. На такой демилитаризованной планете, как Зеда-3 мало кто видел боевое оружие, даже полиция заступала на дежурство с нелетальным. Но то, что держал в руках этот парень, мгновенно узнали все. И впали в кратковременный ступор. Вольдемар, а за ним младший лейтенант Нейман выбрались из люка и попытались объяснить собравшимся кто они и как сюда попали. Срочно вызванный к месту действия начальник дежурной смены с трудом узнал в одном из "гостей" господина инженера муниципальных электрических сетей. Еще с большим трудом он поверил в высадку вражеского десанта. По крайней мере, эта версия логично объясняла события сегодняшнего дня. Подстанция была полностью обесточена, чего не бывало с момента ее ввода в эксплуатацию. Связь не работала, ни муниципальная, ни служебная. Электромонтер, отправленный в город за новостями, так и не вернулся.

Поверив гостям, начальник смены развил энергичную деятельность: люк был немедленно закрыт, а сверху на него навалено около тонны различных металлических предметов. О том, что враги могут прилететь или приехать по поверхности никто не подумал. Окончание бурной деятельности уперлось в извечный вопрос: что делать дальше?

— В город уходить надо.

Пожилой диспетчер волновался о судьбе семьи, оставшейся в городе.

— Я буду драться. До конца. Пока не сдохну.

Вольдемар Дескин был мрачен, но настроен весьма решительно.

— Я тоже в партизаны пойду.

Электромонтер, тот, что помоложе жил рядом с Вольдемаром и его дом также оказался в эпицентре взрыва. В доме оставались его жена с ребенком и шансы, что они уцелели были весьма призрачными. Парень это понимал, но в глубине души продолжал надеяться.

— Да куда вы денетесь, особенно зимой, вымерзнете все, — продолжал кипятиться диспетчер.

— А ты надеешься до зимы дожить? Лично я, нет, — Вольдемар отходя после боя, был настроен весьма пессимистично. — А что скажете Вы, господин младший лейтенант?

— Ты уверен, что это были астенойцы.

— Да я его шлем в руках держал. Я их герб в новостях сто раз видел. Это точно они. — вспыхнул, Дескин.

— Тогда все решится за полтора-два месяца, еще до зимы. Самое интересное начнется потом, — высказал свое мнение старший по званию.

— Что Вы имеете в виду? — удивился начальник смены.

— Я, конечно, не адмирал Кагершем, но готов поспорить, что не позднее, чем через месяц весь республиканский флот будет на орбите Зеды. Республика не может позволить себе потерять такой источник ресурсов. Но после того, как астенойцев вышвырнут с планеты, нам еще надо будет выжить. Сколько линий подходит к вашей подстанции?

Вопрос был адресован диспетчеру.

— Восемь, четыре транзитных и четыре от двух электростанций.

— И сколько из них в работе? Ни одной! Это означает, что на месте всех, или почти всех, электростанций находятся радиоактивные воронки. А на этих электростанциях держалась вся энергетика планеты. Через два месяца температура упадет ниже нуля, а еще через полтора здесь будет минус сорок, а ночью и до пятидесяти. Даже если мы пустим на дрова и спалим все, что вырастили, то этого хватит на два часа, не больше.

От перспективы замерзнуть никто не пришел в восторг.

— Но у нас есть еще уголь, — возразил диспетчер.

— Чтобы добыть уголь, тоже нужна электроэнергия, — ответил Нейман. — Для постройки электростанций нужны люди, а людям не выжить без электроэнергии. Поэтому и колонизация планеты растянулась на сотню с лишним лет, мы только начали вставать наноги.

— И что Вы предлагаете? — задал вопрос начальник смены.

— Надо помочь нашим, чем быстрее освободят планету, тем больше времени будет у правительства решить проблему населения, тем больше людей выживет. В конце концов, я младший лейтенант резерва и на мою Родину напал враг, поэтому я просто выполняю свой долг. Вольдемар, ты со мной?

— Так точно, господин лейтенант.

Кроме Вольдемара к Теодору Нейману присоединились оба электромонтера. Начальник смены и диспетчер отказались, сославшись, вполне обоснованно, на возраст.

— Куда пойдем дальше? — решил посоветоваться с подчиненными командир.

— В город. Там есть еда и оружие, — предложил Вольдемар.

— Откуда там оружие? В городе никогда не было никаких арсеналов. — удивился Нейман.

Оба электромонтера одобрительно загудели. Вместо ответа Вольдемар снял с шеи шнурок и протянул Нейману.

— Арсенал сержанта Бобева! — догадался тот.

Перед выходом они сменили свою потрепанную одежду на фирменные комбинезоны работников Планетарной энергетической компании. Через десять минут на дороге, ведущей в город, появились четверо "электриков". На четверых у них была лазерная винтовка, трофейный штык-нож и три гранаты.

Глава 3. Партизан.

— Есть что-нибудь новое.

— Все по-прежнему, господин лейтенант. — ответил Вольдемар, отрываясь от бинокля.

Наблюдательный пост находился на втором этаже небольшого коттеджа. Несколько коттеджей, объединенных в небольшой поселок, располагались на окраине города, рядом с дорогой, ведущей к производственному комплексу. Для планеты с таким суровым климатом, строительство коттеджей было излишней роскошью, но те, кто мог себе позволить отдельный дом, пользовались такой возможностью. Это считалось престижным. В этом поселке жило руководство производственного комплекса.

Сейчас четыре ближайших к дороге коттеджа занимал отряд младшего лейтенанта Неймана, остальные пустовали — попасть под раздачу, в случае боя, не хотелось никому. За неделю численность отряда перевалила за пятьдесят человек, могли бы набрать и больше, но кроме арсенала вербовочного пункта других источников оружия не было. Кроме тридцати двух винтовок, в распоряжении отряда попали автономный генератор и специальная станция для заряда батарей. А вот связь не работала, сам коммуникатор был исправен, но связываться с кем-либо отказывался категорически.

Основу отряда составили полицейские, уже имевшие армейский опыт. С боевым опытом обстояло хуже — кроме Неймана и Дескина из производственного комплекса не вернулся никто. Недостаток опыта и оружия попытались компенсировать инженерной подготовкой. Подвалы коттеджей были дополнительно укреплены, а низкие окна превращены в амбразуры.

Но главный сюрприз ждал астенойцев на дороге. Недалеко от города находился небольшой карьер строительных материалов. В отличие от оккупантов, младший лейтенант Нейман обратил на него самое пристальное внимание. На складе карьера обнаружили семнадцать тонн промышленной взрывчатки. Там же нашли и взрывника. Иван Радек двадцать лет прослужил в саперной роте. И не в территориальной пехоте, а в гвардейском полку тяжелой пехоты. Уйдя в отставку в звании сержанта, он решил найти применение своим знаниям в гражданской жизни. Однако на центральных планетах услуги минера-подрывника были не востребованы. Пришлось соглашаться на место мастера-взрывника на далекой Зеде-3.

Под руководством и при непосредственном участии отставного сержанта триста метров дороги были превращены в настоящую минную ловушку. Ночью асфальт на дороге вскрывали, в вырытую яму укладывали мешки с взрывчатым веществом, затем взрывник ставил детонаторы. Для маскировки свежих заплат асфальт засыпали пылью. По энергетике промышленная взрывчатка уступала военной. Недостаток энергетики, компенсировали массой. Под дорогой и в ближайших кюветах уже было заложено больше четырех тонн. Дальнейшая закладка была остановлена командиром отряда, посчитавшим нецелесообразным продолжение установки фугасов. От привычных радиовзрывателей Радек решительно отказался — противник легко задавит сигнал помехами. Была создана целая сеть, выведенная на коммутатор в подвале одного из коттеджей. Рядом с коммутатором стояла древняя взрывная машинка. Фугасы можно было взрывать в любом порядке. К встрече противника все было готово, не хватало только одного — самого противника.

Астенойцы вели себя довольно странно. Вся их активность ограничивалась производственным комплексом. На дороге перед въездом возвели, какое то укрепление. Пустырь за комплексом был превращен в импровизированный космодром. По нескольку раз в день на него садились и взлетали катера и более крупные транспортные корабли. Кто-то предположил, что вывозят оборудование, но Нейман отверг это мнение.

— Там нет ничего ценного, за чем можно было бы гнать военный флот через половину галактики. Купить в разы дешевле будет.

В любом случае, попыток войти в город или вступить в контакт с аборигенами оккупанты не предпринимали. Оставалось ждать. А затянувшееся ожидание действовало на нервы.

— Они просто не обращают на нас внимания. Не нравится мне все это.

— Что в этом плохого. — удивился Вольдемар опуская бинокль.

— Плохо то, что нас уже, похоже, списали. Мы для них покойники.

— Откуда такой пессимизм, господин лейтенант? Вы же сами говорили, что через месяц прилетят наши. Осталось три недели и...

— И тогда все начнется. Астенойцы выгружают тяжелое оружие и оборудование, они собираются удерживать планету и после ухода своего флота. У меня есть версия, объясняющая их поведение, но уж больно она страшная.

— Поделитесь, господин лейтенант?

— Думаешь, стоит? Ладно, слушай. Задача астенойцев состоит в уничтожении инфраструктуры планеты, чтобы добыча металлов не возобновилась как можно дольше. Флот сам по себе не может освободить планету, а подготовка десантной операции дело долгое. Поэтому они оставят оккупационный корпус на съедение республике, а пока он будет держаться, продолжат уничтожать наши предприятия.

— То есть они, сознательно ведут дело к массовой гибели населения.

— Да, это часть их дьявольского плана, без населения возобновить добычу невозможно.

— Но зачем все это? Объемы производств металлов на Зеде меньше десяти процентов от общереспубликанских. Республика переживет временную потерю Зеды.

— А мы можем не пережить. Десять процентов, это в среднем. Но есть группа редких элементов, потребность в которых удовлетворяется больше, чем на девяносто процентов. Догадываешься, где они применяются?

— В военной промышленности! А откуда Вы это знаете? Это ведь закрытая информация?

— Соображаешь. К нам в муниципалитет стекалось много разной информации. Прямо об этом не говорилось, но, имея голову на плечах, можно было сделать правильные выводы. При отсутствии поставок с Зеды часть военных программ республики будет сорвана. А это значит, что кому-то надо сорвать перевооружение нашей армии. То есть, мы находимся на пороге большой войны. Не сейчас, но через несколько лет начнется.

— Значит астенойцы не сами по себе, за ними кто-то стоит?

— Это только версия. Продолжайте наблюдение.

— Есть, господин лейтенант.

Вольдемар поднял бинокль к глазам и навел на въезд в комплекс, там ничего не изменилось.

— Подъем!

Сильный тычок в бок вырвал Вольдемара из объятий заслуженного сна, он только сменился с ночного дежурства. Не осознав до конца, что происходит, вбил ноги в кроссовки и захватив винтовку бросился к закрепленной за ним амбразуре. По дороге успел удивиться, насколько привычной стала, эта железяка. Еще восемь дней назад, он ни о каком оружии и не думал, а сейчас без привычной тяжести в руках или на плече чувствовал себя как-то неуютно.

Выглянув в амбразуру, Вольдемар ничего нового не увидел, а какой либо оптики у него не было. У соседней амбразуры застыл младший лейтенант Нейман с биноклем, у импровизированного стола взрывник Радек щелкал переключателями коммутатора. На столе заверещала пластиковая коробка. Нейман взял трубку самодельного телефона, выслушал доклад наблюдателя и приказал спуститься вниз. Со стороны производственного комплекса на дорогу выползала колонна вражеской техники.

— Ну-ка пусти. — Радек оттер Вольдемара от амбразуры и устроился у нее сам вместе со своей машинкой и большим аккумулятором.

Впереди шла колесная бронированная машина, обвешанная каким-то оборудованием.

— Инженерная разведка. — прокомментировал отставной сержант.

Две следующие машины такого оборудования не имели. Судя по слабенькому вооружению, машины были скорее транспортными, чем боевыми, но прошибить их тонкую броню было нечем. Оставалась надежда на заложенные фугасы. Следом шли два здоровенных транспортера с длиннющими контейнерами на полуприцепах. Замыкали колонну обычный грузовик и еще два бронетранспортера. Нейман оторвался от бинокля.

— Пора!

— Подготовительный! — Радек подключил аккумулятор к взрывной машинке.

Бронетранспортер инженерной разведки подошел к искусственной яме, пересекавшей всю дорогу и, сбавив скорость, прошел ее. Основная минная ловушка находилась до этой ямы. Расчет был на то, что перед ямой вражеская техника притормозит и соберется в более компактную колонну. Так и произошло, второй бронетранспортер начал преодолевать препятствие, колонна стала сжиматься.

— Исполнительный! — взрывник вставил в машинку ключ и повернул, загорелся зеленый индикатор.

— Огонь! — палец Радека нажал на красную кнопку.

Следующая секунда потрясла всех, в буквальном смысле. На ногах не устоял никто. В самом начале установки фугасов, Радек предложил установить основной заряд в буквально в сотне метров от крайнего коттеджа. Взглянув на приготовленный заряд, Нейман решительно ограничил его массу. Основной фугас был вынесен аж на шестьсот метров, невзирая на протесты взрывника и подтверждающие их расчеты. Командир отряда был неумолим почти тонна взрывчатки под самым носом это не шутка. Расчеты Радека были вполне корректными, но кое-чего он не учел, и осторожность Неймана спасла всем жизнь.

— О-о-о! Ё-ё... — на другое проявление эмоций взрывник был не способен. — Я же все рассчитал! С запасом!

Оправданий Радека никто не слушал, а точнее не слышал. Все оглохли, у некоторых из ушей шла кровь. Люди понемногу начали приходить в себя. Младший лейтенант Нейман начал отдавать какие-то команды, но для подчиненных он только беззвучно открывал рот. Отчаявшись добиться понимания, командир начал пинками выгонять подчиненных из подвала. Подготовленные к бою амбразуры оказались засыпаны. Вольдемар не дожидаясь пинка бросился к выходу. Рука Неймана цапнула его за плечо, а затем ткнула пальцем в телефонный аппарат. Радек без напоминаний выдрал из проводов коммутатор и прихватил взрывную машинку. Снаружи картина была впечатляющей. Первые этажи коттеджей, в общем, уцелели, если не считать выбитые двери и окна. Вторым этажам досталось больше, крыши снесло напрочь.

Пока вытаскивали партизан из других подвалов, Вольдемар осмотрелся. Вражеская колонна исчезла, вместе со значительным куском дороги. Гигантская воронка еще дымилась. Оба транспортера, грузовик и два передних БТР просто испарились, бесследно. От замыкающих бронетранспортеров остались две груды искореженного, закопченного металла. Машина инженерной разведки находилась дальше всех от эпицентра взрыва и пострадала меньше других. Взрыв сбросил ее с дороги и перевернул, в стальной коробке никто не выжил. У партизан тоже не обошлось без потерь, один стрелок был убит влетевшим точно в амбразуру камнем. Уцелевшие, оглохшие и частично дезориентированные партизаны потянулись к городу, до него было не больше километра.

Если бы Радек или кто-то из партизан могли подняться на высоту полукилометра, и пролететь над местом взрыва, то он бы увидел, что огромная воронка чуть вытянута по направлению бывшей дороги. Фактически воронка состояла из двух почти слившихся, но эпицентров взрыва было два и находились они на месте исчезнувших транспортеров.

Именно такую картину наблюдал командир батальона тяжелой пехоты астенойцев. Из космоса за движением колонны на всякий случай присматривал крейсер. С крейсера картинка движения колонны транслировалась в штаб батальона, расположенный в производственном комплексе. Колонна перевозила очень важный и ценный груз — две ракеты класса "планета-космос" и аппаратуру управления ракетной батареи. Производственный комплекс был выбран в качестве базы исходя из удобства логистики. Дороги, ведущие из города к предприятиям, были предназначены для транспортировки оборудования. По ним же астенойцы планировали транспортировать военные грузы, выгружаемые на пустыре. Сам комплекс соединялся с транспортной сетью планеты двумя дорогами. Одна, ведущая на восток проходила по пустынной ненаселенной местности. Вторая шла на запад и проходила рядом с городскими кварталами. Именно ее и перекрывал отряд Неймана.

Командир колонны решил воспользоваться западной дорогой, по восточной дороге пришлось бы сделать огромный крюк. Бой, в первый день высадки показал, что ничего, кроме старых лазерных винтовок у защитников планеты нет, да и винтовок этих совсем немного. Сильное прикрытие и наличие бронетехники позволяло рассчитывать на безопасный проход колонны. И опасный участок был невелик, всего четыре километра, но на этом участке колонна была полностью уничтожена. В системе планируемой планетарной обороны намечалась солидная дыра.

Сосредоточившись над осмотром места взрыва, камеры крейсера упустили группу людей, появившуюся на территории ближайшего поселка и неторопливо двинувшуюся в сторону города. Подгоняемые своим командиром партизаны просто не могли идти быстрее. Благодаря отставному сержанту Радеку, Вольдемар пострадал в меньшей степени, чем находившиеся непосредственно у амбразур, только младший лейтенант Нейман догадался пригнуться перед взрывом, остальные хотели увидеть невиданное зрелище.

В боеголовках ракет находилась сверхмощное взрывчатое вещество последнего поколения. Одна такая ракета могла прикончить крейсер или доставить серьезные неприятности линкору. Естественно, все меры по предотвращению взрыва были приняты, на испытаниях контейнер без взрыва выдерживал попадание противотанковой ракеты. Но взорвавшийся под одним из контейнеров фугас, массой более тонны эта не очень флегматичная взрывчатка выдержать не смогла. Мощности взрыва первой боеголовки хватило для детонации второй, плюс добавилось топливо и окислитель ракетных двигателей. Суммарная мощность взрыва составила почти килотонну в древнем тротиловом эквиваленте.

Камеры крейсера не засекли лазерной стрельбы или ракетных пусков по колонне, их просто не было. Быстродействия камер не хватило для пофазного разложения картины взрыва. Идущая по дороге колонна без всякого, казалось бы, внешнего воздействия исчезла в пламени огромного взрыва. Скромный четырехтонный вклад Радека потерялся на фоне общей мощности взрыва, саперы, обследовавшие место взрыва никаких следов не нашли. Осмотреть подвалы разрушенного поселка командир саперов посчитал излишним, до них было более пятисот метров. Причина взрыва так и осталась невыясненной. Повезло. Если бы причастность местного сопротивления к данному инциденту была установлена, то непременно последовала карательная акция. Посылать своих солдат в городские кварталы комбат не стал бы. Первый день высадки показал, чем это может закончиться. Там где потери вообще не планировались, батальон потерял почти полуроту убитыми и раненными. А вот ракету, вроде той, что уже побывала в городе, астенойцы потратить могли. Но эту опасность для горожан пронесло мимо.

* * *

— Кончай работу.

Вольдемар Дескин вогнал лопату в землю и попытался выпрямить натруженную спину. До чего мерзкий грунт, просто нашпигован кусками бетона и железа. За день лопатой намахался до кровавых мозолей. А, казалось бы, спортсмен, борец... Спина ноет, руки болят, ног вообще не чувствую. Еще один землекоп со стоном выпрямился чуть ниже по склону и таким же движением вогнал лопату в землю, точнее попытался вогнать — инструмент с металлическим лязгом отскочил от земли.

— Копайте здесь!

Еще несколько взмахов лопатой и на поверхности показался угол зеленого металлического контейнера, кажется, что-то нашли.

После подрыва транспортной колонны астенойцы в город не совались, даже карательных акций не предприняли. Для вывоза своих грузов использовали восточную дорогу. Помешать им отряд Неймана не мог, с тремя десятками винтовок против тяжелой пехоты или бронетехники не попрешь. Оставалось сидеть тихо и ждать, а ждать Теодор Нейман не любил. Источников получения оружия в городе не было. Пришлось обратить внимание на небольшое горное плато, находящееся относительно недалеко. На этом плато располагалась ракетная батарея планетарной обороны, к которой и был приписан младший лейтенант резерва Нейман. По довоенным планам, наземное прикрытие батареи обеспечивал четырнадцатый территориальный батальон. В этом батальоне проходили службу большинство городских полицейских. Поэтому и возникла мысль поискать что-нибудь полезное на складах этих частей.

Двухсоткилометровый переход сделали за пять суток. Противник так и не встретился, то ли не заметил, то ли проигнорировал небольшую группу. Первой обследовали позицию ракетной батареи. Позиция представляла собой квадрат, со стороной около километра. По углам находились ракетные шахты, в центре, на пересечении диагоналей — подземный командный пункт. На месте командного пункта и одной из шахт виднелись огромные воронки, сюда били в первую очередь. На трех остальных шахтах картина была одинаковой: крышки шахт открыты, наружные двери закрыты наглухо. Спустив фонарик в шахту можно было увидеть, что на глубине двенадцати-пятнадцати метров они завалены. Но взрыва не было, ракеты успели стартовать. Эта батарея была одной из двух расположенных относительно недалеко от крупных населенных пунктов. Поэтому на эти батареи стремились попасть офицеры. Можно сказать здесь собрались лучшие из худших. По крайней мере, выпустить ракеты они успели, оставалось надеяться, что какой то ущерб астенойцы понесли. На предложение вскрыть двери Нейман только махнул рукой. Скорее всего, сейсмическое действие взрывов завалило внутренние помещения, да и что в них можно найти? Те же винтовки.

Решили раскопать казармы и склады территориального батальона. Расположение батальона тоже накрыли ракетным залпом. Только мощность ракет была меньше, а количество больше. Подземных хранилищ на территории батальона не было. Астенойцы не стали разбираться с постройками и смели все: казармы, склады, штаб и дома для семей офицеров и сержантов. Никого из военных или их семей не встретили, если кто-то и выжил, то ушел отсюда. С помощью отслуживших в этом батальоне полицейских, не без труда, определили места казарм и склада и начали раскопки в наиболее перспективных местах.

В первый день нашли две целых винтовки, одиннадцать батарей к ним и, неожиданно много штык-ножей. На месте раскопок складов успехи были еще скромнее — шестнадцать ручных гранат без запалов. На второй день копателям склада улыбнулась удача. Откопали металлический ящик. В ящике оказались пусковая установка и станция наведения противотанкового ракетного комплекса. А ракет не было, ни одной. На месте казарм нашли еще несколько штыков, и все. И вот под вечер еще находка.

Находка оказалась длинным контейнером. Один из партизан в потрепанном полицейском мундире открыл его и, разобрав маркировку, выдал заключение.

— То, что надо! Противотанковая. И срок хранения еще не истек.

Под его руководством из металлического контейнера был извлечен и установлен на пусковую установку другой контейнер — пластиковый. Полицейский подключил станцию наведения и уверенно защелкал тумблерами.

— Умеешь? — уважительно спросил Вольдемар.

— А то! Шесть лет эту железяку на себе таскал.

Прогнав тестовую программу, заметно повеселел.

— Все в порядке! Аккумулятор у пускателя почти разряжен, но это ерунда.

Находка вызвала прилив трудового энтузиазма, но ничего больше не нашли.

— Сворачиваемся. — подвел итого младший лейтенант Нейман. — Завтра с утра уходим обратно.

С утра зарядил мелкий холодный дождь, но шли довольно быстро, несмотря на дополнительный груз. Предусмотрительный Нейман обеспечил экспедицию непромокаемой одеждой и приличной обовью. К вечеру достигли края плато и начали спуск. Вниз вела хорошая асфальтированная дорога, проходящая по узкому извилистому ущелью. Если накроют, то спрятаться негде, самая опасная часть пути. Из-за надвинутых капюшонов звук мотора услышали поздно, шелест дождя глушил звуки. Что сейчас вылезет навстречу отряду, не знал никто, вероятнее всего колесный бронетранспортер. За каким чертом понесло одиночную машину по этой дороге? То ли заметили подозрительную активность на месте базирования территориалов, то ли просто патрулировали дорогу, но эта встреча вполне могла стать последней для партизан.

— К бою! — среагировал Нейман. — Дескин, ко мне!

Вдвоем они сняли контейнер со спины одного из бойцов, открыли и помогли установить ракету на пусковую установку. Станцию наведения подключить не успели. Стрелять можно было и без станции, на пусковой установке даже был диоптрический прицел, бесполезный в сгущавшихся сумерках. Установку с ракетой попытались спрятать за небольшой камень. Не получилось. Ракета, а также ноги и зад стрелка вылазили за пределы камня. И то и другое, как смогли, прикрыли плащ-палаткой.

— Сейчас вылезет!

Вольдемар откатился в сторону и, скорчившись, постарался укрыться в какой-то ямке, явно не соответствующей его габаритам. Правая рука сжала трофейную гранату. Партизан спасли дождь и сумерки. Дождь согнал солдат с брони и заставил укрыться в транспортном отсеке, закрыв верхние люки. Сумерки скрыли, практически открыто лежавших людей, камуфляжа ни у кого не было. Многочасовое патрулирование пустой дороги вымотало вражеских наблюдателей и ослабило их бдительность.

Оператора противотанкового ракетного комплекса волновали три вещи. Во-первых, хватит ли заряда аккумулятора для пуска ракеты. Во-вторых, не заденет ли его форс пламени ракетного двигателя. И, в-третьих, уцелеет ли он при попадании ракеты, до дороги было не больше двадцати метров. Зато на таком расстоянии промазать невозможно.

Бронетранспортер поравнялся с камнем. Оператор сорвал с ракеты плащ-палатку, закрыл ею голову и, не глядя, вдавил кнопку пуска. Короткий полет ракеты закончился точно в середине борта. Взрыв ракеты оказался слабее ожидаемого, бронетранспортер, казалось, даже не заметил, что в него попали. Он продолжил движение по прямой с прежней скоростью, съехал с дороги и уперся носом в скалу. Колеса провернулись и застыли, двигатель заглох. Остался шелест дождя.

Из бэтээра никто не пытался выбраться. Держа наготове винтовки, партизаны подобрались к створкам заднего люка. Люк был заперт, но не заблокирован, снаружи открылся без проблем. Створки потянули наружу, Вольдемар заглянул внутрь и... К счастью обед был давно, а до ужина еще не дошли. Открывшаяся картина выворачивала Дескина наизнанку, и не его одного, рядом с ним ползали еще несколько мужиков, зрелище было не для слабонервных. Кумулятивная струя пробила борт прямо перед грудью первого солдата, после этого выглядел он как обугленная головешка. Его сосед пострадал меньше, а в кормовой части все выглядели как живые, только малость посиневшие. Водитель и наводчик-оператор также погибли. Внутрь полез человек с железными нервами и самым крепким желудком. Трофеями стали одиннадцать винтовок астенойцев, сорок восемь батарей к ним и больше сорока ручных гранат.

Возникла идея воспользоваться почти не пострадавшим транспортом, но младший лейтенант Нейман зарубил идею на корню.

— Патруль могут вызвать по рации в любой момент. А если там стоит какой-нибудь радиомаяк, то нас моментально накроют. Берем трофеи и уходим. Быстро!

Вольдемар даже обрадовался. Вытаскивать трупы, а потом самому лезть в этот железный гроб? Лучше на своих двоих, надежнее.

* * *

— Вот он, господин лейтенант. Говорит, Вас искал.

Перед Нейманом стоял среднего роста, жилистый мужчина в хорошем камуфляже, удачно подобранном под природу планеты. У местных территориалов ничего подобного не было. Многочисленные карманы разгрузочного жилета были пусты, задержавшие незнакомца партизаны выпотрошили их полностью.

— Ну и зачем я Вам понадобился?

— Не Вы лично, у меня приказ найти руководство местного сопротивления. — ответил незнакомец и представился. — Тони Браун, сержант-инструктор, первый батальон второй бригады Отдельного корпуса космодесантников республики.

— Теодор Нейман, младший лейтенант резерва сил планетарной обороны, в настоящее время командир партизанского отряда. — в свою очередь представился Нейман. — Где его оружие?

На стол легла новенькая лазерная винтовка, шесть магазинов, два ножа, четыре гранаты. Солидный арсенал. Первой внимание привлекла, конечно, винтовка. От астенойских она отличалась кардинально, а тем, что были на вооружении отряда, приходилась, скорее двоюродной сестрой.

— Последняя модель, на вооружении с позапрошлого года. — пояснил подозреваемый в шпионаже. — Ими успели перевооружить гвардию и, частично, наш корпус.

— Документы у Вас есть?

— Так точно.

Подозреваемый протянул Нейману стандартную карточку со значком военного министерства.

— Можете проверить? -Нейман обратился к одному из полицейских.

— Нет. К документам военных у нас доступа никогда не было. Если кто с такой карточкой попадался, его передавали военной полиции, а уж они с ним и разбирались.

— Коммуникатор сержанта Бобева. — подсказал Вольдемар.

В вербовочный пункт, где находилась запасная база отряда, намеревалась отправиться целая толпа, но командир решительно пресек такие намерения большинства. С собой он взял только задержанного, троих задержавших его партизан и Вольдемара Дескина. Коммуникатор открыл карточку без проблем, а сканирование радужной оболочки глаза подтвердило, что человек, выдающий себя за сержанта-инструктора Тони Брауна, действительно является сержантом-инструктором Энтони Брауном. Однако возвращать оружие Нейман не спешил. Не то чтобы он не доверял неизвестно откуда свалившемуся десантнику, просто жаба задушила возвращать такую вещь, как новая винтовка. Уж больно она ему понравилась.

Сержант Браун рассказал, что по мощности эта винтовка не уступает астенойским и бронежилет шестой категории может пробить с двухсот пятидесяти метров, а с двухсот пробивает наверняка. При этом по массе и габаритам новая модель почти не отличалась от старых. В разработку нового оружия республика вложила огромные средства. Часть денег, конечно, растащили, но оставшихся все-таки хватило на оружие с вполне достойными характеристиками. Другие государства такими средствами не обладали, а украсть республиканские технологии еще не успели. Вот и пришлось им увеличивать мощность своего оружия за счет массы и габаритов.

Но самая интересная и неожиданная новость, вызвавшая радостную эйфорию, ждала впереди. Оказывается, астенойского флота в системе Зеды не было уже почти сутки. Младший лейтенант Нейман считал, что республиканский флот появится, приблизительно через месяц. Генеральный штаб Астены отводил на это двадцать пять стандартных суток. Адмирал Кагершем уложился в девятнадцать. Для этого он не стал дожидаться прибытия новых линкоров. Собрав всю мелочь, что была под рукой, дивизию крейсеров, подготовленных к не успевшим начаться учениям, а также два старых линкора "Проксима" и "Левенаут" командующий ВКС республики прибыл в галактику Зеды.

Появление республиканского флота напоминало появление жирного кота на мышином пиру. Разгрузка транспортов шла полным ходом и, когда на экранах радаров начали появляться республиканские корабли, руководство астенойского флота охватила паника, к встрече с противником их флот был не готов. Крейсеров у них было больше, шесть против четырех республиканских, но линкоров не было, ни одного. Для одной планеты линкор слишком дорогая игрушка. Даже республика не рискнула увеличить количество кораблей этого класса свыше шести. Из них два были настолько старыми, что их дальнейшая модернизация была признана нецелесообразной. Из списков флота их не исключили только потому, что бы цифра шесть по-прежнему значилась во всех справочниках по военным флотам, строительство новых линкоров обходилось очень дорого.

В предстоящем сражении линкоры должны были стать основной ударной силой. Но сражения не получилось. Не приняв боя, астенойский флот обратился в бегство. Причем организованного отступления не было, скорее, действовал принцип, спасайся, кто может. Еще бы, четыре новейших республиканских крейсера по энергетике залпа почти догоняли шесть астенойских и, при равноценной защищенности, были несколько быстрее противника. Присутствие в эскадре двух линкоров делало преимущество республиканцев подавляющим.

Не всем удалось уйти из под кувалды республиканского флота. Один из астенойских крейсеров оказался в очень неудобной для бегства позиции. Его быстро перехватила и расстреляла с дальней дистанции четверка республиканских крейсеров. Погибший крейсер даже не смог поцарапать их броню, огневое превосходство республиканцев было слишком велико. Еще два не успевших уйти транспорта предпочли сдаться. В конце концов, это были обычные гражданские суда, мобилизованные для доставки военных грузов, даже команды на них остались прежними.

Разобравшись с противником в космосе, республиканский флот приступил ко второй части плана адмирала Кагершема. Собрать, погрузить и доставить в систему Зеды корпус космодесантников дело очень не быстрое. Транспортных кораблей, пригодных для этой цели, у республики совсем не много, а их еще надо собрать в месте погрузки. Генеральный штаб Астены выбрал очень удачный момент для нападения. Но адмирал нашел выход из ситуации. Он решил не тащить весь корпус целиком, а перебросить только две бригады, что существенно ускоряло операцию. Недостаток численности десантников должны были компенсировать отряды местных партизан, вооруженные и обученные армейскими инструкторами, такими как сержант Браун. Чему можно обучить пехотинца за оставшиеся две недели? Потери партизан при штурме астенойских позиций обещали быть колоссальными. Ситуация усугублялась тем, что позиции эти располагались, в основном, на объектах планетной инфраструктуры: столичном космодроме, производственном комплексе, горнодобывающих предприятиях. Если начать долбить эти укрепления ракетами из космоса, то о восстановлении добычи металлов можно забыть лет на пять, да и противоракетная оборона астенойцев тоже спать не будет.

Между тем радостные вести облетали город, освобождение казалось таким близким и осязаемым. Какую за него придется заплатить цену, догадывались не многие. В это небольшое число входил и младший лейтенант Нейман.

* * *

— Нажимаем на антабку, сдвигаем контейнер вперед и выбрасываем его на хрен.

Вольдемар был злым, уставшим и голодным. Уже пятый час расчет противотанкового ракетного комплекса (ПТРК) тренировался под бдительным присмотром сержанта Брауна. Рядом суетился расчет второго ПТРК. Десантный контейнер, сброшенный на радиомаяк сержанта, оказался настоящим кладом: сто новейших винтовок, два противотанковых и один зенитный комплексы, одноразовые гранатометы, автономный генератор, радиостанции, гранаты, камуфляж, как у Брауна и десантные берцы. Не было ни гроша и вдруг алтын. Только алтын этот находился в сорока километрах от города, устанавливать радиомаяк ближе не рискнули, чтобы ребята, засевшие в производственном комплексе, не забеспокоились раньше времени и не испортили людям праздник. А винтовку Нейману пришлось вернуть, она была табельным оружием сержанта.

— Вставляем новый контейнер в пазы пусковой установки и сдвигаем назад до щелчка. Вот так. Теперь включаем питание. — Вольдемар повернулся к сержанту. — Господин сержант! А можно не выключать питание при смене ракеты.

— По инструкции нельзя. Если ракета окажется неисправной или с истекшим сроком хранения, то может произойти самопроизвольный пуск. — убедившись, что все усвоили эту истину, добавил. — Но в бою именно так и поступают. Лишние пять секунд на тестирование ракеты могут стоить вам жизни. Продолжайте тренировку.

А из парня выйдет толк, быстро сообразил на счет питания. Сержант вспомнил разговор, состоявшийся сегодня утром между младшим лейтенантом Нейманом и Вольдемаром Дескиным.

— Ты еще вспомни, что несовершеннолетний и в армии тебе служить не положено! — орал обычно спокойный Нейман. — Или через минуту принимаешь комплекс, или сдаешь винтовку и идешь на все четыре стороны.

— Как я ими командовать буду? Они же мне в отцы годятся! — стоял на своем Вольдемар.

— Да хоть в деды! Все, марш к Брауну! И помни, если начнешь саботировать, выгоню из отряда к чертовой матери!

Если бы какой-нибудь рядовой осмелился спорить с сержантом-инструктором, да еще в подобном тоне, то уже через час он умер на полосе препятствий. Но здесь не батальонный учебный центр, да и парень не контрактник. Сержанту уже рассказали, что в день начала войны спешно набранная рота добровольцев почти сутки удерживала производственный комплекс, который штурмовал усиленный батальон тяжелой пехоты при поддержке с воздуха. Бой был настолько жестоким, что из всей роты уцелели только этот Вольдемар и нынешний командир отряда. Потери астенойцев были настолько велики, что они больше недели не рисковали сунуться в город. А когда рискнули... Здоровенная воронка перед коттеджным поселком говорила сама за себя.

Сержант слабо верил подобным сказкам, все сказанное в них надо делить на десять. Сам сержант боевым опытом не похвастаться не мог. Он был прекрасным специалистом и на всех учениях показывал превосходные результаты, всегда был одним из первых, но в настоящей боевой операции участвовал впервые.

— Ну, что замерли? — вернулся к исполнению служебных обязанностей сержант-инструктор. — Заряжание отработали? Тогда переходим к занятиям по тактике.

— Жрать охота. — пробурчал под нос Вольдемар.

Остальные молча с ним согласились.

Щелчок, ракета установлена. На этот раз все по взрослому, пусковая установка замаскирована между двух валунов, станция наведения установлена на бруствере мелкого окопчика. В двухстах метрах дальше заканчивал маскировку второй расчет. Взрывники Радека уже возвращались от дороги. На этот раз дорогу минировать не рискнули, враг стал осторожным, фугасы с радиовзрывателями поставили в противоположном кювете. От основной засады до дороги было не больше ста метров, позиция ПТРК отнесена еще на сто метров дальше. Сержант Браун лично проверил маскировку каждого, оставалось дождаться противника.

После трехчасового ожидания гарнитура в ухе Вольдемара разразилась серией щелчков. Браун утверждал, что астенойцы не могут перехватывать переговоры новых республиканских средств связи, но Нейман решил не рисковать. Прикрывало колонну не менее роты пехоты, восемь бронетранспортеров и две самоходные пушки. Впереди шла бронемашина инженерной разведки. И все это на четыре транспортера. Сильное прикрытие ожидалось, после потери астенойцами космического пространства партизаны резко активизировались. Неприятной неожиданностью явилось наличие в середине колонны еще одной бронемашины, утыканной антеннами. То ли связь, то ли помехопостановщик.

— Как дикобраз. — мелькнуло в голове Вольдемара, картинку со зверем он видел в учебнике по биологии.

Скопившиеся в производственном комплексе грузы требовалось срочно доставить к местам назначения. Большие колонны отправлять не рисковали, если в штабе адмирала Кагершема решат, что стоимость колонны превышает цену ракеты класса "космос-планета", то ни защитится, ни увернуться колонна не могла.

Колонна окончательно выползла из узкого прохода на относительно открытое место, слева плоский каменистый пустырь, справа пологий склон. Не самое удобное место для засады. Расчет сержанта Брауна был построен на том, что, пройдя опасный участок прикрытие расслабится и потеряет бдительность. Тут-то колонну и накроют.

Вольдемар навел визир на замыкающий бронетранспортер, кого бить вторым? Самоходку или этого дикобраза? Решить ничего не успел. Еще одна серия щелчков в ухе. Щелчок тумблера, индикатор готовности ракеты и писк в ухе — головка захватила цель. Пуск. В инженерную машину с грохотом попала ракета — оператор первого ПТРК со своей задачей справился быстрее, опыт не пропьешь. Визир на самоходку, она теперь, кажется опасней, антенны не стреляют. Башня самоходки начала поворот в сторону склона.

— Да быстрее Вы... — не выдержал Вольдемар.

Новый контейнер никак не хотел становиться в пазы пусковой установки. На тренировках все проходило с пол тычка, а здесь заминка, грозившая стать смертельной. Наконец загорелся зеленый индикатор готовности ракеты. Пуск. Толстый ствол электромагнитной пушки смотрел, казалось, прямо в визир. Вторая самоходка уже горела, на глазах Вольдемара кто-то из партизан рискнул подняться на колено и всадил гранату в борт дикобраза, одной проблемой меньше. Пехотное прикрытие уже ссыпалось с уцелевших бронетранспортеров, и сейчас между ним и партизанами велась почти бесшумная, но от этого не менее ожесточенная перестрелка.

Наушник взорвался голосом сержанта Брауна.

— Воздух!!!

На позиции партизан заходил атмосферный штурмовик астенойцев. Крылатая машина осуществляла прикрытие колонны с воздуха. После прохождения опасного участка пилот планировал вернуться на базу для дозаправки, раздавшийся в эфире вопль о нападении на колонну вернул его обратно.

— Вперед! В атаку!

Сержант Браун отлично понимал, что штурмовик может положить серию самонаводящихся бомб, точно на позиции отряда. Единственный выход — вперед, сойтись с противником на минимальную дистанцию. Бомбить свою колонну пилот не станет. Вольдемар поймал в визир третью цель — бронетранспортер, за которым укрылось не меньше отделения пехотинцев.

— Вставайте обезьяны! Или вы собрались жить вечно!

Браун поднимал солдат теми же выражениями, что и сержанты времен докосмического периода.

— Вперед! Быстро! — гремел в ушах голос младшего лейтенанта Неймана.

Пуск! Вольдемар выскочил из окопчика, хотел прихватить станцию наведения, но бежать в атаку со станцией в руках было как-то глупо. На бегу перекинул винтовку из-за спины, расчет уже догонял своего командира. С вершины в направлении самолета стартовала зенитная ракета. Аппаратура штурмовика вовремя засекла пуск, поставила помехи головке самонаведения и отстрелила тепловые ловушки. Мимо.

До колонны было двести метров, Вольдемар уложился в тридцать секунд. Возле машин кипела перестрелка на дистанции в несколько метров, кое-где дошло до рукопашной. Дескин хотел укрыться за капотом транспортера, но в этот момент ударная волна швырнула его вперед, астенойский пилот не захотел возвращаться на базу с полными подвесками и положил бомбы на уже опустевшие позиции партизан.

Пролетев вперед, Вольдемар каким-то чудом успел пригнуться и пропустить над собой приклад вражеской винтовки, нанести быстрый удар такой тяжестью невозможно. Однако обрадоваться он не успел, почти сразу лицо пришло в соприкосновение с коленом вражеского пехотинца. Это тебе не на борцовском ковре, правил здесь нет. Самой заметной и выдающейся частью лица Вольдемара Дескина был нос, Хороший такой, чуть с горбинкой. Именно он пострадал больше всего, сильнейшая боль пронзила мозг. Уже отлетая назад, Вольдемар инстинктивно дернул спусковой крючок и увидел, что попал.

— Третий! — мысль успела пробиться через волну боли, прежде чем затылок Вольдемара проверил прочность дорожного асфальта.

Вольдемар открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Серое небо, серые облака. Во рту ощущался привкус крови. Постепенно вернулась боль, вместе с болью начало проясняться сознание.

— Кажется, был бой и мне дали в нос. — мысли лениво ворочались в черепной коробке. — Бой?!

Вольдемар попытался сесть, получилось. Кровь капала на новенький камуфляж. Камуфляж было жалко, все, что было в десантном контейнере, уже растащили, а отстирать испачканный кровью проблематично.

— Господи! О чем я думаю? Какой камуфляж? Видимо головой хорошо приложился.

— Живой? — над Вольдемаром навис отставной сержант Радек. — Да-а-а, хорош. На вот, кровь вытри.

Радек сунул Вольдемару индивидуальный пакет и побежал дальше. Сколько он был без сознания неизвестно, кровь на лице уже запеклась. Стараясь не прикасаться к носу, вытер кровь, встал на четвереньки и, опираясь на винтовку, поднялся на ноги. Прижимая к лицу бинт, заглянул за побитый транспортер. Радек уже тащил убитого Вольдемаром астенойца в кювет.

— На кой он ему понадобился?

Радек не ответил, он не умел читать мысли. Зато он умел ставить мины. В этом бою таланты взрывника не пригодились. Когда подбили второй помехопостановщик, взрывать фугас было поздно, но не пропадать же добру, точнее уже установленному фугасу, даром. Радек раскопал радиодетонатор, заменил его самоделкой из запала от ручной гранаты и, нажав рычаг, привалил его трупом. Теперь малейшего движения было достаточно для того, что бы привести фугас в действие. Радек осторожно вытащил руку из под трупа и побежал дальше, собирать трофеи.

— Быстро, собираем трофеи и уходим. — у транспортера нарисовался Нейман. — Где этого Радека носит? Дескин? Кто это тебя так?

— Вон лежит. — Вольдемар ткнул пальцем в труп. — А Радек туда побежал.

Кровотечение вроде уменьшалось, Вольдемар отправился искать свой расчет. Одного нашел сразу, в десяти метрах от дороги, без сознания. Лазерный луч прошил ему бедро, рану уже обработали и противошоковое вкололи. Из подручных материалов делали носилки. Второй не добежал до дроги метров тридцать, крупный осколок разворотил ему спину, медицинская помощь здесь уже не требовалась. Так же под бомбами погибли оба ПТРК, Вольдемар нашел исковерканную пусковую установку, станция наведения исчезла бесследно.

— Дескин! Ты где бродишь? — голос сержанта Брауна был крайне недовольным, рация оказывается, уцелела.

Колонна партизан уже тянулась в сторону от дороги, Вольдемар стараясь не сильно трястись, побежал вдогонку. Догнав колонну, перевесил винтовку на левое плечо, правое подставил под ручку носилок.

Потом был тридцатикилометровый марш, дважды играли в прятки с астенойскими штурмовиками. Во второй раз укрыться не удалось. Спас ПЗРК, второй пуск ракеты оказался удачным, штурмовик, дымя правым двигателем, потянул в сторону производственного комплекса. Второй штурмовик, увидев судьбу первого, выпустил ракеты издалека, отряд понес очередную потерю — двое убитых и один раненый.

* * *

Спелая слива. Сливы на Зеде-3 не росли, Вольдемар видел их только на экране, но именно это понятие приходило на ум при взгляде на собственное отражение в зеркале, точнее на самую выдающуюся часть отражения. А еще можно прикинуться енотом, черные фингалы вокруг глаз уже есть, осталось только хвост полосатый отрастить. Впрочем, еноты на Зеде также не водятся. Интересно, долго будет проходить? Наверное, долго, может всей жизни не хватит.

— Дескин! Хорош любоваться. — Радек выглянул из-за плеча Вольдемара. — Красавец! Пошли, Нейман вызывает.

— Чего ему надо?

— Пошли, пошли. Там все и узнаешь.

Импровизированный штаб располагался в помещении вербовочного пункта. Посреди помещения стоял огромный шикарный стол. Похоже, до войны он стоял в кабинете президента крупной фирмы или банка. Каким образом стол протащили через двери, было непонятно. На взгляд Вольдемара дверной проем был заметно меньше крышки стола. Сейчас этот стол, как и пластиковый стол сержанта Бобева, был завален какими-то схемами и строительными планами. Кроме Неймана у стола стоял сержант Тони Браун, все командование отряда было в сборе.

— Тебя, Радек, только за смертью посылать. — приветствовал вошедших младший лейтенант Нейман. И не дав отставному сержанту открыть рот, скомандовал. — Смирно! Слушай боевой приказ! Нашему отряду приказано уничтожить ракетную батарею и комплекс противоракетной обороны (ПРО), расположенные в городском производственном комплексе.

Радек все-таки открыл рот, да так и остался стоять. Вольдемар был изумлен не меньше. Нейман тем временем продолжал.

— Для выполнения задачи будут сформированы две группы. Одна под моим командованием уничтожит ракетную батарею, моим заместителем назначается сержант Радек. Комплекс ПРО поручается группе сержанта Брауна, его заместителем назначается Вольдемар Дескин.

— Почему я? Мне даже в армии служить не положено, я вообще несовершеннолетний. — наткнувшись на взгляд Неймана Вольдемар успел прикусить язык до того как эти слова были произнесены вслух.

Если Радек телепатией не владел вовсе, то у Неймана кое-какие задатки, похоже, были.

— Инициатива назначения Дескина заместителем командира группы принадлежит сержанту Брауну.

Убедившись, что вопросов не последует, Нейман продолжил.

— На подготовку к операции у нас есть двое суток.

— Какими силами располагает противник. — не выдержал Вольдемар.

Попутно он постарался вспомнить, когда успел нахвататься подобных словечек от сержанта Брауна.

— Точно неизвестно, предположительно батальон тяжелой пехоты, а может больше. Кто их там считал...

Вольдемар прислонил винтовку к боковой стене тоннеля и выключил фонарь, наступила абсолютная темнота. Где-то рядом сопел Радек, за ним отдыхали еще двое партизан, тащившие газовый резак и небольшие, но тяжелые баллоны. Дескин потрогал нос, болело уже меньше. Закрыв глаза, он попытался подремать, но в памяти всплыл вчерашний разговор.

— Господин лейтенант! Какого черта... — Вольдемар уже почти сдался.

— Я же сказал это не моя инициатива. К тому же ты самый опытный боец в отряде, во всех стычках участвовал.

— Ну да. После первого боя я сбежал. Во втором меня просто глушили, как рыбу, я даже ни разу не выстрелил, как и в третьем, когда мы нарвались на патруль, меня тогда просто стошнило. В четвертом я потерял и оружие, и расчет, а еще получил ногой по морде, как в пьяной драке. Хорош вояка...

— Главное ты не струсил и выжил, а это уже немало. Да и бегали мы, если помнишь, вместе. А два бэтээра и самоходку в последнем бою кто подбил?

— Я же не один!

— Скромняга. Хорошо, расчет под твоим командованием подбил. В отряде тебя уважают. Сержант Браун уверен, что ты справишься, а он опытный инструктор, через него, таких как ты, не одна сотня прошла. Я ему верю. А для тебя есть новое задание. — Нейман развернул на столе схему инженерных коммуникаций. — Запоминай, второго экземпляра нет. Проведешь разведку эксплуатационных тоннелей и попытайся выяснить расположение астенойцев на территории комплекса. Но тихо, в бой не ввязываться, стрелять в самом крайнем случае. С тобой пойдут Радек и еще двое саперов, но ты — старший. И весь спрос с тебя будет. Режим секретности само собой.

Режим секретности. Интересно, есть в городе астенойские шпионы? Если кого поймают, на лоскутки порвут. Вольдемар открыл глаза, включил фонарь и осветил часы. Прошло всего семь минут, до конца привала осталось целых три минуты.

Резак свистел и шипел уже минуты три, Вольдемар сидел на нижней ступеньке лестницы, время его выхода еще не пришло. Наконец шипение прекратилось, один из саперов Радека плоскогубцами сковырнул вырезанный круг и спустился вниз. Радек просунул в вырезанное отверстие миниатюрную видеокамеру, совмещенную с фонариком. Медленно повернул, высматривая на экране датчики или примитивные растяжки, и опять уступил место резчикам. С замком возились минут пять. Хороший металл, отметил Вольдемар, однако пора. Нацепив строительную каску, полез вверх, снял винтовку с предохранителя и уперевшись головой в крышку кабельного канала начал ее потихоньку поднимать.

Давно обесточенное и остывшее оборудование не фонило в зеленоватом свете прибора ночного видения. Никого. Повернув предохранитель, передал винтовку Радеку и, добавив к голове руки, сдвинул крышку в сторону. Получилось шумновато. Двух саперов оставили у люка, а сами отправились искать выход. Конструкция двери оказалась стандартная, такая же дверь месяц назад отсекла погоню за ним и Нейманом. Вольдемар осторожно повернул штурвал и, задержав дыхание, слегка нажал на дверь. В образовавшуюся щель проник свет, а искусственный свет это астенойцы. С трудом, удержав желание захлопнуть дверь, прислушался. На фоне небольшого шума не грохотали ботинки охраны, никто не вопил "Аларм", похоже проникновение осталось незамеченным. Взяв у Радека камеру на гибком штыре, просунул ее в щель и впился взглядом в экран.

Если на Зеде-3 не росли сливы и не водились еноты, то грязи хватало. Да их тут как грязи, подумал Вольдемар. Несмотря на позднее время, вражеские солдаты не снизили активность. А если снизили, то сколько же их здесь днем? Но самое интересное находилось на заднем плане. На фоне оплетенных трубами и лестницами конструкций стояла абсолютно чужеродная металлическая колонна с гладкой матовой поверхностью. Интересно, как они ее сюда втащили.

Втянув камеру обратно, Вольдемар осторожно прикрыл дверь, медленно и плавно повернул штурвал. Обернувшись к Радеку, прошипел.

— Уходим.

Нет, конечно, перед разведкой они определили наиболее вероятные места расположения астенойцев, но чтоб вот так с первого раза найти одну из стартовых позиций ракетной батареи. Это как выиграть миллион в государственную лотерею, причем купив только один билет. Обратный путь прошел без происшествий.

За следующие сутки еще трижды ходили в производственный комплекс, используя эксплуатационные тоннели. Второй поход оказался безрезультатным, нарвались на патруль и чуть не засыпались. Патрульный едва не наступил Вольдемару на руку, когда тот, забившись по какой то короб, боялся лишний раз вдохнуть. За то результаты первой разведки оказались превосходными. Нейман и Браун напрягли разведывательный отдел штаба Кагершема и те прислали крупномасштабные снимки крыш зданий и цехов производственного комплекса. Правда для этого пришлось напомнить штабным крысам, что они обязаны не только отдавать приказы о начале операции, но и обеспечивать ее подготовку. Но сейчас это было уже не важно.

На крыше цеха, где была выявлена стартовая позиция, удалось разглядеть два квадрата, едва отличающиеся по цвету от остальной кровли. Астенойцы просто сняли с кровли две плиты и прикрыли их пленкой, имитирующей материал кровли. Более того, на крыше другого цеха нашли такие же квадраты. Стартовые позиции батареи были выявлены полностью!

В третьем выходе разведали подходы ко второй позиции. В четвертом подходы к радару комплекса ПРО, его антенны были выявлены сразу, под бетон их не спрячешь. Пока Дескин с Радеком собирали пыль в тоннелях, Нейман и Браун подготовили план операции, осталось только привести его в действие.

Вольдемар открыл глаза, включил фонарь и осветил часы. Прошло всего семь минут, до начала операции осталось целых три минуты.

Для выполнения задачи, поставленной штабом адмирала Кагершема, младший лейтенант Нейман смог собрать сто двадцать человек, разделив их на три неравные группы. Численность противника оценивались цифрами от тысячи до полутора тысяч человек. Соотношение сил было весьма кислым. Никаких затяжных боев вести не планировалось. Только быстрый удар и еще более быстрый отход.

Первой под командованием самого лейтенанта предстояла самая сложная задача — уничтожение двух ракет, установленных на расстоянии около ста пятидесяти метров от ближайшего укрытия. Пройти эти метры не замеченным было невозможно, оставалось только прорываться. В группу Неймана вошли пятьдесят три человека, самых опытных и боеспособных. Группе Радека, состоящей из тридцати двух человек, предстояла более простая задача. Дверь подстанции выводила буквально на саму позицию, одну ракету можно было расстрелять прямо от двери, до второй еще предстояло добраться.

Задачей группы сержанта Брауна являлось уничтожение антенн комплекса ПРО. К самим антеннам было не подобраться, а сил для штурма не было, поэтому инструктор предложил расстрелять антенны из гранатометов с крыши соседнего цеха. Хрупким конструкциям много и не надо одно-два попадания и комплекс ослепнет. Группу из восьми гранатометчиков и предстояло возглавить Вольдемару Дескину. Основная неприятность состояла в том, что подниматься по открытой металлической лестнице предстояло на виду у блокпоста вражеских пехотинцев. Двадцать семь человек, вместе с сержантом Брауном должны были атаковать сооружение, сложенное из толстых железобетонных блоков, по полностью открытому месту. Всего семьдесят метров, около ста шагов, но для скольких эти шаги станут последними.

Пора. Винтовка в руках, гранатомет за спиной. Вольдемар первым выскочил из дверей и побежал к углу цеха, в пяти метрах за углом начиналась нужная лестница. Теперь, прижавшись к стене, ждать.

Ш-ш-ш. Бах! Сержант Браун выстрелил по блокпосту из гранатомета.

— Вперед!

Вольдемар первым рванулся к лестнице, даже не глядя в сторону блокпоста, авось пронесет. Перед глазами уже мелькали ступеньки. Первый пролет, поворот, второй пролет, поворот, третий, только бы не споткнуться.... Шестой пролет, поворот, сейчас сдохну, седьмой, только бы не споткнуться, восьмой, поворот, крыша. Жадно хватающий воздух Вольдемар вывалился на кровлю и начал считать своих гранатометчиков. Первый, второй, ..., пятый, шестой, седьмой. Все, сейчас сердце выпрыгнет. Да в таком состоянии они с десяти метров в дом не попадут.

— Не стрелять! Отдышаться всем! Тридцать секунд.

Что ж эти секунды так тянутся, ну давай, давай, двадцать, двадцать пять, тридцать.

— Огонь!

Цели распределены заранее, свой выстрел Вольдемар приберег, на случай, если кто промажет.

Ш-ш-ш. Бах! Ш-ш-ш. Бах! ...

— Есть!

От избытка чувств Вольдемар аж подпрыгнул. Одной точно хана, второй тоже досталось. Все, теперь вниз.

Сначала был свист, недолго, секунды три-четыре. Потом раздался грохот, как громовой раскат, только гром этот никак не прекращался, крыша под ногами задрожала, а дальше... Редко кому удается наблюдать старт ракеты класса "планета-космос" с расстояния триста метров. Захватывающее зрелище, и смертельно опасное. Через крышу огромного цеха в клубах дыма и отблесках огня выходила огромная серебристая сигара. Пятая!

— Всем в будку!

Бетонная будка на крыше — единственное место, где можно укрыться от пламени ракетных двигателей. А-а-а! Помирать так с музыкой! Вольдемар вскинул гранатомет и, проклиная примитивный прицел, вдавил кнопку пуска. Ш-ш-ш. Спина последнего гранатометчика уже закрывала дверной проем. Отбросив уже бесполезную трубу, Вольдемар в четыре прыжка достиг будки, втолкнул замешкавшегося партизана внутрь, захлопнул дверь и лязгнул запором.

Успел! В узкие щели дверной коробки вдуло раскаленные потоки воздуха. Еще три секунды и получился бы Вольдемар-гриль, поджаренный на ракетном сопле. Бр-р. Размеры будки никак не позволяли разместиться восьмерым. К счастью будка только закрывала верхнюю площадку лестницы, ведущей внутрь цеха, по лестнице успели спуститься передние, дав место тем, кто искал спасения последним.

Грохот ракеты понемногу стихал, и вдруг, крыша под ногами Вольдемара завибрировала с новой силой, в уши ударил еще один громовой раскат. Шестая!!! Да ракет было шесть. Вместе с двумя ракетами на дороге, ведущей в город, была уничтожена аппаратура управления планируемой ракетной батареи астенойцев. Поэтому две оставшиеся ракеты решили установить непосредственно в производственном комплексе. Вместо традиционных четырех ракет эта батарея имела шесть и сейчас две из них летели в сторону приблизившегося к Зеде-3 республиканского флота.

— Всем вниз! — Вольдемар попытался перекричать ракетные двигатели. Кто его знает, выдержит ли эта будка второй огненный шторм. Выдержала.

Как это ни странно Вольдемар попал, единственным выстрелом, на почти предельной дистанции. Новичкам везет. Да и мишень у него была не маленькая. Не успевшая разогнаться труба длиной тридцать и диаметром почти пять метров. Граната скользнула по боку ракеты и полетела дальше, силы удара не хватило для срабатывания взрывателя. Тем не менее, без последствий не обошлось. Если бы на месте ракеты был танк, этого попадания никто бы и не заметил. Но корпус ракеты не имел танковой брони, он был сделан из легкого сплава. Кинетической энергии гранаты хватило на небольшую вмятину. Ракета бы и это пережила, вот только удача окончательно от нее отвернулась. От удара в сварном шве бака окислителя появилась небольшая трещина. Через эту трещину пошла утечка окислителя. По мере снижения внешнего давления утечка усиливалась. К моменту выхода из атмосферы утечку заметил бортовой компьютер. К концу второй минуты ему пришлось пересчитывать баллистическую задачу. Утечка продолжала расти. В начале четвертой минуты компьютер пришел к выводу, что баллистическая задача становится неразрешимой, достигнутой скорости не хватало не только на перехват, но и просто на достижение цели. Когда двигатель второй ступени оборвал свою работу задолго до расчетного времени, компьютер ракеты, как и положено настоящему боевому компьютеру принял решение о самоуничтожении.

Оператор эскадренной ПРО так и не понял, почему одна из двух стартовавших ракет вдруг начала снижать скорость, а потом и вовсе исчезла с экрана. Однако разгадывать эту загадку времени не было — приближалась вторая. Конечно, одна это на много проще, чем две, но и одна это очень серьезно. Такую ракету трудно перехватить, а дел она может натворить не мало. Астенойская ракета избежала первой волны противоракет, одна из противоракет второй волны, проскакивая мимо, взорвалась прямо перед приближающейся ракетой. Взрыв выбросил облако мелких стальных шариков. В это облако и влетел астенойский подарок, корпус боеголовки выдержал, но стальной град смел практически все передние сенсоры. Ракета ослепла в передней полусфере. Через четыре секунды не маневрирующая ракета была перехвачена.

После отлета шестой ракеты перед Вольдемаром встал вопрос, каким путем уходить? Через крышу по наружной лестнице или через цех. Первый путь хорошо известен, но проходит по наружной лестнице. Если сержанту Брауну не удалось подавить огневое сооружение, то всех их и положат на этой лестнице. Вольдемар попробовал вызвать сержанта по рации, но кроме шума помех ничего не слышал. Попытка связи с Нейманом также окончилась безрезультатно. А вот Радек откликнулся быстро. Его группа уничтожила обе ракеты, одну расстреляли прямо из дверей подстанции. После подрыва второй группа отошла обратно и заблокировала стальную дверь. На этот раз дверь остановила атаку астенойцев ненадолго, они ее просто взорвали и сейчас противники перебрасывались гранатами через большую дыру на месте двери. Гранаты у Радека заканчивались, и скоро, ему придется уходить обратно в эксплуатационный тоннель. Потери? Потери, можно сказать, минимальные. Из тридцати двух в строю осталось четырнадцать, еще четверых с двумя ранеными уже отправили по тоннелю назад. Вольдемар обрисовал свою ситуацию и сказал, что тоже будет пытаться уходить. Задача была выполнена, а если учитывать и пятую ракету, то перевыполнена, но Вольдемар об этом не знал.

Вольдемар лязгнул запором и приоткрыл дверь будки, выбрался на закопченную крышу и направился к наружной лестнице. За ним цепочкой вытянулась вся группа. Почти добравшись до края крыши, замер. Что-то было не так. Приблизительно в километре поднимался вверх столб черного маслянистого дыма, похоже, горело ракетное топливо, там должна была работать группа Неймана. Не то. Черт! После этого грохота плохо слышно.

Два десантных катера с ревом прошли над застывшими людьми и со снижением направились к пустырю на северной окраине, они явно шли на посадку. Похожие катера были у астенойцев, но вот уже почти две недели никаких астенойцев в ближнем космосе быть не могло.

— За мной! — голос Дескина перекрыл звук двигателей.

Добежав до лестничной площадки, Вольдемар взглянул вниз. Блокпост из серого стал черным, перед ним лежали такие же черные тела погибших и было их много. И ни малейшего движения. Кто не рискует, у того грудь в крестах... Ботинки партизан уже грохотали по железным ступеням лестницы.

Пробираясь по запутанным подворотням Вольдемар стремился выдерживать общее направление на север. Дважды сталкивались с астенойцами, одну группу забросали гранатами и вынудили отступить, вторая была больше и лучше организована, от этих пришлось уходить самим. Похоже, противник был ошеломлен и несколько дезорганизован. По крайней мере, настойчивости в преследовании группы Дескина не проявил. Даже полторы тысячи человек не могли полностью контролировать такой большой комплекс. Наконец группа вышла к его северной окраине. Здесь астенойцы устроили что-то вроде взводного опорного пункта, сложенного из тех же железобетонных блоков. Астенойцы изредка постреливали в направлении пустыря. От ближайшего забора до тыльной части сооружения было метров пятьдесят. Далековато, но гранату докинуть можно, главное размахнуться посильнее. Вольдемар подбежал к забору, подпрыгнул и, ухватившись за верх, подтянулся. Так и есть, десантников прижали к земле на этом чертовом пустыре, катера уже улетели. Основной огонь велся из опорного пункта, но откуда-то слева тоже постреливали, не прицельно, скорее, на подавление. Десантуру надо вытаскивать. Решение было принято, но сначала опорный пункт.

— Гранаты к бою!

Вольдемар поставил взрыватель трофейной гранаты "На удар", зажал рычаг и выдернул чеку. Кидать можно было из-за забора, стоя в полный рост.

— Гранатами огонь!

Бросок! Низко пошла, похоже, не докинул. Но кое-кто попал, взрывы гранат сопровождались возмущенными воплями.

— Капрал Дувич!

— Я!

— Остаетесь за старшего, я десантников попробую вытащить. Постарайтесь прикрыть меня, когда пойдем на прорыв, снова гранатами. Сами вперед не суйтесь и за тылом смотрите. Выполняйте.

Этого капрала Вольдемар видел второй раз в жизни, группа была сформирована вчера вечером. Где он получил звание неизвестно, то ли в полиции, то ли у территориалов. Но других нет, а этот приказы пацана Вольдемара выполняет без лишних звуков и старшинство его не оспаривает.

Не рискнув высунуться на открытое пространство, Вольдемар забежал в здание, задняя стена которого выходила на нужный пустырь. Здание было административным и нужное окно нашлось быстро. Не теряя времени на поиск запоров, выбил стекла прикладом и выпрыгнул в окно. Теперь короткими перебежками к десантникам, только бы не подстрелили. Вспомнив уроки сержанта Брауна, бежал зигзагами, падал и снова бежал, и снова падал. Несколько раз, показалось, что рядом проходили лазерные лучи.

Последний бросок и Вольдемара встретил удивленный взгляд десантника, от выстрела спас такой же десантный камуфляж, как и у остальных пусть без эмблем и знаков различия. Теперь быстро пока не опомнился.

— Взводный, где?

— Там, его еще у катеров...

— А капралы?

— Двоих ранили, а третий где там.

В первые секунды высадки взвод потерял сержанта убитым, двух капралов и пять рядовых ранеными. Катера улетели, а необстрелянные люди растерялись, потеряв руководство. Третий капрал звание получил недавно, и заменить взводного не смог. От полного истребления взвод спас рельеф местности. Перемещаться, пригнувшись можно было относительно безопасно. Некоторые десантники подползли ближе к гребню и вели ответный огонь на такой дистанции малоэффективный, а точнее вообще не эффективный. Но вытаскивать их надо. Ну, выручай сержант Браун.

— Взвод, слушай мою команду! Ориентир серое здание, короткими перебежками, нечетные номера первые, четные прикрывают. Вперед!

Некоторые дернулись, большинство осталось на месте. Да их домкратом не поднимешь. И тут Вольдемар понял, что нужно сделать. Встав в полный рост, он шагнул к ближайшему десантнику и дал ему пинка.

— Вставайте, обезьяны! Или кто-то здесь собрался жить вечно?

Глава 4. Космодесантник

Удивительно, но подействовало! Зашевелились! Приблизительно так на учениях их поднимал взводный, когда был очень зол. Последние десять минут ими вообще никто не командовал и это были крайне неприятные минуты, минуты растерянности и страха. А теперь ситуация сменилась на более привычную. Рядом товарищи, над тобой командир, а впереди противник, только не условный, а самый, что ни на есть реальный. И есть команда, и действия по этой команде отработаны до автоматизма. Учили космодесантников на совесть. К тому же вид стоящего в полный рост парня был крайне обиден для ползающей по земле красы и гордости республиканских вооруженных сил.

— Нечетные номера вперед! Четные огонь!

Полтора десятка десантников пригнувшись, рванули в направлении серого дома. Запахло паленым, лазерный луч задел разгрузку. Хватит дергать смерть за усы. Вольдемар пригнулся. Захлопали ручные гранаты — вступил в действие капрал Дувич.

— Ты и ты, останьтесь с ранеными. Четные номера вперед!

Здоровенный десантник бросился к Вольдемару.

— Десант своих не бросает.

Как привести его в чувство? Вольдемар привстал на ноги, схватил десантника за шиворот и рванул в направлении уходящего взвода.

— Вперед! Начнем выносить, всех положат, а здесь они в безопасности. Вперед! Шевели копытами!

Десантник был здоровый как бык, килограммов на тридцать тяжелее шестнадцатилетнего Дескина, как только удалось с ним справиться. Пригнувшись, побежал вслед за десантниками. Метров через сорок догнал залегшую цепь. Из опорного пункта огонь сильно ослабел, слева по-прежнему стреляли, но расстояние было великовато.

— Нечетные номера вперед!

На этот раз послушались беспрекословно. Так перекатами добрались до цели — административного здания на окраине комплекса. Потеряли еще двоих одного убитым, второго раненым, но этого вынесли. Выбив окна, проникли на первый этаж. Здесь к Вольдемару подошел космодесантник с нашивками капрала.

— Капрал Перкинс.

— Вольдемар Дескин.

Капрал покосился на наушник радиостанции в ухе Вольдемара.

— Вы здесь не один?

— Нет со мной еще семеро. Мы из отряда Неймана.

— Что нам делать дальше?

— Выполняйте свою задачу, а я пошел к своим.

— Но я не знаю как! В строю осталось всего пятнадцать человек, связи нет! Наш взвод должен был прикрыть место высадки, за нами должны были высадиться два батальона, но, видимо, произошла задержка, и мы остались одни.

Вот, не было печали! Тоже мне, вояки! Краса и гордость...

— Частота сети нашего взвода сорок восемь одиннадцать, но рация осталась только у меня.

Вольдемар настроил радиостанцию на сеть взвода. В этот момент неожиданно вышел на связь Нейман, его группа уходила через эксплуатационный тоннель, а рация там не брала. У Неймана осталось восемь бойцов, почти все раненые, в том числе и сам младший лейтенант. Часть группы отрезали от тоннеля, и они вели бой в окружении. Радек и Браун молчали. Дескин доложил обстановку, высказал предположение, что Радек сейчас в тоннеле. Для Неймана высадка десанта оказалась полной неожиданностью.

— Действуй на свое усмотрение. Постарайся помочь им и людей береги. А я из дела выпал и, похоже, надолго.

— Держитесь, господин лейтенант! Немного осталось.

Перкинс рассказал, что перед высадкой на территорию комплекса были сброшены глушилки. Стало ясно, почему реакция астенойского командования на высадку была такой вялой, у них просто проблемы со связью. Но рано или поздно они разберутся с остатками группы Неймана, осознают опасность и вот тогда.... Тогда суп с котом или точнее с десантом на кровавой юшке. Очень не хочется в этот суп попасть, но, чувствую, придется.

— Будем брать опорный пункт. С него все подступы как на ладони. Выделите мне восемь человек, и пусть возьмут гранат побольше.

— Я....

— Вы остаетесь здесь, четверых оставьте на первом этаже, двоих с собой на верхний этаж, следите за подходами со стороны комплекса. Астенойцы попрут — предупредите. Возьмем опорный пункт попробуем вытащить раненых. План действий ясен?

— Так точно.

— Выполняйте. Да, подберите лучших гранатометчиков.

— Есть.

Встреча партизан и космодесантников, несмотря на неподходящую обстановку, произошла бурно и радостно. Вольдемар вынужден был прервать веселье и начать второй акт. Те же и космодесантники.

— Гранатами огонь!

И почти сразу.

— Вперед.

Пока астенойцы очухались после взрывов гранат, успели проскочить почти половину расстояния. В одной из амбразур появился ствол. Тот самый здоровенный десантник, на бегу, с двадцати с двадцати пяти метров, забросил гранату точно в амбразуру! Еще пара взрывов хлопнула внутри. Вот это выучка! А ведь рискованно, не дай бог отскочит, своих осколками посечет. Вольдемар подскочил к входу в сооружение и бросил гранату внутрь. Бах! Визг осколков и сразу один из десантников проскакивает внутрь, Вольдемар оказался у него за спиной. Рядом еще грохочут взрывы. Сразу за входом поворот на девяносто градусов, короткий и узкий коридор, в конце коридора два прохода, вправо и влево. Десантник бросает в правый проход гранату, в левый стреляет из винтовки и забегает в него сам. И тут же вылетает обратно, сбивает Вольдемара с ног и, прижав к лицу руки, рвется наружу. Вскочив на ноги, Вольдемар осторожно заглянул внутрь и тоже поспешил к выходу. На залитом кровью полу, лежали изорванные взрывами и осколками тела. Воевать здесь было уже не с кем. А зрелище не для слабонервных, особенно бросились в глаза висящие на стене сизые внутренности. В мемуарах об этом, почему-то не пишут и в героических боевиках такие сцены не снимают.

По рации Вольдемар вызвал Перкинса.

— Опорный пункт мы взяли, причем без потерь. Идем за раненными. Как у Вас обстановка?

— Без изменений.

Первая победа и отсутствие собственных потерь вызвали у десантников радостную эйфорию.

— Не расслабляться. — Вольдемар попытался вернуть их к реальности. — За раненными, короткими перебежками, нечетные номера первые, четные прикрывают. Вперед!

Получилось не очень, среди партизан возникла заминка, они понятия не имели кто из них четный, а кто нет. В конце концов, разобрались и пошли, точнее, побежали, короткими. На месте высадки ситуация не изменилась, но двое раненых без медицинской помощи умерли, в том числе один из капралов.

— Дувич, возьмите его рацию.

Глядя, как капрал снимает рацию с трупа, Вольдемар решил, что тот все-таки из полицейских, покойников он явно не боялся. Погибших оставили на месте, пятерых раненых понесли, пригибаясь под малоприцельным огнем, откуда-то слева. На подходе к зданию Дескин связался с Перкинсом.

— Мы подходим со стороны пустыря, встречайте.

— Понял, встречаем. — ответил капрал. — Похоже, они зашевелились.

А вот это плохо. Если за нас возьмутся всерьез, долго не продержимся и уходить некуда. Самое время появиться кавалерии. Может, пока не поздно, рвануть внутрь комплекса и поискать спасительную подстанцию? Десантники не пойдут, у них другая задача. И раненых не вынести, а десант своих не бросает. Раненых заканчивали вносить в здание. Восемь человек во главе с капралом Дувичем отправились в захваченный опорный пункт, о том, как они будут находиться внутри, Вольдемар предпочитал не думать. Сдавать без боя только что захваченную позицию тоже нельзя, место высадки с нее хорошо простреливалось. Восемь десантников с капралом Перкинсом должны были предотвратить проникновение астенойцев на первый этаж здания. Раненых укрыли в подвале. Оставшиеся семь человек и сам Вольдемар поднялись на верхний этаж. Подходы к пустырю отсюда хорошо просматривались. Прав был Перкинс, началось передвижение солдат противника. А кавалерия, похоже, опаздывает.

Словно подслушав мысли Вольдемара, ожила рация. Какой-то "Пегас" вызывал "Дельту один". Таких позывных Вольдемар не знал, но на всякий случай ответил. В довольно грубой форме "Пегас" поинтересовался кто он такой, и какого черта его занесло на волну "Дельты". Вряд ли это астенойцы решил Вольдемар и представился как заместитель командира штурмовой группы из отряда Неймана, а частота сети получена от капрала Перкинса. Секунд сорок "Пегас" переваривал информацию, сообщенную Вольдемаром, а потом запросил местоположение группы и обстановку на месте высадки.

— Серое административное здание на окраине комплекса. — ответил Дескин на первый вопрос "Пегаса". — Подходы к пустырю мы контролируем. На левом фланге, в пятистах метрах от места высадки позиция астенойцев, но их там не больше отделения.

"Пегас" подтвердил получение информации и, заверив, что помощь близка отключился. Про помощь мог бы и не говорить, свист и рев двигателей закладывал уши: первый катер шел на посадку. А за ним... Однако наблюдать столь радостную картинку было уже некогда, фигуры вражеских пехотинцев замелькали совсем близко.

— Огонь! — скомандовал Вольдемар.

Практически одновременно открыли огонь десантники с первого этажа, а у опорного пункта захлопали взрывы гранат. Вольдемар ловил в прицел вражеских пехотинцев, делал два-три выстрела и менял позицию, как учил сержант Браун. Так же действовали другие десантники, чувствовалась общая школа. Пока удавалось держать противника на расстоянии.

— Самоходка!

В проезд поворачивала бронированная машина с башней в задней части корпуса. Четыре дня назад расчет Вольдемара всадил ракету в точно такую же, но сейчас ПТРК не было. Ствол уже выискивал цель. Со стороны могло показаться, что он вслепую обнюхивает воздух, но это не так, на самом деле его вел зоркий глаз прицела.

— Уходим!

Вольдемар первым выскочил из комнаты и побежал к лестнице, ведущей на нижний этаж. За ним бухали ботинки десантников. Рвануло так, что некоторых сбило с ног, полетели куски бетона, коридор заволокло пылью. Кашляя и отплевываясь, добрались до лестницы и начали спускаться вниз. На первом этаже один из десантников схватил гранатомет и выпрыгнул прямо в окно. Еще один взрыв, но уже не так опасно лестницу успели проскочить все. Самоходка не танк, ее броня кумулятивную гранату не держит, даже лобовая броня башни. Боезапас не сдетонировал, но и экипаж не выжил. Десантник попал в самоходку с расстояния почти двести метров, но назад уже не вернулся.

Не дождавшись очередного выстрела самоходной пушки, Вольдемар рискнул выглянуть наружу. Самоходка замерла в конце проезда, но пехотинцы подобрались совсем близко.

— Всем к окнам! Огонь по пехоте.

Постепенно плотность огня со стороны обороняющихся начала увеличиваться. Первые десантники из новой волны добрались до линии огня и включились в бой. Во время очередной смены позиции Вольдемар увидел, как трое десантников потащили на верхний этаж ПТРК. Десантные катера садились и взлетали один за другим. Из крупного транспорта выкатывалась боевая машина поддержки десанта (БМПД). Астенойцы начали проигрывать гонку по наращиванию сил, атака тяжелой пехоты захлебнулась, а потом и попятилась. Космодесантники начали охватывать фланги, отжимая астенойцев вглубь комплекса. Вскоре в секторе обстрела из окон не осталось целей, зато появились свои десантники. Первая БМПД прошла мимо опорного пункта, из которого выбирались оглушенные и перемазанные в чужой и своей крови бойцы капрала Дувича.

Вольдемар прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол. Рядом с ним опустились двое десантников и партизан из его группы. Возбуждение боя уступило место апатии, слишком много душевных и физических сил отняли последние два часа. Два часа! А казалось, что бой идет уже сутки, минимум.

Сильно мучила жажда, но шевелиться не хотелось. Не то, что тянуться к фляге, казалось, не хватит сил открыть глаза. На связь вышел капрал Дувич и высказал все, что он думает о Вольдемаре, опорном пункте и кусках дохлых астенойцев, среди которых ему пришлось провести последние двадцать минут. В выражениях капрал не стеснялся, снимал стресс после боя. Вольдемар собрал силы и послал капрала обратно в опорный пункт, в тех же примерно выражениях. Дискуссию друзей прервал вездесущий "Пегас", потребовавший прекратить засорять эфир. Дескин и Дувич с ним согласились, судя по всему "Пегас" был большим начальником. Целых десять минут их никто не трогал. И партизаны, и десантники искренне полагали, что это право они заслужили, начальство посчитало иначе.

Несколько пар ботинок протопали по лестнице, коридору, скрипнула дверь, и звук шагов прервался посреди комнаты. Вольдемар разлепил глаза. Взгляд скользнул по блестящим ботинкам, чистенькой форме и остановился на лице переднего десантника. Красавчик. Можно сразу на рекламный плакат и в вербовочный пункт. От желающих завербоваться отбоя не будет, от желающих завербоваться девиц. Наверное, где-то в глубине души Вольдемар завидовал таким красавцам, но в этом никогда и не кому не признался бы. Себе в первую очередь. Представив, как он сам выглядит со стороны, Вольдемар только усмехнулся, про себя. Перемазанный в саже и грязи камуфляж, припудренный бетонной пылью. Прожженная лазером разгрузка, грязное и потное, несмотря на прохладную погоду, лицо с фингалами четырехдневной давности. Грязные, спутанные волосы. На коленях старая, потертая винтовка, за последний месяц ей здорово досталось. Тоже можно на плакат, на выставку пацифистов под названием "Ужасы войны".

Знаков различия красавчика снизу не видно но, судя по тому, как дернулся сидящий рядом десантник, перед Вольдемаром стоял офицер.

— Лейтенант Патрик. Ротный. — тихо прошипел десантник.

Надо подниматься, а так не хочется. Еще до того как Вольдемар успел шевельнуться, офицер задал вопрос.

— Кто из вас Вольдемар Дескин?

Секунд через десять Дескин утвердился на ногах и посмотрел прямо в глаза лейтенанта. Нет, чистенький камуфляж, пожалуй, не показатель. Взгляд у лейтенанта открытый и твердый, взгляд уверенного и знающего свое дело человека. Похожий взгляд был у сержанта Брауна, вот именно был, а может все-таки есть. Будем надеяться.

— Я, Дескин. Но откуда вы...

— Лейтенант Патрик. Командир первой роты, первого батальона, второй бригады. Это Вы говорили с каким-то Радеком об уничтожении антенн комплекса ПРО?

Первая рота она и есть первая, а если еще и из первого батальона, тогда вообще круто. Такими ротами кто попало не командует, только лучшие из лучших.

— Так точно. Задачей моей группы являлось уничтожение антенн.

— Вы знаете, где сейчас находится сержант Браун?

— Нет. После начала операции я его не видел. Его группа атаковала блокпост прямо в лоб. Там лежали несколько трупов, но они сильно обгорели, опознать кого-либо было невозможно.

— Уничтожение антенн должно было послужить сигналом к высадке, но сержант Браун молчал, а потом был перехвачен Ваш разговор с Радеком. "Пегас" здорово рисковал, начиная высадку. Как только сбросили первый взвод, эскадру атаковали. Астенойский штурмовик прорвался к транспортам. Пока его прихлопнули, успел повредить два. Суматоха была... Транспорты, потом почти час собирали. Да, я должен Вас поблагодарить за спасение первого взвода. Перкинс доложил мне о Ваших действиях, если бы не Вы...

— А кто такой "Пегас"? — не удержал язык Вольдемар.

— Это позывной штаба бригады.

— А "Дельта один" это позывной первого взвода вашей роты?

— Правильно. Что думаете делать дальше?

На эту тему Вольдемар ничего не думал, сначала было некогда, а потом не было сил, даже подумать, тем более о дальнейших действиях. Поэтому он просто пожал плечами. Ох, чувствую, сейчас мне найдут занятие и, похоже, довольно пыльное. Так и есть.

— Рота понесла серьезные потери, в первом взводе в строю меньше половины осталось, ну да это Вы знаете. Поэтому сейчас она выведена в резерв, три взвода прочесывают тылы батальона, выковыривая из щелей не успевших удрать астенойцев. А Вас я прошу собрать то, что осталось от первого взвода и Вашей группы и помочь эвакуировать раненых. Катера за ними уже вылетели.

Просит, не приказывает. Упасть бы сейчас минут на шестьсот, но раненые ждать не будут, раненые это святое. Десант своих не бросает.

— Разрешите выполнять?

— Действуйте.

Так теперь связаться с Перкинсом и Дувичем, и уточнить, чем мы располагаем. Будем надеяться, что капрал Дувич уже остыл...

* * *

Трофейный бронетранспортер, с укрепленным на крыше корпуса огромным республиканским флагом и наспех замазанными опознавательными знаками астенойской армии, медленно пробирался по пустырю, объезжая огромную воронку на месте бывшей дороги. Для пятнадцати человек транспортный отсек был маловат. Те, кому не хватило места внутри, сидели сверху. Вольдемар сидел на крыше, держась за приваренную к броне скобу. Трясло немилосердно, но лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Вольдемар Дескин был сытым, отдохнувшим, а главное живим, и в общем, целым. Ему удалось пережить самый длинный день в его короткой жизни.

После выхода из боя ему удалось собрать четырнадцать бойцов: восемь космодесантников и шестерых партизан из своей группы. Зато было целых два капрала. Почти все имели легкие ранения или полученные в бою травмы, но отправиться на госпитальное судно не захотел никто. Несмотря на усталость все включились в работу по спасению раненых. Сначала носили к катерам раненых, скопившихся в подвале административного здания. Потом их сменил прибывший санитарный взвод, и они начали выносить раненых непосредственно с мест боев. Тогда же удалось разжиться транспортным средством. Вытаскивая очередного раненого, капрал Перкинс и трое десантников были вынуждены укрыться за астенойским бронетранспортером, стоявшим прямо посреди проезда, створки заднего люка были распахнуты настежь. Очевидно, все решили, что брошенная машина неисправна. И только капрал Перкинс догадался отдать приказ проверить эту теорию. Осмотр показал: машина цела и полностью исправна. Более того, баки были почти полными.

Само название бронетранспортер говорит о назначении машин данного типа. У них тонкая броня, способная выдержать максимум взрыв ручной гранаты и огонь легкого пехотного оружия, а также слабое вооружение. Тем не менее, редко кто из командиров сумел избежать соблазна использовать БТРы не только для перевозки солдат, но и для их поддержки в бою. Если у противника находилось что-нибудь более серьезное, чем лазерная винтовка, то результаты таких опытов оказывались весьма печальными для экипажей и тех, кому не повезло оказаться в транспортном отсеке. Астенойцы быстро убедились, что попадание кумулятивной гранаты превращает БТР в братский гроб, а снаряд, выпущенный из электромагнитной пушки БМПД пробивает броню в двенадцати случаях из дюжины, главное попасть. Между тем, появление бронированной машины моментально притягивало огонь всего бронебойного, что было у десантников, со всеми вытекающими для экипажа. Срок их жизней в узких проездах, где видимость ограничивалась десятками метров, исчислялся минутами. Поэтому данный экземпляр был просто брошен, его даже не потрудились взорвать.

Какой же десантник не любит быстрой езды и не умеет управлять всем, что имеет колеса или гусеницы. Раненого погрузили в БТР один десантник сел за руль, второй остался с раненым, а третий, вместе с капралом сидел на броне, кричал "свои" и размахивал руками. Именно наличие на броне двух клоунов неоднократно спасало БТР на пути к месту погрузки раненых. Увидев этот цирк Вольдемар запретил использовать бронетранспортер до тех пор, пока не найдут республиканский флаг, и побольше. Лишние потери, тем более от собственного огня, никому не были нужны. Их сегодня и так было достаточно, от первого взвода осталось всего одно отделение. Эпопея поисков дошла аж до штаба бригады. В конце концов, флаг нашелся на одном из транспортов и его доставили вместе с грузом снарядов для БМПД и банкой черной краски, другой не нашли. Флаг привязали к антенне радиостанции, опознавательные знаки астенойцев замазали, в транспортный отсек загрузили снаряды, и машина отправилась в обратный рейс.

Семитонная, шестиколесная машина имела электротрансмиссию и топливные элементы на водороде в качестве генератора. От него же питался, установленный во вращающейся башне лазер по мощности раза в три превосходящий республиканскую винтовку нового образца. На башне мог крепиться ПТРК. Транспортный отсек вмещал двенадцать пехотинцев с полным вооружением. Машина могла разогнаться до ста километров в час и пройти на одной заправке больше тысячи километров. Вполне достойные характеристики для машин данного класса. Республиканские БТРы были лучше вооружены, имели лучшую броню, и электронику, но были существенно дороже, притом, что основную функцию — перевозку солдат, обе машины выполняли одинаково.

До ночи трофей как челнок мотался между посадочной площадкой и местами боев. Туда — снаряды и ручные гранаты, обратно раненых, туда воду и продовольствие, обратно раненых. И так до самой ночи. К ночи наступление десантников выдохлось. Сказались потери и усталость. К тому же, как оказалось, численность атакующих была ненамного выше, чем обороняющихся. На стороне десантников оказались лучшая подготовка к бою в городских условиях, лучшая связь и большие возможности управления боем, а также наличие поддержки бронетехники, специально предназначенной для огневой поддержки десантников.

Построенные вокруг БМПД штурмовые группы попытались разрезать контролируемую астенойцами территорию на несколько изолированных участков, однако это не удалось. Противник оказал упорное сопротивление. К ночи его еле удалось согнать в район вокруг комплекса ПРО и стартовых позиций ракетной батареи. Правда, кольцо окружения было настолько тонким, что его могли прорвать в любом месте. Вот только уходить окруженным было некуда, и выручить их никто не мог, ни с земли, ни из космоса. Ночь прошла относительно спокойно, а утром было принято решение остановить дальнейшее наступление. Его продолжение грозило такими потерями, что вторую бригаду можно будет списать как соединение, минимум, на пол года. Атакующие накапливали силы, обороняющиеся укрепляли позиции. А утром Вольдемар Дескин был вызван к лейтенанту Патрику, ему была вручена мощная радиостанция и поручено новое задание. В боевых действиях наступила оперативная пауза.

БТР перевалил через кювет и, наконец, выбрался на нормальную дорогу, как раз напротив разрушенного коттеджного поселка. Фугас, поставленный Радеком месяц назад, предпочли объехать на приличном расстоянии. После каменистого пустыря на мелкие неровности никто не обращал внимания, машина разогналась километров до шестидесяти, через несколько минут начнутся городские окраины.

У въезда в город их остановил пост из партизан во главе с Радеком.

— Фугас для нас уже приготовил? — вместо приветствия поинтересовался Вольдемар.

— Обижаешь. — включился Радек. — Все, что осталось, вбухал, все тринадцать тонн.

— А чего не взорвал?

— Город жалко, да и новости узнать хочется. Мы вчера к комплексу сунулись, да нас там обстреляли. Пришлось уходить, но карусель в воздухе все видели. Неужели действительно наши?

— Ты, что эмблемы в петлицах не видишь?

— Да вижу, что десантура. Как всегда с неба свалились...

Бывший гвардейский сержант недолюбливал десантников. Между гвардейской тяжелой пехотой и космодесантниками издавна шло негласное, но всячески поощряемое командованием обеих сторон соперничество за звание самых крутых и отмороженных вояк.

— Что с Нейманом? — Вольдемар задал терзавший его вопрос.

— Плохо с Нейманом. Осколок у сердца засел, как донесли, непонятно. Сейчас к операции готовят.

— А ты всю войну у своего фугаса отсидеться решил? Там дела не очень веселые, астенойцы за комплекс зубами держаться, потери большие.

— Что, без старого Радека ничего не можете, даже каких-то паршивых астенойцев побить.

— Ладно, сколько у тебя более-менее подготовленных саперов?

Радек на секунду задумался.

— Вместе со мной шестеро.

— Собирай всех, через час возвращаться будем, подкинем.

Бронетранспортер тронулся с места.

— А вы то, куда?

— В муниципалитет, дела у нас там...

Казалось, волна хороших новостей летела на сто метров впереди машины. Вид трофейного бэтээра с республиканским флагом и десантниками на броне говорил, что освобождение уже близко, буквально рукой подать. Прохожие потянулись вслед за машиной, люди стали выходить из домов. На площади перед муниципалитетом уже собралась небольшая толпа. Вольдемар спрыгнул с брони, принял радиостанцию и направился к дверям. Полицейский при входе даже отдал ему честь.

В кабинете мэра Вольдемар пробыл около получаса, большую часть этого времени потратили на изучение настройки рации, позволяющей держать связь прямо с космосом. А работа с рацией была довольно простой, любого мэра... Ну, вы поняли. Через десять минут после ухода Вольдемара, муниципалитет начал напоминать растревоженный улей. С крыльца муниципалитета открывался чудесный вид. Бронетранспортер уже превратился в импровизированную трибуну с которой капрал Перкинс в надцатый раз пересказывал последние новости собравшейся толпе. Народ продолжал прибывать, и шансы вырваться с этого митинга импровизированного митинга в ближайшее время убывали с катастрофической быстротой. Радеку и его саперам придется подождать.

* * *

Трофейный бронетранспортер, с укрепленным на крыше корпуса огромным республиканским флагом медленно двигался по шоссе, ведущему в столицу Зеды-3. Места внутри хватало всем, но Вольдемар сидел на крыше, держась за приваренную к броне скобу. Скорость была небольшой, в час километров тридцать, дорога ровная, но вдруг колдобина, суровый климат не способствовал долговечности дорожного покрытия. Сержант Радек сидел впереди, свесив ноги на лобовой лист и держась за ствол лазера. Взгляд сержанта был прикован к серой ленте асфальта. Машин инженерной разведки у космодесантников не было, они им просто не нужны. Штаб адмирала Кагершема этим вопросом не озаботился, космическим волкам нет дела до планетных проблем, вряд ли они подозревали об их существовании. Такие машины были у астенойцев, но дальше одного бронетранспортера их любезность не распространялась, оставить десантникам хотя бы одну целую машину они не догадались. Вот и приходилось головной походной заставе (ГПЗ) проверять дорогу своими колесами. Сейчас Радек исполнял роль минного и трала и саперной собаки в одном лице, жаль только, помехи радиовзрывателям он ставить не мог. Сам сержант утверждал, что любой фугас чует за сто метров, минимум. Однако Вольдемар слабо верил в его нос.

Кстати сержантские нашивки на погонах Радек теперь носил вполне официально. После двухлетнего перерыва он снова был зачислен в вооруженные силы республики с сохранением прежнего звания, переодет в новенький десантный камуфляж и вместе с уцелевшими саперами, в таком же камуфляже направлен в ГПЗ.

— Узнает, кто, из наших, что я в корпус служить пошел — долго ржать будут, а кое кто и руки не подаст. — прокомментировал новое назначение Радек.

Сам бронетранспортер сверкал свеженькой краской и нанесенными в предусмотренных уставом местах знаками государственной принадлежности и эмблемами корпуса космодесантников. Вольдемар поправил на коленях новую винтовку и продолжил наблюдение в своем секторе. Он остался в живых, а глобальные проблемы можно пока отложить.

Бои за производственный комплекс продолжались еще неделю. Если в первый день высадки потери первого взвода роты лейтенанта Патрика казались катастрофическими, то к концу недели они выглядели вполне обычными. А с учетом местного пополнения взвод выглядел вполне прилично, целых одиннадцать человек, в том числе четверо аборигенов во главе с Вольдемаром Дескиным. Почти полтора отделения, в других взводах бывало, и того не насчитывали.

В боях за комплекс отлично проявили себя саперы сержанта Радека. Штурм укреплений и бои в городских условиях были фирменным коньком гвардейского полка тяжелой пехоты, поэтому и навыки у отставного командира саперного взвода были соответствующими. Группа Радека порой творила чудеса, они взрывали укрепления астенойцев, пробивали проходы в глухих стенах, несколько раз обрушивали на головы врага перекрытия. Расход взрывчатки для такой небольшой группы был колоссальным, и повсюду сержант таскал с собой старенькую взрывную машинку. Лейтенант Патрик пытался включить саперную группу в состав своей роты, но Радек оказался настолько востребованным в разных местах, что его действиями управлял сам "Пегас". Саперов днем и ночью бросали на самые горячие участки. К концу боев в группе по прежнему насчитывалось шесть человек. Вот только состав группы обновился полностью, за исключением самого Радека. Не все были убиты, некоторым повезло отделаться ранениями, их эвакуировали на госпитальные суда, и дальше, на центральные планеты республики. Капрал Дувич в число счастливчиков не попал.

На бронетранспортер начальство тоже пыталось наложить лапу. Бой за транспортное средство был не менее жестоким, чем бой за позиции астенойского комплекса ПРО. Лейтенант Патрик дрался как лев и сумел сохранить роте средство передвижения, существенно облегчавшее подвоз обеда прямо на позиции. Неофициально бэтээр был приписан к взводу Дескина, кто первым встал, того и тапки.

Капитан Троянов оторвал взгляд от экрана полевого оперативного компьютера и поднял глаза на стоящего перед ним лейтенанта Патрика.

— Сколько лет мы с тобой вместе служим, шесть? Или семь?

— Шесть с половиной. — Патрик был, как всегда точен.

— И ты хочешь, чтобы я это завизировал?

— А ты видишь другой выход? — ответил встречным вопросом лейтенант. — Или надеешься, что третья бригада поделится с нами личным составом?

Командир батальона промолчал и снова уставился на экран.

— У меня в роте из ста двадцати человек личного состава осталось сорок четыре. И это считая меня, фельдфебеля и четверых местных под командованием Дескина. В других ротах ситуация не лучше.

— Хуже. Еще хуже.

— Вот я и хочу предложить местным стандартный полугодовой контракт на службу в корпусе. Те, кто нам не подойдет, через шесть месяцев отправятся обратно, а кто захочет — продолжит службу. — излагал свои аргументы командир первой роты. — А там и раненые в строй вернуться. Так мы сохраним основу бригады, а мясо потом нарастет.

— О бригаде у нас полковник думает, а ты за своей ротой смотри. Разбавим подразделения необученными новичками, и что дальше? Какой от них толк? — возражал командир батальона.

— Не так все печально. Группы Дескина и Радека отлично себя зарекомендовали. Местные ребята хороший материал для нас. После взятия производственно комплекса будет пауза, прогоним их через ускоренный курс начальной подготовки, а когда бои начнутся, понемногу введем их в строй. Главное их сразу в мясорубку не кинуть. Жалко, что инструктора нет. Брауна так и не нашли?

— Пока нет. Но ищем, не мог же он сквозь землю провалиться. Ладно, будем считать, этот вопрос решили. А, что ты предлагаешь по поводу этой сладкой парочки, Дескина и Радека? Нет со вторым еще нормально, звание восстановим, а подчиненных из местных он сам найдет. Но как ты додумался предложить дать сержанта шестнадцатилетнему молокососу, да еще и назначить взводным сержантом первого взвода?

— А тебе напомнить, кто этот взвод из дерьма вытащил в первый день высадки? И этим взводом он уже больше недели командует. И неплохо, заметь, командует. После первого дня потери у него меньше, чем в других взводах. А какие потери младших командиров ты лучше меня знаешь. В моей роте только фельдфебель остался и два капрала. И все.

— Да, знаю, не агитируй. Только странно все это и непривычно.

— Так ведь это война, а не маневры.

— Тоже правильно.

Капитан завизировал рапорт лейтенанта Патрика и вытащил карточку из компьютера.

— Ладно, иди. С полковником я завтра сам поговорю, ты еще дров наломаешь.

Лихо щелкнув каблуками, лейтенант вышел из комнаты, оборудованной под штаб батальона.

Через два дня после этого разговора всех уцелевших из группы Дескина и саперов Радека вызвали в штаб батальона. Для начала всем им был предложен стандартный контракт военного времени на шесть месяцев. А затем были зачитаны два приказа по второй бригаде ОККР. В первом официально восстанавливалось сержантское звание Ивана Радека, во втором такое же звание присваивалось Вольдемару Дескину. Тут же обоим были вручены, новеньки знаки различия.

А дальше начался ад. Всех вновь прибывающих прогоняли через предельно сжатую начальную подготовку космодесантника. И если Радеку еще делали скидку на возраст, то Вольдемар, как и остальные, пахал по полной программе. Батальон размещался в одной из городских школ, на с школьном стадионе была устроена полоса препятствий, ставшая местом ежедневной смерти новобранцев — к вечеру некоторых просто уносили, как трупы. Оставшийся в живых единственный кадровый сержант и капралы вернулись к привычной работе и теперь отрывались по полной программе. Только через неделю у новоиспеченного сержанта появилась возможность выйти в город.

— Проходите.

Молоденькая медсестра, заинтересованно стрельнула глазками в направлении молодого, короткостриженного десантника. После освобождения производственного комплекса все, появившиеся в городе космодесантники являлись объектами повышенного внимания, в том числе и со стороны лучшей части городского населения. Поправив накинутый на плечи халат, Вольдемар открыл дверь и вошел в палату.

— Здравствуйте, господин лейтенант.

— Ну, уж нет. Хватит. Теперь я опять инженер, мэр обещал, что мое место останется за мной.

— Тогда здравствуйте, господин инженер.

— И Вам того же, молодой человек. Проходите, присаживайтесь.

— Спасибо. Что говорят врачи?

— Жить буду. Осколок вытащили, дырка должна зарасти. Так, что практически никаких последствий быть не должно, но на волосок был... Точнее на четыре миллиметра, эта железка совсем рядом с сердцем прошла. Мне ее потом показывали, меньше ногтя.

— Последние новости знаете? — поинтересовался Вольдемар.

— Это по поводу реактора? Планета слухами полнится.

— Говорят для его изготовления инженеров и рабочих на казарменное положение перевели. А подготовка к монтажу на второй день высадки началось.

— На второй день? — удивился Нейман. — Ни за что не поверю.

— Да я сам мэру рацию возил, а когда мы уезжали, они там все бегали как наскипидаренные. Через неделю реактор будет.

— Значит, у нас есть шанс. Те, кто затеял эту авантюру, явно просчитались в этом моменте. Да и не только в этом. Республиканский флот застал их врасплох, и они не успели завершить развертывание, да и мы немного помешали. А десант свалился как снег на голову, на месяц раньше срока.

— Господин инженер, а Вы знали про десант?

— Нет. Браун, крыса эдакая, никому ничего не сказал. Связь со штабом флота у меня была через него, и какие инструкции ему давали, я понятия не имел.

Нейман помолчал и добавил.

— А может, и правильно он молчал, представляешь, что бы было, если астенойцы знали про десант. Страшно подумать.

— Господин инженер, Вы помните наш разговор, тогда, перед подрывом колонны.

— Помню, конечно. Последнюю неделю у меня было мало дел и много свободного времени, только и делал, что вспоминал и думал, думал и вспоминал.

— Вы тогда про большую войну говорили...

— Ах, вот ты про что. Я не министр иностранных дел и не глава военной разведки, но любой умный человек тебе скажет, что политика "мягкой экспансии", которую наше республиканское правительство проводило последние десятилетия, уже давно стоит поперек горла всем нашим соседям.

Нейман на секунду задумался и продолжил.

— Когда они осознали, что их промышленность принадлежит республиканским корпорациям, финансами заправляют республиканские банкиры, а армии вооружены республиканским оружием и на сто процентов зависят от поставок наших боеприпасов и запчастей, то поняли, что бы сохранить независимость у них остался только один выход — война. А отдавать власть планетарным элитам очень не хочется.

— Но ведь астенойцы далеко и влияние республики на их планету минимально. Почему они напали?

— Вот именно, далеко и влияние наше там минимально. Наши соседи просто не смогли в тайне провести подготовку к такой операции. А, если Астена, без всякого видимого повода, влезла в конфликт между республикой и ее сателлитами, значит, ей обещали компенсировать потери и прикрыть от ответного удара. А это может только коалиция независимых планет...

— Или империя. — продолжил Вольдемар.

— Или империя. — согласился Нейман. — В любом случае республика эту пилюлю просто так не проглотит. Да они и сами не успокоятся. А чем все это закончится, не знает никто.

В палату заглянула медсестра.

— Господин десантник, Вам пора. У господина инженера скоро процедуры.

Вольдемар поднялся и осторожно сжал ладонь Неймана.

— До свидания, господин инженер. Выздоравливайте скорее.

— Ого, а ты уже сержант! Быстро растешь!

Халат сполз с плеча, и Нейман увидел погон Вольдемара.

— Постарайся выжить, не лезь в самое пекло.

— Как получится, господин инженер. А сержанта Брауна нашли. Позавчера. Его раненого под трубу спрятали и теполоизоляцией сверху прикрыли. Там он и умер. Нашли, только когда запах пошел. Из его группы вообще никто не выжил.

Дверь открылась и в плату зашли врач и медсестра, а Вольдемару уже надо было спешить обратно в свою, да теперь уже свою, роту.

А через два дня батальон построили на школьном стадионе и зачитали приказ о начале наступления на столицу. И вот уже шестые сутки навстречу машине тянулась серая лента дороги. Противник себя никак не проявлял, и до цели оставалось совсем немного. Бронетранспортер дернулся в сторону, объезжая дорожную колдобину и в тот же миг бронированная крыша лягнула Вольдемара, отбрасывая его в сторону. Уже в воздухе его догнал страшный удар, а потом наступила спасительная тьма.

* * *

Запах был незнакомым и неприятным, и что-то напоминал. Попытка сосредоточится, и вспомнить не удалась, мысли расплывались и путались. А звуков не было совсем, стояла полная тишина. И темнота тоже была полной. И этот неприятный запах, где-то я его уже слышал. Надо попробовать пошевелить пальцами. Кажется, получилось. А теперь рукой, тоже получилось. Только ощущения какие-то странные. И эта лента через грудь, но дышать, вроде не мешает. Дышать. Дышать это хорошо, дыхание это жизнь. Жизнь. А что такое жизнь? Наверное, это не только дыхание, это что-то еще. Но откуда взялся этот неприятный запах, где-то я его уже слышал. И куда-то девался Радек. Стоп. Кто такой Радек? Не помню. На голове какие-то тряпки. И ощущения странные, как будто рука ничего не весит. Не весит. Невесомость. А невесомость это космос. Значит я в космосе. Я лечу. Никогда не летал, тем более в космосе. И запах как в больнице. Больница в космосе? Нет, это скорее госпитальное судно. Всех тяжелораненых эвакуировали на госпитальное судно. Значит, я тоже ранен? Не повезло. Эй, эй, эй, не надо меня колоть иголкой. Куда все поплыло? Куда...

Фельдшер отложил инъектор и сделал запись в медицинской карте, о том, что раненый из бокса номер восемнадцать-би, диагноз контузия и минновзрывная травма, пришел в себя.

Вторая попытка открыть глаза была более успешной. Над головой висела тусклая синяя лампочка, рядом что-то тихо попискивало. Вольдемар скосил глаза и увидел, что к его руке тянуться трубки, уходящие в тело. Скрипнула дверь, и в поле зрения появился белый халат, в руках у халата была машинка с иголкой — инъектор. Ну, вот опять. Успел подумать Вольдемар, прежде, чем отключилось сознание.

* * *

Вольдемар Дескин проснулся, именно проснулся, а не очнулся. Причем проснулся не сам, его разбудили. И судя по количеству собравшегося народа, не просто так.

— Как Вас зовут? — спросил солидный мужчина, лет сорока. — Вы помните, как Вас зовут?

— Вольдемар Дескин. Сержант первого взвода, первой роты, первого батальона, второй бригады Отдельного корпуса космодесантников республики. Личный номер четырнадцать семьсот семьдесят пять шестьсот четыре. — отбарабанил Вольдемар.

— Вы помните, что с Вами произошло? — продолжил расспросы мужчина.

— Бронетранспортер подорвался на мине, а дальше провал.

— Как Вы себя чувствуете? Слабость? Тошнота? Круги перед глазами?

— Слабость небольшая есть, а в остальном все нормально.

Мужчина обернулся к собравшимся.

— Случай более легкий, чем мы думали. По крайней мере память восстановилась полностью. — констатировал мужчина. — Вы находитесь в Первом госпитале военного министерства. Я Ваш лечащий врач, капитан Латин. У Вас, наверное, много вопросов, со временем Вы получите на них ответы, но сейчас отдыхайте. Пойдемте господа.

Собравшиеся медики потянулись у выходу. Возле двери, уходящий последним Латин обернулся к Вольдемару.

— Да, последний вопрос. Дата Вашего рождения. Здесь какая-то ошибка. Судя по сопроводительным документам Вам позавчера, должно было исполниться семнадцать лет...

— Сколько я был без сознания?

— Почти три недели.

— Тогда все правильно.

Врач удивленно посмотрел на Вольдемара и, не сказав ни слова, вышел.

Дни тянулись медленно, три дня в реанимации показались вечностью. Развлекали только медицинские процедуры, один раз даже возили на томографию головы. Вечером того же дня состоялся разговор с доктором Латином.

— Ну, что же. С головой у Вас все в порядке. Либо она у Вас очень крепкая, либо Вам крупно повезло. Единственное отклонение, которое выявила томограмма это искривление носовой перегородки, причем, совсем недавнее.

Вольдемар недобрым словом помянул астенойского пехотинца и собственную неуклюжесть.

— Это еще до подрыва, в рукопашной. — не стал вдаваться в подробности Вольдемар.

— Если хотите, можем выправить, только придется сначала сломать.

— Обойдусь, не стрелять же мне из него.

— А, это у Вас юмор такой. — догадался Латин. — Ну, как хотите. В таком случае завтра я переведу Вас в общую палату.

— Спасибо, доктор, а то я тут от скуки загнусь.

— Медицине такие случаи не известны.

— Доктор, можно еще один вопрос.

— Конечно, спрашивайте.

— Вы не знаете, в госпиталь не поступал сержант Иван Радек.

— Нет, не знаю, но я сделаю запрос.

После перевода в общую палату на Вольдемара обрушился поток информации. Он уже знал, текущую дату и день недели. Знал, что находится на Астгартусе — центральной планете республики, более, того в самом легендарном городе республики, старой столице Кэпитал-Сити. Этот город был спроектирован и построен специально как столица, тогда еще одной планеты. Может поэтому, он и носил столь незатейливое название, фантазии, что ли у предков не хватило. Именно отсюда шло руководство внешней экспансией республики. Потом город стал тесен для столичных функций многопланетной республики и столицу построили в другом месте, назвав также незатейливо — Нью-Кэпитал. Злые языки утверждали, что причина была вовсе не в тесноте, эту проблему можно было решить и проще, и дешевле. Столицу перенесли, чтобы разорвать коррупционные связи между банками, корпорациями и государственными чиновниками. На новое место перебрались только правительственные министерства и парламент. Банки и штаб-квартиры республиканских корпораций остались на месте. Поэтому старую столицу часто называли финансовой. Те же языки поговаривали, что в этом городе крутится половина всех республиканских денег.

Если на Зеде осень только начиналась, но на Астгартусе зима была в разгаре. Впрочем, Вольдемар привык совсем к другим зимам. Зима это когда мороз за сорок, и снежный покров больше двух метров. А здесь, низкое свинцовое небо и хмурый, не очень холодный дождь. Через месяц сезон дождей закончится и снова начнется курорт. Жаль, только моря поблизости не было. А вот летом точно будет за сорок. В тени. Если с названием предки не мудрили, то место для города выбрали грамотно.

И конечно потоками шли победные реляции с Зеды-3. Пока Вольдемар катался на госпитальном судне, столицу Зеды освободили.

— И как только без меня обошлись. — схохмил сержант Дескин.

Но в глубине души было обидно — все закончилось без него. И очень жаль было тех, кто находился в транспортном отсеке. У них шансов не было. Хорошо, что второе отделение вместе с Перкинсом оставили в основной колонне. И, что с Радеком?

Запрос капитана медицинской службы Латина ситуацию не прояснил. Из тех, кто пострадал при взрыве фугаса, на госпитальное судно никто не поступал. А, если не поступал...

— Неужели, только я один? — высказал свою мысль Вольдемар.

Общая палата, в которую попал сержант Дескин, была четырехместной. Одна койка пустовала, две других занимали космодесантник и сержант ВКФ с республиканского крейсера. Все трое, в разное время были доставлены из системы Зеды. Республиканская военная медицина никогда не делила раненых, да и вообще любых пациентов, по родам войск. Все попадали в одни палаты, всем оказывалась одинаковая помощь. Еще была градация по званиям. Одни палаты предназначались для рядовых и сержантов, вторые для офицеров и третьи для генералов. Разница между солдатскими и офицерскими палатами была невелика, а в некоторых госпиталях отсутствовала вовсе. Совсем другие условия были созданы для генералов и адмиралов. Но это товар штучный, его надо беречь, холить и лелеять.

Космодесантник оказался из второго батальона, ранили его в первый день высадки — попал под взрыв снаряда, выпущенного из астенойской самоходки. Досталось ему здорово, контузия была серьезная, да и других травм хватало. Если он пытался, что-то говорить, то сильно заикался, поэтому все время молчал, и только отвечал, когда к нему обращались. Зато сержант трещал за двоих, а может и за троих. В палату он попал самым первым. Когда четверка республиканских крейсеров загоняла один, неудачно подставившийся астенойский, сержант въехал головой в переборку при резком маневре.

— Эта ржавая галоша выпустила по нам две ракеты. Старик внезапно врубил маневровые левого борта. — в десятый раз пересказывал свою историю сержант Джимини. — А меня черт дернул взглянуть на датчики второго реактора, показалось телемеханика брешет. Только я отцепился, а тут маневр уклонения. Я и клювом щелкнуть не успел, а переборка вот она, чуть в соседний отсек не улетел.

Травма оказалась серьезная, в черепушке сержанта образовалась трещина, которая, однако, не повлияла на его природную болтливость. Он сутками мог расписывать преимущества службы в ВКФ, обсуждать внешнюю политику республики и расписывать скверный характер старика, то есть командира крейсера, где проходил службу доблестный сержант. Но иногда он выдавал действительно интересные вещи.

— Когда мы уже готовились стартовать, к месту сбора прибыли четыре здоровенных транспорта. Секретность была такая! Контрики (сотрудники военной контрразведки) вокруг них вились, как... пчелы у цветка. Все думали, что там какое-то сверхсекретное оружие, а оказалось... Как ты думаешь, что? Реакторы!!!

Вещал сержант, почуяв неподдельный интерес публики в лице Вольдемара.

— Оказывается, они запихнули в эти транспорты реакторы от недостроенных орбитальных крепостей, а сейчас посадили эти корабли на поверхность Зеды и присобачивают к ним генераторы. Потом воткнут их в планетарную систему и готово! Сначала планировали эвакуацию населения, а сейчас ее отменили. Энергии на зиму хватит.

Источники своей информации Джимини не открывал, но знали эти источники далеко не все. Реакторные отсеки вырезали из почти готовых крепостей и с трудом впихнули трюмы спешно конфискованных транспортов подходящего размера. Транспорт сажали на поверхность планеты, с которой он уже никогда не мог взлететь, и он служил внешним корпусом реактора. При посадке на Зеду-3 один реактор повредили, и сейчас, лихорадочно ремонтировали, стараясь успеть до окончания монтажа генерирующего оборудования. Сами генераторы снимали с недостроенных электростанций по всем планетам республики. Энергии для населения действительно должно было хватить, если только не будет серьезных аварий, а в спешке слепленные конструкции не могли обладать высокой надежностью. Поэтому к отправке на Зеду спешно готовили пятый реактор, обдирая при этом одну из почти готовых электростанций. Расходы были колоссальными, но с затратами не считались, речь шла о выживании не только двухсотмиллионного населения, но и о существовании самой республики. Нельзя сказать, что в республиканском правительстве собрались исключительно честные люди, но и дураков там было немного.

Республику можно сравнить с жирным, ленивым котом, которому крысы отгрызли кусок хвоста. И вот этот кот зашипел, выгнул дугой спину, вздыбил шерсть и выпустил когти. Под слоем жира у кота оказались железные мускулы. Одна из крыс с располосованной мордой уже спряталась за спины других. Но этих, других, было еще много. И неизвестно, сколько их еще может прятаться в темноте норы, и нет ли там самой большой, главной суперкрысы.

Треснувшие ребра благополучно срослись, и Вольдемар мог свободно передвигаться по госпиталю. Сезон дождей заканчивался и в госпитальные окна все чаще заглядывал теплый солнечный свет. В один из таких прекрасных дней выздоравливающий сержант Дескин был вызван в кабинет военного врача капитана Латина.

— У меня для Вас три новости, одна хорошая и две плохих. — начал разговор доктор Латин. — Вопреки традициям начну с хорошей. Через месяц любая медицинская комиссия признает Вас полностью здоровым и годным к дальнейшему прохождению строевой службы.

— А плохие новости? — поинтересовался Вольдемар.

— Во-первых, военная контрразведка запросила Вашу медицинскую карту.

— Меня в чем-то подозревают?

— Если бы Вас, сержант, в чем-то подозревали, то меня в известность поставили в последнюю очередь. А если бы у них были конкретные улики, то Вас арестовали прямо в палате. Так, что речь идет о рутинной проверке. Ваш случай довольно необычный, семнадцатилетних сержантов ОККР, насколько мне известно, в республиканской армии за всю ее историю не было. Вот они и заинтересовались. Вы и так не болтливы, но сейчас будьте особенно осторожны и контролируйте свой язык, этим ребятам только дай повод...

— А вторая новость.

— Вы практически здоровы.

— И, что в этом плохого.

— Через месяц Вы покинете госпиталь, потом Вас три месяца промаринуют в казарме, и по окончании контракта выкинут на улицу. Продлять контракт с несовершеннолетним никто не рискнет, мы на Астгартусе, а не Зеде-3. Что Вы будете делать дальше?

— Попробую получить аттестат и поступить в военное училище.

— Контракт истечет перед выпускными экзаменами, Вы просто не успеете к ним подготовится, а то, что Вам удастся скопить не растянуть на год с лишним. Правительство республики не слишком щедро платит своим сержантам, тем более новичкам, никакой выслуги лет у Вас нет.

— Я найду работу.

— Не смешите, у Вас даже аттестата нет, а вокруг тысячи специалистов с дипломами работу найти не могут. — Латин посмотрел на приунывшего Вольдемара и продолжил. — У меня есть другое предложение. В двух кварталах от госпиталя есть гимназия. В ней учатся мои дети, ее директор мой хороший знакомый. Я договорюсь, и Вам разрешат посещать занятия бесплатно. Программу нагоните и сдадите экзамены экстерном, вместе со всеми.

— Но через месяц меня выпишут.

— Выписывают по решению медицинской комиссии, но документы на выписку подает лечащий врач, а Ваш лечащий врач это я. И я могу не торопиться.

— Но зачем Вы...

— Зачем я это делаю?

Латин потер переносицу.

— А почему бы не помочь человеку. В конце концов, мне это ничего не стоит.

Доктор Латин был хорошим человеком, в том смысле, что не изменял жене, не делал подлостей коллегам и не пытался подсидеть начальников. Прекрасный диагност и посредственный хирург, он не брался за сложные операции, меняясь с коллегами, но и никогда не отказывал им в диагностике сложных случаев, его даже приглашали в другие госпитали и больницы. Если бы доктор Латин попал в экстремальные обстоятельства, то неизвестно как он повел себя. Но карьера доктора катилась по накатанной колее: школа — военно-медицинский институт — ординатура — госпиталь. К сорока годам он занял давно заслуженное место заведующего отделением, и понимал, что выше уже не прыгнуть. Поэтому можно спокойно дослужить до пенсии и уйти на заслуженный отдых. А еще доктору Латину нравилось делать людям добро, особенно, когда это ничего ему не стоило.

Новенькую форму выдали на госпитальном складе, нужные эмблемы и знаки различия Вольдемару купил Латин. Кстати, бюрократическая машина республики крутилась без задержек, продолжая начислять на личный счет Вольдемара Дескина денежное содержание взводного сержанта ОККР без выслуги лет. Не бог весть, что, но в положении Вольдемара, и это было хорошо. Вольдемар взялся за ручку большой двери из настоящего дерева и потянул на себя. Через три дня после разговора с доктором он снова вернулся за школьную парту.

Нового ученика директор представил классу лично, еще бы, впервые в гимназию пришел военный, да к тому же раненый и находящийся на излечении в госпитале. А затем началась учеба. С утра Вольдемар покидал госпиталь, а возвращался уже поздно вечером, зачастую не успевая на ужин, так как допоздна засиживался в гимназической библиотеке. Многое приходилось догонять, да и требования в столичной гимназии были жестче, чем в провинциальной муниципальной школе. Здесь готовили элиту. Ни с кем из одноклассников Вольдемар не сошелся близко, среди своих сверстников из обеспеченных и благополучных семей он выглядел зеленой вороной. Но уже через месяц плохие отметки сменились удовлетворительными, а затем хорошими и отличными. Оценки эти никуда не шли, официально никакого Дескина в гимназии не было. Если вначале гимназисты помогали Вольдемару, то через три месяца уже к нему обращались за помощью.

В один из чудесных весенних дней занятия в выпускном классе гимназии были прерваны появлением в дверях аудитории головы сержанта Джимини. По его перекошенному лицу Вольдемар понял, что-то случилось и это пришли за ним. Когда он выскочил в коридор, то замер от удивления. На Джимини был офицерский плащ с погонами капитана медицинской службы. Из под плаща торчали ноги в госпитальной пижаме и тапочках, в руках он держал офицерскую фуражку.

— Давай в госпиталь! Быстро! — выпалил Джимини. — Там по твою душу, целая комиссия из военного министерства приехала.

— Чего им от меня надо? — спросил Вольдемар, стартуя в направлении выхода.

— А я откуда знаю? — Джимини стартовал вслед за ним. — В кабинете у начальника госпиталя засели. Латин оттянул время якобы на твое приведение в приличный вид.

Вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех, а в военное время панику. Это знают все. Вид бегущего сержанта не вызывает никаких эмоций. А, что еще делать сержанту? Бегать ему приходится и в мирное время, и на войне. Но вот когда за сержантом гонится офицер, в явно не подходящем к теплой погоде плаще, то это уже вызывает интерес. Именно так эта гонка выглядела со стороны. К счастью дистанция была короткая, а прохожих немного. Четыреста метров преодолели за полторы минуты, а через четыре Вольдемар уже был в кабинете начальника.

Комиссия действительно была солидная, с настоящим генерал-майором во главе. После доклада Вольдемара о прибытии, генерал встал из-за стола, подошел к нему и, пожав руку, поздравил с награждением Военным крестом третьей степени. Военный крест был высшей солдатской наградой республики. Его нельзя было получить за беспорочную службу, а только за непосредственное участие в бою, офицеры этим крестом не награждались. Представление к награде за спасение первого взвода написал лейтенант Патрик. Однако представление это было к гораздо более скромной награде.

— Добавь еще обеспечение возможности высадки десанта и перепиши представление на Военный крест. — посоветовал ротному капитан Троянов.

— Крест могут не дать.

— Могут и не дать. Но от такого представления просто так не отмахнуться. Если не крест, то медаль дадут точно, а твою бумажку эти тыловые крысы могут не по назначению использовать.

Не отмахнулись. Капитан оказался прав. Более того, поскольку награждение утверждалось парламентской комиссией, проверкой представления занималась военная контрразведка. Офицер, проводивший проверку, написал заключение: факты, изложенные в представлении, полностью подтвердились. А вслух добавил:

— Что уже само по себе подозрительно.

Попутно проверка выявила ряд бюрократических нарушений со стороны командования второй десантной бригады, но, учитывая чрезвычайные обстоятельства, дело оставили без последствий.

Награждение провели в зале заседаний госпиталя. Собрались все свободные врачи и часть выздоравливающих в госпитальных пижамах. Генерал сказал речь и прикрепил к мундиру Вольдемара небольшой красный крестик на черно-оранжевой ленте. К кресту прилагалась планка для повседневного ношения и небольшая денежная прибавка. Банкета не было, но на неделю Вольдемар Дескин стал местной достопримечательностью. Потом интерес утих и Вольдемар продолжил учебу. Экзамены приближались с неотвратимостью дембеля. Беспокойство Дескина прекратил доктор Латин.

— В вашем контракте есть один пункт. Если Вы будете ранены, то контракт автоматически продлевается до полного выздоровления, либо назначения инвалидности. Учитесь спокойно. Да, а в какое училище Вы намерены поступать?

— В академию ВКФ.

— В академию ВКФ? Но почему, Вы же десантник?

— Да какой я к черту десантник. А у флотских мне форма нравится, сержант Джимини в ней просто красавец.

Уже после ухода Вольдемара доктор Латин вспомнил, что сержант Джимини никогда не надевал свою форму, он всегда носил госпитальную пижаму.

Глава 5. Курсант

Вольдемар еще раз просмотрел варианты заданий на экране монитора и убедился, что все они одинаково трудные. Огромная аудитория была заполнена кандидатами на поступление в академию ВКФ, шел первый и самый трудный экзамен — математика.

В академию Вольдемар явился одним из первых, на следующий день после получения аттестата о среднем образовании. Появление в стенах академии человека в форме ОККР не привлекло внимания. Поначалу. Только клерк, принимавший документы у кандидатов на поступление не сразу уяснил, что перед ним и есть кандидат. Через несколько минут появился дежурный офицер, а к концу оформления личного дела Вольдемара Дескина на это чудо явились посмотреть сразу четверо, одним из них был аж капитан первого ранга. Сдав документы, и получив расписание экзаменов, Вольдемар встал из-за стола и на выходе из помещения отдал честь собравшимся офицерам, те откозыряли в ответ. На правой стороне груди кителя сержанта Дескина красовалась нашивка за ранение. Два дня назад медицинская комиссия согласилась с мнением доктора Латина: здоров и годен к строевой службе.

И вот первый экзамен. Кандидатам на выбор предлагались четыре варианта экзаменационных задач, а также шесть часов времени. За это время можно было решить как минимум два варианта из четырех. Многие так и делали, в экзаменационной ведомости ставилась наибольшая оценка. Некоторые ухитрялись решать все четыре варианта и пролететь мимо академии. Ага, кажется, понял, в чем тут подвох. Во всех вариантах только несколько задач были самостоятельными, остальные представляли цепочку, где решение предыдущей задачи являлось исходными данными для последующей. Достаточно было ошибиться один раз и весь экзамен можно считать проваленным. Задачи были скомпонованы так, что цепочка эта в глаза не бросалась. Тут не за количество надо гнаться, а неторопливо и тщательно пройти один вариант, тогда шансов будет больше.

Вольдемар оглядел аудиторию. Все вокруг торопливо писали, один он сидел с пустыми листами бумаги. Неужели они не видят, что им подсунули. Нет, похоже, не видят, экзаменационный стресс делал свое дело. Неожиданно Вольдемару показалось, что он глубокий старик в окружении юнцов. Стряхнув наваждение, он выбрал приглянувшийся вариант и углубился в экзаменационные задачи.

Вольдемар еще раз проверил решение. Вроде все правильно, ладно хватит, лучше уже не будет, а на второй вариант времени не все равно не осталось. Пора сдавать. Собрав листы, Вольдемар поднялся и направился к преподавателю, принимавшему экзаменационные работы кандидатов. Стол перед принимавшим был пуст, неужели он первый. Положив работу на стол, Вольдемар услышал.

— Господин сержант, а не хотите решить второй вариант?

Преподаватель был штатским, но, работая в военном учебном заведении, в званиях разбирался.

— Нет, одного я считаю достаточно.

Отрезал Вольдемар и направился к выходу. На этом экзамене его результат превзошел только призер общереспубликанской олимпиады по математике. Количество кандидатов сократилось более, чем вдвое. Следующий экзамен — физика считался более легким. Те же задачи, но на этот раз их составители заставили кандидатов проявить свои знания во всех разделах физики. С физикой, как и с математикой у Вольдемара проблем никогда не было. И хотя результат, показанный им в этот раз, был чуть выше среднего, общая сумма баллов внушала уверенность в успехе. Однако на пути было еще третье испытание — собеседование.

По традиции собеседование с кандидатами проводил заместитель по учебной работе. Но в этот раз в аудитории, где проходило собеседование, появился сам начальник академии адмирал Косторис. Когда дошла очередь до Вольдемара, собеседование начал сам адмирал.

— Почему Вы решили пойти в ВКФ?

Вот так сразу, в лоб.

— В предстоящей войне судьба республики будет зависеть от космического флота, если мы проиграем в космосе, то планеты удержать все равно не сможем. Поэтому я...

— Достаточно. — прервал Дескина адмирал. — А почему именно наша академия.

— Это ближайшее к госпиталю, в котором я лечился, учебное заведение ВКФ.

— Понятно. — адмирал как-то странно посмотрел на Вольдемара. — Можете идти, о результатах собеседования узнаете послезавтра.

Вольдемар поднялся и уже собрался уходить, но начальник академии остановил его.

— К следующему приходу в академию приведите форму в порядок.

Сержант Дескин оглядел китель и форменные брюки. Все чистое и тщательно выглаженное, все пуговицы, эмблемы, петлицы на месте, даже нашивка за ранение там, где положено.

Видя его недоумение, адмирал пояснил.

— К Военному кресту прилагается планка для повседневного ношения. Почему Вы ее не носите.

— Мне бы не хотелось особенно выделяться среди других кандидатов.

— А вот это зря. Такими наградами надо гордиться, а не стесняться их. Идите.

Красный как помидор Вольдемар выскочил в коридор. Помидоры он не любил, хотя их выращивали на Зеде-3 в теплицах, а на Астгартусе они были рядовым явлением. Взглянув на часы, Вольдемар увидел, что прошло всего три минуты, некоторых мурыжили по полчаса. Через день он нашел свою фамилию в списках принятых в акдемию. Первое препятствие на пути в космос было преодолено. Первое, тогда оно казалось самым трудным.

Первый день в академии напоминал хорошо организованное стихийное бедствие. Курсантов переодели в форму ВКФ с особым кантом на погонах, пришивать петлицы и крепить эмблемы, нужно было самим. Потом сдавали в каптерку личные вещи, размещались в казарме, учились заправлять кровати, изучали распорядок дня и представлялись своим командирам... К вечеру едва расползлись по койкам. А утром все по новой: подъем зарядка, утренний туалет, завтрак, развод и строевая, строевая, строевая. Курсантов готовили к присяге. И все это под пристальным взглядом взводных сержантов, даже академия ВКФ не была избавлена от этого общеармейского бедствия.

Присягу приняли через неделю. Все, кроме курсанта Дескина, он это сделал еще на Зеде, а потом началась учеба. Поначалу все напоминало школу. Математика, астрономия, потом стали добавляться специальные предметы, изучали пехотную винтовку, ходили на стрельбище и кидали боевые гранаты. На стрельбище Вольдемар показал молокососам как это делается, а ведь по возрасту, некоторые курсанты были старше него. А гранату до цели он позорно не докинул, хотя руки как у некоторых не тряслись. Просто не получилось, низковато пошла. Через месяц Вольдемара вызвал ротный лейтенант.

— Прикрепите к погонам.— лейтенант протянул сержантские нашивки. — Но приказы взводных сержантов для Вас по-прежнему обязательны. Понятно?

— Так точно, господин лейтенант.

— Ваш вопрос дошел до заместителя военного министра, ни одна канцелярская крыса не хотела взять на себя ответственность и решить сохраняется ли звание при переходе военнослужащего из ОККР в ВКФ. Зам сказал, что вооруженные силы у нас одни и звания Вас никто не лишал. Так, что носите, раз заслужили. Вы, Дескин, своего рода прецедент.

* * *

Тяжелый истребитель имперского военного флота, по классификации республиканцев "Рекс", пролетел совсем рядом, казалось камнем можно докинуть. Но перегрузка была такая, что оторвать руку от штурвала было невозможно. Большая угловая скорость сбила имперцу прицел, он просто не успел довернуть на цель и проскочил мимо, даже стрелять не стал. Для разворота и повторной атаки ему нужно не менее, чем сорок секунд, а то и все сорок пять. Успею, решил Вольдемар и продолжил тянуть вираж с огромной перегрузкой. Противоперегрузочный костюм республиканцев был лучше и позволял выполнить вираж с меньшим радиусом. Через двадцать секунд я его поймаю, решил сержант Дескин и решение свое выполнил. Попав в безвыходное положение, "Рекс" попытался развернуться вокруг собственной оси и встретить истребитель Вольдемара залпом двух своих пушек. Ага, сейчас, поздно пить боржом. Сдвоенный лазерный луч прошил фюзеляж врага и тот беспорядочно кувыркаясь, полетел в глубокий космос.

Вольдемар взглянул на экран локатора, где второй, и где отставший ведомый. Вот он жив, курилка. А черт! С задней полусферы на огромной скорости валилась еще одна пара "Рексов". Вольдемар толкнул рычаг маршевого двигателя на максимальное ускорение и повернул штурвал, надеясь повторить прежний трюк и убраться с пути имперцев до того, как они начнут стрелять. Не успел! Монитор в кабине вспыхнул красным, показывая повреждения, а было их слишком много. Вольдемар попытался стабилизировать истребитель, не удалось, работал только один маневровый двигатель. На втором заходе добьют, решил Вольдемар и хлопнул по кнопке катапульты спасательной капсулы.

Откинув фонарь, Вольдемар увидел, что второй тренажер еще работает. Всего в помещении находилось двенадцать тренажеров и это позволяло отрабатывать групповые бои в составе целой эскадрильи, но сейчас были заняты только два. Через минуту второй тренажер вернулся в вертикальное положение и замер. Фонарь откинулся и из тренажера вылез ведомый, против троих противников он продержался недолго.

— Добро пожаловать с того света, Билл. — приветствовал его Вольдемар. — Сейчас нам дадут орденов.

В зал входил лейтенант — инструктор истребительного тренажера.

— Дескин, хорошо. Вторую пару обнаружил поздно, а на вираж ушел просто идеально и дожал его красиво. Продолжай в том же духе, но в следующий раз за космосом следи внимательней.

Лейтенант повернулся к Биллу.

— Кагершем. Плохо, я бы сказал, очень плохо. От ведущего отстал, ориентацию потерял, пока до места добрался, Дескина сбили. А зачем ты один против троих в драку полез?

Уильям Франклин Кагершем одиннадцатый промолчал. Когда в академию подал заявление юноша по фамилии Кагершем, то у всех сразу возник вопрос, не сын ли это того Кагершема.

— Нет, это мой двоюродный дядя. — эту фразу новоявленному кандидату на поступление пришлось произнести не менее ста раз. — Я его всего раз десять видел, в основном в новостях.

В казарме курсантов кровати Дескина и Кагершема оказались рядом. Несмотря на разницу в характерах, социальном положении, жизненном опыте, между ровесниками начала завязываться дружба.

— Мой отец один из крупнейших бизнесменов Астгартуса. — рассказывал Билл. — Моего старшего брата прочат на его место, а меня он считает мягкотелым и романтичным, вот и настоял на моем поступлении в академию. Ему кажется, что курсантская жизнь выбьет из меня эту дурь.

— И набьет другой. — продолжил Вольдемар.

С пилотированием истребителя у Билла не ладилось, и сержант Дескин уговорил инструктора на дополнительные занятия на тренажере.

— Вместо одной потери мы понесли две, и все благодаря Вам, Кагершем. После того, как Дескина сбили, Вам дальше ничего не светило и помочь ведущему Вы уже ничем не могли, уходить надо было. Вопросы есть?

— Разрешите вопрос, господин лейтенант. — подал голос Билл.

— Разрешаю.

— Какой коэффициент трудности был у наших противников?

— Девяносто пять.

— Сколько? — не удержался Билл

— Девяносто пять. Или в настоящем бою Вы надеетесь встретиться с плохо обученными даунами? — лейтенант закончил разбор полета. — Завтра в то же время, попробуем еще раз.

Вольдемар и Билл отправились снимать тренажерные костюмы. Вообще-то пилотов истребителей одевали в противопергрузочные костюмы. Костюм для тренажера выполнял обратную функцию — он имитировал перегрузку.

— Какие планы на воскресенье? — поинтересовался Кагершем-младший.

— Пока никаких. — ответил Вольдемар.

— Может, все-таки ко мне? — предложил Билл.

— Посмотрим...

С шести вечера субботы до девяти часов вечера воскресенья курсантов академии, тех, кто не был занят в наряде, отпускали в увольнение. Поначалу Вольдемару нравились эти выходы. Огни большого города, поток людей, музыка, звучащая по вечерам. И все это мимо, мимо. Здесь он никого не знал и никто его не ждал, девушки с интересом поглядывали на форму курсанта академии ВКФ, но Вольдемар чувствовал, что дальше формы их интерес не распространяется. Да и пустые карманы останавливали от попыток знакомства. Того, что платили курсантам, не хватало даже на самые простые развлечения, даже одному. Несколько раз сержант Дескин сам просился в наряд, освобождая выходной взводным сержантам. Уильям Кагершем несколько раз приглашал его к себе домой, но Вольдемар каждый раз отказывался.

— Проходи. — Билл придержал дверь, пропуская товарища.

Никаких швейцаров или дворецких, которых рисовало воображение Вольдемара, при дверях не было. Нравы в доме Кагершемов были довольно демократичными. Однако сам дом не просто говорил, кричал — здесь живут огромные деньги. Внутренне содержание дома полностью соответствовало внешнему виду. Если Вольдемар впервые попал в такую обстановку, то для Билла это был родной дом. Миновав шикарные двери из темного дерева, курсанты попали в большой холл с широкой парадной лестницей.

Едва войдя в холл, Вольдемар увидел на лестнице... Нет, не ангела, скорее это был чертенок. Первое, что бросилось в глаза — густые темные волосы, где заканчивались не видно, но казалось, что опии стекают до самой талии. Аристократическое лицо с правильными, утонченными чертами. И большие, карие глаза с чертиками в них. Между девушкой и Биллом было явное сходство. Брат и сестра. Но если Уильям выглядел симпатичным юношей, то его сестра — прекраснейшей из девушек. Фигура гармонировала с лицом и была не менее прекрасной. В следующую секунду девушка открыла рот.

— А я думаю, чего это казармой завоняло. Оказывается мой дорогой братец приперся, да еще и с собой кого-то притащил.

Голос был настолько завораживающим, что смысл слов пролетел мимо ушей Вольдемара.

— Привет, сестричка. И я тоже тебя люблю.

Схватив Вольдемара за руку, Билл проскочил на второй этаж мимо девушки.

— Не обращай внимания. Это моя старшая сестра Алессия, редкая стерва, хотя и красивая.

— И имя у нее красивое. Алессия. И необыкновенное.

— Да обычное имя... — начал Билл. — Погоди, погоди. Да ты, не иначе влюбился? Даже и не думай, у нее официальных ухажеров не меньше дюжины, а желающих в это число попасть... И не сосчитаешь. К тому же при своем стервозном характере она обожает стравливать их между собой. Отец называет ее позором нашей семьи.

— Все уже разлюбил. — Вольдемар стряхнул наваждение.

— Пошли, я тебе свои рисунки покажу.

— Так ты еще и рисуешь?

— Есть немного. Давай я твой портрет нарисую.

— Еще чего! Найди себе другую натурщицу.

Через три часа Билл наносил на бумагу последние штрихи. В этот момент в дверь постучали. Пошушукавшись с кем-то за дверью, Билл вернулся в комнату и сообщил.

— Отец приглашает нас к обеду.

Кроме двух Уильямов Кагершемов, старшего и младшего, присутствовала жена Уильяма старшего и, соответственно, мать младшего. Лет тридцать назад она была не менее красива, чем ее дочь. Но сейчас красота ее увядала, в то время, как Алессия Кагершем находилась в расцвете своей красоты. Отец Билла — солидный господин, лет пятидесяти с благородной сединой в волосах производил впечатление уверенного в себе и довольного жизнью человека.

Дворецкий в доме отсутствовал, зато за обедом прислуживали сразу два официанта. Впрочем, изысканных деликатесов к столу не подавали и, разобравшись со столовыми приборами, Вольдемар аккуратно орудовал ножом и вилкой.

После обеда Уильям Кагершем-старший пригласил сержанта Дескина к себе в кабинет, олного.

— Вы ведь с Зеды-3? — обратился он к Вольдемару.

— Да я там родился и вырос.

— Мой старший, Франклин, сейчас там. Одна из наших компаний заключила контракт на восстановление производственного комплекса. Как рассказывал Уильям, Вы участвовали в сражении за него.

— Целых два раза, сначала оборонял, а потом штурмовал.

— Насколько я помню, в новостях с Зеды говорили, что рота, оборонявшая комплекс, полностью погибла.

Не было никакой роты. — помрачнел сержант Дескин. — Было девятнадцать человек со старыми винтовками, час всего продержались. А выжило только двое.

— И крест у Вас за этот бой?

— Нет. Это уже за штурм.

— А ранение как получили?

— Да по глупости. Бронетранспортер подорвался на фугасе, машин инженерной разведки в корпусе не было, вот и пришлось своими колесами дорогу проверять.

— Мы слишком долго почивали на лаврах, и слишком многим наступили на хвост. — задумчиво произнес Кагершем-старший и, помолчав, добавил — Говоря мы, я имею в виду не только политическое руководство республики и крупнейших бизнесменов, но и себя лично. У нас еще есть пара лет передышки, а дальше нас ждут большие проблемы. Догадываетесь какие?

— В этом случае можно не строить догадки, достаточно посмотреть на список противников, с которыми мы воюем на тренажерах. Пока на тренажерах.

— Я уже жалею, что отправил Уильяма в академию. Но забрать его оттуда сейчас — неправильно, да он и сам не уйдет. Поэтому я прошу Вас помочь ему, особенно, когда станет жарко.

— Я постараюсь. — пообещал Вольдемар.

* * *

— Ну, и кто из вас желает занять вакантную должность?

— Сержант Дескин. — первым среагировал Вольдемар.

— Кто смел, того и тапки. — третий помощник командира учебного корабля "Проксима", капитан третьего ранга Диксон объединил две старые поговорки. — Должность второго штурмана ваша. Остальные пойдут дублерами офицеров корабля.

Пятерка курсантов прибыла на бывший линкор, а ныне учебное судно "Проксима" для прохождения учебной практики после окончания третьего курса академии. Три года учебы остались позади, курсант Дескин не был самым лучшим, но в двух предметах показывал блестящие результаты, в навигации, а также пилотировании космических истребителей и штурмовиков. По остальным предметам шли более или менее ровные оценки чуть выше среднего. Несколько раз Вольдемар был в доме Кагершемов, но Алессии ни разу не видел. Нет, конечно, он понимал, что не стоит с ней связываться, да и шансов привлечь ее внимание у него не было. Но где-то в глубине души он очень хотел ее увидеть, просто увидеть.

Должность второго штурмана, впрочем, как и должность третьего помощника командира, была анахронизмом. Когда линкоры типа "Проксима" вступали в строй, эти должности были полностью востребованы, но за свою долгую жизнь линкоры прошли неоднократную модернизацию, позволившие автоматизировать технику и сократить экипаж. На новых линкорах этих должностей уже не было в принципе, а на "Проксиме" и "Левенауте" остались. Естественно эти должности были тихой гаванью, на них держали бесперспективных или проштрафившихся офицеров. В данный момент должность третьего помощника занимал Диксон, а вакантную должность второго штурмана занял сержант Дескин. Уильяму Кагершему-младшему досталось место дублера командира носовой башни.

Полгода назад "Проксима" был, наконец, выведен из боевого состава флота и переквалифицирован в учебные корабли. На корабле должно было проходить обучение молодое пополнение флота. Республиканский бюджет выделил, наконец, деньги на закладку новых кораблей, первый был уже заложен. Вскоре та же участь должна была постигнуть "Левенаут", подготовка к закладке второго линкора шла полным ходом.

— Наше корыто отправляется на учебные стрельбы на три месяца. — продолжал Диксон. — Разнесем пару десятков мелких астероидов и по домам, ничего сложного. Вопросы есть? Нет. Тогда сегодня размещайтесь по каютам и завтра приступайте.

— На Астгартус попадем как раз к началу занятий в академии, так, что плакали наши летние каникулы. — огорчился Билл.

— Наплевать.

Отмахнулся Вольдемар, летний отдых на курортах Астгартуса ему не светил в любом случае. Всех его сбережений не хватило бы даже на дорогу. А в это время судьба готовила новый поворот.

— Вы уверены?

Адмирал Кагершем пристально смотрел в глаза собеседнику. Этот взгляд могли выдержать не многие, начальнику республиканской военной разведки это удалось.

— Да уверен. Сейчас соотношение сил наиболее благоприятное для империи. Дальше начнет сказываться наше преимущество в промышленной базе. Поэтому или сейчас или никогда, другого шанса уничтожить ядро нашего флота у них уже не будет.

— Полностью с Вами согласен, у меня аналогичная информация. Неужели Вы, генерал, думаете, что линкоры без прикрытия я туда потащил просто так.

— Была такая мысль, легенду Вы придумали убедительную. Опять правая рука не ведает, что творит левая. Но ведь это война, что скажут наши политики?

— Не волнуйтесь, согласием сенаторов я уже заручился. Четыре линкора слишком жирный куш, они не могут не клюнуть на него и Ваша информация, генерал, это подтверждает. А когда они ввяжутся в сражение, ловушка захлопнется.

— Соотношение сил будет не слишком убедительным, мясорубка будет страшная, потери огромными, и в кораблях, и в людях. А, что дальше? Начнется новая гонка.

— В этой гонке преимущество будет на нашей стороне, к тому же у меня в рукаве есть еще один козырь.

— А, если проиграем?

— Тогда все будет плохо. Без флота, некоторые планеты мы не удержим, и преимущество перейдет к имперцам. Поэтому проиграть мы не можем.

От избытка эмоций адмирал поднялся из-за стола и начал мерить кабинет шагами.

— Мы просто не имеем права проиграть. Но даже убедительная победа не решит всех наших проблем, адмирал.

— Вы имеете в виду коалицию независимых?

— Именно ее.

— Давайте решать проблемы по мере их поступления. Сейчас наша головная боль — имперцы, вот с них и начнем.

— Согласен, адмирал. И так, какое содействие наше ведомство может оказать Вам ...

— Огонь!

Спустя четыре секунды небольшой метеороид раскололся на несколько кусков, без взрыва. Снаряд был учебным. Второй месяц экипаж "Проксимы" крушил пролетающие мимо метеороиды и уворачивался от летящих прямо в них. Короче, расслабляться было некогда. Несколько метеороидов было на счету Вольдемара. Стрелять по ним было просто, цель шла прямо с постоянной скоростью, баллистический вычислитель щелкал такие задачи, как белка орешки. Белок и орехи он впервые увидел на Астгартусе. Больше штурману, а тем более второму штурману делать было нечего. Билл уже начал считать дни до возвращения, когда размеренное существование "Проксимы" было прервано событием гораздо более существенным, чем метеоритная тревога.

Сначала прыгнули к голубому гиганту, не имеющему планетной системы, а потому и не имеющему собственного имени, только длинный номер на звездных картах. Там их уже ждал военный транспорт. Два дня с транспорта на линкор тащили снаряды, ракеты, продовольствие, перекачивали топливо и окислитель. Командир линкора хранил молчание, но все понимали, назревает, что-то серьезное. Однако действительность была гораздо хуже самых мрачных ожиданий. Старый линкор и был тем самым козырем в рукаве адмирала Кагершема. Имперская разведка просто упустила учебный корабль, отправленный для обучения новобранцев к черту на рога. Перевод "Проксимы" в разряд учебных кораблей был чистой формальностью. С линкора не скрутили ни одной гайки, ничуть не уменьшили ни его огневой мощи, ни его защиты.

В начале третьих суток "дойная корова" отвалила в сторону, и командир линкора собрал на совещание офицеров корабля. Второго штурмана на него, естественно, никто пригласить не удосужился. Вольдемар коротал время в штурманской рубке, когда туда примчался Билл Кагершем.

— Слышал! — с порога выпалил он. — Война с империей!

— Пока нет. Но ты не волнуйся, когда мы потребуемся, за нами придут.

— Ну и сиди тут!

Билл умчался дальше, если так можно сказать про невесомость. Через полтора часа вернулся первый штурман.

— Рассчитывайте прыжок, сержант, вот координаты.

Вольдемар вставил карточку в компьютер и вывел на экран конечную точку. Из кресла он не вылетел потому, что во-первых, был к нему пристегнут, а во-вторых, находился в невесомости. На экране была Леста — главная база имперского флота. Вольдемар посмотрел на штурмана и задал только один вопрос.

— Обратный прыжок считать?

— Да. Чем черт не шутит, может и пригодится. Сейчас старик по внутрикорабельной выступит.

Через две минуты ожили динамики.

— Коварный враг совершил внезапное нападение на наш флот. Сейчас наши товарищи ведут неравный бой с кораблями противника... Нам предоставляется возможность отомстить за гибель наших товарищей и приблизить окончательную победу! Надеюсь, мы прославим в веках имя линкора "Проксимы"!

Большие дяди в высоких кабинетах не смогли мирно распилить большие бабки, а нам предоставлена возможность славно сдохнуть в этих разборках. Ну, да ты сам эту дорогу выбрал, за хобот в академию никто не тянул. А то сидел бы сейчас в каком-нибудь десантном училище, печатал с носка и никакой войны в радиусе ста световых лет. Хорошо.

Вольдемар взглянул на напряженное лицо штурмана. Первый раз в такой ситуации, для него эта война начинается, а для меня продолжается. Сержант Дескин уткнулся в компьютер. Компьютер, наконец, выдал результат. Вольдемар проверил расчеты компьютера и передал их первому штурману. Лейтенант проверил расчеты компьютера, проверил проверку Вольдемара и подготовил данные для прыжка. Волнуется, решил второй штурман. Оставалось дождаться команды.

Прыжок через пространство всегда несет в себе опасность, особенно на выходе. Всегда есть шанс оказаться на пути метеорита или астероида в самый неподходящий момент — момент выхода в обычное пространство. Поэтому прыгали подальше от планетных систем, где риск таких встреч был минимальным, а к цели подходили на маршевых ракетных двигателях.

Когда на экранах локаторов дальнего обзора появилась крупная одиночная цель, оператор не встревожился. Военные корабли такого размера без эскорта не летают, так, что это, скорее всего, какой-нибудь заблудившийся транспорт. Однако "транспорт" не отвечая на запросы, продолжал приближаться к базе. Через двадцать минут стандартного времени на военной базе Леста была объявлена тревога. Два сторожевика отправились навстречу незваному гостю. Через четыре часа тридцать восемь минут один из неосторожно приблизившихся сторожевиков был выведен из строя снарядом главного калибра, второй поспешно метнулся в сторону, успев выйти на расстояние визуальной видимости. Получив изображение пришельца на свой компьютер, командир базы буквально взвыл. Не узнать характерный силуэт было невозможно. Республиканский слон влезал в имперскую посудную лавку.

Встречать старый республиканский линкор было практически нечем. На ракетных батареях сэкономили ради линейного флота. Но, ни одного из имперских линкоров на базе сейчас не было, как и крейсеров. Все тяжелые корабли были брошены на разгром линейного республиканского флота. На базе осталась скудная коллекция легких кораблей, в основном устаревших. Но был, был в этом раскладе свой козырь и у имперцев. Оставалось только решить начинать с него сразу или сначала развлечь республиканцев атакой легких сил. В первом случае был шанс остановить республиканцев до того, как они доберутся до доков, во втором вероятность остановить линкор была выше. Время до подхода противника оставалось, и командир базы углубился в расчеты.

На борту "Проксимы" царило возбуждение перед первым боем. На выходе из штурманской рубки Вольдемара перехватил Билл Кагершем.

— Слушай! Если со мной что... Ты сообщи моим родителям.

— Брось Билл. Что с тобой может случиться? Эти имперские лоханки нам даже броню поцарапать не смогут.

Вольдемар Дескин лукавил, Биллу Кагершему досталось одно из самых опасных мест на линкоре, а неприятные сюрпризы в главной базе вражеского флота более чем вероятны.

— Не ври. Чем все это может закончиться, я не хуже тебя знаю, мы в одной академии учимся. Давай поменяемся, вот возьми.

Билл сорвал с руки часы и протянул Вольдемару.

— Когда все закончится, верну. — пообещал тот и протянул другу дешевенький электронный хронометр.

— Не поминай лихом! — дублер командира отправился в носовую башню.

— К черту!

Путь сержанта Дескина лежал в запасной командный пост (ЗКП) линкора.

— Проходи, сынок, присаживайся. — приветствовал Вольдемара капитан Диксон.

Кроме Диксона в ЗКП находились второй артиллерист и оператор электронных систем. Вольдемар пристегнулся к креслу запасного рулевого линкора и с сомнением посмотрел на пульт перед собой. Самой заметной частью был рулевой джойстик, как с ним управляться он теоретически знал, но практически, ни разу к нему не прикасался.

— Не суетись, малыш. — успокоил его Диксон. — Умные дяди с главного командного поста все сделают за нас. Нам остается только смотреть это реалити шоу.

— А, если... — начал Вольдемар.

— Никаких если, малыш, никаких если. — остановил его третий помощник. — За всю историю линкоры ни разу не управлялись с ЗКП в бою, только на учениях.

— Все когда-нибудь бывает впервые.

— Не в этой жизни, малыш. Устраивайся поудобнее, шоу начинается.

Капитан третьего ранга Диксон был хорошим офицером, звезд с неба не хватал, но и последним никогда не был. Только с местом службы ему не повезло. Сразу после провинциального училища ВКФ он попал на "Проксиму", где и без него хватало молодых, амбициозных офицеров, да еще и со связями. В положенный срок он получил звание лейтенанта, а дальше его карьера забуксовала. Его обходили другие, не замечало начальство, в конце концов, Диксон перешел в разряд неперспективных и после сорока лет, получив очередное звание, оказался на должности третьего помощника командира. К этому времени он уже приобрел замашки старого циника и, потеряв надежду стать командиром, тем не менее, прекрасно знал линкор за двадцать с лишним лет облазив его с верху до низу.

Вокруг линкора крутилось два десятка разных целей от истребителя до сторожевика. Время от времени то одна, то другая цель входили в зону досягаемости орудий "Проксимы" и пытались достать его ракетами, линкор отплевывался из своих чудовищных орудий. Некоторым не повезло, те, кто не смог увернуться от начиненных мощной взрывчаткой стальных чушек, либо разлетелись в пламени взрывов, либо разлетались на спасательных капсулах подальше от места боя, в надежде, что их подберут спасатели. У линкора были повреждены две пусковые установки противоракет.

В том, что Диксон первым заметил опасность, не было ничего странного. Не занятый участием в бою он имел большие возможности наблюдать за окружающей обстановкой, а немалый опыт учебных боев позволил выявить две не самые крупные и не самые быстрые отметки на экране обзорного радара. Имперский космический бомбардировщик представлял собой контейнер ракеты класса космос-космос с прикрепленными к нему двигателями, станцией наведения и кабиной экипажа. В эскадренном бою такие корабли не представляли большой опасности и, относительно легко, уничтожались истребителями прикрытия. Вот только никакого прикрытия у "Проксимы" не было. А на короткой дистанции перехватить скоростную и маневренную ракету средствами одного линкора было практически невозможно.

Включив связь с главным командным постом, Диксон выпалил:

— Справа девяносто, ниже сорок, два бомбардировщика противника!

В этот момент цели на экране начали разделяться, бомбардировщики вышли на дистанцию пуска ракет. Атака остальных кораблей была всего лишь отвлекающим маневром.

— Поворот вправо девяносто градусов, дифферент в нос двадцать, ускорение максимальное! — отреагировал командир.

Тяжелый корабль был в середине выполнения маневра, когда первая ракета попала в правый борт, чуть ниже орудийной башни. ЗКП тряхнуло, часть аппаратуры отключилась, ремни больно впились в тело. Придя в себя, Вольдемар вдруг понял, что линкор никем не управляется. Схватив стоящий перед ним джойстик управления, он попытался выровнять "Проксиму".

— Вправо сорок градусов! — скомандовал Диксон.

Вольдемар плавно потянул джойстик вправо. Корпус линкора завибрировал, казалось, даже послышался скрип корпусного набора. Второй взрыв пришелся на маску носовой башни и ощущался намного слабее первого, похоже при первом попадании сдетонировал боезапас правой башни. Диксон вывел на экран схему линкора и связался с постом борьбы за живучесть.

— Что у нас в носу?

— Носовая башня и башня правого борта разрушены полностью, главный командный пост не отвечает, телеметрии с него нет, потерю воздуха снизили до минимума.

— Что с двигателями?

— Второй маршевый вытянет не больше семидесяти процентов, остальные в норме. Что с прыжковыми не ясно. Параметры вроде в норме, но такая встряска им на пользу не пошла.

— Шоу продолжается, сержант, только теперь мы на сцене и в ролях главных героев.

Диксон щелкнул клавишей общекорабельной связи.

— Говорит третий помощник Диксон, принимаю командование кораблем на себя. Всем, осмотреться в отсеках, доложить о повреждениях.

Докладов о повреждениях было намного больше, чем хотелось, некоторые отсеки не ответили вовсе. Отметки вражеских кораблей на экране радара начали приближаться — спешили добить поврежденный корабль.

— Поворот вправо девяносто градусов, поворот вокруг продольной оси сто восемьдесят, ускорение шестьдесят процентов.

"Проксима" повернулся к приближающемуся врагу неповрежденным бортом.

— Есть данные для стрельбы. — доложил второй, нет, теперь уже единственный артиллерист линкора.

— Огонь!

На три цели левая башня потратила пять снарядов. То ли жажда мести за погибших товарищей помогла, то ли просто повезло, но все рекорды точности стрельбы были побиты. Уцелевшие корабли противника, врубив форсаж, спешно уходили из боя, но уйти удалось не всем, в след уходящим линкор отправил еще десяток снарядов. Между тем, цель рейда линкора приближалась.

— Господин капитан, предлагаю начать с самой базы, пока не появились другие сюрпризы. — предложил Вольдемар.

— Правильно мыслишь, штурман. — согласился Диксон. — С нее и начнем.

Уцелевшая башня методично, снаряд за снарядом, расстреливала огромный космический док с минимальной дистанции, но пока без видимого эффекта. На основную базу потратили всего два снаряда. После второго, сотрясаемая вторичными детонациями конструкция превратилась в огнедышащий вулкан. Топливо и боезапас, хранящиеся на базе, не самые безобидные вещи в мире. А вот док пока держался. Диксон уже отдал приказ начать доставку снарядов из уцелевших погребов носовой башни. Имперцы пытались организовать эвакуацию персонала дока, но республиканский линкор хладнокровно расстрелял катера, направлявшиеся к доку. В начавшейся войне, обученные люди это тоже стратегический ресурс. Самый большой корабль можно построить за три — четыре года, подготовка квалифицированного монтажника требует восемь — десять лет. Катера, направлявшиеся к доку, принадлежали военному флоту империи, как и сам док, а потому ни один прокурор, даже самый строгий, нарушений в действиях Диксона не нашел бы.

Наконец одна из секций дока отвалилась и в образовавшуюся дыру стала видна какая-то конструкция.

— Максимальное увеличение, изображение на обзорный экран. — скомандовал Диксон. — Линкор! Чтоб я сдох, линкор!

Шестой, почти достроенный имперский линкор бесславно погибал прямо в доке, республиканская разведка проморгала его и не имела о нем никакой информации. Наконец очередной снаряд "Проксимы" вызвал вторичную детонацию и док, сойдя со стационарной орбиты начал неуправляемое путешествие в глубокий космос. Затем также долго и нудно расстреливали второй док. Имперская мелочь крутилась неподалеку, но вмешаться не рискнула.

— Ну, что, штурман, теперь Ваш черед. Куда будем прыгать? — спросил Диксон первого и последнего штурмана "Проксимы".

Сержант Дескин вывел на обзорный экран ЗКП карту звездного неба и выделил цель прыжка — ближайшую базу республиканского флота.

— А дотянем? — усомнился командир. — Почти на пределе дальности.

— Второго прыжка наши двигатели не переживут.

Впрочем, никто не мог гарантировать, что они переживут первый прыжок.

— Ладно, один черт, здесь оставаться нельзя, рискнем. Кто не рискует, у того грудь в крестах. — и сразу командным голосом. — Право на борт, поворот на сто семьдесят три градуса, ускорение шестьдесят пять процентов.

Вольдемар отклонил джойстик вправо и огромный, полумертвый линкор с массой покоя почти сто тысяч тонн начал поворот на обратный курс. Ускорение придавило к креслу.

* * *

Цель возникла внезапно, оператор сначала нажал клавишу боевой тревоги, и только потом удивился, какой идиот рискнул выходить в такой близости от базы и пояса астероидов. Если бы прыжковые двигатели были исправны, а штурман имел приличный опыт, если бы время не поджимало, если бы... Да мало ли еще условий надо для идеального выхода в обычное пространство. А так, вышли и ладно, все живы и хорошо.

"Проксима" ответил на радиозапрос базы и сразу дал сигнал СОС. Диксон связался с командиром базы.

— У нас много раненых, а механик дает только три часа, после чего стабильной работы реактора не гарантирует. Нужна срочная эвакуация.

Когда спасательные катера передали изображение линкора на базу, там не поверили своим глазам. И это "Проксима"? Да как такое вообще могло летать, да еще и прыгать через пространство? Левая башня отсутствовала полностью вместе с частью подбашенных отсеков. Сквозь дыру в корпусе внутренние отсеки были видны почти до середины корпуса. Носовая башня была вмята в корпус, ее броня была расколота как от удара гигантской кувалды. Где то под этой треснувшей броней оставался Билл Кагершем. Эвакуация раненых уже началась, когда Вольдемар обратился к Диксону.

— Господин капитан третьего ранга. В носовой башне остался мой друг. Я хотел...

— Там уже нет твоего друга, сынок. Там уже вообще никого нет.

— Знаю, господин капитан, но мне бы не хотелось опустить в могилу пустой гроб.

Диксон посмотрел на планку, прикрепленную к кителю штурмана, и высказал решение.

— Иди, сержант, у тебя два часа, не больше. Скафандр найдешь сам, напарника дать не могу, все заняты. Так, что на свой страх и риск.

— Спасибо, господин капитан.

Сорок пять минут туда, сорок пять обратно. И всего тридцать минут на поиски. Будем надеяться на удачу. Удача не подвела. Хотя, можно ли это считать удачей? Вольдемар по пояс пролез в щель между разошедшимися броневыми плитами башни и сразу увидел то, что искал. Корпус дешевого хронометра треснул, но удержался на левой кисти Билла. После браслета часов рука заканчивалась, больше ничего вокруг не было. Вольдемар собрал все, что напоминало органику, в радиусе полутора метров. Все найденное было сложено в специальный мешок. Пора возвращаться назад, к уцелевшему шлюзу.

Эвакуация заканчивалась. В ЗКП оставались только капитан Диксон и сержант Дескин, и то, что осталось от курсанта Кагершема, сложенное в специальный герметичный контейнер. Капитан перевел взгляд с контейнера на лицо штурмана, сидевшего за пультом управления линкором.

— Держись, сынок. Твой друг погиб не зря. Они все погибли не зря.

Рейд линкора "Проксима" превращал тактическую победу республиканского флота в стратегическую. Новости об эскадренном сражении уже дошли до базы. Адмиралу Кагершему не удалось захлопнуть ловушку, силы имперского флота оказались неожиданно велики. У них оказалось на четыре крейсера больше, чем сообщала республиканская разведка. Линейные силы разошлись практически в ничью. У республиканцев только флагманский линкор избежал серьезных повреждений, четыре остальных нуждались в доковом ремонте. Имперской линии досталось сильнее — республиканские пушки на новых линкорах были точнее и дальнобойнее. Поэтому доковый ремонт нужен был всем пяти кораблям. Таким образом, у республики на четыре поврежденных линкора приходилось четыре дока нужного размера, в том числе один, занятый строящимся линкором. А у империи остался только один такой док, ну если республиканская разведка опять чего не прохлопала.

Уцелевшие отсеки старого линкора были безлюдны. Живые покинули их, эвакуировав раненых и убрав погибших. Запасы воздуха давно были исчерпаны, давление медленно падало. Жизнь еще теплилась в ЗКП и посту управления маршевыми двигателями, время отведенное механиком подходило к концу. "Проксима" отправлялся в свое последнее путешествие, из которого ему уже не суждено было вернуться. Диксон последний раз окинул взглядом экраны ЗКП и произнес.

— Пора.

Сержант Дескин зафиксировал джойстик управления и отцепился от кресла. Путь последнего экипажа лежал к спасательному катеру линкора. Последним, как и положено командиру, на борт катера перешел капитан Диксон. После отхода катера, отметка на экране радара продержалась еще два часа семнадцать минут, после чего бесследно исчезла.

В парадном зале академии проходила церемония прощания с погибшими курсантами. Время от времени такое уже случалось, но тогда курсанты погибали в авариях, природных или техногенных катастрофах, иногда по собственной глупости или неосторожности. Впервые курсанты академии погибли в бою. Рутинная практика на учебном корабле обернулась неожиданным боем и тяжелыми потерями. Из пяти курсантов живыми в академию вернулись трое.

На особом возвышении стояли два гроба, накрытые флагами республики. Один пустой — тело погибшего курсанта исчезло вместе с башней и подбашенными отсеками. Во втором находилось то, что сержант Дескин собрал в носовой башне. У возвышения замер почетный караул, а перед ним строй курсантов и офицеров академии. Звучали прощальные речи, добрыми словами поминали погибших, а Вольдемар глядел в пространство невидящими глазами и думал о том, что потерял единственного друга и, что он скажет его отцу. Винтовка в руках казалось, потяжелела впятеро, а он опять остался один. Один в почетном карауле, один в строю курсантов, один во всей вселенной.

— Вам поручено доставить родственникам Уильяма Кагершема гроб с... — адмирал Косторис затруднился с определением, назвать содержимое стального ящика телом язык не поворачивался. — В общем, доставите погибшего курсанта его родственникам. По традиции это должен сделать один из офицеров академии, но учитывая, что погибший был Вашим другом, а также то, что Вы участвовали в этом бою и были свидетелем его гибели, я принял такое решение. Завтра в десять ноль ноль, нужно быть в особняке Кагершемов. Вопросы?

— Никак нет.

— Выполняйте.

На следующий день сержанту Дескину предстояла тяжелая миссия.

— Проходите, присаживайтесь.

Уильям Кагершем-старший постарел лет на десять. Пропустив Вольдемара в свой кабинет, он вошел следом и занял место за столом.

— Мой двоюродный брат сообщил мне подробности боя и гибели моего сына, но мне хотелось бы услышать все от очевидца.

Тяжело вздохнув Вольдемар начал рассказ. Дойдя до поворота "Проксимы" навстречу второй ракете он произнес.

— Это я развернул линкор и подставил под удар носовую башню. Я подставил Билла.

— Не вините себя. Вы только выполняли приказ командира линкора, а капитан Диксон выполнял свой долг. — Кагершем потер лоб и продолжил. — Вы все сделали правильно, только Уильям оказался не в том месте. Вам повезло, ему — нет. Скажите только, что там, в гробу?

— Кисть левой руки, перед боем мы обменялись часами, они уцелели. И еще то, что я собрал рядом, всего около трех килограммов.

— Благодарю Вас. По крайней мере, у Уильяма будет настоящая могила. Вы оказывали на него большое влияние, как мне казалось, положительное. Он был Вашим другом, не забывайте его. Прощайте, и помните, если Вам потребуется помощь в чем либо, то Вы всегда сможете придти в этот дом.

Алессию Кагершем Вольдемар не увидел и в этот раз.

Глава 6. Истребитель

— Поздравляю вас с досрочным окончанием академии ВКФ!

Начальник академии закончил свое выступление перед строем курсантов выпускного курса. Потом было прохождение курсантов, торжественным маршем, поздравления офицеров-преподавателей, торжественный банкет по случаю окончания академии. На следующий день выпускников отправили в недельный отпуск. Вообще-то выпускникам полагался месячный отпуск, но по случаю начала боевых действий отпуск сократили, как и программу обучения. Десятимесячный четвертый курс сократили до четырех месяцев. Процесс обучения был интенсифицирован до крайности. Лекции сменялись занятиями на тренажерах, а тренажеры физподготовкой. Грядущая война требовала новой кровавой смазки.

Впервые за три с лишним года Вольдемар Дескин остался один. Казарма четвертого курса полностью опустела, даже дежурный исчез, как и кант с погона новой, полученной после окончания академии, формы. По традиции, выпускникам училищ ВКФ присваивалось звание сержантов, после года службы, в случае наличия вакансии, командир корабля мог написать представление на присвоение первичного офицерского звания — младшего лейтенанта флота. Представление рассматривалось и утверждалось командующим флотом. Такая система позволяла на ранней стадии отсекать не способных к командным должностям, случайных на флоте, людей. Но срабатывала она далеко не всегда, способные и инициативные выпускники флотских вузов годами маялись в сержантских званиях, ожидая освобождения вожделенной офицерской должности. В это время их обходили менее способные однокурсники с деньгами и связями. Насколько эта система соответствовала времени, должен был ответить главный критерий — война. Вот только исправлять накопленные десятилетиями ошибки придется кровью, большой кровью.

Вольдемар Дескин входил в число десяти лучших выпускников курса, к тому же успел проявить себя до поступления в академию и был награжден высшей солдатской наградой республики, однако получил самую бесперспективную и опасную должность, какую только можно придумать. Его назначили пилотом истребителя-перехватчика в звено крейсера "Орел" устаревшего лет двадцать назад проекта.

Этот проект пытался решить проблему истребительного прикрытия крупного ракетно-артиллерийского корабля. Конструкторы втиснули в крейсер ангар на четыре истребителя, задачей которых являлось дальнее прикрытие крейсера. На практике быстро выяснилось, что одного звена для прикрытия корабля явно недостаточно. К тому же оно быстро уничтожалось противником, а наличие ангара увеличивало уязвимость крейсера. Очередная попытка универсализации с треском провалилась. После постройки экспериментального "Орла" проект быстро свернули, а недоразумение с четырьмя истребителями на борту держали при эскадре линкоров в качестве посыльной собачки, то есть ближнего разведчика. "Орел" благополучно пережил эскадренное сражение с имперским флотом, в отличие от звена своих истребителей. Все они погибли, прикрывая линкоры от мелких кораблей противника.

Вот в таком веселом местечке и предстояло тащить службу Вольдемару, а с учетом того, что в предстоящих боях с объединенным флотом коалиции независимых планет и империи, "Орлу" предстояло прикрывать единственный, оставшийся в строю республиканский линкор, обхохотаться можно было до смерти. От нечего делать, Вольдемар валялся на своей койке, когда в казарму влетел посыльный из первокурсников.

— Господин сержант, Вас к начальнику академии! — выпалил он.

— Меня одного или еще кого-то вызывают? — спросил Вольдемар.

— Не знаю, господин сержант!

Для первокурсника сержант — начальство, и немалое. Но адмирал для сержанта начальство еще большее, пришлось поторапливаться. В приемной адмирала, обычно безлюдной, его ждали начальник кадрового отдела академии, ротный лейтенант и двое экс курсантов, участвовавших в рейде "Проксимы". Что-то нас ожидает, или новое назначение, или новый орден за рейд. Угадал. Начальник академии зачитал представление капитана второго ранга Диксона о награждении сержанта Дескина Военным крестом второй степени, двое других, участвовавших в рейде, получили медали "За храбрость".

Вольдемар порадовался за Диксона, тот все таки получил вторую звездочку. Радость от собственной награды была омрачена гибелью друга. Процедуру награждения провели в парадном зале академии с полной помпой. Были торжественные речи, вынос знамени и парадный марш курсантов. А какой был банкет!

Все мимо, надоело. Вольдемар прикрепил к кителю вторую планку и начал собираться к месту дальнейшей службы. Благо было недалеко, "Орел" вместе с эскадрой висел на орбите Астгартуса. Между тем, на самой планете, в защищенном от прослушки всеми возможными способами кабинете, проходил разговор, имеющий непосредственное отношение к судьбе свежеиспеченного выпускника академии, да и не только его.

— Вы уверены?

Адмирал Кагершем пристально смотрел в глаза собеседнику.

— Да уверен.

Начальник республиканской военной разведки вынул карточку из компьютера и спрятал в специальный бокс.

— Значит, Варен. Ну, что же, логично. Сейчас численное преимущество на их стороне, и они спешат им воспользоваться. — адмирал выдержал паузу и продолжил. — Уже через два месяца "Левенаут" выйдет из дока, и их преимущество станет менее очевидным.

— И что Вы намерены предпринять?

— У нас нет сил для обороны, поэтому будем наступать.

— Наступать? — генерала, кажется, удалось удивить. — Соотношение сил нашего флота и объединенного флота коалиции оценивается как два к трем. У нас нет шансов.

— Есть. Шансы у нас есть, а флота у них нет. Пока нет. Есть сборище разномастных, в основном устаревших, кораблей с разным уровнем подготовки экипажей и проблемы с субординацией. У независимых, всегда адмиралов было больше, чем кораблей, да и имперцы избыточностью командиров грешат. — адмирал Кагершем загорелся своей идеей. — Если дадим им время отработать взаимодействие, подготовится и напасть, то проиграем. А теперь, зная место их сбора, можем покончить со всеми разом, а не вылавливать по отдельности. Соберем всех, кого сможем, и ударим. Максимум через неделю.

— Что потребуется от нашего ведомства?

— Как всегда, информация и дезинформация. Информация, естественно, о противнике, дезинформация о наших намерениях.

Перегрузка вдавила в кресло до кругов перед глазами, настоящий истребитель не то, что тренажер, тут все по-настоящему. Сознание балансировало на грани, противник делал петлю на пределе человеческих возможностей. Опытный, а ошибку все таки допустил, характеристики истребителей одинаковые, вот и решил сыграть на человеческом факторе. Но радиус петли у истребителя Вольдемара был чуть меньше, совсем чуть-чуть, но в бою это грань между жизнью и смертью. Нос истребителя медленно настигал противника, вот-вот он появится в кольце прицела. Поняв, что сейчас проиграет бой, противник вышел на прямую и включил тормозные двигатели. Надежда на то, что новичок прозевает маневр, не оправдались, Вольдемар ждал чего-то подобного и был к этому готов. Сдвоенный лазерный луч задел корпус истребителя, автоматика зафиксировала победу Вольдемара. Бой был учебным и лазеры на истребителях работали в режиме тренировочной мощности. Пара направилась в ангар крейсера.

— Говоришь девяносто пять по стобальной шкале? Верю, верю, у меня на хвосте почти никто удержаться не мог. — несмотря на проигрыш, младший лейтенант Панарин был доволен результатами боя и новым пополнением. — Но ты не расслабляйся завтра профилактика техники, а послезавтра отработаем встречный бой пара на пару. На сегодня все, отдыхай.

Второй день сержант Дескин числился в составе экипажа крейсера "Орел" ВКФ республики. Как самый молодой и неопытный он получил истребитель-перехватчик номер четыре, а вместе с ним место ведомого второй пары звена. Командир звена был опытным пилотом, на истребителях летал пятый год, но должность и прилагающееся к ней звание получил совсем недавно и в боях участия не принимал. Как и два других пилота звена, только летного опыта у них было еще меньше. Предыдущий состав звена погиб полностью вместе со своими истребителями, спасти не удалось никого. Поэтому прибытие новичка с двумя высшими орденами республики и нашивкой за ранение не осталось незамеченным, да и про рейд "Проксимы" слышали даже глухие. Однако Панарин, проверяя технику пилотирования, гонял новичка по полной программе, без всяких скидок на заслуги и награды.

— Еще месяц, и можно будет тебя настоящим пилотом назвать. — сказал он сержанту Дескину.

Вот только этого месяца у них не было, этого месяца не было ни у кого, была только одна неделя.

Адмирал Кагершем оказался полностью прав, флота у коалиции еще не было. Когда корабли республиканской эскадры начали выскакивать в обычное пространство, у звезды Варена, в этом сборище разномастных кораблей началась сумятица. Кто-то бросился в атаку, кто-то начал строить оборонительные порядки, некоторые замерли в ожидании приказа сверху.

Построенная вокруг флагманского линкора эскадра республиканцев смела немногочисленных героев, рискнувших бросится на нее в лоб, а затем врезалась в наспех построенный оборонительный строй остальных. Увы, быстро сказалось численное преимущество противника. Сначала продвижение замедлилось, а затем сражение переросло в малоуправляемую свалку.

Звено с крейсера "Орел" выполняло задачу по прикрытию флагманского линкора от легких кораблей противника. Пара младшего лейтенанта Панарина ушла на заправку топлива и пополнение ракет. Оставшейся паре, в которой Вольдемар был ведомым, приходилось крутиться за четверых. Только отбили атаку шестерки имперских штурмовиков, на подвеске перехватчика номер четыре оставалось всего две ракеты дальнего действия и топлива минут на семь такой карусели. Ведущий пары сержанта Дескина исчез во вспышке взрыва, его достали управляемой ракетой, Вольдемар едва успел увернуться и остался один. И тут же.

— Всем вниз! Быстрее!

Голос оператора, руководившего действиями перехватчиков, был сильно встревоженным, почти испуганным. Вольдемар отдал штурвал от себя, компьютер преобразовал движение штурвала в импульсы маневровых двигателей. Перехватчик с максимально допустимым для человека ускорением изменил курс на девяносто градусов.

В открытом космосе, верх и низ понятия достаточно условные. Поэтому положение остальных кораблей эскадры определялось относительно флагманского линкора. В данном случае команда оператора означала то, что нужно было нырять под брюхо гигантского корабля, опасность грозила ему, откуда-то снизу.

Пролетев между флагманом и крейсером прикрытия, перехватчик выскочил на пустое пространство. Атака имперских штурмовиков оттянула все прикрытие наверх, перехватчик Вольдемара оказался единственным кто выполнил команду диспетчера. Остальные увязли в бою или были слишком далеко, но они непременно подтянуться. На компьютер перехватчика обрушился поток телеметрии. Так, что тут у нас. Ого! Парочка как бы это сказать.... В общем, корабли коалиции независимых типа "Дротик" имели в республиканском флоте абсолютно нецензурное название, благодаря своему виду на экране радара, да и не только на экране.

По сути такие же имперские бомбардировщики — летающие ракетные контейнеры, но более крупные, быстрые и опасные. К счастью всего два, но и это в данной ситуации много, сбить такой корабль одиночному истребителю непросто. По первому стрелять бесполезно он уже почти на дистанции пуска. Вольдемар выбрал второй, компьютер показал захват цели. Пуск. Обе ракеты устремились к вражескому кораблю, если не уничтожат, то повреждения от попадания хотя бы одной ракеты не позволят ему продолжить атаку.

Ракета с первого "дротика" избежала жидкого залпа противоракет линкора и быстро приближалась к флагману республиканцев. Теперь между ней и линкором находился только один перехватчик. Компьютер ракеты проигнорировал слишком крупную и малоподвижную цель, перехват такой ракеты истребителем — это из области фантастики, ну почти фантастики, но Вольдемар решил рискнуть, благо находился почти на ее пути. Довернув перехватчик на ракету, ориентируясь исключительно по радару, он нажал на гашетку лазерных пушек за мгновение до того как ракета мелькнула в оптике прицела.

В рубке флагманского линкора царило молчание. Центральный боевой компьютер продолжал озвучивать наиболее важные, по его мнению, сообщения, но его никто не слушал, на несколько секунд управление эскадрой было потеряно полностью. Все присутствующие в рубке не могли оторваться от большого обзорного экрана, выводившего изображение с нижней полусферы корабля. Яркое желто-оранжевое пятно, поглотившее тусклую точку перехватчика, смотрелось совсем не страшно, но все понимали, что это такое.

— Кто это был?

Вопрос адмирала повис в воздухе.

— Кто это был?

На этот раз громче и требовательней. Один из операторов, очнувшись, лихорадочно застучал по клавиатуре компьютера. Люди начинали выходить из ступора, пережив смертельную опасность, они возвращались к жизни. Бой продолжался.

— Звено с крейсера "Орел". Перехватчик номер четыре. Сержант Дескин. — выдал информацию оператор, и удивленно. — Телеметрия со спасательной капсулы продолжает идти! Пилот жив! Кажется...

Адмирал Кагершем повернулся к оператору поисково-спасательной службы (ПСС).

— Попытайтесь его вытащить, парень только что спас наши шкуры.

Лейтенант, уткнувшись в монитор, начал отыскивать ближайший спасательный катер. Буквально через три минуты один из боковых шлюзов госпитального корабля выпустил в космос спешно отстыкованный спасательный катер. Адмиральские приказы лучше выполнять быстро.

— Какого хрена? Мы даже заправиться полностью не смогли!

Второй пилот не успел сбегать на камбуз, а давиться сухим пайком ему не хотелось.

— Ты же знаешь, откуда пришел приказ. — ответил первый пилот.

Сержант, списанный по здоровью с перехватчика, делал свою работу — спасал своих бывших коллег. Его напарник за штурвалом истребителя никогда не сидел, сразу попав на спасатель. По спасателям не стреляли. Никаких конвенций на этот счет не было, только молчаливый уговор воющих сторон. Что может сравниться по мучительности и ужасу со смертью в космосе? Разве, что гибель подводников в океане. Только там убивают давление и вода, а в космосе декомпрессия и вакуум. Многие, попав в безвыходное положение на теряющем воздух корабле, кончали жизнь самоубийством, не дожидаясь последнего часа. Спасатели — единственная тонкая ниточка надежды, способная вытащить человека с того света, грань, отделяющая жизнь от долгой и мучительной смерти. Поэтому по спасательным катерам не стреляли, но и спасатели вытаскивали не только своих, а если была возможность, то выручали и недавних противников.

— Наверное, это внебрачный сын самого Кагершема. — пробурчал второй пилот. — Иначе, чего бы он о нем беспокоился.

— Прикуси язык. — оборвал его первый. — Парень не в папочкиной яхте на астероид налетел. В бою был подбит и мы его вытащим. Ну, если жив, конечно.

— Да я молчу, молчу.

На самом деле второй пилот был даже доволен, вытаскивать пилота истребителя из спасательной капсулы намного проще и безопаснее, чем ковыряться в набитых всякой взрывоопасносной дрянью отсеках большого корабля. Через две минуты пеленгатор поймал радиомаяк нужной спасательной капсулы и спасательный катер, набирая ускорение, пошел к ней.

Адмирал Кагершем устал, очень устал, последние одиннадцать часов были самыми тяжелыми в его жизни, а он уже далеко не мальчик. Он все-таки победил. Пусть не вчистую, пусть по очкам, но победил. Противник оставил систему Варена, впрочем, далеко не всем удалось уйти. Разного металлического хлама в космосе сейчас хватало. Отдельные обломки, а также разорванные взрывами и вскрытые лазерами остовы кораблей неслись по разным траекториям и с разными скоростями. Космические мусорщики без работы не останутся еще очень долго. Победа не радовала, потери были огромными. Конечно, промышленность уже клепает новое смертоносное железо, но люди! Где взять обученных членов экипажей для новых кораблей?

Командующий флотом вспомнил неприятный момент, когда пара "дротиков" почти прорвалась к флагману, а ракета рванула совсем рядом, по космическим меркам почти ничего. Спас одиночный перехватчик, дальнего достал ракетой, а выпущенную ближним противокорабельную ракету как-то сумел зацепить лазером. Невероятно! Раньше бы кто такое рассказал — не поверил, а тут своими глазами увидел. Адмирал связался с оператором, координирующим действия спасателей.

— Как там этот сержант? Как его... Дескин.

После пятисекундной паузы оператор дал ответ.

— Жив, доставлен на госпитальное судно. Сейчас без сознания.

— Благодарю, продолжайте работу.

Адмирал на пару секунд задумался и, приняв решение, связался по внутриэскадренной связи с командиром "Орла". Жестом прервав доклад, Кагершем спросил о потерях истребителей.

— Двое погибли, один на госпитальном судне, младший лейтенант Панарин дотянул до крейсера, но перехватчик восстановлению не подлежит.

— Напишите представления, погибших и Панарина к медалям, сержанта Дескина к следующему званию. Я подпишу, они сегодня хорошо поработали.

— Но ведь...

— Я подпишу.

Командующий флотом отключил связь. Для представления сержанта Дескина к офицерскому званию не хватало главного — вакантной должности. А после сегодняшних потерь в корабельном составе свободные должности появятся очень не скоро. Но, если адмирал Кагершем, на корню, зарубивший достаточно много карьер сыновей известных и влиятельных персон сказал, что представление подпишет, то так тому и быть. Мало кто осмеливался оспорить его решения. Через час представления поступили в канцелярскую сеть флагманского линкора, и попали на рабочий стол адмирала до того, как он отправился отдыхать.

Глава 7. Диверсант

Вольдемар Дескин проснулся, именно проснулся, а не очнулся. Причем проснулся не сам, его разбудили.

— Как Вас зовут? — спросил солидный мужчина, лет сорока пяти. — Вы помните, как Вас зовут?

— Я даже помню, как зовут Вас, господин капитан, — ответил Вольдемар. — А я Вольдемар Дескин, сержант. Пилот перехватчика, крейсер ВКФ "Орел". Личный номер четырнадцать семьсот семьдесят пять шестьсот четыре.

— Очень хорошо. В таком случае, Вам не надо рассказывать где Вы находитесь и как сюда попали, — улыбнулся доктор Латин. — Но у Вас входит в плохую привычку — после каждого боя попадать в мое отделение, третий раз не советую.

— Я постараюсь.

— Кстати. На этот раз все серьезнее, в своих ответах Вы допустили сразу две ошибки.

— Это, какие? — заинтересовался Вольдемар.

— Во-первых, господин майор. А во-вторых, завтра, после томографии головного мозга, Вас переведут в офицерскую палату. Представление поступило почти одновременно с Вами. Сам Кагершем подписал. Так, что поздравляю, господин младший лейтенант. А сейчас отдыхайте, на ближайший месяц война для Вас закончилась.

Месяц, отведенный доктором Латином, подходил к концу. За этот месяц Вольдемар Дескин отъелся на госпитальных харчах и вдоволь отоспался на казенной койке. Даже попробовал познакомиться с понравившейся медицинской сестричкой, но был отшит. Медицинская комиссия была назначена на послезавтра, сомнений в ее успешном прохождении не испытывали ни врач, ни его пациент. Больше волновало другое — что дальше? Попасть в офицерский резерв и сидеть неизвестно сколько в казарме, ожидая открывшуюся вакансию? Лучше тогда оставался бы сержантом, лишний истребитель республика всегда найдет. А, что? Дали бы вместо звания третий крест — был бы первым за триста лет полным кавалером. А это известность, слава, деньги, девочки... Ах мечты, мечты... Какие еще бабки и какие бабы? Война еще не закончилась и конца ей не видно. Выживи сначала лейтенант, а о бабах потом думать будешь. А хорошо звучит: лейтенант Дескин. Вот так без приставки "младший". Ладно, до обрезания приставки воды не мало утечет, но лучше меньше. Однако кривая ухмылка судьбы в очередной раз повернула судьбу безвестного младшего лейтенанта ВКФ.

Вольдемар Дескин, выздоравливающий, грелся на теплом весеннем солнце Астгартуса сидя на скамейке в небольшом садике Первого госпиталя военного министерства. Мимо прошел офицер-десантник. Красавчик. Можно сразу на рекламный плакат. Плакат?

— Лейтенант Патрик!

Офицер обернулся.

— Дескин? Вольдемар Дескин!

Вольдемар поднялся со скамейки и разглядел количество звездочек на погонах.

— Так точно, господин капитан!

— Откуда ты здесь?

— С Варена. Почти месяц тут валяюсь, через два дня комиссия.

— А я сержанта своего навещал. На учениях травмировался, думал успеет к началу, но он тут надолго.

— Разрешите вопрос, господин капитан. К началу чего должен был успеть сержант?

— Тс-с, это большой секрет, гриф "перед прочтением сжечь". — капитан Патрик пристально оглядел Вольдемара с ног до головы. — Через два дня говоришь...

Вольдемар проклял свой язык.

— А, что это неплохая мысль. — продолжил капитан. — Не хочешь еще раз дернуть костлявую за усы?

Предупреждал же Нейман — не лезь в пекло, но с другой стороны...

— Я согласен, господин капитан. — неожиданно услышал свой голос Вольдемар.

— Договорились. Да, а ты сейчас где?

— ВКФ, господин капитан.

— ВКФ? Впрочем, один черт, берем всех добровольцев. В результате эдакая смесь героев с бандитами. Кстати, твой дружок, Радек, тоже идет.

— Жив?!

— Да, что этому динамиту ходячему сделается. И машинку с собой по-прежнему таскает. А учился ты где?

— Здесь на Астгартусе, в академии ВКФ.

— В академии?! Вот это да! Из ускоренного выпуска, сейчас сержант?

— Из ускоренного, но уже младший лейтенант.

— Да хоть генерал. Пойдешь командиром группы прикрытия. Запрос на тебя сегодня же отправлю, полномочия мне дали огромные.

Тара — одна из окраинных планет империи, имеющая кислородную атмосферу и большие запасы полезных ископаемых, в основном черные и цветные металлы. Своего рода, аналог республиканской Зеды, только климат помягче. Еще одно различие — энергетика, на Зеде она атомная, основу Тарской составляют гидроэлектростанции. Три крупных реки с большим перепадом высот и мощным течением, позволили построить гигантские каскады плотин электростанций.

— В этом и заключается основная слабость системы энергообеспечения планеты. — объяснял командир недавно сформированного диверсионного батальона капитан Патрик. — Взорвем первую плотину, все находящиеся ниже по течению не устоят. Принцип домино, задел одну костяшку, и начинай все заново. Не слышу вопроса, почему бы просто не подогнать к планете крейсер и ударить из космоса?

— У планеты в космосе хорошее прикрытие, крупный корабль не пройдет. К тому же лишнего крейсера у республики сейчас просто нет. Да и ПРО на поверхности тоже приличное.

— Ставлю "отлично", господин младший лейтенант, не зря в академии штаны протирал. Поэтому пойдем на трех мелких кораблях. Три корабля — три цели. Высадка на десантных капсулах по баллистической траектории, засечь ее практически невозможно. После взрыва нас подберут катера. Катера бросаем и сразу прыжок, очухаться не успеют, а нас уже и след простыл. — Патрик потер руки. — Ну, как Вам план.

— Хороший план, — поморщился Вольдемар. — Одного понять не могу, где подвох.

— Молодец, правильно мыслишь. Подвох в том, что катера у плотин не сядут, горы. До площадки идти, в твоем случае, два с половиной километра. И твоя группа отход остальных прикрывать будет, уйдешь последним.

— А кто противник?

— Имперская ландсгвардия, что-то вроде наших территориалов. Короче, вояки еще те. Непосредственно плотину охраняет один взвод, остальные три могут подойти в течение пятнадцати минут. Нас к тому времени там быть уже не должно, но если задержимся, то состоится твой выход.

— Лучше бы не состоялся, — поморщился Вольдемар.

Ох, чувствую, не только выходить придется, но и сплясать. Два километра пятьсот, это минимум двадцать минут плюс двенадцать минут сама операция, итого больше получаса. За это время имперцы обязательно начнут чесаться и, возможны сюрпризы, сильно неприятные сюрпризы. Ну да где наша не пропадала. Бог не выдаст, кривая вывезет.

— Лобовой лист из под меня вниз ушел, а корпус от взрывной волны прикрыл. Я где-то через час очухался, но тебя уже эвакуировали. — рассказывал Радек. — Тем, кто ближе к корме сидел и внутри корпуса не повезло. Короче, только двое нас выжило.

Старый сапер вполне прижился у космодесантников, на боевые операции его старались не брать, возраст уже не тот. Но в этот раз он настоял на личном участии, о плотине было слишком мало информации. Поэтому места установки зарядов сержант Радек решил выбрать на месте.

В десантную капсулу, рассчитанную на двенадцать человек, влезло тринадцать.

— Интересно, кто окажется Иудой. — подумал Вольдемар, зажатый между невысоким крыпышом-десантником и пехотинцем, почти двухметрового роста, дохляков в группе не было. Первый был добровольцем, прошедшим Зеду, второй предпочел опасную операцию тюремной камере. Но этого Вольдемар не знал, как и имен сидевших рядом, секретность.

Спуск по баллистической траектории, приключение не из приятных. А в под завязку набитой капсуле в двойне. Зато никаких демаскирующих факторов. Рывок тормозного парашюта и несколько минут спокойного полета, только бы ветром далеко не снесло, скоро приземление. Удар, капсула покатилась куда-то по склону, но после двух оборотов замерла. Разобрав, где чьи руки и ноги, диверсанты-дебютаты открыли люк и начали выбираться наружу. Кислорода достаточно, сила тяжести чуть больше привычной. Вот это да! Парашют зацепился за скальный выступ и остановил капсулу в начале склона. Если бы не он, до конца докатилась бы консервная банка с бычками в томате. В очередной раз повезло.

Сориентировавшись на местности и сверившись с картой, младший лейтенант Дескин пришел к выводу, что к началу операции его группа не успевает, ни при каких обстоятельствах. А дальше был трехчасовой переход по горам к месту сбора. Уже на подходе услышали хлопки ручных гранат — штурм плотины начался.

Доложив о подходе своей группы, Вольдемар сразу повел ее к намеченному месту засады. Оборудовать позицию было некогда, поднятый по тревоге взвод ландсгвардейцев был уже на подходе, а где-то готовились к выходу еще два.

Группа младшего лейтенанта Дескина медленно отступала к плотине. Превосходство противника было шестикратным, неопытные и не очень хорошо подготовленные, ландсгвардейцы, тем не менее, оказались упорными и храбрыми солдатами. Пока спасал рельеф местности, не позволявший окружить группу. Однако пятерых уже потеряли, двоих раненых вынести не смогли. Одного из раненых добили сами, мерзкая работа, но уповать на милость противника не приходилось, сейчас они не десантники, а диверсанты. На связь вышел Радек, новости не обрадовали.

— Плотина оказалась прочнее, чем думали, взрывать будем шлюз и водоспуски, времени потребуется больше. Основная группа уходит, ее эвакуация идет по графику, саперы пока остаются.

— Отходим к плотине.

Там прочные железобетонные здания и хорошие сектора обстрела, там можно удержаться до конца работы саперов. Одно плохо — уйти оттуда уже нельзя. Тропа, ведущая к площадке, простреливалась с двух сторон, и с плотины, и с дороги ведущей к ней. А дорогу они отдавали ландсгвардейцам.

— Да пошел ты...

Здоровяк-пехотинец пригнувшись побежал к спасительной тропе.

— Стоять!

Вольдемар вскинул винтовку.

— Стой!

Никакой реакции. Беззвучный выстрел и беззвучное падение тела. Как в немом кино.

— Вы уходите, я прикрою. — предложил невысокий десантник, наблюдавший эту сцену. — Только магазинов мне побольше оставьте.

— Все остаемся. — решил Вольдемар. — Один ты их не удержишь.

Семь бойцов заняли оборону в технических зданиях на плотине гидроэлектростанции. Младший лейтенант Дескин загнал в винтовку предпоследний магазин и связался с Радеком.

— Сапер хренов, твою дивизию! Ты еще долго в этом чертовом шлюзе раком ползать будешь?

— Две минуты. Всего две.

— Если через две минуты ты оттуда не выползешь, то я тебя сам пристрелю.

Ландсгвардейцев пока удавалось держать на приличной дистанции, преодолеть двести метров по открытому месту желающих пока не находилось, но заряженных магазинов оставалось по одному на ствол. Через две минуты на связь вышел капитан Патрик.

— Основная группа погрузку закончила, Ваш катер будет через восемь минут.

— Мы не успеем, направьте катер на запасную площадку.

— Но там же...

— Саперы еще не закончили, мы не успеем.

— Я перенаправлю катер на запасную.

Когда планировали операцию, рассматривали возможность посадки на площадку в близи плотины, но потом признали ее слишком опасной из-за труднодоступности и недостаточных для посадки катера размеров. Сейчас это был единственный вариант. С одной стороны дорогостоящий катер и чуть менее дорогостоящий пилот, с другой пушечное мясо в количестве четырнадцати единиц. Капитан Патрик, к его чести, не сомневался ни секунды. Впрочем, катер все равно предполагалось бросить. Наконец Радек и еще шесть саперов выбрались из шлюза.

— Сколько до взрыва? — спросил Вольдемар.

— Полторы минуты.

— Сколько?!

— Полторы...

— Рвем отсюда! Быстро!

Вольдемар первым сорвался с места и на одном дыхании летел по плотине на другой берег. Осознав, что произойдет через полторы минуты, за ним устремились остальные. Озадаченный неожиданным бегством обороняющихся, противник даже ослабил огонь. Полторы минуты с винтовкой и в бронежилете это четыреста метров, в пределе, они пробежали четыреста пятьдесят.

— Ну, где твой... — начал Вольдемар.

Все звуки перекрыл грохот взрыва, почва под ногами дрогнула. Потом несколько секунд было относительно тихо, а затем в уши ворвался грохот падающей воды и какой-то треск, похоже, рушилась плотина. Дело было сделано, осталось спастись самим.

— Наверх.

Вольдемар ткнул пальцем на скальный выступ, диверсанты начали карабкаться по крутому склону, предпоследним был Радек, Дескин лез замыкающим. На середине пути старый сержант остановился.

— Иди вперед. — обратился он к Вольдемару. — Я отдышусь.

— Ну, давай, сержант, еще немного.

— Не могу. Лезь вперед, я за тобой.

Рев тормозных двигателей катера уже заставлял кричать. Вольдемар обогнул сержанта и полез вверх. Катер, наконец, сел. С первой попытки, места для него было действительно маловато. За эту посадку они теперь должны поить пилота водкой всю оставшуюся жизнь, но кто знает, кому и сколько осталось. Диверсанты начали выбираться на площадку и на остатках сил подниматься в открытую аппарель.

Дескин выбрался на край и оглянулся. С высоты была видна разрушенная плотина. В пролом рвался белый пенный поток, отдельные куски продолжали отрываться от тела плотины и летели вниз. Сержанту оставалось пройти всего метр, силы окончательно оставили его. Вольдемар лег на край площадки и протянул Радеку руку, он уже почти дотянулся до него. В этот момент лазерный луч попал в спину старого сержанта. Кто-то из незачищенных ландсгвардейцев, охранявших плотину, отсидевшись, выбрался наружу и решил погеройствовать. Радек изломанной куклой скатился по склону. Двое диверсантов схватили своего командира и потащили в катер, тот вяло сопротивлялся. Чуть отойдя от потери, младший лейтенант пересчитал уцелевших, тринадцать. Пилот четырнадцатый. Несчастливое все-таки число — тринадцать. Хотя, некоторым, говорят, везет.

Через восемь минут катер доставил их на борт небольшого разведывательного корабля, еще через полчаса они убрались из системы Тары. На борту корабля они узнали, что два катера с основной группой были перехвачены атмосферными штурмовиками имперцев. Их катер взлетал позже, и чуть в стороне, поэтому уцелел. Из всей группы остались только они, тринадцать человек. Вот и гадай — счастливое число тринадцать или нет. Хотя некоторым, говорят, везет.

Через неделю отоспавшийся и отдохнувший Вольдемар предстал перед командиром диверсионного батальона капитаном Патриком.

— Я не могу тебе приказать, во-первых, мы с тобой на одну операцию договаривались, во-вторых, нужен исключительно доброволец, причем именно из ВКФ. — капитан выдержал паузу. — Поэтому прошу твоего согласия на участие еще в одной операции.

— Гриф секретности тот же и соглашаться надо втемную.

— Точно.

Младший лейтенант Дескин лежал на небольшом пригорке у стереотрубы, теоретически он вел наблюдение, практически же грелся на еще теплом осеннем солнце. До лагеря мирно— и военнопленных было полтора километра, ближе расположится не рискнули. За две недели распорядок жизни лагеря и система его охраны были и изучены досконально, суточные и недельные циклы выявлены. Охраняла лагерь рота, состоящая, в основном, из солдат малопригодных к строевой службе. Охрана в жизнь заключенных практически не вмешивалась, ограничиваясь собственно охраной и двухразовой выдачей продовольствия. Остальное время почти тысяча, по подсчетам диверсантов, человек была предоставлена самой себе. На ночь их запирали в наспех построенные бараки. Оставалось только ждать.

Рядом с Вольдемаром бездельничал капрал из бывших космодесантников. В роте лейтенанта Патрика он высаживался на Зеде-3, и с тех пор хорошо помнил взводного сержанта первого взвода, а вот Вольдемар его вспомнить так и не смог. Сейчас между ними шел ленивый спор о преимуществах и недостатках различных систем пехотного оружия.

— Вот из этой винтовки бронежилет шестого класс пробить можно метров с двухсот, если повезет с двухсот пятидесяти, — капрал похлопал по своей винтовке. — Так?

— Так, — согласился Вольдемар.

— А я читал, что еще пятьсот лет назад были винтовки, работающие на основе химической реакции.

— Ну, были. — согласился Вольдемар.

— Так вот, из той винтовки, во-он того часового на вышке я бы отсюда достать мог.

— Мог, — опять согласился Вольдемар.

— Так почему я здесь лежу с этой винтовкой, а не с той?

— К той патроны требуются, а это целая промышленность, плюс доставка за десятки световых лет. К тому же, к каждой системе нужны свои патроны. Ты вспомни, сколько на Зеде возни было со снарядами к БМПД. А там только снаряд, без гильзы. А магазин к лазеру, если припрет, и от аккумулятора зарядить можно. Понял?

— Да, понял. Но, что бы с полутора километров...

— И всю охрану на ноги поднять. А так нажал на спуск, и все тихо. Вот не заберут нас отсюда, расстреляешь все патроны и в этот лагерь сам придешь. А с лазерными винтовками мы тут до конца жизни воевать сможем.

— Не хотелось бы, вчетвером. Конец больно скорый будет, — капрал чуть приподнялся. — О, Математик идет, похоже, есть новости.

Математиком называли бывшего студента столичного университета и чемпиона Астгартуса по спортивной гимнастике. Все прочили ему блестящую научную карьеру, но его отец летел на транспорте, который неудачно оказался на пути имперского рейдера. С тех пор о его судьбе ничего не было известно. Так студент четвертого курса математического факультета оказался в батальоне капитана Патрика.

— Думаешь, он здесь? — спросил его Вольдемар в первый день обнаружения лагеря.

— Надеюсь, — получил он краткий ответ Математика.

Однако в группе Дескина Математик был не гимнастом, а оператором электронных систем. Судя по всему, прошел внеочередной сеанс связи, и новости были важными.

— Начало операции назначено на послезавтра, на семь пятьдесят по местному времени, то есть на рассвете. — докладывал Математик. — Да, еще, пушка — на нас. Без ее уничтожения операция не начнется.

А вот это плохо, просто хуже некуда. Ну, скажите, на кой хрен лагерной охране сорокамиллиметровая автоматическая пушка? Заключенные сидят тихо, мирно. Три ряда колючей проволоки, средний под напряжением, четыре вышки со стационарными лазерами по углам, сигнализация охранная, служи и радуйся, что до фронта далеко. Так нет, вкопали на бугре электромагнитный автомат. С бугра весь лагерь как на ладони, и подходы к нему тоже. Так, что проблему придется решать самим.

Проще всего обрезать питающий кабель, знать бы только где он закопан. А, если там еще и автономный генератор? Не годится. Взорвать? Нечем. Да-а, знал бы, где упадешь, прихватил бы взрывчатки. Нет, придется эту пушку брать самим, вчетвером. Но для начала до пушки надо добраться, а это ох как не просто. И ведь как хорошо все начиналось...

— Ваша задача обнаружить лагерь военнопленных, выявить систему охраны, и, самое главное, выбрать место для посадки транспорта. Собственно военнопленных в лагере около половины, остальные некомбатанты, попавшиеся имперцам и коалиции. Среди военных рядовые, капралы, сержанты, несколько младших офицеров. Все те, кто их разведке неинтересен. Но есть там двое тех, кого быть не должно. Поскольку фильтровать народ будет некогда, вывозить будем всех, — разъяснял задачу капитан Патрик. — А для этого надо будет посадить вблизи лагеря транспорт соответствующей вместимости.

— Их же в транспорт набьется как сельдей в бочку. Не задохнуться? — поинтересовался младший лейтенант Дескин.

— Жить захотят, дышать будут через раз. — парировал Патрик. — И учти, сорвется операция, никто Вас оттуда вытаскивать не будет. Слишком рискованно.

— В партизаны уйдем.

Вольдемар углубился в старые спутниковые снимки поверхности Галарды, одной из планет коалиции. Место расположения лагеря было известно довольно приблизительно, но им повезло, лагерь обнаружили в первый же день. Площадка для посадки транспорта совсем рядом, информацию передали, операцию подготовили. И вот эта чертова пушка, как чирей на заднице.

— На сегодня отбой, завтра жду ваших предложений по уничтожению пушки или, хотя бы кабеля, — подвел итог дня командир диверсантов.

— Я этот кабель зубами перегрызу, только бы добраться.

Засыпая, проворчал четвертый диверсант, так же бывший космодесантник, только из четвертой бригады.

— Не надо ничего грызть. Что с пушкой делать я придумал. Вопрос в том, как до нее добраться, — открыл совещание младший лейтенант Дескин. И обращаясь к Математику — Можешь отключить сигнализацию?

— Нет, аппаратуры необходимой нет, но есть мысль.

Бывший студент высказал свою идею.

— Сегодня ночью попробуем. — подвел итог Вольдемар.

В половине четвертого ночи датчики охранной сигнализации обнаружили диверсанта, ползущего к орудийной позиции. Поднятый по тревоге караул задержал и уничтожил нарушителя — эдакую местную помесь крота с ежом. Когда все упокоилось, капрал вытащил из мешка следующего зверька и выпустил его на волю. Позиция пушки находилась как раз на его пути к родной норе. К утру, они всегда возвращались в нору и обходных путей не искали. Эту особенность местной фауны и подметил Математик. На четвертого нарушителя караул реагировал довольно вяло, на шестого не отреагировал вовсе. Для верности выпустили седьмого, а в семь сорок к пушке пополз сам господин младший лейтенант в тепломаскирующей накидке. Интенсивность теплового излучения в ней была похожа на кротовую.

В семь сорок девять Вольдемар добрался до ствола пушки, в семь пятьдесят Математик послал в космос сигнал об ее уничтожении, операция началась.

Обшивка десантного катера стационарный лазер держит практически в упор, а вот попадание килограммового снаряда, разогнанного до начальной скорости две тысячи пятьсот метров в секунду, пробивает ее с дистанции менее пяти километров. Радиолокатор орудия захватил цель, приводы наведения направили ствол в точку ее встречи со снарядом, огонь! После первого выстрела пушка отказала, план Вольдемара сработал.

Через две минуты первые катера уже садились, отрезая сам лагерь от казармы охранной роты. Катеров было много, для быстрейшего подавления сопротивления и минимизации потерь диверсионный батальон высаживался весь, целиком. Еще через четыре минуты на радиомаяк, выставленный группой Дескина начал посадку космический транспорт.

Сама четверка наблюдала бой со стороны, ее роль в этой пьесе уже была сыграна, можно было расслабиться в зрительном зале. Против натасканных Патриком диверсантов у местной солдатни шансов не было, да еще и превосходство атакующих было четырех кратным. Оборону задавили быстро, когда от лагеря к кораблю потянулась колонна освобожденных пленников, первым к ней бросился Математик. Вольдемар закинул на плечо винтовку и, подхватив рюкзак с аппаратурой, повернулся к двоим оставшимся.

— И нам пора. Не успеем в последний катер, никто вытаскивать не будет.

Дальнейшее путешествие прошло довольно гладко, если не считать нестерпимой тесноты в отсеках. Еще бы, из космоса операцию обеспечивал свежеотремонтированный республиканский крейсер. Вся галардская мелочь разлетелась по сторонам при одном его появлении и тихо сидела по углам до самого конца операции.

— А все таки, что ты с этой пушкой сотворил. — спросил Вольдемара капитан Патрик уже по прибытии на базу.

— Крышку, закрывающую ствол, отсоединил от штока электромагнита. Расшплинтовал, ось выдернул. За десять секунд справился. И все, электромагнит сработал в момент выстрела, но ствол остался закрытым, остальное первый снаряд сделал.

— А если бы первый снаряд не взорвался при ударе о крышку?

— Так ведь взорвался же.

— Авантюрист ты безответственный. — резюмировал капитан. — Марш в резерв, глаза бы мои тебя не видели.

А отца Математик нашел, он и был одним из тех, ради кого затевалась вся операция.

Глава 8. Инструктор

Молоденький лейтенант ВКФ вылетел из шикарных огромных дверей как ошпаренный. Вот интересно, вроде форма у всех одинаковая, а мундир этого лейтенантика, на фоне Вольдемарова, смотрелся как парадный фрак на фоне рабочего комбинезона. Да-а, влетело штабному, наверняка вышибли с теплого местечка, а могли и звездочки сковырнуть. С особо невезучих, говорят, и погоны снимали, причем не только с младших офицеров, но и почтенных капитанов всевозможных рангов.

После огромных потерь в корабельном составе было спешно развернуто строительство новых, а также модернизация старых кораблей. При этом наметился дефицит членов корабельных экипажей, система подготовки явно отставала от требований военного времени. Зато офицеров был избыток, ни один штаб в боевых действиях пока не пострадал, а уж офицеров там было... Вот и трудилась в поте лица аттестационная комиссия, возглавляемая адмиралом Кагершемом, о роли кадров в успешном ведении боевых действий он знал не понаслышке. Поэтому и выбрасывал со службы балласт мирного времени, недопустимый в военное.

У самого Вольдемара Дескина повод волноваться был. Он уже месяц сидел в офицерском резерве на половинном окладе, а жизнь в столице дорогая. Хорошо хоть кормили бесплатно, ну и орденские продолжали капать. Вот таких неприкаянных младших и просто лейтенантов ВКФ легко списывали обратно в сержанты и направляли на курсы переподготовки пилотов истребителей. А уж истребители республиканская промышленность клепала безотказно, пока хватало всем.

За дверями комиссии исчез еще один младший лейтенант с нашивкой за ранение, Вольдемар Дескин был следующим. Наконец предшественник вышел, даже повеселевшим, выходит, звание сохранил и должность тоже. Собравшись с мыслями, Вольдемар шагнул за роковую дверь.

Обстановка за дверью была довольно демократическая. В центре стола сам адмирал Кагершем, крепкий мужчина под шестьдесят, похожий на своего двоюродного брата. Рядом с ним контр-адмирал — начальник мобилизационного отдела, два капитана первого ранга — кадровики. Еще в помещении находились лейтенант и два сержанта — технические сотрудники. Подследственному разрешалось даже сидеть, причем на одном уровнем с комиссией, вот только монитора, на который выводилось его личное дело, перед ним не было.

— Младший лейтенант Вольдемар Дескин, резерв офицерского состава. — объявил лейтенант, исполнявший обязанности секретаря комиссии.

— Дескин?

Кагершем с интересом начал рассматривать Вольдемара.

— На Варене был? — адмирал перевел взгляд на монитор. — Вижу, был. Где еще... Та-ак, Зеда, "Проксима"... А это еще, что? Тара и Галарда? Вы, лейтенант, предпочитаете диверсионный батальон офицерскому резерву ВКФ? Во всех заварушках поучаствовали? Или куда-то не успели?

Не дожидаясь ответа, Кагершем продолжил.

— Два ранения, к строевой годен без ограничений. Награды... Два Военных креста. Представление к званию младшего лейтенанта подписано мной. Какие будут вопросы?

Вопросов у членов комиссии как-то не нашлось.

— Отлично. — подвел итог адмирал. — Звание подтвердить, а должность для Вас, лейтенант, у меня есть. Только она Вам не понравится.

Адмирал повернулся к секретарю.

— Запишите младшего лейтенанта Дескина ко мне на прием. Завтра в двадцать ноль ноль.

Затем он еще раз пристально посмотрел на Вольдемара.

— А Вы, лейтенант, свободны. До завтра.

Вольдемар вышел в коридор, кто то из ожидавших удивленно прошептал.

— Четыре минуты.

Пара республиканских истребителей совершала рутинный патрульный полет. Решив, что спокойная жизнь пилотов затянулась, Вольдемар повесил им на хвост пару модернизированных "Рексов" с уровнем сложности шестьдесят. Бой закончился довольно быстро, и не в пользу республиканцев. Ведущий был откровенно плох, училище закончил полтора года назад, и все это время числился пилотом истребителя, а летает на уровне курсанта второго курса. Пилотаж вялый, маневры стандартные, просчитываются легко, ему не совершенствоваться надо, а заново учиться. Ведомый был получше, за ведущим шел до конца, а тот подставил обоих. В следующий раз надо будет поменять их местами. Выключив тренажер, инструктор истребительного тренажера курсов усовершенствования пилотов ВКФ младший лейтенант Дескин отправился на разбор полетов. В голове всплыл недавний разговор с адмиралом.

— Мы смоделировали Ваш перехват противокорабельной ракеты, она находилась в зоне эффективного поражения всего четырнадцать сотых секунды. Через эту задачу мы прогнали более восьмидесяти лучших пилотов. Знаете, сколько из них справились с ней? Ни одного, а у каждого из них было несколько попыток. И ни одной удачной.

Адмирал откинулся в кресле, следя за реакцией сидящего напротив.

— Тогда задачу упростили. Надо было только довернуть на ракету и открыть огонь. Двое справились. А как это удалось Вам?

— Я не могу этого объяснить, господин адмирал. Я не уверен, что мне удастся повторить это еще раз.

— Понятно. Шестое чувство. — Кагершем выдержал паузу и продолжил. — Я приготовил для Вас место инструктора истребительного тренажера, будете учить других.

— Но, господин адмирал, у меня почти нет опыта полетов на истребителях. — осмелился возразить Вольдемар.

— Я уже одиннадцать лет адмирал и отвык от того, чтобы мои решения оспаривали младшие лейтенанты. — чуть смягчившись адмирал продолжил. — Опыта у Вас действительно маловато, а знания есть, и талант. Это подтвердили и Косторис, и Панарин, поэтому отправляйтесь на курсы усовершенствования и принимайте тренажер, Вы мне нужны там.

Прибывающие на курсы пилоты видели младшего лейтенанта с двумя Военными крестами и двумя нашивками за ранения. Им и в голову не могло придти, что налет инструктора на реальном истребителе едва перевалил за одиннадцать часов, а в бою он был только один раз, правда, весьма результативно. Поэтому приходилось учить и учится самому. А еще Вольдемар писал на пилотов характеристики, неофициальные. Официальные подписывал начальник курсов, и шли они в личное дело пилота. Характеристики Вольдемара шли прямо в штаб космофлота и, как он подозревал, влияли на дальнейшую судьбу пилотов гораздо сильнее.

Система подготовки пилотов давала сбои, потери истребителей превышали все расчеты, вот и вынужден был командующий держать своего соглядатая на должности инструктора, чтобы не подпустить к штурвалу реального аппарата разную неуч и бездарь. Пользуясь служебным положением, Вольдемар довел до пятидесяти процентов эффективность своих боев с противником, имеющим коэффициент трудности девяносто восемь. Налет на реальном истребителе превысил, наконец, двадцать часов.

* * *

Шесть месяцев пролетели почти незаметно. Третий выпуск курсов усовершенствования отправился по местам дальнейшего прохождения службы, четвертый набор еще не прибыл. Можно было расслабиться, тем более, что был выходной день. Младший лейтенант Дескин, дежурный по учебно-тренировочной базе курсов, оставался на ней единственным офицером. Остальные, пользуясь выходным днем и отсутствием основных сил флота, а вместе с ними и грозного Кагершема, смылись на Астгартус, предоставив почетную должность дежурного самому младшему по возрасту и званию.

Развалившись в кресле, Вольдемар предавался мечтам об Алессии Кагершем. Да ладно, ладно. Сам все знаю, Алессию он не видел почти три года, но помечтать-то можно. Из эротических грез Вольдемар был безжалостно вырван сигналом вызова, исходящим от командира дежурных сил планетарной обороны. Младший лейтенант Дескин нажал клавишу и открыл рот для доклада, но не успел.

— Сколько истребителей вы можете поднять в космос? — голос командира не предполагал размазанных ответов.

— В готовности шесть учебно-боевых машин, но из пилотов только я один. Может, кто-то из курсантов не успел убыть.

— Собирайте, всех кто есть, доклад по готовности. У нас гости.

А ситуация серьезная, если полковник готов вывести в космос, даже учебно-боевые истребители курсов усовершенствования. Вольдемар нажал кнопку боевой тревоги, и только после этого взял микрофон и объявил по внутрибазовой связи.

— Это не учебная тревога. Повторяю. Тревога не учебная. Всем пилотам срочно прибыть к комнате дежурного по базе.

Через две с половиной минуты собрались четверо бывших курсантов. Одного Вольдемар отмел сразу, этого не то, что в кабину истребителя, в общественный транспорт опасно пускать. Разгромная характеристика на него позавчера ушла в штаб флота. Двое крепких середнячков, эти пойдут. А на этого главная надежда.

— Представьтесь. — Вольдемар даже не пытался запоминать имена курсантов, слишком много их было.

— Сержант Рахман.

Ветеран Варена, пусть без наград, но и без ранений. Не только сам выжил, но и подбит ни разу не был, а шесть "Рексов" за четыре боя — прекрасный результат.

— Вы пойдете ведущим второй пары. Вы двое ведомыми. А Вы займите место дежурного по базе.

— Но...

— Выполнять! — оборвал пререкания младший лейтенант Дескин.

Лучше идти четверкой, чем тащить этого..., в общем, разгильдяя. К тому же, действия звена хорошо отработаны, а пятая машина это нестандартное построение, лучше не рисковать. А кто не рискует, у того грудь в крестах. В это время поступила дополнительная информация. В систему Астгартуса вторглись два крупных имперских корабля. Один крейсер, второй, судя по визуальному контакту, легкий палубный носитель, то есть истребительное прикрытие у врага будет. Опыт "Проксимы" имперцы учли и постарались исправить ошибки. Республиканским штурмовикам и бомбардировщикам так просто до них не добраться, сначала придется разобраться с истребителями прикрытия. Четверка облачилась в противоперегрузочные костюмы и, уже готовилась занять свои места в кабинах истребителей, когда к Вольдемару обратился наемный гражданский служащий, ответственный за склад ракетного вооружения истребителей базы.

— Не спешите, господин лейтенант, у меня есть для Вас кое-что интересное.

Вернувшись со склада, Вольдемар через нового дежурного связался с командиром дежурных сил. Подумав секунд десять, полковник согласился с его планом.

— Хорошо, будут вам две эскадрильи. Момент для атаки выбираете сами.

Сам Астгартус имел очень мощную стационарную противоракетную и противокорабельную оборону. Прорвать ее двумя кораблями? Есть более надежные и безболезненные способы самоубийства. Республиканское правительство не стало экономить на своей безопасности. Беда была в том, что и за пределами планеты хватало целей, не прикрытых ничем, кроме малых кораблей. В таких условиях имперский рейдер мог натворить дел. Да и пропагандистский эффект тоже нельзя сбрасывать со счетов. Еще бы, прорыв имперских кораблей к центральной планете республики! Скандал.

Короче останавливать незваных гостей надо было за пределами системы, но ничего крупнее сторожевика под рукой сейчас не было. Первыми встречали противника дежурный истребительный полк, две штурмовые эскадрильи и две бомбардировочные. Истребительный полк республиканцев полного состава, сорок восемь новейших истребителей, с двух сторон атаковал истребительное прикрытие палубного носителя. Штурмовики и бомбардировщики шли параллельно с крейсером, не сближаясь и не пытаясь атаковать, но тем самым, оттягивая из боя часть истребителей имперцев. В космосе находилось более восьмидесяти "Рексов", но с учетом того, что часть их вынужденно держалась у крейсера, соотношение сил было приблизительно равным.

Когда напряжение боя достигло максимума, к его месту подошло звено из четырех устаревших машин с базы курсов усовершенствования. На подходе звено разделилось, пара младшего лейтенанта Дескина заходила с носа, пара сержанта Рахмана с кормы носителя. Заходить с кормы было дальше, с носа опаснее, можно попасть под огонь орудий крейсера или атаку истребителей его прикрытия. На первый взгляд подошедшие истребители ничем, кроме устаревшей модификации, не отличались от уже ведущих бой. Но опытный взгляд моментально выделил бы гораздо более крупные ракеты, подвешенные к пилонам головных машин.

— Вот. — зав складом указал на восемь контейнеров в дальнем углу. — Противокорабельные, специально для истребителей. Опытная партия. Еще до войны привезли, думали испытать, но не успели. С тех пор так и лежат.

— Заодно и испытаем. — решил Вольдемар. — Перевооружайте ведущих.

Для противокорабельной ракеты истребитель слишком мелкий носитель. Даже то, что сейчас висело на их пилонах, не могло причинить серьезного вреда вражеским кораблям. Но было у них одно, а точнее четыре уязвимых места — ворота шлюзов палубного носителя. Одна пара в носу, вторая в корме. Через кормовые ворота истребители принимались на палубу, далее, продвигаясь по двум ниткам конвейера, перевооружались, дозаправлялись и выпускались через носовые. Если вывести из строя только одну нитку конвейера, то количество имперских истребителей в космосе станет явно недостаточным для прикрытия обоих кораблей, а если обе...

Сержант Рахман доложил о готовности.

— Атака!

Выполняя противоракетный маневр, Дескин повел свою пару в промежуток между крейсером и носителем. Пока им никто не мешал, вторая и третья эскадрильи истребительного полка, точнее то, что от них осталось, обеспечивали безопасный коридор ударным парам. Откуда-то снизу выскочил одиночный "Рекс", ведомый выпустил по нему ракету и тот, выполняя маневр уклонения, убрался с дороги. Пора, пара Вольдемара развернулась в лоб носителю и начала наращивать скорость. Осознав, что идущая на сближение пара республиканских истребителей делает это не случайно, противник обратил на нее внимание. Звено "Рексов" попыталось выйти на перехват, но было атаковано республиканцами и увязло в карусели боя. Оператор комплекса ПРО носителя решил дождаться входа пары республиканцев в зону уверенного поражения, особенных неприятностей от республиканских истребителей он не ждал. К тому моменту, когда он решил обстрелять атакующих, бортовой компьютер истребителя сообщил, что есть захват головок. Головки самонаведения ракет поймали цель. Вольдемар произвел пуск и тут же бросил истребитель в головоломный маневр на пределе возможностей человека и машины. Ведомый некоторое время шел за ним, но после кратковременной потери сознания отстал, и чудом не стал жертвой ракеты с палубного носителя. А вот Вольдемар избежал попадания, вполне осознанно уводя, свой истребитель от имперских ракет.

Тем временем ракеты добрались до имперского носителя, две попали в ворота правого, борта, одна взорвалась при ударе о лист носовой брони, четвертая потерялась по дороге. Теоретически ракеты сами должны были распределить между собой цели и поразить оба шлюза, но, что поделаешь — опытная партия. Однако это было уже не важно, на восемь секунд раньше четыре ракеты, выпущенные сержантом Рахманом, поразили все кормовые ворота, там все прошло штатно.

Через десять минут у первых "Рексов" начнет заканчиваться горючее, а через пятьдесят, максимум пятьдесят пять минут, космос будет чист. Вот тогда и пойдут в атаку штурмовики и бомбардировщики. Нет, не пойдут. Командир имперского рейдера ситуацию осознавал ничуть не хуже республиканцев. Через сорок секунд имперские корабли начали поворот на обратный курс, а вектор торможения на экране тактического компьютера сменился вектором ускорения, имперцы уходили из системы Астгартуса. Почти шестьдесят еще уцелевших истребителей будут брошены вместе с пилотами.

— Да-а. Ну, что скажешь?

Адмирал Кагершем оторвался от прокладки курса имперских рейдеров и повернулся к сидящему рядом с ним вице-адмиралу — начальнику штаба ВКФ.

— Скажу, что наши задницы находились в большой опасности. Если бы имперский крейсер успел хорошо порезвиться в системе Астгартуса, сенат дал бы нам такого пинка, что мы повылетали бы из своих кресел как снаряд из пушки этого самого рейдера.

Оба адмирала были старыми друзьями и однокурсниками по академии, поэтому между собой могли говорить абсолютно откровенно.

— А ты не преувеличиваешь? Мы же только что взяли Варен.

— Мы можем разгромить империю и коалицию, захватить все их планеты, но если хоть один волос упадет со спины какого-нибудь сенатора, то все, нам крышка.

— Почему со спины, а не с головы. — поинтересовался командующий.

— Потому, что они там все лысые. — ответил начальник штаба. — Кстати, твой протеже вовремя влез и характеристики пишет толковые. А откуда на этой занюханной базе экспериментальные ракеты?

— Полагаю, что кому-то в военном министерстве надо было отмыть деньги, выделенные на науку. В результате появился заказ на разработку и опытная партия ракет, которые никак не вписывались в тактику флота. Вот их и сплавили на базу курсов, планировали расстрелять и забыть, но не успели.

— Но здесь они пришлись кстати.

— Единичный случай. — возразил Кагершем. — Если бы мы оставили у Астгартуса хоть один крейсер, они бы сюда вообще не сунулись.

— Если бы... Нас провели как слепых щенков. Деблокада Варена была отвлекающим маневром, а мы потащили туда все, что было под рукой. Можно поставить нашей разведке жирный минус.

— Поставь, если хочется. А дальше, что?

— А дальше есть у меня одна идея, отдай мне твоего лейтенанта. Он уже явно перерос тренажер, у Токора что то затевается, вот туда его и пошлю.

— Хочешь получить независимый канал? Ладно, забирай. А на тренажер назначим этого сержанта...

— Рахмана. — подсказал начальник штаба.

— Вот именно, подготовь мне на завтра его личное дело.

На следующий день младший лейтенант Дескин получил приказ сдать тренажер сержанту Рахману и прибыть в штаб флота.

Глава 9. Наблюдатель.

— Доброе утро, господин капитан. — младший лейтенант Дескин поприветствовал командира токорского патрульного корабля.

— И Вам не хворать. — ответил невидимый собеседник. — Надеюсь, Вы скоро избавите нас от своего присутствия.

— Сожалею, но у моего командования несколько иные планы.

Токорский патрульный и республиканский сторожевик типа "Сокол" с бортовым номером двадцать два разошлись на расстоянии дипломатической вежливости. Уже месяц республиканский соглядатай шнырял в окрестностях системы Токора, не пересекая, однако, границ системы. За этот месяц он успел уже смертельно надоесть местным военным, вынужденным отслеживать его перемещения и как-то на них реагировать.

Сам сторожевик сошел со стапелей республиканской орбитальной верфи чуть менее сорока лет назад. В составе действующего флота провел всего три года, после чего, в результате кампании по экономии бюджетных средств, был выведен в резерв, где и пребывал до недавнего времени. После потерь понесенных в начале войны, республиканский ВКФ вынужден был выгрести все имеющиеся резервы. Престарелый сторожевой корабль подновили, поставили новые двигатели и систему управления. Два месяца "Сокол-22" числился в планетарной обороне Астгартуса, затем был возвращен на верфь и снова подвергнут модернизации, но уже более глубокой.

Емкость топливных баков была увеличена вдвое, автономность доведена до шестидесяти стандартных суток, экипаж сокращен за счет дальнейшей автоматизации систем корабля, но самое главное в носовом отсеке установили несколько тонн новейшей электроники и выделили помещение, в котором сейчас в поте лица трудился флотский лейтенант — криптолог. Однако результаты криптоанализа не радовали, взломать токорские шифры никак не удавалось. Поэтому исполняющий обязанности командира сторожевика младший лейтенант Дескин занялся анализом открытых каналов информации, которые перехватывала аппаратура в носовом отсеке.

— Последние три месяца вокруг Токора идет какая-то непонятная возня. Наша разведка ничего внятного сказать не может. Идет нагнетание напряженности, вокруг системы крутятся какие-то корабли неизвестной принадлежности, военный бюджет республики пересмотрен в сторону увеличения.

Начальник штаба ВКФ закончил вводную часть и перешел к постановке задачи.

— У Вас будет почти два месяца. За это время Вам предстоит выявить источники напряженности. Сейчас токорская верхушка проводит политику нейтралитета, мы не можем допустить перехода планеты на сторону коалиции, а также захвата планеты силами коалиции или империи. На Вас возложена большая ответственность и, надеюсь, Вы осознаете ее глубину.

Вице-адмирал сделал паузу, ожидая вопросов, не дождавшись, продолжил.

— В Вашем распоряжении будет недавно модернизированный сторожевик типа "Сокол" с самой новейшей разведывательной аппаратурой на борту, в конфликты с местными не ввязывайтесь. Связь будете держать непосредственно со мной, жду Вашего доклада. Вопросы?

— Никак нет.

— Тогда выполняйте. Удачи Вам, лейтенант.

Первый месяц прошел в бесплодных поисках. И только через пять недель разгадка мелькнула в голове младшего лейтенанта Дескина. Причина лежала на поверхности, но никаких доказательств своей теории, кроме нескольких статей в открытой прессе, он найти так и не смог. На исходе шестой недели Вольдемар плюнул на поиск доказательств, и просто изложил свои догадки в рапорте начальнику штаба ВКФ. Понимая, что рапорт является лучшим доказательством его некомпетентности, и несоответствия занимаемой должности начал готовится предстоящему возвращению и разжалованию в сержанты, в лучшем случае. Аттестационная комиссия особым гуманизмом не отличалась.

— Прочитал? Что скажешь?

Адмирал Кагершем помедлил с ответом.

— Может, сотрем, и нет никакого рапорта.

— А, если он прав? Представляешь в какой..., в каком положении я окажусь?

— Мы. Мы окажемся, отправку сторожевика к Токору санкционировал я.

— А идея была моя. — начальник штаба закрыл рапорт. — Что делать будем?

— С такими доказательствами в сенат не сунешься. Может, разведчиков запросим?

— О чем? Здесь сплошные догадки и предположения, в качестве доказательств несколько газетных статей из желтой прессы. Да над нами все смяться будут.

— Значит выпутываться будем сами. — подвел итог командующий. — Будем исходить из того, что Дескин правильно просчитал ситуацию. Во-первых, смену проводим по плану, во-вторых, на провокации не поддаваться, в-третьих...

Три токорских сторожевика приближались широким фронтом.

— Уходим. Команде надеть противоперегрузочные костюмы.

"Сокол-22" начал удаляться от системы Токора, сторожевики легли на курс преследования.

— Почему мы бежим. — спросил Вольдемара штурман сторожевика.

— Мы не бежим, мы уходим от вооруженной провокации.

— Но у нас с ними нейтралитет.

— Хорошая фраза, как раз для эпитафии на твоей могиле, если она у тебя будет.

Токорские сторожевики были существенно крупнее, лучше вооружены и защищены. Но создавались они явно не для гонок, модернизированный "Сокол" мог развить ускорение на ноль целых шесть десятых метра в секунду за секунду больше, чем любой из токорских. Республиканский противоперегрузочный костюм позволял выдерживать большие ускорения. Однако длительная многократная перегрузка не улучшала здоровье экипажей, поэтому через двадцать минут, убедившись в бесполезности дальнейшей гонки, токорцы прекратили разгон и легли на обратный курс. Следом за ними повернул республиканский сторожевик.

— На что они рассчитывали? — удивился штурман.

— На нейтралитет. — ответил младший лейтенант Дескин.

За следующие две недели еще дважды приходилось бегать от токорцев. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и миссия "Сокола-22". Сменщик, новенький сторожевик типа "Беркут" с бортовым два уже находился на расстоянии видеосвязи, когда все началось. Сначала резко, в разы, увеличилась интенсивность переговоров по закрытым каналам связи, затем патрульный корабль токорцев, приглядывавший за сменой республиканских сторожевиков ушел к центру системы.

— Астенойцы! — в центральный пост ворвался криптограф. — Дешифровке не поддается, но коды, точно их!

— Значит началось. — Вольдемар повернулся к связисту. — Отправь доклад в штаб ВКФ и попробуй связать меня с токорским командованием по видеосвязи.

Через десять минут им удалось добраться до какого-то начальника в чине капитана первого ранга. Корабли первого ранга Токору не по карману, значит начальник действительно большой.

— Что Вы хотели? Только короче.

— В систему Токора вторглись астенойцы...

— А Вам какое до этого дело?

— Осмелюсь напомнить, у нас с ними идет война.

Ага, зацепило, теперь попробуем дожать.

— Со своими изменниками можете разбираться сами, но астенойцы — наши.

— У Вас всего два сторожевика.

— Лишними они не будут.

— Хорошо. Мы отметим ваши корабли как невраждебные.

— А если нас атакуют изменники?

— Это ваши проблемы.

— Договорились.

Теперь надо договориться с командиром второго сторожевика. Тот даже изменился в лице, узнав, что ему предлагают войти в систему Токора двумя сторожевиками одновременно с флотом астенойцев.

— А, если я откажусь.

— Тогда я пойду один.

Вольдемар не оставил выбора лейтенанту, офицер, бросивший своего товарища в такой ситуации гарантированно мог забыть о дальнейшей карьере, офицерское сообщество такого не прощало. Пара республиканских сторожевиков, более крупный и лучше вооруженный "Беркут" впереди, "Сокол" с мощными средствами обнаружения, чуть сзади, начали полет к центру системы Токора.

Впереди шел бой, токорцы схлестнулись между собой. Большая часть флота сохранила верность королю, меньшая часть примкнула к мятежникам, и сейчас ей приходилось нелегко. На помощь мятежникам и шли силы вторжения астенойцев. Собственный флот Токора был невелик, всего два десятка сторожевиков, столько же катеров, способных садится на поверхность планеты, около сорока истребителей и дюжина штурмовиков. Тяжелых кораблей не было. Небогатому Токору содержание таких кораблей не по карману. Токорские сторожевики были крупными, хорошо вооруженными кораблями, прыжковых двигателей они не имели. Традиционная политика токорского нейтралитета не предполагала никакой внешней экспансии, все военные корабли были внутрисистемными.

Первым на пути республиканцев оказался сильно поврежденный токорский сторожевик. Королевский или мятежный было непонятно, в любом случае агрессивных намерений он не проявил, после таких повреждений стояла только одна проблема — выжить. Комплекс радиоэлектронной разведки "Сокола" работал на полную мощность, подтверждения выводов, сделанных в рапорте Вольдемара, широким потоком вливались в компьютеры сторожевика и оседали в базах данных. А вот и астенойцы, с противоположной стороны системы подходила ударная группа, построенная вокруг крейсера. А вот и флот вторжения на планету, шесть транспортов с десантом и корабли прикрытия. Против таких сил токорцы долго не удержатся, пора было убираться отсюда. Доказательства собраны, только кому они теперь нужны? Поздно, Токор для республики уже потерян. А Вы думали младший лейтенант Дескин полезет в драку? На небольшом слабовооруженном сторожевике под завязку набитом новейшей электроникой, которая стоит больше, чем сам сторожевик? Не смешно. Нет, конечно, сторожевиков уже два. Второй более крупный "Беркут" вооружен лучше. Но, что это меняет? Шансов не то, что на победу, на выживание и то нет. Сторожевики начали поворот на обратный курс.

Неожиданно раздался сигнал вызова по видеосвязи.

— Кому там не спится. — удивился Вольдемар и нажал клавишу ответа.

Кем-то оказался адмирал Кагершем, Вольдемар одернул китель и начал доклад.

— Некогда. — адмирал оборвал доклад Вольдемара. — Начинайте передачу телеметрии на флагман, будете нашими глазами.

Адмирал отключился. Только сейчас до Вольдемара стало доходить, что если Кагершем находится в пределах видеосвязи, то он совсем недалеко от системы Токора. А это значит, что и флагманский линкор в пределах дальности устойчивого канала связи, то есть совсем рядом.

— Прекратить маневр. — скомандовал Вольдемар. — Оператор, обстановку из задней полусферы на обзорный экран.

Да вот они! Республиканская эскадра, построенная вокруг флагмана, приближалась к месту боя. Интересно, примут астенойцы бой при таком соотношении сил. Нет, не дураки, уходят. Попробовать добраться до транспортов группы вторжения? Прикрытие у них сильное, накостылять могут, не будем рисковать. С подходом эскадры республиканцев бой затих, по массе и энергетике залпа весь токорский флот был на порядок слабее. Драка закончилась, начинались переговоры.

— Докладывайте.

— Господин вице-адмирал, сторожевой корабль республиканского...

— Отставить! — начальник штаба ткнул пальцем в экран. — Вот об этом докладывайте. Как Вам пришла в голову мысль увязать отставку премьера с мятежом и вторжением? Да не маячь ты, садись и рассказывай.

На экран был выведен рапорт Вольдемара месячной давности. А кресла в адмиральском кабинете шикарные, когда стану адмиралом, заведу себе такое же. Устроившись поудобнее, младший лейтенант начал рассказ.

— Я тоже искал причины напряженности в прошлом полугодовой давности, но, так же как и все ничего не нашел. Тогда я решил взять больший временной отрезок, года на полтора — два. Отставка премьера была единственным значимым событием за все время. После тридцати двух лет его тихо отправили в отставку, причем с ним ушло только две значимых фигуры, включая министра иностранных дел, все остальные остались на месте.

— Это могла быть простая смена лидера. — вставил реплику вице-адмирал.

— Нет. — возразил младший лейтенант. — За тридцать два года он везде расставил своих людей, новый лидер должен был начать менять команду, но ничего подобного не было. С ним просто договорились, он уходит, его людей не трогают. И все довольны.

— Кроме самого премьера.

— Так точно, господин вице-адмирал. Почти год он ждал, пока все успокоится, а потом начал действовать.

— Но как ему удалось привлечь к заговору такое количество народа?

— Это же были его люди, он сам их назначал на эти посты, да и компромата на нынешнюю верхушку Токоры он накопил немало. А то, что без внешней поддержки не обойдется, сразу было ясно, его и в отставку отправили за прокоалиционный уклон во внешней политике, что не вязалось с традиционным токорским нейтралитетом. Желтая пресса писала об этом открыто, ссылки на статьи есть в рапорте. Коалиция была кровно заинтересована в его возвращении. А для того, что бы войти в качестве защитников, им нужна была внешняя угроза.

— И страшная республика подходила на эту роль лучше всего. Продолжил начальник штаба.

— Совершенно верно, оставалось только всех убедить в этом. Тогда и началось усиление напряженности, республика не могла не отреагировать. Появление разведывательного корабля, набитого соответствующей аппаратурой и замаскированного под обычный сторожевик, да еще и проявляющего такую активность, что может быть лучшим доказательством готовящейся агрессии.

— Да-а, провели меня как пацана. — покаялся вице-адмирал. — Продолжайте, слушаю Вас.

— Да, собственно, все. Дальше следует вооруженная провокация и для отражения предстоящего вторжения республики в систему прибывает дружественный астенойский флот, а дальше уже дело техники. Когда провокации не удались, они решили действовать напрямую, дальше ждать было бессмысленно и опасно. В заговор было посвящено слишком много народа, информация не могла не протечь. Разрешите вопрос, господин вице-адмирал.

— Спрашивайте.

— Как Вам удалось угадать момент начала вторжения.

— Никак. После первой провокации мы перебросили флот к Токоре и двое суток ждали вторжение рядом с системой за пределами действия систем обнаружения. И, установленной на Вашем сторожевике, в том числе. Как только появились первые признаки вторжения, немедленно начали движение.

— Вы сильно рисковали, господин вице-адмирал. Если бы флот обнаружили...

— Кто не рискует, у того грудь в крестах. А как Вы относитесь к работе в аналитическом отделе штаба?

— Отрицательно, господин вице-адмирал.

— Забыл, что спрашиваю человека отдавшего предпочтение диверсионному батальону, вместо офицерского резерва. А жаль, никто из этих яйцеголовых не смог связать отставку премьера с дальнейшими событиями. Дармоеды. Хорошо, Вы свободны. Да, уберите приставку и.о. из своей должности, сторожевик Ваш, заслужили.

* * *

Третий день "Сокол-22", как и вся эскадра, болтался в системе Варена. Несмотря на то, что коды астенойцев и токорцев расколоть не удалось, применение корабля радиоэлектронной разведки было признано успешным. Записи перехваченных переговоров и телеметрии, наложенные на схемы маневрирования кораблей, давали криптоаналитикам хорошую базу для дальнейшей работы. Подобными перехватами занимались и раньше, но для флотских связистов это было не единственной и далеко не главной задачей, а в бою на это просто не хватало времени. Поэтому решили держать при эскадре специальный корабль радиоэлектронной разведки.

Адмирал Кагершем вместе с начальником штаба убыли на поверхность Варена для согласования с армейским командованием вопросов совместной обороны свежезахваченной планеты. В центральном посту сторожевика царили тишина и спокойствие. Его недавно утвержденный в должности командир был выдернут из божественной нирваны вызовом оператора радиолектронных систем.

— Что там у Вас?

— Нами только, что был принят сигнал.

— Ну, и?

— Удалось декодировать только часть сигнала, она содержит код СОС. Помехи носят искусственный характер, кто-то целенаправленно глушит сигнал.

Переходить к активной деятельности очень не хотелось.

— Свяжитесь с другими кораблями, может, его еще кто-то принял.

Через две минуты оператор снова начал надоедать своему командиру.

— Сигнал был принят многими, но декодировать его смогли только мы, у нас аппаратура лучше.

— Направление засекли?

— Только приблизительно, сигнал был слабый и длительность всего чуть больше секунды.

Пришлось беспокоить дежурного офицера в штабе эскадры. Тот не рискнул брать ответственность на себя и связался с командующим.

— Что-то интересное? — спросил у Кагершема начальник штаба.

— "Сокол-22" принял сигнал бедствия, но слабый и неустойчивый, может, отправим кого-нибудь? Пусть глянут.

— А если пустышку тянем?

— А если нет? Может там имперский рейдер кого-то гоняет.

— Сам засек, пусть сам и идет.

— Логично, но если там действительно рейдер... У Дескина просто дар влезать во всякие истории со стрельбой.

— Тогда пусть идут вдвоем с "Орлом", заодно и разомнуться, а то застоялись в последнее время.

Республиканская пара уже несколько часов двигалась по направлению, с которого пришел сигнал. Еще два раза удалось поймать СОС, каждый раз все четче. По сигналу корректировали курс и шли дальше, развязка приближалась. Наконец на экранах появилась первая отметка, за ней вторая. Первая, крупная, убегала, вторая, поменьше догоняла. Картина прояснилась, рейдер догоняет транспорт и глушит его сигнал. Республиканские корабли приготовились к бою.

— Цель сзади сто сорок, выше сто восемьдесят! — доложил оператор.

Одного взгляда на экран хватило, чтобы понять — засада.

— Связь с командиром крейсера.

— Нет связи!

— Как нет?

— Не могу понять, первый раз такое.

Вольдемар связался с криптографом и изложил ситуацию.

— Это невозможно, наши коды... — начал криптограф.

— Цель сзади сто пятьдесят, ниже сто!

Скоро появится третий. Что делать?

— Рулевой! Режь крейсеру курс, только осторожно.

То ли на крейсере обнаружили отсутствие связи, то ли обнаружили преследователей, но крейсер сам начал поворот на обратный курс, сторожевик последовал за ним. Гонка началась. Через полтора часа стало ясно, без боя проскочить не удастся. У крейсера шансов больше, его одним залпом не остановить, а "Соколу" много не надо. Планы вспыхивали в мозгу Вольдемара один за другим, но он тут же сам отвергал их, ничего реального, оставалось тупо переть вперед. А вот это уже что-то. Командир сторожевика сам направился в каморку криптографа.

— Сигнал помехи выделил?

— Да.

— Пишешь.

— Конечно.

— Сбрасывай все данные на один носитель бери спасательную капсулу и уходи. Сигналы сразу не включай, приблизительно через восемь часов нас начнут искать, рейдеры к тому времени уберутся, а может "Орел" прорвется. Тогда и включишь.

— А вы?

— У нас нет шансов. Торопись, скоро они приблизятся и смогут засечь отстрел капсулы.

Спасательная капсула затерялась в вакууме космоса

— Одна, две, три, четыре. Команде надеть скафандры.

От одной еще можно увернуться, можно попытаться уйти от двух, от трех уходить бесполезно. К сторожевику сейчас шли четыре противокорабельные ракеты. В скафандрах у кого-то из экипажа будет шанс. Крейсер уже выпустил четыре своих истребителя и те уходили расходящимися курсами. В бою от них толка не будет, а перехватить все четыре невозможно, хоть один, но проскочит. Шансы лейтенанта-криптографа увеличивались.

Младший лейтенант Дескин сделал, казалось, невозможное. Первые две ракеты прошли мимо. А что толку? После попаданий двух оставшихся более или менее уцелела носовая часть, корма вместе с двигателями просто исчезла. Груда искореженного железа продолжала свой путь к системе Варена.

"Орел" вел бой больше часа, он даже серьезно повредил одного из преследователей, но против троих противников долго продержаться не смог. Полторы тысячи и тридцать тысяч тонн искореженной стали шли параллельными курсами, до входа в зону видимости радиолокаторов эскадры им оставалось еще полтора часа. Имперские крейсеры отвернули раньше, один из проскочивших истребителей вот-вот должен был выйти из зоны помех. Республиканская эскадра скоро проснется, но к тому времени имперцы будут уже далеко.

Корпуса обоих кораблей были перехвачены спасательными буксирами республиканского флота и доставлены на орбиту Варена. На крейсере выжили четверо, один из отсеков сохранил герметичность и работоспособную систему регенерации воздуха. На сторожевике приказ младшего лейтенанта Дескина спас шестерых, в том числе самого командира. Когда его на борту буксира доставали из скафандра, он был без сознания, а индикатор заряда кислородного баллона светился тревожным кроваво красным огоньком. Впрочем, состояние других было не лучше, но выжили все шестеро.

Сигнал радиомаяка спасательной капсулы с лейтенантом-криптографом так и не был пойман. Была она перехвачена имперскими крейсерами или просто затерялась на просторах космоса осталось неизвестным. Смерть лейтенанта Вольдемар принял на свою совесть, останься он на борту "Сокола", мог бы выжить. Получилось как всегда, а хотелось как лучше. База данных в компьютере сторожевика, к счастью, уцелела и была немедленно утащена на Астгартус радостно визжащими электронщиками.

— По крайней мере, теперь мы знаем, к каким неприятностям надо готовиться. И тайну исчезновения нескольких транспортов можно считать раскрытой. Только цена этого знания оказалась слишком высокой. — подвел итог адмирал Кагершем.

Однако последнее слово должна была сказать сенатская комиссия, специально созданная для расследования гибели двух военных кораблей. Погибший транспорт был в любом случае обречен.

Младший лейтенант Дескин сидел на скамейке в Сенатском саду новой столицы Астгартуса. Трехмесячное расследование было, наконец, закончено. Ранняя весна и н6ачавшееся цветение природы не радовали, так погано на душе было только в день нападения на Зеду. Но тогда это было трагическое стечение обстоятельств, никакого влияния на ход событий Вольдемар Дескин оказать не мог. А вот младший лейтенант Дескин все сделал сам, своими руками. Если бы он проигнорировал этот чертов сигнал, если бы он не сообщил дежурному. Может два корабля и почти две сотни человек уцелели. А с другой стороны. Как можно проигнорировать сигнал бедствия? И ведь сигнал был самым настоящим. В голове всплыли фразы из заключительного отчета комиссию

... основной причиной гибели крейсера ВКФ "Орел" и сторожевого корабля "Сокол-22" признать техническое отставание в области средств связи, не позволившее своевременно...

... действия командира сторожевого корабля "Сокол-22" младшего лейтенанта Дескина признать соответствующими уставам и приказам ВКФ республики. Расследование в его отношении прекратить и направить в офицерский резерв флота для дальнейшего использования по специальности.

Вот так, признать соответствующими. Не осудили, но и не оправдали. Формально все правильно, ни к одной запятой не придраться. Но что это меняет? Все равно все, и в первую очередь он сам, знают, кто виноват в гибели кораблей и их экипажей. Расследование прекратить... Да лучше бы под смертную казнь подвели. Как людям в глаза смотреть? Даже имперцев в фальшивом сигнале СОС обвинить невозможно.

Вольдемар перевел взгляд на водную гладь небольшого пруда посреди парка. Жить не хотелось. Утопиться? Бесполезно, здесь и по пояс не будет, и полицейских вокруг полно, а денег на штраф нет. Нет денег даже на штраф... А если бы были? И не только на штраф?

Через секунду со скамейки Сенатского сада энергично поднялся молодой офицер республиканского военно-космического флота и решительно направился к выходу. Он уже знал, где можно взять деньги, как их использовать, а самое главное, как отомстить имперцам за гибель товарищей.

Глава 10. Лжеторговец

— Сколько?

Вольдемар повторил цифру.

— Однако! Скажите, молодой человек, зачем Вам столько денег?

— Вот обоснование и смета расходов.

После изучения сметы, брови Уильяма Кагершема десятого забрались еще выше. Глава одной из крупнейших корпораций республики откинулся в кресле и еще раз внимательно рассмотрел сидящего перед ним младшего лейтенанта.

— Ваш план настолько безумен, что может даже получиться. В конце концов, за последние полтора года мы хорошо заработали на военных подрядах, пришла пора кое-что отдать, переживем. Хорошо, я помогу Вам, только скажите, Вы это сами придумали?

— Нет, прочитал в библиотеке академии. Нечто подобное применялось лет семьсот — восемьсот назад, а может тысячу. Сейчас точно не помню. Я только адаптировал идею к современным реалиям нашего века.

— Все новое уже когда то было. — подвел итог Кагершем. — Сейчас уже поздно. Жду Вас завтра в десять часов, обсудим детали и приступайте.

Одного убедить удалось, осталось договориться со вторым, а это будет намного труднее.

— Да ты смерти моей хочешь, моральной и физической! Ты меня в свою авантюру втянуть хочешь? Ишь, чего придумал! Хрен тебе, а не группу! С самого чуть погоны не сняли вместе с головой, так ты моими решил рискнуть. — капитан Патрик уже почти сдался и продолжал бушевать больше по инерции. — Авантюрист ты, безответственный! И это еще мягко сказано. Как тебе только Кагершема убедить удалось? Или твое сумасшествие заразно?

— Если у нас получится...

— А если нет? Долго ты бегать будешь?

— Сколько надо, столько и буду, пока не достану. — набычился Вольдемар.

— Месяц! Не больше. Уложишься, считай, что тебе повезло, не уложишься — ищи дураков в другом месте.

Транспортное судно компании Гамма Лайнер совершало обычный рейс. Появление чужого корабля со стороны задней полусферы вызвало легкую панику в рубке управления, ничего хорошего от этой встречи экипаж не ждал, истории о перехвате республиканских транспортов имперскими и коалиционными рейдерами уже давно будоражили окрестные кабаки всех космопортов республики.

Транспорт отвернул от преследователя и начал разгон. Капитан транспорта, старый космический волк, обратился к связисту.

— Можешь с кем-нибудь связаться?

Связист пару минут возился со своей аппаратурой.

— Нет. Во всех диапазонах глухо.

— Ну вот, начинается.

Капитан нажал на пульте несколько кнопок и, включив общекорабельную связь, объявил экипажу.

— У нас на хвосте рейдер, судя по отсутствующей связи, имперский. Сейчас мы пробуем от него уйти.

— А что дальше? — спросил штурман.

— Дальше ждем гостей. — ответил капитан, и добавил. — Надеюсь, они не станут стрелять сразу.

Не стали. Уйти от военного крейсера огромному транспорту не удалось. Через восемнадцать минут крейсер догнал жертву. Связи между кораблями не было, но нацеленное на крейсер орудие правого борта недвусмысленно предложило транспорту прекратить разгон и, вообще вести себя правильно. Двигатели космического грузовика остановились, курс не менялся. От крейсера отделился катер и направился к огромной туше, казалось, неподвижно висящей в космосе.

— Открой ему второй порт. — приказал капитан штурману. — Пошли гостей встречать.

Катер едва влез в тесный ангар транспорта, ворота порта закрылись, зашипел воздух, подаваемый в ангар. Все как положено, с вражескими военными в глубоком космосе шутить опасно. Гостей оказалось двенадцать человек. Офицер, пилот катера и девять рядовых с сержантом во главе.

— Как называется Ваше судно? — обратился к капитану офицер.

Сопротивления не намечалось, и офицер решил поиграть в джентельменов.

— Четыре эм двадцать два тире семьсот восемнадцать. Имени у нас нет, только бортовой номер.

— Характер груза?

— Детали машин, радиоэлектронные компоненты.

— Какие именно компоненты?

— Откуда я знаю? В документах на груз указано — радиоэлектронные компоненты. Все упаковано в ящики. Ящики в трюме. Можете сами посмотреть.

— Непременно посмотрим. — парировал офицер. — Дайте своего сопровождающего.

Штурман, сержант и двое солдат с рейдера отправились в трюм. Республиканская электроника ценный приз, можно рискнуть и попытаться перегнать судно на свою базу.

— Где документы на груз?

— В рубке.

— Предъявите.

— Может, все-таки до рубки доберемся. — предложил капитан и не дожидаясь ответа отправился к выходу из ангара. Офицер и имперцы потянулись за ним. Пилот остался в закрытом катере. Для полутора десятков человек рубка транспорта оказалась тесноватой. Капитан выгнал из нее всех членов экипажа, кроме рулевого и вывел на экран содержимое карточки, сопровождающей груз. Офицер внимательно просмотрел их содержимое, дождался возвращения сержанта и, посовещавшись с командиром крейсера по висящей на поясе радиостанции, объявил решение.

— Транспортный корабль республики, бортовой номер четыре эм двадцать два тире семьсот восемнадцать объявляется призом крейсера императорского военного флота "Имератор Грегор IV".

Офицер сделал паузу, что бы все присутствующие осознали сказанное. Потом продолжил

— Вам надлежит следовать к базе имперского флота, координаты будут получены Вами позже. На борту остается призовая команда во главе со мной, катер возвращается к крейсеру. Если мы избежим инцидентов, то к концу путешествия все останутся живы. Вы согласны следовать к нашей базе?

— Да, куда от Вас денешься. — согласился капитан и, повернувшись к штурману сказал. — Открой второй порт.

Убедившись, что катер ушел, а порт закрылся предложил имперскому офицеру.

— Командуйте.

В голове офицера мелькнула мысль, что капитан, да и команда транспортника как то подозрительно спокойны. Их, по сути, берут в плен. На несколько лет, а некоторых навсегда, отрывают от родных и близких, и, что? В ответ почти никаких эмоций, только фатализм и покорное следование судьбе. Хоть бы кто-нибудь бился в истерике и выкрикивал проклятия в адрес империи. Странно.

Между тем, в рубке транспорта из команды остались только капитан и рулевой. А также вся призовая команда за исключением двух солдат, охранявших вход в рубку снаружи. Еще двоих отправили взять под контроль радиорубку, скоро транспорт выйдет за пределы зоны действия глушилок крейсера. Офицер еще раз связался с командиром крейсера, доложил обстановку и, получив разрешение на старт, отдал приказ ложиться на обратный курс. Огромный транспорт неторопливо начал поворот. Офицер заметил, что при выполнении маневра транспорт должен пройти совсем, по космическим меркам, рядом с крейсером. Однако, поскольку угрозы столкновения не было, решил не вмешиваться.

Транспорт почти поравнялся с крейсером, когда рулевой повинуясь кивку капитана, нажал на пульте клавишу, ничем не отличающуюся в ряду других таких же. Через несколько секунд все, кто находился в рубке были без сознания. Еще через двадцать секунд зашипела вентиляция, очищая воздух от усыпляющего газа. Когда его концентрация упала до безопасной, рубочный люк открыли снаружи и в него заглянул штурман.

— Порядок. Грузите имперцев в малый трюм, наших несите в лазарет.

Трупы двоих, охранявших вход в рубку уже убрали, этим не повезло, остались бы в рубке, были бы живы, судьба. Пока в рубке и вокруг нее разворачивались эти события, транспорт продолжал выполнение маневра, ни на секунду не теряя управления. Дублирующая рулевая рубка была укреплена на внешней обшивке транспорта. Люк, ведущий внутрь корпуса, был тщательно замаскирован, как и дублирующие коммуникации управления судном. В это время связист транспорта снова занял свое место и занялся аппаратурой. На первый взгляд она ничем не отличалась от обычной, и на второй взгляд тоже. Только специалист, вскрыв наружные панели, мог сказать, что это не просто аппаратура связи.

— Разговоры с крейсером записал? — спросил штурман.

— Да, запись есть. Нашим криптоаналитикам на год работы хватит. — ответил связист.

— Нашу связь по-прежнему глушат?

— Глушат, но скоро, думаю, перестанут.

— Надеюсь, чего они тянут.

Словно угадав вопрос штурмана, по корпусу транспорта прошла серия из восьми несильных, почти незаметных толчков. Именно так сказался на транспорте пуск восьми противокорабельных ракет, из замаскированных на внешней обшивке пусковых установок. Ракеты были развернуты на правый борт транспорта и закреплены неподвижно, поэтому пуск их был возможен только из определенного положения. Дистанция была минимальной, отреагировать крейсер не успел, а после того, как попадания восьми ракет вскрыли его корпус от носа до кормы, уже не смог. Крейсер был небольшой, масса покоя всего тысяч двадцать, а скорее даже меньше, восьми ракет ему хватило с запасом. Но главной целью операции был не сам крейсер, а его содержимое.

— Есть связь! — связист не смог сдержать свои эмоции.

— Эфир контролируй. — одернул его штурман. — Вдруг еще оживет.

Связист взглянул на обзорный экран, изуродованный корпус крейсера перешел в неуправляемое вращение.

— Нет, теперь им точно крышка, после такого не живут.

— Нашим труднее будет. — нахмурился штурман.

— Справятся. — после удачного начала операции энтузиазм просто выпирал из молодого диверсанта, недавно попавшего в батальон капитана Патрика и впервые принимающего участие в настоящей боевой операции

Почти одновременно с взрывами ракет к крейсеру стартовали два катера. В прежней жизни они были обычными транспортными судами, использующимися для перевозок людей и грузов между судами в космосе. Для посадки на поверхность планет они приспособлены не были. За месяц, проведенный на судоверфи принадлежащей семейству Кагершемов, их превратили в специальные десантно-штурмовые катера. Впервые за тысячу, а может и больше лет, всплыло давно забытое слово. Абордаж.

Первый катер нацелился на главный командный пост крейсера, второй на место, где должна была находиться радиорубка. Запасного командного поста небольшой крейсер не имел, не по чину. Как выяснилось позже, даже командовал им капитан-лейтенант, что соответствовало капитану третьего ранга в республиканском флоте. Боевая часть ракеты, направленной в район командного поста была модернизирована специально для этой операции. Корпус боеголовки был рассчитан на пробитие корпуса крейсера за счет кинетической энергии. До самого командного поста должен был достать направленный взрыв. Уничтожение командования крейсера было важной частью плана Вольдемара, наиболее важные блоки аппаратуры наверняка имеют заряды для экстренной ликвидации, одно нажатие кнопки и операция провалена, можно все начинать заново. Существовал риск повредить нужную аппаратуру, но его величину сочли допустимым, предотвратить уничтожение глушилки экипажем крейсера было важнее.

Катера прилепились к корпусу крейсера, штурм начался. Одна группа под командованием младшего лейтенанта Орхана начала движение к радиорубке, вторая, во главе с младшим лейтенантом Дескиным стала продвигаться к главному командному посту. Штурма как такового не было, экипаж крейсера сопротивления не оказывал, у него просто не было оружия, способного достать противника.

Первой группе повезло больше, через дыру в корпусе они сразу попали в коридор, ведущий почти в нужное место. Люки в двух переборках взорвали, острые края обрезали плазменными резаками и уже через двадцать две минуты вышли к люку, закрывающему вход в радиорубку. В коридорах не было даже трупов, они разгерметизировались при взрывах республиканских ракет, после этого в них без скафандра было уже не попасть, да никто и не пытался. С люком радиорубки возились почти полчаса, сделанный из прочной стали, он медленно поддавался плазменному резаку, взрывчатку применять побоялись.

Группе Дескина пришлось труднее, дыра, пробитая ракетой к центру корпуса крейсера, была заполнена перекрученным железом, в ней торчали острые края стали и пластика, соваться в нее никто не рискнул. Нашли относительно безопасный проход к переборке бортового отсека и сорок минут резали в ней дыру. Отсек оказался складом, несколько контейнеров были взрывами сорваны со стеллажей, но проходу не мешали. С люком, ведущим к центру корпуса, справились быстро, но коридор был перекрыт тремя трупами имперцев. Зрелище погибших от декомпрессии людей было ужасным, трупы по одному вытащили в складской отсек и добрались до следующего люка. Люк и переборка выглядели целыми, за ними вполне мог сохраниться воздух.

Взрыв. В вакууме он ощущался только через корпус крейсера. Первый из штурмующих со специальной лазерной винтовкой, приспособленной для действий в космосе, проник в коридор. С замком люка взрыв справился, размеры самого люка позволяли преодолеть его человеку в скафандре, по этому коридору перемещали контейнеры со склада. За переборкой проходил широкий коридор, ведущий к главному командному посту. После того, как с помощью плазменного резака проникли в главный командный пост, стало ясно, операция удалась на все сто, все находившиеся в центральном посту были мертвы. Одна из переборок вздулась и треснула, мощность боеголовки республиканской ракеты была определена правильно.

Из боевой операция стала инженерной. Протащить аппаратуру через коридоры и узкие люки было невероятно сложно. Пришлось разбирать ее на месте, отталкивая плавающие в воздухе тела имперцев, и отдельными блоками тащить к катерам. Какая именно аппаратура глушит республиканскую связь, установить не удалось, поэтому выгребли все. Конечно, варварски разобранная и прошедшая через космический вакуум и холод она уже никогда не станет работоспособной, но утащить крейсер целиком не представлялось возможным. А разобраться в принципах действия доставленных образцов, республиканские ученые смогут и так. Потратили почти сутки, все это время оставшийся в живых экипаж крейсера сидел тихо.

Когда последние блоки грузили в катер, Вольдемар связался с Орханом.

— Может, предложим этим тихоням сдаться?

— Предложи, если хочешь. Но только как?

Это действительно была проблема. Перепробовав все диапазоны, и даже постучав по переборке крейсера подобранной тут же железкой, ответа Вольдемар не получил. То ли не поняли, то ли побоялись ответить. Кислород в скафандрах подходил к концу.

— Куда прыгать будем?

Капитан транспорта 4М22-718 еще не избавился окончательно от действия усыпляющего газа и в рубке распоряжался штурман.

— До Астгартуса сразу дотянем? — ответил вопросом Вольдемар.

— Конечно, босс на переоборудование не поскупился.

Действительно, Уильям Кагершем выделил одно из лучших судов компании Гамма Лайнер, а мог бы подсунуть вечно теряющую воздух ржавую галошу. И составленная Вольдемаром смета на переоборудование была превышена процентов на тридцать, а экипажу установлена тройная надбавка за риск в зоне боевых действий. Порты шлюзов закрылись и транспорт, отвалив от изуродованного крейсера, начал разгон в направлении Астгартуса.

— Прекрати лыбиться! Думаешь, победителей не судят? Думаешь, утер нос всему ВКФ, со мной во главе? — адмирал Кагершем пребывал в крайнем раздражении. — Сам придумал, или подсказал кто?

— В библиотеке академии ВКФ есть...

— Там много чего есть. Ты нам сорвал операцию по захвату рейдера с использованием судна-ловушки. Мы ее три месяца готовили, судно переоборудовали, группу захвата подготовили, денег потратили — на новый крейсер хватит. А тут появляется лейтенантишко с блюдечком, а на блюдечке, кроме голубой каемочки, еще и цель подготовленной операции. Как тебе в голову пришло у армейцев группу захвата взять? И как они тебе ее дали?

— Капитан Патрик...

— Два сапога, Вы с этим капитаном. А братец мой? Тоже хорош, хоть бы предупредил по родственному! Молчал как... Как... Как рыба об лед! Значит так, берешь этот свой эм двадцать два, как его там дальше...

— Четыре эм двадцать два тире семьсот восемнадцать.

— Да хоть девятнадцать, но чтоб я тебя месяц здесь не видел! Как минимум!

— Разрешите вопрос, господин адмирал.

— Не разрешаю, ракеты тебе погрузят, на счет экипажа я с братцем сам договорюсь. Про аппаратуру спросить хотел?

— Так точно, господин адмирал.

— Ты бы лучше спросил, когда всю эту авантюру начинал. — адмирал начал успокаиваться. — Да она, она. И снимки антенн тоже очень интересные получились. Знал бы ты сколько народа без новых званий и наград оставил. Все, свободен. И помни — месяц, не раньше.

* * *

Удача окончательно отвернулась от 4М22-718. Ну, что стоило этому чертову крейсеру появиться на сутки позже? Транспорт бы не поймал, зато и сам цел остался. И все были бы живы. А так... Двадцать девять стандартных суток судно-ловушка под командованием младшего лейтенанта Дескина честно крутилось в районах наиболее вероятного появления вражеских рейдеров, но так ни разу и не было перехвачено. И вот в начале тридцатых суток, когда уже все расслабились и начали готовиться к возвращению, а также подсчитывать премиальные за рискованный рейс, как всегда неожиданно исчезла связь. Казалось, по всему кораблю прокатился вздох возмущения и разочарования, вместо возвращения домой приходилось принимать бой с военным кораблем. Нет, ну, что ему стоило опоздать, хотя бы на двадцать часов?

— Работаем по обычной схеме. — скомандовал Вольдемар.

Роли уже были давно расписаны, командир транспорта с рулевым поднялись в рубку, капитан и штурман приготовились встречать незваных гостей, связист писать сигналы глушения и переговоры имперцев. Штурмовой группы на борту на этот раз не было, захват крейсера не планировался, только уничтожение ракетным залпом. Транспорт лег на курс уклонения от встречи с неприятелем.

Капитан и штурман следили за приближающимся крейсером на экране радара.

— Когда он нас догонит? — спросил капитан.

— Через четырнадцать минут, — ответил штурман.

— Что-то отметка цели великовата.

— Нормальная отметка, — штурман не заметил ничего необычного.

— Дай изображение на обзорный экран, — приказал связисту капитан.

— Ох! Е...

Эмоции штурмана не смогли найти словесного выражения, а то, что смогло выразиться, не выдерживали даже тактические компьютеры последнего поколения. Имперский крейсер по размерам был велик. Да, что там велик, он был огромен. Его масса покоя составляла тридцать пять тысяч тонн по самым скромным оценкам. Вольдемар Дескин оценил крейсер в сорок тысяч тонн. Фактическая масса крейсера превышала сорок две тысячи, но это выяснилось намного позднее. Восемь ракет против такой туши? Да тут полтора десятка надо, как минимум. Стало ясно, что боя не избежать, но кроме восьми противокорабельных ракет, другого оружия на борту транспорта не было. Нет, что у империи мало других крейсеров? Могли бы в рейд что-нибудь поменьше послать, а этот только топливо дефицитное зря жечь будет. Однако, удрать тоже не удавалось, до конца погони оставалось двенадцать минут. Фарта сегодня не было.

— Гостей принимать будем? — поинтересовались из рубки транспорта.

— Только этим и ограничимся, — ответил Вольдемар. — Принимаем гостей на борт, дружно сдаемся и отваливаем. По крейсеру стрелять не будем, когда уйдем, гасим гостей и домой, хоть пленными от Кагершема прикроемся.

Настроение улучшалось, шансы остаться в живых увеличивались. Ну, что этому крейсеру, жалко призовую партию? Убьют то двух-трех, не больше. Остальные приятно проведут время до конца боевых действий. Ну, может, не совсем приятно проведут, но жить то останутся точно. По крайней мере, шансов выжить явно будет больше, чем в экипаже рейдера, болтающегося на республиканских коммуникациях.

Нет, командир крейсера явно не заботился о благе своих подчиненных. Во-первых, подошел слишком близко к правому борту транспорта. Видимо хотел сэкономить топливо для катера, жмот, проклятый. Во-вторых, какого черта так внимательно транспорт разглядывать. Судно как судно, ничего особенного. Нет, углядел таки что-то, чурка с глазами. Катер с призовой партией уже подходил к транспорту, ему уже гостеприимно открыли порт, даже капитан со штурманом двинулись из рубки в ангар. И тут поехало, не остановишь.

Катер внезапно метнулся в сторону, открывая крейсеру директрису стрельбы. Младший лейтенант Дескин мгновенно среагировал на изменение обстановки нажатием красной кнопки. Все восемь ракет покинули транспорт еще до первого выстрела рейдера. Артиллерист крейсера слишком долго тянул время, давая катеру время для ухода. Первый снаряд, пробив обшивку, взорвался в огромном трюме 4М22-718, что никак не сказалась на его ходовых качествах. В момент его попадания маршевые двигатели уже работали на шестьдесят процентов мощности, и мощность эта продолжала расти. Маневровые двигатели отворачивали нос от крейсера. Экипаж транспорта стремился покинуть место действия, надеясь на чудо.

И чудо почти случилось или случилось почти чудо, одна из ракет вывела из строя бортовое орудие рейдера, транспорт получил передышку, но ненадолго. Прикончить боевой корабль таких размеров и массы они никак не могли. Крейсер лег на параллельный курс и попытался пустить в ход носовую пушку. Именно попытался, все четыре снаряда прошли на приличном расстоянии от транспорта, хотя с такого расстояния по такой цели промазать труднее, чем попасть. Похоже, у крейсера проблемы с целеуказанием или наведением. Да и двигатели у него тоже не в порядке, ускорение его явно уступало ускорению грузовика, расстояние росло, но очень медленно.

Вольдемар приказал восстановить связь, но попытка связиста оказалась безуспешной, крейсер по-прежнему глушил республиканскую аппаратуру, видимо лимит везения на сегодня закончился. Следующую серию из десяти снарядов крейсер выпустил только через час и уже намного удачнее. Шестой и восьмой настигли транспорт, и если шестой, как и его предшественник, без видимого эффекта исчез в трюме, то восьмой повредил один из маршевых двигателей. Тяга упала, расстояние между убегающим и жертвой расти перестало. Крейсер опять прекратил огонь, интересно на какое время. Он легко бы мог достать транспорт ракетами, но то ли по природной жадности экономил дорогостоящие игрушки, то ли считал противокорабельные ракеты малоэффективными против такого большого гражданского судна, то ли не был уверен в их исправности после полученных крейсером повреждений.

Так или иначе, погоня продолжалась, но всем ее участникам уже было ясно — конец ее близок. В рубке транспорта собралось импровизированное совещание, решавшее старинный вопрос. Что делать? Наспех выслушав мнения собравшихся, младший лейтенант Дескин принял решение.

— У нас есть два катера, берите их и уходите, а я еще поиграю с крейсером. Даже, если меня прикончат быстро, то оба катера ему не догнать, тем более с поврежденными двигателями. Крейсер уйдет, попытайтесь с кем-нибудь связаться.

— Правильно, — поддержал его капитан. — Только останусь я. Я уже старый и это мое судно, а Вы уходите.

— А как же Ваша плата за риск? — поинтересовался штурман.

— Дети получат, а с учетом страховки, им до конца жизни хватит.

— Один Вы не справитесь, должен остаться кто-то из механиков, — напомнил штурман.

После переговоров, выяснилось, что никто из механиков на вахте оставаться не пожелал. Осуждать их было нельзя, оставаться или нет дело сугубо добровольное, а смерть от разгерметизации — страшная смерть.

— Вот все и решилось. Капитан, Вы идите в пост управления двигателями, а я останусь здесь. Штурман, собирайте экипаж в ангаре, когда будете готовы, я открою порт.

Условно приговоренные к жизни покинули рубку. Двое оставшихся продолжали следить за висящим на корме транспорта рейдером.

— Пора, — капитан отстегнулся от кресла и поплыл к выходу.

— Скафандр надевать будете? — спросил Вольдемар.

— Нет. Уж лучше сразу, чем сутками мучатся.

Через четыре минуты катера вышли из ангара и, прикрываясь от крейсера корпусом 4М22-718, начали ускорение. Теперь каждому предстояло проверить свою удачу. Оставшимся на борту транспорта проверять было нечего, оставалось только ждать. Дождались, через восемь минут крейсер открыл огонь. Теперь из трех выпущенных снарядов два достигали цели, количество красных отсеков на схеме живучести медленно, но неуклонно увеличивалось. Теперь работала уже не вероятность попадания, а статистика. Вольдемар даже попытался вычислить математическое ожидание количества снарядов, необходимое для уничтожения транспорта с массой покоя двести тысяч тонн. Потом рассчитал оставшееся время, два часа срок одна минута стандартного времени. Очередной снаряд грохнул в корме, по корпусу прошла дрожь, тяга двигателей пропала, Вот теперь точно каюк, сейчас зайдет с носа и...

Внешние сенсоры и камеры уже не работали, что твориться снаружи, и где находится крейсер Вольдемар не знал, но решил попробовать подергаться на маневровых. Понятно, что на длительный режим работы они не рассчитаны и горючее жрут со страшной силой. Но стоит ли в его ситуации заботится об экономии горючего. Вольдемар попытался связаться с постом управления двигателями, капитан не ответил. На схеме живучести отсек уже стал красным, разгерметизация. Внезапно он понял, что чего-то не хватает, с последнего попадания прошло уже три минуты. Потом прошло пять минут, десять. Тишина, вероятно, командир крейсера решил, что с транспорта хватит, и погнался за катерами. С его состоянием крейсера только гонками заниматься, да и за время погони катера должны были увеличить дистанцию до предельной для стрельбы по такой малоразмерной цели. Будем надеяться, что крейсер занялся собственным выживанием.

А я займусь своим. Так, что у нас воздухом? Утечка из носовых отсеков практически отсутствует. Все дырки в корме. Система регенерации работает нормально, месяца три можно дышать спокойно. Теперь энергия. Всех лишних потребителей долой, оставим только регенерацию и освещение рубки. Стоп, приемник включим обратно, потом проверим, работает или нет. Продовольственный склад в зеленой зоне, значит, воздух там есть. С учетом сокращения экипажа хватит надолго. Итак, минимум два, максимум четыре месяца у меня есть.

В тишине рубки сигнал вызова прозвучал громовым раскатом, рановато имперец выключил глушилку. Вольдемар дотянулся до клавиши ответа. К его удивлению канал связи был закрытым, такими пользовался только ВКФ. Будь на транспорте 4М22-718 обычная аппаратура связи, вызов просто не прошел бы. На экране коммуникатора появился капитан второго ранга.

— Капитан второго ранга Ватир, — представился офицер. — Командир крейсера "Варен".

Вот это номер! По традиции имена планет и звезд давали линейным кораблям. Но тут особый случай, нового линкора на подходе не было, вот и пришлось в обход традиции называть именем свежеприхваченной планеты достраивающийся крейсер. Кстати, этот крейсер еще три месяца должен проходить приемосдаточные испытания, а не болтаться в космосе.

— Вы младший лейтенант Дескин? — продолжил капитан Ватир.

Вольдемар машинально попытался одернуть мундир, хотя был в обычном гражданском комбинезоне с логотипом компании Гамма Лайнер.

— Так точно!

— Катера мы уже подобрали, — сообщил Вольдемару собеседник. — Готовьтесь к приему спасательной партии. Сколько вас на борту? Двое?

— Уже нет, я один.

— Сочувствую.

— Не надо, господин капитан второго ранга, я не барышня высшего света. Пусть спасатели свяжутся со мной на подходе, я открою первый порт ангара с левого борта, он не поврежден.

— До встречи на борту "Варена", господин младший лейтенант.

— До встречи, господин капитан второго ранга.

Вольдемар перевел коммуникатор в ждущий режим и начал восстанавливать энергоснабжение ангара левого борта, теперь электроэнергию можно не экономить. Спасатели скоро будут, побыстрей бы, как то неуютно вдруг стало внутри огромного полуразрушенного корпуса, несущегося в черноту космической бездны.

— А Вы, господин младший лейтенант думали, что мы Вас просто так порезвиться отпустим? Без длинного поводка?

Младший лейтенант Дескин, в тщательно отутюженной форме со всеми знаками различия, наградами, значками и нашивками навытяжку стоял посреди кабинета начальника штаба ВКФ. Вольдемар "ел" глазами начальство, всем своим видом демонстрируя почтительность и внимание. Получалось не очень, но он старался, очень не хотелось обратно в резерв на половинный оклад плюс орденские. От капитана Ватира он уже знал, что на транспорт в тайне от экипажа впихнули радиомаяк и новенький крейсер вместо испытаний целый месяц мотался за грузовиком, прыгая от одной планетной системы к другой. Как только сигнал маяка исчез "Варен" с максимальным ускорением по счислению пошел на перехват 4М22-718, но успел к самому концу. Увлеченный расстрелом транспорта рейдер элементарно проспал появление нового противника, а повреждения двигателей и вооружения не позволили избежать попаданий республиканских ракет. Из шести выпущенных "Вареном" ракет до цели добрались все шесть. После этого осталось только подобрать катера с транспорта, спасательные капсулы с крейсера и вытащить Вольдемара.

— В ходе операции "Крысолов" уничтожены два имперских рейдера, в том числе новейший крейсер"Имератор Грегор ХI", захвачена секретная аппаратура глушения связи — объявил вице-адмирал. — Однако, в связи с гибелью транспорта четыре эм двадцать два тире семьсот восемнадцать операция "Крысолов" завершена. Командир транспорта, младший лейтенант Дескин, направляется в офицерский резерв для ожидания следующего назначения.

— Вопросы?

— Никак нет, господин вице-адмирал.

— Когда будете сидеть в резерве, подумайте, стоит ли выписывать пируэты вокруг устава. И скажите спасибо адмиралу, он ухитрился спустить дело о Вашем самоуправстве на тормозах. А два уничтоженных Вами крейсера заткнут рты оставшимся крикунам, но врагов себе Вы нажили немало.

— Полтора.

— Что полтора?

— Полтора крейсера, господин вице-адмирал. Второй добил "Варен"

— Вот именно, добил. Если бы не Ваш залп, то результат их встречи был бы непредсказуем. Ладно, пусть будет полтора. Идете, лейтенант, когда Вы потребуетесь, Вас вызовут.

Личного везения Вольдемара Дескина хватило только на своевременное прибытие "Варена". А, что в итоге? Патрик стал майором, из звания младшего лейтенанта Орхана исчезло первое слово, капитан второго ранга Ватир получил крест ВКФ третьей степени, экипаж транспорта получил тройную надбавку за риск, а семья капитана еще и страховку. Даже Уильяму Кагершему затраты на переоборудование транспорта возместили. И только автор идеи направился в резерв за два... Ну ладно, ладно полтора крейсера и аппаратуру глушения. Нет в мире справедливости.

Глава 11. Коммандос

Ну почему все так плохо? Месяц в опостылевшем резерве опустил настроение младшего лейтенанта Дескина почти до уровня плинтуса на первом этаже офицерского общежития. В этом самом общежитии, в комнате на первом этаже он бездарно терял время и предавался черной меланхолии, лежа на жесткой армейской койке, застеленной синим колючим одеялом. Что лучше, попасть с каким-нибудь орденом в палату к доктору Латину или без единой царапины в эту чертову общагу? Мнение решительно склонялось к первому варианту, раненых кормят лучше и оснований для безделья у них больше. А еще у них есть процедуры, которые проводят молодые и симпатичные сестрички. Правда в реальном госпитале молодых и симпатичных раз, два и все, а остальные... Но не будем о грустном.

Вольдемар перевернулся на другой бок. Еще один день и я на стену полезу. Чем бы заняться. Пойти в канцелярию, узнать, нет ли новых вакансий? Глупо, прикормленные более состоятельными господами офицерами, канцелярские крысы все более или менее приличные должности уже расписали на год вперед. Если, что то и предложат, то дыру почище этой или мясорубку, из которой нет выхода, а есть только вход. Впрочем, Вольдемар уже давно был согласен на мясорубку, но сам идти и просить не хотел. Пусть сами предложат или прикажут, а самому идти? Хватит, находился! Но просить или приказывать, как-то никто не спешил, и один день медленно тянулся сменяемый другим таким же длинным и серым. Настроение Вольдемара преодолело плинтус первого этажа.

Комната, в которой лежал Вольдемар, была рассчитана на четверых. Две кровати сейчас пустовали, их обитатели числились в отпуске без содержания. На третьей лежал, а точнее валялся младший лейтенант Дескин. Четвертую занимал лейтенант из бывших штабных, попавший в резерв после слияния штабов двух крейсерских дивизий в один. Крейсеров как раз на дивизию набралось, а мест в новом штабе на всех не хватило. Лейтенанта Вольдемар презирал, не только как боевой офицер штабную крысу, но и за пронырливость, услужливость и угодничество по отношению к вышестоящим. Надеется вновь обрести теплое местечко, а карманы, как и Вольдемара, пустые. Не дай бог в штаб не пристроится и людьми командовать начнет.

Приход соседа по комнате прервал размышления.

— Слышал, добровольцев для какого-то секретного задания набирают, капитан за ними приехал, сейчас в канцелярии сидит, кандидатуры по личным делам подбирает. Потом отобранных вызывать будут и предлагать. — выдал новость лейтенант.

— А ты согласишься?

— Да ты, что? Опасно слишком, да мне и не предложат.

Это точно, кому ты там слизняк нужен. А мне, наверняка предложат, и я соглашусь. Уж лучше в бой, чем в этой дыре гнить.

В это же время в канцелярии разговаривали два капитана второго ранга, начальник офицерского резерва и "покупатель".

— Так, кто тут у нас? А это тот, что двадцать второй "Сокол" угробил, возьмешь?

"Покупатель" просмотрел личное дело и кивнул.

— Возьму. Среди мокрых куриц и желторотых птенчиков из твоего курятника этот так прямо орел.

— Вот именно, говорят и "Орел" тоже на нем висит.

— По крайней мере, не трус и кораблем управлять умеет.

— Ну и забирай, если согласиться. Только осторожнее с ним.

Начальник резерва огляделся, хотя в кабинете они были вдвоем.

— Три месяца назад, этот Дескин, подал мне рапорт на отпуск. Я подписал, он с академии в отпуске не был, все по закону, до последней запятой. А через месяц запрос. Знаешь, откуда?

— Откуда?

— Оттуда!

Начальник выразительно закатил глаза вверх.

— Я им про отпуск, а они мне приказ, задним числом откомандировать младшего лейтенанта Дескина в распоряжение штаба ВКФ и об отпуске, что бы никаких упоминаний. Я и канцелярию, и личное дело подправил. А еще через месяц он и сам явился, злющий как черт. А предписание у него было за подписью самого начальника штаба ВКФ. Вот ты когда-нибудь видел, что бы младшим лейтенантам вице-адмиралы предписания подписывали? Вот и я нет. Так, что осторожнее с ним.

На следующий день младший лейтенант Дескин предстал перед "покупателем". Ему был задан только один вопрос.

— Как Вы относитесь к тому, что бы стать командиром крейсера?

— Чего? — Вольдемар решил, что ослышался.

— Крейсера, — подтвердил капитан, — но только на один рейс.

— Я согласен.

— Подумайте, рейс может быть очень коротким.

— Я согласен.

Повторил свежеиспеченный командир. Знал бы он, какой крейсер ему достался, но даже это знание уже ничего не могло изменить, решение было принято давно.

— Тогда, добро пожаловать в коммандос. Не знаю, где они выкопали это название.

Младший лейтенант Дескин, командир крейсера ВКФ "Феникс". Звучит? За исключением звания, еще как! Но, что это был за крейсер, вот уж действительно феникс, восставший из пепла. Корпусу, назвать это сооружение полноценным кораблем язык не поворачивался, было, лет двести. В историю "Феникс" вошел, как первый "тридцатитысячетонник" построенный на республиканской верфи. Первые восемьдесят лет он провел в действующем составе ВКФ, неоднократно модернизируясь, и даже поучаствовал в нескольких мелких стычках на границах республики. Потом еще сорок лет ржавел в резерве флота, пока окончательно не был выведен из состава флота и продан на металлолом. Перед продажей с крейсера сняли все ценное, оставив голый корпус с остаточной массой покоя около двадцати тысяч тонн.

А дальше началась финансовая чехарда. Цены на металл упали, и разделка корпуса стала невыгодной. Выкупившая корпус крейсера металлургическая фирма, перепродала его другой с большим дисконтом. Эта фирма разорилась и корпус, как один из активов, был выставлен на торги... Короче, за последние восемьдесят лет, корпус крейсера "Феникс", оставаясь на одной орбите вокруг Астгартуса, сменил больше двух десятков владельцев, разорил несколько мелких фирм и причинил немалые убытки крупным, одиннадцать раз был продан с аукциона, восемь раз послужил залогом и один раз был вещественным доказательством в суде. Каждый раз, что-то мешало новоявленным владельцам отправить корпус в переплавку, и они вынуждены были, нести убытки по поддержанию орбиты огромного куска стали.

Так продолжалось до тех пор, пока корпус не попался на глаза командующему ВКФ. Сначала Кагершем хотел просто убрать старый крейсер с орбиты, понадобившейся флоту, но потом ему пришла в голову мысль, как еще можно использовать это чудо на благо республики. Последний владелец с радостью спихнул эту головную боль за символическую плату, крейсер стащили с орбиты и отправили на переоборудование.

Новый командир застал свой корабль в самом разгаре этого переоборудования. К тому времени масса корпуса возросла почти вдвое, в основном, за счет брони снятой со старых кораблей и не успевшей попасть в печь. Единственный маршевый двигатель разместили по центру корпуса и прикрыли такой броней, что можно было, смело соваться под самые мощные противокорабельные ракеты. Также хорошо были прикрыты маневровые двигатели, а вот прыжковые стояли абсолютно не защищенными. Но самое главное кораблем мог управлять один человек! Да, да, таким огромным кораблем, только один человек. Когда Вольдемар осознал, для чего предназначен старый крейсер, и какие шансы на спасение есть у его командира, то ему чуть не стало плохо. Он даже понял, для какой цели создается этот гигантский брандер. Именно брандер, не один Дескин книжки читал, адмирал Кагершем древнюю историю знал не хуже. А целью был единственный оставшийся у империи док со стоящим в нем линкором. Однако, отказываться было поздно и единственный член экипажа "Феникса" начал осваивать свой новый корабль и изучать подробности предстоящей операции.

Замысел адмирала был прост и эффективен, разогнанную до огромной скорости стальную громадину могло сбить с курса только воздействие объекта с сопоставимой массой, то есть крейсера, как минимум. А кто решится на такой самоубийственный таран? Попаданий имперских ракет новоявленный "Феникс" не боялся, толщине его новой брони могли завидовать линкоры. Прочую мелочь можно было вообще не принимать в расчет и, опять же броня. В плане было только два слабых места. Во-первых, для такой огромной массы единственный маршевый двигатель был слаб, поэтому разгон придется начинать издалека и у противника будет время подготовится к встрече. Во-вторых, доверить управление автоматике, можно было с дистанции не более двадцати тысяч километров, а это значит, что времени на спасение останется в обрез.

Для спасения пилота..., прошу прощения, командира крейсера был предназначен новейший республиканский истребитель уже прозванный противником "Рата". Это же обозначение понемногу вытесняло невразумительный буквенно-цифровой индекс и в республиканском флоте. Истребитель размещался в хорошо защищенном ангаре, выход из ангара предполагался уже в зоне действия дальней ПРО базы противника, но еще до входа в ближнюю. В ближней зоне истребитель будет сбит в считанные секунды, а вот в дальней есть шанс немного покрутиться.

Мелкие корабли противника в зону ПРО не полезут, а крупные тем более. Во-первых, есть шанс оказаться на пути у своей ракеты. Во-вторых, наличие большого количества целей затруднит целеуказание комплексам ПРО, прикрывающим единственный док и базу. Уроки рейда "Проксимы" имперцы учли и к обороне подготовились. Обнаружение и сопровождение в дальней зоне ПРО такой цели, как истребитель задача почти невозможная, а достать его противокорабельной ракетой трудно, слишком малы размеры и высока маневренность. Зато после попадания "Феникса" в цель на единственный истребитель накинутся все кто сможет его достать. Поэтому Вольдемар предложил изменить ту часть плана, которая касалась его спасения. Возглавлявший операцию капитан второго ранга с ним согласился, и Вольдемар почти перестал считать себя камикадзе.

Невидимая еще цель стремительно приближалась, Вольдемар стремился удерживать крохотную красную точку на экране в середине креста, нарисованного компьютером. Джойстиком приходилось орудовать аккуратно, огромную массу "Феникса" трудно было отклонить от курса, но еще труднее вернуть обратно, на все команды крейсер реагировал с заметным опозданием. Но это мы уже проходили, "Проксима" намного массивнее был, и ничего, справился. Правда там тяга маневровых двигателей намного больше была.

— Ниже, еще ниже, удерживай. Не давай провалиться!

Голос кавторанга, звучащий в рубке, только мешал. Помолчал бы он секунд шестьсот, я бы и сам все сделал.

— Так, молодец, хорошо идешь!

Зеленый мигающий индикатор на панели сменился устойчивым зеленым, система наведения устойчиво захватила цель.

— Все! Уходи!

Вольдемар отстегнулся от кресла и быстро, как только мог, поплыл в коридор, ведущий прямо к ангару. Истребитель с уже открытым фонарем ждал пилота, управление внешним портом было выведено в кабину. Истребитель выплыл в открытый космос и, развернувшись, вернулся обратно. Порт закрылся, давление в ангаре пришло в норму, и Вольдемар открыв фонарь, направился обратно в рубку.

— Наведение хорошо, вылет медленно, успел, но почти на грани.

Командир устроился в кресле своего необычного крейсера.

— Повторяем еще раз. Учти, в реальности будет труднее, сейчас тебе ракеты не мешают, — добавил оптимизма руководитель операции. — Готов?

— Так точно! — ответил Вольдемар.

— Тогда поехали!

"Феникс" выскочил в обычное пространство и, набирая скорость под острым углом к плоскости эклиптики устремился к Даркому — основному промышленному центру империи.

Все сразу пошло не так, с первой минуты, с первой секунды, как только "Феникс" появился в пространстве Даркома. Когда компьютер крейсера вычислил местоположение крейсера, то его командир грязно выругался. Во-первых, до цели было существенно дальше, чем предполагалось всеми расчетами. Во-вторых, заходить на цель приходилось под очень острым углом. В-третьих, уходить было поздно, его уже заметили, небольшой имперский сторожевик поспешно уходил от странного корабля внезапно появившегося рядом с ним. Не бойся, не трону, кроме "Раты" никакого другого оружия на борту не было, даже заряд для подрыва крейсера отсутствовал. Кинетической энергии с огромным запасом должно было хватить и для дока, и для стоящего в нем линкора. Гонка со временем началась.

Имперский командующий далеко не сразу понял, что именно свалилось в систему Даркома. "Феникса" он принял за обычный рейдер и меры принял соответствующие. Первыми встретить крейсер должны были три десятка штурмовиков и около дюжины бомбардировщиков. То есть, двенадцать ракет крупного калибра и шестьдесят среднего, любому крейсеру хватит с многократным запасом. Но если случиться чудо и республиканский рейдер прорвется, то его встретят имперский крейсер и три сторожевых корабля. И крейсер, и сторожевики, конечно, не самые последние достижения науки и техники, но избитому легкими силами противнику этого хватит. На последнем этапе атакующего врага ждали мощные ракеты планетарной и орбитальной ПРО, но до них дойдет вряд ли.

Знали бы имперцы, какая древность свалилась им на головы. Радар уже обнаружил цель и бортовой компьютер "Феникса" начал наводить корабль на цель, но долго это не продлится, первые же ракеты сметут с корпуса антенны и идти на цель придется по счислению, благо параметры ее траектории были хорошо известны. За пятьдесят тысяч километров начнет работать радар наведения, надежно укрытый внутри корпуса, а до этого времени придется идти в ручном режиме.

Первые штурмовики заходили на брандер с двух сторон под углом девяносто градусов друг к другу, ракеты запускали издалека, еще не понимая, что перед ними не обычный крейсер. Удары по корпусу от попаданий ракет были не такими сильными, как ожидал Вольдемар, но и ракеты были не самого крупного размера. Прыжковые двигатели, антенны и камеры внешнего обзора смело с обшивки, корпус попадания выдержал. Настала часть наиболее сложного испытания.

Бах! Корпус старого крейсер дернулся вниз, Вольдемар попытался выровнять корабль. Бах! На этот раз справа. Небольшая пауза, крейсер почти вернулся на прежний курс. Бах! Бах! Бах! Все сначала, красная точка медленно подбиралась к перекрестью. Бах! Пауза. Бах! Бах! Сколько их было? Кажется, семь. Еще немного, выше, еще чуть-чуть. Бах! Бах! Бах! Еще немного, и корпус не выдержит. Ба-бах! С первой дыркой Вас, господин младший лейтенант. Кажется, должна быть еще одна, но нет тихо, неужели все, прорвался. Двенадцатая ракета по причине неисправности одного из двигателей, отключившегося в неподходящий момент прошла мимо.

Главный секрет удивительной живучести "Феникса" заключался в его бронировании. В отличие от других кораблей оно было двухслойным, чего не мог позволить ни один другой военный корабль. Внешнее бронирование являлось, по сути, экраном, предназначенным для взведения взрывателей ракет и снарядов. Оно не было герметичным, и пробившие его боеприпасы взрывались в вакууме, что еще больше снижало воздействие на бывшую внешнюю обшивку ставшую внутренним броневым поясом. Вот этот внутренний броневой пояс и был пробит только один раз, что не повлияло на выполнение задачи. Наращивая скорость, брандер рвался к планете.

Некоторое время все было спокойно, что твориться снаружи Вольдемар не знал, все внешние сенсоры смело с корпуса начисто. Оставалось только удерживать точку наведения на расчетном кресте, который рисовал компьютер, пока это удавалось. Банг! А это еще, что такое? Банг! Похоже, крейсер из электромагнитного орудия. Бах! О, ракета попала. Бах! Еще одна. У старых имперских крейсеров их всего четыре, у новых восемь. Будем надеяться, что данный экземпляр не из последней серии. Банг! Бах! Вот это залепил! Банг! Ба-бах! Есть вторая дырка. Следующие пятнадцать минут имперский крейсер, выпустив ракеты, расстреливал безоружный "Феникс" из орудия, без особого, впрочем, успеха. Когда обстрел прекратился, Вольдемар понял, брандер входит в дальнюю зону ПРО, цель была близка, индикатор захвата цели системой наведения уже мигал зеленым.

Радар наведения уже захватил цель и на экране появился узкий сектор перед несущимся с огромной скоростью брандером. Маршевый двигатель не работал уже шесть минут, на борту оставался только небольшой резерв для маневровых. Наконец загорелся устойчивый зеленый индикатор, автоматика сама начала корректировать курс. Младший лейтенант Дескин покинул кресло и с максимальной скоростью двинулся в ангар.

— Только бы успеть!

Единственная мысль, которая билась в голове, если выход истребителя совпадет с попаданием ракеты дальней ПРО, все каюк. Створки ворот ангара открывались невыносимо медленно, мозг начала захлестывать паника.

— Быстрей, быстрей!

Не дождавшись полного открытия створок, Вольдемар двинул рычаг маршевого двигателя, и истребитель пробкой вылетел в космос. Уже на выходе крейсер тряхнуло попаданием ракеты, к счастью с другого борта, один из пилонов чиркнул по створке, но это уже было не важно, гонка по прямой закончилась. Теперь все решали скорость и маневр, твоя жизнь в твоих руках, не ошибись младший лейтенант.

— Не ошибусь. — вслух произнес Вольдемар.

Его никто не мог слышать, сейчас в пространстве Даркома он был единственным республиканским военнослужащим. Радар у "Раты" лучше, чем у имперского "Рекса", но тем помогут, а республиканцу телеметрию получать неоткуда. Кто сзади понятно, а что впереди? "Рексов" на перехват "Феникса" не поднимали, значит, они где-то на орбите планеты, и их там много. Курс отхода был рассчитан заранее, но сейчас приходилось решать задачу заново. Решение Вольдемару не понравилось, если идти по прямой, влезешь прямо в осиное гнездо. Республиканский истребитель начал движение по дуге с огромным радиусом.

Одиннадцать минут его никто не беспокоил, появления республиканского истребителя никто не ждал. На двенадцатой минуте везение кончилось, автоматика засекла облучение истребителя радаром, причем радар именно вел цель, скоро можно было ожидать появления гостей. Брандер уже должен был сделать свое дело, но результатов с такого расстояния было не видно. Гости появились через восемь минут, целой эскадрильей. Большая разница скоростей позволила проскочить перед их носом, но перед уходом придется тормозить, а это значит, что у противника будет шанс. Как не хотелось, а через четыре минуты пришлось начинать торможение. Еще через семь минут радар заднего обзора засек первого противника. Второй, третий, четвертый. Все. Значит четверо, самые настырные. Ну, где этот чертов крейсер! Придется принимать бой, одному против четверых, лоб в лоб.

Надеясь на численное преимущество, противник допустил ошибку, он продолжал разгон. Когда "Рата" неожиданно развернулась и выпустила две ракеты, "Рексы" запаниковали и рванулись в стороны, разбив строй. Неопытные, в настоящем бою ни разу не были. Вольдемар довернул истребитель на предполагаемую траекторию одного из противников, и тот не заставил себя ждать. Влетел точно в прицел, две оставшиеся ракеты ушли вслед за ним. Минус один! Две ракеты справа, Вольдемар бросил истребитель под них и отстрелил тепловые ловушки. Мимо! "Рекс" отвалил в сторону, не желая сокращать дистанцию. Где еще одна пара? Вот они, заходят издалека, от залпа из восьми ракет увернуться трудно, практически невозможно. А нам такой расклад ни к чему. "Рата" постаралась сесть на хвост одиночному "Рексу". Получилось не очень, но противник стрелять не рискнул.

Столь увлекательное занятие было прервано появлением нового участника. Республиканский крейсер вынырнул совсем рядом, причем ближе к имперцам, чем к Вольдемару. "Рексы" среагировали первыми, пущенные вдогон им ракеты пропали зря. "Рата" подошла к крейсеру, спасательная капсула была принята катером. Как только катер оказался на борту крейсера, тот начал разгон.

— Ваша затея почти удалась, адмирал. Коммандос неплохо поработали, кстати, откуда Вы выкопали это название.

— В древности так называли силы для специальных операций, — ответил Кагершем. — А, что значит неплохо?

Начальник военной разведки вывел на экран несколько снимков, сделанных с обзорного экрана какого-то корабля.

— Вот, смотрите. Столкновение произошло под не очень удачным углом. "Феникс" снес две концевые секции дока, вместе с частью стоящего в нем линкора, а также столкнул его со стационарной орбиты.

Генерал вывел новые снимки, показывающие разрушения.

— Имерцам удалось удержать его на другой орбите, но вернуть док обратно и исправить все повреждения удастся только за два года, а затраты вполне сопоставимы со строительством нового. И это по самым оптимистичным оценкам их самих.

— Да, время мы выиграли, осталось реализовать это преимущество.

— Я даже знаю, адмирал, где вы его собрались реализовывать.

— Скажите, генерал, в каком штабе у Вас больше шпионов, в моем? Или в имперском?

— Не горячитесь, адмирал, конечно в имперском.

— А мне кажется наоборот. Вы точно знаете, где намечена следующая операция, но ничего не можете сказать, какие силы будут противостоять нам.

Разведчик только развел руками.

— В этом Вы правы, не могу, не знаю.

— Поэтому мне опять придется бросать коммандос в очередную мясорубку...

* * *

— Ах ты, сука тыловая!

Кулак младшего лейтенанта Дескина врезался в нос капитана третьего ранга, несколько секунд назад, предложившего Вольдемару взятку за оформление фиктивного ремонта шлюза "Сокола-4". К сожалению, дело происходило в невесомости и от удара противники разлетелись по разным углам отсека. Вольдемар хотел еще раз добраться до ненавистной физиономии, но в отсеке появились какие-то люди, и ночь пришлось провести в отсеке местной гауптвахты.

Нет, в чем-то эта сволочь была права. Зачем устранять утечку воздуха на корабле, который вряд ли вернется с этого задания? Его потому туда и отправляли, что бы не вернулся. Но с другой стороны, если не вернется сторожевик, то не вернется и его командир. И зачем, тогда, спрашивается ему деньги. Все-таки зря ему врезал, сейчас этот гад рапорт настрочит и меня под трибунал. А-а-а, плевать, дальше космоса не пошлют, меньше лазера не дадут.

А ведь был шанс! Конечно, "Сокол-4" систершип "двадцать второго" был в плачевном состоянии, сорок лет активной службы и ни одного капитального ремонта или модернизации. За сутки эта посудина теряла пол процента воздуха при норме не более одной десятой, маршевые двигатели давали не более семидесяти процентов номинальной тяги, только оружие было более или менее в порядке, да относительно новый радар. Но это был настоящий боевой корабль, это был его второй шанс, пусть и весьма призрачный.

Утром младшего лейтенанта Дескина вместо следователя ждал начальник штаба ВКФ.

— Если бы я лично не знал Вас, то решил бы, что Вы решили откосить от операции.

Вольдемар задохнулся от возмущения.

— Не кипятитесь, лейтенант. А этому прыщу Вы правильно врезали, флотская контрразведка его уже неделю пасла, только и ждали, что бы он кому-нибудь дал или взял. Камеру ему в кабинет воткнули и я только что интересный сюжет посмотрел, теперь не отвертится. А Вы, дадите следователю показания и марш ремонтировать шлюз, пока через него весь воздух из Вашего корыта не сбежал.

Ремонт шлюза шел полным ходом, единственное, чего не хватало, так это механика сторожевика, который должен был контролировать ход работ. Непорядок. Мех нашелся за странным занятием — прятал под бортовую обшивку набор явно непростых трубок сложной конфигурации.

— Смирно! — рявкнул Вольдемар.

От неожиданности сержант Данилевич попытался выполнить команду и врезался головой в обшивку, связка труб отправилась в свободное плаванье по отсеку. Данилевич был хорошим механиком, но имел один крупный недостаток — тащил все, что плохо лежало. Справедливости ради, следует отметить, что тащил абсолютно бескорыстно. По его мнению, на корабле, где он проходил службу, не хватало массы очень нужных предметов, которые без всякой пользы валялись у других. И сержант, как мог, восстанавливал справедливость. К сожалению, начальство его позиции не разделяло. Устав от конфликтов с владельцами имущества и, отчаявшись перевоспитать Данилевича, командиры просто списывали его с корабля. Так, начав службу на флагманском линкоре, он к тридцати шести годам докатился до отряда коммандос и "Сокола-4", однако и здесь своих привычек не бросил.

— Это, что? — грозно спросил Вольдемар.

— Комплект труб для топливопровода, у нас на первом маршевом...

— Положишь, где взял.

Таких желторотых лейтенантиков, сержант, обычно, посылал, куда подальше. Но в данном случае это было чревато серьезными последствиями. Во-первых, младший лейтенант был командиром корабля, а катится дальше, было уже просто некуда. Во-вторых, кроме академического значка он носил еще и планки двух крестов, а кресты эти не просто так дают. В-третьих, этот лейтенант, только вчера дал по морде аж капитану третьего ранга. И, что? А ничего, как командовал, так и командует, а капитана контрразведка замела. Вздохнув от потери такого ценного имущества, которое почти было в руках, сержант потащил трубы обратно в док.

Вольдемар Дескин тоже думал о трубах, в конце концов, топливопровод действительно надо менять, но тут менять надо почти все и это не повод прикрывать воровство подчиненных. Плюнув на флотскую гордость, Вольдемар направился к начальнику ремонтной секции. На месте вчерашнего капитана третьего ранга уже сидел другой, очень на него похожий. Но сходство оказалось только внешним.

— Это ты, Дескин, — встретил Вольдемара хозяин отсека. — Этой бил? Дай пожму. Хоть один нашелся! Знал бы ты, как эта сволочь здесь всех достала. И не сковырнуть никак было, скользкий гад. Надеюсь, контрики его прижмут, наконец.

— Я, вообще-то по поводу труб для топливопровода.

— Это тот комплект, который для "Сокола"? Второй месяц в секции валяется, хоть бы его украл кто! Для одного сторожевика выписали, а поставить не успели, его срочно куда-то отправили. Да и топливопроводы у него вполне нормальные были, зачем их менять потребовалось до сих пор понять не могу.

— Так я его заберу?

— Да, забирай!

— А документы оформить?

— Какие документы? Официально этот комплект на сторожевик выписан, верфь к нему отношения уже не имеет. Забирай, и все.

— А, нельзя его сегодня поставить?

— Пиши заявку, людей я пришлю, за три часа управятся.

— Спасибо, господин капитан.

— Брось, за очистку этого отсека, тебе вся верфь должна. Если, что надо будет, обращайся.

Сержант Данилевич прикручивал комплект труб обратно к стеллажам верфи, когда за его плечом возник младший лейтенант Дескин.

— Хорошо прикрутил? А теперь откручивай и тащи в сторожевик, сейчас ремонтники прибудут его на место ставить. А я заявку пошел писать.

Радость за свой корабль перебила обиду за перетаскивание труб туда-сюда.

— Господин младший лейтенант, а нельзя в заявку замену клапана включить.

— Какого клапана?

— Высокого давления, тоже воздух в космос травит. Не так активно, как шлюз, но тоже немало.

— А ты уверен, что на складе этот клапан есть.

— У них на складе может, и нет, а у меня есть!

— И где ты его украл?

Механик предпочел проигнорировать бестактный вопрос начальства, и сделал вид, что очень занят.

— Ладно, включу.

С отремонтированным шлюзом и новым клапаном, утечка снизилась до двух десятых процента в сутки. Вдвое выше нормы, но еще не вечер, а до вечера еще надо дожить.

Пять сторожевых кораблей республиканского флота вынырнули у звездной системы передовой базы имперского военного флота Ортонера. Система не имела кислородных планет, обитаемыми были только искусственные сооружения. Именно с этой базы уходили на республиканские коммуникации имперские рейдеры, и сюда возвращались после рейда. На нее уже давно точило зубы республиканское командование, но информации о том какими силами располагает здесь имперский флот, и как построена система обороны базы было явно недостаточно. Четыре старых сторожевика типа "Сокол" должны были провести разведку боем, то есть разворошить осиное гнездо и подставить свою пятую точку. Естественно отбор кораблей для этой операции производился по принципу "чего не жалко". Пятый сторожевик нового проекта "Беркут" играл роль корабля радиоэлектронной разведки. Именно он должен был засечь имперские оборонительные позиции и оценить численность вражеского флота в системе.

Четыре корабля, построившись почти правильным ромбом, направились к базе. На их корпусах были установлены специальные отражатели, увеличивающие заметность сторожевиков. У того, кто наблюдал за их движением к базе на экране радара, не могло остаться сомнений, приближалась целая дивизия республиканских крейсеров. "Беркут", стараясь как можно дольше не попасть в поле зрения радаров противника, следовал за ними на большом удалении. Оставалось ждать реакции имперского командования.

Разворачивались имперцы медленно, зато когда развернулись... Сначала на экранах появились две небольшие цели — сторожевые корабли. По своим техническим характеристикам имперские корабли находились где-то между республиканскими "Соколами" и "Беркутами", у четырех республиканцев были хорошие шансы на победу. Но потом экран зарябило от всякой мелочи, а напоследок появились четыре крупные отметки, соответствующие крейсеру. То ли нападение республиканцев не было секретом, то ли выбранный момент совпал со сбором рейдеров, но никакой речи о продолжении операции уже не шло, четыре небольших кораблика будут уничтожены в течение нескольких минут.

— Уходим, — подал команду младший лейтенант Дескин.

Связи не было, но остальные "Соколы" повернули почти одновременно, даже сохранив строй. Однако расчет траектории, выполненный тактическим компьютером, показывал, что она пройдет очень близко от имперских кораблей. Крейсера на перехват не успевали, и это радовало, но с легкими силами придется столкнуться.

Противники сходились под острым углом. Подумав несколько секунд, компьютер выдал результат, три и одна десятая стандартной минуты. Именно столько дивизион республиканских сторожевиков будет находиться в зоне досягаемости ракет имперских штурмовиков. Впрочем, и обратное утверждение тоже было верным, три и одну десятую минуты имперские штурмовики будут находиться в зоне досягаемости республиканских ракет.

— Есть данные для стрельбы, — доложил артиллерист "Сокола-4".

Радиолокатор уже сопровождал выбранные цели, и даже распределил ракеты в залпе. Но четверка сторожевиков тоже сопровождалась локаторами противника, и было их намного больше. На экране компьютера желтые отметки целей сменились красными, можно стрелять.

— Огонь!

Легкий толчок, четыре ракеты отвернув от курса корабля, пошли навстречу имперцам. Республиканцы успели первыми, ракета такую дистанцию преодолевает долго, но когда ты знаешь, что противник уже отстрелялся и между тобой и ним уже находится твоя возможная смерть, спокойно готовить данные для стрельбы может не всякий, авось кто-нибудь ошибется. Наконец радар заполнился множеством мелких точек, ответный залп. Сторожевик не истребитель, но и ракеты для него покрупнее будут, поэтому есть шанс увернуться. Вопрос только в том, сколько ракет выбрали твой корабль своей целью.

— Приготовится к противоракетному маневру.

Голос сорвался, а как быть спокойным, глядя на экран. Первым не повезло "Соколу-15", сразу шесть ракет, почти одновременно настигли старый сторожевик. Гибель корабля была практически мгновенной, ни одной спасательной капсулы в космосе не появилось.

— Есть попадание! Цель уничтожена! Еще одна!

Сержант-артиллерист, списанный с крейсера за плохую стрельбу в сражении при Варене, получил шанс оправдаться. Два штурмовика четырьмя ракетами да еще на пределе дальности — очень хороший результат.

— Вниз!

Рулевой отдал штурвал, и почти одновременно "Сокол-4" тряхнуло так, что лязгнули зубы.

— А-а-а-а... — кричал артиллерист, почти откусивший себе кончик языка.

Ракета попала в один из отражателей, хорошо, что не в сам корпус, тогда из системы Ортонера точно не выбраться.

— Разгерметизация корпуса в районе шестого отсека. — доложил Данилевич.

Это не смертельно, лишь бы еще раз не попали.

— Одиннадцатый! — воскликнул оператор радиоэлектронных систем.

Взглянув на экран, Вольдемар увидел только одну зеленую отметку. "Беркут" уже покинул систему, а "Соколов" осталось только двое.

— Неустойчивая работа третьего двигателя, снижаю мощность до шестидесяти процентов.

А вот это уже плохо, компьютер предупредил, что на последних минутах перед прыжком имперцы могут достать "четвертого" ракетами. Второй уцелевший сторожевик, похоже, повреждений не получил и "Сокол-4" начал понемногу отставать, были бы двигатели в лучшем состоянии, был бы резерв мощности, движки и так дышали на ладан, а попадание ракеты окончательно добило один из них. Вибрация корпуса ощущалась все сильнее. Хорошей новостью было то, что имперцы не приближались.

— Приготовиться к прыжку!

Прорвались.

— Ну, как?

— На двое суток он твой. Демонтировать обшивку с шестого отсека тебе помогут. А дальше, что снять успеешь, то твое. Потом корпус порежут.

— А с камерой сгорания, что? — главный вопрос не давал Данилевичу покоя, без замены поврежденной камеры третьего двигателя не "Сокол" получается, а мокрая ворона.

— Нет камер к нашей модификации, их уже лет двадцать не выпускают.

— А как же...

— Будем менять все три двигателя на новые. — сообщил радостную весть Вольдемар.

— Точно, новые? — засомневался механик.

— Ну не совсем, с консервации. Но выработка ресурса ноль, на кораблях не стояли, модификация последняя, эм три.

— Знаю! Тяга та же, что и у наших, но на четыре процента экономичнее. На место старых встанут без проблем, только программа управления новая понадобится. Эх, погоняем!

Радости механика не было границ, а если вспомнить, что ему отдавался на растерзание почти целый сторожевик, идущий в переплавку, то это было исполнение мечты.

— А когда придут? — опомнился сержант.

— Через неделю обещали.

— Терпимо. Разрешите идти, господин младший лейтенант.

— Идите, сержант.

Механик не ушел, он улетел, невесомость все-таки, но летел он буквально на крыльях. Много ли надо человеку — отдать на растерзание груду старого железа. Вольдемар посмотрел ему вслед, вздохнул и направился заполнять заявки на выполнение работ и запасные части, ежедневная текучка брала верх.

Глава 12. Конвоир

При ремонте, вместо старой надежной электромагнитной пушки поставили новомодную лазерную. Новенькая, только что с завода игрушка, вызвала восторг артиллериста "Сокола-4" и неприятие корабельного механика, который выдвинул массу аргументов против нее.

— Да она же энергии жрет на два порядка больше старой, а накопитель новый всего в полтора раза больше старого. На сколько выстрелов его хватит? Десятка на два?

— На три с лишним...

— А дальше, что? У нас даже флага нет, чтобы его спустить.

— Зато поражение цели мгновенное и упреждение считать не надо. И со снарядами возиться тоже.

— Лодыри вы оба. И еще не известно кто больше, ты или твой баллистический компьютер. Упреждение ему лень считать.

— А еще ее можно для противоракетной обороны использовать.

— И сколько ракет было сбито лазером?

— Вот будет бой, тогда и узнаем.

— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы без глаза не осталось.

— Даже не являясь дипломированным психологом, я могу смело поставить диагноз это черная зависть. А если бы Вы, господин механик, видели свою рожу, когда монтировали новые двигатели...

— Ложь, господин артиллерист. Наглый поклеп. Мое лицо, отмеченное печатью высокого интеллекта, всего лишь, выражало удовольствие от выполненной работы.

Младший лейтенант Дескин вынужден был прервать пикировку механика с артиллеристом, не дослушав до конца.

— Так, оба встали и бегом надели противоперегрузочные костюмы. Или сержантов моя команда не касается. Бегом, я сказал! До старта десять минут осталось.

На этот раз задача была простой: сопроводить транспорт до орбиты, подождать пока он сначала разгрузится, потом погрузится, и проводить его обратно. И все. Одна только маленькая деталь, транспорт был десантный, а выгружать ему предстояло роту диверсантов из батальона майора Патрика. Поэтому ожидание могло стать смертельно интересным, для некоторых в буквальном смысле. Впрочем, кроме ближнего прикрытия, предполагалось еще и дальнее. Крейсер и три "Беркута" считались вполне достаточными силами для того, чтобы предотвратить прорыв противника к охраняемому транспорту, серьезного сопротивления не ожидалось.

Транспорт занял расчетное место на орбите Галарды, десантные катера уже пошли вниз. Вторая десантная операция на одной планете в течение года была большой наглостью, но уж больно жирный куш светил в случае удачи. Один из военных руководителей коалиции прибыл на плохо защищенную планету, и его местонахождение стало известно республиканской разведке. Силовая операция была завершением длительной агентурной игры, а объект операции знал много, очень много о силах и планах коалиции в войне против республики.

— Что в эфире?

Оператор радиоэлектронных систем слушал волну десантников.

— Все почти по плану, они уже начинают эвакуацию десанта. — ответил оператор. — На подходе шестерка штурмовиков!

Взлетающий десантный катер уязвим для летающей атмосферной машины, а шестерка штурмовиков могла сорвать эвакуацию и похоронить всю роту.

— Попробуй обнаружить их. — предложил Вольдемар артиллеристу сторожевика.

Однако на фоне поверхности планеты обнаружить группу крылатых машин, идущих на небольшой высоте никак не удавалось.

— Перейди на визуальный режим.

Дело пошло лучше, мелькавшие в разрывах облачности штурмовики были обнаружены, но баллистический компьютер захватывать цель категорически отказался. А время уже поджимало.

— Плюнь на компьютер, наводи сам.

Сержант Валер открыл огонь, наводя лазер через оптику. Пытаясь достать через облака, изредка мелькающие силуэты, похоже, не получалось.

— Стой! Своих зацепишь.

Младший лейтенант Дескин остановил увлекшегося подчиненного. Индикатор накопителя уже горел желтым светом. Данилевич ткнул в него пальцем.

— Всего сорок секунд, а мы почти на нуле.

— Они взлетают! — выдал информацию электронщик. — Оставили три расчета пэзээрка и взлетают.

— Вот они!

Артиллерист снова начал палить из своей игрушки, пытаясь отогнать штурмовики от взлетающих катеров. На этот раз старался экономить заряд накопителя. То ли он кого-то достал, то ли зенитчики постарались, но Вольдемар смог увидеть только четыре машины, уходящие от места высадки. На связь вышел командир республиканского крейсера.

— У нас плохие новости. На подходе два крейсера, один галардский, второй, похоже астенойский. Мы принимаем бой, ваша задача прикрыть транспорт. Как только закончите погрузку десанта — уходите.

— Есть, господин капитан второго ранга! Конец связи. — ответил Вольдемар. — Оператор, связь с транспортом. Сколько Вам нужно времени на прием катеров? Сорок минут?

— Одиночная цель на подходе!

— Что это может быть?

— Судя по отметке, сторожевик и явно не наш.

— Идем на перехват. — принял решение Вольдемар.

Вряд ли противник был галардцем, во всяком случае, лезть в близкую драку не стал и ограничился пуском ракет с предельной дистанции. "Сокол-4" успелразвернуться на обратный курс и уйти на приличное расстояние, когда ракеты прошли далеко в стороне, так и не захватив сторожевик. Опасаясь ответного залпа, противник не стал сопровождать цель радарам, а сразу ушел. Не атака, а только имитация атаки, или струсил, или не ожидал, что транспорт имеет ближнее прикрытие.

— "Беркут-8" уничтожен, у нас серьезные повреждения, — вышел на связь комадир крейсера. — Уходите немедленно, мы долго не продержимся.

— Давят на них сильно. — высказал свое мнение сержант Валер.

— Давай связь с транспортом. — прервал его Вольдемар. — Когда закончите прием десанта?

— Принимаем предпоследний катер. — ответил командир транспорта. — На последнем уходят расчеты пэзээрка.

— Расчетное время прибытия?

— Через девять минут.

— Немедленно уходите!

— Но...

— Уходите! Это приказ. Последний катер подберем мы.

— Как?! — единый выдох в рубке сторожевика.

— У нас же нет ангара. — высказался механик.

— У нас есть девять минут, — ответил младший лейтенант Дескин. — Данилевич, у тебя есть герметичный контейнер объемом больше кубометра?

Размышления механика длились чуть больше секунды.

— Есть.

— Через наш шлюз он пройдет?

— Должен...

— Если пройдет, найду тебе еще один сторожевик на растерзание. Ну, что замерли? Тащите все скафандры, а ты свой контейнер, герметик и комплект строп для космоса.

Десантный катер не имел своего шлюза. Посадка или высадка были возможны либо на планете, либо в ангаре крупного корабля. Впервые предстояло разгрузить катер в открытом космосе. Сторожевик догнал катер и уравнял скорости. Из шлюза сторожевика вышли двое, вытащили контейнер цилиндрической формы и направились к катеру, крышка контейнера была срезана. Контейнер подвели к аварийному люку катера и посадили на герметик. Потом закрепили его стропой обернутой вокруг корпуса катера.

— Да на такую работу тридцать минут надо, как минимум. — хрипел в наушниках голос сержанта Данилевича. — Мы в шесть минут уложились.

— Ага. — прохрипел в ответ младший лейтенант Дескин. — Сейчас галардцы подойдут и в книгу рекордов нас запишут. Ну, что там десантура возится?

К счастью десантников было всего семеро, пилот и три расчета ПЗРК, и все они имели космическую подготовку. Учили диверсантов на совесть. Но им предстояло открыть аварийный люк, достать из контейнера скафандры, приготовленные экипажем "Сокола", надеть их и, выпустив из катера воздух, выйти в открытый космос. А затем тремя партиями пройти через шлюз сторожевика. И все это требовало времени, которого не было. Секунды тянулись как очередь атмосферных самолетов на взлет в столичном аэропорте. Наконец аппарель катера поползла вниз. Или не вниз? Не важно, аппарель, наконец, начала открываться.

— Пошевеливайтесь, у нас гости. — сообщил оператор сторожевика.

Вольдемар и Данилевич прошли шлюз в последней партии.

— Газу! — скомандовал Вольдемар, влетая в центральный пост. — Кто у нас на хвосте?

— Целый крейсер, точнее после боя с нашими, наверное, не совсем целый, но все-таки крейсер. — ответил оператор радиоэлектронных систем.

Выйти в расчетную точку для прыжка не удавалось.

— Прыгать будем с ходу, как только наберем нужную скорость.

— Куда прыгать? — поинтересовался сержант Валер.

— Куда придется, главное подальше отсюда. Вынырнем — определимся.

Прыжок сторожевика "Сокол-4" опередил приближающиеся ракеты, выпущенные галардским крейсером. Совсем немного опередил.

Компьютер сторожевого корабля углубился в карты звездного неба, но результата пока не было. Оставалось ждать.

— Крейсер, наш, успел уйти? — поинтересовался младший лейтенант Дескин.

— Успел. — ответил оператор радиоэлектронных систем "Сокола-4". — И оба "Беркута" тоже.

Транспорт исчез с экрана обзорного радара на глазах Вольдемара. В общем, операция удалась. Диверсанты сообщили, что объект, ради которого была затеяна вся эта чехарда, доставили на борт транспорта. Не совсем здоровым, но живым и даже, пригодным для дальнейших бесед. Оставалось только определиться, где сторожевик вывалился в обычное пространство, и куда держать путь дальше. Время шло, а компьютер, казалось, напрочь забыл, что от него требуется.

— Может по нему кулаком треснуть? — поинтересовался сержант Данилевич.

Словно испугавшись, компьютер выплюнул результат. Вольдемар вывел его на экран и присвистнул от удивления.

— Ну и занесло же нас. — высказал общее мнение сержант Валер.

Место было абсолютно пустынным, никаких обитаемых мест поблизости. Самое время наткнуться на погибший корабль неизвестной цивилизации или первых исследователей космоса. Увы, экран радиолокатора напоминал черную дыру, ни одного объекта. То есть ни одного, который он мог обнаружить.

Вольдемар прикинул в голове возможные варианты, и вынес свое предложение на обсуждение.

— Ни до одной республиканской базы в один прыжок нам не добраться. Далековато нас занесло. Предлагаю первый прыжок совершить вот сюда, к Леде.

Вольдемар вывел на обзорный экран карту звездного неба, и ткнул пальцем в транзитную точку предлагаемого маршрута.

— Планета нейтральная, в то же время у республики на коротком поводке. А оттуда можем прыгать, хоть на Варен, хоть к Астгартусу.

— Поддерживаю. — согласился сержант Валер.

— А заправится там, сможем? — подал голос сержант Данилевич. — На разгон для второго прыжка еще хватит, а дальше долго не протянем.

— Думаю, сможем. Посольство наше заплатит. А если нет, прыгать будем прямо к планете.

— Рискованно. — усомнился электронщик.

— Кто не рискует... — начал Вольдемар.

— У того грудь в крестах. — продолжил Валер.

— Значит решено. — подвел итог младший лейтенант Дескин. — Экипажу и десанту занять свои места. Начинаем разгон.

Как только "Сокол-4" вынырнул в обычное пространство у планеты Леда, последовал доклад оператора электронных систем.

— Две цели на экране. Одна гонится за другой.

Вольдемар посмотрел на экран.

— Наверняка местные вояки контрабандиста гоняют.

— Не похоже. — не согласился электронщик. — Передний для контрабандиста маловат, скорее это частная яхта.

Предполагаемая яхта изменила курс, стараясь держаться подальше от нового объекта. Преследователь, воспользовавшись поворотом начал сокращать дистанцию.

— Попробуй с ним связаться. — предложил младший лейтенант.

На вызов ответили быстро, но когда Вольдемар узнал голос, то сильно удивился.

— Господин Кагершем!?

— Да это я. А Вы... Вольдемар Дескин!

— У Вас проблемы с местными властями, господин Кагершем?

— Да. У меня на борту Алессия. Девочка попала в беду, и мне пришлось вытаскивать ее не совсем законными способами. Теперь, если нас догонят, то тюрьма грозит нам обоим.

Чувство долга и еще одно чувство боролись буквально пару секунд, после этого решение было принято.

— Уходите, с погоней мы разберемся.

— Спасибо, господин Дескин!

— Не стоит благодарности. — ответил Вольдемар. — Лучше присылайте мне передачи в нашу тюрьму.

Как только связь отключилась, младший лейтенант Дескин подал команду.

— Корабль к бою! Курс на противника. Баллистическому компьютеру принять целеуказание.

"Сокол-4" лег на курс перехвата.

— Целеуказание принято! — доложил оператор.

Про себя Вольдемар отметил, что ни один из подчиненных не высказал несогласия со своим командиром, ни словом, ни жестом. А ведь дело пахло керосином, нападение на военный корабль нейтральной планеты в ее территориальном пространстве — неслыханное дело. Никакая война не спишет, и никто не спасет. Впрочем, Вольдемар наделся ограничится психической атакой, но если дело дойдет до обмена ракетными приветствиями...

Противник, такой же "Сокол", проданный местному правительству лет десять назад. Одна электромагнитная пушка и четыре ракеты, против лазерной пушки и также четырех ракет, при аналогичных размерах, защищенности и маневренности. Шансы республиканца были предпочтительнее. Более современные ракеты и новая лазерная пушка давали преимущество в дальности стрельбы и вероятности поражения цели. Да и возможности нового локатора и баллистического компьютера у "Сокола-4" также больше. К тому же неизвестно, есть ли у противника ракеты вообще. Он же не в бой шел, а на перехват невооруженной яхты, для нее и пушки вполне хватит.

— Местный вызывает. — доложил электронщик.

— Не отвечать!

Противник не мог не понять, что его ведет радар наведения, а не обычный обзорный, и ракетный пуск возможен в любой момент.

— Есть захват головок!

Теперь промазать труднее, чем попасть.

— Местный отворачивает.

Все, теперь яхту ему не догнать. Климатическая система сторожевика была полностью исправна, но Вольдемар вытер со лба холодный пот.

— Ложимся на обратный курс.

Нам тоже домой пора, хотя встреча нас там ждет... Нет, так быстро дойти не успеет, надо доложить самому. Да, так лучше будет, по крайней мере, его версию начальство услышит первой. Вздохнув Вольдемар начал составлять свой рапорт, пока в голове.

— Лейтенант, у Вас редкий дар живым выходить из самых дерьмовых ситуаций и наступать в это самое дерьмо на ровном месте.

Адмирал Кагершем был абсолютно спокоен, на его месте Вольдемар бы орал и топал ногами. Младший лейтенант Дескин замер по стойке смирно боясь пошевелится. Не замечая его усилий, адмирал продолжил.

— Моя двоюродная племянница влипла в громкий сексуально-алкогольный скандал, а Уильям, бросив все, кинулся ее выручать. Скандал этот произошел подозрительно не вовремя, а реакцию моего брата просчитать было очень легко. Между тем, треть всех военных заказов республики выполняется его предприятиями. Так, что вытаскивать его все равно пришлось бы. Вы, лейтенант, очень вовремя оказались там со своим корытом. Или что-то знали?

Лицо Вольдемара выразило праведное возмущение.

— Шучу. Память вашего бортового компьютера контрразведчики по байтам разобрали и ничего компрометирующего не нашли. А за спасение диверсантов армейцы на Вас представление послали в сенат. Но это потом. Отправляйтесь к себе на корабль, а я подберу для Вас какую-нибудь дыру, в которой Вы будете тихо сидеть, пока дипломаты не отпишутся. Все ясно? Идите.

— Ну, как прошло?

Встретил командира сержант Данилевич.

— Могло быть и хуже. Нас отправляют в какую то дыру. Готовьте корабль, сержант.

— А, когда будет обещанный сторожевик?

— Позже, сержант, позже.

— Вот так всегда! Все только обещают.

Подвел итог механик, его душу грел новенький топливный насос, незаметно экспроприированный со склада базы. Много ли человеку нужно для счастья?

* * *

— Не могу больше!

Сержант Валер с удовольствием швырнул бы карты на стол, но карты были виртуальные, а в рубке царила невесомость.

— Слушай, командир. Может учения, какие, проведем?

— Было, уже. — возразил младший лейтенант Дескин. — Ляг, поспи и все пройдет.

— Да не могу я уже спать! Лучше бы мы, тогда у Леды, по этому сторожевику врезали! Хуже, чем здесь уже не будет.

Третий месяц "Сокол-4" сторожил безымянный астероид, на котором добывали какую то редкоземельную гадость. Основной задачей "Сокола-4" считалась охрана шахты на астероиде, но шахте этой решительно никто не угрожал. А, если бы действительно кто-нибудь напал то, как ее мог защитить маленький старый сторожевик? Скорее всего, никак. Он мог только героически погибнуть или трусливо удрать, что с учетом характера командира абсолютно исключалось. А пока гибели не ожидалось, десять мужчин загнанных в ограниченный объем старого космического корабля маялись от безделья. Только механик с двумя своими подчиненными развлекался перебором металлических и пластмассовых потрохов корабля, остальным делать было нечего. Уже провели все, какие смогли придумать, учения. Даже выучили свои должностные инструкции, но все разумные занятия уже были исчерпаны.

Раз в две недели прилетал грузовик, привозил воздух, воду и продовольствие, увозил добытую руду. Встреча и сопровождение транспорта были единственными доступными развлечениями, но доступны они было один раз за четырнадцать стандартных суток. А потом электронщик закончил программу, над которой работал с самого начала их ссылки. Программа представляла собой довольно простую карточную игру, зато она могла работать на бортовом компьютера "Сокола". Немедленно был устроен общекорабельный турнир, играли каждый со своего терминала. Автор был быстро отстранен от участия по подозрению в подглядывании за чужими картами, несмотря на все клятвы и уверения в том, что его программа таких возможностей не имеет, победителем стал командир.

Однако и карточная игра уже успела приесться.

— Какое расчетное время прибытия транспорта? — вопрос младшего лейтенанта Дескина был адресован всем, находившимся в рубке и никому конкретно.

— Через три часа. — первым ответил сержант Валер.

— Тогда, приготовиться к встрече.

— А чего к ней готовится? — удивился электронщик.

— Разговорчики в строю! — огрызнулся Вольдемар. — Дисциплина ниже плинтуса. Пространство вокруг проверь, может на подходе кто-нибудь есть.

— Да кому этот рудовоз нужен? И мы вместе с ним... — проворчал оператор электронных систем, но приказ выполнил.

В рубке началось шевеление, проверяли исправность и настройку лазерной пушки, проводили тесты ракет, и аппаратуры связи, словом каждый занялся своим делом, но все неожиданно прервалось.

— Справа десять, ниже пять, удаление триста сорок! Одиночная цель!

— Для транспорта рано. — высказал мнение командир.

— Да и маловат он для транспорта. — согласился электронщик.

— К бою!

Короткая команда подстегнула экипаж, от недавней расхлябанности не осталось и следа. Получив доклады о готовности, командир вывел "Сокол-4" на курс перехвата.

— Что это может быть? — обратился Вольдемар к оператру электронных систем. — Хотя бы класс определить можешь?

— Судя по величине отметки и характеру маневра — крейсер, небольшой, тысяч на пятнадцать.

Пятнадцать, двадцать. Один черт, разница в массе, вооружении и защищенности на порядок. У сторожевика есть некоторое преимущество в маневренности, такую махину на новый курс повернуть труднее, но использовать его не удастся. Пока выйдешь на расстояние, с которого можно прожечь броню крейсера, в сторожевик попадут раз десять, а старому корпусу и двух — трех попаданий хватит. Полутонный снаряд, выпущенный из электромагнитной пушки крейсера, пробил бы корпус "Сокола-4" насквозь. Вот именно пробил бы, у снаряда есть идиотская привычка взрываться после попадания, а это для здоровья экипажа уже совсем не полезно.

Но до артиллерии может и не дойти. Пуск четырех ракет, а на крейсера меньше не ставят, это одно гарантированное попадание в сторожевик, но это если сторожевику фантастически повезет. Наиболее вероятно, что таких попаданий будет два, может быть и три. Без разницы, нам и одного хватит.

Есть шанс, что командир крейсера пожадничает и решит уничтожить старое корыто только артиллерийским огнем, тогда и у нас будет шанс. У нас тоже четыре ракеты есть, мощность их на фоне толщины крейсерской брони, конечно, не серьезная, но вдруг попадут удачно.

— Экипажу надеть скафандры!

Оставалось постараться сделать так, чтобы к моменту, когда республиканский сторожевик превратиться в груду искореженного железа, крейсер получил повреждения не совместимые с продолжением операции.

Это трудно, очень трудно, но тогда хоть у кого-то будет шанс спастись. Может помочь экипаж транспорта, могут выслать спасательный катер шахтеры. Если крейсер уничтожит и транспорт, и шахту, то погибнут все.

— Может, сымитируем бегство и уведем его от транспорта? — предложил сержант Валер.

— Он здесь нарисовался за два с половиной часа до появления транспорта. И ты думаешь он о нем ничего не знает? — отверг предложение Вольдемар. — А вот нас он здесь увидеть, похоже, не ожидал.

На экране тактического компьютера исчез вектор ускорения цели, крейсер прекратил разгон.

— Мы в зоне досягаемости ракет крейсера. — доложил электронщик.

Словно в подтверждение его слов на экране радара появились два небольших зеленоватых всплеска.

— Наблюдаю пуск двух ракет!

— Курс на ракеты! — отреагировал младший лейтенант Дескин, а потом удивился. — Но почему только две?

От двух есть шанс увернуться, и не совсем нулевой, кстати...

— Валер, что ты говорил о противоракетных возможностях нового лазера?

— Можно попробовать, господин младший лейтенант.

— Вот и давай, пробуй.

— Крейсер отворачивает! — доложил электронщик.

Куда его понесло? Ему сейчас на сближение идти надо, сторожевик добивать, а он под ответный пуск подставляется. Ничего не понимаю.

— Ракеты на подходе!

— Приготовится к противоракетному маневру! Валер, огонь по готовности, без команды.

— Есть!

Артиллерист успел дважды нажать на красную кнопку. Первый луч ушел к ракетам, но ни одну не задел.

— Вниз!

Сторожевик нырнул под ракеты, приводы наведения не успели отработать смещение цели, и баллистический компьютер заблокировал выстрел, направленный куда то в район Альфа Центавра. Правая ракета не отреагировала на маневр "Сокола", и унеслась в космическую бездну. Левая дернулась вниз, вслед за сторожевиком.

— Вверх! Ловушки!

У ракеты нет экипажа, ускорение ее поворота ограничено только прочностью корпуса, которая у длинной, тонкой трубы была меньше, чем хотелось конструкторам. Сторожевик выскочил из захвата головки самонаведения, отстрелив тепловые и электромагнитные ловушки. От третьей ракеты было уже не увернуться, но ракет то было всего две.

— Крейсер в зоне досягаемости, целеуказание приято, к стрельбе готов! — доложил артиллерист.

— Пуск двух ракет. — скомандовал командир.

— Почему двух?

— Потому, что я приказал. — рявкнул на подчиненного младший лейтенант.

Когда две ракеты, из четырех имевшихся, ушли к крейсеру, командир решил снизойти до объяснений.

— А если он не один? Против второго мы с одним лазером останемся. На догонном курсе из двух ракет хоть одна попадет, авось ему не до нас будет. Но как-то странно он себя ведет.

На месте противника Вольдемар принял бы ракеты лобовой броней крейсера, а не подставлял под удар плохо защищенную корму с маршевыми двигателями.

— Есть одна! Вторая мимо. — доложил оператор электронных систем. — Крейсер уходит.

— Может, все-таки дадим ему под хвост второй парой? — предложил артиллерист.

— Отставить. Наша задача транспорт встретить, а не за крейсерами гоняться. Скафандры можно снять, наши похороны на сегодня отменяются.

Через один час сорок минут рудовоз вынырнул в почти расчетной точке и направился к астероиду конвоируемый "Соколом-4", задача была выполнена, странный бой выигран, но одна мысль не давала покоя.

— Что это все-таки было?

— Это был вспомогательный крейсер имперского флота.

— Извините, господин адмирал, какой крейсер?

— Вспомогательный. — повторил адмирал Кагершем. — Проще говоря, небольшое, чаще всего, пассажирское судно на которое ставят пару электромагнитных пушек, две или три установки противокорабельных ракет и соответствующую электронику. Против невооруженных судов еще годится, но брони никакой нет, поэтому ввязываться в бой с военным кораблем ему явно не стоит. Ваш новый лазер вскрыл бы его корпус с приличного расстояния.

— Теперь понятно, почему он вел себя так нерешительно. Нам повезло, что у этого экземпляра было только две ракеты.

— Вам повезло, что дипломатический скандал удалось замять. О том, сколько это стоило моему братцу, знают только двое, он и бог. Рот этим чертовым нейтралам заткнули льготным кредитом, и они признали, что не правильно поняли Ваш маневр. Благосостояние членов сенатской комиссии, расследовавшей инцидент, здорово поправилось. Но вашу парочку отмыли добела. Так, что собирайтесь и марш в столицу, вручение ордена "За военные заслуги" состоится в торжественной обстановке, скажите спасибо . Кстати, у Вас есть парадный мундир.

— Нет, господин адмирал.

— Я, почему-то так и подумал. Возьмите, это адрес ателье, за сутки все будет готово.

— Господин адмирал, на столичные ателье у меня просто не...

— Явиться в сенат на торжественную церемонию в повседневной форме — верх неприличия, весь флот опозорите. Берите адрес, вопрос с оплатой я решу.

— Спасибо, господин адмирал, но не надо, я найду деньги. Разрешите идти!

— Идите, лейтенант. И постарайтесь не наступить на ногу кому-нибудь из сенаторов, тогда Вам уже никто не поможет, даже мой двоюродный братец.

Вольдемар направился к двери, стараясь четче печатать шаг, но отвыкшие от физической нагрузки мышцы слушались плохо. Он уже взялся за ручку массивной деревянной двери, когда был остановлен адмиралом.

— Постойте. Будете в столице, зайдите к Уильяму, он ждет Вас. Когда вернетесь, поговорим о Вашем новом назначении. Идите.

Швейцаров при дверях по-прежнему не было, но в холле сверкающего новеньким парадным мундиром и не менее новеньким орденом Вольдемара встретил человек в темном костюме с лицом бодигарда. Наличие охраны в особняке это что-то новое.

— Вам назначено?

Надо же, он даже вежливый.

— Нет, но господин Кагершем приглашал меня.

— Как о Вас доложить?

Может это все же дворецкий?

— Вольдемар Дескин.

— Ожидайте.

Нет, все-таки охранник, гарнитура в ухе почти незаметна. Да и мор... лицо, конечно, лицо, некультурно хамить столь вежливому джентльмену, даже про себя. Да, лицо у него характерное. То ли профессия отпечаток накладывает, то ли из-за лица их на такую работу и берут.

— Проходите, господин Кагершем, ждет Вас в своем кабинете.

А хозяин кабинета изменился, вроде и не постарел, но черты лица как-то обострились. И глаза, глаза не такие живые. Эти три месяца ему тоже дались не просто.

— Здравствуйте, господин лейтенант. Вас можно поздравить?

Уильям Кагершем кивнул на свежеполученный орден.

— Здравствуйте, господин Кагершем. Я думаю, можно поздравить на обоих.

— Да, но вы рисковали жизнью, а я только деньгами. Причем я спасал свою дочь, а зачем Вы вмешались в это дело?

Назвать истинную причину своего вмешательства Вольдемар не рискнул, пришлось выкручиваться, но значительная доля правды в его ответе все-таки была.

— Когда я пришел к Вам за помощью, Вы помогли мне, и я это помню.

— Услуга за услугу.

Усмехнулся Кагершем, похоже, не поверил.

— Я думал, как отблагодарить Вас за свое спасение, была мысль просто дать Вам денег. Но Вы ведь не возьмете.

— Не возьму. — подтвердил Вольдемар.

— А почему?

Вот так сразу, в лоб. Ну и ответ будет соответствующий.

— Я офицер ВКФ, и мою работу оплачивает правительство республики.

— Но республиканское правительство, в значительной мере, это я.

— Я не разбираюсь в хитросплетениях внутренней политики. Вдруг завтра ситуация изменится, а я уже взял у Вас деньги. Поэтому интендантской ведомости мне вполне достаточно.

— Хорошо, пусть будет так. Но кое-что я для Вас приготовил, думаю, эта вещь Вам понравиться.

Уильям Кагершем выдвинул ящик стола и достал из него небольшой деревянный чемоданчик, явно тяжелый.

— Откройте.

Вольдемар щелкнул замком, и не смог удержать удивленного возгласа.

— Не может быть!

Пожилой бизнесмен улыбнулся, наблюдая за его реакцией.

— Пожалуй, сейчас это единственный действующий образец во всей вселенной. Это очень старая конструкция. Единственный экземпляр изготовлен по высочайшим стандартам моего концерна и с применением самых современных технологий. Так, что надежность фирма гарантирует.

В чемоданчике, в специальном углублении, лежала поблескивающая воронением стальная машинка. Пластиковая рукоять удобно легла в руку, раньше такие штуки только на экране монитора видел, но как все удобно и понятно. Вот это вещь! Но в какие деньги она влетела хозяину кабинета! Если каждый патрон отлить из золота, то, наверняка, дешевле выйдет.

— Господин Кагершем, я...

— Берите, берите. Мне он точно ни к чему. Только не вздумайте палить из него в космосе, а на планете с двадцати метров, может, когда и пригодится.

— Конечно, наши бронежилеты, в основном, на лучевое оружие рассчитаны, кинетические поражающие элементы держат не очень хорошо.

— Вот и забирайте, две сотни патронов к нему прилагаются. Можете потренироваться, только не увлекайтесь, если каждый патрон отлить из золота, то выйдет дешевле.

— Спасибо, господин Кагершем.

— Пожалуйста, господин лейтенант. А теперь нам пора распрощаться, дела, знаете ли. Мой старший сын вполне справляется с делами, но авторитета у него еще маловато. Поэтому переговоры с партнерами приходится брать на себя. До свидания.

— До свидания, — господин Кагершем.

Сутки спустя, младший лейтенант Дескин снова оказался в кабинете командующего, где категорически отказался от назначения на новый сторожевик и настаивал на своем возвращении на "Сокол-4". В конце концов, зарвавшийся офицер был изгнан рассвирепевшим адмиралом в то место, в которое стремился. На маленький старый сторожевой корабль проекта "Сокол". Выходя, а точнее вылетая, в переносном смысле, из кабинета Вольдемар успел пробурчать себе под нос.

— Куда же я от него денусь? Всему экипажу за мундир должен. Еще подумают, что от долгов бегаю!

* * *

— У нас гость. — доложил оператор электронных систем сторожевика.

Одного взгляда на экран обзорного радара хватило для команды "К бою"! Еще один доклад электронщика.

— С ведущего передают: действуем по варианту четыре.

— Передай: принято, работаем по варианту четыре. — ответил младший лейтенант Дескин.

Связь между кораблями конвоя осуществлялась по оптическому каналу. Защищенная от помех имперцев аппаратура связи уже появилась на республиканских кораблях, но пока далеко не на всех. В первую очередь она шла на корабли первой линии, к которым сторожевики не относились. А вот способов подавить оптический канал связи, пока еще никто не изобрел.

Два сторожевика, старый "Сокол" и новый "Беркут" отвернули от приближавшегося крейсера противника, но разгон не начинали. Озадаченный таким поведением жертвы, рейдер даже не сразу начал погоню. Силы эскорта явно уступали ему, а окружающий космос был чист, никакого подвоха не предвиделось.

— Через пять минут мы окажемся в зоне досягаемости ракет крейсера.

— Начинаем поворот. — скомандовал Вольдемар.

Одновременно с ними начал поворот "Беркут-13", транспорт продолжал следовать прежним курсом. Вот теперь все логично, неисправный транспорт уходит, а эскорт пытается остановить преследователя.

— Наблюдаю пуск четырех ракет!

Рулетка запущена, скоро выяснится, кто выиграл жизнь, а кто все проиграл.

— Валер, огонь по готовности, без команды.

На этот раз по приближающимся ракетам успели выстрелить дважды, оба раза безрезультатно.

— Вверх! Отстрелить ловушки!

"Сокол-4" увернулся от первой ракеты, вторая... Второй не было, зато "Беркут-13", избежав попадания первой нацелившейся на него ракеты, получил сразу две оставшиеся, почти одновременно. Если кому-то и везет на число тринадцать, то в экипаже тринадцатого "Беркута" таких не оказалось, ни одной спасательной капсулы в космосе не появилось.

— Есть целеуказание! — доложил сержант Валер.

— Огонь!

Четыре ракеты ушли к крейсеру, увернуться от них крейсер вряд ли сможет, но не очень то они ему и страшны. Пока военные разбирались между собой, конвоируемый транспорт развернулся и также начал приближаться к месту боя. С обоих его бортов открылись четыре порта, явно не предусмотренные первоначальным проектом, и из них вывалились четыре республиканских бомбардировщика — носители мощных противокорабельных ракет. Ловушка начала захлопываться.

Увлеченный отражением ракетной атаки сторожевика, командир крейсера, тем не менее, сразу осознал опасность появления новых действующих лиц и начал разворот на обратный курс. Поздно, не войти в зону досягаемости республиканских ракет он уже не мог. Ракеты догнали крейсер, когда тот уже успел развернуться на обратный курс. Имперцам повезло, в цель попала только одна ракета, но это попадание пришлось на корму, прямо в дюзы двигателей. Три двигателя были уничтожены, четвертый поврежден. На экране тактического компьютера вектор ускорения крейсера упал на порядок.

— Догоним?!

— Давай вперед на максимуме. — командир поддался общему азарту.

Сторожевик бросился в погоню, расстояние между кораблями быстро сокращалось.

Бам-с! Гр-р-р-р! Корпус "Сокола-4" содрогнулся, сторожевик бросило в сторону и сразу как дробью по стальной плите. Попали, к счастью, по касательной.

— Утечка во втором отсеке!

Не смертельно, мы уже в "мертвом" конусе крейсера, через несколько минут можно попробовать его достать. Крейсер рыскал на курсе, но упорно пытался уйти.

— Крейсер поворачивает!

А вот это уже серьезно, с такого расстояния попасть в сторожевик задача вполне решаемая.

— Валер, твой выход, сейчас все в твоих руках.

Наконец-то сержант получил свой шанс оправдаться, и он не подвел. Через две минуты исчез форс пламени последнего двигателя. Теоретически крейсер мог добраться до обитаемых мест, оставаясь на прежнем курсе, но лет так через пятьсот тысяч, в самом лучшем случае. Позже, разбирая видеозапись с борта "Сокола-4", эксперты подтвердили полное уничтожение двигателей. Без докового ремонта восстановить их не возможно, а доковый ремонт ему явно не светил, еще одного охотника за республиканскими транспортами можно было списать в историю.

— Ну, как?

— А никак! Дальнейшая эксплуатация признана нецелесообразной.

— Так набор же не пострадал! — возмутился Данилевич — Корпус еще сто лет прослужит, а обшивка плевое дело.

— И где ты эту обшивку возьмешь? — возразил Вольдемар. — Все, выпуск оборудования и комплектующих прекращен. На складах уже почти ничего нет.

— А если со старого снять...

— Закончились старые, наш один из последних, если не самый последний. — обреченно отмахнулся от подчиненного командир. — Все бесполезно, решение уже принято, оборудование демонтируют, корпус в переплавку.

— А с нами как?

Большую часть своей жизни сержант Данилевич провел на кораблях военного флота и без корабля чувствовал себя неуютно. Впрочем, за последний год новых взысканий в его личном деле не появилось, и был шанс, прилично пристроится, хорошие механики на планетах не валяются.

— Вас по другим кораблям распишут, меня — в резерв. Так, что всех кому должен, я прощаю, отдам, конечно, если жив останусь. Да, Данилевич, я тебе сторожевик на разграбление обещал? Можешь приступать, почти сутки у тебя еще есть.

— На кой черт он мне теперь нужен? Жулик ты, командир...

Глава 13. Штурман

— На планету опуститесь вместе с секретчиками, еще раз напоминаю о соблюдении инструкции. Вы все усвоили, господин младший лейтенант?

— Так точно, господин капитан третьего ранга! Разрешите выполнять?

— Выполняйте. И не забывайте о бдительности.

— Так точно!

Вольдемар отвязался, наконец, от старшего помощника командира крейсера "Гриф" капитан третьего ранга Шейсберга, редкостного педанта и зануды, да и вообще человечишки довольно мерзкого. Но поскольку младший лейтенант Дескин вторую неделю исполнял обязанности штурмана этого самого крейсера, носившего во флотских кругах прозвище "стервятник", приходилось выслушивать и терпеть этого старпома. А, что? Местечко теплое, работы немного, подчиненных практически нет, в бою от всех неприятностей приличной броней прикрыт. К тому же должность то лейтенантская, если удастся за нее зацепится хотя бы на год, то следующее звание автоматически обломится. Все может быть, вон как поперло, в резерве двух недель не просидел, в штаб зашел случайно, а тут, откуда не возьмись горящая вакансия, да еще какая! Прежний штурман неожиданно в госпиталь загремел, заявка пришла, а готовый штурман в двух шагах стоит. И какой штурман! Ветеран, орденоносец, образование академическое, вот прямо сейчас на доску почета бери и вешай, и лучше за шею, пока опять чего-нибудь не натворил. Ну, как такому отказать?

Между прочим, предшественник то прямо на операционный стол улетел, то есть раньше, чем через три месяца в строй не вернется. Так, что есть хороший шанс на этой табуретке надолго удержаться. А пока пора собираться, до отлета катера меньше пятнадцати минут осталось. В штаб второй дивизии крейсеров, расположенный на свежезавоеванном, то есть свежеосвобожденном от тирании Варене, штурман "Грифа" направлялся за откорректированными астрономическим картами. Не бог весть какой секрет, но все же. Туда же направлялись прибывшие на крейсере с Астгартуса секретчики, совсем зеленый лейтенант — курьер с металлическим чемоданчиком, прикованным к его руке, и два его охранника, такие же зеленые, как и объект их охраны.

Вольдемар добрался до своей каюты, которую делил со вторым артиллеристом, и начал торопливо переодеваться в более подходящую для планеты повседневную форму. Уже на выходе из каюты он задержался, и некстати вспомнив наставления старпома, вернулся и, вытащив из своего шкафчика пистолет, передернул затвор, щелкнул предохранителем и сунул его в карман кителя. У самого ангара Вольдемар и секретчики были опять перехвачены старпомом.

— Из штаба за вами пошлют бронетранспортер с бортовым номером ноль тридцать два. Запомните, ноль тридцать два. Бронетранспортер подъедет прямо к катеру, он же отвезет Вас, штурман, из штаба обратно к катеру. Но, все равно, не забывайте о бдительности.

— Есть, господин капитан третьего ранга.

Наконец четверка покинула борт "стервятника" и направилась к планете. Полет и посадка прошли без происшествий. Младший лейтенант Дескин первым шагнул на бетон космодрома и огляделся. К нему присоединились остальные пассажиры катера в количестве трех человек. А вот и бэтээр с крупными цифрами ноль три два на бортовой броне. Тяжелая машина заложила лихой вираж и остановилась буквально в нескольких шагах от ожидавших, как раз между катером "Грифа" и основными зданиями космопорта. Бортовой люк открылся и из него, как подброшенный пружиной, выскочил невысокий крепенький лейтенант.

Странно, почему нас встречают армейцы, успел подумать Вольдемар. И глаза у этого лейтенанта, на нас смотрит как на... В следующее мгновение рука метнулась к карману кителя, потому, что смотрел на них лейтенант как на добычу. Рука уже обхватила рукоятку, когда секретчик начал оседать на посадочную площадку, обоих охранников скосили выстрелы прямо из люка, и их винтовки лязгнули о бетон. Вольдемар стоял в паре метров справа от курьера, и из узкого люка бэтээра его было не достать. "Лейтенант" повернулся к штурману, в его правой руке блеснул металл. Вольдемар торопливо нажал на предохранитель и дернул спусковой крючок прямо в кармане кителя.

Вот это бахнуло! Торжество победы во взгляде "лейтенанта" успело смениться удивлением, прежде, чем его согнула чудовищная боль. Вольдемар откатился к колесу бэтээра и попытался выхватить пистолет из кармана, но тот за что-то зацепился. Тогда он рванул сильнее, что-то треснуло, и пистолет явился дневному свету. Из люка выглянул второй диверсант и тут же получил пулю в висок с полутора метров, только мозги брызнули. Грохот выстрела не связался у него с опасностью, звук выстрела он услышал в первый и последний раз. Третью пулю Вольдемар всадил в воющего "лейтенанта" и тот затих.

Аппарель катера начала закрываться, безоружные пилоты торопились предотвратить захват катера, хотя вряд ли нападавшие предполагали использовать его для ухода. Шумно слишком, да и катер на взлете очень уязвим для прикрывавших космодром зениток, скорее всего, так на бэтээре и укатили бы, вместе с трупами. Все рассчитали, но не ожидали, что прибывших будет четверо, вот и лопухнулись. Между тем ситуация сложилась патовая, Вольдемар не мог достать диверсантов, диверсанты не могли достать Вольдемара, гранат ни у кого не было. Однако, время работало на штурмана. Выстрелы услышали, и на здании космопорта завыла сирена. Стоявшие на краю посадочной площадки зенитки дернулись было вверх, но, получив указание, нацелились на стоявший у катера бронетранспортер.

Оставшиеся в бэтээре, решили, что дальше ловить нечего, да и опасно слишком, и попытались уйти не попрощавшись. Не удалось, проехав метров семь, бронетранспортер получил полтора десятка снарядов и загорелся чистым водородным пламенем. К счастью, стреляли с другой стороны, от космопорта. Вольдемар подскочил к секретчику, схватил его за шиворот, и потащил громыхающий чемоданчиком труп подальше от горящей машины.

— И так, Вы утверждаете, что именно капитан Шейсберг сообщил Вам номер бронетранспортера, встречающего Вас в космопорте и Варена?

— Утверждаю, господин капитан, что номер бронетранспортера сообщил именно Шейсберг. Только сообщил не мне, а курьеру, я при этом только присутствовал. Я это уже вторые сутки утверждаю и до конца недели свои показания менять не собираюсь.

Однако, проводившего допрос дивизионного особиста подобным юмором было не пронять. Хорошо хоть пока гражданином капитаном называть не заставляет.

— А капитан Шейсберг утверждает, что этого не делал. Получается Ваше слово против его, а у капитана безупречный послужной список.

— Если бы капитан подтвердил мои слова, то подписал бы себе приговор. А какого хрена он тогда отирался возле ангара, это он, надеюсь, не отрицает?

— Нет, его там видели пилоты катера, но разговор ваш они слышать не могли. Капитан утверждает, что хотел еще раз проинструктировать Вас и напомнить о бдительности. Это так?

— Так, но...

Допрос был прерван появлением двух новых персонажей.

— Господин вице-адмирал...

Начальник штаба ВКФ прервал доклад капитана.

— Дальнейшее расследование будет вести контрразведывательный отдел штаба. Куратором дела назначен заместитель начальника отдела капитан второго ранга Олвиц.

Жест в сторону второго вошедшего. Интересно, что вез этот невезучий секретчик, если через сутки на месте происшествия оказались начальник штаба флота и заместитель начальника флотской контрразведки, видимо, начальника просто на месте не оказалось.

— Вы свободны капитан, все материалы по делу сдайте прибывшим с нами следователям.

Когда капитан вышел, вице адмирал повернулся к Вольдемару.

— Вы знаете, Дескин, когда мне доложили о происшествии на Варене, я почему-то сразу вспомнил о Вас. Не знаете, почему?

— Никак нет, господин вице-адмирал!

— Не знаете? Да Вы садитесь, садитесь и рассказывайте то, что знаете. Без протокола, не торопясь, со всеми подробностями. Это очень важно.

Когда Вольдемар закончил рассказ, начальник штаба обратился к флотскому контрразведчику.

— Вам понятно, в каком направлении вести следствие?

— Да Шейсберг безусловно замазан по самые уши. И еще кто-то из диспетчерской космопорта. Бронетранспортер они угнали буквально за несколько минут до посадки, этот кто-то и дал сигнал к угону.

— Получается, что угнали машину когда мы уже были в космосе, а номер его сообщили Шейсбергу до того как угнали. А если бы угон сорвался? — не удержался Вольдемар.

— Ничего удивительного, — ответил капитан Олвиц. — Это был дежурный бэтээр охраны космодрома, его появление на посадочной площадке не вызвало никакого удивления, на любую другую машину обратили бы внимание. А Вам надо было пройти всего шестьсот метров, по самой охраняемой зоне Варена, на глазах у десятков людей, поэтому посылка машины не планировалась. Они прикрылись корпусом бэтээра от свидетелей, и помешало им только то, что прибывших было четверо, и у одного из них оказался пистолет.

— Это он?

Начальник штаба взял со стола прозрачный пакет с лежащим в нем пистолетом.

— Осторожнее, он заряжен, — забеспокоился Вольдемар.

Вице-адмирал осторожно положил оружие обратно.

— Откуда он у Вас?

— Кагершем подарил. Уильям Кагершем.

Уточнил Вольдемар.

— Понятно. Интересная штучка. У Вас есть еще вопросы к лейтенанту? — обратился к Олвицу вице-адмирал.

— Нет. Пройдите в четырнадцатый кабинет, следователь запишет Ваши показания.

— После этого получите, наконец, свои карты и возвращайтесь обратно на своего "стервятника", — добавил начальник штаба. — В кои то веке устроился на теплое местечко, но и здесь усидеть спокойно не смог. Идите уже, лейтенант.

— А как же...

— Что?

Вольдемар указал на стол.

— Да забирайте. И идите, наконец, к следователю.

Младший лейтенант Дескин смел со стола свое имущество и устремился к выходу. Так и есть, указатель поднят, патрон в стволе. Хорошо хоть на предохранитель успел вчера поставить. И еще одна проблема. Как его теперь в невесомости разобрать и почистить?

Да-а, удружили кадровики! Командир крейсера "Гриф" капитан второго ранга Санчес убрал с экрана файл с копией личного дела нового штурмана. Жаль, не успел посмотреть раньше, забот было выше крыши. Крейсер только вывели из дока, где полностью отремонтировали, поставили новую аппаратуру связи, укомплектовали всеми видами снабжения и экипажем, служи и радуйся. Так нет, свалились на голову секретчики вместе с собственным штурманом. И всего-то не захотел катер на планету два раза гонять, а эта крыса, Шейсберг, аж слюной весь изошел. Инструкция, инструкция, нарушать нельзя...

Когда пилоты катера сообщили о перестрелке на посадочной площадке, Санчес не сразу осознал серьезность ситуации, но уже через час примчался дивизионный особист в сопровождении восьми солдат из комендантского взвода. Его и старпома вежливо, но настойчиво проводили в катер, а потом в течение суток трижды допрашивали сначала сам особист, потом прибывшие из штаба следователи. Нет, конечно, послав штурмана вместе с курьером, инструкцию он нарушил, но это максимум выговор, не он один так поступает. А с другой стороны, не пошли он штурмана за новыми картами, где бы они все сейчас были? И местный особист, и контрразведчик этот надутый, и сам господин начальник штаба всего республиканского флота. В самой глубокой... Ну Вы поняли в чем. А так документы целы, разведгруппа противника уничтожена, шпионы выявлены. И все это благодаря штурману крейсера "Гриф" и его командиру, незначительно нарушившему инструкцию. Так, что может и пронесет, ну, в крайнем случае, выговор влепят. Но если бы Санчесу предложили выбор между выговором и избавлением от этой горы экскрементов, то он бы ни секунды не задумывался. Так, что может и к лучшему все, а за штурманом надо приглядывать, не офицер, а ходячая катастрофа, но везучий. Другого бы уже сто раз прикончили, а этот до сих пор жив, ни ракета, ни лазер его не берет. Даже в рукопашной ему только нос сломали. Подумать только: офицеру флота, нос, в рукопашной. Не в пьяной драке, там всякое случается, а именно в рукопашной. Когда такое было?

Капитан Санчес тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли. Значит так, этого Дескина надо загрузить работой, по самые уши. Что бы головы поднять не мог, что бы на всякие приключения у него ни времени, ни сил не оставалось. И смотреть за ним, смотреть в оба, что бы дальше обшивки корпуса не отлучался. Надо будет новому старпому поручить, интересно, кого пришлют?

— И еще одной Вашей обязанностью будет присматривать за нашим штурманом. — капитан Санчес разъяснял задачи, стоящие перед новым старпомом. — Особенно следите за тем, что бы он никуда с корабля не отлучался и сами его никуда не посылайте, тем более на поверхность планеты. Загружайте его работой и следите, чтобы у него не было свободного времени.

— А, что, пьет? — поинтересовался старпом.

— Да уж лучше бы пил. Не успел на корабль прибыть, как уже в перестрелку ввязался. Мне за это выговор вкатили. Этот Дескин не офицер, а чэпэ в форме.

— Простите, как Вы сказали? Дескин?

— Ну, да. Младший лейтенант Вольдемар Дескин, штурман этого крейсера. А Вы его... Подождите, Вы же тоже были на "Проксиме".

— Был, — подтвердил капитан второго ранга Диксон. — Дескин тогда еще курсантом был, но с обязанностями штурмана линкора справился очень хорошо.

Оказывается старпом со штурманом старые приятели, если эта парочка споется... А, если и этот такой же? Капитану Санчесу чуть не стало плохо, но он взял себя в руки. По крайней мере, в личном деле нового старпома все было чисто, в отличие от личного дела нового штурмана.

Дальнейшие события показали, что опасения командира "Грифа" были напрасными. Казалось, судьба решила дать передышку и Вольдемару Дескину, и людям его окружавшим. Три месяца Вольдемар исполнял обязанности штурмана крейсера, после чего был утвержден в этой должности постоянно. А еще через две недели, "Гриф" принял участие в нападении республиканского флота на передовую базу флота имперского, расположенную в необитаемой системе звезды Ортонера.

Само нападение планировалось уже давно, и состоятся, должно было на два месяца раньше, но нападение вражеской разведгруппы на курьера секретной службы и сопровождавших его охранников отложило дату начала операции. Курьер вез план операции в части, касающейся второй дивизии крейсеров. Неожиданное нападение заставило не только отложить операцию, но и еще раз перепроверить возможность утечки информации и привлечь для операции дополнительные силы.

На экране тактического компьютера крейсера "Гриф" начало сражения между республиканским и имперским флотами смотрелось очень красиво. Атакующий ромб из четырех республиканских крейсеров врезался в паутину легких сил обороны базы. На этот раз на республиканских кораблях стояла новая аппаратура связи и имперские глушилки работали вхолостую. Четыре мощных крейсера легко прорвали оборонительный строй имперцев, уничтожив сторожевой корабль и смахнув несколько штурмовиков, не успевших убраться с их дороги, попытались прорваться к самой базе. Попытка не удалась.

Уцелевшие штурмовики начали заходить с тыла, а подставлять плохо защищенную корму под ракеты никому не хотелось. Пришлось тормозить и разворачиваться, штурмовики разлетелись в стороны, крейсера повернули к базе, штурмовики снова попытались сесть им на хвост. Ни одна из сторон не могла добиться решительного преимущества, но ситуация разрешилась вмешательством новых сил. Со стороны базы подошли два имперских крейсера, спешно закончившие мелкий ремонт и сторожевик, примчавшийся с дальнего конца системы. Но на фоне республиканских подкреплений эти силы выглядели жалко. В систему Ортонера вломилась четвертая дивизия крейсеров и приданный ей палубный носитель.

В рубке "Грифа" младший лейтенант Дескин с интересом наблюдал за разворачивающимися событиями. А, что? Забот у штурмана в такой ситуации никаких. Команды рулевому командир крейсера отдает напрямую, прокладку курса бортовой компьютер пишет автоматически, остается только делать озабоченное лицо, уставившись на экран. На экране тактического компьютера кривая "за нас" резко поползла вверх с приходом задержавшейся части сил. Кривая "за них" наоборот стремительно упала. В этот раз, штаб ВКФ решил подстраховаться, и гарантировано ампутировать этот имперский чирей на республиканской заднице.

Надежно прикрытая от имперской мелочи почти сотней "рат", дивизия сходу разметала, пытавшиеся построится в оборонительный порядок имперские штурмовики, превратила в неуправляемую груду металла еще один сторожевик и направилась непосредственно к базе. Кривая "за них" дошла почти до нуля, казалось еще чуть-чуть и... В этот момент первая, с начала боя, ракета настигла "Гриф". Крейсер едва заметно тряхнуло, докладов о повреждениях не последовало, броня выдержала удар. Имперский крейсер, нахватавшись республиканских ракет, вышел из боя с явным намерением обратно не возвращаться.

Все-таки тактический компьютер доказал свое превосходство в реакции над капитаном второго ранга Диксоном. Он на пол секунды раньше обозначил новую опасность, на вторую дивизию крейсеров заходило целое звено имперских бомбардировщиков. Кривая "за них" здорово прибавила. Одним ударом целая дивизия крейсеров могла быть отправлена в глубокий нокаут, поэтому сразу две, уже неполных, эскадрильи истребителей республиканцев бросив остальные цели, кинулись на наиболее опасную. Только одному имперцу удалось прорваться на дистанцию пуска ракеты. Впрочем, пилоты бомбардировщика радовались недолго, одиночная "рата" не пожалела двух ракет, спастись не удалось ни машине ни экипажу. Зато ракета, пережившая бомбардировщик, натворила дел. К счастью, своей целью она выбрала не "Гриф", а соседний в строю "Сапсан". После попадания ракеты к практически уничтоженному крейсеру, с разных сторон кинулись катера, экран компьютера запестрел отметками спасательных капсул.

Это была последняя удача имперцев в этом бою. Пытавшийся прикрыть отход собрата имперский крейсер явно переоценил свои силы. Все-таки он был один против троих. Сильнейший внутренний взрыв разворотил корму крейсера, почти одновременно еще одна ракета попала в носовую часть, не причинив существенных повреждений. Но это было уже не важно, корабли с такими повреждениями уже не жильцы. А главное дорога к базе была открыта. ПРО базы просто не справилась с двадцатью четырьмя ракетами в одном залпе дивизии республиканских крейсеров, проскочили больше половины. Сотрясаемая цепью вторичных детонаций, поблескивающая металлом махина сошла с орбиты, медленно и величественно. Уцелевшая имперская мелочь, не сумев спасти свою базу, кинулась в след поврежденному крейсеру — последней надежде покинуть систему Ортонера, ставшую такой негостеприимной.

Вернувшуюся к Варену вторую дивизию крейсеров встретили не радостные новости. Отдав пешку, противник попытался выиграть, как минимум коня. Пока две дивизии республиканских крейсеров с приданным им палубным носителем успешно громили передовую базу имперского флота, состоялось вторжение имперских сил, поддержанных коалицией на их собственную базу — Варен. Воспользовавшись ослаблением республиканских сил в системе, флот вторжения снес орбитальную базу республиканцев и, разогнав немногочисленные легкие силы, высадил десант на поверхность планеты.

Вторая дивизия крейсеров сразу попала в тяжелое положение. Корабли прибыли в систему с почти израсходованным боезапасом, особенно противокорабельными ракетами, и ограниченным запасом топлива. Все, что им удалось сделать, так это уничтожить два подвернувшихся десантных транспорта, к сожалению уже пустых. А потом за них взялись всерьез. Попавшая в правый борт "Грифа" ракета заклинила орудие, вторая снесла пилон того же борта, к счастью пустой еще с Ортонера. После уничтожения базы пополнить боезапас было негде, да и некогда. Еще через несколько минут тяжелая противокорабельная ракета проломила злосчастный правый борт, вызвав обширные разрушения прилегающих к месту попадания отсеков. Капитан Диксон, покинув рубку крейсера, руководил борьбой за живучесть корабля. Стало ясно, что еще одного такого попадания крейсер не переживет.

— Уходим! — принял решение капитан Санчес. — Штурман рассчитывай курс на Астгартус.

— Готово!

Буквально через секунду доложил Вольдемар. Едва попав в систему Варена и оценив ситуацию, он тут же рассчитал траекторию ухода и прыжка к Астгартусу. А куда еще прикажете смываться из столь горячего местечка, каким стал Варен. А на Астгартусе самая мощная ремонтная база, поэтому лучше сразу попасть к ней поближе. Оценив рассчитанный штурманом маршрут, командир ни сказав, ни слова, начал следовать его рекомендациям. И только уже на Астгартусе, когда опасность осталась позади, он обратился к штурману.

— Молодец! Я себя не самым худшим штурманом считал, но Ваш курс ухода просто шедевр. Ни одной ошибки. "Грифу" просто повезло, что Вы на него попали.

— Благодарю за высокую оценку моих действий, господин капитан второго ранга! — ответил на похвалу начальства Вольдемар.

Крейсеру может, и повезло, что в этом бою кресло штурмана занимал младший лейтенант Дескин, но не повезло самому младшему лейтенанту. Но это выяснится позже, а пока все радовались удачному уходу с минимально возможными потерями. После таких повреждений крейсеру светили полгода серьезного ремонта, как минимум.

Сутки спустя после ухода, а точнее бегства второй дивизии крейсеров от Варена последовала реакция республиканского командования. В систему была переброшена эскадра, имеющая в своем составе два линкора. Однако многочисленные крейсеры имперцев и их коалиционных союзников, несмотря на тяжелые потери, смогли удержаться в системе. Спустя еще двое суток на планету были переброшены дополнительные части сухопутных сил республики. Несмотря на ожесточенные бои, на поверхности планеты, ни одной из сторон не удалось достигнуть серьезных успехов. И на планете и в космосе сложилось шаткое равновесие сил, противники зализывали раны и копили силы для новых боев.

Ремонт "Грифа" подходил к концу, по крайней мере, отведенный для этого срок истекал. Обласканный, в последнее время, прямым и непосредственным начальством, штурман крейсера "Гриф" младший лейтенант Дескин прогонял последние тесты астронавигационных программ бортового компьютера. Все было в порядке, электронщики поработали на славу. Когда в рубке появился капитан второго ранга Диксон, по его лицу было видно, что новости он принес хорошие и ему просто не терпится ими поделится.

— Здравия желаю, господин капитан второго ранга!

— Здравия желаю, господин лейтенант, — ответил Диксон. — Кстати, теперь когда к тебе обращаются "господин лейтенант", это уже не является грубой лестью.

— Что? Неужели?! И ты молчал?!

— А ты думал! Срок выслуги месяц назад истек, Санчес на следующий день представление написал, только, что из штаба ответ пришел, твое новое звание утвердили. Так, что крути дырки в погонах и готовься к банкету.

— Да не потянуть мне банкет, — огорчился Вольдемар.

— Не кисни. Знаю я на Астгартусе одно местечко, вполне прилично и дешево, офицерам существенная скидка полагается. Штабные там по вечерам частенько зависают, ну и мы посидим. Кого приглашать будешь?

— Тебя, естественно.

— Ну это не обсуждается. Кого еще?

— Командира.

— Старик не пойдет, кто-то из нас двоих должен оставаться на корабле.

— Понятно. Второго артиллериста, электронщика, обоих мехов.

— Шестеро. — подвел итог Диксон. — Годится. В конце недели катер идет на планету, готовься.

— Всегда готов! — откликнулся Вольдемар.

Ресторанчик, разведанный Диксоном, оказался небольшим и довольно уютным полуподвальным помещением. Оформление в стиле милитари. Простенько, но со вкусом, чувствовалась рука хорошего дизайнера. Кроме компании офицеров с "Грифа" было несколько пар, военные и гражданские.

Вечер удался. Сегодня впервые в жизни Вольдемар выпил рюмку. Водка ему не понравилась, и от второй рюмки он отказался. Но впервые за много лет Вольдемар оказался в компании друзей. А друзей ему всегда так не хватало. Суровая судьба последних лет то и дело убивала одних и разлучала с другими, с одними он успевал сойтись ближе, других едва успевал узнать, как тут же терял. И вот, почти год на одном месте, год почти спокойной размеренной жизни, минимум неприятностей и никаких потерь, если не считать капитана Шейсберга, но уж о нем Вольдемар стал сожалеть в последнюю очередь, а точнее совсем не стал бы. А сейчас Вольдемару Дескину было хорошо, он был счастлив, ну почти счастлив. Играла негромкая музыка, на плечах лежали новые погоны, будущее было светлым и безоблачным.

Ближе к ночи народа в ресторанчике прибавилось. Соседний столик заняла компания из четырех офицеров, судя по виду штабных. Мундиры из дорогого материала, полное отсутствие нашивок за ранения и куцые орденские планки за беспорочную службу в теплом штабе. Особенно выделялся среди них красавчик капитан третьего ранга, мундир на нем выглядел как дорогой изысканный фрак для светских приемов, внешность безупречная, волосы идеально уложены, но было в нем какое-то отсутствие внутреннего стержня. Именно он и был лидером в этой компании и сейчас что-то увлеченно рассказывал своим приятелям.

Судя по всему, вновь прибывшие были завсегдатаями этого заведения, обслуживали их быстро и по уже привычной для них схеме. Вольдемар перестал обращать внимание на вновь прибывших и уже слушал Диксона, травящего истории из своей службы на борту "Проксимы", когда громко произнесенное за соседним столиком имя заставило насторожиться. Конечно это красавчик капитан, Вольдемар постарался прислушаться и вникнуть в смысл произносимых слов сквозь звучащую музыку и разговоры посетителей.

— Подкатываюсь я к ней, дескать, не скрасите ли вечер одинокому защитнику отечества, остро нуждающемуся в женском понимании. А она мне, я не такая: я вся из себя порядочная. Ах, ты, думаю стерва, знаем мы о твоей порядочности, столица слухами полниться. Тогда я прибегаю к обходному маневру. А не желаете ли, предлагаю, шампусика по чуть-чуть. Она: ах, ах мне нельзя, я когда выпью, за себя не отвечаю. Ну, мне-то того и надо, но в слух это я, естественно не говорю, а подзываю халдея и бокальчик ей протягиваю. По чуть-чуть, для поднятия настроения, и уговорил таки. Смотрю, глазки забегали, щечки порозовели, ну где первый, там и второй. Потом я вино чего покрепче подмешал, а она уже и не заметила. Короче, приблизительно через час поплыла, красавица, а через полтора с ней уже все, что угодно делать можно было. Ну, мы с Алексом...

— Это который из оперативного отдела? — уточнил один из слушателей.

— Из оперативного, не перебивай, а то мысль потеряю, — ответил красавчик. — Так вот, берем мы ее с Алексом под ручки, сажаем в такси и везем к нему на квартиру. И там всю ночь жарим эту сучку Кагершем в два смычка. А утром...

Что было утром, красавчик капитан рассказать не успел. Когда Вольдемар Дескин пришел в себя, капитан без сознания лежал в проходе между столами, и красавчиком он уже не был. На плечах Вольдемар висел Диксон, а на руках оба меха.

Глава 14. Штрафник

Тупая лопата с трудом вгрызалась в сухую плотную почву. Наточить бы, но ни инструмента под рукой, ни времени не было. В данном случае время это даже не деньги, время это жизнь. Чем глубже окоп, тем длиннее жизнь. Рядовой четвертого взвода штрафной роты, приданной сто четырнадцатому пехотному полку, Вольдемар Дескин продолжал кромсать грунт тупой лопатой. А что? В общем, легко отделался. За телесные повреждения средней тяжести, именно так квалифицировали сломанную в двух местах челюсть, четыре выбитых зуба и легкое сотрясение мозга, суд дал Лейтенанту Дескину три года тюрьмы с лишением воинского звания, но потом наказание заменили годом штрафной роты с возможностью восстановления в прежнем звании. Оставалось только прожить этот год.

Имперская механизированная группа прорвала фронт, и сейчас пыталась выйти в тыл республиканской группировке, удерживающей имперцев на полуострове, отделенном от основного материка четырехсоткилометровым перешейком. Если имперцы выйдут на оперативный простор, то удержать их будет очень сложно, практически невозможно. На затыкание прорыва и был брошен сто четырнадцатый пехотный полк. Но для развертывания полку необходимо было время, это время и пыталась выиграть штрафная рота, спешно окапывающаяся в двух километрах перед основными позициями. Именно она должна была принять первый удар бронированного кулака. Орудуя штыковыми лопатами и пехотными лопатками, ломами и кирками штрафная рота вгрызалась в небольшую высотку у слияния двух дорог.

Вместо флотского мундира на Вольдемаре был старый выцветший камуфляж с крохотной дырочкой на груди. Крови, правда, не было, но раны, наносимые лазерным лучом, много крови не дают. Оставалось надеяться, что прежний хозяин камуфляжа все-таки выжил в госпитале, если бы его убили, то так в форме и закопали бы. А если форму сняли, то значит, до госпиталя довезли. Хорошо хоть лопату нормальную удалось достать. Скрипела вгоняемая в грунт лопата, хрустела на зубах ржаво-коричневая пыль, едкий пот заливал глаза. Раскаленное небо Варена старалось вовсю, гонка со временем продолжалась.

Через два часа после полудня в небе заметили имперский беспилотный разведчик. Покрутившись несколько минут над позициями роты, аппарат улетел дальше, в направлении позиций пехотного полка. Обратно уже не вернулся, то ли выбрал другой маршрут, то ли его достал полковой комплекс ПВО. Обнаружение роты добавило трудового энтузиазма штрафникам, противник был уже близко, еще недавно гремевшая канонада стихла. Над дорогой с ревом прошла шестерка республиканских штурмовиков. Цель, выбранная ими для атаки, скрывалась за цепочкой невысоких холмов, но грохот взрывов был слышен довольно отчетливо, а потом к небу потянулось несколько дымовых столбов. Пятерка республиканских штурмовиков с ревом прошла обратно.

По команде "к бою", Вольдемар отложил лопату и, взяв в руки винтовку, привычным движением снял ее с предохранителя, сколько времени прошло, а руки помнят. Клубы пыли на дороге уже были видны невооруженным глазом. Времени замаскировать окопы, уже не было, позиции роты были своевременно обнаружены противником с воздуха. Ротный опорный пункт можно было и обойти, но окружающая местность была иссечена множеством небольших оврагов, колесные машины по ней не пройдут, а ровную дорогу перекрывала штрафная рота. В километре от позиций роты вражеская колонна притормозила и начала расползаться в ширину, между машин встали первые разрывы, казавшиеся совсем безобидными на таком расстоянии, полковая артиллерийская группа открыла огонь.

— В укрытие! Ложись!

Вольдемар успел упасть на дно траншеи до того как первый "чемодан" взорвался перед бруствером, основательно тряхнув землю. Несколько минут высотку обрабатывала артиллерия передового отряда имперской механизированной дивизии. Однако количественно она существенно уступала артиллерии республиканского пехотного полка, для контрбатарейной борьбы ей просто не хватало количества стволов. Поэтому когда в атаку пошли танки и мотопехота, их встретил сильный и точный огонь республиканской артиллерии.

— Огонь!

Вольдемар выставил винтовку в амбразуру, вырезанную в бруствере окопа и, прежде, чем нажать на спуск взглянул на открывшуюся картину. Несмотря на длинную военную биографию, в правильном общевойсковом бою он участвовал впервые. Ровное поле перед высоткой и лента дороги уже были основательно перепаханы полковой артиллерией, пушки били часто и довольно точно, а экономить снаряды необходимости, видимо, не было. Один танк, развороченный внутренним взрывом, стоял в трехстах метрах перед позициями роты, его башня просто исчезла. Второй без видимых повреждений, замер у самой дороги. Горели несколько колесных и гусеничных машин. Имперская пехота, под прикрытием дымовой завесы, попыталась сблизиться с позициями роты, именно ее и давили огнем штрафники. Взвод Вольдемара находился на правом фланге роты, основной прорыв намечался существенно левее. Выбрав цель, Вольдемар открыл огонь.

Ответный огонь был не слишком эффективен, танковые снаряды то и дело проносились над головами или рвались в десятке метров перед бруствером, попасть в сам бруствер было очень трудно. Гораздо эффективнее был огонь малокалиберных автоматических орудий, установленных на имперских БМП. Буквально в десятке метров очередь из БМП смела несколько метров бруствера вместе с укрывавшимися за ним штрафниками.

Танковый снаряд просвистел, казалось, над самой головой, подкосив ноги даже у самых храбрых. Вольдемар уже хотел опять подняться к амбразуре, но команда "прекратить огонь" оставила его на месте. Уцелевшие бронемашины противника, пятясь назад, выходили из боя, республиканская артиллерия прекратила огонь. Попытка с ходу смахнуть штрафную роту с высотки не удалась.

Ко второй атаке, подошедшие подразделения имперского механизированного полка, подготовились более основательно. Сначала позиции роты смешали с землей артиллерийским огнем в течение десяти минут, затем накрыли из реактивных установок, а потом снова обработали артиллерией. Под прикрытием артиллерийского огня в атаку пошло десять танков и не меньше батальона пехоты на БМП. Огонь республиканской артиллерии, на этот раз, был гораздо менее точным. Во-первых имперская артиллерия начала контрбатарейную борьбу, а во-вторых корректировщик не пережил имперскую артподготовку.

Во время второй атаки штрафная рота продержалась всего пятнадцать минут, после чего ее позиции были проутюжены имперскими танками, а потом зачищены подошедшей пехотой. Однако гибель роты не была напрасной, она задержала передовой полк имперской механизированной дивизии и заставила его преждевременно развернуться из походного порядка в боевой. Выиграв тем самым для республиканского полка еще почти два часа времени на подготовку и укрепление позиций.

В небольшом овраге, поросшем мелким кустарником, собралось десятка полтора штрафников, все кому удалось ускользнуть из под танковых гусениц, еще до того, как остатки окопов были зачищены пехотой. От роты остались самые опытные или самые везучие, почти все из четвертого взвода и пара человек из третьего. На второй взвод пришелся основной удар, а позиции первого выходили к дороге, укрыться там было негде. Стремясь снизить потери своей пехоты, имперцы на последнем этапе поставили дымовую завесу. Зря они это сделали, а может и не зря, это с какой стороны смотреть. После артподготовки сопротивление штрафной роты носило символический характер, а дым позволил некоторым счастливчикам незаметно выбраться с разрушенных позиций.

Грязные, оборванные после долгого ползания по сухой, утыканной низкорослым кустарником земле, многие легко раненые и все выбившиеся из сил люди получили, наконец, возможность отдохнуть в относительной безопасности. Минут через десять, Вольдемар нашел в себе силы перейти из положения лежа пластом в сидячее. Фляга уже давно была пустой, но он на всякий случай все равно потряс ее. Пусто. Зудела рана левом плече, небольшой осколок прошел неглубоко, даже кровь сама остановилась, но перебинтовать на всякий случай надо. Вольдемар разорвал упаковку перевязочного пакета, но одной правой рукой справиться с задачей не получалось.

— Давай помогу.

Лежавший рядом штрафник, лет сорока, подобрался к Вольдемару, ножом разрезал рукав и, взяв бинт, начал перевязку.

— Ты, откуда будешь. — спросил штрафник, закончив бинтовать руку.

— В смысле?

— В смысле, кем до штрафной был.

— Штурманом, крейсер "Гриф".

— Вэкаэф, значит. Что-то не похоже, больно ты шустрый для флотского. Да и окоп выкопал вполне приличный. Космонавты первого боя, обычно, не переживают. Я в роте уже почти год, и до сих пор живой, на всяких тут насмотрелся.

Вольдемар внимательнее пригляделся к собеседнику, стараясь понять, кем был до штрафной роты этот пропыленный, уже немолодой мужчина.

— А ты, чем командовал? Ротой?

— Батальоном.

Вопрос, за что попал в штрафную роту бывший комбат, вертелся на языке, но среди штрафников задать его считалось верхом неприличия. Захочет человек, сам расскажет, а не захочет... Здесь все равны.

— Я эту войну еще на Зеде, в партизанском отряде начинал, потом немного у десантников был, а уже потом во флот подался.

— Понятно. Дальше, что делать думаешь, лейтенант?

— Бывший лейтенант.

— Все мы здесь бывшие. Ну, а все-таки?

Вольдемар пожал плечами и поморщился от боли, рана хоть и небольшая давала о себе знать.

— До ночи здесь можно отсидеться, а ночью к нашим выйти.

— Ага, а там тебя за узду и опять под танки. — подал голос наголо бритый молодой парень.

— Верно, ничего хорошего нас там не ждет, — поддержал бритого штрафник неопределенного возраста.

Услышав, что здесь решается их судьба, к месту действия подтянулись другие уцелевшие. Кое-кто остался лежать на месте, то ли сил не было, то ли им уже было все равно.

— Дезертировать решили, сволочи! — вскипел Вольдемар. — Или сразу в имперскую армию заявление подать решили.

— Ах ты, сука! — начал приподниматься бритоголовый. — Да я тебя...

— А ну, тихо, щенки!

Ствол лазерной винтовки бывшего комбата, как бы невзначай, смотрел в направлении бритого и его подпевалы, те, кстати, были без оружия. Вольдемар был готов поспорить, что и с предохранителя винтовка была снята, когда только успел.

— Если, кто в плен решил сдаваться или в дезертиры податься, пусть валят. Я им не судья, мы здесь все равны. Но до ночи сидим все здесь, а в темноте каждый свою дорогу найдет. А ты, что скажешь, лейтенант?

— Бывший лейтенант. Хрен с ними, я им не судья и не прокурор, пусть уходят, в спину стрелять не стану.

— Вот и ладно, — подвел итог "комбат". — Кто дальше воевать решил, идите ближе. Совет держать будем.

Бритоголовый и еще трое убрались подальше, эти уже не бойцы. Остальные, даже те, кого, казалось, уже не интересует собственная судьба. Всего собралось одиннадцать человек.

— Сегодня, как стемнеет, уходим к нашим. — продолжил свою речь "комбат". — Пока устойчивой линии фронта нет, у нас есть хороший шанс проскочить без лишнего шума.

— А, если этот прав? И нас опять так же кинут? — подал голос один из штрафников.

— Не кинут, нас слишком мало осталось. Либо отправят в тыл, в такую же роту, либо используют в ближнем тылу, на строительстве укреплений. А в строй нас поставить не рискнут, несмотря ни на какие потери.

Когда стемнело, группа из трех человек направилась на запад и быстро растворилась в темной Варенской ночи. Вторая, в составе одиннадцати человек, пошла на восток. А, минут через сорок, пошел дождь и превратил пыль в жирную, вязкую грязь, которая дополнительными килограммами налипала на ботинки штрафников. С трудом вытягивая ноги и стараясь не поскользнуться люди брели в сторону не видимой и не слышимой линии фронта. Ночь и непогода временно остановили войну. Никто не заметил, как прошли позиции имперцев. Да и были ли они, эти позиции.

Когда Вольдемар наступил на что-то левой ногой, то первая мысль была, что это мина. Он замер, прошла секунда, другая, взрыва не было. Может это такая мина, которая взрывается, если убрать ногу. Остальные штрафники уже обошли Дескина и дождь заглушил их шаги. Почему-то остаться одному показалось страшнее, чем подорваться. Вольдемар присел и, оттолкнувшись двумя ногами, постарался отпрыгнуть как можно дальше. Однако поскользнулся и плюхнулся на живот почти там же где и стоял. Взрыва не было. Не поленился и, шаря в грязи руками, нащупал пластмассовый кругляш диаметром около семи сантиметров и высотой около трех. Датчик. Датчик комплекса электронной разведки, значит, их уже обнаружили. Вряд ли это имперцы успели развернуть свой комплекс, скорее всего комплекс республиканский. Бросив датчик обратно в грязь, Вольдемар побежал предупредить ушедших вперед штрафников об опасности. Их вполне могли принять за имперскую разведгруппу.

Обошлось. То ли датчик был неисправен, то ли оператор спал, но к спирали из режущей ленты вышли без помех. А вот преодолеть три ряда спирали было невозможно, пришлось идти вдоль нее в поисках прохода. Проход найти не удалось, казалось, заграждение не имеет конца, а штрафники уже выбивались из сил. Тогда "комбат" отошел на полсотни метров и попытался криком привлечь к себе внимание, остальные легли в грязь, стараясь, что бы она не попала на оружие. К счастью, выдвинутый вперед республиканский секрет не стал стрелять сразу и через час все одиннадцать штрафников оказались в передней траншее оборонительных позиций республиканцев.

Сержант сверил номер на мешке со своим карманным коммуникатором и махнул рукой.

— Опускайте.

Вольдемар с напарником подняли тяжелый мешок из черного прочного пластика и подали его двум штрафникам, находившимся в длинной двухметровой яме. Мешок был аккуратно уложен в ряду таких же.

— Это последний. Вылезай, сейчас отдохнем и начнем закапывать.

Сержант сделал отметку в коммуникаторе. Если родственники захотят перезахоронить погибших солдат, то отыскать их будет очень просто. Место захоронения отмечено с точностью до двух метров, положение каждого трупа в ряду известно, а номер на эрзац-гробу практически вечен. Звезда Варена опять нещадно жгла планету, будто и не было позавчерашней ночи с ее холодным дождем и жирной липкой грязью. Почва вернулась к состоянию сухой корки, пылившей при каждом прикосновении к ней.

Вольдемар вытряхнул остатки воды из фляги и прикинул время. После полудня прошло часа три, а сутки здесь почти стандартные. До темноты еще около четырех часов, работы осталось на час-полтора, тогда и отдохнем по настоящему, помыться бы еще и форму постирать, но это уже мечты. Хорошо хоть могилы рыла траншейная машина, но опускать убитых и засыпать их приходилось вручную. На одиннадцать штрафников и сержанта, вошедших в похоронную команду, пришлось, почти две сотни покойников. Вчерашний удар имперцев в стык между вторым и третьим батальонами дорого обошелся необстрелянному полку, раненых было втрое больше, но позиции полк удержал. Позавчерашнюю ночь штрафники провели в блиндаже, наспех превращенном в камеру, а утром началось наступление и было не до них. Блиндаж трясло, сквозь щели в потолке на головы сыпалась почва, республиканская артиллерия отвечала гораздо тише, а может, просто так казалось. И только сегодня утром про них вспомнили и пристроили к делу.

— Подъем, лопаты в зубы.

Лопата начала обрушивать вниз выброшенную машиной почву. Однако продолжить работу ему не дали.

— Вольдемар Дескин?

За спиной откуда-то вырос армейский капитан.

— Ну, я Дескин. Уже двадцать три года.

Не обратив внимания на явную дерзость рядового штрафника, капитан приказал.

— Следуйте за мной.

В расположении штаба грязный камуфляж без эмблем рода войск и знаков различия выглядел абсолютно чужеродным, но все встречные, в том числе старшие офицеры старательно не замечали Вольдемара, идущий впереди капитан был словно шапка-невидимка. В штабе капитану выделили отдельное помещение, где он подробно расспросил о службе Вольдемара в ВКФ, постоянно делая пометки в коммуникаторе. Начало службы и приговор военного трибунала его не интересовали. Капитан явно был контрразведчиком, но не местным, с полковым начальством общался исключительно официально.

— Хорошо, поедете со мной, — подвел итог капитан. — Вы даже не спрашиваете куда?

— А мне все равно. Хуже, чем здесь уже не будет.

— Ну это как сказать, — усмехнулся капитан. — Может штрафная рота Вам еще раем покажется.

Однако хуже пока не стало, скорее наоборот. Дали умыться, и нашли не новую, но целую, а главное чистую форму. Вольдемар догадывался, что в космосе началась мясорубка и, скорее всего, остро требуются пилоты истребителей. Причем очень остро, если готовы выдернуть почти с передовой штрафника, да еще и посылают не какого-нибудь сержанта, а целого капитана, да еще и контрразведчика. Через четыре часа Вольдемар Дескин вместе с капитаном прибыл в штаб планетарной группировки республиканских войск, где встретился еще с двумя такими же штрафниками. Оба были бывшими пилотами истребителей.

События в космосе действительно подошли к критической точке. После успешно проведенной высадки десанта на поверхность планеты, каждая посадка транспорта превращалась, для имперцев, в настоящую боевую операцию и далеко не всегда удачную. В последнем конвое из четырех транспортов до планеты добрался только один. Обе полевые электролизные установки, которые должны были обеспечить ударную группировку топливом, были уничтожены вместе с одним из транспортов. Лишившись возможности в достаточной степени пополнить запасы горючего, командование имперцев приостановило наступление. Однако потери флотов в космосе были колоссальными, в конечном итоге обе группировки в системе Варена сократились настолько, что один новый крейсер брошенный в бой одной из сторон мог переломить ситуацию, ни у одного из противников свободного крейсера не было.

После потери орбитальной базы и потерь в предыдущих сражениях, республиканская космическая группировка состояла из палубного носителя, крейсера и семи "Беркутов". В качестве базы наспех приспособили два транспорта. В системе Варена, империя имела на один крейсера больше, но крейсер этот был настолько сильно поврежден, что просто не мог самостоятельно покинуть систему. Палубный носитель также был только один. Сторожевых кораблей было на два меньше, а по количеству истребителей ситуация была неопределенной. Обычно в ходе боевых действий истребителей гибнет больше, чем пилотов. Спасательная капсула истребителя и спасательные катера обеспечивают неплохую вероятность выживания пилота. Но двое суток назад транспорт доставил в систему сорок восемь новейших истребителей, которые имперцы немедленно окрестили "Супер рата". А вот новый выпуск пилотов к отправке транспорта не успел. Численность истребителей в космогруппе палубного носителя довели до штатной, но на девяносто шесть истребителей, после выскребания всех имевшихся резервов, приходился шестьдесят один пилот.

Приход вражеского конвоя ожидался со дня на день, и его надо было, кому-то встречать. Тогда и вспомнили об имевшихся в штрафных ротах военнослужащих ВКФ. Первая партия из трех человек, в которую входил и Вольдемар Дескин, была доставлена на борт носителя спустя сутки после начала поисков, через три часа прибыли еще двое, все, кто еще был жив, и кого удалось найти. Прибывших еще раз переодели, теперь в форму ВКФ, но без знаков различия, накормили и распределили по эскадрильям. Вольдемар и еще один штрафник попали в четвертую.

— В четвертой осталось всего шесть пилотов, — напутствовал их командир космогруппы носителя. — Вместе с вами будет два полноценных звена. Доложите командиру эскадрильи о прибытии и отдыхайте, на завтра эскадрилья назначена дежурной, а значит, полетов будет много.

В начале следующих суток, Вольдемар был определен ведущим второй пары второго звена. С ведомым познакомиться, толком не успел. Училище тот закончил три месяца назад, ускоренный годовой курс, налет на истребителе минимальный. Участвовал в одном бою, никого не сбил, зато сам выжил и, даже, машину сохранил. А, что дальше будет, увидим.

— Держись за мой хвост, постарайся не отстать, особенно на противоракетном маневре. Удержишься — у тебя будет шанс, не удержишься — погибнешь, — наставлял Вольдемар новичка. — И следи за космосом, если до ближнего боя дойдет, радару особенно не доверяй, оглядывайся раз в сорок — пятьдесят секунд, а лучше на затылке глаза вырасти. Все, по машинам.

Устраиваясь за штурвалом старой, хорошо знакомой "Раты", поймал себя на мысли, что всего четыре года прошло, а она уже считается устаревшей. Но даже хорошо, что на "супер" не попал, хоть и незначительно, а все-таки отличается от предыдущей модели. К новой еще надо привыкать и осваивать, а здесь все знакомо. Руки сами выполняли подготовку к старту, а голова отвечала на команды оператора. Наконец конвейер продвинулся, и перед носом истребителя открылись створки порта. Конструкция носителя позволяла выпускать в космос сразу четыре машины, целое звено. Вольдемар пристроился к первой паре, проследил за тем как занял свое место его ведомый, дал команду подойти ближе. Начался его первый, после долгого перерыва, полет в космосе.

Поначалу Вольдемар Дескин испытывал легкую эйфорию, остались позади все неприятности, штрафная рота, вокруг была бездонная чернота космоса, яркая россыпь звезд, а сбоку слепящий свет желтого карлика.

— Четыреста седьмой! Четыреста седьмой!

Вольдемар вздрогнул, не сразу поняв, что вызывают именно его.

— На связи, четыреста седьмой.

— Ты там, что, уснул? Меняем курс.

— Есть, меняем курс. — повторил Вольдемар.

Звено начало приближаться к единственной обитаемой планете в системе Варена. Однако появление четверки республиканских истребителей противник проигнорировал. Да и то сказать, что они могли сделать наземной группировке имперцев? Да ничего, посылать истребители на перехват никто не стал. Второй патрульный полет закончился также без происшествий. Уже заходя на посадку, Вольдемар увидел как один из истребителей третьей эскадрильи не вписался в проем порта. Неопытный пилот подошел к ним на слишком большой скорости, в последний момент попытался затормозить, но не удержал машину и зацепил одну из створок, снес верхний пилон и помял обшивку. А ведь это только посадка, завтра или послезавтра предстоит идти в бой, причем с теми, кто есть, других не будет. После посадки, он узнал, что разбившего машину новичка даже не наказали, просто дали новый истребитель. Техники было много, пилотов мало.

На следующий день патрульный полет второго звена четвертой эскадрильи был нарушен появлением звена "Рексов". Эти сразу повернули на перехват с явным намерением драться.

— Поворачиваем!

Голос командира указывал на его решительный настрой, восемь истребителей стремительно сближались, наращивая скорость. Лобовая атака, исход ее зависит, в основном, от характеристик ракет и реакции пилотов. Пуск! Яркие точки на экране стремительно приближались. Повинуясь шестому чувству, Вольдемар отстрелил ловушки и кинул машину вниз. Еще отстрел и еще раз вниз. Пронесло, взгляд на экран радара, ведомый уцелел, только ушел не вниз, а вверх и сейчас был довольно далеко, а вот командир звена был рядом, но без своего ведомого. Этому пацану не повезло, свою ракету он поймал. Нет, все-таки повезло, приемник поймал сигнал спасательной капсулы, а командир уже вызывал спасателей. Вольдемар связался со своим ведомым.

— Четыреста восьмой!

— На связи, четыреста восьмой. — ответил тот.

— Догоняй.

Сам Вольдемар пристроился к хвосту командира звена, вновь образованная пара пошла на сближение с противником. Тем тоже досталось, на экране было только три отметки, но держались они компактно, ракетная атака не разбила их строй, видимо, народ в звене подобрался более опытный, а то, чего бы они так нарывались. Нет, в маневренном бою третий явно лишний. Пока две пары пытались занять выгодное положение для атаки, третий "Рекс" попытался зайти в хвост Вольдемару, но неудачно. Командир звена вовремя заметил опасность для своего ведомого, и начал выходить из под возможной атаки. Однако простой уход не устроил Вольдемара. Он не пошел за командиром, а сам атаковал одиночного "Рекса", тот явно не ожидал, что республиканская пара рискнет разделиться, и уклониться не успел. Лазерный луч срезал что-то с его кормы и тот, кувырнувшись, с трудом стабилизировался. Самое время добить, но забывать об оставшейся паре нельзя. Несмотря на то, что их осталось двое против троих, имперцы решили рискнуть. Они находились в хорошем, для атаки, положении, а республиканцы были разбросаны поодиночке. Пара "Рексов" атаковала "Рату" командира звена, но за ней уже валился четыреста восьмой, только сейчас подошедший к месту боя, а на перехват пытался вывести свой истребитель Вольдемар. Опасаясь попасть в клещи, имперцы предпочли выйти из боя. Поврежденный "Рекс", к тому времени, уже ретировался.

На разборе полета комэск прошелся по действиям Дескина, бросившего своего ведомого, но встретил аргументированные возражения.

— До подхода четыреста восьмого у них было полторы минуты, вполне могли нас поймать, используя численное преимущество. В момент, когда я отворачивал, вражеская пара немедленно атаковать не могла, а к тому моменту, когда попыталась, уже подошел четыреста восьмой, да и я на перехват успевал.

Тактический компьютер подтвердил возможность перехвата пары "Рексов" и дискуссия была закончена. Присутствовавший на разборе командир космогруппы, пристально взглянул на штрафника и выплыл из отсека. А на следующие сутки начался ад.

Имперский конвой в составе четырех транспортов под охраной трех сторожевиков появился в системе почти ровно в середине стандартных суток и с ходу попытался проскочить к планете. На подходе к цели к эскорту присоединились крейсер, четыре сторожевика и полсотни "Рексов". Патрульное звено республиканских истребителей благоразумно дождалось подхода основных сил, и только тогда атаковало истребители эскорта. Со стороны республиканцев подошли крейсер, шесть сторожевиков типа "Беркут" и шестьдесят истребителей в составе семи неполных эскадрилий. Силы с обеих сторон были приблизительно равные, на стороне республиканцев было небольшое превосходство в истребителях и чуть более мощное вооружение сторожевых кораблей. Для охраны палубного носителя остался только один сторожевик, и восьмая эскадрилья в составе пяти истребителей.

Рев сирен боевой тревоги застал Вольдемара в кабине "Раты", четвертая эскадрилья несла дежурство, не выходя из кабин своих истребителей. В космосе эскадрилья оказалась самой последней, построенные вокруг крейсера сторожевики и истребители уже шли на перехват конвоя. Когда эскадрилья подошла к месту боя, там была настоящая мясорубка. Еще до того как крейсера противников вцепились друг в друга передний транспорт успел поймать противокорабельную ракету. Повреждения далеко не критичные, но соваться в плотные слои атмосферы с развороченным носом он уже не станет, минус один. Транспорт продолжал сохранять свое место в строю, в надежде, что республиканцы и дальше будут тратить на него запас ракет и энергию лазеров. Но те, посчитав, что первому транспорту уже хватит, сосредоточились на втором. Поскольку крейсера были заняты друг другом, основные силы атакующих составили четыре "Беркута" и два десятка "Рат". Через шесть минут два республиканских и один имперский сторожевики были вынуждены покинуть место боя и заняться собственным спасением, их никто не преследовал. Эфир наполнился аварийными сигналами спасательных капсул с истребителей. Лазерные лучи пушек "Беркутов" вспороли внешнюю обшивку транспорта, а потом две ракеты, попавшие почти одновременно, разрушили один из маршевых двигателей. При попытке изменить курс транспорт поплыл в сторону, попытки выправить курс оказались неудачными. Минус два.

Направляемая штабным оператором, четвертая эскадрилья заходила на последний транспорт конвоя, охраняемый одним сторожевиком и шестеркой "Рексов", основные события разворачивались у третьего транспорта. Еще на подходе по эскадрилье выпустила ракеты пара "Рексов", попасть вряд ли надеялись, слишком далеко, скорее просто разгружались. В маневренном бою с "Супер ратами" тяжелые ракеты дальнего радиуса это лишний груз, да к тому же опасный, боеголовки и сдетонировать могут.

— Не отвечать!

Вольдемар согласился с комэском, ракеты могут пригодиться для более важных целей. А вот и более важная цель, преграждая путь республиканскому "Беркуту", имперский сторожевик подставил эскадрилье плохо защищенную корму.

— Первое звено, атакуем сторожевик! Второе, транспорт ваш!

Транспорт был небольшой, тысяч на двадцать, более крупные суда на поверхность планет не садятся. Однако, восемь, выпущенных звеном, ракет особого впечатления на него не произвели, транспорт, как ни в чем не бывало начал торможение, готовясь войти в плотные слои атмосферы планеты. Первая пара проскочила мимо транспорта и увязла в бою с "Рексами", Вольдемар начал торможение и, уравняв скорости, начал полосовать транспорт из лазерной пушки стремясь попасть по маневровым двигателям. Ведомый повторил его маневр, но даже у двоих ничего не получалось. Вольдемар вызвал ведомого по радио.

— Четыреста восьмой, уходим.

На этой высоте уже начинались верхние слои атмосферы, дальше снижаться на космическом истребителе было опасно. Ведомый пошел было за Вольдемаром, но неожиданно изменил курс и снова направился вниз. Форс ракетного пламени показывал, что двигатели "Раты" работают на полную мощность. То, что не смогли сделать восемь ракет и две лазерные пушки, сделала двухсоттонная масса и кинетическая энергия республиканского истребителя. Столкновение с транспортом перевело его управляемый спуск в неуправляемый. Вольдемар еще успел увидеть, как два болида, один большой, а второй почти незаметный, маленький, стремительно неслись в ореоле планетной атмосферы.

Оставшись один, Вольдемар направился к месту боя, попытался связаться с командиром звена, но никто не ответил, командир эскадрильи также молчал. На резервных каналах либо царила тишина, либо наоборот шел интенсивный радиообмен к четвертой эскадрилье отношения не имевший. Пока возился со связью, чуть не пропустил одиночный "Рекс", но тот был явно поврежден и, столкнувшись с "Ратой", постарался убраться с ее дороги. Обругав себя за ротозейство Дескин, догнал истребитель врага и первым же выстрелом добил его, отстрел аварийной капсулы был хорошо виден в оптике прицела.

Основной бой уже затихал, первые два транспорта были повреждены, третий проскочил, четвертый сгорел в атмосфере благодаря самоубийственной атаке четыреста восьмого. Избитые крейсера, наконец, разошлись и начали удаляться друг от друга, у республиканцев уцелел один сторожевик у имперцев два, также тяжело поврежденные. И если "Раты" на месте боя еще встречались, то "Рексов" видно не было совсем. Боевые корабли уходили, а спасательные катера, наоборот, устремились к месту, где взывали о помощи многочисленные радиомаяки аварийных капсул, заполненные еще живыми и уже мертвыми людьми, еще недавно бывшими смертельными врагами, а теперь оказавшиеся в одинаковом положении между жизнью и смертью.

Четыреста седьмому удалось связаться с оператором палубного носителя, и тот отдал приказ возвращаться. Палуба носителя была необычно пустой, несколько поврежденных машин, из кабины одной доставали раненого пилота. На их фоне истребитель Вольдемара выглядел подозрительно целым. В конце ангарной палубы стоял ровный ряд истребителей, эти в бою не участвовали, пилотов для них не хватило. Командир космогруппы выслушал доклад Дескина и прокрутил съемку видеокамеры четыреста седьмого. Последних секунд жизни ведомого на ней не было, но капитан третьего ранга успокоил Вольдемара.

— Мы следили за вашей атакой. Думали, что четвертый все-таки прорвется, и тут сержант Мартинелли таранил транспорт. Телеметрия с его истребителя шла до последней секунды. Отдыхайте, Вы сделали все, что могли.

Жилые кубрики палубного носителя были непривычно пустыми, Дескин насчитал всего одиннадцать пилотов, из четвертой эскадрильи не было никого. Почти все, кто пережил этот бой, спали, компенсируя физическое и нервное истощение. Двое набивали себе желудок, в столовой летного состава. Вольдемару кусок в горло не лез, спать тоже не хотелось, возбуждение боя еще не прошло. Он был двенадцатым уцелевшим, но в такой ситуации можно быть и тринадцатым, лишь бы живым. Впрочем, кто-то попал в госпиталь, кого-то сейчас вытаскивают или собираются вытаскивать из спасательных капсул. Окончательные потери станут известны только завтра, может и из четвертой еще кто-нибудь выжил.

— Пилоту Дескину срочно прибыть к командиру космогруппы!

Пятнадцать минут назад отправил отдыхать, а теперь срочно прибыть. Ну, хоть костюм противоперегрузочный снять не успел, а то пока опять натянешь, минут десять пройдет.

— Радар дальнего обзора обнаружил у имперцев какую-то активность, но, что там конкретно происходит сказать невозможно, — сообщил Вольдемару капитан третьего ранга. — Понимаю, что устали, но послать больше некого. После этого боя, Вы в лучшей форме, чем остальные. Поэтому берите истребитель, к вылету подготовили специальный разведывательный вариант, посмотрите, что там происходит.

— Есть, — энтузиазма в голосе не было, хоть и меньше остальных, но тоже сильно устал. — Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

Минут пять Вольдемар потратил на изучение органов управления новой модификации. Вроде все на месте, два новых тумблера, но это вспомогательные системы, на ускорение, как говорится, не влияют. А, что у нас с программным обеспечением? Вот это да! Автоматический возврат и посадка на палубу носителя, включаться может дистанционно из центра управления полетами. Понятно, всю добытую информацию по телеметрии не передашь, надо возвращать сам бортовой компьютер. Будем надеяться, этой системой пользоваться не придется. Створки ворот поползли, открывая черноту космоса с яркой россыпью звезд. Поехали.

Спрятать истребитель негде, придется рассчитывать на скорость. Быстро подойти, увидеть, что нужно, и также быстро исчезнуть. Лучше еще до того, как имперцы начнут чесаться, одиночная "Рата", даже с приставкой "супер", опасности для них не представляет, с реакцией вполне могут опоздать. Перегрузка вдавила в кресло.

Скопление имперских кораблей было четко видно на экране радара, скоро можно будет попробовать оптику. Компьютер сигнализировал об облучении истребителя радаром противника, но попыток перехвата не было, космос был чист, ни одного "Рекса". Возможности оптики и программного обеспечения компьютера уже позволили выделить два новых крупных объекта, но распознать их пока не удавалось. Если там хоть один новый крейсер, то республиканцев просто выметут из системы Варена, противопоставить ему просто нечего. Наконец расстояние сократилось и, увеличив изображение, Вольдемар опознал первый объект — танкер. Доставил ракетное топливо и окислитель, вот только потребителей у имперцев осталось маловато. Впрочем, у нас если и больше, то ненамного. А вот и второй, возле него какая-то суета. Так, еще ближе. Этот гость был явно меньше крейсера, скорее похоже на пассажирское судно. Вспомогательный крейсер? Но здесь то он зачем? Разглядев отсутствие вооружения и крупную эмблему на борту "лайнера", Вольдемар облегченно вздохнул — госпитальное судно, раненых эвакуируют. Оперативно.

Так, оба имперских крейсера на месте, но без многомесячного ремонта их в бой уже не пошлют. Из сторожевиков более или менее в порядке только два, а "Рексов" не видно вовсе. Все, задачу можно считать выполненной, Вольдемар связался с оператором.

— Четыреста седьмой на связи, как прошла телеметрия?

— Все приняли, возвращайтесь, четыреста седьмой.

— Четыреста седьмой принял, возвращаюсь.

А перехватить его даже и не пытались, похоже, с истребителями у имперцев совсем кисло. Перегрузка вдавила в кресло.

Через двое суток в систему Варена прибыл республиканский конвой, шесть транспортов в сопровождении всего одного "Беркута". Решающего крейсера не хватало и у республики. Для прикрытия посадки транспортов пошли два сторожевика, один вновь прибывший и самый малоповрежденный из имевшихся, а также четырнадцать истребителей. Имперский флот никакого противодействия не оказал. Посадка, разгрузка и взлет транспортов прошли по графику. На следующие сутки, обнаглевшие республиканцы, попытались прощупать оборону импровизированной базы империи в системе Варена. Но если наступательные возможности имперцев были полностью исчерпаны, то оборонительные оказались не по зубам имевшимся силам республиканского флота. Оба крейсера были использованы как стационарные орбитальные батареи. После того, как "Беркут-45" еле увернулся от противокорабельной ракеты, республиканцы решили не рисковать, боеготовых кораблей и так было очень мало.

Однако, убедившись, что империя в системе Варена, окончательно утратила инициативу и в космосе, и на поверхности планеты, республика провела транспортно-десантную операцию. В ходе операции на планету были переброшены четыре пехотные дивизии, два танковых полка и несколько дивизионов самоходных орудий, а также десятки тысяч тонн боеприпасов и другого воинского имущества и предметов снабжения. Усиление планетарной группировки позволило подготовить и провести решающее наступление против высадившихся на планету сухопутных сил империи. Имперская оборона продержалась трое суток и рухнула, после того как были израсходованы все боеприпасы, доставленные последним транспортом. Еще три дня ушло на окончательный разгром, а точнее просто на разоружение уцелевших частей имперской армии, огневое превосходство республиканских войск было почти подавляющим.

После разгрома на планете, присутствие имперского флота в пространстве Варена стало бессмысленным. Оба крейсера и сторожевик, которые не могли своим ходом покинуть систему, были взорваны, остальные ретировались, оставив на орбите кучу работы космическим мусорщикам.

— А ведь они были очень близки к победе, — адмирал Кагершем закрыл сводку боевых действий флота за последние сутки. — Им не хватило буквально одного крейсера.

— И нам, впрочем, тоже. — согласился с ним начальник штаба.

— Ладно, все хорошо, что хорошо заканчивается, — подвел итог адмирал. — Что у нас с усилением в системе Варена?

— Транспорт с истребителями и ускоренным выпуском пилотов Астгартусского училища отправляется завтра, с ним идут два новых сторожевика.

— А крейсер?

— Через три дня.

— Ускорить нельзя?

— Никак, доки загружены сверх всяких нормативов.

— Знаю, что загружены. Надеюсь, три дня ничего не решат...

После прибытия транспорта с пополнением, количество укомплектованных пилотами истребителей было доведено до шестидесяти пяти, а командиру палубного носителя намекнули, что уцелевшего штрафника надо бы вернуть по месту отбывания наказания. Но за него горой встал командир космогруппы.

— У меня всего пятнадцать пилотов хоть с каким-то опытом! Пятнадцать! Меньше четверти! Остальные лазерное мясо, взлет-посадка, ускоренный выпуск. Их еще полгода доучивать надо, а кто это делать будет? А, если завтра в бой?

— Значит, не отдашь? — спросил командир носителя.

— Не отдам. Что хотят, пусть делают, но не отдам.

— Ну и правильно. Я рапорт напишу, чтобы он наказание и дальше у нас отбывал. Пока рапорт рассматривать будут, может, и забудут про твоего Дескина.

Точно по графику, через трое суток после прибытия пополнения, в систему Варена ввалился первый республиканский крейсер, которым оказался... "Гриф"! На следующий день Вольдемар упросил связиста дать ему канал с "Грифом".

— Вызови старпома, капитана второго ранга Диксона.

— Уговорил, но только пять минут, не больше.

Первую новость выдал связист крейсера.

— Капитан Диксон является командиром крейсера.

— А Санчес? — не удержался Вольдемар.

— Санчес на повышение пошел, в штабе дивизии сейчас.

— Ясно. Ну, так вызови Диксона.

— Как о Вас доложить? — связист был новый, Вольдемара он на крейсере не застал.

— Вольдемар Дескин.

Не прошло и трех минут, как на экране видеосвязи нарисовался портрет Диксона.

— Дескин! Жив! Да еще и опять в космосе! Рассказывай, тебя же в штрафную роту списали.

— Как списали, так и выписали, когда в космосе приперло. Давай, лучше я тебя поздравлю, ты все-таки стал командиром. А Санчеса куда дели?

— Поздравления принимаю, думал скоро в отставку, но теперь еще послужим! После того, как тебя посадили, мы только в одном бою и участвовали. Здесь же, у Варена. Опять ракет нахватались и снова в док, только вышли и опять сюда. Пока в доке стояли, Санчес большим начальником стал, на хромой козе не подъедешь, заместитель командира второй дивизии крейсеров. Только в нашей дивизии один "Гриф" боеспособен, остальные в ремонте, и надолго.

— Осторожнее, господин капитан второго ранга, не выбалтывайте военные тайны неблагонадежным личностям, вроде меня.

— Да пошел ты..., личность неблагонадежная. Из-за тебя, кстати, всем досталось, и мне, и Санчесу, и мехам с электронщиком.

— Ну, извини, так получилось.

— Да ладно, я бы и сам этому гаду с удовольствием по морде съездил, только духа не хватило. А ты знаешь, кто тебе приговор смягчил?

— Знаю. Точнее догадываюсь, кто эти приговоры утверждает. Только смягчение это еще то... В штрафной роте, после первого боя, из ста двадцати человек одиннадцать осталось.

— Зато всего год, а после ты чист и снова в прежнем звании. Я твои вещи сохранил, при первой возможности постараюсь передать. Сам прибыть не смогу, корабль без серьезной причины не оставить, но там для тебя кое-что есть.

— А меня просто не выпустят, на этой палубе я еще человек, а за обшивкой — штрафник.

Вольдемар покосился на отсутствующие эмблемы своего комбинезона.

— Сколько тебе еще? Четыре месяца?

— Четыре, — согласился Вольдемар. — И еще полторы недели.

— Выше нос, лейтенант. Всего ничего осталось. Ладно, — Диксон посмотрел куда-то в сторону от экрана. — Дела командирские, будь здоров. Жди посылку.

— И Вам не хворать, господин капитан второго ранга.

Сеанс видеосвязи закончился, а на следующий день, на носитель был доставлен приличных размеров и солидной массы пластиковый мешок. Кроме личных вещей, там был комплект парадной формы с погонами еще младшего лейтенанта, так и не успел поменять. А на дне, завернутый в космический комбинезон, лежал небольшой, но тяжелый деревянный чемоданчик. Привет из прошлой жизни.

Глава 15. Комендант

Мозги плавились, мысли медленно ворочались в голове. Родившийся и выросший на холодной Зеде Вольдемар плохо переносил жару. О, господи, когда они, наконец, починят кондиционер. Во всех помещениях царила божественная прохлада, и только у военного коменданта космопорта не кабинет, а баня. Совсем не уважают, сволочи. Вольдемар набрал номер инженера, отвечающего за эксплуатацию систем вентиляции и, не стесняясь в выражениях, потребовал немедленно принять меры по поддержанию предписанного температурного режима во вверенном ему помещении. В ответ услышал очередную порцию заверений, что как только, так сразу. Гады. Вольдемар вырубил связь и попытался придумать себе какое-нибудь полезное занятие, но ничего хорошего в голову не пришло. Проклятая жара.

Лучше бы на носителе остался, хотя бы командиром звена, но куда там, звание выше предписанного по должности. А комэсков всех быстро расхватали. Причем пока шли бои пустых вакансий хватало, и бывший штрафник с приставкой и.о. на должности командира эскадрильи никого не смущал, а как только наступила пауза, откуда только налетели. Группман пытался возражать, но кто его будет слушать, званием не вышел, чтобы этим кадровым крысам указания давать. Вот и оказался здесь, на должности военного коменданта гражданского космопорта. На кой черт здесь нужен военный комендант, да еще в звании лейтенанта ВКФ, непонятно. Хотя с другой стороны работенка не пыльная, кабинет большой, стол солидный, рабочий день восемь часов, два выходных в неделю, служить можно. Еще бы секретаршу завести, блондинку, с ногами от ушей. Но это уже мечты, целый год в космосе, ни одной юбки не видел. Впрочем это легко поправить, достаточно выйти в пассажирскую зону космопорта, а там этих юбок... Только идти лень, проклятая жара. А на выходных обязательно в столицу смотаюсь, благо проезд на челноке у военного коменданта бесплатный. Нет, лучше на следующих выходных смотаюсь, как раз жалованье комендантское за месяц подоспеет, плюс выслуга, плюс орденские, в общем уже что-то.

Приятные мысли о предстоящей поездке и грядущей зарплате были прерваны блямканьем коммуникатора, пришло сообщение. Какой идиотский сигнал установил предшественник, надо будет сменить. Лейтенант Дескин открыл сообщение. "Руди, котик, куда ты пропал? Срочно позвони мне, у меня для тебя кое-что есть. Твоя киска". Рудольфом звали лейтенанта, занимавшего этот кабинет до него, и этот Руди, насколько было известно Вольдемару, был женат. А это сообщение явно не от жены, пославшая его женщина не знала, что кабинет уже сменил хозяина. Неплохо устроился предшественничек, надо будет себе тоже "киску" завести. Вольдемар стер сообщение и еще раз попытался придумать, чем бы полезным заняться. Не получилось, лейтенант погрузился в блаженную дрему. Проклятая жара.

Следующий день начался с поиска пропавшего контейнера с космическими ботинками, предназначенного для отправки на Варен. И как всегда все срочно, челнок уже ждет, а лейтенант Дескин вместе с суперкарго мечутся по складам в поисках этого проклятого контейнера. И для этого надо было заканчивать академию ВКФ? Да любая овчарка быстрее справилась бы. Но, слава богу, контейнер все-таки нашли. Эти раздолбаи гражданские засунули его на соседний склад, одну цифру, понимаешь, перепутали, уроды. Озверевший от беготни по раскаленному бетону, Вольдемар попал, наконец, в свой кабинет и был приятно удивлен его прохладной атмосферой, сделали таки кондиционер. Второй сюрприз был менее приятным. Среди пришедших на коммуникатор сообщений отыскалось и такое. "Руди. Это уже не смешно. Ты, что прячешься от меня? Срочно позвони, это очень важно". Подписи не было, но это, несомненно, вчерашняя "киска". Вольдемар сделал глубокий вдох и начал писать ответ, благо обратный адрес сохранился. Если не ответить, то эта дура не успокоится, никак не может понять, что Руди ее полейтенантил и свалил, с концами.

"Уважаемая..." Нет, ну не киской же ее называть. А как? А никак. Пишем просто "Сообщаю Вам, что лейтенант Рудольф...", как же его... А, вот "Мейснер направлен в распоряжение кадрового управления ВКФ для получения дальнейшего назначения". Вот и все, все вопросы к кадровикам, а с нас взятки гладки. А, еще подпись. "Военный комендант, лейтенант В.Дескин". Теперь отправляем и, будем надеяться, что по этому вопросу меня больше беспокоить не будут.

Зря надеялся, ответ пришел буквально через двадцать минут. "Уважаемый лейтенант В.Дескин! Я прошу Вас, срочно встретится со мной. Это очень важно. Буду ждать Вас с пятнадцати часов по адресу....". Подписи не было. А время до пятнадцати часов еще было, причем именно так пятнадцать часов, а не часика эдак в три. Да-а, похоже, что у этой "киски" с Руди были не просто шуры-муры. И, что будем делать, лейтенант В.Дескин? Начальству сообщить? Глупо. Проигнорировать? А вдруг там действительно что-то важное. Вольдемар вывел на экран карту столицы и нашел нужный район. Затем он подошел к сейфу, приложил большой палец правой руки к пластине на дверце, и когда замок щелкнул, открыл сейф. Привычная тяжесть в руке добавила уверенности, Вольдемар положил пистолет в карман кителя и направился к площадке, откуда в столицу летали челноки. До пятнадцати часов он вполне успевал по указанному адресу.

В четырнадцать пятьдесят восемь Вольдемар, сжав в кармане рукоятку пистолета и положив палец на предохранитель, нажал на кнопку видеодомофона. Дверь открылась без лишних вопросов, на пороге стояла высокая блондинка с ногами от ушей, просто идеал для секретарши, только могла бы быть и помоложе. Стоп, я же сюда по делу пришел, а не на ее прелести пялиться, хотя из халатика такие роскошества выпирают...

— Проходите, лейтенант.

Блондинка закрыла за ним дверь.

— Вы, кажется, хотели мне что— то сообщить. — начал было Вольдемар.

— Да, конечно. — прервала его женщина.

Это что-то произвело на Вольдемара Дескина глубокое и неизгладимое впечатление. Ну, хоть флот не опозорил, по крайней мере, лежащая рядом с ним женщина выглядела вполне удовлетворенной. Самое время ворваться имперским шпионам, Вольдемар покосился на брошенный рядом с кроватью китель. Отсюда не дотянуться, а выбираться из объятий блондинки очень не хотелось. Интересно, она крашеная или нет? И как ее зовут? Это же надо, даже имени не спросил. Куда катится мир! К удивлению Вольдемара, женщина сама неожиданно перешла от романтической части свидания к деловой.

— Позавчера я случайно услышала телефонный разговор моего с каким-то своим прихлебателем. Как я поняла, на этой неделе они хотят протащить через столичный космопорт какой-то груз и, наверняка, контрабандой.

Ну да, случайно она услышала... А "мой" это значит муж. Стоп, причем здесь контрабанда, я же по другому ведомству.

— Послушай..., милая, я же не таможенник, причем здесь военный комендант? Обратись в...

Предложение Вольдемара было прервано женским смехом. Смеялась блондинка от души и очень заразительно. Вольдемар с удовольствием присоединился бы к женщине, но смеялись, похоже, над ним.

— Ах, да. Ты же не в курсе, мой муж — полковник из министерства. И он не солдатские трусы вывозить собрался. Не знаю, что именно, но, зная своего благоверного, могу сказать, он по мелочам не разменивается.

А вот это уже другое дело, военная контрабанда в военное время, да еще и в особо крупном размере. Тут есть над чем подумать.

— А, если они груз уже вывезли?

— Тогда бы они уже получили деньги и устроили попойку в каком-нибудь грязном кабаке, но на этот счет никаких разговоров, значит их груз еще здесь.

— Но ты же понимаешь, если я докопаюсь до этого груза, то твоего мужа посадят, и надолго.

— За его судьбу ты не волнуйся, выкрутится. А не выкрутится, туда ему и дорога. Надоел, козел слюнявый.

Вот и женись после этого. Собственная жена сдает мужа любовнику. Куда катится мир! Однако, размышления лейтенанта Дескина были прерваны самым бесцеремонным образом, блондинка опять вернулась к романтической части. И чуть ли не в самый ответственный момент неожиданно спросила.

— Лейтенант, дорогой, а как тебя зовут.

Интересный вопрос, а главное своевременный. И как, в конце концов, зовут ее саму?

В свой кабинет лейтенант Дескин вернулся ближе к полуночи, уставший не только от дороги, но вполне довольный и собой, и жизнью. Теперь бы поспать минут шестьсот, но долг есть долг, тем более воинский, и Родине его придется отдавать, видимо, всю предстоящую ночь. Данных для анализа маловато, а объем информации огромный. Через столичный космопорт ежесуточно, днем и ночью, проходили сотни рейсов, тысячи наименований различных грузов в контейнерах и без. Хорошо хоть у военного коменданта есть доступ к базе данных суперкарго, не совсем понятно, зачем ему этот доступ нужен, но в данном случае пригодилось. А то бы завтра весь космопорт знал, что комендант что-то ищет, а Вольдемару такая известность ни к чему. Только попробуй, разберись в этой базе, которую видишь к тому же в первый раз в жизни.

Только под утро Вольдемар уснул на пару часов прямо за шикарным комендантским столом, положив голову на руки. Ровно в девять часов он проснулся под противное пиликанье будильника, установленного в коммуникаторе, кто только эти сигналы подбирает. Попытка пойти умыться чуть не закончилась падением, кровообращение в левой ноге было нарушено, пока он спал в неудобной позе. Пришлось подождать еще несколько минут, пока покалывание в ноге исчезло, и она вновь обрела подвижность. В девять двадцать военный комендант Дескин плюхнулся в свое комендантское кресло и еще раз критически оценил свои ночные достижения. Нет, точно, вот эта партия запасных частей к сельскохозяйственной технике, отправляющаяся на Леду послезавтра. С каких это пор республика туда сельхозтехнику экспортирует? Да там сельского хозяйства не так чтобы много, специально по этому вопросу в сети ковырялся. А вот военной техники за предыдущие двести лет туда толкнули немало. Вот и решили одни запчасти получить по дешевке, а другие навариться на якобы списанных запчастях. Вот только запчасти эти, числятся установленными на свою технику. И, если вместо этого они отправляются на Леду, то, что сейчас стоит на машинах, которые пойдут в бой, или уже сгорели, возможно, из-за бракованных деталей?

Но эти вопросы будут решать следствие и суд, если, конечно, до суда дойдет. А пока предстояло решить, как использовать информацию, полученную оперативным путем. Самому разобраться? Полномочий явно не хватает, не моя компетенция, а хозяева груза могут и несчастный случай организовать, даже пистолет не спасет. Таможенникам позвонить? Но там у этих военных контрабандистов наверняка есть кто-то свой, не могли они с этой стороны не подстраховаться. Да и таможня всегда может отмазаться, дескать не разобрали, где сельхоз, а где военные. Запчасти они и есть запчасти. Тоже не вариант, протечь может моментально. Тогда либо груз не отправят совсем, либо опять же организуют мне несчастный случай, чтобы под ногами не путался. Военное министерство? Так ведь они именно в родном министерстве на высоких должностях и стоят. Тоже не пойдет. А если... А вот это, по моему, хорошая идея. Если грамотно разыграть имеющиеся, прямо скажем, слабенькие козыри, то есть шанс утереть нос сухопутным, а самому остаться в тени. Благо закрытый канал связи со штабом ВКФ у военного коменданта космопорта есть. А, главное есть к кому обратиться. Лейтенант Дескин решительно нажал на коммуникаторе нужные клавиши.

— Дежурный. Соедините меня с контрразведывательным отделом, мне нужен капитан второго ранга Олвиц...

Все-таки камера действительно была классная, не обманул торгаш-менеджер. Камеру, контролирующую вход в свой кабинет, Вольдемар установил в тот же день, когда республиканский сторожевик остановил и повторно досмотрел транспорт, отправляющийся к Леде с грузом запасных частей к "сельскохозяйственной" технике. Скандал разразился грандиозный. Четыре месяца следственная группа, спешно сформированная из сотрудников прокуратуры и флотской контрразведки, трясла штаб сухопутных сил и само министерство. Арестовали почти два десятка человек до полковника включительно, муж "киски" загремел на нары одним из первых. Еще четыре генерала с треском вылетели с занимаемых постов. На прошлой неделе дело основных фигурантов было, наконец, передано в суд, но следственная группа продолжала копать дальше, выискивая всякую мелкую сошку.

Все это время Вольдемар сидел в своем кресле очень ровно и без крайней нужды старался свой кабинет не покидать. Как и обещали, его не трогали, но кроме камеры он, на всякий случай установил дистанционный замок на дверь кабинета, а пистолет перекочевал из сейфа в правый верхний ящик стола.

Лицо посетителя было видно в мельчайших деталях, но с помощью пистолета от этого гостя не отделаться, пришлось открывать дверь.

— Здравствуйте, господин лейтенант.

— Здравия желаю, господин капитан второго ранга!

— Первого, капитан первого ранга.

Олвиц был в штатском, оставалось надеяться, что он не стал размахивать своим удостоверением при входе в служебную зону космопорта, а запасся каким-либо другим документом.

— Поздравляю, господин капитан первого ранга!

— А Вы тут неплохо устроились. Кабинет раза в два больше моего, стол просто шикарный и работа не пыльная.

— Так ведь отделов в штабе много, а военный комендант в порту только один.

— Логично. А еще Вы научились осторожности, господин лейтенант. Пару лет назад Вы бы лично начали наводить справедливость с лазером в руках, а сейчас предпочли сделать телефонный звонок. Кстати, можете зайти за своим орденом, дело "сельхоз полковников" получило широкую известность, человека, который его начал без награды не оставят.

— Благодарю, господин капитан второго ранга, но лучше я останусь в этом кабинете, а орденов мне и своих хватает. Во всяком случае, пока.

— Оговорка обнадеживает, значит, штрафная рота инициативу у Вас отбила не полностью.

— Я там был недостаточно долго.

— Адмирал сделал для Вас все, что мог. Вашему оппоненту пришлось намного хуже. После того, как врачи подлатали ему челюсть и вставили зубы, выяснилось, что его место в штабе уже занято. Пришлось ему оправляться прямиком в Варенскую мясорубку, которую он, в отличие от Вас, не пережил.

— Дурак, уж если насилуешь адмиральскую племянницу, то не стоит трепаться об этом на всех углах, даже если племянница двоюродная.

— Второй оказался умнее, — продолжил Олвиц. — Сразу написал рапорт об отставке, но кто же его примет во время ведения боевых действий. Уже полтора года охраняет астероид наиболее удаленный от Астгартуса, а после конца войны его рапорту будет дан ход. Да, и еще один небольшой вопрос. Откуда Вы узнали о контрабанде запасных частей к военной технике?

Похоже, ради этого вопроса господин заместитель начальника контрразведывательного отдела штаба ВКФ и пришел в этот кабинет. Придется выкручиваться.

— Ну, господин капитан первого ранга, у меня свои источники...

— Не крутите хвостом Дескин. Ваш источник мог, а точнее могла, дать Вам наводку в духе "будет то, не знаю что, тогда, не знаю когда". А нам Вы дали даже номера контейнеров, в которых будет перевозиться груз. Откуда у Вас эти сведения?

Вот прицепился, но если про "киску" уже знает, то остальное можно рассказывать, тут секретов нет и самому стыдиться нечего.

— Как у военного коменданта космопорта, у меня есть доступ к базе данных суперкарго. И я вычислил номера контейнеров по этой базе.

— Но ведь это же огромный массив информации.

— Источник сообщил, что груз должен уйти до конца недели, поэтому я ограничил поиск четырьмя ближайшими сутками. Потом я отбросил все внутриреспубликанские рейсы и оставил только международные.

— Это около трехсот рейсов.

— Совершенно верно. После этого я решил, что груз должен быть достаточно крупным по массе, ведь не солдатские подштанники они вывозят. Поэтому я установил ограничение по минимальной массе в двести тонн.

— И что у Вас получилось?

— Около полусотни рейсов и триста контейнеров.

— А дальше?

— Я предположил, что ради пары ящиков рисковать не будут, а повезут сразу все. Поэтому выбрал партии не менее двух контейнеров. Осталось около сорока партий грузов. А дальше я изучил их все, и пришел к выводу, что единственным вариантом является отправка на Леду запасных частей к сельскохозяйственным машинам. Оставалось отправить Вам номера контейнеров.

— Наш аналитический отдел проделал аналогичную работу и нашел еще два подозрительных варианта. Мы проверили и их. В одном случае имела место техническая ошибка, а во втором обычная контрабанда, не имеющая отношения к военным. Эти варианты, Вы не заметили?

— Заметил, но обе партии перевозили крупные солидные компании. Вряд ли бы они стали связываться с военной контрабандой, да еще в военное время. А на Леду груз везла никому не известная мелкая фирмочка.

— Выглядит логично, наши аналитики до этого не додумались. А если бы они подкупили менеджера крупной транспортной компании?

— Вот именно надо кого-то покупать, а они жадные. Они же ради денег на все это пошли, зачем им с кем-то делиться? К тому же лишние люди в деле, выше риск.

— Пожалуй, Вы правы. Фирма, вывозившая груз принадлежала брату одного из обвиняемых. Теперь они оба идут по одному делу. А Вы не хотите перейти в аналитический отдел штаба?

— Благодарю, господин капитан первого ранга, мне это уже предлагали, но я пока посижу на этой табуретке.

— Хорошая табуретка, — Олвиц покосился на монументальное комендантское кресло. — Очень жаль, надеюсь, мы с Вами еще увидимся.

Упаси господи, подумал Вольдемар, но вслух произнес.

— Всего хорошего, господин капитан первого ранга.

У порога Олвиц обернулся.

— Не беспокойтесь так, лейтенант. Это же не мафия, а всего лишь воры, хоть и в военных мундирах. К тому же кроме меня о Вашей роли в этом деле знает только один человек.

Проводив гостя, Вольдемар откинулся на спинку кресла, потом достал из стола пистолет, взвесил его в руке, отнес и положил в сейф. Пуганая ворона, любого куста боится. Коммуникатор издал раздражающее блямканье. Надо будет обязательно сменить сигнал. Вольдемар открыл сообщение. "Деми, котик, я соскучилась. Жду тебя завтра в любое время. Твоя киска".

* * *

Лазерный луч прошил фюзеляж "Раты", тяга сразу упала, а истребитель затрясся как в лихорадке, но штурвала еще слушался, пока слушался. Стряхнуть с хвоста эту пару "Рексов" никак не удавалось, а на поврежденной машине тем более не получится. И вокруг никого, кто мог бы помочь, один остался. Вольдемар лихорадочно искал выход из положения, но не находил его. "Рексы" опять начали приближаться, в последний момент Вольдемар бросил машину влево, стараясь избежать лазерного луча. От первого увернулся, но ведомый успел довернуть на республиканца и открыть огонь. За спиной бухнул взрыв, катапульта спасательной капсулы сработала автоматически. Удар! Мозг пронзила вспышка боли и...

Вольдемар проснулся, потер ушибленный локоть, поднялся с пола и бросил одеяло на узкую кровать маленького одноместного номера гостиницы летного состава, в которой родное министерство оплачивало проживание военного коменданта космопорта. За стеной слышались музыка, звяканье посуды и время от времени женские взвизгивания. Часы показывали без пяти шесть. До сих пор гуляют, удивился Вольдемар. Вчера вечером члены экипажа одного из пассажирских лайнеров начали отмечать день рождения своего старпома и до сих пор не успокоились. А ведь у них рейс через шесть часов, как они в таком состоянии полетят. Или они всегда так летают? До начала собственного рабочего дня оставалось еще три часа, а до вечернего свидания целых двенадцать, заснуть, наверное, уже не получится.

Без одной минуты девять лейтенант Дескин перешагнул порог своего служебного кабинета, устроился в своем комендантском кресле и попытался придумать полезное занятие на сегодня. Однако в голову упорно лез ночной "полет". Все, не могу больше. Вольдемар решительно включил коммуникатор и, не обращая внимания на пришедшие сообщения начал писать рапорт. "Начальнику Главного управления военных комендатур Министерства обороны, генерал-лейтенанту .... От военного коменданта Астгартусского космического порта лейтенанта В. Дескина". Интересно, "киска" тоже достанется по наследству следующему коменданту?. "Рапорт. Прошу отстранить меня от занимаемой должности и направить в распоряжение кадрового отдела ВКФ для дальнейшего прохождения службы в связи с ...". А в связи, с чем меня надо отстранить? Интересный вопрос. Нельзя же написать, что я тут замаялся от безделья и просто мечтаю заняться чем-либо полезным.

Размышления лейтенанта Дескина об уважительных причинах его отстранения от занимаемой должности были прерваны стеклопакетом, пролетевшим буквально в сантиметрах от лейтенантской головы. И сразу по ушам ударил звук взрыва и звон разлетающихся стеклянных осколков. За две минуты до того как стекло из окна комендантского кабинета отправилось в неплановый полет, из космопорта стартовал грузовой челнок, доставлявший груз с поверхности планеты на орбиту. На борту находились два пилота и четыре члена экипажа грузового судна. Утечку топлива через шов одного из баков никто не заметил. При старте струйка подтекающего топлива вспыхнула, пламя побежало по внешней обшивке бака. На высоте двухсот метров произошел взрыв, челнок завалился набок и рухнул на площадку космопорта. Наземный взрыв был гораздо сильнее, вспыхнуло растекающееся по бетону топливо.

На секунду Вольдемар впал в ступор, потом подскочил к окну, откуда смог оценить масштаб катастрофы. Метнувшись к столу, нажал первую попавшуюся клавишу коммуникатора.

— Дежурный по штабу ВКФ...

— Взрыв челнока в космопорте! Срочно спасателей и медиков!

Не дослушав ответ дежурного, Вольдемар потратил несколько секунд, чтобы достать из сейфа пистолет и помчался в пассажирскую зону космопорта. Из пассажирской зоны открывался великолепный вид на площадку, откуда взлетали, и куда садились космические челноки. Стекла из огромных, двенадцатиметровых окон были выбиты взрывной волной и брошены на находящихся в зоне людей. Пол был завален осколками стекла и телами пассажиров, особенно много их было у самых окон, люди собрались посмотреть на старт челнока.

Он успел, люди еще только начали приходить в себя и осознавать случившееся, однако некоторые уже потянулись в сторону выходов. Пассажирская зона имела три главных выхода, в обычном режиме работы космопорта этого было вполне достаточно. Выходы были оборудованы двойными автоматическими дверями. Между дверями находились просторные тамбуры, для снижения утечки кондиционированного воздуха. Когда толпа, повинуясь инстинкту самосохранения, кинется наружу, на входе в тамбуры создастся сильнейшая давка. Самых слабых в ней просто задавят, если кто-нибудь упадет... Поэтому панику надо остановить любой ценой.

Бах! Бах! Бах! Три "золотые" пули ушли в потолок.

— Стоять! Всем оставаться на своих местах! Непосредственной угрозы для жизни нет! — как мог, драл глотку Вольдемар, попутно выдергивая из пассажиров мужчин поздоровее и пытаясь организовать из них оцепление для сдерживания собирающейся толпы. — Сейчас все покинут здание космопорта. Не торопясь, первыми выходят женщины и дети, потом мужчины. Медикам и персоналу космопорта вернуться и оказать помощь раненым!

Бах! Бах! Вот так, впритирку над головами, должно прочистить мозги даже самым прытким.

— Я сказал вернуться и помочь пострадавшим!

Подействовало, люди в форме служащих космопорта и некоторые пассажиры начали выбираться из толпы обратно. Убедившись, что цепь на первом выходе создана и люди начали покидать опасную зону, лейтенант Дескин кинулся ко второму, но там уже занимался тем же какой-то военный, судя по виду из старших офицеров, причем у него это хорошо получалось и без пистолета. Автоматика третьего выхода взбесилась, постоянно открывая и закрывая двери, соваться в эту гильотину никто не рисковал.

Бах! Мимо. Бах! Попал! Двери замерли в полуоткрытом состоянии, ну хоть так. К Вольдемару присоединился здоровенный капрал-десантник. Вдвоем организовали еще одну цепь.

— Не торопитесь, непосредственной опасности нет, — пытался перекричать толпу Вольдемар. — Женщины и дети выходят первыми. Женщины и дети...

Мужчина, чем-то похожий на хорька попытался проскользнуть к выходу. Хрясь! Рукоятка пистолета пришла в соприкосновение со лбом "хорька". Не подействовало, размахнуться в толпе не получилось. Тогда стволом под нос, чтобы почувствовал вкус крови во рту и запах сгоревшего пороха.

— Стоять! Убью!

Космодесантник оттолкнул хорькообразного в сторону.

— Женщины и дети, женщины и дети выходят первыми.

Здесь, кажется, все наладилось, надо заняться пострадавшими в служебной зоне космопота, тем более, что пламя до нее доберется быстрее, чем сюда.

— Капрал, за мной!

Вдвоем с капралом они пробились через толпу, скопившуюся у выходов. Паники не было, люди уже успокоились. Под ногами хрустело стекло, возле пострадавших уже суетились люди, в основном, в форме служащих космопорта, но были и гражданские. Родственники или медики, находившиеся в зале в момент взрыва.

— Капрал, мобилизуйте мне десять добровольцев.

— Есть!

Капрал метнулся обратно к толпе, выполнять приказ. Взгляд выхватил женщину, перевязывающую истекающего кровью мужчину, с помощью рубашки самого пострадавшего. Дождавшись пока она закончит, лейтенант Дескин подошел к ней.

— Вы врач?

— Да.

— Следуйте за мной.

— Но здесь же раненые...

— За мной! — рявкнул Вольдемар. — Там тоже раненые. Капрал! Где добровольцы?

— Здесь, господин лейтенант.

Похоже, добровольцами были не все, кулаки у капрала были внушительными, а готовность пустить их в ход в случае каких-либо возражений написана на лице. Но сейчас не до психологических разборок.

— Сейчас мы проверим служебную зону космопорта. Доктор на Вас оказание первой помощи, остальные выносят пострадавших из здания.

— Но у меня же ничего нет... — начала женщина-врач.

— Капрал! Вот Вам ключ. Второй этаж, второй кабинет справа, аптечка первой помощи в шкафу, сразу слева от двери. Бегом.

Капрал умчался за аптечкой. Первый кабинет оказался заперт, Вольдемар ударом ноги вышиб хлипкий замок. Никого. Огонь уже подобралось к зданию служебной зоны, жар уже ощущался в кабинетах с выбитыми окнами. Пожарная команда космопорта пыталась остановить его распространение, но все попытки оказались тщетными. На учениях мощные пожарные стволы легко сбивали пламя с поверхности горящего топлива, но тогда в специальный бассейн наливали не больше тонны, а сейчас пылало несколько сот тонн, взлетающий челнок был заправлен под завязку.

Второй кабинет. У окна девушка в форме служащей космопорта, лицо изрезано стеклом, запомнился торчащий из левого глаза окровавленный осколок стекла, правый, к счастью, уцелел. Сознания девушка не потеряла и очень страдала от ран. Появился капрал с солидным чемоданчиком аптечки первой помощи. Эту аптечку в кабинете военного коменданта, Вольдемар считал канцелярской придурью, а вот теперь пригодилась. Женщина врач, начала перевязывать девушку, тронуть, торчащий из глаза осколок она не решилась.

— Вы, двое останьтесь здесь, когда закончится перевязка, несите ее в пассажирскую зону. Остальные, идем дальше.

Следующий кабинет. На полу окровавленный мужчина без сознания.

— Выносите.

Этому окажут помощь потом, сейчас главное эвакуировать людей. В коридоре двое служащих несут третьего, замотанного какими-то тряпками. Следующий кабинет, заперто. Удар. Никого. Идем дальше. Еще пострадавший, еще... В коридоре появились медики с носилками, это уже явно не местные, прибыли по вызову. Вольдемар взглянул на часы, десять минут с момента его звонка дежурному. Теперь он указывал, где находятся пострадавшие, вместе с десантником выбивал двери запертых кабинетов, организовывал эвакуацию. Жар становился все сильнее, дышать становилось труднее. Огонь отрезал людей от выходов в пассажирскую зону. Дескин организовал эвакуацию из окон здания, выходящих на противоположную сторону.

К космопорту съезжались пожарные, спасатели, машины скорой помощи. Прямо перед зданием разворачивался оперативный штаб. Теперь могут обойтись и без него, Вольдемар опустился прямо на асфальт и, только сейчас понял, как устал. Рядом с ним присел капрал.

— А Вы меня не узнали, господин лейтенант?

Вольдемар приподнялся и вгляделся в лицо космодесантника.

— Нет, не помню.

— А я Вас сразу узнал. На Зеде, в первый день высадки, Вы меня за шиворот таскали.

— Десант своих не бросает?

— Точно!

А недописанный рапорт сгорел вместе с коммуникатором, шикарным столом, монументальным креслом и всем остальным содержимым комендантского кабинета.

Остаток дня лейтенант Дескин провел отвечая на кучу дурацких вопросов, которые ему задавали прокурорские. Где он был в момент взрыва? Почему он решил, что взорвался именно челнок? Зачем он устроил стрельбу в пассажирской зоне космопорта? Кто приказал ему взять на себя руководство спасательными работами? И опять. Где...? Почему...? Зачем...? Кто...? В конец достали. Должно же быть в этой жизни равновесие, кто-то спасает, а кто-то это спасение расследует.

Уже прилично за полночь Вольдемар, наконец, вернулся в свой номер и, едва стянув форму, упал на не разобранную кровать, вторая половина дня утомила больше первой. Еще до того как заснуть, выключил личный коммуникатор, на службу завтра идти все равно некуда, а если он кому-то потребуется, то пусть приходят за ним. Помогло не очень. В полдень за Вольдемаром пришли, а точнее пришел, посыльный из штаба ВКФ. Через два с половиной часа лейтенант Дескин навытяжку стоял в знакомом кабинете. На Вольдемаре новенький, сшитый по заказу мундир. Успел, успел, комендантская душа, справить обновку. Вот и пригодилась, старая форма, после вчерашних событий пришла в полную негодность.

— Ваш предшественник, лейтенант, находился на этой должности пять, я подчеркиваю, пять лет. И никто не помнил, как его зовут, даже кадровики. А Вы всего за полгода успели дважды прогреметь на всю республику.

— Господин адмирал, в деле "сельхоз полковников" я никак не засветился. И к вчерашней аварии челнока я никакого отношения не имею.

— Но дело "полковников" инициировали именно Вы. Следствие, кстати, до сих пор не закончено. А, что касается аварии, то предположение, что основной ее причиной является именно Ваше назначение на должность военного коменданта космопорта, вовсе не кажется фантастическим. Где бы Вы ни появились, сразу начинается стрельба, что-нибудь взрывается, а в результате куча трупов. Молчите, лейтенант! — адмирал не дал Вольдемару раскрыть рот. — В общем, я пришел к выводу, что дальше держать Вас в тылу нецелесообразно. На передовой, я надеюсь, хотя бы половина трупов придется на вражеские.

Не успел Вольдемар обрадоваться избавлению, как адмирал поспешил испортить ему настроение.

— Но не надейтесь так легко отделаться. Сегодняшние газеты уже вовсю трубят о Ваших подвигах, поэтому свою долю славы в получите. Сегодня мне уже пришли ходатайства о Вашем награждении за спасение граждан. Администрация космопорта, медики, пожарные, полиция, даже прокуратура представление прислала. Им-то Вы, чем так понравились? От благодарных спасенных больше сотни сообщений и, даже, одна жалоба.

— Жалоба? — удивился Вольдемар.

— Да, лейтенант, жалоба. Совладелец юридической фирмы Браун, Браун, Браун и Смит...

— Это который Смит? — не смог удержаться Вольдемар.

— Нет, один из Браунов. Так вот, господин Браун жалуется, что Вы нанесли ему легкие телесные повреждения, требует компенсации, грозится подать в суд.

— И, что Вы ему ответили, господин адмирал?

— Я сообщил ему, что у лейтенанта Дескина уже есть три контузии и две судимости, или наоборот, две контузии и три судимости. Короче, если ему хочется судиться с лейтенантом, то царство ему небесное. А еще я намекнул ему, что свидетелей его поведения в космопорте очень много, поэтому, если он не хочет, чтобы его имя трепали все газеты, то пусть отвалит.

— Господин адмирал, я думаю, что второй аргумент гораздо более действенный. Эти юристы — страшные люди. Того, что их имя вываляют в грязи в какой-нибудь паршивой газетенке, они боятся гораздо больше, чем пули в башке.

— Я знаю еще более страшных людей. И их толпа уже ждет Вас на выходе из штаба, в надежде взять у Вас интервью, пусть даже и не эксклюзивное. Так, что идите лейтенант, а когда этой своре надоест Вас рвать, мы обсудим место Вашей дальнейшей службы. Но сначала Вам предстоит пройти медные трубы. Не сломайтесь, лейтенант.

— Не сломаюсь. — пробурчал Вольдемар выходя из кабинета.

— Триста первый задание выполнил.

Ну еще бы не выполнил! Все три индивидуальных учебных боя выиграны вчистую.

— Принял, триста первый. Возвращайтесь.

— Есть, возвращаюсь.

Интересно, какой долбодятел накапал этим щенкам, что их новый командир из бывших комендантов, а комендатуру военные не любят, вот и решили проучить нового комэска, цыплята недокормленные. Да они еще не знали, за какое место нужно одноклассниц дергать, когда я своего первого "Рекса" свалил! А этот триста пятый? Тоже мне, командир второго звена! На вираже спекся, когда сам Вольдемар еще мог выдержать три-четыре десятых же. Физическая форма ни к черту, тактическая подготовка и пилотаж ниже плинтуса, а гонору! Истребители, мать их космическую! Гонять их и гонять, в хвост и в гриву, пока не взвоют, пока строй нормально держать не научатся. А до первого боя меньше месяца осталось...

Впрочем, по мере приближения к носителю, настроение лейтенанта Дескина постепенно улучшалось. Целый месяц, в каждом своем интервью он ненавязчиво, но постоянно упоминал, что он пилот истребителя, а в кресле коменданта оказался случайно. Дальше Вольдемар скромно выражал надежду, что флотское командование не станет и дальше держать боевого офицера на неподходящем ему месте, а найдет ему более достойное применение. Когда волна интереса к персоне лейтенанта Дескина спала, и взрыв челнока в космопорте отошел на второй план, Вольдемара вызвали в кадровый отдел штаба и вручили предписание отправиться на должность командира третьей эскадрильи космогруппы палубного носителя "Галактика". В этот день он был счастлив, ну почти счастлив, он получил то, что хотел.

Глава 16. Комэск

— Первая и вторая эскадрилья — расчистка космоса. Четвертая, пятая, шестая — отсекающие. Третья — непосредственное прикрытие атакующей группы.

Атакующая группа это седьмая и восьмая эскадрильи. В отличие от других палубных носителей, "Галактика" могла нести на борту не только истребители, но и гораздо более крупные штурмовики. Поэтому один из четырех конвейеров для обслуживания космических машин был больше трех остальных, что придавало новому палубному носителю характерный асимметричный вид. Наличие на борту двух штурмовых эскадрилий существенно увеличивало ударные возможности палубного носителя, а кое-кто в штабе ВКФ уже предрекал появления чисто ударных палубных носителей, вообще не несущих истребители прикрытия.

В остальном все как обычно, первая и вторая эскадрильи с самыми опытными пилотами должны были расчистить космос от истребителей противника. Четвертая, пятая и шестая должны были отсечь от атакующей группы резервные группы противника. А третья эскадрилья, в которой собрались наименее подготовленные пилоты, должна осуществлять непосредственное прикрытие штурмовиков от тех, кто проскочит зону отсечения.

Вообще, как заметил лейтенант Дескин, среди республиканских пилотов истребителей за последние полтора года наметилось резкое расслоение по уровню подготовки и физической форме. Должности командиров эскадрилий заняли опытные пилоты в возрасте двадцати двух — двадцати пяти лет, находящиеся в прекрасной физической форме. Это были ветераны, прошедшие сквозь огонь лазерных лучей и частокол ракет, неоднократно подбитые и спасенные. Одно время, на эти места стремились попасть всевозможные карьеристы и блатные, должность считалась престижной и перспективной. Однако, быстро выяснилось, что в условиях интенсивных боевых действий, командиры эскадрилий, обязанные вести в бой своих подчиненных, становились первоочередными целями противника. В таких условиях могли выжить только самые лучшие и самые удачливые. Сейчас процесс ротации таких пилотов на должности комэсков был практически завершен, командный состав республиканских полностью соответствовал возложенным на него обязанностям.

Проблемы начинались на уровне командиров звена. В основном пилоты, занимающие эту должность, совсем недавно, текучка кадров была очень интенсивная. И если навыками пилотирования и выживания в бою командиры звеньев более или менее владели, то руководить действиями своих пилотов не мог практически никто. Эту обязанность приходилось брать на себя командирам эскадрилий, а комэск в бою просто не мог уследить за всеми. В результате терялось управление, и бой превращался в свалку. Но самое главное, командиры звеньев не владели навыками обучения подчиненных, их боевой опыт и без того был мал, а передать его новичкам еще надо было уметь. А они этого не умели.

И совсем грустная картина рисовалась при изучении состава рядовых пилотов. Редкий пилот окончил училище больше года назад, а те, кто прожил больше года, как правило, уже были сбиты и долгое время провели в госпиталях. Боевого опыта у них было явно недостаточно, мало кто мог похвастаться хотя бы десятком боевых вылетов, двадцать процентов пилотов вообще шли в бой первый раз. К тому же два года назад были существенно смягчены требования к медицинским показателям здоровья пилотов. Без этого смягчения дальнейшее возмещение потерь пилотов становилось просто невозможным. В результате новички имели худшую скорость реакции и хуже переносили перегрузки при выполнении маневров, что давало дополнительную фору опытным пилотам.

Аналогичная ситуация была и противников республики. Опытных пилотов республиканцы выбивали ракетными залпами с дальней дистанции или отстреливали в групповых свалках, где случайность была порой важнее индивидуального мастерства пилота. В результате, средний уровень пилотов упал как у имперцев, так и у коалиции. Пока он все еще был чуть выше республиканского, но потери уже выровнялись. Худшая подготовка пилотов компенсировалась лучшими техническими характеристиками локатора "Супер раты" и большей дальностью ее ракет. Если была возможность, республиканцы выпускали ракеты с дистанции, на которой им не грозил ответный залп. Но если дело доходило до ближнего боя, то республиканским пилотам приходилось трудно. При почти одинаковой мощности лазеров, более тяжелый "Рекс" имел лучшую защиту. Зато "Рата" давала больший шанс на выживание пилоту, особенно неопытному. А ее автоматическая система катапультирования могла вытащить даже тяжелораненого или потерявшего сознание пилота.

Однако в данный момент уровень общей подготовки республиканских пилотов мало волновал лейтенанта Дескина, гораздо важнее было, как сложится предстоящий бой.

— Наша задача остановить тех, кто прорвется через зону отсечения и не дать им выйти на дистанцию пуска ракет. Проскочить смогут не многие, поэтому ракеты не экономьте. Пускайте по четыре штуки на каждую цель, от четырех ракет сразу еще никто не уворачивался. — инструктировал свою эскадрилью Вольдемар. — Если дойдет до маневренного боя, радару особо не доверяйте, крутите головой на все триста шестьдесят. И до конца старайтесь сохранить строй звеньев. Не получилось, по крайней мере, не теряйте ведущих пар.

Сколько раз уже говорил это молодым пилотам, но стоит дойти до дела все наставления вылетают у них из голов и в каютах летного состава снова образуются пустые койки. В этот раз все должно пройти гладко у республиканцев будет многократное преимущество, если, конечно, разведка не ошиблась. Еще одно обстоятельство грело душу и мутило ее одновременно — предстоял набег на астероидные рудники Астены. С одной стороны появилась возможность отмстить, с другой, после уничтожения прикрывающей рудники базы, бой превращался в расстрел безоружных шахтеров. Вольдемар постарался отогнать эти мысли. Не расстрел, а уничтожение сырьевой базы противника. И не мы это начали первыми, но легче не становилось. Ракеты штурмовиков разрушат поверхностные сооружения рудников, но в глубине астероидов останутся тысячи шахтеров, обреченных на мучительную смерть от недостатка кислорода. Даже, если спасатели придут сразу после ухода республиканцев, всех спасти не успеют.

Впереди шел бой. В этот раз разведка переоценила силы противника, кроме самой базы, республиканцев встретила только одна эскадрилья "Рексов" устаревших модификаций. Однако дрались астенойцы отчаянно, после гибели базы пилоты истребителей все равно будут обречены. Из космогруппы "Галактики" в бою успели принять участие три эскадрильи "Супер рат". Большую часть "Рексов" первая и вторая эскадрильи выбили ракетами еще на подходе. К республиканскому строю сумели прорваться только пять машин. В этот момент к месту боя подошла пятая эскадрилья, и преимущество республиканцев стало семикратным, но даже в таких не выгодных условиях астенойские пилоты смогли вывести из строя три республиканских истребителя. Один из пилотов погиб в кабине своей "Супер раты", не помогла даже автоматическая система аварийного катапультирования, двух других подобрал спасательный катер с "Галактики". Также на месте боя были подобраны два пилота "Рексов".

Три эскадрильи, две штурмовых и одна истребительная обошли пространство, в котором смешались обломки астенойских и республиканских истребителей и направились к последнему оплоту Астены. На орбитальную крепость это сооружение никак не тянуло, это была именно база. Основное вооружение восемь противокорабельных ракет и полное отсутствие брони, а также ангары для одной эскадрильи истребителей. Для стрельбы по подходившим к базе штурмовикам противокорабельные ракеты были великоваты, да и количество их явно было недостаточным. Все-таки они их выпустили, но это был жест отчаяния. Кинувшиеся в рассыпную республиканцы избежали попаданий, а в зону противоракетной обороны базы соваться не стали, выпустили ракеты с почти предельной дистанции. Сорока восьми ракет, оказалось достаточно, даже с учетом того, что часть их была перехвачена противоракетами астенойцев. Растерзанный ракетами, теряющий остатки воздуха корпус базы удержалась на орбите, но никакой опасности для республиканцев уже не представлял. Задача была выполнена, потери оказались ниже расчетных.

Теперь предстояло отыскать и уничтожить, расположенные на астероидах рудники. Республиканские разведчики, те же "Супер раты", разлетелись по поясу астероидов в поисках целей. Уничтожением их занялась ударная группа, седьмая и восьмая эскадрильи штурмовиков. Ее прикрывала третья истребительная эскадрилья лейтенанта Дескина. Уже на подходе к первой цели, Вольдемар предпочитал думать именно о цели, а не о руднике, в котором находились люди, он отдал приказ.

— Тормозим, интенсивность пол же.

Штурмовики медленно поплыли вперед, через некоторое время на связь вышел командир ударной группы.

— Триста первый, отстаете.

— Не волнуйтесь, все под контролем. — ответил Вольдемар.

После ракетного залпа обе группы вернулись на носитель, где лейтенант Дескин был вызван к командиру космогруппы. Капитан третьего ранга Вайсмюллер был истинным служакой, излишне сухой с подчиненными и излишне педантичный, он тем не менее вполне соответствовал занимаемой должности, попав на нее исключительно благодаря своим личным заслугам. Связей в штабах или министерстве у него не было.

— Почему Вы увеличили дистанцию до прикрываемой группы сверх предписанной уставом?

Вопрос вполне логичный, на месте Вайсмюллера, Вольдемар спросил бы то же самое, поэтому ответ приготовил заранее.

— Как командир прикрывающей группы, я могу самостоятельно выбирать дистанцию, в зависимости от складывающейся обстановки. Боевой устав ВКФ, часть шестая "Истребители", раздел...

— Устав я знаю не хуже Вас. — прервал его командир космогруппы. — Какие обстоятельства вынудили Вас оторваться от ударной группы.

— Отсутствие противодействия противника и характер выполняемой задачи. — отбарабанил лейтенант Дескин.

— А, что не так в характере задачи? — удивился Вайсмюллер.

— Поставленная задача предполагает разрушение гражданских объектов и уничтожение мирного населения.

— Не мы первые это начали. Но дистанцию-то, зачем увеличивать?

— Выполнение подобных задач, разлагает и деморализует выполняющих их военнослужащих. А они еще пацаны, многим двадцати нет, вот я решил держать их вне зоны визуального контакта с целью.

— Решили их нервы поберечь, и свои заодно. — догадался Вайсмюллер. — От Вас, лейтенант я такого не ожидал. Они же Ваших родителей убили! Отомстить не хотите?

— Хочу, но я солдат, а не палач. Я понимаю необходимость уничтожения сырьевой базы противника, но не прыгаю от восторга при виде уничтожения безоружных.

— Чистеньким хотите остаться, в белых перчатках воевать!

— Никак нет! Осмелюсь напомнить, я эту войну в самый первый день начал, в территориальной пехоте. И нос мне в рукопашной сломали. — Вольдемар автоматически дотронулся до переносицы. — У меня три ордена и два ранения, и не Вам мне про белые перчатки говорить!

Срыв подчиненного смутил командира космогруппы, сам он в боях почти не участвовал, и возразить лейтенанту ему было нечего.

— Хорошо, идите. Вылет через двадцать минут, задача прежняя.

Да-а, прислали подарочек. Хорошо хоть с личным делом успел познакомиться, а то перегнешь палку и схлопочешь по лицу, а то и за пистолет схватится. Рапорт Вайсмюллер писать не стал. Во-первых он не чувствовал полной убежденности в своей правоте, аргументы лейтенанта Дескина выглядели вполне весомыми, а во-вторых формально придраться было трудно, требований устава комэск не нарушил. Да и раздувать скандал капитан не хотел, кроме сегодняшнего инцидента претензий к Дескину не было, ни как к пилоту, ни как к командиру. Однако присмотреть за ним следует, решил Вайсмюллер.

Возможность присмотреться к новому комэску представилась буквально на следующий день.

— Разрешите, господин капитан?

— Что у Вас, лейтенант.

— Я слышал, к нам на носитель доставили пленного пилота, да еще и офицера.

— Доставили.

— Разрешите присутствовать при допросе.

— Вам то это зачем? Все, что нужно у него спросят.

— Мне нужно понять, с кем мы воюем. И пару вопросов ему задать надо.

Капитан третьего ранга Вайсмюллер на несколько секунд задумался. Просьба была необычной, но с другой стороны, пусть присутствует. Кому от этого хуже? Заодно можно посмотреть, как Дескин себя проявит в этой ситуации.

— Хорошо, через тридцать пять минут в помещении корабельной гауптвахты. Свои вопросы зададите в самом конце.

— Есть, через тридцать пять минут, господин капитан.

Подобранный спасательным катером астенойский пилот оказался командиром звена базовой эскадрильи, вооруженной устаревшими "Рексами" имперского производства, столь храбро, и столь же безрассудно бросившейся навстречу республиканским ракетам. Строить из себя героя пленный лейтенант не стал и на заданные вопросы отвечал, хотя и неохотно, но в достаточной степени полно. Наконец дошла очередь и до Вольдемара.

— Скажите лейтенант, почему Вы нам все выложили? Национальным героем, замученным республиканцами стать не хотите?

— Героем? Не хочу, предпочитаю остаться живым. А, что я Вам выложил? Имя, звание, номер части и тип ракет, состоявших на вооружении базы. Но эскадрильи уже нет, ракеты выпущены, база уничтожена. Эта информация Вам нужна только для отчета. А больше я ничего не знаю, уже год сижу..., то есть сидел в этой всеми забытой дыре. Все новости к нам приходили только по видеоканалам.

— Ну, предположим. — продолжил Вольдемар. — Почему Вы тогда бросились в атаку, шансов у Вас все равно не было. Может, проще было сразу сдаться? Все бы остались живы.

— Вы не путайте желание выжить с трусостью. Я офицер астенойского флота, я пошел в бой и до конца выполнил свой долг. То, что я остался в живых это случайность, а если я умру, скрывая тайны, которых не знаю, то моей Родине от этого толку не будет, а мне тем более.

— Ваша позиция мне понятна.

Вольдемар задумался, потом задал следующий вопрос.

— Ваше звание соответствует должности командира эскадрильи, а Вы командовали только звеном. У вас во флоте избыток командных кадров?

— Да, это так. Летаем..., то есть летали на старых "Рексах". Новая техника не поступает, империи сейчас не до нас, потери у них огромные, восполнять не успевают, а нам почти ничего не достается. Запасных частей не хватает, машины списывают, а пилоты остаются. Количество эскадрилий сокращается, а командиры остаются.

— Значит, сейчас у вас набралось, по крайней мере, несколько десятков пилотов без техники?

— Нет, рядовых пилотов с удовольствием вербуют в имперский флот.

— А Вы, почему не завербовались?

— Я давал присягу Астене, а не империи. К тому же в имперский флот меня возьмут с понижением в звании и бросят куда-нибудь простым пилотом на защиту своих интересов. Мы для них лазерное мясо, расходный материал.

Присутствовавший на допросе электронщик тщательно проверял правильность трансляции слов пленного в протокол допроса. Остальные внимательно слушали, вскрывался новый аспект взаимоотношений между военными империи и коалиции. Вот оказывается, где был источник пополнений кадров имперского флота. Между тем, лейтенант Дескин перешел к другой теме.

— Скажите, лейтенант, Вы долго командовали эскадрильей?

— Почти три года.

— И считались хорошим командиром?

— Не хуже других. А к чему Вы клоните? — удивился пленный.

— Вы слишком прямолинейно пошли на превосходящие вас силы и после первого же залпа оказались в явном меньшинстве, а дальше вас просто задавили количеством. Другую тактику никто не смог придумать?

— Какая тут тактика? Вас было в пять раз больше.

— В шесть. — поправил пленного Вольдемар. — Но Вы даже не попытались.

— При таком соотношении сил любая тактика бессильна.

— Хорошо, оставим эту тему. — Вольдемар повернулся к проводившим допрос офицерам. — Я узнал все, что хотел.

— Тогда закончим. — подвел итог командир носителя. — Вайсмюллер и Дескин, через десять минут жду Вас у себя в рубке.

Импровизированное совещание в рубке палубного носителя открыл капитан третьего ранга Вайсмюллер.

— Лейтенант, а как Вы построили бы бой на месте астенойцев?

— Я бы оставался в зоне действия ПРО базы до подхода ударной группы. При ее приближении выпустил противокорабельные ракеты и одновременно начал атаку истребителей.

— И что бы это дало? — осведомился командир носителя.

— При приближении ракет все бросились врассыпную, особенно штурмовики. Я еще тогда подумал, что если бы они атаковали нас сейчас, остановить их было бы намного труднее.

— Правильно. — поддержал Вольдемара капитан Вайсмюллер. — Строй был нарушен, сосредоточенного ракетного залпа не получилось бы. А в маневренном бою наши потери всегда больше, тем более что эти пилоты были достаточно опытными, нашим желторотикам пришлось бы туго.

— А тактическая подготовка у их командиров хромает. — продолжил Вольдемар. — Два командира в одной эскадрилье, а ума хватило только на лобовую атаку в не самый походящий момент.

— Безумство храбрых. Но даже такая атака их не спасла бы. — высказал свое мнение командир.

— Не спасла. — согласился капитан Вайсмюллер. — Наше количественное превосходство было слишком велико. Но увеличила бы наши потери. Кстати, о потерях, у лейтенанта Дескина, кажется, есть, что сказать по этому поводу.

— Так точно, господин капитан. У нас же под боком есть резерв хорошо подготовленных пилотов. Многие из флотов так называемых нейтралов могут принять участие в войне, надо только предложить им пряник пожирнее.

— И они пойдут умирать за республику? — усомнился командир.

— Пойдут. — возразил Вольдемар. — Война это не только смерть. Это награды, звания, слава, деньги, наконец. Ради этого многие рискнут.

— Поддерживаю. — согласился Вайсмюллер. — Ради денег и славы немало народу рискнет своей головой, а там есть вполне приличные пилоты.

— Ну, да. Дешевле дать денег этим, чем тратить еще большие суммы на подготовку новичков. — рассудил командир носителя. — Дескин, пишите рапорт со своими предложениями, я Вас поддержу.

— Я тоже. — высказался командир космогруппы.

— На чье имя писать рапорт? — поинтересовался Вольдемар.

Командиры на несколько секунд задумались.

— Да, чего там. Пиши сразу командующему.

— Это нарушение субординации. — возразил осторожный и педантичный Вайсмюллер.

— Тогда пиши ему. — командир ткнул в групмана. — А ты, со своей резолюцией, отдашь мне. Дальше я прослежу, чтобы рапорт дошел по назначению, а то эти крысы канцелярские его или потеряют, или предложение за свое выдадут.

— Господин капитан второго ранга, еще можно организовать у нейтралов набор добровольцев в наши летные училища. У них контингент с высокими медицинскими показателями сохранился полностью. Если не мы, то имперцы и до него доберутся.

— И это пиши. — согласился командир. Хватит этим нейтралам за нашей спиной отсиживаться. Если бы не мы, империя их бы давно сожрала. Так, что пиши, все пиши, только быстро. Через час рапорт мне на коммуникатор.

— Час?!

— Да, час. Или Вы, лейтенант, только языком можете?

"Хромая утка". Уже подбитый и едва тянущий "Рекс" был легкой мишенью. Лейтенант Дескин, не торопясь, поймал вражеский истребитель в прицел и услышал хорошо знакомый зуммер, головка последней ракеты, висевшей на правом пилоне, поймала цель. Вольдемар плавно нажал на пусковую кнопку.

— Сзади!!!

Спинным мозгом поняв — это ему, Вольдемар швырнул машину влево, мгновенно додавив кнопку. Многие пилоты инстинктивно выполняли маневр уклонения вправо. Однако Вольдемар на тренировках старался всегда уходить именно влево и, в конце концов, довел этот маневр до автоматизма. В реальном бою эта привычка пару раз спасала ему жизнь, не ожидавший ухода влево противник не успевал довернуть на неожиданно ушедшую влево "Рату". Вот и в этот раз противник дернулся вправо, выпустив из прицела, истребитель комэска-три. Оглянувшись, Вольдемар успел заметить факел двигателя "Рекса". В тот же момент истребитель противника догнала ракета, и он исчез в яркой вспышке взрыва.

— Есть!!! Попал!!!

Эмоции ведомого потоком лились в эфир. Почти проморгав атаку, и едва успев предупредить своего ведущего, он все-таки достал противника ракетой.

— Спокойнее, триста второй. За космосом внимательней следи. — охладил пыл ведомого командир эскадрильи, а потом добавил. — Поздравляю с первым сбитым!

Бой практически закончился, уцелевшие израсходовав горючее и ракеты, постепенно расходились, потери обеих сторон были приблизительно одинаковыми. Пара лейтенанта Дескина к месту событий успела только к самому финалу, слишком далеко пролегал маршрут их патрулирования. Первую ракету Дескин выпустил по "Рексу", пытавшемуся добить поврежденную "Супер рату". Далековато было, "Рекс" успел уйти, но атаку ему Вольдемар сорвал. Сейчас он сам попытался добить поврежденный "Рекс", но чуть не попал под лазерный луч другого.

Самого Вольдемара сейчас больше волновала так и не ушедшая с пилона правая ракета. Индикатор ее готовности горел устойчивым красным глазком. Похоже, этот гад все-таки зацепил ее лазером, придется идти на посадку с поврежденной ракетой на пилоне, не очень приятная перспектива. А где наш подранок? Вольдемар быстро нашел его на экране радара. Да и куда он денется с таким-то ускорением?

— Триста второй, цель видишь?

— Так точно, вижу.

— Он твой, у меня ракета отказала.

Теперь Вольдемар оттянулся назад, прикрывая атаку своего ведомого.

— Не торопись. Никуда он не денется.

Окружающий космос был чист, бой уже закончился, наступало время спасателей.

— Есть захват головок! — доложил триста второй.

— Огонь!

Ракета быстро догнала подбитый "Рекс", уклониться он не мог, и послушно превратился в огненный шар. За три секунды до взрыва на его корпусе мелькнула вспышка. Поняв, что машина обречена, пилот успел катапультироваться.

— Все, уходим. Поздравляю со вторым.

— Принял, триста второй. Уходим.

Горючее на обратном пути придется сильно экономить, слишком много потратили его на пути к месту боя.

В проем порта Вольдемар входил очень осторожно, не дай бог задеть что-либо поврежденной ракетой. Как только створки ворот закрылись, и в шлюз был подан воздух, к истребителю лейтенанта Дескина подлетели сразу несколько техников. Двое быстро открыли фонарь. Один из техников сразу спросил.

— В порядке?

Вольдемар решил, что его спрашивают о состоянии машины.

— Правая ракета...

— Нет никакой правой ракеты. — прервал лейтенанта второй техник. — И правого пилона тоже нет, начисто срезало.

Не успел Вольдемар отойти от осознания прошедшей рядом смерти, как ожила связь.

— Лейтенанту Дескину прибыть к командиру космогруппы!

Вольдемар заплыл в кубрик командира группы.

— Господин капитан третьего ранга, лейтенант...

Вайсмюллер встретил комэска три взмахом руки, отменяющим доклад.

— Доклад о результатах боя я уже получил. С увеличением счета Вам не повезло.

— Зато повезло остаться в живых.

— Что случилось? В докладе об этом ничего не было.

— Правый пилон срезало вместе с ракетой, только в ангаре и обнаружили. Если бы Я попытался уйти вправо...

— Везет Вам.

И тут командир группы задал необычный вопрос.

— Скажите, лейтенант, у Вас есть связи в штабе ВКФ?

— Связи? — Вольдемар задумался. — Не знаю, можно ли назвать это связями... А, что случилось?

— Случилось. Ваше предложение приняли, поэтому Вас отзывают для формирования пополнения "Галактики" из пилотов, набранных в армиях нейтралов.

— Собрали, стало быть, гастарбайтеров.

— Стало быть, собрали. И как-то очень быстро, три месяца едва прошло. А Вы будете их готовить, инициатива она, знаете ли, наказуема.

— Да знаю. Молодежь стало жалко. А куда отправляться то.

— На Астгартус, переподготовка пилотов будет проводиться на базе курсов усовершенствования пилотов истребителей. Вы ведь там служили?

— Так точно. Инструктором.

— Тогда дело Вам знакомое, у Вас будет возможность снять сливки с собранного контингента. Очень на Вас надеюсь.

* * *

Так, штурвал на месте, рычаг управления двигателем, экран радара тоже. Это гашетки лазера, кнопки пуска ракет. Идем дальше... Лейтенант Дескин осваивался в кабине "Рекса". А кабина то, между прочим, самая настоящая, не муляж какой-нибудь. Собственно от "Рекса" была только одна кабина, стоящая на гидравлических опорах, обвешанная экранами и всевозможной электроникой. Тренажер позволял проводить индивидуальные бои пилот против пилота, лейтенанту Дескину предстояло изображать имперского пилота. Вот и посмотрим, как они завтра крутиться будут. Они это отобранные для пополнения космогруппы "Галактики" пилоты. Весь вчерашний день Вольдемар разбирался в их личных делах, беседовал с кандидатами лично.

— Имя?

— Лайв Торренс.

— Звание?

— Лейтенант.

— Ранее занимаемая должность?

— Командир эскадрильи.

— Есть опыт участия в боевых действиях?

— Нет.

Следующий. Имя? Звание? Ранее занимаемая должность? Опыт участия в боевых действиях? И опять. Имя? Звание... Вольдемар пытался понять, подойдет тот или иной пилот для службы на палубном носителе или нет. Ничего, если ошибся, завтрашний день расставит все по своим местам. Тренажер покажет, кто настоящий пилот, а кто просто мимо проходил. К сожалению, он не даст ответа кто настоящий боец, а кто трус, но это выяснится уже только в бою.

"Рата" медленно вползала в прицел, еще секунда и... У Вольдемара глаза на лоб вылезли, когда республиканский истребитель крутанулся влево и одновременно врубил тормозные двигатели. В таких случаях, инструкция рекомендовала уходить скольжением вправо или влево. Выполненный курсантом маневр был эффективен именно своей неожиданностью, хотя и давал меньшее угловой перемещение, чем скольжение. В следующую секунду уже самому пришлось уходить вправо, чтобы не попасть под лазер "Раты" и все начинать сначала. Виртуальная карусель закрутилась снова. В этой карусели лейтенант Дескин играл роль пилота "Рекса". А "Рекс", если верить программе, заложенной в тренажер, был очень даже не плох. Да, что там, он был очень даже хорош. Если бы не паршивый радар и ракеты с меньшим, чем у "Супер раты" радиусом действия.

Вольдемар все-таки зашел в хвост "Рате" и как не крутился курсант, оторваться от лейтенанта так и не смог. На очередном маневре, бесстрастный компьютер зафиксировал победу инструктора. Однако победа эта, далась нелегко, казалось, тренажерный костюм можно было выжимать, килограмма два потерял, как минимум. И это за двенадцать минут индивидуального боя. Пилоты в группе Дескина собрались весьма сильные, хоть и без боевого опыта, но реальный налет у всех переваливал за двести часов, все находились в прекрасной физической форме.

С трудом покинув кабину "Рекса", Вольдемар дождался курсанта.

— Господин лейтенант, курсант Торренс занятие на тренажере закончил. Разрешите получить замечания.

— Горизонтальный маневр слабоват. У Вас излишняя тяга к сложным маневрам, там, где можно простым. Но в целом очень даже хорошо, и от атаки в первый раз ушли классно, я и клювом щелкнуть не успел, а вот с открытием огня промедлили.

— Я хотел сократить дистанцию, чтобы наверняка поразить цель.

— Это не цель, это враг. И относитесь к нему именно как к врагу, считайте, что учебные бои для вас закончились. Через месяц попадете в настоящую мясорубку, вот там поймете, что стрелять надо при малейшей возможности. Если не собьете, так повредите, и все, одним уже меньше, а значит, у Вас и ваших товарищей больше шанс выжить и победить. А если будете тянуть, дожидаясь стопроцентного поражения, собьют Вас, прохлопаете атаку очередного "Рекса", и привет.

— Понятно, господин лейтенант.

— Вы же видели, как только Ваша "Рата" оказывалась в положении, удобном для стрельбы я открывал огонь. Трижды попадания были не смертельными, но повреждения накапливались, и в четвертый раз, увернуться Вы уже не смогли. Все, свободны. Идите и думайте, делайте выводы.

— Есть, господин лейтенант.

О господи! Как хочется упасть и лежать. И не двигаться. Снять этот потный костюм принять душ и лежать, и не двигаться.

— Следующий...

Ближе к полуночи Вольдемар добрался до своей койки в офицерском общежитии при курсах. Когда голова уже готова была отключится, снова вспомнился маневр ухода — переворот влево с торможением. Только где-то он уже видел его раньше. Ну, да, месяцев восемь или девять назад, еще во время варенской мясорубки. Точно также уходил от атаки республиканского истребителя один из "Рексов". Вольдемар заметил этот маневр случайно и еще тогда... "Рекс"! Это же прием имперских пилотов! Откуда курсант Торренс его знает?! Вольдемара подкинуло в койке, сон как рукой сняло.

Стоп. Не может быть. При зачислении их должны были проверять. Да и сам Торренс указал, что в боевых действиях участия не принимал, и это, похоже на правду. Даже на тренажере бой ведет как спортсмен за призовое место, а не как боец. Подделать манеру ведения боя? Невозможно. В моменты наивысшего нервного и физического напряжения играть роль не сможет даже самый лучший актер. Пилот с настоящим боевым опытом знает, что призовых мест в бою нет. Есть только одно место — первое, кто его занял, тот и остался в живых, остальные разлетаются по бескрайним просторам космоса в виде замороженных тушек или их частей разных размеров и масс. Ладно, утро вечера мудренее, а доложить все-таки надо. И самому присмотреться к этому Торренсу тоже надо. Приняв решение, Вольдемар провалился в глубокий сон без сновидений.

— Мы еще раз проверили этого Торренса. — контрразведчик в звании лейтенанта, отвечавший за проверку курсантов вывел на экран личное дело Лайва Торренса. — Весь ближайший год он провел в своей части, ни в какие длительные командировки не отлучался, в отпуске не был.

— Это точно? — задал свой вопрос Вольдемар.

— Да. Мы не удовлетворились только изучением документов, но и осторожно опросили его сослуживцев. Все они в один голос подтверждают его алиби на момент Варенских событий.

— Да, похоже, это действительно был не он. Но откуда, тогда он узнал об этом маневре.

— А сам придумать не мог? — выдвинул свою версию контрразведчик.

— Маловероятно. Торренс хороший ученик, он как губка впитывает знания и чужой опыт, но он не созидатель. Вряд ли он когда-либо внесет свой вклад в теорию космического боя.

— Насколько удалось выяснить, такой прием иногда применяли пилоты палубного носителя "Принцесса Эльза", и только они. Возможно у Торренса были с ними какие-то контакты?

— Может и были. Только как это выяснить? От космогруппы этой "Принцески" осталось всего несколько человек, мы им тогда, на Варене, хорошо наложили. Под конец ни один "Рекс" носа со своей палубы не высовывал.

— А Вы его прямо спросите. — подал идею контрразведчик. — Когда будете спрашивать следите за реакцией, она порой лучший ответ на заданный вопрос.

— Нашли физиономиста. — огрызнулся Вольдемар. — Любите вы свою работу на других сваливать. Но идея хорошая, обязательно спрошу.

— Скажите, курсант, этот переворот с торможением Вы сами придумали или кто показал?

Торренс заметно смутился.

— Нет не сам, друг показал.

— А Ваш друг, случайно, в космогруппе "Принцессы Эльзы" не воевал?

— Да, а откуда Вы...Ах, да Вы же тоже там были.

— Был. — подтвердил Вольдемар. — И видел. Со стороны, правда, но запомнилось. Рассказывайте Торренс, не стесняйтесь.

Вздохнув Лайы Торренс начал свой рассказ. Слушая его, Вольдемар вдруг удивился собственному восприятию слов курсанта. Мы же ровесники, в одном звании, а впечатление такое, будто завуч выслушивает рассказ о проделках нашкодившего ученика.

— Мы с Леонардом дружили еще с училища, в одной эскадрилье пилотами были, потом звеньями командовали. Три года назад он неожиданно подал рапорт об отставке, но мне сказал, что переводится в имперский флот.

— Именно переводится? — уточнил Вольдемар.

— Нет, я неправильно выразился. Наше командование к этому отношения не имело, это была инициатива Лени, то есть Леонарда. Его отец — дипломат. Очень, очень влиятельная фигура, а его мать из рода имперских баронов. У него там полно родственников, видимо, кто-то из них и надоумил его на такой шаг. Да ему самому повоевать захотелось. Вы же не знаете, каково быть военнослужащим в микроскопической армии нейтрального государства, которое никогда не будет воевать. Вы непременный, но бесполезный атрибут, который необходим, но, в общем, бесполезен, Вас никто не воспринимает всерьез...

— Давайте оставим пока психологию и вернемся к Вашему другу. — Вольдемар направил разговор в более интересное для него русло.

— Да, конечно. Почти три года о Леонарде ничего не было слышно, а когда он появился... Ракета попала в двигатель "Рекса". У него контузия, да еще и какая то травма позвоночника. Его возят в коляске, он заикается, а иногда наоборот начинает говорить, говорить и говорить, не останавливаясь. Рассказывает о боях с республиканцами, вот тогда я и услышал про этот маневр и решил попробовать. Лени говорил, что за счет неожиданности можно уйти из практически безвыходной ситуации.

— Можно. — подтвердил Вольдемар. — Но только один раз, второго шанса опытный противник Вам не даст.

— Это я уже понял.

— А Вы сами, почему не пошли в имперский флот? Он Вам предлагал?

— Предлагал. Но я тогда был влюблен и рассчитывал, что девушка скоро станет моей женой.

— Из Вашего личного дела следует, что не стала.

— Не стала, мы расстались.

— Не по этой ли причине Вы сейчас здесь?

— И по этой тоже, а еще комплекс офицера нейтральной армии, отсутствие перспективы служебного роста... Да много еще чего.

— Хорошо. — подвел итог лейтенант Дескин. — Будем считать, что проверку Вы прошли, что будет дальше, война покажет. Но учтите, я за Вами буду следить.

— Господин лейтенант, разрешите вопрос.

— Разрешаю.

— А Вы в контрразведке на полставки подрабатываете?

— Три наряда вне очереди!

— Есть три наряда!

— А будешь дальше хамить, заставлю все унитазы зубной щеткой отдраить! Свободен.

— Господин капитан третьего ранга, пополнение космогруппы в составе двадцати восьми человек прибыло, командир третьей эскадрильи лейтенант Дескин!

— Вольно, лейтенант.

Вайсмюллер вывел на экран какой-то документ.

— Читайте.

Вольдемар приблизился к монитору.

— Что?!

— Да, да. Капитан третьего ранга Вайсмюллер направляется на обучение в академию, командиром космогруппы назначается лейтенант Дескин. Заметьте — командиром, без всяких приставок и.о.

— Но я...

— Именно Вы. Я даже рад, что это Вы. Среди других командиров эскадрилий есть пилоты, которые Вам ни в чем не уступят, но как тактик Вы на голову выше всех остальных. А сколько выслуги Вам требуется до следующего звания?

Вольдемар углубился в подсчеты.

— По-моему, семь месяцев, или восемь. Где-то так.

— Значит, Вам дают возможность проявить себя в новой должности. Если не облажаетесь, то новое звание получите автоматически. Так, что принимайте дела. А старина Вайсмюллер отправляется за школьную парту, чему он очень рад.

Вайсмюллер помолчал несколько секунд и добавил

— Устал я за последнее время, а Вы еще молодой, дерзайте. Я думаю, этот аванс Вам выдали не просто так, придется его отрабатывать по полной программе.

Глава 17. Групман

— И сколько их будет?

— По нашим данным, оперативное соединение в полном составе.

Адмирал Кагершем нахмурился. Целое оперативное соединение, многовато.

— И насколько можно доверять Вашим данным?

Теперь уже нахмурился генерал, начальник республиканской военной разведки.

— Я думаю, процентов на девяносто. Мы могли ошибиться в силах противника, но дата начала операции установлена точно.

— Лучше бы Вы ошиблись в намерении противника вообще провести эту операцию.

— А вот с этим ошибки быть не может. Дата операции назначена, и силы для нее уже выделены. Короче, разведка свое дело сделала, а как остановить противника — это уже Ваша забота, адмирал.

— Моя. — согласился Кагершем, и тут же не удержался, съязвил. — Будут еще новости — заходите.

— Непременно. — парировал генерал. — Но теперь главный ньюсмейкер это Вы.

— Сколько?! — задохнулся лейтенант Дескин.

— Оперативное соединение в полном составе.

— Охренеть можно. — от волнения и возмущения Вольдемар почти перешел на нецензурную лексику в присутствии начальства. — Это же, это же.... Это же два палубных носителя, крейсер и четыре — шесть сторожевиков! И все это свалиться на палубу одной нашей "Галактики"? Да они там в своем штабе совсем ох..., охренели совсем! Да еще как красиво задачу ставят, "предотвратить рейд противника"! Чем предотвратить? Одной космогруппой?

— У нас тоже будет крейсер. — возразил командир носителя.

— А толку от этого крейсера? У них будет одних штурмовиков до полусотни! За каждым на крейсере не угонишься. И истребителей у них будет вдвое против нас. Нет, так просто в лоб задача не решается. — задумался Вольдемар. — Надо придумать что-то оригинальное.

— Вот и подумайте, лейтенант, время еще есть. Немного, но есть. — поддержал размышления подчиненного командир. — У меня, честно говоря, пока ничего не получилось, количественное преимущество противника слишком велико.

— Разрешите идти, господин капитан второго ранга.

— Свободны, лейтенант.

На следующий день все командование корабля, включая командиров эскадрилий, собралось для обсуждения планов предстоящего боя. Первым взял слово командир космогруппы.

— Нашим единственным преимуществом в предстоящем бою будет внезапность. От того, как мы реализуем это преимущество, и будет зависеть не только исход боя, но и сама жизнь всех здесь присутствующих. До последнего момента противник не должен догадываться о нашем присутствии. — вещал лейтенант Дескин, удивляясь самому себе. — У нас есть два варианта решения задачи. Первый уничтожить космогруппу противника, что невозможно, учитывая его двухкратное количественное преимущество. Второй нанести повреждения палубным носителям, что сделает невозможным перевооружение машин противника и также сорвет выполнение им задачи. Этот вариант является более реальным.

Вот это загнул, сам от себя такого не ожидал. Выгонят из флота, пойду сенаторам речи писать. Впрочем, там все теплые места уже заняты. Вольдемар перевел дыхание и перешел на более привычный язык.

— Значит так. У нас есть единственный шанс поймать их со "спущенными штанами", когда они пойдут громить наши шахты, оставив у носителей только прикрытие. Если мы атакуем слишком рано, они успеют вернуться и тогда нам придется настолько кисло, что многие этого не переживут. Если атакуем поздно, то потеряем шахты и не выполним задачу. Поэтому атаковать надо, когда они будут достаточно далеко, чтобы вернуться и достаточно далеко для атаки наших шахт. У нас будет только одна атака. В этой атаке все будет зависеть от координации действий между эскадрильями и индивидуального мастерства пилотов. К счастью новое пополнение не из желторотиков состоит, пилоты достаточно опытные, хоть в боях участия и не принимали.

Вольдемар вывел на экран схему предстоящего боя.

— Ожидаемые силы противника: два палубных носителя, крейсер и четыре — шесть сторожевиков, а также сто сорок — сто пятьдесят истребителей и до полусотни штурмовиков.

— Ого! — удивился кто-то из присутствующих

Докладчик проигнорировал возглас.

— Наиболее вероятное место сосредоточения оперативного соединения противника вот здесь. Тогда мы должны выйти сюда и атаковать в тот момент, когда ударная группа противника дойдет до этой орбиты. Предположительно в ударную группу войдут все штурмовики и половина истребителей.

— Разрешите вопрос, господин лейтенант?

— Спрашивайте.

— Как будет обеспечено обнаружение противника и координация момента атаки? Как только мы включим свои радары, нас сразу обнаружат.

— Хороший вопрос. В системе есть навигационная станция для рудовозов. На этой станции есть очень хороший обзорный радиолокатор. Противник о станции знает, работа ее локатора не вызовет тревоги, свои действия мы будем координировать по нему и сохранять полное радиомолчание. И никакого активного режима для всей электроники.

— Там же только гражданские!

— Наш оператор уже направлен на станцию, он и должен обеспечить взаимодействие с персоналом станции. А свою аппаратуру они знают лучше. Еще вопросы? — Вольдемар выдержал паузу и продолжил. — Тогда в прикрытии останется только семьдесят — восемьдесят "Рексов", то есть соотношение будет один к одному. А дальше все просто. Разгоняемся, тормозим, атакуем и снова разгоняемся. До возвращения истребителей прикрытия ударной группы у нас будет не более двадцати стандартных минут. Основная цель для штурмовиков — ворота портов носителей. Выведем их из строя, считайте дело сделано. Основная задача истребителей — обеспечение атаки штурмовиков.

— Господин лейтенант, а если они вернут назад только истребители, а штурмовики отправят дальше, или отправят с минимальным прикрытием?

Это было слабое место всего плана. Полночи Вольдемар ломал голову над этим моментом, но так ничего и не придумал.

— Не отправят. Они не знают наших сил. Что если атака оперативного соединения только отвлекающий маневр, а основной целью является именно ударная группа? Нет, одни штурмовики они не отпустят, вернутся все вместе, но к моменту их возвращения, нас там быть уже не должно. А теперь слушайте приказ. Седьмая и восьмая эскадрильи — ударная группа, шестая — непосредственное прикрытие штурмовиков, первая и вторая...

После окончания совещания командир палубного носителя остался наедине с Вольдемаром.

— Браво, лейтенант, прекрасный план. Я в Вас не ошибся и просто восхищен! А где Вы откопали этот обзорный локатор?

— Случайно наткнулся, господин капитан второго ранга. А план не так уж и хорош, есть в нем слабые места. К тому же осталась сущая мелочь — завтра реализовать все в действии.

— Если Вы завтра реализуете все, как сейчас здесь расписали, то я буду ходатайствовать о присвоении Вам очередного звания досрочно.

— Спасибо, господин капитан второго ранга, но к этой теме лучше вернуться послезавтра.

— Вы, пожалуй, правы. Продолжим этот разговор после боя. А пока готовьте группу.

— Есть готовить группу, господин капитан второго ранга.

Находившимся, согласно боевого расписания, в рубке членам экипажа палубного носителя галактика делать было особенного нечего. Бой еще не начался, все радиоэлектронные системы корабля работали в пассивном режиме, только с обзорного локатора по направленному лучу текла тонкая струйка информации о происходящем в системе. Пока все шло почти по плану. Командир носителя еще раз взглянул на обзорный экран и обратился к командиру космогруппы.

— Ну, что же место выхода противника в систему и место его сосредоточения Вы угадали, осталось только не ошибиться с началом атаки.

— Я не гадал, я просчитал варианты на тактическом компьютере.

— Не вешайте мне лапшу на уши, лейтенант! Не Вы один умеете пользоваться тактическим компьютером. Эта тупая железяка выдала Вам десятка полтора вариантов с разной степенью вероятности и умыла руки, или что у нее там есть, оставив Вам право принятия решения. Среди всех вариантов было два или три с приблизительно одинаковой наибольшей величиной вероятности.

— Было два варианта.

— А что Вы сделали дальше? Пальцем ткнули или монетку подбросили?

— Мы в невесомости.

— Это я так, к слову. Ну, а все-таки?

— Я постарался поставить себя на место командира вра...

— Это все равно, что ткнуть пальцем, лейтенант. Поэтому я и говорю — угадали. Возражения есть?

— Никак нет, господин капитан второго ранга!

Последовал доклад оператора.

— Ударная и прикрывающая группа заняли исходные позиции!

Командир задержал взгляд на экране, потом снова обратился к Вольдемару.

— Долго им ждать?

— От одного часа до полутора.

— А ведь Вы, лейтенант сейчас предпочли бы быть там, в кабине истребителя, а не в этой рубке.

— Так точно, господин капитан! Лучше в кабине, привычнее как-то. И душа за ребят болит, отсюда им ничем не поможешь. А там больше четверти без боевого опыта.

— Во-первых, помочь Вы им можете грамотным управлением боем. Вы же с ними почти год вместе воевали, а многих сами отбирали и готовили. А во-вторых, почувствуете, наконец, каково здесь нам, корабельным крысам, которых Вы, пилоты, и за людей не считаете. Ну не огорчайтесь, Дескин, я вот себя тоже неуютно чувствую, ни одного хвоста для прикрытия носителя не осталось, вопреки всем уставам. Если кто-нибудь наткнется на нас, чем отбиваться будем.

— Но Вы же...

— Да знаю, знаю, сам Ваш план визировал. Но все равно ощущение как на адмиральском приеме и без мундира. Ладно, ждем развития событий.

— Есть! Попал! — вопил кто-то из штурмовиков.

— Сзади! Вправо, вправо уходи! — это уже истребители. — А-а-а! Бей, бей...

Из радиосети эскадрилий эмоции лились потоком, но полезной информации было немного. Ясно, что внезапность была достигнута, что истребители прикрытия ударной группы имперцев к отражению атаки не успевают. Вольдемар облегченно вздохнул, когда получил доклад о том, что ударная группа возвращается назад полностью. Но вот, насколько была успешной атака ударной группы республиканских штурмовиков, было абсолютно неясно.

— По крайней мере, одно попадание в ворота шлюза у них есть. — высказал свою мысль Вольдемар.

— А может, включим электронику и узнаем окончательные результаты. — поинтересовался командир.

— Нельзя, господин капитан второго ранга. Нас тогда сразу обнаружат.

— Тогда придется ждать возвращения космогруппы, лейтенант.

— Но мы же никуда и не торопимся, господин капитан.

— Атака удалась полностью. Из восьми ниток снаряжения машин достоверно повреждены шесть и еще одна предположительно. Информацию с блоков прицеливания сейчас проверяют, позже будут уточнения. Потери. Истребителей шесть, штурмовиков тоже шесть. Пилотов спасти не удалось, бой шел в непосредственной близости от вражеских кораблей. Два истребителя и один штурмовик до носителя дотянули, но для дальнейшего использования полностью непригодны. Еще один истребитель годен ограничено.

— Таким образом, лейтенант, задача полностью выполнена с минимальными потерями. Я думал назад не вернется больше.

— Я тоже. Из докладов следует, что бой с нами вели очень слабо подготовленные пилоты. Было несколько сильных бойцов, все наши потери пришлись на них, но общей погоды они не делали. Похоже, самых лучших они включили в состав ударной группы, думая, что атакуют именно ее.

— А какие потери у прикрытия?

— По докладам тридцать "Рексов", но после проверки информации, думаю, останется пятнадцать.

— Тоже неплохо. Что думаете делать дальше?

— Атаковать второй раз.

— Что?! — командир носителя не смог скрыть свое изумление.

— Атаковать второй раз. — повторил Вольдемар. — Сейчас они заняты спасением пилотов и оставшихся истребителей. Если на экране радара появятся две крупных цели, то они решат, что это два крейсера и плюс истребительное прикрытие.

— Может и пройдет, если только они не развязали язык нашим парням, попавшим к ним в плен.

— Если кто-то попал, то они уже все равно знают наши силы. Но атака заставит их поторопиться с уходом.

— Логично, лейтенант. Они бросят то, что осталось и смоются. "Рексов" новых они, конечно, понаделают, но им потребуется для этого время и ресурсы. Решено, атакуем! А пока будем сближаться, я напишу обещанный рапорт. И не краснейте, Дескин, Вы не девица. Новое звание Вы сегодня честно заслужили.

* * *

— Не может быть! Неужели сам адмирал Кагершем почтил своим посещением этот скромный кабинет. Что случилось? Мы выиграли войну?

— Не совсем, господин генерал. Но надеюсь, что выиграем в ближайшее время.

— Конечно, конечно. А Вас можно поздравить, господин адмирал.

— С чем?

— Ну как же! В кои то веки, Ваши орлы накостыляли имперцам. Два десятка "Рексов" при дюжине собственных потерь! И это притом, что имперцев было в два раза больше!

— В один и восемь. А в самом бою наших было даже чуть больше. К тому же достоверно сбиты только восемнадцать "Рексов" и еще два предположительно. А собственные потери четырнадцать машин.

— Да-а, суров Ваш протеже. Другой бы на его месте записал все тридцать, о которых ему доложили, а он даже, говорят, записи с камер, лично просматривал. Думаю, очередное звание он получит досрочно.

— Даже не сомневайтесь, рапорт командира "Галактики" уже у меня. А если у Вас есть более достойная кандидатура на должность командира космогруппы, то я ее с удовольствием рассмотрю.

— Что Вы, адмирал, парень действительно на своем месте. Вайсмюллер был хорош, но я сомневаюсь, что он смог бы составить и реализовать такой план. А эта его импровизация с угрозой повторного удара! Сколько "Рексов" не успели погрузить обратно на носители?

— По разным оценкам от восьмидесяти до ста.

— Плюс два десятка уничтоженных в бою. Их космогруппы сократились на две трети.

— Пилоты уцелели, а истребителей они еще наклепают. Но пока они этого не сделали, надо нанести им ответный визит.

— Хорошая мысль, адмирал. — оживился начальник республиканской военной разведки. — И где Вы намерены это сделать?

— А вот место визита, господин генерал, я бы и хотел обсудить с Вами.

— Давайте, давайте, чем смогу...

— И как Вам план операции, господин свежепроизведенный капитан третьего ранга?

— Опять шаблон, господин капитан второго ранга.

— Я бы назвал это классикой. А, что Вам не нравится.

Капитан Дескин на секунду задумался, потом сформулировал свои возражения.

— Ударная и прикрывающая группы длительное время будут находиться на расстоянии, не позволяющем оказывать помощь друг другу в случае атаки противника на одну из них. К тому же выделение прикрывающей группы ослабляет ударную и увеличивает общее время операции, что увеличивает риск прибытия к противнику новых сил.

— Но Вы же знаете, почему космогруппы, действующие с палубных носителей пришли именно к такой тактике.

Вольдемар кивнул.

— Знаю, конечно. В условиях сильного противодействия противника трудно избежать повреждений палубного носителя, а невозможность дозаправки и дозарядки машин приводит к сворачиванию операции, причем часть машин, как правило, приходится бросать, так как невозможно в короткое время погрузить их на борт. Поэтому в атаку посылают только ударную группу, а носители с прикрывающей группой остаются за пределами зоны обнаружения вражеских радиолокаторов.

— Пять баллов, господин капитан. Так что же Вам все-таки не нравится?

— В данном случае планируется набеговая операция, в которой решающими факторами будут неожиданность и короткое время ее проведения. При этом сильного противодействия противника не ожидается. В этом случае имеет смысл объединить обе группы и атаковать противника всеми силами.

— А если кто-то из имперских штурмовиков все-таки прорвется к "Галактике"?

— Никто не должен прорваться. Сейчас у нас есть вполне приличная космогруппа, почти все пилоты имеют хорошую индивидуальную подготовку и боевой опыт. Тактическую подготовку еще можно подтянуть, но она уже и так на хорошем уровне. Думаю, что с задачей предотвращения прорыва противника мы справимся.

— Хорошо. — согласился командир "Галактики". — Со штурмовиками справимся, а вдруг нарвемся на пару крейсеров?

К этому вопросу Вольдемар был готов.

— Надо включить в состав оперативного соединения не один крейсер, как обычно, а два. Носитель убегает, крейсера сдерживают преследователей. Еще лучше, если будет организовано дальнее прикрытие из крейсеров.

— Тогда нам потребуется три крейсера, как минимум, боюсь, у республики столько нет.

— А хотя бы два у нее есть?

— Два? Постараемся найти. Хорошо, капитан. — подвел итог командир. — Я доложу Ваши соображения оперативному командованию. А дальше будет, так как они решат. Кстати, новое звание не избавляет Вас от требования личного проведения занятий с пилотоми.

— Есть, господин капитан второго ранга.

Когда два имперских крейсера, направленные на истошный вопль о помощи, исходящий из системы Гарсиса, прибыли, наконец, на место, то они еще успели заметить республиканское оперативное соединение на пределе дальности своих радиолокаторов. Может и к лучшему, что они не успели. К моменту их прибытия от остальных космических сил в системе уже ничего не осталось. Военная орбитальная база уже была уничтожена, а от двух эскадрилий устаревших "Рексов" осталось всего несколько машин, в большинстве своем поврежденных. В этом бою не только количественное, но и качественное превосходство было на стороне республиканцев. Боевая подготовка пилотов палубного носителя "Галактика" оказалась на голову выше подготовки пилотов базовых сил империи. Ничего удивительного, на таких тыловых базах держат, в основном, новичков и совсем уже бесперспективных пилотов.

Поэтому в возможном столкновении двух эскадр преимущество было бы на стороне республиканцев, имевших кроме двух крейсеров еще и палубный носитель. Но операция была завершена и разворачиваться ради боя с сомнительным исходом республиканцы не стали, покинув враждебную систему почти точно по графику проведения набеговой операции. Помимо военных объектов республиканское оперативное соединение перехватило, а затем частью уничтожило, частью взяло в качестве военных призов полдюжины транспортов. Также был уничтожен орбитальный грузовой терминал и база дозаправки и снаряжения транспортов.

— Приказом командира оперативного соединения Вам, капитан, объявлена благодарность.

— Служу республике!

— Смотрите не зазнавайтесь, Дескин. Один раз прошло, а в следующий могут и подловить.

— Так точно, могут. Но для следующего раза надо будет придумать что-нибудь новое.

— Не слишком увлекайтесь. Как показывает практика, все эти пируэты вокруг устава ни к чему хорошему не приводят.

— Но боевой устав космофлота не догма. За последние четыре года войны в него внесли немало новых тактических приемов, особенно в части действий истребителей и штурмовиков, базирующихся на палубных носителях.

— И все же будьте осторожнее. Пока Вам сопутствует удача, Вам будут объявлять благодарности, но как только эта продажная девка Вас оставит, на Вас с радостью спишут все ошибки, в том числе и собственные, а потом оставят крайним.

— Спасибо за предупреждение, господин капитан второго ранга.

* * *

— Даже не думал, что снова встретимся.

Капитан третьего ранга Вайсмюллер старался выглядеть спокойным, но это ему плохо удавалось.

— И года не прошло, а меня опять назначают на прежнюю должность после учебы. Скажите, Вас специально посадили на эту табуретку, чтобы присвоить следующее звание.

В отличие от радостно возбужденного Вайсмюллера, Вольдемар был спокоен и мрачен. Неожиданный вызов в управление кадров флота не сулил ничего хорошего. Понятно было бы, если в чем-то провинился, но в последние месяцы служба шла удивительно гладко, никаких происшествий и залетов, космогруппа "Галактики" и ее командир считались одними из лучших во флоте. И вот этот вызов.

— Думаю, да. — поддержал версию Вайсмюллера Вольдемар. — И ничего хорошего от этого вызова я не жду. Пришла пора расплачиваться за выданный аванс.

— Ну, это был не аванс. Свое звание Вы подтвердили полностью. Честно говоря, я бы такого уровня подготовки пилотов добиться не смог, да и по части тактики мне до Вас надо тянуться. Вас проверяли, а теперь пришла пора заняться настоящим делом, для которого середнячки, вроде меня, не годятся.

— Не прибедняйтесь, капитан. Я не девица и в комплиментах не нуждаюсь. Давайте, лучше, займемся передачей дел.

Знать бы еще, какое такое настоящее дело меня ожидает, если это была только разминка.

Так... Дескин... Капитан третьего ранга, есть такой. — чиновник управления кадров нашел Вольдемара в памяти своего компьютера. — Вам надлежит прибыть в кабинет номер триста девяносто четыре.

— А что находится в этом кабинете? — поинтересовался Вольдемар.

— Там Вам все объяснят. — не стал вдаваться в подобности кадровик.— Постойте, я выпишу Вам пропуск, просто так туда не пройти.

Смутные подозрения о том, что это за место, куда просто так не пройти уже начали терзать Вольдемара. Пропуск пришлось предъявить на третьем этаже. Скромная табличка слева от двери гласила "Контрразведывательный отдел". Однако, единственный знакомый в этом отделе тасовать командиров космогрупп был не уполномочен. Значит за вызовом стоит сам командующий или, по крайней мере, начальник штаба, а здесь капитану Дескину только предложат сладкую морковку, а может и кнут.

На дверях кабинета номер триста девяносто четыре скромно значилось — "Приемная". Вольдемар решительно толкнул дверь, но оказывается, она открывалась наружу. Табличка на двери слева гласила "Капитан первого ранга А.Олвиц", а прямо за столом, где должна была сидеть длинноногая секретарша в мини, сидел суровый флотский лейтенант с таким взглядом, что...

— Капитан третьего ранга Дескин, мне приказано прибыть в кабинет номер триста девяносто четыре.

Взгляд лейтенанта исследовал содержимое карманов Вольдемара, и не найдя ничего подозрительного просветил состояние внутренних органов, задержался на осколочном шраме на левой руке. Затем лейтенант поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза, попутно прочитав мысли капитана Дескина.

— Проходите.

В свой компьютер лейтенант не взглянул, видимо, был уже предупрежден о визите.

— А, Вольдемар Дескин, уже капитан третьего ранга, поздравляю! Так и меня скоро догоните.

Хозяин кабинета даже вышел из-за стола и пожал вошедшему руку, не дав начать доклад.

— Это что, шутка или обещание? — поинтересовался Вольдемар.

— А вот это будет зависеть только от Вас. Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Олвиц сел не в свое кресло, а на стул напротив Вольдемара за маленький приставной стол. Специально показывает, что это не разговор начальника с подчиненным, а вроде как равная беседа двух офицеров одного флота. Данное обстоятельство сильно насторожило, если начальство так себя ведет, то значит, хочет надуть, причем по крупному.

— Скажите, капитан, что Вы думаете делать после окончания войны?

— После войны? — Вольдемар не смог скрыть своего изумления.

— Да, после войны.

— Служить во флоте. — рубанул Дескин.

— А не скучно будет? — поинтересовался Олвиц.

— Надеюсь, что нет, да и Вы мне это вряд ли позволите.

Олвиц подтвердил подозрения Вольдемара.

— Не позволим, и не только я. В штабе будет создан подотдел специальных операций. Курировать его буду я и начальник отдела разведки. Основными задачами подотдела будут обеспечение и поддержка, в том числе и силовая, операций, проводимых двумя вышеперечисленными отделами. Для этого в распоряжения подотдела, сокращенно ПСО, будут переданы несколько боевых кораблей, а также группа из сил специального назначения флота. О степени секретности говорить не буду, это и так понятно.

— Понятно, господин капитан первого ранга. Но причем здесь я?

— А разве я не сказал? — притворно удивился Олвиц. — Начальником подотдела назначен капитан третьего ранга Дескин.

— А если я откажусь?

— Не получится, приказ уже подписан. Поэтому слушайте дальше, капитан, повторять никто не будет...

Глава 18. Шпион

Вольдемар потянул ручку знакомой двери с надписью "Капитан первого ранга А.Олвиц"

— Проходите, капитан, присаживайтесь. Как идет формирование Вашего подотдела?

— Никак не идет. От всего подотдела есть только я и кабинет в здании штаба. Людей не дают, технику только обещают. Сколько все это будет длиться, неизвестно.

— Ну, это нормальная ситуация, обычные бюрократические трудности, со временем все образуется. А первое задание для Вашего отдела уже есть, кстати, от его успеха, в значительной степени, будет зависеть вся дальнейшая деятельность ПСО. Поэтому не подведите.

— Я постараюсь. — пообещал Вольдемар.

— А теперь к делу. — подобрался Олвиц. — Вообще-то эту задачу должен Вам ставить не я, а начальник разведывательного отдела, но поскольку Вы с ним еще не успели познакомиться, то это дело поручили мне. Помните, как Вы на транспорте-ловушке гонялись за аппаратурой глушения?

— Еще бы.

— Так вот, наш агент сумел получить информацию о новых разработках империи в этой области, но засветился сам и вынужден был скрыться. Сейчас он сидит на явочной квартире в столице Онаты и ждет эвакуации.

— Мне надо будет идти на явочную квартиру?

— Не напрягайтесь, капитан, никто Вас в пасть местной контрразведке не сунет. Подготовка у Вас не та, поэтому на явочную квартиру пойдет местный связной. Вы встретите его вместе с агентом на окраине города и проводите к радиомаяку. А теперь детали...

Вернувшись к себе в кабинет, Вольдемар постарался собрать максимум информации об Онате. Сельскохозяйственная планета империи, хороший климат. Календарь состоит из двенадцати месяцев по тридцать два дня, каждый девятый год — високосный, ко второму месяцу добавляется тридцать третий день. Сутки разбиты на двадцать четыре час по шестьдесят минут, секунда используется стандартная, но таких секунд в минуте аж семьдесят восемь. Часы будут нужны специальные, да и перестройка биоритмов организма потребуется.

Что касается технической стороны операции, то для ее выполнения привлекалась группа из флотского батальона специального назначения в составе пяти человек. Группа должна была высадиться в десантной капсуле неподалеку от столицы Онаты и первым делом установить радиомаяк. Семнадцатого числа каждого месяца с одиннадцати до тринадцати часов, направленный луч этого устройства попадал на автоматический зонд республиканской разведки. В случае получения сигнала об эвакуации зонд должен был ретранслировать сигнал дальше и через двое суток к месту установки радиомаяка должен был прибыть катер. Горючего и окислителя на борту зонда хватало только на четыре месяца, дальше следовать за планетой он не мог, поэтому максимальный срок, за который операция должна была завершиться, не превышал четырех месяцев.

Уже на следующий день Вольдемар прибыл в расположение флотских спецназовцев.

— Младший лейтенант Дэн, прикомандирован к Вам для выполнения задания в составе группы из пяти человек.

Дэн, непонятно, то ли имя, то ли фамилия, а может вообще позывной.

— Капитан Деми.

А, что? Абсолютно непонятно, то ли имя, то ли фамилия с настоящим Вольдемаром Дескиным не связано, о происхождении никто не догадается, Олвиц об этом специально предупреждал.

— Завтра прибывает аппаратура связи, корабль и десантная капсула готова. А как Ваши специалисты?

— Готовы к бою с любым противником, в любых условиях! — отрубил Дэн.

— Ну, до боя, надеюсь, не дойдет. Наша задача придти и уйти по возможности тихо, в идеале, чтобы об этом вообще никто не догадается. Послезавтра начинаем.

В десантную капсулу, рассчитанную на двенадцать человек, погрузилось всего шестеро. Места было бы много, если бы в капсулу не погрузили еще и радиомаяк, запас продовольствия, а также предметов маскировки и выживания в условиях враждебной планеты. Вольдемар был зажат между лейтенантом Дэном и здоровенным спецназовцем, доходяг в команде не было. Рывок тормозного парашюта и несколько минут спокойного полета, только бы ветром далеко не снесло, удар, прибыли. Лейтенант Дэн первым покинул капсулу, за ним Вольдемар. С рассвета и до полудня провозились снимая с деревьев части парашюта, затем маскировали капсулу. Работали все на равных, без различия званий и занимаемых должностей. Потом был марш-бросок к месту установки радиомаяка. Темп марша определяли по самому слабому, то есть по Вольдемару, поначалу он пытался идти и нести груз на равных с остальными, но быстро начал сдавать.

Пока все шло почти по плану, антенна уставилась в ночное небо. Вольдемар почти местный час возился с настройками, вот когда пригодились штурманские навыки, наконец, на панели управления появился нужный сигнал.

— Есть связь!

Сигнал о благополучной высадке группы и начале операции ушел на Астгартус.

— Группа капитана Дескина вышла на связь.

— Какие новости?

— Дескин доложил, что высадка прошла успешно, они приступают к началу операции.

— Хорошо, остается надеяться на благополучный исход и ждать.

Дурные предчувствия не обманули, все шло слишком хорошо, чтобы также хорошо закончится. Трое суток никем не обнаруженная группа ждала появления связного и агента, а на встречу явился только один. Когда ничем не приметный мужчина остановился в условленном месте к нему вышел сам Вольдемар, одетый под местного жителя.

— Добрый день. Три.

— Здравствуйте, четырнадцать.

Пароль совпал. В принципе Дескин мог назвать любое число, но его сумма с отзывом связного должна быть равна семнадцати. Именно семнадцатого числа каждого из четырех следующих месяцев зонд будет находиться в зоне действия связи.

— Где второй?

— Агента арестовали.

Связной, мужчина среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста, без особых примет. Если бы они разошлись, то уже через три минуты Вольдемар не смог бы описать его внешность, а если бы они встретились через неделю, то и не узнал бы. Глазу просто не было за что зацепиться, видимо, с такой неприметной внешностью только в разведке и работать, а киношные красавчики шпионы, только в кино и существуют.

— Уверены? — уточнил Вольдемар.

— Да, он выставил знак, что явка провалена.

— Сорок восемь утюгов?

— Нет. Какие утюги? О чем Вы?

— Не обращайте внимания, к слову пришлось.

Видимо, с чувством юмора у него туговато, да и на контролируемых республикой планетах давно не был, новейших республиканских анекдотов про шпионов не знает.

— Я проследил за явкой, он там. Видимо ждут, что кто-то туда явится, о знаке провала не подозревают.

— Значит, агент не предатель?

— Нет. По крайней мере, знак провала выставил. Что Вы намерены делать дальше?

— Попытаемся освободить агента.

— Думаете информация еще у него?

— Но не мог же он не сделать резервной копии.

— Если его взяли, то вытрясли все. Местные костоломы свое дело знают. Я бы на Вашем месте тихо ушел.

— Не выполнив задание. Агента будем вытаскивать, даже, если не получится, то будем уверены, что сделали все, что могли.

— В квартиру не суйтесь, там засада. Два раза в день агента выводят на прогулку, сопровождают четверо, двое спереди, двое сзади, на маршруте прогулки есть тройка мест удобных для засады. Здесь адрес, маршрут я сейчас нарисую.

Пока связной рисовал, Вольдемар успел прикинуть варианты операции по освобождению агента. Да, пожалуй, связной прав, на прогулке наиболее реальный вариант.

— Вот возьмите. — связной протянул нарисованную схему. — И еще вот это.

В руку Вольдемара легли четыре карточки и несколько плоских металлических кругляшей.

Это два удостоверения личности, серьезной проверки не выдержат, но полицейский патруль обмануть могут. Два электронных кошелька, денег там не пошикуешь, но на мелочи хватит.

— А это, что?

— Монеты. Местная валюта. Ходят вместе с электронными деньгами. Фермеров на планете много, а терминалы есть не у многих, вот правительство и выпускает физический эквивалент денег, эти монеты.

— Каменный век. — раскритиковал местную финансовую политику Вольдемар.

Первый увиденный Вольдемаром имперский город не производил впечатления логова врага. Обычная столица провинциальной планеты, только вместо лозунгов политических партий висели портреты нынешнего императора, и еще было многовато конных памятников императорам предыдущим. А так город как город, миллионов на десять-двенадцать, небоскребы в центре и скромные двадцатипятиэтажки на окраинах, метро, монорельс, толпа вечно спешащих людей на улицах. На группу республиканского спецназа никто не обращал внимания, даже встреченные полицейские патрули. Чтобы не выбиваться из общего ритма спецназовцы старились двигаться в общем ритме толпы, нацепив на свои физиономии озабоченное выражение.

Два дня Вольдемар и Дэн исследовали подходы к проваленной явке и маршрут прогулок арестованного агента, стараясь не засветиться сами. Связной не подвел, удобное для нападения место в арке между двумя домами нашли быстро, но затеряться среди относительно редких домов было невозможно. Если поднимется тревога, то группу накроют вместе с агентом. Единственная надежда была на то, что до конца прогулки трупы не обнаружат и арестованного не хватятся, а это целых десять минут. За это время можно добраться до одной из центральных улиц и слиться с толпой, а там недалеко и станция монорельса. Другого варианта не было приходилось рисковать. В качестве оружия решили использовать ножи, тащить в город винтовки было слишком рискованно, а гранат по паре штук взяли, на самый крайний случай.

— Кто не рискует, у того грудь в крестах. — пробурчал Вольдемар.

Передняя пара местных контрразведчиков, сопровождавших арестованного появилась из арки и к ним с неожиданно подскочили два здоровяка в серой неприметной одежде, блеснула сталь. Передние даже не успели что-либо понять, как уже были мертвы. С задней парой пришлось труднее, пока до них добрались, один из контрразведчиков успел воспользоваться радиостанцией, прежде чем получил нож в горло. Из охотников республиканцы стремительно превратились в добычу, на которую вот-вот будет объявлена охота.

— Бежим!

Вольдемар подскочил к солидному господину лет сорока, который до этого шел в гордом одиночестве между двумя парами конвоиров. Но тот встретил спасителя вопросом.

— Одиннадцать?

— Шесть! — не сразу сообразил Вольдемар. — Быстрее! Рвем отсюда!

— Бесполезно. Они вшили мне маячок. — агент был спокоен как будто все уже было решено. — Я сдал им все копии с файлами информации, но не сказал, что одну копию спрятал в общеинформационной сети планеты, запоминайте адрес...

Они потратили несколько драгоценных секунд на запоминание длинного набора букв.

— Все теперь уходите.

Когда группа выскакивала из арки на улицу, вдалеке уже завывала полицейская сирена, ближайшие патрули спешили к месту нападения. Они пробежали метров семьсот, когда из-за поворота выскочил полицейский водородомобиль с выключенной сиреной. Естественно группа из шести бегущих мужчин не могла не привлечь внимание патруля. И здесь полицейские допустили ошибку. На планете, где сопротивление полицейскому карается смертной казнью, они не привыкли, что представителя власти можно взять и просто убить. Местный уголовный мир шел такие действия крайне редко, а республиканских шпионов здесь отродясь не видели.

Водородомобиль остановился метрах в тридцати от группы и, пока двое полицейских из него выбирались, спецназовцы успели проскочить эти метры и снова пустить в ход ножи. Свои лазерные винтовки они даже не успели снять с предохранителя. Кроме двух винтовок, трофеями стали два электрошокера и набор разнообразных газовых баллончиков. Младший лейтенант Дэн прыгнул за руль, в четырехместный транспорт набилось шестеро. Понеслись.

— Гони к станции монорельса. — прохрипел Вольдемар стараясь успокоить дыхание.

Радиостанция в машине поначалу пыталась вызвать "ка восемьсот одиннадцать", но потом заткнулась, видимо, о нападении на патруль стало известно, свидетелей нападения было достаточно. К станции монорельса прорваться не удалось, улица, ведущая к ней, уже была перекрыта. Дэн заложил разворот и рванул в обратном направлении. Без происшествий добрались почти до окраины города, но на выезде был расположен стационарный пост дорожной полиции и он уже наверняка был перекрыт.

— Сворачивай! — прохрипел зажатый спецназовцами Вольдемар.

— Есть, капитан!

Полицаймобиль заложил лихой вираж и запрыгал по дороге, ведущей к промзоне на окраине столице. Качество покрытия было не очень, но Дэн гнал не снижая скорости, в их ситуации заботится о ресурсе подвески было смешно. Покрутившись по дорогам промзоны, машина оказалась не ее окраине.

— Все. Приехали.

Дальше дороги не было.

— Покинуть машину. — скомандовал Вольдемар.

Спецназовцы покинули машину, разминая затекшие конечности. Вольдемар, как и положено капитану, вылез последним.

— Куда дальше? — задал вопрос Дэн.

— Попробуем прорваться к схрону с оружием.

— Ну, что замерли? Быстро, валим отсюда. — подогнал Дэн своих спецназовцев.

Перебравшись через забор, группа оказалась на территории какого-то заброшенного производства. Углубившись в лабиринт пустых цехов и каких-то мастерских, минут через десять вышли к забору. За забором было метров двести пустыря, по пустырю проходила дорога, видимо, идущая вокруг столицы, а вот движения транспорта на дороге не было. Из стоящих на дороге бронетранспортеров высаживались ландсгвардейцы. Вояки так себе, зато их было много, очень много для шестерых с двумя трофейными винтовками.

— Вот теперь точно приехали. — высказал общее мнение кто-то из спецназовцев.

Появление ландсгвардейцев говорило, что полицейская операция перешла в войсковую, за республиканских шпионов взялись всерьез.

— Я где-то слышал, что шпион заканчивается тогда, когда начинает стрелять и убегать по крышам.

— Что Вы хотите этим сказать, капитан.

— Задача меняется. Теперь хотя бы один из нас должен любой, я подчеркиваю, любой ценой добраться до радиомаяка и вызвать катер. Иначе все зря. Лейтенант, сообщите остальным адрес в сети.

— Прорвемся, капитан, и не из таких заварушек выбирались. — заверил Вольдемара спецназовец по кличке Горм. — А оружия вон у этих хватает, сейчас пойдем и отберем сколько нужно.

— Отставить! — остудил подчиненного Дэн. — Повоевать всегда успеем, а сейчас попытаемся уйти тихо.

Но тихо уйти не получилось. Сначала группу заметили с катера, патрулировавшего пространство над промзоной. К счастью, катер оружия не имел. Это была обычная гражданская модель, мобилизованная в местную ландсгвардию и использующуюся для транспортировки и поиска. Не имея возможности достать шпионов самостоятельно, экипаж катера навел на них группы, прочесывающие старые производственные сооружения. Встреча произошла на короткой дистанции, абсолютно неожиданно для обеих групп. Исход схватки решила лучшая реакция и лучшая подготовка республиканских спецназовцев. Крайних гвардейцев достали из трофейных винтовок, с ближними справились холодным оружием. Меньше, чем за минуту все было кончено.

— Все целы? — спросил Вольдемар, вытирая нож о бронежилет ландсгвардейца.

Бить пришлось в горло, и крови было много, но сам вроде не испачкался. Пока Вольдемар возился с одним противником, спецназовцы справились с двумя, а Дэн, вообще аж с тремя.

— Вроде все. — Дэн оглядел группу, выискивая раненых. — Идем дальше.

Подхватив трофейное оружие, группа направилась на прорыв внешнего оцепления. Для реки этот водоем был слишком прямым, все-таки это был канал с текущей водой, глубиной чуть ниже колена капитана Дескина, точнее сейчас он был капитаном Деми. Используя поросшие высокой густой травой берега канала, группа, оставаясь незамеченной, подобралась почти вплотную к оцеплению на дороге. Попытались проскочить через водопропускную трубу, куда уходила текущая в канале вода, но труба хорошо охранялась. Тогда используя фактор внезапности, спецназовцы пустив в ход гранаты и трофейные винтовки, сумели прорваться и, преследуемые запоздавшими выстрелами углубиться в небольшой лес.

А за лесом начинались горы. Небольшие и сильно разрушенные ветровой эрозией, но горы. Горная подготовка у республиканских спецназовцев была, а горного снаряжения не было. У Вольдемара Дескина не было даже подготовки, и он все больше становился обузой для остальной группы. Пока им везло, после трех столкновений в группе не было даже раненых. Но лимит везения был далеко не бесконечным.

Еще сутки группе удавалось избегать встреч с противником, но кольцо вокруг нее непрерывно сжималось, оставляя все меньше пространства для маневра. Вечером спецназовцы попытались спрятаться и пропустить преследователей вперед, но были обнаружены и после короткой перестрелки, в которой опять, к счастью никого не потеряли, вынуждены всю ночь уходить от дышавшей в затылок погони. Во время этого ухода, который больше напоминал бегство, вымотались все, но особенно Вольдемар. Все-таки физическая подготовка у него была хуже, чем у спецназовцев, да и длительное пребывание в невесомости укреплению мышц не способствовало.

В предрассветных сумерках широкая тропа вывела к мосту через горную речку, громко шумевшую на дне ущелья. Группа быстро перебралась по мосту на правый берег реки. Вольдемар совсем сдал, последние километры его буквально тащили на руках.

— Все, привал.

Младший лейтенант Дэн взглянул на Вольдемара, не последует ли приказа продолжать движение. Какое там движение! Вольдемар сполз с плеч тащивших его десантников и сейчас пытался восстановить силы хотя бы для того, чтобы открыть рот. Все попадали там, где стояли, пару минут слышно было только хриплое дыхание.

— Дэн, как называется эта речка?

Спецназовец сверился с картой своего полевого компьютера.

— Аркол, капитан.

Значит, это и есть мой Аркольский мост, решил Вольдемар, забавное совпадение.

— Подъем.

Младший лейтенант Дэн первым поднялся на ноги, зашевелились остальные спецназовцы.

— Я остаюсь.

Все удивленно обернулись к Вольдемару.

— Господин капитан, это...

— Это приказ, лейтенант! Со мной Вы далеко не уйдете, оставьте мне по гранате, одну винтовку и уходите, я задержу их. Место здесь удобное. Адрес не забудьте, лейтенант.

— Не забуду, господин капитан. Прощайте.

— Не надо соплей. Я вас сюда завел мне и выход обеспечивать. Все, идите они скоро появятся.

Поняв, что спорить с капитаном бесполезно, каждый спецназовец молча, слова уже ничего не значили, положил рядом с командиром свою гранату и через минуту все пять человек исчезли за поворотом горной тропы. Оставшись один, Вольдемар перебрался в сторону от тропы, выбрал позицию и лег, стараясь выровнять дыхание. Он был спокоен и не боялся смерти, оставалось продать свою жизнь подороже. Сумерки уже почти рассеялись, и мост отсюда был виден как на ладони. Хороший такой мост, каменный, прочный даже на вид. Взорвать бы его, но нечем, да и погоню это не остановит — атмосферных катеров у преследователей хватало. А вот и они. Вольдемар поймал переднего в прорезь прицела, задержал дыхание и плавно потянул спусковой крючок. Да, невелик мост, а перейти его кому-то и жизни не хватит.

Остальные преследователи попрятались за выступами скал и изгибом тропы, попытались обнаружить позицию Вольдемара, но он на провокации не поддался. Какой то большой храбрец или еще больший дурак попытался одним броском преодолеть короткий мостик, но неудачно. Его труп свалился с моста и исчез в пене стремительно летящей по ущелью воды. Однако позицию обнаружили, и пришлось спуститься ниже, к мосту.

Эхо принесло хлопки гранатных взрывов. Значит, группе проскочить не удалось, значит все зря и смерть капитана третьего ранга Дескина уже никому не нужна, впрочем, как и жизнь. Вольдемар опять сменил позицию так, чтобы простреливались оба подхода к мосту. Преследователи на левом берегу сидели тихо и не высовывались, но понятно было, что никуда они не ушли. Минут через сорок появилась вторая группа преследователей, теперь уже с правого берега. Эти под огонь не полезли, около часа занимались чем-то за поворотом тропы. А через час они выдвинули из-за поворота сооружение, состоящее из щита и навешенных на него бронежилетов, и стали его двигать в направлении позиции Вольдемара. Лазерная винтовка пробить эту преграду не смогла, тогда Дескин поставил взрыватели "на удар" и попытался достать противника гранатами. Трижды это удавалось, но противник, не считаясь с потерями, упорно шел вперед.

В небе крутился атмосферный катер имперцев, с него позиция Вольдемара как на ладони, но сверху стрелять не пытались, видимо хотели взять живым. Так оно и было, никто из спецназовцев в плен не попал, и сейчас преследователям нужен был язык. Что именно узнала республиканская группа, какую информацию она получила, и получила ли какую-нибудь информацию вообще, очень интересовало имперскую контрразведку. Поэтому местные ландсгвардейцы так упорно лезли под гранаты Вольдемара не считаясь с потерями.

Когда импровизированное укрытие начало свое движение в четвертый раз, а гранат уже не осталось, Вольдемар понял — это конец. Пару раз он выстрелил по щиту и, убедившись в бесполезности этого занятия, принял свое последнее решение. Винтовка улетела в ущелье.

Не возьмете!

Собрав свою волю в кулак, Вольдемар сам прыгнул в несущийся по ущелью бурный, пенный поток.

— Вы уверены, что он погиб?

Лейтенант имперской контрразведки пристально уставился на командира роты местных ландсгвардейцев. Прежде, чем дать ответ капитан задумался, потом твердо высказал свое мнение.

— Уверен. Из этой чертовой реки еще никто живым не вылазил, а частенько и трупы не находили. Течение сильное, много камней и ущелье тянется на шесть километров, выжить в нем невозможно. Но я на всякий случай пошлю катер, пусть пройдет над рекой, может что-нибудь и увидит, но это маловероятно.

— Пошлите, только быстро, если труп не будет обнаружен, операция по поиску будет продолжаться.

Атмосферный катер имперской ландсгвардии стремительно летел над ущельем повторяя его повороты и изгибы. Все находящиеся на борту пристально смотрели вниз, болтаться в горах еще несколько суток никому не хотелось.

— Вот он!

Радостный вопль ландсгвардейца существенно перекрыл шум двигателей. Катер развернулся и снизился. Внизу, прижатое течением к торчащему из воды камню виднелось тело республиканского шпиона.

— Явный труп. — высказался ландсгвардеец, сидевший на правом борту катера.

— Ниже спуститься можешь? — спросил пилота сержант, командовавший ландсгвардейцами.

Пилот отрицательно покачал головой, ущелье было узким, соваться туда было полным сумасшествием. Сержант рассмотрел труп в бинокль и вынес вердикт.

— Готов.

— На всякий случай, контрольный выстрел.

Один из гвардейцев поднял винтовку, поймал труп в прицел и начал плавно выбирать холостой ход спускового крючка.

— Группа капитана Дескина второй раз не вышла на связь.

— На сколько еще хватит горючего у зонда.

— На два месяца, господин адмирал, то есть еще на два сеанса.

Адмирал Кагершем на несколько секунд задумался.

— Значит, ждем еще два месяца, до конца этого срока группа считается выполняющей задание. Дескин — везунчик, может еще и вернется.