Of queens knigth and pawns. день 3

АБА — День 3

Она стояла в поле, и ее сердце разрывалось, когда она смотрела на ущерб, который оставил после себя ее сын. Пожары потухли, но она могла видеть обугленные останки там, где они сгорели. Стены здания были испещрены следами световых мечей, а в воздухе витал запах смерти, хотя с того места, где она стояла, она не могла видеть трупов. Люк никогда бы не оставил тела гнить. Свидетельства его душераздирающей работы были слева от нее. Там были погребальные костры, слишком много погребальных костров, чтобы указать, где находятся его ученики. Лея пришла, чтобы своими глазами увидеть, что натворил ее сын. Увидеть вкус безумия, которое поглотило его, и как оно проявилось. Она хотела отвернуться, но не потому, что это было поле боя. Она видела слишком много такого в своей жизни, чтобы по-настоящему ужасаться им больше. Когда именно вид этой бойни перестал вызывать у нее ярость, а вместо этого вызвал только пробирающую до костей усталость?

Но это было не то, что пробудило в ней это поле битвы. Нет, не поле битвы, это подразумевало, что у обеих сторон был шанс, а здесь явно было не так. Это было поле смерти. Это было предательство и смерть, принесенные кем-то, у кого было дружелюбное лицо. Бен, ее драгоценный любящий Бен, сделал это. Она хотела отвести взгляд, так сильно ей этого хотелось, но она заставила себя смотреть и запечатлеть весь этот ужас в своей памяти. Что бы ни случилось в дальнейшем, она не могла забыть ничего из этого, когда столкнулась лицом к лицу со своим сыном.

— Лея? — спросил низкий голос позади нее. Пораженная, она обернулась, поднимая свой бластер, в поисках врага. Она пришла сюда одна, несмотря на всеобщие протесты по поводу ее безопасности. Она не хотела, чтобы никто, даже Хан, видел ее здесь. Они любили ее достаточно сильно, чтобы уважать ее пожелания по этому вопросу. Кто бы ни был здесь, она не могла доверять никому. Фигура, которая предстала ее глазам, не имела абсолютно никакого смысла. Вейдер стоял на краю поля, его плащ мягко развевался на легком ветру, менее чем в десяти шагах от нее. Она не смогла нажать на курок, так как шок лишил ее движения. Что он здесь делал? Он был давно мертв, и для него было многовато выползти из своей могилы, чтобы преследовать ее сейчас.

Затем реальность того, где она была и на кого смотрела, обрушилась на нее, разрушив ощущение реальности, окружающей это место. Ей снился сон. Ее здесь не было. Этого еще даже не произошло. Она спала на Явине, и ей приснился кошмар об одном из худших дней в ее жизни. Само по себе это было неудивительно. Это было время и место, к которым ее разум возвращался много раз с того давнего дня. Только теперь ее худший кошмар только что воплотился в реальность.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, заставляя себя опустить бластер. На самом деле против него это не сработало бы, не было смысла пытаться застрелить его здесь. Какой бы заманчивой ни была идея.

Он переминался с ноги на ногу, слегка, но это было так.

— Я чувствовал твою боль, — наконец сказал он, и в его голосе звучала неуверенность во всем. — И когда я позвонил, я смог войти.

— Я не хочу, чтобы ты был здесь, — прорычала она, проклиная себя за дыру, которую она, по-видимому, оставила в своих щитах. Слабость, созданная ее горем и печалью, через которую он каким-то образом пробрался. Это привело его сюда из всех мест. Из всех кошмаров, которые жили в ее голове, он появляется в этом. Лее хотелось накричать на него, сказать, чтобы он огляделся и внимательно посмотрел на наследие, которое он ей оставил. Но она не хотела, чтобы он понимал значение того, на что он смотрел. Это было просто еще одно поле битвы, на котором не осталось ничего, что могло бы обозначить его как Новый орден джедаев. Он не мог понять контекста того, где он находился, а она не собиралась говорить ему, чтобы он мог позлорадствовать. Поэтому вместо этого она вложила все свое отвращение к нему в одно слово и приказала. — Иди.

Он напрягся, его неуверенность покинула его. Ее гнев, казалось, был чем-то, с чем он понимал, как справиться с ее печалью. Ну, он был лордом ситхов, гнев был чем-то, в чем он был экспертом.

— Лея, ты должна покинуть это место, — потребовал он, взмахнув рукой, чтобы охватить крушение и руины.

Ее ответ даже не требовал обдумывания.

— Нет. — Это было все, что она могла сделать, чтобы не разозлиться и не наброситься на него, а он осмеливался отдавать ей приказы, как будто она была одним из его безмозглых лакеев?

Он на самом деле сделал шаг назад в своем шоке от этого. Зная, что она сделала о его месте в Империи, она предположила, что это было не то слово, которое он часто слышал.

— Лея, — спокойно сказал он, делая шаг к ней. Она подавила инстинктивное желание отступить и расправила плечи. Если он хотел драки, она определенно была в настроении дать ему ее. По фиг на ущерб, нанесенный ее собственному разуму. Она собралась с Силами, готовясь нанести первый удар.

Он немедленно прекратил приближаться к ней, оценивая ее состояние. Он сделал паузу, оценивая свои возможности, затем медленно развел обе руки в стороны. Универсальный человеческий жест, показывающий, что он безоружен и пришел с миром.

— Лея, — сказал он спокойно и медленно, как будто разговаривал с испуганным ребенком. — Я почувствовал, как ты закричала на другом конце галактики. Не оставайся здесь и не причиняй себе дальнейшего вреда просто ради того, чтобы разозлить меня.

Она посмотрела прямо на него, уставившись в эти бездонные пустые глазницы, не желая уступать даже в такой малости. Если бы она уступила ему сейчас, даже самую малость, что еще он попытался бы получить от нее? Он стоял неподвижно, намеренно не оглядываясь на окружающий их пейзаж. Постепенно до нее дошло, что он, похоже, не слишком заинтересован в том, чтобы украдкой заглянуть в будущее. Конечно, это было будущее, до которого он так и не дожил, но у него не было возможности узнать это.

Она задавалась вопросом, поступил бы так же кто-нибудь еще в ее жизни, кто знал бы о ее обстоятельствах и оказался здесь. Вероятно, нет. Это было слишком большим искушением. Даже для Люка, который проявил наименьший интерес к тому, что она знала. Но, конечно, Вейдер должен был быть исключением из этого правила. Казалось, он нашел, что единственное, что здесь заслуживает его внимания, — это она. Ну, разве это не фантастично?

Она чувствовала, как растет его нетерпение, чем дольше они продолжают эту игру в то, кто моргнет первым. Он ничего не сказал, ни команды, ни даже мольбы. Просто стоял там, и единственным звуком были ритмичные вдохи и выдохи воздуха из его респиратора. Ждет, когда она подчинится его воле и уберется отсюда.

По мере того, как тянулись минуты, когда они оба смотрели друг на друга, она начала восстанавливать контроль над собой. Отвращение и страх перед его присутствием лишали ее возможности думать о чем-либо, кроме его отъезда. Когда ее дыхание начало успокаиваться, она обдумала свои варианты и попыталась рационально, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, все обдумать.

На данный момент он был готов предоставить ей самостоятельность. Но, поскольку она чувствовала, как растет его нетерпение, ей стало интересно, что он будет делать, когда поводок, на котором он, казалось, держал себя, наконец оборвется. Его действия в битве при Альдераане, а также здесь и сейчас доказали, что у него не было желания намеренно причинять ей боль. Но какой вред он мог причинить ей, пусть и невольно, в попытке заставить ее подчиниться его желаниям? Она подумала о повреждениях, нанесенных ее камере на "Звезде смерти", и подавила дрожь.

Была ли она действительно готова вступить с ним в войну из-за такого мелкого вопроса, как этот? Было слишком много вещей, которые она должна была сделать, и слишком много людей, которых ей нужно было защитить. Могла ли она отказаться от всех этих обязанностей и перегореть? На всем протяжении того, что, по сути, было пейзажем в ее собственном воображении?

Лея подавила инстинктивное отвращение к тому, что делала все, о чем он просил, без борьбы. Она могла бы отнестись к этому по-взрослому. Ей не нужно было подчиняться своему характеру. Кроме того, это не было отступлением или подчинением какого-либо рода. Это была она, переместившая их на более выгодное поле боя. Она медленно перевела дыхание и сосредоточилась. Не сказав ему ни слова, она отвела их в большой парадный зал Королевского дворца Алдераана. Если все это должно было закончиться битвой, она предпочла бы находиться в месте, где чувствовала бы себя комфортно. Напоминание о ее собственной истории и силе, и о том, что она каким-то образом сделала невозможное и спасла все это.

Он испуганно вскрикнул, когда фон исчез и появился снова с тошнотворно быстрой скоростью. Но когда он огляделся и увидел, где они находятся, его поза расслабилась.

— Спасибо тебе, дитя мое.

Она стиснула зубы от нежности.

— А теперь убирайся, — повторила она, больше надеясь, чем ожидая, что он подчинится.

Он выпрямился и заложил руки за спину.

— У меня есть к тебе несколько вопросов.

Что ж, это хорошо для него. Она усмехнулась.

— Мне все равно.

— На каждый вопрос, на который ты ответишь добровольно, я отвечу на один в ответ.

О, он хотел поиграть в эту игру, не так ли? Она сразу перешла к вопросу, на который на самом деле хотела получить ответ. Если бы он сказал ей, что это было бы полезно для нее, и если бы он отказался, она бы узнала реальные пределы его желания получить от нее ответы.

— Каков текущий пароль для списка имперских шпионов в Восстании? — она бросила вызов.

Ответа не последовало, только волна недоверия с его стороны.

Не в силах ничего с собой поделать, она знала, что он не так уж сильно хотел это знать, и поддразнила его.

— Не знаешь этого? Хорошо, давай остановимся на том, что, я знаю, ты знаешь. Где в настоящее время дислоцируется 501-я и где их следующая цель?

— Эта информация — не то, что я предлагал, и ты это знаешь, — прошипел он, его гнев волнами вырывался из-за его щитов.

— Эта информация — единственное, что у тебя есть, и чего я хочу от тебя.

Она почувствовала, как вихрь его гнева подкатился к краям ее внутренних щитов, словно таран, только для того, чтобы быть яростно отброшенным назад, когда он обуздал себя. Его кулаки сжимались и разжимались в устойчивом ритме. Лея сразу поняла, что он использует это, чтобы успокоиться. Ну, о долгих ритмичных вдохах для него, конечно, не могло быть и речи. Ей стало интересно, считает ли он тоже про себя до десяти.

— Это не единственное, что у меня есть, чего ты хочешь, — наконец возразил он.

— О, я сомневаюсь в этом.

Она почувствовала мимолетную вспышку боли, исходящую от него, прежде чем она снова растворилась в той бурлящей массе, которой был его гнев.

— Ты хочешь моего отсутствия. — Так, так, так. У нее действительно была возможность причинить ему боль. Было не так уж интересно это знать.

К сожалению, он также был прав. Это было то, чего она от него хотела.

Почувствовав ее нерешительность, он продолжил.

— Если ты ответишь на мои вопросы, и ответишь на них правдиво, я уйду добровольно, — предложил он.

— Что ты с этого получишь? — подозрительно спросила она.

— Ответы. Остальные три человека, у которых они есть, на данный момент вне моей досягаемости. В настоящее время вы — единственный источник, который у меня есть. — Она почувствовала холодок от язвительности в его тоне, когда он упомянул другие источники для своих вопросов. Одни боги знали, что он сделает с ее родителями и Оби-Ваном, если доберется до них.

— И что я получу от этого?

— Мой добровольный уход.

— Ты думаешь, я здесь беззащитна? — парировала она. — Что я не научилась бы выгонять непрошеного гостя?

Горькое веселье наполнило воздух между ними.

— Я бы никогда не стал сбрасывать со счетов то, что ты научилась всему, что могла, чтобы защитить себя, Лея. — Она открыла рот, чтобы еще раз приказать ему уйти. Почувствовав ее намерение, он продолжил: — Но подумай вот о чем, это дорого обошлось бы нам обоим, если бы мы сражались здесь, в твоем сознании. Ты больше, чем я, но это борьба, которую ни один из нас не может себе позволить. Я выиграю, но ущерб, который ты способна нанести, был бы... неудобным. Затем он пристально посмотрел на нее и, оценив выражение ее лица и силу собирания Силы, которую она все еще держала наготове, исправился:

— Возможно, смертельный. И цена, которую тебе пришлось бы заплатить, была бы еще выше, даже если бы ты пережил это. Есть вещи похуже смерти Лея.

— Он бы знал об этом все, — подумала она, глядя на все оборудование, необходимое ему просто для того, чтобы остаться в живых.

Он также довольно кратко и правильно подытожил тупик, в котором они оказались. Каким бы извращенным ни было его мышление по другим вопросам, в его способностях стратега не было ничего плохого. Лея подавила ту часть себя, которая была довольна тем, что он видел в ней угрозу. Это была не та черта характера, которая была хоть немного полезна в данный момент. Прямо сейчас ей нужно было сохранять холодную голову. Или, по крайней мере, настолько жестко контролировать свой характер, насколько она могла.

То, что она была нужна ему живой, не означало, что он не причинит ей вреда. Избитое тело Люка, когда его доставили на борт "Сокола" в Беспине, промелькнуло у нее в голове, когда она взвешивала свои варианты. У нее было доказательство того, что только потому, что он не хотел причинить ей боль, не означало, что он не сделает этого, чтобы получить то, что хотел. И хотя в этом месте она никак не могла лишиться руки, можно потерять вещи, которые не так-то просто заменить. Это был наименее вредный способ заставить его уйти. Затем были и другие факторы, которые также следовало учитывать. Его все более отчаянные попытки заставить ее выслушать его, когда он стучался в ее щиты, только усиливались. Возможно, она могла бы купить себе небольшую передышку и хотя бы одну ночь хорошо выспаться. Несмотря на все это, она не собиралась давать ему полную свободу действий, чтобы делать то, что он хочет.

— Ничего о Восстании или нашем текущем местонахождении, — потребовала она.

— Я бы не стал просить о том, чего не хотел бы дать сам, — в его голосе звучало оскорбление. Она не знала почему. В конце концов, это был первый вопрос, который она ему задала. Справедливость есть справедливость, если только вы прямо не запретите это.

— Я сохраняю за собой право отказаться отвечать на любой вопрос по любой другой теме.

Он пожал плечами, она предположила, что он пытался снять напряжение в них.

— Я полагаю, это диктат, который вы применяете во всех ваших разговорах? — спросил он, и горечь выплеснулась из него.

Она воздержалась от своего первого ответа, который заключался в том, чтобы задаться вопросом, почему он думает, что заслуживает какого-либо внимания с ее стороны. Она сохранит хладнокровие и не будет его провоцировать. Если она будет его провоцировать, он не уйдет. Ей нужно было помнить об этом исходе, каким бы заманчивым ни было причинить ему боль. Вместо этого она фыркнула и сказала ему правду.

— Когда дело доходит до событий, которые могут произойти, а могут и не произойти, да, я хочу.

Он склонил голову набок, явно удивленный. Сила успокоилась до своего обычного глухого рева вокруг него, когда он понял, что она говорит правду.

— Очень хорошо, — согласился он.

И последнее: она тоже не хотела, чтобы он был здесь в течение нескольких часов. Она не была уверена, сможет ли оставаться разумной, если ей придется терпеть его присутствие в течение чего-либо, кроме короткого промежутка времени.

— У тебя четыре вопроса, и только четыре вопроса.

Он покачал головой.

— Этого недостаточно.

— Тогда мы выясним, насколько ты разучился защищать свой разум. — Она приготовилась и применила Силу.

Он поднял руку в выжидательном жесте.

— Десять вопросов.

Когда у нее по коже побежали мурашки при мысли о том, что он мог бы узнать за десять вопросов, она возразила:

— Пять. Но если я откажусь отвечать, вы можете спросить другого вместо меня.

Его голос звучал разочарованно, но он заявил:

— Очень хорошо.

Лея сделала глубокий вдох, а затем осознанным усилием воли отпустила ту частичку Силы, которая у нее была, позволив ей вернуться на свое место в космосе.

Он на мгновение заколебался, явно обдумывая то, что хотел сказать.

— Когда ты узнала, что ты моя дочь?

Лея заставила себя воздержаться от каких-либо саркастических ответов.

— За несколько часов до твоей смерти. — Пока он смотрел на нее, желая, чтобы она продолжала, она хранила молчание. Она сказала, что будет правдивой, а не что она будет полезна.

— Я понимаю, — наконец уступил он. Он начал расхаживать взад и вперед по коридору, крепко сцепив руки за спиной. Но он сохранял дистанцию и ни разу не приблизился к ней. Когда он, наконец, остановился, Лея приготовилась к тому, что он собирается спросить дальше, но все, что он делал, это смотрел на нее, склонив голову набок. Наконец, она заговорила.

— Мое терпение в вашем присутствии не безгранично, лорд Вейдер. — И при этом титуле его левая рука сжалась в кулак. Ему действительно не понравилось, что она назвала его полным титулом, не так ли? — Итак, могу я спросить, что же такого завораживающего в моей внешности, что лишило вас дара речи?

— Умом я понимаю, что вы из будущего, — парировал он, и в его голосе снова зазвучал гнев. — Мне трудно привыкнуть к тому, что это реальность.

Она удивленно моргнула. Она посмотрела вниз на свои руки, снова во всей красе покрытые линиями. Она была одета в свой любимый серый комбинезон с фиолетовым жилетом, который стал своего рода униформой, когда она возглавляла сопротивление. Волосы, выбившиеся из ее косы, которые она могла видеть, имели знакомый седой оттенок. Ей даже в голову не приходило, что она снова станет похожа на себя. Действительно, глупо, она все еще вздрагивала каждый раз, когда видела отражение своего девятнадцатилетнего лица. Неудивительно, что ее разум показывал это "я".

Она слегка фыркнула от удивления. Вот что сбивало его с толку? Не то, что она была его ребенком, не путешествие во времени, а то, что она выглядела на свой настоящий возраст?

— Мне пятьдесят три года. А чего ты ожидал?

Она почувствовала, как волна нескрываемого шока эхом прокатилась по Силе. Его голос звучал почти хрипло, когда он сказал ей:

— Ты старше меня.

Теперь настала ее очередь быть шокированной. Ей и в голову не приходило, что у Вейдера вообще есть возраст. Он был безликим существом, которое ходило повсюду как штурмовой пес императора. У него не было дней рождения, он просто был. Появился на свет, чтобы стать мучением для любого, кто имел несчастье носить имя Скайуокер.

Сейчас вокруг него было так много печали, острой и горькой.

— Так много времени отнято у нас.

— Я, например, не жалею об этом, — выпалила она в ответ, возмущенная его горем. Он не имел права оплакивать этот факт. Он был тем, кто все это бросил.

Был момент непонимания с его стороны. Затем это горько-сладкое чувство исчезло, сменившись яростью, приправленной решимостью.

— Кто сказал тебе, что я твой отец?

От явного унижения, что он осмелился использовать этот титул по отношению к себе, Лея потеряла контроль над своим языком.

— Бейл — мой отец. Ты — жестокая космическая шутка, которой подвергли меня.

Сцена вокруг нее заколебалась, когда вспыхнул его гнев, красный, горячий и такой режущий. Она невольно зашипела, поскольку боль, которую это вызвало, застала ее врасплох. Она почувствовала, как он взял себя в руки, и он процедил сквозь зубы:

— Кто. Сказал. Тебе.

Она хотела, чтобы он ушел, напомнила она себе, вот как это нужно сделать. Ты хочешь этого больше, чем причинить ему боль.

— Мой наставник сделал это.

— Его имя? — Его тон был нетерпеливым и требовательным.

Она горько рассмеялась.

— Если я не сказала тебе в камере, где я была в твоей власти, что заставляет тебя думать, что я скажу тебе сейчас, когда у меня, по крайней мере, есть оружие, чтобы дать отпор?

Он продолжил.

— Это тот пилот, который уничтожил "Звезду смерти"?

Лея стиснула зубы и скрестила руки на груди.

— Ты ничего не добьешься от меня по этому вопросу. Даже если мне придется обречь нас обоих прожить остаток наших жизней как выжженную безмозглую шелуху, чтобы сделать это.

Он замер при этой угрозе, и беспорядок эмоций, который Лея почувствовала от него, пронесся слишком быстро, чтобы она могла точно их прочитать.

— Ты настолько ценишь его больше, чем меня?

У него хватило наглости задать этот вопрос? Он думал, что только потому, что между ними были кровные узы, это перевешивало всю боль и мучения, которые он причинил ее жизни?

— Я ценю почти всю галактику больше, чем тебя.

Он вздрогнул от этого, но ничего не ответил. Он помолчал мгновение, затем приглушенным голосом продолжил:

— Если ты не ответишь на этот вопрос, тогда ты знаешь, кто украл тебя у меня?

Лея обиделась на его выбор слов, и ее руки опустились по бокам, сжавшись в крепкие кулаки.

— Никто не крал меня у тебя, потому что я не вещь, которую можно украсть!

Теперь был стыд, всепоглощающий стыд. Его поза утратила свою жесткость, и если бы она не знала его лучше, то сказала бы, что он ссутулил плечи.

— Ты права, — сказал он мягким голосом. — Ты не вещь. Ты личность, и тебя зовут Лея.

Лея попыталась обрести равновесие. Это был неожиданный ответ. Последнее, на что, по ее мнению, он был способен, — это признать любое замечание, которое она ему бросила. Что вызвало это откровение? И какой странный способ сформулировать это. Здесь было что-то важное. Что-то в том, как он это произнес, напоминало хорошо заученную мантру. Он продолжил, прежде чем она успела спросить его. — Похищен. Кто тебя похитил?

— Я не знаю.

— Лея, — прорычал он, в отчаянии наставляя на нее палец. Очевидно, он достиг точки, когда поверил, что она говорит ему полуправду, чтобы защитить кого-то.

— Я не знаю, — настаивала она четко и твердо. Если бы он поверил, что она нарушает правила, установленные этим соглашением, он бы никогда не ушел. Она продолжала, несмотря на свое нежелание рассказывать ему что-либо, кроме основ, чтобы заставить его поверить ей. — Я действительно не знаю. В моем прошлом к тому времени, когда я поняла, что есть о чем спросить, все, кто был вовлечен, были мертвы. И сейчас у меня так много других дел, честно говоря, это в самом низу моего списка того, что я хочу знать. — О, она была так благодарна, что помешала Оби-Вану рассказать ей какие-либо подробности. Даже если в то время она имела в виду не это.

Он на мгновение застыл как вкопанный, переваривая услышанное, затем опустил палец, так что его руки снова оказались по бокам.

— Вы подошли к своему последнему вопросу, — сказала Лея с предупреждением и облегчением.

Тогда он заерзал. Казалось, он не знал, что делать, расхаживая перед ней взад-вперед. Посмотрел на нее, затем отвел взгляд. Как раз в тот момент, когда Лея собиралась крикнуть ему, чтобы он выплюнул это, он остановился прямо перед ней.

— Ты придешь ко мне?

У Леи отвисла челюсть.

— Что?!? — Из всех вопросов, которые он мог задать, это был тот, который ей никогда бы не пришел в голову, что он будет настолько глуп, чтобы задать его.

— Ты придешь ко мне? — повторил он, как будто это придало бы вопросу больше смысла.

— Это был пустой вопрос. Ответ — нет. — Лея не могла осмыслить это. Страдал ли он какой-то манией Темной стороны? Под кайфом от спайса? Ударился ли он головой?

— Не для Империи, — уточнил он. — Мне совершенно ясны твои убеждения по этому вопросу. Ты придешь ко мне? — Она отрицательно покачала головой, шок заставил ее замолчать.

— Я знаю, что ты не предашь свое дело. Я знаю, что ты не предашь Альянс. Это не имеет никакого отношения к тому, что ты можешь знать, — продолжил он умоляющим тоном, почти умоляя. — Лея, я не могу защитить тебя, пока ты остаешься с Восстанием.

Оскорбление ее способностей вывело ее из ступора. Она ощетинилась.

— Я могу постоять за себя.

— Вы не можете знать, что сделает Империя. Какие ресурсы будут мобилизованы, чтобы выследить вас, — утверждал он. — Пожалуйста, Лея, я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

— Я не знаю? — закричала она, явная глупость этого заявления заставила ее виски запульсировать от гнева. — Я не знаю? Как ты думаешь, кто преследовал меня в прошлый раз?

Он ужасно замер.

— Мой заместитель.

Она усмехнулась:

— Да, так что не пытайся напугать меня своими зловещими предупреждениями.

Он направился к ней, темная волна его ярости поднималась с каждым шагом.

— Что он сделал?

Она быстро отступила, вопреки себе. Слишком много воспоминаний о нем в подобном состоянии внезапно нахлынуло на нее. Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда волна страха, которую она почувствовала, застала ее врасплох. Он остановился, все еще разъяренный, но не подходя к ней ближе.

— У тебя закончились вопросы, — напомнила она ему. Она почувствовала, как его упрямая воля укрепилась, и он отрицательно покачал головой. Она почувствовала вспышку чего-то, что в ком-то другом она бы назвала состраданием. Этого было достаточно. Она покончила с этим, она выполнила свою часть сделки. Теперь пришло время и ему сделать то же самое. Если он не уйдет добровольно, она доведет дело до конца настолько болезненно, насколько это возможно.

— Просто представьте, что бы вы сделали с любым бунтарем, который вырвался из ваших рук, и у вас есть довольно хорошее представление об ответе. — Вихрь шока и страха исходил от него при ее заявлении. Вложив в свои слова столько решимости, сколько смогла, она приказала: — А теперь убирайся!!

Он исчез, не сказав больше ни слова.

* * *

Лея проснулась в своей комнате, дрожа от гнева. Как он смеет, как он смеет? По какому праву он думает, что имеет право на что-то от нее? Она встала и начала расхаживать по своей маленькой комнате, пытаясь избавиться от части своего гнева. Она мысленно поблагодарила за то, что ее положение в Альянсе позволило ей получить отдельную комнату. Она была маленькой, только койка и туалетные принадлежности, но не было соседей по комнате, которые могли бы спросить ее об этом. Ночные кошмары не были редкостью в Альянсе, но она не хотела объяснять, почему просыпалась, готовая к драке, вместо того чтобы кричать. Она начала прокручивать ситуацию в голове. Что произошло и, что более важно, как предотвратить повторение этого. Если бы она сосредоточилась на решениях, то, возможно, смогла бы сдержать страх.

Ей нужно было поработать над своими щитами. Она явно была слишком уверена, что сможет удержать его на расстоянии, и посмотрите, что произошло. Лее приснился один плохой сон, и он вошел, как будто имел на это какое-то право. Она не хотела больше тренироваться, не хотела. Но, как она сказала Оби-Вану, было много вещей, которые она делала, к которым у нее не было особого желания, для достижения своих целей.

Она закончила расхаживать по комнате, стоя перед зеркалом. Она осмотрела свое лицо и обратила внимание на зрачки, которые расширились от гнева и страха. И на напряженную линию рта. Хан всегда был особенно осторожен с ней, когда ее рот принимал такую форму.

— Я так понимаю, твой разговор с Вейдером прошел не очень хорошо? — спросил низкий голос. Лея оторвала взгляд от своего отражения, чтобы посмотреть, кто стоит у нее за спиной. Там, на ее кровати, как ни в чем не бывало, сидела нежно-голубая фигура мастера Куай-Гона Джинна. Похоже, сегодня у нее был день незваных гостей, не так ли? Она глубоко вздохнула и повернулась к нему лицом.

— Почему ты хочешь знать? — спросила она с подозрением в голосе. — Ты собираешься бежать к Оби-Вану и рассказать ему об этом?

— Ты мне не доверяешь, — заметил он, выглядя странно удивленным.

— Я вас не знаю, — заметила она.

— Вы поверили мне, когда я сказала, что вы, скорее всего, застряли здесь, в этом времени.

— Вы практически единственный в галактике эксперт по путешествиям во времени. Доверять вашему профессиональному мнению — это совсем не то же самое, что доверять вам. В прошлом я работала со многими существами, которым не доверил бы свое комнатное растение, но я знала, что они справятся с работой.

— Есть ли в галактике кто-нибудь, кому вы действительно доверяете? — Спросил он, охваченный любопытством.

Это был вопрос, на который она не была обязана отвечать. "Или, может быть, не хотела думать о том, насколько короток этот список, милая", — прошептал в ее голове голос Хана. Поэтому она задала свой собственный вопрос в форме ответа.

— Почему ты за мной шпионишь?

Мгновение он серьезно смотрел на нее, его ястребиное лицо было задумчивым, но он не стал возражать.

— Я ни за кем не "шпионил", — твердо ответил он ей. — Я просто присматривался, и связь между вами двумя привлекла мое внимание.

— Ты знаешь, о чем мы говорили?

— Если бы я знал этого генерал, я бы не спрашивал, как все прошло, — его рассудительный тон начинал раздражать ее.

Она сменила тактику, она не собиралась отвечать ни на чьи вопросы об этом разговоре. Особенно тот, кого она могла видеть насквозь.

— Почему ты следишь за мной? Пытаешься угадать намеки на будущее?

На это он разразился громким смехом.

— Мне не нужно это генерал. Как я уже говорил, я не привязан к настоящему так, как вы. Если бы я хотел увидеть будущее, я мог бы просто скользнуть по нему взглядом. И, в отличие от тебя, я вижу множество возможностей, которые могут быть реализованы.

— Тогда почему ты... — затем ее мысли переключились на другого человека в том разговоре, — Вейдер. Ты присматриваешь за Вейдером.

Веселье исчезло с его лица, и глаза приобрели серьезный блеск.

— Да, — подтвердил он.

— Зачем тебе подвергать себя этому? — спросила она, искренне сбитая с толку.

— Я заинтересованная сторона. — Это был на редкость бесполезный ответ, и он повторял то, что было в их первом разговоре.

— Почему? — снова спросила она.

Он покачал головой.

— Нет, ты еще не готова услышать этот ответ.

— Я выгляжу всего на девятнадцать, — отметила она. — Я определенно могу справиться с любой правдой, от которой, как вам кажется, вы меня защищаете. У меня, безусловно, было достаточно практики.

— Да, вероятно, так и есть. Но, как и вы, я буду полагаться на свое собственное мнение о том, когда лучше всего раскрыть эту информацию. Лея подавила раздражение из-за того, что ее аргументы были использованы против нее. Родители с детства учили ее, что криками "Это нечестно!" она редко чего-нибудь добивалась. Используя факты и речи, чтобы более изящно изложить свою точку зрения, она добилась своего, и прямо сейчас ей нечего было возразить ему. Хотя это не означало, что она не могла порасспрашивать по краям и посмотреть, что же ей удалось раскопать.

— Ты точно не делаешь это для того, чтобы потом бежать обратно к Оби-Вану? Я уверена, у тебя есть множество историй, которыми он может самобичевать себя.

Его глаза расширились от удивления, но он быстро сдержался.

— Ты быстро схватываешь все на лету, не так ли?

— Я провела большую часть своей жизни, активно участвуя в восстаниях или политике. Вы не добьетесь успеха ни в том, ни в другом, не обращая внимания на людей и на то, что ими движет.

— Верно. Но нет, я ничего не говорю Оби-Вану. Я достаточно подвел его в жизни, я не вижу необходимости продолжать причинять ему боль после моей смерти.

Что, блядь, он имел в виду? Терпение Леи лопнуло, на сегодня у нее было достаточно неприятных разговоров, а ведь только-только рассвело.

— Почему ты здесь? Чего ты от меня хочешь? — спросила она, полагая, что он из тех людей, которые хорошо реагируют на тупость, несмотря на все его странно-загадочные ответы.

— Небольшой совет. Вы путаете то, что происходило в вашем прошлом, с настоящим, в котором вы сейчас находитесь. Это только повредит вашим целям. Но вы можете избежать этого, если будете слушать, не просто слышать, а прислушиваться к тому, что в данный момент происходит вокруг вас. — Он одарил ее загадочной улыбкой. — Это все, чего я хочу, чтобы вы слушали. — И с этими словами он исчез. Она стиснула зубы, чтобы сдержать крик разочарования, который так и рвался наружу. Эта комната не была звуконепроницаемой, и ей не хотелось объяснять соседям, почему она ругалась во всю глотку. Это раздражало, было трудно оставить за собой последнее слово, когда человек, или, в данном случае, призрак, просто взял и исчез у тебя на глазах.

— Послушай, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы ты послушала. Но говорит ли он мне, что он хочет, чтобы я слушала? Неееет. Это было бы слишком прямолинейно с его стороны. — Ей следовало бы спросить Оби-Вана, был ли этот человек таким же невыносимым при жизни, как и после смерти.

Затем неизбежный вопрос, который он задаст, о том, почему Джинн почувствовал необходимость появиться перед ней, прервал ход ее мыслей. Ей придется признаться в разговоре с Вейдером. Ей пришлось бы добровольно признаться в своей слабости перед кем-то, кто, по сути, был для нее незнакомцем. То, что она знала о нем, не совсем вселяло в нее уверенность. С положительной стороны, она знала, что он был знаменитым генералом в Войнах клонов и заслужил прозвище "Переговорщик". Она знала, что ее отец относился к нему с величайшим уважением и доверием.

Она также знала, что он постоянно лгал Люку, разбил его сердце и доверие. Одно это действие она, возможно, была готова простить. Она, безусловно, понимала желание защитить Люка от правды о том, откуда он родом. Это было решение, которое она неохотно принимала даже сейчас. Но с чем ей было труднее всего смириться, так это с его решением оставаться с этой ложью дольше, чем это было разумно. Они с Йодой должны были сказать Люку в ту минуту, когда он решил противостоять Вейдеру на Беспине. Ее брат ушел в ту битву наполовину искалеченным и даже не подозревал об этом.

Думал ли Оби-Ван, что Вейдер ничего не скажет? Встречался ли он с этим человеком? Одним из положительных качеств, которые она могла признать за Вейдером, было то, что он был очень целеустремленным. Он был таким и раньше, когда охотился на Люка, и теперь она была в центре его одержимости. Возможно, в долгосрочной перспективе это было бы лучше для ее брата, поскольку Вейдер не был бы так сосредоточен на поиске пилота, который уничтожил "Звезду смерти". Но, в конце концов, правда выплывет наружу, и тогда он начнет охоту на них обоих. Даже если бы Вейдера они не интересовали, кроме возможных целей для убийства, рассказать Люку эту правду было бы отличным способом отвлечь его. Люк смирился с решением своих учителей, которое подвергло его такой опасности. Она этого не сделала.

Нет. Она бы ничего не сказала Оби-Вану, пока не разобралась бы с ним получше. Чтобы она наблюдала за собой, а не за тем, как другие люди воспринимают его действия и знают о них из вторых рук. Она бы держала при себе причины, по которым ей нужно больше тренироваться в своих щитах.

Она сделала глубокий, успокаивающий вдох, затем еще один. Что ж, это не сработало, ей нужно было дать выход своей ярости против Вейдера, Джинна, Кеноби, своей жизни в целом. И попытка оставить все как есть не сработала. Лея была достаточно хорошо знакома с собой, чтобы понимать это. Она хотела привести свое тело в лучшую форму. Сейчас было самое подходящее время начать.

* * *

Переодевшись в легкую одежду, Лея направилась в большую комнату, которая в настоящее время служила Альянсу чем-то вроде спортзала. Она была шестиугольной формы, что не делало ее идеально подходящей, но она была достаточно большой, чтобы в ней было достаточно места для пробежек по периметру, если вы захотите побегать трусцой, не сталкиваясь с местными хищниками на Луне. В центре комнаты были расставлены различные тренажеры. Они предназначались для того, чтобы сосредоточить внимание на определенных мышцах, но Лея собиралась обойти их все. Она была больше заинтересована в том, чтобы загнать себя в угол, пока это чувство загнанности не покинет ее.

Войдя в дверь, она с удивлением увидела, что Люк уже там. Рубашка у него была мокрая от пота, он явно пробыл здесь какое-то время и бежал в дальнем конце комнаты. То, что Люк встал так рано, не было для него неожиданностью, деревенские парни редко спали, независимо от того, с какой планеты они прибыли или находились в данный момент. Она просто не могла понять, почему он занимается спортом. Она не помнила, чтобы такое случалось в прошлый раз.

Он прошелся по комнате и завернул за угол. Она почувствовала его приятное удивление, когда он заметил ее. Он продолжал свой шаг, пока не оказался перед ней и мягко не остановился. Его лицо озарилось широкой приветливой улыбкой:

— Доброе утро. Как у тебя дела?

— Хорошо, — ответила она.

Он слегка нахмурился.

— Нет, это не так.

Она еще достаточно молода, чтобы не прибегать к вежливой лжи.

— Мне приснился кошмар, — уточнила она, отвечая на его беспокойство. — Я пришла сюда, чтобы развеяться.

— Прости меня за это. Может, мне стоит попытаться достучаться до тебя, как ты сделал это со мной?

Лея подавила инстинктивное "Нет", — ей хотелось закричать на него. Это все, что ей было нужно, Люк и Вейдер в ее голове одновременно. Она постаралась скрыть все это. Она устала от этого, но другой вариант — рассказать Люку о Вейдере — был не из тех, с которыми она могла бы столкнуться прямо сейчас.

— Спасибо за предложение, но сейчас я бы предпочла, чтобы ты этого не делал. Он выглядел обиженным, и она поспешила объяснить. — Многие мои кошмары связаны с тем, что еще не произошло, Люк. И если я действительно умная и удачливая, они никогда не произойдут. А сейчас мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что не будешь лезть в мою голову, пока я не приглашу тебя войти.

— Я не боюсь того, что ждет нас в будущем, Лея.

А ты должен бояться. Так говорила его юность. Сила, была ли она когда-нибудь так уверена в себе? Что случилось худшее и ничто не могло ее шокировать? Возможно. Лея прекрасно осознавала свои недостатки и, по ее собственному признанию, сохраняла это высокомерие до Бенфелла. После этого ничто из того, что ей преподносила вселенная, больше не шокировало ее. Что ж, путешествие во времени заставило ее сильно задуматься, она это признавала.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Он нахмурился.

— Бежишь?

— Да, я вижу это. Но почему?

— О, Оби-Ван предложил мне это вчера. Сказал, что у меня много физической силы, но моей выносливости не помешало бы немного поработать. Также я должен стараться сохранять ясность ума, пока занимаюсь этим.

— Он пытался научить тебя медитации, не так ли?

Он выглядел немного смущенным.

— Да, я заснул на нем. Он подумал, что, может быть, если я попробую сделать это с помощью бессмысленного задания, мне удастся лучше понять, о чем он говорит.

Это было правдой. Поначалу Люк всегда был в движении, постоянно спотыкаясь о собственные ноги. Он только недавно достиг такого роста, и это все еще сбивало его с толку, пока он привыкал к более длинным конечностям. Кроме того, он был энергичным, и Лея понимала, как мудро использовать усталость, чтобы научить его достигать того состояния, когда твой разум сосредоточен ни на чем и одновременно на всем. Если бы он не понимал, что ищет, достичь этого было бы трудно.

Он щелкнул пальцами, когда ему в голову пришла мысль.

— Эй, я тебя этому учил? Если я это сделал, я уверен, что ты сможешь научить меня этому так же, как я учил тебя. Возможно, мне было бы легче понять, что Оби-Ван просит меня сделать.

Это была неплохая идея. Она с сожалением покачала головой.

— Нет, ты этого не сделал. Я уже знала, как медитировать. Мой отец научил меня этому, когда я была маленькой. Сказал, что это поможет мне сохранить ясную голову. Но ты все же научил меня, как обращаться к Силе, когда я это делала.

— О, — он выглядел удрученным. — Я так надеялась, что есть более простой способ разобраться в этом.

— Нет, боюсь, что нет. Если это тебя утешит, ты можешь сам разобраться в этом — Она улыбнулась Люку. — Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Этот кошмар — только половина причины, по которой я здесь. Мне также нужно набраться выносливости. — Она указала на себя сверху вниз. — В Сенате не было особой необходимости бегать и уворачиваться от бластерного огня.

— В отличие, скажем, от радикального мятежника, который хочет свергнуть тираническое правительство?

— Честно говоря, это происходит не так часто, как ты думаешь. Приходится очень торопиться и ждать. Именно в эти несколько часов между ними все становится важным. — Она вздохнула и начала потягиваться, пытаясь привести себя в порядок.

Он с сомнением посмотрел на нее, отметив, что она была на несколько дюймов ниже его.

— Ты уверена, что сможешь за ней угнаться?

Придурок.

— Не будет проблем, — ответила она, одарив его милой улыбкой. На мгновение он выглядел обеспокоенным ее тоном, но пожал плечами.

Они пошли в ногу друг с другом, и Лея потерялась в ритме своих ног, стучащих по полу. Ее мышцы начали болеть после первого круга и гореть после второго. Ей приходилось двигаться быстрее, чем, вероятно, следовало, учитывая, в какой форме было ее тело, но, блядь, она не собиралась отставать от Люка после того ехидного замечания о ее росте. Он рисовал рядом с ней, тоже начиная это чувствовать. Ей стало интересно, как долго он пробыл здесь до ее прихода, она чувствовала его усталость. Когда они обогнули его в третий раз, она выдохнула:

— Ты можешь остановиться, если хочешь.

— Этого не произойдет. — Учитывая его преимущество в росте и тот факт, что до сих пор он вел гораздо более активный образ жизни, чем в том теле, в котором она сейчас находилась, он думал, что сможет победить ее. Ну, она никогда не соглашалась не изменять.

Она улыбнулась и немного напрягла Силу, чтобы помочь своим мышцам двигаться. Рядом с собой она услышала, как Люк тихо ахнул, так как он явно почувствовал, что она делает. Ее разума коснулись легкие прикосновения, полные любопытства и удивления. Задаваясь вопросом, поймет ли он это на собственном примере, Лея прекратила постоянное использование Силы и дала Люку время осознать, что она остановилась. Когда он послал в ответ вопросительную мысль, в которой было больше чувства, чем слов, она снова направила Силу в свои уставшие мышцы, чтобы придать ей необходимую дополнительную скорость. Она почувствовала понимание и восторг Люка, когда он попытался повторить то, что сделала она.

Это не сработало. Его попытки повторить то, чем она занималась, были неуклюжими и неэффективными. У нее был ошеломляющий момент, когда она вспомнила, как они впервые сделали это, и поразилась тому, с какой легкостью Сила откликнулась на призыв Люка. Она вспомнила его насмешливый голос, когда он объяснял, как привязать себя к своему телу, чтобы не потеряться в эйфории, которую вызывала Сила, когда она призывала ее исполнить свою волю.

Этого Люка тогда еще не было, но он был близок, очень близок к пониманию того, как она это делает. Он, безусловно, схватывал суть быстрее, чем она. Возможно, для понимания ему были необходимы физическая активность и живой пример. Она еще раз повторила трюк и почувствовала, как он неуклюже протянул руку и потянул на себя. Она почувствовала вспышку его триумфа, когда на мгновение все встало на свои места. Затем в своем нетерпении он потребовал большего, и это было гораздо больше, чем ему требовалось, чтобы поддерживать такой темп. Внезапно он оказался в 3 метрах от нее. Он испуганно вскрикнул, когда понял, что натворил, и тут же от неожиданности споткнулся о собственные ноги.

Лея подбежала к нему и, смеясь, спросила:

— Тебе больно?

— Оскорбление моей гордости считается? — спросил он, лежа на полу.

— нет.

— Тогда я в порядке, — он поднялся на ноги. — Хорошо, давай попробуем еще раз.

— Ты уверен?

— Я не в первый раз причиняю себе боль, разучивая новый трюк. — Она поверила ему на слово и снова побежала трусцой, Люк шел справа от нее. Так осторожно и медленно, как только могла, она еще раз увеличила скорость. Она почувствовала, что он пристально смотрит на нее, хотя и не отрывал взгляда от трассы. Она почувствовала, как он неловко протянул руку, а затем...

Сила танцевала. Другого слова для этого не подберешь. Радость и воодушевление Люка от того, что он понял это, громко передались ей, и она чуть не упала от интенсивности этого. Инстинктивно она подняла свои собственные щиты, пытаясь немного приглушить его. Он и понятия не имел, насколько громко он себя вел, а она не хотела выводить его из того состояния, в котором он только что оказался. Пусть он привыкнет, чтобы ему было легче вспоминать это чувство позже.

Она не ожидала, что он будет таким громким. Это было почти так же ошеломляюще, как Вейдер на "Звезде смерти". Старший Люк, должно быть, обладал феноменальным самообладанием, или Йода просто устал от того, что его оглушали силой, и научил его сдерживаться. Но, возможно, физические упражнения были не единственным, чем она могла заняться этим утром. Сосредоточившись на том, чтобы держать свои щиты наготове, она выразила ему гордость за то, что он все понял. Она не была уверена, что в этот момент сможет подобрать слова, поэтому ограничилась простыми выражениями. По залу прокатилась волна удивления, но Лея не почувствовала, что они обожгли ее солнцем.

Затем это чувство исчезло, и она почувствовала его нерешительность. Затем на нее нахлынула волна любви/благоговения/не только к ней. Очевидно, трюк с бегом был не единственным, что он хотел попробовать и скопировать. Улыбнувшись, она прибавила скорость, приглашая его погрузиться в это еще больше. Она почувствовала прилив понимания с его стороны и усилила поток его эмоций, когда он догнал ее. Она не была уверена, как долго они продолжали этот странно синхронный бег, пока не почувствовала, как их связь разорвала волна потрясения.

Они с Люком мгновенно потеряли связь. У Люка не было достаточной практики в этом, чтобы удерживать это состояние при испуге. Он также снова рухнул на пол, так как потерял Силу и полагался исключительно на свои не слишком устойчивые физические ощущения, чтобы контролировать свои движения. Лее с трудом удалось удержать равновесие, и она остановилась более грациозно.

Оби-Ван стоял в дверях и удивленно смотрел на них. Она хотела прочитать ему лекцию о том, как невежливо демонстрировать свои эмоции повсюду. Люк ничего не понимал, в отличие от Оби-Вана. Затем его бледное лицо привлекло ее внимание, когда он, заикаясь, спросил:

— Когда ты научилась делать это, Лея?

— Бежать с помощью Силы? Десятилетия назад, — ответила она, сбитая с толку его явно возбужденным состоянием. Она уточнила: — Немного увеличить скорость в бою полезно. Хотя я немного отвыкла от практики.

— Отвыкла от практики? — его голос становился все громче. Что она такого сделала, что он так встревожился?

— Да. — И теперь ее мышцы буквально вопили против нее, протестуя против того, как сильно она ошиблась в своих оценках и как мало у нее было практики. — Я не рассчитала, сколько мне нужно для поддержания этого состояния. Слишком полагалась на свои мышцы. — Она поморщилась и начала ходить, несмотря на протесты своего тела.

Люк застонал, лежа ничком на полу.

— О, теперь ты мне расскажешь. У меня такое чувство, будто по мне проехала банта.

Она медленно подошла к нему и легонько пнула в бок.

— Тебе нужно встать. От такого неподвижного положения мышцы напрягаются только сильнее. Он издал громкий драматический стон, но медленно перекатился на бок и поднялся на ноги. Она хотела помочь, но не была уверена, что сможет справиться с ними обоими на своих подкашивающихся ногах.

Оби-Ван все еще смотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова.

— Это то, чему тебя научил другой Люк? — спросил он хриплым голосом.

Она нахмурилась. Кто еще это мог быть?

— конечно. Вначале он знал только, что нужно делать мощные прыжки. Он сам придумал, как применить эту технику, чтобы двигаться быстрее, но это было только для коротких рывков. Только благодаря простой случайности он узнал, как сделать это более продолжительным.

— Понял? Случайно? — Голос Оби-Вана звучал недоверчиво.

Лея почувствовала, что ее возмущает его пренебрежительное отношение к ее брату.

— У него было всего несколько месяцев тренировок, Оби-Ван. Там было много пробелов. Если есть способ получше, пожалуйста, дай мне знать

Он покачал головой.

— Лея, ты не так поняла. До сегодняшнего дня я бы сказал, что то, что вы с Люком делали, невозможно.

— извините? — Возможно, она неправильно его расслышала.

— Форсированная скорость и прыжки предназначены только для кратковременного использования. Длительное использование, подобное тому, что вы только что делали, использовалось только в самых тяжелых случаях, потому что это приведет к истощению вашего организма. Сила может усилить то, что есть, и многократно увеличить это, но в конечном счете все зависит от способности вашего собственного тела поддерживать такую активность. Вот почему в ордене джедаев была такая строгая дисциплина физической подготовки. Чем больше у вас мышц и тренировок, тем эффективнее вы будете использовать силу, чтобы увеличить ее. Но за это приходится платить. Чем больше вы погружаетесь в Силу, тем больше вы отдаляетесь от собственного тела и тем больше мышц и калорий сжигаете, не осознавая этого.

— Вы, скорее всего, истощите себя, — закончила она, широко раскрыв глаза от осознания последствий. Ни Люку, ни ей в голову не приходило, что такой исход вообще возможен. Этот трюк мог так легко провалиться. Но подождите, что-то было не так с этим утверждением. — Почему вы не использовали Силу, чтобы укрепить связь со своим собственным телом? — спросила она.

— что?

— Это то, что сделал Люк. Сила может быть такой громкой, когда ты ее используешь, что в ней легко потеряться. Поэтому ты используешь часть Силы, чтобы усилить реакцию собственного тела, чтобы перекрыть шум. Поначалу достичь такого равновесия может быть немного сложно, — и тут она указала на свое ноющее тело в качестве доказательства, — но этот шаг может помешать тебе совершить что-нибудь по-настоящему глупое. — Оби-Ван просто непонимающе посмотрел на нее. — Это как со щитами, сначала требуется много усилий, чтобы их поддерживать, но со временем они становятся второй привычкой, и если на вас не нападают, они просто есть. — Она задумчиво нахмурилась. — На самом деле, это проще, чем защитные экраны, потому что это твое естественное состояние — прислушиваться к тому, что говорит тебе твое тело. — Она посмотрела в лицо Оби-Вану. — Орден джедаев учил не этому, не так ли?

Пожилой мужчина покачал головой.

— Нет, это не так. Были физические упражнения, а затем были ментальные. Никому, кроме Целителей, не приходило в голову использовать Силу для контроля за чьим-либо здоровьем. И, насколько я знаю, им даже в голову не приходило делать это, чтобы контролировать себя. Целители были особенно подвержены эмоциональному выгоранию, потому что так много из того, что они делали, было ментальным, что им даже не нужно было следить за своим окружением в половине случаев. Они могли погрузиться в Силу и делать то, что им было нужно. Умственному и физическому развитию обучали как двум совершенно разным вещам, потому что за пределами базового уровня они рассматривались как две несовместимые потребности.

Люк фыркнул.

— Это глупо. Тетя Беру всегда говорила, что нельзя поддерживать разум, не заботясь о теле, и что злоупотребление своим телом может навредить разуму. Разделять их — глупость.

Они оба уставились на него на мгновение, и он выпалил, защищаясь:

— Что?

Лея рассмеялась.

— И теперь я знаю, откуда это взялось. Хитро с твоей стороны, ну и с его стороны, не говоря уже о том, что его этому не учили, вместо того чтобы разобраться в этом самостоятельно.

— Нет, — пробормотал Оби-Ван. — Не разобрался, что-то, что он сделал бы инстинктивно. Когда он впервые потянулся к Силе и она ответила ему в полной мере, он использовал эту связь, чтобы привязаться к своему телу, чтобы избежать потери обратной связи. Он изумленно покачал головой. — Поразительно.

Лея задавалась вопросом, как орден джедаев смог настолько оторваться от своих собственных тел, что такое вообще стало возможным. Люк предупреждал ее, когда они начинали обучение, что Сила может сокрушить все. Он объяснил, как привязать себя к... ну, к самой себе, еще до того, как она попыталась сознательно дотянуться до чего-либо. Но те первые мгновения, когда она почувствовала себя не более чем маленькой песчинкой в очень сильном шторме, были до тошноты дезориентирующими. Она инстинктивно потянулась за чем угодно, чтобы зацепиться, и нашла это. Как джедаи не потеряли самих себя, когда обратились к Силе? С чем они связали себя?

— Что привело тебя сюда, Бен? — Спросил Люк, прерывая ход ее мыслей.

Старик встряхнулся.

— Вообще-то, это Лея, — он повернулся к ней. — Вчера я разговаривал с Дрейвеном о любой информации, которой располагает Альянс и его сеть о Граккусе. Там не так уж много информации, за исключением того, что он находится на Нар Шадде.

Она кивнула.

— Логично. Насколько я помню, единственной информацией, которая у нас была о хаттах, был Джабба. Хотя я надеялась, что ошибаюсь

Люк нахмурился.

— Почему мы ищем информацию о каком-то хатте?

— Потому что у Граккуса большая коллекция артефактов джедаев, — вмешался Оби-Ван. — Потому что у Граккуса большая коллекция артефактов джедаев, которые мы собираемся у него забрать. И нам нужны схемы безопасности, личные дела персонала и любая другая информация, которую мы сможем получить, если мы хотим провернуть такое ограбление.

В глазах Люка зажглась искра неповиновения.

— Звучит забавно. Я хочу присоединиться.

Оби-Ван вздохнул.

— Пока что с этим придется подождать. Очевидно, Альянс по большей части избегает хаттов

Люк выглядел удивленным.

— В самом деле? Я думал, они будут иметь дело с кем угодно? У вас есть наличные, и вам нужно оружие. Я думал, они будут первыми, кто захочет иметь с вами дело.

Лея фыркнула.

— О, они продадут. Они продадут нам все оружие, которое мы захотим, если мы не будем возражать против того факта, что в половине случаев доставка оказывается ловушкой, потому что они продали нас Империи. Тогда они смогут сохранить наши деньги, вознаграждение и сохранить у власти то правительство, которое им нравится.

Люк выглядел озадаченным.

— У них есть предпочтительное правительство? Я думал, они сами хотят получить власть.

Она пожала плечами.

— Они не в том положении, чтобы противостоять Империи, и они это знают. Но из-за небольшой взятки с их стороны Империя смотрит в другую сторону. Такой порядок гораздо предпочтительнее для кучки идеалистов, которые хотят вернуть к власти правительство, которое, по крайней мере номинально, пыталось их обуздать.

Оби-Ван покачал головой.

— И даже это у нас не получилось. Одной из многих причин, по которой сепаратисты были так привлекательны для многих систем, была неспособность Республики и джедаев защитить их от растущего влияния Империи хаттов. Лея была удивлена этим признанием. Оби-Ван заметил недоверие в ее взгляде и печально улыбнулся. — Девятнадцать лет в пустыне — слишком долгий срок, чтобы думать обо всем, что пошло не так, — сказал он с осуждением в каждом слове. — Не всем из нас так повезло, как тебе, что нас отбросило назад во времени, чтобы мы могли их исправить.

Она открыла рот, чтобы возразить ему. Она не назвала бы свои обстоятельства "счастливыми". Она была изолирована, чужой для всех, кого любила, и была обременена сознанием того, что может легко все усугубить. Блядь, на этот раз это было бы еще большим мучением, если бы она потерпела неудачу, потому что знала, что добиться успеха возможно.

Затем появился Хан, а неподалеку от него Бен. Вейдер был не единственным, что тревожило ее прошлой ночью. Она получила напоминание, данное ей ее собственным разумом, о том, какую опасность представляет ее сын. Она взвешивала любовь, которую испытывала к нему, и свой долг перед галактикой в целом. Она взвешивала возможное уничтожение того, кого любила. Хуже того, отрицание его существования. Но она также любила Хана и Люка. Могла ли она не замечать возможной опасности, которую Бен представлял для людей, которых она поклялась защищать? И ни Хана, ни Люка не было рядом, чтобы сказать ей, чего они от нее хотят. Имела ли она право рисковать их жизнями без их согласия?

Оказавшись в такой ситуации, она также ежедневно получала шанс сыграть роль Бога. Лея прекрасно понимала, что у нее есть склонность к авторитаризму. Это искушение, которое ей пришлось пережить, стало серьезным испытанием для всех правил и наставлений, которые когда-либо устанавливали ее родители. Цена ситуации, в которой она оказалась, была высока.

Затем она подумала об Альдераане и своих родителях. Она подумала о том, что Оби-Ван не обращал внимания на все те факторы, из-за которых ей было так тяжело. Он просто видел, что она предотвратила уничтожение всего своего народа. Он мечтал о такой же возможности, чтобы и он мог сделать то же самое для своих. И было ли действительно справедливо жаловаться по этому поводу? Если бы ей предложили этот самый шанс хотя бы неделю назад, разве она не ухватилась бы за него? Она бы решила, что все это того стоило? "Будь осторожна в своих желаниях", — снова и снова предупреждал ее отец, — "тебе может не понравиться цена, которой это обойдется". В этом он был прав.

Люк, все еще размышлявший о предстоящем ударе по хаттам, спросил:

— Почему бы нам не спросить Хана, когда он вернется?

Они повернулись к нему, оба удивленные. Он посмотрел на них с явным удивлением.

— Ну, у него действительно много дел с Джаббой. Может быть, он что-то знает или знает, у кого мы можем спросить. — Но на его лице промелькнуло беспокойство. — Я знаю, что ты жил на Татуине, Бен, но ты держался довольно изолированно. Если ты ограбишь хатта, ожидай, что на твою голову обрушится множество неприятностей.

Оби-Ван безразлично пожал плечами.

— У него был бы длинный список людей, за которыми он мог бы стоять, и которые были бы рады получить мою голову.

Лея рассеянно постучала пальцами по ноге, пытаясь вспомнить, что произошло в прошлый раз.

— Нет, если мы сможем убедить Империю убрать его для нас. — Они озадаченно посмотрели на нее. — Эта коллекция запрещена законом. После первого раза во время разбора полетов Люк сообщил Альянсу, что Гейммастер по играм, которые проводит там Граккус, на самом деле является штурмовиком. В рядах Граккуса есть имперский шпион, и он даже не подозревает об этом. — Она взволнованно повернулась к Оби-Вану. — Если мы сможем использовать тебя вместо Люка в качестве приманки, мы сможем украсть то, что хотим, и заставить Империю убрать главного криминального авторитета.

Оби-Ван выглядел смирившимся. Но он кивнул в знак согласия.

— Ты ведь не планируешь ничего мелкого, не так ли?

Она пожала плечами.

— Когда это необходимо. Но когда представится возможность, ты должен ею воспользоваться. — И снова его охватило мимолетное чувство печали. Она промолчала. Было много вещей, о которых она ему не рассказывала. Этот человек имел право на личную жизнь. Затем ей пришла в голову мысль: — Что ты сказала Дрейвену, когда он спросил, зачем тебе нужна информация о хатте?

Он серьезно посмотрел на нее.

— Сила сказала мне, что это важно.

Она уставилась на него, разинув рот.

— действительно? — Дрейвен, подозрительный, приземленный человек, купился на это?

На секунду его лицо сохраняло серьезность, а затем расплылось в широкой довольной улыбке.

— Нет. Хотя вы бы удивились, узнав, как часто эта фраза срабатывает. Я сказал ему, что до меня дошли слухи в барах Татуина. — Оби-Ван поочередно ставил ее в тупик и расстраивал, но она должна была отдать ему должное, у этого человека было своеобразное чувство юмора.

Он повернулся к Люку:

— Что ж, я вижу, тебе все-таки удалось достичь Силы, пусть и не совсем так, как я планировал. Не могли бы вы встретиться со мной после ужина и провести несколько уроков? Я понимаю, что ваше расписание меняется, и я поговорю с вашим командиром о том, как мы собираемся распределить ваше время.

Люк кивнул.

— Не проблема, — он указал на себя, — я собираюсь принять душ и позавтракать. Не хочешь присоединиться ко мне?

Джедай покачал головой.

— Нет, к сожалению, у меня большая часть дня занята, — с сожалением сказал он.

Люк воспринял это как должное и повернулся к ней.

— Лея? — спросил он.

— Да, мне просто нужно перекинуться парой слов с Оби-Ваном, и я присоединюсь к вам в коридоре через десять минут.

Люк кивнул и направился в душ.

— Лея? Как бы оправдываясь, спросил Оби-Ван, как только блондин отошел за пределы слышимости. Ну, честно говоря, вчера она сделала это, чтобы прочитать ему лекцию о том, как тренировать Люка. Она не была уверена, как много джедаи рассказывают другим о подготовке своих учеников, но она не могла себе представить, что это так уж много.

— Если вы не возражаете, я бы хотел получить несколько дополнительных уроков по защите своего разума

Он нахмурился.

— Ты, кажется, уже прекрасно управляешься с ними. Я вообще редко чувствовал, как они соскальзывают.

Она покачала головой.

— Над Звездой смерти... — она замолчала, а затем попыталась снова, тщательно обдумывая, как бы это сказать, чтобы он не упрекнул ее в том, что она многое утаивает. — Ты был прав насчет того, насколько плотными должны быть мои щиты. Даже тогда он был очень громким. И отвлекал. Я не могу представить, что это будет единственный раз, когда он обратится ко мне. Я хочу иметь возможность... уменьшить его присутствие? — она пожала плечами. Затем подумала, что могла бы рассказать ему кое-что о будущем. В этом не было бы ничего такого, с чем он не смог бы разобраться сам. — В будущем было не так много обученных пользователей Силы, и, оглядываясь назад, я вижу, что по своей сути был сильнее их всех. Они не могли подавить меня так, как это может сделать он. Я не могу обойтись одной лишь силой.

Заметив его озадаченный взгляд, она продолжила.

— Я просто подумала, что, возможно, есть еще какие-то приемы, о которых я не знала. Люк старался изо всех сил, но я... сопротивлялась. — Больше похоже на брыкания и крики, несмотря на то, что она видела в них мудрость. — Даже если вы не сможете мне помочь, Люк, по крайней мере, столкнется с такой же проблемой. Его следует предупредить об этом.

Он задумчиво хмыкнул.

— Что ж, я, конечно, могу попробовать. Ты права в том, что Вейдер, вероятно, самый сильный пользователь Силы, с которым ты когда-либо сталкивалась. Приходи сегодня вечером ко мне в каюту с Люком, и давай поговорим о том, как ты училась. Мы продолжим.

* * *

Они с Люком столкнулись с ее отцом в столовой. Он озадаченно посмотрел на ее наряд, но не обратил на это внимания.

— Лея, я знаю, мы пропустили это вчера, потому что совещание высшего командования было слишком ранним, но ты правда забыла?

— что ты забыла? — спросил он дразнящим голосом.

— Что забыла? — озадаченно спросила она.

Его глаза погрустнели, и он продолжил.

— Что мы все в одном месте и сейчас утро.

Она мысленно перебрала то, что ей было трудно вспомнить. Альдераан был спасен, Хан не был ее мужем, а ее родители были живы. Это были несколько странные факты ее нынешнего существования, которые ей было трудно интегрировать в свою повседневную жизнь. О чем он говорил? Да, она наслаждалась тем фактом, что они все были здесь, с Люком, но какое это имело отношение ко времени суток, не говоря уже об утре?

— О, — прошептала она, когда в ее голове всплыла давно забытая практика.

Люк нахмурился.

— О? — спросил он.

— Завтрак. Когда кто-либо из членов семьи находится на разумном расстоянии друг от друга, мы всегда завтракаем вместе. Это единственный прием пищи, который с наименьшей вероятностью может быть прерван чрезвычайной ситуацией, встречей или работой допоздна. — Она сделала то же самое с Ханом, Люком, Чуи, а позже и с Беном. Затем, когда ее семья стала отдаляться от нее одна за другой, эта традиция прекратилась. Она совершенно забыла об этом. Она посмотрела на своего отца и слабо улыбнулась ему. — Дай мне переодеться, и я скоро присоединюсь к тебе в твоей каюте.

Если отец и заметил тени в ее глазах, то никак это не прокомментировал. Люк помахал ей рукой и направился было прочь, вероятно, за своей едой, когда его остановил папин голос.

— И куда же вы направляетесь, молодой человек?

Люк остановился и с трудом сглотнул, глядя на пожилого мужчину.

— Пойти позавтракать? — рискнул он.

Брови папы поползли вверх.

— Разве ты не слышал, как Лея упоминала, что это для семьи?

Люк кивнул.

— Да, но я не... — начал он

Папа прервал его.

— Ты — семья Леи, поэтому моя жена послала меня за тобой. Мне очень не хочется разочаровывать свою жену, Люк.

Люк нервно кивнул.

— Ладно. Тогда мне тоже нужно переодеться, и я встречу тебя там. — он ушел.

На лице папы снова появилось озабоченное выражение, когда он привел Лею в дом.

— Как давно ты в последний раз делала это со своей семьей?

— Слишком долго, — ответила она, затем обняла его, потому что он был здесь, и хрен бы с тем, что кто-то в столовой подумал.

— Но я более чем счастлива снова обрести эту привычку.

Он обнял ее в ответ, и она улыбнулась про себя, услышав, как бьется его сердце у нее под ухом. Она помнит, как, когда была маленькой, забиралась к нему на колени, требуя рассказать историю, но на самом деле хотела только слышать это "тук-тук", когда засыпала. Через несколько мгновений он отстранился с нежным выражением на лице.

— Тебе лучше поторопиться, Лея, — мягко поддразнил он. — Ты же не хочешь опоздать, и ты знаешь, как твоя мама относится к тому, чтобы приходить вовремя.

— Что это один из самых простых способов быть вежливой, — автоматически ответила она. Усмехнувшись, она поняла, что уже давно не слышала этой фразы в свой адрес, а не от нее самой. Она поцеловала его в щеку и поспешила в свои комнаты.

* * *

К тому времени, как она добралась до родительской комнаты, боль прошла. Пока она удивлялась способности своего девятнадцатилетнего тела восстанавливаться, Люк заметил, как она наклоняется и садится на корточки в коридоре.

— Что ты делаешь? — Спросил он с веселым выражением на лице.

— Люблю свои колени, — весело ответила она, не обращая внимания на то, как странно это звучит. Апартаменты ее родителей находились в глубине базы и были довольно изолированы. Вряд ли кто-нибудь мог их услышать. А если бы и увидели, то подумали бы, что она сошла с ума, а не что она путешественница во времени. — Наслаждайся своим телом, Люк. Когда становишься старше, все начинает рушиться, и ты забываешь, что это происходит, и тогда это восстает против тебя в виде боли. Это все какой-то кошмар.

— Я буду иметь это в виду, — но он явно подумал, что она немного не в себе.

Зная, что это разозлит его, она наклонилась и потрепала его по щеке.

— Ты должен слушаться старших, братишка. Я знаю, что говорю.

— Я старше, — возмущенно настаивал он. Затем его лицо посерьезнело: — Неужели все так плохо? — спросил он.

— Раздражает, да. Плохо, да, — пожала она плечами. — Просто это требует больше работы и заботы, и когда ты забываешься, твое тело наказывает тебя. Резко. К сожалению, терпение никогда не было моей сильной стороной.

— И моей тоже, — согласился он. Он нервно покосился на дверь и одернул тунику. — Я хорошо выгляжу? — спросил он ее.

Она пристально посмотрела на него, заметив, что одежда, которую он носил, не была его обычной позаимствованной одеждой. Она была хорошего качества: туника поразительного синего цвета, сочетающаяся с парой черных брюк. На нем все еще были коричневые сапоги до колен, но вся остальная одежда, должно быть, была позаимствована. Зачем ему одалживать чей-то лучший наряд? Она вдруг поняла, что он нервничает. Почему он нервничал? — Ты познакомился с ними вчера, Люк, — мягко напомнила она ему. — Они не укусили тебя тогда, и я определенно не думаю, что они собираются это сделать сейчас.

— Нет, они люди королевской крови, так что это было бы невежливо. — Она изумленно уставилась на него. — Татуин — прибежище контрабандистов. Даже в отдаленных районах вы можете столкнуться с некоторыми очень странными обычаями, — сказал он, защищаясь. — И мы отклоняемся от темы. Лея, а что, если я им не понравлюсь?

Из всех нелепостей.

— А что тут может не нравиться?

— Лея! — захныкал он. — У меня нет практики в подобных вещах. Я не люблю вести светские беседы и ничего не смыслю в политике, а погода здесь практически не меняется. Просто сыро и промозгло. Все, что мне нужно было сделать вчера, это помолчать и послушать. И даже это у меня получилось не очень хорошо.

Она открыла рот, чтобы возразить на его мнение, что он не предложил ничего ценного на этой встрече, но он продолжил:

— Они захотят поговорить со мной сегодня. Я не могу просто сидеть сложа руки. Мне нужно произвести хорошее впечатление. Они твои родители и члены королевской семьи! Я всего лишь фермерский мальчик с окраины галактики, у которого почти нет образования. Единственное, что у меня есть, — это то, что я хороший пилот.

Она покачала головой.

— Нет, вы отличный пилот. И вы недооцениваете себя.

— Вы предвзяты, — пробормотал он, смущенный комплиментом.

— Да, но это не значит, что я неправа. Люк, — она обхватила его лицо ладонями и подождала, пока они встретятся взглядами. — Поверь мне, они полюбят тебя. И даже если ты зайдешь туда и случайно уронишь на себя еду или умудришься смертельно обидеть их, для меня это не будет иметь значения. — Он выглядел испуганным при мысли о том, что может разбросать еду повсюду. Она одарила его дразнящей улыбкой и продолжила: — Даже если они решат, что ты навсегда останешься неловким родственником, которого мы держим взаперти, для меня это ничего не изменит. Я все равно буду любить тебя.

— Просто у меня это никогда не получалось. Дома я был странным ребенком, которого почти никто не любил. Ради всего святого, они называли меня Червячком. Я думаю, что Биггз остался здесь только потому, что я был единственным, кто мог превзойти его в пилотировании.

"Нет, он не из-за этого держался рядом с Люком", — с грустью подумала она и задумалась, не эти ли мысли мучили ее Люка в первый раз. В то время он никогда не упоминал об этом. С другой стороны, у них с Ханом было странное соперничество за ее внимание, так что вряд ли он стал бы поднимать эту тему. Позже, когда они осознали истинную природу их связи, ему бы и в голову не пришло рассказать ей об этом. Для Люка что было сделано, то было сделано, и не было смысла повторять это без причины.

— Твое место здесь, — твердо сказала она. — И кто ты такой, чтобы перечить королевской семье?

Он слегка улыбнулся ей.

— Королевская особа? Даже не мечтал об этом. Моя капризная младшая сестра? Я нахожу, что это гораздо веселее, чем я думал. — Она громко рассмеялась и отпустила его.

— Я расскажу тебе о них, если тебе от этого станет легче.

— Действительно, и что это такое?

Она одарила его озорной улыбкой, а затем демонстративно постучала в дверь. Заметив его испуганный взгляд, она чопорно сообщила ему:

— Они действительно ценят пунктуальность.

— Большое спасибо, — пробормотал он себе под нос, когда дверь распахнулась и мама встретила их обоих теплой улыбкой.

— Лея, — она наклонилась вперед и коротко поцеловала Лею в щеку в знак приветствия. — Люк, — сказала она, проходя мимо Леи, чтобы поприветствовать брата таким же образом. — Спасибо, что пришел.

Он покраснел от этого жеста и пробормотал:

— Спасибо, что пригласила меня.

— Это семейная традиция, — сообщила она ему, направляясь обратно к двери. — Так что, если не будет проблем с расписанием, я надеюсь видеть тебя каждый день примерно в одно и то же время.

— Э-э, хорошо. Люк выглядел ошеломленным, когда вошел в комнату вслед за ее матерью. Лея усмехнулась про себя, когда Люк последовал за ней под властным напором ее мамы. Лея завидовала этому таланту, когда была моложе. Ее мать могла зайти в комнату и за несколько мгновений, не говоря ни слова, привлечь внимание всех присутствующих. Лея, конечно, умела привлечь всеобщее внимание, но, как правило, делала это гораздо громче. Только когда ей перевалило за тридцать, она смирилась с тем, что никогда не будет обладать этим особым талантом.

На маленьком столике стояли четыре тарелки с мясом и различными фруктами.

— Мы не знали, что ты любишь есть, Люк, поэтому взяли для тебя всего понемногу. — Папа указал на тарелку, на которой было больше всего еды.

— Спасибо, — ее брат сел за стол. Лея села рядом с ним, а ее родители — с другой стороны. На мгновение возникла неловкость, когда они вчетвером уставились друг на друга. Затем Лея поняла, что Люк с тревогой ждет, когда кто-нибудь сделает ему замечание, чтобы он ненароком не сделал что-нибудь грубое. Она взяла вилку и начала есть, а Люк, сидевший рядом с ней, с явным облегчением начал делать то же самое.

Лея, наслаждаясь новизной всего этого и надеясь успокоить Люка, выбрала одну из наиболее очевидных тем для разговора.

— Что ты сегодня делаешь, мама? — спросила она.

Ее мать вздохнула.

— Снимаем те пропагандистские ролики, которые ты предложила. Мон, оказывается, согласна с тобой в том, что нам нужно заполнить паузу, прежде чем это сделает Империя. Я собиралась попросить тебя зайти и, возможно, предложить что-нибудь по поводу выступлений?

Лея кивнула.

— Конечно, но это должно произойти после обеда. Сегодня я помогаю коммандеру Оррелиосу с инвентаризацией базы.

Люк поднял голову.

— Тебе не кажется, что это немного ниже твоих навыков? — он спросил.

Она покачала головой.

— Не туда, где, как они думают, я нахожусь. Обучение и помощь в инвентаризации — это одна из тех вещей, которым они обучают вас, когда вы готовитесь к командованию. Вы не можете управлять чем-либо, не зная, что у вас есть. Голодная армия — это армия без оружия. Затем это касается логистики и линий снабжения... — она замолчала, когда все уставились на нее. — Мне нравится решать головоломки, — пробормотала она

Папа покачал головой.

— Да, ты всегда так поступала. Я и не подозревал, что ты так далеко продвинулась в административной сфере.

Она пожала плечами.

— Когда у тебя не хватает рук, ты помогаешь, чем можешь. В ближайшие несколько месяцев у нас будет очень мало рабочих рук. Я хожу туда, где во мне нуждаются.

Мама повернулась к Люку.

— А что ты будешь делать сегодня?

Он пожал плечами.

— После ухода Золотого лидера, Красный лидер, я имею в виду коммандера Дрейса, сказал, что хочет, чтобы я тренировался под его руководством в качестве его помощника. Если все пройдет хорошо, то через пару месяцев он хочет, чтобы я сформировал свою собственную команду.

Лея кивнула, так было и в прошлый раз. Единственное отличие состояло в том, что в отряде не осталось командиров, которые могли бы обучать Люка. Его назначили на руководящую должность ради пиара и не дали никаких указаний. Если бы не тот факт, что его секундантом был Ведж, у которого был опыт и который быстро учился, все это могло бы легко закончиться катастрофой.

— Логично, вы хороший пилот.

— Но что я знаю о командовании эскадрильей истребителей? — спросил он.

— Что ты знаешь о Силе? — Возразила мама. — Ты молодой, Люк, и не глупый. Невежество поправимо, преднамеренная глупость — нет.

Папа заговорил, предложив свой собственный совет:

— Мы с Мон ничего не знали о том, как руководить восстанием, когда начинали это. Даже сейчас бывают моменты, когда я оглядываюсь вокруг и думаю про себя: "Должен же быть кто-то, кто лучше подходит для этого". И, возможно, они есть, но их здесь нет. Ты есть, так что иди вперед, как ты задумал, и, надеюсь, твой успех перевесит твои неудачи. Это все, чего мы от тебя ожидаем.

Глаза Люка расширились, и он кивнул в знак согласия. Это был совет, который Лея слышала раньше, блядь, это был совет, который она дала Люку примерно в это же время. Просто в глубине души у нее всегда была мысль, что ее отец лучше справился бы с этой задачей. Оказывается, в этом отношении ее исправили.

Мама заговорила:

— А как же твое обучение на джедая?

— Мы с Беном обсудим это сегодня вечером. Вчера он сказал мне, что нам нужно составить график, учитывая то, что рассказала ему Лея, и нужды Восстания. Его также заваливают просьбами о помощи, так что нам нужно как-то найти баланс для нас обоих.

Папа нахмурился.

— Это ужасно много всего, что приходится делать одновременно.

Люк покачал головой.

— Я не возражаю. На самом деле, чем больше я буду занят, тем, я думаю, будет лучше.

И папа, и мама нахмурились, услышав это, и мама отложила вилку, чтобы утешающе протянуть руку Люку.

— Оби-Ван рассказал нам, что случилось с вашей семьей. Есть ли какой-нибудь ритуал или торжественное мероприятие, которое вы хотели бы запланировать или в котором мы могли бы принять участие?

Лея проглотила злость на себя за свою неосмотрительность, за то, что не подумала предложить это Люку раньше. Этот бизнес с путешествиями во времени подкрался к ней самым странным образом. Она забыла, что для него они были мертвы всего около четырех дней, а не десятилетий.

Люк покачал головой:

— Нет, мэм. Смерть на Татуине была обычным и частным делом. В любом случае, хоронить было особо нечего, и все молитвы я уже прочитал. Мы не особо церемонились. Просто тихо попрощаться.

— Зачем тратить ресурсы впустую? — Пробормотала Лея. Она подумала о бережливом подходе Люка к каждому материальному объекту в его жизни, даже после того, как деньги перестали его волновать, как это было раньше.

Ее родители выглядели совершенно шокированными очевидной черствостью ее заявления, но Люк благодарно кивнул ей.

— да.

— Хорошо, — мама ободряюще похлопала его по руке. — Только, пожалуйста, не забывай быть добрым к себе в ближайшие несколько дней. Горе — ужасная вещь, и ты же не хочешь, чтобы оно застало тебя врасплох. Мы всегда рядом, если тебе что-нибудь понадобится. Даже если это всего лишь тихое плечо, на котором можно выплакаться. — И затем она слегка улыбнулась ему. — И все равно я Бреха Люк, а не мэм.

Люк кивнул и довольно улыбнулся.

— Бреха. Хотя, возможно, мне потребуется время, чтобы вспомнить это. Моя тетя Беру, — его лицо напряглось, и он исправился, — отлупила бы меня по пальцам за грубость к старшим. Чтобы усвоить этот урок, потребуется некоторое время

Ее мать рассмеялась.

— Вполне справедливо.

Следующие несколько минут они все продолжали есть в тишине. Теперь, когда Люк понял, что это семейные дела, где все общаются друг с другом, а не лекционный зал, где обсуждают галактическую политику, он казался гораздо более расслабленным.

Лея была первой, кто нарушил молчание после того, как покончила с едой. Она провела слишком много лет в разных местах, чтобы когда-нибудь съесть что-нибудь по-настоящему медленно.

— Я должна идти, — сказала она с искренним сожалением. — Но будьте уверены, я не забуду прийти завтра.

Люк, отрываясь от своей трапезы сказал.

— Эй, ты не против, если мы встретимся в спортзале перед раздачей? Я бы хотел еще раз пробежаться с тобой, если не возражаешь. А потом мы могли бы прийти сюда.

Она встала, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— конечно. Но мы увидимся сегодня вечером после ужина. Если ты не возражаешь, я попросила Оби-Вана немного потренироваться с моими щитами. Меня не будет на всем уроке, — предупредила она, заметив его полный надежды взгляд. — Я все еще не собираюсь становиться джедаем. Но, учитывая, что вокруг бегают два Лорда ситхов, мне нужно усилить свою защиту.

Она не могла винить его за то, что он хотел взять ее с собой в путешествие, в которое собирался отправиться. Особенно после того восторга, который она испытала с ним в тренажерном зале. Единственный раз в своей жизни она всерьез задумалась о том, чтобы последовать примеру своего брата и стать джедаем, после того, как им впервые удалось так синхронизироваться. Это было пьянящее чувство. Люк просто не понимал ее нежелания. Еще. К сожалению, скорее рано, чем поздно, ему придется все рассказать.

Мама озадаченно посмотрела на нее.

— Зачем тебе нужно это помнить? Лея, мы всегда так делали.

Вмешался папа.

— У нее отвыкла эта привычка. Но если вашему мужу это не понравилось, то остальные члены вашей семьи, безусловно, могут восполнить эту потребность.

Люк посмотрел на нее в полном шоке.

— Муж? — его голос был пронзительным. — Какой муж?

Мама вздохнула.

— Уходи, — предостерегающе сказала она.

Но папа был сосредоточен на Люке, потом поднял глаза на нее.

— Ты ему не сказала?

Она стиснула зубы, услышав насмешку в адрес Хана, и мужественно попыталась сохранить вежливый тон.

— Об этом еще не было речи. — По правде говоря, она просто забыла, что Люк не в курсе. Она вернулась к его предположениям, которые он сделал. — Папа, все было совсем не так.

— Тогда что же произошло? Если ты не расскажешь мне, Лея, я буду вынуждена сделать собственные выводы.

Она подумала обо всех радостях и ужасах, которые преследовали ее из-за крови, текущей в ее венах. Она подумала о том, чтобы объяснить, что было слишком много направлений, в которые ее втягивали, слишком много издержек, которые ей, ее сыну, мужу и брату приходилось нести из-за решений, принятых другими людьми, включая его, давным-давно. Она подумала о том, как бы разбилось его сердце, если бы она рассказала ему о том, что случилось с его внуком, с Люком и его орденом джедаев, с Новой Республикой.

Она встретилась с ним взглядом и не смогла заставить себя сделать это. Сказать ему, что все, чем они пожертвовали, принесло лишь временную передышку от тьмы. Что это их с Моном ошибки снова привели их всех к катастрофе. Как бы она ни была зла, она не могла заставить себя вот так разбить ему сердце.

Но она была слишком зла, чтобы по-настоящему успокоить его, поэтому выпалила.

— Судьба. Судьба свершилась. Но если ты чему-то и научил меня, так это тому, что я должна сама создавать свою судьбу. — И, она поклянлась всеми известными богами в галактике, что намерена увидеть, как все это изменится. Она вышла из комнаты, оставив мать и Люка наедине с их обеспокоенными взглядами.

Записи:

Перевод на русский язык?? доступно: [Перевод] "Ферзи, кони и пешки" Исаака Кампфера