4. Первый удар

Автор: Александра Лисина

Название книги: Первый удар

Серия : Игрок

Номер в серии: 4

Жанр: Фэнтези.

Объем: 12 авт.л.

e-mail: Al.Lysina@yandex.ru

Аннотация:

Когда разложена Игральная доска и на ней расставлены фигуры,

Когда определились Игроки и ставки,

Когда сделан, наконец, самый первый Ход...

Тогда приходит назначенное время, и сами Боги вступают в Игру.

Игрок.

Часть 4. Первый удар.

Пролог

"В чужом храме не ищи своего бога. Для этого существует твоя собственная душа".

Совет священника.

— Ну вот, дождались, — странным голосом сказал Фаэс, откладывая в сторону срочную депешу. — Радуйся, Гай: недолго тебе осталось грустить.

Я обернулась от окна, сквозь которое рассеянно изучала царящую во дворе Гильдийного Дома суету, и невесело хмыкнула.

Грущу, он сказал?

Что ж, возможно и так. В последнее время я так часто стала задумываться над будущим, что со стороны могло показаться, что действительно грущу.

За прошедший месяц в Фарлионе многое изменилось. Смертоносный Харон перестал быть средоточием мрака; укрывающая его сплошной пеленой зловещая аура Темного мага давно погасла; Печати были взломаны, древние алтари разрушены, а работы для рейзеров значительно поубавилось. Конечно, это не значило, что Твари исчезли совсем. Просто нежити стало заметно меньше, она перестала нападать на людей стаями. Лишившись твердой руки прежнего Хозяина, она стала разрозненной, вялой, растерянной и больше не доставляла рейзерам серьезных проблем. Тем более что всех Старших и Высших Тварей безвозвратно уничтожили высвободившие свою силу Печати, а если кто и остался непришибленным, то зарылся в такие глубокие норы (а может, и спешно переполз через Серые горы, чтобы не достали), что мы о них даже не слышали. И когда это стало ясно даже самым отпетым скептикам, рейзеры резко повеселели, рейды в Харон участились, опасность их снизилась на порядок, количество смертей среди охотников скатилось к абсолютному нулю, а вот добычи для охотников, наоборот, заметно поуменьшилось. Просто потому, что теперь Твари не стремились набрасываться из засады — их в кои-то веки приходилось долго искать, старательно выманивать, подстерегать, откапывать, а затем с веселым смехом забивать, не в силах поверить, что когда эта испуганная, одинокая, истошно воющая гадость наводила ужас на все окрестные земли.

Фаэс был счастлив. Рейзеры довольны. Казна перестала рассеиваться с такой ужасающей скоростью, как раньше. Во всех шести крепостях очень долго царило недоумение вперемешку с недоверчивой радостью, которая постепенно, медленно, но неуклонно переходила в бурные восторженные возгласы и торжественные салюты, от которых что ни ночь, то загоралось небо Фарлиона.

Люди, наконец, увидели конец этой долгой, кажущейся бесконечной войны. Они, наконец, почувствовали, что могут... могут и обязаны добить всех Тварей, кто еще остался. Они воодушевились. Расслабились. Вспомнили о том, что, помимо крови и скорби по погибшим, в этой жизни есть место радости, гордости за свою тяжелую работу и удовлетворению при виде того, как стремительно меняется к лучшему Фарлион.

Уже не раз и не два я слышала на улицах, что в Долину возвращаются их древние символы — знаменитые Фарлионские коты, которых уже много лет считались погибшими. То здесь, то там люди видели громадных хищных кошек, ожесточенно расправляющихся с самыми опасными Тварями Харона. С их приходом и сам лес неуловимо изменился — утратил пугающую ауру угрозы, перестал выглядеть, как озлобленный и голодный зверь, в нем стало легче дышать, деревья перестали закрывать небеса своими ветками, сквозь их кроны впервые за много лет начало пробиваться утреннее солнце. А внизу, где раньше мог выжить только неприхотливый мох, все быстрее пробивалась зеленая травка, все чаще можно было заметить самых обычных кузнечиков, все увереннее сновали проворные лесные мыши, а в ветвях, осторожно присматриваясь, то и дело высовывали свои разноцветные головки первые возвращающиеся птицы.

Фарлион оживал — это почувствовали все. Причем, происходило это буквально на глазах. Он оживал так стремительно и явно, что даже текущие с гор реки приобрели какой-то новый, совершенно особенный вкус. Здесь сам воздух стал иным. Здесь начали расправлять плечи люди. И здесь, наконец, зажглась всеобщая надежда, которой эти земли так долго были лишены.

Что же касается нас, то отряд Фантомов нежданно-негаданно увеличился еще на две боевые единицы: Дей и Рорн, стоило нам вернуться в Нор, в первый же вечер заявились ко мне в гости и дружно удивили, попросив взять их в команду.

Я хмыкнула: вот уж чего не ждала, так именно этого. Мне-то казалось, они меня уже подозревать начали черт-те в чем, все косились, сомневались, шушукались, когда оставались одни. В последний рейд вообще будто воды в рот набрали. Дей так уверенно и ловко провел над нами грозу, а потом так скромно и выразительно промолчал, что я решила — все, сговорились, птенчики, и назавтра же явятся к Фаэсу, требуя подвесить меня на дыбе, чтобы выпытать, каким-таким способом я умудряюсь вскрывать эти долбанные Печати, оставаясь при этом в живых. А они — фигу, неожиданно прониклись и вдруг решили, что хотят войти в долю. То ли любопытство уже съедало их живьем, то ли еще чего. Не знаю. Но, поскольку я уже обещала Дею, что хотя бы часть тайны ему открою, то не послала сразу к Айду, а сперва отправила к Фаэсу, мысленно гадая о том, сколько милых и душевных фраз он скажет предателям-рейзерам, решивших следом за Локом бросить его уютное гнездышко.

Однако Фаэс тоже изумил меня до невозможности, потому что не прогнал этих обормотов в шею, а явился ко мне вместе с ними, лично, и грозно спросил: а не шутка ли это? Я честно ответила, что если и шутка, то точно не моя, на что он сердито сверкнул глазами и протянул две свеженаписанных грамоты, на которых были указаны имена его "беглецов", но пока еще не имелось названия команды, которая согласилась их взять.

Тем же вечером мы с Тенями собрали военный совет, где после недолгого обсуждения решили сказать ребятам правду. Даже насчет Ишты. Предварительно, конечно, взяв с них страшную клятву молчать до скончания дней. И уж если они после этого захотят остаться, рискуя шкурами ради моей сомнительной славы, то тогда — да, возьмем.

И что вы думаете?

Они согласились! С ходу, не раздумывая и даже не дослушав до конца! Причем, Дей даже вздохнул с облегчением и заявил, что теперь понимает, почему мы так легко (ага, для него легко!) управились с Печатями. Более того, сообщил, что готов следом за Локом принести Клятву верности, после чего мне оставалось только развести руками, сказать, что принимаю с радостью, выслушать сбивчивые слова Клятвы, на которую они сами напросились, печально вздохнуть, покоситься на Теней и... снять из вредности маску.

Над выражениями их лиц мы, честно признаюсь, смеялись громко, долго и с удовольствием. А потом еще недели две гнусно измывались, потому что такой смеси изумления, растерянности, непонимания и стыдливости я еще в жизни ни у кого не встречала. Даже Тени впечатлились и позволили себе мерзкие намекающие смешки, а оборотни вообще со смеху покатывались, когда первое время наши новые напарники шарахались от меня при каждом удобном случае. Но потом все постепенно наладилось. Потом они снова привыкли. Потом мы сходили вместе в пару-тройку рейдов, и они сообразили, наконец, что в наших отношениях не изменилось абсолютно ничего. После этого все вздохнули с огромным облегчением. Все научились обходиться друг с другом, как раньше. Затем постепенно переселились к Берону, который ужасно гордился такой высокой честью. И надели надоевшие мне до зубной боли маски, став уже не просто рейзерами или вольными охотниками, а Фантомами. Призраками. Самыми известными личностями в Норе и, наверное, во всем остальном Фарлионе.

Теперь нас узнавали издалека. С нами здоровались совершенно незнакомые люди. Нас стали уважать и неизменно вежливо сторонились, когда наша слаженная команда решала появиться на улицах. К нам быстро привыкли, перестали задавать вопросы касательно масок. Нас начали воспринимать, как должное. И еще ни разу не было случая, чтобы кто-то рискнул сделать непристойный намек. Зато теперь Фантомам, что меня дико раздражало, везде уступали дорогу. Нас, кажется, считали какими-то жутко умелыми воинами, к которым просто так не подойти — укусят. Но зато теперь для нас в принципе не существовало очереди на прием к Фаэсу, с нами советовались даже бывалые рейзеры, а Дом Гильдии вообще стал для Фантомов чем-то вроде личной штаб-квартиры, в которой мы чувствовали себя почти как дома.

Разумеется, по негласной традиции все переговоры по-прежнему вел Ас... на людях, конечно же... но когда Фаэс оставался один, я немедленно выходила на сцену, уже не скрывая, что именно вокруг меня сплотился этот опасный, но весьма разношерстный народ. Да эрдал и сам отлично это понимал. Умный он был мужик. Но, что самое главное, он не задавал лишних вопросов. И до сих пор не начал допытываться, каким-таким чудом нам удалось всего за несколько дней вскрыть шесть полноценных Печатей и остаться при этом в живых. Так, намекнул деликатно, что был бы не прочь узнать, но не обиделся, когда я так же деликатно перевела разговор на другую тему. Только вздохнул и сокрушенно развел руками, в пустоту заметив, что просто понятия не имеет, что сказать королю и наместнику в Лавере, когда ему зададут вполне закономерный вопрос: КАК?!..

Мне на такое заявление оставалось только плечами пожать: вот уж это — точно не мои проблемы. Пусть сам придумывает правдоподобное объяснение. Тем более что мы вряд ли мы задержимся в Фарлионе надолго.

Мысль об отъезде, признаюсь, начала формироваться у меня с тех самых пор, когда стало ясно, что наше присутствие в Долине больше не требуется. Со всем, что осталось, вполне справятся обычные рейзеры. Хозяина тут пока не было. Риа обещала привести эти леса в порядок. Серые коты нас больше не тревожили, занимаясь своими непонятными делами и не снисходя до общения с чужой Иштой... в общем, по большому счету, делать мне тут стало нечего. Собственно, именно по этой причине я начала так напряженно размышлять о дальнейших планах.

Но вот тут-то и принесла нелегкая королевского гонца со срочной депешей.

Фаэс, пока ее читал, успел раза три поменяться в лице и весьма недобро сверкнуть глазами. Потом, будто не веря, перечитал снова. Сжал кулаки. Медленно поднялся из-за стола. И только потом, наконец, внимательно посмотрел на меня.

— На границе со Степью произошел новый Прорыв, Гай. И настолько крупный, что Его Величество приказывает прислать ему хороших рейзеров. Столько, сколько возможно без угрозы для Долины. Я знаю, что ты не являешься подданным Валлиона и ничем ему не обязан... но все-таки ты принят в Гильдию. Поэтому я хочу спросить: что скажешь на это? Фантомы помогут?

Я ненадолго задумалась: вообще-то, я как раз сегодня решила, что все-таки должна уехать, серьезно огорчив этим Берона и наверняка расстроив самого Фаэса. У меня еще остались на Равнине неоконченные дела. Я с Хранителями давно не общалась. Да и вообще, непростительно мало уделяла им внимания в последнее время. Слова Ура неожиданно крепко засели у меня в голове и, глядя на то, как приходит в порядок Фарлион, я как-то внезапно осознала, что должна навестить и другие земли. Не Эйирэ, конечно, потому что для визита туда я пока не созрела. Но хотя бы Равнину проведать надо.

Я только не решила, когда именно туда вернусь.

Однако Прорыв... да еще такой, что там требуется наша помощь? Такой, чтобы король решил прислать сюда срочного гонца? Кхм... любой Прорыв для Валлиона — это большая проблема. Прорыв вблизи Равнины — это уже ОЧЕНЬ большая и ОЧЕНЬ серьезная проблема. Для меня. Тем более, если он так велик, как полагает король. И моя прямая обязанность не только на него взглянуть, но и разобраться там как можно скорее, потому что если эту дрянь не закрыть, а Тварей не уничтожить, они расползутся оттуда, как тараканы. И выковыривать их по всей Равнине будет гораздо сложнее, чем на месте. Что я, зря колесила по всему югу, что ли? Зря рисковала? Зря ночей не спала? Да разве допущу я повторение такого вояжа? И разве смогу отказаться от взятых на себя обязательств?

— Когда? — наконец, спросила я эрдала, лихорадочно размышляя я о сроках.

Фаэс чуть сузил глаза.

— Король дает мне дюжину дней, чтобы собрать людей и привести к месту. Сам Прорыв недалеко, по ту сторону Серых гор и почти возле Айдовой Расщелины. Но напрямик мы не пройдем — придется обходить, поэтому у нас всего день-два на сборы. Так что ты скажешь?

— Дюжина? — я быстро прикинула свои планы, а потом кивнула. — Хорошо, Фаэс. Ровно через дюжину дней я там буду.

- Глава 1 -

Ночное небо Во-Аллара всегда приводило меня в благоговейный трепет. Непроницаемо черное, бесконечно далекое, загадочно мерцающее крохотными точками незнакомых звезд... как далеко оно простирается? Как долго от него лететь до совсем другого неба? Никто не скажет. Наверное, только две крупных луны, смотрящих с противоположных краев небосвода, и знают ответ. Но пока не спешат делиться этим знанием со смертными.

Я покрепче сжала шею Лина и быстро покосилась вниз: мы летели настолько быстро, насколько позволяли его огромные крылья. И мы спешили — времени было всего до рассвета, после чего нам опять придется искать подходящую для приземления поляну, менять облик (и мне, и ему), а потом мчаться по обычной дороге в виде сурового всадника, закованного в непроницаемо черную броню.

Да, Дарн, наконец, закончил с моим доспехом, и теперь я могла не беспокоиться за свое драгоценное тело. Упрятанное в адарон, как нежная устрица в крепкую раковину, достать его оттуда насильно стало очень проблематично. Длинная, плотная, невероятно прочная чешуя отлично закрывала грудь, спину и живот, защищая от удара, огня, яда и вообще, чего угодно, потому что пробить ее с ходу было крайне сложно. Если не сказать, что вообще невозможно. Чуть ниже имелась подвижная "юбка", составленная из продолговатых и таких же легких, как наверху, пластин, достигающих коленей, которые прекрасно хранили от чужих когтей мои бедра и легко расходились в стороны, позволяя без помех сидеть верхом. Ниже шли прочные наголенники, оканчивающиеся специальными пластинами, защищающими тыл стопы. Точно такие же пластины красовались на наручах, благодаря чему я смогла выбросить неудобные кольчужные перчатки и заменить их на простые, из плотной ткани. Наружную поверхность предплечий закрывали литые пластины, крепящиеся удобной системой ремней, а дальше до самого плеча шла тонкая, но не менее прочная кольчужная сетка, которую сверху прикрывали длинные, доходящие до локтей, наплечники. Добавьте к этому еще нагрудник, подходящий под самое горло. Плюс шлем, с которого за ненадобностью мы все-таки решили убрать тонкую бармицу. Плюс два меча, закрепленных на поясе: один покороче, сантиметров пятьдесят длиной, а второй уже полуторник, повнушительнее и поопаснее. Причем, тоже непростые, с адароном на лезвии. Плюс обязательная маска, из-под которой виднелись только глаза... и тогда поймете, почему в нашу с Лином сторону даже редкие разбойники не решались дергаться. Тогда как крестьяне издали гнули спины, а проезжающие мимо воины окидывали нас уважительными и откровенно завистливыми взглядами.

Еще бы. Мой доспех стоил столько, что на него, наверное, ушла бы половина казны Его Величества Эннара Второго. И это — не считая стоимости оружия, притороченного к седлу щита, который Ас все-таки потребовал, чтобы я взяла с собой, и не зная той работы, которую пришлось проделать лучшему (бесспорно) кузнецу Фарлиона, чтобы доспех сидел, как влитой, а я могла в нем даже танцевать, не опасаясь прищемить себе что-нибудь важное. Ради этого чуда я даже стерпела все насмешки, гнусные намеки и грязные ругательства старого гоблина. Ради этого день и ночь торчала у него в кузнице, примеряя, сбрасывая и снова надевая отдельные детали. Ради этого позволила Теням себя мучить, терзать и гонять, как сидорову козу, так как к новому обмундированию еще надо было привыкнуть. И ради этого же заплатила такие сумасшедшие деньги, которые мало кто видел за раз и в таком количестве.

Правда, с деньгами-то проблем у меня как раз не было: пока мы развлекались в Долине, Фаэс задолжал нам столько, что мы уже даже не требовали с него наличные. Просто всякий раз, когда Фантомы приносили с собой добычу, эрдал выразительно возводил глаза к небу, с тяжелым вздохом вытаскивал из стола огромную бухгалтерскую книгу и регулярно вписывал туда все, что нам причитается. Проще сказать, добавлял к уже имеющейся сумме очередной, дополнительный нолик. Так что — да, теперь мы были сумасшедшими богачами, и, когда требовалось, Фаэс безропотно выделял нужное количество денег, не шибко интересуясь тем, куда они будут потрачены. Более того, даже заявил, что за Печати Гильдия все равно никогда с нами не расплатится, поэтому, в конце концов, махнул рукой и позволил нам копаться в своей казне хоть до умопомрачения.

И некоторые, кстати, этим бессовестно воспользовались!

Честное слово, когда я впервые надела свои новые доспехи, взяла в руки и опробовала мечи; когда без слов выложила перед довольным до безобразия кузнецом двойную сумму за это чудо, сверх того, на что мы договаривались раньше... а потом крепко обложила его по всей родне, чтобы знал, что спускать его мерзкий характер я даже ради этого не стану, за что заслужила один задумчивый, слегка удивленный, но зато уважительный взгляд... так вот, когда я все-таки осуществила свою мечту и вышла во всем этом великолепии на улицу, собираясь похвастать перед друзьями...

То, мягко говоря, обалдела.

Потому что эти негодяи... эти наглые, бессовестные, беспринципные и упрямые мерзавцы... эти восемь скрытных и ужасно довольных моей растерянностью гадов... стояли перед воротами ровным рядком и выглядели так, что мне пришлось сперва ошарашенно замереть, а потом тихо сесть в сторонку и схватиться за голову.

Не знаю уж, кто был инициатором этой идеи, однако они ее, сволочи белозубые, приняли на ура. Даже Тени. И пока я возилась со своими делами, втихаря осуществили. Иными словами, полностью перешли на вороных. Все до одного, включая запоздало присоединившихся к нам Дея и Рорна. Да еще привезли Дарну свои доспехи... надо сказать, что у Теней они и так были сплошь из адарона, а остальным я отдала на разграбление свою захоронку, где очень быстро отыскались и нужный сплав, и подходящие размеры. Горлопан самым бессовестным образом обработал их таким же составом, что и мою броню. Подровнял края, подправил форму шлемов, сделав их практически одинаковыми, и, заодно, выправил все остальное. В тон. И в масть. И в итоге теперь сам дьявол не смог бы отличить этих мерзавцев друг от друга. А если бы вдруг встретил этих чертей в темном переулке, то вежливо бы раскланялся и попросил не пугать ему клиентуру.

Клянусь, я была в шоке.

Они, напротив, дружно заржали.

А когда, ехидно посмеиваясь под своими черными масками, они соизволили чуть повернуть головы, то я окончательно впала в прострацию. Потому что эти негодники, заимев теперь совершенно одинаковые науши, на левой стороне каждого из шлемов уговорили Дарна поставить клеймо — простенькое такое, крохотное, совсем незаметное, если смотреть на него прямо. Самый обычный, незатейливый, символично изображенный шестилепестковый цветок. Шестилистник, одним словом. Точно такой же, какой все они (и Дей с Рорном тоже, разумеется) носили теперь на своей коже. Отпечаток моего Знака. Клеймо Ишты. Причем, хитрый кузнец намеренно сделал его очень тонким, а в выемки поместил светлую сталь, так что знак бликовал только тогда, когда они поворачивали головы, или же когда солнечные лучи падали на шлемы под определенным углом.

Более того, весь оставшийся сплав, который Дарн получил, добавляя в обычное железо порошок из зубов выверны (а он, в основном, пошел на скрепляющие кольца для доспехов), был использован для декора. Благодаря чему у всех моих Фантомов появились на бронях небольшие, похожие на тонкие полоски из серебра, вставки. Немного, потому что адарон сам по себе не нуждался ни в каких украшениях, но этого оказалось достаточно, чтобы превратить простую броню в настоящее произведение искусства.

Разумеется, больше всего Горлопан постарался над моей броней, так что она не смотрелась мрачно или угрюмо. Но все равно — по-моему, это уже перебор. Хотя никто из ржущих, как кони, парней меня, конечно же, не поддержал. Ревнители высокого искусства... блин.

Но и это еще не все, господа присяжные заседатели. Потому что Лин тоже не пожелал остаться в стороне и теперь, какой бы облик ни принимал, неизменно раскрашивал себя тонкими серебристыми полосками. В тон тем, что были теперь у меня. Скажем, если конем становился, то добавлял серебра в гриву и хвост, плюс на носу длинный мазок оставлял, чтобы полностью соответствовать образу. А если перекидывался в ящера, как сейчас, то красил не волосы (которых у него просто не было), а костяные пластинки на хребте. Отчего иногда казалось, что его тело отлито из разноцветного металла.

Надо сказать, в последнее время у шейри появилась еще одна идея-фикс: он захотел стать настоящим драконом. И тренировался по каждому удобному случаю, хотя пока у него не больно-то получалось. Громадный ящер почти всегда выходил страшненьким, немного неуклюжим и слишком уж зубастым. Хотя, конечно, сильным и выносливым. Но Лин не расстраивался и был уверен, что когда-нибудь сумеет и это. Он вообще, после того, как я однажды приказала стать ему демоном (а он послушно стал и сам этого испугался), здорово изменился. Так, будто в ту ночь неожиданно нащупал грань, за которую не следует переступать. А когда я как-то рискнула задать вопрос на эту тему, он очень долго на меня смотрел и после этого твердо ответил:

— Я больше не хочу быть демоном, Гайдэ. И не хочу чувствовать то, что когда-то испытал. Это разрушает меня изнутри, это приносит боль, ярость, желание убивать. А я не хочу. Я рад, что ты видишь во мне не только демона. Мне кажется, я могу быть не только порождением мрака. И я тоже хотел бы посмотреть на то, каким стану, если запру своего демона внутри и однажды все-таки сумею его победить.

Больше мы на эту тему не разговаривали. Однако Риа, которая случайно нас услышала, с тех пор стала смотреть на шейри очень странными глазами. Мы больше не слышали от нее недобрых слов в адрес моего изменчивого друга, и ни разу с того самого дня она не позволила себе продемонстрировать, что испытывает к нему неприязнь.

А вот теперь мы покинули Фарлион, чтобы я смогла, наконец, закончить свои дела на Равнине. Покинули его вдвоем, потому что хотели обернуться туда и обратно всего за дюжину дней. А парни, хоть и хорошие у них теперь кони, нас бы непременно задержали. Потому что с Лином мы могли днем бежать по обычной дороге, а по ночам преодолевать огромные расстояния, уже не завися от Трактов, попутчиков, эрхов и всего остального. Что же касается Фаэса, то с ним договорились так: он уезжает к Прорыву вместе с Фантомами, на месте изучает обстановку, я стараюсь к обозначенному сроку вернуться, а потом мы вместе соображаем, что предпринять. Разумеется, при этом Фаэс старательно поддерживает нашу легенду, а Фантомов везде и всюду представляет, как свой элитный отряд, которому не страшны ни волки, ни Твари, ни Старшие демоны. Что, если честно, почти соответствовало истине. Да и кто бы стал его ловить на лжи? Мало ли какие у него люди имеются в подчинении? Фарлион стоит на отшибе, народу там всегда много, хорошие воины ценятся... почему бы и не быть у Фаэса элитному отряду? Тем более, слухи все равно скоро доберутся до Рейданы...

На том и порешили, ко всеобщему удовлетворению.

В итоге, теперь у меня появилось время разобраться со своими проблемами, Фантомы оставались при деле. Прорыв в их присутствии гадостей сделать никаких не успеет, Тварей ребята задержат до моего прихода, спуску тоже никому не дадут, поддержат хорошую репутацию рейзеров и, заодно, окажут Фаэсу ту помощь, в которой он так нуждался.

Что, собственно, нам и требовалось.

Остановиться мы с Лином, недолго думая, решили на том самом холме и возле той самой пещеры, где я почти полгода провела в гордом одиночестве, постигая нелегкую науку своих братьев-скаронов. За время нашего отсутствия она немного изменилась, конечно, однако и тренировочная площадка, и "разминочная" беговая дорожка сохранились. Даже чурбаки, которые я использовала для отработки ударов, остались на месте. Только капитально поросли зеленью, занеслись опавшими листьями, запылились, слегка пришли в запустение. Так что теперь и при близком рассмотрении было нелегко понять, что здесь когда-то побывал человек.

"Узнаешь?" — со странным смешком спросил Лин, складывая крылья.

Я огляделась и невольно улыбнулась.

— А то. Здесь, кажется, осталась какая-то частичка меня. Полгода жизни прошло. И знаешь... у меня такое чувство, будто мы вернулись домой.

Шейри тут же погрустнел, и я ласково погладила его по сильной шее.

Мы помолчали, вспоминая недавний визит в дом тетушки Айны, на котором настояла именно я. Дружно вздохнули, когда снова вспомнили, с какой осторожностью подходили к ее осиротевшей землянке, испытывая странное чувство, что на самом деле старая Ведьма не умерла. И что вот-вот изнутри раздастся ее спокойный голос, а потом и сама она выйдет наружу, после чего взглянет на нас пристально, вздохнет и, покачав головой, неодобрительно скажет:

— Ну что, нагулялись, бродяги?..

Ее мертвое, высохшее от времени тело мы нашли сразу, как только заглянули в покосившийся проем. Она лежала на единственном топчане, сложив руки на груди и до сих пор, кажется, загадочно улыбаясь. Ее тело не подверглось гниению, в землянке не стоял тяжелый запах мертвечины. Старая Айна, хоть и была Ведьмой, все же ничем не оскорбила эту землю, поэтому даже после смерти выглядела так, будто просто закрыла глаза и надолго уснула.

— Спасибо тебе, — прошептала я, остановившись в дверях и не рискнув потревожить покой умершей. — За все тебе спасибо, Айна. Пусть твоя душа останется в свете.

По спокойному лицу Ведьмы скользнул невесть откуда взявшийся солнечный лучик, а я сильно вздрогнула, когда от моих слов ее тело, будто только и ждало разрешения, рассыпалось в мелкую пыль. Которая тут же была подхвачена ворвавшимся внутрь ветром и унесена в неизвестные дали, где и развеялась, постепенно сливаясь с землей, растворяясь в воде и соединяясь с тем прахом, откуда все мы когда-то выходили. И куда, в конце концов, снова когда-нибудь уйдем.

Однако лишь после этого я неожиданно ощутила, что таящееся где-то в глубине души чувство вины, наконец, исчезло. И лишь после этого смогла освобождено улыбнуться, после чего, низко поклонившись могиле своей почти что матери... ведь это именно она приняла меня в этом мире, как новорожденную... с легкой душой уйти, больше не чувствуя ни горечи, ни печали, ни сожаления. Потому что смогла, наконец, отдать последний долг этой необыкновенной женщине. И смогла отблагодарить ее светлую, теплую и любящую душу.

— Теперь она быстро возродится, — задумчиво сказал Лин, когда мы снова выехали на дорогу. — Ты, как Ишта, подарила ей эту возможность, так что со временем ее душа вернется сюда. И снова увидит свет на твоей... теперь уже твоей земле...

Стоя на вершине холма и глядя на медленно разгорающийся рассвет, я невольно улыбнулась, вспоминая все то, что случилось со мной в этом мире. Потом глубоко вздохнула. Быстро разделась, потому что то, что я собиралась делать, требовало полной отдачи. Потом улеглась на мягкую, ласкающую кожу траву, закрыла глаза и мягко, осторожно, настойчиво потянулась Знаком к земле. К той самой Равнине, у которой только сейчас в действительности готовилась появиться новая Хозяйка.

Так странно было чувствовать себя сразу всем. Странно слышать и видеть то, что происходит за многие километры отсюда. Странно не ощущать собственного тела. Чувствовать вместо него огромные, радостно трепещущие просторы, величаво текущие реки, освобождено вздыхающие леса, колышущиеся на ветру травы, ветер, играющий в догонялки с пушистыми клочьями облаков... сейчас я действительно была всем. И все это было мной. Мы стали по-настоящему едины: земля, реки, ветер, подземный огонь. Я слышала их. Видела сотнями и тысячами глаз. Ощущала как себя саму. Понимала. Лежа на вершине холма, ставшего мне вторым домом, я постепенно сливалась с этой удивительной природой. И лишь сейчас, отдавая ей себя полностью... соединяясь с ней, становясь единым целым... только так, растворяясь без остатка... неожиданно осознала, чего именно она от меня так ждала. На что надеялась, отдавая самое главное свое сокровище. Что теряла, соглашаясь принять над собой мою слабую руку. И что в итоге обрела, когда внезапно стало понятно, что после стольких месяцев колебаний я все-таки вернулась. Принимала ее в себя. И тихо обещала, что не покину больше, потому что услышала, поняла, почувствовала. И потому, что лишь теперь осознала, что же для нее такое на самом деле — Ишта.

Наверное, мне надо было перед этим вдосталь побродить по чужим дорогам. Надо было нос к носу столкнуться с нежитью. Отправиться в Фарлион, увидеть собственными глазами изуродованный Темным магом, брошенный на колени и почти погибший Харон. Надо было пережить шесть проклятых Печатей. На собственной шкуре ощутить, как больно ранит энергия смерти. Надо было шесть раз заново возродиться из пепла умерших в ней душ. И снова вернуться, чтобы прильнуть к своей истинной матери и тихо прошептать:

— Прости. Я больше никогда тебя не покину...

Я не знаю, сколько времени провела, лежа в уютной колыбели из трав и лаская проснувшимся Знаком обнявшую меня теплую землю. Не знаю, сколько сил перешло из него в окончательно проснувшуюся и встрепенувшуюся в надежде Равнину. Я не видела, как неуловимо меняется вокруг меня лес, как неуверенно замирают на ветках птицы, как оставляют незаконченную охоту волки, перестают убегать от них озадаченные остроухи, как растерянно садится на цветы мошкара и как торжествующе сияет добравшееся до зенита солнца, под лучами которого во мне все быстрее и быстрее разгоралось совершенно новое чувство.

В то же время я откуда-то знала, что где-то далеко-далеко удивленно и радостно подняли головы мои Хранители. Видела, как шумно раздул ноздри вышедший из леса красавец-Олень. Как одобрительно заревела на берегу какого-то озера огромная Медведица. Встрепенулся и отряхнулся от обильной росы массивный зеленоглазый Волк. А следом за ним из глубокого оврага высунулась треугольная Змеиная голова, настороженно попробовала воздух раздвоенным языком, удовлетворенно зашипела, уловив грядущие перемены, и со спокойным вздохом вернулась обратно. Перед этим заставив земную твердь содрогнуться от неслышного приказа и передав всем ползучим гадам, что теперь у них есть истинная Хозяйка. И что теперь по первому ее зову каждый из них должен был явиться немедленно.

А еще я неожиданно снова увидела перед собой смутно знакомое, нечеловечески белое, но все еще невероятно красивое лицо с крупными черными глазами, которое даже сейчас не пожелало оставить меня в покое.

— Ты отдала свой долг, носительница Эо, — со слабой улыбкой сказал призрачный и никак не желающий исчезать Ли-Кхкеол. Странно. Он же умер. Его душа ушла из меня — я чувствовала. Но вот он снова здесь. И снова смотрит, как тогда, возле Печатей, когда изумленная растерянность на его лице постепенно сменялась недоумением, недоверчивым пониманием, плавно перетекающим в непонятное одобрение и поразительное, необъяснимое, но очень отчетливое прощение. — Ты отдала долг своего народа перед моим обманутым племенем. Ты свободна. Я больше не стану тебя тревожить — Обмен Душ, наконец, полностью завершен, и мой дух может спокойно уйти. Когда-то я хотел тебя уничтожить. Когда-то мной двигала только ненависть и чувство мести. Ты хорошо знаешь теперь, почему. И знаешь, что когда-то человек твоей расы предал нас. Ради власти. Ради наживы. Ради того, чтобы обрести то, что ему не было предназначено. Когда-то он запер души моего народа в своих мертвых алтарях. Но ты разрушила их. И ты освободила тех, по ком мы так долго скорбели. Это знают все мои родичи. Это почувствовал наш возрождающийся Эйирэ. Поэтому я говорю тебе: ты свободна. И говорю: ты по праву носишь мой Эриол. Мы больше не станем уничтожать смертных, входящих в наши Леса, Эо. Мы больше не будем искать в них надежду, как это случилось пятьдесят лет назад. Мы не тронем их души. Обещаю. И тебе больше не надо опасаться, что однажды твое тело станет чужим. Не надо бояться, что мой дух снова коснется твоего разума, или того, что кто-нибудь еще сумеет тронуть его без твоего разрешения. Все кончено, Эо... я отпускаю тебя. И ухожу в мире, зная теперь, что он не погибнет от твоего присутствия. Я завершил Обмен Душ, это правда. Но я не тронул твоей собственной души. Просто оставил частичку своей, на память, чтобы ты не держала зла на мой уставший народ. Чтобы простила меня за обман. И чтобы она хранила тебя так же, как станет хранить мое родовое оружие. Прощай...

Когда я открыла глаза, на лес уже опускался вечер.

Вокруг стояла оглушительная тишина. Легкий ветерок осторожно ласкал обнаженную кожу. Мои светлые волосы причудливо переплелись с вольготно разросшимися травами, а на лице почему-то застыли чужие слезы, которых я совсем не ждала и которые в полной мере ощущала сейчас своими.

Недавнее видение совершенно выбило меня из колеи. Оно, едва всплыв в памяти, вызвало внезапную дрожь от мысли, что все это время мне по-прежнему угрожала опасность. Обмен Душ... боже, кажется, теперь я знаю, КАК и с помощью ЧЕГО Ли-Кхкеол провел этот гнусный ритуал. И почему его родовое... кровное!.. оружие так поразительно легко прижилось внутри меня, смертной, которую его прежний хозяин так долго и упорно ненавидел.

Эриол — это часть эара. Его оружие, его плоть и кровь. Оно — часть его тела. Оно хранит в себе частичку его души. И это именно он, красивый клинок с потрясающими свойствами, упорно прятал от меня и Теней своего погибшего хозяина. Только там мертвый эар мог сохранить себя в неприкосновенности. И только в нем он мог оставаться сколь угодно долго, тщательно выбирая время для внезапного, неожиданного, предательского удара.

Почувствовав мою мысль, из правой ладони нерешительно выглянула знакомая до боли изогнутая рукоять. Предатель... а ведь он — настоящий предатель. Подумать только — всего одно слово эара, и спрятанный в моем теле клинок мог стать моим последним воспоминанием. В любой миг он мог разрезать мое тело пополам. Уничтожить его. Разорвать на части. Слабая человеческая плоть никогда не была для него препятствием. Раз уж он даже на хитиновые панцири Тварей не обращал никакого внимания...

Я судорожно сглотнула и внутренне похолодела.

Мама... все это время я носила свою смерть с собой. Вот в этой руке. Вместе с чужой, затаившейся внутри душой. Причем, глубоко ненавидящей меня душой. Вернее, ненавидящей весь человеческий род. Очень давно и... если честно, за дело.

Но тогда почему он так долго тянул со своей местью?

Чего так долго ждал?

Почему не убил, если мог сделать это в любой миг, стоило лишь отдать Эриолу нужный приказ?

Я, поколебавшись, вытащила клинок полностью и заворожено уставилась на серебристо-голубое лезвие, которое впервые показалось мне целиком. И впервые открыло передо мной свою истинную суть. Разящий свет... сгусток энергии, которого не пугали никакие преграды... сотканный из мельчайших частичек чужого сознания... помнящий того, из кого был сотворен... слышащий его мысли, желания... знающий все его тайны... острый... узкий, как протянувшийся с небес отсвет заходящего солнца, и длинный, как самый обычный меч, которым он, забрав щедрый дар освобожденных мною душ, неожиданно стал. Невозможно. Невероятно. Но он лежал в моей руке, постепенно меняя очертания, становясь сперва тонкой стрелой, затем -спатхой, длинным мечом, копьем и снова — коротким кинжалом... невообразимо быстро угадывая мои желания. Играя на солнце то серебром, то синими отсветами небесного металла. Послушный. Волшебный. Покорный отныне. Безгранично острый. Преданный. И почти живой. Квинтэссенция духа Эйирэ... плоть и кровь моего царственного врага, который так внезапно стал для меня еще одним кровным братом. Бесценный дар, который он оставил после своей смерти. И воплощенное в сталь прощение, которым он так неожиданно заменил свою прежнюю ненависть.

"Ничего себе! — ошарашенно сказал Лин, терпеливо дожидавшийся моего пробуждения возле пещеры, а теперь вскочивший и оторопело уставившийся на клинок. — Так вот он, оказывается, какой! Гайдэ, как ты это сделала?! И мне... кажется? Или ты действительно научилась его подчинять?!"

Сжав Эриол, я снова сглотнула и, все еще с трудом веря в случившееся, хрипло прошептала:

— Ли-Кхкеол...

— Он твой, — тихонько шепнул ветер и тут же умчался прочь, провожая в иные миры отлетевшую душу... последнюю из тех, кого я еще не успела отпустить... и срывая с ресниц невесть откуда набежавшие слезы, которых я, как ни странно, уже не стыдилась.

- Глава 2 -

Вернулись мы на целый день раньше, чем я обещала перед отъездом Фаэсу. Но поскольку дело близилось к вечеру, а времени было в достатке, то мы с Лином, коротко посовещавшись, решили сперва разведать обстановку, так сказать, с воздуха. Поэтому дождались темноты в одном симпатичном лесочке, расправили крылья и несколько часов потратили на облет близлежащей территории, заодно отыскивая лагерь рейзеров.

Фаэс, кстати, гад последний — точных координат мне так и не дал, отговорившись тем, что, дескать, Его Величество еще не определился со ставкой. Но за то время, пока рейзеры собираются и выходят, этот вопрос непременно решится, а на месте пока работают его знаменитые Хасы. И, как только будут точно известны масштабы Прорыва, станет ясно, какое расстояние от него следует считать относительно безопасным. Потому что вблизи, ясное дело, никто ночевать не будет, а отходить слишком далеко — замучаешься потом возвращаться.

В итоге, нам с Лином пришлось добираться сперва до условленного места сбора, о котором эрдалу, слава богу, сообщили заранее, а потом немного полетать, отыскивая следы его немаленького отряда.

Конечно, я могла сделать проще — отправить Мейру или Локу Зов, который они, будучи наполовину дикими, отлично смогли бы уловить. Но, во-первых, я собиралась сделать им сюрприз, во-вторых, среди Хасов могли оказаться умелые маги. Наконец, в-третьих, так было неинтересно. Да и Лину не мешало размяться, потому что, когда мы приедем, возможности расправить крылья у него еще долго не появится.

С высоты, несмотря на безлунную ночь (сегодня, нам на удачу, на небе скопилось слишком много туч), были хорошо видны Серые горы, вставшие вокруг Фарлиона тесным скалистым кольцом; южная оконечность Валлиона и составляющие ее сразу два крупных эрха, в которых мы пару месяцев тому неплохо поохотились; были видны густые леса, протянувшиеся зеленой косой на север, к родине хвардов и, разумеется, к далекому Эйирэ, куда я пока не планировала возвращаться; а также хорошо просматривались бегущие с гор синие ниточки рек, тут и там поблескивали немногочисленные озера — вблизи от гор их было заметно меньше, чем везде. А еще была прекрасно видна мощная горная гряда, протянувшаяся от известного мне Перешейка и далеко вдающаяся в зеленый массив лесов. Такая длинная, что разгораживала Равнину и Степь надежным каменным языком, истончаясь где-то далеко на северо-западе и упираясь самым своим кончиком в могучую, широко разлившуюся, но не пригодную к судоходству Кайру. Самую крупную реку этой части Во-Аллара, которая отграничивала Степь от Пустыни. И на берегу которой где-то в необозримой дали затерялся легендарный Скарон-Ол — город-государство и родной город моих кровных братьев, в котором нам тоже не мешало бы побывать.

Сделав над горами широкий круг, мы внимательно осмотрелись.

Так. Вот оно — Айдова... почти что Чертова... Расщелина — очень узкое, сравнительно небольшое с такой высоты ущелье, разделившее сошедший с гор каменный язык на две неравные половины. Отсюда казалось, что скалы будто разрубили надвое гигантским мечом, хотя, конечно, наверняка это — результат повышенной сейсмической активности или продукт неудавшегося эксперимента какого-нибудь дурного мага. А может, и сам Жрец (которого, наверное, все черти на том свете обыскались) когда-то решил проложить прямую дорожку в Валлион. А то через Серые горы — трудно, в обход — слишком долго, пересекать бурную Кайру, чтобы потом обогнуть Пустыню и зайти в Валлион с севера, опасно; соваться в Скарон-Ол — опасно вдвойне, потому что скароны, хоть и занимали всего один единственный город, весьма успешно сторожили северо-восточные границы Степи и не пропускали сквозь себя даже мелкую нежить. Между нами говоря, очень удобные для Валлиона и эаров соседи. Но крайне опасные для спрятавшегося за Степью Невирона.

Зато когда появилась Расщелина, Жрецу даже и думать не пришлось, куда сунуть свой длинный кривой нос — сиди себе и посылай на Равнину через эту дыру столько Тварей, сколько сможешь создать.

Он, видимо, так и делал. Потому что Фаэс как-то обмолвился, что именно на этом участке была самая горячая работа для Королевских Хасов и Ордена Карающей Длани. Там всегда ходили усиленные патрули. Всегда регулярно прочесывались леса. Всегда по дорогам сновали вооруженные до зубов конные отряды (иногда и совместные, потому что плотность нежити на квадратный километр площади зашкаливала здесь почти так же, как в Фарлионе). И всегда была самая большая численность обычных охотников, потому что количество Тварей, пробирающихся от Расщелины в сторону Вольницы, было таково, что работы хватало на всех.

Услышав об этой клоаке, я сперва неприятно удивилась: что за гадство? Почему я не знала этого раньше? И почему не почувствовала? Но потом поняла — у Степи имелся свой Хозяин. И Хозяин мне явно недружественный. А поскольку четких границ между Равниной и Степью никто не проводил, поскольку Расщелина относилась к Горам, а кусок земли возле нее вполне мог захапать себе Темный маг, то она меня и не беспокоила, как Фарлион. И поэтому, когда с ним удалось более или менее разобраться, то мои постоянные кошмары все-таки сошли на нет, а не сдвинулись в сторону кишащей нечистью Айдовой, блин, дыры, из которой сюда постоянно лезло всякое г...

Причем, мне совершенно непонятно, чем тут занимаются маги, которые вполне могли бы обрушить пару скал, чтобы раз и навсегда забить эту дырку каменной пробкой. Но вот теперь у меня, наконец, дошли до этой задницы (в буквальном смысле слова!) руки, и я твердо намеревалась выяснить, что тут не так и почему Его Величество, содержа на свою драгоценную казну такую прорву вооруженного и магически подкованного народа, не додумался до этой элементарной мысли. А если и додумался, то почему все еще ее не осуществил. Все же дураком, как мне заочно показалось, он не был. И такой простой способ решения проблемы просто не мог обойти. Но раз не сделал, значит, причина была. И причина эта такова, что, возможно, тут не обойтись без моего прямого вмешательства. Все же я — Ишта или кто? И если тут еще моя земля, то надо же понять, почему она больше не откликается?

Вот с такими мыслями мы с Лином вернулись обратно на землю, а уже к следующему полудню добрались до военного лагеря.

Надо сказать, организовали его грамотно: на расстоянии ровно в сутки пешего пути от Расщелины, немного в стороне, закрывшись от нее густым и хорошо прочесанным лесом. Со стороны гор его охраняла широкая полоса из вырубленных деревьев и сожженных кустов, снабженная милыми сердцу любого вояки деревянными заграждениями. Там же имелись и заостренные, магически обработанные колья, и почти что противотанковые, усиленные заклятиями "рогатки", о которых мне не так давно рассказывал Фаэс и которые я впервые видела собственными глазами. Там же земля наверняка была напичкана всякими неприятными сюрпризами для Тварей. И там же имелась самая настоящая баррикада из бревен, загадочно искривленных железок (о назначении которых в точности знали только маги, которые их создавали), а также регулярно натыканных караульных, которым было строжайше предписано бдеть круглые сутки.

Точно такая же полоса препятствий огибала лагерь с трех других сторон, только имела чуть меньшие размеры, но при этом все равно охранялась суровее некуда. В северной стороне располагался самый настоящий КПП — только шлагбаума и не хватало. А внутри, насколько хватало глаз, стояло множество палаток-домиков, возле которых повсюду виднелись жженые проплешины от костров, деловито сновали вооруженные люди... человек двести, навскидку, не меньше... слева от КПП и чуть вглубь коптил воздух местный вариант походной кухни. Еще дальше виднелись обозные телеги, потом — какие-то узкие вертикальные палатки, в которых я по виду входящих и выходящих людей опознала вполне себе прилично устроенные сортиры... все того же квадратно-гнездового способа использования. Здорово удивилась, конечно, потому что никак не ожидала встретить здесь несомненные признаки цивилизации. Но потом решила, что местное начальство явно не дурное, чтобы позволять целой толпе разномастного народа гадить где попало. Дисциплина тут была на уровне, и я мысленно одобрила подобный подход. После чего перевела взгляд на противоположную сторону лагеря и удовлетворенно кивнула: конечно, самые большие и удобные палатки были поставлены на максимальном удалении от мест общественного пользования. Ставка командующих, надо полагать. Где селились самые знатные, самые умные, замечательные, и вообще... даже Фаэс, наверное, там живет. Ага. Точно. Во-о-н, где флаг Фарлиона виднеется. Там и искать его буду, когда приспичит. А рядом с "Фарлионским котом" торчит шест со знакомым "японским" красным кругом — известный всем дуракам знак Гильдии рейзеров. Значит, Фаэс точно где-то там. Чуть ближе к КПП нашелся просто белый флаг — символ Церкви и нелюбимых мною святош. Совсем рядом трепетал на ветру еще один вымпел — тоже белый, но изображающей восходящее над горами золотое солнце. А последним в ряду "самых-самых" был очень скромный, совсем незаметный на фоне более именитых коллег флажок, при виде которого у меня, тем не менее, перехватило дыхание, а из груди вырвался невольный вздох:

— Вот же сволочи! Найду, кто это придумал, убью!

— Эй, ты кто такой? — вдруг грубо окликнули меня откуда-то снизу.

Я удивленно опустила глаза и неожиданно поняла, что пропустила появление какого-то дюжего детины в доспехах и шлеме, который весьма недобро смотрел на меня из-под опущенного забрала и явно был не слишком рад услышать столь некрасивый отзыв о местном лагере.

— Кто таков? Откуда?

Я покачала головой, все еще поражаясь наглости названных братьев, осмелившихся прямо напротив палатки рейзеров изобразить на белом (!) фоне мой законный шестилистник. Затем, все еще негодуя, негромко фыркнула, скинула плащ, прикрывавший доспехи от солнца, и сердито буркнула:

— Фантом.

Неизвестный мужик (судя по белому платку, повязанному на левом плече, Хас) вдруг отпрянул, будто его тараном в грудь ударили. Как-то странно вздрогнул. Расширенными глазами оглядел мою чешую, клацнул зубами, мгновенно признав безумно дорогой адарон. Напряженно ищущим взглядом пробежался по грозно оскалившемуся шейри, выращенному им (блин, серебристо-черному, в стиль!) седлу; затем — по моим ногам; закованной в крепкий панцирь груди; недвусмысленно торчащим из-за пояса рукоятям двух мечей; притороченному щиту с гербом Фарлиона... ах да, я же его полой плаща закрыла. Наконец, наткнулся на закрытое маской лицо под черным шлемом с узнаваемой серебристой окантовкой и как-то разом осел.

— П-прошу прощения. Не узнал. Ваши вон там обосновались... господин.

Ого! Интересно, что же такого успели натворить мои парни, раз от нас уже шарахаются? И раз даже хваленые Королевские Хасы смотрят на меня, как на вышедшее из преисподней чудовище? Что-то мне не кажется, что это броня его так впечатлила. Наверняка видел не хуже. Ой, доберусь я до них. Ой, и получат они, если хоть кто-то рискнул нарушить конспирацию.

— Пожалуйста, господин, — почтительно отошел в сторону часовой, махнув рукой в сторону флага с шестилистником. Хорошо хоть, однотонный, черный додумались нарисовать, а то объясняй потом, зачем они там радугу намалевали. Конспираторы, блин. — Там все ваши. Только ночью с рейда вернулись.

С рейда?!

О-па. А кажется, Фаэс времени зря не терял!

Я молча кивнула, и Лин, недобро покосившись на отступившего воина, неторопливо вошел в лагерь.

Кхм. А народу тут и правда много. И палаток, если мне не изменяет зрение... сотни полторы. Причем, это только те, что поменьше и где с комфортом могли уместиться лишь двое человек. Но если представить, что люди собирались в спешке и не слишком рассчитывали на удобства, то народу тут под две, а то и две с половиной сотни точно наберется. И это — элита, между прочим. Хасы, рейзеры и Орденцы. Только лучшие, собравшиеся со всех концов Валлиона, чтобы заняться привычной работой.

М-да. Кажется, Фаэс слегка ошибся со сроками, или же ребята взялись за дело с ходу, не дожидаясь, пока подъедут все, кому надо. Вот и в рейды, выходит, уже ходили. Вот и лагерь устроен так, будто тут уже с месяц живут. Палатки стоят, костры дымят, ямы под туалеты выкопаны, сами туалеты огорожены, начальство красиво обустроено, загранотряды созданы, караульные выставлены и сменяют друг друга с точностью швейцарских часов... блин. Эти люди знают свое дело. Хорошо, что мы с Лином уже побродили по окрестностям. Было бы неприлично явиться сюда самыми последними и оказаться не в курсе дела. Но мои-то орлы каковы?! Сколько времени они тут находятся? Неделю? Дней пять? Вряд ли больше. Но все равно уже успели выпендриться и создать себе вполне определенную репутацию.

Пока добирались до больших палаток, я со всех сторон ловила на себе настороженные, тревожные и откровенно неприязненные взоры. Нас, конечно, не трогали, вслед не вопили, что прошли слишком близко от едва теплящихся костров. Доспехи мои не обсуждали (ага, привыкли, я думаю), на мечи не таращились. На щит глядели с некоторым недоумением (ну да, у Теней таких не было). А Лина, хоть и оглядывали с ног до головы (а тот, зараза, еще и иноходью пошел, изгибая шею и откровенно выпендриваясь), но тоже многозначительно помалкивали. Короче, чувствовала я себя так, как будто все вокруг что-то такое загадочное знали, а я еще ни сном ни духом.

Ладно. Вот сейчас все и выясним.

Парни, как оказалось, устроились весьма неплохо. Палаток целых пять поставили, хотя нас всего-то девять человек. С одной стороны за ними виднелся глубокий обрыв, за которым весело и звонко журчала небольшая речушка. С другой их закрывали палатки рейзеров (ага, наверняка много знакомых там увижу), с третьей ребята отвоевали себе место под персональный сортир, деликатно обозначенный плотной, серой, хоть и никак не помеченной палаткой... хвала Аллару! Сообразили, что мне будет неловко торчать поутру в хлипкой кабинке по соседству с каким-нибудь Хасом! Ну а с четвертой стороны перед этим островком уюта росли несколько специально оставленных нетронутыми молодых сосен, возле которых виднелся небольшой, аккуратно сложенный очаг. А также вполне приличная по размерам площадка, где можно посидеть на старом, но еще крепком бревне, которое (если приспичит) можно легко сдвинуть в сторону, и тогда к нашим услугам окажется неплохое место для тренировок.

Обо всем подумали.

Умники.

И разместились с откровенным шиком.

Гады.

Но за Знак я им шею все равно намылю. И пусть только попробуют сказать, что я не права!

Подъехав к самой большой из пяти палаток, больше напоминающей настоящий дом, я хмыкнула и легко спрыгнула на землю.

— Эй, хозяева! Дома кто есть или можно спокойно поджигать?

— Я тебе подожгу... — тут же проворчал изнутри Мейр, но выглянул наружу (в маске, конечно же) и разом осекся. — Ой, е-мое... Гай! Ты чего так сразу... предупредить не мог?!

— Здорово, — усмехнулась я, откидывая полог. — Где народ? Спят? Едят? Дурью маются?

— Да тут все! Только тебя и ждем! Кстати, привет, Линкхард... э-ге-гей! Мужики-и-и! — понеслось радостное в глубь палатки. — Гай вернулся! Щас всем по шее надает!!!

Изнутри послышались тихие возгласы, что-то громко скрипнуло, что-то с грохотом упало. Наконец, полог резко откинулся в сторону, и оттуда быстрым шагом вышел Ас.

— Гай...

— Давно не виделись, брат, — улыбнулась я, когда при виде меня он временно впал в столбняк. Потом, правда, все же оттаял и, подойдя, крепко сжал мои плечи. Следом за ним появились остальные трое скаронов, которых отличить можно было лишь по глазам... снова, да, вы правы, но это, наверное, просто глупое совпадение. Сразу за Тенями на улицу выскочил Лок... почему-то в одном сапоге. Вместе с ним — Мейр. А после и Дей с Рорном показались. — Ого. У вас тут что, военный совет?

— Почти, — счастливо закивал Мейр, почему-то не решаясь меня обнять. — Как раз гадали, кому идти тебя искать. Завтра последний срок выходит, а вас все нет и нет. Знаешь, как мы издергались?!

Тени дружно посмотрели, кажется, едва сдерживаясь, чтобы не схватить меня в охапку и серьезно потрясти. Лок радостно заморгал, неуклюже прыгая на одной ноге. Дей только улыбнулся, о чем я, благодаря маске, скорее догадалась, чем увидела. И вообще, что-то они больно сдержанные для издерганных неизвестностью. За две-то недели разлуки. Никак уже знают, за что им шею намылить собираются?

Я вздохнула. А потом выразительно покосилась на флагшток и сурово сдвинула брови.

— Это чьи художества?

Фантомы дружно напряглись.

— Чья идея была, я спрашиваю?

Они напряглись еще сильнее.

— Та-а-ак...

— А-а... э-э... а давай мы тебе сначала твою палатку покажем? — неожиданно нашелся Мейр и как-то заискивающе посмотрел. — Смотри, какая большая, просторная... и только для тебя! Нравится?

"Зубы заговаривают", — мигом поняла я, перехватив полные надежды взгляды. Блин, даже Ас, получается, участвовал! То-то прямо не смотрит, неловко мнется и упорно изучает свои сапоги! Да что ж такое-то, а?! У меня отряд или кто?

— Гай, ну, пойдем, пойдем, — откровенно заторопился Мейр. — Про флаг я тебе потом все объясню. Не так это важно. Ты, главное, на место свое глянь. А то мы не были уверены. В обозе подходящих досок мало оказалось, поэтому пришлось доделывать, додумывать... заходи, заходи скорее!

Смирившись с неизбежным, я откинула широкий полог, состоящий из двух тряпочных, но толстых, очень плотных и совсем не пропускающих ветер половин, и зашла внутрь.

Ну... что сказать? Пространства действительно много. Центр вообще пустой, если не считать низкого, грубовато сколоченного столика, где народ, судя по всему, как раз плотно обедал. Слева и справа есть еще две небольшие комнаты, занавешенные такими же плотными, как на входе, шторами. Потолок высокий, рукой без хорошего прыжка не дотянусь. Огонь тут, конечно, не разведешь, но мне и не надо — тепло на улице. Середина лета, как-никак. Да даже если бы и похолодало, то я с некоторых пор к морозам стала более устойчивой: мое тело вырабатывает много тепла, благодаря растворившемуся в нем зубу и вытягиваемой им отовсюду энергии. Короче, ходячая батарейка, а не человек.

— Это мы сейчас уберем, — поспешил кинуться к столу (и что, интересно, так торопится?) Мейр. — Это пока тебя не было, мы его как зал совещаний и для перекусов использовали. Но теперь — все. Никогда больше...

Я удивилась еще сильнее.

— Да ешьте на здоровье. Все лучше, чем под дождем мокнуть или кружку от ветра ногой придерживать. Я не против. Вы ж не собираетесь тут объедки оставлять?

— Нет-нет. Что ты! — Мейр все с той же ненормальной поспешностью кинулся к правой шторе и с гордостью ее откинул. — Вот. Тут можно спать.

Все еще подозрительно косясь и совершенно не думая забывать про флаг, я осторожно заглянула. И удивилась еще больше. Приятно так удивилась: кто-то из ребят организовал тут настоящее спальное ложе. Не очень высокое, правда, но мне все равно. Однако на самом настоящем топчане имелась самая настоящая, хоть и худенькая, перина, чистые простыни, подушка, обернутое в белую ткань одеяло и... блин! Даже небольшой балдахин, как у сказочной принцессы!

— Ребят, да вы что?! В замке, что ли?!

— Тебе не нравится? — с беспокойством переглянулись Тени.

— Нравится, но... а если кто войдет и увидит?!

— Не увидит, — поспешил успокоить меня Дей. — Я на входе заклятие особое поставил. Без моего ведома не войдет и не выйдет. А этот полог вообще могу зачаровать так, что никто, кроме тебя, прикоснуться не сможет. Хочешь?

— Нет, — ошарашенно ответила я, почти на автопилоте выходя в общую "комнату". — Ну, вы даете. Мне бы и угла какого-нибудь хватило, а вы... прямо дворец тут устроили.

Мейр загадочно улыбнулся.

— Это еще что... ты лучше сюда загляни. Может, еще немного порадуешься?

Я с легким недоумением отодвинула вторую штору, с готовностью переданную миррэ, и вот тут-то сообразила, к чему была вся эта долгая прелюдия. И почему они так вихляли взглядами. Почему так искренне надеялись, что за флаг все-таки никто не получит пинков. И у них, черт возьми, были все основания на это надеяться! Потому что я никогда не думала, что получу в подарок эту большую, чудесную, свежеизготовленную и еще пахнущую смолой... лохань! Почти что ванную! Огромную для моих скромных запросов! Хорошо укрытую за плотной шторой! Настоящую, цельную, просто великолепную! О боже... ну, парни...

Я растерянно обернулась, наткнулась на восемь тревожных взглядов, а потом расслабилась, обреченно махнула рукой и признала:

— Прощены. Все до одного. Полностью, так сказать, амнистированы. Даже за флаг. В связи с особыми обстоятельствами и грандиозными заслугами перед отечеством.

Они дружно перевели дух.

— Мы рады, что тебе понравилось.

— Я же говорил! — торжествующе прошептал Лок, сверкнув пожелтевшими глазами.

Ас кинул на него испепеляющий взгляд, но я сделала вид, что не не заметила. Догадываюсь же, что это именно хварда, паразита лохматого, была идея. И вычерниться до состояния чернозема тоже наверняка он предложил. Но вот то, что его даже Тени поддержали, было уже серьезно. Ладно. Бог с ними. Раз обещала, то возмущаться больше не буду. Потому что не сержусь больше. И вообще, уже забыла. Но ведь какие подлецы, а? И подхалимы, к тому же — ТАК меня поразить...

Я снова вздохнула, но потом стянула с головы шлем, подняла маску, открывая лицо, и с улыбкой оглядела эту сплоченную банду нахальных чертей:

— Ну, здравствуйте, что ли? Соскучились, а?

— Еще бы! — согласился Мейр, первым отшвырнул свою собственную маску и, сцапав меня голодным кахгаром, крепко, до боли, обнял. — М-р-р! Гайдэ! Когда ты уходишь, оказывается, становится тоскливо! На луны выть хочется! Не хватает чего-то! Но зато когда ты рядом... уа-у-у... я прямо чувствую, что сейчас взлечу!

Меня без предупреждения подбросили вверх, потом бесцеремонно вырвали из рук миррэ, снова обняли, крепко прижали... я полчаса от них отбивалась, как могла, чтобы не раздавили и не замучили до смерти. Соскучились... конечно, соскучились. Даже мне без них было до ужаса пусто. Даже я успела осознать, что больше не мыслю себя без этих наглых обормотов! И смеялась сегодня так, как уже давно не могла себе позволить. А все потому, что видела — и они тоже безумно рады. Слышала, как звенят у них голоса. Видела, как горят разноцветные глаза. А когда внезапно почувствовала, что вернулась не куда-нибудь, а в семью, потому что все они стали мне самыми настоящими братьями... ох... кажется, я становлюсь слишком сентиментальной!

— Никуда тебя больше одну не пущу, — с чувством сказал Ас, прижав меня к груди. — Ни за какие богатства. Я ни разу в жизни так не переживал, как за эту дюжину дней.

— Я тоже, — согласился Бер, погладив мои светлые волосы.

Я смутилась.

— Да ладно, вы что? Я же с Лином. Он меня в обиду не даст. Кстати, его тоже надо устроить и, заодно, от вещей освободить.

— Кони на соседней опушке, — тут же вспомнил о важном и посерьезнел Ас. — Ты отдыхай. Я его сам отведу.

— Э, нет. Без меня он никуда не пойдет и никого пугать не станет. Да и парней, которые за конями приглядывают, надо предупредить. А то полезут куда не надо, без рук останутся, а мне потом объясняться с начальством. Все равно он убегать оттуда будет, так что сама схожу. И сама все организую.

Гор с усмешкой подал мне шлем.

— Хороший полководец поручает дела своим помощникам.

— Лин — не дело. Лин — мой друг. А друзей помощникам не поручают. Так, по крайней мере, учил меня отец. Поэтому я иду туда сама, гляжу, что там и как, потом мы вместе ищем, как ему незаметно сбежать... или заметно, но так, чтобы никто вой каждый раз не поднимал... и только потом я захочу перекусить. Вы уже все съели или я могу рассчитывать хотя бы на корочку хлеба?

Тени тихо рассмеялись.

— Пойдем вместе, сестра.

— Я уже не сестра, а брат, — бодро откликнулась я, натянув маску.

— Все равно пойдем. Заодно, покажем, что тут и как. Да еще Фаэсу надо сказать, что ты вернул... ся, — слегка споткнулся на окончании Бер, но тут же хохотнул. — Ох, и рожа у него будет, если вдруг вскроется, кто ты на самом деле! Могу себе представить!

— Да чего представлять? — ехидно хихикнул Мейр, ткнув пальцем стоящего рядом Рорна. — Достаточно просто вспомнить!

Рейзер пренебрежительно фыркнул, пихнул в ответ оборотня локтем, но не попал. Однако миррэ не утерпел и ткнул его снова. Посильнее. В результате на какое-то время в комнате стало тесно и шумно, потому что возились они почти в полную силу. Но в итоге все равно победил Мейр, свалил противника на пол, уверенно прижал и повторил:

— Именно, что вспомнить! Тогда как кое-кому, — палец миррэ обвиняюще ткнулся в нос недовольно сопящего рейзера, — давно пора бы выучить, что я двигаюсь вдвое быстрее. И в следующий раз брать не реакцией, а хитростью!

— Например, подножкой, — поддакнул Лок, и тут же был сбит с ног ловко извернувшимся на полу Рорном. Правда хвард, ничуть не смутившись, тут же поднялся, невозмутимо отряхнулся, почти весело хмыкнул и, перехватив вызывающий взгляд снизу, спокойно кивнул. — Ну да. Примерно вот так.

— Может, еще хочешь?— с наглой ухмылкой спросил Рорн, демонстративно игнорируя довольно жесткий захват Мейра. — Могу повторить. Если, конечно, вот этот бугай перестанет меня душить.

— Ну, давай. Попробуй.

— Один на один?

— Именно. Для нас двоих ты пока еще слабоват. Только учти: бить надо снизу, сбоку... вот отсюда... и исключительно так, чтобы сразу достать по...

Я спрятала под маской улыбку и, не став досматривать остальное (успею еще налюбоваться на этих красавцев), быстро вышла.

- Глава 3 -

Оставшись в одиночестве, я наскоро перекусила, отпустив парней отдыхать после трудной ночи, а потом, не зная чем заняться, принялась раскладывать по полочкам все, что успела из них вытянуть прежде, чем заметила, что они уже отчаянно зевают, старательно прикрывая рты. Потом, конечно, спохватилась, выгнала всех на фиг, чтобы отсыпались вволю, после чего посидела-посидела, да и отправилась бродить по лагерю. Поскольку уже не раз убеждалась: когда двигаешься, почему-то лучше думается.

В лагере после обеда (которым тут, на мое удивление, снабжали централизованно и всех одинаково) было малолюдно и довольно тихо. Те, кто ходил нынче в рейд, уже отдыхали. Тем, кому только предстояло идти, ЕЩЕ отдыхали. А тех, кому нечего делать, оказалось крайне мало. Так что приставать ко мне было попросту некому и некому интересоваться, какого демона я торчу не на своей территории.

В целом, если обобщить полученные от парней сведения, картинка получалась довольно интересная. Во-первых, Хасы перед нашим приездом облазили все окрестности вплоть до самых гор и стопроцентно убедились, что Прорыв все-таки произошел, но не здесь, а на той стороне Адовой... то есть, Айдовой Расщелины. Откуда о нем стало известно, мои ребята доподлинно не знали, но справедливо предположили, что в какой-то момент на территории Валлиона стало на порядок больше Тварей, чем обычно. Причем, конкретно возле Расщелины. Причем, распространялись они, как и всегда в таких случаях, почти концентрически, то есть, равномерно во все стороны, так что вычислить эпицентр не составляло никакого труда.

Дальше Хасы, как положено по уставу, отправили экстренное донесение во все ближайшие города. Потом оцепили окрестные леса, старательно их прочесали, наткнулись на несколько сравнительно свежих Гнезд и резко всполошились. Потому что Гнезда сами по себе, как грибы после дождя, не растут, а по этим землям отряды Хасов бродили регулярно. Хотя бы раз в дюжину дней, но хоть кто-то появлялся. А тут — так много пропустили. Из чего был сделан мгновенный вывод, что дело нечисто, и Прорыв на самом деле непростой. Хотя бы потому, что при малом Прорыве Твари сперва разбегались кто куда, а лишь потом, отыскав безопасную нору (через несколько ночей непрерывного продвижения вглубь Валлиона) уже готовились к кладке, а тут — вот-те нате. Не успели вылупиться, как тут же занялись почкованием.

Бывает такое?

Да. Но только в тех случаях, когда нежити нужны не просто чужие жизни, а быстрый и надежный захват территории.

Его Величество Эннар Второй, едва узнав, что происходит, тут же отдал приказ о всеобщем сборе. И вот тогда по тревоге были подняты все — Вольница, Хасы, рейзеры, Орден, специально натасканные боевые маги. После чего к Расщелине начали немедленно подтягиваться вооруженные отряды; спешно организовался военный лагерь; всех, кого могли, отправили в дополнительные рейды, чтобы убедиться, что выводы сделаны правильные. Наконец, совместными усилиями большинство Тварей было найдено и немедленно уничтожено (причем, появившиеся чуть ли не последними рейзеры захватили лишь самый конец этого веселья). А вот теперь вставал вопрос о самом главном — как добраться до собственно места Прорыва.

Сложность была в том, что саму Расщелину как факт уничтожить валлионцы не могли. Подробностей, правда, Фаэс моим парням не сообщил, но оказалось, что сделать это пытались неоднократно. И, к сожалению, безуспешно, потому что поддерживающее заклятие, сохраняющее Расщелину неизменной (а дело было именно в заклятии, уставленном Темным Жрецом), держалось на своем месте, без малого, порядка двух веков. Причем, было слеплено так удачно, что все эти годы активно сопротивлялось усилиям Магистерии. Более того, чтобы хоть как-то его поколебать, около десяти лет назад трое молодых мастеров безрассудно сунулись внутрь, но только сами сгинули, не сумев сделать ничего, кроме слабенького обвала и оглушительного, хоть и совершенно бесполезного, фейерверка.

До них попытки тоже были. И немало чародеев пыталось решить этот вопрос кардинальным образом, но бесполезно: что бы они ни делали, как бы ни старались, каменные губы Расщелины продолжали оставаться открытыми и сквозь них из Степи на эту сторону регулярно выплескивались новые Твари. Однако пока их было не очень много, с этой напастью вполне удавалось справиться силами рейзеров и Хасов. А вот сейчас... воистину, нынешний Прорыв произошел в крайней неудачном месте. До которого, как ни старались, люди пока понятия не имели, как добраться.

Само место Прорыва уничтожалось довольно просто — отыскивалось несколько смельчаков (нередко — смертников), для которых маги создавали некий артефакт, срабатывающий на определенное кодовое слово-активатор, как часовой механизм у атомной бомбы. Повернул ручечку, нажал на кнопочку, кинул магическую "гранату" в нужное место и все — Прорыв надежно засыпался, Твари благополучно дохли, а подземный ход, который они так долго и старательно рыли под землей, прячась от убийственных лучей солнца, надежно схлопывался. И происходило это потому, что в "гранате" был какой-то самовоспроизводящийся механизм повторения заклятия, использующий в качестве подпитки энергию смерти, выплескивающуюся из первых, убитых огненным взрывом Тварей. Потом все это работало, как химическая реакция в присутствии сильного катализатора. Причем, работало до тех пор, пока в радиусе пары километров не оставалось ни одной живой Твари.

Очень умно.

И жутко травматично для леса.

Зато невероятно эффективно, в связи с чем и использовалось в каждом подходящем случае.

Проблема была одна — как подобраться? И как кинуть "гранату", чтобы точно попасть?

Обычно это решалось просто: взяли, принесли, нашли и кинули. Действительно, просто и легко, если забыть о том, что посланные смельчаки, как правило, обратно не возвращались — после взрыва такой "бомбы" в радиусе ее поражения не выживал вообще никто. Ни Твари, ни люди, ни демоны. Не успевали убежать ни свои, ни чужие. Однако такая цена, как считали даже сами смертники, была вполне оправдана, поэтому никто не возмущался. Риск, как говорится, благородное дело, а если за этим стояла жизнь на Равнине... короче, понятно, что добровольцев на такое дело всегда хватало.

Но на этот раз все оказалось гораздо сложнее и серьезнее: Прорыв открылся не на этой стороне гор, а на ТОЙ. И сейчас речь шла о том, что для его закрытия кому-то требовалось пройти Расщелину насквозь, выйти на территорию Степи и где-то там, непонятно где, неизвестно сколько времени искать место нового Прорыва. При том, что каждую ночь все окрестности начинали шевелиться и выпускать наружу голодную нежить. А если вспомнить, КОМУ принадлежала Степь и КТО там был полновластным Хозяином... в общем, думаю, не надо пояснять, что при попытке туда проникнуть даже самым умелым и везучим смертникам жить оставалось до первых же сумерек. Потому что, какими бы они ни были хорошими воинами, против стаи кахгаров или пары хартаров еще никто не выживал. А в Степи наверняка были зверушки и побольше — стоит только вспомнить Харон.

В общем, проблема ясна.

Другая трудность заключалась в том, что Расщелина тянулась в глубине гор больше, чем на сутки пешего пути. Конным там не пройти — слишком много завалов. Работать постепенно и скрупулезно, разбирая один за другим, чтобы потом можно было в течение одного светового дня проскочить мимо убежищ Тварей (а их тоже там ОЧЕНЬ немало) — слишком долго. Да и бесполезно, если говорить начистоту. Потому что промчаться на всех парах до Степи люди на выносливых скакунах как-нибудь смогут. Да. Но потом резко наступала ночь и... как говорится, смотри пункт первый.

Третья проблема: хорошо, если нельзя пройти через ущелье, то можно ли подобраться к проклятой Степи хотя бы по горам? Ответ: нет. За один день удачливые скалолазы, может, и справились бы, если бы знали точную, прямую и легкую дорогу через горный хребет. Но даже в этом случае на другую сторону они попадали к ночи, а дальше все развивалось по известному сценарию. Более того: с разведкой в горах дело обстояло туго — люди просто не успевали узнать территорию дальше, чем на половину дня пути.

Почему именно на половину, спросите?

Да потому, что из рейда еще надо было вернуться до темноты, чтобы принести сведения своим командирам. Так что на саму работу рейзеры могли потратить даже не день, а всего лишь полдня. Как раз где-то до полудня, после чего приходилось все бросать и уходить на подготовленные позиции, чтобы не стать добычей вырвавшихся из Прорыва Тварей. Конечно, в чем-то помогали маги. Конечно, с их помощью часть трудностей можно было преодолеть. Конечно, имелись и телепорты (но скажите: куда их открывать, если с той стороны гор никто не возвращался живым?), были мощные заклятия (которым Старшие Твари почти не поддавались), и хранящие силу артефакты (но кому они нужны, если малейший всплеск магии сразу привлекал к ее источнику кучу нежити?)... короче, замкнутый круг.

И вот именно с ним-то и столкнулись воины, когда начали выяснять, что можно сделать. И именно поэтому сюда было согнано так много народа.

Неспешно дойдя до передовой линии обороны, я остановилась и внимательно посмотрела на зияющее впереди ущелье.

Ну, что сказать? Большое. Широкое. И почти бесконечно длинное. Очень неудобная мишень. И очень богатое на ловушки место. В лоб его атаковать бесполезно — рано или поздно задавят массой. Обходить стороной? Так я уже говорила, почему этого не удастся сделать — у нас нет возможности идти в обход гор, леса, Пустыни и Скарон-Ола. Чем дольше живет Прорыв, тем труднее с ним справиться.

Но тогда как его достать?

Как его хотя бы найти, если туда просто не подобраться?

Да уж. Задал нам Жрец задачку. Не иначе ночей не спал, все ворочался, придумывая этот коварный план. Сволочь.

А выход-то, похоже, у меня всего один. Вот только как его осуществить, чтобы и с пользой, и наши головы под топор не подставить?..

— Эй! Ты что тут забыл? — внезапно раздался у меня за спиной незнакомый хриплый бас.

Я вздрогнула от неожиданности. Не успев сообразить, что к чему, быстрее молнии развернулась, одновременно выхватывая меч, метнулась к говорившему, оказавшемуся всего лишь бдительным караульным, и только тогда поняла, что слегка перестаралась. После чего мысленно чертыхнулась, убрала меч от горла ошарашенно замершего Хаса и, так же быстро спрятав его в ножны, сердито буркнула:

— Извини, рефлекс. Чего подкрадываешься, как кахгар на охоте?

— Да я... — мужик растерянно потер кожу на шее, — ...вообще-то просто спросил.

Я с досадой отвернулась.

— В следующий раз спрашивай издалека.

— Э... ладно, учту. А ты, похоже, из Фантомов?

— Да, — все еще сердясь на себя, проворчала я. Потом ощутила внимательный взгляд, сообразила, что обо мне еще никто не знает, и добавила: — Утром только приехал. Отстал.

Мужик задумчиво кивнул.

— У вас там все такие отмороженные?

— Нет, — слегка оттаяв, усмехнулась я. — Вообще-то, я среди них — самый сдержанный, добрый и отзывчивый.

— Врешь, — неожиданно хмыкнули сзади. — То-то после тебя кахгар едва лапы волочил. И потом еще сутки вонял у меня под окнами, показывая всем желающим твою "доброту". Зверь.

Мужик тут же подтянулся, замысловато отдав честь, а затем прижал кулак к груди, выражая уважение вышестоящему чину, и поклонился. А я с радостным удивлением обернулась.

— Фаэс?!

— Здорово, Гай, — усмехнулся седой эрдал, с самым независимым видом выворачивая из-за какой-то палатки. — Представляешь, иду себе, иду, обормотов своих проверяю, которые с рейда накануне вернулись; никого не трогаю, радуюсь тишине... и вдруг — ты. Опять на мою голову свалился. Хотя я ждал тебя только завтра к вечеру.

— Извини, что расстроил. Просто управился раньше.

— Да? А чего тут стоишь? Видами наслаждаешься?

— А то, — в тон отозвалась я. — Не все тебе одному на местные красоты любоваться. Мне, между прочим, тоже не чуждо чувство прекрасного.

Фаэс недоверчиво оглядел мою чешую, моментально отметив отсутствие наручей и наголенников: я не стала одеваться целиком — жарко. Только броню и шлем оставила, чтобы поддерживать имидж, а остальное бросила в палатке. Ну, и плащ сверху накинула, чтобы не закипеть в доспехе, как вареный рак в кастрюле с кипятком.

Я вопросительно приподняла бровь.

— Что?

— Да так... просто гляжу на тебя и думаю: сколько ты мне проблем принесешь на этот раз? Мне ж теперь не только за своих отвечать.

— В каком смысле?

— А... — с досадой отмахнулся эрдал. — Я ж сюда зачем ехал? Чтобы за парнями присмотреть, посоветовать чего, проследить, чтобы с Хасами не сцеплялись... а король... будь он здав еще сто лет... возьми и пришли за мной другую депешу.

— Какую? — с любопытством посмотрела я. — Выгнать тебя решил? Сказал, что ты, старый хрыч, больно хром стал и неуклюж, когда поседел?

Караульный кинул на меня дикий взгляд и вжал голову в плечи, но Фаэс не осерчал. Взглянул только недовольно и буркнул:

— Если бы. Выгнал бы обратно, я б только обрадовался. А он, блин... ну, и заразные у тебя словечки, Гай!.. он взял, да и назначил меня барр-каном! Понимаешь?

Я тихо присвистнула: о системе чинов в местной армии меня уже успели просветить. Она была предельно проста, только основывалась не на десятках, как я привыкла, а на дюжинах. К примеру, одна дюжина человек — дирр. Возглавляет его дирр-кан, отмечается одной белой полоской на шлеме. Две дюжины — два дирра, у каждого из которых имелся свой полновластный командир, типа меня в моем неполном отряде... и так до двенадцати. После двенадцати дюжин появлялся второй чин — барр-кан, под его началом служило двенадцать раз по двенадцать человек, то есть сто сорок четыре солдата. Отмечался желтой полоской на шлеме. Потом следующий чин — арр-кан, командующий двенадцатью баррами, то есть двенадцать на сто сорок четыре... ну, почти две тысячи воинов и — синяя полоска в качестве отличительного знака. Дальше шел тарр-кан — уже почти генерал, под началом которого собиралось порядка двадцати тысяч человек... две красные полоски на шлеме и рукавах... ну, и далее по списку. Было еще несколько промежуточных чинов, для удобства счета, но основные — эти. И поскольку их было сравнительно немного, то каждый человек на месте начальника ценился особо.

А теперь представьте: в лагере сейчас находилось порядка двух с половиной сотен человек. Это примерно двадцать барров, то есть двадцать дюжин носов. Из них — всего три десятка Орденцев, почти две сотни рейзеров, плюс Хасы. Причем, у святош и разведчиков были свои командиры, а вот над рейзерами Его Величество решил поставить именно Фаэса. Так что получалось, что он стал вторым по значимости и первым по воинскому чину лицом. То есть, почти главным человеком во всем этом сборище. До тех пор, разумеется, пока не появится кто-то рангом повыше.

Неудивительно, что караульный так резко вытянулся.

— Вот так новость, Фаэс... — наконец, осознала я. — Поздравляю с повышением. Но это что ж, получается, мне теперь надо у тебя разрешение на рейд спрашивать?

Эрдал раздраженно дернул щекой.

— Да иди ты... куда хочешь! С разрешением или без! С Фантомами все договоренности остаются в силе.

— Ф-фу. А то я чуть было не подумал, что ты зазнался.

— Твою мать, Гай, — с нескрываемым раздражением посмотрел на меня новоиспеченный барр-кан. — Хоть ты на рану не дави. Мне это баррство — как кость в горле. Сам не рад, да против приказа не пойдешь. Кстати, собирайся: сегодня вечером будет совет, и Его Величество хотел тебя видеть.

Я недоуменно моргнула.

— Какой совет? И кто меня хотел... Его Величество... это король, что ли?!

— Да, — насупился Фаэс.

— На кой ляд я ему сдался?! Как он вообще обо мне узнал?!

— Его заинтересовали Фантомы.

— В каком смысле? — мгновенно подобралась я, чувствуя, как по спине потянуло холодком. — Погоди-ка... а откуда тут взялся король? И с чего бы ему интересоваться твоими людьми? С чего вообще требовать явиться перед свои светлые очи? Фаэс, мы же договорились: все разборки с начальством висят на тебе... или ты что, протрепался?!

— Шетт! После того, как Ас в одиночку зарубил двух кахгаров на глазах у пяти Хасов, надо думать, что королю стало любопытно!

— Блин! Да чего там любопытствовать?! — вконец встревожилась я. — Ас в одиночку и хартара осилить может! Вот удивил! Но нам сейчас лишнее внимание, как собаке — пятая нога! Ты что, не мог смолчать?!

— Не мог! — рявкнул Фаэс, уставившись на меня, как на кровного врага. — Король узнал и потребовал ответа! А молчать я не мог — приказы не обсуждаются! Тем более, ЕГО приказы! Ну, я и сказал... вчера...

Мне стало совсем холодно.

Твою маму... вот же гадость. Я-то рассчитывала, что мы тихо-мирно тут побудем, втихаря прибьем самых опасных Тварей, я так же тихо разберусь с Прорывом, и мы незаметно свалим, не афишируя свое присутствие. А тут мало того, что Ас решил выпендриться... мало того, что король вдруг пожаловал... так Фаэс, выходит, еще и сдал нас ему с потрохами?!

Я сжала зубы и нехорошо сузила глаза.

— Фаэ-э-эс? Что именно ты ему сказал?

— Ну... — эрдал подозрительно замялся и, к вящему изумлению караульного, о котором мы давно позабыли, вдруг нервно отступил на шаг. — Понимаешь, Гай, Его Величество... он же — маг... и весьма сильный... так что ложь чует с той стороны Серых гор, поэтому я... поэтому мне пришлось...

— Что ты ему сказал, сволочь?!!

— Все, — выдохнул Фаэс, устало прикрыв глаза. — Все, что мог и не мог. Поверь, у нашего славного короля есть свои методы... убеждения. Очень, я бы сказал, убедительные методы. Отказаться или промолчать — значит, подписать себе мгновенное отречение. Вместе с лишением титула, а, возможно, и головы. У меня не было другого выхода. Прости.

Я зло сплюнула и, резко отвернувшись, пошла прочь.

— Да что б тебя!..

— Гай, постой! — почти сразу нагнал меня виноватый голос Фаэса. А потом нагнал и сам эрдал, опасливо держась в стороне от моих длинных рук. — У Аса не было вариантов: у нас поступил прямой приказ отправлять в рейды только спаренные команды — Хасов с рейзерами, Орденцев с Хасами... даже Престол не посмел отказаться. А у вас народу и для дирра не хватает. Поэтому мне пришлось объединять Фантомов с другими. Поэтому и получилось... что получилось. А кахгар оказался не один. И броня у вас на порядок лучше, чем у Хасов, поэтому их и прикрыли. Поэтому и Тварей взяли на себя. Там ведь почти Гнездо было, Гай...

Я вздрогнула и так же резко обернулась.

— Что?

— Гнездо, — тяжко вздохнул Фаэс. — Поэтому они не могли рисковать. И не могли упустить этих Тварей.

Я поджала губы: а Ас мне об этом не сказал. Поскромничал. И остальные ни гу-гу. Подумали, верно, что как-нибудь обойдется, ничего страшного не случится... а вот нате вам, взяло и случилось. Да еще король этот долбаный... и какого черта его сюда принесло?!

Я сделала глубокий вдох, а потом такой же глубокий выдох. После чего уже нормальным голосом спросила:

— Ты не говорил о том, что тут будет король.

— Да он только два дня как прибыл, — виновато отозвался Фаэс. — Я тоже не знал, а когда открылся прямой портал от Рейданы, стало уже поздно. Его Величество не любит зря терять время, поэтому сразу вызвал к себе всех командиров и потребовал отчета. А Риандел шел первым. Он-то и брякнул про кахгаров. Его Величество удивился... да, блин, удивился! И нечего на меня так смотреть! Это вы кахгаров на завтрак жрете! Тогда как для остальных даже одна такая убитая Тварь — подвиг! А тут сразу две! Да и до этого Фантомы отличиться успели... короче, я просто не успел ничего сделать. Король заинтересовался, потребовал выяснить, чьи да откуда, потом дело дошло до меня...

— Ясно, — я прикусила губу. — Прости. Про короля я как раз не подумал.

— Я тоже. Так бы, может, все и прошло...

— Ладно. Ничего не попишешь. Скажи лучше, что он за человек, ваш король? И чего от него ждать, если вызовет вдруг на ковер? Ты, кстати, сказал ему, кто я?

— Нет, — обрадовал меня хотя бы этим Фаэс. — Сказал: вас пока восемь. Руководит (тоже — пока) Ас... ну, без имен, конечно... рассказал, как вы у меня появились, про Печати... я ведь отчет давно уже отправил. Так вот, как мне сообщили, на столе у Его Величества этот отчет оказался уже через дюжину дней. И то, что вас не вызвали к нему сразу, весьма непонятно. Как странно и то, что он совсем не обмолвился об этом в срочной депеше, хотя к тому моменту точно знал, что Печати вскрыты.

— К тому моменту он был полностью уверен, что мы — твои, — проворчала я. — Про Фантомов ты там не писал. Просто сообщил: когда, где и сколько. Без особых подробностей. Я же читал. Так что король как раз не сомневался, что ты возьмешь своих "героев" с собой и заявишься сюда в нашей тесной компании. Плохо другое: ты ведь сказал, что мы не из Валлиона?

Эрдал насупился.

— Да. Пришлось.

— И сказал, что мы, собственно, неизвестно откуда взялись и невесть зачем все это устроили?

— Не совсем так, но... да. Сказал.

Я удрученно покачала головой.

— Вот черт... ну и принесла же нелегкая твоего короля! Мне только это для полного счастья не хватало! Давно он на троне?

— Пятьдесят лет.

— ?!

— Он правит Валлионом уже полвека, — с гордостью подтвердил Фаэс. — И правит хорошо. За то время, что страна под его рукой, Валлион почти в три раза расширил Вольницу. Его Величество сильно увеличил права эрхасов. Ввел в эрхи Королевские Суды. Дал ветеранам пожизненное содержание, а тем, кто покалечился, регулярно отряжает денежную помощь. Почти такую же по размерам, как и семьям погибших. Еще он укрепил армию, оказал огромную помощь Гильдии, дал послабления по налогам рейзерам. Он благополучно пережил три покушения. Он участвовал в двух войнах и в обеих одержал полную победу. Валлион сейчас — самое крупное королевство на восточной стороне Во-Аллара. Наконец, наш король ненавидит Тварей и все время, пока занимает трон, изыскивает способ добраться до Невирона. К тому же, у него есть полная поддержка Церкви. А если и случаются когда разногласия с Престолом, то быстро разрешаются ко всеобщему удовольствию.

Я скептически посмотрела.

— Больно много он успел... а ты не ошибся со сроками, Фаэс? Точно полвека? У меня перед глазами еще жив пример, когда один наследник трона дожил до преклонного возраста, но остался так же далек от титула короля, как в день своего рождения. Просто потому, что еще жива королева-мать. Но, может, я чего-то не понимаю? Во сколько ваш король занял трон?

— В двадцать пять. После того, как во время поездки его родителей в один из пограничных эрхов там случился Прорыв, и тогдашний король был разорван Тварями на части. Вместе с женой. После этого Его Высочество был вынужден занять место своего отца и с тех пор правит Валлионом, всеми силами стараясь избавить его от угрозы Невирона.

М-да-а. Итого, семьдесят пять годиков этому великому, некогда могучему и так некстати приперевшемуся монарху. А я уж было размечталась, что он прекрасен, как бог, что я, сразив его своей неземной красотой, тут же покорю его свободное (а свободное ли?) сердце, и потом буду жить-поживать, да добра наживать, год за годом просиживая медленно толстеющий зад в роскошном дворце (сиречь, вилле... где-то я это уже слышала?) где-нибудь на побережье теплого моря...

Ага, щас.

Мое разыгравшееся воображение, услышав про роковые семьдесят пять, тут же разочаровано вякнуло и подсунуло под нос другую, весьма красноречивую картинку с круто согбенным седобородым старцем, украшенным мелко трясущимися руками, вставной челюстью и дрожащими от слабости коленками... да даже пусть это будет высокий и гордый старик с благообразной бородой, орлиным взором и мудрым взглядом много пожившего человека! Одно слово: семьдесят пять. И этим все сказано.

Короче, не бывать мне королевой. Плюнь и забудь, милочка. Все: актеры удалились, свет погас, зрители встали... занавес.

Поймав себя на этой мысли, я едва не расхохоталась в голос. Боже... вот что делают с нами вбитые с детства стереотипы! Мы искренне верим в то, что все принцессы должны быть милыми и красивыми, трубадуры — соблазнительными, принцы — симпатяшками и непременно на белом коне! Драконы — злобными. Рыцари — благородными. А всякие там крестьяне — серыми и неумытыми. Потому что это — правильно. И потому, что так нам в детстве говорила мама.

Я покачала головой, однако, как ни странно, злиться на Фаэса окончательно перестала. Отвлеклась на всякие глупости, помечтала в свое удовольствие, так же искренне посмеялась над всем этим ребячеством, а потом начала напряженно размышлять, как выкрутиться из крайне непростой ситуации. В которую Фаэс, хоть и не по своей воле, так неожиданно меня втянул.

— Ладно, — вздохнула я, наконец, смиряясь с неизбежным. — Куда деваться? Пойдем, посмотрим на вашего короля. Может, он не так плох, как кажется?

- Глава 4 -

Ставка Его Величества оказалась, конечно, в самой большой и просторной палатке, по сравнению с которой моя собственная могла быть смело названа собачьей конурой. Судя по внешним данным и отходящим от основного отделения "крыльям", принцип был схожим: центральная комната, плюс к ней — несколько (никак не меньше трех) дополнительных помещений, отделенных друг от друга плотными шторами и, кажется, небольшими узкими коридорами. Не слушать же Его Величеству, почивая на пуховой перине, как рядом со входом ругаются стражи? И не просыпаться же каждый раз, когда кто-то по ошибке заглянет внутрь и окликнет потерявшегося друга?

Хотя нет, это я переборщила: внутрь заглянуть никто как раз не сумеет — у входа круглосуточно дежурили трое сурьезного вида мужиков в отличных доспехах с изрядной примесью адарона: вооруженных, мрачных, неразговорчивых... никак, из личной охраны? И внутри, небось, такие же солдатики на каждом шагу понатыканы? На стол, к примеру, накрыть, салфеточку подать после ужина? Хотя какая, на фиг, разница? Главное, что к королю так просто не подъедешь и без приглашения внутрь не войдешь. Даже на Фаэса охрана глянула как-то недобро, но все же узнала, пропустила без предъявления паспорта, а вот касательно нас ему пришлось несколько минут объясняться с начальником караула.

Хорошенько поразмыслив, благо время перед визитом было, я все-таки решила, что одна к королю не пойду. Если дело выгорит, то пусть Ас берет на себя основной удар. Он у нас умный, невозмутимый — отбрехается. Тем более, Фаэс ничего не сказал насчет лидера, так что, может, и прокатит. Если же нет, и наш славный эрдал... теперь уже — барр-кан... был излишне откровенен, то только тогда на сцену выйду я. Но не раньше. Все-таки мое инкогнито хотелось бы сохранить как можно дольше. И касательно Фантомов, и касательно Ишты, конечно.

Поэтому к королю мы отправились втроем: я, Ас и вечно любопытный Мейр, которого, поколебавшись, мы тоже решили прихватить. Для компании. И чтобы не так сильно светить мою скромную особу. Однако Фаэсу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы доказать необходимость нашего прихода начальнику караула и убедить его пропустить на совет наши сомнительные, безликие, но с виду весьма неприятные личности.

Ну вот. Зашли.

Итак? Ага, что я говорила? Центральный "зал", по размерам почти как вся моя палатка, а от него отходят три ответвления. Посередине — длинный стол, на котором расстелена карта... ого, какая классная! Весь юг Валлиона и Фарлион, в придачу, как на ладони! И Перешеек виден! И длинный каменный "язык", на который я уже успела посмотреть вблизи, и даже Расщелина! Вон, обозначена красным. Однако то, что за ней — увы и ах: сплошное белое пятно. Хотя это и неудивительно: дальше устья Расщелины еще никто не заходил. А если и рисковал когда, то обратно уж точно не вернулся. Так что именно в этом "пятне" — наша самая главная проблема и, кажется, я уже знаю, о чем пойдет речь на грядущем совете.

Кстати, а народ-то уже собрался.

Я быстро пробежалась глазами по незнакомым лицам.

Так, более или менее все понятно: пришли только самые-самые. От рейзеров — Фаэс и, как ни странно, Ниш — эрдал Третьей Крепости, о котором у меня остались самые приятные воспоминания... ого, увидел и даже слегка кивнул... спасибо за узнавание. От Хасов вижу тоже двоих. С белыми платками на рукавах, при доспехе и оружии, помеченном гербом Валлиона... ну, тем же восходящим солнцем, что и на флаге над этой же самой палаткой. Мужики суровые, с грубыми, испещренными шрамами лицами. Немолодые, но по чину не ниже генералов. Только не обычных, наших, с пивным брюшком и обрюзгшими подбородками. Нет, эти и на коней сами, и против Тварей сами, и за мечи знают, с какой стороны взяться. У таких и подчиненные будут вытягиваться во фрунт, и казну никто не разворует — сами кого хочешь сожрут. Короче, ничего так дядьки. Одобряю.

Так. А это кто?

Я настороженно оглядела длинную белую рясу с капюшоном и стоящий рядом темно синий балахон, над которым была небрежно отпущена весьма длинная и не больно ухоженная грива темно русых волос. Если бы под рясой не топорщился стальной панцирь, а на сапогах не выглядывали острые шпоры, решила бы, что первый — это отец Кирам. Однако потом "ряса" повернулась, уронив капюшон и открыв идеально выбритый затылок, чуть раздвинулась на боках, потому что оказалась вовсе не рясой, а просто хорошо сидящим белым плащом, показала кончик длинных ножен, и мне тут же стало ясно — святоша. Только не простой жрец, а Орденец. Наверняка главный среди прибывших. А стоящий рядом с ним "балахон" — не иначе, как маг. Тоже — не последнего розлива. И судя по тому, что Ас о нем пока ни словом не обмолвился, то еще два дня назад (а то и вчера) его здесь просто не было. Значит, скорее всего, с королем прибыл.

Еще я отыскала каких-то трех типов, на которых никаких отличительных знаков не нашлось. Отметила просто, что по виду — воины, и то, что одеты очень неплохо. Не в смысле доспехов (этого добра у всех было — как в музее), а в смысле простой одежды: тонких рубах, хорошей выделки сапог, отменных поясов... сразу видно: при деньгах люди. Но без капризной складки у рта. Без презрительно-высокомерных лиц. Обычные воины, отмеченные Его Величеством за какие-то заслуги, и явно приближенные ко двору... вероятно, эрхасы. И, вероятно, из ближайших к Расщелине эрхов.

Так, а где же король?

Я пробежалась по незнакомцам еще разок, но ни стариков, ни даже людей, старше пятидесяти не увидела. И короной, естественно, никто из них не блистал. Все ясно: Его Величество изволит задерживаться. Ну и ладно. Подождем. Хотя, надеюсь, он не заставит нас ждать до самой ночи: на это время у меня уже были намечены большие планы.

На наш приход присутствующие отреагировали довольно вяло: мельком покосились, по-быстрому огляделись и вернулись к своим делам. Кто у карты топтался, будто она вот щас возьмет и сама дорисуется, маг со святошей о чем-то вполголоса беседовали, у эрхасов организовалась своя собственная компания, а Хасы вообще стояли в дальнем углу. И судя по относительно непринужденной обстановке, король еще не изволил появиться. Поэтому ничто не помешало нам бесшумно зайти, облюбовать себе тихое местечко недалеко от входа и скромно туда притулиться, не слишком отсвечивая своими закрытыми лицами. А я вообще вежливо отступила за спины Аса и Мейра, став не только неслышной, но и незаметной, что, конечно же, не мешало внимательно изучать собравшихся.

— Это Его Преосвященство Горан, — заметив мое любопытство, кивнул в сторону святоши Фаэс. — Отличный мужик, без всякой придури в голове. С Тварями никогда не церемонится и не отступает, даже если знает, что впереди его ждет хартар. Про его отряд говорят, что на них столько Старших Тварей, сколько даже мы не видели. И я, пожалуй, готов в это поверить, потому что, где бы ни случилась заварушка, он всегда первый.

— А маг? — шепотом спросила я.

— Мастер Драмт, — так же тихо шепнул эрдал. — С ним прибыли еще трое мастеров, но про тех не знаю — в первый раз их вижу. А о нем слышал, что боевой. Правда, силы огромной. Когда в прошлый раз про него слухи ходили, говорят, целый Прорыв был закрыт в одни сутки.

"Балахон", как услышал, неожиданно повернулся и окинул нас быстрым взглядом.

— Он молод, — заметила я, рассмотрев приятное лицо с правильными чертами и упрямо выдвинутым подбородком. — А волосы почему длинные?

— У магов так принято.

— Неужто не мешают? Ветер же, то да се...

— А ему ветер не помеха, — усмехнулся Фаэс, скользнув взглядом по распущенным волосам мага. — Создаст вокруг себя защитную сферу и все. Никакой ветер не достанет.

Я пожала плечами: напрасная трата сил и времени. Но ему, наверное, виднее.

— Это Риандел, командир Королевских Хасов, — неожиданно добавил эрдал, кивнув в сторону заинтересовавшей меня парочки с белыми платками на рукавах. — Тот, что слева, со шрамом у виска. Именно он рассказал о вас королю. Второй — Лек, его правая рука. А вот та троица — уважаемые эрхасы Торан, Арин и Цевин. Когда-то в Хасах служили, но потом выбились наверх, а Цевин и вовсе из наших, из Гильдии.

— Сколько у них тут народу?

— По дружине. Человек по двадцать взяли, но лучших. Так что помощь от них нормальная будет: в Вольнице даром никто хлеб не ест. В большинстве своем, туда уходят те, кто уже отслужился у нас. Так что знают, как с Тварями обращаться. Не лишние люди.

Я удовлетворенно кивнула: отлично. Никого постороннего тут нет. Все по делу, все для дела и все знают свою задачу назубок. Никаких расфуфыренных придворных, никаких словоблудов, никаких чиношей и истеричных дамочек, считающих нужным скрашивать одиночество суровых воинов своим надоедливым щебетанием. А еще — никаких придурков из обширного (по слухам) королевского двора. Даже знати — чуть. Но и то лишь та, которая в данной ситуации нужна до зарезу. Так что король — молоток. Понимает, что на войну куртизанок не тащат.

Вот только чего ж он так долго собирается?

Наконец, одна из штор распахнулась от излишне резкого движения и испуганно отскочила в сторону, пропуская в комнату новое действующее лицо, вошедшее внутрь быстрым решительным шагом и властно оглядевшее собравшихся.

Мужчина был запоминающимся: высоким, даже чуть выше Аса, что для низкорослых валлионцев было большой редкостью, крепко сложенным, подтянутым и сравнительно молодым. Не мальчик, разумеется, но в том идеальном возрасте, когда физическое тело находится на пике своего расцвета, однако при этом и опыта уже набрано по жизни немало. Доспехов и брони на нем не было — одна лишь светлая, поразительно хорошо выделанная рубаха (кажется, настоящий шелк?), которая позволяла без помех разглядеть выпуклые пластины грудных и явно тренированных мышц, абсолютно плоский живот и ровную, молодую, гладкую кожу на крепкой шее, которая могла бы выдать его истинный возраст. Еще на мужчине были простые полотняные штаны нейтрального черного цвета. Не очень широкий, но богато расшитый пояс, от которого за версту несло хорошим достатком. Совершенно простые, никак не украшенные, но потертые и явно часто носимые ножны, в которых прятался изящный стилет. И тонкая золотая цепочка на груди, оканчивающаяся аккуратным золотым медальоном, в центре которого скромно поблескивал крупный, поразительной чистоты сапфир.

Лицо у незнакомца оказалось тоже под стать — волевое, жесткое, с резкими чертами и отнюдь не изнеженное. Хотя хороший уход и определенная холеность чувствуется. Не люблю таких: когда человек при деньгах (особенно, при больших), то нередко он начинает считать окружающих мелкими, копошащимися под ногами тварями. И относится соответствующе. А этот явно из самой верхушки. Кожа ровная, гладкая, загорелая, будто он только с Мальдив вернулся. Подбородок твердый, но не тяжелый. Волосы довольно длинные, почти до плеч, ухоженные, слегка вьющиеся и такого сочного льняного оттенка, что кажутся в свете масляных ламп почти золотыми. А если добавить к этому чуть прищуренные серые глаза, четко очерченную линию нижней челюсти и высокий лоб... хищник. Определенно, хищник. Причем, удачливый, опасный и отлично знающий о своем превосходстве.

Мне только раз потребовалось взглянуть на то, как он двигается и держится, чтобы понять — воин. Причем, воин, которого обучали те же самые учителя, что и меня. Не узнать легкого разворота плеч, чуть пружинящей походки и характерного движения рук было просто невозможно. Даже я увидела, не говоря уж о том, что стоящий передо мной Ас как-то нехорошо подобрался. А это значило, что незнакомец опасен вдвойне. И то, что он единственный пришел сюда без оружия, уже говорило о многом.

Однако когда этот человек, едва войдя, как-то по-хозяйски огляделся, после чего небрежно кивнул присутствующим, у меня внутри забрезжило легкое беспокойство. А когда в ответ все до единого воины склонились в почтительном поклоне, это беспокойство выросло многократно. Когда же Фаэс, поймав на себе пристальный взгляд мужчины, приложил правую руку к груди и сказал:

— Ваше Величество...

Вот тогда мне стало отчетливо ясно, что нас кто-то нагло и гнусно напарил.

Потому что стоящему напротив властному типу было никак не больше сорока. В то время как меня старательно уверяли, что в два раза больше. Но он слишком молод для короля. И слишком... хорош. Хотя и не признать этой неожиданной правды тоже было нельзя: даже без короны от него буквально исходила аура нечеловеческой силы. Рядом с ним было трудно удержаться на ногах, словно расходящиеся вокруг него волны внутренней мощи готовились вот-вот сбить тебя с панталыку. Невероятно опасный тип. Неприятно опасный тип. И до того хищный (причем, совершенно этого не скрывает!), что я, когда цепкий взгляд мазнул по нашей скромно молчащей группе, вдруг почувствовала, что начинаю терять уверенность.

— Здравствуй, Фаэс, — неожиданно мягким баритоном сказал Эннар Второй, заметив эрдала. А потом чуть указал на нас подбородком. — Кто это с тобой?

— Фантомы, сир. Вы изъявили желание с ними познакомиться, и я решил, что более удобного случая может не представиться.

— Вот как? — я чуть не вздрогнула, почувствовав себя за спинами братьев, как в кабине рентген-аппарата. Черт. У короля взгляд — как лазер. Того и гляди кожу сожжет. Так и пытается проникнуть за маску, так и буравит. Но сколько там холода... и сколько жесткой, беспристрастной, совершенно равнодушной оценки, которая производилась сейчас с поистине бешеной скоростью. — Подойдите. Я хочу вас видеть.

Я раздраженно дернула щекой (мог бы сам подойти; авось, ножки бы не подогнулись!), но следом за Асом и заметно напрягшимся Мейром сделала шаг вперед. Больше — обойдется. Да и дистанция мне нужна на всякий случай. С таким королем уже не знаешь, чего ждать. Может, уходить придется с музыкой. Так что это даже хорошо, что мы встали недалеко от двери.

— Снимите шлемы, — холодный голос короля окатил нас целым водопадом ледяной воды.

Ас, поколебавшись долю секунды, в полной тишине поднял руки и неспешно исполнил приказ. Мы с Мейром отстали ненамного, но короля это явно не удовлетворило — нас внимательно изучили, прошлись гамма-излучением по ткани, закрывающей лица, а потом снова велели:

— Снимите маски.

Причем, тон был таким, что даже у меня невольно дернулись руки. Вот уж и правда, маг. И вот теперь я понимаю, почему Фаэс так легко нас сдал. Такому типу не ответь и уже кажется, что за спиной раскрывается жадная пасть гильотины. И это при том, что никакой угрозы в его голосе не звучало. Пока. Просто сталь. Одна сплошная сталь и отчетливый холод невысказанного недовольства.

Однако Ас не поддался, а, чуть наклонив голову, вежливо (!) сказал:

— Прошу прощения, Ваше Величество, но мы не можем этого сделать.

— Почему?

В палатке стояла такая тишина, что тревожное дыхание доносилось до нас аж из дальних углов. Король стоял близко... так близко, что при желании до него можно было дотянуться рукой. Безоружный. Беззащитный. Но создавалось впечатление, что опасность грозит именно нам. Причем, как у него это получалось, ума не приложу.

— Что привело вас сюда? — не дождавшись ответа, снова спросил король.

— Дело, Ваше Величество, — спокойно ответил Ас.

— Какое? Вы ведь не являетесь подданными Валлиона?

— Нет.

— Что же вам тогда понадобилось в Долине Воинов?

— Как я уже сказал: дело, Ваше Величество. Мы прибыли в ваши владения для работы.

Молодец, Ас: ни слова лжи! Минимум информации! И вместе с тем — вежливо напомнил о своем независимом статусе. Дескать, не лезь не в свое дело. Мы не твои вассалы, так что распоряжаться нами ты не можешь. Убить — да. В тюрьму бросить за оскорбление короны — да. Но заставить говорить не получится. Поэтому незачем настаивать и создавать ненужный конфликт.

Король чуть сузил глаза и, мгновенно поняв все недосказанное, временно оставил скользкую тему.

— Это вы отыскали Печати в Фарлионе?

— Да, Ваше Величество.

— Каким образом?

— Я не могу ответить.

— Вы — маги?

— Нет, Ваше Величество, — после мимолетной заминки, ответил Ас. Конечно, король же чувствует ложь. Маг, блин, неизвестно какой категории. Ясно мне теперь, отчего он так хорошо сохранился. Однако его вопрос можно было отнести лишь на счет нас троих, что и сделал мой кровный брат, деликатно умолчав о Дее.

— Среди вас есть те, кто умеет чувствовать магические возмущения? — неожиданно чуть изменил формулировку вопроса Его Величество. Умный, гад. И хитрый, до кучи.

— Да, — вынуждено признал Ас.

Ну да, это же я и оборотни. Тут соврать не получится.

А король неожиданно подошел ближе и пристально уставился ему прямо в глаза.

— Скарон, — уверенно сообщил он мгновение спустя. — Ты — скарон. Алый Клан. Верно?

— Возможно, — Ас чуть прищурился, а я мысленно ругнулась: блин, прокол. Полоску кожи на переносице наши маски почти не закрывали. А такие смуглые здоровяки, как мои Тени, могли родиться только в Скарон-Оле. И король это тоже знал. Но каков типчик, а?

— Ты — маг? — внезапно нахмурился Его Величество.

— Мне не говорили об этом.

— Но ты — маг. В твоих глазах я чувствую огонь... оттого и Клан — Алый... хотя, возможно, просто спящий маг, — король задумчиво нахмурил светлые брови. — Поэтому в твоих словах не было лжи. Но я не вижу знаков отличия. Какой у тебя статус?

— Никакого, Ваше Величество, — вдруг усмехнулся Ас.

— Так не бывает.

— Бывает. С некоторых пор я не принадлежу Клану. И силой ни разу не пользовался.

— Кому ты служишь? — внезапно спросил король, глядя ему прямо в глаза. — Ты ведь служишь? Скароны не покидают свой город без веской причины. Они предпочитают, чтобы весь остальной мир приходил к ним домой, неся с собой хорошие вести.

Ас усмехнулся шире.

— Вас обучали наши мастера, Ваше Величество. И, судя по всему, обучали долго и хорошо.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Да, я служу, Ваше Величество. Но Хозяин запретил говорить о нем. Поэтому я не могу ответить. И поэтому же не могу открыть лицо.

— Хозяин?! — светлые брови короля взметнулись высоко вверх. — Очень интересно... впервые слышу, чтобы скарон назвал кого-то хозяином. Фаэс?

Однако суровый эрдал только ошарашенно моргнул, и Его Величество тут же отвернулся: Фаэс не мог ему помочь, это стало понятно сразу. Правда, теперь король смотрел не на Аса, к которому у меня вдруг тоже появилась пара насущных вопросов, а на насторожившегося Мейра.

— Кто ты, воин?

— Фантом, — приглушенно отозвался миррэ, одновременно вежливо наклонив голову.

— У тебя нет собственного имени?

— Есть, Ваше Величество. Но для всех я — Фантом.

— Еще интереснее... Фаэс, и сколько их всего?

— Девять, сир, — немедленно поклонился эрдал.

— Вчера ты докладывал о восьми.

— Так точно, сир. Но только потому, что одного не было.

Король окинул Мейра крайне задумчивым взором.

— Девять... и из них, как минимум, один чистокровный скарон из Старшего Клана. А теперь еще хвард... ты ведь — хвард?

Я прикусила губу: второй прокол. Этот тип слишком быстро нас щелкает. Фаэс за месяц тесного общения мог только догадываться, а этот раскусил с ходу. Интересно, на чем прокололся Мейр?

Я увидела слегка пожелтевшие глаза оборотня и беззвучно ругнулась.

— Ну, а ты? — внезапно отстал от Мейра король и повернулся в мою сторону. — Кто тогда ты, если рядом собралась такая любопытная компания?

У меня в голове за секунду пронеслись тысячи мыслей, сотни сомнений и десятки вариантов возможного поведения. Как... как с ним держаться, с этим стальным чудовищем, у которого не разум, а какая-то вычислительная машина? Шерлок Холмс, блин, местного розлива. Но какой мгновенный анализ, какая четкость, какая скорость оценки, наконец! Е-мое, да с ним надо быть осторожнее, чем с ручной гранатой, у которой выдернута чека! Об один только взгляд порезаться можно — до того острый! Так. На чем могу проколоться я? Лицо у меня закрыто — моя маска не просто из ткани, а связана по типу чулка. Кожу лишь на веках чуть-чуть видать, но по ней ничего не скажешь, кроме как о приблизительном возрасте. Что с фигурой? Нет, понять он не должен — за стеганой курткой, за броней, за металлом... хорошо, это пропустим. Касательно оружия и доспеха тоже все в порядке: мы с парнями идем примерно в одной цене. Ну, чуть больше серебра на шлеме и нет клейма, так это не страшно. Можно всегда сказать, что не успела. Так, еще? Любую проверку на вшивость я тоже пройду — братья натаскали меня за последний месяц изрядно. Даже оборотни уже уставали быстрее. Мой Знак? Нет, он хорошо закрыт, да и не дам я к себе прикоснуться. Эриол? Его почуять вообще невозможно — Дей подтвердил. А выпускать наружу клинок эара без крайней необходимости я не стану. Тогда где мое слабое место? Глаза... это да, глаза у меня узнаваемые. Однако в последний месяц мы все-таки вывели определенную закономерность, по которой они меняют свой цвет. Если я спокойна, то они обычно сине-зеленые. Ну, чуть больше или чуть меньше в тот или иной тон. Когда злюсь, могут покраснеть. А если горюю, то становятся черными, как у Гора. Вывод: мне надо сохранять максимальное спокойствие. Хорошо, с этим понятно. Что еще тонко и может порваться? Ах да, голос. Слишком он у меня высокий и звонкий. С Фаэсом-то я сперва с помощью Аса разговаривала, хрипела, как могла. Потом Ас ожил, и мне стало труднее, но и тут нашелся выход: пока я говорю тихо и ровно, голос приемлемый, молодой, однако не звенит, как натянутая струна. И в нем нет узнаваемой мелодичности эаров... чтоб тебя, Ли-Кхкеол, с твоими дарами... и, значит, только на нем, пожалуй, я могу проколоться. А что надо делать, чтобы спрятать какую-нибудь важную вещь? Правильно: выставить ее на самое видное место. Буквально носом в нее ткнуть, чтобы на все остальное внимания уже не обратили. Хотя бы в ближайшие пару дней.

Наконец, я приняла решение, вытянулась стрункой и бодро отрапортовала:

— Фантом, Ваше Величество!

Фаэс, кажется, подавился от неожиданности. А вот король, напротив, приятно удивился.

— А ты молод, Фантом.

— Так точно, Ваше Величество!

— И даже очень молод.

— Так точно!

— Сколько тебе лет? — слегка оттаял король, видя, что я, в отличие от остальных, пока не изъявляю желания угрюмо молчать. Даже напротив, аж лучусь вся доброжелательностью и готовностью помогать. Ну-ну. А сыграем-ка, Ваше-ство, в одну интересную игру? Как насчет небольшого словесного поединка?

Перехватив внимательный взгляд монарха, я широко улыбнулась.

— Сколько есть, все мои, Ваше Величество.

— Смелый ответ, — неожиданно усмехнулся он. — А все-таки?

— Ва-а-аше Величество, — обиженно протянула я. — Разве вы не знаете, что некоторые люди очень тревожно относятся к подобным вопросам? Я ведь не спрашиваю, сколько лет вам? Хотя, как и вы, тоже сгораю от любопытства.

Фаэс, кажется, поперхнулся снова.

— Кхм, — во взгляде короля впервые мелькнула искорка интереса. — Положим, я постарше тебя. Намного. Но ты опять не ответил.

Я притворно вздохнула.

— Что поделаешь? Не велено. Уж простите великодушно.

— А что вам еще не велено делать, позволь тогда спросить?

— О, много чего: называть свои имена посторонним, говорить, кто мы и откуда, рассказывать подробно про Печати, про Фарлион и сколько Тварей мы там забили... потому что некрасиво хвастаться, понимаете?.. еще нам нельзя открывать свои лица, нельзя называть имя Хозяина, нельзя выполнять чужие приказы, если они идут вразрез с его собственными...

Фаэс в панике распахнул глаза, метнув на короля совершенно дикий взгляд, но Его Величество неожиданно не осерчал и лишь неопределенно хмыкнул.

— Неплохой набор пожеланий. Хорошо, юный Фантом, я понял. Тогда скажи мне другое: а давно ли ты входишь в отряд?

— Не, — небрежно отмахнулась я. — Всего-то месяца полтора.

И это правильно, потому что сам отряд существует как раз столько времени. Фиг ты меня подловишь на вранье.

— А Печати ты видел? — снова спросил король, будто не замечая хищно прищуренных глаз Мейра и того, как напряглись плечи Аса. — Ты был рядом, когда они вскрывались?

— Ага, — бодро кивнула я. — Только там ни Айда видно не было. Они, когда их вскрыли, так сияли, что я чуть не ослеп. И еще там жарко стало. И Тварей возилось просто жуть. Штук по сто, наверное, возле каждого алтаря. Но все сгорели, когда на них солнышком брызнуло. Такая вонища стояла... а потом — только пепел. Проти-и-ивно...

— Что за алтари? — мгновенно подобрался король.

— Обыкновенные. Ведь Печати — это алтари и есть. Но старые. Мертвые. Очень нехорошие. Мне там даже плохо стало, потому что какой-то урод с их помощью высасывал жизнь из вашей Долины и делал с ней какую-то гадость. После чего жизнь становилась не жизнью, а смертью, и могла уничтожить вообще все вокруг... так Хозяин считает. Поэтому-то он их и уничтожил. А мы просто помогали. Рядом стояли, изображая предметы интерьера. Ну, и Тварюшек, конечно, били. Как же без этого?

Его Величество метнул в сторону ошарашенного Фаэса еще один быстрый взгляд, но тот никаких подробностей не знал. Поэтому только таращил глаза и растерянно переводил взор с меня на Аса, с Аса на Мейра и обратно. Этого эрдалу мы не сообщали, но король ведь все равно не отвяжется, поэтому я и выбрала такой нескромный тон и поэтому же очень старательно прикидывалась валенком.

Внезапно король снова нахмурился и так пристально всмотрелся, что мне стало неуютно.

— У тебя необычная дейри, Фантом...

А потом вдруг поднял левую ладонь и поднес к моему лбу. Так быстро, что я едва успела сообразить, зачем, и молниеносно отпрянуть. После чего подняла на короля совсем другой взгляд и довольно сухо сообщила:

— Да, я знаю.

— Ты... был в учениках Церкви? — неприятно удивился такой прыткости король.

— Нет.

— Тогда, возможно, кто-то из святых отцов тобой занимался?

— Нет. Мной никто и никогда не занимался, — я насторожилась еще больше, когда он вдруг сделал шаг вперед и снова поднял руку. А потом отступила, так как совершенно не намеревалась позволять ему изучать мою ауру повнимательнее. Особенно, чтобы он вдруг заметил в ней сходство с аурами эаров. Потому что это будет плохо. Это вызовет лишние вопросы. И это рано или поздно приведет к тому, что мое прошлое в самый неподходящий момент выплывет наружу.

Король поджал губы.

— Ты боишься, Фантом?

— Нет, — осторожно ответила я, постепенно отступая за Мейра. — Я просто не люблю магов. У меня с ними трудные и крайне неоднозначные отношения.

— Ты ведь — не маг.

— Вот именно поэтому, Ваше Величество. Уж простите за наглость, но я, пожалуй, постою в сторонке.

Мейр, не сдержавшись, тихо зарычал, и только тогда король неохотно отступил. А потом с новым интересом взглянул на ворчащего оборотня и качнул головой.

— Все-таки я ошибся: ты — не хвард. Хвард не смог бы терпеть так долго. Поэтому ты не хвард, ты... миррэ. И я очень удивлен встретить здесь представителя этого малочисленного народа. Насколько я знаю, миррэ не любят города. Верно?

Мейр тихо рыкнул.

— Мы не являемся подданными короны. Вы не вправе об этом спрашивать.

Король недобро прищурился.

— Это я решу без твоей помощи.

— Решите. Если получится.

Блин. Зря он это сказал. У короля совсем нехорошо заблестели глаза. И ладонь опасно дрогнула. А лицо изменилось совсем не так, как мне бы хотелось. Он слишком властен. Слишком привык к повиновению. Подобный ответ для него как вызов. Как прямое оскорбление. Зря Мейр не сдержался. И зря сейчас буравит его своими желтыми глазами.

Оборотень, когда по нему полоснул ледяной взгляд монарха, угрюмо набычился. Ас рядом с ним чуть сдвинулся, страхуя его с одной стороны, с другой плечом к плечу встала я, проклиная про себя все на свете. Особенно, вспыльчивый нрав миррэ. Однако, ощутив неожиданную перемену в настроении монарха, мы ощетинились все же вместе, потому что бросать их я не собиралась; затем напряглись, насторожились еще больше, готовые ко всему. Тем временем, ладонь у разозленного не на шутку короля отчетливо засветилась неровным белым светом, выдавая какое-то творящееся колдовство... однако через пару мгновений, почувствовав наше дружное сопротивление, он неожиданно передумал. Опустил руку. Помолчал. А потом резко отвернулся и отошел к столу.

— Фаэс, на совете не место чужакам. Раз ты рискнул взять их под свою опеку, займись.

— Как прикажете, сир, — с нескрываемым почтением поклонился эрдал, а потом повернулся к нам. — Фантомы?

Я незаметно перевела дух: пронесло. Король оказался еще более умным типом, чем мне показалось сначала. Ссориться с нами ему не с руки. Тем более, на глазах у посторонних. К тому же, нас трое, мы вооружены, про то, что воины, он тоже, естественно, сообразил. И наверняка решил, что давить сейчас, пытаясь добиться повиновения силой, бессмысленно. Только терять достоинство. Так что, если я все правильно понимаю, он надумает разобраться с нами позднее. И вот какой у него в это время будет настрой — одному богу известно. Решит, что мы, гады такие, его не уважаем, может и Фаэса натравить. Да и народу тут всяко больше, чем нас. А нам ведь еще работать. Обещала я, что помогу старику. Да и он тоже не рад, что так все вышло.

Поправить бы надо. Сгладить немного. Зачем нам ссора с королем?

Вздохнув, я чуть задержалась и, еще раз ругнувшись на несдержанного миррэ, быстрее молнии скользнула обратно.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — коротко поклонилась я, когда недовольный монарх неторопливо обернулся и одарил меня бесстрастным взором холодно-льдистых глаз. — Вы, разумеется, правы: мы для Валлиона — чужие. И на совете самых умных, важных и знатных нам действительно не место. Однако, если вы позволите, я слегка облегчу вам жизнь.

Не дожидаясь ответа, я просочилась между ним и картой, достала свой любимый карандаш (эх, папка, как знал ты, что пригодится!) и, нагло усевшись на краешек стола, несколькими штрихами расцветила проблемное белое пятно.

— Вот тут гора идет немного глубже, чем обозначено, и выдается вперед почти до самой Степи, — попутно пояснила я свои каракули. — Здесь не пройти — не так давно выход из Расщелины завалило с той стороны, так что конному не осилить. Да и пешему придется изрядно покряхтеть: завал слишком велик. Поэтому напрямую к Степи не подобраться. Вариант только через горы — вот тут и тут, где ширина массива чуть меньше. Но это все равно долго: сутки точно получатся. Хотя и не так опасно, как кажется: на самом деле, Гнезда нежити расположены, в основном, вблизи Расщелины. Слева от нее уже идут Серые горы, а там, как ни странно, еще остались Серые коты. С ними ни один дурак связываться не будет. А справа склон слишком крутой и почти всегда открыт солнцу. Поэтому максимальная концентрация нежити остается только возле ущелья. И если отойти примерно сюда... то пробраться можно. А на той стороне есть, как минимум, два подходящих спуска. Вот тут и тут. Но работы вам будет много: по скалам лазать — то еще удовольствие, однако если есть желание, любая проблема становится вполне решаемой... ах да. Еще забыл сказать, что Степь подходит к ущелью не впритык. До нее будет широкая лесная полоса... примерно на двое суток пути. А перед лесом — совершенно пустое пространство: камень, галька, песок... незамеченными не пролезть. Надо в обход. Вот так. Потому что Прорыв, вероятно, расположен именно в лесу: там деревья очень большие и стоят так же плотно, как в Хароне. Света внизу немного, поэтому искать надо там.

Закончив с художествами, я бодро соскочила со стола, шутливо поклонилась, под ошеломленными взглядами спрятала карандаш и, кинув на бесстрастное лицо короля лукавый взгляд, быстрее вихря умчалась на улицу. Прежде чем кто-нибудь опомнился, открыл рот и принялся выяснять, откуда я это знаю. Более того, едва оказавшись за пологом, я прислушалась к внутренним ощущениям, потом оглушительно свистнула. Мгновением позже вскочила в седло примчавшегося на зов шейри, проследила за тем, чтобы парни тоже без помех отошли от палатки. А затем перехватила дикий взгляд застрявшего в проеме Фаэса и уже обычным голосом сказала:

— Все нормально, Фаэс. Мы в порядке. До завтра.

— Что за... — глаза эрдала расширились, едва он понял, почему на совет мы пошли в полной экипировке. — Гай, ты что, в рейд собрался?! СЕЙЧАС?! На ночь глядя?!!

Мы дружно усмехнулись.

— А что не так?

— Да ты спятил, Фантом!!!

— Нет, — хмыкнула я, надевая шлем. — На самом деле ночь — удобное время не только для Тварей. Ас, как там парни?

— Готовы давно, — тут же отозвался брат. — Только ждут сигнала.

— Отлично, едем. Пока, Фаэс. До утра не жди.

Что на это ответил эрдал, я уже не услышала: Лин, понимая меня с полуслова, тут же сорвался с места и черной молнией растворился в темноте, мгновенно затерявшись среди таких же черных тел подоспевших Фантомов. Так что растерянному, ошеломленному, взбешенному и внезапно оказавшемуся в одиночестве Фаэсу осталось только бессильно смотреть нам вслед и проклинать меня на все лады.

- Глава 5 -

Разделились мы практически сразу, как только взбудораженный лагерь скрылся из глаз. Преследовать нас, конечно, никто не стал — Фаэс давно уже отдал приказ открывать для Фантомов дорогу в любое время дня и ночи. Однако вихрем пронесшийся сквозь ворота отряд не мог не сдернуть со своих мест караульных и не мог не заставить поспешно отпрыгнуть с дороги несколько десятков возвращающихся с охоты рейзеров.

Теперь же Ас и остальные уверенно свернули в сторону гор, намереваясь убедиться, что крупных Тварей поблизости действительно не осталось (а если остались — то добить, пока никого не задрали), тогда как у нас с Лином была совсем другая задача.

Разумеется, Тени возражали. И, разумеется, мы перед советом спорили до хрипоты, пытаясь отстоять свою точку зрения. Но я была настроена решительно, и, в конце концов, даже Асу пришлось признать, что на Степь надо взглянуть поближе. И место Прорыва определить максимально точно. А с учетом того, что я уже обдумала и изложила, то безопасно это можно сделать только с воздуха. Что автоматически делало все остальные аргументы бессмысленными.

В итоге, свое право я все-таки отвоевала. Но при этом с меня стребовали страшную клятву, что к Прорыву я ни ногой, даже если вдруг появится возможность закрыть его собственной грудью. А как только рассветет, пулей метнусь обратно. На землю. Потому что в присутствии магов и бдительных Хасов надо быть полной дурой, чтобы рассекать воздух на крыльях демона после восхода солнца.

Я пообещала.

Вздохнула.

А потом обвинила их в недоверии. В конце концов, я давно уже не девочка и хорошо усвоила, что можно делать, а что нет. Но вот то, что некоторые (не будем указывать пальцем!) обнаглели до того, что рискнули нарисовать мой личный Знак и выставить его на всеобщее обозрение, вовсе ни в какие ворота не лезет. Поскольку, тем самым, подвергли нашу общую тайну гораздо большей опасности, чем мои полеты во сне и наяву!

После такой отповеди им оставалось только дружно смутиться и виновато вздохнуть. На чем, собственно, долгий спор благополучно завершился, а я закончила облачаться в новые доспехи и вышла к нетерпеливо переминающемуся за порогом Фаэсу.

Кстати, надеюсь, что за мою последнюю выходку он не получит выволочку от короля. Потому что, во-первых, Фаэс за нас не в ответе. Во-вторых, Его Величество показался мне достаточно умным мужиком, чтобы это понимать. Наконец, в-третьих, сама выходка относилась, скорее, к категории тщательно продуманных экспромтов. Ведь ссора с королем нам действительно ни к чему, так что сгладить неприятное впечатление стоило. Отвлечь его внимание от Аса (блин, забыла спросить!) — тем более. А кому же этим заниматься, как не мне? Из-за меня ведь они так некрасиво себя повели. Вот и пришлось сразу за двумя зайцами гнаться: и удивить его, и показать, что мы, хоть и чужаки, еще пригодимся, и доказать, что не лаптем щи хлебаем. Но, в то же время, не навязываемся. Напротив, я всего лишь дала им пищу для размышлений. Хотят — пускай проверяют. Не хотят — пусть верят, пожалуйста, и строят свои планы, уже исходя из этой информации... сомнительно, конечно, что не полезут проверить, но все же. К тому же, я не грубила, не хамила и не лезла на рожон. С Его Величеством мы обменялись вполне себе даже любезными фразами, а последний мой намек был сделан лишь для того, чтобы он видел: мы — не враги. И мы, хоть и служим не ему, но нынче делаем общее дело.

Он, конечно, властный и очень жесткий человек. Он привык к беспрекословному повиновению. Это видно. Это буквально бросается в глаза. Но, надеюсь, я в нем все-таки не ошиблась. И надеюсь, что некстати вспыхнувшее раздражение не затмит его обычной проницательности, заставив умолкнуть доводы разумы и выдвинув на первый план какое-то нелепое недовольство.

"Подлетаем, — шепнул вдруг Лин, отвлекая меня от размышлений. — Серые горы внизу. Смотреть будешь?"

"Да. Спустись немного пониже. Хочу глянуть, можно ли где провести отряд. Вдруг придется?"

Шейри послушно распахнул огромные крылья во всю ширину и, чуть покачиваясь на волнах поднимающегося от земли теплого воздуха, умело спланировал. Садиться, разумеется, не стал — просто пролетел над скалами, давая мне возможность повнимательнее рассмотреть спуск: надо было прикинуть, удастся ли здесь пробраться остальным Фантомам и получится ли одолеть эти скалы на своих двоих.

Спустя час мы снова взмыли вверх и, перебравшись через горный хребет, так же внимательно осмотрели другую сторону. Затем проследили за убегающей вправо горной грядой, изучили распластавшийся по земле каменный "язык". Пролетели над узкой Расщелиной, ежась от ощущения, что оттуда за нами наблюдают сотни голодных глаз, однако гарпий так и не дождались. Видимо, им не нравились скалы — к лесам привыкли. Или же досюда пока еще не добрались. Но в любом случае, нежитью из этой щели пахнуло здорово. И сразу стало ясно, что я была права: понизу никакая армия не пройдет. Потому что если днем передвигаться еще как-то можно, ежесекундно спотыкаясь о разбросанные повсюду камни, то к вечеру эти склоны будут сплошь облеплены Тварями, которые начнут спрыгивать прямо на головы зажатых в каменные тиски солдат, без особого труда находя в прочных доспехах уязвимые места. А немного дальше, как я и нарисовала на карте, почти у самого выхода, проход вообще был завален камнями до высоты двух человеческих ростов. Просто так его не разобрать — он слишком велик и слишком далеко тянется по ущелью. С наскока тоже не одолеть, а для планомерного разбора не хватает ни людей, ни (что самое главное) времени.

Так что нет. Через Расщелину им не пройти. Но и закрыть ее от лезущих с той стороны Тварей не получится — не верю я, что маги Валлиона плохо старались. И раз за двести лет не смогли этого сделать, то и сейчас вряд ли справятся. Если, конечно, мастер Драмт не привез с собой какую-нибудь свежую идею.

В итоге: вывод?

А вывод такой: если мы собираемся закрывать Прорыв обычным способом (про другие пока ничего не знаю), надо рассчитывать на то, что нам (или кому-то еще) в скором времени придется карабкаться через горы... предварительно отыскав самое узкое, достаточно отдаленное от Расщелины и относительно безопасное место. Потом осторожно и очень тихо слезать на другую сторону, стараясь не всполошить дремлющих в своих норах Тварей. Притопать прямиком к месту Прорыва, стараясь уложиться в светлое время суток, и кинуть туда заранее подготовленную (тем же мастером Драмтом, например) магическую "гранату"... или как там эта штука называется? Причем, я в принципе не возражаю — кому-то лезть туда все равно придется, поскольку на Степь власть Ишты не распространяется. Значит, я там никто и звать никак. И помощи от Знака, соответственно, тоже никакой не получу. Но вот разведать, что и как, я могу. И могу, если повезет, отыскать хотя бы предполагаемое место Прорыва.

Так как прошлой ночью мы не все успели, то я рассудила, что сегодня непременно все доделаю. После чего можно смело идти к Фаэсу, просить людей, снаряжение (если своего не хватит) и вообще, все что угодно. Потому что тогда это будут уже не голые слова, а план. А когда есть план, то и идеи, как его осуществить, тоже найдутся.

Мы больше двух часов кружили над прилегающими к Расщелине землями, старательно запоминая и выискивая малейшие признаки активности Тварей. Причем, больше всего мне не понравился пустой, как будто специально лишенный леса пятачок возле выхода из ущелья. Воняло там, образно говоря, отменно. Точнее, воняло тщательно подготовленной засадой. Правда, ни нор, ни ям пока не видно, но что-то внутри подсказывало, что людям туда соваться не стоит.

И точно! Я как в воду глядела: стоило Лину спуститься пониже и обдать пустую с виду землю волной потревоженного воздуха, как твердая внешне поверхность моментально зашевелилась. Мы тут же шарахнулись наверх, чтобы не быть замеченными, а земля постепенно успокоилась. И на ее поверхности по-прежнему не появилось никаких подозрительных разрывов. Но при этом меня теперь туда даже калачом было не заманить: судя по размерам обеспокоившегося дерна, в этом милом местечке прячется какая-то ОЧЕНЬ большая и ОЧЕНЬ опасная Тварь. Как бы даже не Старшая. Потому что, сволочь такая, устроилась практически на открытом месте, но при этом заслонилась от солнца толстым слоем земли и, возможно, сохраняла активность даже днем. А стоило туда наступить какому-нибудь неосторожному смертнику, как его моментально затянет под землю, и потом кричи — не кричи: никого уже не спасешь. И даже взрыв "гранаты" может не дать особого эффекта. Ведь не исключено, что в этом месте у Твари выходят наружу только периферические отростки, тогда как тело может быть запрятано в соседнем леске. Да и сбрасывать конечности они тоже иногда умеют, как ящерицы. Так что нет. Сюда соваться точно нельзя.

А куда тогда можно?

Мы в который раз, посовещавшись, сделали над Расщелиной широкий круг. Потом второй, третий... и снова пришли к выводу, что рядом с ней даже днем по скалам карабкаться будет опасно — слишком крутые. И слишком уж там много эманаций смерти, подозрительно похожих на Гнезда. Но тогда как пройти? И где именно спуститься?

Задачка...

В итоге мы сошлись на том, что если где и пытаться, то только со стороны собственно Серых гор. До того, как от них начинал отходить этот каменный "язык". И так, чтобы со склона сразу уйти в прилежащий лес, ни разу не показавшись на открытой местности и ни ногой не ступив на обманчиво пустой пятачок возле Расщелины. А поскольку другого выхода не было, то, едва небо начало потихоньку светлеть, мы резко снизили высоту и направились выяснять, есть ли тут подходящие тропы.

Приземлялись еще в темноте. Но дальше лететь было рискованно — слишком велика опасность, что в лагере обратят внимание на далекую, неузнаваемую, но все же заметную точку. Поэтому мы предпочли пару часов переждать, пока окончательно рассветет, и только потом направились разведывать обстановку. Так и удобнее, и складнее, и тише получится. Главное, чтобы Ас потом нас правильно понял и не убил с ходу за то, что мы поздно явились.

Часа два мы провели в бесцельных блужданиях по горам, мысленно поражаясь царящему вокруг запустению. На каменистых насыпях даже захудалой травы было не видать. Ни мышь не проскользнет под копытами, ни птица не пролетит над головой. Горы будто вымерли. Или же Твари обескровили их настолько, что звери уже не рисковали сюда заходить, а птицы предпочитали облетать эти неприятные края далеко стороной.

Даже мне стало неуютно. И даже у меня порой мороз драл по коже, когда мы скользили по крутым склонам, надеясь отыскать следы хотя бы одного горного барана (а их тут, как говорят, некогда водилось, видимо-невидимо), но натыкались лишь на русла засохших ручьев, на почерневшие, давно иссохшие коряги вместо кустов; на серый мох, загнувшийся, даже не успев как следует расцвести. Да даже просто от ощущения, что это — какая-то мертвая земля.

И ведь до Степи-то еще далеко!

Или Жрец уже успел протянуть сюда свои руки?

Но непохоже вроде: здесь, вдали от Расщелины, даже следов Тварей практически не было. То ли они всех уже сожрали и отправились искать более плодородные земли, то ли, наоборот, пришли, посмотрели, что взять-то и нечего, с разочарованием развернулись и снова ушли.

Не понимаю...

Когда впереди вдруг забрезжило какое-то подобие жизни, мы с Лином дружно встрепенулись. Он немедленно прибавил шагу, вскарабкался на какой-то холм, быстро отыскал место, откуда вдруг пахнуло ароматом фиалок, и с недоумением уставился на слабый, крохотный, совсем еще свежий зеленый росток, только-только рискнувший распуститься нежными голубоватыми лепестками.

"Цветок", — озадаченно констатировал шейри, аккуратно обойдя находку со всех сторон.

— Первый за несколько часов, — так же озадаченно отозвалась я и слезла, чтобы взглянуть на это чудо поближе. — Причем, такое впечатление, что он уже издыхает на корню. Посмотри: стебелек едва шевелится.

Лин принюхался и беспокойно всхрапнул.

— Что с этими горами не так? — задумчиво спросила я, присаживаясь возле умирающего растения на корточки. — Тварей не чувствую, нежитью не пахнет, но все равно такое ощущение, что тут нет жизни. Может, мы что-то упустили?

"Да я не слышу ничего плохого. Впрочем, ты права: я вообще ничего тут не слышу. Даже жуков".

— И насекомых нет, — растерянно согласилась я, изучая полупрозрачный голубоватый венчик. — А насекомые — звери живучие. Хоть в песках, хоть во льдах, но обязательно кто-то отыщется. А на нас с тобой даже жалкий комар не покусился. И ни шмелей, ни бабочек, ни стрекоз... никого.

"Вымерли".

Я протянула руку к цветку, чтобы попытаться понять, чего же ему так не хватает, но вдруг почувствовала, как шевельнулся на коже мой Знак, и мгновенно замерла.

— О-па... Ли-и-ин!

Ощетинившийся демон, как всегда при угрозе, мгновенно оказался рядом, а я поспешила отодвинуться от клонящегося, словно в отчаянии, цветка, чьи лепестки вполне осмысленно потянулись в нашу сторону, и едва не перекрестилась.

Вот те на...

— Лин, тебе не кажется, что это кое-чего УЖАСНО напоминает?!

Шейри буквально ткнулся носом в жалобно затрепетавший цветок, но вдруг так резко отпрянул, что я поняла все сама. А потом сжала левую руку в кулак, потому что она уже начала неприятно зудеть и откровенно пощипывать, и решительно встала.

"Гайдэ!!! Да это же Знак!!! Знак Гор! Они тебя зовут!!! Ты что, не слышишь?!"

— Теперь слышу, — я поспешила отступить на шаг, чтобы ненароком не задеть "цветочек". — И Знак мой слышит. И сигналы дает. И вообще, я уже такое видела — в Эйирэ. У эаров. Точно такой же невинный стебелек, от которого потом заимела себе столько проблем.

"Но это же Горы! — возбужденно заметался вокруг меня Лин. — Представляешь, Горы! Сперва была Равнина, потом — Лес... а теперь Горы!!! Они готовы тебя принять!"

Я замотала головой.

— Э-э, нет. В первый раз я согласилась по незнанию, второй — по глупости и невнимательности... нет-нет-нет. Третьего раза давай не будет. Хватит мне проблем с Равниной и Лесом, чтобы замахиваться еще на Горы, — я даже плечами передернула, когда представила, во что едва не вляпалась. И когда вдруг сообразила, что если бы недосмотрела, то опять ввалилась бы в страшные кошмары, опять не смогла бы нормально спать, опять мне пришлось бы ерзать и думать, как вытащить из одного места такую же занозу, как в Фарлионе... быть может, опять Печати искать... бр-р! Хватит, хватит с меня подвигов! Меня Иштой уже два раза обозвали! И закончим на этом! Я тут не нанималась гербарии собирать!

— Поехали отсюда, Лин, — содрогнувшись от перспективы стать трижды Иштой, я поспешно вскочила в седло. — У нас дела, у нас работа, у нас вообще времени в обрез... а Горы кого-нибудь другого найдут. Что я, крайняя, что ли? Поехали, поехали, нечего смотреть!

Шейри растерянно моргнул, но послушно развернулся и потрусил прочь, видимо, не слишком понимая, почему я отказываюсь. А мне мои нервы дороже. Мне и Равнины во, как хватает. Считай, весь Валлион стоит на моей земле. Даже кусочек на соседние королевства залезает. Только-только с ними начало что-то получаться. Только-только я с Хранителями разобралась, Тварей оттуда повышибала. Только землю по-настоящему слушать научилась... так мне же рано или поздно и в Эйирэ вернуться придется! А там — все по новой! И, зная об этом, связывать себя третьим Знаком?!

Не-е-ет. Я еще не сошла с ума. Пусть кому-нибудь другому достается эта великая честь. К тому же, здесь Серые горы. У них свои Хранители есть. Правда, сварливые, несносные, горделивые и жуть, какие важные, но оно, может, и к лучшему? Небось, сами как-нибудь разберутся. Без меня. Да и клялись они, что не нужен им никакой Ишта. Вот я и не стану. Оно мне надо — лишние сложности? Еще объясняйся с ними потом, после того, как я при всех побожилась, что не собираюсь тут надолго обосновываться. Снова ведь заявят, что вру, а сама, как только случай подвернулся, тут же и хапнула себе власти над Горами...

— Пойдем, пойдем, — поторопила я друга, поняв, что он снова замедлился. — Мы этого не видели, ничего не знаем и вообще, просто проходили мимо. Никаких Знаков, никаких отказов... нас тут не было. Совсем.

"А Знак есть, — вздохнул Лин и окончательно остановился. — И он очень настойчиво просит тебя остаться".

Я в страшном подозрении свесилась с седла и чуть не выругалась, когда поняла, что упрямый цветок вырос снова. Вот прямо сейчас. Точно у шейри под копытом. Только на этот раз у него был не один венчик, а два: тот самый, голубой, который раскрылся первым, и еще красно-коричневый, которого я раньше не заметила. Причем, мне даже показалось, что стеблей тоже теперь стало два, но я не была уверена. В первую очередь потому, что не имела никакого желания это выяснять, поэтому поспешила выпрямиться и...

Буквально нос к носу столкнулась со стаей Серых котов, каким-то образом материализовавшихся перед изрядно удивленным демоном.

Я аж вздрогнула от неожиданности. Но потом отыскала среди них самого здорового (хотя чего искать: он опять впереди и опять буравит меня подозрительным взглядом) и, ткнув пальцем в трепещущий на ветру Знак, сердито спросила:

— Ваши проделки?!

Коты изумленно разинули пасти и почему-то смолчали.

— Чего молчите?! Я спрашиваю: ваши проделки?! Вам больше заняться нечем, кроме как дурацкие провокации устраивать?!

Не дождавшись ответа, я фыркнула, отвернулась и буркнула:

— Пойдем, Лин. Пусть они тут сами разбираются.

"Стой! — растерянно окликнул меня Ур. — Ты что, собираешься уехать?!"

— А ты разве не заметил? Лин, идем, они мне надоели. У нас еще куча дел.

"Тебя приглашают Горы!" — пораженно отступил на шаг кот, когда мы невозмутимо проехали мимо.

— Ну и что? Они приглашают, а я вежливо отказываюсь.

"Они тебя выбрали!"

— Ничего. Найдут себе другого дурака.

"Да как ты можешь, человек?! — наконец, оскорблено взревел Ур, в ярости ударив лапой по какому-то камню и раздавив его в пыль. — Как ты смеешь отказываться?! Знак тебя выбрал! Позвал! Редкий смертный удостаивается этой чести, а ты... неблагодарная!"

— А я уезжаю, — спокойно кивнула я. — И даже ты не заставишь меня тут остаться. Все, господа, адью. Мне действительно сильно некогда.

Серые коты растерянно расступились, беспрекословно нас пропуская, а потом снова сомкнулись возле устало упавшего на землю цветка, у которого, кажется, не осталось сил даже на мольбу. Их было пятеро — крупных, сильных, могучих зверей, которые не смогли сохранить свои Горы. И был еще Ур — кипящий от бессильной ярости, обозленный, взбешенный тем, что через столько веков Горы, наконец, рискнули позвать себе нового Ишту... и кого?! Меня! Вместе с моим демоном и всеми нашими недостатками! А я, собака такая, не только этого не ценю, но еще и отказываюсь!

"Ты что... — наконец, задыхаясь, спросил он. — Ты хочешь, что земля тебя умоляла?!"

Я обернулась.

— Нет. Я хочу, чтобы она от меня отстала.

"НО ПОЧЕМУ?! — не выдержав, горестно взвыли сразу двое котов. — Почему ты отказываешься?! Ты же Ишта! Ты ведь знаешь, как это важно?! Видишь, что Горы умирают!"

— Вижу, — согласилась я.

"Но тогда ПОЧЕМУ?!!"

Я поджала губы.

— Потому что... я не хочу умирать вместе с ними. И потому, что больше не хочу, чтобы мое тело терзала та же боль, которая терзает эту землю. Я через это уже проходила. Я это уже пережила. И больше, как ни просите, не хочу. Тем более, у меня просто не хватит сил, чтобы тянуть на своем хребте еще и Горы.

Цветок, наконец, сдался и бессильно упал на землю — уставший, измученный, одинокий и несчастный. Просто рухнул между сильных лап своих Хранителей и начал увядать. После чего Ур поднял морду к небу, а потом долго, протяжно завыл.

Я сперва даже подумала, что это от злости, потому что он давно испытывал ко мне весьма недобрые чувства. Да и к Лину его всегда тянуло в жадной попытке разгрызть тонкое горло. Так что в расстроенных эмоциях он мог и кинуться. Мог и смертельно оскорбиться за мое пренебрежение. Мог и с ума сойти от ненависти. Я ведь для него — никто.

Однако он почему-то лишь опустился на живот, уронил голову на измученно обвисшие лапы, уткнул нос в землю и, глядя снизу вверх полными боли глазами, прошептал:

"Пожалуйста... пожалуйста, Госпожа... не бросай нас"...

У меня что-то сжалось в груди. А поникший цветок, который так отчаянно пытался спасти Серый кот, тихо засветился обоими своими венчиками. С такой неистовой надеждой, с такой мольбой, что у меня снова дрогнуло сердце.

"Мы — отверженные, — с мукой шепнул Ур. — Вот уже два века отверженные. Мы пытались... мы старались вернуть сюда жизнь, но от нас уходит даже вода... ничего больше не растет на этих склонах. Никто больше не пасется на этих скалах. Сама жизнь покидает Горы... просто потому, что они никому, кроме нас, не нужны. Когда-то мы пытались приводить сюда смертных. Когда-то мы пытались позвать наших прежних Хозяев. Но Горы не приняли одних и не захотели вспоминать о других. Они замолкли. Надолго. Замкнулись и заснули. И пока они спали, их постепенно покинули звери. От них отказались птицы. Здесь не живут теперь даже змеи... и все потому, что мы — отверженные. Впервые за многие годы Горы захотели кого-то принять. Впервые они увидели что-то, что подарило им надежду. Впервые они захотели проснуться... но теперь ты отказываешься. Даже ты отвергаешь нас, Ишта. Скажи: за что? Ответь: почему ты с нами так жестока?!"

Я нахмурилась.

— Ты сказал, что вам больше не нужен Хозяин.

Ур вздрогнул.

"Я был зол"...

— Ты подумал о том, что скорее умрешь, чем допустишь к Знаку демона.

"Но ведь он — демон!"

— Ты сказал, что смертные недостойны такой чести, — сухо повторила я его недавние слова. — И ты сказал, что больше никогда не примешь над собой никого из нас.

Серые коты испуганно замерли.

— Я — смертная, — жестко сказала я, глядя в зеленые глаза Ура. — И у меня есть друг, который иногда умеет становиться демоном. Но теперь ты не думаешь об этом и просишь, чтобы я взяла на себя ваши грехи? Исправила то, чего не смогли сделать вы, Хранители. Верно?

"Да, — измученно прошептал кот. — Потому что мне больше некого об этом просить. И потому, что если нас не примешь ты, Горы умрут. Не сразу, но умрут — у них больше не осталось сил, чтобы ждать другого избранника".

Я покачала головой, отчего у котов невольно вырвался сдавленный стон. А потом сняла перчатку и протянула левую руку, на которой неожиданно ярко засветились два моих надоедливых "лепестка": сперва белый, а потом и зеленый. Равнина и Лес. Почти треть суши. Огромные пространства, которые вдруг решили, что я им подойду.

— Смотри, кот. Полагаешь, мне нужны еще проблемы? В довесок к этим?

"Их ДВА?! — неверяще вздрогнул Ур, поднимая голову. — У тебя ДВА Знака?!"

Резко воспрянувший цветок внезапно вспыхнул сине-алыми искрами, торжествующе вскинул поникшие лепестки, оторвался от земли, будто ничто его там не держало, а потом метнулся в мою сторону и прямо на ходу, отчаянно торопясь и дико страшась, что я передумаю, рассыпался миллионами разноцветных искорок. Две из которых больно клюнули мою кожу и впитались внутрь до того, как я сообразила, что здорово сглупила. А потом меня скрутило до судорог, заставило рухнуть на землю, не видя перед собой ничего, кроме сине-красных точек. Левую ладонь зажгло, как в огне, а из горла сам собой вырвался горестный стон.

— Ах ты же... сволочь...

"Два?! — неверяще переглянулись Серые коты, когда меня скорчило на земле, как обломанную ветку. — У нее их два!"

"Какие два, идиоты?! — испуганно взвыл Лин и резко отпрянул, едва взглянув на мою руку. — Теперь уже... о, Аллар... теперь уже четыре! Да что б вас всех разорвало! Гайдэ! Гайдэ, девочка моя... Гайдэ, не умирай! О нет! Я их сейчас убью!!! Какая же это подстав-а-а-а..."

- Глава 6 -

Первым чувством, которое я научилась заново ощущать, была пустота. Тоскливая, всеобъемлющая, практически бесконечная. А еще одиночество — бескрайнее, как мертвое море, такое же безжизненное и серое. Казалось, не было ничего в целом мире, кроме выматывающей пустоты и серого одиночества. Ни голосов, ни звуков, ни запахов, ни даже движения.

Пусто... все вокруг было пусто.

Даже в моей собственной душе. Как будто кто-то заживо высасывал ее целыми столетиями. Жадно пил, как голодный вурдалак, постепенно опустошая кажущиеся бесконечными резервы. И больше не было сил, чтобы отталкивать от себя его длинные лапы. Не было сил, чтобы вырваться из опутавшей мое гигантское тело паутины. Даже двинутся уже невозможно, потому что руки связаны прочными веревками. И ноги намертво вмерзли в какую-то ледяную плиту.

А она тоже забирает мои силы.

И тоже пьет мою душу.

Сверху, снизу, со всех сторон... как тесная клетка, из которой не получается вырваться. Уже много и много лет.

За то время, что я томлюсь в этой темнице, льющееся откуда-то издалека живительное тепло почти иссякло. Кажется, ему больше не удается добраться до моего уснувшего разума. Кажется, рядом есть кто-то еще, совсем недалеко, и я даже знаю, что когда-то мы были неразделимы, но теперь этот молчаливый друг отошел в сторону. Сейчас у него были не менее серьезные трудности. Он точно так же старался выжить в обрушившейся на нас паутине, и я не знаю, могу ли снова на него рассчитывать.

Пусто.

И холодно вокруг.

Ни единой живой искорки больше не осталось вокруг.

А ведь когда-то... я уже почти не помню, когда... их было так много, что душа ликовала, глядя на то, как мое тело бурлит многообразием жизни. В ней были искры побольше, поважнее, которые всегда хорошо мне служили. Были совсем маленькие, которые даже не сознавали, что живут не в пустоте, а на моем массивном теле. Были такие крохотные, что даже острое зрение охотящегося ястреба не способно их рассмотреть.

А были еще и такие, на которых даже мне смотреть не хотелось.

Когда-то давно их, наверное, вообще не существовало. Когда-то я даже подумать не могла, что это станет проблемой. Но со временем... через сотни... десятки сотен лет... их постепенно становилось все больше. Темные пятнышки. Крохотные родинки. Некрасивые и уродливые отметины. Медленно расползающаяся зараза, с которой я просто не знаю, как бороться.

Но кто это?

Что это?

Мой древний разум не знает ответа. И мои помощники лишь успевают сдерживать распространение этих пятен, не давая им захватить еще живые участки. Однако потом пятен оказывается все больше. Так внезапно, что мне становится больно. Это как взрыв. Как извержение вулкана, от которого содрогается вся подвластная мне земля.

Что-то происходит вокруг...

Что-то причиняет мне эту боль. Что-то новое. Что-то, чего еще никогда не было. А следом за болью приходит слабость. Сперва несильная, небольшая, которую можно терпеть и на которую можно надеяться, что пройдет. Я даже думаю, что все-таки справлюсь, со временем одолев свою неожиданную немощь. Но потом боль возвращается с новой силой.

И снова... и снова...

Целых шесть раз кто-то пронзает мое тело острыми шипами, разрубая его на части. И шесть раз моя слабость отвоевывает, вместе с темнотой, все большее пространство. Каждый раз я дрожу от боли, пытаясь от нее избавиться и вырвать пронзившие тело колья, но тщетно. Они слишком глубоко сидят. И слишком быстро отбирают мои силы, отдавая их куда-то вдаль. В сторону. Туда, куда мой взор, заслоненный верным другом, уже не может достать.

Долгое затмение спустилось на мой смятенный разум. Глубокая скорбь заполнила мое сердце. Слабость затуманила мои мысли. И лишь надежда еще теплится в самой глубине порабощенного сознания.

Мое тело надежно сковали невидимые пути. Его обнажили, бесстыдно рассмотрели, местами вскрыли и впустили внутрь болезненные отростки. Мне больно. Мне снова больно. Но даже мои верные помощники не способны унять эту дикую боль. Они погибают один за другим, постепенно уступая место расширяющемуся темному пятну. Черная клякса съедает их преданные души, разрушает тела, коверкает и уродует то, что было создано когда-то с любовью и заботой.

Мне больно снова — уже от мысли, что мои создания бессильны что-либо изменить. А потом боль становится еще сильнее, потому что в этот трудный момент мой друг внезапно отнимает свою надежную руку и лишает своей поддержки.

Мне больно...

Мне очень больно и одиноко...

Это как предательство после стольких лет тесной дружбы.

Но потом становится еще хуже, потому что я вижу, как темные пятна набрасываются на него с еще большим ожесточением и рвут его тело так же жадно, как и мое. Мы оба стоим, шатаясь от слабости и изнеможения. Я падаю. Молю. Но он просто не может больше держать меня за руку. Не способен защитить от этой страшной напасти. Просто потому, что его она успела поразить первой. И потому, что он, молчаливо храбрясь, уже много времени до этого сдерживал ее в одиночестве. Когда я не видела. Не выдав себя ни единым стоном. До тех пор, пока его сильное тело не разбили, наконец, на части и не сковали могучую волю древними заклятиями.

И вот я плачу, тихо умирая в своей каменной темнице.

Плачу горько и безнадежно, не видя того, что творится на моей земле.

Мне больно от мысли, что больше некому меня защитить. Никого не осталось из тех, кто был мне прежде верен. Никого, кто был когда-то жив. Да, мне больно сознавать, что тот, кому я когда-то поверила, предал меня, впустив сюда чужаков. И больно думать, что мой единственный друг верил ему тоже. Мы оба верили, долго, терпеливо. До тех пор, пока не стало слишком поздно. И до тех пор, пока наши разумы не поглотила без остатка серая мгла...

И вот я снова живу. Снова дышу и чувствую силы. Снова смотрю на восходы и закаты, одновременно ощущая странную тревогу.

Я живу. Это правда. Только уже в другом теле. Я снова стою на границе нерушимой скалой, твердо зная, что в моей власти повелевать земными недрами.

Я вижу, как с востока бегут в нашу сторону волны далекого серого моря. Я вижу, как за ними, старательно прячась, идут и другие враги. Я знаю, что они сильны и что времени у меня совсем немного. Но не могу отступить, потому что за мной стоит верная подруга, без которой я никуда и никогда не уйду.

Она нежная, моя верная и вечная соседка. Очень ранимая, трепетная, неповторимая. Она всегда была со мной. Долгие, долгие тысячелетия. И я не отступлю, оставляя ее в одиночестве, лишь потому, что показавшийся впереди враг выглядит сильнее.

Я знаю, что когда-то мы сильно ошиблись, решив, что сможем выстоять против него в одиночку. Знаю, что это был неверный Ход, и теперь Боги накажут нас за ошибку. Помню, как долго мы оба противились Их воле. И помню причину, по которой мы все же решили идти до конца.

А теперь — расплата.

За гордыню. За неведение. За сомнения.

Расплата за несколько веков обманчиво приятного ощущения независимости. Расплата за неверность. За отказ. За высокомерие. Да только теперь поздно возвращаться: одна Игра закончена, а следом за ней сразу идет другая. Та, в которой нам с подругой больше нет места. И та, в которой нам уже не удастся занять третью сторону.

И именно это — расплата...

А потом я больше не могу сдерживать грызущую мое тело боль. Не могу больше слышать, как стонет и плачет от боли моя верная подруга. Не могу видеть, как кромсают ее на части чужие руки. И не могу смириться с тем, что ее прекрасное тело гибнет под напором сотен и тысяч смертей.

Она жива, пока в ней есть жизнь.

Точно так же, как жив я, пока у меня есть силы.

Она очень сильная, мой верная соседка. Но и слабая, потому что больше некому ее защищать.

Я в бессильной ярости смотрю на то, как страшно наказание за наш общий грех. И в ярости крошу прочные скалы, не дающие моему духу вырваться на свободу. Но тщетно. Все мои усилия тщетны, потому что враг подобрался слишком близко. И потому, что он, наконец, готов нанести решительный удар.

Безумная боль взрывает меня изнутри, дробя некогда могучее тело на тысячи осколков и в считанные мгновения разрушая все то, что создавалось целыми тысячелетиями. Агония заставляет меня содрогаться до основания, вынуждает пошатнуться, просесть, отпустить руку той, которая так верила в мою стойкость. Она вырывает дикий крик из недр моего гибнущего тела. И она же заставляет меня сделать то единственное, что еще оставалось — уснуть. Надолго. На многие века. Замкнуть свой истерзанный разум в глубине искалеченного тела. Сохранить его ценой изуродованных склонов. Спрятать за бесформенными нагромождениями скал. Забыть о жизни. Забыть обо всем. Умереть и застыть черной глыбой оплавленного камня. Забыть про НЕЕ, про Врага, про предательство... и сохранить вместо себя лишь одно. Надежду. Слабую, тусклую, умирающую с каждым непрожитым годом. Почти угасшую надежду на то, что однажды кто-то услышит мои мольбы...

В лагерь мы вернулись лишь к полудню. Взбудораженные, сжавшиеся в один сплошной комок нервов. Ничего и никого не замечая, ворвались внутрь, напрочь снеся хлипкое ограждение на воротах. Промчались вдоль палаток стремительным ураганом. Напугали тех, кто едва не попал под копыта бешено хрипящего шейри. Гигантским прыжком перепрыгнули сразу через несколько палаток. Растоптали чей-то костер. Услышали вслед гневно-удивленные крики, но, не остановившись даже на мгновение, вихрем промчались дальше. В сторону трепещущего на ветру белого флага со старательно выведенным каким-то провидцем шестилистником. Возле которого хрипящий от натуги Лин резко затормозил, уверенно зашел внутрь палатки, едва не порвав входной клапан плечом. Смирено опустился на колени, позволяя мне рухнуть на застеленный коврами пол. А потом, тяжело дыша и молча страдая, лишь следил за тем, как я, шатаясь на подгибающихся ногах, медленно плетусь к неразобранной с вечера постели, грубо срывая с себя перепачканные в земле доспехи.

— ГАЙ!!! — зарычали снаружи сразу четыре бешеных голоса. — ГАЙ, ты где мотался?! Где вы оба пропадали ТАК ДОЛГО?!

Я отшвырнула шлем, на котором еще не успели высохнуть слезы, содрала маску и, чуть не оборвав зачарованную Деем занавесь, буквально рухнула на низкий лежак, забившись под одеяло, как зашуганный ребенок.

Плохо... боже, как мне было плохо! Я только с полчаса, как сумела открыть глаза и прийти в себя после двойного видения. Каждое из которых обрушилось на мои плечи и заставило буквально выть, катаясь по земле в тщетной попытке избавиться от всеобъемлющих, чудовищных по силе, но совершенно не моих эмоций, которые проклятые Знаки пронесли с собой сквозь века и без предупреждения свалили на мой измученный разум.

Я думала, все окрестные горы должны были вздрогнуть от моего крика.

У Серых котов до сих пор дыбом стояла шерсть. На Лине лица не было, когда он с плачем поднимал меня с земли. А из ноздрей повалили настоящие огненные искры, едва он взглянул на растерянных, недоумевающих, откровенно испуганных Хранителей.

Я даже не слышала, что сказал им взбешенный демон, прежде чем забрать меня с собой. Мне было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание. Хотелось только одного — забиться в какую-нибудь щель, свернуться клубком и замереть, мечтая о том, что когда-нибудь терзающая меня боль хоть немного утихнет.

Теперь я знала, почему так вышло и почему Печати держались на месте ТАК долго. Теперь я хорошо понимала, почему из Гор ушла всякая жизнь. Я помнила все, что когда-то переживали эти брошенные и преданные земли. И чувствовала то, как медленно и неуклонно умирала Долина, не слыша ни поддержки, ни помощи.

Я знала теперь, чего же именно им так не хватало: Ишты... нового, дарующего жизнь Ишты, без которого Во-Аллар просто не мог существовать. После Темного мага, предавшего свой Знак, здесь очень долго не было никого, кто мог бы остановить эту бесконечную агонию. Печати сперва уничтожили Горы, прежде чем взяться за Фарлион. Жрец знал, что делал, когда первым делом уродовал эти склоны. И знал, что делал, когда силой своей, уворованной из этого древнего места, прорубал насильно в толще гигантской скалы прямую, как стрела, Айдову Расщелину. Благодаря ей Горы едва не рассыпались прахом. Все ущелье, по сути, представляло собой огромную Печать. Оно день за днем с ужасающей скоростью высасывало из Гор силы. И год за годом превращало их в мертвые, никому не нужные, брошенные, отверженные всеми земли.

И, в конце концов, Горы погибли. В конце концов, они почти умерли, перестав быть тем шестым древним разумом, на котором держался стержень этого мира, и который так трепетно, так долго и надежно поддерживал остальные пять частей. Горы всегда были самыми могучими. Древними. Мудрыми. Неторопливыми и спокойными. И когда их не стало, остальной мир начал быстро сдавать свои позиции. Сперва — Степи, которых просто вынудили признать нового Хозяина. Потом — Подземелья, которые теперь наводнены Тварями до самого потолка. За ними — Долина, которой лишь немного оставалось до полного падения. И, наконец, Равнина, которая, благодаря Валлиону, пока еще пыталась сопротивляться.

Не знаю, что происходит с морями и Пустыней, но Риа говорила, что Морскому Хозяину, если он еще жив, нет дела до того, что творится на земле. А Пустыня, хоть и находится близко к Степи, далеко не так привлекательна, как лежащая за Горами Равнина. Хотя, конечно, когда Жрец заберет ее под свою руку, то и Пустыня не окажется забытой.

Я не знаю, как мне удалось выкарабкаться из этой бездны одиночества и отчаяния. Не знаю, что помогло удержаться на плаву, когда волны чужой боли так и норовили захлестнуть с головой. Понятия не имею, как вообще оттуда выплыла, но сейчас мне хотелось лишь одного — чтобы меня оставили, наконец, в покое. На час, на день, на век... что угодно, только бы больше не чувствовать ничего вообще.

— Гай! — сердито рявкнул за шторой Ас и тут же ругнулся, наткнувшись на грозно подскочившего, угрожающе встопорщившего короткую шерсть шейри. — Лин! Да чтоб тебя... Гай, где ты есть?! Что тебя ТАК задержало?! Обещал же, что с рассветом вернешься!!! Ты что, научился нам лгать?!

Когда штора раздраженно отдернулась, явив перекошенное от гнева лицо брата, я смогла только отвернуться и закрыть глаза, дожидаясь серьезной выволочки. Но Ас внезапно осекся, странно вздрогнул, а затем присел на корточки и осторожно тронул меня за плечо.

— Гайдэ?

Я съежилась, страшась, что даже это прикосновение принесет с собой недавнюю боль, но потом ощутила ласковые руки на плечах, живое тепло человеческого тела и, не выдержав, крепко прижалась, спрятав лицо у него на груди и тихо, безнадежно расплакавшись.

— Гайдэ, ты что?! — опешил брат, когда я содрогнулась всем телом. — Тебя поранили? Задели? Что-то случилось?!

Снаружи кто-то гневно завопил, попытавшись прорваться внутрь следом за братом, но тут же нарвался на злобное шипение разъяренного демона и два десятка острых когтей, располосовавших землю в опасной близости от чужих сапог. Я не стала останавливать Лина: сейчас мне, как никогда, была нужна тишина и покой. Мне нужно было время, чтобы принять все, как есть, и, смирившись с неизбежным, понять, что делать дальше. Поэтому я не стала. И поэтому даже не дернулась, когда Ас, на мгновение выйдя в холл, злым голосом рявкнул, что своими руками удавит первого, кто только сунет сюда свою наглую морду, а затем так же зло велел, чтобы в палатку не пускали никого, даже если вдруг пожалует сам Аллар. Потом вернулся, резко задернул штору, бережно меня обнял снова и осторожно коснулся губами лба.

— Сестренка?

Я молча протянула левую руку и показала четыре мягко мерцающих на коже лепестка: белый, зеленый, синий и красно-коричневый. Мерцающих потому, что, как оказалось, тесно связанные друг с другом Долина и Горы не пожелали принимать Ишту поодиночке.

— О, Лойн! — задохнулся Ас, поняв, ЧТО ИМЕННО видит. — Гайдэ, да как же это?!

— Четыре, — мертвым голосом сказала я. — Четыре из шести, Ас... Равнина, Лес, Долина и Горы... я хотела им всего лишь показать, что уже имею достаточно Знаков, чтобы избегать появления новых, а вместо этого... за что, Ас? И почему именно я?!

На его лице отразилось искреннее потрясение.

— Ишта... тебя признали четыре Знака! Но так не бывает!

— Бывает. Как видишь.

— Но это ведь невозможно... обычно один... когда-то давно было два, но четыре?! Гайдэ, что с тобой происходит?!

Я горько усмехнулась.

— Ты мне скажи, брат.

— Я не знаю, — пораженно признался он. — Я даже не знаю, как ты выжила после этого! Смертным не дано перенести ТАК много! Два Знака... за раз... когда у тебя и свои-то еще не освоены... это просто невозможно... но как ты могла согласиться?!

— А я и не соглашалась, — прошептала я. — Ты же знаешь: ненавижу, когда меня не спрашивают. Мне просто стало их жаль, этих гордых котов, которые не сумели сберечь самое дорогое. Просто жаль. По-человечески. Несмотря на то, что они пытались меня обидеть. Потому что нет ничего хуже, когда ты смотришь на то, как умирает твой дом, и понимаешь, что своими руками когда-то его уничтожил. Видишь, как гибнут посаженные тобой деревья, как горят старые бревна, трещит и рушится от жара крыша... как с криком мечутся над огнем ласточки, потому что где-то там у них осталось гнездо... это страшно, Ас. Страшно, когда умирает надежда. И страшно, когда это происходит у тебя на глазах. Ведь они уже почти умерли. Они раздавлены. Одиноки. А я... я почему-то вдруг это почувствовала. И мне захотелось хоть чем-то помочь. Но я не думала, что Знак воспримет это, как разрешение. И не думала, что он принесет с собой СТОЛЬКО боли! АС! Я едва не умерла вместе с ними! Я прожила все эпохи, которые прожили без Ишты они! Я слышала, как кричали Горы, когда сюда пришел Темный маг! Я видела, как умирала Долина, когда он ставил на нее свои проклятые Печати!! Печати убивали жизнь в этих землях! Из-за них мне было так тяжело в Вольнице! Они тянули мои силы еще оттуда! А когда их не стало, Горы решили попробовать проснуться... и Долину за собой потянули... потому что связаны... все они между собой тесно связаны... и я не знаю, как теперь буду спать, если даже наяву готова видеть жуткие кошмары. Они ведь не оставят меня в покое. Никогда.

— Тс-с, — прошептал брат, баюкая меня, как ребенка. — Раз тебя приняли Горы, то все не так плохо, как кажется. Раз на тебя откликнулась Долина, значит, чувствует, что в тебе есть что-то особенное. Признаться, я ждал этого давно, еще после последней Печати. И полагал, что в благодарность за них Харон тебя признает... как признала Ишту твоя поляна.

— Скоро весь Харон станет похож на Эйирэ, — невольно вздрогнула я. — Он станет таким, каким был в те времена, когда Долина принадлежала эарам.

— Откуда ты знаешь?

Я горько рассмеялась.

— А ты не понял?

— Нет.

— Я ведь рассказывала тебе о Ли-Кхкеоле. Говорила про Эриол и про Обмен Душ. Неужели ты так и не понял, ЧТО это на самом деле за ритуал?! И что он мне принес, когда эар его завершил?!

Ас слегка отодвинулся и недоуменно посмотрел. На что я покачала головой, вынула у него из-за пояса нож и без замаха полоснула себя по запястью.

— Гайдэ! Ты что...?!

— Видишь? — я бестрепетно поднесла к его лицу совершенно невредимую руку, на которой вместо пореза осталась лишь небольшая розовая полоска. Ни крови, ни раны, ни разрубленных мышц. А я ударила хорошо, сильно. Если бы могла, пропорола бы предплечье насквозь, но не вышло — моя кожа лишь упруго прогнулась, не испытав даже толики дискомфорта, нахально оттолкнула клинок, а потом снова выпрямилась. И только легкий, быстро исчезающий след от давления напоминал о том, что я вообще пыталась заниматься членовредительством. — Понимаешь теперь, в чем дело?

— Твоя кожа...

— Она почти такая же белая, как у эаров, брат, — сухо сказала я. — И она очень прочная. Ее больше нельзя порезать или просто проткнуть. Мое тело сильно изменилось, Ас. Но сначала я думала, что это ваш Браслет на него так влияет. Потом решила, что худоба — это из-за постоянных тренировок. Что мои возросшие силы — это просто результат тяжелых нагрузок. Но после того, как я сумела обогнать кахгара, у меня стали появляться сильные сомнения. Ты помнишь, что со мной творилось возле алтарей? Помнишь, я говорила, что все время вижу лица эаров? Что они говорят мне что-то, поют, только слов не слышно из-за шума в ушах? Помнишь, я говорила, как научилась их языку? И как вообще узнала язык Валлиона, который вы зовете всеобщим? Помнишь, как легко меня принял Браслет? С какой легкостью я получила свои первые Знаки? Согласись, это странно. Тем более, для человека, который только день, как пробыл в вашем необычном мире. И это еще более странно, если вспомнить, что именно эары были здесь последними настоящими Хозяевами.

У Аса внезапно расширились глаза.

— Ли-Кхкеол сказал, что закончил обряд полностью, — тихо сказала я, глядя на свою руку. — В результате, из меня должен был получиться... еще один эар. Наверное. Хотя я и в этом уже не уверена. Он не открыл мне правды о том, что это за заклятие. Но после того, как я узнала, сколько жизней его народ потерял из-за Темного мага, вполне могу себе представить, в какой скверной ситуации они оказались. И как отчаянно нуждались в любой возможности пробраться к Печатям, чтобы освободить своих сородичей. Ли-Кхкеол ушел из Эйирэ именно за этим. Но он не сумел дойти до Фарлиона — ему помешали те, кто охотился за его силой. Возможно, ищейки Невирона. Может, кто-то еще. А в результате в этом мире появилась я и тут же заполучила в свое владение сразу два необычных артефакта: Эриол, который, как мы думали, прижился из-за зуба Тени, и вас, моих верных Теней, которых держал тогда Браслет.

— Эриол признал тебя не просто так, — потрясенно прошептал брат.

Я кивнула.

— Да. Но я поняла это совсем недавно. И менял меня тоже не только он: заработал начатый эаром Обряд. Медленно, постепенно, начав с кожи и волос и закончив, наконец, всем остальным. Скажи, неужели тебя ни разу не удивило, что я так быстро окрепла? И что всего за полгода освоила растяжку, ваши упражнения, связки... на них, по-моему, только покалечиться можно, чем действительно чему-то научиться. Тем более, в такие рекордные сроки.

— Ты думаешь...?

— Я думаю, что уже тогда Эриол и Обряд начали менять мое нутро. С кожей-то они справились быстро, и мы все видели, как это происходило. Однако более серьезные изменения требуют большего времени.

— Но тогда почему ты все еще человек?! Почему не стала такой, как они?!

Я слабо улыбнулась.

— Да из-за вас, конечно. Кто еще мог бы сохранить в неприкосновенности мое тело, которое пытался сломать какой-то дурацкий ритуал? Вы так подолгу и помногу занимали мое место (а Эриол, как ты помнишь, на вас почти не действует), что ваше присутствие могло нарушить течение обряда. Не так уж сильно, но вполне достаточно, чтобы я сохранила почти прежнюю внешность и лишь немного подретушировала себе лицо и фигуру, не утратив при этом человеческих черт. К тому же, вы гоняли меня так, что мое тело не смогло остаться таким же тощим, как у коренных эаров. Вы сохранили мне формы. Сохранили лицо. Характер. Но не заметили, как постепенно менялись мои мышцы, как росла скорость, менялись связки, суставы... я теперь могу коленки выгнуть назад, как кузнечик! Я поднимаю вес, над которым кряхтит даже Мейр! Я обгоняю кахгара! Я с такой легкостью его пришибла в последний раз, что все удивились, но решили, что просто повезло!

— О Лойн...

— Я больше, чем наполовину, эар, Ас, — с невеселой улыбкой сказала я. — Но поняла это лишь сегодня, когда приняла сразу два Знака и выжила после этого. Когда увидела тех, кто владел Знаками до меня. Когда увидела прошлое. Когда умирала под Печатями вместе с ними. Этого не могло случиться, если бы я оставалась человеком. И сразу четыре Знака не смогли бы избрать меня Иштой. Ты прав: ТАКИЕ перемены возможны только с эаром. Проблема в том, что я не знаю, что будет дальше. Буду ли я меняться еще? Остановлюсь ли на достигнутом? Или... или в один прекрасный день ты вдруг меня не узнаешь?

Ас сглотнул, неверяще рассматривая мое бледное лицо.

— Он же сказал, что Обряд закончен... тогда, наверное, уже не будет других изменений?

— Я тоже на это надеюсь. Но, знаешь, когда я неожиданно это осознала... — я прикусила губу. — Понятия не имею, как теперь буду жить. Внешне — человек, внутри — эар... я сильная, я знаю. Когда-нибудь я привыкну. Но все равно это так дико. И так странно — чувствовать и знать, что я уже не совсем человек!

— Ты человек, — брат снова меня обнял и крепко прижал к груди. — И ты моя сестра. Как бы ни выглядела, как бы ни менялся твой голос, что бы ты ни делала... ты — наша, Гайдэ. И ты все равно останешься нашей. Навсегда.

— Уверен? — я со смешком призвала Эриол и, поднеся к нему левое запястье, властно велела: — Режь.

Клинок послушался неохотно, чуть удлинив с одного края серебристое лезвие, и вяло рассек бледную кожу. Очень медленно, со скрипом, с натугой, но рассек. На пару миллиметров. А когда оттуда выступила крохотная капелька крови, тут же отпрянул и, недовольно сверкнув, без спроса исчез, словно опасался, что я прикажу ему порезать себя еще где-нибудь.

— Гайдэ! Зачем?!! — всерьез рассердился брат, глядя на то, как медленно и неохотно катится алая капелька вдоль предплечья. Но я, не услышав, схватила пальцами края раны и с силой надавила.

— Так ты еще веришь в то, что я — человек?

Ас замер, когда под моими руками из быстро заживающего пореза показалась, тут же сомкнув за собой края, еще одна капля. Только не красная, а насыщенно синяя, густая, тягучая, как мед. И ужасающе знакомая. "Синька", одним словом. Самая настоящая "синька", при виде которой скарон судорожно вздохнул и в ужасе посмотрел на меня.

— Гайдэ! Твоя кровь!

— Ну, по крайней мере, теперь нам не надо искать эаров, чтобы добыть новую порцию, — слегка успокоившись и придя в себя, криво усмехнулась я. — Во мне ее вполне достаточно, чтобы обеспечить вас до конца жизни. Тебя это пугает?

Ас какое-то время смотрел на меня неподвижным взглядом, словно раздумывая и сверяясь с собственными ощущениями, но потом неожиданно хмыкнул, сграбастал меня в охапку, до боли стиснул и, прижав к груди, твердо сказал:

— Меня ничего не пугает, Гайдэ. Кроме того, что я могу тебя потерять.

Я растаяла. Честно. И даже передумала мочить его рубаху невыплаканными в Горах слезами. А потом вцепилась в него сама и, тихо рассмеявшись от облегчения, громко шмыгнула носом.

— Знаешь, я больше всего боялась сказать вам именно это. Знаки что — фигня... раз уж выжила, то теперь точно не помру... но думать, что вы вдруг решите, будто вам теперь не нужна такая дурная Ишта...

— Глупенькая, — так же тихо рассмеялся брат. — Нашла чего бояться. Да будь ты хоть стоглавым кахгаром, мы бы все равно тебя не оставили. Но уж если тебе не повезло заполучить себе такие редкие способности, что ж... мы, пожалуй, потерпим. И, наверное, не станем сильно огорчаться по этому поводу.

Я тут же пихнула его в бок, он ловко увернулся, едва не свалившись с топчана и не отдавив мне голые ноги. Я в ответ притворно возмутилась. Пихнула его снова, после чего была снова схвачена и забарахталась в сильных руках, как котенок среди бабушкиных клубков. Повеселела, раскраснелась, разохотилась, уже нацелившись на смуглый нос братика... но вдоволь навозиться нам не дали. Снаружи снова послышался неясный шум, и зычный голос Фаэса с откровенным раздражением всколыхнул занавески:

— Гай! Чтоб тебя разэтак! А ну, выходи, вурдалак проклятый! И чтоб немедленно! Понял?! Тебя хочет видеть король!

- Глава 7 -

— Заходи, — неприязненно буркнул Фаэс, резко отдергивая полог королевского шатра.

Я молча зашла, хорошо понимая его состояние, но совершенно не желая обсуждать, по какой причине мои парни битых полчаса заставили его, наплевав на все угрозы, прозябать на улице, дожидаясь, пока я соберусь. Что мне, голышом было наружу выскакивать? Или, может, впопыхах тесемки затягивать, чтобы терять по дороге куски амуниции, как разваливающийся на ходу трактор? Ничего, подождет Его Величество, не засохнет. Потому что без полной брони и без спокойной уверенности я к нему никогда не приближусь.

На этот раз король ждал гостей в гордом одиночестве. Но и пригласил, надо признать, только меня одну, не пожелав видеть больше никого из Фантомов и отправив в качестве сопровождающего (ни много, ни мало) самого барр-кана. Правда, злого, как черт, взбешенного моими долгими сборами и, разумеется, издергавшегося за целую ночь тревожного ожидания. Особенно тогда, когда остальные Фантомы вернулись, волоча за собой убитого кахгара вместе с молодой рирзой, а обо мне до самого полудня не было ни слуху ни духу.

Его Величество на этот раз облачился в короткую кожаную куртку, небрежно наброшенную поверх ослепительно белой рубахи, и в полотняные штаны глубокого синего цвета. А что? Стильно, надо признать. Да и свободно струящиеся по плечам светлые волосы, обрамляющие и смягчающие его жесткое лицо, смотрелись весьма неплохо.

Интересно, он женат?

— Звали, Ваше Величество? — первой спросила я, хорошо помня особенности местной субординации: начинал разговор всегда младший по званию. И начинал, как правило, именно с вопроса. Дескать, нужен? Звали? Чего изволите? А уж старший сам решал, отвечать ли ему, послать ли визитера куда подальше или просто пристально посмотреть, как сделал это мой высокопоставленный собеседник.

Мы на какое-то время скрестили взгляды.

— Я гляжу, ты не торопишься с выполнением приказов, Фантом, — наконец, не слишком ласково заметил король.

Я тут же коротко поклонилась.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но мне показалось невежливым бежать на ваш голос в одних подштанниках. Я совсем недавно вернулся.

— Я знаю. Где ты был?

— Пиво пи... э-э, дозором ходил, Ваше Величество, — вежливо ответила я.

— Тебя не смущают прогулки рядом с Прорывом посреди ночи?

У меня по спине повеяло холодком. Особенно от того, с каким рассеянным интересом король изучал исправленную мной карту и как ласково поглаживал пальцами край столешницы. Ого. Да он злится, никак? Несмотря на подчеркнуто спокойный вид, ровный голос и нарочито небрежный тон?

Блин.

Что не так? Что я упустила? Не понравился мой прощальный жест? Ну да, согласна: ребячество, конечно, но это же не со зла. Всего лишь попытка загладить оплошность моих ребят. Ничего больше. Мне показалось, он достаточно умен, чтобы это почувствовать.

Приняв мое озадаченное молчание за некий ответ, правитель Валлиона медленно подошел, а потом так же медленно, будто давая время осознать, поднял левую руку, снова засветившуюся белым.

Я вздохнула.

Ну вот, приехали. Кажется, меня не за того приняли. И пригласили лишь затем, чтобы припереть к стенке и задать пару насущных вопросов, использовав для этого свой загадочный дар и подстраховавшись целым десятком воинов из наружного караула, которые так озадачили меня на входе. Конечно, не могу не согласиться, что это — очень хороший способ уяснить для себя некоторые моменты, но боюсь, ничем благопристойным он не закончится. Особенно, если об этом узнают остальные Фантомы.

Так, пора объясниться, пожалуй. Иначе мы сильно поссоримся.

Я дождалась, пока король подступит совсем близко, и только тогда подняла на него невеселый взгляд. Кажется, этот человек не знает такого слова, как "доверие". И ему, судя по всему, неведомо, что такое отказ.

— Я — не Темный маг, Ваше Величество. И не Жрец, если вы подумали про мой внезапный отъезд в таком ключе. Нет, я не безумец, чтобы соваться к Прорыву в темное время суток, и не сумасшедший, который совсем не испытывает беспокойства по этому поводу. Но есть вещи, которые лучше делать под покровом ночи, Ваше Величество. И есть вещи, которые лучше спросить прямо, если желаешь получить такой же прямой и правдивый ответ.

Королевская длань замерла на уровне моей груди.

— Вы ведь позвали меня, чтобы о чем-то спросить? — как можно ровнее осведомилась я, краем глаза держа Фаэса в поле зрения. — Так спрашивайте. Для этого не нужно демонстрировать собственную силу.

— Где ты был? — недобро прищурившись, спросил король. — Где были вы все? Этой ночью? Этим утром? И все остальное время до полудня?

Я покосилась на его слабо светящиеся пальцы и пожала плечами.

— Местность смотрели, Ваше Величество. Думаю, вам понятно, что по ущелью к Прорыву не пробраться. И понятно, что нужны обходные пути. Вот их-то мы и искали.

— Все вместе?

— Нет, — честно ответила я, почувствовав растущую настороженность в голосе короля. — В основном, этим занимались мы с Лином. Остальные искали спрятавшихся Тварей и пытались понять закономерность, по которой они распространяются по округе.

Его Величество странно нахмурился.

— Ты полез в ущелье? Один?

— Нет, Ваше Величество. Я полез НАД ущельем. И отнюдь не один.

— Да фэйр у него под седлом, Ваше Величество, — не сдержался Фаэс. — Огромный, злобный, как демон, фэйр, которому по скалам карабкаться — что по дороге бежать. Однажды сам видел, как это чудовище сигануло через забор в два человеческих роста — долго ему было, видите ли, ворота открывать! Причем, сиганул он не один, а с хозяином на спине... с этим вот, монстром... и потом пошел себе дальше, будто ничего не случилось!

— Фэйр? — удивленно дрогнул повелитель, чуть опуская руку.

— Да, — снова ответил вместо меня эрдал, избавив от необходимости врать. — Мой Крой его признал. Так что фэйр это. Руку на съедение отдам.

Я настороженно покосилась: ох, не бросался бы он такими словами, старый служака. Клятвы в этом мире почему-то имеют особый смысл. Кровные клятвы — тем более. Вот так брякнешь сдуру, понадеешься, что впустую, а потом всю жизнь будешь расплачиваться за длинный язык.

Его Величество вдруг странно хмыкнул и взглянул на меня с внезапно проснувшимся интересом.

— А ты и правда не маг. Совсем. Даже, можно сказать, наоборот. Однако артефакты на тебе имеются сильные. Вернее, один. Вот тут, — его палец, почти коснувшийся моей груди, едва не заставил меня инстинктивно отступить. — Можно взглянуть?

А вот теперь удивилась я. Ого. Он о чем-то просит? Не приказывает, а именно просит? Что ж, на вежливую просьбу и я буду хорошей девочкой.

Я послушно потянула за край цепочки и вытащила наружу свои перепутавшиеся обереги. Причем, перепутались они так капитально, что я потратила целых десять секунд, чтобы отделить один от другого.

При виде когтя кахгара, заботливо подвешенного на веревочке, брови у короля взметнулись высоко вверх. Я знаю: такие вещи никто не носит просто так, для понта. Только — как добычу. Причем, честно добытую и собственноручно уничтоженную. Таким коготком, как у меня, могли похвастать очень немногие: чтобы завалить взрослого кахгара, нужен, как минимум, крепко сплоченный отряд. А поскольку таких когтей (а это был передний, самый опасный и крепкий) у Твари имелось всего два, и именно по ним проводилась оплата, то претендентов на его обладание всегда было великое множество. Но доставался он, как надо полагать, лишь тем, кто проявил во время охоты наибольшее рвение. Другое дело, что у меня имелись и другие когти, и даже высушенную присоску я все никак не соберусь выкинуть из своего мешка, но королю хватило и этого, чтобы удивленно взглянуть на мои неширокие плечи и, наконец, опустить занесенную руку.

А когда он разглядел кулон Аса, его серые глаза расширились в неподдельном изумлении.

— Вот оно что! — пораженно сказал Его Величество, впившись горящим взглядом в подарок брата. — Так ты принят к Алым! В Старший Клан! Не являясь при этом скароном!

Я кивнула.

— Да, Ваше Величество.

— Когда?!

— Недавно. Один хороший друг согласился назвать меня своим родичем, после чего я и обзавелся этим славным украшением.

— Знак Клана — не украшение, — все еще потрясенно покачал головой король. — И я не могу себе представить, что могло произойти, чтобы его отдали чужаку.

Я только улыбнулась: да какой из меня чужак, когда Тени больше полугода сидели в моей голове и бессовестно пользовались моим телом?

— Хорошо, верю, — неожиданно отступил Его Величество, разом успокоившись и, видимо, что-то для себя решив. — Скароны никогда не разбрасываются кровным родством, поэтому я готов тебе поверить. Почти во всем.

— Благодарю, Ваше Величество.

— Насколько верны те сведения, которые ты сообщил нам вчера?

Я тут же шагнула к карте и вытащила карандаш.

— Я малость ошибся, когда рисовал дальние подступы к лесу за Расщелиной, Ваше Величество. Сегодня я посмотрел внимательнее и убедился, что только в двух местах к ним можно подобраться незамеченным. Одно — вот здесь, где отрог смыкается с собственно Серыми горами. А второе — на этой половине, справа от Расщелины, но туда очень неудобно залезать. Снизу на три человеческих роста нет ни одного места, где можно хорошо зацепиться. Придется тащить на веревках, а для этого кто-то должен обойти гору с севера примерно на три дня пути. Это, как мне кажется, неприемлемо. Так что, по сути, вариант для отряда только один. Вот тут, где я и сказал. Да и то, им придется немало попотеть, чтобы взобраться на кряж.

— Почему именно на него? — мгновенно переключился на карту король. Фаэс тоже подошел и с интересом уставился на быстро бегающий по бумаге карандаш.

— Потому что здесь самое узкое место. И оно достаточно далеко от Расщелины. Плюс, на той стороне есть неплохой спуск, ради которого имеет смысл поднапрячься и рискнуть.

— А Прорыв?

— Думаю, он там, где я и сказал. Возле выхода из ущелья есть одно поганое местечко, на котором обосновалась какая-то крупная Тварь, но такое впечатление, что туда выходят одни отростки. Тогда как сама она может быть только в лесу. А раз так, то, скорее всего, и Прорыв близко. Не зря же она его охраняет? — я дорисовала еще несколько деталей, которых не знала раньше, и заштриховала всю площадь, занятую лесом. — Я поглядел еще здесь и здесь, потому что была мысль, что Прорыв мог открыться прямо в скалах. Все-таки дыр там наверняка немало, а что может быть удобнее, чем устроить его в глубине подземелий? Но Гнезд в той стороне не нашел. Максимум их находится именно вдоль Расщелины. Причем, на нашей стороне чуть ли не больше, чем с той. Из чего делаю вывод, что ползут они именно в этом направлении. Ползут напрямую, не тратя время на хитрости. И Фантомы, пробежавшись ночью по окрестностям, это только подтвердили. Потому что кахгара они застали врасплох вот тут... на крайней левой части НАШЕГО леса, а рирзу — здесь, как если бы она вылезла раньше и успела уползти чуть дальше. Причем, направление сохранено строго. Улавливаете мысль?

Серые глаза короля задумчиво оглядели меня с ног до головы.

— И все это ты выяснил за одну ночь?

— За две, — призналась я. — Мы с Лином, прежде чем сюда ехать, немного пробежались по окрестностям.

— Кхм... — и взгляд короля стал еще более пристальным. — А для чего вам это понадобилось? Зачем, если ты не подданный Валлиона, если ты не подчиняешься мне, если вы вообще здесь чужаки? Что вам это дает? Почему вы решили помочь? Зачем приехали в Валлион?

— Мы делаем одно дело, Ваше Величество, — тихо сказала я. — И тот, кому служат Фантомы, крайне заинтересован в том, чтобы Тварей в Валлионе больше не осталось.

— А ему это зачем?

— А вам?

— Кто твой Хозяин, Фантом? — внезапно спросил король, быстро придвинувшись ближе.

Я, коротко поклонившись и скрыв за поклоном тактическое отступление, слабо улыбнулась.

— Какая разница, Ваше Величество?

— Он — маг?

— Нет, Ваше Величество.

— Откуда он? Из Валлиона? Скарон-Ола? Беон? Хеор?

— Ваше Величество... не нужно, — покачала головой я. — Гадание, как мне кажется, не слишком подходящее занятие для короля.

Он странно хмыкнул.

— А ты действительно наглец.

— Есть немного, — хитро прищурилась я. — Но обычно я это тщательно скрываю.

— Если у нас появится отряд, готовый идти через горы, сумеешь его провести?

Он вдруг резко посерьезнел, а я разом насторожилась. О-па. Это что еще за новости?

— Я, Ваше Величество?

— Почему нет? — внезапно усмехнулся король, и его взгляд стал таким же острым, как вчера, когда он пытался меня прощупать. — Дорогу ты знаешь. Пути уже посмотрел. По горам лазаешь отменно. Живучий. Хитрый. Изворотливый.

— Совсем меня захвалили, — потупилась я, пряча за внешней скромностью растерянный взгляд и, одновременно, лихорадочно размышляя. — Так ведь и зазнаюсь. И вообще, вы обо мне слишком лестного мнения, Ваше Величество.

— Ничего. Судя по Фаэсу, я еще и преуменьшил.

— Да. Слег...ка, сир, — неестественно громко закашлялся эрдал.

— Вот видишь, — с самым невозмутимым видом кивнул Его Величество. — Фаэс тоже считает, что ты справишься, а в людях он разбирается неплохо, так что я, пожалуй, рискну ему довериться.

Я помрачнела. Как же. Рискнет он. Ага, поверила я! Все-таки он меня на чем-то зацепил и что-то успел вынюхать, иначе не сделал бы такого щедрого предложения. Хотя, кажется, в этом мнении резко уверился не вчера, когда они на карту все вместе таращились; не тогда, когда Фаэс крыл нас трехэтажным матом, а сегодня, сейчас, когда... черт, когда кулон мой увидел и понял, что в отряде я — не приживалка!

Так. Срочно выловить Аса и выяснить, что за фигня!

— Так что скажешь, Фантом? — выжидательно посмотрел на меня король. — Согласен?

Я тяжко вздохнула и медленно наклонила голову.

— Фаэс, собирай людей, — властно велел Его Величество, кажется, даже не сомневаясь в ответе. — И скажи Родану, чтобы немедленно зашел. Для него есть важное дело.

Когда мы остались одни, Эннар Второй довольно долго молчал, пристально следя за тем, как я, присев на краешек стола (стульев тут почему-то не было), задумчиво болтаю ногой, вертя в ладони отцовский карандаш.

— Позволь взглянуть? — неожиданно заинтересовался он и вопросительно посмотрел.

Я удивилась.

— Конечно. Пожалуйста.

— Любопытное приспособление. Как оно работает?

— Элементарно. Нажимаете сверху вон на ту пипку, и снизу выходит грифель. Когда не нужен, нажимаете снова, задвигаете грифель обратно и все.

Король осторожно попробовал и удивился еще сильнее.

— Надо же. Очень удобно. Кто это придумал?

— Понятия не имею. Мне его отец подарил на окончание школы.

— Какой школы?

— Обычной, — пожала я плечами.

— У скаронов?

— Нет. Зачем? Просто школа, в которой нас учили всяким разным и, по большей части, ненужным вещам.

— Ненужных знаний не бывает, — король с усмешкой вернул мне карандаш. — Откуда ты родом?

— Издалека, — загрустила я.

— А сюда как попал?

— Случайно. Нелепая ошибка в заклятии... думаете, чего я магов не люблю? Вот за это. Если бы не один тип, которому вдруг приспичило с порталами побаловаться, я бы, может, так и сидел бы дома, варил макароны, в телевизор бы пялился... и думал: а на фига оно надо?

Король странно покосился.

— Хочешь сказать, что жалеешь?

— Нет, — слабо улыбнулась я. — Дома у меня не было шансов жить так, как хочется. А у вас... выше крыши. Только успевай поворачиваться, пока этими самыми шансами не накостыляли по шее. Где бы я еще так хорошо устроился?

— Кто тебя учил? — с любопытством повернулся он.

— Имеете с виду, обращаться с оружием?

— Да. Чтобы убить кахгара, требуются особые навыки. А Фаэс вчера успел немало рассказать о твоих подвигах в Долине. Довольно, надо сказать, впечатляющих.

— Болтун, — неприязненно буркнула я, тут же сообразив, почему Его Величество так быстро определился с решением и почему на этот раз не выгнал взашей, как с совета, а попросил (вежливо!) обождать встречи с каким-то там Роданом, чтобы решить вопрос насчет состава будущего отряда. — А касательно оружия... скароны, конечно, учили. Вы же сами поняли. Сразу. По походке и движениям можно понять очень многое. Включая возраст, умения, характер, старые ранения... гм. И даже вредные привычки.

— А что бы ты сказал обо мне?

— Кхе, — я ошарашенно замерла, во все глаза уставившись на улыбающееся Величество. А он действительно сейчас улыбался. Причем, улыбался красиво, широко. Ох, и зубы у него! Белые, ровные, как после хорошего стоматолога. И ведь свои! Да и улыбка хороша! Сразу меняет его кардинально. Кажется, Его Величество — тот еще сердцеед.

И с чего это он вдруг решил пооткровенничать?

— Что не так? — заметив мой недоверчивый взгляд, король вопросительно приподнял светлую бровь. — Не бойся: я за правду не наказываю.

— Да я не боюсь. Просто... как-то...

— Давай-давай. Кто мне еще в глаза такое скажет? Раз уж ты настолько наглец, что рискуешь садиться в моем присутствии и не щеголяешь через слово моим громким титулом, то, полагаю, у тебя хватит смелости оправдать и другие мои надежды?

Я неловко кашлянула. Однако слезать со стола не стала — слишком было удобно. Да и устала я, если честно, после двух суток беготни. Поспать-то толком не дали. Ни вчера, ни сегодня. Так хоть здесь посижу немного. Хотя, конечно, надо было сразу догадаться, отчего тут нет даже старой табуретки.

Но он вроде не злится?

— Нет, — усмехнулся король в ответ на мой осторожный взгляд. — Сиди. Я, так сказать, с опозданием разрешаю. И разрешаю озвучить свои выводы касательно моей персоны. Казнить не буду. Честно.

— А ругаться нехорошими словами?

— А вот этого не обещаю, — вдруг негромко рассмеялся он на мой заискивающий тон, старательно подражающий тону ребенка, спрашивающего у строгого родителя, не собирается ли он драть свое чадо ремнем за украденную со стола конфету. — Да говори, Фантом! Не томи! Когда я еще смогу послушать о себе всякие гадости?

— Ну... если вы так хотите... — задумчиво посмотрела я, одновременно почесав затылок. — Хорошо. Мне кажется, что вы, Ваше Величество, человек довольно жесткий...

— Хорошо. Дальше, — подбодрили меня легким кивком.

— Очень уверенный в себе...

— Еще.

— Волевой. Властный...

— Пока ничего нового, — с легким разочарованием откомментировал он, отойдя к дальней стене и демонстративно повернувшись спиной. Наверное, чтобы не смущать меня своим видом.

— Еще вы обучались у скаронов. Возможно, даже не у одного мастера. И, наверное... вы нравитесь женщинам?

В ответ — легкое движение плечей, еще один нарочито небрежный кивок и непримиримо сложенные за спиной руки.

— Есть такое дело.

— Только, кажется, вас это не слишком радует, — совершенно неожиданно заключила я, отчего король удивленно обернулся. — У вас нет на запястьях брачных браслетов, Ваше Величество. Но вы уже далеко не мальчик, чтобы так долго игнорировать вопрос о браке и о наследнике. Я бы даже рискнул предположить, что ваши советники... ну, или кто там у вас есть... уже все уши прожужжали насчет подходящей партии. А то и... кхм... кандидаток в постель усиленно поставляют.

У короля чуть сузились глаза.

— Ты отклонился о темы.

— Ну, вы же спросили моего мнения...

— Спросил. Но не об этом.

Кхм. Угадала я, что ли?

— Значит, тебе больше нечего сказать? — с изрядной прохладцей осведомился Его Величество.

— Вообще-то... есть, — я с долей сожаления посмотрела на свои ноги, где на правой пятке прилип нехилый такой комок грязи, и дернула ногой. — Я думаю, что вам живется весьма нелегко. Тащить на себе такую тяжесть...

Блин. Не отцепляется.

— Толкая ее, как тяжелое бревно...

Вот сволочь! Намертво прилипла!

— Пихая его вперед, ругаясь на дураков, которые бесконечно мешаются под ногами...

Нет, ну надо, какая зараза! И где я успела так извозиться?!

— Потея, сдирая в кровь руки...

Уф! Я, наконец, с раздражением отряхнула каблук и придирчиво изучила второй сапог. Но он, слава богу, оказался в порядке.

— ...и все для того, чтобы неудобная, неподъемная и неповоротливая махина под названием "государство" хоть немного, но сдвинулась с места. Хоть чуть-чуть, но стала лучше. Медленно, постепенно, мучительно долго. Ведь у вас, если подумать, адская работа. И неблагодарная, к тому же: держать на себе небосвод очень трудно. Особенно, если стоишь на вершине совсем один, устало утираешь пот со лба, проклинаешь все на свете, но все же стоишь, держишь... просто потому, что больше некому отдать эту трудную ношу. И при этом каждый миг понимаешь, что тебе не только никто не поможет, но еще, что особенно грустно, даже не поймет...

Я тихо вздохнула. Черт. Кажется, я только что описала свое собственное будущее. Только на моих плечах висит не просто Валлион и лежащая под ним Равнина, а еще и Лес, до которого я пока трушу добраться; Долина, неожиданно решившая, что я ей тоже подхожу; и эти самые Горы, рядом с которыми так некстати открылся новый Прорыв и которым я теперь просто не имею права не помочь.

Осознав, что мы слишком долго молчим, я удивленно подняла взгляд и увидела, что король очень странно на меня смотрит. Внимательно. Пристально. И с таким непонятным выражением, как будто я сказала что-то из ряда вон выходящее. Но я ведь вижу, что творится вокруг. Помню, о чем говорила старая Айна. Я видела лицо Фаэса, когда он смотрел на своего повелителя, и хорошо понимаю, что такой человек, как проживший жизнь эрдал, свою верность... а он верен не короне, а именно королю... не отдаст кому попало. Как не отдадут ее прокопченные дымом походных костров Хасы. И как не отдаст ее ни один эрхас, по первому зову примчавшийся сюда, чтобы оказать услугу своему сюзерену.

— Ваше Величество! — грубо разрушил воцарившуюся атмосферу некстати вернувшийся Фаэс. — Эр-гар Родан да Виро по вашему приказанию прибыл!

— Пусть заходит, — словно очнувшись, кивнул король и подчеркнуто спокойно повернулся к вошедшему.

Я тоже повернулась, не слезая, впрочем, со стола. Однако когда быстро вошедший следом за Фаэсом гость отвесил короткий поклон, едва оттуда не свалилась. А когда поняла, что не сплю и не брежу, тихо выругалась про себя и, поспешив отвернуться, обреченно прикрыла глаза.

Боже...

Только этого мне не хватало!

- Глава 8 -

Вошедший мужчина был довольно молод, кареглаз и темноволос — Валлион вообще был богат на темные оттенки, один король пока и выбивался из общей массы, да я, полу-эарка, выглядела, как белая ворона. А этот — типичный уроженец Равнины. Крепкий, подтянутый. Хорошо и со вкусом одетый. С суровым, обветренным, но породистым лицом, на котором едва-едва начали появляться первые морщинки. С правильными чертами, которые могли бы быть очень приятными, если бы не старый шрам на левой щеке, расчертивший ее от скулы до самой шеи. И которые гарантированно произвели бы на меня приятное впечатление, если бы не вызывающе белый платок, повязанный на сильном плече.

Хас.

Королевский.

Не узнать которого я попросту не могла, потому что битые сутки провела с ним у одного костра, собственноручно перевязывала его страшные раны, а потом бессовестно бросила в какой-то неизвестной деревне, оставив на память только коготь и переданный через старосту строгий наказ.

Бли-и-ин... да что ж ему здесь понадобилось-то, а? Да еще в одно время со мной?! Хотя о чем тут говорить? Прорыв — и этим все сказано. Король велел прислать сюда лучших людей, вот он и явился. Живой, совершенно целый и даже не хромающий. Хотя, конечно, я не знала его имени и даже не подозревала, что он, оказывается, из благородных.

— Ваше Величество, — эр-гар, приложив правую руку к сердцу, коротко поклонился. — Вы желали меня видеть?

— Здравствуй, Родан. Хорошо, что так быстро. У меня к тебе дело.

— Я — весь внимание, сир.

Пользуясь спиной короля, как прикрытием, я бесшумно слезла со стола (при виде чего Фаэс в третий раз за сегодняшний день опасно подавился) и тихо-тихо уползла под самую стену, очень надеясь на то, что ее густая тень меня прикроет и избавит от необходимости общаться с Хасом.

Этот тип слышал мой голос.

Он видел мою маску.

Он знал, кто я.

И он мог ОЧЕНЬ быстро разрушить все то, на что я потратила целых два долбанных дня, старательно налаживая отношения с королем.

Интересно, дошли ли до него мои прощальные слова? А если дошли, то принял ли он их к сведению? Не орал ли на каждом углу, что видел живую Ишту? И не свалить ли мне отсюда по-тихому, пока не поднялась большая буча?

Ладно. Подожду пока. Свалить я всегда успею. И остановить меня, когда на левой ладошке вспыхнут сразу четыре активных Знака, будет весьма нелегко. А мои парни, если поймут, что запахло жареным, вообще кого хочешь отсюда вынесут. Включая этого Родана, дружного нам Фаэса, всех караульных и самого короля, в придачу. Я же знаю, что Тени непременно ошиваются где-то поблизости. А Лин из соображений безопасности наверняка прикинулся зеленым кустиком и теперь старательно подслушивает за какой-нибудь из стен, чтобы не пропустить момент, когда меня потребуется спасать. В свете того, что должен был рассказать ребятам Ас, и того, как умел переживать шейри, за моей спиной сейчас в полной боевой готовности сидел настоящий отряд коммандос. Так что отставить панику, набраться наглости и сделать вид, что ничего особенного не происходит.

— Что вы узнали? — тем временем, спросил король, коротко кивнув на карту.

Родан быстро подошел, уже не стесняясь и не собираясь мяться в присутствии сурового монарха, бесцеремонно обогнул стол, низко склонился (отчего, признаться, у меня аж нога зачесалась наподдать этому неудобному мужчине в мягкое место), а затем уверенно указал на хорошо знакомую мне точку.

— Мы добрались почти до самой верхушки, сир. По тому склону, о котором вы спрашивали. Вот сюда.

— Тварей много?

— На удивление, нет, Ваше Величество. Их действительно тянет к Расщелине, как магнитом, а начиная вот с этого места, — я снова скосила глаза на карту и тихо хмыкнула, — почти никого. Мы спокойно переждали ночь, после чего поднялись, все осмотрели и успели вернуться, практически ни на кого не наткнувшись. Человек, который разведал эту тропу, гений, Ваше Величество.

Я скромно потупилась.

— Но, что самое главное, он совершенно прав: на той стороне, насколько мы успели понять, дела обстоят именно таким образом, как он обозначил.

— Ясно, — король на мгновение задумался. — Значит, тебе больше нечего добавить?

— Нет, Ваше Величество. Все, что можно было рассмотреть с этой вершины, уже указано.

— Как считаешь, Прорыв действительно в лесу?

Родан пожал плечами.

— Сложно сказать. Но оставлять его на виду было бы глупо. Относить слишком далеко в Степь — неудобно. Так что лес — самое подходящее место. А вот в какой именно точке — этого я выяснить не смог. Днем все чисто.

— Что насчет ущелья? — вдруг хитро покосился на меня король. — Там действительно завал на выходе?

— Не знаю, — озадаченно нахмурился Хас. — Из той точки, где были мы, его не видно. Завал, как я понял, на "нашей" стороне. Но у самого выхода. А подобраться к краю невозможно — там слишком много Тварей. И, вполне вероятно, слишком много Гнезд.

— А если бы я тебе сказал, что кто-то сумел?

— Невозможно, сир, — твердо отозвался Родан. — А если и возможно, то лишь в том случае, если бы этот сумасшедший рискнул сунуться на правую сторону Расщелины. И подошел бы почти к самому краю. Но таких дураков, как я понимаю, тут нет, а по ущелью никто из наших далеко не заходил, поэтому насчет завала я ничего не могу сказать.

— Гм, — странно улыбнулся Его Величество. — Как считаешь, Родан, а если бы тебе дали координаты тропы на ту сторону... скажем, от той точки, до которой вы сумели добраться всемером... ты бы рискнул пересечь Горы и дойти до места Прорыва?

Хас вопросительно приподнял одну бровь.

— А координаты от того же человека, что и первые?

— Да.

— Рискнул бы, сир.

Король улыбнулся шире.

— Даже если человек чужой и никому неизвестный?

— Да, сир.

— Очень хорошо. Тогда знакомься, Родан: это — Фантом, и это он дал мне те самые координаты.

Я слегка напряглась, когда удивленный взгляд Хаса метнулся в мою сторону и озадаченно зашарил по черному шлему с тонкой серебристой окантовкой. Затем — по плечам, с нескрываемым уважением — по адароновой чешуе. Наконец, по висящим на поясе ножнам, ногам, сапогам... а потом снова поднялся наверх и растерянно замер.

— Фантом, подойти.

Я неохотно шагнула вперед.

— Фантом? — недоуменно переспросил Родан, поняв, что ни черта не видит за моей маской.

Король кивнул.

— Да. Так они себя называют. Но вот этот конкретный человек предложил провести подготовленный отряд на ту сторону гор. Минуя Гнезда. По найденной им недавно тропе. И привел неоспоримые доказательства того, что ему это вполне по силам.

Я кинула на бессовестного монарха возмущенный взгляд: что значит, я предложила?! Что за наглое вранье?! Да я только идею подала, пути им разведала, тропы на блюдечке преподнесла! Ничего больше! Ни о каких отрядах даже речи не было!

— Как, Фантом? От своих слов не откажешься? — с усмешкой посмотрел на меня король. Гад. И, судя по всему, большой умелец переводить стрелки.

— Нет, — буркнула я, засунув руки в карманы.

Хас вздрогнул, как будто его ударили.

— Сколько человек ты готов провести? — уже по-деловому осведомился Его Величество.

— Смотря кто пойдет. Фантомов — всех, без разговоров. Остальных... по возможности.

— Фаэс, скольких ты можешь выделить, чтобы выдержали переход?

Барр-кан задумчиво пожевал губами.

— Ну... человек двадцать точно будет.

— Много, — тут же отреагировала я. — Если брать Фантомов, то к ним вполне хватит одного мага и пары-тройки рейзеров на подхвате. Мы привыкли работать одни.

— Я помню. Но помощь все равно пригодится. Давай пока остановимся на десяти.

— На пяти, — уперлась я. — Судя по всему, Его Величество захочет нам еще и Хасов навязать. А это тоже не меньше пяти штук выйдет. Плюс маг. Плюс, может, надо будет солидарность с Орденом соблюсти... уже пятнадцать. Да нас девять... куда ж такую толпу тащить?

— Хорошо, пять, — сдался Фаэс. — Ваше Величество, вам представить кандидатов?

— Не надо, — с великолепной небрежностью отмахнулся король. — Ты своих людей хорошо знаешь. Сам и выберешь. Родан, как насчет тебя? Пятерых отыщешь?

Родан снова вздрогнул и оторвал от меня ошеломленный взгляд.

— Д-да, Ваше Величество.

— Прекрасно. Когда сможете выйти? Фантом, твои мысли?

Я пожала плечами.

— Да мне без разницы. Хоть завтра. Отоспаться только дайте, и я готов.

— Фаэс?

— Одного дня может не хватить, — озабоченно нахмурил брови эрдал. — У меня сегодня двое из пяти вероятных смертников в рейд должны были идти. Когда вернутся, не знаю. Но к утру точно не успеют прийти в себя.

— Родан, твое мнение? — повернулся к Хасу король.

Тот опустил взгляд и так же, как я, пожал плечами.

— Мне все равно. Как Фантом скажет, так и будет.

— Что-о? Родан, я ослышался?! — совершенно искренне изумился Его Величество. Но Хас только поднял голову, пристально на меня взглянул, странно побледнел и тихо, но очень твердо повторил:

— Мне все равно. Я готов повиноваться.

Я вздрогнула, ощутив неладное, но не успела до конца осознать весь смысл этой двусмысленной фразы. Потому что из-за пазухи Хаса неожиданно высунулась острая мордочка, настороженно принюхалась, радостно пискнула и, выбравшись наружу всем своим гибким телом, уже знакомый хорек без промедления спрыгнул на стол. После чего проворно огляделся, нашел меня, от восторга аж подпрыгнув на месте, и вдруг пушистой стрелой ринулся вперед.

Я тихо ругнулась, когда это мохнатое создание (никак, еще один фэйр?), в мгновение ока перепрыгнуло со стола на мое плечо, проворно взобралось наверх, ловко цепляясь за звенья кольчуги своими острыми коготками. Наконец, вспрыгнуло на грудь, оперлось маленькими лапками и, потянувшись наверх острой мордочкой, негромко, торжествующе, с неподдельной радостью заурчало.

Тяжело вздохнув (вот же маленький предатель!), я проигнорировала удивленные взгляда короля и эрдала, испытующе взглянула на подтянувшегося, заметно побледневшего от волнения Хаса. С досадой подумала о том, что зря, наверное, представлялась, когда бросала его в той деревеньке. Затем сняла с груди зверька, не смотря на его робкие попытки лизнуть меня в нос, и, уже зная причину неожиданной покладистости эр-гара, сокрушенно покачала головой.

— Что за невезуха? Кажется, нынче у меня по графику одни только неприятности.

Родан, прикусив губу, метнул на короля непонятный взгляд и вдруг почтительно поклонился.

— Прошу прощения, Гос... Фантом. Я надеялся вас снова встретить. Хотя, конечно, не ждал этой встречи именно сегодня.

— Мир тесен, Хас, — невесело усмехнулась я. — Никогда не знаешь, на кого нарвешься в следующий момент. Скоро уже лбами сталкиваться начнем. Надеюсь, у тебя ко мне нет претензий?

Он снова вздрогнул и поспешно мотнул головой.

— Нет. Но я бы хотел принести извинения за ту... ошибку.

— Позже, — нахмурилась я. — Мы разберемся с тобой позже. А сейчас не отсвечивай перед своим королем и не порти мне настроение. Заодно, постарайся не нарушить наш давний уговор, чтобы мне не пришлось жалеть о своей доброте.

Хас уронил в пол горящий взгляд и, больше не смея мне докучать, бесшумно отошел в сторонку.

— Так вы знакомы? — несказанно удивился Его Величество, переведя озадаченный взгляд с него на меня, а потом — на счастливо прижавшегося к моей ладони зверька.

Я отодвинула его подальше, чтобы не демаскировал, и кивнула.

— Да, Ваше Величество. Но это — дело прошлое. Дело давнее. И совсем уже не важное. Так, столкнулись один раз на узкой дорожке, вот и вышло небольшое недоразумение. Но раз у Хаса хватило сообразительности, чтобы все осознать и принести извинения, то я, пожалуй, готов забыть тот нелепый случай. При условии, конечно, что он больше вспомнит о той... особе, из-за которой у нас случились разногласия.

— О, — с пониманием усмехнулся монарх. — Значит, дело в женщине?

— Разумеется. Шерше ля фам, как говорится у меня на родине.

Король усмехнулся шире.

— Красивая хоть женщина?

— Как сказать. Кто-то, может, и получше найдет.

— Да? Родан, а по тебе не заметно.

— Просто некоторое время назад господину Родану довелось пересечься с этой милой леди, — решила я дать подсказку неловко потупившемуся Хасу. Не то брякнет, как Фаэс, какую-нибудь глупость, а мне потом расхлебывай. — Так, мимолетное знакомство, ни к чему не обязывающее. Просто нелепая встреча, во время которой этот благородный сэр допустил непростительную оплошность, из-за чего пришлось вмешаться уже мне и одному моему хорошему другу. В результате, леди в возмущении покинула место ссоры, мой друг неожиданно обрел новую цель в жизни, а господин Хас... ну, видимо, ему со временем стало стыдно. Поэтому, видя его искреннее раскаяние, я готов передать его глубочайшие извинения и просить леди не держать зла в отношении этого человека. Полагаю, эр-гара такой исход устроит?

Хас торопливо поклонился.

— Безусловно.

— А как хоть зовут эту таинственную леди? — уже готовясь рассмеяться, поинтересоваться король. — Кто та загадочная незнакомка, из-за которой Родан последние полгода сам не свой?

— Ее зовут Гайдэ, — спокойно ответила я, и где-то далеко-далеко в горах тревожно завыл Серый кот.

— Господин Фантом! — окликнули меня, когда Его Величество соизволил всех отпустить, и я уже прилично отошла от королевского шатра. — Господин... постойте... сударь... э-э... то есть, милорд!

Я тихо зашипела и, мгновенно вскипев, резко повернулась.

— Чуму на твою голову, Хас! Зачем же так орать?! Ты меня еще Величеством обзови! Совсем разум потерял?!

Запыхавшийся Родан, нагнав меня на полпути к палаткам, поспешил заткнуться. А потом уставился горящим взглядом, силясь увидеть под маской знакомое лицо, и снова почтительно поклонился.

— Простите, Госпо...дин. Я не понимал. Я никогда не думал, что смогу... хоть когда-нибудь... простите меня! Я вас не узнал!

— Да что ж такое? — застонала я, когда он прижал правую руку к груди и отдал честь так же, как и королю недавно. — Родан, тут же люди! Не позорь меня, дурак!

Хас вздрогнул и поспешно выпрямился, воровато оглядевшись по сторонам.

— Думаешь, я о себе на каждом углу кричу?! — зашипела я, заметив, как со стороны рейзеров и близко расположенных к ним Хасов в нашу сторону скользнуло несколько любопытных взглядов. Блин. На виду же стоим. Шатер короля — как бельмо на глазу! И мы — рядом, как два тополя на Плющихе! Да этот кретин меня едва не подставил! Еще бы на колено опустился, рыцарь, блин, белой розы! Тогда я бы вообще не знала, куда деваться! — Думаешь, я просто так маску ношу?! Да чтоб тебя с твоим любопытным зверем!

— Я сильно виноват перед Вами...

— Да все! Все! Забыли! Я ж сказал, что это в прошлом!

— Вы спасли мне жизнь, — тихо сказал он, не поднимая глаз, и я застонала громче. — Почему-то. Хотя могли этого не делать.

— Блин. Родан, если ты так и будешь мне "выкать", я с тобой повешусь! И так уже косятся! А ты изображаешь тут невесть что! Не злюсь я уже, не злюсь, понял?! То, что смолчал, тоже хорошо. Хвалю, ценю и благодарю за сдержанность. Но чтобы больше ни гу-гу, понял? Даже королю. Здесь меня знают, как Фантома! Для своих можно — Гай! А теперь все, сгинь с моих глаз, пока никто не увидел!

Хас быстро кивнул и, еще раз коротко поклонившись (спасибо, что хоть не до земли!), в мгновение ока исчез. Растворился, затерялся где-то среди белых палаток. А я развернулась и, подметив круглые глаза Фаэса, который как раз вышел из шатра на пару с королем, поспешила исчезнуть в недрах оживленного лагеря. Потому что вовсе не хотела, чтобы Его Величество заинтересовался еще и этим. К тому же, Серые коты зачем-то голос подали. Надо бы проверить. И значит, мой сон опять откладывается в безнадежно долгий ящик.

— Так. Вы все слышали? — отрывисто спросила я, вихрем ворвавшись в свою палатку.

Вернувшиеся чуть раньше Тени, важно кивнули.

— Еще бы не слышать. Вы так громко разговаривали!

— А я этого Хаса хорошо помню, — недобро улыбнулся Мейр, полируя неожиданно отросшие когти. — О-очень хорошо. Особенно то, как он целился в тебя из арбалета. Думаю, и Лин помнит...

Я вздрогнула и внезапно похолодела.

— Что-о? Лин?! Кстати, а где он?

— Кто?

— Да Лин же! Он ведь наверняка с вами был! И наверняка... ой, мама! — у меня вдруг что-то опустело в груди. — Думаю, Лин его тоже отлично помнит! И зверька того... ой-ой-ой... боюсь, у Хаса крупные неприятности!

— ОЧЕНЬ крупные, — лениво согласился Мейр, с удовольствием любуясь маникюром. — Размерами с одного рассерженного шейри. Но я Лина хорошо понимаю. В прошлый раз Хас был слишком слаб, чтобы требовать с него ответа. А вот теперь... признаться, если бы ты не сказала, что прощаешь, я бы, наверное, не утерпел.

Меня как ветром выдуло из палатки.

Однако Мейр напрасно нагнетал обстановку и предвкушал битву века: в Лина я врезалась сразу за порогом и сперва даже не сообразила, что это именно он. Просто налетела на полном ходу, машинально ухватилась, сцапала, почему-то подумав о кахгаре. Толком не разобралась и, находясь на взводе, мощным ударом сбила с ног.

"Гайдэ? — растерянно спросил шейри, лежа с неестественно вывернутой головой. — Ты чего? Я сделал что-то не так?"

Я вздрогнула и, резко придя в себя, отшатнулась.

— О, боже... ты здесь?!

"А где еще? — совсем растерялся Лин. — Гайдэ, ты что? Тебе плохо? Зачем ты меня опрокинула? Да еще так..."

Он осторожно поднял вверх копыта, чтобы убедиться, что ноги целы.

"...так неудобно?"

Вот тогда мне стало до жути стыдно. И до того неловко, что я в первый раз за много месяцев почувствовала, что краснею. Да еще парни выглянули на шум. Увидели, конечно, что я сижу верхом на недоумевающем шейри, не зная, куда девать руки. Заржали, разумеется, гады. А мне что делать?!

— Прости, Лин, — наконец, выдавила я, поднимаясь и старательно пряча взгляд. — Я... я случайно. Мне просто подумалось... вернее, один бессовестный миррэ сказал, что ты... короче, глупости все это. Прости, что я тебя задел.

— Очень романтично, — давясь от смеха, прокомментировал вышедший на улицу Мейр.

Лок только сдавленно хрюкнул.

— Еще как... ну ты, Гай, даешь... чтоб на полном ходу... и Лин совсем не успел среагировать...

— Хи-хи-хи, — подтвердил его слова Мейр, тихо сползая по косяку.

Тени тоже бессовестно смеялись. Правда, про себя и очень скрытно, стараясь не накалять обстановку и только посверкивая из-под масок веселыми до отвращения глазами. А когда я медленно поднялась и принялась выразительно закатывать рукава, первыми мудро отступили в сторону. Знали, негодяи, что некоторые шутки я понимаю плохо.

— Гай... ты чего? — внезапно обеспокоился миррэ, почуяв мое недоброе настроение. — Э-э, не надо. Я же пошутил. Честно!

— Сейчас я с тобой тоже... пошутю, — мрачно пообещала я, быстро приближаясь к попятившему оборотню. — Думали, флаг сошел с рук, и дальше можно творить, что вздумается? Думаешь, со Знаком обошлось и теперь вам все нипочем? Мейр, Мейр... наивный ты мой друг... иди-ка сюда, красавец рыжий. Сейчас я тебя буду медленно убивать.

Мейр, резко переменившись в лице, поспешил отпрыгнуть в сторону и шарахнуться за палатку.

— Гай! Стой! Стой, я же не со зла! Ты что, шуток не понимаешь?!

— Ас, скажи ему.

— Не понимает, — послушно отозвался "красный", мудро сохраняя дистанцию. — Иногда. Когда шутка становится слишком скользкой.

Я зловеще улыбнулась.

— Именно, брат. И вот поэтому я сейчас лишу вас одного Фантома. Причем, лишу самым страшным, самым некрасивым и самым кровавым способом... Знаки сделали меня не слишком покладистым существом. Порой совсем себя не контролирую. Коты вчера испугались. Лин почувствовал позже. А теперь... прощай, Мейр. Кажется, ты зашел слишком далеко.

У оборотня аж лицо перекосилось, когда я потащила из ножен меч.

— Гай... Гай, не надо... слушай, ну извини! Я же не хотел!! Прости!!! Прости, слышишь?!

— Прости-и-ить?! — прошипела я, злобно сверкая глазами.

— Да! Я больше не буду!

Я покосилась на удивленно выглядывающих из-за соседних палаток рейзеров, оценила ошарашенные лица привставших возле костров Хасов. Увидела спешно выскочившего откуда-то Фаэса, явно решившего, что у нас тут намечается грандиозное ЧП. Правильно подметила напряженное и опасно побагровевшее лицо Лока... а потом обреченно вздохнула.

— Да и хрен с тобой. Живи.

После чего спокойно вернула мечи на место, с самым невозмутимым видом вернулась в палатку. Уселась на ковер, скрестила ноги, задумчиво посмотрела на заваленный едой стол... и только тогда услышала снаружи набирающий силу смех, в котором совершенно растерянным отзвуком выделялся неверящий, недоумевающий и весьма озадаченный голос Мейра.

— К-как? И это все?!

— Шутка, друг, — ободряюще хлопнул его по плечу Ас. — Просто еще одна шутка.

— Вот уж точно, хорошо с тобой пошутили, — не выдержав, захохотал во весь голос Лок. — Так же... невинно и отменно... как ты сейчас!

И снова — слаженный гогот.

Я улыбнулась.

— Что-о-о?! Шутка?! — донесся снаружи возмущенный голос Мейра.

— Точно, — соизволил усмехнуться Ас. — Иногда у Гая бывает настроение для таких вот, скверных шуток.

— Да хорошая была шутка! — возмутившись, крикнула я изнутри. — Че ты врешь? С Мейра портрет можно было писать!

— ГАЙ! — рявкнул миррэ, вихрем влетая внутрь и впиваясь меня гневно пожелтевшими глазами. — Да как ты... как ты мог?! ТАК надо мной измываться?!

Я тихо хихикнула.

— Значит, тебе можно, а мне нельзя?

— ГАЙ! Ты... ты... да ты просто...

Ну все. Он определенно разозлился. И обиделся, похоже. Глазищи желтые, жуткие. На лице скоро проступит оскаленная звериная морда, ногти заострились, зубы выросли... ох, до чего же недалеко он ушел от хварда! Одна порода, что тут говорить?

Я вздохнула и, наклонившись вперед, легонько хлопнула взбешенного миррэ по голени. Левой ладонью. Намеренно. Слегка активировав при этом дремлющие Знаки.

И тут же получила вполне предсказуемый результат.

Тени понимающе переглянулись, когда из палатки донесся негромкий взвизг, сменившийся совсем уж тихим стоном, переходящим в счастливое мурлыканье. А потом с любопытством заглянули, оценили обстановку и дружно хмыкнули, увидев, как я со смехом тискаю валяющегося на куче смятой одежды крупного рыжего кота, с морды которого не сходило выражение неземного блаженства.

- Глава 9 -

Тем же вечером, исполняя данное себе обещание, я затащила в палатку Теней и потребовала разъяснить мне некоторые вещи касательно их прошлого, про которое король понял, едва их увидел, а я так до сих пор и не догадалась.

Правда, разговор вышел недолгий и не слишком плодотворный, потому что даже Ас не помнил (и не хотел вспоминать!), кем был раньше. Только и знал, что скарон (ну, это любой дурак понять может), знал, что когда-то принадлежал Алому (судя по амулету) Клану. Знал, что всего их четыре, как и четыре основных школы боя, а также то, что эары намеренно отобрали себе кандидатов в охранники из различных Кланов: Алого (он же — Рубин), Лазурного или его еще называли Сапфиром, Изумрудного и Адаманта. Кланы были древними. Представители их владели не только особыми видами боевых техник, держащихся в строгом секрете, но и, как правильно сказал Его Величество, магией. Однако не все. Только избранные. Из которых время от времени на Совете Кланов скароны выбирали себе Владык. Тоже — четырех. Что в моем понимании представлялось как полный бред, а для Теней было само собой разумеющимся.

Впрочем, оставим их традиции в покое.

Что меня не слишком удивило, так это то, что каждый Клан имел свои собственные цвета — от тона доспеха до, пардон, чуть ли не унитаза, не говоря уж о знаменах, гербах, ленточках на рукавах и вообще. В общем, так принято. Так они жили испокон веков. И, судя по всему, не собирались ничего менять. От самих Кланов у моих братьев после превращения в Теней остались только следы в виде крохотных разноцветных искорок в глазах. Да еще смутные сомнения в том, что они вполне могли быть в прошлой жизни магами. Правда, когда я, резко обрадовавшись, уже начала мечтать о том, что среди Фантомов появятся еще четыре чародея, меня тут же спустили с небес на землю, заявив, что это, во-первых, еще неизвестно (по одним глазам много, что ли, скажешь?), а во-вторых, любое обращение к магии будет сжирать их невеликие резервы в десять раз быстрее. Не говоря уж о том, что если какие навыки у них в той жизни и были по отношению к заклятиям, то теперь от них не осталось даже воспоминаний.

Иными словами, шиш мне, а не четыре дополнительных мага.

Вспомнив о проклятых резервах, я резко погрустнела: да, иногда я готова забыть о том, что их жизни не бесконечны. Правда, Печати и убитые Твари подарили им почти двадцать лет безбедного существования, но все равно — это слишком мало. И все равно делало их зависимыми и от меня; и от моих Знаков, позволяющих им чувствовать себя настоящими; и от, как ни противно, Тварей. И заставляло постоянно рыскать по округе в поисках нежити, чтобы как можно дальше оттянуть неприятный момент их возращения в состояние призраков.

Еще парни помнили, что, помимо основных, существовали в их народе и промежуточные Кланы. Или Младшие. Немного. Порядка десяти, также различающихся по цвету одежд и знаковых лент, обязательных для каждого воина. Однако боевых магов среди этих Кланов не было. Почему-то. Но по этой же причине ни один из промежуточных Кланов не мог занимать доминирующую позицию в Скарон-Оле или же подняться выше строго определенного уровня.

Вообще, насколько я поняла, это была весьма странная система: полностью военизированная, построенная на жесточайшей иерархии, абсолютно закрытая и совершенно недоступная для чужаков. Чужаки для скаронов были людьми второго сорта. Не-воинами. И не-своими. Их не принимали даже в промежуточные Кланы. Их не уважали. Их не брали в расчет. И их не считали нормальными. Для скарона имело значение одно: место в системе. И чем выше оно у тебя было, тем большей властью ты обладал. Причем, власть старших над младшими у них являлась абсолютной. Вплоть до того, что офицер мог при встрече на улице убить простого солдата за недостаточно быстро отданную честь. Они были помешаны на войне. Помешаны на оружии. Совершенно сумасшедшие.

Более того, их Владыки, которых тоже всегда было четверо и которые избирались из числа сильнейших (как в воинском, так и в магическом плане) претендентов, были на территории Скарон-Ола почти что богами. Им подчинялось все. Абсолютно все. Этакая тирания в кубе, которую никто, как ни странно, не воспринимал, как нечто неправильное. Напротив, чем жестче были правители, тем больше ими гордились эти странные люди. Чем туже закручены гайки, тем они считали, что лучше. Война стала там настоящим культом. Оружие служило своеобразным молебном. А хорошие доспехи считались чем-то вроде монашьей рясы у истово верующих, беззаветно преданных фанатиков.

Короче, кошмар.

Жуть.

Дикость и варварство.

Я даже в самых страшных снах не могла себе представить, что подобное вообще возможно, и искренне не представляла, как могла существовать подобная милитаристская система. Без купцов, без торговцев, пекарей, лекарей, скотоводов... только кузнецы, воины и маги. Вернее, кузнецы-воины-маги. И все. Причем, стать кем-то иным ни один мальчик-скарон даже не мечтал. Просто вакханалия войны какая-то. Бал сумасшедших ниндзя. Совершенно невозможное общество. Однако Скарон-Ол был. Жил. И даже процветал, потому что в их военные школы представители знатных фамилий со всего света слали на учебу своих непутевых отпрысков. И слали за бешеные деньги. Причем, отлично сознавали, что будь ты хоть сыном короля, тебя могли вытурить оттуда пинком под зад. Немедленно. В первый же день. За недостаточное прилежание. А могли и выпороть на конюшне за неуважительное отношение к учителю.

Надо сказать, скароны не признавали чужих титулов. Совсем. Для них существовали только их собственные Владыки, а больше — никто в целом свете. На своих правителей они почти молились, как на сильнейших, жесточайших и могущественнейших. И эта безумная эйфория охватывала буквально всех! Всех, понимаете?! От мала до велика! Никто даже в мыслях не держал, что где-то люди могли жить по-другому! Это было немыслимо, неправильно и плохо! Причем, скароны смели заявлять об этом в глаза любому желающему. И если не слышали торопливого согласия в ответ, то не знающий правил поведения дурак тут же вызывался на дуэль.

Думаю, не надо напоминать, что скароны брали в руки оружие еще в колыбели. И не надо повторять, что они считались в этом деле лучшими. Причем, за такое агрессивное видение мира никто пока не собрался настучать им по голове, потому что, видимо, еще не родился на свете тот сумасшедший монарх, который решил бы угробить население своей страны лишь для того, чтобы переубедить упрямых соседей. Про них так и говорили: упертый, как скарон. Правда, шепотом и так, чтобы никто не услышал. При этом все искренне радовались тому факту, что смуглокожие южане ОЧЕНЬ редко покидали подвластные им территории. Не любили они путешествий. Да и не нуждались в них. Зачем, когда под боком есть Степь и живучие Твари, на которых так удобно оттачивать свое мастерство? Зачем, когда в соседних горах еще не выработан весь адарон? Зачем, наконец, если все необходимое стекалось в их город огромными потоками?

Скароны считали, что это мир должен приходить к ним. И были твердо уверены в том, что только так и есть правильно.

Когда Тени замолчали и невозмутимо посмотрели на меня, я, честное слово, здорово растерялась. И очень долго сидела неподвижно, пытаясь уложить в своей голове эту неожиданную информацию. А она укладываться никак не хотела. И никак не хотела пояснять, за какие-такие заслуги эта диковатая четверка вдруг нарушила все мыслимые и немыслимые законы своей страны и признала меня (женщину!!) своей кровной родственницей. С таким-то отношением к чужакам!

— Просто мы знаем цену жизни, Гайдэ, — спокойно ответил на это Ас. — И хорошо знаем, чем именно тебе обязаны. Принять тебя в Род — это самое меньшее, что мы могли сделать. Будь уверена: никто этого решения не отменит. Ни один Клан не сможет этому воспротивиться. Ты — наша, Гайдэ. Мы передали тебе все свои умения. Мы обязаны тебе большим, чем жизнь. Мы поделились с тобой своими душами. Поэтому не переживай, сестра: мы никогда от тебя не откажемся.

Я так и ушла спать — озадаченная, растерянная и потрясенная. А когда забралась под одеяло, то еще долго не могла уснуть. Думая и о них, и об их странных традициях, и о том, что так и не успела добраться до Серых котов, как хотела... а также о том, что снова, наверное, буду видеть этой ночью жуткие кошмары. И снова буду слышать тоскливые голоса Гор и Долины, которые уже признали меня Иштой, но с которыми мне еще только предстояло разобраться.

В итоге, я не выдержала и позвала в палатку Лина, решив наплевать на мнение окружающих и отбрехиваться тем, что он — мой любимый фэйр. В конце концов, могут быть у людей странности? А мне с ним спокойнее. Да и ему подпитаться лишний раз не помешает. Скоро в рейд идти. Надолго и далеко.

Кто знает, что там может случиться?

К утру пораженческие настроения полностью меня покинули. Вопреки ожиданиям, я отлично выспалась, хорошо отдохнула и перестала переживать по пустякам. А поскольку время было раннее (мы с Лином давно привыкли вставать с рассветом), а парни еще крепко спали, то я решила никого не будить и размяться в свое удовольствие.

Стараясь не шуметь, мы оставили в палатке короткую записку, тихонько выбрались из лагеря и стремглав умчались, лихо перемахнув через овраг и оставив далеко позади какую-то мелкую речку. Часа два после этого я потратила на пробежку. Потом мы с Лином поносились по ровному полю наперегонки. Затем поборолись, как в былые времена. Он охотно поизображал разных Тварей, умело копируя их привычки и пытаясь поймать меня на ошибке. После этого я отправила его купаться, потому что вывозила в траве, как поросенка. А сама, скинув куртку и оставшись в одной лишь рубахе, взялась за мечи, которые никогда не оставляла без дела надолго.

Прокручивая подаренные братьями связки, я старательно пыталась отыскать в них какие-то нечеткости, сбои или неправильные переходы, которые подсказали бы, где именно сочетаются различные школы и чем отличаются они друг от друга. Но это оказалось невозможно — сливаясь с Тенями, я получила от них все разом. В равных долях. И медленно осваивала все подряд, не делая различий в технике. Для меня это было само собой разумеющимся. Тогда я не знала ни про какие особые школы и с готовностью изучала все, что они могли мне дать. Поэтому сейчас... нет. Не могу я их разделить так, чтобы быть точно уверенной, что вот тут — Алые, тут — Изумруды, а там — только Адамант поработал. Меня честно учили всему и сразу. Каким-то чудом умудрившись сплести в некую единую систему и соединив отдельные техники в совершенно новую, никогда не использовавшуюся коренными скаронами, но очень эффективную вещь.

Наверное, я никогда не узнаю, сколько времени они спорили между собой, прежде чем дать мне тот или иной элемент. Как безбожно ругались, пытаясь придумать из обрывков собственных знаний что-то цельное. Это была адская работа, не спорю. И я, наверное, вряд ли когда-нибудь осознаю всю глубину перестройки, которую им пришлось провести, в первую очередь, над собой, чтобы впервые работать не как воины разных Кланов, а как братья, как мои Тени, как люди, у которых впереди забрезжила далекая, но важная цель.

"Доброе утро, Хозяйка", — внезапно прошептал осторожный голос в моей голове.

Я вздрогнула и, заслонившись рукой от утреннего солнца, быстро огляделась.

"Я здесь, слева от тебя, — шепнул незнакомец, когда я не нашла источник сразу. — Поверни голову... чуть-чуть... в кустах... видишь?"

"Ур?" — нахмурилась я, подметив, как в указанном месте чуть шелохнулись кусты. Довольно далеко, шагов за сто от меня. И действительно слева, как он и сказал.

Серый кот настороженно высунул из густой листвы широкую морду и моргнул.

"Ты что там делаешь?!"

"Пришел тебя встретить", — слегка смутился кот.

"Один?"

"Да. Стая осталась наверху — у нас еще много работы. Но они хотят знать, нет ли для них приказов, и... как ты себя чувствуешь?"

Я убрала меч в ножны и повернулась.

"Так это ты тут вчера концерт устраивал?"

Он смутился еще сильнее.

"Да".

"Зачем?" — удивилась я.

"Тебя звал. А когда ты не пришла, я спустился. Ты... все еще злишься на меня? На всех нас? За Знаки?"

"Нет, — вздохнула я. — Сама виновата. А ты чего там сидишь? Почему не выходишь?"

"Ты не хотела, чтобы о нас знали смертные, — отозвался Ур, неловко помявшись. — Поэтому я пришел старыми тропами. А за тобой следят".

Следят?!

Не меняя положения тела, я быстро огляделась и поспешно опустила маску на лицо. Мы с Лином ушли довольно далеко от лагеря. Ушли рано. Одни. Никто нас, кроме караульных, не видел. Но Фаэс бы не помчался следом, выясняя, что мне понадобилось в лесу с утра пораньше — привык, что я могу и в полночь сорваться, никого не предупредив. А Фантомы и так в курсе. Так кому же мы тогда понадобились?

"Трое, — подсказал Ур, по-прежнему не высовываясь из кустов. — Меня увидели. Беспокоятся. За тобой следят недавно. Я с гор видел: следом пришли. А сейчас стоят на дальнем холме — наблюдают".

Я осторожно повернулась в ту сторону: и правда, всадники. Трое. Неподвижные, молчаливые, внешне спокойные. Один впереди, на неплохом скакуне редкой золотистой масти, остальные чуть сзади, на смирных гнедых лошадках. Лиц не видно — далеко. Значит, и моего они увидеть не успели: подзорных труб этот мир, слава богу, еще не знал. Иными словами, все не так страшно.

"Я буду у вас завтра, — сказала я коту, отвернувшись от соглядатаев. — Пойдем большим отрядом. На ту сторону. К Прорыву. Подчистишь немного тропу?"

"Как пожелаешь, Хозяйка, — поразительно послушно кивнул Ур. — Нам не показываться людям?"

"Рано. Не хочу, чтобы слухи пошли".

"Но ЭТИ меня уже видели".

"Пусть думают, что мимо пробегал. Увидел двуногого, удивился, посмотрел поближе и дальше пошел по своим делам".

Ур неожиданно шевельнул длинными усами и почти по-человечески усмехнулся.

"Я понял, Хозяйка. Уже ухожу".

"Эй, кот! — окликнула я Хранителя, пока он окончательно не пропал из виду. — Между прочим, у меня есть имя! Знаешь, у смертных не у всех принято обращаться по титулу или званию! По крайней мере, если собеседник хоть что-то для них значит!"

Он на мгновение задумался, беспокойно шевельнул пушистым хвостом, а потом чуть дернул краешками губ.

"Я запомню".

И мгновенно исчез.

Я какое-то время постояла, рассеянно изучая опустевшие кусты, затем тряхнула головой, словно избавляясь от лишних сомнений, подозвала Лина и принялась с любопытством следить за тем, как далекая троица наблюдателей спустилась с холма с явным намерением познакомиться. Причем, ехали они быстро, уверенно и вполне целеустремленно. Из чего я заключила, что едут действительно ко мне, и здорово удивилась, когда рассмотрела их лица. Особенного того, первого, на роскошном золотистом жеребце: у Его Королевского Величества, видимо, тоже была скверная привычка подниматься спозаранку. А может, ему, как и мне, накануне не давали покоя напряженные раздумья?

— Ты рано встаешь, Фантом, — нарушая негласный этикет, первым поприветствовал меня король. За его спиной тут же материализовались два угрюмых типа из личной охраны и выразительно оглядели нас с Лином с ног до головы. Хотя чего я переживаю? Работа у людей такая: следить, чтобы дражайший монарх себе пальчик лишний раз не прищемил. Как бы эти ребята ни сверкали глазами, как бы ни пыжились, но они — всего лишь приложение к своему нанимателю, тогда главное действующее лицо — вот оно. Стоит напротив и насмешливо изучает меня серыми глазами. И охрана ему, судя во всему, никакая не нужна.

Вспомнив о приличиях, я коротко поклонилась.

— Доброе утро, Ваше Величество.

— Тебе не спалось, понадобилось проветриться или просто решил размяться с утра пораньше?

— Всего понемножку, — со смешком призналась я, проследив за тем, как Его Величество уверенно спешивается. — Но, кажется, у вас возникли схожие проблемы?

— Что-то вроде того. Не возражаешь, если я присоединюсь?

Я удивленно кашлянула, но королю разве откажешь? Даже если я возражаю, он, пожалуй, не поймет. И то, что разговор пока ведется неофициально и в совершенно неформальной обстановке, вовсе не означает, что мы вдруг стали такими большими друзьями. Друзей у королей не бывает. Только подданные. Ну, и советники, из числа самых приближенных. Плюс, родственники, многие из которых, вполне возможно, спят и видят, как бы занять трон самим. Королю по статусу положено быть подозрительным и недоверчивым. Так что его обманчивое добродушие, готовое в любой миг превратиться в голодный оскал хищника, просто такая же маска, как у меня. Только немного более искусная.

— Вот и хорошо, — кивнул Его Величество, отпуская своего великолепного скакуна и доставая длинные ножны. — Хочу предложить тебе небольшой поединок. О вас столько слухов ходит, что мне тоже стало интересно. Согласен?

— К вашим услугам, Ваше Величество, — снова поклонилась я.

— Кто тебя обучал? Какая школа?

— У меня было несколько учителей, сир.

— Все — скароны?

— Нет. Один миррэ успел поучаствовать. И даже хвард.

— Богатое у тебя прошлое, — рассеянно отметил король, доставая меч, целиком выкованный из адарона. — А скаронов сколько было?

Врать не имело смысла.

— Четверо.

— Разные Кланы?

— Да.

Его Величество покосился на меня с резко возросшим интересом и принял знакомую до боли стойку: ноги на ширине плеч и чуть согнуты в коленях, чтобы сохранить максимальную подвижность, левая — чуть впереди, корпус развернут; клинок в правой руке слегка гуляет, готовый ужалить в любом направлении, а вторая ладонь стережет голову от неожиданного удара.

Кстати, меч у него весьма неплох. Получше, пожалуй, моего длинного. И так же остер. Даже жаль портить его в такое хорошее утро. Если бы не адарон, я бы, наверное, не решилась — глупо щербить клинки ради простого удовольствия. Для этого существует тренировочное оружие, не боевое, да и безопаснее оно. Однако Его Величество, похоже, любит опасные игры. И любит щекотать себе нервы, играясь с боевыми клинками безо всякой брони. Которой, кстати, и у меня при себе не было: этим утром я не собиралась ввязываться ни в какие неприятности.

Мысленно вздохнув, я накинула на плечи куртку и тоже заняла позицию.

— Ты ранен, Фантом? — неожиданно нахмурился Его Величество. — У тебя грудь перевязана.

Черт. А я думала, не заметит!

— Нет, — как можно спокойнее отозвалась я, подчеркнуто неторопливо запахиваясь. — Это не помешает.

— Если ранен, то...

— Все нормально, Ваше Величество. Не обращайте внимания. Вам начинать.

Король, с сомнением покосившись на мою туго перебинтованную (слава богу, не видную!) грудь, наконец, кивнул, и совершил стремительный выпад.

Я уклонилась, сблокировав сразу обоими клинками и тут же проведя короткую (на пробу) атаку. Да, я не постеснялась взять два меча. По той простой причине, что хотела уравнять шансы: повелитель Валлиона был на полголовы выше, массивнее и тяжелее меня. Соответственно, удар у него будет соответствующим, что и подтвердил немедленно мой правый локтевой сустав. Который, между прочив, вообще бы вылетел к черту, если бы не Ли-Кхкеол со своим Обрядом. А так только скрипнул, жалобно пискнул, но все-таки выдержал обрушившуюся на него мощь. После чего я поняла, что совершенно правильно использовала свое преимущество, и уверилась в том, что против ЭТОГО противника мне придется использовать все свои навыки. Потому что пятьдесят лет опыта, это, как ни крути, пятьдесят лет. А то, может, и побольше, если король взялся за меч годика этак в три. При моем заслуженном полугоде изучения искусства поединка даже стараний Теней могло не хватить, чтобы удержаться на ногах против этого опасного человека. Добавьте к этому еще природную мужскую силу, добавьте уверенность опытного бойца. Вспомните про его учителей... и тогда поймете, почему я даже с двумя клинками осторожничала.

Охрана короля не вмешивалась: Его Величество не любил, когда ему мешали развлекаться. Поэтому даже когда я, отбив первую атаку, провела сложную связку и едва не чиркнула его по плечу, никто из этих гавриков и дернуться не посмел. Знали, небось, что за испорченный поединок король их в порошок сотрет, так что смирно стояли в сторонке, наслаждаясь красивым зрелищем.

Мы раза три сходились и расходись, настороженно пробуя друг друга на прочность. Мои атаки король успешно отбивал. Я, в свою очередь, тоже не собиралась поддаваться. Однако его истинную мощь ощутила сполна: думаю, Его Величество, если напряжется, и Аса, пожалуй, за пояс заткнет. Причем, это я поняла с внезапным холодком лишь тогда, когда он, отскочив в очередной раз, довольно усмехнулся и внезапно кардинальным образом поменял стиль боя. Движения его из плавных стали рваными, резкими, клинок заметался передо мной с такой скоростью, что за ним стало почти невозможно уследить. Он плясал, он буквально танцевал перед самым моим носом, настойчиво пытался пробраться дальше, напористо прорубаясь сквозь привычно выставленную защиту, но пока безуспешно.

Я оторопело отступила, совершенно по-новому взглянув на противника-мастера, и неожиданно осознала, что держусь лишь благодаря покойному Ли-Кхкеолу. Потому что пока у меня не треснули кости от мощных ударов. Не заскрипели жалобно суставы, пока еще не заныли мышцы от непосильной нагрузки. Но это было не моей заслугой. Это кровь эара позволяла сохранять тело гибким и послушным. А если бы я была обычной женщиной, которой втемяшилось в голову поиграться с мужскими игрушками, от меня бы не оставили и мокрого места.

Король был силен. Очень силен. По-настоящему быстр и невероятно, невозможно, просто чудовищно могуч. Как мои Тени. Как все они разом. Я даже понять не могу, как такое возможно, но он в совершенстве владел, как минимумом, двумя школами боя скаронов. А то, может, и на третью замахивался — вон, как клинок развернул. Меня этому только Гор сумел научить под дружное ворчание остальных братьев. А для короля эта стойка уже явно привычна. Хотя некоторые связки, подаренные мне Адамантом, ему наверняка неизвестны.

Я с новым чувством оглядела неожиданного противника.

Зверь... хищный и очень опасный зверь в симпатичной обертке из пушистого облака золотых волос, дорогой одежды и обманчиво спокойных серых глаз. Кажется, он отнюдь не забросил тренировки. Кажется, я здорово его недооценила, основываясь на привычных стереотипах. Кажется, власть не разъела его, как кислота, не заставила раскиснуть тело, не расплющила после обильных возлияний. Но лишь сделала закаленным. Непробиваемым. Нечеловечески жестким и очень опасным существом, которое ВСЕГДА добивалось своих целей и ВСЕГДА получало то, что хотело.

На краткий миг остановившись и прицельно оглядев друг друга, мы совсем одинаково усмехнулись и сошлись снова. Его Величество теперь использовал школу Алых (спасибо, Ас, за науку!), а я лихорадочно припоминала все, чему учил меня Гор, когда был один и когда надолго занимал мое тело, выгибая его под совершенно немыслимыми углами. Из всех Теней только он умел изогнуться в пояснице так, чтобы без труда развернуть торс на сто восемьдесят градусов. Только он обожал часами сидеть в поперечном шпагате, работая руками на статику. Ас больше брал силой. Бер обожал хитрые приемчики, рассчитанные преимущественно на скорость: мгновенный подскок, молниеносный удар и такой же быстрый уход... Ван лучше всех освоил работу без оружия вообще. В кулачном бою ему, пожалуй, не было бы равных. Он прекрасно координировал работу рук и ног, одинаково ловко менял направление ударов, переходя с одной конечности на другую. У него, казалось, не суставы были, а стальные шарниры, которые он мог выкручивать хоть наизнанку по собственному желанию. Тогда как Гор... о-о, Гор — это нечто особенное. Поэтому, недолго поколебавшись, я все-таки взялась за те сложные связки, которые всегда давались труднее всего. Но которые брат заставил-таки меня осилить, пока мы целый месяц прохлаждались в Фарлионе.

Настоящий бой никогда не бывает длительным. Как правило, это короткая сходка, стремительный обмен ударами, блок, отскок и снова — атака. Хороший мастер, как говорят, это тот, кто вообще не вступил в схватку, заставив противника отступить еще на подходе. Но если бой все-таки начинался, то его исход, как правило, решал лишь один единственный удар. Помнится, самураи годами оттачивали свои коронные приемы, многими из которых поединок начинался и тут же заканчивался. Были даже мастера, которые совмещали момент, когда клинок только вынимался из ножен, с собственно ударом. Этакая стремительная и смертоносная дуга, которой просто не успеваешь ничего противопоставить. Только моргнул и все — покатилась голова с плеч, а мастер, вежливо пропустив мимо себя падающее тело, уже отвернулся и оказался на полпути к дому.

Я до такого уровня мастерства пока не доросла. Я чувствовала, что еще немного и начну уступать. А вот Его Величество, судя по всему, почти достиг настоящего идеала... или правда достиг, только очень долго прикидывался. Потому что он действительно превосходно двигался. Он великолепно владел своим тяжелым клинком. Он даже не устал, пока мы кружили друг вокруг друга злобными коршунами. И он наслаждался схваткой. Блин. Ему действительно это было в кайф. Как Теням. Как всем ненормальным скаронам, которые признавали в этом мире только одну силу. И одну единственную власть.

Заметив начало новой атаки, я раздраженно дернула щекой: е-мое, ну чем я тут занимаюсь? Дурью маюсь, в игрушки играю, а дело ни на шаг не сдвинулось с мертвой точки! Надо бы к котам все-таки съездить. Надо с Тенями все обсудить. Надо подготовиться, в конце концов! А я тут прыгаю бешеным Фарлионским котом, развлекаю Его Величество и уже целое утро потратила на всякие глупости, совершенно позабыв обо всем остальном.

Мысленно плюнув и отбросив всякую осторожность, я напряглась и все-таки провела любимую связку Гора — мгновенный уклон, подсечку, сдвоенный удар обеими руками с одновременным ударом ногой и последующим перекатом. Дикая смесь гимнастики, аэробики и танца. Прямо брейк-данс, если посмотреть со стороны. Но Гору нравилось.

И королю, кажется, понравилось тоже. Хотя этой связки он явно не знал и с тихим выдохом согнулся пополам, торопливо восстанавливая дыхание. Однако и сам не дурак — успел среагировать и отмахнуться. Чуть маску мне не посек, лишь самую капельку не достал. Еще бы чуть-чуть, и полетели бы мои светлые волосы на траву, удивляя и поражая сурового монарха. А так я только дырку на рукаве заполучила, не удержалась после переката и от сильного ответного тычка чуть не потеряла равновесие.

Ничья, короче.

Перерыв.

Одним словом: тайм аут, пока меня не забили в партере. Чует мое сердце: еще полчаса таких соревнований, и меня согнут в бараний рог. Если не в два. А он еще только-только разогрелся.

Подхватившись с земли, я поспешила отвесить Его Величеству самый настоящий, очень искренний и крайне почтительный поклон, всем видом показывая, что поражена, восхищена и преклоняюсь перед его умением. Затем с беспокойством перехватила его горящий неподдельным азартом взгляд. С тревогой поняла, что он как раз вошел в раж и был бы не прочь продолжить. И вдруг почувствовала неподдельную досаду, потому что еще никто не поражал меня так, как этот непредсказуемый, проницательный и невероятно опасный человек.

— Благодарю, Ваше Величество. Вы — настоящий мастер. Сегодня я получил хороший урок.

Король потер бочину, испачканную моим сапогом, и неохотно опустил меч. После чего отбросил с лица растрепавшиеся волосы и изучающе взглянул на мою согнутую фигуру.

— Сколько тебе лет, Фантом?

— Двадцать пять, — не поднимая головы, вежливо сказала я.

— Так мало... в двадцать пять я лишь познавал истинное искусство боя. Поднимись, Фантом. И прими мою благодарность: ты порадовал меня так, как уже давно никто не мог.

Я ошеломленно вскинула голову, но Эннар Второй только лихо отсалютовал и со снисходительной улыбкой добавил:

— Тебя намеренно учили работать с нежитью, Фантом. И в этом твоя слабость: люди не двигаются так, как Твари. Но это даже хорошо: мастеров такого уровня, кто смог бы тебя остановить, очень немного, поверь.

Я только хмыкнула: ему-то удалось без труда.

— Когда ты взял в руки оружие? — внезапно спросил король, убирая меч.

Я прикинула: ну, если обычный кухонный нож считать оружием...

— Лет в десять.

— А я — в пять. И все последующие годы не выпускал его из рук, — усмехнулся Его Величество. — Полагаю, мои семь десятков против твоих двадцати лет что-то да стоят, так что не расстраивайся. Тебя действительно учили лучшие мастера. Я доволен, Фантом. Действительно доволен. Ты мне подходишь.

Я, замерев на миг от этой двусмысленной фразы, вдруг как-то разом растеряла весь восторг. А потом додумала все, что он не сказал, и криво улыбнулась.

Ты мне подходишь...

Какая интересная формулировка, а?

Подумать только. А я тут голову ломаю, к чему бы эта улыбочка, его фальшивое радушие, милые разговоры о погоде и моем недалеком детстве... уже даже уши развесила, как лопухи, а он меня просто проверял. Накануне — магией, невзирая на мой откровенный протест. Потом — в небольшом словесном поединке и искусной попытке проверить мою наблюдательность (что скажешь, Фантом? какое у тебя на мой счет мне-ение?)... тьфу! Гадость! Политика, мать ее! Сделай из врага друга, а потом пользуй его как хочешь! Но он пошел еще дальше — поняв, что лобовое столкновение не принесет пользы, приветливость изобразил, разговорчик тет-а-тет организовал, Фаэса вытолкал, чтобы спровоцировать на откровенность... может, еще разок магией свой дрянной просветил... убедился, что Тьмой от меня не пахнет. Подумал. Да и решил, что надо использовать дураков, раз сами под руку подвернулись! А чего нет? Люди чужие — не жалко. Тварей хотят бить — да пожалуйста, сейчас сделаем вам Тварей. Ах, на разведочку сходили, пока мы чай пили? Очень хорошо. Так и идите себе дальше. Заканчивайте, заканчивайте с этим делом! Вы ж умные, крутые, все из себя умелые... вон, как кахгара заломали... любо-дорого поглядеть. Только сейчас, одну минутку, я вас самолично проинспектирую... убежусь, что не фуфло толкаете... проверю, умеете ли оружие в руках держать... а потом — вперед, родимые. Вы мне подходите!

Блин.

Вот он, мой главный прокол: зря посчитала его нормальным человеком. И зря решила, что начала его немного понимать. На самом деле Его Величество Эннар Второй — просто живая, совершенная машина для сбора и анализа информации. Равнодушная. Холодная. Лихо отщелкивающая про себя невидимые циферки. Надо будет — он сюда сотню, тысячу человек пришлет. Надо будет — и миллион отыщет. Но раз есть дураки, которые сами напрашиваются... то почему бы и нет?

Я с досадой бросила мечи в ножны.

— Это значит, что теперь вы, Ваше Величество, убедились в моих способностях и только сейчас даете свое высочайшее разрешение на такого проводника, как я?

— Именно, — совершенно спокойно кивнул этот гнусный тип и громко свистнул, подзывая коня. — Тем более что статус рейзера ты уже получил. Со всеми вытекающими последствиями. Что же касается остальных Фантомов, то предупреди сразу: поскольку они — чужаки, то оплата за их работу будет такая же, как у обычных наемников. По факту. И после вашего возвращения. Условия найма вам должны быть известны.

О-о-о. Вот оно что, оказывается.

И вот ты как заговорил, Твое Величество?

Теперь я понимаю, почему вчера в свой шатер ты пригласил ТОЛЬКО меня.

Что ж, разумно. Все логично и очень разумно. Статус рейзера у меня действительно есть — Фаэс не даст соврать. Соответственно, я, как член Гильдии, кем бы ни была раньше, автоматически перехожу в распоряжение повелителя Фарлиона. А так как официально Долина принадлежит Валлиону... короче, сделал он меня. Умно и красиво сделал. Мне теперь просто придется туда идти, если я не хочу заполучить себе славное звание дезертира. Потому что приказы короля, как сказал, Фаэс, не обсуждаются, а за их невыполнение любой подданный короны может быть жестоко наказан.

И неважно, что я сама туда собиралась. Неважно, кого я уговорю с собой пойти. Главное, мне наглядно показали, что приперли к стенке. Бумагами, законами и следующими из этого выводами. Приказали, одним словом. Властно распорядились, не считаясь с моим мнением. Но при этом милостиво сообщили, что если Фантомы справятся, то им за это даже заплатят. Как наемникам. Как неудобным, но временно полезным чужакам. И все это проделано с такой великолепной легкостью, что просто нет цензурных слов.

Снимаю шляпу.

— Благодарю, Ваше Величество, — не удержавшись, съязвила я, испытывая сильное желание кинуться чем-нибудь тяжелым. Но он словно не услышал и в мгновение ока превратился в того холодного монарха, которым показался в самую первую встречу.

— Вы выходите завтра с рассветом, — известили меня тоном, не терпящим возражений. — Фантомы, пятеро рейзеров, которых отобрал Фаэс, Родан со своей пятеркой, маг и ты, проводник. Орденцев с вами не будет.

Ну да. Конечно. Запасной вариант — твои Орденцы! На тот случай, если мы не справимся!

Я мрачно посмотрела снизу вверх.

— Это все, Ваше Величество?

— Нет. Еще с вами пойдет человек, которому я поручаю командование отрядом. Его приказы не обсуждаются.

— Вот как? — настороженно покосилась я. — И кто же он? Кому мы должны подчиняться?

— Эрхас Дагон, — властно бросил в сторону король и, не дожидаясь ответа, пришпорил коня.

- Глава10 -

Весь оставшийся день я пребывала в холодно-отстраненном молчании. Не потому, что злилась или строила планы страшной мести. Просто когда мы с Лином вернулись после тренировки, Ас внимательно на меня посмотрел и негромко сказал:

— Гай, у тебя глаза красные.

Я несильно вздрогнула.

— А скоро станут черными.

Я встревожилась.

— И потом начнут светиться, как в Горечах. Ты уверен, что это нормально?

Я опустила голову (спасибо брату, что так деликатно указал на ошибку) и целый вечер занималась скрупулезным самокопанием, пытаясь выяснить, что же именно привело меня в столь неуравновешенное состояние и почему это вдруг произошло. Я потратила на подробный анализ несколько томительных часов, сидя в тишине собственной "спальни", рассеянно теребя длинные локоны и раз за разом вспоминая минувшее утро. Мне это было нужно. Я по глазам Теней поняла, что нужно. И нужно, в первую очередь, потому, что в таком состоянии я не могу ни пойти в рейд, ни вести за собой людей, ни быть уверенной в том, что поступаю правильно.

Поэтому я думала.

Причем, была очень сильно удивлена собственными выводами, поскольку получалось, что взбесила меня до невозможности именно попытка Его Величества нас использовать. По делу, в нужном месте, в нужное время. И тогда, когда у меня и самой были точно такие же планы. Казалось бы, чего злиться? Ан нет, не посчитались со мной. Не поверили на слово. Не спросили моего мнения. Просто пришли, бесстрастно оценили, как коня на рынке, сухо констатировали, что сойду, и выпихнули коленом под зад.

Нечестно?

Угу.

Какая я, оказывается, поборница справедливости.

Так. Надо срочно от этого избавляться. И срочно ломать, как советуют психологи, свои идеализации. Иначе проблем у меня потом бу-у-удет... море. Начиная с короля и заканчивая собственными братьями.

Эх, повезло мне с ними. Повезло. Повезло, как самой распоследней дуре, а дуракам, как известно, действительно безумно везет... на первых порах. И вот когда эта самая "пора" закончилась, все. На одном везении больше не выедешь. Надо браться за ум, надо тщательно все анализировать, как это делает король, самой во всем разбираться, в темпе решать, что для меня важнее: свои обиды или результат, а не дуться на тех, кто оказался гораздо более решительным и прагматичным, чем я. Ну, и циничнее, конечно. Тогда как я веду себя, как разобиженная на недостаток комплиментов девчонка. Школьница, блин. Недозрелая малолетка. Пора бы сообразить, что королю мои колебания и сомнения на фиг не сдались. И что он лишь использует то, что находится под рукой, стараясь действовать с максимальной эффективностью. В отличие от меня, кстати: я такое эффективное управление пока не освоила. Хотя, наверное, его этому особо учили, да и времени было гораздо больше: за семьдесят лет чему только не научишься? Но все равно — обидно. Обидно сознавать, что я — не самая умная, не самая красивая, не самая ловкая...

Тьфу.

Все, хватит себя жалеть. Решила что-то делать — делай. Не решила — сиди и помалкивай. Согласилась быть Иштой — вперед и с песней. И нечего на зеркало пенять, коли... Его Величество отразил в нем то, что я не захотела в себе увидеть. Хотя, конечно, сделал это с привычной жесткостью и безо всяких эмоций. Иными словами, сегодня он преподал мне еще один урок. Гораздо более важный, чем недолгий поединок на мечах.

— Фантом! — зычно гаркнули снаружи, едва до меня дошла эта простая истина. — Фантом... который проводник! К королю! Срочно!!

Я скривила губы. Но потом услышала на улице хрипловатый голос Фаэса и со вздохом поднялась: ни за что не поверю, что Его Величество во второй раз решил послать за мной старого хромого ветерана. Наверняка сам пришел. И наверняка по делу.

Придется идти.

— Долго собираешься, — недовольно буркнул эрдал, когда я вышла. — Идем. Его Величество хочет уточнить детали насчет рейда.

Я пожала плечами и молча направилась к королевскому шатру.

У входа нас, как всегда, встретили два молодцеватых охранника, окидывающих всех посетителей внимательными и цепкими взглядами. Однако в первой комнате, где стоял большой стол, сегодня почему-то было пусто. И карту, которую я помню по прошлому разу, тоже кто-то предусмотрительно убрал.

— Сюда, — все еще недовольно проворчал Фаэс, первым направляясь вглубь шатра и отдергивая левую штору. — Давай за мной и не нарушай правила больше, чем ты уже их нарушил.

Я молча наклонила голову, бесшумно проскальзывая во вторую комнату, и тут же услышала негромкое:

— Опаздываешь, Фаэс. Опять последний. Проходи, садись.

Выпрямившись, я мельком огляделась и разочаровано вздохнула: блин, а попозже меня не могли позвать? Его Величество, судя по всему, изволил ужинать в компании своих ближайших сторонников. Даже его Преосвященство тоже здесь — вон, смачно жрет запеченного гуся. И мастер Драмт по правую руку от него деликатно грызет куриное крылышко. И Родан тут, возле самого локтя короля — о чем-то беседует с сидящим напротив Нишем... ну, тот эрдал Третьей Крепости Фарлиона, с которым мы за эти дни так и не успели пересечься. Во главе стола, дальше всех от входа, сидел, разумеется, сам король... а где ж ему еще быть, как не там?.. а по другую сторону стола виднелось одно свободное место, возле которого...

У меня невольно дернулась щека.

...совершенно спокойно восседал эрхас (чтобы его клопы каждую ночь до беспамятства мучили!) Дагон. Тот милый и обстоятельный джентльмен, который так некрасиво ведет себя с дамами.

За прошедший год он ничуть не изменился: все то же породистое лицо, широкие плечи. Сильные руки, с легкостью управляющиеся и с тяжелым мечом, и с непривычного вида двузубой вилкой. В профиль он выглядел еще суровее, чем в фас. Но мне совсем не требовалось, чтобы он поворачивался и снова, как в прошлую нашу встречу, с ненавистью повторял:

— Ведьма...

Посетовав на торопыгу-Фаэса (ну, ведь мог бы позвать попозже!), я проследила за тем, как он безо всякого стеснения усаживается на последний свободный табурет, и поискала, куда бы притулиться. Стоять возле входа было глупо. Ждать приглашения — тем более. Но и мозолить глаза королю после утреннего разговора не хотелось. Однако мне повезло — слева от входа нашелся еще один древний, опасно покосившийся и откровенно инвалидного вида стульчак, на который я (увидев, как Фаэс непринужденно цапнул запеченного поросенка) осторожно уселась, вытянув ноги и сложив руки на груди. Для равновесия. При этом имея благородные намерения посидеть терпеливо в тенечке, поразмышлять насчет завтрашнего похода и постараться понять, какого черта вообще тут делаю.

— Фаэс? — спустя пару секунд испортил мне весь настрой Его Величество. — Тебе не кажется, что это уже слишком?

За столом воцарилась неприятная тишина.

Я слегка приоткрыла один глаз, интересуясь, чем же так недоволен наш грозный король, и здорово удивилась, поняв, что он отвлекся от разговора с Дагоном и теперь весьма недобро смотрит в мою сторону. При этом обращаясь почему-то именно к Фаэсу.

Что такое?

Что не так?

Мне надо было торчать у дверей, как памятник? Или, может, вообще тихонько выйти, поняв, что нарушаю вечернюю трапезу монарха? Блин. Точно. Меня ж никто не звал. А я тут приперлась и сижу, как истукан. Да еще без разрешения уселась на несчастный табурет, на котором, может, Его Величество когда-то в первый раз манную кашу ел, и теперь этот раритет дорог ему как память.

Фаэс, проследив за взглядом короля, быстро обернулся.

— Гай! — его лицо внезапно побледнело и перекосилось так, что я даже испугалась, что угадала с табуретом. — Ты что творишь, шеттов сын?!

Я послушно поднялась и шагнула к выходу. Ну, ладно, ладно. Уже ухожу. Кричать-то зачем? Предупредили бы сразу, и я бы просто покурила в сторонке, дожидаясь, пока вы насытитесь и перейдете к делу.

— ГАЙ! — снова ахнул Фаэс, начиная наливаться дурной кровью. — А ну, стой, мерзавец! Ты что себе позволяешь?!

— А что надо? — совсем озадачилась я.

Король медленно отставил бокал с вином, отодвинул полупустую тарелку и холодно посмотрел на меня поверх жареного поросенка.

Кстати, стол был не слишком богат: без изысков, без экзотических фруктов, элегантной сервировки и обязательного букета цветов посередине. Просто грубоватая скатерть, несколько бутылок из зеленого стекла (надо же, тут знают, что такое стекло!) — видимо, с вином; простые тарелки (явно не из китайского фарфора), такие же простые и весьма даже неизящные бокалы. Плюс дичь. Плюс хрюшка. Плюс парующая миска с горячей кашей — точно такой же, какой кормили всех остальных.

Кажется, Его Величество в полевых условиях не любит привередничать?

Я перевела недоумевающий взор на медленно раздувающегося от ярости эрдала.

— Фаэс, в чем дело?

— ЖИВО СЮДА, ГАД! — зло прошипел красный, как помидор, ветеран. — Я, конечно, знал, что тебе плевать на этикет, но чтобы отказываться от приглашения короля...

Я нахмурилась.

— Извини, Фаэс, но меня никто не приглашал.

— Что-о?! Да как ты смеешь?! Приглашение делается только старшему по званию! А младшим положено рты свои наглухо закрыть и выполнять, что велено!

— Фаэс, — устало вздохнула я. — Прости. И вы простите, Ваше Величество. Но стол накрыт на семь персон. И за ним больше нет места. Так что можно я пойду? А вы, когда закончите, кликнете?

Его Величество словно окаменел, а эрдал едва не задохнулся от бешенства.

— Ах ты... выкормыш больного чернокрова... да я тебя...

— Фаэс, не надо, — неестественно спокойный голос короля окатил разъяренного эрдала как ведром холодной воды. Фаэс замер, кипя, словно перегревшийся на газу чайник, но под ледяным взглядом своего повелителя сжал челюсти и медленно опустился на место. — Фантом правильно указал мне на ошибку. Восьмой прибор сейчас будет.

Я скисла. Ну вот. Теперь еще и этот в бешенстве. И почему мне так не везет? Да еще Родан косится едва ли не с ужасом. И маг таращит круглые глаза. Один Горан усмехается в усы и загадочно сверкает бритой макушкой. И никто, зараза, даже не соизволит пояснить, в чем же я виновата.

По хлопку короля буквально из воздуха выскочил молодой воин, одетый в легкую кольчужку, торопливо поклонился, когда монаршая длань указала сперва на меня, а потом на стол. Так же резво выпрямился и в мгновение ока исчез, принеся буквально через пару секунд простую, но идеально чистую тарелку, столовый нож и сразу три вилки (с одним, двумя и тремя зубчиками, о назначении которых я могла только догадываться). Потом все это молниеносно разложил, расправил деликатно постеленную салфетку из отвратительно розовой ткани. Коротко поклонился. Снова исчезнув на миг, поставил рядом новенький табурет. Наконец, выразительным жестом предложил присесть, как важной особе, и испарился уже насовсем.

Под испепеляющим взглядом Фаэса я тяжело вздохнула, с досадой осознав, что сидеть мне придется как раз напротив обозленного Величества. А потом осторожно, находясь под пристальным вниманием соседей по столу, опустилась на сидение. Искренне надеясь на то, что слуга из вредности не принес мне испорченную табуретку и что я не навернусь с нее у всех на виду.

— Угощайся, Фантом, — подчеркнуто ровно сказал король, глядя куда-то мимо меня, и я так же ровно, уже буквально чувствуя над собой занесенный топор палача, ответила:

— Благодарю, Ваше Величество.

Народ замер. Однако он равнодушно отвел взгляд и вернулся к неоконченной трапезе. После чего обстановка слегка разрядилась, гнетущая тишина перестала быть такой зловещей, а тугой узел у меня в животе начал осторожно развязываться.

— Я тебя убью! — прошипел Фаэс, когда стул ложек деликатно возобновился и присутствующие немного расслабились. — Вот как выйдем, так сразу и убью!

— Подожди, пока вернемся, — вполголоса отозвалась я. — Сперва дело сделаем, а потом ты предъявишь мне свои претензии. И вообще, надо было предупредить заранее. Я ваших академиев не заканчивал и всяких там этикетов не знаю.

— Да мне плевать, что ты знаешь, а что нет! Жри порося! Жри, мерзавец! Не сиди, как камень!

— Спасибо, я не голоден, — сухо отозвалась я и принялась внимательно изучать накрытую салфеткой тарелку.

А салфетка-то тонкая. Из какой-то необычной, почти не мнущейся, но, видимо, легко стирающейся ткани. Самое то для леса и шашлыков. На такую что ни пролей, быстро отчистится. Интересно, как они этого добиваются? Наверное, какая-то пропитка...

— Почему не ешь, Фантом? — оторвал меня от размышлений неестественно ровный голос короля.

— Благодарю, Ваше Величество, я сыт.

— Ты отказываешься принимать пищу за моим столом?

Меня снова пронзило холодным взором почти насквозь.

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Блин. Мне стало неуютно. И даже очень неуютно от мысли, что я ни фига не знаю ролей в этом дурацком спектакле. Я даже вилку не могу взять без риска нарушить еще какое-то правило! А вдруг порося надо есть той, которая однозубая? А вдруг той, наоборот, у которой два зуба? Е-мое. Все сидят, люди как люди, и таскают мясо руками! А мне, как самой умной, настоящий прибор принесли! Как положено! Но им же еще пользоваться надо уметь!

Блин, Твое Величество! Опять ты меня подставил!

Я принялась лихорадочно соображать, как выкрутиться из щекотливой ситуации.

— Простите, Ваше Величество... просто... знаете ли... — неожиданно в голове молнией мелькнула диковатая мысль и тут же сорвалась с языка спасительной идеей. — А на ночь есть вредно!

Ф-фу... ну, хоть так отмажусь.

— Что? — от моего дурацкого ответа брови короля взлетели высоко вверх.

— На ночь, как утверждают, наедаться вредно, Ваше Величество. А я и так недавно перекусил.

— Вредно?! Это кто же придумал такую дурость? — изумился Фаэс, невежливо опередив своего сюзерена.

— Ученые, — незаметно переведя дух, сказала я. — Они утверждают, что ночью кишки практически не работают, поэтому все, что ты съешь перед сном и что не успеет перевариться, остается внутри в весьма неприглядном виде. Еда начинает бродить, тухнуть, испарять нехорошие запахи... мясо, вместо того, чтобы давать нам силы, гниет... трава вообще черт-те во что превращается. А в итоге к утру в кишках образуется такая помойная яма... ну, примерно как если бы вы бросили эту же самую еду на недельку под солнце. С соответствующими последствиями: тухлятина, хренятина и жуткая вонища, вместе с разлагающимися останками и...

— Заткнись, Фантом, — сердито буркнул Фаэс, раздраженно пододвинув ко мне соседнее блюдо. — Дурь всякую несешь. На вон, поросенка лучше съешь.

— А ты знаешь, что некоторые народы не едят свинину? — хмыкнула я, никак не отреагировав на умопомрачительный запах, но для виду все-таки сняв с пустой тарелки салфетку.

— Это еще почему? Брезгуют, что ли?

— Нет. Просто свинья по своему строению наиболее близка к человеку. По составу крови, размерам сердца... говорят, даже по вкусу.

— Да иди ты! — чуть не сплюнул эрдал. Но вовремя опомнился и лишь с отвращением на меня посмотрел. — Вот ведь набрался где-то всякого дерь... всякой ереси! Это ж надо было придумать и сравнить!!

Я задумчиво загнула у добытой салфетки один краешек.

— Не скажи. Говорят, когда-то давно, когда на Земле были голодные времена, некоторые сволочи пытались продавать и скармливать людям умерших... или убитых. Нищих, там. Или просто тех, кому не повезло. Под видом свинины, между прочим. И многие на это покупались, потому что кушать хотелось, а другого мяса в доме не было. Но поскольку бог запрещает каннибализм, то старейшины в тех племенах решили не искушать судьбу и запретили употреблять свиней в пищу. Так что не знаю, не знаю, Фаэс... может, в этом и есть смысл?

Эрдал перевел взгляд на приличный кусок мяса в своей тарелке и недовольно засопел.

— Но даже если и так? Я ж вижу, что свинья!

Я только руками развела.

— Да я разве что говорю? Это — лишь вопрос убеждений. Тех, о ком я только что говорил, и деньгами не заманишь к поросям: они верят, что за ослушание их накажет Всевышний.

— Аллар видит все, что творится на земле, — внезапно вмешался в наш диспут Его Преосвященство. — Он эту землю создал. Он за нее радеет. Его волей все мы живы. И в Его воле наказать ослушавшихся так, как Он посчитает нужным. Хотя, конечно, насчет свинины... это ты действительно загнул.

— Все может быть. Но кто знает? Может, те люди тоже не так уж неправы? Может, их вера имеет под собой какие-то основания?

— Ты так считаешь? — внимательно посмотрел на меня Орденец.

Так. Это что, вечер встречи выпускников? Мы собрались, чтобы пообсуждать религиозные вопросы? Или, может, друг на дружку поглядеть и поближе познакомиться? Черт. Фаэс, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО должен был позвать меня позже!

— Ты прячешь лицо, как враг, — невозмутимо продолжал святоша, одновременно обгрызая какую-то кость. — Ничего о себе не говоришь. Ты отказываешься открывать даже свое настоящее имя. И никто из нас не знает, чего от тебя ждать.

Кхм. Прости, Фаэс. Зря на тебя бочку катила. Не твоя это была идея — позвать меня на этот скромный ужин. Чует мое сердце, не твоя.

— У каждого есть право на тайну, Ваше Преосвященство, — смиренно сказала я, стараясь не ерзать под пристальным взглядом Орденца. — Мы всего лишь предлагаем помощь Его Величеству и Церкви в вашем лице. И Его Величество, как мне показалось, согласился эту помощь принять. А то, что мы скрываем лица, так это — всего лишь пожелание человека, которому служат Фантомы и который прислал нас сюда разобраться с одной общей проблемой.

— Значит, ваш хозяин заинтересован в уничтожении Прорыва?

— Думаю, это понятно уже по тому, что мы здесь.

— Почему же тогда он не явился сам?

— Возможно, он пока не желаешь афишировать свое присутствие?

— Кхм, — странно посмотрел на меня Орденец. — А ты знаешь, что у тебя весьма интересная дейри?

Черт. Мне что, каждый встречный будет тыкать этим в глаза?!

— Да, Ваше Преосвященство. Мне говорили.

— Святые отцы с тобой работали?

— Нет.

— Почему?

— Я к ним не обращался.

— Ни разу?! — неприятно удивился святоша. — А ты знаешь, что с такой дейри ты мог бы стать учеником Святого Престола?!

— Да, Ваше Преосвященство, — загнув очередной краешек салфетки, хмыкнула я.

— Во что ты веришь, юноша, прячущий лицо? — вдруг прищурился бритоголовый поп. — Ты исповедуешь веру в Аллара? Или, быть может, тебе близко какое-то иное учение? Ответь.

Так. Нехорошо. Очень нехорошо, если они поймут, что я — редкая безбожница и даже в церковь за свою жизнь ни разу не сходила. Но еще хуже будет, если кто-то сообразит, что меня такое положение дел вполне устраивает. Или, чего доброго, заподозрит в связи со Жрецом. Внимание Инквизиции нам совсем не нужно. Еще неизвестно, что они думают насчет Ишт. Вдруг — ересь? Вдруг мое существование противно официальной религии? Что-то я пока не интересовалась этим вопросом. А видимо, зря.

Думай. Думай, Гайдэ. Ищи, как сказать правду, и отвести все возможные сомнения.

— Я верю в то, что этот мир был создан с любовью, — наконец, тихо ответила я, находясь под перекрестом настороженных взглядов. — Верю, что земля, по которой мы ходим, живая. Верю, что она чувствует боль точно так же, как и мы. И в то, что каждая рождающаяся в ее недрах Тварь должна быть уничтожена. Земля для меня как мать, Ваше Преосвященство. Она бережет нас. Заботится. Снабжает всем, что необходимо для жизни. Я отношусь к этому миру с почтением и благодарностью за то, что он меня так неожиданно принял. Я не видел того, кто его создавал, и что за сила дает ему жизнь. Но уверен, что существование Невирона противно самой его сути.

Орденец странно хмыкнул.

— Любопытное у тебя видение мира. Но, как мне кажется, мы говорим с тобой об одном и том же. Только разными словами.

— Да, Ваше Преосвященство. Это — сложный философский вопрос, — я незаметно перевела дух. — И это — не диспут одного короткого вечера.

— Что за слово ты использовал? — вдруг заинтересовался мастер Драмт, повернув ко мне голову. — Что это за термин — "философский"? Никогда такого не слышал.

А он и правда молод — увидела я. Мы, наверное, почти ровесники. Хотя он маг... Его Величество, вон, тоже смотрится не старше сорока... и почему-то намеренно отстраняется от разговора, искоса наблюдая за собравшимися и лишь изредка пригубляя терпкое красное вино.

— Слово "философия" состоит из двух корней, мастер Драмт, — медленно пояснила я, лениво терзая несчастную салфетку. — "Филос" в переводе означает "любить", "софос" — "мудрый". Философами обычно называют тех, кто стремится к знаниям. Иногда их еще называют мудрецами. Но у меня на родине есть такое устоявшееся мнение, что настоящая мудрость доступна только богу, тогда как человек может лишь пытаться приблизиться к истинному пониманию вещей.

От моей заумности святоша одобрительно крякнул, а маг заметно встрепенулся.

— "Филос"? "Софос"? Что это за язык?

— Греческий.

— Не знаю такого.

— Понимаю, что нет, — тонко улыбнулась я. — Но в мире существует много такого, о чем мы не имеем никого представления. В том числе, и языков. Есть еще латынь, и много других... мертвые языки мертвых народов, чья мудрость дошла до нас лишь в виде таких вот, устаревших понятий и ставшими общепризнанными терминов. Вы ведь используете тот же принцип, мастер — в своих заклятиях, которые чаще всего формулируете на одном из древнейших языков Во-Аллара. Не так ли?

Маг важно кивнул.

— Верно. Мы используем язык эаров, потому что он совершенен. И наиболее точно отражает суть вещей. К примеру, слово "огонь" в переводе с Эйнараэ звучит как "лиийора-а", но на самом деле имеет еще порядка десяти значений, которые меняются в зависимости от контекста.

— Да, я немного знаком с принципом многополярности Троэна.

Ну, не знакома, конечно, но слышала пару фраз от Дея. Зато в Китае с его иероглифами этот мудреный принцип точно бы приняли на ура. Однако любопытства в глазах мастера Драмта стало гораздо больше.

— Я смотрю, у тебя весьма разносторонние интересы, Фантом.

Я усмехнулась шире.

— Ничего особенного, господин маг. Как говорится, жить захочешь — и не так раскорячишься. К тому же, как мне недавно сказали, лишних знаний не бывает, вот я и хватаю помаленьку. То тут, то там...

Орденец и Фаэс дружно хмыкнули, и даже по губам Родана скользнула мимолетная улыбка.

— Кто ставил вам произношение, господин маг? — с любопытством спросила я, получив сразу с двух сторон весьма одобрительные взгляды.

Мастер Драмт улыбнулся.

— Мой учитель — мастер Иголас Двир. Возможно, ты о нем даже слышал.

— Нет. К сожалению, не имел чести.

— Он много лет преподает в Магистерии и считается одним из лучших толкователей Эйнараэ. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что... — я аккуратно свернула салфетку так, как уже давно пыталась, и бережно расправила краешки. — Скажите, вы сильно огорчитесь, если узнаете, что он научил вас неправильно?

За столом все замерли.

Фаэс, ничего не понимая, метнул в мою сторону растерянный взгляд, Родан буквально окаменел, святоша недоуменно нахмурился, а король перестал, наконец, делать вид, что его здесь нет, и прекратил изображать полнейшее равнодушие. Еще бы. Он ведь тоже маг. И тоже, наверное, когда-то учился у пресловутого мастера Двира. Иначе отчего бы у него так интересно сузились глаза, а в зрачках впервые полыхнуло мрачное пламя неподдельного раздражения?

Кажется, сегодня мне все-таки удастся пробить его холодное равнодушие.

Не со злости.

Просто из принципа. Из вредности. И, конечно же, из любопытства.

— Как ты сказал? — наконец, поразительно спокойно переспросил маг.

— Слово "огонь" на языке эаров звучит как "ли-и-э-э-о-у-р-а-а-а", мастер Драмт, — задумчиво пропела я. — С ударением на последний слог, а не на первый. А "лиийора" означает всего лишь "пылающий". Думаю, вы знаете разницу между существительным и прилагательным. К слову, ваш учитель когда-нибудь общался с истинными носителями языка? И знает ли о том, что делает такие грубые грамматические ошибки?

В оглушительной тишине маг медленно поднялся из-за стола и очень тихо сказал:

— С носителями Эйнараэ, Фантом, люди не общаются уже несколько веков. Они вытеснили нас из Эйирэ полностью и прекратили всякие контакты. А тех, кто рискует нарушить их уединение, ждет быстрая и очень некрасивая смерть.

— Правда? — искренне удивилась я, вспоминая последние слова Ли-Кхкеола. — А я слышал, что лет пятьдесят назад была у вас одна неудачная попытка. Последняя. Когда эары еще принимали у себя смертных. И даже, кажется, магов. Возможно, ваш учитель просто не застал этого важного события?

У короля отчего-то дрогнуло лицо.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Фантом, — еще тише сказал побледневший от ярости маг. — Но мне кажется, ты переходишь всякие рамки. Или хочешь сказать, что видел живого эара?

— Видел.

— Этого не может быть!

— Может. Потому что я видел его сперва живым, а потом мертвым, — спокойно отозвалась я, аккуратно положила на пустую тарелку сложенную из салфетки шестилепестковую розу (да... еще одно мое детское увлечение) и так же спокойно поднялась. — Прошу прощения, господа. Благодарю вас за увлекательную беседу и хочу спросить у Его Величества: теперь мы, наконец, можем заняться делами?

- Глава 11 -

Наверное, это было слишком большой наглостью с моей стороны, но мне откровенно надоело все это словоблудие. Вежливые фразы под громкий хруст разгрызаемых костей, тщательно сдерживаемое нетерпение, искусно прикрытое нарочито медленно очищаемой кожурой, мнимое равнодушие, умело спрятанное за холодной маской отчуждения... у меня завтра рейд. И рейд очень длинный. Так что хотелось бы сразу расставить все точки над "i" и вернуться к делам, которые из-за этого нелепого ужина так и остались недоделанными.

К тому же, этим утром я с неприятным удивлением обнаружила, что с меня очень искусно и совсем незаметно, но почти что сняли старательно прилепленную на нос маску. Его Величество меня удивил, насторожил, поразил... и великолепно обвел вокруг пальца. Он заставил меня переживать, поколебал мое спокойствие, довольно тонко указал на несостыковки в имидже. Но теперь все. Я нашла ошибку, и ненадолго проснувшаяся Гайдэ, которую неожиданно заинтересовал этот опасный человек, мне больше не помешает. Ей здесь не место. И эрхас Дагон не должен заподозрить, что она вообще была. Гайдэ исчезла. Надолго. А Фантому нет смысла соблюдать этикет, потому что он на самом деле ни от кого из этих людей не зависит.

Повинуясь тяжелому взгляду короля, присутствующие тут же оставили тарелки в покое и угрюмо молчащей толпой перебрались в еще одну комнату, где я раньше не была. Такую же небольшую, как "столовая", но здесь имелся приличных размеров стол. На столе — та же самая карта, которая раньше была в первом "зале". Два уютных, хотя и не новых кресла. Большой сундук. Наспех сколоченный стеллаж, на котором, помимо каких-то бумаг, стоял початая винная бутылка. Прямо рабочий кабинет, не иначе.

Зайдя последней, я тут же отступила в тень, чтобы не раздражать Его Величество свой дерзкой персоной, небрежно прислонилась к косяку и принялась рассеянно слушать, о чем говорят сильные мира сего.

Так. Мастер Драмт требует оставить в отряде только одного мага.

Плохо. Значит, Дей выбывает из игры.

Второе, уже известное: выступаем строго с рассветом, еще по темноте, чтобы до вечера добраться до присмотренного Роданом места, где можно спокойно переждать ночь.

Третье: в отряде не должно быть больше пятнадцати человек, не считая меня. Это уже Фаэс заявил. Но если идет маг (видимо, им и окажется молодой мастер), пятеро рейзеров (наверное, за ними будет присматривать Ниш), если пойдут еще Хасы... блин, Теней и оборотней я отпустить никак не могу! Но их шестеро. Их все равно шестеро, даже если я обижу Рорна и оставлю его сторожить вещи на пару с Деем. Что делать?

— Я беру с собой двоих, — заметив мой выразительный знак, сообщил королю Родан.

— Что? — удивился он.

— Мне нужны только двое. Но проверенных, Ваше Величество. Вы же знаете: у меня отряд на две трети состоит из новичков. Брать их с собой неразумно. А мой маг тем более помешает.

— Возьми других.

— Не стоит, сир, — коротко поклонился мой спаситель. — Я думаю, двоих вполне хватит.

Король и Фаэс дружно нахмурились. Ниш удивился. Маг и вовсе озадачился. А я удовлетворенно кивнула.

— Хорошо, смотри сам, — неохотно согласился король, видя, что эр-гар будет настаивать. — Дагон, твои люди?

— Я беру пятерых, — невозмутимо отозвался эрхас Дагон.

Я нахмурилась (а вот на него с его людьми никто не рассчитывал!) и тут же подала голос:

— Господин эрхас знает, что в отряде будет шестеро Фантомов?

— Сколько? — вздрогнул Фаэс.

— Шестеро.

— Вас слишком много, — жестко прищурился король.

Фаэс насупился: по его мнению, наоборот, слишком мало. Но он тут ничего не решает, поэтому я сделала вид, что не заметила его гримасы, и нагло заявила:

— Меньше я не возьму.

У короля опасно сверкнули глаза.

— Кажется, мастер Драмт прав: сегодня ты слишком много на себя берешь.

— Вашему Величеству нужен результат? — по-прежнему спокойно спросила я. — Вы по-прежнему хотите, чтобы Прорыв был закрыт? Для вас все еще важно, чтобы Печать была разрушена?

— Печать? — опасно тихо переспросил король.

— Да. Вы ведь знаете, что на этих горах тоже стоит Печать? Такая же, как в Фарлионе? Только гораздо... гораздо больше. И гораздо древнее, потому что она была самой первой?

Мастер Драмт выразительно переглянулся с королем.

— Откуда ты знаешь?

— Хозяин знает, — отозвалась я.

— И ты хочешь сказать, что я должен в это поверить? Или вы собираетесь вшестером сломать Печать? — в голосе мага зазвучала нескрываемая насмешка. Но и настороженность тоже. К чему бы это? — Ту, которую не смогли одолеть сотни магов?

Я медленно покачала головой.

— Не мы. Ее сломает Хозяин. Но для этого нужно сперва ликвидировать Прорыв: от него идут слишком сильные эманации смерти. Это может помешать.

— Если твой хозяин так силен, то почему же его здесь нет? — не выдержал эрхас Дагон. — Почему он не пришел? Почему прислал только вас?

Я холодно улыбнулась.

— Для него еще не настало время, господин эрхас. Он появится тогда, когда посчитает нужным. А у Фантомов здесь просто работа — Твари. И, как мне кажется, мы уже успели доказать, что неплохо с ними справляемся.

— Почему же тогда вы не пошли туда сами? — внезапно задал король первый правильный вопрос.

Браво. Я уж боялась: не догадается.

— Потому что у нас нет быстрого способа уничтожить Прорыв. Мы — не маги, Ваше Величество, и можем давить нежить лишь по старинке — руками. А у вас такой способ есть. Так что в каком-то смысле вы правильно подумали: мы действительно облегчаем себе работу. Но вы ведь хорошо нас понимаете, верно?

Его Величество спокойно выдержал мой пристальный взгляд и никак не показал, что понял намек. Однако что-то в нем все-таки изменилось. На какой-то миг мне показалось, что на его губах промелькнула тень хорошо знакомой усмешки. Секунду мы держали друг друга на острие ножа, но потом он отвернулся, задумался, заложил руки за спину и, качнувшись на носках, неожиданно кивнул:

— Хорошо. Бери, кого хочешь. Но если вы не справитесь, Фантомы больше никогда не появятся на территории Валлиона.

— Принято, Ваше Величество, — кивнула я. — Если мы не справимся, это будет означать, что нас просто нет. Я могу идти?

— Иди. Если тебя не интересуют подробности.

— Больших подробностей вы мне все равно не скажете, — хмыкнула я, шагнув к выходу. — Какие откровения перед чужаком? А свои обязанности я знаю хорошо. Поэтому всего доброго, господа.

— Эй, Фантом! — поспешил окликнуть меня Ниш.

Я удивленно покосилась: ему-то что надо? Завтра увидимся, в рейде все и скажет, что думает по поводу моей сумасшедшей наглости и открытой дерзости по отношению к королю. Мы и незнакомы почти. Так, разок виделись в крепости, когда заехали передать привет от Фаэса, и все. Больше не возвращались. Поэтому что он мне может толковое сказать?

— Фантом, открой мне одну тайну, — с непонятной усмешкой подошел эрдал, протягивая сложенный вчетверо листок бумаги. — Скажи: это, случайно, не ты писал?

Я с недоумением прочитала короткую записку — ту самую, которую черканула впопыхах, советуя ему на пару дней придержать своих рейзеров от прогулок по Харону. Я, правда, и Рогу тоже писала, но не думаю, что он послушался: Фаэс как-то сказал, что он еще троих потерял, прежде чем взбудораженная Долина успокоилась.

— Ну, я.

— Я так и понял. А может, скажешь нам тогда: НА КАКОМ языке ты это писал?

Я впала в ступор.

— Что?

— Ты с какого перепою был, когда это чирикал? — почти ласково осведомился эрдал, ткнув пальцем в причудливые закорючки на бумаге. — Ты думаешь, все вот так легко и просто читают на Эйнараэ? Думаешь, мы с эарами за руку каждый день здороваемся и без труда болтаем за утренним элем?

Я впала в ступор дважды.

— Это хорошо, что у меня маг под боком был. И хорошо, что он хоть что-то сумел разобрать. Хватило знаний, чтобы различить слова "печать", "запрет" и "два дня". А вот на Второй, между прочим, маг был похуже. И Рог здорово влетел с этим твоим письмом, потому что ни шетта не понял!

Твою маму...

Я с тихим ужасом уставилась на проклятую бумажку, как на ядовитую гадину. Обмирая от страшной догадки, прочитала во второй раз, в третий, пытаясь понять, как же это получилось. Сперва даже испугалась, что по привычке написала на русском, но нет — тогда бы Ниш вообще ни черта не разобрал. А он понял. И он сказал "Эйнараэ" — язык эаров. В то время как сейчас у меня перед глазами лежал идеальный образчик их необычного способа письма — коротенькими криптограммами, похожими на росчерки китайских иероглифов. Только более изящные, каллиграфические, очень тонкие, почти летящие... которые я с какого-то перепугу вдруг написала вместо обычных слов.

А потом до меня начало доходить.

— Твою маму... Ли-Кхкеол! — тихо охнула я, сообразив, в чем дело. — Да что ж ты со мной сделал-то?!

Елки-палки! Ну, конечно! Это же он меня языку учил! И единому, и своему! Он мне эти знания передавал! Он их целыми блоками впихнул в мою бедную голову, чтобы я понимала и хорошо знала, за что и почему меня подвергнут древнему Обряду и отнимут душу. Он ведь пытать меня собирался. Мстить за сородичей. Тело мое захапать. Для того и навыки передал, чтобы мог потом использовать сам. Вот только неужто он их перепутал так, что я в забытьи не разобралась, каким именно языком пользуюсь? Неужто все-таки перемудрил, и мне теперь долго придется соображать, прежде чем что-то написать? Боже... нет, не может быть!

Не видя странных взглядов от соседей, я лихорадочно выхватила из внутреннего кармана карандаш и чиркнула пару слов на всеобщем. Потом сравнила с тем, что было написано выше. Поняла, что свободно владею и одним, и другим письмом. Растерянно замерла, комкая бумагу и отчетливо видя разницу между ними, а потом ошарашенно покачала головой и, найдя лишь одно единственное объяснение собственной оплошности, сердито сплюнула:

— Дурак. И шутки у тебя были дурацкие.

После чего фыркнула, всунула удивленному эрдалу записку обратно в руки и быстро ушла, на все лады поминая про себя отлетевшую душу наглого эара, рискнувшего вдруг при всех перехватить мою руку и сделать такой откровенный намек на свое присутствие. Которого я, к сожалению, в тот момент совсем не увидела. И за который вполне могла бы сейчас прибить его повторно. Причем, охотно. И, наверное, даже с особой жестокостью.

Уходили мы из лагеря еще в темноте: трое Хасов во главе с Роданом (двое — из тех троих, что уцелели после встречи с кахгаром и которых мы с Лином видели на дороге); Роданов хорек по кличке Рэ, пятеро рейзеров вместе с (я была права) Нишем; мастер Драмт (и снова я попала в точку), эрхас Дагон (чтоб ему провалиться на месте); пятерка его людей, из которых я совсем никого не знала; плюс мы с Лином, плюс Тени и, конечно же, два оборотня, без которых я бы не рискнула соваться ни к какому Прорыву.

Провождать нас никто не стал, кроме уставшего за ночь Фаэса. Однако караульные на баррикадах были предупреждены заранее и "рогатки" отодвинули без лишних вопросов. После чего мы длинной вереницей покинули сонный лагерь, по пути кивнув лишь бдительным часовым. А потом незаметно растворились в лесу, устремившись к сравнительно недалеким горам.

Место мне досталось не самое почетное — между Хасами и рейзерами, перед которыми маячили люди Дагона, но я не переживала: рядом неизменно держались братья, избавив меня от необходимости лишний раз общаться с посторонним людьми.

Дагон пока не требовал к себе: дорогу отлично знали Хасы, поэтому он только время от времени советовался с Роданом и не вспоминал, что в отряде есть еще один проводник.

А мне хорошо: тишина, темнота, просыпающиеся птички начинают весело подчирикивать с веток. Никто не лает, не кусает, претензий не предъявляет, и вообще — лепота. Одно удовольствие ехать. Правда, Лин потихоньку ворчал, не привыкнув видеть перед собой лошадиные задницы, но тут уж никуда не денешься: лететь вперед, как привык, ему никто не даст. У нас же тут целый командир есть. Вот он гордо и маячил впереди, позволив мне чуток вздремнуть, добирая остатки сна, и бессовестно пропустить всю дорогу до собственно гор.

Ехали долго, нудно и скучно: ни одна Тварь на нас не покусилась, никто издалека не пугал своим ревом, никто не развалился смердящей кучей посреди дороги... но, наверное, только оттого, что последние две недели этот лес беспрестанно утюжили вооруженные до зубов отряды рейзеров и Хасов. Так что если и осталась поблизости какая-то недобитая Тварь, то только случайно. Да еще очень маленькая и трусливая, поскольку всех остальных благополучно перебили. Благодаря чему я смогла с удовольствием продрыхнуть чуть ли не до полудня, а потом, накинув на нагревающийся шлем капюшон, поспать еще немного — почти до вечера, благо днем никакие гады нас уже точно не достанут, а привалов Дагон мудро не делал. Рано еще, не устали люди. А чтобы кони спокойно довезли, их то пускали спокойным шагом, то снова переходили на спорую трусцу.

Кстати, я забыла сказать: с нами увязался еще один Хас. Незнакомый. В задачу которого входило потом собрать всех лошадей и вернуть их обратно в лагерь. Потому что по скалам они лазать не умели и таких славных копыт, как у моего шейри, отродясь не имели. В связи с чем должны были лишь домчать нас до подножия гор, а потом в них не было никакого смысла. По крайней мере, до тех пор, пока мы не соберемся вернуться.

Надо сказать, Дей и Рорн, узнав о решении короля, здорово расстроились. Но в чем-то Его Величество прав: больше одного мага нам для работы не требовалось. Тем более, мастер Драмт поехал сам. И теперь только от нас зависело, доберется он до нужного места живым или нет. А поскольку фигурой для рейда он был крайне важной, так как вез с собой пресловутую магическую "гранату", о которой я пока ни демона не знала, то вся пятерка рейзеров постоянно крутилась возле его синего балахона. И тщательно следила за тем, что он ни капли своей магии не растерял, пока дойдет до Прорыва.

Надо отметить, волосы свои непослушные чародей все-таки подобрал — косу заплел, но косу отменную: тугую, крепкую, темно-русую. Год назад бы точно обзавидовалась. Да и одежду подобрал по случаю, надев балахон только из соображений тепла, потому что на рассвете было весьма прохладно, а к полудню спокойно снял и теперь щеголял в стеганой куртке, высоких сапогах и кожаных штанах. Как все. Даже нож на пояс повесил. Да и короткий меч у него под седлом имелся. Так что не впервой ему было в рейды ходить. И в Магистерии своей он явно не засиделся.

Остальные меня не сильно интересовали: хватало того, что экипированы четко и строго по делу. Ничего лишнего. Вооружены. В бронях, которые не снимали даже днем. Сапоги с крепкой кожаной подошвой, чтобы не порвались на камнях. А приличные по размерам сумки ровно такие, чтобы без напряга тащить их по горам несколько суток кряду.

Много мы не брали: запас воды в деревянных флягах, продукты на три дня пути, туго скрученные в рулоны оделяла, веревки, сменные рубахи, запасные портянки... боже, как я их ненавижу!.. всякие дорожные мелочи... и никаких чугунных котлов, конечно, потому что костер разводить никто не собирался. Да вот, собственно, и все. Хотя, если приплюсовать это к весу доспехов и оружия, да вспомнить, что по крутым склонам все это придется переть на своем горбу... многовато будет. Даже, надо сказать, сильно многовато.

— Лаг, забирай коней, — хмуро бросил эрхас Дагон, едва достигнув склона горы и первым спрыгнув на землю. За ним посыпались, как горох, остальные. Все, кроме меня. Но косых взглядов не было — только завистливые, потому что я, халявщица, могла ехать верхом всю дорогу. И могла не сильно переживать из-за того, что ножки подогнутся от усталости. — Родан, сколько идти до твоего места?

— К ночи будем, — отозвался подошедший эр-гар, цепко оглядывая склон, и тут же кинул в мою сторону тревожный взгляд.

Так. Кажется, кого-то тут считают слабым звеном?

— Идти не очень долго, — повторил он, как глухим. — Тропа нормальная.

Черт. Меня точно считают слабым звеном!

— Вперед, — сухо велел эрхас, отвлекая от меня внимание Родана, и, едва Хасы поперли в гору, направился следом. За ним — его люди. Потом, не обронив ни единого слова, рейзеры...

Я пожала плечами и вместе с Тенями двинулась в хвосте.

Часа два мы честно блюли организованный порядок. Глотали поднятую рейзерами пыль. Ловко уворачивались от падающих сверху камешков, потому что подъем был ОЧЕНЬ крутым, а подходящих мест для пешеходов — раз, два и обчелся. Но потом Лину это надоело, и он, сердито фыркнув, сместился в сторону, начав взбираться чуть ли не по отвесным скалам, ловко цепляясь за них выросшими из копыт крохотными, но очень цепкими коготками. А иногда, если требовалось, и зубами впивался, одолевая многочисленные препятствия со скоростью опытного альпиниста.

— Не разделяться! — сердито рявкнул, завидев наши выкрутасы, Дагон.

Я только хмыкнула и распласталась на конской шее, намертво обхватив ее руками и ногами. Лин тоже помог — прямо из седла вырастил тоненькие отростки, которыми обхватил меня за бедра для страховки, так что мне не грозило свалиться вниз из-за слишком крутого подъема.

За несколько минут мы догнали и обогнали карабкающихся двумя цепочками соседей, взмыли на верхушку первой из нескольких сотен виднеющихся впереди скал и быстро огляделись. А потом и принюхались, настороженно оглядывая ближайший склон.

— Я сказал, не разделяться! — зло посмотрел снизу эрхас.

Я только кивнула и, выхватив короткий меч, прямо так, с седла, метнула его в каменистую насыпь. Клинок тихо свистнул и с хрустом врубился в крутой склон. Там что-то дрогнуло. Под слоем камней на мгновение вспучился уродливый горб, истощающий уже хорошо ощутимый сладковатый запах. Потом под ним сдавленно захрипело и, обмякнув, стекло нам под ноги едкой, дымящейся на солнце желтоватой слизью.

"Медянник, — с отвращением фыркнул Лин, отступив от слизи, чтобы не запачкаться. — Кто его только сюда притащил?"

— Фу, — согласилась я, нагибаясь за клинком. — Надо бы глянуть, нет ли где второго. Любят они парами прятаться.

Я коротко свистнула Теням, чтобы посмотрели по склону, а сама проехала немного дальше, внимательно пробуя воздух на вкус. А когда услышала снизу знакомый хрип, поспешила вернуться и как раз успела увидеть, как Ас и Бер добивают второго, притаившегося недалеко от тропы медянника. В то время как оборотни, что-то шепнув на ухо Гору, с весьма довольным видом проследили за тем, как он, прищурившись, метнул адароновый клинок куда-то под ноги Господину Важному Эрхасу.

Дагон невольно отшатнулся, когда его осыпало мелким щебнем. А потом посмотрел на отсеченное щупальце какой-то Твари, протянувшееся к нему под верхним слоем камней, и шальными глазами уставился на Теней. В то время как мы с Лином уже спрыгнули вниз, быстро соскользнули по почти отвесной скале и таким же манером, как с медянником, разобрались с искусно укрывшейся в норе стоккой. Причем, еще и подивиться успели, что не заметили эту заразу раньше. Правда, мы поднимались с другой стороны от Дагона, да и вход в нору она умело прикрыла каким-то камнем. Но все равно — еще бы немного, и отряд мог лишиться своего командира. Или кого-то из Хасов. Что не есть хорошо, в моем личном понимании. Тем более, так близко от лагеря.

— Чисто! — спустя пару мгновений сообщил снизу Лок. После того, как обнюхал воздух и прошелся по тропе до самого эрхаса. Затем бодро вскарабкался на мой уступ. Еще раз внимательно огляделся. Наконец, брезгливо вытер сапог, чтобы не вонял, и поднял на меня пожелтевшие глаза. — Может, дальше я?

— Рано, — тихо ответила я, дожидаясь, пока поднимутся остальные. — Да и Мейру еще не время.

— Мейр один потом побегает.

— Нет, — повторила я, и хвард послушно отступил.

Минут десять нам пришлось ждать, пока все соберутся. Еще с минуту Дагон ломал нас подозрительным взглядом, попеременно переводя его с медянника на Лина и с Лина на меня. Потом мы с шейри некоторое время азартно спорили о том, какие слова крутятся у эрхаса в голове и что из этого потрясающего многообразия эпитетов вырвется наружу... после чего он хмуро кивнул и двинулся дальше, не удостоив нас даже лишним словом.

"Я выиграл, — с гордостью заключил Лин, когда я досадой поняла, что недооценила выдержку командира. — А ты проиграла. И ты должна мне один щелбан".

"Мы спорили на другое".

"А я выбрал щелбан", — с довольной ухмылкой повернулся шейри и под мое тихое бурчание нагло пошел вслед за эрхасом, оттеснив сразу двоих Хасов в сторону.

Я пихнула его ногой.

— Вымогатель.

За что была награждена сразу двумя изумленными взглядами. Пришлось срочно делать вид, что это не в сторону ушедшего вперед Дагона, а просто так. Мысли вслух. А еще я зареклась спорить с Лином по поводу всяких глупостей, потому что он явно лучше знал мужскую природу и даст мне в этом смысле сто очков форы.

— Фантом? — неожиданно позвал Дагон.

— Господин эрхас?

Мы быстро поравнялись. Правда, в прошлый раз это он был на коне, а я больше походила на нищую бродяжку, но все равно у меня появилось ощущение дежа вю. От которого почему-то не спасала ни броня, ни шлем, ни маска, ни даже то, что я смотрела на своего несостоявшегося убийцу сверху вниз.

Поняв через некоторое время, что это не слишком прилично, я все-таки спешилась и пошла рядом, терпеливо дожидаясь, что же такого интересного мне хотят сказать. А также с надеждой гадая: не рано ли шейри присвоил себе выигрыш? Вдруг это была всего лишь отсрочка?

— Не делай так больше, Фантом, — негромко, но очень весомо попросил эрхас, когда я уже решила, что он про меня забыл. — Ты идешь в отряде. Не один, понял? И ты не отвечаешь за него перед королем.

Ну, это еще как сказать. Перед королем, может, и не отвечаю, а вот перед своей совестью — ого-го как.

— Не делай этого, — повторил Дагон, чуть повернув голову. — Если есть время, просто скажи, в чем дело. Никто в тебе не сомневается. Незачем кому-то и что-то доказывать.

Я фыркнула.

— Прошу прощения, господин эрхас, но вы — дурак.

Дагон резко встал и стремительно развернулся.

— Мне нет нужды что-то доказывать, — спокойно пояснила я. — У меня есть все, что нужно, чтобы не мучиться чувством собственной неполноценности. А на данный момент меня интересует только дело, которые мы оба дали слово довести до конца. Если бы было время, я бы сказал. Если бы была возможность, Фантомы бы предупредили. Если бы была необходимость, они бы воспользовались вашей помощью. Но этого не понадобилось, поэтому мы поступили так, как посчитали нужным.

— Ты указываешь мне на ошибку, Фантом? — недобро процедил эрхас.

— В общем-то... да: в следующий раз, плетясь в хвосте, Фантомы могут и не успеть. Неразумно не использовать их возможности, когда это так очевидно.

— Предлагаешь отправить вас вперед?

— Да. Я знаю тропу лучше Хасов.

— Кхм, — поразительно быстро задумался, а потом отложил гнев в сторону Дагон. — А что на это скажут сами Хасы?

— Спросите у них.

— Родан?

На зов эрхаса, будто только того и ждал, рядом с нами моментально появился командир Хасов. Вопросительно взглянул на меня. Погладил выглянувшего из-за пазухи хорька. С некоторым беспокойством посмотрел на Дагона. Потом снова на меня. И только тогда спросил:

— Что?

— Как ты относишься к идее пустить вперед нашего юного проводника?

— Плохо.

— Что?! — это уже обалдела я. Но Хас, негодяй, даже не смутился, а напротив, покосился с немым укором и весомо добавил:

— Впереди могут быть другие Твари. Скоро вечер. И мы не знаем, сколько их тут еще наползло. Мы не ходили дальше места стоянки. Дороги не знаем. И потерять проводника, даже не начав толком подъем, было бы глупо.

Эрхас кивнул.

— Хорошо. В таком случае порядок оставляем прежним. Но Фантомы сдвигаются вперед. Все, кроме тебя, юноша. Ты пойдешь со мной, поскольку Родан прав и ты — слишком ценный спутник, чтобы так нелепо тебя потерять.

Роданов хорек согласно чихнул, глянув на меня с нескрываемым торжеством, и опять скрылся под курткой.

Я аж онемела от такой наглости. Твою... да что ж это такое?! Что творит этот проклятый Хас?! Как он вообще смеет?! И за кого меня принимает?!

"За Ишту, — насмешливо подсказал ехидно скалящийся Лин. — За молодую Ишту, которой тут явно не место и которую, как он полагает, надо во что бы то ни стало защищать. За человека, который спас ему шкуру и которому он пока не сподобился отдать этот долг. В конце концов, за красивую девушку, которую он когда-то едва не убил. И за безрассудную Хозяйку Равнины, без которой эти земли снова умрут".

Испепелив Родана взглядом, я резко отвернулась.

"Ах, девушку?!! Ладно, будет ему девушка. Такая будет девушка, что он больше никогда в жизни не рискнет ко мне подойти! Идем, Лин. Сегодня вечером я с ним, наконец, разберусь".

- Глава 12 -

До места ночлега мы добирались еще часа два. За это время Тени успели выловить двух медянников, одну крупную стокку и трех чернокровов, притаившихся за камнями шагах в двадцати от тропы. Но со всеми разобрались по-тихому, не извещая об этом остальной отряд, так что ко временному лагерю мы добрались, можно сказать, спокойно.

Все это время я вынужденно плелась рядом с эрхасом, который, дабы предупредить мои попытки нагло слинять, потребовал идти пешком да еще под надзором троицы Хасов, из которых один лишь Родан смотрел на меня виновато, тогда как у двух других на пыльных лицах то и дело появлялись довольные усмешки. Но если они думали, что я не дойду или красиво свалюсь им под ноги, то здорово ошиблись: к привалу, устроенному между двух больших валунов, у меня еще оставалось достаточно сил, чтобы после обустройства стоянки подойти к Родану и многообещающе улыбнуться.

— Пойдем, отойдем.

Хас, надо признать, даже не дрогнул. Даже более того — на его лице проступила мрачная решимость. Кажется, он надумал костьми лечь, но вперед меня не пускать и переубедить любой ценой, лишь бы я больше не лезла на рожон. Однако он зря посчитал, что я буду топать ногами, размахивать руками или кричать, что он такой-сякой-разэтакий. У меня было достаточно времени, чтобы все проанализировать, понять, что именно и в каких выражениях услышу, какие аргументы мне будут приводить... поэтому не стала заниматься бесполезными уговорами. Просто по пути отстегнула от пояса ножны, скинула куртку, шлем, оставшись в одной только маске. Затем бросила Асу оружие. Сделала оборотням знак не вмешиваться. Требовательно подхватила примчавшегося на свист хорька, усадила его на первый попавшийся камень, чтобы не лез куда не надо. А когда отвела упрямого болвана (его хозяина) в сторону, то встала в одном шаге напротив, демонстративно сложила руки на груди и спокойно велела:

— Бей.

— Что?! — отшатнулся от неожиданности Хас.

— Я сказал: бей. Меня. Так, как ударил бы вот его.

Легкий кивок в сторону невозмутимого Аса.

— Я-а-а... не могу... нет, — внезапно попятился Родан, тревожно озираясь и явно ища, куда бы свалить. — Я не стану!

— Хорошо, — я шагнула вперед и, сжав пальцы в кулак, с силой заехала ему в челюсть. Затем совершенно спокойно посмотрела на то, как он поднимается с земли и ошарашенно трясет головой, неверяще трогая разбитую губу. А потом снова сложила руки на груди и так же ровно велела:

— Бей.

Хас искренне оторопел, в панике обшаривая глазами мою черную маску и силясь понять, что вообще происходит. Его спутники и рейзеры, завидев, что творится, тут же кинулись разнимать злостных драчунов, эрхас Дагон что-то яростно прошипел, тоже недвусмысленно направившись в нашу сторону, а мастер Драмт недоумевающе замер возле одного из камней.

Зато Тени, молодцы, даже не дрогнули.

— Бей, — в третий раз повторила я, терпеливо дожидаясь ответа.

— Н-нет, — упрямо мотнул головой Хас, и тут же снова оказался на земле.

— Бей. Это приказ.

Несущиеся на всех парах рейзеры резко затормозили, когда Родан знаком показал, что все в порядке, и снова неуверенно поднялся, не в силах понять, что я творю и зачем уже дважды разбила ему лицо. Причем, во второй раз я ударила сильнее. Использовав НЕсвою силу. Вложив в этот удар почти все, что отмерила мне матушка-природа и один бессовестный эар. Так что сейчас у Хаса была разбита не только губа, но и скула. А под левым глазом стремительно набухал большой кровоподтек.

Я жестко посмотрела на растерянного мужчину.

Все. Мне надоело с ним возиться. И надоело ждать подвоха каждый миг. Или он поймет это здесь и сейчас, или я его покалечу, заставив повернуть назад. Такой опекун мне на фиг не нужен. У меня есть Тени. Есть Лин, хвард и миррэ, на лицах которых начало медленно проступать понимание. У меня есть я. И мой Эриол, который не предаст даже в том случае, если я окажусь связанной и закованной в кандалы. Я немало времени потратила, чтобы стать такой, как сейчас. Я много месяцев тренировала свое тело, чтобы научиться быть сильной. Я убивала Тварей. Я в одиночку прикончила кахгара. Я много раз тихо выла от боли, пытаясь избавиться от рвущих мою душу Печатей. Я почти каждый день, закрывая глаза, вижу жуткие кошмары. Мне не дают покоя оставшиеся в живых Твари. Я не могу спокойно спать, когда раз за разом во снах ко мне ОПЯТЬ возвращаются воспоминания умирающих гор. И я больше не леди Гайдэ, которую он когда-то мимолетно видел. Не та слабая и растерянная девчонка, в спину которой он целился из арбалета и до сих пор чувствует из-за этого вину. Я не беззащитная. Не потерянная. Не слабосильная.

Я стала другой.

Я стала сильнее. Жестче. Я сделала все, чтобы ни от кого не зависеть и больше не испытывать унизительной слабости от чувства собственной неполноценности. Я собрала отличный отряд. У меня есть превосходные братья. В том числе, два нелюдя, готовых заслонить меня от любой опасности... но даже они, походив с нами по дорогам Валлиона, не позволяют себе принимать за меня решения. И даже они давным-давно усвоили, что могут только быть рядом. Только помогать. Советовать. Убеждать. Но никак не больше. Потому что это мое право — слушать их или делать по-своему. Мое право выбирать, как мне жить и чем рисковать. Мое право находиться там, где я считаю нужным. И мое право останавливать зарвавшихся горе-защитников так, чтобы они каждый миг понимали, за что я их так сурово наказываю.

Встретив мой ледяной взгляд, Родан, наконец, отвел глаза и неохотно замахнулся.

— Плохо, — сухо констатировала я, швырнув его на землю излюбленным приемом Аса. — Еще раз.

Хас прикусил губу и замахнулся снова. Чуть быстрее, но все равно — слишком неуклюже, как будто разучился вовсе.

— Еще, — холодно велела я, бесстрастно следя за тем, как он неловко поднимается с колен. — Бей. Хорошо бей! Не заставляй меня жалеть о сделанном!

Родан, сжав челюсти, наконец, справился с собой и ударил так, как положено — мощно, быстро, с отменной силой опытного бойца, не привыкшего к поражениям. Молодец. Это-то мне и нужно.

Перехватив его руку и чуть отступив, я заставила его пролететь мимо, подхватила под локоть и без особых церемоний уложила на землю. Но опустила лишь тогда, когда услышала снизу тихий хрип и поняла, что Хасу действительно очень больно.

— Ну что? — тихо спросила я, наклонившись к самому его уху. — Психологический барьер пройден? Ты готов воспринимать меня всерьез?

Родан странно посмотрел снизу вверх.

— Да.

— Хорошо. Ас, дай ему "синьку", — властно бросила я в сторону, ослабляя хватку и помогая Хасу подняться. — Без глаза от него мало толку. Да и на остальную красоту хватит любоваться. Думаю, с ним больше не будет проблем. Так, Хас?

Родан потер разбитую скулу и ошалело кивнул.

— Чудесно. В таком случае, извини, — я небрежно похлопала его по плечу и под дикими взглядами рейзеров вернулась к своим.

"Ты уверена, что это было необходимо?" — с сомнением спросил Лин, глядя на то, как Родан неловко утирает бегущую по лицу кровь.

"Да. По-другому, как оказалось, до него не доходит".

"Кхм..."

Я уселась на свернутое одеяло, прислонившись спиной к камню, и рассеянно проследила за тем, как Ас достает наш НЗ — небольшой пузырек с драгоценной кровью, которой у нас теперь было в достатке. Вчера я даже рискнула наполнить его своей собственной, так что мне было даже любопытно, сработает она или нет.

При виде "синьки" мастер Драмт странно поперхнулся и неприлично вытаращил глаза. Родан тоже ошеломленно моргнул, а среди воинов прошел взволнованный ропот. Еще бы... такое сокровище... да в таком количестве... надо думать, что при виде него парни слегка ошалели.

— Пей, — хмыкнул Ас, капнув крохотную капельку на разбитую губу Родана.

Хас послушно слизнул и замер, прислушиваясь к ощущениям. Пару секунд постоял неподвижно, неловко держа вывернутое плечо. Но потом его глаза расширились, из груди вырвался изумленный вздох, а на лице вспыхнул совершенно ненормальный румянец.

"Передоз, — спокойно констатировал Лин, когда следом за этим синяки на лице Родана начали стремительно рассасываться. — Кажется, твою кровь надо разводить. Раза в два, если я не ошибаюсь".

Я смутно обеспокоилась.

"А ему плохо не станет?"

"Да кто ж его знает? И кто знает, что сделает с ним твоя кровушка?"

Блин. Ну вот. А вдруг у нее какие-то побочные эффекты? Вдруг из-за того, что я — не чистокровный эар, Хасу станет хуже? Черт. Не надо было проводить эксперименты сразу на людях. На остроухах сперва попробовать или Лина укусить... а потом полечить.

"Не надо, — мрачно покосился шейри, уловив мою последнюю мысль. — А Хас твой уже в порядке. Только шальной малость и, кажется, пьяный".

Я поежилась, когда увидела, что Родан идет в мою сторону слегка заплетающейся походкой. Лицо красное, глаза блестят, как у наркомана... ой-ей. Кажись, я действительно перестаралась. Надо было и правда разводить.

"Может, ему что-нибудь сломать, чтобы кровь побыстрее израсходовалась? — задумчиво предположил Лин. — Ну, ногу, там... или руку... авось, пьянь-то и пройдет?"

Я пихнула его в бок, благо шейри улегся рядом, и с растущим беспокойством уставилась на остановившегося напротив Родана, которому, судя по всему... было сейчас хорошо.

— Прости, — вдруг сказал он совершенно трезвым голосом. — Дураком был. Не понимал. Больше не буду.

"Молодец. Кратко и емко", — тут же прокомментировал Лин.

Я только вздохнула. А потом сняла с шеи шнурок с когтем кахгара, чуть сжала в ладони и протянула вперед.

— На. Теперь твой по праву.

— Зачем?!

Хас едва не отшатнулся, поняв, ЧТО ИМЕННО я ему отдаю, но мне все равно ни к чему. Так что пусть берет. Заслужил он его, если честно. И тогда, когда смерти сопротивлялся до последнего. И сейчас, когда удивительно быстро понял и даже зла на меня (поганку такую) совсем не держал.

У эрхаса удивленно округлились глаза, когда я, не дождавшись от Хаса никакой реакции, приподнялась и требовательно надела шнурок ему на шею. А потом они округлились еще сильнее, потому что, когда Родан растерянно вытащил из-под рубахи второй такой же коготь, стало понятно: они не просто принадлежат взрослому кахгару, но еще и абсолютно ОДИНАКОВЫ.

— Все, свободен, — буркнула я, поспешив отвернуться, пока Хас не сделал какой-нибудь глупости. Потом вообще закрыла глаза и сделала вид, что мне все фиолетово.

Хас постоял-постоял, растерянно теребя неожиданный подарок, но затем понял, проникся и, коротко поклонившись, беззвучно ушел. Под ошалелыми взглядами, под целым водопадом из чужого недоумения и под совершенно дикими взорами двух напарников, которые отлично знали, когда именно их чудом выживший брат заполучил себе это редкое украшение.

Стражу распределяли без моего участия: слегка отошедший от шока эрхас рассудил, что назавтра у меня будет много других забот, и разрешил отдыхать в свое удовольствие. Остальные разделились поровну — одна половина разобрала стражу этой ночью, намереваясь бдить по два часа посменно, а другая взяла следующую ночь на тех же самых условиях. Причем, Тени и оборотни разделились тоже, так что я могла быть твердо уверена, что с их помощью точно никто и ничего не пропустит.

— Что это было? — наконец, набрался наглости спросить Дагон, когда основные вопросы были решены. — Фантом, что за блажь пришла вам с Роданом в голову?

Я зевнула.

— Это не мне пришла, а ему. Так что у него и спрашивайте.

— Спросил уже. Он молчит, как рыба.

— Ну, и я промолчу. Могут у нас быть небольшие трения?

— Трения? — всерьез нахмурился эрхас. — Ты эти трения знаешь, куда засунь?

— Куда — это как раз понятно, — меня почему-то потянуло на философию. — А вот кому именно? Нет, не подумайте, я могу кому угодно... но не уверен, что всем это придется но нраву.

— Фантом, я сказал: чтобы никаких свар в отряде! Понял?!

— Да какие свары? Нет никаких свар. Родан, подтверди.

— Так точно! Нет никаких свар! — бойко отозвался откуда-то из темноты Хас, загадочно хмыкнув.

— Сговорились, подлецы, — неожиданно успокоился командир. — Ладно. Я понял. Но если еще что-то подобное увижу, вы у меня до самого лагеря полетите во-о-н с той горы? Уяснили?

— Так точно! — гаркнули мы на пару, и от троицы Хасов послышался тихий облегченный смех.

Эрхас посмотрел в ту сторону, наткнулся сразу на три пары отчаянно веселых глаз, сердито сплюнул да и ушел. А они, осторожно подобравшись ближе, тихо шепнули:

— Мы не забываем долгов, Фантом. И знаем теперь, кому обязан жизнью наш эрдал.

— Да идите вы, — лениво отмахнулась я, но про себя всерьез задумалась над тем, куда бы слинять, чтобы с расспросами не доставали. Знаю же, что эту парочку уже распирает от любопытства. Вижу краем глаза, что и Ниш к ним подтягивается. А морда такая хитрая-хитрая. Прямо лис, а не благородный рейзер. Куда только его суровость подевалась?

"Доброй ночи, Хозяйка", — вдруг тихонько шепнули мне из темноты.

Я вздрогнула, а потом аж подпрыгнула на месте.

"Ур?!"

"Я, Хозяйка. Ты просила подчистить тропу, но мы не везде успели. Снизу могли заметить, поэтому мы не рискнули спускаться к подножию. А здесь чисто. Можете спать спокойно. Мы постережем".

"Ты один?" — напряженно замерла я.

"Да. Остальные Тварь выслеживают".

"Далеко?"

Серый кот мгновение поколебался, но потом признался:

"Не очень. Всего полдня пути вашим шагом. Или десять моих вдохов на бегу".

"Кто это? Вы не можете справиться?" — нахмурилась я.

"Кахгар. Вернее, их два. Но живут парой. Самец и самка. Взрослые. Быстрые. Мы только сейчас нашли их логово. Братья преследуют. Хотят отогнать от вас подальше".

"Не надо подальше, — я лихорадочно огляделась. — Не надо. Скажи, чтобы не гнали. Они все равно вернутся, а мы еще неизвестно, в каком составе обратно пойдем".

"Ты хочешь найти их сейчас?" — неуверенно предположил кот.

"Да. Пока есть время. Ты быстро бегаешь?"

"Быстрее твоего дем...друга".

"Насколько?"

"Раза в два".

Я мысленно присвистнула. А потом решительно повернулась к шейри, который, разумеется, слышал весь разговор, и тихо попросила:

"Подстрахуй. Я быстро".

"Асу это не понравится, — проворчал Лин, сердито нахохлившись и неприязненно дернув хвостом. — Он тебя так просто не отпустит".

"Ур не потащит двоих. Да и нечего там делать двоим: хватит Серых и меня. Ты поможешь?"

Лин тяжко вздохнул.

"Спасибо, родной", — я ласково чмокнула его в лоб, а потом поднялась, красноречиво схватилась за живот и успокаивающе помахала обернувшимся братьям.

— Брюхо что-то прихватило... пойду, прогуляюсь. Ой, и быстро так пойду. И, кажется, надолго.

— Гай?

— Да пустяки, — криво улыбнулась я. — Наверное, съел что-то. Сейчас пройдет. Лин меня, если что, прикроет.

Тени дружно кивнули и снова вернулись к прерванному разговору.

Я поспешила прочь, то и дело оскальзываясь на сыпучих камнях, потом намеренно пошумела, чтобы народ знал, в какой стороне искать, если что. Мысленно извинилась перед Тенями, потому что бессовестно их бросила. Но Ур действительно — не Лин. И не увезет всех сразу. Зато бегает в два раза быстрее. Да и я только стукну разок кахгара по голове и тут же вернусь. К тому же, если говорить сейчас с Тенями, то и рейзеры что-нибудь пронюхают, а там и Дагон подтянется, и Хасы, разумеется, не останутся в стороне... ну их. Потом скажу. Может быть. Когда вернусь.

"Ур? — осторожно позвала я, решив, что ушла достаточно далеко. И почти сразу вздрогнула, увидев, как в нескольких шагах от меня темнота вспыхнула двумя зелеными огнями. — Да етить твою налево!! Зараза!"

"Я же сказал: я — быстрый, — проурчал Серый кот, довольно улыбаясь. Потом прилег, позволив мне забраться себе на шею, и облизнулся. — Не думал, что ты решишься. Но раз хочешь... держись крепче!"

Я поспешно вцепилась в мохнатый загривок всеми конечностями, потому что отлично знала, как резко рвет с места Лин и как трудно на нем удержаться именно в эти, самые первые мгновения. Я даже была готова цапнуть его за холку зубами, но кот неожиданно двинулся плавно и с виду даже неспешно, бесшумно перебирая мягкими лапами по едва заметно шевелящемуся склону. И лишь когда он совершил огромный, гигантский, поистине устрашающий прыжок, мне стало понятно, почему он был таким шустрым — за один этот прыжок Ур преодолел несколько десятков метров, а когда разогрелся, то понесся еще быстрее, и скакал уже непрерывно, используя свое сильное тело, как гигантскую живую пружину.

До остальных пяти Хранителей он домчал меня за считанные минуты. Просто р-раз — и уже стоят вокруг нас молчаливые Серые коты, сверкая в темноте яркими зелеными глазами. Я уже давно заметила, что почти у всех Хранителей глаза имеют отчетливый изумрудный оттенок, но это, наверное, отличительный знак такой. Как у меня на левой ладони.

"Где они"? — отрывисто спросила я, соскальзывая по гладкой шерсти на землю.

"В норе укрылись. Знают, что против нас хотя бы один да не устоит".

"Но вас же пятеро... с Уром — шестеро... в чем проблема?"

"У них Гнездо", — коротко ответил один из котов, и я понимающе кивнула. Да. Гнездо — это проблема, даже если оно совсем свежее и до появления новых Тварей еще далеко. Судя по тому, что самец еще здесь, самка чиста. Но время для спаривания явно близко, иначе он не стал бы ее защищать. У Тварей вообще был какой-то странный цикл. Они вроде бы что-то чувствовали, что-то понимали, даже спаривались, создавая себе подобных! И в то же время — нежить. Причем, такая махровая, что порой мне даже тошно становилось при виде разлагающихся, неизменно смердящих останков, которые появлялись на месте Тварей после того, как их проткнули мечом. Иногда даже не верилось, что они действительно мертвецы. Такое впечатление, что это — просто извращенная форма жизни.

"Ладно, работаем, — сосредоточенно огляделась я. — Ур, делаем так: я их выманиваю, вы берете на себя одного, я — второго".

"Я с тобой", — тут же отреагировал кот.

"Нет. Не хочу тебя задеть. Не волнуйся, это далеко не первый мой кахгар, так что давай сигнал, собирай усы в кучку и поехали!"...

В лагерь я вернулась примерно через час. Целая, невредимая, отмытая (больше времени потратила на ручей, чем на Тварей! обидно!) и такая же довольная, как блаженно урчащий Ур, которого я в рассеянности почесала на прощание за ухом. Как Лина.

"С тобой хор-р-рошо, — признал кот, когда я, опомнившись, отняла левую ладонь. — Мно-о-го сил. Хо-р-рошие силы. Чистые".

"А что... э-э... бывают и грязные?"

"Когда рядом демон, да. Но у тебя чистая дейри. Ни единого следа. Так что я даже готов повер-р-рить, что он — не совсем демон".

"Спасибо, Ур, — совершенно серьезно кивнула я. — Для меня это важно. И для Лина тоже. А стае своей спасибо передай. Вы нам сильно помогли".

"Мы пр-р-роводим, Хозяйка. Пр-р-рисмотрим", — потерся об меня кот, а потом мягко коснулся щеки мокрым носом и, шумно выдохнув, умчался в темноту.

Я стряхнула с себя пыль, проверила, все ли на месте. Затем подтянула штаны, как будто они спадали, и так, теребя на ходу ремень, вернулась в лагерь, в котором уже появились первые признаки беспокойства.

— Где тебя носило? — в справедливом подозрении уставился на меня Ас.

— По делам. По большим и малым.

— Так долго?

— Ну да, — кивнула я, усаживаясь поближе к ним и ловя со стороны рейзеров насмешливые взгляды. Почти читая в них: "вот же засранец!", но испытывая от этого какое-то извращенное удовольствие. Не поняли... не сообразили... не доперли... какая же я молодец! Одни Тени насторожились и грозно свели брови к переносице. Да оборотни, странно принюхавшись, вдруг дружно чихнули:

— Гай! Чем это от тебя пахнет?!

Из темноты негромко засмеялись рейзеры.

— Знамо чем. Эй, Фантом, ты что такое ел, что их аж выворачивает наизнанку?

— Все вам скажи, — ядовито отозвалась я. — Кто там такой умный? Я бы на него посмотрел после такого безобразия. И вообще, злые вы — хоть бы кто посочувствовал!

Смех только стал громче.

— Гай? — совсем нехорошо нахмурились братья. — Что случилось?

— Да зверька я там встретил, — невинно моргнула я. — Симпатичного такого, пушистого... Уром зовется. Помните, мы таких уже видели в Долине?

Тени дружно замерли.

— Ур? — настороженно переспросил Ас. — Ты уверен?

— Конечно, — оскорбилась я. — Что я, этого милого пушистика не узнаю?

— И... что он там делал?

— Как "что"? Гулял. Вы ж знаете: Уры — они такие шустрые, такие быстрые, что прям ужас. Я его как увидел, так поймать захотел, потискать...

Братья выразительно переглянулись.

— Так. А дальше?

— Дальше... а дальше все, — еще невиннее посмотрела я. — Чего было беспокоиться? Все ж знают: там, где пройдет Ур, ни одной Твари больше не остается. Вот я и не спешил. Был уверен, что тут точно никто до утра не появится.

— Ах, во-о-от оно что, — многозначительно протянул Лок, первым поняв, откуда ветер дует. — Значит, это от тебя Уром пахнет?

— Ну да. Тебе нравится?

— Нет. Не терплю запах их шерсти. А от тебя действительно пахнет. Сильно.

Я перехватила пристальный взгляд хварда и тут же зашарила руками по одежде в поисках компромата. И, что удивительно, нашла — длинный серый волос, нагло прицепившийся к краю ворота. Отменная улика. И самое лучшее доказательство, что Серый мне не приснился.

— Про какого это "Ура" ты там говоришь? — неожиданно заинтересовался Ниш. — Полжизни в Долине прожил, но про такого зверя даже не слышал. Что это за чудо, после которого Тварей не остается?

— Ур, — закивала я, как идиотка. — Ага. Зверек такой: серенький, лохматый и очень проворный. Его увидеть почти невозможно — они слишком быстрые. Поэтому про них мало кто знает. Мы сами узнали, только когда к Печатям полезли. И у них действительно есть одна особенность: там, где их увидишь, еще долго ни одна Тварь не появится.

— Правда, что ль? — недоверчиво спросил из темноты один из Хасов. — Не врешь, Фантом?

— Век воли не видать! — перекрестилась я, и оборотни дружно хихикнули.

— А... как он выглядит, твой "Ур"?

— Ну-у-у... он круглый такой... шерстка у него серая... красивая... и мягка-я-а-а, сил нету. Как шелк. Ты его на руки возьмешь, а он тебе урчит потихоньку... за то Уром и назвали, наверное?

"Верно, Хозяйка", — вдруг насмешливо шепнули из темноты, и я разом осеклась.

Ой. Кажись, он слышал? Блин. Надеюсь, хоть не обиделся?

"Тебе правда понравилась моя шерсть?" — лукаво спросил из темноты невидимый кот.

"Ужасно, — призналась я, почувствовав, как немного отлегло от сердца. — Если можно, я тебя еще поглажу, ладно?"

"Когда угодно, Хозяйка. У тебя вкусные руки".

"Вкусные?!"

"Я давно не был настолько сытым, — проурчал в ответ Ур. — Спасибо тебе. Стая рада обрести такую сильную Ишту".

Я растерянно потерла внезапно зазудевший нос.

"Ну... если вы, как Лин, от Знака можете питаться... то пожалуйста. Надо будет, приходи. Покормлю".

Кот тихо хмыкнул и пропал.

— Так что там с твоими "Урами"? — вопросительно посмотрел на меня подсевший Ниш. — Как они Тварей-то отгоняют?

— Запахом, я думаю, — усмехнулся Лок, отводя свой чувствительный нос от меня подальше. — Или еще чем. Главное, что нежити не по нраву. И главное, что с таким соседом даже я сегодня спокойно усну. Скольких ты видел, Гай?

— Шестерых.

— Ого.

— Угу, — довольно кивнула я. — Я их покормил, почесал, так что, думаю, до утра будут поблизости.

— Неужели надеются, что их еще разок покормят и почешут?

Я хихикнула.

— Все может быть.

— Ну вот, дожили, — недовольно буркнул себе под нос Мейр, хитро на меня покосившись. — И тут конкуренты...

— Согласен. Нам только их и не хватало, — подхватил Лок.

Темнота отозвалась на слова хварда слаженным и очень недовольным урчанием. Тихим, угрожающим, многообещающим. Правда, услышала его только я, чуткие оборотни и резко насторожившийся Лин.

— А кто-то сейчас по ушам схлопочет, — безмятежно перевела я искреннее возмущение котов. — А завтра кто-то может остаться без длинного хвоста. Или еще без какой-нибудь важной части своего тела. Все понятно?

Оборотни переглянулись. Но решили, что спорить в данном случае бессмысленно, и, буркнув что-то совсем неразборчивое, отправились в караул: нынче первая смена была как раз их. Правда, рядом с Хранителями в этом не было особой необходимости, но я все равно знала, что они до конца положенного срока глаз не сомкнут. И это правильно, иначе зачем бы нам сдались такие негодяи?

Полный текст находится тут: https://prodaman.ru/Lisina-Aleksandra