|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Ранним утром Аэрона разбудило тепло золотого солнечного луча, коснувшегося его лица. Он открыл глаза. Под ним лежал холодный камень, а над ним зеленые ветви леса сплетались в клубок света и тени. На мгновение он был полностью дезориентирован, но затем события прошлой ночи вернулись к нему. Руины эльфийской башни при дневном свете казались ничем не примечательными. Серебристый узор и эльфийская аура исчезли, и камни снова стали просто старыми, покрытыми мхом.
Он поднялся на ноги, потягиваясь. Эриале зашевелилась рядом, подняла голову и, моргая, посмотрела на него.
— Аэрон? Где ты... О, я вспомнила. — Она села, обхватив себя руками и дрожа. — Это все был сон?
— Я так не думаю, — сказал Аэрон. Охотников не было видно, и все, что он мог слышать, — это обычные тихие звуки леса: сладкие и высокие птичьи крики, тихие вздохи верхних ветвей на ветру, шорохи и движение вокруг него, когда лес начал просыпаться. Руины, укрытые на зеленом склоне холма, были обращены к восходу солнца, словно драгоценный камень в руке кроткого великана. Он чувствовал себя на удивление хорошо отдохнувшим, учитывая тот факт, что спал на твердом каменном полу. — Как ты думаешь, Финегал где-нибудь поблизости?
— Эльфийский принц? Я не вижу ни его, ни его пса. — Эриале встала и огляделась. — Что нам теперь делать, Аэрон? Будем ли мы ждать его или пойдем дальше?
— Я не уверен, куда бы я пошел, даже если бы мы уехали сейчас. Люди Раделя, возможно, и хватились нас прошлой ночью, но они так быстро не сдадутся.
Эриале кивнула.
— Надеюсь, с отцом все в порядке. Констебль был бы не в восторге, обнаружив, что мы пропали.
— Я уверен, что с ним все в порядке, — уверенно сказал Аэрон. В глубине души он очень беспокоился за Кестрела, но не стоило делиться этим с Эриале. Вздохнув, он потянулся и закинул рюкзак на плечо. В теплых лучах утреннего солнца поразительная встреча прошлой ночью казалась не более чем сном. Аэрон хотел задержаться у башни эльфов, чтобы посмотреть, не появится ли снова их таинственный хозяин. Он и представить себе не мог, что встретит эльфа, не говоря уже о лорде эльфийского рода, так близко от Мэрхлина. Древние руины, эльфийская магия... он мечтал, что когда-нибудь увидит все это собственными глазами. "Если я покину это место, — подумал он, — увижу ли я их когда-нибудь снова?"
Он со вздохом провел рукой по волосам. Несмотря на его любопытство, для него и Эриале было лучше всего поскорее уехать и воспользоваться своим счастливым случаем, пока охотники не сбились со следа.
— Пойдем. Финегала здесь нет, так что, я думаю, мы можем идти.
Эриале нахмурилась, но согласилась.
— Куда мы направляемся?
— Я думаю, на юг. В этом направлении перед нами весь Маерчвуд. Там много леса, в котором можно спрятаться.
Они выбрались из башни, сделав один круг, чтобы в полной мере оценить масштабы разрушений. Аэрон решил, что в свое время это, должно быть, было стройное и изящное сооружение, почти такое же высокое, как башни крепости Радель, но гораздо более элегантное. Казалось печальным, что его больше нет. Бросив последний взгляд, он расправил плечи, готовясь к предстоящему дню.
— Аэрон! — Эриале схватила его за руку и указала на башню. Там, на обвалившейся стене, сидел белый волкодав, которого она видела прошлой ночью. При дневном свете он казался гораздо более плотным и осязаемым, как будто его призрачная форма вернулась в свое законное тело. Собака гавкнула и побежала вниз от старых камней, направляясь на юг. Она остановилась, чтобы посмотреть на них, вильнула хвостом и снова залаяла. — Я думаю, она хочет, чтобы мы последовали за ней, — сказала Эриале.
Аэрон огляделся. Лес, который он знал, лес, в котором он вырос, все еще окружал его. Но старые эльфийские руины и белая гончая манили его, как символы тайны, о которой он и не подозревал. Он бесшумно повернулся и потрусил за волкодавом, Эриале отставала всего на шаг. Гончая повела их вглубь леса, выбирая слабые места, которые Аэрон мог бы пропустить без ее руководства. Она держалась на приличном расстоянии от них, иногда забегая так далеко вперед, что Аэрон мог различить лишь мерцание серебра в тени под деревьями.
После часового перехода по обе стороны от них выросли отвесные стены, поросшие мхом. Звук бегущей воды стал громче, когда собака поманила их за собой, теперь уже нетерпеливо подпрыгивая. Наконец они оказались в чашеобразном ущелье. Высокий каскад низвергался с противоположной стены, собираясь в лужицу под мокрой серой скалой. Холодный и прозрачный ручей вытекал из долины на юг, стекая по плоской породе у основания откоса. Над Эйероном лес цеплялся за край ущелья, и эфемерная радуга мерцала в утреннем свете. Он задохнулся от восторга, почувствовав прохладные брызги на своем лице.
Финегал сидел, скрестив ноги, перед туманным шлейфом, закрыв глаза и сложив руки на груди, и ждал. Он поднял взгляд и встал, чтобы поприветствовать свою собаку, которая лаяла и играла в воде, текущей у его ног.
— Благодарю тебя, Байллег, — тихо сказал он. Затем он повернулся к Аэрону и Эриале, легко перепрыгивая с камня на камень, и направился им навстречу. При дневном свете его одежда стала темно-зеленой и красновато-коричневой. Аэрон все еще ощущал потустороннюю ауру, окутывающую повелителя эльфов, но теперь она поразила его ощущением здоровья, бодрости и правильности — Финегал принадлежал этому месту. Финегал сидел, скрестив ноги, перед туманным шлейфом, закрыв глаза и сложив руки на груди, и ждал.
Аэрон не смог придумать никакого вежливого ответа. Вместо этого он спросил:
— Где мы?
— Это мой дом. Или, по крайней мере, один из них. Весь Маэрчвуд — мой дом, но мне нужно какое-то место, где я мог бы жить. Я взял на себя смелость пойти впереди, но, как я вижу, Байллег указал тебе путь. Выражение лица эльфа было трудно прочесть: оно было искаженным и самоуничижительным, но не горьким. Он указал на небольшую сумку, лежавшую у него за спиной, рядом с тем местом, где он ждал. — Если вы еще не ели, я могу поделиться с вами завтраком.
— Спасибо, лорд Финегал, — сказал Аэрон. — Я голоден.
Финегал поднял руку.
— Пожалуйста. Я просто Финегал, и я не позволю, чтобы за моим столом меня называли лордом. — Он сел на низкую каменную полку, и Аэрон с Эриале присоединились к нему. Из сумки он достал несколько маленьких пирожных, яблоки и груши, мед, сыр и кувшин фруктового вина. Пока они ели, Аэрон рассказал историю своей встречи с Форосом и последующего бегства. Финегал слушал, не сводя глаз с лица Аэрона.
Когда Аэрон закончил, Финегал посмотрел в сторону севера и Мэрхлина.
— Они все еще охотятся за тобой, Аэрон. К счастью, они не могут найти твой след от башни до этого места.
— Еще одно заклинание? — Спросил Аэрон.
— Много лет назад башня была убежищем. Те, кто приходил в нее по нужде, не были предназначены для того, чтобы их находили или преследовали. — Финегал, казалось, надолго погрузился в свои воспоминания, прежде чем снова обратить свое внимание на Аэрона и Эриале. — Итак, юный Аэрон, что ты собираешься делать теперь?
— Я не могу вернуться домой, — сказал Аэрон. — Я даже не могу оставаться поблизости. Мне придется уехать куда-нибудь подальше отсюда. Я думал, что смогу пожить за счет земли, пока все не уляжется, но могут пройти годы, прежде чем я смогу вернуться в Мерхлин.
— Если вообще сможешь, — ответил Финегал. — У вас нет родственников?
— Нет, мой... э-э, нет, Финегал. Я осиротел, когда был маленьким. Мой отец, Стич Мориет, возглавил восстание против лорда Раделя двенадцать лет назад. Он был повешен за это, и многие другие люди вместе с ним. Включая мою мать.
— Кажется, трудно поверить, что Мориеты могли когда-либо попасть в беду в Мерхлине, — размышлял Финегал. — Я помню время, когда Мориеты пользовались большим почетом, как у вашего народа, так и у моего. На самом деле, давным-давно были Мориеты, которые женились на эльфийках.
Аэрон поморщился.
— Форос и его друзья называли меня за это полукровкой.
— Я вижу следы эльфийской крови в твоих чертах. Должно быть, тебе было нелегко, Аэрон. По моему опыту, чессентцы не прощают подобных ошибок.
На некоторое время они замолчали, прислушиваясь к шуму ветра в кронах деревьев и журчанию воды.
— Финегал, ты сказал, что башня была убежищем, — спросила Эриале. — Что ты имел в виду?
Эльф взглянул на нее.
— Столетия назад Маершвуд был домом для Калмаеркора, небольшого эльфийского королевства, похожего на великие королевства Чондалвуда или далекого Кормантира, — сказал он. — В те дни эльфийские земли, такие как Кальмаеркор, были разбросаны по всему Фаэруну. Но у эльфийского народа было много врагов — драконы и орки, великаны и гоблины и даже люди, чьи земли простирались вокруг наших границ. Жители Кальмаеркора сражались с королями-троллями гор, которых люди называют Небесными всадниками, с огненными существами Дымящихся гор и, наконец, с могуществом древнего Унтера. Наш лес, который когда-то простирался от Змеиных вершин до Небесных всадников, был сожжен, вырублен и заселен по частям. И нас стало меньше, в то время как наших старых врагов стало больше.
— В отличие от эльфов Миф-Драннора или скрытых твердынь других земель, мы не строили городов или крепостей. Вместо этого мы построили сторожевые башни, чтобы прятать наших людей во время опасности. Первые были построены, чтобы помешать троллям и саламандрам, но когда люди мигрировали на территорию нынешней Чессенты и обрушили топор и огонь на наш лес, мы спрятались и от них. Со временем все башни рухнули, унюханные человеческим колдовством, и были снесены одна за другой.
— Что случилось с Кальмаэркором? — Спросил Аэрон.
— Двести лет назад мы решили уйти из Марчвуда и оставить эти земли чессентцам. Я одна из немногих, кто остался.
— Почему ты остаешься? — спросила Эриале.
Финегал выпрямился и махнул рукой, указывая на каскад, сверкающую скалу, густой лес.
— Мне невыносима мысль об отъезде, — сказал он. — Я скучаю по своему народу, но, прожив под этими деревьями всю свою жизнь, я не могу представить, что буду жить где-то еще. Здесь все еще царит волшебство.
— Ты, должно быть, прожил здесь долгое время, — сказала Эриале.
Финегал посмотрел на небо над головой. Оно было ярким, как полированная медь, и обещало еще один жаркий летний день.
— По человеческим меркам, прошло около тысячи лет, — тихо сказал он. — Даже звезды изменились со времен моей юности. И все же, кажется, что это был всего лишь долгий летний день.
Аэрон уставился на эльфийского лорда. Тысяча лет... если бы Финегал дожил до ста, он прожил бы в десять раз больше. — Клянусь Хазаром, — пробормотал он, охваченный благоговейным страхом. — Тысяча лет...
Финегал печально улыбнулся.
— Время не касается эльфов так, как людей. Хотя, Аэрон, ты можешь обнаружить, что твоя эльфийская кровь сильнее человеческой. Я подозреваю, что годы пролетят для вас незаметно. — Плавным движением Финегал поднялся на ноги и встал над Аэроном и Эриале. — Боюсь, что сейчас я должен уйти. У меня есть обязанности в другом месте, в пределах леса. Вы оба можете оставаться здесь, сколько захотите. Никто из людей вас здесь не найдет. Приходи и уходи, когда захочешь, Эриале. Аэрон, с твоей стороны было бы разумно остаться здесь на некоторое время, чтобы избежать встречи с теми, кто ищет тебя. Возможно, через несколько месяцев все уладится само собой.
— Ты оставляешь нас здесь? — Спросила Эриале.
Эльф серьезно кивнул.
— Я прошу только, чтобы ты никому больше не рассказывал об этом месте и относился к нему бережно. Не причиняй вреда никому, живущему в этой лощине. Он помолчал, а затем добавил: — Я, возможно, вернусь через месяц или два, но уж точно до наступления осени. Эриале, Байллег может показать тебе потайную тропу, ведущую обратно в Мерхлин. Он поднял свой тонкий рюкзак, перекинул его через плечо и начал спускаться в ущелье, легко переступая с камня на камень в бурлящем потоке. Бейллег завиляла хвостом и с тявканьем последовала за ним.
Аэрон и Эриале обменялись озадаченными взглядами.
— Мы сказали что-то, что могло его обидеть? — Спросила Эриале.
— Я не знаю, — ответил Аэрон. Предложение Финегала было щедрым. Долина могла бы стать отличным местом для лагеря, с хорошей водой, множеством мест для рыбалки и охоты поблизости, а Мерхлин был бы всего в шестнадцати километрах от него, когда он решит вернуться домой. Но, наблюдая за благородным эльфом, удаляющимся в изумрудные тени Маэрчвудов, он понял, что хочет узнать больше. Он мог бы остаться здесь, но он был бы крестьянином, живущим на корточках в королевском замке и никогда не понимающим многих прекрасных вещей, которые его окружали. Странная интуиция зародилась в его сознании, уверенность в том, что его встреча с Файнегалом была не случайностью, не счастливым совпадением, а действием неосязаемой руки судьбы. Финегал сказал, что он ждал Аэрона, но Аэрон понял, что он тоже ждал Финегала, знака, который превратил бы его в человека, которым он должен был стать.
Не раздумывая, он перебрался через холодный, быстрый ручей и стал спускаться по мокрому серому камню вслед за Финегалом. Отчаяние сжало его сердце. Он забыл об Эриале, которая, разинув рот, смотрела ему вслед.
— Подожди, Финегал! Подожди минутку!
Эльф повернулся, его лицо было бесстрастным.
— Да, Аэрон?
Он остановился в десяти шагах от эльфа, его штаны до колен потемнели от холодной воды, он затаил дыхание и внезапно ужаснулся собственной смелости. О чем, блядь, он думал? Финегал терпеливо ждал, пока Аэрон боролся со своими страхами. Закрыв глаза, Аэрон заставил себя сказать то, что было у него на сердце.
— Я... я хочу пойти с тобой. Я хочу узнать больше... об эльфах, о лесе... — Его голос затих, пока он подбирал слова, чтобы выразить то, что он чувствовал. — Я хочу узнать о древней магии.
Финегал внимательно посмотрел на него.
— Аэрон, сила, которой я обладаю, — это не фокус, который можно выучить и забыть по прихоти юноши. Это дорога, которая свяжет твои ноги с того момента, как ты ступишь на нее. Если ты сделаешь этот шаг, пути назад для тебя не будет.
— Ты ждал меня, — сказал Аэрон. — почему? Что во мне особенного?
— Больше, чем ты можешь предположить, Аэрон Мориет.
— Аэрон! Ты что, с ума сошел? — Эриале стояла бледная, как привидение, с открытым от потрясения ртом.
Аэрон проигнорировал ее, его внимание сосредоточилось на Финегале.
— Я могу не отставать. Я сделаю все, что ты попросишь. Мне нужно увидеть то, что видишь ты, узнать то, что знаешь ты. Мне нечего терять.
Эльф повернулся к Аэрону, смерив мальчика долгим, серьезным взглядом. Час назад Аэрон поник бы под этим испытующим взглядом, не в силах противостоять древней мудрости эльфа. Но когда он встретился взглядом с Финегалом, смятение чувств в его сердце улеглось. Его судьба была связана с повелителем эльфов; вся его жизнь была посвящена этому противостоянию под парящими брызгами водопада.
Холодный взгляд Финегала смягчился. Он заметил непоколебимую чистоту намерений, которые в тот момент переполняли Аэрона.
— Хорошо, Аэрон. Я позволю тебе пойти со мной... если ты согласишься на испытание.
— Испытание?
— да. Прежде чем я попытаюсь научить тебя, я должен знать, можно ли тебя научить.
— Чему угодно! — Ответил Аэрон.
— Тебе следует подумать, прежде чем отвечать так быстро. Может наступить момент, когда ты поймешь, что желание твоего сердца не то, чем кажется. Финегал покачал головой. — Я вижу, что было бы бесполезно просить тебя передумать. Что ж, очень хорошо. Пойдем со мной. — Бросив печальный взгляд на затянутую туманом долину, эльф повернулся и снова начал спускаться вдоль ручья, на этот раз двигаясь медленнее. Аэрон и Эриале поспешили за ним. Байллег прыгал с камня на камень позади них, замыкая шествие.
Финегал выбрал почти незаметную тропинку, которая вилась на юго-восток, пересекая скалистый хребет и петляя по пересеченной местности за ним. К полудню они углубились в лесную гущу, огромную гряду покрытых деревьями холмов, которые тянулись через сердце Марчвуда. Финегал повел их по крутой тропе, которая, в конце концов, полностью освободилась от деревьев и привела их к продуваемому всеми ветрами шпилю из выветрившегося камня.
— Это подойдет, — объявил он, когда Аэрон и Эриале рухнули на землю.
— Что это за место? — Эриале ахнула.
— Кумарха мидхе, — бросил Финегал через плечо. — В просторечии, Каменная мантия Фореста. Это место силы и целеустремленности, место магии.
— Здесь ты будешь испытывать меня? — догадался Аэрон.
Финегал перевел свой древний взгляд на Аэрона. Молодой лесничий невольно дрогнул.
— Аэрон, ты представишь, что находишься в другом месте и сталкиваешься со страшной угрозой. Испытание может быть разным для каждого, кто пытается его пройти; место и опасность скрыты в твоем сердце. Но ты можешь попробовать все, что сможешь вообразить.
— Это опасно? — Спросила Эриале.
— Магия опасна, — ответил Финегал. — Если Аэрон преуспеет, ему не причинят вреда. Если он потерпит неудачу... многие получали травмы в подобных испытаниях.
Девушка нахмурилась.
— Аэрон, может, тебе стоит...
Аэрон прервал ее резким движением руки.
— Я готов, — сказал он Финегалу.
— Как пожелаешь, — сказал Финегал. Он поднял руку, указывая на Аэрона, и тихонько замурлыкал какую-то мелодию. Странное покалывающее ощущение пробежало по всему телу Аэрона, а в ложбинке его груди раздался звук, похожий на аккорд, от которого у него перехватило дыхание. Во второй раз за день Аэрон почувствовал, что рядом действует магия. Он ахнул от изумления и закрыл глаза.
Мир погрузился во тьму, исчезая, как птица, взлетающая в сумерках. Сердце его затрепетало в груди от внезапной паники, а руки вцепились в пустоту, охватившую его. Прежде чем паника смогла полностью овладеть им, вокруг него беззвучно вспыхнул свет. Он разинул рот от изумления, увидев то, что увидел.
Он стоял в большом зале крепости Радель.
Каждая деталь была безупречна, вплоть до крошечной трещинки в каменной плите у двери, косых солнечных лучей, проникавших сквозь окна со свинцовыми стеклами, танцующих пылинок в желтом свете. Аэрон бывал в большом зале всего полдюжины раз, и никогда в одиночестве, но сейчас он стоял здесь. Краем глаза он уловил призрачное мерцание и увидел бледного лорда, парящего позади него.
— Я здесь, Аэрон, — беззвучно произнес Финегал у него в голове. Это испытание, которое ты сам себе придумал. Быть сильным.
Аэрон медленно повернулся. Он почувствовал, что это видение похоже на сон, что воздух необычайно спокоен, что ритмичное биение его сердца отдается в ушах, что предметы колеблются и исчезают, когда он не смотрит прямо на них. Почему Радель-Холл? он задумался.
Комнату начали заполнять призрачные фигуры, становясь темнее и материальнее. Вдоль стен выстроились призрачные стражники в черных кольчугах, держащие сверкающие алебарды. На пустом деревянном сиденье перед ним материализовался образ лорда Раделя, крепкого мужчины с грубым, неумолимым лицом. Он хмуро посмотрел мимо Аэрона. Повернув голову, Аэрон увидел высокую фигуру гордого золотоволосого мужчины в цепях. Холодная боль пронзила его сердце.
— Отец? — прошептал он. Позади Стихе Мориет стояла молодая и красивая женщина, державшая за руку маленького худенького мальчика с копной ярких желтых кудрей на макушке. Аэрон понял, что смотрит на себя таким, каким он был в тот день.
Призраки не обратили на него внимания. В жуткой тишине Радель встал и заговорил, его глаза казались холодными гранитными крошками на каменном лице. Прекрасная женщина упала на колени, ее открытый рот завыл в полной тишине. Мальчик спрятал лицо в ее юбках. Стражники схватили Стича за цепи и потащили прочь.
Сцена внезапно померкла, призрачные фигуры исчезли. Аэрон пошатнулся и переместил свой вес. Грубый скрежет железа о железо заставил его вздрогнуть. Он посмотрел вниз и увидел, что его запястья и лодыжки скованы цепями. Тишина исчезла, нарушенная гулом голосов и звоном оружия и доспехов. Его взгляд метнулся к деревянному сиденью, где Форос Радель, не призрак, а реальный и живой враг, откинулся на спинку, насмехаясь над ним.
— Ты готов последовать за своим отцом на виселицу, Мориет? — прошипел он. — Нам следовало отпустить тебя на виселицу в тот же день, когда он танцевал на канате.
Аэрон попытался отступить, но кандалы держали его крепко. Ржавое железо впилось в его запястья.
— Будь ты проклят, Форос!
— Молчать! — Форос жестом подозвал охранников по обе стороны и поднялся со своего места. — Отведите его на виселицу.
Двое дюжих гвардейцев в черных доспехах схватили его за руки и потащили назад, через огромные двери зала, на залитый ярким солнцем двор замка. Форос неторопливо двинулся за ним, положив руку на рукоять меча. Аэрон пытался сопротивляться, но это было бесполезно. Стражники лишь усилили хватку. Их сапоги застучали по деревянным ступеням виселицы. Обветшалые доски ободрали ему голени, когда он попытался встать на ноги.
— Отпустите меня! — взревел он в отчаянной ярости.
— Ты можешь остановить это, Аэрон, — сказал призрак Финегала. Эльфийский лорд бесстрастно наблюдал за происходящим со стороны, скрестив руки на груди. Если у тебя есть воля, ты можешь положить этому конец или повернуть все так, как пожелаешь. Защищайся, убегай, делай все, что захочешь.
— Но как? — закричал Аэрон. Один из безликих стражников сковал ему руки, в то время как другой накинул грубую петлю ему на голову. — Что мне делать?
Магия зарождается в сердце и формируется волей. Решите, чего вы хотите, а затем стремитесь к этому всем своим существом. Используйте свою волю, чтобы воплотить это в то, что вам нужно.
Аэрон подавился, когда петля туго затянулась на его шее. На мгновение он запаниковал, слишком пораженный ужасом, чтобы что-либо делать, кроме как брыкаться и сопротивляться, но затем попытался разобраться в загадочных словах Финегала. Решай, чего ты хочешь. . . . Прямо сейчас он хотел, чтобы с его шеи сняли петлю, а с конечностей — оковы. Стражники отступили, освобождая виселицу для выполнения своей ужасной задачи. Сооружение поскрипывало и слегка покачивалось на ветру. Он не сводил глаз с наручников, отчаянно желая, чтобы они разжались.
Слабая вибрация или покалывание, казалось, мягко гудело в центре его груди.
Он довел свое желание до раскаленной добела ярости, движимый старой скорбью по родителям и простым желанием жить. Он осознал, что его окружает море диссонирующих мелодий, хаотический водоворот света, жизни и энергии. Потоки ветра танцевали и пели у него в ушах. Увядшая древесина, из которой была сделана виселица, тускло тлела, напоминая о воде и солнечном свете. Разноцветные ауры пылали вокруг каждого из мужчин, стоявших рядом со сценой, мощный огонь их жизненных сил горел в ночи, как головни. То, что он чувствовал в своем сердце, было эхом его собственной жизни, великой магической силой бытия.
Аэрон размахивал руками, пытаясь схватить самые сильные ауры и подчинить их своей воле. Казалось, они ускользали из его рук, и он почувствовал, как к горлу подступает паника.
Приноровись к Плетению, Аэрон. Никто не может подчинить Плетение себе
Палач дернул рычаг, и люк исчез из-под ног Аэрона. Мир медленно закружился, когда он почувствовал, как аура его тела колеблется, набирая энергию, и он начал падать. Возник мимолетный резонанс между потоками ветра во дворе и его собственным движением, и внезапным усилием воли он изменил энергию в своем сердце, снова подчиняясь ветру, подражая ему, представляя его у себя под ногами.
Он стоял на воздушном столбе, и его падение прекратилось.
Он осторожно протянул руку, ощупывая камень и землю под ногами, пока не уловил слабый отзвук, который соответствовал железным цепям, сковывавшим его. Он осторожно размял их, пока они не стали вишнево-красными и не свисали с его ног и рук. Он наслаждался молчаливым одобрением Финегала.
— Я могу сделать все, что угодно?
Долгое молчание растянулось на дюжину ударов сердца, пока Аэрон восхищался ощущением магии в своих руках. Все, что угодно, наконец ответил Финегал.
Аэрон повернулся лицом к застывшим статуям Фороса Раделя, стражникам и зловещим башням замка. Он прислушался к глубокой, мощной силе далеко внизу, к теплу и сокрушительной мощи, исходящей из глубин земли. Одобрение Финегала сменилось удивлением, когда Аэрон направил неисчислимую энергию вверх, связав ее с холодными и упорядоченными камнями, которые его окружали. В последний момент Финегал предупреждающе поднял руку, но Аэрон был слишком поглощен своей задачей.
Из центра двора в небо ударил гигантский кулак из раскаленного камня и разнес замок вдребезги, словно человек, разворошивший муравейник. Башни едва не взорвались от силы своего разрушения, когда Аэрон намеренно разнес крепость Радель на куски, позволяя жаркому огню своей ярости обрушиваться на них снова и снова. Форос и стражники исчезли под тоннами бурлящей лавы, раздавленные и обожженные до неузнаваемости. Белая ярость разгоралась в груди Аэрона все сильнее, когда мир погрузился в бушующий хаос и раскаленное разрушение, пока он полностью не потерял себя в буре насилия.
Аэрон очнулся на Каменном покрове Леса, слабый и дезориентированный. Красное солнце стояло низко на западе, и в воздухе чувствовалась вечерняя прохлада. Темные каменные утесы вокруг холмов отливали красноватым светом.
Финегал молча смотрел на лес, закутавшись в плащ, который мягко развевался на ветру. Аэрон выпрямился, изучая высокую, обветренную фигуру эльфа на фоне заходящего солнца.
— Аэрон! Ты проснулся! — Эриале вскочила на ноги рядом с ним, потирая руки от влажного ветерка. — Финегал не был уверен, вернешься ли ты.
— Я здесь, Эриале, — сказал Аэрон. Он прижал руку к голове и встал. — Я... Думаю, теперь со мной все в порядке.
Эльфийский маг обернулся на его слова. Его губы превратились в тонкую белую линию, и он смотрел на Аэрона с такой напряженностью, что лесничий отступил на шаг.
— Что ты помнишь о своем тесте? — спросил он.
— Я был в крепости Радель. Я видел, как вешали моего отца. А потом они собирались повесить меня. Но потом...
— Продолжай.
— Я прикоснулся к магии, — прошептал Аэрон, уставившись невидящими глазами на свои руки. Он вспомнил сладостный огонь, поющий в его сердце, в его крови. — Я владел магией!
— Да. И ты использовал ее, чтобы разрушить крепость Радель.
— Слезы Ассурана, — выдохнул он. — Она действительно разрушена?
— Почему? — спросил Финегал. — Это то, чего ты хотел? Это лучшее, что ты можешь придумать для своего чудесного дара? — Эльфийский лорд задрожал от сдерживаемых эмоций. С видимым усилием он заставил себя смягчиться. — Замок цел и невредим. Это было всего лишь испытание, иллюзия, которую ты соткал только для себя.
— Прошел... Я прошел?
Финегал разразился едким смехом.
— В том смысле, что ты продемонстрировал, что можешь постигать магию и владеть ею, о, да, ты прошел испытание, Аэрон. У тебя выдающийся потенциал; ты почти истощил мои силы в своем стремлении разрушить замок. Я никогда не ожидал такой силы от подростка.
— Аэрон собирается стать магом? — спросила Эриале.
Эльфийский лорд кивнул.
— Должно быть, так и есть, Эриале. Он уничтожит себя, если не научится владеть своей силой.
— Какой силой? — Сердито спросил Аэрон, вставая лицом к лицу с эльфийским лордом. — До сегодняшнего дня я даже не задумывался о магии. Что во мне такого особенного?
— Ты еще не понимаешь, кто ты такой, — сказал Финегал. Выражение его лица смягчилось. — Знаешь ты это или нет, но большинство людей не могут делать то, что сделал ты; почти каждый может научиться прикасаться к Плетению, хотя бы на мгновение, но те, кто может по-настоящему ощутить его и овладеть одной лишь волей, действительно редки. Это твоя эльфийская кровь, Аэрон. Она сильна в твоих жилах.
Аэрон прижал руки к груди и в изумлении зашагал прочь. Воспоминание о силе мучило его, и он нахмурил брови, пытаясь дотянуться и снова собрать живую магию.
— Но сейчас я ничего не чувствую, — сказал он.
— Ты научишься видеть новыми глазами, слышать своим сердцем. Мое заклинание проверки позволило тебе позаимствовать мою силу, если у тебя хватит духу прикоснуться к Плетению.
— Так ты позволишь мне остаться и позаниматься с тобой?
Выражение лица Финегала стало суровым.
— да. Но ты должен поклясться, что будешь подчиняться моему мнению о том, чему ты научишься, когда и как будешь применять свои знания. У тебя огромный потенциал, Аэрон, но он может принести как пользу, так и вред. Ты меня понимаешь?
— Думаю, да, — медленно произнес Аэрон. Но в глубине его сердца темный, торжествующий голос добавил: "Он боится меня". Он боится того, что я могу сделать.
— Хорошо, — сказал Финегал. Он долго смотрел Аэрону в глаза, прежде чем повернуться к Эриале. — А теперь, Эриале, давай проводим тебя домой. Твой отец, должно быть, беспокоится о тебе. — Он начал спускаться с открытого всем ветрам утеса.
Аэрон бросился за ним, но Эриале схватила его за руку, когда он проходил мимо нее. Она посмотрела ему в лицо, ее открытые черты были напряжены от беспокойства.
— Ты понимаешь, что делаешь, Аэрон?
Он попытался ободряюще улыбнуться.
— Эриале, если бы ты мог прикоснуться к нему, ты бы поняла. Я должен пойти с ним.
Она еще долго смотрела ему в глаза, а затем слабо улыбнулась.
— Если ты считаешь, что это правильно, Аэрон, то я не буду беспокоиться о тебе. — Она обхватила его за плечи и непроизвольно обняла. — Просто пообещай мне, что будешь осторожен.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
