|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Аэрон ожидал, что Финегал начнет с того, что научит его, как вызывать магию и управлять ею, но был разочарован. В последующие недели эльфийский маг едва ли обмолвился словом о том, как работают заклинания. После того, как они вернули Эриале в дом Кестрель и скрылись в глубине леса, они путешествовали каждый день от рассвета до заката. Финегал, казалось, был поглощен своими мыслями, он шел впереди легкой, рассеянной походкой, за которой Аэрону было трудно угнаться. Байллег был далеко впереди, прыгая сквозь зеленые тени, как серебряный призрак.
Иногда они отдыхали в заросших виноградом развалинах эльфийских башен, но чаще всего Финегал проводил ночь на полянках под открытым небом. При свете звезд или луны он научил Аэрона названиям существ и растений, произрастающих в Маерчвуде, какими их знали эльфы, когда мир был молод. Древний эльф редко спал; вместо этого он смотрел на звезды, пока Аэрон погружался в сон.
Постепенно Аэрон выучил тел'Квессир, эльфийский язык, и Финегал перешел с уроков на свой родной.
— Тел'Квессир — это язык, созданный для магии, — объяснил он однажды вечером. — Мне будет намного легче учить тебя, когда ты научишься читать и писать рунами Эспруара.
— Все ли маги произносят свои заклинания на эльфийском?
— Так делают все эльфийские маги и некоторые люди. Но другие изучают древнюю человеческую магию и используют забытые человеческие языки.
Аэрон выпрямился, заинтригованный.
— Есть несколько способов владеть магией?
Финегал улыбнулся, и в ясном свете звезд его улыбка казалась призрачной.
— О да, — тихо сказал он. — Когда эльф творит заклинание, он призывает магию, взывает к Плетению, которое нас окружает. Старые человеческие обычаи отличаются. Слова волшебника-человека воздействуют на Плетение вокруг него, требуя подчинения.
— Какой способ лучше? Более действенный?
— Я знаю только эльфийские заклинания, Аэрон; я не могу научить тебя человеческой магии. Раз уж вы спросили, то, по моему мнению, человеческую магию легче использовать, и она более опасное оружие, чем эльфийская. Но она требует больших жертв.
— Когда ты покажешь мне, как произносить заклинание?
— Наберись терпения, — сказал Финегал. — Тебе еще многому предстоит научиться. — Он надолго замолчал.
Долгое лето в Маэрчвуде пролетело незаметно, и на лес опустилась короткая, дождливая осень, оросив землю прохладными дождями. Аэрон и Финегал несколько раз обошли лес за те месяцы, что Аэрон путешествовал с эльфийским магом. От одного края до другого Маерчвуд простирался почти на сотню миль. Аэрон видел золотые холмы Маэрта на западе, огненные вершины, известные как Дымящиеся горы, и бурлящие воды неукротимой Извилистой реки. Он начинал понимать неизмеримые настроения лесной местности, темп жизни в разных регионах и в разное время года.
Закаленный в бесконечных походах, он теперь мог не отставать от Финегала без особых усилий и двигался по непроходимому лабиринту скрытых глубин леса с мастерством и бесшумностью чистокровного эльфа. Ясным, холодным днем в конце сезона Финегал привел Аэрона в темную, окруженную скалами долину в самом сердце леса, место, известное Аэрону как Баньенова бездна. Они остановились у холодного стремительного ручья, который сбегал с каменистых вершин в лес внизу. Финегал сбросил с плеч свой тонкий рюкзак и оглядел поляну.
— Этого достаточно, — объявил он.
— Почему мы остановились? — спросил Аэрон.
— Я думаю, пришло время для твоего первого урока.
Аэрон моргнул.
— Мой первый урок? Чем я занимался последние три месяца?
— Что ж, ты научился сносно говорить по-эльфийски и кое-что узнал о лесе. Любой эльф знал бы об этом еще до того, как начал учиться, — бросил Финегал через плечо. — Теперь мы можем перейти к магии.
Аэрон вспомнил, как опьянело его сердце, когда он прикоснулся к Плетению в испытании Финегала. Он почти забыл ощущение правильности, силы, которое испытывал раньше. "Я сделаю это", — с гордостью подумал он. Я буду творить магию собственными руками, как один из великих волшебников древности. Я сделаю это! Он поднялся на ноги, сбросив рюкзак на землю. — Я готов.
Финегал смотрел на Аэрона со своей обычной отстраненностью. Молодой дровосек ждал, его проницательные глаза горели предвкушением.
— Есть две вещи, которые ты должен сделать, чтобы творить магию... как говорят люди, произнести заклинание, — начал Финегал. — Сначала ты должен собрать энергию для своего заклинания. Мы живем в волшебном мире, Аэрон, окруженном невидимыми силами. Каждое живое существо несет в себе искру магии, но сами камни, земля, ветер и воды умножают эту живую магию в тысячу раз.
— Значит, магия исходит из окружающей нас земли?
— И да, и нет. Жизнь окружающего нас мира — это сила, которая делает магию возможной, но это сила без направления, без воли — нереализованный потенциал. Чтобы использовать эту энергию, мы погружаемся в Плетение.
Аэрон нахмурился, размышляя.
— Разве магия и Плетение не одно и то же?
— Почти, но не совсем. Плетение — это душа магии, проявление всей неиспользованной энергии вокруг нас. Это поверхность, которую мы можем воспринимать и формировать в соответствии с нашими целями.
— Я не понимаю.
Финегал сцепил перед собой длинные изящные пальцы.
— Огонь можно использовать для сотен полезных вещей: согревать зимой, готовить пищу, нагревать железо, чтобы придать ему нужную форму, и так далее. Можно сказать, что дерево содержит в себе потенциал для разжигания огня, точно так же, как окружающий нас мир содержит в себе потенциал для магии. Эльфийский лорд улыбнулся и подобрал небольшую веточку сухостоя, лежавшую рядом с его креслом у ручья. Он легко бросил ее Элиес.
— Приготовь свой ужин на этой палочке.
Аэрон пожал плечами и полез в свою сумку за кремнем и огнивом. Финегал поднял руку и рассмеялся.
— Прекрати. Что ты делаешь?
— Достаю свой кремень, — озадаченно ответил Аэрон.
— И зачем ты это делаешь?
— Чтобы растопить дрова, конечно!
— Итак, чтобы высвободить потенциал, заключенный в этой ветке, вы должны высечь искру. Огонь в этой старой ветке спит, пока вы не найдете способ его разжечь. Точно так же, Плетение — это средство, с помощью которого потенциал магии преобразуется в ту форму, которую ищет волшебник.
— Думаю, я понимаю, — медленно произнес Аэрон.
— Итак, использование Плетения — это только часть заклинания. Другая часть заключается в формировании заклинания с помощью вашей воли. Вы видели, как я жестикулирую или слышали, как я бормочу слова себе под нос, когда я занимаюсь магией. Я создавал схему, по которой магическая энергия будет следовать за мной.
— Ты снова меня запутал, — с горечью сказал Аэрон.
Финегал поморщился.
— Вот еще одна аналогия. Допустим, вы хотите построить дом. Живые деревья олицетворяют неоформленный потенциал, первозданную магию ваших усилий. Плетение придает живому дереву ту форму, с которой вы можете работать, готовые доски всегда под рукой. Наконец, вам понадобятся инструменты и навыки, чтобы придать готовому дереву желаемую форму. Это ваше заклинание.
Аэрон кивнул, представляя, сколько труда он вложил в создание лука, который висел у него за спиной. Для создания магии требовалось сырье и инструмент. Это имело смысл.
— Есть ли какая-то разница в том, какую магию вы собираете или какие инструменты используете для ее создания? — спросил он.
— И да, и нет. Во всех заклинаниях используется одно и то же плетение. Но есть множество целей, на которые может быть направлена эта энергия — темная магия некромантии, хрупкие завесы иллюзии и так далее. Я всегда изучал магию ветра, камня, огня и воды — стихий, окружающих нас. Большая часть моих знаний связана с заклинаниями такого рода.
Финегал указал на темный прохладный ручей рядом с ними.
— Вот. Посмотри, что я делаю. — Он замолчал, сосредоточенно нахмурив брови. Одной рукой он потянулся к воде, повернув ладонь в сторону. Аэрон вздрогнул, почувствовав прикосновение магии в действии, прохладный трепет в центре груди. Финегал пробормотал несколько слов на эльфийском.
На поверхности потока образовался сгусток воды, который затем поднялся в воздух, приняв форму тонкой серебристой кисти. Он повис, влажно мерцая в воздухе, бросая вызов гравитации, а Финегал продолжал направлять его мягкими движениями своей руки. Водянистая рука потянулась, чтобы коснуться вытянутых пальцев Аэрона. На ощупь она была холодной и влажной, но на его ладони не осталось влаги. С кривой улыбкой Финегал выпустил свое заклинание. Водянистая конечность потеряла свою целостность и с плеском вернулась в ручей. Аэрон улыбнулся с детским восторгом.
— Верни это! — взмолился он.
Финегал покачал головой.
— Увы, я не могу.
— Ты исчерпал свою магию?
Эльф рассмеялся.
— Нет, ни в коем случае. Я мог бы усилить заклинание в десятки раз сильнее, используя магию, которая окружает нас в этом месте!
— Тогда почему ты не можешь повторить это снова?
— Потому что у меня в голове больше нет этого заклинания. Видишь ли, Аэрон, любой волшебник может произнести заклинание только один раз, а затем оно исчезнет. При создании магии инструмент расходуется, разрушается, используется при создании. Опытный волшебник, вроде меня, может держать в голове десятки заклинаний, но каждый раз, когда я применяю магию, очертания заклинания исчезают. Финегал поднял взгляд, заметив недоумение Аэрона. Он со вздохом откинулся на корточки.
— Тогда еще одна аналогия. Заклинание похоже на стрелу. Как только ты выпускаешь его из лука своего разума, оно исчезает.
— Но ты можешь вернуть стрелу, — сказал Аэрон.
— Ну, эти стрелы ты не сможешь использовать. Если у тебя в колчане есть три стрелы с заклинаниями, ты можешь носить их с собой бесконечно, но как только ты произнесешь слова и придашь магии форму, заклинание выполнит свое предназначение и исчезнет. Тебе придется сделать новую стрелу, чтобы снова использовать это заклинание.
— Как ты это делаешь?
Финегал застонал и потер виски.
он поклянусь звездами, что и забыл, сколько вопросов живет в душе молодого человека. — Поверь мне, Аэрон, мы вернемся к этому, когда придет время. Давайте вернемся к моей первоначальной цели в этом уроке, которая заключалась в том, чтобы показать вам, как произносить заклинание. Вы помните слова, которые я произнес, когда вызвал руку воды?
Аэрон на мгновение задумался.
— Аллах...
— Подожди, не произноси их! Даже если у тебя нет готового заклинания, это не очень хорошая идея. Прибереги слова для произнесения. А теперь, ты видел, как я держал руки?
Аэрон неуклюже попытался повторить жест, который, как он видел, делал Финегал. Эльф потянулся и поправил позу.
— Своей волей ты призываешь магию. Словами ты придаешь ей форму. И держи его рукой в нужном месте. Он полез в сумку на поясе и достал маленький гладкий камень. На верхней поверхности камня был выгравирован изогнутый знак или диаграмма. — Вот. Изучи этот символ и запечатлей его форму в своем сознании.
— Что это?
— Это форма заклинания. Я храню большинство своих заклинаний в виде знаков, начертанных на потертых водой камнях. Другие волшебники записывают их в виде формул в больших фолиантах или в виде длинных изречений или рифм на древних языках. На самом деле это не имеет значения. Но этот символ, вместе со словами и жестом, даст вам ключ к раскрытию магии и созданию заклинания.
Аэрон взял камень и вгляделся в него. Он взглянул на Финегала, который кивнул. Он снова посмотрел на камень, изучая простые изгибы и завитки.
— Хорошо, я понял.
— Нет, ты не понимаешь. Ты поймешь, когда запомнишь это. — Финегал прислонился спиной к дереву и вытянул ноги перед собой. — Пристально смотри на это. Забудь обо всем, что тебя окружает, пока не останется ничего, кроме этого простого знака.
Аэрон бросил еще один взгляд на Финегала, но эльф держал в руках другой камень, разглядывая его с отсутствующим выражением на лице. Он пожал плечами и вернул свое внимание к своему собственному камню. Время шло, и он почти почувствовал, что погружается в один маленький символ, и вот, наконец, он возник у него в голове, изогнутый каменный брусок, который лежал у него под языком, как слово, которое он еще не произнес вслух. Он вскрикнул от удивления.
— Файнегал!
Эльф поднял глаза.
— Я знаю этот взгляд. Это у тебя в голове?
— Я думаю... да! Да, это прямо здесь.
— Заклинание, которое вы только что запомнили, — это простое заклинание под названием "рука воды". Теперь, чтобы произнести заклинание, вы сначала сконцентрируетесь на символе в своем сознании. Пока вы это делаете, вы протянете руку, чтобы собрать вокруг себя немного Плетения. Ты уже знаешь, каково это; попробуй позаимствовать немного из ручья, вот здесь, поскольку это подходит для заклинания. Как только ты прикоснешься к энергии воды, произнеси слова и сделай жест. — Финегал сделал паузу, оценивая Аэрона. — Ты готов? — спросил он.
Аэрон кивнул. Он вызвал символ камня на передний план своего сознания. Отдаленно он начал осознавать игру Плетения вокруг себя — журчание ручья, вздохи ветра, зелень и богатую жизненную силу деревьев и трав поблизости, свою собственную яркую искру. Он сосредоточился на ручье. Холодная вода, казалось, окатила его, вызывая леденящее, смутно пугающее ощущение. Встревоженный, он выкрикнул эти слова, вовремя вспомнив, что нужно поднять руку.
Перед ним вода всколыхнулась. Из потока поднялся столб вязкой жидкости, который Аэрон пытался контролировать вслепую. Он начал оседать, и он отчаянно потянулся и поймал его изо всех сил. Внезапно колонна нависла над ним, как небольшая гора холодной воды, выгибаясь дугой, пока он пытался отползти в сторону.
— Финегал, помоги! — закричал он. Когда он перестал концентрироваться, заклинание подействовало, и его полностью окатило ледяной водой. Он что-то пробормотал и покачал головой.
— Поздравляю, Аэрон. Ты только что произнес свое первое заклинание, — смеясь, сказал Финегал. — В следующий раз мы поработаем над твоим контролем. Но, в любом случае, это было хорошо сделано. — Широкая, гордая улыбка озарила его древние черты, и даже Бейллег игриво взвизгнул, пританцовывая от восторга.
Аэрон нахмурился, увидев веселье эльфа, и начал отжимать свою рубашку.
— В следующий раз я сделаю все как надо. Вот увидишь!
* * *
В последующие месяцы Аэрон снова и снова практиковался в произнесении заклинаний под руководством Финегала. Осень того года, которую позже назвали Годом Руля, была долгой и славной, с яркими, ясными днями и холодными, звездными ночами. Аэрон практически проигнорировал это. Он заставлял себя осваивать каждое заклинание, которое демонстрировал Финегал, отказываясь от отдыха, пока не овладеет всем, что ставил перед ним эльфийский маг. Скрытое пламя или искра в его душе, о которой он никогда не подозревал, воспламенилась жаждой преуспеть, вспыхнув, как ослепительный голод.
Финегал рассматривал магию как искусство, выражение гармонии с природой, интересуясь причинами происходящего. Интеллект и темперамент Аэрона были направлены в другое русло. Он стремился к техническому совершенству, всегда задаваясь вопросом, как что-то можно сделать. Финегал терпеливо и грациозно переносил напряженную работу своего ученика.
Когда хорошая погода, наконец, закончилась и непрекращающиеся дожди Уктара обрушились на Маерчвуд, Финегал и Аэрон поселились на зиму в одинокой белой башне, возвышающейся над белыми водами Извилистой реки. Это была единственная из сохранившихся древних сторожевых башен, и она служила домом Финегалу. Волшебник назвал ее Кэрхуан, Грозовая башня. Узкие окна кабинета в башне выходили на зеленое, затянутое туманом ущелье, а его обшитые панелями стены были украшены замысловатыми лесными пейзажами, вырезанными давно исчезнувшими эльфийскими мастерами.
Под непрекращающийся шум реки внизу и стук холодного дождя по эльфийскому стеклу Аэрон впитывал в себя каждую крупицу знаний, которыми делился с ним Финегал. Как он и обещал, он быстро учился и набирался мастерства. Он был наделен инстинктивным пониманием Плетения, изящным и легким управлением потоком магии вокруг себя. Ему не хватало только знания заклинаний, чтобы раскрыть этот дар, и он заставлял себя изучать их названия, назначение и детали работы одно за другим.
Аэрон узнал, что цена, которую волшебник платит за свою силу, заключается в бесконечных часах изучения заклинаний, краткого произнесения их и повторного возвращения к утомительному процессу запоминания. Хотя он не мог сохранить форму заклинания после того, как произнес его, запись осталась в коллекции загадочных иероглифических камней Финегала.
— Для самых мощных из моих заклинаний требуются десятки камней, отмеченных символами, каждый из которых должен быть изучен в точном порядке, чтобы запечатлеть форму заклинания в моем сознании. В любой момент времени в моей памяти хранится от двадцати до тридцати стрел, — объяснил Финегал, — так что можно сказать, что у меня больше стрел, чем я могу унести. Я должен решить, какие возьму с собой, прежде чем отправлюсь в путешествие.
Аэрон поморщился.
— Мне трудно запомнить больше трех-четырех простых слов, — сказал он.
— Ты все еще новичок, Аэрон. Тебе еще многому предстоит научиться. — Финегал достал из сумки один из своих камней и подержал его между пальцами, погрузившись в размышления. — Со временем тебе придется составить свои собственные книги заклинаний. Ты не можешь вечно полагаться на мои. — он рассеянно уставился в окно, погрузившись в молчание, которое продлилось до конца дня.
Шли месяцы, и Финегал показал себя терпеливым, но молчаливым наставником. Когда Аэрон задавал вопросы, нестареющий эльф направлял его к упорядоченным полкам своей библиотеки. Для Аэрона не было ничего необычного в том, что он целыми днями не видел Финегала; иногда волшебник выходил из башни, чтобы прогуляться по восточным склонам леса, сопровождаемый Байллегом, в то время как в других случаях он погружался в рассеянные грезы, которые длились часами.
В то время как молодой лесничий проводил много часов, изучая старые эльфийские истории и обсуждая природу магии, Аэрону — да и Финегалу, если уж на то пошло, — было не свойственно проводить слишком много времени в закрытом помещении. Время от времени эльфийский лорд позволял Аэрону отложить книги на несколько дней и сопровождать его в походах по лесу. Под ранними утренними заморозками зимы лес был потрясающе красив, живой, с каждой ветки и скалистого склона постоянно стекали струйки льда и воды.
Однажды в начале зимы, примерно за неделю до конца года, Финегал отправил Аэрона в библиотеку башни, чтобы тот отыскал текст по древней истории эльфийского народа.
— Ты задал мне достаточно вопросов о древних землях эльфов, — сказал он. — Иди, почитай о них сам. — Раздраженно вздохнув, Аэрон вернулся в библиотеку и начал искать нужный текст.
Библиотека Финегала была не очень хорошо организована. Древний эльф прочитал все тома, которые там были, и его память на такие вещи была настолько феноменальной, что ему почти никогда не приходилось обращаться к ним снова. Даже если бы он это сделал, эльфийский чародей был бы рад возможности порыться в своих книжных полках и удивиться тому, на что он наткнулся в поисках книги, которая ему действительно нужна. Как и он, Аэрон редко мог устоять перед желанием порыться в сотнях томов, табличек и свитков.
Прошел час или больше, пока Аэрон исследовал недра коллекции Финегала, просматривая дюжину книг, которые не имели никакого отношения к эльфийской истории. Он уже махнул рукой на один из углов полки, когда заметил тонкую книгу заклинаний в кожаной куртке с тиснением.
— Что это? — спросил он себя. Достав ее, Аэрон подошел к окну и начал листать.
На обложке был изображен символ неизвестного волшебника, но фронтиспис представлял собой тонкий лист чеканного золота, на котором были выгравированы тайные буквы. Аэрон некоторое время вглядывался в надпись, прежде чем узнал в ней древнеэльфийский почерк.
— Стихи о магии и чуде? — пробормотал он. — Книга заклинаний бардов... — Сгорая от любопытства, Аэрон отнес книгу к столу и сел читать. Он просмотрел пару простых заклинаний, которые уже знал, миновал дюжину или больше незнакомых, а затем обнаружил, что завис над страницей, озаглавленной "Изменение формы".
"Изменение формы", — подумал Аэрон. Он выглянул в окно, где одинокий ястреб кружил и кричал над скалистыми утесами. Он невольно взглянул на дверь, хотя и знал, что Финегал покинул башню, чтобы прогуляться по близлежащему лесу. До сих пор Аэрон тратил свое время на работу с более слабыми заклинаниями, пока не овладел некоторыми из них. Но это заклинание казалось гораздо более грозным, обладающим определенной силой. "Жаль, что я не знал, как это сделать, когда Радель и его друзья напали на меня прошлым летом", — с горечью подумал он. Превратиться в птицу и улететь... или превратиться в медведя и оторвать ему руки, это было бы что-то. Мне больше никогда не пришлось бы его бояться.
— Финегал был бы зол, — сказал Аэрон вслух. Он не пытался запечатлеть заклинание в своем сознании, используя рифмы, подобные тем, что содержатся в этой книге; он всего лишь попытался это сделать с помощью заклинаний Финегала. Он глубоко вздохнул и собрался с силами, изучая длинный текст, пытаясь запечатлеть его в своей памяти. Спустя час он, наконец, протер глаза и, признав свое поражение, откинулся на спинку стула. Это рифма, подумал он. Может быть, вы запомните ее, прочитав вслух.
Собравшись с духом, Аэрон начал читать вслух мелодичные слова заклинания. Как только он произнес первые слова, он почувствовал легкое движение Плетения в процессе работы, в то время как печать в книге заклинаний исчезла, когда он прочитал ее. Он осознал два неприятных факта одновременно: во-первых, он действительно произносил заклинание, а не заучивал его наизусть; во-вторых, ему придется читать быстро и наверняка, чтобы закончить его до того, как слова совсем исчезнут. Стараясь сохранять спокойствие, Аэрон ускорил шаг, пока слова не сорвались с его губ в высокой декламации, которая разнеслась по всей башне.
Мерцающее изумрудное сияние заиграло на его ладонях. Аэрон продолжал читать, загоняя свое удивление и растущий страх на задворки сознания. Он подумывал о том, чтобы вообще отказаться от заклинания, но решил, что сможет справиться с этим.
— Я могу это сделать, — пробормотал он вслух в перерыве между словами. Затем он перешел к последней строфе, слепо вкладывая все свои силы в предстоящее усилие.
Он произнес последнее слово, и его мир взорвался изумрудной агонией. Ужасная боль пронзила все его тело, простреливая каждый сустав. Его кожа вспыхнула от боли, как будто его облили жидким огнем. Аэрон закричал, и на полуслове его вой сменился хриплым криком морской птицы. Боль отступила почти так же быстро, как и началась, оставив его неуклюже барахтаться на полу.
Он моргнул, пытаясь разобраться в окружающем. Что-то было не так с его зрением; цвета были размыты, и казалось, что в центре поля зрения была темная полоса, из-за чего ему было трудно смотреть прямо перед собой. Он повернул голову набок и внезапно осознал, что его тело превратилось в тело чайки. Это сработало! ликующе подумал он. Для пробы он расправил крылья, гадая, как же они на самом деле взлетают.
Кончики его крыльев засветились зеленым. Он открыл рот, чтобы возразить, но из него вырвался только пронзительный крик. Ужасная агония от произошедшего изменения охватила его снова, еще сильнее, чем раньше. В считанные мгновения его покрытые перьями крылья сжались и исчезли, пока он корчился на полу. Он молотил лапами, но перед его угасающим зрением извивался темный чешуйчатый клубок. Когда боль прекратилась, он попытался выпрямиться, но преуспел только в том, что перевернулся. Кто я теперь? с несчастным видом подумал он. Как оказалось, у него не было времени задуматься над этим вопросом, так как он почти сразу же снова начал меняться.
На этот раз зеленый огонь превратил его в какую-то мышь или крысу, затерявшуюся в огромной библиотеке. Он пискнул от страха и забегал по небольшому кругу, не зная, хочет ли он оставаться в таком состоянии или подвергнуться чему-то худшему. Заклинание не оставило ему выбора, и после целой вечности ломающей кости агонии он обнаружил, что заключен в бронированный панцирь со смехотворно крошечными конечностями.
Что-то схватило его и подняло в воздух. С невероятного расстояния перед ним предстало лицо Финегала. Эльф заговорил, но Аэрон не услышал ни звука. Он попытался ответить, но не смог сказать, открыл ли он вообще рот. С глухим стуком его усадили на стол, и он наблюдал, как гигантская фигура жестикулирует руками. Изумрудная аура ярко вспыхнула, и Аэрон пережил последнюю трансформацию. Когда Аэрон снова обрел способность к связной речи, он поднял дрожащий взгляд на Финегала и сказал:
— Спасибо. Как вы расстались?
— Простое рассеивание, — огрызнулся Финегал. — Могу я спросить, как ты начал это делать, Аэрон?
Аэрон слабым голосом указал на книгу в кожаном переплете.
— Я прочитал это в том томе.
Глаза Финегала расширились.
— Ты хоть представляешь, насколько это было глупо? Как легко ты мог погибнуть? Подумай, Аэрон! Что, если бы ты превратился в рыбу? Ты бы задохнулся прямо здесь, на полу!
— Я только хотел посмотреть, смогу ли я это сделать, — ответил Аэрон.
— Тогда почему бы тебе не спрыгнуть с крыши башни и не посмотреть, научился ли ты летать? — Рявкнул Финегал.
— Если ты не хотел, чтобы я читал некоторые из этих книг, Финегал, тебе следовало предупредить меня, — парировал Аэрон. — Откуда мне было знать, что то, что я сделал, опасно?
— Я больше доверял твоему здравому смыслу. — Финегал фыркнул и отвернулся, изучая книгу. Он с отвращением посмотрел на пустую страницу. — Ты понимаешь, что ты также стер очень редкую и ценную копию этого заклинания?
— Стер? Как?
— Можно творить заклинания такого рода, читая их по книге. Но магическая энергия должна откуда-то поступать, поэтому, если она не была зафиксирована в вашем сознании, она потребляла сама себя. Она исчезла.
— Я пытался запомнить это, но не смог, — сказал Аэрон.
— Это просто. Это было за пределами твоих возможностей. Это должно было предостеречь тебя от дальнейших действий, Аэрон. — Финегал вздохнул и сел. Он почесал Байллега за ушами и долго смотрел в окно, прежде чем снова посмотреть на Аэрона. — И все же это была не только твоя вина. Я тоже разделяю часть вины за это. Мне следовало уделить больше внимания тому, чтобы ты знал об опасностях, которые могут представлять твои занятия.
— Я не хотел стирать твое заклинание.
Эльфийский лорд взглянул на него.
— Я знаю, что ты этого не делал. Но, возможно, тебе пора обзавестись собственной книгой заклинаний. Ты уже достаточно долго пользуешься моей.
— Я буду помечать камни, как твои?
— Это зависит от обстоятельств. Есть десятки способов записать форму заклинания, Аэрон. Мы учили бардов древности сохранять свои двеомеры в виде стихов на древнем тел'квессирском, и многие человеческие волшебники заимствовали их из этой традиции. Финегал кивнул на раскрытую книгу заклинаний, лежащую на библиотечном столе.
— Я вижу, ты уже немного знаком с этим.
— Какой самый лучший метод? — Спросил Аэрон.
— Это зависит от волшебника. Я решил наносить знаки на камни, потому что это сработало... И поэтому я ношу мешочек с камнями на бедре и буду делать это до тех пор, пока буду практиковаться в магии. Финегал встал и направился к двери. Он снял со стены лук Аэрона. — Я заметил, что ты неплохо управляешься с оперением.
— Мой отец был стрелком, — ответил Аэрон. — И лучником тоже. Кестрел научил меня кое-чему из ремесла моего отца, чтобы я мог почтить его память. — Он взглянул на оружие в руках Финегала, и смысл замечания волшебника поразил его. — Могу ли я нанести заклинание на стрелу? — вслух поинтересовался он.
— Я бы использовал кусок дерева немного короче и прочнее древка стрелы, но идея здравая, — ответил Финегал. — Тип дерева, который вы выбираете, способ придания ему формы, рисунок, который вы рисуете... вы с легкостью можете создать сложное волшебство.
— Другие волшебники помечают свои заклинания подобным образом? — Финегал улыбнулся. — Так делал мой старый учитель, много лет назад. Он называл их дуарранскими глифвудами. — Бросив взгляд на бледный зимний день, он продолжил. — До наступления темноты еще час или два. Почему бы нам не посмотреть, сможешь ли ты найти форму руки в воде на куске плавника?
* * *
В течение недели Аэрон вырезал свои первые три символа из дерева. По мере того как зима медленно уходила в прошлое, а весенние дожди возвращались в Маэрчвуд, он изо всех сил старался освоить столько знаков Финегала, сколько позволял эльфийский лорд, пополняя свой багаж знаний. С особой тщательностью он изготовил прочный кожаный мешочек для хранения дуаррана и наложил простые заклинания сохранения и защиты на растущую коллекцию.
Несмотря на успехи Аэрона, или, возможно, благодаря им, Финегал начал лучше контролировать заклинания, которые Аэрон выбрал для изучения. Многие символы повелителя эльфов обозначали боевые заклинания, которые могли нанести серьезный вред врагам волшебника с помощью огня, молнии, льда или едва уловимых страхов разума. Но Финегал отговорил Аэрона от этих чар, дав ему вместо них заклинания обучения, сокрытия и уклонения. Аэрону хотелось поразмыслить над более сложными темами, но Финегал просто отвлекал его, предлагая больше чтения, исследований и спокойных заданий, чтобы больше узнать об окружающем его лесу.
Наконец Аэрон открыто заговорил об этом, когда они собирали свои дорожные принадлежности и готовились покинуть Керхуан на лето.
— Я хотел бы изучить несколько новых заклинаний, — сказал он Финегалу. — Раскаленный снаряд или, может быть, заклинание слепоты.
Финегал молча размышлял, какую из своих книг взять с собой.
— Это опасные заклинания, — сказал он наконец.
— Я готов к этому. Это в пределах моих возможностей.
— Я не сомневаюсь в этом, Аэрон. Я подозреваю, что ты усвоил урок о том, что магия выходит за рамки твоих возможностей. Однако я сомневаюсь в мудрости обучения тебя заклинаниям такого рода.
— почему? Я бы не стал использовать их неправильно.
Финегал оторвался от книжной полки и обратил все свое внимание на Аэрона, его лицо было напряженным и серьезным.
— Некоторые сказали бы, что любое использование этих заклинаний неправильно. Использование магии в качестве оружия демонстрирует недальновидность и слабость воли. Всегда есть лучший способ.
— Но многие из твоих заклинаний предназначены для битвы, — сказал Аэрон. — Никто не посмеет поднять на тебя руку.
Финегал фыркнул.
— Я узнал большую часть из них много лет назад, Аэрон, когда не был таким старым и мудрым, как сейчас. И мое боевое мастерство, каким бы оно ни было, спровоцировало больше драк, чем предотвратило.
— Если я все-таки ввяжусь в драку, разве не было бы разумно знать пару заклинаний, которые помогут быстро ее прекратить? Я не хочу убивать людей одним словом. Я просто хочу знать, что смогу защитить себя, если понадобится.
— Ответь мне на этот вопрос, Аэрон: если бы у тебя не было заклинания, которое могло бы послужить оружием, ты бы ввязался в драку или избежал бы ее?
Аэрон фыркнул.
— Избежал бы, конечно.
— Вот почему я не решаюсь учить тебя заклинаниям, которые могут привести тебя в бой, в котором ты не сможешь победить. Если ты знаешь, что не сможешь одержать верх, ты позаботишься о том, чтобы не оказаться в опасной ситуации. По моему опыту, если дать мальчику меч, он начинает думать, что это решение любой возникающей проблемы. — Финегал отвел взгляд, потирая висок. — Ты еще молод, Аэрон. Несмотря на ваши лучшие намерения, вы импульсивны и опрометчивы. Я бы предпочел не поощрять эти черты характера, если это в моих силах.
— Ты уже использовал свою магию в бою, не так ли? — настаивал Аэрон. — Ты был неправ, когда сделал это?
— Я не поддамся на провокацию, Аэрон, — резко сказал Финегал. — Вопрос закрыт. А теперь, убедись, что ты упаковал книги, которые хочешь изучать в течение следующих нескольких недель.
Аэрон оборвал свой ответ и потопал прочь. Каким бы он был магом, если бы первый же разбойник, загнавший его в угол, избил его до полусмерти, а в голове у него было полно безопасных и бесполезных заклинаний!
Он решил так или иначе переубедить Финегала. В течение следующих нескольких недель он по нескольку раз в день донимал эльфийского лорда этой темой, пока даже эльфийское терпение Финегала не начало истощаться. Незаконченный спор испортил Аэрону вкус к эльфийским знаниям, и их скитания по золотым долинам и зеленым холмам Маерчвуда превратились в череду утомительных походов и тихих, напряженных вечеров у костра. Аэрон знал пределы своих возможностей. Он был способен овладеть чарами, о которых шла речь, и у него хватало здравого смысла не использовать их без крайней необходимости. Подозрительность и скрытность Финегала действовали ему на нервы и заставляли показать, что он более развит, чем полагал эльфийский лорд.
Приближался праздник летнего солнцестояния, время танцев и празднеств в доме Аэрона. Впервые за все время учебы одиночество закралось в его сердце. Несмотря на то, что Аэрон каждый день был полностью поглощен безграничными знаниями, которые предлагал ему Финегал, он все еще скучал по Кестрел и Эриале.
"Я был бы мертвецом, если бы вернулся в Мерхлин и Форос поймал меня", — решил он. Но что, если бы я мог быть уверен, что меня не поймают? Я мог бы приходить и уходить, когда захочу.
Финегал все еще имел привычку уходить один на день или два, оставляя Аэрона в лагере, куда они переезжали в последний раз. Уже несколько месяцев он позволял Аэрону оставлять себе один или два своих магических камня, чтобы создать собственное дерево глифов, основанное на знаке Финегала. За весну Аэрон записал дюжину заклинаний таким образом, включая небольшую иллюзию, которая могла изменять внешний вид объекта. Это был ключевой элемент его плана.
Зеленая, влажная жара Фламерула застала волшебника и ученика в окутанной каскадным туманом долине, где Аэрон и Эриале встретили Финегала. После нескольких дней прогулок по окрестностям и ночных обсуждений эльфийской истории Финегал решил пересечь лес, чтобы осмотреть западные редколесья.
— Я могу каждую ночь отдыхать под другим деревом, чтобы успокоить свой дух, но я также брожу по Маерчвуду, чтобы присматривать за ним, — сказал он, когда они отдыхали у ручья в тот вечер. — У меня такое чувство, что в окрестностях Ослина назревают неприятности, и мне лучше пойти и разобраться в них.
— Можно мне пойти с тобой? — С надеждой спросил Аэрон.
Финегал покачал головой.
— нет. Я собираюсь отправиться в путь быстро и вернуться через день или два. И, честно говоря, я хочу вселить немного страха в сердца тех разбойников, которые рыщут по лесу, и будет лучше, если мне не придется присматривать еще и за тобой. Тебе здесь будет хорошо.
— Хмммф. Думаю, да. — Сердце Аэрона екнуло, когда он понял, что это была та самая возможность, которой он ждал. Успокоившись, он спросил: — Могу я изучить восхождение паука, пока тебя не будет? Я бы хотел вырезать еще один символ из дерева.
Финегал рассеянно взглянул на него.
— конечно. Мне это не понадобится. Угощайтесь.
Аэрон встал, отряхнул штаны и подошел к мешочку, в котором хранились заклинания Финегала. Волшебник положил его рядом со своим спальником. Намеренно подавив желание бросить виноватый взгляд через плечо, Аэрон произнес заклинание, необходимое для того, чтобы открыть мешочек, и потянулся внутрь, нащупывая нужный камень. Его пальцы коснулись прохладного голубого сланца, на котором хранилось заклинание паучьего восхождения... и двинулись дальше, чтобы схватить камень, называемый огненной рукой. Он убрал оба камня, пряча огненный камень в рукаве.
Из своего левого рукава он достал красный камень яйцевидной формы, который был идеальной копией огненной руки. Ранее в тот же день он использовал заклинание видимости, чтобы создать подделку. Если бы Финегал на самом деле не исследовал этот камень, он бы никогда не обнаружил кражу Аэрона. Дрожа как осиновый лист, он закрыл мешочек и выпрямился.
— Нашел?
Аэрон нервно улыбнулся Финегалу и показал ему синий камень, на котором было написано заклинание восхождения. Второй магический камень был спрятан в его рукаве.
— Прямо здесь. Я думаю, красный клен вполне подошел бы для этого.
— Для твоего дерева глифов? Да, это должно сработать. — Если Финегал что-то и заподозрил, то не подал виду и, не сказав больше ни слова, вернул свое внимание к гладким камням для заклинания, которое он готовил. Аэрон быстро вернулся на свое место у камина, его сердце бешено колотилось. Он был в ужасе от собственной дерзости, но теперь, когда он решился на этот шаг, ему нужно было поторопиться, чтобы скопировать оба заклинания до возвращения Финегала.
Наконец Финегал бросил камни, которые держал в руках, обратно в сумку, собрал свои немногочисленные пожитки и свистнул Бейллегу. Белый волкодав встряхнулся и встал, виляя хвостом.
— Как обычно говорят люди, сейчас не лучшее время, — сказал Финегал. — Будь осторожен и не уходи слишком далеко от долины, Аэрон. Ты рядом с Мерхлином, и никогда не знаешь, когда поблизости может оказаться кто-то из людей лорда. Я вернусь через день или два. Он прикоснулся рукой ко лбу в молчаливом прощании эльфов и исчез в звездной ночи.
Аэрон подождал час, чтобы убедиться, что Финегал уже в пути. Когда он убедился, что его не поймают, он вытащил огненную руку из рукава. Камень казался горячим обвинением в его руке. Нахмурившись, он заставил себя замолчать и приступил к работе. Если он закончит заклинание огня, но не справится с паучьим восхождением, он может сказать Финегалу, что у него возникли проблемы с переводом, и таким образом выиграть несколько дополнительных дней, чтобы закончить изучение магических знаков. "
— Мне понадобится дерево, которое будет гореть чисто и горячо, — пробормотал он, рассматривая магический камень. — Кусок сухого старого сухостоя, может быть, гикори. И мне нужно будет найти способ спрятать его подальше от остальных моих глифвудов. — Он никогда не мог позволить Финегалу увидеть дуарран, которую он сделает из украденного камня.
Конечно, оставался еще вопрос о том, как он тайком перенесет огненную руку обратно в сумку Финегала, не потревожив волшебника. Холодное предчувствие сжало сердце Аэрона, когда он осознал всю глубину своего двуличия. Возможно, это была мелкая кража, которая не причинила бы Финегалу никакого вреда, но эльфийский лорд доверял ему. Подавив протесты совести, Аэрон встал и начал искать подходящее бревно.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
