Птенцы Бедвира-16

Глава шестнадцатая

Бедвир оглянулся. Сиджи сидел в трёх шагах от него, охраняемый Морганом и Лукасом, и поспешно готовил основу — первоначальную смесь, куда и надо будет добавить драконий камень, растолчённый в пыль, и лунные капли.

...Кроме необходимых ингредиентов, маг Ниул прихватил с собой три кожаных мешочка с яблочным вином, настоянным ещё и на бодрящих травах — как он торопливо объяснил. С сомнением покосившись на трёх мальчишек: Сиджи, Лукаса и Моргана, с ожиданием взглянувших на учителя ("Разрешит ли?"), — Бедвир нехотя кивнул, и один кожаный мешочек отдал Орнии, чтобы та строго проследила: один-два глотка — не больше! — на каждого!

Клемент только улыбнулся: он взрослый — ему можно больше глотка без урона для работы с магией!

Тем временем молодой маг Ниул присел на корточки рядом с Сиджи, который уже начал, еле слышно прошёптывая заклинание, осторожно вводить в будущий эликсир пылинки драконьего камня. Рядом с мальчишкой сидел на корточках и маг-наставник. Не скрывая удивления, Ланти, уже слышавший перечисление ингредиентов для основы зелья, а теперь выслушавший начало заклинания, спросил:

— Бедвир, но ведь мальчик готовит эликсир... Вольного глаза?

— Да.

— Но я думал — вы... — чуть не извиняющимся тоном продолжил Ланти, — вы тёмные, а значит...

— Именно тёмных ритуалов и рецептов, по сути, нет. Мы исполняем те же действа, что и любой маг. Только вкладываем в них тёмные силы. — Бедвир слегка лукавил, но сейчас это было оправданно.

Зато Ланти немедленно заинтересовался. Его не смутила даже личная усталость. Глядя на Бедвира вынужденно снизу вверх, он спросил:

— А что-то меняется с применением тёмных сил в магических ритуалах или в рецептах? Или действие их остаётся привычным?

— Кое-что меняется, — размеренно согласился тёмный маг. — Действие эликсира Вольного глаза направлено против знакомого всем нам сглаза или против силы подчиняющего взгляда. А на основе тёмных сил — он действует против взгляда саранчи, который заставляет жертвы каменеть на месте, пока саранча не убьёт её — или не обратит.

— Сильнее, да? Тёмное против тёмного? — словно про себя пробормотал молодой маг и покачал головой. — Вы как будто...

Он замолк, глядя на руки Сиджи, но заинтересовавшийся Ланти подтолкнул его под руку и вопросительно кивнул: что, мол, имеешь в виду?

— Странная мысль возникла, — покосившись на воинов, которые, кажется, заканчивали с планом противодействия саранче в городе, проговорил Ниул. — Что дети с тёмным даром в нашем королевстве появились не зря. Ведь до недавнего времени о таких вообще не слышали.

Кажется, он успел расспросить у Орнии и Клемента, кто они.

Глаза Ланти, поблёскивающие в шатающемся пламени близких пожаров, стали отрешёнными, будто бывалый маг задумался над высказанной странной... истиной.

Дакей и Креван, не слышавшие, о чём переговорили маги, обернулись к ним. И Дакей немного раздражённо позвал:

— Бедвир! Мы решили идти в казармы! Там даже отсюда видна такая суматоха, что ясно — солдаты ещё сопротивляются! Ты говорил — сделал защиту как вокруг здешних домов, так и в городе. Что с казармами?

— Они объединены! — отозвался тёмный маг. — Что значит — окружены защитой как один дом, одна усадьба!

— Значит, вне казарм безопасно, — повторил вроде как про себя Дакей. И встрепенулся. — Мои воины и все те, кто будет присоединяться в дороге, будут под моим командованием! Бедвир, оставляю тебе магов! Закончите с эликсиром — подойди!

— Всех магов? — вырвалось уточнение у изумлённого тёмного мага.

— Всех! — рявкнул воин, кажется раздражённый лишним вопросом, — и быстро повернулся к своим, криком посылая команды и чуть ли не выстраивая всех по группам.

Какие-то мгновения Бедвир недоверчиво смотрел в спину Дакея. То, о чём он боялся спросить, ему было предложено... нет, едва ли не приказано! С другой стороны — и правда, не с воинами же идти магам! Следовательно, можно использовать двоих так, как предполагалось? Подчинятся ли? Серые, потрескавшиеся губы тёмного мага с трудом исказились в усмешке.

— И неплохо бы знать, как лучше использовать наши магические силы, — словно подытожил Ланти, снова глядя снизу вверх на Бедвира.

— Пока первое, что скажу... — отозвался тёмный маг. — Надо бы разлить эликсир по всем фиалам. Сколько сможете — возьмёте и вы. Вы обладаете сильной защитой. Там, в казарме, будете помогать воинам не впадать в оцепенение, обнося их эликсиром.

Насторожившийся было, Ланти торопливо закивал. Наверное, сначала он решил, что тёмные маги их будут использовать, как подручных — или ещё что-то близко к тому, что его едва не обидело. Бедвир снова попытался усмехнуться — и вздохнул: в последнее время он слишком часто во многих ситуациях пытается изобразить эмоции.

Но времени мало. Пора к Дакею, благо фиалы уже закрывались и раздавались всем — кто сколько сможет держать при себе.

Разыскать Дакея даже в хаосе огней и тьмы несложно: Бедвир уже знал его приметы в пространстве. Шагнул к нему сбоку, сказал только:

— Я здесь.

— Мы идём в казармы клином, — без предисловий объяснил тот. — Впереди — вы, маги. В том построении, которое ты скажешь. Мы — охраняем вас. Одновременно отбиваемся от саранчи. Добираем в клин тех, кого спасём. Очищаем казармы. Всё.

Бедвир молчал, оценивая план Дакея. Что ж... Хорошо, что он не сказал воину о Моргане, вызывающем монстров. Судя по всему, Дакей надеется, что принцесса Орния будет клювом клина, уничтожая тварей дымом. Избирательным. Хотя Бедвир ранее предупредил, что долго она не сумеет использовать избирательный — из-за сложностей с силой. Тем не менее... Дакей смотрел ему прямо в лицо, злобно скалясь — явно готовый накинуться на него если не с оскорблениями, но с любым давлением, если только тёмный маг осмелится возразить ему хоть что-то. Но орать точно будет — чтобы Бедвир выполнил его задумку.

Но воин сдержался. Из давления — только фраза сквозь зубы:

— Там ещё есть живые.

— Сделаем, — бесстрастно сказал тёмный маг и развернулся идти к своим.

Собрал учеников и двух магов в кружок и кратко сообщил о приказе Дакея.

— Но я не сумею творить долго! — возразила Орния, правда не испуганная, а встревоженная выполнением предстоящего задания.

— Ты пойдёшь впереди, но не одна, — сказал Бедвир. — Я буду рядом, чтобы ты могла касаться моей руки и брать силы.

Птенцы — он видел — переглянулись. А вот два взрослых мага не вполне правильно поняли поддержку Бедвира. Они решили, что Орния будет использовать силы Бедвира. Это приемлемо для любого мага. Но прикосновение к руке старшего — только часть того, что имел в виду тёмный маг. Потому как во тьме и пламени, где обычным магам трудно сосредоточиться на внимании к деяниям тёмных магов, Бедвир будет собирать, стаскивать к себе мёртвые силы отовсюду. А таких сил в нынешних казармах, к сожалению, должно быть много — бойня с тварями в городе продолжается почти сутки.

— Идём! — скомандовал Бедвир. — Ланти и Ниул — ближе ко мне!

И они все бросились следом за воинами Дакея, которые уже бежали к казармам.

Придётся потратить время — пока достигнут их. Но на лошадей садиться — смысла не видел даже Дакей... На бегу Бедвир объяснил взрослым магам, что такое клин и как он будет построен, а также — как они двое будут в нём задействованы — в основном в создании той же защиты. А затем они мчались молча, настраиваясь на долгую битву...

...Родители Бедвира происходили из двух дальних ветвей довольно богатого рода. Ветвей, постепенно разорившихся и ушедших в городские низы.

Их старший сын — брат Бедвира — пропал без вести, наёмником уйдя на поиски лучшей жизни.

Мать боялась, что младший сын тоже соблазнится неведомой судьбой вольного наёмника и однажды оставит престарелых родителей: Бедвир родился поздно и старшего брата не знал, разве что по слухам о нём да по рассказам отца и матери. Поэтому мать, едва Бедвир к двенадцати годам пошёл в рост и стал довольно крепок, уговорила отца, мастера кузнечных дел, отвести сына в мастерские. Бедвир, околдованный ворожбой сильных людей с железом и огнём, и сам начал проситься в кузни.

Но кузнецом ему стать не удалось. Он был лишь пятнадцатилетним подмастерье, когда на улице его приметил некий сержант. Он уговорил высокого крепкого парнишку подписать военный контракт, который давал новобранцу не только проживание в городских казармах, но даже жалованье. Отец, к которому Бедвир отвёл сержанта, согласился на службу сына, поскольку служба предполагалась в городе. Для родителей это означало одно: они будут часто видеть сына.

Но и в казарме для новобранцев Бедвир не засиделся. Через полгода воинского обучения, после традиционной проверки, штатные маги вычислили, что у парнишки есть способности к магии. Так что Бедвир вскоре был переведён в отдельный корпус казармы — для будущих офицеров-магов.

Магические способности у Бедвира оказались не ахти какие выдающиеся. Средние. Но именно на таких воинов и рассчитывали их маги-воспитатели и непосредственные командиры. А чтобы ученики-новобранцы не слишком льстили себе и не уходили из казарм доучиваться на самостоятельного мага, им пришлось подписывать новый контракт.

Но Бедвиру нравилась как учёба, так и муштра. Он был не только крепок, но и вынослив. Там, где его соученики падали после занятий без сил на казарменные топчаны, он сидел с рукописями в руках и продолжал учёбу.

Когда он стал офицером, под рукой которого действовала воинская десятка, умерли его родители. Утрату Бедвир перенёс не слишком тяжело: после похорон он вернулся в гудящую голосами и командными окликами казарму, и долго горевать ему не дала всё та же служба и сотоварищи.

Время от времени офицеров посылали на границы королевства. Так однажды ему выпала обязанность охранять морской берег. Их было трое. Остался один. И не в том качестве, в каком был ранее.

Орния, спасённая им, однажды нечаянно подсмотрела его сон — она была неплохим видящим. Он знал, что она рассказала остальным ученикам о том, как он стал тёмным магом. Ничего не почувствовал. Разве что... осознание, что юным магам необходимо знать такие вещи: лучше будут понимать жизнь в её непредсказуемости. Даже несмотря на близкое присутствие, например, провидицы Этель...

Ему было всё равно. Обрывки прошлого изредка мелькали в памяти точечными уколами — без единой реакции души или сердца на них. Если у него ещё оставалось сердце. Или душа...

Но сейчас он бежал по еле заметному склону вниз, к казармам, к приближающейся к нему и его птенцам преисподней, которая — чем ближе, тем становилась удушливой из-за едкого дыма... И впервые чувствовал сердце — о котором думал, что его, возможно, и нет. Но сердце тяжким колоколом медленно и больно раскачивалось в груди. А прошлое внезапно прорвалось так, что было мгновение — он испугался, что вернулся туда, где его жизнь была перерезана границей между ним же, живым и мёртвым. То, что ранее время от времени возникало перед его внутренним взглядом и пропадало без видимых для него же последствий, сейчас вдруг лихорадочно начало биться в его голову. Он видел в темноте стены ближайшей казармы — а память вдруг подсовывала странные картинки: "Смотри! Эта та казарма, куда тебя впервые привели! Отец с матерью твои ещё были живы! А направо — казарма, в которой новобранцев проверяли, не маги ли они! А помнишь?.. Ты смеялся с новыми друзьями и шутил, что хочешь быть магом, чтобы намылить голову вашему сержанту?.. А помнишь?.."

И чем ближе казарма, тем явственнее представали перед ним тени тех, кто был его хорошим знакомцем в те дни — все те, кого он никогда не вспомнил до сих пор. Почему...

— Что с тобой, Бедвир?! — вскрикнула Орния, державшаяся рядом. — Ты полыхаешь странными линиями!

Он мысленно зарычал, стараясь отделаться от последних видений, и сосредоточился на собирании мёртвой силы, которая минуты спустя будет нужна девушке. И отозвался одним лишь:

— Держись за моё плечо!

А что ещё он мог ответить, если сам не понимал, что с ним происходит?

Он бежал к казарме впереди маленького отряда, который волной мчался покатой равниной к строгим когда-то строениям. А по впечатлениям, это казарма накатывала навстречу Бедвиру громкими и очень знакомыми голосами, и в бешеной тьме, часто взрывавшейся огнём, мелькали полупрозрачные лица всех тех, кто долгие годы был когда-то рядом с ним.

А когда первые полыхающие строения приблизились ещё и смрадом горелого дерева, Бедвир словно очнулся. Он продолжал бежать, не отпуская от себя запыхавшуюся от усталости и суматошного бега Орнию, но происходящее вокруг него вдруг словно придвинулось к нему, внезапно отчётливое. И тогда он осознал, что, обычно с трудом собираемая им отовсюду, тёмная сила необыкновенно легко откликается на его невидимый никому, кроме его птенцов, призыв. Сначала удивлённый, а затем заторопившийся чуть ли не сгребать эти силы по всем артефактам-накопителям, Бедвир внезапно почувствовал, что он... будто просыпается от странного сна, в котором спал с того мгновения, когда открыл глаза и увидел склонившегося перед ним некромага-пирата и его торжествующую ухмылку.

Множество раз он, с грязными длинными волосами, заросший бородой и щетиной (всё это — результат магической иллюзии), в лохмотьях, проходил по отдалённым улицам, перед казармами. И ничего, и сердце не вздрагивало. Почему же сегодня... сейчас...

И понял. Это одно из тех прорицаний, которые присущи только ему, а не Этель. Если маленькая провидица не только сама видела отчётливо, но и могла увиденное показать магам, то его прорицания чаще возникали непроизвольно и порой прорывались образами, которые предупреждали. Сейчас же... О чём могут предупреждать волны, идущие от казарм? О встрече с давними товарищами?.. Но вот то, как они его воспримут в таком случае, — образы ответа не давали...

И вздрогнул, мгновенно ощутив, как вздрогнуло тонкое плечо Орнии под его пальцами.

— Где начинается граница защиты?! — закричал сбоку Дакей.

— Внешние стены и линии между ними! — откликнулся Бедвир.

А Дакей продолжал кричать, вместе со всеми обходя угол ближайшего строения:

— Вход в казарму!..

— Я знаю, где он!

Отвечая, он, естественно, взглянул в сторону Дакея, чтобы тот услышал ответ. Мельком заметил, что капитан переглянулся с бежавшим рядом Креваном, но не обратил внимания на это переглядывание.

Ищущим взглядом шаря по улице вокруг казармы, Бедвир уверился: саранчи на ней нет. Все твари, сами заспешив и попав в ловушки защиты, так и оставались внутри дворов или помещений.

Когда воины и маги бежали к воротам, уже в открытых створах заметили неожиданное: на шаг дальше границы между казарменным двором и улицей стояли несколько человек. Сами не замечая подходящих к ним посторонних, эти несколько смотрели на безумствующий двор, а потом то в одиночку, то по двое кидались в это безумие, скрываясь в метавшихся языках пламени и раскромсанной тьме. А чуть позже за границы двора, на улицу, выбегали следующие несколько фигур, чтобы короткое время спустя снова броситься назад, в битву.

Даже Бедвир мысленно охнул: солдаты в казарме поняли, что за защита появилась вокруг привычного им пристанища!.. И теперь пользовались понятой особенностью странной защиты, время от времени устраивая себе передышку от яростного боя.

Хорошо ли, плохо ли, но защита помогала живым против тварей. И только раз Бедвир подумал: а хотели ли солдаты спасать своих раненых? Догадались ли они, почему раненых не пропускала защита?

Добежали к раскрытым воротам. Двор казармы больше походил на небольшую площадь. Сейчас она внешне была даже меньше обычного: и подступающая ночь, и уродливые в дёргающемся пламени фигуры сужали её.

Но остановились невольные спасатели не потому, что их заставила растеряться мешанина на казарменном дворе. Отнюдь нет.

Только здесь, у ворот, они все начали различать в беспорядочном звуковом гуле, что здесь творится нечто, вообще-то, неплохо упорядоченное.

Сначала различили командные крики, вслушавшись в которые, поняли, что отдыхали солдаты у ворот по приказу, а не по желанию. Затем стало ясно, что во дворе командуют, как минимум, два-три человека. И, когда зрение совсем уж приноровилось к происходящему, обнаружилось, что в казарменном дворе идёт жёстко организованное уничтожение саранчи. Хотя той твари оставалось ещё довольно много.

Теперь Дакей и Креван вопросительно взглянули на Бедвира.

— Сиджи, Лукас! Растянуть в коридор "гнёзда"! — рявкнул тёмный маг. — Орния со мной — остальные нас прикрывают! Дакей! Клич Эинри!

И клин воинов и магов устремился в казарменный двор с дружным воплем: "Под знамя маршалов Эинри! Под знамя маршалов Эинри!", от которого первоначально вздрогнули и солдаты, и твари.

А когда уставшие драться казарменные солдаты поняли, что пришла серьёзная подмога, они воодушевились так, что их пришлось оттаскивать от схватки с саранчой.

И тогда Дакей закричал сам:

— Здесь маги! Выходите! Они знают, как убить эту тварь! Выходите!

Орния уже держалась за плечо Бедвира, который скомандовал ей начать избирательное уничтожение саранчи, поскольку щедро делился с ученицей силами, одновременно тут же восполняя их, благо источников нашлось предостаточно.

Успели загнать в "гнездовой" коридор лишь половину из тех солдат, которые дрались с саранчой, как во дворе стало тихо. Последние воины растерянно оглядывались по сторонам, недоверчиво следя за лёгкой сажей, призрачной тенью взлетавшей и оседавшей на мощённый булыжником двор.

Дакей не терял времени.

— Сержанты! Капитаны! Сюда! — хрипло закричал он и закашлялся от дымного смрада. — Я Дакей из дома маршалов Эинри!

К нему тяжело подбежали двое.

— Здесь все, кто остался от первого корпуса?! — по инерции прокричал он им в лицо.

И выдохнул, услышав:

— Нет! Наш полковой маг увидел чужую защиту! — торопливо заговорил один из двоих. — Он сказал, что у неё характеристики ловушки! Что ловушка эта выпускает наружу только людей, но не этих тварей!

— И где сейчас остальные?

— Побежали вместе с нашим магом в другие два корпуса — оповещать про ловушку! Там маги молодые! Не такие опытные, как наш!

Договаривая, он с изумлением взглянул на Бедвира, стоявшего за плечом Дакея. Тот поймал его взгляд, но сам обратился к капитану:

— Быстрее! Надо освободить те два корпуса и мастерские — и вести всех во дворец! Иначе...

— Бедвир? — нерешительно вдруг спросил рассказывавший о происходящем. — Это и впрямь ты, Бедвир?

— Да! — отрывисто ответил он и, поспешно развернувшись, побежал в сторону второго казарменного корпуса. Лишь раз оглянулся, чтобы убедиться, что все птенцы следуют за ним. И увидел, что спросивший тоже спешит за ним.

— Ты не узнал меня, Бедвир? Это же я — Ганикси! Мы с тобой обучались в одном сержантском классе для военных магов!

Больше не оглядываясь, стиснув зубы, Бедвир только ссутулился в беге. Откуда-то появилось впечатление, что его прилюдно секут розгами.

Остановились все: и маги, и воины. А Ганикси, его бывший друг, медленно подошёл к нему, стоявшему полубоком — не смея поднять глаза.

— У тебя... линии тёмного мага, Бедвир.

Из ворот первого казарменного корпуса, из опустевшего двора, уже не кричали повелительно и подбадривающе, так что холодные и даже враждебные интонации в голосе Ганикси услышали все.

— Эй, Ганикси, дружище! — недовольно вмешался-таки Дакей. — Не всё ли равно тебе перед лицом битвы с чёрной саранчой, кто этот маг?

Ганикси зло перебил его:

— Я не могу доверять тёмному магу... — он осёкся, а потом почти шёпотом добавил: — Пусть у него даже лицо моего близкого когда-то товарища...

— Ну и не доверяй! — резко ответил Дакей. — Небось его защите вокруг казармы ты доверился! А если нет, мне наплевать на твоё недоверие! Он облечён доверием дома маршалов Эинри! Бедвир, следуем далее! Время!

Всё так же не оглядываясь на Ганикси, Бедвир заторопился к следующим открытым воротам. В тишине, под шумок шагов и переговоров близко к себе он не сразу заметил, что Дакей махнул рукой, обернувшись к своим воинам.

Те немедленно окружили Бедвира так, чтобы к нему никто из "чужих" не подошёл. А когда тёмный маг понял, что он окружён стражей, губы вздрогнули: его охраняют, словно птицу высокого полёта!.. Ага, как же — вздохнул позже Бедвир, услышав чуть приглушённое рявканье Дакея, посланное — оглянувшись:

— Ты! Ганикси! Запомни! Пусть сначала они помогут, а потом уж будем разбираться!.. — и вполголоса выругался.

Услышав его, юные маги мгновенно примкнули к своему учителю, затравленно озираясь. Сиджи, как всегда внешне безразличный, собрал свою боевую сеть и держал её так, словно вот-вот готов пустить её в ход, защищаясь. Клемент не отводил глаз от земли, и только Бедвир видел, как сгущается вокруг него некромагическое облако. Лукас, с изумлением поглядывая вокруг, то и дело поднимал руки, словно пробуя привлечь к себе внимание, чтобы высказать что-то важное. И только сильный маг мог видеть, что он таким образом проверяет свои артефакты-накопители. Даже высокомерный Морган, всегда самоуверенный, схватился за рукояти охотничьих ножей, которые предпочитал рыцарским кинжалам. Бедвир знал, что значит этот жест: случись что-то опасное — Морган тут же порежет себя, чтобы не только заклинанием, но и кровью выманить из преисподней послушных ему адских монстров. А кровью — потому что быстрее... Он увидел, как Орния наоборот задрала подбородок, собираясь вызывать общее чёрное пламя... И понял, что пора вмешаться.

— Дакей, — хрипло сказал он, дожидаясь, когда капитан дойдёт до него. А когда тот промаршировал к нему, громко стуча сапогами, вцепился ему в грудки. — Дакей, — уже тише, но так, чтобы слышали не только птенцы, но и вояки, окружившие его, проговорил он, — ты должен знать главное: если кто-то направит на нас, тёмных, оружие — погибнут все. Запомнил? Запомни!

— Ты... угрожаешь мне? О чём ты говоришь? — удивился капитан, сделав вид, что за спиной тёмного мага не прозвучало никаких агрессивных слов.

— О том, что при малейшей опасности для моих учеников я забираю их и ухожу из королевства. Разбирайтесь с чёрной саранчой сами. Без нас.

Треск огня, пожирающего казармы и её стены, и близкий гул голосов и битвы, которая продолжалась в нескольких шагах от них, внезапно стали единственными звуками, когда все оцепенели после предупреждения Бедвира.

Первой очнулась Орния. Она снова положила руку на плечо тёмного мага и сделала маленький шаг к Дакею, чтобы тот видел, кто говорит с ним. Но взглянула на Ганикси.

— Нас, детей, убивали поборники! А Бедвир снимал нас с древа смерти!.. А теперь вы хотите лишить нас человека, который спасает наш город?! Вы!! — обратилась она к Ганикси. — Вы хотите знать, как Бедвир стал тёмным?! Его убили, а потом вернули к жизни! Вот так! Он не виноват, что тёмный! Его сделали таким! Благодарите богов, что вам повезло и с вами не проделали того же!

Договаривала Орния свою взволнованную речь медленно, уже явно не веря, что сумела убедить хоть кого-то.

Но в нерешительной застылости стоявших вокруг людей Бедвир уловил короткое и дёрганое движение, кажется не замеченное никем другим. Скосился. Ниул, молодой маг, в то же мгновение снова дёрнулся к невольно образованному кругу тёмных магов — и снова Ланти жёстко удержал его на месте, сам будучи невероятно встревоженным. Разгадать, что происходит, нетрудно: молодой маг тоже хотел бы защитить тех, кто только что спас и его самого. Но Ланти старше. По его личным магическим линиям Бедвир прочитал о том же сочувствии к себе, что увидел у Ниула. И в какой-то степени успокоился сам: не потому, что им могут помочь, если что, — это вряд ли, а потому, что есть те, кто верит им, тёмным. Потому и напомнил, глядя в глаза Дакею, раздосадованному неловкой, тупиковой ситуацией:

— Пора идти в следующий двор! Там умирают!

И первым вновь побежал вперёд, заставляя спешить и своих то ли стражников-конвоиров, то ли защитников... Хорошо, что Орния не вспомнила о принце Стиане — ещё одном возможном, на её взгляд, козыре их безопасности. Надо бы предупредить её, чтобы помалкивала и далее. Для девушки брат — это козырь, что им поверят. А если для других он повод к шантажу? С их стороны. Со стороны тёмных магов...

Краем глаза он, мчавшийся впереди вновь собранного боевого клина, видел Ганикси, который бежал, чуть отставая, но всегда рядом... Тронула ли его сердце наивная защитная речь Орнии? Поверил ли он ей? Будущее покажет.

Следующая глава в четверг.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.