|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Записи:
(Примечания приведены в конце главы.)
Текст главы
Она не могла избавиться от чувства, что ее предали. Тоненькая ниточка доверия, которую она связала с Командующим — с храмовником — всего лишь прошлой ночью, казалось, уже начала таять. Она посмотрела на него через стол, пытаясь сохранять спокойствие, но впервые за многие годы потерпела сокрушительную неудачу.
— Ты знал об этом?
Медово-золотые глаза командира, казалось, умоляли ее, но о чем, она не знала. Он покачал головой, когда Лелиана резко прервала его.
— Вчера вечером я рассказала об этом командиру, и он посоветовал нам убедиться, что вы знаете, что вас охраняют за стенами Хэйвена. Лелиана сделала паузу, прежде чем добавить чуть мягче. — Я прошу прощения, если это стало неожиданностью. Я должна была убедиться, что вы в курсе, а не строить предположения.
— Вы очень важны для Инквизиции и, на самом деле, для всего Тедаса, — мягко добавила Джозефина. — Это всего лишь мера предосторожности, но, боюсь, она необходима.
Эвана выдохнула, и ее охватило облегчение, которое она даже не могла себе представить. Что с ней было не так? Она ожидала этого с самого начала — и, честно говоря, поступила бы так же, если бы ситуация поменялась местами.
Тогда почему это меня так сильно беспокоит? Смирись с этим!
За ней наблюдали. За ней будут наблюдать и дальше. Каким-то образом осознание того, что командир не только не приставил к ней охрану, но даже не знал об этом, заставляло ее чувствовать, что все будет хорошо. Она не могла — не хотела — думать об этом.
Теперь ей стало стыдно за свою непрофессиональную выходку, и лицо ее вспыхнуло.
— Я полагаю, я могу понять, почему вы считаете это необходимым. Спасибо, что рассказали мне.
Она видела, как напряжение на лицах всех присутствующих спало, когда она говорила. После долгой паузы, во время которой никто не поднимал глаз от стола, она, наконец, выпалила:
— Итак, что дальше?
— На данный момент у нас больше ничего нет, Вестница, — сказала командир спокойным профессиональным тоном. — Я уверен, что вам, как и нам, нужно подготовиться к завтрашнему путешествию.
Она не могла даже взглянуть на него. Она выскочила за дверь и почти побежала через прихожую. Оказавшись на улице, Эвана направилась к лавке Адана, мастера зелий, но не смогла заставить себя зайти внутрь. Ее щеки все еще горели от смущения из-за своей несвойственной ей чрезмерной реакции. Ветер обдал ее лицо особенно холодным, и она неуверенно подняла руки, с удивлением обнаружив, что по ее разгоряченным щекам текут слезы.
Прошло пять лет с тех пор, как она плакала в последний раз.
Фенедис! Что со мной не так? Это совершенно нелепо.
Решив восстановить хоть какое-то подобие самообладания, она вытерла слезы и свернула за угол, в сторону магазина Адана. Прислонившись спиной к холодному дереву, она попыталась разобраться в своих чувствах. Вместо этого перед ее мысленным взором промелькнуло разочарование на лице Коммандера. Она знала, что разрушила все шансы на дружеские отношения с Коммандером.
И правильно делала, что избегала его до недавнего времени. Но за последние две недели она поняла, что он действительно не похож на других храмовников. И Варрик заверил ее, что навсегда покинул орден. Страсть, звучавшая в его голосе каждый день, когда они собирались за общим столом, выдавала его непреодолимое желание поступать правильно. Теоретически, если бы храмовники и маги могли больше походить на партнеров в своей работе — помогать друг другу, а не превращать друг друга в пленника, не имеющего права голоса в своей жизни или работе...
Но нет, хранительница Дешанна рассказала ей слишком много страшных историй об опасностях Кругов, чтобы она могла испытывать к ним что-то, кроме презрения, на практике. И она на собственном опыте убедилась в бессмысленных разрушениях, которые оставляли за собой менее привлекательные храмовники. Непрошеный образ крови, проливающейся из бывшего клана Лавеллан, впервые возник в ее сознании, и она прикрыла рот рукой, чтобы заглушить вздох. Ее тело задрожало, когда она снова попыталась взять под контроль свои реакции и эмоции, которых не испытывала годами. Она глубоко вздохнула и решительно выбросила эти образы из головы. Теперь у нее было гораздо больше поводов для беспокойства... судьба "Тедаса" находилась в ее руках, как у новичка. И ей еще предстояло проявить себя каким-либо значительным образом.
По крайней мере, теперь она могла понять, почему такие люди, как Коммандер и Кассандра, настаивали на привлечении храмовников, а не магов, даже если она была с этим не согласна. Теоретически, объединиться с Орденом, чтобы закрыть Брешь, может быть даже полезно — ослабить магию Бреши вместо того, чтобы усилить ее собственную магию, как это было бы необходимо для магов.
— Это не имеет значения, — твердо сказала она себе. Я вернусь домой, как только все это закончится. Она бы растворилась в лесах Вольных Пределов со своим кланом и никогда не возвращалась, никогда больше не общалась с людьми, если бы это было в ее силах. Удушающее стеснение разлилось по ее груди, и ей потребовалось больше усилий, чем в прошлый раз, чтобы полностью его игнорировать. Она положила руку на грудь, как будто хотела физически отогнать это чувство. Она не могла позволить себе привязаться к этой жизни или к окружающим ее людям, какими бы праведными ни были их дела.
Она давно научилась скрывать свое сердце и чувства от других. Эмоции были помехой, которая приводила только к смерти и разочарованию. Ей нужно было помнить об этом, особенно сейчас, когда ее эмоции были полны решимости предать ее.
Она еще раз глубоко вздохнула, отошла от стены и тут же заметила, что Солас пристально наблюдает за ней, стоя неподалеку. Она расправила плечи и, встретив его пристальный взгляд, направилась к нему.
— Избранница Андрасте, благословенная героиня, посланная спасти всех нас.
В его тоне послышались насмешливые нотки, и она заняла оборонительную позицию. Она остановилась перед ним и скрестила руки на груди, выставив бедра в сторону.
— Я не собираюсь быть героем. Все, чего я хочу, — это найти способ заделать этот разрыв. А затем отправиться домой.
— Прагматично. Но, в конечном счете, не имеет значения. Я путешествовал по древним руинам и полям сражений, чтобы увидеть сны исчезнувших цивилизаций. Я наблюдал, как воинства духов сражаются, чтобы воссоздать кровавое прошлое в древних войнах, как известных, так и забытых. В каждой великой войне есть свои герои. Мне просто интересно, каким ты будешь.
Она мысленно содрогнулась при мысли о себе как о герое войны, но не смогла сдержать любопытства к первой части его монолога.
— Что вы имеете в виду, говоря о руинах и полях сражений?
— У любого здания, достаточно прочного, чтобы противостоять суровости времени, есть история. Каждое поле битвы наполнено смертью. И то, и другое притягивает духов. Они давят на Завесу, ослабляя барьер между этим миром и Тенью — миром духов. Когда я вижу сны в таких местах, я погружаюсь глубоко в Тень. Я могу найти воспоминания, которых никогда не видело ни одно другое живое существо.
— Ты спишь посреди древних руин? Это не опасно?
Она очень старалась, но не смогла скрыть благоговения в своем голосе. На его губах появилась легкая улыбка.
— Я устанавливаю защиту. И если вы оставляете еду для гигантских пауков, они обычно довольствуются тем, что живут и дают жить другим.
Она невольно вздрогнула и постаралась не слишком заострять внимание на его упоминании о гигантских пауках.
— Я никогда не слышала, чтобы кто-то уходил так далеко в Тень. Это невероятно.
— Спасибо. По понятным причинам это не самая распространенная область изучения. Не такая яркая, как метание огня или молний. Трепет от того, что находишь остатки тысячелетней мечты? Я бы ни на что это не променял.
Она сама пришла в восторг от этой идеи, но постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Он сделал паузу, чтобы посмотреть на нее, как будто обдумывая что-то, и отвернулся, когда заговорил снова.
— Тогда я останусь. По крайней мере, до тех пор, пока не будет устранен разрыв.
Она нахмурилась в замешательстве.
— Это вызывало сомнения?
Он снова повернулся к ней.
— Я отступник, окруженный силами церкви в разгар восстания магов. Кассандра была любезна, но ты понимаешь мою осторожность.
Слишком хорошо.
— Ты пришел сюда, чтобы помочь, Солас. Я не позволю им использовать это против тебя.
— Как бы вы их остановили? Формально вы также считаетесь отступником, хотя церковь в основном игнорирует долийский язык.
— Однако я была вынуждена.
Она говорила с большей силой и убежденностью, чем чувствовала на самом деле, и внезапно выражение его лица заставило ее пожалеть, что она была так прямолинейна. Солас улыбнулся и наклонил голову в знак признательности.
— Спасибо. А пока будем надеяться, что у магов или храмовников хватит сил заделать Брешь.
Несмотря на неловкость момента, его разговор о Тени пробудил в ней любопытство, и она ничего не смогла с собой поделать. У нее никогда раньше не было возможности узнать об этом от такого очевидного эксперта.
— Что вам известно о Исчезновении? В частности, о Бреши?
— Проще говоря, это разрыв Завесы между этим миром и Тенью. Любая трещина в Завесе позволяет духам проникать в мир физически. Небольшие разрывы возникают естественным образом, когда магия ослабляет Завесу или когда духи собираются в районе, где погибло много людей. Но ваша метка позволяет вам осуществлять некоторый контроль над Брешью. Это означает, что она была создана намеренно.
Метка на ее руке была невидима — теперь, когда поблизости не было трещин, она бездействовала. Она рассеянно перевернула левую ладонь, чтобы рассмотреть ее, и живо вспомнила силу — и боль — которые пронзили эту метку, когда она закрыла трещины на небе.
Внезапно до нее дошло, что она забыла свои перчатки в командном пункте. Она опустила руки по швам, сжимая и разжимая их, чтобы отогнать онемение, охватившее пальцы. Солас, казалось, была кладезем информации о Тени, но ее руки отвалились бы, если бы она не согрела их в ближайшее время.
— Спасибо, Солас. Я должна вернуться к своим обязанностям, но... Я бы хотела поподробнее расспросить вас о вашем опыте работы в Тенью позже. Возможно, во время нашего путешествия во Внутренние земли мы сможем поговорить подробнее?
— Я был бы рад поделиться с тобой своими знаниями, леталлан.
Использование знакомого эльфийского термина вызвало у нее неловкость, но она предположила, что сама начала это, предложив сделать все возможное, чтобы защитить его от людей из Церкви. Она слабо улыбнулась ему и поспешила в свои покои. Была только середина утра, но Кассандра уже предоставила ей целую гору карт, отчетов о миссиях и других деталей для ознакомления.
Эвана вышла из своих покоев несколько часов спустя, хорошо информированная о своей миссии, упакованная и готовая отправиться в путь на рассвете. В дополнение к вербовке матери Жизель, ей было поручено связаться с неким мастером верховой езды Деннетом по поводу поставок лошадей для Инквизиции. Хотя она не была знакома с верховой ездой, она понимала необходимость этого. Чем быстрее она сможет передвигаться, тем быстрее сможет выполнить все, что от нее требуется, и вернуться домой.
С тех пор, как она в последний раз была в Харрите, прошло несколько дней, поэтому она натянула шерстяную шапочку и направилась к воротам. Она намеренно избегала смотреть направо, в сторону военных палаток. Как только Харритт увидел ее, на его лице расплылась широкая улыбка, за которой почти сразу же последовал легкий хмурый взгляд.
— О, Вестница, вот и ты! Хотя я сейчас занят новым мечом коммандера Каллена. Пытаюсь подобрать подходящую рукоять. Не могли бы вы попробовать его?
Клан Лавеллан, как и большинство кланов, предпочитал луки и кинжалы любому другому оружию, но мастер-ремесленник на последнем Арлатвене — собрании долийских кланов — устроил выставку и рассказал о своем ремесле, работая над эльфийским мечом. Он позволил ей держать его в руках, пока он говорил, так что она знала, каково это должно быть на ощупь... по крайней мере, какими должны быть ощущения от эльфийского клинка.
— Боюсь, я не так хорошо разбираюсь в мечах, но я рад сделать все, что в моих силах.
Она взяла клинок и осмотрела его со всех сторон. Как и все, что создавал Харритт, он был столь же прекрасен, сколь и смертоносен. Она взмахнула клинком, вспомнив, что мастер указывал ей делать раньше, пытаясь вспомнить его слова и ощущение, которое этот меч вызывал в ее руках, когда она выполняла движения. Несмотря на то, что вес был почти непосильным для нее, клинок Харритт легко рассек воздух, пока... как только он достиг вершины замаха, она что-то почувствовала. Она попробовала еще раз и снова почувствовала это.
— Может быть, немного сместить баланс? Я не знаю. Кажется, он странно раскачивается на верхней части качелей.
Глаза Харритта загорелись.
— да! Я тоже так подумал. Очень хорошо, Вестница.
Ее глаза слегка сузились, когда она возвращала ему клинок. Неужели она только что прошла проверку у главного мастера Хэйвена? Если так, то его широкая улыбка свидетельствовала о том, что она прошла. Возможно, она могла бы проверить свою теорию.
— Я могла бы изготовить рукоять для меча, чтобы улучшить балансировку... если хочешь.
Харритт поднял брови и снова посмотрел на стол для модификации оружия.
— Похоже, стол свободен, а день потрачен впустую. Лучше приступай к работе.
Ей показалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неужели это происходит на самом деле? Она подошла к столу и увидела справа инструменты для обработки кожи. Она благоговейно повертела в руках шило и инструменты для тиснения. Внезапно до нее дошла масштабность проекта, и сердце ее замерло, начав слегка колотиться. Она и раньше изготавливала множество рукоятей для луков и кинжалов, но никогда — для меча. И это был меч для Командира. Возможно, она была немного не в себе.
— Харритт?
— Да, Вестница?
— Ты должен пообещать, что немедленно выбросишь это, если оно окажется бесполезным. Я не хочу, чтобы Командир когда-либо оказался в невыгодном положении из-за меня.
Он фыркнул с широкой улыбкой на лице.
— Слишком поздно для этого, Вестница.
О, Создатели! Она обернулась, бросив на него полный ужаса взгляд.
— Обещай, что не будешь использовать его, если оно не будет абсолютно идеальным! — потребовала она, прежде чем взмолиться: — Пожалуйста.
Харритт громко рассмеялся, и его голос перекрыл стук молотка.
— Я обещаю тебе, Вестница. Меч будет настолько совершенен, насколько я смогу, надеюсь, с твоей помощью. — Он помолчал, затем отвернулся и добавил более тихим голосом, который она расслышала только благодаря своему превосходному эльфийскому слуху: — Его недостаток в том, что касается тебя, не имеет ничего общего с этим мечом.
Какой-то части ее было любопытно, что он имеет в виду, но большая часть ее знала, что ей действительно не следует спрашивать. Она скоро собиралась домой, хотя, судя по ее новому пониманию миссии в Глубинке, это произойдет не так скоро, как она надеялась. Устранение бреши, похоже, займет гораздо больше времени, чем она изначально рассчитывала.
Тяжесть снова стальным обручем обхватила ее грудь. Она тщательно измерила рукоять и принялась за работу, снова подавляя это ощущение. Ощущение мягкой, податливой кожи под пальцами успокаивало ее, пока она вырезала, плела и сшивала нити в знакомом танце, знакомом ей с детства. Запахи и звуки кузницы окружали ее, и она погрузилась в простую радость творчества.
Золотые лучи вечернего солнца упали на стол, прежде чем она почувствовала, что готова представить свою работу Харритту. Она с горечью подумала, что лучше бы ей снова терпеть боль от заделывания трещин, чем стоять здесь и смотреть, как мастер вертит ручку в руках, проверяя толщину и натягивая плетеные полоски, чтобы убедиться, что они надежно закреплены. Волна ностальгии захлестнула ее, когда она вспомнила подобные презентации для Вашана. Наконец, Харритт одобрительно кивнул, и она выдохнула, хотя и не осознавала, что задерживала дыхание.
— Я пришью его, а затем закончу переделку. Я бы подождал с вручением меча, пока ты не сможешь прийти, но... ну, кто знает, как долго вы все будете шататься по Окрестностям, и у меня нет веского повода откладывать это...
— О, нет, Харритт. Я бы не стал просить тебя об этом. Тебе даже не нужно упоминать, что я помогла, если ты не хочешь.
— Что?! Чепуха.
Глаза Харритта расширились, она была искренне расстроена и попыталась отступить. — Ну, я понимаю, что для него было бы лучше знать, что рукоять была сделана не мастером...
— Дыхание Создателя, Вестник, я не это имел в виду! Это прекрасная вещь. Я бы и в мыслях не имел ставить себе в заслугу создание такого шедевра. Вы хорошо поработали, и командир должен знать, кого за это благодарить.
Слегка смущенная, но в то же время преисполненная неописуемого счастья, Эвана отвела взгляд, чтобы мужчина не увидел навернувшихся на ее глаза слез.
Серьезно. Что со мной сегодня не так?
— Что ж, если ты считаешь, что так будет лучше. Спасибо, Харритт — Она как можно небрежнее провела рукой по глазам и повернулась к нему. — У меня будет не так много времени, но я надеюсь, что смогу снова быть вам полезен, когда вернусь.
Грубоватый мастер положил мозолистую руку ей на плечо и заверил:
— Такому мастеру, как ты? Мы рады видеть тебя здесь в любое время, Вестница.
Направляясь к себе, она не могла не посмотреть в сторону военных палаток, выстроившихся вдоль левой стороны дороги, ведущей в Хейвен. Однако командира нигде не было видно. Возможно, он снова вышел прогуляться. На мгновение она подумала о том, чтобы найти его и извиниться за свою вспышку в командном пункте. Однако чувство неуверенности взяло верх, и она направилась обратно в свою хижину. Остаток вечера она провела, проверяя и перепроверяя, читая и перечитывая, а затем свернулась калачиком на кровати в углу комнаты. Ей все еще казалось странным спать в человеческой постели, но после своей первой холодной ночи, проведенной на полу, она решила, что непривычное тепло — это лучше, чем привычный холод.
Кассандра разбудила ее рано утром следующего дня, и четверо спутников вместе с армией солдат и припасами отправились в путь на рассвете. Каллен, Джозефина и Лелиана были там, чтобы проводить их, последние двое попрощались с ними и дали последние советы, когда они выходили за ворота. Командир, однако, хранил молчание до последнего момента, когда он взял ее за руку, быстро взглянул ей в глаза и торопливо пробормотал:
— Прощай, Вестница, — прежде чем повернуться и уйти. Она опустила глаза и увидела, что ее перчатки, которые она оставила в командном пункте, лежат у нее в руке.
Со всеми этими солдатами и припасами следующие несколько дней тянулись мучительно медленно. Пока они шли, она в основном молчала, слушая, как солдаты шутят и болтают, или как Кассандра и Варрик пытаются завести разговор, который неизбежно перерастает в перебранку. Она не раз тихонько посмеивалась над их выходками, подслушав несколько комментариев о Киркволле и пару громких разговоров о ноже, который Кассандра, очевидно, воткнула в книгу.
Однако, когда наступило затишье, Эвана воспользовалась возможностью расспросить Соласа подробнее о его опыте общения с Исчезновением, его знаниях об эльфах и его опыте в магии. Она с удовольствием слушала его рассказы о том, что он видел во время путешествия туда. Узнавать что-то новое для нее всегда было захватывающе, но многое из того, о чем он рассказывал, напрямую касалось истории Эльфов. Она вспомнила свои собственные осознанные сны о Забвении, но никогда не пыталась взаимодействовать с воспоминаниями или духами, находясь там. Она задавалась вопросом, мог бы он помочь ей научиться путешествовать в Тени во сне, как это делал он сам? Она была слишком напугана, чтобы спросить.
Ее рвение к учебе вызвало несколько проблем на этом пути. Первая произошла, когда Солас похвалил ее сосредоточенность во время боя, и она, польщенная, в шутку усомнилась в том, что он использовал слово "неукротимая" для ее описания. Как и в тот день у магазина Адана, настроение внезапно изменилось, когда он заявил, что еще не видел, чтобы над ней доминировали, и предположил, что это зрелище будет захватывающим. Она неловко рассмеялась и продолжила разговор, но после этого ограничилась обычными вопросами и попыталась избежать любого подобия поддразнивания.
Она отказывалась прислушиваться к голосу в своей голове, спрашивавшему, почему она не чувствовала ничего подобного из-за своих добродушных попыток поддразнить Коммандера — и его неловких, но милых попыток в ответ. На этот раз она так быстро избавилась от напряжения, что едва заметила, что оно вообще было.
Вторая заминка произошла в последний день путешествия. После довольно жаркого разговора они с Соласом быстро поняли, что им не следует говорить о магии крови. Они должны согласиться или не согласиться. Как он сказал, магия есть магия... но кому на самом деле можно доверить такую силу? И что будет с человеком, чья кровь была пролита при его приобретении? Даже если магия крови не требовала полной жертвы, маг, использующий этот вид магии, мог посеять бесконечный хаос. Нет, она была уверена, что они никогда не придут к согласию по этому вопросу.
Временами она замечала, что Варрик внимательно прислушивается к их разговорам. Он постепенно приближался к ним, по мере того как Солас поэтично рассказывал о своих приключениях. Каким бы забавным ни казался ей гном, она все же часто не доверяла его мотивам. В конце концов, он был писателем. К концу недели путешествия его поведение убедило ее, что он делает в уме заметки, чтобы записать их позже.
Они добрались до передового лагеря ближе к вечеру пятого дня путешествия. Когда солнце село за их спинами, скаут Хардинг вкратце рассказала ей о текущей ситуации, и они решили отправиться на поиски матери Жизель на следующее утро.
Теперь, к лучшему это или к худшему, мы все увидим, из чего я сделан.
Записи:
Я думаю, что жизнь позволит мне обновляться по крайней мере раз в неделю, надеюсь, два-три раза, если я буду чувствовать себя еще более антиобщественным, чем обычно. В ближайшие пару дней я должен написать еще одну главу с комментарием Варрика по поводу всего этого бардака.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
