|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Резюме:
Минерва видит новую сторону своего учителя трансфигурации после того, как он возвращается из одной из своих таинственных поездок по заданию Министерства.
Персонажи этой главы: Минерва Макгонагалл; юная Минерва, профессор Дамблдор и Уилл Спай (домашний эльф)
Текст главы
Баннер "Разрешение недоразумения"
VII: У Альбуса
Минерва потянулась за губкой, вспоминая тот вечер на пятом курсе, когда она увидела в Альбусе Дамблдоре нечто большее, чем просто всемогущего взрослого, каким он был для нее. Обмакивая губку в воду, затем выжимая ее и наблюдая, как вода стекает обратно в ванну, она вспоминала подробности.
Это было поздно вечером в воскресенье, всего через несколько недель после того, как он создал для нее пароль от своего класса. Она ушла в класс, поняв, что в Гриффиндорской башне ей не удастся выполнить ни одной работы, и, не желая беспокоить мадам Перлекту из-за того, что в воскресенье библиотека была открыта позже обычного, решила отнести свои книги в класс трансфигурации, чтобы позаниматься. Она также немного беспокоилась о профессоре Дамблдоре, хотя и не могла ни с кем поделиться этим страхом, поскольку не знала, кому еще ее профессор доверил свою работу в Министерстве.
После той ночи на кухне мнение Минервы о профессоре Дамблдоре постепенно менялось. Ее первоначальные опасения за его безопасность, когда она увидела его в маггловской форме, улеглись, но на смену им пришли новые. Всегда прилежная ученица, Минерва изучала различные магические войны, которые обсуждались на уроках истории магии, но, поскольку ее интерес всегда был направлен на практическое применение магии в чарах и трансфигурации, она не читала больше того, что требовал профессор Биннс. Честно говоря, она всегда находила занятия по истории скучными — только перечисление дат, мест и необычных имен; это было совсем не то, чего она ожидала от своих детских бесед с отцом. Собственные интересы ее отца, конечно, не были связаны с военным делом, и истории, которые он всегда рассказывал ей, были о ведьмах и волшебниках, которые находили удивительные новые решения ранее неразрешимых проблем или совершали невероятно глупые и опасные поступки в поисках таких решений.
Однако теперь Минерва внезапно заинтересовалась магическими войнами. Она прочитала все, что смогла, в том числе несколько рассказов из первых рук волшебников, которые участвовали в крупных битвах и выжили, чтобы рассказать об этом. Минерва знала, что война с Гриндельвальдом была непохожа на восстания гоблинов семнадцатого века, поскольку там не было полей сражений с армиями, даже небольшими, расположенными с обеих сторон. В этом отношении нынешняя война больше напоминала небольшие стычки, которые возникали одновременно с маггловской столетней войной. Фракции волшебников объединились с фракциями магглов или просто манипулировали ими в своих интересах и вступали в небольшие, но чрезвычайно неприятные стычки.
С другой стороны, нынешний конфликт с Гриндельвальдом полностью отличался от всех, с которыми сталкивался волшебный мир за многие сотни лет, потому что там был один могущественный волшебник, собирающий силы с целью подчинить себе весь волшебный мир, а не множество жаждущих власти волшебников, которые сражались между собой за приоритет в четырнадцатом и пятнадцатом веках. В те дни большинству волшебников было довольно легко игнорировать то, что в ретроспективе казалось мелким междоусобным соперничеством. В гораздо более ранние времена, до одиннадцатого века, возвышение жаждущего власти волшебника также приводило к восстаниям и конфликтам, но Минерва мало что могла узнать о каких-либо сражениях. С такими страдающими манией величия, по-видимому, боролись на более личном уровне, с помощью смертельных поединков (соперник обычно умирал храбро и позже воспевался в песнях) или с помощью отравления — с большим или меньшим успехом. Сообщения о магических конфликтах, происходивших до девятого или десятого веков, были настолько перепутаны с войнами маглов и скрыты легендами, которые возникли вокруг них, даже в волшебных версиях историй, что Минерва не смогла извлечь из них ничего полезного.
Несмотря на то, что Минерва не нашла точных параллелей между войной с Гриндельвальдом и любыми предыдущими конфликтами за последнюю тысячу лет, она с мрачным восхищением и ужасом прочитала все описания сражений волшебников, которые смогла найти в пыльных старых томах библиотеки Хогвартса. Битвы, о которых она читала, варьировались от дуэлей между двумя волшебниками до крупных сражений, в которых на каждой стороне сражалось множество волшебников и ведьм. Несмотря на кошмары, которые начали мучить ее во сне, она почувствовала желание узнать, с какими ужасами сталкивается волшебник в бою. Видения обезглавливания, потрошения и тел, корчащихся от боли, когда их внутренние жидкости вскипают, преследовали ее по ночам. В конце концов, будучи по натуре практичным ребенком, Минерва отказалась от своих поисков, чтобы побольше узнать о таких ужасных конфликтах и о том ущербе, который проклятия могут нанести человеческому телу. В конце концов, ей действительно нужно было выспаться без постоянных кошмаров.
Вместо этого она каждое утро за завтраком читала "Ежедневный пророк", отгородившись от какофонии, царившей вокруг нее. Казалось, никто не заметил, что она сменила конспекты занятий на газету, и никто не усомнился в ее выборе материала для чтения. От мадам Перлекты она узнала, что библиотека Хогвартса подписана на лондонскую "Таймс", хотя она и приходит с опозданием на день. Очевидно, это была довольно свежая подписка, и, как сообщила мадам Перлекта Минерве, лишь немногие преподаватели когда-либо ее просматривали. Минерва могла читать ее до тех пор, пока не заберет из библиотеки.
Репортажи в "Таймс" одновременно и восхищали, и отталкивали Минерву. С болезненным восхищением она читала о бомбах, самолетах-истребителях и смерти. Она задавалась вопросом, действительно ли волшебный мир осознает, через что проходит маггловский мир, но предполагала, что в Лондоне все должно быть по-другому, поскольку было бы трудно игнорировать последствия бомбардировки для большого города вокруг них. Той осенью братья и сестры некоторых ее одноклассников-магглорожденных были перевезены на север Англии, чтобы спастись от падающих немецких бомб.
Так что, хотя Минерва и пыталась заниматься, сидя в тускло освещенном классе трансфигурации тем весенним вечером, она больше думала об учителе, который обычно преподавал там, чем о предстоящих занятиях с совами. Она уже собиралась закончить занятия, когда услышала какое-то движение за дверью. Инстинктивно она потянулась к своей волшебной палочке. Однако, когда дверь открылась, за ней в более ярком свете показался профессор Дамблдор.
Минерва до сих пор помнила, как у нее перехватило дыхание, когда она увидела, как ее профессор устало покачнулся, прежде чем войти в комнату и закрыть за собой дверь.
— А, Минерва! Я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня вечером. Голос Альбуса звучал твердо, но Минерва видела, что он все еще тяжело опирается на дверную ручку и с глухим стуком уронил сумку на пол.
— Профессор! С вами все в порядке? Минерва встала, не зная, поспешить ли ей к нему или остаться на месте.
— Я в порядке, моя дорогоя. Просто устал и немного не в себе. — Дамблдор наклонился и поднял свою сумку, затем выпрямился и подошел к ней, оказавшись в свете единственной свечи.
Минерва подумала, что никогда не видела, чтобы кто-то из ее знакомых выглядел так ужасно, не будучи больным.
— Профессор, что вы здесь делаете? Вам следует быть в постели или в лазарете! — Тревога, вызванная его появлением, пересилила ее природную сдержанность, когда она говорила взрослому, что ему следует делать.
— Поскольку это мой класс, а мой кабинет находится за его пределами, неудивительно, что я здесь. Что касается причины, то я полагаю, что мне нужно прочитать сорок эссе до завтрашнего дня, как я и обещал второкурсникам на прошлой неделе. Альбус проигнорировал предложение Минервы лечь спать.
Минерва подошла к его столу и отодвинула для него стул. Альбус слегка улыбнулся ей.
— Спасибо, мисс Макгонагалл. Однако я считаю, что нам нужно больше света. Он взмахнул рукой, и зажглись ближайшие к ним светильники.
— Извините, профессор, но вы выглядите ужасно. Я знаю, что невежливо так говорить, но это так. У вас что-нибудь болит? — Минерва твердо решила, что, если это так, она позовет медсестру, невзирая на инструкции своего профессора.
— Нет, моя дорогая. Ну, я действительно подхватил пару приступов — не волнуйся, детка, — но это были легкие удары, ничего особенного. Я просто немного устал. Я приду в себя, как только поужинаю.
Минерва позвала домового эльфа, который, как она видела, приносил Дамблдору ужин в других случаях.
— Уилспай!
Она лишь на секунду задумалась, когда это домашний эльф действительно откликнулся на ее зов — она думала, что ей придется звонить несколько раз, так как она была студенткой, а домашние эльфы редко отвечают студентам.
— Да, мисс Минерва? Может ли Уилспай обслужить ее?
Не задумываясь, Минерва сказала деловым тоном:
— Да, пожалуйста, принесите профессору что-нибудь на ужин. У него будет овощной суп, ростбиф, шпинат со взбитыми сливками, картофельное пюре с подливкой и тыквенный сок; на десерт принесите ему горячий чай с мятой и заварной крем.
В этот момент вмешался несколько озадаченный Альбус.
— Принеси два ужина, Уилспай. Я не люблю есть в одиночестве, — добавил он с улыбкой, обращаясь к Минерве.
После того, как домашний эльф аппарировал, Альбус улыбнулся Минерве.
— Итак, матушка Макгонагалл, что же определило сегодняшнее меню? Все ваши любимые блюда?
Минерва закатила глаза, внезапно снова становясь маленькой девочкой.
— Конечно, нет! Я даже ростбиф не очень люблю. Я просто подумала, что это пойдет тебе на пользу, и, — серьезно закончила она, — восстановит твои силы. И я заметила, что ты ешь шпинат в сметанном соусе, но никогда не ешь его в чистом виде, а моя мама всегда говорит, что шпинат придает сил. После плотной трапезы не стоит есть тяжелый десерт; в заварном креме также есть яйца, так что он полезен для здоровья.
Альбус тихо рассмеялся.
— Тогда мне повезло, что ты была здесь, когда я вернулся, иначе я бы съел что-нибудь неподходящее, например, тосты с сыром и шоколадное печенье.
Альбус поддразнивал ее, но Минерва никогда не возражала, когда он поддразнивал ее, и, похоже, ему понравилось, что она заказала ужин.
— Что ж, сэр, вам следует помыть руки перед едой, так как она будет всего через несколько минут.
— Вы правы, матушка Макгонагалл, — ответил он с улыбкой.
Альбус встал и прошел через свой кабинет в маленькую уборную, о существовании которой Минерва знала, но которой никогда не пользовалась. Она никогда даже не пыталась войти в кабинет профессора, когда его там не было, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться его туалетом. Вместо этого, если ей нужно было в туалет, она закрывала класс и шла в дальний конец коридора, в туалет для девочек, а затем возвращалась.
Альбус вышел из своего кабинета, вытирая руки льняным полотенцем. Некоторые вещи он по-прежнему предпочитал делать без магии; мытье рук было одной из них. Его лицо было розовым и слегка влажным, и Минерва подумала, что его волосы тоже выглядят менее взъерошенными.
— Ну, так чего же вы ждете, мисс Макгонагалл? Вымойте руки! Вам, знаете ли, не нужно приглашение. Это не четырехзвездочное заведение — Альбус озорно улыбнулся ей.
Минерва улыбнулась и прошла мимо него в крошечную ванную. Справа от двери был унитаз, а слева — небольшая раковина. На стене висело несколько чистых полотенец, без сомнения, благодаря любезности домовых эльфов Хогвартса. Минерва быстро умылась и вернулась в класс к своему профессору, обнаружив, что он превратил классную парту в небольшой обеденный стол, а два стула — в изысканные обеденные кресла с подушками и подлокотниками. Очевидно, льняное полотенце теперь превратилось в скатерть, а одно из бра — в канделябр.
Альбус встал, когда она вошла в комнату, и отодвинул для нее стул от стола.
— Может, это и не четырехзвездочный ресторан, но мы делаем все, что в наших силах, чтобы леди были рады видеть в ресторане "У Альбуса"! — пошутил он, слегка надавив на спинку стула.
Минерва тихонько хихикнула. Ей стало интересно, когда же Уилспай вернется с едой. Она чувствовала себя немного неловко, несмотря на то, что училась у профессора Дамблдора почти четыре года и не раз ужинала с ним в этом самом классе.
— Э-э, профессор? Могу я задать вам вопрос? — Обычно Минерва не предваряла свои вопросы просьбой разрешения, особенно в классе, но она заметила, что ее учитель все еще выглядел усталым и рассеянным.
— Конечно, моя дорогая, всегда. Альбус помолчал. — Возможно, я не всегда смогу на них ответить.
— Это не тот вопрос, по крайней мере, я так не думаю, — сказала Минерва. — Просто, даже будучи старостой, мне обычно приходится несколько раз вызывать домашнего эльфа, прежде чем он откликнется, и обычно это не тот, кого я звал. Почему Уилспай пришла, когда я ее позвал?
— Ах, кроме того, что ты очаровательная ведьма? Спросил Альбус.
— Я попросил ее присмотреть за тобой, пока ты будешь в классе. — По выражению лица Минервы Альбус понял, что она вот-вот обидится. — Только для того, чтобы присматривать за тобой, а не для того, чтобы докладывать о тебе мне. Я просто хотел быть уверен, что, когда меня здесь не будет, моя дорогая, кто-нибудь будет знать, где ты, на случай, если что-нибудь случится — несчастный случай или что-то в этом роде.
— О, тогда, я думаю, все в порядке, — сказала Минерва. — Но я очень осторожна. И пока тебя не будет, я бы не стала делать здесь ничего такого, что ты бы не одобрил, — Минерва покраснела, подумав о том, как некоторые девочки воспользовались бы пустым классом, запертым паролем.
— Я знаю это, Минерва, именно поэтому я доверил тебе твой собственный пароль. В этот момент им принесли ужин, и ни один домашний эльф не сопровождал их, он просто возник перед ними. — Вы знаете, не так ли, что вы также можете получить доступ в мой офис с тем же паролем.
— В самом деле? Я никогда такого не пробовала, — сказала Минерва, делая глоток тыквенного сока.
— Нет? Что ж, пожалуйста, не стесняйтесь пользоваться туалетом или читать какие-либо книги. Я не держу в офисе ничего опасного. Я, конечно, надеюсь, что ты не удалишь их без разрешения и не дашь доступ другим, иначе я бы вообще не позволил тебе пользоваться классом, моя дорогая.
— Спасибо, профессор.
Пока они ели, их разговор стих. Минерва не была особенно голодна, так как поужинала сама. Альбус, напротив, ел ровно, но, казалось, без особого удовольствия. Минерва наблюдала за ним, пока он ел, и думала о том, каким усталым он выглядит, и задавалась вопросом, какие проклятия задели его и кто их наложил. Будут ли они иметь длительный эффект, несмотря на его беспечное отношение?
После того, как Альбус приступил к десерту, поглощая его с той же молчаливой сосредоточенностью, с какой он поглощал все остальное, Минерва налила ему мятного чая.
— Спасибо, Минерва. Мне жаль, что я был не слишком приятной компанией.
— О, не стоит, сэр! Но, честно говоря, я не могу не волноваться за вас. — Минерва колебалась, не зная, что сказать. Что ж, он пока не обиделся. — Ты знаешь, какое проклятие, э-э, задело тебя? Ты уверен, что не пострадал?
— Да, и да. Не беспокойся обо мне. Побеспокойся о своих СОВах. Я полагаю, это было то, к чему вы готовились сегодня вечером?
— Да, профессор. Но я все еще обеспокоена. Вы знаете, что могли бы вернуть эссе позже на этой неделе. Я сомневаюсь, что многие студенты так уж беспокоятся о них, а у вас такой вид, будто вы можете заснуть на ногах.
— Я устал, но, по крайней мере, начну их читать. Они не такие длинные.
— Тогда, может быть, я могла бы вам помочь? Я помогала нескольким студентам второго курса с их работой, так что я знакома с тем, о чем вы с ними говорили. Пожалуйста, позволь мне что-нибудь сделать.
Альбус задумчиво посмотрел на нее, затем сказал:
— Хорошо. Я дам тебе почитать несколько из них. На отдельном листе пергамента ты напишешь имя каждого ученика, а затем прокомментируешь его работу. Как я уже сказал, это всего лишь короткое эссе, длиной в двадцать пять сантиметров, о разнице между намерением, необходимым при трансфигурации природных неорганических веществ, и намерением, необходимым при трансфигурации неорганического артефакта.
Поднявшись из-за стола, он преобразовал его обратно в ученическую парту, а канделябр повесил на стену, чтобы он снова стал канделябром-подсвечником. Он взял полотенце, которое тоже приняло свой первоначальный вид, и исчез в своем кабинете. Когда он вернулся с пачкой пергаментных листов, то протянул ей пять из них.
Без дальнейших разговоров они принялись за работу. Минерве на самом деле нравилось писать комментарии к каждому эссе. Она закончила третье студенческое эссе и посмотрела на Альбуса, готовая поделиться забавной ошибкой, о которой только что прочитал. Вместо этого она остановилась и перевела дыхание, встревоженная тем, что увидела. Ее профессор просто сидел, уставившись в пространство, глаза его были расфокусированы и затуманены, в правой руке он небрежно держал перо. Минерва встала, подошла к нему и забрала перо из его руки.
— Профессор, профессор. Вам следует лечь спать. Действительно. Я закончу с этим и оставлю у тебя в кабинете. Это не займет много времени, и будет весело — Она увидела, что в его глазах блестят непролитые слезы. Она нерешительно положила руку ему на плечо и сказала еще тише: — Вам нужно немного поспать, если завтра вам предстоит преподавать, сэр. — Минерве хотелось сказать что-нибудь утешительное, но она понятия не имела, что это может быть. Любые обстоятельства, при которых его задело бы множество проклятий, не могли быть хорошими.
Альбус слегка повернулся к ней.
— Спасибо, Минерва. Я думаю, вы правы. — Он встал, и она опустила руку. — Мне жаль, моя дорогая, — сказал он.
— Простите? Пожалуйста, не стоит, профессор. После всего, что вы для меня сделали, самое меньшее, что я могу сделать, — это прочитать вам несколько эссе, — бодро сказала она, стараясь вести себя так, словно только что не видела слез в глазах своего любимого профессора. Она не хотела, чтобы он смущался. — Кроме того, помогая вам, я буду чувствовать, что делаю все, что в моих силах, для военных целей.
Глаза Альбуса снова заблестели, на этот раз без слез.
— Ах, вклад в военные усилия — что ж, мисс Макгонагалл, я поручаю вам, по крайней мере, на сегодняшний вечер, помогать мне. Но вы не должны пренебрегать учебой — ваши результаты в СОВ будут определять, какие занятия вы сможете посещать на уровне ЖАБА, и вы знаете, что я считаю важным, чтобы вы продолжали изучать арифмантику, а также трансфигурацию, защиту и Чары. И любые другие на ваш выбор, конечно.
А, вот и ее профессор Дамблдор вернулся.
— Да, сэр. Я усердно учусь, не беспокойтесь об этом.
Альбус написал что-то на клочке пергамента и протянул его ей.
— На случай, если ты не вернешься в Гриффиндорскую башню до наступления комендантского часа, поскольку, как я полагаю, тебя нет в списке патрульных префектов на сегодняшний вечер.
С этими словами он взял свою сумку, с легкой улыбкой пожелал ей спокойной ночи и ушел. Следующие несколько часов Минерва усердно работала, записывая свои комментарии к каждому эссе на отдельном листе бумаги и добавляя рекомендуемые оценки в конце каждого комментария. Закончив, она посмотрела на свои результаты и на мгновение задумалась. Она достала записку, которую написал для нее Дамблдор, и просмотрела ее, освежая свою память. Затем Минерва взяла свою волшебную палочку и просмотрела студенческие эссе, перенеся свои комментарии на каждый лист бумаги и сделав свой почерк похожим на почерк профессора. Однако она не добавила ни одного из рекомендованных сортов, решив, что эта операция была достаточно рискованной, поскольку выходила далеко за рамки того, о чем он ее просил. Затем она достала из сумки чистый лист пергамента и написала ему записку:
"Уважаемый профессор Дамблдор:
Надеюсь, вы выспались с пользой для здоровья. Я взял на себя смелость записать свои комментарии на студенческих пергаментах, которые вы держите в руках. Это простое заклинание, и я уверен, что у вас не возникнет проблем с его отменой, если мои комментарии окажутся неуместными; Однако я надеялся сэкономить вам немного времени, поэтому, пожалуйста, простите меня, если я доставил вам еще больше хлопот, сделав это. Я включил предлагаемые оценки в исходный лист, содержащий мои комментарии. Я не ручаюсь за их точность.
Пожалуйста, дайте мне знать, если я могу еще чем-то помочь.
С уважением,
Минерва М. Макгонагалл"
Она положила исправленные пергаменты на его рабочий стол, поверх них — свое письмо, затем закрыла дверь кабинета, собрала свои книги и отправилась в Гриффиндорскую башню. Ей не пришлось воспользоваться запиской, которую дал ей профессор Дамблдор, потому что по дороге она никого не встретила. Добравшись до своей комнаты, она сунула ее в учебник по трансфигурации. Засыпая той ночью, она вспомнила непролитые слезы в глазах профессора Дамблдора и решила сделать все, что в ее силах, чтобы облегчить ему жизнь, зевая и вздыхая, понимая, как мало это, вероятно, значит.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
