1. Адела

Боже, храни меня от последствий моей вчерашней молитвы!

* * *

...Все хотят увидеть Аделу. Все!

Я с нетерпением ждала, когда наконец соберутся последние. Но, в отличие от Сэма, почти не волновалась. Его же так и трясло от предвкушения "презентации" нашей Аделки, что... в общем-то, понятно. Столько времени. Столько усилий. Столько поражений...

По пути заглядываю в зеркало — волосы, всего лишь два часа назад коротко остриженные и выкрашенные, уже отросли и падали серебристой пеной до самого пола — ну да ладно. Здесь нет нужды прятаться.

Вот они сидят передо мной — мы не виделись практически с начала эксперимента, то есть, с рождения Аделы. Артюр и Минк приехали первыми. За короткое время пребывания здесь Минк ни разу не отпустил его руки, а теперь, когда я предложила сесть, стоит рядом с креслом и сжимает плечо Артюра, словно боится, что тот исчезнет. Ла Мираж прибыла, как всегда шокируя своим экстравагантным одеянием из оранжевого меха, и сидит, развалясь на диване, в гордом одиночестве. Нечего сказать, она выбрала себе великолепное по человеческим меркам тело и пока что выглядит совсем как смертная. Огаста немного опоздала, влетела как ураган и, ни с кем не поздоровавшись, упала в кресло рядом с Сэмом.

Наконец, все в сборе. На лицах одинаковое голодное выражение. Сэм нервно хрустит костяшками пальцев.

Насладившись мгновением — о, как же мы ждали этого момента! — я открываю дверь и зову:

— Адела! Иди сюда, дорогая!

Она медленно выходит на середину комнаты, и на ее мордашке вдруг расцветает широкая улыбка. Через ничтожно малую паузу раздается многоголосый вздох восторга. Артюр сразу бросается к ней, подхватывает на руки — красивое гладкое лицо светится нежностью. С детской непосредственностью Аделка принимается накручивать на пальцы его длинные волосы, с некоторых пор обретшие платиновый оттенок. Мне из угла комнаты легко наблюдать за всеми, это довольно интересно. Я вижу, как изменился Минк — пропала прежняя закомплексованность, и в лице появилось нечто неуловимо новое. Любовь Артюра в самом деле идет ему на пользу.

Ла Мираж обходит Аделу кругом, будто обтекает — сейчас ее никак не спутаешь с человеком. В огромном восхищении чувствуется доля зависти, ведь она не смогла родить нам такую. Но это мелочи. От переполняющих чувств очертания Ла Мираж колеблются, к чему все уже давно привыкли.

Худое смуглое лицо Огасты тоже выражает зависть, но другого рода — она сама должна была стать ТОЙ САМОЙ девочкой, пока все вдруг не пошло неправильно. Бесцеремонно трогает щечки Аделы, берет за плечи и внезапно несколько раз сильно щипает, словно проверяет кожу на эластичность. Некоторое время Адела стоически терпит, пока в конце концов ее опять не забирает к себе Артюр.

Как бы то ни было, все довольны и счастливы. Сэм от гордости интенсивно переливается всеми цветами радуги, хотя и Минк, и Артюр тоже являются полноправными отцами Аделки.

— Она похожа на меня, — заявляет Ла Мираж.

— Нет, — протестует Минк, — на меня.

Никто не спорит, потому что очевидно — Адела — вылитый Артюр. Те же светлые волосы и яркие бирюзовые глаза. Он все еще не отпускает ее от себя, обнимает, расправляет оборки на платьице (первом настоящем платье из розового бархата), что-то воркуя тихим, нежным голосом — я едва разобрала — по-французски. К этой минуте его лицо заметно побледнело, и вокруг глаз легли глубокие черные тени. Среди нас это единственная особь, способная на чувства такого рода, но, к счастью, они не распространяются на смертных.

Несмотря на утомляющую кутерьму, Адела ведет себя бесподобно, никаких признаков усталости — улыбается и сияет глазами так искренне, что пластиковые пуговицы на моем пиджаке начинают плавиться. Даже постепенные изменения наших форм ее не пугают, хотя раньше, кроме меня и Сэма, она никого не видела.

— Минуточку внимания, — прерываю я направленный на виновницу торжества поток восхищения. — С вашего позволения, несколько фактов про эксперимент. Не секрет, что мы очень долго жили среди людей в ожидании рождения кого-то, похожего на Аделу. Но такого результата, после неудачи с Огастой, я даже не ожидала. Адела — совершенное существо, и вы в этом убедитесь. Для начала — ее ни при каких обстоятельствах невозможно отличить от смертной.

С этим согласны все. Дело в том, что никто из нас не в состоянии долго сохранять человеческое подобие, самое большее, несколько часов. Вот и сейчас пальцы Минка уже стали на дюйм длиннее, а глаза увеличились вдвое и приобрели стойкий темно-вишневый цвет.

При упоминании ее имени, Адела подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.

— Кори, она понимает, что мы говорим? — спрашивает Огаста.

— О, нет. — Я опускаю ладонь на голову девочки. — По физическому развитию она соответствует смертному ребенку четырех лет, но умственно отстает года на два, за счет ее ОСОБЫХ качеств.

Впоследствии это быстро компенсируется, буквально, за несколько месяцев. Вы все должны поверить, Адела — наше будущее. С ее помощью НАШ ВИД снова станет хозяином жизни, как много тысяч лет назад.

— Аделочка, — обращается к ней Сэм. — Покажи, что ты умеешь.

Она кивает и на полметра поднимается в воздух, затем исчезает и появляется у меня за спиной. Набрасывает невидимое лассо на руку Ла Мираж и подтягивает ее к себе. И все это — с неизменной лучезарной улыбкой.

— Какая она сильная! — восклицает Огаста.

— Это еще не все. Адела обладает способностями каждого из нас. Она может становиться невидимой и влиять на погоду, как Ла Мираж, в совершенстве владеет телекинезом и телепатией, как Минк, питается любыми органическими соединениями и легко обходится без воздуха, как Огаста. Сэм передал ей дар левитации и ночного видения, а благодаря мне Адела выдерживает давление в тысячу атмосфер и температуру до пятисот градусов по Цельсию. Наконец, от Артюра она унаследовала быструю регенерацию, а также его красоту и способность любить. Это сделает ее беззаветно преданной СВОЕМУ ВИДУ, то есть нам. Адела не умеет изменять форму, как другие, но это поможет ей ужиться среди смертных.

— А способна ли она осуществить свое основное предназначение?

— Разумеется. Адела сможет рожать от смертных, корректируя гены; таким образом, ее дети — НАШИ ДЕТИ — вскоре навсегда вытеснят людей и низведут их до того уровня, какого они заслуживают.

Последняя фраза заметно понравилась всем. Ораторские способности — великое дело.

Вопрос, который я ожидала с самого начала, задал Минк.

— Кстати, а ее побег не имел никаких последствий?

— Вовсе нет, — сказала я с уверенностью. — Аделочка даже ничего не поняла, и мы с Сэмом нашли ее быстро. Работу нужно смотреть по результату. Что значит маленький сбой перед сознанием того, что впереди у нас Вечность, а человечество доживает последние годы?

Шесть пар глаз уставились на Аделу с обожанием. А она стояла посреди комнаты и улыбалась, распространяя вокруг себя флюиды счастья и доброжелательности.

* * *

...Все хотят увидеть меня. Все!

Пялятся, как в зоопарке, трогают, щипают, обсуждают экстерьер... и не подозревают, как я их ненавижу. Думают, что ничего не понимаю. Кори сильно переоценила себя, как психолога — она сама не знает и половины моих возможностей.

Все было в порядке до тех пор, пока я не убежала в город. У меня всегда было смутное ощущение, будто я чего-то лишена, а тогда стало понятно, чего и в каких масштабах. Просто мне встретился маленький мальчик по имени Билли, который рассказал о его маме и папе.

Насколько я понимаю, в моем случае "маме" теоретически соответствует Кори, а "папе" — Сэм. Но Билли открыл мне глаза на то, какими они ДОЛЖНЫ БЫТЬ. Оказывается, мамы должны петь дочкам колыбельную, покупать игрушки и красивые платья, а папы — водить в цирк и на аттракционы, гулять по вечерам и целовать на ночь. Маленькие девочки живут не в кафельных бассейнах с кучей приборов, а в уютных детских комнатах с пестрыми обоями. Я узнала, что на свете существуют именинные пироги, Рождество, американские горки, шелковые ленты и теплые живые щенки, которых можно назвать, как тебе заблагорассудится...

Мне хотелось кричать от ярости и крушить все вокруг, сдержаться было так тяжело! Больше всего меня ранило то, что Билли даже не был родным сыном! И его мама хочет взять из детского дома еще девочку!

Тогда...как же должна любить ребенка РОДНАЯ мать?..

И как посмела Кори лишить меня этой любви?..

Я знаю, каково мое "предназначение", но ни за что не стану для них живым инкубатором. Мне глубоко наплевать на СВОЙ ВИД. Инфернальные твари, отродья адовы, до чего же они наивны со своей манией величия и мнимой неуязвимостью! Я до-олго ждала, когда все соберутся в полном составе. Они так увлечены и даже не подозревают, что через несколько минут будут мертвы. Мне под силу сделать это одним усилием воли. Хотелось бы, конечно, насладиться их агонией сполна, но ради Артюра — он единственный был со мной ласков — смерть будет мгновенной. Кори не успеет и удивиться. А ее поразило бы то, как я с легкостью отрегулирую все действующие системы организма так, что буду не просто походить на людей — я СТАНУ человеком. И дети мои будут обычными людьми. Навсегда.

Однако сейчас до этого еще далеко, а пока все мои мысли занимает только одно. Я обязательно найду мальчика по имени Билли, и, может быть, его мама согласится полюбить маленькую девочку по имени Адела, которая осталась совсем одна.