2. Элоиза

Спи, спи, Элоиза моя,

А я буду вечно твой сон охранять.

Спи, спи, радость, усни,

В доме давно уж погасли огни...

НАУ

* * *

В последнее время чувство страха не оставляет меня. В самом деле, уж очень ладно складывалась моя жизнь вплоть до рождения Элоизы, а кто сказал, что это ненормально? Почему счастье так пугает нас, отчего мы считаем его предзнаменованием наступления худших времен? Не знаю. НО ЭТО СЛУЧИЛОСЬ.

Еще недавно у меня была семья: брат, муж, двое детей... сейчас я теряю ее и боюсь, что скоро потеряю окончательно.

Я вышла замуж в девятнадцать лет, встретив Майкла Мейсона, своего будущего мужа, на одном из коллоквиумов в колледже. Сразу же, через год, родился Максвелл, а еще через шесть лет — малышка Элоиза.

Мой сын Макс — нежное белокурое существо, за двенадцать лет его жизни он вовсе не доставлял нам хлопот. Элоиза в свои шесть беспокоит меня гораздо сильнее.

Уж и не помню, когда начался этот кошмар. Пожалуй, в первую же ночь, когда Элоизу принесли из роддома в детскую, сын спал там же, поскольку его новая комната была еще не закончена. Тогда я проснулась ночью оттого, что Макс дергает меня за одеяло.

— Мама, — хныкал он, — проснись! Я хочу с тобой!

Обычно мы с Майклом не поощряем подобное, но сейчас он выглядел по-настоящему испуганным.

Уже засыпая, крепко обняв меня за шею, он прошептал:

— Я боюсь ее, мама.

— Кого? — не поняла я, но он уже спал.

И лишь гораздо позже я поняла, что он имел в виду свою сестру...

Когда Элоиза подросла, стало ясно, что с ее развитием не все в порядке. Доктора подозревали аутизм, хотя иногда эмоции проявлялись вполне нормально, просто она совсем не говорила и как будто не понимала, когда к ней обращались, просто смотрела таким взглядом... Не знаю, как передать его. Он не пустой, не отрешенный. Совсем наоборот, как заметил Макс, — будто она понимает гораздо больше, чем хочет показать. Загадочный. Специалисты поохали, развели руками и вынесли вердикт — Элоиза заговорит, когда придет время. А время все не приходило.

И вот однажды, когда я вернулась с работы, Макс подошел ко мне и сказал шепотом:

— Она целый день сидит в холодильнике.

— Почему шепотом? — переспросила я, все еще не вникнув в суть сказанного.

— Если она узнает, что я проговорился, — убьет.

Он вздохнул, и я почувствовала растущий ужас.

— Ты имеешь в виду Элоизу?

В этот момент Элоиза вошла в комнату, и Макс испуганно умолк. Но она равнодушно обвела нас глазами и вышла.

— Что ты говоришь?! — Мой страх перерастал в панику, я встряхнула его, и неожиданно Макс заплакал. Такого с ним давно не случалось.

— Я открыл холодильник, тот, новый... Подумал — почему это он включен? А она там. И смотрит на меня. Даже ресницы не обледенели... а потом сказала...

— Сказала?! Элоиза говорит?!

Макс безнадежно всплеснул руками, мол, проболтался.

— Она давно говорит, но редко... и только со мной. В общем, она сказала: "Расскажешь матери — узнаю и убью".

В этот момент я упала в обморок.

Господи, в чем я провинилась перед Тобой? Я всего лишь хотела быть обычным человеком, иметь семью и друзей! После этого начала присматривать к Элоизе и, наконец, поняла, что меня беспокоит — с каждым годом в ее лице все больше и больше проступают черты одной моей "родственницы"... этого ни в коем случае не должно было случиться! Прошлое должно умереть! Почему же оно не оставляет меня?!

Исподтишка я продолжала следить за ней и каждый день замечала нечто странное — как только раньше мне не приходило в голову? Каким-то образом Элоизе удается получать все, что она хочет (пока это мелочи, а далее?..), но если нечто идет вразрез с ее желаниями, что-то обязательно происходит. Недавно я запретила ей выходить одной на улицу (Макса уже не заставляю — он просто умирает от страха, когда остается с ней наедине), а через несколько минут веткой яблони выбило огромное стекло на кухне. Инстинктивно мы выскочили в холл, проверяя, никто ли не ранен, а когда вернулись, увидели Элоизу, стоящую среди осколков. Майкл поднял ее на руки и унес в детскую, считая, что у нее шок. На самом деле шок скорее был у меня.

С тех пор Макс иногда жаловался мне, опасливо оглядываясь по сторонам, а мое сердце обливалось кровью. Похоже, Элоиза не видела в Максе угрозы, поэтому не пряталась перед ним. С нами же она по-прежнему казалась полностью ушедшей в себя. Недавно Макс за руку приволок меня в сад, заставил присесть за куст и жестом указал куда-то вперед. Выглянув, я увидела Элоизу, которая с каким-то удивленным видом утирала рот руками, а затем ладони о платье, оставляя на нем красные разводы.

— С дерева упало гнездо, — прокомментировал Макс, прячась за моей спиной. — Она их всех съела, и яйца, и живых птенцов. Она съела яйца вместе со скорлупой!

В этот момент Элоиза обернулась. Видела она нас или нет, неизвестно, но на следующий день Макс свалился с крыльца и чуть не сломал ногу.

Боже, какую я чувствую боль! Боль и страх! Неужели моя дочь стала тем, о чем я даже боюсь думать?!

Но это, как оказалось, было еще далеко не самое страшное...

Через несколько дней после смерти мужа я, совершенно разбитая, переехала на время к Биллу, моему приемному брату и лучшему другу. Он — единственный человек, который знает обо мне ВСЕ, и которому я могу полностью довериться.

— Как такое могло произойти? — все повторял и повторял он. А я не могла больше сдерживаться.

— Послушай, Билл... не сочти меня за идиотку, но, по-моему, Элоиза сделала это.

Он был поражен.

— Но зачем?

— Ей досталось мое страшное наследство... и с этим уже ничего нельзя поделать. Макс говорит, что она летает, когда остается одна — поднимается под потолок и просто висит там, как муха. Она часами сидит в холодильнике, когда нас... меня нет. Она может становиться невидимой и двигать предметы силой воли. Она говорит...

— Она говорит, что убьет всех нас, кроме тебя. Ты представляешь для нее какую-то ценность...

В дверях стоял Макс и напряженно прислушивался к разговору. Сказав это, он бросился ко мне и уткнулся лицом в мои колени.

— Мама, я боюсь, — сказал он как тогда в детстве. — Не дай ей сделать это. В последнее время она не перестает повторять, как нас ненавидит...

Я похолодела.

— Как ты сказал?

— "Как я их всех ненавижу"... — послушно повторил Макс, — говорит и говорит, как заведенная...

А я изо всех сил сжала губы, чтобы не закричать от отчаяния. Она цитирует меня! О Боже, я ведь сама когда-то произнесла эти слова по отношению к своей семье, прежде, чем уничтожила их!

Я сделала это, чтобы стать свободной!

Но у Элоизы нет нужды делать это по той же причине! Что же творится в ее маленькой головке?!

— Я помогу тебе, сестренка, — сказал Билл, обнимая меня. — Вместе мы справимся.

На следующий день Билла не стало.

Мы стоим у его могилы, а из головы почему-то не выходит лицо Майкла — из-за чего они с Элоизой тогда не поладили, почему она заплакала? Этого не узнает никто. А когда перепуганный Макс вытащил меня в гостиную, Элоиза стояла, нахмурившись, а Майкл вдруг пошатнулся, упал на колени... Потом жалобно, как-то по-детски всхлипнул, держась рукой за стену, и умер. Каким-то образом мы сразу поняли, что он мертв. Мои ноги подкосились, Макс рыдал, прижав к глазам кулаки, а Элоиза все смотрела своим ясным непонимающим взглядом лесного эльфа.

Я не могу видеть ее, не могу с ней говорить. Но еще тяжелее видеть бледное от страха лицо Макса, ходящего за мной хвостом — бедный мой мальчик, что ему приходится выносить!

— Это из-за нее погиб дядя Билл, — сообщает он, цепляясь за мою юбку, как маленький. — Она ведь под столом сидела, когда вы разговаривали. И папу убила тоже она. И меня она убьет. А ты ей нужна.

— Нет, никогда! — плачу, целую его, а выхода не вижу. Только Элоизу с ее загадочным взглядом. Я ей нужна, конечно... ведь мы одной крови.

Неужели придется убить собственную дочь?

Выхода нет.

Ради Макса, ради меня. Ради Билла и Майкла. Ради всех.

Я смогу это сделать.

* * *

Закрыв за собой дверь комнаты, Макс глубоко вздохнул и плавно поднялся в воздух. Под потолком он медленно перевернулся и завис над окном, полностью расслабившись и слегка улыбаясь.

Бесполезные люди, окружающие нас, постепенно уходят, скоро их не останется совсем. Они не имеют никакой ценности и потому только мешают. Элоиза содержит наши драгоценные гены, но она — просто убогий выродок, позор даже для своей породы, хотя в качестве козла отпущения — великолепна. Подставлять ее одно удовольствие.

Ради меня мать должна уничтожить ее, она сломалась и уже близка к этому, а затем и вовсе станет легкоуправляемой. Тогда нас останется двое — достаточно для нового начала. Скоро, совсем скоро, еще каких-то несколько лет, и я буду достаточно взрослым для этого.

Я, Макс, и она, Адела.

Не мама, не миссис Майкл Мейсон.

Просто Адела.

На этот раз у нас все получится.

Фонтанчик поливки на газоне под окном внезапно сам собой включился и бешено завертелся, разбрызгивая вокруг тяжелые прохладные капли воды.

* * *