Легенда о Мастере Книг

Слу­чилось это все дав­ным-дав­но, ког­да Свет уже был Ть­мой, а Ть­ма ещё был Све­том. Го­ворят, ле­ле­ял Ть­ма меч­ту — вла­деть все­ми ми­рами во Все­лен­ной. И соз­дал как-то Ве­личай­ший мир, раз­де­лен­ный на че­тыре час­ти: царс­тво Зи­мы, вла­дения Осе­ни, ко­ролевс­тво Вес­ны и рес­публи­ку Ле­та. И поз­во­лил он Ть­ме и Све­ту выб­рать се­бе по два царс­тва. И выб­рал неж­ный Свет се­бе Вес­ну и Осень, а Ть­ма пус­тился из край­нос­ти в край­ность, взяв Зи­му и Ле­то.

C тех пор жи­вут в том ми­ре лю­ди, раз­ные, как вре­мена го­да. Мол­ча­ливые под­данные Хо­лода с бе­лыми, как снег, гла­зами; неж­ные вес­ня­не, пре­дан­ные сво­ему Ко­ролю и пес­ням, жи­вущих в их сер­дцах; ме­лан­хо­лич­ные осен­ня­не, чья жизнь про­пита­на ли­рикой и по­ис­ка­ми Смыс­ла; и зной­ные во­ины Сол­нца, что не бо­ят­ся бо­роть­ся за свою судь­бу.

Но хит­рый, хит­рый Ть­ма, тай­ком от всех ис­полнил он свою меч­ту, впле­тя в стро­ение все­го ми­роз­да­ния все­го два сло­ва, и эти два сло­ва да­ли ему без­гра­нич­ную власть и од­новре­мен­но ста­ли его без­гра­нич­ным прок­лять­ем.

Эта ис­то­рия, хоть и зо­вет­ся сказ­кой, не­дале­ка от прав­ды, и про­изош­ла она на гра­нице свет­ло­го ве­сен­не­го ко­ролевс­тва, ров­но там, где бес­по­щад­ная Зи­ма бе­рет свое злое на­чало.

Зла­та

...и сло­ва это бы­ли: Мас­тер Книг.

Ле­топись Вре­мен Го­да.

I. Ве­сен­нее ко­ролевс­тво.

Это бы­ла неп­ра­виль­ная сказ­ка.

В детс­тве, ког­да ма­ма рас­ска­зыва­ла мне о Мас­те­ре Книг, сказ­ка бы­ла доб­рее.

Мас­тер пред­ста­вал пе­редо мной доб­ро­душ­ным че­лове­ком с гос­тепри­им­но рас­пахну­тыми объ­ять­ями, тос­ку­ющий по гос­тям и че­лове­чес­ко­му об­ще­нию, чах­ну­щий в сво­ей ве­ликой Оби­тели и, что­бы не уме­реть со ску­ки, ра­зыс­ки­ва­ющий по все­му ми­ру но­вые кни­ги для сво­его До­ма Книг.

Ма­ма всег­да рас­ска­зыва­ла о нём, как о ве­ликом че­лове­ке, спас­шем мно­жес­тво ис­то­рий от мед­ленной смер­ти в за­бытых ан­на­лах, как о че­лове­ке, го­товом при­ютить лю­бого пут­ни­ка и по­дарить ему кни­гу, ко­торую тот ищет всю свою жизнь. Рас­ска­зыва­ла, что в нед­рах его До­ма есть це­лый зал, где соб­ра­ны кни­ги, на­писан­ные им са­мим на ос­но­ве рас­ска­зов тех пут­ни­ков, что ког­да-ли­бо по­быва­ли в его гос­тях.

Ког­да за­болел отец, и ста­ло по­нят­но, что ни­чего на све­те не мо­жет его спас­ти, я вспом­ни­ла о Сти­хий­ни­ке.

Во мно­гих кни­гах о доб­рой ма­гии я встре­чала упо­мина­ние о Сти­хий­ни­ке. В них го­вори­лось, что в Сти­хий­ни­ке со­дер­жится вся под­робная ин­форма­ция о че­тырех Сти­хи­ях, а зна­чит, там мог­ли быть и тай­ны жиз­ни и смер­ти. Толь­ко из Сти­хий­ни­ка мож­но бы­ло бы уз­нать, как вы­лечить Ко­роля Вес­ны.

Он был мо­ей пос­ледней на­деж­дой.

Уже не­деля, как я ста­ла со­вер­шенно­лет­ней прин­цессой.

Ма­ма бы­ла как ни­ког­да уве­рена в том, что всё по­теря­но, от­ца не спас­ти и го­тови­лась ко­роно­вать ме­ня, так как са­ма со­бира­лась, ес­тес­твен­но, отой­ти вмес­те с от­цом в мир Увяд­ших от го­ря.

Нес­мотря на проц­ве­та­ющую сла­ву и чу­дес­ные сказ­ки Ве­сен­не­го Царс­тва, мне вов­се не улы­балось им уп­равлять.

Как бы вам объ­яс­нить, по­чему...

На­вер­ное, по­тому что я в свои шес­тнад­цать с не­делей не бы­ла го­това к мыс­ли о том, что це­на это­го прав­ле­ния — смерть мо­его от­ца. Да и ма­тери в при­дачу.

И мне во что бы то ни ста­ло, бы­ло не­об­хо­димо его спас­ти.

И, ещё раз пов­то­рю, Сти­хий­ник был мо­ей пос­ледней на­деж­дой.

Мас­тер Книг был мо­ей пос­ледней на­деж­дой.

Мать это­го не по­нима­ла.

Сна­чала она прос­то кри­чала на весь дво­рец, что я ма­лолет­нее на­ив­ное соз­да­ние, ве­рящее в сказ­ки.

Это мне уда­лось па­риро­вать шес­тнад­цатью на­уч­ны­ми трак­та­тами, до­казы­вав­ши­ми су­щес­тво­вание До­ма Книг в ми­ре Сти­хий и да­же под­робно опи­сывав­шие путь к не­му.

К со­жале­нию, о са­мом Мас­те­ре в них ни­чего не го­вори­лось, кни­ги буд­то бы в стра­хе ута­ива­ли лю­бую ин­форма­цию о нем, и по­это­му, не будь пе­редо мной уг­ро­зы смер­ти мо­его от­ца, я бы, на­вер­ное, от­ка­залась от этой идеи и по­вери­ла ма­тери.

Но мать из­верга­ла кош­марные опи­сания од­но страш­нее дру­гого, ло­мая и нап­рочь ко­вер­кая все мои дет­ские меч­ты и сказ­ки её улы­ба­юще­гося ли­ца над кро­ват­кой.

Мас­тер страш­ный, мас­тер злой,

Мас­тер де­мон ле­дяной.

Мас­тер взво­ет, Мас­тер спля­шет,

Мас­тер в Ад с со­бой ута­щит.

Ты пой­ми его кап­риз,

Вы­пол­нишь — по­лучишь приз,

А не сде­ла­ешь — ум­рёшь.

Что ж, ищи, да и най­дешь.

Это был единс­твен­ный стих, кое-как пе­реве­ден­ный мной с древ­не­зим­не­го. Единс­твен­ная ин­форма­ция о Мас­те­ре, по­пав­ша­яся мне в ста­рой кни­ге о Зим­нем Царс­тве.

Как мно­гие, рож­денные в са­мые пос­ледние дни Вес­ны, на гра­нице с Ле­том, я жут­ко бо­ялась Зи­мы. Впро­чем, этот страх был ско­рее на пси­холо­гичес­ком уров­не. Я прек­расно справ­ля­лась с прох­ла­дой, вет­ром и сту­жей. Хо­тя здесь они не бы­ли та­кими злы­ми, как в Зим­нем царс­тве, но, тем не ме­нее, бы­ли дос­та­точ­но ощу­тимы. Я прес­по­кой­но бе­гала в са­рафа­нах, ког­да все ос­таль­ные в Ве­сен­нем ко­ролевс­тве не вы­леза­ли из шта­нов и лег­ких кур­ток, а ещё мне иног­да сни­лись снег и ле­дяные дра­коны.

Ник­то не мог объ­яс­нить этой стран­ности, но я и не тре­бова­ла объ­яс­не­ний, внут­ренне удов­летво­рен­ная сво­ей осо­бен­ностью, от­ли­чав­шей ме­ня от ос­таль­ных.

Ма­лень­кие де­ти всег­да ра­ды от­ли­чать­ся от всех ос­таль­ных, да­же ес­ли не по­нима­ют, в чем их от­ли­чие.

"Ос­та­новись, Зла­та!" — кри­чала мать, за­ламы­вая ру­ки.

В её свет­ло-зе­леных гла­зах бы­ла ка­кая-то неп­ра­виль­ная злость. Слиш­ком ста­рая, слиш­ком бес­силь­ная, слиш­ком без­на­деж­ная злость.

— Ты не вер­нешь­ся! Это Град зна­ет где! На гра­нице Осе­ни и Зи­мы! Ты мо­жешь за­мер­знуть! Ты... Ты по­думай обо мне! О стра­не! Об от­це, в кон­це кон­цов!

— Я и так веч­но ду­маю о нём, — ти­хо от­ве­тила я, с тру­дом не зас­кре­жетав зу­бами. — Я ра­ди не­го и со­бира­юсь в пу­тешес­твие!

— Пу­тешес­твие? — от­ча­ян­но вскрик­ну­ла мать. — Это па­лом­ни­чес­тво на пла­ху! И по­том! Ес­ли ты хо­чешь ему доб­ра — то прос­то ос­тань­ся до­ма. Скрась его пос­ледние дни сво­им при­сутс­тви­ем у его пос­те­ли!

— Я ещё мо­гу его спас­ти, — от­ре­зала я.

— А ес­ли ты вер­нешь­ся слиш­ком поз­дно?!

— Тог­да я зах­ва­чу с со­бой ещё и Нек­ро­номи­кон, — рас­серди­лась я. — Ма­ма, ес­ли бы ве­ликий Март, ос­но­вывая на­ше Царс­тво, не по­шёл бы на край ми­ра за со­ветом к Мас­те­ру, что­бы спас­ти свою воз­люблен­ную Ап­рель, Гра­да с два мы сей­час бы проц­ве­тали и пра­вили Вос­точным По­лу­ос­тро­вом.

Ма­ма не­надол­го за­мол­ча­ла. Пра­ва ос­па­ривать од­ну из Че­тырёх Ве­ликих Ле­генд, при­думан­ных не ею, у неё не бы­ло. Но она не сда­лась, вер­нувшись к преж­ней так­ти­ке.

— Он убь­ет те­бя, — про­шеп­та­ла она, близ­ко по­дой­дя ко мне. Я ед­ва не от­шатну­лась, но взя­ла се­бя в ру­ки, стис­нув зу­бы, и уп­ря­мо встре­тила её го­рящий ли­хорад­кой взгляд. — Он зап­рёт те­бя в сво­ей тем­ни­це и бу­дет из­де­вать­ся над то­бой до тех пор, по­ка от те­бя не ос­та­нет­ся од­на пыль, ни­чем не от­ли­ча­юща­яся от книж­ной. Он зав­ла­де­ет тво­ей ду­шой и тво­им те­лом, ты бу­дешь це­лыми дня­ми ти­хо мо­лить его о по­щаде, а он бу­дет нас­ме­хать­ся и уто­лять свою жаж­ду. Ты ни­ког­да и ни за что не вы­пол­нишь его же­лания, по­тому что ни­ког­да и ни за что их не уз­на­ешь. А ес­ли да­же и уз­на­ешь, то не вы­пол­нишь, по­тому что ты ду­ра!!! Ты об­ре­ка­ешь нас на смерть!!!

Я дос­лу­шала до кон­ца и, ус­мехнув­шись, отош­ла на шаг и сде­лала кник­сен.

— По­ка что об­ре­чен на смерть лишь мой отец. И ви­димо, ты ни­ког­да его не лю­била, раз сов­сем не ду­ма­ешь о нём.

По­терян­ная, не осоз­на­ющая, что пла­чет, с не­веря­щим взгля­дом, Ко­роле­ва Вес­ны ос­та­лась в трон­ном за­ле, а я сбе­жала по сту­пеням к сво­ему кры­лу, ду­мая о том, как бы по­удоб­нее при­вязать пок­ла­жу на сед­ло мо­ей Тес­ле.

II. Зим­ний лес.

В ми­нуту, ког­да теп­лом по­делить­ся не с кем, нас­ту­па­ет нас­то­ящий Хо­лод.

Зим­ний том муд­рости.

Огонь тре­щал, жад­но по­жирая ред­кие в этих мес­тах су­хие вет­ки.

Пут­ни­ки, рас­по­ложив­шись у кос­тра, нег­ромко пе­рего­вари­вались. Каж­дый за­нимал­ся сво­им де­лом. Рос­лый муж­чи­на, сын Зи­мы, длин­ные бе­лые во­лосы ко­торо­го вы­бива­лись из-под шап­ки, све­жевал до­бытую дичь, кра­ем гла­за сле­дя за руч­ным вол­ком, хищ­но об­ли­зыва­ющим­ся не­пода­леку. Дру­гой по­моло­же, по­меши­вал уг­ли ко­рот­ким чер­ным ме­чом. Тре­тий, в пла­ще Осен­не­го Страж­ни­ка, тихо, но ровно напевал:

— Август ввалился средь ночи,

в стертых своих башмаках.

Теряется, что-то лопочет

о странных и диких мирах.

Рассвет его долго будила,

не спал он, но был одержим.

Его она вечность молила,

лежал он, мечтою томим.

Лежал он до самого Мая,

и лишь подошёл его день,

как тут же вскочил, улыбаясь.

А Рассвет, утоляя мигрень,

ложилась чуть позже и долго

не могла, не хотела вставать.

А в окна постукивал Холод,

чай начинал остывать.

Мо­лодая жен­щи­на с ог­ромным жи­вотом, ук­ры­тая дву­мя ме­ховы­ми пла­щами, роб­ко и из­му­чен­но улы­балась белоснежному сыну зимы. Её ко­лоти­ла не­кон­тро­лиру­емая дрожь и во взгля­дах её спут­ни­ков чи­талась тре­вога.

Пут­ни­ки ос­та­нови­лись на ноч­лег в Зим­нем Ле­су вы­нуж­денно. Ник­то не хо­тел бы ос­тать­ся здесь по сво­ей во­ле, но при­сутс­твие сы­на Зи­мы да­вало хоть ка­кую-то на­деж­ду, что Сту­жа обой­дет их сто­роной.

Сын Зи­мы, как и все ему по­доб­ные, был неп­равдо­подоб­но бле­ден, не­осоз­нанно мра­чен и пред­ска­зу­емо сос­ре­дото­чен. Его нем­но­гос­ловная фи­гура ни­чем не от­ли­чалась по тем­но­те от чер­ных ство­лов без­листых де­ревь­ев, и в этом был его осо­бый шарм.

Жен­щи­на, ко­торая от­ча­ян­но хо­тела стать ма­терью, бы­ла по­лу­осен­ней-по­лузим­ней, и она пос­то­ян­но ду­мала о том, ка­ково это — ро­дить­ся в Го­роде Вь­юг и про­жить свою жизнь во сла­ву Сту­жи. Каж­дый день за­сыпать без нас­тупле­ния тем­но­ты и про­сыпать­ся без при­ветс­твия Рас­све­та, не раз­ли­чать в бе­лом не­бе звез­ды, за­то наб­лю­дать за ле­дяны­ми дра­кона­ми и уметь ка­тать­ся на конь­ках. Сын зи­мы, на­вер­ное, как-то до­гады­вал­ся о её мыс­лях, по­тому что из­редка по его рту нет-нет да про­бега­ла ма­лень­кая мол­ния ус­мешки.

Не­малень­кие туш­ки кро­ликов уже окон­ча­тель­но под­ру­мяни­вались на вер­те­лах, а бе­лоб­ры­сый во­ин уже обо­рачи­вал од­ной из шкур ху­дые са­поги жен­щи­ны, чьи но­ги с тру­дом сог­ре­вали ме­ховые пла­щи, ког­да волк за­вор­чал.

Ти­хо, не злоб­но или не­доволь­но, а ско­рее, не­уве­рен­но и пре­дуп­режда­юще.

Пут­ни­ки нас­то­рожи­лись, сын зи­мы пе­рес­тал во­зить­ся со шку­рой и сжал ру­ко­ять кин­жа­ла, по­доб­равшись и всмот­ревшись вдаль.

Не­высо­кая тем­ная фи­гура шла по их сле­ду, все бли­же и бли­же под­хо­дя к кос­тру. Волк сно­ва за­вор­чал, но быс­тро при­молк, при­под­няв кон­чи­ки ушей и по­ложив го­лову на ла­пы. Сын зи­мы удив­ленно пос­мотрел на не­го и нах­му­рил­ся, всмот­ревшись в приб­ли­жа­ющий­ся си­лу­эт. Волк мол­чал, как буд­то учу­ял свою. Сын зи­мы за­дум­чи­во при­щурил­ся.

Фи­гур­ка ка­залась дет­ской, но ког­да она по­дош­ла поб­ли­же, ста­ло по­нят­но, что это не­боль­шая де­вуш­ка, по ко­лено уто­пав­шая в сне­гу да­же на ши­роких сле­дах при­шед­ших рань­ше неё пут­ни­ков.

— Мож­но к вам? — От­ки­нув ка­пюшон, де­вуш­ка под­ня­ла го­лову и пос­мотре­ла на них. Рос­сыпь её зо­лотис­тых во­лос вы­лете­ла из пла­ща, мгно­вен­но на­бив­шись хо­лодом и снеж­ным пу­хом, под­ня­тым её ша­гами.

Пол­ное мол­ча­ние бы­ло ей от­ве­том.

Пер­вым оп­ра­вил­ся осен­нин.

— Ко­неч­но... Ко­неч­но.

Он по­дод­ви­нул­ся, вы­делив ку­сок пла­ща, на ко­тором си­дел, и де­вуш­ка, бла­годар­но кив­нув, по­дош­ла и се­ла ря­дом с ним, про­тянув ру­ки к ог­ню и да­же не по­думав снять с них ва­реж­ки.

— От­ку­да ты... ве­сен­нее ди­тя? — оп­ра­вив­шись, хрип­ло про­из­нёс блон­дин.

От сло­ва "ве­сен­нее" лес буд­то бы ове­яло не­ося­за­емым теп­лом, за­пахом цве­тов и тре­вогой.

Де­вуш­ка вздрог­ну­ла, по­туже за­пах­нув свой плащ и сно­ва на­кинув ка­пюшон.

— Из Ве­сен­не­го Царс­тва, ко­неч­но же, — ус­мехнув­шись, от­ве­тила она и вздох­ну­ла. — Иду к Пе­рева­лу Смер­ти.

Сно­ва нас­ту­пила ти­шина.

— За­чем? — ти­хо спро­сила жен­щи­на.

Де­вуш­ка при­под­ня­ла го­лову и взгля­нула в её се­рые гла­за.

Её собс­твен­ные в тот мо­мент бы­ли чуть ли не се­рее — от­ча­ян­но зе­ленев­шие в цен­тре, их ра­дуж­ки уже пок­ры­вались ль­дом. В угол­ках глаз бе­лели два тон­ких шра­ма.

— За чу­дом, — ко­рот­ко от­ве­тила нез­на­ком­ка.

— Его там нет, прин­цесса.

Де­вуш­ка вздрог­ну­ла и по­вер­ну­ла го­лову к блон­ди­ну.

— Вы зна­ете?

— Да, прин­цесса, ва­ши гла­за очень труд­но не уз­нать.

— Нет... — она от­махну­лась. — Вы зна­ете, что там нет чу­да?

— Нет, — не от­ры­ва­ясь от са­пог, по­жал пле­чами сын зи­мы. — Но не ве­рю — это точ­но.

Де­вуш­ка, от­вернув­шись к кос­тру, дол­го мол­ча­ла, по­ка, на­конец, не за­дала дол­го му­чав­ший её воп­рос:

— По­чему да­же де­ти Зи­мы не ве­рят в чу­до?

— Де­ти Осе­ни ве­рят, — пе­реби­ла от­крыв­ше­го, бы­ло, рот сы­на зи­мы жен­щи­на. И с теп­лом пос­мотре­ла на прин­цессу. — По­ка есть те, у ко­го хва­та­ет сил и ве­ры его ис­кать, чу­до су­щес­тву­ет.

Де­вуш­ка сно­ва дол­го мол­ча­ла, пе­ред тем как, нес­ме­ло улыб­нувшись, бла­годар­но кив­нуть.

— Спа­сибо.

Она сколь­зну­ла ру­кой под по­лу сво­его пла­ща и, на­шарив что-то в кар­ма­не, с глу­боким вздо­хом вы­нула и, за­жав в ру­ках, под­несла ко рту. Все с лю­бопытс­твом на неё пос­мотре­ли.

— А вы слы­шали о Мас­те­ре Книг? — про­из­несла она, сог­ре­вая сво­им ды­хани­ем то, что на­ходи­лось у неё в ру­ках.

— Тшш! — шик­ну­ли на неё с нес­коль­ких сто­рон. Ве­тер рез­ко ду­нул в их сто­рону, сва­лив в кос­тер охап­ку снеж­ных комь­ев с бли­жай­шей ели. Без­мол­вный мо­лодой охот­ник не­доволь­но за­вор­чал и при­нял­ся вновь раз­жи­гать кос­тер.

— Его зо­вут Лла­анс, — про­из­нёс сын зи­мы, гля­дя на не­го. — Его де­да убил тот, о ком ты го­воришь.

Де­вуш­ка нах­му­рилась, вни­матель­но гля­дя на не­го.

— Осен­ни­на зо­вут Листь­ен. А я — Винть­ерт. Это моя же­на, — он кив­нул в сто­рону бе­ремен­ной жен­щи­ны, и та отоз­ва­лась ему теп­лой улыб­кой. — Её имя Кь­ян­ни.

Он то­же улыб­нулся.

— Мы едем в Хрус­таль­ный Ла­герь, — объ­яс­нил он. — Там она бу­дет ро­жать.

Гостья не­воль­но улыб­ну­лась.

Винть­ерт, буд­то за­быв о её су­щес­тво­вании, на­резал соч­ное ру­мяное мя­со. Листь­ен дос­тал из сум­ки хлеб и про­тянул каж­до­му по лом­ти­ку.

— Но вы не от­ве­тили, — ска­зала она, по-преж­не­му грея что-то в ру­ках. — Что вы зна­ете о... — она зап­ну­лась.

Кь­ян­ни, ку­та­ясь в свою шу­бу, так как за­мер­за­ла все больше и больше, не­охот­но вы­суну­ла ру­ку за едой и пос­мотре­ла на неё с жа­лостью.

— Что вам из­вес­тно о Ть­ме?

Де­вуш­ка ус­мехну­лась:

— Не хо­тите же вы ска­зать, что в До­ме Книг си­дит сам Лю...

На неё сно­ва шик­ну­ли. Она слег­ка съёжилась и при­няла свою пор­цию хле­ба и мя­са, поб­ла­года­рив Листь­ена улыб­кой.

— Нет, — сог­ла­сил­ся Винть­ерт. — Не сам. Но го­ворят, Мас­те­ра Книг, — он про­из­нёс это имя шё­потом, — ког­да-то по­садил ту­да сам Ть­ма. И с тех пор, он вер­но ему слу­жит.

— Как мо­жет слу­жить Ть­ме тот, кто хра­нит ве­личай­ший Свет, все зна­ния всех ми­ров? — воз­ра­зила гостья.

На неё пос­мотре­ли так, как смот­рят на ребенка, который уже в пятый раз бьется головой об стену. С жа­лостью и об­ре­чен­ностью.

— Хо­чешь, я рас­ска­жу те­бе зим­нюю ле­ген­ду о Мас­те­ре Книг? — не­ожи­дан­но про­из­нёс мол­ча­щий до сих пор Лла­анс. У не­го ока­зал­ся хрип­лый глу­хой го­лос, на­вева­ющий ас­со­ци­ацию с мед­ве­дем.

— Эй, — встре­пенул­ся осен­нин. — Ка­жет­ся, это я тут... а, лад­но...

Он мах­нул ру­кой, сде­лав вид, что не за­метил два уко­ря­ющих взгля­да, и Лла­анс на­чал.

— Ког­да во­зник наш мир, ве­ликий Ть­ма, пра­витель зи­мы и осе­ни, ре­шил, что он ему боль­ше не­ин­те­ресен. У Ве­ликих есть свой­ство быс­тро бро­сать свои иг­рушки, — Лла­анс ус­мехнул­ся. — И он на­шел се­бе но­вую. Был у не­го хит­рый план — соб­рать все зна­ния на све­те, что­бы дер­жать их под сво­им кон­тро­лем. И тог­да он соз­дал Дом Книг. Хит­рой ма­ги­ей он сде­лал так, что в нём ста­ли по­яв­лять­ся все кни­ги, до ко­торых он мог до­тянуть­ся, — а ру­ки у не­го длин­ные... Боль­шинс­тво книг он лишь ко­пиро­вал, то есть, де­лал по­хожие на них, а не­кото­рые по­хищал бес­след­но. Но спус­тя не­из­вес­тное нам ко­личес­тво вре­мени, и эта за­бава ему на­до­ело. И тог­да взял он сво­его са­мого вер­но­го прис­пешни­ка, де­мона из пер­во­го кру­га, и по­садил его на свое мес­то, при­ковав его на­деж­ной цепью. Это был са­мый злей­ший и ко­вар­ней­ший де­мон, об­лик его был стра­шен, но са­мым глав­ным его ужас­ным дос­то­инс­твом бы­ла хит­рость. Нич­то не мог­ло его об­ма­нуть, за­то он мог об­вернуть вок­руг паль­ца лю­бого муд­ре­ца на све­те. Ока­зав­шись в сво­ей но­вой клет­ке, де­мон по­нача­лу вы­пол­нял свои обя­затель­ства, но вско­ре ему это на­до­ело. Он по­пытал­ся выр­вать­ся из сво­ей клет­ки, но бы­ло уже поз­дно. Ть­ма за­был о нём. И тог­да де­мон со­шёл с ума. Он стал зверс­тво­вать. Его за­гад­ки ста­ли не­выпол­ни­мыми. Ты­сячи лю­дей, при­шед­шие к не­му за по­мощью, по­гиб­ли. И тог­да, со­вет Че­тырёх, соб­равшись всей си­лой на­шего ми­ра, от­пра­вил в са­мое неп­риступ­ное мес­то, что­бы лишь са­мые сме­лые и от­ча­ян­ные мог­ли к не­му доб­рать­ся. И ли­шил его воз­можнос­ти пе­реме­щать­ся по на­шему ми­ру. К со­жале­нию, этим же со­вет и ли­шил на­ши на­роды мно­гих ве­личай­ших книг, со­дер­жавших очень важ­ные зна­ния. Но ник­то не ве­рил, что ис­пы­тания де­мона мож­но прой­ти, по­это­му он быс­тро за­был­ся, ос­тавшись в па­мяти лю­дей, как Мас­тер Книг.

Лла­анс за­мол­чал, всем сво­им ви­дом по­казы­вая, что за­кон­чил.

— Но ты за­был са­мое глав­ное! — встре­пену­лась Кь­ян­ни. — Мас­те­ра мож­но спас­ти!

Гостья, за­та­ив ды­хание, слу­шала её.

— Го­ворят, уми­рая, пос­ледний из тех че­тырех чле­нов со­вета, рас­ска­зал то, что не зна­ет ник­то. Да­же сам Мас­тер. Он рас­ска­зал, — она по­низи­ла го­лос, — что ес­ли кто-ни­будь на­пишет кни­гу о том, ка­кой он на са­мом де­ле, то Мас­тер ос­во­бодит­ся от сво­его прок­ля­тия, и все ве­личай­шие кни­ги ока­жут­ся дос­тупны каж­до­му.

— Но это брех­ня, — за­кон­чил за неё Лла­анс. — По­тому что Мас­тер имен­но та­кое ис­ча­дие ада, ка­ким его опи­сыва­ют ле­ген­ды. И горе тому, кто усомнится в них.

Он со злостью по­воро­шил кос­тёр.

Де­вуш­ка-вес­нянка дол­го смот­ре­ла на не­го, а за­тем, по­жав пле­чами, от­ня­ла от губ ру­ки.

По­вер­ну­лась к Кь­ян­ни и, улыб­нувшись ей, вло­жила то, что она в них дер­жа­ла, в ру­ку жен­щи­ны.

За­тем, поб­ла­года­рив пут­ни­ков, де­вуш­ка вста­ла и, обой­дя кос­тёр, сту­пила на не­хоже­ный снег.

Не ска­зав слов про­щания.

Пут­ни­ки, чь­их имён она так и не уз­на­ла, дол­го смот­ре­ли ей вслед, по­ка ря­ды де­ревь­ев не сом­кну­лись за её спи­ной.

Лёд её глаз, дол­жно быть, уже поч­ти за­мер­зал, по­тому что ког­да жен­щи­на рас­кры­ла свою сжа­тую ла­донь, пут­ни­ки уви­дели на ней Крис­талл Теп­ла. Бас­нослов­но до­рогой ар­те­факт, сог­ре­ва­ющий его об­ла­дате­ля и тех, ко­го он ка­сал­ся. Жен­щи­на нег­ромко вскрик­ну­ла, за­жав ру­кой рот.

Сквозь пред­рас­свет­но-тем­ное не­бо Зим­не­го ле­са про­бил­ся ос­ле­питель­но яр­кий луч.

III. Пе­ревал Смер­ти.

Зла­та

Нет ни­чего страш­нее смер­ти. И прек­расней.

Март.

В ми­ре сти­хий бы­ло хо­лод­нее, чем в ле­су.

Хо­тя мне и ка­залось, что хо­лод­нее быть уже не мо­жет.

От­ча­ян­но ку­та­ясь в плащ, я ог­ля­делась, кля­ня мо­мент, ког­да я ре­шилась вый­ти из обыч­но­го ми­ра в Сти­хии.

Пе­ревал Смер­ти ещё ма­ячил впе­реди, но здесь уже бы­ло тем­но как са­мой длин­ной ночью. Ме­ня всег­да удив­ля­ло, по­чему там, где мно­го-мно­го ос­ле­питель­но бе­лого сне­га, но­чами всег­да так тем­но.

Снег под но­гами ис­крил­ся все­ми цве­тами ра­дуги, от­ра­жая блес­тя­щие звез­ды, там и тут пос­верки­вав­шие в Се­вер­ном Си­янии. Впе­реди вы­силась чер­ная гро­мада хол­ма, у под­но­жия ко­торо­го на­чина­лась пер­вая лес­тни­ца Пе­рева­ла Смер­ти. За хол­мом ви­сел се­рый ту­ман гор­но­го хреб­та.

Я по­чувс­тво­вала ос­трое же­лание убе­жать.

Ме­ня с детс­тва учи­ли, что в ми­ре Сти­хий все ве­щи не те, ка­кими ты се­бе их пред­став­ля­ешь, и что ес­ли ин­ту­иция кри­чит те­бе в ухо: бе­ги! — на­до бе­жать.

Но сил бе­жать не бы­ло.

Я с та­ким ог­ромным тру­дом сю­да доб­ра­лась, что по­вер­нуть сей­час об­ратно не­воз­можно. Поп­росту не­воз­можно.

Я сто­яла пе­ред чер­ной гро­мадой, не зная, там ли тот, ко­торо­го я ищу, и та­ков ли он, как кри­чала моя мать, но я бы­ла пол­на без­на­деж­ной ре­шимос­ти.

Ес­ли не я — то ник­то не спа­сет мо­его от­ца.

И не по­верит в чу­до.

И я бро­силась впе­ред, что­бы не ос­та­вить се­бе ни шан­са от­сту­пить.

Бе­жать по сколь­зко­му сне­гу, ут­рамбо­ван­но­му вет­ром и хо­лодом, бы­ло труд­но, но лег­че, чем я се­бе пред­став­ля­ла. Я мыс­ленно поб­ла­года­рила доб­ро­го Ти­рена-куз­не­ца, пред­ло­жив­ше­го мне вдо­бавок к ле­доколь­ным под­ко­вам для ло­шади сне­гос­ту­пы.

Хо­рошо, что я ос­та­вила Тес­лу в Бас­ти­оне Лан­ды­шей, ес­ли она не заг­ну­лась бы от хо­лода, то на ле­дяной лес­тни­це бы точ­но все но­ги пе­рело­мала.

Ве­тер ос­терве­нело це­ловал моё ли­цо, из­ре­зав мои ще­ки ос­тры­ми ль­дин­ка­ми, вой в ле­дяных рас­ще­линах ис­ступ­лённо хо­хотал на­до мной.

Вос­хожде­ние да­валось с тру­дом, и, ког­да я вы­пол­зла на са­мый верх хол­ма, я по­радо­валась, что мне не нуж­но пре­одо­левать весь Пе­ревал Смер­ти — дом, ко­торый я ис­ка­ла, был пе­редо мной.

Я да­же не сра­зу по­няла, что про­изош­ло. Те­ло вско­чило преж­де ме­ня и бро­силось бе­жать к не­му, но тут же ос­та­нови­лось, вер­нув кон­троль ра­зуму.

Я зад­ро­жала от хо­лода и оди­ночес­тва.

Дом уга­дывал­ся толь­ко кры­шей и ок­на­ми, всё ос­таль­ное бы­ло из тем­но­ты.

Ок­на све­тились ров­ным пер­ла­мут­ро­вым све­том, а на кры­ше гу­ляли от­блес­ки Си­яния.

Я мед­ленно дош­ла до по­рога, пре­одо­левая каж­дый сан­ти­метр сво­его стра­ха.

Я так бо­ялась, что да­же не смог­ла под­нять ру­ку и пос­ту­чать.

Я мед­ленно опус­ти­лась на ши­рокий ле­дяной по­рог и зак­ры­ла гла­за.

Мозг тут же пред­ло­жил зас­нуть, но я прос­то пос­та­ралась ­ус­по­ко­ить свое сер­дце. С зак­ры­тыми гла­зами прис­лу­шалась к не­му и по­пыта­лась по­нять, что мне де­лать даль­ше.

Оно ме­талось меж­ду стра­хом и на­деж­да­ми, би­лось не­ров­ным рит­мом, тол­ка­ло, от­ча­ян­но тол­ка­ло пос­ту­чать в дверь, при­кос­нуть­ся к меч­те все­го мо­его детс­тва, про­верить, уз­нать, об­рести уве­рен­ность. И в то же вре­мя оно жут­ко бо­ялось бо­ли и все­го то­го ужа­са, что про­рочи­ли ле­ген­ды.

Жут­ко бо­ялось Мас­те­ра.

Но я бы­ла еще слиш­ком ма­лень­кой, что­бы не ве­рить в чу­деса.

Я вста­ла, креп­ко заж­му­рив гла­за, и по­вер­ну­лась к две­ри.

Что­бы дол­го не топ­тать­ся, быс­тро вски­нула ру­ку и пос­ту­чала. И с ужа­сом при­нялась ждать, так и не ре­шив­шись от­крыть гла­за.

Прош­ли не мень­ше де­сяти ми­нут и, ког­да я ре­шила, что всё уже нап­расно и рес­ни­цы злоб­но дер­ну­лись, при­гото­вив­шись от­крыть­ся, я ус­лы­шала скрип от­кры­ва­ющей­ся две­ри.

И в этот мо­мент моё сер­дце ис­пу­ган­но дер­ну­лось. Я по­няла, что те­ряю соз­на­ние от хо­лода.

На­до бы­ло взять боль­ше крис­таллов.

IV. Дом Мас­те­ра Книг.

Мас­тер

Единс­твен­ный, но по­рой очень жес­то­кий ми­нус книг в том, что в кон­це ты ни­чего не мо­жешь из­ме­нить. Да­же ес­ли твое имя на об­ложке.

Ме­му­ары Мас­те­ра Книг.

Всё де­ло бы­ло в наз­ва­нии.

Я от­ча­ян­но пы­тал­ся при­думать наз­ва­ние то­му, что ещё не при­думал.

Пе­редо мной ле­жал рас­кры­тый на пер­вой стра­нице чис­тый блок­нот. Один лист был уже выр­ван, так как на не­го, по­ка я ду­мал, уже ус­пе­ло на­капать чер­нил пе­ро в мо­ей ру­ке.

Мой под­бо­родок был вы­мазан синим, о чем нас­той­чи­во на­поми­нало зер­ка­ло нап­ро­тив.

Собс­твен­но, толь­ко чер­ни­ла на под­бо­род­ке и зас­тавля­ли ме­ня ве­рить, что в нём от­ра­жа­юсь я.

Смеш­но, мда.

Ве­ликий де­мон Ази­рафель, мать его. Че­го мне не си­делось в Пре­ис­подней? Вся­ко луч­ше.

Од­нажды один муд­рец (ему, кста­ти, по­вез­ло, он ос­тался жив), ска­зал мне что-то о том, что я дол­жно быть, не­веро­ят­но счас­тлив, имея столь­ко книг под ру­кой. Мол, я дол­жен быть прос­то в вос­торге от­то­го, что всег­да мо­гу по­читать что-то но­вень­кое!

Ага! Муд­рец гра­дов! Вот толь­ко в до­весок к это­му "счастью" при­лага­ет­ся ещё бо­нус — Веч­ность. За эту Веч­ность я ус­пел пе­речи­тать все, до че­го до­тянул­ся. И до че­го не до­тянул­ся — то­же. По нес­коль­ко де­сят­ков раз. Те­перь глав­ной мо­ей за­бавой бы­ло де­лить но­вые ин­те­рес­ные кни­ги, пос­ту­па­ющие ужас­но мед­ленно — все­го де­сять в час, на до­зы. И как гра­дов нар­ко­ман пи­тать­ся ими толь­ко тог­да ког­да уже нев­мо­готу без ин­форма­ции. Я уже да­же на­чал пе­реби­рать скуч­ные кни­ги — спра­воч­ни­ки, эн­цикло­педии, сло­вари. Ну а что де­лать, ког­да ско­рость чте­ния за та­кую ту­чу вре­мени у ме­ня вы­рос­ла во столь­ко, что я не ус­пе­ваю об­ложку раз­гля­деть, как уже со­дер­жа­ние до­читы­ваю, Са­тана ме­ня по­бери.

Я оч­нулся, ког­да огонь из глаз про­жег в зер­ка­ле две чер­ные дыр­ки и во­рова­то ог­ля­нул­ся, преж­де чем вспом­нить, что это мое зер­ка­ло, и дом во­об­ще-то то­же мой. Дом, блин. Да, те­перь это мой дом. И это в зер­ка­ле — моё от­ра­жение.

Впав­шие гла­за с ед­ва ли не чер­ны­ми ве­ками.

Из­ло­ман­ная ли­ния бе­лос­нежных бро­вей, ка­жущих­ся ско­рее шра­мами.

Пот­рескав­ши­еся гу­бы, раз­дво­ен­ный ям­кой, где на­веч­но по­сели­лась тень, под­бо­родок.

Сруб­ленные угол­ки скул.

То­пор­ща­щи­еся бе­лыми ль­дин­ка­ми во­лосы.

Ко­жа цве­та вос­ко­вой све­чи.

Ужас.

Я смот­рел в зер­ка­ло и бо­ял­ся сам се­бя.

Ка­ково же бы­ло тем ред­ким пут­ни­кам, грус­тно по­думал я, что ви­дали ме­ня во­очию.

На­поми­нание о пут­ни­ках опе­чали­ло ме­ня ещё боль­ше.

Я не ви­дел ни­кого уже боль­ше пя­тиде­сяти лет, с тех пор как тот юный маль­чиш­ка при­шёл ко мне и стал тре­бовать кни­гу о том, как зах­ва­тить все че­тыре Царс­тва.

Я да­же не стал на­поми­нать ему ле­ген­ды о страш­ном и ужас­ном мне, о ко­торых, спо­рю, он да­же не слы­шал.

Прос­то убил.

Не­нави­жу, ког­да от ме­ня что-то тре­бу­ют.

Не­уже­ли нель­зя хоть раз зай­ти прос­то по­гово­рить? Об­нять, в кон­це кон­цов, по пле­чу пох­ло­пать? Ду­ма­ете, это лег­ко? Ду­ма­ете, жить в этой ды­ре це­лую веч­ность прос­то как я­ич­ни­цу свар­га­нить? Да я уже ус­тал пить креп­кий чай, по­тому что по­делить­ся па­кети­ком боль­ше не с кем. Спра­шива­ете, от­ку­да у ме­ня па­кети­ки, ес­ли я си­жу тут как зат­ворник? Ну, это бы­ло обя­затель­ным ус­ло­ви­ем до­гово­ра. Са­тана обес­пе­чива­ет мне все ус­ло­вия, я обес­пе­чиваю ему все зна­ния.

Вот толь­ко я пе­ре­оце­нил свою лю­бовь к оди­ночес­тву, а пос­тавка жи­вых су­ществ в до­говор не вхо­дила. Я да­же ко­та не мо­гу за­вес­ти, раз­ве что на­рисо­ван­но­го. Пред­став­ля­ете?

Вздрог­нув, я опом­нился и вне­зап­но уви­дел, что все свои мыс­ли я за­писал на бу­маге.

Здесь я вновь на­дол­го за­думал­ся.

~*~

Из дол­гих раз­ду­мий ме­ня выр­вал стук в дверь.

Я так под­ско­чил от не­ожи­дан­ности, что чуть не раз­лил чер­ниль­ни­цу на све­жий текст. Све­жий, черт его по­бери, текст, впер­вые за гра­дову ту­чу вре­мени, на­конец, на­писан­ный вот этой са­мой ру­кой, ко­торая, кста­ти, и при­няла на се­бя весь чер­ниль­ный удар. Ну и град с ней. За­то я... По­дож­дите. Не приг­лю­чил­ся ли мне стук в дверь?

Ос­то­рож­но вы­дох­нув, я ог­ля­нул­ся.

Дверь в ка­бинет бы­ла, как всег­да, от­кры­та, и я сна­чала по­думал, что мне по­мере­щилось, но по­том до ме­ня дош­ло.

Я мед­ленно встал из-за сто­ла и, по­чему-то кра­дучись, по­шёл к вы­ходу. Де­ревян­ные по­лови­цы под мо­ими ша­гами бо­ялись скри­петь. Как-то раз од­на скрип­ну­ла, ука­зав од­но­му че­рес­чур до­гад­ли­вому гра­ду на раз­гадку. Боль­ше ни од­на не скри­пит. И ок­на не хло­па­ют. И во­об­ще, всё в этом До­ме боль­ше не пик­нет без мо­его раз­ре­шения. Чер­то­вы ма­гичес­кие до­ма.

Ко­ридор в гос­ти­ную был девс­твен­но чист и свет в нас­тенных под­свеч­ни­ках, как обыч­но, ро­вен. В гос­ти­ной все так­же бесс­трас­тно го­рел ка­мин и сквозь тол­стое стек­ло окон прог­ля­дыва­ли звез­дные бли­ки бес­сонно­го не­ба.

Я до­шёл до две­ри из гос­ти­ной и ос­то­рож­но выг­ля­нул в при­хожую.

Вход­ная дверь над­менно вы­силась сво­им мас­си­вом.

Я по­жалел, что не вы­рубил в ней гла­зок.

Ад, не­уже­ли я так оди­чал, что бо­юсь гос­тей?

Не ве­рю.

А вдруг там де­вуш­ка?

Эта мысль окон­ча­тель­но ок­ры­лила ме­ня и, в два ша­га пре­одо­лев при­хожую, я ра­дос­тно по­тянул на се­бя руч­ку две­ри. За­поз­да­ло дог­на­ла вто­рая мысль: "Ази­рафель, серь­ез­но? Ка­кая де­вуш­ка поп­рётся в этот ха­ос? Да толь­ко пол­ная ду­ра! Что, серь­ез­но?!"

Нез­на­комое мне соз­да­ние, на пер­вый взгляд, жен­ско­го по­ла, с заж­му­рен­ны­ми гла­зами, спол­зло мне на ру­ки.

За­мер­зла, по­думал я, но об­легчен­но вы­дох­нул, по­чувс­тво­вав теп­ло. Нет, прос­то в об­мо­роке. Хм. Вес­нянка. Или не вес­нянка... Нет, вро­де вес­нянка. Что здесь де­ла­ет вес­нянка? Сю­да и зим­ние не­час­то заб­ре­да­ют... заб­ре­дали. Лет сто то­му на­зад...

Я зах­лопнул дверь, за­моро­зив её сна­ружи, и под­хва­тил её по­удоб­нее.

В гос­ти­ной ос­тавлять я её не ре­шил­ся — ма­ло ли, ещё сбе­жит, — по­это­му от­нёс в спаль­ню.

Я не спал на сво­ей кро­вати уже нес­коль­ко ме­сяцев, по­это­му бо­ял­ся, не пок­ры­лась ли она пылью, но мои опа­сения не оп­равда­лись. Толь­ко по­том я вспом­нил, что пок­рыл жи­лую часть до­ма зак­ли­нани­ем-пы­лес­борни­ком.

Я от­нял од­ну ру­ку и отод­ви­нул оде­яло, за­тем ос­то­рож­но уло­жил гостью на кро­вать. Тя­желый ме­ховой плащ я снял ещё в при­хожей, и здесь ме­ня обу­яла ди­лем­ма: ос­во­бодить гостью от лиш­ней одеж­ды или же ос­та­вить в теп­лом кос­тю­ме от гре­ха по­даль­ше? С од­ной сто­роны, неп­ри­лич­но раз­де­вать жен­щи­ну без её сог­ла­сия, с дру­гой, сва­рит­ся же.

По­раз­мыслив, я ре­шил, что раз по ле­ген­дам я злой и бес­це­ремон­ный, то имею пол­ное пра­во. Я про­из­нес зак­ли­нание сна (на вся­кий слу­чай, не хо­чет­ся по­лучить каб­лу­ком в глаз. Хо­тя, эта вро­де без каб­лу­ков, но ма­ло ли ка­кое у нее ору­жие в за­пасе) и ре­шитель­но ос­во­бодил гостью от кур­тки, сви­тера, ещё од­но­го сви­тера, во­долаз­ки, блуз­ки, май­ки, шта­нов, вто­рых шта­нов, под­штан­ни­ков, трех пар шер­стя­ных нос­ков и нак­рыл её сво­им лю­бимым пу­ховым оде­ялом.

Я вып­ря­мил­ся и оки­нул взгля­дом без­мя­теж­но спя­щую гостью. Ху­день­кая, не­высо­кая, зо­лотис­тые во­лосы длин­ные и гус­тые, ве­ки нем­но­го по­тем­невшие, не по­нять от че­го, то ли не­досып, то ли проб­ле­мы с поч­ка­ми, то ли те­ни не­удач­но на­ложи­ла. Ще­ки впав­шие, ску­лы из­мождён­но за­ос­три­лись, об­ветрен­ные гу­бы ис­ку­саны до кро­ви.

Кто пус­тил в та­кую даль это ди­тя?

Я нак­ло­нил­ся и под­тя­нул оде­яло так, что­бы оно зак­ры­ло и пле­чи. Она по­лу­улыб­ну­лась сквозь сон, по­вер­нув го­лову к мо­ей ру­ке, и я не­воль­но за­мер. Но она не прос­ну­лась. Я кач­нул го­ловой и, уб­рав с её ли­ца зо­лотис­тый ло­кон, не сдер­жался и пог­ла­дил гостью по ще­ке. Шер­ша­вая. Или это ру­ка?

Она глу­боко вздох­ну­ла и по­вер­ну­лась на бок, све­сив но­гу с края кро­вати.

Я вып­ря­мил­ся, мах­нул ру­кой, не­воль­но улыб­нулся и от­сту­пил.

До­шёл спи­ной до две­ри и, упер­шись в ко­сяк, выс­коль­знул из спаль­ни, прик­рыв дверь.

В го­лове ца­рил пол­ный ха­ос, и я мед­ленно по­шёл в ка­бинет, ос­мысли­вая про­изо­шед­шее.

~*~

Зла­та

Единс­твен­ное мес­то, где че­ловек чувс­тву­ет се­бя в бе­зопас­ности, — это его дом. Ес­ли вы не чувс­тву­ете се­бя в бе­зопас­ности в сво­ей кро­вати, вам сто­ит за­думать­ся, а там ли она сто­ит?

Один из­вес­тный осен­ний фи­лософ.

Я прос­ну­лась от­то­го, что мне бы­ло теп­ло. Слиш­ком теп­ло, что­бы мне мог­ло это прис­нить­ся.

Пах­ло кем-то нез­на­комым. Ткань при­ят­но об­ни­мала моё по­луго­лое те­ло.

Стоп.

Я вскрик­ну­ла и ши­роко рас­пахну­ла гла­за. И не сра­зу по­няла, где на­хожусь.

Чья-то спаль­ня, ог­ромная кро­вать с бал­да­хином, с ко­торо­го сви­са­ют лен­ты по­луп­розрач­ной тем­ной тка­ни. Де­ревян­ный по­толок, сте­ны, нап­ро­тив кро­вати — ви­димо, ок­но, но оно зад­ра­пиро­вано што­рами. Сле­ва дверь.

По бо­кам кро­вати две ма­лень­кие тум­бы: на од­ной го­рит боль­шая све­ча в зо­лотом под­свеч­ни­ке, на дру­гой ва­за с цве... цве­тами?

Я нас­толь­ко уди­вилась, что при­под­ня­лась и сме­ло про­тяну­ла к ним ру­ку.

Лег­кое оде­яло спол­зло с мо­ей гру­ди, и я по­няла, что ле­жу на кро­вати в од­ном ниж­нем белье.

У ме­ня ед­ва по­лучи­лось заг­лу­шить крик ру­кой.

Ог­ля­дев­шись вок­руг, я не наш­ла сво­ей одеж­ды. Тум­бочки ока­зались пус­ты­ми.

При бо­лее тща­тель­ном ос­мотре, в про­тиво­полож­ной две­ри сте­не мне при­виде­лась ещё од­на дверь.

Я сос­ко­чила с кро­вати, утя­нув с со­бой за­щиту-оде­яло.

Как я и по­дума­ла, в сте­не ока­зал­ся шкаф.

Уже пос­ле то­го, как я вы­уди­ла из не­го ог­ромную ру­баш­ку, ока­зав­шу­юся мне чуть вы­ше ко­лен, впо­ру са­рафан из неё де­лать, и за­мота­лась в неё, я осоз­на­ла, что про­ис­хо­дит.

Я кра­ду ру­баш­ки из гар­де­роба Мас­те­ра Книг.

Мне по­каза­лось, что дверь за мо­ей спи­ной от­кры­ва­ет­ся и от­ту­да, по­чему-то в язы­ках пла­мени, по­яв­ля­ет­ся крас­но­кожий де­мон с ро­гами боль­ше, чем мои ру­ки.

Я ис­пу­ган­но раз­верну­лась.

Дверь бы­ла зак­ры­та.

Я об­легчен­но вздох­ну­ла и, на вся­кий слу­чай, зас­те­лила пос­тель об­ратно, по­чему-то по­думав о том, ка­кая она удоб­ная и мяг­кая.

Уже под­хо­дя к две­ри, я по­дума­ла о том, что неп­ло­хо бы раз­до­быть ещё и нос­ки — не хо­дить же по го­лому, пусть и теп­ло­му, по­лу бо­сиком.

Нос­ки в гар­де­робе Мас­те­ра ока­зались мне как гет­ры.

Я со вздо­хом от­ка­залась от них и, удив­ля­ясь не­весть от­ку­да взяв­шей­ся сме­лос­ти, сно­ва нап­ра­вилась к две­ри.

Я взя­лась за руч­ку две­ри и...

Не вы­дер­жа­ла, сно­ва обе­жала кро­вать и, глу­боко вдох­нув неж­ный за­пах, все-та­ки вы­тащи­ла один цве­ток, при­няв­шись впле­тать его в ко­су.

Ане­моны. Мои лю­бимые. Ак­ку­рат­но сре­зан­ные, су­дя по все­му не­дав­но.

Не­уже­ли у Мас­те­ра Книг есть Сад?

~*~

В ко­ридо­ре бы­ло свет­ло и за­гадоч­но.

Здесь, как и в спаль­не, сте­ны, пол и по­толок бы­ли де­ревян­ны­ми. Бла­город­ное крас­ное де­рево, пок­ры­тое чем-то блес­тя­щим, оно за­меча­тель­но хра­нило теп­ло и мне по­дума­лось, что по не­му очень удоб­но сколь­зить в нос­ках. Жаль, что у Мас­те­ра их не наш­лось мо­его раз­ме­ра.

Из мо­ей гру­ди выр­вался нер­вный сме­шок. По­дивив­шись собс­твен­ной наг­лости, я пош­ла даль­ше, по­думав, что это, на­вер­ное, от стра­ха.

Ко­ридор вы­вел ме­ня в гос­ти­ную, и я в смя­тении по­дума­ла, что здесь, по­жалуй, у­ют­нее, чем до­ма, во Двор­це Вес­ны. Там бы­ли толь­ко царс­твен­ность и бла­году­шие, а здесь бы­ло теп­ло. Нас­то­ящее теп­ло.

Сле­ва от вы­хода из ко­ридо­ра я за­мети­ла ещё од­ну дверь — то­же ду­бовую.

У ме­ня был вы­бор: ли­бо в дверь, ли­бо в ар­ку.

С од­ной сто­роны ме­ня би­ла дрожь стра­ха, с дру­гой сто­роны, я хо­тела по­быс­трее най­ти Мас­те­ра.

Я по­тяну­ла на се­бя двер­ную руч­ку.

Дверь под­да­лась без скри­па, впус­кая ме­ня в ог­ромный ка­бинет. Все его сте­ны бы­ли обо­рудо­ваны книж­ны­ми пол­ка­ми, лишь ок­но в звез­дное не­бо вы­деля­лось сво­ей чер­но­той. Здесь бы­ло столь­ко книг, сколь­ко не бы­ло во всей биб­ли­оте­ке мо­его от­ца. За­воро­жен­ная, я дви­нулась вдоль по­лок, про­водя паль­ца­ми по ко­реш­кам: яр­ким и не очень, ма­лень­ким и боль­шим, тон­ким и тол­стым. Здесь бы­ли зна­комые и нез­на­комые мне наз­ва­ния, раз­ные жан­ры и язы­ки. Шеп­ча их наз­ва­ния, я дош­ла до се­реди­ны ка­бине­та, преж­де чем за­мети­ла его хо­зя­ина.

Я вздрог­ну­ла и от­шатну­лась, зас­тыв на се­реди­не ка­бине­та.

Он сто­ял у сто­ла в глу­бине, об­ло­котив­шись на не­го, и с ух­мылкой смот­рел на ме­ня.

Я по­чувс­тво­вала се­бя го­лой и не­воль­но об­ня­ла се­бя ру­ками, боль­ше все­го меч­тая ку­да-ни­будь спря­тать­ся.

Взгляд Мас­те­ра Книг об­во­лаки­вал, изу­чал, прон­зал ме­ня нас­квозь, буд­то бы ис­пы­тывая. Мне ка­залось, что он ви­дит дверь за мо­ей спи­ной в мель­чай­ших де­талях: нас­толь­ко хо­рошо он ме­ня зна­ет.

Я сто­яла, бук­валь­но оне­мев и не смея из­дать ни зву­ка. Всё, на что я бы­ла спо­соб­на — это изу­чать его в от­вет.

Вы­сок. На­вер­ное, го­ловы на две вы­ше ме­ня. Ши­рок в пле­чах, но по­чему-то не ка­жет­ся ги­ган­том — гля­дя на его ру­ки, скре­щен­ные на гру­ди, я по­дума­ла, что прос­то я та­кая ма­лень­кая.

Хо­тя ком­на­та ос­ве­щалась лишь све­том нас­толь­ной лам­пы да звезд, я ви­дела его очень хо­рошо. Он был смугл и при этом не­ожи­дан­но све­тел: во­лосы, рес­ни­цы и бро­ви вы­дава­ли в нём сы­на Зи­мы, цвет ко­жи и глаз — сы­на Ле­та. Я сра­зу от­бро­сила мысль о се­дине, нет — его во­лосы бы­ли цве­та сне­га, что оку­тывал зем­лю за ок­ном. В его гла­зах плес­ка­лась не­ожи­дан­но тем­ная во­да — не лед, как у жи­телей Зим­не­го Царс­тва, — на во­де иг­ра­ло пла­мя от­све­тов, и мне ка­залось, что она го­рит.

Его тон­кие гу­бы ух­мы­лялись толь­ко чуть-чуть, и бы­ло в этой ух­мылке что-то, что аб­со­лют­но сби­вало ме­ня с тол­ку.

Она не вя­залась с взгля­дом.

Сто­яв­ший у сто­ла муж­чи­на в сво­бод­ной ру­баш­ке, прос­тых фла­неле­вых шта­нах и... нос­ках, во­об­ще не ка­зал­ся мне по­хожим на Мас­те­ра.

Для Мас­те­ра из ма­миных ска­зок он был слиш­ком... взросл, для Мас­те­ра из ма­миных ус­тра­шений — слиш­ком че­лове­чен.

Ко­неч­но, ес­ли не смот­реть в гла­за.

Имен­но гла­за не ос­тавля­ли сом­не­ний в том, что это тот, ко­го я ищу.

Од­на­ко я ни­как не мог­ла ре­шить: бо­ять­ся мне его или нет.

Гла­за го­вори­ли мне од­но, ух­мылка и сло­жен­ные на гру­ди ру­ки — дру­гое.

Я опус­ти­ла взгляд, ед­ва удер­жи­ва­ясь от то­го, что­бы не заж­му­рить­ся и не об­хва­тить се­бя ру­ками. На­до бы поз­до­ровать­ся, но как? На­до бы поб­ла­года­рить за свое спа­сение, но как вы­давить это из стя­нуто­го не­реши­тель­ностью гор­ла? Да и точ­но ли это спа­сение?

Где-то внут­ри ме­ня шеп­та­лись го­лоса ле­генд, выр­ванные мной из детс­тва.

"Мас­тер ни­ког­да не ска­жет те­бе сво­их же­ланий, ты дол­жна уга­дать их са­ма, но знай, что в нём са­мом, в Мас­те­ре, всег­да есть под­сказ­ка. Ты мо­жешь ис­полнить его же­лание в лю­бой мо­мент, са­ма то­го не осоз­на­вая, прос­то до­верь­ся Мас­те­ру и прис­мотрись к не­му".

Прис­мотрись.

"Ес­ли ты че­го-то бо­ишь­ся, луч­ший спо­соб пре­одо­леть этот страх — прой­ти че­рез не­го".

Го­лос мо­его учи­теля, проз­ву­чав­ший в па­мяти, зас­та­вил ме­ня под­нять взгляд об­ратно.

Я пос­мотре­ла на Мас­те­ра. Он слег­ка пе­реме­нил по­зу, по­чесав ще­ку о пле­чо, и те­перь гля­дел на ме­ня, слег­ка нак­ло­нив го­лову впра­во. В та­ком по­ложе­нии его ух­мылка выг­ля­дела ско­рее улыб­кой.

И тут мой взгляд сно­ва упал на скре­щен­ные ру­ки.

Мас­тер дер­жал их так, что мне не бы­ло вид­но его ла­доней.

То есть, он се­бя... об­ни­мал.

Об­ни­мал.

В мо­ем моз­гу про­нес­лось ли­ку­ющее "по­няла!" и сле­дом за ним оша­рашен­ное "а то ли?"

Од­на­ко по­думай са­ма, дочь Ве­сен­не­го Вет­ра, что нуж­но че­лове­ку, нес­метное ко­личес­тво лет не ви­дав­ше­му лю­дей и не чувс­тво­вав­ше­му теп­ла?

Об­нять.

Я сме­ло сдви­нулась с мес­та и, идя к Мас­те­ру Книг по мяг­ко­му ков­ру ка­бине­та, не от­ры­вала взгля­да от его глаз. Они ста­ли слег­ка нап­ря­жён­нее, тем­нее, но я по-преж­не­му не чувс­тво­вала в них хо­лода.

Я по­дош­ла к не­му и об­ня­ла его, зак­рыв гла­за. Моя го­лова ед­ва дос­та­ла до его лок­тей.

Спле­тение его рук ос­то­рож­но раз­жа­лось и, как мне по­каза­лось, по­вис­ло не­надол­го в воз­ду­хе, а за­тем сом­кну­лось за мо­ей спи­ной.

V.Дом Мас­те­ра Книг.

~*~

Мас­тер

Для то­го что­бы дер­жать се­бя в ру­ках, нуж­но уметь раз­жи­мать паль­цы.

Гимн адеп­тов мо­нас­ты­ря свя­той Ка­пели.

Я ждал её про­буж­де­ния, как вто­рого при­шес­твия. Хо­дил нер­вно по ка­бине­ту, грыз ка­ран­да­ши, пы­тал­ся про­репе­тиро­вать при­ветс­твен­ный ди­алог, но ни­чего не по­луча­лось.

Я хо­тел бы­ло при­гото­вить ужин, но по­думал, что дев­чонка, дол­жно быть, прос­пит не мень­ше су­ток, ес­ли пре­одо­лела та­кой дол­гий путь. На до­роге от ок­ра­ины Зим­не­го Ле­са и до вер­ши­ны мо­его хол­ма нет при­ютов. По­это­му я прос­то прик­рыл дверь в спаль­ню, унёс су­шить­ся её одеж­ду и вер­нулся в ка­бинет, не зная, ку­да се­бя деть. Ни ра­зу ещё не бы­ло та­кого, что­бы гость взял, да и на­вер­нулся бы в об­мо­рок, прям с по­рога. Обыч­но я как-то ус­пе­вал на­деть па­рад­ный чер­ный плащ, встав­ные клы­ки и встать пе­ред ни­ми во всей сво­ей гроз­ной кра­се. Ох, ка­кие бы­ли ши­кар­ные вре­мена.

А с этой что мне бы­ло де­лать? Я да­же не знаю, кто она. Хо­тя во­об­ще, мне её а­ура чем-то зна­кома... Де­таль­нее рас­смат­ри­вать я не стал. В кон­це кон­цов, на­до соб­лю­дать пра­вило при­личия.

Хо­тя о ка­ких пра­вилах при­личия мо­жет ид­ти речь, ког­да по всем ми­рам хо­дит чер­ная сла­ва. Лю­цифер ошиб­ся, ког­да вы­бирал ме­ня на этот пост. Нет, он не ошиб­ся в мо­ей де­мони­чес­кой ве­ре, в сквер­ном ха­рак­те­ре и уг­рю­мос­ти. Он прос­то не мог пред­по­ложить, что Веч­ности дос­та­точ­но, что­бы про­читать все са­мые Свет­лые кни­ги во Все­лен­ной. А ещё он не по­доз­ре­вал, нас­коль­ко они спо­соб­ны из­ме­нить да­же са­мую чер­ную ду­шу.

Вот толь­ко...

И тут я ус­лы­шал ша­ги.

А дев­чонка-то креп­кая, раз прос­ну­лась, не про­лежав и двух ча­сов. И это под рас­слаб­ля­ющим зак­ли­нани­ем. На неё что, не дей­ству­ет моя ма­гия? Я улыб­нулся этой шут­ке и вы­дох­нул.

Я встал воз­ле сто­ла и сло­жил ру­ки на гру­ди, наб­лю­дая за тем, как от­во­ря­ет­ся дверь.

Она не сра­зу пе­рес­ту­пила по­рог, хо­тя, что я го­ворю, в мо­ем до­ме толь­ко один по­рог — вход­ной, так что...

Она не сра­зу вош­ла в ка­бинет.

За­мер­ла на по­роге, ши­роко рас­пахну­тыми гла­зами гля­дя на стел­ла­жи с кни­гами, при­от­кры­ла рот и дви­нулась к ним, со­вер­шенно не об­ра­щая на ме­ня вни­мания.

Где-то на се­реди­не она бро­сила взгляд в мою сто­рону и мгно­вен­но от­шатну­лась.

Я ус­мехнул­ся та­кой нев­ни­матель­нос­ти. Я на­шел в се­бе про­тиво­речи­вое чувс­тво ос­кор­блён­ности и... еди­нения.

Это та­лант — за­метить сна­чала Кни­ги, а по­том — Мас­те­ра.

Она за­мер­ла пос­ре­ди ком­на­ты, гля­дя на ме­ня.

И тут я по­чувс­тво­вал нас­то­ящую не­лов­кость. Ни­ког­да я ещё не ис­пы­тывал та­кого прон­за­юще­го взгля­да. Мне ка­залось, что эта зо­лото­воло­сая де­вуш­ка, в мо­ей ру­баш­ке (она пос­ме­ла взять мою ру­баш­ку!), поп­росту за­пах­ну­той и до­ходя­щей до ко­лен, боль­ше по­хожая на сон­ную де­воч­ку из дет­ской, мне ка­залось, что она здесь уже дав­но.

Буд­то бы до неё здесь не бы­ло ни­чего. Ни ме­ня, ни До­ма, ни Книг. А она бы­ла здесь всег­да. Или, по край­ней ме­ре, дол­жна бы­ла быть. Да чёрт по­бери, кто она?!

Её взгляд сколь­зил по мне, и я не мог по­нять, что она ду­ма­ет. Вес­нянка прек­расно вла­дела ли­цом, да­же по её взгля­ду не­воз­можно бы­ло по­нять, ка­кие эмо­ции она ис­пы­тала при ви­де ме­ня. Не­харак­терно для вес­нянки. Ско­рее дочь зи­мы мог­ла бы так вла­деть ли­цом, и то — не каж­дая.

Её под­та­яв­ший зе­леный взгляд ак­ку­рат­но ис­сле­довал мои во­лосы, бро­ви, рес­ни­цы, впа­дины глаз — осо­бен­но дол­го, под­бо­родок, ску­лы, сло­жен­ные на гру­ди ру­ки — на них он за­дер­жался, а за­тем взгляд ушёл в пол.

Я вос­поль­зо­вал­ся этим мо­мен­том для то­го, что­бы по­тереть от­ча­ян­но че­сав­шу­юся ще­ку о пле­чо и вы­дох­нуть. Нет, не та­кое уж у неё и ка­мен­ное ли­цо. Кое-что чи­та­ет­ся. Нап­ри­мер, сей­час она яв­но не зна­ет, что де­лать. Как об­ра­тить­ся, как поз­до­ровать­ся. Хмм... ин­те­рес­но, что она при­дума­ет? Са­мое вре­мя для пер­во­го же­лания Мас­те­ра Книг. За всю ис­то­рию мо­его су­щес­тво­вания ник­то его так и не уга­дал, хо­тя я за­гады­вал его нес­коль­ким де­сят­кам, от бе­зыс­ходнос­ти я ед­ва ли не мор­гал им и не дер­гал лок­тя­ми, но ещё ник­то...

И вдруг она по­дош­ла ко мне.

По­дош­ла ко мне и... об­ня­ла.

Я нас­толь­ко рас­те­рял­ся, что не сра­зу по­нял, что, собс­твен­но, про­изош­ло и как, собс­твен­но, мне на это ре­аги­ровать.

Ну ещё бы, не каж­дый день к те­бе при­ходит град пой­ми кто и уга­дыва­ет град пой­ми ка­кое по сче­ту из са­мых слож­ных же­ланий!

Её дви­жение бы­ло нем­но­го ско­ван­ным, не­реши­тель­ным. От неё от­четли­во ве­яло стра­хом и в то же вре­мя — теп­лом. Тем са­мым не­уве­рен­ным теп­лом, при­сущем ран­ней Вес­не, ещё не всту­пив­шей в свои пра­ва, но от­ча­ян­но же­ла­ющей при­нес­ти в мир свою ра­дость.

Приз­на­тель­ность за это рух­ну­ла на ме­ня во­допа­дом, я ус­мехнул­ся и ра­зом­кнул ру­ки. Лад­но, дев­чонка, пер­вый ра­унд за то­бой.

И об­нял её нас­толь­ко же теп­ло, нас­коль­ко мог.

~*~

Зла­та

— Нет, — сог­ла­силась она.

Из од­но­го ве­сен­не­го ро­мана.

Я си­дела на ку­хон­ном ди­ване, под­жав но­ги и пол­ностью ук­рыв их ру­баш­кой. Кух­ня, как и спаль­ня, по­ража­ла сво­им у­ютом. В глу­бине го­рел гру­бова­то-мрач­ный ка­мен­ный свод ка­мина, пол­ку над ним зас­тавля­ли ха­отич­ных форм об­си­ди­ано­вые ста­ту­эт­ки. Спра­ва от ка­мина свер­ка­ло звез­да­ми в ноч­ном не­бе ог­ромное по­лук­руглое ок­но.

Сте­ны здесь бы­ли свет­лые, но све­та бы­ло мень­ше — один огонь из ка­мина и под­свеч­ник на сто­ле, от­че­го кух­ня бы­ла хо­лод­нее и на­тяги­вала ат­мосфе­ру до зво­на.

Мас­тер Книг го­товил ужин, ни­чего не го­воря мне. Единс­твен­ные сло­ва, ко­торые я от не­го се­год­ня ус­лы­шала, бы­ли: "Вы го­лод­ны?"

Я не наш­ла в се­бе сил от­ве­тить и прос­то кив­ну­ла.

Я наб­лю­дала за его дей­стви­ями, неп­ри­нуж­денны­ми и прос­ты­ми, как буд­то бы к не­му каж­дый день при­ез­жа­ют гос­ти, и он уже при­вык им го­товить еду. Ку­хон­ный ос­тро­вок, нес­мотря на свое нем­но­гоз­начное пред­назна­чение, не де­лал по­меще­ние чуть у­ют­нее, на­обо­рот, он стран­но вы­бивал­ся из об­щей кар­ти­ны, де­лая Мас­те­ра ещё бо­лее за­гадоч­ным и рез­ким.

Вско­ре на стол лег­ла та­рел­ка вкус­но пах­ну­щей, на­варис­той со­лян­ки, нем­но­го не­ожи­дан­ной здесь, я жда­ла ка­кой-ни­будь биф­штекс с че­ловечь­ей кровью, нап­ри­мер. Лож­ка, та­рел­ка с хле­бом — и точ­но та­кой же на­бор нап­ро­тив.

Зас­вистел чай­ник. Я вздрог­ну­ла. Мас­тер спо­кой­но снял его с пли­ты и раз­лил по чаш­кам ки­пяток.

У чая ока­зал­ся при­ят­ный за­пах, и на вкус он не на­поми­нал ни­чего спе­цифи­чес­ко­го, от­че­го я рас­сла­билась.

Со сто­роны это мог­ло по­казать­ся обыч­ным се­мей­ным ужи­ном, но у нас бы­ло од­но су­щес­твен­ное до­пол­не­ние.

Я дол­жна его бо­ять­ся, а он дол­жен хо­теть мо­ей смер­ти.

Эта фра­за по­каза­лась мне нас­толь­ко не­лепой, что я ед­ва не зас­ме­ялась.

Ед­ва — по­тому что все-та­ки что-то бы­ло неп­ра­виль­но.

Я ожи­дала тем­ных ком­нат и пос­кри­пыва­ющих по­ловиц, зу­бас­тых книг на по­вод­ке и злоб­но изог­ну­тых бро­вей, но ни­как не у­ют­ной кро­вати, вкус­но­го ужи­на и пос­ме­ива­ющих­ся, хоть и стран­но, но ве­село, глаз.

На­конец, ког­да та­рел­ки опус­те­ли, я ре­шилась за­дать пер­вый воп­рос.

Он му­чил ме­ня на про­тяже­нии все­го не­дол­го­го вре­мени, ко­торое я здесь про­вела.

— Вы точ­но Мас­тер Книг?

Он по­пер­хнул­ся и за­каш­лялся, гля­дя на ме­ня гла­зами, че­рез ко­торые буд­то хлес­тну­ла вол­на.

Я из­ви­ня­юще­еся по­жала пле­чами и, прив­став, пос­ту­чала по его спи­не. Тут же, са­ма опе­шив от собс­твен­ной сме­лос­ти, ис­пу­ган­но се­ла об­ратно.

Мас­тер поб­ла­года­рил ме­ня кив­ком и, про­каш­лявшись, ска­зал хрип­лым го­лосом:

— Да, точ­но. По­казать вам сер­ти­фикат?

— Да, — не по­думав, ляп­ну­ла я.

Мас­тер очень стран­но пос­мотрел на ме­ня.

— Э-э, в смыс­ле... ну... я ду­мала, вы ле­ген­да.

— Доб­рая хоть? — не уди­вил­ся Мас­тер Книг.

Я за­мялась.

— Ког­да как.

— Пра­виль­но, — сно­ва не уди­вив­шись, кив­нул Мас­тер и от­пил боль­шой гло­ток чая. — Ле­ген­ды всег­да нем­но­го доб­рые, нем­но­го злые. Те­бе ка­кая нуж­на?

"Доб­рая", — хо­тела ска­зать я, но по­думав, ти­хо от­ве­тила:

— Нас­то­ящая.

Мас­тер ус­мехнул­ся.

— А не бо­ишь­ся?

Я сглот­ну­ла. Зу­бы за­ныли, так силь­но я их сжа­ла.

— Уже нет, — ти­хо от­ве­тила я.

— Хо­рошо.

Он встал, дер­жа в ру­ке чаш­ку, и обо­шёл стол, про­тянув мне ру­ку.

Я ух­ва­тилась за неё и выб­ра­лась из-за сто­ла, зах­ва­тив и свою. Го­рячий чай со вку­сом мя­ты и, ка­жет­ся, роз­ма­рина пе­релил­ся че­рез край, об­жег мне ру­ку, но я не чувс­тво­вала ни­чего.

Мас­тер Книг об­нял ме­ня за пле­чи и по­вёл в сто­рону ка­бине­та.

Но в ка­бинет мы не заш­ли.

— За­чем ты здесь? — спро­сил он, ве­дя ме­ня по тем­но­му ко­ридо­ру. Сла­бый свет про­никал в не­го сквозь ма­лень­кие по­лук­руглые ок­на под по­тол­ком.

В тем­но­те не бы­ло его глаз, и я нес­ме­ло от­ве­тила:

— Я приш­ла...

И тут я по­няла, что не знаю пра­виль­ный от­вет.

Вне­зап­но воз­ле нас за­жег­ся све­тиль­ник, и я ед­ва не от­шатну­лась, осоз­нав, что ли­цо Мас­те­ра очень близ­ко. Его гла­за смот­ре­ли пря­мо в мои, и, ес­ли бы я мор­гну­ла, мои рес­ни­цы за­дели бы его.

— Не ду­май, — ше­пот Мас­те­ра Книг кос­нулся мо­его ли­ца лег­ким вет­ром. — Не ищи пра­виль­ные от­ве­ты. Го­вори то, что чувс­тву­ешь. Толь­ко так мож­но быть со­бой, а не кем-то, кто уже не ты. Кто не спо­собен на то, на что спо­соб­на ты, а зна­чит и не зас­лу­жива­ет быть то­бой.

Как ни стран­но, это прос­тран­ное из­ре­чение как буд­то бы сня­ло с ме­ня тя­желый ка­мень не­из­вес­тнос­ти.

Я улыб­ну­лась ему, слу­чай­но кос­нувшись сво­им но­сом его, от че­го, как мне по­каза­лось, мы од­новре­мен­но вздрог­ну­ли, и чес­тно от­ве­тила:

— Я приш­ла, что­бы убе­дить­ся, что ты су­щес­тву­ешь.

Он улыб­нулся-ус­мехнул­ся.

Всё ещё не мо­гу по­нять, ког­да он улы­ба­ет­ся, а ког­да ус­ме­ха­ет­ся. Ка­жет­ся, он вов­се не улы­ба­ет­ся.

— И всё?

— Нет. Ещё мне нуж­но спас­ти от­ца и до­казать ма­тери, что чу­деса дос­той­ны то­го, что­бы в них ве­рить.

— Я чу­до? — Мас­тер Книг из­дал ка­кой-то не­понят­ный звук.

— Я в те­бя ве­рю, — ска­зала я. — Зна­чит, ты чу­до.

Он рас­хо­хотал­ся в го­лос.

Све­тиль­ник вне­зап­но по­гас, и мы ока­зались в пол­ном мра­ке.

— Ты так ду­ма­ешь? — про­шеп­тал он мне в ухо. Я по­чувс­тво­вала, как его че­рес­чур го­рячая, поч­ти об­жи­га­ющая ру­ка об­ни­ма­ет ме­ня за та­лию, при­жимая к се­бе. Я по­чувс­тво­вала его ух­мылку, сколь­знув­шую кра­еш­ком зу­бов по шее. Я по­чувс­тво­вала рез­кий стук его сер­дца под мо­ей ру­кой, вски­нутой в за­щит­ном жес­те.

Я не ис­пу­галась. Не­ожи­дан­но да­же для се­бя.

— Да, — гром­ко от­ве­тила я.

Свет вне­зап­но за­жег­ся.

В этот раз я дей­стви­тель­но ис­пу­галась.

Взгляд без­донно­го чер­но­го мо­ря по­жирал моё ли­цо, зах­лесты­вая ду­шу вол­на­ми эмо­ций.

Я зна­ла это­го че­лове­ка... на­вер­ное, че­лове­ка... со­рок пять ми­нут, но я по­чему-то бы­ла уве­рена, что он не сде­ла­ет со мной ни­чего пло­хого. И при этом я бо­ялась.

Бо­ялась не его или бо­ли, ко­торую он мог бы мне при­чинить.

Бо­ялась, что он ока­жет­ся тем де­моном, ко­торо­го мне опи­сыва­ла ма­ма, и ко­торым ри­сова­ла его ле­ген­да Лла­ан­са, или что я не смо­гу вер­нуть­ся до­мой и спас­ти от­ца.

Бо­ялась не­уда­чи и от­ча­ян­но ис­ка­ла по­мощи у Мас­те­ра Книг.

Бо­ялась тем­но­ты и от­ча­ян­но хо­тела то ли до­мой, то ли...

Он от­сту­пил на шаг, и я по­няла, что мы дав­но уже не в ко­ридо­ре.

Ме­ня ок­ру­жали кни­ги.

Здесь не бы­ло стен, но бы­ли кни­ги.

В блес­тя­щем мра­мор­ном по­лу от­ра­жались кни­ги. Здесь бы­ло ещё боль­ше книг, в сот­ни, в ты­сячи раз боль­ше, чем я ви­дела ког­да-ли­бо. Ши­роки­ми ули­цами с фо­наря­ми и све­тофо­рами стре­мянок они убе­гали во все сто­роны от за­ла, где мы на­ходи­лись. Яр­кие, нев­зрач­ные, но­вые, ста­рые, зна­комые, ве­личес­твен­ные, ма­нящие, уг­ро­жа­ющие, вну­ша­ющие. От по­ла до по­тол­ка — ог­ромное ко­личес­тво зна­ний, ис­то­рий и жиз­ни. Ме­ня бро­сило в жар и, обер­нувшись к Мас­те­ру, я ти­хонь­ко спро­сила:

— Сколь­ко здесь книг?

Мас­тер улыб­нулся, по­чему-то гля­дя на ме­ня с жа­лостью.

— Здесь все.

Я зак­ры­ла гла­за, за­чаро­ван­ная за­пахом книг.

— Вы­бирай лю­бую, — его ус­мешка проз­ву­чала слиш­ком близ­ко, пря­мо над ухом. — Мо­жешь заб­рать с со­бой сколь­ко за­хочешь.

— Мне не нуж­на лю­бая, — по­кача­ла я го­ловой и ре­шитель­но по­вер­ну­лась, гля­дя ему в ли­цо. Он скло­нил го­лову. — Мне ну­жен Сти­хий­ник.

Он мол­чал.

Я внут­ренне сжа­лась, ожи­дая его от­ве­та.

Он по­качал го­ловой и сел пря­мо на мра­мор­ный пол.

Я опус­ти­лась ря­дом с ним, за­кутав­шись в мах­ро­вую ру­баш­ку.

— Сти­хий­ник сто­ит осо­бой пла­ты, — про­из­нёс он, изу­чая моё ли­цо.

— За­бирай всё, — ус­мехну­лась я. — Всё, что у ме­ня есть — твоё.

— Ку­ча зим­ней одеж­ды, фля­га с за­гово­рен­ным ча­ем и па­ра пус­тых крис­талли­ков теп­ла? — рас­сме­ял­ся он. — Или ты пред­ла­га­ешь мне свою ду­шу?

— Да, — ре­шитель­но от­ве­тила я.

— А за­чем она мне? — пос­ле­довал не ме­нее ре­шитель­ный воп­рос.

Я рас­те­рялась.

Мы ми­нут пят­надцать смот­ре­ли друг на дру­га, я — не зная, что от­ве­тить, он — ожи­дая от­ве­та.

Я ду­мала о том, че­го мо­жет хо­теть этот... де­мон, и де­мон ли он на са­мом де­ле, и ес­ли де­мон, то где его ро­га... А он... о чём ду­мал он?

— Она мне очень нуж­на, — на­конец вы­гово­рила я.

— Ду­ша? Ну, те­бе — это ес­тес­твен­но.

— Нет же, — я чуть не пла­кала от жес­то­кос­ти в его го­лосе. Но бы­ла ли это вся его жес­то­кость? Не­уже­ли ма­ма, моя муд­рая ма­ма, не лга­ла мне? Не­уже­ли Лла­анс был прав? — Кни­га.

— Её нуж­но зас­лу­жить, — улыб­нулся Мас­тер Книг, но это бы­ла ус­та­лая улыб­ка. — Лад­но. За­бирай. При­несешь мне то, что уви­дишь пер­вым по воз­вра­щении до­мой.

Я оше­лом­ленно смот­ре­ла на кни­гу, не­весть от­ку­да по­явив­шу­юся на по­лу пе­редо мной.

Обыч­ная кни­га в чер­ном пе­реп­ле­те, с пус­ты­ми, как ока­залось, листь­ями.

— Сло­ва по­яв­ля­ют­ся, ког­да её о чем-то спра­шива­ешь, — по­яс­нил Мас­тер Книг.

— Как мне спас­ти мо­его от­ца? — про­шеп­та­ла я.

Он с из­дёвкой смот­рел на ме­ня, тря­сущую ос­тавшу­юся пус­той кни­гу.

Нет, опом­ни­лась я. Не так.

— Как мож­но спас­ти от смер­ти Ко­роля Вес­ны?

По бе­лым лис­там по­бежа­ли зе­леные бук­вы.

Я под­ня­ла гла­за на Мас­те­ра и при­жала кни­гу к гру­ди.

Он был грус­тен, так мне по­каза­лось. Смот­рел на мои ру­ки, об­хва­тив­шие кни­гу, а ког­да я вста­ла с по­ла, его взгляд не ше­лох­нулся. Не­уже­ли ему так тя­жело рас­ста­вать­ся со сво­ими кни­гами? Что я знаю о нём? Ни­чего... И вряд ли уз­наю, ибо Мас­тер ни­ког­да мне ни­чего не рас­ска­жет. Есть лишь один спо­соб, но ещё ник­то не на­писал кни­гу о Мас­те­ре Книг.

— Мож­но мне ещё Нек­ро­номи­кон? — вне­зап­но вспом­ни­лось мне.

У не­го аж уши ше­вель­ну­лись от та­кой наг­лости.

— Мож­но, — удив­ленно от­ве­тил он.

— Спа­сибо, — поб­ла­года­рила я, пой­мав упав­шую с од­ной из вер­хних по­лок кни­гу. Жаль, что так. Я бы не от­ка­залась по­ходить, по­ис­кать её. Мне бе­зум­но хо­телось поб­ро­дить по книж­но­му го­роду, по­гово­рить с её оби­тате­лями, сте­реть пыль с их даль­них угол­ков, пос­лу­шать рас­ска­зы его хо­зя­ина...

— Не за что, — он то­же встал с по­ла.

— Пой­дем, я те­бя про­вожу.

Идя за ним, я всё ду­мала про три же­лания. Лад­но, пред­по­ложим, од­но я вы­пол­ни­ла (на­де­юсь), а как быть с дву­мя дру­гими?

~*~

Он до­вёл ме­ня до спаль­ни, где я об­на­ружи­ла свою одеж­ду спо­кой­но ле­жащей на кро­вати.

Ещё не ве­ря сво­ему счастью, я быс­тро оде­лась и про­вери­ла со­дер­жи­мое кар­ма­нов. За­чем-то.

Он ждал за дверью и, ког­да я выш­ла, от­ле­пил­ся от сте­ны.

Кни­ги, за­вер­ну­тые в во­долаз­ку, я дер­жа­ла под по­лами ниж­не­го пла­ща.

Сза­ди Мас­те­ра вне­зап­но вспых­нул бе­лос­нежный овал.

— Пор­тал, — кив­нул он в его сто­рону. — Те­лепор­ти­ру­ет те­бя в Дво­рец Вес­ны.

— И ты ме­ня прос­то так от­пуска­ешь?

— А ты хо­чешь ос­тать­ся?

Я не сра­зу от­ве­тила. Ме­ня ма­нил у­ют До­ма Книг, ме­ня ма­нили его Тай­ны и грусть Мас­те­ра, при­чину ко­торой мне хо­телось най­ти и же­латель­но унич­то­жить. Внут­ри ме­ня всё дро­жало от встре­чи со сказ­кой, и я очень не хо­тела ухо­дить. Но мысль о смер­тель­но боль­ном от­це тол­ка­ла ме­ня на путь на­зад. До­мой.

— А я смо­гу вер­нуть­ся?

Он ус­мехнул­ся, но как-то зло. С из­дёвкой. Мол "ну и бред ты не­сешь". Я нем­но­го да­же оби­делась на эту ус­мешку.

Стя­нул че­рез го­лову с шеи чер­ный шну­рок с ви­сев­шим на нем клю­чом и про­тянул его мне.

— Сож­ми ла­доня­ми и по­думай обо мне, те­бя пе­рене­сет. Хо­тя вряд ли ты это­го за­хочешь, ди­тя. Впро­чем, я обе­щаю, что не тро­ну те­бя, ког­да ты при­несешь свою пла­ту за кни­ги.

В его го­лосе прос­кво­зило что-то не­хоро­шее, и я от­ве­ла взгляд, на­дев шну­рок на шею и спря­тав под одеж­ду. Его хо­лод кос­нулся мо­ей ко­жи и вце­пил­ся в неё па­учь­ими ла­пами. Я ощу­тила, как по спи­не по­бежа­ли му­раш­ки.

Я сно­ва пос­мотре­ла на Мас­те­ра.

В са­погах и сне­гохо­дах я бы­ла вы­ше, но все рав­но не до­тяги­вала до его под­бо­род­ка.

Че­го же он хо­тел? Он, та­кой от­талки­ва­ющий и од­новре­мен­но ма­нящий сво­ей за­гадоч­ностью. Что? Объ­ятья, по­дума­ла я. Раз­ве это нуж­но че­лове­ку, тос­ку­юще­му по лю­дям? А что бы хо­тела я на его мес­те.

Я ед­ва за­мет­но улыб­ну­лась прос­коль­знув­шей мыс­ли. Но дру­гих идей у ме­ня не бы­ло, по­это­му... а собс­твен­но, по­чему бы и нет? Бу­ду по­том вну­кам рас­ска­зывать...

— Мас­тер.

— Что?

— Наг­нись ко мне.

Он не по­нял, за­чем, но наг­нулся.

И я ос­то­рож­но при­кос­ну­лась к его блед­ным гу­бам сво­ими.

... что по­цело­вала Мас­те­ра Книг.

Он по­кач­нулся, буд­то бы чуть не рух­нув на ме­ня, но ус­то­ял. Ус­то­ял и поч­ти не­уло­вимо от­ве­тил. Или прос­то дрог­нул. Не знаю. В этот мо­мент мне бы­ло по­чему-то очень горь­ко.

Его ды­хание не от­пуска­ло ме­ня, но мне приш­лось при­ложить к не­му ла­донь и от­сту­пить на шаг.

Взгляд Мас­те­ра был рас­те­рян, но чер­ное мо­ре боль­ше не ли­лось че­рез край.

— Я на­пишу о те­бе кни­гу, — по­чему-то ска­зала я, шаг­нув в нап­равле­нии те­лепор­та.

За мо­ей спи­ной пос­лы­шал­ся смех.

Я обер­ну­лась. И на­конец-то уви­дела, как Мас­тер Книг улы­ба­ет­ся.

Гла­за Мас­те­ра го­рели, и он улы­бал­ся во весь рот.

Я роб­ко улыб­ну­лась в от­вет.

— Спа­сибо, — про­шеп­тал он. — Ты единс­твен­ная вы­пол­ни­ла три мо­их же­лания.

VI. Весеннее царство.

Зла­та.

Ни од­на сказ­ка не мо­жет су­щес­тво­вать, по­ка в неё ве­рят боль­ше, чем двое.

Ис­ти­на.

Ме­ня ша­тало, ког­да я по­яви­лась в трон­ном за­ле Двор­ца. Я за­была о це­не Сти­хий­ни­ка и по­это­му не сра­зу по­няла, что про­изош­ло, ког­да мой взгляд скон­цен­три­ровал­ся на блес­тя­щем, как зер­ка­ло, на­чищен­ном по­лу.

Я гром­ко рас­хо­хота­лась и кни­ги вы­пали из мо­их рук.

На звук мо­его хо­хота, рас­простра­нив­ше­гося по мо­ему за­лу, мгно­вен­но на­бежа­ли прид­ворные.

— Прин­цесса! Вы вер­ну­лись! — вос­клик­нул со­вет­ник от­ца, под­бе­жав ко мне и ед­ва не нас­ту­пив на "Нек­ро­номи­кон". — Что это?

— Сти­хий­ник, — ра­дос­тно от­ве­тила я. — И Нек­ро­номи­кон. Это на слу­чай, ес­ли я опоз­да­ла.

— Ты не опоз­да­ла.

Мать сто­яла за мо­ей спи­ной и, ког­да я обер­ну­лась, её взгляд был по­лон пе­чали.

— Что ты от­да­ла ему вза­мен?

Я хо­тела ска­зать "се­бя", но по­дума­ла, что ме­ня неп­ра­виль­но пой­мут, и по­тому ска­зала:

— То, что ему нуж­но боль­ше все­го на све­те.

А по­том я по­чувс­тво­вала, как сон и ус­та­лость одо­лева­ют ме­ня.

Я не слы­шала, как за­бес­по­ко­илась ма­ма, и не чувс­тво­вала, как ме­ня не­сут.

~*~

На­ут­ро всё Царс­тво гу­дело пот­ря­са­ющей но­востью: ко­роль спа­сён.

Ког­да я, на­конец-то при­чесан­ная по-бо­жес­ки, оде­тая в свой са­мый лю­бимый на­ряд, вош­ла в от­цов­скую опо­чиваль­ню, он под­нял го­лову с по­душ­ки и теп­ло улыб­нулся мне.

Бо­лезнь уже от­сту­пила от его ли­ца: он боль­ше не был свет­ло-зе­леным и его гла­за теп­ли­лись нас­то­ящим ве­сен­ним све­том.

— Зла­та, — про­шеп­тал он, про­тянув ко мне ру­ки.

Я ра­дос­тно бро­силась в его объ­ятия.

~*~

— И что же ты уви­дела пер­вым?

— Свое от­ра­жение.

Отец по­серь­ез­нел и ус­та­вил­ся на ме­ня нас­то­рожен­ным взгля­дом.

— Ты же не хо­чешь...

— Хо­чу.

Он мол­чал.

— Лю­бому чу­ду нуж­но не толь­ко то, что в не­го ве­рят, — про­из­несла я, раз­гля­дывая узор на ков­ре. — Ему нуж­но, что­бы он знал, что в не­го ве­рят. И что­бы ря­дом был кто-то, кто всё вре­мя ему об этом бы на­поми­нал. По­нима­ешь, па­па?

Па­па по­нимал.

Мо­жет, это и стран­но, но па­па всег­да по­нимал ме­ня луч­ше всех. Он одоб­рял и по­могал мне во мно­гих мо­их дет­ских ша­лос­тях и, на­вер­ное, единс­твен­ный из все­го ок­ру­жения, по­нимал, что мне су­лит его смерть и вступ­ле­ние на прес­тол, и как я это­го не хо­чу.

Мой отец был не так уж и стар, и ему пред­сто­яло пра­вить ещё дол­го.

— Ты бу­дешь нас на­вещать?

— Ко­неч­но же, — улыб­ну­лась я. — Как же я без вас.

— А ты поп­ро­щалась с ко­роле­вой? — он то­же улыб­нулся.

— Нет, — по­кача­ла я го­ловой. — Ска­жешь ей ты. Я не смо­гу. Она не прос­тит ме­ня или, ещё ху­же, по­пыта­ет­ся ос­та­новить.

— Зла­та, — вздох­нул мой отец. — Ты дол­жна кое-что знать.

— Что? — уди­вилась я.

— Она лю­бит те­бя.

Я ус­мехну­лась.

Отец за­мял­ся и вы­цедил с тру­дом:

— И ещё. Она... Она не твоя мать.

— Что? — не по­няла я.

— Твоя мать умер­ла пос­ле ро­дов. Зи­ма бы­ла слиш­ком тя­желой.

— Зи­ма?! — по­ражен­но вы­дох­ну­ла я.

— Да, — ре­шитель­но от­ве­тил отец. — Твою мать зва­ли Ас­тра, она бы­ла вес­нянкой, но ты ро­дилась рань­ше, чем нас­ту­пила Вес­на. Мы скры­ли этот факт от на­рода, ина­че те­бя бы приш­лось... Де­ти ко­ролев­ской семьи не мо­гут быть зим­не­рож­денны­ми. Нам приш­лось по­дож­дать, но... Ас­тра бы­ла слиш­ком сла­ба. И тог­да мы... об­ра­тились к Мас­те­ру Книг.

— Что?!! — мо­ему удив­ле­нию не бы­ло пре­дела. Не мо­жет быть! И тут до ме­ня на­чало до­ходить... Вот по­чему я не за­мер­зла без пос­ледне­го крис­талла. Вот по­чему так стран­но ус­ме­хал­ся Лла­анс и мол­чал волк Винть­ер­та. И вот по­чему моя мать на­зыва­ла ме­ня под­снеж­ни­ком. Глу­по, но я всег­да по­доз­ре­вала, что в этом под­снеж­ни­ке кро­ет­ся что-то не то... — Но по­дож­ди... Во-пер­вых... Мою мать, эту, жи­вую, так и зо­вут!

— Да, — тер­пе­ливо объ­яс­нил отец. — Это Мас­тер.

— Мас­тер?! — удив­лять­ся бы­ло боль­ше не­куда, толь­ко злить­ся. Мой отец об­ра­щал­ся к Мас­те­ру?!

— У Мас­те­ра есть своя, осо­бен­ная ма­гия. Он прев­ра­тил ка­кую-то кни­гу в жен­щи­ну, наз­вал её Ас­трой и вло­жил в неё её па­мять, всё, кро­ме тво­его рож­де­ния. Она... — гла­за от­ца на­лились дож­дем. — Она бы­ла как нас­то­ящая, как буд­то бы и не уми­рала... К со­жале­нию, она из­ме­нилась пос­ле то­го, как те­бе ис­полни­лось семь лет. Она как-то уз­на­ла о том, что про­изош­ло. Я не имею ни ма­лей­ше­го по­нятия об этом, но она воз­не­нави­дела Мас­те­ра, как и мно­гие. Я пы­тал­ся её пе­ре­убе­дить, но в кон­це кон­цов сдал­ся. Пой­ми, я не мог пос­ту­пить ина­че. Я так лю­бил те­бя, что не мог ос­та­вить те­бя без ма­тери...

— По­дож­ди, — пе­реби­ла я. — А по­чему ты за­щищал Мас­те­ра? Он же...

Отец не от­ве­тил. Толь­ко улыб­нулся мне. Эта улыб­ка оз­на­чала "ну ты же ви­дела его". И в этот мо­мент в мо­ей ду­ше раз­ли­лось нас­то­ящее теп­ло.

— Я... Ты слы­шал о зим­ней ле­ген­де?

— Да, — ска­зал отец. — Ещё я слы­шал от двор­цо­вых учи­телей, что кое-кто в бу­дущем рис­ку­ет стать зна­мени­тым ска­зоч­ни­ком.

Я счас­тли­во рас­сме­ялась и бро­силась от­цу на шею. Что мо­жет быть луч­ше, чем осоз­на­ние то­го, что твой вы­бор под­держи­ва­ет са­мый до­рогой для те­бя че­ловек?

— Толь­ко обе­щай мне, что бу­дешь нас на­вещать, — ти­хо про­из­нёс отец.

— Обе­щаю! — я чмок­ну­ла от­ца в щё­ку и вско­чила на но­ги.

— И не за­будь поп­ро­щать­ся с ма­терью!

— Обе­щаю! — крик­ну­ла я уже от две­ри.

— И нос­ки теп­лые возь­ми! — до­нес­лось мне вдо­гон­ку.

~*~

Мас­тер

А что вы хо­тели от Ть­мы?

Суть всех оп­равда­ний Све­та.

Я ме­тал­ся по ка­бине­ту.

За ок­ном вы­ла на­до­ев­шая мне вь­юга, тщет­но пы­та­ясь рас­се­ять на­до­ев­шую мне ночь. Хо­телось выб­рать­ся от­сю­да, хо­телось боль­ше ни­ког­да не ви­деть это мес­то, хо­телось вы­лететь с ме­телью в не­бо, по­лететь над сти­хи­ями, по­селить­ся где-ни­будь на кра­еш­ке ве­сен­не­го ко­ролевс­тва и ни­ког­да боль­ше не иметь ни­чего об­ще­го с кни­гами. И хо­телось быть хоть нем­но­го бли­же к ней.

Прош­ло все­го два дня, а я уже схо­дил с ума.

Вот уж че­го я от се­бя не ожи­дал. Очень да­же так не ожи­дал.

Ве­ликий Мас­тер Книг, жи­вущий в этом ми­ре доль­ше, чем он су­щес­тву­ет, схо­дит с ума из-за че­лове­чес­кой дев­чонки. Пусть я и кое-что о ней вспом­нил, но че­лове­ком она быть не пе­рес­та­ет. Хо­тя, ко­неч­но, я мо­гу прод­лить её жизнь в ты­сячи раз, но... эй, стоп. Ку­да по­нес­лось, мы ещё с пер­вым не ра­зоб­ра­лись. С этим вот. Черт, как это на­зыва­ет­ся? На "л" как-то...

Па­мять ус­лужли­во под­со­выва­ла са­мые иди­от­ские мо­мен­ты.

Она пь­ёт чай из мо­ей лю­бимой чаш­ки, воз­дух про­питан сен­ти­мен­таль­ностью так, что хоть то­пор ве­щай. Уди­витель­но, но чай не с ва­нилью. Где-то в глу­бине дав­но не от­кры­вав­шихся шка­фов я от­ко­пал ко­роб­ку с собс­твен­ным на­бором трав. Уже не пом­ню, что это бы­ло, а глав­ное, как оно сю­да по­пало, но ей пон­ра­вилось.

Ей пон­ра­вилась и со­лян­ка — ну а что, у ме­ня не бы­ло вы­хода, хо­лодиль­ник был прак­ти­чес­ки пуст, я уже дав­ным-дав­но не вы­бирал­ся в че­лове­чес­тво, дав­ным-дав­но не раз­вле­кал­ся в шоу ку­линар­ных та­лан­тов, че­го ещё она хо­тела?

Всё вре­мя ме­ня сне­дало чувс­тво не­лов­кости, чувс­тво не­со­от­ветс­твия. Грыз ка­кой-то внут­ренний ан­гел "ты не со­от­ветс­тву­ешь сво­ему ста­тусу! Возь­ми се­бя в ру­ки! Не­мед­ленно все ис­правь!" Я как раз ду­мал, как это луч­ше все­го сде­лать, и нем­но­го от­влек­ся, по­это­му её пер­вый воп­рос за весь ве­чер по­верг ме­ня в смя­тение и чет­че все­го по­казал мне глу­бину мо­его па­дения..

— Вы точ­но Мас­тер Книг?

Я по­пер­хнул­ся и за то вре­мя, по­ка от­кашли­вал­ся, не на­шел ни­чего ум­нее, чем ог­рызнуть­ся, мол не по­казать ли ей сер­ти­фикат. Ко­торый, кста­ти, у ме­ня был. Де­воч­ка ока­залась не про­мах и сог­ла­силась. Я хо­тел бы­ло уже вста­вать и ид­ти за ним, ког­да вы­яс­ни­лось, что на­ив­ное ди­тя по­шути­ло. А я этот сер­ти­фикат мо­жет быть, нес­коль­ко дней ри­совал!

Ме­ня наз­ва­ли ле­ген­дой, при­чем не очень доб­рой, в чем я был с ней в кор­не не сог­ла­сен: ле­ген­да из ме­ня очень и очень не­доб­рая.

Од­на­ко я очень уди­вил­ся, ког­да она пот­ре­бова­ла нас­то­ящую ле­ген­ду.

Это бы­ло ска­зано имен­но так: тре­бова­тель­ным ко­ролев­ским то­ном, не при­вык­шим к от­ка­зам. Это за­дело ме­ня. За­хоте­лось вы­дер­нуть дев­чонку из-за сто­ла, схва­тить за во­рот и по­казать. По­казать ей нас­то­ящую ле­ген­ду. По­казать ей нас­то­яще­го ме­ня, всю мою суть, что­бы её зах­лес­тну­ло ть­мой, что­бы унес­ло и за­вер­те­ло в кру­гово­роте бо­ли, раз­ры­вая на час­ти и рас­пы­ляя по вет­ру.

Но в сле­ду­ющий миг я за­метил в её гла­зах страх. Я столь­ко раз его ви­дел в че­лове­чес­ких гла­зах, что он мне уже по­ряд­ком под­на­до­ел.

И я по­нял, что не при­чиню ей вре­да. Кро­ме, раз­ве что, мо­раль­но­го.

И ве­дя её по ко­ридор­но­му пор­та­лу, я все-та­ки не удер­жался.

— За­чем ты здесь? — спро­сил я, при­гото­вив­шись к тра­дици­он­ным "ис­пы­туш­кам", ко­торым под­верга­лись аб­со­лют­но все, кто сю­да при­ходил.

Раз­ные от­ве­ты я слы­шал. Кто-то приходил за оп­ре­делен­ной кни­гой, кто-то за зна­ни­ем и муд­ростью мно­гих, кто-то ис­кал свой путь, кто-то про­сил сде­лать его ве­личай­шим ав­то­ром, кто-то ре­шал, быть ему или не быть, кто-то хо­тел спас­ти мир, кто-то — унич­то­жить. Но ник­то. Ни­ког­да. Не при­ходил сю­да, не зная, за­чем при­шёл.

Я ви­дел сот­ни ва­ри­ан­тов в её не по-ве­сен­не­му хо­лод­ных гла­зах, и она ни­как не мог­ла вы­яс­нить для се­бя, ко­торое из них ис­тинное. В глу­бине ду­ши я уже по­нял, ко­торое, и это по­рази­ло ме­ня ещё боль­ше.

"Я приш­ла уз­нать, нас­то­ящий ли ты", — ска­зали мне её гу­бы, а в гла­зах от­ра­зилось "и в по­ряд­ке ли".

Не знаю по­чему, но я ос­корбил­ся. Как сме­ет кто-то сом­не­вать­ся в мо­ём ве­личии?! Хо­тя о чём это я го­ворю, сам ведь уже в нем сом­не­ва­юсь.

Я чуть бы­ло не впил­ся в её шею зу­бами, но в са­мый пос­ледний мо­мент я по­чувс­тво­вал её за­пах, и он зас­та­вил ме­ня ос­та­новить­ся, за­быть о злос­ти, по­тянуть­ся за ним. Теп­лый за­пах рас­пустив­шихся виш­не­вых цвет­ков, наг­ре­той сол­нцем зем­ли, со­ка из зе­лено­ватых яб­лок, сол­нечных лу­чей в кап­лях не­навяз­чи­вого дож­дя.

И в этот мо­мент это ди­тя наз­ва­ло ме­ня чу­дом. Гро­хот мо­ей че­люс­ти от­дался в сво­дах мо­их мыс­ленных чер­то­гов, и я по­нял, что с этим на­до что-то де­лать.

Вся моя ре­пута­ция все­лен­ско­го зла, воз­во­димая сто­лети­ями, рух­ну­ла в од­ну се­кун­ду, зло­рад­ным гу­лом от­да­вая в уши.

Я рас­хо­хотал­ся от ду­ши, не­осоз­нанно при­жав её к се­бе. В этот мо­мент я ис­пы­тывал та­кую не­чело­вечес­кую неж­ность, что за­был­ся и пе­рес­ту­пил че­рез ту чер­ту, под ко­торой бы­ло на­писа­но "не вле­зай, убь­ет!" От­части ви­ной это­му бы­ли сто­летия оди­ночес­тва, от­части — ма­лень­кая ху­дая ру­ка над са­мым мо­им сер­дцем. Она пуль­си­рова­ла, и от неё шло теп­ло. Че­лове­чес­кое теп­ло.

Где-то внут­ри ме­ня прос­коль­знул от­ча­ян­ный писк вред­но­го ан­ге­лоч­ка: "по­кай­ся и сми­рись!"

Я не об­ра­тил на не­го вни­мания. Глу­пый ан­гел, что он зна­ет о дь­яволь­ской ду­ше? А лю­ди? Лю­ди так глу­пы. Они во­юют меж­ду со­бой, они встре­ча­ют но­вый день с уны­лой тос­кой, они соз­да­ют все свои проб­ле­мы на пус­том мес­те, не осоз­на­вая, что у них есть всё, что им нуж­но для счастья.

У них есть они.

Я впус­тил её в Хра­нили­ще.

Она ед­ва не по­теря­ла рав­но­весие (по-мо­ему, у нее проб­ле­мы не толь­ко с поч­ка­ми, но и с вес­ти­буля­рным ап­па­ратом), ока­зав­шись в нём, но не за­мети­ла ни это­го, ни то­го, как я под­держал её (а это бы­ло трудно сде­лать изящ­но), ув­ле­чен­ная и оча­рован­ная. Я прек­расно по­нимал её и да­же, приз­нать­ся, был поль­щен этим вы­раже­ни­ем без­гра­нич­но­го вос­хи­щения на её нем­но­го осу­нув­шемся ли­чике. Хоть что-то кро­ме стра­ха. На­ив­ная, она ду­мала, что здесь лишь оп­ре­делен­ное ко­личес­тво книг. Нет. Здесь все кни­ги, су­щес­тву­ющие во всех ми­рах. Ес­ли бы она под­ня­ла го­лову на­верх, то уви­дела бы вмес­то по­тол­ка си­яющее мил­ли­она­ми от­тенков звез­дное не­бо. Ког­да на нем за­жига­ет­ся но­вая звез­да, это оз­на­ча­ет, что где-то по­яви­лась но­вая кни­га.

Моя гостья бы­ла нас­толь­ко за­чаро­вана мо­им До­мом, что мне ста­ло скуч­но, и я пос­пе­шил пред­ло­жить ей выб­рать кни­гу, за ко­торой она приш­ла. Я не сом­не­вал­ся, что она приш­ла за кни­гой. Все при­ходят сю­да за кни­гами. Ещё ник­то не при­ходил сю­да за чем-то дру­гим, кро­ме книг и ис­пы­таний. Ещё бы, ка­кая честь — за­полу­чить кни­гу из кол­лекции Мас­те­ра Книг. И ни­кому нев­до­мек, что точ­но та­кую же кни­гу мож­но най­ти в ка­кой-ни­будь дру­гой биб­ли­оте­ке. Но нет, на­до сло­мать шею, но доб­рать­ся до До­ма Книг — это ведь про­ще, чем рыс­кать по га­лак­ти­кам, хо­тя эти иди­оты счи­та­ют, что нет ни­чего не­воз­можнее пу­ти к мо­ему до­му. Им обя­затель­но нуж­но прой­ти все мои ис­пы­тания, что­бы что-то ко­му-то до­казать. Лю­ди не ищут прос­тых пу­тей.

Как вы по­нима­ете, мне уже по­ряд­ком под­на­до­ело быть Сфин­ксом, по­это­му, гля­дя на мою пос­леднюю гостью, я ду­мал о том, что она и впрямь ока­жет­ся пос­ледней.

Итак, я пред­ло­жил ей выб­рать кни­гу, и она уди­вила ме­ня вновь. Не раз­ду­мывая, наз­ва­ла мне са­мую мо­гущес­твен­ную кни­гу сво­его ми­ра. А по­том ещё за ко­им-то Гра­дом поп­ро­сила и "Нек­ро­номи­кон", из че­го я сде­лал вы­вод, что она хо­чет ес­ли не ожи­вить, то упо­ко­ить точ­но. Я ото­ропел от та­кой наг­лости, и хо­тел бы­ло уже сра­зить её мсти­тель­но жестокой за­гад­кой-ис­пы­тани­ем, но вне­зап­но по­нял, что не хо­чу это­го.

Эта де­вуш­ка приш­ла сю­да не по собс­твен­ной во­ле. Мо­жет, она и не осоз­на­вала, но ей не нуж­ны бы­ли ис­пы­тания, но­вый уро­вень, за­кал­ка ха­рак­те­ра и про­чая фи­лософ­ская дре­бедень. Ей нуж­на бы­ла кон­крет­ная кни­га, что­бы с её по­мощью со­вер­шить кон­крет­ное де­ло. И су­дя по плес­кавшей­ся в её гла­зах бо­ли, это бы­ло очень важ­ное де­ло.

Проб­ле­ма бы­ла толь­ко в том, что в глу­бине ду­ши ей нуж­но бы­ло что-то ещё. И я не мог по­нять, что.

По­это­му, на­вер­ное, я и дал ей ключ. Хо­тя я был уве­рен, что она сю­да ни­ког­да не вер­нется.

Я про­водил её в спаль­ню, ко­торая за счи­тан­ные ча­сы как буд­то бы пе­рес­та­ла быть толь­ко мо­ей. На­до бы про­вет­рить, что ли. Вы­шел, поз­во­лив ей одеть­ся.

Спус­тя нес­коль­ко ми­нут она выш­ла сле­дом, при­жимая к гру­ди кни­ги.

Про­тив ожи­даний, я уви­дел в её гла­зах стыд.

Она от­ча­ян­но хо­тела ме­ня от­бла­года­рить, но не зна­ла, как. Я ус­мехнул­ся. Эти кни­ги бес­ценны, дет­ка. Нас­толь­ко бес­ценны, что я да­же не знаю, что пот­ре­бовать вза­мен. По­целуй, блин, что ли.

Я да­же не по­нял, за­чем она поп­ро­сила ме­ня наг­нуть­ся и не­надол­го вы­пал из ре­аль­нос­ти, ког­да вес­нянка, буд­то про­читав мои мыс­ли, по­цело­вала ме­ня в гу­бы. Вот на­хал­ка. Хо­тя мне нра­вит­ся...

Третье же­лание я за­гадал на­угад, чис­то что­бы про­верить. Прав­да, вот его не уга­дала. Но уга­дала со­вер­шенно дру­гое же­лание. Оно бы­ло нас­толь­ко важ­ным, что я да­же за­бил не­надол­го на свои пра­вила.

Ник­то и ни­ког­да не обе­щал мне, что на­пишет обо мне кни­гу. Ко­неч­но, ве­ро­ят­ность то­го, что это все-та­ки про­изой­дет, очень ма­ла, но... но... но мо­жет быть...

И вот, си­дя над эти­ми ис­пи­сан­ны­ми и ис­пачкан­ны­ми чер­ни­лами лис­та­ми, я пре­бывал в пол­ней­шей злос­ти. Прош­ло уже три дня, не­мыс­ли­мый срок для ис­полне­ния мо­их цар­ских же­ланий. Нет, Лю­цифе­ре упа­си, я не ду­мал, что она на­пишет кни­гу за че­тыре дня, но вот вер­нуть­ся и при­нес­ти мне то, что я поп­ро­сил (ну как поп­ро­сил, ляп­нул, что­бы дев­чонке приш­лось за чем-то вер­нуть­ся), она очень да­же мог­ла бы. Дол­жна же быть у лю­дей со­весть! Сам лич­но ви­дел! Мер­зкая та­кая гра­дови­на.

Я ском­кал свои ка­раку­ли и швыр­нул их в ок­но. Бу­маж­ный ком уда­рил­ся об стек­ло и от­ско­чил мне под но­ги. Я встал, пе­решаг­нул че­рез не­го и вы­шел.

Вход­ная дверь встре­тила ме­ня об­ре­чен­ностью со­баки, ко­торую вы­гоня­ют в лю­тый мо­роз. Я с сожалением вздох­нул. Нуж­но вы­пол­нять обе­щания, дан­ные са­мому се­бе, раз уж дру­гие их не дер­жат, оби­жен­но по­думал я. Пос­ледняя так пос­ледняя.

Я сло­жил паль­цы в знак Мас­те­ра и при­нял­ся чер­тить ру­ну Зак­ры­тия.

~*~

Мастер и Злата

Never gonna be alone!

From this moment on, if you ever feel like letting go,

I won't let you fall.

When all hope is gone, I know that you can carry on.

We're gonna see the world out,

I'll hold you 'til the hurt is gone

Одна шикарная группа из мира, с которым Злате ещё только предстоит познакомиться.

Перед глазами сверкнуло раз, сверкнуло два, и вот, принцесса Весеннего королевства уже стоит на паркете из редкого южного дерева, стягивает с волос полоску стали с зеленовато-желтой яшмой, оглядывается вокруг и тихо вздыхает.

Она одета в длинное светло-серое платье. Оно делает её взрослее и бледнее, но для нее главное то, что оно теплое и мягкое. И ещё — что под ним не видно то, что она в одних лишь носках. Внутри больших янтарных бусин её браслета — несколько магических хранилищ. Одно из них под завязку забито шерстяными носками, — ведь в них просто идеально скользят ноги по деревянному полу.

Её глаза задумчиво опущены, полускрыты светло-бежевой рамкой очков, которые не было смысла брать в ледяное путешествие, но нельзя было не взять сейчас.

Она больше не принцесса. Осталось только узнать, кто она теперь, и как бы не получилось, что теперь она — полная дура.

Сделав два неполных шага, она, наконец, осознала, что находится в том же месте, где очнулась в первый раз. Она закусила губу и в смятении опустилась на краешек кровати. На прикроватном столике стояла пустая ваза. На границе подсознания пробежала искорка тревоги и, больше ни на секунду не задумываясь, она решительно вскочила и выбежала из спальни, чуть не хлопнув дверью.

Мастер ждал её у камина, сидя на корточках, он раздувал огонь и, когда она вбежала в гостиную-кухню, он поднялся ей навстречу.

Встреченная его прохладной усмешкой, она остановилась, как вкопанная — тонкая фигура на пороге его безжизненной берлоги мирового достоинства.

Говорят, когда люди слишком долго живут одни, они привыкают к этому. Мастер Книг назвал бы одиночество самым сильным наркотиком. После чтения.

— Я не ожидал, что ты вернешься, — произнёс он, прислоняя кочергу, которую он держал в руке, к стене возле камина. — Ты принесла мне то, что я просил?

Слева от бывшей принцессы шевельнулась штанга граммофона, и она невольно вздрогнула.

— Lorelei... My ship has passed you by... And though you promised me to show the way... You led me astray...

Злата не могла знать, о чем поётся в песне на незнакомом ей языке, но Мастер знал. Его губы слегка изогнулись в презрительной усмешке, и он пригласительным жестом указал ей на стул.

— Чаю? — с ноткой услужливости спросил он.

Злата подошла к столу и решительно села, воинственно выгнув плечи.

Мастер как-то быстро отвернулся, тряхнув плечами, и направился к кухонному островку.

Повисло неловкое молчание.

Злата глубоко вдохнула и выдохнула. Мастер делал чай долго и степенно, медленно двигая чашки, чайничек, заварку. Когда он залил травы кипятком и, накрыв чашечкой, уставился куда-то перед собой, Злата не выдержала.

Она встала, с грохотом отодвинув стул, и бесшумно прошла к островку, остановившись напротив Мастера. Их разделяли теперь только кухонные тумбы. И ещё изогнутые в удивлении брови Мастера.

— Ты просил меня принести тебе то, что я увижу первым, — громко произнесла Злата, избегая смотреть в глаза Мастеру. Он задумчиво рассматривал её.

— Я принесла.

Мастер помолчал, ожидая продолжения. Когда его не последовало, он демонстративно перегнулся через тумбу и посмотрел вниз.

Принцесса нахмурилась.

Мастер выпрямился и уставился в её глаза. Нехорошая усмешка тронула его губы.

— Серьезно, дитя, — ехидно сказал он. — На твоем месте я бы просто вырвал то зеркало и принёс бы его мне.

— Хорошая идея, — согласилась принцесса. — Только вот это было не зеркало, а начищенный до блеска мраморный пол. У меня нет дара выжигать мрамор.

Мастер снова усмехнулся. А затем расхохотался в голос.

В этом смехе Злате почудилось что-то неправильное, что-то...

— Подожди, — прозрела она. — Ты же знал. Знал, что я увижу себя!

Мастер прекратил смеяться так же резко, как и начал.

— Знал, дитя. Конечно же я знал.

— Хватит называть меня дитём! — разозлилась принцесса. — Мне, между прочим, девятнадцать уже!

Она топнула ногой , вызвав этим у Мастера ещё один приступ смеха.

Всё ещё посмеиваясь, он разлил по чашкам заварившийся чай и протянул одну ей.

Она взяла её слишком резко и пролила чай себе на руку, тут же зашипев от боли.

Мастер перестал смеяться и быстрым движением достал из холодильного шкафа кусочек льда.

— Держи.

Принцесса хмуро приложила его к обожженной руке и удивленно вскрикнула: боль мгновенно исчезла.

— Поздравляю с новым навыком, — хихикнул Мастер, беря чашки и унося их на стол.

— Подожди, — насупилась последовавшая за ним девушка. — Тебе не кажется, что ты кое-что забыл мне объяснить.

— Вообще нет, — кивнул Мастер.

— А ты знаешь, что когда люди кивают или мотают головой при кардинально противоположной реплике, это признак лжи? — задумчиво произнесла девушка.

Мастер вскинул брови, так же задумчиво посмотрев на неё.

— Откуда ты знал? — потеряла терпение.

— А если не скажу — то что, изобьешь меня кочергой до смерти? — огрызнулся Мастер. — Или в чае меня сваришь? Ой, ладно, ладно, не надо на меня так грозно смотреть. Пришла сюда второй раз в жизни, а уже права качает.

— Мастер!

— У меня вообще-то имя есть!

— У меня вообще-то тоже!

— Ладно, — смутился Мастер, первым опустив глаза. — Азирафель.

Он протянул ей руку.

— Злата, — обиженно ответила девушка, по-мужски вкладывая свою, для рукопожатия.

Неожиданно, Мастер поднёс её руку к своему лицу и легко прикоснулся к ней губами.

Она едва не отдернула её и, осмелев, пробормотала:

— Надо же, какими галантными мы можем быть.

Мастер наклонил голову, и Злата замерла, испугавшись. В оцепенении, она застыла на несколько долгих секунд.

— Бу! — сказал Мастер, больно сжав её руку.

— Ааа!!! — крикнула Злата и, выдрав свою руку, отбежала на сравнительно безопасное расстояние.

Мастер покатился со смеху.

— На тебя бу, — обиделась девушка и решительно села за стол, демонстративно не обращая на Мастера внимания. Из одной бусины своего магического браслета она вытащила большую белую коробку и, аккуратно её открыв, взяла оттуда большое белое печенье.

Мастер сглотнул и присел напротив неё, вожделеющим взглядом уставившись на него.

— Угощайся, — зачем-то сказала девушка. Азирафель, как будто этого и ждал, тут же цапнул печенье и взял чашку.

— И всё-таки, может быть, ты ответишь?

— А ты догадайся, — прошамкал тот с набитым ртом. — Ты же догадливая. Не встречал ещё догадливее.

Злата нахмурилась.

— Не понимаю.

— Ну кто ещё мог знать, что там, где я тебя высажу, будет зеркало? — вздохнул Мастер и потянулся за новым печеньем.

Страшная догадка озарила Злату.

— Отец? — осипшим голосом прошептала она.

Мастер внимательно взглянул на неё и кивнул.

— Но... но как? — потерянно прошептала она.

— Очень просто, — вздохнул он. — Его платой за то, что он просил, было то же, что и у тебя. Первое увиденное по возвращении домой.

— Но... — никак не могла взять в толк Злата. — Но он же не принёс меня тогда?

— Не принёс, — подтвердил Мастер. — Пришёл сам через несколько дней. Решил ещё три мои загадки, чему я несказанно удивился. И попросил одно условие.

— Что я приду сюда, достигнув совершеннолетия? — предположила Злата.

— Нелогично, — хмыкнул Мастер. — В Весеннем королевстве, если мне не изменяет память, совершеннолетие наступает в семнадцать, так что либо нет, либо ты мне наврала про возраст.

— Я не наврала, — опять обиделась девушка. — А что тогда?

Он глубоко вздохнул и сложил руки на столе, принявшись разглядывать её лицо. И наконец, ответил:

— Что ты придёшь сама. Когда этого захочешь.

Злата молчала. Молчала долго, разглядывая столешницу и грея остывший чай. Затем поднесла его ко рту и тихо улыбнулась в чашку.

Мастер тоже улыбнулся, коротко и почти неуловимо.

— А я тебе подарок принесла! — вспомнила Злата, подскочив на месте. — От папы!

Она схватилась за браслет и тут же прищурилась, посмотрев на отвернувшегося Мастера.

— Закрой глаза, — потребовала она.

Мастер недовольно скривился, но закрыл глаза. Злата несколько секунд подождала и, заметив, что у него дрогнули веки, гневно добавила:

— И отвернись!

Мастер протяжно вздохнул и развернулся вместе со стулом.

Злата завозилась с браслетом и наконец, встав, обошла стол.

Мастер сидел, откинувшись на спинку стула, и изо всех сил жмурил веки.

— Вот, — сказала Злата и положила подарок ему на грудь. — Держи его.

Мастер вздрогнул, подхватив что-то теплое и мягкое, и, широко распахнув глаза, уставился на это.

— Мрр-яв, — сказало это и требовательно потеребило когтями рубашку Мастера.

— Офонареть, — непонятно сказал Мастер.

Злата целых пять минут наблюдала за счастливым Азирафелем, тискающим котенка, обещающего назвать его Байардом, затем судорожно искавшим мисочку, затем наливавшего молоко...

Она и подумать не могла, что видит перед собой величайшее зрелище в истории мира, и даже представить себе не могла, насколько всё изменится в следующие несколько минут.

~*~

— Знаешь, — произнёс Мастер, оставив котёнка спать в импровизированном домике (в ход пошла коробка из-под печенья), выпрямившись и подойдя к Злате. — Честно говоря, я предполагал, что ты можешь вернуться и даже захотеть остаться.

Девушка нахмурилась, предчувствуя подвох.

— Но есть одно но. — Мастер наклонился к ней, изучая что-то в глубине её глаз. — Я не могу даже предположить, что ты захочешь остаться, узнав, какой я на самом деле.

Последние слова прозвучали зло и жестко.

Злата нахмурилась:

— А разве у меня есть выбор?

— Да, в общем-то ты права, — демон (а теперь это был истинный демон: черты его лица вытянулись и заострились, глаза загорелись огнем, оттенок кожи быстро приближался к шоколадно-серому) задумчиво покивал. — Нет. Но показать тебе, кто есть кто, я обязан. Чтобы ты потом не жаловалась, что я не предупреждал.

Злата без страха наблюдала за ним и предполагала, что он начнет все крушить со зверским рыком, внутренне приготовившись к такому развитию событий. Но вместо этого Азирафель схватил её одной рукой за плечо, а другую руку больно впечатал в её лоб.

Злата закатила глаза и затряслась от боли.

В её разуме одна за другой проносились страшные картины.

На полу, в окружении горящих книг умирали люди.

...молодой рыцарь в окровавленных латах с зияющей дырой в груди, отчаянно умоляющий оставить его в живых.

...растерзанный старец в лохмотьях, бывших когда-то мантией.

...женщина с мечом, тщетно пытающаяся вырваться из огромных когтей.

...кричащая от боли и испуга красноволосая старуха с пальцами в различных кольцах, вместо ног у неё — два обрубка.

— Хватит!!! — хотела закричать, а получился еле слышный шёпот.

... умирающие от потери крови и болевого шока, сгорающие в огне, тонущие в водоворотах.

... и насмешливо искаженное лицо, нет, не Мастера, кого-то гораздо более злого, рыжего и зеленоглазого, с красной серьгой в ухе.

— Хватит! — уже чуть громче.

... кого-то, кто сильнее чем Мастер в разы, сильнее любого в мире, сильнее всех во Вселенной.

— ХВАТИТ!!! — заорала Злата и оттолкнула руки Мастера, упав на пол.

Он стоял, глядя на неё со смесью злобы, жалости и отчаяния.

— Хватит, — снова прошептала Злата, вытирая взмокший лоб. — Это все неправда. Муляж. Имитация.

Мастер громко расхохотался.

— Как ты можешь утверждать?!

— Так, — твердо ответила она. — Это не ты убивал тех людей.

— Интересно, с чего это ты так решила, — сказал он, садясь на пол рядом с ней.

— С того, — терпеливо и на удивление спокойно объяснила Злата, — что ни один маньяк-библиотекарь не стал бы пытать своих жертв в читальном зале. Там же редкие книги! — всплеснула она руками.

Мастер смотрел на неё ошеломленно.

Затем кашлянул. Хмыкнул. Почесал затылок.

— А как же Люцифер? — предпринял он последнюю попытку.

Злату передернуло.

— Я знаю, как избавиться от него, — решительно сказала она и вскочила на ноги. — Нужно просто написать о тебе книгу.

Мастер задумчиво глядел на неё снизу вверх.

Затем он вздохнул, поднял руку и спросил:

— Ну, значит, ты выйдешь за меня замуж?

Злата оторопело замолчала.

Мастер пожал плечами.

— Э-э... — выдавила она.

— Ой, — спохватился он и опустил руку, принявшись шарить по карманам. Найдя что-то, он снова вытянул руку.

— Вот.

На ладони Азирафеля лежало тонкое серебрянное кольцо.

Злата долго смотрела на него и наконец, пожав плечами так же, как и он, захватила кончиком пальца кольцо, надев его и повертев рукой.

Мастер улыбался, глядя на неё снизу.

— Ну а почему бы и нет? — решила принцесса Весеннего Королевства и заорала от ужаса.

С мявканием, больше похожим на писк, будущий кот Байард бегал за Мастером, кружащим принцессу по гостиной.

Эпилог.

Говорят, все четыре Времени Года сообща спустились на землю, чтобы поприсутствовать на празднике, который король устраивал в честь свадьбы своей старшей дочери. Говорят, жених её был безумно красив, неприлично весел и предсказуемо счастлив. Идентично с невестой. Говорят, когда мир узнал, кто он, вздрогнули даже Январские горы. Добавляют ещё, что когда мир узнал о истинной дате рождения принцессы Златы, воцарилось молчание на долгих полминуты. А затем король Зимнего царства махнул рукой и, обратившись к королю Весеннего королевства, спросил, не подросла ли ещё его младшая дочь. Узнав, что "не подросла ли, но подросла средняя", короли оживились и забыли обо всем происходящем. Когда мир узнал о том, что одной странной свадьбой дело не ограничится, многие запереглядывались и говорят, даже слышались облегченные вздохи.

Спустя два года в мире больше не было границ между четырьмя временами. На свадьбе зимнего принца и весенней принцессы было ещё больше народу, чем на первой, а возле Златы с Мастером бегал маленький златокудрый мальчик.

Любимая книга этого мальчика — повесть о Мастере книг.

Благодарности.

Поздравляю, товарищи, вы держите в своих руках моё первое законченное произведение, число страниц которого больше двух. С этой истории начнется моя карьера, если она вообще начнется, но эта история написана не для этого. Она написана для того, чтобы доказать себе самой, что хорошей историей может стать даже сон, хорошей историей может стать даже ванильный черновик, если за него взяться серьезно.

Спасибо за это моему критику Голде. Это лучший критик, читатель, восхвалятель, друг и просто замечательная девушка, хотя ей постоянно нужно это доказывать.

Спасибо сестре моего мужа, Виктории, хоть она и тот ещё подарок, но именно она сделала тот волшебный пинок, который нужен мне был, чтобы закончить начатое.

Спасибо моим читателям с Книги Фанфиков, пусть их мало, но они действительно меня любят, чего я пока не поняла, но всё равно им искреннее спасибо!

Спасибо великолепным художникам с Девиантарта, откуда я нагло взяла иллюстрации (об авторском праве помню).

Спасибо коту, хотя он ни града не делал, как обычно, но как-то повелось его благодарить. Может быть, в нём живет Дух Творчества.

Спасибо моему маленькому сынишке за то, что пока я работала над сказкой, он мне почти не мешал, зато очень много улыбался.

Спасибо моим первым настоящим читателям, особенно Оле, чье мнение для меня особо дорого, ибо она — первый читатель, не знакомый с моим бурным недописательским прошлым.

И спасибо моему любимому мужу. Через месяц и три дня у него день рождения, и для меня это самое дорогое, что я могу преподнести ему в подарок.

Люблю тебя.

Н.К.

3