|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
ОТЕЦ ИМПЕРАТОРОВ — 6
Книга шестая, финальная.
ЖЕРТВА
ПРОЛОГ
Боли они не боялись, они боялись сойти с ума из-за своего бессмертия. Да и сумасшествие их уже не так страшило, обещая хоть какое-то забвение.
Они уже давно не вспоминали свои истинные имена, потому что за тысячи лет привыкли к обращению по номерам. Им уже давно надоело жить, но не имели права даже распорядиться собственной смертью. Для них не существовало будущее, потому как унылое смирение настоящего давно стало неотъемлемой частью сознания из прошлого. Они знали почти всё, но чаще всего специально топили айсберги своих знаний в самые глубокие пучины собственной памяти.
Эти четыре человека могли говорить всё, что им вздумается, но им давно надоело даже ругать, проклиная наихудшими словами своего тюремщика, потому что тот и так мог частично читать, а чаще предвидеть почти все их мысли. Эти четыре пленника ненавидели друг друга больше чем своего мучителя по причине однообразности своих замерших в стазисе безвременья лиц. Эти некогда великие и гордые люди с унижением молили про себя и униженно срывались порой вслух на просьбы о самой великой для себя благости — о смерти.
Они не могли убить друг друга, а нанесение царапин, синяков или небольших ран, тут же заживляющихся прямо на глазах, им надоело ещё во время первой тысячи лет заточения.
Четыре пленника, которые уже сотни лет даже мысленно обращались друг к другу только по своим номерам-кличкам-прозвищам. И чаще всего при обращении они цинично издевались над своим мучителем, похабно ёрничали над собой и друг над другом. А всё новое они не обсуждали, а с презрением глумились, иронизируя довольно жёлчно над теми новостями, которые доходили к ним с обеих ипостасей двухмерного мира Изнанки.
Их скуку и тоскливую безысходность не скрашивала даже возможность постоянного, беспрепятственного наблюдения как за миром людей, так и за миром демонов. Все действия этих наблюдаемых разумных существ казались глупыми, низменными и давно прогнозируемыми, а потому и совершенно лишёнными страсти, силы и перспективы. Глядя на мир через призму их действий, становилось лень даже мысленно предсказать нечто новое или из ряда вон выходящее.
Казалось, так будет всегда...
Но вот в последние два года Четыре Номера с некоторым удивлением стали замечать за собой просыпающийся интерес, разгорающуюся злость, странный азарт и робкие, пока ещё только прорастающие в мёртвых душах ростки надежды. Подобные изменения стали заметны и в ведущихся между ними диалогах, спорах или философских размышлениях.
Причины для оживления в серой действительности, таились в бравой поступи по Изнанке выходцев из иного мира, и даже из иной вселенной. Семья из пяти человек, называющая себя землянами всего на седьмом году своего пребывания на Изнанке, добилась того, что некоторым великим сущностям и не снилось совершить за многие десятилетия.
А это было более чем интересно. И Номера очнулись от смертельной меланхолии:
— Ещё два, три года и нынешний Загребной доберётся до нашего тюремщика и порвёт эту тварь на мелкие зловонные кусочки! — мечтательно закатывал глаза Второй, самый полярный в своих суждениях, наиболее активный при обсуждениях пленник. — Как представил себе момент гибели этой подлой сволочи, так сразу умирать перехотелось.
На это, после некоторой паузы откликнулся Первый, единственный среди рабов не употребляющий бранные слова в каждом предложении:
— Не сомневаюсь, что кусочки окажутся на запах более чем омерзительные. Жаль, что мы не можем подсказать Семёну, как правильно добраться до всей сущности этого зловонного и подлого Сияния.
— Как вы уже мне надоели, со своими глупыми щенячьими мечтами и коровьими сожалениями! — не удержался в молчании Чётвёртый, наиболее раздражительный из всех, вечный брюзга. — Сотни лет одно и то же: "мелкие кусочки", да "...как к ним добраться"! Тьфу! Не надоело ещё? Не имеющее тела существо — нельзя уничтожить! И вы сами прекрасно об этом помните. Так почему даром языками треплетесь?
На это ответил Третий пленник, наиболее вульгарный, пошлый, с характерным для него ядовитым, чёрным юмором:
— А потому что оба чувствуют: доберётся Загребной и до бестелесной сущности! И вставит ему так глубоко, что у того бестелесная голова оторвётся! А потом ещё и до них доберётся и им тоже вставит за тупость безмозглую и занудство.
— Озабоченный ты наш! — улыбнулся Второй. — Сотни лет никак не успокоишься, что с нами нет женщин, и забываешь о своём половом бессилии...
— Потому что с его кладбищенским юмором у него только одно на уме, — поддакнул ему Первый. — А ведь мог бы хоть что-то для оригинальности изменить в своих речах.
— На себя посмотрите, духовные дебилы! — с ленцой возразил Третий. — Чётвёртый же вам ясно указал на ваше унылое однообразие. Так вы и дальше ничего нового придумать не можете, лишь вполне естественные мужские инстинкты высмеивать.
Казалось бы, спор должен разгореться от обидных слов или издёвки, но получилось как всегда: рабы примолкли, мысленно выбирая для себя очередные фразы. Хотелось и в самом деле хоть немножко, хоть раз соригинальничать за последнее тысячелетие своего заточения. Ну и как всегда стал выдвигать идеи Второй, а остальные по очереди ему отвечали. Причём в ответах превалировали короткие выражения "Было!", "Без толку!", "Банально!", "Бред полный!" или "Бросай смешить!"
Наконец генератор идей устал перечислять бессмысленные предложения и констатировал:
— Значит направляем "Око" на морской прибой и постараемся недели на две войти в транс. Всё равно от нас ничего не зависит...
Очередная пауза могла означать полное согласие, но это было не так:
— А вдруг пропустим самое интересное? — озадачился Первый.
— И потом будем рвать на себе волосы из-за отчаяния? — скривился Четвёртый.
— Тем более, что спектакль близится к финалу, — хохотнул Третий. — Или Загребной таки доберётся под шкуру Сапфирного Сияния, или его самого...
Жестами он изобразил очередную вульгарную сцену, которая в очередной раз не вызвала у привыкших ко всему товарищей никакой реакции. Зато вдруг отозвался тот, кто являлся владыкой этого места и который считался самым сильным, бессмертным демоном Изнанки. Его грубый голос зазвучал в головах пленников с одинаковой силой и с одинаковой неизбежностью:
— Ха-ха! Неужели мои кролики чем-то заинтересовались? Неужели они проснулись, вывалились из своей умственной летаргии и вновь согласны фиксировать историю? Ну молодцы! Давно бы так! Ради этого я даже не буду уничтожать Семёна ещё лет двадцать. Если уж экспериментировать, то со всей душой и с полным размахом. Да и вообще, такого уникального человека жалко превращать в банальный навоз. Надо подумать и пересмотреть свои некоторые прежние запреты. Например, я его не убью, а просто закину к вам... Ха-ха! Точно! И полюбуюсь, как он тут вас строить начнёт. Вот уж потеха будет!
После чего Сапфирное Сияние захохотал так, что все четыре пленника стали корчиться в судорогах от принизывающей их тела боли. Ни спрятаться, ни заглушить ненавидимый голос в собственном сознании, они не могли. Всем четверым только и оставалось, что с той же яростной злостью мечтать о смерти своего мучителя и не менее страстно желать нынешнему Загребному выжить назло всему.
Как ему помочь, они не ведали при всём своём величии, уме и знаниях. Хотя на самом деле шанс у них имелся, но они о нём могли только догадываться.
Всё будущее выходцев с Земли, в данный момент зависело только от них самих.
Глава первая
ПОИСК
Со времени подписания договора Архипелага Посольств, прошло шесть месяцев. Причём шесть месяцев сравнительного покоя и удивительного благоденствия. И всё это время мир Изнанки продолжал преобразовываться семимильными шагами не без самого деятельного участия самого великого и прославленного шабена современного мира. Именно "самого", ибо ходили упорные сплетни, что у Семёна Загребного его магические умения давно перевалили за сто пятидесятый уровень. Хотя на самом деле это было не так, и как раз на эту тему он сам и начал откровенный разговор со своей любимой дочерью, оставшись с ней наедине в детской комнате маленького внука. Императрица Зари тоже забросила все свои дела, приказала не беспокоить её ни в коем случае, потому что и сама мечтала хоть раз наговориться с отцом от всей души и спокойно обсудить дела семейные, бытовые и всего мира Изнанка.
Отец прибыл в Грааль только вчера к полудню, и до глубокой ночи вынужден был участвовать в мероприятиях, посвящённых его прибытию. А сегодня было отброшено всё, и жёстко отказано во встречах со всеми. Мало того, самые близкие люди и демоны постарались отыскать и для себя важные дела на стороне, чтобы предоставить родственникам с Земли свободно пообщаться наедине. Император Теодоро отправился на очередной Совет, а трияса Люсия лично занялась новым набором экипированных воинов из того числа кандидатов, что ей предоставил бургомистр столицы, барон Шенре.
Так что разговору никто помешать не мог. Хотя в детской присутствовало ещё двое: внук Загребного, которому уже пошёл восьмой месяц и его огромный нянь Ангел, воплотник, которому уже исполнилось два года. Но если крупный малыш, всё-таки был ещё слишком маленьким по человеческим меркам, то легко перемещающийся между ипостасями, а сейчас блаженно дремлющий среди людей шестиметровый зверь, считался вполне взрослым и сформировавшимся. Но оба в разговор не вмешивались, да скорей всего им и не интересовались.
Ещё одно создание присутствующее в помещении, обладало искусственным интеллектом и начинало двигаться лишь по мысленной команде императрицы Виктории. Считающийся лучшим телохранителем этого мира, Баргелл стоял возле стены безмолвной куклой и в нормальной обстановке притягивал к себе внимания не больше чем мебель.
— Так что, у тебя и в самом деле такой скачок в силе, как поговаривают? — начала Виктория, лишь только с разгона уселась на диван и уставившись требовательно на отца. — Или ещё больше?
— С точностью до наоборот, — улыбнулся Семён. — Как возросли силёнки на две ступеньки во время пребывания в гостях у Алексея, при виде внучки, так и всё. Полный тормоз вот уже почти четыре месяца. И почему-то крепнет уверенность, что восемьдесят седьмой — это скорей всего мой потолок.
— Да ладно тебе, па! Ты ещё ведь совсем молодой и по всем статистикам должен ещё как минимум на пятьдесят процентов подняться. Мне кажется, ты замер в своём развитии из-за некоторого затишья и умиротворения. Ну и резкие положительные эмоции растущему шабену весьма показаны. Ведь недаром твои силы возросли именно после рождения внучки. Кстати, теперь устно хоть пару слов про Алёшу расскажи. Я так по нему соскучилась!
Мармелада и в самом деле сильно скучала по любому из братьев, особенно когда было время остановиться в суматохе дня и о них вспомнить. И это ещё хорошо, что уже несколько месяцев в семье имелась связь каждого с каждым: можно было и самому выговориться и голоса родных услышать. Вдобавок все остальные почтовые сообщения в последнее время на континенте стали работать слажено и без сбоев. Так что письменные послания на русском языке, которые никто не мог прочитать кроме землян, доставлялись с курьерами довольно часто. Ну и самым главным мостиком единения, считался сам Загребной, который на своём крейсере "Лунный", только и делал, что мотался от столицы одной империи к столице другой, доставляя подарки, важные вещи, новые технологии и прочие фамильные секреты, ценности, артефакты.
Поэтому о событиях в Зонте, столице Закатной империи, где правил её старший брат, Виктория знала более чем достаточно, но лишний раз услышать некоторые детали из уст отца — это совсем иное дело. Да и он сам, в который уже раз с удовольствием припомнил две недели своего пребывания в королевстве Мрак. Потому его рассказ на тему празднования рождения дочери Алексея Справедливого, которую назвали Анастасией, растянулся более чем на полчаса.
— Да и всё остальное у него в империи в полном порядке, держит подданных в жёстких, но воистину справедливых законах, — закончил Семён повествование о старшем сыне. — Ну а у тебя, Мармеладка, какие новости и что с твоей силушкой?
— Могу похвастаться: шестьдесят восьмой! И это — без всяких встреч с Лунной госпожой или атак Реактивными Бликами.
— Молодец! Так и держишься в лидерах. Но братья только рады...
Те и в самом деле не только за сестру радовались, но и друг за друга от всей души. Виктор добрался до шестьдесят седьмого, хотя ему в своё время очень пособила встреча с древнейшей медузой этого мира. Фёдор уже имел без всякого напряжения шестьдесят шестой, хотя ему явно помогала императорская корона Иллюзий. Ну а несколько чуть отставший Алексей, со своим шестьдесят вторым уровнем, и так был счастлив, прекрасно справляясь как с внешними неприятелями своей империи, так и с внутренними недоброжелателями.
— Ну а новости у меня..., — Виктория, частенько посматривающая на ползающего по полу сына, вдруг замерла и жестами попросила присмотреться и отца.
Действо того стоило. Карапуз ещё не ходил самостоятельно, но вот когда было за что ухватиться, тянулся из всех сил, стараясь встать на ноги. Вот и сейчас, он приблизился на четвереньках к воплотнику и со всей детской непосредственностью и бесцеремонностью, стал подниматься, хватаясь при этом за весьма удобные для этого действа усы зверя. Проснувшись и открыв глаза, Ангел какое-то время пытался морщиться от недовольства, чуток шевеля усами. Но маленький Семён держался как истинный скалолаз, и отпускать желанную опору не желал. Тогда огромный зверь, решил проблему лёгким перемещением в мир демонов. Понятно, что потерявший опору ребёнок опять бухнулся на четвереньки, зато его реакция оказалась вполне предсказуемая: требовательно заорал, всем своим видом и тоном показывая недовольство, обиду и разочарование. Причём так заорал, что на своём посту слегка шевельнулся Баргелл. Телохранитель словно показывал: я всё слышу и вижу, но не понимаю спокойствие мамаши. А раз та не волновалась и не отдавала никаких распоряжений, значит и опасности наследнику вроде как не существует.
Драматический крик ребёнка оборвался так же внезапно, как и начался. А всё потому, что воплотник появился на прежнем месте. Стоически закрыл глаза, опустил морду на прежнее место и шевельнул призывно усами.
Крохотуля тут же, с кряхтеньем и пыхтением вновь принялся вставать на ноги, а когда встал с довольным смехом начал раскачиваться из стороны в сторону, почти повиснув на усах грозного для иных людей хищника.
Но если Виктория глядела на эту сцену с умилением и расслабленностью, то у Загребного всё равно в сознании ворочались сомнения:
— Доча, может всё-таки осторожнее с такими забавами надо? Вон у Ангела какие зубищи! Мне-то не страшно, а вот...
— Па! И мне не страшно! Тем более что я чувствую все мысли Ангела. Могла бы ему и сама приказать вернуться, но и так знала, что он это сделает, потому что он любит Сёмочку не меньше чем я. Поверь мне и не сомневайся.
"М-да! И попробуй поспорь с такой императрицей! — мысленно возмущался отец поведением дочери. — Привыкла, что все её слушаются беспрекословно... А ведь порой неправа бывает!"
И припомнивши одну из последних новостей, которую услышал на вчерашнем ужине, решил уточнить:
— Кстати, а что это у тебя в городе за шарлатанка появилась?
— Ты о ком?
— Да о этой паршивой провидице..., Кукоба, кажется?
— Чего это она паршивая? — хихикнула молодая повелительница Зари. — Чистюля, пунктуальная и совсем не шарлатанка. Всё делает строго по науке и как мне кажется в самом деле открыла некий секрет правильного предвидения событий.
— Какие могут быть секреты в том, чего вообще не существует!
— Ой, папа! Зря возмущаешься. Вспомни, что ещё сравнительно недавно мы бы точно так же смеялись над тем, кто стал бы нам рассказывать об Изнанке. А сегодня мы в этой действительности не только живём, но скорей моё детство на Земле кажется туманным, нереальным сном.
— Да как тут можно не возмущаться? — расставил Семён руки в стороны, — Если все подобные провидицы — это подлые обманщики, аферисты, циники, можно сказать язвы на теле любой цивилизации. Вон как их правильно Алексей выстроил: ни одного любителя халявной наживы у него в империи не осталось! Все или сбежали, или переквалифицировались на более честные заработки.
Про реформы и строгие законы старшего брата, Виктория прекрасно знала и даже горячо их поддерживала. Некогда настоящий рай для гадальщиков и многочисленных предсказателей, империя Алексея Справедливого, а наиболее всего центральное королевство Мрак, всего за полгода избавилось от подобных аферистов-трутней. И любой суд вершился по самым элементарным правилам. Лишь только объявлялся какой-то прорицатель-проходимец, его вылавливали, возводили на помост в центре города, привязывали там к столбу и задавали прилюдно три вопроса на тему завтрашнего дня. Если бы предсказания совпали, кандидата сразу бы провозгласили королевским оракулом, выдали золотую бляху придворного с волчьей пастью, символом династии Лобос и платили бы жалованье. Если нет, то отрубали руку и отпускали на все стороны.
Отгадать все три желания было нельзя, потому хоть одно из них угадыванию не поддавалось. Например: казнят ли завтра такого-то приговорённого к повешению преступника?
Что бы ни ответил пройдоха, предсказание не сбывалось: Алексей Справедливый всегда имел право помиловать любого преступника, отправив его на пожизненную каторгу. Да и остальные два вопроса были с аналогичной подоплёкой.
Причём отрубание руки тоже великодушно отменялось при выполнении одного жёсткого условия: пройдоха обязывался при скоплении зевак раскрыть все свои замыслы и чистосердечно покаяться во всех своих подлых умыслах. Зеваки такие раскаяния слушали с нездоровым ажиотажем и многократно, но зато впоследствии на любое предложение погадать или предсказать судьбу и знали что ответить, и знали, как разоблачить афериста. А чаще всего дело кончалось одним из двух: либо выбитыми зубами проходимца, а то и аферистки, либо волочением тех за шиворот в ближайший полицейский участок.
Всего полгода — и наивных простофиль, верящих в пророчества, в Закатной империи не осталось. Не осталось и тех, кто раньше этим простофилям пытался запудрить мозги: ни позориться не хотелось с признаниями о своей сволочной натуре, ни без руки оставаться.
Такое положение воцарилось не только на северо-западе материка, все родственники Алексея придерживались подобной тактики в отношении аферистов.
Но видимо в Граале появилось некое исключение из правил. А может и на Викторию какая блажь накатила:
— А ты как на подобное дело повелась?
— Эта Кукоба очень воспитанная, умная, интеллигентная особа. Ты просто не представляешь, насколько она эрудированный, знающий и разбирающийся в науке человек. Недаром у неё прозвище появилось Искренняя. Причём никому из моего окружения, а уж тем более мне, она не предлагает свои услуги. Наоборот заявляет, что ни в политику, ни в распри дворца она влезать не собирается. Плату за свои советы она тоже берёт весьма оригинальным способом: только после исполнения предсказания и только лишь ту сумму, которую решает выплатить сам клиент.
— А если не выплатит?
— Никаких обид. Мало того, уже было несколько случаев когда Кукоба и на второй, и на третий раз старается предсказать не заплатившему ей человеку с максимальной честностью и доброжелательностью. То есть она очень душевный, честный и справедливый человек. Как я уверена, она и не предсказывает ничего, а просто использует для вычисления будущего модели математического анализа. Вот и вся разгадка её успеха. Ну а раз она мне в столице не мешает, то зачем мне её притеснять? Наоборот, есть у меня задумка использовать и её знания, популярность и умения общаться с людьми на благо империи. Если она проникнется и удастся её завербовать, то дополнительная информация для Хазры и её ведомства будет обеспечена.
— Ну..., если так стоит вопрос..., — пожал плечами Загребной. — То я тебя даже одобряю... Только и прошу всегда помнить, что вместе с ценными данными, тебе и опасную дезинформацию могут подсунуть.
— Пусть только попробуют!
— А что со следствием, по поводу того покушения на Люссию?
Виктория наморщила лоб, припоминая:
— Да чего там расследовать? Так на том старом садовнике всё и замкнулось. Никакого иного следа или закулисного злодея не отыскали. Хазра мне сказала, что можно со спокойной совестью отправлять дело в архив. А уж если графиня сама это дело вела, то сомневаться не приходится.
— Да уж... Ну а разбойники не появляются?
— Ха! Слава светлым демонам и великому Загребному, в последнее время ни о каких бандах даже не слышно. Как ты разгромил гнездо старого маркграфа в междуречье, так все такими порядочными стали, что аж противно порой. Воруют конечно, не без того, но очень мало и очень аккуратно. Скорей просто — из-за врождённой привычки людского сановника хоть что-то, но урвать от всеобщего блага в свой карман.
— Везде одно и то же, — вздохнул Семён. — Только у Фёдора в его империи Иллюзий вопросы казнокрадства не стоят. Духам золото не нужно, а всех остальных служащих они насквозь просматривают и любую кромолу замечают. Так что там уже и на рынках воровать карманники перестали. Не выгодно, всё равно поймают, добычу отберут, двадцать плетей и месяц тяжёлых общественных работ обеспечено. А в надзирателях, представляешь, всё те же духи. Так что одно, максимум два наказания и вчерашний воришка уже готов заниматься чем угодно, лишь бы не по карманам лазать. Кстати, как там твои подарки от Фёдора поживают?
— Ты знаешь, па, мне сегодня даже трудно представить, как это я раньше без сайшьюнов обходилась! И вести по всему королевству, и срочные депеши, и сама я порой с Теодоро над столицей летаю. Порой и по делам успеваю смотаться. Так удобно! Так быстро!
Ещё до своего дальнего плавания в королевство Мрак, Загребной успел совершить рейс в империю Иллюзий, где Фёдор выделил каждому из братьев и сестре по два персональных шмеля-транспортника. Причём в самом плавании на крейсере, Люссия успела объездить сайшьюнов, закормить их вкуснейшими каракатицами из эфирного слоя и приучить летать над водными пространствами. Ещё пара досталась и самому отцу, и теперь в экипаже "Лунного числилось сразу три бесподобных, прекрасных и послушных создания. Конечно, ум Айна, ужившегося со своими наездниками уже давно и претерпевшего атаку-взрыв Реактивных Бликов на башню-артефакт, считался троекратно высшим по сравнения с его новыми собратьями, но и те показывали себя с самой лучшей стороны. И это при том, что Айн теперь стал чуть ли не вдвое большим по размерам чем раньше, массивным, с солидной ленцой в движениях, и новички смотрелись рядом с ним словно юркие подростки.
Естественно, что такие летающие помощники ещё более укрепляли власть императоров и поднимали уважение к ним подданных на заоблачные уровни. Это не говоря уже про дополнительную безопасность при транспортировке венценосных особ и, если понадобится, использования транспортников как карательная авиация. Любой недоброжелатель трижды теперь подумает перед началом мятежа, или просто замыслом про мятеж: "И как мне спрятаться от возмездия в случае неудачи? Да меня на этих мохнатых чудовищах в два счёта на краю света отыщут! И на Асмадее не спрячусь!"
Напоследок Виктория рассказала отцу, как она месяц назад решила украсить императорский дворец огромными, горящими в ночи жёлтым цветом звёздами. Они были сделаны магически и установлены на восемь наиболее высоких башен комплекса, а вот напитывались энергией самой первой на континенте теплоэлектростанции. Получилось и в самом деле феерично и грандиозно: дворец теперь можно было увидеть с моря и с суши за многие километры. Так вот окончательную операцию подъёма звезд на громадную высоту произвела лично императрица на духах-транспортниках. Только один этот факт до сих пор будоражил столичную общественность.
— Вот уж с подобной работой мог бы и любой твой наездник справиться, — не одобрил лишний риск дочери Семён. — То сама ратуешь за сдержанность и осторожность, а то ведёшь себя как ...семнадцатилетняя девчонка.
— Па, я тоже тобой сильно, сильно горжусь. Но теперь хочу послушать про твои отношения с демоном Асма. Вернее про перспективу этих отношений.
Естественно, что императрица Зари была одной из первых в семье, получавшей подробные отчёты о состоявшихся встречах и о каждом слове, произнесённом на этих встречах. Теперь обоим родственникам хотелось обсудить итоги и сделать дальнейшие предположения:
— Перспектива в наших отношениях одна: он больше не появляется в прибрежной зоне большого материка, а я даже не смотрю в море в сторону его Асмадеи.
— И всё-таки, ты не хочешь с ним поторговаться по поводу новых данных?
— Вряд ли эта пятиметровая лживая дылда откроет мне воистину важные секреты. Вся его заинтересованность только и заключается, чтобы моими руками добраться до шеи Сапфирного Сияния. В остальном он так бессовестно врёт, что даже черепаха Тортилла под ним от стыда краснеет.
— То есть его утверждение о бессмертности бестелесного демона — всё-таки правда?
— Скорей всего. Хотя, опять-таки: раз что-то или кто-то созданы, то в любом случае его и это — можно уничтожить. Просто существует вероятность, что ни Асма, ни даже Сапфирное Сияние об этом не догадываются. Вот и чувствуют себя хозяевами положения. А ведь припомни моего предшественника "минус первого", он ведь отправлялся на второй материк с конкретной целью: уничтожить Асму и это ему почти удалось. Значит, и мы можем когда-нибудь разыскать действенный способ против кого угодно.
За эти полгода, у Загребного состоялось с Асмой три встречи. И ещё на самой первой, у цитадели Аврора, крупнейший телесный демон планеты наедине, оградив выступающую скалу и участок моря стразу тройным пологом тишины, поведал землянину, как можно избавиться от опеки и присмотра своего конкурента. При этом сразу подтвердил, что Сапфирное Сияние бессмертное существо. Убить его нельзя, можно только развоплотить до младенческого возраста, после чего этот младенец потеряет разум и взрослую память, а потом опять будет расти неизвестно где целых три тысячи лет.
Сразу становилось понятным, какую цель преследует Асма: пока конкурент отсутствует, телесный гигант постарается подгрести под себя весь материк и установить там свою полную власть. Не пришлось бы удивляться, если бы выяснилось что на Асмадее, а возможно и на других материках демон поступал точно так же. А значит, следовало быть настороже: ведь в случае развоплощения Сапфирного Сияния, Асма безнаказанно вступит на материк и уничтожит на нём всех: что людей, что демонов. Печальный пример: всё тот же второй материк Асмадея.
Правда, на прямой вопрос, демон с особой грустью ответил: что подданные ему очень нужны и он даже пытался разводить на своём материке людей, похищая целые корабли, но увы, люди все умирают уже через пять месяцев пребывания на Асмадее. И даже многочисленные врачи, учёные и шабены-исследователи не смогли раскрыть причины такой страшной смертности.
— Да кто такому вранью поверит? — вспоминал Семён о первом разговоре "наедине". — Если бы хотел подданных — делал бы приглашения открыто. Для этого следует банально заявить о себе во всеуслышание и сделать должную рекламу новых земель. Желающие отыщутся всегда. Когда я ему это предложил, Асма чуть не всплакнул от горя, сомневаясь, что ему поверят: "Они ведь будут опять умирать, и эти бессмысленные смерти будут терзать мою душу!" Нет, ты бы только слышала этого лживого ханжу: уничтожил всех жителей континента, а теперь раскрывает пасть о душе!.. Тьфу! Вот уж гад ходячий, разорви его тёмные демоны!
Всё в той же первой встрече, Асма подробно поведал, как следует развоплотить Сапфирное Сияние. "...Следует в точке концентрации сознания бестелесного демона установить три бессмертные сущности и остриём "Убийцы богов" расколоть твердь под ногами, выпуклость, углубление или что там окажется под ногами. Тотчас бессмертные окажутся в центре Кариандены, а сама Святая долина Столбов Свияти накроется сплошным, непроницаемым и непроходимым энергетическим коконом на три тысячи лет. А может и не накроется..., тут у меня точных сведений нет. Но эти три тысячи лет, станут для Изнанки самыми мирными, самыми спокойными и благостными в истории!"
В этой части разговора, Загребной не смог скрыть своего удивления в ауре, по поводу обладания собеседником информации об "Убийце богов". Уж он-то думал, что про его волшебное копьё никто не знает и в случае опасности оно уничтожит даже Асму. Демон догадался о таких мыслях и откровенно посмеялся над подобной наивностью. Якобы! Потому что опять-таки наверняка врал! Насколько близко он не приближался к берегу на своей черепахе, но расстояние в тридцать метров с землянином выдерживал с особой щепетильностью и был готов в любой момент дёрнуться в сторону, уходя от броска смертельного оружия.
Пришлось человеку пояснять своё удивление, довольно правильными словами: "Я и не знал, что оно такое волшебное! Продавший мне его король утверждал: оно пронзает любое материальное тело живого существа насквозь. Спасибо за подсказку!" Рассказывать то, что к острию этого копья боялся прикоснуться своим искрящимся туманом даже Сапфирное Сияние, иномирец не стал. Свои секреты кушать не просят.
В данный момент он попытался обсудить с дочерью иные, порой лезущие в голову сомнения:
— На вопросы, что значит "бессмертные сущности", — так ответа я и не получил. Только намёки, что одним из бессмертных стану именно я. А вторая пара, вполне возможно — самые близкие мне существа. Почему-то эти намёки я связал с непременным условием встречи, остаться наедине. Почему? Неужели он не хотел присутствия именно Люссии? Как ты думаешь?
— Скорей всего. — Согласилась молодая императрица. — Если он догадывается, что камень из его короны у тебя на теле, то может предположить и дальнейшее: ты достигаешь сотого уровня, а рубин эти силы шабена удваивает. Вот тебе и двухсотый уровень, То есть, то самое легендарное бессмертие.
— Конечно, подобная запись и в самом деле существует: "...рубины из короны бестелесного демона умеют чувствовать друг друга на расстоянии". Правда не указано, на каком конкретно расстоянии и в чём это чувство выражается. Ничего кроме привычного неудобства при переноске этого булыжника я так и не ощутил.
— Значит твой камень ещё "не проснулся". Но это не значит, что его спящая сила не ощущается иными собратьями в короне. Идём дальше..., — Виктория настолько увлеклась рассуждениями, что даже за сыном перестала присматривать. — Почему он не рассказал конкретный способ проникновения в тот самый зал с сапфирным кругом: Врёт или скрывает?
— Скорей скрывает, обещал поведать об этом чуть позже, когда бессмертных наберётся трое. И я ему поверил...
— Кто подразумеваются под ещё двумя бессмертными? Тем более очень близкими? Только мы, твои дети. Но я что-то сомневаюсь, что мы взрастём в силах шабенов до двухсотого уровня. Мало того: нам категорически запрещено появляться рядом друг с другом в одном государстве. А значит попасть вместе с тобой в центр какого-то там сапфирного круга ни я, ни ребята единой парой не сможем. Вот потому и остаётся, что только твоя графиня Фаурсе... Ну и кто-нибудь из нас. Наверное...
— Твоя логика несколько хромает, — возразил дочери Загребной. — Особенно в плане Люссии. При всём желании, сомневаюсь, что она станет бессмертной.
Императрица скривилась, но кивнула в согласии. Затем неожиданно спросила:
— А что обозначает её титул трияса? Больше выяснить не у кого?
Единственный, у кого собирались вытянуть ответ на эти вопросы, погиб. Тот самый демон-академик, который участвовал в открытии дороги за Линию и возрождению заражённых маустами земель демонической ипостаси Изнанки. Как раз во время рейса сюда, в Грааль, землянин вместе со своей любимой Люссией совершил полёт в сторону Линии с одной только целью: поговорить по душам со старым, жутко скрытным исследователем. Вот тогда и выяснилось, что академик уже месяц назад как погиб в какой-то глупой скорей всего случайной стычке между демонами. Не помогли ему выжить в бою и его силы шабена пятьдесят седьмого уровня. Местный князь очень горевал о потере старого учёного, пытался отыскать виновных, обещая их казнить самой лютой смертью, да только убийц так и не отыскали. Странным образом пропали и все личные вещи убитого, хотя тут банально подозревали иных шабенов в растаскивании ценных книг и записей. Возле открытого прохода у Линии столпились массы переселенцев на Старые земли, поэтому провести надлежащее расследование по словам того же князя так и не удалось.
Так что триясе и Загребному больше ничего не оставалось, как поспешить на сайшьюнах к своей плавающей по морю обители.
— Естественно, что об этом знает Асма, — возмущался Семён, — Но он нагло заявил: "Не скажу! А в нужное мне время ты и сам догадаешься, кто его убил".
— Значит одна надежда на Лунную госпожу, — решила Виктория, хотя и сама знала, что больше древнейшее создание на контакт с жителями Изнанки ни разу не выходило. — Если она ещё жива...
Могло быть и такое. Ведь недаром Асмой упоминались выращиваемые им гигантские акулы. Те могли вырасти быстро, а уничтожить слабо защищённую медузу ещё быстрей. Или как и раньше, загнать бессмертную в её глубоководное убежище на долгие века.
— Смерть — наихудший вариант, — согласился Семён. — Хотя могла и обидеться за ту подлую провокацию, что устроил Асма. Но тогда...
— Тогда она точно больше не появится, а уж тем более не попросит спеть гимн мокрастых.
— Да я уже и на её не рассчитываю. Хотя бы на парочку вопросов соизволила ответить, и то ладно. Ну а если всё-таки обиделась..., — он задумался, потом пожал плечами, — То я в ней разочаруюсь. Значит она не мудрейшая, а глупейшая. И скорей всего от старости. Сил не меряно, а ей даже некогда ответить или поговорить. Деловая!
Дочь попыталась защитить древнейшее разумное существо Изнанки:
— Интересно как мы себя будем вести, прожив неизвестное количество тысячелетий. Разве часто мы задумываемся над существованием бабочки-однодневки? Или возникает у нас хотя бы желание пообщаться с этой бабочкой? Конечно мы можем её поймать, и даже порой изучать отрывая крылья и лапки, но как только что-то более важное вторгнется в наше сознание, как бабочка просто будет отброшена в сторону и сам факт её существования будет забыт надолго.
— Ничего себе сравнения! — оскорблено отозвался Загребной. — А ведь мы медузе уже два раза жизнь спасли, так что выделить нас среди остальных "бабочек" было бы совсем несложно. — Он перевёл взгляд на внука, который опять затеял игру с усами воплотника, и непроизвольно заулыбался. Но разговор так и продолжил в прежнем русле: — Кстати Асма откровенно и жёстко издевается над Лунной, не испытывая перед ней ни страха, ни уважения, ни ненависти. Именно так, словно презирает.
— Пытается тебя провести. Всё-таки медуза обладает немыслимым могуществом.
— А каким конкретно? Может сделать всех людей и демонов на изнанке шабенами? Или вылечить больных от болячек? Подобные вещи хороши, но вот может ли она ударом силы опрокинуть Асму с Тортиллы в воду? Или хотя бы парализовать самого маленького из морских чудовищ?
Дочь поняла, что отец имеет в виду:
— Хочешь сказать, что у неё нет сил для совершения ...насилия?
— Похоже на то... И в последующие две встречи, демон-переросток обязательно поднимал тему скорейшего уничтожения медузы и призывал помочь в этом деле за горы сокровищ и уникальных артефактов. Уж как ему видно не хочется усиления обитателей континента в магическом плане! И ведь мы ничего об этом подарке Лунной не знаем. Вдруг потомство этих шабенов станет троекратно сильным? А то и меня перегонит? Вот переросток и заволновался... В последний раз даже заявил, что доставит мне обещанные сокровища авансом, без всяких предварительных клятв, в знак нашего великого союза.
— Явно что-то задумал. И наверняка некоторые артефакты будут с сюрпризами.
— Вот этого я больше всего и опасаюсь...
— И как вы договорились о новой встрече?
— Ах да, ты ещё не знаешь! Он признался, что удивительная ракушка, которую мы отыскали в каюте у Крахриса — это некий артефакт связи, на примере тумблонов. Только те животные, требуют ухода и кормёжки, а вот крученая ракушка продукт моря, и после обработки ничего не требует кроме определённой магической зарядки раз в десяток лет и постоянной, после каждого разговора. А мы ведь трофей просто замыкали в один из трюмов как ненужную вещицу, отложенную для исследований на старости лет. Асма видимо надеялся, что такая красота будет висеть у меня в каюте и ему не составит труда вести прослушивание моих разговоров...
— Ничего себе артефакт! Он и так умеет?
— Это пока только мои предположения. Но как пользоваться ракушкой, делать вызов и вести разговор — демон мне объяснил. Теперь мне достаточно спуститься в трюм и элементарно "переговорить с абонентом".
— Чудеса!.. Кстати, а как там доктор себя чувствует в роли каторжанина?
После ареста предателя Крахриса, о его судьбе думали недолго. Да и он сам довольно живо предлагал использовать его в каких угодно работах и занятиях, лишь бы хоть раз в год иметь возможность свидания со своими ближайшими родственниками. Поэтому и заменили казнь каторжными магическими работами. Хотя назвать такую работу каторжной — язык не поворачивался. Леон обитал в тёремной башне Вадерлона, в маленькой спальне-келье, имел пусть и зарешёченный, но прекрасный вид на реку и кусок берега, отлично питался и волю мог отсыпаться в свободное время. Ему даже разрешали заниматься врачебной практикой, принимать у себя особо тяжёлых больных с повреждённой аурой.
А работал Крахрис и принимал больных в иной, специально для всего приспособленной комнате рядом с кельей. Основным его магическим заданием было создание-выплавка жёлтой пирамидки защиты очага. Именно выплавка всех собранных ингредиентов и придания им нужной формы, потому что добыть главное вещество из третьего слоя эфира у него не хватало сил, как потом и настроить пирамидку для начальной зарядки. Компоненты для него доставал во время своих наездов в столицу Рыцарской империи сам Загребной. Причём доставал всегда очень много, с запасом, потому что сразу понял насколько выгодно такое разделение труда. Если раньше ему приходилось заниматься кропотливым действом выплавки всё свободное время, то теперь этим круглосуточно занимался каторжанин. И магия пленника круглосуточно употреблялось лишь по причине содеянного усовершенствования процесса, который не прекращался и ночью. Только и следовало магу обязательно наведываться к тиглям не реже чем раз в три часа.
Так что о докторе Семён говорил даже с некоторой завистью:
— А что ему! Живёт, можно сказать в собственное удовольствие. Ещё и любимой работой продолжает заниматься. Кстати, всю эту последнюю партию пирамидок для тебя он сделал за полторы недели, а потом целую неделю нагло занимался только своими больными. Но в этот раз я ему уже столько материала нагрёб из эфира, что старикан месяц будет сидеть у тиглей, не разгибаясь.
Дочь отца поддержала:
— Конечно, много пирамидок не бывает. Пусть каторжанин не бездельничает, — затем присмотрелась к расширенным от удивления и восторга глазам и тоже повернулась к малому карапузу, который продолжал с заливистым смехом играться с воплотником. — Надо же! Что вытворяют!
Маленький Семён так и не устал за время своей возни и теперь опять стоял перед огромной мордой зверя. Но вот Ангел затеял с ребёнком странную игру: пока ручонки крепко держали ус и опирались на него — нянь замирал, но как только дитё становилось ровно — пропадал с человеческой ипостаси, перебрасываясь в демоническую. Ручонки понятное дело сжимались в пустоте, и ребёнок начинал катастрофически терять равновесие. Но при этом даже не думал возмущённо орать как прежде, а с тем же хихиканьем пытался устоять на ногах. В следующий момент морда появлялась опять и довольный Сёмочка вновь цепко хватался за один, или за два уса. И такое действо повторялось на глазах изумлённых родственников раз за разом:
— Ай да Ангел! — воскликнул наконец дед восхищённо. — Да он внука моего стоять учит!
— Я тебе давно твержу, — умилялась молодая мамаша, — Что воплотник не глупее нас с тобой. Просто у него совсем иная жизнь, иные инстинкты и другие интересы, а так наверняка они бы у нас..., — она чуть подумала и выдала: — ...В шахматы выигрывали!
— М-да! Хорошо бы и в самом деле научить...
— Теперь и над этим подумаю..., и время постараюсь найти...
— А чего искать? Вон дай задание Баргеллу, пусть он Ангела игре в шахматы и обучит. Всё равно чаще всего без толку возле стены стоит.
Взрослые отвернулись от ребёнка и с сомнением уставились на робота-телохранителя. При этом императрица видимо входила в мысленный контакт с охранником и что-то выясняла. Потом пожала плечами:
— Контур обучения ещё не запущен, надо разбираться... Но игры вроде бы знает, и очень много... Может и в самом деле дам ему задание... Кстати, а как братикам эти инопланетные подарки понравились в первые дни?
Семён улыбнулся, пускаясь в воспоминания:
— Алексей заставляет своего робота охранять Гали и дочку Анастасию. Но императрица никак к такой опеке не привыкнет. Фёдор очень меня корил, что я не оставил робота себе, он мол и так отлично защищён сонмами духов. Ну а Виктор в первые дни вздрагивал и тянулся за мечом, когда замечал у себя за плечами беззвучную тень телохранителя.
— Я бы сама пугалась, зная, что у меня в свите сразу пятеро человек, работающие на Асму. И как только пробрались в императорское окружение?
— У телесного демона есть всё: время, деньги и хитрость. Вот потому столько людей и попадаются в его коварные сети. Тем более что вначале они никогда не делают ничего страшного или предосудительного. А проглоченная шелская устрица приносит в руки сразу солидное богатство. За такое многие согласны рискнуть, проглотив якобы "охранный амулет".
Благодаря своим новым возможностям видеть шелскую устрицу, Загребной ещё в первый визит к младшему сыну после ареста Крахриса, выявил потенциальных убийц и предателей. Но чтобы не настораживать Асму резкой пропажей или гибелью завербованных агентов, пришлось действовать медленно и с выверенной точностью. Одного из самых ретивых и опасных агентов убрали, устроив несчастный случай, двоих разными путями выдворили из дворца, отправив на иные места службы и приставив к ним наблюдателей. Ну а двоих последних просто чуть отодвинули от императорского трона и стали скармливать тщательно продуманной дезинформацией. Может и не окажется с этого всего пользы, но с другой стороны надо как-то экспериментировать, улучшать эффективность работы контрразведки и ей подобных служб? Вот и старались обмануть противника с помощью его же шпионов.
Но не эти завербованные демоном агенты больше всего волновали отца и дочь, когда они вспоминали в разговоре имя Виктора. Вот уже который месяц между ними шёл незатухающий спор на тему правильно ли поступил Загребной, что разрешил Бьянке Лотти вот уже четыре месяца находиться рядом с первым Рыцарем. Причём вёлся не столько спор, сколько диспут, в котором каждая из сторон частенько меняла свои позиции, то защищая, то резко нападая на беременную землячку.
Бьянка попала в Вадерлон после получения страшной травмы на одном из островов-артефактов. Причём во время происшествия могла не только сама погибнуть, но и ребёнка потерять. Но вместо того чтобы спасаться самой, героически спасла графиню Фаурсе. А всё выглядело довольно банально, халатно и неприятно. Люссия, взяла свою помощницу с несколькими экипированными воинами и двинулась на осмотр глубоких подвалов в доставшейся Загребному башне. Один из младших шабенов ей доложил, что они не смогли вскрыть переход на нижний уровень. Вот трияса и воспользовалась своей властью, понадеявшись на свои умения и даже не посоветовавшись с Семёном. Хотя по здравому рассуждению, посоветуйся она, тоже вряд ли бы это помогло: иномирец частенько отпускал свою любимую и не в такие опасные места. А тут и страха никакого: своя башня, уже почти вся обжитая.
Стали открывать неподдающиеся словно запаянные временем в камне двери. Та вроде как дрогнула, Люссия добавила без лишних размышлений удар силы и... Там бы её и размазало существующим в обеих ипостасях каменным блоком. Хорошо, что Бьянка, обладавшая к тому времени шестьдесят шестым уровнем уже могла рассмотреть каменную породу на глубину трёх метров, потому и заметила сдвинувшиеся массивные противовесы, ускоряющие их пружины и разгонные полозья. На раздумья не оставалось даже лишнего мгновенья. И сбить триясу в нужную сторону силой никак не получилось бы. Поэтому Лотти больше придумать не смогла, как с криком рвануться к демонесе, резко оттолкнуть её к безопасной стене и прыгнуть следом.
Свидетелям этой сцены показалось, что Бьянка так и осталась распластанной под многотонной каменной плитой, но она таки выскользнула, спасла свою жизнь и жизнь своего ребёнка. А вот ногу свою не спасла: чуть ниже левого колена от костей, мяса и сухожилий осталось только мокрое место. Ни сшивать, ни восстанавливать, ни спасать, там было уже нечего. Только и перетянуть культю, удалить осколки костей, да усыпить женщину оздоровительным сном. Умение Загребного проводить наисложнейшие операции магическим способом, — оказалось бессмысленным в данном случае. Ну а до сто десятого, ему было ещё топать и топать по жизни. Если вообще дотопает...
Как ни странно, но личина на Лотти удержалась, так что никто из окружающих не заподозрил в ней иного человека, чем недавнюю любовницу уже теперь полусотника Геберта. Но вот новость о беременности пострадавшей, неожиданно получила утечку и все про это узнали довольно быстро. Если бы дело касалось лишь членов экипажа "Лунного" сомневаться не пришлось бы в соблюдении тайны, а так в башне находилось, чуть ли не пятьсот посторонних людей и демонов. Пришлось срочно придумывать: что делать дальше?
Причём что Семён, что ещё больше Люссия, считали именно себя виноватыми в случившейся трагедии. Боялись себе представить, что будет, если придётся рассказать младшему сыну всю правду. Он-то вроде как успокоился, но продолжал терпеливо ждать возвращения своей возлюбленной после перевоспитания на крейсере. И как теперь все проблемы и кривотолки уладить?
Ну и после огромных колебаний и сомнений, а на следующий день после беседы с потерпевшей пришли к выводу, что следует Бьянке постепенно пристраивать под крыло Виктора Алпейци. Тем более что самая важная легенда, совмещённая с другой личиной пока держалась очень крепко. Сходились и все причины, поводы для перевода пострадавшей девушки в императорский дворец: заслужила, оправдала доверие, готова точно так же броситься на защиту и самого императора. А значит, достойна более высокой должности при дворе. Например личного секретаря Первого Рыцаря. Чем не пост, для начинающей шабены с невзрачной пока ещё внешностью? Тем более что женщина, кол всему прочему, инвалид. Может инвалидом так до конца жизни и останется?
А ещё раньше пустили впереди пострадавшей слушок, что награждённая повышением героиня успела, будучи в экипаже "Лунного", и в постели отличиться. Кто отец, не особо уточнялось, только и говорили, что кто-то из офицеров, но ни народ, ни рыцарей, ни прочих придворных подобная мелочь уже не интересовала. Все сразу понимали: несмотря на протекцию самого Загребного, несчастная девица если и пробудет возле императора, то лишь до момента разрешения от беременности. После чего получит приличную пенсию, да будет радоваться жизни на дальней околице столицы. А уж мысли, что Виктор Алпейци сможет посмотреть на покалеченную иначе, чем на секретаря — вообще в голове не укладывалась.
Вот так прихрамывающая на левую ногу Бьянка и вернулась во дворец.
Правда, изначально не узнав итальянку под изменённой внешностью, Виктор отца чуть больным не посчитал:
— Па, ты чего творишь? При всей твоей доброте — это уже слишком! Да я ей сам дам денег и отправлю на пенсию...
— Дело не в том...
— Да у меня и без того верных людей сейчас в окружении хватает!
— Лишний человек тоже не помешает...
— Так ведь она ещё и страшная, как...!
— Тем лучше. Будет отпугивать от тебя всяких особо надоедливых просителей.
— А-а-а, — стал немного успокаиваться сын. — Так бы сразу и сказал.
Потом он конечно ещё сильней кричал, ко
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
