|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Идиоты! — коротко, но емко охарактеризовал я тела, собравшиеся в аудитории. Те пучили глаза и старательно делали вид, что внимают наставнику. Кого они пытаются обмануть, хотелось бы мне узнать. Первые парты еще хоть как-то пребывали в сознании, второй и третий ряды спали с открытыми глазами. Четвертый — с закрытыми. На галерке вообще храпели в голос. Обнаглели. Ну ничего, я им еще устрою "счастливую" жизнь. Студиозусы пусть и живут только от сессии до сессии, но всегда забывают, что экзамены — вещь неотвратимая.
Я вздохнул, взял со стола указку и хорошенько долбанул ей по столешнице. Звук вышел достаточно громким, чтобы все проснулись. Хотя бы на пару минут. Нет, я понимаю, ночные практикумы, постоянное недоедание... Я все понимаю, но я сам учился в том же режиме и все равно не вел себя не настолько нагло.
— Итак, продолжим обсуждение ваших контрольных работ, — как ни в чем не бывало произнес я, обводя тяжелым взглядом присутствующих.. — На чем мы остановились?
Студиозусы смотрели на меня крайне неодобрительно и обреченно, зная по горькому опыту, что я им ничего хорошего не скажу...
— Вы сказали "идиоты", — проблеяла с первой парты девица лет двадцати, которую один Дракон знает, как занесло к нам на факультет. Классическая "правильная" отличница, много старательности, мало мозгов и совершенно нет собственного мнения. Ей бы у целителей задницу отсиживать, может, толк бы и вышел. Некромантия таких не любит, тут смелость нужна и инициативность, а не следование шаблонам.
— Правильно, студиозус Лесская, — гадостно ухмыльнулся я, подойдя к парте ученицы. — И вы среди идиотов — первая!
Девчонка еле слышно всхлипнула и пошла красными пятнами. Она была свято уверена в силе своего интеллекта, путая его с зубрежкой и хорошей памятью, а до меня никто не потрудился ей объяснить, что это разные понятия и в хорошей памяти уж совершенно точно нет ни малейшей ее заслуги.
— У вас неплохо выходит заучивать учебники наизусть, но думать у вас не получается. Разве мы на занятиях не убедились уже, что теорема Рейстлана Тавора не работает на практике? — продолжил я добивание девчонки. — И все равно вы пишете в своей работе об обратном!
— Но... в идеальных условиях... — вяло и неуверенно отбивалась она. Наивная попытка. Если никогда прежде не приходилось давать отпор, то вот так сразу точно не получится. Я терпеть не мог эту девицу еще и поэтому. Нельзя же быть такой... никакой!
— Идеальных условий не существует! Это бред теоретиков, которые никогда в жизни ритуального кинжала в руках не держали! Магический фон меняется ежесекундно! Уровень некроэнергии зависит от десятков факторов, половину из которых вы не найдете в учебниках, барышня! Вы вообще представляете, что такое настоящая некромантия? Прикладная некромантия?
Последний вопрос был чисто риторический и продолжать дискуссию с бездарной ученицей я не стал. Утомительно. Не люблю тех, кто пытается доказать, что умнее других, не имея в голове ни единой собственной мысли.
— Но я же еще не могу практиковать! — через силу выдавила из себя Лесская. Кажется, она была в шаге от истерики. Пора бы подтолкнуть ее сделать этот шаг.
— Могу вам гарантировать, студиозус Лесская, что вы никогда не будете практиковать. По крайней мере, как маг смерти, — припечатал ее напоследок я и взял в руки первую работу. — Горин Шандер. Вот скажите мне, пожалуйста, а с чего вы решили, что при применении "зова смерти" не бывает отката? Возьмите пример хотя бы с Лесской и вызубрите главу о заклинаниях подъятия второго порядка. Что? Сказать нечего?
В отличие от девчонки Шандер, редкостная бестолочь с замашками экспериментатора, спорить со мной не стал. И зря. Лично я бы мог назвать с ходу два способа, как этот самый откат обойти. Но, разумеется, в умных книжках для подрастающего поколения о них не пишут. Да Горин эти умные книжки и читал только накануне экзамена, а собственных мозгов не хватало, чтобы попытаться выдвигать какие-нибудь новаторские теории, которые вполне могли бы тянуть на магистерскую диссертацию. Кстати, надо будет, в конце-то концов, заняться собственной диссертацией, а то начальство уже намекает, да и самому неудобно быть рядовым магом, вталкивая в глотки будущим коллегам гранит знаний.
— Грин, Аделаида. Удовлетворительно, — с ноткой озадаченности изрек я, вглядываясь в надпись на работе. Вроде бы я оценку поставил... И что со мной такое было, если я признал работу Грин заслуживающей тройки? Она же дубок, юный и зеленеющий.
— Эйвери, Николас...
Результаты контрольной были отвратительными. В высшей степени. Я четыре года преподавал этим оболдуям принципы работы с мертвой материей... и пока было ясно, что у будущих магов мертв мозг. Окончательно и бесповоротно. Когда я решил отказаться от практики и нести свет знаний в тьму душ студиозусов, я был не в себе. Совершенно точно. Почему мы такими не были, а? Наш выпуск можно назвать каким угодно, но не ленивым и не равнодушным к выбранной специальности. Эти же... домашние детки сели за парты и разинули рты, ожидая, когда гранит знаний им старательно раздробят, смешают с чем-то вкусненьким и запихают в глотку, чтобы быстрей усвоилось. Может, кто-то так и делает, напирая на то, что преподаватели должны проявлять терпение и находить подход к своим ученикам... А вот я считал, что для начала студиозусы должны найти подход к собственным мозгам и выбранному предмету.
Студиозусы из моей аудитории всегда вылетали толкаясь и теряя по дороге предметы туалета. Один раз в попытке сбежать первым, студиозус пятого курса потерял... штаны. Как? Даже не спрашивайте. Не знаю. Да и знать не хочу.
Я наивно рассчитывал на небольшую передышку перед дальнейшими мучениями. Но мои надежды редко оправдываются. Очень редко.
Декан появился у меня в аудитории, едва только дверь захлопнулась за последним студентом. Объемное брюшко он с достоинство нес перед собой, как реликвию, лысина сально блестела на солнце, одутловатое лицо имело выражение воинственное. Стало быть, ничего хорошего можно не ждать.
Милорд Муарр для меня так и остался милордом Муарром, старым хитрым магом с мерзким характером, который за свой факультет, кого хочешь в выгребной яме утопит. Он ни единого раза больше не сменил облика, и порой даже казалось, что мне приснилась вся та дикая давняя история, произошедшая со мной и моим однокурсниками более десяти лет назад.
— Мэтр Эльдан, когда вы только перестанете мучить своих студиозусов? Они сдают ваш предмет с десятого, а то и двадцатого раза, и боятся куда больше ритуального мучительства!
Я мрачно посмотрел на начальника.
Мои методы преподавания он резко не одобрял, считая, как не странно, что со студиозусами я слишком уж крут.
— Ну да. Зато и знают они его куда лучше прочих. Выбора нет.
Либо ты сдаешь мне, либо вылетаешь из Академии со свистом, потому как предмет-то обязательный, как ни крути.
— С каких пор у нас главным стал предмет теория и практика разупокаивания?! — взвился морф. Объемистое брюшко подпрыгнуло.
— Пока этот предмет веду я, я же и устанавливаю стандарты по нему. Эти малолетние имбецилы не получат свое "удовлетворительно", пока не начнут понимать этот предмет. Не заучивать, а понимать.
Опротестовать мою манеру преподавания пробовали регулярно и безрезультатно. Я не собирался становиться мягче. Ну не собирался и все тут. Пусть целители или еще кто со своими цацкаются. А некромантия — наука суровая и изучать ее не для слабых духом.
— Лесская без единого "хорошо" учится, какое ей "удовлетворительно", изверг?! — напустился пуще прежнего декан. — Да у нас на факультете с твоими закидонами ни одного диплома с отличием не будет так!
Я демонстративно хмыкнул и начал уничтожать следы проведенной лекции. Конспекты мои оставлять тут точно нельзя. Сопрут как нечего делать. Уже делали так и не раз. Поэтому свои записи я веду исключительно на эльфийском, выводя слова с таким количество завитушек, что их и среди знающих мой родной язык, не каждый бы разобрал.
Гнев декана на меня впечатления не произвел. Можно подумать, мне есть до этого дело. Задача наставника — дать знания. Я этим и занимаюсь. А отчитываться по итогам — это уже проблема декана. Поэтому он так и надрывается.
— Лесская — пустоголовая курица, у которой вместо мозгов учебники, причем устаревшие лет двадцать назад! — не отступал от своего мнения я, вытирая доску, на которой все занятие усиленно выводил формулы. Для себя, по-видимому. Ну и для той же дуры Лесской, которая конспектировала дотошно и старательно. — Она старательно зазубривает формулы, но понимает в них не больше, чем наученный говорить скворец.
— Вас послушать, так у нас не факультет некромантии, а лечебница для умственно отсталых. Один другого тупее. У вас просто завышенные стандарты, мэтр Эльдан. Не надо всех равнять по себе, вы прирожденный, некромантия у вас в крови, вы понимаете ее куда лучше многих. Но у остальных-то вашего таланта нет!
— Да у них вообще никакого таланта нет! — упорно продолжал спор я. Уважать начальство я так и не научился. Бабушка едко комментировала, что мне корона лоб натирает, но слушаться декана при этом она все равно не просила. — Вот скажите, как можно даже не задумываться о том, что придется делать? Это же магия, дракон вас побери! Если ты не соображаешь, что творишь, то закончится это в лучшем случае твоей же собственной смертью!
— Замечательно, — осклабился почище любого упыря глава факультета. — Вот тогда возьмитесь за то, чтобы научить их думать! Введу новый факультатив. Специально для одаренных. И вести его будете вы. Научите их... понимать некромантию.
— Почему я?! — аж тряпку выронил от "восторга" я. Она как назло в полете испачкала мелом угольно-черную мантию. Ну что за жизнь? Мне ж еще на седьмом читать и на четвертом семинар вести у первой группы. Опять эта идиотка ученая будет нервы мотать
— А вам больше всех надо, — припечатал меня декан. — А раз надо — сами и отдувайтесь, интеллектуальный вы наш. Всю плешь мне проели уже тем, каких идиотов учить приходится. Не нравится — не учите. Большак вас ждет. Или место штатного некроманта в каком-нибудь городе. У меня и так каждую неделю спрашивают, не собираетесь ли вы бросить преподавание и, в конце концов, снова начать практиковать.
Практиковать я не хотел. Как и возвращаться на большак. Спасибо. Кушали, знаем. Сперва ты несешься за умертвиями, а потом крестьяне с дрекольем несутся за тобой. И попробуй им объясни, что ты тут как бы воплощение сил добра... Вообще, селяне люди осторожные и предпочитают в превентивных целях сперва сжечь чародея на костре, а потом уже разбираться, чем он там на самом деле занимался. Если что не так — выдвинут на причисление к лику святых, как мученика и борца за идею, и вся недолга.
Я целых два с половиной года пытался сеять разумное, доброе, вечное среди населения, борясь по мере сил с предубеждениями против своей профессии. Борьба была поистине бессмысленной и беспощадной. Обычно меня пытались бить. Пару раз нанимали рыцарей, которым вменялось в обязанность убить меня, как какую-нибудь мантикору, жрущую овец у местных жителей. От воинственных селян удавалось отбиться, с рыцарями я договаривался полюбовно, они по большей части люди разумные и даже образованные, но когда на меня начали натравливать жрецов... Это уже перестало мне нравиться совершенно. Служители Света поголовно пытались меня сжечь, почему-то посчитав, что это принесет их пастве уйму хорошего. Мое мнение не учитывалось. Нет, я бы справился с ними... С одним. Вторым. Третьим. А дальше что, скажите на милость? Они бы так ведь и священную войну против меня могли бы объявить. Запросто. Поэтому в итоге дорога снова привела меня к воротам Академии. Мог бы пойти и по распределению... Но уж больно не хочется быть ручным некромантом при какой-нибудь влиятельной особе. Они почему-то частенько путают Мастера Смерти и палача. А я не люблю пытать кого-то просто, чтобы язык развязать. Я некромант, но не садист все-таки.
Я занимал место наставника вот уже как пять лет... Когда только устраивался, думал, что хуже, чем на большаке, точно не будет. Наивный. Студиозусы без мозгов меня пугают куда больше селян с вилами и священнослужителей. Нет, вы только представьте себе, некромант без мозгов! Это же почти как конец света!
— Плешь вам и без меня изрядно проели! — праведно возмутился я, прожигая начальника гневным взглядом. — А то, что вы делаете — это шантаж чистой воды! Я не нанимался тратить свое личное время на бездарей! Мне за это не платят, между прочим!
— А мы вам даже платить будем! Двойную ставку! — ехидно протянул милорд Муарр, потирая ручонки.
Не то, чтобы я нуждался в деньгах, принц — он принц и есть, фамильное состояние я мог использовать в разумных пределах, но до него ж еще добраться надо! Закатный лес, вотчина моего прадеда, короля, далеко, но это было бы несущественно, находись рядом отделение гномьего банка... Вот только Академия располагалась на отшибе, добираться до цивилизации было долго. Так что волей-неволей приходилось жить на жалование наставника, которое было не то чтобы маленьким... но хотелось бы больше.
— И надбавку за вредность, — решительно заявил я, думая, что если после такой наглости декан пошлет меня куда подальше, то мне же лучше. А если не пошлет, то, может, не настолько эти студиозусы и тупые...
— По рукам! — с облегчением согласился старый хрыч, и я понял, что изрядно продешевил.
— И кого вы намереваетесь отправить ко мне... на факультатив? — с нескрываемой нервозностью осведомился я, готовясь к самому худшему.
— Сикора, Ларрис, Бжеговича, Брианнона, Лесскую, Максвелла, Олех, — перечислил мне с ходу уже очевидно давно готовый список толстяк.
Я растеряно моргнул.
— Но милорд, это же по человеку с курса. С первого по седьмой. Как я должен учить тех, у кого такая разница в знаниях и подготовке?
— Так мы же вроде говорили, что ты должен учить их думать, так какая разница, какая у них подготовка?
Резонно. Только как научить думать такую разношерстную толпу, которая, к тому же наверняка будет сопротивляться?
— Ну хоть Лесскую уберите, а? — взмолился я. — Раздражает же дико.
— А вот Лесской нужно заняться в первую очередь! Огромный потенциал, любовь к знаниям, усидчивость... Да из нее выйдет замечательный маг!
Кажется, декан сам верил в свои слова. Ну конечно, он же у четвертого курса ничего не ведет на свое счастье. Один бы раз с этой "надеждой современной магии пообщался" — в раз бы перестал питать иллюзии на ее счет. Да она на последнем практикуме все делала настолько правильно, что зомби у нее так и не зашевелился. При всех внешних признаках разупокоения и характерном бульканьи, которое труп исправно издавал, он даже пальцами не мог двинуть. И я потом полночи пытался понять, из-за чего это все произошло.
Разговор со старым хрычом настолько выбил меня из колеи, что за поддержкой и успокоением я отправился к своему проверенному совместными дежурствами по ночам другу. Не думал, по совести говоря, что после того, как наша группа разбрелась кто куда, получив дипломы, я смогу сойтись с кем-то настолько близко, а вот поди ж ты...
Он пришел в Академию спустя год после меня, веселый добродушный парень, по виду не так давно ставший совершеннолетним, до сих пор так и не знаю, то ли у него имелся диплом мага, то ли знания получал окольными путями, но на место наставника на кафедре боевой темной магии новичка приняли без каких-либо вопросов. Все бы ничего, вот только редко когда лесной демон обладает активным магическим даром, да еще и темным...
— Рэй, открывай, я все равно знаю, что ты тут! — заколотил я что есть сил по запертой двери, табличка на которой гласила "Рэйас Горий, преподаватель высших проклятий". Сочетание имени демона и человеческой фамилии смущало всех, но сам Рэйас с убийственно честным выражением на своей исключительно демонической физиономии, без капли посторонних примесей, твердил, что его отцом был человек. Я не верил. Остальные — тоже. Скорее, он сын изгнанников или сам изгнанник. Короткие волосы на людской манер, да и лицо немного странно выглядит, клан так сразу не определишь, вроде черные волосы и синие глаза чаще всего встречаются у Ясеней, но вот нос и форма скул — ну чистая Рябина.
Дверь не открывалась и голоса никто из-за нее не подал.
— Рэй, можешь даже не надеяться, что я поверю, будто там никого нет! Я чувствую, как у тебя кровь по жилам течет!
И чувствую ритм сердца заодно. Пусть мои силы уже давно вернулись в норму, но жизнь я чую до сих пор лучше кого бы то ни было.
— Дхарр с тобой, Келе, входи, раз уж приперся!
Голос друга был не самым довольным, но мне все-таки открыли. Темный выглядел немного встрепанным, волосы стояли торчком, и на нем были рубашка и брюки, обязательную для наставника мантию с гербом Академии и факультета он небрежно бросил на кресло. Нужно было знать этого педанта, чтобы понять, насколько же странным был для него такой вид, да еще посреди рабочего дня.
— М... Рэй, ты что, только что из публичного дома? Или ты устроил публичный дом тут же, в кабинете? — ехидно протянул я, хлопнувшись на первый попавшийся стул.
— У меня был практикум, — измученным голосом простонал демон и еще больше взлохматил волосы.
Присмотревшись, я понял, что лицо у Рэйаса слегка отекшее и помятое. Практикум прошел явно тяжелей обычного.
— Днем?! — удивился я, не понимая, с какого перепуга темных погнали демонстрировать магию не в их часы силы. — С каких пор темных начали гонять на практикум днем?!
— А это был практикум у светлых, — мрачно ответил темный, усевшись прямо на стол. Я непонимающе уставился на Рэйаса, который сегодня решил наплевать на все свои привычки разом, но не стал требовать объяснений. Разве что подумалось, не пытаются ли мне задурить голову милорд декан или тот же мэтр Райхэ, которым захотелось принять облик моего друга. На физиономии приятеля застыл священный ужас и безнадежность, как и всегда, когда ему приходилось иметь дело с нашими идеологическими противниками. Светлые вызывали у мэтра Гория глубочайший когнитивный диссонанс и полное непонимание.
— Зачем темному магу проводить у светлых студиозусов практикум? — начал подозревать самое неудачное развитие событий я. — Их что, на нас натаскивают, что ли?
Побродив на вольных хлебах, я четко уловил главную истину: темных нигде не любят и у каждого светлого на подкорке записано желание сократить наше поголовье хотя бы на одну особь. Стало быть, если светлых начали учить бить идеологических противников, добра не жди.
— Да не то чтобы... — задумчиво протянул демон, устало потирая переносицу. — Дхарр их разберет, вообще, это была инициатива нашего декана. Мол, участились случаи, когда темные маги сбиваются с пути истинного и творят беззаконие... Надо учиться бороться с ренегатами...
Я красноречиво хмыкнул. Стабильно около пяти процентов представителей всех магических специальностей начинают игнорировать закон, светлые тоже в этом преуспевают, но учатся бороться почему-то не с ними.
— Сам в это веришь? — с ухмылкой спросил я у друга, пессимистично предполагая, что скоро магов наших специальностей начнут бить.
— Не-а, — иронично отозвался он. — Как говорит мой батюшка, себе дороже верить светлым. Поэтому ничему путному молодняк и не обучал.
— А отец у тебя мудр, — заметил я.
— Да не то слово, — рассмеялся Рэй. — Порой даже чересчур... А у тебя что такое стряслось, что ты решил со мной поделиться своими бедами?
Я высокомерно хмыкнул.
— А чего сразу бедами?
— А ты свою рожу в зеркале видел? Без слез не взглянешь.
Я нашел взглядом зеркало и полюбовался на свою "эльфийскую красоту". И правда лицо перекосило так, что хуже можно, да некуда.
— Декан, собака, повесил на меня факультатив для особо одаренных, — выдал первую часть своей печальной повести я, потирая виски. Бесполезно, голова все равно не проходила.
— И я так понимаю, в группу особо одаренных входит как минимум Лесская? — буквально расцвел в улыбке друг, разом приободрившись. Ну да, что может лучше поднять настроение, чем чужие неприятности?
Из моей груди исторгся прочувствованный стон, который больше всего походил на те звуки, которые издает голодный упырь, когда выбирается из могилы в первый раз.
— Как понял?
Друг развел руками.
— Ты знаешь, когда ты говоришь об этой девушке, у тебя совершенно особенное, не поддающееся описанию выражение лица. Неужели она такое уж чудовище?
— Тебе бы вести у нее что-то с месяц — сразу бы перестал задавать идиотские вопросы, — мрачно пояснил я. — Она... феерична. Как и большинство студиозусов, которые попадают ко мне. Понимаешь, Рэй, им плевать на то, чему они учатся. Стремятся разве что к оценкам. Думать самостоятельно даже не пытаются, не понимают принципов построения простейших заклинаний, даже для первого курса!
Демон внимательно внимал и даже кивал в нужных местах, поощряя мои жалобы на молодую смену. Хотя, подозреваю, что ничего из сказанного мной, в его голове не задержится даже на полчаса. Ну, спасибо, хотя бы дал выговориться, и то хлеб. Ну не старшим же коллегам мне рассказывать всю печальную повесть о современном магическом образовании? Они еще меня учили, так и представляю себе эти разговоры за спиной, что, мол, Эльдан не справляется, молодой еще слишком, какой из него наставник...
— Келе, мне кажется, ты слишком уж... драматизируешь, — осторожно начал темный, когда в моих жалобах наметилась пауза. — Вряд ли и ты со своими однокурсниками были такими уж ответственными и увлеченными во время учебы.
Оставалось только ухмыльнуться. Уж мы-то такими точно не были, никто из нас, а после третьего курса, так нашу развеселую компанию и вовсе будто подменили, мы не просто учились, мы тонули в своей специальности, пытались стать не просто некромантами, Мастерами смерти. Из библиотеки нас выставляли силком, преподаватели попросту боялись нас, потому что это уже мы вынимали из них душу на занятиях, своими бесконечными вопросами. О нет, мы действительно были ответственными и увлеченными студиозусами, тут никто не сможет сказать обратного.
Видя мое выражение лица демон махнул рукой, заранее признавая безнадежность спора.
— Ну ладно-ладно, я понял, вы поголовно фанатики своего дела. Но, может, из ребята, которые тебе достались, в итоге тоже станут приличными магами? Может, им нужно только... немного помочь? Вот тебе и выпал шанс. Семь студиозусов — это ведь немного...
— Чтобы что-то вышло из студиозуса, нужно, чтобы он этого хотел, — безнадежно махнул рукой я. — А эти семеро... они и так уже уверены, что самые умные. Самых умных уже ничему не научишь...
Был бы не некромантом — точно бы напился с горя. Но, во-первых, сам же виноват, а, во-вторых, правила безопасности в нас вбивали накрепко, нельзя нашему брату пить ничего крепче кефира, а то худо всем будет.
— Доплату большую выбил? — весело поинтересовался друг, который как всегда все предугадывал. Иногда мне даже казалось, что Рэйас умел читать мысли... Вот только в итоге всегда выходило, что он просто очень хорошо успел меня изучить, а у меня так и так всегда все на лице написано.
— В двойном размере, — безразлично ответил я, уже успев понять, что не в деньгах счастье — Мог бы, по ходу, и больше запросить, декан бы дал... Продешевил.
— Ну и радуйся, — легкомысленно посоветовал Рэй, улыбаясь во весь рот. — Пару месяцев потиранишь бестолочей, они сами взвоют, да сбегут. А у тебя лишние деньги останутся.
Ну да, чего ему-то расстраиваться? Не ему придется тратить все свободное время на идиотов без малейшего проблеска сознания...
Первое занятие с группой было назначено лично деканом на утро субботы. Нашел время. Слабым утешением служило только то, что студиозусам встать в такую рань в выходной еще сложней, чем мне самому. Неудачное время для занятий некромантией, утром с трудом удавалось подключиться к энергетическим линиям, но я и не намеревался учить порученных мне идиотов практике, тут у них достаточно наставников. Раз милорд декан велел учить думать, будем учить думать. Хотя бы о том, что им не место на нашем факультете.
В аудиторию я вошел с каменным выражением на физиономии и смерил присутствующих фирменным взглядом, в котором можно было очень четко увидеть, что же я желаю сделать со студиозусами. Отличники взирали на меня аки жертвенные агнцы, наверняка честя про себя во все корки декана за бредовую идею и меня за то, что согласился.
И только в глазах Лесской я видел какой-то интерес. Это-то и пугало.
— Итак, студиозусы, — мрачно, в обычной своей манере начал я. — Очень рад, что вы явились все. По мнению нашего многоуважаемого декана Муарра, вам недостаточно обычной программы нашего факультета...
При этих словах поросль сорняков на ниве некромантии как-то приосанилась и стала раздуваться от гордости.
— Впрочем, для меня вы все так же только безголовые бездари, возомнившие, что они лучше других. Милорд декан надеется, что я научу вас думать. Так вот, — подошел вплотную к сидениям я, молодые маги рефлекторно отшатнулись, — нельзя научить думать тех, у кого нет мозгов! Однако, можете не волноваться, мы проведем это время с пользой.
Студиозусы побледнели еще больше.
— Итак, начнем наше занятие. Проверять явку не будем, я и так вижу, что все на месте.
Я прошелся перед рядами туда-обратно, обвел своих "жертв" тяжелым взглядом и задал первый вопрос:
— Что такое некромантия?
"Золотая молодежь" переглянулась и дружно стала тянуть руки, особенно надрывалась Лесская, как всегда едва не лопаясь от энтузиазма. А потом семь якобы лучших учеников факультета оттарабанили мне классическое определение, которое выучили еще на первом курсе.
"Некромантия — магическая наука, изучающая методы и средства достижения состояний Смерти и выхода из оных, способы практического применения энергии смерти и анимирования мертвой материи".
— Итак, студиозусы, нужно постараться, чтобы подобрать еще более неуклюжее и нелепое определение для науки, которую вы выбрали как путь совершенствования, — торжественно начал я, усевшись прямо на стол. — Некромантия — это магическое искусство, направленное на понимание сути Жизни и Смерти и перехода одного в другое. Вот ее суть. Именно искусство, а не наука, потому что наука подчинена строгим формулам, огорожена частоколом правил, а искусство — то, что познается душой, искусство — это то, что прежде всего в сердце, а уже потом в мозгу. С наукой — все наоборот.
Сикора на первой парте недоуменно моргнул и тут же вздернул руку, явно желая со мной подискутировать. Еще одна ходячая энциклопедия. Этот еще и все формулы, которые изучают на первом курсе задолбил как скворец. Зачем, спрашивается? Он же не пытается с ними работать, просто заучил и все.
— Да, студиозус Сикора? — обреченно спросил я, усаживаясь за преподавательский стол.
— Но мэтр Эльдан, — неуверенно начал первокурсник, едва не заикаясь, — некромантия подчинена строгим магическим формулам...
Безнадежно. Как и всегда.
Я подошел вплотную к пареньку и щелкнул его по лбу.
— А теперь выкиньте это из головы, — заявил я в конец растерявшемуся от таких заявлений ученику. — Формулы — это лишь основа, канва, на которую маг накладывает свои заклинания. Смерть — как и жизнь — самая подвижная стихия среди всех. И самая непредсказуемая. И свыкнетесь с мыслью, что на практике ни одно заклинание не сработает.
Ивона Ларрис скривила напомаженные губки. Это безголовое создание всегда считало, что я слишком много из себя изображаю. И это девушка откровенно демонстрировала. Ее отец был придворным некромантом и вбил в хорошенькую головку дочери много всяческой дури.
— Будто бы вы, мэтр, будучи студиозусом, могли сделать что-то подобное, — процедила она.
Я подошел вплотную к ее парте и навис над нахалкой.
— Я, будучи студиозусом, мог и не такое.
Ну не рассказывать же этой компании о своих старых приключениях-злоключениях? А то еще попробуют повторить... А я не знал, что будет хуже: если они так и останутся безынициативными кретинами или же если эту самую инициативу все же проявят.
Лесская привычно тянула руку. Убил бы.
— Да, студиозус Лесская? — обреченно спросил я у девчонки.
— Мэтр Эльдан, а какие факторы... заставляют сбоить заклятия? — робко спросила клиническая отличница.
Я только хмыкнул.
— Хороший вопрос, Лесская, как ни странно. Дело в том, что каждое заклятие разрабатывают... теоретики.
Слово "теоретики" прозвучало почти как ругательство.
— Они почему-то решили, что практиковать некромантам приходится в своеобразном вакууме. С одной единственной смертью, которая и является источником энергии для заклинания. Однако наш мир — место жестокое, в нем постоянно кто-то дохнет. Часто в муках. И если вы не видите этого, то не означает, что этих смертей нет. У меня самого однажды экзорцизм на кладбище пошел вкривь и вкось только потому, что какие-то малолетние твари решили бродячую собаку неподалеку замучить.
Уточнять, что же произошло тогда, я не стал. Хотя мне до сих пор то сельское кладбище по ночам снилось. Малолетние твари, мальчишки лет тринадцати-четырнадцати, один из которых был сынком старосты, так качественно измывались над бедной псиной, что уровень некроэнергии скакнул вдвое против необходимого, и мне к дракону поломало пару энерголиний. В результате из старых могил полезли такие создания, появления которых здесь можно было не ждать еще лет пятьдесят... Костяные драконы. Да с одним — и то запаришься, а уж с двумя... Зомби мне в тот момент показались практически родными. Причем в прямом смысле. Я выругался и вогнал ритуальный клинок прямо в сердце, слившись с основной массой нежити. Своих они практически никогда не атакуют, мертвая плоть их не влечет.
Словом, основную часть работы я проделал фактически в мертвом состоянии. Сердце не билось, кровотока не было... Хорошо, хотя бы тело эльфов не подвержено посмертным изменениям и тлению, так что не пришлось поддерживать сохранность телесной оболочки магически.
И когда я с кладбища вышел, то впечатление произвел на селян просто неизгладимое: вытащить кинжал из груди я забыл. Чуть на очередной костер не угодил... Теоретически, умереть окончательно я не мог. Вообще. Даже после сожжения. Но проверять, что станет, если уничтожить физическую оболочку, не хотелось.
— Все было плохо? — понятливо спросил третьекурсник Лех Бжегович.
Я поморщился, как при проверке контрольных работ.
— Да не то слово. Думал, деревне конец, — признался я.
— А вам? — осторожно поинтересовалась Ивона Ларрис.
На этот вопрос только пожал плечами.
— Да что со мной сделалось бы? Унес бы ноги...
Разумеется, Лесская тут не выдержала и вякнула:
— Это неэтично! Нужно спасать жизни людей в такой ситуации!
Чем их на лекциях мэтр Гэнн пичкает? Надо бы с ней пообщаться на эту тему.
— В такой ситуации нужно делать ноги, — стукнул рукой по столу я. — При первой возможности известить Гильдию. Некромантов — единицы. На нашу специальность поступают единицы. Диплом получают вполовину меньше. Каждый из нас на вес золота. Поэтому если ситуация действительно критическая, то нужно делать ноги.
Студиозусы смотрели на меня с явным неодобрением. Дети еще... не понимают. Разве что Марек Олех явно начал раздумывать над моими словами. Но с ним-то как раз все и ясно: парню меньше года до выпуска, стало быть, до самостоятельной практики рукой подать.
— Итак, возвращаясь к нашей теме. Вокруг вас постоянно кто-то умирает. Не только люди. Животные. Насекомые. Даже деревья. И все это изменяет уровень некроэнергии. Плюс эти проклятые привидения. От них постоянно что-то сбоит. Так что идеально заклинание из учебника никогда не сработает.
Я встал и начертил на доске стандартную пентаграмму, которую мы использовали в перевернутом виде, у каждого луча написав соответствующую руну. Затем замкнул в круг фигуру и по краю вывел заклинание на староэльфийском.
— Кто знает, для чего используется именно эта схема? — спросил я, опять усевшись за стол.
Вопрос был настолько элементарным, что выкормыши факультета некромантии даже не сразу нашлись с ответом.
— Для чего угодно, — первым выдавил Олех.
— Ответ правильный, — усмехнулся я. — Почти что.
Студиозусы озадаченно переглянулись и вопросительно уставились на меня. Все семеро.
Разумеется, они не ожидали ничего особенного с такой нехитрой фигурой, которую изучали как универсальную на первом курсе.
Что ж, внимание аудитории завоевать удалось.
— А костяного дракона сварганите? — с невинным видом поинтересовался я у своего "сборного класса".
Мои негодящие ученики как-то разом смутились. Вообще, стоило сказать "костяной дракон", как любой учащийся факультета некромантии начинал растеряно хлопать глазами. И в глазах этих не было ни единой мысли. Как будто бы я пытался их заставить трактовать откровения Святого Иеронима, а не разбирать обычное по сути заклинание. Ну... почти обычное.
— Но... Мэтр... — первой обрела дар речи ненавистная Лесская.
Вздох вырвался против воли. Я-то мэтр. Они-то только кто?
— Что вас смущает? Олех сказал "для чего угодно". А теперь, выходит, что не для чего угодно?
И снова молчание и смертная мука во взглядах. Злой дядя обижает бедных детишек.
— Почему эта фигура не подходит для создания "костяного дракона"? — напирал я, пытаясь добиться от них хоть какого-то подобия умственной деятельности.
Понемногу становилось скучно. Нет, конечно, только на седьмом курсе им подробно распишут, что за дрянь такая этот самый злополучный костяной дракон и в самых общих чертах опишут процесс его создания... Обычно эти твари заводятся сами, а некромантам приходится только упокаивать их.
— Потому что костяные драконы — это темномагический феномен... Который нарушает все основные принципы некромантии! Создать его магам удавалось только случайно! — выдала Лесская формулу из учебника по высшему подъятию за седьмой курс. И туда уже добралась, идиотка умная.
Я зло рассмеялся. Как же меня достала ее манера зазубривать все, до чего доберется.
— Лесская, нельзя так отчаянно верить своим преподавателям. В особенности тем, которые пишут книги, по которым вы потом учитесь. Костяного дракона невозможно создать случайно. Только намерено. И есть несколько трудов, посвященных именно этому вопросу. Разумеется, вам об этом не рассказывают, да и эти трактаты запрещены в нашем славном магическом сообществе.
Нет, это же надо было додуматься, костяной дракон — и случайно! Этак случайно можно и конец света устроить. Да за просто.
— Не-е-е-ет, студиоузусы, — протянул я с самой злокозненной ухмылкой, на которую только способен. — Пускай энергетическая структура костяного дракона и построена вопреки большинству аксиом некромантии, но это скорее очень изящные способы обойти закон, а не просто набор удачных совпадений. И сейчас я вам объясню, где и как эти законы обошли...
Спустя сорок минут я бы уже вспотел, будь я человеком. Схемами были исчерчена доска, часть стен и даже пол.
Студиозусы взирали на меня как на сошедшего с небес Белого Единорога и разве что знамение крестное на себя не накладывали.
— А вот этот узел, — ткнул я пальцем на один из фрагментов, — как вы можете видеть не закреплен. Это так называемая "блуждающая точка", которая и дает дракону частичную защиту от атакующих заклинаний. За счет того, что данный узел постоянно перемещается по линиям, узор меняется. Всем все ясно?
Класс молчал и пялился на меня.
— Студиозусы! — гаркнул я, пытаясь вернуть семь оболтусов к реальности. — Всем все ясно?!
— Да, мэтр, — подал голос один только Олех. — А мы можем попытаться сделать его? Костяного дракона.
— Не приведи Творей... — пробормотал я, жалея, что не могу поседеть.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
