Проклятие Хогвартса

Глава первая

"Omnia tempus habent. Всему свое время, — повторил про себя Том. — Всему свое время. Значит, не сейчас, не сегодня. Значит, у меня есть время попробовать открутиться".

Солнце окончательно скрылось за линией горизонта, наступала ночь.

Пошатываясь от усталости, Том отошел от края обрыва. Нагайна покорно следовала за ним.

— Я не могу взять тебя с собой, — взглянул он на змею. — Мне и самому-то некуда идти.

Приют, в котором он жил пока не оказался в школе чародейства и волшебства Хогвартс, находился далеко, в Лондоне. Но там его не ждали. Благодаря Амадеусу он перестал быть сиротой, по крайней мере, по документам. С кривой ухмылкой Том представил, как воспитательницы во главе с миссис Коул, сбагрив его Амадеусу, устроили себе праздничный ужин. Настолько счастливой, как этим днем, Том не видел миссис Коул никогда. Персонал приюта не испытывал теплых чувств в отношении местных обитателей, но к Тому не просто относились с безразличием, его на дух не переносили. Однако другого жилища у него не было, как минимум до сентября, когда начнется новый учебный год, и он сможет вернуться в школу. А ему требовалась еда и крыша над головой.

Рука нащупала в складках мантии волшебную палочку убитого им министра магии. Он мог воспользоваться ею, добыть с ее помощью пищу и кров. В душе вспыхнула надежда. И тут же потухла. Сколько времени пройдет прежде, чем выяснится, что Амадеус мертв? День, два или пара часов? Том не знал, как работают чиновники в Министерстве, но подозревал, если захотят, найдут в два счета. Палочкой следовало колдовать осторожно и только сегодняшним вечером. А после обязательно выкинуть.

Нагайна, тихо шипя, вновь улеглась возле его ног, обвив пыльные ботинки. Том с трудом удерживался, чтобы не упасть рядом со змеей.

А не отправиться ли ему к Григорию Раскольду? Бывший темный волшебник пытался защитить его. И хоть Том по-прежнему полностью не доверял магу — потому что он не доверял никому — он был уверен, что мужчина приютит его. И вновь надежда угасла, не успев как следует разгореться. Он не имел ни малейшего понятия, где живет Григорий. Имей Том деньги, он купил бы сову и отправил бы ее с письмом к колдуну, но денег у Тома не было, даже самой крохотной и затертой монетки. Как же он устал от нищеты...

Мысли о бедности вновь вернули его к размышлению о приюте. Не видя иного выхода, он решил вернуться туда. Еще сегодня утром он думал о приюте с ненавистью, а теперь попасть в него стало пределом мечтаний.

"Только как? — думал он. — Миссис Коул приложит все силы, чтобы не пустить меня через порог".

Голова соображала с трудом, думая исключительно о сне и еде. И Том понял, что поиск свежих идей — как убедить начальницу приюта принять его обратно — придется отложить до утра.

"Ничего, — успокаивал он себя. — Не зима, не замерзну".

И, как назло, со стороны моря подул сильный, пробиравший до костей ветер. Зябко поежившись, Том огляделся. Устраиваться на ночлег в таком месте ему не очень хотелось. Темнота быстро сгущалась. Серые скалы и тишина природы, нарушаемые лишь одинокими выкриками чаек, так понравившиеся ему в прошлый раз теперь пугали его. И всему виной была первородная магия.

Том понятия не имел, когда придет время расплаты. И неизвестность его страшила. Он все еще был жив и, значит, имел возможность все изменить. Отец Поппеи Макквин сказал ему как-то раз, что такие силы требуют соответствующую плату. И чем выше цена, тем выше плата. Том просил забрать жизни людей и, выходит, магия взамен потребует у него чьи-то жизни. Он с удовольствием отдаст ей сколько угодно чужих жизней, но Том подозревал, что не все так просто. У него нет близких и любимых, окружающие для него ничто. Значит, магия может захотеть взять самое ценное, что у него есть — его собственную жизнь.

Вздрогнув, Том почувствовал, как по взмокшему лбу струятся капельки пота. И это несмотря на ледяной ветер. Не замечая холода, Том бросился бежать. Нагайна обиженно зашипела.

— Я обязательно вернусь, — крикнул он ей. — Я обещаю.

Росшие вдоль обрыва деревья с наступлением сумерек казались Тому уродливыми тенями неведомых страшилищ. Сердце отчаянно колотилось.

"Я не позволю, — упрямо твердил он. — Да, я желал, чтобы они умерли. Но я хотел убить их своими руками. Я не просил какую-то там начальную магию мне помогать".

Том имел смутное представление о силе, с которой столкнулся. Все, что он о ней знал, он почерпнул из рассказов Григория Раскольда и отца Поппеи. Бывший темный колдун был сейчас для него недоступен. Поэтому Том решил обратиться к мистеру Макквину. Мужчина интересовался запрещенным Министерством волшебством, а первородная магия по классификации чиновников относилась к запрещённому из запрещенных. О ее существовании старались не упоминать. Поэтому Том и рассчитывал, что мистер Макквин, собиравший подобную литературу, может ему помочь. Врага следовало знать в лицо, а в данном случае постараться получить об этой магии как можно больше информации.

Помня о маленькой деревне, находящейся неподалеку, Том намеревался сесть в ней на поезд или автобус до Лондона. Обычных, магловских, денег у него также не водилось, но он собирался их отсутствие компенсировать волшебной палочкой Амадеуса.

К его несчастью автобусы в деревню не ходили, а ближайший поезд ожидался лишь поздним утром. Опустившись на поломанную и оттого неудобную скамейку, Том мрачно уставился перед собой, с безразличием глядя на проходивших мимо людей. Они, в свою очередь, бросали в его стороны настороженные взгляды. Понимая, что выглядит сейчас ужасно — порванные штаны, грязная куртка, покрытые пылью и комьями земли ботинки — он осторожно извлек из кармана палочку Амадеуса и привел себя в порядок.

Не зная, что делать дальше он некоторое время просто сидел и ни о чем не думал, с трудом борясь с соблазном упасть на деревянную поверхность скамейки и уснуть. В душе не промелькнуло ни малейшего намека на сожаление, не возникло чувства даже отдаленно напоминавшего угрызение совести. А ведь он только, что убил человека, пусть и защищая свою жизнь. Джорджа и Льюиса погубила неведомая сила. Пожелав им смерти всей душой, Том уже никак не мог остановить эту силу и спасти парней. Но с Амадеусом все было по-другому. Он мог приказать Найгане оставить волшебника в живых, но не стал. Не змея сбросила Амадеуса на камни, а он. И Том прекрасно это понимал, но ничуть не сожалел. Единственное, что его сейчас заботило — как обмануть эту непонятную силу, как отвертеться от нее, не заплатив то, что она потребует.

Громко заурчавший желудок вывел Тома из полусонного состояния. Только сейчас он понял, насколько сильно голоден. Ведь он не ел с раннего утра. Первой мыслью было отыскать магазин с едой и украсть в нем какие-нибудь продукты. Двинувшись вглубь деревни, Том вскоре поменял план. Он несколько раз воровал в Лондоне, но получалось у него не особо. Один раз его даже чуть не поймали. А Том знал, что делают с мальчиками, если ловят во время кражи. Эндрю, любившему таскать плюшки из соседней с приютом лавки, однажды не посчастливилось и теперь он живет в месте намного хуже приюта.

"Я ведь волшебник, — подумал Том, сжимая палочку Амадеуса. — Неужели не смогу поесть?"

К сожалению, не смог — все продуктовые лавки, которые Том отыскал в деревне, уже закрылись. Оглядевшись, он заметил вдалеке небольшой трактир. Построенное наполовину из камня, наполовину из дерева здание имело покосившуюся крышу, маленькие окна и над дверью затертую надпись, на которой было написано: "Вечерок у Бена".

Заглянув внутрь, Том рассмотрел грубые столы, низкий потолок, множество посетителей и худого лысого хозяина, носившего за один раз в своих руках сразу пять больших круглых тарелок. От вида неприхотливых блюд рот Тома наполнился слюной. Сглотнув, он остановился, едва переступив порог. Магия ему тут не поможет, слишком много людей находилось в зале.

Выйдя наружу, он не спеша обошел здание и оказался в маленьком дворе, заставленном телегами и грязными, наполненными непонятно чем мешками. В мешках явно хранилась не пища, в чем Том лично убедился, заглянув в один из них. Скрипнула дверь и темноту разрезала узкая полоска света. Пригнувшись, Том разглядел прыщавого мальчишку, примерно его возраста. Парень, пыхтя и ворча под нос, спустил по ступенькам огромный чан, в котором плескалась мутная жижа. Оттащив чан немного от входа, работник таверны вылил его содержимое под одну из телег. Едва он скрылся за дверью, Том подошел к этому месту. В нос ударил противный запах.

— Помои, — поморщился Том, брезгливо пятясь.

И тут в голове родился новый план. Взглянув на дверь, он, тихо ступая, двинулся к ней. Дернул за ручку — заперто. Настойчиво урча, желудок словно возмутился такой несправедливости.

— Алохомора, — прошептал Том, касаясь поверхности двери кончиком волшебной палочки Амадеуса.

Раздался едва слышный щелчок и, толкнув, дверь Том шагнул в узкий, полутемный коридор. Внутри стояла тишина, лишь со стороны зала доносился приглушенный говор посетителей. Ничего не видя перед собой, Том на ощупь направился вправо. Осторожно заглядывая в каждое попадающееся на пути помещение, он исследовал их на предмет наличия пищи. Наконец, ему попалась массивная, с несколькими тяжелыми замками дверь. Хозяин заведения точно хранил за ней нечто важное. Том надеялся, что еду, остальное его сейчас не волновало. Обычному человеку, даже обладавшему навыками взлома, понадобилось бы приличное количество времени, чтобы попасть внутрь. У Тома на это ушло одно короткое заклинание.

Осветив помещение вспыхнувшим на конце палочки огоньком, он быстро огляделся. И понял, что зашел сюда не зря. Вдоль стен вверх уходили широкие ряды полок, заваленные балыками, сушеным и копченым мясом, вяленой рыбой, гигантскими кругами сыра, овощами, фруктами и многочисленными банками с разнообразными видами соков. Удержавшись от соблазна наброситься на яства прямо сейчас, Том принялся методично набивать карманы.

— Ты кто такой? — вдруг услышал он у себя за спиной. — Стой, где стоишь. И не вздумай вытворить что-то этакое, а то закричу.

Том медленно обернулся. На него смотрел тот самый парнишка, выливший недавно помои. Он усиленно храбрился, но в глазах горел плохо скрываемый испуг.

— Как ты сюда попал? — поинтересовался мальчик. — Я только что закрыл все замки. Я проверял. Украл ключи?

Том начинал уставать от его присутствия. Близость еды подзадоривала желудок, заставляя оглушительно урчать. Прикинув, что взял достаточно, Том улыбнулся.

— Они мне не нужны. А теперь дай пройти, — и уверенно двинулся на парня.

Тот заморгал.

— А ну стой! — пригрозил он в очередной раз. — А то Бена позову. Он тебе такое устроит. Пожалеешь, что зашел к нам.

Уставшим движением достав палочку, Том направил ее на мальчика.

— Том, негодник! — раздался чей-то громкий, недовольный голос, вероятно, принадлежавший владельцу заведения. — Ты где там запропастился? Долго мне тебя еще ждать?

"Так, ты у нас тоже Том, — по лицу Тома пробежала гримаса боли. — Расплодились, как тараканы".

— Тут у нас... — начал было парень.

Но Том оборвал его, резко произнеся:

— Петрификус Тоталус.

Его тезка замер, руки прижались к телу, ноги слиплись, и мальчик рухнул на пол. Непонимающе, он в ужасе распахнул глаза, уставившись на Тома. Рот раскрылся, силясь исторгнуть вопль, но слова застряли в горле, отчего бедняга, лишь глухо хрипел.

Перешагнув через обездвиженное тело, Том на ходу сломал палочку Амадеуса и кинул на пол. Запоздало он вспомнил, что слышал, будто в полиции научились находить преступника по отпечаткам пальцев. А их на палочке он оставил предостаточно. Остановившись, он хотел вернуться и подобрать обломки, но в коридоре раскатисто зазвучали громкие шаги. Сюда кто-то направлялся. Колдовать своей палочкой и тем самым рисковать, подставляя себя, Том не собирался. Он быстро поспешил к двери и вскоре уже шел по пустынной, ночной улице.

"Интересно, — размышлял Том на ходу. — Много народу видело меня этим утром с Амадеусом? Вдруг министерские работники тоже используют отпечатки пальцев для поимки преступников? Следовало уничтожить палочку".

Коря себя за глупый поступок, он даже на некоторое время перестал испытывать дикий голод. Отыскав на окраине деревни тихое место, Том устроился в стоге сена. Едва он достал из карманов украденную пищу, как зверский аппетит вернулся. Наевшись, Том, чтобы не замерзнуть, зарылся поглубже в сено. Прислушиваясь, не разыскивают ли его местные жители, после того, что он устроил в таверне, Том боялся засыпать. Но усталость и ощущение сытости вскоре взяли свое и он погрузился в сон.

Из блаженного состояния Тома вывели мужские голоса. В первый момент он подумал, что обитатели деревни все же отправились на его поиски. Вздрогнув, он открыл глаза. Все еще стояла ночь и поэтому вокруг было темно. Лишь со стороны улицы долетал слабый отблеск газовых фонарей. Боясь пошевелиться и тем самым выдать свое присутствие, Том продолжил тихо лежать, пытаясь разобрать, о чем говорят. Вскоре он понял, что вовсе не о нем.

Судя по голосам, люди находились совсем недалеко от него. Осознав, что опасность ему не грозит, он хотел по-тихому уйти. Цвет неба извещал, что скоро должно наступить утро. К тому же спать, когда над ухом ведут беседу, весьма проблематично. Однако тут голоса зазвучали громче и Том замер, пораженный услышанным.

— ... навяжем нашу волю Министерству. Все давно и тщательно спланировано, нужные люди предупреждены.

Том едва дышал. Теперь ему казалось, что говоривший стоит совсем близко, буквально в паре шагов. И не видит его только благодаря темноте, сену и просто потому что не ожидает, что он может тут находиться.

"Собрались в захолустье... Ночью... Замышляют что-то против Министерства... Мне сегодня просто везет".

— Время икс близко. Счет идет уже на дни.

Голос звучал властно и уверенно. В интонациях человека, которому он принадлежал отчетливо проскальзывала привычка командовать. Однако вместе с тем Том расслышал в них едва уловимые истерические нотки. Том встречал таких людей. Попробуй встать у них на пути, и они не перед чем не остановятся, чтобы убрать тебя с дороги. В позапрошлом году на соседней с приютом улице сгорела кондитерская лавка. А за день до этого Том видел, как к ее хозяину приходил один из местных бандитов. И разговаривал он в такой же манере, как этот волшебник.

— Гриндевальд скоро должен выступить. Я слышал о его ближайших планах из надежного источника. В Министерстве сплошь глупцы, там никто не считает Гриндевальда серьезной угрозой. Что ж, тем лучше для нас.

— Я прекрасно тебя понял, — перебил говорившего тихий, спокойный голос. — То было раньше, при Гекторе Фоули. Рубенс Амадеус другого склада. Он всего день министр магии, а уже отправил в Европу самого Дамблдора.

— Амадеус в меньшинстве, — усмехнулся третий голос. — Не все разделяют его патологическую ненависть к темному колдовству. Многие в Министерстве считают, что своя рубашка ближе к телу. И нечего лезть в Европу, дома и своих хлопот хватает.

— Так, чего вы хотите? — поинтересовался спокойный голос.

Том, несмотря на всю опасность своего положения, слушал во все уши. Он мало чего понимал. Но одно уяснил сразу. О том, что Амадеус мертв еще никто не знает.

— В день, когда выступит Гриндевальд мы нанесем свой удар, — произнес первый голос. — Я в курсе твоего назначения. Оно для нас, как нельзя кстати. Так вот, я хочу знать. Ты с нами?

"Гриндевальд скоро начнет войну? — Том чуть-чуть приподнялся, желая рассмотреть говоривших. — И эти люди с ним заодно?"

Повисло молчание. Том, как ни пытался, так никого и не разглядел. Откинувшись назад в сено, он замер, коря себя за излишнее любопытство, могущее его выдать.

"Не все ли равно, кто, что готовит? — подумал он. — Как бы выбраться отсюда по тихому, пока меня не заметили".

Он мрачно взглянул на начинавшее светлеть небо. Наступало утро и скоро, несмотря на изрядное количество укрывавшего его сена, Том станет хорошо виден.

— Ты знаешь, что я с вами, — едва слышно проговорил второй голос. Человек, которому он принадлежал явно тщательно подбирал слова, делая между ними продолжительные паузы. — И душой и телом. Но...

Дальше Том ничего услышать не смог. Со стороны ближайшего дома донесся отчаянный крик дерущихся котов, потонувший в последовавшем за ним оглушительном лае собак. Псы бесновались долго. И когда, наконец, утихли, то говорил уже первый голос.

— ... наша страна находится на пороге войны, на пороге больших перемен. Нам предоставляется отличный шанс. И мы не имеем права не воспользоваться им. Преступная, другими словами ее и не назовешь, политика Министерства довела страну до катастрофы. Британия оказалась на краю. И чтобы не упасть в бездну нужна твердая рука.

— Всюду грязнокровки, — яростно вторил третий голос. — Они повсюду. Я не говорю про полукровок. А Министерство, мало того, что смотрит на происходящее сквозь пальцы, но еще и потворствует. Допускает их на важные посты, дает возможность учиться, помогает изучать магию. Этим оно разрушает общество. Долго нам еще терпеть такой произвол? Они ведь повсюду. Куда ни плюнь.

— Пора положить всему этому конец, — тихо сказал первый голос и третий сразу замолчал. — Необходимо указать всем проходимцам и никчёмным недоколдунам их место. Пришло время все сделать, как раньше. Вернуть Британию в ее золотую эпоху. А то сейчас многие всерьез рассуждают о наших шансах в борьбе с Гриндевальдом. Стыд, одним словом. Так, еще раз спрошу, ты с нами?

"Выходит, они не заодно с Гриндевальдом?" — удивился Том.

Ему сильно захотелось оказаться в любом другом месте, но, не имея такой возможности, он лежал и слушал, надеясь, что когда-нибудь эти люди наговорятся и уйдут.

Ответ он вновь не услышал. На дерево, росшее за начавшим выступать из темноты забором, уселся тощий ворон. Раскрыв клюв, птица принялась оглушительно каркать, вызвав очередной приступ яростного лая у местных собак.

Слушая крики ворона, Том размышлял. Он узнал о грязнокровках и полукровках в прошлом году, едва сев на поезд до Хогвартса. Многие волшебники одинаково относились и к чистокровным колдунам, и к магам, родившимся в магловских семьях. Но Том знал, что были и те, кто считал по-другому. К примеру, его соседи по школьной спальне Орион и Абраксас, дети, рожденные в семьях аристократов. Из их разговоров, Том понял, что многие старинные фамилии на дух не переносят любого волшебника с примесью магловской крови, считая их отщепенцами и лишними в волшебном сообществе. Том отчасти разделял их взгляды, чувствуя свою некую ущербность. И все благодаря отцу-маглу, бросившему его мать, едва узнав, что женщина ведьма. Именно из-за отца Том оказался в приюте, ведь колдунья умерла при родах. Окажись мужчина волшебником, считал Том, все сложилось бы по-иному.

Вскоре ворону наскучило сидеть на колыхавшейся на ветру ветке, и он улетел. Следом умолкли и собаки.

— ...без жертв в таком деле обойтись трудно, — тут же услышал Том первый голос. — Мы на войне. Министерство устроило на нас настоящую охоту. А на войне гибнут люди. Не замарав руки от грязи не очистишься. Мы слишком далеко зашли, обратного пути для нас нет. Либо мы, либо Министерство.

Том покрылся испариной. Только сейчас он догадался, что замышляют эти люди. И если они обнаружат его и поймут, что он все слышал, то, не моргнув глазом, убьют. Такие не перед чем не останавливаются.

— То, что ты планируешь, — едва слышно произнес тихий голос, Тому пришлось напрячь весь свой слух. — По меньшей мере...

Мужчина заговорил едва слышно и Том, как ни пытался, дальше не смог разобрать ни слова.

"Они задумали переворот, — мрачно подумал он. — Угораздило же меня уснуть именно в этом месте".

— Хорошо, хорошо, — несколько разочарованно произнес первый голос. — Я знаю, ты верен нам. И, надеюсь, не подведешь.

"Они попросили его что-то сделать. Что-то, что случится, когда нападет Гриндевальд, — понял Том. — Этот человек не горел желанием, но его уговорили. Интересно, кто он и каково его задание? Хотя какая разница. Тут бы не попасться".

Голоса смолкли. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь закричавшим где-то в отдалении петухом, возвестившим о начале нового дня. Том облегченно выдохнул. Опасность миновала, но все-таки для надежности он решил немного обождать.

— А это еще кто? — вдруг услышал он.

Слишком поздно Том понял, что говорят о нем. В следующую секунду ослепительный сноп искр ударил ему в грудь, подбросив в воздух. Укрывавшая его солома, вспыхнув, разлетелась в стороны. Несколько раз перевернувшись, Том шлепнулся на влажную землю, уткнувшись лицом в грязный нос сапога.

— Так-так-так, — раздался удивленный, с истеричными нотками голос. — И кто ты такой?

И над Томом склонился силуэт фигуры, закутанной в черный плащ.

Глава вторая

Страшно не было. Том чувствовал лишь досаду, что получилось все именно так и он волей случая оказался не в том месте, не в то время. А волей ли случая? Ужасная догадка молнией промелькнула в голове, на мгновение парализовав. Стряхнув оцепенение, Том уставился на схвативших его людей.

"Пришло, значит, время? — зло подумал он, обращаясь к древнему магическому разуму. — Ну что ж, посмотрим. Я так просто на твою милость не сдамся".

Мужчины быстро окружили Тома. Все в темных плащах, лица скрываются за низко опущенными капюшонами. Двое с мрачным видом скрестили руки на груди. Третий, в сапог которого он угодил носом, ленивым движением поигрывал волшебной палочкой. Четвертый стоял чуть поодаль, поглядывая в сторону улицы.

— Кто ты такой? — повторил колдун свой вопрос. — И что ты тут делаешь?

Вместо ответа Том поднялся и неспешно отряхнул одежду. Он не боялся смерти, навидавшись ее за последнее время. Сейчас он смотрел ей прямо в глаза, поэтому не собирался лебезить, пытаясь спасти жизнь. Люди, поймавшие его, уважали только силу. И Том понимал, что нельзя показывать перед ними слабость.

Зевнув, он потянулся, словно только что проснулся.

— Меня зовут Том Реддл. Приют, в котором я живу, устроил нам поездку к морю. Я заблудился и опоздал к нашему автобусу.

— Сирота... — процедил один из мужчин, стоявший рядом. — Убьем его. Такого никто не хватится.

— Слишком складно врет, — доставая палочку, прибавил третий колдун. — Вот до чего докатилось Министерство. На них теперь работают дети. Ты знал, на что шел, мальчишка.

— Вы что! — воскликнул Том. — Я до сегодняшнего дня почти год провел в Хогвартсе. Спросите любого учителя. Слизнорта, к примеру... Дамблдора. Вы же знаете Дамблдора? Амадеуса тоже спросите... Он преподавал у нас заклинания. Никакой я не шпион.

— Даже если так, — пожал плечами маг, направляя в грудь Тома волшебную палочку. — Это уже неважно.

Том попятился. Еще секунда и он будет мертв. Судорожно перебирая в голове все возможности спастись, он попробовал сыграть на убеждениях этих людей.

— Мои лучшие друзья Орион Блэк и Абраксас Малфой. Они из старинных и чистокровных семей. Слышали о таких? Родители Ориона и Абраксаса вас из-под земли достанут, если их сыновья узнают, что я убит.

Ближайший к нему волшебник издал истеричный смешок.

— Блэки и Малфои говоришь? — недоверчиво переспросил третий маг, палочка в его руках заметно дрогнула, выдав, что слова Тома произвели на него впечатление. — Такие даже не взглянут на сироту из приюта. Ври, да не завирайся.

— Кончай его и расходимся, — нетерпеливо воскликнул второй колдун.

— Не верите, спросите у них сами, — предложил Том.

Он посмотрел на ближайшего мужчину кристально чистым взглядом, не позволив дрогнуть ни единому мускулу на лице. Том выбрал этого человека неслучайно. По осанке и манере говорить перед ним стоял лидер. Именно он убеждал четвертого, по-прежнему стоявшего в сторонке мага, что-то сделать для него. Нечто, что может привести к падению правительства.

— Хорошо... — медленно произнес волшебник. — Допустим, ты говоришь правду. И они действительно твои друзья. Но ты ни один из них, и никогда им не станешь. Сирота Том... Мне даже не надо знать твою фамилию, чтобы понять, кто ты. Ради таких Блэки с Малфоями и пальцем не пошевелят.

Том увидел, как палочка вновь целится ему прямо в грудь.

— Мое полное имя Томас Марволо Реддл, — с вызовом заявил Том. — И вы ничего обо мне не знаете.

— Марволо? — удивился первый мужчина. — Хм... Давненько не слышал этого имени. Ты, случайно, не?.. А, впрочем, вряд ли. Вижу ты парень не промах, смекалистый. Думаю, можешь кое в чем помочь. Но для этого мне необходимо знать, насколько ты в курсе наших дел. Передай мне суть моего с друзьями разговора.

Он добродушно усмехнулся, всем своим видом показывая, что Тому нечего бояться. Однако Том все прекрасно понял. И не собирался попадаться на добрые улыбки и учтивые слова.

— Простите, я ничего не слышал. Слишком сильно устал за вчерашний день. До позднего вечера искал автобус. Все не верил, что меня могут здесь бросить.

И виновато развел руками.

— Нам пора, — не выдержал третий колдун. — Что мы теряем время? Ну зовут его Марволо. И что? Твое обожание старины когда-нибудь нам всем аукнется. Разумеется, он все слышал. По глазам вижу, что врет. Нельзя его отпускать. Он сдаст нас Министерству. За пару десятков сиклей все им расскажет. Он ведь из приюта. А такие всегда ищут свою выгоду.

Том видел, что первый волшебник колеблется. И тут ему в голову пришла еще одна идея.

— Если не верите мне на слово, проверьте при помощи легилименции, — предложил он. — И вы сразу поймете, что я говорю правду.

Мужчины переглянулись. На пару секунд повисло гнетущее молчание.

— Э-э-э... — протянул, третий маг. — Не думаю, что оно того стоит. Нет мальчишки, нет проблемы. Вот и вся легилименция.

Том вдруг осознал, что схватившие его колдуны могут просто не уметь проникать в разум других. Это для него такой способ чтения мыслей и воспоминаний постороннего был в порядке вещей, и при необходимости он им пользовался. Но он никогда не слышал и тем более не видел, чтобы легилименцию использовали его однокурсники. Том знал, что она запрещена, но люди, собиравшиеся его убить, едва ли уважали решения Министерства. И раз намеревались лишить жизни, то влезть в голову точно бы не испугались. Выходило они просто не умели.

Вздохнув, Том устало взглянул на проплывавшие в утреннем небе облака. Он испробовал все способы, оставалось достойно встретить смерть.

— Это не займет много времени, — тихим голосом проговорил стоявший все это время в стороне четвертый колдун и скорым шагом подошел к Тому. — Ради сохранения жизни не грех и потратить пару лишних минут. Мне не составит труда узнать лгал нам молодой человек или сказал правду.

Том приготовился, делая все так, как читал в учебнике. Спрятал нежелательные мысли и воспоминания, а все остальные выставил напоказ. Он ждал легкого головокружения, ощущения чьего-то незримого присутствия — явный признак, когда посторонний вторгается в твой разум. Однако, мужчина по какой-то причине медлил. Он глядел на него, но от чего-то в сознание проникать не спешил.

— Хм... — волшебник к удивлению Тома отвернулся, поворачиваясь к своим товарищам.

Том вздрогнул. Колдун побывал у него в голове, а он ничего не почувствовал. Даже такие признанные волшебники, лучшие из лучших, как Дамблдор и Амадеус, пытаясь прочесть его мысли, выдавали себя. Разумеется, они и подумать не могли, что он умеет преграждать путь к своему сознанию и все-таки...

По спине холодной струйкой потек пот. Если Том столкнулся с таким мастером, то и надеяться не следует, что сумел скрыть правду. Волшебник знает все и сейчас расскажет остальным. В который уже раз Том приготовился умереть.

— Мальчик крепко спал и ничего не слышал, — неожиданно услышал он сквозь оглушающий шум в ушах. — Его незачем убивать. Предлагаю отпустить.

— Прям так и отпустить? — недоверчиво хмыкнул второй колдун. — Не очень-то я доверяю этой легилименции.

— Его следует убить, — поддержал товарища третий колдун. — Так будет надежней.

— Я не подписывался на убийство ребенка, — выплевывая каждое слово, угрожающе заявил четвертый волшебник. — Он ничего не знает. Я даю слово. Что скажешь?

И посмотрел на первого мага. Тот крутанул в руках волшебную палочку, и та скрылась в складках плаща.

— Пусть живет, — он потрепал Тома за щеку. — Все, нам пора. Итак, прилично задержались.

Мужчины шагнули в сторону, повернулись на месте и исчезли. Все кроме четвертого волшебника. Том настороженно посмотрел на него.

"И что ему от меня надо? Надеюсь, не подхватит песню, начатую Амадеусом?"

Все еще не придя в себя после случившегося, он гадал, что конкретно маг сумел прочесть в его голове и, если узнал правду, почему скрыл ее от товарищей.

Колдун стянул с головы капюшон, открыв взору Тома свое лицо. Орлиный нос, густые брови, покрытый морщинами лоб. Уголки тонких губ слегка подрагивают в усмешке, волевой подбородок указывает, что его владелец привык командовать и всегда получать желаемое. Некоторое время мужчина молча смотрел на Тома, не сводя с него внимательного взгляда светло-зеленых глаз. А затем заботливым тоном поинтересовался:

— Как ты? С тобой все в порядке?

Том ожидал, чего угодно, но только не такого вопроса. Вначале хотят убить, а спустя несколько минут спрашивают, как он себя чувствует после такого. Видимо, на сегодня он еще не исчерпал запас проблем.

"Решил помучить? — Хмуро сжав правой рукой волшебную палочку, мысленно обратился Том к неведомому разуму. — Скоро война. Тебе мало будущих смертей?"

— Те люди хотели причинить тебе вред? Ограбить? — продолжал задавать вопросы колдун. — Мальчик, что случилось?

Озадаченный словами мужчины Том молчал, не понимая, что незнакомец от него хочет.

— Хорошо, что я проходил мимо, — колдун буквально сверлил Тома своим пронзительным взглядом. — Трое взрослых на одного мальчишку... Что им от тебя было надо? У тебя, вроде, и взять нечего.

У Тома от удивления глаза непроизвольно полезли из орбит, но он усилием воли сдержал изумление, оставшись внешне спокойным.

"Он ведь не издевается... Неужели он?.. Но как?"

В голове промелькнула нелепая догадка, но именно благодаря своей абсурдности она объясняла поведение мужчины, все те вопросы, которые он сейчас задавал.

Уж не изменил ли колдун его воспоминания. Пожалел, не позволил убить, а вместо этого поменял события вчерашней ночи. И сейчас проверяет, насколько у него получилось.

Однако Том продолжал в мельчайших подробностях помнить разговор мужчин: заговор против Министерства; Гриндевальда, собиравшегося в скором времени начать войну; некое событие, которое должно состояться в один день с нападением Гриндевальда. Выходит, колдуну не удалось, и он не сумел заменить настоящие воспоминания фальшивыми.

Все эти мысли пронеслись, всего за несколько секунд, но и их хватило, чтобы мужчина насторожился. Следовало немедленно ответить. А Том не знал, что колдун поместил ему в голову. И не говорил ли он о нападавших специально, а в фальшивых воспоминаниях их быть не должно. С другой стороны, убить его пытались и именно трое. И если внушать человеку ложные воспоминания, но на основе правдивых.

— Со мной все хорошо, — Том с благодарностью посмотрел на мужчину. — Просто еще не пришел в себя. Спасибо вам, огромное спасибо. Я так и е понял, что они от меня хотели. Денег у меня нет, одежда поношенная.

В глазах колдуна промелькнуло удовлетворение.

— Вот и славно. Впредь будь осторожней, — он на мгновение задумался. — Как тебя зовут? Где твои родители?

— Том Реддл. Я из приюта и заблудился, когда приехал сюда с экскурсией, — начал подыгрывать Том.

Реддл? Никогда не слышал такой фамилии. А кто твой отец? Я так понимаю, он жив. Чем он занимается?

Том непроизвольно дернул плечами.

— Я никогда не знал его, — тихо произнес он как можно более безразличным тоном. — Не думаю, что он хороший человек. Он бросил меня и мою мать, когда я родился.

Мужчина едва заметно улыбнулся. Том с удивлением обнаружил, что не испытывает желания прекратить этот разговор. Обычно он с негодованием встречал каждое упоминание имени отца. Он старался никому не показывать своих чувств, сдерживая их и разрешая им лишь клокотать в его груди.

— Ты знаешь, почему он так поступил? — поинтересовался мужчина.

— Наверное, испугался ответственности, — проворчала Том.

— Выходит, ты не в курсе истинных причин, — мягко заметил колдун. — Не суди, когда не знаешь всего. Жизнь сложная штука и подчас в ней случается такое, что не всегда тебе подвластно.

— А по мне все в жизни просто, — возразил Том. — Ставишь перед собой цель — иди к ней несмотря ни на что. Если нет сил до нее дотянуться, то ты слабак. И нечего ныть. Выбирай тогда цели попроще.

— Желаю тебе, Том, сохранить твой настрой как можно дольше, — посоветовал мужчина. — Ты много добьёшься. Я рад, что познакомился с тобой.

Том уже слышал ранее такие слова. От другого человека и при других обстоятельствах. Его звали Адам Паркер, и он оказался неспособным постоять за себя, защитив свои убеждения. Люди подобные Паркеру достойны только презрения. Стоявший же перед Томом колдун казался ему совсем другим. Неожиданно он испытал к незнакомцу уважение. Не потому, что волшебник предсказал ему радужные перспективы. И не потому, что спас от смерти. А из-за того, что тот говорил с ним как с равным. Обычно, что в приюте, что в школе, взрослые общались с Томом, как с ребенком. Всем своим видом показывая, они, мол взрослее, и, значит, умнее.

Красный солнечный диск выплыл из-за крыши, осветив своими лучами маленький дворик, в котором они стояли.

— Дела, дела, — вздохнул мужчина. — Мне надо спешить на работу. Я в Лондон. Ты со мной?

Том все не мог понять, как ему относиться к незнакомцу. Но одно он знал точно — если тот хотел его убить, то давно бы это сделал. И, отбросив сомнения, кивнул, назвав адрес приюта. Через несколько секунд, поборов сильное головокружения и настойчивое желание опорожнить содержимое желудка, он стоял перед ненавистным зданием.

Мужчина протянул руку, желая открыть дверь. У Тома на сей счет были совсем другие планы, он не собирался сегодня показываться в приюте.

— Спасибо вам за все, — поспешно произнес он, первым хватаясь за дверную ручку. — Дальше я уже сам. Местная директриса ничего не знает о волшебниках и мне будет весьма трудно объяснить ей ваш внешний вид. Она необычайно твердолобая и негативно относится ко всему, что кажется ей странным.

И указал на светло-зеленую мантию, торчавшую из-под плаща незнакомца. Тот изобразил на лице понимание.

— Тогда не стану усложнять тебе жизнь, — он повернулся к двери спиной. — Уверен, еще увидимся.

"Надеюсь, что нет", — мысленно возразил Том, глядя, как колдун с легким хлопком растворяется в утреннем воздухе.

Он не собирался вновь встречаться с людьми, задумавшими государственный переворот, не сильно веря в их успех. Министерство виделось ему незыблемой глыбой. А заговорщики, встречающиеся ночью, да еще в такой глуши, не казались ему способными ниспровергнуть нынешнее правительство.

Стараясь, чтобы его не увидели из приютских окон, Том поспешил к дому Макквинов. На мгновение он задумался, а не рассказать ли обо всем чиновникам из Министерства. Вдруг в благодарность дадут награду? А деньги сейчас бы не помешали. Заодно отомстит за пережитые страхи. Но почти сразу отбросил эту мысль. Едва он начал учиться в Хогвартсе, Адам Паркер поведал ему о своих исследованиях. Бывшего преподавателя заклинаний интересовало отличие человека, обделенного даром колдовать, от способного творить заклинания. Паркер посвятил этой проблеме не один год и уверял, что все люди одинаковы. И возможность пользоваться волшебной палочкой у человека внешне никак не проявляется. И поэтому колдун не является более совершенным индивидом по сравнению с маглом.

Том, однако, в силу своих знаний и опыта склонен был с Паркером не согласиться. Он много размышлял над словами колдуна. И пришел к выводу, что тот сознательно искал доказательства именно своей теории. Оттого нельзя и верить всему, что он говорил. Том не знал в действительности, какой ответ хочет услышать. И как на самом деле все обстоит: есть у волшебников преимущество в развитии перед маглами или его нет. Он знал одно — благодаря своему отцу, не умеющему колдовать, он родился полукровкой, в нищете, без возможности хоть немного приблизиться к таким семьям, как Блэки и Малфои. Поэтому идея чистоты волшебной крови казалась ему важной. Ведь тогда его мать не связалась бы непонятно с кем и у него было бы нормальное детство.

Оказавшись в Косом Переулке, совсем неподалеку от дома Макквинов, Том вспомнил, что расстался с Поппеей не совсем хорошо. Не позволив молодой ведьме сунуть нос в только что заведенный дневник, он сильно обидел колдунью. В итоге Поппея всю оставшуюся дорогу дулась, а прибыв на вокзал, ушла, не прощаясь. И теперь возникал вполне насущный вопрос: как быть, если дверь откроет именно она. Тома не волновали чувства девушки, но ведьма, обладая избалованным и оттого скверным характером, могла запросто, увидав его, захлопнуть дверь. И как ему тогда поговорить с ее отцом?

Шагая мимо еще закрытых магазинов, он перебирал в голове все возможные идеи. Отбрасывая их одну за другой, Том судорожно решал, чтобы такое сказать Поппее и тем самым заставить позабыть о вчерашней ссоре. Он не собирался с ней мириться, обиделась ведь Поппея. Он с ней даже не ругался, ему в тот момент было все равно, что она говорит и делает. И только оказавшись на пороге особняка Макквинов, наконец, придумал.

— Тук-тук, — постучал он в дверь. — Тук-тук.

В ответ тишина. В школе Поппея любила вскочить ни свет ни заря, а вот ее отец, напротив, любил поспать, открывая находившуюся неподалеку лавку довольно поздно. Том прислушался. Он был более, чем уверен, что Поппея стоит сейчас за дверью, кривя губы в ехидной улыбке. Не желая сдаваться, Том заколотил сильней.

— Иду, иду! — спустя продолжительное время и несколько высунувшихся из окон соседей раздался недовольный, полный сна голос мистера Макквина.

Дверь распахнулась и мужчина, зевая во весь рот, изумленно уставился на Тома.

— Том? — пробормотал колдун, кутаясь в халат. — У тебя неприятности?

— Простите, сэр, что разбудил, — самым учтивым тоном, на какой только был способен произнес Том. — Тут просто такое дело... Кроме преподавателей я в волшебном мире из взрослых знаю только вас... Вот и подумал... Можно войти? Я все вам объясню.

Наверное, на лице Тома отразились все перипетии вчерашнего дня, полная опасностей прошедшая ночь и наполненное усталостью и волнениями утро, потому что отец Поппеи быстро кивнул и посторонился, пропуская внутрь дома. Бросив короткий взгляд по сторонам, Том с удивлением обнаружил, что Поппеи нигде нет. Если бы молодая колдунья услышала, что он пришел, то непременно явилась бы, чтобы бросить в лицо какую-нибудь колкость.

"Что ж, — обрадовался Том. — Так даже лучше".

Раздевшись, он следом за мистером Макквином прошел на кухню. Мужчина наколдовал ему чашку горячего чая и вытащил из объемного шкафа большую тарелку со свежими плюшками. Усевшись возле открытого окна, выходящего на крохотный, но уютный двор, Том, усиленно жуя, начал было говорить, но от тепла помещения и сладкого чая его вдруг стало клонить в сон. Голова наотрез отказывалась соображать и Тому потребовалась вся его воля, чтобы не заснуть.

— Неловко у вас спрашивать, — заплетающимся языком пробормотал он. — Но мне страшно. Маглы на каждом углу ведут разговоры о надвигающейся войне. И я не знаю... Война в их мире... Насколько сильно она затронет наш, волшебный, мир?

Макквин, закусив губу, задумался.

— Просто тут вот в чем дело... — продолжал сочинять Том. — Я слышал разговоры... Поговаривают, что наш приют перевезут подальше от Лондона. Вглубь страны. Может, даже в Шотландию. Дороги грозятся перекрыть. И как я тогда смогу попасть в Хогвартс? А мне не хочется лишаться возможности учиться в такой замечательной школе.

— Не стоит все так драматизировать, — подавляя очередной зевок, ответил колдун. — К тому же еще ничего неясно. Война не началась. И, может, все обойдется. От Европы нас отделяет широкий пролив. И даже, если случится самое плохое, как неприятель доберётся до нас? В последний раз противники высаживались на наши земли почти девятьсот лет назад.

Том грустно улыбнулся, продолжая играть роль напуганного мальчика.

— Времена изменились, сэр. У маглов есть плавучие средства, они их называют кораблями. Эти корабли способны перемещаться по воде на какие угодно расстояния.

— Без магии? — мистер Макквин от изумления расплескал на колени содержимое своей кружки, но даже не заметил. — Ты шутишь?

— Скажу больше, — входя в раж и гоня от себя настойчиво подступавший сон, разошелся Том. — Они сумели построить еще более чудесные аппараты. Вы не поверите, но они способны летать по воздуху. Маглы называют их самолетами. Британию теперь не спасет ее расположение. Если в Европе начнется война, она быстро коснется и нас.

— По воздуху? — колдун вытаращил глаза. — Хочешь сказать маглы овладели заклинанием левитации?

— Они используют другой принцип. Он и близко непохож на магию. Но самолеты летают высоко в небе и на очень далекие расстояния. Они способны пересечь даже океан.

— Вот как... — удивленно протянул колдун.

— Так что мне делать, сэр? — Том изобразил на лице страдание, что было совсем нетрудно после случившегося за последние сутки. — Я не хочу лишиться возможности учиться в Хогвартсе.

— Том? Как неожиданно... А ты разве не должен быть в приюте? — на кухню одетая в обтягивающую голубую мантию вошла Поппея.

Ведьма одарила Тома заинтригованным взглядом, коснулась губами щеки отца и грациозно опустилась на высокий стул, стоявший возле стола.

— У Тома неприятности, — объяснил мистер Макквин и задумчиво уставился в окно. — Летают по воздуху... Плавают по воде... Пересекают океан... Чудеса.

— Том, мне так жаль, — Поппея сочувственно покачала головой. — Ты правильно сделал, что пришел. У друзей не должно быть секретов. Не так ли? И не стоит пытаться со всем справиться в одиночку. Итак, что случилось?

— Он боится из-за надвигающейся войны не попасть в Хогвартс, — ответил за Тома мистер Макквин.

— Да?.. — Поппея казалось ожидала услышать нечто другое. Недовольно надув губы, она укоризненно посмотрела на Тома. — Папа, он, что все тебе уже рассказал? Почему меня не разбудили?

— Том боится войны не с Гриндевальдом, — хмыкнул Макквин. — Его пугает магловская война.

— Магловская? — воскликнула ведьма. — Думаю, пусть Том погостит у нас и все мне расскажет.

Мистер Макквин раскрыл рот, желая что-то сказать, но Поппея замахала на него руками.

— А ты папуля иди открывай магазин.

— Да, конечно, хорошо, — колдун поднялся и только сейчас заметил пролитый на колени чай. Он потер лоб. — По воздуху... Через океан... Надо будет на досуге почитать об этих самолетах и кораблях.

И с задумчивым лицом мистер Макквин вышел с кухни.

Том спокойно смотрел на ведьму. Разумеется, он не верил, что Поппея прониклась его проблемой.

— Я слушаю, — колдунья встретилась с ним взглядом. В ее глазах вспыхнули дьявольские искорки. — Ты ведь за этим пришел?

Том на мгновение потерял дар речи. Он никогда не понимал Поппею, не знал, чего она хочет и зачем постоянно вьется вокруг него. Но обычно он хотя бы смутно, догадывался об ее желаниях. Однако сейчас намерения ведьмы представляли для него загадку.

Видимо, растерянность, вызванная усталостью и волнениями прошедших суток, предательски промелькнула на его лице. Поппея восприняла ее по-своему.

Скривившись, она встала и, уперев руки в боки, указала на дверь.

 — Это ты папу можешь дурить, но не меня. Так, в чем дело? Отвечай или уходи.

Глава третья

Вернув выражению лица спокойствие и расслабленность, Том выжидающе глядел на ведьму.

— Я жду, — Поппея одарила его ледяной улыбкой. — Я думала, мы друзья.

"Лучше общаться с врагами, чем с такими друзьями, — едва не брякнул Том, но вовремя сдержался. — Чего она от меня хочет? Неужто извинений?"

Он внимательно посмотрел ей в глаза.

"Точно. Извинений".

Продолжая держать паузу, Том неспешно встал, подошел к окну, кинул долгий взгляд на улицу, а после на дверь. Повисло тягостное молчание. Поппея внимательно глядела на Тома, но выгонять на улицу не спешила.

— Да, ты права, — признался Том. Поппея снисходительно улыбнулась. — Я сказал твоему отцу неправду. Дело в том, что я стал свидетелем разговора, которого никто не должен был услышать.

— Мне неинтересно, — резко оборвала его Поппея, но по ее взгляду Том догадался, что колдунья попалась на уловку. Она обожала сплетни и старалась первой узнавать все школьные слухи.

— Как знаешь, — пожал он плечами. — Если надвигающаяся война с Гриндевальдом тебя не интересуют то, как скажешь.

— Даже если ты не врешь это дело решенное, Дамблдор его победит, — зевнула ведьма.

— Может и победит, — улыбнулся Том, с удовлетворением видя, как работает его план и Поппея, сама того не замечая, втягивается в разговор. — Только предполагалось, что Дамблдор первым нанесет удар, отправившись в Европу. А я слышал, что Гриндевальд сам собирается напасть на Англию. Причем у него уже все готово для вторжения. И случится вторжение в ближайшие дни. Дамблдор просто не успеет подготовиться.

— Что? — Поппея непроизвольно поддалась вперед. — Откуда ты знаешь? Когда?

— Скоро, очень скоро. Правда, точная дата неизвестна. Что не удивительно. Гриндевальд ее тщательно скрывает. Но, как я понял, счет идет на часы.

— Том, — с явным недоверием в голосе поинтересовалась Поппея. — От кого ты это слышал?

— Я ненароком подслушал один разговор, — признался он, но не собираясь раскрывать всю правду, прибавил. — В таверне. Я зашел туда поесть. На вид очень серьезные люди.

Поппея скептически улыбнулась.

— Ты подслушал болтовню в кабаке? — хихикнув, она прикрыла рот рукой. — Том, после пары кружок эля взрослые и не такое рассказывают. Если бы ты слушал дальше, то наверняка узнал бы, что Гриндевальд уже давно в Лондоне.

— Как знаешь, — пожал он плечами. — А я склонен им верить. С войной не шутят.

Том вдруг подумал, а не решит ли руководство Хогвартса закрыть школу, если война действительно начнется. От такой перспективы его настроение резко ухудшилось. Зато к Поппее, напрочь позабывшей про вчерашний инцидент в поезде, вновь вернулось ее обычное веселье.

— Уверена, даже если война и начнется, она не продлится долго, — сообщила она. — Дамблдодор непременно одержит победу. А если с ним объединится твой любимый Амадеус...То у Гриндевальда, вообще, не останется никаких шансов.

Том передернул плечами. Упоминание имени погибшего министра магии напомнило ему, зачем он явился в дом Макквинов. Пока он болтает тут с Поппеей неведомая сила старательно решает, какую цену с него стребовать. И в отличие от Тома она не ведает усталости и ей не мешает Поппея.

Однако отвязаться от ведьмы Тому не удалось. Обретя прекрасное расположение духа, колдунья принялась безостановочно болтать. А самое скверное, требовать, чтобы и Том участвовал в разговоре. Несколько раз он пытался вывести их беседу на мистера Макквина и даже предлагал заглянуть к нему в магазин. Но Поппея, заявив, что нахождение в лавке навевает на нее сон, наотрез отказалась.

"Вновь показать ей дневник? — мрачно думал Том, не зная, что еще предпринять. — Я теряю время".

Спас Тома обед. Ровно в час дня на кухню вошел мистер Макквин.

— И чем, дочка, ты решила меня сегодня порадовать? — поинтересовался колдун, доставая из шкафа огромную тарелку.

— Папочка, — Поппея замахала на отца руками. — Какая еда? Нам с Томом столько еще надо обсудить.

— Вот как... — мужчина разочарованно поставил тарелку на стол и вытащил волшебную палочку.

Спустя мгновение стол оказался заставленным самыми разнообразными яствами: жаренной картошкой, мясом, котлетами, сыром, блинами, свежим хлебом и кучей разных пирожных.

Рот Тома наполнился слюной. Он вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера.

— Присоединитесь? — мистер Макквин достал еще одну тарелку.

Поппея запротестовала, но тут в раскрытое окно влетела запыхавшаяся сова и бросила ведьме на колени свернутую в трубочку газету. Мгновенно позабыв обо всем на свете, колдунья быстро ее раскрыла.

Пользуясь нежданной свободой, Том уселся за стол. Некоторое время он усиленно жевал отбивную с картошкой, а затем, опасаясь, что Поппея опять заведет бесконечные разговоры, тихо поинтересовался у мистера Макквина:

— Сэр, мне все не дает покоя наш с вами рождественский разговор. Тот, про первородную магию.

Колдун настороженно взглянул на Тома.

— Случилась еще одна смерть? Вновь кто-то из тех, кого ты знал?

— Нет, сэр, ничего такого, — заверил Том волшебника. — Мне интересно вот что... Вы рассказывали, что благодаря этой магии Салазар Слизерин обрел свое могущество.

— Так пишут в книгах, — кивнул мистер Макквин. — О Слизерине осталось очень мало документов, написанных во время его жизни. Большая часть составлена позже и подверглась жесткой цензуре со стороны Министерства.

— Я пытался отыскать некоторые из них, — признался Том. — Но безрезультатно. Ни про Салазара, ни про первородную магию ничего не нашел.

— Они огромная редкость, — уже более спокойным тоном, ответил волшебник. — Особенно про первородную магию. Не уверен, что даже в запретной части школьной библиотеки ты хоть что-нибудь отыщешь.

— Вы тогда сказали, — Том старался говорить тихо. Он не хотел, чтобы слышала Поппея. На его счастье ведьма с интересом читала "Пророк", всем своим видом демонстрируя, что ее не интересует, о чем он беседует с ее отцом. — Эта магия невероятно мощная. Ни одному волшебнику не под силу с ней совладать.

— По одной из легенд, — придвигая к себе пирожные, сказал мистер Макквин. — Первородная магия явилась причиной смерти Салазара Слизерина. Однажды он просто исчез, как сквозь землю провалился. Его долго искали, но не нашли даже тела.

— И от этой силы нет никакой защиты? — прошептал потрясенный Том. Он уже слышал историю кончины одного из основателей Хогвартса, но она все равно бросила его в дрожь. — Хотите сказать эта магия в один прекрасный момент просто его убила?

— Никто не знает, — пожал плечами мистер Макквин. — После ухода из школы Салазар Слизерин вел одинокую жизнь, почти ни с кем не общался. Есть свидетельства, что он сильно изменился. Ему стало тяжело находиться в обществе других людей. И поэтому он намеренно ни с кем не сближался. Поэтому неизвестно, чем он занимался. После его исчезновения от него не осталось никаких бумаг.

— Значит, спасения от этой силы нет? — дрогнувшим голосом спросил Том. — Если даже такой великий волшебник не смог с ней справиться.

Колдун печально посмотрел на Тома, делая основательный глоток чая.

— Этого наверняка никто не знает.

— А еще одной такой силы нет? — ухватился Том за нелепую надежду. — Только хорошей, способной защитить от первородной магии?

— Боюсь, что нет, — грустно улыбнулся мистер Макквин.

— Сдается, Том, что те мужики в кабаке наговорили друг другу сказок, — Поппея с недовольным видом кинула газету на стол. — Я не нашла ни одной статьи про Гриндевальда. И тем более про надвигающуюся войну.

В голове Тома словно что-то щелкнуло.

— Постойте, — он с надеждой взглянул на волшебника. — А помните сказки барда Бидля? Историю про трех братьев. В ней один из братьев сумел обмануть саму смерть. А нет ли такого же способа против первобытной магии?

Поппея с любопытством уставилась на Тома. Мистер Макквин задумчиво почесал лоб.

— Интересная постановка вопроса, — он с уважением посмотрел на Тома. — Прямо сразу я тебе не отвечу, но обещаю поискать в книгах. Кажется, я что-то такое уже встречал. Хм... И как я сам до такого не додумался?

Неожиданно раздалось громкое хлопанье крыльев и на кухню вновь влетела сова. Вид у нее был недовольный. Она нетерпеливо щелкнула крыльями и бросила на середину стола еще одну газету.

— Специальный выпуск "Пророка"! — возбужденно воскликнула Поппея.

Раскрыв ее, она некоторое время молчала, а затем повернулась к Тому. В ее глазах читалось искреннее сочувствие:

— Пропал Рубенс Амадеус. Утром не вышел на работу. Не явился на созванное им же собрание отделов Министерства. Не явился на встречу с Дамблдором. Никто его не видел со вчерашнего дня. Том, мне так жаль. Ты столько с ним общался. Даже не представляю каково тебе. Надеюсь, с ним все хорошо. Ведь он такой душка.

— Случаем не загулял после выборов? — ухмыльнулся мистер Макквин. — Он хоть и борец с темной магией, но ведь тоже человек.

Колдун взял в руки газету.

— Пишут, что Амадеуса ищут все оперативные работники Министерства. Поговаривают о кознях Гриндевальда. Коли так, то дело серьезное. Если Гриндевальд сумел добраться до нашего министра, то дела плохи.

Поппея как-то странно взглянула на Тома. А тот думал лишь о том, отыщут ли министерские работники волшебную палочку Амадеуса, сломанную им. И умеют ли в Министерстве снимать с предметов отпечатки пальцев. Или каким-то другим способом обнаруживать личность того, кто пользовался чужой волшебной палочкой. В очередной раз Том укорил себя, что желательно лучше заметать следы. Он клятвенно пообещал впредь быть осторожней и больше ни в коем случае не полагаться на авось. Всегда следует учитывать любую мелочь. Ведь чаще всего именно незначительные детали все портят.

Закончив обедать, мистер Макквин вернулся в лавку. Взбудораженная известиями о министре магии, Поппея принялась обсуждать, что с ним могло произойти. Она выдвигала разнообразные гипотезы, сама же их опровергала, выдумывала новые и тут же отбрасывала. А когда ее фантазия иссякла, ведьма стала требовать от Тома его мнение о случившемся.

Вечером, когда Том начал прикидывать, где бы переночевать, Поппея неожиданно сказала:

— Мы ведь друзья, правда? — и дождавшись, когда он кивнет, продолжила. — Друзья должны доверять друг другу. И прощать. Я понимаю, что не каждому дано мужество извиниться за совершенные проступки. Поэтому расценю твой приход, именно как акт примирения. Предлагаю забыть все обиды и продолжить нашу дружбу. Что скажешь?

— Только об этом и мечтаю, — выпалил Том, искренне завидуя наглости Поппеи.

— Вот и отлично! — обрадовалась ведьма. — Тогда оставайся у нас. Папа не против. Он скоро ляжет спать. Он любит засыпать рано. А я приготовлю нам медовое печенье, сварю какао, мы усядемся у камина, и всласть наболтаемся.

"А что мы делали целый день?" — хотел поинтересоваться Том, но прикусил язык.

Смирившись, что нормально поспать ему не удастся, он кивнул, соглашаясь. От голоса Поппеи у него разболелась голова, но иного выбора не было. Разве, что идти ночевать на вокзал. Либо в парк. Но в таком случае он рисковал нарваться на ночных грабителей. Или на полицию. Что было еще хуже. Он много раз слышал ужасные истории о сиротах, имевших несчастье повстречать в ночное время городской патруль.

Следующий день сложился в точности как предыдущий — а именно под знаком Поппеи. Только на сей раз, устав сидеть дома, юная ведьма потащила Тома по магазинам. И он несколько часов провел среди женских мантий, платьев, юбок, шляпок и бесчисленных рядов сумок, узнав, что прежде чем выбрать обычные туфельки обязательно следует перемерить порядка двадцати пар точно таких же, отличающихся друг от друга разве что формой носка.

Следуя за Поппеей по многочисленным магазинам одежды, Том старался придумать способ вернуться в приют. Там он был сам себе хозяин и никто ни при каких обстоятельствах не заставил бы его высказывать мнение, какой плащ выглядит элегантней: голубой или цвета морской волны.

Однако дни шли, а никаких спасительных идей в голову не приходило. К счастью, пребывание в доме Макквинов имело один очевидный плюс — Том всегда оставался в курсе последних событий из мира волшебников. Чего бы он непременно лишился оказавшись в приюте. Не выказывая явного интереса, он следил как продвигаются поиски Амадеуса. Каждое утро первые полосы всех газет отводились одной новости — исчезновению новоизбранного министра магии. Тон статей становился все более мрачным, во многих из них уже открыто писали о длинной руке Гриндевальда, а наиболее сведущие журналисты сообщали, что в кулуарах Министерства уже вовсю ходят разговоры о неизбежности внеочередных выборов.

Мистер Макквин всерьез воспринял страхи Тома оказаться вместо Хогвартса в Шотландии. И время от времени старался его подбодрить. Заинтересовавшись вопросом, каким образом такие непонятные для некого конструкции как "самолет" и "корабль" могут перемещаться без магии, колдун накупил множество книг. И заодно — как он утверждал, для общего развития — принялся читать магловские газеты.

Однажды, выглянув из-за свежего номера Daily Mail, он сообщил Тому:

— Думаю, твои опасения напрасны... Никакой войны в ближайшее время не предвидится. Магловское правительство приостановило всеобщую мобилизацию. А это, как я понимаю, явный признак, что оно уверено в сохранении мира. Премьер-министр... Интересно, что это за должность такая? Так вот... Их премьер-министр Невилл Чемберлен настаивает на продолжении политики умиротворения агрессора. И утверждает, что всегда можно договориться, отыскав компромисс. И, таким образом, избежать войны.

Том не верил во всякие там переговоры. Если одна из сторон нарочито идет на конфликт, ее можно удержать только силой. Выказывая слабость, ты только усугубляешь ситуацию. Как в случае с Гриндевальдом. Министерство долгое время закрывало на него глаза, делая вид, будто колдуна, наводящего страх на континентальную Европу, не существует. И теперь пожинает горькие плоды.

Но Тома не волновала большая политика, ведь он не мог повлиять на развитие событий. Он никогда не понимал людей, активно интересующихся политикой, но при этом в ней не участвующих. Пока события тебя не коснулись, зачем тратить время, читая все эти новости, не имеющие отношения к твоей жизни.

Но что-то в словах мистера Макквина заставило Тома задуматься. Не слушая, что колдун продолжал ему говорить, он уставился на край стола.

"Мобилизация... — повторил Том про себя. — Отца могут забрать в армию... И убить на войне".

От мысли, что он никогда не увидит папу Тому стало не по себе. Он ненавидел его, но ненавидел живого. А если отец умрет, он никогда не увидит его. Как никогда не увидит мать. И не выскажет в лицо всю накопившуюся обиду и злость.

"У него небольшое поместье, — вспомнил Том слова Адама Паркера, по его просьбе разыскавшего отца. — Значит, он богат. Может, богатых не забирают в армию?"

Взгляд упал на раскрытую газету, которую все утро читала Поппея. Первую полосу уже по традиции последних дней занимала статья об Амадеусе. И тут Тома осенило.

"Ну, конечно же!" — он едва не рассмеялся.

Едва мистер Макквин отправился в лавку, Том грустным голосом сообщил Поппеи, что вынужден вернуться в приют.

— Уже? — ведьма в удивлении широко распахнула глаза. — Ты же у нас всего несколько дней.

— Неделю, — поправил Том колдунью. — А по правилам я обязан ночевать в своей комнате. Мне и так хорошенько влетит.

— Бедняжка, — на лице Поппеи отразилось страдание. — Хочешь пойдем вместе, и я поговорю с твоей вредной начальницей? Заодно ты познакомишь меня с твоими друзьями.

От такой перспективы у Тома на мгновение перехватило дыхание.

— Они могут вообразить невесть что, — быстро объяснил он Поппеи. — Они неподготовленные — я никогда и никому в приюте не говорил о магии. Поэтому они ничего не знают о волшебном мире. Ты хоть раз общалась с маглом? Вдруг взболтнешь лишнего?

— Ты прав, — расстроилась ведьма. — Но я все равно хотя бы провожу тебя.

Проводы растянулись почти на целый день, и вылились в посещение десятка магазинов одежды, такого же количества магазинов украшений и долгого сидения в кафе. Наконец, Том подошел к знакомой двери. Грязной и обшарпанной, ведущей в мир, который он с такой радость покинул год назад, благодаря Амадеусу вернулся всего на несколько минут, а теперь должен был терпеть до окончания лета.

Едва он вошел внутрь, как царивший в коридоре возбужденный галдеж мгновенно стих. С десяток детей разом уставились на него. У многих вытянулись лица, в глазах застыла растерянность.

— Чего приперся? — буркнул Роб. — Позлорадствовать?

— Отец одумался и опять отказался? — пропищала пухлая девочка с болезненным лицом. — Поделом тебе, Том.

Увидев мрачный взгляд Тома, она быстро спряталась за спины ребят.

— Отказались! Отказались! — подхватили несколько голосов. — Поделом! Поделом!

Обитатели приюта принялись тыкать пальцами в сторону Тома, мерзко ухмыляясь и скалясь в глумливом восторге.

— Что за шум? — раздался недовольный женский голос. — Марш по комнатам.

В коридоре появилась худющая, словно жердь начальница приюта миссис Коул. Увидев Тома, она резко остановилась и на ее лице отразилась гримаса боли.

— Реддл? Зачем ты здесь?

— У меня к вам разговор, — тоном, не требующим возражений, ответил он женщине.

— А где твой отец? — взгляд директрисы лихорадочно метался. — С бумагами все в порядке. Я лично проверяла.

— Об этом я и хотел поговорить, — Том двинулся сквозь толпу сирот, не замечая тычков и щипков. — Лучше всего это сделать в вашем кабинете.

И не глядя, следует ли миссис Коул за ним, он вошел в небольшую, скудно обставленную комнату. Несмотря на теплую погоду на улице в помещении было холодно. Усевшись на единственный стул, стоявший возле стола, Том дождался пока начальница приюта закроет дверь.

— Не смей говорить со мной в таком тоне, Реддл, — взвизгнула она, пытаясь прогнать его со стула. Не добившись успеха, она опустилась на край стола. — Я все еще не забыла твою январскую выходку.

Том молча достал из кармана сложенный пополам листок бумаги.

— Что это? — миссис Коул взяла бумагу и, развернув, быстро прочла.

Это было письмо, якобы написанное Томом Реддлом старшим, но в действительности составленное Томом, пока Поппея крутилась перед зеркалом в очередном магазине. В тексте письма сообщалось, что его, Тома Реддла старшего, забирают в армию. Других родственников у него нет и поэтому он просит взять сына обратно в приют. Но как только война закончится или раньше, если его демобилизуют, он обязательно вернется за сыном.

Когда миссис Коул вновь посмотрела на Тома, в ее глазах явственно читалось плохо скрываемое отвращение.

— Ну, уж нет, — прошипела она. — Даже не думай. Ты... ты... Заноза в... Прости, Господи, в одном месте. Бумаги подписаны. По ним у тебя есть отец. И что, коли он на войне? Сейчас времена тяжелые, всем приходится несладко.

Том ожидал такого развития событий. Он и не предполагал, что его встретят здесь с распростертыми объятиями. Во второй половине книги по легилименции он узнал, что на разум человека можно воздействовать не прибегая к помощи волшебной палочки, а, значит, не используя заклинание. Такое писал автор сочинения под силу только опытному волшебнику, знакомому хотя бы с азами невербальной магии. Именно так поступил тот колдун в деревне, проверяя, что он услышал из разговора заговорщиков. Тому не представилось удобного случая попрактиковаться, поэтому он не знал получится ли у него. Но иного выхода он сейчас не видел.

— Хорошо, — едва слышно прошептал он.

— Что ты там бормочешь? — прокаркала директриса. — Угрозы? Надо было еще в прошлом году сдать тебя полиции. Лору следовало спасти, а не твою шкуру... Такая хорошая была девочка. А я так несправедливо поступила с ней. Все из-за тебя. Следовало всего немного приврать. Хоть какую-то пользу извлекла бы из смерти Джорджа.

Но Том не слышал ее слов. Он абстрагировался от происходящего вокруг и спустя мгновение вместо миссис Коул перед его взором замелькали ее мысли...

... Солнце приятным теплом ласкало волосы. Она плавно скользила на прогулочной лодочке по гладкой, без единого намека на рябь воде. Ощущение радостного возбуждения переполняло ее, мешая дышать. Слух ласкал плеск воды, ударяющейся о борта лодки, а взгляд наслаждался красавцем с длинными волосами, сидящим за веслами. Его ослепительно-белая улыбка предназначалась только ей, вызывая странные, но приятные чувства, растекающиеся по телу...

... Ветер взвихрил прическу, словно шаловливый ребенок забравшись под юбку. Она влетала все выше и выше, раскачиваясь на двухместной качели. Счастье пьянящим восторгом сдавливало грудь и она, будто школьница млела от переполнявшего ее чувства. Ведь рядом сидел он — длинноволосый мужчина, в странной одежде, напоминающей средневековую мантию. Красавиц придвинулся, заглядывая прямо в глаза. Его лицо оказалось настолько близко...

Тома едва не стошнило.

"Брр... Амадеус... Как можно?"

Он посмотрел на миссис Коул с легким сочувствием.

— Вы знаете, мой отец часто расспрашивал о вас, — заговорил он доверительным тоном. — Все хотел приехать, но не сложилось. Он сильно жалел.

— Что? — начальница приюта резко замолчала.

Ее лицо порозовело, а губы тронула улыбка. Отвернувшись, в попытке скрыть смущение, она пробормотала:

— Я тебя не понимаю, Том. О чем это ты? С чего твоему отцу спрашивать про меня?

— Я тоже все время удивлялся, — пожал он плечами. — А он часто говорил: "Надо бы еще раз наведаться в твой приют. Поблагодарить миссис Коул за то, что воспитала такого замечательного сына. Сразу видно, дело свое знает".

— И где он сейчас? — с трудом скрывая волнение, поинтересовалась директриса.

— В армии. Где еще? — хмыкнул Том. — Но обещал при первой возможности меня проведать.

Миссис Коул задумалась. Она вновь повернулась к нему, и он мог наблюдать в ее глазах внутреннюю борьбу.

— Ну что ж придется тебя оставить, — наконец, согласилась начальница приюта, голос ее прозвучал глухо, словно из могильного склепа. — Я что-нибудь придумаю.

Однако радость от достижения цели быстро сменилась новой проблемой. Воспользовавшись отсутствием Тома, трое мальчишек заняли его комнату. Он не помнил их имен, но знал, что каждый из них старше его почти на год. Едва он переступил порог, как один из них нагло осклабившись, фыркнул:

— Поищи себе другую кровать, Реддл. Была твоя, стала моя. Слышал, от тебя отказалась приемная семья. Неудивительно...

Остальные с довольным видом начали было громко ржать, но едва заметив мрачный взгляд Тома, поперхнулись и громко закашляли.

— Эд, не стоит трогать его, он псих, — прохрипел низкий, широкоплечий парень с копной светлых волос. — Поговаривают, что это он, а не Лора убил Джорджа.

— А во время поездки к морю, в прошлом году, — прибавил третий, смуглый и сутулый, жавшийся на краю низкой кровати. — Он такое вытворил в пещере с Эмой и Деннисом, что бедняги до сих пор отказываются говорить, что у них там произошло.

— Да вы все просто трусы, — рассмеялся Эд. Но по бегающему взгляду парня Том понял, что тот крепко задумался над словами приятелей.

К вечеру Тому отыскали в подвале поломанную кровать, дранный матрас и покрытый заплатками лишенный цвета кусок ткани, лишь отдаленно напоминавший одеяло. Глядя на такое издевательство, он с грустью вспоминал теплую постель в Хогвартсе. О мягкой перине и чистом одеяле сейчас приходилось только мечтать.

С огромным трудом он сумел дотащить все это до своей бывшей комнаты. Помогать никто не спешил, напротив, обитатели приюта всячески мешали. Правда, набирались храбрости они только собравшись в группу из нескольких человек. Поодиночке и даже по двое они сторонились Тома, стараясь быстрей уйти от него как можно дальше.

Устав за долгий день, он лег спать пораньше, едва начало заходить солнце. Лежа возле двери и дрожа от холода — подобие одеяла ни в какую не грело, а матрас оказался гнилым — Том строил планы, как выставить из комнаты трех парней и заодно обзавестись теплыми вещами. Однако он ни о чем не жалел и не собирался проситься обратно к Макквинам. Его соседи куда-то запропастились и объявляться не спешили. Не беря в голову, где они шатаются и не замышляют ли какую-то пакость, Том, ничего не придумав, скоро уснул.

Проснулся от бьющего в глаза яркого света. В первый момент он решил, что это его соседи не нашли ничего лучшего, как раздобыть где-то электрический фонарик и светить им ему в лицо. Однако, к своему удивлению, Том обнаружил, что сейчас уже раннее утро. Встав с постели, он сразу обратил внимание на три пустые кровати — трое парней явно ночевали в другом месте.

Хмыкнув, Том отправился умываться. Приют еще спал. Воздух наполняла умиротворяющая тишина и ощущение спокойствия.

— А что ты прикажешь мне делать? — вдруг услышал Том торопливый, наполненный отчаянием голос. — Я бы на тебя посмотрел, окажись ты с ним в одной комнате. Это со мной ты такой храбрый.

— Вас же трое, — возразил другой голос. — Выгоните его.

Том тихо прокрался и заглянул в туалет. Возле умывальников он увидел двоих парней. Один, тот самый с широкими плечами и соломенными волосами, нервно прохаживался взад-вперед. Второй, низкий и сутулый, сидел прямо на полу, несмотря на то, что вокруг царила невообразимая грязь.

— Вот и выгони. Можешь прямо сейчас. Но пока он там, ноги моей в комнате не будет. Помнишь Джорджа? Его лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Синее, пресинее. И глаза такие навыкате. Стеклянные и удивленные.

— Перестань! — истерично выкрикнул сутулый. — Это Лора его повесила. Девчонка ведь призналась.

— А до этого к ней в спальню заходил Реддл, — заметил широкоплечий. — Мне Надин рассказывала.

— Так, вы позволите занять ему ваши места? — возмутился сутулый. — И ничего не станете делать?

— Мы не хотим с ним связываться. Ты видел его взгляд? Сущий демон. Беата, та которая кухарка, однажды призналась, что этого Реддла побаивается сама миссис Коул. Ты и сам мог слышать, как он с ней вчера разговаривал.

Тому надоело скрываться за углом, словно подвальная крыса. Хотелось почистить зубы и выпить воды. К тому же он узнал, что хотел. Уверенным шагом он вошел в туалет, даже не взглянув в сторону парней. Те увидев его, моментально замолчали. Несколько секунд, пока он открывал кран и подставлял ладони под прохладную струю, они опасливо косились на него, а затем, не говоря ни слова, скрылись в коридоре. А Том уже и думать забыл про них. Он самозабвенно умывался, размышляя о более насущной проблеме.

Ему по-прежнему не давала покоя первородная магия. На мгновение, пока он не услышал разговор в туалете, Том думал, что за дело вновь взялась неведомая сила. И, пользуясь его тайным желанием, убрала из комнаты надоедливых соседей, решив вопрос своим любимым способом. Разумеется, Том не желал никому из них смерти. Не убивать же каждого, кто бросит на тебя косой взгляд. Но первородная магия, как успел убедиться Том, живет своей жизнью и действует исключительно в своих интересах. Вдруг, чтобы окончательно поймать его на крючок, она начнет выполнять любое его желание. А потом, в один прекрасный день, выставит счет. Как поступила со Салазаром Слизерином?

Том брызнул на покрывшийся испариной лоб прохладной водой. Сейчас у него была единственная надежда — отец Поппеи. Но прошла уже целая неделя, а колдун так и не сообщил, нашел ли он нужную книгу. Том попытался успокоиться. Если на то пошло, сейчас он ничего не может поделать. И в случае, если неведомая сила решит стребовать с него долг сегодня или завтра, то ему придется его отдать. Подписался, даже не зная правил игры, изволь идти до конца.

Медленно, нескончаемой чередой потянулись летние дни, один ничем не отличавшийся от других. Каждое утро Том ожидал известия от мистера Макквина, но каждый вечер ложился спать разочарованным. Либо колдун забыл о нем, либо еще не нашел способа, либо этого способа просто не существовало.

Жизнь в приюте после насыщенного событиями Хогвартса казалась скучной и унылой. Вернувшись из волшебной школы, Том еще сильней стал призирать местных обитателей, еще больше желая вырваться из нищеты.

В середине августа его терпение начало иссякать. И, хотя он до сих пор не заметил никаких проявлений первородной магии, больше он уже ждать не мог. И ранним утром, даже не позавтракав, отправился в дом Макквинов. Отца Поппеи он отыскал во внутреннем дворике, прячущимся за двухэтажным особняком. На одной половине располагалась крошечная площадка для квиддича, а на второй — небольшой, но очень уютный садик.

Мистер Макквин самозабвенно возился, скрытый огромными разноцветными растениями. Он направлял волшебную палочку на крохотные, покрытые пухлыми почками деревья и те вытягивались вверх, совсем немного не доходя высотой до второго этажа. На ветках теперь росли огромные, овальной формы зеленые листья, между которыми виднелись похожие на желуди ярко-розовые плоды.

— Здравствуй, Том, — приветствовал его колдун, он ткнул волшебной палочкой в сторону крохотного куста и тот, заметно вымахав в размере, покрылся синими сферической формы бутонами. — Давно не виделись. Если ты к Поппее, то она ушла за учебниками.

Том испытал облегчение.

— Нет, я пришел к вам.

— Хм... Вот как... — мистер Макквин наставил свою палочку на малюсенький цветок, едва видневшийся из земли. — Оcius crescamus.

Цветок вспыхнул всеми цветами радуги и разросся едва ли не вдвое. Его яркие лепестки засверкали на солнце, пустив по саду многочисленные блики.

— Сэр, простите, а что вы делаете? — поинтересовался Том, заворожённым взглядом смотря на распускавшийся цветок.

— Видишь ли... — пояснил мистер Макквин. — В последнее время я совсем забросил сад. Давно уже пора было навести здесь порядок. Не ждать же пока тут все само вырастит, очень утомительное занятие, скажу я тебе.

— Вы помогаете им расти? — удивился Том.

— Ускоряю процесс, — кивнул отец Поппеи.

Том чуть помедлил со следующим вопросом, жаждя и одновременно страшась ответа.

— Вы узнали, что я вас просил?.. Насчет первобытной магии?

На лице мистера Макквина появилось извиняющееся выражение.

— Прости, Том. Но пока я ничего не нашел.

— Вы в Странраере показывали мне огромную, толстую книгу, — ошарашенно произнес Том. — Неужели в ней ничего нет?

— О том, как противостоять первородной магии в ней не написано ни строчки. Я долго думал и боюсь такого способа просто не существует. Ведь первобытная магия — это, по сути, сама природа. Поэтому от нее нет защиты. И ее невозможно обмануть.

Солнце скрылось за тучей, накрыв двор серой тенью. Следом поблекли краски огромных цветов, так восхитивших Тома. Колдун смотрел на него озабоченным взглядом.

— С тобой все хорошо? Ты неважно выглядишь.

Меньше всего Том сейчас нуждался в чьем-либо сочувствии. Сухо поблагодарив колдуна и отказавшись остаться на обед, он побрел прочь.

— Я продолжу искать. У меня есть надежда на одну книгу, — крикнул ему вслед мистер Макквин. — Вот только вспомню ее название.

Но Том, погрузившись в тревожные мысли, его уже не слышал.

Глава четвертая

Остаток августа Том провел бесцельно шатаясь по грязным, кривым улочкам, опоясывающим район, в котором располагался приют. Он и думать не хотел, что все кончено и остаток жизни пройдет в ожидании момента, когда незримая сила потребует плату.

"Должно же быть хоть что-нибудь, — размышлял он. — Всегда можно договориться, всегда есть компромисс".

— Слышишь! — выкрикнул он, заставив проходившую мимо маму с ребенком шарахнуться в сторону.

"Что я должен сделать? — мысленно обратился он к неведомой магии. — Салазар Слизерин прожил долго. Значит, ты не сразу потребовала у него жизнь. Я тоже так хочу".

Том долго вглядывался в серые стены домов, утыканные трубами крыши и покрытую пылью мостовую в поисках хоть какого-нибудь ответа, но никакого знака не увидел.

Последний летний день Том посвятил покупкам всего необходимого к школе. Оказавшись в Косом переулке среди волшебников, он узнал, что Амадеуса, все еще продолжают искать, правда, уже не столь рьяно.

Том облегченно выдохнул. Судя по всему, никто из министерских работников и не подумал разыскивать Амадеуса на побережье. Значит, ему не стоит волноваться, что кто-то чересчур пронырливый отыщет в магловском трактире волшебную палочку министра магии.

Шагая вдоль бесконечного ряда магазинов, Том заметил, что у многих колдунов и ведьм мрачные лица. До него долетели обрывки разговоров о неминуемой войне с Гриндевальдом, причем почти все волшебники были уверены, что это агенты темного мага повинны в исчезновении министра магии. В воздухе повисла атмосфера уныния и страха, люди с унынием глядели в будущее — страна находится на пороге войны, а Британия осталась без руководителя. Уже были назначены внеочередные выборы, но ждали их со скепсисом. По прогнозам победу на них должен был одержать Гектор Фоули, ранее уже занимавший должность министра магии долгие тринадцать лет. Английское общество неоднозначно оценивало этого политика — яркий и энергичный, он являлся полной противоположностью Амадеусу в своем отношении к темной магии. Оттого от его избрания не ожидали ничего хорошего.

Утром следующего дня, дождавшись пока все обитатели приюта отправятся на завтрак, Том, взяв собранные еще с вечера вещи, вышел на улицу. Предвкушая очередные одиннадцать месяцев в волшебном мире, он бодро шагал в сторону вокзала Кингс-Кросс.

Однако еще на подходе он угодил в шумную, взволнованную толпу. Живя в Лондоне, Том привык к большому скоплению людей, но сегодня горожане выглядели взволнованными более обычного. И чаще обычного попадались мужчины в военной форме.

Правда, как всегда, на вокзале всюду сновали торговцы пирожками и мальчишки, разносящие свежую прессу. Многие газетчики выкрикивали заголовки новостей. Том попытался прислушаться, но стоявший вокруг гвалт не позволил разобрать ни слова.

Счастливо избежав ринувшихся к нему попрошаек, Том устремился к платформе девять и три четверти. На его беду девятая и десятая платформы были забиты пассажирами. Казалось, Лондон сошел с ума — настолько рьяно его жители пытались покинуть столицу.

Проталкиваясь сквозь скопление людей и усилено помогая себе локтями, Том, наконец, добрался до разделительного барьера. Рядом с ним сгрудилось множество тележек, доверху нагруженных чемоданами. Стоявшие около них владельцы вещей всем своим видом демонстрировали, что никуда уходить не собираются. Тому стоило огромного труда протиснуться к барьеру. Толкнув ногой одну из тележек и уронив на перрон чемодан, он вызвал у отъезжающих настоящий переполох. Воспользовавшись суматохой, Том со всех ног метнулся к стене и спустя мгновение очутился на нужной платформе.

Там все, как и в прошлом году, проходило чинно и мирно. Вдоль перрона вытянулись вагоны Хогвартс-экспресса, с торчавшими из его окон лицами школьников. Алый паровоз впереди состава выпускал из огромной черной трубы белые клубы дыма, словно призывал отъезжающих поторапливаться. Студенты и их родители неспешно прохаживались, встречая знакомых, провожая родных и засовывая в узкие двери свои вещи.

В окружении толпы родственников возле груды сумок и чемоданов стояла Карина О`Брайан, худенькая блондинка со Слизерина. Заметив Тома, ведьма во все глаза уставилась на него, но увидев, что он тоже смотрит на нее, состроила такое выражение лица, словно только что съела что-то несвежее.

Направляясь к ближайшему вагону, Том столкнулся с Фредом Стариджем, черноволосым старшекурсником с Грифиндора. Одетый в школьную форму он с гордым видом кивал проходившим мимо знакомым. Узнав Тома, Фред смерил его презрительным взглядом и, поморщившись, отвернулся. Улыбнувшись грифиндорцу, Том отправился искать свободное место. Не успел он сделать и десятка шагов, как ближайшая к нему дверь резко открылась и чьи-то руки втащили его внутрь.

— Я устала тебя ждать, — набросилась на Тома Поппея. — Мы же вроде договаривались ехать вместе?

Она прищурилась и уперла руки в боки.

— Отстань от него, — лениво бросил Орион, и, не вставая, протянул для приветствия руку.

Сидевший напротив Блэка Абраксас Малфой, выглядевший бледнее обычного, удостоил Тома легким кивком головы.

— Как дела, Реддл? — Орион закинул ногу на ногу. — Что нового?

Том не успел ответить. Состав содрогнулся, раздался протяжный скрежет, перрон заволокло серым дымом и Хогвартс-экспресс, неспешно перестукивая колесами, медленно двинулся вдоль платформы.

— У Тома все по-старому, — замахала Поппея руками. — Это неинтересно. — Ведьма выразительно повернулась к Тому. — Я хочу знать все подробности того разговора.

Том понятия, о чем говорит юная колдунья.

— Это случилось только сегодня. Спустя почти три месяца. Давай, рассказывай!

Том молчал, все еще не понимая, что Поппея от него хочет.

— Ты это о чем? — удивился Орион. — Какого разговора?

— Ага... — меланхолично протянул Абраксас, разглядывая свои ногти.

— О Гриндевальде, — пояснила Поппея. — О том, что он нападет. Том сказал об этом в начале лета. Я хочу услышать подробности. О чем еще говорили те люди?

— Так, война началась? — спросил Том.

В голове сразу всплыло воспоминание, что в день, когда Гриндевальд объявит войну, заговорщики нанесут удар по Министерству.

— Сегодня утром, — пояснил Орион.

— И учебу не отменили? — забеспокоился Том.

— Хогвартс — самое безопасное место в стране, — растягивая слова, произнес Абраксас. — Иначе, мои родители оставили бы меня в нашем поместье. Вдобавок их уверили, что поезд надежно охраняется.

Том решил, что на вагоны наложено защитное заклинание. Ведь ни одного взрослого, кроме провожающих, он внутри не заметил. Продолжая стоять, он посмотрел в окно. Они между тем выехали из города и теперь дома и каменные строения Лондона сменились изумрудного цвета полями, изредка усеянными деревьями. Все казалось мирным и спокойным. С трудом верилось, что где-то сейчас гибнут люди.

— Молчишь? — Поппея грациозно уселась, продолжая настойчиво сверлить Тома пронзительным взглядом. — Опять тайны? Вокруг тебя, Том, секретов больше, чем сплетен в дамской колонке "Пророка".

Абраксас при ее словах тяжело вздохнул, а Орион с трудом подавил смешок.

— Он просто старался произвести на тебя впечатление, — Блэк ухмыльнулся и подмигнул Тому. — Я так всегда делаю, когда встречаю хорошенькую девчонку. Теперь и мне стало интересно.

Том и не думал выкладывать правду. Проще всего было продолжать отмалчиваться, либо ответить, что он все выдумал. Но отчего-то Тома не покидала уверенность, что Поппея ему не поверит. Желая выиграть время, он аккуратно сложил свои вещи на верхней полке и удобно расположился возле Ориона. Абраксас, сидевший напротив, с меланхоличным видом достал журнал с разноцветной обложкой и скучающим взглядом принялся его разглядывать. Изображения на журнале спустя мгновение задвигались, отчего у Тома слегка закружилась голова.

Только сейчас ему стала ясна причина большого числа лондонцев на вокзале. Видимо, война началась не только в волшебном мире, но и у маглов. Понятно теперь отчего он увидел столько людей в военной форме. Удивительное совпадение. А раньше он считал, что миры колдунов и маглов не связаны. Выходит, ошибался.

Внезапно поезд дернулся и начал сбавлять скорость. Поппея подскочила к окну и выглянула наружу.

— Что происходит? — на лице ведьмы, сменяя друг друга, замелькало любопытство вперемешку с непониманием.

— Мы не должны останавливаться, — озадаченно пробормотал Орион. Он открыл дверь и высунулся в коридор. — Эй, кто в курсе? В чем дело?

Паровоз между тем уже едва тащился.

— Машинисты разберутся, — посматривая из-за журнала, лениво бросил Абраксас.

— Утром, вообще-то, война началась, — возразила ему Поппея. — Теперь всякое следует ожидать.

Малфой резко свернул журнал в трубочку.

— Руководство школы обещало отцу, что в поезде безопасно. Сейчас подкинут угля и поедем дальше.

Между тем Хогвартс-экспресс окончательно остановился.

— Пойду и сам все узнаю, — не выдержал Орион и вышел в коридор.

Том последовал за ним. В коридоре уже толпились другие ученики, в основном слизерицы. Многие успели переодеться в школьную форму. Все выглядели удивлёнными и спрашивали друг у дружки причину остановки. В дверях Том столкнулся с Гилбертом Даунингом, членом школьной команды по квиддичу. Коротко поздоровавшись, парень хотел что-то спросить, но не успел — возбужденно галдевшая толпа увлекла его прочь.

Том попробовал перейти в соседний вагон, но заглянув в него, понял, что делать этого не стоит — внутри было не протолкнуться. И Том решил выйти наружу и быстренько пробежаться вдоль состава вперед. Взявшись за дверную ручку, он потянул ее на себя.

— Ты что? — набросилось на него двое стоявших рядом учеников. — Гриндевальд высадился в Англии. Не вздумай отрывать.

— Нужны вы ему, — отмахнулся Том.

Неожиданно раздался звук бьющегося стекла и ближайшее окно рассыпалось на тысячу осколков. С громкими криками перепуганные студенты бросились в разные стороны. Моментально в коридоре образовалась давка. В этот момент еще одно окно разлетелось на части, осыпав школьников стеклянными брызгами с ног до головы.

Том, накрыв голову курткой, метнулся в угол, избежав дождя из стекла. Он, как и остальные ученики Хогвартса не понимал, что происходит. Но старался не поддаваться всеобщей панике. На его глазах, многие, в тщетной попытке выбраться из давки, лезли едва ли не по головам.

Внезапно раздался противный металлический скрежет и вагон с силой затрясло. У Тома создалось впечатление, что огромный монстр силится их проглотить, активно работая челюстями. Окна продолжали взрываться, поливая коридор тысячами осколков. Ученики истошно вопя, наконец, открыли дверь в соседний вагон и ринулись в него. Том вновь ухватился за ручку. Игнорируя мольбу школьников не открывать ее, он распахнул дверь, намереваясь вырваться из этого ада.

И увидел направленную в его сторону волшебную палочку. Она принадлежала стоявшему возле входа в вагон высокому мужчине. Лицо незнакомца скрывал накинутый на голову черный капюшон, а фигуру такого же цвета плащ. Похожий наряд Том уже видел раньше, на людях, замышлявших свергнуть Министерство.

Мгновенно приняв решение, Том развернулся и толкнул на колдуна одного из учеников, твердивших о Гриндевальде. Студент рухнул на незнакомца, заставив мужчину сорваться со ступенек и упасть на землю. Вопя от ужаса, парень полетел следом.

Том хотел прыгнуть и забрать у нападавшего палочку, но тут увидел еще пятерых человек, приближающихся к поезду. Все они, судя по всему, появились тут только что, трансгрессировав из другого места. Лица всех пятерых скрывали капюшоны. Но самое важное — все они направлялись к вагону, где находился Том.

Он попытался закрыть дверь, но незнакомец, лежавший на земле, вцепился в нее, мешая ему. Том оглянулся в коридор, собираясь позвать на помощь кого-нибудь из старшеклассников. Требовалось всего несколько учеников с седьмого или хотя бы с шестого курса. Вместе они смогут выстоять против нападавших, дав время остальным позвать на помощь взрослых. Но как назло в коридоре сейчас остались лишь студенты с младших курсов. Остальные либо сбежали в другие вагоны, либо попрятались по купе.

Коридор продолжал пустеть. Ученик лежавший и мешавший до этого незнакомцу, потеряв от страха сознание, словно детская кукла отлетел в сторону. Широко раскинув руки, он неподвижно лежал на земле. Колдун поднялся, изрыгнув в адрес Тома поток грязных ругательств. Его товарищи подбежали ко второму входу, отрезав Тому путь к отступлению.

На секунду Том попробовал успокоить себя мыслью, что не такая он важная персона, чтоб нападавшие тратили на него свое время. Может, он посторонится, и они пройдут мимо, даже не заметив его? Но то, как колдун косился на него, объяснило происходящее лучше всяких слов. Он опять оказался не в том месте не в то время.

Горько вздохнув, Том попятился. Выбросив вперед волшебную палочку, он громко произнес:

— Colloportus maximus! — дверь, в которую собирался влезть незнакомец, с шумом захлопнулась.

Резко развернувшись, Том повторил трюк и со второй дверью, ведущей в вагон.

Снаружи послышались возмущенные крики, сопровождаемые нецензурной бранью. Том огляделся. Он был один. Кинувшись к ближайшему купе, он заглянул внутрь, но никого там не обнаружил. К следующему. И там пусто. К третьему, четвертому. Во всех лишь разбросанные вещи и выбитые окна.

Вагон вновь заскрипел, застонав, словно его заставляли делать нечто очень плохое. Затем раздался оглушительный взрыв и обе двери, будто пробки из бутылки, отлетели в сторону, впечатавшись в противоположную стену.

Сглотнув, Том отступил. В голове промелькнули мысли о первородной магии. Вот она расплата? Или неведомая сила подталкивает вновь попросить о помощи, и тем самым прочней связать договором?

Он стремительно юркнул в одно из купе, плотно прикрыв за собой дверь.

"Специально подстроила?" — обратился он к первобытной силе.

В коридоре отчетливо зазвучали тяжелые шаги и громкие голоса. Том выставил перед собой волшебную палочку. Он не собирался так просто сдаваться. Если ему суждено сегодня погибнуть, он постарается доставить своим убийцам, как можно больше неприятностей. Дверь резко открылась и Том истошно выкрикнул заклинание.

Глава пятая

— Экспеллиармус! — закричал он первое, что пришло в голову.

Волшебная палочка выскользнула из рук нападавшего и упала к его ногам. Бросившись вперед, Том ловко подобрал ее, засунув в карман. Отступив на шаг, он поднял на незнакомца взгляд и остолбенел. На него глядело пухлое лицо, с невероятно пышными ушами.

— Профессор, — Том не знал, что и думать. — Вы?

— Том, мой мальчик, — Гораций Слизнорт слегка замялся в дверях. — Успокойся, все закончилось.

Том с недоверием глядел на колдуна.

"Он с ними заодно?" — мелькнула тревожная мысль.

Он бегло оглядел преподавателя зельеварения. Шерстяной костюм в клеточку, под ним жилетка такого же цвета, на плечи накинут темно-синий плащ. Одет волшебник был точно не как напавшие на поезд люди. По крайней мере никакого капюшона и плаща у Слизнорта не имелось.

— Простите меня, профессор, — Том вернул колдуну его палочку. — За мной гнались. Я принял вас за одного из тех, кто остановил поезд.

Все еще не веря в спасение, он выглянул в коридор. Там, старательно обходя разбросанные вещи, прохаживались колдуны с суровыми лицами. Под их грубыми ботинками хрустело разбитое стекло.

— Работники Министерства, — объяснил Слизнорт.

— Нападавших схватили? — поинтересовался Том.

— Если бы... — вздохнул профессор. — Скрылись, едва завидели этих бравых ребят. Ты, случайно, не разглядел лица того, кто гнался за тобой?

Том покачал головой.

— Ума не приложу, что им было нужно, — проворчал Слизнорт. — Зачем? Зачем кому-то понадобилось останавливать школьный поезд? У меня столько дел, а тут на тебе. — Он вытащил из кармана с десяток свернутых в трубочку бумажек. — Письма от родителей. И, уверен, это только начало.

И словно в подтверждение в раскрытое окно влетела огромная сова. Бесцеремонно опустившись колдуну на плечо, она вручила ему очередное послание.

— Представляешь, Том, — продолжал Слизнорт, выходя следом за ним в коридор. — Напали только на один вагон. На тот, в котором ехали студенты с моего факультета.

У Тома при этих словах на мгновение перехватило дыхание.

— Ну, почему? Что мне теперь прикажешь делать? Что говорить родителям? — продолжал жаловаться Слизнорт. — Почему не Пуффендуй? Или Гриффиндор? Почему именно Слизерин?

Он навел волшебную палочку на окна и валявшееся на полу разбитое стекло тут же поднялось в воздух.

— А в Министерстве меня уверяли, что приняли все соответствующие меры, — не желал успокаиваться Слизнорт. — Говорили, что еще в Лондоне наложили на поезд защитное заклинание. Мол двери опечатали и их никто не откроет снаружи пока экспресс не пребудет на конечную станцию. И что? Поезд остановили простейшим заклинанием торможения. А после какой-то умник впустил тех негодяев внутрь. Никакого инстинкта самосохранения. Газет что ли никто не читает? У нас война, настоящая война. А они двери кому не попадя отворяют. Нате, пожалуйста, входите. Делайте, что хотите.

Том вспомнил, как двое школьников просили его не выходить наружу.

"Вот влип, — думал он, глядя, как рассыпанное на тысячи осколков стекло возвращается на место. — Еще не хватало, чтобы меня обвинили в том, что случилось".

— Хорошо, что хотя бы догадались послать мне сову. Повезло, что у Гилберта оказалась не простая домашняя, а почтовая скоростная. Она сумела прилететь ко мне за считанные минуты. Только это и спасло всех вас. Я тут же переслал ее в Министерство. А сам сюда отправился. Едва поспел...

Слизнорт направился в следующий вагон, по пути расспрашивая и успокаивая учеников со своего факультета. А Том вернулся в свое купе. Оглядел свои вещи, на счастье они лежали целыми на верхней полке. Чемоданы Ориона, Абраксаса и Поппеи также не пострадали.

Усевшись возле окна, Том прислушался к мирному стуку колес — тихо, словно извиняясь за случившееся, поезд тронулся дальше в путь. Перед взором Тома замелькали зеленые луга и густые, исчезавшие за горизонтом леса. Начал накрапывать дождь, оставляя на стекле тонкие, серебряные полоски. Затянутое серой пеленой небо было под стать настроению Тома — мрачное и готовое в любую секунду разразиться грозой.

"И что это было? — думал он. — Простое совпадение или?.."

Спустя непродолжительное время вернулись Орион, Абраксас и Поппея. Малфоя била легкая дрожь. Блэк храбрился, сверкая глазами и всячески успокаивал друга. Макквин выглядела так, будто прошлась по магазинам — возбужденный взгляд, довольная улыбка на губах, слегка уставший вид.

— Говорят, Том, ты побывал в самой гуще событий, — Поппея грациозно уселась рядом, всем своим видом демонстрируя, что жаждет интересного рассказа.

Том не испытывал никакого желания сейчас говорить, тем более развлекать Поппею. Встав, он не говоря ни слова, вышел в коридор. Закрывая дверь, он заметил, что Макквин сопроводила его уход надутыми губами и удивленным выражением на лице.

Из соседних купе долетали громкие крики — ученики делились друг с дружкой подробностями произошедшего. Владельцы некоторых голосов, судя по интонациям, были на грани истерики. А особенно сильно напуганные обещали прямо по прибытии на конечную станцию отправиться оттуда домой.

Открыв окно, Том подставил лицо прохладному ветру. На лоб упало несколько капель дождя. Вытерев их рукавом куртки, он почувствовал себя лучше. Он не знал, о чем размышлять. Вновь думать о первобытной магии? Он не имел о ней почти никакой информации, а строить догадки и предположения устал. Подстроила ли неведомая сила нападение или оно обошлось без ее участия? Том не имел ни малейшего понятия. Но одно он понимал точно — спокойной жизни у него не будет еще очень долгое время.

Вскоре стемнело, а спустя немного времени поезд вновь начал сбрасывать скорость и спустя немного времени опять остановился. Еще чуть-чуть, и ученики опять ударились бы в панику, но тут снаружи вспыхнули яркие огни и Том увидел знакомые строения — они, наконец, прибыли в Хогсмид.

Дождь продолжал накрапывать, поэтому Том, не стал торопиться выходить наружу. Дождавшись пока последний ученик покинет вагон, он только тогда спустился на перрон. Первогодок уже повели по узкой тропинке в сторону озера, а остальные студенты с уставшими лицами рассаживались в большие крытые повозки. Отыскав свободное место, Том залез в одну из них. Внутри уже находились две слизеринки с шестого курса. Бледные, они сидели уставившись друг на друга, не обратив на Тома никакого внимания. Вместе с ними в повозке находился Гилберт Даунинг. Кивнув Тому, парень продолжил рассказывать веселую историю, ничуть не заботясь, что никто его не слушает.

Въехав на территорию школы, повозки проехали по дороге и остановились у подножия холма. Сойдя на мокрую землю, Том на мгновение остановился, любуясь открывшейся ему картиной.

Хогвартс за лето ничуть не изменился. Такой же величественный, монументального вида замок с десятком труб, множеством башен и бесчисленным числом окон. Шагая по мокрой от дождя тропинки к главному входу, Том испытал ранее чуждое ему чувство умиротворения — он возвращался домой.

Поднявшись по ступенькам, он вместе с остальными через парадные дубовые двери вошёл в вестибюль. Не без удовольствия оглядел помещение: высоченный потолок; завешанные картинами стены; глядящие невидимыми глазами буквально отовсюду статуи и рыцарские доспехи; проход к широкой лестнице, ведущей на верхние этажи.

Продолжая обсуждать нападение, студенты ждали, пока их поведут дальше. Мимо Тома, беседуя, словно лучшие подруги, прошли Найра Пайрс и Джулия Муркок. Найра, ведьма с Когтеврана, наградила Тома долгим внимательным взглядом. На мгновение ему показалось, что она хочет что-то ему сказать.

"До сих пор подозревает? — удивился он. — Вот упорная. Хотя, будь я на ее месте, тоже желал бы выяснить, кто меня подставил".

Джулия, колдунья со Слизерина, напротив, сделала вид, что не заметила его. Она нарочито посмотрела сквозь него, будто вместо Тома перед ей находилось пустое место.

Бесшумно распахнулась огромная двустворчатая дверь и Том вместе со всеми очутился в Большом зале. Усевшись за длинный деревянный стол ученики стали ждать появления первокурсников. Последующее затем распределение по факультетам Тома не особо интересовало, и в отличие от остальных сокурсников он не испытывал бурной радости всякий раз, когда Шляпа определяла очередного новичка на Слизерин.

Ожидая окончания церемонии, Том взглянул в дальний конец зала, где на возвышении располагался стол преподавателей. С правого края он увидел уставшего Слизнорта. Нервно вертя вилкой в одной руке, правой рукой профессор теребил себя за смешно топорщащийся ус. Рядом с деканом расположился Герберт Бири, преподаватель травологии и большой поклонник театра.

С другого края стола, чуть ближе к центру, Том заметил того, кого меньше всего ожидал встретить в Хогвартсе в этом году. В малиновом колпаке и в не менее яркой мантии, расшитой огромными звездами, прямо на Тома глядел Дамблдор. Несколько раз моргнув, Том даже в начале не поверил своим глазам.

— Что он тут делает? — поинтересовался он у Ориона.

Весело болтавшая с подругой Поппея казалось только и ждала, когда Том задаст этот вопрос. Мгновенно повернувшись к нему, она, хихикнув, ответила:

— Собирается учить нас уму разуму, разумеется.

— Он же должен воевать с Гриндевальдом, — удивленно заметил Том. Ему стало не по себе — Дамблдор, не отводя взгляда, смотрел исключительно на него. — Об этом ведь еще в начале лета объявили.

— Было дело, — хмыкнул Орион. — Но с той поры столько всего случилось...

— На днях новый министр магии появится, к примеру, — ленивым тоном прибавил Абрасксас.

— А твой приятель Амадеус, напротив, словно сквозь землю провалился, — грустно вздохнула Поппея.

— А ведь именно он отправил Дамблдора на бой с Гриндевальдом, — объяснил Орион.

— А наш, скорее всего, новый старый министр, Гектор Фоули, — улыбнулась Поппея, — считает Гриндевальда пустой угрозой и утверждает, что, дескать, такой влиятельной фигуре, как Дамблдор, негоже тратить на него свое время и силы.

Том, опустив взгляд, осторожно посмотрел на волшебника. Ему казалось невероятным, что из такого большого числа студентов Дамблдор выбрал именно его. Ведь он находился на другом конце помещения, и их разделяло все пространство огромного зала и ни одна сотня студентов. Нет, колдун просто физически не мог его заметить. И тем более все это время не сводить с него глаз. Зачем оно ему?

Том пристально всмотрелся в Дамблдора и спустя мгновение увидел, что губы колдуна тронула едва заметная улыбка. Вздрогнув, Том перевел взгляд в сторону и едва не упал со скамейки — по правую руку от директора школы, Армандо Диппета, сидел короткостриженный колдун с орлиным носом и густыми бровями.

— Как? — с трудом вымолвил Том.

Он тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Но колдун исчезать не собирался. Напротив, он неспешно налил в красивый кубок густую, янтарного цвета жидкость из высокого глиняного кувшина. Тому стало не по себе.

"Зачем он здесь?"

Школа в одночасье перестала казаться милой и домашней. Повернувшись к Поппее, он поинтересовался:

— Случаем не подскажешь, кто тот колдун с огромным носом?

Он не особо рассчитывал, что Поппея что-то расскажет, но ответ ведьмы превзошёл все ожидания.

— Том? — глаза Поппеи распахнулись в искреннем удивлении. — Это же сам Стюарт Киган. Ты что ничего о нем не знаешь?

Она заморгала, всем видом показывая, что ее изумлению нет предела.

— Он наш новый преподаватель истории магии. Нам повезло, что Киган будет работать у нас в этом году. Он настоящая знаменитость — исследователь, путешественник и просто душка.

— Правда, — прибавила Поппея. — Я к его поклонницам себя отнести не могу. Он не в моем вкусе. Но многие девочки по нему всерьез сохнут.

Том бросил взгляд на сидящих напротив него студенток и заметил, что те действительно не сводят со Стюарта Кигана взглядов, а многие, перешептываясь, хихикают.

— А еще, — заговорщицким тоном продолжила Поппея, — поговаривают, что он крайне азартен и обожает рисковать. Про него такое рассказывают... — Ведьма от удовольствия даже раскраснелась. — Представляете, он бесчисленное число раз дрался на дуэлях. И некоторые закончились смертельным исходом. Министерство, если ты Том не в курсе, еще двести лет назад запретило дуэли. За попытку решить спор с их помощью мигом отправляют в тюрьму. А при повторном нарушении — ссылают в Азкабан. А Стюарту Кигану все сошло с рук. Про него даже книги написаны. Зачитаешься. Ты не подумай. Я не из таких, я эти книги не читала. Мне подруги рассказывали.

Поппея все говорила и говорила. По ее словам выходило, что колдун истинное воплощение галантного рыцаря: красивый, отважный, смелый, благородный и невероятно популярный. Орион с Абраксасом, желая позлить Поппею, принялись сочинять про Кигана небылицы, одна смешней другой. И в каждой выставляли его в не лучшем свете. Но Поппея опровергла все их выдумки. Складывалось впечатление, что она знает о новом преподаватели буквально все.

"Если такие люди недовольны Министерством, то время правительства сочтено, — думал Том, следя за окончанием распределения и одновременно слушая не желавшую смолкать Поппею. — Только что он тогда делает в Хогвартсе?"

Последний первокурсник узнал, на каком из факультетов ему предстоит учиться следующие семь лет. Деревянный табурет с Распределяющей Шляпой унесли и со своего места поднялся Армандо Диппет. Директор, взмахом руки призвал учеников к тишине.

— Ну-с, дорогие мои, с официальной частью почти покончили. Рад вас приветствовать в стенах школы и, надеюсь, следующий год пройдет для всех присутствующих здесь с пользой, — он выразительно посмотрел на вытянувшиеся вдоль зала четыре стола. — В дороге случился неприятный инцидент...

При этих словах студенты опять зашумели, особенно усердствовали слизеринцы.

— Я едва не погибла! — пожаловалась студентка с длинными каштановыми волосами, сидевшая рядом с Гилбертом.

А ее соседка, перекрикивая подругу, поинтересовалась:

— Что это были за люди? Что им было нужно?

Армандо Диппет, кисло улыбнулся.

— Спешу вас заверить, что администрация Хогвартса приложит все силы, дабы подобное в дальнейшем не повторилось.

— Надеюсь... — с важным видом заметил Абраксас. — А то папа уже интересовался, не лучше ли будет, если я вернусь в поместье. А мама, вообще, теперь настаивает исключительно на домашнем образовании. Уже трех сов прислала. Пишет, что сильно волнуется.

В этот момент, хлопая крыльями, возле блондина приземлился огромный филин, сжимавший в лапах пухлый конверт. Малфой со вздохом протянул руку и без всякого интереса на лице вскрыл его. На стол вывалилась толстая книга в мягкой обложке.

— "Краткий курс боевой магии. Как победить противника всего за десять уроков", — меланхолично прочел он название. — Они думают я буду это читать? Лучше бы наняли мне парочку телохранителей.

Том с завистью посмотрел на книгу. В отличие от ленивого аристократа он бы с удовольствием освоил предлагаемые в руководстве уроки.

— Мы запросили помощи в Министерстве, — между тем продолжал директор. — Нам должны прислать сотрудников для вашей защиты. Время сейчас тяжелое, неспокойное. Поэтому прошу воздержаться от прогулок вне стен замка без веской на то причины.

Том с грустью уставился на поверхность стола. Теперь единственное место, куда он мог пойти и насладиться тишиной, оставалась школьная библиотека.

— Мы укрепим границу Хогвартса охранными заклинаниями, — в голосе Армандо Диппета сквозили нотки сожаления. — Плюс, для полного спокойствия периметр каждую ночь будет охранять патруль. Вам нечего опасаться. Хогвартс был и остается самым безопасным местом в стране.

— Посмотрим, — прокомментировал слова директора Орион. — А не то действительно придется делать отсюда ноги.

— Их схватили? — не смолкали вопросы учеников. — Удалось выяснить, кто это? Что они хотели?

Армандо Диппет тяжело вздохнул.

— Этим делом занимается Министерство. Уверен, скоро их всех поймают, и мы узнаем какие мотивы ими двигали.

Том вспомнил, как неизвестные появились возле вагона, трансгрессировав прямо из воздуха. Если вот так запросто можно объявиться буквально в любом месте, то что может помешать так же сбежать? Как в таком случае их преследовать? Ведь неясно, куда они направятся.

Директор вымученно улыбнулся.

— Давайте теперь поговорим о более приятном. Я рад сообщить, что нынешний учебный год особенный. Ровно тысячу лет назад произошло одно знаменательное событие. Кто знает какое?

Он замолчал, обводя студентов взглядом. Не дождавшись ответа, выдавил наигранный смешок и шутливо погрозил пальцем.

— Боюсь придется пересмотреть итоги экзаменов по истории.

Ожидая реакции со стороны учеников, он вновь замолк. Но все еще находившиеся под впечатлением от дневного нападения школьники продолжали хранить дружное молчание. И с каждым мгновением оно становилось все мрачнее.

— Ладно, не стану вас мучить. Все-таки мы не на уроке, — стараясь шуткой разрядить ситуацию, рассмеялся директор. — Ровно тысячу лет назад была основана наша школа. Так что этот учебный год юбилейный.

Армандо Диппет взмахнул волшебной палочкой и высоко, под самым потолком, громыхнул разноцветный фейерверк. От неожиданности многие из студентов едва не попадали со скамеек. А бродившие вокруг Абраксаса совы, недовольно ухая, вылетели в окно. На столы посыпались конфетти и цветные ленты. Убирая их с головы, Орион громко поинтересовался:

— А в честь юбилея экзамены отменят?

Только сейчас ученики, наконец, пришли в себя и многие с радостными возгласами присоединились к вопросу Блэка.

Армандо Диппет всплеснул руками.

— Разумеется, нет. Процесс обучения, даже несмотря на такое важное событие, не претерпит никаких изменений.

В ответ послышались недовольные выкрики. Больше всех усердствовали Орион и Гилберт Даунинг. Директор поднес палочку к своему горлу и громоподобным окриком перекрыл гвалт.

— Успокойтесь! Прошу тишины! — дождавшись, пока ученики угомоняться, он продолжил более тихим голосом. — Ничто не должно идти во вред учебе. Все-таки мы здесь собрались, чтобы одни из нас научили, а другие — и таких тут большинство — научились. Но, повторюсь, этот год особенный. Потому администрация школы приготовила вам интересные нововведения. И вдобавок всех нас ожидает ряд увлекательных мероприятий.

Зал вновь наполнился криками и вопросами. Вздохнув, Армандо Диппет махнул рукой и на столах появилась самая разнообразная еда, начиная от жаренной картошки и заканчивая огромными шоколадными тортами.

— Все узнаете в свое время, — интригующим тоном завершил директор свою речь. Всем своим видом показывая, что закончил выступление и теперь не прочь поесть, он торжественным тоном объявил. — Да начнется пир!

Том, взглянув на великолепие и огромное количество стоящих перед ним блюд, собирался уже последовать примеру директора, как над головами учеников замелькали десятки сов.

— Экстренный выпуск "Пророка"! — обрадовалась Поппея.

Заметив растерявшегося сычика, пытавшегося среди сотни студентов разглядеть своего хозяина, она вырвала из его лап газету и впилась взглядом в первую полосу.

— Сенсация! Срочно в номер! — прочитала она вслух. — Наша газета располагает шокирующей информацией, повергнувшей в ужас всю редакцию. Специальный корреспондент Джордан Лесли провел расследование и выяснил, что ученикам "Школы чародейства и волшебства Хогвартс" угрожает смертельная опасность.

В свете десятка свечей, паривших прямо в воздухе, Том заметил, как глаза Поппеи вспыхнули от удовольствия. Разворачивавший очередное письмо от родителей Абраксас, напротив, тихонько охнул и выронил его из рук. Орион взглянул на друга и нарочито широко ухмыльнулся.

— Журналисты, что с них взять. Им бы народ попугать, да ажиотажу нагнать. Чего только не выдумают ради привлечения внимания.

Но сколько Блэк не храбрился, Том заметил, как в его глазах промелькнул страх.

Глава шестая

Не делая различий между факультетами, по залу прокатилась волна паники. После известия о начале войны и последовавшего дневного нападения статья "Пророка" оказалась последней каплей. Нервы учеников не выдержали. Отовсюду неслись испуганные вскрики. За Слизеринским столом несколько особенно впечатлительных ведьм лишились чувств. Парни, соревнуясь между собой и, видимо, желая покрасоваться перед колдуньями, принялись высмеивать статью, называя ее журналисткой выдумкой.

Зал вновь наполнился шумом и гамом. Директор вместе с учителями надрывали глотки, но никак не могли утихомирить разошедшихся учеников.

В отличие от остальных Том не поддался всеобщему ажиотажу. Единственное, чего он сейчас опасался — как бы после всего случившегося родители не решили забрать своих чад домой и Хогвартс не закрыли. Им овладело раздражение. Он целое лето ждал возвращения в школу. Но в свете последних событий все могло сложиться так, что учебный год для него мог закончиться толком и не начавшись. Блэку с Малфоем и им подобным хорошо, родители наймут им самых лучших учителей, и они получат все необходимые для жизни знания. А что ждет его? Приют и протирание штанов в церковной школе? Для местных преподавателей такие, как он — сироты из приюта — обуза, от которой при удобном случае стараются избавиться. К тому же Том уже не ощущал себя принадлежащим миру маглов, он волшебник и хотел знаний по колдовству, а не по арифметике с правописанием. Только что он мог сделать? Как помешать закрытию школы, если оно все же случится?

Налив в стакан апельсинового сока, он, желая собраться с мыслями, выпил его медленными глотками. Затем положил на тарелку все еще горячую жареную картошку и несколько кусков свиной отбивной.

— Ты... Ты способен есть? — Абраксас с потрясенным видом уставился на Тома.

— Причем с аппетитом, — рассеяно бросил блондину Том.

Ему стало интересно, что же такое написано в статье дальше, что за опасность угрожает ученикам. Вдруг все не так страшно, как кажется на первый взгляд. И Орион прав и не стоит относиться к написанному серьезно. Поискал взглядом свободный экземпляр "Пророка", но увидел, что все они заняты — сгоравшие от любопытства студенты, едва не вырывали газету друг у друга.

— Без паники! Прошу всех успокоиться! — разнёсся по залу голос Армандо Диппета. — Старосты факультетов немедленно к моему столу.

— ... Угрожает смертельная опасность, — Поппея отбивавшаяся от учеников, желавших вырвать из ее рук газету, чуть повысив голос, продолжила читать дальше. — Все мы знаем, что Хогвартс надежно защищен. А после недавнего инцидента с поездом, везшим студентов к месту учебы, охрана замка должна быть усилена, превратив замок в неприступную крепость. Министерство уверяет, что школьники находятся в полнейшей безопасности. А пресс-секретарь Министерства Натаниэль Ле Тиссье и вовсе заявил, что Хогвартс "сейчас самое спокойное место на земле. И я подумываю воспользоваться своими связями, попросив любую, пусть самую захудалую должность, лишь бы попасть в замок. И переждать там все те ужасные события, что происходят сейчас в нашем многострадальном мире".

Том сделал глоток сока, продолжая вяло жевать отбивную. Слизеринцы, у которых не было газет, придвинулись ближе, слушая во все уши. Никто из них не издавал ни звука, жадно ловя каждое произнесенное Поппеей слово.

— Однако, наш журналист Джордан Лесли обнаружил, что в действительности Хогвартс вовсе не является оазисом спокойствия в объятой волнениями стране. И на самом деле в замке далеко не так безопасно, как утверждает директор школы Армандо Диппет или пытается уверить Министерство. И, хотя грозящая ученикам опасность не имеет никакого отношения к начавшейся сегодня войне, судьба школьников не становится от этого менее пугающей.

Поппея перевела дыхание и оглядела собравшуюся вокруг нее толпу. Во взгляде ведьмы горело возбуждение, смешанное с удовольствием. Ее темные глаза сделались чернее черного. А отблеск ярко горевших свечей отражался в них демоническими всполохами.

Том бросил взгляд по сторонам. К столам факультетов спешили старосты, на бегу призывая всех к спокойствию. По залу раскатистым эхом гулял усиленный заклинанием голос директора. Армандо Диппет требовал от студентов угомониться и занять свои места. Но никто его не слушал. Краем глаза Том заметил ковылявшего в их сторону с хмурым выражением лица Горация Слизнорта.

— Джордан Лесли при содействии всеми уважаемого историка Ромула Ветурия провел в архивах Британской библиотеки колоссальную работу, — продолжала между тем Поппея. — Ее итогом стало обнаружение раннее неизвестных фактов, связанных с основанием школы "Чародейства и волшебства Хогвартс". Джордан Лесли натолкнулся на очень древнюю легенду. Настолько старую, что само время запрятало ее на самые дальние полки библиотечного архива. Согласно этой легенде на замок наложено страшное проклятие. И спустя ровно тысячу лет после основания школы оно начнет действовать. Цель же этого проклятия — полное уничтожение Хогвартса.

По спине Тома пробежал холодок. Если в статье написана правда, то школу действительно могут закрыть. И что тогда?

На миг в зале повисла гнетущая тишина. Видимо, не одна Поппея дочитала до конца. Добравшиеся, наконец, до своих столов старосты, набросились на студентов, требуя, чтобы те успокоились и перестали нагнетать обстановку. В основном досталось первокурсникам. Бедняги и так были напуганы больше всех. А слыша крики в свой адрес, боязливо вжимались в скамейки, бросая в сторону преподавателей жалостливые взгляды.

Голос Армадо Диппета, не выдержав напряжения, сорвался на хрип. Не помогло даже заклинание усиления. Сипя, директор принялся размахивать руками, словно превратился в живую мельницу, стремясь хотя бы при помощи активной жестикуляции навести порядок. Но никто не обращал на него внимания.

— Том, мой мальчик, — Гораций Слизнорт, тяжело дыша, остановился возле стола. — Ну и денек.

Ловко для своих коротких толстых пальцев он выхватил из рук Поппеи газету.

— Это всего лишь журналистские враки. Не стоит тратить на них время. И тем более верить.

Декан спрятал экземпляр "Пророка" в бесчисленных складках своей мантии и обвел учеников уставшим взглядом:

— Всех прошу сдать мне газеты.

— Профессор, — обратилась к Слизнорту Поппея. — Если все написанное неправда, то к чему такие меры?

— Мисс Макквин, — колдун на мгновение задумался, подбирая слова. — Видите ли... Юные умы сильно впечатлительны. А в наше тяжелое время... Не стоит давать лишнего повода для волнений. Особенно, если он надуман.

— И я тебе о том же, — повернулся к Абраксасу Орион. — Проклятие, опасность... Выкинь все это из головы. У меня на этот год грандиозные планы. А ты все портишь, собираясь домой. Профессор, образумьте Малфоя.

— Мистер Блэк абсолютно прав, — Слизнорт ободряюще посмотрел на Абраксаса. — Нет никаких причин для волнений. Скажу больше, скоро без разрешения директора в замок никто не сможет не войти, не выйти. Вот так. А теперь к действительно для вас неприятному. С настоящего момента, согласно распоряжению директора в школе вводятся новые правила. Они вам не понравятся, но сейчас такое время, поэтому прошу соблюдать их неукоснительно. Итак, сразу после ужина и вплоть до начала завтрака вокруг здания школы будет осуществляться патрулирование. В вечернее и ночное время нахождение студентов вне факультетских гостиных, а также спален запрещено. Нарушители будут немедленно отправлены домой. Всем ясно?

Слизнорт напустил на себя грозный вид и суровым взглядом обвел учеников.

— А теперь быстренько заканчивайте есть и марш в спальни. На все про все у вас десять минут.

И не слушая возгласов возмущения, торопливо засеменил к преподавательскому столу.

Том, так и не вставший со своего места, доел остывший кусок свинины, запив его очередным стаканом сока.

— Что думаете обо всем этом? — толкая Тома в бок, но глядя на Ориона с Абраксасом, поинтересовалась Поппея.

— Сплошная тоска, — промычал Блэк, пихая в рот хлеб с беконом.

— Даже не знаю, стоит ли тут оставаться, — пожаловался Малфой, с отвращением глядя на еду.

Взъерошенная сова с огромными желтыми глазами попыталась сесть возле Абраксаса. Вздрогнув, он запустил в птицу сосиской.

— Вы что? — удивилась Поппея. — Весело ведь. Правда, Том?

— Аж плясать хочется, — съязвил Малфой, уворачиваясь от падающего на него конверта.

Бросившая его, сова, недовольно ухая, схватила со стола кусок сыра и вылетела в окно.

— Очередное пособие по выживанию? — поинтересовался Орион, поднимая с пола огромных размеров конверт. — Уронишь на кого-то, непременно зашибешь.

— Том, чего ты молчишь? — Поппея повторно толкнула его в бок локтем. — Ты же обожаешь тайны.

Не слушая Поппею, Том внимательно всматривался в лица учеников. Большинство, успокоившись, спешно заканчивали ужин. Но были и те, кто, оглядываясь по сторонам, сидели словно на иголках.

"Если так пойдет и дальше, они начнут проситься домой".

Том украдкой взглянул на Абраксаса. Малфой явно прибывал не в своей тарелке. Бледный сильней обычного, с дрожащими руками, он кутался в школьную мантию, нервно теребя в руках вилку.

"От него так и веет страхом. Как бы не распространил на окружающих".

Прислушавшись к разговорам, Том понял, что все вокруг говорят исключительно о таинственном проклятии. Перспектива досрочного возвращения в приют, приобретала все более четкие очертания.

— Все за мной, — в конце стола возник Гораций Слизорт.

Словно по команде старосты курсов разом вскочили со своих мест и принялись подгонять учеников к выходу. Слизеринцы, продолжая обсуждать статью из "Пророка", двинулись в гостиную. По плутающим коридорам и бесконечным лестницам спустились в подземелье, далее через еще одну вереницу коридоров дошли до стены, служившей входом в жилые помещения.

Основательно продрогнув пока спускался вниз, Том уселся возле камина, вытянув в сторону огня озябшие ноги. Несколько человек сразу отправились в спальни, парочка последовала примеру Тома, облюбовав диван в дальнем углу. Остальные, едва переступив порог, окружили Слизнорта, требуя рассказать все, что он знает. Вопросы градом сыпались со всех сторон, заставляя колдуна смешно вертеть головой.

— Это Гриндевальд организовал нападение на поезд? — выкрикнул Шон Смит с четвертого курса. — Мой папа уверен, что это сделал именно он.

— Скажите, как они сумели остановить экспресс? — поинтересовалась Карина. — Мама говорила, что такое никому не под силу.

— Что вы знаете о проклятие?

— Нам стоит волноваться?

— Родители перепуганы, что мне им сказать?

— Проклятие и нападение связаны между собой?

Услышав последний вопрос, Том, успевший пригреться возле камина и расслабленно прикрыть глаза, насторожился.

— Все будет хорошо, вы под надежной защитой, — Слизнорт пробиваясь к выходу через сгрудившуюся возле двери толпу, отвечал короткими, отрывистыми фразами. — Бояться нечего. Статья полный вздор и вымысел.

— Спасибо вам огромное, вы меня успокоили, — глаза Поппеи светились счастьем. — А я глупая восприняла ее всерьез. Значит, проклятие выдумка? Даже, если оно дело рук Амулия Одоакра?

Блуждавшая на губах Слизнорта усталая улыбка мгновенно исчезла. Волшебник нахмурил брови и с недовольным видом повернулся к Поппее.

— Одоакра? — переспросил Абраксас. — Того самого Амулия Одоакра? Меня мама в детстве им пугала. А домашний учитель истории такое про него рассказывал... Ничего более жуткого я после ни разу не слышал. Он тут при чем?

— Он жил в этих местах... — пролепетала Карина. -Давным-давно...

— Учитель говорил, он слыл могущественным волшебником, — прибавил Абраксас.

— И причем, темным, — Карина была на грани истерики.

— Непросто могущественным, — голос Поппеи приобрел зловещие нотки. — Он был одним из сильнейших магов своего времени. И да, вы правы, многие считали его темным и жестоким.

— Все, мисс Макквин, хватит! — побагровел Слизнорт. — Я впечатлен вашими познаниями в истории, но заканчивайте наводить панику.

В ответ послышались возмущенные голоса.

— Э-э, нет, профессор, — Гилберт Даунинг сложил руки на груди. — Мы имеем право знать.

— "Пророк" прав и нам действительно грозит опасность? — поддержала его Ева Партридж с четвертого курса. — Что за проклятие? Почему учителя молчат о нем?

Слизнорт развел руками.

— Это всего лишь старинное предание. Личность Одоакра противоречива и сплошь окутана тайнами. Не все, что о нем говорят, правда.

— Тогда, чего бояться? — поинтересовался Гилберт. — Коль это враки, то ничего страшного не случится, если нам расскажут. Поппея, что ты знаешь?

Слизнорт погрозил ведьме пальцем.

— Я не понимаю, — удивилась Ева Партридж. — Почему вы не хотите, чтобы мы узнали? Поппея в курсе, Абраксасу говорили. Даже Карина и та что-то слышала. Они нам все равно все скажут. Если не сейчас, то позже.

Гораций Слизнорт наморщил лоб. Том видел, что внутри головы декана происходит внутренняя борьба.

— Хорошо, — наконец, кивнул он. — Но перед тем, как вы начнете делиться друг с дружкой этой страшилкой, знайте, никаких документальных свидетельств этой легенды нет. И она запросто может оказаться обычной выдумкой.

Кинув на Поппею хмурый взгляд, он направился к выходу.

— Что это за легенда? — набросились все на Поппею, едва Слизнорт повернулся к ученикам спиной. — Что за проклятие? Чем оно так страшно?

Ведьма, наслаждаясь всеобщим вниманием, перед тем как заговорить выдержала продолжительную паузу.

— Тем что проклятие Одоакра настолько мощное, что его не смогли остановить самые могущественные волшебники того времени.

— Одоакра настолько сильно боялись, — перебил Поппею Абраксас. — Что многие не решались проживать рядом с ним. Он построил здесь на холме огромный замок, и развлечения ради нападал на соседей.

— На этом самом холме, где сейчас школа? — ужаснулась Ева Партридж.

— Ну да, — Поппея посмотрела на старшекурсницу как на круглую дурочку. — Одолеть его смогли только будущие основатели Хогвартса: Пенелопа Пуффендуй, Годрик Гриффиндор, Кандида Когтевран и Салазар Слизерин. Лишь объединившись, они победили Одоакра.

— И им настолько сильно понравились здешние места, — вновь влез Абраксас, — что они решили на месте разрушенной крепости Одоакра возвести новый замок. Который, превратив в школу, назвали Хогвартсом.

— Вы случаем не выдумываете на ходу? — недоверчиво поинтересовался Гилберт Даунинг. — Почему этого никто не знает?

Остальные, в том числе Орион, поддержали его.

— Истории Хогвартса учат еще на младших курсах, — напомнила Ева Партридж. — Почему об Одоакре не сказали ни слова?

— Из-за проклятия, наверное, — пожала плечами Поппея.

— Слизнорт вот знает, — кивнул в сторону вновь появившегося в гостиной декана Абраксас. — Уверен, остальные учителя, включая директора, тоже. Я думаю...

— Перед своей гибелью Одоакр, — Поппея с явным удовольствием прервала Малфоя на полуслове, — наслал на холм проклятие, пожелав, чтобы никто и ничто не могло более находится на этом месте. Но местность так понравилась будущим основателям школы, что они попытались остановить проклятие. Но их совместных усилий хватило лишь на его отсрочку. Каждый сумел отодвинуть проклятие во времени на двести пятьдесят лет. В сумме получилось ровно тысяча.

— Так, прошла целая тысяча? — ухмыльнулся Гилберт. — Может, зря мы перепугались? За такое время проклятие могло... э-э... к примеру, самоликвидироваться.

— Скажи это ей, — Поппея с улыбкой указала на дрожавшую от страха Карину.

— Профессор, это правда? — Гилберт повернулся к Слизнорту. — Нам стоит опасаться этого тысячелетнего проклятия?

Остальные ученики с жаром присоединились к его вопросу.

Колдун, сложив руки на животе, нервно жевал губы.

— Юная мисс Макквин весьма начитана, — процедил он. — А родители мистера Малфоя наняли ему отличного учителя. Мне бы такого в детстве. Хм... Так вот... По поводу проклятия... Скажу только одно. Кто только не пытался разрушить Хогвартс. А школа до сих пор стоит...

— Профессор! — вскричали слизеринцы хором.

— Да, есть такая легенда, — признался декан. — Но ею одной история Хогвартса не ограничивается. Возьмем, к примеру, Тайную комнату. Кто знает, что может в ней находиться? Некоторые поговаривают о знаниях. А другие утверждают, что там находятся ужас и разрушение. Но никто из вас не дрожит, слыша о Тайной комнате. И не переживает, что в одно прекрасное утро один оболтус отыщет ее и выпустит наружу нечто там содержащееся.

Услыхав об ужасе и разрушении, стоявшие рядом со Слизнортом колдуньи ахнули, а парни, напротив, приняли бравый вид.

— Выскажу свое мнение, — хмурясь и нервно покусывая губу, продолжил Слизнорт. — Не стоит всему верить. И тем более бояться раньше времени. — Он бросил взгляд на Карину, которая тряслась, словно стояла на лютом морозе. — Преподаватели вместе с директором во всем разберутся. Повторюсь, вы под надежной защитой. Слушайтесь учителей, старост и все будет хорошо. А теперь все! Хватит с меня на сегодня ваших вопросов. Всем марш в свои спальни.

Приняв грозный вид, он выразительно посмотрел на старост. Те мгновенно засуетились, начав выталкивать учеников из гостиной.

Том не спорил, он сильно устал и мечтал поскорей оказаться в мягкой постели. Вместе с Орионом и Абраксасом он прошел в комнату, которую занимал в прошлом учебном году. Там уже лежали их вещи: небольшая сумка Тома, три огромных чемодана Ориона и с десяток чемоданов, принадлежавших Малфою.

Раздевшись, Том быстро залез в свою кровать, укрывшись толстым одеялом. Рассказ Поппеи об Одоакре и насланном им на школу проклятии не желали выходить из головы. Не зная, как относиться ко всему услышанному, Том хотел выспросить у Абраксаса подробности, но передумал — ему не захотелось в очередной раз показывать свое незнание волшебного мира. Он усиленно занимался, считался лучшим учеником на курсе, но все равно время от времени ощущал себя чужим среди остальных учеников, в отличие от него выросших в колдовских семьях. Сколько ему надо знаний, чтобы стать своим? Сколько должно пройти, чтобы он перестал чего-то не знать? Сколько ему для этого следует прочитать книг?

Мысли плавно вернулись к проклятию. Интересно, как оно действует? Пострадает только здание или оно коснется и учеников? И как все произойдет? Школа в один прекрасный момент разрушится? К примеру, взорвется. Или рассыплется? Рухнет крыша, развалятся стены. А, может, Хогвартс просто исчезнет? Что тогда случится с грифиндорцами в их башне? Они попадают на землю? А с ним и с факультетом Слизерин? Ведь над гостиной находится холодное озеро. Они все окажутся в воде?

Незаметно Том уснул, и мысли, увлекаемые продолжающим размышлять разумом, перетекли в сон. Все вокруг кружилось и лил сильный дождь. Небо стального серого цвета, тяжелыми тучами нависло над школой, посылая на крышу нескончаемый поток воды. Незыблемый казалось бы замок начал растворяться, тускнея буквально на глазах. Превратившись в белесую дымку, он еще какое-то время висел над холмом, а затем, увлекаемый порывом налетевшего ветра, исчез.

Том метался возле берега черного, как ночь озера, грозившего выйти из берегов. Из пропавшей башни на землю, больше похожую на мутную грязь, падали грифиндорцы Борясь с волнами, пытались всплыть на поверхность воды слизеринцы. Уныло бродили у подножия холма когтевранцы и пуффендуйцы.

Внезапно перед Томом прямо в воздухе возникла огромная фигура. В ужасе он отпрянул — весело смесь на него глядел Дамблдор с лицом миссис Коул. Неправдоподобно худая рука потянулась к нему, грозя длинным тонким пальцем. Отшатнувшись, Том упал и лицо миссис Коул с улыбкой, скорее походившей на оскал, склонилось над ним. Губы Дамблдора-миссис Коул дрогнули, сжавшись в тонкую нить недовольства, а глаза впились пронзительным взором. Цепкий взгляд проник в самую душу, шаря по отдаленным глубинам разума. Теперь на Тома глядела уже не начальница приюта, а только один Дамблдор. Колдун, пряча глаза за узкими стеклами очков, деловито исследовал самые потаенные его секреты. Не в силах вырваться из мертвой хватки волшебника, Том отчаянно дернулся и закричал во все горло.

— Еще и дня не прошло, а Реддл уже за старое, — раздался недовольный, полный сна голос.

Том очнулся на полу, запутанным в скомканное одеяло. Над ним, освещаемое тусклым светом светильника, склонилось заспанное лицо Ориона.

— Проснулся? — проворчал Блэк. — Замечательно. А теперь дуй в библиотеку. Или куда ты там обычно ходишь... Главное, шуруй отсюда. Не мешай людям спать.

Глава седьмая

Том не собирался слушаться Ориона, но и возвращаться в кровать желания не испытывал. Поэтому, одевшись, он под одобрительные посапывания молодых аристократов вышел в гостиную. Не обнаружив там ни души, присел возле камина, приводя мысли в порядок. Сейчас в зеленоватом свете, льющемся из висевших на стенах светильников, ночной страх казался ему смешным и не заслуживающим внимания. Но одно обстоятельство заставило все же насторожиться — ощущения, испытанные им, когда на него во сне смотрел Дамблдор. Они напоминали ощущения от легилименции. Кто-то пытался проникнуть в его разум? Но кто? Дамблдор? Или Киган? Вчера Дамблдор, не особо таясь, весь вечер не сводил с него глаз. А Киган летом вообще пытался внушить ложные воспоминания.

Только зачем Дамблдору опять лезть ему в голову? Пусть он и пытался сделать это раннее, но с тех пор прошло уже много времени. И колдун последнее время не выказывал к нему никакого интереса. Вот Киган — другое дело. Он мог, к примеру, захотеть проверить, что изменилось в его голове за лето. И не вспомнил ли он ненароком то, чего не должен был вспоминать. Киган мог, покопавшись в голове, запросто узнать о его настороженном отношении к Дамблдору и попробовать сыграть на этом, поместив в сон образ преподавателя трансфигурации. Тем самым отводя от себя подозрения.

Встав, Том поплотней закутался в мантию. Стояло раннее утро и покидать гостиную еще было нельзя, но он не мог больше находиться в помещении — ему требовался свежий воздух.

Осторожно выскользнув в коридор, он тихо прокрался вдоль стены, стараясь слиться с тенями от факелов. Следовало глядеть в оба: ведь кроме преподавателей он мог нарваться на привидений. Вдруг им даны инструкции запоминать лица ослушавшихся учеников и сообщать о них директору?

Прокравшись из подвала наверх, Том проскользнул к лестнице, ведущей на Астрономическую башню. Поднявшись на вершину и стоя на небольшой площадке, он подставил лицо прохладному ветру. Светало, моросил дождь. Небо над верхушками Запретного леса светлело. Глядя на густое скопление деревьев, Том вспомнил, как дважды побывал в том лесу. И оба раза лишь чудом вернулся живым.

Не усложняет ли он ситуацию, вдруг ему просто приснился кошмар? И не льстит ли себе, воображая себя настолько важным, что взрослый колдун готов ради него пойти на хитроумные действия, лишь бы узнать, не вспомнил ли он лишнего?

Ветер завертелся в краях мантии, бесцеремонно встрепав волосы. Дождь усилился, застучав по крыше крупными каплями. Окончательно рассвело. Отчетливо ощущая урчавший желудок, Том отправился в Большой зал.

После завтрака в компании Поппеи, Ориона и Абраксаса Том отправился на занятия. Первым уроком по расписанию стояла травология. Едва высунув нос за порог замка, Абраксас резко поддался назад — с неба низвергались обильные потоки воды.

Хитро улыбнувшись, Орион громко обратился к мявшимся рядом слизеринцам:

— В таких условиях заниматься нельзя. Уверен, занятия должны отменить.

Ученики, опасливо выглядывавшие на улицу и явно не желая мокнуть, согласно зашумели.

Внезапно двери в замок распахнулись и в вестибюль мимо школьников, раскрывших в удивлении рты, вошли колдуны в темных плащах. Их угрюмые лица, квадратные челюсти и пронзительные взгляды так подействовали на окружающих, что они моментально прекратили все разговоры. В первый момент Том решил, что на Хогвартс вновь напали. Он опасливо покосился на остальных студентов, но те и не думали бояться. Многие с завистью поглядывали на одежду вошедших — несмотря на сильнейший дождь, она выглядела абсолютно сухой. Колдуны тем временем сняли с голов капюшоны и Том окончательно успокоился.

— А вот и меры, обещанные Министерством, — неизвестно откуда возникший Слизнорт с довольным видом кинулся пожимать мужчинам руки.

Закончив с приветствием, он повернулся к ученикам.

— Специалисты своего дела. С ними никакое проклятие не страшно. Так вот... По распоряжению директора в школе вводится новое правило. По замку студентам разрешается ходить группами минимум из десяти человек и обязательно в сопровождении старост и хотя бы одного работника Министерства.

Слизнорт указал рукой в сторону стоявших неподвижно колдунов в темных плащах.

— Под охранной? — возмутился Орион. — Это ущемление прав.

Декан предпочел проигнорировать реплику Блэка.

— Чего стоим? — поинтересовался он. — Быстрей на уроки, пока не опоздали.

— Сэр, — возмутился Орион. — На улице такое творится, вы разве не видите?

— Вот именно, — замахал Слизнорт на Блэка руками. — Быстрей побежите, меньше промокнете. Том, мой мальчик, — подошел он к Тому, грустно наблюдавшему, как через неплотно закрытую дверь в вестибюль всего за несколько минут успела натечь огромная лужа. — В понедельник первое заседание клуба. Жду тебя ровно в шесть в моем кабинете.

Путь до теплиц, обычно недолгий в хорошую погоду, сегодня превратился в настоящее мучение. Ступив хлюпающим ботинком в очередную по счету лужу, Орион проворчал:

— Может, проклятие все же существует? И его цель перепачкать нас с ног до головы, а затем искупать под дождем?

— Не то слово, — промычал Абраксас, чавкая по грязи толстыми подошвами своих башмаков.

— Выше нос, мальчики, — засмеялась Поппея. — Нет плохой погоды, есть только наше к ней отношение.

Только сейчас Том заметил, что одежда на Поппее подозрительно суха. Лишь капюшон плаща слегка промок, да на носках высоких сапог поблескивало несколько серых капель. Он уже открыл было рот, желая спросить, как ей это удается, как нечто темное промелькнуло у него над головой. Том поднял голову и замер — в воздухе верхом на метлах парило двое незнакомцев. Их длинные широкие мантии развевались на ветру, делая похожими на огромных птиц.

— В квиддич собрались поиграть? — оживился Орион, махая игрокам рукой. — Я бы тоже не отказался.

Игроки замахали ему в ответ, а затем резко спикировали вниз, перегородив путь к теплицам. Ученики вынуждены были остановиться.

— Что-то они не похожи на членов команды, — заметила Поппея.

— И одеты не в форму, — буркнул Абраксас, прячась от порыва налетевшего ветра за спиной Ориона.

Ученики разом попятились, впереди осталась лишь Карина. Не заметив, что стоит теперь в полном одиночестве, блондинка поинтересовалась:

— Вы из Министерства? Вас прислали проводить нас на урок?

Сквозь хлеставший дождь Том разглядел на головах колдунов низко опущенные капюшоны. По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. В этот момент очередной порыв ветра сорвал с головы Карины вязаную шапку. Светлые волосы, вырвавшись на свободу, упали девушке на плечи и в ту же секунду колдуны, сорвавшись с места, подлетели к Карине. Один схватил ее за руку, а второй, рванув к себе, перекинул через рукоять метлы.

На мгновение повисла зловещая тишина — ученики замерли, остолбенев от ужаса. Том отчетливо услышал хлеставший по лужам дождь и завывавший неподалеку ветер. Испуганный визг Карины вывел слизеринцев из оцепенения. Парни выхватили палочки и бросились Карине на выручку, а девушки оглушительно заголосили, зовя на помощь. Но было поздно — похитители, оттолкнувшись от земли, поднялись в воздух.

— Ступефай! — раздался резкий выкрик.

Обернувшись, Том увидел бегущих по дорожке трех сотрудников Министерства. Одетые, как и колдуны, схватившие Карину, они отличались от них только откинутыми на спины капюшонами.

Воздух разрезал яркий цветной луч, отчетливо видимый в сером небе. В первый момент показалось, что он попадет точно в цель, но колдун, резко уйдя в сторону, сумел увернуться. Слизеринцы от досады издали вздох разочарования.

Теперь ничто не мешало похитителю набрать скорость и улететь. Отчаянно боровшаяся Карина, получив чувствительный удар по голове, перестала сопротивляться, лишь громко и протяжно скулила. И тут сильнейший порыв ветра едва не скинул колдуна с метлы. С трудом сохранив равновесие, он завис в воздухе, одной рукой удерживая Карину, а другой пытаясь выровнять метлу.

Этим воспользовался второй сотрудник Министерства. Выбросив вверх палочку, он выкрикнул:

— Петрификус Тоталус!

Серебристая вспышка взмыла в воздух, угодив в Карину. Девушка, охнув, затихла. Несколько учеников, и в их числе Поппея, озадаченно покосились на промахнувшегося мужчину — обездвижив Карину, он заметно облегчил похитителю задачу.

Тот начал быстро набирать высоту, подгоняемый настойчивыми призывами товарищей. Еще немного и его не достанет ни одно заклинание. И тут Том услышал спокойный голос, четко произнесший:

— Авада Кедавра!

Слизеринцы разом смолкли, многие из них, как успел заметить Том, побледнели. Он еще не сталкивался с заклинаниями, способными убивать, только читал о них в книгах. Поэтому не без интереса ожидал, что произойдет дальше. Затаив дыхание, он увидел, как ослепительно-зеленая вспышка взорвала полное дождя небо. С оглушительным шипением она устремилась вверх, прямо в грудь схватившего Карину человека. Тот в ужасе расширил глаза, столкнул девушку с метлы и рванул, набирая скорость, в самое небо. Полная вихрящейся в ней энергии вспышка, пролетев совсем рядом, обожгла похитителю край плаща, заодно опалив конец метлы.

— Она разобьётся! — Ученицы, не смея смотреть, как беспомощная Карина падает вниз, отвернулись.

Парни, мешая друг дружке, заметались на том месте, где, как им казалось, должна была упасть Карина. Том, не собираясь в этом участвовать, попытался убраться из орущей толпы. Его больше интересовал сотрудник Министерства, сотворивший одно из трех непростительных заклинаний.

— Реддл, давай! — услышал он вдруг крик Ориона.

И, подняв голову, увидел, что Карина летит прямо в него. Ему не оставалось ничего другого, как выставить руки и попробовать ее поймать. Последовавшее затем столкновение сбило Тома с ног, опрокинув в грязь. Карина только с виду казалась легкой и воздушной. Гудевшая от дикой боли грудь сообщила совсем о противоположном.

— Фините Инкантатем, — произнес все тот же спокойный голос.

Лежавшая на Томе Карина слегка зашевелилась, а затем обмякнув, лишилась чувств. Поппея с Орионом с трудом поставили ее на ноги. Девушка слабо застонала. Несколько ее подруг кинулись к ней, не переставая охать и ахать. Пришедшие в себя парни послали вслед похитителям с десяток заклинаний, бесследно исчезнувших в сером небе.

— Все целы? Больше никто не пострадал? — Двое сотрудников Министерства с встревоженными лицами носились вокруг учеников.

Третий, пославший в небо Аваду Кедавру, не обращая внимания на стоявший вокруг шум, с безмятежным видом взглянул на Тома.

— Давай руку, — помог он ему подняться.

На Тома смотрел парень лет девятнадцати, может, двадцати. Широкий лоб, густые темные волосы, модные тонкие усики.

— Даррен Райс, — представился он. — А ты, значит, Реддл?

— Том Реддл, — кивнул Том.

Он попытался стряхнуть грязь, но понял, что бесполезно — ходить ему теперь чумазым до самого вечера.

— Помочь? — Даррен направил на него волшебную палочку. — Тантум! — И одежда тут же стала чистой. — Сицитас! — Спустя секунду перестала быть мокрой.

— Спасибо, — поблагодарил Том Даррена.

— Тебе спасибо, — хмыкнул парень. — Никому не говори, но сегодня мой первый рабочий день. И сразу такое. Если бы ты не поймал эту девушку, боюсь, он стал бы для меня последним.

— На пару слов. — К Даррену подошли двое его товарищей, выглядевших намного старше парня.

Они отвели Даррена в сторону и по лицам говоривших Том понял, что мужчины чем-то недовольны.

— С ума сошел? — набросились они на Даррена. — Применить непростительное в школе. Мы же тебе ясно сказали: помогай и ни во что не влезай.

Даррен и бровью не повел. Широко улыбнувшись, он возразил:

— Девушка спасена. А это главное. Много вам помогли ваши инструкции?

— Ну, знаешь... — рассердился один из мужчин. — Придется писать на тебя докладную.

Даррен, пожав плечами, отвернулся. Том заметил, что многие из учеников, не отрываясь, глядят на парня. В их глазах явственно читался восторг, смешанный со страхом. А некоторые девушки, стоило Даррену посмотреть на них, смущались и глупо улыбались.

— Ты как? — Вокруг Карины собралась приличная толпа, в основном ее подруги. — Куда этот тип тебя потащил?

— Я... я... — Карина, не выдержав, разрыдалась в голос.

— Зачем они пытались похитить Карину? — обратилась Поппея к министерским работникам. — Вы случаем не знаете?

Макквин, в отличие от остальных учеников, выглядела абсолютно спокойной. Поморщившись от усилившихся рыданий Карины, она всем своим видом показывала, что ждет ответа.

— Вам пора на урок, — скомандовали работники Министерства, словно не услышали вопроса Поппея.

Макквин уперла руки в бока.

— Им ведь нужна была именно Карина?

Тому тоже так показалось. Похитители накинулись на бедную блондинку, как только ветер сорвал с нее шапку и они смогли разглядеть ее в толпе других учеников. Вот и ответ, почему они напали именно на тот вагон, где ехал Том. Ведь именно в нем находилась Карина.

— Зачем она им? — сверкнула глазами Поппея, возмущенная, что ей не хотят отвечать. — Пока не скажете, мы никуда не пойдем.

— Предоставьте такие дела взрослым. А ваша задача учиться, — спокойно, но с холодными нотками в голосе ответил один из сотрудников Министерства. — А теперь все на занятия.

Ученики недовольно зашумели.

— Надо пойти к директору, — разошелся Орион. — Какая травология? Айда все за мной.

И зачавкал мокрыми башмаками к замку. Несколько парней последовали за ним.

Карина, услышав предположение Поппеи, в ужасе округлила глаза.

— Не бойся, все хорошо, — успокоил ее Даррен. — Не думаю, что ты являлась целью тех людей. Просто так совпало. Ты оказалась слишком близко к ним. Вот они и схватили именно тебя.

Том так не думал, хоть версия Даррена звучала весьма правдоподобно. По саркастическому взгляду Поппеи он понял, что слова Даррена не убедили и ее. Но, видимо, смирившись, что дальнейшие расспросы бесполезны, Поппея принялась о чем-то шептаться с подругами.

— Ах вот вы где. — Со стороны теплиц показалась фигура Герберта Бири.

Том с трудом узнал преподавателя травологии — из-под ярко-красного плаща и толстого шарфа, намотанного на шею и лицо, высовывался только длинный нос.

— Директор только что сообщил мне, что вокруг школы, наконец, закончили устанавливать защитные заклинания. Теперь Хогвартс самое безопасное место на земле. Ну, милые мои, идем на урок?

В ответ начавшая было приходить в себя Карина разразилась истеричным плачем.

Глава восьмая

Утром в понедельник Том специально встал пораньше. Он собирался еще до начала занятий сходить в библиотеку и побольше узнать о проклятии Одоакра. Ему было интересно насколько статья в "Ежедневном пророке" и рассказ Поппеи совпадут с написанным в книгах.

Том никогда не верил в проклятия, всякие там наговоры и другие подобные штучки. Но до прихода к нему в приют Дамблдора он не верил и в магию. Еще тогда, глядя вслед уходящему преподавателю трансфигурации, он заинтересовался пределом колдовских возможностей. И вот спустя год он понял, что люди в волшебном мире не всесильны. Даже такие величайшие маги, как Дамблдор — а все вокруг упорно твердили, что он величайший и у Тома пока не появилось оснований этому не верить — не были богами. Они оставались обычными людьми, просто намного лучше остальных постигли колдовскую науку.

Последние два дня Том размышлял. И пришел к выводу, что проклятие Одоакра, скорее всего, является сложным заклинанием. Настолько мощным, что остановить его не сумели четверо лучших волшебников того времени. Выходило, что если история не выдумка, то школе грозила серьезная опасность. Вот Том и хотел выяснить действительно ли Одоакр насылал на Хогвартс проклятие.

Однако в следующие после нападения на Карину два дня попасть в библиотеку Тому не удалось. Виной всему была Поппея. Она буквально ни на шаг не отходила от Тома: утром ждала возле двери в спальню, садилась на каждом уроке за одну парту, всюду таскалась рядом и, главное, без умолку болтала. В ее присутствии ему не хотелось искать информацию об Одоакре. Разумеется, Поппея могла помочь. Она неплохо ориентировалась в библиотеке и с легкостью подсказала бы нужную книгу. В этом-то и была проблема. Том не собирался показывать своих незнаний, оттого намеревался читать про Одоакра в одиночестве.

В итоге лежа вчерашним вечером в кровати и жалея о потраченных впустую двух днях, Том твердо решил утром в понедельник обязательно дойти до библиотеки.

Умывшись и одевшись, он тихо открыл дверь и прислушался. В гостиной царила радующая ухо тишина. Но едва Том вышел из спальни, как увидел в дальнем углу, возле большого зеркала одинокую фигуру.

Неужели Поппея? С досады Том выругался про себя. Привычка Макквин вставать ни свет ни заря в прошлом году доставила ему кучу хлопот, но сейчас это переходило уже все границы. На ходу выработав новый план, он осторожно попятился.

"Вернусь в комнату и дождусь пока она уйдет, — решил он. — Придется пропустить завтрак, но ничего, оно того стоит".

Фигура, не обращая на Тома внимания, продолжала стоять перед зеркалом, поправляя складки мантии. Только сейчас Том обратил внимание, что одета Поппея в мужскую одежду — брюки, темный свитер, начищенные до блеска ботинки. Макквин же всегда ходила в женской: длинной юбке и высоких сапогах. Плюс мантию носила не такую широкую, предпочитая зауженную в талии.

Закрыв дверь, Том усмехнулся. Как он мог спутать парня с девушкой? Хотя в тусклом свете зеленых светильников нетрудно ошибиться, особенно, если ты каждое утро видишь на этом месте одного и того же человека. Сейчас же там стоял совсем другой, и приглядевшись, Том узнал его — Марк Эйвери из его класса. Высокий, худой, с копной светлых волос, он, услышав шум закрывающейся двери, обернулся. Увидев Тома, Марк едва заметно кивнул и вновь повернулся к зеркалу. Поправил и без того идеально выглаженную мантию, придирчиво осмотрел прическу и носки дорогих на вид ботинок.

Марк относился к той части учеников, которые предпочитали не замечать Тома. Рожденный в богатой и древней аристократической семье, он по числу знаменитых предков на равных соперничал с Блэками, Малфоями и Лестрейнджами. Элита элиты, как сказала однажды всезнающая Поппея. Фамилия Эйвери настолько кичилась чистотой своей крови, что несколько лет назад, желая еще более выделиться в колдовском мире, поспособствовала появлению специальной книги "Справочник чистокровных волшебников", попав в список из двадцати восьми семей под первым номером. В этот список вошли также Блэки и Малфои, о чем Абраксас любил частенько вспоминать, а Орион, напротив, не упомянул ни разу.

Не став искушать судьбу и ждать пока из своей спальни все-таки появится Поппея, Том вышел в коридор. Наскоро позавтракав в Большом зале горячими плюшками и выпив стакан какао, он поспешил на четвертый этаж, где находилась библиотека. Хогвартс неспешно просыпался и навстречу Тому с сонными лицами плелись группки студентов. Среди них мелькали сотрудники Министерства, вид у большинства был решительный и сосредоточенный. Сколько Том ни старался, он не обнаружил среди них Даррена. Ему стало интересно, сохранил ли парень свою работу. Подслушав на травологии разговор его напарников, он узнал, что товарищи Даррена за использование им непростительного заклинания намеревались предпринять все возможное, чтобы того выгнали.

При входе в библиотеку в Тома едва не врезался Марк. Даже не взглянув на Тома, он выскочил в коридор, таща в руках стопку толстых книг, и быстро поспешил вниз по лестнице.

Тому стало интересно. Что такое понадобилось Марку, что он даже позабыл про завтрак? В прошлом году большая часть слизеринцев узнала дорогу сюда лишь ближе к экзаменам. А в первую неделю он вообще никого здесь не встретил, кроме библиотекарши мадам Пэйн и нескольких преподавателей.

Вначале Том собирался самостоятельно искать книги про Одоакра, но, взглянув на часы, понял, что может не успеть до начала занятий. И решил спросить у мадам Пэйн.

Библиотекаршу он встретил возле входа в Запретную секцию — она при помощи волшебной палочки вытирала маленькими лохматыми метелками пыль с верхних полок.

— Реддл? — едва его завидев, вздохнула мадам Пэйн. — Чего тебе?

Том быстро объяснил, чего хочет.

— Еще один... — проворчала библиотекарша, отправляя метелки под самый потолок. — И тебе про этого Одоакра? Преподаватели еще позавчера почти все разобрали. А последнюю я отдала только что.

— А о проклятии, насланном на школу? — попросил Том.

— Якобы насланном на школу, — фыркнула мадам Пэйн. — Все что нашла, отдала парню с твоего факультета. Что-нибудь еще?

Марку? Вот для чего он заходил сюда. Том мысленно послал Эйвери пламенный привет, с пожеланиями всего наихудшего.

Стараясь не показать разочарования, он поплелся на уроки.

"И что теперь делать? — слушая разносящиеся по коридору звуки собственных шагов, размышлял Том. — Я хочу знать правду о проклятии. А опасность ведь явно существует. Не разобрали бы преподаватели о нем все книги, будь оно выдумкой".

Первым в списке занятий на сегодня значились заклинания. Войдя в кабинет вместе со звонком, Том огляделся в поисках свободного места. С первого ряда призывно замахала Поппея. Позади нее виднелись шепчущиеся между собой Орион с Абраксасом. А за соседней с ними партой за грудой толстых томов прятался Марк Эйвери. Парень одновременно листал сразу две книги, попеременно заглядывая в каждую из них.

Сделав вид, что не замечает Поппею, Том попробовал сесть в дальнем конце класса, но там все оказалось занято. В этот момент дверь открылась и внутрь быстрым шагом влетел запыхавшийся мужчина.

— Простите за опоздание, просто я прибыл в Хогвартс прямо из Лондона, — выдохнул он, тяжело опускаясь на стоявший возле абсолютно черной доски стул. — Совсем забыл, сколько в школе коридоров. А эти лестницы, сущий кошмар. Никогда не знаешь, ступив на одну из них, где в итоге окажешься. А тут еще введенные недавно меры безопасности...

Послышались смешки.

— Ладно, не о том речь. — Колдун с блаженством вытянул ноги, открыв взору учеников красные кожаные ботинки на тонкой подошве. Стянутые широкими ярко-синими шнурками, они вызвали у нескольких ведьм, в том числе и у Поппеи, завистливый вздох. — Спешу представиться. Меня зовут Лициний Этелинг. И я ваш новый преподаватель по заклинаниям.

Колдун взмахнул возникшей у него в руке волшебной палочкой и на доске, повторяя его слова, возникли имя и фамилия учителя, написанные изысканными витиеватыми буквами со множеством завитушек.

Все еще не определившийся, где сесть, Том с любопытством рассматривал мужчину. Одетый под стать обуви в элегантную салатового цвета мантию, из-под которой выглядывала шелковая фиолетовая рубашка, узкие темные брюки и щегольский платок на шее, он являл собой полную противоположность школьного учителя. Аккуратно причесанные длинные волосы, узкие ухоженные усики, гладковыбритые подбородок и щеки — все это напомнило Тому Рубенса Амадеуса.

— Итак... — Лициний Этелинг оглядел учеников. — Кто скажет, что вы изучали в прошлом году?

Тут его взгляд остановился на Томе и из уставшего сделался вопросительным. Вздохнув, Том быстро прошел вперед и сел рядом с Поппеей. Колдун продолжал на него смотреть. В его руках появился сложенный трубочкой свиток, который он принялся медленно разворачивать. Решив, что ответа мужчина отчего-то ждет именно от него, Том вновь встал.

— Мы прошли теоретические основы заклинаний, узнали все их типы и разновидности. Более подробно изучили чары воспламенения, левитации и восстановления. Начали, но не успели чары смягчения, отпирания и запирания, — без запинки выпалил он.

— Отлично! — воскликнул Этелинг, заглядывая в свиток. — Выходит, у вас было много теории, но почти отсутствовала практика?

— Именно так, сэр, — согласился Том.

— Замечательно, — Этелинг вскочил и взмахом волшебной палочки отправил стул, на котором только что сидел, в дальний угол. — Приступим. Прошу всех встать.

Ученики послушно поднялись со своих мест. Парты тут же бесшумно скользнули к стенам, освобождая в середине кабинета свободное пространство. На мгновение вещи школьников, лежавшие на поверхности парт, зависли в воздухе, а затем стремительно взмыли под потолок.

Раздались удивленные возгласы. Том вспомнив, как намучился в доме Амадеуса, призывая крохотный мешочек с порохом, во все глаза смотрел на нового преподавателя. Тот управлялся с множеством тяжелых вещей внешне не прилагая ни малейших усилий, он даже вслух не произнес никакого заклинания. Том захотел научиться делать точно так же.

Этелинг встал в центре помещения, рядом с ним прямо на полу появилась стопка белых прямоугольных листков. Он наклонился и взял один в руки. Резко подбросив листок вверх, колдун взмахнул волшебной палочкой и громко произнес:

— Инсендио!

Бумага, кружась в воздухе, вспыхнула ярко-красным огнем. Не опуская палочки, Этелинг воскликнул:

— Глациус!

Листок мгновенно окутался едва заметным белесым облачком.

— Агуаменти! — Из конца палочки преподавателя вырвалась струя воды, сбив с листа бумаги слегка уменьшившиеся языки пламени.

Мокрый, с обожжёнными краями, из белого став серым, лист бумаги упал на пол, едва не задев Этелингу носы его красных башмаков.

— Кто-нибудь может повторить? — Колдун обвел притихших учеников веселым взглядом.

— Вы за несколько секунд использовали три заклинания, каждое из которых относится к разным стихиям, — заметила в возникшей тишине Поппея. — Мы, если вы забыли, второкурсники.

— Сэр, вы случаем не попутали класс? — прибавил Орион, кидая в воздух взятый из стопки лист бумаги и пытаясь его поджечь.

Конец волшебной палочки Блэка окутался красноватым светом, осыпав стоявших рядом с ним школьников снопом искр.

— Вижу, все намного хуже, чем мне казалось, — заметно погрустнел Этелинг. — И работы нам предстоит много и будет она тяжела.

Он обвел окруживших его школьников лишенным веселья взглядом, но затем громко хлопнул в ладоши и улыбнулся. Стоявшая напротив него Карина вздрогнула и испуганно попятилась, наступив на ногу темноволосой девушке с Гриффиндора. Та недовольно заворчала.

— Значит, тем интересней будут наши уроки. — Этелинг пружинистой походкой подскочил к стопке листков бумаги и взял верхний. — Показываю еще раз. Заодно все объясню.

Он подкинул листок в воздух и направил на него волшебную палочку.

— Инсендио! — Бумага вспыхнула, по ней побежали желто-красные языки огня. — Говорить надо четко и громко, быстро, но желательно по слогам. Заклинание относится к огненной магии, хотя в учебниках вы чаще встретите определение "магия стихий". Как вы должны были догадаться, заклинание "инсендио" используется для воспламенения различных предметов, при этом не требуется никаких горючих материалов.

Листок бумаги тем временем, благополучно обгорев на треть, начал падать на пол.

— Глациус! — выкрикнул Этелинг. — Это заклинание, как, впрочем, и все остальные, тоже следует произносить как можно четче. Оно относится к замораживающей магии. При должном мастерстве способно защитить находящийся под его воздействием объект практически от любого огня.

И действительно, как заметил с удивлением Том, бумага, хоть и продолжала гореть, но сгорать перестала и две трети ее поверхности все еще оставались белыми.

— Агуаменти! — Вырвавшаяся с конца палочки Этелинга струя воды настигла листок почти у самого пола. — Данное заклинание воздействует на воду и относится к водной магии. С его помощью вы призываете воду, которой можете тушить пожары, поливать посевы и пить, когда чувствуете жажду. А теперь попрошу каждого из вас взять по листку бумаги и встать вдоль стены. Так... — Этелинг дождался пока школьники выполнят его команду. — Теперь бросайте листок вверх и постарайтесь повторить то, что я вам показал. Все правильно запомнили заклинания?

Ответом Этелингу было дружное "да".

Том с воодушевлением вытащил из кармана свою волшебную палочку и сделал в точности все так, как проделал колдун. Он произнес заклинание раз, второй, третий, но ничего не вышло, бумажный прямоугольник неспешно спланировал на пол, даже не начав хотя бы едва заметно тлеть.

Чувствуя себя так, словно его раздели перед всем классом, Том украдкой оглянулся и с облегчением заметил, что не он один потерпел неудачу. Почти все школьники яростно, но при этом тщетно выкрикивали "инсендио", а Орион вдобавок, дико вращая глазами, размахивал своей волшебной палочкой во все стороны. Стоявший рядом с ним Абраксас едва не взвыл, когда его листок по-прежнему девственно белый, упал к его ногам. Лишь в самый последний момент Малфой сумел взять себя в руки и, закусив от разочарования губу, угрюмо нагнулся к полу.

И только у Поппеи получилось с первого раза. Правда, она сумела воспламенить не весь листок. Появившиеся на его поверхности язычки пламени были крохотными, хотя и хорошо заметными. Охватив периметр листка, они отказывались двигаться к центру и спустя несколько секунд начали тухнуть, еще более уменьшаясь в размерах.

— Превосходно! — Этелинг подскочил к Поппее. — Заморозь его, пока он не успел упасть.

— Глациус! — четко произнесла Поппея. Гриффиндорцы и Слизеринцы, позабыв о своих листках, не стесняясь, уставились на Макквин.

С конца палочки Поппеи вылетела струйка белесого облака, но не долетев совсем немного, растворилась в воздухе. Том не без удовольствия глядел на неудачу Поппеи. Если бы ей удалось заморозить листок, он испытал бы чувствительный удар. Еще в первый день их знакомства Том понял, что Поппея весьма умная девушка, хотя ее никак нельзя было назвать заучкой. Напротив, он крайне редко видел, как та занимается. Но при этом она знала столько всего о волшебном мире, что каждый раз заставляла Тома ощущать себя в колдовском мире чужим. И только на занятиях в школе Том был с ней на равных, только на уроках Поппея не обладала перед ним преимуществом, а часто, благодаря упорным занятиям, он получал более хорошие оценки, чем Макквин. Но часто, даже получая отлично за контрольные или эссе, Том далеко в глубине своего разума понимал, что он еще не стал в этом новом для себя мире своим, он лишь немного сократил дистанцию.

Собравшись, Том поднял с пола листок бумаги и бросил его под потолок.

— Инсендио! — Никакого эффекта. — Инсендио! — По-прежнему ничего не происходило. — Инсендио!

Стоявшая неподалеку Карина грустно оглядела свою палочку и жалобным голосом обратилась к преподавателю.

— Я, наверное, испортила свою палочку. Я уронила ее утром со стола. И теперь у меня ничего не выходит.

Этелинг, круживший вокруг школьников, с веселой улыбкой подошел к Карине.

— Дай, посмотрю. — Он внимательно оглядел деревянную поверхность палочки, резко взмахнул ею и к ногам Карины упала красная роза, с пышным бутоном и необычайно длинным и толстым стеблем.

— Спасибо. — Карина подобрала цветок, в ее глазах промелькнул восторг.

Роза в ее руках незаметно изменила цвет, лепестки бутона стали фиолетовыми, а спустя секунду сочно-зелеными. Еще мгновение и роза, вспыхнув голубоватыми огоньками, растворилась в воздухе.

— Все у тебя получится, — Этелинг вручил Карине ее палочку, мягко приобнял за талию и, держа одной рукой за локоть, свободной кинул вверх лист бумаги. Направляя движения Карины, он помог ей взмахнуть палочкой.

— Инсендио! — выдохнула заметно порозовевшая Карина и бумажный лист тут же вспыхнул.

Женская половина обоих классов наградила Карину испепеляющими взглядами. Том подумал, что если бы грифиндорки и слизеринки успели овладеть заклинанием воспламенения, то непременно воспользовались бы им, подпалив глупо улыбавшуюся Карину.

И тут началось. Девушки наперебой принялись звать к себе Этелинга, прося того о помощи. Колдун, никому не отказывая, метался из конца в конец помещения. Даже Поппея, покрыв свой листок тонкой коркой инея, соблазнилась открывшейся возможностью и нажаловалась, что никак не может наколдовать струю воды.

Под конец урока Том, наблюдавший за всем этим краем глаза, сумел, наконец, выполнить все три заклинания. Подняв с пола обгоревший, мокрый и покрытый хорошо заметным слоем льда листок бумаги, он отнес его к преподавательскому столу. В душе расплывалось чувство глубоко удовлетворения. Кроме него такое смогла сделать еще только Поппея. Но Макквин с последним заклинанием помог Этелинг. Хотя Том подозревал, что Поппея могла вполне справиться и самостоятельно. Однако факт оставался фактом, без посторонней помощи справился только он. И Том был этим обстоятельством весьма доволен.

Сидевший на краю стола Этелинг, уставший, но продолжавший весело улыбаться, внимательно взглянул вначале на его листок, а затем и на Тома. Колдун хотел что-то сказать, но тут к ним подошла группка глупо хихикающих девушек. Бесцеремонно оттеснив Тома в сторону, они окружили Этелинга, принявшись его о чем-то расспрашивать.

Том почувствовал легкую досаду. Новый преподаватель ему понравился. Он не нагружал их в отличие от Амадеуса и Паркера горами теории, а сразу начал с практики, что Тому пришлось по душе. И уже после первого занятия он усвоил три заклинания, способные пригодиться в жизни.

— Он душка, — едва они вышли в коридор, призналась Поппея.

Том не мог с ней не согласиться, однако предпочел промолчать. Макквин вкладывала в понятие "душка" четко определенное девчоночье понятие, а ему новый преподаватель был интересен совсем с другой стороны. Вспомнив, как колдун с легкостью передвинул парты, он мысленно отчитал дни до следующего занятия.

К его удивлению, в восторге от Этелинга пребывали едва ли не все слизеринцы и грифиндорцы. Шагая к лестнице, они обменивались впечатлениями. Парни обсуждали то, чему колдун их научил, а девушки стиль его одежды и то, какой он милый.

— Не расстраивайся, Том. — Поппея толкнула его в бок. — Я знаю, ты предпочел бы Амадеуса.

Том от ее слов едва не закашлялся.

— Кстати, кто знает последние новости? — поинтересовался Орион. — О нем так ничего и не слышно?

— Не-а, — беззаботно отозвалась Поппея и как-то странно посмотрела на Тома. — Сдается мне, шансов, что его отыщут становится все меньше.

Они свернули за угол. Том подозрительно покосился на Поппею. Ему все меньше нравились ее наполненные двойным смыслом ответы, полунамеки и странные взгляды.

"Что она знает? — подумал он. — Чего добивается?"

Дальнейшие размышления прервал неожиданный крик. Быстро посмотрев вперед, Том увидел, что в их сторону со всех ног бегут двое парней и одна девушка с их факультета. Лица всех троих исказила гримаса ужаса. Спустя секунду Том понял, что их так сильно напугало. Размахивая огромными двуручными топорами, за ними неслись два рыцаря, полностью одетые в металлические доспехи.

Глава девятая

В первый момент Том изумленно уставился на приближающихся рыцарей, вытаращив на них глаза. Все вокруг без умолку твердили, насколько в Хогвартсе безопасно, так что он и сам в это поверил. А последние меры, предпринятые директором школы Армандо Диппетом, — охрана в коридорах и на лестницах, патрули вокруг замка — окончательно уверили, что ничего страшного в замке произойти не может. Разумеется, Том продолжал вспоминать и размышлять о проклятии, но ожидал, что оно если и проявится, то непременно каким-нибудь эффектным образом. К примеру, замок неожиданно разрушится, или на школу нападет огромная волшебная тварь, либо всех учеников вместе с преподавателями подхватит ураган и унесет в далекий, богом забытый район Шотландии.

Оттого все происходящее сейчас показалось ему чьим-то розыгрышем. Вспомнив слова Армандо Диппета, произнесенные директором на праздничном ужине, о ряде увлекательных мероприятий, задуманных для студентов, Том решил, что является свидетелем одного из них.

И тут один из рыцарей, не сбавляя скорости, запустил в спину девушке топор. Бешено вращаясь, оружие пролетело у нее над головой, с громким стуком врезавшись в стену. На пол посыпались осколки кирпича, смешанные с пылью. Ситуация все меньше напоминала спланированное администрацией школы веселое мероприятие.

Первой в себя пришла Поппея. Выхватив волшебную палочку, Макквин направила ее на ближайшего к ней рыцаря.

— Остолбеней! — скороговоркой выпалила она.

Рыцари на мгновение замедлили бег, их движения сделались скованными и дергаными.

— Магикус экстримус остолбеней! — выкрикнул Орион и удовлетворенно хмыкнул, видя, как рыцари, с трудом двигая ногами, перешли на шаг.

Глядя на рыцарей, Том с удивлением отметил про себя, что те не издают ни звука. Хотя видневшиеся на ногах металлические башмаки должны были громыхать так, что уши бы заложило.

"Странно", — подумал он, и в этот момент второй рыцарь, размахнувшись, запустил в их сторону топор.

Искрясь в свете факелов красноватыми отблесками, игравшими на огромном лезвии, двуручное оружие полетело прямо на Тома, Поппею, Ориона и Абраксаса.

Издав душераздирающий вопль, Малфой рухнул на пол, увлекая за собой Ориона. Поппея, сделав несколько шагов, прижалась к стене. А вот Том, сам не зная зачем, взмахнул волшебной палочкой, которую последние несколько секунд крепко сжимал в правой руке.

— Аресто моментум, — четко произнес Том, лишь в последний момент поняв, что использует данное заклинание не совсем к месту.

Весь мир вдруг замер, и он увидел происходящее вокруг него четко и ясно. Лежащего на полу Абраксаса, распластавшегося рядом с ним Ориона, вжавшуюся в стену Поппею. Впереди, в середине коридора, пытающихся убежать от рыцарей троих учеников, у всех троих лица перекошены от ужаса и непонимания. Преследующих этих школьников двух рыцарей в блестящих, отполированных до боли в глазах доспехах. Позади них, в самом конце коридора из-за угла выглядывают любопытные лица школьников, успевших уйти далеко вперед. Никто из них не спешит прийти на помощь, все с вытянутыми бледными лицами наблюдают за происходящим, готовые в любую секунду бежать прочь.

И все это в следующее мгновение скрыл собою летящий прямо в Тома огромный топор. Неотвратимо приближаясь, он готовился угодить широким лезвием точно Тому в голову. Время остановилось, все вокруг застыло, кроме топора, продолжавшего бесшумно разрезать воздух. Проклиная собственную глупость Том, осознал, что заклинание не подействовало, а последовать примеру Поппеи или Абраксаса времени не оставалось.

Лезвие стремительно увеличивалось в размерах, заслонив собой весь мир. Том всей душой пожелал, чтобы оно застыло в воздухе, пообещав себе больше никогда не употреблять не проверенные заранее заклинания.

И в этот момент топор вдруг замедлил движение. Не веря своему счастью, Том пригнулся и в следующую секунду оказался на полу. Лежавшая на холодных плитах Поппея, тяжело дыша, едва слышно выдохнула:

— Героем решил прикинуться? Зачем?

С громким стуком за их головами ударился топор, вонзившись лезвием в широкую щель в полу и протяжно завибрировав.

— Вставайте. — Двое парней, убегавших от рыцарей, подхватили Тома и Поппею под локти и потащили прочь.

Рядом улепетывали успевшие самостоятельно подняться Орион с Абраксасом.

— Их ничто не берет, — всхлипнула девушка, убегавшая от рыцарей с двумя парнями. — Где преподаватели? Где охранники?

Том оглянулся и увидел, что рыцари вновь двигаются с той же высокой скоростью, с какой бежали вначале.

Достигнув угла коридора, Том, Поппея, Орион, Абраксас, двое парней и девушка свернули за него и едва не налетели на Карину и ее подруг. Всех их била сильная дрожь, а Карина выглядела настолько бледной, словно в любую секунду была готова упасть в обморок.

Переведя взгляд вперед, Том понял, отчего Карина с подругами не сбежали, а остались здесь. Прямо на них, со стороны кабинета заклинаний надвигался еще один рыцарь. В его руках поблескивал огромный меч с широченным лезвием.

— Сэр! — взвизгнул Абраксас. — Заканчивайте с вашими шутками. Моя фамилия Малфой. И мои родители вам голову оторвут, когда узнают, что вы тут вытворяете.

Нападавший не обратил на слова Абраксаса никакого внимания. Продолжая приближаться, он, как и двое других рыцарей, не издавал ни звука.

— Чего стоим? Долго собираемся дрожать? — возмутилась Поппея. — Может, попробуем их остановить?

— Как? — простонала Карина. — Я пыталась.

И показала на валявшуюся позади рыцаря сломанную пополам волшебную палочку. Вместо ответа Поппея закатила глаза. Грозно нахмурившись, она выставила перед собой свою палочку и выкрикнула:

— Петрификус тоталус!

Стоявший рядом с ней Орион повторил заклинание. Спустя секунду его примеру последовали подруги Карины. Ничего не произошло. Рыцарь, все так же бесшумно топая ногами, обутыми в металлические башмаки, подступал все ближе, неспешно занося над головой двуручный меч.

Том выглянул за угол и с упавшим сердцем увидел, что двое других рыцарей подобрали с пола топоры и теперь, переходя на бег, устремились в их сторону.

— Есть еще идеи? — поинтересовался Том.

— Ты у нас спец по книгам, — мрачно отозвался Орион. — Давай, вспоминай, что вычитал в библиотеке. Докажи, что не зря шатаешься туда каждый день.

— Сдается мне, — хмуро процедила Поппея, — что они не люди.

— Как не люди? — испуганно вскрикнула Карина. — Впрочем, какая разница?

— Это объясняет, почему на них не подействовали наши заклинания, — объяснил Том.

— Проклятие? — вскричали подруги Карины. — Началось?

Они в ужасе округлили глаза и закричали так громко, что у Тома заложило уши.

— Проклятие? — обреченно повторил Абраксас. — Почему я не послушал маму и не уехал отсюда первым же поездом?

Том с презрением взглянул на Малфоя. С проклятием они сейчас имеют дело или с чем-то другим, но рыцарские доспехи выглядели вполне материально и, значит, их можно как-то остановить.

— А если усилить заклинание? — предложил он Поппее. — Как тогда в библиотеке?

Поппея посмотрела на него с осуждением, но кивнула.

— Петрификус тоталус максимус! — выкрикнул Том, а спустя секунду заклинание повторила Поппея.

На мгновение Тому показалось, что все у них получится. Рыцарь, занеся ногу, замер, не дойдя до места, где они стояли, каких-то десять шагов. Однако в этот момент из-за угла появились двое других рыцарей, и рыцарь с мечом, будто получив от них поддержку, тут же пришел в движение.

— Кажется, настало время, когда каждый за себя, — объявил один из парней, ранее убегавший от рыцарей по коридору.

Он метнулся в сторону кабинета заклинаний, но был остановлен рыцарем с мечом. Кулак, обтянутый металлической перчаткой, опустился парню на голову, и тот, обмякнув, повалился на пол.

Повисшую на мгновение в коридоре тишину разорвал истошный крик Карины. Вместе со своими подругами она бросилась вперед, не разбирая дороги. Вначале Тому показалось, что девочки сумеют вырваться из западни, устроенной им рыцарями. Однако спустя меньше минуты все школьницы оказались на полу. Рыцари двигались крайне проворно и легко остановили учениц, кого огрев по голове кулаком, а кого сбив с ног рукоятью топора. Карине досталось больше всех. Она почти обманула рыцаря с мечом. Всем своим видом показав, что собирается двигаться вправо, она в последнюю секунду кинулась в противоположную сторону. Счастливо избежав подножки, увернувшись от стальных объятий рыцаря, она выскочила на свободное пространство. И тут получила удар в спину рукоятью меча. Потеряв равновесие, Карина рухнула на пол. Попыталась подняться, но рыцарь с силой огрел девушку мечом плашмя по голове, отчего бедняга лишилась сознания.

Глядя, как у лежащей неподвижно Карины по волосам стекают струйки крови, Том понял, что пришла его очередь. Вжавшись в стену, он, Поппея, Орион, Абраксас, девушка и парень смотрели, как рыцари обступают их полукругом, отрезая пути к отступлению.

И тут Том вспомнил еще одно заклинание. Он читал о нем в последний день учебы на первом курсе. Правда, он ни разу его не использовал. И вдобавок всего пару минут назад пообещал себе больше никогда не применять ни одно заклятие, не будучи полностью уверенным, что в итоге получится. Но другого выхода сейчас не было.

— Коллошио! — направил Том палочку на ближайшего рыцаря.

По идее заклинание должно было приклеить металлические башмаки рыцаря к плитам, лишив его возможности двигаться.

Так и получилось. Рыцарь дернулся, но его ноги застыли на том самом месте, где их настигло действие заклинания.

— Так тебе! — обрадовался Орион. — Молодчина, Том. Ну, теперь держитесь у меня.

С нескрываемым удовольствием Орион наслал приклеивающие чары на двух оставшихся рыцарей. Те яростно замахали топорами, но дотянуться до Ориона не смогли.

— А теперь я узнаю, кто скрывается за забралом. — Орион ухватился за топорище и потянул на себя. — А ну отдай, негодяй.

Рыцарь, по-прежнему не издавая ни звука, с силой рванул топор в сторону и вырвал из рук Ориона. Неспешным движением скинул с ног башмаки, с гулким звоном покатившиеся по каменным плитам. Примеру товарища последовали остальные рыцари.

— Вот ведь... — выругался Орион, отступая к стене. — Еще есть идеи, Реддл?

Новых идей у Тома не было. Сжимая в руке палочку, он приготовился прыгнуть на ближайшего к нему рыцарей, намереваясь сорвать с него шлем. Если сможет, он разберет его на части, но не сдастся. Рыцари, освободившись от башмаков, взмахнули оружием и бросились вперед. Том в свою очередь с громким криком кинулся на них.

— Консперсио аэтернум! — послышался сильно запыхавшийся голос.

Словно невидимая сила подхватила троих рыцарей в тот самый момент, когда топор одного из них опускался Тому на голову, а мечи двух других устремились к шее Поппеи и животу Ориона. Увлекаемые этой силой, рыцари заскользили по полу к противоположной стене, вмявшись в нее с оглушительным звоном.

С облегчением Том увидел бегущего по коридору Горация Слизнорта. Профессор тяжело дышал, на ходу вытирая платком взмокший от пота лоб. Грудь колдуна ходила ходуном, а круглый животик смешно трясся при каждом шаге. За Слизнортом с озабоченным видом спешил Альбус Дамблдор. Преподаватель трансфигурации выглядел свежим и бодрым, словно устраивал подобные забеги каждое утро. Несостоявшийся противник Гриндевальда даже не удосужился взять в руки волшебную палочку. В отличие от видневшихся у него за спиной десятка сотрудников Министерства. Лица мужчин выражали волнение и мрачную решимость. Замедлив шаг, они остановились перед рыцарями. Не без удовлетворения Том заметил среди них Даррена. Несмотря на обещания своих товарищей, парень сумел сохранить работу, что, к удивлению Тома, его обрадовало.

— Все целы? — согнувшись пополам и пытаясь отдышаться, выдавил из себя Слизнорт.

Тут он увидел Карину и лужицы крови возле ее головы.

— Мерлин меня покарай! Моргана мне на всю оставшуюся жизнь! — всплеснул Слизнорт руками и тяжело затопал к блондинке.

— Сдавайтесь, вы окружены! — выкрикнул один из сотрудников Министерства.

В ответ рыцари дружно промолчали и попытались оторваться от стены. Один из них запустил в сотрудников Министерства топор. Те послали в него блокирующее заклинание, но только ускорили его полет. С громким стуком топор ударился возле ног Даррена. По полу в разные стороны побежали широченные трещины. Стоявшие рядом с парнем колдуны запоздало шарахнулись в стороны.

Весело ухмыльнувшись, Даррен вырвал топор из пола. На его лице не отразилось и намека на страх.

— Все, ребята, заканчиваем, мы сотрудники Министерства и вам отсюда не выйти, — выкрикнул он, метнув топор обратно.

Оружие вонзилось прямо над шлемами рыцарей, осыпав их кусками камня.

Колдуны недовольно покосились на Даррена, несколько мужчин вполне отчетливо заворчали. Даррен между тем бросился вперед и приставил к горлу одного из рыцарей волшебную палочку.

— Молодой человек, позвольте мне, — добродушным тоном попросил Дамблдор, словно вел урок, а не находился в эпицентре опасного поединка. — Любопытно узнать, кто с таким упорством гонялся за школьниками.

Ловко увернувшись от направленного ему в голову топора, волшебник без особых, как показалось Тому, усилий вырвал его из рук рыцаря. Подойдя ближе, он резким движением сорвал с головы рыцаря шлем. Том в изумлении округлил глаза — внутри доспехов никого не было.

— А когда там ближайший поезд?.. — нервно поинтересовался Орион, поддерживая за локоть Абраксаса, явно собиравшегося упасть в обморок.

В коридор, едва не сбив Малфоя с ног, влетели пять деревянных носилок. Абраксас, судорожно дыша, попробовал улечься на те, которые зависли возле него. Но сотрудники Министерства, оттолкнув аристократа, принялись укладывать на носилки находящихся без сознания учеников.

— Предупреждал же... по замку ходить только в сопровождении охраны... — причитал, перебегая от одного школьника к другому, Слизнорт. — И что я теперь скажу родителям? И, как назло, все с моего факультета.

Дамблдор между тем встал на цыпочки и внимательно оглядел доспехи. Ближайший к нему рыцарь попробовал ткнуть в волшебника мечом, но промахнулся. Оставшиеся сотрудники Министерства, в том числе Даррен, отошли от рыцарей и принялись осматривать коридор.

— Хм... — Дамблдор повернулся к Тому, Поппее, Ориону и Абраксасу. — Интересно, очень интересно. Даже любопытно. Что вы обо всем этом думаете?

Вместо ответа Блэк с Малфоем, перебивая друг друга, поведали Дамблдору о нападении рыцарей, вернее, как теперь стало понятно, пустых доспехов. Колдун слушал не перебивая, лишь, поглаживая бороду, едва заметно хмурился.

— Мисс Макквин, мистер Реддл... — Дамблдор посмотрел на них с лукавой улыбкой. — Храбрости вам не занимать. Как, впрочем, и безрассудства. Не поможете разобраться, что тут все-таки произошло?

— Проклятие! — выпалил Абраксас. — Вы разве не видите, сэр? Все как писал "Пророк".

— А вы, что думаете, мисс Макквин? — обратился Дамблдор к Поппее.

В ответ та неопределенно дернула плечами.

— А ты, Том, что скажешь? — Волшебник посмотрел Тому прямо в глаза.

Под пристальным взглядом Дамблдора Тому стало не по себе.

— Даже не знаю, сэр, — быстро ответил он. И, чуть помедлив, прибавил: — Мы еще не столь сведущи в магии, как вы. Может, лучше вы нам скажете. Доспехи напали из-за проклятия? Выходит, Одоакр действительно проклял школу?

Орион с Абраксасом взглянули на него как на сумасшедшего. Дамблдор, не спеша с ответом, постучал пальцами по поверхности доспехов. По коридору разнесся гулкий металлический звук, заставивший Слизнорта испуганно обернуться, а сотрудников Министерства выхватить волшебные палочки.

— Тут и правда не обошлось без проклятия, — задумчиво произнес Дамблдор. — Но то ли это проклятие, которое будоражит молодые умы Хогвартса, сказать пока не готов.

Мимо Тома проплыли носилки с лежащими в них учениками. В последних пронесли все еще находящуюся в бессознательном состоянии Карину. Ее лицо было неестественно бледным, а голова замотана толстым слоем бинта. Шедший рядом с ней Даррен на ходу вливал ей в рот из маленького пузырька густую темную жидкость. Заметив Тома, парень подмигнул ему, но тут Карина едва слышно застонала и Даррен быстро повернулся к ней.

— Профессор. — Пользуясь тем, что всеобщее внимание переключилось на Карину, Том подошел к Слизнорту.

Колдун выглядел совершенно сбитым с толку. Ошалело оглядываясь по сторонам, он нервно теребил край мантии.

— Никто не знает, куда запропастился наш новый преподаватель? Как там его звать? Этелинг, вроде? — Не дождавшись ответа, Слизнорт устало протопал по коридору в сторону кабинета заклинаний. — Почему он не удосужился проводить учеников?

Найдя дверь в класс закрытой, он несколько раз с силой дернул за ручку. Вернувшись на место схватки, колдун устало замер, сложив ладони на животе.

— Никого не забыли? — Ворча себе под нос, он бросил негодующие взгляды на сотрудников министерства. — С вас станется...

Лицо волшебника приняло выражение крайней досады, смешанной с негодованием. Заметив Тома, он резко вздрогнул, но, узнав его, выдавил вымученную улыбку.

— А, Том, мой мальчик. Ты что-то сказал?

— Профессор, в свете последних событий... Я хотел уточнить... Заседание клуба сегодня состоится?

На самом деле он только сейчас вспомнил о клубе толстенького волшебника. А к Слизнорту подошел, чтобы не находиться рядом с Дамблдором.

— Что?.. Заседание? Да, конечно. — Слизнорт заметно просветлел. — Обязательно приходи. Не пожалеешь. Я пригласил особенного гостя.

Он взглянул через плечо Тома на Поппею, Абраксаса, Ориона и еще трех подошедших к ним учеников с их курса.

— Том, прошу тебя об одном одолжении, — понизил голос Слизнорт. — Какой там у вас дальше по расписанию урок?

— Защита от темных искусств, сэр, — ответил заинтригованный Том.

— Прошу тебя, сделай так, чтобы все ученики дошли до класса вовремя, — попросил Слизнорт.

Польщенный доверием волшебника, Том удивленно взглянул на декана.

— Разве это не входит в обязанности старост?

— Старост?.. — закусил губу Слизнорт. — Дело в том, что никого из них здесь не было. И они узнают обо всем только из разговоров. А мне нужен человек, который, во-первых, сам все видел и знает о случившемся не понаслышке. А во-вторых, которому я могу доверять и на которого могу положиться в трудную минуту. — Слизнорт перешел на шепот. — Ситуация очень серьезная и в любую секунду может выйти из-под контроля. Родители многих учеников после случая в поезде на взводе. Только и ждут повода, чтобы забрать детей домой. Вдобавок "Пророк" подсобил, подлив масла в огонь. А теперь еще это...

— Вы о проклятии, сэр? — затаил дыхание Том. — Проклятии Одоакра?

Слизнорт поморщился.

— Ты уже слышал, Том, мое мнение об этой истории.

— А что, по вашему мнению, случилось? Почему доспехи напали на нас?

Слизнорт огляделся.

— Хотел бы я знать, Том. Но не беспокойся. Преподаватели во всем разберутся. И когда мы выясним, то непременно сообщим. Большего пока сказать не могу. А ты проследи, чтобы твои одноклассники прибыли на урок вовремя. И, главное, не позволь начаться панике.

Заметив, что Поппея бросает на него заинтригованный взгляд, Том внутренне усмехнулся.

— О чем шушукались? — не успел он к ней подойти, набросилась на него Макквин.

— Слизнорт сказал, чтобы мы все шли на урок.

— Как? — изумился Орион. — Занятия не отменили?

— Вы как хотите, — решительно объявил Абраксас, — а я пакую вещи и на поезд. Не собираюсь здесь...

— Не сегодня, — оборвал Том Малфоя на полуслове.

— Ха! — рассмеялся Абраксас. — Почему это? Мне только что едва не снесли голову взбесившиеся доспехи. Я не намерен больше находиться в этой школе.

— Я сказал, не сегодня, — повторил Том уже более жестким тоном.

Орион в удивлении вскинул брови, а Поппея внимательно посмотрела на Тома.

— Тебе не все ли равно? — упер руки в боки Абраксас. — Какая тебе разница, останусь ли я в Хогвартсе? Или ты думаешь, меня остановит Слизнорт? Или директор?

— Слизнорт просил меня, чтобы все явились на урок, — не сводя с блондина уверенного взгляда, ответил Том. — И ты пойдешь на защиту от темных искусств. И на следующий урок. И на обед, и на ужин. После ляжешь спать в свою кровать. А завтра утром, если захочешь, поедешь домой. Ясно?

Абраксас оторопело заморгал и повернулся к Ориону, ища у друга поддержки. Блэк усмехнулся.

— Реддл, полегче. Не забывайся, ты не в своем приюте.

Поппея с интересом переводила взгляд с одного мальчишки на другого. Возникшая ситуация ее явно забавляла.

— Я прекрасно знаю, с кем я говорю, — с едва заметными властными интонациями в голосе произнес Том. Он вдруг вспомнил, что его предок сам Салазар Слизерин. И фамилии Малфоев с Блэками, хоть и с кровью, чистейшей до самой последней капли, показались ему мелкими и захудалыми. — Поэтому вежливо говорю: на урок.

И, не глядя на Абраксаса, зашагал по коридору. Проходя мимо Дамблдора, он обратил внимание, что продолжавший осматривать доспехи колдун бросил в его сторону излишне внимательный взгляд. Том не знал, слышал ли профессор их разговор или он просто начинал предвзято относиться к любому действию преподавателя трансфигурации.

— Вы, мальчики, как хотите, — услышал Том у себя за спиной веселый голос Поппеи, — а я и без всякого приказа Тома иду на урок. Мне крайне интересно узнать, как обуздать разъяренного оборотня. Сегодняшнее занятие будет посвящено как раз этому.

Войдя в класс и усевшись в первом ряду, Том не без волнения поглядывал на дверь. В помещении стоял несмолкаемый гул: ученики обсуждали нападение доспехов и спорили, не под воздействием ли проклятия они взбесились. Большинство склонялось к мнению, что виноват во всем Одоакр.

Не без удовлетворения Том отметил, что, кроме Абраксаса, пока никто из слизеринцев домой не собирается. Патрулировавшие ближайший к кабинету коридор сотрудники Министерства сумели вселить в учеников уверенность в безопасности.

Сидевшая рядом с Томом Поппея болтала без умолку, запугивая девочек в соседнем ряду жуткими подробностями из жизни Одоакра, перемежая их красочным рассказом о сражении с ожившими доспехами. Девочки ахали и охали, жалели Карину, угодившую в лазарет, но просить родителей забрать их из школы не спешили. Паники среди школьников пока также не наблюдалось.

Прозвенел звонок, и Том увидел, как порог класса переступает Орион. Оглядевшись, Блэк занял место в дальнем углу, неподалеку от Марка Эйвери. Спустя секунду следом за другом вошел Абраксас. Мрачный, бледнее обычного, он кривил губы в недовольной гримасе. Отыскав Тома, он одарил его недовольным взглядом, но, заметив, что Том смотрит в его сторону, тут же отвел глаза. Бросив учебник на парту, блондин сел рядом с Орионом и с угрюмым видом уставился в окно.

Том с трудом сдержал довольную улыбку. Выходит, юные аристократы ничем не отличаются от обитателей приюта. Они словно мелкие собачки тявкают, надрывая глотки, но, уяснив, за кем сила, мгновенно замолкают. Быстро пересчитав одноклассников, Том удостоверился, что на урок пришли все, за исключением угодивших в больничное крыло. Даже те, кто видел в коридоре, как Абраксас рвался домой и слышал их спор. У некоторых из них в тот момент Том прочел на лицах полное согласие с Малфоем. И если бы Абраксас вместо посещения урока сейчас спешил на поезд до Лондона, то многие могли последовать его примеру. А так все слизеринцы по-прежнему оставались в школе.

После занятий Том стремглав поспешил на обед. Противостояние с ожившими доспехами вызвало у него сильный голод. Оттого, едва усевшись за стол, он тут же положил себе в тарелку самый большой кусок свиной отбивной, а рядом насыпал огромную гору жареной картошки.

Расположившаяся рядом Поппея, лениво жуя овощной салат, весело оглядела Тома, Ориона и Абраксаса. Последний, сильно обидевшись на Тома, предпочитал не встречаться с ним взглядом. Орион, неторопливо поедавший сосиску, не желая усложнять другу жизнь, также не спешил начинать разговор. Всецело поглощенный поеданием пищи, Том не обращал на аристократов никакого внимания.

— У вас троих лица кислее, чем капуста в моем салате, — хихикнула Поппея.

— Угу, — промямлил Орион, усиленно двигая челюстями.

— Да, ладно вам. — Девочка брезгливо отодвинула от себя тарелку, почти до краев заполненную салатом, и без всякого удовольствия откусила кусок вареной картошки. — Хватит ныть. Все живы, здоровы. Вы лучше скажите, что каждый из вас обо всем этом думает?

— Я считаю поведение Тома недопустимым, — оживился Абраксас.

— Я спросила о происходящем в школе, — закатила глаза Поппея. — Это все дело рук Одоакра? У кого какие соображения?

— А кого еще? — удивился Орион.

— А ты, Абраксас? — Поппея, не доев картофелину, кинула ее в тарелку с салатом.

— Мне без разницы, — тихо ответил Малфой. — Главное, в школе теперь небезопасно. Вот только представьте, а если другие доспехи вздумают напасть? Вы видели, сколько их здесь? А статуй? Вдруг и они решат присоединиться к доспехам?

— А если еще оживут картины, — раздался насмешливый голос и рядом с Абраксасом присел Марк Эйвери, — и по залам поскачут рыцари с длинными пиками. Побегут жуткие гоблины с окровавленными мечами. И все за тобой, Абраксас. Все по твою душу.

Том недовольно покосился на Марка, тот же даже не взглянул в его сторону.

— Ой, как интересно! — обрадовалась Поппея. — Значит, ты скептически относишься к проклятию? Отлично! И почему?

— Проклятие по своей сути есть обычное сильное заклинание. Его целью является нанесение некоего вреда объекту, — с умным видом принялся объяснять Марк. — В нашем случае объектом действия заклятия является школа, а конкретно замок. И скажи мне на милость, Поппея, как ты это себе представляешь? Какой по-твоему силы должно быть это заклятие, чтобы повредить замку. И вообще, что должно случиться со школой? Она разрушится, исчезнет, рассыплется в пыль? И почему все говорят, будто при этом обязательно пострадают ученики? Ведь проклятие вроде как наложено на школу, а не на учеников.

Том не мог не согласиться с Марком. Он много думал о проклятии Одоакра. И во многом его мысли сходились со словами Марка.

— Весьма оригинальное мнение! — воскликнула Поппея, порозовев от удовольствия. — Напоминаю, Одоакр был темным волшебником. Темная магия не знает пределов. С ее помощью, я думаю, можно уничтожить даже такой замок, как Хогвартс. Разрушали же во время войн целые города. Что ты на это скажешь?

Марк покачал головой.

— Ты явно знакома не с теми книгами об Одоакре. Я тут успел кое-что прочесть. Серьезные, замечу, труды. И склонен им доверять. Так вот, по моему мнению, история о дремлющем и ждущем своего часа тысячелетнем проклятии — бред несусветный.

— Ты не был с нами в коридоре, — вспыхнул Орион. — И ты не видел, как взбесившиеся доспехи размахивают топорами. Это не тебе они пытались снести голову. Будь ты там, ты говорил бы сейчас совсем по-другому.

Марк скептически поглядел на Ориона.

— Я верю, что выглядели они грозно и все такое. Но где доказательства, что оживил их именно Одоакр? Я не нашел в книгах ни одного прямого упоминания о насланном им на Хогвартс проклятии.

Абраксас, откинув со лба непослушную прядь светлых волос, в сильном волнении оторвался от своей тарелки.

— Мне о проклятии рассказывал мой домашний учитель. И я склонен ему верить. Он один из лучших в стране. Его квалификацию проверяли родители. А что до прочитанных тобой книжек... Не в обиду, но пишут много чего... И не всему стоит верить.

— Как и рассказам твоего учителя, — улыбнулся Марк. — Ты уверен, что не принял за исторический факт самые обычные ночные страшилки?

— Мальчики! Мальчики! — всплеснула руками Поппея. — У нас конструктивное обсуждение. Без переходов на личности. Так вот... Мы остановились на том, что нам неизвестно, Одоакр ли оживил те доспехи или это сделал кто-то другой. — Она на мгновение задумалась. — А мысль-то интересная. У кого какие идеи?

— Идея одна, — фыркнул Орион. — Это дело рук Одоакра. На доспехи не подействовала целая куча заклятий, даже усиленных и примененных совместно. Те доспехи сумели остановить только Слизнорт и Дамблдор, не последние, к слову, волшебники в стране. Марк, этот факт тебе ни о чем не говорит? Это ли не доказательство, что проклятие очень мощное. И, значит, наложено сильным колдуном. На ум приходит только Одоакр.

— А еще Мерлин, Моргана и лорд Куатемок, — рассмеялся Марк. — Притянуто за уши. Нет доказательств.

— Марк... — простонал Орион. — Не занудствуй. Не стоит верить всему, что написано в книгах. Я видел те доспехи. Даже Дамблдор, рассматривая их, вытаращил глаза.

— Значит, каждый остается при своем мнении, — вздохнул Марк, вставая.

— Нет, нет, — остановила его Поппея. — Только началось самое интересное. Разве вы не хотите выяснить, кто наложил на доспехи заклятие и тем самым узнать, кто из вас прав?

— Интересно, как? — спросил Орион.

Поппея задумалась.

— Предложишь сходить в библиотеку и почитать умные книжки? — разочарованно протянул Блэк. — Сразу предупреждаю, без меня. Я пас.

Том, доевший обед, неспешно налил в стакан тыквенного сока.

— А есть какой-нибудь способ определить время создания заклятия? — поинтересовался он.

Поппея на мгновение замерла, а затем просияла.

— Ты молодец, Том. Я слышала об одном таком способе. Им мой папа пользовался, определяя действительно ли купленная им книга редкая и старинная, а не изготовлена неделю назад.

— Есть одна загвоздка, — буркнул Абраксас. — Понадобятся доспехи. А Слизнорт с Дамблдором их куда-то унесли.

— Видимо, не судьба, — вновь попытался выбраться из-за стола Марк.

Орион внимательно посмотрел на него.

— Не торопись, Эйвери. У нас спор. Что ставишь на то, что Одоакр тут ни при чем?

— Э-э-э... — почесал Марк затылок.

— Мне понравилась твоя метла, та, что выполнена под заказ и которой ты хвастался этим летом в Портсмуте, — продолжил Орион. — Как насчет нее? А я со своей стороны поставлю квоффл с финала Чемпионата мира. Идет?

— Ого... — выдохнул Абраксас. — Ты уверен?

Марк, помедлив всего мгновение, кивнул.

— Все интересней и интересней! — просияла Поппея.

— Только как мы узнаем, где находятся сейчас доспехи? — заметил Марк.

— Это я беру на себя, — пообещал Орион. — Есть у меня одна догадка. После уроков я ее проверю.

— Вот и ладушки. — Поппея оглядела мальчишек. — Примерно в районе ужина я узнаю от папы нужный нам способ. Значит, около шести можем пойти и все выяснить. Том, ты с нами?

Том вовсе не горел желанием испытывать судьбу и шастать в вечернее время по коридорам. Ему хватило прошлого года, когда его несколько раз могли за такое исключить из школы. Поэтому он решил отказаться.

— Я бы с радостью, — развел он руками, — но сегодня заседание клуба у Слизнорта.

— Ты состоишь в клубе Слизней? — Марк впервые за весь разговор проявил к Тому интерес.

— Гадость, согласен? — поморщился Абраксас.

— Может быть. — Марк глядел на Тома, словно видел впервые.

— Пропусти! — предложила Поппея. — Ради меня.

— Не могу, ты же знаешь, насколько это для меня важно, — покачал Том головой, быстро придумывая, что бы такое еще сказать, если Поппея проявит настойчивость.

Во избежание дальнейших уговоров с ее стороны он стремительно выбрался из-за стола и поспешил из Большого зала.

Поппея, к удивлению Тома, больше доставать его не стала. Ни на астрономии, ни после нее, ни на ужине она не заговаривала с ним о намеченном на вечер мероприятии. Макквин вообще больше к нему не подходила и, явно недовольная отказом, демонстративно села на астрономии с Марком. Том сему обстоятельству был только рад, с интересом выслушав лекцию о Марсе. Идя на ужин, он мысленно прикидывал, что Слизнорт приготовил членам клуба на этот учебный год и кого из новичков пригласил на сегодняшний вечер. А ровно в назначенное время, подходя к кабинету декана, твердо решил постараться выиграть турнир, устраиваемый Слизнортом среди членов своего клуба.

Постучав в дверь, Том ожидал услышать в ответ голос пузатого волшебника. Однако вопреки обычному, дверь бесшумно отворилась и на пороге возник Стюарт Киган.

— Том, — улыбнулся колдун, — а вот и ты. Мы только что о тебе говорили.

Глава десятая

Гадая, что Стюарт Киган делает в кабинете Слизнорта, Том вошел внутрь. Стараясь, чтобы ни тени эмоций не промелькнуло на его лице, он не спеша огляделся.

Просторное, богато обставленное помещение по сравнению с прошлым годом заметно изменилось. Небольшой прежде камин значительно увеличился в размерах; на стенах прибавилось картин, многие красовались в позолоченных рамах. Пол теперь украшал толстый ковер с причудливым узором, не менее замысловатые рисунки виднелись и на другом, что висел на дальней от двери стене. Массивный деревянный стол остался прежним, но сменил цвет, из коричневого превратившись в черный. Расставленные полукругом в центре кабинета кресла выглядели сейчас значительно мягче и удобней, и вдобавок их обтянули светло-бежевой кожей.

Поменял Слизнорт и свое знаменитое кресло. Оно и раньше казалось Тому огромным и весьма комфортным. Но новое смотрелось верхом сибаритства: широкая спинка, подлокотники, снабженные подставками для тарелок и чашек, пуфик для ног с лежащей на нем маленькой подушкой. На этом кресле можно было не только сидеть, поглядывая на остальных сверху вниз, но и в случае необходимости улечься со всеми удобствами.

— Добрый вечер, профессор, — поздоровался Том со Слизнортом, продолжая гадать, что Стюарт Киган здесь забыл.

— Том, мой мальчик, — благодушно улыбнулся декан. Выглядел он сейчас значительно лучше, чем утром. Хотя события последних дней все же оставили на лице волшебника свой след в виде глубоких морщин на лбу и темных пятен под глазами. — Присаживайся. Вот все и в сборе.

Он указал рукой на единственное свободное место. Том пришел последним, поэтому ему досталось кресло возле камина, в котором, несмотря на теплую погоду на улице, потрескивали наполовину обуглившиеся поленья.

— Том, ты в очередной раз сумел меня поразить. — Слизнорт щелкнул пальцами и перед Томом завис небольших размеров поднос, на котором жались друг к дружке чашка горячего шоколада, вазочка с мороженым и блюдце с шербетом вперемешку с розовым зефиром. — Я собирался познакомить тебя с одним моим большим другом. Но, оказывается, ты с ним уже знаком.

На Тома разом уставились четверо учеников, до этого не обращавших на него внимания. Двух он уже знал: слизеринца Гилберта Даунинга с седьмого курса, весело ему подмигнувшего, и гриффиндорца Фреда Стариджа с шестого курса, пославшего в его сторону презрительный взгляд. Оба парня присутствовали на заседаниях клуба Слизней в прошлом году. А вот двух других пригласили впервые. Том их также прекрасно знал: он учился с ними на одном факультете, ел за одним столом и постоянно сталкивался в гостиной. А вот новички, судя по их реакции, узнали о его существовании впервые.

Белокурая девочка с длинными прямыми волосами и большими темными глазами глядела на Тома со смесью отвращения и легкого любопытства, словно перед ней находился безобразного вида диковинный зверек. Ее можно было бы назвать красавицей — пухлые алые губы, ровные жемчужного цвета зубы, прелестные ямочки на щеках — если бы не надменный, полный уничижения ко всему взор. Сложив худенькие, с изящными тонкими пальцами руки на груди, девочка скривилась в язвительной усмешке. Выдержав ее взгляд с ледяным спокойствием, Том ответил ей едва заметной улыбкой в уголках рта.

— Для начала давайте я всех вас представлю друг другу, — довольным тоном продолжил Слизнорт. — Итак, Том Реддл, один из лучших учеников школы. — Он указал на Тома рукой. — Гилберт Даунинг...

Поморщившись, словно проглотила нечто мерзкое и противное на вкус, девочка с крайне недовольным лицом резко оборвала Слизнорта на полуслове.

— Профессор, приглашая меня сюда, вы обещали приятный вечер и достойную компанию. Но я не вижу здесь ни того, ни другого.

Том ожидал от нее нечто подобное. Девочка приходилась Ориону троюродной сестрой, и Блэк минимум раз в неделю рассказывал о ней какую-нибудь историю, иногда смешную, но чаще мрачную, наполненную болью и жестокостью.

Слизнорт непонимающе моргнул.

— Дорогая моя Вальбурга, и чем же тебе не угодил славный Гилберт? Как, кстати, поживает твой дядя? — С искренним интересом на лице он повернулся к Даунингу. — Ходят слухи, его в ближайшее время назначат помощником министра?

— А-а?.. Да? — удивился Гилберт. — Вы серьезно?

В глазах Слизнорта промелькнуло разочарование.

— Я не этого имела в виду. — Вальбурга от недовольства заметно покраснела.

— Вот и хорошо, — обрадовался Слизнорт. — Вальбурга, милая, как себя чувствует твоя мама? Такая утрата... Бедняжка Виолетта... Кто бы мог подумать?.. А ведь всего на несколько лет меня старше. Драконья оспа, будь она неладна, никого не щадит. Мои тебе соболезнования.

— Перестаньте, — отмахнулась Вальбурга. — Мама терпеть не могла бабушку. Как, кстати, и я.

Слизнорт в изумлении округлил глаза.

— Вот как?.. А твой папа? Слышал, он был весьма близок с Виолеттой. В последнее время навещал ее каждый день. Кстати, он давно не появлялся на работе. Хотя такая утрата... И так неожиданно... Все не может прийти в себя?

Вальбурга хихикнула, прикрыв рот рукой.

— Ха, конечно! Деньги он ищет. И фамильные драгоценности. Домовики отказываются сообщать, где бабушка их спрятала. Видимо, взяла с них огненную клятву молчания. А торчал он в особняке, боясь, что в его отсутствие перепишут завещание на двоюродных братцев. Те постоянно увивались возле бабушки, все просили оставить им хоть что-нибудь. Свои наследства промотали, вот и зарились на чужое.

Она вновь хихикнула. У Слизнорта вытянулось лицо. Тихонько охнув, он нервно заерзал в кресле.

— Все-таки надо будет послать Поллуксу сову, поддержать... Хм... Давайте, продолжу вас знакомить. Фред Старидж. — Колдун кивнул в сторону гриффиндорца и сокрушенно покачал головой. — Фредди, Фредди... Может, хоть ты мне объяснишь, что творится с моей любимой командой?

Том вспомнил, что отец Стариджа является владельцем команды по квиддичу "Паддлмир Юнайтед".

— Кабы я знал... — Парень сделался мрачнее тучи. — Папа и тренера поменял, во второй раз за сезон. И тренировки приказал сделать интенсивней. И отдохнуть игроков на неделю к морю свозил...

— Я тут все думаю, а если слегка обновить состав? — предложил Слизнорт. — Мне вот показалось, что Энди Харт в последних матчах смотрится неубедительно.

— Да вся команда смотрится неубедительно! — вскричал Старидж, едва не перевернув на себя поднос. — Пять поражений подряд! Такое с нами впервые за очень долгие годы.

— Вот и я о том же, — с вкрадчивыми нотками в голосе согласился колдун. — Поэтому и предлагаю кое-кого. Знаю я тут одного парнишку... Настоящий самородок. Выступал за сборную Хогвартса. Был ее капитаном, кстати. На метле летает, будто с ней родился.

— Я о нем слышал? — оживился Фред.

— Вряд ли, — покачал головой Слизнорт. — После окончания школы он несколько лет провел в Америке. В Англию вернулся совсем недавно. Могу прямо сегодня вечером написать ему, чтобы он пришел к вам на тренировку.

Старидж с сомнением взглянул на волшебника.

— Команда рискует скатиться на последнее место, — тяжело вздохнул колдун. — Впервые за последние десять лет. Твой отец вкладывает столько сил и, главное, собственных средств. А на выходе что? Пшик! В сборную уже второй год никого из "Юнайтед" не вызывают. Разве это дело?

Парень, закусив губу, молча кивнул.

— И я о том же, надо обязательно что-то менять. Предложи отцу попробовать его на тренировках. А лучше в товарищеских матчах. Чем вы рискуете? Уверен, он обязательно поможет команде, и вы еще спасибо скажите старику Слизнорту.

Волшебник промокнул платком взмокший лоб.

— Так... — Он сунул в рот горсть засахаренных фруктов. — С Корвином Лестрейнджем, думаю, все из присутствующих знакомы.

Том перевел взгляд на второго новичка. Высокого роста, с властным подбородком, плотно сжатыми губами и точеными скулами, парень всем своим видом являл живое воплощение усталости от жизни. Отсутствующий взор, по которому нельзя было определить, смотрит ли он на тебя или на горящий в камине огонь, и не выражавшее никаких эмоций, кроме скуки и отсутствия интереса к происходящему, лицо только усиливали впечатление.

Том гордился умением разбираться в людях. Довольно часто он с безошибочной точностью определял, что перед ним за человек и какой к нему нужен подход. Но Лестрейндж был для него полнейшей загадкой. Не зная, как ее решить, Том постарался вспомнить все, что знал о Корвине.

На факультете парня за глаза прозвали павлином, хотя ему больше подошло бы прозвище "ворон". Он и впрямь имел сходство с этой птицей: темные зачесанные назад волосы, большой прямоугольный нос, горделивая осанка. Складывалось впечатление, что Корвин анимаг. Заинтересовавшись несколько месяцев назад данным вопросом, Том прочел в одной книжке, будто если человек слишком часто превращается в животное или птицу либо чрезмерно долго находится в животной форме, то это может сказаться на его облике. Версию об анимаге подтверждал и тот факт, что члены многих аристократических семей славились способностями к превращениям. А фамилия Лестрейндж считалась одной из древнейших в Британии.

Корвин учился на одном курсе с Вальбургой. Несмотря на возраст и демонстративную скуку ко всему происходящему, он еще в прошлом году, будучи всего лишь второкурсником, стал капитаном команды по квиддичу, одновременно считаясь одним из лучших учеников школы. Ему предсказывали блестящее будущее, а сам Корвин — и Том пару раз был тому свидетелем — похвалялся, что стоит ему захотеть и после окончания Хогвартса он с легкостью получит любую должность в Министерстве. Парень слыл красавцем, за ним вереницей таскались девушки, считали за честь дружить едва ли не все слизеринцы, здоровались за руку преподаватели. Однако Том скептически относился к достижениям Корвина. По его мнению, популярности тот достиг исключительно благодаря происхождению. И, к слову, тот же Орион неоднократно утверждал, что играет Корвин так себе и на факультете многие намного лучше его летают на метле.

— ... Вальбурга Блэк и... — продолжал между тем Слизнорт. Замолчав, он выдержал эффектную паузу. — Стюарт Киган, настоящая легенда нашего времени и по признанию многих — в том числе и меня — один из величайших волшебников современности.

Так и не придя ни к какому мнению относительно Лестрейнджа, Том покосился на Кигана. Колдун маленькими глоточками смаковал кофе из крошечной фарфоровой чашки. В момент, когда Слизнорт назвал его имя, он едва заметно кивнул. Все, кроме Вальбурги, уставились на знаменитого волшебника. На лице Гилберта отразилась гамма восторженных чувств, даже Корвин выпрямился в своем кресле, проявив интерес. Троюродная сестра Ориона, напротив, фыркнула и вяло ковырнула мороженое тонкой серебряной ложкой.

— Вы действительно легенда! — Гилберт, подавшись вперед, оттолкнул в сторону поднос, спустя мгновение исчезнувший в воздухе. — Я все смотрел на вас и гадал: вы ли это? Вначале решил, вы. Но потом говорю себе: что Стюарту Кигану делать в нашей школе?

Фред презрительно фыркнул, смерив Гилберта насмешливым взглядом. И так, чтобы услышали только ученики, прибавил:

— Не удивлен, ведь змеи слепы и глупы. Киган в школе с первого дня учебы. Я узнал его еще во время ужина в Большом зале.

Гилберт мгновенно сделался пунцовым, но, заметив неодобрительный взор Слизнорта, лишь протяжно скрипнул зубами.

— Сэр, — ухмыльнувшись Даунингу, обратился Фред к Стюарту Кигану, — я столько всего о вас слышал. Даже не знаю, чему верить. Все эти слухи, сплетни, и совершенно неясно, что правда, а что вымысел. Не расскажете, дабы развеять все эти мифы, чем вы на самом деле занимаетесь? Сколько людей в действительности убили в поединках? И надолго ли в нашей школе?

Колдун допил кофе продолжительным глотком и бросил на Тома внимательный взгляд.

— Боюсь, моя деятельность в Министерстве будет вам не очень интересна. — И в ответ на изумленный взгляд Гилберта, прибавил: — Да, да, я самый обычный сотрудник Министерства. И мой рабочий день скучен и однообразен.

— Но как же так? — Гилберт выглядел обескураженным. — В газетах столько о вас пишут. Как-то не верится, что ваша жизнь — рутина...

— Согласен, бывает работа и скучней. — Киган вновь покосился на Тома. — Но рассказывать мне о ней особо и нечего.

— Мой друг, — расплылся в широкой улыбке Слизнорт, — ты излишне скромен и на редкость, что нечасто случается в наше время, ретиво избегаешь славы. Она вовсе не порок. Не стоит ее бояться. Стюарт, — обратился он к студентам, — из той породы благородных мужей, которые не требуют награды за свои заслуги. Представляете, этим летом он спас одного из учеников нашей школы и никому не сказал. Даже директору. Я сам узнал только сегодня вечером.

— А что случилось? Кого вы спасли? — выпалили одновременно Фред с Гилбертом, не отрываясь глядя на Кигана.

Волшебник, в свою очередь, в очередной раз внимательно посмотрел на Тома.

"Видимо, еще раз хочет удостовериться, насколько хорошо поработал с моей памятью, — догадался Том. — Что ж, прекрасно".

— Тома, — поняв, что Киган не торопится отвечать, с гордостью объявил Слизнорт. — Тома Реддла. На него напали разбойники и хотели ограбить.

Все, в том числе и Вальбурга, вновь повернулись к нему.

— Да, ладно! — пораженно выдохнул Гилберт. — А подробней можно?

— Я заблудился. И оказался на ночь глядя не в том месте, — тщательно подбирая слова, ответил Том.

Не зная наверняка, какие именно воспоминания вложил ему в голову Киган, он действовал наугад. Следовало говорить общими фразами, избегая конкретики, показывая, что те события до сих пор вызывают у него боль. Может, тогда Гилберт и Фред не станут излишне усердствовать в расспросах. Продолжавший между тем хранить молчание Стюарт Киган медленно выпрямился в кресле, по-прежнему не отводя от Тома напряженного взгляда.

— Я заблудился, отстав от своих, и оказался на окраине одной маленькой деревеньки, — произнес Том. — Стемнело, на улицах ни души. И тут меня хватают и требуют вывернуть карманы. А у меня с собой ничего нет, даже самой мелкой монетки. Я думал, все, убьют, ведь те люди буквально разъярились, поняв, что с меня нечего взять. И тут, на мое счастье, появляется мистер Киган. Если бы не он, я точно был бы мертв.

И глазами, полными благодарности, взглянул на колдуна.

— Невелика потеря, — сквозь зубы тихо бросил Фред и уже чуть громче поинтересовался. — И сколько напало на Тома? Двое? Трое? Сэр, вы их всех убили?

Тут следовало соблюдать особую осторожность. Том не знал точное число людей, чей разговор он подслушал. Не знал он и их количество, внушенное ему Киганом. Он посмотрел на колдуна, но тот молчал, всем своим видом показывая, что предоставляет ему возможность отвечать на вопросы. Хотя выражение лица волшебника стало заметно мягче.

— Нет, их было больше, — язвительным тоном сказал Том. — И они остались живы.

По расслабленной позе Кигана он понял, что колдун остался полностью удовлетворенным его словами.

— Да, я не стал их убивать, — пояснил он, усмехнувшись, разочарованному Гилберту. — Обычные деревенские маглы. Что с них взять? После заката на любого чужака с вилами кидаются. Но я их все-таки хорошенько проучил. И желание грабить отбил надолго.

— Уверен, ты проделал все в своем элегантном стиле, — хохотнул Слизнорт. — Как, например, в случае на площади Слоан. Я до сих пор, вспоминая ту историю, смеюсь до колик в животе.

И толстенький колдун залился на весь кабинет громким смехом.

— А я знаю! — радостно сообщил Гилберт, стараясь перекричать Слизнорта. — Это когда вы заставили своих противников плеваться навозными жуками? Так это правда? Как вам удалось? Их ведь было не менее дюжины.

— Вообще-то, семеро, — поправил Киган. — Тогда действительно вышло весело. Хотя начиналось не очень. Так и быть, расскажу, как все случилось на самом деле. Я прогуливался возле площади Слоан, ожидая одного знакомого, как вдруг услышал испуганные крики. Оказалось, что на площадь явилась компания колдунов. Они развлекались, приставая к прохожим. Портили дамам прически, укорачивали им платья, срывали мантии. А мужчин, пытавшихся за них вступиться, превращали в жуков. Особенно разошелся один тип, посылая заклятия превращения буквально во все стороны. И вдобавок намеревался всех превращенных раздавить. Я едва успел, на одного беднягу он уже почти наступил.

— И что вы сделали? — сгорая от нетерпения, поинтересовался Гилберт.

— Проявил смекалку, — усмехнулся Киган. — Я понимал, что шансов одолеть семерых противников у меня нет. Следовало сделать нечто, что выведет их хотя бы на миг из равновесия. И решил заставить плеваться жуками. Они ожидали от меня чего угодно, но только не такого, и пропустили мое заклинание. Все дальнейшее было уже делом техники — тяжеловато сосредоточиться, когда у тебя во рту копошатся насекомые.

— Каков, а? — вытирая слезы большим узорчатым платком, веселился Слизнорт. — И пришло же такое в голову.

— Фу, гадость, — с кислым выражением лица закатила глаза Вальбурга. — Ничего, что я все еще здесь? Терпеть не могу всего, что ползает и летает.

Том слушал Кигана с нескрываемым интересом. После того утра в деревне он несколько раз мысленно возвращался к их разговору. Он ненавидел ощущать себя слабым и беззащитным. А в момент, когда колдун проник к нему голову, Том именно так себя и почувствовал. Сколько бы он ни читал, ни тренировался и ни практиковался, он не имел ни малейшего шанса противостоять Стюарту Кигану в тот момент. И это Тому крайне не понравилось. С другой стороны, колдун никоим образом не выказал своего над ним превосходства, напротив, он говорил с ним, как с равным, будто перед ним не двенадцатилетний мальчик, а его ровесник. И такое отношение вызвало у Тома искреннее уважение.

— А правда, что вас невозможно одолеть в поединке? — с восторженным блеском в глазах между тем спросил Фред. — Вы якобы дрались несчетное число раз. И ни разу не проиграли.

— Тише, тише. — Слизнорт слегка поморщился. — Разве вы не знаете, дуэли в нашей стране запрещены.

— Конечно, знаем! — хором воскликнули Гилберт с Фредом. — Так это правда?

— Я вам вот что скажу, — медленно произнес Киган, строго оглядев всех присутствующих. — Да, по долгу службы мне приходилось участвовать в нескольких дуэлях. Но, во-первых, большая часть их случилась на континенте, а во-вторых, ничего увлекательного в поединках нет. Многие из них заканчиваются тяжелыми травмами, а часто и смертельными исходами.

Говорил он серьезным тоном, но в уголках губ волшебника Том уловил едва заметную улыбку.

— А вы в школе надолго? — повторил заметно погрустневший Фред свой вопрос.

— Если все сложится, до конца учебного года.

— Вы у нас на целый учебный год? — вскричал Гилберт. — Как же так? А Гриндевальд? Мой дядя считает, что только вы способны его остановить.

— А мой отец говорит, что вся надежда на Дамблдора, — тут же заметил Фред.

Они одарили друг друга мрачными взглядами и повернулись к Кигану, ожидая от волшебника ответа.

— К сожалению, в Министерстве думают по-другому, — нахмурился Киган. — Это, разумеется, секрет, не такой большой, но все-таки. Поэтому постарайтесь не разбалтывать кому попало. В Министерстве уверены, что угроза Гриндевальда для Англии излишне преувеличена. И правительство в настоящий момент занимается чем угодно, но только не им.

— Однако... — озадаченно протянул Слизнорт. — До меня, конечно, доходили слухи, но я не хотел в них верить. Хотя отказ от услуг Дамблдора, готового отправиться на континент, должен был указать, в каком направлении мы все движемся. Ну, не знаю, не знаю...

Он отправил в рот очередную порцию засахаренных фруктов, но отчего-то не стал их жевать.

— Это же глупо! — не успокаивался Гилберт. — Не использовать такой шанс! На нашей стороне один из сильнейших волшебников, победитель стольких противников. Да я уверен, вы одолеете Гриндевальда одной левой.

— Спасибо за доверие, — поблагодарил Киган.

— Нет, правда, сэр? Почему бы вам не отправиться к нему и не вызвать на дуэль? — предложил Гилберт.

Вальбурга прыснула, со звоном уронив ложку на пол.

— До чего же ты глуп, — надменно произнесла она. — Как ты жив до сих пор?

Гилберт, полный возмущения, раскрыл рот, намереваясь ответить, но не успел.

— Гриндевальд далеко, — произнес сидевший все это время в полном молчании Корвин Лестрейндж. Все присутствующие, словно по мановению волшебной палочки, разом смолкли. Том отметил про себя этот момент, ведь в помещении, кроме школьников, находились и взрослые. — Скажите лучше, сэр, что вы думаете о нападении на наш поезд и о странных случаях, происходящих в школе. Обо всех этих оживших и размахивающих топорами доспехах, попытках похищения, проклятии Одоакра. Уверен, всем нам, сидящим тут, Хогвартс ближе и важнее. Мне хочется услышать ваше мнение, сэр.

В кабинете повисла тишина. Слизнорт, так и не начавший жевать, с большим усилием проглотил все находившееся у него во рту и яростно замахал руками. Он хотел возразить, но, поперхнувшись, закашлялся. Том уже решил, что Киган не станет отвечать, но спустя продолжительное молчание, сопровождавшееся лишь сипением Слизнорта, волшебник все же заговорил. Выглядел он при этом серьезным и слегка подавленным.

— Не стану скрывать, положение серьезное. Вы и сами все видите и слышите: дополнительная охрана, усиленные меры безопасности.

— Стюарт, — хриплым голосом и судорожно хватаясь руками за горло, простонал Слизнорт, — ты уверен, что поступаешь правильно? Они же дети, не стоит лишний раз их пугать.

— Мы на войне, — возразил Киган. — И быть сейчас детьми — непозволительная роскошь. Я общался днем с профессором Дамблдором, у него была возможность изучить те доспехи. И он сообщил, что обнаружил очень мощные чары.

— Так "Пророк", значит, прав? — ахнул Гилберт. — Мы все обречены?

— Для более детального анализа профессору Дамблдору необходимо больше времени, — ответил Киган. — Так что выводы еще делать рано.

— Как бы не стало поздно, — тихо сказал Фред.

— Как пить дать, Одоакр постарался, — мрачным тоном заметила Вальбурга. — Он слыл большим любителем таких вещей.

— И что собирается делать директор? — спросил Гилберт. — Школу теперь закроют?

Все посмотрели на Слизнорта, но тот все еще продолжал бороться со спазмами в горле.

— А что вы знаете о нападении на поезд, сэр? — поинтересовался Корвин. — И зачем пытались похитить ту девчонку?

— Здесь вы ничего нового от меня не услышите, — развел руками Киган. — Обоими случаями занимается Министерство. И пока расследование находится на начальном этапе.

Слизнорт, наконец, пришел в себя. Осушив до дна большой стакан сока из гранатов и недовольно поглядывая на Кигана, он громко объявил:

— Ох, и быстро же бежит время! К сожалению, пришла пора расходиться. В коридоре вас ждет охрана, которая отведет вас в гостиные.

— Профессор? — удивился Фред. — И все? Вы нам больше ничего не хотите сказать?

— Да, профессор, — поддержал гриффиндорца Гилберт. — Как же турнир?

— Турнир? — изумился волшебник. — Тут школу могут в любой момент закрыть.

Том испытал легкое сожаление. Благодаря соревнованию толстого волшебника он сумел в прошлом семестре отыскать Тайную комнату, построенную в школе Салазаром Слизерином.

— Вы, наверное, шутите? — воскликнул Гилберт. — Вы что, решили его не проводить?

— О чем вы все говорите? — ничего не поняв и оттого разозлившись, возмутилась Вальбурга.

Фред с Гилбертом осуждающе уставились на Слизнорта. Даже Стюарт Киган послал в его сторону вопросительный взгляд. И лишь Том с Корвином продолжили сидеть с невозмутимым видом. Лестрейндж флегматично поглядывал на дверь, неспешно жуя зефир. Казалось, что мыслями он сейчас находится где-то очень далеко. А Том не видел причин нервничать. Если Слизнорт решил не проводить турнир, то так тому и быть. У него и без того проблем хватало.

— Вы совсем ополоумели? Посмотрите, что происходит вокруг, — устало отбивался колдун от начавших упрашивать его передумать Гилберта и Фреда. — Все! Не спорьте. И если не желаете нарваться на неприятности, все марш спать!

Не став дожидаться, пока Слизнорт окончательно выйдет из себя, Том первым вышел в коридор. Там неспешно прохаживались двое охранников, присланных Министерством. Он надеялся встретить Даррена Райса, но вместо парня увидел худого колдуна с рыжей всклоченной бородой и лысого плотного волшебника с узкими крохотными глазами и большим широким носом. Заметив Тома, они одновременно вытащили из складок мантий волшебные палочки и шагнули к нему.

Следом кабинет Слизнорта покинул Корвин. Лестрейндж даже не посмотрел на охранников. Сунув руки в карманы, он с уверенным видом зашагал к лестнице. Те хотели его остановить, но тут в коридор вышли Вальбурга и продолжавшие возмущаться Гилберт с Фредом. Сестра Ориона выглядела крайне недовольной — плотно сжатые губы, хмурящиеся брови, полные презрения глаза — видимо, ей никто так и не удосужился ответить, о чем все столь рьяно спорили.

Остановившись на мгновение, Фред с Гилбертом смерили друг друга долгим взглядом и затем, резко развернувшись, двинулись в разные стороны. Только сейчас Том понял, какую ошибку допустил Слизнорт: на четверых слизеринцев приходилось столько же охранников, сколько и на одного гриффиндорца.

Колдуны из Министерства в отчаянии переглянулись. Рыжебородый крикнул Корвину, чтобы тот остановился, но Лестрейндж уже скрылся за поворотом. И тогда они приняли крайне неправильное, по мнению Тома, решение — разделились, хотя логичней и, главное, безопасней было перемещаться по замку всем вместе. Лысый бросился догонять Фреда, а рыжебородый, подгоняя Гилберта, Вальбургу и Тома, устремился за Корвином.

"Ну и организация", — удивлялся Том, двигаясь вдоль стены, сплошь завешанной картинами. Нарисованные на них волшебницы и волшебники безо всякого интереса поглядывали на них, некоторые сонно зевали, недовольно бормоча, что их разбудили.

Корвина догнали на втором лестничном проеме. Лысый колдун обрушился на Лестрейнджа гневной тирадой, полной ругательств, но стоило парню, остановившись, обернуться, как весь гнев волшебника моментально улетучился.

— Видать, знает его папочку, — тихо хмыкнул Гилберт, слыша, как охранник полным добродушия голосом просит Корвина больше так не делать, — самого Даунинга министерский сотрудник всю дорогу нещадно и немилосердно подгонял.

Оставшийся путь до гостиной проделали не спеша. Идя вслед за Корвином и поглядывая на его спину, Том думал о людях в масках. Вопрос Лестрейнджа, адресованный Стюарту Кигану, навел его на совершенно неожиданную мысль. Незнакомцы, напавшие на поезд, и люди, пытавшиеся похитить Карину, тщательно скрывали свои лица. Точно так же поступали и колдуны, с которыми он столкнулся в деревне. А не из одной ли они все группировки? Той, что поставила перед собой цель ниспровергнуть власть Министерства?

Разумеется, многие бандиты, устраивая грабежи, надевают маски. Это просто обычная мера предосторожности, чтобы тебя не узнали. И все-таки...

Уже подходя к подземелью, Том в очередной раз вспомнил о неприятных ощущениях, которые он испытал, осознав, что Стюарт Киган беспрепятственно побывал у него в голове. Следовало что-то предпринять. Он не собирался вот так запросто каждому желающему позволять ковыряться в его воспоминаниях. А он так гордился собой, когда сумел почувствовать и не пустить в свой разум Дамблдора, желавшего выяснить, говорит ли он правду. Или в тот первый день в волшебном мире, когда он остановил Амадеуса и, разозлившись на такую наглую попытку вторжения, сам проник ему в голову.

Он вновь подумал о Григории Раскольде. Вот бы встретиться с ним. Том не испытывал никакой привязанности к колдуну и тем более не собирался доверять ему. Однако с пожилым волшебником было невероятно интересно, он казался Тому поистине бездонным источником знаний о магии, особенно той, что Министерство называло темной. Наверняка он смог бы рассказать, как научиться закрывать свой разум от других. К сожалению, Том не имел ни малейшего представления, как с ним связаться.

Несмотря на подозрения Тома, оправданные всеми последними происшествиями, до гостиной добрались без приключений.

— Наконец-то, — проворчала Вальбурга и, с надменным видом пройдя мимо оживившихся при ее появлении пятикурсников, отправилась в спальню.

Том хотел последовать в свою, но тут кто-то резко схватил его за руку и с силой увлек в сторону.

— У нас проблема, — объявила Поппея, глядя на него черными, бездонными глазами. — Нужна твоя помощь.

Глава одиннадцатая

Рядом с Макквин с ноги на ногу переминался Абраксас. Блондин нервничал, постоянно оглядываясь на проходивших мимо студентов. Чуть поодаль, прислонясь к стене, с задумчивым видом стоял Марк Эйвери. Несмотря на поздний вечер, брюки на нем были идеально выглажены, ботинки начищены до блеска, а складки школьной мантии казались неестественно ровными.

— Вы вроде собирались в небольшое приключение? — поинтересовался Том. — И как, удачно?

— У нас небольшая загвоздка, — сообщила Поппея. Она решительно тряхнула темными волосами, и Том с грустью понял, что ничего хорошего его не ждет. — Орион выяснил, где доспехи. Они в кабинете Дамблдора. Но, возвращаясь обратно, он попался. И за то, что ходил по коридору один, сейчас моет в классе зельеварения котлы. Поэтому ты должен пойти с нами, троим нам не справиться.

— А может, завтра? — предложил Том. — Орион как раз освободится.

— Да, давайте лучше завтра, — сдавленным голосом попросил Абраксас. — Мне чего-то нехорошо.

— Твой друг пострадал. — Поппея повернулась к Малфою, и тот вздрогнул. — Его могли отчислить. Нельзя допустить, чтобы он пострадал напрасно.

"Двойные стандарты, — мрачно подумал Том. — А меня, уверен, за такое точно исключат".

— Том, мы ведь друзья? Ты не бросишь нас? — Макквин испытующе смотрела ему прямо в глаза. — Посиделки в клубе Слизнорта закончились? Ты свободен?

Каждая клеточка тела Тома требовала, чтобы он отказался. Как ни высок был соблазн осмотреть доспехи и, может, чем черт не шутит, выяснить, не Одоакр ли случаем в свое время наложил на них чары, но риск отчисления перевешивал, причем с заметным преимуществом.

— Я же сказал, что он не пойдет, — не глядя на Тома, хмыкнул Марк. — Ну что, Поппея, расходимся?

— Всем пока, до завтра, — тут же принялся прощаться Абраксас.

— Я с вами, — проклиная себя всеми известными ругательствами, произнес Том.

Он с вызовом взглянул на Марка, но тот даже не повернул в его сторону голову.

— Тогда тихо, и все за мной, — обрадовалась Поппея. — Я все продумала, у меня отличный план.

Замечательный план Поппеи состоял в том, чтобы осторожно выглядывать из-за угла, высматривая, не идет ли кто из преподавателей, либо охранников. И в случае если кто-то из них появлялся в коридоре, прятаться за расставленными вдоль стен доспехами или в темных нишах. Каждый раз, оказываясь рядом с металлическими латами, Абраксас вздрагивал и начинал что-то невнятно бормотать. Марку, дабы Малфой не выдал их присутствия, приходилось зажимать блондину рот накрахмаленным платком.

На втором этаже они почти попались и только чудом сумели спастись, укрывшись за широкой колонной. А спустя несколько поворотов коридора, шарахнувшись от выплывшего прямо из пола жуткого безголового привидения, которое Том видел в школе впервые, они едва не проглядели поднимавшихся по лестнице троих охранников. В самый последний момент Поппея успела затащить их в женский туалет, вызвав у Абраксаса приступ недовольства.

— Ты предпочел бы сейчас шагать к директору? — взъелась в ответ Поппея.

— Ты говорила, у тебя план! — выпятив грудь и уперев руки в боки, огрызнулся Малфой. — Мы, мол, с легкостью доберёмся до кабинета Дамблдора. А вместо этого я оказался тут!

Последние слова он произнес громко и визгливо, одновременно брезгливо поморщившись. По спине Тома пробежал холодок: блондин явно жаждал, чтобы их обнаружили. Он, очевидно, не страшился исключения, видимо вознамерившись любым способом отправиться домой. Ситуация становилась все опаснее. Теперь следовало не только внимательно глядеть по сторонам, избегая учителей с охранниками, но и наблюдать за Абраксасом.

Судя по всему, к точно такому же выводу пришел и Марк, а спустя секунду и Поппея. Они озадаченно переглянулись, Эйвери нервно смял в руках платок, а Макквин закусила губу. Том в раздражении отвернулся. Неожиданно он ощутил бесконечное, полное тоски одиночество. Даже в приюте, обитатели которого все как один не желали с ним дружить и по возможности избегали, он чувствовал некую общность с теми детьми. Он их ненавидел, призирал, считал ниже себя, называл неудачниками и полнейшими ничтожествами, но он был одним из них. И как ни открещивался от этой связи, в душе не мог с ней не считаться. В Хогвартсе же все оказалось наоборот. Что бы он ни делал, как бы ни старался, он не имел возможности по-настоящему сблизиться со всеми этими Эйвери, Блэками и Даунингами. Даже дружба с Поппеей выходила какой-то фальшивой и неискренней, больше походящей на издевку. Ему никогда не пробиться в круг волшебных семей, он никогда не завоюет их доверие. Они, разумеется, будут с ним общаться, но скорее по необходимости, принужденные учебой на одном факультете, однако ни за что не признают равным себе.

Им овладела ярость. Чувствуя, что с трудом контролирует себя, он повернулся к Марку с Поппеей. Даже в минуту опасности Эйвери продолжал игнорировать его, словно он отсутствовал в туалете. Ощущая, как по телу разливается возмущение, Том медленно приблизился к Малфою. Он потомок Салазара Слизерина и наследник древней фамилии Мраксов. Он, едва научившись колдовать, справился с одним из сильнейших волшебников современности. Да кто они все такие, что отказываются признавать за своего?

Подойдя к блондину вплотную, Том взглянул ему в глаза. Не хотят по-хорошему, он сделает по-плохому. Он заставит их бояться себя. Все эти напыщенные отпрыски аристократических семей ничем не отличаются от приютских сирот, уважая исключительно силу. А с кем он не справится силой, того подчинит хитростью. Недаром Салазар Слизерин выбрал в любимицы змею. Он незаметно проникнет в головы, овладев разумом. Ему не нужна их любовь, достаточно осознания собственного превосходства.

В следующее мгновение он схватил Абраксаса за мантию и рванул на себя.

— Решил нас сдать? — прорычал он, не давая Малфою возможности отвести взгляд.

— Что? — пропищал блондин, бледнея.

Он умоляюще покосился на Марка с Поппеей. Но те и не думали его спасать. Краем глаза Том заметил, что Эйвери во второй раз за день посматривает на него с интересом, а во взоре Макквин отчетливо промелькнули дьявольские икры.

— Даже не думай! — властным, наполненным энергией и силой голосом предупредил он Абраксаса. Слова лились из его рта легко и непринуждённо. Том ощутил пьянящее чувство вседозволенности. Его тело словно выросло, а Малфой, напротив, сжался.

— Марк! Поппея! Друзья! — заикаясь, всхлипнул Абраксас. — Вы позволите ему?

— Запомни, что я сейчас скажу, — медленно, упиваясь каждой секундой, произнес Том. — Ты останешься в школе и выкинешь все мысли о доме. В противном случае... — И тихо, чтобы услышал только блондин, прошептал ему прямо на ухо: — Я убью тебя. Поверь, ты станешь у меня далеко не первым.

По страху, отразившемуся в глазах блондина, Том понял, что тот ему поверил. Резко оттолкнув юного аристократа, он повернулся к Поппее и Марку. Его била сильная дрожь, он, быстро совладав с собой, сумел ее унять. Макквин глядела на него, слегка прищурившись, на ее губах играла едва заметная улыбка. По лицу Эйвери прочесть его отношение к случившемуся оказалось невозможным. Он вновь смотрел мимо Тома, будто того не существовало.

— Сейчас мы выйдем в коридор и продолжим идти к кабинету Дамблдора, — скорее для себя, чем для остальных, сказал Том. И, чуть помедлив, прибавил. — Абраксас, будь добр, узнай, свободен ли путь.

У него и мысли не возникло, что блондин откажется подчиниться. И действительно, Малфой послушно проковылял к двери и осторожно открыл ее.

— Все чисто, — выглянув наружу, объявил он.

Дальше шли в полном молчании. Том решил заранее предусмотреть все варианты дальнейшего развития событий. К примеру, если Абраксас нажалуется Ориону и Блэк соберётся вступиться за друга. Силой с ним справиться не удастся, вернее, одолеть-то получится, но вот подчинить навряд ли. Орион — он из другого теста. Он смолчал сегодняшним утром, когда Том не позволил Абраксасу сбежать домой, но измывательств над товарищем точно не потерпит. С ним нужно действовать совсем по-другому. Но вот как именно он пока не видел. Однако чувствовал, что, когда догадается, сумеет таким же образом отыскать подход и к большинству остальных слизеринцев.

Еще Абраксас мог донести на него директору. В такое Том не особо верил. Тогда блондину придется признаться и во всем остальном, на что у Малфоя вряд ли хватило бы храбрости.

Оставался еще один вариант, самый опасный. Он заключался в том, что Абраксас наябедничает родителям. В таком случае он добьется сразу двух целей: вернется, скорее всего, домой и одновременно получит возможность отомстить. Что в таком случае делать, Том не знал. Не сглупил ли он, набросившись на блондина? Сироты в приюте после разговора с ним молчали, словно воды в рот набравши, и ни в чем не признавались старшим. Оставалось надеяться, что детей волшебников он может запугивать не менее эффективно.

До кабинета Дамблдора добрались без происшествий. Остановившись перед дверью, Поппея и Марк отчего-то замялись. А Абраксас, как Том и ожидал, затравленно уставился в дальний конец коридора. Решив не искушать судьбу, топчась возле порога, Том вытащил палочку.

— А если на замок наложено заклятие предупреждения? — тихо остановила его Поппея. — Я как-то о нем совсем не подумала.

— Предупреждения? — нахмурился Том.

— Если мы откроем запертую дверь, а на ней окажется это заклятие, то наложивший его сразу узнает о взломе, — объяснила Поппея. — В школе такое творится, наверняка Дамблдор им воспользовался.

Том испытал жгучее желание придушить Поппею. Притащиться сюда, чтобы из-за какого-то там заклинания вернуться в гостиную с пустыми руками?

— Тогда действуем быстро, — предложил он. — Входим, хватаем доспехи и бежим со всех ног. Малфой, открой дверь.

— Я? — Абраксас кинул на Тома взгляд, полный ненависти, но направил на замок свою палочку. — Алохомора!

Ничего не произошло. Блондин нервно дернул плечами.

— Алохомора! Алохомора магикус экстримус!

Без результата, замок словно заклинило.

"Или Дамблдор, предусмотрев, что за доспехами могут прийти, наложил более мощные чары", — угрюмо подумал Том.

Стоявший все это время с задумчивым выражением лица Марк вдруг в изумлении округлил глаза. Шагнув вперед, он легонько толкнул дверь, и та отворилась.

— Не заперто, — одновременно прошептали Том с Поппеей.

Скользнув внутрь, они прикрыли за собой дверь. Том, не теряя времени, насколько позволял тусклый свет, лившийся с конца палочки Малфоя, осмотрелся и замер в замешательстве. В помещении царил невообразимый разгром. Кругом валялись документы и порванные книги. Высившийся вдоль дальней стены шкаф готовился в любую секунду обрушиться изломанными полками. С перевернутых кресел, словно кожа у змей весной, во все стороны торчала вспоротая обивка. А, главное, доспехов нигде не было видно.

Первой в себя пришла Поппея.

— Уходим! — тихо воскликнула она и выскочила в коридор.

Немедля Том последовал за ней. Ему в спину взволнованно дышал Марк. Абраксас слегка замешкался, споткнувшись о внушительных размеров гору толстых томов.

Неожиданно со стороны лестницы послышались быстрые шаги, и замелькали всполохи огня, отбрасываемые факелами. Поппея тут же изменила направление движения на противоположное. Но в следующую секунду вынуждена была остановиться. Из-за угла на пол протянулись длинные тени, предвестники больших неприятностей.

Не соображая, что делает, Том метнулся обратно в кабинет Дамблдора. Остальные последовали за ним. Не раздумывая, Поппея кинулась к окну и попыталась открыть. Рама задрожала, но не поддалась. Макквин с лицом, полным отчаяния, коснулась ее своей палочкой, скороговоркой произнося заклинание, но все без толку, окно и не думало поддаваться.

— Мы в ловушке, — обреченно констатировала Поппея, без всякой надежды уставившись на метавшегося от стены к стене Марка. — И что будем делать?

Том устало опустился на поломанное кресло, голова отказывалась подсказывать какие-нибудь идеи. Лишь одна слабо пульсировала в мозгу: а вдруг идут не за ними, не в кабинет Дамблдора? И в следующую секунду, не веря своему счастью, он услышал, что голоса в коридоре стихли.

И тут же заметил, что Малфой стоит совсем рядом с дверью. И на губах у блондина играет гадкая ухмылка.

"Решил нас выдать?" — разозлился Том.

— Ты что задумал? — вскричал он.

Абраксас в ответ наградил его взглядом, полным злости, и протянул руку к дверной ручке.

— Марк! — воскликнула Поппея. — Что ты все трогаешь эти стены? Помешай ему!

И тут Тома словно озарило. Вот оно! Подскочив к Малфою, он наградил его звонкой оплеухой и потащил в самый дальний угол.

— Ты чего? — возмутился Абраксас. — Я только хотел ее плотней закрыть.

Разбросанные вещи и стоявшая не на своих местах мебель мешали соображать.

"Где же? Где же?" — усиленно вспоминал Том, борясь с упиравшимся блондином.

Голоса в коридоре вдруг взорвались громкими криками прямо за дверью кабинета. Послышались отрывистые команды, Том сразу же узнал насмешливый тон Дамблдора и слегка задумчивые интонации Слизнорта. И в этот самый момент его рука наконец нащупала то, что искала, — крохотный, совсем незаметный выступ в стене. Нажав на него, он услышал едва различимый щелчок, и в темном углу открылся еще более темный проем.

— За мной, — позвал Том Поппею с Марком и, не глядя, следуют ли они за ним, устремился в сплошную черноту.

Спустя мгновение, показавшееся вечностью, дверь в кабинет распахнулась и в помещение хлынул яркий свет, бросивший на стены множество теней. Комната наполнилась голосами и требованиями сдаваться.

— Вам некуда бежать! — объявил незнакомый голос, видимо, принадлежавший одному из охранников.

На счастье, проем в стене находился в самом дальнем углу, все еще слабо освещенном. Том вспомнил, как он в прошлом году через него подглядывал за Амадеусом, исследовавшим содержимое стола Дамблдора в отсутствие его хозяина. И прекрасно знал, что закрывается проем далеко не сразу.

— Сдавайтесь! — раздался еще один голос, и на сей раз Том его узнал, принадлежал он Даррену Райсу.

Дальше слушать он не стал и стремглав устремился по узкому туннелю, молясь, чтобы тот не сделал резкий поворот. Через несколько шагов сообразив, что имеет все шансы расквасить себе нос, врезавшись в каменную стену, Том пропустил вперед Абраксаса, заставив блондина бежать перед ним. Спустя несколько десятков шагов он понял, что поступил верно — Малфой, ничего не видя перед собой, с разбегу налетел на что-то твердое и, грохнувшись на пол, протяжно заскулил. Том, нагнувшись, помог ему подняться, не из-за того, что ему стало жалко Абраксаса, а дабы его всхлипы не привлекли внимания преподавателей с охранниками.

Вытянув руки, Том ощутил ладонями холодную кирпичную кладку. Двигаясь на ощупь, он вскоре определил, что туннель поворачивает вправо. Оказавшись за углом, он вытащил из кармана волшебную палочку и зажег на ее кончике слабый огонек. Его свет выхватил из тьмы каменные плиты под ногами и кусок стены, покрытый толстой паутиной и невероятно мерзкими на вид пятнами. Стоявшего рядом с Томом Абраксаса начала бить сильная дрожь. Стуча зубами, блондин осторожно потрогал помятый нос и кровоточившую губу. Он яростно наступил на крохотного паука, с силой вдавив его подошвой ботинка в пол.

Том, не глядя на Малфоя, судорожно соображал. Сейчас его интересовал только один вопрос — знает ли Дамблдор о секретном проходе в кабинете. Прислушавшись, он не уловил ни звука. Неужели их никто не преследует? Судя по времени, прошедшему с момента открытия прохода в тайный туннель, он должен был уже закрыться. Неужто спасен?

Он вновь задумался. Кто устроил разгром в кабинете Дамблдора? Куда делись доспехи? И как так получилось, что стоило им переступить порог, как к ним со всех ног рванули охранники с преподавателями? И не Дамблдор ли все специально подстроил? Что же он тогда выяснил, осмотрев доспехи?

— Вот вы где. — Из темноты выплыла серая фигура, через мгновение оказавшаяся Поппеей.

За ней медленно следовал Марк. И Макквин, и Эйвери держали в руках волшебные палочки, но зажигать на них свет не спешили. Тяжело дыша, Поппея присела на корточки, но тут же резко встала. На лице девочки отразилось отвращение.

— Где это мы? — поинтересовалась она. — Откуда ты знаешь про это место?

Том не собирался с ней откровенничать. Глядя, как Марк тщательно очищает одежду и приводит в порядок прическу, он решал, в какую сторону идти.

— У кого какие мысли насчет случившегося? — спросил он, скорее чтобы отвлечь Макквин с Малфоем, нежели интересуясь их мнением. В том, что Эйвери проигнорирует его вопрос, он уже нисколько не сомневался.

— Ты о ловушке, нам устроенной? — Поппея откинула назад непослушную прядь.

— Насчет ловушки согласен, но ждали и пытались поймать явно не нас, — возразил Марк.

— А кого? — удивилась Поппея.

— Того, кто открыл дверь, — объяснил Эйвери. — Того, кто вломился в кабинет Дамблдора чуть раньше нас и, в отличие от нас, успел благополучно оттуда убраться.

Повисло молчание, которое нарушил Абраксас.

— Почему никто не думает, что это действие проклятия?

— Доспехи вновь ожили и самостоятельно ушли? — рассмеялась Поппея.

— Ну, да, — кивнул блондин. — Они ведь напали на нас под действием чар Одоакра. И ушли под действием его чар.

Том был уверен, что Макквин засмеется еще громче, и приготовился шикнуть на нее, чтобы та не шумела, но, к его удивлению, она задумчиво провела рукой по волосам.

— Это объясняет произошедшее, — медленно произнесла она. — На них наложили несколько слоев временных заклинаний. Я как-то слышала о таком от папы. Это требует большого мастерства, на такое способен далеко не каждый колдун.

— Одоакр, — прошептал Абраксас и испуганно огляделся. — Значит, те доспехи опять бродят по школе?

По лицу Малфоя промелькнула волна паники. Окружавшая их темнота и события сегодняшнего дня довершили свое дело, и Том увидел в глазах Поппеи и стоявшего рядом с ней Марка страх.

— Это всего лишь догадки, — деланно усмехнулся Том. — Причем не подкреплённые доказательствами. Все, идем.

Абраксас, слегка просветлев, двинулся в направлении кабинета Дамблдора. Том не видел причин, отчего его оставят в школе, если он заявится туда вечером, без приглашения, не сопровождаемый охранниками и вдобавок через потайной ход и нарвется на преподавателя трансфигурации. Поэтому он остановил Малфоя, заявив:

— Не туда. — И указал рукой в противоположную сторону.

Блондин помрачнел. Он с надеждой взглянул на Поппею с Марком, но те, видимо, полностью разделяли сомнения Тома. Они медленно пошли, освещая путь зажжёнными на концах палочек огоньками. То и дело на глаза Тому попадалась гигантская паутина и под стать ей большие, с мохнатыми лапками ее создатели. Кругом виднелись отвратительные неизвестного происхождения темные пятна и ужасная, липкая на вид грязь. Вскоре похолодало, не спасала даже плотная школьная мантия. Вдобавок отовсюду на них принялись таращиться жирные крысы с противными, необычайно длинными голыми хвостами.

— И куда ты нас ведешь, Том? — переглянувшись с Марком, после очередного поворота поинтересовалась Поппея.

Он, не собираясь отвечать, промолчал. В прошлый раз после неожиданной встречи с Амадеусом он долгое время бежал и в итоге оказался у внешней стены замка. Ему пришлось прыгать вниз с приличной высоты, и только чудом он остался жив. Сегодня повторять тот подвиг он не испытывал никакого желания. Вдобавок тогда он выбрался из школы ранним утром и имел возможность спокойно перемещаться по территории школы. Сейчас этой возможности он был лишен. Оставалась надежда отыскать другой выход, который он, мчась от Амадеуса со всех ног, в тот раз проглядел.

Внимательно осматривая стены и пол, Том принялся выискивать секретный проход. Между тем туннель начал резко идти вверх, а спустя время пошел круто вниз. Вскоре стало совершенно непонятно, на каком этаже они находятся, а через пару поворотов и в какой части замка. Малфой, плетясь последним, окончательно выбился из сил и отказался идти дальше. Чувствуя недовольное гудение собственных ног, Том направился к блондину, собираясь того вразумить, но резко остановился, так и не дойдя до Абраксаса, — на одном из кирпичей в стене тонкой паутинкой вспыхнула указывающая вниз стрела. Замерев, Том развернулся, но, к своему изумлению, ничего не увидел.

Вначале он решил, что ему померещилось от усталости. Но, вспомнив, на какие выкрутасы способен Хогвартс, вернулся на несколько шагов и вновь замер — стрела опять появилась. Она горела слабым, едва заметным оранжевым светом, четко указывая вниз. И увидеть ее можно было, только двигаясь в определенном направлении. Не став разбираться, выясняя, как такое возможно, Том, позабыв об Абраксасе, подошел к тому месту. Осторожно коснулся пальцами ледяного на ощупь камня и с удовлетворением нащупал небольшой выступ, располагавшийся прямо под наконечником стрелы.

Не задумываясь, он нажал на него. Кирпичи ожили и, разбежавшись в стороны, открыли проем. Том медленно вступил в него и все равно угодил лицом в грязную, полную пыли ткань. Он не сразу понял, что перед ним картина, вернее, ее обратная часть. Не зная, как пройти через плотный холст, Том попытался разорвать его, но тот оказался невероятно крепким. Попятившись в бессилии, он едва не врезался в Поппею. Макквин направила вперед палочку и едва слышно произнесла заклинание. Холст разрезала тонкая синяя полоса, но картина осталась целой.

Пытаясь вытерпеть назойливое свербение в носу от попавших в него пылинок, Том повторил заклятие Поппеи, усилив его. Холст и не подумал поддаваться.

— Он под какими-то мощными чарами, — вынес вердикт Марк, пробуя другое заклинание.

И тут, не совладав с очередным приступом зуда в носу, Том громко чихнул. Поппея замерла на месте. Марк с осуждением покачал головой и прислушался. А Малфой скрылся в туннеле. Но вместо криков из коридора и топота бегущих к ним ног произошло нечто другое — холст медленно, словно неохотно растворился в воздухе, предоставляя возможность пройти.

Не мешкая и дивясь простоте разгадки, Том спрыгнул на пол с невысокого выступа в стене. За ним быстро последовали Поппея, Марк и Абраксас. Едва ноги блондина коснулись каменных плит, как холст вернулся на место. Теперь на них с картины смотрел охотник, окруженный сворой бешено скалящихся собак. Мужчина внимательно оглядел Тома, а затем его спутников. В следующее мгновение псы разразились оглушительным лаем, а чародей схватил висевший на поясе арбалет и выстрелил. Протяжно пропев, тонкая стрела с серебряным наконечником исчезла за краем изображения.

От неожиданности Марк потерял равновесие и упал на грязный пол.

— Уфф... Выбрались, наконец, — облегченно выдохнула Поппея. — Все живы-здоровы? Осталось разобраться, где мы оказались. И постараться как можно быстрей вернуться в гостиную.

Поднявшись, Марк отошел к противоположной стене, откуда недовольно покосился на охотника с собаками. Расслабившись, Том огляделся по сторонам, пытаясь определить, в какую часть замка они попали. Они оказались в длинном коридоре, совершенно пустом, если не считать множества картин, развешанных на стенах.

Заметив, что его одежда испачкана, Марк принялся отряхивать попавшую на мантию пыль. Он очищал ее усердно, ни на что не обращая внимания. Досадуя, что никак не может сориентироваться, Том, желая узнать, что скрывается за углом, прошелся немного вперед. Оттого и не успел предупредить Эйвери. Находившаяся позади Марка картина с нарисованным на ней мутным, покрытым зеленой ряской болотом неожиданно увеличилась в размерах. Из грязной воды беззвучно вынырнула русалка с длинными, спутанными волосами. Плотоядно улыбнувшись, она схватила Марка за плечи и резким движением втащила в картину. Несколько секунд борьбы, и русалка вместе со своей жертвой скрылась под водой.

Глава двенадцатая

Том и Поппея замерли на месте. Абраксас, выбросив перед собой руку с зажатой в кулаке волшебной палочкой, затравленно огляделся.

— Вы это видели? — едва слышно прошептал блондин. — Он же... внутри картины...

— Чего стоите? — первой пришла в себя Поппея. — Вы собираетесь его спасать?

— Я пас, — отшатнулся Абраксас. — Это проклятие его забрало. Я не собираюсь с ним связываться.

В кои-то веки Том был полностью согласен с блондином. Конечно, в отличие от Малфоя, он не собирался винить в случившемся Одоакра, слишком мало доказательств. Но и близко не понимая, что стряслось с Эйвери, как минимум не спешил лезть на рожон. Следовало вначале во всем разобраться.

— Хорошо, — холодно произнесла Поппея. — Я и без вас обойдусь.

И направилась к картине.

— Стой! — остановил ее Том. — Дай свой сапог.

— Что? — удивилась Макквин. — Зачем?

— Быстрей! Нет времени.

Макквин сняла и протянула ему сшитый из красной кожи изящный сапожок на невысоком каблуке. Не раздумывая, Том с силой запустил им в картину. Поппея взвизгнула от негодования.

— Ты что творишь?

Кинувшись к стене, она подобрала с пыльного пола сапог и натянула на ногу.

— Странно... — теперь Том понимал еще меньше. — Он должен был угодить в болото.

Поппея заметно помрачнела. Медленно протянула руку к холсту, осторожно коснувшись его. Помедлив, но увидев, что с ведьмой ничего не случилось, Том последовал ее примеру. Пальцы ощутили шершавую поверхность полотна и прохладу нанесённых на него красок, местами густых и плотных, а местами тонких, едва размазанных по поверхности. Но ни воды, ни тем более болотной жижи он не ощутил.

Тем временем Макквин выхватила из складок мантии палочку и ударила ею по полотну. Картина вспыхнула голубоватым огнем, ее цвета стали насыщенней. Отшатнувшись, Том попятился. Но почти тут же изображение вернулось к своему первоначальному виду.

Выругавшись, Поппея направила палочку на холст, открыла рот, явно намереваясь произнести какое-то заклинание, но так ничего и не сказала. Том отступил еще на шаг, внимательно всматриваясь в мутную воду и покрывавшую ее поверхность пожухшую ряску. В середине болота виднелся крошечный остров с росшей на нем редкой коричневого цвета травой и уродливым, лишённым листьев деревом. Ни русалки, ни Марка, сколько Том ни пытался, он разглядеть не сумел.

В отчаянии Макквин схватила руками широкую раму, пытаясь сорвать картину со стены. Ничего не вышло.

— Бесполезно. — Тяжело дыша, юная ведьма ударила по холсту кулаком. — Самим нам не справиться. Надо идти к Слизнорту. Только он может помочь.

Сегодняшний вечер начинал нравиться Тому все меньше и меньше.

— И признаться, что мы без разрешения и охраны вечером ходили по замку? — напомнил он. — Ты серьезно?

— Мы имеем дело с магией самого высшего порядка, — объяснила Поппея. — И без помощи взрослых нам не обойтись.

Ситуация становилась критической. И Том решил воспользоваться самым простым способом: показать Поппее, что она в меньшинстве, и таким образом попытаться надавить на нее, заставить отказаться от идеи бежать к Слизнорту. Уверенный, что разговор в туалете подскажет юному аристократу верный ответ, Том повернулся к Малфою и строго посмотрел на него.

— А ты что скажешь, Абраксас? Стоит нам во всем сознаваться декану?

Блондин вжал голову в плечи и, встретившись с Томом взглядом, судорожно сглотнул.

— Нет, — едва слышно произнес он.

— И я так думаю, — посмотрел Том на Поппею. — Я не хочу, чтобы меня исключали.

— Ты собираешься бросить друга? — разозлилась Макквин. — Том, нельзя так.

— Не говори ерунды, — усмехнулся он. — С каких это пор ты так печёшься о друзьях, что ради них готова пойти на подобный риск?

Макквин неожиданно покраснела.

— Понятно, — скривился Том.

— Мне все равно, что ты думаешь! — надулась Поппея. — Но иногда стоит думать не только о себе. И сейчас именно такая ситуация. Не хочешь, не ходи со мной. Я отправлюсь к Слизнорту одна. И скажу, что мы были с Марком вдвоем. Так что не бойтесь.

И с решительным видом зашагала по коридору. Том не мог допустить, чтобы Макквин добралась до декана, слишком многим он в таком случае рисковал. И был более чем уверен, что когда преподаватели начнут во всем разбираться, то непременно докопаются до правды. И если сейчас Абраксас поддержал его, то в разговоре со Слизнортом один на один может не удержаться от соблазна и сделает выгодное ему признание. А тогда прощай школа, вместе с ней надежда на лучшую жизнь и здравствуй приют и серое существование.

— Даже не думай! — догнав Поппею, попытался он ее остановить.

— Отстань от меня! — рявкнула Макквин и с силой толкнула.

Том потерял равновесие и, чтобы не упасть, сделал несколько шагов вправо. И оказался прямо перед небольшой картиной. С нее с ехидным выражением лица смотрела сухая, словно египетская мумия, невероятно старая ведьма. Неожиданно она схватила лежавшую у ее ног метлу и огрела ею Тома по голове. Раз, второй, третий. Пока он приходил в себя, колдунья перегнулась через раму и вцепилась в него длинными руками с крючковатыми пальцами. Том сопротивлялся как мог. Из его глаз безостановочно лились слезы, лоб и щеки после удара жесткими прутьями сильно саднило. Ничего не видя перед собой, он попробовал врезать старухе кулаком в челюсть, но та с легкостью увернулась. Ведьма втащила его внутрь картины, крутанулась на месте, взмахнув метлой, и Тома окутала темнота...

Он лежал на жёстком, холодном полу. Все тело болело, голова раскалывалась, щеки и лоб пульсировали от порезов. Он находился в крошечной комнате, полностью состоящей из деревянных вещей. Узкая низкая кровать, расписанные тусклой краской стены, стулья, стол, невысокий шкаф и стоящая в дальнем углу маленькая печь — все было сделано из поленьев, досок, веток и пней. И вдобавок нарисовано.

Пошатываясь, Том поднялся и подошел к единственному в помещении окошку и, открыв, выглянул наружу. Дом находился на опушке густого леса, на пригорке. Рядом с ним бежала, петляя и то и дело скрываясь в высокой траве, дорога. Вздохнув, Том посмотрел на свои руки и, как и ожидал, увидел, что они тоже нарисованные. Он превратился в портрет, заброшенный неизвестно куда.

Гуляя по замку, он частенько наблюдал, как изображения колдунов и волшебниц беспрепятственно перемещаются из картины в картину. Но ни разу не замечал, чтобы они их покидали. Никогда он не слышал и об обратном, чтобы кто-то по какой-либо причине очутился в картине. Поппея была права, они имели дело с магией высшего порядка. И ему, дабы вновь стать живым человеком, следовало одолеть ее.

Быстро оглядевшись, он удостоверился, что находится в комнате один, а схватившая его ведьма исчезла. К удивлению Тома, в помещении отсутствовала дверь, поэтому выбираться наружу ему пришлось через окно.

Спрыгнув на траву, он поискал взглядом коридор замка. По логике, с большей части картины тот должен был быть виден. Однако, сколько он его ни высматривал, обнаружить пока не мог. Тогда, прикидывая, как долго он находился без сознания и успела ли Поппея уже обо всем доложить Слизнорту, медленно побрел по дороге. Осознание, что он застрял в нарисованном мире, не пугало. Куда больше волновало дальнейшее развитие событий, последующих за появлением Макквин в кабинете декана. Том не собирался дожидаться, пока его спасут, и рассчитывал отыскать отсюда выход самостоятельно. В голове промелькнула мысль, что где-то неподалеку, может, через одну-две картины отсюда, томится Марк. И вдвоем выбраться будет проще. Но он не намеревался разыскивать Эйвери. Одному привычней и легче, не придется терпеть общество надменного аристократа и в случае чего помогать, выручая из беды.

Дорога сделала поворот, и Том замер, чувствуя сильное головокружение. Нарисованный мир резко закончился, вместо него зияла бездонная пропасть, а за ней окутанный густой дымкой коридор Хогвартса. Том протянул руку, но ничего не почувствовал. Сделал шаг, но не сдвинулся с места. Он стоял и смотрел на близкий, но вместе с тем недостижимый мир живых людей. Том задумался. Получалось, что проходящие мимо картины волшебники могут его разглядеть, ведь он сам видел все прекрасно. От этой мысли легче не стало. Он всмотрелся вправо, затем влево. Ни Поппеи, ни Абраксаса поблизости не наблюдалось. Значит, отправились к Слизнорту.

Вытащив волшебную палочку, Том взмахнул ею. Однако произнести заклинание не успел. Прямо из воздуха перед ним возник рыцарь на черном, с развивающейся гривой коне. Откинув назад вьющиеся каштанового цвета волосы, он неодобрительно посмотрел на Тома.

— И что вы задумали, уважаемый? — хриплым голосом поинтересовался рыцарь. — Назовите свое имя!

— Вот еще! — хмыкнул Том. — Стану я говорить его каждой картинке.

— Тогда извольте защищаться! — И рыцарь направил на Тома длинное копье.

Изнывающий от нетерпения конь рванул вперед с нескрываемым удовольствием. Из-под его копыт в стороны летели комья земли вперемешку с вырванной травой. Недолго думая, Том бросился прочь с дороги и спрятался за деревом. Рыцарь на всем скаку устремился за ним. Подобрав валявшуюся возле корней сучковатую ветку, Том, размахнувшись, запустил ею в преследователя. Рыцарь непринужденно отбил ее, но столь неудачно, что та угодила коню точно в лоб, сбив с шага.

Пользуясь замешательством противника, Том кинулся бежать к лесу, рассудив, что спрятаться там будет проще. Однако спустя всего несколько шагов осознал, насколько неверное принял решение — пришедший в себя конь вновь набрал приличную скорость и теперь стремительно догонял. Видимо, сейчас животное гнали не только команды наездника, но и боль с жаждой мести. Раздувая в бешенстве ноздри, конь обнажал крупные зубы, явно вознамерившись покусать обидчика. А до леса оставалось еще весьма приличное расстояние.

И тут поле, сплошь покрытое странной на вид травой, к удивлению Тома, начало сжиматься. Пространство искривилось, и он неожиданно оказался на опушке леса. Не останавливаясь, он кинулся в самую чащу, хрустя под подошвами башмаков сухими ветками. Оббегая деревья, он уже начал радоваться чудесному спасению, как, обернувшись, с ужасом увидел, что рыцарь на полном скаку спрыгивает на землю и бросает ему в спину копье. Разрезая воздух, оно летело, сбивая начавшие распускаться листья. Том не успевал увернуться, только лишь немного ушел в сторону. Копье, разрывая рубашку, болью обожгло правый бок, пригвоздив мантию к стволу высокого дуба. Из раны тонкой струйкой выступила кровь.

Вытащив меч, рыцарь, гремя доспехами, неспешно приближался. Не став дожидаться, что произойдет дальше, Том, извернувшись, вытащил из кармана волшебную палочку.

— Мобилиарбус хаста!

Завибрировав, копье вылетело из дерева и, врезавшись рыцарю в грудь, сшибло с ног. Тот упал, нелепо раскинув руки и ноги. Пытаясь встать, смешно ими задергал, напоминая таракана на кухне. Освободившись, Том, мстя за причинённую боль, несколько раз огрел рыцаря древком копья по голове. И только после побежал дальше в чащу.

Не успел он сделать и пары шагов, как лес исчез и Том очутился на вершине холма, напрочь лишенной какой-либо растительности. Было холодно, с серого неба падали крупные снежинки. Поплотней закутавшись в порванную мантию, Том с сожалением подумал о теплой погоде, стоящей в предыдущей картине.

Долго предаваться размышлениям ему не пришлось. Где-то вдалеке послышался заливистый лай и призывно протрубил охотничий рог. Рассудив, что, находясь наверху, он рискует привлечь излишнее внимание, Том сбежал вниз. Пробираясь через небольшую рощу, он заметил впереди речку. И, вспомнив, что давно не пил, направился к ней.

Неожиданно кто-то схватил его за руку и потащил в густые заросли кустов. Том попробовал отбиваться, но ему зажали рот.

— Воды захотел? Они этого и ждут, — едва слышно произнес Марк Эйвери.

Парень, к удивлению Тома, выглядел так, словно и не побывал в болоте: аккуратно заправленная рубашка, чистая мантия, начищенные до блеска ботинки. Лишь падавшая на глаза челка, обычно прилизанная, выдавала, что он побывал в переделке.

— Они что, за тобой охотятся? — нахмурился Том.

— А теперь и за тобой, — усмехнулся Марк.

Аристократ явно находился не в своей тарелке: посматривал на Тома исподлобья, постоянно норовя отвести взгляд. Скрестив руки на груди, он отодвинулся в сторону, то и дело поглядывая на носки башмаков.

— Выбраться пытался? — спросил Том, хотя прекрасно знал ответ.

— А ты как думаешь? — скривился Эйвери. — А где Поппея и Абраксас?

— Пошли к Слизнорту.

— Значит, беспокоиться не о чем. Скоро нас спасут.

— И отчислят, — сквозь зубы добавил Том.

Псы лаяли все громче и заливистей. Звучало уже несколько охотничьих рожков, к которым присоединились крики людей.

Тому не улыбалось отсиживаться в укромном уголке. Ему казалось, что так их быстрее поймают. Все-таки находились они в картине, и места здесь было не особо много. Осторожно выглянув, он увидел скачущих вдоль реки троих всадников в развевающихся плащах. Лица серьезные, в руках луки, впереди свора бешеных собак с огромными клыками.

— Пора уходить, — решил Том и бросился бежать.

Марк вцепился ему в ногу, повалив на землю.

— Дурак, ты нас выдашь, — прошептал он. — Преподаватели нас отыщут.

Возле его головы, едва не угодив в ухо, в землю воткнулась стрела. Следом просвистела еще одна. Оттолкнув Эйвери, Том со всех ног понесся прочь. Тут же раздался радостный лай — предвкушавшие хорошую охоту псы взяли след.

Пробежав мимо голого холма, Том, не сбавляя скорости, огляделся. Он находился на бескрайнем, поросшем редкой травой поле. Идеальное место для погони, будто бы кем-то специально созданное. С грустью Том осознал, что на сей раз шансов сбежать у него почти нет. Двигаясь на пределе сил, он размышлял. Перемещаясь по замку, он редко обращал внимание на развешанные на стенах картины. Но те, что он видел, в основном представляли собой портреты знаменитых волшебников и волшебниц. Изредка попадались сцены пикников, торжеств, знаменитых событий из истории колдовского мира. Но чтобы кого-то преследовали либо убивали, Том не припоминал. А в этом коридоре что не картина, то опасность для жизни: рыцарь, мечтающий проткнуть копьем, русалка-убийца, дикая охота... Уж не специально ли кто-то, преследуя какую-либо цель, развесил в коридоре такие изображения? Напоминало все подстроенную ловушку.

Неожиданно сильно закружилась голова, и Том на полной скорости налетел на невидимую преграду. Перед глазами поплыли красные круги, сквозь которые с трудом просматривался окутанный дымкой коридор. Теперь он казался знакомым, только Том никак не мог сообразить из какой он части замка.

Послышалось пыхтение, и Тома догнал Марк. Следом за ним, полные желания вцепиться в добычу зубами, неслись псы. Громко улюлюкая и трубя в короткие рожки, скакали около десяти охотников: луки наготове, у некоторых в руках широкие ножи.

— Назовите ваши имена! — выкрикнул ближайший всадник, доставая из колчана стрелу.

— Марк... — начал Эйвери, но получил от Тома удар локтем в бок.

— Не картинкам спрашивать, как нас зовут, — презрительно заявил он и тихо поинтересовался у Марка. — Ты знаешь какое-нибудь заклинание, способное их остановить?

Тот покачал головой.

— Тогда бежим, — скомандовал Том.

Тут же в воздух взметнулось несколько стрел, едва не угодивших в Марка. Не разбирая дороги, Том понесся вдоль края картины. Он бежал так, как не бегал еще никогда. А местность все не менялась. Поле, ровное на первый взгляд, в действительности оказалось испещрённым множеством мелких ямок, сильно мешавших нормально двигаться. Приходилось постоянно их перепрыгивать, рискуя подвернуть ногу. Захлебывающиеся лаем собаки быстро догоняли. Их тявканье звучало уже почти возле уха.

Неожиданно казалось бы бесконечное поле резко закончилось. Вместе с ним исчезло и все вокруг. Не успев затормозить, Том врезался во что-то большое и твердое. Спустя мгновение он с ужасом осознал, что налетел на дракона. А точнее, на его бок. Издав закладывающий уши вопль, дракон начал медленно поворачиваться, желая выяснить, кто его потревожил. Том едва успел убраться в сторону, потащив за собой не соображающего, что происходит, Марка.

Зверь, в бешенстве оглядываясь вокруг, расправил гигантские крылья и, раскрыв усеянную зубами пасть, полыхнул потоком огня. Преследующие Тома с Марком псы вместе со всадниками сгорели мгновенно. Вместо них на песок попадали обугленные кости.

Том тихонько ахнул. Все это время, что он находился внутри картин, он считал, что, будучи нарисованным, не может погибнуть. Таким образом, по его мнению, спасся от русалки Эйвери. Он попросту не имел возможности утонуть. Выходило, что он ошибался.

— Спасибо, — едва слышно произнес Марк, было видно, что слова благодарности даются ему с трудом. — Если бы не ты, он бы меня точно поджарил.

Том едва расслышал голос Эйвери. Он долетел до него, словно преодолевая бездонную толщу воды. Так близко от смерти он находился всего раз, когда съел отравленный Амадеусом пирог. И вновь испытав это неприятное, пропитанное безысходностью чувство, ощутил, как в его груди подымается волна гнева. Почему волшебники до сих пор не научились становиться бессмертными?

Скрипнувший под ногами песок вывел его из задумчивого состояния. Над ними нависали, уходя к небу многочисленными рядами, деревянные трибуны. Образуя круг, они окружали небольшую площадку с единственным выходом, закрытым на металлические ворота. Место сильно напоминало арену амфитеатра. Приглядевшись, Том заметил, что зрительские места пустуют. Зато отсутствие посетителей сполна компенсировал рассвирепевший дракон. Черный, будто сама ночь, с грубой чешуей и огромными лиловыми глазами, он медленно потянулся, выгнув спину, вдоль хребта которой виднелся невысокий, острый как бритва гребень.

Не зная, что предпринять в такой ситуации, Том замер, ожидая дальнейшего развития событий. Он читал, что, не обладая специальными навыками, дракона почти невозможно остановить. А о том, чтобы одолеть, не стоит и мечтать. Но пока зверь отчего-то не спешил нападать. Обшаривая арену взглядом и явно понимая, что на ней, кроме него, есть кто-то еще, он их пока не замечал.

Разозлившись, зверь яростно взревел, сотрясая землю ударом хвоста. Из его ноздрей повалил едкий белесый дым. Взмахнув широкими крыльями, он взметнул песок, создав вокруг себя настоящую бурю. Ничего не видя дальше чем на расстоянии вытянутой руки, Том надеялся, что точно в таком же положении находится и дракон. Устав убегать, он решил воспользоваться ситуацией и выработать план последующих действий. Предположив, как ему везло в предыдущих картинах, он решил, что лучшей возможности может и не представиться.

— Надо срочно выбираться из этих картин, — едва раскрывая рот, обратился он к Марку.

В горло тотчас угодила приличная порция пыли, заставив закашляться.

— Думаешь, я не пытался? — высокомерно отозвался Эйвери. — Пока не появились те охотники, я испробовал все известные мне заклинания. Даже те, которые показывал отец. И уж если они не сработали...

Он снисходительно посмотрел на Тома, всем своим видом говоря, мол, если не получилось у меня, то у тебя точно ничего не выйдет. Сжав зубы, Том проглотил оскорбление, ничем не выдав, что оно его задело. Что он с ним возится? Он же решил, одному проще. Однако погибшие охотники кардинально изменили его первоначальное мнение. Перспектива умереть здесь заставляла хвататься за любую возможность. И после неудачных попыток Том понимал, что один он не справится. Оттого и приходилось убеждать Эйвери.

— Но ты не волнуйся, — продолжал между тем Марк. — Раз, как ты говоришь, Поппея пошла к Слизнорту, то нас непременно спасут.

— А ничего, что вместе со спасением обнаружится, что мы нарушили с десяток школьных правил? — ехидно заметил Том. — Твой папа обрадуется, если тебя вдруг исключат?

— Не исключат, — уверенным тоном похвастался Марк, но его взгляд на мгновение помрачнел.

Том тут же надавил на слабое место.

— Как ты думаешь, что он скажет, когда его вызовут к директору? А его обязательно вызовут. Утром вся школа будет знать, что с нами случилось. Поднимется настоящий переполох.

— И что ты предлагаешь? — спросил Марк, прикрывая лицо платком.

Совсем рядом, скрываемый щипавшим глаза дымом и все еще вихрящийся в воздухе пыли, в очередной раз заревел дракон. Судя по всему, он учуял их и теперь приступил к активным поискам.

— Все эти картины в коридоре повесили совсем недавно, — озвучил Том догадку, пришедшую ему в голову, когда он улепетывал от охотников. — Кто-то хотел, чтобы мы в них оказались. Это очень похоже на хорошо спланированную ловушку.

Марк усмехнулся и проговорил голосом, полным скепсиса:

— Проклятие? И ты туда же?

— Неважно, из-за чего они появились. — В клубах дыма промелькнул драконий хвост с длинным острым шипом на конце, а следом послышался хруст ломаемого дерева. Разговор следовало заканчивать. — Вернее, сейчас неважно.

— На эти картины наложено мощное заклинание, — тоном, словно объясняет младенцу прописные истины, проговорил Марк. — Мы имеем дело с очень сильным колдуном. Я и близко не представляю, каким образом можно нейтрализовать его чары.

— Зато я знаю, — объявил Том. — Ты в курсе, где в замке висит портрет, к примеру, Мерлина или Салазара Слизерина?

В глазах Марка промелькнуло удивление, сменившееся уважением.

— Изображение Мерлина исчезло в прошлом году, и никто не знает, где оно теперь. А портрет Салазара Слизерина находится на седьмом этаже, но он...

Дальше Том слушать не стал. Рядом с ними с одной из трибун упала, разваливаясь на куски, горящая скамейка. Земля задрожала, и в лицо врезался вновь взметнувшийся в воздух песок. Хоть и плохо видя перед собой, Том все же сумел различить силуэт надвигающегося дракона. Он хотел выкрикнуть "бежим", но закашлялся от набившегося в рот песка. Однако Марк все прекрасно понял и без слов. Прикрывая лицо платком, он устремился в сторону, где по прикидкам Тома находились ворота.

Добравшись до них, они обнаружили их крепко запертыми на пять замков.

— Алохомора! — выкрикнул Марк.

— Алохомора! — повторил, сплевывая песок, Том.

Замки защелкали, открываясь. И тут на ворота обрушился сметающий все на своем пути поток пламени. Том едва успел убраться в сторону, но все равно почувствовал силу жара. Одежда на нем в некоторых местах начала тлеть, распространяя противный запах. В последний момент Том схватил Марка за ворот рубахи и вместе с ним рухнул на землю. В следующую секунду над ними пронеся еще один шквал огня, на счастье, чуть слабее предыдущего.

Вместо ворот теперь чернела окутанная дымом пустота. Охваченное пламенем здание амфитеатра полыхало, треща и разваливаясь на куски. Дракон оглушительно заревел, с шумом втягивая в себя воздух. Трибуны зашатались, готовые обрушиться в любой момент. Зверь раскрыл пасть, готовясь к новой атаке.

— Агуаменти! — воскликнул Том, взмахивая волшебной палочкой.

Поливая перед собой путь водой, он с трудом поднялся и, превозмогая боль в раненом боку, устремился через образовавшийся на месте сгоревших ворот проход. Сверху с грохотом падали почерневшие, искореженные балки. Одна рухнула прямо на Марка, и Тому, не знавшему точно, где висит портрет Салазара Слизерина, дабы сохранить шанс на освобождение из картин, пришлось спасать парня, отбрасывая горящую балку тем же заклятием, которым он вытащил из дерева копье.

Поняв, что жертвы могут сбежать, дракон, взмахнув крыльями, поднялся в воздух. Издав дикий, заставивший окончательно развалиться амфитеатр крик, он выпустил из пасти гигантскую волну огня. Том почувствовал, как на затылке загораются волосы. Собрав последние силы, он рванул вперед, но, непроизвольно оглянувшись, с ужасом увидел, что пламя почти настигло их. Еще секунда и они превратятся в груду пепла.

Отчаянно прыгнув вперед, Том вдруг почувствовал, что земля под ногами исчезла и он падает вниз. Стена огня, амфитеатр, дракон — все померкло, уступая место свисту воздуха и чему-то серому, проносящемуся рядом с ним. Схватив Марка за руку, Том, понимая, что переносится в другую картину, потащил парня за собой.

Пузырящий кожу на лице жар сменился не менее обжигающим холодом. Том летел в пропасть, осознавая, что ничем хорошим это падение не закончится.

Глава тринадцатая

Стуча зубами от пробиравшего до костей мороза и с трудом удерживая Марка, Том судорожно перебирал в голове все известные ему заклинания, но ни одно не могло остановить падение. Видимо, одолеваемый такими же мыслями Эйвери попытался взмахнуть палочкой, но едва ее не выронил. Тогда Том переключил внимание на то, что находится вокруг него. С трех сторон их окутывал густой желтоватый туман, а с четвертой — что-то серое и на вид очень плотное. Если и искать спасение, то только там.

Вытянув правую руку, Том попробовал выяснить, что там такое. Содранные в кровь пальцы сообщили о чем-то очень холодном. Приглядевшись, он понял, что это гигантский кусок льда. Сиганув с соседней картины, он совсем немного не добрался до его края. И кому понадобилось такое рисовать?

Обмотав израненную руку школьной мантией, Том постарался ухватиться за льдину, в надежде нащупать выступ. На долю секунды ему удалось вцепиться в небольшой бугорок, но затем ладонь соскользнула, и он продолжил падение. Обмерзшие щеки уже ничего не чувствовали, из пересохшего рта валил пар, а ноги окоченели до такой степени, что отказывались шевелиться. Вдобавок висевший на его левой руке Марк сильно ее оттягивал, стесняя движения.

Отпустив Эйвери и позволив парню падать самостоятельно, Том повторил попытку. И на сей раз у него вновь ничего не вышло, лишь прибавилось боли в кровоточивших ладонях. Отчаявшись прервать полет ко дну ледяной бездны, Том в очередной раз огляделся, выискивая другие пути к спасению. И врезался во что-то твердое и невероятно холодное. В глазах потемнело, во рту появился неприятный солоноватый привкус. Он оказался на крохотной, выступающей из льда площадке. Рядом с Томом ерзал, пытаясь удержаться, Эйвери. Марк медленно сползал к краю выступа. Желая ему помочь, Том протянул парню руку, и тот ухватился за рукав мантии. Затрещав, ткань, порванная копьем рыцаря, не выдержала, и Эйвери, бросив на Тома полный ужаса взгляд, улетел вниз.

Том смотрел, как он исчезает в тумане, и ничего не чувствовал: ни жалости, ни сожаления, что не сумел спасти беднягу. Стуча зубами, он начал медленно ползти, стараясь подальше отодвинуться от края площадки. Наполненные усталостью мышцы отказывались подчиняться, и ему стоило огромного труда заставить их двигаться. Собираясь попробовать подняться и предпочитая не думать, что делать дальше и насколько вверх уходит эта глыба льда, он вдруг услышал голос Марка.

Вначале Том решил, что это вздумала проснуться совесть и образ Эйвери теперь будет преследовать его еще очень долго. Но крик раздавался вполне отчетливо и, главное, доносился снизу, а не шел из головы.

— Том, ты меня слышишь? — звал парень. — Том, я жив.

Вместо ответа Том, не удержавшись на скользкой поверхности, полетел в туман. Падение длилось недолго. Больно ударившись спиной, он оказался на твердой, засыпанной снегом земле. Над ним склонился Марк. Протянув руку, он помог подняться.

— Ты вновь меня спас. — На сей раз благодарил он более непринуждённым тоном.

Том представил, что случилось бы, не окажись они вначале на том выступе — лежали бы сейчас на этом самом месте мертвыми.

Отряхиваясь, он с сожалением оглядел порванную рубашку и изодранную в клочья мантию. Других рубашек и тем более мантий у него не было.

— Давай помогу. — Марк взмахнул волшебной палочкой. — Терсус! — И одежда приняла вид, словно ее только что принесли из магазина. — Планас партибус! — И по ней будто бы прошлись десятком щеток и парой горячих утюгов.

Дивясь и желая освоить столь удобное заклинание, Том непроизвольно поморщился — нанесенная копьем рана продолжала чувствительно жечь. Заметив гримасу боли, промелькнувшую на лице Тома, Эйвери предложил:

— Позволь помочь.

Том и сам был в состоянии наложить повязку — в приюте он неоднократно перевязывал себе ссадины и ушибы, не желая демонстрировать местным обитателям, что те могут причинить ему во время ссор увечья — но сейчас ему попросту не из чего было ее сделать.

Однако Марк и не подумал жертвовать на него свой платок, как вначале решил Том. Вместо этого он вновь наставил волшебную палочку.

— Вулнере санитас! — И рана медленно затянулась, следом с легким шипением испарилась кровь, а вместе с ней исчезла и боль.

Том все больше завидовал домашнему обучению в волшебных семьях, такому в школе не учили. Душу кольнула зависть, в очередной раз напомнив о пропасти, разделявшей его и детей колдунов. Он отличался от них не только рождением, но еще воспитанием и недополученными в детстве фамильными знаниями.

— И куда нам теперь? — Марк выглядел теперь вполне дружелюбно, смотрел прямо в глаза, от былой отчужденности не осталось и следа.

"Интересно, — подумал он, — продолжит ли он со мной общаться, когда мы выберемся из картины?"

— Вперед, — объявил Том; возвращаться обратно к дракону он не испытывал никакого желания.

Шагать вдоль ледяной глыбы оказалось делом не из легких: мешал сильный холод, затруднявший дыхание и сковывавший движения. Закутавшись в мантию и чувствуя, как на волосах образуются сосульки, Том ожидал очередного нападения. Что их ждет на сей раз? Обезумевшие тролли? Разъяренные оборотни? Стая одичавших домовиков? Или кое-что похуже? Однако вскоре понял, что их положение становится катастрофическим и без всех этих существ — с каждой секундой они все сильней замерзали. Лицо Марка приобрело мертвенно-бледный цвет, щеки покрылись тонким слоем инея. Остановившись, Эйвери пошатнулся и, закрыв глаза, рухнул навзничь, не подавая признаков жизни.

Ранее Том неоднократно мерз. Он провел в приюте не одну зиму, когда отапливалась только кухня да комната миссис Коул. И хотя сейчас его зубы стучали с такой силой, что он опасался, как бы они не раскололись, плюс он не чувствовал пальцев рук и ног, а спина превратилась в одну большую ледышку, он все еще находил в себе силы продолжать идти.

Все еще не веря в то, что они оказались здесь в результате действия проклятия, Том склонился над Марком. Проклятие не развешивает на стенах смертоносные картины. Если, конечно, не обладает специфическим юмором. Но о таком он никогда не слышал. И отчего-то не считал, что изображения, в которые они угодили, непременно должны были их убить. Зачем тогда тот рыцарь, а затем охотники интересовались их именами? И русалка ведь не утопила Марка, он сумел выбраться из болота. Значит, и сейчас у них должен иметься шанс на спасение.

Чуть поколебавшись, Том подхватил Эйвери за плечи и, пошатываясь под тяжестью его тела, поволок за собой. Может, сейчас он поступал глупо и, не обремененный обмороженным парнем, имел больше шансов на спасение, но что-то внутри подсказывало ему, что поступить следует именно так. Эх, как бы сейчас пригодились согревающие чары, до главы о которых он недавно как раз дочитал. Что, трудно было посидеть над книгой еще немного?

Разум незаметно затуманился сном, спокойным и несущим тепло. Зевнув, Том заставил себя сделать шаг, за ним второй. С блаженством прикрыл глаза и устремился в пустоту...

Тихий, убаюкивающий плеск воды выдернул его из забытья. На лицо упало несколько капель. Он лежал на боку и смотрел на зелень травы, на небольшое озеро за ней и играющий над искрящейся радугой водопад. Грело солнце, лаская своими лучами волосы. Преодолевая боль в каждом суставе, Том с огромным трудом сел. Он все еще не ощущал пальцев на руках и ногах. Взглянув на ладони, увидел, что они синие, с красными пятнами и покрыты инеем.

Неподалеку от воды в неестественно скрюченной позе распластался Марк. Парень не шевелился, все еще находясь без сознания. Вспомнив о сиротах, так и не переживших три года назад особо лютую зиму, Том подполз к Эйвери. Приложив ухо к его груди, удостоверился, что сердце хоть и медленно, но бьётся. Все еще думая, зачем ему это надо, он, пытаясь его согреть, столкнул Марка в теплую на ощупь воду, оставив на поверхности только лицо.

Несмотря на летнюю погоду, Тома все еще бил озноб. Он несколько раз оглянулся в ту сторону, где по его прикидкам заканчивалась картина, ведь, судя по всему, он находился рядом с ее краем.

"Отыскали ли Поппея с Абраксасом Слизнорта? — размышлял он, наблюдая за большим черным жуком, ползущим по травинке. — И что все-таки происходит в замке?"

Неожиданно он вспомнил, где находится коридор, с развешанными на его стенах странными картинами, в одной из которых он сейчас находился — неподалеку от галереи доспехов. Многие слизеринцы, в том числе Орион, Абраксас и Поппея, часто там бывали, ведь через галерею можно попасть в Зал наград. Руководство школы держало в том зале на всеобщем обозрении кубки по квиддичу, почетные грамоты, щиты с гербами, значки бывших учеников Хогвартса, добившихся успехов в учебе, наградные таблички и прочие подобные вещи. Отпрыски аристократов, еще ничего не добившиеся в жизни, обожали там слоняться, похваляясь друг перед другом достижениями своих родителей. Не упустил возможности в свое время заглянуть в этот зал и Том. Он надеялся отыскать среди сотни фамилий имя своего отца. Но, не обнаружив, больше не видел смысла туда ходить. Оттого и не сразу догадался, в каком очутился месте.

Открыв глаза, Марк в удивлении уставился на Тома. Несколько секунд Эйвери соображал, что происходит и где он находится. Затем, слабо улыбнувшись, едва слышно вымолвил:

— И снова ты меня спас. Я твой должник.

Том крепко отпечатал его слова в своей памяти, решив в будущем долг непременно взыскать.

Картина, в которой они очутились, сильно отличалась от предыдущих. Тома не покидало ощущение, что чего-то в ней не хватает. И немного поразмыслив, пока Марк сушил и приводил в порядок свою одежду, решил, что недостает портрета волшебника или волшебницы. Судя по всему, этот волшебник или волшебница отправились по каким-то делам, что в Хогвартсе, школе магии и волшебства, не было редкостью.

Но Том не собирался тратить время, набираясь сил и ожидая помощи. И едва Марк закончил возиться с мантией, идеально отгладив очередную складку, он двинулся в дальнейший путь. Следовало поторапливаться — надежда, что у него все еще есть шанс избежать отчисления, гнала вперед.

Они успешно достигли края картины, а никто и не подумал на них напасть. Следующее изображение — красивая комната с богатой мебелью и дорогим убранством — также пустовало. Пройдя еще несколько покинутых их обитателями портретов, они благополучно достигли конца коридора и вышли на лестницу.

Тому понравилось перемещаться по картинам, выходило даже быстрей, чем по каменному полу замка. Однако вскоре обнаружилось одно неудобство — первый же потревоженный ими портрет седовласого старичка в малиновом колпаке, завидев приближающегося к нему Марка, разразился громкой руганью.

— Вы что позволяете себе, молодой человек? — Он попытался стукнуть Эйвери позолоченным посохом, а затем послал в его сторону какое-то заклинание, на счастье парня пролетевшее мимо.

Обескураженный Марк после этого случая как-то незаметно для Тома пропустил его вперед. Самого же Тома возмущения нарисованных колдунов, встречаемых по дороге, нисколько не пугали. Единственное, чего он опасался каждый раз, когда начинал голосить очередной встреченный ими портрет — как бы они не привлекли внимания преподавателей или патрулировавших коридоры охранников.

Поднявшись на седьмой этаж, он, следуя указаниям Эйвери, принялся выискивать портрет Салазара Слизерина.

— Слушай, Том, — окрикнул его шедший позади Марк. — Я так и не успел тебе сказать. Мне кажется...

— Не сейчас, — обернулся Том. — Давай чуть позже.

Его вдруг охватило сильное волнение. Сейчас он встретит пусть и нарисованного, но все же самого Салазара Слизерина, одного из могущественнейших волшебников не только своего времени, но и за всю историю колдовского мира. Быстро преодолев аккуратно подстриженную лужайку, на которой пили чай три пожилых ведьмы, они миновали две темные, лишенные какой-либо обстановки картины. Затем последовало еще три покинутых их хозяевами изображения. Они показались Тому мутными и необычайно холодными. И, наконец, он нашел то, что искал.

На высоком деревянном стуле с резными ножками с угрюмым выражением на лице неподвижно сидел сурового вида маг. Согнув правую руку в локте, он оперся ею о колено, положив голову на ладонь. Одеяния мужчины, в которых преобладали черное с зеленым, отливали в свете висевшего в углу факела серебром. Из-под края доходивших почти до пола одежд виднелись носы кожаных сапог.

Внешне Салазар Слизерин совсем не напоминал те изображения, которые Том видел в книгах. В них знаменитого волшебника рисовали лысым стариком с длинной седой бородой. Перед ними же находился мужчина в самом расцвете сил: с прямыми темными волосами до плеч, гладковыбритым властным подбородком и лишенным морщин лбом. Однако узкие, похожие на щелки глаза и тонкие, кривящиеся в усмешке губы не оставляли никаких сомнений — это тот же самый колдун, слава о познании глубин магии которого пережила века.

Замерев, Том не знал с чего начать разговор. Впервые в жизни он ощутил, что не может подобрать нужных слов. В голове роем кружились десятки вопросов, а он никак не мог их сформулировать.

Салазар Слизерин, казалось, их не замечал. Полным глубокой печали взглядом он глядел куда-то вдаль, лишь уголки его губ слегка подрагивали в улыбке.

— Сэр, простите, что беспокоим, — наконец произнес Том. — Мы не хотели отвлекать вас от размышлений, но не могли бы вы нам помочь?

Колдун и бровью не повел. Создавалось впечатление, что он не слышит.

— Реддл... — Марк потряс Тома за плечо.

— Я пытаюсь с ним поговорить, — отмахнулся Том.

Его захлестнули эмоции. Почему он раньше сюда не приходил? Почему он не знал, что в школе висит портрет Салазара Слизерина? Кто-то когда-то говорил, что через несколько лет после ухода волшебника из школы тогдашний директор приказал убрать все его изображения. По слухам, с них он третировал учеников — в основном из магловских либо смешанных семей — пугал и требовал покинуть замок. По рассказам, одну из первокурсниц он довел до истерики в первый же день учебы. И та наотрез отказалась оставаться в школе.

От возможных перспектив у Тома перехватило дыхание. Салазар Слизерин должен обладать такими знаниями, которые он не отыщет ни в одной книге. Надо только втереться к нему в доверие, суметь разговорить. Однако маг по-прежнему их не замечал.

— Сэр, — не желал сдаваться Том. — Мы учимся на основанном вами факультете.

И указал на вышитую на мантии змею.

Волшебник продолжал хранить молчание. Том испугался. А если Салазар Слизерин не желает говорить из-за его отца? Вдруг он каким-то образом сумел узнать, что его папа — магл?

"Ненавижу тебя, отец!" — пронеслось в голове.

Ему захотелось выкрикнуть, что он его потомок. Что он выяснил, где находится построенная им Тайная комната. И он даже знает, как ее открыть. Но вовремя опомнился. Мявшийся рядом с ним Эйвери вновь потряс его за плечо.

"А как же Марк? — не понимал Том. — Он же из самой что ни на есть чистокровной семьи. Почему с ним ты не хочешь говорить?"

— Том... — повторил Эйвери.

Уже попрощавшись с надеждой пообщаться с Салазаром Слизерином, он повернулся к Марку.

— Чего? — едва не выкрикнул Том, но в последний момент взял себя в руки.

— Он ни с кем... — начал было говорить Марк, но резко замолчал, в ужасе округлив глаза.

— Что вам надо? — послышался шипящий, полный недовольства голос. — Зачем нассс тревожите?

Том бросил взгляд на Салазара Слизерина, но колдун сидел все в той же позе, не поворачивая головы и не раскрывая рта.

— Говорите, раззз пришшшли, — продолжал неизвестно откуда исходящий голос.

— Мы хотим узнать, как выбраться из картины, — ответил Том, внимательно осматриваясь.

Уж не общается ли колдун с ними ментально? Так даже лучше, вдруг Эйвери не слышит.

Но Марк все слышал. Он уставился на Тома, будто впервые его видел, лицо побледнело, губы плотно сжались.

— Точно так же, как вы в нее вошшшли... — произнес голос. — Раззз сумели попасссть сссюда, то сссумеете и выйти.

— Ты? Ты?.. — прошептал пораженный Марк. — Ты змееуст?

Выходило, говорил он с кем-то другим. Взгляд Тома в очередной раз скользнул по фигуре волшебника, и он заметил возле носка сапога острую змеиную мордочку с двумя большими, как блюдца, глазами. Желтые, немигающие, они смотрели прямо на Тома.

— Почему Салазар Слизерин не желает с нами говорить? — поинтересовался Том. — Что мы сделали не так?

— Он ни ссс кем не желает говорить, — прошипела змея.

"Поэтому это изображение и оставили в школе", — догадался Том.

И, немного поколебавшись, спросил:

— Даже со своим потомком?

И специально внимательно посмотрел на колдуна. На секунду ему показалось, что Салазар Слизерин кинул в его сторону короткий, едва уловимый взгляд.

— Потомок? — в голосе змеи послышалась усмешка. — Хозяин ни для кого не делает исссключения.

— Как нам все-таки покинуть картину? — уже более требовательным тоном повторил Том свой вопрос.

— Давно ни ссс кем не говорила... очень давно... — Змея оторвала голову от носка сапога и принялась ею раскачивать. — Даже забыла, как это приятно... Хорошшшо... Так и быть... Поинтересссуйся об этом у Эгнация. Он одно время общалссся с хозяином. Должен знать.

И исчезла под мантией Салазара Слизерина. Том понял, что большего он тут не добьётся.

Покидали картину в молчании. Эйвери явно желал что-то сказать, но по какой-то причине не решался. В последний момент, уже понимая, что переносится в другое изображение, Том обернулся и неожиданно встретился с Салазаром Слизерином взглядом. Наполненный болью и тоской, он одновременно излучал мудрость и необъятную глубину знаний. В следующую секунду основатель Хогвартса исчез, и Том, обуреваемый смешанными чувствами, остановился. Он не сумел получить то, ради чего сюда шел. Вдобавок его мечты о долгих разговорах с великим волшебником разбились вдребезги. Однако он все же достиг кое-чего, показал, что стоит чего-то в магическом мире, добившись от Салазара Слизерина мимолетного внимания.

— Что ты выяснил? — поинтересовался Марк, выведя его из ликующего состояния. — Что тебе сказал Салазар Слизерин?

Он смотрел на него с выражением одновременно непонимания и уважения на лице.

— Он отказался с нами говорить, — ответил Том, все еще думая о полном боли взгляде колдуна.

Читая в прошлом году его дневник, Том узнал, что Салазар Слизерин очень близко к сердцу воспринял ссору со своими друзьями Кандидой Когтевран, Пенелопой Пуффендуй и Годриком Гриффиндором. Великий волшебник считал основанный им Хогвартс своим вторым домом и оттого решение покинуть замок принял с огромным трудом. Видимо, как понял сейчас Том, разрыв с друзьями и уход из школы дались магу намного тяжелей, чем тот признавался даже самому себе.

— Мы не первые, до кого он не соизволил снизойти, — усмехнулся Марк.

— Так ты знал, что он не станет с нами разговаривать? — изумился Том. — Почему сразу не сказал?

— Я пытался, — объяснил Эйвери. — Неоднократно. Но ты не слушал.

Том вспомнил, что парень действительно несколько раз порывался ему что-то сообщить, но он каждый раз обрывал его на полуслове.

— Сюда часто приходят, в основном со Слизерина, конечно, — продолжил Марк. — Этакое испытание при посвящении. В первый день учебы я получил наказание, вынужден был раскладывать книги в библиотеке, поэтому не присутствовал. Но слышал, что, по рассказам старшекурсников, портрет Салазара Слизерина, если ты окажешься достоин его славы, каким-то образом покажет это. Вот я и надеялся, что мое происхождение и кровь моей семьи поможет нам разговорить его.

Том слушал Марка одновременно и с горечью, и со злорадством. Орион с Абраксасом, жившие с ним в одной комнате, и Поппея, любящая твердить, какие они с ней не разлей вода друзья, ни словом не обмолвились в прошлом году о намечающемся посвящении. Ему верилось с трудом, что представителей таких фамилий как Малфои и Блэки не позвали на такое мероприятие. Скорее не удосужились пригласить его. В душе мальчика поднялась волна торжества — получалось, что все эти отпрыски древнейших семейств в представлении великого колдуна ничего из себя не представляют. Хотел бы он посмотреть на лица всех этих напыщенных аристократов, когда он единственный из всех них удостоился бы внимания Салазара Слизерина.

— А с кем ты тогда разговаривал? — удивился Марк.

Том посмотрел на Эйвери. Марк взирал теперь на него прежним взглядом: снисходительным и даже слегка покровительственным, взором, которым он начал смотреть на него с того момента, как Том спас его от переохлаждения.

— С его змеей, — небрежно бросил Том. — Что ты знаешь об Эгнации? Она сказала, что он может нам помочь.

Его весьма сильно задело, что знание им змеиного языка, в первый момент изумившее Марка, не вызывает сейчас у него никаких эмоций.

Эйвери задумался.

— Скорее всего, змея имела в виду Эгнация Постума, одного из ближайших соратников Салазара Слизерина, после основания школы ставшего первым преподавателем защиты от темных искусств. Его портрет висит в классе.

Кабинет защиты от темных магов, запрещенных заклятий и всякой разной нечисти находился на шестом этаже. Первое время шли молча. А затем Том поинтересовался:

— А как ты сумел спастись от русалки?

Услышав вопрос, Марк смутился.

— Если честно, — немного помолчав, ответил он, — сам не знаю. До сих пор не понимаю, что на самом деле произошло. Когда я почувствовал, что она тащит меня прямо в болото, то принялся отбиваться изо всех сил. Но все равно оказался под водой. Думал, все, конец, сейчас утону, но неожиданно очутился на лужайке возле реки. А русалка исчезла.

Том замер, пораженный внезапной догадкой. Ни его, ни Марка не собирались убивать: ни охотники, ни русалка, ни дракон, ни даже тот рыцарь. Он-то, наивный, полагал, что им каждый раз невероятно везет: стрелы пролетают мимо, пламя их не сжигает, копье только портит рубашку, а собаки хоть и резво бегут, но не быстрей, чем они. Тут же дело было совсем в другом. Их видимо хотели только напугать. Но не просто до какой-то там дрожи в коленках, а старались довести до такой степени ужаса, когда мечтаешь только об одном — бежать и как можно дальше. Для этого и развесили картины. И место выбрали популярное, одно из любимейших у учеников.

И напавшие на них ранее в коридоре доспехи вели себя под стать персонажам из картин. Размахивая своими огромными топорами, они ведь так никого не убили, и даже не покалечили. А пытавшейся убежать Карине врезали в спину рукоятью меча, тем самым не причинив особого вреда. Кстати, сделать такое намного трудней, чем бездумно кольнуть острием оружия.

До настоящего момента Том не верил в проклятие. Но по всему выходило, что происходящее является прямым его следствием. Том за год учебы успел о замке уяснить одно — он скрывает в себе такие тайны и секреты, что в один прекрасный день появившиеся на стене картины не являются чем-то из ряда вон выходящим. Теперь становилось понятным, что происходит в замке.

Одоакр, накладывая на Хогвартс проклятие, не собирался его разрушать. Он понимал, что поломанное легко восстановить. Он решил поступить умнее — изгнать при помощи страха всех учеников. А без них Хогвартс перестанет быть школой. И тогда все начинания ее основателей пойдут прахом. В этом и заключалась месть Одоакра одолевшим его друзьям.

Тому стало плохо. Он не хотел возвращаться в приют. Но что он может предпринять? Куда ему, двенадцатилетнему мальчику, тягаться с одним из величайших темных колдунов?

Но один момент по-прежнему оставался для него неясным. Каждый раз, когда они с кем-то встречались, у них обязательно спрашивали, как их зовут. Для чего? Не просто ведь так?

— Пришли, — объявил Марк, который весь остаток пути, словно уловив мрачные мысли Тома, предпочитал отмалчиваться.

Они находились в небольшой, но очень уютной библиотеке. Маленький деревянный стол окружали полки с книгами, пол покрывал толстый, с высоким ворсом ковер. В находившемся в углу камине весело потрескивали дрова. Возле дальней стены, спиной к ним, стоял колдун в бархатном бордовом халате. На ногах замшевые туфли. На голове синий берет. В руках наполовину развернутая рукопись, сильно пожелтевшая и, судя по всему, необычайно старая.

— В который раз читаю, но постоянно нахожу нечто новое. — Волшебник медленно повернулся к ним, и в уголках его губ промелькнула довольная улыбка.

Он посмотрел на них черными, пронзительными глазами и не спеша уселся на единственный стул.

— Ну-ка-с, ну-ка-с. — Эгнаций Постум совсем не напоминал сподвижника темного мага, оттого Том, зная, каким обманчивым бывает внешне добродушный человек, был настороже. — Такие молодые, а ваши портреты уже висят в школе? Ну и времена...

Он покачал головой и с показной осторожностью свернул рукопись.

— Сэр, профессор... — обратился к нему Марк.

— Раз мы в какой-то степени коллеги, — рассмеялся волшебник, — зови меня просто Эгнаций. Итак, зачем пожаловали, юноши?

Вдруг его глаза округлились, а брови поползли вверх.

— А вы, гляжу, оказывается, живые... Никак вернуться обратно хотите?

— Можете нам в этом помочь? — попросил Марк.

— Я тут уже целую тысячу лет, — пожаловался Эгнаций Постум. — Все книги прочел. — Он указал рукой на полки. — И не по одному, признаюсь, разу. Нет желания составить мне компанию на следующую тысячу лет? А то мне здесь одиноко, никто ко мне не ходит, поговорить не с кем.

С того места, где стоял Том, был прекрасно виден класс, стены которого украшало множество портретов. Том выразительно посмотрел на них.

— У вас здесь вроде достаточно собеседников...

— Эти? — поморщился Эгнаций Постум. — Бездарности, полнейшие бездарности. И кто их только назначал преподавателями?

— Скажите тогда, чего вы хотите? — начиная уставать от разговора, напрямик поинтересовался Том. — Что мы должны сделать, чтобы вы помогли нам выбраться отсюда?

— Провести в моем обществе лет хотя бы пятьсот, — улыбнулся волшебник.

— Нет, так не выйдет, — покачал Том головой.

— Я так и думал, — расстроился Эгнаций Постум. — Тогда стандартное в таких случаях задание — загадка. Есть такое выражение: draco dormiens nunquam titillandus, "не буди спящего дракона". Ответьте мне, пожалуйста, юноши, кому вообще может понадобиться будить дракона? Зачем?

Марк в удивлении покосился на колдуна.

— Чтобы сразить в честном поединке?

— Глупость какая! — развеселился Эгнаций. — Не проще умертвить спящего? Ты случаем не ошибся с выбором факультета, юноша? Да ладно, шучу... — Он мгновенно сделался серьезным, и в глазах его промелькнули алчные искорки. — Мне требуется немного вашей крови. Нужно пользоваться моментом, а то когда еще ко мне заглянут живые люди.

Он открыл стол и вытащил нож с узким, острым лезвием, предназначенный для разрезания бумаги. Марк, а следом за ним и Том, попятился.

— Не волнуйтесь, — замахал руками волшебник. — Кровь ваша мне нужна исключительно добровольно. В противном случае я бы давно сам ее взял.

И, осклабившись, протянул им металлическую чашу.

Сделав ножом порез на кисти руки, Том принялся сцеживать туда кровь. Марк, поколебавшись, последовал его примеру.

— Вот и славно. — Дождавшись, пока чаша наполнится до краев, Эгнаций взмахом волшебной палочки притянул ее к себе.

Чувствуя сильное головокружение, Том выжидающе глядел на колдуна. Тот вновь взмахнул палочкой, и за спиной Тома возникло голубоватое свечение. Обернувшись, он увидел, что дымка, отделявшая нарисованный мир от мира людей, испарилась. Не мешкая ни секунды, он устремился вперед и с облегчением спрыгнул на каменный пол. Рядом спустя мгновение появился Марк. Том быстро оглядел свое тело — оно стало прежним. Понимая, что драгоценна каждая минута, он побежал к выходу. Уже переступая порог, не удержался и взглянул на картину, из которой только что вышел. Эгнаций Постум исчез. А вместе с ним пропала и наполненная кровью чаша.

Глава четырнадцатая

— Шах! — радостно объявил Абраксас.

Выстроившиеся напротив блондина черные фигуры торжествующе загудели. Затопав ногами, слон наклонил голову, угрожающе повел в стороны бивнями и приготовился к атаке. Спрятавшийся за крошечной пешкой белый король в страхе затрясся и осуждающе посмотрел на Ориона. Закусив губу, тот озадаченно потер лоб.

Развалившись на диване и щурясь от зеленоватого свечения, исходящего от развешанных на стенах светильников, Том равнодушно наблюдал за игрой. С куда большим интересом он прислушивался к сидевшим рядом с ним в креслах Марку и Поппее. Перешептываясь, они с веселым смехом обсуждали группу пятикурсников, усиленно готовившихся к контрольной по истории магии.

— Хорошо, в это я еще готова поверить, — нехотя согласилась Макквин. — А что ты скажешь про Алана?

— Алана Моусона? — уточнил Эйвери. — Дай подумать... Так... Он явно не в своей тарелке. Гляди, как взволнован.

— Ничего он не взволнован, — возразила Поппея. — Уткнулся в свои конспекты, глаз от них не отрывает.

— И ты заметила. Молодец. А теперь присмотрись внимательней. Видишь, как сильно дрожит у него перо? Опа! И кляксу поставил...

Алан Моусон, щуплого вида рыжеволосый парень, со вздохом взял со стола волшебную палочку и принялся убирать с бумаги чернильное пятно.

— А чем ты на это мне ответишь? — Орион, потирая от удовольствия руки, "съел" коня Абраксаса своим белым конем.

Поцокав языком, блондин задумался.

— А вот и разгадка его поведения, — ухмыльнулся Марк. — Ты не поверишь, но, похоже, Алан по уши втрескался в Джулс.

— Да ладно! — Поппея от изумления смешно разинула рот. Но затем недоверчиво прищурилась. — Нет, тут ты точно выдумываешь. Он на нее даже ни разу не взглянул.

— Ошибаешься, — с самодовольной улыбкой хмыкнул Марк. — Смотри внимательно и подмечай каждое движение. Ты права, сейчас он не глядит на нее, но это потому что стесняется. Он боится и не знает, как с ней заговорить.

— Глупость какая! — рассмеялась Поппея. — Заканчивай выдумывать. И признайся, что Алан слишком сложен для тебя.

В этом момент Джулс, худенькая брюнетка с большими темными глазами, повернулась к Алану и попросила у него лежавший рядом с ним учебник. Вздрогнув, тот быстро протянул ей его.

— Видишь? — обрадовался Марк. — Видишь, как он себя ведет? Он опять не взглянул на нее. Но корит себя за упущенную возможность. И, значит, после того, как она отвернулась, должен обязательно на нее посмотреть. Если не посмотрит, то я признаюсь, что ошибался.

Тому становилось все интересней. Весь последний час Марк с Поппеей занимались тем, что пытались угадать мысли и дальнейшие действия находящихся в гостиной студентов. Причем специально выбирали старшекурсников, с которыми никто из них не был знаком. И если Поппее удалось преуспеть в столь сложном деле всего в одном случае, то Марк читал людей практически безошибочно.

Оказался он прав и на сей раз. Не прошло и минуты, как Алан украдкой взглянул на Джулс долгим, тоскливым взором. Не оставалось никаких сомнений — парень влюбился без ума. Рядом с Томом, в соседнем кресле, ахнула Поппея.

— Я сейчас, — мгновенно сообщила она Марку и устремилась к сидевшим возле камина подругам.

Том взглянул на часы: приближалось время ужина. Желая подумать и побыть хоть немного в одиночестве, он направился в коридор.

— Ха-ха! — услышал он восторженный выкрик Ориона. — Шах! И мат!

Следом раздались раздосадованные сетования фигур Абраксаса.

С неудавшегося похода за доспехами миновало три дня. За это время Малфой ни разу не упомянул об эпизоде, случившемся тем вечером в женском туалете. Не рассказал он, судя по всему, о нем и Ориону, ведь в противном случае тот непременно захотел бы выяснить у Тома, зачем он так обошелся с его другом. С того разговора Том постоянно пребывал настороже, стараясь не спускать с блондина глаз — что-то подсказывало ему, что от юного аристократа непременно следует ожидать какой-нибудь гадости. Но пока тот вел себя, будто ничего и не произошло. Разве что избегал теперь оставаться с Томом наедине.

В отличие от блондина, поведение Марка в отношении Тома совершенно переменилось. Мало того что он продолжил с ним общаться на глазах остальных слизеринцев, так вдобавок начал садиться с ним на занятиях за одну парту, что вызывало у Поппеи неподдельное недовольство. Но после того как молодая колдунья толкнула Тома в картину со старухой, она вела себя с ним подчеркнуто вежливо, хотя и не подумала извиниться.

Выбравшись в тот вечер из кабинета защиты от темных искусств, Том и Марк стремглав побежали к кабинету Слизнорта. К их удивлению, оказавшись перед нужной им дверью, они обнаружили ее запертой. Пребывая в неведении, успела ли Поппея обо всем сообщить декану, они, желая опередить неминуемую проверку их спален преподавателями, поспешили в гостиную. Зная короткий путь, Том быстро вывел их на второй этаж. Проходя мимо кабинета Лициния Этелинга, они вдруг услышали смех, заглушаемый веселыми голосами. Быстро скользнув за угол, Том с Марком увидели, как в коридор выходят Стюарт Киган и Герберт Бири. Следом за ними, смешно потрясая животом, семенил Гораций Слизнорт. Мужчины были раскрасневшимися и заметно пошатывались.

— Эх, профессор, отчего-то мне захотелось еще раз поздравить вас с днем рождения! — Стюарт Киган остановился и сжал ладонь Герберта Бири долгим рукопожатием. — Очень приятно было с вами побеседовать. Благодаря вам я открыл для себя новый мир, мир театра.

— Ну, что вы, что вы... — смутившись, замахал руками преподаватель травологии. Поправив висевший на шее шарф, он высокопарно продекламировал: — Чудесен в мае соловей, он словно роль играет. Ведь для него всего важней, как публика встречает.

Не удержавшись, Марк прыснул от смеха. Тому, чтобы мужчины их не обнаружили, пришлось зажать Эйвери рот рукой.

— А не пойти ли нам на Астрономическую башню? — заплетающимся языком, догнав Кигана с Бири, предложил Слизнорт. — В начале сентября во время заката с нее открывается потрясающий вид на лес.

Краем глаза Том заметил за своей спиной какое-то движение. Повернувшись, он с изумлением увидел, как в высившейся напротив него колонне бесшумно открывается узкий проем и в нем появляется голова Поппеи. Услышав шум, производимый преподавателями, юная ведьма замерла.

— Давай же! — пискнул за ее спиной Абраксас. — Он сейчас закроется. Что ты видишь? Куда мы вышли?

Тут, наконец, Поппея обнаружила смотрящих на нее Тома с Марком. Округлив от удивления глаза, она осторожно выбралась в коридор. Следом за ней протиснулся Малфой, причем успел он это сделать лишь в самый последний момент — начавший закрываться проем едва не зажал между камнями край его мантии.

— Вы спаслись? — радостно прошептала Поппея. — Но как?

— Ты ничего еще не рассказала Слизнорту? — строго поинтересовался Марк.

— Мы искали его по всему замку, — сообщила Макквин. — Уже подумывали пойти к Дамблдору. Но Абраксас задел щит у одной статуи — причем можно было спокойно обойтись без этого — и мы угодили в совершенно незнакомый коридор. Насилу выбрались...

Пристроившись к группе старшекурсников, шедших из гостиной в Большой зал, Том направился на ужин. На следующее утро после вечерних приключений они вчетвером намеревались доложить о загадочных картинах Горацию Слизнорту. Но предварительно, несмотря на сильное подозрение, что поступает опрометчиво, Том уговорил Поппею и Марка внимательно их осмотреть. Если они и вправду являлись творением Одоакра, то выходило, что они столкнулись с настоящей темной магией. Том не мог себе позволить упустить такой шанс и не взглянуть на них еще раз. Он был уверен, что стоит преподавателям узнать об этих изображениях, как они тотчас же спрячут их в каком-нибудь труднодоступном месте.

Однако едва они свернули в нужный им коридор, как обнаружили, что картины исчезли. Оглядывая пустые стены, Том гадал, по какой причине они пропали: дело ли это рук администрации школы, успевшей их обнаружить, или Хогвартс просто решил их переместить и картины сейчас находятся в другой части замка.

За ужином, уплетая жареный бекон с картошкой, Том вновь вспомнил о начальной магии. Не она ли виновата во всех этих опасных приключениях, обрушившихся на него в последнее время? И не ее ли это рук дело, что он постоянно оказывается в самом эпицентре действия проклятия Одоакра? Вереница мрачных мыслей вывела его на Григория Раскольда. А не отправить ли колдуну сову с письмом? Он не был уверен, сумеет ли птица отыскать дом волшебника, на который, как ему было известно, его владелец наложил множество скрывающих заклинаний. Но, с другой стороны, что он терял? Отец Поппеи не спешил, либо попросту не мог сейчас сообщить ему ничего нового о первородной магии. И Том все больше склонялся к выводу, что помочь ему способен только Григорий Раскольд. Решив завтра с утра сбегать в совятню и послать колдуну письмо, он встал из-за стола. И увидел летевшего прямо на него большого филина. Не сбавляя скорости, птица, хлопая крыльями, кинула ему в руки свернутую в тугую трубку записку и взмыла под потолок. Гадая, кому вздумалось ему писать, Том развернул тонкий лист бумаги.

"Мой юный друг, надеюсь, ты не в обиде, что пишу только сейчас. По правде сказать, я пребывал в полной уверенности, что ты не пережил тот день. Оттого и не стремился тебя разыскать. Слишком уж печальной мне казалась твоя участь. Я отгородился от мира, не читал газет, полностью сосредоточившись на том, чтобы достойно встретить Амадеуса. Однако на днях я получил известие о его смерти. Выяснив, что же тогда произошло, я обрел слабую надежду на твое спасение. Так я узнал, что ты сейчас в Хогвартсе. Если у тебя не отпало желание со мной видеться, брось письмо на пол. Я буду ждать на нашем месте. Коль не хочешь, просто его скомкай. Я все пойму.

Г.Р."

Том не раздумывал ни секунды. Ему не было дела до угрызений совести старого волшебника. Не считал он и того, что тот поступил скверно, бросив его прозябать в приюте. Каждый волен поступать как ему заблагорассудится. Они ведь не давали друг другу никаких обещаний.

Выпустив записку из пальцев, он наблюдал, как она медленно падает на пол. Пролетев половину расстояния до каменных плит, бумага вспыхнула, охваченная крошечными язычками пламени. Спустя несколько секунд от нее не осталось даже горки пепла.

Подойдя к выходу из Большого зала, Том задумался. Через раскрытые двери он видел, как в вестибюле возле песочных часов студентов поджидают охранники из Министерства. Ему требовалось каким-то образом пройти мимо них незаметно. Пристроившись к толпе когтевранцев, направлявшихся в свою башню, он вышел в холл. И едва не столкнулся с Поппеей, Орионом, Марком и Абраксасом, спешащими на ужин. Отвернувшись, чтобы они не увидели его, Том двинулся к главному входу.

Шедшие рядом с ним когтевранцы начинали уже бросать в его сторону недоуменные взгляды, и Тому, дабы не вызвать ненужных ему сейчас вопросов, пришлось отделиться от них. На счастье, за главным входом не наблюдали, видимо, никто, включая охранников, и подумать не смел, что кто-либо из школьников после всего случившегося попытается покинуть замок. До выхода оставалось совсем чуть-чуть, когда кто-то его окрикнул. Вздрогнув, он посмотрел назад и увидел, как к нему приближается высокая фигура. Том узнал Даррена Райса.

— Я по поручению профессора Слизнорта, — поспешил он соврать.

— Разумеется. — Молодой сотрудник Министерства как-то подозрительно посмотрел на Тома. — И я уверен, что у тебя есть письменное разрешение, подписанное твоим деканом. В противном случае мне пришлось бы обо всем доложить директору.

— Конечно, оно у меня есть, — стараясь говорить раскованно, ответил Том и начал рыться в карманах.

— Охотно верю, — остановил его Даррен. — Уверен, даже если ты его забыл, профессор Слизнорт подтвердит твои слова. Мне тебя проводить? По замку и по прилегающей к нему территории студентам ходить поодиночке запрещено.

— Мне надо-то до теплиц, — заверил парня Том. — До них рукой подать. Профессор Слизнорт попросил принести кое-какие ингредиенты для завтрашнего урока.

Тут он увидел идущих на тренировку по квиддичу пуффендуйцев.

— К тому же я пойду не один, а с ними. Я как раз их ждал. А обратно вернусь с профессором Бири. Профессор Слизнорт с ним заранее договорился.

Отчего-то Тому показалось, что Даррен раскусил обман. Он смерил мальчика долгим взглядом, а затем неожиданно весело улыбнулся:

— Ну, раз профессора обо всем договорились, то никаких проблем. Кстати, все хотел тебе сказать... Ты весьма недурно сражался с теми доспехами. Многие частенько с перепуга начинают так яростно размахивать палочкой, что одно из пущенных ими заклинаний по чистой случайности достигает цели. Ты же действовал с холодной головой, руководствуясь не эмоциями, а разумом. В тебе есть все необходимое, чтобы в будущем стать мракоборцем. Не думал?

По правде сказать, Том представлял свое будущее несколько абстрактно: сейчас ему просто хотелось добиться звания лучшего ученика, если получится, четырех факультетов. Он все еще продолжал познавать волшебный мир и настолько далеко предпочитал не заглядывать. Оттого вопрос Даррена застал его врасплох.

— Бороться со злом по всей стране? — деланно ухмыльнулся он, пытаясь за шуткой скрыть смущение. — Мне двенадцать. И для меня сейчас самое большое зло — проваленный экзамен.

— Уверен, скоро твои приоритеты поменяются, — сказал Даррен. — Ладно, не стану тебя больше задерживать.

И зашагал в сторону Большого зала. Раскрыв тяжелые дубовые двери, Том вместе с пуффендуйцами вышел на лестницу. Незаметно отстав от них на широкой аллее, он, стараясь скрываться за росшими вдоль нее деревьями, поспешил к озеру.

Григорий Раскольд ждал, стоя на невысоком пригорке. Закутанный в длинную темную мантию, он, повернувшись спиной к школе, глядел на неподвижную, похожую на черное зеркало воду.

Едва Том приблизился к нему, как старый волшебник, обернувшись, взял его за руку. Мгновенно все вокруг потемнело и закружилось. Тому показалось, что его грубо проталкивают сквозь невероятно узкую трубку. Внутренности безжалостно скрутило, возникло непреодолимое желание исторгнуть наружу недавно съеденный ужин. С трудом удержав еду внутри желудка, он спустя секунду обнаружил себя сидящим в мягком кресле. Оглядевшись, он понял, что находится в знакомой ему по предыдущим посещениям просторной комнате.

Взяв с круглого столика стакан воды, Том осушил его одним залпом. Григорий Раскольд, расположившись на широком диване, по-прежнему не говоря ни слова, наблюдал за ним внимательным взглядом.

— В тебе ничего не изменилось, — наконец произнес он.

— А должно было? — удивился Том.

— Ты же лишил жизни человека, — пояснил колдун. — Такое ни для кого не проходит без последствий.

Том не собирался откровенничать. Но и утаивать всей правды смысла не видел.

— Если вы говорите об Амадеусе, то он расшибся, упав со скалы. Слишком близко подошел к обрыву. Я тут совершенно ни при чем. И вы мне льстите, полагая, что я способен одолеть такого опытного волшебника.

— Поэтому не нашли тела... — скорее размышляя, чем обращаясь к Тому, пробормотал Григорий Раскольд. — Его унесло течением. Что ж, признаюсь, я рад, что так вышло.

Том так и не понял, чему конкретно обрадовался колдун: тому, что он его обманул, либо что Амадеус мертв, или что он, Том, жив. А может, маг еще в дороге прочел его мысли, обо всем прекрасно осведомлен и счастлив просто оттого, что Том сумел одолеть причинившего ему столько неприятностей человека и вдобавок пытается скрыть факт убийства. Все-таки он имел дело с темным магом.

— Однако тебя что-то беспокоит. — Мужчина продолжал пристально смотреть на Тома. — Буквально грызет изнутри.

Том не стал ходить вокруг да около, ведь он явился сюда исключительно по этой причине. Немного помолчав, собираясь с мыслями, он начал:

— Вы как-то рассказывали мне о начальном волшебстве. Оно помогло Салазару Слизерину добиться успеха, но оно же его и погубило. По вашим словам, когда оно потребует плату, от него нельзя защититься. Я просто, любопытства ради, хотел уточнить: действительно не существует никакого способа избежать расплаты? К примеру, как-то открутиться? Или откупиться? Переложить, как вариант, расплату на другого человека?

Колдун не спешил с ответом. Он достал прямо из воздуха чашку, до краев наполненную ароматным кофе, и сделал из нее маленький глоток.

— Мой юный маг, — наконец произнес он. — Представь, что на улице дует ветер. Он тебе неприятен, но ты ничего не можешь с ним поделать. Он существует независимо от твоего желания. Ты прячешься от него за крепкими стенами дома, намереваясь пересидеть, переждать в тепле. Но ветер становится сильней, превращаясь в ураган. Он ломает стены твоего дома и добирается до тебя. Ветер — суть природы, естество нашего мира. Ему нет дела до тебя, он не ведает, что творит. Он помогает, надувая паруса и перемещая суда по морю. Но он же их и топит. Моряки любят ветер, но они же его боятся. Так же и начальная магия. Она является источником волшебства. Без нее мы бы не сотворили даже самого простейшего заклинания, никакие бы палочки нам бы не помогли. Невозможно бороться со стихиями, мой юный маг. Если они обрушатся на тебя, то тебе конец. Единственный способ остаться в живых — избегать их, пользуясь малой толикой тех возможностей, что они предоставляют.

"По возможности их избегать, — мысленно повторил Том. — А с этим то как раз проблема".

Он взял появившуюся на столе чашку капучино и начал пить из нее небольшими глотками. Напиток оказался горячим, обжигающим язык и горло, но Том пил, не замечая боли.

— Вы говорили, что эта сила помогает только избранным, — произнес он.

— Достойным, — поправил колдун. — Начальная магия сама, по известным исключительно ей причинам, решает, кому помогать, а кого не замечать.

Том отрешенно смотрел на свои ногти. Испарилась последняя надежда. Он должен могущественнейшей силе некую плату, и независимо от его воли и желания она в свое время потребует ее. Ему остается только ждать. Но он не собирался провести жизнь, трепеща, когда настанет момент расплаты. Начальное волшебство сочло его достойным не потому что он такой хороший или потому что, всеми брошенный, нищенствовал в приюте. Она выбрала его, потому что он жаждал этой силы, стремился к ней всей душой и был готов принять. Пользуясь предоставляемыми первородной магией возможностями, он получает шанс прожить пусть и короткую, но яркую жизнь, добившись всего, к чему стремится. Но у него есть выбор — отказаться от силы и, может быть, дотянуть до старости, существуя серо и никчёмно.

Ни один из вариантов Тома не устраивал. Ему невыносим был сам факт того, что кто-то или что-то, пусть даже величайшая на земле сила, имеет над ним власть. Вот если бы стать бессмертным... Тогда он обрел бы все, не рискуя собственной жизнью.

— Больше вас никто не держит взаперти, — желая отвлечься, прервав довольно продолжительное молчание, произнес он. — И вы вольны делать что захотите.

— Да, мой юный маг, благодаря тебе я свободен. — Колдун откинулся на спинку дивана. — Выглядит до смеха неправдоподобно, но из песни слов не выкинешь: меня, именем которого мамы продолжают пугать непослушных детей, спас школьник, ученик второго курса. Стыдоба, однако... Могу я для тебя что-то сделать? В знак, как говорится, признательности.

— Я как раз собирался попросить. — Том не был уверен, что поступает правильно, но решил рискнуть. — Научите меня защищать свой разум от постороннего вмешательства, обучите окклюменции.

— Что ж, с превеликой охотой, — согласился Григорий Раскольд. — В прошлом году, помнится, я показывал тебе возможности легилименции. Они тебя еще весьма поразили.

Том с содроганием вспомнил тот день. Тогда он, так гордившийся своим умением проникать в разум и сознание других людей, на довольно продолжительное время впал в мир грез и фантазий, внушенных ему Григорием Раскольдом. И покинул их не раньше, чем колдун позволил ему вернуться в реальность.

— Начнем с простого, — предложил волшебник. — Я попробую узнать, что ты ел на ужин. А ты всеми силами препятствуй мне. Обещаю, смотреть стану только непосредственно относящееся к ужину.

Наученный горьким опытом, Том на сей раз не ожидал ни произнесенного вслух заклинания, ни взмаха волшебной палочки. Едва в воздухе затихло последнее сказанное мужчиной слово, как Том постарался абстрагироваться от всего и в первую очередь не думать о том, что делал сегодня вечером в Большом зале.

Точно так же, как и в начале лета в деревне, когда Стюарт Киган пробовал выяснить, что он слышал из разговора заговорщиков, Том ничего не чувствовал. На его разум не оказывалось никакого давления. Том все ждал и ждал, полный напряжения и концентрации. И удивился, когда услышал голос старого волшебника, наполненный хорошо заметным удовлетворением.

— Очень даже неплохо, — хмыкнул тот.

В первый момент Тому показалось, что он ослышался. У него получилось! Не зря он два последних дня по несколько часов учился блокировать свои мысли.

— А теперь, мой юный друг, приготовься, я приложу чуть больше усилий, — произнес Григорий Раскольд.

"Чуть больше усилий?" — только и успел подумать Том.

Его охватило разочарование, а спустя секунду мужчина объявил:

— Жареную картошку, бекон и стакан апельсинового сока.

От обиды Том едва не расплакался, но вовремя сдержался. Собравшись, он сказал ровным, спокойным голосом:

— Хотел еще оладьи с повидлом, но посчитал, что будут лишними.

— Ты зря расстраиваешься. — Маг, судя по всему, прекрасно понял, какие чувства сейчас испытывает Том. — В твоем возрасте большинство детей обычно только впервые слышат слова "легилименция" и "окклюменция". И лишь единицы знают их значение. Ты же обладаешь весьма приличными навыками.

— Не очень-то помогшими вам помешать, — проворчал Том. Тут он вспомнил о Стюарте Кигане и спросил: — Скажите, а возможно такое, чтобы взрослый волшебник, обученный легилименции, не сумел прочесть воспоминания подростка?

— Ты о Стюарте Кигане и случае в деревне? — поинтересовался Григорий Раскольд.

Том замер, насторожившись. Что еще колдун узнал из его мыслей? Зря он все это затеял.

— Прости, но это воспоминание буквально крутится у тебя на переднем плане, — признался волшебник. — Я не собирался его смотреть. Но ты постоянно о нем думаешь, оттого оно такое яркое и его трудно не увидеть. Но, кроме него и сегодняшнего ужина, уверяю тебя, мой юный маг, я больше ничего не видел.

Том не очень верил колдуну, но сделанного не воротишь. Он по-прежнему не собирался откровенничать со старым волшебником, поэтому сказал:

— Это всего-навсего случай, описанный в учебнике. Я много о нем размышлял, он не дает мне покоя. Я недавно познакомился со Стюартом Киганом, он произвел на меня большое впечатление. Поэтому заменил абстрактный образ на образ Стюарта Кигана.

— Весьма оригинально. — По лицу мага невозможно было понять, поверил ли он словам Тома. — Я попытаюсь объяснить. Ситуация, описанная в твоем учебнике, напоминает нашу с тобой. Приложив минимум усилий, я не сумел преодолеть твою защиту. Но, увеличив напор, выяснил, что хотел. Так же и со Стюартом Киганом. Он не ожидал, что встретит сопротивление со стороны двенадцатилетнего мальчика... вернее, подростка. Так сказано в книге? Он думал, что беспрепятственно проникнет в разум и с легкостью узнает, что ему требуется. А ты, вернее подросток из учебника, подыграв ему и позволив хозяйничать среди воспоминаний, нужные от него скрыл. Оттого он и потерпел неудачу. Но если бы он знал, что его ждет, он бы тогда приложил больше усилий и непременно выяснил бы все, что ему необходимо.

Он с уважением посмотрел на Тома, но больше ничего говорить не стал. Вновь повисло молчание. Волшебник допивал кофе, а Том размышлял о том, как ему повезло, что Стюарт Киган, не восприняв его всерьез, допустил тем самым серьезную ошибку.

"Всегда к любому противнику следует относиться со всей серьезностью", — подумал он и дал себе мысленное обещание никогда об этом не забывать.

— Не желаешь продолжить? — обратился к нему Григорий Раскольд. — Я могу попробовать узнать, чем вас балуют в школе на обед. Заодно сравню ваше меню с тем, чем кормили в мое время.

Осознав, благодаря какой случайности он остался жив, Том, несмотря на усталость и начинавшую раскалываться голову, кивнул. Он намеревался оставаться в этом доме, пока пожилой колдун не выудит из его головы меню как минимум за последнюю неделю.

Глава пятнадцатая

Поставив перед собой тарелку, доверху наполненную яичницей с беконом, Том щедро намазал маслом аппетитно пахнущую булочку. Сидевший напротив него Орион, уплетая оладьи с джемом, недовольно косился в сторону гриффиндорского стола, со стороны которого в адрес слизеринцев летели едкие колкости. Хмурясь, Блэк повернулся к Абраксасу. Малфой с меланхоличным видом ковырялся ложкой в желе — происходящее, казалось, нисколько его не беспокоило. В отличие от друга, Орион сохранял спокойствие с огромным трудом — в уголках губ юного аристократа пролегла глубокая складка, выдававшая сильное раздражение.

— Я чего-то не понимаю, — проворчал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Одного меня только раздражает это наглое тявканье?

И с силой воткнул вилку в ничем не повинную оладью. Гриффиндорцы между тем затянули очередную шутливую песенку:

Охоту славную начнем

На змия шепелявого.

Сегодня мы его побьём,

Мы победим лукавого.

Начинался чемпионат школы по квиддичу, и стартовал он волею слепого жребия поединком между главными антагонистами, Слизерином и Гриффиндором. Встреча должна была пройти на новеньком стадионе, специально построенном к тысячелетию школы. Тому не было никакого дела до игрища, основой в котором служили полеты на метлах и умение вовремя увернуться от несущегося на тебя мяча. Однако большинство студентов не разделяли его мнения: всю последнюю неделю в Хогвартсе говорили исключительно о квоффлах, снитче и шансах команд на победу.

Не остались в стороне и охранявшие замок работники Министерства. Они вели себя так, словно вернулись в дни своей молодости. Поддавшись всеобщему ажиотажу, суровые на вид колдуны, многие из которых побывали во множестве серьезных переделок, завели разговоры о тактике, преимуществах оборонительного построения перед атакующим и каким образом скажется на игре моросящий с раннего утра дождь.

Поголовное увлечение предстоящим матчем было Тому только на руку — он мог допоздна засиживаться в безлюдной библиотеке и, главное, беспрепятственно встречаться с Григорием Раскольдом. Занимаясь с волшебником защитой от легилименции, он меньше чем за месяц достиг значительных успехов. И сейчас, поедая завтрак, с удовольствием вспоминал эпизоды вчерашнего вечера.

Сидевшая рядом с ним Поппея с таинственным видом о чем-то шепталась с Марком. Эйвери, как всегда, выглядел так, будто недавно побывал в модном магазине одежды: ослепительно-белая шелковая рубашка, узкие брюки и дорогие на вид кожаные ботинки. Под стать аристократу оделась и Поппея: длинная черная юбка, из-под которой выглядывали носы лакированных сапог, обтягивающая фиолетовая мантия и тонкие перчатки. Ни Макквин, ни Эйвери особо не интересовались предстоящей игрой, но на поединок они идти собирались.

Доев оладьи и бросив на друзей осуждающий взгляд, Орион, продолжая держать в руке вилку, повернулся к гриффиндорскому столу и нараспев прокричал на весь зал:

Львятам гриву подпалили,

Хвост узлом перекрутили.

С нами вам не совладать

И победы не видать.

Вздохнув, к Блэку присоединился Абраксас, а спустя минуту еще с десяток парней с факультета.

Слушая громогласное скандирование слизеринцев, Том испытал радостное, поистине пьянящее чувство. В последнее время он все чаще ловил себя на мысли, что доволен абсолютно всем. Он ощущал себя в Хогвартсе как дома. Школа стала для него тем местом, в котором он, несмотря ни на что, был счастлив.

Сентябрь подходил к концу, а он хотя и предпринял несколько попыток, но так и не сумел отыскать те ужасные картины. Видимо, преподаватели все-таки их обнаружили и запрятали в укромное место, подальше от посторонних глаз. После того происшествия Том больше не слышал о случаях проявления проклятия: доспехи оставались, как им и положено, неподвижными, а портреты чародеев мирно украшали стены коридоров и кабинетов. Все начинали потихоньку забывать об Одоакре, все реже вспоминая темного волшебника с его мрачным проклятием.

Пользуясь тем, что основная масса учеников собиралась сразу после завтрака отправиться на стадион, Том намеревался немного посидеть в гостиной, позанимавшись в тишине. Затем на пару часиков заглянуть в библиотеку, а после ужина встретиться с Григорием Раскольдом.

Предвкушая насыщенный и интересный день, Том пребывал в превосходном настроении. Он лениво взглянул на влетевшую в раскрытые окна вереницу сов — кроме пожилого мага, ему никто не мог написать, а дату и время для их бесед назначал Том. Как он и предполагал, в его сторону птицы даже не посмотрели. Одна бросила на колени Поппеи утренний выпуск "Ежедневного пророка", две с трудом положили перед Орионом толстый конверт песочного цвета. Четверо молоденьких сычиков, из последних сил махая крыльями, устремились к Абраксасу. Немного недотянув до места, где сидел блондин, они уронили громоздкий на вид сверток прямо на гору оладий.

Юные аристократы, не обращая на доставленную им почту никакого внимания, продолжали орать в адрес гриффиндорцев оскорбления.

— Вам нечего сегодня ловить! — надрывался, активно жестикулируя и строя смешные рожицы, Орион. — В Хогвартсе есть только две команды: основной состав Слизерина и те, кто мечтает занять их место!

— Ваш Паттерсон ни на что не способен! — вторил другу Абраксас. — Он не сумеет отбить мяч, даже если тот полетит прямо в него!

Люк Паттерсон, длинноволосый брюнет с широченными ладонями, как раз собирался ловить брошенное ему яблоко. Красуясь, он вытянул перед собой правую руку. С легкостью поймав, он высокомерно ухмыльнулся, но, видимо, сжал яблоко слишком сильно, и то, выскользнув, упало на пол. Над гриффиндорским столом повисла тишина.

— Ребята, я пошутил! — криво улыбнулся Люк и смущенно спрятал руки за спину.

Орион с Абраксасом схватились друг за друга — их настолько сильно распирало от смеха, что они боялись упасть.

Гриффиндорцы, быстро придя в себя, обрушили на противников яростные ругательства.

Медленно, будто не замечая происходящего, со своего места поднялся Корвин Лестрейндж. Взглянув на членов своей команды, он спокойным голосом скомандовал:

— Ну все, пора. За мной.

И неспешно направился к выходу. Тут же в его адрес полетели колкости и ехидные, полные злости выкрики. Том позавидовал выдержке Корвина. Парень шел высоко подняв голову, изредка бросая в сторону гриффиндорцев слегка насмешливый взгляд. Казалось, оскорбления нисколько его не трогают, а, напротив, придают дополнительных сил. Двигаясь по залу, Корвин словно купался в негативе, черпая в нем энергию для предстоящего поединка. Чего нельзя было сказать об остальных игроках команды. Ссутулившись, они семенили за Корвином, мечтая как можно быстрей добраться до двери. И хотя все последние дни они частенько подвергались давлению и нападкам от учеников остальных факультетов и должны были уже к ним привыкнуть, но происходящее сегодня превысило все мыслимые пределы.

Дойти спокойно до двери Корвину не удалось. Не выдержав, несколько гриффиндорцев выскочило из-за стола и бросилось к нему. Тут же им наперерез устремились слизеринцы. Видя, что в любую секунду готова вспыхнуть заварушка, со своих мест повскакивали преподаватели, криком попытавшиеся утихомирить разошедшихся учеников. Куда там! Студенты лишь распалились еще сильней.

И в этот самый момент двери Большого зала распахнулись и внутрь ввалилась Джулия Муркок. Неестественно бледная, с широко распахнутыми глазами и застывшим от ужаса взглядом, она выглядела настолько сильно перепуганной, что создавалось впечатление, будто повстречала в коридоре саму Смерть. Ее била столь сильная дрожь, что, сделав несколько шагов, она пошатнулась и едва не упала.

Том был с Джулией хорошо знаком и оттого прекрасно знал, что Муркок — девочка храбрая и весьма в себе уверенная. И напугать ее не так просто. И какому-то там привидению, пусть и очень страшному, такое не под силу. Значит, произошло действительно что-то серьезное. Тома охватило дурное предчувствие.

На Джулию обратили внимание далеко не сразу — все глазели на перебранку гриффиндорцев со слизеринцами. Том и сам заметил девочку только потому, что начинал собираться в библиотеку и оттого бросил взгляд на дверь.

— Там... там... — силилась перекричать Джулия стоявший в Большом зале гвалт, но безрезультатно — ее не то что никто из присутствовавших за завтраком не слышал, но даже не видел.

Чуя недоброе, Том встал из-за стола и тут же замер, решая, что лучше: узнать у Джулии, что случилось, или бежать к преподавательскому столу за помощью. Пока он размышлял, группа учителей во главе с Армандо Диппетом, спешащих к ученикам, готовых в любую секунду схватиться за волшебные палочки, достигла середины зала. Впереди бежали Стюарт Киган и Лициний Этелинг. Мужчин, судя по веселым выражениям на их лицах, происходящее искренне забавляло. Они посмеивались, перекидываясь на ходу шуточками. Позади них пыхтел Армандо Диппет. Директор тщетно пытался усилить свой голос заклинанием, но от излишней суетливости у него ничего не выходило. Рядом с ним ровным, но быстрым шагом двигались Альбус Дамблдор и Герберт Бири. Преподаватель трансфигурации поглядывал на учеников саркастическим взглядом из-под надетых на крючковатый нос очков-половинок, а любитель театра наматывал на кулак конец необычайно длинного шарфа. Последним плелся Гораций Слизнорт. Он тяжело дышал, вытирая вспотевший лоб носовым платком в клеточку. Зевая во весь рот, он в левой руке сжимал кружку с дымящимся кофе, а правой старался пригладить торчавшие в разные стороны усы.

Внезапно Стюарт Киган, споткнувшись, сбился с шага, и улыбка исчезла с его лица. Том проследил его взгляд и понял, что колдун заметил Джулию. Заинтригованный поведением знаменитого дуэлянта, побывавшего по слухам в десятках, если не сотнях передряг, Том лишь краем глаза успел увидеть, что не менее мрачным сделался и Лициний Этелинг. Не сговариваясь, мужчины бросились к Джулии.

Еще до того, как девочку окружила толпа, Том успел подбежать к ней.

— Там... там... — бессвязно, едва слышно бормотала Джулия.

Из ее глаз брызнули слезы и она, пошатнувшись, осела на пол. Стюарт Киган ловко подхватил ее под локоть и, усадив на скамейку, накинул на плечи свою мантию. Лициний Этелинг взмахнул палочкой и, достав прямо из воздуха стакан с булькающим в нем напитком темно-синего цвета, заставил Джулию осушить его до дна.

— Что случилось, юная мисс? — участливо поинтересовался Стюарт Киган. — Что вас так напугало?

Вокруг них стремительно росла толпа, на все еще продолжавших выяснять отношения слизеринцев с гриффиндорцами уже никто не обращал внимания. Тому приходилось прилагать все силы, чтобы находиться как можно ближе к Джулии. Рядом с собой он заметил Поппею и Марка. Макквин поглядывала на Муркок внимательным взглядом, а Эйвери, словно отгораживаясь от происходящего, сложил руки на груди.

— Там... — едва слышно произнесла Джулия чуть более ровным голосом, указывая рукой в сторону выхода из Большого зала. — Мы хотели переодеться на игру... Мы всегда там ходим... С охраной, разумеется... И вдруг... — Она замолчала, уставившись округлившимися от ужаса глазами на Стюарта Кигана. — Вы же их спасете? Обещаете?

— Конечно, милая, — мягко сказал колдун. — Но что все-таки случилось?

— И где охрана, с которой ты шла? — прибавил Лициний Этелинг, оглядывая зал.

Вместо ответа Джулия закрыла лицо ладонями. Преподаватель заклинаний извлек из воздуха второй стакан, на сей раз наполненный ярко-зеленой жидкостью. Толпа вокруг продолжала расти. Том увидел встревоженное лицо Ориона и прячущегося за друга белого как мел Абраксаса. Не понимая, что происходит, школьники поглядывали друг на друга, интересуясь у соседей, что случилось.

— Считаю, с нее достаточно и одной порции, благодарю вас, профессор. — Дамблдор коснулся плеча Джулии своей рукой, и девочка сразу же перестала дрожать. — Все хорошо, ты в безопасности. — Он повернулся к Кигану. — Стюарт, прошу вас немедленно проверить все ближайшие коридоры. Берите с собой столько людей, сколько потребуется.

Киган, лицо которого сделалось мрачным и сосредоточенным, кивнув, быстрым шагом направился к выходу из Большого зала. Дамблдор посмотрел на директора.

— Армандо, полагаю, учеников следует немедленно отвести в их гостиные.

— К чему такие меры, Альбус? — дрогнувшим голосом поинтересовался Армандо Диппет. — А игра? Перенести?

— Как минимум... — Дамблдор вгляделся в лица стоявших рядом преподавателей. — А еще лучше отменить.

— Вы же даже не знаете, что произошло! — опешил директор. — Не слишком ли поспешное решение?

— В мерах, касающихся безопасности учеников, не страшно переусердствовать. А даже если и сделать излишне много, плохо от этого никому не станет. Поправьте меня, если я говорю что-то не так, директор, — строгим тоном заметил Дамблдор и чуть более мягко обратился к Джулии: — Мисс Муркок, вы можете нам поведать, что вас так сильно напугало?

— Пол... — всхлипнула та. — Мы шли... И вдруг он весь покрылся трещинами... Они упали вниз... В ту яму... Красного... Ужасного красного цвета...

Том судорожно сглотнул. Сбывались самые худшие опасения. А он так надеялся, что все закончилось. Выходило, зря. Все только начиналось.

По толпе пронеслись испуганные вскрики: девушки встревоженно ахнули, а парни издали нервные смешки.

Преподаватели с директором во главе несколько секунд молча глядели на Джулию. На лице Армандо Диппета отразилась вся гамма чувств, переживаемая колдуном: от неверия в услышанное до полного отчаяния. Мявшийся неподалеку Гораций Слизнорт вздохнул так тяжело, что на его жилетке едва не полопались пуговицы. Лициний Этелинг, утратив привычную браваду, стоял с мрачным, вытянувшимся лицом. Герберт Бири нервно теребил край шарфа, не замечая, что с каждым разом все сильней, словно удавку, затягивает его вокруг своей шеи. Один лишь Альбус Дамблдор оставался совершенно спокойным. Взглянув на директора решительным взглядом и словно получив от него молчаливое разрешение, он склонился над Джулией.

— Мисс Муркок, вы уверены в том, что видели именно то, что нам описываете?

Девочка едва заметно кивнула.

— Крепость полов в каждом коридоре и на всех этажах летом специально проверили, — задумчиво пробормотал Дамблдор. — Что же такое должно было произойти, чтобы пол разрушился? Если только...

Лицо колдуна становилось все серьезней, а взор все решительней.

— Вы покажете место, где это произошло? — попросил директор слегка обреченным тоном.

Джулия еще раз кивнула.

Повернувшись к толпившимся вокруг ученикам, Дамблдор оглядел их и негромко, но так, что все прекрасно его услышали, произнес:

— Вынужден вас огорчить, но сегодняшнюю игру придется перенести.

В ответ раздались возмущенные крики. Среди особо усердствующих Том различил голос Ориона.

— Случившееся этим утром происшествие очень и очень серьезно, — продолжал Дамблдор, ему даже не требовалось усиливать голос заклинанием, каждое его слово эхом разлеталось по всему залу. — Во избежание дальнейших осложнений, прошу старост сопроводить студентов в гостиные факультетов. С этой минуты ни один ученик без личного распоряжения директора не должен их покидать. Надеюсь, вы все понимаете степень опасности и не станете подвергать свои жизни лишнему риску.

— Профессор, а что все-таки произошло? — поинтересовался Гилберт Даунинг.

— К вам обязательно зайдут деканы и непременно все расскажут. Неведение — страшная вещь, и, полагаю, немилосердно будет держать вас в полной неосведомлённости, — ответил Дамблдор. — А сейчас прошу вас немедленно вернуться в свои гостиные.

— Это проклятие? — всхлипнула Карина О`Брайан. — Вы ведь говорили, что оно выдумка. И где Ханна? А Эмбер? Почему я их не вижу?

Ученики недовольно зашумели, но, увидев грозный взгляд Дамблдора, послушно потянулись к дверям.

Сунув руки в карманы брюк, Том угрюмо развернулся, пропуская вперед одноклассников — так прекрасно начавшийся день превращался в поистине ужасный. Дамблдору явно было что-то известно, иначе он бы не принял решение еще до того, как выслушал Джулию, отправить всех по гостиным. Том вновь мысленно вернулся к проклятию и тем жутким картинам. Однако слова Дамблдора, произнесенные им тихо и предназначавшиеся исключительно Армандо Диппету, но при этом услышанные Томом, когда большинство учеников уже покинуло Большой зал, заставили его, начавшего было двигаться к выходу, вздрогнуть и резко остановиться.

— Школа больше не может гарантировать их безопасность, — говорил колдун.

— Что будем делать? — спросил директор. — Что ты предлагаешь, Альбус? Хогвартс нельзя закрывать. Он всегда считался самым безопасным местом в стране. Как такое событие отразится на Англии? Особенно в свете противостояния с Гриндевальдом.

— Необходимо усилить охрану, наложить еще больше защитных чар. Но как такие меры скажутся на учениках? Они и так живут под строгим контролем. Не лучше ли распустить их по домам? — Голос Дамблдора, обычно наполненный весельем и энергией, звучал слабо и безрадостно. — Следует обсудить все с родителями, собрать совет попечителей. И одновременно готовиться к самому худшему...

— Ты полагаешь, что школу все же придется закрыть? — уныло произнес директор.

— Как ни прискорбно мне такое говорить, но все к этому идет.

Дальше Том слушать не стал. Он не позволит закрыть школу. Если надо, он перероет все учебники по заклинаниям, но даст отпор проклятию. Он побывал в тех картинах и выбрался из них невредимым. Он бился с доспехами и остался жив. А что, за пределами замка намного безопасней? Там копит силы Гриндевальд, готовый развязать небывалую доселе войну. Объяты огнем магловские государства, конфликт которых, Том был в этом уверен, непременно коснется волшебного мира. Спокойной и тихой жизнью вне Хогвартса и не пахло.

Быстро догнав одноклассников, Том попытался отыскать взглядом Марка. Нет, он не собирался сдаваться и возвращаться в приют раньше лета. А у Эйвери до сих пор хранились книги про Одоакра, взятые им в библиотеке. И Том намеревался отыскать в них ответ, как уберечь школу от проклятия. Пока сохранялся хотя бы малейший шанс остаться в Хогвартсе, он был готов за него держаться.

К его удивлению, фигуры Марка нигде не было видно, видимо, тот вместе с Поппеей, Орионом и Абраксасом успел уйти далеко вперед. Расталкивая выглядевших напуганными первокурсников, Том устремился на поиски Эйвери.

В вестибюле стоял оглушительный крик. Без оставшихся в Большом зале преподавателей школьники остановились. Многие из них не спешили расходиться по гостиным, отказываясь слушаться старост. Предвкушая всю последнюю неделю намечавшуюся игру, они теперь громко высказывали недовольство ее отменой. С быстротой молнии распространялись различные слухи, одни нелепей других.

Прямо возле дверей в Большой зал веснушчатый третьекурсник с Когтеврана уверял своих слушателей, что на самом деле Джулия все выдумала, желая привлечь к себе внимание. Ведь, как он утверждал с невероятно серьезным лицом, других свидетелей случившегося не было, а, значит, она могла с легкостью говорить все, что придет ей в голову.

Где-то в середине холла Том столкнулся с группкой пуффендуйцев, обсуждавших, что дело в действительности не в проклятии, а в самом обычном износе здания — ведь замку как-никак тысяча лет, и когда-нибудь он должен начать разрушаться. Пухлый парень, с круглым лицом и носом, похожим на картошку, клялся, что Джулия и вправду едва не погибла, когда в одном из коридоров третьего этажа начал обваливаться пол. Он, мол, видел все своими глазами. И даже спас Джулию, вытащив ее из образовавшейся дыры. Но вот про красный свет она точно прибавила от себя, начитавшись модных нынче приключенческих книжек. А он, сколько ни всматривался в открывшийся в полу проем, никакого красного света в нем не увидел.

Том с легкостью поверил бы во все эти байки, если бы лично не пострадал от проклятия. Спустившись в подземелье, он вбежал в гостиную и огляделся. Несмотря на приличную толпу в вестибюле и коридорах, все кресла и диваны оказались занятыми учениками. Сидели даже на столах и полу.

Осмотревшись, Том не увидел среди присутствующих в помещении Марка. Также отсутствовали Орион, Абраксас и Поппея. Не теряя времени, Том бросился к комнате Эйвери, но та оказалась пустой — лишь аккуратно заправленные кровати да сложенные возле двери чемоданы. Тома словно ударили кулаком в живот — некоторые из его однокурсников не просто жаждали сбежать из школы, они уже давно подготовились к отъезду, а он ничего об этом не знал.

Выскочив наружу, он устремился в свою комнату. Там царил невообразимый беспорядок: всюду валялись учебники, одежда, перья, котлы и рассыпанные по полу ингредиенты для зелий. В дальнем углу на краю кровати ссутулился Абраксас, торопливо укладывавший в огромный чемодан стопки рубашек. Рядом с ним неспешно прохаживался Орион, глухо постукивая каблуками. В кресле, положив ногу на ногу, сидел Марк, а неподалеку на стуле непривычно тихая Поппея. Едва Том вошел внутрь, как все уставились на него. Малфой, охнув, быстро прикрыл чемодан, Марк выпрямился, а Орион перестал ходить. Одна лишь Поппея и бровью не повела, только негромко хихикнула, правда, смешок вышел откровенно наигранным.

— Ты уж, Том, прости меня, — нервно вскричал Абраксас тонким, переходящим в визг голосом. — Я прекрасно помню, что ты мне сказал... Но ты же сам видишь...

— Почему ты просишь у Реддла прощения? — удивился Орион. — С какой это стати?

— Том, Том, — не обращая на друга внимания, продолжал тараторить блондин. — От него ведь нет спасения... Мы же видели все своими глазами... Эти доспехи с топорами... Те ужасные картины... Том, пойми меня...

— Да что с тобой такое?! — разозлился ничего не понимающий Орион. — Реддл, что происходит?

— Абраксас знает, что совершает глупость, — спокойным тоном отозвался Том, облокачиваясь на стену возле двери и складывая на груди руки. — Оттого ему и стыдно.

— Глупость? — взвизгнул блондин. — Остаться в живых, Том, по-твоему, глупость?

— Дамблдор и остальные преподаватели со всем справятся, — произнес Том, стараясь в каждое слово вложить как можно больше уверенности. — Здесь мы в безопасности.

— Я не хочу сидеть здесь! — тяжело дыша, возразил Малфой. — Я не чувствую себя здесь в безопасности. Скажите ему, наконец.

— Том, ты не знаешь всего, — хмуро заметил Марк, покачав головой.

— Пропали Ханна, Лора и Эмбер, лучшие подруги Джулии, — объяснила Поппея. — Видимо, они были с ней. Это их она умоляла спасти.

— Как только Слизнорт проведает о случившемся с ними, то вынужден будет сразу сообщить их родителям, — продолжил Марк. — Представляешь, что тогда начнется?

— Все с ними в порядке. Вылезут живёхонькими из той дыры, — упорствовал Том. — Мы же с Марком выбрались. В крайнем случае им помогут Дамблдор со Слизнортом. Или Стюарт Киган.

— То были вы. — Поппея посмотрела на Тома так, как не глядела еще никогда, в ее глазах он прочел уважение. — А мы говорим о Ханне, Эмбер и Лоре. Они не способны обуздать даже разозлившегося котенка.

Поппея вновь хихикнула, и Том отметил про себя, что смешок у Макквин вышел нервным.

— Ты же не верила в проклятие, — ехидно напомнил Том. — Признайся, Поппея. Ты же откровенно веселилась, рассказывая всем желающим страшилки и запугивая глупых девчонок вроде Карины.

— Я действительно думала, что все это выдумки, — едва слышно произнесла ведьма. Голос ее звучал глухо, взгляд сделался мрачным и отрешенным — признание в собственной ошибке давалось Макквин с неимоверным трудом. — Но те картины... исчезнувшие из кабинета Дамблдора доспехи... рухнувший пол... замок полнится темной магией, Том. Неужели ты ее не чувствуешь?

Ничего такого Том не ощущал. Хогвартс и вправду, если настроиться на едва уловимые вибрации, буквально пульсировал энергией. Но то была хоть и мощная, но нейтральная энергия. И никакой опасности она не несла. Уж не разыгрывала ли Поппея очередную комедию, преследуя одной ей известную цель? Том вздохнул. Что бы ни творилось сейчас в голове этой взбалмошной ведьмы, ее мнение имело вес в их компании. И не в последнюю очередь благодаря поведению Поппеи все намеревались бежать из школы.

Однако Том не собирался сдаваться. Он просто не мог уступить. Всем им хорошо, их ждут теплые дома и заботливые родители. А его — холодная комната, ненавидящие его сироты и готовый полыхнуть войной Лондон. Если он сумеет убедить их, то сумеет и остальных.

— Я не думал, что вы такие трусы, — с легкой ухмылкой произнес он, в упор глядя на Ориона. — Стоило треснуть полу, и вы тотчас бежите к мамочке.

— Мы имеем дело с тысячелетним проклятием, наложенным одним из величайших волшебников в истории, — возразила Поппея. — Даже Дамблдор не может его разгадать.

— Он-то как раз все давно понял. — Том продолжал смотреть на Блэка. Юного аристократа явно задели его слова и сейчас он мялся на месте, пытаясь скрыть, что ему все равно. — Иначе он бы не стал устраивать засаду возле своего кабинета. Кого он ждал? Кому вообще могли понадобиться эти доспехи? Версию про то, что они ушли самостоятельно, сейчас предлагаю не обсуждать. Он точно что-то выяснил. И специально подстроил ловушку.

— К чему ты клонишь, Том? — спросил Марк.

— Раз Дамблдор сказал нам сидеть в гостиной, значит, следует сидеть и ждать. Уверен, он во всем разберется. Если бы он не видел иного выхода, то нас бы уже давно отправили по домам.

Он понимал, что нагло врет. Может, именно в этот момент директор с родителями принимает решение о закрытии школы. Но он не мог поступить иначе. В его силах было не допустить паники среди одноклассников, а, значит, тем самым повысить шансы остаться в Хогвартсе до лета.

Поппея переглянулась с Марком, а Абраксас с Орионом.

— В словах Тома есть логика. — Эйвери встал и прошелся по комнате. — Если честно, мне не особо улыбается торчать в родительском особняке.

— Мне тоже, — подхватил Блэк. — Находиться в одном доме с моими сестрами — сплошное мучение. Мне за глаза хватает Вальбурги.

Внешне оставаясь спокойным, внутренне Том пустился в залихватский пляс — он сумел их убедить.

— Вы что? — забеспокоился Абраксас. — Мы же вроде все решили? Друзья, одумайтесь! Я не хочу умирать.

— И не надо. — Орион покровительственно похлопал блондина по плечу. — Убраться из замка мы всегда успеем.

Том вдруг почувствовал сильную слабость. После всего случившегося в Большом зале, после всего того напряжения, что он испытал, убеждая юных аристократов не поддаваться панике, на него навалилась дикая усталость. Подойдя к своей кровати, он опустился на нее. Книгами Марка он займется чуть позже. А сейчас ему требовался небольшой отдых. Вытянув ноги, Том скинул на пол ботинки. Как же ему надоело постоянно пребывать настороже.

— Марк, — обратился он к Эйвери, — помнишь того волшебника, который помог нам выбраться из картины?

— Ты хочешь с ним поговорить? Не очень хорошая идея. — Том не успевал изумляться прозорливости парня, тот каким-то удивительным образом умудрялся предугадывать действия большинства людей на шаг вперед.

— Он выпустил нас наружу, не приложив особых усилий, — объяснил Том. — А если спросить у него про проклятие? Вдруг он знает, как его остановить?

— Если, конечно, захочет сказать, — хмыкнул Марк.

— Можно сообщить о нем преподавателям, они точно сумеют его разговорить, — медленно произнес Том. — Только как бы это сделать... Так, чтобы не рассказывать обо всем остальном... Надо подумать.

Он закрыл глаза и попробовал сосредоточиться. Почему он вспомнил об Эгнации Постуме только сейчас? Следовало пообщаться с ним намного раньше. По правде сказать, Том пару раз, оказываясь в кабинете Защиты от темных искусств во время занятий, поглядывал на портрет соратника Салазара Слизерина, но каждый раз заставал картину пустой. Сейчас же путь в тот класс был ему заказан — возле дверей в гостиную дежурили охранники, а другого выхода отсюда Том не знал.

Рассказывать об Эгнации Постуме преподавателям ему отчего-то не особо хотелось, и, подумав, Том понял почему. Он жаждал еще раз лично пообщаться с колдуном и первым выяснить, как снять с замка проклятие. Знание таких мощных и древних чар никогда не бывает лишним. И он не мог себе позволить упустить такую возможность. После, когда он аккуратно занесет его в свой дневник, он непременно расскажет об Эгнации Постуме Горацию Слизнорту. И таким образом получит двойную выгоду: славу спасителя школы, щедро сдобренную похвалами от директора, и ценное заклятие. Мечты уносили Тома все дальше, он почти не слышал едва доносящийся до него голос Поппеи, о чем-то тихо перешептывающейся с Марком.

Стоявший в гостиной несмолкаемый галдеж неожиданно резко усилился. Открыв глаза, которые он незаметно для себя прикрыл, Том неохотно встал с кровати.

— Что там происходит? — Поппея бросила на дверь полный любопытства взгляд.

Прислушавшись, Том различил сквозь все нараставшие крики усталый голос Горация Слизнорта.

— Послушайте же меня! — надрывался профессор. — Какая игра? Какой квиддич? Я ясно вам сказал. Все марш по своим комнатам.

Сопевший в своем углу Абраксас, не выдержав, выскочил из комнаты. За Малфоем, стуча каблуками, последовала Поппея. За ней Марк, на ходу поправлявший свою мантию. Сунув руки в карманы брюк, за Эйвери поспешил Орион. Не желая оставаться в одиночестве, последним в гостиную вышел Том.

— Еще раз повторяю! — махал руками на обступивших его учеников раскрасневшийся Слизнорт. — Приказ директора. А ну в комнаты за вещами! И помните, все дальнейшие действия совершать исключительно по моему личному распоряжению.

Переглядываясь между собой, студенты не спешили расходиться. Том отметил, что у многих, особенно у девушек, перепуганные лица. Парни явно храбрились, но и среди них он заметил бледных и сильно нервничавших.

— Профессор, что случилось? — протолкнулся Том к Слизнорту.

Обильно потевший колдун нехотя взглянул на него. Тяжело вздохнул, промокнув лоб шелковым платком.

— Что за день... что за день... Том, мой мальчик, ты разве не слышал? Тебя это тоже касается.

— В башне когтевранцев обрушилась лестница, — сообщил стоявший рядом Гилберт Даунинг.

— Ты шутишь? — изумилась Поппея. — И что?

— Выяснилось, что не все орлята умеют летать, — как бы между прочим бросила, подходя к ним, Вальбурга. — Орион, ты мне должен помочь с вещами. Или я нажалуюсь маме.

— С какой стати? — возмутился Блэк. — Постой, куда это ты собралась?

— Не прикидывайся идиотом, — скривилась Вальбурга. — Конечно, домой. Ты что, совсем тугой? Не слышал приказа директора? Хогвартс закрывается.

Глава шестнадцатая

Тома словно огрели обухом по голове: все его старания, все его попытки помешать закрытию школы оказались тщетными. Не зря, выходит, Одоакра называют могущественнейшим волшебником своего времени, коль насланные им на школу чары не в силах остановить лучшие умы современности. Или — Том вдруг не на шутку разозлился — не особо пытаются. Им всем хорошо — и ученикам, и преподавателям — поедут домой, отдохнут. А что ждет его? Никчёмное прозябание в приюте? А может, все дело в том, что Одоакр использовал темную магию? И обычная, одобряемая Министерством, против нее бессильна? Том вспомнил о начальном колдовстве. И тут же выкинул эту мысль из головы. Он не поддастся соблазну, и так слишком часто прибегал к его помощи в последние месяцы.

— Профессор. — Том с трудом примирялся с услышанным, внутри все кипело, ища и не находя выхода. — Насколько все серьезно?

— Все очень серьезно. — Слизнорт кинул продолжительный взгляд на дверь, видимо, мечтая поскорей убраться из гостиной.

Толпа вокруг них постепенно редела. Ученики с мрачными лицами потянулись в свои комнаты. Им навстречу уже выходили те, кто успел собраться заблаговременно. В их взглядах явственно читалось облегчение, вызывавшее у Тома приступ ярости.

— Я просто хотел уточнить, сэр, — поборов негодование, поинтересовался он у Слизнорта. — Школу закрывают и всех отправляют по домам? Или нас перевозят в другое место и учеба продолжится?

— Домой, Том, все едут домой, — вяло отозвался волшебник.

— И как долго продлятся эти... каникулы?

— Чего не знаю, того не знаю, — Слизнорт сложил руки на животе.

— А можно мне остаться? — попросил Том. — Ведь наверняка замок покинут не все.

Его не пугало проклятие, он с ним столкнулся и понял, что бояться тут нечего. Вдобавок он отчего-то был уверен, что стоит ученикам покинуть замок, как в школе вновь все станет спокойно.

— К сожалению, нельзя, мой мальчик. Даже домовикам приказано собираться. Ты опасаешься, что тебя не примут в приюте? Не беспокойся, директор напишет письмо и все объяснит. Тебе не о чем беспокоиться. Как только руководство во всем разберётся, тебе непременно сообщат.

— Значит, сэр, это все-таки проклятие? — Том хотел услышать подтверждение своих предположений из уст взрослого.

— И ты туда же! — разозлился колдун. — Какая собственно разница?

Скрывать и дальше сведения об Эгнации Постуме теперь было уже бессмысленно.

— Профессор, я тут кое-что выяснил... — начал было Том, но терпение мужчины окончательно лопнуло.

— Давай чуть позже, — сухо молвил Слизнорт. — К примеру, в поезде. Я разыщу тебя.

И, не дав ему возможности сказать еще хоть слово, стремительно зашагал к выходу в коридор. Том беспомощно огляделся. Стоявший рядом Орион продолжал ругаться с Вальбургой, правда, спорил уже о том, сколько чемоданов ему придется нести. Абраксас исчез, видимо, отправившись паковать вещи. Поппея что-то негромко обсуждала с подругами. Отошедший от нее Марк с сочувствием взглянул на Тома.

— Я слышал твой разговор со Слизнортом.

Тому стало стыдно, никто и никогда не должен видеть его слабым, слышать, как он просит о чем-то. Как же он устал быть маленьким и беззащитным. Вот бы повзрослеть.

— Я могу поговорить с родителями, — предложил Эйвери. — Если хочешь, давай ко мне. У нас дом большой, места хватит. Поживешь недельку. А там, глядишь, школу откроют.

Выглядело соблазнительно: домашняя еда, мягкая постель, возможность завести нужные знакомства и связи. Оттого Том и отказался — он не собирался быть кому-то должным, чувствовать себя обязанным. И тем более с кем-либо сближаться.

— Мне необходимо вернуться в приют, — лишенным эмоций голосом ответил он Марку. — Ты же слышал, что сказал Слизнорт.

И, не глядя на Эйвери, поплелся готовиться к отъезду.

Спустя час Гораций Слизнорт вернулся. Одетый в походную мантию, он нацепил на голову шляпу-котелок, а в руках теребил толстую трость с набалдашником. К тому моменту все студенты успели собрать свои вещи, вынеся их в гостиную. Орион растерянно взирал на три гигантских чемодана, приготовленных для него Вальбургой. Возле них высилась целая гора из сумок и сундуков Поппеи. Рядом в не менее объемную кучу сгрудил свои пожитки Абраксас.

— Слушайте внимательно, — обратился к студентам колдун. — Выходим организованно. На вокзале уже ждет поезд. Старост прошу обеспечить порядок, приложите, милые мои, все силы, дабы исключить какие-либо эксцессы. Волноваться не стоит, опасности никакой нет, но все-таки прошу, будьте осторожны, пока не покинете замок. И еще... Особый приказ директора: во избежание заторов на лестницах, излишней суеты и волнений каждый курс должен идти отдельно. Дополнительно, только на сегодняшний день, над каждым курсом назначается старший.

Колдун вытащил из кармана клочок бумаги и прочел:

— Первый курс — Джейсон Хибберт, второй — Томас Реддл, третий — Корвин Лестрейндж...

Старший на курсе? По большому счету, Тому было все равно. Еще утром такое известие подняло бы ему настроение — наконец его оценили по заслугам. Но сейчас он не испытал никаких эмоций. Только досаду, что придется приглядывать за одноклассниками.

Робко, бросая на старших товарищей испуганные взгляды, первокурсники первыми двинулись за Горацием Слизнортом. Напустив на себя важный вид, Том оглядел свой класс.

— Мы следующие, — тоном, в котором отчетливо проскользнули властные нотки, сообщил он. — Берите свои вещи.

И хмуро отметил про себя, что часть девочек закатила глаза, а почти все парни презрительно усмехнулись. Однако возражать никто не стал.

— Будет исполнено, господин начальник! — вытянулась в струну Поппея, одетая в малиновую мантию с капюшоном и длинные, до колен сапоги, и направила палочку на гору своих сумок и сундуков.

Те, задрожав, медленно поднялись в воздух и, зависнув на мгновение над полом, плавно поплыли за ней.

— Макквин, постой, Макквин! — взмолился Орион. — Как ты это сделала? Научи!

Пользуясь тем, что Вальбурга отвернулась, он со злостью пнул один из ее чемоданов.

— Проще простого. — Поппея вновь взмахнула палочкой.

Три громоздких чемодана тут же стремительно взлетели, едва не врезавшись в потолок. Несколько раз перевернувшись, они спланировали к полу и замерли перед Орионом. Два чемодана, стоявшие возле Блэка и наполненные его вещами, неспешно оторвались от каменных плит и присоединились к ним.

— Видать, у платьев твоей сестры не очень хорошая аура, — хихикнула Поппея, — раз так себя ведут.

В эту секунду чемоданы Вальбурги завибрировали и затрещали по швам.

— Ой-ой. — Перестав веселиться, Макквин потянулась за палочкой. — Сейчас исправлю.

— Даже не думай! — остановил ее Орион.

И поспешил к выходу. Следом за ним, словно их тянули за невидимый поводок, устремились чемоданы. Из самых больших уже начали вываливаться находившиеся внутри вещи.

Дождавшись, когда последний второкурсник покинет гостиную, Том вышел в коридор. Возле двери с мрачными лицами сопели в густые бороды сотрудники Министерства. Еще двое прохаживались рядом с ближайшим поворотом, за которым находилась лестница. В одном из них он узнал Даррена Райса.

Заметив Тома, парень направился к нему.

— Как настроение? — поинтересовался он, кутаясь в черный плащ.

— Не особо, — буркнул Том. — Ты ничего не слышал, школу надолго закрывают?

— Вроде бы еще не решили, — ответил Даррен. — А ты чего такой грустный? Твои друзья вот счастливы нежданным каникулам. Выше нос!

Совет был неплохим, но сейчас Тома волновало совсем другое.

— Нас из-за рухнувшей лестницы в когтевранской башне эвакуируют? — спросил он. — Не в курсе, что там случилось?

— Ты бы видел, — понизив голос, произнес Даррен. — Сложилась, словно гармошка. Будто сделана не из камня, а из детских кубиков. И пылища такая стояла... Ничего не видно. Мы и факелами светить пытались. И заклятия разные применяли. Пока не появился профессор Дамблдор, ничего у нас не выходило.

— Кто-то погиб?

Том понимал, что в случае смертельного исхода шансы на открытие школы в ближайшее время стремятся к нулю.

— Обошлось. Парочку парней к вашей медсестре отправили. Двоих в Лондон переслали в больницу Святого Мунго. Но с ними все хорошо, поправятся.

Том проследил взглядом, как последний однокурсник свернул за угол. Он хотел последовать за ними, но тут вспомнил о словах Джулии.

— Слушай, а те девочки, которые были вместе с Джулией Муркок? Что с ними? Их пытались отыскать?

— И с ними все хорошо, — успокоил Даррен. — Я всего не видел, находился в тот момент в когтевранской башне, но слышал, что в этот коридор отправился сам Стюарт Киган. Он их и спас. А заодно и моих напарников, сопровождавших тех девочек. Поговаривают, чтобы до них добраться, Кигану пришлось разрушить в той части замка весь пол. Так что вашему директору найдется чем заняться, пока вы будете наслаждаться каникулами.

Поблагодарив парня, Том поспешил догнать свой класс. Выходило, что никто не умер и даже серьезно не покалечен. Не то чтобы его заботила судьба пострадавших учеников, на самом деле ему было на них наплевать, но Том понимал, что чем меньше жертв окажется у проклятия, тем с большей вероятностью школу быстрей откроют. Кроме того, он в очередной раз отметил верность своей догадки: что бы ни происходило со школьниками, они в любом случае оставались живы. Одоакр не ставил перед собой цель перебить всех студентов школы, он стремился ее закрыть. И раз Стюарт Киган сумел спасти Лору, Эмбер и Ханну, значит, чарам Одоакра все же можно противостоять. Что не могло не радовать.

Выйдя на улицу, Том обнаружил, что моросящий еще с раннего утра дождь превратился в ливень. Крупные капли, сопровождаемые сильным ветром, мгновенно промочили одежду. А огромные лужи, образовавшиеся возле входа в замок, вынудили обувь противно захлюпать.

Перепрыгивая потоки воды и поскальзываясь в грязи, студенты поспешили к ожидавшим их каретам. Запряженные в них отвратительного вида худые лошади с грустью поглядывали на плотные, словно наполненные чернилами тучи, теснившиеся на небе.

Запрыгнув в одну из ближайших карет, Том вылил из ботинка воду и попытался захлопнуть дверь. Но ему не позволила Джулия Муркок. Забравшись внутрь, она взглянула на Тома так, словно того не существовало. Кутаясь в салатового цвета мантию и накрыв голову огромным капюшоном, следом за Джулией на сидение прошмыгнула Карина О`Брайан. Обе подруги выглядели бледными, но с решительным видом сжимали в руках волшебные палочки.

Карета медленно тронулась, сильно покачиваясь из стороны в сторону. Напротив Тома расположились еще две девочки из его класса, неодобрительно косившиеся на него, — рыжеволосая Лиза Корк и зеленоглазая Бритни Ходжсон. Всем своим видом они демонстрировали, что его компания им крайне неприятна. Хмыкнув и изобразив через силу веселую улыбку, показывающую, что ему плевать на то, что девчонки о нем думают, он уставился в нещадно поливаемое дождем окно. Повисло напряженное молчание, сопровождаемое вздохами Карины и шепотом Лизы и Бритни, продолжавших сверлить Тома недовольными взглядами.

Слушая перестукивание капель по крыше и размышляя, насколько сильно вымокнут его вещи, находившиеся наверху, он уныло глядел, как они покидают территорию школы. На душе было тоскливо, и хотелось, чтобы дорога до станции никогда не кончалась. И, словно исполняя его желание, карета замедлила движение и остановилась.

Открыв дверь, Том выглянул наружу. В лицо ударил ветер, обдав ледяным потоком воды. Далеко впереди, сквозь пелену хлеставшего дождя, он заметил несколько темных фигур. Кутаясь в плащи, они медленно брели вдоль вытянувшейся далеко вперед колонны карет.

— Всем оставаться на своих местах, — услышал он голос Альбуса Дамблдора, усиленный заклинанием. — Не волнуйтесь, сейчас поедем дальше.

И действительно, спустя несколько минут карета вновь покатилась по размытой дождем дороге. Правда, ехали теперь совсем неспешно, кони едва шли, с каждым шагом все глубже увязая в грязи. Через некоторое время карета, дернувшись, опять замерла. Карина, Джулия и их подруги беспокойно заерзали.

— До станции ведь совсем недалеко, — нервно посмотрела на Джулию Карина. — Мне казалось, мы должны были уже давно добраться.

Том был полностью согласен с блондинкой. Неужели волшебники не могут расчистить дорогу, при помощи парочки нужных заклинаний сделав ее ровной и твердой? Ответ, озвученный Горацием Слизнортом, пришелся ему совсем не по душе.

— Выходим, юные леди. — Мокрый с головы до ног и оттого непривычно злой колдун заглянул к ним в окно. — Тебя, Том, это тоже касается. Дальше кареты ехать не могут. Оставшуюся часть пути придется идти пешком. Тут недалеко. Вещей не брать. Их на поезд доставят домовики.

Зябко поеживаясь, Том, пропустив девочек вперед, выбрался наружу, оказавшись в огромной, казалось бы не имевшей краев луже. Ноги моментально увязли в сырой земле, и стоило большого труда вытащить их из грязи. Вдалеке маячили фигуры Ориона, Абраксаса и Марка. Парни ссутулились, закутавшись в плащи и шарфы так, что видны были только носы. Рядом с ними беззаботно вышагивала Поппея. Ее сапожки, словно две лодки, с легкостью преодолевали самую глубокую воду, а одежда опять, в который уже раз, выглядела сухой.

— Профессор, — обратился Том к колдуну. — А что случилось?

— Дождь и грязь, мой мальчик, — проворчал волшебник и, не проронив больше ни слова, побрел дальше.

Мысленно прикинув расстояние до станции, которое по его расчетам было вовсе не столь мало, как пытался убедить их в этом Гораций Слизнорт, Том следом за Кариной, Джулией, Лизой и Бритни двинулся вдоль карет, покинутых студентами. Впереди них, ворча и проклиная дождь, плелись первокурсники со Слизерина. А перед теми, заметно оторвавшись, судя по цветам на мантиях, — старшекурсники с Гриффиндора. Шествие вытянувшихся в шеренгу учеников возглавляли Альбус Дамблдор и Армандо Диппет. Оглянувшись, Том увидел, как покидают свои кареты когтевранцы с пуффендуйцами, и с трудом различил едва уловимые голоса Стюарта Кигана и Лициния Этелинга.

Выбравшись из лужи и хлюпая промокшими ботинками, Том ускорил шаг. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Неужели такие колдуны, как Дамблдор и Киган, не могут сдвинуть кареты с места? И коль их колеса завязли в грязи, сделать, к примеру, так, чтобы они полетели по воздуху? А если преподаватели на такое неспособны, то не проще ли всем повернуть в замок, дождаться, пока дождь стихнет, дорога подсохнет, и только тогда отправляться на поезд? Какие причины заставляют учителей торопиться, издеваясь над учениками? Тому все сильней начинало казаться, что взрослые поступают крайне неосмотрительно. Вдобавок сколько он ни вглядывался, нигде не было видно охранников. А ведь они находились сейчас не на территории Хогвартса, защищенной множеством заклинаний, а на неконтролируемой руководством школы местности. И это в самый разгар войны.

Едва Тома посетили столь мрачные мысли, как послышались хлопки. Он не сразу догадался, что происходит, — из-за усилившегося дождя видимость почти отсутствовала. Тучи, из фиолетовых ставшие черными, почти касались земли, превращая день в ночь. И вот из этого окружавшего учеников с преподавателями мрака на одинаковом друг от друга расстоянии начали появляться фигуры незнакомцев. Они материализовывались прямо из воздуха, вырастая на обочине дороги словно пугала. Бушевавший ветер развевал в разные стороны края их черных плащей, делая похожими на вырвавшихся из глубин преисподней демонов. В первый момент Том решил, что зря упрекал школьное руководство в неправильных действиях, видимо, директор отправил охранников на станцию, а теперь, ввиду возникших осложнений, вызвал сюда. Но затем заметил на незнакомцах под накинутыми на головы капюшонами скрывающие лица маски.

Шедшая первой Карина, ахнув, резко остановилась, вцепившись в Джулию. Та, сделавшись еще бледней, попятилась. Лиза и Бритни принялись в страхе озираться, создав на дороге затор и мешая однокурсникам. На несколько секунд все разговоры стихли и над дорогой повисла тишина, нарушаемая только оглушительно завывавшим ветром да начинавшим еще сильнее хлестать ливнем. Столпившиеся вокруг Тома школьники опасливо всматривались в темные силуэты фигур, гадая, для чего те явились сюда в такую непогоду. Молчание разорвал истошный вопль Карины, и в то же мгновение незнакомцы, не произнося ни слова, выхватили палочки и бросились к ученикам.

Желая избежать давки, Том, помогая себе локтями, устремился к краю толпы. В голове бесновались, толкаясь, вопросы. Чего хотят эти незнакомцы? Что им нужно? Кто они такие?

Вокруг него в ужасе переглядывались школьники. Напуганные последними событиями в Хогвартсе, они были готовы в любую секунду кинуться бежать, но большинство просто не знало куда. Старосты факультетов, вместо того чтобы всех успокоить и попробовать организовать оборону, бесследно исчезли. Учителя находились далеко и прийти на помощь не успевали.

Оглянувшись и увидев, что незнакомцы совсем близко, Том, почти выбравшийся из толпы, желая узнать, что произойдет дальше, остановился. Мозг продолжал усиленно работать, рождая самые разнообразные догадки, одна мрачней другой. Он либо столкнулся с последствиями своего долга начальной магии, либо проклятие Одоакра все еще выживало учеников из школы. В первом случае рассчитывать ему было не на что — остаться в живых он мог только при единственном условии, если первородное волшебство предпочтет его сегодня не убивать. А вот если он имел дело с проклятием темного колдуна, то тогда получал шанс на спасение.

Несколько студентов послали в незнакомцев заклятия. Нападавшие с легкостью их отбили. По толпе слизеринцев прокатилась отчетливо осязаемая волна паники. Том кинул быстрый взгляд в сторону гриффиндорцев. Те, не видя, что происходит позади них, уходили все дальше. Могущие прийти на помощь пуффендуйцы и когтевранцы вместе с Киганом и Этелингом остановились, видимо, увязнув на размытой дождем дороге, хорошенько истоптанной множеством прошедших по ней ног.

И тогда ученики с истошными воплями бросились врассыпную. С места, где находился Том, бежать можно было в трех направлениях: обратно в Хогвартс, в сторону Хогсмида или в протянувшееся вдоль дороги поле. Большая часть школьников именно так и поступила, выбрав Хогсмид, поле либо Хогвартс. Лишь немногие, среди которых оказались Джулия, Карина, Лиза и Бритни, предпочли укрыться в каретах. Том же выбрал пятый вариант, спрятавшись не в карете, а позади нее.

Стоя возле огромного колеса, сплошь покрытого грязью, он наблюдал, как незнакомцы, разделившись, устремились в погоню. Действовали они быстро и почти сразу догнали тех, кто надеялся спастись в поле. Недавно вспаханное и оттого рыхлое и насквозь пропитанное водой, оно вскоре засосало бедняг, лишив возможности двигаться. Глядя, как фигуры в капюшонах приближаются к объятым ужасам ученикам, Том решил, что они вероятнее всего посланы проклятием Одоакра. И в таком случае могут оказаться кем угодно. К примеру, инферналами. Уж слишком сильно они, неуклюже передвигаясь по залитой дождем земле, напоминали ожившие благодаря темной магии трупы. Но зачем мертвым понадобилось надевать маски? И вряд ли восставшие из могил мертвецы могли пользоваться магией.

Словно в подтверждение этих мыслей, фигуры в капюшонах сбили с ног Шона Смита с четвертого курса. Склонившись над парнем, одна из фигур о чем-то его спросила. В ответ Шон грязно выругался. Фигура повторила вопрос, причем, как отметил про себя Том, вполне человеческим голосом. А затем направила на Шона волшебную палочку. С ее конца сорвалась ярко-белая вспышка, и парень, не издав ни звука, повалился в воду.

Прижавшись спиной к поверхности кареты, Том судорожно закусил губу. Никаких сомнений не оставалось — на них напали самые обычные люди, причем виртуозно владевшие магией. По крайней мере, в отличие от учеников они не вязли в сырой земле, двигаясь по ней, словно она была сухой и ровной. Том понял, что совершил глупость. Следовало убегать по дороге вместе со всеми, а не оставаться здесь. Тогда он бы получил шанс на спасение. А сейчас уже высовываться смысла он не видел — владеющие навыком трансгрессии незнакомцы догонят его в два счета. Оставалось ждать и надеяться, что колдуны не станут осматривать кареты.

Люди в капюшонах продолжали хватать бегущих студентов. Один из них, совсем неподалеку от места, где прятался Том, настиг Еву Партридж, тоже с четвертого курса, и, так же спросив ее о чем-то, послал в нее ярко-белесое заклятие.

Незнакомцы сильно напоминали тех, кто месяц назад напал на поезд. Одетые в такие же одежды и преисполненные непонятных намерений, они один за другим настигали учеников и убивали их ярко вспыхивающими заклинаниями.

С нападения прошло всего несколько минут, а дорога, совсем недавно забитая толпой студентов, опустела. На ее поверхности теперь виднелись лишь глубокие лужи да десяток неподвижных учеников, уткнувшихся лицами в грязь. Над ними возвышались поливаемые непрекращающимся дождем кареты. К ним и устремились не ушедшие в поле люди в плащах. Том даже не успел сообразить, что происходит, а трое из них появились возле соседней кареты.

Притаившись за колесом и жалея, что не может слиться с ним, превратившись в дополнительный обод, Том наблюдал, как люди в плащах выволокли наружу трех первокурсников — двух парней и одну девочку. Минуту спустя их постигла участь предыдущих учеников — яркая вспышка и они попадали в лужу.

Складывалось впечатление, будто нападавшие что-то ищут.

"Или кого-то", — подумал Том, вспомнив про неудавшееся похищение Карины.

Неужели все это затеяли ради О`Брайан? Кому и зачем она так сильно нужна? Но все сходилось. Первого сентября тоже напали на тот вагон, в котором ехала блондинка.

И тогда Том увидел способ выпутаться из затруднительной ситуации. Надо только показать, где прячется Карина. Но только он пришел к этой идее, как вновь послышались хлопки и прямо на дороге, между полем, куда устремилась часть школьников, и каретами, едва не приземлившись на тела учеников, появилось еще несколько человек в темных плащах. Прятавшихся в каретах студентов окружили. И вместе со всеми в ловушке оказался Том. И если он хотел жить, действовать следовало быстро.

Выпрямившись, он шагнул к только что появившимся незнакомцам. И увидел густые бороды и решительные лица — на помощь, хоть и запоздало, явились охранники из Министерства. Том не успел ничего почувствовать — ни радости от нежданного спасения, ни облегчения, что смерть вновь обождет, — как наполненный каплями дождя воздух разрезали яркие вспышки. Благоразумно упав на землю, Том перекатился под карету, наблюдая, как вокруг него серость непогоды окрашивается яркой радугой.

Бой проходил в тишине, нарушаемой лишь монотонным шумом дождя и оглушительным воем ветра. Ни люди в масках, ни мракоборцы не произносили ни звука, творя заклятия мысленно и отдавая команды безмолвно. Вскоре все смешалось и Тому стало трудно различить, где свои, а где чужие — незнакомцы и сотрудники Министерства оказались одетыми в похожие плащи, а накинутые на головы капюшоны вносили дополнительную сумятицу.

Одно из заклятий, взорвавшись рядом с каретой, обдало ее огнем. С диким криком из нее выскочила Карина, а следом за ней Джулия, Бритни и Лиза. К ним тотчас же устремились люди в масках, а им наперерез мракоборцы. Перепрыгивая лужи, девочки чудом избежали посланных им прямо в спину заклинаний, вспенивших совсем близко от них лужу. Следующее заклятие угодило в силившуюся вырваться из упряжки лошадь. Мгновенно затихнув, животное повалилось на землю. Том понял, что спасти себя может только он сам — люди в плащах явно теснили мракоборцев, которых визуально было значительно меньше.

Едва он выбрался из-под кареты, как в нее угодило очередное заклятие, заставив осесть и развалиться на мелкие части. Мимо Тома, объятое разноцветным пламенем, прокатилось колесо, за которым он скрывался. Остановившись в глубокой луже, оно, шипя и чернея прямо на глазах, превратилось в пепел, тут же унесенный порывом ветра.

Рассудив, что от Карины все-таки следует держаться подальше, Том устремился в сторону Хогсмида. Его тут же кинулись догонять трое людей в масках, но сразу же остановились — в паре шагов от них, на обочине дороги, прямо из воздуха появились двое мужчин. То были Гораций Слизнорт и Альбус Дамблдор. Толстенький волшебник силился придать своему лицу воинственный вид, но обтянутый мокрой жилеткой живот, смешно трясясь при каждом шаге, сводил на нет все его усилия. А вот преподавателю трансфигурации не приходилось прилагать усилий, чтобы внушить своим противникам страх. Едва Том посмотрел в лицо колдуна, как понял, почему того называют единственным, кто способен дать отпор Гриндевальду. Взгляд голубых глаз Дамблдора полыхал энергией такой мощи, что вынуждал непроизвольно отводить взгляд.

Люди в масках моментально догадались, с кем имеют дело. Переглянувшись и послав в Дамблдора со Слизнортом россыпь заклинаний, они, крутанувшись на месте, исчезли.

— Том, — тяжело дыша и не глядя на него, выкрикнул Слизнорт, — здесь опасно. Давай, беги в Хогсмид.

Тому не понравился приказ волшебника. Он не испытывал особого желания пробираться по пустой дороге, рискуя нарваться на рыскавших по ней людей в масках. Ему казалось более безопасным находиться рядом с Дамблдором. Но волшебники, трансгрессировав, спустя секунду появились возле ведущих ожесточенную схватку мракоборцев.

Тогда Том решил дойти до ближайшей кареты, освободить из упряжки коня и на нем добраться до деревни. Он никогда не ездил верхом на лошади, но не видел в этом никакой проблемы, как-нибудь справится.

Оказалось, что такая идея пришла в голову не одному ему. Едва он очутился возле кареты, как столкнулся с Джулией и Кариной. Девочки пытались успокоить норовившего укусить их коня. Ржа и брыкаясь, животное отказывалось подпускать их к себе.

— Дайте, я попробую, — предложил Том, помня, как скулили приютские собаки, стоило ему грозно на них посмотреть.

Джулия с Кариной, переглянувшись, посторонились. Том не собирался выручать девочек. Он намеревался приручить коня, сесть на него и уехать. И был уверен, что Муркок с О`Брайан на его месте поступили бы точно так же.

Конь оказался черным и невероятно худым, с длинными ногами и крупными белыми зубами. Он уставился на Тома черными глазами, предостерегающе затопав копытами. Но, встретившись с Томом взглядом, тихонько заржал и попятился.

— Как тебе удалось? — обрадовалась Джулия. — Спасибо.

Правой рукой девочка ухватилась за упряжку, левой начав освобождать от нее коня.

Обдав их потоком воды, прямо в лужу возле них трансгрессировали трое людей в масках. Карина с Джулией, отпрянув, прижались к двери кареты.

— О`Брайан? Карина О`Брайан? — Один из незнакомцев сорвал с лица маску.

— Да... — едва слышно ответила девочка.

— Не бойся. Все будет хорошо, — произнес смуглый, короткостриженый колдун. — Ты мне можешь доверять. Меня прислали твои родители.

— Родители? — недоверчиво переспросила Карина, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Колдун резко подскочил к ней, схватил за руку и с хлопком исчез вместе с девочкой.

— А тебя как зовут, дитя? — поинтересовался второй незнакомец, обращаясь к Джулии, не торопясь снимать маску.

Том ни на секунду не поверил во враки про родителей. Он помнил, что происходило с остальными учениками. Выставив перед собой палочку, он послал в колдунов сноп искр. Простейшее заклинание, неспособное причинить сильный вред и обычно использующееся на праздниках. Но незнакомцы не ожидали от него такого и не успели закрыть глаза, а тем более отбить заклятие — и на время лишились возможности видеть. Отбросив идею с конем, Том кинулся наутек в сторону Хогсмида.

Дождь продолжал нещадно поливать, превратив дорогу в месиво из грязи и воды. Брошенные лошади с тоской провожали Тома грустными взглядами, а из разбитых окон карет опасливо выглядывали знакомые Тому ученики.

Неожиданно он увидел, что впереди, там, где заканчивалась колонна карет, появилось еще несколько человек в масках. Они распахнули двери и выволокли наружу троих школьников. В одном из них Том узнал Гилберта Даунинга. Спустя несколько секунд один из колдунов, схватив Гилберта за шкирку, трансгрессировал, а остальные, послав в двоих оставшихся студентов заклятия, устремились к следующей карете.

Остановившись, Том обернулся и заметил несущуюся к нему Джулию, а за ней преследующих ее двоих людей в масках. Бежать было некуда, и Том просто стал ждать.

Между тем люди в масках, находившиеся между ним и Хогсмидом, добрались до очередной кареты и вытащили из нее еще двоих школьников. Один из незнакомцев направил на них палочку, и тут налетевший порыв ветра сорвал с него капюшон. Незнакомец моментально накинул его обратно, но Том успел разглядеть его лицо, которое, в отличие от лиц его товарищей, не скрывала черная маска. Даррен Райс, парень, работавший в Министерстве, звавший его в мракоборцы и призванный защищать школьников, оказался одним из тех, кто на них напал.

Выругавшись, Даррен послал в учеников заклятия, отчего бедняги, обмякнув, попадали возле его ног, и тут он увидел Тома. Мгновение они смотрели друг на друга. Том — уже ничему не удивляясь, а Даррен — понимая, что его раскрыли. В следующую секунду парень исчез, а Том стремительно скрылся за ближайшей каретой. Первой мыслью было бежать со всех ног, вдруг ему посчастливится встретить Дамблдора или хотя бы Слизнорта. Но он тут же отказался от этой идеи. Сжимая в ладони правой руки волшебную палочку, он ждал, стараясь сохранять хладнокровие и не думать о плохом.

С места, где он находился, было хорошо видно несущуюся из последних сил Джулию и преследующих ее двоих мужчин в масках. Не зная, что в любую секунду прямо перед ней появится Даррен, девочка приближалась, находясь уже совсем рядом с каретой, за которой стоял Том. Послышался негромкий хлопок, за которым раздались хлюпающие по луже шаги. Вскинув голову и выпрямившись, Том вышел из укрытия. И к своему изумлению столкнулся с Альбусом Дамблдором. Волшебник смерил его спокойным взглядом чистых голубых глаз, словно находился не в центре сражения, а в своем кабинете.

Секундой позже за спиной преподавателя трансфигурации возник Даррен. Не ожидая встретить Дамблдора, он на мгновение опешил, но затем промелькнувшее в его глазах замешательство сразу же сменилось решительностью. Ухмыльнувшись, он натянул капюшон пониже, скрыв лицо, и бросился вперед. Но Дамблдор, продолжая находиться к парню спиной, сделал легкое движение палочкой, и тот, словно врезавшись в невидимый барьер, резко затормозил.

Замерев, Даррен внимательно вглядывался в фигуру пожилого волшебника, будто прикидывал, справится ли он со своим знаменитым противником. А затем соперники одновременно взмахнули палочками. В Дамблдора, до сих пор так и не обернувшегося, шипя и искрясь, устремилась ярко-зеленая вспышка. Тот слегка отклонился в сторону, и смертельный луч пронесся возле его плеча, едва коснувшись края плаща. А в следующее мгновение Даррена крепко опутали толстые веревки, связав по рукам и ногам. Чертыхнувшись, он упал в лужу, дергаясь и пытаясь выпутаться.

Дамблдор шагнул было к поверженному противнику, но в этот самый момент раздался истошный крик. Волшебник, а следом за ним Том, обернулся. Тяжело дыша и передвигая ногами из последних сил, к ним бежала Джулия. Преследующие ее люди в масках с каждой секундой становились к ней ближе, дыша ей почти в спину. Уверенный, что Дамблдор их защитит, Том решил выступить в глазах преподавателя героем и поспешил девочке на помощь, послав в догонявших ее колдунов заклятие, но те без всякого труда его отбили.

Неожиданно Джулия поскользнулась и, упав в грязь, проехала по разлившейся вдоль дороги луже, словно по льду, врезавшись в Тома и едва не сбив того с ног. Лежа на мокрой земле, девочка, пытаясь встать, ухватила Тома за ногу. Преследователи, догнав ее, направили на Тома палочки.

— Помогите! — завопила Джулия, обращаясь к Дамблдору.

Колдун собирался шагнуть к ней, но тут рядом с ним с едва слышными хлопками возникли трое людей в масках. С концов их палочек в преподавателя трансфигурации устремились оранжевые вспышки, и Дамблдор вынужден был отступить, укрываясь за созданным им едва видимым голубым щитом.

— Хватай девчонку и уходим, — прорычал один из стоявших напротив Тома колдунов. — Это же Дамблдор. Наши надолго его не задержат.

Он послал в Тома ярко-белую вспышку, но, ожидая подобное, тот успел уклониться. В этот момент его товарищ схватил Джулию за локоть и притянул к себе.

— Отстаньте! Что вам от меня надо? — отбивалась девочка.

За спиной Тома Дамблдор, выдержав натиск нападавших, начал теснить людей в масках. Один за другим его противники, не в силах более ему противостоять, трансгрессировали. Их примеру последовал пытавшийся убить Тома колдун. Державший Джулию мужчина тоже начал исчезать, утаскивая девочку за собой. Понимая, что сейчас произойдет, она бросила на Тома умоляющий взгляд. И неожиданно вцепилась в край его мантии.

С ужасом он почувствовал, как все вокруг закружилось, сжимаясь и скручиваясь. Не желая переноситься в неизвестность, он попробовал скинуть с себя мантию, но было уже поздно. Увлекаемый Джулией в темноту, он встретился взглядом с Дамблдором. И прочел в его ясных глазах искреннее удивление.

Глава семнадцатая

Ощущая себя, будто его пропихивают сквозь тончайшую каучуковую трубку, Том пытался собраться. Рвотные позывы со стороны желудка усиленно мешали, норовя исторгнуть наружу остатки завтрака. Закрыв глаза, ведь все равно ничего не было видно, он крепко сжал в руке палочку. Ведь там, где он сейчас окажется, она ему непременно пригодится. Эти люди без зазрения совести расправлялись с ни в чем не повинными детьми, пытались только что убить и его. И вполне могут захотеть довести до конца то, что не успели, испугавшись Дамблдора.

Охнув от боли, он грохнулся спиной на необычайно твердый пол. Рядом лежала Джулия. Тихонько дрожа, она силилась подняться. Над ними нависал низкий потолок, покрытый чем-то мерзким, сильно напоминавшим плесень. Вокруг клубился полумрак, было холодно и тихо.

— Какого Мерлина ты его сюда притащил? — раздался полный недовольства голос. — И что ты прикажешь с ним делать?

Рядом с Томом на корточки присел широкоплечий колдун, из-под наполовину снятой с лица маски выглядывал покрытый щетиной подбородок и обрюзгшие щеки.

— Это не я, это она, — с досадой произнес второй мужчина, зло посматривая на Тома. — Вцепилась в него, как клещ.

— Мне без разницы! — Небритый продолжал внимательно разглядывать Тома. — Реши проблему.

Его товарищ вытащил из-за пазухи палочку и направил на Тома, целясь в область сердца. Почувствовав, как по спине пробежал холодок паники, он быстро откатился в сторону, выставив, в свою очередь, перед собой палочку. Мужчины усмехнулись. Небритый ловко выхватил у Тома палочку и сунул в карман.

— Эй, долго вас там ждать? — раздался чей-то хриплый голос. — Всех доставили? Давайте сюда!

— Позже с тобой разберёмся, — бросил, вставая, небритый.

Том настороженно следил за ним. Мужчина быстро дошел до чего-то темного, оказавшегося, когда Том хорошенько всмотрелся, каменной стеной. Дотронулся до нее, открыв узкий проем. В помещение устремился яркий луч света, ослепивший Тома и не позволивший разглядеть, что скрывается за ним. Проем закрылся, и они с Джулией остались вдвоем.

— Эй! Вы что? — Шатаясь, девочка поднялась и кинулась за мужчинами, едва удерживаясь на ногах.

Заколотив с силой по стене, она закричала:

— Чего вам от меня надо? Выпустите меня! Кто вы такие?

Она принялась нажимать пальцами в том самом месте, где только что стены коснулся небритый, но проем не открывался.

— Бесполезно, Джулия. Не трать попусту силы, — услышал Том усталый, полный мрачных интонаций голос. — Мы взаперти. И выхода отсюда нет.

Встав, он потер продолжавшую ощутимо болеть спину. Его глаза постепенно привыкали к окружавшему их полумраку. И он сумел, наконец, разглядеть, что находятся они в крохотном помещении, в котором отсутствуют окна и двери. Лишь под самым потолком имелось узкое отверстие, сильно напоминавшее бойницу, через которое внутрь с трудом попадал едва различимый свет. Вдоль стен стояли грубые деревянные скамьи. С них поднялись и шагнули в середину комнатки две невысокие фигуры. Том узнал Марка и Абраксаса. Эйвери с хмурым видом кутался в порванный плащ, на его правой щеке виднелся свежий порез. Блондин сильно горбился, двигался медленно, заметно припадая на левую ногу.

— Не знаешь, Поппея не пострадала? — тихо поинтересовался Марк. — Я видел, на что они способны и что сделали с некоторыми из парней.

— Я тоже, — дрогнувшим голосом признался Абраксас. — Они... они... эта ослепительно-белая вспышка... Том, ты не знаешь, что это за заклинание? Оно ведь не убивает?

— Джулия, успокойся. От них и слова не добьёшься. Они уходят, а нам ничего не говорят. Просто оставляют здесь, — продолжал мрачный голос, принадлежавший Вальбурге. Сестра Ориона, развалившись на скамейке, равнодушно смотрела на продолжавшую с отчаянием биться в стену Джулию. По выражению лица Вальбурги нельзя было сказать, что ее беспокоило создавшееся положение. Лишь неистовый блеск глаз выдавал, что она переживает сейчас крайнюю степень бешенства. — Не волнуйся, милая, мои родители скоро доберутся до них. Им нужно только время. И тогда я с удовольствием выколю этим гадам глаза.

Сидевший рядом с Вальбургой Гилберт Даунинг осторожно потрогал разбитую губу, сплюнув на пол сочившуюся с нее кровь. Под правым глазом парня наливался синевой приличных размеров синяк.

С силой пнув стену ногой, Джулия скривилась от боли и медленно поплелась в дальний угол. Оттуда к ней кинулась заплаканная Карина, которую Том заметил только сейчас. Обнявшись, подруги принялись успокаивать друг друга.

— У кого какие мысли? — громко спросил Гилберт. — Зачем мы здесь?

— Вот ведь тугодум! — презрительно фыркнула Вальбурга. — Нас похитили, если ты этого до сих пор не понял. Эх, добраться бы до них. И с волшебной палочкой в руке. Я бы с ними разобралась. И поступила бы почище дяди Артура, когда один умник пытался причинить два года назад вред Лукреции. Артур у нас добрый, отходчивый. И всего-то недельку подержал того умника на костре, а потом оторвал голову. В прямом смысле. Я бы придумала пытки похлеще. Он от меня так легко бы не отделался.

Гилберт поспешил отодвинуться от девочки.

— Они наверняка попросят за нас выкуп, — тоном знатока медленно произнес еще один парень, семикурсник со Слизерина Конор Лафферти, сидевший прямо напротив Тома и до этого хранивший молчание. — Поэтому не вижу смысла беспокоиться. Скоро все будут дома.

— Дома? — переспросил обрадованный Абраксас. — Мои родители заплатят сколько угодно, но вытащат меня отсюда.

— А что будет с ним? — поинтересовался Корвин Лестрейндж, указывая на Тома. Любимец Хогвартса, одетый в темные одежды, был едва различим в полумраке. И если бы он не заговорил, Том бы вообще его не увидел. — Его вроде, как я правильно понял, притащили сюда по ошибке.

— Конечно, по ошибке! С него и взять-то нечего. — Вальбурга в упор посмотрела на Тома. — Кто твои родители? Я никогда о них не слышала. Они способны отвалить приличную сумму, чтобы спасти свое чадо?

Тому сделалось плохо. С трудом сохраняя спокойное выражение лица, он огляделся. В полутемном помещении на него с интересом уставились отпрыски богатых и знатных семейств. Люди в масках, видимо, действительно их похитили, желая потребовать выкуп. Он не должен был здесь очутиться. Если бы не Джулия, он бы остался на дороге рядом с Дамблдором.

— Не волнуйся. — Марк положил на плечо Тома руку. — Я тебя не брошу. И уговорю родителей вытащить отсюда.

За стеной послышались громкие голоса.

— Что с ним прикажешь делать? — кричал один из похитителей.

— Мне некогда было их расцеплять! — оправдывался другой. — Там был Дамблдор. А я не подписывался с ним связываться.

— Что ты заладил про Дамблдора! Мальчишку куда девать? Он может нас узнать.

— Легче простого: нет человека — нет проблемы.

Том почувствовал, как им овладевает паника. И в замешательстве огляделся. Почти все находящиеся в помещении, за исключением Вальбурги, смотрели на него с сочувствием.

— У кого-то есть палочка? — потребовал он, отступая к дальнему углу. — Дайте мне палочку.

— Прости, Том, — испуганно ответил Абраксас. — У нас их забрали.

Проем в стене начал открываться, пропуская внутрь двоих мужчин. Шедший первым быстро направился прямо к Тому.

— Не волнуйся, — шепнул Марк, двигавшийся вслед за ним. Он повернулся к вошедшим и требовательным тоном спросил: — Что вам от него надо? Что вам вообще от всех нас надо?

— Отойди, мальчик. — Колдун оттолкнул упиравшегося Марка. — Прочь с дороги или, клянусь Морганой, переломаю ноги.

Эйвери, явно такого не ожидавший, округлил глаза.

— Ты! — Мужчина направил на Тома палочку. — Как тебя зовут? Кто твои родители?

Том молчал. Он прекрасно понимал, что, скажи он правду, его непременно убьют. Следовало соврать, но чью фамилию назвать? Он почти никого не знал в волшебном мире, кроме тех, с кем учился, да в придачу к ним нескольких преподавателей. А, как он чувствовал, спасти его сейчас могла лишь причастность к богатому либо хотя бы знатному семейству. Но такие всегда на слуху, если не на виду. И их отпрыски тоже. К тому же Том не знал, в которых из подобных фамилий имеются сыновья его возраста и есть ли они вообще.

— Вначале сообщите мне, для чего вы нас тут держите? — желая потянуть время, спокойным тоном поинтересовался он.

— Отвечай! Или... — Мужчина больно ткнул Тома в грудь своей палочкой. — Мы и так потратили на тебя свое время.

Не придумав ничего лучше, Том решил прикинуться Орионом. Широко улыбнулся, внешне не выказывая никаких признаков страха, и раскрыл уже было рот, как его опередил Марк.

— Ладно тебе, Финеас, успокойся. Скажи им, наконец, как тебя зовут.

— Финеас, — неохотно повторил Том. — Меня зовут Финеас. А фамилия моя...

— Макмиллан, — едва слышно произнес Марк.

— Макмиллан, — повторил Том, выпрямляя грудь. — Мой отец...

— Руфус, — подсказал вновь Марк.

Мужчина, продолжавший направлять на Тома палочку, подозрительно покосился на Эйвери.

— Руфус Макмиллан. — Том не имел ни малейшего понятия, что за человек этот Руфус Макмиллан.

— Руфус Макмиллан? — Колдун как-то странно посмотрел на Тома. — Начальник Отдела тайн и член Визенгамота?

— Совершенно верно. — Том отодвинул от своей груди палочку. — Итак, зачем вы нас здесь держите?

Вместо ответа мужчина развернулся и зашагал к выходу. Его товарищ поспешил за ним. Вальбурга, резко сорвавшись с места, загородила им дорогу.

— Попомните мои слова, трусы, — прошипела она им прямо в лицо. — Очень скоро я выдавлю вам глаза, медленно и мучительно. А потом брошу в сырую яму, где вы будете страдать, ползая с мерзкими червями. Слепые, в кромешной тьме.

От ее слов веяло такой яростью, что Том непроизвольно вздрогнул. Колдуны отодвинули девочку и, ускорив шаг, покинули помещение. Проход закрылся, и комната вновь погрузилась в полумрак.

Том повернулся к Марку.

— Можешь не благодарить, — слабо улыбнулся тот.

— Хорошо, не стану. — Том зябко поежился, кутаясь в мокрую мантию.

— А что случится, когда Руфус Макмиллан поймет, что украден вовсе не его сын? — спросил Абраксас. — Эти люди, думаю, сильно разозлятся, поняв, что их обдурили.

— Ну и пусть, — пожал плечами Марк. — Главное, выиграли время.

Вальбурга, гневно сверкая глазами, прошлась по помещению, вздымая полы длинного плаща. Усевшись обратно на место, она проворчала:

— А кормить нас собираются? И почему родители не торопятся? Надо всего лишь сообщить в Гринготтс. Гоблины знают свое дело, сделают все быстро.

В стене появилась золотистая полоса, предвестник открывающегося проема. На пороге возник незнакомый колдун, прикрывавший лицо широким рукавом мантии. Вглядываясь в темноту, он потребовал:

— Карина О`Брайан! Давай, за мной!

Девочка прижалась к Джулии.

— Нет! Не хочу. Я не пойду с вами.

— Может, пришли твои родители, — попыталась успокоить подругу Джулия. — Или внесли выкуп. И ты сейчас отправишься домой.

Карина с надеждой взглянула на колдуна, но вставать со скамейки не спешила. Тогда мужчина взмахнул палочкой, и девочка, дернувшись, рывком поднялась и явно против своей воли ломаными движениями вышла из помещения.

— Нет! Нет! — кричала она на ходу.

Проем закрылся, и ее голос резко затих.

Абраксас переглянулся с Марком.

— Могли бы и объяснить, — проворчала Вальбурга. — Эта О`Брайян круглая дурочка, конечно, но все-таки немного ее жаль.

Том сунул руки в карманы как можно глубже, ощущая кожей ладоней сырую ткань штанов. Он принялся медленно ходить по комнате, в которой повисло гнетущее молчание. Спустя непродолжительное время на пороге вновь открывшегося проема появился все тот же колдун. По-прежнему прикрывая лицо рукавом, он втолкнул рыдавшую Карину обратно.

— Корвин Лестрейндж! — крикнул он, заглянув внутрь. — Прошу!

Парень не спеша поднялся и ленивой походкой покинул комнату. Едва проход закрылся, как все, кроме Вальбурги и Тома, бросились к Карине.

— Ну что, когда домой? — с трудом скрывая волнение, поинтересовался Абраксас.

— Что они хотели? — спросил Конор.

— Ты в порядке? — Джулия обняла блондинку, прижав к себе. — Они ничего плохого тебе не сделали?

— Я не поняла, что они хотят, — всхлипывая, едва слышно отозвалась Карина. — Они заставили меня связаться с родителями... А едва я их увидела... вывели в коридор...

— Значит, точно выкуп хотят! — обрадованно потер руки Абраксас и, расслабившись, присел рядом с Вальбургой.

Ощупывая прекратившую кровоточить губу, его примеру последовал Гилберт. Конор вернулся на свое место, положив ногу на ногу, взгляд его просветлел. Он не без интереса начал поглядывать на Вальбургу. Возле Тома остались Марк, Карина и начавшая плакать вместе с ней Джулия.

Корвин отсутствовал чуть дольше, чем Карина. Вернулся растерянным, хотя усиленно пытался это скрыть. Едва колдун, приведший его, ушел, подгоняя перед собой огрызавшегося Гилберта, как он подошел к Конору, тяжело опустившись возле него.

— Они не ради выкупа нас похитили, — немного помолчав, произнес Лестрейндж.

Все разом повернулись к нему. Абраксас мгновенно напрягся, Конор помрачнел, Вальбурга скрипнула зубами, а Джулия перестала плакать.

— Что? — удивился Малфой. — Их не интересуют деньги? И что им тогда надо?

— Они держат нас тут совсем по другой причине, — говорил Корвин медленно, с явной неохотой. — Мы действительно им нужны из-за родителей. Но хотят они от них не золота. Им требуется нечто иное...

— И что же? — не выдержала Вальбурга. — Хватит мямлить. Мужик, называется. Говори, как есть.

— Я до конца не уверен, — никак не отреагировав на реплику Вальбурги, продолжал Корвин. — Было плохо слышно. Меня заставили связаться с родителями. Едва я их увидел и поздоровался, сразу стали выталкивать из комнаты. Я сделал вид, что мне трудно идти, прикинулся, что сильно болит нога. И сумел застать начало разговора...

— И... — Вальбурга от нетерпения вновь скрипнула зубами.

— Кажется, эти люди хотят, чтобы наши родители навредили Англии.

Повисло молчание. Открыв рот, все принялись переглядываться друг с другом.

— Ты уверен? — спросил совершенно сбитый с толку Конор. — Эй, Карина! — обратился он к блондинке. — Ты что-нибудь подобное слышала?

Девочка покачала головой.

— Это меняет дело. — Вальбурга сделалась мрачнее тучи. — Мой папаша любит деньги, но он готов с ними расстаться ради меня. Но сделает ли он такое по отношению к стране...

— Меня посетили такие же мысли, — согласился Корвин. — Мой отец обожает рассуждать, что нет ничего хуже, чем предать родную страну. Боюсь, как бы он не говорил это серьезно.

— Да вы что? — воскликнул Абраксас. — Вы действительно так считаете?

— Глупый, Малфой, — грустно усмехнулась Вальбурга. — Речь идет о таких вещах, в которых ты ничего не понимаешь. Наши семьи — Малфои, Блэки, Лестрейнджи, Эйвери и Лафферти — существуют, чтобы править. Не всегда в открытую, часто незримо и исподволь. И то, что сейчас требуют от наших отцов... Боюсь, многие на такое не пойдут...

— Тогда я не понимаю одного, — громко произнес Том. — Зачем тогда этим людям понадобились Карина, Джулия и Гилберт?

Вальбурга резко замолчала, морща лоб и закусив губу. Конор развел руки в стороны, показывая, что не знает ответа.

— Все просто, — объяснил Корвин. — Дядя Гилберта — большая шишка в Министерстве, входит в состав Визенгамота. Его со дня на день должны назначить помощником министра магии.

— И мой папа работает в Министерстве, — призналась Джулия. — И отец Карины, наверное, тоже.

Тому вдруг все стало ясно. Стремительно, освещая самые потаенные уголки памяти, в его голове промелькнули воспоминания о событиях последних месяцев. Он ведь не раз думал об этом, размышляя о напавших на поезд людях в масках и случайно встреченных им в деревне замышлявших переворот заговорщиках. В ту ночь их главарь упомянул о некоем событии, которое должно произойти в день начала войны с Гриндевальдом. Темный колдун выступил в первый день учебы и в тот же день люди в масках остановили поезд с учениками. Они не просто так выбрали вагон, в котором ехал Том. Ведь в нем находились студенты со Слизерина. И колдуны в масках, которым он, думая, что они явились за ним, и поэтому, борясь за жизнь, умудрился преградить дорогу, искали вовсе не его. Они собирались похитить тех, кто сейчас томился вместе с ним в темной каморке. Ведь родители Вальбурги, Абраксаса, Карины и остальных, обладая деньгами, связями, возможностями и служебным положением, должны были по замыслу заговорщиков обеспечить им путь к власти.

На пол помещения через раскрывшийся проем упали тусклые лучи света, осветившие фигуру Гилберта. Парень, сгорбившись, прошел к скамье и устало опустился на нее. Том даже не взглянул на него. Очень медленно он начинал осознавать степень опасности, грозившей ему. Он имел дело с людьми, собирающимися ниспровергнуть Министерство. И для них он ничтожное насекомое, которое они убьют не задумываясь. Он жив исключительно потому, что выдал себя за другого. Но как только выяснится, что он обманул, ему конец.

Резкий толчок в бок заставил его вздрогнуть.

— Тебя зовут, Финеас, — сообщил Марк. И тихо прибавил: — Ничего не бойся. Я знаю Руфуса, он не позволит причинить тебе вред.

Том не особо верил этим заверениям. Станет взрослый волшебник рисковать своей карьерой и, может, даже жизнью из-за какого-то мальчика, которого он к тому же первый раз видит. Стиснув зубы, он медленно поплелся за начинавшим нервничать колдуном.

— Что? Нет, конечно! — едва слышно воскликнула Карина, поворачиваясь к Джулии. — Мой папа никогда не работал в Министерстве.

Оторопело кинув на блондинку рассеянный взгляд, он тут же забыл о ее словах. Сейчас ему было уже не до Карины и не до разгадывания загадки, зачем заговорщики стремились в первую очередь схватить именно ее. Выйдя в коридор, Том зажмурился. В глаза ударил свет, падавший с развешанных на стенах факелов. Сильно чадившие и горевшие тусклым пламенем, они показались ему после темного помещения необычайно яркими. Спустя несколько поворотов колдун остановился возле широкой двери. Толкнув ее, он провел Тома в просторную комнату. В ней почти отсутствовала мебель, за исключением старого и сильно потертого дивана. Зато на стенах висело огромное количество самого разнообразного оружия: мечи, пики, сабли, шпаги, кинжалы, копья, луки, щиты, арбалеты. Увидел Том и несколько ружей начала прошлого века, а рядом с ними парочку пистолетов. И сразу вспомнил, как стрелял из похожего в Амадеуса.

"Интересно, — подумал он. — А не хранится ли где-то неподалеку порох?"

— Разбираешься в магловской дребедени? — хмыкнул колдун, убирая от лица рукав мантии. — Прямо как...

Тут он осекся и принялся рыться в карманах. Том всмотрелся в его лицо — худое, гладко выбритое, с крохотными глазками и густо нависшими над ними бровями. На голове топорщились всклоченные волосы, длинной челкой падая на лоб.

— Держи. — Мужчина неожиданно протянул Тому его волшебную палочку. — Посиди тут немного, скоро за тобой придут родители. Можешь наколдовать себе что-нибудь поесть. Ничего не бойся, здесь тебе ничто не грозит.

Едва он вышел в коридор, как Том молнией подскочил к окну. Дернул раму — закрыто. Навел на него палочку, пробуя открыть заклинанием, — бесполезно. Быстро пробежал в дальний конец помещения в поисках какой-нибудь двери, но лишь уперся в голую стену. Оставаться здесь не имело никакого смысла. Он скорым шагом направился обратно к двери, через которую только что вышел приведший его сюда колдун.

Раз его не стали заставлять связываться с псевдородителями и даже вернули палочку, оставив одного и без охраны, выходило, что Руфус Макмиллан либо один из заговорщиков, либо хорошо их знает. В любом случае, выяснив правду, церемониться с ним не станут. Рванув на себя дверь и обнаружив, что та не заперта, Том выскочил в коридор. На счастье, тот оказался пуст. Осторожно ступая и не желая столкнуться с кем-то из заговорщиков, он вслушивался в малейшие шорохи.

Судя по длине коридора и помещениям, которые он успел уже увидеть, Том находился в небольшом замке. Взглянув чуть ранее в закрытое окно, он определил по расстоянию до земли, что оказался на втором этаже. Сам же замок, по всей видимости, стоял в стороне от мест проживания людей — подступавший к высокой металлической ограде густой лес, тянувшийся на многие километры за горизонт, и отсутствие видимых дорог указывали на необжитой характер местности.

Не дойдя совсем немного до ближайшего поворота, Том различил негромкие голоса. Пришлось возвращаться в комнату. Прикрыв дверь, он затаился за ней, вспоминая на всякий случай защитные заклинания.

— Не думал, что с детишками выйдет столько мороки. Идея с проклятием казалась безупречной, — недовольно ворчал басом колдун. — А в итоге столько времени потеряли...

— И не говори, — отозвался второй волшебник. — Половину осени проторчали в этой глуши. Молодежь нынче храбрая, ничего не боится. Ни статьи в "Пророке", ни доспехов с топорами. А на картины вообще зря неделю потратили. Чтоб им всем пусто было...

— Любой превращается в смельчака, когда Дамблдор рядом. — Говорившие, проходя мимо двери, за которой притаился Том, замедлили шаг. — Надо было ему возвращаться в Хогвартс? Все планы спутал.

— И такого правильного из себя корчит, добродетельного... — Колдун громко сплюнул. — Прям Мерлин. Артура рядом с ним разве что не хватает.

Том замер, стараясь не выдать своего присутствия. Пальцы, в напряжении сжимавшие палочку, больно впились в ее поверхность. Бежать отсюда было некуда. Если эти люди явились за Финеасом, значит, его родители уже в замке.

— Хорошо же он научился притворяться. — Мужчина противно рассмеялся. — Но я-то хорошо помню, какой он на самом деле. И про сестру его помню.

— А его дружбу с Гриндевальдом в свое время не обсуждал только ленивый, — прибавил второй мужчина. — И идеи, за которые они горячо ратовали. Коротка же у людишек память...

— Стоит им напомнить, — угрожающе пробасил первый колдун. — Пора заканчивать с ним церемониться.

Голоса постепенно стихли, мужчины прошли мимо, не став, на счастье, заходить в комнату. А Том продолжал стоять, не двигаясь, слушая, как в груди бешено колотится сердце. Он голову сломал, гадая, что же такое происходит в школе, а оказывается...

В ушах стучала кровь, ладони непроизвольно сжимались в кулаки. Он обвинял во всех своих бедах давно почившего темного колдуна, проклинал первоначальную магию, но и близко предположить не мог такое. Как же сильно эти люди стремятся к власти, раз додумались устроить в Хогвартсе настоящее представление. Только как им удалось все организовать, раз школу надежно охраняли, днем и ночью патрулируя коридоры?

И что они имели в виду, говоря, что Дамблдор вовсе не такой, каким кажется? И как он мог дружить с Гриндевальдом? Тот ведь вроде темный маг?

— Как же тут холодно... — раздался совсем рядом с ним еще один голос.

Вздрогнув, он настороженно огляделся. Происходило нечто странное — Том прекрасно видел, что он по-прежнему находится в комнате совсем один, но при этом отчетливо ощущал возле себя незримое присутствие кого-то еще.

— И что ссстоит рассстопить камин, — продолжал ворчать невесть откуда шедший голос, в котором отчетливо слышалось шипение. — Людишшшки, пусссть им будет пусссто. Думают только о сссебе...

Взглянув под ноги, Том наконец заметил ползущую вдоль стены толстую змею с плоской широкой головой, в которой явственно просматривалась закругленная мордочка. Замерев, она опасливо покосилась на него.

— Привет, — поздоровался Том со змеей, любуюсь красноватым с медным оттенком цветом ее кожи, на которой, протянувшись вдоль хребта, отчетливо виднелся зигзагообразный рисунок. — Не подскажешь, как отсюда выйти?

Подняв голову, змея замерла, расширив в удивлении глаза.

— Я сслышшшала... О, как часто слышшшала... — произнесла она медленно, словно не веря в происходящее. — О таких, как ты... О тех, кто знает нашшш язык... Но не верила... Мать рассссказывала нам, но я всссегда слушшшала эти истории, принимая их за сссказки...

— Это не сказки, — улыбнулся Том. — Вот он я, стою перед тобой. Итак, скажи, как выбраться из этого замка?

Ясно осознавая, в плен к каким людям он угодил, он еще сильней желал сбежать отсюда.

— Говорящему на нашшшем языке требуетссся помощь? — изумилась змея. — Моя помощь? О-о... Ссследуй по шшшумной норе... Она выведет тебя в лессс...

Том догадался, что змея говорит о коридоре, по которому он пришел сюда.

— А есть тут другие норы? Менее шумные? По которым не ходят такие, как я?

— Сссколько угодно... К одной я как раз направляюсссь...

Взглянув в сторону, в которую качнула головой змея, он увидел узкую щелку.

— А несколько больше, выше и шире? — уточнил Том.

— Там... — подумав, прошипела змея, указывая хвостом в дальнюю часть помещения. — Один человек, я как-то видела, касался стены рукой, и она исссчезала. А вместо нее...

Дальше Том уже не слушал, рванув со всех ног к тому месту. Даже если скрывавшийся за этой стеной проход не выведет его из замка, он сможет на время в нем укрыться. А потом, дождавшись ночи, попробует выбраться наружу.

Дотронувшись пальцами прохладной каменной поверхности, он стал нажимать на все подряд кирпичи. Однако секретный проем не желал обнаруживаться. Рядом с ногами Тома яростно зашипела змея — к его удивлению, она могла весьма резво передвигаться.

— Вышшше, — подсказывала она. — Не тут, не тут... Чуть в сссторону.

Она вдруг замолчала и уставилась на дверь. Замерев, Том услышал, как в помещение кто-то входит. Ему даже не требовалось смотреть, чтобы понять — за своим сыном пришли родители Финеаса.

"Не успел..." — пронеслось в голове.

В отчаянии он надавил на ближайший камень, но вновь ничего не произошло. Слушая гулкие шаги, разлетавшиеся по комнате, Том медленно обернулся. К нему направлялся одетый в щегольской плащ колдун. Его лицо показалось Тому знакомым. Но еще до того, как он догадался, кто перед ним, мужчина, остановившись, замер.

— Том? — округлив глаза, воскликнул Лициний Этелинг.

— Вы? — вскричал, в свою очередь, Том, хватаясь за палочку. — Что вы тут делаете? — И тут ему все стало ясно. — Это вы заколдовали те доспехи. Они как раз стояли возле вашего класса. И вы развесили картины.

Волшебник помрачнел.

— Не тебе меня судить, Томас. И, кстати, жив ты исключительно благодаря мне. Я лично перенес Финеаса Макмиллана в Хогсмид. Поэтому сразу понял, что кто-то выдает себя за него. Мне просто стало любопытно, кто... Поэтому я здесь. А скоро тут появятся и родители Финеаса.

— Они же убьют меня, как убили моих одноклассников, — выпалил Том, прижимаясь спиной к стене и судорожно пытаясь открыть в ней проход.

— Все твои одноклассники должны быть живы, — озадаченно произнес Этелинг. — Мы же договаривались...

— Я лично видел, как их убивали, — сообщил Том, радуясь, что получил возможность потянуть время.

— Видел? — побледнел колдун. — Ты уверен?

— Ярко-белая вспышка и они падали замертво, — рассказал Том. — Тут невозможно ошибиться.

— Ярко-белая вспышка? — переспросил Этелинг и облегченно выдохнул. — Это заклятие мгновенного сна. Твои друзья живы.

— А я? — поинтересовался Том. — Сэр, меня тоже не станут убивать?

— Ты другое дело. К твоему несчастью, ты многое видел. Боюсь, они не оставят тебя в живых.

— "Они"? — удивился Том. — Вы разве не с ними? Зачем тогда помогали выманить учеников из замка?

Мужчина некоторое время молча смотрел на него. В его взгляде явственно читалась тоска и плохо скрываемая тревога.

— Я никогда не был с этими людьми, — отчетливо выделяя каждое слово, произнес Этелинг. — Я не разделяю их взгляды. Они мне противны и ненавистны. Чистота крови... Мы живем в другое время. То, к чему они стремятся, — анахронизм, пережиток прошлого. Попытка обратить историю вспять, вернуться во времена, которые сейчас ни для кого не станут благом. — Он на мгновение замолчал, переводя дыхание. — Я не понимаю их методов. И считаю, что впутывать детей — последнее дело. После такого за ними никогда и никто не пойдет. Ничего эти люди не добьются, только принесут раздрай и бедствия в нашу страну в момент, когда нам всем следует объединиться. Но они думают совсем по-другому.

— Но, сэр, зачем вы тогда им помогаете? — спросил ничего не понимающий Том, продолжая шарить рукой у себя за спиной.

— Думаешь, мне хочется? — воскликнул Этелинг. — Я всегда избегал политики. Борьба за власть — последнее, чем я бы занялся в жизни. Однако судьба распорядилась по-иному... У тебя есть близкие, Том? Те, ради кого ты готов пожертвовать всем?

— Я сирота, профессор, — ответил он, пряча в карман палочку.

— Прозвучит дико, но сейчас я тебе завидую. — Колдун подступил почти вплотную, вынудив жавшуюся к ботинкам Тома змею скрыться. — Хорошо, наверное, ни о ком не беспокоиться? Ни за кого не тревожиться? Думать исключительно о себе? Быть свободным?

— Я не знаю... Я же сказал вам, я сирота.

— А у меня семья, Томас! Понимаешь, семья. Жена, которую я люблю. И которая не заслужила всех тех ужасов, что испытывает сейчас. Дочка, ей всего два годика. Она, хвала Мерлину, многого еще не понимает. Эти люди схватили их. И убьют, если я не выполню их приказов.

— Я сочувствую вам, сэр, — сказал Том, думая исключительно о проходе в стене.

— Я должен был отправиться во Францию, в прелестное местечко в Провансе. Там небольшая закрытая школа. А вместо этого мне пришлось поступить на работу в Хогвартс. Думаешь, я испытывал приятные чувства, глядя на всех вас и зная, что скоро произойдет? Смотреть, как за вами гонятся доспехи? Развешивать эти ужасные картины? Накладывать заклинание на пол в коридоре и лестницу в башне?

— Всегда есть выход, — возразил Том. — Из любой ситуации. Надо только увидеть его.

— Я не вижу способа, как вырвать мою семью из рук этих людей, не выполнив все, что они от меня требуют, — прорычал Этелинг. — Ты не знаешь, что такое привязанность. Ты никого не любишь. Ты одинок. А я нет. Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебя отпустил?

— Да, — кивнул Том. — Очень вас об этом, сэр, прошу. Вы и без того натворили дел. Вы хороший человек. И моя кровь будет на ваших руках до конца жизни.

Колдун, вздрогнув, отшатнулся. Побледнев, он уперся в Тома отрешенным взглядом.

— Они убьют их, Том, если узнают, что я видел тебя и позволил сбежать, — прошептал он. — Мою Лили и малышку Софи. А ты... Может, они смилостивятся и не станут тебя убивать? Я поговорю с ними, обещаю.

Том так и видел, как творящие темную магию в стенах школы люди испытывают жалость к мальчику, смерть которого даже некому будет оплакать. Готовя государственный переворот, они не остановятся ни перед чем, даже перед убийством ребенка. Его рука наконец нащупала едва ощутимый выступ. Проход за его спиной начал бесшумно открываться.

— Вы и так выдали им семерых, — напомнил он Этелингу. — Без вашей помощи они никогда бы не опознали их в толпе.

— Мне пришлось, — простонал колдун. — Ты даже не представляешь, как я ненавижу себя за это, но...

— Да, я знаю, вы спасали свою семью. А теперь спасите меня.

Проход раскрывался все шире. Увидев, что происходит у Тома за спиной, мужчина выхватил палочку.

— Ты никуда не пойдешь!

— Вам всего-то надо на несколько секунд закрыть глаза, — попросил Том. — А потом скажете, что я пропал. Вы зашли, а комната пуста. Вообще, кто-то знает, что вы сюда шли?

— Никто... — признался Этелинг. — Никто, кроме...

— Кроме меня! — раздался знакомый звонкий голос.

Легкой, пружинистой походкой в открывшуюся в помещение дверь вошел Даррен Райс.

Глава восемнадцатая

— Зря, Том, ты не убежал вместе с остальными. — Парень взмахнул палочкой и проход резко захлопнулся, осыпав Тома пылью и мелкими камешками. — Лично против тебя я ничего не имею. Ты мне даже нравишься. Но, к сожалению, мне придется тебя убить.

Вытянув вперед руку, он направил на Тома палочку.

— А ты, — Даррен мельком взглянул на Этелинга, — проваливай отсюда. С тобой я разберусь позже.

— Я... я... — пробормотал мужчина. — Мальчик ни в чем не виноват. Он ничего не знает.

— Пошел вон! — рявкнул Даррен. В его уставшем лице больше не осталось ничего юношеского.

Ссутулившись, Этелинг выскочил в коридор.

Том холодно смотрел на парня. Выглядел тот неважно. С грязной, порванной одежды на пол стекали струйки воды. На правой щеке пылал свежий порез. Под глазами пролегли темные пятна. Щеки ввалились. На подбородке виднелись свежие ссадины.

— Угораздило же тебя, — криво улыбнулся Даррен. — Что тебе стоило пойти в другую сторону? Или не позволить девчонке притащить сюда?

— Теперь уже поздно сожалеть. — Том не чувствовал страха. И не боялся смерти. В последнее время он привык ощущать ее повсюду. И, неоднократно сталкиваясь, перестал страшиться. Он лишь испытывал раздражение, что так и не выяснил способа ее избежать.

Лишенным эмоций голосом он поинтересовался у парня:

— Выходит, ты врал мне тогда про мракоборцев?

— Вовсе нет. — Даррен слегка смутился. — Ты мне действительно нравишься. Ты похож на меня.

— И ты убьешь того, кто тебе нравится? — Том изобразил искреннее удивление. — Обычно поступают наоборот. Возьми меня к себе. Я могу помочь.

По тому, как Даррен себя вел и держался с ним, как он разговаривал с Этелингом, Том сразу догадался, что парень вовсе не рядовой заговорщик, как ему показалось поначалу. А один из руководителей.

— И чем, интересно? — усмехнулся тот. — Тебе всего двенадцать.

— Чем угодно, — объявил Том. — Я в курсе ваших намерений. И разделяю ваши убеждения.

— И что ты, интересно, знаешь? — Даррен в упор взглянул на Тома.

— Вернуть в общество уважение к наичистейшим ценностям чародейства. — Том постарался придать своему голосу как можно больше пиетета. — И утвердить власть волшебников над маглами.

— Молодец... — Парень в удивлении вскинул брови. — И каким образом прознал?

— Услышал в коридоре, — поспешил признаться Том. — Пока ждал здесь.

— Идиоты! — Лицо Даррена исказилось гримасой гнева. — Бестолочи! Ни на что не годные глупцы! Только и способны, что похваляться тем, чего еще не сделали. Что ты еще знаешь?

Он резко шагнул к Тому, схватив его за ворот рубашки.

— Только это, — не моргнув, солгал Том, спокойно выдерживая сердитый взгляд парня.

— Я бьюсь, не покладая рук, а они все портят болтовней! — прорычал Даррен. Жавшаяся к ботинкам Тома змея, не замеченная парнем, испуганно скользнула в щель между полом и стеной. — Если слышал ты, могли слышать и другие. Я не могу всех контролировать. Я не всесильный, чтобы за всеми следить.

— Могу я, — предложил Том.

— Ты? — рассмеялся Даррен, отпуская его. — Нам с тобой не по пути. Твоя фамилия Реддл. Я никогда ранее ее не слышал. Я ни разу не встречал ни одного волшебника с фамилией и близко похожей на "Реддл". Боюсь, ты нечистокровный. — При этих словах Том вздрогнул, словно его ударили плетью. — А мы боремся за власть чистокровных над маглами и грязнокровками. И как я могу позволить подобным тебе затесаться в наши ряды?

Том смотрел на парня жестким, полным ненависти взглядом. Опомнившись и взяв себя в руки, он отрешенным тоном произнес:

— За вами никто не пойдет. Зря стараетесь.

— Это еще почему? — удивился Даррен.

— Вы допустили ошибку, используя в Хогвартсе темную магию.

— Глупость, — отмахнулся Даррен. — Нет черной и светлой магии. Это все придумало Министерство, чтобы лучше контролировать наше сообщество.

— Это сообщество уже не одно столетие верит, что темная магия — плохо, а светлая — хорошо. Как думаешь, насколько быстро получится убедить всех в обратном?

— Не придется, — ухмыльнулся Даррен. — Не считая нас, только ты знаешь, что проклятие в Хогвартсе — выдумка.

— Ошибаешься, — возразил Том. — Я рассказал об этом своим одноклассникам. А те, уверен, успели разболтать ваш секрет остальным, кто сидит с ними в заточении. Семь представителей знатнейших и влиятельнейших семей Британии знают о нем. Кто ты, по-твоему, для них теперь? А я могу их переубедить.

— Ты? — еще громче рассмеялся Даррен. — Я видел, как они общаются с тобой. Ты для этих людей никто. Почему я должен верить, что они тебя послушают?

— Потому что ты ничего обо мне не знаешь! — яростно произнес Том. — Ты думаешь, что самый умный? Да? Никогда не слышал фамилию "Реддл" и сразу решил, что она магловская? А я вот впервые встретил твою фамилию. Райс... Что-то не припомню известных колдунов из твоей семьи.

— Мой прапрадед вложил в свое время деньги не туда, куда следовало, и разорился, — неохотно сообщил парень. — Мы стали бедными, но продолжали хранить верность древним традициям и не совершали смешанных браков. Но про нас знают и нас помнят. Достаточно открыть список министров магии. Улик Гамп, слышал о таком? Это при нем был создан первый отряд мракоборцев. И знаешь, кому принадлежала идея? Моему предку, Пипину Райсу, помощнику министра магии. А чем может похвастаться род Реддлов?

— Он может похвастаться мной, — ответил Том. — Я учусь на одном факультете со всеми представителями знатнейших семейств страны. И они знают меня намного лучше, чем тебя и твоих людей. И послушают скорее меня, чем тебя. А я сумею убедить их, что ты и твои люди не представляют опасности. Они убедят в этом своих родителей, те знакомых...

— Есть такая вещь, как заклятие Империус, — ухмыльнулся парень. — Так что, думаю, я все-таки не нуждаюсь в твоих услугах.

И вновь навел на Тома палочку.

Вдруг у него за спиной с громким шумом распахнулась дверь и в помещение влетел запыхавшийся колдун, с кучерявыми бакенбардами и большими ушами.

— Даррен, там... — начал было он, увидев парня.

— Морганы на тебя нет! — выругался Даррен. — Чего тебе?

— Там... Прибыл Руфус Макмиллан... — озадаченно пробормотал мужчина, видимо, не ожидавший такой реакции.

— Что ж... — процедил парень, лицо его приобрело жёсткое, решительное выражение. — Началось... — Он кинул на Тома короткий взгляд и быстро убрал палочку в карман. — Этого стеречь. Упустишь — шкуру спущу.

И стремительно вышел в коридор.

— Давай, шагай, — мрачно посмотрев на Тома, буркнул колдун.

Выйдя из помещения следом за заговорщиком и пройдя несколько поворотов, Том оказался возле крутой винтовой лестницы. По ее узким, обломанным ступеням он спустился на первый этаж. Здесь царила настоящая суматоха. Висевший в воздухе говор десятка голосов с непривычки оглушал, особенно после тишины второго этажа. Всюду сновали люди в темных одеждах. С серьезными лицами они переходили из комнаты в комнату, явно к чему-то готовясь. На Тома никто не обращал ни малейшего внимания.

Колдун с бакенбардами, пройдя до середины коридора, втолкнул его в крохотную каморку.

— Сиди тут и не вздумай ничего трогать, — сурово приказал он. — Ослушаешься — покалечу.

Едва за ним закрылась тяжелая металлическая дверь, как Том быстро огляделся. В небольшом камине ярким пламенем пылал огонь. Возле него жались друг к дружке два старых кресла. Рядом с противоположной стеной стоял деревянный стол на толстых грубых ножках. Его поверхность была сплошь заставлена кучей тарелок, полных самой разнообразной еды. Вышедший в коридор мужчина что-то громко бормотал за дверью, видимо, накладывал на нее защитные заклинания.

Понимая, что говоря ему ничего тут не трогать, заговорщик в первую очередь имел в виду пищу, Том неспешно приблизился к столу. Урчавший желудок при виде множества яств настойчиво напомнил о себе.

"Умирать, так сытым", — подумал он и накинулся на еду.

Кушанья оказались холодными и несвежими, но голодному Тому они показались невероятно вкусными.

Голос колдуна наконец стих. Усиленно жуя, Том подошел к плотным, покрытым пылью шторам. Отодвинув их, он обнаружил за ними широкое окно. Из него открывался вид на поросшую сорняками лужайку, за которой высилась высокая каменная стена. Небо по-прежнему было затянуто стального цвета тучами, полнившими воздух моросью. Не испытывая никаких надежд, Том рванул раму на себя — бесполезно. Тогда он, схватив в руки стул с округлой спинкой, запустил им в стекло. С громким ударом стул отскочил от стекла, не оставив на нем ни трещинки.

Пройдясь по каморке, он вернулся к двери и несколько раз с силой дернул ручку, та и не вздумала повернуться. Тогда Том медленно обошел помещение по периметру, ощупывая стены и выискивая в них малейшие неровности. И хотя вскоре обнаружил парочку хорошо прощупываемых выступов, но, нажав на них, лишь ободрал пальцы — никакого тайного хода они не открыли.

Роясь в карманах в поисках платка, чтобы перевязать раны, он неожиданно нащупал свою волшебную палочку. Заговорщики, уверенные, что он Финеас Макмиллан, вернули ее ему. А Даррен, не зная об этом, не отобрал. Направив палочку на дверь, Том тихо произнес:

— Алохомора!

Замок на мгновение окутался синеватой дымкой, которая спустя секунду бесследно испарилась. Не желая сдаваться, он повторил:

— Алохомора максимус!

Но и усиленное дополнительными чарами заклятие не помогло — дверь и не подумала открываться. Не желая сдаваться, Том повернулся к окну. Взмах палочки, очередное заклинание — давно немытые рамы продолжали держаться, как влитые. Злясь, он послал несколько ярких вспышек в стекло, но оно, не подумав треснуть, лишь поглотило их.

Оставалась последняя надежда. Присев на корточки, Том позвал:

— Змея, ты где? Ты меня слышишь? Я приготовил для тебя большую и жирную мышь.

Некоторое время он вслушивался в тишину, готовясь различить едва уловимое шипение. Но змея не явилась на его зов.

Чертыхнувшись, не зная, что еще предпринять, он от безысходности уселся возле камина, вытянув усталые ноги. Не замечая ярких всполохов, он уставился на весело плясавшие языки пламени. Тихонько потрескивали, медленно обугливаясь, поленья. Сгорая в огне, они согревали его приятным теплом.

Будучи волшебником и держа в руке палочку, он все равно не имел шансов отсюда выбраться. Взрослые по-прежнему оставались сильнее него, умнее и знали намного больше. В такой же ситуации он оказался несколько месяцев назад, когда Амадеус перенес его в свой дом. Он не позволил колдуну убить себя, выстрелив в мужчину из пистолета. Но после долгое время блуждал по комнатам и коридорам особняка без всякой возможности выбраться наружу. Тогда ему помог домовик. Он признал в нем хозяина, выпустив и вдобавок накормив. Но в тот момент Амадеус находился судя по всему при смерти, и, вероятно, поэтому эльф стал его слушаться. Интересно, придет ли он ему на помощь сейчас? И вообще, как он мог о нем забыть?

Чувствуя, как его охватывает возбуждение и как близко его спасение, Том щелкнул пальцами и громко позвал домовика. Ничего не произошло, только громко треснуло в камине полено. А ведь эльф мог перенести его отсюда куда угодно, даже в Хогвартс. От заманчивости перспектив Том едва не вскочил.

"Почему он не слушается? Обиделся? Я ведь родственник Амадеуса! Значит, все его наследство принадлежит мне!"

В голове пронеслись недели, проведенные в приюте, которые могли намного более благополучно пройти в доме Амадеуса. Застонав, он обхватил голову руками. Как он мог забыть?

Однако, эльф не исполнил приказа, которого просто не мог ослушаться. Выходит, дело заключается в чем-то еще...

И тут Том вспомнил, что у Амадеуса были дети: дочка и сын. Выходило, что все досталось им, в том числе и домовик. Скорее всего, колдун составил завещание, вскрытое едва его перестали искать. И, разумеется, Амадеус и не подумал упомянуть в нем Тома, оставив все наследство детям.

Последняя надежда испарилась, оставив в душе лишь опустошение. Мечущиеся в голове разрозненные мысли больше и близко не находили вариантов спасения. Сознание осторожно отодвинуло их на задний план, оставив впереди воспоминания о Хогвартсе.

Не зная, чем еще заняться, Том принялся размышлять о случившемся в школе. Ему нисколько не было приятно оттого, что он оказался прав — учеников действительно пытались напугать, чтобы при помощи страха выманить из школы. Ошибка заключалась только в том, что он решил, будто виновник происходящих в замке происшествий — почивший несколько столетий назад темный колдун Одоакр. А оказалось, что за всем стоят вполне живые люди, заговорщики, намеревающиеся свергнуть нынешнюю власть. Именно они в ответе за размахивающие топорами в коридорах школы ожившие доспехи. И это они развешивали на стенах заколдованные картины, ломали в башне Когтеврана лестницу и творили множество других ужасов, приписываемых благодаря старинным легендам жившему в этих местах злобному колдуну.

Ловко воспользовавшись древними сказаниями, хорошо известными во многих волшебных семьях и частенько использовавшимися в качестве детских страшилок на ночь, заговорщики попытались посеять в Хогвартсе панику. Вышедшая в те дни в "Ежедневном пророке" статья о проклятии, сулящем всем обитателям замка страшные бедствия, значительно облегчила задачу по запугиванию еще не сформировавшихся умов. Интересно, насколько высока доля совпадения в выходе этой заметки? И не знаком ли ее автор с заговорщиками?

Жар, шедший от камина, вынудил Тома расстегнуть мантию. Все еще сырая одежда потихоньку подсыхала, наполняя помещение неприятным запахом. Ощущение близящейся опасности не позволяло расслабиться, в противном случае он бы давно уступил слипавшимся глазам и подкатывавшей дремоте, завалившись спать. Потерев лицо кулаками и немного отодвинувшись от огня, Том продолжил размышлять.

Теперь он понимал, по какой причине нарисованные персонажи в картинах интересовались его и Марка именами. Вероятно, услышав нужную фамилию, нарисованные преследователи перестали бы их пугать и постарались удержать в одной из картин. А может и вовсе переместили бы в другое место, откуда доставили бы в этот замок. Заговорщики, как успел уже убедиться Том, владели магией на довольно высоком уровне. И нисколько бы не удивился, если бы в какой-то картине находился скрытый под краской портал. Правда, тогда становилось непонятным наличие изображений со свирепым драконом и лютой стужей, в которых они с Марком могли погибнуть. И выбрались оттуда живыми исключительно благодаря везению и привычке Тома мерзнуть. А ведь заговорщики, судя по их действиям, убивать учеников не собирались.

Зато теперь он понимал, для чего они устроили всю эту затею с проклятием. Напав на "Хогвартс-экспресс" и провалив попытку похитить Карину, они вынудили руководство школы, и без того пребывавшее настороже из-за войны с Гриндевальдом, усилить меры безопасности. Из Министерства были вызваны охранники, а на территорию вокруг замка наложили множество защитных заклинаний. В создавшейся ситуации заговорщики не имели никаких шансов подобраться к нужным им ученикам и выкрасть их. А школьники им требовались позарез. Видимо, весь их план строится на том, что, держа у себя детей из нужных им семей, они смогут влиять на их родителей. Однако Том все равно не понимал, каким образом заговорщики собираются захватить власть. Даже если они заставят родителей выполнять свои приказы, на стороне Министерства все равно останется приличное число колдунов. Подходящих мыслей в голову не приходило, и Том решил поразмышлять об этом позже.

Вместе с Дарреном заговорщики каким-то образом устроили на работу в Хогвартс Лициния Этелинга. Вдобавок с ними заодно действовал Стюарт Киган. Тома удивляли изощрённые и невероятно сложные методы, которыми пользовались трое взрослых мужчин, один из которых считался непревзойдённым мастером дуэлей. Что стоило Этелингу, Райсу и Кигану прийти ночью в спальни слизеринцев и похитить нужных им учеников? Опасались, что те поднимут шум и не пойдут с ними? Но Тому казалось, что Киган обладает в обществе настолько огромным авторитетом, что большинство студентов, позови колдун их за собой, отправится с ним куда угодно. А дальше все проще некуда: бегом на ближайшую башню, там сесть на метлы и, пока охранники соображают, что к чему, дело уже сделано. И никакие защитные барьеры не помешают. Почему они так не поступили? Что их остановило? Неужели устраивать в течение месяца представление с проклятием проще, чем решить все за несколько минут? Ведь в итоге они все-таки совершили открытое нападение, едва ученики покинули территорию замка.

С неприятным скрипом открылась дверь, и в комнату вошел седой колдун с тонкими усиками и аккуратной бородкой. Увидев Тома, мужчина замер.

— Ты кто такой? — насторожился он, выхватывая палочку.

Решив, что волшебник пришел не за ним, а значит, бояться ему, по крайней мере сейчас, нечего, Том состроил жалостливое выражение лица.

— Я Финеас, Финеас Макмиллан, — объяснил он. — Жду тут своих родителей. Сэр, мне не велели отсюда никуда уходить, но так сильно хочется в туалет...

— Я только что видел твоего отца, — недовольно поморщился мужчина, продолжая направлять на Тома палочку. — Вернее, Руфуса Макмиллана. А о тебе я слышал. Хитро было выдать себя за Финеаса. Никуда ты не пойдешь, сиди тут. Не понимаю, чего он с тобой возится? Будь моя воля — убил бы на месте.

По спине Тома пробежал холодок, но он не позволил и мускулу дрогнуть на своем лице. Колдун подошел к столу и, не сводя с Тома взгляда, взял из ближайшей тарелки кусок холодного мяса.

— Таким как ты не место в Хогвартсе, — произнес он с набитым ртом. — Ты хоть колдовать-то можешь?

Глаза Тома помимо его воли сузились, взор сделался жестким и холодным.

— Лучше многих, — ответил он ледяным тоном, выплевывая слова сквозь сжатые зубы. — Я первый ученик в своем классе.

— Ну да, ну да! Ври да не завирайся, выродок! — осклабился колдун и, продолжая жевать, покинул комнату.

Едва дверь закрылась, Том, распираемый бешенством, вскочил и метнулся следом. Дернул ручку, но дверь не поддалась. Видимо, наложенное на нее заклятие позволяло входить в помещение, но не позволяло выйти. Яростно пнув валявшийся на полу стул, он принялся мерить помещение короткими шагами. Его ни разу еще не называли выродком. Том прекрасно понимал, что имел в виду колдун — помесь волшебника и магла едва лучше грязнокровки. Мужчина относился к нему с таким презрением, что усомнился в его способности колдовать. Он не считал его за человека, вернее, за волшебника. Неужели большинство слизеринцев думают о нем точно так же? Он хорошо запомнил выражение лица Вальбурги, когда она смотрела на него в кабинете Слизнорта. У колдуна сейчас был такой же взгляд.

Застонав, Том схватил стул и запустил им в стену. Тот с грохотом отлетел в сторону, отломанная ножка откатилась к камину. Подобрав стул, он вновь кинул его, затем еще раз и еще. Остановился только тогда, когда он превратился в груду искорёженных кусков дерева, а пол покрылся слоем щепок.

— Что тут происходит? — раздался озадаченный голос, дверь вновь открылась, и Том увидел низенького волшебника с круглым лицом и таким же круглым животом.

Он подозрительно оглядел устроенный Томом разгром, сжал тонкие губы и недовольно поморщился.

— Сбежать пытался? Ничего не выйдет. — Он взмахнул палочкой, и стул вернулся в свое прежнее целое состояние. — Одни заботы от тебя. Почему до сих пор не убили? Скажу ему, что ты напал на меня.

И, резко взмахнув палочкой, послал в Тома заклятие. Тот едва успел увернуться. Ярко-зеленая вспышка, ударившись в стену, выбила из нее взорвавшийся мелкими кусочками камень.

Том не ожидал такого от толстенького и доброго на вид мужчины. Помещение было совсем крохотным и, если колдун действительно вознамерился его убить, шансов спастись он имел совсем немного.

Волшебник, на губах которого появилась презрительная улыбка, послал в Тома новое заклятие. Оно прошло совсем рядом с его ухом, проделав в кресле большую дыру. Прижавшись спиной к стене, Том лихорадочно соображал, как выбраться из комнаты. Только в таком случае у него появлялась возможность выжить.

— Что вы творите? — воскликнул он. — Перестаньте! Даррен велел стеречь меня, а не убивать.

Мужчина посмотрел на него таким взглядом, что стало понятно — умолять бесполезно. С такими же лицами нянечки в приюте таращились на крыс и тараканов: с омерзением и желанием раздавить.

Очередная ярко-зеленая вспышка пронеслась рядом с его плечом, задев край мантии. Понимая, что следующая может оказаться смертельной, он бросился к камину и, схватив лежавшую рядом с ним кочергу, запустил ею в мужчину. Колдун едва заметным движением остановил ее возле своей груди, развернул и послал обратно. Вращаясь, она стремительно пролетела по воздуху, врезавшись в стену прямо у Тома над головой.

В этот момент в коридоре послышались громкие шаги и высокий, надменный голос с удивлением спросил:

— Курций, что происходит? Долго нам тебя ждать?

Курций поморщился и быстро взмахнул палочкой. Выщербины на стенах тут же пропали, куски камня, валявшиеся на полу, исчезли, а кочерга вернулась на место.

— Иду, иду, — отозвался толстяк. — Просто перекусить забежал, на минуточку.

Он резво подскочил к столу и, схватив тарелку, с плохо скрываемой жадностью набросился на ее содержимое. Том, пошатываясь и вытирая обильно выступивший на лбу пот, опустился в кресло. Через раскрытую дверь в помещение вошли двое. Высокий и статный колдун в темно-синей мантии, державший в руках толстую кожаную папку, и лысоватый волшебник с испещренным язвами лицом и короткими, кривыми ногами. Смерив Тома ледяными взглядами, они направились к Курцию.

Толстяк, успевший буквально за полминуты проглотить все, что находилось в тарелке, изобразил на лице смущенную улыбку. По его двойному подбородку тонкой струйкой стекал жир.

— Не время, Курций. — Высокий колдун взял яблоко и надкусил. — Не время набивать живот. — Толстяк искоса покосился на Тома. — Все складывается наилучшим образом. Макмиллан и Райс...

Толстяк вновь недовольно взглянул на Тома. Лысый, склонившийся в этот момент над половиной жареной курицы, усмехнулся:

— Не волнуйся, можешь считать, что его тут нет. Он все равно не доживет до вечера.

— Раз все решено... — Курций отодвинул от себя тарелку. — Чего мы тогда тянем? Прикончим его прямо сейчас? Используем в качестве жертвы?

Лысый колдун задумчиво уставился на куриную ногу.

— Я и заклинание нужное знаю... Почему бы и нет?

Высокий мужчина остановил их взмахом руки.

— Райс не велел. Если не хотим проблем, придется до его прихода забыть о парне.

Том сидел, не шевелясь, вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Он читал в одной книге, что древние колдовские семьи несколько столетий назад практиковали человеческие жертвы, веря, что они помогут им добиться успеха в любом начинании. Ловили незадачливого магла и убивали на алтарях, причем жестоким и изощренным способом. Автор сочинения уверял, что все это выдумки и на самом деле волшебники никогда не опускались до таких мерзостей. И, напротив, писал автор, именно маглы нередко любили убивать таким образом себе подобных. Выходило, что писатель ошибался. И не по этой ли причине Даррен велел посадить его под замок и стеречь? Замок казался Тому хоть и маленьким, но старым. И если где-то в его подвалах находится жертвенный алтарь, то даже страшно представить, каким пыткам могут подвергнуть его эти люди. Как бы по сравнению с ними заклятие Круциатус не показалось ему приятной щекоткой.

По спине медленно стекал холодный пот, а внутри живота появилось до боли неприятное чувство. Вначале Том принял его за страх и, устыдившись, постарался не обращать внимания. Боялся не он сам и не его разум, трусило тело, повинуясь первобытным инстинктам. Следовало в будущем, если ему суждено выбраться отсюда живым, поработать над умением подчинять свой организм. Ведь сейчас как никогда требовалось сохранять хладнокровие. Но вскоре стало ясно, что желудок скрутило явно не от ужаса. Еда, которую он недавно съел, оказалась испорченной намного сильнее, чем ему показалось вначале. С чувством непонимания и омерзения он наблюдал, как Курций продолжал поглощать очередное блюдо. Следуя его примеру, лысый опустился на стул и впился зубами в куриную ногу.

— Не смотри на меня так, Тиберий, — промычал он в ответ на неодобрительный взгляд высокого. — Я не ел со вчерашнего обеда. И раз мы уже здесь, то грех не воспользоваться возможностью.

Живот Тома свело от резкой боли. Подавшись вперед, он осторожно вытащил волшебную палочку и спрятал в рукав мантии. Неужели взрослые волшебники не могут наколдовать себе свежей пищи? Или настолько привыкли к обслуживанию домовиков, что разучились?

Ему становилось хуже с каждой минутой. Значит и троим колдунам скоро должно сделаться плохо. Насколько скоро — зависело от здоровья их желудков. Том, выросший в приюте и нередко питавшийся непонятно чем, всегда считал, что живот у него железный и переварит буквально все. Выходило, что ошибался. Интересно, насколько мерзко вскоре почувствуют себя изнеженные аристократы?

Наблюдая за Тиберием, берущим в руки вилку и садящимся рядом с лысым, он ощутил озаряющую разум надежду на спасение.

"А если испортить еду еще сильней?"

В голове промелькнул отец Поппеи, превращавший бутоны в распустившиеся цветы, а крохотные побеги в высокие растения. Вспомнить бы то заклинание, вдруг оно действует и на еду. С минуту боролся с сомнением, а затем палочка плавно скользнула из рукава в ладонь и Том негромко, но четко произнес:

— Оcius crescamus!

— Что ты сказал? — обернулся Тиберий, отрываясь от тарелки.

Том медленно встал, плотно сжав челюсти. Его сильно мутило, а съеденная еда готова была в любой момент вырваться наружу. Однако, ничем не выдав своих страданий, он в упор смотрел на мужчин.

— Чего уставился, выродок? — раздраженно буркнул Курций. — Надо бы научить тебя хорошим манерам.

Внезапно он побледнел, выпучив глаза. Пошатнувшись, выронил из рук тарелку и согнулся пополам, едва не врезавшись головой в стол. Следом начал съезжать со стула лысый. В отличие от Курция, лицо его сделалось желтым, рот широко раскрылся и наружу вырвался протяжный хрип.

— Это твоих рук дело? — сурово поинтересовался Тиберий, выхватывая палочку.

— Ага! — отозвался Том, хотя заклинание подействовало и на него.

Чувствуя, как съеденная еда настойчиво рвется наружу, он подскочил к столу и, схватив огромный прозрачный кувшин с водой, не отрываясь от него, сделал несколько продолжительных глотков. Захлебываясь и вытирая свободной рукой стекавшую по подбородку жидкость, он отрешенно наблюдал, как Тиберий направляет на него палочку.

— Авада Кедав... — начал было колдун, но тут его глаза резко округлились, пальцы задрожали, и палочка выскользнула на пол.

В следующую секунду Том, которому стало намного лучше, перегнувшись через стол, опустил ему на голову кувшин. Раздался звон бьющегося стекла, и мужчина, пошатнувшись, врезался в стену и медленно сполз по ней на пол. Возле его головы растеклась большая лужа, на поверхности которой отчетливо выделялись алые пятна крови. Схватив палочку Тиберия, Том подбежал к Курцию и заехал толстяку в глаз кулаком. Пошарив в мантии, забрал и его палочку. Затем подошел к лысому. Тот, протяжно мыча, предпринял попытку встать. Том ударом ноги вернул его на место и, склонившись над ним, вытащил из штанов его палочку. Не желая, чтобы они, придя в себя, позвали на помощь, он поочередно наложил на каждого из троих колдунов заклятие обездвижения.

— А тут тепло... — раздалось у него за спиной наполненное довольными интонациями шипение. — Ссспасибо, что позвал. Огонь... Я люблю огонь...

Из-под стола выползла знакомая Тому змея и, покачивая головой, скользнула к камину.

Держа в руках чужие палочки, Том поспешил к выходу. Теперь незаметно на второй этаж, там отыскать нужную комнату, открыть проход и бегом на свободу. Подойдя к порогу, он через открытую дверь выглянул в коридор. К его удивлению, там не раздавалось ни звука: все люди в темных плащах куда-то подевались. Он уже шагнул было через порог, но тут же резко остановился. К горлу подкатил очередной рвотный позыв — резким толчком вернулась тошнота, а вместе с ней слабость и непреодолимое желание грохнуться в обморок. К тому же в голову полезли мрачные мысли. Вот сбежит он из замка, а дальше-то что? Обратно в приют? Даррен быстренько там его отыщет. Просить помощи у Раскольда? Но сумеет ли защитить его бывший темный маг? От Амадеуса вот не смог. А заговорщиков в десятки раз больше, они с легкостью справятся с пожилым волшебником. Искать Слизнорта или Дамблдора? Они могли находиться где угодно. Да и полагаться на милость Дамблдора ему не особо хотелось.

В дальнем конце коридора послышались чьи-то торопливые шаги. Сердце, подпрыгнув в груди, описало сальто и рухнуло вниз. Если сюда войдут, то он обречен. У него сейчас не было даже сил сопротивляться. Шатаясь, Том прислонился к стене. На лбу выступил холодный пот, дыхание сделалось тяжелым и прерывистым.

Шаги постепенно стихли. Он вновь выглянул из комнаты. Отсутствие заговорщиков настораживало. Слишком легко все получалось, как будто они ушли специально и теперь незримо наблюдают над ним.

"Бред! — отмахнулся он от столь нелепого предположения. — Зачем им это? У них есть дела и поважней".

Но в одном он сейчас был точно уверен. Одному ему далеко не уйти. Даже если он выберется из замка, он не имел ни малейшего понятия, в какой части страны очутился. Местность, как он понял, глядя из окна, окружавшая пристанище заговорщиков, дикая, людей в округе живет мало. А с каждой минутой ему становилось хуже. Тому позарез требовался взрослый и опытный волшебник, способный излечить от отравления. В противном случае он рисковал не дожить до вечера.

Оставалось только одно — вызволить из заточения Марка с остальными слизеринцами и надеяться, что они не бросят его и помогут.

— Змея! — повернулся он к камину, голос его звучал тихо, едва слышно. — Я хочу попросить тебя еще кое о чем.

— Вот как... — змея завороженно расширила глаза. — Говори, понимающий нашшш язык.

— В самом конце коридора, возле лестницы в подвал, находится комната. Отнеси туда эти палочки.

Борясь с головокружением, он наклонился и протянул ей отобранные им у заговорщиков три волшебные палочки. На мгновение их взгляды встретились, и Тому показалось, что змея тяжело вздохнула, явно невоодушевленная перспективой ползти по холодному коридору. А затем, широко разинув рот, она схватила палочки и быстро выползла наружу.

Прикрыв за ней дверь так, чтобы замок не закрылся окончательно и защитные заклинания не сработали, он мучительно собирался с силами. Внутренности живота скручивало от боли, по спине струился холодный пот, перед глазами, не предвещая ничего хорошего, кружились розовые пятна. В прошлый раз, съев отравленный Амадеусом пирог, он спасся при помощи безоара — камня, являющегося универсальным противоядием. Но сейчас он страдал не от яда, а от ускоренного разложения еды. И как остановить запущенный им же самим процесс, не имел ни малейшего понятия.

Он понимал, дольше тут оставаться смысла нет. Если змея успела доползти и отдать палочки, то ученики в настоящий момент должны были уже покидать замок. Конор Лафферти, как он знал, умел трансгрессировать. Парень мог поочередно переправить всех в безопасное место, а мог перенестись сам и позвать помощь. В любом случае, ему надо к ним. С трудом двигая ногами, он поковылял по коридору.

Отсутствие заговорщиков настораживало все сильнее. Хотя, если вспомнить, они носились по замку, как угорелые, усиленно к чему-то готовясь. Может, заполучив детей из нужных семей, отправились захватывать Министерство? Тем лучше, некому будет мешать. Медленно двигаясь по каменным плитам, держась, дабы не упасть, за стену, Том прошел несколько поворотов. Еще парочка — и он достигнет нужной двери.

И тут он увидел Даррена. Парень вышел из находящегося напротив помещения. Том попробовал спрятаться, но не успел.

— И далеко собрался? — ухмыльнулся Даррен, выхватывая палочку.

Том предпочел не отвечать, а, собрав последние остатки сил, побежал. Однако парень быстро его догнал. Схватив за мантию, грубо ударил по ногам и кинул на стену. Ударившись головой, Том сполз на прохладный пол. Перед глазами к кружившимся розовым пятнам добавились яркие искры, рот наполнился соленой на вкус кровью.

— Ни на кого нельзя положиться! — Рассерженное лицо Даррена склонилось над Томом. Парень грязно выругался и присел на корточки. — Следовало раньше закончить наш с тобой разговор. Так вот... Ты нам подходишь. Удовлетворяешь всем требованиям, которые я хочу видеть в своих людях. И я готов закрыть на твое происхождение глаза. Все мы не безгрешны. И, полагаю, с моей стороны несколько глупо судить тебя по твоим родителям. Я прекрасно понимаю, что в нашем обществе нет семей с идеально чистой кровью. Если внимательно изучить родословную на первый взгляд чистейших фамилий, то непременно обнаружишь парочку затесавшихся маглов.

Том попробовал встать, но парень не позволил, толкнув на пол. Осклабившись, он погрозил палочкой.

— Я не закончил, лежи и слушай. К сожалению, есть в тебе два изъяна. Первый — я не верю в искренность твоих слов. Ты готов сказать все что угодно, лишь бы остаться в живых. Я прав?

Том молчал, борясь с накатывающей тошнотой и с омерзением глотая наполнявшую рот кровь. Видимо, вопрос был риторическим, потому что Даррен даже не стал дожидаться ответа.

— Второй — в твоей фамилии. Она крайне редкая. Я вот Реддла за свою жизнь встречал только один раз и это ты. Мучаясь сомнениями, я рассказал о тебе одному знакомому. И представь мое удивление, когда он сообщил, что недавно сталкивался с одним мальчиком, у которого такая же фамилия. Мальчика звали Томас Марволо Реддл. Мой знакомый — любитель всего древнего. И поэтому запомнил того мальчика, особенно его второе имя — "Марволо". Что на это скажешь?

Том покачал головой и, едва ворочая языком, пробормотал:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

И вновь попробовал встать.

— А мне кажется, ты врешь. — Даррен выпрямился, глядя Тому прямо в глаза и уперев кончик своей палочки ему грудь. — Я давно заметил, ты виртуозно дуришь людям головы. Как, к примеру, тогда, когда ты, глазом не моргнув, наплел мне про задание Слизнорта, якобы пославшего тебя за ингредиентами для зелий. Даже я, зная правду, на мгновение поверил. Пока я находился в замке, я расспросил о тебе. Удивительно, но все преподаватели уверены, что тебя ждет блестящее будущее. Ты всем без исключения нравишься. А Слизнорт так вообще от тебя в восторге. И как только сирота из приюта умудрился стать всеобщим любимцем? Но меня тебе не провести. Я вижу, ты опасен, слишком уж ловко манипулируешь людьми. И вдобавок довольно много о нас знаешь. Так что придется мне тебя убить.

Сделав быстрый шаг назад, он едва заметно взмахнул палочкой, и с ее конца сорвалась ярко-красная вспышка.

Глава девятнадцатая

Том не тешил себя ложными иллюзиями, и едва Даррен грубым ударом бросил его на пол, ему все стало ясно. Не в силах подняться, он ждал, что парень без лишних слов поразит его смертельным заклятием и отправится заниматься более насущными делами. А спустя время, вероятно, весьма продолжительное, его тело обнаружит другой заговорщик и выбросит в лес, дабы не мешалось. И дикие звери, а после птицы обглодают его труп, и все забудут о мальчике по имени Том Реддл, мечты которого о светлом будущем так и остались мечтами.

Именно так он бы и поступил, окажись на месте человека, планирующего государственный переворот, — ничто не должно отвлекать от основной цели. Однако вместо этого Даррен пустился в длительное разглагольствование и тем самым дал возможность прийти в себя. Том даже начал всерьез опасаться, как бы парень не задумал использовать его в качестве жертвы для страшных обрядов, столь любимых в старину древними семьями. Иного объяснения, отчего Даррен не торопится все закончить, он не видел. В голову лезли жуткие образы, навеянные картинками из книг и перепуганным воображением. Не желая, чтобы колдуны вроде Тиберия или Курция терзали его тело на залитом кровью алтаре, Том решил вывести Даррена из себя, вынудив закончить все быстро и, главное, без мучений. Вдобавок он и без того страдал от невыносимой боли, огнем пульсирующей по всему телу. Пребывая на грани между сознанием и забытьем, он с трудом улавливал суть произносимых парнем речей. И лишь в самый последний момент осознал, что тот решил, наконец, его убить. Мгновение слабости сменилось желанием выжить любой ценой. И даже если придется все же умереть, он постарается причинить своему убийце как можно больше проблем.

Повинуясь инстинкту, а на самом деле не соображая, что творит, Том врезал Даррену носком ботинка по колену. Палочка дернулась в сторону, и заклятие ушло вправо, взорвавшись и окатив Тома осколками поломанных плит. Ощущая, как по телу разливается адреналин, заслоняя собой боль и тошноту, Том вскочил и выхватил из рукава свою палочку. Мысли сделались ясными и четкими. Он наблюдал за своими действиями, словно со стороны, отстранясь и не испытывая страха. Бежать смысла не было. Противник всего в нескольких шагах и непременно догонит. Оставалось одно — вступить в бой и надеяться, что он сумеет выйти из него победителем, как ранее получилось с Амадеусом.

Плавно двигаясь к стене, Том элегантно взмахнул палочкой и послал в Даррена целую серию заклятий. Тот с легкостью их парировал. На губах парня заиграла довольная улыбка, в глазах вспыхнул озорной блеск.

— Давай, Том! Давай! — выкрикнул он, сооружая двумя короткими движениями палочкой перед собой большой прозрачный щит, переливающийся едва заметным голубым оттенком.

Том собрал все свои силы и метнул в Даррена новую порцию заклинаний. Все они угодили в щит, мгновенно поглотивший их.

— А теперь моя очередь! — осклабился парень и подкинул щит вверх.

Быстро его раскрутил и бросил. Вращаясь с бешеной скоростью, тот устремился на Тома и, немного не долетев, взорвался яркой вспышкой, окатив обжигающе-ледяным дождем. Не давая опомниться, Даррен выбил у Тома из руки палочку и отбросил далеко в сторону.

Оказавшись безоружным, Том начал медленно отступать. Весело хохотнув, парень послал в него серию разноцветных заклятий. Стены, пол и потолок коридора сотряслись от мощнейших взрывов. Отовсюду посыпались обломки камней и плит, воздух наполнился пылью и яркими вспышками.

Пытаясь избежать водопада кирпичей, Том почувствовал, как парочка их все же вскользь коснулась головы и правого плеча. Рухнув на колени, он прикрылся от них руками. Но очередной взрыв подбросил его высоко вверх. И почти сразу он ощутил, как через тело пробежала волна обжигающей боли. Все испытываемые им до этого мучительные спазмы в животе, тошнота и головокружение показались ему ничтожными по сравнению с тем, что он переживал сейчас. Он словно пребывал в центре сжигающего все на своем пути пожара. Каждая клеточка пульсировала и вопила от нестерпимой боли. Он медленно тонул в раскаленной лаве, чувствуя, как пузырится и отслаивается кожа. Слезы текли обильным потоком и тут же высыхали. Зрение пропало, погрузив окружающий мир в темноту.

Смерть теперь казалась благом, чудесным даром, несущим избавление от мучений. Он жаждал и одновременно страшился ее — вдруг любивший захаживать в приют священник был прав и смерть не принесет блаженный сон, а, напротив, ввергнет в пучину еще больших страданий, вдобавок длящихся вечность. В самом отдаленном уголке души слабым, едва осязаемым огоньком вспыхнул протест. Разрастаясь, он становился сильнее, превращаясь в волну возмущения. Боль медленно, словно вода во время отлива, отступила. Следом рассеялась тьма, сменившись ярким светом, а за ним исчез жар, уступив место прохладе каменных плит.

— Это невозможно... — Самодовольная ухмылка, игравшая на губах Даррена, мгновенно исчезла. В глазах промелькнуло непонимание, смешанное со страхом. — Ты?.. Как ты смог?

Не обращая внимания на тошноту и головокружение, Том медленно поднялся и презрительно скривился. Парень отшатнулся. Он сейчас ничем не отличался от обычных приютских сирот, в панике трясущихся, едва они оказывались с Томом наедине.

— Прочь с дороги! — потребовал он. — Или, клянусь всеми великими волшебниками, убью!

В первый момент ему показалось, что Даррен покорно посторонится, позволив уйти. Но вместо этого лицо парня исказила гримаса ярости.

— Размечтался! — рассмеялся он и, бросившись к Тому, схватил за горло. — Не берут заклинания, воспользуюсь магловским способом.

И с такой силой надавил пальцами, что Том ощутил, как его глаза вылезают из орбит. В тщетной попытке вдохнуть воздух, он, хрипя, раскрыл рот.

— Видимо, давно не практиковался, — шептал ему на ухо Даррен, все сильнее сдавливая шею. — Министерство научилось отлеживать подобные заклинания. Вот и не было возможности. Но ничего, скоро все изменится...

Том сопротивлялся, как мог: пинался, царапался, бил локтями и кулаками. Все без толку. Даррен, прошедший школу мракоборцев, совершенно не воспринимал боль. Четко отработанными движениями он заломил его руки за спину. Резким толчком бросил на стену, надавил коленом на живот и с силой сдавил объятия. Мир вокруг начал терять краски. Вместе со светом затихали посторонние звуки, и Том медленно погрузился в темноту...

— Осторожно! Здесь еще один! — раздался чей-то глухой, идущий из невообразимой дали голос.

— Кто посмел покинуть свой пост? — прорычал Даррен.

Хватка его пальцев ослабла, и Том, вынырнув из мрака, с облегчением почувствовал, что может дышать.

— Я спрашиваю, кто посмел? — не услышав ответа, грозно повторил парень и резко осекся.

Исхитрившись скосить взгляд в сторону, откуда послышался голос, Том увидел, как из-за угла коридора к ним приближаются люди в черных плащах. Палочки наизготовку, бородатые лица серьезны и решительны.

— Меня и магловский способ не берет, — прохрипел Том. — Чуешь запах Азкабана?

Резко оттолкнув его, Даррен одной рукой натянул на голову маску, а второй выхватил палочку. Стремительно развернувшись, он послал в сотрудников Министерства серию заклинаний, вынудив их отступить за угол.

— Идешь со мной! — повернулся он к Тому. — Мы еще не закончили. Заодно объяснишь, как привел сюда мракоборцев.

Крутанувшись на каблуках, Даррен подскочил к Тому и схватил за локоть. Пространство начало сжиматься, засасывая и увлекая вслед за парнем. Рванув мантию так, что на пол посыпались оторванные пуговицы, Том сорвал ее с себя и тем самым сумел освободиться. Послышался хлопок, мантия, а следом за ней и Даррен исчезли.

Шатаясь, Том прислонился к стене. Живот свело от резкой боли, и, не выдержав, он, громко застонав, сполз на каменные плиты. Двое мракоборцев, подбежав к нему, подложили под голову что-то мягкое. Над ним склонились встревоженные лица. Сквозь застилавший взгляд туман проступили внимательные голубые глаза Дамблдора. Прячась за очками-половинками, они смотрели настороженно и словно бы недоверчиво. А затем все погрузилось в темноту...

Безмятежность и тишину окутывала ночь, влажная и непроглядная. Если это и была смерть, то Том против нее ничего не имел. Окружающая действительность исчезла, пропал и он сам. Остались лишь спокойствие и темнота. Так продолжалось некоторое время, может быть вечность, а может и пару секунд. Затем где-то вдалеке, на задворках мироздания он услышал негромкие голоса. Потянувшись к ним, начал различать их четче. Теперь они звучали еще и громче. Разговор напоминал обсуждение, решали чью-то судьбу. Не задумываясь, Том решил, что его. Значит, он и в самом деле мертв и высшие силы этого мира, церковь звала их ангелами и демонами, выясняют, куда его теперь определить. Это ему не понравилось. По какой такой причине игнорируют его мнение? Отчего не интересуются, что он совершил в жизни и чего добился? Вновь несправедливость, вновь его желания не принимаются во внимание. Темнота перестала быть абсолютной, в ее черноте отчетливо проглядывался красноватый свет. Огни преисподней? Своей жизнью и поступками он заслужил место лишь в аду? Вечно неопрятный священник все-таки оказался прав?

Резко открыв глаза, Том уставился на стоявшую рядом с ним на круглом столике горевшую свечу. Он лежал на мягкой кровати, укрытый одеялом. Стоило ему пошевелиться, как тело пронзила острая боль, особенно сильная в области живота. Застонав, он крепко стиснул челюсти — ни при каких обстоятельствах нельзя показывать слабость, даже если находишься одной ногой в могиле.

Продолжавшие звучать в его голове разговоры тут же стихли.

— Он пришел в себя, — раздался испуганный голос, спустя мгновение Том понял, что принадлежит он Абраксасу.

— Ты как? — Из темноты вынырнуло усталое лицо Марка.

Следом за ним возникла вытянувшаяся физиономия Гилберта.

— Где я? — игнорируя вопрос Эйвери, спросил Том и поразился, насколько тихо звучат произнесенные им слова.

— В безопасности, — успокоил его Марк. — Правда, люди, схватившие нас, бежали.

— Я видел Дамблдора, — ненавидя себя за предательски дрожавший голос, вспомнил Том.

— Да, он здесь, — быстро объяснил Абраксас, продолжавший скрываться где-то в темноте. — Том, скоро мы все вернемся в Хогвартс. Школу вновь открывают! Но пока нам придется пожить в этом замке...

— Хватит болтать, Малфой! — Возле кровати возник Конор Лафферти, рядом с которым маячила фигура Корвина Лестрейнджа. — Теперь спрошу я. Я слышал, будто те люди догадались, что ты не Финеас. Что, впрочем, неудивительно. Однако ты до сих пор жив. Как так получилось?

— Полегче с Томом, — насупился Марк.

— Эйвери, с каких пор ты стал его адвокатом? — удивился Корвин. — Хотя, дело твое... И еще... Кто-то подсунул нам под дверь волшебные палочки. И на секунду, всего лишь на секунду, мне показалось, что я заметил змеиный хвост. Бред, конечно, но вот Марк дал этому свое объяснение.

— Да, я могу в сотый раз подтвердить, что Том змееуст, — спокойно, но с отчетливо заметными нотками усталости в голосе отозвался Эйвери.

— А я могу подтвердить, что ты несешь бред, — скривился Лестрейндж.

Ухватившись за край кровати, Том сел. Мальчишки обступили его со всех сторон. Ни у кого из них в глазах не было видно и намека на благодарность. Только Марк глядел дружески и участливо, но и его выражение лица выдавало настороженность и опасение. Том смотрел на них и думал: сказать правду или, повернувшись спиной, проигнорировать, как он часто делал в приюте. И вдруг он заметил, что во взглядах уставившихся на него парней что-то изменилось. Раньше они смотрели на него несколько по-иному: уверенно, нагло, с полным безразличием, как угодно, но только не так, как сейчас. Их лица излучали любопытство вперемешку с плохо скрываемым интересом. Подавив довольную улыбку, Том выдержал паузу.

— Хочешь меня о чем-то спросить, Корвин?

Вопрос прозвучал снисходительно, с легким налетом безразличия. Лестрейндж, явно сбитый с толку таким поведением Тома, осторожно поинтересовался:

— Эту змею с палочкой прислал ты? — И, не дождавшись ответа, с наигранным ехидством прибавил: — Ты змееуст?

Взяв, наконец, себя в руки, Корвин вскинул голову и в упор посмотрел на Тома.

— Да, это был я. И я не просто понимаю змей, я умею с ними разговаривать, — встретившись с Корвином взглядом, произнес тот.

Он хотел, чтобы ответ прозвучал небрежно, но вышло все высокомерно и вызывающе.

— Это невозможно, ты же Реддл, — недоверчиво возразил Конор.

— И вдобавок я с легкостью подчиняю их моей воле. И они меня слушаются. Беспрекословно, — прибавил Том, переводя взгляд с одного вытянувшегося от удивления лица на другое.

Он наслаждался моментом. Первый раз в жизни он чувствовал превосходство над всеми этими напыщенными аристократами. Они слушали его и бесились, понимая, что он говорит правду. Не желая верить в услышанное, они тщетно искали оправдание произошедшему, все что угодно, лишь бы опровергнуть его слова. И не находили. Ведь все его утверждения никак не укладывались в логику их мировоззрения. Безродный сирота из приюта, какой-то там Реддл, отмечен невероятным даром. Помазан уникальной способностью, которой обладали величайшие из великих, знаменитейшие из знаменитых. Родиться змееустом для них значило не просто уметь разговаривать с пресмыкающимися тварями, для них это значило выделиться из массы им подобных, возвыситься над остальными. Не зря же они, едва очутившись в Хогвартсе, бегали к изображению Слизерина в надежде, что портрет темного волшебника снизойдёт до них вниманием.

— Ты, вероятно, совсем плох, раз рассказываешь такие сказки. Дамблдор две ночи с тобой возился, а, выходит, напрасно, — холодно заметил Корвин. — Разумом ты все-таки повредился окончательно.

"Две ночи? — Том ошеломленно взглянул на Лестрейнджа. — Я провел без сознания целых две ночи? И обязан спасением Дамблдору?"

Сдержавшись, он подавил готовый вырваться из груди стон.

— Только в семьях с длинной и чистой от маглов родословной рождаются змееусты, — с плохо скрываемым презрением поддержал парня Конор. — И то далеко не во всех. Требуется нечто большее, чтобы понимать змей. И тем более заставлять выполнять приказы.

Том решил, что раз начал выкладывать правду, то придется говорить ее до конца. Лучшего момента, дабы изменить мнение о себе этих парней, могло больше не представиться.

— Ты, верно, не знаешь, что мое второе имя — Марволо, — чувствуя, что теряет силы, прошептал Том, вставая и приближаясь к Лафферти. — Моя мать — урожденная Меропа Мракс.

Конор, побледнев, непроизвольно отшатнулся.

— Что? Да ладно тебе! — рассмеялся он наигранно.

— Реддл, заканчивай! Одна небылица нелепей другой! — саркастически хмыкнул Корвин.

— Уверен? — повернулся к нему Том, и с лица аристократа мгновенно исчезло флегматичное выражение. — Разумеется, те люди раскусили, что я не Финеас Макмиллан, — яростно произнес Том, вынудив прятавшегося где-то в темноте Абраксаса испуганно вскрикнуть. Он не понимал, с какой стати рассказывает им об этом, но чувствовал, что должен. — И они решили меня убить.

— Что, правда? И почему ты тогда до сих пор жив? — недоверчиво поинтересовался Гилберт. — Ходят слухи...

— Потому что мертвы они! — зловеще прошептал Том, почти потеряв голос.

Он понимал, что его слова могут расходиться с действительностью, но все же существовала большая вероятность того, что Тиберий, Курций и лысый колдун не выжили. Может, он и сам до сих пор говорит только потому, что его спас Дамблдор. А вот стал ли кто-то выхаживать преступников, планирующих государственный переворот, — большой вопрос.

Гилберт, широко распахнув глаза, прикусил язык. На его лице застыло испуганно-озадаченное выражение.

Том ощущал себя все хуже. Его вдруг охватила лихорадка: тело горело, во рту пересохло, перед глазами плясали радужные круги. Ему казалось, что он пылает словно факел, впадая в неконтролируемое безумие, но вместе с тем мыслил он четко и ясно.

— Я послал к вам змею, наказав передать палочки моих несостоявшихся убийц. Я надеялся, у вас хватит ума трансгрессировать и привести сюда Дамблдора с остальными преподавателями, — выдохнул он скороговоркой, пока не лишился последних сил.

Говорил он теперь едва слышно, слабо различимым шепотом. И в свете тускло горевшей свечи, с трудом разгонявшей стоявший в комнате мрак, его худая фигура напоминала вырвавшегося из ада демона.

— Конор так и сделал, — признался Марк.

Лафферти хмуро смотрел на Тома, плотно сжав губы и не произнося ни слова. Стоявший рядом с ним Корвин мрачно поглядывал то на Гилберта, то на Конора, то косился куда-то в темноту, видимо, там прятался Абраксас. Парни молчали, ожидая, что Том с ними вновь заговорит.

А у того предательски подгибались ноги. Мир вокруг кружился в бешеном танце, то наполняясь зловещей темнотой, то вспыхивая ослепительно-ярким огнем. Постепенно дикий танец начала застилать белесая дымка. Возникло непреодолимое желание рухнуть на кровать и отдаться воле необузданного карнавала. Но он не позволил себе проявить слабость. Собравшись и грозно посмотрев на обступивших его мальчиков, он строго произнес:

— Надеюсь, вы сохраните наш разговор в секрете? Не стоит никому постороннему о нем знать. На этом все, я хочу спать.

И медленно, с достоинством, улегся в постель. Разум, пока голова опускалась на подушку, успел еще поинтересоваться: а с какой стати они станут его слушаться и не устроят ли какую-нибудь пакость, отомстив за унижение? Но спустя мгновение все мысли исчезли, уступив место безмолвной темноте.

Просыпался неспешно. Было приятно знать, что не нужно никуда спешить, ни о чем не следует беспокоиться. Он уже и не помнил, когда в последний раз позволял себе такую роскошь, как валяться в постели, не тревожась ни о каких проблемах. Но сейчас он решил, что заслужил такую поблажку, и захотел немного понежиться в кровати, ничего не делая. Благо и повод имелся — школу открывали, и скоро он должен вновь в нее отправиться.

Мысли плавно кружились в голове, ни на чем существенном не задерживаясь. Боль в животе исчезла, Том чувствовал себя здоровым и бодрым. Неожиданно он ощутил рядом с собой какое-то движение. Лениво открыл глаза, предполагая обнаружить Абраксаса или кого-то из его дружков. Однако, к своему удивлению, увидел сидящих возле его кровати Слизнорта и Дамблдора. Колдуны о чем-то тихо перешептывались, лица их выглядели серьёзными и сосредоточенными.

Заметив, что он проснулся, Слизнорт скривил губы в извиняющейся улыбке.

— Прости, Том, если разбудили. — Волшебник слегка наклонил голову, сложив руки на круглом животе.

Взгляд голубых глаз Дамблдора оставался непроницаемым. Едва заметно кивнув, видимо, желая "доброго утра", он уставился на Тома внимательным, полным проницания взором.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо поинтересовался Слизнорт, приглаживая топорщащиеся усы.

Том понимал, что двое взрослых явились к нему вовсе не для того, чтобы справиться о его здоровье. После всего случившегося дел у них сейчас должно быть невпроворот, одни недовольные родители пострадавших учеников чего стоят. А вместо этого они сидят в его комнате, терпеливо дожидаясь, пока он окончательно проснется. Ему даже не дали времени умыться и одеться. Меньше суток назад он находился при смерти, а сейчас с ним жаждут побеседовать. Глупые аристократы сообщили о ночном разговоре? Ничего такого он им не сказал. Дамблдор к тому же знает, что он умеет говорить со змеями. Тиберий, Курций и их лысый товарищ все-таки умерли? Туда им и дорога. Он защищал свою жизнь. Вопрос на тот момент ставился просто: или он, или они. Слизнорт с Дамблдором — колдуны неглупые и должны принять этот факт во внимание. Но что-то все равно заставляло его насторожиться, слишком все смахивало на начало допроса.

Изобразив, будто глубоко тронут вниманием, Том слабым голосом произнес:

— Огромное спасибо, профессор. Мне намного лучше. Не стоит обо мне беспокоиться.

— Вот и замечательно, — лучезарно улыбнулся Дамблдор. — Хорошо, что худшее позади. Ты не против, Том, если мы зададим тебе пару вопросов? Так сказать, для прояснения деталей.

— Профессор Дамблдор хочет сказать, — быстро прибавил Слизнорт, — что случившееся с тобой и с еще восемью учениками — выходящее из всех рамок происшествие. Мы вынуждены опросить всех свидетелей, в том числе и пострадавших, дабы исключить такое в дальнейшем. Понимаю, тебе трудно, но попробуй собраться и вспомни все до малейших деталей. Любая подробность будет нам полезна.

Том слушал и не верил своим ушам. Если бы его желали допросить, как обычного свидетеля, то как минимум дали бы возможность одеться. К тому же в таком случае при разговоре непременно присутствовали бы люди из Министерства. Все-таки дело имело политическую окраску. А выходило, что школа устраивает внутреннее расследование и по какой-то причине считает его одним из подозреваемых.

Он встретился взглядом с Дамблдором, надеясь отыскать в глазах колдуна ответ на своей немой вопрос, но прочел в нем лишь участливый интерес. Взор Слизнорта также оказался непроницаемым, за исключением того, что в нем все же угадывалась сильная усталость и огромное желание быстрей со всем покончить.

На мгновение повисла тишина. За спинами колдунов, сидящих на маленьких деревянных стульях, разливалось золотом открытое настежь окно. По помещению, вихрясь, гулял прохладный ветер, наполняя воздух сыростью и запахом опавших листьев. Вдоль серой, покрытой местами облупившейся краской стены виднелись жавшиеся друг к дружке кровати. Том отметил про себя, что его постель стоит отдельно. Ему на секунду стало любопытно, в замке ли еще Марк, Абраксас, Конор и Корвин или отправились, наконец, к родителям. Он находил странным, что парни не оказались в своих семьях сразу после того, как их освободили, если принять во внимание то, что они пережили.

— Расскажи нам, пожалуйста, Том, — мягко попросил Дамблдор, — все, что с тобой случилось в тот день. Думаю, начать стоит с момента, как ты проснулся. Подробности чистки зубов и заправки кровати можешь опустить. А вот что произошло с тобой дальше?

Выскользнув из-под одеяла, Том опустил ноги на пол. Прохлада каменных плит моментально коснулась голых пяток, вызвав неприятные ощущения. Потерев лоб, словно пытается привести мысли в порядок, он медлил начинать. Дамблдор, выпрямившись и положив руки на колени, не торопясь, молча смотрел на него. Лишь лукавый взгляд чистых голубых глаз, будто щупальца кальмара, шарил по лицу Тома в надежде обнаружить малейшее проявление эмоций.

Сомнений более не оставалось — школа его в чем-то подозревала. В голове всплыло имя Григория Раскольда. Уж не прознал ли директор про его встречи с бывшим темным магом? В таком случае ему требуется предельная осторожность. Говорить следует минимум и только всем хорошо известные факты. Тщательно подбирая слова, он поведал, как позавтракал, затем вместе со всеми переживал за Джулию Муркок и ее бедных подруг. После пребывал в шоке от известия, что школа закрывается. Даже просился оставить его в замке. При этих его словах Слизнорт изобразил на губах кривую улыбку и кивнул Дамблдору, мол, подтверждаю, именно так все и было.

Затем собрал вещи и вместе с однокурсниками отправился на поезд. И также вместе со всеми подвергся нападению людей в плащах. Пытался от них сбежать. Слизнорт, а следом Дамблдор, слушая его рассказ, вновь нехотя кивнули. Пробовал спасти Джулию, но вместо этого попал в плен и очутился в темной каморке, где уже томились семеро учеников. По подсказке Марка Эйвери он выдал себя за Финеаса Макмиллана. И исключительно по этой причине остался жив. Его отвели в отдельную комнату, где приказали ждать родителей. Он понял, что скоро обман раскроется, и сбежал. Пытался выбраться из замка, но его заметили и хотели убить. А дальше явились мракоборцы и спасли.

Ни про Лициния Этелинга, ни про Даррена Райса, Тиберия, Курция, их лысого товарища и тем более про змею он говорить не стал.

Едва он закончил, как глядевший несколько последних минут себе под ноги Слизнорт поинтересовался:

— Тебе ничего случайно не известно о планах этих людей?

— Они собирались шантажировать родителей похищенных ими учеников, — удивленно произнес Том, мужчины знали явно больше, чем он предполагал.

— А ты не знаешь, для чего, Том? — спросил Дамблдор, и взгляд его прозрачных голубых глаз впился в него, словно удавка в шею жертвы.

Том медлил. Стоит ли рассказывать о заговоре? В нем участвовало столько высокопоставленных вельмож, что он решил — дни Министерства сочтены. Рано или поздно эти люди добьются своего. И лучше не стоять у них на пути. По этой причине он и не стал ничего сообщать ни про Райса, ни про Этелинга, ни про Кигана.

— И ты не слышал про готовящийся против правительства заговор? — уточнил к изумлению Тома Дамблдор.

Он задал вопрос настолько будничным тоном, словно интересовался, а не видел ли кто-то, куда он подевал свое любимое портмоне. У Тома в изумлении округлились глаза.

— Эти люди, схватившие тебя и остальных студентов, — быстро пояснил Слизнорт, — планировали захватить Министерство. Вот почему они совершили эти похищения. Вызвав родителей, якобы для переговоров о выкупе, они наложили на них заклятие Империус...

"Подчинив своей воле", — мысленно закончил за волшебника Том.

Теперь все становилось понятным. Завладев разумом почти десятка высокопоставленных колдунов, занимающих важнейшие посты либо обладавших огромным влиянием, заговорщики спустя непродолжительное время с легкостью могли встать во главе страны. Пока верные правительству маги сообразили бы, что происходит, было бы уже слишком поздно.

Вот почему Абраксас и остальные не отправились по домам в тот же день, когда их спасли. Слишком уже опасным виделось такое решение — неизвестно, кто из членов их семей подвергся действию Империуса. И мракоборцам требовалось время, чтобы выяснить, кто самостоятелен в принятии решений, а кто действует по чужой воле.

— Мы столь рано подняли тебя с постели, Том, — между тем говорил Слизнорт, а Дамблдор продолжал немилосердно вглядываться Тому в лицо, — потому что до директора дошла кое-какая информация. Мне не хочется в нее верить, поэтому я и попросил у него разрешения сперва поговорить с тобой. Вдруг ты сможешь все объяснить. Тот, кто сообщил эти сведения, утверждает...

— Кто сообщил? — ничего не понимая, воскликнул Том. — О чем вы?

— Час назад к директору явился один человек, — объяснил Слизнорт. — И он утверждает, что ты помог похитить своих одноклассников.

— Что? — вскричал Том, решив, что ослышался. — Вы с ума сошли? Зачем мне это?

— Как твои преподаватели, хорошо знающие тебя, — Слизнорт облизал пересохшие губы, — мы тоже отказываемся в такое верить. Но этот человек утверждает, что у него имеются неопровержимые доказательства. Поэтому я и хочу напрямую спросить у тебя...

— Кто он? — не сдержавшись, резко перебил Том мужчину. Вскочив с кровати, он в одних трусах принялся расхаживать по комнате. — Простите меня, сэр, за грубость, но вы разве сами не понимаете абсурдность всего сказанного вами? Как я мог в таком участвовать? Скажите же, наконец, кто распространяет обо мне подобную ложь?

Он рассмеялся безумным смехом, дивясь, как взрослые волшебники даже на долю секунды поверили в этакий бред.

— Он, кстати, уже здесь, — тихо заметил Дамблдор, внимательно наблюдая за Томом. — И как тебе уже успел сообщить профессор Слизнорт, у него имеются веские доказательства твоей вины. Так ты все еще ничего не хочешь нам сказать?

Замерев, Том, моргая, уставился на дверь.

"Какие еще доказательства? О чем говорит Дамблдор? Что вообще происходит?"

Медленно, словно время превратилось в густой кисель, дверь открылась, и на пороге возник Стюарт Киган. Следом за ним спешил запыхавшийся и выглядевший сильно уставшим Армандо Диппет.

У Тома отлегло от сердца. Он не верил, что прославленный волшебник, поступивший благородно и спасший его, обвиняет его в том, чего он не совершал. Видимо, тут какая-то ошибка. И сейчас все непременно выяснится. К тому же у него имелся на любителя дуэлей неплохой компромат. И даже если тот все же задумал что-то против него, он постарается заставить колдуна взять свои слова обратно.

И тут он заметил в коридоре еще одного человека. Отстав, он только сейчас появился в дверном проеме. Том не поверил своим глазам — кутаясь в длинный черный плащ, в комнату вошел Даррен Райс. И на губах у парня играла озорная улыбка.

Глава двадцатая

— Это он? — хмуро поинтересовался Армандо Диппет. — Уверены, мистер Райс?

— Более чем, — без малейшей тени сомнения на лице ответил Даррен.

— Томас Реддл? — уточнил директор, мрачнея еще сильнее.

— Томас Реддл, — кивнул парень. — Я хорошо его знаю. Мы пару раз общались. Так что ошибиться не могу. — Он состроил сочувствующее лицо. — А с виду ведь и не скажешь.

Том с трудом сдержался, чтобы не броситься на него с кулаками.

— Это какая-то ошибка! — воскликнул он.

Мысли путались. От неожиданности, обиды и непонимания, как такое возможно, он с трудом подбирал слова.

— Все так говорят... — проворчал Армандо Диппет и, даже не взглянув на Тома, холодно бросил: — Одевайся.

Тот наконец пришел в себя и решил, что пора выкладывать всю правду.

— Сэр, — быстро заговорил он, — профессор, в ваших силах предотвратить чудовищную несправедливость.

Директор недовольно поморщился. Пользуясь возможностью, что его никто не перебивает, Том продолжил:

— Объясните, пожалуйста, почему вы верите мистеру Райсу? Вы разве не знаете, что он...

— ...превосходно зарекомендовавший себя сотрудник Министерства, — директор грубо оборвал Тома на полуслове. — Имеет множество наград и, в отличие от вас, молодой человек, прошел проверку на благонадежность. Мы в свое время дали вам шанс, позволили бесплатно учиться, а вы... И чем вы отплатили, юноша? Вас следовало исключить еще в прошлом году.

У Тома все не укладывалось в голове: как такое возможно? Прошел проверку на благонадежность? Множество наград? Они все слепцы? Почему ни один человек не узнал Даррена, когда тот посылал заклятия в учеников? Ведь он, нисколько не таясь, в течение нескольких минут преспокойно разгуливал вдоль карет без маски. Да что там! Он гнался за ним и сражался с Дамблдором! И тот победил и схватил его!

— Сэр, профессор Дамблдор, — хватаясь за последнюю надежду, повернулся он к колдуну. — Вы же с ним дрались! Помните? Я еще стоял рядом. Он послал в вас непростительное заклятие, Аваду Кедавру. А вы скрутили его веревками. Так это был он, Даррен Райс. Он один из похитителей! Он, а не я!

Дамблдор, прищурившись, внимательно посмотрел вначале на Тома, затем на Даррена.

— К сожалению, я не разглядел лица того, с кем сражался, — неохотно признался он. — Мне очень хочется верить, Том, в твою невиновность. Но тут я тебе ничем не могу помочь.

— Но вы же схватили его, он лежал поверженным у ваших ног, связанный веревками! — не сдавался Том.

— А потом сбежал, вместе с напавшими на нас людьми. Они и помогли ему. Пока я пытался выручить тебя с Джулией, — все так же неохотно объяснил Дамблдор.

Том от негодования и отчаяния застонал.

— Полно вам, молодой человек, — скривился Армандо Диппет. — Сохраняйте достоинство. Скоро прибудут дементоры.

У Тома от ужаса сперло дыхание. Его собираются посадить в Азкабан? Без суда? Кинул быстрый взгляд на Даррена и с отвращением увидел, что парень беззастенчиво ему подмигивает.

— Но он же один из похитителей! — не выдержав, выкрикнул он, тыча в Даррена пальцем.

— Для такого обвинения требуются неоспоримые доказательства, — с издевкой в голосе произнес директор. — У вас они есть?

— Есть, — ответил Том. — Мое слово, против его.

— Ваше слово, молодой человек, в данной ситуации ничего не значит, — холодно заметил Армандо Диппет. — И заканчивайте уже ломать комедию.

Поправив очки, Дамблдор встал и откашлялся.

— Позвольте, Армандо, я ненадолго.

— Конечно, Альбус, — тут же отозвался директор.

— Мистер Райс, как я понял, утверждает, что у него имеются веские доказательства вины мистера Реддла. Не так ли?

— Совершенно верно, — подтвердил Армандо Диппет.

— И где же они? — поинтересовался Дамблдор. — Я хотел бы на них взглянуть. Или мы все верим мистеру Райсу на слово?

— Разумеется, нет, — отмахнулся директор. — Но замечу, у мистера Райса незапятнанная репутация. И не вижу причин ему не доверять.

— И все же... — Дамблдор выжидающе посмотрел на Армандо Диппета.

— Соглашусь с Альбусом, — к полной неожиданности Тома присоединился к Дамблдору молчавший все это время Киган. — На кону человеческая судьба. Мне кажется, не стоит спешить и принимать скоропалительных решений.

— Я и не собирался, — посуровел Армандо Диппет. — Доказательства в Хогвартсе. Думал изучить их через пару дней.

— Зачем откладывать? — предложил Дамблдор. — Защиту на школу поставить еще не успели?

— Намечено на завтра, — ответил Киган.

— Отлично! — Дамблдор поправил очки и схватил стоявшего до сих пор в одних трусах Тома за локоть. — Куда нам, мистер Райс? Где находятся указывающие на вину этого молодого человека улики?

— В гостиной Слизерина, — проинформировал Даррен и незаметно для остальных вновь подмигнул Тому.

И в ту же секунду Том почувствовал, как летит по узкому, сильно напоминающему водяной желоб туннелю. Спустя несколько рвотных позывов он уже стоял в середине окутанного мраком помещения. Дамблдор взмахнул палочкой, и зеленые светильники, вспыхнув, осветили идеально чистый ковер, расставленные вдоль стен пустые кресла и потухший камин, и Том узнал факультетскую гостиную. Спустя пару секунд возле них возникли Киган, Диппет, Райс и Слизнорт.

Даррен выглядел абсолютно спокойным. Том все больше понимал — если он не сумеет доказать, что Райс его подставляет, в действительности являясь одним из похитителей, то ему конец. Работая мракоборцем, парень имел возможность преспокойно разгуливать по замку. И ему не стоило большого труда что-то подсунуть в его, Тома, вещи. Так бы на месте Даррена поступил бы и он.

— И где нам искать? — глядя на лжемракоборца, спросил Дамблдор.

Том запаниковал. Как только обнаружат в его вещах улики, а их непременно обнаружат — раз Даррен так спокойно о них говорит, то уже должен был их подложить — его отдадут дементорам. А ничего страшнее в волшебном мире не существовало. Кроме разве что смерти. И что же делать? Продолжать настаивать, что его подставляют? Но ему отказываются верить. Райс, по словам директора, весь из себя положительный. А он сирота, которому никто не доверяет. Поэтому надо любым способом доказать, что Даррен один из заговорщиков. Но только как?

— В этой комнате. — Даррен открыл дверь, ведущую в спальню Тома.

Волшебники, а следом за ними и Том вошли внутрь. В середине, между кроватями и письменным столом, высились вещи Абраксаса, видимо, принесенные сюда заботливыми домовиками. К бесчисленным коробкам и сундукам блондина жались чемоданы Ориона. А рядом валялось несколько узелков Тома, в которых хранились все его малочисленные пожитки.

Не говоря ни слова, Дамблдор шагнул к ним и взмахнул палочкой. В душе Тома вскипело бешенство, едва он представил, как чужие руки касаются принадлежащих ему вещей. Однако Дамблдор не собирался их трогать. Повинуясь заклинанию, в воздух взвились книги, потертые рубашки, смятые перья и негодные ингредиенты для зелий. Последней вылетела длинная темная мантия. Том точно знал, что такой у него никогда не было.

Поймав ее, Дамблдор запустил руку в широкий карман. Уже зная, что волшебник вытащит, Том обреченно опустился на стул.

— И все-таки я до последнего надеялся, — тихо произнес преподаватель трансфигурации, рассматривая черную маску.

— А вот и еще одно доказательство. — Даррен протянул директору толстый учебник.

— "Список наитемнейших заклинаний и всевозможные способы их применения", — хрипло прочел Армандо Диппет. — Что и требовалось доказать.

И, с отвращением бросив книгу на стол, вышел из спальни. Остальные, не глядя на Тома, последовали за ним. Лишь Гораций Слизнорт, чуть помедлив, остановился и совершенно чужим голосом произнес:

— Мне придется наложить на дверь заклятие. Не пытайся бежать, сделаешь только хуже. — И, вздрогнув, прибавил: — Дементоры прибудут через пару часов. У тебя будет время собраться.

И, заметно ссутулившись, волшебник скорым шагом поспешил наружу.

Некоторое время Том, не двигаясь, сидел на стуле, обреченно глядя на пол. Мысли замерли, в голове пульсировало лишь одно: прощай школа, прощай надежда на блестящее будущее, прощай все. Постепенно им начала овладевать дикая ярость. Вскочив, он метнулся к столу и, схватив в руки стул, запустил им в стену. В бешенстве бросился к чемоданам Ориона, пиная их ногами. Рвал мантии, разбрасывал книги, бил чернильницы, выливая их содержимое на идеально чистые рубашки.

Пришел в себя в кровати Абраксаса, запутавшись в изодранном в клочья белье. Легче не стало, но зато в голове, наконец, объявились мысли. Злость прошла, смытая бешеным исступлением. Перекатившись на край постели, он упал на пол, пытаясь стряхнуть с себя лоскутья простыни.

Нужно было заканчивать обижаться на весь мир. Он никогда и не относился к нему хорошо, так чего он ожидал? Справедливости? Заботы и защиты взрослых дядей? Никому до него нет никакого дела. И кроме него никто о нем не позаботится. Шатаясь, он встал и принялся мерить спальню усталыми шагами.

"Думай, думай, думай", — умолял он свой мозг.

Тот ответил стремительно закружившимися мыслями.

Неожиданно из гостиной послышался какой-то шорох.

"Опоздал", — пронеслось в голове.

Замерев, Том прислушался. Он ожидал ощутить приближающийся холод, обычно предшествующий появлению дементоров. Не торопясь отдаваться в руки этих ужасных существ, он отступил к кровати Ориона, напряженно всматриваясь в густеющий в спальне полумрак. Из гостиной не доносилось ни звука, что казалось странным. И если дементоры, как знал Том, передвигались бесшумно, словно тени, то сопровождавшие их люди должны были переговариваться или как минимум дать ему знать о своем приходе.

Неожиданно дверь резко распахнулась и черноту комнаты разрезала яркая вспышка. Бросившись на пол, Том краем глаза заметил, как ярким огнем взорвалась постель Ориона. Укрывшись за письменным столом, он наблюдал, как к нему приближается закутанная в плащ фигура.

Взмахнув рукой, незнакомец зажег на конце палочки яркий огонек, спустя мгновение превратившийся в стремительно удлиняющуюся веревку. Хлестнув ею по ковру, он описал ослепляющую дугу. Ее конец врезался в край стола, разбив его на множество мелких щепок. Том бросился бежать, но, споткнувшись, покатился по полу. Поднявшись на четвереньки, попробовал перебраться в дальний угол, но колдун вновь взмахнул палочкой, и ослепительно сверкающая веревка, с шумом просвистев по воздуху, оплелась, словно удавка, вокруг его шеи.

Медленно, неспешными шагами, незнакомец направился к Тому. Чем ближе он подходил, тем сильнее веревка сдавливала горло Тома. Хрипя и жадно раскрывая рот в тщетной попытке вдохнуть хоть немного спасительного кислорода, он в бессильной злобе глядел на колдуна. И тут взгляд его выпученных глаз скользнул по сверкающей серебром веревке. Недолго думая, он рванул ее на себя, и, не ожидая такого, колдун рухнул прямо на Тома. Дрожа от бешенства, Том вцепился убийце в горло. Кусая и царапая ему лицо, из последних сил не позволял противнику встать. Исхитрившись, выбил из его рук палочку, и в ту же секунду сжимавшая шею волшебная веревка исчезла. Не позволяя колдуну двигаться, он принялся молотить по его спине кулаками.

В этот момент по голой спине пробежал обжигающий кожу холод. Воздух вокруг замер, леденея и кристаллизуясь. Не оборачиваясь, Том сразу понял, что происходит. Оттолкнув напавшего на него незнакомца, он шарахнулся к стене и натолкнулся взглядом на парившую возле лица тень. Одетая в черный балахон, прикрыв голову широким капюшоном, она плыла к нему, протягивая длинные тонкие руки. Отшатнувшись в ужасе, Том попытался бежать, но не смог. Дементор коснулся его лба скользкой ладонью, и Том замер. Существо медленно приблизило к нему лицо, раскрыв в жутком оскале широкую щель, зиявшую на месте рта.

Мир поблек, лишаясь красок, становясь тусклым и серым. Пробирая до костей, Тома начал бить сильнейший озноб, но, уставившись застывшим взглядом на дементора, он его не чувствовал. Страж Азкабана неспешно притянул его к себе, словно желал нежно приобнять. Все естество Тома содрогнулось от ужаса и омерзения. Дементор стянул с бесформенной головы капюшон, вперившись в мальчика взором невидящих глазниц. Наступила гнетущая тишина, давящая и засасывающая малейшие эмоции. Едва заметно нарастая, где-то вдалеке послышался крик: дикий, истошный, полный страха и страданий. Становясь все громче и отчетливей, крик приближался. И ничего хорошего, кроме смерти и мучений, его приближение не сулило.

И вдруг совершенно отчетливо Том осознал, что не боится. Ему было противно, буквально до тошноты и дрожи в коленях, но он не ощущал страха. Так же, как и часто описываемого в книгах чувства, когда мир будто бы лишается всего хорошего. Дементор не высасывал из него светлые воспоминания и яркие эмоции. Либо не хотел, либо попросту не мог.

Почувствовав уверенность, Том неспешным движением отбросил со лба покрытую чем-то похожим на струпья скелетообразную руку. Существо яростно дернулось, не понимая, что происходит. Но оно уже не имело над Томом прежней власти. В душе вспыхнуло, разливаясь по телу и гоня прочь остатки холода, бурлящее радостью чувство — он и вправду особенный. Самый жуткий монстр волшебного мира не сумел его подчинить. И вдобавок он всегда знал, что такое возможно. Просто это чувство таилось глубоко внутри, лишь изредка подавая голос.

Теперь место ужаса и пыток для всех остальных колдунов Тома уже не страшило, оно не значило для него ровным счетом ничего — Азкабан перестал его пугать. Наполненный болью голос смолк, ввергнув мир в абсолютную тишину. Дементор с явной неохотой скользнул к выходу. Не обращая на него внимания, Том бросился к напавшему на него незнакомцу. Однако тот исчез.

Через открытую дверь в спальню со стороны гостиной донеслись озабоченные крики, на пол упали отблески света.

— Я спрашиваю, как так вышло? — услышал Том наполненный негодованием голос Дамблдора. — Уважаемый Скрибоний, будьте так любезны, объясните мне, пожалуйста, как вы могли допустить такое?

— Я во всем обязательно разберусь, — лепетал в ответ Скрибоний. — Альбус, вы же знаете, они обычно так не поступают. И всегда четко следуют приказам. Подобное на моей памяти произошло впервые.

— Вы отдаете отчет, что пострадал ребенок? — не успокаиваясь, продолжал бушевать преподаватель трансфигурации. — Я непременно поставлю перед Визенгамотом вопрос о недопущении впредь дементоров на территорию Хогвартса.

— Ваше право, Альбус, — согласился Скрибоний. — Ваше законное право.

Спустя мгновение в спальню, держа в вытянутой руке масляный светильник, влетел Дамблдор. Следом за ним, семеня короткими ножками, спешил запыхавшийся колдун, сильно похожий на шарик. Рядом с колдуном тенью плыл еще один дементор. Отстав от стража Азкабана на приличную дистанцию, в комнату вбежал взмокший от пота Слизнорт.

Бледнея, мужчины уставились на выплывшего им навстречу дементора, пытавшегося напасть на Тома. Дамблдор заметно поник, Скрибоний попятился, а Слизнорт тихонько охнул.

Но почти сразу же, едва они заметили Тома, выражения их лиц переменились. Великолепно владеющий собой Дамблдор широко округлил глаза. Слизнорт с явным облегчением промокнул лоб широким платком. А Скрибоний, порозовев, выпрямился и громко выдохнул.

— Хвала Мерлину! — пробасил он, обращаясь к Дамблдору. — Жив ваш малолетний преступник.

— Это все равно не снимает с вас ответственности, — возразил преподаватель трансфигурации, вновь овладев собой. — И я, уважаемый, от своих слов отказываться не намерен.

— Пустое это все, Альбус. — Скрибоний расцветал буквально на глазах, выпрямляя спину и расправляя плечи. Лицо его приобрело горделивое выражение, губы скривились в самодовольной улыбке. — Ну, зачем вам ругаться с Министерством? Особенно в свете недавних событий. Слышал, сейчас такое начнется... Советую вам на время затаиться и не высовываться. В случившемся с учениками есть и ваша вина, как одного из преподавателей.

Скрестив руки на груди, Том, не говоря ни слова, спокойно глядел на колдунов. За их спинами мрачными тенями нависали два дементора. Дамблдора и Скрибония их присутствие не беспокоило. А вот Слизнорт явно чувствовал себя не в своей тарелке. Обильно потея, он нервно теребил платок, поглядывая на выход в гостиную.

— Одевайтесь, молодой человек, — высокомерно бросил Срибоний. — Чего стоите?

— Заранее прошу прощения, — сладким тоном отозвался Том, — но, к сожалению, сэр, вы зря проделали долгий путь.

— Дерзите, молодой человек, — вскинул брови Скрибоний. — В Азкабане не топят. Воспользуйтесь последним шансом и оденьтесь, наконец.

— Тюрьма для преступников, сэр, — возразил Том. — А я невиновен и готов представить все необходимые доказательства.

— Вот как? — едва заметно вскинул брови Дамблдор. — Я прекрасно понимаю твое нежелание отправляться в такое крайне неприятное место, но скажи на милость, что изменилось за время нашего отсутствия?

— Например, меня пытались убить, — как бы между делом бросил Том.

— Дементоры не способны лишить волшебника жизни, юноша, — заметил Скрибоний. — Хотите сыграть на том факте, что вас напугал один из них? Но такова ваша участь. Стоило хорошенько подумать прежде, чем нарушать законы.

— Я говорю не о дементоре, сэр, — спокойно объяснил Том. — Убить меня хотел вовсе не он. Хотя и здорово напугал. А тот, кто всеми силами желает меня обесчестить. И я могу доказать вину Даррена Райса. И одновременно свою непричастность к похищениям студентов.

— Хорошо, мистер Реддл, — слегка наклонил голову Дамблдор. — Скажу честно, я буду несказанно счастлив, если выяснится, что вы не имеете к этому никакого отношения. И сколько вам потребуется времени?

— Нисколько, — улыбнулся Том. — Доказательства здесь, в моей спальне.

— Однако... — изумленно протянул Слизнорт. — Если ты, Том, просто пытаешься отсрочить неизбежное, то тебе это не поможет.

— Профессор, — оскорблённым тоном отозвался Том, — разве я когда-нибудь давал повод усомниться в своих действиях? Они находятся тут. — Он постучал пальцем по своей голове. — В моих воспоминаниях. Их надо только увидеть.

— Решили разыграть комедию, молодой человек? — рассмеялся Скрибоний. — Это вовсе не смешно.

— Постойте, — произнес Дамблдор. — Насколько мне известно, суд разрешает использовать память волшебника как вещественную улику.

— Суд не запрещает, — поправил его Скрибоний. — Но прецедентов, насколько я знаю, еще не было. Вдобавок единственный имевшийся в Англии омут памяти пропал несколько лет назад.

— Все мы прекрасно знаем о другом способе, — напомнил Том. — Не менее действенном, чем омут памяти.

— Легилименция? — Взгляд Дамблдора сделался жестким и серьезным.

— Министерство категорически запрещает ее использование! — вскричал Скрибоний. — Даже не впутывайте меня в такую гнусность.

— Если всеми нами уважаемый министр упустит из своего внимания некоторые вещи, случившиеся в стране, ничего страшного не произойдет, — повернулся преподаватель трансфигурации к Скрибонию. — Напомню вам, я до сих пор крайне недоволен действиями ваших дементоров, милейший. И все еще жажду вынести вопрос о целесообразности привлечения их к охране Азкабана на обсуждение Визенгамота. Но, как вы знаете, у меня огромное количество дел. И если вы предпочтете на кое-что закрыть глаза, то, вполне возможно, этот вопрос так и не всплывет в Визенгамоте.

Скрибоний, прищурившись, пожевал губы.

— Молчаливо соглашаясь с вашими действиями, Альбус, я невольно становлюсь соучастником преступления.

— Не намного ужаснее того, что уже чуть раннее произошло в стенах этой школы, — заметил Дамблдор.

— Запомните, вы мне будете должны, — немного подумав, согласился колдун. — То, что вы задумали, очень серьезно и намного опасней пренебрёгшего приказом дементора.

— С преогромным удовольствием, — склонил голову Дамблдор. — Итак, Том, ты на полном серьезе готов предоставить свое сознание в распоряжение постороннего?

Том кивнул. Слизнорт, опасливо косясь на парящих возле его плеча дементоров, промокнул лицо платком.

— Тогда, будь добр, выполни то, о чем мы неоднократно тебя просили, и оденься, — предложил Дамблдор. — А затем, надеюсь, мы все вместе поставим, наконец, в этом запутанном деле жирную точку.

Быстро натянув брюки, Том накинул на плечи мятую рубашку и сунул ноги в валявшиеся в углу башмаки. Застегивая на ходу пуговицы, он последовал за вышедшими в гостиную колдунами.

Он прекрасно осознавал риск, которому добровольно себя подвергал. Опытный легилимент с легкостью увидит любое его воспоминание. Все его мысли, чаяния, надежды окажутся у постороннего человека как на ладони. Все его свершения и поступки, тщательно скрываемые и надежно укрытые в дальних уголках памяти, всплывут на поверхность сознания. Убийство Рубенса Амадеуса, несчастный случай с Льюисом Хилом, общение с бывшим темным магом Григорием Раскольдом — все это тянуло на несколько пожизненных сроков. Однако Том надеялся, что сумеет защитить от чужого ока опасные для свободы эпизоды из своей жизни. Получилось же у него обмануть в свое время такого волшебника, как Стюарт Киган. К тому же благодаря занятиям с Раскольдом он значительно преуспел в окклюменции и теперь намного лучше защищал разум, не позволяя постороннему проникать в нежелательные участки своей памяти. Тем более выхода не было, стоило рискнуть.

Скорым шагом поднявшись по лестнице и миновав несколько поворотов коридора, Дамблдор остановился перед кабинетом директора. Не подумав даже постучать, он распахнул дверь и вошел внутрь. Армандо Диппет устало склонился над заваленным стопками документов столом. Колдун, не глядя в текст, подписывал длинным пером важные бумаги, одновременно просматривая краем глаза старый пожелтевший пергамент. Возле горевшего ярким огнем камина в кресле сидел Стюарт Киган, что-то записывая в маленький блокнот. А в дальнем углу, заставив Тома от возмущения задохнуться, рядом с полкой, заставленной книгами, с непринужденным видом стоял Даррен Райс.

— И что с этим Реддлом? Мертв? — не подымая головы, сухо поинтересовался директор. — Не скажу, что огорчен, но надежды он подавал неплохие. Жаль, что именно так все закончилось.

— Отнюдь, Армандо, — ответил Дамблдор. — Все только начинается.

Диппет, а следом за ним и Киган недоуменно взглянули на Дамблдора.

— Как он смеет? — возмутился директор, заметив Тома. — Альбус, что происходит?

Не реагируя на крики, Том во все глаза посматривал на Даррена. И заметил, как по лицу парня промелькнула тень.

— Дознание сути произошедшего, — пояснил Дамблдор.

Тома вдруг поразила внезапная догадка, и он настороженно посмотрел на Стюарта Кигана. Колдун, словно происходящее его вовсе не касалось, продолжал спокойно сидеть в кресле. Его поведение заставило Тома напрячься — ведь Киган тоже являлся заговорщиком. Ситуация выглядела как минимум странной. Случайно ли директор оказался в компании двух этих людей? Или он с ними заодно? И в таком случае, что им может помешать его убить? А вместе с ним Дамблдора, Слизнорта и Скрибония? Однако чуть ранее, вместо того чтобы добиваться его обвинения, Киган, наоборот, его защитил. Да и директор своим поведением в последние месяцы не напоминал человека, всеми способами пытавшегося закрыть школу.

— Что вы имеете в виду? — ничего не понимая, поинтересовался Армандо Диппет.

— Мы нашли способ выяснить правду, — проинформировал Дамблдор. — Быстрый, дающий стопроцентную гарантию. И, главное, возможность применить его здесь и сейчас.

— Мне казалось, что мы с этим покончили. — Меняясь в лице, директор резко вышел из-за стола. — Мантия и та запрещенная книга ясно указывают на вину мистера Реддла.

— Такого рода улики легко подбросить, — напомнил Дамблдор. — Любой посторонний мог попасть в Хогвартс. Не забывайте, что спальни Слизерина последние дни пустовали, а коридоры не охранялись.

— У мистера Райса безупречная репутация, — отмахнулся Диппет. — Альбус, у нас и так куча дел.

— Зато у мистера Реддла она может существенно пошатнуться, — возразил Дамблдор. — Почему вы так спешите отправить его в тюрьму? Я вот в его виновности далеко не уверен.

— Судя по читаемой им литературе и предпочтениях в одежде, не вижу оснований продолжать разговор, — проворчал директор. — Ну, ладно. Думаю, немного времени у нас все же есть. Что вы предлагаете? Только быстро.

— Проверить его при помощи легилименции.

Том не сводил взгляда с заговорщиков. Киган по-прежнему что-то строчил в блокноте, яростно обмакивая перо в маленькую изящную чернильницу. Его поведение продолжало вызывать недоумение. Колдун не должен был так себя вести, ему следовало всеми силами убеждать окружающих в его виновности. И уж точно не позволять Дамблдору применять к нему легилименцию. Или он настолько уверен, что полностью изменил ему память? А если они с Дарреном все давно решили и просто ждут удобного случая, чтобы напасть на Дамблдора, Слизнорта и Скрибония? Подтверждая верность последнего предположения Райс осторожно, чтобы не заметили остальные, отступил в угол, быстро сунув руку в карман штанов.

— Вы, наверное, шутите? — изумился Диппет. — Легилименция? В моей школе? Да ни за что!

— И что в ней такого страшного? — поинтересовался Дамблдор. — Кроме возможности выяснить правду?

— Мне прекрасно известны ваши давние убеждения, — строго произнес директор. — Поступая на работу в школу, вы дали слово, что они в прошлом.

— И слово свое я держу, — с вызовом ответил Дамблдор.

— На кону честь, репутация и, может быть, жизнь ребенка, — неожиданно заговорил Стюарт Киган. — Что может быть важнее? Это заклинание даже не относится к запрещенным. А просто считается нежелательным к применению.

Том уже ничего не понимал. Киган добровольно лез в петлю. Его поступок противоречил всякой логике. Он ведь должен был прекрасно знать, что это Том расстроил все их планы. И вдобавок видел лица многих заговорщиков и слышал их имена. И все равно продолжал защищать. Неужели Киган действительно настолько благороден и честен, как говорил Слизнорт? И жизнь ребенка в его представлении не стоит всех тех благ, что могут принести Англии изменения, которые собираются произвести в стране заговорщики? Или он, словно Поппея, просто забавляется от скуки, разыгрывая комедию? Последнее казалось Тому более вероятным.

— И вы, Стюарт, туда же, — вздохнул Армандо Диппет. — Гораций? Скрибоний? А вы что скажете?

— Ситуация очень щекотливая, — явно недовольный, что к нему обратились, отозвался Слизнорт. — Однако на кону репутация школы. И мне кажется, что если выяснится, что Том не совершал того, в чем его обвиняют, мы все от этого только выиграем.

Директор нервно повел плечами — хитрый Слизнорт, выкрутившись, на прямой вопрос дал весьма неопределенный ответ.

— Уверен, министр отнесется с пониманием, — доверительным тоном произнес Скрибоний. — Особенно в свете последних событий. Сейчас, как никогда, все, что имеет хоть малейшее отношение к темной магии, находится под строжайшим запретом. И наказывается очень сурово. Но своей поддержкой Министерству вы, Армандо, заслужили индульгенцию. И уверен, факт одиночного применения даже не запрещенного, а всего лишь нежелательного заклинания не вызовет лишних вопросов. Я сейчас говорю не столько от своего лица, сколько от лица министра. Мы печемся о тех, кто с нами. Прошу это не забывать.

— Благодарю, Скрибоний. — Директор прошелся вдоль стола. — Осталось решить, кто возьмется проверить воспоминания мистера Реддла. Думаю, сделать это лучше всего вам, Гораций. Вы все-таки его декан.

Слизнорт побагровел и принялся вытирать сочившийся по лбу пот.

— Позвольте отказаться, Армандо, — пропыхтел он, стараясь не смотреть на Тома. — Мне кажется, что сейчас я к такому не готов.

Том быстро перевел взгляд с одного колдуна на другого. Слизнорт виделся ему идеальным кандидатом. Он был уверен, что толстый волшебник, хорошо к нему относящийся, не станет слишком глубоко копаться в его памяти. И постарается ограничиться только нужными фрагментами памяти.

— Понятно... — процедил Армандо Диппет.

— Могу я, — предложил Стюарт Киган. — Я лицо не заинтересованное и оттого беспристрастное.

"Это конец", — понял Том.

Он был уверен, что Киган даже не станет утруждать себя просмотром воспоминаний, а просто объявит о его виновности. И тем самым одним махом решит сразу две проблемы заговорщиков: избавится от опасного свидетеля и защитит Даррена. Чувствуя, как предательски подгибаются колени, Том постарался ничем не выдать своего волнения. Бросив быстрый взгляд на Даррена, он заметил, что парень медленным движением вытащил руку из кармана.

— Отлично, — обрадовался директор. — Тогда приступим. Мистер Реддл, сядьте на мой стул.

Киган начал привставать с кресла, одновременно вытаскивая палочку. Том судорожно сглотнул, пытаясь отыскать путь к спасению. Искал и не находил.

— Постойте, — остановил Кигана Дамблдор. — Не думаю, что мы поступаем правильно. Это все-таки внутреннее дело школы. А господин Киган, работая по совместительству, не является нашим штатным сотрудником. Вам не кажется, Армандо, что такую важную обязанность следует возложить исключительно на работника школы?

Директор плотно сжал губы, недовольно поморщившись.

— Я вас понял, Альбус, — произнес он, складывая руки на груди. — Раз вы все это затеяли, то вам и разгребать. Действуйте.

У Тома перехватило дыхание. Он одновременно испытывал и облегчение и злость. Он получал очередной шанс на спасение, но платил за него слишком высокую цену. Меньше всего на свете он желал, чтобы в его разуме копался именно Дамблдор. По сравнению с этим заключение в Азкабане выглядело как проживание в элитном пансионе с трехразовым питанием.

— Легилименс! — громко и четко сказал Дамблдор, даже не став прибегать к помощи палочки.

Медленно опускаясь на стул, Том постарался освободить разум от любой мысли. Усилием воли обуздал воспоминания, обычно напоминающие разъяренный пчелиный рой. Едва заметно прикрыв глаза, превратил поверхность памяти в некое подобие озера, в глубине которого скрыл все важные эпизоды своей жизни, нежелательные для просмотра постороннего. Остальные, в том числе события последних дней, поместил сверху. И стал ждать.

Глава двадцать первая

Время шло, а ничего не происходило. Дамблдор молча стоял напротив Тома, не сводя с него пристального взора. Взгляд колдуна, обычно лукавый и наполненный озорными искорками, сделался цепким и сосредоточенным. Том привык к тому, что, проникая в его разум, волшебники ничем не выдают своих действий. Оттого счел спокойный вид Дамблдора за добрый знак. Расположив эпизод о том, как Даррен пытался его убить, одним из первых, он немного расслабился.

И в тот же момент это воспоминание пронеслось перед ним яркой вспышкой. Следом другое, за ним еще одно, четвертое, пятое. Том с ужасом осознал, что его память просматривают, словно настольную книгу, причем самым беззастенчивым образом.

...расплываясь в глумливой ухмылке, Даррен кинул его на стену. Боль, вспыхнувшая во всем теле при соприкосновении с камнем, на мгновение лишила сознания. Оглушительный шум в ушах и красные круги перед глазами вернули в реальность. Лжемракоборец сидел возле него на корточках, и плохо скрываемое выражение презрения на его лице не сулило ничего хорошего...

...очередной обжигающий болью спазм в животе вынудил его согнуться пополам. Силясь устоять на ногах, он ухватился за край стола, но лишь опрокинул на пол кубок с красным вином. Рядом с носами его башмаков, в тщетной попытке произнести спасительное заклинание, в предсмертной агонии корчился Тиберий, а чуть поодаль выгибался в невыносимых муках Курций...

...дверь кареты протяжно скрипнула и распахнулась, едва не слетев с петель. Мрачные фигуры, усиленно кутаясь в темные плащи, бесцеремонно вытащили наружу отчаянно отбивающегося студента. Налетевший порыв ветра сорвал с головы одного из нападавших капюшон, подставив под моросящий дождь юношеское лицо Даррена Райса. Выругавшись, тот резко выхватил палочку и направил на школьника, одновременно о чем-то спросив. Ответ ему явно не понравился. Вспыхнувшая следом яркая белесая вспышка отбросила ученика в мутную лужу...

...в крошечное окно, покрытое толстым слоем разводов и пыли, нудно молотили мелкие дождевые капли. Соседняя улица, вымощенная булыжником и обычно в дневные часы полная прохожих, сейчас пустовала. Через растекшуюся огромную лужу пробежал насквозь мокрый пес, отряхиваясь и недовольно потявкивая. Том проводил его долгим, лишенным интереса взглядом, тщетно пытаясь выбросить из головы навязчиво возвращающуюся мысль: "Когда от отца Поппеи придет ответ?.."

Между тем Дамблдор, выяснивший уже более чем достаточно для вынесения вердикта, и не думал останавливаться. Действуя, словно умудренный опытом покупатель, зашедший в нужный ему магазин и деловито переходящий от одного прилавка к другому, он быстро определял суть воспоминания и немедля переходил к следующему. Ловко лавируя в лабиринтах памяти, преподаватель трансфигурации настойчиво устремился ко все более давним событиям.

...он шел через переплетение узких улочек, намеренно выбрав самый длинный путь. Но как ни оттягивал неизбежное, в итоге вынужден был выйти к ненавистному зданию. Открыв, не стуча, хорошо знакомую дверь, неспешно поднялся по ступенькам, едва удостоив вниманием шарахнувшегося парнишку в замызганной серой курточке.

— Томас! Я тебя уже заждалась! — Из-за угла стремительно выскочила миссис Коул. Выглядела она возбужденной и неестественно радостной. — Где ты пропадал? А впрочем, не моя уже забота. Поторапливайся! Тебя ждет...

Огромным усилием воли Том сумел оборвать воспоминание, но ему не хватило сил воспрепятствовать доступу к другому, еще более важному.

...он стоял в лесу. Через обступавшие его плотной стеной деревья на вершине далекого холма виднелись крыши домов небольшой деревеньки. Воздух полнился свежестью и запахом соли. На мгновение его охватило радостное пьянящее чувство, ведь он находился в том самом месте...

Захлестнувшая Тома ярость помогла картине померкнуть, но и ее не хватило, чтобы окончательно изгнать Дамблдора из разума. Колдун явно не собирался пренебрегать представившейся возможностью, намереваясь воспользоваться ею по полной. Только что он искал? Просто удовлетворял любопытство? Или разыскивал нечто конкретное?

Том понял, что при всем желании не сумеет помешать столь опытному мастеру ковыряться в его памяти, будто в собственном письменном столе. Волшебник небезосновательно считался одним из сильнейших магов современности. Григорий Раскольд, который столько времени учил его окклюменции, и которому он под конец занятий научился более-менее противостоять, и в подметки не годился Дамблдору. Необходимо было кардинально менять стратегию сопротивления. Простыми защитными блоками тут не обойдёшься, колдун преодолеет их, не прилагая существенных усилий. Том смирился, что ему придется пожертвовать чем-то важным, но вместе с тем не особо компрометирующим событием, дабы отвлечь внимание волшебника.

... — закрыта... — без толики сожаления едва слышно прошептала Поппея. — И хорошо.

Вытащив из волос длинную булавку, она сунула ее в замок, немного повозилась, и он щелкнул, открыв проход в Запретную секцию.

Крадучись, они тенями скользнули вдоль стеллажей.

— Здесь, — указала Макквин на самый верх.

Подкатав рукава, Том ловко полез, цепляясь руками за полки. Едва уловимая вибрация энергии заставила его остановиться.

"Защитные чары? Не похоже".

Выплывшая из-за тучи луна серебристым светом осветила неровный строй книг, и он прочел название ближайшего к нему старинного фолианта — "Записки Салазара Слизерина"...

Том рассчитывал, что доступ к воспоминанию о прошлогоднем проникновении в запрещенный раздел библиотеки, тем более ночью, когда студенты не просто обязаны находиться в своих гостиных, а должны лежать в постелях, окажется более чем достаточным для удовлетворения любопытства Дамблдора. Но тот, видимо, думал по-другому — картина с полутемной библиотекой исчезла, уступив место более яркому событию.

...синее со стальным отливом море плескалось далеко внизу. Набегая на покрытый песком берег, волны, шумя и пенясь, с явной неохотой откатывались назад. Впереди, на линии горизонта, степенно опускалось залитое красным заревом огромное солнце. Воздух полнился нескончаемым гвалтом чаек, потревоженных только что сорвавшимся с обрыва...

Том сделал все от себя зависящее, чтобы не позволить Дамблдору выяснить, что явилось причиной переполоха птиц. Видение растаяло, словно туман на ветру, и оставалось только гадать, заинтересовало ли оно колдуна. Ответ пришёл настолько быстро, а желание преподавателя трансфигурации оказалось столь сильным, что в стремлении выяснить дальнейший ход событий он допустил оплошность, вернувшись не на то место.

... — мальчик крепко спал и ничего не слышал. Его следует отпустить.

Заря нового дня окрасила яркими красками крышу высившегося напротив изрядно покосившегося дома. Красные отблески заплясали было на поверхности капюшонов, натянутых на головы обступивших Тома фигур, но тут же потонули в их черноте.

— Отпустить? Вот так взять и отпустить? — саркастически хмыкнула одна из фигур. — Это легилименция твоя тебе подсказала?

— Хватит заниматься ерундой, — прибавила другая фигура. — Окончим дело простым и надежным способом.

— Я не позволю убить ребенка! — возразила третья, стоявшая ближе всех к Тому. — Даю слово, он ничего не знает. Что скажешь?

Все повернулись к четвертому мужчине, находившемуся от остальных чуть поодаль. Тот неспешно приблизился и небрежно потрепал Тома по щеке.

— Пускай еще поживет. Все, нам пора!

В тот же миг три фигуры, крутанувшись на каблуках, пропали с тихим хлопком, оставив Реддла наедине со спасителем. Незнакомец откинул на спину капюшон, подставив утру густые брови, изрезанный морщинами лоб и орлиный нос...

Изображение Стюарта Кигана неожиданно лишилось цвета, а следом и пропало вообще. Вместо него на Тома глядело лицо Дамблдора, реальное и мрачное. Волшебник не сводил с Тома цепкого сосредоточенного взора, в котором на долю секунды промелькнула тревога вперемешку с озадаченностью.

Несколько секунд ничего не происходило. Колдун продолжал смотреть Тому прямо в глаза, а тот, отвечая ему спокойным взглядом, с трудом сдерживал клокотавшую внутри злость. На секунду его охватила обида, но он быстро подавил ее. Не время жалеть себя, проклиная целый мир и всякого отнёсшегося к нему несправедливо взрослого. И все же Том никак не мог понять, отчего Дамблдор так поступил. Но, поразмыслив всего мгновение, осознал, что и не хочет понимать. Мужчина всегда относился к нему с особым вниманием, с первого дня их знакомства. Каждую последующую встречу он использовал для подтверждения каких-то своих мыслей и подозрений. И сейчас, после всего случившегося, Тому стало абсолютно ясно: что бы далее ни произошло, какое бы решение ни вынес преподаватель трансфигурации, между ними навсегда воцарится недоверие.

Медленно, буквально душа, начала давить повисшая в кабинете тишина. Все, кроме него и Дамблдора, еще не знали, что все закончилось. Армандо Диппет, беззвучно жуя губами, даже не предпринимал попытки скрыть нетерпение. Гораций Слизнорт в очередной раз промокнул лоб платком, смял его в комок, намереваясь убрать в карман, но так и оставил, зажав в кулаке. Скрибоний с важным видом развалился на стуле, надев на лицо маску напускного безразличия, но пальцы, непрерывно теребящие край плаща, выдавали, что и сотрудник Министерства испытывает сильное волнение. Даррен, что казалось удивительным, все еще находился здесь, он лишь отступил в полумрак своего угла, спрятав руки в карманы. Всем своим видом он незаметно для остальных пытался привлечь внимание Кигана, но тот продолжал безмятежно строчить в блокноте, и казалось, что лишь его одного происходящее нисколько не волнует.

— Я выяснил достаточно. — Резкий голос Дамблдора, набирающий силу с каждым словом, разрезал тишину, заставив остальных вздрогнуть. — Не стану вдаваться в подробности, по крайней мере, не здесь и сейчас. Скажу лишь две вещи. Первая...

Волшебник наконец перевел взгляд вновь ставших насмешливыми глаз на директора школы. Тому почудилось, что профессор трансфигурации только что принял какое-то важное для себя решение — его осанка, обычно гордая и прямая, слегка подалась вперед, будто колдун приготовился к прыжку.

— Я внимательно изучил доступные мне факты и пришел к однозначному выводу — мистер Реддл невиновен. И готов ходатайствовать за его освобождение перед судом любой инстанции. Даже перед Визенгамотом.

— Однако... — изумленно протянул Армандо Диппет.

— Думаю, до верховного суда дело не дойдет, — высокопарно прибавил Скрибоний. — Мы окончим его здесь, в нашем тесном кругу.

— Боюсь, Визенгамоту все же придется собраться, — возразил Дамблдор с самым серьезным видом. Тому все больше казалось, что отлично владеющий собой даже в самых критических ситуациях волшебник чем-то озабочен. — Необходимо вынести и другое не менее важное решение.

— И какое? — поинтересовался Слизнорт.

Стюарт Киган вытер перо и положил блокнот на край кресла. Он наконец заметил настойчивый взгляд Даррена, но никак на него не отреагировал, с интересом уставившись на Дамблдора. Тот же, повернувшись к Тому спиной, неспешно двинулся по кабинету.

— Мистер Реддл, сознательно или случайно, это сейчас значения не имеет, оказался свидетелем одного гнусного преступления — сговора группы лиц, в намерения которых входило ниспровержение Министерства.

Том покосился на Даррена и с удовлетворением заметил, как напрягся парень.

"У тебя был шанс, — не без ехидства подумал Том. — Но ты его упустил. Теперь настала твоя очередь знакомиться с дементорами".

— Один из этих преступников находится сейчас среди нас, — продолжал между тем преподаватель трансфигурации, и голос его, видимо, сдерживаемый огромным усилием воли, звучал так, будто он рассказывает друзьям анекдот.

— Здесь? В Хогвартсе? — едва не задохнулся от услышанного Армандо Диппет, пятясь к стене.

Слизнорт тихонько охнул, принявшись озираться, а Скрибоний, вскочив со стула, потянулся за палочкой. В то же мгновение, видимо, окончательно перестав надеяться на Кигана, Даррен стремглав рванул к двери. Но еще быстрее в его сторону метнулся Дамблдор. Том с трудом сдержал довольную улыбку, наслаждаясь происходящим, но спустя мгновение едва не закричал от отчаяния. Вместо того чтобы арестовать парня, волшебник подлетел к продолжавшему сидеть с невозмутимым видом Кигану и направил на него свою палочку. Тот инстинктивно поднялся, принимая боевую позу, но появившаяся было в его правой ладони палочка выскользнула и, описав дугу, исчезла в складках дамблдорового рукава.

— Не делай глупостей, Стюарт! — выкрикнул он, и знаменитый дуэлянт, на глазах меняясь в лице, опустился обратно в кресло.

К ужасу Тома, на бегство Даррена никто не обратил внимания. Все, кроме него и Дамблдора, застыли, будто пораженные молнией — Слизнорт смешно раскрыл рот, Скрибоний широко распахнул глаза, а Армандо Диппет, не удержавшись на ногах, уселся на стол, смахнув на пол целый ворох бумаг. Те еще кружились в воздухе, медленно опускаясь на выложенный цветными плитами пол, а Том уже несся следом за Дарреном, намереваясь помешать тому сбежать. Если лжемракоборец ускользнет, он не сможет чувствовать себя в безопасности, даже укрываясь за стенами Хогвартса. Насколько серьезно защищен замок, показали события последнего месяца. Парень непременно захочет его убить, ведь Том знает если не все о заговорщиках, то по крайней мере очень многое — слышал разговоры, видел лица, может сообщить имена. Сейчас ему грозила намного более серьезная опасность, чем в случае с Рубенсом Амадеусом. У несостоявшегося министра магии против него были всего лишь неясные видения и взращенные воображением подозрения, а теперь против него выступит организованная группировка, каждый из состоящих в которой прекрасно осознает, что на пути их свободы, если даже не жизни, стоит он, Том, со своими воспоминаниями.

— Я давно подозревал тебя, Стюарт, — не без горечи в голосе объявил Дамблдор. — Но не имел доказательств. Стыдно использовать в своих делишках детей. Никакие благие цели не оправдывают подобный поступок.

Обернувшись в дверях, Том увидел, как Киган с бледным лицом и пылающим негодованием взглядом смотрит на обступивших его волшебников. Все, кроме Слизнорта, направили на него свои палочки. А затем его взор обратился к Тому, и он, вздрогнув от бушевавших в нем эмоций, поспешил отвернуться.

По коридору эхом гуляли звуки шагов, разносимые улепётывающим Дарреном. Оглядевшись по сторонами и решив, что парень успел скрыться за ближайшим поворотом, Том поспешил следом. Однако свернув за угол, он к своему удивлению фигуры лжемракоборца не обнаружил. Не увидел он ее и на лестнице, на которую выскочил, мчась со всех ног. Более того, повисшую вокруг тишину теперь разбавляли лишь громыхающие по каменному полу подошвы его башмаков. Замерев в замешательстве, он уперся взглядом в одиноко висевшую картину, полотно которой обрамляла узкая деревянная рама. Молодая ведьма в обтягивающей фиолетовой мантии осторожно выглянула из-за нарисованной скамейки.

— Куда он побежал? — с трудом переводя дыхание, поинтересовался Том у колдуньи.

— Кто? — зябко поеживаясь, в свою очередь спросила девушка, осторожно перемещаясь к краю картины.

— Парень! — разозлился Том. — Тут только что пробежал парень! Ты что, не видела?

— Не было тут никого, — обиделась ведьма, демонстративно поджав губы. — Вежливость тебе явно несвойственна. Хотя оно и понятно... мальчишка...

В бешенстве Том скрипнул зубами.

— Отправить бы тебя в темный чулан, — произнес он угрожающе ледяным тоном. — А еще лучше спалить.

Ахнув, нарисованная девушка стремглав скрылась за рамой.

Спустившись по лестнице, поглядывая периодически на нижние пролеты, он, немного не дойдя до первого этажа и не встретив по пути ни одной живой души, вернулся наверх. Кругом стояла гнетущая тишина, изредка нарушаемая появляющимся сквозняком и едва слышным шарканьем подошв его башмаков. Даррен исчез из виду столь стремительно, что не оставалось никаких сомнений — он воспользовался одним из тайных проходов. Ковыляя в сторону директорского кабинета, Том внимательно вглядывался в стены, развешанные на них картины, многие из которых пустовали, всматривался в несшие безмолвный караул металлические доспехи. Нигде не было видно и намека на проход.

Помня о недавних приключениях, он протянул руку к ближайшему изображению, но пальцы коснулись лишь шершавого, покрытого густым слоем пыли холста. Попробовал наугад следующее, еще парочку, но все безрезультатно. Если тайный проход и существовал где-то поблизости, то замаскирован он был мастерски.

Коснувшись двери в кабинет Армандо Диппета, он замер. Стоило ли вообще возвращаться? Дамблдор сказал, что он невиновен, а значит, вероятнее всего, волен идти, куда заблагорассудится. С другой стороны, Даррен мог прятаться поблизости, ожидая удобного случая напасть, следовательно, находиться в компании взрослых сейчас безопасней.

Переступив порог, он увидел, что Киган переместился за директорский стол. Прославленный дуэлянт выглядел теперь более спокойным, только бледность лица свидетельствовала о происходящих в его душе волнениях. Прикрыв глаза и плотно сжав губы, колдун принял неподвижную позу, положив руки на колени. Отделяемый от него столом, напротив пособника заговорщиков с невозмутимым видом застыл Дамблдор. Казалось, что преподаватель трансфигурации явился на званый ужин к одному из своих хороших друзей и, только что войдя в помещение, осматривается, решая, к кому из присутствующих подойти. И только видневшаяся в руке волшебная палочка красноречиво указывала на серьезность и важность происходящего. Рядом с ним вытянулся в струну Армандо Диппет, а чуть позади нервно переминались с ноги на ногу Слизнорт со Скрибонием.

Появление Тома никто из присутствующих не заметил, скорее всего, никто из них даже не обратил внимания на то, что он покинул кабинет, погнавшись за Дарреном. Хотя последнее и вызывало у него удивление — отчего Дамблдор не предпринял попытки задержать лжемракоборца, ведь он знал, что тот тоже состоит в рядах заговорщиков. Или посчитал, что парень по причине молодости и незнатности рода не является важной фигурой, в отличие от Кигана.

Том не собирался помогать преподавателю трансфигурации в исправлении допущенной им ошибки. Он понятия не имел, какая роль отводилась Кигану в столь хитроумно разработанном плане, но понимал, что была она намного менее значимой, чем у Даррена.

— Легилименс! — едва слышно произнес Дамблдор и резко взмахнул палочкой.

Только сейчас Том осознал, что происходит и отчего вместо допроса и толпы мракоборцев здесь повисла тишина — Киган, стараясь выкрутиться, по его примеру пустил постороннего в свою голову.

Внезапная догадка яркой вспышкой пронеслась перед его мысленым взором.

"А если?.. Нет, вряд ли... Но это все объясняет..."

На секунду он испытал легкое угрызение совести. Он мог подкинуть Дамблдору любое другое воспоминание, к примеру, о том, как и почему сумел открыть дневник Слизерина или что отыскал Тайную комнату и знает, каким образом в нее попасть. Но посчитав их не столь значительными, специально выбрал компрометирующее Кигана. Дамблдор настолько сильно жаждал узнать продолжение оборванного видения, вместе с тем введенный в заблуждение легкостью, с какой он до того момента хозяйничал в чужом разуме, что не сразу заметил подмену одного изображения другим, а после, осознав суть увиденного, уже ни о чем другом и не думал. Однако совесть мучила Тома недолго. Киган сам виноват. Не стоило проявлять благородство, оно нередко оказывается губительным. К тому же, связавшись с заговорщиками, он знал, чем рискует.

— Хм... — Дамблдор покосился вначале на Скрибония, а затем на Диппета. — Он не участвовал в похищении студентов, хотя и знал о нем. Это все, что я хотел выяснить. Мое мнение вы знаете, но я осознаю, что не вправе выносить окончательный вердикт и тем более решать чью-то судьбу. С разрешения директора школы передаю его в ваши руки, Скрибоний. Пусть теперь им займется ваш отдел.

Низенький колдун в ответ слегка поклонился.

— Дайте мне немного времени, — объявил он и стремглав выскочил в коридор, едва не сбив по пути Тома.

Заметно нервничавший Слизнорт взял из небольшого шкафчика стеклянный стакан и доверху наполнил водой из хрустального графина. Он хотел было поднести его к губам, но тут к нему подошел Дамблдор.

— Возьмите себя в руки, Гораций, — посоветовал он учителю зельеварения. — Вы нам нужны. Худшее уже позади.

— Против нас такие фигуры, — возразил Слизнорт. — Даже не знаю, что и думать... Как бы завтра, Альбус, вы не сказали, как хорошо было нам сегодня.

— Полно вам, полно, — озорно улыбнулся Дамблдор, взгляд его лукавых голубых глаз скользнул в сторону Тома.

— Легилименция — опасная вещь, — едва слышно прошептал Армандо Диппет. — Уж слишком в ней много темного и неизведанного. Вы уверены, Альбус, что увидели правду, а не то, что вам предложили увидеть?

Преподаватель трансфигурации на мгновение задумался.

— Абсолютно, — без тени сомнений ответил он. — Я наблюдал одно и то же событие в воспоминаниях двух людей, а такое невозможно подделать.

Слизнорт вновь поднес стакан с водой ко рту.

— Профессор, — остановил его Том, пользуясь тем, что Дамблдор и Диппет принялись о чем-то тихонько переговариваться. — Я хотел поинтересоваться, что будет со мной. Что решили?

— Том? Мальчик мой? — Пухленький волшебник, казалось, только сейчас его заметил. — С тобой... Ах, да... Конечно... Ты же видишь, тут такое... Кто бы мог подумать... А ведь мы столько лет знакомы. В студенческие годы в одной спальне жили.

— Представляю, каково вам. — Том состроил сочувствующее лицо.

— Ужаснее всего, — доверительно проговорил Слизнорт, с сожалением ставя стакан с так и не выпитой водой на стол, — когда приходится противостоять друзьям. Я вообще не одобряю насилие. И по натуре человек не воинственный. И когда судьба сталкивает с теми, кто столько лет был тебе близок... ужасное чувство...

— Что его теперь ждет? — поинтересовался Том.

— Идет война, — с горечью заметил колдун. — Жесточайшая и кровопролитнейшая за всю историю волшебного сообщества. В Министерстве и так все на взводе. Скажу по секрету, дела у нас складываются не очень хорошо, мы несем потери и вынуждены отступать.

"Гриндевальд берет вверх? — Том изумился услышанному. — Газеты уверяли обратное".

— А тут еще эта попытка переворота, — продолжал Слизнорт. Казалось, что он уже не обращается конкретно к кому-то, а просто выговаривается, выплескивая наружу накопившееся за несколько трудных и тяжелых недель. — Всем, кто в нем участвовал, грозит самое страшное наказание — Азкабан. А может, и смертная казнь.

Произнося последние слова, он вздрогнул и облизал пересохшие губы. Ни того, ни другого Том Кигану не желал. Но вместе с тем прекрасно понимал, что, выдав его, навсегда превратил во врага. И если тому представится возможность, то он непременно ею воспользуется и отомстит. По крайней мере, он бы так обязательно поступил. А значит, лучше, чтобы возможности этой у него не появилось.

— Однако, — немного помолчав, сказал мужчина, — Стюарт сделал очень многое для страны, и в народе он необычайно популярен. К тому же он лишь знал о заговоре, но не принимал в нем участия.

— Знал, но не доложил, — заволновался Том, понимая, куда клонит Слизнорт.

— Не доложил, — согласился тот и внезапно нахмурился. — Но не сообщил о нем и ты. Почему?

Том запнулся, не зная в первый момент, что ответить.

"Угораздило же ляпнуть", — укорил он себя, лихорадочно ища выход из создавшейся ситуации.

— Я? — искренне удивился он. — А при чем тут я?

— Ты же услышал про готовящийся заговор еще летом, в первый день каникул.

— Я? — продолжал Том разыгрывать непонимание. — Я спал. И ни о каком заговоре не слышал. А когда проснулся, увидел странных людей. Они начали от меня что-то требовать. А что, я так и не понял...

— Вот как... — волшебник озадаченно почесал затылок.

— А мистер Киган, — прибавил Том часть правды, чтобы скрыть за нею ложь, — защитил от них.

— Это в его стиле, — кивнул Слизнорт. — Благородство и защита слабого.

— Профессор, — Том постарался вернуть разговор в первоначальное русло, — скажите, пожалуйста, что решили относительно меня. Вы же видите, что я пострадавший. Меня лишили памяти, использовали, а после нагло оклеветали.

— Печально, мальчик мой, печально, — согласился Слизнорт. — Думаю, директор, а вопрос находится исключительно в его компетенции, примет во внимание все эти факты. И не бойся, я похлопочу за тебя. Обещать ничего не могу, но, скорее всего, все обвинения с тебя снимут и, более того, надеюсь, ты продолжишь учиться в школе.

На большее Том и не рассчитывал.

— Сэр, меня интересует еще один момент, — спросил он. — Мне по-прежнему позволено находиться в факультетской гостиной?

— Разумеется, Томас, — уверил его декан. — И, кроме того, считаю, что надо бы вернуть тебе твою палочку.

С этими словами он протянул волшебный предмет ее владельцу.

— Спасибо, профессор. Вы случайно не в курсе, что собираются предпринять насчет Даррена Райса?

— Кого? — Слизнорт на мгновение задумался. — Ты имеешь в виду того молодого человека, что пытался тебя оклеветать? Не волнуйся насчет него, он не представляет угрозы.

— Простите меня заранее, сэр, — Том не верил своим ушам, что взрослые могут быть такими глупыми и не видеть очевидных вещей. — Но вам не кажется, что это несколько беспечно. Он ведь все-таки мракоборец, прекрасно подготовлен и многое знает.

— Не беспокойся, мой мальчик. — Волшебник по-отечески похлопал его по плечу. — Я понимаю твои переживания и желание увидеть его в тюрьме, любой на твоем месте испытывал бы подобные чувства. Им непременно займутся, но после, а сейчас все силы Министерства направлены на выяснение имен главных заговорщиков и их арест.

Том понял, что никто и подумать не мог, кем на самом деле является Даррен. Будут искать Макмилланов и ему подобных, но Райс никого не заинтересует, по крайней мере, на первых порах. Он хотел было выложить о нем всю правду, но решил, что ему все равно не поверят. Такие как Дамблдор, Слизнорт, Скрибоний и остальные отпрыски древних и знатных семейств даже не в состоянии допустить мысли, что в мире события происходят не только по их желанию и действию. Времена меняются, а они по-прежнему живут старыми привычками, веря в устоявшиеся, но давно изжившие себя правила. Вдобавок он не собирался больше никого пускать к себе в разум, даже чтобы разубедить их.

Дверь открылась, и на пороге возник Скрибоний. Вид у него был взволнованный, но полный решимости. За его спиной виднелись фигуры еще трех пожилых колдунов, а когда те важно прошествовали в помещение, за ними проследовала и четвертая — высокая и невероятно худая ведьма с длинными седыми волосами и огромными круглыми очками, с трудом удерживающимися на кончике носа.

— Сама Фиона Агенобарб, — изумился Слизнорт. — Дело принимает серьезный оборот. Боюсь, суд состоится здесь и сейчас. И ничем хорошим для бедняги Стюарта он не закончится.

— Мое почтение. — Увидев колдунью, Диппет засуетится и, подскочив к ней, коснулся губами небрежно протянутой руки в черной обтягивающей перчатке.

— Альбус, не скажу, что рада. — Фиона остановилась и внимательно оглядела Дамблдора. — Всегда знала, где ты, там неприятности и дурно пахнущая магия.

— Я тоже тебе рад, Фиа, — лучезарно улыбнулся Дамблдор. — Ты, как всегда, в превосходном настроении.

Ведьма, не удостоив его реплику ответом, повернулась к Скрибонию.

— Милейший, Руфус, будьте добры, сделайте что-нибудь с этим местом. Тут нет никакой возможности нормально работать.

— Думаю, Том, тебе пора идти в гостиную, — прошептал Слизнорт.

Он нехотя подчинился и, хоть испытывал огромное желание узнать, что случится дальше, вышел в коридор. Тот встретил его холодом и чувством острого одиночества. Он никогда не нуждался в компании, ему не нужны были друзья или хотя бы близкие приятели. Прекрасно проводя время в библиотеке за хорошей книгой или сидя возле камина, он испытывал чувство, которое часто принимал за счастье. Но сейчас, идя по безлюдным переходам и спускаясь по наполненным лишь сквозняками лестницам, он ощущал пустоту. Знакомство с Дарреном породило в отдаленной глубине его души какое-то неприятное чувство. Оно неспешно разрасталось, оставаясь непонятным и трудно осязаемым. Однако оно было, от него никак не удавалось избавиться и, хотя едва ощущалось, но с каждой минутой становилось все неприятнее.

В гостиной стояла тишина, царила прохлада и темнота. К каминам давно никто не подходил, и, как Том ни пытался, ему не удалось отыскать даже малюсенького полена. Светильники также включить не удалось, пришлось довольствоваться светом с конца волшебной палочки.

Спальня оставалась такой же, какой он покинул ее утром — в беспорядке валялись вещи, перья и учебники лежали вперемешку с рваными одеялами и простынями. Домовики и не думали убираться, видимо, занятые другими делами.

Не надеясь на помощь взрослых и не веря, что они в ближайшее время установят вокруг замка надежную защиту, Том, помня о разгуливающем на свободе Даррене, устроил в своей кровати подобие спящего человека, соорудив его из двух подушек. Застелив его мантиями Абраксаса, он улегся на постель Ориона.

Прикрыв глаза, он некоторое время лежал, прислушиваясь к малейшему шороху. Несмотря на трудный день и дикую усталость в каждой части тела, сон долго не приходил. Вскоре в голову полезли разные мысли, одна диковинней другой, но постепенно их поток затих, сменившись мирным течением. Внезапно он ясно осознал, чего ему не хватает и по какой причине возникла пустота. Несмотря на попытку его убить, он понял, что восхищается Райсом. Парень своей энергией и стремлением преуспеть указал ему, что без четкой цели он ничем не отличается от животного. Но и просто чего-то желать мало. Ведь чего он хотел раньше — овладеть колдовскими науками, найти свое место в магическом сообществе, добиться уважения чародеев и стать, наконец, величайшим волшебником в истории. Однако это не цель, вернее, цель, но она лишена конкретики. Как, к примеру, ему превратиться в лучшего и по каким критериям выбирают лучших. Вот, допустим, Дамблдор. Его называют величайшим магом современности. Но он обычный учитель в школе, хотя и обладающий огромным авторитетом. А Том не собирался тратить время, обучая всеми силами отбивающихся от предлагаемых им знаний детишек. Пойти на работу в Министерство? Но высоких постов ему там не видать. Он знал, как там все устроено. Тем же Ориону и Абраксасу уже с рождения заказаны важные должности. И при всех своих талантах максимум, на что он может рассчитывать — оказаться помощником одного из них.

Но сейчас он понял, к чему следует стремиться, и явственно увидел свою цель, а также понял, каким способом она достижима. Неприятное чувство в душе пропало, а пустота растворилась. Грея себя мечтами о своем наконец-то прояснившемся будущем, Том расслабленно перевернулся на другой бок и провалился в глубокий сон.

Проснулся от едва заметного движения возле себя. Мгновенно выхватив из-под подушки волшебную палочку, он вскочил и выставил ее перед собой. Он ожидал увидеть Даррена или как минимум фигуру в темном плаще и накинутом на голову черном капюшоне, но, к удивлению, никого рядом с собой не обнаружил. Он по-прежнему находился в спальне один, однако, пока он спал, в ней произошли заметные перемены. Вещи Ориона вновь оказались сложены в аккуратный ряд, а чемоданы Абраксаса починены и поставлены один на другой. Следы вчерашнего разгрома пропали, включая порванные перья, разорванные учебники и разбитые чернильницы. Превращенные в лохмотья простыни и одеяла были заменены свежими и заправлены поверх кроватей. Оглядевшись, Том только сейчас понял, что стоит возле своей постели, а на ее спинке висит его одежда — постиранная и выглаженная. Пока он спал, домовики наконец соизволили заняться делами и навели тут порядок, заодно перенеся Тома с кровати Ориона на его собственную.

Одевшись и умывшись, он вышел в гостиную. Произошли перемены и там. Светильники горели привычным зеленоватым светом, а в каминах весело потрескивали поленья.

Живот призывно заурчал, одновременно с ним проснулась сильная жажда, требуя воды для пересохшего и начинавшего саднить горла. Замок все еще пустовал, и Том безо всякой надежды зашел в Большой зал. Как он и ожидал, длинные деревянные столы пустовали, а по помещению вовсю гулял сквозняк. Заглянувшее в огромные окна солнце сообщило о позднем утре. От нечего делать Том неспешно вернулся в вестибюль и встретил там Слизнорта. Зевая во весь рот, волшебник задумчиво спешил к выходу.

— Профессор! — окликнул он колдуна.

— Томас, мальчик мой! — Мужчина зябко поежился и плотнее закутался в мантию. — Представляешь, за всю ночь так и не удалось прилечь — столько дел, столько дел... Один приезд студентов чего стоит. А ведь я говорил — не успеем, просил отложить на недельку. Но куда там! Никто не захотел меня даже слушать...

— А что решили насчет меня? — поинтересовался Том.

— Тебя? Ах, ну да... Что за день, что за день... Так вот... Обвинения сняты, подозрения забыты, инцидент исчерпан.

"Извиняться, конечно, никто не будет. И за дементора прощения не попросят", — ехидно подумал Том.

— Значит, я остаюсь в Хогвартсе? — уточнил он.

— Разумеется, ни о чем не беспокойся. Об этом никто больше не узнает, и твоя репутация не пострадает, — заверил волшебник. — Ты, конечно, понимаешь, что и тебе лучше о случившемся вчера не распространяться. Министерство в целях безопасности и спокойствия старается держать подобные события втайне.

За дубовыми дверьми главного входа послышался нарастающий шум, и спустя несколько секунд они беззвучно распахнулись. Слизнорт, всплеснув руками, поспешил в их сторону. Том последовал за ним. Выйдя на мраморную лестницу и остановившись возле колонны, вершину которой венчал крылатый вепрь, он наблюдал, как по ступеням резво поднимаются студенты. Первыми шли старшекурсники во главе с преподавателями. Ниже на петляющей подъездной аллее виднелись школьники младших курсов, среди которых Том разглядел знакомые лица Поппеи, Ориона и Абраксаса. Некоторых детей сопровождали родители.

Солнце скрылось за огромными фиолетовыми тучами, которые вскоре разразились нудным моросящим дождем.

— Мое почтение, — обращался Слизнорт едва ли не к каждому родителю, с некоторыми здоровался за руку, а с иными перекидывался короткими фразами. Неожиданно он замер, едва слышно вымолвив удивленным голосом: — Не верю глазам, Малькольм Цезоний. Он так редко в последнее время покидает родовой дом...

С этими словами он, не обращая внимания на усиливающийся холодный ветер, поспешил вниз по лестнице. Заинтригованный, что за личность прибыла в Хогвартс, Том, не отрывая взгляда, следил за волшебником. Тот проскочил мимо нескольких седовласых чародеев, ступавших с важными и напыщенными лицами, удостоив их легкого кивка головы, и остановился перед низеньким старичком в огромном берете и ярко-зеленой мантии. Он неспешно шел под руку с Кариной, опираясь на трость.

Одним из первых двустворчатой двери достиг Конор Лафферти. Он нашёптывал идущей с ним рядом симпатичной девушке что-то на ухо. Слизеринка едва заметно покраснела, а затем захихикала, прикрыв рот ладонью. Парень скользнул по фигуре Тома взглядом, на мгновение их взоры встретились, и в следующее мгновение Конор поприветствовал его коротким взмахом руки.

— Соскучился? — из толпы вынырнула Поппея, закрыв собой Слизнорта и загадочного колдуна.

Вслед за ведьмой показались Абраксас, Орион и Эйвери.

— Ты когда успел приехать? — поинтересовался Марк.

— Вчера, — небрежно бросил Том. — А кто это с Кариной?

— С Кариной? — переспросила Поппея и обернулась. — А-а-а... это Малькольм Цезоний, ее дедушка по маме.

Мимо, отстав от своего курса, вальяжной походкой прошествовал Корвин Лейстрейндж.

— Как дела, Том? — небрежно поинтересовался он. — Все в порядке?

И, не дожидаясь ответа, двинулся дальше.

— Что это Слизнорт так распинается перед этим Цезонием? — спросил Том, глядя, как толстенький волшебник с жаром о чем-то рассказывает деду Карине.

— Ты что, не знаешь? — округлила глаза Поппея и тут же рассмеялась. — Ах, ну да, конечно. Поговаривают, что он паук Министерства...

— Давно в нем не работает, — перебил ее Абраксас. — Но без него не принимается ни одно важное решение.

Макквин метнула в Малфоя недовольный взгляд и прибавила:

— Папочка говорит, что именно Цезоний ответственен за политику страны и за все, что происходит.

— И он недалек от истины, — хмыкнул Абраксас. — В свое время, если верить слухам, он отказался от поста министра.

— Почему? — спросил заинтригованный Том, не отводя глаз от Карины и ее деда.

— Он ему был не нужен, — выпалила Поппея, опережая открывшего было рот Абраксаса. — И раньше, и сейчас он обладает влиянием, намного превосходящим власть любого министра.

"Вот по какой причине заговорщики в первую очередь стремились схватить О`Брайан. — догадался он. — Пытались похитить в первый день занятий, искали при нападении на кареты, первой потребовали вызвать родителей".

— Брр... Долго вы еще? — не выдержал Орион. — Пойдемте уже греться.

И, не глядя на остальных, направился внутрь. Абраксас и Марк поспешил следом.

— Идешь? — позвала Поппея.

— Чуть позже, — отказался он. — Нужно сделать пару дел.

— Каких? — заинтересовалась ведьма, но тут ее увлекли за собой подруги, и она скрылась в толпе.

Разумеется, дел у него никаких не было. Том просто хотел побыть один и подумать. Мимо, беседуя, прошли Слизнорт с Цезонием. Вблизи колдун не производил впечатление могущественного человека, державшего в руках судьбу целой страны. Выглядевшая усталой Карина чуть от них отстала. Она на мгновение остановила на Томе взгляд больших глаз, но затем, видимо, передумав, убрала под капюшон прядь намокших светлых волос и скрылась в вестибюле.

Дождь сменился ливнем. Капли, застучав по мраморным ступеням, принялись сбивать последние листья с росших вдоль аллеи деревьев. Поток студентов, подгоняемый непогодой, вскоре иссяк, и лестница опустела.

Мыслей никаких не было, и Том просто стоял и смотрел, как на дороге образуются лужи, маленькие сливаются в большие, растекаясь по земле. Неожиданно дверь открылась и наружу выскользнула фигура, с головы до ног закутанная в темный плащ. Напрягшись, Том потянулся за волшебной палочкой, одновременно собираясь звать на помощь. Но крик, достигший уже губ, так с них и не слетел. Из-под опущенного на лицо капюшона показался орлиный нос. Такой он ни с каким другим не смог бы спутать. Перед ним стоял Стюарт Киган. Сперва Том хотел избежать с колдуном встречи, спрятавшись за колонну. Однако передумал. В руках маг держал огромный саквояж. Озираясь по сторонам, волшебник явно не стремился привлекать к себе внимания. А Тому захотелось узнать, отчего мужчина все еще на свободе, а не в тюрьме или и вовсе не прощается с жизнью, ожидая смертного приговора.

— Томас Марволо Реддл. — Киган остановился и поставил саквояж рядом с бурлящей от становившегося все сильнее дождя лужей. — Надо признаться, я думал о тебе.

— Вот как, сэр?

— Все никак не могу понять, что ты из себя представляешь. И мучим вопросом, почему я не смог исправить твои воспоминания?

Говорил мужчина спокойно, но в сосредоточенном взгляде угадывалось едва заметное напряжение. Вызвано оно могло быть разными причинами, в том числе неприязнью. Однако страха Том не испытывал — не станет же колдун нападать на него на территории школы, причем возле центрального входа. С другой стороны, терять Кигану нечего: его, вероятно, уже уволили из Министерства, опорочили имя и навсегда лишили возможности вести прежнюю жизнь. Удивляло, почему он до сих пор на свободе, а не в Азкабане. Каким-то образом сумел выкрутиться? Но как? Он ведь во всем признался. Не сбежал же?

— Сам до сих пор не пойму, сэр. — Том развел руками, внимательно следя за волшебником и ожидая от того чего угодно. — Думаю, мне просто повезло.

— Ну-ну... — улыбнулся Киган. — Как и с дементором. Мало кто, пообщавшись с ним, остается в здравом уме...

"Что он от меня хочет? Отомстить?"

— Ты ведь мог прийти ко мне, — с легким укором в голосе произнес колдун. — Я спас тебя в тот раз, нашел бы выход и в этот.

— Наперекор тем, с кем вы заодно? — удивился Том. — Я ведь слышал о заговоре, знал о том, что те люди собирались сделать...

— Знал и по какой-то причине молчал, что весьма странно для твоих лет. — Киган откинул с головы капюшон, подставив лицо дождю. Его внимательные глаза рассматривали Тома так, будто тот представлял собой нечто непонятное и загадочное. — И в итоге все узнал еще и Дамблдор...

— Я не хотел, вы же сами видели. Я не сдавал вас намеренно, — напомнил Том. Ему надоело оправдываться, и он, чуть помолчав, прибавил: — Не сочтите за грубость, сэр, но вы сами приняли решение защитить меня, значит, вам за него и отвечать.

— Electa una via, non datur recursus ad alteram, — усмехнулся волшебник. — Не спорю, ты прав. Но ведь все могло сложиться по-другому: на тебя не легло бы подозрение, а мне не пришлось бы отправляться на войну.

— На войну? — удивился Том.

— Я сумел убедить судей, что намного полезнее для страны послать меня на передовую, чем держать в карцере. Теперь вместо холода и сырости Азкабана меня ждет Гриндевальд. Что ж, я этому даже рад.

— А те люди? — прищурился Том. — Как они отнесутся к тому, что вы на свободе?

— Мне все равно, — признался Киган. — По правде сказать, я давно разошелся с ними во взглядах на методы борьбы. Я всегда стараюсь поступать честно, как меня учил отец. И для меня неприемлемо будущее, создаваемое на трупах детей и искалеченных судьбах невинных.

— Ничто не стоит слезы ребенка? — Том не видел в плаче никакой проблемы, в приюте всегда кто-то рыдал, а испорченных судеб и выкинутых на обочину жизни персонажей он за свой короткий срок навидался предостаточно. — Но это ведь серьезно ограничивает.

— Министерство ведет нас явно не той дорогой, — с убеждением в голосе проговорил волшебник. — Англия уже давно нуждается в переменах и сильном правительстве, способном в том числе противостоять Гриндевальду. Но, сражаясь с тем же Геллертом, не стоит опускаться до его методов. Ведь тогда чем ты от него отличаешься?

— Мне кажется, сэр, кроме морали и гложущей совести, есть еще кое-что, — ответил Том.

— И что же? — поинтересовался Киган.

— Обязательства. Перед самим собой, страной, людьми, которые тебе поверили и пошли за тобой. Разве правильно будет подвести их, не воспользовавшись всеми допустимыми способами достижения цели? И умирать, зная, что победитель получает в свою власть все, что тебе дорого? В том числе твоих родных и близких?

— При любых обстоятельствах следует помнить, что ты в первую очередь человек, иначе в скором времени на земле останутся только животные, которых не сдерживают ни закон, ни правила чести, — заметил Киган. — Совесть — вот что отличает нас от зверей и им подобных. Не стоит с ней бороться. Мы на пороге больших перемен. Уже не имеют такого значения родословная и чистота крови. Мир становится другим, а с ним меняется и магическое сообщество. И никому не остановить запущенный временем процесс обновления. И тебе, Том, пора решить, на чьей ты стороне.

С этими словами он взял в руки саквояж и зашагал прочь от замка, не обращая внимания на хлеставший в лицо дождь. Вскоре его темный силуэт растворился в наполненном тысячами капель воздухе, и Том вновь остался наедине со своими мыслями.

Он раздумывал о разглагольствованиях Кигана насчет морали не более секунды, посчитав их проявлением слабости. Вселенная предоставляет каждому шанс получить от нее сполна, но свое нужно еще суметь взять. И далеко не все оказываются на такое способны. Именно такие ничтожные индивидуумы и придумали для подобных им людишек всякие разные оправдания вроде морали и прочих якобы человечных убеждений. Сильный имеет право на все, что не может отстоять слабый. И если его впоследствии не мучают нравоучения совести, значит, он поступил верно. Теперь Том видел перед собой цель ясно, как никогда. Более того, он знал, как ее достичь.

— На чьей я стороне? — спросил он сам себя вслух, ощущая, как насквозь промокшая одежда липнет к телу. — Что ж, хорошо, я принял решение. Alea jacta est.

 

 

КОНЕЦ