Новогоднее чудо, или За апельсинами

Новогоднее чудо, или За апельсинами

(Новогодняя сказка от героев Овертайма)

Новогодний поединок юношеских сборных был в самом разгаре. Новоиспеченный помощник тренера Иван Гагарин, с трудом сдерживаясь от мата, костерил подрастающую смену.

— У меня дочки и те катаются лучше! — выписывая подзатыльники, причитал он. — Что за шоу Авербуха вы на площадке устроили? У нас финал чемпионата по хоккею, а не премьера "Лебединого озера" на льду!

Взявший на себя роль "доброго полицейского" тренер, сегодня не вмешивался. За полгода бывший вратарь "Северных волков" настолько хорошо научится понимать подопечных, что впору было ставить его главным и уходить на покой. Одно только сравнение с дочками чего стоило! После него парней было не удержать.

В ложе для вип-персон во всю мощь голосовых связок орали "Шайбу!" лучшие друзья Гагарина. Отложив свои дела, поболеть за команду приехали все. Настоящий хоккеист и 31 декабря остается хоккеистом, а значит — не баня и пиво, а лед и три периода яростной, захватывающей игры. Вслед за удивленно озирающимся помощником тренера, шумную компанию приметила вся ледовая арена. Явись здесь живой Санта-Клаус со всеми своими оленями, он бы остался незамеченным на фоне тройки вип-персон.

Во время пауз в игре два форварда и один защитник собирали вокруг себя целые толпы поклонников. Кто-то, робкий, выпрашивал автографы, кто-то, посмелее, фотографировался со знаменитыми игроками. Вырядившиеся в веселые красные колпаки, хоккеисты не возражали. Когда еще, если не на Новый год, радовать любимых болельщиков?

В перерыве между вторым и третьим периодом в кармане Бориса зазвенел телефон. Подмигнув сидящему рядом Клюеву, он с важным видом ответил на звонок. Незаметному маневру друзей никто не придал значения, а вот последовавший вопль Конева "Настя рожает!" всколыхнул всю вип-ложу. Не разбирая ступеней, перепрыгивая через перила, Таранов, как ураган, понесся к выходу. Таких скоростей лучший форвард Лиги не показывал и в молодые годы.

Видя, как Клюев и Конев надрываются от хохота, зашедший поздороваться, Иван хлопнул себя ладонью по лбу.

— Олухи! — одним легким ударом он снес смешные шапки с голов шутников. — Он же сейчас перенервничает, и все салаты, что девчонки за полдня настрогали, съест в одно лицо! Чем закусывать будем?

Олухи удивленно посмотрели друг на друга и хором выругались.

— Зрителей не задавите, олени! — видя, как друзья сорвались с места, весело прикрикнул Иван.

Его слова потонули в раскатистых "извините, простите", пробивающихся сквозь толпу двух дюжих хоккеистов. Новогоднее застолье находилось на грани срыва. И все из-за шутки.

* * *

— Кушай, милый, кушай, — устроившись на коленях у мужа, Настя скармливала ему уже третий бутерброд.

— Ты уверена, что не рожаешь? — в который раз встревожено переспросил Андрей.

— Уверена! — Настя взяла его большую теплую руку и положила на свой круглый живот. — Твой сын еще никуда не спешит.

— Пихается... — по лицу мужчины расползлась глуповатая счастливая улыбка.

— Четвертый раз за последний час.

— Овертайм! — со значением пояснил будущий отец. — Хоккеист будет!

— Хоть бы до буллитов не дошел, — усмехнулась женщина, поцелуями собирая крошки с губ любимого.

Два сидевших на соседнем диване хоккеиста демонстративно закатили глаза.

— Коль, — один пнул локтем в бок другого. — Ты мне друг?

— Ага, — чуть не подавившись украденной в кухне куриной ножкой, прошамкал Коля.

— Если меня когда-нибудь, как Андрюху растащит, огрей, пожалуйста, клюшкой по голове.

— Ни фапфоф, — добродушно ответил жующий.

* * *

В кухне полным ходом шел процесс подготовки к застолью. Молодые девушки-двойняшки под умелым руководством Маши Гагариной хлопотали над плитой и разделочными досками. Беременную хозяйку, вместе с шумной детворой и вечно голодными мужчинами отправили в зал. Сервировка стола находилась в завершающей стадии. До начала празднования оставалось совсем чуть-чуть. Вот-вот с хоккея должен был вернуться Иван, а ближе к десяти обещался заглянуть и сам Александр Михайлович Барский. Последнего далеко не все хотели видеть, однако будущему дедушке до этого не было никакого дела. Он приезжал к внуку. И не важно было, что внук пока еще не появился на свет. Глядя на круглый живот племянницы, стареющий банкир явственно представлял очаровательного малыша, который когда-нибудь возглавит всю его финансовую империю. Будущий банкир. Родная кровь.

Когда в тяжелую металлическую дверь постучали, что обитательницы кухни, что ожидающие в зале — все переглянулись. Для Гагарина было еще рано. Настя попыталась выбраться из теплых объятий мужа, чтобы встретить гостя, но тот не пустил. Внимательно глянул на сидящих напротив мужчин, выбирая, кому бы доверить дело, а затем командным тоном распорядился:

— Борька, будь другом, открой.

Тот хмуро посмотрел по сторонам, словно выискивал какого-то другого "Борьку".

— А чего я? Защитники дверей не открывают. Вон, пусть Колька идет, он форвард.

Клюев снова чуть не подавился. В этот раз сочной отбивной. Привыкший к еде из ресторанов и столовых, он готов был молиться на домашнюю стряпню девчонок. Каждые пять минут из кухни пропадало какое-нибудь блюдо, но аппетит не уменьшался.

— Не трожь Кольку, — понимающе пробасил хозяин квартиры. — Пусть переваривает спокойно. Сходи сам.

— Нашли дворецкого, — ворчливо буркнул Конев, направившись к двери.

Он лениво повернул ключ в замке и уже открыл было рот, чтобы рявкнуть традиционное "Кого там черти носят?", как замер, не в силах даже пошевелиться. Рот так и остался открытым, когда высокая молодая девушка ослепительно улыбнулась ему с порога.

— Интересный экспонат, — хмыкнула она. Красивый длинный пальчик прошелся по колючей щеке защитника и поднял отвисшую челюсть. — Правда рефлексы заторможены и зубов не полный комплект.

— Чё? — с трудом ворочая языком, переспросил Борис. Смысл сказанного гостьей до него так и не дошел. До него вообще не доходил ни один звук. Только видимые образы. А смотреть было на что. Смутно знакомые глаза цвета стали, длинные белокурые локоны, чувственные пухлые губы и романтические ямочки на щечках. Редкое сочетание, начисто лишившее его рассудка.

— Борька, суфлирую: "Здравствуйте, проходите в дом!" — с трудом сдерживая смех, подсказал Таранов.

— А?.. — новоявленный дворецкий воровато оглянулся, но больше "помощи зала" не последовало.

Решив, что пора брать дело в свои руки, гостья аккуратно протиснулась мимо встречающего и принялась раздеваться.

— Вот мужики пошли, — возмутилась она. — Ничего кроме белья снимать не помогают.

И тут же не обращая внимания на стоящего позади истукана, наклонилась расстегнуть сапоги. Полушубок приподнялся, открывая взору аккуратную попку в облегающих брючках. Кадык на горле Бориса нервно дернулся.

* * *

Через полчаса в дверь снова постучали. Принеся на одежде целую охапку снега, в квартиру ввалились Гагарин и Барский. С их появлением засуетились хозяева и гости. Компания была в полном составе, и можно было усаживаться за стол.

Огромный, необычно тихий Конев занял себе скромное место в углу и оттуда внимательно следил за остальными. Гагарины, Тарановы с Барским, Клюев с комплектом девчонок... Такой компанией они еще ни разу не встречали Новый год. Не ресторан, и можно было бы расслабиться, но мысли о сероглазой блондинке упрямо не давали покоя. Острая на язык барышня наверняка была одной из Колькиных подруг. Этот султан отечественного происхождения всегда окружал себя целой коллекцией. Фанатки сменялись пачками, но сегодня друг превзошел самого себя. Притащить троих да еще таких разных!

— Казанова хренов, — ревниво возмутился Борис, когда Колька, обнимая блондинку за талию, прошествовал из кухни в зал.

— Что ты там сказал? — рядом уселся Иван. Бубнежь Конева он не расслышал. Все внимание занимали блюда с аппетитными деликатесами, расставленными на столе.

— Я Кольке поражаюсь. Совсем офонарел.

— Чего? — Гагарин нахмурил брови. — Колька как Колька.

— Вань, вот объясни мне, зачем он сразу трех баб притянул? — Боря махнул рукой в сторону миловидных двойняшек и высокой блондинки. — Я его лучший друг, но даже мне три кажется много.

Гагарин нахмурился еще больше.

— Каких три? — чувствуя себя полным идиотом, переспросил он.

— Переработался ты, Ванек, — Боря печально вздохнул. — Ладно, показываю пальцем. Считай!

Толстый палец защитника ткнул в сторону абсолютно неотличимых Оли и Иры, а потом, очертив в воздухе петлю, остановился на родной сестре хозяина дома. Алена Таранова собственной персоной о чем-то весело щебетала с весельчаком Клюевым и даже не представляла, что в бурной фантазии удалого Бориса ее уже приписали к Колькиному гарему.

Гагарин с трудом сдержал смех.

* * *

— Апельсины забыли... — неожиданно прозвучал тихий, грустный голос хозяйки.

Все присутствующие дружно обернулись к столу. Никто не мог понять, что за стратегическая важность в апельсинах. Первым пришел в себя Андрей.

— Черт... — он нервно потел подбородок. От досады хотелось сквозь землю провалиться. — Милая, ну может, как-нибудь мандаринами обойдемся?

— Я так хотела... — Настя обхватила свой необъятный живот.

— Девочка хочет апельсинов. Надо идти! — тут же нашелся Александр Михайлович Барский. — Будущая мать не должна страдать из-за забывчивости супруга!

Таранов очередной раз в жизни совершил насилие над собой и удержался от убийства последнего родственника жены.

— Солнышко, — он присел на корточки подле любимой. — Очень надо?

Настя тоненько всхлипнула и отрицательно замотала головой.

— Понятно... — Андрей поцеловал ее в колено. — Надо идти.

— Нет, Андрей! Ну куда ты пойдешь? Вон, пусть кто-нибудь из мужиков сбегает, — вмешалась Маша Гагарина. — Борька! Сбегай в соседний магазин. Он до одиннадцати. За полчаса успеешь.

Обалдевший от свалившейся на него "чести" Борис даже поспорить не смел.

— Апельсины, да? — с туповатым видом переспросил он.

— Да он апельсинов от мандаринов не отличит! — хмыкнул хозяин. О том, как сам позорно запутался в цитрусовых, Таранов предпочел умолчать. С этими оранжевыми фруктами у него, дальтоника, вечно все было не так.

— А мы ему сопровождение дадим! Тогда не запутается, — подал идею Иван.

— Кого? — Борис чувствовал, что тупеет не по дням, а по часам. За полтора часа до Нового года идти в магазин за апельсинами да еще с сопровождением! Неслыханно!

— Хм... — Гагарин обвел глазами присутствующих дам. — А вот Аленку!

Отчаявшийся Конев с трудом удержал за зубами очередной "Кого?"

* * *

На улице было холодно. Уже второй день подряд валил снег, и сугробы местами были выше колена. Борька натянул на голову теплую шерстяную шапку и до самого верха застегнул куртку. Рядом не менее усердно "упаковывалась" девушка. В гламурном белоснежном полушубке и красивом, но бесполезном шелковом шарфике она походила на чудесную снегурочку, которой место в санях Деда Мороза или на руках мужчины. Стараясь не выдать своего интереса, Борис состроил грозный вид.

— Ну что, на какой поедем? — Алена кивком головы указала в сторону автомобильной стоянки. — У меня Тойота.

— А у меня внедорожник с полным приводом, — безрадостно осматривая сугробы, пробасил ее собрат по несчастью. — Ну как, еще мериться будем или пойдем.

— Ладно... Давай на твоей.

— Вот еще. Ради двухсот метров машину гонять! — пренебрежительно хмыкнул владелец внедорожника. — Пошли пешком!

— Как? — Алена посмотрела на него, как на ненормального, но времени на все про все было в обрез — спорить некогда.

— Ножками, детка, ножками! — и, не дожидаясь, пока спутница придет в себя, Конев двинулся в сторону сверкающего новогодней иллюминацией магазина.

— Чурбан неотесанный, собака бешенная... — причитала девушка, стараясь несильно отставать. Уж к марш-броску она никак не была готова.

* * *

В первом попавшемся магазине их поджидала неудача. Сплоченный трудовой коллектив не стал дожидаться окончания работы, и устроил самый настоящий новогодний корпоратив. Табличка "закрыто" на двери не оставляла выбора, а мелькавшие в подсобке силуэты обслуживающего персонала ни на какое "откройте, пожалуйста" не реагировали.

Пришлось смириться и двинуться дальше. Благо недалеко находился старенький, еще советских времен, гастроном. Охранник у дверей негодующе глянул на запоздалых клиентов, но останавливать не стал. Дома его ждали жена и детишки, и рисковать жизнью, связываясь с хмурым амбалом и разодетой бабенкой, не хотелось.

Радуясь отсутствию других покупателей, Борис и Алена почти бегом добрались до фруктового отдела. Треклятые апельсины мысленно были уже в корзинке.

— Так. Апельсины. Так... — Конев мгновенно, словно тройку нападающих, летящих на его ворота, осмотрел пестрый прилавок. — Не понял...

На удивление здесь было все, от заморского фейхоа, до вялой петрушки. Не нашлось только апельсинов.

— Блин, ну такого ж быть не может, — он стянул в головы шапку и заснеженной, тыльной стороной вытер лицо.

— Надо попросить, чтобы на складе глянули, — обойдя прилавок два раза, простонала Алена. — Пошли искать какого-нибудь работника.

Спутник не спорил. Часы на руке красноречиво намекали на необходимость поторопиться.

Из всего персонала в наличии оказались только уставшая растрепанная кассирша, немолодой подвыпивший кладовщик и хмурый охранник. Первую и последнего покупатели решили не беспокоить. Из всех троих только кладовщик выглядел более-менее приветливо: пьяные глаза радостно блестели, а в кармане плескалась початая бутыль.

— Я с ним поговорю, а ты побудь здесь и не высовывайся, — шепнула красотка на ухо спутнику.

— Может, лучше я пообщаюсь? — привыкший решать любой вопрос на раз, Борис с сомнением глянул на блондинку.

— Посмотри на себя! Да тебя, вон, даже сторож испугался. Стой здесь! — и пока Конев соображал, с чего бы это сторожу его пугаться, направилась вслед за кладовщиком.

Спустя минуту у двери склада послышался недовольный мужской рев и громкое причитание женщины. Борис облокотился о стеллаж с крупой и стал ждать. О том, что у девчонки нет шансов, он понял заранее. Где ж это видано, чтобы начавший праздновать мужик ради расфуфыренной дамочки отставил рюмку и добровольно ушел на холодный склад за какими-то апельсинами?

По злым глазам вернувшейся ни с чем Алены, он понял, что не ошибся.

— Ладно, повеселились и хватит, — заставив спутницу посторониться, один из самых знаменитых хоккеистов Лиги двинулся в атаку.

Пять минут в магазине не было слышно ни звука. Алена мысленно рисовала картины убийства кладовщика с последующим взломом склада и тихо хихикала. Уж такому амбалу, как этот Конев, наверняка, все нипочем. Ему что сражение на ледовой площадке, что хладнокровное выколачивание апельсинов из пьяненького старикашки — все одно. Знакомый сорт мужчин. Совсем как ее бывший. Сплошное "я" да "я", а в душе бесчувственный сукин сын.

Но сейчас о предателе-женихе лучше было не вспоминать. Не для того она на Новый год приехала к брату, сбежав от всех проблем. Команду "не расклеиваться" никто не отменял. Тряхнув головой, Алена постаралась переключиться с грустных воспоминаний на мысли об огромном хоккеисте. Тому давно следовало бы уже вернуться. Поймав на себе несколько сердитых взглядов кассирши, девушка решила идти в разведку. Время неумолимо приближалось к одиннадцати, и ради них одних магазин работать не будет.

Пройдя всего лишь пару метров, она остановилась. Из-за угла с сеткой апельсинов в одной руке и бутылкой шампанского в другой появился Конев.

— Ты его убил? — как соучастник, шепотом поинтересовалась Алена. — Признайся.

— Нет, зачем? — удивился хоккеист. — Он так пошел и нашел.

— Как? — девушка ошарашено смотрела то на "добычу", то на добытчика. — Как тебе это удалось? Он ведь невменяемый.

— Да. Он пьяный, невменяемый и ленивый, — согласно кивнул Борис. — Словом, обычный хорошо подготовившийся к празднику, мужик. К счастью, болельщик "Северных волоков". Кстати, шампанское — это презент!

— С ума сойти, куда катится мир?..

— Тебе что-то не нравится? — Борис смущенно потер лоб.

— Да, черт возьми! С каких это пор мужчины охотнее идут на уступки вот таким, как ты верзилам, а не хорошенькой девушке?

— Значит, я верзила, а ты у нас хорошенькая девушка? — Конев завелся. Вроде бы и повод был глупый, но слова девчонки задели. — Прям таки нимфа лесная!

— Ну, допустим, не лесная, а вполне мегаполисная... — Алена гордо задрала подбородок. — Но я уж точно не дурнушка, и цену себе знаю.

— Цену? — сразу вспомнился Клюев, менявший подружек как перчатки. — Не знаю, какой там на тебе ценник, но вряд ли уж очень большой.

— Что ты себе позволяешь? — теперь уже девушка чувствовала, что закипает. — Неандерталец!

— А еще чурбан неотесанный и собака бешеная. Я помню!

Борис быстро расплатился за апельсины, натянул шапку и выскочил на улицу. Сил больше не было находиться рядом с зарвавшейся девицей. Невероятная, чертовски хорошенькая, но какая ж самовлюбленная!

Держась на приличном расстоянии один от другого, они за рекордно короткое время добрались до дома, где обитали Тарановы. Осталось подняться на пятый этаж и постараться не убить друг друга до окончания праздника. План казался простым и выполнимым.

* * *

Судьба вмешалась неожиданно. Последний час уходящего года пошел на убыль, а новенький, всегда исправный лифт застрял между вторым и третьим этажом.

— Приплыли, — вздохнул Борис.

— Проклятие, — простонала Алена.

Оба, не сговариваясь, принялись жать на кнопки и молотить в металлическую дверь. Никто не отзывался. Увлеченные празднованием Нового года, жители дома не слышали стука, а в наличии на месте диспетчера лифтовой службы и вовсе верилось с трудом.

Друзья, успевшие к этому времени присесть за стол, налить и выпить, тоже не сразу услышали звонки мобильных телефонов. У каждого набралось по парочке пропущенных вызовов, пока Борис дозвонился Клюеву.

Спустя минуту вся честная компания собралась на втором этаже и в голос причитала над несовершенством инженерной мысли, породившей проклятущий лифт. Люди, заключенные внутри, вздыхали, принимали соболезнования и бессильно злились еще больше. Взламывать любимой Андреем НХЛовской клюшкой железную дверь не решился никто. Клюшка была одна, а друзей — несколько. Оставалось ждать лифтеров.

— Так, — на десятой минуте хихиканья и унылых причитаний под дверью Борис не выдержал. — А ну все брысь! За стол идите, нечего нам тут голову дурить.

— Нехорошо как-то получается... — Таранов еще раз набрал номер диспетчерской, указанный на табличке у двери. Все бестолку. — Ерунда какая-то...

— Андрей, иди к жене, — не выдержала сестренка.

— Ален, ты уверена? — переспросил брат.

— Вали! — зная, каким упрямым бывает бывший капитан, взревел Борис.

На этот раз подействовало. В коридоре не осталось никого. Узники сурово посмотрели друг на друга, уже догадываясь, что встречать Новый год придется в очень тесном кругу.

— Повезло же мне, — Конев еще раз осмотрел нахальную девицу и плотно сжал губы. При других обстоятельствах можно было бы порадоваться такому заключению или даже получить от него удовольствие. Красивая девушка, замкнутое пространство, куча времени. Однако, судьба послала ему не просто красивую девушку, а надменную подружку лучшего друга. Редкое, не сулящее ничего хорошего, сочетание.

Алена полностью разделяла его "восторг". Тупой верзила, мнящий себя пупом мира. Только с ее везением можно было так влипнуть: сбежать от одного мерзавца, чтобы оказаться взаперти с другим. Она уже раскрыла была рот, чтобы высказать хоккеисту свое "фи", как внутри кабинки, мигнув пару раз, погас свет.

— Мама... — в ужасе прошептала девушка, мертвой хваткой цепляясь за соседа.

— Какая я тебе мама?

— Я темноты боюсь, — как мышь, пискнула Алена.

— И на этом основании ты решила дожидаться помощи на мне, — голос Бориса звучал сурово. "Неандерталец" и "чурбан" были еще свежи в памяти.

— Как там тебя? Конев... — девушка, проклиная себя за слабость, еще плотнее прижилась к мужскому боку.

— Для тебя, Борис Дмитриевич! — поправил хоккеист.

— Да хоть Владимир Владимирович! Ты можешь просто стоять и не дергаться?

— Может мне тебя еще на ручки взять и к сердцу прижать?

— На ручки не надо, и без сердца твоего я тоже как-нибудь обойдусь, — фыркнула Алена, озираясь по сторонам.

Вокруг было черно, хоть глаз выколи. Давно забытый детский страх схватил за горло, и уже не было важно, кто рядом. Главное, что не одна. Пусть околевшая от холода, голодная, но не в одиночестве. Под ладонями, обжигая холодом, оказалась короткая мужская куртка. Впору было захныкать от досады, но Тарановы не хнычут. Наплевав на правила приличия и то, что о ней подумает сосед, девушка постаралась незаметно просунуть ладони по куртку.

— Черт! — взревел Конев, когда ледяные женские пальцы коснулись голого живота под майкой.

— Упс... Извини, — Алена, как ошпаренная, резко одернула руку. Оставалось радоваться, что в темноте увалень не видит ее покрасневшего от смущения лица.

— Ты чего там? Замерзла? — спустя некоторое время, прокашлявшись, поинтересовался Борис. Кожа в месте, где прошлась женская рука, горела огнем.

Девушка не ответила.

— Блин. Давай сюда руки, — он, в конце концов, не выдержал. — Не хватало еще, чтобы твой хахаль мне потом уши оторвал за замерзшие конечности.

Чувствуя себя, как минимум, святым, он расстегнул куртку и прижал дрожащую девушку к груди. Та попыталась вначале сопротивляться, но страх темноты и холод взяли вверх.

— Спасибо, — нехотя пробормотала "спасенная", устраиваясь поудобнее. Такого жеста доброй воли от верзилы она не ожидала.

Неандерталец оказался теплым и очень твердым. Хоть в чем-то внешность была обманчива. Под пальцами, волнующе, перекатывались тугие мышцы, а свежий, приятный аромат мужского тела и хорошего парфюма так и подталкивал закрыть глаза и забыться.

"Алена, это неандерталец!" — напомнила она себе, но запах и могучее тело брали верх. Ее вело. Впору было посыпать голову пеплом и признаваться в непреодолимой силе инстинктов.

— Возбудишься — пну! — зевая, произнесла она.

— Вот еще! — лениво проворчал Борис.

О том, что "уже почти", он предпочел умолчать. Хватило одной минуты. Аромата волос, горячего дыхания прямо в вырез майки на шее, тесной близости и до чертиков приятной дрожи. Хотелось послать подальше все свои принципы, забыть о Кольке и согреть девчонку по-настоящему. Тогда бы она у него дрожала не от холода.

— Сама не возбудись! — охрипшим голосом посоветовал он, но корпус повернул.

— Ты не в моем вкусе, — устроив щеку на широкой мускулистой груди, негромко фыркнула девушка.

— Ну, еще бы!

— Нашелся здесь Бред Питт!

— Хм... — Борис стиснул зубы. А ведь девчонка только начала ему нравиться. — Куда мне до твоего похотливого Казановы!

— Казановы? — Алена мысленно повесила и расстреляла любимого брата. Кто бы мог подумать, что Андрей стал таким болтливым. Она только вчера призналась ему, что рассталась с женихом, а сегодня об этом известно даже посторонним. — А не много ли ты знаешь?

— Что тут знать? — удивился Борис. — Странные вы, девушки. Сами позволяете мужику заводить гарем. Делите его одна с другой, а все по любви.

— Ах, ты!.. — взвилась Алена. Недавняя обида новой волной поднялась на душе.

Маленькие кулачки со всей силы замолотили по груди мужчины. Борис пару раз охнул, но на пятом ударе его терпение лопнуло. Схватив девицу за плечи, резко встряхнул и, крутанувшись, зажал между собой и стенкой лифта.

— Ты сумасшедшая? — взревел он, как медведь. — Совсем жить надоело?

— Придурок, я думала, что люблю его! — Алена не слушалась. Ужом выкручивалась в объятиях, всё норовя толкнуть или пнуть. Скопившиеся за неделю слезы ручьем хлынули из глаз, и уже не важно было: потечет ли тушь или как на нее посмотрят другие гости. — И не знала, какой он на самом деле.

— Это ж насколько нужно быть слепой! — обалдел Борис.

— Да что ты понимаешь вообще?.. — сил сопротивляться уже не было, но она отчаянно трепыхалась.

— Что ж с тобой такое? — Борис перехватил оба кулачка и зажал в своей огромной лапищи над головой. Обездвиженная жертва тихонько всхлипнула и, наконец, обмякла. — Эй, детка. Успокаивайся.

Разглядеть в темноте лицо девушки никак не получалось, но он готов был ручаться, что та плачет. Полное безумие. Не девица, а фонтан. То надсмехается над ним, то кошкой льнет и чуть ли не мурлычет, то дерется, то обливается слезами. От последнего сердце война жалостливо дрогнуло.

Он аккуратно, на ощупь стер пальцами мокрые слезы и заправил волосы за уши.

— Вот. Молодец, — погладил по щеке. Подушечки пальцев случайно коснулись губ, и стало совсем невмоготу. Такие мягкие, теплые и запретные для него. — Хорошая девочка...

Алена совершенно не понимала, что с ней происходит. Еще мгновение назад этого неандертальца хотелось убить, а сейчас от странной мужской нежности стало вдруг так спокойно... Тело в тисках — не повернуться, а на душе покой.

— Он что для тебя так много значит? — Борис чуть слышно выдохнул вопрос. Не стоило лезть в чужие жизни, но удержаться уже не мог — засосало.

— Раньше значил, — охрипшим от плача голосом прошептала девушка.

— Много?

— Думала, что да...

— Ну, хочешь, я его стукну? — наконец-то у Бориса появился настоящий повод намылить Кольке шею. Игры играми, но с этой девчонкой друг, похоже, перегнул палку.

— Ты?

— С удовольствием!

— Не понимаю. Зачем тебе? — она искренно недоумевала. Этот совершенно чужой ей мужчина готов был ввязаться в драку и наказать ее обидчика, словно это было чем-то естественным и нормальным. Даже брат никогда не вмешивался, а этот...

— Терпеть не могу, когда обижают красивых девушек, — от высокопарности сказанного, Борису самому было тошно, но не говорить же правду. Он бы и под пытками никому не признался, что с самого первого взгляда на красотку страшно захотел отбить ее у лучшего друга.

— Боря... — Алена задумчиво ладошкой чертила восьмерки у него на груди и никак не могла подобрать нужных слов.

— Что? — Конев положил свою руку поверх ее. От всех этих стонов, вздохов и прикосновений чувствовал себя мальчишкой на первом свидании.

— Ты странный, но ты мне нравишься.

Борька закашлялся от неожиданного признания.

— Честно? — он бережно за подбородок приподнял ее лицо. В кромешной тьме ничего не было видно, но он готов был биться об заклад, что на губах девушки играет улыбка.

— Ага. Сама бы никогда не поверила.

— Алена...— он резко втянул воздух, как перед прыжком в воду. — А можно я тебя поцелую?

* * *

Часы отсчитывали последние секунды уходящего года. Люди в теплых квартирах загадывали желания, разливали по бокалам пенное шампанское и ждали чудес. Лишь парочка, застрявшая в лифте, ничего не ждала. Они так и не поняли, кто первым приблизил губы. В один короткий миг все обиды и запреты стали неважными и пустыми. Не задумываясь, с восторгом и нежностью оба разделили один на двоих поцелуй. Неожиданный, дерзкий, словно краденый, он с каждой секундой разгорался все ярче. Дыхания не хватало. Хотелось еще и еще, словно, прервись они хоть на мир, разрушились бы сказочные чары, новогоднее чудо.

Губы и языки танцевали свой собственный танец, рассказывая двум незнакомцам друг о друге больше, чем можно было бы сказать тысячей слов. Даже, когда в кабинке зажегся свет, и лифт двинулся вверх. Оба просто закрыли глаза и, представив, что ничего не изменилось, продолжили.

Многочисленная делегация встречающих замерла у открывшегося лифта с разинутыми ртами. Такого ни от Бориса, ни от Алены никто не ожидал. Даже Настя, забыв о своих апельсинах, зачарованно наблюдала за целующимися. Рядом, закрывая глаза руками, улыбались две маленькие дочки Гагариных. Неизвестно, сколько это могло продолжаться, если бы ни Иван. Бдительный отец семейства выдвинулся вперед и, прикрыв парочку своей широкой спиной, дождался, когда створки снова захлопнутся.

— Так, всем разойтись! Быстро! — одними губами скомандовал он, когда "спектакль" закончился.

— Андрюха, где у тебя клюшка? — уходя, шепотом спросил у Таранова Клюев.

— Зачем тебе? — Андрей округлил глаза.

— Не мне! Борьке! Он сам просил.

— В кладовке, — решив, что умом подобное не понять, отмахнулся хозяин квартиры.

* * *

Только когда в коридоре стихли шаги, Борис нехотя оторвался от Алены. Девушка, сдерживая улыбку, до боли закусила раскрасневшиеся, зацелованные губы. Вот и все. Странное наваждение вроде бы закончилось, и нужно выходить.

Идти к гостям, делая вид, что ничего не произошло или плюнуть на всех и сбежать двоим куда-нибудь подальше.

Вариантов неожиданно стало много. Но оба молчали. Смотрели один на одного, выжидая, кто скажет первый. Что скажет? И как теперь быть?

На полу у ног валялась сетка апельсинов и непочатая бутылка шампанского, в глазах недавних врагов плескались озорные огоньки, а на сердце неожиданная радость.

Они все стояли, не решаясь начать, а за дверью с хмурыми лицами их уже поджидали двое. Вооружившийся клюшкой Коля Клюев сладко предвкушал, как исполнит волю лучшего друга и качественно огреет того по голове. А хмурый и собранный Андрей Таранов — как отведет душу, вычитывая вредной младшей сестренке долгие и нудные нотации.

Суматошно начавшийся Новый год для всех обещал стать насыщенным.