Приключения ведьмочки: Мой личный враг

Мой личный враг,

или

Приключения тринадцати ведьмочек в Академии прикладной магии.

Неторопливые переливы медленного танца, кружащиеся пары танцоров и два одиноко стоящих человека. Я, не отрывающая взгляд от скотины, испортившей мне весь учебный год. И он — насмешливо взирающий на мое испачканное платье для выпускного бала.

— Сдаешься? — улыбнулся Инар.

— Благодарю за приглашение, — стараюсь не шипеть, — но я подожду своего партнера.

— Аниас не придет, — загадочно ответил лучший боевой маг академии.

Я задумчиво сковырнула остатки пирожного с платья и произнесла имя запасного варианта:

— Людвиг?

— Ногу сломал. Так неудачно, и в медпункте как раз все... немного выпили.

— Ташши?

— У него что-то с дверью... не открывается, — на аристократической роже промелькнуло весьма ехидное выражение, и он добавил: — Кстати, через эти двери, — Инар кивнул в направлении высоких дверей зала, — не пройдут и остальные претенденты на твою руку в этом танце. Магия рода, знаешь ли, это даже ректору снять не под силу. Сдавайся.

Я выругалась, все еще не веря в то, что капкан захлопнулся, и решила... плыть по течению, в смысле использовать последний довод.

— Не хочется как-то. И танец уже заканчивается.

Инар медленно растянул губы в улыбке, и я поняла, что музыканты продолжают и продолжают играть. И, судя по всему, играют не по своей воле.

— Сдавайся-а-а, — протянул гад бессовестный.

Кажется, пари я проиграла!

* * *

А начиналось все так славно! Я, Ярослава Лирская, самая обычная ведьма, поступала в Академию прикладной магии, на экспериментальное направление "Предвидение и способы применения". Раньше ведьм в это заведение и на порог бы не пустили, мы тихо-мирно оканчивали свою Ведическую школу и расходились по городам и весям. Так нет же, далась им эта идея о совместном обучении!

— Яра, а куда мы сейчас? — спросила моя подруга Белинда, испуганно озираясь.

— К ректору, — хмуро ответила я.

— А как мы пройдем? — к нам подошла еще одна ведьмочка из нашей чертовой дюжины.

— Будем брать штурмом!

Увы, ничего иного нам не оставалось. Занятия в Ведической школе начинались на два дня раньше, но в первый же день нас, тринадцать самых несчастных ведьмочек выпускной группы, вызвали к Верховной ведьме, и мы узнали потрясающую новость:

— Девочки мои, этот год доучитесь в Академии прикладной магии.

Едва "радостная" информация до нас дошла, мы, совершенно не сговариваясь, попытались изобразить повальный обморок вкупе с резким приступом поветренной морвы.

— Плохо, девочки, плохо, — пожурила Верховная, — ожидала от вас большего. Я перед главным даже родовые потуги изображала...

— И как? — мгновенно оживились тринадцать ведьмочек.

— Сказал, что, если бы сделал мне четвертого ребенка, он бы об этом помнил, — печально ответила ведьма.

Мы с девочками переглянулись. Об этой истории знали все, правда, больше по слухам. Так вот, поговаривали, что однажды один некромант завернул в деревеньку, где у ведьм полевая практика шла полным ходом — ромашку собирали. Ну и некромант решил подшутить над юными и невинными — оживил скелет, покоившийся на речном склоне. Ведьмы завизжали, помчались прочь, а руководитель практики, самоотверженно бросилась на защиту воспитанниц. Не ожидавший подобного самопожертвования некромант едва успел уничтожить умертвие и подхватить падающую в обморок ведьму. А потом Василена открыла свои васильковые очи, и пропал некромант с первого взгляда. Правда, ведьма ему попалась упрямая и своевольная и до замужества дико неохочая. Уж на что только не шел некромант ради любви! А чего только Василена из-за этой самой любви не вытерпела. Одни лишь умертвия, несущие не букеты — стога цветов, чего стоили! А руководство Ведической школы никогда не забудет поднятое кладбище, распевающее во всю мощь разлагающихся глоток "Василена, тебя люблю, жить без тебя не могу!".

Говорят, после того случая ведьма решилась на крайние и жестокие меры — написала маме. Будущая теща ночью примчалась в столицу, как и полагается, на метле, и застала будущего зятя пьющим в обществе воскрешенного дракона. Некромант, менее всего подозревавший в разъяренной ведьме будущую родственницу, принял ее с распростертыми объятиями. Накормил, напоил, и после этого утратившая бдительность ведьма поняла, как влипла: несчастный безответно влюбленный мужчина нашел свободные уши. А дракон свалил — сказал, что пойдет и сам закопается. Закопался, да так, что во дворе министерства управления магией колодец появился, о-о-очень глубокий.

Василена Владимировна сдалась на пятом году ухаживаний, под активным давлением жителей городка, руководства, всех учениц и собственной мамы. Счастливый и довольный некромант примчался к любимой на белом крылатом жеребце, которого уволок у самого короля. Но король особо не обиделся, так как на некромантов вообще лучше не обижаться... а то потом и помереть страшно. И вот теперь у нашей Верховной имеется сын, две дочки и муж, ревнивый настолько, что в Школе давно нет амулетов для обнаружения умертвий — что ни делай, а штук двадцать усопших обязательно следят за Василеной Владимировной. Кстати, некромант, в отличие от большинства мужей, очень любит тещу. Она его тоже... трезвого и на расстоянии!

— Тут вот в чем дело, девочки, — продолжала Верховная, — поговаривают, война не за горами. В связи с чем решено использовать ведьм-предсказательниц.

— Так прорицатели же есть! — простонала Варвара.

— И их тоже, — Василена Владимировна тяжело вздохнула, — всех, кого можно привлечь, всех используют. А у вас, девочки, лучшие оценки по предсказаниям.

Мы разом начали ковырять носками пол, изображать невинность и делать вид, что нас тут нет. По предсказаниям у нас ведьмак Федор Феоктистович, а он пить изволит. Вот и дает экзаменационное задание — сказать, где у него бутыль запрятана. Ну, мы, недолго думая, купили каждая по бутылке да и запрятали в разных местах. Потом, получив по высшему балу, чуть ли не шабаш от радости устроили... Допредсказывались! А теперь и признаться страшно, да и не поверят, наверное.

Однако мы все равно попытались и к исходу того же дня все по одной перебывали у Верховной с чистосердечным признанием. Нам не поверили... но баллы снизили.

Вот так вот мы и оказались в самой столице, аккурат во дворе Академии прикладной магии имени Визеуриса Молниеностного. Нас должны были встретить в порту, но почему-то никто не встретил. Маги вообще народ забывчивый, мы это сразу знали и даже не удивились, но обиделись. И пришлось лететь над городом средь бела дня, а там люди. Потом пролетать над стеной академии, а там привратники. Люди просто пальцами тыкали, привратники фаерами сбить пытались, хорошо хоть на метлах защитное поле стоит. Стену то мы перелетели, с духами-охранниками разобрались, но на этом наше везение закончилось.

Испуганной серой стайкой мы сжались около входа. Мимо нас проносились маги и магини, овеянные силой и защитными заклинаниями. Время от времени где-то что-то громыхало и очередной маг вырывался из дверей с перекошенным от ярости лицом. Тестостерон зашкаливал даже у магинь, что уж о парнях говорить.

— Может, подождем до вечера? — предложила Рогнеда.

Из дверей вылетел очередной взбешенный маг, встал посреди двора, воздел руки к небу. Из растопыренных пальцев его вырвались молнии. В небесах громыхнуло, и разобиженное небо послало в студента настоящую, нерукотворную молнию. Менее красивую, зато более действенную. Парень ойкнул и повалился на землю. Из приоткрытого рта пошел дымок.

На жертву кары небесной никто не обратил ровным счетом никакого внимания. Маги-недоучки продолжали сновать вперед-назад, то погруженные в талмуды, то проговаривающие заклинания, то ведущие на силовых поводках всякую мерзость — от василисков до умертвий. И толпа благополучно обходила лежащего.

— Мы здесь все умрем, — выдала Любава.

— Давайте подождем до вечера. Они уснут или умрут, и пройдем, — повторила вышеозвученное предложение Рогнеда.

— Ректор ждет нас к полудню, не успеем — нам влетит, — не согласилась я. — Возьмем двери штурмом!

В это время со стороны ворот показался отряд. Около сорока зомби в военных доспехах чеканили шаг вслед за невзрачным некромантом, погруженным в чтение исписанных листов. И я решилась на активные действия. С осторожностью то обходя, то обегая магов, я приблизилась к неторопливо шагающему некроманту, у которого с тыла была защита, и потому имелась надежда, что из-за его спины на меня не выскочит некий невидимый до поры адепт.

— Простите, любезный, — начала я, — вы не подскажете...

Парень оторвался от зубрежки, посмотрел на меня блеклыми, словно выцветшими, глазами, а в следующую секунду хищно улыбнулся и почти пропел:

— Смотрите-ка, ведьмочка!

Нехорошее предчувствие холодком пробежало по спине.

— И без щита, — продолжил некромант, теперь глаза его сверкали каким-то нечеловеческим голубоватым сиянием, — и без магии, и без защиты!

— Где? — донеслось снизу, и тот самый молнией "обласканный" мгновенно поднялся. — Действительно ведьмочка!

— Ведьмочка? — донеслось и справа, и слева, и я оказалась окружена толпой магов.

Двое некромантов, четверо стихийников, среди них тот, которого молнией грохнуло, отчего у него на макушке красовалась проплешина, а еще огневики, и даже воздушники. И все такие восторженные!

— Ведьмочка, — пропела магиня, у которой на шее мирно почивала огненная саламандра, — а что ты тут делаешь?

Вот примерно с таким выражением лица мы обычно обращались к лягушкам, которых собирались препарировать. Нервно сглотнув, я огляделась — отовсюду на меня смотрели жадно и оценивающе.

— А я тут... учусь, — простонала я.

Маги на мгновение оторопели, а после на весь двор раздался громовой хохот. И он только нарастал. В какое-то мгновение я даже начала лучше относиться к умертвиям, которые в отличие от магов хранили на изъеденных живностью лицах безразличное выражение. И вот когда апофеоз ситуации был налицо, кто-то где-то громовым голосом возвестил:

— Девяносто баллов! Лучший результат за всю историю академии!

Все ржать перестали, повернулись к дверям и стали аплодировать. Так как толпа несколько раздвинулась, у меня появилась возможность увидеть говорящего. Высокий широкоплечий длинноволосый шатен в ярко-алом плаще жестом гордого льва вскинул голову и возвестил:

— Чествуйте лучшего ученика Академии Прикладной Магии, самого Аниасаннара Герноа!

Аплодисменты стали громче, в небо полетели салюты, что-то где-то загромыхало, адепты засвистели. А этот самый Аниасаннар... тьфу ты, язык сломать можно, вскинув руки вверх, горделиво кивал, принимал и поздравления и всеобщее преклонение.

И вот пока он там так стоял, из дверей вышел парень пониже ростом, и в плечах не такой широкий, и одет скромненько во все темное, и волосы темные до плеч только, а глаза такие черные, чуть раскосые. И эти глаза насмешливо оглядели творящееся безобразие, отыскали незаметную меня. Одна бровь парня поползла вверх, усмешка исказила точеные губы, после чего он подмигнул мне и улыбнулся. На секунду мне показалось, будто мы остались одни посреди беснующейся толпы. А еще сердце разом ухнуло куда-то, дыхание перехватило, и вдруг возникло чувство полета.

Парень тем временем положил руку на плечо победителя и лениво так, растягивая слова, произнес:

— Остынь, Аниас, у меня сто двадцать.

Длинноволосый шатен выругался, движением плеча сбросил ладонь темноволосого, развернулся, гневно рыча, и исчез в проходе. Во дворе же царила мертвая тишина. Потом какая-то магичка, повысив голос, заявила:

— Инар, за практику больше ста не ставят!

Но темноволосый ее не слушал и на скрытый вопрос отвечать не торопился. Ленивой, плавной походкой он сошел со ступеней так, как мог бы сойти с трона наш повелитель, и неспешно, неотвратимо направился ко мне. Мне почему-то хотелось и убежать и замереть одновременно. А еще появилось желание волосы поправить, юбку одернуть или хотя бы перестать на него смотреть. Но я глядела не отрываясь, не в силах отвести взгляд.

И когда маг приблизился, спокойно пройдя через расступившуюся толпу, я уже успела раз пять умереть и воскреснуть, и губу искусать, и испугаться. А темноволосый подошел, остановился на расстоянии вытянутой руки и протянул:

— Ведьмочка...

И я перестала бояться. Это из той серии, когда воробей на вопрос "ты кто?" отвечает: "Я орёль. Просто в детстве болель!". Вот и я так же!

— Не ведьмочка — а ведьма! — рявкнула я во все ведьминское горло. — Буду здесь учиться! А ну расступись!

Никто и не пошевелился. Темноволосый с каждым моим словом только шире улыбался, остальные и вовсе опять подхихикивать стали.

И тут хвастун Аниас снова выбежал на порог и как заорет:

— Инар! Ты солгал!

— Не спорю, — не оборачиваясь и не отрывая от меня взгляда, ответил темноволосый.

— У тебя сто пятьдесят баллов! — рявкнул Аниас. — Сто пятьдесят гребанных трольих баллов!

— Плевать, — все так же глядя на меня, ответил темненький. Затем обратился ко мне: — И как нас зовут?

— А кто там? — все так же громко с того же самого порога поинтересовался хвастун-говорун.

— Никто, — промурлыкал темненький. — Для тебя совершенно никого нет... здесь только моя ведьмочка.

И я поняла, что будет штурм. Иначе нам эту высоту не взять. Сунув руку в карман, я грубовато приказала магу:

— Уйди!

В ответ — ослепительная улыбка во все тридцать два ровных белых зуба.

— Сам напросился! — мстительно произнесла злая ведьма, то есть я.

В следующее мгновение рука с порошком была поднесена к губам, и я дунула изо всех ведьминских сил.

Мы, ведьмы, магических сил не имеем, это правда. Но ведьма — от слова ведать, а ведаем мы многое, не зря у нас такая широкая специализация — и роды принять можем, и от хвори излечить, и даже умертвие успокоить, коли сильно досаждать будет. Ну а от нахалов имеем средство опробованное, Верховной ведьмой нам щедро отсыпанное — порошок из перца! И тут главное — распылить верно, а затем смыться в обратном от распыленного порошка направлении. Ну так я и отступила назад, а затем вбок, и, пока маги с неизвестной им напастью воевали, мы с ведьмами, которые за кустами дрожали, и прошмыгнули в академию.

— Двери, двери-то запирай, — затребовала Любава. Мы с Варварой сноровисто створки и прикрыли, а Людмила ловко засов задвинула.

И тринадцать ведьм, придерживая юбки, бросились вперед по коридору разыскивать кабинет ректора. А позади дрожали и скрипели двери, но мы точно знали — эти выдержат. Уж если они в магической академии, то всё выдержат. Иначе бы они тут не стояли.

Бег наш продолжался ровно до появления в коридоре высокой фигуры в черном балахоне. Мужчина остановился, удивленно взглянул на нашу компанию и не менее удивленно произнес:

— Ведьмочки?

Мы остановились так резко, что Людмила и Варвара едва меня не сбили, я же попыталась задать вопрос:

— А будьте так любезны... ху-у, надо бегом заняться... Так вот, будьте любезны... ух, счас отдышусь... — Пока мы все старались отдышаться, маг с улыбкой оглядывал нашу запыхавшуюся компанию. — Так вот, а скажите, уважаемый, где ректор?

В следующую секунду послышался оглушительный треск! Мы стремительно обернулись и узрели, как массивные двери осыпались трухой, открывая проход разгневанному темноволосому магу!

И тринадцать ведьмочек испуганно отступили за спину преподавателя, надеясь и на защиту, и на то, что он сейчас темноволосому за дверь-то наваляет.

— Адепт Арканэ! — воскликнул преподаватель. — Вы сломали двери!

Ну всё, подумала я, сейчас кто-то вылетит из академии! И даже появилось желание гаденько так похихикать. Но, увы, тут все были ненормальные!

— Коллеги! — возопил ненормальный учитель. — Вы должны это видеть!

Из тех самых дверей, откуда вышел этот... сумасшедший, вывалились до двух десятков магов в хламидах, изумленно взглянули на покореженный вход, и понеслось:

— Адепт Арканэ, высший бал по боевой магии! — восторженно заявил мужчина в красном одеянии.

— Блестяще, просто блестяще! — магиня в синем даже поаплодировала. — Адепт Арканэ, ваши успехи бесконечно радуют.

В нашем ведьминском стане раздался недовольный вой Бажены, после чего та простонала:

— Это ужасно! Это просто ужасно, он двери выломал, а его за это еще и по головке гладят... Что за несправедливость?!

— Маги, — грустно ответила Варвара, — у них все не как у людей.

Преподавательский состав Академии Прикладной Магии имени Визеуриса Молниеностного стремительно повернулся к нам.

— Мы все умрем! — прошептала Любава.

— Ведьмочки... — протянули маги разом.

Но тут же нахмурились. И лица стали сосредоточенные. Первой заговорила молчавшая до этого магиня, в серебристой хламиде:

— Коллеги, а кто должен был встречать новых учениц на пристани?

Двое магов вдруг побледнели, один шлепнул себя по лбу, второй выругался. Остальные укоризненно смотрели на них.

— Главный нас убьет, — простонал тот, который избил собственный лоб.

— Он Верховной ведьме лично обещал, что девочек встретят, чары наложат и никто не узнает...— протянула все та же магиня в серебряном.

— А мы увлеклись работой Арканэ и забыли, — удрученно произнес один из двух провинившихся магов.

И тут я решила вставить пару слов:

— Точно, это он во всем виноват! — и указала на темноволосого.

Маги переглянулись, тяжело повздыхали, и еще одна магичка, в зеленом, с такой же зеленой тоской в голосе выдала:

— Нет, ректор не поверит.

— Это да, — разом согласились оба разгильдяя. И уже нам: — Пошли, ведьмы.

То есть это мы во всем виноваты! Ну как всегда: чуть что, так сразу ведьмы!

* * *

— Ярослава, Святомира, Людмила, Любава, Варвара, Василиса, Белинда, Бажена, Видана, Рогнеда, Милолика, Цветана, Ярина, — зачитал наши имена ректор этой сумасшедшей академии Ваэдан Шмидкович.

Мы стояли перед ликом одного из сильнейших магов современности, угрюмо взирая на оного. Маг весело скалил зубы, раздавал комплименты и спрашивал, как мы добрались.

Бажена, несмотря на блаженное имя, не сдержалась первая:

— Знатно добрались! Чуть не прибили нас в процессе прибытия, но что есть, то есть — добрались знатно!

Ректор едва заметно поморщился, но тут же снова лучезарно улыбнулся:

— Ну что вы, дорогие ведьмочки...

— Ведьмы мы! — рявкнула Цветана.— Ведьмы! Я же вас "магичком" не называю!

— Старичок-магичок, — задумчиво отозвалась Святомира, — а что, звучит...

— Вы устали, — сообразил ректор.

Сообразительный...

* * *

— Чья была идея сдать предсказание, а? — Милолика, она только когда спит, добрая, в остальное время значение ее имени бывает в жестоко попранном состоянии, а лицо в искривленном гневом положении. — Кто, я вас спрашиваю?!

Молчу, ибо горилку оптом именно я покупала.

— Мы все умрем! — Любава залилась слезами.

— Да заткнись ты! — разом рявкнули ведьмы.

Любава заткнулась, наморщила лобик, подумала и вспомнила:

— Ярослава, так это ж твоя идея была!

— Мы все умрем, — выдала я.

Проблема в энергии — у нас ее много, мы ресурсные, а магам всегда не хватает. В обычное время ведьмы защищены законом, да и контролировать отдачу энергии могут, но ведьмочки до посвящения беззащитны перед магами, как новорожденные дети. И тянет магов к нам словно магнитом, а уж если и у ведьмочки ответная реакция пошла, тогда не отвяжется маг от нее. И чем он сильнее, тем притяжение мощнее. Тут уж и кладбищам, и драконам не поздоровится. А мы, ведьмы, народ гордый, мы настоящей любви хотим! Чтобы чувства росли, как дерево, медленно и долго, чтобы цвели так, что дух захватывает, чтобы... Эх!

— Так, — Рогнеда уверенно поднялась. — Ректор нам защиту обещал? Обещал! Опять же преподаватели нас одних не оставят!

— Да они нас вообще забыли! — напомнила Ярина. — И что-то не заметила я, чтобы эти самые преподаватели сильно себя сдерживали.

— Ректор, и тот... — Видана выругалась.

— А мы будем держаться вместе! — упорствовала Рогнеда. — И вот где они все у нас будут! — ведьмочка сжала кулак, демонстративно потрясла им в воздухе. — Вот где!

В этот самый миг в воздухе материализовалось нечто, медленно спланировало на кулак оторопевшей Рогды и раскрылось цветком. После появилась и надпись: "Привет, я Инар. Передай эту часть флоры той темненькой".

Я вскочила с постели, на которой сидела до этого эпического момента, схватила несчастную "часть флоры", подошла к окну, распахнула его и гордо выбросила цветок... Растение шлепнулось на что-то, что как раз незримым напротив окна располагалось. Это незримое обрело черты темноволосого мага, и он выдал:

— Попалась!

— Яра, — прошептала Рогнеда, — на окне же защита была...

— Именно, — торжествующе подтвердил темноволосый.

Чем хороша ведьма? Ведьма всегда действует нестандартно. Я посмотрела на мага, простерла к нему руки и завопила:

— О, возьми меня стоя!

Уже подлетающий к окну индивид удивленно завис. Я гордо запахнула створки, после еще и занавеску задвинула. И ничего сложного!

— Яр, — задумчиво протянула Варвара, — а чего ты только что сказала?

— Заклинание ступора, — врала я на ходу.

— Надо запомнить, — решила Варя.

— Не надо, — Бажена хмыкнула, — они же воспринять буквально могут, и исполнить в придачу.

Юные ведьмочки густо покраснели. Нам можно, мы еще посвящение не прошли и мудрыми женщинами не являлись.

Вечером в нашу камеру предварительного заключения принесли ужин. Две самые обычные домовые сноровисто раскладывали стол, приборы, нехитрую снедь, все расспрашивая нас и расспрашивая о селах, лесах, горах.

— Так вы связанные? — догадалась Бажена, аккурат к середине супа в ее тарелке.

Домовихи тяжело вздохнули и кивнули.

Чертова дюжина обозленных ведьмочек, не сговариваясь, поднялась из-за стола и встала в круг. Мы, конечно, не маги, но разрушать чужие заклинания можем, и еще как! Правда, стол пришлось убирать самим.

Перед сном заявился ректор. Потоптался на пороге и, стараясь смотреть под ноги, спросил, кто пойдет ночевать в другую комнату. По правде говоря, тринадцать — это немалое число для относительно скромного по размерам помещения, но мы разделяться отказались наотрез. Немного поколдовав, ректор создал нам дополнительные спальные места и, уже уходя, полюбопытствовал, не видели ли мы тут домовых?

— Нет! — последовал общий слаженный ответ.

— Опять стихийники балуются, — с тоской протянул Ваэдан Шмидкович.

* * *

Ночь прошла относительно спокойно, разве что к утру цветы устилали пол, а ведьмы были злые, ну как все ведьмы. Запах флоры несколько мешал дышать, а окно открыть страшновато — за ним то и дело мелькали чьи-то силуэты.

Зато утром возникла такая большая и непредвиденная проблема по имени Бажена!

— Я на тебя проклятие нашлю! — вопила под дверью ванной комнаты Рогнеда.

— Изыди, — меланхолично отзывалась ведьмочка, наслаждаясь утренним душем.

Тринадцать ведьм и одна ванная, это страшно.

— Я все твои жиденькие волосенки повыдергиваю, — орала Милолика.

Любава и Людмила развлекались тем, что подбрасывали подвявшие цветы ногами и смотрели, как те опадают. Варвара, я и Ярина надеялись еще поспать. Белинда и Видана уже оделись и, стоя у окна, старались пересчитать все заклинания, коими окно пытались открыть. Святомира и Цветана, плавно поднявшись, пошли помогать Милолике и Рогнеде ломать двери. Обычное общаговское утро имело место быть здесь и сейчас.

— Интересно, — протянула Варвара, — у магинь случаются битвы за ванную?

— Им-то зачем, — Людмила подкинула один цветок особенно высоко, и тот шмякнулся ей на голову, — они заклинание прочитали, и сразу же марафет, макияж, душ получили.

— Три в одном, — Варвара нахмурилась.

В двери постучали.

Любава, как была в ночной рубашке, пошла открывать. Мы-то в таком виде и по коридорам утром шляемся, да и в столовую нередко забредаем, у нас одни женщины, чего стесняться.

За дверью оказался ректор. Ваэдан Шмидкович нервно закашлялся, но Любава в этом плане была непробиваема.

— С добрым утречком, — молвила дева, поводя оголенными покатыми плечами.

Маг с ужасом осознал, что стыдиться придется ему, и направил жаждущий поддержки взор на собственные туфли.

— Доброе утро, дорогие ве... адептки. Мы с коллегами посовещались и решили выдать вам амулеты, — ректор протянул связку кулончиков.

Любава взяла и, покачивая широкими бедрами, неторопливо направилась к нам. Разносить. Мы все взяли по кулону, Рогнеде и Милолике Любава тоже поднесла, а Бажена высунула ручку в пене из-за двери.

Дальше произошло нечто!

Рогнеда сноровистым движением схватила доверчиво протянутую длань Бажены, вытянула деву из-за двери, швырнула на Милолику и скрылась в ванной.

Битва была выиграна.

Ведьма, прикрытая лишь пеной, и то не полностью, в ярости оттолкнула Милолику и понеслось:

— А чтоб тебя лешие споили, ведьма проклятущая! Что б тебе кикиморой стать! А что б тебя... — беснующаяся Бажена рванулась к двери ванной и заколотила в нее кулаками.

От входной двери раздалось невнятное бормотанье, — ректор, видимо поскользнувшись на клочке пены, начал сползать на пол, пытаясь хоть за что-нибудь уцепиться.

— Ба-аж, — протянула Милолика, — тебя ничего не смущает?

— Меня?! — Бажена от ярости запрыгала на месте, избавляясь от остатков пены. — Меня это бе-е-есит! — вопила ведьма.

Ректор, наверное, выполз. По крайней мере, мы не видели, как он поднимался, да и как ретировался, тоже.

К тому моменту, как другой преподаватель принес нам расписание и сообщил, что будет ждать за дверью, чтобы провести в столовую, все уже успели принять ванну. И, причесывая длинные волосы — надо соответствовать классическому образу, — мы меланхолично выслушали расписание, которое соизволила прочесть Рогнеда.

— Утренние лекции: какое-то право, боевая магия, физические упражнения. Послеобеденные лекции: трансформация материи, прикладная некромантия и чего-то там сложночитаемое с защитой. Вечерние лабораторные: физические упражнения, практикум по прикладной некромантии. — Оторвавшись от листка, Рогнеда удивленно спросила у кого-то: — Они что, с дуба рухнули?

И мы позвали мага, который ждал за дверью. Преподаватель водной магии Иллориус, стараясь не смотреть на нас, осторожно взял листок, судорожно прочитал и удивленно выдохнул:

— Это же не ваше расписание!

— Мы на это надеемся! — воинственно выдала Бажена.

— Это расписание факультета Боевой магии, — маг казался расстроенным, — как же так, как же я перепутал?

Мы деликатно помолчали, а лично я косу доплетала.

— Адептки... у вас первое занятие... со мной, — печально протянул маг, — а после я разберусь с вашим расписанием. Следуйте за мной, не отставайте.

И мы последовали. Тринадцать ведьмочек в черных закрытых платьях, где только воротничок и манжеты белые и с эдаким незатейливым кружевом. В Ведической школе мы еще и белые переднички носили, но тут решили обойтись без излишеств и вместо белых, прозрачных и кружевных, надели серые рабочие и с массой кармашков. Не пустых, естественно. Захватив по единой ученической тетради, одной на все предметы, мы разбились на пары и последовали за Иллориусом.

* * *

Завтрак проходил под всеобщим пристальным вниманием. Нам выделили место за преподавательским столом, точнее, к нему придвинули дополнительный. И даже меню было учительское. Одна проблема — сами преподы.

— Дорогие адептки, — начал высокий светловолосый мужчина, судя по фиолетовой мантии, заклинатель, — как вам в стенах Академии Практической Магии?

Вот какой смысл задавать вопросы, если ответы никому не интересны? Мы все прекрасно осознавали причины заинтересованности преподавательского состава, но не у всех хватило нервов и далее играть в игру "маленькие глупенькие ведьмочки не понимают, чего от них так сильно хотят".

Бажена встала, демонстративно подошла к магу, склонилась над оторопевшим мужчиной и поцеловала в губы.

— Достаточно? — вопросила щедро отдавшая свой энергетический заряд ведьма. — Теперь мы можем спокойно поесть?

Некоторое время маги действительно молчали, но затем тот самый заклинатель вновь заговорил:

— Это ваша дневная норма?

— Утренний заряд бодрости, — честно ответила Бажена, бросив недовольный взгляд на Рогнеду.

Да, после сражения за ванную у обеих этот самый заряд утренней бодрости зашкаливал.

— Простите, — магиня в зеленом тоже страдала от любопытства, — а амулеты сейчас на вас?

Мы все демонстративно достали кулончики из-за воротников, чуть поразмыслили и оставили их лежать поверх формы. И тут же почувствовали, что в столовой стало значительно спокойнее.

— А, так их не ближе к телу носить нужно? — сообразила Варвара.

— Нет, — магиня натянуто улыбнулась, — они визуального воздействия.

Дышать сразу стало легче всем нам, кроме Бажены. Заклинатель то и дело бросал на нее влюбленные взоры, и амулет не спасал.

— В любом случае, результат есть, значит, амулеты действуют, — задумчиво произнес седой и сгорбленный старичок, сидящий на дальнем от нас крае стола, — думаю, стоит продвигаться в данном направлении, и через несколько дней у ведьмочек будет адекватная защита от адептов.

— Поддерживаю, — высказалась магиня в золотом.

— Ближе к зиме сможем начать эксперименты, — маг в черной сутане криво усмехнулся.

Мы с девочками переглянулись, и Любава высказала уже набившее оскомину:

— Мы все умрем!

* * *

День прошел относительно спокойно. Утренние лекции мы провели, изучая способы уничтожения заклинаний стихии, в компании адепток женского пола, которые хоть и облизывались, но держали себя в руках. Перед обедом нам принесли дополнительные амулеты, надели на правое запястье. После обеда доставили амулеты для левого запястья. В результате группа травников, к которой мы присоединились на послеобеденных лекциях, реагировала на нас нормально. Заинтересованность имела место, но не более.

К вечеру принесли еще по амулету — этот вдели в ухо, в качестве серьги, и адепты Академии прикладной магии резко изменили к нам отношение.

Чем все это обернется, тогда не могли знать ни мы, ни они.

И первый инцидент произошел со мной! Кто бы мог сомневаться...

Мы шествовали в свои апартаменты — нам добавили пару комнат, снеся три стены, — впереди маг, за ним девочки и я замыкающая.

Внезапно что-то изменилось, и меня посетил эффект потустороннего зрения!

То есть вдруг я остановилась и смотрела со стороны, как я иду вслед за девочками. И та я, которая шла, все удалялась!

Едва не закричав от ужаса, начала спешно вспоминать, что нужно делать в случаях, когда во время медитации астральное тело покидает физическую оболочку. Запоздало пришла страшная мысль: я не занималась медитацией, а шла по коридору!

— О богиня плодородия... — прошептала испуганная я, и... услышала свой шепот!

Услышала! А раз так, значит, никакое это не потустороннее зрение!

— Привет, ведьмочка, — прошептали у самого моего уха, и мужские руки сжали талию.— Как день прошел, Ярослава?

Это была какая-то магия. Странная, лишающая всяческого сопротивления, подавляющая волю. Она разливалась теплом в груди, делая мир приглушенным, а дыхание мага в сотни раз более громким, но его ладони... его ладони обжигали. И все же я попыталась вырваться из кольца его рук, молча и яростно... Чтобы спустя непродолжительное время борьбы с неизбежным оказаться между стеной и крепко прижимающимся ко мне темноволосым. Инар был достаточно высок для меня, я едва до подбородка ему доставала, но сейчас магу это не мешало совершенно.

— А скажи-ка мне, — прошептал он, — леди розовые губки, каре-зеленые глазки и смешной курносый носик, этот нежный ротик кто-нибудь уже целовал?

— Нет, — выдохнула я.

— Я так и думал, — самодовольно сообщил маг.

И захватил в плен мои непослушные, испуганные губы, пресекая попытку избежать поцелуя. Я честно пыталась бороться с этим тайфуном сплошной неприкрытой страсти. Сначала я сжала губы — Инар хмыкнул и начал атаку, добиваясь умелыми ласками того, что я не отдала бы и под угрозами пыток. Я отчаянно пыталась вырваться, но одна рука мага обивала талию, фиксируя ее, вторая нежно, но властно сжимала волосы на затылке, не позволяя даже отвернуться. В какой-то момент безуспешной борьбы я закрыла глаза, отдаваясь лавине незнакомых ощущений. Услышав принадлежащий мне стон, решила возобладать над развратностью собственного тела и остановиться... рука мага перехватила упершуюся в попытке оттолкнуть его ладонь, и его пальцы начали свою отдельную симфонию страсти, лаская внутреннюю сторону запястья, ладонь и снова запястье. Я застонала громче. И это словно стало сигналом к действию для колена Инара, вторгнувшегося между моими ногами и начавшего медленное движение вверх. О мать всего сущего, если так пойдет и дальше, все желаемое он получит здесь и сейчас!

— Ведьмочка моя, — простонал маг, притискиваясь еще ближе, хотя куда уж ближе!

А я... я решила, что если уж пропадать, то хоть не бревном безвольным, и, обвив свободной рукой его шею, попыталась принять более активное участие в поцелуе.

Это было фатальной ошибкой!

Инар замер, потом затрясся. Я тоже замерла, но мага трясло все сильнее, и я уж было подумала, что это его высшая степень наслаждения так кочевряжит, но, увы!..

— Что ты?.. Ты... ведьма! — прошипел парень, падая на пол.

В следующее мгновение вокруг нас что-то взорвалось, и все те, кто безразлично проходил мимо, узрели мой потрепанный вид и извивающегося от боли Инара. Кто-то завизжал, послышались крики, кто-то помчался за целителями. А я в ужасе смотрела на мага, со стремительно сереющим лицом и искаженной яростью рожей.

— Ведьма! — это был его последний стон.

— Инар, — я бросилась к умирающему.

Но меня оттеснили, уверенно и гневно. Какие-то две магички начали магичить, а оттолкнувший меня от Инара некромант взглянул на меня и хрипло сказал:

— Лучше уйди, ведьма!

Так как из бокового прохода появились целители, я решила, что это будет разумно. Подхватив упавшую во время натиска ученическую тетрадь, я торопливо направилась в комнату, едва сдерживая рвущиеся рыдания.

Ворвавшись в стан подруг-ведьм, я с надрывом сообщила:

— Я не могу так больше!

Ведьмы в это время с интересом разглядывали вторую меня, которая стояла, прижимая тетрадь к груди и глупо улыбалась. Рогнеда перевела взгляд с меня улыбающейся на меня рыдающую, ткнула первую пальцем, и иллюзия лопнула.

— Ну вот, — меланхолично проговорила Любава, — я же говорила — мы все умрем!

А потом меня успокаивали, а я, вытирая слезы, все рассказывала и рассказывала, под охи-ахи сочувствующей аудитории.

— Ирод проклятущий! — Святомира на эпитеты никогда не скупилась.

— А я тут подумала, — Любава иногда даже думала, — это не мы все умрем, это они все умрут.

Тринадцать ведьмочек залились горьким слезами и попытались снять серьги-амулеты... Не вышло. Мы попытались снова, и опять безрезультатно. И не то чтобы мы были слишком против амулетов, просто маги не выносят угроз своему существованию. А мы теперь были угрозой!

— Мы все умрем, — бледнея, выдала Рогнеда.

— Да заткнись ты, — вспылила Любава.

А я решила еще поплакать, мне можно, я же только ведьмочка. И у меня сердце разбито... и настроение испорчено... и я, кажется, человека убила, а еще:

— Это был мой первый поцелуй... — Истерика началась снова.

В двери постучали, когда ведьмочки уже устали мне доказывать, что я красивая, и что мужиков на свете как кроликов нерезаных, в смысле — завались, и что мага так просто не убьешь. Открывать пошла Бажена, которой мои причитания тоже изрядно надоели.

Как оказалось, с нами хотел пообщаться ректор.

— Доброго вечера, адептки, — Ваэдан Шмидкович старался не смотреть на Бажену, зато на нас направил свой суровый взор. — Итак, амулеты действуют, и сейчас вы не представляете никакого интереса для адептов нашей академии.

Я почему-то после этих слов завыла.

— Адепт Арканэ жив, — поспешил заверить меня руководитель этого общества сумасшедших.

— Правда? — я поспешно высморкалась. — А что с ним было?

— Ваш амулет, — ректор хищно осклабился, — он не позволяет магам впитывать ваш ресурс. А если маг упорствует, амулет выпивает весь его магический резерв.

Тринадцать ведьмочек остолбенели, а ректор, леший его задери, преспокойно продолжал:

— Это хорошо, что на показательное выступление попался Арканэ, он сильнейший студент в академии, и все решат, что если он едва выжил, то остальным лучше и не рисковать. Таким образом, вы в безопасности, и учебный процесс не будет нарушен.

Если говорить откровенно — нам все это не нравилось. Одно дело столкнуться со всеобщей любовью магов, другое дело — с ненавистью, тоже всеобщей, ну и в дополнение — с тщеславием магов, с их презрением и демонстрацией превосходства. Но, судя по лицу ректора, это уже были сугубо наши трудности.

— Доброй ночи, адептки. И вот расписание ваших занятий на завтра.

Лист бумаги был положен на стол, сам ректор удалился... украдкой бросив взгляд на Бажену.

— Мы все... — начала Любава. Под нашими мрачными взорами она подавилась словами и исправилась: — Должны выжить.

Обозленные ведьмы начали укладываться. Расстелив постели и переодевшись ко сну, все как одна уселись, удобно примостившись спиной к подушкам, и открыли ученические тетради. Каждая уважающая себя ведьма перед сном повторяет самое важное из пройденного за день, после делает запись в дневнике и только потом ложится спать.

Спустя час, когда все перешли к записям в дневники, над спальнями понеслись всхлипы и сдержанные рыдания. Раздался откровенный рев — это Любава. Я, вытирая собственные ручьем льющиеся от жалости к себе слезы, украдкой взглянула на Бажену — та тоже писала и давилась слезами. Варвара, напротив, была спокойна, своей аккуратной ручкой с черными ноготками она выводила лаконичные предложения и даже умудрялась видеть происходящее вокруг.

— Хватит себя жалеть, — угрюмо сказала подруга.

Мы с Варварой ходим парой — это про нас. Мы всегда парой были. Еще с детства, когда вместе в луже купались. Потом, уже в школе, к нашему дуэту присоединилась Белинда. Девочка она была хрупкая, белокожая, черноглазая, а волосы зеленые. Мы уж думали, русалка, оказалось — неудачный эксперимент. Зеленые потом отросли и стали нормальными черными, а кожа так белой и осталась.

— Поганка ты наша бледная, — иной раз говорили наставницы.

— Вся в вас, — парировала Белинда.

А потом простаивала на коленях в углу, — у нас в школе жесткая дисциплина, не то что у этих.

— Прорвемся, — Белинда отложила дневник, — но нас так жа-а-а-алко...

— И не говори, — отозвалась Рогнеда, — мне нас так жалко не было, даже когда чертополох собирать ходили.

— У-у-у, — завыла Любава.

— Выживем! — хором сказали мы.

А дальше произошло нечто.

Сначала посреди этой объединенной спальни появился стол. Потом на столе расстелилась сама собой скатерть. На скатерке начали проявляться тарелки. Жареный индюк, разносолы, самовар, настоящий и дымящийся, плюшки, пирожки! Мы подскочили от удивления, хотя уже догадывались, кто здесь шалит.

— Здравствуйте, дорогие ведьмы! — из ниоткуда появился домовой. Маленький такой старичок в красной шляпе, смешных коротких шароварах и с носом-картошкой. — Уж не побрезгуйте угощением.

Дневники были отложены до худших времен, а довольные и счастливые ведьмочки бросились... нет, не к столу, к домовому! Мы таких еще не видели, он весь какой-то ненашенский был, да и солидный, и выпить не предлагал.

— Выпьем за встречу! — раздалось разудалое, и появился еще один домовой. Тоже старичок, тоже ростом невелик, зато наш, в портках да рубахе, а еще с бутылью, что больше него самого.

Чего от нас домовые хотят, мы знали, как же не знать. Но для начала нас долго благодарили за двух домових, отпущенных накануне, и уже потом, очень осторожно, первый домовой начал подводить разговор к сути.

— Да о чем речь, — Рогнеда пила наравне с нашинским домовым, в то время как все уже на чай перешли, ну а я, отлив половину своей горилки, мастерила восстанавливающее силы снадобье. — Поможем, чай не чужие вам. Да и... ректору насолить охота. Ой как охота, прямо сил нет!

Домовые переглянулись, и нашинский, уже подвыпивший основательно, сипло спросил:

— И что... всех отпустите?

— Всех, — милостиво согласилась Рогнеда, — наливай!

— Девочки, — иноземный домовой распереживался, — да как же... девочки, а вам за это ничего не будет?

— Все равно помрем, — отозвалась Любава и протянула чашку нашенскому домовому, — наливай!

А я зелье на медленный огонь поставила и присоединилась к пиршеству. К нам еще много кого присоединилось — огневки, водяные, духи какие-то, мастеровые, гномы... Гномов вообще набежала тьма-тьмущая.

И так их много было, что мы, ведьмы, в колдовской круг трижды становились. Здание тряслось, но нам, подвыпившим и обиженным, все нипочем было. Это уже потом, когда подруги спать разошлись, до меня начал доходить смысл произошедшего... С другой стороны, ректор сам виноват — мы ведьмы, нас обижать нельзя.

— Эй, послушай, краса девичья, — меня кто-то настойчиво за рукав подергал.

Оказалось, домовые, причем оба.

— Слушаю, — я улыбнулась старичкам.

Ведьмочки уж спали, только я, в платье и простоволосая, остужала зелье. Маг, конечно, был неправ, но, как вспомню его посеревшее лицо, сердце кровью обливается.

— Ты, краса писаная, куды собралась-то? — заботливо спросил домовой с бутылью.

— Ты к Инару не ходи, — подключился домовой в красной шляпе.

— Жалко его, — я носом шмыгнула.

— Нашла кого жалеть, — нашинский укоризненно головой покачал, — ты, Ярослава, головой думай, не попой. Ты на успехи Арканэ не смотри, ты глаза его вспомни.

Вспомнила — мои тут же наполнились слезами.

— Странный он, — сказал старичок в красной шляпе.

— Высокомерный да надменный сверх меры, — поддакнул другой, с бутылью. — В комнату свою никого из наших не допускает, даже гномов.

Трудолюбивые гномики аккурат в этот момент последствия разгула убирали и даже кровати со спящими ведьмами двигали, чтоб все хорошенько промыть. На ведьм малыши не обижались — и так ясно, что умаялись, пока удерживающие заклинания снимали. Я тоже сама не своя от усталости, но почему-то еще на ногах держусь.

— Я тебе так скажу, — домовой в красной шляпе положил свою ручонку поверх моих пальцев, — ты от него подальше держись.

— Токмо его и опасайся, Ярославушка, — подтвердил нашинский домовой.

— А если помощь понадобится, — наставлял меня ненашенский, и на мою ладонь лег маленький засушенный цветочек, — ты в кулачке этот цветок зажми, да скажи трижды: "Явись, Генрих, явись".

— И меня зови, — поверх цветочка другой домовой поставил соломинку, — тоже трижды, токмо вот так: "Дядя Федор, не откажи, именем божьим мне поможи".

Домовые имена свои сказали. Это все равно, что хозяйкой своей сделали. Я растроганно улыбнулась, поблагодарила обоих, но горло слушалось плохо. Старички понимающе улыбнулись, поклонились да исчезли.

А я открыла медальон, что висел на шее, и в него поднесенные дары-то и спрятала. У меня там и зуб дракона имелся, и чешуйка русалки, и даже перо жар-птицы. И хранила я свои сокровища бережно, да ни разу еще за помощью не обращалась. Мы, ведьмы, ресурсные — всем энергию даем, а для себя нам ничего не нужно, сами справляемся.

— Ведьмочка, — послышалось у моих ног.

Наклонилась, взяла гномика, тот важно нахохлился, даже как-то засмущался, а потом поманил пальчиком ближе.

— Идем, — говорит, — мы вам подарок сделали.

Подарок оказался знатным — шкаф-замерзатель, шкаф-отмыватель, ванна-сама-подогревающаяся. С ванной правда косяк — только одна, о чем я и поспешила сообщить гномам; они решили добавить еще три штуки, и теперь у нас четыре ванны, в которых вода сама греется.

— Ну, бывайте, — сказали гномы и с легким хлопком исчезли.

А у нас чисто, хорошо и цветов больше нигде не валяется.

Перелив зелье из котелка в кувшин, я осторожно вышла за двери. Кувшин был теплым, в самый раз пить. Да и зелье справное, по бабушкиному рецепту изготовленное, она им демона одного приблудного отпаивала. Отпоила, на свою голову. Это ж надо, у ведьмы — и одни мальчики родились. Вот так я и стала потомственной ведьмой по отцовской линии. Нонсенс, однако.

Шла я осторожно, руководствуясь картой — у домового еще до начала попойки выпросила. Медпункт тут на первом этаже был, и, пока спускалась, все старалась не шуметь. Дойдя до конца лестницы, свернула вправо и неторопливо пошла вперед, прислушиваясь. А послушать было что — где-то раздавались голоса, смех, кому-то было весело. Я даже не удивилась, когда выяснилось, что шум шел из палаты целителей.

Осторожно подошла к приоткрытой двери и застала такую картину: на узкой кровати лежал Инар, он улыбался и даже негромко сдержанно посмеивался, но лицо все еще было бледным, а дыхание затруднено. Ослаб, бедный. Видимо, его резерв я нечаянно выпила досуха. Не потому ли еще хожу после трех ведьминских хороводов-то? Не потому ли нам удалось столь легко заклинания снять? А ведь в тот момент и помыслить не могли, что не свою, чужую силу используем...

Меж тем среди парней разговор шел. Тут находилось семь магов, болезный восьмым был. Тот самый, хвастливый сверх меры, присел на край подоконника и что-то рассказывал в своей хвастливой манере. Еще присутствовали два некроманта и один заклинатель, остальные боевые маги.

— Это амулеты, — прервал Аниаса заклинатель, — плетение, мне не известное, но ведьмочек ректор защитил знатно.

Я так и застыла у дверей, а ведь войти собиралась.

— Итак, господа, у нас имеется тринадцать живых источников энергии, — проговорил один из некромантов, причем тот самый, к которому я столь неосмотрительно обратилась во дворе академии.

— И они нам понадобятся в преддверии выпускных экзаменов, — продолжил его мысль второй некромант — с длинной шевелюрой до пояса, обведенными сурьмой глазами и странной серьгой в ухе.

— Ведьмочек тринадцать, нас восемь, — сказал один из боевых магов, с ежиком коротко стриженных светлых волос.

И тут заговорил Инар:

— Я себе двух беру.

Аниас хохотнул и полюбопытствовал:

— Зачем тебе целых две?

— Одна для работы, вторая... для удовольствия, — ответил мерзкий, отвратительный и гадкий Инар.

У меня сердце сжалось, а подбородок задрожал.

— Что, приглянулась тебе темненькая? — некромант гадко улыбнулся. — Так совмести работу и удовольствие.

— Такие вещи совмещать нельзя, — Инар лег, закинув руки за голову и сцепив пальцы, — да и смысл? С Ярой наиграюсь, а как надоест, какой смысл ее терпеть? Мне потом от ведьмочки энергия нужна будет, а не ахи-вздохи.

— Так все скучно? — Аниас заржал. — Что, с первого раза и дала?

— Тебе не даст, — отрезал Инар, — а мне отказать ведьмочка не в силах. Амулет, правда, сработал, но в следующий раз я буду готов к подобному.

— Инар, амулеты лучше снять, — высказался кто-то из боевых магов.

— А зачем? — темноволосый хитро улыбнулся. — Тот факт, что для меня сложности эти побрякушки не представляют, лучше держать от преподов в тайне. Сейчас они твердо убеждены, что уж если я не смог, то и остальным не под силу. Пусть так и думают. Мы выждем положенное время, а потом, когда эксперимент с предсказаниями провалится, а его провалом я лично займусь, ведьмы будут наши.

Я дрожащей рукой вытерла слезы и постаралась успокоиться.

А меж тем беседа продолжалась:

— Приглядывать за ними нужно, — Инар сел, — Рсан, изготовь амулеты защиты, а то мало ли, может, наши невесты не так все поймут, и начнется тотальное уничтожение ведьм.

И даже невесты есть! Ну да, маги обычно женятся на магинях!

Больше выслушивать я оказалась не в силах. Ударом распахнув дверь, уверенно вошла в палату!

— Доброй ночи, господа! — мой голос прозвучал отчужденно и как-то приглушенно.

Маги застыли! Аниас так и остался сидеть с открытым ртом, остальные замерли в тех позах, которые приобрели в момент далеко не тихого раскрытия мною двери. И только Инар оказался в состоянии реагировать — с его пальцев сорвалось поисковое заклинание, промчалось до двери и замерло. Темноволосый побелел.

— Да-да, — я, не скрывая злости, подтвердила, — я все слышала! Более того, я внимательно выслушала и, должна сказать, удивлена. Но не особо.

Чеканя шаг, я подошла к его постели. Сидящий на краю некромант невольно подвинулся, уступая мне место. Но я осталась стоять, держа кувшин и пристально глядя на отвратительного мага. Что ж, мне за один день и подарили поцелуй, и разбили сердце! Истинно в духе магов! Правда, я впервые в жизни искренне жалела, что не обладаю магией, — долбануть бы Инара сейчас молнией! Да так, чтобы мало не показалось! Но вместо этого я мило улыбнулась ему и елейным голоском произнесла:

— Это восстанавливающее силы зелье. Сварено по бабушкиному рецепту, очень действенное, кстати. Применяется внутрь... — протянула руку, держа кувшин над темноволосой головой. — Но, знаете, я тут подумала, что оно и для внешнего применения вполне пригодно.

И с невероятным наслаждением я попросту вылила зелье на запрокинутое лицо мага, жалея, что успела отвар охладить.

Инар стерпел молча, только глаза закрыл, но даже не пошевелился. И мне стало жаль... зелья.

— Остальное допьете, — я сунула ему кувшин, и маг взял его медленным движением, словно был в трансе. — Доброй ночи!

Гордо вскинув голову, я покинула магов, чтобы услышать:

— Мы ее что, так просто отпустим? Ведьма все слышала!

И ледяной голос темноволосого:

— Оставь.

— Что? — судя по визгливому тону, это Аниас вышел из ступора.

— Не сметь ее трогать! Ведьма — моя!

И что-то вроде грозного рычания послышалось мне в голосе Инара, это заставило меня ускориться, а еще... я вдруг вспомнила, о чем говорили домовые, и вынуждена была признать, теперь я присоединилась к их подозрениям, да и опасениям.

* * *

Ворвавшись в комнату, первым делом разбудила девочек. Сонно позевывающие ведьмочки подскочили в постелях, едва я начала рассказ. Сон у всех как рукой сняло! В оцепенении дослушали мой рассказ, в ужасе начали переглядываться.

— Убью! — Любава спрыгнула с кровати. — Всех на фиг убью! Они все умрут!

— Фиг тебе, — грустно ответила Рогнеда, — и фиг и фиговое деревце заодно.

Милолика попинала подушку от ярости, потом выругалась. Бажена руганью не удовлетворилась:

— К ректору идти нельзя, он нашу заварушку с домовыми засечет!

И все пригорюнились. А тихоня Ярина печально так запричитала:

— И даже невесты есть? И даже у того, с красным плащом и с девяноста баллами?

Обычно я помалкиваю, так как у нас два лидера — Рогнеда и Бажена. Рогнеда посуровее будет, Бажена, хоть и выеживается, но обычно Рогде уступает. Цветана и Милолика добрым нравом тоже не отличаются. Василиса, Белинда и Видана с Людмилой — они всегда за коллективом идут, а мы с Варварой, хоть и не рвемся в лидеры, но, коли надо, все на себя берем. Вот я и решила, так сказать, принять на грудь.

— Не паниковать, — говорю тихо, но девочки всегда прислушались даже к моим тихим словам, — мы все-таки ведьмы, и, как у каждой ведьмы, у нас есть своя сила. Великая, непреодолимая и могущественная! И с этой силой никакому магу не справиться!

На лицах растерянных ведьмочек появились понимающие улыбки. В следующую минуту я уже доставала маленький кристалл на черной цепочке, чтобы жалобно так, со слезами в голосе воззвать к этой самой могущественной и неодолимой:

— Василена Владимировна-а-а-а...

* * *

Четыре ванные от гномов, плюс та, что имелась раньше, решили проблему с утренним ожиданием. Оно, конечно, было, но, так как Бажену привязали к постели и она не могла занять ни одно из мест омовения на свои излюбленные два часа, то всем хватило времени. Кроме Бажены, ее-то пустили в последнюю очередь.

А потом в двери постучали. Вежливо, но настойчиво. И у всех у нас одна мысль мелькнула — про домовых узнали!

В двери опять постучали и послышалось:

— Ярослава, выйди, пожалуйста.

Инар еще не знал, насколько опрометчивый шаг совершил. Ведьмы, после полученной накануне информации, были злы на всех магов, но на Инара особенно! Бажена, едва покинувшая ванную, в халате и с полотенцем на голове, рванула к двери, распахнула и началось:

— Ба! Панове! Чем обязаны, вельможный?

Маг, с нормальным уже цветом лица (значит, допил зелье), нахмурился, но произнес все так же вежливо:

— Доброе утро.

— Глядь, а! — Варвара с другой стороны к двери подскочила. — И шо тут у нас?

— Ярославу позовите, пожалуйста, — все еще вежливо попросил Инар.

— Га? — Варвара даже руку к уху приложила. — Кого?

— Дай вона не добучае, — злостно корежила язык Бажена, и уже подчеркнуто громко объявила: — Ярослава, к тоби приблудное приветствие пришло. Нада?

— Не нада, — буркнула я, расчесывая волосы.

— Слышь, мужик, — Рогнеда присоединилась к издевательству над магом, — ты тут и даром никому не нужен. Проваливай.

И двери захлопнула.

Но не успели девчонки отойти, а я дух перевести, как дверь осыпалась черным пеплом. А Инар, все еще вежливо, но уже на взводе заявил:

— Ярослава, нам нужно поговорить!

У меня рука с расческой так и замерла на подходе к локонам, девочки тоже подобного развития событий не ожидали, но опомнились быстро:

— Глядь, а! Двери сломал! — всплеснула руками Варвара.

— Они истлели! — важно отозвалась Рогнеда.

— А-а-а, — Бажена уперла руки в боки, — мужик, так ты, мабудь, умертвие. Ярослава, тоби зомбик нужон? Свеженькай ишшо!

— Не нужон, — я вернулась к работе расческой.

— Ярослава, — послышалось раздраженное, — давай поговорим.

— Опаньки, — включилась Милолика, — а войти-то он и не может!

— Точно, — Бажена потрясла пальцем в воздухе, — алэ це вомпёр? Ярослава, вомпёрами не интересуешься?

— Не интересуюсь, — я отложила расческу и начала плести косу.

— Ярослава! — донеслось от двери, и маг попытался шагнуть в комнату.

Куда там, три ведьмы встретили его грудью и не только.

— Ой, Ярослава, твой вомпёр на меня попёр! — продолжила издевательство Бажена.

— А уж как попёр, вот она силушка-то молодецкая! — Рогнеда тоже на пути обнаглевшего мага упрямо стояла. — Хотя какая она молодецкая-то? Так, кобель плешивый!

Инар отступил.

— Уходи отсюда, — добила его Варвара. — И не советую приближаться ни ради работы, ни ради удовольствия!

Маг некоторое время стоял, и с высоты своего роста взирал на Варвару, затем начал угрожающе:

— А ты ей кем приходишься?

Зря он так с Варварой. Ой зря... потому что, когда обижают Варю, во мне зверь просыпается.

— Слушай ты, — я подскочила и, продолжая плести косу, рванула к этой сволочи. — Тебе нормальным языком сказали — свалил отсюда, вомпёр недоразложившийся, пока чесноком не накормили и осиновым колом не угостили!

Маг вздернул бровь и хмуро осведомился:

— Это угроза?

— Допустим. — Я же все-таки "орёль"!

Инар усмехнулся, взглянул на Варвару и задумчиво произнес:

— Так, значит, лучшая подруга...

Нам всем вдруг так страшно за Варю стало. А маг преспокойно развернулся и вышел из нашей комнаты.

— Слушай, ты! — я вылетела в коридор.

Бах! Это кто-то из девчонок с размаху налетел на дверь, которая аки феникс восстала из пепла. И пока я таращилась на свежие дубовые доски, маг преспокойно подошел, опять-таки вплотную, схватил, и снова я оказалась между ним и стенкой.

— А... а... амулет... — прошептала испуганная подобным оборотом событий я.

Инар аккуратно снял сережку и молча перевесил ее на гвоздик, оставшийся в стене после даже не знаю чего. Затем сжал меня в объятиях, настолько крепких, что даже дышать было тяжело. И в каком-то странном оцепенении я ощутила, как его губы касаются виска, спускаются ниже, осторожно целуя в процессе. Я поняла, что сопротивление снова тает, и перешла к решительным действиям.

— Инар, посмотри на меня... пожалуйста...

Вздрогнул, оторвался от покусывания моего собственного уха, и черные, чуть раскосые глаза оказались напротив моих. Жаль, конечно, но выбора он мне не оставил. И я обняла его лицо ладонями, чуть погладила большими пальцами точеные скулы и вновь посмотрела в его глаза. Улыбнулась, не скрывая грусти, и прошептала:

— Ни в небе, ни на земле, ни на воде, ни под водой, ни в преисподней, ни в облаках не будет тебе покоя, Инар Арканэ. Черной змеей в душу заползу, алой розой в сердце расцвету, острыми шипами разлука изранит, живой влагой встреча станет. Моим дыханием твое обратится, мои радости твоими будут, мое счастье важнее своего сделаешь!

Маг застыл живым изваянием собственной глупости. Нельзя ведьму злить, ох нельзя! Оттолкнув остолбеневшего юношу, я спокойно забрала амулет, вдела в ухо и направилась к двери. А Инар все стоял, видимо не в силах снять то, что считал чарами. Да не чары это, так, голосовая программа предстоящих действий — предсказание называется.

* * *

Когда я вошла, все девушки испуганно на меня смотрели. Варвара решилась заговорить первая:

— Ты... это сделала?

— Он не оставил мне выбора, — честно призналась я.

Рогнеда нахмурила брови и спросила:

— И как, действует?

— Ну, он застыл, и так и стоял, словно громом пораженный, — я поежилась, — значит, действует.

— Значит, будем действовать по плану Василены Владимировны — ищем себе покровителей и защитников.

— Угу, — Варвара хмыкнула, — но не совершаем ошибок Верховной и Ярославы и выбираем тех, кто нам самим не по нраву.

— Это точно, — согласилась Видана.

— А нам только по одному покровителю завести можно? — задумчиво протянула Белинда.

— Желательно, — я поспешила закончить разговор, потому что... не те я слова сказала, коим Верховная обучила. Совсем не те. Да и завершить полагалось, сказав "Раб ты мой отныне и покуда свободу не дам", а я не сказала.

— Предлагаю имена покровителей записывать в единой тетради, — Рогнеда опять взялась командовать. — Открываем на последней странице, и пишем имя свое, тире, имя жертвы. Что скажете?

Единая ученическая тетрадь вещь особая — в нее можно записывать все предметы, ее никто кроме обладательницы не прочитает, и обмениваться сообщениями также можно, коли посвященные есть. То, что предложила Рогнеда, одно означало — мы должны были получить допуск к той странице, на которой имена начертаем. Встав в круг, тринадцать ведьмочек открыли тетради размером с исторический талмуд, одновременно поранили большой палец правой руки и разом приложили. Свет возник в центре круга, разделился на тринадцать частей и коснулся руки каждой из нас.

— Шестая с конца, — возвестила Рогнеда, — допуск всем в круге!

И мы разошлись, посасывая кровоточащие пальцы.

Неторопливо позавтракали, потому как за нами никто так и не пришел. Доели вчерашние плюшки и пирожные, попили чаю из пузатого самовара. Когда уже убирали за собой, в двери постучались. Получив разрешение войти, показалась расстроенная магиня в зеленом:

— С утром вас, адептки. Не могу сказать, что добрым, но определенно с утром. Следуйте за мной.

И мы последовали. Темноволосый маг уже не маячил в коридоре, но одна странность меня насторожила — на стене, аккурат там, где мы стояли с Инаром, были видны глубокие царапины, которые могли оставить только когти. Варвара оглянулась на меня, и фиалковые глаза ее сузились.

Но это была не единственная странность — мы шли по грязным коридорам, где на полу валялись обрывки листов, остатки перекусов и ошметки вызванных студиозами монстров. В нескольких местах были распахнуты окна, занавески поражали многочисленными проплешинами, а цветы в кадках завяли.

— Это ужасно, — сокрушалась магиня, — за одну ночь, за одну-единственную ночь кто-то уничтожил все иные расы, что были связаны с академией. Даже следов не осталось! Адептки, после занятий вы все должны зайти к ректору и получить амулеты защиты от магических нападений. Наши студенты в состоянии себя защитить, а вы... вы даже магических сил не имеете.

Ведьмочки на выезде хранили почтительное молчание. Мы-то знали две истины — никто на академию не нападал, это раз, и не такие уж мы и беззащитные, это два.

В столовой нам выделили отдельный стол. На сей раз отодвинув подальше от преподавательского, как бы подчеркнув, что в защите мы уже не нуждаемся. По сути, мы и в завтраке не нуждались, особенно в том, который распространял удушающий аромат гари.

— Они руками совсем ничего делать не умеют? — Василиса прикрыла нос.

У нас в школе с этим строго — в порядке очередности дежурим на этажах и в столовой, готовим тоже сами, но исключительно ужины. Домоводство — вещь нужная и полезная, от того и кашу из топора сварить можем, и улиток в винном соусе запечь, а эти...

— Мы и ведьмам должны прислуживать? — возмутилась магичка с подносом, которую направили к нашему столику.

Ведьмы, то есть мы, собирались отказаться от завтрака аккурат до этих слов, а теперь вольготно все за столом устроились. Кроме Бажены, она ругалась сквозь зубы и нервно мяла край передника.

— Что происходит? — встревожилась Рогнеда.

— Кольцо силы, Аркан, Поцелуй тьмы, — ведьмочка побледнела. — У него совсем совести нет?

Мы все и разом взглянули на заклинателя из учителей, коего Бажена накануне столь неосмотрительно поцеловала.

— Я не могу больше, — запаниковала ведьмочка, — я не успеваю разрушать заклинания с той скоростью, с которой он их плетет!

— Баж, дай руку, — потребовала Рогнеда.

— И мне, — подключилась Святомира.

— Я с вами, — прошептала Цветана.

— Мы все с вами, — уверенно сказала я, и все ведьмочки пряча ладони под столом, взялись за руки.

Очередное заклинание понеслось к Бажене и натолкнулось на препятствие. Я едва сдержала усмешку, глядя как доселе внешне спокойный и обращенный к нам спиной преподаватель занервничал. Тряхнул головой, напрягся, и Чары Орниса волной понеслись в сторону Бажены. И так же волной пронеслись мимо, даже не задев ее ауры.

— Что-то он слишком грубо действует, — Варвара нервничала.

— Мне кажется разгадка в словах той магини, что нас сюда привела, — Рогнеда чуть расслабилась. — Она же сказала, что вечером мы получим защиту от магических атак, вот этот заклинатель и усердствует, боясь опоздать.

— Буду действовать по инструкции, — решительно сказала Бажена, — это нужно прекращать, долго мы не выдержим!

Не согласиться с ней было нельзя. И ведьмы сжали руки, передавая избранной энергию, — теперь Бажена должна продержаться не мене часа перед влиянием любой силы. Мы разорвали круг. Баж стремительно поднялась, поправила воротник, затем откинула косу на спину и, словно случайно, обернулась, бросив взгляд на заклинателя.

— Он решит, что чары подействовали, — озвучила наши мысли Милолика. — Баж, мы с Рогдой прикроем.

Ведьмы друг за дружку всегда горой.

Бажена вышла в коридор, оттуда на крытую террасу, что тянулась вдоль всего второго этажа данной части академии.

И потянулись минуты ожидания. Учитель магии поднялся не сразу и даже направился будто в другую сторону, а после, словно что-то забыл, вышел вслед за Баженой. И мы снова ждали, попивая плохо настоянный чай и делая вид, что едим подгорелые блины.

Дверь открылась в тот момент, когда Рогнеда уже поднималась. Баж вошла стремительно и гордо, как и полагается истинной ведьме. В ее синих глазах горел таинственный огонь, на губах змеилась усмешка. Занимая свое место за столом, ведьмочка прошептала:

— Все!

— Он умер? — не выдержала Любава.

— Разве что от любопытства, — Бажена усмехнулась. — Ну, в ступор он не впал, зато стоит там и, ругаясь на все лады, пытается снять чары.

Мы захихикали. А Рогнеда открыла тетрадь и уверенно вписала имя, проговорив в итоге:

— Вечером всем тренироваться перед зеркалом. Василена Владимировна сказала, что тут главное — убежденность в голосе и в поведении, иначе не поверят.

— А все, во что мы поверим, — реально, — завершила ее мысль Святомира.

— Именно, — Милолика хищно улыбнулась.

— Кранты магам, — выдала Любава.

* * *

Первая лекция неудачная выдалась — нас слили в поток с целителями. В огромном амфитеатре под открытым небом мы расположились с краю, сознательно дистанцируясь от магов. Те бросали на нас любопытные взгляды.

Данная аудитория располагала колоннами вместо стен, рядами каменных скамеек, причем устроено было так, что спинки скамей сидящих ниже одновременно являлись столами для сидящих выше. Но самое ужасное — это действительно был камень.

— Мне мою систему размножения жалко, — задумчиво выдала Рогнеда, стоя над скамьей.

— Мне и почки заодно, — Баж начала озираться.

— Я подушки видела на первом этаже, — задумчиво произнесла Милолика.

— Это в преподавательской было, — Ярина испуганно смотрела на нашу решительную ведьму.

— Я сейчас, — Святомира, бросив единую ученическую тетрадь, ринулась вверх по лестнице.

К тому времени, как все целители собрались, Мира вернулась, неся... занавески.

— Они плотные и шерстяные, — сообщила ведьма, передавая две на остальные два ряда, — к тому же там все равно пожар будет.

— Почему? — удивилась Цветана.

— Лекции у боевых магов по огненной защите.

Устроившись в тепле и комфорте, мы начали с любопытством озираться. Примечательно, что целители устроились с правого края, мы с левого, пространство посередине оставалось свободным.

— Не нравится мне это, — протянула вечная пессимистка Варвара.

— Может, ждут еще поток, — предположила я, открывая тетрадь.

И тут послышались отдаленный гул шагов и разговоров, чей-то смех и знакомый голос знакомого хвастуна. Когда двери наверху открылись, я не обернулась. Я обернулась, едва женский голос насмешливо протянул:

— Смотрите, и ведьмы тут!

Бросив взгляд через плечо, я увидела, как Инар спускается по лестнице, держа за руку не уступающую ему в росте светловолосую магиню. Девушка была удивительно хороша собой, со спортивной подтянутой фигурой, в рубашке и облегающих брюках, с длинными вьющимися золотистыми волосами. Но хуже всего было не это — магиня повернулась и укоризненно произнесла:

— Лиска, не вредничай. Они же нас магичками не называют! И кстати — у ведьм профессия требует гораздо большей самоотверженности, чем у боевых магов. Мы монстров убили — и свободны как ветер в поле, а им приходится одну деревню десятилетиями вести, разделяя с жителями радости и горести. Причем горести чаще — с радостью к ведьмам не ходят.

И сказала она все это искренне, без насмешки и без этого чувства превосходства. Это подействовало. Остальные боевые маги рассаживались по своим местам, бросая на нас заинтересованные взгляды, но больше не насмехаясь.

Я вновь старательно уделяла внимание тетради и записям с прошлых лет по целительству, когда слух отчетливо уловил звуки знакомого голоса.

— Подожди, я скамью нагрею, — и это произнес Инар.

— Ты такой заботливый, — с нежностью ответила девушка.

Перо в моей руке заскрипело. Мне не стоило смотреть на них, а я все равно взглянула — Инар сидел, небрежно откинувшись на спинку скамьи, и рука его обвивала талию невесты. Но самое неприятное — девушка склонилась над столом, видимо записывая число, и маг, обнимая ее, пристально смотрел на меня. А затем скамья нагрелась и подо мной... Судя по хитрой улыбке темноволосого, в личности нагревателя можно было не сомневаться.

Неожиданно то самое перо в моей руке вдруг задергалось, как живое, и, стоило его отпустить, как в тетради ровными строками появились слова: "Ярослава, не действуют чары твои, ведьмочка!".

Спокойствие, выдержка и разумные действия — вот что отличает каждую уважающую себя ведьму в критической ситуации.

Я вновь взяла упавшее перо и вывела: "Надежда — вот единственное, что тебе осталось..."

Маг напрягся. Перо в моей руке просто-таки забилось пойманной птицей, но я его крепко держала. А едва попытки вырваться прекратились, провела по надписям, и они втянулись, вновь став чернилами и оставляя лист белым.

А потом пришел маг, точнее магианна. Мы с ведьмами все разом поднялись, приветствуя преподавателя, остальные с насмешкой на это дело посмотрели, но магианна отреагировала иначе:

— Садитесь, девочки.

Мы сели, прямо и ровно, сложили руки и приготовились слушать. Магианна с улыбкой кивнула нам и повернулась к боевым магам:

— Адепты, с этого дня, указом уважаемого ректора, на вашем факультете вводится дополнительный предмет "Целительство".

Стоит отметить, что если целители еще хоть как-то более цивилизованно сидели, то в стане магов было явное пренебрежение к дисциплине. Несколько парочек на верхних рядах попросту целовались, дворе парней играли в Данжден, причем в качестве телепатически управляемых воинов использовали двух жуков, большинство даже тетради не раскрыли. А вот невеста Инара и еще несколько девушек, как и мы, были готовы внимать словам учителя.

— Адепты! — попыталась призвать к порядку магианна.

Никакой реакции. Преподаватель сложила руки на груди и негромко и даже как-то меланхолично произнесла:

— Адепты факультета Боевой магии, если вы еще не осознали, то придется сообщить вам: по итогам полугодия вас ожидает экзамен. В случае его несдачи, вы не допускаетесь к зимней практике.

Это были какие-то волшебные слова. Все маги мгновенно воспылали интересом к предмету, сели ровнее и даже тетради подоставали. А тот факт, что у них у всех настроение явно испортилось, нас, ведьм, очень порадовал.

Одна из магинь подняла руку, требуя внимания, и профессор кивком разрешила задать вопрос:

— Прошу прощения, — рыжая наглая девица, та самая Лиска, подскочила с места, — но мы уже проходили "Основы целительной магии" на первом курсе. К чему нам целительство?!

Магиана жестом приказала ей сесть и обратилась к нам и к целителям:

— Может быть, кто-то в аудитории знает ответ?

И я подняла руку. Не смогла удержаться.

— Ведьма Ярослава, мы вас слушаем, — преподавательница мне улыбнулась, совсем как одна из ведьм-наставниц.

Поднявшись, я чинно ответила:

— Прецедентом для введения дополнительного курса послужил несчастный случай, произошедший минувшим летом близ городища Уварское с известным боевым магом Ного Ламишем. Маг получил несущественное ранение в бою, однако его силы были растрачены на сражение, и ранению он не придал значения. В результате боевой маг умер от потери крови. Что крайне прискорбно, так как остановить кровотечение можно было подручными средствами.

— Все верно, Ярослава, садитесь.

Я села, но предварительно полуобернулась и через плечо бросила победный взгляд на рыжую и наглую.

Увы, ведьминский триумф испортила сама учительница. Магианна вдруг лукаво улыбнулась и спросила:

— Девочки, а моего имени вы не видите, так?

К сожалению, так оно и было. Маги свободно считывали имена с ауры, нам этого было не дано. И потому среди магов обычно не было принято представляться.

— Профессор Лорски, — магианна чуть кивнула нам, в знак уважения.

— Простите, — хвастун Аниас поднял руку.

— Слушаю вас, — отозвалась профессор Лорски.

— Почему из-за одного неудачника должны мы все страдать и терять время на каком-то целительстве? Если у меня будут повреждения, я сумею их залечить, уж будьте уверены.

— Вот как? — магиана хитро усмехнулась.— Что ж, адепт Герноа, спускайтесь, и мы дадим вам шанс доказать свою состоятельность как целителя. — Она оглядела присутствующих и неожиданно добавила: — Адептка Ярослава, и вы спуститесь к нам, будете страховать нашего излишне самоуверенного.

Ну, в отличие от действительно крайне самоуверенного хвастуна, спускавшегося по параллельному проходу, я очень неуверенно себя чувствовала под пристальными взглядами адептов. Да еще и в платье до пола — магини тут все поголовно в брюках, и я прямо-таки чувствовала их насмешливые взгляды, когда придерживала подол, чтобы не запутаться.

— Мм, у нее чулочки, — произнес какой-то из магов.

— И туфельки с пряжками, — насмешливо добавил второй.

— И каблучок даже...

Но я, храня невозмутимое выражение, все же спустилась к кафедре. Адепт Герноа уже ждал здесь, насмешливо разглядывая с высоты своего роста.

— Итак, — профессор Лорски встала между нами, — попробуем представить, что мы в условиях, приближенных к бою. Адепты, замечу чье-то вмешательство — будете отрабатывать препарированием трупов! — Видимо, прецеденты были. — Всем все ясно?

— Да-а, — отозвался нестройный хор голосов.

— Отлично, — магианна повернулась к Аниасу, — приступим.

В следующее мгновение в ее руках оказался меч, и профессор нанесла два молниеносных удара. Хлынула кровь. Я закричала от ужаса, не ожидая подобного поворота событий, а маг захрипел и повалился на пол.

— Итак, адепт Героноа, — меч из рук профессора исчез, — вы получили два достаточно серьезных ранения. Оба могут привести к потере крови, ослаблению и как следствие — к смерти.

— Целителей... — простонал Аниас.

— Лечите. Себя. Сами! Приступайте! — отрезала магианна и повернулась ко мне. — Ярослава, милая, что же вы так кричите? У нас в академии все жестко, и таких послаблений, как в вашей школе, нет. Привыкайте, вам тут целый год учиться.

Я кивала в такт ее словам, с ужасом глядя на корчащегося от боли и истекающего кровью мага. Магианна проследила за моим взглядом и тоже повернулась к Аниасу. Ни сочувствия, ни сострадания на ее лице не было — только жесткая, я бы даже сказала, какая-то жестокая усмешка. А у парня хлестала кровь — яркая, алая из правого бедра, тягучая темная из левой ноги... Он пытался залечить хоть что-то, но острая боль не позволяла сосредоточиться, и в какой-то миг маг сдался, направив свой жаждущий спасения взор на профессора.

— Прискорбно, — прокомментировала магиана, — весьма и весьма прискорбно, и это один из лучших адептов на факультете.

Аниас уже белел. Губы посинели, ногти на пальцах так же...

— Ярослава, приступайте, — скомандовала магиана, — и, если можно, комментируйте свои действия вслух.

Я сорвалась с места.

— Уложить пострадавшего, — толкнула мага, заставляя вытянуться на полу. Сорвала его плащ, скрутила валик и положила под голову. — Снять болевой шок.

Не глядя, достала из передника две пластины экстракта белладонны, определив их на ощупь, развернула. Надавила пальцами на скулы мага, заставляя приоткрыть сведенные от боли челюсти. Предупредила:

— Не глотать. Так они подействуют быстрее.

И уже проворно доставала жгут.

— Правая нога — артериальное кровотечение. Наложить жгут. — Что я и проделала, перехватывая бедро выше раны.— Левая нога — венозное кровотечение. Необходима давящая повязка.

Выхватив складной нож, разрезала штанину, оголив рану. Стерильный бинт, лента для перевязки. Завершив, посмотрела на магианну, и отчиталась:

— Первая помощь оказана.

Профессор Лорски демонстративно поаплодировала и обратилась к аудитории:

— Итак, как мы с вами имели возможность убедиться — не обладающая магией ведьма сумела сделать то, на что второй по успеваемости адепт оказался неспособен! И вот теперь, не чувствуя боли и будучи готов сосредоточиться на лечении, я искренне надеюсь, что адепт Герноа сумеет себя излечить, раз уж курс "Основы целительной магии" вы уже изучили.

Так как я стояла на коленях рядом с Аниасом, его сокрушенный стон расслышала. И почему-то решила помочь:

— Пастила из мятного корня, — я достала еще одну упаковочку, вытащила прозрачную пластинку и передала ее магу. Аниас открыл рот, пришлось дать самой. — Позволяет сосредоточиться.

— Да? Я думал, кровотечение остановит, — прошептал маг.

— Это я уже сделала, — тоже шепотом ответила я, — ты теперь должен раны залечить.

На меня умоляюще посмотрели и спросили:

— Как?

Мне ничего не мешало сейчас встать и гордо уйти, но я почему-то поступила иначе.

Разрезав штанину и на его правой ноге, тихо спросила:

— Чувствуешь мои пальцы?

— Да... — он уже вовсю сосал пастилу, и бледность теперь не казалась такой убийственной, а взгляд стал более сосредоточенным.

— Направляй поток энергии по движению моих пальцев. — И я провела от начала бедра вниз, к ране.

Маг напрягся, потом как-то даже покраснел.

— Не отвлекайся, — приказала я.

Закусил губу, дыхание поменялось, но потом я ощутила поток магии и повела пальцами ниже, почти дойдя до края раны.

— Теперь восстанавливай, начинай с глубины, края — после. Это не трудно, организм будет направлять сам. Себя лечить всегда проще. Главное, сосредоточься. Глаза закрой, легче будет.

Но Аниас отрицательно покачал головой и глаза не закрыл, продолжая смотреть на меня неотрывно. А я глядела, как голубые разряды сверкающей магии заполняют рану, и следила за тем, чтобы он все делал правильно.

— Сначала сосуды... ага. Теперь кость. Мышцы после. Да, вот так. Теперь восстанавливай мускулатуру, кожный покров не трогай. Ага... теперь кожа.

На моих глазах от страшной глубокой раны ничего не осталось, и даже шрам исчез. Я развязала жгут, свернула, ловко вернула в карман, посмотрела на мага:

— Теперь левая нога. Тут все немного сложнее, и поток нужно вести от ноги и вверх, а не от бедра.

— Направь, — попросил Аниас.

Чуть подавшись вперед, так как я села с правой стороны от пострадавшего, дорвала штанину и провела рукой от голени и выше. Магия заструилась вслед за пальцами, словно я обозначила дорожку для нее. С левой ногой все было проще — Аниас уже знал принцип и вспомнил то, чему их тут учили.

Когда и с этой раной было покончено, я сняла повязку. Ленту мгновенно скрутила и вернула на место, бинт был пропитан кровью и восстановлению не подлежал. Аккуратно поднялась с колен, поправила передник.

— Хм, — Аниас сел, продолжая удивленно смотреть на меня, — твой фартук, он даже не запачкался, тут же все в крови.

— Он стерильный, — скрыв улыбку, постаралась объяснить я, — заговоренный от любой грязи, жидкости, инфекции.

— И вы... вы все это всегда с собой носите? — недоверчиво уставился маг.

— Мы же ведьмы, — я пожала плечами. — Набор для оказания первой помощи всегда с нами.

— Не тяжело? — Аниас рывком поднялся.

— Твой меч тяжелее раза в три, но ты же с собой его носишь.

Магиана за нашим разговором наблюдала с хитрой улыбкой, в итоге попросила:

— Ярослава, если можно, передайте ваш передник адепту Герноа, пусть оценит.

Я послушно развязала ленты, сняла фартук, протянула Аниасу. Тот осторожно взял, поднял, словно оценивая вес, и выдал:

— Ну не очень тяжелый, и все же...

Я подошла, стараясь не наступать на потеки крови, забрала передник, вновь повязала ленты и спросила у профессора:

— Могу я вернуться на свое место?

— Конечно, Ярослава. Спасибо... и некоторым тут тоже не мешало бы вспомнить о благодарности.

Однако маг молчал, я тоже не ждала благодарности и молча вернулась на свое место. От подруг мне достались улыбки и явная гордость в глазах, со стороны целителей редкие, но все же аплодисменты, а вот маги молча и настороженно проследили за тем, как я устраиваюсь на своем месте.

Едва села, посмотрела на кафедру — маг в окровавленных и разорванных штанах смотрелся потешно.

— Хм, а бытовую магию у них совсем не преподают? — задумчиво протянул Рогнеда.

Магианна усмехнулась, прекрасно расслышав реплику, и обратилась к аудитории:

— Еще возражения имеются?

Маги молчали, мы так вообще — само внимание.

И лекция началась. Рассказывала профессор Лорски об основах первой медицинской помощи, боевые маги старательно все записывали, мы с целителями проверяли уже имеющиеся записи и вносили некоторые коррективы при поступлении новой информации.

К концу лекции перед каждым адептом появились книга и лист с заданием — мы поглядели друг у дружки, и оказалось, что задания разные. Хоть что-то интересное.

— Нам нужно будет запросить книги из школы, — сообщила Рогнеда, — иначе выпускные мы не сдадим.

— Думаешь, будем там сдавать? — спросила Василиса.

— Не знаю как вы, а я предпочитаю диплом Ведической школы, а не какой-то там свиток Академии Прикладной Магии! — Рогда встала и только тогда сообразила, что боевые маги ее реплику прекрасно расслышали. И не только они.

— Ведьмы — товар штучный, — весело сказала профессор, — а главное, самобытный.

Магианна удалилась, а мы начали торопливо собираться, в надежде избежать неприятностей. Но, как оказалось, в присутствии магинь нам было нечего бояться, а точнее, в присутствии одной конкретной магини.

— Привет, — невеста Инара подошла к нам и запросто уселась на стол. — А чем ваша школа лучше нашей академии? Мне просто интересно.

И девушка улыбнулась так, что не улыбнуться в ответ было невозможно.

— У нас выпускной замечательный, — Белинда тоже устроилась на парте и начала болтать ногами, — и преподавание... эм...

— Добрее, — подсказала я.

Магиня улыбнулась шире, а после и вовсе рассмеялась и сквозь смех ответила:

— Так у вас полевая практика в деревнях, а у нас на границе. Одно занятие не выучил, и прощай, белый свет.

И самое обидное, что это не было бахвальством или похвалой, девушка просто констатировала факты.

— Я Лианна, — вспомнив, что ее имени мы не видим, сообщила магиня, — Лианна Эльвейс. Боевой маг выпускной группы и маг стихийник по дополнительному направлению. А почему я у вас только имена вижу, а фамилий нет?

Так как девчонки молчали, я пояснила:

— Мы ведьмы, которые еще не прошли посвящение. А когда ведьмочка встает на ведьминский путь, она оставляет за спиной имя, семью и путь, данный родителями. К концу первого года обучения Верховная ведьма дает нам имена, которые и отпечатываются на ауре.

Девушка смешно наморщила носик, задумавшись над услышанным, и недоверчиво спросила:

— То есть вы забываете свои фамилии полностью?

— Нет, конечно, — я невольно улыбнулась, — но прочесть их по ауре нельзя.

За нашим общением пристально следили — и боевые маги и даже целители, но что-то подсказывало, что при Лианне никто и слова злого не скажет. Она была какая-то светлая. И сразу видно — очень добрая, теплая, милая. Интересно, это из-за нее или...

— Лин, — сократила я ее имя, — а тот темненький, он тебе кто?

Магиня обернулась, на ее лице расцвела бесконечно счастливая улыбка, и, вновь повернувшись ко мне, девушка ответила:

— Это лучший студент факультета, Ин Азар Даишесе Арканэ.

— Какое длинное имя, — протянула Рогнеда.

— Да, у них очень древний род, — не заметила сарказма Лианна.

Мы же с ведьмами словно до вкусняшки добрались.

— Твой жених? — медовым голосом вопросила я.

— Ну да, — Лианна смутилась и даже покраснела, — у нас была помолвка в прошлом году перед выпускным... На практику вместе поехали.

За этими скупыми фразами была огромная, как океан, история любви, которая в девушке пела голосами тысяч соловьев и цвела сотней рощ и полей. И каждая из нас это прекрасно поняла.

— А что у вас тут вчера творилось? — Варвара отвлекла меня от нехороших мыслей.

— Так вчера мы практику сдавали, — пояснила Лин. — Кто сдает практику, зачисляется на новый учебный год, а кто нет, тот повторно пытается через год сдать. От того у нас тут вчера настоящее сумасшествие творилось.

— Это точно, — протянула я.

— Ага. Из-за этого я в такие дни только с Инаром здесь появляюсь, при нем нет шанса получить молнией в спину или нарваться на ошалевшее умертвие, с которого силовой аркан сорвался.

— Будем иметь в виду, — протянула Бажена.

Я поняла, что сейчас посыпятся на магиню намеки разной степени тяжести и решила разговор прервать.

— Лианна, заходи к нам вечером на чай, — прижимая к груди единую ученическую тетрадь, предложила я, — посидим, поболтаем, о своем о девичьем.

— О методике наложения перевязки при переломе ключицы, — Лин рассмеялась, — Ярослава, у тебя на листке одинаковое со мной задание, мы в паре!

— Та-а-ак, — я заподозрила неладное и, повысив голос, возвестила: — Народ, а кто еще с ведьмами в паре?

В стане целителей поднялась одна рука, в стане боевых — еще одиннадцать. Мы с девчонками переглянулись, и я приняла решение:

— Ждем всех на чай в восемь вечера. Плюшки гарантируем! — и протянула руку магине со словами: — Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, — нежная, но сильная ладошка сжала мою руку...

Мир стремительно потемнел...

— Ярослава! — донесся встревоженный крик почему-то Инара.

* * *

Вспышка! Я иду по древнему кладбищу в землях изгнанных демонов. Определить это было не сложно — у нас каменные изваяния самих погребенных над могилой устанавливаются, но вечный огонь в глазах этих статуй не горит. Снова вспышка молнии. Над головой грохочут небеса, и чувствую первые капли тяжелого крупного дождя... но почему-то иду вперед... Там, среди могил, на каменной плите извивается девушка. И я медленно иду к отчаянно призывающей на помощь... Подхожу ближе, еще ближе, отчаянно плутая среди могил, и понимаю, что там лежит обнаженная Лианна Эльвейс!

Мир взрывается...

* * *

— Эй, ведьмочка, — меня потрясли, затем что-то мокрое полилось на лицо, — Ярослава, да приди же ты в себя!

Я и пришла. Смотрю на него в ужасе, сама отдышаться не могу, и сердце так бьется, словно на волю собралось... да только как видение вспомню, кровь в жилах стынет!

— Ли... Лин, — я не могла надышаться, — Лин, кладбище, алтарь над могилой... У меня было видение, и там... Лианна, она... она...

Внезапно понимаю, что лежу частью тела на траве, частью — на руках этого самого мага кобелинистого, и воротник у меня расстегнут, и лицо все мокрое и от слез и от воды, а вокруг толпа собралась.

— Разошлись все! — негромко произнес Инар, и все разом отошли подальше.

Кроме ведьмочек, которые стояли рядом, а Варя мне, оказывается, и брызгала на лицо.

— Она здесь, — послышался голос приближающейся Лианны. — Началось в аудитории, Ярослава едва ко мне прикоснулась, и тут свет, грохот, и она так кричала. И там магия фонила и...

Как оказалось, магиня привела двух целительниц и ректора. Целительницы, как хищные птицы, разом налетели, одна глаза смотрела, вторая руками над грудью водила и почему-то очень встревоженной выглядела. А Ваэдан Шмидкович посмотрел на меня, затем на любопытствующих адептов — адепты мгновенно вспомнили о делах различной степени важности и утопали.

— И? — вопросил ректор.

— Это не внешнее воздействие, — выдала первая целительница.

— То есть нападения не было? — уточнил ректор.

— Сердечко у девочки слабое, — выдала вторая. — Ярослава, сколько вам полных лет?

— А зачем вам? — решила я ответить вопросом на вопрос.

— Восемнадцать, — сдал меня ректор.

Внезапно вспомнила одну немаловажную деталь — кое-кто все еще продолжал держать меня. Оттолкнув целительниц, попыталась встать. И даже встала... в голове зашумело, стоило выпрямиться, и маг обхватил за плечи, удерживая в стоячем положении. А затем Инар прижал меня спиной к своей груди и обнял. На какое-то мгновение от этого стало лучше, но затем я позвала человека, которому доверяла:

— Варя...

Варвара стремительно подошла, оттеснила от меня Инара, обняла сама. Затем мне в рот была вложена пастила из девясила, горькая, но действенная. В голове стало проясняться.

— Видение это было, — кривясь от горечи, объяснила я ректору, — какое-то странное видение. И очень реалистичное, я даже капли дождя ощущала.

— Дай руку, — скомандовала Рогнеда.

И стало легче, и от Варвары и от Рогды, остальные подойти не решались, не желая демонстрировать магам еще одно маленькое преимущество ведьм.

Ректор решил прекратить непонятное для него действие:

— Ярослава, вы идти сможете?

— Лучше я ее отнесу, — прозвучал голос Инара.

Но тут уж взбунтовались девочки:

— Слышь, вомпёр, ну-ка отседова попёр! — заявила Бажена.

— Иди, умертвие, к невесте! — добавила Варвара.

— И в следующий раз, прежде чем девушку хватать и срываться в забег с добычей на руках, лучше дай тем, кто в целительстве хоть что-то смыслит, заняться пострадавшей, — угрожающе произнесла Рогнеда.

— Иди-иди, давай, горе-спаситель, — подключилась Милолика, — на невесту свою рычать будешь!

— Чего стоишь? — прикрикнула Видана. — Не настоялся еще?

— Я смогу идти, все в порядке уже, — сказала я, и только тогда Инар ушел.

Следующие два часа я сидела с тремя профессорами-прорицателями и в деталях видение свое описывала. Интересовало магов все: от того, какого цвета были глаза у статуй, до того, не было ли у статуй... эм... половых принадлежностей в открытом виде. Они постоянно пытались поймать меня на лжи, задавая одни и те же вопросы в разных контекстах, но все же вынуждены были признать — действительно видение.

В итоге, когда я покинула профессоров, голова раскалывалась, ноги заплетались, а еще нужно было попасть в комнату, так как от лекций меня освободили.

Подойдя к окну, увидела, что все наши сидят на траве, в парке. И решительно направилась к ведьмочкам, обходя горы мусора, которые, судя по всему, пытались сжечь, вымыть, сдуть ветром, но в результате так и оставили. Не преподают у них бытовую магию, точно не преподают.

А у лестницы меня ждали.

— Привет, — произнес Аниас и протянул букет белых лилий.

— Мои любимые, — я осторожно взяла цветы, попутно проверив на наличие заклинаний — ничего не было. Просто цветы.

— Хотел сказать спасибо, — маг улыбнулся.

— Пожалуйста, — я посмотрела на лестницу. — Можно попросить об ответной услуге?

Немного удивленно парень произнес:

— Давай.

— Помоги спуститься, пожалуйста, — попросила я.

Маг галантно поклонился и протянул руку. Однако этого было бы недостаточно, и Аниас, догадавшись о моем состоянии, обнял одной рукой за талию, второй взял мою дрожащую ладонь. Несколько фривольно, наверное, но сейчас мне было не до гордости.

— Готова?

— Ага.

И мы начали спускаться. Осторожно и неторопливо, а самое интересное — Аниас был без плаща. Вероятно, надоело изображать из себя героя.

— Ты совсем обессилена, — подметил маг, — может, стоит выпить зелье, какое вчера эм... дала Инару? Ему с первого глотка помогло.

— Оно магический резерв восстанавливает, — попыталась объяснить я.

— А у тебя совсем магии нет?

— Совсем.

— И как же ты живешь?

— Вот как-то так, не жалуюсь.

— Да?

— Представь себе, — я невольно улыбнулась.

Мы почти дошли до конца лестницы, когда Аниас предложил:

— А давай я тебя дальше проведу.

— Не стоит. — Я невольно отсчитывала ступени — три, два, раз, и с радостью ступила на пол. — Просто на лестнице голова кружится, а так я вполне способна ходить. — Лукаво улыбнулась и ехидно добавила: — Для этого даже магии не нужно.

— А то я не догадывался, — правильно понял мой намек Аниас, — и все же мне не трудно.

— Мне тоже.

Я отпустила его ладонь и поднесла цветы к лицу, наслаждаясь ароматом.

— Спасибо, — поблагодарила искренне.

— За цветы? Не стоит.

— За все, — я улыбнулась магу, помахала на прощание и направилась к девочкам.

И вдруг меня что-то остановило. Не могу понять что именно, это не было магическим влиянием, и все же...

— Голова закружилась? — Аниас мгновенно оказался рядом. — Ярослава, что?

А у меня перед глазами все замелькало: образы, мысли, слова, обрывки фраз... что-то непонятное... а потом этот образ начал наполняться силой, расти и...

— Аниас, — я сжала его руку, — ты сегодня после заката хотел в город пойти?

Маг запинаясь ответил:

— Д-д-да...

— Не ходи, смерть за тобой по пятам следует!

И, оттолкнув его руки, я быстро ушла.

* * *

К девочкам я почти добежала, на траву практически грохнулась и в ответ на удивленные взгляды, испуганно простонала:

— Что-то плохое... Что-то очень, очень плохое!

— Мы все умрем? — спросила Любава.

На нее зашикали со всех сторон, а я сказала:

— Да... но маги погибнут первые...

Ужас в глазах ведьмочек сменился скепсисом, и Рогнеда ехидно так возразила:

— Яр, вот не надо тут заливать, предсказание мы все сдавали, и все в курсе как именно...

— Да, но... но...

— Но ты достал, вомпёр! — Бажена подскочила, глядя на "вомпёра" за моей спиной.

— Ирод проклятущий! — заголосила Любава.

Я даже оборачиваться не хотела. А этот самый темноволосый маг присел на корточки рядом со мной и проникновенно спросил:

— Ярослава, а цветы откуда?

И я все же посмотрела на Инара, но вместе с тем отлично видела, как в дверях показался тот самый заклинатель, который отныне подчинялся Бажене. Он вышел на задний двор академии, где адепты коротали недолгий послеобеденный перерыв между занятиями. Это явление преподавателя в фиолетовом пришлось кстати.

— Инар, — на мага, однако, я старалась больше не смотреть, — по-хорошему прошу, уйди!

— По-хорошему ты не хочешь, ведьмочка, — его пальцы осторожно прикоснулись к моей щеке, — нам бы поговорить, Ярослава... глядишь, и я слова скажу заветные.

В голосе мага отчетливо прозвучала угроза. А нам, ведьмам, угрожать нельзя — мы злые становимся!

Я взглянула на Рогнеду, та дала команду:

— Баж, действуй! — И мне: — Амулет!

В следующую секунду на весь двор раздалось истошное:

— Помогитя-а!!! Убивають!

Кричала Бажена знатно, тем временем я молча рванула ворот платья, Варвара расцарапала себе ладонь, а Людмила прикусила губу, и струйка крови потекла по лицу.

Спустя час мы излагали свою версию событий в кабинете ректора:

1. Сидим, никого не трогаем.

2. Говорим о занятиях, природой любуемся.

3. Подбегает злой маг, срывает с меня амулет — демонстрация изломанного амулетика на моей дрожащей ладошке вкупе с дрожащим от едва сдерживаемых слез подбородком, — и пытается отнять энергию!

4. Мужественно бросившейся на мою защиту Варваре досталось, Любаве вообще кулаком по лицу заехали.

5. В этот эпический момент появляется профессор Антей и спасает тринадцать испуганных, обделенных магией ведьмочек.

6. Все рыдают.

7. Пришли искать справедливости у самого великого, могущественного, знаменитейшего ректора Ваэдана Шмидковича!

8. Вот какие мы хорошие, а он злодеюка!

Сам коварный злодеюка, он же вомпёр, он же хам, он же покуситель на мою энергию и ломатель моего амулетика, стоял и, банально приоткрыв рот, хлопал ресницами, изумляясь нашему единодушию в момент дачи показаний. В какой-то момент Инар, судя по выражению лица, и сам поверил в нами поведанное.

Но собрался, прокашлялся и решительно выдвинул свою версию случившегося:

1. Сидим мы и никого не трогаем... теоретически. Но утверждать он не берется, ибо мы ведьмы, а от ведьм хорошего ждать не приходится.

— Не ведьмы, а ведьмочки, — парировала Милолика.

— Молчать, я рассказываю! — заявил маг.

2. Подходит он, и никого не трогает.

— Меня по щеке кто гладил? Ветерок? — меланхолично спрашиваю я,— Дайте договорить! — разозлился Инар.

— Хоть бы врать научился, — глядя в потолок, сказала Рогнеда.

— Достаточно! — рявкнул ректор и вежливо обратился к преподавателю: — Профессор Антей, что там в действительности произошло?

— Адепт Арканэ, видимо, не мог смириться с тем, что амулет так подействовал. Адепт, как мы с вами знаем, достаточно самолюбив и предпочитает абсолютно все доводить до победного конца. Нам следовало предположить подобное развитие событий.

Мы с ведьмочками изображали обиженных и оскорбленных. Бажена так вообще рыдала, и это подействовало:

— Я предлагаю отстранить адепта Арканэ от занятий на две недели, — уверенно произнес профессор Антей.

Да, строго у них тут, но, как оказалось, у ректора иной взгляд на происходящее:

— Адептка Ярослава, как вы можете охарактеризовать ваши взаимоотношения с адептом Арканэ?

У меня было такое ощущение, что Ваэдан Шмидкович попросту издевается! И вместо того, чтобы запретить магу вообще ко мне приближаться, чего мы собственно и добивались, ректор решил начать со странных вопросов.

— Что вы хотите от меня услышать? — удивленно спросила я. — Я не чувствую себя в безопасности рядом с данным адептом — это факт.

— Я хочу понять, что из сказанного вашими подругами правда и насколько изложенная версия соответствует правде? — И в меня понеслось мощное заклинание, пресекающее любую ложь.

Ну да, глупец никак не может занимать подобный пост, а мы такую важную деталь несколько проигнорировали. Но и на ведьму магией повлиять сложно.

— Я... терпимо отношусь к адепту Арканэ, — отвечать приходилось искренне, не допуская даже намека на ложь. — Но меня пугает тот факт, что адепт Арканэ считает себя вправе допускать вольности по отношению ко мне. Я считаю, что ваша задача, как руководителя, ограждать адепток от излишне настойчивых адептов... К тому же я его боюсь! — и это тоже было правдой.

У ректора примечательный кабинет — здесь всегда сумрачно, даже в солнечный полдень... а сейчас словно еще темнее стало.

— Хорошо, — задумчиво проговорил Ваэдан Шмидкович. — Адепт Арканэ, с какой целью вы подошли к адептке Ярославе?

И заклинание, еще более мощное, окутало Инара. Маг побледнел, попытался отбросить, даже выставил щиты, но тщетно... Ректор действительно оказался очень силен, слаб он был только перед явлением практически обнаженной Бажены.

— Я жду ответ! — напомнил Ваэдан Шмидкович, и темноволосого окутало еще тремя заклинаниями...

— Наложение чар первородных... — нехотя, с большим трудом и едва слышно ответил Инар.

У меня сердце замерло! Так вот о чем мы так побеседовать хотели! Ах ты... ты... И слова сорвались с губ:

— Если еще раз... хоть раз подойдешь ко мне, клянусь Ветрами Великой Матери, я...

— Хватит! — оборвал меня ректор. — Не стоит говорить слов столь могущественной клятвы в столь нервозном состоянии. Адептки, вы свободны. Адепт Арканэ, ваши успехи радовали на протяжении многих лет, но подобного я даже не ожидал от вас!

И все же почему-то мне казалось, что маг солгал. При всем своем далеко не положительном отношении к Инару Арканэ я и поверить не могла, что он способен на такую гадость, как наложение чар подобного уровня. Потому что магия первородных... она действует даже на ведьм.

Выходя из ректорского кабинета, я несколько раз оборачивалась, чтоб взглянуть на внешне невозмутимого мага. Ну неужели можно быть настолько беспринципной сволочью?

Профессор Антей закрыл двери, отрезая нас от происходящего. Мы с девочками остались стоять в мрачном переходе, между собственно кабинетом и лестничными пролетами.

— Я хочу чаю, — сказала Рогнеда.

— Я боюсь магов, — прошептала Бажена.

— У них хоть какие-то моральные принципы есть? — потрясенно проговорила Варвара.

— Мы умрем, — высказалась Любава, — но хочется верить, что они все сдохнут раньше.

— Так, всем пить чай, — тихоня Видана, решила взять бразды правления в свои руки.

— Чай так чай, — согласилась с ней Милолика.

Я хотела сказать, что чай сейчас в самый раз будет, но почему-то сказать не смогла. В следующее мгновение с нарастающим ужасом смотрела, как все ведьмочки, и я в их числе, торопливо удаляются в сторону лестниц!

— Да, — прошептали у моего уха, — у тебя притягательная походка... С другой стороны, меня в тебе все притягивает...

И никаких больше стен. Он поднял меня и понес куда-то наверх. А я пыталась пошевелиться, пыталась снять эти чары, которым не находила определения. В какой-то момент мелькнула мысль, что меня парализовало просто от страха. Но и успокоиться в этой ситуации не получалось.

— А вы знатно действуете, — неся меня вверх по лестнице, произнес Инар.— И слаженно так. Это единомыслие у вас формируется, когда вы ведьмин круг создаете?

— Ты... ты... — я вдруг поняла, что могу шептать. Едва слышно, но маг расслышал и остановился, ожидая продолжения, — ты... у ректора... ты...

Инар растянул губы в насмешливой полуулыбке и даже ответил:

— Нет, Ярослава, там не я, там иллюзия. Но качественная! Как и та, что сейчас пьет чай, и твои подруги очень не скоро смогут распознать обман.

В ужасе я смотрела на мага, который возобновил свое неумолимое движение вверх, и не могла даже пошевелиться или закричать. Как в кошмарном сне... как в самом кошмарном из снов!

— Я же сказал, что ты моя, ведьмочка, — Инар как-то невесело усмехнулся. — Сказал. Стоило прислушаться к этому...

— Я и так услышала больше, чем хотела бы...— все так же едва слышно прошептала я.

Но маг, не отвечая, продолжал неторопливо и неотвратимо нести меня по лестнице... Если бы можно было, если бы только можно было дотянуться до медальона! Только бы... дотянуться...

Инар добрался до конца лестницы и двери в стене. Открыл дверь ударом ноги и вошел в просторное помещение под самой крышей.

Здесь было светло, наверху под балками порхали и ворковали голуби, в круглое окно были видны крыши далеких домов столицы... Но он понес меня дальше, туда, где сгущался сумрак, и казалось, кроме стены ничего больше нет...

Так только казалось. Едва маг подошел, старая, покрытая пылью кладка бесшумно расступилась, образуя проход. Она сомкнулась за нами, едва Инар вошел, и даже я, ведьма, не смогла бы заметить, что это не просто кирпичная стена.

— И мы пришли, — загадочно прошептал Инар и, пройдя вперед, уложил меня на постель. — А это лишнее, — он снял выданный ректором амулет, — и это... и вот это тоже.

Меня оставили без всех амулетов, включая...

— Да-да, — проникновенно прошептал маг, развязывая и снимая с меня передник, — про это я тоже знаю, — и он извлек кристалл поиска, о котором никто кроме ведьм вообще знать не должен!

Инар отшвырнул передник на пол, а кристалл сжал рукой... Меж его пальцев просыпался сверкающий порошок... Не таким уж крепким оказался этот камень, и совсем не слабым маг.

— Как? — испуганно прошептала я.

— Мало ли ведьм становилось на моем пути, — Инар улыбнулся. — У всех свои слабости, Ярослава. Тут главное — изучить противника. Знаешь, что могущественнее магии, ведьмочка? Информация, и только информация! И теперь на тебе ничего нет! Только чистая, открытая, не защищенная ничем ты.

Он склонил голову набок, пристально разглядывая все еще обездвиженную меня, и с нескрываемым восторгом произнес:

— Ну, здравствуй, ведьмочка! — Улыбнулся и протяжно добавил: — Моя ве-е-едьмочка...

Мне все еще казалось, что это какой-то кошмарный сон. Один сплошной кошмарный сон, и я сейчас проснусь. Но я не просыпалась, где-то за стеной все так же ворковали голуби, далеко слышен был звон колокола, а маг начал раздеваться.

— Ты... ты... — я с трудом пыталась говорить, — ты...

— Ну-ну, — он снял черную рубашку, небрежно бросил на спинку стоящего у окна стула.— Так что там я?

— Ты... — Я вдохнула поглубже и выговорила: — Ты не можешь причинить мне вред!

Инар тихо рассмеялся, и ремень упал поверх рубашки.

— Вред? Я и не причиню тебе вреда, Ярослава. — Он подошел, остановился надо мной и начал осторожно снимать мои туфельки. — Никакого вреда, ведьмочка. Я даже энергией твоей не воспользуюсь.

Я отчаянно рванулась, пытаясь снять это оцепенение, но даже это не помогло. Ничего не помогало! А Инар, сев на постель, начал медленно целовать мою ногу, от пальчиков и выше. Медленно, осторожно, завораживающе...

— У тебя уже дыхание изменилось, — заметил маг, — даже от такой простой ласки ты просто таешь, Ярослава... Если тебя зовут Ярослава... а что-то мне подсказывает, что это не так...

Он потянулся, лег набок рядом со мной. И теперь одной рукой подпирал голову, а вторая начала медленно расстегивать пуговички на платье.

— Так как же нас зовут, ведьмочка? — лениво вопросил Инар. — Ну же?

Пуговки закончились, а терпения у мага еще было в избытке. И неторопливо, пристально глядя в мои глаза, он преодолел преграду из кружевной сорочки и коснулся моей груди.

— Я же все равно узнаю, Ярослава, — его шепот словно убаюкивал. — И удовольствие получу, и информацию. И сейчас я предлагаю тебе расстаться с чем-то одним. А выбор не велик, ведьмочка, информация или невинность...

Мне казалось, что постель сейчас напоминает качели, и я взмываю вверх, чтобы затем мучительно сорваться вниз, а глаза Инара все больше завораживают, и качели словно раскачивается сильнее.

— Ведьмочка моя, — он наклонился к моим губам. — Скажи мне... скажи сама... не заставляй вырывать это признание столь грязными методами... Назови имя!

Я простонала:

— Ярослава Лирская...

— Маленькая упрямая ведьмочка, — прошептал Инар, захватывая в плен мои непослушные губы.

У меня не было ни сил, ни возможности сопротивляться, но, едва маг, прижимая мои запястья к постели, перешел от поцелуев к шее, я простонала:

— Ты не можешь причинить мне вред!

Инар замер, затем спустился ниже и, пристально глядя мне в глаза, коснулся губами груди.

— Это вред, Ярослава? — он поцеловал снова и на этот раз, обхватив зубами, чуть сжал. — А это вред? Тебе же нравится, Ярослава. И мне нравится... и ох как мне это нравится, и особенно мне нравится заниматься этим с тобой, ведьмочка... Или не ведьмочка? — Инар остановился.— Признайся хоть в этом, Ярослава!

— В чем? — внезапно поняла, что плачу.

— Прекрати! — жестко произнес маг. Приподнялся и теперь пристально смотрел в мои глаза. — Ты выдала себя, Ярослава.

— Я... не... понимаю! — рыдания сотрясали все тело.

— Чего ты не понимаешь? — Из его горла вырвался странный рык. — Как я узнал?

И, не дожидаясь моего ответа, ответил сразу:

— С первого взгляда! С самого первого взгляда, ведьма! Потому что ни к кому и никогда меня так не тянуло! Ты — демон! Только этим можно объяснить две вещи — у меня в твоем присутствии мозг напрочь отключается и... твои чары на меня подействовали!

На секунду я просто оторопела от подобной информации. Потом испугалось, а потом... ну я же "орёль", хоть и кажусь воробьем.

— Мужик, — и от возмущения даже голос прорезался, — а тебе не приходило в голову, что ты просто влюбился?

Некоторое время Инар молча смотрел на меня, затем хрипло задал вопрос:

— Ты сейчас издеваешься?

— Нет, — "орёль" во мне распахнул крылья, — это предположение! И исходя из вышесказанного, есть все основания считать его верным!

Меня мгновенно отпустили!

Инар отшатнулся, вскочил с постели, замер, тяжело дыша и с каким-то паническим ужасом глядя собственно на меня! А я села, обрадованная тем, что кошмар закончился и оцепенения больше нет, поправила платье, застегнула, потом подумала — устроилась на постели, поджав ноги. И тоже посмотрела на мага.

— Не демон? — хрипло спросил Инар.

— Нет, — я оцарапала большой палец о кольцо и продемонстрировала тягучую красную каплю, — вот, и никакой черной крови. Я обычный человек.

Маг замер, затем развернулся и молча отошел к стене. А я присосалась к пальцу, стараясь остановить кровь. Нет, ну какая-то примесь демонической теоретически имелась, но я единственная дочь своих родителей, и у меня красная, вполне человеческая кровь. И никакой магии. Совсем. У братьев есть, но это их проблемы. А я из-за этого жила с бабушкой, и братья мне всегда завидовали. Но это тоже их проблемы.

Мы так провели еще некоторое время. Я сижу и жду хоть чего-то, маг стоит, рукой о стену опирается, голову опустил, плечи тоже. А плечи-то там красивые, а спина мускулистая... Что за жизнь то такая: первый поцелуй — разбитое сердце, первый раз что-то большее началось, как тут уж происхождением не угодила.

Пересела на край постели, свесила ноги, пора мне отсюда сматывать.

— Инар, — негромко позвала я, — давай ты уже разберешь эту кладку, и пойду я... чай пить.

Но маг мою просьбу проигнорировал. Развернулся, подошел, опустился перед кроватью на колени, голову на мои колени положил, а ноги обнял и опять молчит.

— Инар, — сама уж и не знаю, что делать. И желание такое — погладить по темным волосам так доверчиво прижавшегося ко мне мага, — Инар...

И тут в ответ прозвучало едва слышное:

— Мне плохо без тебя...

— Мне без себя тоже плохо, — испуганно ответила я, — вот видишь, как у нас много общего.

Поднял голову, посмотрел, грустно улыбнулся и начал рассказывать, все так же обнимая мои ноги:

— Я был уверен в своих предположениях. С первого взгляда готов был головой ручаться, что ты демон... Потому что я такого еще ни к кому не испытывал, одним словом — закон притяжения! И меня тянет к тебе.

На сей раз мои ноги сжали с такой силой, что впору закричать, но тут же отпустили и даже погладили, а потом опять обняли. Инар продолжил:

— И твоя Варвара — она же вылитый демон-хранитель!

— В смысле? — я даже обиделась за Варю.

— Если демоны вынуждены оставить своего ребенка среди людей, они всегда наделяют его демоном-охранником, заключая его в тело обычного человеческого ребенка. Такой ребенок растет рядом с отпрыском демонов, делит с ним все печали и радости и охраняет. А Варвара звереет, когда тебя пытаются обидеть, — я был уверен, что она хранитель!

А я уверена, что кого-то ждет малоприятный разговор!

— И то зелье, — продолжил маг.

— Да это бабушкин рецепт!

— А слова?

— Василена Владимировна научила! — ну почти, первая фраза была ее.

— А зачем ты мне это сказала? — неожиданно начиная злиться, вопросил маг.

— А что мне еще оставалось? Ты даже на моральное подавление всех ведьм сразу не среагировал! Только и знаешь — зажал у стены и вперед! А я... а я...

— А ты не сильно-то и против, — Инар самодовольно усмехнулся, — или я не прав?

— Да я не особо-то и за! — Я обвела рукой имеющееся пространство. — И сюда являться точно не желала!

Поморщился, нехотя начал говорить:

— Этим летом произошло кое-что неприятное. Мы с отрядом охотились за умертвием, которое три приграничных села просто вырезало, там даже голубей живых не осталось... что уж о людях говорить. Мы долго пытались его поймать, в итоге Лианна оставила свою кровь на деревьях, помечая путь к заброшенному Ведьминому кругу, что мы нашли в лесу. Она очень смелая, я про Лин, и отважная такая... ну и сделала это без моего ведома, иначе я бы точно запретил. Да еще и отшлепал бы, чтобы глупые мысли в голову не лезли! Лианна, Аниас и Рес поставили меня в известность уже после данного свершившегося факта. И сделали это оригинально — записку оставили.

Мне вдруг стало очень неприятно, и именно от того, с каким чувством нежности и восхищения Инар говорит о своей невесте.

— Когда я помчался к ним, уже наступила ночь и светила полная луна, а умертвие оказалось восставшим черным магом! — Инар опять сжал мои бедные ножки. — Я был вымотан, мы с отрядом боевых магов только уложили песчаника. Ну, знаешь, это такая нежить, чем-то паука напоминает, которая окапывается где-нибудь у дороги, и образуется что-то вроде зыбучих песков. Так он и питается неосторожными путниками. Тварь была огромная. Видимо, песчаник лет десять в тех местах столовался. Я был вторым в связке из шести боевых магов. И ранения получили практически все. К чему я веду — я был ранен в тот момент, когда мчался по лесу, загоняя коня. Конь не выжил, мы его утром нашли.

— А умертвие? — не сдержалась я.

— Успел вовремя. — Инар тяжело вздохнул. — Черный маг уже прорвал охранный полог, смял щиты Аниаса и почти добрался до Лин. Но, к сожалению, я был ранен и потерял много крови, и магу удалось уйти. Я послал вдогонку несколько сильных заклятий и был уверен, что это удержит умертвие до рассвета, а с первыми солнечными лучами маг обратится в пепел. Но что-то пошло не так. Пепел утром был, я нашел след мага и нашел его останки. Умертвие было уничтожено, но что-то там осталось. И это что-то теперь преследует Лин. И я заподозрил тебя... прости.

Да, глупо вышло.

— А... Лианна знает?

Инар отрицательно покачал головой.

— Ни Лин, ни Аниас, ни Рес... иначе мне пришлось бы объяснять, откуда это знаю я!

Последняя реплика мне не понравилась.

— Инар, а откуда это знаешь ты? — решилась я на вопрос.

Маг молча провел пальцем по моей руке и прошептал:

— Только демонов тянет друг к другу настолько сильно, что срываются все преграды, Ярослава. Но ты... вопреки всем моим ощущениям, только человек! — он вскинул голову, посмотрел на меня и простонал: — Меня это убивает!

А я смотрела в его черные глаза и понимала — меня тоже! Потому что несмотря ни на что, хватает всего одного взгляда, чтобы забыть об обидах и доводах разума. Чтобы обо всем забыть!

— Ведьмочка... — протянул Инар.

— Мне к девочкам нужно, — я стремительно отвернулась.

Но что-то изменилось в маге, и рука его, до этого просто обвивающая мои ноги, начала медленно поднимать край юбки. А сам Инар не отрывал взгляда от меня, словно ища что-то и...

— Я же просто человек, — "орёль" встрепенулся.

— Ты ведьмочка, — он все же поднял юбку и начал нежно целовать мои сведенные от страха коленки, — ты моя ведьмочка... Видимо, пришло мое время проигрывать. Ты выиграла, я проиграл, Ярослава.

Нет, ну это нормально? Затащил девушку под самую крышу, едва над девичьей честью не поглумился, потом передумал глумиться. И еще неизвестно, на что в данный момент я обижена больше, а теперь еще и это.

— И что же это я выиграла? — разгневанно интересуюсь у мага.

— Меня, — прошептал Инар.

— Да кому ты нужен! Вомпёр недоделанный!

Судя по выражению лица, "вомпёр" обиделся. Но нашел в себе силы задать вопрос:

— Что?

— Да ты мне за горелую коврижку не сдался! — Я вскочила. Отыскала свои туфельки, стремительно надела, потом и передник повязала. — Отворяй, кому сказала! Ирод плешивый!

Маг молча, но выразительно провел рукой по голове, намекая, что у него-таки шикарная шевелюра в наличии.

— Проредить?— ехидно полюбопытствовала я.

Грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Потом протянул руку, и из пыли от поискового кристалла сформировался тот самый кристалл. Это было красиво — сверкающие песчинки, искрясь в лучах проникшего сюда солнца, потянулись к его руке, закружились маленьким вихрем и опали тем же знакомым мне с детства кристаллом.

— Возьми, — Инар протянул камень.

Я подошла к сидящему на полу полуобнаженному магу, попыталась взять кристалл, но Инар ловко отвел руку, затем сам бросил поисковик в нужный кармашек и поднялся так быстро, что я даже отскочить не успела.

— Совсем не нужен? — проникновенно спросил он, заключая в кольцо своих рук.

— Совсем, — я попыталась вырваться.

— А ты мне очень нужна. — Он сжал меня в объятиях так сильно, что дышать опять стало затруднительно.

Инар просто стоял и обнимал меня, а у меня медленно, но верно испарялось всяческое желание сопротивляться этому... ровно до тех пор, пока все здание академии не потряс полный ярости крик:

— ЯРОСЛАВА!!!

— Ой, — прошептала я, почему-то прижимаясь к Инару, — Василена Владимировна...

Дальше все произошло так быстро, что я даже не успела толком понять, что именно случилось:

1. Я рванула к стене, кладка разошлась, пропуская меня.

2. Вслед понеслось "Ярослава, амулеты"! — и Инар бросился за мной.

3. Дверь на чердак распахнулась и на пороге обнаружилась разъяренная ведьма с метлой в руках, она же Василена Владимировна, позади сам ректор и даже наш... главный.

Верховная, не отрывая от меня полного ярости взора своих очей васильковых, медленно двинулась... ко мне она двинулась. С метлой наперевес! Уж, думала, пришел мне такой далеко не сказочный конец, да тут наш министр магии стремительно жену догнал, обнял за плечи и радостно так:

— Вот видишь, жива же... — Некромант весело подмигнул мне, — и даже одета, кстати.

— Руки убери! — прорычала злющая ведьма.

Но ее никто не послушал, а метлу и вовсе отобрали и мне протянули. Я подбежала, метлу взяла, а главный занялся ситуацией:

— Василеночка, видишь, хорошо все. И ничего с Ярославой не случилось страшного, — Потом глянул в сторону Инара и ледяным таким тоном приказал: — Ты б оделся, парень!

— Я его убью!!! — заорала Верховная, в ярости попинав пол. — Я тебя убью! Я всех поубиваю, ироды плешивые!

Плешивым тут был только ректор, но злую ведьму такие вещи никогда не заботят.

— Василеночка, цветочек мой, давай не при детях, — начал главный.

— Это, по-твоему, дите? — ведьма выразительно указала на Инара. — Он Ярославе там, по-твоему, сказки рассказывал? Или учил играть в песочнице?! — И повернулась к парню. — А ну иди сюда, "дитя", я тебе сейчас все хотелки пооткручиваю!

Впервые видела, чтобы сначала так бледнели, потом краснели и жест такой характерный делали, самое ценное прикрывающий. Я смешок едва сдержала.

— Да-а, — протянул наш министр, — что-то современная молодежь стремительно сокращает период ухаживания... Два дня всего, а!

На эту его реплику, ведьма ответила скептическим:

— Кто бы говорил!

А вот об этой части истории любви Василены Владимировны я не ведала, и явно смущенный некромант, вероятно, не очень хотел, чтобы кто-то о таком проведал. А мне в голову странные мысли пришли: они ж тогда на лугу были, ведьмочки перепуганные убежали, и Верховная у него на руках... ну а в том, что маги своего не упустят, я уже не сомневалась.

— Василеночка, — решил улизнуть со скользкой дорожки главный некромант страны, — давай мы данную тему обсудим потом и...

Верховная топнула ногой и потребовала:

— Ярослава, метлу!

Естественно, искомое было тут же протянуто Василене Владимировне, и, держа лучшее оружие всех ведьм, Верховная пошла в атаку:

— Ты мне что обещал, вомпёр недоделанный? — это она мужу. — Ты мне в чем клялся, умертвие ископаемое?

— Дорогая, — министр начал отступление, собственно отступая в сторону застывшего у дверей ректора, — Василеночка, жизнь моя, да после того представления с предродовой деятельностью в моем собственном кабинете и на глазах у всех руководителей учебных заведений страны я бы тебе и луну с неба пообещал!

— Что?! — и Василена Владимировна перешла на ультразвук. — Так ты мне солгал, дракон общипанный?

Метла заняла угрожающее положение, и ведьма пошла в наступление.

— Василеночка, солнышко, ласточка моя, рыбонька, да где ж я солгал? — некромант усиленно цеплялся за возможность избежать увечий.

Не ведал он еще, что этим окончательно себе приговор подписал. А ведьма остановилась, начала нервно рукоятью метлы по ладони постукивать и ласково так приговаривать:

— Где солгал, говоришь? Где солгал? — Василена глаза от ярости сузила. — А кто мне клялся и гарантировал, что с моими ведьмочками ничего не случится? Кто, я спрашиваю?!

Министр понял, что попался. Потом до него дошло, что явно всей информацией не обладает и козел отпущения, — то есть Ваэдан Шмидкович стал объектом пристального начальственного взора.

— Так получилось, — простонал ректор, — что... новых адепток не встретили и...

— И?! — взревел некромант.

— И их принадлежность стала очевидна всем адептам, но мы приняли меры!

— Та-а-ак, — произнес министр магии, и почему-то от одного этого его "та-а-ак" стало гораздо страшнее, чем от всех воплей Верховной и даже ее метлы.

А затем главный стремительно повернулся ко мне и мне же задал вопрос:

— Ярослава, ты сюда сама пришла?

Магии он никакой не использовал, но солгать было бы равносильно самоубийству, и я едва слышно ответила:

— Нет... — и тут же добавила: — Но ничего не было...

— Да-да, вижу, — Инара смерили тяжелым взглядом. — Ладно, считай, парня спасла, — с усмешкой прокомментировал мой ответ некромант. — Василеночка...

— Да-да, милый, — Верховная вдруг стала сама доброта, — вы тут без нас... как-нибудь.

С этими словами я была подхвачена под локоток, и мы покинули чердак.

* * *

Верховная торопилась, пока мы чердак не покинули, а уж потом пошла степенно и величественно, как ведьме полагается. Метла была трижды черенком об пол ударена, после чего помещена в передник. Нет, мы, ведьмы, магии не имеем, но от магических вещей никогда не отказываемся.

— Что-то у них как-то не прибрано, — сокрушенно произнесла Василена Владимировна. — А у нас давеча странные дела творились. Круг ведьминский, что во дворе школы стоит, осветился весь и полезла из него... ну не нечисть, тут, скорее, чисть полезла! — Верховная искоса на меня поглядела. — Половина при школе остаться возжелала, и скажи мне, Ярослава, куда их девать?

— Так уж и некуда? — Я вдруг поняла, что Василена Владимировна ругать не будет.

— Ну, часть с выпускной группой уйдет, — начала Верховная, — каждой начинающей ведьмочке помощь пригодится и, опять же, совет жизненный. Так что с домовыми проблему решим, а гномов куда девать?

— Ну... может, к делу приспособить?

— К какому? — Верховная брезгливо переступила через размноженную голову зобми.— Ох, неудивительно, что весь маленький народец на колени падал, лишь бы назад не возвращаться. Чему тут этих магов учат-то?

— Магии учат.

— Оно и видно, что кроме магии тут научиться-то и нечему, — Василена Владимировна тяжело вздохнула. — Как же так, Ярослава? Мало я вас учила, девочка моя? Что же ты, свет мой ясный, да такое дозволила?

Коридоры теперь опустели, адептов по коридорам больше не слонялось, вот Верховная и перешла к сути вопроса.

— Да не хотела я... сам он... — И понуро под ноги уставилась.

— Что сам, Ярославушка? Сам снасильничать хотел? Так они это завсегда рады! Что им ведьма — так, тростиночка. Ты как парня до мысли этой довела? Небось отказывала мягко, а я учила как?

— Жестко, резко, коварно. Чтобы и помыслить боялся. Да, Василена Владимировна, все как учили, все сделали!

— Да? — Верховная ехидно так спросила. — Я ли учила врагов зельем отпаивать?

— Донесли домовые! — догадалась я.

— Донесли, Ярослава, обо всем донесли. И знаешь, дам я тебе совет — забудь о нем, Ярославушка, забудь. Не твой он, да и не свой, похоже. С виду молод, в глазах тоска звериная.

Не заметила я что-то звериной-то...

— Понравился он тебе, да? — Верховная остановилась, пришлось и мне замереть.

— Очень, — не стала я лукавить.— Знаю я, Василена Владимировна, все знаю. И про то, что не пара, и про то, что не мой он, и сволочь же редкостная... Да только посмотрит — теплом опаляет, прикоснется — жар в груди, а коли поцелует, и отпускать не хочется.

Всплеснула руками Верховная, смотрит укоризненно, да о неприятном напомнила:

— Так и ты не свободна, Ярославушка! Или о кольце своем позабыла?

Да помню я о кольце, помню... я расту, и оно растет со мною вместе, в знак того что были клятвы даны. Но не мною же!

— Береги себя, Ярославушка, — ласково сказала Верховная, — береги. Коли убережешь, и отказать сможешь, а нет... Не послушает тебя нареченный, не поверит, что среди людей остаться по своей воле хочешь.

Знаю я все, знаю. Да только не особо-то и боюсь нареченного. Это он клятвы давал — не я! А я папе большие глазки сделаю, перед мамой поплачусь, деду пожалуюсь, да и не будет свадьбы! Не будет, я сказала! Братья, опять же, не откажут.

— Ох, Ярослава, — Верховная вновь неспешно зашагала. — Ох, Ярослава, забираю тебя в школу, девочка моя.

Я с шага сбилась, да глаза слезами заволокло, и вопрос с губ сорвался:

— А девочки как же?

— Без тебя обойдутся.

— А... может, мы все вернемся?

— Всем нельзя, к сожалению.

— Василена Владимировна, а у меня видение было.

— Ох, Ярослава.

Пока я все рассказывала, мы дошли до нашей комнаты. Верховная вошла, и понеслось:

— Василена Владимировна! — все ведьмочки бросились обниматься.

Правду говорят — Верховная что мама родная. А особенно после разлуки. И всех обнимет, и всех приголубит, и про думы-печали расспросит, и совет даст, и все это с улыбкой и терпением. И выводы сделает, вот и решила Василису, Видану, Ярину, Белинду да Людмилу с собой забрать.

— Видела, — говорит, — ваши оценки по предсказаниям!

А я на ведьмочек смотрю, слезы молча глотаю, да делать нечего — видать, свой расчет у Верховной. А она словно мысли читает:

— И Ярославу бы забрала, — а сама на меня хитро так поглядывает, — да не хочет она.

Тут ведьмочки про меня и вспомнили. И понеслось:

— Где ты была!

— Да мы как иллюзию разгадали!..

— Ярослава!

— Хватит вам, — прикрикнула Верховная, — давайте чай пить.

И мы сели чай пить... с черствыми плюшками. Верховная на это дело посмотрела, головой укоризненно покачала, да не сказала ничего.

И вот сидим мы да о своем, о ведьмином, разговариваем. Тут Василиса на меня взглянула и лукаво так у Верховной спрашивает:

— Василена Владимировна, а что вы знаете о магичке Лианне Эльвейс?

— Эльвейс, — Верховная задумалась, но тут же заулыбалась, — как же, знаю. Она, поди, лет на пять вас старше, в выпускной группе должна быть, да?

Я насупилась, а Варвара хмуро так:

— Ага!

— Хорошая девочка, — Василена Владимировна прихлебнула чаю и куда-то вдаль посмотрела, — у них в семье эльфы отметились, вот в них и красотой пошла. Помню, ребеночком как ангелочек была — хвостик золотистый, кудрявый, глазищи на пол-лица синие, как летнее небо, но главное — доброты в ней много. А уж в магическом плане равных ей и в семье мало было, да сильно батюшка сокрушался, что на боевую магию пошла. Хотя, помнится, мой нежный рассказывал, что в Академии она и судьбу свою нашла, а уж парень жених видный.

В моей руке черствая плюшка начала ломаться! Варвара смотрит — усмехается, Рогнеда заволновалась, Бажена просто обняла. А Василена Владимировна, все так же глядя вдаль, продолжает:

— Ох и добивался он ее года три. Лианна девочка видная, уж, зная ее маму, могу сказать, что в Академии, наверное, первая красавица, да еще и умница такая. Не удивительно, что за ней вся мужская половина увивалась, да, как я поняла, она лучшему досталась.

Плюшка не выжила. Вот тут Василена Владимировна и заметила неладное. На меня смотрит удивленно, задумчиво, да и... поняла все.

— Ах он вомпёр плешивый! — выругалась Верховная. — Ах кобель приблудный! Ах...

Тут дверь открылась, министр наш явился. Ну мы все встали, чинно поклонились, а он нам:

— Здравствуйте, ведьмочки. — И у Верховной спрашивает: — Это ты на кого так ласково?

— На кобеля приблудного!

Злая ведьма — это страшно.

— Кобель внушение получил, информацию к размышлению также. Больше подобное не повторится, Василеночка, — с улыбкой проговорил некромант. — И с ректором побеседовал.

А мы с девочками разом восторженный стон издали — нет, ну така любовь, ну така, ну... ах!

Василена Владимировна и сама заулыбалась, смотрит на супруга с нежностью, да так же нежно и ответствует:

— Василису, Видану, Ярину, Белинду да Людмилу с собой забираю.

Наш министр на девочек посмотрел, потом на супругу и ласково так начал:

— Василеночка, тринадцать их, как раз число нужное, не разлучай, вместе-то они сильнее.

Василена Владимировна кивнула. Затем встала, передник поправила, прическу, а потом:

— Ай, ах... ох сердечко-то прихватило... а-а-а!

Уж мы-то перепугались, в передники сноровисто за каплями полезли, чаю еще налили, поддержали. А некромант стоит у дверей и только шире улыбается. А после:

— Василеночка, ясный мой цвет, с родовыми потугами оно как-то поубедительнее было!

Верховная комедию ломать перестала. Опять поднялась, да к мужу-то и направилась, на сей раз гневно на него глядя.

— Василеночка, — главный наш нисколько не испугался, а разгневанную жену обнял да прижал покрепче, — доверься мне. Амулеты девочкам дам такие, что никто снять не сумеет, одну старшую ведьму им пришлешь для догляду, а еще лучше домовую опытную, но забирать нельзя. Никак нельзя. Нужны они, понимаешь? Очень нужны. Ты пойми, василечек мой, ради малого и не стал бы дело затевать, а тут судьба государства на кону, да жизней не то что сотни — сотни тысяч. Нужны они, ведьмочки, здесь, цвет мой ясный.

Верховная молча выслушала, мужа оттолкнула, стоит задумчивая. А уж мы-то осознанием свое значимости преисполнились, тут уж в каждой "орёль" проснулся.

— Да не умрем же, Василена Владимировна, — начала Любава.

— Чай справлялись же, — добавила Рогнеда.

— Да и вы слова поведали заветные, — Бажена хитро улыбнулась.

— Что уж мы, с магами не совладаем? — Милолика уперла руки в боки. — Как по струнке ходить будут!

— Поддерживаю, — Цветана даже руку вверх подняла, чтобы ее заметили.

— Вы за нас не тревожьтесь, — негромко сказала Белинда, — вместе мы сила.

— А Ярославе тут не место, — решительно произнесла Варвара.

— А это мне решать, — сказала я.

Василена Владимировна нас выслушала, на мужа посмотрела.

— Ну и хитер же ты, но мы на эту тему дома поговорим. Посуда не выживет! — это она главному. — Ладно, девочки, прощаться пора.

Хорохориться при главном — это одно, а как расставаться нужно, у всех носы зашмыгали. Василена Владимировна опять всех обняла, каждой слово на прощание прошептала, мне досталось "Чтоб я тебя с этим кобелем даже близко не видела!". Ну а после главный двери открыл, супругу вперед пропуская и шепотом так в нашу сторону произнес:

— Ведьмочки, никто не в курсе, где можно небьющуюся посуду купить, а?

Мы тут же все заулыбались, слезы вытерли, да головами отрицательно покачали.

— Ну и ладно, мне тот сервиз, что эльфы на мое сорокалетие подарили, все равно не очень нравился. Он, правда, уникальный и в единственном экземпляре, но фиолетовые цветочки — не мое, однозначно. Бывайте, ведьмочки.

Вот так мы, вместо того чтобы рыдать, стоим и хихикаем. Да только был один момент:

— Варварушка, а можно тебя на минуточку, — ласково так произнесла я, а сама подругу за руку хвать и в ванную потащила.

Ведьмы удивленно на нас посмотрели, но никто ничего не сказал. А я Варю в ванную завела, дверь плотно прикрыла, стою, смотрю. У Варвары длинная темно-русая коса, глаза синие-синие, а губы всегда поджатые, редко Варя улыбается. И тело у нее сильное, красивое — покатые плечи, грудь внушительная, бедра широкие. Ну какой из нее демон?

— Варь, — мне даже совестно стало такое говорить, — Варь, вот ты мне честно признайся, ты... человек?

Моя с самого детства лучшая подруга грустно улыбнулась, чуть отклонила голову назад и как встряхнется вся! Я и испугаться не успела, а с Вари кожа как... как одежа какая сползать начала. До плечей сползла, и стоит передо мной демон! Глаза красные, кожа черная блестящая, пасть оскаленная!

И тут до меня доходить начало:

— Я что — демон? — И по стеночке вниз съехала.

— Ваша семья очень на это надеется, — прохрипело чудище.

— Я — демон! — до меня просто не доходил этот ужасающий факт. — Демон...

— Папа демон, мама демон, а она тут истерику развела. А ну вставай, кому говорю! — потребовал... демон.

— Мама — дриада! — гордо выдала я.

— Ну да, когда у нее настроение хорошее, — демон фыркнул, — а как что не по ее, так там такая дриада, что рощи с корнем выворачивает. Вставай, кому говорю.

И чудище тело Вари опять натянуло. Я на это дело посмотрела и завыла.

— Яра, — Варвара на колени опустилась, начала меня по головке гладить, — Яренка -вредная девчонка.

— У-у-у...

— Ну чего ты воешь?

— Варю жа-а-алко...

— Да чего ее жалеть? — изумился этот кто-то, кто Варькино тело и носил. — Я дух, меня в тело новорожденного подселили, и я как ее вторая и плохая половина. Вернешься ты домой, и я следом, а Варвара как жила, так и жить будет... со мной. Я ж власть над ней беру, только когда тебе что-то угрожает.

— Да? — я на Варвару недоверчиво посмотрела.

— Да, Яра, да.

И тут мне еще одна мысль в голову пришла:

— Слушай, демон, а ты это... мальчик или девочка?

У Варвары все лицо вдруг красное такое стало. Потом бледное, потом опять красное, а потом:

— Ты это, давай сама пока решай, а я в глубь сознания смываюсь.

— А... почему?

— Да тут... опять это красное и мокрое дело началось, а я не выношу этого!

И вот сижу, смотрю на Варю, она на меня.

— Привет, — говорю.

— Ой, — Варвара руку на живот положила, — что-то мне нехорошо.

— Начались.

— Наверное, — она поморщилась.

— Ну ты это, разбирайся тут, — и я пошла к девчонкам.

* * *

Последняя лекция была на редкость нудной. Низенький бородатый старичок занудно зачитывал названия трав, обладающих магическими способностями. Мы без энтузиазма все это записывали. На лекции присутствовали все ведьмы, два потока с целительского факультета и некроманты. Вот как раз некроманты и вносили оживление в процесс лекции.

Перо вырвалось из моих рук, начертало "Привет, я Ташши" и снова помертвело.

Молча подняла его, стерла надпись и продолжила конспектирование.

— Фуциус Болотный, — монотонно бубнил преподаватель.

"У тебя глаза очень красивые", — методично вывело перо. Выругавшись, стираю и это, старательно вспоминая, что же там пробубнил лектор.

— Крупные темно-зеленые листья, отчетливо светятся в темное время суток... — это преподаватель.

"А волосы так притягательно блестят... не могу взгляд оторвать...", — это перо.

Я нервно оглянулась, возжелав узнать, кто ж там такой настырный. Мне приветливо и радостно улыбнулся некромант с пятого ряда. Худенький, темноволосый, в ухе серьга в виде черепа, внутри которого красноватый огонек сверкает, глаза у него тоже поблескивали, ну, точнее, один был виден хорошо, второй поблескивал из-за косой челки. Вот эта челка и сразила наповал — я невольно улыбнулась в ответ. Маг просиял, и мое перо вновь ожило: "У тебя невероятная улыбка, Яра".

"Ты тоже ничего", — написала я в ответ и обернулась. Некромант расцвел в очередной абсолютно счастливой улыбочке.

Перо снова ожило, и в тетради появилась надпись: "Привет, я Никас".

И пока я все пыталась понять, что это на них всех нашло, перо сдурело окончательно: "Я Леонс, ты на этих двоих не смотри, оба психи. Правда-правда. Кстати, приглашаю на свидание. Ты на городском кладбище в полночь когда-нибудь была? Там здорово, давай сходим сегодня".

Не успела я перо взять, как оно опять за старое взялось: "Леонс, я тебя на том кладбище и похороню, понял? Ярослава, ты на него внимания не обращай, он просто на голову страдает и верит, что самый лучший некромант современности. Давай лучше в "Атмарис" сходим. Там такое замечательное шоколадное мороженое, тебе понравится".

Я уже просто-таки боюсь перо трогать.

А оно ничего не боится, строчит себе.

"Леонс, Никас, свалили! Ярочка, а можно, ты мне еще раз улыбнешься? Кстати, как ты относишься к поэтическому творчеству? В королевском саду сегодня конкурс поэтов. Я тебя приглашаю".

Я уж собиралась возмутиться, но последнее предложение заинтересовало, и я осторожно начала писать:

"А что, в королевский сад пускают всех желающих?"

Ответ пришел незамедлительно:

"Нет, а кто сказал, что я отношусь к категории "все"? Так мы идем? Обещаю быть галантным, учтивым и даже за ручку не брать. Могу дать королевскую клятву".

Я еще раз оглянулась на некроманта, явно намекающего на свое королевское происхождение. Ташши ослепительно улыбнулся и привычным жестом откинул челку со лба. Эта челка убийственно на меня действует, улыбаться начинаешь против воли. Но я все же ведьма и, взяв перо, уверенно вывожу:

"Дорогие некроманты, благодарю за приглашения. Все ваши предложения очень заманчивы, однако сегодня я занята выполнением домашнего задания. Мне очень жаль. С уважением, Ярослава.

Поскриптум: имейте совесть, дайте дослушать лекцию".

Перо угомонилось, я попыталась вслушаться в происходящее. Попутно оглядела девочек: Милолика и Бажена тоже угрюмо взирали на самописные перья. Рогнеда свое крепко держала. Заметив мой взгляд, губами спросила: "Сколько". Я на пальцах показала "три". Баж, заметив наше общение, продемонстрировала пять, остальные подключились и посвятили в свою личную жизнь — у кого один, у кого два. Мы с Баж лидировали, однако Рогда добила демонстрацией "восемь". Все уважительно на нее посмотрели и вновь уткнулись в тетради, прерывая общение.

Внезапно мое перо снова ожило: "На тебя все смотрят, просто Инар, он... ну он будет недоволен, а тут далеко не каждый способен пережить его недовольство. В нашей группе только четверо достаточно сильны, но Людвиг балдеет от Бажены".

Почему-то я и без вопросов поняла, что это Ташши, потому что именно у него заглавные буквы были с завитушками.

"Насколько мне известно, у Инара есть невеста", — вывела я.

"Ну вот после истории с Лин мало кто решится перейти дорогу Арканэ".

"И даже ты?" — любопытство меня погубит.

"Лин хорошая девочка, но не в моем вкусе. Я в битве за ее внимание не участвовал. А ты мне очень нравишься, на тебя смотришь, и в душе тепло становится".

"А что, за внимание девушки тут баталии устраиваются?"

"Если дело касается интересов Арканэ, то да".

"Забавно..."

"Не особо, он своего очень жестко добивается, у нас тут двое едва выжили, и то благодаря своевременному вмешательству ректора".

"Да-а-а? Не хотела бы я быть на месте Лианны".

"Ты и не будешь. Гарантирую".

"Смелое заявление".

"Меня происхождение обязывает быть смелым".

"Всегда?"

"Только в достижении нужных мне целей".

"Не пугай меня, — я откровенно над парнем потешалась, — а то вдруг я решу, что стала твоей целью".

"Пугать не буду, — перо вывело смешную улыбающуюся рожицу, — но предположение верное".

Ну-ну, маги идут в атаку.

— Одного не могу понять, — прошептала Варвара, — как они это делают?

"Что именно?" — вывело перо в ее тетради.

— А это уже наглость, — насупилась подруга.

— Меня другое поражает, — присоединилась к шептаниям Рогнеда, — лектор куда смотрит?!

"На вас! — вывело перо в ее тетради. — Адептка Рогнеда, неуд за поведение!"

— За что? — возопила разобиженная ведьма.

— За разговоры во время лекции, — парировал старичок, на мгновение оторвавшись от своего монотонного бубнения.

Рогда вспыхнула, но промолчала. Все вновь вернулись к сосредоточенной попытке успеть все записать. Некоторое время было тихо, потом перо вырвалось из моих пальцев и написало:

"Ты правда занята сегодня?"

"Правда, мне задание по целительству делать".

"Давай я за тебя сделаю".

Я подумала и ответила: "Приходи просто на чай, к восьми".

"А мне можно?" — последовал вопрос от еще одного некроманта.

"Ташши, Никас и Леон, приглашаю на чай с плюшками в восемь вечера. Правда, плюшки черствые".

"Оживлять умерших — наша специализация, — ответил Ташши, — будут твои плюшки как новенькие".

"Даже представить страшно", — искренне ответила я.

"Почему?"

"Живые, извивающиеся в руках плюшки, которые упираются, просят их не есть и орут не своим голосом: "Мы все умрем!" Брр".

В стане некромантов начался повальный хохот, но один взгляд профессора — и смех прекратился.

Остаток лекции повально получившие неуды некроманты сосредоточенно строчили. Зато мы с целителями активно переглядывались. У них оказались сборники с описанием этих трав и картинками. Картинки были замечательными и показывали растение в динамике: как растет, как цветет, дает плоды, а так же как выглядит в разные сезоны года. В результате профессор не выдержал и перед нами появилось по такой же книге. От радостного визга тринадцати ведьмочек маг вздрогнул, но неуды ставить не стал.

А потом мы собрались и, прижимая к груди учебники и единую ученическую тетрадь, направились в свои комнаты. Попутно вспоминали, где тут можно плюшек накупить, потому как народу ожидалось много. В коридорах академии все так же царил хаос. Судя по разговорам встречных адептов, в столовую ходить было бессмысленно, зато едва поднялись на свой этаж, так перед дверью и замерли. Пахло пирожками. Такими пышными пирожками с яблоками, тыквой, капустой, грибами и мясом. И такие пирожки умела готовить только она!

— Тетя Матрена! — разом завопили мы и рванули в комнату.

Ввалились толпой и завизжали в три раза громче. В комнате царил идеальный порядок: на окнах белые кружевные занавесочки да лекарственные цветочки, на каждой постели подушка лежала в идеальной симметрии к краешку загнутого одеяла, перед кроватями коврики. Но самое главное — это круглый стол у окна, на котором пыхтел самовар, стояла кастрюля с супом и румяным бочками радовали взор пирожки.

— Ой вы мои бедненькие! — домовиха выпорхнула откуда-то, где что-то шкварчало. — Ой вы мои несчастненькие! А исхудали-то как!

— Тетя Матрена, мы тут всего два дня же, — попыталась возразить Рогнеда.

— Ироды проклятущие, что ж они с вами-то всего за два дня-то сотворили! — стояла на своем наша любимая домовиха.

С тетей Матреной спорить бесполезно, она убеждена, что все маги злодеи злодеющие, и точка.

— И шо стоим? — грозно спросила домовиха, которая каждой из нас лишь до колена доставала, — а ну живо мыть руки!

И тут лучше не спорить. Зато потом, съев по положенной порции супа и тушеной капусты, мы, с пирожками и чаем, сели "погутарить", как говаривала Матрена.

— Ой сиротинушки вы мои, — причитала домовиха, помешивая чай, — ой на погибель-то вас послали... — и тут же серьезно добавляла: — Но коли главный сказав, шо надо, то надо.

Да, к мужу Василены Владимировны все наши домовые относятся очень уважительно. А кстати, спрошу-ка...

— Тетя Матрена, а как они познакомились-то?

— Хто? — не поняла домовиха.

— Ну Василена Владимировна и некромант ее, — пояснила я.

— Ой, — тетя Матрена руками всплеснула, — малы вы еще о таком знать.

— Да где ж малы-то, — возмутилась Рогнеда.— Чай выпускной курс уже. Школу окончим, а знать ничего не будем. Ну тетя Матрена, ну расскажите...

— Пожалуйста, — вступила в ряды любопытствующих Бажена.

— Очень-очень интересно, — Милолика ресничками захлопала.

— Пожалуйста-а-а, — присоединилась Цветана.

— Да будет вам, — домовиха вмиг стала румяная, ну как ее сарафан и лента в волосах. Задумалась, и решила сдаться. — Ой, ласточки мои, началося все в летний день... на ромашковом поле...

Ну, кажется, мои подозрения оправдались!

— Он как увидел Василеночку, так и пропал. Зацеловал всю, с места не сходя, да и не остановился на этом, да и она под натиском не устояла. А уж как в себя пришла, как осознала случившееся-то, уж разозлилась-разгневалась. А в запале чего только не наговоришь, вот и сказала ему: "Глаза б мои не видели! И не смей приближаться ко мне больше!" Он ей в ответ: "Сама за мной бегать будешь. Первый я у тебя, забыть не сможешь". А она — "Жених у меня есть, жених! А ты катись колобком, ирод плешивый, умертвие безмозглое!"

— И что, был жених? — ахнула Видана.

— Был, а как не быть-то, Василеночка девка видная была. Глаза — как поле васильковое, брови соболиные, а улыбкой весь свет согревала. Да что я рассказываю, не больно-то и изменилась Василеночка.

— А дальше-то что? — у меня просто дух захватывало от этой истории любви.

— А дальше, — домовиха щеку подперла кулаком и продолжила: — А дальше началося. Откуда ни возьмись напасти всякие на школу полезли. А Василеночка только пост Верховной получила, гордилась вся, аки монетка медная сверкала. А тут нежить! Ну как первое умертвие в школу-то вломилось, ведьмы его утихомирили, а Василена на метлу да в министерство, стало быть, некроманта звать. И вот вбегает вся растрепанная в приемную, а ей там ласково: "Ну вот, я был прав. Уже и бегать за мной начала!". Так и узнала, кто у нас пост заместителя главного занимал. Разозлилась, конечно. "Тьфу, — говорит, — на тебя, ирод плешивый! Мне дежурный некромант надобен!" А он ей: "Я за него!"

— И что? — Любава даже жевать перестала.

— А что, приехал он, некромант, от умертвия избавил и ласково так Верховной-то: "А чайком у вас тут не угощают?". Уж напоила его чаем, сама едва зубами не скрипит. А он-то: "С утра, — говорит, — ничего не ел..." И обедом накормили, апосля ужином, а за ужином некромант скромненько так говорит: "Василеночка, выходи за меня замуж".

— И-и? — разом выдохнули мы.

— И пропал мой лучший сервиз, а некромант насилу ноги унес, — ответила Матрена, посмеиваясь. — Токмо на прощание, уклоняясь от супника, так сказал: "Сама придешь!". От чайничка не уклонился... И понеслось: то умертвие, то кладбище, то потоп, а то жених Василеночки, который с практики-то вернулся, обе ноги сломал.

— Как сломал? — не поняла я.

— Случайно. Шел, значит, к Василене, с цветами и кольцом, все, как полагается, да не дошел... Василеночка его ждала, ждала, не дождалась, за ним ведьм послала, а он у целителей, в состоянии нестояния. Да кто побил — говорить отказывался. Но Василена догадалась, на метлу вскочила и прямо домой к этому. А там ее ждали-выглядали — стол накрытый, свечи зажжены, постель в лепестках роз...

— И?

— И ничего у некроманта не вышло. Василена как поняла, к чему все движется, села и заплакала. Долго ревела, он ее и пожалел. "Люблю, — говорит, — больше жизни тебя. Да коли тебе не люб, неволить не буду". А она гордая была, на метлу да восвояси.

— И все? — не поверила Белинда.

— Да какое там, — тетя Матрена вздохнула, — только начиналось. С женихом-то ничего у нее не вышло, честно призналась, что не люб ей. А про того, кто люб, и думать не хотела.

— А он? — вот ни в жизнь не поверю, что маг взял так просто и отступил.

— А он как вызнал, что нет у Василеночки больше жениха, так по новой началось. Встанет Василена утром, а от ее комнаты лепестки роз путь устилают. Выйдет на порог — умертвия с букетами да любовными посланиями, а спать ляжет, так под окнами о ее красоте песни на все лады поют.

— И что она? — Рогнеда сидела с мечтательным видом.

— Она, знамо дело, злилась. Уж как злилась-то... а послания все до единого сберегла. Но до некроманта ни-ни! И она гордая, а уж он-то! Так они год промаялись, с гордыней-то своей. А потом не выдержал он — поднял все кладбище, да к школе-то и направил. И вот идут умертвия по дороге, переполоху было, ни в сказке сказать ни в песне описать, да только дошли мертвые до ворот и как заорут: "Ведьма ты безжалостная! Совести у тебя нет!"

— Ого, — только и сказала я.

— А то! Такого наговорили, а Василена стоит краской заливается, губы кусает да месть выдумывает. Так и выдумала, месть-то — пошла маме письмо писать. А умертвия как затянули песни, одна другой хлеще. Было там и "Сердце у тебя каменное", и "Всю душу вытрепала", и много чего еще. И без перерыва. Тут уж прибыла Варвара Еремеевна, а она баба злая, и не смотри, что дочь василечек. Как повидала то безобразие, ух и разгневалась. Да слова заветные знала, с тем умертвий восвояси-то и отправила, а сама на метлу да к некроманту. И потянулось время ожидания — день нету, другой нету, на третий прилетела метла, с запиской от Бабы-яги... тьфу ты, Варвары Еремеевны. А в записке грозный вопрос: "Ты пошто над мужиком измываешься?" Ну, Василена на метлу, да и полетела мать выручать. К некроманту ворвалась — глядь, кругом бутылок не сосчитать, маман осоловело улыбается, а воздыхатель смотрит на Василену — и дыхание задержал. Ну, Варвара Еремеевна баба умная, да и засекла, что и дочь к зятю будущему неровно дышит. Тут же поднялась, свою метлу забрала и так молвила: "Вы туточки сами разберетесь!" И улетела. А молодя-то и разобрались, уж так разобрались. Дом едва устоял. И жить бы им поживать, так нет же, некромант еще молодой да глупый был, он-то и сказал "Все, Василена, сама пришла, я не неволил, а уж отпустить не могу, извиняй". И зря он ей это сказал, все ему ведьма припомнила. Да так разошлась, что в пылу ссоры наговорила и про то, что не люб ей, "чтоб глаза мои не видели", и про то, что он ей вовсе не нужен. С тем и улетела. А он в отставку подал да на войну ушел. Василена как узнала, побелала вся, в обморок хлопнулась. Так и выяснилось, что ребятенка понесла. И потянулись дни, недели, месяцы. А Варвара Ереемеевна, как про дитенка вызнала, прилетела, на бледную дочь смотрит и гневно так кинула ей: "Довыпендривалась?!"

— Ой, — только и сказала я.

— Вот так, — Матрена вздохнула. — Варвара Еремеевна, говорят, за зятьком приглядела, ни царапинки не приобрел, все, за что ни брался, во всем удача была. А как вернулся — пост министра и получил. Василена к тому времени на восьмом месяце была. Да гордость же, ничего ему не сказала. Некромант первый не выдержал — прислал голубя с письмом, а там всего два слова: "Люблю тебя". Василена, недолго думая, ему послание шлет: "Сама прийти не могу... и дело не в гордости". А он ей: "Будь проклята эта гордость... Василеночка, можно я приеду?".

— А она? — Бажена слезы утирает.

— Она ему: "Приезжай, но знай — я теперь толстая и страшная".

— А он? — Василиса ногти грызть начала от нетерпения.

— А он: "Лечу!". И прилетел на коне крылатом, с цветами, конфетами и кольцом. К школе подлетел, на порог соскочил и пошустрее, чем крылатые демоны, по лестнице взбежал. В кабинет к Верховной ворвался, да так на пороге и замер. Смотрит на нее, улыбается и укоризненно так говорит: "А говоришь, толстая стала, да мне все равно, Василеночка!". Василена Владимировна учительский журнал отложила, осторожно так стул отодвинула и медленно встает. Она встала, а некромант сел. Прямо на пол. На живот смотрит, слово выговорить хочет, а не может никак.

— Так и молчал? — спросила Ярина.

— Ага. Отпаивать пришлось. Но уж как отпоили, тут мужицкий-то характер и проявился. Встал, грозно на Василену смотрит и молвит: " Я, — говорит, — подожду, пока родишь, да с годик, пока выкормишь, а потом как возьму розги, Василеночка, и начну кое-кого воспитывать! Ты чем думала, ведьма? А если бы меня убили, что ж, мой ребенок бы без отца рос? А если бы я, дурак гордый, на другой женился?". А она на него смотрит, глаза полные слез от обиды, да ругал-то справедливо. Но гордость же, и понеслось ему в ответ: "И что, не вырастила бы? Да кому ты нужен, некромант приблудный?"

— Ой, — это опять я.

— Молодые да глупые были, — Матрена хитро улыбнулась, — но тут теща вмешалась. Она как раз прилетела, к дверям подошла, а там новый скандал разгорается. Ну, Варвара Еремеевна долго не думала, и кулак дочери показала внушительный. И грозно Василене при всех высказала: "Перед милым ерепенишься, а потом почитай каждый день ревьмя-ревешь, пока никто не видит". Некроманту большего и не надобно было. Он на Василену смотрит и тихо так: "Ты меня любишь?". Ответ в ее глазах и прочитал. С тех пор и неразлучные. Вот...

Мы сидим, слезы утираем, ну прямо такая любовь, дух захватывает!

Но тут Рогнеда:

— А через год он про розги вспомнил?

— Какие там розги, — Матрена рассмеялась, — он через месяц у нее в ногах валялся и просил прощения за все на свете.

— Это когда?

— Да как роды-то начались, а он все поприсутствовать хотел. С тех пор стоит ей охнуть да за живот взяться, как главный белеет и все на свете разрешает.

— Ну не все, — мы с девочками переглянулись, — не действует уже на него метод проверенный.

— А что там с родами было-то? — любопытно все же.

— Да знамо что — Василена замуж-то вышла, но Верховной осталась, и повелось так: Муж с работы приходит, а жена мало того что на сносях, так еще и дома ее нет. Вот он с работы в школу и мчит, злой, как демон. А она все не унимается — дел-то у Верховной много. Вот однажды он ее дома ждет-пождет, уж и вечер, а Василены нет. Разгневанный примчался, а она животик рукой придерживая, резвенько так по лестнице вверх — до последнего денечка бегала. Некромант как увидел, сначала за сердце схватился, потом сорвался на крик. Василена стоит, хмурится и вдруг "ой" — и по стеночке сползать начала. Пришло, значит, времечко ребеночку на свет выходить. Ну, ведьмам-то не впервой роды принимать, подбежали, подхватили, в родильное отделение повели. Да только куда ж влюбленному мужику объяснять, что, пока схватки идут, женщине лучше ходить. Он ее на руки хвать — и понес, а она орет: "Пусти, ирод окаянный!". Куда там... сам отнес, давай сам раздевать, обезболивающих заклинаний на нее наслал тьму-тьмущую, одновременно послания всем известным целителям, с требованием прибыть немедленно, а то убьет к чертям собачьим, потом воскресит и опять убьет, некромант же. Насилу вытолкали, и то благодаря Варваре Еремеевне. Да он под дверью-то остался и началось — она кричит, он под дверью стонет, чуть волосы на голове не рвет. Ну, первые роды, они, как водится, трудные, сутки Василеночка и рожала. А он сутки не спал, не ел, сидит под дверью и чуть не воет. А как ребеночек вышел и первым криком мир поприветствовал, и вовсе сознание потерял. Но потом оклемался, ребенка, правда, на руки взять боялся, стоял только да восторженно смотрел, опасался, что вред причинить, ручищами-то своими. Но уж Василеночку поцелуями всю осыпал, и руки целовал, и благодарил, и за все на свете винился, и за то, что делал, и за то, что не делал. Вот оно, что любовь с мужиками-то делает.

— А целители? — вспомнила Рогнеда.

— Да кому они нужны-то? Их с порога школы восвояси погнали. Роды процесс естественный, тут в природу вмешиваться нежелательно, да и роды прошли легко для первородки-то. А потом пришлось некроманту опять на горло гордости наступать и переселяться в школу. Оно как — ребятенок малехонький, а кто ж за ним да молодой мамочкой лучше нас, домових, присмотрит?

— И главный согласился?

— А то! У нас младенчик и не болел-то ни разу, а Василене только на кормление носили. Зато купал Родомира главный сам. Кажин вечер домой являлся вовремя, да и купали с Василеночкой. Мы-то аж замирали, как он ручищами своими младенчика берет да в ванночку опускает, но папаша аккуратный получился, бережный. Да что я вам говорю, вы деток Верховной сами видели.

Видели, как не видеть. Девочки у нас в школе учились, Иари девять, Диане двенадцать, Родомиру пятнадцать, уже большой совсем.

— Какая любовь, — Бажена завистливо вздохнула, — мне бы так...

— Ой, деточка, — тетя Матрена рукой махнула, — таких мужиков, как наш главный-то, раз-два и обчелся!

— Это точно, — разом издали все мы.

И тут в двери постучали. Любава первая открывать пошла, двери распахнула, а там стоят два мага, хмурые такие, злые. А как запах пирожков учуяли, то и глазами голодными на нас смотрят. И тут тетя Матрена в наступление пошла:

— Кто такие? — грозно вопрошает.

Парни переглянулись и как-то совсем неуверенно тот, что справа, ответил:

— Мы адепты Мраек и Лонжи, пришли к адепткам Варваре и Людмиле, для написания практической работы...

— А-а-а, — тон тети Матрены изменился сразу же, — так что ж в дверях-то стоите? Проходьте, мойте руки да садитеся вечерять. Девочки, чего молчим?

Через минуту боевые маги уплетали суп под увещевания тети Матрены, то время как мы совещались, где ставить рабочие столы. Было решено использовать обеденный, ибо места было маловато. Еду сдвинули, Матрена нам скатерку постелила, и сели за домашнюю работу.

Работы у нас было много, нужно было переписать всю лекцию, которую нам некроманты сорвали. Начали сличать записи, кто что успел внести в список.

— Вы так слаженно работаете, — заметил адепт Мраек, жуя пирожок.

— А как иначе-то, — ответила за нас тетя Матрена, — в единстве сила.

В двери постучали. Появилось еще четыре адепта, потом остальные подтянулись. И как-то нам только парни достались. Но ничего, всех накормили, чаем напоили, и сели девочки работать каждая в паре. Только я сижу одна-одинешенька. И вот стоило себя пожалеть, в дверь опять постучали. Я уж думала, Лин пришла, оказалось — Ташши.

— Привет, — и челку, на глаза упавшую, сдул, — раз у вас плюшки черствые, я торт принес.

И протягивает коробку необъятную. Я такое даже поднять побоялась.

— Спасибо, — говорю, — а чего такой большой?

— Так вас же много, — и некромант весело улыбнулся.

Я посмотрела на его челку, которая со лба все равно на глаза лезла, и тоже улыбнулась. Ташши вошел, торт на стол отнес и, увидев магов, удивленно спросил:

— Ого, это кто вас так?

— Профессор Лорски, — ответил один из боевых магов, — а ты какими судьбами?

Пока парни руки друг другу жали, Матрена вошла, увидела торт, изумилась, полезла крышку снимать. А как сняла, мы все тоже изумились — торт был огромный, в виде кургана, весь в кремовых завитушках, а сверху всего насыпано, от орешков и изюма до цукатов и вишенок.

— Это сколько ж чаю для него надобно? — задумчиво проговорила домовиха.

Но тут Ташши нас всех удивил, воскликнув:

— Тетя Матрена? Вот уж не думал вас тут увидеть.

— Ташшунчик! — в свою очередь закричала домовиха, спрыгнула со стула, на который забралась, чтоб на торт поглядеть, и бросилась обнимать некроманта. — Ой, а вырос-то как, вырос! Гляди, жених уже! И на дядю-то как похож!

— Ой, — Рогда даже рот ладонью прикрыла, — точно, на главного похож!

И все ведьмочки на некроманта уставились. Ташши несколько смутился, и так осторожненько проговорил:

— Я Ташши, всем привет.

— А-а-а, — дошло вдруг до одного из боевых магов, — вы же наши имена не знаете!

И начали все знакомиться. Правда, мы имена особо с первого раза и не запомнили, потом переспрашивали. В это время в двери опять постучали. Я, на правах бесхозной, пошла открывать. Едва дверь распахнула, попала в крепкие объятия. И меня сначала сжали, потом в обе щеки расцеловали, а затем нахально спросили:

— Ждала?

Ответил за меня Ташши:

— Да, Никас, только тебя тут и не хватало!

Некромант меня тут же отпустил, прокашлялся и вежливо произнес:

— Всем добрый вечер.

От одного из боевых магов донеслось едва слышное:

— Самоубийца...

— Это кто сказал? — гордо вопросил Никас.

В ответ тишина. Маги и ведьмочки увлеченно выполняли домашнее задание. То есть маги себе что-то ломали, а потом с помощью ведьмочек это исцеляли и ход работы записывали.

— Ты проходи, — я подтолкнула Никаса в комнату, сейчас чаем напою, посиди пока с Ташши.

— Что такое чай? — вновь осмелел некромант.— Я такого вина принес, закачаешься!

И зря он это сказал!

— Шо?! — прозвучало гневное, и тетя Матрена вновь явилась. — Ты шо молодым девкам принес, упырь кладбищенский?

Некромант от такого обращения оторопел, хотел было что-то явно грубое домовихе сказать, но его Ташши урезонил:

— Никас, познакомься с тетей Матреной, очень уважаемой домовой. И мне очень не понравится, если ее кто-то оскорбит словом или даже взглядом! Тетя Матрена, это Никас, мой одногруппник, он сейчас бутылку вон там в уголочке поставит, а когда будет уходить, заберет. И такого больше не повторится, да, Никас?

Некромант молча кивнул, а я сказала:

— Давайте чай пить!

И мы сели пить чай, я с тортом, а некроманты с пирожками. По их мнению, пирожки с мясом были куда лучше, чем торт. Потом пришел Леонс с цветами, и он из всего предложенного тетей Матреной выбрал суп. Ташши на это дело посмотрел и тоже супа захотел. Потом к нам потихоньку начали подтягиваться маги и ведьмочки, которые с домашним заданием закончили. А спустя еще немного времени в двери снова постучали. Так как я все еще надеялась на приход своей напарницы по выполнению домашнего задания, то двери тоже пошла открывать я. И, действительно, там была Лианна.

— Привет, — весело начала магиня, — а мы немного задержались!

— Мы? — переспросила я.

— Ну ты же не против Инара? — улыбка у Лин была совершенно обезоруживающая.— Просто мы живем в квартире в городе, и Инар не любит, когда я одна домой поздно возвращаюсь.

Мне оставалось только отойти, впуская ее. Следом вошел темноволосый маг, удостоив меня только мимолетным взглядом, вежливо произнес:

— Всем доброго вечера.

С появлением Инара обстановка резко изменилась, перестав быть дружеской и по-домашнему уютной. Теперь отчетливо ощущалось, что все парни поделились на два лагеря, причем некроманты были в меньшинстве. Мы с Лин недолго посидели за столом. Правда, тут тесновато уже было, потом пошли делать домашнюю работу. Но как-то совсем уж неожиданно с нами Инар поднялся.

— Э, — возмутилась я, — у меня работа с Лианной.

— Лин ничего ломать себе не будет, — ледяным тоном ответил маг. — Практиковать сломанную ключицу будете на мне.

Магиня беспомощно пожала плечами, мол, что тут скажешь, я скептически нахмурилась, зато Ташши молчать не стал:

— Инар, — ленивым тоном произнес он, — а если твою любимую... ну или уже не слишком любимую ранят на поле боя? Там ты тоже возьмешь боль на себя?

В ответ боевой маг не менее лениво предложил:

— Выйдем?

— А смысл? — Ташши улыбнулся.— Тебя о последствиях предупредили.

Лин удивленно посмотрела на жениха и спросила:

— Что происходит?

Но тут уж я решила высказаться:

— Судя по всему, дядя кого-то попросил кое за кем приглядеть, — и послала улыбочку Ташши.

Некромант в ответ улыбнулся шире и ответил:

— Ты в корне неправа, мне сказали приглядеть за ректором и адептом Арканэ, так что твое предположение лишено смысла. Яра, ты мне действительно очень понравилась.

И пока я оторопело смотрела на Ташши, домовиха задумчиво вставила:

— Вот она — любовь... Хорошо хоть полей ромашковых нет поблизости.

— Тетя Матрена! — разом воскликнули все ведьмочки.

— Эх, — не вняла нашему возмущению домовиха, — а я бы покачала деток-то.

Пунцовая я, схватив Лин за руку, потащила к своей кровати. Там, устроившись поудобнее, мы и приступили к практике. Инар молча вернулся за стол, сел напротив Ташши и пристально на него посмотрел. Однако, как только дошло до переломов, маг к нам присоединился, отважно переломал свою ключицу и позволил Лиане ее залечивать. Мне же пришлось делать записи и в своей, и в ее тетради. Потом подошел Ташши, сел рядом со мной.

Я и Лин на его появление отреагировали улыбками, Инар молча, зато потом все было не так весело.

— Мы еще успеваем, — некромант придвинулся ближе и положил голову на мое плечо.

— Поздно уже, — не отрываясь от записей, ответила я.

— У меня дракон во дворе, — рука некроманта плавно двинулась на мою талию.

— У меня метла в кармане, — таким же игривым тоном ответила я.

Взрыв хохота за столом на мгновение отвлек от разговора. Без Инара и Ташши маги совсем разошлись и теперь активно травили анекдоты и рассказывали байки. Рогнеда ухохатывалась, уже практически лежа на столе, Баж рыдала от смеха, обняв сидящего рядом с ней боевого мага. Тот явно млел от счастья.

— Ярослава, — прошептали у моего уха, — давай просто на драконе полетаем...

А я почему-то посмотрела на Инара. Маг так же молча пристально смотрел на меня. Перо в руках дрогнуло, непонятное тепло разлилось по телу, и это только от одного взгляда... В этот миг некромант осторожно поцеловал меня в шею, и на фоне мгновенно возросшей чувствительности это было нечто.

— А-ах, — невольно вырвалось у меня. Но я тут же взяла себя в руки и развернулась к некроманту. — Ташши!

— Ого, — он смотрел на меня потемневшими глазами, — не ожидал, что настолько тебе нравлюсь...

Я подскочила, попыталась ответить, наткнулась на оторопелый взгляд Лианны, на Инара даже смотреть побоялась и смущенная, красная и разгневанная, выскочила из комнаты в одну из ванных. Там, включив холодный ручей, подставила руки под воду и попыталась просто успокоиться. И оно бы даже получилось, но внезапно вбежала Матрена и в ужасе зашептала:

— Чегой-то у вас произошло там, а?

— Ничего, — я намочила полотенце, прижала к лицу, надеясь остудить горящие щеки.

— Так, а если ничего, отчего же тот черноглазый Ташшунчика на улицу поговорить повел?

С полотенцем в руках я и выбежала в комнату. Там все подскочили, двое магов удерживали плачущую Лин, монотонно вдалбливая, что все будет хорошо, Инару и Ташши поговорить нужно. Меня, когда я побежала в коридор, никто не удерживал. Только Варвара кинулась, да я быстрее.

На лестнице на мгновение остановилась, думая, где их искать, драчунов этих. Громыхание с заднего двора, указало направление.

Когда я выбежала на порог, взгляду предстала такая картина: Инар, словно охваченный пламенем, стоял напротив Ташши, который тоже "горел", но в каком-то черно-фиолетовом огне. У Инара глаза были красными, у некроманта сияли синим пламенем, а череп-серьга пылал красным огнем, бросая отсветы на лицо Ташши. Вот тебе и маги, даже подраться толком не могут без всех своих штучек.

— А ну прекратили! — заорала я во все горло.

Оба сверкать перестали. Инар поморщился, Ташши, напротив, мне улыбнулся и ласково попросил:

— Ярослава, ты мне чаю не сделаешь? Поднимайся, я следом.

— Бегу и падаю! — ведьма поняла, что все в порядке, значит, уже можно и характер показать.

Торопливо подошла к ним, встала между магами и с проникновенной улыбкой обратилась Инару:

— А шел бы ты... к невесте! — повернулась к некроманту и не менее проникновенно добавила: — Тебя дядя плохому научил?

— Опыт передал, однозначно, — Ташши каким-то стремительным движением обнял меня.

— Что-то он тебе не тот опыт передал, — я начала упираться, пытаясь вырваться.

— Одну мысль до меня донес: когда ведьма говорит уверенное "нет", это означает "может быть".

И тут вмешался Инар:

— Руки от нее убери!

Некромант глянул поверх меня на мага и с самым мирным видом произнес:

— Про невесту не забыл, нет? Ну, так я напомню.

— Руки от нее убрал! — рявкнул Инар.

Ой-ей! Это что сейчас будет-то... И вдруг меня пошатнуло! Страх липкой волной накрыл и схлынул, оставляя ужас, а ноги внезапно ослабли. Ташши удержал, Инар тоже стремительно приблизился, а я прошептала:

— Где Аниас?..

— Что? — не понял Инар.

— Аниас! — рявкнула я и стремительно достала метлу.

Куда меня несло — сама не ведаю. Но, взмывая в ночное небо, я четко знала направление и стремглав неслась над ночным городом, забко поеживаясь от холода. Ветер свистел в ушах, задувал в ворот, руки мерзли, ибо взлетела я, перчатки не надев, но я все равно продолжала лететь, все ускоряя старенькую, доставшуюся еще от бабушки метлу.

* * *

Вперед, вперед, вперед, вперед и стремглав вниз, практически уходя в крутое пике. Меня трясло от холода и страха, но, спрыгивая на землю заброшенного кладбища, я почему-то была как никогда уверена в правильности своих действий... Ровно до той секунды, как увидела истекающего кровью мага.

— Аниас... — прошептала я.

Он сидел на земле, привалившись к заброшенной могиле. В груди мага торчало изломанное молодое деревце. В воображении мгновенно сложилась картинка произошедшего — кто-то сломал дерево и использовал его как копье, потому что, судя по позе, Аниаса еще и по земле проволокло... И сейчас маг умирал, не имея возможности избавиться от пронзившего его дерева.

— Все хорошо! — сказала я самой себе и бросилась к умирающему.

Экстракт девясила, увеличивающий магический потенциал на несколько минут, отыскала на ощупь, на ощупь же и открыла. Нас этому учат, завязывают глаза и учат определять лекарства, не используя зрение. Сейчас, в ночном мраке, я поняла, для чего используется такая методика обучения.

— Все будет хорошо, — сказала я Аниасу, ударяя его по щеке. Влила лекарство, едва он глаза открыл.

Маг изумленно посмотрел на меня, сглотнул и простонал:

— Ярослава...

— Избавься от дерева, — приказала я, — немедленно. Сейчас ты это сможешь.

И Аниас поверил мне. Напрягся, вскинул руки, алые отсветы охватили его, и дерево с жутким звуком покинуло его тело. Оставшаяся дыра казалась ужасающей. На мгновение появилось ощущение, что мне его не спасти, но только на мгновение.

— Все будет хорошо, милый, — прошептала я и начала срывать амулеты. — Все будет хорошо...

Но он не слушал. Аниас смотрел куда-то поверх меня, шевелил губами и пытался что-то сказать.

— Нет-нет, — я сорвала и серьгу, — лучше не говори сейчас, меня послушай. Слушай меня!

Он вздрогнул.

— Я тебе сейчас передам энергию, весь мой резерв — излечи себя! Слышишь? У нас только один шанс, Аниас, целители не успеют.

Избавившись от амулетов, я потянулась к нему. Обхватила лицо руками, прикоснулась к его губам. Можно и иначе, но маг был слаб настолько, что лучше всего передавать энергию через дыхание. И я отдавала свое дыхание парню, ощущая его кровь на своих губах. И все же отдавала всю себя так, словно была в ведьминском круге и держала девочек за руки.

А потом в меня полетело заклинание стазиса. Расплела его, не задумываясь и не отрываясь от Аниаса. Но уже в следующее мгновение кто-то схватил меня за волосы и, вырывая полный боли крик, поднял вверх, прерывая передачу энергии. Аниас захрипел, я и вовсе орала не своим голосом, цепляясь за руки неведомого врага в попытке спасти волосы и ослабить боль. И неожиданно боль прекратилась, меня подхватили за талию, и этот неведомый прошептал:

— Ведьмочка...

Только сейчас я смогла открыть глаза, нервно вытерла выступившие слезы и посмотрела на... мага-отступника.

Я про таких только слышала, да на картинках их видела. Маги-отступники, предавшие своих, перешедшие на темную сторону, подвергшиеся мутации... Меня держал на весу трехметровый остроухий индивид — седовласый и темнокожий. Как это создание проникло через границу, для меня оставалось загадкой. Ясно сейчас было одно — мне конец! Потому что эти убивают... всегда.

— Здравствуйте, — прошептала я непослушными губами.

— Ведьмочка, — повторил маг-отступник, — только-только в силу вошла, и без щита, и без магии, и без защиты... чистая, незамутненная энергия...

Мой "орёль" решил трепыхнуться напоследок, и я восторженно так заявила:

— Маг-отступник, и без совести, и без чести, и без мозгов...

Дядька нахмурился, потом оскалился и проговорил:

— Ерепенишься?

— Шо вы, дяденька, — заныла я, и как рявкну: — Еще и не начинала!

А рука-то уж в передник сунулась.

— Ведьма! — прошипело чудовище.

— Она самая, — сказала я и швырнула в него порошок.

Он отпустил меня не сразу, сначала попытался выставить щит против неведомой угрозы. Такая защита и против драконьего огня устояла бы, но перцовый порошок, он не магический. Маг взвыл, отшвырнул меня и начал отчаянно растирать глаза.

Падение для меня бесследно не прошло, но я нашла в себе силы, игнорируя боль, поползти к Аниасу. Маг, у которого уже почти все было залечено, простонал:

— Ярослава, беги! Он же тебя досуха выпьет!

— А то я не сообразила! — ведьма, то есть я, разозлилась. — На! — в рот оторопевшего мага было сунуто две пластинки пастилы. — Заканчивай с исцелением и... и... и спасай меня уже, наконец!

Аниас от такого требования едва не подавился, но в следующее мгновение вдруг заорал:

— Сюда! Скорее!

Нашел что орать — в нас полетело заклинание такой убийственной мощности, что я едва расплести успела. Но, прикрывая тело мага своим, я успела заметить ярко-алое пламя в небе, и уже в следующую секунду в ринувшегося к нам мага-отступника полетела ярко-синяя молния. Маг выставил щит, но это не спасло — молния, впившись в землю, разошлась сверкающей пентаграммой. Кладбище содрогнулось, и на свет полезли захороненные здесь личности. Личности были разложившимися от состояния "тут еще есть что поесть" до "этого уже обглодали", но все бодренько кинулись на нашего обидчика.

И пока маг-отступник разил наповал то "граблями" своими, то молниями, а то и огненными шарами существ, которых поднял Ташши, в бой вступил Инар и сразу ударил огненной волной направленного действия. Отступник выставил щит, но почти мгновенно с другой стороны в него полетело уничтожающее заклятие. Инар и Ташши с методической точностью и удивительной синхронностью работали в паре. Не сговариваясь, не обмениваясь фразами, целенаправленно уничтожали врага, против которого ни одному из них в одиночку не выстоять. А вместе боевой маг и некромант были силой!

— Ярослава, — прошептал Аниас, — то зелье, что дала сразу, еще есть?

Я молча взяла мага за руку, отдавая остаток своего резерва. Девясил сейчас не поможет, я это понимала. Как осознавала и то, что Инару с Ташши против мага-отступника вдвоем все же долго не продержаться — они молоды, а ему, почитай, лет триста. К тому моменту, как Аниас вскочил и ринулся в бой, я тихо постанывала, свернувшись на земле и чувствуя, как могильный холод забирается в душу. Мне было плохо, очень-очень плохо...

Потом прогремел взрыв. Он смел умертвия, но маги выстояли, используя щиты. А потом ко мне подбежал Ташши, снял куртку и начал укутывать в нее мое безвольное тело.

— Ярослава, ты же ледяная вся! — закричал некромант.

— Да жива я, жива, — простонала с трудом, — просто без сил... Что с отступником?

Рядом опустился на колени Инар, схватил мою руку, начал растирать, одновременно проговаривая:

— Ему удалось уйти.

— Плохо, — прошептала я.

— Да кто ж спорит, — Аниас тоже оказался рядом. — Ярослава, как ты... как догадалась?

Так как лежала я на руках Ташши, а растирал меня Инар, то должна признать, мне в этот момент хорошо было. Вот какая я плохая, самой стыдно... чуть-чуть. Но руку у темноволосого гордо забрала, даже сесть попыталась и начала говорить:

— В общем, так, что я из всей этой ситуации поняла: ты, Инар, спас Лианну, когда та тварюга шла за кровью Лин. Если то, что сказала Верховная, правда, то у Лианны в роду были первородные, а кровь первородных, сами знаете, какой мощный магический реактив. Так вот, может быть, того возродившегося мага какой-то другой маг направил?

— Маг-отступник, — простонал Инар.

— Вот-вот, — согласилась я. — И если виденное мною предсказание верно, то кто-то использует Лин для воскрешения кого-то на заброшенном кладбище демонов.

Державший меня Ташши ощутимо напрягся и спросил:

— Что за предсказание?

— У Ярославы сегодня было видение, — вместо меня ответил Инар, — но о сути его я узнаю только сейчас.

— Раньше ты не спрашивал, — съязвила я.

Ташши хмыкнул и спросил:

— А Аниас тут причем?

— Ловушку ставили я, Лин и Рес, — пояснил Аниас. — Этот отступник схватил меня в городе, я и опомниться не успел, как здесь оказались. Он требовал от меня личину.

— Что требовал? — не сообразила я.

— Заклинание доступа на территорию академии, — пояснил Ташши, — оно у каждого студента свое.

— От нас ничего не требовали, — задумчиво сказала я.

— У вас нет магии, — объяснил Инар.

— Зато у нас есть чай... и торт...— мечтательно произнесла я и провалилась во что-то темное.

* * *

— Дура! Идиотка! Ведьма косорукая!

Это кто ж меня так радостно-то? Открываю глаза и вижу злую мордочку Варвары.

— Ты чем думала вообще? — шипит демон.

— С возвращением, — радостно прошептала я, говорить почему-то было сложно.

— Ссспасибо, — прошипела Варя, глядя на меня красными очами. — Устроила ты мне возвращеньице: живот от боли крутит, внизу все мокро и кровью воняет, чей-то язык во рту болтается! Сказка, а не возвращение!

— А язык чей был? — не поняла я.

— Мага какого-то... синяк ему к лицу, наверное...— демон задумался, потом обо мне вспомнил. — И хватило же мозгов, а?

А я себе картинку представила: сидит Варвара, ну или стоит, с парнем целуется и явно в первый раз, где ж нам раньше-то было, и тут опа! — демон вернулся в тело Вари. И ошалелый от неожиданности маг получает в глаз. Бедный парень, да и демона жалко.

В этот момент появилась тетя Матрена. Она важно шла, неся поднос с бульоном и пюре.

— Вот и очнулась, вот и славно, — приговаривала домовая, — а мы уж распереживались все. Ректор, почитай, каждый час заглядывал. Главный тоже приходил, тебя проверил, сказал оставить отсыпаться. Василены Владимировны не было, ей поведать бояться, а чаще всех Ташшинька заходил.

Проговаривая все это, домовая залезла на стул и взгромоздила поднос на взявшуюся откуда-то тут тумбочку.

— Ты откушай, краса ненаглядная, — пропела тетя Матрена, и я вдруг поняла, что бульоном давиться буду. А домовиха продолжает:— Красота ты моя, умертвие и то живее выглядит! — я нервно сглотнула. — А глаза-то твои меркнут в сравнении с синяками, что под оными! А губы-то тоже синие... а кожа серая... И шо ты, моя милая, глазами клипаешь, уж я тебе спуску не дам, дура ты самонадеянная!

Ой, если тетя Матрена до еды ругается, это страшно. Она обычно накормит, напоит и потом давай морали читать, а тут...

— Молчишь? — грозно спрашивает Матрена.

— Молчу, — покорно согласилась я, — вы простите меня... оно как-то само вдруг повело, я и опомниться не успела.

— Ох, Ярослава, — домовиха руки в боки уперла, — ты ведьма али кто? А ведьма, она наперед трижды подумает, лишь опосля за дело берется.

И не скажешь ведь ничего, да только:

— Да и в другой раз поступила бы так же, — тихо сказала я.

Матрена молча кивнула, развернулась и вышла. Уж думала, пронесло, так нет же — домовиха с зеркалом вернулас, да мне мое собственное изображение и продемонстрировала.

— Ой ты ж мама родная! — вскрикнула я.

— Она посимпатичнее будет, — хмыкнула Варя.

Я с подругой была полностью согласна. Ну, или с демоном, если точнее сказать.

В двери осторожно постучали. Варвара открывать пошла, а я лежала и думала об одном — как бы к туалету прошмыгнуть тенью незримой...

— Гляди, вомпёр! — прозвучало у двери.

Я со стоном упала на подушки.

— И знала, что маги бесстыжие, но чтоб настолько! — не унималась Варвара, а может и демон, кто их там сейчас разберет.

Следующее, что я увидела, это как из дверей показались руки, обхватили Варины плечи, подняли ведьмочку, и вскоре Варвара билась в закрытую дверь, а Инар преспокойно направился ко мне. Тетя Матрена, выбежавшая при первых репликах Вари, так и осталась стоять с открытым ртом и половником наперевес.

Но мага ее присутствие ничуть не смущало.

— Привет, — с нежной улыбкой произнес он, — это тебе, — Инар подошел, и в мои ладони опустился пузырек с тускло светящейся фиолетовой жидкостью, — уже к вечеру будешь бегать.

Какое там бегать, у меня тут раздвоение личности — одна личность в надежде косит на двери в туалет, у второй при звуке голоса некоторых присутствующих все признаки стазиса налицо, окромя отчаянно забившегося сердца.

— Как ты? — он присел на край моей постели, взял в плен правую кисть руки и начал медленно выводить на ладони какие-то незримые узоры, и от этого его народного творчества вторая моя личность забыла о какой-либо естественной необходимости. Мне было хорошо просто здесь и сейчас, и думать ни о чем больше не хотелось совершенно.

И так как обе мои личности говорить оказались не в состоянии, Инар продолжил:

— Я очень испугался вчера, — произнес маг, глядя в мои глаза. — Мне еще никогда не было так страшно. Даже там, с Лин, я мог представить себе, что не успею и она погибнет... но я не в силах допустить даже мысль о твоей смерти!

Мое горло как-то само нервно сглотнуло.

Инар улыбнулся, чуть сжал мою ладонь, потом поднес ее к губам и поцеловал так, что я едва не превратилась в одну сплошную лужицу.

— Поправляйся, — прошептал он и пошел к выходу.

Обернулся лишь на пороге, грустно улыбнулся мне, открыл дверь, впустил раскрасневшуюся от ярости Варю и ушел.

Тут отмерла тетя Матрена:

— Вот кобель-то, а! Ярослава, чего это у тебя вид совсем невменяемый?

Я вздрогнула, вернулась в настоящее и вспомнила о насущном.

— Ой, мне бы это... выйти.

— Варвара, чего стоим? Ты с лекций отпросилась под видом сиделки, вот и уваж болезную!

Демон, а это был именно он, стремительно подошел, откинул с меня покрывало, подхватил на руки и понес к туалету. Я едва пузырек на подушку бросить успела. А тетя Матрена так вообще с тихим "плюх" на пол села.

— Это что ж деется! — запричитала она.

А меня внесли, даже посадили и утопали ругаться с домовихой.

— Ты что, ирод, делаешь! — причитала та. — Мало того, что в девичье тело затесался, так ты ж его гробишь! О Варе подумал, черт поганый, каково ей будет потом деток-то вынашивать, а?

— Начинаетссся, — прошипели потусторонним голосом. — Да что девке сделается-то?

— Тебе перечислить? — возопила домовиха.

— Не надо, — хмуро ответил демон и тут... начал оправдываться. — Тетя Матрена, любые силовые нагрузки на тело Вари не идут, иначе какой с меня охранник? Создается силовая оболочка, да и не стал бы я ее тело перегружать в... эти дни.

— А-а-а, — домовая захихикала, — так-то тебе, будешь знать, почем доля женская. А теперь скажи-ка мне, Нирхор, мне только что показалось, или как?

— Да... — протянули все тем же потусторонним голосом, — он из наших. Не чистокровный, но наш.

Ну тут уж мое любопытство не выдержало. Со всеми делами покончив, поползла мыть руки. Зашла Варя, на мое "э-э-э", демон выдал:

— И чего я там не видел? — поддержал, пока я непослушными и слабыми руками воевала с мылом и водой.

Потом помог дойти до кровати. Ноги не слушались, руки безвольными плетями висели, в голове было темно и словно прибой шумел.

— Ох, Ярославушка, — Домовая поправила подушку, демон практически усадил, ноги на постель положил, Матрена торопливо укрыла, да сразу за ложку. — Поесть тебе надобно, прежде чем зелье пить.

— Ой, — простонала я, — у меня тут столько вопросов возникло!

— Забей, — откровенно послал меня демон.

— У бабушки спрашивай, — тетя Матрена послала значительно дальше.

— Вот она и пришла — страшная, мучительная и жуткая смерть от любопытства, — констатировала я.

А потом снова стало, темно и даже как-то покачивало. Неожиданно качать стало сильнее, а потом и откровенно трясти.

— Да пусть сначала выпьет, — прозвучал голос демона, и в меня начали заливать какую-то горькую жидкость. — Глотай давай!

Послушно все выхлебала. Потом к экзекуции приступила Матрена, залив в меня бульон. Потом трясти перестало и я уснула.

* * *

Проснулась ночью. Резко, будто от толчка. Села, еще не понимая, где я, начала озираться. В том, что случилось что-то плохое, я даже не сомневалась, вот только что?! А вокруг спали ведьмочки, кто-то что-то шептал во сне, от Бажены донесся смех, ей явно снилось нечто приятное.

Осторожно свесила ноги, поднялась. Слабости как не бывало, напротив, сила в теле появилась, но мешала сонливость излишняя. Никак сон-корень в том флаконе был. Внезапно сердце снова сжалось. И страх пронзил ледяными щупальцами. Да что же это деется-то?

— Ярославушка! — домовая, как и полагается домовой, внезапно возникла на пустом месте. — Что, сердешная моя? Чего подскочила-то? Уж до рассвета должна спать сном младенческим, доза-то в зелье была изрядная.

Она думала, что успокоила меня?

— Ташши приходил? — голос после сна был хриплым.

— Зашел, убедился, что спишь, да и заторопился по делам-то своим.

Та-а-ак, попробуем разложить события на составляющие: Ташши заходил много раз, Инар один раз и подпоил меня сном-корнем вкупе с зельем, силы восстанавливающим, о котором я ни сном ни духом. И что же сказал Инар? Было в его словах что-то важное, что я понять никак не могу, но сердце тревожит. "Даже там, с Лин, я мог представить себе, что не успею, и она погибнет... но я не в силах допустить даже мысль о твоей смерти!" — я повторила его слова, сердцем чуя, что здесь что-то кроется, но что?

А потом мне окончательно плохо стало!

— Тетя Матрена, — прошептала я, — а маги... они совсем безголовые, да?

— В большинстве своем да, — а сама явно сеть плетет, на меня не глядит даже. — Ты, Ярославушка, спать ложись, ты...

"Уж до рассвета должна спать сном младенческим, доза-то в зелье была изрядная", — кажется, так Матрена сказала.

И я все поняла!

Маги, причем те самые недоучки, решили охоту на мага-отступника начать! Наверняка и ловушку сделать успели, а я, значит, спать должна... Вот только Инар о моем самочувствии позаботился, а смотрел... он так на меня посмотрел, как в последний раз! Он к битве готовился! К сражению, в котором может даже не выжить!

— Тетя Матрена...— простонала я.

— И не проси даже, — неожиданно грозно сказала домовиха. — Коли сгинет он, так невелика потеря, а тебя от гибели уберегу! Ташши просил.

— Да как же это?

— Это его решение, Ярославушка, — домовая выросла, стала с меня ростом, — а ты не тревожься, спать ложись.

И я вдруг услышала тихий всхлип. Кто-то плакал, причем плакал во сне. Обойдя домовиху, пошла на звук и на обнаружившейся дополнительной кровати, обнаружила Лин... которая была не Лин!

— Пусть спит, — прошептала тетя Матрена.

А я, холодеющими от ужаса губами, прошептала:

— Это иллюзия!

Так они меня усыпили, и Лин усыпить пытались, да не зря она магичка, вот и подсунула вместо себя иллюзию!

— Почему они к ректору не пошли? — простонала я. — Или к главному? Откуда эта бравада глупая?

— Откуда мне знать, Ярославушка, — домовая ткнула спящую девушку, и та лопнула мыльным пузырем, — надо же... иллюзия. Сильна Лианна, меня и то обманула...

А я застонала протяжно, за голову схватилась и как заору не своим голосом:

— Девчонки, беда у меня!

* * *

Ведьмин круг многое дает, особенно если ведьм ровно тринадцать. И мы сдвинули кровати, освободили место, взялись за руки. Баж стояла справа от меня, Рогнеда слева. Две наши извечные лидерши словно подбодрить меня пытались. И я была благодарна за поддержку и за согласие. Без лишних слов ведьмочки встали в круг, чтобы помочь раздвинуть грани реальности и увидеть будущее.

— Веселова-роса, небесна слеза. Да пойду по дороге, по дороге тревоги, выйду на распутье, стоят три перепутья. Пойду не по дороге, во земле утопают ноги, во земле сырой теплой, что запах несет травы да корений. Пойду босая, с распущенной косой я, пройду без троп без развилок, во чисто поле выйду, матери-земле поклонюсь я. Да говор не заговор, о грядущем спрошу. Ты, мать земля, ты позволь туману грядущего да развеяться перед взором моим. Покажи мне истину, покажи неизбежное, да развилку судьбы. Развейтесь туманы, разойдитесь горы, расступитесь реки, покажите Инара-мага. Развейтесь туманы, разойдитесь горы, расступитесь реки, покажите Инара-мага. Развейтесь туманы, разойдитесь горы, расступитесь реки, покажите Инара-мага.

Мы повторяли и повторяли заклинание, синхронно, в такт и даже дышали в унисон. Глаза закрыты, руки сцеплены, энергия свободно по кругу течет, все ускоряясь, и мы твердим свою просьбу.

Вспышка! Я упала на колени, но девочки моих рук не отпустили... иначе я умерла бы в ту же секунду от отчаяния, и из груди моей вырвался крик... Он отдаст свою жизнь за нее! Он отдаст себя за нее! Что же он делает?!

Я завыла от раздирающей душу тоски и боли. Рядом опустилась Рогнеда, обняла, да не утешала, нечем тут утешится.

— Что? Что вы видели? — испуганно спросила тетя Матрена.

Варвара тихо рассказала. Все ведьмы видели то же, что и я, все ведьмы чувствовали то же, что и я, от того и не утешали...

— Ох я дура старая, — простонала Матрена, — не уберегла Лин, не удержала!

А я завыла, как волчица раненая, да и поднялась стремительно.

— Инара не спасешь, так хоть другим жизнь сохранишь? — Бажена словно мои мысли прочитала. — Лети, Ярослава, да силы наши возьми.

— Яра, — начала Варвара, но мой взгляд ее вмиг остановил, и девушка прошептала: — Лети... Мы сообщим главному.

Ведьмы снова взялись за руки, но на этот раз вся сила текла только ко мне...

* * *

Глубокая ночь близилась к ведьминому часу — было почти два часа ночи. А я летела стремглав к тому самому кладбищу, где одиннадцать магов ожидали жертву, расставив на нее ловушку... И может, даже все получилось бы у них, да я была уверена, что получилось бы... Вот только маг-отступник уже схватил Лин!

Круг в деталях показал, как Лианна вылетает через стену, окружающую академию, да подстреленной птицей падает вниз. Не знаю, какой силы было заклинание. Видимо, кровь Лин позволила сделать ловушку направленной. Знал ли об Инар? Вероятнее всего, ведал, ведь не позволял ей в одиночку академию покидать. Да усыпить девушку он Аниасу доверил, в том и беда!

Я перелетела через стену и на несколько секунд зависла. В меня полетело сковывающее заклинание такой силы, что оно даже подействовало, чего обычно с ведьмами не происходит. Большинство чар протекают мимо, не в силах воздействовать на нейтральную ведьму, а тут... тут было заклинание прямого воздействия, от того я и замерла, но метле никакая магия не помеха.

Медленно, осторожно я расплела заклинание и продолжила путь, ведьмочки мне сейчас столько ресурса передали, что повредить мне мало что было способно. И я молча летела над спящим городом к тому самому кладбищу, понимая, что, даже поспев в срок, Инара не спасу...

* * *

Кладбище полыхало всполохами силы и отсветами магической битвы. Их осталось десять, магов-недоучек. Десять тех, среди которых было семь боевых магов и трое некромантов. На мгновение я прикрыла глаза, потому как вспышка магического контура едва не ослепила. Они отчаянно держали оборону, но круг сужался. А там, в центре его, упав на колени и обхватив плечи руками, плакала прекрасная Лианна, которая уже ничем не могла помочь любимому. Инар тоже был там... вот только он уже стоял по другую сторону.

Метла стремительно помчалась вниз. Я спрыгнула, едва верная боевая подруга замерла в шаге от земли.

— Ярослава? — воскликнул Ташши.

Отвечать настроения не было — маг-отступник ломал защитный контур. На его стороне все же был опыт, не говоря уже о накопленной силе. И контур трещал и полыхал, едва удерживаемый светящейся фиолетовой пентаграммой, которую продолжал удерживать Ташши. Только он, остальные маги пытались плести боевые заклинания. С нулевым-то резервом.

— Ярослава! — взревел некромант.

Я не слушала. Ведьма деловито ударила метлой трижды оземь, и метла уменьшилась. Затем я положила ее в передник, сняла перчатки, размотала и сложила шарф. И все это методичными и выверенными движениями, потому что я знала, что делаю, и знала, когда следует приступить.

Неожиданно контур погас, делая видимым стоящего у барьера мага-отступника. И это чудовище, глядя на меня, медленно произнесло:

— Ве-е-едьмочка-а...

"Орёль" разозлился.

— Здоровеньки булы, дяденька!

— Язвишшшь? — прошипел маг.

— Ерепенюсь, — ответила я.

— Трепыхаешшшься!

— Разве? — я нагло смотрела на мага-отступника, который сейчас не был способен причинить мне вред, а как защитить тех, кто угодил в собственную ловушку, я знала.

— Ведьмочка! — маг даже голос повысил.

— Не ведьмочка, а ведьма! — рявкнула я.

И я смотрела исключительно на это чудище, стараясь не видеть того, кто безвольной куклой стоял шагах в двадцати позади него...

— Ведьмочка, — повторил маг-отступник, — ты сделала этот приз поистине восхитительным...

— Какой приз? — я не буду смотреть на Инара. Не буду!

— Двенадцать сильных магов, среди которых одна с кровью первородных и в дополнение ведьмочка без должной защиты. Это будет вкусно...

"Орёль" расправил крылья, и я вновь задрала голову, чтобы, глядя в рожу мага, вполне радостно сообщить ему:

— Размечтался, урод долговязый!

Он ударил почти мгновенно. Ташши за моей спиной выругался, и пентаграмма, вспыхнув, удержала контур. Но это уже не было необходимостью. Я очень спокойно дошла до края защитного поля, опустилась на колени и положила ладони на магическую линию, питая ее своим огромным резервом. И линия на глазах начала увеличиваться, пентаграмма сменила цвет на ярко-синий, а маг-отступник в ярости начал плести новое атакующее заклинание... и еще... и снова...

Мне было неудобно из этого положения смотреть на него, но я все же наплевала на мнение шеи о поведении хозяйки и откровенно злорадно ухмылялась в рожу этому... чуду.

Подбежал Ташши, потом Аниас и Леонс, но они не мешали, отчетливо понимая, что я спасаю их жизни. Понимал это и отступник, свирепея и в яростном безумстве сметая все на своем пути. Вновь и вновь в нас неслись заклинания, но контур удерживала ведьма, и они проходили через меня, не причиняя вреда адептам. В какой-то момент создалось ощущение, что все кладбище — словно огромное торнадо, а мы в эпицентре, но даже это не позволило смять защитный барьер. Сила полного ведьминского круга — это сила, с которой вынуждены считаться даже архимаги.

И он отступил. Пространство, изломанной грудой окружающее нас, вернулось к нормальному состоянию. А я продолжала удерживать грань, без особого труда и напряжения.

— Ведьма, — задумчиво произнес маг-отступник и неожиданно присел на корточки, напротив меня, — ты действительно хочешь их спасти?

— Да, — спокойно ответила я.

— И надеешься, что силенок хватит?

— Да.

Чудовище хрипло рассмеялось и, чуть наклонившись, так что возле его лба заискрилось защитное поле, тихо спросило:

— Неужели ты веришь, что кучка твоих непутевых друзей сумеет победить меня?

— Нет, — и я убрала руки. Села на землю напротив мага и, улыбаясь, посмотрела на того, кто был одним из носителей смерти. — Слушайте, дяденька, — улыбка моя ширилась, так как, в отличие от мага, я видела, что творится за его спиной, — вы действительно думаете, что ведьмы такие же безголовые, как и маги?

— Ты прямое тому доказательство, — произнес отступник.

— А ты уже труп, — едва слышно сказала я.

Главный ударил без предупреждения! Темно-фиолетовые силовые линии вырвались из его рук, взрывая все щиты мага отступника. Даркаэрш Рханэ бил без жалости и сожалений, уничтожая зло и его носителя. А я сидела напротив мага на расстоянии вытянутой руки и в странном оцепенении смотрела на агонию чудовища. Смотрела и откровенно поражалась силе нашего главного — и Инар, и Ташши, и Аниас, атаковали отступника снаружи, пытаясь убить... А некромант поступил иначе — он убивал чудовище изнутри, воскресив в нем всех тех, кого маг-отступник выпил за годы своей жизни.

— Не смотри, — Ташши заслонил от меня происходящее, а после и вовсе обнял.

Я была не против — от некроманта пахло чем-то приятным, несмотря на ощутимый запах пота. А еще, прижимаясь лицом к его рубашке, я не видела, как чьи-то призрачные черепа вырываются из тела мага-отступника. Но самое главное — я могла сделать вид, что совершенно не замечаю, как столь же методично и безжалостно наш главный убивает Инара... Инара, на которого я старалась не смотреть... Инара, который был связан с отступником, отдав себя за невесту... Инара, который был уже почти мертв.

И не смотря на то, что я все это знала, увидев сквозь круг, я вдруг не выдержала:

— Не надо, — простонала я, обнимая Ташши и прижимаясь к нему сильнее.

— НЕТ!!! — закричала Лианна, которая, наконец, поняла, что спасение пришло для всех, кроме Инара. — Не-е-ет, пожалуйста. Нет!

— Он уже не наш, Ярослава, — почему-то Ташши пытался оправдать действия дяди. — И все из-за Лин... Глупая влюбленная идиотка! Мы ждали мага-отступника, все было рассчитано и выверено, я сам проверил расчеты раз двадцать! Мы выстроили защитный контур, я влил силу в пентаграмму и тут...

— Появился этот урод, и у него была Лин, — прошептала я.

— Откуда?.. — Ташши чуть отодвинул, удивленно вглядываясь в мое лицо.

— Дар Предвидения, усиленный полным ведьминским кругом, — почти шепотом ответила я. Тут послышался очередной крик Лиин, и я снова прижалась к Ташши. — Я все видела... как маг предложил сделку — Инар и его полное подчинение отступнику или жизнь Лин. Инар вышел из круга в надежде спасти любимую девушку. Но он не понимал, что отступник видит контуры силы и прекрасно осознает: без Инара вектора силы смещаются, ваши выверенные до микроделений схемы рушатся. Произведя размен пешек, маг вполне обоснованно планировал получить всех вас.

— Да, — ошеломленно выдохнул Ташши.

Лин закричала снова, потом завыла.

И ведь она не хуже меня понимает — Инар погиб в тот самый миг, когда позволил отступнику наложить заклинание, и теперь его разум спит. Инар не проснется. И вместо мага, которого Лин любила, теперь имеется лишь одно чистое зло, руководствующееся только древнейшими инстинктами. Инара не спасти... слишком поздно. И что-то внутри подсказывало, что я очнулась в тот самый момент, когда он погиб.

— Танаэш! — крик главного, и некромант, отпустив меня, ринулся к дяде.

Я обняла плечи руками и посмотрела на Лин. Ее удерживали Аниас и один из друзей Инара. Оба парня были бледны, да и остальные не лучше. И все в каком-то священном ужасе взирали на то, что творилось за моей спиной. Я не выдержала и обернулась.

С магом-отступником все было кончено, но... но он отчаянно не желал гибнуть. Используя связующую нить, что осталась после заклинания, направленного на Инара, маг влил свою силу в обращенного. Это было жутко — чудовище, пожираемое призрачными черепами, вскинув руку, отдает силу. Жутко, но действенно. Действенно настолько, что Инар, с совершенно белыми пустыми глазницами, рычал оскаленной пастью и держал удар главного.

— Танаэш, — вновь крикнул некромант, — он не должен уйти. Слишком много силы, слишком...

И в этот миг ударил Инар. Главного, который практически висел в воздухе, поразило с такой силой, что он отлетел на несколько десятков метров и с трудом сохранил равновесие, а Ташши отлетел и упал.

Тут чудище, которым стал Инар, медленно повернулось к нам. Я нервно проверила контур — он должен был выдержать даже удар той силы, которой смело главного. А обращенный медленно двинулся к нам... ко мне... И он шел, шел, шел... да всего-то шагов пятнадцать и идти было надобно! Когда кукла с лицом темноволосого мага вплотную приблизилась к контуру, я почему-то прошептала:

— Инар...

Ответа я не ждала. Это была уже совершенно другая сущность, которая если бы и воспылала ко мне интересом, то только плотоядным. И я плакала, молча глотая слезы и глядя на губы, которые целовали меня, это были впервые в моей жизни поцелуи. Я буквально оплакивала его...

— Ярослава, отойди! — скомандовал главный.

А я почему-то продолжала стоять и смотреть на Инара.

— Ярослава, пожалуйста, умоляю, Ярочка, только не отходи от него, — взмолилась Лин. — Я все что хочешь сделаю, только не дай им убить его... Ярослава!..

— Лин, он уже другой, понимаешь? — Аниас явно был зол на нее.

— Не убивайте его-о-о, — Лианна рыдала, — не убивайте... не надо... Инар!

Я видела, что два некроманта готовы нанести удар, и я понимала, что это будет последний удар для того, кто все же был мне дорог... и я осознавала, что нужно отойти, потому что главный боялся задеть меня, а мой контур вряд ли посчитает его магию опасной и, скорее всего, пропустит ее. Несмотря на то, что разум отчетливо осознавал ситуацию, сердце поступило по-своему.

— Инар, — тихо позвала я.

Чудище вскинуло голову, вглядываясь в меня, словно слышало, словно понимало... и я протянула руку, касаясь руки обращенного и вливая в него остатки своего ресурса...