Глава 89

"Соплохвост с ним, с первым уроком", — первым делом подумала я, услышав звон будильника и посмотрев на время. Сквозь сон я неторопливо до легкого приятного хруста потянулась и села на кровати, откинув отросшие волосы назад. Хронический недосып давал о себе знать, а вернулась я почти перед подъемом.

Поднялась из подземелий только на второй урок. Кан (с заспанными и так узкими глазами) сообщил, что ночью никаких происшествий не было, Кэрроу никуда не врывались и все ОСТы в порядке, хотя некоторые плохо спали из-за нервов. Малфой подошел высказать, что это он дежурил ночью от имени директора и Кэрроу, управляющих дисциплиной в школе, и пригрозил мне проблемами через Кана, хотя скорее предупредил — такое создалось у Самуи впечатление. Ну да, кто его такого почти трясущегося от страха при каждом шаге слушать будет? С утра столкнулась с ним в коридоре, и он не сразу меня заметил. Реакция была говорящая — глаза выпучил, рот открыл, язык проглотил и отпрянул. Потом собрался и, обогнув меня, повел своих друзей — Крэбба с Гойлом — дальше.

Я, конечно, так и не обзавелась привычкой постоянно легилиментить окружающих (отслеживание эмоций гриффиндорцев можно было бы считать изощренным способом самоубийства), но уже давно достигла того уровня, когда это получалось само собой. Стоит только долго смотреть кому-то в глаза и забыть о контроле. Если же жертва переживает много ярких эмоций, мне даже делать ничего не надо. Так вот, с Малфоем я буду стараться держать себя под контролем. Ведь испытываемый им страх передался и мне, что мне совсем не по душе, а ведь и раньше я его улавливала. В первые дни видно было, что он подавлен. Понятно отчего: Волдеморт в доме, как женщина на корабле, тоже в своем роде примета не к добру, причем о побитых тарелках в любимом сервизе нужно горевать в последнюю очередь. Но даже спустя прошедшее время, Малфой не то что не стал прежним, его страх еще больше возрос, что я и имела возможность прочувствовать.

Содрогнулась и выпрямилась, постаравшись прогнать прилипшее противное нечто, дышащее ледяным дыханием в спину, а цепкими холодными пальцами схватившее за живот.

Зато я не пожалела, что проспала первый урок: с утра за завтраком Кэрроу замутили вместе со Снейпом речь по промывке мозгов школьникам и огласили поправки в ужесточенных правилах школы. Будь я там, наверняка заснула бы лицом в тарелке, так что ничего не потеряла. Хотя нет, с таким паршивым настроением, которое у меня было с утра, мне вообще противопоказано видеть раздражающих личностей. А уж после встречи с Малфоем и подавно.

Кэрроу переживали за дисциплину, которой, по их словам, в школе не было. Теперь за нарушение пыль вытирать вряд ли будешь, разве что за опоздание на урок. Ввели телесные наказания и теперь могли вполне официально отправить кого-то из моих друзей на такую вот "отработку". Ну ничего, если осмелятся, я такого наворочу... А на выходных Беллу на них натравлю, да-да.

В сладостных мечтаниях о расправе над Кэрроу руками Беллатрисы (а основой в них выступали воспоминания о бушующей Лестрейндж) я отсидела урок.

Люблю обед, особенно в Хогвартсе. Вообще, первая моя любовь в Хогвартсе — это обеды. И настроение поднялось до приподнятого, теперь мне не страшны никакие проблемы, можно расслабиться. Разве что... Амикус Кэрроу опять довольным выглядит, и сестра его тоже предвкушает что-то, но не так явно. Вот и сиди теперь гадай, что они там придумали... Что для меня, даже сомнений не возникает. Едва поднявшееся с отметки плинтуса настроение опять мигом испортили.

Пять минут до начала урока, Кэрроу покидают Большой зал, большинство учеников спешит на уроки, меньшинство пытается успеть доесть. Слежу за Невиллом. ОСТы спешно предупреждены через Кана. Слизнорт уже подгоняет.

Сижу на уроке рун, а в голове не рунные цепочки, а довольная рожа Амикуса. За что понятно, но как и когда? Судя по поведению, затягивать они с этим не будут.

На трансфигурации перебирала варианты подставы и делала ставки, в какой момент могу в нее попасть, вместо того, чтобы уделить время письменной работе. Сегодня МакГонагалл дала тест, так что я не слишком усердствовала и имела кучу свободного времени, все равно голова была занята совсем другим.

Трансфигурация становилась сложной, но все еще вполне одолеваемой наукой. Задание предыдущего урока я быстро осилила, да даже если бы и нет, МакГонагалл не слишком-то расстраивалась или радовалась, когда у кого-то что-то не получалось. Не получилось — ну и ладно.

— Мисс Крауч, остановитесь на минуту, мне нужно обсудить с вами вашу письменную работу, — неожиданно окликнула меня МакГонагалл, когда я собирала вещи вместе со всеми по звонку.

Неужели уже успела просмотреть? Ох, снова будет пенять, что я не стараюсь? Десять минут бесполезно потраченного времени.

Когда все ученики покинули класс, МакГонагалл отложила пергамент в неровную стопку таких же трубочек. Приготовившись выслушивать нотации, я удивленно приподняла брови, когда услышала то, зачем она меня позвала.

— Мисс Крауч... Айрли. Присядь, — я послушно села за парту перед ней, так как она взяла меня за руку и продолжала держать, будто я могла убежать в любой момент. — Я знаю, тебе должно быть тяжело переживать это в одиночестве. Это огромный удар. Я знаю, что тебе не с кем больше разделить горе...

Она продолжала что-то говорить, я видела, как шевелятся ее губы, слышала посторонний шум, но не понимала, о чем же она говорит. Во мне проснулось Горе, которое я с огромным усилием не так давно преодолела и закрыла насколько могла далеко. Теперь я вынуждена была снова с ним схлестнуться. Это все было уже знакомо и пройдено еще десять лет назад.

Пока МакГонагалл продолжала говорить, держа в своих руках мою ладонь, самообладание не хотело никак возвращаться, вместо него поднимался гнев.

— Какое вам дело до меня? — с вызовом, наконец, я подняла глаза от парты.

— Я чувствую необходимость позаботиться о тебе.

— Необходимость! Так почувствуйте необходимость позаботиться о моем брате, мне помощь не нужна! Я из другого факультета и почему-то раньше у вас не возникало никогда необходимости позаботиться даже об учениках своего факультета! — я вырвала свои пальцы из ее рук и поднялась на ноги.

— Что вы такое говорите?! — она тоже поднялась, выразив недоумение и негодование на своем лице.

— Мне не нужна ваша забота, подкрепленная чем-то! Ведь вы не просто так это делаете, да? Что вам от меня нужно? Скажите прямо!

МакГонагалл даже глаза выпучила и открыла рот, но слов сразу же подобрать не смогла, а я, разгоряченная, продолжила:

— Вы хотите занять место Августы? Что вы хотите, чтобы я сделала? Прониклась к вам чувствами? Так вот нет, шишку вам зеленую! Не выйдет у вас ничего! У меня есть люди, которые станут на мою сторону, если понадобится!

— Вы хотите сказать, что этим человеком стал ваш отец? Вы в самом деле доверяете такому человеку? Он довел вашу мать до сумасшествия... — потрясенно закончила она с гневными нотками.

— Так вы хотите, чтобы я прониклась ненавистью к Барти и выполнила что-то для Ордена Феникса! Что? Шпионаж, саботаж? Отличная идея подставить мою шкуру на пользу дела, прямо в духе Дамблдора!

— Как вы могли такое подумать, я просто хотела вам помочь! — МакГонагалл не кричала, как всегда, держа себя в узде, но она умела выразить свое негодование. Вот сейчас, например, сделала свое сухое лицо еще более строгим с острыми чертами.

— Тогда, когда назначили мне отработки, зная, что Кэрроу в школе, вы тоже мне хотели помочь? Вы ведь представляли, что из этого может выйти!

— Я не имею никакого отношения к вашим отработкам. Вам их назначил директор, — сухо ответила она, почти не разжимая губ.

— Не нужна мне ваша помощь, — отрезала я.

Профессор всмотрелась в мое перекошенное лицо и выждала паузу.

— Вы правы, Джиневре Уизли больше нужна моя помощь.

Не заметив даже капли раскаяния на моем лице, она так и не поняла, что к совести моей ей в этом случае не дозваться.

— Вы, мисс Крауч, средь бела дня, на глазах у многих учеников едва не убили мисс Уизли. У многих возникли сомнения в том, что вы сделали это не специально. Скажите, вы хотели ее смерти?

— В данном случае она не вовремя влезла по своему обыкновению не в свое дело.

— Так хотели или нет?

— А хотели бы вы убить собаку за нагаженное в обувь?

— Мисс Крауч! — негодующе выдохнула МакГонагалл.

— По-моему, очень подходящее сравнение, — продолжила я. — Только предполагаемая собака пусть будет соседской. Вроде бы и убить как-то неудобно, вдруг кому-то эта рыжая болонка еще нужна, а вот пнуть ее в самый раз.

— Мисс Крауч! Следите за своими словами!

— А что вы ее так защищаете, профессор? Вы думаете, что хорошо ее знаете? А знали ли вы, что с самого первого курса ее соседки страдали от ее загребущих ручек? Что за эти годы они так и не дождались решения проблемы с вашей стороны, что девочки с одиннадцати лет научились складывать все, включая косметичку и верхнюю одежду в чемодан, на котором есть крепкие защитные чары? А ее болтливый язык с любопытным носом? А знакомы ли с ее стервозным вызывающим характером? Или вы уже привыкли вместе с бывшим директором покрывать все ее выходки, как тогда на квиддичном матче с Пуффендуем, когда она специально разрушила трибуну? А вы еще меня сейчас спрашиваете, специально ли я это сделала!

— Мисс Крауч! — МакГонагалл повысила голос, перебив меня. — Если у вас с мисс Уизли возникла личная неприязнь, то это не значит, что вы можете насылать на нее проклятия. Если вы злы на нее, то это не значит, что я закрыла глаза на расправу. Вы должны извиниться перед ней. К тому же по уставу школы использовать заклинания в коридорах запрещено и в прежние времена за попытку убить вас бы минимум выгнали со школы, но я, зная о вашем тяжелом положении, не хотела вас отчитывать за это. Видимо, зря.

Она надеется меня устыдить? Зря.

— Уставом школы вы должны были руководствоваться, когда выносили в общественность указ о моем отчислении летом, а не своими личными политическими убеждениями! — припечатала я. — Уизли сама виновата, и я не буду извиняться. Поздно вешать мне лапшу на уши, сейчас вы не имеете никакой власти в школе, и это даже к лучшему. Может быть, вы вместе с Дамблдором закрывали глаза на все ее выходки, потому что она из семьи в вашем Ордене? И на нарушение правил трио Поттера?

— Я не буду это обсуждать с дочерью Пожирателя Смерти, мисс Крауч, — отрезала МакГонагалл.

В глазах, как мне показалось в один момент, полыхнула ненависть. Хлопнув громко дверью напоследок, я рванула к выходу всей душой желая впечатать ее лицо в стену, но прежде макнуть ее носом, что творила она все эти годы под руководством Дамблдора.

Я уже не говорю про себя. Но Невилл, который так ни разу не дождался от нее помощи? Даже когда облажался, потеряв пароли к гостиной и тем самым дав сбежавшему преступнику, то есть Сириусу Блэку, проникнуть в спальню. Ничегошеньки она не сделала, чтобы решить проблему с его проблематичной рассеянностью. Да ладно это! Это мелочи! А вот до моего появления Поттера гнобили, когда считали наследником Слизерина или за простую потерю баллов, и ничего не поменялось при аналогичной ситуации на Турнире Трех Волшебников.

Идя быстрым шагом непонятно куда, я осознала себя на шестом этаже, когда гнев поутих. Тут же я заметалась туда-сюда, хватаясь за голову. Как я могла сорваться?! Причем тут МакГонагалл?! Ну хреновый из нее воспитатель, зато умеет держать дисциплину, оставаясь спокойной. Да и вообще, какое мне дело до нее? Назначила ее корнем всех бед и сама сорвалась. А теперь что, куда бежать, куда прятаться?

Зачем я только все ей это высказала? Выговориться захотелось, дуре! А Дамблдор, между прочим, наверняка еще жив! И такая подача информации от души прямиком в его Орден — очень неудачная оплошность! Хотя... я ничего толком не сказала, а сказанное про Невилла можно и неправильно интерпретировать. Но злость надо выплескивать, а то на людей кидаться скоро начну. Недобрый знак эта моя вспыльчивость, еще Круциатусами в раздражающих людей бросаться начну. На МакГонагалл уже кидаюсь за то, что она обязанности декана плохо выполняет, не помню ни единого случая, когда бы она просто пришла вечером в гостиную узнать, как дела у факультета, все старосты решали, а уж если попадался такой староста, как Рон Уизли...

— Чего такая хмурая, будто убить кого-то хочешь? — неожиданно сильно хлопнули меня по плечу. Я восстановила равновесие и задрала голову, чтобы посмотреть на высоченного улыбающегося Маклаггена.

На секунду я даже растерялась, восприняв все всерьез.

— Неудачный день? Не парься, пятница-развратница и отличный повод... э, приходи, короче, на тренировку завтра! — улыбнулся он еще шире.

— С чего бы? Поболеть за тебя?

— В этом году я капитан и провожу набор в команду. Я хочу тебя... — он приблизил лицо, почти коснувшись носами, — в команду.

— Тьфу на тебя, черт кучерявый, — без злости отмахнулась. — Я теперь на другом факультете.

— А, точно! Забыл! Смотри мне, не смей пробоваться тогда в команду!

Я снова фыркнула, а на лице расплылась слабая улыбка.

— Ну, в любом случае, ты похорошела и уже на малявку меньше похожа. Пошли на выходные в Хогсмид.

— Прости, у меня планы... — мгновенно растерялась я. — Да и у меня Самуи есть.

— Постой, — всполошилась я, — это что, новый метод закадрить девчонку с приглашением в квиддичную команду?

Маклагген широко улыбнулся, и только я хотела возмутиться, как он снова хлопнул по плечу и, воскликнув "Ну, еще увидимся! И ты мне еще обещала познакомить со всеми членами своего клуба!", поспешил прочь. Мне оставалось только качать головой "ну и пройдоха!", но улыбка была до ушей. Это вселяло надежду, что я продержусь до вечера, потому что нервы откровенно сдавали.

Этой ночью я от греха подальше осталась в Хогвартсе, понадеявшись на расслабляющее действие сна. Никаких срочных дел все равно не было пока что. Сон не шел никак. Мне все казалось, что дверь вот-вот распахнется и сюда ворвется кто-нибудь — от Кэрроу до самого Волдеморта. Даже забредала бредовая мысль, что Дамблдор прячется где-то в Хогвартсе и именно сегодня придет меня убивать лично.

Еще и Саманта — соседка по комнате — все просыпалась и ворочалась в кровати, а я вздрагивала на каждый ее шорох. И в результате...

— Кан. Кан... Самуи, проснись, — я легонько потормошила парня за плечо, отчего он подорвался на кровати и растерянно уставился на меня.

— Айрли? Что случилось?

— Тш-ш-ш, — зашипела я на него. — Мне нужна твоя помощь.

— Сейчас же ночь.

Как ты догадался?

— Да. Мне нужна твоя помощь именно сейчас. Срочно.

— Что нужно делать?

— Всего лишь помочь мне разбудить Захарию и пойти в Запретный лес. Одевайся, все подробности позже.

Я прокралась к выходу, слизеринец нагнал меня меньше чем через пять минут.

— Как ты пробралась в спальню?

— Лестница в спальню мальчиков не заколдована в отличие от лестницы девочек. Так что пройти было проще простого.

— Даже через защитный контур вокруг моей кровати? — с сомнением спросил Самуи.

— Ну не совсем проще простого... — честно призналась я. — Но это ведь я учила вас их ставить. Идем, попробуем разбудить Смита. Чтоб повысить шансы на успех.

— На успех чего?

— Ну как бы тебе сказать... Вашей безопасности.

Самуи непонимающе посмотрел на меня. На что я махнула рукой, что все вопросы потом.

Все уже давно спали, так что через пергамент разбудить не выйдет — его нагревание можно почувствовать только когда он лежит под рукой и еще не вариант, что разбудит, но я б не пошла, если бы не знала пароль от гостиной. Всего лишь мера предосторожности, чтобы вход не стал преградой, как не станет он и для Кэрроу.

И вот, оказавшись в пустом ответвлении коридора, я приступила к объяснениям, зная, что мне не откажут... а если откажут, то от плана все равно не откажусь:

— План прост. Вам практически ничего делать не придется, — я достала свою черную записную книгу и пролистала, отыскивая нужную страницу. — Вот это заклинание позволяет вернуть анимагу первоначальный человеческий облик. Обычно им страхуют при обучении, но... Как бы это объяснить... Я боюсь потерять контроль.

Парни синхронно состроили недоумевающие лица. Я заволновалась и смотрела только на Самуи, боясь увидеть или услышать что-то от Смита. Поможет или нет? Если нет, придется подниматься в гриффиндорскую башню.

— Если коротко, то мне надо выпустить пар. Но я... скажем, чувствую, что могу потерять контроль. Картина, где я продолжаю бегать по Запретному лесу всю оставшуюся жизнь, мне не понравилась, потому я прошу вашей помощи. Но помните, что это может быть опасно, мой зверь не беззащитен.

— Делов-то, — хмыкнул пуффендуец.

— Если тебе это так уж нужно, то запросто, — ответил слизеринец. — Действительно ведь не сложно просто применить заклинание. Как мы поймем, когда мы понадобимся?

Вместо ответа я вручила ему Шерлока.

— Скорей всего он почувствует это. Ну или я на вас нападу. В любом случае сделаете это через два часа. А теперь пошли за метлами.

— Зачем? — спросила Захария.

— Бегать за мной пешком даже по опушке Запретного леса не самая лучшая идея.

Наконец, потратив еще минут сорок, пока ходили отпирать чулан со школьными метлами, мы выбрались через Тайную комнату Слизерина в Запретный лес. Процесс превращения занял от силы пять минут. Палочку я заблаговременно отдала Самуи, чтобы не потерять, а одежду я научилась вплетать в превращение, чтобы не предстать потом во всей красе.

Почувствовав мягкий лесной дерн под лапами и ощутив, как поменялась челюсть, наполнившись острыми зубами, я втянула носом воздух. Сознание тут же наполнили тысячи запахов растворенных в перегнивающих опавших листьях. Пока что я не могла расслабиться, держа под контролем процесс трансформации, зато я буквально наполнялась нетерпением в ожидании того самого момента.

* * *

— Ух, кролика жалко. Видела бы это Хелен, — Захария будто разговаривал сам с собой, наблюдая с воздуха за тем, как черный в тени деревьев зверь разрывает в клочья добычу.

— И хорошо, что не видит, — пробурчал себе под нос слизеринец, проверив, как там себя чувствует за пазухой кофты хорек.

— Как думаешь, что это за зверь?

В этот момент какая-то часть растерзанного тела кролика отлетела в сторону, и оба парня поморщились.

— Росомаха, — ответил Самуи.

— Это хищник?

— Как видишь.

— Где такие водятся? Никогда не видел.

— На севере. Видишь густой мех? Северная Америка или Евразия... Скорей всего, второе, — подумав, добавил слизеринец.

— Почему?

— Замечал иногда, как Ли что-нибудь сболтнет сквозь зубы? Похоже на русский.

— Трэйси как-то сказала, что она во сне тарабарщину какую-то говорит. В смысле, Хелен ей сказала. Причем грубый такой, рычащий, что ли. Может быть, это на русском, — пожал плечами Смит.

Оба парня замолчали, задаваясь одним и тем же вопросом — "откуда?". Вопрос был интересный, но не такой уж значительный, по крайней мере, неожиданные сюрпризы со стороны знакомой им обоим девушки были давно уже делом обыденным.

— Смотри, дальше пошла! — Захария повел древко метлы в сторону.

— Вижу, — отозвался Кан.

Пролетев по воздуху за росомахой, бросившейся снова в погоню за добычей, они вновь нависли над деревьями, опустив головы вниз, где на этот раз жертвой стал молодой олень с еще толком не разветвившимися рогами. Вновь охота завершилась, и росомаха потрошила оленя, а наблюдатели сверху скучали.

— Есть какие-то подвижки в плане собраний? — вновь заговорил заскучавший Захария.

— Пока ничего. У нее и так проблем много, — слизеринец нахмурился, вновь вспомнив о том, как сходил "в гости".

— Ну да, Кэрроу...

— Они проблема, но не единственная, — поморщился Самуи. — Похоже, нашу Ли киданули ее рисовальщики, воспользовавшись тем, что она была слишком занята, чтобы отвлекаться еще и на их дела. Хоть в последний год и меньше выпусков было, но деньги по самым скромным прикидкам потеряны приличные.

Смит тоже нахмурился и задумался, затем со злостью выплюнул:

— Набить бы им морды лица, так уже выпустились из школы. Напишу отцу, может, посоветует что-нибудь. Жалко же.

— Как я понял, у нее уже есть человек, который, возможно, поможет разобраться с этим. На этих выходных как раз планировали встречу. А с письмами осторожнее — их проверяют.

— Сам помню, — огрызнулся беззлобно Смит. — Дурак я совсем, чтобы имена упоминать и род деятельности?

— А без этого как в деле разобраться? — пристыдил его слизеринец. — И еще, не говорим Ли о том, что сделали Кэрроу.

— Ты о том, что этот осел-Кэрроу показал сегодня Круциатус на мне? Да, сам понимаю, что она его на кусочки порвет. Что ж я, не слышал, как они с Хелен меня вытаскивали из башни? До сих пор можно запах свежей кладки уловить в коридоре, — усмехнулся на этот раз зло пуффендуец. — Кэрроу мне не жалко, но ведь у Ли проблемы появятся. И так уже, правда, появились, но по крайней мере без членовредительства, и Ли оттуда, — Смит неопределенно поднял подбородок, указывая в темное небо, — не добавится неприятностей. Отец там — это круто, но вряд ли это сильно ей поможет, если она убьет Кэрроу.

— Все к тому идет. Кто его знает, что на тех отработках происходить будет, — чувства слизеринца выдавали только пальцы, сильнее сжавшие ссохшееся древко старенькой метлы. — Через нас ее вполне могут туда затащить, так что нам ни в коем случае не следует попадаться... Не знаешь, кто уже сходил раз вместо Ли? — спросил Кан, имея в виду отработку у Кэрроу.

— Без понятия. Тебя тоже спрашивала? — словив утвердительный кивок, Смит продолжил: — Странно это все. Никто из наших, похоже, не вмешивался. Хотя надо было.

— Ты тоже думаешь, что надо за нее эти две недели отходить?

Парни встретились взглядами, пока, наконец, пуффендуец не ответил:

— Даже если мы стерпим отработки, а если еще назначат? И оборотное зелье где взять?

— Наши знакомые вороны сварили уже. Пока на седьмом небе от счастья, можем бесплатно выторговать котелочек. Все же не зря они чешую василиска как бабочку в рамочке держат, долг перед Ли они помнят. И по-моему, они что-то прикарманили еще из того, что им доверила Ли на хранение.

Захария хохотнул на такое заявление.

— Они, по-моему, спят и видят, где бы все это золото использовать, в каких опытах!

— Все равно, что взяли себе, что-то да оставят. А вот то, что с нами они работать дальше не отказываются, это хорошо, — продолжал дальше просвещать Самуи. — С репутацией Ли связываться с нами мало кто рискнет.

— А они что же, смельчаки? — недоверчиво приподнял брови пуффендуец.

— Жадины, — хмыкнул слизеринец. — Что попросим добыть или сварить, сделать могут, но пока наши связи с ними в тайне. Шкуры подставлять не станут.

— Ты с ними уже разговаривал? — слегка запоздало сообразил Захария.

— Почти сразу же после первого сентября.

Смит с какой-то досадой замолчал.

* * *

Я собиралась поохотиться и не испытывала никаких проблем, пока пребывала в облике зверя, но стоило мне только превратиться обратно, как кровь животных, пропитавшая мантию насквозь, неприятно липла к телу, заглушив даже приятное чувство набитого живота. Ничего больше не придумав, я помахала парням наверху и крикнула, спросив, в какой стороне озеро. Кровь я смыла вроде бы, по крайней мере, спустившиеся парни подтвердили, что так, но ощущения были будто я все еще с головы до пят в ней, зато после ледяной воды еще и зубы застучали. Про такие мелочи как синяк от оленьего копыта и мелкая рана на боку я вообще молчу.

Из воды вынырнула зеленая голова с выпученными глазами и рыбьим ртом. Мы сами пооткрывали рты, как рыбы, сообразив, что перед нами житель озера. Не разбираюсь я в них, потому тритон или водяной не скажу точно. Это чудо заквакало и забулькало.

— Все в п-п-порядке, мы все целы, — я догадалась о возможном смысле его речи и ответила в меру стучащими зубами. — Изви-ви-ните, что побеспокоили, мы т-тут... кролика ели.

Водяной напоследок что-то квакнул вроде бы возмущенно, и голова нырнула в воду. Воцарилось неловкое молчание, пока я просушивала одежду.

— Так неохота возвращаться в замок, — посетовала я, немного обомлев от подступающего тепла, которое очень быстро уходило.

— Так еще побегай, — посоветовал Захария.

— А спать кто будет? Нет, надо возвращаться. Вот подловят завтра не выспавшуюся Кэрроу... Кстати сегодня или, — я достала и надела наручные часы, — уже вчера тоже была отработка, и они наверняка что-то придумают. Вчера днем подозрительные были, и так как ничего не последовало, явно пакость требовала большей подготовки.

Парни разом напряглись и быстро переглянулись, но я, ни слова не говоря больше, пошла к замку. И так скоро светать начнет, эх.

— Простите, так и не поблагодарила, — повернулась к ним и остановилась. — За помощь. Спасибо, в общем, — чувствуя себя неловко, я взглянула на Захарию.

— Да в чем вопрос? Мы ничего практически и не сделали.

Парни снова напряглись, смотря куда-то мне за спину, и я тоже обернулась, чтобы заметить свет фонаря между деревьями. В ту же секунду раздался зычный голос Хагрида, которого явно сегодня нелегкая понесла в лес:

— Кто здесь? Покажитесь, я вас слышал!

Мы разом и не сговариваясь присели и передвинулись к ближайшему дереву. Отступать было некуда, мы не отошли от берега озера и двадцати шагов.

— Я его отвлеку, а вы идите в замок напрямик в главные ворота, там уже сами. Все равно лаз в Комнату не найдете, — прошептала я им и протянула палочку Кану. — Возьми, отдашь потом в гостиной.

Стоило ему взять у меня из рук палочку, как я снова трансформировалась в моего маленького медвежонка и в нахальную пошла к Хагриду. Лесничий поначалу насторожился, но увидев, что я не проявляю враждебности, позволил себе расчувствоваться и потянулся огромными ручищами к зверьку. Я свободно сидела у него на ручище, слегка при этом окосев, а Хагрид тем временем приговаривал: "А кто у нас тут такой хороший?" и "А кто это такой пушистый?". Вторая ручища опустилась сверху, словно небо упало, и я с перепугу зарычала, показав зубы. Его это не остановило. Оказалось, он хотел только погладить, а увидев острые зубки, еще более расчувствовался и отрыл где-то в одном из тысячи карманов на его мантии кусок вяленого мяса, который я проигнорировала, так как уже была более чем сыта.

Позволив меня еще погладить и прикинув, что парни, наверное, уже удрали, я собралась было спрыгнуть на землю, как тут Хагрид заметил кровь из царапины на боку, и я взвыла, так как он упек меня в своеобразную закрытую коробку, созданную из его рук, и пошел к себе.

Притащив меня в свою хижину, в которой витали сильные дурманящие запахи сушеных трав, он меня опустил на коврик рядом со своей собакой. Как там его?.. Клык вроде бы. Мы с собакой, как мне показалось в тот момент, обменялись понимающими взглядами. А Хагрид тем временем растопил печь и поставил туда вариться какой-то отвар. Пока он был занят, я втихую прокралась к двери, при этом даже Клык молча наблюдал за мной, но дверь оказалась тяжелой или вообще запертой и ни в какую не поддавалась.

Хагрид, закончив свои дела, снова схватил меня своими ручищами, сел в кресло и принялся гладить.

— Кто же ты у нас такой? Новенький? — задумчиво пробормотал он.

Все попытки вырваться пресекались, и придавленная так называемым поглаживанием Хагрида я тоскливо воззрилась на дверь. Клык сочувствующе гавкнул.

Я думала, он промочит мне ранку отваром и отпустит. Наивная! Он лег спать и меньше чем за минуту заснул! Поскребла когтями дверь, а ему хоть бы хны — от храпа полувеликана вся избушка ходуном ходила! Из мести я еще несколько раз провела когтями по дереву, но только пес опустил голову и заскулил.

Я пошла к окну, оценив маленький размер и толщину стекла. Полезу — точно всю шкуру осколками порежу.

Оценив обстановку (беспробудно храпящего Хагрида и единственного свидетеля в лице подремывающей собаки), я тихонько трансформировалась обратно в человека. Огромный пес приподнял веки, следя за мной, я тихонько шикнула на него и, вспомнив тренировки, использовала беспалочковую Алохомору на двери. Та щелкнула, я трансформировалась так быстро, как могла, и помчалась к главным воротам догонять парней.

Самуи с Захарией ждали меня в подземельях, дружно зевая, я забрала свою палочку и отправила всех спать.

Парни вполне удачно прошли в замок, и никто их не остановил, даже если заметил. Странно, Кэрроу бесились, но пока ничего не предпринимали. Хотя ночная прогулка разрядила процент накопившихся эмоций, он снова рос, стоило мне начать накручивать себя ожиданием.