Новая Русь 3

Новая Русь.

(Третья книга)

Часть III.

Очи за око.

Глава 1.

На самом центре дуги городской стены, возвышалось похожее на дот строение. Это был новый наблюдательный пункт Сергея, откуда открывался ему круговой обзор на всю южную долину до опушки дальнего леса. А извне в этой стене зияли два ровных ряда проколов круглых амбразур. Верхний ряд достигал почти верхушки кремля, а нижний перфорировал стену вдоль ровно посередке. Из этих проемов выглядывали зачехленные дула гаубиц. Потому, вся видимая внешняя территория находилась, как говорится, под мушкой. И мушка теперь не пролетит без спросу. Извините за каламбур.

Главные большие городские ворота были предусмотрены в восточной стене, со стороны плато. Эта стена возвышалась, перегораживая берег, от пятиметровой арки над речкой до скалы. А это еще значило, что ворота будут надежно охраняться десятью гаубицами с Балкона, теперь уже наведенные на эту береговую полосу.

С противоположной западной стороны участок берега был довольно узок; тут скала резко выдавалась вперед, и до кромки речки оставалось меньше трех метров. Этот кусок стены соединял с остальной дугой вторая пятиметровая арка над водами, полностью замыкая полуокружность кремля на скалы. И в этой стене установили малые ворота; только, как запасные, чтобы иметь доступ к правому побережью.

В будущий город без спросу входила и выходила речка из озера, отрезая от него ломоть где-то в осьмушку.

С расчетом на дальнейшее судоходство, в образовавшихся проходах над водами реки, планировали завесить подъемные решетки, что будут при надобности опускаться ниже поверхности воды.

Теперь строители занимались другим: отесанными каменными кубами обкладывали берег городского участка речки, выпрямляя ее в струну от одной арки до противоположной арки. По завершению этих работ собирались перекинуть через нее по центру подъемный мост, элементы которого уже лежали штабелем на нужном участке берега.

Пока шли эти работы, Сергей в очередной раз с утра созвал к командному пункту свою батарею артиллеристов и ротного трубача.

Как в прошлые разы, артиллеристы выстроились в шеренгу по два в той же последовательности, в какой закреплены за каждым пушки. Они теперь регулярно обучались значениям сигналов трубача. Запоминали различные сочетания сигнальных мелодий, чтобы, когда придет лихо, без раздумий слаженно выполнять команды. Сейчас еще повторяли всеобщие команды, вроде: 'вся батарея', 'верхний ряд', 'нижний ряд', 'правое крыло', 'левое крыло' и тому подобные.

Сергей трубачу шепнет команду, тот протрубит нужный сигнал, а артиллеристы, кому именно предназначалась команда, выкрикивали, что означает. Занятия больше походили на игру 'угадай мелодию', чем на военную подготовку. Но это пока. Скоро начнутся настоящие учения с холостыми снарядами.

Колокол пробил десять раз. Сергей отпустил бойцов. Сам же поспешил к Василию Иванычу. У него дома регулярно в этот час триумвират проводит 'летучки'.

Сергей явился последним, устало опустился на стул.

— Так, ребята, — с его приходом заговорил Василий Иваныч. — Понятно, что изматываетесь, но время требует того. Начнем с тебя, Сережа. Стены сложил славные. Теперь излишне возитесь с оформлением. Речку в каменные берега можно одеть и позже.

— Это долго не протянет, профессор. Зато, сможем дороги размещать без дальнейших переделок. Кроме того, важно, чтобы опоры моста оказались на одном уровне.

— Ну, не знаю, что сейчас важнее: жилые дома или опоры моста? Наверное, дома. И учти, чуть ли не полнаселения на тебя работает. Стоят другие нужные дела.

Теперь ты, Виктор. Как насчет колонки?

— Ничего вроде. Прокатывают кузнецы модули. Я, пока есть время, занимаюсь проблемой Семена.

— А что у него?

— Холодильную и вакуумную установку требует.

— Вот так да! Сможешь?

— На емкость сосуда. Почему бы нет?

— Ладно. Подсоби медицине. Теперь про себя скажу. Исписал свод законов до конца. Немало вышло. Бессмысленно такое выводить на обсуждение народу. Сами примем под конец, и точка. Возражения есть?

— Не слишком ли часто стали нарушать перед народом данные обещания? — хмуро спросил Сергей. — Говорим одно, а делаем другое.

— Часто, — вздохнул Василий Иваныч. — А что можно сделать? Время такое пока. Ты заметил, что преступность стала расти? За два месяца — четыре изгнаний навсегда, не считая кучи времянок. Очистимся от 'лишних', потом и обсуждать будем.

— Профессор. Как насчет закона о родителях? Решение приняли? — спросил Виктор.

— Что за закон такой? — встревожился Сергей.

Василий Иваныч не позволил начаться новому спору:

— Это потом, Виктор. Сережа, нет пока времени обсуждать предложение Вити. Оно чересчур спорное. А пока других проблем немеренно. После и о нем поговорим. Я тоже еще обдумываю. Ладно. Мне давно нужно было быть в школе. Разбежались.

Профессор захватил с полки пачку прошитых в кипу бумаг, и они втроем вышли в коридор.

В последние месяцы все трое особенно чувствовали нехватку времени. Домой приходили выжатые, как лимон. Виктор, к тому же, места себе не находил, потому что Мила лежала в отсеке для рожениц. В день по тридцать раз забегал туда узнавать у сиделок, как она. Его каждый раз с улыбкой прогоняли, но беспокойство не покидало. А работы так и валились из рук.

Теперь тоже, по пути забежал.

— Как моя Мила?

— На днях отцом будешь. А в палату все равно не пущу. Уходи сейчас же!

Виктор знал, что вредная повитуха точно не даст заглянуть, поэтому безропотно вернулся в ангар.

Федор работал на станке. Виктор бесцеремонно оторвал его от дела и посадил рядом.

— Давай проектировать, Федор.

Тот послушно придвинул к нему листы бумаг и карандаш.

— Вот, смотри, какую штуку должны слепить.— Виктор взялся за карандаш.

На бумаге изобразил перпендикулярно друг к другу две двухлопастные вертушки, напоминающие овалами лопастей восьмерки.

— Видишь, плотно друг друга касаются. Теперь они вращаются в противоположные стороны. Изобрази траекторию, что при этом опишут их края.

— Ага. — Федор сосредоточенно вывел восьмеркообразную кривую овала.

— Вот эта траектория, что у тебя выходит, есть внутренняя емкость устройства, которое нужно выбрать. В нем такие лопасти будут вращаться. Тут и тут будут отверстия. Если ты сделаешь плотным посадку этих вертушек меж собой и со стенкой, что произойдет с воздухом в трубках, когда они завращаются вот в эту сторону?

Федор задумался, потом удивленно поднял глаза на Виктора:

— Качаться вот из этой в это.

— Да. То есть, создавать вакуум в сосуде, который наглухо посажен на это входное отверстие. То, что хочет Семен. Запомни, такое устройство называется ротационным насосом.

Федор был в восторге. Он глаза не мог оторвать от рисунка. Потом сказал:

— Мне тогда нужно собрать конусные подшипники и фрезу по форме такой вертушки.

— Да. Займись сам, приятель, придумкой необходимого. Главное, добейся высокой точности кривизны лопастей. И еще. Сделай, чтобы лопасти вращались и рукояткой и, когда надо, от колеса.

— Размеры ты не сказал.

— Семену литровый объем нужно вакуумировать. Для начала собери небольших две штуки. Второй про запас себе оставим. Потом поболее тоже изготовим. А я пока постараюсь вспомнить принцип ртутного компрессора. Холодильник ему тоже нужен.

Виктор давным-давно читал об абсорбционном холодильнике Эйнштейна, в котором в качестве хладагента использовался аммиак, а поршнем там ртуть служил. Раскачивался уровнем вверх вниз в двух сообщающихся меж собой цилиндрах. У него их раскачивал электромотор. А Виктор решил использовать кривошип от водяного колеса. Какая разница?

Виктор сосредоточенно изобразил эти два цилиндра, рядом отдельно — прямоугольники конденсатора и испарителя. Задумался: как же там все они связывались?..

После нескольких безуспешных попыток, все-таки догадался, а может, вспомнил, что нужно соединять их поверху цилиндров двумя скобами трубок. Внешнюю трубку по концам снабдил открывающимися вверх клапанами, а внутреннюю — открывающимися клапанами вниз, в цилиндры. Из центра внешней трубки нарисовал ответвление в емкость конденсатора. Конденсатор соединил трубкой с емкостью испарителя. В центр испарителя направил ответвление от внутренней трубочной скобы.

'Вроде, так было', — задумался Виктор. Потом вспомнил про важный вентиль между конденсатором и испарителем.

'Вот теперь все, — довольный собой, Виктор отложил карандаш. — Ртуть есть. Аммиак сам получит с помощью Сергея. Только герметично собрать эту схему из прочного стекла, да приладить к испарителю литровый сосуд Семена'.

Он взялся на беловике отображать емкости в сантиметрах, чтобы вышел агрегат небольшого настольного размера и понести готовые чертежи в стекольный цех.

* * *

Василий Иваныч спешил в школу.

Малыши с первого этажа его просто обожали. Уже при его приближении к детскому саду, с криками кидались навстречу, хватали за штанины и, сверкая щербатыми зубками, в разноголосье просились на руки.

Профессор тоже обожал их. Особенно его трогали маленькие девчушки, напоминая ему внучку, теперь исчезнувшую в другом пространстве-времени. Если так не спешил, то, как всегда, немного с ними повозился бы. Но его ждал класс.

Пообещав еще прийти, побежал по лестнице на второй этаж.

Через щелку успел оценить обстановку в классе, где Валентина Петровна проводила диктант, поспешил в свой.

— Здравствуйте, — вошел он в большую аудиторию второго класса. — Сегодня у нас урок раздумий. Делайте, как обычно, себе заметки в тетрадях. Будете по ним писать сочинение.

За тридцатью партами сидели мальчики и девочки разного возраста. Пока не удавалось большое количество учеников выправлять по возрастным категориям. Пока еще их делили на группы по уровню знаний. Нормально станет уже в городе, но не теперь.

Дети похватали автокарандаши и приготовились отмечать важное из лекции учителя.

— Давайте, друзья, сегодня поговорим о смысле жизни, — начал урок Василий Иваныч. А про себя подумал: сказал бы он такое 'там', осмеяли бы. — Хотите?

Класс хором заголосил 'да!'.

— Прекрасно. А начнем с того, что каждый из вас в какой-то момент жизни окажется на распутье трех дорог. Одна из них ведет к спокойной жизни, если делаешь все то, что уже до вас тщательно продумано старшими. Вы не думаете 'почему так, а не иначе?'. У вас только одна мысль: 'так надо, потому что так сказали'.

У вас нет проблем, голова не болит. Никто вас не поругает. Если что, можно возразить: 'не я же придумал это'. В этом случае нет в душе терзающих противоречий, потому что так надо. Ни один из вас не будет огорчаться, что не умеет летать, как птица. Так должно быть, подумаете вы, если идете по тому пути.

Так же не огорчается человек, живущий по писаным и неписаным законам, которые намертво внедрились в жизнь еще до вашего рождения. Вы будете спокойно жить. А когда у вас будут дети, и от них будете требовать продолжать так же жить.

Но если, однажды спросит сын или дочь: 'папа, а почему нужно обязательно так поступать?', вы вынуждены будете что-то вразумительное ответить. А что вы сможете ответить, если никогда не думали сами так? Вот ты, — Василий Иваныч указал на парнишку, сидящий за первой партой. — Что ты ответишь тогда сыну?

Мальчик встал и задумался. Василий Иваныч не торопил его. Вопрос не простой. Пусть подумает.

В конце концов, мальчик выдал:

— Может быть, придумаю какую нибудь историю, которая это объяснит...

Василий Иваныч улыбнулся ему и за плечо усадил на место.

— Ты прав. Только этим занимаются специальные люди еще до задавания таких вопросов. Они придумывают объяснения подобным поступкам. А если не хватает логических обоснований, которых мы учим на уроках логики, переходят к мистике, что уже не требует логики. Куда легче показать пальцем на небо и сказать: 'так повелел Дух'.

Тут с задних парт поднял руку подросток из новоприбывших. Василий Иваныч кивнул ему. Парнишка встал:

— Учитель. Вы же сами сказали, что эта дорога ведет к спокойной жизни. Разве есть такие люди, которые не хотят спокойно жить?

— Ты тоже прав, но только в одном: все хотят иметь душевный покой. Но тот путь, который я описал, есть форма покоя, а не сам покой. Я собираюсь и об оставшихся двух формах рассказать. Тоже о путях к душевному покою. Только по-другому направленных. Давайте перейдем на второй путь.

На этом пути спокойствие души тоже достигается. Только тем, что ничего не делаете. Ни предками сказанное, ни сами не измышляете. Все для вас ерунда. Нет никаких ценностей, нет желаний. Болит нога, ну и пусть болит. Есть нечего, ну и не надо. Травку пожевал, что подвернулось, поел и хватит. Это неважно ведь. Любить, ненавидеть не желаете. От них одни страдания. Ударил вас прохожий по лицу, ну и что? На боль же вы не обращаете внимания. Но это не просто нежелание трудиться. Это уже путь. Поэтому, требуется обоснование такой формы жизни. Возникает идея существования кроме тела, которое виновато во всех страданиях, еще нематериальной субстанции, называемой Душой с большой буквы. А это не то же самое, что мы называли душевным покоем. В науке 'душевное', синоним психики человека. Определение психики подробнее узнаете, когда перейдете в старшие классы.

Так вот. Материальное тело необходимо всячески порабощать, мучить, чтобы процветала нематериальная Душа. Поэтому, считаете, что чем хуже телу, тем ближе вы становитесь к нематериальному. Сидите в лохмотьях, где нибудь под деревом ни о чем земном не думая, и на душе полный покой. Кто из вас может сказать, что это не так?

— Я такого покоя не хотела бы иметь, — с места сказала девчушка.

— Вот и запиши то, что ты сейчас сказала. А 'такого' подчеркни. Выходит, что покой, это еще не все. Есть другое что-то важное. Но об этом поговорим, когда пройдемся и по третьему пути.

Третий путь — это дорога к третьей форме покоя. Когда человек ни от чего, что есть в жизни, не отмахивается и ничего заранее не принимает, не поняв логику события. Тогда покой приходит не от самого события, а от его понимания. Человек не страдает от того, что летать не может, как птица, потому что изучает законы, которые не дают ему летать. То есть, понимает, почему именно он не летает. Старается придумать, как обойти мешающие эти законы. А придумав, летает, как птица. Значит, понимание сущности событий приводят к покою тоже.

Вновь потянул руку тот самый парнишка из последних парт. Василий Иваныч взял его себе на заметку.

— Что хочешь спросить?

— Учитель, если я пойму причину, почему на меня в лесу напал голодный хищник, я буду спокойно стоять и не бояться?

— Почему же? — улыбнулся Василий Иваныч. — Ты затрясешься, и дашь стрекача.

Класс засмеялся, представив себе такую картину.

— Да я тоже, — добавил он, чтобы не акцентировать на покрасневшем ученике внимание остальных, и вызвал еще больший смех. — Если ты был в это время в покое, то я бы решил, что ты направился по второму пути. А на этом пути, такое событие будет говорить о том, что нет еще достаточных знаний, чтобы такое не происходило в лесу с человеком. Надо знать законы природы, извлекать из них знания и поступать соответственно этим знаниям. Тогда и хищники не окажутся в лесу, где гуляют люди. Кроме того, я говорил о сущности событий, а не о любом случае, что с человеком может случиться. Поэтому сделайте и такую себе заметку: покой третьего пути — это достижение комплексного знания законов природы, а не единичного случая. А самым главным среди этих законов природы есть закон: не навреди ей необратимо. Теперь, подумайте сами как этого можно добиться. Беритесь за карандаши и пишите сочинение на тему: 'раздумья о смысле жизни'.

Сам положил перед собой свод законов собственного сочинения и занялся корректировкой текста.

Когда колокол прозвенел одиннадцать раз, поднялся и устало заявил:

— Пока все. На следующем уроке будем анализировать то, что вы написали.

* * *

Сергей с высоты стены зорко оглядывал грандиозную стройплощадку. Был бы тут сейчас Виктор, обязательно его подкольнул, мол, чем не Петр первый. Только надменности у соседей не осталось. Прижучены надолго.

Один берег уже выправлен, как стрела. Начата закладка второго.

А как хотелось Сергею сразу после реки заложить фундамент и воздвигать по центру города Дворец Науки. Но ведь не дадут! Жилые дома, видите ли, важнее. А Дворец, как и бульвар, обождет. Сергей так не считал. Он хотел начать с важного, что нацелено на века.

Когда еще первый раз выставил на обсуждение новенький генплан, к нему много придирались вдвоем, что, мол, ни к чему вообще воздвигать роскошный дворец. Лучше несколько скромных исследовательских институтов на его месте поставить. Тогда он долго, и с пеной у рта доказывал им, что авторитет науки не только в ее содержании, но и во внешнем виде. В пример приводил неказисто выглядевшего и солидно выглядевшего ученых. Кто вызовет к себе интерес со стороны неучей?

Короче, отстоял идею. Согласились, хоть и урезали некоторые излишества. Ну и бог с ними. Главное, будет нехилое здание в семь этажей, которые займут шесть исследовательских институтов, а на первом будет конференц-зал.

Дворец окажется узлом радиально расходящихся от него широких дорог. Плюс, центром окружных. Дальше меж ними, школа, театр, больница, детские сады, продуктовые и промтоварные прилавки, парные бани, и множество многоэтажных жилых домов. Все это до бульвара. На той стороне будут планируемые цеха, фабрики, мастерские. А чадящее и шумящее останется в пещерах плато. Такова была задумка Сергея.

Теперь он напряженно обдумывал задачу проводки отсюда подальше канализации, а сюда доставки с потока в каждый дом водопровода, в дальнейшем еще газа.

Другой сложной задачей было дотянуть до будущих цехов, фабрик энергию потока. Пока нет электричества. А с водяных колес, с плато — проблематично. Течение собственной речки для этих дел слабовато. А как провести с плато, чтобы часть города не оказалась в путах стремительно движущихся канатов? Нет. Без электрического тока никак не обойдутся. Только ни времени, ни сил пока на это дело не хватает. Хотя, все может быть. Стройка протянет не один год. Все может переиграться со временем.

Периферийным зрением Сергей засек движение со стороны юга. Зашел в свой наблюдательный пункт и направил туда подзорную трубу: к ним прибывала очередная кавалькада телег и масса народу.

Дозорные уже получали его команду не пугать перезвоном людей, если ярмарка или купцы идут. Все и так узнают друг от друга, сами выскочат навстречу. А тут шли сразу и купцы Горданы вместе с другими ярмарочными торговцами. С ними уйма народу. Это явно желающие переселиться к ним поближе. Всех их сопровождает наемная охрана.

— О, боже мой! — схватился за голову Сергей. Опять ему целый день возиться нудными делами: размещать, кормить, обустраивать, непрерывно отвечать на вопросы...

'Нет, одной Марии недостаточно. Надо заводиться заместителями. Иначе, пропаду', — решил он твердо.

Глава 2.

— Дядя Сережа! — издали кричал мальчик, прибежав на стройплощадку. — Дядя Сережа, тебя зовут в больницу.

Сергей подумал, что что-то произошло. Бросил все дела и побежал к подъемнику.

Оказывается, ничего особенного не произошло, если не считать того, что Виктор уже выполнил Семену его заказ.

— Ну, ты совсем одурел, как стал отцом! — рассердился Сергей. — Не мог не напугать?

Виктор ухмыльнулся:

— Кто знал, что скажет тебе пацаненок? Ладно, извини. Все необходимое для Семена в ангаре. Вакуумный насос, и, сам понимаешь, холодильник ваш. Только осталось загрузить в испаритель аммиак до нужной отметины.

— Где аммиак?

— Я у тебя хотел спросить, — засмеялся Виктор. — Был бы, не пугал тебя.

— В смысле, получить надо? Ладно. Сделаем. Еще что?

— Еще наладить человеку все, и пусть добывает пенициллин себе, на здоровье.

— На наше здоровье, между прочим. Ладно, и это сделаю.

— Тогда, прощевайте. Пойду работать дальше.

Виктор ушел, а Семен вопросительно посмотрел на Сергея.

— Ну что, доктор? Начнем готовить аммиак? Я тебе нашатырный спирт давал несколько литров. Осталось у тебя?

— Да. Принести?

— Все бери и пошли в пороховую.

Сергей в виде разового исключения провел его в запретный цех. Тут он поручил своим спецам, провести реакцию нашатырного спирта с соляной кислотой капельным способом.

Зная, о чем говорит их шеф, ребята быстро подтянули необходимые сосуды, подогрели слегка нашатырный спирт и подавали через трубку в другой сосуд, куда капала соляная кислота. Образующаяся смесь перетекала в охлаждаемый сосуд, где стали накапливаться белые крупицы.

Сергей и Семен нетерпеливо дождались окончательного истощения запасов нашатырного спирта, забрали то, что получилось и вернулись в лабораторию. По пути Сергей нырнул за гашеной известью.

Теперь Сергей попросил Семена взять литровую огнеупорную колбу и подогревать полученные частицы в извести. Результатом должен был стать необходимый ему аммиак, а в осадке ненужные им, соли кальция.

Пока Семен возился добычей, Сергей в ангаре подключил к холодильному компрессору отводку от колеса на малых оборотах.

Пришел и Семен с бутылем аммиака. Совместно они долили аммиак до отметки, запустили раскачку ртути в прозрачных цилиндрах. А через несколько минут съемный литровый сосуд на глазах стал покрываться инеем.

— Спасибо тебе, Виктор, — обрадовался Семен.

— Не мне спасибо скажи, а Эйнштейну, — засмеялся Виктор.

— Это тот, который в вашем мире теорию относительности открыл?

Сергей и Виктор удивленно переглянулись.

— Кто про него тебе рассказывал?

— Валя. А что, не так?

— Все так-то так. Но потом, на досуге перескажешь нам тоже. Интересно, как она тебе изложила ее.

Виктор подобрал вакуумный насос и подсоединил к тому же литровому сосуду.

— Смотри, тут обозначен минус, а тут плюс. В эту сторону закрутишь рукоять — будет у тебя емкость вакуумироваться. А если в эту...

— ...повышаться давление, — закончил за него Семен с улыбкой.

— Молодец, доктор. Сможешь и тут работать по совместительству.

Они еще некоторое время пошутили, пока Семен не пошел за необходимыми ингредиентами, чтобы прямо тут же заняться выделением свободного пенициллина.

Виктор притормозил Сергея, который тоже собирался уйти.

— Сережа. Тут такое дело... Посылал я на днях наших парней замеры делать толщины подножной части левого крыла скал. Вот что получилось.

Виктор достал с полки рулон бумаги и раскрыл на столе. Сергей увидел две рядышком протянутые ломаные кривые. В углу указан был масштаб: сантиметр на десять метров.

— Посмотри на этот участок.

Сергей видел, что там, куда показывал Виктор верхняя кривая наиболее близко подходит к нижней кривой.

— В этом месте, оказывается, между ними меньше двухсот метров, Сережа.

— Ты задумал туннель пробивать? — догадался он. — Это, конечно, здорово. Особенно, если железную дорогу на юг тянуть. Но сумеем ли мы пробить такую толщу твердой породы с нашими возможностями?

Виктор вскочил и зашагал вокруг стола.

— Изготовь динамитные шашки. Теперь-то вам это раз плюнуть. Мы направленными взрывами пробьемся на ту сторону. Это же будет проход на север всего в пятидесяти метрах от подъемника. Разве это не здорово? Север сразу станет доступной нашей территорией. А можем и запереть проход когда угодно.

— Договорились. Будут тебе шашки. С сегодняшнего дня запущу.

Сергей не стал терять время. Сразу отправился из ангара в пороховой цех, а не, как обычно, сначала на стройку.

* * *

У Виктора пару дней, как родился сын. От радости не знал, что бы такое крутое сотворить в благодарность судьбе. Вот, Сергей поднимает город. А он же все возится со своей несчастной колонной. Душа-то требовала нечто грандиозное!

А что? Пробить скалы, открыть прямой доступ к нефти, газу и интенсивному освоению пустых земель, разве не грандиозное дело? Вот оно и будет его первое торжественное посвящение рождеству Коли. Точнее, Николаю Викторовичу, будущему члену триумвирата. Даже очень символично!

'Теперь бы только Василий Иваныч не подкачал', — думал он по дороге домой, к своей милой Миле.

Глаша тоже была на сносях. Летом должна была разродиться. С нетерпением ждали, кто же будет. Неужто тоже сын? Вот было бы здорово!

Он вошел в квартиру и в умилении подглядел, как Мила грудью кормит маленький комочек жизни.

В отличие от друзей у Виктора впервые в жизни пробудились отцовские чувства. Он прислушивался к себе и не узнавал себя; тепло разливалось по телу от одной мысли, что есть теперь и у него семья.

Он тихо поздоровался с женой и проскочил на кухню. Положил себе наготовленное Милой на обед, поел. Прошел в комнату, приобняв ее за плечики, постоял вместе с ней, любуясь младенцем. Подумал, что когда загрохочут взрывы непременно заплачет ребенок. Но это было уже неизбежное зло двух дней подряд, начиная с сегодняшнего. Постоял немного, вздохнул и пошел к дверям.

Еще с платформы увидел множество людей и телег на месте будущих взрывных работ. Это Сергей снял со строительных работ часть трудяг, чтобы разбирать послевзрывные завалы.

Виктор приблизился к Сергею, спросил:

— Народ предупрежден?

— Конечно! Иначе у Семена палаты переполнились бы инфарктниками.

— Ну, раз так, труби 'в укрытие', а двоих отправь шурфы пробивать.

Заложили первые усиленные динамитные шашки. Вместо бикфордовых шнуров, имели самодельные стопины, промазанные зажигательной смесью. Длину взяли достаточную, чтобы Сергей пробежал за каменный завал, оставшийся от старых трудов каменщиков. Потом Сергей чиркнул спичкой и стрелой понесся к остальным. Все стояли за камнями, зажав уши. Сергей в последнюю секунду успел примчаться и тоже прижать ладони к ушам, как разнесся оглушительный грохот.

— Да! Нехилый динамит создали твои ребята, — закричал Виктор, все равно оглушенный так, что сам себя не слышал.

Пылевое облако стало высоко и на солидное расстояние. Промежуток от скал до их укрытия завалило вырванными кусками камней, а в том месте скалы уже зияла рукотворная пещера.

Сергей распорядился начать расчищать завал. Подкатили запряженные телеги.

Через полчаса раздался второй мощный взрыв, который еще на пять метров углубил пещеру. Вновь подкатили телеги.

* * *

Виктор, вдохновленный грандиозным почином, возвратился в приподнятом настроении работать в ангар.

Семен в уголке сосредоточенно возился со своим настольным холодильником, а в другой стороне вдвоем, Федор и Александр на полу корпели над сборкой очередной тарелки. Они закрывали патрубки отверстий тарелок зубчатыми краями испарительных чаш.

В углу стояли уже собранные семь штук из двадцати необходимых.

Виктор решил, пока есть время, заняться изготовлением термометра. У него уже были готовые огнеупорные стеклянные трубки с каплевидными камерами на одних концах и еще пластины со скобами. Нужно было зарядить ртутью, заправить в пороховом цехе с помощью нового ротационного насоса азотным газом, запаять конец. Этим он и занялся, пока было время.

Как все это было сделано, подошел к Семену:

— Могу воспользоваться твоим холодильником, пока он свободен?

Получив разрешение, он в литровую емкость положил чашечку с водой, рядом поставил термометр. Запустил качку. Как вода превратилась в лед, достал термометр, отметил уровень ртути на крепежной пластине. Поблагодарил Семена, и направился за свой письменный стол. Тут он провел похожую манипуляцию, только погрузил термометры в чашку, которую нагрел над аргандовой лампой. Как вода закипела, он вновь отметил уровень ртути на пластине. Осталось только разделить расстояние между ними на сто делений, чтобы определять температуру по Цельсию, затем продолжить их вверх до пятисот градусов. Размер термометра это позволял.

Конечно, образовывалась погрешность на теплопроводность толстостенного стекла, но им же ни к чему высокая точность измерений температуры в колонне.

Завершив и с этим делом, он пошел сменить Александра на сборке тарелок, а его послать продолжать работу над форсункой для будущей трубчатой печи.

Раздался очередной грохот далекого взрыва. Пол мелко затрясся.

'Пятнадцать метров есть, — прикинул Виктор. — Если так будет продолжаться долбежка, то послезавтра будет туннель'.

Но он ошибался. Не учел мертвую хватку Сергея.

Пригнав три смены строителей, он остервенело, взрывал проход ночью тоже.

До утра каждые полчаса люди вздрагивали, когда в их сон врывался очередной грохот с землетрясением.

До утра у подножья плато ярко горели кострищи и полсотни ламп. Сергей ни на минуту не отошел от дела. Так, без сна, стоял над душой, пока утренняя заря не брызнула с другого конца прохода. Прорубился!

Сияющий улыбкой в окружении строителей у противоположного выхода корявого туннеля — таким увидел его Виктор, когда, как проснулся, побежал вниз.

— Серега, дай обниму тебя, друг! — кинулся он к нему, но в последний миг предупредил: — Только сам не вздумай тискать.

Повалил народ. Все были радостно ошарашены новым успехом. Считай, что их территории за ночь возросли в два раза. Теперь с этой стороны тоже можно пахать и сеять. Строить, пасти, добывать. Скоро придет такая пора.

Сергей же думал: теперь можно спокойно газ протащить до города. Твердо решил кузнецов загрузить производством труб, как только завершат части ректификационной колонны.

— Витя, — оторвал от себя друга Сергей. — Давай, займись игольчатыми вентилями под газопровод, а не лезь обниматься.

— Сделаем, Серега. Все будет теперь.

— Ты не обещай, а иди, черти.

— Уже ушел, — улыбался Виктор. — Все сделаю для великого героя духа войны!

— Вот и иди, делай, — потолкал его Сергей.

* * *

— Сюда гляньте. — Виктор показал на севере карты желтое пятно с надписью 'Кирадиал', а севернее две рядышком территории, помеченные синим и зеленным цветами, на которых красовались надписи 'Тургин' и 'Сельдур'. — Если масштаб соблюден, то где-то уже в ста километрах от бывшего стана зеудов есть новая страна Кирадиал.

— М-да! — Василий Иваныч испытующе поглядел на Сергея. — Будем обезопасываться, или как?

Сергей пожал могучими плечами. Но за него ответил Виктор.

— Непременно. На месте зеудовского холма срочно нужно возводить прочную крепость. Хотя бы временную, пушек на двадцать.

— Когда? — вздохнул Сергей. — Дыхнуть тут некогда...

— Через не могу. Иначе с той стороны будем беззащитны, — подытожил Василий Иваныч. — Нельзя рисковать работниками нефтегаза. Тем более, что Александр постоянно там будет этим управлять.

— Ладно, — хмуро согласился Сергей. — Только потом не говорите, почему город не строится совсем.

— Не скажем, — хихикнул профессор. — Ты только поскорее начни там.

Потом он обратился к Виктору:

— Неплохо бы к ним самим сначала попасть. Поглядеть, что из себя тамошние власти представляют.

— Позже, Василий Иваныч. После того, как запустим подачу газа, так сразу.

— Ну да, ну да, — задумчиво проговорил профессор. Потом добавил: — Что-то мне подсказывает, там не простаки, как горданы и эритреи.

Виктор и Сергей переглянулись.

— С чего вы взяли, профессор?

— Были бы таковыми, с зеудами торговали, или что-нибудь вытворяли. А то, что они до сей поры держались с ними с пренебрежением, может означать и могущество тоже. Если так, то могут прознать о нас с неприятными последствиями.

— Хорошо, профессор, постараюсь поскорее к ним попасть, — согласился Виктор. — Запущу колонну и сразу отправлюсь.

— Постарайся, постарайся. А теперь скажи, в чем задержка с колонной?

— Ни в чем. Как Федор насос с паровым движком завершит, будем грузить на платформу детали. А на месте соберем.

— Хорошо. Тогда ты, Сергей, бери сотню воинов, и поезжай там крепость ставить. Снимешь со стен двадцать пушек и там установишь. Возьми с собой провизию на неделю. За неделю поднимешь крепость?

— Постараюсь.

— Отлично! Ты тоже постарайся. Ну, всё. Если нет других разговоров, можем разбежаться.

Виктор сразу пошел в ангар, загружать парней очередными проблемами, а Сергей отправился готовиться к дальней вылазке.

По дороге нашел теперь уже постоянных машинистов единственного паровоза и попросил их подготовить состав, чтобы за несколько рейсов перебросить его людей и пушки на конечную остановку.

Теперь его задачей было отобрать из состава своей армии преимущественно холостых. А их оказалось не так уж и много. С грехом пополам собрались семь десятков. Решил, что и их хватит. В конце концов, это почти рота.

Отправил при полном вооружении на пищевой склад забрать каждому себе пайки на неделю, с другого склада взять каждому по три-четыре шкур, ламп, посуду, столярные инструменты. Все это загрузить на товарную платформу.

Пока отобранные воины возились этим делом, Сергей со своими артиллеристами разобрали двадцать пушек из нижнего ряда и канатами стравили с площадок на землю. Дальше подогнали запряженные телеги, перевезли всю кучу к паровозу.

Началось переселение.

Сначала Сергей отправлял состав роты, чтобы следом пошли разобранные гаубицы. Последним сел на платформу сам с двадцатью артиллеристами.

Через два часа они тоже оказались на расстоянии пяти километров от пустого поселения зеудов. Дальше таскать придется на горбу все эти тяжеленные железяки. Хотя, для девяноста молодых парней это не составило особенного труда.

К вечеру уже каждый отобрал себе жилье из пустующих зеленых домиков и обустраивался, как желает. С утра их ожидала спешная работа: рубить дубовый лес и ставить двойной частокол вкруг по периметру холма.

* * *

Завершался первый ряд торчащих трехметровых стволов палисада, заточенных по верхам кольями, как послышался далекий паровозный гудок. Это Виктор давал знать Сергею, что они тоже подъехали на место.

С ним прибыли пятеро будущих нефтяников и Александр, которого триумвират назначил руководителем группы.

Совместными усилиями выгрузили с платформы модули колонны, начинку трубчатой печи, десяток ящиков огнеупорных кирпичей, насос с паровым движком, пять больших баков и остальные необходимые им снаряжения.

Первым делом разбили палаточный лагерь недалеко от нефтяного озерца, в центре которого бил неизменный фонтанчик, потом Виктор указал места, где будут стоять рядышком трубчатая печь и ректификационная колонна.

Начали с возведения из огнеупорных кирпичей печи. В нем установили змеевик из трубы. Верхний, конец змеевика торчал туда, где будет колонна, а его нижний выходил к одному из двух раструбов насоса. Из второго раструба насоса протянули трубу к форсунке, что будет нагревать печь. Эта же печь должна была нагнетать жар в цилиндрическую часть котла парового двигателя насоса. Из другого конца насоса погружалась сосущая труба в озерцо нефти.

Завершив с печью, принялись за сборку колонны.

Начиная с патрубка стального постамента колонны плотной посадкой насадили друг на друга пять цилиндров, в каждом из которых были по пять тарелок. Когда десятиметровую колонну нанизали, а сверху надели колпак, стало ясно, что до наступления ночи успевают закончить и подключение пяти раструбов на стыках модулей к пяти большим бакам. А завтра с утра запланировали наполнить речной водой котел, чтобы запустить паровой движок насоса.

Виктор наказал без него не начинать работы, захватил пару кувшинчиков горданского вина и с Александром вместе пошли к Сергею, посмотреть, что он уже успел там сделать за это время.

Прошагав во мраке час по направлению будущей крепости, увидели горящие костры.

Сергей собирался идти спать, когда завалились гости.

— А вот и мы. Здорово Серега! — весело воскликнул Виктор, забираясь с Александром в облюбованный Сергеем домик. — Отметим встречу?

— А почему бы нет? Сядайте. Сейчас стаканы достану. — Сергей выскочил попросить у ребят пару стаканчиков. Вернулся, положил на циновку сушеные фрукты и сам подсел на шкуру. — За что пить будем?

— За почин и выпьем. Потом еще отметим повышение Саши в должности. Как-никак, а наш будущий министр энергетики.

— Ладно тебе издеваться, — смутился парень. — Я вообще не волоку в том, что вы мне поручили.

— Научишься, — заверил Сергей. — Все мы учились чему-нибудь и как-нибудь. И ты научишься. Ну, поехали. С почином!

Они звонко чокнулись и выпили до дна. Сергей развалился на шкуре. С грустной улыбкой припомнил прошлое.

— Витек, а помнишь, вот в таком же домике мы также сидели на шкурах, ели фрукты и мечтали пробраться на плато?

— Помню, конечно, — улыбнулся Виктор. — Только фрукты были сочные.

— Да... А помнишь, как мы самогонку гоняли, чтоб секрет у касты строителей разведать? Эх, веселое же было время. А как мы старцев дурачили...

— А я в это время жил тут, в первом доме от ворот. Стучал кувалдой. Учил молодежь уму разуму, — ударился в воспоминания Александр тоже.

— Саша, — вспомнил и повернулся к нему Виктор. — А ты так и не рассказал нам, как жил тут.

— А че рассказывать? — пожал плечами Александр. — Как попал к ним, настучал им пару сабель получше их железяк, так они прописали меня в кузнечном навсегда. Если бы не ты, так до сих пор бы там парился.

— Теперь в министерстве будешь париться, — засмеялся Сергей. — Особой разницы не вижу.

— Погоди, Серега. Скажи мне, Саша. Так ты тут какие знания раздавал зеудам? Я почему спрашиваю? Ведь, не все кузнецы к нам пришли. Как мне сообщили здешние, некоторые молодые разбрелись в разных направлениях.

— Много чего рассказывал...

— Ну, к примеру.

— Ну, к примеру, как обогащать железо. Как отливки ядер делать...

— Стоп! — Сергей подскочил на ноги. — Ты что? Производство пороха им дал?

— Ну да... А что?

Сергей бессильно свалился обратно на шкуру. Переглянулись.

— И чего им говорил? — уныло спросил Виктор.

— Что знал, то и говорил. Хотел зеудов вооружить по нормальному. Они же с карябанами собирались воевать. Но тупые оказались. Так и не смогли химичить.

— Саша, а как ты им мог говорить про состав, если на их языке не было тех слов? — с надеждой в голосе проговорил Виктор.

— Я вел их до месторождений. Показывал, что нужно для изготовления пороха. Даже немного сам состав собрал, продемонстрировал, как бухает.

Сергей и Виктор сидели, как в воду опущенные. Только тупо уставились на наивное лицо будущего министра энергетики.

— Хотя бы скажи, они поняли, как его готовить? — уже теряя надежды, вопросил Виктор.

— Старики нет. А молодым было очень интересно, — беспечно отвечал Александр. До него пока не доходило, что он натворил. Ну, показал. Ну и что с того?

Настроение друзей окончательно испортилось. Пить дальше вино можно было только с горя. Что они и сделали, налив по-полной.

Вся конспиративность порохового цеха пошла к черту. По крайней мере, того, что касается дымового состава. Уже полгода как он наверняка известен в этом мире. И, скорее всего, уже на вооружении в каких-то странах. А через некоторое время будет известен всем. Крепись, новая Русь. Тебя ждут тяжелые испытания по вине родного сына.

Сергей усталыми глазами посмотрел на Виктора. Потом, то ли Виктору, то ли самому себе, тихо сказал:

— Такую простую мысль не учесть! Что кроме нас могли сюда попасть и другие со знаниями. Может тут десятки, а может, сотни попаданцев из той реальности...

— Чему быть, того не миновать, — махнул рукой Виктор. — Ладно. Пора спать.

Глава 3.

Несколько кузнецов с утра до ночи занимались прокаткой чугунных труб большого диаметра. Готовые трубы растаскивали по маршруту будущего газопровода.

Одним из первых повезли тяжелый колпак на площадь бывшего поселения этрадов, где до той поры высоко фонтанировал подожженный метан.

В тот день забросили в скважину небольшой динамит, и взрывная волна погасила пламя. Скважина теперь стояла накрытая колпаком. Природный газ под огромным давлением гудел из двух открытых вентилей на его раструбах.

Прокладку газопровода начали со стороны туннеля в сторону далекого северного леса. Выделенные на эти работы бригады в среднем соединяли пару сотен труб в день, все дальше и дальше удаляясь от города. По средним прикидкам, к концу лета, а может и к середине, в дома и на производства будет поступать газ.

Был уже вечер выходного дня, когда в предбаннике, после хорошего жаркого пара за стаканами вина проходило внеочередное совещание триумвирата.

— Вот и славно! — Василий Иваныч блаженно пригубил из стакана. — Раз керосин есть, зачем нам конопляное масло? Подсолнечное у нас в дефиците. Так что, распорядитесь, пусть вместо конопли сажают подсолнух.

— Сейчас не это важно. Газ провести надо. Я дороги в городе асфальтировать собираюсь. Давайте думать, как это реализовать.

— Газ протаскивают, Серега. Но производство асфальта... Ты знаешь, как его получать?

— Знаю. Из битума, песка и щебня. А чтобы битум иметь, придется у нефтяников ставить дополнительно пустотелую колонну, и под некоторым вакуумом. Мазут перегоним в ней — будет у нас битум.

— Раз вакуум, тогда цельнолитая должна быть. Кузнецы такого размера не смогут отлить.

— А такая не нужна. Пусть хоть с четверть будет. Пару штук отольют?

— Ладно, понял. Закажу кузнецам. Сделаем и вакуумный насос помощнее. Раз есть там паровой движок, почему бы не сделать? Только все это потом. Пока кузнецы трубами заморачиваются, а ангар — недостающими тебе двадцатью пушками занят. Как видишь, все работают денно нощно только на тебя.

— Ребята, газ сейчас важнее всего. Народ нещадно истощает лес. Уже на десятки метров отступил. Одни пеньки остаются. А с газом, только кузнецам он будет нужен.

— Обязательно, профессор. Немного осталось. Будет и газ.

-Ты, Сережа, возвращайся к строительству. Только начни с жилых домов. И еще. Выдели из своей рати с десяток проверенных ветеранов мне в милицию. Моих сорока уже не хватает. И не забудь одним из первых построить дом городского суда и милиции. Я тебе подскажу внутреннюю планировку здания.

— Так, давайте подсказывайте поскорее, построю.

— Завтра же дам. Ну, задачи ясны, цели определены. В парилку, товарищи.

Со смехом все трое вновь нырнули в парную.

— Эх! Так бы всегда жить! — Схватив веник, Василий Иваныч поднялся на верхотуру.

Сергей, забираясь за ним, пробубнил:

— Это навряд ли.

Василий Иваныч сначала пропустил мимо ушей его замечание. Потом, уже рассевшись на полке, вдруг насторожился:

— Ты это о чем?

Сергей хмуро поглядел на Виктора, потом ответил Василию Иванычу.

— Профессор, секрет пороха уже известен в этом мире.

Настал черед нахмуриться Василию Иванычу.

— С чего взял, Сережа?

— Саша наш, оказывается, зеудских кузнецов обучал, как его делать. Уже полгода прошло с тех пор.

— Срочно нужно их задержать! — вскочил с полки Василий Иваныч. — Сейчас же дам распоряжение.

— Не трудитесь, профессор. От них к нам пришли только двое. Да и те, что в возрасте. А Саша обучал как надо их учеников. Молодежь.

— Вот, напасть! — Василий Иваныч плюхнулся обратно на полок. — Это же катастрофа! Теперь нам воевать придется с врагами, вооруженными пушками?

— Только с примитивными пушками, — заметил Виктор. — До бездымных еще не скоро допетрят.

— Но дело даже не в этом, профессор. — Сергей устало откинул голову на стенку. — Дело в том, что мы не учли возможности попадания в этот мир из той России многих людей. А люди, сами понимаете, разные бывают. Кто как распорядится знаниями? Во что вложится?

— Вообще-то, ты прибедняешься Сережа, — ухмыльнулся Виктор. — Далеко не каждый что-то умеет в той жизни. Как раз большинство ни черта не смогут тут создать.

— Саша же смог, — возразил Сергей. — Что? Тут одни уникумы вместе собрались? Если десяток с высшим техническим образованием сюда влетели, то половина обязательно обладает знаниями что-то породить серьезное. Как раз таки нам не повезло. Мы оказались среди примитивных племен. В таких условиях действительно трудно что-то делать. А если те попали сразу в развитые страны? Ты представляешь у таких какие возможности?

Виктор погрустнел. Он сам все это хорошо понимал. Но тешил себя надеждой. А Сергей прямо душу терзал.

— Возможно, что это и так. Что уж поделаешь?

Надолго замолчали.

— Ладно. Хватит париться. Пошли по домам, — поднялся Сергей с полки. — Витя, завтра займись моим делом по-срочному. Очень надо.

— Не получится, Серега. Завтра я в походе буду.

* * *

С утрянки Виктору предстояла дальняя дорога на север со своим отборным отрядом.

Марзан уже вывел и построил внизу в колонну, выросший за эти месяцы до тридцати, бойцов отряда группы захвата и модернизированную запряженную двойкой тележку с необходимыми припасами и палатками на дорогу. Ею правил один из воинов, привязав своего скакуна прицепом.

Как и в прошлый раз, все были максимально завешаны орудиями убийств и в утепленных маскировочных плащах, накинутых на зачерненные доспехи.

Виктор тоже облачился по-боевому, обнял малыша, попрощался с женой и спешно отправился к подножью, где Марзан придерживал за узду его скакуна.

Выходили специально так рано, чтобы народу было поменьше. Афишировать разведывательный поход не самая умная затея.

Отряд рванул с места и помчался в туннель.

Они промчались мимо временного лагеря трубопроводчиков и вдоль железной дороги по жухлой траве понеслись в сторону темнеющего впереди леса.

Над горизонтом ослепительно светило розовым отсветом раннее зимнее солнышко. Холодный воздух обдувал морозом лицо, но терпимо.

Зима тут, где они оказались, это не зима, что была 'там'. Только пару раз за эти месяцы сыпал снежок и быстро стаял, превратив округу в царство грязи.

С одной стороны, это хорошо. Есть чем круглый год кормить размножившиеся оленьи стада, что давно уже вывели в мясные и молочные породы. И дров для согрева требуется меньше. Но, душе хотелось привычного. Скучали попаданцы по белому пуховому покрывалу везде, с характерным хрустом под каблуками. Хотя, это не единственное, что им порой снится.

Кони неслись быстро и мощно. Даже тележка не задерживала их скачку. Поэтому, спустя три часа безостановочного галопа, они достигли вырубленного в дубах прохода, через который пролегали рельсы дальше на север.

Тут они спешились и повели под уздцы животных через лес по шпалам.

Пару часов спустя, вышли на опушку, где первый раз сталкивались с дозорными этрадов.

Дальше продолжили скачку до самого лагеря нефтяников.

Их встретил сияющий Александр.

— Приветствую! — соскочил на землю Виктор. — Как дела продвигаются?

— Вроде, все нормально, — пожал руку другу будущий министр.

Виктор посмотрел, как работает новая колонна Сергея, возле которого росла горка битума.

— Неплохо. Ладно, на воскресенье приезжай, в баньку пойдем, поговорим. Я как раз, тоже вернусь к тому времени.

— Куда теперь путь держите?

Виктор замялся. Нет нужды всю дорогу разглашать задачи миссии.

— Так. Обходим территорию. Может, еще где нефть или что найдем.

— А! — ничего не понял Александр. — Ну ладно. Тогда, до выходных.

Виктор вновь вскочил на коня и рванул дальше в сторону зеудовой крепости.

Спустя некоторое время увидели за поворотом высокий частокол на холме наполовину заваленный земляным валом. Теперь тут поставили настоящие массивные ворота с бойницами, а по периметру палисада выглядывали стволы гаубиц.

Отряд доскакал до ворот, что дозорный открыл к их приближению.

Выскочил навстречу командир батареи. Поприветствовал гостей и предложил для отдыха с пути три пустующих дома. Чем с удовольствием воспользовались прибывшие.

Друзья достали с тележки пайки, а дежурный притащил из запасов три кувшинчика вина.

— Спокойно тут? — спросил его Виктор, когда они с Марзаном зашли в штаб, бывший дом старейшин зеудов.

— Спокойно, — ответил командир, приглашая их присесть на те самые белые шкуры и отведать вина. — Несколько дней назад дозорный заметил крестьян на северной стороне. А в остальном, все так же, как в первый день.

— Как думаешь? Крестьяне поняли, что тут уже не зеуды?

Командир пожал плечами:

— Не могу знать. Возможно, что заметили.

Марзан разложил на циновке пайки: бутерброды с ветчиной, рядом сыр, масло и сушеные фрукты. Командир разлил по стаканам вино.

— Как я понимаю, вы на разведку направляетесь? — спросил он у гостей.

Да. — От ветерана трудно утаить такое. — На разведку, — подтвердил Виктор. — Только учти, миссия секретна.

— Понимаю, — согласился командир. — Только вот что я советую: держитесь несколько западнее в пути. Туда шли крестьяне. А раз не возвращались до сих пор, значит, там есть село какое-то. Сможете там что нибудь разузнать.

— Спасибо за подсказку. Так и сделаем. Только не знаю что делать, если тамошние язык руров не будут знать.

— Да. Это будет неприятный результат.

— Ладно. На месте сориентируемся. Теперь касательно всех тут оставшихся. Можно, у кого там осталась семья, на время сюда в крепость переселить. Что скажешь?

— Думаю, мои воины только рады будут этому.

— Тогда, так и порешим. Как вернусь, отправлю ваших сюда.

Перекусив, они поднялись со шкур. Пора было продолжать двигаться вперед.

Вскоре крепость осталась за горизонтом. Они неслись теперь не строго на север, как изначально, а несколько западнее.

По копии той части карты, которую Федор ему приготовил перед разведкой, туда, куда они сейчас скакали, должна была оказаться река. Но они пока видели перед собой возвышающееся поле и разбросанные невысокие холмы. Редкие деревья прорастали меж ними. В основном, одинокие могучие дубы.

Возвышение резко обернулось крутым спуском прямо к берегу широкой реки.

От неожиданной перемены пейзажа Виктор остановил движение отряда, достал подзорную трубу.

Река оказалась очень широкой. Другой берег не просматривался в тумане, что сейчас стоял посередке медленного потока. А поодаль на берегу, местами близко заросшим деревцами ив, виднелось небольшое селение.

Бревенчатые ветхие заборы огораживали штук двадцать маленьких посевных участков, возле каждого из которых чернели избы с соломенными крышами, а рядом небольшие сарайчики, тоже накрытые соломой. Возле заборов мальчишки пасли мелкорогатый скот, напоминающих барашков. Но на них не было специфичной шерсти, а темную шкуру покрывали ярко желтые пятна.

На полях работали и мужчины и женщины.

'Сельская идиллия, — подумал Виктор. — Теперь, главное, не вызвать у них своим появлением панику'.

Он сошел с коня, передал уздечку Марзану и сказал ему:

— Стойте тут. Я один пойду к ним. Пока не помашу рукой — не подходите.

С этими словами, плотнее укутался в накидку, чтобы скрыть от пугливых глаз навешенное оружие, и медленно двинулся в сторону селения.

Он подошел почти незамеченным. Занятым трудом некогда было оглядываться по сторонам. Пастухи зорко посматривали в сторону пасущихся животных, только несколько старых аборигенов, что сидели подле крылечек на бревнышках заприметили его приближение. Но приближение незнакомца не вызвало у них тревогу, чтобы окликать остальных. Просто сидели и ждали, когда он подойдет сам к ним.

Виктор подошел, с почтением поклонился. На всякий случай на языке руров поприветствовал хозяев. Но те говорили только на незнакомом языке.

Виктор с улыбкой присел поодаль на опрокинутое корыто и жестом руки попросил попить.

С места поднялась пожилая женщина, пошла в хату и вернулась с чашей. Она угостила Виктора кислым разбавленным молоком. Хоть и пил он такое впервые, напиток понравился Виктору. Поблагодарив кивком, вернул чашу, а сам думал, как завязать контакт с людьми, язык которых совершенно не знает.

Некоторые на полях заметили его явление, и теперь подбегали, окидывали его тревожными взглядами. Задавали старикам вопросы, с удивлением смотрели на Виктора. А Виктор каждому приходящему произносил приветствие на языке руров, надеясь, кто-то знает. Но пока все было безуспешно. Пока не прибежал очередной крестьянин. Он внимательно выслушал от Виктора пару фраз, потом кивнул ему и произнес 'рур', показывая по побережью на восток. Если бы указывал на юг, то Виктор подумал бы, что речь идет о поселениях племен, но он показывал на восток. Понять больше, чем уже понято Виктору не удалось. Он еще раз кивнул, встал и направился к своим.

Марзан спросил:

— Что нибудь смог разобрать?

— Только одно: нужно пока продвигаться на восток.

— А что там?

— Не знаю.

Виктор вскочил в седло, и отряд двинулся вдоль реки в противоположную сторону от поднимающегося по небосклону солнца.

Недолго пришлось скакать, чтобы засечь еще одно селение, но гораздо большее предыдущего.

Тут частоколы не вмещали жилье всех. Множество домов бессистемно раскидались без заборов. Перед каждым такой же участок и такой же сарай. Все также покрыты соломой, кроме одного самого крайнего каменного с кровельной крышей. Оттуда до них доносился перестук молота кузнеца.

Опять Виктор один направился в селение, оставив Марзана наблюдать.

Тут на его явление отреагировали гораздо жестче. Выскочили навстречу несколько мужиков с вилами, рогатинами. Они сразу приняли угрожающую позу, а один из них закричал на том же неизвестном ему языке.

Виктор развел руки в знак мирности своего прихода, стараясь при этом придерживать накидку запахнутой. Это подействовало положительно. Крестьяне несколько расслабились и опустили до земли острия вил.

Виктор медленно с улыбкой на лице подошел к ним, поклонился. Те, непривычные к такому к себе обращению, не знали, что и подумать. Виктор по-рурски приветствовал их. Заметил возникший интерес в глазах. Потом они разговорились меж собой, а один из них побежал в сторону замеченной сверху кузни.

Он вернулся вместе с молодым парнем. С первого же взгляда на его смуглое, слегка вытянутое лицо, Виктор узнал в нем рура, или жителя из родственного племени.

— Ты кто? — сразу спросил он у подошедшего парня.

Тот резко тормознул и испытующе поглядел на Виктора. Потом сказал:

— Я Коркадар, из племени зеудов. А тебя я помню. Это ты приказал старейшинам покинуть поселение.

— Да. Так оно и есть. — Виктор приложил палец к голове. — Приветствую тебя.

— И я тебя приветствую. — Парень тоже приложил указательный палец к виску. — Зачем пришел сюда?

Виктор ухмыльнулся и с укоризной сказал:

— Ты уже забыл обычаи зеудов? Сначала пригласи к себе, угости гостя, а потом задавай вопросы.

Коркадар смутился.

— Извини. Действительно тут многое из прошлого забывается. Пойдем со мной.

Он сказал крестьянам несколько слов и повел Виктора к кузнице.

— Вот тут я и работаю и живу, — сказал он, первым заходя в каменный дом.

Виктор тоже вошел в затхлое помещение, грубые стены которого покрывала гарь от небольшого горнила в углу. Рядом возвышался с земли железный куб на пне. Видать, была его наковальней. На ней лежала заготовка серпа.

На другом углу стояла криво сколоченная лавка со скамейками. Возле нее на стене висела такая же кривая косая полка с горшками и чашами.

— Садись сюда, гость дорогой, — сказал парень, выкладывая на лавку с полки горшки и чаши.

Виктор опустился на грязную скамейку и разглядел в чашах скудную еду кузнеца.

— Вообще-то я не голоден, хозяин. А пришел поговорить с тобой о важном деле. Если ты не против, конечно.

— О каком деле хочешь говорить со мной?

— Сначала скажи мне, почему ты пришел сюда, а не отправился с остальными к скалам?

Коркадар усмехнулся и удивил Виктора ответом:

— Меня не захотели брать с собой старейшины.

— Это еще почему?

— Долго рассказывать. А суть дела в том, что я считал, нужно строить дома из камней, а не растить как там из драконьих деревьев.

— Только из-за этого? — Виктору показалось, он что-то скрывает от него.

— Не только... — замялся кузнец. Он явно не желал говорить об этом, но Виктор продолжал вопросительно смотреть ему в глаза. — Еще кое-что было между мной и старейшинами. Я никак не мог понять, почему нужно молиться на хищника. Если бы на огонь, как этрады, так это понял бы. Огонь жизнь поддерживает. Но хищник, он только пожирает человека. Зачем же ежедневно на него молиться и приносить ему жертвы.

— И что ответили старейшины? — улыбнулся Виктор.

— Они собрали людей на площадь и объявили меня проклятым духом гронда. Все отвернулись от меня. Никто не хотел мне дать свою дочь. Потом пришел ты и они ушли. Меня изгнали, а сами пошли к скалам.

— Вот как? Хорошо, что мы встретились. Ты сможешь вернуться со мной к остальным.

— Они меня не примут, — грустно проговорил кузнец.

— Теперь не только примут, еще извинятся перед тобой, что так с тобой поступили.

— Но старейшины...

— Их больше нет. Там старейшины другие. Один из них — я.

-Ты?!

— Да. Не похож?

— Уж слишком молод для старейшины, — с сомнением сказал Коркадар.

Виктор от души захохотал.

— Тем не менее, — заверил его Виктор. — Я тоже старейшина.

— А какому духу теперь молятся зеуды у скал?

— Духу знаний, кузнец. Теперь кто больше знает, кто лучше умеет работать, тот ближе становится к духу.

— Хочешь сказать, что жрецы у вас мастера? — поразился Коркадар.

— Да. Это хочу сказать. Ты тоже сможешь там стать жрецом, если будешь хорошенько учиться.

Ошалевший от новости парень впал в ступор.

— Теперь я хочу тебя еще кое-что спросить: ты научился хорошо говорить на языке кирадиалов?

-Д-да... Почему спрашиваешь?

— Я пришел сюда не один. Со мной пришли и мои люди. Мы хотим наведаться в столицу Кирадиала. Но мы не знаем их языка. Поэтому, предлагаю тебе быть моим переводчиком, если придется там беседовать. А потом с нами вернешься к своим. Они будут рады встречи с тобой, уверяю тебя.

Коркадар растерянно замолчал, терзаемый противоречивыми чувствами.

— Здесь уже мой дом, моя мастерская... Я брал заказы, которые еще не выполнил...

— Вот, дай им это как компенсацию, — протянул Виктор ему золотую монетку. Горсть их он прихватил со склада на всякий случай.

Глаза парня полезли из орбит.

— Это очень много!

— Да? — растерялся Виктор. — Тогда, может это?

Он выискал в кармане трико серебряную монетку.

— Это тоже много.

— Ничего. Отдай им, и скажи, оставляешь еще в дар все, что тут, — Виктор обвел рукой помещение. — А сам иди со мной прямо так, как есть. Тебе отсюда ничего больше не понадобится.

— А... как же?...

— Ничего! Пошли прямо сейчас.

Виктор поднялся и указал кузнецу на дверь.

— Теперь я понимаю, почему старейшины ушли по твоему слову, — проговорил он, поднимаясь с места. А Виктор от этих слов снова залился заразительным смехом.

Он повел нового переводчика к ожидающему его отряду. Парень увидел кучу вооруженных и странно одетых воинов, споткнулся. Но Виктор с улыбкой поддержал его за локоть и прошептал на ухо:

— Они будут тебя защищать. Не беспокойся больше ни о чем.

Виктор посадил его на тележку, и они по наводке Коркадара направились прямиком к столице царства Кирадиал, как теперь знали, к городу Тертер.

Путь туда был неблизким. К тому же скачку пришлось сначала существенно замедлить, потому что впервые сидящий на козлах за могучими животными, которых боялся до колик, Коркадар еле удерживался, чтобы не грохнуться на ходу оземь.

Как пояснил он на одном из очередных привалов, дорога туда пешим ходом занимает два-три дня. А это означало, что с ним переход протянет не меньше целого дня. Поэтому, приняли решение двигаться до полного мрака. Только потом сделать короткий привал до первых признаков зари.

На ночном привале Коркадар, напрочь отбивший себе седалище об скамейку козел, доковылял до Виктора с неожиданным вопросом:

— А не боитесь там показываться?

Усталый долгим переходом Виктор даже не сразу понял, о чем это он говорит.

— Что? — не понял он.

— Я говорю, не боитесь вот так вот объявиться в Тертере? — повторил он странный вопрос.

— Чего нужно нам бояться? В город не пустят?

— Пускать-то пустят. Но могут обратно не выпустить. Правитель Годивалл непредсказуем.

— Годивалл? Так зовут правителя?

— Да. Там главную площадь украсили плахой. Вся красная от пролитой крови.

Виктор испытующе взглянул ему в глаза.

— Ты решил меня напугать, чтобы я туда не шел. Почему ты не хочешь в город попасть?

Коркадар от его слов съежился, сгорбился и пробурчал:

— В самом начале я пришел в тот город. Связался с сомнительными субъектами... Одним словом, стража хотела меня арестовать... Чудом сбежал.

— Ага!

— Но я не врал. Тамошний правитель действительно жесток.

— Когда ты оттуда сбежал?

Коркадар задумался.

— Давно уже. Там я был дней десять, как за мной пришли...

— Понятно. — Виктор положил руку ему на плечо. — Сделаем тебя неузнаваемым. Что скажешь?

— Как это? — удивился парень.

— Очень просто. Подождешь в укромном месте, а я на их рынке возьму тебе такую одежду, что никто в нем тебя не сможет узнать. И ты спокойно войдешь в город со мной в качестве переводчика.

— Ну, хорошо... — замялся Коркадар. — Только я сказал правду про жестокость правителя.

— Ладно, разберемся. Теперь давай немного поспим.

Глава 4.

Дорога обошла бурый выступ скальных нагромождений и вывела отряд к цели путешествия.

Столица Кирадиала Тертер неожиданно возник за поворотом. Перед ними стояли высокие стены с обилием бойниц. Поверху чернели жерлами несколько примитивных пушек. Тяжелые сводчатые ворота были открыты нараспашку. Только один стражник, прислонившись к краю, индеферентно поглядывал на вереницу груженых телег, на заходящих и выходящих горожан.

Виктор завернул отряд в сторону небольшого соснового леска. Там он планировал устроить их схрон, пока сам не разберется что к чему в городе. С ними на время оставил Коркадара тоже.

Он вывернул свою накидку наизнанку, подкладкой наверх надел. Теперь он выглядел как стильно одетый крестьянин. Так и пошел в сторону ворот. Там он втиснулся в толпу проходящих горожан и незамеченным оказался за воротами города.

Город оказался довольно большим. По крайней мере, сразу производил именно такое впечатление.

Широкая, выложенная каменной кладкой, улица, начиналась, а может заканчивалась, здесь. Другого конца не было видно. От нее разветвлялись множество других поуже. Все они устремлялись в противоположные стороны.

Если бы Виктор заранее не спрашивал у Коркадара как пройти на рынок, так точно заплутал бы тут. А так он знал, что со второй улицы нужно ему повернуть направо и идти прямо до небольшой рыночной площади. Так он и сделал.

Вокруг, как, наверное, во всех городах этого мира, по главной улице стояли высокие дома, украшенные барельефами. С фигурными перилами балконов и орнаментами вкруг сводов окон. На боковых построены более скромные, без украшений, но тоже добротные, с балконами, с резными дверями. А через квартал шли одноэтажные, иногда двухэтажные простые дома без всяких излишеств. Даже балконы попадались на глаза уже изредка.

В конце одного из таких кварталов взору Виктора открылся тот самый рынок, о котором говорил Коркадар. Это был стихийно организованный рынок. Торговцы громко зазывали, прямо на улицу высыпав множество разнообразных товаров.

Виктор обошел их ряды, так и не увидев то, что искал. А он искал дорогую одежду для своего конспиративного переводчика. Спросить тоже не мог где можно купить. Так и стоял посреди площади, не зная, что делать дальше, как заметил на доме за спиной одного из продавцов вывеску с изображением гигантских ножниц и рулонов тканей. Похоже, что вывеска символизировала лавку местного портного или кого-то с похожей профессией.

Виктор решил проверить догадку, и направился к двери под этой вывеской.

Он очутился в просторном помещении со стенами обложенными полками. На всех стояли штабелями разноцветные рулоны шерстяных, бархатных, шелковых тканей. А у дальней стены, к своему облегчению заприметил ряд готовых изделий, плотно упаковано висящих на вешалках.

В помещении крутились двое молодых людей, одетых одинаково и один пожилой грузный коротышка в ярких шелках.

Виктор сразу догадался кто из них хозяин лавки, а кто в подмастерьях. Но он ни с одним не станет переговариваться, хотя все трое по очереди делали попытки его разговорить. Знали бы, что ни слова покупатель не понимает, были бы крайне удивлены.

Виктор прямиком подошел к готовым одеждам, начал по одному снимать вешалки и разглядывать товар. Еще бы ему знать, что тут считается модным, а что нет. Оставалась одна надежда, что на хозяине и есть сегодняшний крик моды Тертера.

Виктор пристально рассматривал шмотки на нем, но, видимо, хозяину показалось, что посетитель его самого пристально рассматривает. И по другой причине.

Видать, все-таки, Коркадар был прав, когда говорил о суровом нраве повелителя Годивалла. Потому что хозяин под его пристальным взглядом заметно побледнел и весь съежился. Наверное, сейчас припоминал свои бывшие грешки, за что могли прийти за ним.

А Виктор рассмотрел, как он одет, и дальше поискал подобный фасон. Наконец, выудил золоченую куртку, щедро украшенную фестонами, колоколообразными рукавами, а к нему — шоссы из ярко красного сукна. Прихватил с вешалки овальную ткань ярко зеленой окраски, с разрезом для головы, типа пончо, и такого же цвета нашел высокий колпак.

'Размеры, вроде, должны подходить', — решил он.

Когда он достал золотую и протянул ее хозяину, из смертельной бледности мужика бросило в пунцовую краску щек. Не ровен час еще концы отдаст. Потом иди, оправдывайся перед повелителем, что не он его прикокнул, а давление поскакало от торгового усердия.

Мальчики подбежали, ловко свернули покупки в одну бумажную упаковку. Тем временем хозяин высыпал перед Виктором кучку серебра. Аж карман трико вздулся.

Он вышел из лавки трусливого портного с чувством выполненного долга. Хотя, нет. Нужна была еще обувь, чтобы заменить лапти переводчика.

Виктор с огорчением вспомнил, что не сообразил узнать размер его ног.

'Ладно, придется брать несколько разных размеров', — решил он.

Виктор подошел к высыпанному на площадь товару продавца обуви. Окинул взглядом, что на ногах прохожих, более-менее прилично одетых. Только теперь заметил, что щеголи тут носят остроносые пигаши. Пригляделся к куче сваленного товара, выбрал три разноцветных пар с самыми длинными носами, с удивлением заметил, что левых правых ног у этой обуви не существует.

Теперь бы еще знать, сколько монет заплатить этому продавцу.

Он вынул из кармана горсть серебряков и протянул ладонь с монетами.

'Пусть сам берет, сколько потребуется', — решил он.

Продавец растерялся от его жеста. Потом трясущимися пальцами подцепил одну монетку, полез за медяками, чтобы дать сдачи.

Только медяков ему не хватало! Впихнул обратно в карман монетки, и поспешно направился туда, откуда пришел. Уличный продавец заголосил следом, но Виктор, не обращая внимания, пошел своей дорогой дальше, пока она не вывела его к тем же воротам, из которых он вошел в город.

Тут он обождал, пока не соберется вместе небольшая толпа в том же направлении, куда ему надо, ловко втиснулся в их ряды и снова незамеченным оказался за воротами. Теперь надо было поспешить к схрону.

Он вернулся к своим и небрежно бросил покупки Коркадару.

— Вот. Переоденься, и пойдем вместе.

Коркадар ошалело разглядывал дары Виктора.

— Что? Не то купил? — забеспокоился Виктор.

— Более чем то! — поднял восхищенные глаза Коркадар. — Такие одежды носят тут только самые богатые граждане. — Он нежно погладил подошедшие ему пурпурного цвета пигаши.

— Ну и хорошо. Тогда быстрее одевай остальное. Нам нужно поторапливаться.

Потом отозвал Марзана в сторонку и прошептал ему на ухо:

— Пароль тот же: 'Сергеевград'.

Тот кивнул.

Виктор дождался, пока крестьянин кузнец, не превратится в денди. Точнее, по вкусу Виктора, в шута горохового. Ярко, пестро, где надо, не надо приталено или вытянуто. Одним словом, клоун в цирке. Особенно, в этом колпаке. Ну, да ладно. О вкусах не спорят.

Они вышли из-за сосен и направились, уже не таясь, к воротам города.

При их приближении сонный стражник встрепенулся. Пристально оглядел обоих. Но по достоинству оценив модное одеяние Коркадара, не шелохнулся с места. Виктора же явно принял за его слугу, либо за охрану вельможи. А какая разница? Главное, что Виктор вновь оказался на широкой улице. Только теперь он имел возможность общаться, с кем заблагорассудится. И первое, куда он решил направиться с этой целью, была харчевня. Место, где можно не только остановиться на ночь, но и послушать местные сплетни. Точнее, слушать будет Коркадар, а ему передавать резюме стоящее внимания.

Как объяснил ему Коркадар, харчевен в городе несколько. В центре — дорогие, для богатых клиентов, а на окраинах, соответственно, для бедного сословия.

— Куда желаешь ты? — спросил он у Виктора.

Желательно было послушать во всех, потом сопоставить. Но теперь, сразу начать с бедных районов было глупо. Вельможа, появившийся в ветхом заведении, это более чем подозрительно. Значит, предстоит еще спектакль с переодеванием. А пока наготове можно посетить самую крутую.

— Так, где самая дорогая харчевня?

Коркадар без лишних слов повел его по широкой дороге.

Им приходилось порой протискиваться вперед среди мельтешивших мимо разношерстных горожан, среди которых тут в большинстве попадались зажиточные. Эти заметно отличались от редких, посредственно одетых, своими роскошными туалетами.

Мужчины смотрелись по подобию Коркадара. Только у некоторых на накидках красовались еще вышитые гербы. Женщины из богатых сословий завесились драгоценностями поверх длинных до земли платьев, зашнурованных перешнурованных разноцветными лентами. Распущенные волосы, тоже перевитые множеством лент, рассыпались по пятнисто-желтым мехам мантий, или вплетались в косы. Некоторые женщины носили на голове еще и массивные золотые либо серебряные обручи.

Да. Виктор в Тертере воочию видел средневековую аристократию.

Добрались до главной площади перед роскошным дворцом.

Коркадар не обманул. Действительно, по центру этой площади на двухметровой высоте каменного блина возвышалась плаха. Одно радовало сейчас Виктора, что не видит палача и обреченного. Надеялся, что и не увидит пока тут.

— Харчевня там, — показал Коркадар на правую сторону площади.

— Так, веди. Чего сюда привел? Мне надо это видеть? — Он сердито зашагал в указанном направлении.

Двухэтажное здание с гротескными очертаниями и вычурными барельефами вокруг окон и двери было то самое место под заведение, куда его вел Коркадар.

Они попали в большой зал по стенам освещенный множеством лампад. В два ряда под ними у стен стояли длинные столы, за многими из которых уже сидели посетители. Тут нельзя было встретить плохо одетых. Возможно, их просто не впускали вовнутрь те два амбала, что стояли сейчас в дверях, скрестив на груди вздутые мышцами лапы.

Виктор кивнул Коркадару в сторону свободного поодаль стола. Они расселись друг против друга в ожидании обслуживающего персонала.

— Ты веди себя как вельможа, — тихо подсказал Коркадару Виктор. — Нахально разговаривай с ними.

Потом подумал и незаметно протянул ему несколько серебряных монет.

— Сам будешь расплачиваться за пищу и ночлег. Со мной при посторонних обращайся как со слугой.

Коркадар успел забрать монетки, как к ним подскочил шустрый хозяин харчевни. Он отработанным движением протер стол и, низко кланяясь, залебезил перед Коркадаром.

Молодец! Хорошо сыграл роль вельможи. Сделал заказ, и шустряк поспешно отвалил.

— Я заказал комнату с видом на площадь, — довольный собой, пояснил он.

Виктор аж задохнулся от возмущения.

— Ты что? Совсем тупой? Зачем нам смотреть из окна на казни?

— Но эти же считаются самыми лучшими комнатами, — поник Коркадар.

— Плевать. Переиграй. Закажи из худших. — Виктор еле сдерживался, чтобы не повысить голос.

Через минуту подбежал хозяин вновь. Расставил перед Коркадаром штук десять блюд с вареным, жаренным, пареным. Большой кувшин взгромоздил по центру стола. Рядышком поставил две чашки и еще какие-то экзотические закуски.

Коркадар переговорил с хозяином, по-видимому, касательно другой комнаты. Тот что-то ответил и убежал.

— Ну что? — спросил Виктор, как тот удалился.

— Он говорит, что дешевых свободных комнат не осталось. Все заняты постояльцами. Придется пожить с видом на площадь.

Рассерженный Виктор резко придвинул к себе первое, попавшееся под руку, блюдо и злобно вгрызся зубами в кусок прожаренного мяса.

* * *

Наутро они вновь спустились в зал, позавтракали, потом Виктор сказал Коркадару:

— Оставайся здесь. Пообщайся с посетителями о том, о сем. Угощай щедро вином, подружись с вельможами. Главное, сочини себе интересную биографию, чтобы комар носа не подточил.

Коркадар заверил его, что все сделает как надо. После чего Виктор передал ему еще горсть серебряков и направился к выходу. Решил пройтись по городу, осмотреться. Получше разобраться с их образом жизни.

Было раннее утро. На малолюдной площади, украшенной плахой, как символом местной власти, попадались только спешащие по делам служивые люди.

Виктор плотнее укутался изнанкой накидки и направился в сторону широкой улицы. По ней уже катили торговые телеги в сторону ворот. Раздавались окрики возчиков и грубые голоса стражников. На этой улице их было много.

Чтобы не нарваться на неприятности, Виктор свернул на первом же повороте на второстепенную дорогу и пошел дальше по ней.

Он и не заметил, что уже уперся в крепостные стены. Повернул и пошел вдоль нее. Справа от узкой дороги сопровождали его неказистые дома бедного населения столицы Кирадиала. Из окон их домов открывался вид только на близкую серую стену. Такую же серую, как сама их жизнь.

Тут тоже встречались прохожие. Но, как сразу заметил Виктор, совсем никуда не спешащие. Некоторые просто слонялись по углам, некоторые медленно дефилировали вдоль стены туда и обратно. Все они были одеты в тряпье и лапти.

Виктор уже собирался покинуть это захудалое место города, как слух уловил рурскую речь. Он навострил уши, поогляделся и заметил двоих за углом ближайшего дома. Один пожилой, а другой совсем молодой юнец вполголоса говорили на языке руров о каких-то своих трудностях.

Виктор пошел медленнее, раздумывая, стоит ли подходить к ним или разумнее пройти дальше. Не может ли так быть, что эти настучат стражникам на него, если узнают его. С другой стороны, он же не туристом сюда прибыл. Иначе как можно разведать обстановку, как не контактируя с местными жителями.

Надо рискнуть, окончательно решил он, и подошел к этим двоим.

— Может, я смогу вам помочь? — задал вопрос Виктор старшему из них на языке руров.

Собеседники застыли от неожиданности. Выпучив глаза, глядели на неожиданно возникшего перед ними земляка, хотя совершенно не похожего на них.

— Ты кто? — наконец охрипшим вдруг голосом спросил старший.

— Друг, — кратко ответил Виктор.

Вмешался юнец:

— Чей ты друг, незнакомец?

Виктор постарался как может доверительнее улыбнуться им.

— Я друг руров, этрадов и зеудов. Все они вместе теперь живут в моей стране, далеко отсюда на юге.

Пожилой внимательней пригляделся в лицо Виктора, потом вспомнил:

— А! Я помню, как ты приходил к нам в поселение.

— Да? — обрадовался Виктор. — А в каком ты жил тогда?

— Мы этрады, — засиял он. Потом повернулся к молодому. — Этот человек заставил всех жителей переселиться к южным скалам. — И снова обратился к Виктору: — А правда, что там они живут в рабстве?

Виктор опешил от таких слов.

— Кто тебе сказал эту нелепость? Они не просто свободные люди. Они счастливые люди.

— Хм. Странно. Недавно приходил сюда наш жрец. Он встречался здесь с нашими и рассказывал, как они там страдают. Говорил, что сам еле сумел удрать от вас.

— И куда направился теперь этот лжец жрец?

— Говорил, что убегает от вас подальше, в Тургин. Просить у повелителя Хартан-кила защиты этрадам.

— Вот даже как? Интересно, а у здешнего повелителя почему не попросил защиты?

— Так он для того сюда и приходил! — воскликнул молодой, поздно заметив предупреждающий жест старшего.

Виктор нахмурился. Потом с укоризной сказал им:

— Вы не представляете себе, какому негодяю поверили. Все ваши из племени стали свободными людьми. Они на себя работают. Обладают вещами, которые им раньше и не снились. Их постоянно защищает могучая армия, которую не смогут преодолеть все вместе взятые, кому с просьбой обратился лживый жрец.

Судя по ироничным глазам, ему явно не верили. Ну, да шут с ними. Пусть сидят тут. Виктор собрался уходить.

— Ладно. А какая ваша проблема?

Да, просто... — замялся пожилой.

Юнец за него закончил фразу:

— Если не заплатим пошлину хозяину, отца упекут в тюрьму. А денег совсем нет.

— Сколько надо заплатить?

— Сто квадов.

Виктор еще не знал сколько это. Поэтому, он достал из кармана трико горсть серебряных монеток и спросил юнца:

— Это сколько отсюда делает?

Оба снова застыли на месте, как в момент появления Виктора. Теперь опять выпучили глаза, только уставились на его ладонь.

— Так, сколько? — нетерпеливо повторил Виктор.

— По... полтора... серебреных монет... — выдавил, наконец, юнец.

— Тогда возьми два.

Виктор кинул на ладонь парнишке две монеты и повернулся уйти.

— Стой, благодетель! — кинулся к нему пожилой. — Чем я могу тебя отблагодарить?

Виктор вновь повернулся к нему.

— Только поверив мне на слово, что ваши там счастливы. А еще лучше, не просто поверить, а послать туда гонца. Пусть сам увидит своими глазами, как там все живут, придет и расскажет.

Юнец подскочил к нему и с жаром попросил:

— Возьми меня, когда будешь возвращаться. Я буду тем гонцом. Отец, ты разрешишь?

Пожилой сначала замялся, но потом кивнул.

— Хорошо. Возьму тебя. Только будет трудно тебя мне найти. Не хочешь пока пожить в харчевне, что на площади? Может, завтра и отправлюсь в обратный путь. Сразу поедем.

— На площади? — не верил ушам мальчик. — Никогда не жил в таком чудесном месте. Можно, отец?

'Святая наивность! — подумал с грустью Виктор. — Чудесное место, где рубят головы'.

Отец снова кивнул.

— Ну, раз разрешает, тогда сразу пошли.

Возвращался в харчевню Виктор с молодым человеком одетым в лохмотья. Это было недопустимо. Поэтому, сначала он повел его на ту самую площадь, где вчера делал покупки.

Продавцы были на месте, а товар под ногами. Виктор попросил парнишку самому выбирать себе приличные одежды, не заботясь о стоимости.

Приятно бывать в роли деда Мороза иногда. С довольной улыбкой смотрел, как мальчик впервые в своей жизни столкнулся с чудом: бесплатно надеть, что захочет, даже если это не из самой лучшей ткани. И, конечно же, тоже оделся во все цвета радуги, со всевозможными побрякушками. На ноги нацепил тоже такие же, как у Коркадара, пигаши. Только цвет выбрал синий.

Был рядом один клоун, пусть теперь будут два.

Виктор повел нового попутчика, которого, как выяснил по дороге, звали Бароконом, в сторону площади. Был уже почти полдень, когда они вошли в харчевню, полную посетителей.

Виктор от двери просмотрел сидящих в зале и заприметил Коркадара. Тот вальяжно развалился за столом рядом с двоими вельможами, и потягивал с ними винцо. Меж ними велась оживленная беседа.

Чтобы не мешать процессу, Виктор повел юного попутчика к пустующему столу возле них, попросил Барокона самому сделать заказ, не считаясь с расходами.

Он видел, у мальчика текли слюны при взгляде на соседние столы, поэтому наказал ему потребовать, что он считает самыми вкусными блюдами.

Подвалил хозяин. И, как в прошлый раз, не обращая внимания на серого субъекта рядом с богатым клиентом, залебезил перед Бораконом. Мальчик, дрогнувшим голосом делал заказ, когда к ним пересел сияющий Коркадар.

Хозяин отвалил, а Виктор познакомил меж собой почти земляков. После долго ждал, пока те меж собой обменяются воспоминаниями о прошлой жизни, и, наконец, спросил у Коркадара:

— Что нибудь удалось выяснить?

Коркадар многозначительно покрутил головой, заулыбался.

— Кое-что интересное есть... — Он заткнулся, потому что подбежал хозяин с полным подносом и с кувшином вина.

Виктор придвинул к себе глиняный горшочек с варенными кусками мяса и овощей, а всю остальную горку полных до краев посуд отодвинул к изголодавшему юнцу. Еще налил себе вино и повернулся к Коркадару.

— Так, что есть интересного?

— Начнем с того, что тут все знают о появлении на юге загадочной страны. — Коркадар себе тоже плеснул вина и продолжил. — Знают, что там есть страшное оружие. Здешний повелитель тоже мечтает завладеть им.

— Хотеть не вредно,— проворчал Виктор. — Новости где?

— Первая новость та, что появлялся тут один субъект от старейшин этрадов со своими людьми. Предлагал помочь провести войска тайными тропами к подступам той страны. Еще предложил из своих людей шпионов заслать туда, как переселенцев.

— Ого! Это уже интересная весть, — оживился Виктор. — Что еще?

— Теперь, вроде, отправил его повелитель в соседнюю страну, чтобы их уговорил тоже напасть одновременно с ним.

— Об этом я уже знаю. Правда, ты обновил и эту новость. Хорошо. Есть еще что?

— Есть. — Коркадар поогляделся и продолжил. — Тут есть мой земляк, который кое— что знает по поводу страшного оружия на скалах. Он здесь вместе с местными учеными людьми и мастеровыми постоянно работает над этим. Пытаются тоже сделать такое оружие. И что-то там уже сделали. Трубы на крепостных стенах, это тоже их работа. Люди видели, как эти трубы способны с грохотом и огнем бросать далеко-далеко железные шары.

— Пусть спасибо скажут Саше, — с горечью пробурчал Виктор. — Это все я и так знаю. А известно, где они трудятся?

— Нет. Я не знаю.

— Хорошо бы и это узнать. Попробуй до завтрашнего утра. Потом уйдем. А мы с Бароконом вместе посетим харчевню победнее. Попробуем там тоже что-нибудь выяснить. Хорошо, Барокон?

Юноша, уплывший после того, как впервые досыта поел, даже не услышал вопроса. Он подремывал за лавкой. Виктор потрепал его за плечо и предложил прогуляться, чтобы окончательно взбодрился.

Оставив Коркадара на 'боевом посту', Виктор повел Барокона к выходу из харчевни.

— Пошли сначала в дом, где ты живешь, — попросил Виктор, когда вышли на площадь.

Кажется, сначала испугал этой просьбой парня. Глаза его округлились: неужели больше не хочет иметь с ним дело? Но Виктор успокоил, пояснив, что просто просит помочь вечером ему кое в чем. А для этого нужно переодеться в старую одежду. Потом они вернутся обратно сюда.

Через некоторое время Виктор вошел в бедняцкую комнатушку, где кроме Барокона с отцом ютились еще мать и сестричка.

Их внезапное появление вызвал каскад восторгов обновкой сына, потом тревогу у отца, но ему тоже объяснил Виктор, что собирается сделать. В этом деле пожелал поучаствовать и отец. А Виктору такой расклад был только на руку. Дождался, пока Барокон переоденется в старое тряпье, затем они втроем отправились в ближайшую отсюда харчевню.

Для бедняков разнообразия не бывает. Виктору почудилось, что он очутился в Сонаре. Оказались в прокуренном помещении. Тут столы тускло освещались чадящим пламенем двух лампадок с верхней полки. Грубо обтесанные столы, за которыми пропивали последние гроши малоимущие Тертера.

В углу темнел прилавок, за которым хлопотали тощий ворчливый мужчина и меланхоличная пышная бабенка. Обтирала и наполняла кружки дурно пахнущей бурдой.

Прошли к свободному столику у прилавка, заказали по кружке того напитка. После первой же кружки, отец Барокона заприметил на противоположной стороне знакомых и бурно среагировав, пересел к ним.

Виктор посмотрел испытующе на парнишку.

— Ты бы тоже пересел к ним и подслушал разговор. А то отец может что-то упустить. А ты нет.

Барокон послушно поднялся со своей кружкой и отошел в их сторону.

Виктору ничего не оставалось, как в одиночестве с кислой миной посасывать неприятный 'фирменный' напиток.

В комнату вваливались и вываливались посетители. Отец с сыном уже в третий раз пересаживались от стола к столу, каждый раз угощая новых знакомых. Потому, они с удовольствием с ними общались.

Так прошел не один час. Виктору уже тошнило от бурды, но он терпел ради дела.

Наконец, разведка, вроде, завершилась. Вернулись за его стол.

— Можем уходить? — с надеждой спросил Виктор.

— Да, — ответил ему Барокон. — Пошли назад.

Они, молча, поднялись, Виктор дал парнишке серебряную монетку, чтобы расплатился, и они вернулись в домик у крепостной стены.

— Расскажи, что тебе удалось узнать о шпионах?

Отец Барокона оказался не таким простым человеком, чтобы сразу выложить, что знает об этом. Он стал прозрачно намекать, что такие сведения немало стоят. Виктор порадовался тому, что при этом Барокон скривил губы и посмотрел с укоризной на отца. Значит, не успел парень испортиться. Сохранил врожденную честь.

Виктор достал золотую монету и бросил на заваленный объедками стол. Жена среагировала мгновенно: ее ладонь шустро накрыла сокровище.

— Так, что узнал о шпионах? — повторил вопрос Виктор.

— Их узнали здешние этрады. Сказали мне три имени. Запомнишь?

— Постой. Нужно на чем-то записать. Барокон, придумай что-нибудь.

Парень оторвал от своей прошлой рубахи лоскут, а из печи достал уголек.

— Диктуй, — потребовал Виктор и крупными буквами вывел на ткани три продиктованных имени. Потом спросил:

— Когда они отправились на скалы?

— Дней семь назад, — сразу ответил Барокон, опасаясь, что отец попробует и за это сведение сорвать деньги.

— Отличная новость. Значит, они еще в пути. Ну что же, тогда мы вернемся на площадь. А завтра с утра отправимся в путь.

Барокон тепло попрощался со своими, кроме как с отцом. Видать, сильно его задел поступок с выколачиванием денег.

Вскорести вернулись к себе, где в зале продолжал гулять новоявленный нувориши, Коркадар.

— Как дела? — спросил Виктор, когда тот подсел к ним.

— Узнал! — Довольный собой Коркадар улыбался до ушей. — Мне сказали место, где собираются они каждое утро и до ночи. Дом стоит слева от лавки торговца коврами.

— Это где? — не понял Виктор.

— Я понял где, — вмешался Барокон. — Могу показать.

— Хорошо. Пойдем с тобой, покажешь. А ты, — он обратился к Коркадару, — можешь пойти отдыхать в комнату. Мы скоро тоже туда придем.

Вновь они оказались на площади, где постепенно прибывало народу.

Барокон повел его по боковым улицам и очень скоро подвел к зданию, где в открытых дверях видна была лавка, заваленная коврами.

— Вот это то место, — показал парень на одноэтажный серый дом, выстроенный левее лавки.

Виктор осмотрелся: никого поблизости нет.

— Жди меня у входа в лавку, — потребовал он от Барокона и в одиночку направился к закрытым массивным дверям. Постучал.

Прошло некоторое время, прежде чем за дверью послышались шаги, и голос задал вопрос. Наверное, на местном языке спросили стандартное 'кто там'. Вместо ответа Виктор вторично требовательно заколотил по двери кулаком.

Защелкала скважина, в проеме образовалась щель, откуда выглянули встревоженные глаза. Виктор пихнул дверь плечом и влетел за кубарем покатившимся человеком в темный коридор. Не забыл за собой затворить.

В полумраке на полу сидел хозяин и хныкал, схватившись за лоб. Виктор за шиворот поднял его и потащил к следующей по коридору двери. Ногой ее распахнул и затолкал туда свою ношу.

Здесь было светло и многолюдно. По крайней мере, шестеро, не считая закинутого только что, забились в комнату, битком набитую колбами, ретортами, мензурками. Вокруг куча полок, горелок, сосуды с порошками. Типичная лаборатория средневекового алхимика. Все они застыли в позах того момента, как он влетел к ним.

Виктор оглядел их и заприметил среди них смуглого молодого человека. Стало ему ясно, что перед ним бывший ученик Александра. Потому, он сразу заговорил с ним по-рурски:

— Тебя Александр учил, как делать порох?

Как услышал родную речь и имя странного своего учителя, того, словно, отпустило.

— Да, учил, — ответил он, придвигаясь ближе.

Виктор наметанным взглядом засек, что его левая рука заскользила за спину. Значит, сейчас ощупывает рукоять кинжала. Откуда бедному было знать, как скоро достается и разряжается кольт. И как только сверкнула сталь, пуля пробила его грудную клетку, с поправкой профессора, в правой стороне.

Ужас в глазах остальных — это последнее, что увидел Виктор, когда, закинул в комнату гранату, захлопнул дверь и выбежал на улицу. За спиной взрыв потряс стены здания.

Виктор подбежал к испуганному Барокону, схватил за руку и потащил к боковой улице.

Из домов повыскакивали люди, появились стражники. А Виктор тянул за собой парня подальше от места события. Теперь главное, чтобы с ним не связали происшествие.

Всю дорогу до второго этажа харчевни Барокон шел молча. Но тут уже не выдержал:

— Что ты там сделал? — выпученными глазами смотрел он на Виктора.

— То, что должен был сделать. Как нибудь потом все узнаешь и сам решишь, правильно сделал или нет. А пока забудь.

Глава 5.

Последовавшая ночь для Виктора прошла в тревожных опасениях. Если засыпал, снились кошмары. Но большую часть ночи вообще не спалось. Только под утро пришло облегчение. Если его там засекли, то уже давно пришли бы за ним. Значит, никто не узнал, а смерть и разрушения в лаборатории, скорее всего, спишут на неудачный эксперимент с порохом.

Вышло так, что с рассветом, что принес Виктору, наконец-то, душевное спокойствие, город огласили низкие раскаты далекого колокольного звона. Что бы это значило, не было понятно. Неужели связано со вчерашним?

Звон пробудил обоих сладко храпевших попутчиков. Виктор сразу задал им вопрос: что это значит?

— Казнь намечается, — сонно пробубнил Коркадар, поворачиваясь на другой бок.

— Сегодня день казни, — добавил Барокон, садясь на постели. — Интересно, кого это на сей раз?

Виктор подошел к окну. Блин! Хозяин харчевни перестарался с 'лучшей' комнатой. Плаха была как на ладони.

Пустая площадь только с несколькими ошивающимися тут и там стражниками потихоньку собирала ранних прохожих. И, конечно, в первую очередь это были рабы, окольцованные за шею, слуги господ, и еще среди них попадались ремесленники.

До начала 'спектакля', видать, было много времени.

Виктор подскочил к Коркадару и пинком заставил его окончательно проснуться.

— С Бароконом спускайтесь вниз, — скомандовал Виктор. — Узнайте там, что происходит и ко мне.

'И че это ему спокойно не сидится?' — про себя удивляясь, бывший кузнец цеплял на себя шутовской наряд. Барокон тоже оделся и оба вышли из комнаты. Потом, Виктор из окна увидел их. Как они разошлись средь накапливающейся толпы.

Вернулись назад минут через пятнадцать. Выложили, что узнали.

Оказалось, сегодняшняя казнь будет полной.

— Как это? — не понял Виктор.

— Полная казнь, когда сначала рубят кисти рук, потом лодыжки, а потом только голову, — пояснил Коркадар.

— За какие грехи, не узнали?

— Я узнал, — ответил Барокон. — Я даже знаю того парня, кого собираются казнить. Жаль мне его... Хороший человек... был.

— Говори нормально, — нетерпеливо потребовал Виктор. — Кто что совершил?

— Сына обувщика казнят. Парень недавно женился на служанке старшего камердинера. Он мне рассказывал, что старый негодяй пристает к ней постоянно. Потом пошел слушок среди наших, что, как узнал, замуж выходит, избил и изнасиловал старик ее прямо в сарае жениха. Вот и напился с горя парнишка, кричал в харчевне, что отомстит им всем. Убьет старого хрыча как встретится, и весь его род вырежет. Нож спьяну показывал. Так сразу донесли на него. Осудили его за попытку покушения на камердинера повелителя и на его родичей. Сегодня исполнят приговор.

Виктор подавленно выслушал пояснение, покачал головой. Решение разнести к чертовой матери этот вертеп само собой утвердилось в голове. А сейчас интересовало другое:

— Что ваши законы позволяют сделать, чтобы отменить казнь? — спросил он, обращаясь к обоим сразу.

— Ты его жалеешь? — поразился Барокон. — Тебе хочется спасти человека, которого в глаза не видел?!

Наверное, Коркадара тоже заинтересовал подобный вопрос, потому что оба они одинаково восхищенно уставились на него.

— Ты же не врал. Рассказал правду, за что человека на лютую смерть обрекли.

— Но это тут часто происходит. Люди привыкли...

— Так есть что нибудь в здешних законах или нет?

— Вообще-то есть, — неуверенно произнес Барокон. — Только не знаю ни одного случая такого исхода.

— Говори же, наконец! — возмутился Виктор. — И что там можно сделать?

— Выкупить жизнь обвиненного.

— Это как?

— Заплатить судье за жизнь преступника миллион квадов! Кто даст за босяка целое состояние?

— В монетах это что, миллион квадов? — нетерпеливо спросил Виктор.

— В монетах? Это десять полноценных золотых.

Виктор полез в карман, высыпал на стол все содержимое. Попутчики его пораженно посмотрели на кучку золота и серебра. А Виктор торопливо перебрал их: восемь золотых и кучка серебряных монет.

— Сколько не хватает?

Коркадар пересчитал серебро и произнес:

— Золотого.

Виктор хмуро глянул на Барокона. Потом в категоричной форме приказал:

— Дуй со всех ног домой. Забери у матери то, что дал ей. Скажи, обещаю послать ей взамен две золотые с тобой.

Барокона словно реально сдуло. Из окна увидел, как со всех ног парень мчится через площадь.

— А ты, — Виктор обратился к Коркадару, — сегодня будешь изображать богатого чудака. Пойдешь на площадь. Как появится судья, потребуй исполнить закон выкупа. Ясно тебе?

— Яснее не бывает... — растерянно произнес он, собирая монетки в узелок. На столе остались только две серебряные.

Когда и Коркадар вышел из комнаты, Виктор подошел к окну и оперся на подоконник. Теперь остается дожидаться, чем все это закончится.

Тем временем площадь заполнялась горожанами. В первых рядах зрителей оказались вельможные жители Тертера. А народ все прибывал из боковых улиц. Вокруг возвышения в ряд встали стражники в латных доспехах и алебардами в руках. Недалеко от плахи раб постелил ковер и теперь выставлял на нем три высоких кресла. А колокол продолжал бить по нервам Виктора.

Увидел, как Коркадар протискивается в первые ряды. Его уже некоторые узнавали. Почтительно кланялись. Знали бы эти выродки, что кланяются бывшему вору и нищему кузнецу захудалой деревеньки, полопались бы от возмущения. Тут, видать, встречают и провожают только по одежке.

Со стороны широкой улицы пошла процессия, по бокам ограниченная стражниками. Посреди нее катилась двумя рабами маленькая тележка, на которой торчала клетка с осужденным. Впереди процессии, важно задрав бородки, шли трое судей.

Процессия рассекала толпу, как нож масло, направлялась к возвышению.

'Куда запропастился мальчик?' — с тревогой думал Виктор.

А процессия достигла подножья каменного возвышения. Судьи уже степенно поднимались по ступеням. Стражники бесцеремонно выдернули худого, всего в крови, осужденного и теперь ждали, когда судьи достигнут вершины местного правосудия, чтобы и его туда приволочь.

Наконец, те приземлились на кресла. Осужденного доволокли до плахи. А народ замер в ожидании представления.

Колокол, к облегчению Виктора, замолчал. Зато появился барабанщик. Прозвучала частая дробь. После чего посредине сидящий судья достал сверток, развернул его и начал зачитывать приговор. Виктор, конечно, ни одного слова не разобрал, но понятно было, что это приговор.

Завершился спич очередной барабанной дробью. Осужденному уже насильно выставляли руку на плаху.

Виктор услышал, что Коркадар что-то закричал. Барабан тут же умолк. Судьи, да и все окружающие уставились в его сторону.

Коркадар, важно ступая, пошел по ступенькам к судьям. Для зрителей представление сулило непредсказуемый финал.

Побазарил с судьями там он недолго. Те только разводили руками и растерянно улыбались. Потом главный судья обратился к толпе, которая взорвалась охами и ахами. А задние ряды ревели восторженными криками. Белого, как мел, осужденного подняли на ноги.

'Где же, черт возьми, Барокон?'

А вот и он! Парень протискивался к возвышению. Там он передал Коркадару недостающую золотую.

Виктор вытер выступивший на лбу пот и опустошенно прилег на кровать.

— Пора умотать отсюда, — прошептал он.

* * *

— Мать не хотела отдавать. Пришлось насильно отнимать, — с виноватой улыбкой рассказывал Барокон. — А отец клялся, что если не принесу взамен два золотых, откажется от меня навечно.

— Понесешь ему золотые, — отмахнулся Виктор. — А сейчас собираемся в обратный путь. У нас остались две монетки. Пообедаем, и в путь.

В это время в дверь постучали. Виктор удивленный пошел открывать. За дверью оказался один из амбалов, что охранял вход харчевни. Он хриплым голосом что-то сказал Коркадару и ушел.

— Внизу стража. Спрашивают, где проживает тот, который выкупил осужденного на казнь, — перевел Коркадар ему сказанное.

Виктор почуял неладное. Нужно как-то обезопаситься. Но как?

— Барокон, — быстро зашептал он парнишке. — За воротами, в шагах пятисот есть слева небольшой лесок. Там мои люди ждут. Если что случится с нами, беги туда. Спроси Марзана и скажи ему 'Сергеевград'. Запомнишь?

Не успел парень ответить, как в дверь сильно заколотили.

— Лезь под кровать! Быстро!

Только успел Барокон протиснуться под низкую кровать, как дверь вылетела из петель. В комнату ворвались стражники. Их старший торжественно произнес фразу. Виктор вопросительно взглянул на побледневшего Коркадара.

— Именем повелителя нас арестовывают, — грустно перевел он.

После чего их обоих схватили за руки, вывернули за спину и потащили по ступенькам к выходу.

Накидку Виктор не успел надеть. Теперь вели его в черной плетенке, с гирляндой гранат на поясе и кольтами на бедрах. Мечи сразу конфисковали, а эти смертоносные изделия не приняли в расчет. Посчитали побрякушками. Тем хуже для них.

Как вывели из харчевни, оказались в толпе зевак. Расталкивая народ, их повели в сторону дворца. Благо, не сразу на плаху.

Там уже, видать, были предупреждены. Сразу запустили вовнутрь.

Внешне красиво украшенный дворец изнутри оказался подобием мрачного подземелья. Грубый коридор, где оказались вначале, вел в зал, практически освещаемый только двумя узкими сводчатыми оконцами под потолком. Днем горели светильники, чтобы хоть что-то было видно. В этом зале никого не было, если не считать по углам застывших стражников.

Их повели в самый центр помещения и тут остановились. Кого-то ожидали. И тот, кого ожидали, через пару минут явился.

Грузный дядька с бородой в форме лопаты, сопровождаемый несколькими слугами прошел к арестованным и, сверкая зенками, встал перед ними. Он сердито оглядывал то Виктора, то сникшего Коркадара. Потом он толкнул грозную речугу, которую синхронно перевел Коркадар Виктору: что он, старший камердинер повелителя, возмущен непристойным действием новоявленного вельможи. Считает себя оскорбленным до глубины души и требует удовлетворения.

— И как он хочет, чтобы мы его удовлетворили? Как его жену? — засмеялся Виктор. — Переводи точно ему мои слова! — прикрикнул на Коркадара.

Тот перевел дрожащим голосом.

Виктор услышал, как прыснули стражники за его спиной. А камердинер окаменел. Он теперь уставился только на Виктора. Если бы взгляд мог воспламенять, то он давно бы полыхал синим пламенем.

— Что уставился, мразь? Переведи!

Коркадар обреченно что-то промямлил на их языке. Видимо, достаточно точно, потому что камердинер медленно вытягивал из запазухи тонкий кинжал.

Только этого Виктору не хватало, чтобы его протыкали, когда кому будет угодно? Он легко вырвал руки из захватов. Знали бы бедняги, из каких захватов он обучался выходить; вскинул кольт и всадил пулю точно меж глаз камердинера. Тот рухнул, как скинутая статуя. Кровь ореолом залила пробитую голову.

Это произошло для всех столь неожиданно, столь непонятно, что никто ничего не сообразил, как такое случилось только что.

Виктор, естественно, этим воспользовался сполна. Он одним прыжком очутился у стены с обоими кольтами навскидку. Стражники все еще оставались на местах, парализовано уставившись на шустрого арестованного.

— Подойди сюда, — скомандовал он Коркадару, который не меньше стражников парализовался произошедшим. Все же нашел в себе силы, чтобы передвигать ватные ноги в его сторону. — А теперь скажи оставшимся в живых: я хочу видеть повелителя. И немедленно. Пусть приходит сюда.

Коркадар не верил ушам, что слышит от него такое. Как такое вообще можно произносить в их положении? Но страх и события последних недель сделали его не просто соучастником ряда нарушений, но и полной марионеткой в руках этого непонятного человека.

Он перевел. Но в ответ раздались крики очнувшихся от небытия стражников. В зал нахлынули латники. Их было больше чем те, которых они видели, когда повели сюда.

В зале собралась уже большая куча, а за дверью толпились еще больше.

— Быстро ложись на пол! — процедил сквозь зубы Виктор. — Быстро!

Коркадар, как робот, не соображая что делает, свалился там, где стоял. Виктор тут же метнул гранату в самую гущу латников и упал рядом со своим переводчиком.

Грохот оглушил, резонируя по большому залу, и засвистели осколки над головой.

Когда Виктор встал, картина была еще та! Смерть настигла многих из врагов. А те, кто выжил, и теперь стонали в лужах крови, долго не проживут, если не произойдет чудо. Даже в проеме двери осколки достали латников. Там тоже валялись убитые и раненые.

Виктор направился к дверям. Увидел отряды, что тащат к дворцу черные пушки. Значит, решили похоронить вместе с дворцом? А как же повелитель?

Теперь Виктор был лицом к лицу с армией Тертера, а не просто стражниками с неуклюжими алебардами. Эти были вооружены луками, мечами. Выходит, что проиграл. Гранатами, что остались, всех не перебьет. Про кольты и говорить нечего. Выходит, проиграл...

Виктор спрятался за косяком, держа наготове очередную гранату.

Пушкари не спешили стрелять. Видать, и их беспокоила судьба повелителя, который наверняка сейчас трясется на верхотуре дворца, окруженный личной охраной.

Град стрел пролетел дверной проем и затрепетал оперением на противоположной стене.

Теперь стало смертельно опасно выглядывать. А куда же тогда бросать гранату? Наобум неэффективно. Не так уж и много их, чтобы так тратить.

Неплохо было бы прорваться до укрытия повелителя, взять в заложники. Но разве можно скоро разобраться в этих лабиринтах? Если бы заранее сообразил сначала захватить в плен сведущего. Например, кого нибудь из слуг камердинера. Но поезд ушел. Он остался в одиночестве с бесполезным Коркадаром, что скрючился в уголке, да с кучей трупов вокруг.

В этот миг раздался первый пушечный залп. Ядро со свистом полетело к укрытию Виктора.

Толстенная стена, за которой прятался он, приняла на себя удар чугунного ядра, осыпалась, растрескалась, но выдержала. Следующее попало в дверной проем, вырвало куски камней с противоположной стены. А одно угодило прямо в кучу мертвых и умирающих стражников, разворотило в кровавое месиво. Чуть не стошнило.

Виктор изловчился и как мог дальше забросил вторую по счету из семи гранат.

Раздался взрыв с неизвестным ему результатом. За ним последовали еще несколько взрывов.

'Неужели угодил в запасы пороха? — обрадовался Виктор. А взрывы не затухали. Как будто даже стали чаще. — Куда это я так попал?'.

Раздались истошные крики. Потом сильнее рвануло. Но все происходило вдали от дворца.

Тут сердце Виктора заколотило в волнении. Так, это же Марзан спешит на помощь!

Он постарался как можно незаметнее выглянуть в проем. Первое, что он увидел, так это спины солдат Тертера. Пушки спешно тоже разворачивались.

Виктор, не думая долго прицельно кинул третью гранату в сторону кучки пушек, а следом еще три подряд на ряды латников. Нападение с двух сторон со страшным исходом, сломило дух солдат. Спешно кинулись в разные стороны.

Виктор увидел своих воинов. Во весь опор они неслись к дворцу. Впереди всех мчался сам Марзан, за ним цепью остальные.

Виктор подбежал, схватил за руку Коркадара, выволок его на улицу.

Марзан приветственно потряс рукой.

— Рад тебя видеть целым невредимым! Садись позади, отступаем.

— Мальчик где?

— Ждет там нас. Садись скорее!

Виктор с трудом заставил Коркадара взобраться на круп. Тут же мертвой хваткой вцепился в плетенку воина. Сам тоже вскочил позади Марзана, и все галопом пустились по опустевшей широкой улице к воротам. Возле них Виктор заметил еще одну кучу трупов стражников.

Надолго запомнят этот день. Дорого им всем обошелся последний арест.

Отряд стремительно достиг леска. Оттуда выкатила их тележка. На козлах ее сидел радостный Барокон. Виктор пересел на своего скакуна, а Коркадар взгромоздился на тележку. Теперь все было готово, чтобы возвратиться в родные края.

Глава 6.

— Где теперь арестованные? — спросил Виктор у Василия Иваныча.

— В карцере.

— Что нибудь рассказали о своем задании?

— Нет. Молчат. Ну, не пытать же нам их.

— Я бы смог разговорить, — хмуро заметил Виктор.

— Это точно, — ухмыльнулся Сергей. — Как того, одноглазого.

— А ты предпочитаешь этому потери своих воинов? — съязвил Виктор. — Пожалеем подонков, чтобы расплачиваться за мягкотелость близкими нам людьми. Нет. Я в такие игры не играю. Замучаю тварей, но узнаю все, что нужно.

— Как ты думаешь, Витек? — уже злился на друга Сергей. — Почему пытки отменили в цивилизованных странах? Им что, уже не жалко было своих, как ты говоришь, близких людей?

— Сережа, — вмешался Василий Иваныч. — Отменили в законах, а не на практике.

— Ты этого разве не знал? — продолжил Виктор. — Пытают 'там' когда надо, до сих дней. Если тебе этого не говорили, не значит, что такого нет.

— Мы, кажется, собирались строить идеальное общество. А теперь пытаемся брать пример с тех, которые натихую нарушают свои же законы. Мне все больше и больше не нравится, как мы реализуем мечту.

— Не ссорьтесь, ребята, — улыбнулся Василий Иваныч. — Мы же не собираемся инквизицию здесь порождать. Виктор, надеюсь, не о таких пытках говорит. Если напугать, пару раз наддать по роже, пользоваться психологическими приемами ради дела, то я за.

— А как насчет выкалывания глаз и отрубания пальцев? — сердился Сергей. — Это к какому психологическому приему запишем?

— Ты это о чем? — удивился Василий Иваныч.

— Это он обо мне, — ответил, побледнев Виктор. — Я таким путем дознался про работорговцев в лесу. Спас от страданий бог знает сколько людей.

Виктор поднялся с места и подошел к Сергею.

— Между прочим, — тихо произнес он, положа руку на широкое плечо друга, — на твоей совести три растерзанных паренька. Не забыл касту строителей?

Сергей понуро опустил голову.

— Я до сих пор во сне вижу их тела... — шепотом ответил он. — Никогда себе не прощу свою поспешность тогда.

Виктор растерялся. Ожидал любого ответа, вплоть до удара по морде, только не такого.

— Извини, — огорченный своей бестактностью, Виктор вернулся на свое место.

— Хватит воспоминаний, братцы. Вы оба делали до сих пор все правильно. Есть моменты, когда ставится на весы цена гуманности. Это были именно такие моменты. Так что, переходим к другим вопросам. Итак, ожидается большая война. Минимум две северные страны будут готовиться к нападению на нас. Мы готовы их встречать?

— Нет, — сразу ответил Виктор. — Не готовы. Они пойдут со стороны зеудовой крепости. А там всего двадцать артиллеристов. Не удержат штурм.

— Что предлагаете, ребятки?

— Необходимо ставить длинную линию обороны, — предложил Сергей. — По обе стороны от крепости поднять земляные валы, ставить дзоты.

— И еще! — добавил Виктор. — Рельсы дотянуть до крепости. Тогда сможем без проблем обеспечить поставки на линию фронта снарядов и припасов.

— Мы не знаем когда собираются нападать. А это очень важно знать. Как эту сложность будем решать?

— Я решу, — твердо заверил Виктор. Сергей только покачал головой.

— Сережа, загрузи кузнецов изготовлением рельсов на тот кусок пути. Сразу пусть готовят все необходимое на тридцать пушек, а затем снаряды. Пороховники должны увеличить производство. А потом отправляйся к крепости со всеми строителями. Поднимайте фортификационную линию.

— Тридцать пушек будут готовы не раньше, чем три месяца. А если нападут они раньше?

— Как будут готовы дзоты, снимай нижние со стены и транспортируй туда. Другого выхода я не вижу. Ладно, с тобой все. Ты можешь уже идти.

Сергей грузно поднялся и без настроения вышел из кабинета профессора.

— Теперь ты. Иди в карцер. Узнай до завтра, когда планируют нападать.

Виктор тоже поднялся.

— Учти. Только до завтра есть время. Завтра будет над ними закрытый суд и расстреляют. Но им об этом знать не следует.

— Я понял, — нахмурился Виктор и тоже вышел из кабинета.

Отсюда он прямиком направился в карцер. Два милиционера охраняли вход.

Виктор вошел в затхлую пещерку и увидел забившихся в дальней стороне от входа трех заключенных. Это были еще молодые парни. Никакого фанатизма в глазах. Один животный страх.

— Вы знаете, сколько тут живут этрадов? — спросил он, как вошел. Ответ не последовал. Поэтому ответил сам же. — По нашим записям более двухсот. Половина женщины и дети. И вы хотели, чтобы пришли сюда враги и взяли их в рабство вместе с остальными женщинами и детьми? А ваших отцов и братьев, что в рати нашей, убили? Так, хотели этого или нет?

Виктор долго ждал ответа, но они молчали. Постепенно Виктор закипал. Еще пара минут молчания, и он вплотную займется одним из них в назидание оставшимся.

Неожиданно заговорил один из заключенных.

— Мы помогали жрецу спасти их от рабства, а не продавать в рабство. Но ты этого не поймешь. Ты сам один из них.

— Вот как? — усмехнулся Виктор. — Пришли спасать? А вы еще не встречались с здешними этрадами?

— Нет. Не успели. Нас направили в заозерное поселение на карантин. А там все чужие.

— Хорошо. Тогда ждите здесь своих земляков.

Виктор вышел, вызвал Марзана из кузницы.

-Быстро собери отряд. Дай команду просеять население, и найти этрадов. Пусть каждый из них бросает свою работу и бежит сюда. Я тут буду их ждать.

Марзан посмотрел на него в полном недоумении, но ничего не сказал. Побежал выполнять.

Виктор присел возле решеток с закрытыми глазами и почти засыпал, когда стали появляться первые, оторванные от дел этрады. Ничего не понимая, к чему подобная избирательность по происхождению, они нетерпеливо топтались возле дремавшего Виктора.

— Заходите по десять человек к землякам. Они приходили сюда освобождать вас от рабства.

— От чего? — не поняла женщина, стряхивая с пальцев остатки теста.

— Заходите. Они сами скажут от чего, — засмеялся Виктор. — Охрана. По десять человек запускай в карцер. Десять минут хватает на каждую встречу.

Один из милиционеров с тревогой спросил:

— Разве законом такое дозволительно?

— Я дозволяю. Запускай первую партию.

Сам снова опустился на бревно и прислонился к скале. Ждать придется долго.

Вошла первая группа этрадов.

* * *

— Дай я тебя обниму, Витек! — Сергей навис над ним с распростертыми объятиями. Виктор с улыбкой поднялся со стула.

— Василий Иваныч, будете свидетелем, если задушит.

— Извини, что плохо о тебе думал. — Сергей старался как можно мягче прижать Виктора к груди. — Ты достоин уважения.

— Да ладно тебе, — смутился Виктор. — Ничего особенного.

— Нет, ты посмотри какая скромность! — Василий Иваныч разлил по бокалам вино. — Выпьем за находчивость Виктора.

Потом с блаженной улыбкой продолжил:

— Итак, нападут через двадцать дней. Причем, пошлют человека предупредить ребят. Значится, успеем приготовиться к встрече до секунды. Кстати, успеем валы поднять за двадцать дней?

— Вроде, должны успеть, — обнадежил Сергей. — Начали возводить. Скоро рельсы тоже будут готовы. Я уже дал команду спустить тридцать пушек. Оттащим туда колесным ходом упряжами. Так быстрее.

— Ну и ладненько. Значит, суд на сегодня отменяется. Как решим их дальнейшую судьбу?

— Так они же вернулись в карантинную зону, — не понял вопроса Сергей. — Пройдут его, станут как все.

— Значит, полное прощение?

— Мои люди некоторое время за ними понаблюдают, — сказал Виктор. — Если все будет в норме, снимем наблюдение.

— Хорошо. Тогда давайте, идите по своим делам. А мне еще домашние работы учеников нужно проверить.

Виктору нужно было выполнить обещание данное еще в Тертере. Он пошел в карантинную зону поискать Барокона. Нашел его вместе с Коркадаром в сарае, где с несколькими сельчанами учились выговаривать слова нового для них языка.

Виктор подозвал его и предложил съездить в Тертер к родителям. Во-первых, отдать им две золотые, во-вторых, выяснить, что там происходит теперь после их побега.

Парень с готовностью стал собираться в дорогу. Пошел переодеваться в вельможные шмотки, а Виктор отправился на склад за монетами. Привел ему и ту самую маленькую тележку, что с ними участвовала в походе, запряженной двойкой.

Вот теперь Виктор мог, наконец, вернуться в семью.

Сергей тоже спешил к себе. Только по дороге решил сначала заглянуть в больницу.

Семена, конечно, застал там. Как жаловалась Валентина, дома почти не бывает.

В палате для инфекционных он брал мазки у новопоступившего больного с гнойными язвами.

Сергей дождался, когда он освободится. Вместе с ним прошел в лабораторию.

— Много больных? — сочувствующе спросил Сергей.

Семен устало улыбнулся. Продолжая сосредоточенно мылить руки под краном, ответил, что бывало и больше.

— Как успехи с пенициллином? — поинтересовался Сергей.

— Сам погляди. — Семен подошел к шкафчику со стеклянными дверцами и продемонстрировал ряды пузырьков. — Пока достаточно. Федор обещал на днях шприцы еще мне дать.

Потом утомленно уселся рядом с Сергеем и сказал ему:

— Мне необходимо кое-что поделать. Причем, вместе с учениками. Но не знаю даже как сказать тебе...

Сергей заинтриговался подобным заявлением друга.

— Раз необходимо, так делай. А в чем проблема?

— Проблема большая... Мне нужны трупы.

— А! — понял Сергей. Естественный интерес с переходом лечения травами к настоящей медицине. — Вот что, Семен. Построю я тебе пока временную анатомичку, а в городе будет то, что тебе нужно, с холодными камерами.

— Где же трупы брать, если умерших кремируют в тот же день?

— Скоро у тебя будет много материала, — сурово заметил Сергей. Семена аж прошиб озноб.

— Что такое? — встревожился он.

— Война грядет нехилая, Семен. И месяца не пройдет, как пойдут на нас сразу армии двух государств, вооруженных пушками. Только ты пока раньше времени никому не говори.

— О, боже мой! Какие же это государства?

— Кирадиал и Тургин.

— Как я помню, это северные страны. Да?

— Да, так оно и есть. Будем встречать их возле зеудовой крепости. Для тебя там тоже появится работа. Готовь еще больше пенициллина, шприцов, мазей. Стерилизаторы закажи, перевязочные ткани. Одним словом, готовься к войне.

* * *

С утра у туннеля выстроились в колонну тридцать телег со снарядами и продуктами. За каждую была зацеплена станина гаубицы с поднятым до предела зачехленным стволом. Ожидали только Сергея, чтобы тронуться в путь. Он же с утра раздавал важные распоряжения, давал задания командирам по поводу дальнейших учений без него, проверял работу порохового цеха. Только к девяти часам сумел освободиться, и колонна рысью пустилась в северном направлении. Проскочила двухсотметровую туннель, пробежала гектары колхозных полей, между опрятными одинаковыми домиками сельских жителей, где возвышались пирамидки ветряных мельниц и амбаров. Вышла на широкую дорогу в открытом поле.

В это время Виктор находился в кузнечном цехе. Все восемь печей варили металл для рельсов. Все двадцать кузнецов и около сотни шахтеров безостановочно трудились. Денно нощно, выполняли срочный заказ. Тут же стоявшие шлифовальные станки, разработки Федора, непрерывно выскребывали поверхности заготовок, которые затем тут же отправлялись на платформу товарного прицепа паровоза.

Гарь, дым кузни окутывал чуть ли не половину плато, достигая жилых домов. Но никто не жаловался по этому поводу. Все понимали: надо перетерпеть.

Мучения жителей плато закончились через два дня. Состав доставил на место рельсы недостающего пятикилометрового участка.

Сергей выделил для их укладки полсотни своих строителей. Да и работа с фортификационным валом почти завершилась. Вал отходил по обе стороны от зеудовой крепости в два стометровых крыла. С каждой стороны возвышались по пятнадцать дзотов.

В самой крепости тоже произошли переделки. С северной стороны завалили частокол землей и камнями. Ранее по боковым стенам поставленные пушки, вывели на передовую линию. От этого центр оборонной линии крепости уплотнился в два раза.

По задумке Сергея высокую статую гронда, что стояла на площади, обшили строительным лесом, а сверху поставили смотровую площадку. Теперь он мог отсюда, с помощью трубача командовать порядком стрельбы. Этому продолжал обучать своих артиллеристов в каждый свободный момент.

Еще пару дней пришлось ждать, пока проложат до них рельсы и завершат обходной путь. Таким способом разрешалась и проблема с коммуникацией.

Однажды разведчики из дальней линии наблюдений донесли Сергею, что обнаружили человека, идущего в их сторону. По описанию, скорее всего он и есть тот, кого должен был отправить жрец с поручением к шпионам. Сергей приказал незаметно пасти каждый его шаг. Если повернет назад, тогда схватить и привести сюда.

Теперь оставалось ждать, как тот себя поведет, если обнаружит их новую оборонную линию.

Под утро следующего дня вновь появились разведчики. Доложили, что ночью человек прошел по тому берегу реки. Пошел дальше на юг.

— Значит, ничего не заметил. За ним продолжают наблюдать? — спросил Сергей у командира.

— Двоих отправил, — доложил Командир.

— Хорошо. Возвращайся на пост.

Сергей вскочил на коня и помчался к лагерю нефтяников. Успел как раз вовремя. Состав готовился отправляться назад с новой партией битума и керосина.

Сергей подскочил к машинисту, протянул ему сложенный лист бумаги:

— Как доедешь, передай Виктору!

Затем сразу повернул назад. Некогда было даже поздороваться с Александром.

Через два часа машинист передал Виктору депешу, где были всего два слова: 'он идет'.

Виктор отправился в карантинную зону, нашел бывших шпионов.

— Жрец к вам отправил человека, — сказал он им. — Скоро придет к нам проситься принять его. А я отправлю к вам. Как что важное будет, через кого нибудь пошлите мне весточку. Сообщу, где и когда встретимся. Только ведите себя так, чтобы ни о чем не догадывался.

Виктор вернулся на плато. Был поздний вечер. Василий Иваныч должен был быть дома. Поэтому он сразу отправился к нему домой.

— Добрый вечер, профессор, — вошел в двери Виктор. — Как супруга?

— Уже скоро, — покивал Василий Иваныч. — На старости лет снова буду отцом.

— Ну, какой же вы старый. Великие дела вас ждут в будущем. А вы 'старый'. — Виктор прошел за ним в кабинет и присел рядом на стул. — Я, собственно, с вестью от Сергея к вам. К нам идет...

-...ревизор, — захихикал Василий Иваныч.

— Почти. Только от жреца.

— Вот как? — посерьезнел профессор. — Пошевелились, значит. Жди, скоро и армия припрет.

— Так точно, припрет. Я предупредил тех парней. Организуем им встречу, а потом они скажут, с каким заданием послан гонец.

— Ясно с каким. С диверсионным.

— Вот и узнаем точно. Потом того арестуем, и выясним что за птица.

— Ни в коем случае! Не трогайте его. Пусть возвращается назад.

— Но...

— Пусть вернется и уверит жреца, что все идет хорошо.

— Понял, профессор. Так и сделаем.

— Создай ему условия быстро скрыться. Ну, отправь на работу в дальний конец стройки, где никого не будет. Пусть оттуда и драпает назад к жрецу.

— Да. Вы правы. Он должен оказаться вне зоны Сергея, чтобы там ничего не заметил. Отправлю я его на поиски глины на ту сторону реки. Если оттуда уйдет, не заметит ничего.

— Правильно мыслишь. Так и сделай. И время рассчитай так, чтобы тех краев достиг в ночное время. Тогда точно проскочит, ничего не увидит.

— Спасибо за совет, профессор. Тогда я пойду к Кольке. А то так мало его вижу.

— Давай, провожу тебя до двери, — поднялся Василий Иваныч.

* * *

На следующее утро трезвон дверного колокольчика разбудил малыша, и он залился плачем. Виктор сердито поднялся с постели, намереваясь отругать раннего гостя. За дверью оказался мальчишка. Как только он достал до колокольчика?

— Чего тебе, родной? — ласково спросил Виктор.

— Дядя Витя, тебя срочно зовут вниз. Там посторонний пришел.

— А! Понял. Беги, скажи, что скоро буду.

Виктор, не приняв душ, не позавтракав, спешно оделся, вышел в дверь.

Значит, прибыл долгожданный гость дорогой.

Возле карантинной зоны в окружении трех из милиции увидел тщедушного пожилого человека, одетого в тунику, с повязкой на голове.

— Ты беженец? — спросил он у него на языке руров.

— Да, великий воин, — с волнением ответил гость. — Я сбежал из Тургина. Много дней добирался до вас. Питался только ягодами. Вы дадите мне убежище? Я буду работать на вас, пахать, сеять. Что скажете, буду делать. Только не прогоняйте.

— Хорошо, оставайся. Будешь жить с недавно пришедшими. А завтра с утра отправишься на работы. Ты сможешь поискать для нас залежи глины на той стороне от строек? — Виктор указал на другой берег реки.

Глаза беженца засияли. Не сдержался и выдал свою радость от такого удачного расклада.

— Конечно, великий воин. Я обязательно найду глину.

— Тогда иди и устраивайся пока в бараке.

Потом сказал милиционерам:

— Оставьте его. Только покажите где барак и больше к нему не подходите.

Такой необычно странный прием странного беженца озадачил всех трех милиционеров. Наученные на все глядеть глазами законов, которые ежедневно вдалбливал им в голову профессор, они почуяли неладное в произошедшем приеме. Виктор с удовлетворением вечером узнал, что все трое поспешили поделиться с Василием Иванычем своими сомнениями по поводу его поведения. Вечером же пришла к нему женщина из колхоза и сказала, что пришедшие недавно трое парней, хотят поговорить с ним.

— Передай им, что как колокол ударит девять раз, буду на мельнице под водопадом. Предупреди, чтобы пришел только один из них. И незаметно.

Женщина, ничего не понимая, о чем это он, согласно кивнула и ушла.

Виктор дождался договоренного времени и направился к подъемнику Балкона. Внутри, возле уже отключенных жерновов, дожидался его один из тех парней. Виктор подошел к нему:

— Слушаю.

— На опушке нас дожидаются специально обученные воины. Мы должны достать двадцать крестьянских одежд из здешних, отнести завтра им, а потом незаметно провести их в город, спрятать в постройках.

— Зачем им быть здесь, если армия идет с севера?

— Часть армии пробирается окружным путем через тот лес.

— Еще что?

— Нам поручили, если сможем перед атакой устраивать на плато заваруху. Ну, взорвать или поджечь чего.

— А как вы должны узнать, когда атака?

— Там только ждут возвращения гонца, чтобы начать наступление. А он собирается завтра с утра возвращаться. Значит, ровно через семь дней с завтрашнего дня. Так он сказал.

— Спасибо за ценные сведения. Возвращайся незаметно обратно к себе. А завтра, как тот уйдет, встретимся и решим, что делать с лазутчиками.

Парень попрощался и выскользнул за дверь. Виктор обождал немного и тоже незаметно проскочил до платформы подъемника. Он прямиком направился к профессору.

— Есть информация, — сказал Виктор, как только они оказались в кабинете.

— Да? Интересно.

— Армия разделена на две части. Вторая пробирается сейчас через леса на юг и планирует напасть на нас со стороны города. Другая в это время будет бить с севера.

Есть еще на опушке диверсионная группа из двадцати воинов. Завтра собирались пробраться на территорию строек.

— Когда ждем нападения?

— Ровно через семь дней, начиная с завтрашнего дня.

Василий Иваныч испытующе поглядел на Виктора:

— А справишься тут без Сергея?

Виктор смущенно потупился:

— Не знаю, Василий Иваныч. Нету никакого опыта. Правда, отслужил в армии когда-то, но...

— Значит, будешь набирать опыт по ходу военных действий. Другого варианта нет. Так что, завтра с утра собирай армию, что тут остается и приступай к наладке. И еще, с утра пошли Сергею депешу.

— Договорились, Василий Иваныч. Я уж пойду?

— Давай. Я провожу тебя.

Профессор проводил Виктора до двери, вернулся обратно в кабинет, задумчивый сел за свой стол. Он достал из нижнего ящика толстую тетрадь, перелистал исписанные листы до чистой страницы и вывел заголовок: 'Подготовка к войне'.

Он до полуночи исписал десяток страниц очередной главы учебника 'История новой Руси'.

* * *

На следующий день Виктор позвал четверых из своего отряда, которых встретил возле порохового цеха, забрал со склада двадцать комплектов рабочей одежды для сельского работника и отправился в карантинную зону. Там он передал сверток парням, потом вместе с ними и еще прихватив на подмогу трех из карантина, отправились на территорию строек.

— Нам нужно вырыть для них могилу, — сказал он парням. — Вот здесь начатый котлован под фундамент. По-моему, как раз подойдет, если слегка доделать. Выравнивайте стенки и накройте-ка его плитами. А вот в этом месте оставьте небольшое отверстие под гранату.

Вшестером они вскоре подготовили смертельное убежище для лазутчиков. В нем было как раз места для схрона двадцати воинам.

Пришел человек из отряда Виктора.

— Он ушел, — кинул он по ходу движения мимо него и прошел дальше.

— Все, парни. Идите на опушку и приводите их в этот вечный схрон.

Они сразу ушли, прихватив сверток.

Виктор раскидал своих четверых и семь милиционеров по укрытиям. На всякий случай, если что пойдет не так. Сам тоже укрылся с ними.

Ждали около часа, пока со стороны опушки не показалась группа сельских работников. Не зная кто такие, их легко можно было бы принять за собиравших в лесу грибы. Тем более, что в руках они несли небольшие прикрытые корзинки.

Впереди скорым шагом шли трое парней.

Виктор скривил мину. Ну разве так беспечно они повели бы диверсантов, если не в сговоре? Виктор надеялся, что ни у одного из двадцати на этот счет сомнений не возникнет. Но он ошибся. Возникло.

В шагах пятидесяти от стройплощадки всю группу остановил окрик одного из них. Видать, их главного. Трое парней тоже остановились и нетерпеливо махнули остальным, мол, чего встали. Тут Виктор понял, что все трое уже покойники.

К ним подскочили со всех сторон разом со сверкнувшими на солнце клинками.

Виктор выскочил из укрытия и с криком: 'никто не должен уйти!', кинулся преодолевать дистанцию до врагов. А те уже, завалив парней, кинулись со всех ног к лесу.

Четыре гранаты разом взлетели из-за спины несущегося впереди всех Виктора, и по кривой траектории догнали группу диверсантов. Это была опасная попытка. Осколки могли и их самих снести. Но выхода уже не было. Если уйдут — предупредят.

Виктор только ниже пригнулся до позы стайера перед лентой финиша. Взрывы разнесли диверсантов в клочья. Осколки завизжали совсем рядом. Виктор почувствовал толчок в плечо и кубарем покатился по траве. Потерял сознание.

Очнулся только в лазарете Семена. На плече была повязка, а под ней тупо ныло.

— Не страшно, — улыбался ему Семен. — Пластина погасила осколок. А у тебя, наверняка перелом. Я шину поставил. Через месяц будешь как новенький.

Виктор принял сидячее положение. Закружилась голова.

— Этот месяц еще выжить надо. Давай мою рубаху, Семен.

— Но тебе же нельзя пока двигаться! Полежи немного, потом пойдешь.

— Давай, давай. Мне надо быть там сейчас, а не потом.

Семену ничего не оставалось, как помочь ему надеть порванную рубашку поверх перевязанной руки.

Тут в палату влетел бледный Марзан.

— Виктор!

— Не кричи. Живой я, — улыбнулся Виктор. — Давай лучше помоги, пойдем на позицию.

— Почему меня не позвал? — укорял его Марзан, поддерживая за здоровую руку.

— Так вышло. Я сам виноват, что сорвалась операция и погибли трое парней. Мне нужно было их тщательней подготовить. Так что, заслужил наказание в виде перелома ключицы.

— Ты заслужил похвалы. Ни один из врагов не выжил.

— Это хорошо. Значит, придут, как планировали. Подождем только семь дней.

Глава 7.

О начале наступления Сергею первым сообщил дальний дозор. Он сразу взобрался на смотровую площадку. В подзорную трубу увидел на горизонте растекающуюся вширь темную полосу армии противника. Разворачивали пехоту по центру и кавалерию по краям. Временами полоса кусками скрывалась за холмами, потом вновь возникала в обзоре.

Как видел Сергей, шли скорым шагом полукилометровой лавиной прямо на их ограждение. Через каких-то полчаса будут достаточно близко, чтобы открывать прицельный огонь.

На смотровую площадку взобрался трубач, готовый сигналить. Но Сергей не спешил. Он пока и не различал в свою трубу нормально, какие силы к ним продвигаются, на какие маневры они могут рассчитывать. Надо было выждать еще немного.

Гаубицы давно были расчехлены, возле стоят ящики со снарядами. По всей длине вала — арбалетчики. Все готовы. Надо только выждать немного.

Минут через пятнадцать со времени наступления Сергей различил за шеренгой пехоты ряд запряженных тележек. На каждой стоит пушка и два воина.

Это было в новинку. Сергей представил возможный вариант: скачка на расстояние выстрела, залп, сразу отступление за пехоту. В движущуюся цель бить гаубицами малоэффективно, а боеголовки арбалетных болтов не долетят на такое расстояние. Придется держать удар, а самим бить по живой силе пехоты и кавалерии.

— Труби готовность всей батареи, — скомандовал Сергей, не отрывая глаз от окуляра.

Сергей как в воду смотрел. В этот миг меж рядов пехоты образовались щели, из которых на всем скаку вырвались вперед тележки с пушками и понеслись на них.

— Труби, прицел на пехоту.

Дождался наводки и закричал:

— Огонь!

Залп гаубиц совпал с залпом пушек неприятеля. Клубы дыма их залпа закрыли горизонт. Непонятен был Сергею результат. Да это было сейчас не самое важное. Нужно быстро перезарядить свои и дать вдогонку еще залп.

Второй был дан по тем же установкам редукторов в клубы дыма, который постепенно уже рассеивался.

Сергей глянул в сторону валов.

Чугунные ядра сделали свое черное дело. Частокол местами разлетелся до земли. Увидел среди воинов убитых и раненых.

Появились носилки. А это только прелюдия войны.

* * *

Виктор, в момент начала атаки с севера, был на смотровом пункте. И тоже смотрел в оптику на выползающую из лесу армию неприятеля. Пехоту он не видел. Однако, была огромная конница. И тележки с пушками.

Но тут не было много места для разбега и стены города не земляной вал. Поэтому, не дожидаясь, как Сергей, первого шага со стороны неприятеля, не имея трубача, по предварительному сговору, выстрелил из револьвера. Заранее нацеленные на опушку пушки разом плюнули туда снарядами.

Конница бешено завертелась, и понеслись всем гамбузом, вместе с тележками на южные стены.

Виктор еще раз выстрелил, что означало, стрелять по мере зарядки без команды. Тут же выстрелил еще дважды подряд. А это была уже команда арбалетчикам.

На стремительно несущуюся лавину со стен посыпалась сама смерть, разрывая неприятеля на куски. Оставшиеся в живых ударились об стену, как высокая волна об утес. Сквозь разрывы сверху посыпавшихся гранат, растеклись по обе стороны. Остановились лишь тележки, которые дали залп в упор в надежде проделать брешь в неприступной стене. Но их Сергей слепил достаточно крепкими, чтобы так вот их запросто прошибить. А до второго залпа тележки не выжили; арбалетчики одним залпом превратили их в груду дров и трупов.

Остатки конницы, разделились на две почти равные части, обходили с обеих сторон южную стену и бросали коней в речку, чтобы вплавь добраться внутрь кремля. Тут, прямо в воде левое крыло попало под залп гаубиц с Балкона, а правое — встретили из-за баррикад арбалетчики.

Если левое в малом составе еще вынесло течением в город, то правое должно было еще плыть против течения расстреливаемое в упор защитниками города. А животные, хоть и были привычны к батальным переделкам, многие взбунтовались, и норовили повернуть назад, скидывая в холодную воду седоков.

Со стороны плато уже шел рукопашный бой.

Виктор резво покатился по лестницам вниз. Боль в левом плече еще давала о себе знать. Поэтому он вынужден был воспользоваться только одним мечом, прикрывая левую сторону щитом. Пора было вспомнить уроки мастера меча.

С гиком он кинулся в самую гущу выживших врагов.

* * *

Сквозь серое марево остаточного дыма Сергей увидел вторую волну атакующих тележек. Однако уже, пехота врага была в плачевном состоянии. Видать таких потерь в самом начале атаки никак не ожидала. Шеренги медленно отступали назад. Зато пошла в наступление кавалерия. Полным галопом, с копьями наперевес каждое крыло неслось на вал со своей стороны. Казалось, их ничто не сможет удержать.

Сергей увидел, что без его команды стволы, торчащие из дзотов, верно разворачиваются. Каждая сторона на 'свое' атакующее крыло.

— Огонь! — рявкнул Сергей.

Не успел сигнал завершиться, как грохот залпа вновь совпал с залпом пушек неприятеля. И вновь поле боя окутал непроницаемый взгляду густой дым.

Пока кавалерия далеко нужно было в этот дым произвести еще раз залп. Быстро сновали артиллеристы и успели-таки произвести в серую пелену очередной залп. По оценке Сергея, третью произвести не успевали. Кавалерия перескочит ров, начнется резня.

Второй залп вражеских ядер еще больше разнес частокол и разбил вдребезги одну из гаубиц крепости. На валах тоже произошли разрушения. Опять увидел Сергей убитых и раненых.

'Конец!' — пронеслось в голове Сергея. Ему оставалось сойти вниз и подороже продать свою жизнь.

Он поймал себя на том, что думает о подобном исходе совершенно спокойно. Словно, кино смотрит про войну, где главного героя скоро убьют, и ему просто жаль, что такой финал.

Он поднялся, вспоминая, куда поставил свой шестопер, перед тем как лезть сюда. Еще револьверы при нем. Десяток всадников точно будут на его счету.

* * *

Виктор врезался удачно. Спас жизнь воину, которого уже рубил враг, когда короткий меч Виктора вонзился тому в грудь.

Странно выглядели напавшие. Заросшие иссиня черными бородами бледные лица. На головах квадратные металлические коробы. Сами в длинных халатах, покрытых железными подковками. Некоторые вооружены сильноизогнутыми мечами, а у некоторых в руках невидаль, в виде пучка гибкой связки лезвий, как веник сходящихся в рукоять. В другой руке держат узкий длинный щит. Все они теперь были пешими. На коне тут не повоюешь.

Первая же схватка с воином со странным оружием завершился для Виктора потерей меча. Гибкие лезвия обволокли его клинок и вырвали из рук. Чудом успел выстрелом из револьвера уложить ловкача. Следом в упор расстрелял еще двоих, пока не опустошил обойму, вырвал другой свой меч и ринулся вперед. Тут и там раздавались револьверные выстрелы, но основной бой шел на мечах. Виктор заметил мастера меча. Негр давно отбросил щит и ураганом носился в толпе нападавших, орудуя двумя большими мечами в каждой руке. Загляденье! Только не сейчас. Нужно драться.

Виктор принял на щит связку лезвий. Наученный горьким опытом понял, что мечом не отобьешь такое оружие. Сам сделал глубокий выпад и, как шпагой, проткнул живот. Тут же принял на щит удар сбоку наскочившего. Кривой меч кувалдой опустился на тонкий лист прочной стали. Плечо остро отреагировало и онемело. Виктору показалось, что у него вовсе нету правой части тела. К тому же от боли закружилась голова. Его отшатнуло, что и спасло жизнь. Второй удар скользнул по тому же неощущаемому щиту. В последний миг противник подставился удару Викторова меча снизу вверх в горло, поник к его ногам.

Продолжать бой или нет? Образовался в голове гамлетовский вопрос. Ответ пришел со стороны плато. По канатам соскользнули вниз оставшиеся наверху мастеровые, дозорные. Вооруженные револьверами они открыли второй фронт за спиной агрессора. Этот акт и решил судьбу боя. Остатки бросились в реку, вплавь выбираясь из мясорубки.

Их не стали преследовать, а кинулись помогать добивать правое крыло.

Пока там живым на высоких камнях бульвара никто из врагов не смог остаться. Две шеренги арбалетчиков планомерно их истребляли. Помощь не была нужна. Но возвращаться, чтобы преследовать остатки левого крыла было поздно. Те уже поналовили коней, и теперь во весь опор неслись в сторону опушки.

Выходит, несмотря на большие жертвы, город все же отстояли!

* * *

Сергей поспешно спустился по лесенке, нашел возле них свой шестопер, подкинул в одной руке, пока другой доставал револьвер и побежал к ближнему валу.

Он видел страшные ранения своих воинов, которых грузили на носилки. Поодаль рядком изувеченные трупы. Многих из них Сергей хорошо знал. Отличные были воины.

Ярость вскипала в душе. Теперь он с нетерпением ожидал появления врагов.

— Ну, где же они? — заорал он погромче сигнала трубача.

Артиллеристы посмотрели на командира с открытым недоумением. Ближайший из них указал за ров и крикнул:

— Так, они же драпают!

Сергей опешил. Потом пришел в себя и рванул обратно к лесенкам. Взгромоздился на верхотуру и в трубу увидел, что, действительно, кавалерия отступала. Только тележки с пушками уже развернулись. Набирают скорость.

Сергей вскочил. Стремительно скатился вниз и понесся обратно к валу. Там он поднялся на него и громко, как может только он, скомандовал: 'вперед!', побежал навстречу армаде тележек.

Хоть и с запозданием, но до воинов дошло. Все выскочили из укрытий и, оставив пушки, понеслись за главнокомандующим. Тележки уже не могли затормозить, потому что набрали максимальную скорость бега. А как до тех воинов на вожжах дошло, что происходит, было уже поздно. Только успели немного замедлить бег коней, как их накрыл дождь из гранат.

Их разрывы превратили длинный ряд телег в месиво из коней, солдат и деревяшек. Оставалось подняться с земли и возвращаться за вал.

Ликующие победители вновь заняли свои боевые посты, а Сергей с легкой улыбкой взобрался на площадку.

В подзорную трубу кроме усеянных по полю трупов ничего больше не было видно.

Услышал гудок, обернулся. Катил паровоз.

Сергей получил депешу от Виктора такую же лаконичную, какую сам посылал: 'тут победили'.

Сразу дописал карандашом: 'тут тоже', передал машинисту:

— Лично в руки Виктору.

Глава 8.

Праздновать победу никто и не подумал. Велики были потери. Около сотни убитых и более трехсот раненых, из которых десятки смертельно, ввели в печаль весь народ.

Поздним вечером на поле разом вспыхнули траурные костры. Трижды отсалютовали все сорок пушек со стен и с Балкона, отдавая огненную честь погибшим защитникам.

В этот же поздний час трое собрались у профессора. Они стоя выпили в память павших героев.

— Вот и прошли первое испытание, — минуту помолчав, снова заговорил Василий Иваныч. — Сколько еще впереди, кто знает. Мы должны наращивать, силу ни на минуту не расслабляясь. Нужно совершенствовать военное дело. Сергей, ты врожденный полководец. Тебе и карты в руки. Достроишь город, займись только этим делом. Больше ничем.

Сергей, молча, кивнул.

— И ты Витя не подкачал. Отбил такую атаку! Надолго теперь запомнят. Как я понял, на тебя наседала армия из Тургина, а на Сергея — из Кирадиала. Так ведь?

— Да, профессор. Похоже на то, — ответил Сергей.

— Это точно так, — добавил Виктор. — Я видел солдат в Тертере. Кто воевал со мной, точно не оттуда.

Потом задумчиво спросил:

— Есть ли нам смысл оставлять их нападение безнаказанным? Ждать, пока залижут раны и еще раз попытаются. Не самый ли раз самим теперь напасть на них и уничтожить к чертовой матери их логова?

— Начнем с того, что их народы тут не причем. Нападем — истребим их немало. Кроме того, силы наши пока невелики для завоеваний государств. От силу, с неопытными вместе, наберется пара тысяч. Ими, что ли, идти на штурмы?

— Ты учел, что после вчерашнего дня их потери громадны? Думаешь, сами наберут больше армию, чем две тысячи?

— У них народонаселение несравнимо с нашим. Мобилизуют крестьян.

— Значит, будут неопытные вояки. Не сумеем одолеть неопытных?

— Не в этом дело, Сережа. Их насильно будут заставлять воевать. Ты будешь убивать не врагов, а подневольно взявших в руки оружие. Это же аморально!

Виктор сердито вскочил с места:

— Не более аморально, если оставить им шанс еще раз напасть на нас. Если учтут предыдущие свои ошибки, жертв с нашей стороны может быть на порядок больше. А это морально?

— Я сказал по поводу убийств невинных людей с нашей стороны. А то, что те ведут себя аморально, это еще не значит, что и мы должны им уподобляться. Тут даже не срабатывает профессорское 'око за око'. Не представляю себе, какое человечество окажется в этом мире, если народы будут выживать за счет 'ока' других.

— Ага! Выходит, проповедуем 'подставь другую щеку'.

Василий Иваныч махнул Виктору рукой:

— Садись. Не мельтеши перед нами. Позвольте, друзья я тоже скажу свое слово.

Виктор притих и сел на свое место. Уже привыкали, что профессор дает дельные советы в подобных конфликтных разговорах.

А Василий Иваныч неторопливо взялся набивать трубку, потом заговорил:

— Давайте-ка, сначала несколько проясним понятие, что вы используете в споре.

Мораль есть инструмент выживания некоторой группы людей во внешней среде. Некие установки, придуманные под давлением необходимости сохранить страну.

Поэтому, смело можно сказать, что мораль, как феномен, есть инстинкт самосохранения общества в целом, игнорирующий самосохранение отдельного индивидуума этого общества.

— Как это? — удивился Виктор. — Обществу сохранность отдельного гражданина ни к чему?

— Что надобно обществу в целом от отдельного гражданина видно в пропагандах поведения в экстремальных условиях. Высокая оценка пожертвовавшего собой за общее дело, это что как не игнорирование?

— Вообще-то, мы говорили об общечеловеческом принципе 'не убей', — конкретизировал Сергей.

— Тогда, давайте, сначала выясним: о какой морали мы толкуем? О морали в стране или о морали по отношению ко всему человечеству? Они не обязательно должны совпадать. Вот, к примеру, то, о чем говоришь: основной моральный принцип не убивать себеподобного. Всякая страна, имеющая вооружение потенциально готова нарушить этот принцип. Полицейский, вооруженный табельным оружием, заранее благословлен на убийство. И никому не приходит в голову называть их аморальными. Почему?

— Это вынужденная мера.

— Правильно. Следовательно, вынужденные меры не противоречат морали. Вносят поправку в конкретный принцип. То есть, мораль регулируется внутри общества, как звук радиоприемника. Можно, когда надо громче или тише сделать, когда надо убрать совсем. Как ты думаешь, Сергей, 'не убий' может практически стать общечеловеческим принципом? Только в одном случае: если на всей планете одно единое государство. Значит, это утопия. А в одном отдельном государстве можно в полной мере соблюдать такой принцип? Они сами не будут убивать, но их убьют. Вот и выходит, что заповеди не общечеловеческие, а только для внутреннего пользования. Поэтому, внешняя политика и внутренняя политика должны иметь различные, порой противоречивые, морали. Нельзя по отношению к внешнему пристраивать внутреннюю мораль. Внутри тоже нельзя моральные принципы внедрять без поправки 'на данной территории, в данное время'. Для того отражают в законах. Иначе не поймут наши дети обоснованности морали, когда столкнутся с конкретными случаями жизни. А не понять обоснований, значит, потенциально быть способным нарушать ее, нарушая законы. Что, собственно, и происходило в нашей прошлой жизни. Вот и весь расклад.

— Честно говоря, я не очень понял последнее, — пробурчал Сергей.

— Я тоже не понял, что вы хотели этим сказать, — поддержал его Виктор.

Василий Иваныч усмехнулся:

— Ребята, вы забыли, что происходило 'там'. Подумайте, когда народ был ближе к заповедям: в атеистическом Союзе, или в православной постперестройке? Когда начали с почтением относиться уверовавшие богобоязненные граждане к грабежу страны? Так, когда же 'там' мораль была правильнее? Когда говорили, что вор должен сидеть в тюрьме или, когда вор в законе, олигарх, либо какой-то убийца становились объектом подражания молодежи? Поэтому, предлагаю не уходить в дебри морали, а заниматься конкретным делом выживания данной нам страны любой ценой в данной агрессивной среде. Во внешние отношения не привносить внутренние принципы.

— То есть! — воскликнул Сергей. — Можно убивать невинных не в своей стране?

— Есть классический вопрос в библии о числе праведных. Похожие вопросы были задолго до библии тоже. Потому классический. Так вот. Судить можно, если ведешь внешнюю политику, а не внутреннюю. Где свой гражданин всегда дороже многих чужих. В этом суть внешнеполитического 'очи за око'.

— Значит, вы согласны со мной? — наконец-то дошло до Виктора?

— Абсолютно, — ответил профессор. — Считаю, что необходимо воспользоваться тем, что выбили клыки хищников. Додавить их, пока есть возможность. Затем, поступить с ними так же, как поступали ранее: передать ультиматум.

Сергей обреченно опустил голову. Он не мог в одиночку изменять решения триумвирата. Тем более, что не было у него возможности обоснованно доказать свою правоту. Только интуитивно ощущал неверность подобных действий. А интуиция не аргумент. Сам всегда так говорил.

— Ладно, принято. Идем на них, — поднялся Сергей.

— Садись, Сережа. Еще не договорили. — Василий Иваныч не хотел его отпускать в плохом настроении. — Учти. Никто не говорил, что нужно там всех истреблять. Необходимо продумывать каждый шаг, чтобы минимизировать их потери тоже. Но избежать кровопролития вообще — невозможно. Ты не маленький. Сам понимаешь, что такое война.

— Понимаю. Очень даже хорошо.

— Вот и славно. Два месяца выделите на подготовку войска, снаряжения и всего необходимого. Двиньте сначала в Кирадиал, а оттуда к тургинам наведайтесь. А Виктор своих подготовит к диверсиям. Сможешь? — спросил он у Виктора.

— Приложу все усилия.

— Мы должны обезопасить север, ребята. А пока, отдыхайте. Мне тоже кое-что еще нужно сделать. Кстати, — поднимаясь, сказал Василий Иваныч. — Завтра летучки не будет. Считайте, сегодня провели.

Как гости ушли, профессор вновь вытянул из ящика стола свою тетрадь, на новой странице вывел: 'Начало ратных побед новой Руси над северными народами' и убористым почерком приступил к описанию событий последних дней, услышанных от Сергея и Виктора.

* * *

Наступало майское утро следующего дня.

Как же быстро время летит! Вроде вчера еще мечтали на это плато пробраться. А уже возле город поднимается. И какой город!

Зарывают канализационные и водопроводные трубы, сверху асфальт катками ложат, размечают фундаменты четырехэтажных домов, а с севера уже тянется газопровод. Вскоре достанет до них. Строители, стали достаточно опытными мастерами, уже заранее к домам тянут газовые трубы. Будут теперь горожане и сельчане им зимой греться, на нем готовить. Заканчивается эра дров.

С утра те, кто еще вчера ходили под косой старухи, обыденно направились по своим трудовым постам. Жизнь вступила на старые рельсы будней.

Сергей тоже, как обычно позавтракал, чмокнул Ванюшку и Катю, отправился на стройплощадку. Нужно было восстановить прерванные процессы и начать новые.

Первым делом он собрал возле себя своих заместителей, отвечающих за строительство домов. Прямо на свежем асфальте сели вкруговую на корточки, Сергей разложил план будущего города посередке и достал листок с планом здания суда.

— Вот тут, справа от Дворца будет строиться это здание. — Он показал остальным листок. — Первый этаж почти не имеет опорных перегородок. Здесь будет зал суда. Вот тут указаны, где и какие опорные колонны должны стоять. Между ними возносим армированные арки. — Сергей положил на план еще один листок бумаги. — Это первый этап строительства здания. Сегодня роем котлован под фундамент, как под остальные четырехэтажные, только по этим размерам,— Сергей достал другой лист бумаги со схемой котлована и протянул заместителям. — Давайте не будем терять время даром. Собирайте сюда бригады, телеги, и пусть приступают.

Виктор тоже не терял время даром. Будущая война требовала изготовить еще с десяток дополнительных гаубиц, тысячи боеголовок на болты.

Ангар становился тесен для дополнительных станков и пятнадцати отобранных Федором работников. Нужно было расширять. Но когда, если все по горло в делах? Вынуждены были убрать отсюда письменные столы, полки, без которых можно обходиться, оптикоточильную перенести в цех стекловаров. Все равно не хватало места. Теперь даже заготовки под орудия собирали вне ангара.

— Федор, — подошел Виктор к другу. — Есть проблема.

Федор остановил токарный станок и повернулся к нему.

-Через пару месяцев планируем военную кампанию. В самый раз апробировать пушку с калибром побольше. Если бы успели за это время собрать таких гаубиц, возможно, со временем могли бы перевооружиться. Сможете по-срочному собрать пару штук таких крупнокалиберных гаубиц?

— Это как? — не понял Федор.

— А легко. Возьмешь те же чертежи, все замеры умножишь на один и пять. Единственное дополнение, станину ставишь на четыре колеса.

— Ого! Сколько новых инструментов понадобится! А тут еще заказ на обычные пушки не завершен. Как тут быть?

— Я же сказал: проблема.

— А как ее решать, подумал?

— Подумал. Круглые сутки пахать, — виновато улыбнулся Виктор. — Но только две недели. Не больше. Дальше пойдет как по маслу.

— Ты в это веришь? — иронично скривил губы Федор. — Но, вообще-то, раз надо, значит надо. Попашем, как ты сказал. — Повернулся в сторону работников: — Слушайте все! Начиная с сегодняшнего дня, половина состава остается работать и на ночь тоже. На следующий день другая половина останется. Я сам постоянно буду здесь. Очень уставшие смогут пару часов подремать возле станка. Выполняем срочную работу для важного дела. Вопросы есть? Нет. Тогда продолжайте работать. — Потом снова повернулся к Виктору и встретил его восхищенный взгляд. — Будет сделано!

Виктор не вытерпел и прижал Федора к груди.

— Далеко пойдешь, парень, — засмеялся он. — Командовать учишься у Сергея?

— У вас у всех, — заулыбался Федор. — Иначе дела не пойдут.

— Ты прав, друг. Так и продолжай. А я пойду, покомандую своими орлами.

Отсюда Виктор направился в кузню. Конечно же, Марзан был тут.

— Иди сюда, — поманил он заместителя ко входу. — Марзан, они и без тебя справятся. Собирай отряд внизу при полном снаряжении. Сам тоже переоденься в доспехи. Сейчас я к вам тоже спущусь.

Марзан поспешил пойти выполнять приказ, а Виктор отправился домой переодеваться в свое боевое снаряжение.

Мила забеспокоилась, когда увидела, чем занят с утра супруг.

— Учения, дорогая. Не беспокойся. Как Коленка себя ведет? Не капризничает?

— Еще успеет. Если в тебя пошел, будет капризничать, — засмеялась Мила. —

Если в меня, будет пай-мальчиком.

— Ну ладно, пай-девочка. Пойду я. А то ждет там уже отряд мои капризы.

Виктор напоследок окинул себя критическим взглядом в зеркале и вышел в дверь. Мила за ним высунулась и выкрикнула:

— Витя, побереги плечо.

Эх! А уж и забыл про него. Точно бы скатился по канату, а потом полдня ныло бы. Хорошо, что напомнила.

Виктор пошел прямо к платформе. Спустился, когда весь отряд был в сборе.

Он повел всех к открытым воротам города и кратко пояснил цель сбора:

— Скоро понадобится от вас умение быстро преодолевать крепостные стены в ночное время. Предельная задача: пробраться через стены, беззвучно ликвидировать стражу, открыть ворота. Возможно, нужно будет закладывать под стены взрывчатки. Пока тренироваться будем днем. Потом — только ночью. Понятны цели тренировок?

— Понятны, — за весь отряд ответил Марзан.

— Тогда, приступаем.

* * *

Под вечер плечо невыносимо заныло. Скорее всего, реагирует на повышенную влажность погоды. Весна, все-таки. Подумав, Виктор прошел через ворота к строителям. Возле них и нашел Сергея.

— Может, попаримся? — предложил Виктор. — А то опять ноет ключица.

— Не вопрос! — только обрадовался Сергей. — Сам тоже замызгался. Так, что нужда в бане велика. Пошли прям сейчас.

Они бросили всех своих подчиненных на произвол судьбы и тут же кинулись к подъемнику. Страсть как сильно захотелось париться.

Как всегда, банька была почти затоплена. Разве такое благодатное место может долго пустовать? Они дотопили донельзя, полезли в парную и Виктор сразу почувствовал, что плечо отпустило.

— Эх, не сообразили винца с собой взять, — посетовал Сергей.

— А еще лучше холодное пиво пошло бы тут, — мечтательно закатил глаза Виктор. — Вот, закончим воевать, обязательно пивоварню организуем.

— Когда закончим? Этих одолеем, другие возникнут. Так до пива и не добреемся.

— Типун тебе на язык. Быстро доберемся. Этим дадим по мозгам, остальные притихнут надолго.

Сергей укоризненно покачал головой:

— Это уже почти дежавю. Подобное было сказано, когда собирались южных карать. Забыл?

— Ну, так эти же северные.

— Еще две стороны света остались.

— Да уж, — беспечно махнул рукой Виктор. — И их одолеем. Потом во все горло запел: 'была бы только ночка, да ночка потемней'.

— Темнее чем тут ночки не бывают, — проворчал Сергей.

— И хорошо! Возьмем во мраке любые крепостные ворота. Увидел бы ты, как мои орлы ловко лазают по стенам твоего города. Правда, пока при свете. Но, зато, по твоим неприступным. Представь теперь себе, что там будут вытворять.

— Представил, — пробурчал Сергей и зло хлестнул себя веником. — Слухай, Витек, — вдруг неожиданно спросил он у друга. — Как ты относишься к нашему профессору?

Виктор от неожиданного вопроса опешил.

— В каком смысле, как? Голова он наш. А как люди должны относиться к своей голове? С уважением расчесывать, покрывать шапкой, мыть...

— Не юродствуй. Я серьезно спросил.

— Если серьезно, то, как к голове. Расчесывать... А к чему это ты спрашиваешь?

Сергей действительно был крайне серьезен. Даже чересчур.

— К тому, что боюсь я его.

Виктор удивился. Как такое мог сказать Сергей! Сергей, и боится чего-то или кого-то?

— Что ты несешь? Почему боишься его?

— Виктор! — с жаром заговорил Сергей. — Мне кажется, он поведет всех нас к погибели своим управлением.

Невольно его тревога передалась Виктору. В жаркой парилке почувствовал холодок, что пробежал по позвоночнику.

— Ты это... серьезно?

— Серьезнее не бывает. Человек он умнейший. Но если задумает что-то, то обязательно вынудит нас это сделать, даже, если мы будем в душе против. Какой же это триумвират тогда? Только видимость одна.

Виктор ушел в думки: чего он в этом деле упустил, что заметил Сергей? Вроде, милейший человек, умница, каких не сыскать. Всегда решения принимали, обсудив совместно. Потому он опасливо поинтересовался:

— Как он всех нас может погубить, Сережа?

И тут Сергей такое выдал, что Виктор чуть не скатился с полки.

— Помнишь охоту на гронда, тогда в лесу? Помнишь, я вдруг учуял опасность без всяких на то причин? Так тут такое же со мной творится. И поверь, я не преувеличиваю, еще опаснее стало, чем тогда. Там мы хоть собой только рисковали, а тут целым народом, судьбами детей своих, в конце концов.

Виктор тряхнул головой, как от наваждения.

— Постой. Ты имеешь в виду, что чуешь опасность, не понимая, в чем она? Не знаешь, есть на самом деле опасность или нет?

— Что-то в этом роде...

— Нет, ну это же смешно! Василий Иваныч милейший человек. Ты так не считаешь уже?

— Милейший, милейший, — почему-то зашептал Сергей. — Но как мне кажется, он может доказать нам все, что вздумается. Захоти, запросто докажет, что черное это белое.

Виктор с улыбкой покачал головой:

— Не преувеличивай. Логика его, конечно, относительно нашего велика, но не до такой же степени. Мне кажется, он даже обидится, если узнает твою оценку его способности доказывать любую нелепость. Он ученый, а не шарлатан.

Сергей перестал обмахиваться веником и встал.

— Хватит уже. Пойдем.

Когда уже одевались, вдруг сказал:

— Он нас оттеснит, и единолично будет править. Похлеще Ивана Грозного.

— Да, что с тобой, Серега? Прекрати нести чушь. Мы помогать ему должны, а не опасаться его. Больше такое не говори.

Виктор всю дорогу исподтишка посматривал на Сергея. Неужто у него мании пошли?

Глава 9.

Сергей, стоя рядом с Виктором и Василием Иванычем, придирчиво смотрел, как выкатываются из туннеля две новые большие гаубицы на двухосном ходу, прицепленные штырями к стальным верхам телег, запряженных тройками могучих коней. В самих телегах лежат ящики со снарядами нового большого калибра. За этими двумя монстрами выкатывались десяток уже старого образца малые гаубицы. Тоже с прицепом к телегам, только запряженных двойками. За ними тянулись еще двадцать телег с припасами и продовольствием. На последней телеге, переодетый вновь в свой шутовской наряд, сидел Коркадар. Он был им нужен там как переводчик.

Батарея покатила в сторону зеудовой крепости.

Сергей дал приказ командирам строить рать в походные колонны по пять.

Сельчане, забросили работы, все жители села высыпали на невиданный до селе парад. Перед ними, слаженно шагали их воины; впереди красный стяг, на котором с недавних пор красуется белый равносторонний треугольник — символ новой Руси. Уходила в бой двухтысячная рать страны.

Полукилометровый строй воинов, под крики до хрипоты провожающей толпы, пошла за батареей. За ними следом стронулись по тому же маршруту телеги походной медчасти. А уже последними шли сорок воинов в маскировочных накидках во главе с Марзаном.

Начиналась большая карательная акция.

— Ну что, ребята, — улыбнулся Василий Иваныч. — Давайте прощаться. Будем ждать вас со щитом. Счастливого пути!

Друзья вскочили на коней и галопом догнали головную батарею.

Двумя привалами к вечеру достигли зеудовой крепости. Тут из дзотов забрали еще пять гаубиц и присоединили к своей батарее. А с утра рать двинулась дальше в сторону крепости неприятеля.

На третий день похода показался бурый скальный выступ на крутом повороте дороги. Они уже знали, что за скалой цель нынешнего похода, столица Кирадиала.

Сергей остановил движение, оглядел местность, где оказались. Справа, метрах в двухстах, виднелся густой лес. Слева выступ немалой скалы и каменных завалов.

Заносить батарею и остальные телеги за деревья было проблематично. Легче замаскировать их за камнями. Тоже проблематично, но возможно. А живой силе уже схорониться в лесу. Таким способом нужно было прождать наступления глубокой ночи, чтобы приступить к захвату города. Все это нужно было сделать быстро, пока не повстречались случайные прохожие.

Сергей созвал командиров и дал короткие распоряжения. Началась маскировка.

Через полчаса перемещений рати на дороге остались только два всадника.

— Все, Витек, — повернулся к другу Сергей. — Нынешней ночью твой выход на сцену. Готовься.

Осталось дожидаться ночи, а заодно отдохнуть, перекусить с дороги.

Тьма опустилась, как всегда бывало, быстро. Чистый от облаков небосклон засыпало мириадами звезд. Мрак был непроглядный, но костры, конечно же, никто не думал зажигать.

Виктор позвал Марзана:

— Готовь отряд. Выходим.

Они вслепую, цепляясь друг за друга, вышли на дорогу за Виктором. На фоне звезд силуэт скалы был единственным ориентиром теперь. А как обошли ее, появился новый ориентир: силуэт городских стен. Медленно двинулись туда.

Сергей ждать рассвета не собирался. Приказал командирам выдвигать людей из леса на дорогу. Артиллеристов оставил, где были, за камнями. Их уж точно до рассвета не стронешь с места.

Рать высыпала на дорогу и, ощупью ориентируясь, собиралась в единый состав. Командиры голосом помогали разбиваться по своим ротам. Как только, спустя некоторое время, это сделать удалось, они тоже, ориентируясь по силуэту скалы, двинулись по непроглядной дороге в сторону крепости.

Отряд Виктора незамеченный прилип к стене возле запертых городских ворот. Далее надежда была на двухмесячные тренировки лазать по выступам на ощупь. Никакой страховки, никаких канатов с крюками. Только кошки на обуви и перчатках. Они же их грозное оружие в тихой ликвидации стражей неприятеля.

Виктор не стал с ними наравне штурмовать стены. Плечо не позволило ему в свое время тренироваться. Поэтому он остался дожидаться у ворот, когда откроют с той стороны.

Дождался. Створы подались в его сторону. Первое, на что зацепилась обувь, когда он вошел, был труп стражника.

За воротами столпились его парни. Подошел Марзан и тихо проговорил:

— В караульном всех ликвидировали. Что делать дальше?

— Ждите тут.

Виктор вышел за ворота, достал фонарь, и дважды кратко мигнул условленным сигналом во мрак.

Сергей повел армию к воротам крепости.

* * *

На рассвете тертерцы проснулись при новом режиме.

Оторопело из окон смотрели на улицы, которые заполонены незнакомыми воинами. Со страху и не пытались выйти из домов. Так и стояли, смотрели из окон.

Тем временем по дороге к стенам города, с которых уже скинули на землю чугунные пушки, катили гаубицы.

В это утро Тертер был оккупирован и захвачен пока без единого выстрела. Теперь, Сергей, Виктор и Коркадар подходили с отрядом Марзана к парадным дверям дворца правителя.

Двери были забаррикадированы изнутри. Пришлось ломать уникальную изразцовую работу местных мастеров по дереву. За вышибленной дверью стояли деморализованные латники. Некоторые из них тут же узнали Виктора. Надолго запомнили его прошлый приход сюда. Вот и теперь, обреченно исподлобья глядели на непобедимых незваных гостей. Никто из них не пытался оказать сопротивление. Знали, что ни к чему не приведет. Только моментально превратятся в трупы.

Сергей через переводчика приказал всем сложить оружие и выйти вон, что сразу же было исполнено.

Нашли слугу. Бледный слуга повел отряд в залы правителя.

Темные, мрачные помещения, одно сменяло другое, сплетенные узкими проходами, пока слуга не застыл перед огромной дверью, больше даже парадной.

Сергей пинком распахнул ее, и они ворвались в огромный сумрачный зал правителя.

Позади толпы возвышался высокий трон, на котором восседал, подавшись вперед, худой длинный Годивалл, сверкающими глазами сверлил вошедших.

Зал был забит латниками. За ними укрывались вельможи дворца и лакеи.

Как вошли в зал, заскрежетали мечи об ножны. Вперед ринулись латники Годивалла. Первые вошедшие в двери оказались на грани смерти, когда сзади раздались выстрелы. Несколько застреленных рыцарей свалились под ноги наступавших, тем самым задержали неожиданное нападение. Теперь уже у каждого из отряда Марзана в руках оказались по паре револьверов. Они вытянулись в ряд и планомерно пристреливали каждого, у кого видели обнаженный меч.

Когда выстрелы затихли, на полу валялись почти все рыцари. Отверстия от пуль украшали теперь их латы. Немногим оставшимся в живых удалось сохранить жизнь только потому, что успели бросить оружие и опуститься на колено. По таким не стали стрелять, хотя руки чесались спустить курок.

Вельможи обреченно стояли, где были, и не знали, что делать дальше. Лакеи благоразумно попрятались под столом, еще с самого начала расстрела. Теперь их оттуда только силком можно было выковырнуть.

Виктор первым прошел к трону. Грубо оттолкнул расфуфыренного вельможу, попавшего на пути, за ручку отвел в сторонку такую же даму и вплотную подошел к Годиваллу.

— Ну что, тварь? Попался? — сказал он ему по-русски.

Но, кажется, повелитель понял каждое его словно. Переменился в лице и тяжело бухнулся обратно на трон.

Виктор позвал Коркадара. Как он прибежал из коридора и стал рядом с ним, распорядился:

— Переводи ему: отныне он будет жить, как мы скажем. Отныне будет делать только то, что мы скажем. Вздумает нарушить условие, будет казнен на той самой плахе, что поставил на площади. Если не согласен, так пусть сразу скажет.

Коркадар синхронно перевел сникшему Годиваллу слова Виктора. Тот сразу кивнул и что-то пробормотал.

— Он согласен, если вы не перебьете его семью.

— Договорились, — ухмыльнулся Виктор. — Никого не убьем, если не будут сами нападать. Теперь скажи ему на счет того, как он должен жить дальше. Вот текст ультиматума. Сам прочти и переведи для него.

Коркадар взял листок, прочитал в удивлении текст, глянул недоверчиво на Виктора:

— Его за такое свои же вассалы придушат.

— Не придушат. Мы защищать будем.

Коркадар пожал плечами и перевел текст ультиматума о том, что вельможи Кирадиала отныне сообща должны ежемесячно высылать в новую Русь по десять телег продовольствия и по десять телег тех товаров, которые закажет наблюдатель. А в стране не должно быть рабовладельчества. Сами тоже должны искать и уничтожать рабовладельцев, где бы их ни встретили. Все граждане Кирадиала должны быть независимые. Труд только по соглашению сторон на условиях, которые будут составляться созданным здесь союзом трудящихся. Суды на территории Кирадиала и вынесенные приговоры должны подтверждаться наблюдателем новой Руси.

Годивалл слушал Коркадара, открыв рот, выпучив глаза. Никак не мог понять для чего оккупантам забота о простых его гражданах.

— Теперь спроси: согласен так жить дальше или сразу тащить его на плаху?

Годивалл только кивал на каждый вопрос.

— Значит согласен. Тогда пора такой указ издать. — Виктор повернулся к Сергею и с улыбкой подмигнул. — Коркадар, скажи ему, что к нему приставлю своего человека, чтобы контролировал день и ночь его новую жизнь. Пусть только кто попробует обидеть его! Разнесем по кирпичам этот дворец. Переводи, чего ждешь?

Коркадар поспешно перевел. А Годивалл охрипшим голосом спросил через него: кто этот человек?

— Скоро будет тут. Передай, зовут его Барокон.

— Тот мальчишка? — удивился Коркадар.

— Этот мальчишка даст многим его чиновникам фору в уме и порядочности. Так что, переводи.

Дождался конца перевода и продолжил:

— А теперь про то, что он должен сейчас сделать. Пускай лакеи принесут ему письменные принадлежности. Он будет писать указ всем своим вассалам в других городах.

Виктор дождался, когда пришел личный писарь Годивалла и опустился возле ног своего повелителя с пергаментом и пером в руках.

— Пусть издает указ, что отныне все города должны подчиняться воле новой Руси, безоговорочно выполнять условия ультиматума, и продиктуй ему из бумаги еще раз условия. И пусть добавит, что вассал, нарушивший условия ультиматума, будет казнен. Начинай.

Коркадар диктовал, а писарь каллиграфическим почерком записывал. Завершился указ росчерком Годивалла и большой печатью на сургуче.

— Всё! — Виктор пошел к своему отряду. — Капитуляция подписана, Сережа. Теперь надо найти Барокона и добраться до местной гильдии торговцев, чтоб договориться о поставках.

Сергей с улыбкой покачал головой:

— Витя, ну ты артист! Ну ты даешь!

— Учись, студент, как надо местных повелителей приструнивать.

Вышли из дворца на свежий воздух, как из склепа выбрались. Аж глаза ослепило.

Сергей позвал командиров, распорядился выводить войска за ворота, там же разбить лагерь. Виктор с Марзаном и несколькими своими воинами отправились по боковой улице к дому Барокона. Им навстречу вылезали из домов жители нищих кварталов, кивали и что-то кричали вслед.

'Неужто они уже в курсе?' — удивлялся Виктор. Иначе как еще можно объяснить их теперешнюю радость?

Достиг он дома будущего молодого наблюдателя за Годиваллом, постучался. В дверях возникло бледное лицо отца парня. Он тупо, не узнавая, глядел на Виктора. Казалось, что глаза его не видят.

— Барокон дома? — спросил растерянный таким приемом Виктор.

— Нет, — прохрипел отец и собирался захлопнуть дверь, но нога Виктора оказалась на пороге.

— Где он?

— В тюрьме, — вновь прохрипел отец и тут горько заплакал. — Сын мой! За что тебя хотят казнить? За что?

Виктор опешил, схватил его за ворот, потряс.

— Ты что говоришь, отец? Барокон в тюрьме?

— Да. Уже давно там.

Виктор в ярости развернулся к Марзану:

— Вперед. Штурмуем тюрьму.

Они почти бегом пустились к центральной улице. Там вдруг вспомнил, что с ними нет Коркадара. Как же узнать где эта проклятая тюрьма, если говорить не можешь по ихнему? Может жестами попробовать спросить?

Взглядом выудил в дальнем углу одинокого городского стражника и побежал в его сторону. Стражник засек, что к нему бегут, затрясся, бросил на землю алебарду и со всех ног помчался по боковой улице. Сколько ни кричал вслед Виктор, не остановился ни на секунду.

Отчаявшись, Виктор тоже повернул на боковую улицу и побежал назад за отцом Барокона. Запыхавшись от постоянного бега, заколотил по двери. Наконец, снова высунулось бледное лицо отца. За это время, наверняка заложил как следует. Глаза стали мутные и страшно от него разило кислым перегаром.

— Где тюрьма? — рявкнул на него Виктор.

— Ик... там, — был ответ.

— Давай, бегом туда. Показывай дорогу.

Бегом, сильно сказано. Скорее, петлями отец двинулся вперед. Порой делал шаг назад, раздумывал, и снова петлял вперед. За ним полушагами шли и они. Делать ничего не оставалось. Только злобно зыркать, и все.

Долгое путешествие с ним завершилось, когда он протянул руку в сторону серого мрачного одноэтажного здания, прилипшего к башне караула.

'Черт! — с отчаянием подумал Виктор. — Сам мог бы догадаться посмотреть сюда'. Но поезд ушел. Зато цель атаки обнаружилась.

С разбегу саданул плечом по тяжелой входной двери и вместе с ней влетел в здание. Первым увидел съежившихся троих караульных. За столом сидел их офицер с вылупленными глазами. Виктор бесцеремонно схватил его за шиворот и поволок по узкому коридору вглубь помещения. На пути по коридору были шесть зарешеченных проема. За ними толпы узников.

Виктор ткнул офицера головой об первую же клетку. Тот сразу понял о чем речь. Безропотно достал из-под подола огромную связку ключей и дрожащими пальцами стал перебирать их. Нашел нужный и отпер.

Виктор жестом дал понять узникам, что они свободны, могут уйти. Те, не веря в реальность происходящего, гуськом двинулись вон. Барокона среди них не было.

Виктор потащил офицера к следующей клетке. Там все повторилось один к одному. Затем, к третьей. За четвертой увидел парнишку. Все заключенные вышли, а он стоял в камере, и очумело улыбался.

— Здравствуй, Барокон! — обнял его Виктор. — Вот и нашел тебя наконец-то.

— Я как чувствовал, что ты спасешь меня!

— Ну а как же! Как не вернулся назад, подумал, может, что случилось нехорошее с тобой.

— Да, так и случилось, как вернулся. Хозяин отца донес на меня, что с тобой рядом видел. Пришли, обыскали дом, нашли золотые и потащили в тюрьму. Уже на следующей неделе должны были осудить меня, как предателя.

-Вот как? Ну, ничего ты не только эти золотые обратно отберешь у хозяина. Еще кое-что ему дашь. — Потом, как вспомнил о незавершенном деле, попросил его: — Подожди минутку тут. Сейчас подойду. — Снова взял за шиворот офицера и потащил к оставшимся двум клеткам. Только когда все заключенные тюрьмы освободились, подошел вновь к Барокону:

— Пошли. Тебя отец ждет на выходе.

Они ушли к великому облегчению офицера и караульных. Посчитали, что произошло чудо, раз до сих пор еще живы.

На улице стоял с горя поддавший отец Барокона. Увидев сына на воле, снова заплакал, но теперь от радости. Виктор отошел, чтобы не мешать трогательной встрече отца и сына.

— Барокон, — сказал Виктор, когда первые эмоции остались позади. — Можешь для меня сделать одно дело?

— Зачем спрашиваешь? Приказывай что хочешь.

— Разве мы не друзья? Друзья не приказывают. А нужно мне от тебя вот что.

Виктор загадочно улыбался, а Барокон все гадал: чего это Виктор так странно просит что-то сделать ему?

— Хочу, чтобы ты правил тут.

Барокон продолжал стоять, ожидая его просьбу. Ему показалось, что он ослышался.

— Так, о чем ты хотел меня попросить, Виктор?

— Я же сказал: хочу, чтобы ты правил в Кирадиале.

Барокон затравленно бросил взгляд за ворота, и только тут заметил огромный лагерь пришлой армии.

— Вы захватили Тертер?!!

— Сегодня утром, — кивнул Виктор. — Теперь при правителе должен быть мой человек, который, собственно, и будет править страной, потому что Годивалла лишил права принимать какие либо решения без разрешения нашего представителя. Лучше тебя для этой должности человека не сыскать. Согласен помочь нам в этом деле?

— Я! Править страной? — воскликнул Барокон, не веря, что правильно понимает смысл сказанного. — Я разве смогу?

— А как же! Еще как сможешь. Ладно, буду считать, что уже согласился. Иди прямо сейчас в тронный зал, прикажи, чтобы еще один трон поставили там, и правь. Коркадар объяснит тебе, что там произошло сегодня утром, и под чем подписался Годивалл. Малейшее неповиновение, и мы его казним. С тобой на время оставим пару сотен воинов и пару телег с боеприпасами. Будут в твоем подчинении. Каждый месяц посылай с купеческим караваном депешу. Пиши, как тут обстоят дела. Как соблюдают законность. Одним словом, хозяйничай тут по совести и никого не опасайся. А мы скоро захватим Тургин тоже.

— Я справлюсь, Виктор? — Парень смотрел ему в глаза и со страхом и с восторгом одновременно.

— Конечно. Главное, верь в себя.

Потом подумал и спросил:

— Барокон, есть тут кто из здешних руров, знающих язык тургинов и сельдуров?

— Ты одного такого только что вызволил из тюрьмы, — улыбнулся Барокон. — Он сначала там жил, потом перебрался сюда. Грез его зовут. Привести сейчас?

— Нет, не к спеху. Пока иди свои дела делай. Потом, когда отсюда уходить будем, его тоже возьму с собой.

— Ну, тогда я пошел во дворец? — неуверенно спросил парень.

— Давай, давай. Вперед, — подтолкнул Виктор Барокона. — Позже встретимся, расскажешь, как вышло. И сегодня же дай распоряжение, чтобы убрали к чертовой матери плаху с площади.

Барокон нетвердыми шагами поплелся по широкой улице ко дворцу. А Виктор решил найти за воротами Сергея и завалиться с ним в харчевню на площади, где его в прошлый приезд арестовывали. Там же и переночевать с комфортом.

* * *

Виктор продрал глаза под тумаками Сергея, злобно огрызнулся, что и тут не дает покоя своим солдафонством. Но толчки в плечо не прекратились, поднял голову:

— Ну, что так шумишь? Дай немного еще поспать.

— Это не я шумлю, Витек. Это на площади. Вставай скорее.

Виктор, ничего не соображая, как робот поднялся с постели и потопал к окну. Сонливость мгновенно испарилась.

Площадь была битком набита горожанами. На круглом возвышении, уже лишенного своего бывшего 'украшения', а сейчас оцепленного воинами, что остались в распоряжении Барокона, стоял он сам рядом с несколькими престарелыми вельможами. Барокон что-то кричал, но его голоса не было слышно в гуле собравшейся толпы.

— Что там, черт побери, происходит? — воскликнул Виктор.

— Пойдем, узнаем. Быстренько одевайся.

Виктор торопливо нацепил на себя одежду, надел плетенку, навесил оружие и выскочил за Сергеем в дверь.

Они продрались сквозь разгневанную толпу к возвышению и взобрались на нее.

— Что происходит? — с тревогой спросил Виктор у растерянного Барокона.

— Виктор, я же говорил, что не справлюсь, — чуть не плакал он. — Горожане не хотят, чтобы простолюдин ими правил. Требуют, чтобы вы покинули город и, чтобы все было как прежде.

— Да ну! Так и требуют? — иронично и злобно улыбнулся Виктор. — А не эти ли вши все это организовали? — повернулся он к вельможам, что встали позади чинно в ряд.

— Может они. А может другие. Какая разница? Главное, народ бунтует против меня и вас.

Виктор повернулся к Сергею. Увидел суровый его взгляд, устремленный в толпу.

— Что делать будем, главнокомандующий?

Сергей отрешенно глянул на друга, пожал плечами:

— Может, действительно пусть живут, как жили, раз сами того хотят. Видать, не время им иначе жить, Витя. Уж слишком мы торопим события.

— Это как понять? Решение триумвирата по ходу изменяешь?

— Как видишь, решение пока невыполнимо.

Виктор только укоризненно покачал головой и снова обратился к Барокону:

— Друг мой. Сейчас все образумлю, нет причины отчаиваться тебе.

Он достал револьвер и выстрелил над головами толпы. Как по мановению волшебной палочки настала гробовая тишина.

— А теперь скажи этому сброду: всякий, кто еще раз возмутится новыми законами, будет убит на месте.

Барокон побледнел и никак не мог решиться произнести эти слова своим гражданам.

Сергей сердито воскликнул:

— Опомнись, Виктор! Это же гражданские люди. Ты их будешь расстреливать?

— Если надо, — через плечо обронил жестко. — Давай, Барокон. Переводи им. Не разочаровывай меня.

Барокон выдвинулся к краю возвышения и дрогнувшим голосом передал толпе слова Виктора. Толпа взорвалась воплями и гневным сотрясением кулаков.

Тут случилось нечто невероятное.

Из дальнего здания, из неизвестно какого окна выпущенный арбалетный болт вжикнул мимо Барокона и впился в плечо воина.

— Серега! — закричал Виктор. — Поймай!

Сергею и говорить не надо было. Он с разбегу прыгнул прямо в толпу, снес человек десять, понесся вперед, словно никого тут не было. Кто не успевал податься назад, моментально слетал от могучего тарана.

Виктор взялся оказывать первую помощь раненому, но было уже поздно. По лицу парня пошли судороги, губы почернели. Наконечник оказался отравленным.

Звериный взгляд был у Виктора, когда он поднялся во весь рост. Сейчас он ой как хорошо понимал слова профессора, что во внешней политике не око за око, а очи за око есть главный девиз.

Толпа словно учуяла, что находится на краю обрыва. Появились в глазах ближайших полная растерянность и страх. Толпа затихала в ожидании кары. Она уже нависла над ними в лице этого высокого широкоплечего иностранца со странными убивающими железяками, которые он уже достает с бедренных карманов. И воины оккупантов уже вооружены такими же. Ждут только команду главного.

Вельможи позади попытались переместиться к ступенькам, чтобы скрыться в толпе, но повелительный жест Виктора парализовал их; остались, где стояли, не шевелясь.

На том конце площади начались перемещения. Это Сергей тащил сквозь толпу на площадь юнца, судорожно прижимающего к груди небольшой арбалет. Он затащил стрелка на возвышение.

Юноша, совсем еще мальчишка, капая вокруг кровью из разбитого носа, затравленно смотрел вокруг.

— Вот он, наш Робин Гуд. — Сергей швырнул его на пол возле погибшего воина.

Тут произошло еще одно событие: старый вельможа, что был с ними на возвышении, упал на колени и пополз к ногам Сергея, что-то лопоча сквозь слезы.

— Это его сын, — угрюмо перевел Барокон. — Просит вместо него его казнить.

Старик прилип к ноге так, что никак не удавалось Сергею освободиться. Он только растерянно разводил руками, не зная на что решиться.

Но Виктор принял по-своему гуманное решение. Он решил сначала освободить старого человека от страданий. Приставил револьвер к правой части его груди и спустил курок.

Старик так и не отпустил мертвую хватку. Так и остался в ногах побледневшего Сергея.

Виктор подошел к юнцу. Поднял его за шиворот на ноги, встряхнул, чтобы тот, наконец, оторвал глаза от убитого отца и посмотрел в его глаза. Должен был прочитать в них свой окончательный приговор. И юнец прочитал. Глаза полезли из орбит, разинул рот в беззвучном крике, когда револьвер Виктора выпустил все пять пуль в его живот. Только потом Виктор отпустил ворот, чтобы труп кулем скатился с возвышения в безмолвную толпу.

Немая сцена экзекуции оборвалась хриплым голосом Виктора:

— Барокон, иди сюда и еще раз повтори: всякий, кто возмутится новыми законами, будет убит на месте, как эти двое.

Барокон деревянно передвигая ноги, опять прошел к краю и громко с фальцетом повторил прошлые слова.

Однако в ответ больше никто уже не посмел пошуметь. Выслушали молча, стали медленно расходиться.

Некоторое время спустя на площади остались только те, что были на возвышении, да два трупа на нем, и один труп юноши у подножья.

Слова Сергея: 'так нельзя' послышались, словно, издалека. Виктор от этих слов очнулся. Повернулся и подошел к кучке вельмож у ступенек.

— Барокон, поди сюда. Скажи им: теперь они лично передо мной отвечают за порядок в городе. Будет подобное сборище, приеду собственноручно расстреливать их.

Барокон, немного пришедший в себя после происшедшего, перевел им пожелание Виктора. А те только согласно покивали и гуськом ушли восвояси с площади.

Воинам Сергей поручил отнести убитого товарища за ворота, чтобы вечером устроили там тризну. После, с Виктором они вернулись в харчевню. Барокон же отправился во дворец продолжать службу во славу новой Руси.

* * *

— Почему ты так жесток с людьми, Витя? — с упреком вопрошал Сергей, когда они стояли у погребального костра прямо за воротами города. — Неужели думаешь, что жестокостью можно добиться уважения жителей к новым законам?

Виктор молчал. Он смотрел на высокие языки пламени, которые, может, скоро и его охватят вот такими же огненными объятиями, превратят в прах. И понесется Виктор по полям и степям, смешиваясь с дорожной пылью...

— Теперь они долго еще с ненавистью будут шептать за нашими спинами проклятья. Тебе это надо?

Виктор косо посмотрел на друга. Покачал головой, то ли подтверждая, что не надо, то ли укоряя за эти слова.

— Мудрость управления людьми должна базироваться на терпимости и доброте. Иначе обязательно аукнется в дальнейшем бунтом, кровью. Путь к хаосу так пробивался в нашей прошлой истории. Могучие империи рассыпались. Нельзя нам забывать об этом. А твои действия похожи на действия тиранов. Старика убил ни за что...

— Он воспитал змееныша. Есть за что.

— За воспитание не убивают.

— И напрасно. Если бы убивали, не было бы преступности вообще.

Сергей укоризненно покачал головой:

— Не вздумай профессору предложить написать такой закон. А то он тоже, как ты, прибабахнутый. И вправду издаст закон судить параллельно родителей преступников.

— Уже давно предложил, — устало возразил Виктор. — Обещал обмозговать, но пока молчит. Нужно снова спросить.

— Ты серьезно? — встревожился Сергей. — Действительно такое предложил? Витя, ты сошел с ума!

— Почему? Обоснуй неверность такого закона, потом ругайся.

— Обоснование простое: родители не в состоянии так конкретно воспитывать детей. Разные личности появляются в независимости от их воспитания.

— Это не аргумент. Не умеют конкретно воспитывать, пусть не заводят детей. Сначала научатся этой науке, потом ложатся в постель с женой. Ясно?

— Нет, не ясно. Ты собираешься лезть в личную жизнь граждан страны. Это уже перебор.

— Лучше уж перебрать, чем недобрать. Такое впечатление, что ты не собираешься идеальную Русь создавать. А хочешь повторить бардак 'тамошний'.

Сергей уставился на Виктора, потеряв дар речи.

— Ты не забывай Сережа, из какого материала лепим идеальную страну. Чуть что не так, родится урод на нашу голову. В крайнем случае, на голову наших родных детей. Как тебе такая перспектива? Потому, давай без сентиментальностей. Родитель должен отвечать за свое творение перед обществом. Кто не желает — пусть катится к глотам, или еще куда подальше.

— Хорошо, — примирительно сказал Сергей. — Предположим, ты прав. Теперь смотри сюда: воспитали родители добропорядочного гражданина. А жизнь так развернулась, что он не по своей воле затянулся в преступление. Так ведь тоже бывает. За что же родичей его судить тогда?

— На такой случай судебный процесс существует. Будут у нас и адвокаты, и присяжные. Дай срок. Докажется, что родители непричастны, что не их воспитательная вина — оправдают их. Нет — так пусть пеняют на свою беспечность в прошлом.

Сергей только бессильно закатил глаза. Не соображал пока, как обосновать нелепость такого подхода. Но решился привести еще один аргумент в защиту своей позиции.

— Ладно. А как насчет возраста преступника? Если он совершил преступление в том возрасте, когда родители его престарелые люди. Их изгонять у тебя рука поднимется?

Виктор криво ухмыльнулся.

— Продумывали с профессором и подобный вариант. Тогда еще решили возрастной ценз вводить на такой случай. Не старайся найти изъян, Сережа. Все продуманно. Чем позже совершено преступление, начиная с конкретного возраста, тем меньше степень вины родителей. Вот и весь расклад.

Сергей рассердился:

— Так тщательно продумывали, а мне и не заикнулись. Что же это за триумвират такой?

— Не сердись, Сережа, — примирительно положил Виктор руку ему на плечо. — Профессор предложил самому сначала обмозговать, как следует, потом тебе сообщить. Знал человек твою бурную реакцию на него. А я просто не вытерпел, проговорился. Извини.

Вместе дождались, когда погребальный костер полностью погас и развеялся прах с золой по ветру.

— Пойдем в харчевню. Помянем нашего воина, — предложил Виктор. Но Сергей отказался. Он захотел остаться с воинами, чтобы ранним утром продолжить поход.

— Хорошо. Остаемся тут, а я пойду, позову нашего нового переводчика.

Глава 10.

Колонна в том же порядке перемещалась к северной границе Кирадиала. Она проходила мимо крепостей больших и малых. У каждого Марзан со своим отрядом совершал рейд вовнутрь крепости на предмет лояльности к ним. Но всюду пока их встречали с почтением вперемежку со страхом. Видать весть о событиях на столичной площади давно разошлась по всему Кирадиалу.

Рать шла в Тургин, практически нигде не задерживаясь.

С каждым днем погода грелась все больше и больше. Природа становилась тоже необычайно красивой. За последней приграничной крепостью началась великая бескрайняя степь изрезанная множеством речушек, текущих тоже на север по их маршруту. Сколько охватывал взгляд, она сплошь утопала в серебре шелковых перьев ость ковыля. Воины шли по нему, утопая по колено.

У одной из мелких речушек Сергей объявил привал. Уставшие воины с энтузиазмом принялись ставить палатки вокруг собранных кучей телег. Доставали припасы, разводили костерки, навешивали над ними котелки с водой. Тишь да гладь, красота вокруг. Так бы тут и остались навеки.

Острый глаз Сергея засек стремительное движение вдали. Косуля, была первая мысль, потом, все же приложился к подзорной трубе.

Он еле различил контуры всадника, диким галопом несущийся на север.

— Витя, — опустился Сергей рядом с другом на траву. — Кажись, послали гонца предупредить тургинов о нашем походе.

Виктор только сокрушенно мотнул головой:

-Выходит, неожиданного появления не ожидается. Увидишь, радушно нас встретят. Соседа тоже позовут нас привечать. Как там их? — Виктор достал из сумы свою карту и расстелил на высокий ковыль. — Вот тут они, а вот рядом границы Сельдура.

Настроение Сергея резко попортилось.

— Значит, будет война в чистом поле, — сурово проговорил он. — А нас мало.

— Да. Война. Но мы справимся. У нас батарея их всех армий стоит. Не дрейфь.

— Скорее всего, пойдут навстречу, — продолжал раздумывать Сергей. — Выходит, нужно прикрытое место искать пока есть время. В открытой степи тяжко нам придется. Многие окропят кровушкой ковыль.

— Где ж тут прикрыться можно, если степь да степь кругом?

— Не знаю. Но поискать придется. Так, что сказал Грез насчет пути до них?

— Еще пять дней пешим ходом отсюда до тургинов.

— Так. Выходит, завтра к вечеру доскачет. Тревога. Посол туда и обратно. День на сборы. День на совместное выступление. Максимум, через четыре дня выйдут нам навстречу. Мы будем на одном дне пути от Тургина.

Сергей развалился на траве, закрыл глаза. Он думал: что можно предпринять в сложившейся ситуации? А Виктор все рассматривал свою карту. Потом вдруг сказал:

— Идем дальше на северо-запад.

Сергей резко присел и тоже глянул на карту.

— Это куда?

— Вот сюда, — улыбался Виктор. — В двух днях пути отсюда западнее начинаются горы, если карта не врет. Туда заманим их отряды и засыпаем глыбами. У нас шашки есть? Есть.

Сергей задумался, потом огорченно покачал головой:

— Не выйдет. Батарею на гору не затащим. — Потом повнимательнее рассмотрел карту. — А это что на твоей карте? Какие-то каракули непонятные.

С восточной стороны зеленного пятна с надписью 'Тургин' действительно были изображения странных пяти фигурок, больше похожих на каракули.

— Сейчас спрошу у Греза. — Виктор позвал его.

— Не знаю, — пожал плечами Грез, когда его спросили. — Возможно, это так, для красоты нарисовали.

— Не думаю... Давай туда направимся. Может, скалы. Если скалы, засядем за ними. Легче бить из-за них.

Через пару часов отдыха, к огорчению воинов, Сергей преждевременно приказал сворачивать лагерь. Придется спешить, раз предупрежден враг.

Колонна изменила маршрут с поправкой на карту и теперь ей предстояла еще попутно пересечь речку. Сергей отправил вперед нескольких воинов искать брод, а остальные пошли за ними по бережку.

* * *

Два дня непрерывного марша только отдыхом по ночам — это был изнурительный бросок рати в северо-восточном направлении.

В это утро небо покрылось тяжелыми грозовыми тучами. Сразу стало сумрачно, как перед наступлением ночи. Хорошо что еще не полило как из ведра. Спрятаться в степи некуда. И промокать до нитки в облом.

Колонна обошла небольшую заросль ольхи и неожиданно оказалась напротив развалин мегалитического сооружения. Точнее было бы сказать, пяти строений, когда-то возведенных титаническим трудом их построивших вкруг вплотную друг к другу. Они мало напоминали рассыпанные замки или храмы, хоть и торчали тут и там остатки необъятных колонн. И судя по количеству осколков возле них, были на удивление высокими.

Вообще они им ничего не напоминали. Что могут напоминать гигантские пятигранные каменные плиты наставленные друг на друга в пяти кучах. Правда, при внимательном рассмотрении чувствовалась некая неуловимая закономерность в этих сооружениях. Не так уж просто тут все было. Вроде все эти камни образовывали гигантскую пятиугольную арену. Может ареной и была?

Так вот что значили на карте каракули, догадались Сергей и Виктор сразу одновременно, как увидели их.

Времени на большее исследование у них не оставалось. Нужно было как можно скорее занимать выгодную позицию, пока не промочило их насквозь.

Сергей прикидывал, где лучше всего расположить гаубицы, где устроить арбалетчиков. До самого позднего вечера перетаскивали с места на место пушки, пока Сергей не счел, что из имеющихся вариантов найден лучший. А арбалетчики должны были занять высотки на каменных плитах.

Наконец, он успокоился. Да и дождь, вроде, не собирался их мочить. Устроил пару тренировочных тревог, убедился, что быстро ребята справляются с задачей, и объявил общий отдых до завтрашнего утра. Безмерно усталые все рассыпались на траву возле камней. Решено было в эту ночь обходиться без палаток, раз дождя нет, а тучи уже расходятся. Только перекусить сухим пайком и завалиться спать.

Сергей назначил трехсменную стражу и тоже прилег на траву отдыхать, как вскочил вместе со многими еще не уснувшими.

В резко наступившем мраке пятигранные глыбы-камни вокруг них засияли, словно мазаные фосфором. Лагерь осветился призрачным потусторонним голубым сиянием, при движении людей причудливо ломающее их тени. Кони, стреноженные в самом центре 'арены', громко замычали, добавив сюрреалистичности происходящему вокруг них. Зачарованно оглядывались они по сторонам и теперь видели, как ошибались, когда думали, что это просто нагромождение обваленных строений; свет и тени сложились на срединной площадке в ясно различимый контур крылатого существа. Все сразу узнали в нем очертания мифического дракона.

— Ух ты! — Виктор выпал в осадок.

— Невероятно! — прошептал Сергей. — Что бы это могло быть?

Уже уснувшие пробудились тоже. И теперь вся рать с благоговением озиралась по сторонам. Не будь предыдущих годов школы жизни в новой Руси, многие бы тут же обратились в верующих духам.

Стабильное сияние не усиливалось и не спадало до самого утра. Людям так и не удалось поспать в эту ночь. Так и сидели на траве придавленные световым капканом, куда угодили по неведению. Сидели так, пока с рассветом, словно, как выключили рубильник; оказались средь обыкновенных серых камней. Наваждение пропало.

— Всем спать! — закричал Сергей, а сам подошел к ближайшему камню, с любопытством склонился над его краем. Сзади приблизился Виктор.

— Что это за камни такие? — и тоже склонился над краем.

— Похож на кварцит, — неуверенно ответил Сергей. — Но, вроде, в нем какие-то вкрапления. Видишь эти темные блямбы?

Сергей отошел к дальней телеге и вернулся с топориком. Долго дубасил по углу глыбы, но только процарапал.

— Не может быть! — восхитился он. — Кварцит прочный камень. Но не до такой же степени! — Стал изо всех сил бить, пока полностью не разломал лезвие топора. На камне остались лишь незначительные следы.

Виктор положил руку ему на плечо:

— Тоже мутант, — уверенно сказал он. — Из серии драконьих деревьев. Помнишь слова профессора? Кое-что в этом мире должно быть по другим законам физики.

— Помню, — рассеянно подтвердил Сергей. — Невероятно, но факт.

— Ладно. Оставь это на будущее. А пока тебе нужно немного выспаться. Я же побуду с первой стражей, потом тоже лягу спать.

Сергей кивнул, опустился на прохладную траву, и ему показалось, что на секунду закрыл глаза, как Виктор его уже тормошит.

— Они идут, — услышал Сергей и тут же взлетел на ноги. — Вон там. — Виктор указывал на запад.

Сергей с удивлением увидел, что солнце печет с зенита. Выходит до полудня проспал? Все воины были на ногах и ждали его приказов.

Сергей вскарабкался повыше на камни и в подзорную трубу различил за рекой движение в южном направлении большой конницы и множества телег. Темная лавина четко различалась на серебреном фоне степи.

— Они нас не видят, — крикнул сверху Виктору Сергей. — Идут прямо в Кирадиал.

— Этого нельзя допустить, Сережа! — воскликнул Виктор. — Они уничтожат оставшихся там наших. Делай что-нибудь!

И Сергей сделал: дал приказ заряжать большие гаубицы и наводить в центр неприятельских войск.

Грохнули крупнокалиберные пушки.

Сказалась непристреленность их; один снаряд вообще ушел в сторону, а другой попал в хвост лавины. Но разрывы сделали свое дело: изменили конный поток в сторону укрытия.

— Прицел всех пушек на речку! — заорал Сергей. — Арбалетчики — на высотки!

Конница неслась теперь прямо к реке, должны были ее переплыть, заново собраться в ряды, и только потом ожидалась основная атака. За это время маневров необходимо было по максимуму разрядить их.

Как кинулись в воды первые всадники, Сергей дал команду давать непрерывные залпы по реке.

Раздался первый залп, за ним второй, третий. Речка бросала в небо водяные столбы начиненные осколками, бурлила красным да растерзанными телами животных и людей.

Конница, наконец, остановила движение, повернула назад. Теперь, потеряв первые свои ряды, они сообразили, что бессмысленно теряют состав и, что нужно в другом месте пересекать эту речку. Галопом понеслись назад.

Сергей удовлетворенно улыбался с вершины своего наблюдательного пункта. Дан первый урок. Теперь он в трубу следил за их маневром.

Враг отошел достаточно далеко, чтобы безопасно пересечь водную преграду с другого броду, выстроиться в шеренги и уже оттуда повторить атаку на пришельцев из далекого юга. Сергей видел, что телеги держатся позади всадников и на каждой по пушке. Значит, собираются повторить излюбленный маневр. А Сергей тогда повторит отработанный у зеудовой крепости контрманевр.

Пока малые гаубицы разворачивали, две большие пристреливались по коннице.

Враги явно никак не могли понять, как в такую даль добираются из укрытия снаряды. А некоторые вспахивают землю под ногами их коней и разносят в клочья десятками конницу. Только ускоряли отчаянный бег. Это было им важно достичь той дистанции, когда и их пушки смогут пулять в неприятеля снаряды. По мере приближения к священным камням, которых осквернили пришельцы и, чтобы теперь их очистить придется принести множество человеческих жертв, по велению вождей конница растягивалась вширь. Им нужно было, чтобы меньше косили ряды страшные пушки южан и, чтобы свои пушки беспрепятственно могли вырываться вперед и возвращаться назад. А пока просто были бессильны перед долетающей до них смерти.

С превеликими потерями рысью достигли они полукилометровой дистанции, рассыпались еще шире и вперед рванули, хоть и заметно разреженные, но пока достаточное множество парами запряженных телег.

Сергей приказывал гаубицами бить только конницу. Не отвлекаться ни на что другое. Арбалетчикам приказал брать на прицел тоже только конницу. Не должны они достичь во множестве их укрытия. В рукопашном не будут иметь преимущества после того как разрядятся револьверы. А врагов все равно пока оставалось великое множество.

Стремительно приближающаяся темная масса покрылась столбом разрывов. Грохот стоял практически непрерывный. Теперь редуктора вращали одни воины, постоянно меняя угол наклона стволов, пока другие быстро перезаряжали, а третьи оттягивали боек. С высот камней одни арбалетчики пускали в навесной полет болты с боеголовками, другие за ними перезаряжали и подавали им новые. Бойня конных продолжалась, пока телеги беспрепятственно достигали линии огня, разворачивались, давали залп и спешно откатывались за наступающих, порой сами попадая под снаряды.

На помощь призванные сельдуры горько пожалели, что ввязались в общую драку. Таких потерь со стороны горстки иноземцев в кошмарном сне не могли представить. Пятидесятитысячная армия великого правителя Гурка-кила на глазах таяла. У камней осталась горстка храбрецов от непобедимой когда-то армады. Но и они не выживут, потому что их сначала закидали гранатами, а потом выжившие после всего пережитого увидели невероятное: встретили их не клинки, а новый вид маленьких пушек в руках иноземцев. Их маленькие снаряды дырявили тела не хуже клинков. Даже лучше.

В ужасе повернули назад счастливчики, чьи жизни спасли тела позади бегущих товарищей; принявшие бесславную смерть вместо них. Выжившие изо всех сил гнали коней назад, обливаясь чужой и своей кровью.

Телеги разворачивались дать еще один залп, когда на них ринулись тысячи неприятелей. Еще издали увидели, что в их сторону бросают что-то. Так и не поняли что это было, потому что жуткая смерть приняла их в объятья.

Громадная территория степной серебристой ковыли покрылась красным цветом.

* * *

Походная санчасть была переполнена ранеными. Георгий со своими учениками делал все что мог, чтобы спасти как можно больше жизней. Но и убитых было немало.

Собрали гору ольшаника, устроили общее погребальное кострище. В честь героям трижды пальнули из всех гаубиц. Затем, Сергей дал немного отдохнуть воинам, перекусить и скомандовал строиться в поход. Их ждала неприятельская крепость. Вперед тронулась колонна, за ними покатила артиллерия. Путь на север был пробит несметным числом трупов, по которым ступали их ноги и перекатывались колеса телег.

Весь остаток дня они упорно перемещались на север. Пересекли возвышенность, покрытую сосняком, под пологом которых уютно зеленели кусты кизильника и множество ракитника, прошли массив скальных зубьев, поросших лишайниками, преодолели каскад каменных осыпей и вновь попали в степные просторы.

Наступала ночь. Тут и разбили свой лагерь. На сей раз расставили палатки, не прячась от посторонних глаз, развели очаги под котлами. Перед сном Сергей вновь выставил дозоры и подошел к Виктору.

— Не спится еще? — присел он возле него у костра. — А мне все же удалось набрать образцы того чудного камня. Вот! — достал из сумки на боку несколько обломков.

— Как добыл?

— Враги помогли. Ядрами ковырнули, — протянул ему обломок.

Виктор оглядел со всех сторон, прикинул вес.

— Тяжелый кварцит.

— Не, не кварцит. Сам не пойму что за камень. Ладно уж. Вернемся домой, изучу. Теперь скажи мне: как нам поступить с ними? — Сергей указал на север.

— Как обычно. Предъявим ультиматум.

— А если встретят с войском?

— Да откуда же у них может быть столько воинов? Мы их всех перебили.

— Уверен, выставят за ворота все мужское население. Придется убивать невинных людей.

— Да хоть женщин и детей. Нам что теперь, подставлять шеи под топоры невинных врагов?

— Я не знаю, Витя. Но чувствую, что-то неверно делаем. Нужно как-то иначе с ними поступать. Потихоньку изучить их культуру, узнать, что собой представляют, какое правление. Ну, сам понял, что хочу сказать.

— Что собой представляют, ты еще не понял? Врага собой представляют.

— Мы бы на их месте то же самое сделали, если на нас поперли бы со стороны.

Виктор пожал плечами:

— Я и не спорю. И что из того? Мы-то на своем месте, а не в ихнем. И делаем то, что они с удовольствием сделали бы, будь на нашем месте.

Сергей сокрушенно покачал головой. Не понимает его Витек. Что поделаешь?

— Давай тогда спать. Завтра сделаем последний рывок.

Они полезли в свои палатки. Виктор сразу уснул глубоким сном, а Сергей долго еще ворочался. Наконец, когда сон одолел, приснилась глубокая пропасть. Со дна доносились приглушенные крики. Сам еле удерживался на краю. Было одно страстное желание отойти подальше. Но он не мог повелевать ногам. Они сами двигали его к краю. Начал уже падать в пустоту, и со стоном проснулся. В памяти еще отчетливо оставались последние кадры сна, как его клонит в пропасть.

Сергей встал на ноги и шлепнул по щекам ладонями. Так всегда удается избавляться от остатков кошмарных снов. И сейчас помогло. Воспоминания о пропасти притупились.

Вокруг была тишина раннего утра. Прохладный воздух только-только начинал светиться пока невидимым майским солнцем.

Все спят кроме трех дозорных на разных концах лагеря.

— Хех! Надо же! — улыбнулся он, направляясь к недалекому ручейку.

Пока он умывался и перекусывал, поднялись и остальные воины. Только Виктор еще храпел в своей палатке.

— Эй, соня. Подымайся.

А спустя еще полчаса начался последний бросок колонны до цели. Завершился после полудня в километре от первой встреченной крепости страны тургинов.

Сергей выставил батарею по всем правилам осады, выдвинул вперед пять рядов арбалетчиков и теперь в подзорную трубу смотрел, как суетятся на стене возле своих пушек защитники крепости. Потом открылись ворота, высыпала из них пехота порядка пяти тысяч вооруженных мечами и луками. Они сами тоже вытянулись в цепи у ворот.

Сергей позвал Греза.

— Это что за город? — спросил он его, когда тот подбежал.

— Южная застава. С нее начинаются границы Тургина.

— А повелитель их, где бывает?

— Хартан-кил в Ирбисе правит, в столице.

— Как далеко отсюда до Ирбиса?

— День пути.

Сергей оторвался от окуляра и испытующе глянул на Греза.

— Скажи-ка, Грез. Сможешь сыграть роль переговорщика с главным этой крепости?

Грез гордо выпятил грудь:

— Конечно, смогу. Только скажите, о чем нужно переговорить, сделаю.

— Просто нужно передать, что мы пришли говорить с правителем, а не завоевывать их. Пусть это организуют, и мы уйдем с миром.

— Хорошо, передам ваши слова им. Только мне нужен факел.

— Не понял? — удивился Сергей.

— Знак подать, что переговоры предлагаем.

— А! — дошло до Сергея. Вроде белого флага.

Срочно сделали факел, зажгли и передали Грезу. А он, выписывая огнем, круги в воздухе, двинулся в сторону крепости.

Через полсотни шагов он остановился, продолжая крутить концом факела. С той стороны вышел воин, судя по кольчуге, офицер, и пошел навстречу Грезу. Там они обменялись несколькими фразами, после чего разошлись.

Грез вернулся и радостно сообщил, что они согласны. Сейчас отправят гонца в столицу с нашим требованием.

— Отлично. Будем тут ждать прихода их повелителя, — обрадовался Сергей, что удалось без кровопролития решить проблему передачи ультиматума. Хотя Виктор иронично хмыкнул и отошел к своей палатке.

Наступил поздний вечер, а со стороны крепости сигналов на переговоры еще не приходило. Пришлось озаботиться разведением костров. Часть воинов теперь спали в полном снаряжении, артиллеристы в обнимку с гаубицами. Сергей не спал совсем. Зато Виктор, тонко намекнув на наивность 'кое-кого', отправился спать до утра.

Наступившее утро тоже не принесло новостей. Так и простояли друг против друга два войска до полудня, когда вновь отворились ворота, и высыпала из них еще столько же пехоты. Теперь защитников стало с десяток тысяч.

Сергей в подзорную трубу замечал различие старого состава от нового. Теперь высыпали против них обыкновенных крестьян. Даже квадратные каски на их голове нелепо сидели. Лучников вообще во втором составе не было. Только копейщики.

Сергей покачал головой. Точно, пушечное мясо выставили.

— Грез, — позвал он вновь переводчика. — Может, повторим попытку переговоров?

На сей раз Грез не проявлял оптимизма. Он как-то нехотя согласился, поплелся за факелом.

— Возьми моего коня для шику, — улыбнулся ему Сергей. — Наш переговорщик пешком не должен ходить.

Грез безропотно пошел к стреноженным животным и прискакал на коне Сергея. Потом он подался немного вперед и снова завращал факелом.

Через минуту со стен крепости тоже подали огненный сигнал. Грез отбросил факел и поскакал к крепости. Сергей припал к окуляру и видел, как пехота расступилась, пропуская скакуна к открывающимся воротам. Грез въехал в них, и за ним вновь они закрылись.

— Что же это навстречу не вышли? — Сергей удивленно спросил сам себя. — Почему не вышли навстречу?

Сергей повернулся к другу и увидел мрачное выражение его лица.

— Что такое? — спросил он растерянно.

— Сейчас его убивают,— пояснил ему Виктор.

-Что?!!

Виктор в ответ только махнул рукой и отвернулся от Сергея.

— Что предлагаешь теперь делать, Витя? — дрогнувшим голосом спросил командующий ратью.

— Предлагаю, пока стоит пехота на одном месте, расстрелять ее гаубицами.

— Ты что? Переговорщик там!

— Нету его там, Серега. Дай приказ стрелять.

Сергей побледнел, глаза потускнели. Он пока оставался на месте недвижимым и молчаливым.

Хотя ждать пришлось недолго. Открылись ворота, и под гиканье пехотинцев к ним понесся конь Сергея без седока. К седлу был приторочен мешок, из которого обильно капала кровь.

Как доскакал конь до арбалетчиков, поймали за болтающуюся уздечку, привели к Сергею. Один из воинов отцепил мешок от седла, раскрыл. В нем была голова Греза со скошенным в безмолвном крике ртом.

В тот же миг пехота у ворот пришла в движение. С воплем понеслись вперед. Из-за их голов в воздух взлетели тысячи стрел, по высокой дуге посыпались на рать. Выставленные щиты далеко не всех спасли от ранений. Некоторые сразу погибли на месте.

Сергей, словно, был парализован. Но Виктор вместо него закричал:

— Батарея, огонь!

Залп смел не менее тысячи наступающих за раз. В упор на небольшом расстоянии семнадцать гаубиц, это не шутка. Перед наступающими образовалась настоящая мясорубка. В упор послали первые болты с боеголовками. За ними следом вновь грохнули пушки и снесли в небытие половину пехоты. Следом снова в воздухе сверкнули болты. Новые разрывы вгрызлись в ряды дрогнувшего воинства крепости. Они разом развернулись и помчались обратно к воротам под очередным залпом гаубиц.

Вновь перед Сергеем кровище. Только на сей раз чисто человеческая кровь, от первой до последней капли.

Сколько же нужно ее пролить, чтобы до тех дошло: не победят они никогда пришлых с могучими иномирными пушками.

Ворота поспешно захлопнулись за последним пехотинцем.

Виктор вышел вперед и закричал:

— Батарея! Целься в стены крепости!

Сергей, как сквозь сон, видел, что пушки изменяют установки. Не та ли эта пропасть, куда он так боялся упасть во сне?

— Огонь! — кричал Виктор и ни один из артиллеристов не усомнился в его правомерности вести бой.

— Залп слился в единый адский гром. На глазах воинов крепостная стена, буквально, по кускам взлетела в воздух, продолжая и там распадаться, каменным градом посыпалась назад, погребая под собой погибающих своих защитников.

А Виктор уже закричал новую команду. Еще раз грохнули пушки. Снаряды преодолели путь до оголенных домов. С треском осыпались они, погребая под собой всех там находящихся, включая гражданское население крепости врага.

Виктор, не останавливаясь, требовал брать в цель дома все дальше и дальше расположенные. Там между ними сновали обезумевшие люди, но гаубицы планомерно выплевывали на них смерть.

Сергей на нетвердых ногах подошел к Виктору и выдохнул:

— Остановись! Хватит...

Но встретил только яростный взгляд друга.

— Очи за око!

* * *

Позади остались руины южной крепости. Колонна покатила дальше, к следующей отсюда видимой маленькой кляксой на горизонте. По мере приближения появились очертания высоких каменных зубчатых стен.

Не доходя пару километров до них артиллерия развернулась полукольцом. Теперь не будут они дожидаться переговоров. Тем более, что некому больше их вести. Теперь они ни одним своим воином не собирались жертвовать. Теперь тургинам и сельдурам Виктор подписал смертный приговор. Сергей уже не мог ему помешать исполнить казнь.

В наступавшем вечере раздались первые залпы.

Снаряды преодолели стены и угодили в самый центр города.

Отсюда не слышны были крики и вопли попавших в ад жителей, но воображение Сергея ясно их представляло. Сидел в стороне, скрестив на груди могучие руки, и ждал конца и этой карательной операции.

Он настал, когда за обвалившимися стенами не увидели ни одного целого дома.

Колонна снялась и пошла дальше.

Виктор дал слово, что будет истреблять тут все живое, пока не закончатся снаряды. А когда действительно они подошли к концу, оказалось, что не завершились еще счеты даже с Тургином. Может быть, и до столицы не добрались. Хотя, кто знает? Возможно, уже разбомбили ее по ходу. А Сельдур начисто спасся. Не хватило на них припасов.

Виктор сердито несся от телеги к телеге. В каждом видел от силу пару ящиков. А им еще возвращаться надо. Мало ли что?

В бессильной ярости и к облегчению Сергея согласился, что нужно сворачивать поход, возвращаться назад.

Колонна повернула строго на юг и отправилась в дальнюю обратную дорогу домой, в новую Русь.

Глава 11.

Теплым июньским вечером в предбаннике расселись, изморенные жарким паром укутанные в простыни на голое тело, трое вершителей судеб новой Руси. Собрались они отметить день рождения дочери главного идеолога страны и, заодно, совмещая приятное с полезным, за бокалом вина, обдумать шаги свои будущие.

— За Татьяну Васильевну, члена следующего триумвирата! — поднял бокал Виктор. — Ура!

Все трое поднялись на нетвердых ногах, выпили до дна и разом плюхнулись обратно на скамейку.

На лавке перед ними лежала карта кусочка этого загадочного мира. Химеры по-хозяйски окружили условные каракули гор, озер, рек и полей. Подкрашенные кляксы обозначали неведомые и уже ведомые страны.

— Вот все эти земли передадим мы им в наследство. — Виктор хмельно хлопнул ладонью по карте. — Очистим от скверны и передадим.

— Эх, парни, — мечтательно закатил глаза Василий Иваныч. — Как хочется увидеть будущее! Узнать бы, какие плоды даст наш нынешний недюжий труд.

Сергей тяжко вздохнул. Сомнения его гложили давно касательно радужности перспектив того, что они творят нынче, но аргументов никаких не имел. Следовательно, нужно молчать.

— Ладно, оставим лирику. — Василий Иваныч склонился над лавкой. — Еще раз вернемся к неудачам последнего похода. Как видите, подвела вас коммуникация. А давайте ее решим с помощью реки. Вот этой реки. — Он указал пальцем на карте синюю полоску, что тянулась от их плато на запад, дугой шла на север, там раздваивалась, потом каждая еще раздваивалась, и новые полосы извивались дальше по всей верхотуре карты, вплоть до химер. — Иметь речной транспорт, значит иметь доступ на север.

— Понятно, профессор. Нам что, строить флот?

— Ну, флот, не флот, а быстроходное судно, хотя бы одно, чтобы доставлять груз куда надо поближе, необходимо.

— Давно задумал пароход собрать, — заметил Виктор. — Кстати, идея Сергея. Только времени нет.

— Ну, ты уже особенно не нужен нашим спецам. Они сами с усами стали, — усмехнулся Василий Иваныч. — Только расклад им дай, сами поработают на славу.

Виктор с сомнением покосился на Сергея:

— Может, действительно попробовать?

— Попробуй, — индеферентно ответил он. — Только неплохо было бы пока заниматься городскими проблемами. Я вот, только этими вопросами занят.

— Отлично, — вмешался Василий Иваныч. — Ты тоже инженер. Занимайся благоустройством, а Витя пусть и то и другое делает.

— Да на кой нам север так дался по срочному? — взорвался неожиданно Сергей. — Пусть там живут, как жили. К нам еще сто лет не полезут. А мы будем, что имеем совершенствовать пока. Все эти военные экспедиции кроме потери времени и людей ничего не дают. Нам это надо?

Замолчали. Василий Иваныч с одной стороны, а Виктор с другой, хмуро уставились на Сергея.

Нарушил молчание Василий Иваныч:

— По-своему ты прав, конечно. Полнаселения вовлекается на долгий срок в такую кампанию. Некоторые не возвращаются. Много ресурсов и сил отнимает. А, вроде, ничего и не дает взамен... Но это на первый взгляд так, Сережа. Ты пойми, что население наше растет и будет еще расти. Пока нас около пяти тысяч мы в состоянии обеспечивать их равными возможностями. Пока справляемся, что у всех все нужное есть и в одинаковых пропорциях. Но, теперь подумай: как мы сможем разрешить эту задачу, если их станет на порядок больше? А когда на два порядка вырастит народонаселение? Это ведь неизбежный процесс, который сами же запустили два года назад. Что прикажешь? Отказаться от своих принципов и вводить валюту? Пусть будут и тут богатые и нищие? Пусть появится класс эксплуататоров и эксплуатируемых? Нет, Сережа. Мы не должны допускать в новой Руси расслоения по финансовому признаку. Как решено: только интеллект будет ценностью в нашей стране. А чтобы добиться такого расклада, нам необходимо заставлять тиранов служить нашим великим целям.

— То есть, эксплуатировать будем другие народы, — горько резюмировал Сергей.

— Странные слова ты говоришь, Сергей. — Василий Иваныч нервно заправлял свою трубку табаком. — Ничего себе эксплуатация! Освобождаем народы от рабства, даем им справедливые права. Ты забыл содержание ультиматума?

— Но и заставляем их отдавать нам нажитое.

— Оно касается не народа, а эксплуататоров этого народа. И без нас они обирают этот самый народ. При этом держат их в скотском состоянии. Мы их заставляем по-человечески с ними обращаться, а из излишков забираем на наше большое дело. Что тут несправедливого ты видишь? Да и то. Гильдии получают от нас еще выгоду за свое мельтешение.

Сергей только развел руками:

— Профессор, с вами спорить невозможно. Вы всегда аргументируете свою позицию так, что невозможно возразить.

-Василий Иваныч ухмыльнулся:

— Это комплимент или упрек?

Сергей ничего не ответил. Он только многозначительно посмотрел на улыбающегося Виктора и отправился в моечную комнатку.

* * *

В ангаре кипела ответственная работа: собирали паровую машину для первого в этом мире парохода. Федору, уже собиравшему нечто подобное, когда работал над движком паровоза, легко далось понимание ее конструкции. Те некоторые изменения, на которые указал Виктор, были для него несущественны.

На одной общей станине параллельно друг другу ставили два объемных цилиндра, в которых штоки поршней посредством массивных ползунов крепились к двум шатунам. Те, в свою очередь кривошипами, с двух сторон вращали большой тяжелый маховик на валу. Именно этот маховик должен был вращать на том же валу барабан цилиндра, стенки которого будут гребными лопастями на торце еще не существующего судна, и другим шатуном обратным ходом перемещать золотник, последовательно закрывая и открывая каналы впуска и выпуска пара из цилиндра.

Теперь мастера подводили к устройству трубу от котла и занимались конструкцией центробежного регулятора, чтобы автоматически изменять сечение прохода пара, поступающего в паровую машину.

Виктор в сторонке корпел над проектом речного плоскодонного судна. С энтузиазмом занялся совершенно ему незнакомым делом. Он морщил лоб, стараясь вспоминать все, что когда-то читал об этом. В общих чертах, конечно, кое-что помнил. Кто не помнит, если в юности читал множество романов о морских приключениях. Но в голове всплывали только паруса, бушприты, форштевни, бутылка рома...

'Так, — отмахнулся он от воспоминаний. — Лучше буду рассуждать'.

Он для себя сначала вывел необходимые признаки корпуса судна: плавучесть, водонепроницаемость, непотопляемость. Добиться нужно было этих существенных признаков на дубовых досках каркаса и обшивки, дополнительно дообшитых стальными листами. Корпус с перегородками, это понятно.

Для устойчивости на реке лучше обходиться широкими бортовыми килями. Выталкивающая сила тоже возрастет и устойчивее будет к раскачкам.

Форму, долго не думая, прикинул седловидную, как у каравеллы. Еще бы впереди, в подводной части, волнорез гидродинамических очертаний поставить, чтобы в стороны от бортов шли потоки.

'Так, — рассуждал он. — Главное вес распределить правильно. А ходовое колесо — с регулируемой погруженностью в воду'.

Виктор взял чистый лист бумаги и принялся за два топливных бака. Их он собирался ставить один на носу, другой на корме. Сделать сообщающимися, а внутри расставить частые перегородки, чтобы при качке не плескалось топливо, рассчитанное на пятьсот километров. Топку на корме. Машинное отделение под рубкой управления тоже оказывалось на корме. Их уравновесить должны были большие гаубицы по бортам возле носа судна и трюмы там же. Еще на носовых бортах будут чугунные якоря на цепях лебедок. А это тоже немалый вес.

Свободную площадь дубовой палубы по центру займут большой кубрик на тридцать пассажиров и небольшой для личного состава. Теперь, главное не прогадать в размерах плоскодонки.

Виктор принялся на новом листе за расчеты выталкивающей силы при различных сочетаниях длины, ширины и высоты судна. Под вечер уже определился: будет корпус у него в длину пятнадцать метров, в ширину — четыре, и два с половиной в высоту. При этих размерах своим весом судно должно погрузиться в воду, вроде, не больше чем плюс минус полметра. А груженый под завязку — не больше метра.

Виктор устало потянулся и, наконец-то, поднялся со скамьи. Он прямиком отправился к Сергею на стройплощадку. Застал его при строительстве здания правосудия. Поднимали уже третий этаж, а Сергей на лесах что-то разъяснял группе рабочих.

Виктор позвал Сергея вниз. Когда тот сумел освободиться и оказался возле, озадачил друга новой задачей:

— Должны ставить порт, а рядом судостроительный цех.

Сергей только охнул. Он и так был в делах, как в шелках. Некогда дыхнуть, а тут 'должны'.

— Обождать месяц другой нельзя? — жалобно спросил Сергей.

— Не-а! — засмеялся Виктор, видя его страдания. — Ты вот что сделай. Выдели только людей. Сам займусь строительством.

— Сколько тебе людей надобно, Витек?

— Не меньше ста.

Сергей задумался, с какого объекта сможет снять столько людей, не навредив общему делу?

— С чего начнешь работы?

— С порта. — Виктор собрался заложить основательный фундамент под речное судоходство.

— Значит, пока берешь каменщиков с бульвара и от жилого дома. — Сергей подозвал бригадира и дал распоряжение: — Всех, кто занят бульваром и строительством дома забирай и сам будешь в распоряжении Виктора. — Потом снова повернулся к другу: — Всё?

— Нет, не все. Нужны динамитные шашки. Штук десять.

— Есть в пороховом на складе. Сегодня распоряжусь, выдадут. Всё?

— Теперь всё, спасибо. — Виктор подошел к бригадиру. — Утром всем составом жду вас за западными воротами. Имейте при себе лопаты, носилки и двадцать двуручных пил.

* * *

Ни свет, ни заря Виктор проснулся, тем самым удивив Милу, привыкшую самой его будить, соню. Спешно позавтракал и помчался в пороховой цех, у дежурного там забрал ящичек с шашками и поспешил на назначенное место.

Бригадир был тут, хотя половины работяг еще не видно было. Но постепенно и они собирались вокруг нетерпеливо вышагивающего по берегу Виктора. Как все сто двадцать работников оказались тут, повел их дальше, к месту левого притока, где мощь и ширина реки несравненно возрастали.

На берегу в этом месте до скал было порядка пятидесяти метров. Небольшие холмы и впадины покрывали территорию, которую облюбовал Виктор под порт.

Вместе с бригадиром поставили вехи под сорокаметровый квадратный участок на самом краю притока. Теперь нужно было вырыть тут землю на двухметровую глубину.

Виктор выделил на эти работы восемьдесят своих работников с бригадиром, предложил начать со стороны скал и перемещаться в сторону реки. Твердые породы взрывать.

Остальных сорок работников вооружил пилами, направил валить дубовые деревья с ровными самыми длинными стволами.

Начиналась еще одна важная веха в их жизни: закладка речного судоходства. В будущем, конечно, появятся хорошие специалисты судостроители. А пока Виктор по наитию копил им пищу для такого старта. Делал все, что мог. Пусть другие сделают лучше.

До позднего вечера строители только однажды остановили тяжкий труд, чтобы перекусить и немного отдохнуть. Постоянно копали, порой взрывая скальные заслоны под почвой.

Тем временем были повалены в роще огромные дубы. Оставалось освободить их стволы от крон и веток, затем, тройками могучих тягловых животных, селективно выведенных в колхозе для таких работ, перетащить их к водопаду, где Федор уже собирал специальный лесопильный станок с гигантским диском пилы. Через неделю другую у Виктора будет достаточно материала, чтобы начать в цеху у будущего порта собирать первое плоскодонное судно.

Прокатные валы кузнецов тоже были загружены под завязку. Ведь потребуются тонкие листы качественной стали, чтобы заклепать ими всю внешнюю поверхность судна.

На следующее утро яма под заводь была выкопана. До кромки реки оставалось не больше метра. Работники влезли в воду, частично заполнившую яму, и выравнивали дно.

Виктор дал новое распоряжение: укрепить стенки каменной кладкой. На эту работу потратили еще два дня, перетаскивая со стройплощадки кубики скальных камней и, раствором собирая их по двухметровым стенкам.

Когда стенки оделись в камень, Виктор сам равномерно заложил в земляную перегородку четыре шашки динамита, одновременно поджег концы всех стопин и отбежал подальше от опасного места.

Раздался грохот, и речная вода с шумом забурлила в бассейне порта, замутила воды до бурой жижи и стала по ровным каменным краям.

Все друг друга поздравляли с завершением, но рано радовались. Виктор еще хотел по краям заводи построить три деревянных причала.

Пошел, поехал новый цикл работы. Несли балки и доски, забивали помосты, несколько выдававшиеся над водой.

— Вот теперь всё, — обрадовал их Виктор под вечер. — Теперь с портом покончено. Благодарю всех за службу.

Веселой гурьбой вместе с Виктором направились на стройплощадку, где Виктор снова поймал мельтешившего там Сергея.

— Серега, с портом закончили.

— Поздравляю. Теперь что надо?

— Лучшие твои плотники.

— Ну, ты даешь, Витек! А мне что делать? Куковать тут?

— Надо, Федя. Надо, — заулыбался Виктор. — На пароходе не хочется кататься?

— Ладно, — махнул рукой Сергей. — Скольких дать?

— Всех, конечно. И лучших.

— Хех! — Сергей заговорил с тем же бригадиром, что уже работал с Виктором. — Видишь, какой нахал! Теперь всех моих плотников требует. Ладно. Придется дать. Друг, все-таки. Собирай вместе всех опытных по дереву, назначь старшего и передай этому Синдибаду — мореходу.

Бригадир кивнул и побежал исполнять распоряжение Сергея.

— И как долго они тебе понадобятся?

Виктор замялся:

— Ну... не знаю точно. Никогда же такое не делал. Может, месяц...

— Это я месяц буду тут без них? — возмутился Сергей.

— Делай пока каменные работы.

— Спасибо за совет. Лучше бы сам строгал и пилил своими руками, а не отбирал моих работников.

— Так, я же для всех стараюсь, Серега.

— Не. Ты стараешься скорее начать вторую кампанию против северян. Не криви душой.

— Это тоже для всех дело, — пробурчал Виктор.

— Да ладно тебе. Какая польза всем, если разнесешь еще одну страну в пух и прах?

Не хотел Виктор теперь об этом говорить. Сам заставляет.

— Польза в назидательности поступка. Могу поспорить, что мы без единого выстрела в этот раз пройдем по землям Сельдура. Сам их правитель выйдет с цветочками нас встречать. А Тургин оправится скоро, и никогда больше на нашу сторону косо не поглядит. Разве это не польза для нас всех?

— Ну-ну. Твоими устами да мед пить.

— Сомневаешься? Тогда давай спорить.

— Не буду я с тобой спорить, Витек, потому как сам вынужден буду претворять в жизнь решение триумвирата. Это уже моя судьба.

Подошел бригадир с запыхавшимся старшим плотником.

Виктор поздоровался и вкратце пояснил, какого типа работы будут делать они в ближайший месяц.

— А завтра спозаранку у порта соберите навес побольше, и перетаскивайте туда доски по мере, как их будут вон там резать. — Виктор показал в сторону водопада. — Я утром подойду тоже.

* * *

На следующий день начали изготавливать основную деталь каркаса: киль судна. Для него подходили только сердцевины самых длинных стволов, специально вырезанных под этот основной несущий остов. Вымерили по чертежам длину. На земле отложили трафарет изгибов каждого из двух крайних кусков, а затем, в специальном длинном чане их долго вываривали. Поставленные под гнет по форме кривизны, затянули канатом вершины. Так там простояли до утра. А утром следующего дня уже изогнутые десятиметровые балки соединили прорезанными замками с ровным куском и сквозными болтами сковали стальными скобами, явив на свет весь киль в сборе.

В этот же день занялись вывариванием и изгибом поперечных ребер каркаса судна. Трафарет каждого должны были строго соблюдать, поэтому потратили на их заготовки с вываркой много времени.

Все соединения реализовывались металлическими переходниками, которые по мере необходимости и нужной формы изготавливали в ангаре. Там же собирали длинные стальные стержни с прихватами. Ими обшивали изнутри корпус по мере его сборки.

Когда скелет седловидного корпуса целиком стал на массивных стропилах возле причала, потянулись со всех сторон зрители. Восхищались размерами будущего судна люди, которые за свою жизнь никогда не встречали плавсредство больше парома на озере. И то, только как оказались тут.

Тем временем от водопада уже тащили листовые дубовые доски, чтобы обшивать борта. Каждый ряд досок, что ставили вертикально друг на друга, торцы обмазывали древесной смолой, а стыки со вторым вертикальным рядом дополнительно зажимали изнутри стальной полосой. С внешней стороны и так прижмутся стальными листами.

Через неделю завершили полностью обшивку деревом. Еще неделю потратили на установки и герметизацию перегородок на днище. Теперь необходимо было, где надо устанавливать опорные угольники под топливные баки, под котел и емкость топки, изнутри изолированная кирпичами. При этом, топка и дымоходная труба не должны были напрямую контактировать с деревянными частями судна.

Настал черед волнореза и боковых килей, с подвижными от штурвала на концах, поворотными. Их доставили с плато вместе с трехметровым цилиндром гребного барабана и сопутствующим приспособлением крепежки, уже загрунтованными суриком.

Стальные кили в жестких каркасах имели крепежные скобы, которые нужно было только зажать болтами вкруговую на уровне днища, а барабан установить позади кормы.

Зрителей не убавлялось, наоборот, прибавлялось. Прибежал сердитый Сергей. Покричал, что люди без дела болтаются тут, когда работать им надо. Потребовал, чтобы Виктор прогонял отсюда зевак.

Виктор только разводил руками. Мол, кому надо, пусть и гонит. Ему-то не мешают. Сергей погрозил, что пожалуется во время очередной летучки, погнал всех лишних и убежал за ворота.

Плотники занялись обшивкой бортов металлическими листами загрунтованных суриком с внутренней стороны. Точно по чертежам вырезанные они были своевременно пронумерованы. Теперь только оставалось им по инструкции их накладывать на свои места и приклепывать меж собой и с бортом. За этими плотниками следовали другие; прокрашивали суриком уже внешние стороны установленных листов.

Через пару дней на стропилах сверкал красно-коричневым цветом красавец, первенец речного флота.

Виктор обходил его вокруг, придирчиво разглядывал каждую выпуклость, впадину, а у самого играл мандраж: вдруг сразу потонет прямо в порту. Его аж в жар бросило при этой мысли. Позора не оберется.

Пора было тащить лебедки якорей, топливные баки, паровую машину и все остальное. Позвать бригаду Федора, чтобы соединяли все это меж собой и судном. Только потом плотникам надо настилать саму палубу. Сверху строить кубрик, каюты, рубку.

Федор впервые увидел детище Виктора, когда со своими мастерами спустился собирать механику. Он очарованно поглядывал то на судно, то на создателя.

— Эта махина будет плавать? — наконец спросил он.

— Очень надеюсь, — не очень-то надеясь, пробурчал Виктор. Вздохнул тяжело и добавил: — Если потонет, тоже утоплюсь.

Такое ужасное сообщение вызвал у всех неудержимый хохот. С веселым настроением ребята полезли по стропилам наверх. Предстояла долгая, серьезная работа.

Их возня с установками завершилась. Федор заверил, что все будет работать как надо. Если бы было в баке топливо, а в котле вода, прямо сейчас продемонстрировал мощь колесного барабана.

— Верю, — улыбнулся Виктор. — Спасибо, парни. Теперь очередь поработать плотникам.

Как Федор ушел со своими парнями, запустил плотников настилать палубу с учетом трюмов и люков на них. На это дело пошли доски потолще и отшлифованные получше. Они ложились на арматуре паз в паз, по концам угольниками крепились к бортам, создавая дополнительную жесткость в конструкции судна. Еще одна дополнительная жесткость создалась основанием кругового бортового ограждения на уровень перил за исключением мест по обеим бортам под трап.

Ровно через неделю, после того, как начали окончательно закладывать палубу, к пристани подкатили две крупнокалиберные гаубицы, телеги с бочками топлива и телеги со специальной мебелью под кубрик и каюты. Для их доставки наверх собрали усиленный настил от пристани до края борта. Использовали для тяги одну из якорных лебедок.

Доски жалобно заскрежетали под махинами пушек, пока они не встали на носу по бортам. Тут же их все четыре колеса застопорили колодками к палубе. Дальше пошло легче. Залили баки до отказа, натаскали мебель, ножками завинчивали к доскам палубы. А на пристани закрепили две небольшие канатные лебедки, концы которых тянулись к скобам на носу и корме судна.

Настала пора испытания судна на его основные характеристики. То есть, пришла пора скатить со стропил в воды заводи.

Собрались все, кто мог прийти. Вся территория была до отказа забита любопытными. Рядом оказались Сергей и профессор. Это немного приободрило Виктора, когда он невольно побледнев, дал команду сносить подпорки стропил. Важно было плавно скатить махину в воду.

Настала полная тишина, в которой удары кувалдами по бревнам услышали все собравшиеся тут. Судно немного просела носом вниз и немного проскользнула вперед. Выбили вторую пару опор. Уклон увеличился и судно, медленно набирая скорость, вкатилась в заводь и, к непомерной радости Виктора, осталась ровнехонько на плаву, мерно покачивая яркими бортами.

Глава 12.

Лето наступило в этом году жаркое. В полдень температура воздуха достигала тридцати градусов. Сухой континентальный ветер выжигал растительность, поэтому требовались частые поливы колхозных полей. Проще было на тех полях, что раскинулись у озера, но с той стороны скал близких рек и озер не было. Пришлось задуматься над тем, как спасать урожай. Спешно протягивать новые водопроводы было накладно и некогда. Опять отрываться от строительства города уже перебор.

— Что делать будем? — задал классический вопрос Василий Иваныч на очередном заседании триумвирата.

Виктор почесал затылок, Сергей закатил глаза. Что делать? Знать бы.

— Остается тащить водопровод с дальнего озерка, — подытожил профессор.

— Это, во-первых, слишком долго. Потеряем урожай, — заметил Сергей. — Во-вторых, просто нет пока необходимых для этого труб и рабочих ресурсов.

— Так, тогда точно пойдет коту под хвост труд колхозов. Придумайте же что-нибудь, парни.

— Может, пока еще продолжать бочками таскать воду? — не очень убедительно произнес Сергей. — А там, смотришь, и дождик покапает.

— Уже предельно изнурены. Сельчане ворчат, что ничего для них не делаем. Только о городе печемся.

— Я могу собрать их и объяснить ситуацию, — предложил Сергей.

— Им не объяснения нужны, а вода, Сережа. Витя, а ты что молчишь?

— Я не молчу. Я думаю. Ладно. Добудем им воду в нужном объеме.

— Как? — в один голос спросили Сергей и профессор.

А Виктор сам задал вопрос Сергею:

— Сможешь выдать мне шашки, штук сто?

— Сколько? — опешил Сергей.

— Пока сто. Если не хватит, скажу.

— Ты что? Скалы решил на корню снести?

— Причем тут скалы? Пророем за один день километровый канал от озерка до полей.

Сергей в онемении смотрел на друга. А Василий Иваныч спросил:

— Так получится?

Сергей кивнул:

— Запросто. Ты в своем амплуа, Витек. Обнимать не буду, а то заломаю.

— Спасибо за заботу. Так, дашь шашки?

— На моем складе сорок еще есть. Но это всё. Нужно будет пороховникам круглые сутки работать, чтобы остальные произвести. Их же всего семь человек.

— А что не расширяешь состав? — удивился Виктор. — Пора поднимать пороховой цех.

— Нет! — отрезал Сергей. — Пока я жив, больше ни одного другого работника не будет в пороховом.

— Да, не беспокойся, — усмехнулся Виктор. — Мои парни будут контролировать и большее число работников. Милиция тоже помогает.

— Именно это меня и беспокоит, Витя. Не собираюсь больше людей вместе с близкими им пожизненно ставить под ваш бдительный надзор.

— Аполитично рассуждаешь, клянусь чесслово, — засмеялся Виктор. Но кроме него никто даже не улыбнулся.

— Сережа, — сказал Василий Иваныч. — Я тебя очень даже хорошо понимаю. Ты не думай, что кроме тебя нет сердобольных здесь. Но мы взялись за гуж добровольно. Теперь уже поздно говорить, что дюж. Либо развалим идею, так и не воплотив в жизнь. А цех вынуждены будем расширять по мере собственного роста. Тут никуда не деться.

— Я не собираюсь вслепую людей обрекать на ссылку в цех. А добровольно никто не пожелает там работать на этих условиях.

— Это проблема, — согласился Василий Иваныч. — Проблема только нашего строя, когда не существует оплаты труда. И касается не только порохового цеха. Придет время, когда граждане наши будут щепетильно выбирать вид деятельности. Появятся переборы и недоборы по ним, если не вести правильную и твердую внутреннюю политику.

— Вот и я об этом, — обрадовался Сергей, что согласился профессор с его опасениями. — Мы делаем что-то не то. Все может развалиться в будущем.

— Я сказал, что это проблема, но не сказал, что она неразрешима, — усмехнулся Василий Иваныч.

— И как же она может разрешиться? — с вызовом спросил Сергей.

— Уже намекнул: правильной внутренней политикой. Это, когда человек выполняет тяжелый или опасный для жизни труд не потому, что от него требуют, а потому что ищет в нем ответы на свои мысли. К этому состоянию я постоянно наталкиваю своих учеников.

Василий Иваныч вновь взялся за свою трубку. Это была его старая привычка пыхтеть, когда рассуждает.

— Вот, при оплате, почему люди с удовольствием трудятся на тяжелых работах? Потому что представляют будущую радость, как будут обменивать эти деньги на блага. А если необходимых благ и так можно получить в достаточном количестве? Если единственный способ отличиться в обществе, это проявить интеллект или мастерство? Что при этих условиях представляет собой тяжелый или опасный труд?

— Вы хотите сказать, что при этом, наоборот, люди устремятся к такому труду? — удивленно воскликнул Сергей.

— Безусловно. Такой труд будет сулить возможность найти способ его облегчить. А это уже добыча нашей единственной валюты. Наш Клондайк.

— Люди разные бывают, — неуверенно возразил Сергей. — Не всем дано блистать остроумием. А тем как быть?

— Можно я отвечу? — Виктор, как школьник потянул руку. — Сережа. Равенство и равноправие, не одно и то же. Наше общество не равенство всех. Только богатые и бедные заменены на умные и глупые. Правильно говорю, профессор?

Василий Иваныч с улыбкой кивнул:

— Правильно, только не до конца. Глупые люди, если это не патология, только продукция плохого образования. Хороший педагог не может выдать обществу глупого ученика. Это будет значить, что сам слаб интеллектом. То есть, педагоги зарабатывают себе блага в этой валюте. Любую тему можно преподнести так, что заинтересует абсолютно всех школьников. А можно и наоборот.

Сергей потупил глаза и задумался: а, собственно, почему бы не принять такую позицию? Странное получится общество на фоне окружающей дикости остальных, но, черт побери, может и получиться!

— Выходит, что надзор над пороховниками, это временная необходимость? — наконец, спросил он.

— Выходит, что так, — подтвердил Василий Иваныч. — В этом сама проблемность сегодняшнего дня. — Потом добавил: — Ну что, друзья, займетесь вопросом водоснабжения или нет?

— Непременно, профессор, — заверил Виктор. — Прям сразу. Серега, когда дашь динамит?

— Сорок штук хоть сейчас. Остальные, по мере готовности заберешь.

* * *

К концу недели упорный труд пороховников дал нужный результат: динамитные шашки и рулон стопины Виктор понес к дальнему озерку. От его берега протянули ровный перпендикуляр до первых пшеничных полей и с интервалом по десять метров врыли глубоко по шашке, оставляя щели вокруг стопин, чтобы 'дышали'. Шашки легли горизонтально направлению линии. Это было необходимо для направленности взрывов. Торчащие из под земли сто концов стопин, Виктор выставил в одинаковом положении вверх, чтобы поджигать без промедлений. Теперь нужно было пробежаться с факелом от первого до последнего. От каждого дальше к следующему, пока огонь бежит к заряду.

На полях ни одного человека не было видно. Все предусмотрительно уже попрятались. Виктор поджег факел, развернулся и резво понесся по линии огня. За спиной раздавались поочередно грохоты и до него часто доставали комки. Но Виктор, не оглядываясь, бежал к озеру, на доли секунд задерживаясь, чтобы пихнуть факелом в очередную торчащую на пути стопину. Запыхался, поджег последнюю и отбежал от бережка.

Когда повернулся, увидел колышущуюся полосу воды от озера в сторону полей, откуда уже, издали слышны были торжествующие крики сельчан.

Виктор вернулся к озерку, которое заметно замелело. Зато полосой вытянулось на целый километр к скалам. Он по рукотворному бережку пошел навстречу радостным колхозникам, которым оставалось только арыками протягивать воду куда следует, отмахнулся от их восхищенных возгласов и отправился прямиком в ангар. Надо было готовиться к предстоящему осеннему походу на северян.

В ангаре его ожидал Сергей. Как вошел Виктор, подскочил к нему:

— Во-первых, поздравляю, Витек. Отлично поработал взрывником.

— А во-вторых?

— Во-вторых, есть нам о чем поговорить.

Сергей, загадочно улыбаясь, достал из кармана кусок железяки и протянул Виктору. Тот повертел в руках металл. Ну, тяжелый. Ну, серебристый. И что тут особенного? Равнодушно вернул Сергею и вопросительно посмотрел в глаза.

— Это тот самый светящийся камень, Витек. Рудой оказался.

— Вот как? — Виктор вновь забрал у него металл и внимательнее разглядел. — И что это за металл оказался?

— В том-то и дело, что такого металла, насколько я знаю, в 'том' мире никогда не было. А я достаточно о них знаю.

— Даже так? — Виктор сколько ни разглядывал кусок в руке, ничего необычного пока не обнаруживал. — Ты уже выяснил, в чем отличие его от известных металлов?

— Кое-что обнаружил. Сначала подумал, что нашли новое состояние металлического фосфора, но оказалось это не так. На кислоты не реагирует. На два порядка плотнее. Плавится при двух тысячах градусов. А что самое интересное, светится не хемолюминистецией, а иным способом.

— То есть?

— То есть не путем окисления на воздухе, как я предполагал вначале, а после накопления статических атмосферных зарядов.

— Думаешь, электролюминесценция?

— Что-то вроде. Поэтому пришел к тебе. Нужен нам электрический ток, чтобы провести пару опытов с этим металлом.

— Нет проблем. Получим.

— Тогда пошли?

Виктору пришлось заново отложить свои дела и пойти за другом в пороховой цех. Там поручили ребятам принести и погрузить свинцовый сурик в азотную кислоту. После кислотной обработки порошок промыли и переложили в стеклянный сосуд с конусной герметичной крышкой и отводной трубкой для откачки воздуха. Сергей вручную завращал патефонную рукоять насоса, не хуже механического колеса вакуумируя сосуд. Неустанный труд Сергея увенчался полной сушкой порошка полученного диоксида свинца, который прогрев в тигле до плавления, перелили в форму небольшой пластины, залив кончик проволочки. В той же форме отлили чистый свинец, залив кончик другой проволочки. Эти две пластины навесили в стеклянном сосуде в серную кислоту, а свободные концы проволок приставили к испытуемому металлу. Пошла реакция восстановления пластины диоксида свинца, а по проволокам — постоянный ток через неизвестный металл.

Все присутствующие в цехе, включая Сергея и Виктора, зачарованно глядели, как металл постепенно, набирая силу, все ярче и ярче светится, заливая всех и все вокруг белым сиянием.

— Ой блин! — только сумел выдать Сергей.

Тем временем яркость стала нестерпимой глазам. Почти ослепленный Виктор смахнул со странного металла проводок; сразу стало вокруг черно, хотя лампы на стенах продолжали гореть.

Очухались только тогда, когда глаза вновь адаптировались к обычной освещенности.

Сергей попросил Виктора подождать его тут и, схватив со стола металл, выскочил из цеха.

Минут через пятнадцать заново вбежал весь запыхавшись. На стол выложил раздробленный на разновеликие куски тот же металл.

— Механический молот с трех раз не одолел! — восхищенно сказал он. — Невероятно прочен. Давай теперь на разных размерах проверим.

Сергей подобрал средней величины кусок и пристроил на столе между концами проволоки. Накинул один, посмотрел торжественно на Виктора и накинул второй конец.

Как и в первый раз, металл стал набирать светимость. Все ярче и ярче. Стало очень ярко, но не до слепоты. Хотя, все равно глазам было больно.

Сергей смахнул проводок, поставил самый маленький кругляк, что оказался в кучке. Он был размером с ноготь мизинца. На него накинул проводки. Вот он засветился, как пятьсот ваттная лампочка в маленькой комнатушке. Хотя тут были размеры немалой пещеры.

— Жди опять! — Сергей похватал куски и вновь выбежал вон.

Вернулся в мелочь раздробленными кусочками. Выбрал малюсенькую пластинку и с трудом к нему подвел проводки.

Вот теперь со стола излучался свет равноценно стоваттной лампочке в их прошлой жизни.

— Выходит, норма освещения подбирается по таким размерам, — победно улыбнулся Сергей. — Как видишь, Витек, у нас появилась новая забота: электрификация.

Виктор, молчавший до сих пор, продолжал и дальше, молча разглядывать кусочки необычного металла.

'Что же это за форма излучения? — поражался он про себя. — Металлы не могут иметь дискретный спектр. Выходит, это, все-таки, не металл. Тогда что?'

— Серега, это точно металл?

— По физическим признакам да. Плавится, куется, имеет кристаллическую решетку, сплавляется с чугуном. Хотя, может быть такой же металл, как драконье дерево по сравнению с обычными деревьями. В любом случае, эффективно применим. А это главное пока.

— Да, ты прав. Весьма необычная активность у этого вещества. Обязательно нужно использовать такую находку. Будем на севере, обратно доставим как можно больше этого люминофора. Потом изготовим светильники из них, протянем провода и построим источник подпитки.

— Давно пора заняться такими делами, — обрадовался Сергей подобной перспективе.

* * *

А это происшествие случилось на следующий день: дозорный оповестил всех, что на опушке юго-западной стороны леса появилось скопище кочевников.

Сергей как раз был в это время у своего наблюдательного пункта. Он направил туда свою телескопическую трубу и увидел под деревьями расставленные крытые повозки, пасущихся рядом животных, множество женщин, детей и воинов карябанов. Не проявляя никаких признаков агрессии, они расположились там, словно, в своих родных степях. Развели костры и женщины, вроде, готовили в котлах пищу.

Сергей озадачился подобной миграцией кочевников. Оторвался от окуляра и глянул назад. Все шестьдесят артиллеристов в два ряда уже стояли на стене в ожидании приказов. Сергей только покачал головой. Это не нападение, а что-то другое. Нужно пойти и разобраться. А кто может пойти, если не отряд Виктора? Поэтому, он оставил свою батарею на стене и поспешил на Балкон, где, наверняка, стоит с подзорной трубой и Виктор.

Действительно, он оказался там, среди толпы. Сергей протиснулся к нему и сказал:

— Может, поскачете туда, разберетесь, в чем дело?

Виктор кивнул, подозвал Марзана:

— Внизу, в полной готовности, — кратко бросил он. Марзан сорвался с места, а Виктор поспешил к себе облачаться в свое боевое снаряжение.

Минут через пятнадцать у подножья плато выстраивались сорок два всадника в черных плетенках. Их крутобокие кони, покрытые черненой сталью, резво понеслись галопом вкруговую озера, а дальше прямо на пришельцев степей.

Их приближение сразу заметили карябаны, но никаких мер не принимали. Сергей начал догадываться что происходит. Незаметно улыбнулся.

А отряд Виктора преодолел расстояние до пришлых за считанные минуты и встал на расстоянии полета арбалетного болта. Соскочили с коней, привычно выставили их в цепь боками, сами стали за ними с незаряженными арбалетами у ног. Тут тоже стало ясно, что боя не будет. Тут что-то иное.

— Марзан, — повернулся к нему Виктор. — Поди, узнай что к чему.

Марзан вновь вскочил на своего скакуна и поскакал к табору. С полчаса там он проторчал, затем прискакал назад. Подошел к Виктору:

— Они просятся к нам.

Виктор не ожидал такого услышать. С каких это пор кочевники просятся к живущим оседло?

— Кто их вождь?

— Нет у них вождя, — ответил Марзан.

Виктор решил сам тоже напрямую поговорить с пришлыми. А то от скупого на слова Марзана ничего не вытянешь. Он оставил отряд на месте, вместе с Марзаном поскакал к опушке.

Как они сошли с седел, их обступила толпа жалких на вид мужчин и женщин с детьми. Изнуренные глаза просительно смотрели на них.

— Кто знает язык руров? — на руре спросил Виктор. Никто не ответил.

Марзан пояснил, что только двое говорят на языке горданов.

— Я тебе переведу, — обещал он.

— Хорошо, узнай: что заставило их сюда прийти?

— Я и так уже знаю, — ответил Марзан. — Междоусобная бойня. Соседний вождь отобрал у них пастбища. Теперь голодают. Говорят, стали с голоду умирать люди.

— Решили тут устроить пастбища?

— Сейчас узнаю. — Марзан подозвал худого долговязого карябана и заговорил с ним. Потом перевел: — Нет. Они хотят служить здешнему вождю, чтобы он защитил их клан, если нападут на них.

— Спроси, а кому они теперь мешают, чтобы на них нападали?

Марзан спросил и сердито перевел:

— Их уже хотели схватить и продать в рабство. Чудом убежали через лес.

Виктор сочувствующе покивал карябану.

— Понятно в общих чертах. Скажи им, пусть перемещаются ближе к озеру. А то и не заметим, когда их начнут хватать. А мы решим потом, что делать с ними дальше.

Как Марзан передал им благую весть на разрешение приблизиться к озеру, карябан бухнулся на колени и громко прокричал остальным слова Марзана. Виктор видел, как загораются надеждой глаза и сияют плоские лица радостью. И пока отряд снялся с позиции и доскакал до плато, кочевье уже снялось с места у опушки и уже перемещалось к озеру. Рядом же с ними будет карантинный стан.

Виктор вернулся к Сергею, пояснил ему ситуацию и они вдвоем пошли искать в школе Василия Иваныча. Потребовалась внеочередная летучка.

Он был на уроке, когда Сергей поманил его в коридор.

— Профессор, давайте на минутку обсудим прямо здесь один вопросик. Под нашу защиту просится клан карябанов. Разместили их возле карантинной зоны. Что делать дальше с ними? Что посоветуете?

Василий Иваныч развел руками:

— Слету ничего не лезет в голову. Пусть пока поживут там, а дальше подумаем.

— Вопрос возникает: обеспечивать их необходимым со складов или нет?

— А сколько их набежало?

Виктор прикинул по памяти:

— Порядка пятисот.

— Тогда предложите работать на полях. Если согласятся, то и обеспечьте. А если нет... Тогда, увы.

— Может поручить им, скотом заняться? — предложил Виктор. — Своих много освободиться. И им привычней.

— Можно, — согласился Василий Иваныч. — Но работать должны все, кроме детей. Пусть приучаются к земле. Набегались.

— Хорошо, — сказал Сергей. — Тогда своих строителей пошлю бараки им построят. Одежу и все остальное передам. Пусть там пока поживут.

— Непременно с первого же дня за язык примутся тоже. Словом, пусть живут аналогично с карантином. После работы обстоятельнее поговорим. Ну, я побежал.

Василий Иваныч юркнул в свой класс. Виктор пошел к складам выбирать что могут послать, а Сергей пошел на стройку, выделить людей на постройку бараков.

* * *

На следующее утро на том же месте опушки появилась конница. Пара сотен карябанских всадников трусили в сторону только построенных двадцати деревянных бараков.

Колокол тревожно зазвенел, одновременно с ним отряд Марзана пронесся к свисающим с балкона канатам. Виктор не успел вовремя, поэтому без него Марзан повел своих навстречу вражеской коннице. Тютелька в тютельку успели оказаться перед бараками и построиться в цепь, когда, завидя их, на отряд послали навесными стрелы. Они пробарабанили по щитам и стальным корпусам животных, не причинив им вреда. Множество стрел торчмя торчали на крышах бараков и на земле. Там тоже все обошлось, потому что все новоприбывшие, как те появились, заранее забились по баракам.

Отряд Марзана выдал всего один залп из арбалетов. Этого хватило, чтобы от двухсот конницы целыми остались не более двадцати— двадцати пяти, которые слету развернули коней и стремглав умчались, откуда пришли, бросив на произвол судьбы множество раненых соратников. Отряд не стал их добивать. Марзан поручил это грязное дело мужчинам, спрятавшимся в бараках, а сам повел своих к плато.

Демонстрация надежной защиты повлиял на новоприбывших карябанов, как катализатор трудоспособности. Они все как один с раннего утра до наступления темноты теперь выполняли любую работу, какую бы им ни поручали. Тем более что проблема питания отпала сразу. Да и по остальным тоже. Кроме этого, рьяно обучались новому языку при каждой возможности. Но в основном такой возможностью обладали их дети. А это было важнее.

На следующий день триумвират принял решение поручить Марзану первую самостоятельную операцию по дальнейшей чистке западных степей раз появились провожатые. Он должен был пройтись со своим отрядом по степи карательным мечом. Метод, испытанный в прошлогодней операции: освобождать рабов кланов и наказывать рабовладельцев.

Они понимали, что ультиматумы им предъявлять бессмысленно. Они перелетные птицы. Ищи потом в степи и выясняй: соблюдают или нет.

Марзан получил приказ и удалился.

Глава 13.

Толчком к началу второго похода на север послужила внеочередная депеша от Барокона, доставленная человеком из Тертера. Он сообщал, что в столице назревает бунт горожан. Что боится не дождаться подмоги.

Виктор прихватил Коркадара, который окрестился теперь в Кирилла и направился к прибывшему гонцу, узнал, что в городе появились смутьяны, подстрекающие горожан 'освободить' Годивалла от кабалы иноземцев.

На очередном совещании триумвирата приняли решение больше не откладывать выступление. Нужно было выручать своего человека в Тертере. Заодно завершить дела с сельдурами. Виктор указал на карте капитану парохода, пожилому человеку по имени Михаил, проявившему себя достаточно сообразительным, а главное, уже ловко управляющимся и с судном и с командой, место, куда нужно доставить груз припасов, стал готовиться к походу.

Через два дня после поступившей депеши двухтысячная рать вновь собралась в колонны по пять за десятью гаубицами на прицепах. Эти орудия уже были новенькие, еще не прошедшие стычек.

Как и в прошлый раз, рать вышло провожать большое население. По крайней мере, половина его точно было по ту сторону скал.

За ратью вновь покатили тележки медчасти, а за ними двадцать телег с припасами. Опять Кирилл восседал на самой последней телеге в своей пестрой одежке.

Под возгласы провожающих колонна развернула красный флаг с белым треугольником и двинулась в дальний путь на север.

Главнокомандующий ратью, Сергей, и его заместитель, Виктор, были единственные на своих конях. Они порой галопом объезжали строй со всех сторон, следили за порядком в рядах колонны. Но большую часть времени в пути рысью скакали рядышком.

— Мало уже осталось. — Виктор показал на группу возвращающихся со смены газопрокладчиков. — Когда вернемся, газ уже будет в домах.

Шли параллельно рельсам, как увидели и услышали их единственный пока паровоз. Промчался составом мимо них, огласив округу долгим приветственным гудком.

Прошли мимо пустого поселения руров, вышли на широкую поляну и двинулись к лесу впереди. Там у опушки дубравы собрались сделать первый ночной привал, дождаться тут наступления утра, чтобы отправиться дальше.

Существование впереди оборонной линии зеудовой крепости обеспечивала полную безопасность рати. Потому не стал Сергей разбивать лагерь по всем правилам, только выставил нескольких дозорных. Теплынь позволяла обходиться и без палаток. Расселись отдыхать в густой высокой траве вокруг костров, достали с телег заботливо упакованные женщинами пайки. Кое-кто уже дымил трубкой, слышались смех и байки — непременный ночной лагерный атрибут.

В середке стана развалились за костерком Сергей и Виктор. Они уже поужинали бутербродами с копченым мясом. Теперь, обжигаясь, дули чай из походных кружек, когда к ним подвалил Кирилл.

— Можно к вам присоединиться? — попросился он к костру. Присел на траву возле, достал свою трубку и заразительно задымил.

Невольно за своей трубкой потянулся и Виктор. За ним отложил кружку Сергей, чтобы раскурить трубку за компанию.

— Послушайте, — заговорил Кирилл, запустив колечко дыма. — Вот, никак не пойму; почему бы нам не убрать Годивалла и всех его вельмож к чертовой матери, и сделать в Тертере те же условия и законы, что у нас есть?

Сергей понимающе улыбнулся и объяснил человеку:

— Такое в одном городе страны не бывает. Тогда весь Кирадиал должен измениться. А, кроме того, это окажется обычным насилием над людьми, даже если это им на благо. Граждане страны сами должны прийти к такому состоянию и сами же своими руками изменить свой строй, а не со стороны.

— Ты же видишь, что даже на отказ от рабов и честной оплате труда в городе бунты устраивают, — добавил Виктор. — А что они сделают, если приказать в принципе иначе жить?

— Кирилл нахмурил брови:

— Я это понимаю. Отсталый народ.

— Он не отсталый, Кирилл, — возразил Виктор. — Он, как раз своевременный. Это мы другие.

— Скажу больше, — улыбнулся Сергей. — Там, откуда мы явились, тоже не сумели создать такой строй. В конечном итоге там тоже живут, как кирадиалы.

— Ну, не совсем, — усмехнулся Виктор. — Рабства нет. Хотя эксплуатация и беззаконие похожи.

— Ну да, — согласился Сергей. — Рабства нет. По крайней мере, официального. Там сейчас живут так, как будут жить кирадиалы через сотни лет. То есть, в принципе также.

— Выходит, вы сами впервые так живете?

— Выходит так, — улыбнулся Сергей.

Кирилл замолчал надолго. Он продолжал попыхивать трубкой и напряженно о чем-то думать. Наконец, он выдал мысль, которая сильно удивила друзей:

— Мы живем правильно. Так должны жить все. Только, как они могут знать этот путь жизни, если не попробуют его у нас, в новой Руси? Сами будут догадываться долго. А за это время жизнь может так изменить их, что вообще не смогут переделаться. Даже если захотят. Я не прав?

Виктор вопросительно глянул на Сергея. Потом задумчиво сказал:

— Знаешь, Сережа, а ведь Кирилл прав. Собственно, потому в мире, откуда пришли, не сумели так жить, что долго шел процесс брожения. Пока бродили, необратимо раскисли.

— Хочешь согласиться с насилием? — удивленно воскликнул Сергей.

— Нет... Хотя Кирилл только что подал замечательную идею. — Виктор озаренно оглядывал собеседников. — Есть вариант неплохой. Кирилл останется в Тертере и будет создавать политическую партию с новой идеологией. Он уже на практике знает, что должен проповедовать. Барокон не позволит их терроризировать. Наоборот, окажет всяческую поддержку. Даже, со временем сможет втянуть в нее и приближенных правителя, если сам тоже окажется ее членом. Представил расклад?

Сергей сначала хотел что-то возразить, но так и не произнес ничего. Он, молча, уставился на Виктора, и подумал: 'а ведь дельная мысль!'. Потом спросил:

— Примем решение без Василия Иваныча?

— Что тут такого? Запросто. В конце концов, процесс обратимый. Всегда можем отозвать Кирилла назад.

— Ну... тогда и я не против. Давай попробуем прокатить то, что ты говоришь.

Виктор возбужденно заговорил с Кириллом:

— Значит так, браток. Останешься в Тертере, когда мы пойдем оттуда дальше в Сельдур. Купишь там большой дом. Откроешь в нем лавку с бесплатной пищей и будешь раздавать нуждающимся одежду. А вход туда будет только для членов партии. Назовешь эту партию 'Новая Русь'. Всякий член будет обязан регулярно посещать собрания, где сначала только ты будешь им объяснять, по каким правилам живем мы. Потом будем высылать других тебе на подмогу. И главным делом членов твоего общества будет обучаться нашему языку. Пока тоже твоя это будет забота. Чуть подучишь, потом вышлем педагогов дальше их гонять. Сможешь потянуть такое дело?

— А почему бы и нет? — На Кирилла передалось возбуждение Виктора. — Запросто сумею. Только одни нищие будут в этом обществе. Одни голодные оборванцы.

— И что тут плохого? Ты их накормишь, обуешь, не станут голодными оборванцами. Зато, за тебя перегрызут кому угодно горло.

— И поверь, — добавил Сергей. — Именно оборванцы вершат большие дела, а не вельможи. Ты в этом тоже убедишься, если к ним будешь относиться с уважением.

— Чего там, — смутился Кирилл. — Сам был долго оборванцем. Что же мне к ним относиться без уважения?

— Славно. — Виктор весь сиял. — Значит, на том и порешили. Да здравствует новорожденная партия 'Новая Русь'!

* * *

Как поется в песне, утро начинается с рассвета. Рассвет разбудил колонну и двинул дальше на север через рукотворную просеку под железную дорогу, проскочили, не задерживаясь, мимо безлюдного поселения этрадов, ставшего началом первого газопровода в этом мире, выбрались вновь на поляну и до полудня достигли стоянки нефтяников.

Александр радостно приветствовал друзей, поназадавал кучу вопросов о жизни на плато. Скучал парень по нормальной жизни, но стойко терпел все невзгоды барачного существования вместе с остальными пятью нефтяниками. Если надо, значит надо, решил он давно.

— Саша, — слезая с коня, заговорил с ним Виктор. — А почему бы тебе тут не расширяться? А то сосете тут из одной лужи, и всё. Давай, соберем тут настоящий поселок, человек на сто-двести. Будешь над ними главным. Вместе с ними развивать отрасль.

— А чё? Давай, — без раздумий сразу согласился будущий министр энергетики. — Я много чего смогу тогда тут понаделать.

— Да. Понаделаешь! Будем всей страной разгребать, — засмеялся Сергей. — Ты только имеющиеся совершенствуй. Грамотный. Можешь вспомнить из прошлой жизни разные разности. Их и претворяй в своем деле. А я, как вернемся, подумаю, когда поселок тут поднять можно.

Пока они беседовали, колонна продвигалась дальше. Поэтому они поспешили попрощаться и галопом помчались догонять.

К вечеру разбили лагерь возле зеудовой крепости. Их передвижение еще издали заприметили с дозорной площадки, что осталась до сих пор на свирепой голове каменного гронда. До их прихода приготовили домик для Сергея и Виктора, накрыли циновку, а командир батареи притаранил туда еще и кувшинчиков горданского вина. Поэтому, теплая встреча началась со звона стаканов.

— Как тут идут дела? — поинтересовался Сергей. — Происшествий не бывало?

— Вроде, нет. Если не считать, что по ночам стала чаще над нами пролетать огромная летучая тень.

— Часто, это как? — спросил Виктор.

— Еженощно.

— Вот как? А направление, откуда куда, не засекается?

— Точно невозможно определить. Ночь, все-таки. Но приблизительно, то с севера возникает, а движется на юг, то наоборот.

— Скажи еще. Вы две тени за раз хоть раз фиксировали?

— Нет. Только одна пролетает. Огромная. — Командир аж съежился при последнем слове.

— Да-а... Чудеса, — только смог выговорить Сергей.

— Увидеть бы хоть раз днем. Почему-то при свете ни разу никто не видел этого дракона. — Виктор тряхнул головой. — В конце концов, разберемся с ним. Ждать надо.

— В смысле, как разберемся? Прикончим, что ли?

— Я этого не говорил, Серега. — Виктор взялся за стакан. — Но, если понадобиться, убьем.

Виктор был сейчас напряжен. Напряжение, почему-то, сковывало его всегда, как думал о странном существе этого мира. Может, в этом крылось какое-то значение. Но какое — пока сам не понимал.

— Ладно, командир. Спасибо за угощения. Нам бы теперь немного отдохнуть с пути.

— Да, да, конечно! Пусть и воины ваши спокойно сегодня отдохнут. Мои будут на дозоре.

Он ушел, оставив их одних. Наступила кромешная тьма. Виктору сначала пришла в голову мысль, остаться вне домика и дождаться очередного полета монстра по небосводу, потом усталость взяла свое: опустился на мягкий мех и тут же уснул глубоким сном.

Приснился ему странный сон. Он видел черноту, в которой летает черная крылатая тень. Как он ее различает, он не думал. Сон есть сон. Только продолжение сна было в освещении, потому что, потом, когда проснулся, отчетливо помнил клыкастую морду того дракона. Как она подлетала к нему, парализованному на крыше своего многоэтажного здания посреди Рязани. Как рядом покачивается сосед этажом ниже. А издали истерично кричит Валя.

Виктор во сне пытался крикнуть нечто устрашающее, но вместо слов выходило из гортани дикое мычание. Он громко мычит хриплым голосом. Пока его не потряс за плечо Сергей.

Виктор, лежа, ошалело уставился на него.

— Ты чего стонешь? Сон страшный приснился? — насмешливо спросил он.

— Д-да. Еще какой! Фу-уф. — Виктор поднялся на обмякшие ноги. Почувствовал, по ним неприятно пробежали мурашки. — Нужно умыться. А я не знаю, где тут вода.

— Да, там, — Сергей махнул, куда идти надо.

Виктор вылез за полог. Яркий свет резанул по глазам. Щурясь, пробрался к родничку возле забора, где уже в очередь столпились несколько воинов. При его приближении они с почтением расступились, пропуская к родничку, но Виктор не воспользовался их почтением. Он встал за последним из них дожидаться своей очереди.

За Виктором встал еще один воин. Тот сонно зевал. Виктор повернулся к нему:

— Что? Не выспался за ночь?

Воин усмехнулся:

— Кто же на посту спит?

— Ты был ночью на дозоре?

— Ага.

— Сегодня тоже была тень над головой? — неожиданно самому себе поинтересовался Виктор у дозорного.

Тот как-то странно посмотрел на Виктора, потом тревожным голосом проговорил:

— Вот, ты спросил, а я только собирался командиру рассказать. Сегодня тоже летало оно. Только на этот раз было еще страшнее, чем раньше. Всегда пролетала фьють! А сегодня прямо над нами ниже кружилась. Долго кружилась! Я уже собирался командира будить, как улетела. Странно, что ты меня спросил.

Виктор отвернулся, чтобы скрыть волнение.

'Сон странный. Теперь эта новость. Действительно, странно, что спросил'.

* * *

Рать достигла бурой скалы, нависшей над поворотом дороги. Было солнце в зените, когда усталая марш броском армия разбила лагерь прямо перед городскими воротами Тертера, раскидав шатры вокруг собранных по центру телег.

Сергей, Виктор и Кирилл пошли в сторону каменных стен, на которых уже давно не было пушек. Барокон запретил в Кирадиале производить порох, а запасы уничтожили еще в первый день. Теперь на стенах были только стражники, как и на воротах. При их приближении стражник ворот отсалютовал алебардой и с почтением отодвинулся. Они вошли в город, полный народу. Не задерживаясь, направились прямо ко дворцу, как увидели Барокона, с распростертыми объятиями бегущего к ним на встречу.

— Как я рад вас видеть, друзья мои! — закричал он еще за квартал. — Как здорово, что пришли! Ну, наконец-то, — кинулся обниматься Барокон.

— Да успокойся, Боря. — Сергей был в своем амплуа. Уже окрестил и его. — Что здесь произошло?

— Расскажу, расскажу. Давайте сначала устроитесь в харчевне.

Они, похлопывая юношу по плечу, отправились к харчевне на площади. Юноша за это короткое время заметно возмужал. По крайней мере уже не было в глазах того озорного блеска, как раньше. И лицо осунулось, несмотря на то, что жизнь, вроде, должна была стать благополучнее.

По пути Виктор рассказал ему о смерти Греза в прошлой кампании. Это его сильно расстроило.

— Я его уважал. Хорошим был человеком. Вы достойно его проводили?

— Да, как героя. — Сергей невольно себя винил в его смерти. Теперь тоже потупил взгляд, играя желваками на широких скулах. — Вместе с погибшими тогда воинами возложили на погребальный костер его бедовую голову.

Сели в зале за крайний стол, заказали вина и, как хозяин удалился, Сергей вновь спросил:

— Так что тут происходит нехорошего, Борис?

— Теперь меня так зовут? — улыбнулся парнишка.

— Да, — безапелляционно заверил Сергей. — И, вот, познакомься: Кирилл.

— Очень приятно. А меня, Борис.

Приятно было расслабленно немного пошутить, но дело было делом. Поэтому Борис стал снова серьезным и начал рассказывать события последней недели.

Оказывается, в город вернулся тот самый этрадский жрец огня. Потерпев полное фиаско в Сельдуре, он сбежал оттуда. Все свои беды тамошний правитель косвенно видел в появлении у них этого жреца, и собирался казнить его. Но местные этрады помогли сбежать в Кирадиал. Теперь он тут собрал группу и мутит народ против них.

— Я по своей инициативе собрал тут своих собственных тайных осведомителей из простого люда. Несколько дней назад они сообщили, что готовится покушение на меня.

— Не может быть такого, — не поверил Виктор. — Все в городе знают, чем такое для них может обернуться.

— Ты прав, — подтвердил Борис. — Местный на такое не решится, будь он хоть закоренелым убийцей. Но это может сделать пришлый убийца. Ему-то что? Уйдет за стены. А ты тут хоть всех перебей. Даже лучше. Остальные города больше возненавидят оккупантов.

— Ясно, — немного подумав, сказал Виктор. — Твои осведомители знают, где искать жреца?

— Конечно, знают. За что же я им золотом плачу?

— Значит, ночью наведаемся к нему в гости. А пока послушай, чем тут будет заниматься Кирилл в наше отсутствие.

Он детально рассказал ему задумку с политической партией.

— Будешь помогать ему всем, чем можешь. Особо, следи за его безопасностью.

— Сделаю всё, как вы хотите. Приставлю ему в охрану моих воинов, — пообещал Борис.

— Вот и хорошо. Тогда допиваем вино и до ночи немного поспим. Наша комната, надеюсь, пока за нами числится.

Они договорились, когда ждать провожатого, распрощались с Борисом, затем поднялись в свою комнату на втором этаже, отдыхать до наступления темноты.

Тихий стук в дверь первым разбудил Сергея. Он вскочил, потряс Виктора и направился к дверям. За ней стоял смуглолицый парень. Заговорил на языке руров:

— Я пришел проводить вас. Вы готовы?

— Да, да, — буркнул сонным голосом Виктор.— Сейчас выйдем.

Кирилл собирался тоже встать, но Виктор не позволил:

— Тебе там делать нечего. Ты отдыхаешь дальше.

Вдвоем вышли в коридор, спустились по лесенке. Провожатый ждал их в зале.

Отправились за ним по темным боковым улицам вглубь города. Не встретив никого, дошли до крепостных стен, и вдоль нее провожатый повел их в сторону дальних одноэтажных построений квартала бедняков. Когда-то в таком же доме жил и Борис со своими родителями и сестренкой.

Возле одной щербатой двери тот остановился, кивнул на нее и поспешно скрылся за углом.

Друзья встали пред дверью, за которой схоронился неугомонный мерзавец жрец. Теперь нужно было решить, что с ним делать. Устраивать общественный суд, потом казнить или просто войти и элементарно шлепнуть?

В укрытой тьмой улочке, освещенной только отраженным светом светильников из редких раскрытых ставень, Виктор шепотом спорил с Сергеем.

— Зайдем, пристрелим и уйдем, — настаивал он. Но Сергей требовал ареста и справедливого суда над провокатором.

— Пусть все видят, что мы соблюдаем закон, — аргументировал он свою позицию.

— Мы потеряем только время. Все равно я его в живых не оставлю, какое бы решение суд ни принял. А так, завтра же смогли бы продолжить поход.

— Это будет банальное убийство, Витек. Его сообщники будут продолжать успешно им начатое. Если арестуем, суд их выявит, и тоже будут наказаны. Так надо действовать по нашим же законам.

— Хочешь, прямо сейчас он выдаст всех сообщников? Потом по ним пройдемся отдельно.

— Что это у тебя за разбойничьи манеры? — возмутился Сергей. Даже не удержался и вышел за пределы шепота. — Действовать будем в рамках закона. — С этими словами он слегка подался назад, нанес плечом нехилый тычок по двери. Преграду с громким треском вырвало из жидких петель и плашмя шлепнуло во внутрь.

Влетели во мрак комнатушки и сразу наткнулись на лежанку, на котором уже не спал, а трясся хозяин дома. Виктор чиркнул спичкой, чтобы убедиться, что не ошибаются с арестом. Огонек осветил знакомую физиономию. Не ошиблись, значит.

Без предъявления ордера на арест, да и вообще без лишних слов, вытащили вибрирующее тело из постели и поволокли через раскуроченную дверь на улицу.

С обеих сторон засветились окна домов, появились в них любопытные, удивленные, испуганные, сонные лица.

Не обращая на такие помехи внимания, Сергей и Виктор потащили за руки жреца в ночнушке через город к воротам, возле которых располагалась местная тюрьма.

По дороге жрец снова вошел в свое привычное при угрозах состояние: горько с ревом зарыдал. Но уже знакомые с этой выходкой его конвоиры не отреагировали, а еще быстрее поволокли арестанта.

Страж при входе в тюрьму, до того сладко дремавший на посту, удивленно выпучил глаза, но безропотно отворил замок. Внутри офицера не было, но был еще один из стражей. Тот тоже дремал в уютной позе в уголочке, когда с грохотом ввалились грозные иноземцы со свисающим и рыдающим между ними человечком в ночной сорочке.

Виктор бесцеремонно толкнул его в сторону решеток. Дотащили жертву туда же и, буквально, бросили в пустую камеру. Виктор жестом приказал стражнику запереть арестанта. Тот понял слету. Достал связку ключей, поковырялся со звоном, потом нашел нужный, запер решетку. А Виктор выдрал из его рук этот ключ и вместе с Сергеем направился к выходу.

* * *

Втроем завтракали в зале харчевни, когда пришел Борис.

— Ну и наделали вы шуму! — воскликнул он, присаживаясь к ним. — Весь город говорит о ночном происшествии.

— Пусть говорят, — усмехнулся Виктор. — Главное, что теперь жрец за решеткой. Хотя предпочел бы, чтоб сразу был на том свете.

— Кто будет вести следствие? — спросил Сергей.

— Военный трибунал годится? А вы, пока в Тертере, состав суда определите.

— Нормально, — удовлетворенно кивнул Сергей. — Так и сделаем. Сейчас позавтракаем, пойдем в тюрягу прямо там первый допрос чинить. Потом придем во дворец и там решим с твоей помощью кого в состав судейства включать.

После, как поели, Борис вернулся во дворец, друзья же вместе с Кириллом отправились к тюрьме. По дороге заметили, что народ от них шарахается, и во все глаза буравят в спину.

Вошли в тюрьму. Тут уже их встретил знакомый офицер в окружении пяти надзирателей. Он был бледен, как смерть и что-то лопотал, виновато пожимая плечами. Его понимал только Кирилл. А он вдруг напрягся. Что-то гаркнул на офицера, после чего, неожиданно для друзей, офицер упал на колени и, кажется, не собирался больше вставать.

— Что такое? — повернулся Сергей к Кириллу.

— Сбежал жрец, — махнул рукой Кирилл.

— Что?!

— После вас пришли какие-то люди и освободили его. Говорит, что те стражники ничего не могли предпринять против.

Виктор вытащил из кармана теперь ненужный ключ, швырнул в лицо офицера. В кровь разбил тому щеку. Потом с укоризной поглядел на Сергея и скорым шагом пошел к дверям.

— Вот твой справедливый суд и состоялся, — зло бросил он на улице Сергею. — Не дал мне совершить правосудие, получи результат. Теперь попробуй, найди ветра в поле.

Сергей понурый шел рядом и молчал. Он все думал: неужели Виктор и в этом случае был прав?

— Всё, — злился Виктор. — Нам тут больше делать нечего. Продолжим поход.

— А как быть с защитой Бори? А если поднимут бунт?

— Я этот вопрос сегодня же решу, не беспокойся.

Они прямиком пошли во дворец. Никто не посмел преградить им путь, когда они небрежно растолкав охрану в парадных дверях, вошли в мрачный коридор замка.

По тронному залу разгуливали с десяток своих воинов. Увидели Бориса в окружении нескольких вельмож, которым он что-то разъяснял на повышенных тонах. А Годивалла вообще не было тут.

Завидев их, Борис приветственно поднял руку и сказал:

— Собрал тех, из кого можно составлять судейство.

— Уже нет необходимости. Сбежал ночью жрец.

Недоумение и огорчение одновременно читались на лице молодого управленца.

— Как же так?

Виктор только махнул рукой.

— Где командир тебе оставленного отряда? Он мне срочно нужен.

Борис показал в зал. К Виктору подбежал воин с большим треугольником на погонах.

— Значит, уже дослужился до майора, — похвалил Виктор. — Значит, справишься с заданием. — Виктор повернулся к Сергею. — Можем оставить тут еще сотню из наших воинов?

Сергей кивнул.

— Тогда вот что, майор. Получаешь под командование еще дополнительную сотню. И слушай приказ: любое сборище с претензиями на бунт должно быть безжалостно подавлено.

Сергей охнул от такого приказа заместителя. Сердито уставился на него. Мог бы и посоветоваться с ним, прежде чем приказывать. С другой стороны, не раз уже доказывал свою правоту. Поэтому он промолчал и теперь. А Виктор продолжал:

— Подтверждения приказу не жди. Получаешь право самому решать бунт это или нет. Убийство или даже любое покушение на наших воинов расценивай как полное право безжалостно уничтожить весь род такого преступника. Больше, чтобы в Кирадиале не смели бунтовать. Ты лично теперь отвечаешь за это.

Майор только кивнул. По его суровому взгляду было ясно, что так и будет впредь.

— Сами обустраивайтесь тут как надо. В течение месяца прибудут сюда семьи у кого есть.

Виктор отпустил командира и улыбнулся Борису:

— Спорим, что больше тебя никто не побеспокоит? А ты, в свою очередь, объяви розыск на жреца и его сообщников. Как кого из них поймаешь, без суда и следствия расстреливай на месте. Надеюсь, теперь Сергей не будет против такой меры.

Сергей продолжал молчать. Что значило — он не может не согласиться.

— Тогда все. Кирилл остается тут, а ты найди нам еще одного переводчика с тургинского и сельдурского. Нам уже пора идти в гости.

Глава 14.

Теперь вместо Кирилла на последней телеге с провиантами восседал молодой зеуд по имени Перпетол. Его соответствующим образом одели в вельможные одеяния, хотя всю свою жизнь человек провел в бедняках.

После полудня колонна достигла знакомых зарослей ольхи. Они специально отклонились от прямого маршрута, чтобы сначала посетить странные сооружения на пути в Тургин. Тут у зарослей и остановились. К каменным глыбам отправились только Сергей и Виктор, прихватив несколько динамитных шашек. Они обошли сооружения в поисках удобного места, нашли щель, куда лучше всего заложить динамит, чтобы разрушений в общей конструкции арены было незначительно.

Подожгли стопину и со всех лопаток кинулись прочь. За ними прогремел взрыв, разваливший на кусочки уголки двух пятигранников. С полтонны каменных осколков насобирали в мешки, загрузили на телеги. Этого хватит надолго, решили они. Можно отправляться дальше.

К вечеру уже приблизились к южным границам Тургина. Разбили в степи укрепленный стан, ощеренный стволами пушек. Это было сделано на всякий случай.

Их покой никто не нарушил. Поэтому с раннего утра, отдохнувшие воины, снова выстроились в колонну, чтобы продолжить путь вглубь неприветливой страны.

Достигли заброшенной, полностью разрушенной в прошлом походе, крепости и прошли мимо дальше.

Теперь вел Перпетол, перекочевав во главу колонны. Он повел их прямо к столице Тургина, в город-крепость Ирбис.

По случайному обстоятельству столица в прошлый раз не попала под ярость Виктора и целиком сохранилась на западе страны. Теперь они настороженно передвигались туда, готовые в любой момент встретить войско неприятеля. Но, как оказалось впоследствии, опасения были напрасными. Армии практически уже давно не существовало в Тургине. В этом они убедились, когда при их приближении отворились огромные ворота, высыпало множество народа без единого оружия, а вперед в их сторону четыре раба понесли помпезный паланкин, на котором восседал, как сразу все решили, местный правитель.

Когда до головного колонны оставалось шагов двадцать-тридцать, паланкин приземлили, рабы опустились на колени, а из паланкина, пыхтя, выбрался на божий свет толстяк. Мелкими семенящими шажками одолел расстояние до коней Сергея и Виктора.

Перпетол с важной миной вышел вперед. Теперь он полностью потерял страх перед правителями. Еще бы! За спиной такая всесокрушающая армия. Он, словно равный с равным залопотал на их языке. Толстяк с готовностью ему отвечал, часто-часто кивая колпаком на комполе.

Наконец, довольный своей ролью, Перпетол перевел и им о чем шла речь.

— Этот толстый, первый советник правителя Хартан-кила, — пояснил он. — Говорит, что правитель Тургина сожалеет, что пошел против вас войной и хочет искупить свою вину. Готов преподнести телегу золота и тысячу рабов. Если убрать лишние слова восхищения, то это все, что сказал советник. Что ему ответить?

— Серега, что я тебе говорил? — усмехнулся Виктор.

— Скажи ему, чтобы повел нас во дворец к правителю. Сами должны с ним поговорить, — велел Сергей Перпетолу.

Как перевел, толстяк с кривой улыбкой снова часто-часто покивал колпачком и поспешил к своему паланкину.

Сергей приказал у ворот города разбить лагерь, на всякий случай наставить гаубицы на стену, а рати быть всегда готовым к боевым действиям. Затем позвал ротного и дал ему команду сопроводить со своей ротой до дворца. Повернулся к Виктору:

— Ну что? Пошли в гости?

Тем временем паланкин уже несли обратно. Сергей и Виктор трусили на своих бронированных конях за паланкином в сопровождении трехсот воинов. За ними спешил Перпетол. А воины уже резво раскидывали палатки, расчехляли гаубицы, выстраивались в ряды.

Прямо в воротах Сергей дал команду командиру сопровождающей роты послать на стены пятьдесят воинов, скинуть вниз тамошние пушки и изъять весь запас пороха.

За воротами оказался большой красивый средневековый город. Впервые с тех пор, как попали в этот мир, они воочию видели искусно возведенные великолепные дворцы. Незнакомая архитектура нечто среднее между рококо и готикой. Виктор подумал, хорошо, что сгоряча не разгромил такую красоту. Точно вошли бы в историю этого мира образцом вандалов.

Широкие мощенные галькой улицы веером вели от ворот во все стороны, зигзагами обходя высокие дворцы знати.

— Ты запомнил, как этот город зовется? — спросил очарованный Сергей у движущегося рядом Виктора.

— Счасс. Перпетол! — К нему подбежал парень. — Как называется этот город?

— Ирбис это. Столица ихняя.

Дороги были запружены повозками и народом. По человеческому морю катились порой разукрашенные паланкины. Но друзья цепко держали в прицеле только паланкин советника и прорубались через толпу за ним ко дворцу правителя.

Он явился их зачарованным глазам сразу за площадью с фигурным фонтаном посередке. Белоснежный мраморный дворец казался воздушным из-за изобилия резных арок и изящных высоченных колонн. Площадь была битком забита прогуливающимся людом в особенно красочных одеяниях.

Прямо возле арочного входа во дворец выстроились в сверкающих золотом кирасах и с синими кокардами на кубах шлемов с десяток бородатых стражников.

Они сразу напряглись, как только ко дворцу приступили триста чужеземных воинов. Только замечание толстяка, что в это время выбрался из своего паланкина и что-то сообщил офицеру, их успокоило. Тем не менее, большое недовольство читалось на лицах, когда пришлые воины легко оттеснили их, сами заняли позиции для охраны.

Друзья спешились. Взяв с собой Перпетола и пятьдесят воинов, вошли за советником в роскошный дворец. Сперва оказались в светлых покоях, где их с поклоном встречала местная знать. Знали бы они, какие скоро распоряжения будут по поводу них, сейчас не гнули бы так усердно спины.

Они пересекли еще два зала, полных вельмож, пока не распахнулись двери тронного зала.

В роскошный овальный зал первыми вошли пятьдесят воинов, заученно равномерно расставились по крутым боковым стенам с обеих сторон огромного помещения. Этот акт произвел на находящихся внутри вельмож шокирующий эффект. Потому что каждый здесь находящийся прекрасно знал: у правителя за альковами всегда прячутся отличные лучники. Стоит ему косо на кого посмотреть, как вылетает откуда-то стрела и впивается в горло жертве. Теперь же тут стоят, не прячась, воины, вооруженные теми самыми маленькими пушками, о которых давно идут по стране легенды. Что теперь могут лучники правителя противопоставить им? Правитель не самоубийца, чтобы задумать обычное коварство. Тем более, что сразу вошел, видно что старший пришлых воинов, стремительно обошел, срывая все шелковые завесы, и лучники оказались на виду. Только затем, в наступившей парализующей тишине, в зал вошли двое рослых воинов в сопровождении иноземного вельможи. Это они увидели Сергея и Виктора с плетущимся позади Перпетолом.

Друзья, уже привыкшие врываться в тронные залы местных правителей, на сей раз тоже без церемоний направились прямиком к возвышению, на котором восседал худой крючковатый старикан. Он, как стервятник, мутными глазами сверху наблюдал за тройкой, приближающихся к трону. Пергаментное пожелтевшее лицо его выражало ужасное беспокойство. Аж длинная борода трепыхала в такт их шагам. Под конец, самодержец не выдержал; сам поспешил спуститься навстречу грозным гостям. Такого еще ни один из присутствующих не только не видел, но и не мог представить себе. Чтобы грозный правитель Хартан-кил, и сам снизошел с трона навстречу гостю!

Тем временем трое подошли к трону, у подножья которого заискивающе улыбался тот, чью непобедимую армию недавно разнесли в пух и прах горстка иноземного войска. А теперь перед ним стоят их полководцы. Хочешь, не хочешь, залебезишь, если есть желание сохранить трон. А желания у него было больше, чем возможностей на данный момент.

Вот в этой раскорячке правитель оказался перед Сергеем и Виктором. Он их видел впервые, как и они его, но он мечтал больше с ними никогда не встречаться, пока жив, а гости намерены были теперь регулярно его унижать подобными визитами.

Вперед выступил Перпетол, галантно поклонился правителю и приготовился переводить слова полководцев. Но первым заговорил сам правитель. Перпетол перевел:

— Правитель Хартан-кил спрашивает, согласны ли вы заключить союз на тех условиях, которые передал через советника?

— Это он насчет золота и рабов? — засмеялся Сергей. — Скажи, нет, не согласны.

Правитель еще больше пожелтел и еще больше скрючился, когда Перпетол перевел ему его слова.

— Он спрашивает, сколько же тогда вы хотите?

Виктор не дал Сергею продолжить переговоры:

— Давай я с ним поговорю, Серега. — Потом, уставился в мутные глаза старика гипнотизирующим взглядом и сквозь зубы процедил:

— Переводи как можно точнее: сейчас же, либо он согласится на все те условия дальнейшей жизни в Тургине, которые мы ему продиктуем, либо сейчас же прекрасный город Ирбис превратится в развалины и погребет под собой всех жителей. А его лично и всех остальных в этом зале истребим сами и немедленно.

Перпетол, не ожидавший такого оборота дела в сторону грубости, оторопело смотрел на Виктора, пока тот не рявкнул:

— Переводи!

Выданный перевод, видимо, оказался близким по смыслу, потому что старик закатил глаза и скатился на ступеньку престола. Двое из вельмож попытались подбежать, чтобы помочь подняться, но рука Виктора отшвырнула их назад.

Правитель Тургина сам очухался. Сам же с трудом поднялся и дрожащим голосом, как выяснилось через Перпетола, спросил: какие условия?

— Пусть сначала позовет писаря, — потребовал Виктор. Заодно поинтересовался: умеет читать сам переводчик или только говорить умеет на их языке?

— Я только говорить могу, — повинился Перпетол.

— Это плохо. Ну, ничего. Будешь делать вид, что читаешь написанное. Главное, не забывай делать умное выражение лица.

Пришел писарь не моложе правителя и точно с такой же длинной бородой. Присел на корточки и разложил перед собой на подставку пергамент, перья и чернильницу.

— Так! — начал Виктор. — Пусть пишет: повеление великого правителя всего Тургина, несравненного и могучего Хартан-кила. Точка. Далее пишет: отныне все города Тургина должны подчиняться воле новой Руси, безоговорочно выполнять условия этого повеления. Далее: знатные граждане Тургина должны сообща ежемесячно высылать в новую Русь по десять телег продовольствия и по десять телег тех товаров, которые закажет посол. Далее: отныне в Тургине не должно быть рабовладельчества. Стражники Тургина обязаны усердно искать и уничтожать рабовладельцев, где бы на них ни натолкнулись. Все граждане Тургина должны быть свободными и независимыми. Самими трудящимися в каждом городе должен быть создан союз труда. Трудиться можно только по согласию и на условиях, которые будут согласовываться с этим союзом. Далее: суды на территории Тургина и приговоры должны подтверждаться послом новой Руси. Нарушившие условия этого ультиматума, будут казнены. Далее подпись: великий правитель всего Тургина, Хартан-кил.

Перпетол переводил, а писарь писал. При этом, с каждой следующей фразой лица всех вокруг, до которых доносился голос Перпетола, выражали все большее и большее недоумение. Если бы Виктор диктовал сейчас вместо этого текста бессмысленный набор звуков и то бы такого непонимания содержания не оказалось.

Но бумага уже была написана. И теперь требовалось правителю закрепить ее своей властной сургучной печатью.

Виктор отобрал у писаря пергамент, протянул Хартан-килу:

— Скажи ему, чтобы закрепил своей подписью и печатью.

Правитель бессильно забрал протянутый пергамент, не видя глазел на каллиграфически выведенные строки и не знал что делать. Подписать, значит быть под чужой пятой. Не подписать, значит быть сегодня же заваленным руинами прекрасного Ирбиса. Потом, мудрость годов правления дала подсказку: на данный момент важнее сохранить жизнь и остатки власти. А там, потом, можно и изменить расклад.

Хартан-кил взял перо, расписался под текстом, достал из протянутого изящного ларца печать и скрепил сургучом.

Вельможи разом ахнули. В этот миг их жизнь разом изменилась в непонятную сторону.

Виктор удовлетворенно хмыкнул, подмигнул Сергею, а Перпетолу сказал:

— Теперь тебе нужно будет поискать в Ирбисе, знающего язык руров. Найди и приведи к нам. Мы с Сергеем будем ждать за воротами.

* * *

На следующий день Перпетол привел к палатке Виктора сразу троих тургинов, владеющих языком руров. Все трое оказались ремесленниками. Один пожилой и его сын, бывшие зеуды, были раньше кузнецами при Александре. Именно они, оказывается, принесли в Тургин идею производства пороха.

— Вы оба уедете с нами, — сказал им Виктор. — Идите, собирайтесь.

Отправив их, он обратился к оставшемуся одному тургину:

— А ты чем зарабатываешь на хлеб?

— Я каменщик.

— Удивительно слышать зеуд-каменщик. Когда же ты научился искусству тесать камни? — подошел к ним Сергей.

— Я не зеуд. Я тургинянин. Родился в Ирбисе. Мать моя была рурка, и она меня научила говорить на своем языке.

— Вот как? Скажи, а кто самый лучший зодчий здесь? Кто способен строить такие дворцы? — заинтересованно спросил Сергей, махнув рукой в сторону города.

— Я знаю лишь одного, кого можно назвать непревзойденным мастером этого дела. Его зовут Бордуан.

— И где можно найти этого Бордуана?

— А вот дом мастера Бордуана! — он показал в ворота. — Вон тот желтый дом.

Сергей пригляделся в указанном направлении. В начале улицы действительно стояло изящное двухэтажное строение, облицованное камнями, отливающими желтизной.

— А тебя как зовут, мастер? — спросил Виктор.

— Меня? — почему-то удивился он. — Меня зовут Кресторвал.

— Вот что, Кресторвал. Мы тебя нанимаем на работу. Будешь получать каждую неделю по двести квадов.

При этих словах глаза каменщика полезли из орбит. Это был его месячный заработок в удачный сезон. Поэтому он с трепетом спросил:

— Что нужно построить?

— Ничего, — с улыбкой ответил Виктор. — Тебе нужно будет только честно поработать во дворце переводчиком нашего ставленника.

— И это всё? — не верилось ему, что за такую малость будут платить так много.

— И это всё. Согласен, Кресторвал?

— Конечно, согласен. Кто же не согласится?

— Тогда, договорились. Жди у входа во дворец.

Кресторвал бегом припустился по мощеной улице в сторону дворца. Такую удачу нельзя искушать ни на секунду, думал он по пути.

Виктор заговорил с Сергеем:

— Нам придется временно, пока не подготовим человека и не пошлем сюда послом, оставить исполняющего обязанности. Кого можем оставить, как ты думаешь?

— Офицера оставим, — не задумываясь, ответил Сергей. — Вместе со своей ротой он легко справится с этим делом.

— Так, может тогда не временно, а навсегда?

— Этот вопрос решим на совете. Пока будем считать, что временно.

— Разумно, — согласился Виктор.

— Тогда, вот что. Витек, ты идешь во дворец и налаживаешь работу нашего атташе. А мне, чтобы наведаться к Бордуану, пришли Перпетола. Такой зодчий нам позарез нужен.

Виктор понял мысль друга, кивнул и направился к воротам.

Сергей присел на камень и задумался: как быть, если откажется человек покинуть Ирбис? Не насильно же тащить его! Деньги предложить? Много потребует, без сомнений. Тогда триумвират будет решать вопрос. А он очень не хотел вмешивать в судьбу градостроительства Виктора и профессора. Они в этих вопросах патологически прагматичны. Нет, самому единолично нужно заниматься этими вопросами.

Как увидел на дороге Перпетола, Сергей встал и решительно направился к желтеющему неподалеку от ворот дому.

Громко постучал и стал ждать. Минуту спустя, послышались за дверью шаги. Сиплый голос задал вопрос. Ответил Перпетол. Голос задал еще вопрос.

— Спрашивают, зачем нам мастер Бордуан? Что ответить?

— Скажи, заказчик пришел.

Как Перпетол перевел, шаги стали удаляться.

— Черт бы его побрал! Сколько ждать, чтобы открыли эту чертову дверь? — свирепел Сергей. А пришлось ждать не меньше пятнадцати минут, пока, наконец, вновь не послышались шаркающие шажки.

Дверь приоткрылась, высунулась узкая лисья рожица, если можно вообразить бородатого лиса. Лис испытующе их разглядел, потом с большой неохотой приоткрыл дверь столько, чтобы они смогли протиснуться.

Сергей и Перпетол очутились в необычайно оригинально спланированном фойе, которому позавидовал любой дизайнер из 'той' реальности. Дуги ажурных лестниц сплетались и расходились в стороны, образуя над головой необычное преломление света и тени.

Старый лис повел их по ним наверх, и они очутились в сферической комнате, залитой солнечным светом. По центру стоял выгнутый стол, за которым, над большим листом бумаги навис сам мастер Бордуан. Это был видный человек среднего возраста, с седой, опрятно уложенной прической и бородой по местной моде.

При их появлении он энергично поднялся навстречу, уставился на них серыми глазами.

Дальше разговор повелся между Перпетолом и Бордуаном. Сергей в переводе узнал, что мастер очень недоволен, что его отрывают от работы и требует как можно быстрее изложить, с чем незнакомцы пришли к нему. Сергей даже смутился от такого напора мастера. Да, тут с требованием духа войны номер не пройдет. Нужна материальная заинтересованность.

— Передай мастеру, что мы хотим заказать ему постройку в другой стране сразу большого дворца и зданий, вроде его собственного. Платить будем золотом.

Перпетол перевел, выслушал ответ и уныло сказал Сергею:

— Он говорит, что ничего не собирается строить захватчикам, ни за какие деньги.

— Понятно. Нет, так нет, — огорчился Сергей. — Тогда пойдем.

Они пошли назад, спустились по воздушным ступенькам вниз и вышли. За ними слишком громко захлопнулась дверь.

Собирались направиться в сторону ворот, когда увидели спешащего в их сторону Виктора.

— Договорился? — слету поинтересовался он.

Перпетол пересказал ему произошедший инцидент.

— Хех! — Виктор с усмешкой глянул на друга. — И ты позволил при тебе сказать такие слова? Ладно, жди здесь. Перпетол, ты иди за мной.

Виктор подскочил к дверям и каблуком несколько раз врезал по ней. Не стал ждать, когда вновь доползут с той стороны и продолжал дубасить. Дверь чуть приотворилась. Оттуда только высовывалась возмущенная рожа, когда от удара плечом за дверью что-то грохнулось, а Виктор был уже внутри.

В отличие от Сергея, Виктору некогда было любоваться помещениями. Он просто поднял лиса за шиворот и толкнул в сторону лестниц. Универсальный язык, понятный в любом мире, в любой стране. Тот вскочил и поспешил вперед, к хозяину.

Виктор так стремительно настиг знаменитого зодчего за его столом, что тот, естественно, не успел с ним поздороваться, как его лицо оказалось пришлепнутым к выгнутому столу. А точнее к архитектурному рисунку очередного шедевра.

— Перпетол, скажи слуге, чтоб позвал сюда всех, кто есть в доме. И быстро!

Слуга, услыхав повеление, забыл, что еле шаркает ногами, резво бросился исполнять приказ.

— А у этого... мастера спроси еще раз: хочет он строить для нас или нет?

Несмотря на позу, не располагающую к размышлениям, мастер умудрился поразмыслить над словами второго гостя и пришел к выводу, что, а почему бы и не построить, если просят. Что и озвучил невнятным голосом.

— Значит, договорились, — отпустил его Виктор, невинно улыбаясь. — Рад, что согласен мастер поработать на нас бесплатно.

В это время в комнату влетели женщина в возрасте, а рядом миловидная девушка. Ежу было понятно, что это жена и дочь мастера. Еще две женщины в передниках.

— Перпетол, скажи слугам, чтобы навсегда покинули здание. А жена и дочь пусть немедленно выходят с вещами за ворота. Там их ждет телега для путешествия с нами. — Потом обратился к Бордуану: — Пошли!

Странно. Но мастер его понял и, понурив голову, пошел к лестницам.

Сергей с удивлением пронаблюдал, что в дверь бегом выскочили лис и две служанки, умчались восвояси. За ними выходит Бордуан с женщиной и с девушкой, втроем с узелками, направляются к воротам.

Виктор чуть задержался, потому что теперь у него оказалось достаточно времени, чтобы по достоинству оценить красоту помещений.

Как только Виктор вышел к Сергею, сразу объявил, что конфисковывает это здание под будущий филиал партии 'Новая Русь'.

— Ты что там натворил, Витек?

— Ничего не натворил, — невинно поглядел на друга Виктор. — Просто уговорил мастера работать на нас. Так он от радости всей семьей побежал грузиться на телегу.

— Да? — с сомнением поинтересовался Сергей. — А что насчет оплаты труда?

— Он отказывается от оплаты. Говорит, что всю жизнь мечтал Сергеевград обустраивать.

Сергей такую Викторову наглость не вынес и захохотал.

Глава 15.

Лагерь быстро свернули и уже строились в колонну.

Из ворот высыпала в лохмотьях огромная толпа мужчин и женщин. Они кричали во все горло и махали им руками. Сыпались на воинов лоскутки пестрых лент. Перпетол пояснил, что так встречают и провожают в северных странах правителей и героев.

Колонна потекла по людскому морю на север, в сторону, избежавшего в прошлый раз наказания, Сельдура. Вскоре вдали затихли голоса счастливой людской толпы, и пошли они в полной идиллии степной тишины. Только колеса скрипели, и кони порой мычали.

Прошли они несколько разрушенных до основания крепостей, далее мимо уже восстанавливаемых, пока не оказались у границ царства Сельдур.

Перпетол сообщил, что дальше начинаются владения брата Хартан-кила, другого непобедимого правителя Гурка-кила.

Сергей остановил тут колонну на отдых и отправил вперед разведку. Тем более что наступал вечер. Не стоило в темноте оказываться на чужой земле.

До наступления полной тьмы вернулись отправленные разведчики. Они принесли неожиданную весть, что в нескольких километрах от них сейчас разбит лагерь неприятельской армии.

— Сколько там их? — сразу напрягся Сергей.

— Около пяти тысяч.

Сергей, не раздумывая, приказал сниматься и готовиться в путь. Уставшие от долгого пути воины, только что поставившие палатки и распрягавшие теперь животных, немедленно начали обратный процесс. Через полчаса уже строились рядами. Сергей пустил вперед разведчиков, и колонна вновь тронулась в путь. Темень настигла их, как всегда, неожиданно быстро. В полном мраке Сергей приказал командирам дать команду, чтобы каждый воин положил руку на плечо впередиидущего воина. Телеги тоже перевязать последовательно. Теперь и разведчики шли вплотную к ним. Главное было, чтобы не подвело их чувство направления. Но очень скоро это опасение развеялось: впереди замелькали огненные точки. Это были ночные костры вражеского стана.

Сергей остановил рать. Приказал отцепить гаубицы с телег, дальше катить самим. Храп и скрип могли выдать их маневр.

Здесь же оставили запряженные телеги. На них будут дожидаться гражданские попутчики. А гаубицы покатили дальше сами, в сторону огоньков.

Спустя час во мраке расставляли их цепью, наводили стволы на скученный освещенный кострами дальний стан противника.

Проводилась невиданная в этом мире военная операция: ночной бой.

Сергей арбалетчиков послал ближе к стану. Они залегли в траву метрах в трехстах от ничего не подозревающего неприятеля. Их задачей была дочистка после артобстрела. Теперь, когда все было готово начинать бой, Сергей выжидал дальше. Ждал, когда останутся бодрствовать только дозорные. Рисковал, что от усталости сами тоже уснут в теплой траве. Наконец, решил, что пора.

Выстрел из револьвера заставил разом жахнуть со всех десяти гаубиц. Огненные столбы разверзлись среди уснувших сельдуров, мгновенно превратив их стан в сплошной ад. Пока перезарядились пушки, туда же влетели сотни болтов с боеголовками. Вторичный залп был контрольный, потому что армии как таковой там уже практически не стало. Если кто и избежал непонятно откуда посыпавшуюся из мрака смерть, то это были уже не вояки. Суеверный страх только мог сковать их сознание.

Сергей приказал прекратить обстрел. Отдыхали прямо тут же до утра. У всех была стопроцентная уверенность, что после такого ужаса никто оттуда до утра и не подумает потревожить.

Естественно, не ошиблись. Воины спали кто где был, пока солнце не поднялось до положения позднего утра. Перетащили гаубицы назад, в приподнятом настроении доставали пайки, рассказывали пассажирам, как стремительно разнесли в пух и в прах выставленный против них остаток армии Гурка-кила. Был уже почти полдень, когда хорошо отдохнувшая колонна пошла дальше прямиком к стольному городу сельдуров, к стенам Фахана, по иронии судьбы, оказавшимся первым городом на их пути.

Издали разглядел Сергей в подзорную трубу посреди ослепительно зеленной лесной поляны белокаменные высокие стены. И впервые тут столкнулся с городскими стенами окольцованными рвом.

Неспешно приближалась рать к Фахану. Уже различалась суета на кромке воротной стены. Чернели на ней примитивные чугунные пушки. Две квадратные башни зажимали с двух сторон высокие сводчатые городские врата. Из их тел вытянулись струнами две цепи подвесного моста, по которому, они видели, как в эти ворота втекает сельский люд пешим и на веренице телег. Видать, столица готовилась к долгой изнурительной осаде.

Час спустя у Сергея уже была возможность прямо отсюда, где встали, разнести город на кирпичики. Но эта мысль даже не пришла ему в голову. Хотел добраться до правителя, а не уничтожать горожан, ничего о них не знающих. Разве что по выдумкам, или от людей вроде этрадского жреца. Но как решить задачу, если уже навели панический страх на всех своими гаубицами? Отправка переговорщика, смерть Греза доказала, крайне рискованное дело. Начать стрелять по стенам, будет избиением младенцев. Действительно, остается вариант осады. Только какая же эта осада, если их числом и двух тысяч нет. Могут только против главных ворот засесть, не зная даже, есть ли еще другие. Выходит, что город берет их измором, а не они его.

Пока Сергей подобными размышлениями погружался в уныние, воины наводили пушки, ставили палатки, стреножили животных. Готовились тут долго простоять.

Подошел Виктор. Сергей спросил у него совета:

— Что предлагаешь теперь делать? Осаждать эти ворота?

— Смысла нет, — покачал головой Виктор. — Если не стрелять по стенам, то напрасно приперлись сюда.

— Нет. Стрелять пока нет необходимости. Нужно найти другой способ пообщаться.

— Тогда высылай посла на переговоры.

— Ага. Чтобы потом посылку с головой получить. Нет уж.

Виктор развел руками:

— А что ты сам предлагаешь?

— Можно попытаться ночью пробраться за стены и открыть ворота.

— Марзана нет. А твои не справятся. Только полягут ни за что. Слушай, Сережа, — вдруг оживился Виктор. — А может пока попугаем их? Посмотрим на их реакцию, а там разберемся.

— Как же их попугать отсюда?

— Гаубицами. Пускай, шарахнут близ стен.

— Попробовать можно. Только вряд ли толк будет. — Сергей подозвал командира батареи. — Наведите на ров и дайте залп. Только мост не повредите. Он нам может пригодиться.

— Есть, — кивнул капитан и поспешил к ряду пушек со вздернутыми стволами.

Залп разнес края рва, где-то засыпал, где-то углубил.

Друзья внимательно следили за происходящим на стене. Суета, вроде, после залпа вовсе прекратилась. Противник по достоинству оценил расстояние, с которого прилетели снаряды невиданной разрушительной силы.

Сергей подскочил к командиру и дал команду произвести второй залп ближе к стенам.

Вторые снаряды легли точно на узенькую дорожку между обвалившимися краями рва и стеной. Осколки выбили тучу выбоин на белых камнях.

Вновь сделали паузу. Уже собирались дать третий залп, как Сергей воспрял духом: со стены вертели горящим факелом.

— Сработало! Давно бы так, — усмехнулся он. Убрал трубу и сказал Виктору: — Давай пойдем навстречу.

Тем временем главные ворота приоткрылись, оттуда вышли трое безоружные в кольчужных доспехах, и с факелом, что продолжал вертеть один из них, пошли по опустившему мосту в их сторону. Сергей, Виктор и Перпетол направились навстречу.

Двое из идущих были точь в точь похожи на тургинов. Такие же коренастые фигуры, бледные лица, окаймленные лопатками черных бород. Даже каски носили одинаково квадратные, только украшены не синими, а зелеными кокардами. Но с краю идущий воин не был похож на них. Это был крупный воин, со светлыми непокрытыми волосами, со скуластым лицом без бороды и усов.

Сергей и Виктор прошли метров сто, остановились и терпеливо дожидались, пока парламентарий преодолеет путь между ними. Перпетол в своих пестрых одеяниях стоял чуть впереди для начала ведения переговоров. Потому и приблизилась тройка прямо к нему. Остановились в трех шагах, после чего, тот коренастый, что с факелом шел, заговорил первым.

Перпетол перевел:

— Спрашивает, зачем пришли сюда?

Однако ни Сергей, ни Виктор не спешили отвечать. Они во все глаза уставились на третьего парламентария, как и тот на них.

Наступила неловкая пауза в гляделки, пока третий подошедший воин не заговорил по-русски:

— Вот вы, оказывается, какие...

— Ага. Такие. А ты кто? — Сергей не спешил радоваться встрече с земляком. Холодный сельдурский лед сковал первую встречу.

— Я? — будто удивился он, что не признали сразу. — Я Елисей Степаныч. Тутошний воевода. Ну, а ты похож по описанию на Сергея. — Кивнул, не глядя на Виктора: — Твой помощник? Кулибин, твою мать.

Виктор подался немного вперед. Сквозь зубы процедил:

— Вижу, рад встрече. А может, наоборот?

— Да. Наоборот. — Елисей сверкнул синими зрачками. — Чему радоваться, если ломаете тут все наши достижения? Блин! Умудрились пушки скопировать. Вон, гранатами обвесились. А нам пока не удается вшивый мушкет с их помощью заиметь.

— Вас тут, что много?

— Трое.

— Слушай, Елисей, — Сергей попытался смягчить столь жесткий первый контакт, — почему бы нам всем вместе не собраться, скажем, прямо тут. Познакомимся, побеседуем. Земляки, все-таки.

-Почему тут? Пошли в замок. — Елисей махнул рукой в сторону города. — У нас на троих замок есть нештяк. Посидим, покалякаем о делах наших суетных.

— Нет, — категорично ответил Виктор. — Лучше вам сюда выйти. Либо сразу ворота откройте. Рать с нами войдет тоже.

Елисей скривил губы, даже не удосужив Виктора взглядом:

— Шустрый твой помощник. Сразу ворота открывайте. Так, что скажешь, командир на мое предложение?

Сергей заметно закипал. Виктор это заметил по льдинкам в глазах друга. Сейчас такое может сказать, что сразу те развернутся назад. Будучи более дипломатичным, Виктор положил руку на его запястье и чуть подался вперед:

— Видишь ли, Елисей, у нас недавно перевыборы состоялись. Теперь я воевода, а Сергей мой помощник. Так что, — Виктор весело подмигнул Елисею, — говорить придется со мной.

— Правда? — повернулся к нему Елисей. — Что-то не доносили нам про такое событие. Значится, с тобой, Витя, мы должны переговариваться?

— Во-первых, Виктор. Пока на брудершафт не пили, — улыбнулся Виктор. — Во-вторых, ничего не должны. Предложено познакомиться на нейтральной полосе. Желаете, приходите втроем сюда. Мы тут палатку раскинем, скатерть накроем.

Елисей в упор уставился на Виктора. Потом кивнул:

— Пойду, передам ваши пожелания. В любом случае, принесу ответ.

Все это время другие парламентарии, ничего не понимающие в их языке и в происходящем, стояли поодаль, оторопело ожидали кто им, наконец, ответит на их простой вопрос. Но так и не дождались. Елисей повернулся в сторону ворот, небрежно подтолкнул их туда же и скорым шагом пошел назад. Тем ничего не оставалось, как поспешить за ним. Сергей и Виктор с улыбкой переглянулись, тоже возвратились к своим. За ними засеменил Перпетол, на ходу пытаясь выяснить у них, из каких они краев сюда прибыли?

Первым делом Сергей приказал на всякий случай разбить там, где они только что были, большую палатку, накрыть на пять человек, поставить туда ящик вина. Следом, Виктор дал загадочную команду командиру их личной охраны: быть на подступах к палатке. По его команде арестовать тех, кто туда придет.

— Ты что задумал? — спросил заинтересованный Сергей.

— На всякий случай, — усмехнулся Виктор. — Возможно, что придется ликвидировать.

— Это как же? Земляков?

— Мне плевать, земляки или парламентарии они, или кто еще. Если выяснится, что они представляют собой угрозу новой Руси, будут уничтожены, будь они хоть родственниками.

— Ну да, — рассердился Сергей. — Потом пошлем правителю три мешка с головами.

— Пусть не надеется. Скорее, его самого голову в мешке кому нибудь отправим.

* * *

Во второй половине дня городские ворота вновь приоткрылись. Вышли из них трое и направились к ним. Сергей в свою трубу разглядывал двоих новоявленных с Елисеем. Один был грузный пожилой дядька, ровесник профессору, а другой совсем молодой худой длинный парень. Оба, в отличие от Елисея, были одеты в гражданские шмотки. Старший из них в потрепанном костюме и, смешно говорить, в галстуке, шел вразвалочку за подтянутым местным воеводой, а молодой был в джинсах и мешком сидящем свитере. При этом ходил как-то странно. Подпрыгивал, выбивал ногами на ходу чечетку, размахивал нелепо руками.

Сергей только укоризненно покачал головой, мол, с кем это им вести переговоры придется. Но, тем не менее, с Виктором вместе пошли к приготовленной палатке.

Гости тоже добрались до палатки и застыли в нескольких шагах от хозяев. Старший, почему-то, при этом насупился, а молодой, вблизи оказавшийся обычным блатным из подворотни, лыбился и шептал старшему на ухо.

Сергей с иронией понаблюдал за ними, потом тихо прошептал Виктору:

— Как же мне повезло, что с тобой и с профессором столкнула судьба, а не с такими вот...

Виктор шагнул к гостям:

— Здорово, мужики. Просим к нашему шалашу.

Молодой первым рванул в палатку, и там, потирая руки, бухнулся за накрытую скатерть. За ним вошли остальные гости. Как все расселись на шкурах, Сергей предложил познакомиться:

— Я Сергей. Мой друг Виктор. А вас как величать?

— Вениаминов Степан Моисеевич. Первый советник Гурка-кила, — солидно кивнул старший. — А это Миша. Он по части православия тут.

Молодой при этих словах нелепо перекрестился и ловко принялся разливать по стаканам вино.

— А с нашим воеводой уже знакомы. Ну что, — взялся за свой стакан Степан. — За знакомство?

Все выпили за знакомство, а Степан, громко чмокая, воскликнул:

— Хорошее винцо. Сами добываете?

— Это из Горданы вино, — ответил Виктор.

Степан наморщил лоб:

— Что-то знакомое. Это та страна, что у дальних гор?

— Да. Далеко на юге.

Молодой поспешил по новой заполнить стаканы и хриплым голосом сказал:

— Нам тоже нужно с ними пообщаться ради такого винца. А то заливаемся местной бурдой. — Подобрал птичью ножку закусить.

— И много там такого вина? — вопрошал с набитым ртом Степан.

— С вином потом разберемся, — нервно оборвал Сергей разговор о напитках. — Давайте по делу говорить. Вы в курсе дела, что новая Русь существует на этой земле или нет?

Степан и Елисей переглянулись меж собой и весело засмеялись. После того, как снова посерьезнели, Степан чинно проговорил:

— Русь, а точнее Россия, одна единственная в мире. И осталась она где-то в космосе. Второй, а тем паче новой, нет и быть не может.

Виктор с яростью бросил на скатерть вилку и уставился на пришлого мудреца.

— Степан, кем ты был в той единственной России? — спросил он не очень приветливо.

— Начнем с того, что я Степан Моисеевич, — насупился гость. — И потом, какое имеет для тебя значение, кем я был 'там'? Главное, кто я тут. А тут я первый советник великого правителя Гурка-кила.

— Почему же? — вмешался Сергей с улыбкой ничего хорошего гостям не предвещавшего. — Это как раз не главное. Вот, мы были инженерами на предприятиях. Я в Коломне, а Виктор в Рязани. А вы, что стесняетесь своих прошлых дел в России?

Гости заметно напряглись. Особенно Миша.

— Нам нечего стесняться, — повысил голос Елисей. — Лично я был полицейским в Жуковском. Старшим лейтенантом.

— А меня в Москве все знают... знали. Владелец супермаркета 'Элита'. Кандидат в депутаты Госдумы, Вениаминов Степан Моисеевич.

— А Миша, наверное, архиереем в церкви был? — усмехнулся Сергей.

— Не совсем, — замялся Степан. — Но прекрасно справляется с духовными делами. Ну, все это неважно. Лучше скажите, с чего это вы взялись пытаться новую Россию тут возрождать?

— Не пытаемся, а уже возродили. И не новую Россию, а именно Русь, — сказал Виктор. — Ты хоть знаешь, почему Русь стала Россией?

Степан явно не знал об этом. Он за помощью обернулся к бывшему полицейскому. Тот, молча, насупился. А на Мишу, увлеченно грызущему косточку, видимо, и не стоило рассчитывать. Виктор решил не томить невежественных гостей и пояснил:

— Русь и есть истинное название русской земли. А Петр наш первый, известно, преклонялся перед Европой, так переименовал Русь на греческий прононс. Русь единственная страна, в которой сами себя называют по-иностранному. Нам же тут преклоняться ни перед кем, нет надобности.

— Тем не менее. Как же вы называете Русью страну, где только двое русских, а остальные дикари.

Сергей только покачал головой на такое заявление. А Виктор захохотал в лицо.

— И что же получается? Дикари создали прогрессивную страну, а вроде вашей цивилизованной даже мушкеты не могут сделать? Кроме того, кого ты называешь русским, а кого нет?

Степан почувствовал себя на коне. Он снисходительно глянул на наивного Виктора и, как школьнику, объяснил:

— Русский есть русский. Их ни с кем не спутаешь. Славянские корни вросли в той теперь неизвестно где находящейся нашей земле. Узбек не станет русским, хоть поколениями будет жить в Москве.

— Вот как? — взъерошился Сергей. — Тогда ты сам тоже нерусский.

— Это почему же? — возбухнул Степан. — Я был кандидатом в депутаты Госдумы.

— Тем более, — улыбнулся Сергей. — И отец твой был русским? Странное русское имя Моисей.

Степан нахмурился. Видать, наступил Сергей ему на больную мозоль.

— Мой отец родился и вырос в Москве. Занимал всегда высокие посты.

— Так это не я говорю, что он нерусский. Это из твоих слов вывод. Кроме того, не думаю, что найдется хоть один человек, у которого все в поколениях одни славяне.

— Я сказал про узбека, — пробурчал полностью запутавшийся Степан.

— А я про тебя сказал, а не про узбека. Раз ты произносишь слово 'узбек', значит, ты подразумеваешь сразу нерусского. А будет этот узбек, о ком ты говоришь, сына или дочь в русской культуре воспитывать, а не в своей, так кем будет, когда вырастит в той же Москве? А внук? А правнук?

— Ладно. Твоя взяла, — неохотно согласился Степан и припал к стакану. Отер тыльной стороной ладони усики и спросил: — Так вы и не сказали, с чего это решили тут Русь возрождать?

— Заметь, новую Русь, — исправил его Виктор. — На ошибках предков наученные, справедливое общество строим. Без эксплуатации, без несправедливостей. Словом, рай на земле.

— Ух ты! — хлопнул по коленям Степан. — Прямо-таки рай? И кто же из вас в роли Бога по этому раю бродит?

Елисей залился смехом. Миша не среагировал. Ему интереснее было набивать утробу.

— Все желающие бродить будут по тому раю в роли богов. Кроме вас, конечно, — небрежно бросил Виктор.

— Это почему же? Нас не впустите в ваш Эдем? — захохотал Елисей.

Виктор не ответил. Он вдруг глубоко задумался, а через пару минут невзначай спросил:

— А давайте, расскажите при каких обстоятельствах вы попали в этот мир?

— Эх! — Степан сокрушенно тряхнул головой. — Сам не понимаю, какого черта пошел домой среди ночи. Предлагала же девка остаться у нее. Просила только лишнюю сотню зелени накинуть. Так жаль стало. Вот теперь не знаю куда их запихнуть. Короче, вышел от бабы, и не домой попер, а на подвиги потянуло. Велел шоферу в казино покатить. Там просадил остаток ночи, вышел на улицу, увидел страшнющее небо над головой. А оттуда прожектор на меня направлен. Кричу шоферу, мол, подавай машину. Смотрю, сам стою на берегу моря. Нет никакой машины, нет шофера. Вообще ничего нет от Москвы. Тут, оказывается, стою. В этом долбанном мире.

— А ты, Елисей?

— Я на дежурстве был. Патрулировали район. Там меня зацепил свет, — коротко пояснил Елисей и замолчал.

— А у меня, вотще, прикольно вышло, — оживился, наконец-то, Миша. — Брали с кентом ларек, как нас мусора обложили. Я уже хотел ксиву через мальца отправить, что замели, как все менты исчезли вместе с ларьком. Вот, есть же Бог! Свободу не отнял. А взамен сюда направил, слово божье донести до паствы своей тутошней.

— Понятно, — ухмыльнулся Сергей. — А тут уже скооперировались менты с ворами. Заодно и потенциального депутата Госдумы в начальники поставили.

— Тут другое, — нахмурился Елисей. — Тут выживать надо.

— Скажи, Елисей, — оживился Виктор. — Патрулировал ты с табельным оружием ведь. Использовал его тут?

Не-а, — покачал головой бывший полицейский. — Не стреляет в этом мире мой макар. Из-за него чуть не расстался с жизнью в первый же день, как попал сюда. Поперли на меня с мечами тутошние. Так, я жму на курок, а он зараза, не стреляет. Думал, кранты. Слава богу, не убили, а потащили в город. А там меня Степан Моисеевич спас.

— И где же твой макар теперь? — продолжал допрашивать Виктор.

— А, валяется в сумке вместе с запасной обоймой. Толку от него нет ведь. Зачем спрашиваешь? — вдруг насторожился он.

— Дашь мне, — просто ответил Виктор. — Мне он понадобится.

— С какого это рожна я тебе его дам? — возмутился Елисей. — Кто ж табельное оружие дает первому встречному?

— Так, в том-то и дело, что не дашь, окажусь последним встречным. Выбирай.

— Ты, что? Мне угрожаешь? — медленно стал приподниматься Елисей.

Рука рядом сидевшего Сергея мягко легла ему на плечо, от чего почувствовал тот на себе двухпудовую тяжесть и плюхнулся обратно на шкуры.

Виктор укоризненно покачал головой, встал, вышел на минутку из палатки. Вернулся с командиром личной охраны и заявил:

— Все трое арестованы.

— Что?! — завопил Степан.

— Мы послы Гурка-кила! — закричал Елисей. — Нельзя пленять послов!

— Вот блин! — закатил глаза Миша. — И тут замели!

— Хватит чушь нести. Послы. — Злое лицо Виктора ничего хорошего им уже не сулило. — Хрены вы ослиные, а не послы. Арестовать!

В палату ворвались несколько воинов, ловко скрутили руки, всех троих вывели оттуда.

— Отведите их к телегам, привяжите, как следует к колесам, и приставьте рядом охрану, — скомандовал Виктор.

* * *

— Позови ко мне Отелло, — сказал Виктор командиру.

Так окрестили мастера меча, когда тот прошел карантин и стал полноценным гражданином. Уж слишком он был похож на Отелло из одноименного фильма.

Через несколько минут к Виктору прибежал тот самый здоровенный негр, который виртуозно владел холодным оружием.

— Пойдем со мной к пленным, — сказал Виктор ему. — Уверен, что один твой вид вышибет из них любое признание.

Отелло от этих слов своего командира захохотал, аж мурашки по телу побежали.

Они приблизились к телеге, на бортике которой распятыми загорали все трое послов Гурка-кила.

Виктор указал на Елисея. Отелло быстро отвязал его путы и за шиворот поволок за Виктором в степь. Прошли они подальше, где по велению Виктора, Отелло грохнул того оземь и навис над ним с обнаженным кривым ятаганом.

Елисей сейчас по цвету лица не отличался от серозема, на котором валялся. Между ног поплыло мокрое пятно. Виктор брезгливо поморщился, но ни о какой жалости не могло быть и речи.

— Сколько воинов в городе? — властно спросил у Елисея.

— Две тысячи семьсот сорок три, — быстро выпалил воевода.

— Все профессионалы или винегрет?

— Профессиональных только около семи десятков осталось, — спешил продемонстрировать свою откровенность Елисей. — Да и то, некоторые раненные так, что оружие особо в руках держать не могут.

— Выходит, армия твоя из крестьян состоит? И как же вы собирались от нас отбиться? Вилами, что ли?

— Виктор, Виктор, я все скажу, если пообещаешь отпустить меня, — скороговорно заголосил Елисей.

— А что еще можешь ты мне рассказать такого, чтобы отпускать тебя?

— Пообещай, и ты узнаешь очень важную вещь, — уговаривал старший лейтенант полиции. — Спасешь много жизней своих воинов. Только поклянись, что отпустишь меня потом.

Виктора заинтриговали его слова. Что ж это такое угрожает воинам?

— Ладно, — нехотя согласился он. — Если докажешь, что спасаешь моих воинов, клянусь, отпущу.

Елисей оживился. Глаза лихорадочно засверкали, даже приподнялся на локте. Сейчас он благодарил небеса, что первым Виктор его вытащил на допрос. Ведь двое его подельников тоже знали про военную хитрость Гурка-кила, не только он. Любой из них сразу воспользовался бы сведением, чтобы выкупиться. Тогда он остался бы в дураках. А так, он первый.

— Правитель придумал коварную ловушку твоим воинам. В центре самой большой площади у ворот поставил огромную бочку полную пороха вперемешку с галькой. Прямо под бочку идет подземный лаз. Как твои воины ворвутся в ворота и окажутся на этой площади так три дороги от площади забаррикадируют. А как большинство воинов твоих окажутся вокруг бочки, ее взорвут из-под земли. Все там и погибнут на месте.

Виктор выслушал его признание с бесстрастным выражением лица, хотя внутри ликовал, что узнал о такой опасной ловушке коварного Гурка— кила.

— Хорошо. Если окажется все, как ты сказал, отпущу.

Елисей от радости заерзал так, что весь перепачкался мочой. Виктор зажал нос и попросил негра поскорее его оттащить куда нибудь подальше.

— Отведи его назад так, чтобы те двое его не увидели. В одиночку привяжи подальше от них, поставь охрану и возвращайся сюда.

Отелло кивнул, снова поднял пленника за шиворот и поволок окружным путем к телегам.

Пока его не было, Виктор углубился в кустарники можжевельника. Как и предполагал, не могло тут не быть живности. Засек местного суслика и мгновенно выстрелил от бедра. Долгие тренировки не прошли даром. Пуля раздробила зверьку хребет. Виктор поднял добычу и повернул назад. Из кустов вышел прямо перед встревоженным негром.

— В кого стрелял?

— В него, — улыбнулся Виктор, бросая к его ногам тушку. — Теперь вот что сделай. — Виктор достал походный нож, ловко рассек тельце суслику. — Подставь меч. — Он обильно полил клинок кровью, покапал на плетенку в видном месте, пальцем обмазал негру возле губ и подбородок тоже.

— Вот теперь ты точно страшен, — засмеялся он. — А как насчет того, чтобы пожевать сырое мясо?

Отелло безразлично пожал плечами:

— Можно.

— Ага! — Виктор отрезал от тушки длинную полосу со спинки и протянул Отелло.

— Только пока не ешь. При пленных терзай зубами.

Отелло понимающе засмеялся, и они пошли к телеге, где продолжали висеть Степан и Миша.

При их приближении оба пленника побелели и не могли оторвать взор от черного палача с ног до головы в крови несчастного Елисея.

— Так, — злорадно оскалился Виктор. — Немного накормил его свежатиной.

В это время Отелло, рыча, впился своими белоснежными крупными зубами в кусок сырого мяса.

— Еще есть хочешь?

Отелло снова зарычал.

— Хочет. Тогда тащи вот этого. — Виктор показал на Степана.

Кандидат в депутаты по-звериному завыл, когда негр, окровавленными руками стал развязывать его путы. Виктор даже побеспокоился насчет его будущей психики.

Его тоже потащили на то самое место. Только несколько обошли намоченный участок. Тут и его скинул мавр на землю.

— Ну что, Степан? Или продолжаешь требовать, чтобы по имени отчеству к тебе обращался? Будешь говорить или сразу зарезать тебя, как Елисея?

— Буду. Только не убивайте.

— Хорошо. Что полезного мне можешь рассказать?

— Расскажу. Только пообещай, не убьете.

— Кроме бочки на площади, — улыбнулся Виктор.

— Ах, тварь! Рассказал уже? Предатель! Тогда не знаю, что вам еще могу поведать.

— А ты расскажи мне лучше, сколько ворот есть в Фахане?

— Три, — не торгуясь больше, ответил Степан.

— А если ты прикажешь, откроет стража?

Степан отрешенно уставился на вечеряющее небо и молчал.

— Что? Отдать тебя ему на съедение?

— Откроют, — уныло подтвердил Степан. — Помогу, если только потом меня отпустите.

— Отпустим.

— Дай клятву. Хотя, ты можешь нарушить, я знаю.

— Тогда чего требуешь? Даю слово, что отпущу на все четыре стороны, если поможешь открыть задние ворота в город.

— Договорились. Откроют ворота, и я сразу ухожу восвояси.

Виктор протянул руку, помог Степану подняться на ноги.

— Заполночь начнем операцию. А пока будешь на своей привязи. Отелло, отведи его обратно.

Виктор не стал заморачиваться Мишей. Толку от него никакого. Поэтому прямиком пошел к Сергею, которого нашел в его палатке.

— Кое-что теперь знаю, Серега.

— Ты это о чем? — не врубился Сергей.

— Да, допросил я пленных послов, и кое-что новенькое узнал.

— Ты что, пытал их?

— Да я пальцем их не коснулся! Зато припугнул здорово. Полицейский описался от страху.

— Ну, рассказывай тогда, чего выяснил.

Виктор рассказал другу о ловушке Гурка-кила и об обещании Степана помочь открыть ночью запасные ворота города.

— Ого! Это шанс. Половину рати подтянем к тем воротам. И со стен не заметят.

Глава 16.

Поздним вечером, пока не стало совершенно темно, начался тайный маневр. Три роты по одному ушли подальше от крепости, чтобы окружным путем вернуться к той стороне стены, где, со слов Степана, стоят другие ворота.

Виктор уговорил Сергея поручить ему захват города, а самому лучше быть с этой стороны. Мало ли чего. Без командира негоже оставлять половину рати с пушками и телегами.

— Я все сделаю как надо, — уверил он друга.

С последней ротой и вместе с пленником он тоже пошел на маневр. В указанном месте уже стояли две предыдущие роты, когда и они приблизились туда. До полного мрака оставался максимум час.

— Всё, Степан, — отряхнул его костюм Виктор. — Скоро твой выход на сцену. Учти, что в спину тебе будут нацелены арбалеты. Если попытаешься пошутить, это окажется последняя твоя шутка.

Степан угрюмо кивнул, принял факел и спички, сел на сруб в ожидании полного мрака.

Как только мрак до слепоты окутал все вокруг, десятки воинов стремглав понеслись уже к невидимым стенам города, и припали к ним. В это время туда же ощупью передвигался Степан, на ходу пытаясь поджечь факел. Наконец, это ему удалось сделать. Теперь он подходил к воротам.

Виктор отчетливо увидел прижатых к стене своих воинов, но вылезшая на стену охрана могла разглядеть только освещенного факелом первого советника великого правителя. Наверняка растерялись, увидев во мраке извне дворцового чиновника. Да еще одного без охраны. Не приученные к дедукции, они среагировали самым стандартным способом: поспешили приоткрыть створку, чтобы впустить его поскорее на безопасную территорию. И это стало их последней роковой ошибкой. Вместо него в щель проскочили воины захватчика. Стремительно пронеслась смерть по кучке охраны уже широко открытых ворот. Свет факела в руках понурого Степана был хорошим ориентиром для остальных воинов в укрытии.

Через пять минут все они оказались в городе. Можно было аккуратно прикрыть за собой створы.

Виктор похлопал Степана по плечу:

— Теперь ты свободен. Но подумай: может, захочешь с нами вернуться в новую Русь?

— Я человечиной не питаюсь, угрюмо ответил Степан. Мне с дикарями неохота жить.

— Тебе предлагаю жить в нормальных условиях вместе с твоими друзьями, Елисеем и Мишей.

— Не понял... — растерялся Степан. — Елисея вы зарезали, а твой раб сожрал его.

— Ты охренел, Степан? Жив, здоров твой Елисей. А того, кого ты рабом назвал, свободный гражданин нашей страны. Кстати, виртуоз боя с мечами.

— Так, все было подстроено? Елисей жив? — опешил Степан.

— Жив, жив. Завтра утром встретитесь.

Степан бессильно сел на край дороги. При свете факела по его лицу пробегали всевозможные эмоции.

Тем временем воины Виктора продолжали очищать эту часть города от защитников. Их тут в тускло освещенных улицах оказалось мало. Это только ненормальные пришлые южане могли попереть в осажденный город, когда глаза ни черта не различают.

Сам Гурка-кил сладко сопел, прижавшись к белой груди постельной любовницы, когда внизу бесшумно резали подряд всех, кто с оружием. Воины, вельможи, гости, не имело значения. Вооружен, значит, должен быть убит на месте. Спит он при этом или наслаждается женщиной, тоже не имело значения. Должен быть убит на месте. Задумали в ловушку загнать воинов рати Сергея, вот вам ночная ловушка. Очи за око.

Этаж за этажом шла старуха с косой за воинами, вооруженными короткими мечами, пока не оказались они на самой верхотуре дворца, в опочивальне местного владыки.

Виктор первым ворвался под ее своды в окружении множества факелов и мечей.

Гурка-кил вскочил и дико заорал во все горло. Женщина рядом кубарем скатилась на пол и забилась под кровать. Оттуда донесся тихий скулеж.

А Виктор послал за первым советником. Пока не привели Степана, разглядел сельдурского монарха. Он очень был похож на старшего брата, только, ясно, моложе. Еще не потерял живости в глазах и проседь в волосах и бороде пока редкая. Соображает быстрее. Вот, перестал призывать стражу, понял, что поздно. Теперь, голым сидит на постели, судорожно прижимая к костлявой груди атласное покрывало. Ненавидящие глаза сверкают при свете множества факелов на его ястребинном лице.

Вскоре поднялся сюда и Степан.

— Будешь переводить, — сказал ему Виктор, развалившись возле кровати на мягком пуфике. — Заодно и советовать. Вот, начни с того, что, скажи: Сельдур отныне находится под контролем новой Руси, как и Тургин. Если хочет и дальше править своей страной, то должен признать это.

Степан, мерно покачиваясь в такт словам, переводил властителю. Виктор внимательно следил в это время за реакцией на эту новость. Он знал, что по первой реакции сможет достаточно достоверно судить как он поведет себя в дальнейшем.

Гурка-кил застыл, потом сначала яростно глянул на улыбающегося Виктора, потом в нем вдруг что-то сломалось. На глазах постарел лет на десять, сгорбился еще больше и пролепетал свое согласие с условиями.

— Вот и славно. Тогда пусть немедленно прикажет слугам провести моих воинов по подземному ходу к бочке с порохом.

Узнав, о чем сказал захватчик, Гурка-кил побледнел, аж затряслись губы, потом пролепетал приказ слуге у постели.

— Этот слуга поведет, — объяснил Степан.

Виктор выделил нескольких из воинов, что тоже были сейчас в покоях, послал обезвредить ловушку, заодно завалить проход. Они удалились за слугой.

— Хорошо. Осталась малость: одеться и пойти передо мной к главным воротам. Пусть сам их откроет. Потом может вернуться сюда и доспать до утра со своей бабой.

Степан переводил, почему-то, долго эту пару фраз. Понятно, давал последние советы, как быть тому дальше. А может, что-то еще? Виктора, собственно, это и не волновало. Ничто теперь не помешает навести в Сельдуре порядок. Таким, каким считает триумвират будет.

Другой слуга помогал повелителю одеваться. Процесс занял много времени, потому что, оказывается, одежд на нем должно быть множество, чтобы он мог перемещаться по своему городу. Ну, да бог с ним. Дождался, пока правитель приоделся достаточно и чинно, важно, приосанившись, направился к дверям.

Виктор приказал командиру проследить на расстоянии за его поведением. Если что пойдет не так, быть готовым к стычке. Сам тоже поднялся пойти за ними.

Самого Гурка-кила сопровождали на этот раз только несколько слуг. Они шли позади с факелами в руках, освещая ему дорогу. А еще позади, шагах в ста от этой процессии, с наведенными арбалетами следовали воины Виктора.

Когда неожиданно для войска сам собственной персоной Гурка-кил возник на площади, где стояла опасная бочка, да еще без охраны, да еще средь ночи, защитники города впали в ступор. К нему сразу подбежали офицеры и попадали на колени. Остальные защитники тоже падали ниц, кто, где стоял. Даже те у пушек, что таились на высоких стенах, там же преклонились перед своим властителем. А Гурка-кил, передвигаясь словно зомби, медленно направился к городским воротам. Тут он стал, схватившись за огромную перекладину, и что-то закричал.

Среди недоумевающих воинов сначала пошел тихий ропот, постепенно усилившийся до криков. Все они вскочили с колен и в волнении переговаривались.

Гурка-кил поднял руку, наступила тишина. Вновь что-то заявил всем своим воинам. Видать, давал приказ о капитуляции. Потом снова схватился за неподъемную перекладину. На этот раз офицеры тоже поднажали на нее, подскочили еще несколько воинов. Перекладина с грохотом свалилась вниз. Ворота со скрипом отворились. В этот же миг воины Виктора устремились на площадь, по пути разнося баррикады.

Защитникам ничего не оставалось, как побросать оружия и отступить к стенам.

Со скрипом спустили подъемный мост. Поднялись на стены, поскидали установленные там пушки к подножью. И при свете множества факелов на стенах Сергей повел свою часть армии в сдавшийся Фахан.

* * *

Кто в эту ночь спал, проснулся в другом Фахане.

Сергей и Виктор, окруженные местной знатью, включающей в свой состав, по иронии судьбы, и троих их земляков, были в тронном зале дворца правителя. Гурка-кил, как положено, восседал на своем возвышенном троне, охраняемый его же стражниками в блестящих латах и алебардами.

Перпетол диктовал писарю условия ультиматума, иногда заглядывая на пергамент, будто бы проверял точность написанного, хотя читать вовсе не умел.

— Спроси его: хочет ли закрепить такой приказ подписью и печатью?

Перпетол спросил и, конечно же, Гурка-кил согласился. Виктор мог поспорить, что он, точно как и брат, надеется, что все это временные неприятности. Придет вскоре другое время, освободится от ига иноземцев. Ну и пускай надеется.

Приказ правителя закрепился. Теперь настала очередь глашатаев и гонцов по остальным городам Сельдура.

— Чтож. Передай, мы рады его дальнейшему мудрому правлению по новым законам, — закончил работу по вербовке правителей Виктор. — Пусть сегодня же поставит тут и другой трон для нашего наблюдателя.

Когда вышли из тронного зала, Виктор подошел к Елисею.

— Где твой пистолет?

Елисей поглядел на него смурным взглядом, потом молча, отправился вон. А Виктор весело подмигнул Степану:

— Ну что? Рад, что не съели твоего друга?

— Ой, как ты хитер! — скривил улыбку Степан. — Ой, хитер. Так обдурить меня, никогда бы раньше не поверил в такое. Сам часто дурил, но чтобы меня...

— Ты еще не знаешь остальные его способности, — ухмыльнулся Сергей.

— Теперь догадываюсь. Хорошо, Виктор, твое предложение еще в силе, насчет нас?

— Я согласен. Дело за Сергеем.

— Вы о чем говорите? — не понял Сергей.

— Ты согласен, чтобы они пошли с нами? — спросил Виктор у Сергея. — Негоже земляков оставлять на произвол судьбы.

— Ты прав, как всегда. Только учтите, у нас все крайне строго насчет правил жизни. Нарушение — и не посмотрим, что земляки. Изгоним автоматом. — Повернулся к Мише. — Особенно это касается тебя.

— А чё я, в натуре? Я ничё.

Виктор засмеялся и хлопнул парня по плечу:

— А тебе придется походить еще и в школу. Подправлять образование. Кстати, вам уже ведомо, что у нас запрет на религиозные отправления?

— Это как? — поразился Степан. — Вы не православные?

— Совсем нет религии? — удивился Миша.

— Совсем, — подтвердил Виктор. — Ну, в любом случае, сначала вы будете в карантинной зоне. Там все подробности и узнаете. Согласитесь с нашими законами, милости просим в гражданство. А нет, так никто не будет держать. Сможете искать другую жизнь. Устраивает такой расклад?

— Там посмотрим, — буркнул Степан.

Вернулся Елисей, протянул Виктору свое табельное оружие и запасную обойму.

— Даже не пойму, зачем он тебе, если не стреляет, — проворчал он. Но видно было, что не желает с ним расставаться, даже если нет от него пользы.

— Вот спасибо! — сунул в карман подношение Виктор. — У меня будет стрелять. И еще размножится, как кролик на току.

— Это как? — не понял Елисей. — Вы что? Колдовством занимаетесь у себя?

— Можно сказать, что да, — усмехнулся Виктор. — Теперь идите по своим берлогам, собирайтесь в путь. На днях вернемся домой.

Как они ушли Виктор повернулся к Сергею:

— Послушай. Есть несколько еще несделанных дел. Необходимо порох, что в той бочке, собрать в мешки и переправить на пароход. Пароходом же отправить всех наших пассажиров. Чего им с нами дальше таскаться? Вот он где стоит сейчас. — Виктор достал карту и показал на ней отмеченный крестиком участок реки.

— Что еще?

— Еще хотел бы добраться до моря. Степан сказал, что северные границы Сельдура омываются морем. На карте нет его. Вот и пририсуем.

— Отличная новость. Обязательно пририсуем. Что еще?

— И самое главное. Нужно найти место производства пороха и ликвидировать его. Специалистов местных задержать и тоже послать на пароход.

— Ты нашел странный метод пополнять ряды наших пороховников, — покачал головой Сергей. — Вроде, как рабами Рима.

— А ты предлагаешь своих граждан ставить под наблюдение?

На это Сергей не нашел возражений и промолчал.

— Ладно, — сказал он через некоторое время. — Начну с бочки. — Повернулся и пошел из дворца на площадь, к своим воинам.

Пригнали конфискованную телегу, местные стражники забивали мешки порохом вперемежку с галькой и грузили на них. Когда опустошили ловушку полностью, телега отправилась в путь вместе со всеми гражданскими в рати Сергея. Им нужно было преодолеть десять километров на запад до ближайшего берега большой реки. Там должен был по уговору ожидать их пароход.

Тем временем выделенная группа под предводительством Перпетола рыскала по городу в поисках местных пороховников и складов. В результате еще телега отправилась с порохом вслед за уже отправленным. Доставили к Сергею с десяток их производителей.

Сергей посредством Перпетола с каждым в отдельности провел беседу, отобрал тех, которые хорошо разбирались в том, что делали тут. А один из них оказался зеудом, бывшим кузнецом. После собеседований остались всего трое, и все трое получили приказ вместе с семьями собираться в дальний путь. Сергей обещал им нормальную жизнь в другой стране. Хотя сам прекрасно понимал, что это не совсем будет так. Но, тем не менее...

* * *

Теперь колонна сократилась еще на одну роту. Очередной командир остался в Сельдуре в качестве наместника новой Руси со своим личным переводчиком, Перпетолом. Снабдили запасом болтов с боеголовками и гранатами из трюма парохода, дали нужные инструкции, пообещали вскоре доставить сюда семьи тех, кто их имеет, после чего рать отправилась дальше на север сквозь завоеванную страну.

Хотя, какое же это завоевание, если кроме освобождения и справедливых законов ничего не привнесли. Разве что небольшой налог со всей знати и серьезного ограничения самовольности правителя и его прихвостней.

Точно, как и в Тургине, высыпал простой люд к воротам. Осыпаемые лентами колонна тронулась на свидание с морем, о существовании которого узнали друзья только здесь.

По пути попадались крепости, большие и малые. Каждую Виктор наносил на свою специальную карту Сельдура как мог точнее. В каждую ныряла рота, проходила по ее улочкам под приветственные крики народа и злобные взгляды других, затем примыкала к остальным и продолжала путь дальше.

Только раз устроили в пути привал, а на следующий день вышли к берегам водного простора, запах которого учуяли еще издали.

— Вот оно! — Виктор глубоко вдыхал пьянящий аромат воздуха. А глаза не уставали смотреть на накатывающие с грохотом ярко синие волны в сверкающих белых гребнях.

— Эх, искупаться бы, — мечтательно потянулся Сергей. — Сто лет не купался в море.

Виктор понимающе поглядел на него.

— Нет ничего невозможного. Давай, командуй привал.

Радость обуяла всех воинов, как услышали приказ. Резво расположили по берегу лагерь, выставили пушки назад, на всякий пожарный случай, после чего командиры от Сергея получили указание, в каком количестве за раз могут пополоскаться желающие.

Сами Сергей и Виктор первыми скинули на желтый песок обмундирование и с гиком бросились в высокие волны. Вода обдала их сначала леденящим холодом, но не смогла удержать от вожделения нырнуть.

Поплескавшись вдоволь, друзья выбрались на теплый песок, с наслаждением свалились на него, подставляя спины лучам полуденного солнца. Они лениво наблюдали за барахтающимися в волнах воинами, за другими, с нетерпением ожидающими свою очередь.

— Витек, а как назовем открытое тобой море?

Виктор с недоумением посмотрел на друга:

— Наверное, уже есть какое-то название. Спросим как нибудь у местных. Может, даже Степан уже знает.

— Не-а. Не спросим. Считай, что сами открыли. А те пусть как хотят, называют. Нам-то что?

— Ну... тогда, пусть будет называться 'Синее море', — пожал уже успевшими загореть плечами Виктор.

— Вроде 'Черного', 'Желтого'?

— Да. А почему бы нет?

— Да будет так! — торжественно изрек Сергей. — Отметим на карте как Синее море.

Они вновь притихли, прислушиваясь к шуму волн и хохоту купальщиков.

— Кстати! — вдруг встрепенулся Сергей. — А почему мы до сих пор не называем наши реки тоже?

Виктор улыбнулся:

— Нам не до того пока.

— Напрасно. Должно быть до того. Давай и им придумаем названия заодно. Вот, к примеру, река, что через наш город протекает до сюда. Как называться будет?

Виктор поднялся на локтях и живо предложил:

— А давай назовем в честь нашего профессора, Васильевой рекой!

— Здорово, — тут же согласился Сергей. — Пускай так и будет называться. Тогда реку, по которой ты пробирался к плато назовем Викторовой рекой.

— Да ладно тебе, — смутился Виктор. — Придумаешь же.

— А что? Кто же нас запомнит иначе в будущем? И не спорь. Так и назовем обе реки.

— Если люди в будущем только по названиям рек и озер нас вспоминать будут, то грош нам цена, — посерьезнел Виктор. — Нам бы задуманный строй увековечить, чтоб по нему нас вспоминали.

Сергей тоже перестал улыбаться. Вновь Виктор коснулся болезненной темы.

— Честно говоря, — тихо признался он, — я не верю, что так и будет. Не живуч наш нынешний подход. Поменяется всё со временем.

— Это ты зря так говоришь, Серега. Все зависит от нас. Заложим крепкий фундамент, не развалится.

— Ну, не знаю, — вздохнул Сергей. — Одно мне только греет душу, что при любом будущем раскладе, наше детище окажется сильнее остальных.

— И на том спасибо, — засмеялся Виктор.

Глава 17.

Сентябрь был на дворе. Порой моросило, а порой тяжелые тучи срывались проливными дождями. Но по большей части небо бывало чистым, без единого облачка и ласково грело солнышко. Может, это то солнышко, что грело их 'там'? По гипотезе профессора — нет. Инореальное светило, как и сами они.

Жадно вдыхали друзья жаркий пар. Соскучились по баньке, по дубовым веникам. Вот теперь с удовольствием прохаживались по все еще загорелым спинам и грудям. Василий Иваныч не отставал от молодых. Сам заметно помолодел, как стал отцом.

Старость, она в основном психологический феномен. От тоски и горя гораздо больше тело стареет, нежели от прожитых годов. Значит, счастье должно молодить. И Василий Иваныч тому был наглядным доказательством. Любимая Глаша, обожаемая Танечка, перспективное творческое дело, все в купе освободили его душу от тоски по утерянной жизни и заполнили ее новым счастливым содержанием.

— Пора, братцы, горло промочить, — поднялся Василий Иваныч с полки. — Айда, за мной!

Укутанные в простыни они расселись за лавкой в предбаннике, а Виктор полез в холодный шкаф за очередным кувшинчиком вина.

— Нет, непременно пивоварню поставим, — который раз грозился Виктор. — Какая же баня это без пивка?

— Так, поставь! — Как всегда ответил Сергей.

— А ты не поможешь, конечно. Пить, так все мастера. А как помочь, так сам поставь.

— Нет, ну ты даешь, — засмеялся Сергей. — Как маленький. Чего тебе помогать? Распорядись где да что. Сколько надо людей, какое оборудование, какое помещение, и производи на наше благо пенистое. А я занят по горло.

— А я без дела болтаюсь, — огрызнулся Виктор. — Только о пиве думаю.

— Не ссорьтесь, ребятки, — прервал их спор Василий Иваныч. — Пиво подождет. Не теряйте ни минутки на другое. Сейчас, главное организаторские дела. Вот, давайте, пока есть время, прикинем идею Виктора по поводу политической партии.

— Давайте! — Сергей с грохотом придвинулся к лавке. — Начнем с названия. Устраивает 'Новая Русь'?

— Это не самое важное, Сережа. Лучше начнем со структуры ее. — Василий Иваныч наклонился и вытащил из ящичка шкафа бумагу и карандаш. Повертел в руке автокарандаш и небрежно заметил: — Могли бы уже и авторучку производить.

Виктор аж задохнулся от возмущения:

— Когда, Василий Иваныч?! Столько, блин, дел!

— Ладно, ладно. Это я так, по-стариковски поворчал, — захихикал он. — Не обращай внимания. Давай по структуре кумекать.

— Стандартная, партийная структура не устраивает вас, профессор? — спросил Сергей.

— Не устраивает. В стандартной много формального. Зачем нам формальные объединения? Нам голоса избирателей без надобности.

— Хорошо. Есть конкретные предложения?

— Сейчас подумаем. — И Василий Иваныч предсказуемо полез за своей трубкой и кисетом. — Перво-наперво, структура должна уподобляться тому, что проповедует собранию. То есть, должна иметь в председателях тоже тройку. Триумвират, значит. Вот эти партийные триумвираты уже точно должны следовать избирательности по той схеме, что мы планировали тут проводить первоначально.

— А почему точно?

— Да потому, что они с неформальными группами будут иметь дело, не то, что мы. Продолжая аналогию, пусть там тоже будет зона карантина и свои законы, нарушение которых осуждаются изгнаниями из партии временно или навсегда. — Профессор так заразительно задымил, что и друзья потянулись за своими трубками. — Теперь, самое главное. Партия должна принимать живое участие в жизни своей страны. То есть, должна внутри иметь структуры, наблюдающие за различными внутриполитическими процессами и организациями. Так, например, на каждом судебном процессе должен присутствовать представитель партии от конкретной ячейки. В гильдии торговцев должен быть из ячейки торговли и так далее. Партия должна контролировать союзы труда. А еще лучше, если союз труда целиком будет в составе партии. Вот, примерно в таком ключе составлять нужно первичный устав. После, постепенно совершенствовать его по мере усиления партии.

— Хорошо. Тогда накиньте в черновике, отправим Кириллу. А кого пошлем по остальным филиалам? — спросил Виктор.

— Отбирайте из первого состава. Но учтите, только по одному представителю от нас. Остальные двое их тройки должны выбираться из местного населения. Чтобы нас не обвиняли в экспансии.

— Договорились, профессор. Так и сделаем.

— Теперь другой вопрос, — заговорил Сергей. — Есть предложение, создать новый поселок у нефтяников. Там же развернуть химическое производство.

— Отлично! — оживился Василий Иваныч. — Давай, строй.

— Я занят городом. Не могу так много откладывать. Скоро зима, а я еще ничего не успел построить.

— Не скромничай, Серега, — улыбнулся Виктор. — Как же не успел? А кто же тогда столько понастроил?

— Нам нужно гораздо больше. Жилого помещения на три тысячи жильцов минимум. А это больше тридцати зданий.

— Ладно тебе. Никто на улице пока не остался. Кроме того, у тебя теперь зодчий классный имеется. Забыл, как звать...

— Бордуан его зовут. Только от него пока толку нет. В карантине он со своей семьей.

— Ничего. Подождем.

— А что решили насчет светильников? — вспомнил Василий Иваныч. — Когда осветите нас?

— Это еще не скоро, профессор. — Виктор только тяжко вздохнул. — Генератор соберем, производство лампочек запустим. Провода электрические изготовим. Словом, целое дело.

— Жаль, — Василий Иваныч тоже вздохнул. — Как хочется по-человечески пожить.

Сергей и Виктор разом засмеялись.

— Чего ржете? Ну, очень хочется почувствовать себя в привычной цивилизации.

— Профессор, а при лампах веками не было цивилизации? — сквозь смех спросил Сергей. — Пару лет, как с лампой живем. Еще годик потерпим.

Вот вы и терпите. А мне первому протянете свет. Ясно вам, лодыри?

— Яснее не бывает, — захохотал Сергей.

* * *

Виктор зашел в ангар, где кипела работа. Все станки были загружены деталями, все были при деле, включая новых учеников.

Федор сидел за столом и корпел над вычислениями. К нему подсел Виктор, небрежно бросил на стол перед ним пистолет, конфискованный у Елисея.

— Что это? — округлил глаза Федор.

— Новое оружие взамен наших примитивных револьверов, — улыбнулся Виктор.

Федор поднял пистолет, внимательно разглядел со всех сторон.

— Странная конструкция.

— Это самозарядный пистолет Макарова. Восемь выстрелов, вставил следующий магазин и стреляй дальше.

— А как там внутри устроено?

— Гляди внимательно. — Виктор извлек из рукоятки магазин с не стреляющими патронами, отделил затвор, снял пружину со ствола, отделил затвор от рамы, отцепил рукоятку и курок. Все детали разложил по порядку на столе. — Запомнил последовательность? Нет? Тогда еще раз погляди. — Виктор вновь замедленно собрал, разобрал. — Вот так. Повторишь сам?

Федор, пару раз ошибившись, научился полностью разбирать и собирать.

— По каждой из составных частей аккуратно разберись. Необходимо детальки точь в точь скопировать. Каждую позицию прорисуй на отдельных листках, чтобы сохранить последовательность их соединений. Твоя задача изготовить станки по изготовлению каждой такой детальки. Потом займемся патронами. Повторим этот калибр.

— Понял, — задумчиво разглядывал Федор разобранный пистолет. — Займусь этим делом немедленно.

— Порох, который сейчас в этих патронах пришел сюда из моего мира. Теперь выясняется, что в этом мире он не горит. А может капсюли не взрываются. Очень интересно узнать, что именно изменилось. Поэтому, порох и капсюли потом отдадим Сергею на исследование. А пока занимайся копированием конструкции.

— Ты меня заинтриговал, Виктор. Чувствую, пока не разберусь в ангаре останусь жить.

— Ты так не шути. Хочешь, чтобы жена твоя мне глаза исцарапала? Кстати, как Лариса? Когда подарит тебе ребенка?

— Скоро уже, — засмутился Федор. — К новому году.

— Вот и славно. Будет у нас еще один выдающийся мастер. Или мастерица, — поправился Виктор с улыбкой. — Ладно. Поработай, я же пойду, повидаюсь с Марзаном. А то с тех пор, как вернулся, еще с ним не встречался.

Виктор вышел из ангара и направился к кузнице. Теперь здесь трудились более тридцати кузнецов, которым сотни шахтеров непрерывно поставляли руду, и сотни лесорубов заготовляли древесный уголь. Качественный металл был пока главнейшей потребностью сегодняшнего дня молодой страны. Одних только рельсов требовалось несметное количество.

Виктор узнал Марзана, несмотря, что был в маске, у последней доменной печи. Он позвал его через весь цех:

— Командир!

Марзан тут же откинул лом и поспешил к другу, на ходу скидывая рукавицы и брезентовый фартук.

— Рад тебя видеть, Виктор! — обнял он его. — Как прошел поход на север?

— Успешно, Марзан. Извини, что сразу не пришел к тебе. Сам понимаешь, сперва семья, потом начальство, в конце срочные дела. Только потом можно по друзьям пройтись.

— Понимаю, — улыбнулся Марзан. — Рад, что вернулся с успехами. Значит, обе северные страны приняли твой ультиматум?

— Обе. Куда денутся.

— Черт возьми! Это сколько же рабов ты освободил уже! Ты для них божий наместник.

— Не я освободил, а мы все. И не бога наместники, а справедливости.

— Ну, это я так, к слову. Если бы удалось полностью избавить мир от этой заразы.

— Избавим, дорогой Марзан. Это я обещаю тебе. Твоя давнишняя мечта скоро исполнится. Лучше расскажи, что сделал ты с карябанами.

— Ха! Это было весело. Не поверишь. Тысячная армия при нашем появлении пускались наутек, как зайцы. Бросали все и всех, женщин, детей, и пускались вскачь по степи в противоположную сторону.

Виктор представил себе такую картину и от души посмеялся.

— Знают, что ты не будешь трогать их женщин и детей, потому бросали.

— Да, конечно, — согласился Марзан. — А нам то что? Освобождали их рабов, забирали ценности и отправляли с ними сюда. Ты знаешь, сколько к нам прибыло новых? Три тысячи человек! Представляешь? Карантинная зона скоро сравнится с нашей основной территорией.

— О! Василий Иваныч этого нам еще не говорил. Интересная новость. Послушай, а мы справимся с таким количеством пришлых?

— Куда денемся. Они, между прочим, даром хлеб свой не едят. Здорово помогают нашим. Лесорубы только таскают наверх готовые заготовки. Каменщики вообще оборзели. Сидят в тенечке пока те режут для них камни. Кирпичники теперь сами глину не месят. Ну и много такого.

Виктор от его слов остолбенел. Марзан тоже почувствовал, что он напрягся.

— Ты что болтаешь, Марзан? Ты такое видишь и проходишь мимо? И давно этот беспредел тут длится?

Марзан растерялся:

— Н-не очень... С недельку.

— Срочно собирай отряд! — рявкнул Виктор. — Срочно!

Марзан сломя голову кинулся из кузни вон.

Виктор не просто дожидался сбора. Он, как зверь в клетке вышагивал из стороны в сторону, сжимал и разжимал кулаки. Глаза метали молнии. Виктор кратко здоровался с каждым подходящим из отряда и продолжал вышагивать.

Прошло целых десять минут, прежде чем отряд в полном составе собрался возле кузницы. Марзан построил их как положено. Виктор с металлом в голосе обратился к ним:

— Нарушен внутренний закон в стране. Вашей гражданской обязанностью было не позволять случаться таким происшествиям. Никто не смеет эксплуатировать человека, даже, если этот человек пришлый. Тем более, проходящего карантин. Такой человек без пяти минут наш гражданин. Марзан, поручаю тебе немедленно приступить к ликвидации несправедливости по отношению к таким. Все виновные должны быть наказаны.

— Как их нужно наказывать, командир?

— Будут прилюдно вымаливать у униженных прощения. Потом неделю в наказание будут работать от первых лучей солнца, до полного мрака ночи. И каждый должен знать, что только из-за того, что это первый такой случай они легко отделались. В повторных случаях будут осуждены судом. Выполняйте!

Марзан вместе со своими бойцами кинулся к канатам у перил. Виктор сверху видел, как они вывели из конюшен коней, разбились на десяток групп и помчались в разные стороны по территории.

Теперь только отпустил его гнев, и он отправился вниз. Нужно было Сергея тоже предупредить о подобных возможных происшествиях.

На огромной стройплощадке будущей столицы новой Руси трудились не менее полутысяч человек. И это не считая сотни кирпичников, каменщиков, цементников, трубопрокладчиков. Одних бригадиров тут были не меньше полсотни. Повсеместно возводились здания, обложенные строительными лесами. Некоторые уже достигли высоты четвертого этажа.

Сергея нашел, как и в прошлый раз, на верхотуре будущего здания правосудия. Виктор, перекрикивая шум вокруг, привлек его внимание и поманил вниз. Долго ждал, пока не дал последние указания бригадиру и не спустился к нему.

— Чего тебе, Витек? Почему отвлекаешь?

Виктор сердито огрызнулся:

— Отвлекаю, потому что так надо.

— Давай, выкладывай. Слушаю тебя.

— Серега, некоторые твои работники несколько отвлеклись от наших правил. Развели тут дедовщину. Карантинщиков эксплуатируют.

— Как это? — не понял Сергей. — Кто именно?

— Так я сам только что узнал об этом. Вроде, лесорубы, каменщики, кирпичники это точно. Про остальных скоро узнаем. Отправил Марзана разбираться.

Сергей зло тряхнул чертежами по бедру:

— Надо же! Нельзя отлучаться ни на день. Всех накажу к чертовой матери! Под суд отдам.

— Не стоит кипятиться, Серега. Это человеческая натура искать халяву. На первый раз уже придумал наказание дополнительным трудом. Плюс, попросят прощение при всех у карантинщиков. Будет уроком остальным. Но я почему к тебе пришел? Тебе нужно будет походить по своим участкам, и объяснять людям, в чем именно вина так поступивших. К сожалению, до печатных изданий пока далеко. Придется нам глашатайничать.

— Договорились. Обойду, как время выкрою. А теперь извини, надобно мне туда, — Сергей показал наверх. — На летучке поговорим еще.

Глава 18.

— Какая оригинальная конструкция! — Федор разложил перед Виктором на столе бумаги, на которых были изображены по-кадрово разбор деталей пистолета Макарова. — Теперь я понял принцип, как он стреляет. И могу по такому же принципу сделать уже длинноствольное оружие, что ты называл винтовкой.

— Даже так? — восхитился Виктор. — Неужели ты и это сообразил? А ведь я только собирался тебе подсказать такую мысль.

Виктору показалось, что Федор его и не услышал. Он в упор уставился на свои же рисунки.

— Очень интересная связка деталей, — продолжал разглядывать их Федор. — Просто и гениально. А эта пружинная пластинка за счет изогнутостей выполняет сразу несколько действий. Удивительно.

— В том мире столетиями к этой простоте приближались. Значит, говоришь, что сможешь повторить такое?

— Повторить? — рассеянно проговорил он. — Повторить... Да, да. Повторим. Нужно будет много потрудиться над специальными станками. Штамповочных понаделать.

— Как думаешь, когда получим результат?

Федор пожал плечами:

— Новое дело. Без понятия. По крайней мере, начал уже. Вот те парни готовят матрицы. — Он указал на ту сторону, где трое его работников корпели на фрезерном станке.

Виктор тоже стал разглядывать рисунки на столе. С такой фотографической точностью прорисованные контуры просто восхищали. Выходит, встретили они второго Леонардо да Винчи, только родившегося в племени.

— Федор, а не хочется тебе заняться, как тогда, резкой по дереву или порисовать картину?

Федор с грустью глянул на Виктора:

— Очень хочется. Порой дома, по ночам так и делаю, если не спится. В основном рисую спящую Ларису, — улыбнулся он. — А днем нет времени даже перекусить. И не только у меня. Ребята, вот, тоже едят за станками.

— Вы просто молодцы. Ладно, мне пора. Передавай привет от меня Ларисе.

Виктор покинул ангар, который становился тесным даже с новыми пристройками и отправился в зону карантина, где скоро должно было состояться полевое товарищеское судилище над беспредельщиками. Там уже стояли на поле вызванные с работ проходящие карантин и дожидались прихода отряда Марзана с виноватыми.

Виктор подошел к Сергею, что тоже оставил работу из-за предстоящего судилища. Только Василия Иваныча не было тут.

— Он не может прийти, — объяснил Сергей. — Поручил нам самим разобраться.

Спустя некоторое время показались и виновники 'торжества'. Шли с понурыми головами около сотни человек в сопровождении конных из отряда Марзана. Их тоже собрали на поле напротив карантинщиков. Можно было начинать повинение. Сергей вышел вперед и своим громовым голосом толкнул речь:

— У нас случилось то, что не должно было случиться. Попытались наши граждане поэксплуатировать людей. — Он указал на притихшую в другой стороне мужчин из карантина. Обращались с ними, как со второсортными. Проходящие карантин за них работали несколько дней. Разве, когда вы сами проходили карантин, кто-то с вами так поступал? Кто-то вас унижал, заставляя за себя работать? Поэтому, все вы виноваты перед ними. — Сергей теперь указывал на провинившихся. Те стояли, опустив головы. — Наказания по всем правилам не будет только потому, что происходит в первый раз. Повторное подобное дело нарушения равноправия будет сурово наказываться. А пока вы обязаны по одному подходить к людям, кого обидели своим хамством, и просить у них прощения. Кроме того, будете наказаны дополнительным трудом за те дни, которые за вас они работали. Контроль за исполнением наказания возлагается на отряд Марзана. Вот теперь по одному, начиная справа, подходите к ним, вымаливайте прощение.

Сергей отступил назад и повелительным жестом махнул рукой. Пошел первый из строя. Он приблизился к толпе карантинщиков и пробубнил извинения. За ним последовал второй.

Виктор потянул Сергея в сторону:

— Это надолго. Пошли назад.

Они возвратились на плато, предоставив Марзану завершить начатый процесс.

На подъемнике уже Сергей предложил зайти за профессором и нырнуть в баньку.

Я не против. Пошли, — согласился Виктор.

Они прямиком отправились в школу и как раз попали в пересмену. Василий Иваныч усталый вылезал от старшеклассников с кипой тетрадок, когда к нему подвалили друзья.

— Как насчет парной, профессор, — сразу предложил Сергей.

— Ох, как устал. А там еще остались кувшинчики?

— Пойдемте. Там достаточно заначки в моем ящичке. — Сергей повертел ключиком.

— Ну, тогда пойдемте. Только ненадолго. Глаша меня ждет, — предупредил Василий Иваныч, первым посеменивший вперед.

В баньке развели каменку на полную катушку, а сами в предбаннике устроились. Хорошего пара ждать придется.

— Как там с нарушителями? — спросил Василий Иваныч, поднимая свой стакан.

— Разобрались вроде, — ответил ему Сергей. — Как видите, инструмент эксплуатации одними других, не только власть денег. Избавишься от этой формы, найдут себе дорогу другие. Например, вот такая.

— Давай проанализируем ее, — задумался профессор. — Старожилы решили, что они рангом выше новоприбывших. Типичный армейский вариант дедовщины. Очевидно, что выделение такой значимости происходит произвольно. Откуда взялось преимущество в том, что они больше времени тут?

— Очевидно, что должно вызывать уважение стаж работы, — заметил Виктор.

— Уважение одно, а требование уважения, да еще в форме платы, другое. Уважение, как я понимаю, однонаправленное действие уважающего к уважаемому. Требовать к себе уважения — бессмыслица. То же самое, что требовать любви к себе. Хотя весьма популярными фразами как раз они и являлись в прошлой жизни. Мало слышали: 'требую к себе уважения'? Или довольно распространенный общественный шаблон: 'каждый должен любить свою родину'.

— Разве уважительное отношение к старшим, а тем паче патриотизм не воспитываются у молодежи подобными призывами? Кроме того, разве нелепо звучит наше же требование уважать законы? Ведь тоже требуем уважать, — возразил Сергей.

— Раньше, в молодости, может быть, это и убедило бы меня, Сережа, но теперь нет. Ты совершаешь распространенную логическую ошибку: бытовое значение слова вставляешь в рассуждение, а потом обратно сменяешь его на нужное понятие. Получается, вроде бы верно, но на самом деле ошибочный вывод.

— Что конкретно вы имеете в виду? — немного обиделся Сергей такой оценкой.

— Ну, хотя бы на этих же примерах. В строгих рассуждениях уважать закон нелепость. Соблюдать закон, это не значит уважать точно так же, как если уважаешь кого-то. То же самое о любви к родине. Требуется защищать родину, а не любить. Отдельно можно уважать закон или любить родину. Это индивидуальное право каждого быть фанатичным настолько, насколько захочется. Но требовать со стороны у кого-то испытывать заданные эмоции — нелепость. Эмоции по заказу могут испытывать только зомбированные. И вы лучше меня помните, как зомбировали 'там' людей. Вот такие призывы и есть очередной такой механизм.

— Значит, вы считаете, что стаж работы ни в коем случае не может вызывать уважения?

— Я не это сказал. Он может вызвать у кого-то уважения или не вызвать у кого-то. Я сказал, что не должен вызывать. Следовательно, стаж есть от балды взятый приоритет. То же самое, что взять приоритет по цвету волос или по форме носа. Одним словом, то, что не может быть в принципе передано от одного другому или отнято у одного и передано другому, не может выражаться через 'должно' как требование со стороны.

— Кажется, я не совсем понял ваш вывод. Если я говорю, что все должны соблюдать правила нашей страны, то я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, потому что предоставляешь альтернативу: либо соблюдаешь и то-то то-то, либо не соблюдаешь, тогда то-то то-то. Предоставляешь возможность выбора. Но сказать, что ты должен радоваться, когда меня видишь, это не выбор. Не может человек радоваться, если ему не радостно. Не может человек полюбить родину, если не любил до твоих слов. А если такое произошло, то ты имеешь дело с психической патологией.

— Но можно воспитать своих детей любить родину, — возразил Сергей. — Что тоже очень важно.

— Разве? А позвольте спросить: на чем базируется такое воспитание?

— На всевозможных примерах, где любящие свою родину всеми восхваляются, как герои. Начиная со сказок об Илье Муромце и заканчивая Александром Матросовом.

— Все правильно, Сережа. Дальше добавляются средства массовой информации, выступления лидеров и все такое, верно? Воспитывают с пеленок до гробовой доски. Но обратите внимание: воспитывается на базе голословных утверждений. Единственный аргумент, это то, что народ желает видеть тебя таким. И тогда, ты всеми почитаем и любим. Чем же такое воспитание лучше религиозного воспитания? Ничем. То есть, родители сначала, а потом и общество хотят воспитать из тебя фанатика. Чем отличается фанатик от психа, не буду говорить. Вы и так знаете, что одного поля ягодки. А на самом деле, в чем необходимость в таком воспитании? Только в том, чтобы в среде общества оказались ненормальные камикадзе, так необходимые в экстремальных ситуациях. Помните мой пример по поводу равноправия клеток нашего организма? Такое воспитание требуется, чтобы иметь конечности, которые можно подставлять под удар. Одним словом, нужны фанатики, а не рассуждающие.

— Но, профессор, страна не сохранится, если не будут такие. Все, так рассуждая, придут к решению отлынить от войны. Кому охота рисковать жизнью?

— Вот мы подошли к основной причине такого воспитания. Причина любви и отсутствие причины любви. Если человек ценит свое материальное и духовное окружение, включая весь народ и своих руководителей, если опасается это потерять, он будет готов горло перегрызть тем, кто пытается их лишить. И не нуждается он ни в какой сказке об Илье Муромце. Сам без воспевания будет героем. Если всего перечисленного мало, так общество будет нуждаться в фанатично воспитанных гражданах. Как видите, есть два пути сохранения сообщества, а не один единственный. Мы как раз пытаемся второй вариант общества тут создать. Нам не понадобится агитация самопожертвования ради остальных. Они будут, как лютые рвать тех, которые покушаются на их форму жизни. Потому, нам нет необходимости зомбировать таким способом. В смысле воспитывать так своих детей. Пусть каждый свободно решает, как быть и что делать, когда враг придет за нашим общим достоянием. Если у большинства не будет желания защищать наше общее достояние, значит, оно и не нужно вовсе. Зачем защищать ненужное? Фанатики нам не нужны, ни в какой форме, ни с какой полезностью. Это наше внутриполитическое кредо.

* * *

На следующий день утром рано к Сергею гонец из Горданы принес депешу. Посол писал, что правитель Бадалах скончался. Следом в Сонаре объявились в храме неизвестные, подстрекающие граждан к бунту против власти новой Руси. В связи с чем, возникла реальная угроза, что наследник трона не признает ультиматум и начнутся казни. Кроме посла под угрозой жизнь многих лидеров из низших слоев, поддерживавших достигнутый порядок. Просил не откладывать оказание помощи.

Сергей спешно отправился к дверям Виктора, нетерпеливо зазвонил в колокольчик. Вылез полуголый друг.

— Ты что с утрянки приперся? Страшный сон увидел? — сонно пробубнил Виктор.

— Хуже, Витек. Явь страшнее. В Гордане опасные дела могут случиться. Айда к профессору.

Виктор тут же потерял сонливость, кинулся одеваться сразу в боевые доспехи.

Минут через десять он уже был готов, и они поспешили к Василию Иванычу.

На их звонок отворила Глаша в ночнушке.

— Ой, что случилось? — сразу встревожилась она, увидев облачения Виктора и тревожные глаза Сергея.

— Здесь ничего не случилось. В другой стране может случиться. Нам бы с профессором переговорить, — попросил Сергей.

В это же время вылез из комнаты сам профессор в пижаме.

— Проходите в кабинет. Сейчас подойду.

Они вошли в третью комнату, расселись в ожидании Василия Иваныча. Тот не заставил себя долго ждать; через минуту прибежал с тревожным лицом.

— Профессор, вот почитайте. — Сергей протянул ему депешу.

Прочитал, насупился. Потом швырнул письмо на стол и тоже подсел к ним.

— Придется срочно отправляться туда. Как бы ни опоздать.

— Если прямо сейчас отправиться, то завтра с утрянки можно добраться, — сказал Виктор. — Думаю, моего отряда достаточно будет.

Василий Иваныч покачал головой:

— Мы уже ошиблись тогда, что сразу не оставили там воинов, как в северных странах. Это единственный способ избегать подобных инцидентов.

— Гордана маленькая страна, — высказал мнение Сергей. — Я думаю, и сотни хватит туда.

— Это уже вам решать, ребята, сколько куда. Тогда превентивно и в Эритрею отправляйте.

— Непременно, — согласился Сергей. Тогда я пойду, займусь комплектацией, а ты, Витя собирай своих.

— Может тогда и лидеров партии мне с собой прихватить? — предложил Виктор. — Пусть сразу и они там осядут со своими семьями.

— А что? Верная мысль. Только кого выбрали? — спросил Василий Иваныч.

— Из ветеранов можно кого угодно. Каждый из них справится.

— Тогда ты, Витя, этим и займись. Словом, через пару часов выходишь в поход. Всё? Ничего не забыли? Тогда бери вот листки с примерным уставом, и разбежались. — Василий Иваныч вынул из ящика стола два исписанных листка и протянул Виктору.

Сергей прямиком отправился вниз подготавливать две сотни своих воинов и пару телег со снаряжением для отправки в путь, а Виктор пошел к Марзану с неприятной вестью. Застал его дома.

— Марзан, у нас неприятности на твоей бывшей родине. — И поспешно рассказал другу о тамошних событиях. — Придется срочно выходить туда. Так что беги, собирай отряд. Через час отправляемся.

Марзан, выслушав новость, только кивнул и кинулся исполнять. А Виктор пошел выбирать из пришедших с ними сюда в первый День людей, будущих партийных лидеров Гордана и Эритреи. Но уже по дороге вспомнил, что не успел попрощаться с Милой и с малышом. Сердце аж защемило от своей черствости. Сразу решительно повернул назад и бегом пустился обратно к дому. И как раз вовремя. Они только проснулись, когда он влетел домой с неприятной вестью, что уезжает.

Мила стала мудрой женщиной за время жизни с таким мужем. Все сразу поняла и даже спокойно выспрашивала детали их плана. Когда разговор зашел о партийных лидерах, вдруг неожиданно предложила кандидатуру своей подруги. Виктор рефлекторно сначала сразу отверг ее, потом задумался: а почему бы и нет? Наоборот, окажет сильным толчком к переосмыслению отношений полов.

— А кого именно ты хотела предложить? — после задумчивости спросил он у жены.

— Екатерину помнишь? Бойкая такая. И не замужем пока.

Виктор припоминал ее такую подругу. Действительно, энергичная девушка. Только потянет ли на чужбине с мужиками?

Мила, словно прочитала его мысли:

— Она справится, будь уверен.

— А согласится? — продолжал сомневаться Виктор.

— Не сомневаюсь, — засмеялась Мила. — Как раз дело по ней. Обожает организаторские дела. Ты погоди минутку, я за ней сбегаю. Этажом ниже живет у брата.

Не дожидаясь согласия, Мила выбежала в дверь, оставив его наедине с маленьким Колькой. Он в колыбели помахивал смешно ручками и ножками. Виктор навис над ним, поигрывая пальцами, чем вызывал у малыша бурную радость.

Прибежала Мила вместе с молоденькой девушкой, Екатериной. Та как вошла, первое что сказала:

— Согласна.

Виктор от такого напора выпал в осадок.

— Когда выезжаем? — напирала Катя. — Что с собой брать?

— Девушка! — наконец пришел в себя Виктор. — Ты не хочешь даже знать, что там нужно делать?

— А я уже знаю. Мила сказала.

— И что же собираешься там делать?

— Партию 'новая Русь' создавать. Учить их людей нашим правилам... и все такое.

— В общем-то, да... — растерялся осведомленностью в такой степени за минуту беготни. Ох, женщины! — Только там еще много нюансов есть.

— Напиши, там разберусь.

Виктору ничего не оставалось, как протянуть ей один из листков профессорского устава. Катя бегло оглядела текст, кивнула:

— Понятно. Ничего сложного. Так, что с собой брать?

Теперь уже вопрос был решен самой кандидаткой, и решен без вариантов. Виктору осталось подчиниться.

— Бери самое необходимое на двухдневный путь. Остального на месте будет полно. И подходи к туннелю через полчаса.

Катя резко развернулась, что обдало ветерком от ее платья, и убежала по лестнице вниз.

— Ну и подружки у тебя! — восхитился Виктор, а Мила только посмеялась над его растерянностью.

Виктор поцеловал жену и сыночка, тоже пошел доделывать дела.

Второго кандидата нашел на стройплощадке, бригадира кирпичников. Он был гораздо менее импульсивным по сравнению с Катей, но как знал его Виктор, хорошим организатором. Поговорил с ним и тот согласился, если Виктор отправит и его семью с ним.

— Не сегодня, Ваня, — объяснил ему Виктор. — Наладим там все как надо, ты тоже нормально обоснуешься, потом пошлю твою семью к тебе, вместе с семьями остальных. Так что, иди пока собирайся на дорогу и на месяц другой попрощайся со своими. Сразу подходи к туннелю. Там уже идут сборы.

Виктор сам тоже прямо отсюда направился к туннелю, где уже выстраивались в две колонны конные отряды возле двух запряженных телег. Поодаль увидел отряд Марзана. Они тоже уже были готовы тронуться в путь. Ждали только двух партийцев.

Как появилась Катя, собравшиеся мужчины загудели, стали бросать реплики в ее адрес, на которые она делала вид, что не обращает внимания. Кинула свою большую сумку на сиденье одной из телег, ловко влезла сама тоже и оттуда уже отвечала презрительным взглядом на насмешливые реплики окружившей ее конницы.

Наконец, появился и последний участник похода. Он тоже, насмешливо глядя на Катю, взобрался на другую телегу и начался поход в южном направлении.

* * *

В быстром темпе они преодолели до ночи расстояние до шахты, на территории которой теперь стояли множество добротных одноэтажных домиков шахтеров. Рядом с домиками за оградой зеленели аккуратные ряды виноградников, виднелись фруктовые деревья. Из-за опущенных занавесок светили яркие фонари.

При их появлении высыпали шахтеры вместе со своими женами и детьми. А как узнавали Виктора, так сразу с радостными лицами кидались навстречу поприветствовать дорого гостя. Первым к Виктору подбежал старшина поселка, пожилой дядька, уже навсегда хромающий после тяжелых кандалов. На ломанном русском пригласил его остановиться на ночь в его доме.

Виктор объявил привал. Дал команду раскидать шатры, распрягать коней и разводить костры. Сам же позвал Катю пойти с ним в гости к старшине.

Они вошли в широкую крестьянскую светелку, аккуратно убранную, застеленную коврами. Посередке стол накрывали жена старшины и юная дочка. Казалось, специально ждали и специально готовили для встречи дорого гостя. На столе было все, от пряных закусок, до большого горшка посредине, из которого чуяли ароматный дух.

— Прошу кушать, — улыбнулся старшина.

Присели за стол, хозяин достал несколько кувшинчиков вина и их тоже водрузил на скатерть.

— Скажи мне, хозяин, когда ты успел язык наш выучить? — спросил Виктор, поднимая налитую до краев чашу.

Старшина загадочно улыбнулся и удивил Виктора своим ответом:

— Все, вы освободили, учат язык. Я не хорошо знаю, другие лучше.

— Приятно слышать такое. Это намного облегчит наши будущие дела. Мы ведь собираемся помочь вам в Гордане построить новую справедливую жизнь.

— Какая это будет?

— Трудно мне объяснить, хозяин, если плохо еще понимаешь наш язык. Ты как нибудь у Марзана спросишь.

— Кто есть Марзан?

— Он здесь родился. Теперь он командир отряда. Я тебя с ним познакомлю. Только не в этот раз. Мы очень спешим в столицу.

— Тогда сейчас кушать. Жена постель сделать для вас.

Катя смущенно поглядела на Виктора.

— Мы должны спать отдельно, хозяин, — улыбнулся Виктор. — Она не жена мне.

— Понимаю, — кивнул старшина и пошел в другую комнату.

Виктор воспользовался паузой и накинулся на угощения. Катя ничуть от него не отставала. Когда вернулся старшина, они уже, тяжело отдуваясь, откинулись от яств.

— Выпьем напоследок за твое здоровье и за благополучие в твоей семье, — предложил тост Виктор, наполняя янтарным вином чаши.

Они выпили втроем, и сразу поднялись из-за стола. Хозяин проводил их в комнату, где были постелены врозь две постели на коврах. Виктор нырнул под свежие покрывала своей постели и тут же отрубился крепким сном.

Утро само разбудило его спозаранку лучами солнца из окна. Сразу вскочил, увидел, что Кати уже нет в комнате. Быстренько оделся и выскочил из спальни. Хозяева собирались дальше их угощать, теперь завтраком, но Виктор от души поблагодарил за гостеприимство, отказался и вышел во двор. Колонны почти сформировались, Катя сидела на тележке, а его скакун под седлом стоял возле калитки. Он слету взлетел на него и, прощально махнув старшине, помчался в головную сторону.

Конница резво понеслась дальше, в сторону стольного города Сонара, где сейчас происходили плохие события.

Не снижая скорость, они мчались к воротам города, огороженными алебардами стражников. С их приближением на всем скаку стражники невольно отпрянули в стороны. Конница влетела на торговую площадь, которая средь бела дня оказалась подозрительно малолюдной. Только несколько стражников слонялись по углам да несколько торговцев перебирали товары с тележек на прилавки. Зато на конце единственной широкой улицы на площади Буд народу было битком. Оттуда доносились крик и ор.

Стремительно проскочив эту улицу, они осадили коней прямо за спинами тесной толпы.

С седла Виктор увидел, сколоченную на скорую руку из досок, прямо возле красной статуи, плаху. На постаменте возвышался каменный куб, тоже ставший красным, под стать их богу Буд. А возле этого камня торчала жуткая коренастая фигура в обрызганном кровью фартуке и топором с неестественно вытянутым лезвием.

Тут Виктор еще заметил в дальней толпе с десяток полуголых мужчин и женщин, закованных в цепи, и как одного уже упирающегося волокут к камню помощники палача.

Виктор заорал так, что перекричал гул толпы. Мгновенно слетел с седла и снося походу влево, вправо зрителей с пути устремился к месту казни. За ним, с разносом собравшихся поглазеть на казнь, пробивались Марзан и его отряд. Остальные воины, как по команде сошли с коней, достали арбалеты.

Виктор первым пробился к построению. Не раздумывая ни минуты, разрядил револьвер в палача и в его помощников. С выстрелами наступила гробовая тишина.. Три трупа валялись возле плахи с простреленными черепами.

Бледный Виктор в ярости повернулся к месту, где только что восседали какие-то помпезно разодетые люди. Их там уже не было. Стояли только три пустых кресла с высокими спинками.

— Куда делись? — хрипло выкрикнул Виктор.

Марзан, молча, указал на двери дворца.

— Всех привести сюда! Немедленно!

Марзан с отрядом ринулся во дворец. В это же время краешком глаз Виктор заметил, что вторая колонна конницы разворачивается. Он не видел, что там происходит, но услышал разрывы боеголовок болтов, храп животных. Пара минут, и все стихло.

Виктор приблизился к бывшим обреченным.

— Все будет хорошо, — постарался улыбнуться им, но вышла у него гримаса.

Во дворце в разной отдаленности тоже раздавались редкие выстрелы.

Наконец, стали появляться в дверях со скрученными за спиной руками местные знатные особы. Их бесцеремонно вытаскивали, как мышей из нор, и кидали навзничь у ног Виктора. Последним в дверях показался Марзан, тащивший за шиворот пухлого молодого вельможу. Он его не бросил на манер своих воинов в общую кучу, а прямо подвел к Виктору.

— Вот этот сукин сын назначен знатью новым правителем, — пояснил он кого притащил.

Виктор так глянул правителю в глаза, что тот сразу тонко заскулил.

— Кидай его тоже в кучу, Марзан. И дай команду своим освободить от цепей узников.

Новоизбранный правитель полетел к своим вельможам, хорошенько примяв тем самым им бока.

Толпа и не думала разбегаться. Даже наоборот, Виктору показалось, что их число заметно увеличилось. Только в первых рядах не стали видны роскошно одетые. Переползли назад, а их место тут же заняли обычные горожане. Все молча, наблюдали за происходящими невидалыми событиями.

Как освободилась от цепей одна из женщин, подбежала к толстому правителю и плюнула ему в лицо. Потом, горько плача, стала причитать. Марзан пояснил, что до нас обезглавили ее сына, пока этот скотина измывался над ее малолетней дочкой.

Виктор подошел к стенающей женщине, приобнял за плечи и немного поуспокоил. Потом достал один из своих коротких мечей, протянул ей.

— Марзан, скажи ей, что он теперь ее.

Женщина, услышав Марзана, сначала с испугом посмотрела на сверкающий меч в руках Виктора, потом посуровела и решительно схватилась за рукоять.

Правитель громко завопил, попытался вжаться под тела по соседству лежащие. Но те сами с отчаянием вытолкнули его назад прямо под меч. Женщина, никогда не державшая сама оружие, неуверенно втыкала в жирное тело орудие мести. Получались только легкие раны, от которых правитель только истошно орал. Весь облитый кровью он умоляюще выставил руку и о чем-то просил женщину.

Виктору стало дурно от такой картины. Уже сожалел, что так распорядился. Откуда было ему знать, что она не просто одним ударом убьет обидчика.

Помог делу Марзан. Видимо, в его голове возник подобный вопрос. Он подошел к женщине, отобрал у нее инструмент пытки и одним ударом пронзил сердце нового властителя Горданы. Тот только конвульсивно дернулся и затих.

Народ вокруг поднял крик. Виктор так и не мог разобрать, о чем это они. То ли огорчены, то ли рады смерти очередного правителя.

— Виктор, — подошел Марзан с окровавленным мечом. — Что делать с остальными этими вельможами?

Виктор устало посмотрел на жалкую кучу, залитую кровью своего властителя.

— Спроси, кто не согласен с ультиматумом?

Марзан спросил. Те, перебивая друг друга, покричали.

— Все согласны, — улыбнулся Марзан.

— Тогда пусть убираются с глаз моих долой.

Марзану не пришлось дважды говорить. Они все резво взлетели на ноги, даже те, что выглядели старыми, и помчались во дворец.

— А где наш посол? — тут только вспомнил Виктор о после. — Его я не увидел.

— Вчера еще казнили старика, — ответил Марзан суровым голосом. — Не успели мы спасти его.

Виктор сжал кулаки до побеления костяшек, завыл. Пять минут назад узнал бы эту новость, тут же всех вельмож положил бы. Как им фантастически повезло!

Всем телом сотрясаясь, он направился во дворец. Марзан последовал за ним, на ходу поманив рукой своих бойцов. Ни одного слуги не попадалось, чтобы узнать кто где. Сам бродил по дворцу, ногой распахивая роскошные двери. Куда все попрятались, непонятно. Но он в ярости бродил по пустому дворцу пока не вспомнил про лаз, через который Мария вела его к правительнице. Такие лазы, наверняка, у каждого обитателя дворца свои были. Через них они, скорее всего, поспешно смылись теперь.

— Нет смысла кого-то тут искать, — сказал он Марзану. — Все они уже далеко отсюда.

— Думаешь, подземными ходами ушли? — догадался, о чем говорит Виктор. — Возможно. Кстати, в депеше покойный писал о подстрекателях в храме. Почему бы и по храму нам не пройтись?

— Пошли прямо сейчас.

Виктор повел их назад, на площадь. Когда вышли, площадь оказалась почти пустой. Трупы тоже исчезли. Только окровавленная плаха стояла на своем месте. Виктор брезгливо обошел ее и решительно пошел в обход дворца. Остальные еле поспевали за ним.

Сферический храм стоял на своем месте. Днем тоже слабозаметно светила его верхушка. Виктор подошел в округлой выпуклости двери храма и ногой понаддал по ней. В ответ была полная тишина. Виктор поднял из-под ног кусок камня и снова загрохотал по выпуклости двери. Ожидание реакции не дало результата. Словно, вымерли там все. Окончательно отравились парами ртути и передохли. Но в это мало верилось. Не так просто вывести священников.

Надоело Виктору игра в кошки-мышки, отвел людей чуть назад, достал револьвер и всадил оставшиеся в нем четыре патрона по краю, где должна быть защелка. Пули поотрывали куски древесины, обнажили сам замок двери. Виктор спокойно перезарядил отстреленные пули, вложил оружие в кобуру и взялся за меч. Двух ударов хватило, чтобы замок целиком соскочил на пол. Дверь со скрипом отошла.

Первое же, что они увидели, это были семь человек прижавшиеся в дальнем углу. В полумраке Виктор не сразу узнал среди них знакомое лицо. А как узнал, так радостно закричал:

— О! какие люди!

У дальней стены прижались друг к другу две группы. Четверо в длинных красных колпаках и трое в туниках знакомого покроя. А на жреце все такая же туника, покрытая полудрагоценными камнями.

Виктор заговорил на руре:

— Идите сюда. Все трое.

Так и прижимаясь друг к дружке, они подошли к грозному Виктору.

— Ну что, жрец? Набегался? Пора оплатить долги.

Жрец рухнул на колени, тут же на глазах появились крупные слезы и зарыдал так, как это только он мог рыдать.

— Ой, блин! Как ты надоел своим плачем, — вытащил Виктор револьвер. — Ты сейчас мне скажешь, сколько тут твоих помощников, мутящих с тобой народ.

— Только они! Это они мутили, не я! — закричал сквозь слезы жрец.

Те двое даже сразу не поняли, о чем это их предводитель говорит. А как до них дошло, круглыми глазами уставились на него.

— Ты что говоришь, учитель? — прошептал один из них.

— Говорю правду. Я не хотел бунты устраивать. Это вы оба хотели. А я только мешал вам, — в голос кричал их 'учитель'.

— Ах ты, гад! — вдруг закричал второй из них. В руках у него сверкнул кинжал, одним движением перерезавший жрецу горло.

Жрец с хрипом зажал страшную рану руками, сквозь пальцы обильно потекла кровь, и скатился на бочок. Побелевшие ученики стояли и тупо смотрели на труп человека, которому по сей день относились, как к святому.

Виктор покачал головой и заметил Марзану:

— Как интересно получается! Не я убил мразь, а его же собственный последователь. — Потом снова перешел на рур. — Вы освободились от влияния подлого человека. Надеюсь, поняли, что вел он вас по ложному пути. Вы еще молоды. Идите с миром, и никогда не повторяйте его поступков.

Кинжал со звоном упал возле трупа. Оба, поникнув головами, направились к выходу. Виктор перевел взгляд на оставшихся у дальней стены.

— Передай этим, — показал Марзану на парализованных страхом служителей Буд в красных колпаках, — что еще одно покровительство с их стороны бунтовщикам, их храм будет разрушен до последнего кирпичика, а сами казнены. Передай поскорее. У нас еще дела остались.

В тот же день Виктор встретился с купцами.

— Марзан, расскажи почтенным наши планы. Скажи, что Кате нужно купить просторный дом на этой площади, куда сможет собираться много людей, а нам, пока мы здесь, нужен тот самый домик, где я жил раньше.

Паланит и Фелодон, как узнали, о чем просит Виктор, пообещали все исполнить в лучшем виде. Тут же передали ключ от дома Виктору, а Кате предложили временную комнату у себя, пока не купят подходящий дом. Потом попросили Марзана узнать, какие новые товары нужны в его стране.

— Я не занимаюсь этими вопросами. Пусть спросят у Сергея в следующую поездку.

Теперь нужно было решать вопрос наблюдателя. Виктор вызвал командира отряда, который должен был тут надолго квартироваться. Познакомил его с купцами, через которых должен был держать дежурную связь с ним и с Сергеем, пояснил задачи по контролю за всеми остальными крепостями наместников, поговорил о передаче ультиматума теперь уже следующему в будущем избранному правителю.

— Дворец тоже в вашем распоряжении. Как все устроитесь нормально, вышлем ваши семьи сюда, — обещал Виктор. — Ваша задача сохранять тут полный порядок и надежную охрану Кати. Имеешь полное право применять оружие, если сочтешь это нужным.

Командир отсалютовал и пошел заниматься исполнением. А Виктор с Марзаном поднялись в свою комнату, где для них уже поставили две кровати. Там же наскоро перекусили и завалились спать. Ничего больше Виктору не хотелось сейчас, как долго поспать, хотя только вечерело. С утра им придется еще добираться до соседней страны, в Эритрею.

В эту ночь уже ему приснился смутный странный сон. Провал воронки, которая втягивает его так, что ноги сами тащат к краю. Слышны из глубины крики толпы, стоны, плач жреца. Кровь с меча капает Виктору на ступни, а он ноги не может сдвинуть. В зеве воронки колышется толстый правитель, умоляюще протягивает к нему руки, а Виктор тычет в него окровавленным мечом. Рука сама тычет. Но он-то этого не желает! Виктор пытается протестовать а выходит невнятное мычание пока безвольное тело проваливается в пропасть...

Вскочил в поту. Над ним склонился встревоженный Марзан.

— Все в порядке, — хриплым голосом проговорил Виктор, поднимаясь с перемешанной под ним постели. — Все нормально. Просто сон приснился нехороший.

Виктор глянул в окно. Утро. Пора было готовиться к новой скачке. Поднялся на нетвердых ногах, отправился во дворик к колодцу.

Утренний воздух заметно похолодел. Осень наступала по всем правилам.

Поплескав на лицо из ведра водой, Виктор окончательно взбодрился. Можно было позавтракать и в путь.

Сотня воинов и отряд Марзана, в сопровождении телеги, на козлах которого восседал Иван, организованной колонной пошла дальше на юг.

Дорогу в Эритрею из всех знал хорошо только Марзан. Поэтому, его отряд скакал впереди остальных.

Дальше дорога вела по каменистой возвышенности. Впереди маячили высокие суровые горы в белых, сверкающих при утреннем солнце, ледяных шапках.

Дорога длинными дугами петляла средь обширных холмов, заросших огромными пиками сосен. Их поднебесные кроны сплетались так густо, что темень по земле стояла непроглядная. Там где только имели шанс выжить, зеленели хвоей невысокие ели, окруженные низким травостоем аконита.

Колонна, ведомая Марзаном, заметно замедлила скорость, когда дорога задралась еще выше. Сосен становилось все меньше, а елей и пихт все больше. Тут и трава поднималась выше.

По левую руку увидели крепость, что поставили на каменном утесе.

— Чья крепость? — подскакал и спросил Виктор у Марзана, когда заметил на ее стенах черные пирамидки пушек.

Марзан пожал плечами:

— Я всех наместников Бадалаха не знал. Если хочешь, узнаем прямо сейчас.

— Придется знакомиться. Видишь, не исполнили условия ультиматума. И покойный посол просачковал. Не проверил все крепости. Так что, вперед!

Колонна перетекла на узенькую дорогу, ведущую к крепостным воротам. По ней они дошли до естественного обрыва перед воротами. Подъемный мост был поднят, и те стражники, что стояли на стенах, не собирались его опускать. Теперь кони толпились у обрыва, и возникла непонятная ситуация. Пришлось Марзану кричать вдаль, чтобы пропустили их в крепость, те тоже что-то покричали, после чего побледневший Марзан обернулся к Виктору:

— Они нас послали. Говорят, обстреляют, если немедленно не уйдем отсюда. Что будем теперь делать?

Виктор недобро улыбнулся:

— Послали, говоришь? А знают они, что новый правитель уже низвергнут, а бунт подавлен? Вот это и скажи им.

Марзан снова подошел поближе к краю обрыва и покричал им слова Виктора.

Наступила тишина. По стене забегали стражники крепости. Теперь их стало тут сотни. И у всех луки.

— Похоже, готовятся там воевать, — тревожно заметил Марзан, как с последним его словом выстрелили все пять пушек со стен крепости, окутав стену густыми клубами серого дыма, а сквозь этот дым на них еще посыпались смертоносным дождем стрелы.

Виктор не поверил глазам. Их атакуют! Ядра пропахали их ряды, стрелы торчат в пробитых плетенках его воинов.

— Назад! — заорал он на всю округу. — Всем назад!

Спешное отступление сопровождалось поливанием их со стен стрелами. Воины со стоном падали на дорогу. Сталь, покрывавшая коней, не дала ни одному животному погибнуть от стрел, но некоторых скосили чугунные ядра первого залпа. Зато стрелы сбивали легко их седоков.

Виктор надеялся на чудо, что до второго залпа пушек успеют отступить на достаточно далекое расстояние. Чуть не повезло: второй залп все же задел последние ряды убегающих выживших после первого залпа.

Только оказавшись на основной дороге, они остановились кучкой. Половина воинов осталась лежать на дороге к крепости. Отряд Марзана тоже потерял десять своих бойцов. Повезло, что телега с Иваном оказалась вне досягаемости ядер, когда началась атака на них. Тут только заметил, что у Марзана из икры торчит стрела. Среди выбравшихся из бойни еще несколько воинов были серьезно ранены. Требовалось срочно оказать помощь. Но как окажешь, если мост над обрывом спускается, открываются ворота, пропуская сотни пехотинцев. Решили додавить оставшихся в живых.

Виктор приказал выставить корпуса коней преградой на перекрестке дороги, прятаться всем за ними.

Пара сотен, половина из которых лучники, приближались тесным строем по окровавленной узкой дороге к обороняющимся. Как достигли до доступного расстояния, вновь на них навесными посыпались каленые стрелы. Но теперь они не были столь опасными для них, как недавно. Стрелы погрохотали по стали животных без существенного результата. Только двоих легко задело случайно.

Арбалетчики давно были готовы открыть стрельбу. Но Виктор пока не давал команду. Он очень хотел всех их истребить. А теперь, когда их осталось так мало, этого можно было добиться, если подойдет враг до расстояния броска гранаты. Поэтому он выжидал без единого со своей стороны выстрела, чтобы те потеряли осторожность и попытались добраться до жалкой прячущейся кучки.

Поняв бесполезность стрельбы из лука, неожиданно заревев, те бросились к рядам боком поставленных животных. Виктор выждал еще минуту, бросил сам первую гранату. Одновременно разрядились шестьдесят арбалетов, следом полетели столько же гранат. В десяти шагах от линии обороны начался кромешный ад среди наступающих.

Ни один не выжил. А многих разорвало на куски. Те, кому больше повезло, попытались ползком вернуться, но их в спину легко достали арбалетные болты.

Виктор ждал повторную попытку крепости атаковать их, однако ворота больше не открылись. Видать, наместник понял бессмысленность своего первого порыва до конца задавить пришлых воинов. Теперь нужно было решить невероятно сложный вопрос: как достать с дороги трупы своих погибших товарищей и при этом не попасть под новый обстрел.

Виктор, бесконца корящий себя за необдуманный поступок, подставивший всех под пушки, чтоб хотя бы достойно предать их тризне, решил все же проблему: только один воин в маскировочном плаще в сумерках будет подползать по очереди к убитым и обвязывать их канатом. Будут по одному вытягивать на безопасное расстояние.

Сняли упряжи, все веревки, что были с ними, перевязали меж собой, пока не получилась достаточная длина. Под вечер пополз под маскировочным плащом по дороге с концом каната за поясом самый опытный из живых оставшихся воинов Марзана. Двое других, тоже ползающих под маскировкой, остались у другого конца каната. Они медленно и незаметно со стен протащили обвязанные искалеченные трупы соратников к дороге. До наступления полного мрака в два приема эти трое достали все шестьдесят семь трупов, пока остальные собирали гору дров.

Из крепости средь ночи увидели на дороге гигантское кострище, которое долго-долго там горело, освещая столпившихся вокруг него соратников погибших воинов.

В эту ночь поспать почти никому не удалось. Одним мешали нанесенные стрелами раны, другие от душевных ран, среди которых первым был сам Виктор.

С ранними лучами солнца они повернули назад, на север. Эритрея будет ждать до следующего раза. А эта бунтарская крепость обязательно дождется мести Виктора. Пока нужно вернуться несолоно хлебавши; выполнить задание удалось только наполовину.

Глава 19.

Сергей с тревогой поглядывал, как Виктор один за другим наливает себе водки.

— Всё бывает, Витя. Постарайся успокоиться, — ласково похлопал по плечу Василий Иваныч.

Виктор посмотрел на них помутившимся взором и пролепетал:

— Тупой я человек. Только тупой может потащить своих под пушки.

Сергей сокрушенно покачал головой:

— Да ладно тебе, Витек. Я тоже совершал ошибки. Только тот, кто ничего не делает, не совершает. Лучше давай планировать наши дальнейшие действия.

— Я собираюсь вернуться туда с пушкой, Сережа, — пьяно уставился на него Виктор. — Дашь мне шанс исправить ошибку? Завтра с утра хочу отправиться к логову...

Сергей переглянулся с Василием Иванычем, потом сказал Виктору:

— Почему так спешить? Зима на носу, и тут масса срочных работ накопилось. Отрывать сейчас людей в поход неразумно. Отложи месть до весны. Никуда ведь не денутся от тебя.

— Верно, — поддержал слова Сергея Василий Иваныч. — Ты и так много чего уже важного сделал за поход. Продолжишь с началом весны.

Виктор схватил свою полупустую бутылку, поднялся на качающиеся ноги и, не прощаясь с ними, вышел вон из кабинета. Домой идти не захотелось. Попер в ангар.

Федор увидел друга в таком состоянии, растревожился. Впервые ему приходилось видеть его нетрезвым.

— Федька, привет, — покачиваясь, подошел к столу и тяжело рухнул на стул. — Федька, а ты знаешь, что я тупой, как сибирский валенок? — заулыбался Виктор, закатывая глаза. — Ты видел, когда нибудь валенок?.. сибирский. Вот, смотри. Он перед тобой. Дай стакан.

— Что стряслось, Виктор? — Федор протянул ему стакан.

— Стряслось? Хе-хе... — Виктор, разливая остатки водки по бумагам на столе, налил и залпом все выпил. — Стряслось, затряслось, перетряслось, — бубнил он. — По моей вине погибли такие ребята! А ты спрашиваешь, что стряслось.

Федор присел напротив друга и теперь с сочувствием кивал головой.

— Понимаю. Тяжело тебе сейчас.

— Не понимаешь. Никто не понимает. Даже Сережка ни хрена не понимает. Не пускает меня обратно... А мне надо туда! Пока не догорел костер.

В дверь ангара вошел Сергей. Он подошел к ним и тоже присел рядом. Видать услышал конец речи друга, потому сказал Виктору:

— Да пускаю я тебя! Завтра же отправляйся назад. Бери сколько хочешь пушек, и вперед.

— Правда? — тут же оживился Виктор. — Точно пускаешь?

— Слово даю. А хочешь, и я с тобой отправлюсь?

— Н-нет! Это моя личная месть.

— Договорились. Завтра в путь. Если сейчас же пойдешь домой отсыпаться, и больше пить не будешь.

— Договорились, — полез обниматься Виктор. — Ты... молоток.

— Ладно, ладно, вставай. Провожу до Милы.

Сергей сгреб со стула Виктора и почти понес к дверям.

Мила ахнула, когда Сергей донес пьяного друга до постели и там уложил. Помог ей разоблачить его, и только потом пошел по своим делам на стройплощадку.

Шел он обратно в тяжелых думках. Он же хорошо понимал, что сделает Виктор с той крепостью. Уже был свидетелем его ярости в Тургине, когда стирал с лица земли все и всех, не считаясь ни с какими человеческими принципами гуманизма. Значит, и теперь уничтожит массу невинных людей. А что делать? Оставить его и дальше пьянствовать? Знал своего друга Сергей, как облупленного. Не из тех он, кто со временем забывает такое. Никогда не успокоится, пока не отомстит со всей своей жестокостью.

Вот и теперь, дошел он до стройки, а в голове мысли только об обещанном завтрашнем походе. Нужно будет роту выделить и пару гаубиц с полным снаряжением. Напряженно думал, какого командира выделить поопытнее? Его-то не хочет видеть рядом с собой. А то, без проблем пошел бы сам с ним. Может, сумел бы даже предотвратить полное истребление. Хотя, вряд ли. Крепость обречена. Восторжествует в очередной раз его девиз: очи за око. Как бы он не решил, что одной крепости для мести недостаточно.

Сергей тяжело вздохнул и полез по строительным лесам к бригадиру.

* * *

— Где Марзан? — озирался с седла Виктор.

— Я здесь, — подъехал к нему Марзан с ногой в повязке. — Слушаю, командир.

— Марзан, честно скажи: выдержишь поход с раненой ногой?

Марзан только хмыкнул:

— Сомневаешься?

— Уже нет, — улыбнулся Виктор. — Очень хорошо. А то без тебя мне неинтересно будет там. Ты ведь тоже хочешь посмотреть, что там скоро будет?

— Очень! — с жаром ответил Марзан. Виктор впервые увидел эмоцию на его всегда каменном лице.

— Тогда, в путь!

Выделенная Сергеем целая рота, в основном состоящая из ветеранов предыдущих битв, развернула красное полотно знамени с белым треугольником, и галопом понеслась за Виктором и Марзаном. За ними еле поспевали четыре телеги, запряженные тройками могучих их коней, две из которых вели зачехленные гаубицы. Их станины почти целиком лежали поверх стальных покрытий зарессоренных телег. Пушки в пути опирались только немного на свой колесный ход. Поэтому всадникам задерживать бег не требовалось. Четверо из лучших артиллеристов сидели на козлах и рьяно погоняли животных за несущейся впереди ротой.

Как обычно ночь провели у шахтеров. Виктор вместе с Марзаном пошли к старшине. Наконец, они с Марзаном познакомились. Целый час хозяин расспрашивал его. Усталый после долгой беседы Марзан захрапел, еще не успев положить голову на подушку.

С утра галоп продолжился. Шли пока в сторону Сонары. К вечеру показались крепостные стены столицы. В воротах на сей раз, стражники их приветствовали, а не загораживали путь. Рота осталась за воротами, куда въехали Виктор и Марзан.

Весть об их новом приезде мигом охватила всю столицу. Слетелись со всех улиц с приветственными криками. Но они проскакали до дворца, в дверях которого их встречал командир-наблюдатель.

Он весело отсалютовал им и тут же в дверях дал отчет о проделанной им работе. Все тут шло, как надо в городе. Тишь да гладь. Единственное что, пока никого не избрала знать в правители.

Виктор ухмыльнулся:

— Теперь не всякому захочется на такой трон, с щипами на сиденье. Тем лучше. Пусть пустует. Ты сам пока правь как надо.

Они прошли в залы дворца, где мельтешили старые слуги и молоденькие служанки. Ни одного вельможи, естественно, пока не было здесь.

Втроем присели у края огромного стола, куда тут же слуги подали яства и вино.

Виктор рассказал командиру о произошедшем в прошлом походе инциденте и о целях нынешнего.

— Мне было пока недосуг обходить наместников, — сокрушался командир. — И не хочу малым составом к ним отправлять.

— Правильно делаешь. Могут убить. Мы сами скоро разберемся с ними. Возможно, что придется тебе заново крепости отстроить.

— Вы хотите снести их с корню?

— Скорее всего, — сурово ответил Виктор. — Одну уж точно с корню. Вот за это давай и выпьем.

Выпив и поев, гости поднялись из-за стола, а Виктор спросил командира:

— Екатерина как? Имеет уже дом?

— Да, — подтвердил командир. Купцы купили для нее огромный красивый дом. Сейчас тут многие из знати продают свои дома.

— Ага! Бегут крысы в дальние края, — усмехнулся Виктор. — Ничего. Придет время, не останется у них выбора. Тогда, проводи нас до ее апартаментов.

Они уже выходили на площадь, когда Виктор неожиданно спросил командира:

— Скажи, майор. Ты женат?

— Нет пока, — смутился бывалый воин. — Не встретилась еще.

— А ведь Екатерина тоже одна пока.

— Не может быть? — удивился командир. — Такая красавица, и до сих пор одна?

— Представь себе. — Потом хитро подмигнул. — Вот и делай себе стратегические выводы.

Дом действительно оказался огромадным. Был двухэтажным, но занимал место для двух больших домов. Ну и богач, видать, тут жил, пока не убег!

Открытую дверь охраняли один их воин и два местных стражника. При виде начальства все трое подтянулись в струнку.

Катю нашли на втором этаже бойко беседующей с группой пожилых граждан на смешанном русском с горданским. В основном они жестикулировали, когда не находили подходящего слова в словарном запасе.

Тут Катя заметила новоприбывших и с улыбкой поспешила к ним.

— С приездом! Какими судьбами?

— С какими мы вернулись, расскажет тебе наш бравый майор. Потом. А пока ты рассказывай: что тут уже успела натворить?

— Все хорошо идет. Изучила устав, составила план работы. Теперь претворяю в жизнь.

— Как насчет бесплатной еды и одежды?

— На первом этаже лавки. Вы не увидели? Пойдемте, покажу. — Она стремительно понеслась по лестницам вниз, напрочь забыв о местных посетителях.

Внизу они попали в большую комнату, обставленную лавками с разнообразными продуктами и по стенкам шкафам. Видимо, с одеждой.

— Молодчина, девочка! — похвалил Виктор. — Оперативно! Мила не ошиблась с твоей кандидатурой. Только одно мне неясно: почему ты до сих пор не вышла замуж?

Катя сверкнула глазами и ничего не ответила. Только выступивший на щеках румянец указал, что попал он вопросом по больной теме девушки.

— Ладно. Пока не отвечай. Только я поручаю майору выяснить этот вопрос и в следующий мой приезд сюда, доложить с подробностями.

Тут только в первый раз Катя оглянулась и посмотрела внимательно на командира. А тот, смущенно потупив голову, брел за ними на почтительном расстоянии.

— Мы достаточно увидели, Катя. Пойдем уже. Если какие проблемы, так командир тут пока за старшего. Обращайся без стеснений.

Теперь можно было пойти за ключом к Паланиту и забуриться в комнате до завтрашнего утра.

Завтра будет чудесным днем мести за боевых товарищей.

* * *

Провожаемая толпой рота продолжила путь с первыми лучами холодного солнца.

Спешили они, и кони не подводили. Хорошо отдохнувшие и прикормленные пшеничными колосьями, они неслись на подъем, не уменьшая скорость.

С приближением к проклятой крепости сердце Виктора нетерпеливо сжималось. Так страстно он хотел сейчас возле оказаться. Его лихорадка непонятным образом перескакивала и на других воинов. Никто теперь не оставался равнодушным к поставленной цели. Никому в голову не приходила мысль немного отдохнуть, прежде чем продолжить бешеный галоп. Сама лютая смерть текла по дорогам к возгордившейся твердыне.

В вечерних лучах близкого заката, к великой радости Виктора, показался утес, на котором возвышались серые стены крепости, с многочисленными зубчатыми бойницами.

— Приехали, — остановил впервые замученного коня Виктор. За ним притормозили и остальные. Спустя несколько минут доскакали до них тройки. Теперь все были на месте.

К Виктору подъехали командир роты и Марзан. Состоялся спешный совет.

— Можно подойти немного ближе, навести пушки и ждать полного мрака, — предложил командир. — Только потом начать обстрел. Тогда противник ничего не сможет предпринять, а мы уже наведенными пушками сможем стрелять во мраке по цели.

Марзан кивнул в знак согласия:

— Мне тоже кажется, что так будет лучше. Что скажешь ты, Виктор?

Виктор, казалось, и не слышал их. Он смотрел на далекие стены и криво улыбался. Но он все расслышал, потому повернулся к ним и сказал:

— Во мраке мы не увидим результат мести. А я хочу видеть, как там гибнут в крепости. Чтобы не смогли разбежаться от нашей кары, предлагаю первым залпом, снести подъемный мост. Будет у них возможность куда-то смыться?

— Нет, — твердо ответил Марзан. — Тогда с утеса не смогут просто так уйти.

— Вот и решение. Значит, начинаем прямо сейчас. Первый залп по мосту. Остальные последовательно вглубь до следующей противоположной стены. Выполняйте!

Вновь рота пришла в движение. Вперед подкатили две телеги с гаубицами. Как достигли перекрестка, они развернулись задом, спешно отцепили станины и установили пушки наводкой на крепость. Ясно было, что в данном бою рота не понадобится. Пока они только свидетелями мести будут. Их бой может понадобиться на других крепостях. А это еще потом.

Виктор подошел к артиллеристам, по-два ставших у каждой гаубицы.

— Первый залп по поднятому мосту. Потом сразу по стене и дальше вглубь.

Те кивнули, зажужжали редукторы. В оптических прицелах засекли центр высоко задранного моста. Пока не стемнело совсем, нужно было начинать карательную операцию.

— Огонь!

Грохнул первый залп. Кто смотрел в подзорную трубу, увидел, как разлетелся мост в щепки. Тут же на стене замелькали тени. На свою голову полезли на стену, которая вторым залпом, как в замедленной съемке, опала вниз, погребая под собой множество защитников крепости.

Виктор с садистической улыбкой проследил все остальные залпы, коврового обстрела, пока не рухнули все стены и все дома на утесе. Артиллеристы дали последний контрольный залп по центру того, где когда-то что-то было, называющееся твердыней и замолкли. Почти ничего уже не видно было. Да и не нужно было больше что-то видеть. Виктор уже увидел все, что требовалось его успокоившейся душе. Погибшие по его вине товарищи хотя бы отмщены!

— Где следующая крепость? — повернулся Виктор к рядом стоящему Марзану.

— Утром поведу. Полдня пути на восток.

— Хорошо. Разбиваем лагерь прямо тут. Приятно будет теперь нам спать на месте кострища.

Воины еле успели подготовить лагерь, как на землю опустилась внезапная мгла. Вспыхнули костры. Рассаживались вокруг, доставали с телег мясо, хлеб, фрукты, мед. Заваривали в котлах чай. Первые дозорные только слюны глотали.

Безоблачное небо покрылось россыпью звездных узоров. Неописуемая красота, к которой невозможно привыкнуть.

Виктор перекусил нехотя, совсем не было аппетита, и побрел в сторону от костров. Там он опустился на высокую траву возле стреноженных животных и, вскинув голову, любовался ночным небосводом. Достал трубку, медленно набил ее душистым табаком, закурил. Как спокойно на душе! Словно, мучивший давний долг вернул. В этой расслабухе и заметил полет чудовища над собой. Трубка выпала из ослабевших пальцев на траву. Глаза, как всегда, по затмениям россыпи звезд определяли очертания крылатого существа, что не пролетает, а низко кружится и кружится над головой, пока не стала забираться на невероятную высоту. Шея даже затекла, пока оно без единого звука не рванула с дикой скоростью к горизонту.

Виктор охнул, массируя шею, встал и пошел к лагерю. Здесь тоже наступил ступор у всех, включая дозорных.

— Это дракон? — тихо прошептал Марзан.

— Да! Самый настоящий, — почему-то с улыбкой ответил ему Виктор. — Давайте спать. Завтра следующий бой.

Виктор нырнул в свою палатку и мгновенно уснул, чтобы увидеть во сне дракона.

И увидел. Только не красный он был, а черный, как сама мгла...

Утром проснулся бодрым. Хорошо отдохнувшим. Хотелось шутить, резвиться. Но он сдержал свой игривый порыв, стал собираться в путь на восток.

Полдня скачки и к полудню вышли к другим крепостным стенам, воздвигнутым из розового бута. Красивая, как игрушка издали и, возможно, зубастая вблизи.

Здесь тоже остановились, чтобы посоветоваться.

Вновь подъехали к Виктору командир и Марзан.

— Как нам определить их настроение? — спросил у них Виктор, доставая из кармашка подзорную трубу. — Может, готовы впустить нас, а мы их разгромим. Хотя, я вижу и на этих стенах пушки. Даже больше, чем на тех.

— Есть только один способ проверить: одному воину проскакать близко.

— Кого-то подставлять под стрелы и ядра? Увольте. Никем я никогда не буду рисковать, ради чего бы то ни было, — возмутился Виктор.

— Позволь тогда мне поскакать туда! — воскликнул Марзан. — В меня они точно не попадут, если начнут стрелять.

— Это в связи с чем такая уверенность? — удивился Виктор. — Между прочим, от одной стрелы ты так и не ушел. — Виктор кивнул на его перевязанную ногу.

— Так там суматоха была. А тут я один буду. Спокойно увернусь от их стрел. Позволь, Виктор, докажу.

— Нет. Не позволю рисковать собой.

— Я единственный в твоем отряде, у кого много шансов остаться целым. А другой способ определить их намерения у тебя есть?

Виктор наморщил лоб, стараясь придумать другой какой нибудь вариант, но все было безуспешно. В конце концов, ему пришлось уступить Марзану.

— Только умоляю тебя, не рискуй. Как что сразу несись сюда.

— Договорились! — обрадовался Марзан и, пока не передумал командир, с гиком погнал коня в сторону крепости.

Виктор и ротный припали к подзорным трубам, с тревогой наблюдали за поведением войска на розовых стенах крепости. С приближением к ним Марзана, оживление увеличилось. Теперь вся стена с воротами была усыпана лучниками.

— Все ясно! — воскликнул Виктор. — Какого черта Марзан не поворачивает назад?

Тем временем он доскакал почти до ворот, стремительно кинул коня в сторону, поскакал вдоль. Как он так справляется с животным, Виктор так и не понял. А Марзан уже второй раз резко повернул в противоположном направлении, когда в его сторону на опережение пустили в полет тучу стрел. В тот же момент конь Марзана поскакал в другом направлении, через секунду изменил еще раз направление и дугой понесся обратно в сторону своих.

Прискакал довольным, но с кровью на плече. Все же задела его шальная стрела.

Виктор кинулся оказывать ему первую помощь. Заставил скинуть плетенку и рубаху. Быстро обработал неглубокую царапину густой мазью Семена, предварительно почистив спиртом, перевязал аккуратно, и только потом позволил одеваться.

— Больше я тебе не позволю так рисковать, — насупился он, пока Марзан посмеивался над его заботой о нем. — Всё! Пора воздать по делам.

Продвинулись еще на некоторое расстояние до агрессивной крепости, вновь развернули гаубицы, а позади них выстроилась рота.

— Прямой прицел на стены.

Вновь зажужжали редуктора.

— Огонь!

Залп двух пушек разнес только ворота и незначительную часть стены.

Пока перезаряжались, из проема стали выскакивать конные. Второй залп пришелся в основном по ним. Конница противника рассыпалась в стороны, обнажив кучу разорванных животных и людей прямо возле зева проема. Но это не остановила их: продолжали выходить оттуда конные и тут же отъезжали по сторонам. Их уже стало под полтыщи, когда они встретили третий залп. Разлетелись в стороны, потом вновь сомкнулись и помчались на обидчиков.

Но еще время было. Можно было дать еще один залп по атакующей коннице.

Два снаряда угодили в гущу коней, кроваво разорвав их строй на три лоскутка. Одновременно туда же устремились болты с боеголовками. Виктор понял, что еще пушечный залп не успевается.

— Всем по коням! — закричал Виктор. — Постреляем из револьверов. Вперед! — погнал он коня на наступающую конницу, вместе с вожжами зажимая рукоятки револьверов.

Рота ринулась за ним. Как до столкновения оставались десятки метров, со всех сторон раздались выстрелы. Пули скосили внушительное число людей и животных. Палили до последнего патрона. После чего выхватили короткие мечи, обязательная принадлежность каждого воина молодой страны.

Пики врагов неуклюжее оружие, если воин натренировался отводить одним мечом его в сторону, чтобы другим поразить противника. И это не единственное преимущество. Главное, это седло, которого не было ни у кого в этом мире, кроме как у них. И вынуждены держатся они одной рукой за рог, а другой за пику или меч. И всеми этими недостатками врага сполна воспользовались пришедшие за справедливостью воины, в первой же стычке окончательно разбив их конницу. Жалкие ее остатки панически помчались обратно, к разбитым стенам крепости, в надежде, что противник будет их преследовать и окажется на досягаемости пушек. Но, конечно же, этого не случилось, хотя бы потому, что в этом не было никакой необходимости. Крепость итак обречена.

Виктор повернул назад, а за ним и все остальные. На месте посчитали потери. Восемнадцать воинов не вернулись после этой стычки.

Виктор сверкнул глазами:

— Сейчас и за них ответят. Заряжай!

Заговорили пушки. По два снаряда долбили толстый бут, пока не стала стена расходиться по швам и не покатилась кусками на землю, обнажив, как консервы, содержимое крепости: множество беззащитных домов и людей.

— Огонь! — только и кричал Виктор. И очередная пара снарядов устремлялась с грохотом на живую плоть.

Те долго не смогли терпеть такое избиение. Все от мала до велика толпой устремились к ним.

— Арбалеты к бою! — дал тут же команду Виктор.

— Там много гражданских! — воскликнул Марзан. — Как быть?

— Там много врагов, — отрезал Виктор. — Перестрелять всех!

Бегущих встретил залп боеголовок на болтах. Они с воплями кинулись во все стороны.

Артиллеристы планомерно наводили на дома и каждым залпом сносили по два дома, пока не остались одни развалины. Только тогда прекратились гулкие выстрелы.

Второй взбунтовавшейся крепости не стало.

— Где следующая? — спросил Виктор у Марзана.

Марзан с интересом глянул в глаза друга. До сих пор он себя считал подобным безумцем, но Виктор переплюнул его.

— Там, — неуверенно он показал направление. — Полдня пути.

Виктор поднял глаза к небу:

— До вечера успеем. Собирайтесь в путь.

— Может, немного отдохнем? И погибших наших огню предать надо.

Виктор схватился за лоб:

— Ой, блин! Увлекся казнями. Извини, забыл такое важное дело. Конечно, устроим тризну, переночуем тут, а с утра к следующей крепости пойдем.

* * *

Солнце перевалило зенит, когда они на скаку увидели новую цель.

Обширная поляна перерезалась неширокой рекой, а на том берегу крепостная стена. Добротный брусчатый мост перекинут точно к порогу больших железных ворот в самом узком месте змейки реки.

Виктор остановил своих за километр до крепости, достал подзорную трубу.

Вновь Марзаном рисковать он больше не собирался, как бы тот ни просил его. Дадут залп неподалеку от стен, ответят агрессией, сразу разнесут крепость, решил он. Уже собирался поделиться мыслю с подъехавшими к нему помощниками, как заметил на стене вращающийся огонек факела. Следом отворились ворота, и там тоже кто-то завращал горящим факелом. Вроде, идут на переговоры.

— Они хотят поговорить, — сказал Марзан, отрываясь от подзорной трубы. — Пойти мне навстречу?

— Нет. Стой тут.

Там, тем временем, из ворот высыпала небольшая толпа мужчин. Они были без доспехов и без оружия. Ясно, что пытались дать понять, не собираются воевать. Толпа неспешно переправилась через мост и шла прямо в их сторону.

— Теперь можно я пойду на встречу к ним? — просил настойчиво Марзан.

Виктор повернулся к командиру:

— Если что пойдет не так, сам знаешь что делать. — После уже ответил Марзану. — Пошли вдвоем.

Виктор соскочил с коня и в сопровождении хромающего Марзана отправился навстречу делегации крепости. Встретились они в открытом поле посредине пути до крепости. Все пришлые были пожилыми людьми, одетыми подобающим их возрасту строгим манерам. Только с факелом идущий был относительно молодым. Кстати, шедший с непокрытой головой впереди всех, и одет был в сверкающую кольчугу, с изящным выгнутым мечом на боку.

Как переговорщики подошли на расстояние пяти шагов, остановились. Вперед подался Марзан и заговорил первым. Виктор с нетерпением дожидался перевода. Скорее всего, вначале произносили пафосные приветствия, поэтому Марзан пока не переводил ничего. Но, наконец, он обернулся к Виктору и сказал:

— Они уже знают о судьбе тех двух крепостей. Беженцы из них сюда добрались. Просят милости твоей. Что им ответить?

— Кто их главный тут?

— Он перед тобой стоит с факелом. Сам наместник.

— Ага! — Виктор сурово уставился на того, что в кольчугах пришел. — Спроси, почему пушки стоят на крепости, когда мы запретили ими пользоваться?

Марзан спросил и ответил Виктору:

— Новый правитель приказал. Он только исполнил приказ.

— Пусть их скинут со стен, все до единого, отворят врата, чтобы мои воины беспрепятственно могли войти в крепость. И чтобы ни один из его не посмел косо глянуть в нашу сторону.

Марзан переводил синхронно. Наместник только кивал. По окончанию этой встречи все делегированные старцы низко поклонились им и повернули за наместником.

Виктору долго не пришлось ждать. Он увидел, как сбрасывают с высоких стен пушки, как широко раскрываются железные ворота крепости.

— Командир! — позвал Виктор. — Пошли туда сотню. Пусть займут стены.

Через минуту к мосту понеслась конница из ста воинов. Тем же временем направились все остальные поближе к крепости. Остановились в пяти сотнях метров.

Когда первые отправленные на разведку показались на стенах крепости, Виктор следом дал приказ отправить еще сотню, занять ближайшие улицы крепости. Сделав небольшую паузу, остальные тоже направились к распахнутым воротам.

Они въехали в ворота и оказались в воняющем навозом неопрятном городке. Только где-то в центре возвышался трехэтажный расписной терем, а вокруг почерневшие со временем одноэтажные дома, каменные и деревянные вперемежку. И ни одной ровной улочки, если улицей назвать протоптанные в грязи пространство между этими домами. Виктор представил себе, как сейчас неприятно его воинам топтаться на них, хоть и на конях, но это была необходимая мера.

Вдвоем с Марзаном Виктор прямиком подъехал к терему. Подскочили стражники, с поклоном принявшие животных, а они вошли в двери терема наместника.

Слуги их повели на третий этаж по скрипучим ступенькам. Там они попали в более-менее чистое помещение, посередке которого их ждал накрытый стол. Наместник приподнялся, жестом приглашая их присесть на скамейки рядом с собой. Слуги подскочили сзади, наполнили чаши вином и исчезли.

— Спроси его, Марзан, — попросил Виктор, — почему его крепость в таком плачевном состоянии? Как они живут в таком свинарнике?

Марзан усмехнулся:

— И спрашивать не надо. Кроме столицы, где обитает правитель, все так живут везде.

— Правда? — взялся за кусок мяса Виктор. — А почему?

— Они должны сами себя обеспечивать всем, — пояснял Марзан. — А в крепостях одни воины со своими семьями. Да малое число слуг, кто может себе это позволить. Нет у них мастеровых, кроме кузнеца.

— И каким же образом они должны сами себя обеспечивать? — удивился Виктор.

— Набегами, — улыбнулся Марзан. — А по-нашему, грабежом соседних стран. Так что, разбив их пушки, ты лишил их средств на существование.

Виктор застыл с недожеванным куском во рту.

— Как так! — пришел в себя Виктор. — Мы что, обрекли тем самым их голодать?

— Выходит, что так.

Виктор задумчиво доедал мясо, хотя полностью потерял аппетит после таких слов. Есть чье-то последнее, он не привык. Теперь лихорадочно продумывал новую полученную информацию.

— А спроси тогда, сколько им нужно, чтобы существовать без набегов и привести в порядок крепость?

Марзан кивнул и заговорил с наместником. Тот поразился вопросу захватчиков. Уж что-что, а такого вопроса он точно не ожидал. Привычнее было, чтобы узнали, сколько крепость может регулярно отстегивать. Теперь он растерянно переводил взгляд с Марзана на Виктора и обратно. В конце концов, выдал хриплым голосом ответ.

— Говорит, что не меньше пятидесяти золотых в месяц.

Виктор прикинул, что это же мало совсем.

— Скажи ему, чтобы каждый месяц посылал за этой суммой в Сонару. Дам распоряжение, будут выдавать на нужды крепости эту сумму. Только при условии, что набегов больше не будет.

Услышав это, наместник вскочил на ноги с широко раскрытыми глазами. Стоя, уставился на Виктора. Потом, все еще охрипшим голосом выдал длинную тираду и опустился перед ним на одно колено.

— Он говорит... — начал Марзан, но Виктор жестом остановил перевод.

— Понятно, что говорит. Ешь лучше. Нам скоро в обратную дорогу пора.

Глава 20.

В этом году зима пришла неожиданно холодной. В прошлом в конце ноября намного теплее было. А теперь почти каждый день валит то снежок, то моросит дождик. Правда, снег быстро тает. Когда же наберется достаточно, чтоб на коньках покататься, на лыжи встать? А так попаданцам этого хотелось!

Виктор нацепил тулуп и побрел в сторону ангара. Федор спозаранку послал за ним ученика.

Вошел в теплый ангар, скинул тулуп и подошел к шлифовальному станку, за которым сгорбился Федор.

— Здорово, мастер. Ты что, домой не уходишь? В такую рань уже работаешь.

— Доброе утро, Виктор, — с улыбкой повернулся к нему Федор, вырубив не глядя станок. — А что мне одному дома делать? Ларису вчера в родильную заранее отправил. Дома только переживаю. Уж лучше тут пахать, чем дома тосковать.

— Ого! Скоро папой станешь. По себе знаю, как тянет безвылазно пахать в этот период.

— Пошли. Кое-что тебе покажу.

Он повел друга к единственному в цехе письменному столу, приютившемуся в дальнем углу меж двух прессов.

— Вот, — положил на стол кучу своих новых изделий. — Определишь, какой оригинал, а какие я изготовил?

Виктор подбирал со стола по одному детали пистолета Макарова и внимательно их поизучал. Нет, не может так найти. Подобрал со стола лупу, через нее тоже разглядывал. На вид один к одному, пришел он к выводу.

— А как насчет качества металла, Федор? Соответствуют оригиналу?

— Советовался с Сергеем по этому вопросу. Выписал легирующий состав металлов по каждой детали. Сам я в этих вопросах профан.

— Понятно. Раз Сергей подсказал, значит, будет нормально. Выходит, сможешь собирать пистолеты?

— Нет пока. Еще не все для этого готово. Вот эти сделал, а впереди еще кое какие трудности ожидают.

— Когда теперь будет результат?

— Наверняка до лета будут у нас на вооружении такие, — улыбнулся Федор. — А потом начнется самое интересное. Думаю над самозарядной винтовкой Макарова.

— Знал бы Макаров про такое, вот обрадовался бы, — засмеялся Виктор. — Ладно. Дерзай дальше. Желаю успехов.

Виктор встал:

— Что нибудь еще?

— Нет. Только эти изделия хотел показать.

— Тогда я пойду завтракать. А то, как встал, так ты позвал.

Виктор нацепил тулуп и вышел под сыплющий мелкий снежок.

Плато жило своей самостоятельной жизнью. Из пяти трехэтажных домов, что стояли тут полные жильцов высыпали спешащие на работы мужчины и женщины. Некоторые вели малышей в детский сад, чтобы дальше побежать по делам. По историческим часам Виктора колокол прозвенел девять раз. На глазах плато опустело. Только две женщины прыснули из крайнего здания и стремглав понеслись в пекарню.

Виктор же вернулся к себе обратно, где Мила уже готовила ему завтрак. Она пока не работала. По их закону женщина имела право не работать до двух лет ребенка. Хотя, не раз замечал ее завистливый взгляд из окна на идущих по объектам других женщин.

Виктор подсел за кухонный стол, потянул Милу присесть рядом, только потом принялся за обильный завтрак на столе.

— Как ты изменился, Витя, — ласково погладила Мила ему волосы.

— Правда? И когда же это я успел измениться?

— После походов.

Виктор аж вздрогнул:

— Ты серьезно? Что же изменилось во мне, милочка?

— Взгляд стал другой. Такого взгляда раньше у тебя не было.

'Какие же женщины чувствительные', — подумал он. Сам за собой тоже чувствовал какой-то душевный перелом, но ему-то казалось, никто этого не сможет заметить.

— Да, — признался он жене. — Ты права. После Горданы я иначе вижу все вокруг. Словно, пелена спала с глаз.

Мила грустно покачала головой:

— А мне кажется, что наоборот...

Виктор не ответил, не возражал. Возможно, что она права. Сам еще не разобрался со своим душевным состоянием. Поэтому, решил все перевести на шутку.

— Эх, эти горданки!

— Что?! — стукнула его кулаком по плечу возмущенная Мила. — Ах, вот почему так рвался во второй раз! Ну, всё! Собирайся в третий поход, и навсегда.

Виктор залился смехом:

— Третий будет весной, дорогая. Пойду к эритрейкам на этот раз.

Получив еще тумаков от разъяренной жены, он с перебоями все же дозавтракал и, чмокнув Милу, вскочил из-за стола.

— Побегу за Сергеем, а потом к Василию Иванычу, от него тоже тумаков получать. Пока, милая.

И он побежал в коридор, схватил тулуп, пока Мила его не настигла выбежал из квартиры.

Сергея нашел на городской стене; обучал своих артиллеристов. Еще снизу слышал сигналы трубача и ответные крики хором.

Виктор тоже взобрался на стену, где бывал последний раз давно и тихонько встал возле друга.

— Сейчас заканчиваем занятия. Погоди минутку, — попросил его Сергей, снова шепнул трубачу команду.

Трубач сыграл на трубе знакомую мелодию. Воины, что стояли ближе к Виктору хором закричали: 'прямая наводка!'. Виктор аж оглох. Поэтому он спешно ретировался подальше от батареи и там уже дожидался окончаний занятий.

Сергей отпустил парней заниматься своими гражданскими делами и подошел к Виктору.

— Ну что, пошли к профессору отчитываться? Мне еще к Семену нужно зайти. Звал меня.

— Пошли. — Виктор поспешил за Сергеем. — Что это за сигналы твой трубач дудит?

— А-а! — усмехнулся Сергей. — Не узнал Моцарта?

— Хм! — только хмыкнул Виктор.

Подходили к дому профессора, когда колокол озвучил наступление десяти часов утра.

Василий Иваныч ожидал их в своем кабинете. Они вместе прошли туда, и присели на свои места у его письменного стола.

— Ребята, сегодня с утра у меня нет урока. Так что сможем и подольше поговорить, — объявил он им. — Проведем почти полноценный совет триумвирата, если желаете, конечно.

Они не возражали, поэтому профессор сразу взялся председательствовать:

— Давай начнем с тебя, Сережа.

— Ну, что я? Строю, как проклятый. Десять из тридцати домов почти готовы на сдачу. До нового года сдам. Ваше здание тоже, наверное, дострою к этому времени.

Что еще могу сказать? Ну, вопрос канализации, водопровода и газа повсеместно решен. Асфальт по большей части расстелен. Даже с бульваром и мостом все завершил.

— А как с промышленным районом дела? — задал вопрос Василий Иваныч.

— Никак. Это уже задачи следующего года.

— А с селами что?

— Там все и так нормально. Две начальные школы только требуется поставить, чтобы в сараях детей не обучали. А так, все там есть. И газ и вода. Скоро и свет будет электрический. Только тоже в следующем году.

— Ясно, — покивал профессор удовлетворенно. — Теперь по поводу нашего зодчего. Как там его величать?

— Бордуан, — за него ответил Виктор. — Сергей его однозначно иначе окрестит.

— Конечно, — улыбнулся Сергей. — Будет русским именем называться. Куда денется.

— Спорим, Борисом окрестишь, — засмеялся Виктор.

— Не буду спорить. Уже давно ему так и сказал. Будешь Борисом.

Тут и Василий Иваныч захихикал:

— Ты стал предсказуемым, Сережа. Поработай над фантазией.

— А что тут фантазировать? — обиделся Сергей. — Бордуан, по-нашему есть Борис.

— Ладно, — махнул с улыбкой Василий Иваныч. — Так, что там с его деятельностью стало?

— Учится русскому, наблюдает за здешней жизнью. Скоро дочку замуж выдаст, так сейчас ему не до нашего зодчества.

— Будет сотрудничать или нет?

— Куда денется? — самоуверенно воскликнул Сергей. — Раз я взялся за него, значит будет.

— Видел я, как ты за него брался в первый раз, — снова залился смехом Виктор. — Погнал он тебя из дому, как попрошайку.

— Давайте не отвлекаться, ребята. Давайте по делу говорить.

— По своему делу, я все сказал, — завершил отчет Сергей.

— Ну, с Бордуаном, или Борисом, стало ясно. А как, все-таки, быть с земляками нашими? Нехорошо как-то получается, что держим их в отдалении.

— По мне, еще дальше отдалил бы, — сказал Сергей. — Степан уже достал меня. Постоянно торчит на стройке с умной миной. Не желает руками работать. Елисей и Миша хотя бы помогают с грехом пополам, а этот нет.

— Давай, вот что сделай. Мишу пошли к нефтяникам. Пусть там осваивает профессию. Только Сашу предупреди, чтобы за ним пронаблюдал. Елисея ко мне пошли. Раз профессиональный полицейский, пусть у меня поработает. Сам займусь им. А Степану пока поручи учетную работу в складах вести. Ну, не привык человек физически вкалывать. А учет нам все равно нужен, чтобы знать, сколько чего гильдиям заказывать.

— Я сам с этим делом нормально справляюсь, — возмутился Сергей. — Зачем кому-то поручать?

— Так, освободишься для уроков в школе. Плохо разве? Передай ему записи. Пусть с завтрашнего дня продолжит он. Как-никак земляк наш.

— Ладно, — недовольно буркнул Сергей. Пусть он займется. Только, если напортачит чего, я не отвечаю.

— Теперь, я, — перехватил инициативу Виктор. — Обещаю в следующем году полное перевооружение нашей армии. Мечи уйдут в историю. Будут скорострельные винтовки и пистолеты большой убойной силы. Мы станем окончательно непобедимыми.

— Если такое оружие попадет к врагу, не смогут воспользоваться ими? — с тревогой в голосе спросил Василий Иваныч.

— Исключено. Технологически не повторят. Даже не смогут эксплуатировать трофейные, если не будут знать, как бездымный порох готовить и как капсюли делать. Поэтому, главной нашей задачей остается специалистов пороховников продолжать держать под плотным колпаком. Если хоть один улизнет в сторону, все наши дела пойдут насмарку. Могущество развалится, как карточный домик. Особенно это тебе надо помнить, Сережа. Сердобольный ты наш.

— Ладно. Уже давно понял это, — пробурчал недовольно Сергей.

— Теперь по остальным вопросам, — включился профессор. — Касательно северных и южных соседей. Как я понимаю по вашим деяниям, год, другой, и возможно, что они станут не соседними странами, а продолжением нашей. Так?

— Так. И не возможно, а точно, — твердо уверил Виктор. — Партийные ячейки сделают свое дело.

— Отлично. В этом случае перед нами встает принципиальный вопрос: какими субъектами общей страны они будут? С ними отношения у нас будут федеративные, или другие?

— Это еще вопрос будущего, профессор, — заметил Сергей. — К чему нам сейчас об этом задумываться?

— К сожалению, нет у нас так много времени, Сережа. В зависимости от того, какие в дальнейшем будут взаимосвязи с этими странами, зависит сегодняшняя программа партии.

— А как вы сами оцениваете ситуацию, профессор? — спросил Сергей.

Василий Иваныч, как задал Сергей ему вопрос в лоб, полез за табаком. Долго пыхтел, так что притомил ожиданием, потом заговорил:

— Как северные, так и южные страны уже состоявшиеся цивилизации, со своей культурой и прочим. Оставить их, как самобытные народы в составе страны — это один расклад, а обобщить с нашей воедино — это другой расклад. Если нашу историю запустим по сценарию первого случая, как множество культур в единой стране, в том числе и наша собственная, потечет в сторону федерации, а в результате второго расклада, произойдет смешение всех культур воедино. Все они видоизменятся в одно особое, в том числе и наша нынешняя. Через пару поколений та, что сегодня имеем, станет заметно другой. В общих чертах, вот такие перспективы.

— Разве нет третьего варианта, когда остальные культуры заменяются только нашей? — удивился Виктор. — Вот, к примеру, как мы сделали с рурами, этрадами и зеудами.

— Нет, к сожалению. Нет такого варианта. В том, что ты говоришь, получился такой результат от того, что мы имели дело с племенами. А они изначально нас восприняли, как нечто невероятно высшее по сравнению с собой. Да и своя культура была в зачаточном состоянии. Вы же заметили, как легко отказались от своих религий. Потому что корней особых не было, вот почему. Они были как чистые неисписанные листы. А тут речь идет не о племенах, а о состоявшихся народах, с религией, экономикой. Скажу вам больше. Даже то, что к нам примкнули люди из тех народов, уже неизбежно несколько повлияет на культуру нашей страны. Да и то потому, что их в меньшинстве среди остальных. А на своих территориях их будет в подавляющем большинстве. Нет, Витя. Может происходить только взаимопроникновение, а не полное вытеснение.

— Выходит, со временем от Руси может остаться только название? — огорчился Сергей.

— По большому счету, да, если под Русью ты имеешь в виду сегодняшнюю нашу культуру.

— Выходит, что нужно сохранять с ними, все же, только федеративные отношения, — подытожил Виктор выводы профессора.

— А тут тоже есть свои минусы. — Василий Иваныч задумчиво выпустил дымовую завесу перед собой. — На этом погорели уже однажды. Назвали союзом, навесили обязанности, завязали экономическими узлами, но не интегрировали культуры, ради сохранения своей культуры. В результате, с треском и с кровью рассыпался. А англичане, немцы, французы и другие иже с ними интегрировались в единое на индейском континенте. В результате стали лидирующей страной с интегрированной американской культурой. Мы, считайте, тоже на другом континенте. И как быть теперь нам? Сохранить то, что со временем станет обозначаться термином 'русская нация' или оставить место только термину 'русский народ'?

— Я даже не знаю, что и подумать, — растерянно сказал Сергей. — По мне, так пусть будут лучше нации.

— И еще, — добавил Виктор. — Культуры неравноценны. Мы привносим культуру двадцать первого века, а остальные — средневековые. Значит, в сумме уровень культуры упадет, а не поднимется.

— Это не совсем так. Суммирование и деление на общий знаменатель не происходит в таких делах. Интеграция, это другое. Тут народ сохраняет, что считает лучшим, забывая худшее. Поэтому, понижение, повышение культуры зависит от организованности народа, от его подготовленности воспринимать духовное качество. Вы сами 'там' стали свидетелями падения культуры. Что? Привнесли со стороны средневековую культуру? Сами потянулись клевать плевел. Теперь по поводу твоих слов, Сергей. Внедрять в сознание здешней молодежи понятие 'нация' уже потребует обоснования его смысла. По крайней мере, такому подходу каждый день учу своих школьников. А кто сможет здесь обосновать это понятие, если все политические философы в нашей прошлой реальности не смогли этого сделать. Вы знаете, что сам термин заказ политиков из раннего капитализма? До них такого понятия и не было. Это вам ни о чем не говорит? Надуманное дробление на группы, чтобы легче управлять. А когда надо, чтобы стравливать меж собой. До того эксплуатировались идентификации по религии. Но политикам сложно было ими манипулировать, если сами не являлись религиозными лидерами. Да и масштабы были неудобные. Сложно христианина против христианина направить или мусульманина против мусульманина. Для этого специально нужно было вводить различия между ними по надуманным признакам. А как ввели слово 'нация', стало легко. Можно было не то что между народами управлять с помощью конфликтов, но и внутри одной страны этого добиваться. Нет. Единение в целое для нас жизненно важный процесс. И очень сложный, скажу я вам.

— Выходит, что потеря нынешней нашей культуры, неизбежно?

— Боюсь, что так и будет. Правда, есть паллиативная мера сохранить больше оттенков именно нашей сегодняшней культуры. Это срочно зарождать зачатки своего искусства. Музыку, живопись, литературу. Вот, Сергей, тебе новое задание: строить в городе здание не только дворца науки, но и дворца искусств. А в школах я могу ввести соответствующие уроки. Правда, неясно, кто преподавать будет им...

— Федор может живописи учить! — тут же вставил Виктор. — Только времени у парня совсем мало. Хотя, думаю, с удовольствием согласится. А как насчет литературы? Теперь все умеют читать. Нам нужна типография.

— Это уже твоя задача, Витя. Обдумай ее. Что касается музыки, есть только один человек, кому можно поручить заняться уроками пения и заодно обучать русским народным песням. Это Валентина Петровна. Других кандидатур у меня нет. Так что, я с ней поговорю на эту тему. Ты, значит, Витя, обговори с Федором, чтобы в день один час тратил на детей, а сам продумывай типографский станок. И старайся сам не пропускать уроки физики. Сергей, вот, находит же один час в день преподавать детям химию. А ты — нет. Мы должны ясно понимать, что на сегодняшних школьников вся наша надежда сохранить, сколько сможем русскую культуру.

— И вы считаете, что такие уроки станут той паллиативной мерой? — усомнился Сергей.

Василий Иваныч вздохнул:

— Ничего другого не могу придумать. Придется по памяти стихи печатать, сказки пересказывать, музыку напевать. Ты можешь что-нибудь другое предложить?

Сергей промолчал. Действительно, другого выхода они тоже не видели.

— И это не всё, — продолжал профессор. — Мне сейчас приходится карандашом по памяти писать основные направления всемирной философии, хотя бы с кратким анализом. Оказывается, это не такое простое дело без необходимой литературы под рукой даже для меня.

Тут вновь, в очередной раз, Сергей и Виктор почувствовали, какую тяжелую и ответственную ношу взял на свои плечи их Василий Иваныч.

* * *

От профессора Сергей сразу отправился в больницу. Семена застал в его обычном рабочем месте, в маленькой лаборатории за микроскопом.

— Хорошо, что пришел, — поднялся навстречу Семен. — Мне нужен совет, а кроме тебя некому его дать.

— Конечно. Буду рад помочь. — Сергей опустился на стул возле Семена. — Что стряслось?

— Опасная болезнь в карантинный барак пришла.

— Что?! — вздрогнул Сергей. — Что за болезнь? Когда?

— Мне она известна, как усушающая смерть. Несколько лет назад она уничтожила соседнее с рурами племя. Ни один из их племени не выжил. После, наши воины пожгли то поселение дотла, чтобы к нам тоже не пришла. А теперь она здесь объявилась. Неделю назад уже умер один мальчик из карябанов. Теперь заболели его мать и отец. Я их второй день в инфекционной палате держу. Никакое лекарство не помогает. Не знаю, что и делать...

— Расскажи о признаках этой усушающей смерти, — подался вперед Сергей. — Как она проявляется?

— На глазах усыхают. Частые судороги, рвота, понос. Лицо и руки покрываются морщинами, словно стареют на глазах.

— Холера... — прошептал задумчиво Сергей. Потом встрепенулся и сказал Семену: — Эту болезнь мы называли холерой.

— Сможешь сказать, как ее лечили в вашем мире?

Сергей покачал головой:

— У нас давно не бывало ее эпидемий. А когда-то толпами косило. Помню, что передается только контактно, если из одной емкости пьют, из общей тарелки едят с больным. А тебе не удалось обнаружить холерные палочки под микроскопом?

— Возможно, мой микроскоп слабый. Никаких палочек не различаю. Но какие-то темные точечные образования видны. Заметил, что в щелочной среде активно размножаются.

— Они и есть палочки холеры. Попробуй на них действовать слабым раствором соляной кислоты. Увеличивай дозу, пока не перестанут размножаться. Потом я приду и расскажу тебе про выдающееся изобретение одного великого ученого из нашего мира. Звали его Пастер. Он придумал прививку, чтобы здоровые не заражались от больных.

— Как это он делал? — не понял Семен.

— Объясню, когда ты получишь в чистом виде вот такую пробирку с уже не размножающимися палочками. — Сергей протянул ему небольшую пробирку со стола.

— А как мне быть с заболевшими родителями?

— В любом случае пока срочно займись очагом. Немедленно нужно в бараке профилактику устроить. Берите сколько надо хлора, продезинфицируйте все общественные узлы барака. Скажи, чтобы пили только кипяченую воду, каждый своим стаканом, ели хорошо прожаренным, и не из общей посуды. Тщательно и часто мыли руки, а посуду кипятком. Поясни им причину распространения болезни. А сам срочно займись тем, что собирай ослабленных палочек холеры.

— Значит, муж и жена обречены?

— Не знаю, Семен. Пока поддерживай их тем, что пусть постоянно пьют воду. Смутно помнится, что калий и натрий, вроде, подавляют холерные палочки. Попробуй в лаборатории поэкспериментировать с их растворами. Да! Еще раствором хлора попробуй. Или их комбинациями. Может, угадаешь, чем эффективнее их поить?

— Спасибо, Сергей. Сейчас же всем этим займусь.

Сергей поднялся:

— Позовешь, когда все сделаешь. А пока я пойду. До встречи.

Сергей прямиком пошел на стройку и, как предполагал, там и нашел Степана, слоняющегося из стороны в сторону.

— Вот что, любезный, — подошел к нему Сергей. — Тебе поручается ответственное дело по учету складов. Пошли прямо сейчас наверх, передам тебе все документы и скажу, что нужно делать.

— Ты меня хочешь завскладом назначить? — усмехнулся Степан. — Может, лучше по торговле направишь? Есть неплохой московский опыт.

— Собственно, так и будет. Только не совсем торговлей, а натуральным обменом займешься.

— А, ну да. Денежный оборот вы игнорируете. Разницы особой нет. Так, завскладом буду или торговым бизнесом займусь?

— И то и другое, Степан. И еще многое чем. Пошли со мной. — Сергей повел земляка к подъемнику.

Всю дорогу до складов Степан бахвалялся выгодными операциями, которые ловко проводил в 'Элите', как он строго следил за прибылью и тому подобным. Сергей слушал вполуха, только невпопад кивал, пока не дошли до пещерок, переделанных под складские помещения. Тут он достал связку ключей, поискал среди них одну, отцепил и положил обратно в карман. Потом сказал Степану:

— Вот эти пять пещер будут в твоем распоряжении. Вот эти пищевые, а те промтовары. Вот тетради, где записаны, на каких полках и сколько чего находится. Как кому что надо, будут приходить к тебе, и ты будешь отпускать без проволочек. Соответственно, записывать в тетрадь количество. На ярмарках будешь вести с купцами торг, и восполнять эти склады по своим записям. Понятно тебе?

— А там что? — Степан показал на дальнюю глухую железную дверь.

— А там то, что тебя не касается. Займись этими складами, и все.

— Ладно, ладно. Почему сердишься? Просто так спросил. Давай открывай, начнем прием-сдачу составлять.

— Никаких приемов и сдач. Там все то, что здесь написано.

— Не понял? — удивленно раскрыл глаза Степан. — Как это нет прием-сдачи?

— А если чего не хватает? Мне отвечать?

Сергей усмехнулся:

— Сам подумай. Если тебе надо, ты и так можешь взять все то, что тебе хочется. Хочешь, набей свою комнату в бараке всей мебелью с этого склада. Хочешь?

— А зачем мне они?

— Вот и ответ на твое опасение. Не продашь, не выменяешь. Поэтому, каждый берет то, что нужно. На том и строим нашу жизнь.

— Ладно, понял, — рассеянно сказал Степан. — Давай тетрадку и ключи. Зайду, осмотрюсь.

— Вот и хорошо. Бери. Только учти: с девяти до семи должен быть на своем рабочем месте.

— Ладно, понял.

— Кстати, не видел Елисея?

— Его Марзан к каменщикам определил. Там и найдешь.

— А Миша где?

— В бараке Миша. Болеет.

Сергей напрягся.

— Чем болеет?

— Воспалением хитрости, — загоготал Степан.

— Тогда я сейчас его быстро вылечу. — Сергей пошел обратно к подъемнику.

Недалеко от туннеля, в завале камней, оставшихся после направленных взрывов, орудовали тесаками человек тридцать. Отесанные уже камни собирали на повозки.

Сергей нашел Елисея, усердно осваивающего новую для себя специальность каменщика. Он даже не поднял голову, когда к нему приблизился Сергей.

— Здорово, земляк.

Елисей мельком глянул в его сторону, в ответ что-то невнятное буркнул и продолжил дубасить тесаком.

— Я к тебе по делу пришел. Может, остановишься на минутку.

Елисей отложил инструмент, поднялся, обильно стряхивая с себя каменную крошку.

— Есть к тебе деловое предложение, — улыбнулся Сергей. — Хочешь по специальности тут поработать?

— В полиции, что ли?

— В милиции.

— Один хрен. Конечно, хочу.

— Тогда ты вечерком загляни к Василию Иванычу. Он с тобой об этом поговорит и направит на работу.

— Вот это новость! Ну, спасибо за нее. А где найти-то Василия Иваныча вашего?

— Нашего! На плато любой покажет. Да! — Сергей жестко посмотрел Елисею в глаза. — Говори с ним крайне вежливо. Иначе тебе не сдобровать.

— Договорились, — вызывающе усмехнулся Елисей, подхватил свой тесак и пошел дальше стучать по камню.

Сергей только покачал головой и отправился к баракам карантинщиков. Еще издали заметил Валентина и Георгия со своими студентами, опрыскивающими территорию вокруг одноэтажных бараков.

Сергей вошел вовнутрь первого из них, спросил пробегающего мимо, где Миша. Оказывается он жил в другом. Пошел туда. В полупустом бараке сидел без дела только он. Как увидел Сергея, сразу завалился на койку.

Сергей подошел к нему, за шкирку усадил.

— Вот что, земляк. Если не хочешь в одиночестве скитаться по полям, по долам, будешь вести себя так, как сейчас скажу тебе.

— Я болен, — захныкал парень.

— Так, пришел я для чего? Вылечить тебя. — Сергей присел рядом с ним на койку, от чего она жалобно заскрипела, положил тяжелую руку ему на плечо. — Завтра с утрянки паровоз отправляется к нефтяникам. Прокатишься на нем до поселка нефтяников в распоряжение Александра. Будешь там учиться и работать. Если Александр останется недовольным тобой,.. сам знаешь, что дальше будет. Скорее всего, хищники разорвут, где нибудь в степи. Или в рабство захватят глоты. Слыхал про таких?

Миша сидел бледный и мелко трясся, как от холода.

— Нет, ты точно болен. Лихорадка у тебя, — засмеялся Сергей. — Ну, ничего. До утра вылечишься. Значит, договорились. Утром подходи ко мне на стройку, передам Александру на тебя рекомендательное письмо. Уверен, скоро станешь хорошим специалистом.

Сергей поднялся и, не прощаясь, вышел из барака.

Глава 21.

Как правило, Сергей приходил на работу на час раньше. Зная такую его привычку, многие бригадиры тоже выходили на стройку с восьмым ударом колокола. Они первыми получали указания, замечания, порой нагоняи от шефа, чтобы переадресовывать их дальше. Такова была их нынешняя работа.

В это ясное утро тоже они шли за Сергеем по будущему городу и внимали его попутным замечаниям. Некоторые из бригадиров походу делали еще заметки в своих блокнотах. Забыть, себе же дороже.

Только что пробил колокол девять раз. На стройплощадке людей стало множество. Сразу проходили за свои рабочие места и без задержек принимались за прерванные с вечера дела.

— Лучше нужно согласовывать свои работы, — сурово оглядывался на ходу Сергей на группу за спиной. — Вот в этой зоне лишних полметра асфальта положено. Теперь рыть будете котлован с асфальтом. По точному плану работать надо, а не кто когда хочет. Сколько раз я вам это говорил.

— Сергей, кажется, тебя кличут, — вдруг сказал один из бригадиров позади.

Действительно, с перил Виктор размахивал руками. Сергей, растерянно прищурившись, поглядел туда, потом, отпустив бригадиров, зашагал к подъемнику. По дороге вспомнил про Мишу. Неужто уехал без рекомендательного? Ну, даст ему прикурить, как встретится.

Наверху встретил тревожного Виктора.

— Что случилось, Витек?

— Случилось. Пошли со мной. — Виктор поспешно зашагал в сторону складов. Ничего не понимая, Сергей пошел за ним, пока не дошли до сломанного замка пещерки с казной.

— Вот! — Виктор остановился.

Сергей удивленно приблизился к железным дверям пещерки, открыл. Внутри царил хаос: раскиданные ящики, рассыпанные по полу золотые и серебряные изделия.

— Кто это сделал? — Возмущенно повернулся он к Виктору. — Где Степан?

— Вот и я хотел бы это знать, — насупился Виктор.

Тут Сергей заметил в уголочке брошенные учетные тетради. Подобрал. На обложке одной крупными буквами прочитал: 'Заявление. Прошу уволить меня от занимаемой должности по собственному желанию. Завскладом, Степан'.

— Вот, блин! — обалдел Сергей. — Ограбил и упек. А кто ночью тут дежурил из милиции?

— Елисей, — хмуро ответил Виктор.

— Елисей?!

— Так точно. Получил от командира первое задание. Заодно и последнее. Его тоже нигде нет.

— Вдвоем, значит грабили...

— Втроем. Миша тоже исчез.

Сергей убито глядел на насупившегося друга.

— Вот тебе и земляки. — Желваки задвигались по массивным челюстям.

— Это не всё. Елисею выдали на время дежурства, как положено милиционеру, два револьвера. Теперь грабители вооружены еще. Я узнал, что перед рассветом угнали трех коней. Сельчане заметили их при первых лучах, ускакавших в сторону туннеля с тремя большими мешками.

— На север пошли. Василию Иванычу сказали уже?

— Да, знает. Переживает теперь в кабинете. А что тут переживать? Надо погоню устроить. Давай, я поскачу следом со своими.

— Сам сказал, что вооружены. Кого нибудь из вас могут задеть. А стоит ради золота рисковать?

— Причем тут золото? — возмутился Виктор. — Преступники они или нет? Стоит рисковать ради наказания за преступление.

— Давай на летучке решим этот вопрос.

— Некогда, Сергей. И так у них большая фора по времени. Нужно немедленно отправляться в погоню.

— Ну... не знаю.

— Я знаю. Передай, пожалуйста, Марзану срочные сборы. А я побегу переодеваться. — Виктор помчался к себе домой, а Сергей — в кузнечный цех. Марзан, только-только начинающий работу, как узнал, что произошло и, что надумал Виктор, стремглав понесся собирать отряд. Не прошло и двадцати минут, а у подножья уже гарцевали на конях тридцать воинов группы захвата, не считая Виктора и Марзана. Сергей все еще тряс друга за руку и в который раз просил не рисковать.

— Лучше издали обстреляйте арбалетами, — наставительно говорил он. — В плен брать необязательно. Теперь плевать, что земляки.

— Не беспокойся, Серега. Все будет нормально. Отряд, за мной! — Виктор сорвался в галоп, а за ним и все остальные бойцы.

Началась охота на грабителей.

* * *

Первый раз прервали скачку у поселка нефтяников. Тут они узнали ошеломившую их новость: Александр ранен. Виктор поспешил в поселковый лазарет, нашел в палате Александра с перевязанным левым плечом.

— Что стряслось, Саша? — кинулся к нему Виктор.

Александр слабо улыбнулся ему:

— Как видишь, чуть не убили, — слабым голосом сказал он.

— Главное, что жив. Ты не разговаривай, отдыхай лучше. Выздоровеешь, побеседуем.

Виктор выскочил вон и стал расспрашивать очевидцев произошедшего.

— Я видел, как все произошло, — сказал молодой парень в замызганной спецовке. — Я как раз на дороге стоял, когда прискакали сюда трое. А один был из милиции. Там был еще один молодой совсем. Вот он и спросил: кто тут Александр? А как узнал кто, достал револьвер и выстрелил в него. Я еще удивился, что при милиционере на такое решился.

— Что еще? — хмуро спросил Виктор.

— Больше ничего. Милиционер накричал на молодого, мол, не трать попусту патроны, и поскакали дальше. Что мы могли сделать?

— Ясно, ничего. Ну ладно. Пошлите сообщение о происшествии Сергею. — Виктор вскочил на коня.

Отряд помчался в сторону зеудовой крепости. Была у Виктора слабая надежда, что тамошний командир почует неладное и задержит подонков. Но и тут он ошибся.

Командир встретил их, как всегда, приветливо и с большим почтением. Подтвердил, что отсюда проехали трое. Предложил тут переночевать, но Виктор отказался. Еще не стемнело.

— Трое, о которых ты сказал, не показались тебе подозрительными? — спросил его Виктор.

— В общем-то, да. Странно как-то они держались. С тревогой. Но главным у них был милиционер. Он сказал, что их триумвират отправил с грузом в Тургин. Что они спешат с доставкой груза и ускакали дальше.

— Мимо тебя проехали грабители, — поразил он командира своими словами и ринулся галопом вдогонку.

В степи их застигла мгла. Не успели даже дровишки собрать для костерка. Скучились в темноте вместе, на ощупь перекусили пайками из своих сум, и там же на месте укутались в маскировочные плащи, задремали. Благо не моросило и не сыпало снежком, хотя было ощутимо холодно под заоболоченным небом.

С первыми лучами вскочили на коней, в скачке перекусывая, помчались дальше.

К полудню влетели в ворота Ирбиса. Первый же вопрос Виктора к страже у ворот был: не появлялись ли тут трое незнакомых на конях с тремя мешками? Оказывается, не появлялись. Виктор понял, что они направились в Сельдур или еще дальше. Если доберутся и окажутся за стеной хотя бы небольшой крепости, пиши, пропало. Уйдут безнаказанно. По крайней мере, пока не придет туда армия. Осталась одна маленькая надежда, что успеют перехватить до ворот. Знать бы еще до которых.

Ни секунды не задерживаясь, отряд повернул в сторону и помчался вдоль стены, хотя очень хотелось увидеть тут своих, раз уж прибыли досюда. Но время не ждало.

Виктор после последнего похода хорошо помнил дорогу к границе соседней страны. Поэтому на скорости повел отряд по степи мимо вдребезги разбитых крепостей к еле заметной тропе, ведущей на запад. Только раз задержались в пути, чтобы полчаса дать передохнуть животным. Какими бы могучими они ни были, но уже пена капала из пасти от непрерывной бешенной скачки.

Поздним вечером уже вдали виднелась первая сельдурская крепость. Если они ошиблись с направлением, то все усилия отряда пойдут насмарку.

Виктор гнал своих все ближе и ближе к вражеской крепости, рискуя, что их засекут и неизвестный наместник может пустить навстречу конницу. Вряд ли на замученных конях удастся тогда уйти от них. Любой разумный человек, вроде Сергея, тут и прекратил бы преследование, только не Виктор, с его характером ставить на карту всё.

Мгла включилась. Именно включилась, потому что секунду назад еще что-то было видно, а теперь ни зги не видно. Отряд встал, как вкопанный. Еще одну холодную ночь придется воинам сбиваться в кучу до рассвета.

Тут вдали вспыхнул костер. Виктор аж вскочил, как ужаленный. Так вот же они!

В метрах пятистах от них меж высоких кустов горел костер преследуемых. Причем, четко различались их поганые фигуры в неверных отсветах огня. Вот и козырная карта в рисковой игре! Они не видят, а Виктор их различает.

— Всё! Попались, голубчики, — злорадно улыбался Виктор. — Теперь, не уйдут.

— Подойдем немного ближе и обстреляем, как сказал Сергей, — во тьме подошел к нему Марзан.

Виктор покачал головой, хотя Марзан этого не мог увидеть:

— У нас преимущество. Сможем взять живыми и доставить обратно. В конце концов, ты командир группы захвата или нет?

Марзан промолчал. Сам предпочел бы поступить, как советовал Сергей. На кой черт они нужны, чтобы возиться с обратной доставкой? Но тут решал Виктор. А он хочет их видеть живыми на суде. После, готов собственноручно их расстрелять. При этом, чтобы дольше горевал, последним поддонка Мишу.

— Всем приближаться не стоит, — стал руководить захватом Виктор. — Больше шансов, что заметят. Пойду я, еще двое. Скрутим и притащим сюда.

— Тогда не ты, а я пойду, — возразил впервые Виктору Марзан.

— Нет, Марзан. Это приказ.

— Ты с остальными ждешь здесь. Отбери двоих шустрых.

Марзан подчинился. Кликнул в темноту имена двух воинов.

— Вы здесь? Ползем к ним. Я беру Елисея. Меж собой договоритесь кому кто из оставшихся. Поползли.

Виктор упал на холодную жухлую траву и пополз в сторону костра. Эти пятьсот метров ползали почти полчаса, часто застывая на месте, когда кто-то из тех поднимался от костра. Виктор уже слышал их смех и голоса, но не разбирал, о чем говорят. Это и не важно. Главное максимально близко подойти, вскочить и наставить на них револьверы.

Наконец, это стало возможным. Виктор взлетел на ноги, а за ним его бойцы. Револьверы были направлены в головы каждому.

Что моментально потрясло Виктора до состояния ступора, так то, что те продолжали их не замечать, а точнее, делать вид, что не замечают. Спокойно сидят на своих местах и посмеиваются.

— Встать! — закричал Виктор, теряя чувство адекватности в происходящем.

Елисей только теперь повернул к нему голову и с иронией проговорил:

— Какой же ты предсказуемый, Виктор.

Степан и Миша залились хохотом.

В то же мгновение из окружающих кустов высыпали вооруженные мечами стражники, всех троих скрутили и прижали к земле. Над Виктором вырос Елисей.

— Мы уже давно все спланировали. Знали, что попадешься в ловушку. Странно, что вас всего трое. Я то, думал, ты трусливее. Приведешь с собой свой хваленый отряд, а мы соберем много оружия. Знал бы, что только втроем припретесь, столько стражников не нанимал бы.

Виктор задрал голову и исподлобья глянул на мерзавца:

— Трус тут только ты. Рассказал своим дружкам, как описался, когда я тебя тогда напугал?

Степан и Миша вновь залились хохотом. А Елисей с яростью процедил сквозь зубы:

— Ты у меня еще кровью писать будешь. Обещаю. — Потом на их языке дал команду.

При свете вспыхнувших факелов их потащили к крепостным воротам, за которыми ожидали их ареста другие стражники. Они ухмылялись при взгляде на пойманных врагов. Некоторым очень хотелось походу пнуть безвольно повисших задержанных со скрученными руками. Иногда кто-то попадал. Тогда боль заливала до потери сознания. Но не позволил себе ни он, ни его воины хотя бы раз доставить этим чурбанам удовольствие своим криком. Их протащили к мрачному зданию у казармы, со скрипом отворили тяжелые створки и уже хотели туда затащить, когда Елисей остановил их. Сам подошел к каждому и сорвал с них связку гранат, револьверы. Потом что-то сказал стражникам, а те отодрали с них мечи, кинжалы и завязали веревками руки за спиной по локоть. Только после этого потащили дальше вглубь по вонючему коридору, по обе стороны с массивными дверями. Затолкали в последнюю дверь, с грохотом заперли там.

Виктор со своими товарищами по несчастью очутились в маленькой камере, засыпанной жухлой нестерпимо воняющей соломой. Под потолком на маленькой полочке тускло светила и чадила открытая лампадка. У двери стояло большое ведро. Это была вся обстановка их вынужденного жилища.

Они, молча, прошли к дальней стене и бессильно опустились на солому. Виктор кипел злостью на себя. Как же мог не продумать и такой вариант? Но после драки кулаками не машут. Облапошили его, как мальчишку. Значит, поделом. Нужно было послушаться Марзана, а точнее, Сергея и расстрелять их с расстояния. Кстати, тогда они были бы облапошены. Посмертно. Правда, тогда схлестнулись бы с наемной стражей. Но разве это была бы проблема? Уничтожили бы всех в два счета. Не сидели бы тут в ожидании лютой казни.

* * *

Время текло томительно долго. Кажется, что очень давно они тут сидят. Руки окончательно затекли. Хотя еще и не наступило утро. Виктор этого не мог знать, потому что окошка в камере не существовало.

За дверью раздались шаги. С треском, лязгом отдвинулись засовы, вовнутрь камеры продефилировали Елисей, Степан и Миша в сопровождении пяти стражников с факелами, заодно тащивших большие деревянные перекладины.

Земляки подались вперед и нависли над узниками. Заговорил Степан:

— Так и не смогли мы с Елисеем нынче уснуть. Только Михаилу удалось немного подремать. Немного. Так, к нему сразу явился крылатый архангел, его тезка, Михаил, и сказал: идите, дети мои, к людям, что натворили беззакония диавольские на этой земле, к этим падшим атеистам, что теперь заслуженно томятся в подземельях ваших, и свершите над ними именем Господним суд справедливый. Пусть испытают на себе они за тяжкие грехи страданья божьего сына на кресте. Может, тогда уверуют они перед смертию и очистятся от грехов сатанинских.

Проснулся Михаил, помолился Господу и передал нам слова святого Михаила. Вот, мы и пришли сюда исполнить высшее повеление вождя воинства Господня.

Елисей дал команду, стражники принялись за плотническую работу. Сложили три креста, закрепили их скобами к стене камеры.

Виктор попытался вскочить, но его сапогом сбил назад рядом стоявший стражник. Остальные кинулись с краю сидящему воину, стали срывать с него одежды. Голого потащили к крайнему кресту. Виктор широко раскрытыми глазами смотрел, как беднягу распинают на нем. Он не хотел слышать его вопли, когда гвозди пробивали ладони и глубоко входили в доски. Отупевший, перестал воспринимать происходящее. Как сквозь ватную подушку слышались звуки вокруг, и совершенно неразборчиво. В глазах упорно двоилось, часто покрывался взор розовой пеленой. Сердце бешено стучало, готовое разорвать правую сторону груди или самому разорваться в клочья.

Отошли от распятого парня стражники, подскочил туда Миша с длинным кинжалом в руке. Он стал яростно колоть голое тело, обливаясь с головой кровью жертвы. Еле оттащили его от распятого трупа.

Стражники кинулись ко второму воину Виктора. Оставили его самого на закуску, видать. Вновь повторилась дикость с оголением и распинанием. Виктору казалось, что все это происходит не в его присутствии. Это он смотрит передачу по телевизору. Сейчас скажет Вале, чтобы переключила канал, и все кончится. Но ничего не кончалось. Он видит в розовом свете экрана бессильно повисшего на прибитых руках своего воина. А вот и архангел Михаил с кинжал приступил к пиршеству. Кровь долетает теперь и до него и на остальных брызгает. Они недовольно морщатся, но пока не мешают баловаться. Пусть хоть раз отведет душу человек. Отвел. И его отвели от истерзанного трупа. Теперь Елисей с ухмылкой смотрит на Виктора.

— Сейчас пописаешь кровью, — блаженствует он. Сладок мед мести.

К нему подпрыгивают стражники, больно сдирают плетенку и белье. Голого тащат к последнему свободному кресту. Как ни сопротивлялся, растягивают руки в стороны, двое держат, двое забивают гвозди. Острая боль пронзает все нутро. Хочется завыть и потерять сознание. Но оно не хочет нырнуть в забытье. Оно хочет сполна испытать муки резни по живому. Острая боль от искалеченных ладоней простреливает по мышцам рук. Да так сильно, что в ушах отдается, как стрельба. Наконец-то, кажется, сейчас потеряет сознание. В глазах темнеет. Вопль пробуждает почти убежавшее из реальности сознание. Вопят все вокруг. Виктор напрягает силы. Нет, не может. Но, кажется ему, что видит Марзана. Где же он теперь, промелькнула грустная мысль. Кто же его поддерживает так удачно, что даже боль уменьшилась? Неужели Миша пожалел его?

Сквозь бред слышит знакомый хриплый голос:

— Виктор, держись.

За что держаться, если и так прибит, мелькает в голове последняя дума, прежде чем совсем выключилось сознание.

Глава 22.

Сквозь мрак проглянуло белое марево. А в ней знакомые черты лица.

— Он приходит в себя, — издалека слышится голос Сергея.

В мареве проступают другие черты, такие близкие, любимые.

— Сережа, ты меня слышишь? — раздается совсем рядом дрожащий голосок Милы.

Его милой Милы. Как она может сомневаться, что он ее слышит? Хочет сказать это, а из горла раздается хрип.

Еще один голос поблизости слышится:

— Ему еще отдыхать нужно. Оставьте, пожалуйста, его.

— Нет, — хрипит Виктор. — Пусть остается со мной.

Ой, как громко они радуются. Даже мозги шевельнулись. Болью отдались в голове.

— Только потише, — хрипит он. — Не кричите так.

Его услышали и притихли сразу.

— Где я? — спрашивает он.

Память потерял, что ли? Удивляется самому себе. Почему не помнит, где находится?

— Ты дома, дорогой, — появляется перед глазами Мила. — Теперь все хорошо.

'Что хорошо? — пытается понять Виктор. — А что плохого было?'

— Я хочу встать, — наконец выговаривает он и с трудом поднимается на локте.

Откуда-то выскакивает Семен:

— Нет, Виктор. Тебе лежать еще надо. Я тебе обезболивающий укол сделал. Пока действие не пройдет, не сможешь ходить.

— Обезболивающий? — удивился он. — У меня нигде не болит...

Глаза его заметили толстые повязки на кистях. Разом нахлынули все воспоминания. Лавина эмоций перехлестнула душу. Перед глазами ускоренными кадрами промелькнули кресты, истерзанные тела на них, сверкающие глаза архангела в камере. Сердце учащенно забилось, и он без сил рухнул на подушку. В глазах выступили предательские слезы.

Сергей смущенно отвернулся, а Мила прижалась щекой к его лицу. Но Виктор не плакал, как они подумали вначале. Он зарычал, да так, что Мила отпрянула, а Сергей с тревогой повернулся к нему.

— Где Марзан? — повысил голос Виктор. — Хочу видеть Марзана.

— Сейчас, позову его. — Сергей выскочил из палаты.

— Мила, давно я так тут валяюсь?

— Нет, дорогой. Только второй день, — гладила его по голове Мила.

Подошел Семен:

— Виктор, руки болят? Может, еще обезболивающее вколоть?

— Нет, доктор. Не болят. Даже если будут болеть, уколов больше не надо. Перетерплю. Пенициллина и мази мне будет достаточно.

— Хорошо. Только не тревожь пока. Старайся не шевелить пальцами, чтобы сухожилия заросли.

В палату вбежал запыхавшийся Марзан:

— Рад тебя видеть, — подскочил он к Виктору. — Ну, как ты?

— Расскажи подробно, что там произошло, — сразу потребовал Виктор.

Марзан растерянно оглядел остальных, придвинул к койке свободный стул и сел возле своего командира.

— Мы увидели, что тебя и парней схватили. Решили, что сразу если пойдем на выручку, успеют вас зарезать. Поэтому, я дождался, когда те потеряют бдительность, со своим отрядом пошел к стенам у ворот. Ты же сам тренировал нас брать бесшумно крепости. Вот и пригодилось. Перелезли, всех там на стене и у ворот перерезали, у последнего перед его смертью дознались где вас держат и пошли туда. Ворвались в тюрьму, но немного опоздали. Только ты искалеченный оставался живым. Дальше тем же путем вернулись к коням и помчались в дружественную крепость тургинов. Там нам дали телегу. И мы благополучно доставили тебя сюда.

— Потери были?

Марзан опустил голову:

— На обратном пути семнадцать воинов полегли.

— Итого девятнадцать, — заскрежетал зубами Виктор. — И все трупы остались там на глумление.

— Да. Никак не могли бы их забрать. Был сплошной ад. Остались без ристалища.

— Ничего, Марзан. Я обещаю тебе, что устрою им роскошный погребальный костер. Вся крепость станет их костром.

— Верю, — просто согласился Марзан. За что и любил его Виктор.

— А скажи еще о судьбе тех троих скотов. Ты их убил?

— Нет, — покачал головой Марзан. — Кинулись на нас стражники. Даже не помню уже, сколько их там было...

— Пятеро, — подсказал Виктор.

— Это с тобой. За нами тоже был хвост. Одним словом, пока мы с ними резались, те трое испарились.

— Это к лучшему, — больше себе, чем Марзану, проговорил Виктор. — Мне было бы очень обидно, если они погибли бы так просто. Спасибо тебе, Марзан. И ребятам, оставшимся в живых, передай мой поклон. Слишком дорого парням обходится моя жизнь. Не знаю даже, стою ли того?

— Конечно, стоишь, — улыбнулся Марзан. — Без тебя бы мы в нищете и рабстве прозябали с семьями, по сей день. Готовы и на большие жертвы ради сохранения тебе жизни.

Виктор был растроган таким признанием скупого на слова Марзана. Он покалеченными руками приобнял его и на ухо шепнул 'спасибо!'.

* * *

До нового года оставалось всего ничего. Точнее будет сказать, до нового смертельного мороза. Никак попаданцы не могли сочетать в душе радость праздника, с лютым опасным морозом. Но такова се ля ви, как говорят французы в той реальности. Приходится привыкать потихоньку, что радость встречи нового года непременно будут проводить при плотно заколоченных дверях и окнах. Что в гости нужно идти на праздник заранее, и обязательно до утра. А до праздника принимать кучу необходимых защитных мер. И чем больше хозяйство, тем раньше нужно начинать такие меры. Вот и теперь, уже начинали их принимать. Нужно было пароход лебедками вытянуть на стропила, законсервировать все орудия. Паровозом заняться, дополнительно обшивать стойла. Правда, газ в этом году сильно облегчит процесс утепления. Но все равно. Большая бригада была выделена Сергеем на обход всех помещений теперь уже огромной территории, на поиски недостатков.

У Федора родилась красавица дочка, которую в честь друга супруги решили назвать Викторией. Виктор обалдел от такой чести и сам обещал другу, что если у него родится дочка, обязательно назовет ее Федорой. В тот день, естественно не работали, много пили, пели песни. Виктор еще плохо слушающимися пальцами непрерывно поднимал бокал с искрящимся горданским вином в компании своих хороших друзей. За сколоченным наспех из досок столом в ангаре собрался мальчишник во главе с веселым Василием Иванычем. Тут еще были счастливый Федор, Сергей, Марзан, Семен, Григорий, Александр. Виктор очередной раз поднимал бокал. Глаза его засверкали огнем, и воскликнул он громко:

— Виктория! Пусть это слово будет нашим девизом в третьем году!

Конец третьей части.