По ту сторону Тьмы

Размещение данного текста на других информационных ресурсах запрещено автором.

Все события, приведённые в данном тексте, являются художественным вымыслом.

По ту сторону Тьмы

Глава 1

Норник настороженно оглянулся, сверкнув здоровенными жёлтыми глазищами. Натужно пискнув, взвалил на плечо волочащийся позади ремень и ловко шмыгнул под камни. Следом, судорожно сжимая в маленьких ладошках многочисленную украденную мелочь, юркнули младшие собратья. Последний, самый мелкий, замешкался и душераздирающе проскрежетал какой-то железякой по камню. На шум мигом выскочил старший. Свирепо фыркнув, закатил неумехе размашистую оплеуху и в сердцах зашвырнул в нору вместе с железкой, вдогонку отвесив хорошего пинка.

Гверн не выдержал и прыснул, поспешно закрывая рот ладонью. Норники как всегда. Явились, не запылились перед самым рассветом. Маленькие, шустрые, и как сороки, тащат всё, что плохо лежит. И если бы и сам словно невзначай не оставил в ладони горсть сладких орешков, то также обнесли бы как и всех остальных. Вон у Форгалла как ловко ремень ухитрились стянуть, он даже и ухом не повёл. Как храпел, так и храпит себе, словно дрыхнет не под старой лошадиной попоной, а дома на перине. Хорошо хоть самого не унесли. Хотя, такого здоровенного кабана и вдвоём не поднять, а уж крошечные норники и подавно...

Нелепо размахивая украденным сапогом, мимо торопливо прошмыгнула запоздавшая серая тень.

— Проклятье! — взревел раскатистый бас. — У меня сапог спёрли! Крысиное племя! Да чтоб вас разорвало! Да чтоб вас...

Кто-то подбросил хворост в тлеющий костерок. Огонь ярко вспыхнул, разгоняя предрассветную хмарь.

Запалив факел, толстяк Онгхус кинулся вдогонку за маленьким воришкой.

— Ага, крысёныш! От меня так просто не уйдёшь! — торжествующе сунул руку под камень и тут же взвыл, баюкая укушенный палец.

— Укусил! Укусил, гадёныш! — в ярости сунул факел в нору. — Ну всё, спалю, гада!

— Эй, Онгхус, хватит там разоряться! — негромко окликнул Тревор. — Давай остынь. Лучше не надо их злить.

— Не надо? — запальчиво вскинулся толстяк. — Как это не надо? И что же этот крысёныш мне сделает? Опять укусит?

— Тебя может и укусит, и пёс с тобой, — спокойно глянул Тревор. — А вот нам всем ещё два дня пути. А они народец мстительный. Мало ли кого ещё накличут, а места здесь какие, сам знаешь...

Соратники по обозу одобрительно загудели.

— В самом деле, Онгхус, — прогудел кто-то из темноты. — Лучше не зли их. Норники твари премерзкие. Я слыхал, они якшаются даже со слипью...

— Заткнись, Кехт, — резко развернулся Тревор. — Думай, что говоришь! Ну давай, ещё и ты накличешь! Смотри вон, кто на ваши вопли уже пожаловал, — кивнул куда-то вбок. — Это ещё хорошо, что скоро рассвет, а то бы...

Тревор вовремя опомнился и обречённо махнул рукой.

— Так ты, Онгхус, дожил до седых волос, а сам как дитё малое...

Гверн невольно поёжился от неожиданного холодка на шее и оглянулся. На границе тщательно посыпанного защитной смесью большого круга колыхались две едва заметные тени. Бесплотных от шага внутрь сдерживала только сила солнечного камня, впитанная солью и песком за день.

Гверн сокрушённо покачал головой.

Ну вот, уже тут как тут. Разорались так, что даже нечисть объявилась. А там и до кого похуже недалеко. Но лучше о плохом не думать, если не хочешь, чтобы оно сбылось. До города ещё два дня пути по безлюдью, и пока всё, тьфу-тьфу, хорошо обошлось. Норники не в счёт, так, мелкие шалуны-проказники. А что мелочь стянули, так не без этого. На то они и норники. По крайней мере, всё ближе к людям, не то, что нежить, от них хотя бы откупиться можно.

— В общем, пока совсем не рассветёт, за круг чтоб никто не ногой, — хмуро буркнул Тревор, закутываясь в попону. — Я ещё чуток покемарю, — кряхтя, полез под телегу.

— А как же по нужде? — возразил вдогонку кто-то из молодых.

— А как хочешь, — сонно зевнул старший, устраиваясь поудобней. — Говорят, прошлым месяцем где-то в этих местах слипь троих подчистую высосала. Всю ночь пировала. Детишек теперь, поди, сколько отложила. То-то они тебе обрадуются...

Не желая больше продолжать бесполезный разговор, сладко причмокнул, повернулся на левый бок и сонно засопел.

Гвен улыбнулся, накрываясь одеялом с головой.

Вот это правильно. Страшилка вышла что надо. Было, не было, но молодняк припугнул здорово. Вечером солнечника на круг пожалели, насыпали чуть ли ни друг другу по головам, вот теперь пускай терпят. Или в штаны ходят, кому совсем невтерпёж. В другой раз не будут жадничать.

Едва рассвело, вокруг закипела привычная утренняя суета. Покрикивая на нерасторопных молодых, Тревор быстро раздал указания. Кому к ручью за водой, кому лошадьми заняться, а кому и солнечник назад в мешки смести, нечего ценному добру зря пропадать.

Принюхиваясь к булькающему в котелке вареву, старшие собрались у костра, снисходительно поглядывая на суетящуюся молодёжь.

Плеснув в лицо пригоршню изрядно остывшей за ночь воды, Гверн вытерся рукавом и уселся чуть в стороне от стражей, стараясь, чтобы в глаза не попал едкий дым.

И всё-таки не зря решил добираться как простолюдин. Никто не задаёт никаких лишних вопросов. Заплатил денег, и едешь себе не торопясь. А кто ты, куда, да почему, никого не интересует. Красота. А ехал бы сейчас в карете, эти расфуфыренные франты уже бы своими светскими беседами всю плешь проели. Бывали ли вы раньше в Серрако, в каком постоялом дворе намерены остановиться, и как вам на вкус игристое ирахское...

— Так, ну и что там у нас? — Тревор помешал половником в котелке и, недовольно морщась от дыма, степенно снял пробу. — Да, кажись, ещё сыровата...

Снизу от ручья донёсся истошный вопль. Тревор невольно дёрнулся и обжёгся, раздражённо отшвырнув половник.

— Твою мать, пожрать с утра спокойно и то не дадут! Кехт, сходи, глянь, кто там орёт так!

Стражник прихватил арбалет и поднялся.

— О, да вон Брайс бежит! Эй, малой, что там у вас стряслось-то?

Оскальзываясь на мокрых камнях, подбежал запыханный паренёк с лицом белее мела.

— Мастер Тревор, мастер Тревор! Там, там...

— Да говори уже! — раздражённо рявкнул старший. — Что там?

— Там на Вогана слипь напала! — выпалил паренёк.

— Вы что, бормотухи уже набрались с утра? — недоверчиво перебил Кехт. — Слипь днём не нападает.

— Дык он руку в дыру к норникам сунул! Кольцо золотое увидел...

— Вот дурак! — в сердцах выругался Тревор. — Он бы лучше туда башку свою сунул! Ну что встали, факел мне быстро! Все за мной!

Горемыку искать не пришлось. Истошно вереща, парень отчаянно колотил правую руку о камни, пытаясь стряхнуть неотвратимо ползущую вверх шевелящуюся чёрную слизь.

Гверн заворожено замер, не в силах отвести взгляд.

Вот оно, исчадие тьмы. Слипь, чёрная смерть, усушница, везде зовут по-разному, но итог для всех один. К утру от человека остаётся лишь невесомый, высушенный словно осенний лист, скелет.

— Стой, дурень! — взревел Тревор. — Так ты её ещё больше злишь!

Поняв, что Воган уже не в себе, свирепо рявкнул:

— Кехт, оглуши его!

Бородач выхватил дубинку из-за пояса и коротко хекнув, резко двинул парню по затылку. Воган обмяк и безвольно распластался на камнях.

— А ну разошлись все! — зычно скомандовал Тревор.

Брезгливо морщась, отпихнул носком сапога руку Вогана подальше от тела и, не мешкая, ткнул факелом в слипь. Едва коснувшись черноты, пламя гулко пыхнуло, словно кто-то плеснул горючего масла. С глухим чавканьем слипь отвалилась от руки и шлёпнулась на камни. Быстро опомнилась и вновь попыталась прошмыгнуть к жертве.

— Вот зараза! А ну пошла отсюда, пошла! — с остервенением пуганул факелом Тревор. — Эй, Брайс, где её дыра?

— Вон, там, пониже к ручью, — торопливо махнул рукой трясущийся паренёк.

Отгоняя от людей бугрящийся отростками склизкий комок, Тревор уверенно погнал нечисть вниз. Едва слипь скрылась в норе, бросил вслед факел и завалил вход тяжёлым валуном.

— Уфф, кажись всё, — устало вытер вспотевший лоб. — Это ещё повезло, что молодая попалась, от старой просто так не отделались бы... Ладно, пойдём глянем, что там с Воганом, может очухался уже.

Жёсткие шлепки по щекам и ведро ледяной воды привели паренька в чувство. Воган застонал и попытался подняться, тут же скривившись от боли. Окровавленная высохшая правая рука повисла безвольной плетью. Сотни мельчайших дырочек сочились кровью.

— М-да, — тяжело вздохнул Тревор. — Начался денёк... Руку промыть и замотать чистой тряпицей. Теперь до города. Вина ему дайте и на телегу. Ну что рты раззявили, несите его!

Помрачнев, отвернулся и зашагал к костру, буркнув себе под нос:

— Навязали молокососов на мою голову...

Гверн поспешно шагнул в сторону, уступая тропинку явно пребывающему не в самом лучшем настроении главе стражей.

Оно и понятно, радоваться нечему. Отбить-то паренька отбили, хорошо, но вот за руку теперь поручиться нельзя. Скорее всего, малой останется калекой на всю жизнь. И ни один городской лекарь не поможет, будь он даже семи пядей во лбу. Напрасная трата денег. Но Тревор наверняка попытается. Мужик упёртый и своих в беде не бросает, потому старый наставник его и посоветовал. Вот и стараются все многочисленные родственнички всеми правдами и неправдами сунуть своё малолетнее чадушко под его крыло, в надежде, что годков через пять вымуштрует такого же бесстрашного волка. А тут вместо волка получился убогий калека. Похоже, у Тревора теперь остаётся лишь одна надежда на храмовников, но те как узнают, что стряслось, такую цену заломят, проще всей семьёй сразу в каменоломни пожизненно продаваться. И ещё большой вопрос, что даже за такую цену их ворожба поможет. Зато на лекарей хоть пожаловаться можно, а этих святош попробуй тронь. Как же, святые люди, испокон веков борются с тьмой. А сами дальше городских стен и носа не кажут. Нет, чтобы пройтись по округе, жирок малость порастрясти, нечисть погонять. Говорят, когда-то давным-давно так и было. Храмовая дружина ходила далеко в Тёмные земли почти до самого Самуайна. А теперь только городские ворота сторожат. Конечно, зачем напрягаться, и так неплохо устроились. Солнечный камень сбывают бойко, любого прожженного купца за пояс заткнут. Ещё бы. Люди последние портки с себя снимут, лишь бы ночью спокойно спать...

— Эй, лодыри! — послышался вдалеке раздражённый басок Тревора. — Солнечник весь собрали?

— Нет, мастер. У лошадей ещё чуток круга осталось. Покудова заметаем.

— Заметайте быстрей! Или до ночи хотите возиться?

Гверн подсел к костру и благодарно кивнул в ответ на протянутую плошку с дымящейся кашей. Поглядывая на суетящихся после окрика Тревора отроков, неспешно принялся за еду.

А куда спешить, время ещё есть. Всё равно пока мальцы весь солнечник не сметут, телеги с места не стронутся. Пусть вперемешку с мусором, но до города пару ночей защита ещё прослужит. А вот на обратный путь новый придётся покупать, старый уже весь выгорел. Крошкой всё подешевле выйдет. Хотя у Тревора на всякий случай глыба солнечника с полпуда имеется. Видно немало денег за такой кусище в своё время отвалил. Вот потому и возит в телеге под задом. Так и светится, поди, зад теперь весь...

Прыснув со смеха, Гверн натужно закашлялся. Сделав вид, что поперхнулся кашей, поспешно припал губами к фляжке с водой.

Вот же нафантазировал, чуть не опростоволосился. Ребята вокруг простые, смех без причины не поймут. А скажешь про светящийся зад Тревора, так и вообще... М-да. Наверно дальше бы до города пришлось топать одному. И это ещё было бы самое безобидное...

— Эй, а ну кто там разлёгся! Ждать никого не будем! — пробился сквозь сон густой бас.

Успев малость задремать после завтрака, Гверн заполошно дёрнулся и судорожно схватился за нож.

— Спокойно, друже, спокойно! — возничий свесился с телеги, пряча усмешку в густых усах. — Эка тебя сморило. Давай-ка садись быстрей, — показал кнутом на свободное место подле себя. — Отъезжаем.

— Спасибо.

Стряхнув сонную одурь, Гверн ловко запрыгнул на телегу и плюхнулся на пыльную мешковину.

И нет ничего смешного. Да, на солнышке немного сморило, с кем не бывает. И так целую неделю ни разу толком не выспался, а тут ещё и прошедшая весёлая ночка. Под самое утро только как следует задремал. Ничего, осталось потерпеть всего две ночи. В городе наконец-то можно будет как следует помыться и отоспаться.

Когда солнце ощутимо перевалило за полдень, Тревор начал раздражённо покрикивать и подгонять возниц.

— Чего он весь на нервах? — поинтересовался Гверн. — Из-за Вогана что ли? Так всё равно нам до города сегодня никак не успеть.

— Да нет, — возничий подстегнул лошадей и степенно вытер усы. — Мальцу что ему теперь, соснул винца, да и дрыхнет себе в телеге. Не, места здесь больно плохие. Вот потому Тревор до ночи подальше уйти хочет.

Гверн с сомнением оглядел окружающие холмы с чахлыми деревцами.

— Плохие? А что же в них такого плохого? По мне так всю неделю одно и то же.

— Хех, — возничий снисходительно усмехнулся. — Первый раз в здешних местах?

— Первый, — признался Гверн. — Я сам с севера, у нас там намного спокойней.

— Оно и видно, — кивнул возничий. — Говорок у тебя тамошний. Так вот, насчёт этих мест. Люди здесь когда-то жили. Дальше проедем, сам развалины домов увидишь. Потом понемногу нечисть пошаливать стала, потом всё больше и больше. Потом вода ушла, а с ней и люди, без воды-то какая жизнь. Попить ни себе, ни скотине. Вот потому без людей всякая нечисть и расплодилась, гонять-то её теперь стало некому.

— А что же храмовники, разве не гоняют?

Возничий пожал плечами.

— А им зачем. В городе и так хорошо, а за город они особо не ходят. А уж когда особо приспичит, так на то и дружина есть, или вольных стражей вроде Тревора наймут, ежели кому надо ехать куда совсем далеко...

— Понятно, — Гверн потерял интерес к разговору и поглубже нахлобучил шапку, пытаясь задремать под мерный скрип колёс.

На ночь встали не совсем обычно. Помимо обычного защитного круга, лошади и люди оказались внутри большого круга из телег. Тревожно поглядывая на пламенеющий закат, Тревор распорядился опустошить два последних мешка солнечника.

— Костры жечь всю ночь. Онгхус, Кехт, вы дозорные. Мальцов себе в подмогу кого пошустрей возьмите. А вы, оболтусы, смотрите у меня! Чтоб не как в прошлый раз! Всем шуршать, чтоб хвороста до утра хватило! — пригрозив напоследок кому-то внушительным кулаком, Тревор полез спать под телегу. — Хоть чуток покемарю. В полночь проснусь, каждого проверю! И если кто дрыхнет, лично пришибу!

Улучшив момент, когда суета немного улеглась, Гверн подсел к Кехту, мрачно проверяющему оголовки арбалетных болтов.

— Слушай, Кехт. А чего это мы сегодня встали так необычно? — кивнул на круг из тележек. — И даже лошадок почему-то внутрь взяли.

— Давай не будем об этом к ночи, — поморщился здоровяк. — Не буди лихо, пока оно тихо, слыхал? Если что случится, ты и сам всё увидишь, а собирать всякие сплетни как базарная баба я не обучен. Ты самое главное, если что чудное покажется, особо не боись, и за круг не ходи.

— Это само собой, — хмыкнул Гверн. — Ладно, спокойной ночи, — поднялся и побрёл к телеге.

Вот и поговорили. Видно совсем за дурачка держат. Хотя, может оно и к лучшему. Меньше знаешь, крепче спишь.

— Погодь-ка, паря, — окликнул вслед Кехт. — Если что, с арбалетом сладишь?

— А то! — повернулся Гверн.

— Тогда на, — здоровяк протянул древний, видавший виды арбалет. — Конечно, это против правил, но лишний стрелок нам не помешает. Да ты не смотри, что он такой старый. Тетиву я сам менял. За пятьдесят шагов доску в два пальца насквозь пробивает. И штук пяток болтов возьми, всё лишним не будет. Да, смотри не поранься. Там наконечник с ядом.

— Как с ядом? — вскинулся Гверн. — А если напорюсь?

— Да не боись, он не на людей. Если и наколешься, денёк помутит и всё, а вот нечисти мало не покажется.

— А-а-а, тогда ладно. Спасибо...

Пристроив оружие в изголовье, Гверн плюхнулся на соломенную подстилку.

Вот и вооружился. Конечно, из такого раритета было бы неплохо хоть немного пристреляться, но, увы. Хотя, всё равно даже такой древний рыдван лучше, чем ничего. Правильно говорит Старый Лис, чего только в этой жизни может не пригодиться. И кстати, очень даже неплохо пригодилось. Правда, ещё неизвестно, как бы к этому отнеслись стражи, узнав, что последний раз использовал арбалет, чтобы закинуть верёвку с крюком в узенькое смотровое окошко высоченной каменной башни. И особенно, какой потом наутро поднялся переполох. Всю округу на уши подняли. Герцог каждую собачью конуру обыскать заставил, чтобы найти наглеца. Но стражам о таких вещах знать совсем необязательно. В конечном счёте, Кехт получил честный ответ на вопрос. Если что, с арбалетом управляться обучен. Только вот знать бы ещё, что это за загадочное нечто, о котором так никто и не рискнул заговорить. Молчат все как рыбы. Прямо заговор какой-то...

Сквозь сон пробился едва слышный плач. Тоненький, жалостливый, со всхлипываниями, детский голосок.

Ожесточённо потерев заспанное лицо, Гверн приподнялся и недоумённо гляделся.

Откуда плач на глухой дороге посреди ночи? Почудилось? Или зверь какой? Из других пассажиров детей вроде никто с собой не везёт. Шестеро мастеровых мужиков с пожитками и вечно спящий тощий дед, к которому все стражи относятся с заметным почтением. Чей-нибудь папаша, не иначе.

Плач послышался снова где-то совсем недалеко за кругом.

Прихватив арбалет, Гверн поднялся и направился к Кехту, настороженно вглядывающемуся в темноту.

— А, не спится, — усмехнулся здоровяк. — Да, похоже, куковать нам теперь так до самого утра.

Гверн присел рядом на корточки.

-Значит, ты тоже это слышал?

— А это смотря что, — многозначительно пошевелил бровями Кехт.

— Ну, плач. Ребёнок где-то плачет.

— Ребёнок? — хмыкнул Кехт. — Эвона как. А мне вот шепоток чей-то слышится. Заманчивый такой. Будто молодка какая меня зовёт.

— Да какая там молодка! — фыркнул Гверн. — Говорю тебе, дитё там плачет. Факел дай, я сам схожу погляжу.

— Вот-вот, — мрачно кивнул Кехт. — Так они нашего брата за круг и заманивают. Кому плач, кому шепоток, а кому что другое. Сиди и не рыпайся, скоро ещё хлеще будет.

— Хлеще?

— Ага. Да вон она уже, явилась, не запылилась, — Кехт покосился куда-то влево. — Тьфу ты, пакость какая! — с отвращением сплюнул на землю. — Да уж, молодка, как есть...

— Какая ещё молодка?

Гверн рывком повернулся.

На границе круга замерла высокая тощая старуха в драном саване. Ночной ветерок лениво теребил длинные седые космы.

— Это.... Это кто?

— Мастер Кехт! Там!

— А ну цыц, олухи! Вижу без сопливых! Сядьте тут! — Кехт властным жестом осадил подбежавших встревоженных юнцов с арбалетами. — Кто, говоришь? А никто не знает. Каждый раз новое. Вот сегодня старуха, а в следующий раз ещё чего-нибудь другое привидится.

— Так это просто морок, да? — чуть успокоился Гверн.

Тогда не страшно. Пугать-то они пугают здорово, но особого вреда от них никакого, если солнечник есть и духом не слаб.

— Морок? — замялся Кехт. — А это смотря как на это дело посмотреть. Оно, конечно, может и морок, да не совсем. На самом деле она выглядит иначе и в неё можно попасть. Если конечно сможешь.

— Смочь? — Гверн с сомнением оглянулся. — А чего тут мочь-то? До неё шагов сорок, не больше. Даже мне раз плюнуть.

— Ну-ну...

— Что за шум? — сзади подошёл Тревор. — А-а-а, вижу. У нас ночная гостья...

— Угу, — кивнул Кехт, — она. Вон Гверн в неё даже попасть берётся.

— Вот как? — оживился Тревор. — Ну-ка, ну-ка!

— Так что, правда можно? Без дураков? — заподозрил какой-то подвох Гверн.

— Конечно. Давай, валяй! — приободрил Тревор. — А вы тихо все! — приструнил оживившуюся молодёжь. — Ещё успеете!

Гверн пожал плечами и, заученно выцелив верхней гранью наконечника болта тощую призрачную фигуру, нажал спусковой рычаг.

Сухо щёлкнула тетива. Болт легко, словно масло прошил грудь старухи и проскрежетал по камням. Призрак даже не пошелохнулся.

— Ну что, убедился? — проворчал Кехт. — Вот-вот. Видит око, да зуб неймёт.

— Но ведь я в неё попал! — запротестовал Гверн. — Вы же сами видели!

— Попасть-то попал, да не попал, — вздохнул Тревор. — Ладно, дело ясное. Эй, там, у костра! Хорош дрыхнуть! Давайте-ка подымайте мне сюда деда Лутдаха...

В ярком свете костра показались два дюжих молодца, бережно ведущие под локоток того самого непонятного вечно спящего старичка.

— Кхм, — прокашлялся старик. — Ну что, ребятки, никак опять упыри пошаливают?

— Да есть немного, — улыбнулся Тревор. — Ты уж, отец, подмогни нам, как можешь. Никак нам опять без дедушки Лутдаха не обойтись.

— Э-хе-хе, — сокрушённо вздохнул старик, — да видать никак. Ладно. Где оно нынче там сиживает? — поднёс козырьком ладонь к глазам, вглядываясь в темноту.

Окружающие затаили дыхание.

Не понимая, зачем весь этот балаган, Гверн недоверчиво оглядел напряжённые лица.

Это что, такая жутковатая шутка для новичков, или какой-то магический ритуал? Старуха маячит у него прямо под носом, а он смотрит, пёс знает куда.

— Ага, кажись, вижу родимую, — хихикнул старичок. — Вон она, близёхонько сидит на камушке. А ну-ка сыночки, справу мне!

Тревор поднёс арбалет.

— Держи, отец.

Лутдах со вздохом поднял оружие на уровень глаз.

— О-хо-хо, тяжеловат. Годы уже не те....

Чуть замешкался и выжал спусковой рычаг. Болт со свистом ушёл в темноту. Раздался жуткий визг, перешедший в булькающий хрип. Старуха растаяла как наваждение.

— Вот и нет вашей мамки, — с сожаленьем опустил арбалет Лутдах. — Всё, ребятки, чем мог, помог. Готовьтесь, сейчас начнётся...

— Вот даёт, дед! — восхищённо прошептал кто-то из молодых. — С одного...

— Заткнись, Тадг! — жёстко оборвал Тревор. — И вы все! Считай, Кехт!

В темноте раздался протяжный вой. Один за другим тоскливый клич вразнобой подхватили хриплые глотки. Дойдя до самой высокой ноты, разом стихли.

— Кажись восемь или десять, — шепнул Кехт, сторожко поводя арбалетом.

— Пять сзади, шесть спереди,— торопливо подтвердил Тревор. — Так, сынки! Приготовились! Сейчас упыри выскочат все разом. Как появятся, бить только на телегах! Онгхус, твои мальцы добивают их копьями! Если кто...

Пронзительно вереща, царапаясь когтями перепончатых крыльев, на телеги вскочили лохматые приземистые существа. Лошади пронзительно заржали и встали на дыбы, пытаясь порвать привязь.

— Залп, вашу мать! — истошно заорал Тревор.

Сухо защёлкали арбалеты. Три упыря в корчах завалились назад, судорожно сжимая окровавленную грудь. Остальные бросились к стражам, яростно скаля клыки.

Пропустив от неожиданности первый залп, Гверн лихорадочно огляделся, выискивая подходящую цель. Поймал ребром болта несущуюся навстречу рычащую тварь и выжал спуск. Болт прошёл выше и, с визгом срикошетив от камня, ушёл в темноту.

— Не стрелять! — гаркнул Тревор. — Лошадей перебьёте! Берите их на копья!

Смачно впечатав приклад в подлетевшую оскаленную морду, Гверн пнул наземь корчащееся тельце и с хрустом вонзил нож в мохнатую грудь. Упырь жалобно всхлипнул и обмяк. Из скособоченной оскаленной пасти дохнуло жутким смрадом. Точно так же когда-то давным-давно в детстве воняла сгнившая в придорожной канаве корова.

Гверн зажал рот и невольно согнулся, борясь с подкатившей тошнотой. Яростно вереща, сзади на спину тут же вскочил упырь, распарывая куртку когтями.

— Да твою же мать!

Наугад ткнув ножом за голову, Гверн повалился навзничь. Что-то глухо хрустнуло, словно наступил на сухую ветку. Послышался сдавленный стон.

Не веря своей удаче, Гверн рывком откатился в сторону и для верности дважды ударил ножом в мохнатый живот. Тварь судорожно дёрнулась и застыла в страшном оскале.

Наскоро обтерев о шерсть липкое лезвие, Гверн вскочил и огляделся. Стражи время даром не теряли. Вокруг валялись окровавленные тела нечисти.

Встретившись взглядом, Тревор криво осклабился.

— Что, парень, скажи, небось, малость струхнул?

— Да есть немного, — честно признался Гверн. — Такую страсть вижу в первый раз.

— Это точно. Ничего, зато выдюжил...Хех!

Тревор брезгливо пнул попавшее под ноги мохнатое тельце и с силой вонзил копьё. Тварь не пошелохнулась.

— Погань проклятая, туда вам и дорога! Слушай сюда, мальцы! Вот чтоб так проверили каждого! Дважды ткните! Они, заразы, дюже живучие!

Вручив копьё кому-то из молодых, Тревор зычно распорядился:

— Эй, скажите там, пусть лекарь Гверна поглядит. Кажется, полоснули его немного.

-Не, не надо лекаря, — нарочито бодро отозвался Гверн, пытаясь унять предательскую дрожь. — Так, куртку порвали немного.

— Ты давай не хорохорься, — пресёк возражения Тревор. — Я что, не вижу, какие на тебе лохмоты висят...

Подошёл и отечески потрепал по плечу.

— Ничего-ничего, ты крепкий парень. А ну-ка, повернись!

Гверн послушно повернулся спиной.

И чего мужик так всполошился. Подумаешь, спину подрали немного. Куртка внутри прошита тонюсенькой железной проволокой, такую когтями особо не возьмёшь. Вот если бы у них нож был, то да, на раз-два уделали бы так, рёбра бы уже все торчали наружу...

— Хм, — задумчиво почесал бороду Тревор. — Однако хорошая у тебя куртка. Сразу видно, карлики шили. А так бы сразу подрали, почём зря... Ладно. Вот что, парень. Бился ты с нами на равных. Возьму-ка я с тебя всего половину платы. Так будет по справедливости.

— Так я согласен, — улыбнулся Гверн.

Неплохо. Двадцать аурелиев назад в карман. На рынке в Серрако особо не торгуясь можно будет слёту купить новую куртку, и даже ещё с распутными девицами немного пошалить останется.

— Ха, ещё бы ты не был согласен! — довольно хохотнул Тревор. — А хочешь, и к себе в дружину возьму, десятую долю честно будешь иметь. Парень ты дюже ловкий, такие нам нужны. Вон ножичком как хорошо управился, любо-дорого поглядеть. Ну так что, в дружину пойдёшь?

Гверн почесал заросший щетиной подбородок.

— В дружину? Прости, мастер, но дело для меня уж больно новое. Мне надо хорошенько всё обдумать.

Жизнь научила не обижать таких уважаемых людей категорическим отказом. Да и к тому же, как говорит Старый Лис, мало ли, как ещё карты лягут. Вдруг когда-нибудь придётся поменять ремесло.

— Вот это правильно, — одобрил Тревор. — Обдумать всегда нужно. Да я и не тороплю. А если надумаешь податься ещё к кому-то, всё равно за тебя словечко замолвлю... Ладно, отдыхай!

Напоследок хлопнув по плечу, зашагал к костру.

Гверн задумчиво поглядел вслед.

Хороший мужик. Сразу видно, старый вояка. Прямой и честный. Увидел, как человек ножичком работать умеет, и сразу взял быка за рога. Понравилось видно. Ха, ну ещё бы! Всё-таки не абы кто учил за рукоять держаться. Сам Старый Лис. Только вот хвастаться этим не стоит. Язык мой — враг мой. Такую простую премудрость вбили первым же делом...

Утром при солнечном свете тела упырей показались не такими страшными. Понукаемые грозными окриками Тревора и Кехта юнцы разбились на пары и начали таскать одеревеневшие за ночь тушки нечисти в ближайшую расселину.

Лениво помешивая ложкой дымящуюся кашу, Гверн невольно отвёл взгляд от слишком близко прошедшей парочки и поспешно отставил плошку в сторону, едва ветерок донёс знакомый тошнотворный аромат.

Украдкой сплюнув в сторонку комок каши, Гверн сокрушённо вздохнул.

Вот всему мальцов учат, кроме хороших манер. Видят же, человек сидит завтракает, и нет, всё равно тащат свою дохлятину чуть не по тарелке напролом. Могли бы и боком обойти, чай не развалятся. Хотя, что с них взять. Простые крестьянские парни. Какой там этикет. Некоторые кроме вил в руках ничего не держали. И если бы Старый Лис в своё время не приметил шустрого голодного оборванца, таскающего мелочь у базарных торговок, то ещё неизвестно, как оно всё...

Загадочно улыбаясь, подошёл Кехт.

— Ты я вижу, уже поел? — кивнул на тарелку. — Не хочешь поглядеть, во что на самом деле ты стрелял ночью?

— Э-э-э.... Конечно! Ещё спрашиваешь! — заинтересованно поднялся Гверн.

Обойдя молодых стражей, старательно сметающих солнечник в мешки, Кехт махнул рукой на большой валун с косой белёсой царапиной.

— Видал? Твоя работа. Это то, что мнилось тебе старухой. А теперь пойдем, покажу настоящую.

Отойдя шагов на двадцать, Кехт кивнул на небольшой плоский камень с запёкшейся лужицей крови.

— Вот здесь её Лутдах и заприметил. А вон туда она пыталась уползти, — показал кровавый след на песке. — Ну что, видишь её?

Гверн недоверчиво проследил за кровавым следом.

А что тут можно видеть? Всё как на ладони. Камни, обломки сучьев, песок, и ещё раз камни.

— Нет.

— Вот то-то и оно, — усмехнулся Кехт. — На то они и каменные упыри. Их матку никто не видит. По голове можно пройти и не заметить. А между тем, она ведь у тебя прямо под носом...

Отошёл на три шага, наклонился и с натугой потянул на себя припорошенное песком перепончатое крыло. Подняв тучу пыли, выпростал второе крыло и перевернул худосочное тело на спину.

— Вот. Любуйся. Да иди, иди, смелей! Она уже не кусается.

Гверн подошёл поближе и брезгливо сморщился от бьющей в нос тухлятины.

— Тьфу ты, мерзость какая!

И действительно, мерзость, по-другому не скажешь. Жуткая помесь человека и летучей мыши.

Арбалетный болт ушёл наполовину аккурат в ложбинку между сморщенных старческих грудей. Почерневшая за ночь кровь густо запятнала пятнистый серопесчаный мех. Если сверху чуть припорошить песочком, так и вообще пройдёшь мимо и не заметишь, что под ногами что-то живое.

— Да, матёрая попалась, — Кехт задумчиво постучал носком сапога по болту. — Ловко её наш дед приложил.

Поёжившись от вида огромных крючковатых когтей на узловатых пальцах, Гверн осторожно потыкал прутиком уродливый желтоватый нарост на лбу.

— А это что у неё за шишка? Мозоль что ли?

— Не знаю,— замялся Кехт. — Это у них только... Короче, только у матёрых баб бывает. Говорят, они этой мозолью свои чары и накладывают. У их мужиков я такого не видел. Такие вот бабы с мозолью у них всем и заправляют. Мы зовём её маткой. Она в кулаке всю стаю держит. Как только матку завалишь, они сразу голову теряют и всем скопом на нас бросаются. Тут мы их всех и.... Хотя, что я тебе рассказываю, ты ночью и сам всё видел. Тут самое главное, не бояться и матку завалить...

— А кстати, — Гверн оглянулся на мирно дремлющего на солнышке деда Лутдаха. — Если ты говоришь, чары. Как он её тогда увидел? Он вообще кто, маг?

— Маг? Ну ты, брат, махнул. Стал бы он тогда с нами мотаться. Не, он не маг, но таких как он, по пальцам можно пересчитать. Вот потому, когда можно, мы и пробуем каждого, вдруг да попадёт. Вот тогда бы тебя парень везде на руках носили.

— Ну, а научиться как-нибудь этому можно? — загорелся Гверн.

— Экий ты шустрый, — усмехнулся Кехт. — Научиться. Сам подумай, если бы это было можно, неужто мы бы и сами не научились? Нет, конечно, мы пробовали. Денег ему хороших сулили, приставали с расспросами. Как мол, дед, ты её видишь-то? Скажи секрет. Он смеётся. Никак, говорит, ребятки. Никакого секрета. Вижу, и всё. Правда, тоже не сразу. Говорят, по молодости его храмовники заприметили и к себе звали, но он не пошёл. Зуб у него на них почему-то. Но я вот думаю, — понизил голос Кехт, — в роду у него колдун кто-то был, не иначе...

— Эй, Кехт, Гверн! — зычно окликнул Тревор. — Вы чего там застряли! Отъезжаем!

— Ладно, пойдём, парень, — заторопился Кехт. — Вечером договорим...

Глава 2

Натужно поскрипывая колёсами, вереница повозок одна за другой поднялись на крутой перевал.

— Тпру! А ну-ка охолони, красавица!

Возница натянул поводья и показал кнутом вдаль.

— Смотри, паря. Вот он, Серрако, отсюда весь как на ладони. Так что готовь денежку за въезд.

Гверн привстал и в волнении вытянул шею, разглядывая город.

Наконец-то. Десять дней путешествия подошли к концу. И вроде не такой уж городок и большой, как про него рассказывали. Наверно всё дело в тумане.

Теряясь в предвечерней дымке, высоко в небо взметнулись острые шпили ажурных замков. Грубоватая кладка древней крепостной стены кроваво отблёскивала крошечными огоньками солнечника. Любой нежити здорово не поздоровится, вздумай она попытаться пробраться в город. Наверно потому в Серрако такие драконовские налоги. И все исправно платят. Зато каждый житель может быть уверен в спокойном сне. Если конечно их покой не потревожит кто-нибудь другой. А такие найдутся. Городок богатый, значит, пруд пруди, сколько в нём водится всяких разномастных воришек и пройдох.

Далеко на горизонте в лесу блеснул кровавый огонёк.

— А там что, тоже люди живут? — показал рукой вдаль Гверн.

— В Тёмнолесье-то? — замялся возница. — Да как тебе сказать. Не то, чтобы прямо вот так живут, но народец разный там шастает. Охотники, углежоги, дровосеки опять же. Ну и беглые само собой, куда уж без этого.

— О как! Беглые? — заинтересовался Гверн.

Это уже интересней и может здорово пригодиться. Предстоящее дело настолько деликатное, что обернуться может по-всякому. И лучше уж скрываться в лесу, чем горах. По крайней мере, хоть от собак по ручью уйти можно. Тьфу-тьфу, надо надеяться, что до этого дело не дойдёт.

— Ну да, беглые, — пожал плечами возница. — В городе им что, вверх дном всё перевернут и враз голову отчекрыжат, а лес, он вон какой, попробуй, ищи-свищи их.

— Да как же они там живут? Неужели нежити не боятся?

— Как живут-то? — возничий ожесточённо почесал бороду. — Дык, считай, никак не живут. В дневном переходе от города прячутся, так всё поспокойней. А ночью забиваются кто куда и костры жгут. Помнится, мальцом был, отец мой покойный за дровами меня разок туда взял. Ох, и страху я тогда натерпелся. Поближе к городу большие дерева-то уже все повырубили, приходилось подальше ездить. Так вот мы и поехали. Дорога кочка на кочке, вокруг черепа и кости валяются. И людские, и всякие. Как в старый лес заехали, темно вокруг стало, хоть и ясным днём. Чувствую, кто-то из темноты на нас пялится, ухает, трещит, а нам на глаза не показывается. Ну что делать, боимся, а дрова-то везти надо. Повалили мы по-быстрому сухие деревца, кое-как погрузили, и до вечера в городе оказались. А другие кто не успел, так там и остались. Не видели их больше. Так-то, паря. Такие вот дела там творятся. А ты говоришь, живут...

— Да, жуть, — поёжился Гверн. — У нас на севере намного спокойней. Только холодно очень. Бывает, в холодные зимы даже целыми деревнями замерзают насмерть. Да и лето оно тоже так себе, в реку и то не сунешься. Холодина.

— Вот то-то и оно, — со знанием дела поддакнул возничий. — Холод никто не любит, что нежить, что человек. А снег у вас там сколько лежит?

— Да больше полугода.

— Вот. А здесь о нём и не слыхивали. Горы с севера холода закрывают, благодатный край. Вот потому и плодится тут всякое, — возница ожесточённо сплюнул за борт. — Так что даже и не знаю, что лучше. Наверно везде хорошо... Ладно, подъезжаем. Деньгу доставай, — кивнул на приближающиеся ворота. — Видишь, вон наши толстопузые уже засуетились...

Под колёсами гулко застучала старая брусчатка. Миновав узкий подъёмный мост, повозки втянулись в узкий проём.

Гверн невольно втянул шею, когда над головой промелькнули острые зубцы тяжёлой подъёмной решётки.

Да, строители когда-то потрудились на совесть. Толщина стен шагов десять. И судя по сверкающим промасленным звеньям цепей, решётка исправно опускается каждый вечер. Если что, удирать придётся только через стены. Крюк и хорошая верёвка нужна. Мотка два, а лучше три...

— Стой! — стражник в латах властно поднял руку. Сзади из неприметной ниши показались арбалетчики.

— Не боись, паря, просто деньги приготовь, — шепнул возничий, показывая стражам короткий свиток с печатью. — Дай вон тому храмовнику полтину. Плата за въезд.

Из-за спины стражника вышел маленький лысоватый толстяк в чёрной сутане. Приветливо кивнув возничему как старому знакомому, цепко оглядел Гверна.

— Вечер добрый, мил человек. Что-то вы все сегодня на ночь глядя, как сговорились.... По торговым делам к нам, или мастеровой?

— Да вот, солнечника хотел прикупить, — простодушно улыбнулся Гверн, доставая кошель. — Говорят, у вас тут дешевле всего, — нарочито рассеяно перечитал монеты.

— Верно говорят, — при виде денег взгляд толстяка заметно потеплел. — Как записать твоё имя?

— Гверн.

Толстяк ловко сунул монеты в потёртый гербовый кошель и протянул взамен небольшой медный кругляш с витиеватой чеканкой.

— Держи же этот партус, Гверн. С сего дня тебе даётся право находиться в нашем городе безвозбранно ровно один месяц. Показывай его стражам.... Следующий!

— Но, пошла!

Повозка резво тронулась с места.

— Сам-то где остановиться решил? — рассеяно поинтересовался возничий, между делом жадно оглядывая проходящих мимо молоденьких горожанок. — А то давай с нами, всего четвертак за ночь, постель, кормёжка, все дела. Если девки, то за отдельную плату, само собой...

— Идёт, — оживился Гверн. — Только с девками пока малость повременю. Честно говоря, выспаться бы. Устал как собака.

— И то правда, — хмыкнул возница. — С этим успеется. Девки они ведь такие. С ними разве уснёшь...

Постоялый двор оказался так себе. Двухэтажная деревянная халупа с маленькими каморками и общей залой. Ничего лучшего за такие деньги и не найти. Пару ночей перекантоваться, и ладно. Всё равно весь завтрашний день на ногах.

Фыркая и наслаждаясь тёплой водой, Гверн наскоро ополоснулся в бочке до пояса. Подмигнув заинтересованно поглядывающей служанке, утёрся рушником и, накинув свежую рубаху, поднялся в обеденный зал. На пороге в замешательстве остановился, отыскивая взглядом свободное место среди длинных столов.

— А, вот и Гверн! — с ближнего ряда развернулся Тревор, приветственно подняв кружку. — Заходи, заходи, дружище, тут все свои!

Судя по раскрасневшемуся осоловелому лицу, уже неплохо отметил прибытие.

— Давай, садись! Выпей с нами! Между прочим, парень не робкого десятка, — пояснил кому-то за столом. — Двоих упырят при мне одним махом уделал! Ножом! А другому хв....Тьфу, шею свернул! Давай, давай, парень, садись! Эй, там, не спать! А ну налейте ему!

Чувствуя себя немного не в своей тарелке, Гверн подсел к столу. Благодарно кивнув в ответ на протянутую кружку, пригубил немного вина и отставил в сторону.

Да, всё как всегда. И тут разбавляют. Хотя, ничего удивительного. Наоборот, было бы удивительно, если бы не разбавили. В любой корчме одно и то же. Видят, народ уже малость поддал, значит можно наливать всё что ни попадя. Похоже, и еда такая же, не хватало ещё отравиться. Вот красота будет, всю ночь из нужника не вылезать. Уйти что ли, или рискнуть попробовать. Всё-таки голод не тётка, с утра во рту ни крупинки...

Тяжело вздохнув, придвинул поднос с жареной курицей и с сомнением откусил кусочек грудки. Разжевав, удивлённо хмыкнул.

Х-м-м. А вроде ничего. Очень даже ничего. Особенно-то после поднадоевшей каши. Нет, каша сама по себе была ничего, но каждый день утром и вечером, и особенно все десять дней, это уже небольшой перебор. Даже в чистой воде уже её привкус кажется.

С хряском выломав мясистую ножку, призывно махнул служанке.

— Эй, красавица! Неси ещё одну курицу, — сунул серебряную монетку в девичью ладошку. — И зелени побольше. Петрушку, лук, чеснок, давай всё, что там у вас!

Утром, а судя по солнцу, уже около полудня, едва продрав глаза, собрался на рынок. На крыльце сунул под мышку драную куртку и поймал за рукав пробегающую мимо служанку с кувшином.

— А скажи-ка мне дорогуша, где у вас тут рынок? — тряханул свёртком. — Куртку вот хочу новую себе прикупить.

Девушка пунцово зарделась от непривычного обращения.

— Как выйдете, идите сразу налево, там не перепутаете. Гостиная улица как раз на Базарную площадь выходит.

— Благодарю.

С лёгким сердцем, тихонько посвистывая, Гверн сверился с указателем, и неторопливо направился вниз по кривой улочке. Ловко уворачиваясь от снующих взад-вперёд горожан с пухлыми тюками и тяжеленными корзинами, на всякий случай положил правую руку на кошель.

Знакомая толчея. В такой толпе денежки увести раз плюнуть. Особенно когда вокруг всякие глазастые шалопаи болтаются. Один отвлекает, второй с пояса верёвочку режет. Да что там греха таить, когда-то и сам таким был.

— Дяденька, дяденька! — из толпы сорванцов выбежал темноволосый чумазый мальчуган. — А...

— Стоп! Вот держи, больше не дам, — отрезал Гверн, выгребая мелочь из кармана. — Как пройти к карусели не знаю, в гаданье не верю, — ссыпал горсть в детскую ладонь.

Видимо всё ещё собираясь продолжить заученную фразу, паренёк запнулся, и ошалело замер с открытым ртом.

— Смотри, а то ворона залетит, — усмехнулся Гверн. — Ладно, бывай, прохиндей! — ускорил шаг.

Ну вот, о сером речь, серый навстречь. Это так, мелочь, детишки промышляют. Главное не нарваться на кого-нибудь посерьёзнее. А то будет карусель. Хотя, вроде Старый Лис говорил, днём душегубы в городке не балуют. Да и брать-то особо нечего, они ведь тоже не дураки на кого попало кидаться. Нарядился скромненько, под мастерового. И кстати, довольно удачно получилось, по крайней мере, тот толстяк у ворот сразу купился...

Гостиная улица оборвалась, уступая место широким торговым рядам с вяло трепыхающимися над ними стягами торговых гильдий на высоких древках.

Застилаясь рукой от нещадно бьющего в глаза солнца, Гверн огляделся, отыскивая знакомый стяг.

Наверняка где-то рядом. Не могут карлики изменить своим привычкам. Обычно всегда торгуют где-нибудь на бойком месте у самого входа, чтобы никакой ни рыбы, ни мяса рядом не было. Конечно, не хватало ещё, чтобы дорогущая кожа тухлятиной провоняла. Да и самим стоять нюхать весь день тоже занятие не из приятных.

Набежавший свежий ветерок пробежался по рядам, игриво теребя поникшие стяги. Ближайшее полотнище развернулось во всю длину. Рассерженный бьющий копытом могучий тур на жёлтом фоне, словно живой хлопнул кисточкой хвоста.

— А, вот ты где, — довольно хмыкнул Гверн, поправляя свёрток подмышкой.

Как удачно получилось. Теперь главное, держаться учтиво, что бы ни случилось. Карлики вообще очень трепетно относятся к обращению. Если почувствуют малейшую нотку высокомерия, всё, пиши пропало. Сразу отворотят нос, какие бы деньги ты им не сулил. Или сквозь зубы всучат такую дрянь, что потом ещё сто раз пожалеешь. Но, несмотря на сварливый характер, мастера на редкость искусные. Что одежда, что драгоценные побрякушки, лучше карлика мастера не найти. Сами дотошные, пальчики тонкие, искусные, что не вещица выходит, одно загляденье. Вот потому люди у них и покупают. Правда, не все могут держаться на равных, с тем, кто ниже тебя наполовину. Некоторые даже считают их родственниками норников, только без шерсти, но мало кто отважится сказать об этом карлику вслух. Сразу получат нож в пупок, или, кхм, в силу малого роста, во что чуть пониже.

Равнодушно пройдя ряды прилавков с драгоценностями под бдительным взором низкорослых коренастых бородачей, Гверн остановился перед кожевенной лавкой.

Оглядев причудливые фасоны, явно предназначенные для богатых городских модников, решил не тратить зря время и сразу взял быка за рога.

— День добрый, уважаемый, — приветливо улыбнулся пожилому суровому карлику, подозрительно зыркающему из-под чёрных кустистых бровей. — Вот, хожу, курточку себе приглядываю. Простую до безобразия, но зато очень надёжную, — неспешно развернул свёрток и продемонстрировал во всей красе драные полосы на спине.

— Кхм, — задумчиво почесал бороду торговец. — Однако.... Давненько я такую не видал. И кто же позволь тебя спросить, смог её так уделать?

— Да смогли вот, — смущённо почесал нос Гверн. — На выводок каменных упырей нарвались, пока сюда ехали.

— Понимаю. М-да, каменные упыри, это вы считай, ещё легко отделались, — карлик спрыгнул с высокой табуретки и вышел за прилавок. Оглядев каждый шовчик куртки, уважительно прицокнул языком.

— Д-а-а, не подделка. Настоящая морандийская работа, хороших денег стоит. И я так понял, ты ищешь именно такую же?

— Ну, — замялся Гверн. — Конечно, очень хотелось бы.

— Даже не ищи, всё равно не найдёшь, — торговец деловито скрестил руки на груди. — Уж можешь мне поверить, я знаю этого мастера. Увы, — тяжело вздохнул. — Последнее время он здорово сдал. Годы берут своё... Видно ты купил одну из последних. Ученики, конечно, остались, но скажу честно, рука пока не та. Лет через пять, да, может быть и выйдет толк.

— Печально. И что, неужели совсем нет ничего подходящего?

— Почему нет. Всё есть, коли в цене сойдёмся, — торговец заговорщицки кивнул на прилавок. — Идём, есть у меня одна подходящая вещь...

Куртка понравилась с первого взгляда. Множество удобных кармашков с петельками, высокий стоячий воротник, дублёная, чёрная как смоль бычья кожа. Для защиты от лиходеев живот и спина прошиты крошечными стальными колечками, а от непогоды и слякоти есть тёплая поддёвка из мягкой овчины. Для дороги ничего лучше и не найти.

— Да, вещь неплохая, — Гверн задумчиво провёл пальцем по рядку колец. — Только вот сталь-то хорошая?

— Не боись, уж чего-чего, а когти и нож удержит, — хмыкнул карлик. — Не веришь, ткни ножиком в подкладку. А вот ежели попадётся длинное шило, то сам понимаешь, пропорет до кишок. Но тут и твоя бы не удержала. Тут настоящая бронь нужна. Но это другой мастер и другие деньги.

— Это само собой, — согласился Гверн. — Ладно. Самый главный вопрос. Сколько?

— Пять аурелиев, — испытующе глянул торговец. — Но если отдашь мне старую, уступлю за три. Кожа на клочки пригодится, да и сетка тоже на дело пойдёт. Ну так что, по рукам?

— По рукам! — кивнул Гверн.

С лёгким сердцем вручил старую куртку, достал кошель и отсчитал три золотые монеты.

— Держи.

Вот уж не прогадал, так не прогадал. Даже торговаться не хочется. Верно говорят, дешевле, чем в Серрако цены не найдёшь.

Попробовав монеты на зуб, карлик довольно улыбнулся и протянул обновку.

— Носи на здоровье. Как порвут, ещё приходи.

— Тьфу-тьфу, — поперхнулся Гверн. — Ну и шуточки у тебя. Приду, если смогу.... О, ведь совсем забыл! — досадливо хлопнул по лбу. — Есть ещё одно дело, уважаемый. Не подскажешь, как мне найти Железного Урнаха?

— Кх... Кого-кого? — поперхнулся карлик.

— Железного Урнаха, — терпеливо повторил Гверн. — Он, э-э-э, из ваших.

Торговец опасливо зыркнул по сторонам и понизил голос.

— Потише с этим именем. Ты видно впервые в нашем городе... Что у тебя к нему?

— Да ничего особенного, — пожал плечами Гверн. — Просто письмо от старого друга.

— Письмо? И только? — карлик пытливо изогнул бровь. — Что ж, я передам о тебе весточку кому надо. Где тебя найти?

— Последний постоялый двор на Гостиной улице. Пусть спросят Гверна.

Карлик молча кивнул. Из-за кустистых чёрных бровей даже показалось как-то зловеще.

— Доброго дня, — распрощался Гверн.

Насвистывая бодрый мотив, неспешно побрёл назад в гостиницу. Едва выбрался с рынка, заметил за собой хвост. Мелкий неприметный шкет семенил позади, с преувеличенным интересом разглядывая облупленные стены домов, словно видя их впервые.

Придерживая кошель, Гверн усмехнулся.

Или прицеливается мелкий воришка, или за подозрительным типом решили немного присмотреть большие дяди. Ничего, пусть смотрят. Пока скрывать нечего. Знать Железному Урнаху тоже есть чего опасаться. Вон, Старый Лис целых два раза бежал с каторги. И оба раза сдали свои же. Наверно потому больше никого и не впускает в ближний круг...

На следующий день, едва вышел побродить по городу, рядом поравнялся худющий сутулый человек в чёрной сутане с глубоким капюшоном, полностью скрывающим лицо. Не замедляя шага, незнакомец тихо поинтересовался:

— Письмо с собой?

— Да, — напрягся Гверн.

— Тогда жди здесь, сейчас подъедет карета.

Так же незаметно, как и появился, человек быстро растворился в толпе.

Сзади зацокали копыта. Показалась самая обычная городская карета, запряжённая парой гнедых. Поравнявшись, важный усатый кучер молча натянул поводья. Недовольно всхрапнув, лошади послушно замерли, вяло обмахиваясь хвостами от надоедливых мух.

С запяток ловко соскочил сухощавый коротко остриженный парень в свободных тёмных одеждах. Быстро глянув по сторонам, приглашающе открыл легонько скрипнувшую дверцу.

Гверн шагнул было вперёд, но паренёк преградил путь и укоризненно покачал головой. Выразительно кивнул на правый сапог и недвусмысленно протянул ладонь.

Пожав плечами, Гверн наклонился и безропотно отдал нож. Всё также ни слова не говоря, телохранитель шагнул в сторону.

Гверн юркнул в низкую дверцу и озадаченно замер, встретившись взглядом с другим пассажиром. Сухощавый старичок в дорогом чёрном костюме снисходительно усмехнулся.

— Да-да, не очень-то я похож на карлика. А ты видимо ожидал здесь увидеть самого Железного Урнаха собственной персоной?

— Э-э-э.... Не понимаю, о чём вы. Честно сказать, я просто хотел побыстрей добраться до южных ворот, — пробормотал Гверн, — вот и заскочил в первую же попавшуюся.... Извините, — попытался выйти, но карета уже мягко тронулась с места, быстро набирая ход.

— Какой торопливый юноша. Не будешь же ты, в самом деле, выпрыгивать на ходу? — улыбнулся старик.— Не торопись, на самом деле, я именно тот, кто тебе нужен. Давай-ка с тобой малость побеседуем, — кивнул на сидение напротив. — Присаживайся.

— Ну, давайте, — Гверн осторожно опустился на краешек мягкой подушки.

Почему-то возникло странное чувство доверия к старику. Что очень подозрительно. Старый Лис первым же делом вбил в голову не доверять никому. Даже себе. Если хочешь прожить долгую жизнь, перепроверь. А лучше два раза.

— Вот и отлично, — старик удовлетворённо откинулся на спинку сидения. — Для начала прочитай письмо, адресованное лично тебе, — выразительно глянул в глаза.

— Э-э-э, — замялся Гверн. — Наверно, меня всё же не так поняли. Я знаю совершенно точно, что письмо предназначено не мне.

— Какой упорный юноша! — восхитился старик. — Похоже, Старый Лис в тебе не ошибся. Что ж, самое время раскрыть карты, — как заправский фокусник ловко крутанул ладонью и, словно выхватив что-то из воздуха, протянул причудливо изрезанную половинку монеты. — Оп, вот тебе бубновый туз!

Гверн недоверчиво сморгнул. Железный Урнах действительно должен был свести с богатеньким заказчиком. И, похоже.... Похоже, этот чудной старикан и есть тот самый заказчик.

— Разрешите?

— Пожалуйста-пожалуйста, — пожал плечами старик.

Гверн вытащил тщательно запрятанную во внутреннем кармашке вторую половинку монеты и медленно прислонил к стариковской. Зубчики сошлись точь-в-точь. Да, так и есть. Ключ совпал. Старый Лис лично резал монетку. Одну любимому ученику, одну заказчику...

— Ну, и что ты теперь скажешь? — ехидно поинтересовался старик.

— Скажу, что мне нужно время, чтобы прочитать письмо, — Гверн потянулся за пазуху за конвертом. Сковырнул сургучную печать и развернул сложенный вчетверо листок.

Мой мальчик!

Если ты это читаешь, значит всё идёт правильно и цацка снова стала целой. Наш половинчатый железный друг помогать не будет, но и препятствовать тоже, не ищи его. Когда провернёшь дело (а я уверен, ты его провернёшь), не забудь оставить малую толику своему бедному старому учителю. Банк, как и договаривались, на другое не соглашайся. Возвращаться лучше всего Темнолесьем, потом солёной водой. А я пока погреюсь на тёплом песочке в лесу, а то дома что-то воздух стал сыроват. Кашляю. Лечусь солью.

Твой старый учитель.

Гверн сложил листок и невольно улыбнулся.

Старый Лис осторожничает как всегда. Попади письмо кому другому, подумает, бред сивой кобылы и выкинет не глядя. А посвящённому всё ясней некуда. Железного Урнаха не беспокоить, заказчик нашёлся, деньгами не брать, уходить Темнолесьем, потом морем. Наставник будет ждать с кораблём около заброшенной солеварни на южном лесном побережье королевства Ангамана.

— Надеюсь, теперь все вопросы с письмом сняты? — ехидно поинтересовался старик.

— С письмом да, — пожал плечами Гверн. — Но появились другие. И много.

— Понимаю, — хмыкнул старик. — Что ж, тогда сразу переходим к делу. Итак, что ты знаешь о солнечнике?

— Да в общем-то, то же что и все. Отпугивает нечисть и очень неплохо стоит. Дешевле чем в Серрако цены не найти...

— Вот оно! — просиял старик. — Зришь в самый корень! И почему же тут дешевле всего?

— Ну, это тоже все знают. Храм Солнца. Только его маги умеют наговаривать камни. Остальные лишь продают. Потому у них и дороже.

— Верно, — сухо поджал губы старик. — И как ты сам понимаешь, этим остальным такое положение дел не очень-то нравится.

— Понимаю, — усмехнулся Гверн. — Но пока не понимаю, чего именно вы хотите лично от меня. Магия это как бы не по моей части. Лучше бы вам обратиться с этим к сведущим людям.

— Поверь, уж мне-то самому лучше знать, к кому именно надо обратиться, — вздохнул старик. — Надеюсь, я и обратился к сведущему. По крайней мере, Старый Лис уверял, что в воровском ремесле лучше тебя не найти.

— Кхм, — поперхнулся Гверн. — А при чём тут...

— А при том! — раздражённо дёрнул щекой старик.— Я уже и сам начал сомневаться. Пока что от тебя слишком много праздной болтовни. Да, мне нужно всё твоё хвалёное воровское умение. Я хочу, чтобы ты выкрал из Храма Солнца одну вещь, а если получится, даже несколько. И за каждую я готов заплатить. Очень хорошо заплатить. Ты даже не представляешь, насколько!

— Ну, — облизнул пересохшие губы Гверн. — Допустим, очень даже хорошо представляю. И что же это такая за вещь?

— Прежде чем я тебе отвечу, — старик скрестил руки на груди и откинулся на сидение, — должен предупредить, что после этого отказаться от заказа ты не сможешь. Цена таковому деянию, как впрочем, и твоей лишней болтливости, будет твоя жизнь. Ну что, готов ли ты теперь выслушать или всё же решишь сойти?

— Э-э-э, тогда бы я тоже хотел вас немного предупредить, — спокойно глянул Гверн.— Вы что-то там давеча толковали о высокой цене. Так вот. Раз та вещица вам так дорога, моя цена — замок на побережье Ангамана и соответственно герцогский титул королевства. Мелкие расходы на подготовку самого предприятия, разумеется, не в счёт. Если вы согласны на такую оплату моих трудов, я готов, нет — до свидания, вот и весь разговор.

— Кхм, — поперхнулся старик. — Однако.... Да, парень, я вижу, ты не размениваешься по мелочам. Значит, герцог, говоришь, — задумчиво пожевал губами. — Недурственно, весьма недурственно. Да, Лис предупреждал, что деньгами ты не берёшь. Что ж, ладно. Будет тебе герцог.

— Отлично, — усмехнулся Гверн. — И ещё. Так, на всякий случай. Чтобы потом не было всяких досадных недоразумений. Я прекрасно знаю, как отличить подлинную королевскую печать Ангамана.

— Ты про скрытый знак? — критически поднял бровь старик. — Не беспокойся, это будет честная сделка. Ты делаешь своё дело, я своё. На этом всё, или тебя ещё что-нибудь беспокоит?

— Пожалуй, всё, — пожал плечами Гверн. — Ещё бы хотелось знать, почему за такое хлебное дельце не взялись ребята Железного Урнаха. Я слышал, его парням тоже палец в рот не клади.

— Это верно, — степенно кивнул старик. — Дельце хлебное и весьма. Только вот и шум после этого хлебного дельца поднимется до самых небес. Уж будь уверен, храмовники перероют весь город, вплоть до самой последней вонючей крысиной дыры. Местные парни никак не хотели бы попасть под раздачу, вот и пришлось мне искать кого-нибудь нездешнего. Есть ещё вопросы?

— Нет. Я готов взяться за дело.

— Чудесно, — подобрался старик. — Тогда слушай. Где-то в храме есть большая тайная зала, куда не пускают никого, кроме нескольких посвящённых. В центре того зала есть алтарь из особых камней. Их ровно девять. Камни ты узнаешь сразу. Они стоят по кругу через равные промежутки. Вокруг них раскладывают солнечник. Много солнечника. Его потом продают. Солнечник это так, мелочь, прах, пыль. Мне нужны именно те камни. Хотя бы один.

— Эти камни.... Насколько они тяжелы? — уточнил Гверн.

— Это мне неведомо.

— Ладно. Но известно хотя бы, насколько они большие?

— Думаю, с человеческую голову или чуть больше.

— Уже лучше, — оживился Гверн. — И само собой, где эта тайная зала, вы, разумеется, тоже не знаете.

— Разумеется, — укоризненно глянул старик. — Откуда бы мне такое знать? Самый верный признак, найти то место, куда не пускают никого. Обычно, в торговые дни в храме толпится целая уйма всякого сброда. Калеки, страждущие, молящиеся, просящие, и купцы, само собой. Купцы привозят старый потухший солнечник. Обычно целыми возами. Вот и попробуй вырядиться купцом или нищим, да и разнюхать что там и как.

— Хорошо. И сколько вы мне даёте времени на это дело? — прищурился Гверн.

— Сколько требуется, — старик снисходительно усмехнулся. — Я, знаешь ли, тоже понимаю, что такие вещи вот так по щелчку пальцев не делаются. Но в разумных пределах. Три месяца я готов подождать. Дальше, увы, — криво усмехнулся. — Ты меня понимаешь. Спрошу очень строго.

— Понимаю, — мрачно кивнул Гверн. — Но вообще-то, между нами говоря, сведений негусто.

— А чего ты хотел? — развёл руками старик. — За это я тебе и плачу такие деньги. Это же самая охраняемая тайна храма. За эти драгоценные крупицы и так уже несколько человек поплатились жизнью.

— Ладно, — вздохнул Гверн. — Будем собирать драгоценные крупицы. Что насчёт задатка?

Старик откинул лакированный подлокотник и вытащил тугой кошель.

— Держи. Здесь ровно сто аурелиев.

Гверн быстро запрятал деньги за пазуху.

— Благодарю. И как мне держать с вами связь?

— Никак, — отрезал старик. — В городе за тобой будет присматривать мой человечек. Если что понадобится, передавай Ройгу.

-Э-э-э... Кому?

— Ройг. Тот коротышка на рынке, у кого ты покупал куртку. Скажешь, нужно срочно повидаться с тётушкой Агнессой. Я сам тебя найду.

— Ага. Тётушка Агнесса, — невольно улыбнулся Гверн. — Всё понял.

Всё-таки в старикане явно есть что-то от Старого Лиса. Тот тоже любит заметать следы и придумывать всякие нелепые имена. Наверно одного поля ягодки.

— Вот и чудесно, — вздохнул старик. — Что ж, тогда ступай, — обернулся и небрежно постучал по стенке. — И помни, держи язык за зубами!

Карета плавно остановилась.

Гверн вылез и, машинально запрятав в сапог протянутый телохранителем нож, неторопливо зашагал по узкой улочке.

Даже и не знаешь. Вроде бы оно и есть то самое дело, которое выпадает только раз в жизни и обеспечит тёплую и сытную старость, но всё равно где-то в глубине души такое чувство, как будто только что по своей доброй воле засунул голову в пасть голодного льва...

Глава 3

В полдень, когда стало невыносимо жарко, толпа страждущих посетителей заметно поредела. И без того ослепительно белые храмовые стены засияли ослепительным блеском. Даже цикады умолкли, не в силах переносить невыносимый жар.

Когда тень от храмовых стен съёжилась до узенькой едва заметной полоски, сдались и самые стойкие попрошайки. Вяло обмахиваясь пыльными лохмотьями, разбрелись по окрестным улочкам в поисках спасительной прохлады.

Гверн поправил широкополую шляпу и, щурясь от яркого света, придирчиво осмотрел свой новенький дорогущий костюм. Мстительно поджав губы, залепил щелбан зелёной мухе, нагло прохлаждающейся на пышной крахмальной манишке, и, придав лицу горделиво-скучающее выражение, решительно направился к воротам.

Время выбрано что надо. Если с утра стража ещё хоть как-то бдит, то к полудню солнце делает своё дело. От пышущих жаром стен не спасают даже широкие черепичные козырьки над надвратными башнями. Гвардейцы всеми правдами и неправдами стараются убраться от палящего зноя куда-нибудь подальше в глубину веющих прохладой тёмных храмовых подземелий.

Вступив в тень воротной арки, Гверн поднял вопросительный взгляд.

Пора бы уже показаться доблестной страже. Судя по тому, как прошлые разы менялась охрана, старшим как раз должен быть приметный щекастый пузан с длиннющими обвислыми усами.

Из бойницы показалось красное распаренное лицо усатого гвардейца. Мигом оценив дорогую одежду путника, нетерпеливо махнул рукой. Проходи мол, гость званый, и куда вас всех только пёс несёт в такую жару...

Усмехнувшись, Гверн приветливо помахал в ответ и направился прямиком к фонтану, тихо журчащему в тени колонн высокого портика.

Вот что значит дорогая одежда. За щегольской зелёный прошитый золотыми нитями камзол и пышные полосатые панталоны пришлось отвалить немаленькую сумму. Зато теперь сразу видно солидного денежного человека. Стража уважительно уступает дорогу. А всего каких-то пару дней назад в образе попрошайки даже дальше ворот не прошёл. Сразу схлопотал древком копья по спине. Скупердяи. Жалко им было дать глоточек воды бедному голодранцу...

Освежив разгорячённое лицо, тщательно утёрся платочком и с видом знатока повернулся к подошедшему молоденькому служаке, послушнику, судя по белому балахону.

— День добрый. Однако и на редкость свежая у вас водица. И не скажешь, что колодезная.

— Ошибаетесь, уважаемый, — снисходительно усмехнулся паренёк. — Видимо вы впервые в нашем городе. Вода у нас из горных ручьёв, потому она такая и свежая. Это ещё со стародавних времён, от самих отцов-основателей храма. Самотёком течёт. Акведук называется. Не слыхали?

— Э-э-э, нет, — Гверн мотнул головой, стараясь изобразить искреннее удивление. — Скажите пожалуйста, столько воды и сама.... Недоступно моему разумению. Видно что-то из магии. И куда же в таком случае она вся вытекает?

— Туда, за город, — махнул рукой послушник. — Но остаётся её немного. Хозяйство у нас огромное, сами видите. Много уходит на нужды братии, да и тот же солнечник мыть, тоже много воды нужно. Вы ведь за этим пришли в нашу скромную обитель?

— Э-э-э, да. То есть, нет, — быстро поправился Гверн. — Солнечник конечно вещь хорошая, но я бы хотел узнать про лечение.

— Лечение? — подобрался служака. — И какая же именно хворь привела вас сюда?

— Видите ли, — вздохнул Гверн. — По пути сюда с одним из моих попутчиков случилось несчастье...

Душераздирающий визг за спиной резанул по ушам. Гверн вздрогнул и рывком повернулся.

Успокаивая пугливо прядающих ушами лошадей, погонщики одну за другой вкатили во двор три телеги с огромными железными клетками. Между ржавых прутьев бесновались с десяток каменных упырей.

— Мать моя! — неверяще выдохнул Гверн. — Это.... Это же каменные упыри! Они там что, совсем сдурели? А если они вырвутся? Да нас тут всех на клочки порвут!

Послушник снисходительно усмехнулся.

— Не извольте беспокоиться. Не порвут. Клетки крепкие. Уже не одну сотню таких привезли.

— Сотню? — Гверн опасливо глянул вслед медленно удаляющейся в тёмный зев подвала жутковатой процессии. — Да, но зачем они вам?

Служака пожал плечами

— Дети тьмы. Нашим магам тоже нужно на чём-то оттачивать своё умение. Не прикажете же каждый раз гоняться за ними по окрестным горам и весям?

Гверн задумчиво почесал подбородок.

— Кхм.... Да, тоже верно. И что же, и остальных тварей тоже привозят вот так? Даже слипь?

Служака тонко улыбнулся.

— Нет, конечно. Для бесплотных и иже с ними у нас есть особые клетки. Простите, но мне надо идти принимать груз. Сейчас пришлю к вам другого послушника. Он проводит вас для аудиенции с магом.

— Да-да, конечно...

Маг оказался низкорослым лысеющим мужичком с солидным пивным животиком, заметно выпирающим даже через мешковатую чёрную мантию. Сочувственно выслушав историю о нападении слипи, задумчиво побарабанил по столу толстыми, словно свиные сосиски, пальцами.

— Значит, говорите, у того паренька рука усохла до локтя?

Гверн сокрушённо вздохнул.

— До локтя, святой отец, до локтя. Уж почернела вся. Старшой боится, как бы это всё дело дальше не пошло.

— Вот это плохо, очень плохо, — покачал головой маг. — И вы конечно бы хотели, чтобы рука стала как раньше?

— А такое возможно?

— Случай тяжёлый, — толстяк уклонился от прямого ответа. — Всё-таки слипь одно из самых ужасных творений Тьмы. Надо смотреть, пробовать. Разумеется, это будет дорого стоить. Как у вас с финансами?

— Мы скинемся! — горячо заверил Гверн. — Если сомневаетесь, закрепим сумму в договоре. Лишь бы толк был.

Услышав про договор, маг едва заметно дёрнул щекой. Наверно не ожидал такой прыти от чужеземного франтоватого простачка.

— М-м-м, договор.... Видите ли, в наших духовных магических практиках очень важное значение уделяется непоколебимой вере пациента в действенность лечения. Как вы сами понимаете, столь низменная вещь, как договор, поневоле заставляет его усомниться в конечном результате. Вот почему я настоятельно советую вам не прибегать к столь обременительным и длительным юридическим проволочкам, ограничившись простым пожертвованием храму. Кроме того...

Выйдя за ворота, Гверн ошалело встряхнул головой, скидывая липкую паутину вкрадчивого монотонного баритона толстяка. Неизвестно какой силы он маг, но по части охмурения доверчивых клиентов ему точно нет равных. Просто несравненный мастер окучивания, как говорит Старый Лис. Наверно потому главным лекарем и поставили. Хотя, пёс с ним, с магом. В конце концов, каждый зарабатывает, как умеет. Главное, удалось побывать внутри храма. Охрану, двор посмотреть, и крепость решёток канализации. Судя по запашку, та ещё клоака. Местами воняет похлеще, чем от самих каменных упырей. Но делать нечего, деньги у старикана взял, значит, хочешь, не хочешь, придётся лезть. Правда, вначале снаряжение. Лампа, верёвка, крюки, одежда, и ещё много и много чего.

Наскоро прикинув список, обречённо махнул рукой.

— Эх, прощай задаток...

Заслышав шаги за спиной, роющийся в отбросах оборванец бросил палку и пугливо оглянулся.

Кого там принесла нелёгкая? Не стража ли?

— Тьфу ты! — досадливо высморкался. — Слышь, папаш. Давай вали отсюда. Это моё место!

Сгорбленный седой старик в грязном рубище что-то невнятно прошамкал и, с трудом волоча за собой драный мешок с выпадающими клочками соломы, уныло поковылял в заброшенный дальний проулок.

Старательно приволакивая ноги, Гверн медленно свернул за угол и юркнул в развалины дома. Наскоро прикрыв трухлявыми досками дверной проём, прислонился к облупленной штукатурке, давая отдых натруженной спине.

— Уфф, — смахнул капельки пота со лба.

Правильно говорят, старость не в радость. От хорошей жизни так не скрючит. Зато ни у кого не возникнет никаких вопросов. Бредёт себе куда-то дряхлый выживший из ума бродяжка, и пусть бредёт. И очень неплохо получилось. Особенно с накладной бородой и тряпьём. Дух стоит знатный. Даже стражи и те брезгливо воротят нос. А всего-то какой-то денёк подержал тряпьё в доме заядлой бабки кошатницы. Скрепя сердце, пришлось распрощаться с парнями и съехать с постоялого двора в покосившуюся халупу с тридцатью кошками. Может оно и больше, но остальные вроде как пришлые, и потому сердобольная бабулька их в расчёт не берёт и кормит всех подряд без разбора. Поэтому новый постоялец пришёлся как нельзя кстати. Всё какое-никакое подспорье с деньгами. За четвертак в месяц комнатка с отдельным входом, топчан, древний сундук и кривое окошко. Зато вышло дёшево и весело. Тихий закоулок на самой городской окраине, домик развалюха, игривые кошки как полоумные носятся друг за другом чуть ли не по потолку. И конечно, при таком веселье, само собой ни одной крысы или мышки в доме. Кроме одной, очень тщательно оберегаемой...

Гверн спустился в подвал и заглянул в пролом в полу.

Пахнуло гнилью и плесенью. Пыль, заботливо оставленную вокруг дыры, за прошедшие три дня так никто и не потревожил, кроме окрестных котов. По крайней мере, следы одни кошачьи, хотя и здорово смазанные. Это хорошо. Кто бы ни был тот таинственный соглядатай, но свою работу он выполняет из рук вон плохо. Мог бы и проследить, чего это вдруг подопечный двое суток по старым развалинам рыщет. Гнать взашей таких работничков надо. А вообще, тут что-то нечисто. Или старикан просто так стращал, или никакого соглядатая нет и в помине. Точно. Нет никого, и не было. Сколько не следил, за всё время так и не заметил за собой никакого хвоста. А уже пора бы. Ведь полдела уже считай сделано.

— Ладно, пора к делу.

Вздохнув, развязал мешок и вытащил крошечную клетку. Притихшая в уголке мышка поднялась на задние лапки и настороженно принюхалась.

— Привет, Мыш, — шепнул Гверн. — Да-да, пришло время поработать, — просунул меж прутьев корочку хлеба. — На, погрызи пока.

Питомец торопливо захрустел угощением.

— Во-во, правильно, жуй. А я за подкреплением, — усмехнувшись, Гверн вытащил крошечную коробочку и приоткрыл крышку. Чёрные ангаманские тараканы недовольно зашипели, грозно встопорщив усы.

— Всё-всё, ребята, спите, — Гверн торопливо захлопнул крышку. — Ишь, расшипелись.

Странный для непосвящённого груз пришлось тщательно скрывать от попутчиков всю дорогу. Иначе бы сразу прослыл чернокнижником. Стражи парни простые, разбираться не станут. И в самом деле, какой человек в здравом уме повезёт с собой мышь и тараканов. Чернокнижник и всё. А с чернокнижниками везде разговор короткий. На выбор костёр, или осиновый кол. И даже не знаешь, что лучше...

Подмигнув увлечённо хрумкающему Мышу, Гверн быстро переоделся в чёрную просмоленную рыбацкую одежду. Привычно закинул за спину заплечную сумку и ещё раз мысленно перебрал список.

Вроде бы всё, ничего не забыл. Короткая железная дубинка, пара факелов, крюк, пилка, верёвка, мел, накидка и крепкий посох из ясеня, вещь, порой просто незаменимая. Что путь ненадёжный в темноте проверить, что от крыс отмахнуться. Это наверху они тише воды, ниже травы. А если припрёт, зверь страшный. Бывает, в каменных мешках с голодухи друг друга рвать принимаются, а уж человека сожрать вообще раз плюнуть. Хитрые твари. Не силой, так скопом берут. Не хуже любой нечисти. Порой только огнём отогнать можно. Без огня под землёй всё, считай пропал. Вот почему в подземельях его надо беречь как зеницу ока. Чтоб ни ветерок, никакая другая случайность не потушила. И вот тут без надёжного фонаря никак не обойтись. Пусть даже пришлось переплатить карликам втридорога, как будто он из чистого золота, а не из тонкой железки склёпан. И сколько с ними ни торговался, даже четверти аурелия не уступили, скупердяи.

Фыркнув, Гверн высек кресалом сноп ярких искр и поднес тлеющий трут к фитилю.

Вспыхнул крошечный желтоватый огонёк. Может на дневном свету и не очень яркий, но для подземелий самое то. Конечно, положа руку на сердце, зря на карликов ругался. Фонарь своих денег стоит. Маленький, лёгкий, с удобной задвижкой на стекле. Щёлк пальцем — светло, щёлк — темно, даже фитиль тушить не надо. Карлики вообще самые искусные мастера в таких тонких вещах.

— Что ж, пора...

Подцепил крючком посоха дужку фонаря и осторожно опустил в пролом. Не мешкая, просунул следом сумку и опустился сам.

Пахнуло сыростью и запахом тлена. Где-то вдалеке мерно стучали капли, отдаваясь многократным эхом от каменных стен.

Гверн вытащил клетку и повесил на пояс. Мышонок просунул мордочку между прутьев и настороженно зашевелил носом.

— Да, брат, — согласился Гверн. — Темновато тут, но котов вроде пока нет...

Закинул сумку на спину, и, подсвечивая путь фонарём, побрёл в темноту туннеля, время от времени чиркая мелком по стенам и поглядывая на беззаботно умывающегося мышонка.

Умывается, это хорошо. Значит, воздух чист и можно спокойно идти дальше. А вот если Мыш притихнет, или даже хуже того, уснёт, дело плохо. Бросай всё и беги назад со всех ног, потому как времени осталось очень мало и скоро и сам незаметно уснёшь, чтобы никогда больше не проснуться. И дело тут даже не в колдовстве. Просто под землёй действуют свои законы, и горе тому, кто их не знает. А уж науку подземелий в своё время пришлось хлебнуть сполна. Лис гонял своих учеников беспощадно. Везде. И на земле, и под землей, и под водой. Наверно потому до сих пор и остался жив...

Промелькнувшая шагах в десяти смутная серая тень заставила судорожно схватиться за нож.

Сдавленно мяукнув, здоровенный серый кот сердито зыркнул жёлтыми глазищами, беззвучно метнулся к стене влево и исчез.

— Тьфу ты, кошара! — в сердцах выругался вслед Гверн. — Шляешься где ни попадя!

Чего только с перепуга не померещится. На какой-то миг даже показалось, что это не кот, а каменный упырь. Хотя откуда им тут взяться. В городе кругом куда не плюнь везде один солнечник. Да и маги, опять же, вроде бы как бдят.

Мельком глянув на присмиревшего Мыша, Гверн приподнял фонарь повыше и осторожно подкрался к месту исчезновения кота.

Неровный дрожащий свет выхватил старую ржавую решётку, наглухо вмурованную в осклизлый полукруглый свод ответвления. Основной же туннель, судя по направлению, резко поворачивал вправо, уводя к ремесленным мастерским.

-Х-м-м, — Гверн озадаченно почесал подбородок. — Сдаётся мне, эта решёточка тут неспроста. Туда-то мне и нужно...

Поставил Мыша на пол и открыл коробочку с тараканами. Примерился, и, ухватив самого шустрого за длинные усы, пересадил на посох. Молодой рогатый самец недовольно зашипел, но, почуяв долгожданную свободу, быстро побежал вверх по деревяшке.

Гверн, не мешкая, сунул посох между прутьев и медленно повёл снизу доверху.

Конечно, до храма ещё далековато, но от этих храмовников всего можно ожидать. Не только у магов бывают свои секреты. Может для простого смертного магические чары и незримы, но зато очень зримы для обычных тараканов. Неизвестно как их чувствуют эти маленькие шустрые пройдохи, но это странное умение уже не раз спасало жизнь. Коты, крысы, мыши и всякая другая живность не в счёт. Тончайшие сонные чары чувствуют именно чёрные ангаманские тараканы. И это знание передаётся в воровской гильдии как величайшая тайна только самым лучшим из лучших.

Беглец добежал до конца посоха, на миг замешкался, и повернул обратно.

— Вот и молодец, — усмехнулся Гверн. — Ладно, отдыхай пока.

Подхватил таракана за усы и вернул обратно к собратьям.

Шустрый, значит всё чисто. Решётка попалась без секретов. Самое обычное честное ржавое железо в два пальца толщиной. Теперь всего-то осталось его лишь пройти. И для начала надо попробовать самое простое.

Скинув сумку, поднял фонарь повыше и тщательно, пядь за пядью внимательно оглядел и ощупал каждый камень вокруг входа. Ну же, где ты. Хотя бы одно малейшее пятнышко или неравномерный рисунок пыли. Не особо верится, но вдруг. Бывает, на случай бунта городские стоки используются знатью как тайные ходы. Остаётся только нажать нужный камушек и путь свободен. Вот только бы найти его, этот нужный камушек...

Ощупав третий ряд кладки, сокрушённо вздохнул.

Жаль. С наскока взять не удалось. Или потайного хода нет и в помине, или им давно не пользовались.

Ну, нет, так нет. Значит, придётся идти напролом. Конечно, Старый Лис сейчас бы сказал, фи, мой мальчик, какая грубая топорная работа, но делать нечего. Иногда приходится поступать грубо и без изысков, как простой деревенский воришка с амбарным замком. Пилить, кстати, тоже пока нежелательно. Лишний шум уж точно ни к чему. Нужен тихий вариант.

Вытащил верёвку и задумчиво оглядел ряды прутьев.

Сбоку или посредине? С одной стороны посредине лучше всего, нагнулся чуть и прошёл, но выйдет уж слишком заметно. Пожалуй, лучше всё же сбоку. Правда, надо прутка два-три отступить от стены. Не ползком же, ползти, в самом деле, как змей подколодный. Ладно, это уже мелочи. Пора к делу...

Плотно, виток за витком обмотал верёвкой четвёртый и пятый прутья. Придирчиво подёргав обмотку, просунул в зазор дубинку и, поднатужившись, медленно надавил на рукоятку вниз.

Прутья жалобно скрипнули и нехотя изогнулись. Гверн примерился головой к зазору.

Маловато. Ещё.

Наивен тот, кто всерьёз уверен, если пролезла голова, пролезет и всё остальное. Конечно, если ты не младенец, и тебя с усердием не тянет на этот свет бабка повитуха.

Раздвинув прутья с запасом, смахнул с носа набежавшую капельку пота.

— У-ф-ф. Ну вот, как-то так...

Протиснулся через решетку и заученно черканул мелом по стене.

Одна есть. Что ж, можно считать, первую преграду прошёл играючи. Хотелось бы верить, что так оно будет и дальше. Тьфу-тьфу...

Подхватив пожитки, двинулся по туннелю, привычно прощупывая перед собой посохом пол и подсчитывая шаги. На триста двадцатом откуда-то повеяло затхлой сыростью. Обострившийся в темноте слух уловил едва слышное мерное журчание воды.

Из-под ног выскочила потревоженная тощая крыса и метнулась в темноту. Пыхнула яркая вспышка. Предсмертный истошный визг резанул по ушам.

— Твою же мать!

Выронив фонарь и посох, Гверн отчаянно сиганул назад. Железный грохот гулким эхом раскатился под сводом.

Облизнув пересохшие губы, Гверн привалился к стене, стараясь унять бешеный стук сердца. Перед глазами крутились цветные круги.

Идиот, раззява, чурбан безмозглый! Расслабился, разжирел, потерял нюх. Забыл с кем придётся иметь дело. Думал первую решёточку прошёл, дальше тоже будут лютики-цветочки. Ан вот нет! Похоже, кошки-мышки только начинаются. Ну маги, ну затейники! Вот уж где никак не ожидал, знают, где подарочек ставить. И ведь ловко как подловили. Всё правильно рассчитали. Сломает какой-нибудь дурачок решёточку, обрадуется, ломанётся, как лось молодой, и на тебе, получи! Лежи отдыхай.... Ну ничего-ничего, ещё и не такие подарочки проходили. Раз подарочек есть, должны ведь они его и сами как-то проходить. Вот только как?

Гверн поддел посохом дужку фонаря и медленно приподнял к потолку. Тусклое пламя высветило высокую арку с затейливым выступающим кирпичным орнаментом по бокам. Дальше вниз до самой воды канализационного туннеля спускались обычные, хотя и немного крутоватые тщательно обтёсанные каменные ступени. По крайней мере, очень хотелось бы верить, что самые обычные.

— Вот оно что, — Гверн уважительно усмехнулся. — Да, ребята. Молодцы, ничего не скажешь...

До чего же здорово всё продумали. Идёшь себе спокойно, не ожидаешь никакого подвоха, проходишь арку, ловушка срабатывает, труп уносит течением. Всё чисто, никаких следов. Ждём следующего простачка...

Ожесточённо потерев щетину на подбородке, Гверн ещё раз внимательно оглядел арку.

Попытаться пройти по полу отпадает, это точно. Наверняка ловушка нажимная и реагирует на малейший вес. Если бы не бедная крыса, наверно сейчас бы точно так же мирно колыхался на воде вслед за ней. Значит, остаётся орнамент. Не для красоты же, в самом деле, этими кирпичиками подземелье украсили. Можно пройти и по ним. Зацепиться можно, грани почти на два пальца выпирают. Хотя, для начала надо попробовать самое простое. Наверняка ловушка не под каждым камушком. В конце концов, подземный переход это тебе не графская сокровищница. Тут иногда и обычные люди ходят. Да хоть те же храмовники. Должен быть какой-то самый простой путь.

Гверн опустил фонарь и высвободил посох. Вытянул в руке на всю длину и наугад тюкнул ближайший камень на полу. Старый песчаник отозвался обычным глухим стуком.

— Да ну, так не бывает, — недоверчиво хмыкнул Гверн.

Вот так с первого раза попасть в нужный камушек, это надо родиться не только в рубашке, но и с серебряной ложкой во рту. Наверно ловушка сработает чуть дальше.

Осторожно шагнул вперёд и потыкал следующий камень.

— Х-м-м.

Тоже камень как камень. Без пустот. Наверно надо чуть дальше.

Тщательно обстучав всю площадку от стены до стены, Гверн озадаченно почесал подбородок.

Ловушка явно непростая. Уж посох точно тяжелей, чем крыса. Давно бы должна сработать. Похоже, не механическая, а полностью магическая.

— Ну-ну, — мрачно усмехнулся Гверн.

Отбросив все сомнения, решительно потянулся за сумкой. Вытащил из кармашка кусочек тягучей липкой смолы и тщательно обмазал навершие посоха. Открыл коробочку с тараканами, выбрал самого шустрого и, невзирая на шумные протесты, подхватил за ус и наклеил брюшком на посох.

Таракан протестующе заверещал и засучил лапками, пытаясь освободиться.

— Тише брат, тише. Так надо. Скоро отпущу, — пообещал Гверн.

Чувствуя лёгкий укор совести, поднял посох и медленно повёл над полом. Таракан тут же умолк и судорожно прижал лапки к телу.

— Ага, вот ты где, — торжествующе улыбнулся Гверн.

Значит, попал в точку. Ловушка самая что ни на есть магическая и убивает только живую плоть. Осталось только узнать, насколько высоко её поставили господа маги. Если завеса до самого потолка, хочешь, не хочешь, придётся возвращаться.

Медленно-медленно, стараясь ненароком не убить таракана, повёл посох снизу вверх. В трёх локтях от пола таракан воинственно воспрянул и встопорщил поникшие усы.

— Ага, а вот у нас и дырочка. И докуда же? — Гверн обрадовано поводил посохом по сторонам.

Тщательно проверив толщину завесы, сокрушённо вздохнул.

— М-да, хорошо постарались...

Судя по усам магического помощника, ловушка протянулась примерно на два шага вперёд как раз до самых ступенек. Кто бы ты ни был, даже зная о ловушке, с разбегу в узеньком проходе перепрыгнуть не удастся. Но это даже и лучше. Узость коридора запросто можно обернуть в свою пользу. Не зря ведь Лис всегда говорит, что тебе мешает, то тебе и поможет. Нужно только голову приложить.

— П-ф-ф, да вообще ерунда...

Вернув таракана на место, бережно засунул коробочку за пазуху. Пришло время немного поразмяться и провернуть маленький акробатический фокус. В конце концов, раз эта магическая штучка так хочет, пусть получит своё. Неживые вещи пойдут отдельно. А всё живое останется при живом...

Скинул сумку и протолкнул посохом через завесу. Переправил фонарь и подтолкнул следом и само древко.

Деловито поплевав на ладони, проверил нахохлившегося Мыша, настороженно поглядывающего через прутья чёрными бусинками глаз.

— Что, брат. Боишься? Это правильно, я и сам боюсь. Эх, ладно...

Наклонился и упёрся ладонями в шершавую стену. Нашарил левой ногой противоположную стену, толкнулся правой и завис над полом. Натруженная спина предупреждающе заныла.

Крякнув с натуги, по паучьи переставляя руки и ноги, медленно поднялся до потолка и остановился немного отдышаться.

— У-ф-ф...

Что-то тяжеловато, вскарабкался всего в человеческий рост, а уже язык на плечо. Вот что значит долго не практиковался. Помнится, когда-то это показалось настоящим чудом. Вдоволь насладившись зрелищем, когда тройка юных балбесов безуспешно пытается вскарабкаться по гладкой отвесной стене на крышу дома, тощий и гибкий как ящерица наставник просто встал враспор между стен и, посмеиваясь в бороду, легко перебрался на крышу. Также ловко спустился и коротко бросил ошалевшим ученикам: учитесь, олухи, и когда-нибудь это спасёт вам жизнь. И ведь потом действительно спасло, и даже ни один не раз. Ну да ладно...

Малость передохнув, Гверн быстро добрался до арки, и, улучшив момент, оттолкнулся руками от стены и ловко приземлился на ступеньки.

— Оп-п-ля!

Отряхнул ладони и быстро огляделся.

Вроде тихо. Это хорошо.

Проводив взглядом медленно проплывающий по воде пучок соломы, сделал заметку на память.

Грязная вода это даже и лучше. Всегда можно спрятаться, да и наружу выбраться можно. Раз она куда-то течёт, значит куда-то и вытекает. Наверняка ту в речку за город. Само собой на выходе тоже будут понатыканы всяческие дурацкие решётки, но это дело поправимое. Да и следы опять же, на воде тоже не остаются. Так что решено. Если случится какая-нибудь заваруха, назад можно уйти и водой.

Быстро собрав пожитки, водрузил таракана на законное место на шесте и спустился по ступеням. Остановился и опасливо потыкал шестом вязкое дно.

А ну как глубоко? Не хотелось бы ухнуть с головой.

Древко на локоть ушло в воду и упёрлось в твёрдое дно.

— Ну, это ещё куда ни шло, — проворчал Гверн.

Если бы с головой, пришлось бы возвращаться за досками и мастерить плот. А это лишний шум, время, и ещё раз время. Хотя, если тут мелко, то это ещё не значит, что где-нибудь нет ямы. С этими господами магами ухо надо держать востро.

Оперся о шест и осторожно сошёл в воду.

Под ногами гулко забулькали вязкие тягучие пузыри. Невольно поморщившись от бьющего в нос запаха тухлятины, медленно побрел в темноту, перед каждым шагом тщательно проверяя путь.

Судя по повеселевшему Мышу и возмущённому таракану, магией пока и не пахнет. Но вот тухлятиной шибает изрядно. И положа руку на сердце, вот так вот сразу даже и не скажешь, что хуже.

Притормозив перед грудой гнилых досок, Гверн на всякий случай обшарил вокруг навершием посоха.

Кто его знает. На тараканьи усы теперь вся надежда. С виду безобидный хлам вполне может оказаться каким-нибудь очередным тайным знаком. Хватит, уже учёный...

Вдалеке мелькнул слабый свет, послышались приглушённые голоса.

Гверн метнулся обратно к доскам, запрятал посох в кучу как можно глубже, присел на корточки и, рывком выхватив накидку, накрылся с головой и затих.

— Проклятье! Какое отвратительное зловоние! И ведь я уже неоднократно докладывал его сиятельству, что главный туннель находится просто в безобразнейшем состоянии! — гулким эхом пророкотал раздражённый бас. — Дождёмся того, что скоро эти зловонные нечистоты хлынут прямо в гостевую усадьбу! А вы, любезнейший брат Илбрек, всё никак и палец об палец не ударите!

— Вы же знаете, брат Эреман, какое огромное подземное хозяйство вверено моим непрестанным заботам, — спокойно возразил солидный уверенный в себе баритон. — Этому древнему туннелю сотни и сотни лет. Мы и так делаем всё возможное. Братия просто падает с ног от усталости. Нам катастрофически не хватает рук. Или вы предлагаете на время позабыть наш священный устав и нанять непосвящённых?

Шаги неумолимо приближались. Гверн съёжился, стараясь даже и не дышать.

— Не надо переиначивать мои слова. Я сказал лишь то, что сказал. Усилия надо удвоить и утроить. Кстати, вот и очередное подтверждение моих слов. Что это за куча вонючего дерьма?

— Это не дерьмо, а всего лишь ветошь и старые доски. Вы же и сами прекрасно знаете нашу безалаберную братию. Кидают вниз всё, что ни попадя. Расчистим, клятвенно вам обещаю!

— Мне кажется, я слышу это уже не первый раз. Когда уже, во имя всего святого, когда?

— Неделя, или две. Дайте срок. Вот что, брат Эреман. Честно признать, я, да и наверно и вы, уже порядком подустали скитаться по этим безрадостным подземельям. Предлагаю ненадолго прервать нашу совместную инспекцию и вернуться в храм. Время обеденное. Не сказать, чтобы нас ждали изысканные яства, но жареную индейку и бутылочку вишнёвой наливки я вам точно обещаю.

— Кхм. А вы умеете убеждать, брат Илбрек. Что ж, давайте вернёмся. Но помните, за вами должок!

— Конечно-конечно!

Шаги неторопливо зачавкали обратно.

Чуть выждав, Гверн осторожно выглянул из-под накидки. Мерно шлёпая по воде огромными сапожищами, четвёрка дюжих послушников, удерживая на плечах длинные ручки белоснежного паланкина, неспешно удалилась в темноту.

— Везёт же некоторым, — сожалеюще вздохнул Гверн. — А тут своими ножками топать и топать...

Выждав ещё немного, бесшумно выбрался из завала и торопливо свернул спасительную накидку.

И всё же, брат Илбрек немного неправ. Если взглянуть на это дело с другой стороны, то храмовая братия просто подарок. И за их безалаберность надо нисколько не корить, а наоборот денно и нощно усердно благодарить. Не всякий сможет набросать столько хлама. Да тут не то что человека, слона можно легко запрятать. Если конечно, как-нибудь ухитришься протащить живым через все ловушки. Кстати, надо бы проследить, как господа маги их сами обходят. Наверняка есть какой-то секрет.

Выхватив посох, торопливо зашагал вслед ушедшим храмовникам, с трудом лавируя между кучами мусора. Едва увернувшись от очередной торчащей жердины, невольно выругался и поднял фонарь повыше.

Пожалуй, брат Эреман не такой уж и зануда. Всё правильно, безалаберность и ещё какая. Гонять этих лодырей надо и в хвост и в гриву. Бардак развели страшенный, все ноги переломать можно. Странно ещё, что при таком хламе и ни одной крысы. Должны просто кишмя кишеть. Наверно эти топтуны их всех распугали, попрятались по норам...

Усиленное многократным эхом, впереди послышалось мерное чавканье сапожищ. На осклизлых стенах заиграли кровавые отблески факелов. Выбрав на замшелых камнях более-менее сухое местечко, Гверн торопливо чиркнул мелом и выровнял шаг, стараясь держаться в глубокой тени.

Показалась широкая арка. Гверн невольно напрягся и чуть приотстал в ожидании какого-нибудь подвоха.

Наверняка эта штука не просто так. Сейчас господа маги притормозят и нажмут на стене заветный камушек. Теперь самое главное не прозевать. Такой же фокус как раньше не получится, туннель слишком широковат. По стенам не пройти.

Послушники остановились. Из паланкина высунулась пухлая рука и небрежно ткнула куда-то в стену. Арку окутала лёгкая зеленоватая дымка.

На миг как-то причудливо залипнув на месте, послушники резво рванули с места и скрылись за поворотом. Сияние плавно померкло.

Прислушиваясь к затихающему эху шагов, Гверн нервно облизнул пересохшие губы.

Вот оно значит как. Не зря крался. Есть всё-таки заветный камушек, есть.

Подошёл к арке и бегло поводил посохом в воздухе. Таракан тут же прижал усы и пугливо сжался.

— Оно и понятно, — буркнул Гверн. — Опять придётся ковыряться...

Помнится, последний раз с магическим замком пришлось иметь дело в одном южном затерянном царстве, в сокровищнице магараджи. На поиски пришлось потратить весь день. Хотелось бы верить, что здесь будет проще. Главное, хотя бы уже видел куда нажимать.

Припоминая примерный уровень протянутой руки храмовника, поднёс фонарь к стене вплотную и вгляделся в затейливый рисунок камней.

Проклятье, ведь явно специально старались. Позади в туннеле глыба на глыбе, а тут один меньше другого. И все как назло в ровный рядок и отшлифованные. И ещё вода внизу, ни одного следа тебе, ни одной зацепочки. Эх, надо было бы не прятаться, а попытаться рискнуть подойти чуть ближе. Где они тут встали, куда он ткнул, поди, разберись теперь...

Подавляя нарастающее раздражение, ещё раз прошёлся фонарём снизу доверху, пытливо разглядывая стену. Должна, должна быть какая-то зацепка. Камушки чуть влажные, хоть один, да и должен быть суше остальных. Должен.... Вот только где же ты, зараза, где?

Взгляд перескочил на очередной камень. Стоп! Он, не он? Вроде бы чуть смазано.

Сердце учащённо заколотилось. Да точно, он! Полоска от пальца совсем свежая.

В волнении закусив губу, медленно протянул палец и вжал камень. Арка послушно пыхнула зелёным.

Не веря в удачу, Гверн протянул посох и недоверчиво поводил под сводом. Таракан мотнул усами и раздражённо засучил лапками. Дескать, сам что ли не видишь, пусть свободен, иди же быстрей, дурак!

На всякий случай зажмурившись, Гверн глубоко вдохнул, и словно в омут, нырнул в зеленоватую дымку. Тело повисло в воздухе, словно попало в вязкую паутину. Мыш внизу возмущённо пискнул, протестуя против такого обращения. Тараканы яростно зашипели. Что-то мягко толкнуло в спину и вытолкнуло вперёд.

Невольно раскинув руки, Гверн поймал равновесие и плавно приземлился на ноги, ошалело встряхнув головой.

Однако и затейники же господа маги. Прямо как в детстве, будто снова на каруселях побывал. Нет, в подземельях магараджи точно было попроще. Просто нажал на глаз грифона и прошёл. Правда, чтобы до того глаза добраться, вначале пришлось здорово попотеть...

Зеленоватое сияние за спиной померкло.

Тяжело вздохнув, Гверн протёр запотевшее стекло фонаря. Вот и всё. Обратного пути нет. Хочешь, не хочешь, теперь только вперёд.

Едва свернув за поворот, пригнулся и, притушив фонарь, метнулся к стене.

Вот уж чего никак не ожидал от магов. Дверь. После всяческих невидимых магических замков самая обычная окованная позеленевшими от времени бронзовыми листами дверь посреди стены. Мокрые следы сапожищ на крутой ржавой лесенке не оставляют никаких сомнений. Предвкушающая скромный обед храмовая братия направилась именно сюда.

Надо бы проверить. А что, вдруг не заперто, такое бывало. Не зря же ведь брат Эреман говорит, народ безалаберный...

Стараясь шлёпать как можно тише, подкрался к лесенке и бегло проверил посохом.

Чисто.

Крадучись поднялся по лесенке и тихонько потянул ручку на себя. Дверь не шелохнулась. Дёрнув со всей силы, Гверн сдался.

Да, жаль, очень жаль. Выходит, не такая уж братия и безалаберная. Заперлись, не забыли.

Досадливо колупнув ножом массивную заклёпку, прислонил ухо к холодной бронзе и прислушался. Где-то далеко бубнили гулкие искажённые эхом невнятные голоса. Наверно тоже какой-то длинный коридор, не иначе.

Конечно, можно попытаться постучать в надежде на дурачка. Дескать, а ну открывайте, что за бардак у вас творится, опять забыли своего смиренного слугу в подземелье! Вот ужо пожалуюсь на вас брату Илбреку! А что, глядишь, какой-нибудь безусый новобранец на это и купится. Но лучше на такое не надеяться. Может где-нибудь в южных царствах на страже и стоят сонные олухи, но в храме Солнца дураков в охране точно не держат. Уж кто-кто, а гвардейцы ухо держат востро, сам убедился. Бродяжки и всякие голодранцы дальше храмовых ворот за всё время не ступили ни разу. Бдит служба. Оно и немудрено, при таких-то деньжищах...

С сожалением оглядев крепкий дверной косяк, повернулся и спустился по ступенькам.

Ладно, ещё не вечер. Или.... А ведь действительно, что там наверху, день, ночь? Проклятое подземелье, так и целую неделю можно провозиться. Тьфу-тьфу, нет уж, должно же оно где-нибудь кончаться...

Суеверно сплюнув через плечо, щёлкнул задвижкой фонаря и побрёл вглубь туннеля.

Вдалеке забрезжил робкий рассеянный свет. Послышались неясные голоса и цокот копыт.

Приглушив фонарь, Гверн метнулся к стене и затаил дыхание.

Копыта неторопливо процокали над головой. Скрипнула тележная ось.

— Тпру! Эй, старшой, чего рот раззявил! Давай открывай! — рявкнул прокуренный бас. — Не видишь, харч привёз!

— А ты там давай глотку не дери! Много вас тут таких горластых ездит! Бумаги покажи...

Гверн невольно улыбнулся.

Ба, какой знакомый голос! Точно. Сегодня на страже как раз тот самый бравый пузан. Да, мужик суровый. Спуску не даст. Зря всё это возничий затеял, ой как зря. Старшой у него теперь всё вплоть до исподних порток проверит, и кобыле под хвост заглянет, не поленится...

Едва не прыснув, Гверн поспешно закрыл рот ладонью.

Ну здорово, развеселился. Вот бы дело-то было. Ржёт кто-то весело прямо из-под земли, бери в кандалы не хочу. М-да, что-то и вправду рановато расслабился. Ладно, к делу.

Прислушиваясь к перебранке, закрыл глаза и сосредоточился.

Так, теперь всё более-менее понятно. Ворота слева, значит напротив в пятидесяти шагах будет тот самый портик с фонтаном и подвалы. Свет не страшно, это из решёток, но они слишком высоковато, бесшумно не поднять при всём желании. А вот если пройти чуть подальше к подвалам, будет намного интереснее...

Стараясь держаться в глубокой тени, обогнул решетчатое пятно света на воде и оказался в круглом зале. Основной туннель закончился, разделяясь на двенадцать узеньких и мелких, высотой едва ли не в половину человеческого роста.

Щелкнув задвижкой фонаря, Гверн прошёлся по кругу, проверяя посохом низкие своды. Судя по тараканьим усам, господа маги даже и не озаботились какой-либо защитой. Хотя, оно и понятно, кому в голову придёт городить что-то убийственное в канализации прямо посреди гостевой усадьбы.

Легонько покачиваясь, из темноты выплыл спутанный пучок лошадиных волос. Следом показалась сломанная ручка скребка.

— Точно, конюшня!

Больше не колеблясь, Гверн решительно юркнул в низкую арку.

Глава 4

Скрипнув несмазанными петлями, ворота широко распахнулись.

Гверн встрепенулся. Подавив невольный зевок, осторожно выглянул из-за бруса. Кого ещё там с утра принесла нелёгкая?

Сверкая тщательно выбритой макушкой, внизу прошёл молодой послушник. Пнув пустые обгрызенные ясли поближе к стойлу, щедро сыпанул зерна, и, прихватив вторую бадью, вразвалку скрылся за воротами.

Пофыркивая и отмахиваясь хвостом от назойливых мух, лошади одна за другой потянулись к кормушке и аппетитно захрустели овсом.

— Везёт же лошадкам, — усмехнулся Гверн. — Уже и завтрак принесли. Пора и нам что ли...

Выудил из сумки сухарь, откусил половину, и, угостив заинтересованно принюхивающегося Мыша, улёгся за балкой, безучастно разглядывая трещинки черепицы.

Ночь выдалась нелёгкой. Чтобы не потревожить лошадей, с ржавой сливной решеткой пришлось здорово повозиться. И если бы не подручная грязь в качестве смазки, провозился бы ещё дольше. Надо бы не забыть потом при случае сердечно поблагодарить брата Илбрека. Такую ценную грязь развести, это ж лучше любого дёгтя, запросто на рынке продавать можно. Правильно он говорит, братия безалаберная. Под ногами такое добро пропадает, а они чистить собрались...

Невольно поморщившись, перевернулся на другой бок и подсунул сумку под голову.

А вот за такой корявенький брус кое-кому все руки оторвать надо. Ну и что, что брус потолочный, могли бы хотя бы обтесать по-человечески. А так сплошной тяп-ляп, сучок на сучке, все рёбра уже отлежал. Ну ничего-ничего, бывало и хуже. Зато выбрался из подземелья. Теперь главное спокойно дождаться вечера, а уж там немного пройтись по храму, чтобы никто не мешал...

За маленьким пыльным оконцем мало-помалу сгустились сумерки. Опрокинув по прощальному стаканчику винца, конюхи побросали засаленные карты и слегка пошатываясь, направились к воротам.

Глухо проскрежетал засов. Словно услышав соперника, в дальнем углу тут же ревниво заскрипел сверчок.

— Наконец-то, — выдохнул Гверн. — Ну и олухи...

Нет, в самом деле. Таких лоботрясов ещё поискать надо. С утра ещё худо-бедно прошлись скребком по лошадкам и после этого сразу же сильно устали. Для поднятия сил основательно приложились на троих к припрятанной в сене бутылочке, и, наскоро закусив луковицей, завалились спать в дальнем нечищеном деннике, ничуть не обращая внимания на пугливо жмущуюся к стенке тщедушную лошадку. Ближе к вечеру, смочив винцом пересохшее от храпа горло, прикрыли ворота и сели за картишки. И ладно бы картишки, всё какое-то развлечение, но хотя бы вначале играть научились. Временами так и подмывало слезть и показать этим олухам настоящую игру. И можно поспорить, они бы нисколько не удивились, а даже обрадовались бы невесть откуда взявшемуся новому собутыльнику. Нет, прав брат Эреман, кругом сплошной бардак и ещё раз бардак...

Невольно поморщившись, Гверн уселся на балку и основательно размял изрядно одеревеневшие за день мышцы.

Пожалуй, нет ничего хуже ожидания. Особенно верхом на бревне под самым потолком. Надо бы хоть сена затащить, всё помягче будет.

За оконцем, как и всегда особенно быстро в южных краях, сгустилась непроглядная тьма. Вяло перекрикиваясь, караульные запалили факелы у ворот.

— Так, дружок, мне пора, — Гверн отломил сухарь и просунул Мышу в клетку. — На, держи, чтобы ночью не скучать.

Прихватив с собой сумку и заветную коробочку с тараканами, выставил наружу оконце и прислушался.

Город засыпал. Где-то на окраине в трущобах гулко перебрёхивались собаки, время от времени прерываясь душераздирающими кошачьими воплями. Выглянувший из набежавших облачков ранний месяц робко посеребрил крыши. Должно быть, ночка будет хороша. И светло и темно где надо.

Цепляясь за остывающую черепицу, Гверн вскарабкался на конёк. Оглядев безлюдный внутренний двор, невольно задержал взгляд на несуразном столбе с огромным набалдашником. Человек непросвещенный наверно бы сразу подумал, что престарелые господа маги ярые сторонники тайных ритуалов древнего культа повышения мужской силы, весьма распространённого среди низкорослого темнокожего народца далеко за Ангаманским морем. А несуразный столб само собой ритуальный тотем. И был бы неправ. На самом деле это несколько необычные солнечные часы. На главной городской площади есть гораздо приличнее, и не такие допотопные. Намного точнее, целых двенадцать рисок, а не какие-то жалкие четыре как здесь. Хотя, уж кто-кто как не маги должны знать правильный счёт. Наверно изначально тоже было двенадцать, просто остальные затёрлись со временем...

Стараясь не задеть шаткую трубу водостока, Гверн бесшумно спустился по ржавым скобам и юркнул под разломанную телегу. Под ногами предательски хрустнула старая солома.

За стеной неодобрительно фыркнули. В дальнем конце конюшни встревожено заржала молоденькая кобылка.

Гверн замер и невольно усмехнулся. Ишь, чуткие какие, почище любого караульного. Ничего-ничего, лошадки, спите спокойно. Никто против вас и не замышляет.

Дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, переполз к разбитому колесу и затаился, внимательно оглядывая ярко освещённую караулку.

Стражники не обратили ни малейшего внимания на шум. Должно быть давно привыкли к ночной возне беспокойных лошадок. Так что это даже на руку. Можно без опаски слегка похрустеть.

Гверн развязал мешок и бережно вытащил свежую ивовую рогатульку. Пожалуй, единственная по-настоящему ценная вещь, которая в этом безумно дорогом городе досталась совершенно бесплатно. Правда, пришлось изрядно послоняться по улочкам, чтобы найти молоденькие ивовые побеги. Все встречные деревца какие-то незнакомые, всё-таки уже слишком далеко забрался на юг. А сработает другое дерево как надо, или нет, это ещё большой вопрос. Старая добрая ива она и надёжная и проверенная. В таком деле лучше попусту не рисковать.

Затаив дыхание, Гверн зажал между пальцев кончики рогатульки и расслабился.

Так, ну и что тут у нас? Неужели просто старый конюшенный двор и всё? Без всяких сюрпризов?

Ива чуть клюнула вниз и ощутимо просела.

Гверн едва сдержал торжествующую улыбку.

Так и знал! Есть пустота, есть! Подземный ход, или что-то вроде того. Осталось только определить откуда и куда ведёт.

Гверн протиснулся под низкую тележную ось и по-крабьи переместился на десять шагов правее. Рогатулька показала твёрдый грунт. Двигаясь по кругу, с третьей попытки, наконец, засёк направление. Широкий подземный ход тянулся от главной усадьбы прямиком к амбарам. И судя по всему, достаточно широкий. Как раз свободно пройдёт телега.

— Х-м-м, — Гверн задумчиво почесал подбородок. — Ладно, для начала амбары, а там посмотрим...

Тяжеленный старинной работы навесной замок сразу внушил уважение. Да, раньше умели делать вещи. Настоящий раритет, не какая-нибудь там кузнечная дешёвка с рынка. Даже завитушечки в виде лебедей и то не поленились выгравировать. В другое бы время такую красоту непременно прихватил бы с собой. Одна только витая дужка в два пальца толщиной чего стоит. А вот с потайным механизмом придётся немного повозиться. Мастера тогда конечно были что надо, да только вот для знающих людей все их секреты нынче.... Жаль, что нельзя чуть подсветить, быстрей бы управился. А в тусклом лунном свете, почти наошупь, да ещё когда маячат стражники за спиной...

Потайная пружинка глухо щёлкнула. Дужка клацнула и неохотно вышла из густо смазанного дёгтем паза.

— Тихо, тихо, ты куда, — Гверн бережно попридержал сползающий замок и воровато оглянулся на караулку.

Всё так же вяло перекликиваясь, гвардейцы неторопливо прохаживались вдоль стен.

Молодцы, службу бдят. Побольше бы таких стражников. А то всякого жулья развелось, ступить негде.

Усмехнувшись, Гверн спрятал отмычку и, осторожно потянув на себя дверную рукоять, проскользнул в амбар.

— Так-с, ну и что тут у нас?

В носу защипало от пряного аромата специй и благовоний. Глаза заслезились. Едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть, Гверн поспешно прикрыл нос рукавом и приоткрыл задвижку фонаря.

— Да что ж такое, там воняет, тут воняет. Сговорились они все что ли!

Тусклый огонёк осветил амбар. В дрожащем свете показались полки с сотнями, нет, тысячами крошечных склянок причудливой формы.

— Это что ещё у них за ерунда?

Гверн взял первый попавшийся пузырёк и откупорил крышку. От резкого дурманящего аромата закружилась голова.

— Тьфу ты, ужас какой, — с досадой отставил в сторону. — Куда я вообще попал?

Как будто не к магам, а в лавку рыночного барыги залез. Конечно, вряд ли господам магам нужно столько благовоний. Видно не зря поговаривают, что в обмен на солнечник они берут всё, что стоит хоть каких-нибудь денег. Ха, ещё бы, губа не дура! Да за всё это благоухающее богатство любая городская модница самое последнее отдаст.

Опомнившись, потянулся за рогатулькой.

Ладно, благовония, так благовония. В конце концов, это их дело. Маги тоже люди и зарабатывают как могут. Другое дело, зачем им тогда потребовался подземный ход. Не такое уж в этом амбарчике и особенное богатство, чтобы такую прорву земли к нему выкопать. Снял замок, да и вошёл. Под землёй-то зачем шастать. Нет, что-то тут не то...

Гверн сжал тонкие ивовые прутики и сосредоточился. Рогатулька сразу же показала твёрдый грунт.

— Х-м-м... Странно.

В сомнении быстро прошёлся между полок, проверяя землю. Да, действительно. Ничего нет. Или подземный ход где-то свернул в обход амбара, или изначально ошибся с направлением. Но это дело поправимое. Вся ночь ещё впереди.

Осторожно выглянул за дверь и огляделся. Гвардейцы всё той же размеренной поступью вышагивали вдоль стен.

Нет, это просто чудо, а не стражи. Наверно ближе к утру, когда как следует намаршируются, их и самих можно будет вынести вместе с караулкой.

Сдерживая усмешку, Гверн тихонько защёлкнул замок и бесшумно скользнул обратно к телеге.

Ладно, ошибся, и ошибся, с кем не бывает. Теперь самое главное не торопиться и хорошенько проверить всё заново. Но вообще странно. Обычно подземные ходы ведут по прямой. Если им только что-то не помешает...

Поймав себя на мысли, медленно повернулся к песочным часам.

А ведь точно. Часы. Наставник всегда говорит, если хочешь что-то очень хорошо спрятать, оставь это на самом виду. А тут уж виднее некуда. Хотя, чего такого можно спрятать в несуразном каменном столбе?

Пригнувшись, подкрался к часам и недоверчиво оглядел снизу доверху.

Странно. Вроде бы столб как столб. И врыт должен быть не очень глубоко. Локтя на три-четыре. Из-за такой глубины подземный ход точно не перенесут. И кстати, где он вообще?

Едва взялся за прутики, рогатулька судорожно затряслась.

— Что за бред? — неверяще оглядел спятивший инструмент.

Судя по поведению ивы, внизу развёрзлась самая настоящая гигантская пустота и вода. Много воды. Даже на колодцы ива отзывалась гораздо спокойней. А тут так трясётся, будто под ногами бурлит целая река.

— Да ну, ерунда какая-то, — отступил на шаг и сосредоточился.

Рогатулька не шелохнулась.

— Вот даже как? А если так? — шагнул к столбу вплотную.

Ива заходила ходуном. Тараканы в кармашке грозно зашипели.

— Да вы чего, ребята...

Гверн растеряно отступил на шаг.

Так странно тараканы ещё никогда себя не вели. По крайней мере, когда рядом ждёт убийственная магия. Но что-то такое рядом чуют, это точно.

Оглядев столб ещё раз снизу доверху, нерешительно потыкал рогатулькой. Дерево ожидаемо упёрлось в камень.

— Х-м-м... Ладно, — Гверн полез за пазуху.

Выудив таракана, подсадил на столб.

— А ну-ка дружок, давай-ка сходи погуляй.

Сердито фыркнув, таракан быстро опомнился, расправил усы и деловито припустил наверх. Быстро перебирая ножками, поднялся чуть выше головы и вдруг исчез, словно нырнул в камень.

-Что за...

Не веря своим глазам, Гверн потянулся было следом рукой, но вовремя опомнился и опасливо потыкал деревяшкой. Не встречая никакого сопротивления, ива легко, словно в масло, ушла в камень.

— Вот оно что...

Гверн замер, стараясь унять бешеный стук сердца.

Похоже, что-то нашёл. Неизвестно что, но явно очень ценное. Ведь не зря это скрывают на самом виду. Осталось только узнать что это, и как-нибудь ухитриться остаться при этом в живых.

Торопливо отщипнул кусочек смолы и прилепил на рогатульку. Не слушая шипящих протестов, выудил очередного таракана и наклеил спинкой на смолу. Таракан протестующе заверещал и засучил лапками.

Медленно-медленно, стараясь ничего не пропустить, Гверн просунул пленника в камень. Затаив дыхание, досчитал до десяти и вытащил деревяшку.

Таракан возмущённо встопорщил усы и вывернулся брюшком, пытаясь убежать.

Гверн торопливо засунул помощника обратно в коробочку.

Жив, жив бродяга! И даже ни одной царапинки. Значит, что бы оно там внутри камня ни было, можно спокойно дышать и выйти наружу. Остаётся только попробовать на себе. Вот только чем бы таким пожертвовать, совать внутрь сразу голову будет как-то...

Чтобы случайно не вскрикнуть, закусил губу до боли, оттопырил левый мизинец и медленно, словно в густую сметану, вдавил в камень. Досчитав до пяти, торопливо выдернул и ошарашено пошевелил пальцем.

— Раздери меня гром, целый....

Опомнившись, отошёл на шаг и прикинул высоту.

Так, значит вход, если это можно назвать входом, начинается примерно на ладонь выше головы. Дело плёвое. Можно конечно подтянуться на руках, но в таком деле лучше попусту не рисковать. Мало ли что там внутри, может быть всё что угодно. И лучше, когда снаружи ноги хотя бы будут стоять на чём-нибудь прочном, а не болтаться пёс знает где. Вот только бы где найти это самое прочное. Особенно посреди ночи. Ладно, глаза боятся, а руки делают...

Пригнулся и метнулся назад к телеге.

Ничего, хоть двор и пустой, в конюшне наверняка хоть что-нибудь да найдётся. Да и в телеге опять же посмотреть можно. То же колесо снять, всё какая-никакая опора...

Торопливо ухватился за окованный обод и легонько потянул на себя. Старое рассохшееся дерево возмущённо скрипнуло и чуть подалось вперёд.

— Проклятье!

Стараясь не скрипеть, покачал колесо из стороны в сторону и медленно-медленно стянул с оси.

— У-ф-ф...

Переведя дух, оглянулся на караулку.

Стражников заметно поубавилось. И судя по медленной ленивой походке, это занятие им уже изрядно поднадоело. После полуночи наверняка опять прикорнут где-нибудь в тёмных нишах. Лишь бы только их старшой не проснулся. Тьфу-тьфу, сладких ему снов...

Усмехнувшись, Гверн зажал колесо подмышкой и потрусил обратно. Прислонил к столбу и придавил левой ногой, проверяя крепость.

Ничего, выдержит, чай не слон. Поди до этого не один десяток лет проездило. Да и железный ободок опять же крепит. Теперь самое главное, чтобы только не покатилось.

Затаив дыхание, ступил правой ногой и медленно выпрямился. Ободок чуть скрипнул, но выдержал.

Чувствуя, как между лопаток побежала холодная капелька пота, Гверн зажмурился и медленно сунул голову в камень. Промелькнуло мимолётное ощущение вязкой паутины. В носу засвербело. Едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть, осторожно приоткрыл левый глаз и едва не охнул от неожиданности.

Вокруг простирался огромный купол. Далеко внизу в полумраке кроваво поблёскивал круг из девяти камней. В центре темнело что-то аморфное и дырчатое, словно губка. Из множества пор хлюпающими толчками выплёскивалась красноватая жидкость.

Заметив какое-то движение слева, Гверн скосил взгляд. Вниз по стенке деловито пошевеливая усами, спускался таракан.

— Живой, бродяга, — усмехнулся Гверн.

Быстро вернулось привычное самообладание.

Ну да, впечатляет. Надо честно признать, столбик попался весьма необычный. Хотя чего ещё ожидать от настоящих магов. В конце концов, в сам Храм Солнца, а не в какой-нибудь захудалый графский замок залез. Правда вот есть одна маленькая заковыка. Залезть-то залез, но пока ещё не совсем. Но это дело поправимое.

Гверн деловито покосился вниз.

И не так уж и высоковато. Локтей двадцать, двадцать пять. Верёвка в мешке как раз на тридцать. Остаётся только обвязать снаружи. И столб придётся очень кстати. Для пущей надёжности можно прихватить в два витка и даже ещё локтя три останется.

Высунулся из столба и ошалело сморгнул, привыкая к резкому перепаду освещения. Кажется, снаружи стало даже ещё темнее.

Оглянулся на стыдливо спрятавшийся за тучку месяц и скинул сумку. Стараясь не выдать себя ни малейшим шумом, быстро обвязал верёвкой основание столба. Туго затянул узел и навалился всем весом, проверяя прочность.

— Вроде сойдёт...

Подавив нарождающийся где-то в самой глубине души тревожный холодок, крепко стиснул верёвку, ступил на колесо и перевалился через невидимую преграду.

— Ну, была не была!

Опередив спешащего вниз таракана, подмигнул старому приятелю.

Беги-беги раз сбежал. Свободу заслужил честно. Может найдёшь где-нибудь здесь себе уютное потайное местечко. Знать бы ещё, что это за где-нибудь...

Гверн завис над камнями, разглядывая хлюпающую губку.

Неудачно как. Пёс его знает, что это за штуковина. Уж больно хлипкая на вид. Ногами на такую непонятную вещицу лучше не становиться, это и так яснее некуда. Ещё провалишься в тартарары. Лучше куда-нибудь в сторонку, поближе к камням. Вроде и воды не так много.

Изогнулся всем телом, пытаясь раскачать верёвку. Мало-помалу, уловка сработала. Тело начало мерно раскачиваться.

Пролетая над губкой, Гверн уловил подходящий момент и боязливо попробовал дно левой ногой.

Погрузившись в воду чуть выше щиколотки, пятка стукнулась о твёрдое. Не теряя времени, Гверн тут же скользнул вниз. Стараясь унять бешеный стук сердца, присел на одно колено и прислушался.

Где-то далеко в темноте мерно капала вода. Губка тоскливо всхлипнула и выплюнула очередную порцию кровавой жидкости. Запахло чем-то кисло-прогорклым.

Гверн невольно поморщился и брезгливо смахнул со штанины алые брызги.

— Фу, гадость какая!

Однако рассиживаться нечего. Алтарь на месте, камни на месте. Всё как рассказывал старикан. Выковырять парочку и ходу, ходу!

Вытащил нож и склонился над ближайшим камнем.

Странно. Вроде камень камнем, а светится весь изнутри, аж пылает. Почище любого фонаря. Кажется даже вода вокруг тёплая. Штуковина явно магическая, не ошибся. Теперь лишь бы только выковырять. Кто его знает, что у них тут за кладка, а то глядишь вот так и всю ночь придётся провозиться...

Подсунул под камень лезвие и чуть провернул вбок. Камень дёрнулся и завалился набок.

— Х-м-м. Что, и всё?

Гверн недоверчиво поднял трофей.

И не тяжёлый вовсе. А вот насчёт человеческой головы старикан малость преувеличил. Один в один страусиное яйцо. Разве что чуть-чуть больше. Эх, жалко-то как. Так легко их можно сразу все отколупнуть, да вот только в сумку поместится всего штуки три.... Хотя, губу надо быстренько закатать. Правильно Лис говорит. Всегда надо помнить про жадность. Старикан вон всего за один камушек золотые горы сулил, так что ему и парочку за глаза хватит. И так, поди, будет плясать от счастья. Ну, где там второй камушек-то покрупней...

Напоследок невольно залюбовавшись хищным кровавым блеском, заботливо упаковал трофеи в сумку и туго затянул шнурок горловины.

Вот так. И ничего сложного. Правильно Лис говорит, глаза боятся, а руки делают. Теперь пока пропажу не хватились, надо быстренько уносить ноги. И быстрее всего выйдет через ограду, хотя и получится немного шумно. А там волчьим намётом до городской стены, а дальше в лес через реку. И пусть потом хоть со всеми собаками обыщутся. Ещё и не от таких уходил. В лесу в какой-нибудь дыре седмицы три отсидеться, пока в городе всё не уляжется, а потом можно и старикану весточку подавать. Пускай заказ принимает и раскошеливается. А то ишь, весь такой важный...

Деловито поплевав на ладони, ухватился за верёвку и проворно вскарабкался наверх. Перекинул ногу через невидимую преграду и высунулся наружу.

— Вот он! Взять нечестивца! — рявкнул хриплый бас.

Зубы клацнули от жестокого удара. Багровую пелену поглотила спасительная темнота.

Глава 5

Обжигающая ледяная вода хлынула в рот. Гверн закашлялся и попытался подняться. Пинок под рёбра тут же выбил дыхание.

— Лежать, паскуда! — рыкнул знакомый бас. Сменив тон, почтительно доложил:

— Он очнулся, милорд!

— Наконец-то, — недовольно отозвался скрипучий старческий голосок. — Долго же ты возишься, Крунд.

— Простите великодушно, милорд. Должно быть самую малость переусердствовал.

— Это ты называешь самую малость? — хмыкнул старик. — Да он едва живой. Впрочем, ладно. Подведите его ко мне.

— А ну вставай, гнида!

Сильный рывок подмышки поставил на ноги. Гверн скривился от боли в отбитых рёбрах и попытался приоткрыть правый глаз. Левый, судя по узкой щелочке и невыносимой рези, откроется ещё нескоро. Если оно, конечно, наступит, это скоро...

— Пшёл!

Два дюжих амбала крепко схватили под руки с двух сторон и силком потащили к смутно виднеющемуся в темноте высокому резному трону с сидящей фигурой в чёрной мантии.

Гремя цепями, Гверн изо всех сил сосредоточился, чтобы хоть как-то смягчить боль. Тяжеленные железные колодки немилосердно терзали щиколотки на каждом шагу.

Тюремщики подвели к трону и пинком поставили на колени.

— Сидеть!

— Поднесите свечи к нему поближе, — скомандовал старик. — Хочу получше разглядеть это.

Гверн невольно отстранился, когда яркое пламя едва не опалило лицо.

— О, да он оказывается ещё вон весь какой живенький, — деланно удивился старик. — Выходит, мастер Крунд не так уж и переусердствовал.

— Позвольте я исправлю это досадное упущенье в сей же миг, магистр! — с готовностью пророкотал бас из-за спины. — Да я его в бараний...

— С этим всегда успеется, — властно остановил старик. — Что будет толку разговаривать с бездушным мясом, — поёрзав, поудобней устроился на троне. — При нём было что-нибудь ещё?

— Да милорд, — выступил вперёд Крунд. — Мы пустили по следу собак и нашли его лёжку. Так, всякое барахло. Желаете взглянуть?

— Пожалуй, — благосклонно кивнул магистр. — Любопытно, как простой смертный смог отыскать проход.

— В сей же миг, милорд. Эй, там, — нетерпеливо щёлкнул пальцами Крунд. — Белус, Лейг! Сколько можно ждать! Где его шмотки?

Слуги почти бегом подкатили к трону ажурный столик, и, откланявшись, бесшумно исчезли.

— Так-так, любопытно, — магистр вооружился огромной лупой и тщательно оглядел мелки, ивовую рогатульку и отмычки. Задержав взгляд на клетке с притихшим Мышом, брезгливо заглянул в коробочку с тараканами.

— Кхм, однако... Предназначение ивы и мыши я ещё понимаю. Но вот скажите на милость, на кой ляд ему сдались эти премерзкие насекомые?

Крунд пожал плечами.

— Не знаю, милорд. За свою бытность я повидал всякое. Признаться, у этих воришек бытуют довольно странные поверья и ритуалы. Должно быть какой-то их талисман.

— Да, скорее всего ты прав, — рассеяно согласился магистр. — Ох уж мне все эти поверья. Взять хотя бы те же самые дурацкие подковы над дверями. Толку никакого, но ведь все эти твердолобые простофили непробиваемо верят в их силу.... Впрочем, к чему это я? Ах, да. Так вот. Конечно же, для чего ещё простолюдину таскать с собой такую мерзость, если как не талисман? Ведь так чего доброго можно и на костёр попасть...

Словно бы опомнившись, деланно стукнул себя по лбу.

— Ба! Дорогой Крунд, а чего же мы здесь с вами гадаем? А? Не спросить ли нам вот так запросто, без обиняков, непосредственно самого виновника торжества?

И, словно бы впервые заметив пленника, как бы между делом поинтересовался:

— Итак, червь, поведай нам, зачем же ты всё-таки носишь с собой этих премерзких тараканов?

— Кх..., — Гверн пожевал разбитым ртом и с трудом сплюнул выбитый зуб. — Это от сглаза. На удачу...

Ага. Вот так тебе сразу возьми всё и выложи. Не хватало ещё, чтобы маги узнали истинное предназначение тараканов. Что такая маленькая безобидная зверушка на раз вскрывает все ваши хвалёные магические штучки. Нет уж. Лучше пусть принимает за очередного суеверного дурачка. А там глядишь, кривая куда-нибудь, да и вывезет. Может удастся заболтать.

— Х-м-м. Ну, допустим. На редкость честный юноша, надо признать.... О, я же ведь совсем запамятовал, — старик доверительно наклонился и приложил ладонь к уху. — Так откуда ты говоришь, узнал про камни-то, а?

Гверн замялся.

— Дык это.... Один человек заказ подкинул. Я его не знаю. Денег хорошо посулил.

— Ну вот, — магистр разочаровано откинулся на спинку. — Тебе какой-то добрый человек много денег посулил, а ты его даже совсем не знаешь. А я ведь тебя ещё честным назвал.... Ай-ай-ай, как не стыдно, вроде бы с виду такой приличный юноша! А! Вот оно что! Видимо ты ещё не совсем понял, куда попал, — как бы между делом поднял клетку с Мышом и лениво поинтересовался:

— А скажи-ка мне, дражайший Крунд, есть ли у тебя сейчас под рукой кто-нибудь из бестий поголоднее?

— Конечно, милорд, — охотно отозвался Крунд. — Вон Шарлотта вынужденно постится вот уже пятый день. Пучит беднягу. Говорят, пряжка от ремня застряла или что-то вроде того.

— Чудесно!— просиял магистр. — Давайте везите-ка нашу бедняжку сюда. Хочу кое-чем удивить нашего дорогого гостя.

— Сей же миг, милорд. Эй, там! Белус, Лейг! Везите сюда нашу крошку!

Громыхая колёсиками, два дюжих парня поспешно подкатили к столику большой железный ящик с множеством дырочек. Внутри глухо рыкнуло. Клетка сотряслась от мощного удара.

Магистр сочувственно прицокнул языком.

— Ай-ай, бедная девочка! Представляю, как она голодна, — приоткрыл маленькое окошко. — Где ты, радость моя, кыс-кыс! — подразнил в дырочку пальцем.

С утробным рёвом в воздухе клацнули жуткие клыки.

— О-хо-хо! — восхищённо отдёрнул палец магистр. — А! Что я говорил! Свирепа как сотня львов!

В бессильной ярости потрепав железную окантовку, узкая чешуйчатая морда неохотно скрылась в темноте. На обслюнявленном железе остались глубокие царапины.

Гверн судорожно сглотнул. Похоже, старикан явно замыслил что-то недоброе. Иначе бы не притащили сюда эту жуткую тварь.

— Ну разве она не прелесть? — повернулся сияющий магистр. — Вот только чем бы нам её покормить, а? Так, что у нас есть вкусненького? — заинтересованно оглядел столик. — О, да у нас тут мышка! А ну-ка! — вытащил за хвост пискнувшего Мыша. — Шарлотта! Девочка моя, ау! Посмотри, кто к нам пришёл! — помотал мышью перед дыркой. — Маленький, вкусненький!

— Нет, — прошептал Гверн. — Не надо...

Челюсти звонко клацнули.

— Ах, ты ж! — магистр невольно отпрянул, выронив огрызок хвоста. — Ну и быстра! Крунд, так сколько дней, ты говоришь, она не ела?

— Пятый день, милорд.

Магистр задумчиво почесал подбородок.

— Х-м-м. Пять дней. Да, одной мышки тут будет маловато. Чем бы её ещё таким угостить? — рассеяно поглядел на Гверна. — О! Крунд! Да у нас тут есть дичь покрупнее! И к тому же ещё большой лгунишка. А ну-ка, познакомьте его с нашей крошкой чуть поближе!

— Нет! — попятился Гверн. — Не надо! Прошу!

— А ну заткнись!

Слуги грубо дёрнули за подмышки и поволокли к клетке.

— Шарлот-та! — ласково позвал старик. — Девочка моя! Где ты?

Тварь высунула морду и шумно принюхалась. С желтоватых клыков потянулась вниз тягучая ниточка слюны.

— Не-е-е-т! — истошно заорал Гверн. — Не надо! Я скажу! Я всё скажу!

— Ну вот, совсем другое дело, — ехидно усмехнулся магистр. — А то лепишь мне тут. Не видел, не знаю.... Так все-таки, откуда ты узнал про камни?

— Заказ получил, — заторопился Гверн. — Старикан один. Весь такой важный...

— Кхм, — магистр раздражённо дёрнул щекой. — Сдаётся мне, ты опять испытываешь моё терпение!

— Я правда его не знаю! — взмолился Гверн. — Это он про меня знал. Поджидали на улице, посадили в карету, проехались немного. Он ещё сразу предупредил, или я берусь за это дело, или голову снимет. Я и согласился, куда мне было деваться...

— Что, прямо вот так и не было?

— Ну, — потупился Гверн. — От такого не отказываются. Денег слишком много посулил. То есть даже не денег, замок...

— Ого! — вскинул бровь магистр. — Даже целый замок? Любопытно. И что же это такой за замок?

— В Ангамане. На побережье.

— Эвона как! — восхитился магистр. — Ангаман? В герцоги значит захотелось?

Крунд за спиной насмешливо фыркнул.

— А у нашего воришки-то, оказывается губа не дура!

Магистр сдержано улыбнулся.

— Продолжай.

Гверн пожал плечами и невольно скривился от боли. Пожалуй, при таких отбитых рёбрах лучше вообще не шевелиться.

— А чего тут продолжать. Я, конечно же, согласился. Правда старик про дело мне толком-то и сказать ничего не смог. Принеси камни и всё. Ни где они, ни как они выглядят. Что хочешь, то и делай. Сказал только, что я их сразу узнаю.

— Ну и как, узнал? — ехидно прищурился магистр.

— Узнал, — потупился Гверн.

Крыть нечем. Попался, как последний дурак. А ещё ведь хихикал над стражниками. Вели ведь с самого начала, наверняка.

Магистр задумчиво побарабанил пальцами по подлокотникам.

— Да, вот что с тобой таким прытким делать...

— Милорд! Да чего с ним цацкаться? — пробасил Крунд. — Раз он так рвался в бестиарий, туда ему и дорога!

— Всех бы тебе упечь в бестиарий, дражайший Крунд, — устало вздохнул старик. — Тоньше надо действовать, тоньше. Вот скажи мне, скольких таких как он ты уже там скормил?

— Двоих, милорд.

— Вот именно, — обличающе вытянул указательный палец магистр. — Двоих. И благодаря вашей милости, мы до сих пор так и не узнали, кто же так настойчиво жаждет поживиться нашими камушками!

— Простите, милорд! Но как бы мы могли это узнать, если все эти олухи каждый раз как попугай твердят одно и то же? Не видел, не знаю.... Да что вообще с них толку? Разве что Шарлотте скормить!

— Тоже верно, — согласился магистр. — Толку с них никакого. Вот почему на этот раз сделаем всё по-другому. Паренёк он вроде толковый. Будем ловить на живца.

— Что? — вытаращился Крунд. — То есть как это, на живца?

— Элементарно, дражайший Крунд, — усмехнулся магистр. — Элементарно. Юноша пришёл сюда за камнями, ведь так? Вот и дадим ему эти камни. Пусть отнесёт. В конце-концов, он честно заслужил свой замок, согласен?

Крунд озадаченно сморгнул.

— Э-э-э, да, но ведь...

— Да-да, понимаю, о чём ты думаешь, — горестно покивал магистр. — Столько всяких проходимцев развелось последнее время. Никому нет никакого доверия. Схватит камни и только его и видели, так? Забудет наше доброе к нему отношение. Потом ещё бахвалиться будет, дескать, как же ловко я обвёл всех этих простофиль вокруг пальца.... Так вот, — зловеще осклабился. — Чтобы всего этого безобразия не случилось, хочу продемонстрировать нашему дорогому гостю кое-что по-настоящему интересное, — нетерпеливо прищёлкнул пальцами. — Эй, там! Мне нужен шар видений и кто-нибудь из новоприбывших каторжников. Да, и захватите заодно ошейник Мульцибера! — деланно зевнул и потянулся. — А то я что-то давненько не практиковался.

— О, — сдержано улыбнулся Крунд. — Я всё понял, милорд.

Гремя кандалами, слуги привели дико озирающегося лохматого верзилу. Бросив перед троном на колени, почтительно поставили на столик перед магистром красный ларец, и, откланявшись, удалились.

— Чудесно, — оживился старик. — Что ж, начнём, пожалуй.

Открыл ларец и вытащил тонкий ободок с невзрачным серо-голубоватым камушком. Поглядев на просвет, щёлкнул крошечной застёжкой и развёл тугие дужки в стороны.

— Мастер Крунд, будьте любезны, освободите нашему гостю руки, — магистр ехидно усмехнулся и кивнул на Гверна. — Хочу, чтобы он тоже принял самое горячее участие.

Крунд раскатисто захохотал.

— Как тонко подмечено, милорд! Именно, именно, горячее!

Порылся в кармашке и вразвалку подошёл к пленнику.

— Ну, чего вылупился? Руки давай.

Гверн безропотно поднял оковы. Судя по ехидным ухмылочкам, маги опять задумали что-то недоброе. Уж каторжника точно неспроста притащили. Для чего? Припугнуть, живьём своей Шарлотте скормить? Тогда зачем руки освободили? Биться заставят?

Глухо щёлкнул замок. Гверн невольно поморщился, растирая окровавленные запястья.

— Отлично. Подойди, — старик поманил к себе пальцем.

Стараясь не запутаться в волочащихся цепях, Гверн несмело приблизился.

— Да не бойся, смелей, — магистр криво усмехнулся. — На, держи, — протянул ошейник. — Одень это на своего собрата, — кивнул на каторжника.

— Просто одеть? Это? — ожидая чего угодно, Гверн немного растерялся.

— Да, это! — раздражённо повысил голос магистр. — Просто пойди и застегни на его шее! Неужели это так сложно? Я уже начинаю сомневаться в твоей толковости!

Гверн подошёл к понуро стоящему на коленях громиле и нерешительно замер.

— Ну же, я жду! — рявкнул старик.

Гверн невольно дёрнулся от окрика.

— Подними голову, друг, — приподнял ошейник.

Каторжник немного поколебался и нехотя задрал подбородок. Гверн замкнул дуги на грязной потной шее и щёлкнул застёжкой.

— Хорошо, — одобрил магистр. — Теперь вернись.

Гверн покорно вернулся к трону. Магистр тяжело поднялся и прокашлялся.

— Кхм.... Итак, как зовут тебя, каторжанин?

— Г... Гутор, господин.

— Что ж, Гутор. Властью данной мне, отпускаю все твои грехи. Дабы ты больше никогда не оступился, пусть та вещь, которая висит у тебя на шее, будет вечно напоминать о твоей прежней никчёмной жизни до самой смерти. Ступай, отныне ты свободен!

Каторжник ошалело сморгнул.

— Я...Я... Мне идти?

— Да-да, иди уже! — пробасил Крунд. — На выходе скажешь страже, чтобы тебя расковали.

— Б.... Благодарствую, господин! — каторжник вскочил и, придерживая бьющую по ногам колодку, нелепо потрусил к двери. — Благодарствую, благодарствую...

Едва пленник скрылся из виду, магистр довольно потёр руки.

— Эка какой прыткий! Беги, беги, беги! Только вот далеко ли удастся так убежать, не знаю, — притворно вздохнув, вытащил из ларца полупрозрачный шар и легонько потёр ладонью.

— Лаетус!

Шар ярко полыхнул и налился чернотой. Показался плохо освещённый факелами коридор и нелепо бегущий каторжник, то и дело оглядывающийся назад с безумной надеждой в глазах.

— Надо признать, он на редкость неплохо улепётывает, милорд, — хохотнул Крунд. — Пожалуй, даст фору любому жеребцу!

— Ещё бы, — довольно хмыкнул магистр. — Ведь как-никак, впереди желанная свобода. Ах, да! Я же совсем забыл про нашего дорогого гостя! Тебе хорошо видно? — повернулся к Гверну.

Гверн зачаровано кивнул, не в силах отвести взгляд от такого чуда.

— Замечательно! — просиял магистр. — А теперь смотри внимательно. Вот он вроде бы всё ещё бежит, бежит, а я раз, и делаю вот так! — щёлкнул пальцами. — Инсендиум!

Голова каторжника ярко вспыхнула. Загребая ногами, почерневшее, бьющееся в судорогах тело неловко завалилось набок.

Гверн в страхе отшатнулся.

— Вот так. Ты всё видел? — повернулся магистр.

— В....Всё, — едва слышно прошептал Гверн.

Стало страшно, как никогда в жизни. Приходилось видеть всякое. Людей убивали и за меньшее. Но чтобы вот так, как никчёмную назойливую муху, одним щелчком пальцев сжечь живого человека...

— Вот и чудно, — полюбовавшись кровавым блеском, магистр бережно опустил шар в ларец. — Представление окончено. Теперь к делу. Мы выпустим тебя точно с таким же ошейником и будем наблюдать за каждым твоим шагом. Попытаешься снять или сбежать, бум! — широко развёл руками. — И ты уже жареный бекон. Это понятно?

— Понятно...

— Так вот, — продолжил магистр. — Ты передашь камни своему таинственному старичку. Поддельные, разумеется. Не бойся, не отличишь от настоящих. Потом ты забираешь свой замок, мы снимаем с тебя ошейник, и считаем наше маленькое недоразумение исчерпанным. Я понятно объясняю?

Гверн обречённо кивнул.

— Понятно.

Наверно надо быть самым последним дураком, чтобы поверить словам этого людоеда.

— Вот и отлично, — магистр удовлетворённо откинулся на спинку трона. — Мастер Крунд, будьте любезны, отведите нашего героя к брату Лабрайду. После ваших трудов его надо бы хоть немного привести в человеческий вид. Пусть подлечит.

— Слушаюсь, милорд! Ну, пошли что ли, герой...

Глава 6

Рано утром, с первыми лучами солнца, ворота храма широко распахнулись. Сонно позёвывая, стражник кивнул возничему и нехотя посторонился, пропуская телегу.

— И куда тебя пёс несёт ни свет ни заря...

Возничий что-то неразборчиво пробурчал и показал кнутом куда-то вдаль за город.

— Ладно, езжай, езжай, — отмахнулся гвардеец.

Поскрипывая давно не смазанными колёсами, телега неспешно покатилась по сонным улочкам. Выбрав подходящий момент, Гверн приподнял дерюгу, и, прихватив мешок, выскользнул из телеги. Нарочито не замечая потери, возничий легонько хлестнул лошадку.

— Но, пошла!

Сжимая мешковину со злосчастными камнями, Гверн тоскливо глянул вслед.

Вот и всё. Назад пути нет. Теперь надо постараться выполнить свою часть договора, и надеяться, что маги хоть частично выполнят свою. По крайней мере, очень хочется в это верить. Ведь что-то же человеческое в них осталось. Напоследок Крунд даже дружески похлопал по плечу.

— Что ж, бывай, герой. Немного подлечился, и будя. Уж постарайся сбагрить камушки тому старикану. Иначе сам понимаешь, — многозначительно чиркнул пальцем по горлу.

— Понимаю...

Ошейник потеплел, ненавязчиво напоминая об уговоре. Мол, сколько можно топтаться, иди уже. Или дальше будет намного горячее.

Гверн невольно поёжился, вспомнив жуткий крик сгорающего заживо каторжника.

Вот же дурак, попал как кур в ощип. И никуда теперь не денешься, следят за каждым шагом. Захочешь, даже с моста вниз головой не сбросишься, всё равно опередят. До воды долетишь уже горящей свечкой. Да пропади она пропадом, такая жизнь!

Тяжело вздохнув, закинул мешок за спину и нехотя поплёлся к рынку.

Надо бы побыстрей найти того коротышку связного, сказать заветное слово и ждать. Главное, чтобы всё прошло без сучка и задоринки. Вручить старикану камушки, а там глядишь, может маги и вправду снимут этот проклятый ошейник, как и обещали. Иначе бы зачем лечить? И вещи все вернули, и даже нож. Значит какая-то надежда есть...

Несмотря на утро, на рынке уже вовсю кипела работа. Потолкавшись между рядами, Гверн остановился у знакомой лавки. Не замечая раннего покупателя, карлик старательно заметал пол.

— День добрый, Ройг! — Гверн постарался выдавить самую искреннюю улыбку. — Как торговля?

Карлик подозрительно оглянулся и мигом поменялся в лице.

— Э-э-э... Добрый, — опасливо оглянулся по сторонам.

— А я вот тут проходил мимо, думаю, дай зайду к старому знакомому, поболтаю, — как ни в чём не бывало продолжил Гверн. — Заодно и привет тётушке передам.

— Кх..., — поперхнулся Ройг. — Какой тётушке?

— Да Агнессе. Как она там, жива-здорова?

Карлик судорожно сглотнул.

— Э-э-э, да. Жива, здорова.

— Вот и хорошо. Ну, тогда пока.

— Пока...

Чувствуя на спине сверлящий взгляд, Гверн расслабленной походкой направился к выходу.

Уфф, вроде бы поверил. И про тётушку дурацкую сразу вспомнил. Вот только напуган знатно. Крепко же старикан их всех держит. А вообще, плохо. Всё очень плохо. Похоже, оказался между молотом и наковальней. Что делать? Что теперь делать?

Не заметив, как добрался до постоялого двора, через силу улыбнулся служанке. Вручив четвертак, поднялся в номер и обессилено повалился в кровать. В сердцах врезал кулаком в стену и накрылся одеялом с головой.

— Да пропади оно всё пропадом!

Забыть бы всё как страшный сон, как страшный сон...

Сквозь чёрное забытьё пробилось деликатное покашливание. Гверн рывком уселся на постели, откинув одеяло.

За окном царила лунная ночь. Напротив, на стульях восседали три едва заметных силуэта.

— Наконец-то, — хихикнул дребезжащий старческий голосок. — Судя по твоему безмятежному сну младенца, дело сделано, не так ли?

— Ну, вроде того, — Гверн потёр пересохшее горло. — Простите, устал очень...

— Х-м-м, немудрено. Брас, зажги свечи!

Сухая высокая фигура бесшумно скользнула к столику. Крошечный огонёк высветил знакомое непроницаемое лицо. Быстро запалив свечи, телохранитель придвинул канделябр поближе к краю стола и выжидающе замер.

— Так хорошо, — одобрил старик. — Что ж, я весь внимание.

— Я.... Э-э-э, — Гверн невольно запнулся, разглядывая сухощавого карлика с длиннющей седой бородой и крючковатым орлиным носом, безучастно сидящего рядом со стариком.

— Ну, чего вылупился? — с вызовом глянул карлик. — Или ты пришёл сюда глазки строить? Камешки где?

Гверн вопросительно глянул на старика.

Кто бы ни был этот коротышка, ведёт себя слишком уж нагловато. Пожалуй, люди недолюбливают их не зря.

— Да-да, — усмехнулся старик. — Наш Урнах порой бывает немного резковат, но всегда по делу. Признаться, я тоже весь в нетерпении.

Пожав плечами, Гверн потянулся под кровать.

— Да пожалуйста, — вытянул мешок. — Вот ваши камешки, — развязал тесёмку.

Камни полыхнули сочным гранатовым блеском.

— Наконец-то! — карлик соскочил со стула и, схватив канделябр, бросился к мешку. Выхватил камень и поднял повыше, любуясь яркими переливами.

— Смотри, Сохт, кажись не липа! Аж вон светится весь изнутри!

Старик усмехнулся и степенно поднялся.

— Не суетись, Урнах. Сейчас мы посмотрим, липа это или не липа...

Гверн облизнул пересохшие губы и безучастно откинулся на спинку кровати.

Надо же, клюнули. Похоже, магистр не обманул, камешки и вправду один в один, даже светятся так же. И ни за что не скажешь, что не настоящие.

Старик поднял второй камень и скептически поглядел на просвет.

— Х-м-м.... Да-а-а, никогда такого не видел. Сияет, что твоя свечка. Что ж, тогда посмотрим, правду ли про них болтал тот колдун, — неспешно потянулся в карман.

— А что он про них болтал? — отвлёкся от созерцания Урнах.

Сохт вытащил изящную табакерку с красивым зеленоватым изумрудом на крышке.

— Что, что.... Гляди, — легонько коснулся камня изумрудом.

— Ну, гляжу. И что? — нетерпеливо хмыкнул карлик.

— Вот вечно ты, — поджал губы Сохт. — Сразу тебе всё вынь, да положь. Тут подождать надо!

Изумруд вдруг ярко засветился, придавая лицам гостей неестественно зелёный мертвецкий оттенок.

— Мать моя! — восторженно ахнул Урнах. — Тоже светится!

— Вот то-то, — довольно усмехнулся старик. — Выходит камушки-то, что надо. Силу свою передают. А ну-ка давай сюда второй...

— Кстати о камушках, — подал голос Гверн. — Что там насчёт моего замка? Неплохо бы поглядеть бумаги.

— Какого ещё замка? — насторожено повернулся карлик.

— Погоди, Урнах, — поморщился Сохт. — Я сам разберусь.

Потянулся за пазуху и вытащил плотный свиток.

— На, держи, — небрежно бросил на кровать. — Всё как и договаривались.... Урнах, так подай-ка мне второй камень.

С бьющимся сердцем Гверн развернул пергамент и шагнул поближе к столу.

Телохранитель молча преградил путь.

— Печать я хотя бы могу поглядеть, где посветлей? — Гверн кивнул на канделябр.

Телохранитель вопросительно глянул на старика.

— Да пусть смотрит, — досадливо отмахнулся Сохт. — Знаешь, Урнах, чтоб было наверняка, давай-ка лучше попробуем его на твоём перстне...

Не обращая больше внимания на болтовню, Гверн целиком сосредоточился на аккуратных завитушках ангаманской вязи.

Недурно. Печать вроде и вправду королевская. Чернила с жемчужным переливом. Осталось проверить тайные знаки. И свечи как раз как нельзя кстати. Знак проявится, если бумагу слегка подогреть...

— Сохт, что-то он всё никак не светится! — рявкнул карлик. — И камень вроде тоже какой-то блёклый. Слышь, ты, прыщ, хорош там пялиться в свои бумаги! Сюда смотри!

Стиснув зубы, Гверн повернулся как можно спокойнее.

Нет, этого коротышку определённо не помешало бы немного поучить хорошим манерам. Взять бы за вшивую бородёнку, да и приложить орлиным шнобелем об стол пару раз. Авось немного дурь и сойдёт.

— Да, что-то не так?

Урнах раздражённо подбросил камень в руке.

— А всё не так! Сдаётся мне...

Камень вдруг вспыхнул ярче солнца. Карлик дико завыл объятый стеной ревущего пламени.

Застилаясь руками от невыносимого жара, Гверн наугад метнулся к двери.

— Но-но, пройдоха! Не так быстро! — послышался в голове насмешливый голос магистра.

Ошейник нагрелся и рывком стиснул горло. В глазах потемнело.

Мучительно хватая ртом воздух, Гверн пошатнулся и медленно повалился навзничь.

Глава 7

Обжигающая ледяная вода хлынула в рот. Гверн закашлялся и ошалело встряхнул головой.

— Однако и живучий же ты, пройдоха! — проворчал знакомый голос. — Ну же, давай просыпайся!

От жёсткой пощёчины дёрнулась голова. Гверн поморщился и приоткрыл глаза.

Нет, это не почудилось. Неизвестно как, но, похоже, опять очутился в том самом мрачном подземелье. Вот проклятье...

— Что, очухался, наконец? — недобро улыбаясь, Крунд отвернулся и коротко доложил:

— Он очнулся, милорд.

— Замечательно. Наследие Мульцибера как всегда оказалось выше всяких похвал. Что ж, можешь забирать живца на забаву к своим бестиям, как и хотел. Он своё дело сделал.

— Э-э-э, прошу прощения, милорд. Забирать вместе с ошейником? — уточнил Крунд.

— Да, оставь, — рассеяно отмахнулся магистр, вглядываясь в шар видений. — Признаться, поначалу я хотел немного повозиться с заклятиями старины Мульцибера, но нынче, увы, совсем недосуг...

Не веря своим ушам, Гверн приподнялся на локте и возмущённо прохрипел:

— Но вы же обещали мне снять ошейник!

Магистр отложил шар и раздражённо повернулся.

— Что? Я обещал? Мой дражайший Крунд, нет, ты это слышал? Я ему что-то обещал, — медленно привстал с трона. — Да знаешь ли ты жалкий червь, кому ты вздумал перечить! Ты никто, и звать тебя никак! Дым, пыль, прах, инфузория! Ты был лишь носителем моей воли, и ничего более...

Магистр осёкся и к чему-то прислушался. — Хотя... Интересная мысль, — задумчиво почесал подбородок. — Как думаешь, Крунд. Сколько он проживёт, если мы действительно вот так вот запросто возьмём его и выпустим, а?

Крунд мрачно улыбнулся.

— Думаю, не более чем до вечера, милорд. Ребята из шайки Урнаха уже перерыли весь город. А уж про парней Сохта и говорить нечего. По части выпустить кишки им нет равных.

— Слыхал? — повернулся к Гверну магистр. — Оказывается, кое-кто уже просто жаждет тебя отблагодарить, — ехидно усмехнулся. — Так что я сгораю от нетерпения узнать твой нелёгкий выбор. Итак, тебя выпустить, или может быть ты желаешь у нас ещё немного погостить?

— Будьте вы все прокляты! — в ярости выкрикнул Гверн.

— О, это чудесный выбор! — осклабился магистр. — Забирай его, Крунд. Пусть наш ловкач позабавит твоих милашек.

— Боюсь, милорд, не очень-то он их и позабавит, — пробасил Крунд. — Уж больно худоват. Держу пари, что не продержится и дня.

Наклонился и дёрнул цепь.

— Пошли, ловкач!

Гверн покосился на цепи.

Если изловчиться и стукнуть Крунда в висок, шансы может и есть. А дальше магистр просто щёлкнет пальцами.... Будь проклят это ошейник!

— Ты оглох? Я сказал, пошли! — рявкнул Крунд.

Гверн уныло поднялся и поплёлся за палачом.

— Да, чтобы ты не расстраивался насчёт своего замка, — хихикнул магистр вслед. — Я тут давеча поинтересовался у одного своего хорошего приятеля. Последний месяц канцелярия Ангамана не оформляла никаких бумаг о праве владения. Так что, увы и ах, но тебя надули как самого последнего деревенского простачка!

Крунд задрал голову и гулко расхохотался.

— Вот же простофиля! А разгубастился, замок ему подавай!

Гверн мрачно сплюнул под ноги.

Так и знал. Всё-таки обманул проклятый старикан. Да гори оно всё синим пламенем...

Узкий коридор с чадящими факелами сменился переливающейся радужной стеной. Зарождаясь у ног, яркие цветные сполохи сбивались в тонкие ручейки и неторопливо перетекали в крутящуюся многоцветную завитушку, медленно уплывающую куда-то в бесконечную даль.

Гверн невольно замедлил шаг, во все глаза разглядывая невиданную красоту.

— Ну, чего рот раззявил? — раздражённо повернулся Крунд.

— Красиво как, — не сразу нашёлся с ответом Гверн.

— Ладно, считай, выбрал сам, — хмыкнул Крунд и вдруг резко толкнул в плечо.

Гверн от неожиданности взмахнул руками, но не тут-то было. Спина будто приклеилась.

— Вот так и стой, — проворчал Крунд. — Руки сюда давай! — вытащил ключ.

Гверн безропотно поднял цепи.

Звонко щёлкнул замок.

— Пустула абсорберо! — рявкнул Крунд.

Полыхнула яркая вспышка. Прогрохотал гром.

Гверн вздрогнул и невольно зажмурился. За спиной влажно чавкнуло. Тело на миг стало невесомым, словно пушинка.

Не удержав равновесия, Гверн взмахнул руками и шлёпнулся задом на что-то липкое.

— С прибытием, смертничек! — насмешливо прогнусавили сзади.

Гверн повернул голову и прищурился. Бьющий через радужную плёнку свет немилосердно слепил глаза.

Призрачный пол вдруг покачнулся и ушёл из-под ног. Навалилась невероятная тяжесть. Тело поползло вниз.

— Вот проклятье! — выругались сверху. — Держись, Тадг! Нас опять понесло!

Раскинув руки, Гверн судорожно перевернулся на живот и пребольно ударился головой о чью-то коленку.

— Осторожней, дурень! Грабли убери!

Гверн поднял голову и встретился взглядом с распластавшимся рядом худеньким пареньком в лохмотьях.

Шмыгнув перебитым носом, парень подмигнул и оскалился в беззубой улыбке.

— Что, небось, уже в штаны наложил?

— Заткнулся бы, ты, Тадг! Без тебя тошно!

Цепляясь за плёнку, сверху вниз головой сполз седой как лунь каторжанин. Сверкнув свежим пунцовым клеймом на лбу, мрачно добавил:

— Сам-то себя первый раз вспомни, орал как резаный. Этот хотя бы молчит.

— Ха! — хмыкнул паренёк, — молчит. Может у него языка нет, вот и молчит. Помнится, был у меня на воле один дружок...

— Есть, — выдавил Гверн, с трудом преодолевая подкатывающую тошноту. — Где мы?

— Во, и вправду есть, — с некоторым сожалением отозвался паренёк. — Где-где, в...

— В пузыре, — прервал словоизлияния старший. — Мыльные пузыри небось видел? Вот в нём. Тюрьма такая...

— Тюрьма? В пузыре?

Гверн недоверчиво поковырял липкую плёнку.

— А проткнуть её можно?

Каторжник грустно покачал головой.

— Не, маги ведь они тоже не дураки. Пробовали мы, да крепкая она дюже. Вон Тадг даже когтем упырихи тыкал.

— Было дело, — живо поддакнул паренёк. — Даже целой рукой. Здорово её тогда Лойх срезал, с локтем оторвал!

Форк тяжело вздохнул.

— Да-а-а, бедный Лойх... Долго держался, грешный...

— Упыри? — Гверн опасливо подобрался. — Откуда тут упыри?

— Ха! — радостно ощерился Тадг. — Упыри! Да тут не только упыри, тут такая страсть водится, что тебе и не снилась! Зубищи во! Когтищи...

— Слышь, Тадг, хорош уже тебе стращать парня, — досадливо поморщился Форк. — Не видишь, ему и так самому до себя. Придёт время, ещё насмотрится.

Гверн невольно поёжился.

— А когда оно придёт?

— А пёс его знает, — безразлично пожал плечами Форк. — Пока болтает, хорошо, значит пока летаем. А вот как утихнет, и вниз пойдём, тут рот не разевай и нас держись. Глядишь, и проживёшь чуть подольше. Главное железки сразу хватай, и жратву если есть, а там как пойдёт.

— Железки? Какие железки?

— Ну, ножи там всякие, вилы, короче, сразу хватай что видишь, — нетерпеливо встрял Тадг. — А то потом некогда будет.... Опа! Кажись на нас летит! Держись, братва!

Шар сильно тряхануло. Стенка на миг промялась под тяжестью огромного тела. Зубастая челюсть с жутким рёвом клацнула по плёнке, в бессильной ярости пытаясь добраться до такого близкого тёплого мяса.

Гверн в ужасе отшатнулся.

— Шарлотта!

— Да ты не боись, — криво усмехнулся Форк. — Сказал же тебе, пока летаем, мы ей не по зубам. А вот внизу лучше с ней не встречаться. Считай верная смерть. Ладно, Тадг, ты давай расскажи ему всё как есть, только не пугай. А я пока хоть малость покемарю...

Шар резко крутануло. Днище подёрнулось мутноватой серой рябью.

Больно прикусив язык, Гверн судорожно раскинул руки, пытаясь хоть как-то удержаться на месте.

— Проклятье! — выругался Форк. — Похоже, опять начинается... Эй, паря, как там тебя?

— Гверн...

— Во-во, Гверн.... Да ты не на меня гляди, я не красна девица! Ты туда гляди! — Форк досадливо кивнул вниз.

Гверн послушно перевёл взгляд.

Мутное днище прояснилось, словно талая полынья. Внизу посреди круглого зала, возвышался гигантский уродливый чёрный гриб на тонкой ножке. По краям широкой и бугорчатой шляпки кроваво перемигивались девять знакомых до боли камней. Знакомых, но невообразимо больших.

— Что за....

Гверн неверяще протёр глаза. — Нет, они же маленькие...

Неизвестно как, но камни выросли и стали не меньше быка. И уж поднять, а тем более унести такой, под силу разве что могучему великану.

— Глаза разуй, где тебе там маленькие мерещатся? — сердито шепнул Форк. — Ты вон туда гляди! — махнул рукой. — Видишь два пузыря вниз пошли? Вот там сейчас всё и начнётся!

Первый пузырь чиркнул по полу и сдулся в грязноватую лужицу. На брусчатку вывалились три тощих всклокоченных оборванца. Двое тут же вскочили и дико заозирались, третий остался лежать.

— Твоя правда, Тадг — вздохнул Форк. — Салаги совсем. Тот, похоже, неплохо башкой приложился, а эти двое уже не успеют.

— Чего не успеют? — на миг отвлёкся Гверн.

— А вон чего, — Форк мрачно кивнул вниз. — Не надо было им рот разевать. А теперь уже поздно.

Неподалёку плавно приземлился второй шар. Едва лопнула оболочка, на камни выкатились три чешуйчатых клубка.

— Мать моя! — присвистнул Тадг. — Лакусты! Всё, пропали парни!

— Да уж, — горестно скривился Форк. — Не повезло...

Клубки мигом развернулись и превратились в мерзких тварей с головой саранчи и скорпионьим телом. Растопырив клешни и угрожающе задрав хвост, ринулись к людям.

Оборванцы завопили от ужаса и бросились бежать к грибу, явно надеясь вскарабкаться и спастись.

Гриб покачнулся. Камни шевельнулись и предвкушающее засверкали, словно радуясь человеческому отчаянию. Послышался низкий нарастающий гул.

Яростно щёлкая жвалами и клешнями, лакусты затеяли свару у тела лежащего человека. Вмиг откромсав усы друг у друга, успокоились, и, невзирая на сочащуюся из обрубков желтоватую сукровицу, дружно накинулись на каторжника сразу с тёх сторон. Вверх полетели кровавые ошмётки.

— Вот твари! — с ненавистью выдохнул Тадг, в сердцах врезав кулаком по стенке. — Да чтоб вы все им там подавились!

Гверн закрыл глаза не в силах глядеть на ужасное зрелище. Даже если некоторые оступившиеся люди и заслуживают кары, но такой лютой смерти не пожелаешь даже самому заклятому врагу.

Жёсткий шлепок по щеке привёл в чувство.

— Очнись! Ты не красна девица! — рявкнул Форк. — Раз уж сюда попал, смотри до конца! Может злее будешь!

Скоро всё было кончено. Управившись с лёгкой закуской, лакусты быстро расправились и с остальной добычей. Словно радуясь каждому проглоченному кусочку, гриб утробно урчал и пульсировал, раздуваясь прямо на глазах. На камни стало больно смотреть из-за нестерпимо красного блеска.

Под конец, когда с брусчатки с наслаждением слизнули последнюю капельку крови, осоловевших хищников одного за другим бережно подхватили и унесли вверх спустившиеся пузыри. Следом явились стражи в полном боевом облачении и как-то буднично и лениво, словно дворники мусор, собрали истерзанные останки.

— Вот так, — вздохнул Форк, когда поле битвы опустело. — Сгинули ребята ни за что ни про что. Драться им надо было, драться! А не рот разевать! Вон в камнях и мечи и копья лежали, так они к ним даже и не притронулись. Всё удрать пытались. А он трусов дюже как не любит, всё равно бы потом забил...

Гверн судорожно сглотнул.

— Он? Кто он?

Каторжанин криво усмехнулся.

— Ты прямо как слепой, честное слово. Знамо дело, кто он! Гриб этот, — кивнул вниз. — Будто не видел, как он радовался. Вон как распух, кабы не треснул со своими камнями проклятыми! Вот ужо теперь маги ручонки потирают, барышам радуются!

— Барышам? Каким ещё барышам?

— А таким, — Форк нервно дёрнул щекой. — Что тебе и не снились. Думаешь, солнечник просто так только здесь продают? Стражник один рассказал. Уж не знаю, чем он там этим магам всем насолил, да только бросили его сюда на растерзание. Долго он продержался. Тёртый мужик был, нам не чета.... Ну так вот, насчёт барышей. Гриб этот тут давным-давно. Какой-то маг его заклял. То ли Мульцибар, то ли Мульцибер, пёс его знает. Собирает он всю силу, все страхи предсмертные, что у людей, что у тварей, и распухает под потолок. Как соберёт силы много, вода тут же поднимается до самых камней. Постоит-постоит, впитает всё, потом уходит куда-то, солнечник мыть. Так он свою силу и набирает. Потом все эти камушки ценные маги сушат и продают. И мало того продают, возами возят, на нашей крови-то! Да чтоб они там все сдохли!

— Понятно, — вздохнул Гверн. — Эх, знать бы раньше...

— Это точно, — охотно поддакнул Тадг. — Попасть бы на волю, замолвить словечко Железному Урнаху, сейчас бы уже озолотился!

— Да уж.

Гверн смущённо почесал нос.

Пожалуй, не стоит распространяться, что мерзкого старикашки больше нет. И что к этому лично приложил руку, пусть и не по своей воле.

— Угу, — мрачно хмыкнул Форк. — Так бы ты и озолотился. Губы-то закатай. Как сюда попасть знаешь? Вот то-то... Ладно, — зевнул и повернулся на бок. — Вы как хотите, а я чуток покемарю. Всё равно сегодня больше уже ничего не будет...

Тадг пожал плечами и тоже завалился спать.

Оттянув проклятый ошейник, Гверн уселся, подобрав колени к подбородку. Днище прямо на глазах затягивалось мутной плёнкой.

Наверно Форк прав. Сегодня больше уже ничего не будет. Жаль. Неплохо бы сделать ещё несколько кругов. Хотелось бы как следует разглядеть оружие. Если ухитриться раздобыть парочку крепких ножей, тогда есть неплохой шанс. Кладка древняя, щели наверняка где-нибудь, да найдутся. Глядишь, удастся подняться до потолка. А уж там... Ничего, ещё и не из таких дыр выбирался. Выбраться, и сжечь весь этот проклятый храм дотла. Всех живодёров живьём. Всех до одного, вместе с магистром. А то уже наверно деревенского дурачка и со счетов списал. Надо напомнить. Пламя на пламя. Амбара с благовониями как раз хватит, чтобы запалить. А потом будь оно, что будет...

Глава 8

Шар покачнулся и закружил вдоль гриба, с каждым витком снижаясь всё ниже и ниже.

Ругнувшись вполголоса, Форк вжался лбом в плёнку, пытаясь что-либо разглядеть через муть.

Тяжело вздохнув, повернулся.

— Да-а-а, стало быть, вот и пришёл наш черед. Готовьтесь, ребятки. Гверн, ты всё понял? Сразу хватай железки, любые, какие хошь! Потом не мечись, держись спина к спине! Поодиночке сожрут, понял?

— Да понял я, понял, — угрюмо кивнул Гверн.

Похоже, с идеей поджечь храм придётся немного подождать.

— Держись, братва! — истошно заорал Тадг. — Сейчас шлёпнемся!

Чиркнув по брусчатке, оболочка оглушительно лопнула, да так, что зазвенело в ушах. Не удержавшись на ногах, Гверн упал на живот и поехал по скользким камням, пребольно обдирая ладони.

Сзади грубо вздёрнули за ворот. Ткань затрещала.

— Хорош валяться! Бегом за мной! — рявкнул Форк и бросился бежать, шлёпая босыми пятками по лужицам.

— Дуй за мной, раззява! Вон за нами уже другой спускается! — кивнув наверх, Тадг со всех ног припустил за напарником, ухитрившись на ходу зачерпнуть ладошку воды из лужи и закинуть в рот.

Гверн недоверчиво покосился на роящиеся в высоте крошечные шарики, и сломя голову кинулся вслед за Тадгом.

Похоже вот она и разгадка. Непонятно как, но шары намного крупней изнутри, чем снаружи. Наверно потому сверху всё и казалось таким странным, что гриб, что камни. Хотя, гриб он и снизу такой же здоровенный. Локтей двадцать, а может и больше. Видно господа маги здорово намудрили с перспективой. Как будто снова к шутам на ярмарку, в комнату кривых зеркал попал. Вот потеха была. То казался мельче карлика, то щёки в раму не помещались. Эх, знать бы тогда, что оно всё так обернётся...

Обогнув ножку гриба, Форк со скрежетом выхватил из груды ржавых доспехов обломок тяжёлого копья и заорал:

— Хватайте железки! Быстро, быстро! Гверн! Помни! Спина к спине!

— Да помню я, помню, — поморщившись, Гверн откинул смятый доспех и вытащил погнутый ржавый меч.

— Это что за дрянь? — растерянно повертел в руке.

— Ха! А ты думал, тебе тут ангаманская оружейная палата, да? — злобно хмыкнул Тадг, выдергивая трезубец с поломанным средним зубцом. — Радуйся, что вообще не с голыми руками! А то вот бы...

— А ну цыц! — рявкнул Форк. — В кучку все! Вон уже бегут!

Раздался тоскливый вой.

Гверн обернулся и похолодел. Скаля клыки и подвывая, из лопнувшего пузыря один за другим выскочило пятеро тощих каменных упырей.

Первого подбежавшего принял на копьё Форк. Едва зверь взвился в воздух, молниеносно ткнул остриём в брюшину и, морщась от напряжения, рывком увёл древко влево.

— Н-н-а тебе! — Тадг с ненавистью вонзил трезубец в оскаленную пасть.

Протяжный вой резанул по ушам. Соскользнув с острия, хрипящее тело свалилось под ноги набегающей стае. Конвульсивно дёрнувшись, зверь затих.

Камни яростно полыхнули, радуясь первой жертве.

Ослеплённые упыри испуганно взвыли и затрясли головами.

— Бей их! — рявкнул Форк. — Давай, Тадг! Гверн!

Крича что-то непотребное, каторжники ринулись в бой. Чуть замешкавшись, Гверн кинулся следом.

Через миг всё смешалось. Задыхаясь от вони и ужаса, Гверн не разбирая бил, рубил, колол рычащее зверьё, стараясь не ослепнуть от бьющих в глаза кровавых вспышек.

Схавтка вышла недолгой. Тяжело дыша, Форк добил последнего упыря. Для верности ткнув копьём мохнатую грудину ещё пару раз, смахнул со лба набежавший пот.

— Уфф, вроде бы все... Тадг, ты как там, цел?

— Я-то цел. А вот нашего меньшого, похоже, малость царапнули. Слышь, Гверн! У тебя вся морда в крови!

Гверн опомнился и криво усмехнулся.

— Это у тебя морда. У меня пока ещё лицо.

Толкнувшись в лодыжку, под ногами проползло что-то тоненькое и белёсое.

— Это ещё что за дрянь? — Гверн испуганно отпрыгнул и замахнулся мечом, но Форк ловко перехватил запястье.

— Нет! Не трогай!

Подрагивая от пережитого, Гверн послушно опустил руку.

— А что это?

Форк брезгливо поморщился и кивнул на гриб.

— Коренюшки это его. Высасывать будет. Не бойся, живых он не трогает...

Слепо тычась в ноги, белёсые, похожие на тонких червей корни, быстро оплели бездыханные тела густой патиной, и дружно захлюпали, окрашиваясь красным.

— Тьфу, гадость какая! — сплюнул Тадг. — Какой раз на это гляжу, всё никак не привыкну!

— Гадость, не гадость, зато у нас есть время, — отозвался Форк. — Хоть можно спокойно жратву подождать.

— Жратву? — озадаченно переспросил Гверн. — Здесь есть еда?

— Конечно есть, — пожал плечами Форк, как нечто само собой разумеющееся. — Кто остался жив, тот может пожрать. Сам подумай, какой магам прок, если все мы тут сдохнем от голода.

— Ну, наверно никакого, — согласился Гверн. — И где же тут еда?

— Где-где, там! — Тадг нетерпеливо кивнул вверх. — Просто положи железки и жди. Сейчас всё будет.

Поколебавшись, Гверн положил меч. Словно наконец, дождавшись нужного сигнала, от мельтешащего роя отделилось три крошечных пузыря.

— Видал? — просиял Тадг. — А вот и жратва!

Гверн опасливо оглянулся.

— А если это опять...

— Если бы, да кабы, — проворчал Форк. — Не боись! Нам не впервой.

Шары подлетели на уровень глаз и замерли, едва заметно покачиваясь.

— Так, и что там у нас?

Форк безбоязненно просунул руку внутрь и вытащил вяленую рыбину.

— Ого! Сегодня богато! — с наслаждением обнюхал нежданный подарок. — Ну спасибо вам, за доброту и за ласку! — галантно поклонился.

— Братва, гляди, а у меня тут хлеб! — возликовал Тадг. — Гверн, а ты чего встал? Или ты жрать не хочешь?

Поколебавшись, Гверн закусил губу и медленно, словно в осиное гнездо, сунул руку в пузырь. Пальцы наткнулись на что-то податливо-упругое.

— Ну, чего там у тебя? — поторопил Тадг.

Гверн вытащил руку и растеряно уставился на небольшой бурдюк.

— Не знаю...

— Дай сюда! — выхватил Тадг и нетерпеливо развязал тесёмку. Глотнув, облизнулся и блаженно закатил глаза.

— М-м-м... Квас. И даже холодненький!

— Квас? Да ну? А ну-ка дай! — обрадовался Форк.

Едва примерившись к горлышку, поспешно завязал тесёмки.

— Так, а вот этот, похоже, уже за нами, — покосился наверх. — Ладно, там поедим.

Гверн поднял голову.

Сверху неторопливо спускался большой пузырь.

Бережно прижимая еду к груди, каторжники направились навстречу.

— Эй, а оружие? — недоумённо окликнул Гверн вслед.

— Оставь, — отмахнулся Форк. — Всё равно с ним внутрь не пропустит. И не отставай, если не хочешь утонуть, — кивнул вниз. — Вон она родимая, уже тут как тут...

Между камней, по-хозяйски заполняя трещинки, неторопливо просачивалась вода.

— Меня-то подождите!

Шлёпая по лужицам, Гверн побежал к нетерпеливо подрагивающему пузырю.

Глава 9

Предвкушая приятное чтение, магистр придвинул канделябр поближе и раскрыл древнейший манускрипт, судя по отметкам библиотеки, заставший ещё Тёмные времена. Послышался деликатный стук в дверь.

— Да-да, войдите! — сокрушённо вздохнув, магистр отодвинул свиток.

И даже не нужно быть особым провидцем, чтобы догадаться кто за дверью. Опять казначей. Двуличный наушник, старый, высохший словно древний саксаул, на редкость пренеприятнейший тип. И если бы он не был родственником самого бургомистра...

Казначей остановился на пороге и натужно прокашлялся.

— Добрый вечер, милорд.

— Добрый.

— Даже не знаю, с чего начать, милорд...

Магистр устало вздохнул.

— Говори уже. Не отнимай моё время понапрасну.

— Извиняюсь, что приходится посвящать вас в столь низменные подробности, но ситуация требует вашего прямого вмешательства. Боюсь, мы упустим прибыль не иначе как по явному недомыслию одного из служащих, — заторопился казначей.

— Вот как? Интересно, — усмехнулся магистр. — И кто же этот тугодум?

— Милорд, мне бы не хотелось прослыть...

— Бросьте. Так кто же?

— Анлуан, милорд.

Магистр постарался сдержать усмешку. Этого и следовало ожидать. Счетовод и казначей. Эти два старых саксаула просто не переваривают друг друга.

— Так. И что же он натворил?

— Э-э-э.... Видите ли, прибыл некий Ибн Кутайба из Ангамана, и потребовал, чтобы двадцать талентумов солнечника были готовы к завтрашнему утру. Так вот. Анлуан категорически отказался заключить сделку!

— Что ж, полагаю, на это у него были веские причины. И чем же он мотивировал свой отказ?

— Что не успеет уложиться в срок! — выпалил казначей.

— Х-м-м. Думаю, это было довольно разумное решение. Двадцать талентумов за ночь это действительно многовато. Я бы даже назвал это нашим пределом.

Казначей раздражённо закатил глаза.

— Да, милорд. Может быть в иных ситуациях это и было бы многовато, но не в этот раз! Купец предложил заплатить в десять раз больше! Десять, милорд! Вдумайтесь в эту цифру! И пусть он был даже слегка нетрезв, но, тем не менее, я считаю, что к его предложению надо было отнестись со всей серьёзностью! Он даже поставил подпись на закладной не читая условий!

— Вот как? Закладная? Пожалуй, это в корне меняет дело. Понимаю, почему вы пришли ко мне, — магистр задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. — Так сколько вы говорите он там попросил, двадцать?

— Именно так, милорд.

— Что ж, ступай, заключай сделку. Я распоряжусь. Будет ему двадцать.

— Слушаюсь, милорд! — просиял казначей.

Шар с разлёту ударился о стену и пружинисто отскочил вниз. Прикусив язык, Гверн мысленно выругался и невольно скривился от боли.

Ну вот, опять началось. Сейчас начнёт мотать и колошматить о другие шары, мама не горюй. Наверно господа маги забавляются так с любимыми игрушками. Видно просто погонять в обычный бильярд для них слишком скучно.

Проворчав что-то непотребное, Форк поскрёб мутный пол в надежде что-либо разглядеть.

— Ох, и не нравится мне всё это! Похоже, опять наш черед, носом чую.

— Да ну, — недоверчиво отозвался Тадг. — Только недавно же были.

— Давно, недавно, — вздохнул Форк. — Как будто нас кто спрашивает. Говорю тебе, вниз идём. Готовьтесь, ребятки!

Шар плюхнулся почти у самой стены. Уловив момент, Гверн вывалился из лопнувшей оболочки, едва удержав равновесие.

Форк от души хлопнул по спине.

— Вот это другое дело! Молодец! Всё ребятки, бежим!

Обогнув ножку гриба, Гверн с разгона едва не врезался в спину затормозившего Тадга. В груде доспехов уже лихорадочно рылись трое каторжников, нисколько не обращая внимания на прибывших новичков.

Тадг удивлённо присвистнул.

— Опа! Это что же это, мы с ними что ли биться будем?

Форк мрачно покачал головой.

— Это вряд ли.

Тяжело вздохнул и направился к каторжникам.

— Здорово, друже! Стало быть, нынче вместе стоять будем?

Худой, тощий как жердь каторжанин поднял голову и сплюнул через выбитый зуб.

— Не, не пойдёт. Я вас деле не видел. Мы сами за себя.

— Ладно, как скажешь, — пожал плечами Форк. — Тогда мы железо возьмём?

— Берите.

Ощетинившись копьями и прикрываясь пробитыми щитами, троица слаженно, будто старые вояки, отошла к стене.

Форк оглянулся на притихших сокамерников.

— Ну, чего ждём?

Гверн не стал долго мудрствовать и поднял гнутый меч, на который так никто и не позарился. Пусть с виду и полное убожество, зато хоть не подвёл прошлый раз.

— Я так понял, ты коней на переправе не меняешь, — одобрительно хмыкнул Форк.

Примериваясь к весу, Тадг на пробу взмахнул выщербленным ржавым топором и недовольно пробурчал:

— Конечно, себе всё лучшее поразобрали, а нам оставили всякое дерьмо.

— Не ной, — Форк поднял шипастую палицу, придирчиво оглядывая рукоять. — Скажи спасибо, что хоть это...

Тоскливый многоголосый хриплый визг заставил похолодеть кровь в жилах. Рассеянный свет погас. Гриб зашевелился, словно изо всех пытаясь вылезти, раздражённо переливаясь багровыми полосами.

— Мать моя! — попятился Тадг.

— Это что? — Гверн нервно выставил меч.

— Не знаю, — озираясь, прошептал Форк. — Такого ещё не было...

Сверху ударили невыносимо яркие снопы света. Попавшие в лучи лужицы запузырились, испаряясь прямо на глазах.

Зашипев от боли, Гверн выскочил из светлого круга. Левое предплечье словно ошпарило кипятком.

Где-то в темноте раздался людской крик полный ужаса и боли.

— Слыхал? — рывком повернулся Форк. — Тех, похоже, уже дерут! Тебя-то сильно задело?

— Терпимо,— поморщился Гверн. — Как кипяток жжет.

— Это хорошо.... Тьфу ты! — досадливо сплюнул Форк. — Я хотел сказать, это нам только на руку. Если этот треклятый свет так жжет нас, то так же будет жечь и их.

— Кого их? — живо встрял Тадг.

— А пёс их знает. Сейчас тех добьют, вот тогда и ...

— Вон она! — вдруг истошно заорал Тадг, махнув топором куда-то в темноту. — Вон!

— Чего орёшь! — вздрогнул Форк. — Кто она-то?

— Не знаю. Шмыгнуло что-то, быстро так, — Тадг присел, пытаясь что-либо разглядеть. — Какая-то чёрная штука. Свет задела и смоталась.

Гверн напрягся, вглядываясь в темноту.

Тадг прав. Движение точно было. Слишком быстрое, чтобы разглядеть.

— А-а-а! — истошно заорал Форк. — Убейте её! Убейте!

Жуткий визг резанул по ушам. Гверн вздрогнул и повернулся.

Выронив палицу, Форк безуспешно пытался стряхнуть со спины маленькое рогатое существо, отчаянно дерущее плоть когтями.

— Бей её, Гверн! Бей! — заорал Тадг. — Это бхуты! Я их задержу! Ах, ты ж! — запоздало замахнулся на мохнатый комок, шмыгнувший под ногами.

— Держись, Форк!

Подняв меч, Гверн кинулся на подмогу. Левую ногу вдруг резануло острой болью. В икру впились острые зубы.

Зашипев от боли, Гверн с ненавистью ткнул остриём в рогатый затылок. Вспоров кожу, лезвие скользнуло по черепу и глубоко вонзилось в плечо.

Бхут жалобно взвыл и шлёпнулся наземь, обливаясь кровью. Мстительно стиснув зубы, Гверн с хрустом вонзил меч в хилую грудь. Oскалив мелкие острые клыки, нечисть судорожно дёрнулась и затихла.

Мельком отметив на лбу странную шишку, очень похожую на когда-то виденную у упырихи, Гверн повернулся и, прихрамывая, бросился на помощь к Форку. Позабыв о палице, сокамерник истошно вопил, пытаясь скинуть с себя целый рой верещащих тварей.

Когда осталась каких-то пара шагов, Гверн зажмурился и с разгону врезался в Форка, увлекая за собой в спасительный круг света.

Тело обдало невыносимым жаром. В нос ударил тошнотворный запал палёной шерсти. Ослеплённая нечисть взвыла, бестолково тычась друг в друга.

— А ну п-шла!

Неловко, почти вслепую ухватив вопящего бхута за хвост, Гверн скинул с Форка мохнатое тельце и, ухватив друга за руку, вытащил за круг. Опалённое тело горело огнём, отзываясь невыносимой болью на малейшее движение.

Ожесточённо потерев сожжённые ресницы, Гверн наклонился к Форку.

— Встать сможешь?

Часто-часто дыша, Форк безучастно уставился в потолок. Под спиной неторопливо растекалась лужица крови.

— Дай погляжу, — Гверн попытался перевернуть на бок.

Сзади раздался жуткий крик Тадга. Гверн вскочил, судорожно стиснув рукоять меча.

Выронив топор, друг дико корчился, темнея прямо на глазах. С пола на беспомощное тело неторопливо наползали всё новые и новые чёрные кляксы слипи.

Позабыв про меч, Гверн кинулся на помощь. В ноги и спину тут же вцепились десятки когтей. Клацнув по ошейнику, острые клыки вонзились в шею.

Истошно завопив, Гверн зажмурился и наугад метнулся в спасительный свет. Бхуты яростно заверещали и навалились со всех сторон, нещадно раздирая кожу.

Покачнувшись, Гверн не устоял на ногах и с размаху рухнул на камни. Хрипя от невыносимой боли, последним усилием в жизни яростно хватанул зубами наползающий на нос чёрный комок слипи и намертво стиснул челюсти.

Хоть одного, но забрал с собой. Прости мама, прости отец, прости наставник. Ваш никудышный...

Глава 10

Стражник подвинул тележку и лениво пнул окровавленное тело.

— Глянь, Бран, а этот в ошейнике почти целый. Куда его? — повернулся к напарнику. — В бестиариум или сразу скормить?

— Да ну его, возиться с ним на ночь, — отмахнулся напарник. — Скинем упырям, пусть жрут, а то весь день ревут с голодухи, аж башка раскалывается. А хочешь, вези в бестиариум, только тут я тебе не помощник.

— Чего так?

— Чего, чего! Мутит меня там, а я поел недавно.

— Эх, ты, слабак. Ладно. Упыри, так упыри...

Глухо проскрежетал засов. Голодный вой разом стих. Десятки голодных глаз предвкушающе уставились наверх.

Стражник заглянул в люк и брезгливо поморщился от невыносимой вони.

— Что твари, ещё не сдохли? А я вот тут вам подарочек привёз, — с натугой опрокинул тележку. — Нате, жрите!

Нелепо взмахнув руками, труп кувыркнулся в темноту. Прислушиваясь к рычанию, стражник невольно передёрнулся и брезгливо плюнул сквозь прутья.

Вот ведь страсть-то какая, ещё и цацкаться с ними. Вылить бы вниз бочки две хорошего пальмового масла и запалить всех разом. Ан нет, корми их всех, пои. Тьфу, пакость!

— Эй, ты что ли до утра там будешь возиться? — нетерпеливо окликнул напарник.

— Да иду уже! Иду!

Настороженно подняв уши, упыри бесшумно обступили безжизненное тело. Глаза говорили одно, а носы совершенно другое. Такое непонятное существо не встречалось ещё ни разу. Древняя, свирепая мощь в человеческом облике.

Свирепо рыкнув на остальных, старый матёрый самец робко лизнул лицо человека и попятился, заискивающе помахивая хвостом.

Рука человека дёрнулась. По ногам пробежала дрожь. Перевернувшись на живот, тело по-змеиному поползло к стене, распугивая почтительно пятящуюся молодь.

Уткнувшись головой в камень, существо на миг замерло в раздумье. Слепо потыкавшись по сторонам, изогнулось и поползло вверх, виляя между глыбами кладки. Ржавые прутья люка жалобно заскрипели, не в силах противостоять чудовищной силе.

Тело выползло в коридор и неторопливо поползло вдоль клеток, не обращая внимания на чадящие факелы. Творения Тьмы замерли, недоверчиво разглядывая странное извивающееся создание. Едва принюхавшись, пятились в самый дальний угол, почтительно пряча глаза. Не надо становиться такому поперёк пути. Выйдет себе дороже.

Следуя за зловонным ручейком, бегущим по каменному желобку из клеток, существо втиснулось в сливную дыру, оставив после себя изодранные лохмотья одежды.

Заслышав едва различимое шуршание далеко в темноте, Сломанный Клык удивлённо повернулся к брату.

Непонятно, что бы это такое могло быть. Тараканы так не ходят, а крысы тем более. Но точно не люди. Сопение и топот людей слышно за много-много шагов. А уж их колючие красные мысли вообще ни с чем не спутать.

Быстрый Коготь едва заметно повёл ушами. Мол, да, я тоже это слышу, брат, и тоже не понимаю. Надо подождать.

Шорох приблизился. По самой кромке воды ползло странное существо. Человек, не человек, но странный червяк в облике человека.

Не обращая внимания на притаившихся братьев, всё также медленно поползло дальше.

— Разве это человек? — озадаченно глянул вслед Сломанный Клык.

— Не знаю, — Быстрый Коготь задумчиво потёр рог о камень. Почему-то это всегда помогало успокоиться и сосредоточиться. — Странно. Оно выглядит как человек, но не думает как человек.

— Но оно и не думает, так как мы, — возразил Клык. — Оно думает как-то.... Не знаю. Так бывает, когда Белая Грива поёт ту древнюю непонятную песню.

— Да, — улыбнулся брат. — Я тоже это почувствовал. Сразу и тепло и холод, — коснулся груди, — здесь. Знаешь, мне кажется, этому существу плохо. Иначе бы оно не думало так, словно поёт ту же песню.

— А давай покажем его Белой Гриве? — загорелся Коготь. — Вдруг это и есть то, о чём он поёт?

— Давай, — согласился брат. — Только вот как это сделать?

— Я знаю. Я попробую с ним поговорить! — младший нетерпеливо побежал вслед за существом.

Забежал вперёд и негромко поинтересовался:

— Эй, ты кто?

Существо даже не пошевелило ухом, продолжая упорно ползти вперёд.

— Эй, ты слышишь меня? Ой! — едва коснувшись холодной склизкой ноги, Коготь поспешно отдёрнул руку.

— Что? — подскочил Клык.

— Оно... Оно жжётся!

— Жжётся? Как огонь?

— Нет. Оно...

— Вы чего тут разорались, олухи! — Белая Грива как всегда подобрался совершенно бесшумно. — Учишь вас, учишь, да всё бестолку! Опять всё забыли?

Братья смущённо переглянулись. Коготь попытался оправдаться:

— Мы не забыли. Просто мы видели странное существо.

— Существо? — насторожился наставник. — Что за существо?

— Не знаем, — выпалил Коготь, явно радуясь, что заслуженная взбучка откладывается. — Оно выглядит как человек, но думает совсем как ты.

— Ты чего несёшь? — раздул ноздри наставник. — Человек и как я? Да ты, похоже, давненько не видывал людей. Могу напомнить.

— Я видел людей, — с вызовом глянул Коготь. — И последний только что уполз туда! — махнул рукой в темноту.

— Хорошо, — поворачиваясь, хмыкнул Белая Грива. — Я проверю. И если это окажется не человек, потом оба не обижайтесь. Так куда ты говоришь, он уполз?

— Туда. Я покажу, — заторопился Коготь.

Существо успело отползти совсем недалеко. Белая Грива степенно обошёл кругом и принюхался.

— Да, похоже, вы правы. Оно выглядит как человек, но точно не человек.

— А ещё он жжётся, если его коснуться, — обрадовано подсказал Клык.

— Жжётся?

Наставник недоверчиво прикоснулся к склизкой спине и тут же резко отдёрнул руку.

— А-ргх! Странно, — озадаченно почесал лоб. — Чую в нём что-то такое давно забытое. Только вот что...

Братья гордо переглянулись. Ура! Похоже, мудрый наставник сбит с толку первый раз в жизни.

— Мы как раз хотели с ним поговорить, и тут появился ты.

— Поговорить? И как оно? Отозвалось?

— Никак, — обиженно протянул Клык. — Как полз себе, так и ползёт. Как будто нас нет.

— Наверно просто не слышит, — живо встрял Коготь.

— Или не понимает, — поспешно добавил Клык.

Наставник задумчиво покачал головой.

— Не думаю. Если я чую верно, а я чую верно, то говорить с ним надо совсем по-другому. Как же это сказать, за столько лет уже всё позабыл.... А, вот!

Наклонился к голове существа и тихо зашипел. Вздыбив шерсть, братья невольно отпрянули. По коже побежали мурашки. Неизвестно что он сказал, но наверно что-то сильное на древнем наречии. Вот что значит давным-давно родился на воле. Чего только не повидал на своём веку.

Существо замерло и невидяще повернуло голову на звук.

— Смотри, неужто слышит? — опасливо шепнул Коготь.

— Слышит-слышит, — подтвердил Клык.

— А ну заткнулись оба! — процедил сквозь зубы Белая Грива. — Не видите, я разговариваю!

Немного подумав, существо тихо прошипело в ответ. Наставник кивнул и повернулся.

— Так, мелюзга. Ему нужно спрятаться. Оно пойдёт с нами.

— Как с нами? — опешил Клык. — Прямо в логово?

— Да прямо в логово.

— Но оно же жжётся! — робко возразил Коготь.

— Сам виноват, не надо было к нему лезть. Всё я сказал! — наставник раздражённо прищёлкнул хвостом. — Уходим, вон утро уже на носу. Да, — запоздало опомнился. — Вы поймали хоть что-нибудь-то?

Клык гордо выпятил грудь.

— Конечно поймали! Вон, даже целых три штуки, — кивнул на тушки крыс, заботливо припрятанные под камнем.

— Даже целых три? Это хорошо, — довольно хмыкнул наставник. — Ладно, уходим...

Легко сказать, уходим. До логова неблизко, а наверху уже наверно взошло безжалостное парящее солнце. И люди проснутся вот-вот.

Украдкой пару раз глянув за спину, Коготь сокрушённо вздохнул.

Зря наставник всё это затеял, ой как зря. Не надо было это непонятное существо брать с собой. Ползёт как издыхающий червяк, хоть и выглядит человеком. Или глаза так отводит? Так всё-таки червяк или человек? Странно. Что червяки, что люди так не умеют. Правда люди обычно ходят, а этот почему-то не особо стремится подняться на ноги. Улитки и то быстрей. Ведь так можно и целую вечность ползти. А если появятся люди с красными мыслями, тогда что? Ведь всех до одного перебьют. И ничего не поможет. Это обычному человеку можно в одиночку взгляд отвести, а для красных нужно четверо, а то и больше. А тут всего трое, да и то Клык не в счёт. Слабоват пока. Вот если бы вместо него был Малёк, то он бы и один управился, да только вот наставник строго-настрого запретил ему далеко уходить от логова. И правильно. Иначе бы люди давно бы уже выжгли всю семью живьём. Ведь так и рыщут вокруг целыми днями...

Почувствовав знакомую тёплую волну, Коготь невольно улыбнулся.

А вот и Малёк, тут как тут. И тебе привет.

Ничем не примечательный камень на стене пошевелился и ушёл внутрь. Высунулась запылённая рожица Малька. Чихнув, меньшой поспешно потёр грязный нос рукой. Увидев шевеление внизу, растеряно вытаращился.

— Вы сдурели? Вы зачем это сюда притащили? Это же, это....А что это?

— Вот сам и спроси! — сердито огрызнулся Коготь, протискиваясь в узкий лаз. — Притащили, притащили! Как будто нас кто спрашивал.

— Это я разрешил, — Белая Грива сразу снял все вопросы. — Ему нужно спрятаться, — наклонился к существу и что-то негромко прошипел на ухо.

Малёк невольно попятился, когда кажущееся неповоротливым существо вдруг изогнулось, и ловко, как змея проскользнуло в лаз.

— Он... Оно змея или человек? — младший растеряно оглянулся на наставника. — Оно думает как-то странно. И свет и тьма. Так разве бывает?

Наставник загадочно улыбнулся.

— Верно подметил. Как видишь, бывает. Ладно, хватит болтать. Все на месте?

— Все, — торопливо подтвердил Малёк. — И даже целых пять крыс принесли. Здоровущие!

— Здоровущие это хорошо, — Белая Грива потянулся и широко зевнул. — Тогда залезай. Поедим и спать...

Протиснулся в лаз и первым делом успокоил детей, пугливо жмущихся к едва светящимся гнилушкам.

— Боитесь? Зря. Внутри оно такое же как мы, разве не чувствуете?

Мышка опасливо глянула на свернувшееся клубочком существо и выпалила:

— Но ведь оно... Оно же выглядит совсем как человек!

— Верно, — терпеливо согласился наставник. — Но разве для тебя так важно, как оно выглядит снаружи? Как я вас учил? Сюда надо смотреть, сюда! — назидательно постучал по лбу между могучих рогов. — Посмотри, что ты видишь у него там?

— Я... Я не понимаю, — растеряно пролепетала младшенькая. — Как будто бы сразу и тепло и холод. Я никогда такого не видела.

— И это немудрено! — просиял Белая Грива. — Потому что перед вами, дети, настоящая первородная тьма!

Малыши испугано отпрянули.

Наставник рассказывал, что где-то там наверху в бескрайнем Большом мире ещё водятся такие первородные существа. Выглядят они как неприметный комок грязи. И что они были самые первые, кого породила Тьма. А уже потом, через много-много лет, когда из Тьмы появился Свет, появились и звери и птицы, и все остальные. И что охотятся они на всех без разбора, не различая ни создания Света, ни создания Тьмы.

Мышка собралась с духом.

— А оно... Первородный нас не съест?

Белая Грива улыбнулся и успокаивающе погладил пушистую детскую головку с едва пробивающимися рожками.

— Нет. Поверь мне, он уже съел гораздо больше, чем мог. Тот человек отныне стал его домом. И теперь ему нужен покой, чтобы переродиться во что-то другое.

— Переродиться? — младшенькая пугливо прижалась к коленке наставника. — Но во что?

Белая Грива задумчиво пожал плечами.

— Не знаю. Думаю, скоро увидим. Просто не мешайте ему и не прикасайтесь, потому что оно жжётся.

— Жжётся? — отпрянула Мышка.

— Ха, да ещё как! — подтвердил Коготь, с хряском располосовав брюшко крысы. — Я вон хватанул его, так до сих пор рука болит.

— Вот видите, — усмехнулся наставник.— По незнанию Коготь уже попался. Так что вы будьте осторожны и ведите себя потише. А теперь давайте все поедим, и спать. Малёк, ты первый на страже. Клык тебя подменит. Если почувствуешь что неладное, сразу буди меня, понял?

— Хорошо, — важно кивнул младший.

— Ну вот и ладно...

Глава 11

Тихонько напевая что-то себе под нос, старый слуга бережно прошёлся павлиньим пёрышком по портрету Мульцибера, смахивая невидимые пылинки. Грозный маг, когда-то давным-давно низвергнувший в небытие самого Ирувага, безжалостно развеяв его пепел по ветру, сурово взирал куда-то в глубину кабинета нынешнего хозяина храма Солнца.

Отойдя на шаг, слуга придирчиво оглядел позолоченную раму.

Пожалуй, идеально. Несмотря на прошедшие сотни лет, по-прежнему ни одной пылинки. Победитель властителя Тьмы остался бы доволен работой. Теперь осталось только хорошенько протереть секретер и можно подавать завтрак.

Прислушавшись к едва слышным разговорам прислуги за дверью, слуга макнул тряпочку в льняное масло и принялся натирать витиеватую резную крышку. Да, надо спешить. Магистр не терпит опозданий.

Почтительно сдвинув в сторону древнюю реликвию, жезл Мульцибера, слуга невольно вскрикнул и отдёрнул ладонь.

Жезл сильно нагрелся. Голова грифона на набалдашнике засветилась недобрым багровым огнём.

Слуга в растерянности отступил на шаг.

Тут что-то не так. Сорок, нет, уже сорок шесть лет подряд каждое утро точно так же протирал пыль под древней реликвией. И ни разу такого не было, чтобы....

Дверь рывком распахнулась. Торопливо запахивая халат, магистр сходу бросился к секретеру. Мельком глянув на светящийся жезл, яростно затряс слугу за грудки.

— Что, что ты натворил, идиот!

Клацая зубами, слуга едва слышно пролепетал:

— Я...Ваша... Милорд... Ничего...

Отшвырнув бестолкового старика, магистр тяжело плюхнулся в кресло. Зажмурившись, устало потёр виски.

— Ладно. Ступай. Высший Совет сюда, быстро!

Истово кланяясь, насмерть перепуганный слуга скрылся за дверью. Вскоре один за другим в кабинет потянулись маги. Едва взглянув на погружённого в мрачные раздумья хозяина кабинета, тихонько усаживались за круглый стол, многозначительно показывая друг другу глазами пылающую древнюю реликвию.

Когда собрались все двенадцать, магистр кивнул на секретер.

— Надеюсь, всем ясно, что сие означает?

Маги неуверенно переглянулись. Кто тот первый смельчак, кто отважится признать невозможное?

— Э-э-э...М-м-м. Ошибки быть не может? — пробасил Крунд. — Признаться, последнее время в бестиарии мы баловались с некоторыми, скажем так, не совсем чистыми заклятиями...

Магистр горько усмехнулся.

— Заклятия? Жезл пробудился из-за какого-то вшивого заклятия? Ты сам-то в это веришь, дружище?

— Ну, — замялся Крунд. — Я всего лишь пытаюсь исключить невероятное. Летописи гласят прямо. Пепел поверженного Ирувага, да будет проклято его имя во веки веков, был развеян по ветру собственноручно пресветлым Мульцибером. И множеством свидетелей тому явились маги Светлого круга, отцы-основатели...

Магистр нервно дёрнул щекой и медленно побрёл вокруг стола.

— Да, да, глава пятая, стих шестой. Только давайте сейчас не будем цитировать летописи. Вы мне лучше скажите, как? Как такое могло произойти, да ещё в самом центре Светлого круга?

— Чернокнижник? — подал голос Ардан, самый молодой из присутствующих.

— Угу, — мрачно буркнул Охтайр, вечный оппонент. — Чернокнижник равный по силе самому Ирувагу, вот так вот запросто проходит городские ворота, минуя все наши сторожевые заклятия. Пену-то сдуй!

— А может он вовсе и не проходил ни через какие ворота! — вспыльчиво встопорщил бороду Ардан. — Может он...

Магистр обличающе вытянул костлявый указательный палец.

— Точно. Может он всё время был тут.

Обведя присутствующих прищуренным взглядом, веско добавил:

— Или это один из нас.

Маги ошарашено переглянулись.

— К-х-м, — прокашлялся Крунд. — Да, но.... Но зачем тогда себя так запросто обнаруживать? И почему именно сейчас?

— А вот уже хороший вопрос! — магистр возбуждённо заходил вокруг стола. — Очень хороший. Это вы мне и должны сказать, кто, где, когда, и почему. И самое главное, где! Где он сейчас скрывается? Насколько я помню хроники, жезл реагирует на появление Тьмы в радиусе примерно пол лиги. Так что подымайте людей! Всех! Обнюхать каждый дом, каждую дыру! И да, брат Илбрек! Вас это особенно касается! Обыщите все эти ваши зловонные клоаки! Выкурить всех крыс до единой! Так, у меня всё! — захлопал в ладоши. — Не рассиживаемся, работаем, работаем, работаем!

В углу послышался шорох. Малёк настороженно повернулся.

Опять этот Первородный дёргается. Однако и здоров же он спать. Солнце наверху уже трижды успело подняться, а он всё дрыхнет и дрыхнет, и не есть и не пить ему не надо. Даже кусачая железяка на шее и то не мешает. И зачем только Белая Грива его сюда притащил? Ведь боятся его все хуже огня. Хотя наверно даже не его самого, а его пылающих мыслей. Сам-то он что, безобидный, спит себе и спит, а вот мысли его страшнее некуда. То ничего-ничего, а то как полыхнёт красным, хоть наружу выскакивай. И как только наставник такое терпит? Мышка вон уж на что терпеливая, да и то, забилась в дальний угол и носа не кажет. Поесть и то прибегает украдкой. Хорошо хоть от этого Первородного какая-то польза есть. Комаров совсем не стало. Поначалу-то эти надоедливые как увидели, что он без меха, на радостях зажужжали и всем скопом на него набросились. Наверно подумали, кожа лысая, как у лягухи, места всем хватит. Но едва хоботки воткнули, сморщились все, да и ссыпались разом. Видно слишком его кровь ядовитой оказалась...

Первородный застонал и что-то неразборчиво пробормотал совсем как человек.

Малёк в отчаянии оглянулся на наставника. А если чужак сейчас проснётся и есть захочет, что тогда? Еды-то ведь совсем нет, а ночь ещё ой как нескоро.

Первородный судорожно захрипел и ухватился за ошейник.

— Наставник, наставник! Глянь, что с ним!

Тяжело вздохнув, Белая Грива поднялся с места.

— Что, что.... Смотри только не трогай его! Свет мне дай...

Глава 12

— Итак, последнее слово. Желаешь ли ты, презренный, сказать что-либо, прежде чем уйдёшь в небытие и твой прах развеют по ветру? — величаво пророкотал Мульцибер, форсируя бас до гулкого резонанса.

Горожане на площади испуганно притихли и ухватились за обереги, стараясь не глядеть на эшафот с пленённым Владыкой Тьмы.

Пресветлый Мульцибер уж слишком милостив к нечестивцу, что даёт ему последнее слово. А ну как сейчас он воспрянет с силами и проклянет всех разом. Сжечь бы его и не цацкаться. Вон какую прорву дров наготовили. Небось, не один день гореть будет.

Ируваг глянул в лицо давнего врага и покачал головой.

Не стоит говорить. Проигрывать тоже надо достойно. Главное уже сделано. Предатель убит, горстка оставшихся в живых друзей успела уйти, а теперь можно позаботиться и о себе, вернее о том, что останется. В последний миг жизни, когда воля ослабнет, надо максимально сосредоточиться и не дать прочитать свои мысли. Слишком многое поставлено на кон. Пепел должны обязательно развеять по ветру. Интересно, слышали ли эти твердолобые правдолюбцы хоть что-нибудь о древнем заклятии Феникса? Пожалуй, нет. Иначе бы не стали поступать с пеплом так опрометчиво. Хотя, всё же жаль, что не удастся сохранить тело. Хоть и изрядно старое, но уже привык...

— Что ж, будем считать, закон исполнен, — хмыкнул Мульцибер. — Да свершится правосудие!

Седобородые старцы за спиной одобрительно зашептались.

Картинно воздев руки к небу, маг пророкотал:

— Рапидус люцем!

Ревущий огненный смерч поглотил пленника. Чувствуя, как горит плоть, Ируваг закричал, страшно закричал...

Задыхаясь от ужаса, Гверн вскрикнул и захлопал по животу стараясь сбить пламя. Из темноты высунулась костлявая рука со светящейся гнилушкой. В призрачном свете появилась мохнатая седая морда. Кротко сверкнув тёмно-красными глазищами, моляще просипела:

— Тише! Тише! Ты же пугаешь малышей!

Гверн судорожно сглотнул и лихорадочно протёр глаза.

Говорящий бхут? Нет, нет, и ещё раз нет. Это просто дурной сон, дурной сон...

Кошмарное наваждение не исчезло, а лишь участливо поинтересовалось:

— Что, глаза болят, да?

— Н.... Нет, — Гверн неуверенно огляделся.

Маленькая пещерка, у противоположной стены испуганно поблёскивают глазёнками крошечные бхуты. Хотя какие они бхуты, так бхутинята. Меховички, так кажется, называл их Азарог. Стоп, какой ещё Азарог...

Наверно сомнения отразились на лице, потому что собеседник сочувственно покачал головой.

— Да ладно, уж мне-то можешь не врать. Как будто я не вижу, что они у тебя чешутся. Как хоть звать-то тебя?

— Гверн...

— Странное имя. А что оно означает?

Чувствуя себя всё ещё в кошмарном сне, Гверн пожал плечами.

— Не знаю. Наверно что-то означает.

— М-м-м, — задумчиво промычал бхут. — Плохо, когда не знаешь. А я вот Белая Грива. Я здесь давно и самый старший.

Гверн не нашёлся с ответом и украдкой ущипнул кожу на запястье, лихорадочно пытаясь припомнить что было. Кошмарный сон уж слишком начал походить на ещё более кошмарную явь.

— Ты долго спал, — продолжил бхут. — Очень долго. Солнце уже проходило три раза.

Гверн ожесточённо потёр виски.

— Проклятье, ничего не помню.... А как я сюда попал?

Бхут кивнул в темноту.

— Вон, Коготь и Клык тебя нашли. Ты полз куда-то.

— Полз? А где моя...

Гверн замялся, мучительно припоминая, как сказать одежда. И только тут пришло осознание, что говорит на совершенно непонятном шипящем наречии. И что самое странное, слова как-то сами собой складываются в голове.

— Что твоя? — вопросительно наклонил голову бхут.

Гверн неопределённо провёл по груди.

— Ну, как же это сказать.... На мне что-нибудь было?

— Было, — охотно пояснил Белая Грива. — Ты был весь грязный. Очень грязный. Потом грязь смыло водой.

— М-м-м, — неопределённо промычал Гверн, лихорадочно пытаясь придумать хоть какое-то объяснение.

Хорошо, допустим это не сон. Тогда всё просто. Стражники особо утруждаться не стали. Раз валялся бездыханным, ясное дело, посчитали мёртвым. Одежду, небось, быстренько сбагрили старьёвщикам, а труп само собой скинули в канализацию. Наверно потом по холодку в бессознательном состоянии куда-то полз, полз, да так и приполз к этим. Но тогда возникают два вопроса. Откуда известна их речь, и почему они до сих пор не сожрали.... Хотя, какие тут два вопроса! Вопросов сотни! И самое главное, откуда эти разговорчивые зверушки сами тут взялись? В самом сердце Пресветлого города? Или это уже не город?

— А что там, э-э-э, снаружи?

— Известно что, — хмыкнул бхут. — Люди, человеки. Много людей. А ты что, хочешь на них посмотреть?

Машинально ощупав голову на предмет рогов, Гверн уклончиво пожал плечами.

— Ну, конечно хотелось бы взглянуть хоть одним глазком.

Интересный расклад. Снаружи у них значит люди-человеки. А перед ними получается вроде как свой, насквозь родной и рогатенький. Бред какой-то...

— Не, сейчас туда нельзя, — покачал головой Белая Грива. — Там ещё солнце, людей много. А когда людей много, это плохо, мы их не можем держать, они нас видят. Надо подождать, когда придёт ночь и люди уйдут. Ночью они совсем не видят. Вот тогда хорошо. Можно ходить далеко.

— Ладно, — согласился Гверн. — Ночь, так ночь. А долго...

— Тихо! — зашипел из угла крошечный бхут. — Они идут!

Белая Грива досадливо сморщил нос.

— Плохо как. Закройте его! — кивнул на Гверна. — Быстрее!

Бхуты расселись вокруг Первородного и закрыли глаза.

— А кто там идёт? — попытался подать голос Гверн, пытаясь понять причину переполоха.

— Молчи и не думай, если хочешь жить! — сердито шикнул Белая Грива.

Гверн послушно зажмурился.

Тут же появилось непонятное гнетущее чувство. Какой-то нарастающий гул в голове. Невероятно обострившийся слух уловил за стеной мерные шлепки множества ног по воде.

Туннель, точно! За стеной тот самый злосчастный туннель. Значит всё ещё под городом. А по воде шлёпают сапожищи тех самых послушников безропотно таскающих паланкин с важными храмовыми господами, как его там, брат...

— Ты сильно думаешь! — в отчаянии пискнула Мышка. — Молчи! Не думай! Они уже близко!

Гверн в волнении закусил губу.

Ага, пигалица, тебе-то легко сказать не думай. Да тут уже все мысли вскачь. Проще сразу головой о стену удариться...

Шаги раздались совсем рядом.

— Признаться, брат Эреман, не совсем пониманию, что от меня требуется. Как вам известно, я поставлен на сей скромный пост лишь для поддержания надлежащей чистоты и порядка. А тут поступает этот совершенно невообразимый циркуляр о розыске чернокнижника! Как? Каким образом? Они там наверху отдают себе отчёт, что мы здесь вращаемся в несколько иных, сугубо низменных и приземлённых сферах? Как они себе вообще это представляют? Я что, столь сведущ в чёрной магии?

— Понимаю вас, брат Илбрек и всем сердцем сочувствую, но вы и сами всё понимаете. Циркуляры магистра не обсуждаются. Для того я и придан к вам в усиление. Моя скромная миссия как раз и состоит в обнаружении всего подозрительного, а уж там привлекут совсем другие силы, если вы понимаете, о чём я.

— Понимаю, — уныло вздохнул собеседник. — Что ж, раз обед мы уже безнадёжно пропустили, давайте свернём и приступим к осмотру западного туннеля...

Шаги мерно удалились.

— У-ф-ф, — шумно выдохнул Белая Грива. — Всё, ушли.

Гверн открыл глаза.

— А часто они здесь так ходят?

— Бывает, — пожал плечами бхут. — Не бойся, обычные люди это не страшно. Страшно, когда среди них есть с красными мыслями. Вот их держать очень трудно. Они видят гораздо дальше.

— Гораздо дальше? Это как?

— Дальше чем дано людям, — терпеливо пояснил бхут. — Смотреть ведь можно не только глазами. Пройдут дни, и ты и сам это поймёшь.

Гверн не нашёлся с ответом.

Похоже, этот загадочный бхут и вправду видит перед собой ровню. И одна вещь в его рассуждениях здорово обнадёживает. Раз он так уверен, что впереди много дней, значит сожрать чужака они вовсе и не намерены.

— А-а-а.... А что мы будем делать дальше?

Малышня встрепенулась и с надеждой оглянулась на наставника.

Да, а что дальше? Первородный вроде бы и смирный, но все равно рядом с ним как-то.... Как-то не по себе.

— Давай не будем об этом сейчас, — нервно дёрнул щекой бхут. — Скоро придёт ночь, прогуляемся и поговорим. Идёт?

— Идёт, — легко согласился Гверн.

Прогуляться это хорошо. Для начала оглядеться, потом раздобыть какую-никакую одежонку, а потом фьють, ищи-свищи ветра в поле...

Глава 13

Мало-помалу едва уловимый шум наверху начал стихать. Грива закрыл глаза и сосредоточился, позволяя внутреннему взору свободно растекаться сквозь каменную толщу.

Почуяв что-то неладное, старая крыса легонько пискнула и юркнула в норку, забившись в самый глубокий отнорок. Ощущая невидимую угрозу, сморщила острый носик и тревожно принюхалась.

Не теряя привычной сосредоточенности, Грива невольно улыбнулся.

Какие хитрые создания. И с каждым поколением становятся всё умней и умней. А самые старые уже могут ощущать касание. И даже страшно подумать, что будет, если они смогут обучить этому молодых. Тогда всю семью ждёт скорая голодная смерть. И так уже с каждой ночью добычи становится всё меньше и меньше. И скоро наступит то время, когда надо будет решаться и покидать логово. Вот только куда и как? Из длинной норы так просто не выйти, снаружи людей не счесть, от всех не закроешься. Едва увидят, перебьют всех. Может Первородный что подскажет. Ведь его человеческая сущность из мира людей. Да, надо спросить. Но для начала надо разбудить...

Оглянулся на тихонько посапывающего чужака и нерешительно коснулся прохладной кожи. Руку тут же обожгло огнём.

Невольно поморщившись, Грива поспешно отдёрнул ладонь.

— Гверн, вставай. Ночь близко. Нам пора идти.

Первородный широко зевнул и потянулся, выгнув спину словно кошка.

— Пора, да? Что ж, пошли...

Прихватив тусклую гнилушку, Грива остановился перед выходом и вопросительно выгнул косматую бровь. Малёк опомнился и поспешно сдвинул в сторону тяжёлый камень.

— Мы с Гверном пройдёмся. Посматривай тут, — буркнул наставник, протискиваясь в дыру.

Гверн вылез следом и заинтересованно огляделся.

Да, не ошибся. Из полумрака выступила до боли знакомая грязная каменная кладка. И запах, который почему-то уже не показался таким тошнотворным. Повеяло десятком, нет, сотней незнакомых ароматов. От манящего солоноватого аромата свежей крови до отвратительно резкого запаха старого ржавого железа.

Не удержавшись, Гверн чихнул, поспешно зарывая рот ладонью.

— Тише, тише! — укоризненно шикнул Грива. — Нас же услышат!

— Прости, — Гверн ожесточённо потёр мокрый нос. — Просто тут всё такое...

— Ладно, идём, — прервал словоизлияния бхут. — Мне нужно кое-что тебе показать, — поднял гнилушку повыше, и ловко лавируя по скользким камням, скрылся в темноте.

Глянув вслед едва заметному огоньку, Гверн протёр глаза и недоверчиво оглядел грязные стены.

Странно. Со зрением точно что-то случилось. Пусть всё тусклое и серое, но видно хорошо. Наверно слишком долго пробыл в темноте. Узники тюрем рассказывали что-то подобное. Когда годами сидишь в тёмных застенках, начинаешь различать даже малейшие оттенки...

— Эй, ну ты где там? — послышался шёпот Гривы.

— Иду-иду! — оскальзываясь, заторопился Гверн.

Бхут уверенно повёл в темноту, время от времени чутко принюхиваясь к малейшему дуновению воздуха.

Перед очередным поворотом остановился и сокрушённо пробормотал:

— Плохо как. Там идёт человек. Правда, маленький. Половина.

Гверн недоверчиво прислушался.

— Маленький человек? Ребёнок что ли? Да с чего ты взял? Я ничего не слышу.

— Я не слышу, я вижу, — поморщился Грива. — Жаль по-другому никак не пройти. Ладно, пошли, только тихо, — запрятал гнилушку под мышкой.

Гверн двинулся следом, лихорадочно соображая.

Если бхут ничего не перепутал, наверно по подземельям шляется какой-нибудь слишком любопытный пацан. То ли заблудился, то ли по делу. Сам таким в детстве был. Вечно с дружбанами лезли куда не надо...

Яркая отчётливо видная цепочка следов появилась за поворотом.

Гверн присел и недоверчиво потрогал светящийся отпечаток.

— Что это?

Бхут повернулся и безразлично пожал плечами.

— След. Я же говорил. Тот маленький человек прошёл.

— Я вижу что след. Почему он светится? — ошарашено поднял голову Гверн.

— Не знаю. Так должно. Человечьи следы всегда светятся, — терпеливо пояснил бхут. — Идём, нам нужно его обойти.

Уже мало чего понимая, Гверн машинально оглянулся.

— А-а-а.... А почему тогда наш... Мои не светятся?

— Известно почему. Потому что ты не человек.

— Да? А кто? — упавшим голосом поинтересовался Гверн.

— Известно кто, — хмыкнул бхут. — Ты Первородный.

— Перво...Кто?

— Пер-во-род-ный, — по слогам повторил бхут. — Всё, не приставай. Мы и так опаздываем.

В полном молчании Гверн последовал за мохнатой спиной, мучительно пытаясь припомнить, что же произошло. Ведь тогда в том зале точно что-то произошло. Но почему? Что? Что такого могло произойти, что нечисть стала принимать за своего?

— Стой, — поднял руку бхут. — Сейчас он появится, — закрыл глаза и заметно напрягся.

Яркий свет фонаря заставил невольно зажмуриться. Из дыры в стене появился карлик. Настороженно оглядевшись, спустился по шаткой складной лесенке. Приподнял мешок и, тяжело пыхтя, полез обратно.

— Пошли, — шепнул Грива. — Только тихо.

Ступая, как можно тише, Гверн прокрался мимо светящейся дыры. Не удержавшись, заглянул внутрь. Подсвечивая фонарём, карлик любовался какой-то безделушкой.

Под ногами предательски хлюпнуло.

Карлик мигом выхватил нож и высунулся из дыры.

— Кто здесь?

Гверн растеряно замер.

Подсветив фонарём, карлик злобно осклабился.

— А-а-а, вот вы кто! Кошки... Проклятые кошки, — порылся под ногами и швырнул камнем. — А ну пошли прочь, мерзкие твари!

Гверн едва успел увернуться.

— Бежим! — шепнул бхут.

Пробежав несколько поворотов, тяжело дыша, Гверн прислонился к стене. Бхут молча присел рядом на корточки.

— Что.... Как ты это сделал? — жадно хватая ртом воздух, выпалил Гверн.

— Что именно? — повернулся бхут.

— Ну, кошки. Почему он нас принял за кошек?

Грива широко улыбнулся.

— Почему, почему. Потому что я так захотел.

— И меня.... Тьфу, то есть, ты и мне можешь показаться кошкой?

— Тебе нет, — посерьезнел бхут. — Ты же Первородный. Ты видишь суть вещей. Только людям.

— Вот оно что, — пробормотал Гверн.

Теперь понятно, кого на самом деле видел тогда в туннеле. А ещё как деревенский дурачок всё удивлялся, куда подевались все крысы.

— Ну что, отдохнул? Пошли, — заторопился Грива.

Гверн вздохнул и неохотно оторвался от стены.

Ага, отдохнул. Может кое-кому это дело и привычное, а тут как-то не очень носиться голышом впотьмах, каждый миг ожидая какой-нибудь пакости.

— Честно говоря, не особо. А куда мы так спешим?

— Увидишь. Осталось недалеко, — ускорил шаг бхут.

Через сотню шагов послышался шум воды. Повеяло свежим ветерком. Показался тёмный провал с редкими огоньками первых звёзд.

— Это что, выход что ли? — задыхаясь от радости, Гверн вырвался вперёд и тут же попятился. В глубине разума что-то взвыло о жуткой опасности.

— Стоп, — судорожно сглотнул Гверн. — Не знаю, но тут что-то не так...

— А-а-а, ты тоже чувствуешь это? — печально глянул Грива. — Да, это выход. Вот только выйти нельзя. Гляди...

Выдрал с бока клок шерсти и поднял проплывающую палочку. Тщательно намотал шерстинки на древко и, вытянув в руке словно шпагу, осторожно, мелкими шажками начал приближаться к манящему выходу.

Край палочки вспыхнул синеватым огоньком.

— Видишь? — не поворачивая головы, поинтересовался бхут.

— Вижу, — зачарованно прошептал Гверн.

Да это же ловушка! Самая настоящая магическая ловушка видимая без всяких ангаманских тараканов.

— Это хорошо. А теперь смотри дальше! — Грива широко размахнулся и метнул палку в провал.

Полыхнула яркая вспышка. Оставляя сизый дымок, крошечные угольки с печальным шипеньем ссыпались в воду.

— Вот так...

Горестно вздохнув, бхут развернулся и уселся на выступ камня.

— Вот потому мы и сидим в этой норе как крысы...

Тоскливо глянув на такое недоступное звёздное небо, Гверн присел рядом и осторожно заметил:

— Но ведь.... Кроме этого наверно есть и другие выходы?

Грива медленно втянул носом воздух.

— Да, есть. Даже целых три. В двух из них, как и в этом, никак не пройти. А в третьем, — отвернулся и глухо продолжил:

— А в третьем погибла Лисичка...

— Лисичка?

— Да, так звали её, — грустно улыбнулся Грива. — Когда-то давным-давно люди поймали нас. Бросили в нору какую-то штуку, из которой шёл дым. Мы едва-едва смогли выползти. Потом нас окружили железом и привезли в место с колючими стенами. Многие мои братья и сёстры так и не смогли проснуться от того дыма. Люди в железе потыкали их железными палками и бросили вниз в чёрную дыру, в воду. Я тоже притворился мёртвым. Меня тыкнули острой палкой, но я стерпел и не шевельнулся. Так я и стал свободен. Потом я нашёл Лисичку и других, кто смог очнуться. Так появилась наша семья.

— Так это вся малышня все твои дети? — понимающе глянул Гверн.

— Мои, и других, — грустно улыбнулся Грива. — Прошло много ночей, и я остался один самый старший. Поэтому теперь они все мои. Я очень стар, шерсть моя поседела, и скоро и я не смогу открыть глаз. И мне очень страшно. Не за себя, за них. Они не смогут здесь вырасти, понимаешь?

— Понимаю, — пробормотал Гверн. — Я бы тоже...

-Вот почему я и привёл тебя сюда, — продолжил Грива. — Ты Первородный, ты был в мире людей и можешь найти другой путь.

-Ну я... Э-э-э... Путь куда?

— Туда, наружу, — с надеждой поднял взгляд Грива. — Куда угодно, лишь бы подальше от людей! Поможешь?

Гверн облизнул пересохшие губы и задумчиво оглянулся на выход.

Помощники, да ещё видящие человека сквозь стены, точно не помешают. Хоть бхуты, хоть каменные упыри, лишь бы как можно быстрей убраться из города. Но осторожно. Для магов уже всё равно вроде как мёртв, а вот ребятам из шайки Железного Урнаха на глаза лучше не попадаться. Не зря ведь тогда мастер Крунд так ухмылялся, дескать, ещё неизвестно, к кому лучше в руки попасть. Тот коротышка Ройгу наверняка уже все приметы растрезвонил нужным людям. Так что уходить надо срочно. Но не голышом. И тайничок того карлика придётся как нельзя кстати....

— Так значит, уйти подальше от людей, говоришь? Думаю, да, сможем. Но для начала нам надо вернуться и найти того карлика.

— Кого?

— Карлик. Так зовут того маленького человека.

— Ты что, его знаешь? — удивлённо глянул Грива.

— Нет. Не знаю, и знать не хочу. Но поверь мне, то, что он там прячет, нам может очень здорово пригодиться там, наверху. Так что, идём?

— Идём, — легко поднялся Грива.

Глава 14

Мельком глянув на уходящую в темноту цепочку следов, Гверн невольно улыбнулся.

Здорово. Вот что-что, а в одном теперь можно быть точно уверенным, какой дорогой карлик сюда пришёл, такой и ушёл. И пройти по его следам будет раз плюнуть. Да будь раньше такое колдовское зрение, легко бы заткнул за пояс самого лучшего следопыта. А уж про всякие тайники и говорить не приходится. Всё как на ладони.

— Где-то здесь.

Бхут тщательно обнюхал стену и уверенно ткнул заскорузлым когтем в чуть выступающую крупную глыбу.

— Вот, это здесь. Только камень сдвинуть надо.

— Надо, — задумчиво согласился Гверн. — Вот только ещё бы угадать как.

Оглядев густо заляпанную светящимися отпечатками кладку, выбрал самое большое пятно.

— Эх, была не была! — вдавил большой палец.

За стеной что-то тихо зашуршало. Камень лёгко ушёл внутрь.

— Х-м-м, неплохо, похоже противовес...

— Что? — озадаченно глянул Грива.

— Неважно, — отмахнулся Гверн, протискиваясь внутрь. — Э-э-э, будь добр, свет подай...

В призрачном зеленоватом полумраке показалась крохотная пещерка, заваленная всяким барахлом.

Скрежетнув когтями, бхут вскарабкался на ржавый сундук и брезгливо сморщил нос.

— Людьми пахнет. Зачем нам всё это?

— Ну как тебе объяснить, — Гверн поднял гнилушку повыше, присматриваясь к скарбу. — Всё, конечно, не зачем, но некоторые штуковины могут здорово пригодиться.... Да вот хотя бы даже вот эта, — отставил гнилушку и потянул на себя промасленный кожаный свёрток.

Обычно лихой люд оставляет так на хранение тщательно смазанное дорогое оружие.

— А что это? — бхут соскочил с сундука и заинтересовано принюхался. — Фу! Плохо пахнет! — брезгливо скривился. — Железом!

— Угадал, — улыбнулся Гверн.

Развернул свёрток и восхищённо ахнул:

— Ах ты ж карлик, хитрый жук!

Не обращая внимания на вытаращенные глаза бхута, восторженно выхватил из ножен дорогущий клинок ангаманской работы.

— Вот это вещь! — залюбовался точёной рукояткой из слоновой кости.

— Это плохая вещь! — фыркнул Грива. — Знал бы ты, скольких моих собратьев такая убила.

— Ну что тебе сказать, — Гверн придирчиво провёл лезвием по ногтю, проверяя на остроту. — Как видишь, у людей когтей нет, поэтому убивают, чем могут.

— Это верно, — бхут горделиво растопырил мощную пятерню, когтям которой, наверно позавидовала бы даже росомаха. — У них даже шерсти нет.

— Поверь мне, у некоторых очень даже есть, — хмыкнул Гверн, невольно вспомнив суровых чрезмерно заросших горцев далёкого северного королевства. — Это просто ты ещё людей видел маловато.

— Маловато, — согласился Грива. — Лучше бы с ними вообще не встречаться.

— Да уж, — поджал губы Гверн, невольно вспомнив крик сожжённого заживо каторжника.

Да какие это люди. Хуже зверей. Это сколько надо в душе похоронить, чтобы вот так с живым человеком...

— Ладно, — тяжело вздохнул Гверн. — Плохая эта вещь, или не плохая, но с когтями у меня тоже плоховато, поэтому пригодится, — перекинул кожаную тесёмку через плечо.

— Ты будешь ей убивать людей?— пытливо глянул в глаза бхут.

— Как тебе сказать, — дёрнул щекой Гверн. — Буду. Если придётся.

Конечно не хотелось бы брать на себя кровь, но если придётся выбирать, то деваться некуда. Ребята из шайки Урнаха уж точно колебаться не будут.

— Так значит это и есть та вещь, за которой мы сюда шли? — уточнил Грива. — Нам пора возвращаться.

— Чуть погоди. Надо ещё поискать, — Гверн торопливо потянул на себя тугой тюк и наискось чиркнул клинком.

Тугая ткань с хрустом распалась, вывалив ворох разномастной одежды и обуви.

— Да, богато...

Гверн наугад примерил пышные панталоны и удручённо пробормотал:

— Вот ведь барыги, тащат всякую дрянь!

— Это что, кровь?

Бхут заинтересовано выдернул красное женское платье и, попробовав на зуб, с отвращением сплюнул.

— Тьфу! Даже не жуётся. И зачем всё это людям?

— Ну как тебе сказать, — Гверн накинул зелёный камзол и поёрзал плечами. — Вот зачем. Это называется одежда.

— Как?

— О-деж-да. Её одевают, когда холодно, ну и ещё много для чего, — Гверн между делом натянул сапоги.

— Когда холодно? — Грива заинтересованно поднял розовый женский чепец и завертел в руках.

— Не, это одевают на голову. Дай я тебе покажу, — изо всех сил стараясь не рассмеяться, Гверн нахлобучил чепец между рогов и завязал тесёмки под подбородком.— А? Видал! Красота!

Бхут неуверенно ощупал затылок.

— Х-м-м.... Да, так тепло.

— Вот и носи.

Не обращая больше внимания на бхута, примеряющего на себя другие яркие детали женского гардероба, Гверн занялся остальными тюками.

Вскоре чутьё не подвело. В ворохе старинной посуды показался маленький потёртый ларец.

— Так-так...

Подсунув под крышку кончик клинка, Гверн чуть повернул лезвие. Дерево глухо хрустнуло.

Гверн поднажал и откинул крышку.

— Вот же жук! — восхищённо ахнул, не в силах отвести взгляд от тусклого золотого блеска.

-Что там? — подскочил бхут.

— Пока не уверен.

Гверн взял монету покрупнее и недоверчиво попробовал на зуб. Карлики ещё те умельцы. Бывало и не такое людям втюхивали.

— Дай и мне тоже, — бхут решительно схватил монету и сунул в рот. Хрустнув зубами, вытаращил глаза и закашлялся.

-Что за дрянь?

— Ты что, это проглотил? — ахнул Гверн.

— Да, — прохрипел Грива.

— Но это же нельзя есть!

Бхут громко икнул и схватился за горло.

— Но ты же ел!

Гверн тяжело вздохнул.

— Послушай. Если я что-то попробовал на зуб, это ещё не означает, что я хочу это съесть. Это понятно?

— Понятно, — Грива задрал голову, судорожно сглотнув. — Тогда если это нельзя есть, зачем тебе это?

— Зачем?

Гверн подобрал рубаху и ссыпал золото, туго затянув рукава.

— Затем, что это здорово пригодится в мире людей. Всё, уходим отсюда, — закинул звякнувший узелок за плечо.

Пропустив бхута вперёд, ткнул клинком в противовес и поспешно протиснулся в дыру. Камень с глухим стуком встал на место.

— Ловко как, — восхитился Грива. — И закрывать не нужно.

— Теперь самое главное, чтобы он нас не нашёл, — Гверн озабоченно огляделся. — Между нами говоря, эти ребята хоть и маленькие, но очень пакостные.

Грива презрительно скривился.

— Не, не найдет. Таких как он я и пятерых могу удержать.

— Надеюсь, тьфу-тьфу, до пятерых не дойдёт. Так что, уходим?

— Уходим.

Глава 15

С усилием подрезав клинком мешающий старый корень, Гверн подлез под обрубок и протиснулся в дыру. Кафтан на животе глухо треснул.

— Вот проклятье! Дрянь, а не ткань!

Бхуты позади пугливо замерли.

— Слушай, Грива,— торопливо шепнул Гверн. — Глянь, никого там наверху случайно не принесло?

На переносице мигом возникло знакомое чувство щекотки. Как каждый раз, когда бхуты начинают вглядываться в невидимое.

— Не, людей нет, — с некоторым сожалением отозвался Грива. — Есть пара молоденьких крысят, но в норе далеко, не достать. Жаль как, жирненькие, вкусненькие!

— Да уж, — пробормотал Гверн, как можно тише протискиваясь в узкий лаз. — Вкуснотища просто неописуемая...

Кто о чём, а вшивый о бане. А тут не хватало ещё на выходе нарваться на стражу. Крыть будет нечем. Сразу за шкирку и в кутузку, а потом разбираться. И это правильно. Честному человеку под землёй в полночь делать нечего. А если к тому же он шастает в подземельях без фонаря, тут даже самому тупому стражнику всё яснее некуда. Чернокнижник как есть. В костёр сразу и без разговоров. Интересно только, как из всей этой ситуации выкручивается карлик. Ведь судя по устойчивому кислому запашку, не раз пользовался этим лазом, и даже не два. Шастает с барахлом как у себя дома. А стражники наверняка в доле, дело ясное...

Выпихнув наружу слежавшийся ворох старой соломы и прелых листьев, Гверн осторожно высунул голову из-под мощного корня и огляделся.

Наверху под лёгким ночным ветерком тихонько шелестела резная листва старого вяза. Старая улочка с домами развалюхами уходила вдаль к ярко освещённой городской стене. Где-то далеко, заглушая треск цикад, лениво потявкивали собаки.

Оставив на потом лихорадочную попытку припомнить место, Гверн вылез из норы и торопливо шепнул в тёмный провал.

— Эй, Грива! Тут нет никого, вылезайте!

Из темноты одна за другой бесшумно появились три коренастые серые тени. Грива потёр нос и шумно принюхался.

— Плохо. Людей очень много.

— И собак, — быстро шепнул Коготь, неуверенно оглядываясь.

Подрагивая от волнения, Клык промолчал, стараясь держаться поближе к норе. Так далеко заходить в мир людей ещё не приходилось.

— А чего вы хотели? — как можно безразличнее пожал плечами Гверн. — Да много. И людей и собак. Они здесь живут и это их мир. И если вы всё ещё хотите отсюда сбежать, нам придётся через всех них пройти.

— Хорошо, — сухо поджал губы Грива. — Ты старший. Веди нас.

— Идём. Вы только не бойтесь и не отставайте, — шепнул Гверн.

В надежде, что это может успокоить чересчур нервно двигающих носами бхутов, веско добавил:

— На самом деле, это всё дневной запах. Ночью людей здесь не так уж и много, как вам кажется. Всё, идите за мной! — пригнулся и крадучись двинулся вдоль покосившейся изгороди.

Встречный ветерок приятно охолодил лицо. Невероятно обострившееся чутьё уловило резкий неприятный запах. Судя по встречному ветерку, где-то впереди должны быть кожевенные мастерские. И это только на руку. Мастеровые ночью не шатаются...

— Раз красотка молодая! — рёв откуда-то снизу заставил судорожно схватиться за нож.

— Что это? — шепнул Грива, успокаивающе приобняв испуганно озирающихся отпрысков.

— Вообще-то это вы мне должны сказать, — хмыкнул Гверн. — Как вы втроём все такие зоркие ухитрились проворонить всего одного человека.

— Вечерком одна гуляя! — вдохновенно продолжил хриплый бас.

— Но я не чувствую никакого человека! — горячим шёпотом запротестовал Грива.

— Здрасьте, вот тебе и приплыли, — вздохнул Гверн.

— Что?

— Я говорю, не двигайтесь, я сейчас разберусь, — наконец приметив измятую траву, Гверн решительно направился к канаве.

— К быстрой речке подошла, и на травку прилегла! — раскатистое эхо отразилось от стен.

Невольно поморщившись от бьющего в нос резкого сивушного аромата, Гверн присел на корточки, с усмешкой разглядывая вдохновенно горланящего на луну забулдыгу.

— Вечер добрый, приятель. Всё поёшь?

— Ик.... Пью.... Пою, — широкое курносое лицо расплылось в добродушной улыбке. — Выпьешь со мной, друг? — воздел в небо булькнувшую бутыль.

— Премного благодарен, но пока воздержусь, — улыбнулся Гверн. — А скажи мне любезнейший, ты часом не оттуда, не из храма? — кивнул назад.

Конечно в дымину пьяный маг в канаве это полнейший бред, но в жизни бывает всякое. Ведь бхуты почему-то его не почуяли.

— Кто, я? Из храма? — захохотал выпивоха. — Ну ты и загнул! Ой, гляди, к тебе коза пришла! — умильно улыбнулся. — Твоя что ли?

— Коза? — покосился назад Гверн.

Грива заинтересованно заглянул через плечо.

— Странно. И вправду человек...

— Кажется, я сказал вам дожидаться меня там, — тихонько процедил сквозь зубы Гверн.

— Прости, — виновато спрятался за спину Грива. — Просто он так странно думает. Как не человек. Потому мы его и не заметили.

— Гы! — осклабился пьянчуга. — Гляди-ка, коза козой, а рычит что твоя собака!

— Так рычит, потому что не коза, а козёл, — вдохновенно поправил Гверн. — Ангаманской породы. Никакой справы с ним нет. Вот, на рынок веду, авось кому и продам скотинку-то...

— Это праль-на! Р-р-аз красотка молодая! Вечерком одна гуляя...

Запнувшись на полуслове, пьянчужка откинул назад голову и раскатисто захрапел.

— Вот оно что, — задумчиво пробормотал Гверн. — Выходит не зря пьяным всякое мерещится...

— Что? — озадаченно шепнул Грива.

— Я говорю, не действуют на него все эти ваши штучки, — Гверн назидательно постучал по лбу. — Между прочим, он видел тебя не кошкой, а так как ты есть. Даже с рогами.

— С рогами? — озадаченно сморгнул Грива. — А почему же он тогда меня не убил?

— Почему, почему. Потому что он так набрался, что спутал тебя с козой, — усмехнулся Гверн.

— Набрался?

— Ну то есть напился одной знатной дряни, после которой человек становится дурной, — поморщился Гверн. — Чуешь, как от него пахнет?

— Чую. Очень злит. И ещё его хочется укусить, — признался Грива.

— Вот и запомни. Если почуешь от человека точно такой же запах, значит он тебя всё равно видит, сколько бы ты не пыжился предстать перед ним кошкой.

Грива озабоченно принюхался.

— Это плохо. И много таких как он?

— Бывает, — не стал распространяться Гверн. — Но теперь мы хотя бы постараемся их избежать. Эй, вы! Идёмте! — махнул остальным.

— А мы успеем вернуться? — заторопился следом Грива. — Ночь уже посредине.

— Успеем,— отмахнулся Гверн. — Нам только вон до той стены и обратно.

— А что там?

— Ничего. Разнюхаем что там да как.

— А-а-а...

Быстро миновав пустынные ремесленные улочки, выскочили к жилой части. Издалека уловив мерную поступь стражи, Гверн озабоченно повернулся.

— Слышите?

— Слышим, — угрюмо подтвердил Грива. — Что делать будем?

— Ничего. Прятаться. Если что, сделаешь нас кошками.

— Угу, легко сказать. А если они тоже набрались той дряни, тогда как?

— Это вряд ли, — Гверн невольно восхитился, насколько быстро бхут схватывает суть дела. — С них тогда старший голову снимет.

— Ну-ну, тебе видней, — буркнул Грива. — Где прятаться будем?

— А вон, — Гверн кивнул на приоткрытую подворотню. — Чуешь кого-нибудь там?

Грива напрягся и закатил глаза.

— Чую. Двое людей, старые, спят. И большая лошадь. Свесила голову, тоже спит.

— Люди спят где, рядом с лошадью? — мучительно пытаясь подобрать замену слова двор, Гверн опасливо оглянулся, прислушиваясь к неумолимо приближающимся гулким шагам.

— Нет. Люди за стеной, а лошадь дальше.

— У-ф-ф, — облегчённо выдохнул Гверн. — Тогда за мной!

На всякий случай придержав скрипучую створку, пропустил бхутов во двор и юркнул следом. В нос ударил ни с чем не сравнимый аромат свежескошенной травы.

— Так, туда все, быстро! — бросился к копне сена на телеге.

Бхуты ловко нырнули в траву и притихли. Набросив на себя здоровенный колючий пучок, Гверн по старой привычке прихватил зубами травинку и с затаённой надеждой взглянул на звёздное небо.

Красиво как. Сотни и тысячи, маленькие, большие, светят, переливаются. Раньше ведь никогда такого не замечал. Звёзды они и звёзды. А тут будто в первый раз. Наверно потому, что давно уже попрощался с жизнью. Как-то видится всё по-другому. Да и думается иначе. Как будто жизнь начал заново. Вот бы задумка получилась. Удрать из города, бросить всё, забиться куда-нибудь подальше в глушь, и никогда в жизни больше...

Непонятная нарастающая тревога заставила судорожно сжаться. Внутренний взор показал странную картинку. Что-то ищущее и колючее двигалось по улице, испуская вокруг яркие синеватые лучики, пытливо ощупывая каждый встречный дом, каждый камушек.

Гверн неверяще замер. Ведь когда-то точно видел нечто подобное. Да, легендарное Око Меара. И рядом были не бхуты, а другие, не менее кошмарные существа. Горгульи, кажется. Да-да, точно, горгульи. И сам Азарог, с ещё целой рукой...

Синеватый лучик коснулся верха копны и плавно двинулся вниз.

Гверн выдохнул и затаил дыхание. Похоже, маги упорно ищут кого-то из адептов Тьмы, раз снова задействовали древнейший артефакт. Но вещь уже настоль древняя, что знающий человек уйдёт от неё на раз.

Гверн расслабился и погасил все мысли, растворяясь в пространстве.

Нет. Здесь никого нет, только вечные звёзды и темнота. Только звёзды и темнота...

За воротами послышалась тяжёлая гулкая поступь, эхом отдающаяся от стен.

— Стой! Смотрите ребята, вроде разгорается, нет? — вопросил хриплый бас.

— А пёс её эту штуковину знает, — неуверенно возразил кто-то. — По-моему она так и сразу светилась. Помнится, мастер Крунд говорил, что на этого чернокнижника она полыхнёт почище любого факела.

— Ну да, вроде так. Говорил. Ладно, ребята, потопали дальше. Скорей бы уж утро что ли...

Когда шаги затихли, Грива тихонько коснулся руки Первородного. Невольно дёрнувшись от жгучего укола, тихонько шепнул:

— Спасибо тебе. Уж прикрыл, так прикрыл. Даже дышать легче стало.

— Э-э-э, я.... Прикрыл? — растеряно сморгнул Гверн.

— Ну да. Мы ведь тоже почувствовали эту светящуюся колючку. Сдавило так, думал уж всё. А тут ты, разлил вокруг темноту и покой. Так хорошо стало, легко. Да вон, глянь на них, — Грива с усмешкой кивнул на беззаботно посапывающую малышню. — Они не спали так уже давным-давно.

— Да, жалко будить, — пробормотал Гверн. — Но...

-Да-да, я помню, — вздохнул Грива. — Ты хотел узнать, можем ли мы подойти к той стене. Эй вы, сони! Просыпайтесь!

Редкие полуночные городские гуляки если и обратили внимание на спешащих куда-то дородных серых котов, то не придали этому никакого значения. Лишь только собаки пугливо поджимали хвосты и старались побыстрее убраться с дороги, насторожено принюхиваясь вслед. Облаять свирепую древнюю мощь не хватило духу ни одной, даже самой глупой шавке. Слишком хорошо было вбито в собачью память, чем заканчиваются подобные встречи. Даже вечно прожорливые вороны и те брезговали потом склевать иссушенные останки.

Не доходя до городских врат шагов пятьдесят, Гверн остановился, дожидаясь приотставших бхутов.

— Ну что, чувствуете что-нибудь?

Грива уклончиво пожал плечами.

— Да так. Разлито тут вокруг что-то такое липкое, как паутина. Дышать плохо.

— Паутина, говоришь? — Гверн задумчиво оглянулся на неторопливо прохаживающихся стражников у ворот.

Конечно было бы неплохо подойти к ним как можно ближе. Но четверо целеустремлённо вышагивающих к воротам котов наверняка привлекут внимание. Стражи ведь тоже не совсем идиоты. Тем более все и так с ног сбились, разыскивая какого-то беглого чернокнижника. Так что вначале стрельнут, а потом будут разбираться. Нет, тут надо придумать что-то такое, чтобы ребятам даже и в голову не пришло хвататься за арбалеты. Только вот что...

— Слушай, Грива. А ты случайно не запомнил лицо того забулдыги?

— Кого-кого? — озадаченно сморгнул бхут.

— Ну, того человека в канаве.

— А-а-а, да, помню. А что?

— Ничего. Просто я подумал, раз ты так легко можешь показать нас кошками, сможешь ли ты показать меня тем человеком?

— Вот оно что, — Грива задумчиво погладил правый рог. — Да смогу, пожалуй. А тебе зачем?

— А затем, чтобы те люди не схватились за оружие, — кивнул на стражников Гверн. — Ты ведь наверняка знаешь, что они могут вытворять теми штуками, что у них в руках?

— Знаю, — вздохнул Грива. — Щёлк-щёлк, и тебя нет.

— Вот-вот. А тут они сразу увидят, что человек здорово набрался. А раз набрался, то какой с него толк, разве что посмеются. Ну так что, сможешь или нет?

— Смогу, — Грива закатил глаза и мелко-мелко задрожал.

— Отлично. Пусть кто-нибудь один из вас идёт за мной в виде кошки. И самое главное, чего бы я ни делал, молчите и ничему не удивляйтесь.

Ощутив привычное жжение в переносице, Гверн подхватил разбитую бутыль и шатающейся походкой направился к воротам.

— Р-р-аз красотка молодая! Вечерком одна гуляя...

Стражи насторожено обернулись и наставили арбалеты.

— А ну стой!

— К быстрой речке подошла, и на травку прилегла! — неуклюже спотыкаясь на каждом шагу, Гверн ударился в стену шагах в десяти от стражников. — О-п-п-а! — выронил бутылку и ошалело огляделся. — Где это я?

Стражники дружно заржали.

— Вот ведь нажрался, скотина! Уже и стены ему нипочём!

Гверн пьяно заулыбался.

— А-а-а, р-р-ребята! Как же я вас всех люблю! — распростёр объятия и побрёл к гогочущим стражникам.

Неожиданное ощущение лёгкого жжения заставило невольно поморщиться, но за пьяной улыбкой вышло вполне естественно. Похоже, где-то рядом таится очередная магическая штуковина. Жжётся, но терпимо, пройти можно, раз внутреннее чутьё молчит.

— Ты у южных врат, дружок, — опустив арбалет, старший страж шагнул навстречу. — Ступай-ка лучше домой, проспись хорошенько.

— О как! — Гверн растеряно огляделся. — У южных врат? И как я сюда попал? — мучительно сжал виски.

Не обращая внимания на новый врыв хохота, удручённо пробормотал:

— Проклятье, куда же я шёл? А-а-а! Вот же! Кота! Кота своего искал проклятущего! Р-р-ребята! Вы кота моего тут не видели? — умоляюще оглядел гогочущих гвардейцев. — Мурт! Серый такой, толстый! — широко развёл руки. — Вот такенный!

— Вон он, твой кот, — вытерев раскрасневшееся лицо, старший кивнул куда-то вбок. — Ходит вокруг тебя кругами.

— Да? — радостно осклабился Гверн. — О, Муртик! Вот ты где! — подхватил на руки ошалелого ничего не понимающего Клыка. — Моя кисуля!

Наклонился к уху бхута и шепнул:

— А сейчас ты вырываешься из моих рук и со всех ног бежишь к Гриве. Всё, пошёл!

Клык с неожиданной быстротой сиганул в воздух и задал отчаянного стрекача.

— Ой, Муртик! — спотыкаясь, кинулся вслед Гверн. — Котик мой! Постой, куда же ты!

За спиной раздался дружный взрыв хохота. Поравнявшись с Гривой, Гверн торопливо шепнул:

— Всё, уходим отсюда. Вы всё теми же кошками, я тем человеком...

Быстро миновали безлюдные ремесленные улочки. Тяжело дыша, Гверн подбежал к спасительной норе и остановился.

— Всё, постойте, дайте хоть чуть отдышаться.

Бхуты послушно замерли.

— Из людей тут рядом никого? — справившись с дыханием, осведомился Гверн.

— Никого, — подтвердил Грива. — Так что, ты увидел там то, зачем шёл?

— Увидел, — кивнул Гверн. — Малость пощипывает, конечно, но терпимо. Мне больше интересно, что там почувствовали вы. Клык, что думаешь? Ты ведь был ближе всех. Пройти сможете?

Клык неуверенно глянул на наставника.

— Ну, чего молчишь? — подбодрил Грива. — Говори, как было.

— Щиплется там, — шмыгнул носом Клык. — Хорошо так, как пчёлы. Я уж думал, не выдержу, пока он с людьми говорил.

— Да, пчёлы это штука кусачая, — хмыкнул Гверн. — А я-то всё думал, чего ты так тогда драпанул. На кота вышло не очень похоже.

— Не совсем так, — смущённо глянул Клык. — Быстро бежал я не поэтому. Пчёлы меня кусали, и не раз. Просто у тебя на руках долго усидеть невозможно.

— Это почему? — опешил Гверн.

Клык пожал плечами.

— Так больно же. Ты ведь тоже щиплешься.

— Я?

— Ну да. На то ты и Первородный, — пояснил Грива.

Гверн растеряно глянул на ладони и недоверчиво прикоснулся к щеке.

— Да вроде нет. Рука как рука. Сдаётся мне, чего-то вы ребята не так понимаете.

Грива снисходительно усмехнулся.

— Тебе-то конечно нет. Где это видано, чтобы Первородный сам себя смог ужалить.

— Погоди, ты хочешь сказать...

— Да. Вот потому-то мы все и стараемся не прикасаться к тебе без крайней на то нужды. Вольно, или невольно, но ты всегда забираешь частичку силы. Что, не веришь? — пытливо глянул Грива. — Вот сколько ночей ты уже не ел?

— Ночей? — растерялся Гверн. — Честно сказать, даже не знаю. Много...

А ведь действительно. Не ел уже давно. И почему-то не очень хочется. Вернее, не хочется совсем.

— Вот, — назидательно поднял коготь вверх Грива. — Много. Думаешь, это просто так?

— Я... Я не знаю, — растеряно пробормотал Гверн.

Голова пошла кругом. Похоже, там, в магическом храме, произошло что-то странное. Только вот знать бы что. И уж точно, что эти новые чувства и чужие воспоминания появились не просто так. Какой-то маг промахнулся с колдовством, не иначе...

— Ладно, не буду больше смущать твой разум, — махнул рукой Грива. — Ты вот лучше скажи, как мы там все выходить будем? Люди очень хитры и умны. Когда к ним пойдёт много кошек, они сразу обо всём догадаются.

— Догадаются, говоришь? — Гверн задумчиво оглянулся на далёкие ворота. — Да, могут. Но в этот раз обойдёмся без всяких кошек.

— Без кошек? — удивлённо вскинулся Грива. — Это как?

Гверн усмехнулся и наклонился к норе.

— Как-как. Идёмте, сейчас всё расскажу. Есть у меня одна хорошая мысль...

Глава 16

Щурясь от яркого полуденного солнца, Гверн поправил сползающую на глаза широкополую соломенную шляпу и озабочено оглянулся. Всё-таки бхуты и день понятия несовместимые. Да и жарко к тому же опять как назло. Утерпят ли?

Воровато глянув по сторонам, торопливо шепнул:

— Эй, Грива, как вы там?

— Хорошо. Тепло, — донёсся сдавленный рык.

Копна сена даже не пошелохнулась. И даже бабочка, столь легкомысленно присевшая отдохнуть на сухую травинку, нисколько не заподозрила, что внизу притаилось с десяток самых кошмарных и свирепых ночных существ.

— Вот и чудно.

Придав лицу скучающее сонное выражение, Гверн легонько хлестнул лошадку.

— Но, старушка, пошла!

Золото карлика здорово пригодилось, когда уже поутру посетил знакомый дворик и, не скупясь от души, отдал целых семь золотых. Старик даже потерял дар речи, когда услышал сумму. Пришлось вмешаться дородной супруге.

Уперев руки в боки, сердито вопросила ошалелого старика:

— Ты либо оглох с утра, старый хрыч? Господин даёт целых пять золотых за нашу клячу в придачу с телегой!

— Я...Э-э-э...

Дед растеряно сморгнул, очевидно, думая, что это всё какая-то шутка.

— И вот тебе ещё один, чтобы ты сразу забыл о нашем разговоре, — Гверн с размаху вложил в сморщенную старческую ладонь шесть тяжёлых кругляшей.

Старик дёрнулся как от укола и поспешно отдёрнул руку.

— Да-да, уже всё забыл-забыл...

На лице супруги отразилась бурная внутренняя борьба. Покосившись на увесистый кошель с золотом, и решив, что чудной утренний гость явно малость не в себе, почти пропела медовым голоском:

— А может добрый господин возьмёт ещё и курочек? Возьмите, не погнушайтесь, вон они у нас все какие хорошие, жирненькие, прямо одна к одной!

— Курочек.... Да, можно, давайте с пяток, — благосклонно махнул рукой Гверн. — Пригодится.

Правда, потом смотреть, как бхуты уплетают еду, не стал. Слишком уж тяжело на душе. И так с самого детства, когда впервые увидел, как рубят головы курам. Но дорога впереди дальняя, хочешь, не хочешь, а бхутам тоже надо что-то есть. Потребуется вся их магическая сила. Не всё же одними крысами питаться. А то так того и гляди с голодухи на людей перекинутся.

— Давай следующий, — щурясь от яркого солнца, стражник лениво махнул впереди стоящей телеге.

Стараясь унять тревогу, Гверн украдкой покосился по сторонам.

Вроде бы всё тихо, время выбрано в самый раз. Полуденная жара доконала всех. Обмахиваясь шляпами, редкие прохожие торопливо пересекали пышущую жаром каменную мостовую, стараясь побыстрее убраться в тень. Да и стражники, если бы не проклятая служба, наверняка бы уже давным-давно сидели в корчмах, неторопливо потягивая холодный эль. А у тех, что стоят в воротах, вот-вот должна кончиться смена, так что вряд ли будут особо усердствовать.

— Проезжай, — скомандовал стражник. — Следующий!

Невольно поморщившись от нарастающего жжения, Гверн легонько щёлкнул кнутом.

— Но, пошла!

Бодро тряхнув косматой гривой, лошадка миновала нависшие зубья решётки и резво вбежала в прохладную арку. Спиной чувствуя нацеленные оголовки арбалетных болтов, Гверн натянул поводья.

— Тпр-р-у! День добрый!

— Добрый, — отирая пот, буркнул дородный усатый гвардеец, лениво обходя телегу. — Куда путь держим?

— Да вот, сенца свояку отвезти надобно, — пожал плечами Гверн, старательно копируя протяжный местный крестьянский говорок. — Купил давеча на ярмарке по дешёвке, да малость лишку взял.

— М-м-м... Свояку говоришь? Ну-ну, — гвардеец для виду лениво потыкал сено арбалетом. — Ладно, проезжай, — смахнув пот, покосился на большое зеркало в стене и мигом поменялся в лице. — Ох, мать моя! Чернокнижник! — торопливо вскинул арбалет.

Закусив губу, Гверн что есть силы хлестнул лошадь.

— Пошла, пошла!

Выбив искру, железный болт проскрежетал по потолку и ушёл куда-то вбок. Сено разлетелось в клочья. Грива взвился в воздух и с диким воем вцепился когтями в лицо стражника.

— Не стрелять, олухи! Закрыть ворота! — заорали сверху. — Это он! Мастер Крунд! Мастер Крунд!

— Брось его, Грива! Брось! — в отчаянии обернулся Гверн. — Уходим!

Мохнатый верещащий комок молниеносно скакнул обратно в телегу и легко, словно мячик перескочил на круп лошади. Протяжно по-волчьи взвыв, Грива оскалился и впился зубами в холку.

В ужасе задрав голову, кобыла бешено захрипела и рванула с места. Грохоча цепью, падающая решётка снесла хлипкие доски задка телеги и врезалась в камень, вздыбив тучу пыли.

Над головой что-то гулко бабахнуло, обдав невыносимым жаром.

— Ах, ты ж!

Едва удержав поводья, Гверн резко вывернул влево и мельком глянул назад. Прижав уши, бхуты распластались в телеге, намертво вцепившись когтями в доски.

— Все целы?

— Все! — хрипло пискнул Малёк.— Только яркое всё очень! Глаза болят!

— Терпи!

Когда от стены отъехали уже прилично, Грива махнул рукой и что-то прокричал.

— Не слышу! — крикнул Гверн, пытаясь разобрать хоть одно слово сквозь бешеный скрип колёс.

Грива ловко по-обезьяньи перескочил на телегу.

— Я говорю, вон те не за нами? — крикнул в самое ухо.

Гверн оглянулся.

Вздымая клубы пыли, следом неслась кавалькада.

— Проклятье! Быстро же они.

Стиснув зубы, Гверн натянул поводья и повернул хрипящую лошадку к реке.

— Держитесь! Сейчас немного потрясёт!

Состязаться в скорости на ровной дороге нет никаких шансов. Придётся бросать клячу, рвануть через реку в лес и ищи-свищи...

— Вы плавать-то хоть умеете?

— Я-то да, — поёжился Грива. — Я родился на воле. А вот они нет, — кивнул назад.

— Плохо-то как, — пробормотал Гверн. — Ладно, что-нибудь придумаем. Но, пошла! — легонько хлестнул кнутом.

Подпрыгивая на муравьиных кочках, пустил лошадку вдоль берега быстрой рысью. Прохладный ветерок приятно охолодил лицо. Пахнуло свежей водой.

Грива привстал, возбуждённо принюхиваясь.

— Вода... Чистая вода. Как же давно я всего этого не видел...

— Да уж, — мрачно пробормотал Гверн, оценивающе оглядывая заросшие буйным камышом берега. — И как назло ни одной вшивой лодки.... А, ладно, пропади оно всё пропадом, нам теперь всё равно, что так, что эдак!

— Что? — озадаченно сморгнул Грива.

— Ничего, — Гверн нервно пожевал губу. — Я говорю, дело дрянь. Нас скоро догонят. Надо прыгать.

— Прыгать? — вытаращился Грива. — В воду?

Гверн оглянулся на притихшую малышню.

— Нет. Не в воду. Но в воде посидеть придётся.

— Хорошо, — подобрался Грива. — Ты старший. Когда прыгать?

— Когда? — Гверн оценивающе глянул по сторонам и закинул поводья на колышек. — Да вот хоть сейчас. Готовы? — хлопнул лошадку кнутом и сиганул с телеги. — Пошли!

На миг опешив, бхуты ссыпались с телеги как горох. С сожалением глянув вслед унесшейся лошадке, Грива облизнул клыки.

— Жалко ушла. Большая была. И что теперь?

— А теперь, — Гверн опасливо прислушался к далёкому топоту и перешёл на быстрый шёпот. — А теперь вы все идёте за мной. И чтоб не помяли ни одной травинки! — рванул вниз к камышам.

Добежав до зарослей, отодвинул рукой упругую зелёную стену и кивнул в проход:

— Давайте туда, быстро, быстро! В воду до самого горла!

Заметив нерешительность подопечных, Грива грозно рыкнул:

— Ну, чего встали! Воды никогда не видели? — ужом ввинтился в заросли.

Когда последний мохнатый комок скрылся в камышах, Гверн зажмурился и прислушался к новым чувствам.

Со стороны города приближалось что-то неведомое и горячее. Словно катящийся огненный шар перекати-поля. Наверно это бхуты и называют красными мыслями. Похоже среди всадников маг, или какой-то магический артефакт. В любом случае, ничего хорошего.

— Да, надеюсь, вся эта затея с лошадкой была не зря...

Тяжело вздохнув, Гверн наскоро взлохматил едва заметно примятую бхутами траву и шагнул в воду. Распугивая суетливых водомерок, медленно подошёл к Гриве, успокаивающе приобнявшему грязных и напуганных малышей.

— Теперь слушай. Не знаю как там все дальше сложится, но нутром чую, нам лучше всего переждать под водой.

— Не получится, — судорожно сглотнул Грива. — Мы не можем дышать под водой.

Гверн покачал головой.

— Уж поверь мне, ещё как можете, — сломал тростинку и сунул в рот. — Примерно вот так, — погрузился в воду.

Ряска медленно сомкнулась над головой.

Грива восхищённо уставился на едва слышно посвистывающий зелёный обрубок.

— Как же просто всё! А ну-ка давайте все за ним, быстро, быстро! — с хрустом переломил ближайший стебель.

Натянув поводья, Крунд осадил хрипящего коня и показал кнутом вниз.

— Видите, они повернули к реке. Похоже, хотят уйти в Темнолесье. Так что надо разделиться. Эй, Морк! Бери своих и переправляйся на тот берег. Попробуем взять их в клеши. А мы пойдём по следу. За мной!

Хлестнув лошадей, кавалькада понеслась вдоль едва заметной колеи.

Почувствовав приближающуюся теплоту, Гверн глубоко вздохнул и затаил дыхание.

Ничего-ничего, паниковать рано, не в первый раз. Получилось обмануть Око Меара, получится и с магом. Лишь бы не подвели бхуты. Высунутся сгоряча, всех перещёлкают как куропаток. Надо бы как и прошлый раз прикрыть меховичков.

Здесь никого нет. Покой и темнота, вечная звёздная темнота...

Сжимая губами спасительную тростинку, Грива невольно улыбнулся и обмяк, когда заполнившая голову пылающая угроза вдруг растворилась без следа. Безжалостное палящее солнце померкло, и крошечные звёзды заполнили небосвод. Невесть откуда пахнуло свежей травой. И опять как когда-то давным-давно в детстве, захотелось выскочить и бездумно покувыркаться в прохладной ночной росе. Эх, хорошо-то как...

Глава 17

— Итак, он всё-таки ушёл, — бесцветным голосом поинтересовался магистр, задумчиво катая по столу потухший жезл.

Такая внешняя невозмутимость могла бы обмануть кого угодно, но только не ближайших сподвижников. Магистр пребывал просто в бешенстве.

— Да, милорд, — Крунд понуро кивнул и неодобрительно покосился на верноподданнически вытаращившего глаза начальника стражи, истово прижимающего к груди надраенный шлем с плюмажем.

Орлы, нечего сказать. Это надо здорово постараться, чтобы проворонить чернокнижника, когда он был почти у них в руках.

Заметив взгляд, пузан судорожно сглотнул и быстро смахнул с носа предательскую капельку пота.

— Чудесно.

Магистр медленно встал и, заложив руки на спину, уставился в окно, любуюсь пламенеющим закатом.

— М-да.... И как же это произошло?

— К-х-м, — Крунд деликатно кашлянул и потёр пересохшее горло. — Он оказался на редкость хитёр, милорд. Вопреки ожиданиям, совершенно не таясь, появился посреди бела дня. Переоделся каким-то замухрышкой, мерзавец. Спокойно выждал свою очередь и на сонной кляче подъехал к южным вратам на телеге со стогом сена.

— К каким-каким вратам? — уточнил магистр.

— К южным, милорд. Причём он вёл себя настолько естественно, что никто ничего не заподозрил. Сказал стражу, что везёт сено свояку.

— Сено? Интересно. И что же дальше?

— Следуя циркуляру, страж оглядел телегу и не нашёл ничего предосудительного. И лишь случайно поглядев в зеркало Ноэрна, понял, кто перед ним.

Магистр удивлённо повернулся.

— Что? То есть, ты хочешь сказать, что всё это время он спокойно скрывался от Ока Меара, но не смог скрыть свою личину от зеркала? Но это же просто откровенная глупость!

— Да, это и странно, милорд, — кивнул Крунд. — Признаться, я тоже этого не понимаю. Выглядит так, словно всё это время он играл с нами в кошки-мышки, а тут вдруг решил сыграть в поддавки и показал себя во всей красе.

Магистр задумчиво заходил по кабинету.

— Х-м-м... Возможно. Дальше!

— А вот дальше, к сожалению, похвастаться нечем, — Крунд выразительно глянул на съёжившегося гвардейца. — Страж запаниковал и выстрелил из арбалета. И, разумеется, промазал. Что произошло дальше, не поддаётся никакому описанию. Сено оказалось чистой бутафорией, скрывающей целое сонмище бхутов. И одна из тварей бросилась терзать стража, в то время как чернокнижник дал дёру...

— Вот даже как? — поднял бровь магистр. — Бхуты? И откуда же, позвольте?

— Не могу знать, милорд, — вздохнул Крунд. — С этим тоже пока разбираются.

— Хорошо. Дальше!

— Разумеется, я организовал погоню. Примерно через две лиги мы, наконец, настигли телегу на берегу реки, но, увы, она оказалась пустой. Мерзавец оказался на редкость предусмотрительным и удрал гораздо раньше, чтобы замести следы.

— Берег обыскали? — быстро уточнил магистр, усаживаясь за стол.

— Как могли, милорд. Даже с той стороны. Никакого присутствия. Наверняка он ушёл в Темнолесье. Учитывая позднее время, я взял на себя смелость прекратить дальнейшие поиски во избежание ненужных потерь.

— Да-да, всё верно, — магистр задумчиво забарабанил пальцами по столу. — Подумать только, бхуты и посреди бела дня. Бардак, полнейший бардак.... Да, а что же наш герой дня, он жив?

— Э-э-э.... Простите? — озадаченно сморгнул Крунд.

— Ну, тот, наш чрезмерно меткий стрелок, — досадливо поморщился магистр. — Что с ним?

— Ах, стрелок, — Крунд покосился на вытянувшегося во фрунт гвардейца. — Да, жив. Бхут начисто выдрал ему левый глаз и здорово подрал лицо. Учитывая важность следствия, я распорядился, чтобы его врачевал лично брат Лабрайд.

— Так он здесь? Отлично, мой друг, просто отлично! — предвкушающе потёр ладони магистр. — Не будем же терять времени и узнаем всё из самых первых уст! Эй, там! — нетерпеливо прищёлкнул пальцами. — Приведите нашего героя, быстро!

— Э-э-э, боюсь, от него сейчас будет мало толку, — поспешно добавил Крунд. — Вряд ли он сможет говорить, рот практически в клочья...

— В клочья? — магистр снисходительно усмехнулся, неторопливо придвигая к себе ларец. — Ничего, уж с этим, я думаю, мы как-нибудь справимся.

— О, — почтительно склонил голову Крунд. — Понимаю...

За дверью послышался шум. Бережно поддерживая под руки, в покои ввели неуверенно переступающего стража. Через белую повязку, закрывающую почти всё лицо, проступили большие кровавые пятна.

Оставив дико озирающегося единственным глазом гвардейца посреди кабинета, слуги откланялись и удалились.

Заметив начальника, страж что-то прохрипел и попытался вытянуться во фрунт.

Не ответив на приветствие, пузан лишь вытаращил глаза и в ужасе покосился на хозяина кабинета.

— Не стоит, не трудись, — магистр вяло махнул рукой. — Вряд ли у тебя пока получится говорить, — встал и медленно обошёл гвардейца кругом, задумчиво оглядывая с головы до ног, словно бездушную статую. — М-да.... Как славно отделали. Ладно, что есть, то есть. Бывало, приходилось работать и с худшим материалом.... Так как ты говоришь, его зовут? — повернул голову к начальнику стражи.

Пузан не сразу сообразил, что к нему обратились с вопросом, и очнулся только после весомого тычка Крунда.

— Э-э-э, Айлех, милорд! Айлех!

— Айлех? Чудесно, — благосклонно кивнул магистр, возвращаясь к столу. — Вот что Айлех. Не бойся, подойди, — поманил рукой.

Гвардеец неуверенно подошёл и замер в шаге от стола.

— Смотри на эту вещицу, — магистр вытащил шар и мягко потёр ладонью. — Ессе мемориа Айлех!

Шар тускло засветился, переливаясь синеватыми сполохами. Разрастаясь всё шире и шире, сияние охватило гвардейца.

— А теперь Айлех, думай и вспоминай, что сегодня произошло.

Страж замер, остекленело глядя в пространство. Из скособоченного рта потянулась красноватая ниточка слюны.

Шар ярко вспыхнул. Замелькали цветные всполохи, сливаясь в чёткое изображение. Озаряемая тусклым светом свечи, пышногрудая рыжая девица притворно взвизгнула и потянулась к бретельке лифа, кокетливо оголяя плечо.

— Вот дубина! — фыркнул магистр. — Тебя спрашивают о деле, а не твоих плотских утехах! Как ты увидел чернокнижника! Ну! Вспоминай!

Картинка на миг сбилась. Встряхивая нечёсаной гривой, тощая лошадка неторопливо въехала в арку.

— Тпр-р-у! — натянул поводья возница. — День добрый!

— Добрый. Куда путь держим?

— Да вот, сенца свояку отвезти надобно, — пожал плечами возница. — Купил давеча на ярмарке по дешёвке, да малость лишку взял.

— М-м-м... Свояку говоришь? Ну-ну...

Арбалет лениво потыкался в сено.

— Ладно, проезжай.

Взгляд мельком пробежался по зеркалу и метнулся обратно.

— Ох, мать моя!

— Стоп! — рявкнул магистр. — А это ещё что? Крунд! Ты видишь это?

Соратник ошарашено подался вперёд.

— Гверн? Не может быть! Он же давно умер!

— По-моему он не особо похож на покойника, — холодно процедил магистр, бесстрастно разглядывая застывшее изображение. — И даже ошейник на месте. Ты лично видел тело?

— Лично нет, милорд, — судорожно сглотнул Крунд. — Но я знаю абсолютно точно, что ребята из бестиария на днях скормили труп с ошейником упырям. Кто он, если не тот пройдоха, милорд?

— Интересно. Прямо так уж и труп? — критически изогнул бровь магистр.

— Милорд, ну подумайте сами! — взмолился Крунд. — Даже если не труп. Может ли человек уцелеть после боя с сотней голодных бхутов и сброшенный в клетку к упырям?

— В точку! — обличающе поднял костлявый палец магистр. — А человек ли?

— Но ведь, — начал было Крунд и осёкся. — Вы думаете что.... Да, но как же тогда жезл? Ведь он никак не реагировал на его появление!

— А вот это уже хороший вопрос, — магистр задумчиво заходил по кабинету. — Да, надо признать, при желании можно обмануть Око Меара, но вот обмануть жезл за всю историю не удавалось ещё никому. Вот почему наш чернокнижник очень и очень опасен. И даже более того. Его извращённая логика и абсолютная непредсказуемость делают его едва ли не самым ...

— Простите, милорд, — задумчиво почесал подбородок Крунд. — Но тут что-то никак не сходится. Пусть он чернокнижник, но почему же он тогда не снял с себя ошейник? Ведь, в конечном счёте, именно это и выдало его с головой!

— Что? — отвлёкся магистр. — Ах, ошейник. Да, думаю, причин тому целая масса. Во-первых, само по себе заклятие Мульцибера при всей своей древности до сих пор остаётся далеко не самым заурядным даже для... Стоп! — раздосадовано хлопнул себя по лбу и зловеще усмехнулся. — Вот же оно! Заклятие! А ну-ка! — с несвойственной живостью метнулся к столу и коснулся шара.

— Экстинкта Айлех!

Шар плавно погас.

— Что вы задумали, милорд? — озадаченно пробормотал Крунд.

— Увидишь, мой друг, увидишь, — загадочно улыбнулся магистр. — Эй, там, уведите отсюда эту дубину! — нетерпеливо махнул рукой на ошалело озирающегося стража.

Расторопные слуги подхватили под руки и быстро уволокли ничего не понимающего бедолагу.

— Да, и ты тоже пока свободен, — магистр небрежно махнул рукой начальнику стражи.

— Великая честь служить вам, милорд! — рявкнул пузан.

— Ступай уже, — поморщился магистр.

Едва двери кабинета закрылись, магистр предвкушающе потёр руки и заговорщицки повернулся к Крунду.

— Ну-с, мой дорогой друг, хоть мы и упустили врага, но мы всё ещё можем исправить эту досадную оплошность. Да, пусть он обманул Око Меара, пусть поменял личину, но свою истинную сущность он не изменит никогда, а следовательно и никогда не снимет ошейник! Так воспользуемся же нашим славным наследием старины Мульцибера! — торжествующе коснулся шара.— Лаетус!

Шар мягко засветился лиловым.

— Что ж, — усмехнулся магистр. — Посмотрим, где он там прячется, — с силой сжал шар. — Куарере таркве Гверн!

Шар полыхнул красным и медленно налился чернотой.

— К-х-м, — озадаченно сморгнул магистр. — Должно быть всё дело в.... Впрочем, ладно. Лаетус! Куарере таркве Гверн! Инсендиум!

Шар на миг ярко полыхнул и померк.

— Проклятье! — магистр плюхнулся в кресло и устало закрыл лицо руками. — Ничего, ничего не понимаю...

Крунд обошёл стол и тихо уселся напротив.

— Милорд, даже не знаю, что и сказать. Это прозвучит дико, но видимо он всё же нашёл способ снять ошейник...

Магистр встал и, заложив руки за спину, медленно прошёлся по кабинету. Глянув на портрет основателя, остановился перед секретером и задумчиво покатал рукой жезл Мульцибера. Опомнившись, отставил древнюю реликвию и тяжело вздохнул.

— Да, мой друг, ты прав. Как это ни дико, но видимо это и есть единственное разумное объяснение. Чернокнижник смог изменить свою сущность. И этим он страшен вдвойне. Проклятье! — взволнованно заходил по кабинету. — Да, нам надо многое пересмотреть, очень многое...

— Ничего-ничего, — задумчиво пробормотал Крунд. — Когда-то смогли остановить самого Ирувага, остановим и его. В конце концов...

— Ты прав, — повернулся магистр. — Ещё не всё потеряно. В конце концов, он ещё не вступил в полную силу, и мы знаем его истинный облик. Собирай отряд, бери лучших из лучших, найдите и убейте его! В Чернолесье он далеко не уйдёт ни пешим, ни конным. Да, и пусть кто-нибудь из твоих ребят шепнёт пару слов головорезам из шайки Урнаха и Сохта. Тому, кто принесёт голову чернокнижника — тысячу золотых!

Глава 18

Крякнув с натуги, Гверн затащил сучковатый комель на берег и устало махнул рукой.

— Эй! Всё, приплыли! Вылезайте.

Гнилое полузатопленное бревно ожило. Увязая в густом иле, перемазанные с ног до головы бхуты дружно полезли на берег.

— Быстрей, быстрей! — Грива досадливо скинул с рогов спутанный комок водорослей и мягко подтолкнул вверх оскальзывающуюся на мокрой траве Мышку. — Давай-давай, пигалица!

Подрагивая от холода, дети сбились в тесную кучу, не решаясь сказать ни слова. Где-то совсем рядом в густой листве громко ухнул филин.

Мышка вздрогнула и едва слышно прошептала:

— Я хочу назад!

Грива тяжело вздохнул и подошёл к Гверну.

— И что теперь?

— Теперь? — Гверн отжал осклизлый кафтан и покосился на далёкий сияющий город. — Теперь надо удирать. Утром нас будут искать по-любому. Так что за ночь надо уйти как можно дальше.

Грива с сомнением оглянулся на детей и покачал головой.

— Не знаю. Столько всего на них свалилось за день.... Вряд ли они сейчас смогут уйти далеко.

— Понимаю, — вздохнул Гверн. — Но выбор у нас, в общем-то, не очень большой. Утром они возьмут собак и прочешут весь берег. Дальше объяснять?

— Не надо, — стиснул желваки Грива. — Ты знаешь куда идти?

— Нет, — Гверн с силой встряхнул кафтан и накинул на плечи. — Пока как можно дальше в лес, а там будет видно.

— Хорошо. Веди!

— Веду.

Раздвинув тугие ветви, Гверн втиснулся в низкий прибрежный кустарник. Нещадно хрустя полёгшим сухим тростником, побрёл к угрюмому лесу.

Под высоким древесным пологом стало заметно темней и прохладней. Мышцы начала колотить мелкая дрожь.

Гверн повернулся и невольно поёжился, встретившись с горящим алым взглядом Гривы.

— Холодновато, да?

— Очень, — шмыгнул носом бхут. — Давненько я так не замерзал.

— Вот и я тоже, — начал было Гверн. — Ах, ты ж! — скрючился от боли и присел.

Шея полыхнула огнём. В глазах потемнело. Послышались далёкие невнятные голоса.

— Что? Что с тобой? — в страхе крикнул Грива. — Вокруг тебя свет!

— От....Отойди, — прошептал Гверн, ожидая мучительной смерти.

Ошейник нестерпимо нагрелся, но не вспыхнул. Голоса затихли.

— Кажись обошлось, — не веря себе прохрипел Гверн, оттягивая вверх пышущий жаром металл. — Дай что-нибудь...

— Что, что дать? — заметался Грива.

— Холодное... Шею.... Подложить...

— Все! Ищем быстро большие листы! — рявкнул Грива.

Бхуты кинулись врассыпную и притащили целый ворох лопухов.

— Вот, держи! — Клык протянул огромный куст.

Дрожащими руками Гверн смял листок и торопливо подсунул под подбородок.

— Давай помогу, — предложил Грива.

Осторожно, стараясь не поранить шею когтями, обернул листья вокруг ошейника.

— Да у тебя тут ожог. Что это за штуковина?

— Подарочек от тех, с красными мыслями, — криво усмехнулся Гверн. — Пытались меня сжечь, да видно что-то у них не срослось.

— А они.... А почему ты просто не снимешь с себя эту штуку?

— Почему? — Гверн осторожно потрогал ошейник. — Потому что если её снять, я тут же сгорю на месте.

— Какая страшная вещь, — поёжился Грива. — Я сразу чувствовал, что с ней что-то не так. Если смотреть сквозь тебя, вот здесь внутри маленький огонёк, — осторожно коснулся когтем застёжки.

— Паршиво, — вздохнул Гверн. — Дорого бы я отдал, чтобы его загасить... Ладно, чего зря гадать. Время позднее. Давайте хотя бы уйдём отсюда подальше...

Где бегом, где шагом, двигались до тех пор, пока не зашла луна. Стало совсем темно. Далеко впереди протяжно завыли волки.

Прошлёпав по мелкому ручью, Гверн остановился на полянке и прислонился к тёплому сосновому стволу, дожидаясь приотставших бхутов.

Странно всё. Наверно если бы шёл один, уже бы сошёл с ума от страха и взгромоздился бы на самую высокую макушку, дожидаясь утра. А тут почему-то всё наоборот. Совсем не страшно. Темнота она и темнота. И даже волки не страшат. Наверно всё-таки что-то перегорело внутри, когда там в храме распрощался с жизнью.

Сучки затрещали и на полянку выскочил Грива. Тяжело дыша, оглянулся и поманил к себе едва плетущихся детей.

— Быстрей, быстрей, скоро отдохнём! — задрал голову и принюхался. — Гверн, ты где?

— Тут, — выступил из-за дерева Гверн. — Всё, хватит бегать. Спать будем здесь, — оценивающе попинал густой мох.

— Здесь? — растеряно огляделся Грива.

— Да. А чем здесь плохо? Место хорошее, высокое, — Гверн наклонил ближайшую тонкую сосёнку и с хрустом надломил ствол. — Несите сюда таких штук двадцать. К утру станет холодно, укроемся хоть.

— Ну, чего встали? — Грива грозно оглядел притихшую малышню. — Вы спать хотите, или нет? Несите деревья! Живо!

Меховые шарики мгновенно разбежались как муравьи. Лес вокруг затрещал, словно огромный слон промчался сквозь чащу, не разбирая дороги. Хрипло каркая, с насиженных мест сорвались испуганные вороны.

Вскоре появились бхуты, тяжело пыхтя волоча за собой вырванные с корнем молодые деревца. Неприметный шалаш вырос прямо на глазах.

Дохнув на зябнущие ладони, Гверн скомандовал:

— Всё, хватит, все внутрь!

Напоследок тщательно разбросав вокруг тонкие сухие сучья, втиснулся в узкий лаз и закрыл вход.

— А сушняк зачем? — тихо поинтересовался Грива.

— Мало ли, — усмехнулся Гверн, укладываясь на мох. — Уж больно трещит хорошо.

— А-а-а...

Уже не особо прислушиваясь к возне бхутов, Гверн подбил под голову побольше мха и укрылся полой кафтана. Веки смежились сами собой.

Сквозь забытьё пробилось какое-то странное чувство. Мягкое, спокойное, обволакивающее. Словно качнуло лёгкой волной.

Пальцы защипало. Ногти лопнули, выпустив тонюсенькие корешки. На миг помедлив, бесчисленные нити расползлись вокруг, быстро-быстро оплетая каждую встречную песчинку и забиваясь в мельчайшие трещинки.

Незримым кружевом оплетая деревья и скалы, внутренний взор устремился к восходу, к замшелым каменным стенам...

Что-то склизкое на миг коснулось носа. Сонно зевнув, Мышка приоткрыла глаз и замерла от ужаса. Прямо по лицу неторопливо переползала чёрная клякса. Вытянув тонкие щупальца, переместилась на живот и поползла к копошащейся чёрной куче, там, где заснул Первородный.

— Т-с-с, не двигайся! — ладонь наставника зажала рот. — Они нас не тронут. Они пришли к нему, поняла?

Покосившись на живую чёрную кучу, Мышка тихонько кивнула.

— Вот так, молодец, — шепнул наставник. — Не бойся, скоро они уйдут. Вон, светает уже...

Первый солнечный луч пробился сквозь густую листву. Оставив беззаботно посапывающего Первородного, шевелящийся чёрный ковер неохотно впитался в мох и исчез, словно его и не было.

— У-ф-ф, — облегчённо выдохнул наставник. — Всё, ушли...

День выдался снулой и пасмурный. Озабоченно поглядывая на редкие прогалины между вершинами, Гверн свернул на протоптанную звериную тропку и оглянулся.

Бхуты опять приотстали. Может потому что не особо привычны к ходьбе после своих подземелий, а может и потому что не выспались, но кажется, стали отставать даже ещё больше чем вчера. Да и с самого утра выглядели как-то слишком напугано. На все вопросы Грива лишь бормотал что-то невнятное о первородной тьме.

Из овражка наконец показалась мохнатая фигурка с забавными рожками. Следом след в след сосредоточенно брело немногочисленное семейство.

— Давай быстрей! — махнул рукой Гверн. — Что-то вы там совсем приотстали!

До полудня не мешало бы добраться до невысокого горного кряжа и как следует оглядеться. Странный сон так и не шёл из головы. Особенно тот древний замок с оплавленными бойницами. Какое-то наваждение. Кажется, ведь видел уже такое раньше. Только вот где и когда. А главное, голос. Печальный тихий голос на непонятном языке...

— Постой, — подлетел запыханный Грива. — Я что-то чувствую там, — кивнул на угрюмый ельник.

-Что? — насторожился Гверн. — Опять эти, с красными мыслями?

— Нет, — нетерпеливо мотнул головой бхут. — Там что-то такое, — неопределенно прищёлкнул когтями. — Будто бы чья-то тоска...

— Тоска? — оценивающе оглянулся Гверн. — Странно. Может капкан? Ладно, пошли поглядим.

Едва свернули с тропки, показались светящиеся следы.

— Так это люди, — Гверн заозирался и потянулся к клинку. — Много. Человек десять.

— И не только, — Грива задрал голову и шумно принюхался. — Среди них кто-то из нас. Маленький брат. И он пахнет кровью! — рванул по следу.

— Куда! — Гверн едва успел ухватить за плечо. — А если у них арбалеты? Торопишься умереть, да?

— Но ему надо помочь! — гневно раздул ноздри бхут.

— Поможем. Но тихо. И под ноги смотрите, а то топчетесь как слоны!

Запрятав клинок в рукав, Гверн медленно двинулся по следу, старательно обходя предательские хрупкие сучки.

Неужели погоня? Что-то рановато. Не могли за ночь так быстро опередить. Тем более пешие. Нет, наверно всё-таки углежоги или лихой люд. В любом случае, надо посмотреть.

Мельком оглянувшись на приотставших бхутов, встряхнул головой, прогоняя лёгкое головокружение. Подавляя накатившую тошноту, присел на левое колено и опёрся на землю. Появилось странное ощущение. Словно бы одновременно смотришь на мир и сверху и снизу. И даже сзади сам на себя.

Поднял руку и неуверенно нащупав затылок, ошалело уставился на треснувший по шву на спине кафтан.

— Что за...

Нет, это невозможно. Это какой-то морок. Наверно опять всё проклятый ошейник. Что-то крутят господа маги, никак не угомонятся. Вчера сжечь хотели, а сегодня с утра пораньше решили и вовсе с ума свести...

— Что с тобой? — участливо шепнул Грива. — Устал?

— Не знаю, — скривился Гверн, мучительно пытаясь разобраться с невиданными ощущениями. — Что-то паршиво мне. Мутит с утра.

Как же крепко крутят. Даже клинок начал ощущаться по-другому. Словно держишься одновременно и за рукоять и за лезвие. И при этом чувствуешь мельчайшую царапинку, хотя оно отполировано почти до блеска.

— Бред какой-то, — вытянул руку и ошарашено повертел клинок, одновременно разглядывая со всех сторон.

— Что-что? — озадаченно сморгнул Грива.

Как и раньше, Первородный частенько забывался и начинал говорить по-человечьи.

— Ничего. Я говорю, сейчас всё пройдёт...

Ничего-ничего, господа маги. Не получилось у вас сжечь, не получится и с мороком. Главное отойти как можно дальше от города, глядишь, ваша сила и совсем ослабнет. Не может же она простираться бесконечно.

Мир очередной раз крутанулся перед глазами. Вернулось ощущение опоры. Наконец-то определившись, где верх, где низ, Гверн осторожно спрятал клинок в ножны.

— Всё, пошли.

Увязая в густом мху, неуверенно сделал пару шагов, привыкая к новым ощущениям. Нижний взгляд забежал чуть вперёд и юркнул в заброшенный отнорок с острыми корявыми кореньями. Слишком широкий и слишком близко к поверхности, чтобы не провалиться.

— Осторожней, здесь старая нора, — не доходя пару шагов, Гверн обошёл едва заметно осевший провал.

— Нора? — Грива присел и недоверчиво потыкал когтем пышный мох. — И вправду. Откуда ты узнал?

— Ниоткуда, просто вижу немного вперёд, — отмахнулся Гверн, не теряя сосредоточенности. — Погоди, не мешай...

Странно всё. Откуда-то пришла твёрдая уверенность, что так уже делал, и не раз. Как будто одновременно летишь и ползёшь, и осматриваешь всё далеко вперёд. Лишь бы не запутаться, где верх, где низ. И где остался на самом деле.

Донёсся едкий запах дыма.

— Чуешь? — настороженно замер Гверн.

— Чую, — принюхался Грива. — Человечиной пахнет. Близко совсем.

— Погоди, я гляну...

Гверн напрягся и подтолкнул верхний взгляд по следам далеко вперёд. Зыбкое зеленоватое марево перед глазами послушно расплылось и уступило место чёткой картинке.

На небольшой полянке потрескивал углями костёр. На вертеле пузырилась жирком молодая косуля.

— Дуах, ну ты там уснул что ли? Давай шевелись быстрей, жрать охота!

Протерев слезящиеся от дыма глаза, всклокоченный чумазый паренёк в засаленном драном кафтане озабоченно потыкал тушку ножом.

— Дык, какой там быстрей! Сырая она вся ещё!

Взгляд покрутился над костром и скользнул к могучему дубу.

Под раскидистой кроной вольготная компания лениво перекидывалась в картишки. Чуть в сторонке на заботливо расстеленной чистой дерюге покоилась пара заряженных арбалетов.

— А может ну её, Карнейх, возиться с ней! Сырая, она и сырая. Пущай сюда тащит, с солью и так сойдёт, — прогундосил тощий как жердь мужичок с перебитым носом.

— Сойдёт-сойдёт, — гнусаво передразнил здоровяк напротив. Прикрыл карты рукой и недовольно скривился, разглядывая неудачный расклад. — Тебе может и сойдёт, а я люблю с прожаркой. А если тебе так уже невтерпёж, возьми вон бхутёнка, да и жри вместе с солью, чего добру зазря пропадать!

Компания дружно заржала.

— Да пошёл ты! — обиделся гундосый. — Сам иди его жри!

— О, точно! — вскинулся мужичок рядом. — Соль! Солью я ещё не пробовал! Сейчас он у меня запоёт!

Подхватил холщовый мешочек и вразвалку направился к соседнему дубу. Заслышав шаги, крошечный бхут с едва заметными рожками дёрнулся, пытаясь ослабить путы грубой пеньковой верёвки. Изрезанная кожа на животе сочилась густыми красными каплями.

— Ну что, не сдох ещё, гадёныш? — осклабился мужичок. — Похоже, ничего вас, тварей, не берёт. На вот тогда, сольцы попробуй! — сыпанул пригоршню на раны.

Бхут задрал голову и истошно закричал. Туловище ярко полыхнуло тонюсенькими красными ниточками, перетекающими в мучителя. Человеческий силуэт уродливо распух и запульсировал алым.

— Неужели маг...

Гверн встряхнул головой, возвращаясь в реальность.

Нет, не может быть. Тут что-то другое. Не может быть магом такой замухрышка. Светится так, будто не человек, а тот мерзкий гриб-кровопийца...

— Что? — Грива тревожно заглянул в лицо. — Что там?

— Ничего хорошего, — поджал губы Гверн. — Шесть человек. Ножи, копья и два арбалета.

— Я не об этом, — нетерпеливо мотнул головой Грива. — Маленький брат, что с ним?

Гверн опустил взгляд, не решаясь сказать правду в глаза.

Проклятье. Стыдно, но когда-то наверно поступил бы так же. Нет, не мучил бы, а сразу выстрелил в голову...

— Он привязан. К дереву. Мучают его.

Вздыбив шерсть, Грива яростно зашипел и растопырил когти.

— Р-р-разорву! Всех!

Дети испуганно попятились. Таким страшным наставника не видели ещё никогда.

— Погоди, не горячись, — торопливо шепнул Гверн. — Обдумать надо. Копья и арбалеты это знаешь тоже тебе не шутка. Понаделают в нас всех дырок в два счёта!

-Что? — тяжело дыша, повернулся Грива.

— Я говорю, если бросишься сейчас к ним сломя голову, тебя подстрелят. Скрытно никак не подобраться, место уж больно открытое.

— Тогда говори что делать! — скрежетнул зубами бхут.

— Думаю...

Осторожно переступив сухую сосновую ветку, Гверн пригнулся и метнулся к низенькому орешнику. Чтобы незаметно обойти компанию, пришлось сделать изрядный крюк, но оно того стоило. Широкий дубовый ствол надёжно прикроет последний рывок. Теперь лишь бы не подвели бхуты. Самое время им пошуметь. Ну где же они, где, уже пора бы...

— Слышь, Карнейх, кажись, там хрустнуло что-то!

— Хрустнуло, и пёс с ним. Тебе с утра после той бормотухи чего только не хрустит... Туз!

— Да точно тебе говорю!

— Дык сходи, проверь.

— Ага, сходи. Один что ли?

— Тогда отстань. Охтайр, ну ты чего рот раззявил? Давай сдавай!

— Мать моя, Карнейх! Гляди, там бхуты!

— А-а-а!

— Закрой пасть! Арбалет мне, вашу мать! Дай сюда арбалет!

Бешеный хриплый рёв заглушил истошные людские крики. Пожалуй, даже раненый медведь позавидовал бы могучей глотке Гривы. Лес захрустел, словно вот-вот выскочит стадо безумных туров.

— Наконец-то...

Гверн выхватил клинок и рванулся к дубу. С ходу взрезав тугую верёвку, обежал ствол и нос к носу столкнулся с мучителем бхута.

— А ты что ещё за хрен! — мужичок отскочил и выхватил нож. — Ну, иди сюда! — злобно ощерился и поманил рукой.

Ни слова ни говоря, Гверн подхватил обессилевшего детёныша и взвалил на плечо. Не мешкая, развернулся и побежал в лес.

— Э! Э! А ну стой! Ты куда его попёр! Карнейх! Сюда! Это тот хрен с ошейником!

Слыша тяжёлые шаги за спиной, Гверн беззвучно выругался и прибавил ходу.

— Стой, говорю!

Стиснув зубы, Гверн бережно положил бхута и выжидающе развернулся, выставив клинок.

— Ой, гляди-кось какой прыткий! — мужичок подбежал и закружился вокруг словно пчела, ловко поигрывая ножом. Улучшив момент, полоснул наотмашь. Гверн увернулся и с размаху чиркнул врага по лицу.

— Ха-х-х!

Брызнула кровь. Мужик взвыл и выронил нож, закрывая лицо руками. Гверн крутанул клинок и что было сил двинул рукоятью в окровавленный лоб.

Мужик безвольно обмяк и кулем повалился наземь.

— Ах, ты ж, поганый пёс! — тяжело дыша, подбежал второй и с ходу тыкнул копьём.

Гверн молниеносно выгнулся вбок до хруста в костях и левой рукой перехватил тонкое древко. Не давая опомниться, рванул на себя и вывернул из рук. Мужик на миг опешил и растеряно попятился. Развернувшись, истошно заорал:

— Карнейх! Карнейх!

Гверн сиганул вслед и сбил с ног. Навалился всем телом и в ярости стиснул пальцами потную шею. Мужик хрюкнул и мелко-мелко затрясся, словно припадочный.

Гверн закусил губу и ещё сильнее сжал пальцы. Глаза заволокла кровавая пелена. В ушах басовито загудело. Калейдоскоп картинок чужой прожитой жизни хлынул в сознание...

Сзади громко хрустнула ветка. Ухватив нож, Гверн перекатом ушёл в сторону и вскочил на ноги.

— Стой-стой, это мы, — тяжело дыша, из кустов вышел окровавленный Грива. Следом забрызганные кровью с ног до головы Коготь и Клык.

Грива наклонился и, подхватив пучок мха, принялся с отвращением отирать кровь с рогов.

— Фу, воняет-то как...

— Вас что.... А остальные? — Гверн растеряно опустил клинок.

Только сейчас дошло, как стало тихо в лесу.

— Не, нет их больше, — Клык гордо растопырил окровавленные когти. — Мы их подрали.

— Как? Всех?

— Всех, — сверкнув алым, Грива кровожадно покосился на лежащие тела. — Мы намного быстрее. Не помогли им все эти хитрые штуки. Два раза только щёлкнуть успели.... А где наш маленький брат? — озабоченно огляделся. — Ты ведь забрал его у них, да?

— Да, — кивнул Гверн. — Вон он лежит. Жаль, но боюсь, не выживет. Они его здорово порезали...

Бухты не сговариваясь, метнулись к маленькому тельцу. Часто-часто дыша, детёныш безучастно уставился в пасмурное небо.

Грива бухнулся рядом на колени и неверяще провёл ладонью по изрезанному усыпанному солью животу.

— Зачем? Зачем они это сделали?

Гверн тяжело вздохнул и потупился, не решаясь ответить.

— Он ведь ещё совсем сосунок, — Грива бережно погладил едва наметившиеся рожки. — Три весны назад народился.... Спаси его, — поднял молящий взгляд. — Ты же можешь!

— Я...

Гверн запнулся, мучительно пытаясь подобрать замену слова лекарь.

— Я не знаю как...

— Не знаешь как?

Грива приподнялся.

— Ты же Первородный! Ты можешь выпить чью-то жизнь, или дать её! Вон, как выпил того человека, — кивнул назад.

— Я? Выпил?

Гверн недоумённо оглянулся. Вместо задушенного мужика лежала чёрная иссушенная мумия.

Не веря своим глазам, Гверн медленно подошёл и растеряно склонился над телом. Протянул руку и опасливо прикоснулся к высохшей впалой щеке.

— Нет, не может быть...

Так высосать человека может лишь только одно существо на свете.

Сзади послышался громкий хруст.

— Куда ты тянешь! За руки тяни! За руки!

Гверн недоумённо обернулся. Тяжело пыхтя, бхуты волочили к детёнышу его мучителя. Откинутая голова безучастно подпрыгивала на кочках. На густо заросшей чёрными волосами переносице налился здоровенный лиловый синяк.

Гверн раздосадовано стиснул рукоять клинка.

Жаль. Раз до сих пор не очухался, дело плохо. Похоже, толком допросить не удастся. Всё-таки не рассчитал с ударом в горячке.

— Вот, — Грива с отвращением пнул человека. — На нём наша кровь. Забери у него то, что он взял у найдёныша!

— Но я не знаю! — растеряно пробормотал Гверн. — Я правда не знаю как!

Грива раздражённо закатил глаза.

— Арг-х-х! Иногда мне кажется, что ты родился этим летом! Ты что, ни разу не видел, как течёт вода? Просто возьми в свои руки руку найдёныша и человека!

— Я... Я попробую.

Гверн присел и неуверенно протянул руку к детёнышу.

— Нет! — испуганно подскочил Грива. — Так ты заберёшь у него что осталось! Сперва человека!

Пожав плечами, Гверн послушно сжал человеческую ладонь. В голове начал нарастать знакомый гул. Глаза заволокла кровавая дымка.

— Быстрее! — крикнул Грива. — В другую руку возьми найдёныша!

Уже мало что соображая от нахлынувшего жара, Гверн судорожно стиснул крошечную когтистую ручонку.

В голове взорвался огненный океан. Тело охватила приятная тёплая истома. Могучие кипящие волны мягко подхватили и понесли куда-то к далёкому к чёрному горизонту...

— Гверн! Ты слышишь меня? Гверн! — послышался трубный глас с небес. — Отпускай! Отпускай руку, Гверн!

Чёрное небо подёрнулось зыбкой масляной рябью и полыхнуло ослепительно яркой вспышкой.

Гверн невольно зажмурился и выскочил в реальность, жадно хватая ртом воздух. Мельком глянув на иссушенную мумию, боязливо отдёрнул пышущую жаром руку.

— Ох, мать моя!

— Пить, — послышался слева тонкий голосок.

Смахнув испарину со лба, Гверн недоверчиво повернулся.

Как, жив? Неужели и вправду всё получилось?

Детёныш доверчиво встретил взгляд и тихонько добавил:

— Я очень сильно-сильно хочу пить...

— Слышите! — Грива восторженно бросился к найдёнышу и подхватил на руки. — Он хочет пить! Не бойся, тебя больше никто не обидит! — бережно прижал к груди. — Ой, а горячий-то весь какой!

Почуяв человеческую кровь, детёныш испуганно прижал уши и съёжился.

— Потише, медведь, ты же его пугаешь, — шикнул Гверн. — Кишки-то хоть вначале с себя смой, а потом дитё хватай.

— Да-да, — опомнился Грива, лихорадочно стряхивая с шерсти запёкшиеся кровавые комочки. — Нам нужна вода, много воды, много... Я вот что думаю, надо идти назад по следам к ручью.

— Нет. Не надо назад, — легко поднялся Гверн. — У людей наверняка должен быть запас воды. Пошли...

Обогнув дуб, невольно поморщился от бьющего в нос тяжёлого запаха свежей крови.

— Да уж, я вижу, вы тут неплохо прошлись...

— Что-что? — озадаченно переспросил из-за спины Грива.

Гверн многозначительно кивнул на растерзанные трупы.

— Я говорю, быстро вы как. Даже ножом так не управиться.

— Кхе! — презрительно фыркнул Грива. — Что такое один железный коготь против десяти наших!

— Ну не скажи, — Гверн аккуратно перешагнул через труп главаря с разодранным в клочья горлом. — Железный коготь тоже знаешь.... Кстати, кто это его так? — покосился вниз.

— Я, — гордо оскалился Грива. — Он как раз щёлкнул в меня этой своей дурацкой штуковиной, как её там...

— Арбалет, — подсказал Гверн, заинтересованно поднимая старенькое истертое ложе. — Так себе, кстати...

— Ну вот, — вдохновенно продолжил Грива, баюкая сонно хлопающего глазами найдёныша. — Щёлкнуть-то он щёлкнул, да так в меня и не попал. Второй взять уже не успел. Потом я полоснул ещё одного, а остальных мне уже Коготь и Клык помогли...

— Понятно, — рассеяно пробормотал Гверн, придирчиво ощупывая тетиву.

Вроде ещё неплохая, рабочая. А ребятам не позавидуешь. Подрали всех как лис курей. И хвалёные арбалеты не помогли. Хотя, если бы не внезапность, расклад наверняка был бы немного другой, но тут уж что есть, то есть. Бхуты оказались намного быстрей. Так же как там, в храме...

Поморщившись от неприятных воспоминаний, кивнул на пузатый мешок.

— О, а вон кажется и наша вода.

— Где?— недоумённо заозирался Грива.

— Да вот же, — Гверн наклонился, и, отложив арбалет, поднял бурдюк. Развязал завязку и сделал глоток. Полил на ладонь, и с наслаждением плеснул в лицо.

— Ух, хорошо! Иди сюда, напоим его.

— Х-м-м, — заинтересованно подошёл Грива. — Надо же, и вправду вода. А я ещё всё думал, зачем им эта драная шкура...

Растормошил сонного найдёныша и ласково проворковал:

— Видишь, а мы тебе уже и водичку нашли. Пей...

Детёныш испуганно сжался при виде потрёпанной козьей туши.

— Да ты что, не бойся, это же просто вода! — удивился Грива.

— Нет, он так не приучен, — вздохнул Гверн. — Вот, смотри, — чуть наклонил мешок и плеснул в пригоршню. — Это пустая шкурка, а внутри вода, видишь?

— Да! — жадно хлюпая, найдёныш восторженно припал к ладони.

В кустах послышался шорох. На поляну несмело вышли Малёк и остальные.

Опасливо обойдя кровавые пятна, Мышка тихонько подошла к наставнику и задрала голову, удивлённо разглядывая найдёныша.

— Ой, какой маленький! А как его зовут?

— Пока не знаю, — Грива поднял осоловелого детёныша на уровень глаз. — Как тебя зовут, малыш?

Найдёныш смахнул каплю с носа и гордо пискнул:

— Мураш я.

— А что, очень похож, — улыбнулся Грива. — И где же твоя мама, Мураш?

Найдёныш тяжело вздохнул и сжал кулачки.

— Нет. Никого нет, — прижал уши и покосился на трупы. — Они.... Сначала был дым, а потом эти люди их разрезали. Всех...

Шумно втянув носом воздух, Грива глухо рыкнул и осёкся.

— Что ж, Мураш. Не бойся, этих людей больше нет, а ты теперь будешь с нами. Мы ведь возьмём его, Гверн?

— Конечно, — Гверн удивлённо пожал плечами. — О чём разговор...

Глава 19

Снаружи послышался лёгкий шорох. Полог откинулся и в шатёр робко просунул голову страж.

— Вернулся мастер Бран, милорд. Просит срочной аудиенции.

Крунд отставил недопитый кубок горячего грога и кивнул.

— Пусть войдёт.

Отлично. Похоже, наконец-то появилась хоть одна хорошая новость. Вряд ли бы главный ловчий стал беспокоить по пустякам.

Стряхивая капли с плаща, в шатёр порывисто вошёл Бран. Встретившись взглядом, почтительно склонил голову.

— Проходи-проходи, дружище. Выпей грога с дороги, — улыбнулся Крунд, делая знак слуге. — Погода нынче просто премерзкая...

— Словно назло, милорд, — пробасил Бран, неспешно развязывая тесёмки. Вручив расторопному слуге мокрый плащ, бесшумно прошествовал к столу.

Немного согрев зябнущие ладони, пригубил из кубка и отставил в сторону.

— Жаркое? — вопросительно поднял бровь Крунд.

— Благодарю, милорд, — оживился ловчий. — Признаться, пока мотался по окрестным долам и весям, со вчерашнего дня во рту ни одной крошки...

— Ну, это мы сейчас исправим, — усмехнулся Крунд. — Эй, там! — требовательно хлопнул в ладоши. — Подайте мясное, да поживее!

Поднос с дымящейся вепрятиной появился на столе по мановению ока.

— Чудо, — с видимым наслаждением Бран аккуратно поддел вилкой ароматный кусочек. — Дар небес!

Тактично выждав, пока ловчий утолил первый голод и потянулся за кубком, Крунд негромко поинтересовался:

— Я так понимаю, вы напали на след.

Бран отставил кубок и степенно вытер усы.

— Напали, милорд. Ещё у реки. Причём наши собаки напрочь отказались по нему идти.

— Вот даже как? Своенравные псины. Неужели ваши матёрые волкодавы струсили?

— Да, милорд, — Бран раздосадовано потянулся за гроздью винограда. — Представьте, поджали хвосты как самые последние трусливые щенки. Последний раз я такое видел, когда мы нечаянно набрели на логово слипи, — с отвращением передёрнулся. — Б-р-р, что за мерзкие создания.... Так и пришлось привлечь одну из этих последних ночных тварей из бестиария.

— Это того носастого двуного ящера? — понимающе глянул Крунд.

— Да, милорд, — оживился Бран. — Правда, поначалу наш нюхач тоже слегка заартачился. Пришлось его немного прижечь солнечником и серебром для пущей сговорчивости.

— Понимаю, — тонко улыбнулся Крунд. — Продолжайте.

— Ну так вот. Эта тварь сразу поняла, что шутить с ней больше не будут и резво пошла по следу. Немного поплутав по лесу, мы набрели на их стоянку. Так себе логовишко. Наломали мелкие ели и сосёнки. Но спали они вместе, и бхуты и чернокнижник, проклятая семейка.... Да! Что самое отвратительное, милорд! Мои ребята нашли там следы слипи. Похоже, она тоже спала в их тёплом гадючьем клубке...

— Б-р-р, какая же мерзость! — брезгливо содрогнулся Крунд. — Дальше!

— А вот дальше с погодой стало немного хуже, — поморщился Бран. — С утра было ещё ничего, а вот после полудня ливануло как из ведра. Наш мерзкий ящер сразу совсем задубел, и от него стало мало толку. Мы с ребятами видя такое дело, быстренько срубили шалаш, и засели пережидать непогоду. Тут встрепенулся этот вечно сонный чудной малый из видящих, как его...

— Дайре, — подсказал Крунд. — Говорят, паренёк подаёт большие надежды в магии.

— Не знаю, милорд, — пожал плечами Бран. — Признаться, я в этом слишком мало сведущ. Всю дорогу он шёл себе ни рыба, ни мясо, и я грешным делом уже подумывал отправить его обратно, а тут его как прорвало. Вижу, говорит! Вижу исход. Шесть человек...

— Вот даже как, — взволновано подобрался Крунд. — Ну-ка, ну-ка, поподробней!

— Да, милорд. Затрясся наш Дайре весь, глаза закатил, побелел. Недалеко на восход четверо умерли в страшных муках, говорит, а вот двоих выпили досуха, причём исход одного он так толком и не смог рассказать. Залопотал какую-то непонятную ерунду, как пьяный. Потом грохнулся и забился в судорогах. Перепугал меня до смерти, идиот...

— Так, — Крунд нервно забарабанил пальцами по столу. — Похоже, наш беглец потихоньку начинает набирать силу.... И где это было, говоришь?

— В четверти дня пути от Ведьминой горы.

— Вот даже как.... Да уж, паршивое местечко, — поморщился Крунд. — Я слышал, среди лихого народа про него идёт дурная слава.

— Я тоже кое-что слышал, — вздохнул Бран, — а куда деваться...

— Что ж, — поднялся Крунд. — Спасибо и на этом. Ступай. Скажи людям, пусть отдыхают. Утром снимаемся с лагеря!

Мелкий моросящий дождь мало-помалу перешёл в настоящий ливень. Извергаясь с горы шумными ручейками, мутные потоки воды несли вниз мелкие сучья вперемешку с листвой.

Оскальзываясь на мокрых камнях, Гверн заметил низкий скальный уступ и призывно махнул рукой остальным:

— Эй, идите сюда! Тут вроде посуше.

Загнав внутрь дрожащих детей, Грива юркнул под навес и шумно отряхнулся всем телом.

— Б-р-р! Надо же, настоящий дождь. С детства такого не помню.

— Да уж, — угрюмо поддакнул Гверн, с силой выжимая насквозь промокший кафтан. — Настоящей некуда. Хоть одно радует, все наши следы смоет.

— Думаешь, они за нами ещё идут? — заинтересовано глянул Грива, заботливо сгребая в кучу трясущуюся мелюзгу.

— Идут, куда они денутся, — криво усмехнулся Гверн. — Уж можешь быть уверен.

— А наверх мы чтобы не затопило?

— Не, — мотнул головой Гверн. — Хотя, и это тоже конечно. Но вообще мне надо осмотреться. С высоты оно намного виднее. Мало ли, мелькнёт в лесу что-нибудь, костры всякие...

— Да-а-а, огонь сейчас бы хорошо, — мечтательно вздохнул Грива. — Согреться хоть.

— Ничего, — шмыгнул носом Гверн. — Вот дождь кончится, найдём какую-нибудь пещерку, всё потеплее будет.

Благодаря душегубам, трутом и кресалом, конечно, разжился, да только вот вряд ли где теперь можно раздобыть сухих дров. После такого ливня не просохнет всё целую неделю.

Бхуты понемногу пригрелись и притихли. Ощущая идущее от тел ровное тепло, Гверн расслабился и вытолкнул взгляд наружу. В горячке боя было как-то не до этого, да и карабкаться по мокрым скалам тоже себе занятие не из приятных. Ни крюков нет, ни верёвок. Нужна вся сосредоточенность. Чуть поскользнулся и всё, считай пропал. Кувыркаться вниз до самых сосновых макушек...

Едва выглянув из-под утёса, взгляд тут же упёрся в непроглядную водную стену. Беспомощно увязнув в зыбком сером мареве, взор сдался и мягко скользнул вниз на мокрые склизкие скалы.

В уши ударил невыносимый грохот. Невольно поморщившись, Гверн стиснул зубы и упрямо пополз вверх, лавируя между частыми дождевыми каплями.

Немного порыскав между мелких валунов, выскочил на утоптанную извилистую тропинку и заинтересованно устремился вверх. Кто бы это ни был, дорожку на вершину протоптал неспроста. Уж больно непохожа на звериную. Наверняка лихой люд промышляет. Или тайный схрон или сторожевая башня. Хорошо и то и другое, потому как...

Обогнув замшелый ствол разлапистой старой ели, неизвестно как оказавшейся на такой высоте, Гверн недоверчиво замер перед низкой каменной избушкой. Быстро обежав кругом замшелые старые валуны, наткнулся на дверь и неуверенно просочился под переплетённые ивовые прутья.

Внутри пахнуло пылью и запустением. В носу нестерпимо зачесалось. Едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть, Гверн остановился на пороге и медленно огляделся.

Полки с пучками сухих трав и каких-то корений, старый разбитый топчан, и самое главное, от чего сильно заколотилось сердце — громадная печь с поленницей дров рядом.

Заинтересованно поднырнув под поленницу, поднял клубы пыли и, не сдержавшись, громко чихнул.

Видение мигом исчезло.

— Да чтоб тебя! Проклятая пылища!

— А? Что такое? — заспанно вскинулся Грива, успокаивающе приобняв дрожащих от холода малышей.

Гверн смущённо вытер мокрый нос.

— Прости, напугал. Пыльно там сильно. Помнишь, ты говорил, неплохо бы согреться?

— Да, — с надеждой глянул Грива. — Неужели ты во всей этой мокрости нашёл огонь?

— Нет, огня пока нет, но будет, — многообещающе улыбнулся Гверн. — Только вот придётся ещё немного пробежаться под дождём. Идёмте, тут недалеко!

Наяву путь до избушки оказался немного длинней, чем казалось. Поплутав среди высоких валунов, Гверн даже начал немного сомневаться, когда наконец показалась знакомая корявая ель.

— Во! Да вот же она, красавица! — обрадовано припустил наверх.

Поднырнув под колючие ветви, обежал избушку и нетерпеливо махнул из-за угла бхутам, пугливо выглядывающим из-под ёлки.

— Ну чего вы там встали? Не бойтесь, тут давно никого нет!

Грива первым забежал в избушку и настороженно принюхался.

— Странно...

— Что странно? — повернулся Гверн, скидывая опостылевший мокрый кафтан.

Чувству опасности бхутов уже вполне научился доверять.

— Пока не знаю, — замялся Грива, подозрительно оглядывая затянутые старой паутиной стены. — Чую тут что-то такое, — неопредёлённо помахал рукой.

— Опять маги? — напрягся Гверн.

— Да не, ими тут и не пахнет, — успокаивающе отмахнулся Грива, между делом пропуская внутрь сгрудившихся на пороге детей. — Просто разлито тут что-то такое странное...

— Ну скажи, оно хотя бы плохое или хорошее? — поднажал Гверн. — Может похоже на то, как было там, в воротах?

— Да нет же, — мотнул головой Грива. — Там разлито колючее было. А тут не знаю, какой-то покой что ли.

— Ладно, и то хорошо, — выглянув наружу, Гверн подозрительно огляделся и тихо прикрыл дверь. — Всё, остаёмся здесь на ночь, хоть в тепле побудем. Всё лучше, чем мокнуть не пойми где...

— А как же огонь? — заинтересовано огляделся Грива.

— А огонь сейчас будет.

Гверн прошёл к печи и вытащил заветную коробочку. Пошуршав вощёной бумагой, вытащил трут и кресало. Уж в чём-чём, а в бережном отношении к самому главному душегубам отказать нельзя. Замотали в несколько слоёв, и захочешь, не намочишь.

— Ну огонёк, на тебе покушать.

Быстренько закинул в печь иссушенных до глухого звона сосновых дровишек, заправил под низ бересту, и, выбрав подходящее тонкое поленце, принялся строгать мелкую стружку.

Бхуты тихонько уселись вокруг, заворожено наблюдая за приготовлениями. Грива не выдержал и шепнул:

— А так мелко крошить зачем?

Гверн смахнул с ладоней прилипшую стружку и пожал плечами.

— Как тебе сказать. Иначе не загорится. Маленький огонёк ест что поменьше, большой что побольше.

— А-а-а... Понятно.

— Вот, смотри, — Гверн выбил искру и поднёс тлеющий трут к горке стружек. Бережно раздул крохотный огонёк и, не теряя времени, запалил бересту. Весело подмигнув, огонёк резво перебежал на дрова.

— Наконец-то, — Гверн с наслаждением протянул озябшие ладони к гудящему пламени.

— У-ф-ф, — Грива тихонько положил у печки крепко спящего Мураша. — Хорошо-то как, печёт прямо как на солнышке, — широко зевнул и повернулся к жару мокрой дымящейся спиной. — Что встали? Грейтесь, мелюзга!

Благостно жмурясь от непривычного тепла, бхуты один за другим неторопливо разлеглись вокруг печки, словно диковинные громадные коты.

Осторожно переступая между мохнатых тел, Гверн подвесил над печью мокрый кафтан и, положив арбалет в изголовье, улёгся на топчан. Заслышав тихий скрип, в углу обрадовано застрекотал сверчок.

Прислушиваясь к тихим трелям, Гверн заложил руки за голову и мечтательно уставился на огонь,

— Эх, хорошо!

Ресницы незаметно сомкнулись сами собой.

— Кхе-кхе, так вот значит, кто ко мне пожаловал! — послышался сквозь сон дребезжащий старческий голосок. — Силён, силён, хоть и меченый...

Гверн рывком наклонился за арбалетом и, едва не провалившись в колыхнувшийся зыбкий пол, ошарашено замер. Арбалет и бхуты бесследно пропали.

— Ой, а пугливый какой! — хихикнул голосок. — Да ты не боись, не съем!

Судорожно сглотнув, Гверн лихорадочно огляделся.

Жарко полыхающая печь на месте, а кафтан с клинком тоже пропали. Бред, бред, бред!

— Кто ты?

— Я? — казалось, голос из ниоткуда даже обиделся. — Я Гвендолен! Слыхал, небось?

— Нет.

— Нет? — эхом загремели стены. — Да неужто?

— Нет, — прошептал Гверн. — Я нездешний.

— Х-м-м...

У печи сгустился серый туман. Облачко распухло, приобретая уродливый человеческий силуэт. Тяжело опираясь на клюку, сгорбленная старуха в рваном саване шагнула на пол. Раздражённо откинув с белого как мел лица седые космы, уставилась пустыми чёрными зрачками.

— Похоже, не врёшь. Ведь не врёшь? — лицо старухи отделилось от тела и подлетело близко-близко. — Мне?

Глядя в черноту зрачков, ни живой, ни мёртвый от ужаса, Гверн лихорадочно мотнул головой.

— Нет.

— Вот, другое дело...

Старуха тяжело вздохнула и уселась с краешку на топчан, безучастно глядя на огонь.

— Стало быть, печь мою ты разжёг?

— Я, — выдохнул Гверн.

Старуха немного смягчилась.

— Замерз, али что погреть поснедать?

— Замёрз. Промок очень...

— М-м-м, — старуха отставила клюку и протянула костлявые руки к огню. — Хорошо затопил, жарко.... А что там Мульцибер, небось, всё жжёт свои поганые костры, старый хрыч?

— Не знаю.

Имя отдалось где-то глубоко внутри. И отдалось ненавистью.

Гвендолен медленно повернулась.

— Не знаешь? Не знаешь Мульцибера? Откуда же тогда на тебе это?

Ошейник неудержимо потянуло вверх.

— Одели в храме, чтоб не сбежал, — торопливо прохрипел Гверн, чувствуя, что ещё чуть-чуть и станет нечем дышать. — Крунд его зовут, а самого мага не знаю! Его при мне ни разу не называли по имени!

Ошейник медленно сполз на место.

— Ха, ещё бы, — усмехнулась старуха. — Знай ты его истинное имя... Ладно, скажи, как он выглядит?

— Как...

Гверн осторожно потёр шею.

— Старик как старик. Ехидный очень. Сам сухой как скелет, лицом на ястреба похож, а люди для него что тараканы...

— Шрам на левой щеке есть? — быстро перебила Гвендолен.

Гверн на миг задумался, вспоминая ненавистное лицо.

— Н-н....Нет. Точно нет.

— Дождалась... Похоже, тоже наконец, помер, старый хрыч, — зловеще улыбнулась старуха. — Жаль, я так снова и не добралась до его слащавой морды.... Да, ну и как тебе твой ошейник? Нравится, небось?

— Да так, — глухо ответил Гверн. — Я уже почти привык.

— Снять хочешь? — посуровела Гвендолен.

Гверн судорожно сглотнул.

— Хочу.

Сердце заколотилось в бешеной надежде.

— Тогда идём, — старуха поднялась и шагнула в печь. — Идём, идём!

Гверн привстал, растеряно глядя на бушующее пламя.

— Арг-х! Да что ж ты как неживой! — из огня вылезла костлявая рука и раздражённо увлекла за собой.

Гверн в ужасе зажмурился, ожидая мучительной боли. Руку на миг обдало нестерпимым холодом. Повеяло прохладным ветерком.

— Глаза-то уже открой, касатик, — проворчала старуха.— Сколько ж можно так стоять...

Гверн открыл глаза и отшатнулся, едва удержав равновесие. Из-под ног в глубокую пропасть полетели мелкие камешки. Восходящее солнце окрасило робким багрянцем далёкие скалы.

— Какой ты неловкий, право, — послышалось из-за спины. — Повернись уже что ли!

Гверн осторожно обернулся и испуганно отпрянул, нос к носу столкнувшись с оскаленным человеческим черепом. Утренний ветерок лениво колыхнул истлевший саван, обнажив позеленевший от времени ошейник.

— Ах, ты ж...

— Узнаешь? — прозвучал в голове грустный старушечий голос.

— Так значит... Тебя тоже? — прошептал Гверн.

— Да, — раздался глубокий вздох.— Когда-то я и встретила здесь свой последний рассвет. Думала, хоть со смертью избавлюсь от этого ярма...

— И что? — сглотнул Гверн.

— Как видишь. Заклятие пленило не только тело, но и дух.

— Но ты же говорила...

— Я помню, что я говорила! — раздражённо перебила Гвендолен. — Покамест я ещё в своём уме. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Будем квиты.

— Я? — Гверн растерянно уставился на пустые глазницы. ­— Помогу тебе?

— Да мне. Я перепеку тебя, а ты освободишь мой дух.

— Пере.... Перепечёшь?

— Да. Какой же ты бестолковый! Всё, хватит болтовни!

Налетевший вихрь сбил с ног и швырнул в непроглядную тьму.

Гверн нелепо кувыркнулся и беспомощно завис в леденящей пустоте. Где-то вдалеке подвывали жуткие голоса. Появилось странное ощущение присутствия чего-то невообразимо огромного рядом.

— Эй, касатик, чего ты там притих? Слышишь меня? — донеслось далёкое эхо.

— Слышу-слышу, — обрадовано крикнул в пустоту Гверн. — Где я?

— Где-где, всё тебе расскажи да покажи, — послышалось старушечье ворчание. — В печи, где же ещё. Погоди, дровишек чуток подброшу, а то что-то огонёк твой совсем затух...

Гулко ухнуло. Гверн едва успел зажмуриться, когда перед глазами взвилась стена гудящего пламени.

— Вот так хорошо.... Теперь слушай меня, касатик и мотай на ус. Да ты не боись, не боись, подумаешь, эка невидаль! Ну и потерпишь огонёк малость, чай весь не сгоришь, — ворчливо продолжила Гвендолен. — Когда всё закончится, иди за дом на восход, тут по тропке недалеко. Как найдёшь меня, снимай свой ошейник, нацепи на мой, да сразу беги со всех ног и не оглядывайся! Ну так что, уразумел али повторить?

— Ура.... Уразумел, — пробормотал Гверн. — А бежать-то зачем?

— А затем, — довольно хихикнула старушка. — Затем что ты скрытым светом ударишь о свет, и вся несметная силища двух заклятий высвободится разом. Ха! Старому хрычу, небось, такое даже и не снилось.... Всё, теперь терпи и не мешай мне, уж больно в тебе всё запутано...

— Ягь-я-я! — истошный визг резанул по ушам.

Полыхнуло так, что Гверн не выдержал и закричал, страшно закричал...

— Гве-е-рн, а Гверн, — тихонько потеребили за плечо.

Гверн с трудом разлепил неподъёмные ресницы.

— Наконец-то!— сверху обрадовано навис знакомый рогатый силуэт. — Ты кричал.

— Закричишь тут, — поморщившись, Гверн привстал, недоверчиво оглядывая избушку.

Арбалет, печь, бхуты, кафтан. Вроде бы всё на месте. Приснилось что ли, или маги опять.... Ну и жуть же порой снится в здешних горах.

— Погоди, — отстранился Грива. — Ты за ночь как-то весь изменился.

— Изменился? — настороженно повернул голову Гверн. — Это как?

— Да, — Грива обошёл кругом, пристально разглядывая с головы до ног, будто портной. — Краснота. Она исчезла. Светилась у тебя всегда раньше вот здесь, — осторожно коснулся шеи. — Здоровая была такая, как шишка.

— Здоровая, говоришь, — Гверн машинально прикоснулся к ошейнику. — Так значит, не приснилось.... Идём, — кинулся к печи и поспешно накинул кафтан.

— Куда идём? — немного оторопел от такой прыти Грива.

— Никуда. Мне надо отдать должок, — Гверн подхватил арбалет и выскочил за дверь.

Старая заросшая мхом едва заметная тропинка нашлась сразу за избушкой. Легко опередив коротконогих бхутов на добрый десяток шагов, Гверн сходу завернул за утёс и потрясённо замер.

На самом краю пропасти сухонький скелет в истлевшем саване безучастно взирал на восходящее солнце.

— Вот мы и встретились наяву, — прошептал Гверн.

— Кто это? — опасливо высунулся из-за спины Грива. — Человек?

— Да человек. Её звали Гвендолен, — на негнущихся ногах Гверн медленно подошёл к скелету. — Нет-нет, стойте там! — поспешно махнул рукой Гриве, попытавшемуся было пойти вслед.

Испытующе глянув в пустые чёрные глазницы, Гверн решительно потянулся к ошейнику.

Всё, сейчас, или никогда. Очень хочется верить, что у колдуньи всё получилось.

Тихо щёлкнул тугой замок. Пальцы ощутили нарастающую теплоту.

Обжигая пальцы, Гверн зацепил дужкой ошейник колдуньи и судорожно стиснул застёжку. Череп мелко-мелко затрясся и почернел. Заструился лёгкий дымок.

— Мать моя, свет о свет...

Едва осознав, что дальше будет, Гверн кинулся наутёк.

Поравнявшись с оторопевшими бхутами, истошно заорал:

— Бегом, бегом, бегом! Сейчас всё полыхнёт!

Скала заходила ходуном. Малышня взвизгнула от ужаса и кинулась под ель.

— Куда вы! — в сердцах рявкнул Гверн. — Вниз бегите, все вниз! Тут всё сгорит!

— Сюда, олухи!

Грива сердито рыкнул и, не разбираясь, покидал самых мелких себе на спину, опустился на четвереньки и резво поскакал вниз по тропке, словно диковинная лошадь.

Сзади полыхнула яркая вспышка. Раздался оглушительный грохот.

— Прячьтесь!

Прикрыв голову руками, Гверн сиганул под ближайший валун. Больно ударившись локтями, невольно выругался и затаился.

Сверху посыпались мелкие камни. Густое облако пыли закрыло солнце.

Ещё немного погрохотав, скала мало-помалу успокоилась.

Истошно кашляя и отплёвываясь, Гверн выполз из укрытия. Протерев глаза, оглянулся и потрясённо выдохнул.

— Да-а-а...

Обугленная ель лениво курилась чёрным дымком. Избушку и часть скалы смело начисто.

Вытолкнув камень, откуда-то из-под земли вылез Грива. Смахнув с морды густой слой пыли, оглушительно чихнул и сердито сплюнул.

— Тьфу, ну и пылища! Что это было?

— Что было, говоришь, — Гверн присел на валун и криво усмехнулся. Руки мелко-мелко тряслись. — Ничего. Помогла мне та добрая женщина. Вот, видишь, — оттянул воротник. — Ошейника больше нет.

Припадая на левую ногу, Грива приковылял и неловко уселся рядом. Следом из ямы начала осторожно вылезать мелюзга.

— Ушиб? — кивнул на ногу Гверн.

Грива вяло махнул рукой.

— Да так, ерунда, пройдёт. Когда загрохотало, я уж думал всё...

— Да уж, — вздохнул Гверн.

Никогда бы в жизни не подумал, что долгожданная свобода будет восприниматься так буднично.

— Живой, касатик? — послышалось сверху.

Гверн поднял ошарашенный взгляд. Игриво взмахнув резными чёрными крылышками, изящная бабочка описала неторопливый круг над головой.

-Ты? — неверяще выдохнул Гверн.

— Я, — хихикнула Гвендолен. — Ужель не узнал? — пролетела прямо перед глазами.

— Я.... Нет, — пробормотал Гверн. — То есть, да.

— Не верь своим глазам, она не то, чем видится, — быстро шепнул Грива, заинтересованно наблюдая за полётом. — Она умеет делать так же как мы.

— Что-что? — растеряно повернулся Гверн.

— Я говорю, не смотри на неё как человек, смотри сквозь неё. Так увидишь.

Гверн озадаченно сморгнул.

Скажет тоже. Как можно смотреть сквозь неё? Как будто она прозрачная.

— Ну что, увидел? — нетерпеливо спросил бхут. Мельком глянув на каменное лицо, сокрушённо вздохнул и махнул перед глазами когтистой пятернёй, будто стряхивая невидимую паутину. — Вот, смотри так. Видишь?

В воздухе проступили призрачные контуры обнажённой девичьей фигуры.

— Вижу! — восторженно ахнул Гверн. — Ещё как вижу!

— Ах вы, охальники! — укоризненно погрозила пальцем Гвендолен. — Даже на ходу разденут. Уж чего-чего, а мужики своего никогда не упустят...

Бабочка ринулась к земле, на лету превращаясь в девушку в чёрной мантии.

— Ну, попробуйте разглядеть меня так, — усмехнулась Гвендолен, откидывая назад непослушную чёрную прядь.

Гверн невольно отступил на шаг.

— Ты... Ты не...

— Живая и не старуха, так ты хотел сказать? — довольно улыбнулась колдунья.

— Э-э-э.... Да, — растеряно пробормотал Гверн.

Сурово сдвинув кустистые брови, Грива медленно обошёл кругом, недоверчиво оглядывая Гвендолен с головы до ног.

— Не пыжься, рогатенький, ты хоть и хорош, но тут силёнок у тебя маловато, — колдунья бесстрашно почесала бхута за ухом. — Пока я побуду такая как есть.... Ну, как хоть зовут-то тебя, спаситель? — повернулась к Гверну.

— Гверн.

— Что ж, Гверн, — улыбнулась Гвендолен. — Ты исполнил свою часть уговора. Считай мы квиты. Я бы ещё поболтала с вами, да городок один навестить надо. Должок у меня там в храме есть давний...

Зелёные глаза полыхнули так, что Гверн невольно поёжился.

— Ты это.... Будь поосторожней. Там солнечник. И стража. И полным-полно магов.

— Да плевать, — Гвендолен взвилась в воздух, на ходу превращаясь в бабочку. — Не остановили тогда, не остановят и сейчас. Повезёт, ещё встретимся, молодой колдунчик, главное не теряй себя снова!

Часто-часто взмахивая крылышками, бабочка взмыла ввысь.

— Куда это она? — глянул вслед Грива.

— В город, — вздохнул Гверн, раздумывая над последней фразой колдуньи. — На кого-то у неё там очень большой зуб, и лично я ему не позавидую.

— Я тоже, — зловеще ощерился бхут. — И даже бы ей помог, будь нас намного больше...

Опомнившись, встряхнул головой.

— Да, ну и куда мы теперь? Опять карабкаться наверх?

— Наверх? — Гверн уселся на камень и задумчиво оглядел тонущие в густом тумане бескрайние сосновые макушки. — Нет. Наверх нам больше не надо. Здесь подождём, пока уйдёт туман, а там осмотримся. Помнится мне, тут недалеко когда-то было одно очень надёжное местечко...

Дружески кивнув отсалютовавшему алебардой стражу, Бран откинул отсырелый за ночь полог и отыскал взглядом хозяина шатра.

— Доброе утро, милорд.

— Доброе, — приветливо поднял кружку Крунд. — Горячего грога на дорожку?

— Благодарю.

Ловчий уселся за стол и, приняв кружку из рук слуги, легонько подул на дымок.

— Как спалось? — осведомился Крунд. — Гром не разбудил?

— Было дело, — поморщился Бран. — Уже под самое утро. Так после этого и не уснул, всё ворочался. Старость уже что ли...

— Полно, полно, — усмехнулся Крунд. — Рановато тебе ещё рядиться в старики, вон какой день уже на ногах, любого юнца за пояс заткнёшь. Да, кстати, а твои бравые ребятки-то к выходу уже готовы?

— Готовы, милорд, — замялся Бран, — но...

— Но? — вопросительно поднял бровь Крунд.

— Но я бы попросил немного обождать с выходом, — продолжил ловчий. — Там очень сыро, милорд. Туман, как кисель. По такой погоде и от собак мало толку, а уж наш проклятый ящер и подавно задубеет через сотню шагов. Мы и так его продержали всю ночь у жаровни. Вот потому я и прошу дождаться, когда хоть немного пригреет. Всё будет искать веселей. Да и ребяткам моим глазастым будет виднее.

— Что ж, разумно, — согласился Крунд. — Ладно, решено, — веско прихлопнул ладонью о стол. — Выступаем, когда...

Леденящий душу зловещий хохот заставил невольно вздрогнуть. Через миг вразнобой захлопали арбалеты. Послышались испуганные вопли.

— Ты слышал? — недоумённо глянул Крунд. — Что это?

— Не могу знать, милорд, — привстал ловчий, тревожно прислушиваясь. — Разрешите...

Полог рывком откинулся. Загнанно дыша, страж выпалил с порога:

— Милорд! Милорд! Взгляните! Там ведьма! — скрылся за дверью.

Переглянувшись, Бран и Крунд, не сговариваясь, выскочили из шатра.

— Берегитесь, милорд! — истошно заорал кто-то. — Она летит на вас!

Слыша приближающийся за спиной жуткий вой, ловчий сбил Крунда с ног. Обдав волной холода, над головами промелькнула чёрная тень.

— А ну пошла, тварь! — Бран наугад отмахнулся ножом. — Пошла!

Ведьма захохотала и взмыла вверх.

— Сдохни, проклятая тварь! — из-за шатра выскочил страж и в ярости разрядил вслед арбалет.

Тяжёлый болт описал широкую дугу и ушёл куда-то в лес. Ведьма зависла на месте и издевательски захохотала.

— Не стрелять, олухи! — подымаясь, рявкнул Крунд. — Вы так перебьёте друг друга! Сколван! Мой ларец сюда, быстро!

Широко раскинув руки со скрюченными пальцами, ведьма запела хриплую песнь и закружилась высоко над поляной. Вслед за длинным шлейфом чёрной мантии начали беспомощно тухнуть костры.

— Милорд, она что-то задумала, — шепнул Бран.

— Сколван! — рявкнул Крунд, не спуская с ведьмы прищуренного взгляда. — Где тебя там носит, песьё семя!

— Сей миг, милорд! — из шатра выскочил слуга и, заметно подрагивая, протянул ларец.

Гневно поигрывая желваками, Крунд рывком откинул крышку и выхватил жезл.

— Лаетус!

Жезл засветился синеватым огоньком.

Крунд зловеще улыбнулся и торжествующе воздел руку к небу.

— Лаудатэ бестиа!

Ведьму окутало голубоватой дымкой. Пыхнула яркая вспышка. Люди невольно зажмурились, застилаясь руками от невыносимо слепящего света.

Из пламени выскочила чёрная тень и устремилась вниз.

— И поделом, проклятая тварь, — проворчал Крунд, досадливо протирая слезящиеся глаза. — Ей ли тягаться...

Ухо уловило едва слышный шелест. Крунд повернул голову и застыл, остекленело глядя в пространство.

С начинающей лысеть макушки мага вспорхнула чёрная бабочка и, неторопливо взмахивая резными крылышками, полетела к дальнему шатру, оставляя за собой заиндевелую полоску травы...

Сзади у входа едва слышно скрипнул песок. Чувствуя неумолимое приближение чужой силы, Дайре замер, не в силах отвести глаз от хрусталиков льда, змейками расползающихся по отсыревшему за ночь шатру.

Ящер в клетке поднял голову и нетерпеливо заскулил. Приветливо вихляясь всем телом словно диковинная собачонка, часто-часто застучал длинным чешуйчатым хвостом.

Испустив прощальный дымок, раскалённые докрасна угли жаровни подёрнулись седоватым пеплом и погасли.

— Так-так, — послышался на удивление молодой звонкий голос. — Так вот кто у нас здесь мучает зверушку. Юный маг...

Облизнув пересохшие губы, Дайре медленно обернулся, ожидая увидеть безобразную тварь с уродливыми бородавками, какими рисовали ведьм в старинных храмовых летописях.

— Я... Э-э-э, — оторопело умолк, разглядывая худенькую девушку с невероятным изумрудным блеском глаз, цвет которых ещё более оттеняла чёрная как тьма мантия с длинным шлейфом.

— Да, я вижу, ты не особо красноречив, — насмешливо взмахнув густыми ресницами, ведьма подошла к клетке и щёлкнула задвижкой.

— Иди ко мне, мой маленький, иди! — поманила рукой.

Ящер выскочил из клетки и захлёбываясь от восторга, облизал лицо гостьи.

Дайре замер от ужаса, стараясь не дышать. То, что делали с людьми эти зубастые чешуйчатые твари, трудно было потом даже назвать людьми. Бесформенные ошмётки мяса и обломки костей.

— Бедный ты мой, слюнявенький, — ведьма чуть отстранилась от раздвоенного языка и ласково потрепала клыкастую пасть. — Мучили тебя здесь, да? Ничего, сейчас всё исправим, — нервно дёрнув щекой, рывком отстегнула тугую застёжку ошейника. — Сейчас, сейчас, потерпи, мой маленький, — бледные тоненькие пальчики поочерёдно высвободили серебряные шипы, глубоко врезавшиеся в чешуйчатые складки кожи. — Больно нам было, да.... Ну, вот и всё! — с ненавистью отшвырнула ошейник в сторону. — Беги!

Зверь испуганно прижался к земле, ожидая привычной боли.

— Боишься, да? Всё, ты снова свободен. Иди, иди, — ведьма махнула рукой на дверь. — Туда. Убегай.

Ящер надул горловой мешок, коротко курлыкнул и вопросительно наклонил голову.

— Да, я же говорю, иди! Ты свободен. Беги куда хочешь! — улыбнулась ведьма.

Пронзительно свистнув, ящер сорвался с места и стрелой выскочил за дверь.

— Что ж, — повернулась ведьма. — Теперь давай разберёмся с тобой...

Дайре судорожно сглотнул, когда невидимые ледяные когти стиснули горло.

— Убьёшь меня, да?

Ведьма криво усмехнулась.

— Убить? Конечно, ведь тёмная тварь не никак может иначе. Сгубить чистую непорочную душу это для нас слаще любого мёда. Как же у вас святош всё просто! А ты никогда не думал, что это вы губите всех без разбора? Смазливая деревенская баба увела мужа у другой — чего тут рассусоливать, чёрное колдовство, на костёр, у коров пропало молоко — так это старая травница напустила порчу, на костёр! — раскрасневшись, девушка досадливо откинула сбившуюся на глаза тяжёлую чёрную прядь. — Что, разве не так?

Дайре опустил взгляд.

— Ты сильно преувеличиваешь. Мы конечно далеко не святые, но...

— А ну да, давай поговорим ещё и про святость. Может рассказать тебе, как в свою бытность ваш Мульцибер гонялся за каждой юбкой?

— Твои слова лживы, — подрагивая от волнения, Дайре впервые осмелился глянуть ведьме в лицо. — Все знают, чтобы обрести власть над светлой силой, магистры ордена Солнца принимают обет безбрачия и отрекаются от всего мирского и суетного!

— Ну да, конечно, — фыркнула ведьма. — Прямо так все и отреклись. Знал бы ты, скольких девиц в своё время обрюхатила вся ваша пресвятая братия. И сколько потом девиц наложили на себя руки! — помрачнев, махнула рукой. — Да чего тебе рассказывать, — резко повернулась и направилась к двери. — Заладил, светлая сила, светлая сила... Только что-то когда вам выгодно, вы не чураетесь и тёмной.

— Это неправда! — горячо вскинулся Дайре.

— Ага, — ведьма сердито откинула полог и повернула голову. — А шенхаб, который только что убежал, по-твоему был милый ручной пёсик?

— Ну...

— Вот тебе и ну! А ведьмин гриб, который стащил ваш Мульцибер, по-твоему тоже часть светлой магии?

— Кх.... Какой ещё ведьмин гриб? — вытаращился Дайре.

— Вот-вот, — усмехнулась девушка. — Ваши героические летописи про это скромно помалкивают. Не веришь, попробуй, спроси у старших, сразу останешься без головы.

— Это ложь! — возмущённо помотал головой Дайре. — У нас казнят лишь чернокнижников и клятвопреступников!

— Как хочешь, — устало вздохнула ведьма. — Недосуг мне больше тебя убеждать. Я вижу, как были вы все дуболомы, так и остались. А с тобой я разговаривала лишь потому, что на тебе пока ещё нет нашей крови. Всё, прощай! Иди, буди своих дуболомов!

Тело ведьмы съёжилось, словно расплавленный воск. Расправив резные крылышки, чёрная бабочка легко взмыла вверх.

Словно прощаясь с дорогой гостью, угли жаровни гулко пыхнули пламенем вслед.

— Проклятье! — Дайре испуганно обернулся на звук. Поспешно пригасив кочергой жаркое пламя, опомнился и робко выглянул из шатра.

— Эй! — окликнул шёпотом как ни в чём не бывало стоящего стража. — Дил!

Страж даже не повернул головы.

— Дил! — Дайре окликнул чуть громче. — Ты слышишь меня?

Опасливо глянув по сторонам, на цыпочках подкрался к стражу.

— Дил, ты оглох?

Застывшее как гипсовая маска лицо даже не шелохнулось. Голубые глаза безучастно разглядывали лесную даль.

— Дил, очнись! — Дайре в ужасе что было силы влепил пощечину.

— А-ргх!

Голова стража дёрнулась. В глазах появилось осмысленное выражение.

— Ты что, задохлик! — сгрёб Дайре за грудки и свирепо встряхнул. — Совсем сдурел?

— Ты... Я, — беспомощно повиснув в мощных руках, пролепетал Дайре. — Ты был...

— Что я был? — здоровяк опомнился и аккуратно поставил тщедушного паренька на место.

— Я говорю...

Жадно хватая ртом воздух, Дайре поправил разорванный воротник и на всякий случай отступил на шаг.

— Я говорю, ты был околдован. Стоял, как во сне.

— Околдован? Чего ты несёшь! — недоверчиво глянул Дил. — А, наверно у тебя опять эти твои видения, как в тот раз. Вот что парень, давай-ка ты лучше сходи...

— Тише! — перебил Дайре. — Может она ещё здесь! — опасливо глянул по сторонам.

— Да кто она-то?

— Ты что, правда ничего не помнишь? — растерялся Дайре. — Ну же, давай вспоминай! Помнишь, начался переполох, все начали кричать...

— Проклятье! — побледнел Дил. — Я помню... Ведьма! Она же.... А где все ребята? А мастер Бран? А...

— Тише, тише! Не ори! — шикнул Дайре. — Я пока знаю не больше тебя. Как раз иду их искать. Ну что, идёшь со мной?

— Конечно! — опомнился Дил. — Только ты это, погодь чуть, — с сомнением глянув на алебарду, отшвырнул и метнулся к шатру. — Я лучше арбалет прихвачу!

Откинув полог, скрылся внутри.

— Слышь, Дайре! Тут ящер пропал!

— Я знаю. Это она его выпустила.

— Она? — страж выскочил на порог, торопливо заправляя тяжёлую стрелу. — И ты её видел и не убил?

— Ага, — судорожно сглотнул Дайре. — Попробуй её убей. На себя-то вначале посмотри.

— Что, ты тоже уснул что ли?

— Вроде того, — нервно дёрнул щекой Дайре. — Только давай потом поболтаем. Вначале надо разбудить остальных. И это, говори ты потише, а? Ты же всех мёртвых разбудишь!

— Да понял я уже, понял, — торопливо шепнул страж. — Буду тихо. Вначале мастера Брана надо найти, и милорда...

Словно в страшном сне, опасливо обежали застывших людей.

— Глянь, вон даже трава замёрзла, — Дил кивнул на покрытую инеем серебристую дорожку. — Похоже, тут она и шла.

Держа арбалет наизготовку, легко опередил по следу на добрый десяток шагов и с разгону выскочил к шатру Крунда. Почтительно опустив оружие, повернулся и призывно махнул рукой.

— Сюда! Тут они!

Тяжело дыша, Дайре подбежал и замер перед застывшей парочкой. Мастер Бран и милорд умиротворённо глядели куда-то вдаль.

— Жуть какая-то, — судорожно сглотнул Дил, зачаровано разглядывая безжизненные лица. — Даже не моргнут. Прямо как мертвяки, чесслово...

— Тьфу на тебя! — шикнул Дайре. — Скажешь тоже! Живые они, просто околдованы. Ты поначалу такой же мертвяк стоял.

— Ну, так чего тогда ты ждёшь? — шепнул Дил. — Буди их!

— Ага, буди, — огрызнулся Дайре. — Я и милорда по мор.... По лицу? Нет уж. Сам буди.

— Да уж, — смутился Дил. — И вправду нехорошо получится. А кроме как.... По-другому будить никак?

— Не знаю, — поджал губы Дайре. — С тобой по-другому не получилось. И так тебя дёргал, и сяк. Очнулся, только когда по лицу.

— По лицу?

Дил поднял левую руку и с сомнением повертел здоровенным грязным кулачищем.

— Слушай, давай лучше ты. У тебя хоть рука лёгкая. Я ведь их зашибу ненароком.

Дайре тяжело вздохнул и смущённо потёр нос.

— Ой, не знаю, что будет... Милорд! Милорд! Очнитесь, прошу вас! — несмело подёргал Крунда за рукав.

Безмятежное выражение лица не поменялось.

— А, что я говорил? — Дайре назидательно повернулся к стражу.

— Проклятая ведьма, — проворчал Дил. — Может надо посильнее? Что-то ты больно робок.

— Ага, — мрачно поддакнул Дайре. — Скажи ещё ему кафтан порвать. Эх, ладно, надеюсь, он простит...

Глубоко вдохнул, зажмурился и отвесил звонкую пощёчину.

Голова Крунда мотнулась в сторону.

— А-ргх!

— Милорд! — Дайре и Дил склонились в почтительном поклоне.

Крунд ожесточённо растёр лицо.

— Разрази меня гром! Что.... Как вы здесь...

Заметив застывшего ловчего, растеряно сморгнул.

— Проклятье! Что здесь произошло?

— Ведьма, милорд, — заторопился Дайре. — Заморозила всех. Вы тоже были как неживой...

— Чушь! — перебил Крунд. — Я же самолично видел, как она сгорела! Ты уверен?

Дайре и страж смущённо переглянулись.

— Да, милорд, — потупился Дайре. — Я видел её рядом, вот прямо как вас. И ещё она выпустила ящера...

— Что? — взревел Крунд.— Мерзкая тварь! Как она посмела открыть клетку!

Дайре испуганно вжал голову в плечи.

— Что умолк, продолжай, — скомандовал Крунд, мрачно разглядывая застывшего ловчего.

— А больше и нечего, милорд, — пробормотал Дайре.— Сказала, что не тронула меня лишь потому, что на мне нет их крови, обернулась бабочкой и улетела.

— Бабочка, говоришь? — проворчал Крунд, задумчиво потирая виски. — Да, помню-помню, что-то такое прошуршало над головой... Сильна, бестия, сильна. А тебя, стало быть, совсем не тронула?

— Точно так, милорд. Совсем. Как только она улетела, я бросился будить остальных. Дил был первый, потом мы сразу побежали к вам, — Дайре смутился и умолк, лихорадочно раздумывая, как поделикатней объяснить странный способ пробуждения.

— Что ж, — проворчал Крунд. — Ты ещё легко отделался, мой мальчик. Да что там говорить, — обвёл прищуренным взглядом застывший лагерь. — Мы все легко отделались. Видно она или игралась с нами как со слепыми котятами, или задумала что-то другое, более ужасное. Мне надо будет хорошенько подумать.

— Э-э-э, прикажете будить остальных, милорд? — приободрился Дайре.

— Будите, — Крунд ожесточённо потёр виски и нетвёрдой походкой направился к шатру. — Как управитесь, жду тебя и мастера Брана. И чтоб без промедлений!

— Слушаюсь, милорд!

Не обращая внимания на поднявшуюся суету, Крунд раздражённо откинул полог и прошёл к походному шкафчику. Голова гудела словно пчелиный рой.

Распахнув резные дверцы, вытянул наугад пузатую бутыль, и словно во времена далёкого послушничества, нетерпеливо рванул зубами тугую пробку.

Плеснул в рюмку густой вишнёвой наливки, залпом глотнул, и чуть успокоившись, прихватил вторую рюмку и грузно плюхнулся за стол.

Плохо, очень плохо. И откуда только она взялась. Последний раз с ведьмой такой силы сталкивались лет двести назад, если не больше. Пожалуй, даже во времена самого Мульцибера.

Снаружи тихо скрипнул песок.

— Разрешите, милорд? — послышался встревоженный голос Брана.

— Входи, дружище, входи, — тяжело вздохнул Крунд. — Чай сейчас нам не до церемоний...

Болезненно морщась, ловчий пригнулся и неловко перешагнул через порог. Следом робко протиснулся Дайре.

— Садись, — вяло махнул рукой Крунд.

Наполнил рюмку до краёв и требовательно подвинул к Брану.

— Пей.

Ловчий запрокинул голову и глотнул залпом. Выдохнув, блаженно зажмурился.

— У-ф-ф, хороша! Прямо всё отлегло аж!

Крунд отечески усмехнулся и повернул голову к Дайре, вытянувшемуся столбом около порога.

— Ну, чего ты там встал? Давай садись, рассказывай, как всё было.

Дайре робко уселся на краешек стула.

— Так я вроде уже всё рассказал...

— Прямо так уж и всё? — критически поднял бровь Крунд. — Бестия отпустила ящера, сказала, что тебя не тронет и сразу улетела?

— Ну, конечно, не совсем вот так сразу, — смущенно опустил взгляд послушник. — Ещё она возводила мерзкую хулу на всё наше братство...

— Вот проклятая бестия! — в сердцах выругался Бран.

Дайре вздрогнул и умолк.

— Продолжай-продолжай, — приободрил Крунд. — Что я из тебя всё клещами тяну! Так что она там говорила про братство?

— Я, э-э-э, — Дайре невольно запнулся при упоминании клещей.

А вдруг ведьма и вправду неспроста намекала, что не сносить головы? Может не стоит говорить всё?

— Ну же, не бойся, — усмехнулся Крунд. — Мы всё понимаем. Пусть хула была самой премерзкой, но она же была не из твоих уст, не так ли? Поэтому смело говори всё что было. В этом нет ничего постыдного.

— Да, милорд, — смутился Дайре. — Простите. Просто ведьма говорила такие вещи... Язык не поворачивается.

— И что, например? — заинтересованно подался вперёд Крунд.

— Например, что наша братия без зазрения совести бесчестила девок, а они потом накладывали на себя руки. И что даже сам пресветлый магистр Мульцибер, мир его праху, в бытность свою, гонялся за каждой юбкой, — Дайре испуганно осёкся и съёжился.

— Так, — прищурился Крунд. — Продолжай-продолжай.

Дайре собрался с духом и выпалил:

— И ещё она сказала, что все мы, когда нам выгодно, не чураемся чёрного колдовства и даже сам магистр Мульцибер когда-то якобы украл у ведьм какой-то их ведьмин гриб!

— К-х-м, да уж...

Крунд и Бран многозначительно переглянулись.

— Простите, милорд, — сконфуженно пробормотал Дайре. — Я лишь повторял...

— Ничего-ничего, — примирительно поднял ладони Круд. — Просто мой слух уж слишком резанула подобная ересь. Это всё?

— Да, милорд. Потом она обернулась бабочкой и улетела.

— М-да, — хмыкнул Крунд. — Впрочем, чего ещё было ожидать от ведьмы.... Поздравляю, сын мой. Можно считать, ты прошёл своё первое самое настоящее трудное испытание. Хоть она и всеми силами пыталась смутить твой юный неискушённый разум, ты выстоял с честью!

— Благодарю, милорд, — смущённо пробормотал Дайре. — Честно признать, её хула была настолько зла и чудовищна, что я сразу её пресёк и сказал, что она нагло лжёт. После этого она потеряла ко мне интерес...

— Отлично, мой мальчик! — просиял Крунд. — Вот что значит наша выучка! Ты не убоялся и победил её одним лишь словом! Что ж, ступай, отдыхай. Сегодня же не премину отметить твои заслуги перед магистром!

Дайре смущённо улыбнулся.

— Благодарю, милорд. Позвольте один вопрос?

— Да, конечно, спрашивай что угодно!

— А что такое тот самый пресловутый ведьмин гриб, о котором она упоминала? Я не читал ничего подобного в летописях.

Крунд поменялся в лице и сухо поджал губы.

-Трудно сказать. Никогда не слышал ни о чём подобном. Думаю, как и та насквозь лживая история о несчастных девах, это была часть уловки, чтобы смутить твой разум. И вот тебе мой совет — как можно скорее выбрось из головы весь этот бред. Уверен, тебе сегодня и так хватило с лишком всяческих треволнений!

— Да, милорд, — склонил голову Дайре.

— Всё, ступай.

Когда послушник вышел, Крунд и ловчий переглянулись.

— Ну, что думаешь? — спросил Крунд.

— Тёмная история, — покачал головой Бран. — Мало нам чернокнижника, так ещё и эта.... Похоже, кто-то из древних, раз такое про гриб ляпнула. Знать бы, из какой тёмной дыры она вылезла. И ящера ещё как назло выпустила...

— Да уж, — задумчиво побарабанил пальцами по столу Крунд. — Я вот всё думаю, не звенья ли это одной цепи, а?

— Думаете, её подослал чернокнижник? — понимающе глянул Бран.

— Конечно, — пожал плечами Крунд. — Уж больно теперь всё для него хорошо складывается. Сам подумай, нас она почему-то не тронула, ящера и след простыл, а кто кроме него возьмёт след?

— Тоже верно, — согласился ловчий. — Красиво складывается. Без ящера никак. Только вот как бы он не был хитёр, об одном он точно не подумал.

— Да? И о чём же? — заинтересовался Крунд.

Бран победно улыбнулся.

— Что мы снова изловим ящера!

— Голова! — одобрительно усмехнулся Крунд. — Надеюсь, он и вправду об этом не подумал. Ладно, хоть одной бедой будет меньше. И много тебе на это потребуется?

— Думаю, пару дней, не больше, — заверил Бран. — Мои ребятки на это дело шустрые.

— Хорошо. А вот за мальцом надо будет приглядеть, — посерьезнел Крунд. — Похоже, парень настырный. Вон как глаза горят. Как бы сдуру не полез, куда не надо. А то ишь, видите ли, не знает он, летописи вспомнил!

Ловчий степенно разгладил усы.

— Не извольте беспокоиться, милорд. Приглядим. Есть у меня один надёжный человечек. Если что, сразу... Кхм, так что, прикажете сворачивать лагерь? Поди, дело к полдню уже.

— Да, пора, — озабоченно поднялся Крунд. — И так уже порядком засиделись...

Глава 20

Стараясь ступать как можно тише, страж дошёл до усыпальницы, и невольно поёжившись, опасливо покосился на тёмный зев входа. На миг затмив крыльями тускло чадящий факел, из какой-то щели резво брызнула вверх потревоженная летучая мышь.

— Тьфу, ты, зараза! Напугала...

Судорожно стиснув древко алебарды, страж чуть замешкался и воровато оглядевшись, повернул обратно.

Напугала, проклятая. Вроде маленькая, а крылья с перепугу похлеще орлиных показались. Да оно и немудрено. Мрачная усыпальница великих магистров и днём вызывает у всех лёгкий трепет, а уж в полночь, в дрожащем свете факелов и подавно чудится всякая жуть.

Часто-часто взмахивая крылышками, перед глазами прошелестела чёрная ночная бабочка.

— Вот, и ты туда же, дурёха! — проворчал страж. — Летаешь, где ни попадя. Смотри, вот так долетаешься, сцапает тебя тут кто-нибудь ненароком...

Сладко зевнув, надвинул шлем на глаза, прислонился к стеночке и раскатисто захрапел.

— Грубиян! Прямо так уж и дурёха, — тихонько хихикнула бабочка.

Сделала круг над шлемом и полетела к усыпальнице, на ходу меняя призрачные очертания.

Плавно ступив на землю, Гвендолен небрежно выхватила факел из гнезда, и, подхватив левой рукой длинный подол платья, неторопливо прошествовала вниз по мраморным ступеням.

Озаряемый тусклым дрожащим светом, вдаль уходил большой зал с гранитными надгробиями. Лепнину высокого потолка поддерживали на мощных плечах искусно отделанные бугрящиеся мышцами статуи титанов.

Гвендолен остановилась у первого надгробия, с интересом разглядывая высеченный на крышке сухощавый орлиный профиль старика в старомодной остроконечной шляпе.

"Кориней, основатель храма Солнца, Первый хранитель Ордена Светлого круга", гласила витиеватая руническая надпись.

— Похож-похож, — хмыкнула Гвендолен. — Шнобель особенно. И чего только девки нашли в таком красавце. Хотя, кто из вас их когда спрашивал...

Помрачнев, тяжело вздохнула и направилась вглубь зала, внимательно оглядывая каждое встречное надгробие.

На предпоследнем остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену. Гримаса боли исказила лицо девушки.

— А, вот ты где, сволочь!

Глянув на дату смерти, едва слышно прошептала:

— Подумать только, двести тридцать один год!

Стиснув зубы, медленно протянула руку к барельефу и, до боли вдавив ноготь, с ненавистью прочертила по едва заметной отметине на впалой щеке.

— Вот и пришло время поговорить...

Кажущийся хрупким женский кулак с силой врезался в камень. Полыхнула яркая вспышка. Гранит хрустнул и зазмеился мелкими трещинами.

— Встань, Мульцибер! Выйди на свет! — яростно крикнула Гвендолен.

Послышался глухой замогильный стон. Из трещин заструился белёсый дымок, складываясь в призрачные очертания согбенного старика.

— Кто осмелился потревожить меня?

— О, какой слог! Я смотрю, ты всё тот же напыщенный старый индюк!

— Не может быть! — злобно прошипел призрак. — Гвендолен!

— Она самая, — криво усмехнулась девушка. — И в отличие от тебя, старый хрыч, жива и во плоти!

— Ах, ты...

Задохнувшись от гнева, призрак замерцал и закачался, покрываясь белёсой дымкой.

— Но-но, — обличающе вытянула указательный палец Гвендолен. — Не так быстро! Я ещё с тобой не закончила!

С кончика ногтя сорвалась голубая искорка и ударила в призрачный силуэт. Старик дёрнулся и яростно зашипел:

— Что тебе нужно?

— Что нужно?

Гвендолен подобрала подол платья и непринуждённо уселась на краешек могильной плиты.

— Грязновато тут у тебя...

— Да как ты смеешь! — вскипел старик.

— Смею, и ещё как! — с вызовом глянула Гвендолен. — Особенно после двухсот лет посмертного кошмара, устроенного по твоей милости!

Старик хрипло засмеялся, словно закаркал придушенный ворон.

— Не ожидала, стерва! Да, мой ошейник хорош! Очень хорош! Вещь на века!

— Не очень-то он и хорош, как видишь, — презрительно фыркнула девушка. — И поверь мне, уж я-то позабочусь о том, чтобы все узнали, как его обойти!

Старик съёжился и понуро уселся на другой край надгробия.

— Но как.... Как ты это сделала?

Гвендолен уклончиво пожала плечами.

— Как тебе сказать... Клин вышибают клином. Нашёлся один смельчак. В таком же подарочке. Да, кстати! Наверно опять тебя огорчу. Хочешь верь, хочешь не верь, но в нём чувствуется дух твоего заклятого врага.

— Ируваг? — рявкнул призрак. — Нет! Ты лжёшь, лжёшь! Я самолично сжёг его тело и развеял пепел по ветру!

— Вот, опять ты за своё, — насмешливо глянула девушка. — Какие же вы все твердолобые! Помнится, меня ты тоже когда-то заковал в свой дурацкий ошейник, и что? Просто прими это как должное и хоть раз честно признай, что ты проиграл. Пусть даже и посмертно. Ну?

Призрак дёрнулся как от удара. Попытавшись что-то сказать, поник и закрыл лицо руками.

— Да, я проиграл... Ты пришла сюда позлорадствовать?

— Да, и это тоже, — спокойно глянула Гвендолен. — И имею на это полное право, тысячи и тысячи раз после смерти встречая один и тот же рассвет. Но пришла я сюда не за этим. Скажи, где то, что ты украл у нас? Я чувствую рядом его силу.

— А-а-а, — злорадно оскалился старик. — Вот оно что! Пришла за вашим мерзким грибом? Да, он уже не тот, что был когда-то! Отвратительное склизкое вместилище тьмы. Я хорошенько над ним поработал...

— Избавь меня от своей пустой болтовни! — перебила Гвендолен. — Просто скажи, где он?

— А вот и не скажу! — восторженно хихикнул призрак. — И поверь мне, он очень хорошо запрятан. Ну, и что ты теперь мне сделаешь?

— Тебе? — Гвендолен устало вздохнула и поднялась, тщательно отряхивая платье. — Да пожалуй, уже ничего. А вот с твоим последышем придётся немного поговорить, — повернулась и неспешно направилась к выходу. — Знаешь, я тут подумала, а может пёс с ним, с этим грибом, а? Может просто взять и сжечь тут всё, как ты думаешь?

— Погоди! — заторопился вслед старик. — Как сжечь? Ты не посмеешь...

Не поворачиваясь, Гвендолен небрежно щёлкнула пальцами.

— Сгинь!

Подобрала левой рукой длинный шлейф, легко взбежала по лестнице и, аккуратно заправив факел на место, съёжилась в бабочку и взмыла в воздух. Часто-часто взмахивая крылышками, облетела мрачные фронтоны усыпальницы и уверенно направилась к едва заметному светящемуся оконцу замка под самой крышей.

Хотя и за два с лишним века внутренний двор храма успел здорово обрасти многочисленными постройками, но древняя кладка замка так ничуть и не поменялась. Разве что немного поблекла когда-то идеально белоснежная облицовка.

Бабочка уселась на окно и прошлась по пыльному стеклу, задумчиво исследуя старую рассохшуюся раму.

— Х-м-м....Кажется, здесь не ждут гостей.

В воздухе повис крошечный голубоватый шарик и неторопливо пролетел сквозь стекло.

Тихо скрипнула позеленевшая от времени щеколда. Оконная створка медленно распахнулась. На ходу обращаясь в человеческое обличье, Гвендолен протиснулась в низкий проём и ступила на подоконник, с интересом оглядывая убранство кабинета.

Взгляд сразу же остановился на старинном добротном секретере. Раскалённый докрасна жезл курился лёгким дымком, прожигая крышку.

Гвендолён сокрушённо вздохнула и направилась к камину. Проходя мимо портрета бывшего хозяина кабинета, укоризненно покачала головой.

-Тоже мне удумал, старый хрыч! Ну разве так можно? Так ведь и до пожара недалеко...

Подхватила каминные клещи и, предвкушающе пощёлкивая зубцами, вернулась к секретеру.

— Нет, дорогой мой Мульцибер. Такой чудесной вещице тут определённо не место. Куда бы нам лучше её положить?

Аккуратно подцепила зубцами жезл и насмешливо огляделась.

— О, да вот же! Как я могла такое пропустить!

Преувеличенно почтительно удерживая жезл прямо перед собой, донесла до стеллажа, заваленного книгами и свитками, и втиснула в самую гущу.

— Вот, мне кажется, здесь ему будет самое лучшее место.

Обернулась к портрету и невинно улыбнулась.

— О, нет, что ты! Не надо, не благодари. Я всего лишь исполнила свою давнюю мечту!

Не обращая внимания на занявшийся в шкафу весёлый огонёк, подобрала шлейф и неторопливо прошествовала к двери. Глухо щёлкнул замок.

Стараясь ступать как можно тише, Гвендолен спустилась по ажурной винтовой лестнице в широкую залу, украшенную охотничьими трофеями и оружием. В конце темнела старинная дубовая дверь. Сверху, незаметная обычному зрению, на уровне шеи нависала туго закрученная синеватая петля.

Гвендолен презрительно фыркнула. Проходя мимо алебарды, прихватила потемневшее от времени древко и небрежно взвалила на плечо.

Петля на двери хищно раздула кольца в предвкушении приближающейся жертвы.

— Нет-нет, голубушка, — усмехнулась Гвендолен. — Второй раз со мной такое не пройдёт.

Потянулась к густым локонам и чуть поморщившись, выдернула волосок. Поднесла к губам и тихо-тихо прошептала заклятие отчуждения. Волос на глазах распрямился и перекрасился в густой рыжий цвет.

— Вот, совсем другое дело!

Усмехнувшись, девушка намотала волосок на навершие алебарды и, подойдя к дверям, медленно протянула древко к трепещущей ловушке.

— На, кушай, голубушка!

Алебарда чуть хрустнула и взлетела к потолку. Не теряя времени, Гвендолен тихонько потянула на себя тяжёлую створку и юркнула в залу.

Как и два века назад, широкая кровать с балдахином покоилась на своём месте. Под клетчатым одеялом угадывались очертания нескольких тел.

Девушка криво усмехнулась и опустила правую руку, накапливая всю доступную мощь.

Рука задрожала от перенапряжения. Пальцы окутала багровая дымка.

Едва удерживаясь на ногах, Гвендолен медленно размахнулась и с натугой метнула косматый оранжевый шар.

— Бандха!

Раскидав одеяла и подушки, чудовищная сила в один миг смела спящих с кровати и пришпилила к противоположной стене.

— Доброй ночи! — Гвендолен насмешливо оглядела трёх беззвучно вопящих голых девиц и ошарашенного всклокоченного старика в разодранном балахоне, безуспешно пытающегося выплюнуть ночной колпак изо рта.

— Так значит, ты и есть нынешний магистр? — подвинув кресло поближе, Гвендолен оправила платье и непринуждённо плюхнулась на мягкую подушку. — Да-а-а, старик стариком, а всё туда же! Девиц ему подавай! И все мал мала меньше. Так глядишь скоро и до крови младенцев докатишься. Или уже докатился?

Когда ещё лишний раз выдастся такая приятная возможность уколоть самого магистра. Хотя, наверняка в таком-то почтенном возрасте старикан берёт в постель невинных прелестниц больше для продления жизни, чем для любовных утех. Кичащиеся своей святостью престарелые маги никогда не гнушались забирать силу юных дев.

— М-м-м...

Магистр в ярости замотал головой, пытаясь справиться с кляпом.

— О, да я вижу, ты просто жаждешь со мной поговорить! — елейно улыбнулась Гвендолен. — Что ж, давай. Только учти, я очень и очень недоверчивая!

Висящий на стене старинный двуручный меч с лязгом вышел из ножен и неторопливо навис над головой старика.

Магистр ошарашено замер.

— Вот так, — продолжила Гвендолен. — Если ты выкинешь какую-нибудь пакость, увы,— притворно вздохнула и развела руками. — И будь ты даже хоть трижды сам Мульцибер, тебе всё равно не успеть. Ну что, не будешь баловать?

Старик что-то промычал и осторожно кивнул.

— Вот и славно, — одобрила девушка и щёлкнула пальцами.

Изжёванный колпак вывалился изо рта старика и завис рядом с мечом.

— К-х-м...

Магистр пожевал губами и хрипло поинтересовался:

— Что тебе надо, ведьма?

Гвендолен пожала плечами.

— Когда-то Мульцибер украл у нас часть нашей силы. Я пришла вернуть украденное.

Магистр криво ухмыльнулся.

— Ах, вот оно что! Чернокнижник получил по зубам и решил подослать тебя. Ну-ну...

— Не понимаю, о чём ты?

— А то будто ты и не знаешь! — ехидно глянул магистр. — Не прошло и месяца, как некий чернокнижник Гверн не нашёл ничего лучше, как прикинуться жалким пройдохой и проникнуть в наш бестиарий. Но мы вовремя раскусили ваш гнусный замысел! Он словно жалкая крыса позорно бежал, прихватив с собой...

— Погоди, — быстро перебила Гвендолен. — Как ты сказал, Гверн? Не тот ли это Гверн, который дружен с бхутами?

— Он самый, — брезгливо поморщился старик. — С ними. И откуда он только ухитрился выкопать целую свору этой рогатой мерзости!

— Так вот оно что! — Гвендолен рывком поднялась и задумчиво потирая виски торопливо направилась к двери. — А я-то ещё всё думала, откуда ошейник....

— Погоди! — растеряно крикнул магистр. — Ты куда?

— Ой, всё, некогда мне, — досадливо отмахнулась Гвендолен, на ходу придумывая какую-нибудь несусветную чушь. — Представляешь, совсем забыла покормить кота. Поди, сидит теперь голодный, мается...

Дверь с грохотом захлопнулась. Магистр невольно вздрогнул и оторопело пробормотал:

— Кх.... Какого ещё кота? Спятила ведьма...

Опомнившись, истошно завопил:

— Эй, там! Все сюда! Стража! Стража!

Глава 21

Оскальзываясь на мокрых камнях, Гверн остановился, дожидаясь приотставших бхутов. Быстрая горная речушка пришлась как нельзя кстати. Даже если храмовники и пустят по следу собак, от них будет мало толку. Мало того, что камни не особо хранят запах, так ещё и ледяные брызги смоют последние остатки. Ни одной гончей не унюхать. Правда и маги тоже не дураки. Если найдут хоть малейшую зацепку, сразу сообразят, где искать. Ущелье узкое и глубокое, выход только один. Теперь только и остаётся надеяться, что след не найдут. Бхуты хоть и бредут толпой, зато лёгкие, следов за собой почти не оставляют. Да и мало ли кто вдоль реки шастает. Глина так вся и утыкана звериными следами. А бхут это был, или не бхут, пусть голову поломают...

Тяжело дыша, подошёл Грива.

— А ну-ка малец, посиди пока, — пригнулся и осторожно ссадил с загривка крепко-накрепко вцепившегося в рога Мураша. — Дай хоть водички попью, — припал к воде и сделал несколько жадных глотков.

Пригладил всклокоченную шерсть на загривке и неодобрительно покосился на солнце.

— У-ф-ф, жарко как. Ночью уж всяко лучше.

— Ага, — усмехнулся Гверн. — Зато тепло. Вспомни первую ночь. Замёрзли все как собаки.

— Как-как? — заинтересовался Грива. — Собаки?

— Ну, в смысле, когда холодно очень. Люди так говорят. Собаки, когда мёрзнут, сильно трясутся. Вот отсюда это всё и пошло...

— Эй, большие, смотрите! — радостно пискнула Мышка. — У камня смешные глазки! И зубки!

Гверн недоуменно обернулся.

Улыбаясь во весь рот, пигалица заинтересовано крутила в руках выбеленный солнцем человеческий череп.

— К-х-м, — поперхнулся Гверн. — Ну-ка, дай мне этот свой камушек!

Кроха доверчиво подошла и вручила страшную находку.

Гверн торопливо оглядел череп и уважительно присвистнул.

— Да уж, знать бы кто его так приложил...

На затылке зияла рваная дыра. Причём чудовищный по силе удар не только проломил кость, но и вмял её глубоко внутрь.

Грива внимательно оглядел скалы и тихо поинтересовался:

— А может просто сверху упал? И об камень?

Гверн вздохнул и протянул череп.

— Это вряд ли. Если бы упал сверху, сразу разлетелся бы как яйцо. А тут дыра как раз на затылке. Нет, приложил его кто-то. И очень-очень крепко.

Бхутята съёжились и испуганно сбились в кучу.

— Х-м-м...

Грива повертел череп и заинтересованно поддел когтем вмятую кость.

— Да, очень крепкая. Я бы так сломать не смог. Человек?

— Не знаю, — Гверн настороженно огляделся. — Если и человек, то очень и очень сильный.

— Маг? — напрягся Грива.

— Вряд ли. Маги убивают по-другому. И поверь мне, после них вообще мало что остаётся.

Грива зябко поёжился.

— Тогда кто?

Гверн пожал плечами и задумчиво прошёлся по берегу.

— Я думаю, его убили вообще не здесь.

— Это как? — озадаченно сморгнул Грива. — А зачем тогда здесь голова?

— Вот ты и сам ответил на свой вопрос, — повернулся Гверн. — Где всё остальное? Ни одежды, ни костей.

Грива равнодушно пожал плечами.

— Кости? А что кости? Человеческие кости тонкие. Мало ли, кто их обглодал. Вот ничего и не осталось.

— Угу, — мрачно хмыкнул Гверн. — Так старались, что обглодали всё подчистую, а вот череп почему-то не тронули.

— И что, я бы тоже не стал, — досадливо поморщился Грива. — Там и есть нечего. С лягушки мяса и то больше.

— Да уж...

Гверн непроизвольно подавил тошноту.

— В общем, что я хотел сказать.... А, так вот. На самом деле всё было гораздо проще. Убили его вообще не здесь. А сюда череп принесло водой, — кивнул на бурный поток. — Видишь? Течение идёт как раз оттуда, — махнул рукой на далёкий выход ущелья. — Так что все остальное если и есть, то только там.

Грива медленно повернул голову.

— Там? А ты уже видишь, что там? Ну, как раньше, там, в лесу?

Гверн вздохнул и покачал головой.

— Нет.

Почему-то среди сплошных камней загадочное колдовское зрение напрочь отказывалось работать. Если картинка и появлялась, то редкими рваными кусками. Да и то лишь одни замшелые камни, притопленные вдоль кромки воды. В лесу было гораздо дальше и ярче.

Прикрыв глаза ладонью, Гверн озабоченно глянул на слепящее солнце.

— Ну что, скоро дело к ночи. Хочешь, не хочешь, надо спешить пока светло. По темноте здесь запросто можно все ноги переломать, — поглядывая наверх, осторожно двинулся вдоль русла.

Грива аккуратно положил череп и мрачно буркнул:

— И, похоже, не только ноги... Эй, мелюзга, — призывно махнул рукой притихшей детворе. — Хватит трястись, пошли!

Когда до выхода из ущелья осталось не больше двух сотен шагов, Грива настороженно принюхался.

— Странно.

— Что странно?— повернулся Гверн.

— Запах, — поморщился Грива. — Незнакомый какой-то. Как будто недавно здесь прошёл большой старый кабан, но не кабан.

— Старый кабан?

Гверн принюхался.

— Ну не знаю. Вроде бы ничего не чую. Ну а даже если и кабан, мало ли, может водички пришёл в холодке попить...

Дикий рёв заложил уши. Размахивая дубиной, из узкой расщелины выскочил огромный тролль. Следом волочилась ржавая цепь.

Бхутята взвизгнули от ужаса и бросились врассыпную. Гверн без раздумий сиганул в воду. Тролль наугад жахнул дубиной и бросился было следом, но натянувшийся поводок одёрнул назад.

Великан недовольно взрыкнул и замер, подслеповато оглядываясь.

Вздыбив шерсть, Грива злобно оскалился, с вызовом глядя снизу вверх.

— Ты совсем сдурел, старый пень? Ты на кого бросаешься?

Тролль озадаченно сморгнул.

Грива покосился на пугливо замерших вдали детей и продолжил:

— Ты что, глухой?

Тролль опустил дубину и пророкотал:

— Нет. Я всё слышу.

— А раз слышишь, то говори! — Грива гневно махнул рукой на детей. — Ты хотел съесть моих крошек?

— Я? — удивился великан. — Я хотел съесть человека.

— Да? — ехидно прищурился Грива. — И где же ты видишь человека?

Великан облизнулся и с вожделением вытянул узловатый палец. — Так вот же он! Помоги мне его поймать, и я поделюсь с тобою!

— Поделишься?

Грива мельком оглянулся на Гверна, притаившегося между камней и повернулся к троллю.

— Уж поверь мне, тут ещё неизвестно, кто кого потом съест. Наверно ты ещё ни разу не встречался с Первородными.

— Как-как? — вытаращился великан. — Как ты сказал, Первородный? Этот человек?

— Я же тебе сказал, — терпеливо повторил Грива. — Это не человек. Сразу видно, что вы не умеете глядеть внутрь как мы.

Великан повернул голову, недоверчиво разглядывая Гверна.

— Х-м-м... Первородный... Я видел Первородных. Он не похож на них. Бывало, тёплыми ночами они иногда проползали здесь, в камнях. Они не очень любят камни. Острые и холодные. Больше живут там, в зелёном тёплом лесу. Эх, как бы я хотел...

— А кто надел на тебя железо? — поинтересовался Грива.

Великан осёкся и понуро опустил голову.

— Люди. Очень и очень давно. Жгли огнём, кололи острым железом. Много лун с тех пор прошло...

Грива сочувственно вздохнул:

— Понимаю. Меня тоже когда-то поймали люди. Да и он тоже, — кивнул назад. — Носил на себе железо, прямо как у тебя.

— Железо? — с надеждой глянул тролль. — И как же он смог его снять? Его невозможно разорвать. Он такой сильный?

Гверн покачал головой.

— Не знаю как сильный, но он очень умный. Он делает такие вещи, которые никогда не придут в голову. Он даже научил нас дышать под водой.

— Дышать под водой? — недоверчиво глянул великан. — Как рыбы?

— Нет, — мотнул головой Грива. — Совсем по-другому. И ты не поверишь, как это просто.

— А он может, — умоляюще глянул тролль. — Он может помочь мне снять это? — с ненавистью дёрнул цепь.

— Не знаю, — поджал губы Грива. — После того как ты бросился на нас с палкой...

— Но я же не на вас! Я думал, что он человек! Помоги, а? — взмолился великан. — Ты же знаешь, каково это быть в железе!

Грива тяжело вздохнул.

— Знаю. Ладно, жди. Пойду спрошу...

Выглядывая из-за камня, Гверн мало-помалу успокоился. Кажется, последний раз такую громадину видел в далёком детстве. Да и то не целиком, а только голову. Мужики с окрестных деревень забили в лесу великана и на радостях возили по всей округе. Страшная и окровавленная зеленовато-пепельная башка долго ещё потом являлась в страшных снах. Говорили, извели их племя под корень, всех до единого. А тут на тебе! Стоит целёхонек, рычит как собака на привязи. Знать бы ещё, кто и когда его так заковал. Цепь хоть и ржавая, но, похоже, крепкая, иначе бы всем было несдобровать. С такой дубиной мокрого места бы не осталось. И как только бхут ухитрился с таким чудищем договориться...

Грива подошёл и молча присел рядом на корточки, явно чем-то сильно озадаченный.

— Ну что? — шепнул Гверн. — Чего ему надо?

— Прости его, — поморщился Грива. — Старый он, одичал совсем. Вот и не признал тебя сразу.

— Э-э-э...Меня?

— Да. Спутал тебя с человеком.

— Ну, я как бы...

— Помочь бы ему надо, — вздохнул Грива. — Просит он. Мучается сильно. Пропадёт он в железе здесь.

— Угу, — мрачно хмыкнул Гверн. — Так я и вижу, как он пропал. На людей кидается, как бешеный.

— Так то на людей, — равнодушно пожал плечами Грива. — Они же его в железо и заковали. Злой он на них. Потому и кидается. Вспомни, как сам мучился. Неужто не поможешь такому?

— Помочь?

Гверн оценивающе оглянулся на тролля.

Великан ответил тоскливым взглядом старой побитой собаки.

— Эх, вот что с вами делать, — Гверн тяжело вздохнул и стянул намокший кафтан. Поморщившись, скрутил ткань, выжимая воду.

Дело приняло неожиданный оборот. С одной стороны конечно тварь злобная, а с другой.... Да пёс его знает, что с другой. Собаки тоже бывают злые. Тролль хоть и тролль, но тоже ведь живой. С детства всегда было жаль любую скотинку в неволе. Бывало голодным собакам и то последнюю краюшку хлеба бросал...

— А, ладно, пёс с вами! — обречённо махнул рукой. — Так значит, говоришь, перепутал?

— Перепутал-перепутал, — обрадовано вскочил Грива. — А ты правда сможешь её снять?

— Вообще-то я этого не говорил, — проворчал Гверн, натягивая кафтан. — Пока только посмотрю, а там видно будет. Ладно, давай, веди к своему одичалому!

Тролль заметно приободрился при виде приближающейся процессии и тихонько завилял всем телом, словно гигантская бесхвостая собачонка.

— Ты уж прости, — виновато шмыгнул носом. — Не признал тебя сразу. Уж больно ты на человека похож.

— Бывает, — сухо поджал губы Гверн, хотя в душе творилось что-то странное.

С одной стороны какая-то гордость, что вот так запросто разговариваешь на равных с такой громадиной и эта громадина смиренно просит у тебя прощения, а с другой стороны, прощения просят за то, что перепутали тебя с человеком. Бред, бред, бред...

— Ну, давай, показывай, что там у тебя!

— Вот, — тролль обречённо подёргал ошейник. — Проклятое железо!

— Я вижу, что железо. Ты ближе покажи, — задрал голову Гверн.— Не знаю, присядь что ли, или приляг. Здоровый ты больно, не видно ж ничего!

Тролль покорно отложил дубину и с пыхтеньем улёгся на камни. Из мохнатого уха шмыгнула потревоженная ящерица.

— Так? — пророкотал великан.

— Так, — Гверн мельком глянул на ржавые звенья цепи толщиной в руку и заинтересованно обошёл вокруг косматой головы.

Цепь, конечно, солидная, запросто удержит и слона. А вот в заклёпках обычно бывает слабое место.

Сдвинул в сторону тугую зеленоватую шерсть, и, не сдержавшись, уважительно присвистнул при виде намертво заклёпанной проушины и зубчатого ошейника, глубоко врезавшегося в толстую шею.

— Да уж...

Кто бы он ни был, он очень здорово постарался, чтобы тролль даже при всём желании не смог снять ошейник.

— Я так понимаю, сам снять ты его уже пробовал?

— Пробовал, да не раз, — сокрушённо вздохнул великан. — Только больно так, что в глазах темнеет.

— Понимаю, — пробормотал Гверн.

Будь ты даже и такой махиной, снять железо без кузни вряд ли удастся. Да и то придётся денёк здорово помахать кувалдой и поплясать с зубилом. Да пожалуй, и не с одним.

— Ну что, получится? — тревожно заглянул в глаза Грива.

Гверн сокрушённо вздохнул.

— Вот быстрый ты больно. Я ещё не всё посмотрел. А что там? — повернулся к троллю. — Куда эта цепь ведёт?

— К камню, — поморщился великан. — Здоровенный такой каменище. Уж чем я только его не бил. Крепкий он дюже.

— Камень, говоришь? — задумчиво прищурился Гверн. — Что ж, пойдём глянем камень.

— Пойдём! — обрадовано приподнялся тролль.

Откуда-то с головы шлёпнулась небольшая зелёная змейка и поспешно юркнула в камни.

— Нет-нет, ты лучше пока полежи, — отшатнулся Гверн. — Я сам погляжу, что там и как.

Внимательно поглядывая на звенья цепи, направился в расщелину. Грива опасливо пнул холодную железку и тихонько побрёл следом.

Первородный просто так ничего не делает. Если уж сразу не сказал нет, значит точно что-то придумал. Знать бы, как он собирается такое толстое железо порвать...

— Да-а-а, а хороший такой камешек! — Гверн остановился перед глыбой, размером с пару добрых быков. — Выходит, вот это и есть предел его силы.

— Что-что? — перепросил Грива.

Гверн подёргал цепь.

— Я говорю, — кивнул назад, — хоть он и вон какой здоровый, больше чем этот камень сдвинуть не может.

— А, это да, — согласился Грива, уважительно оглядывая глыбу. — Большой камень. Дюже большой. Не поднять никак. Иначе бы он давно с ним удрал.

— Так и я про что, — поплевав на ладони, Гверн ухватился за цепь и легко по-ящериному вскарабкался наверх. Морщась от отвращения, Грива прикоснулся к холодному железу и, пересилив себя, с кряхтеньем взобрался следом.

Опасливо глянув вниз, повернулся к Гверну.

— И чего мы тут ищем?

— А вот чего, — Гверн небрежно пнул массивную проушину крюка, намертво вбитого в камень. — Какова бы ни была цепь, в ней всегда найдётся самое слабое звено.

— Не понимаю, — нетерпеливо мотнул головой Грива.

— Сейчас поймёшь, — Гверн присел около крюка, сосредоточенно ощупывая трещину. — Ты видел, железо крепкое, так?

— Так, — согласился Грива.

— Камень тоже тяжёлый, никак не поднять, так?

— Так.

— Вот и все тоже так думают, — усмехнулся Гверн. — И потому складывают ручки.

— Как-как?

— Ну, в смысле, думают, что тут уже ничего нельзя сделать,— на миг забывшись, поспешно поправился Гверн.

— А ты можешь? — недоверчиво глянул Грива.

— Я тоже нет, — улыбнулся Гверн. — Но это может сделать огонь.

— Огонь?

— Да, огонь, — задумчиво огляделся Гверн. — Вот что, зови-ка своих мальцов, и пусть быстренько тащат сюда все деревяшки, какие найдутся!

Тролль заинтересованно приподнялся, наблюдая за поднявшейся суетой. Проводив непонимающим взглядом опасливо огибающую его мелюзгу, негромко пророкотал:

— Это чего это такое вы там задумали?

Гверн принял из рук Клыка солидную охапку хвороста и, тщательно утрамбовав вокруг костыля, кивнул вниз.

— Так известно чего. Из железа тебя вытащить хотим.

— М-м-м, — промычал великан. — Это я понял. А хворост на камень зачем?

— Для костра. Всё, погоди, не мешай! — досадливо отмахнулся Гверн. — Когда всё будет готово, я тебя сам позову.

Некогда болтать. Ночь на носу, а лишний раз в темноте тоже светиться ни к чему, мало ли кто на огонёк нагрянет. Да и повозиться с огнём здорово придётся, и кто ещё знает, сработает фокус или нет. Хотя, должно сработать. Старый Лис говорил, что когда-то давным-давно такое получалось. Когда старого друга каторжанина из каменоломен вызволял. Главное пламя разжечь пожарче, благо хоть во всей этой кутерьме трут с кресалом не потерял. Наставнику в своё время пришлось гораздо хуже. Из сухой крапивы огонь добывал. Катал на камне. И если бы потом своими глазами это чудо не увидел, ни за что бы ни поверил, что такое вообще возможно. Поначалу грешным делом даже подумал, что наставник скрытый маг...

Тролль загремел цепью и опасливо попятился, когда куча хвороста затрещала в жарком пламени. Бхуты резво бросились врассыпную и благостно жмурясь, расселись на окрестных валунах, заворожено наблюдая за летящими искорками.

— А что, камни разве горят? — пробасил тролль.

Гверн закашлялся от едкого дыма и торопливо отошёл подальше, застилась ладонью от нестерпимого жара.

— Что ты! Нет, конечно!

— Тогда зачем огонь?

— Зачем, зачем... Ты же вроде бы хотел на волю?

— Хотел!

— Ну так жди, — Гверн размахнулся и швырнул охапку хвороста в пламя. — Как только прогорит, сразу скажу что делать.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, великан покорно уселся на корточки. — Жду...

Прикрываясь полой кафтана от жара, Гверн разворошил сучком пышущие жаром угли. В зыбком мареве показался докрасна раскалённый костыль.

— Так, похоже, уже поспел, — бросив сучок, Гверн отряхнул ладони и повернулся к троллю. — Сейчас ты.... Послушай, а как тебя вообще зовут?

— Что? — озадаченно сморгнул великан. — Куда зовут?

— Да не зовут! Ну, имя! Имя у тебя есть? Вот я — Гверн. Он — Белая Грива, — Гверн кивнул на бхута, заинтересованно прислушивающегося к разговору. — А ты кто?

— А! — просиял тролль. — Имя есть! Раруг я! Большой то есть.

— Это я заметил. А теперь слушай меня очень внимательно, Раруг. Для твоей свободы всё готово, но остальное ты должен сделать сам, если не забоишься, конечно.

— Забоюсь? Я? — пророкотал великан. — Чего это?

Гверн невинно пожал плечами.

— Известно чего. Я так понял, с огнём ты раньше дела никогда не имел.

— Это верно, — тролль опасливо глянул на бушующее пламя. — Видел в лесу пару раз. Б-р-р! Подойти страшно! Всё сгорело!

— Ну вот, — терпеливо продолжил Гверн. — А теперь тебе придётся не только к нему подойти, но и затушить.

— За... — поперхнулся великан. — Затушить?

— Да. И очень быстро притом. Слушай. Сейчас ты наберёшь полный рот воды. Так много, столько сможешь. Потом возьмёшь большой камень и подойдёшь к костру. Выльешь воду на пламя и тут же со всей дури... э-э-э, силы, бросишь его вниз, туда, где крепится железка. Всё понял, или повторить? — испытующе глянул Гверн.

— М-м-м, — замялся Раруг. — Много воды, вылить на огонь, стукнуть камнем.... А что потом?

— А потом будет много дыма, — терпеливо пояснил Гверн. — Но ты не бойся. Просто не дыши и что есть мочи рванёшь железку на себя!

— Так я это уже пробовал! — в отчаянии сжал кулаки тролль. — И бил железку камнем много-много раз!

— Верю, — вздохнул Гверн. — Но поверь мне, в этот раз всё должно быть по-другому. Ну так что, готов?

— Готов...

Раруг поднялся и торопливо метнулся к ручью. Шумно отхлебнул и вопросительно повернулся, бережно придерживая раздутые щёки.

— М-м-м?

— Ага, в самый раз, — одобрил Гверн. — И вот тот камень кажется мне очень подходящим, — кивнул на здоровенный замшелый валун.

Не обращая внимания на брызнувшую из-под ног мелюзгу, тролль вразвалку подошёл к глыбе и небрежно выдернул из земли.

— Всё, теперь бросай в огонь! — крикнул Гверн. — И помни, сначала воду!

Раруг кивнул и с опаской подошёл к пылающем костру. Присел и шумно выпрыснул мощную струю. Вздыбились густые клубы пара.

— Камень! — крикнул Гверн. — Бросай камень!

Великан истошно взревел и с натугой метнул глыбу вниз.

— Что ты встал, дёргай железку! — заорал Гверн.

Раруг вцепился ручищами в ненавистную цепь и с рёвом рванул на себя. Что-то гулко хрустнуло. Цепь с огрызком костыля взметнулась высоко в воздух. Тролль не удержался на ногах и тяжело рухнул спиной на камни.

— А-а-рг-х...

— Ха! — Грива ликующе подскочил на месте.— А что я тебе говорил! Гверн всегда что-нибудь придумает!

Гверн невольно улыбнулся. Вот уж никогда бы не подумал, что незатейливая искренняя похвала бхута может быть так приятна.

Охая и потирая спину, тролль неуклюже присел. С досадой откинув попавшийся под спину булыжник, недоверчиво потянул бренчащую цепь к себе.

— Осторожней! — предупредил Гверн. — Обожжёшься!

Двумя пальцами Раруг осторожно приподнял цепь и растеряно уставился на сиротливо болтающийся костыль.

— Это что же...

— Ну, вот тебе и твоя свобода, — усмехнулся Гверн. — Что делать будешь?

— Не знаю, — тролль поднял голову и растеряно оглядел скалы, словно увидев впервые.

— Так пошли с нами, — беззаботно предложил Грива. — Давай возьмём его, а, Гверн?

Гверн задумчиво почесал подбородок.

— Возьмем говоришь...

— А что, — азартно продолжил Грива. — Он вон какой здоровый, любой бурелом ему нипочём!

— Это верно, — согласился Гверн. — Но и шума от него, тоже знаешь, будет будь здоров!

— Неправда, — обиженно пророкотал великан. — Раруг умеет ходить тихо, как мышка!

— Как мышка? — Гверн не удержался и прыснул, представив такую махину, бесшумно крадущуюся в лесу.

— Как мышка! — Грива задрал голову и захохотал, восторженно хлопая себя по ляжкам. — Ой, ой не могу...

Раруг с укоризной повернул голову.

— Чего ты?

— Ну ладно, — поспешно справился с собой Гверн, стараясь придать лицу полную невозмутимость. — Если тебе и вправду некуда идти, пошли с нами. Только вот я пока и сам толком не знаю куда...

— А что здесь вы ищите? — приободрился тролль, наматывая на шею цепь, словно диковинное ожерелье.

— Пока ищем, куда бы подальше запрятаться, — вздохнул Гверн. — Люди с собаками у нас на хвосте.

— Люди? — кровожадно рыкнул Раруг. — Дайте их мне!

— Вот как нагонят, бери их хоть всех прямо вместе лошадьми и собаками! — криво усмехнулся Гверн. — Ты лучше мне вот что скажи. Раз уж ты тут так давно, может быть знаешь какое-нибудь укромное местечко, где можно на время хорошо запрятаться?

— Так старый город, — удивлённо глянул Раруг. — Куда уж лучше? Там кого хочешь можно запрятать. Даже меня!

— Старый город? — с надеждой поднял взгляд Гверн.

Сердце сильно заколотилось. Неужели смутные видения древней крепостной стены не были всего лишь виденьем?

— Да, — пророкотал Раруг. С кряхтеньем поднял дубину и показал на лес. — Он вон там. Идёмте, я покажу!

Глава 22

Облепленный разомлевшими сонными бхутами как муравьями, Раруг остановился на краю небольшой полянки. Бережно придержав беззаботно посапывающую Мышку, аккуратно примял дубинкой разросшийся терновник. Мелкие синеватые ягодки с тихим шуршанием осыпались в высокую крапиву.

— Вот, сюда надо идти.

— Сюда? — не удержавшись, Гверн осторожно протянул руку между острых шипов, закинул ягоду в рот и ошарашено замер. Перед глазами в одно мгновение пронеслась череда ярких картинок.

Крошечный росток, пробиваясь сквозь чёрную земляную толщу, упорно лезет вверх. Парочка зелёных листочков радостно раскрывается тёплому весеннему солнышку. Опережая шустрых собратьев, молодое деревце стремительно обрастает ветвями и выпускает первые белоснежные цветки...

— Б-р-р, — Гверн встряхнул головой, прогоняя наваждение.

— Что, кислая? — понимающе усмехнулся Раруг.

— Э-э-э.... Да, — пробормотал Гверн.

И вправду кисловата, видно не поспела ещё. Вот стукнет первым морозцем, будет в самый раз. Хотя, кто знает, бывают ли в этих краях настоящие трескучие морозы. А что терновник с крапивой растёт, это хорошо. Значит, тролль не путает, когда-то здесь точно жили люди. Просто так посреди леса терновник с крапивой не вырастут. Только вот хорошо-то, хорошо, но мало того, что крапива, но и терновник тоже колючий до ужаса. Бывало, в деревнях его как изгородь от бестолковых овец высаживали. Чтобы не шлялись где ни попадя.

Осторожно попробовал пальцем острый шип и повернулся к троллю.

— Слушай, Раруг, а что, по-другому в город не пройти никак? Боюсь, мы тут исколемся все.

Тролль удивлённо пожал плечами.

— Так и вроде и не колется ничего. Трава же!

Гверн усмехнулся и понимающе переглянулся с Гривой.

— Это да. Для кого-то наверно и трава. Ладно. Давай сделаем так. Ты идёшь вперёд по этой траве и приминаешь её своей дубинкой. Мы за тобой.

— Хорошо, — послушно развернулся Раруг. — Я иду.

Неспешно постукивая терновник дубиной, двинулся в бурелом напролом.

Гверн осторожно попробовал ногой примятые деревца.

— Слушай, а ты был прав, — повернулся к Гриве. — Правильно мы его с собой взяли. С такой громадиной любые заросли нипочём.

Бхут улыбнулся.

— Ха, громадина! Поначалу я тоже так думал про тебя, когда ты впереди шёл. Потом увидал его.

— Ну ты и сравнил, — хмыкнул Гверн. — Ладно, пошли...

Терновник плавно перешёл в яблоневые заросли. Старые корявые стволы в два обхвата толщиной переплелись ветвями в густую непроходимую чащу.

Раруг остановился и рассеяно огляделся.

— Да, кажется здесь ходил.

И легко, словно сквозь камыши, вломился в чащобу. Неудачно подвернувшаяся под ногу огромная старая яблоня, словно какая-то сухая былинка, переломилась и не в силах больше сдержать чудовищную тяжесть, с жалобным треском вывернула корни с огромным комом земли.

— Видал? — восхищённо ахнул бхут. — Ну и силища!

— Да уж, — потрясённо пробормотал Гверн. — Как тростинка. Не хотел бы я попасть к нему под ноги...

Впереди за густыми кронами показалась обвалившаяся каменная кладка, густо увитая плющом. Кое-где виднелись большие оплавленные дыры.

Чувствуя, как сильно заколотилось сердце, Гверн невольно прибавил шагу.

Она, точно она! Стена, которая не раз являлась в видениях. Только тогда она была намного выше. И бойницы были ещё целы. И зорко стерегущие горгульи. Они-то и приняли первый удар на себя...

Раруг поднырнул в пролом, повернулся и негромко пророкотал:

— Вот он, тот город.

Гверн неверяще коснулся каменной кладки. В голове взорвался целый фонтан воспоминаний. Яркие вспышки, падающие башни, и крик. Многоголосый отчаянный крик.

— Ты чего? — встревожено дёрнул за рукав Грива.

Гверн облизнул пересохшие губы.

— Не знаю.... Так, показалось. Знакомое всё слишком. Будто бы я здесь когда-то уже бывал...

Бхут озадаченно сморгнул.

— Бывал? А ты здесь бывал?

— А вот это я сейчас и узнаю.

Гверн решительно шагнул в пролом. Заслышав шаги, тролль повернулся и призывно махнул громадной лапищей.

— Помнишь, ты спрашивал, куда лучше спрятаться? Лучше всего туда, — показал дубиной на широкий провал в земле. — Я когда был маленьким, там когда-то и прятался. Хорошо так, тихо, темно.

— Темно? — Гверн зажмурился и устало растёр ноющие виски. — Да, точно, темно...

Как же изменилось всё. Обрушилось, заросло. А ведь когда-то это были глубокие прохладные погреба, доверху забитые бочонками весьма недурственного вина. А в нижних ярусах в зиму заготавливали лёд, и держался он почти до следующей осени...

— Гверн, ты чего опять? — тревожно подёргал за рукав Грива. — Устал?

Гверн покачал головой.

— Ничего. Просто надо кое-что проверить.

Не обращая внимания на приотставших спутников, заторопился по узкой тропинке, под которой едва угадывалась старая заросшая мхом брусчатка.

— Эй, туда лучше не ходить! — пророкотал Раруг. — Место плохое, слишком видно всё. И дух плохой там, чёрное всё, сгорело!

— Я знаю, — отмахнулся Гверн, сверяясь с внутренними ощущениями.

Насчёт места великан прав. Видно и ещё как видно. Главная площадь была когда-то, как-никак. Там всё и произошло...

Ноги словно сами по себе остановились у разрушенных колонн библиотеки.

Горестно вздохнув, Гверн бережно поднял полуистлевший свиток из телячьей кожи.

Эх, дожили. Как это не называй, это варварство. Самое настоящее дикое варварство. Ведь это третий век. Ещё задолго до книгопечатания и до возведения храма Солнца. Как можно было так обращаться с древнейшим манускриптом? Пусть даже тёмные руны и прямо противоречат якобы светлой магии храма, но нельзя же так варварски поступать с чистым знанием! В конце концов, все маги черпают из четырёх источников, только делают это по-разному...

Главная площадь показалась сразу. Груды развалин, густо заросших плющом, уступили место оплавленной брусчатке, вперемешку с камнями и песком. Видно храмовники потом здорово постарались выжечь всё дотла, чтобы уничтожить саму память о вольном лесном городе. И это удалось им на славу. Даже вездесущий бурьян не смог прижиться на истерзанной чёрной пустоши.

Гверн невольно замедлил шаг и судорожно потёр ноющие виски, пытаясь разобраться в мешанине нахлынувших воспоминаний.

— Какое страшное место, — опасливо шепнул из-за спины Грива. — Разлито кругом столько.... Так не бывает. Земля будто стонет.... Тут битва была, да?

— Да, — стиснул зубы Гверн. — И тогда я в ней проиграл.

— А давно это... — начал было Грива и с разгону врезался в ноги внезапно замершего Первородного. — Эй, ты чего?

— Погоди, — Гверн закрыл глаза и прислушался к непонятным видениям.

Будто внизу под землёй в кромешной тьме пульсировала крохотная едва заметная синеватая искорка.

— Тут что-то живое, — уверенно показал под ноги.

— Что? — опасливо отпрянул Грива.

— Не знаю, но ему там не место, — Гверн схватил продолговатый булыжник и принялся яростно разгребать землю. — Что встал? Помогай!

Грива пожал плечами и безропотно впился когтями в слежавшийся песок.

— Тогда уж дайте я! — пророкотал Раруг, поудобнее перехватывая дубину. — Вы так до самого утра возиться будете.

Гверн и Грива молча посторонились.

Великан примерился, легонько надавил на рукоять и вывернул громадный ком земли. На дне ямы показался краешек странного плоского камня с когтистыми отростками.

— Это что там? — удивлённо заглянул за край Грива. — Вроде как камень. А ты говорил живое?

— Сейчас я его, — тролль снова примерился дубиной.

— Раруг, осторожней, не повреди! — предупредил Гверн. — Дай-ка я лучше сам туда слезу.

Спустился в яму и осторожно отгрёб песок.

— Нет. Это не камень.

— А что? — выдохнул бхут.

— Увидишь,— загадочно улыбнулся Гверн, поспешно откидывая песок.

Сердце взволнованно заколотилось.

Нет, этого не может быть. Их же всех тогда размолотило. Неужели хоть один остался живой? Хотя, какое там живой. Наверно такое понятие к горгульям вообще неприменимо ...

Когда из-под земли показалась уродливая шипастая голова, бхут взволнованно подпрыгнул.

— Это что за зверь? Никогда таких не видел!

— Это не зверь. Это магическое создание.

Гверн присел на корточки и тихонько позвал:

— Азарог... Азарог! Ты... Ты слышишь меня?

Застывшее в гримасе боли лицо старого друга не шелохнулось.

— Азарог...

Гверн глубоко вздохнул и зажмурился. Горгула и при жизни нельзя было назвать живым, но и мёртвым тоже. Пусть он и провёл неизвестно сколько лет под землёй, но внутри ещё теплится синеватый огонёк. Осталось лишь его раздуть. В конце концов, если получилось тогда с маленьким Мурашом, должно получиться и сейчас.

Гверн сосредоточился и легонько обхватил колючие грязные шипы. Ладони полыхнули огнём. В голове взорвался огненный океан. Кипящая кровавая волна подхватила и понесла куда-то высоко-высоко к чёрным небесам...

— Довольно, или же ты решил спалить меня окончательно?

Насмешливый скрежещущий голос бесцеремонно ворвался в сознание. Голос, которого не слышал уже давным-давно.

Гверн открыл глаза и замер, не в силах отвести взгляд от узких зелёных зрачков с медными прожилками.

— Итак, я вижу, тебе это удалось, — проскрежетал Азарог, с интересом оглядывая ошалелые лица бхутов и тролля.

Гверн не нашёлся с ответом и машинально потёр пересохшее горло.

— Это смотря.... Смотря что.

— Заклятье Феникса. Правда, оно получилось у тебя как-то странно.

Горгул пошевелился и выругался.

— Проклятье! Похоже, я совсем тут увяз!

— Э-э-э, сейчас помогу! — Гверн метнулся было разгребать песок, но перед самым носом вздыбив песок, вылезла когтистая рука.

— Не стоит, — длинный коготь повернулся в сторону тролля. — Я не настолько немощен. Скинь мне цепь, попробую освободить крылья.

Гверн подскочил к великану и призывно махнул рукой.

— Раруг, что ты встал, давай наклонись-ка!

Тяжёлые звенья с грохотом ссыпались в яму.

— Взял.

Каменная кисть со скрежетом стиснула ржавое железо.

— Тяни по чуть-чуть! — крикнул горгул.

Раруг медленно попятился. Из-под земли мало-помалу показались пыльные шипастые крылья.

— Теперь стой! — скомандовал Азарог. — Дальше попробую сам.

Медленно-медленно расправились огромные крылья. По каменным желобкам заиграли голубоватые искорки. В воздухе пахнуло запахом близкой грозы.

— Он сильный, — Грива отшагнул назад и смущённо потёр нос. — Очень. Жжётся даже.

Гверн молча кивнул, с трепетом наблюдая за бешеными потоками магии. Похоже, даже и за сотни лет забвения старый друг ничуть не утратил своего мастерства. Не зря он когда-то принял удар одним из первых...

Горгул величаво завис над землёй, бесстрастно оглядывая царящее вокруг запустение.

— М-да, я вижу, храмовники славно тогда потрудились. Кто-нибудь из нас ещё уцелел?

Гверн пожал плечами.

— Кто знает. Возможно. Надо искать. Тебя я и то нашёл лишь по наитию.

Азарог оглянулся на заходящее солнце.

— Близится ночь. Нам нужно где-нибудь подождать до утра. Полагаю, замок Семи башен тоже не сохранился?

— Не знаю, — вздохнул Гверн. — Здесь всё так поменялось...

— Ничего, — горгул медленно опустился на землю. — Ничего.... Пусть поменялось. Главное, несмотря ни на что, мы здесь, и мы снова мы. Идём, нам нужно многое рассказать друг другу...

Глава 23

Придержав хрипящих собак, так и жаждущих вновь ринуться по следу, псарь призывно махнул рукой.

— Мастер Бран, поглядите!

Бран на ходу зачерпнул ледяной воды и вытер разгорячённое лицо.

— У-ф-ф...Что там у тебя?

— Да что-то странное больно, — отозвался псарь. — Давненько я такого не видел.

Придерживая бьющую по ногам саблю, Бран подошёл и ласково потрепал за уши ластящихся собак.

— У-у-у, морды страшные! Ну, что тут, показывай!

— Да вот, подарочек нам, — псарь угрюмо кивнул на глубокий отпечаток, больше похожий на оттиск огромного валуна. Только очень странного. С пяткой и широко расставленными пальцами.

Бран тяжело вздохнул.

— Проклятье! Только этого нам ещё не хватало. Тролль...

— Он самый, милорд, — поморщился псарь. — А чуть дальше след самого чернокнижника и бхутов. Воля ваша, но, похоже, он собирает всю окрестную нечисть, какую только найдёт.

— Да похоже на то, — проворчал Бран. — Как мёдом им всем намазал. Ящер проклятущий и то идёт за ним по пятам как привязанный. Тролля-то откуда он тут выкопал? Их вроде в наших краях давным-давно всех перебили.

— Выходит, не всех. А след вон, идёт из расселины, — махнул рукой псарь. — Там он хоронился. Изволите взглянуть?

— Да, пойдём, глянем. Эй, там, мальцы! — нетерпеливо щёлкнул пальцами Бран. — Тащите сюда этого вашего Дайре. Пусть пощупает, что тут насчёт магии.

В ожидании юного мага, Бран заинтересовано прошёл по следу и остановился около громадного закопченного камня. Мазнул пальцем по копоти и с сомнением принюхался.

— Х-м-м... Костёр ещё зачем-то запалил. Грелся что ли, или сжёг кого?

— Наверно творил какой-то свой мерзкий ритуал, — предположил псарь. — Может тролля заклинал, кто этих чернокнижников знает...

— А вот это как раз мы сейчас и узнаем. Разрази меня гром, да где же этот Дайре? — повысил голос Бран.

— Я здесь, милорд, — послышался тихий голос.

— Здесь? — повернулся Бран. — Ну так давай гляди, что за мерзость он тут творил! Только смотри не вздумай мне опять брякнуться в обморок!

— Постараюсь, милорд, — Дайре послушно закрыл глаза.

— А вы чтоб тихо мне тут! — Бран погрозил кулаком подошедшим юнцам.

Ловчие затаили дыхание, с интересом поглядывая на мага. Притихли даже собаки, словно чувствуя творящееся вокруг колдовство.

Наконец Дайре очнулся и протёр глаза, будто бы просыпаясь.

— Нет, милорд. Здесь всё чисто. Это был самый обычный костёр.

— Самый обычный? Ты уверен? — недоверчиво глянул Бран. — Что, даже и разжёг без магии?

— Абсолютно. Как самый обычный человек.

— Х-м-м, — задумчиво почесал подбородок Бран. — Опять эти кошки-мышки. И огонь зажигает по-человечески. Интересно, а зачем он ему понадобился, да ещё и на камне? Может знак какой кому подавал? А ну-ка, Ардан, давай-ка дуй наверх!

Цепляясь за выщерблины, шустрый паренёк птицей взлетел на камень.

— Что там? — задрал голову Бран.

— Ничего, милорд. Горелые сучья, большая куча углей. Должно быть хороший костёр был.

— Да тьфу ты! Угли раскидай, лодырь! — рявкнул Бран. — Ну, есть что?

— Да нет, вроде. Хотя...

— Что хотя?

— Тут дыра какая-то в камне. И трещина.

— И всё?

— Всё.

— Слезай, — махнул рукой Бран. — Эй, Лейн! Пиши милорду весточку. В ущелье близ Чёрного города нашли следы тролля, идёт вместе с чернокнижником. Ждём в ущелье. Написал?

— Написал.

— Отпускай!

Хлопая крыльями, маленькая серая голубка стрелой взмыла вверх.

Гверн выбрал из толщи брёвен обломок полегче и тихонько, стараясь не разбудить безмятежно посапывающих бхутов и тролля, положил в камин. Увядший было огонёк обрадовано перескочил с едва тлеющих угольков на рассохшуюся осину. Мигом взвилось жаркое пламя.

Морщась от едких клубов дыма, Гверн оглядел полуразрушенную трубу и сокрушённо вздохнул. Тяга просто никакая. Надо бы с утра пораньше заняться и расчистить немного. Хотя, даже так лучше, чем вообще ничего. Могли бы сейчас не в руинах замка под защитой стен, а в бурьяне на голой земле ночевать. Или того хуже, в сыром подземелье, куда всё так рвался тролль. Вот там уж точно костёр не разожжёшь. Задохнутся все в два счёта. Кроме горгула, конечно.

Гверн украдкой покосился на Азарога, безучастно разглядывающего языки огня. Горгул, как обычно, почувствовал взгляд.

— Знаешь, Ируваг, — бестрепетно протянул ладонь в пламя и задумчиво повертел, словно сомневаясь в его реальности. — Я существую уже больше тысячи лет и повидал немало магов и Света и Тьмы, но такое вижу впервые. Ты сейчас чем-то напоминаешь мне живой костёр. Одна призрачная человеческая оболочка почти неотличимо наслаивается на другую, а внутри, в кольцах устрашающей первородной тьмы бушует нестерпимо яркий клубок огня. Я явственно вижу в тебе это и никак не могу понять. Как, как тебе удалось сотворить с собой такое? Это ведь не только заклятие Феникса, верно?

Гверн тяжело вздохнул и уселся рядом.

— Ты прав. Даже не знаю, как тебе объяснить...

— А ты начни с начала. С момента сожжения. Они ведь всё-таки тебя тогда сожгли, верно?

— Верно, — стиснул зубы Гверн. — И эту боль я запомню навечно. Единственное, чего я тогда боялся, что в последний момент воля ослабнет, и Мульцибер сможет прочитать мои мысли...

— Ты про пепел? — заинтересовано повернул голову Азарог.

— Про него, — криво усмехнулся Гверн. — Но как видишь, с ним получилось немного не так. Похоже, эти криворукие святоши всё-таки сожгли меня не дотла.

— Что? Не дотла? — недоверчиво глянул горгул. — Но как же ты тогда смог возродиться?

— В этом-то и вся соль, — вздохнул Гверн. — Тот оставшийся кусочек плоти поглотила первородная слизь.

На лице горгула впервые отразилось неподдельное изумление.

— Но тогда.... Как? Как тебе это стало известно? Ведь ты был вне времени и пространства!

— Очень просто, — улыбнулся Гверн. — Я тот человек, который её проглотил.

— Ты? Но.... Тогда же... Ты по доброй воле проглотил Первородного? Но зачем? Для всех живых это означает верную смерть!

— А у меня не было выбора, — спокойно глянул Гверн. — Я всё равно умирал. Они меня жрали живьём. Сотни. Хотел забрать хоть одного с собой. Забрал, как видишь. И вот теперь я это он, или оно это я, или мы все вместе, не знаю...

— Да-а-а, — потрясённо проскрежетал Азарог. — Я видел, что с тобой что-то не так, но предположить такое... Должно быть, ты был самый отважный человек. Как твоё имя, смельчак?

— Гверн.

— Гверн, — медленно повторил горгул, словно привыкая к звучанию.— Что ж, Ируваг, или Гверн, тогда прошу, расскажи мне всё с самого начала! С твоего, начала.

Гверн горько усмехнулся.

— Моего? Это можно. Тогда слушай...

Тусклый багровый краешек солнца робко показался между верхушками сосен. Лесные пташки радостно защебетали, греясь в утренних тёплых лучах. Где-то вдалеке сухо треснула ветка. Тревожно застрекотали сороки.

Распугивая мелкую живность, из зарослей выскочила быстрая чешуйчатая тварь. Низко клонясь к земле, чуть покружила у крепостной стены, фыркнула и ловко по-змеиному юркнула в провал.

Сквозь сон пробился возмущённый рык Гривы и тоненький скрежещущий визг.

Гверн вскочил, заспанно протирая глаза.

— А тебе говорю, стой! — злобно скалясь, Грива удерживал за хвост отчаянно верещащего чешуйчатого ящера.

Тихонько шушукаясь, вокруг столпились бхутята, во все глаза разглядывая диковинную тварь.

— Надо же, живой шенхаб! — Азарог подошёл и бесстрашно погладил длинную узкую морду. — Тысячу лет уже их не видел!

Ящер присмирел и блаженно закатил глаза.

— Так ты что, знаешь, что это за зверь? — недоверчиво глянул Грива, неохотно отпуская обмякший хвост.

— Конечно, — Азарог почесал блаженно сопящего ящера под горлом. — Они живут за морем. Там, где всегда тепло. Как он попал так далеко на север, ума не приложу.... О, смотрите, да у него здесь кровь! — осторожно ковырнул когтем запёкшуюся корку. — Похоже, он недавно сбежал с цепи.

— С цепи? — рыкнул Раруг. — Так делают только люди!

Гверн мигом сложил дважды два.

— А ну-ка, дайте-ка я гляну, что там у него за цепь! — поспешно протиснулся среди бхутов.

Ящер с любопытством повернул голову набок, сверкнув вертикальным чёрным зрачком.

— Э-э-э, подержи его немного, Азарог, — Гверн медленно присел рядом на корточки, стараясь не напугать.

На длинной гибкой шее через равные промежутки чернели тёмные пятнышки запёкшейся крови. Точь-в-точь как след от строгого шипастого ошейника, на который часто сажают матёрых свирепых волкодавов.

— Да, похоже, его и вправду держали в строгаче.

— В чём в чём? — переспросил Азарог.

— Такой ошейник с шипами, — пояснил Гверн. — Вон, как у Раруга, — кивнул на заинтересованно прислушивающегося тролля. — Чуть дёрнешься, шипы впиваются в шею. Боль просто жуткая. Хочешь, не хочешь, будешь паинькой.

Азарог отпустил ящера и оглянулся на тролля, словно увидев впервые.

— Почему же ты тогда его не снял?

— Не могу, — сконфуженно глянул великан. — Гверн правильно говорит. Больно. Хорошо хоть так высвободил.

— Тут кузня нужна, — пояснил Гверн. — Молот и зубило. Железо очень толстое.

— Кузня? — пренебрежительно проскрежетал Азарог. — Не думаю. А ну-ка, Раруг, будь добр, наклонись-ка!

Великан с видимым сомнением на лице сел на колени и с кряхтеньем наклонился вперёд.

Азарог внимательно оглядел ошейник.

— Да, ты прав. Железо хорошее.

Ухватился двумя руками за проушину цепи и резко дёрнул. Ошейник с душераздирающим лязгом распался на две половинки.

— Держи, — Азарог протянул обломки ошарашенному троллю.

Не веря своим глазам, Гверн потрясённо сглотнул. О силе горгулий и раньше ходили легенды. Но чтоб вот так, рвануть толстенное железо как простую бумагу...

— Это что же? — Раруг растеряно уставился на разодранные половинки.

— Цепь оставь, а вот его лучше зарой где-нибудь поглубже, — посоветовал горгул. — Чувствуется, с этим железом когда-то немного поработали маги.

— Храмовники? — напрягся Гверн.

— Не знаю, — поморщился Азарог. — Может и они. Плетение давнее, почти угасло. Да, кстати, Раруг. Кто на тебя его надел?

— Люди, — пророкотал великан. — Давно. Я был ещё маленький. Чуть больше чем вы.

— А зачем?

— Не знаю. Я не понимаю их наречие. Они кричали и тыкали в меня острыми палками.

— Понятно. Гверн, где ты его нашёл? — повернул голову Азарог.

— Тут недалеко. В ущелье. Был прикован к камню. И судя по костям, людей он съел за это время немало.

— Да, загадка, — задумчиво проскрежетал Азарог. — Люди сажают тролля на цепь, чтобы он питался людьми. Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, — признался Гверн и невольно вздрогнул от неожиданности.

Оставленный без внимания ящер тихонько подкрался и хрипло курлыкнув, как-то виновато засунул голову под мышку.

— Х-м-м, интересно, — скрестил руки на груди Азарог. — Он ведёт себя так, словно давно тебя знает и доверяет. Ты видел этого шенхаба раньше?

— Первый раз в жизни, — признался Гверн, стараясь не шевелиться. Мгновенно вспомнилась клыкастая пасть Шарлотты, которая когда-то в один присест проглотила бедного Мыша... Миг черноты, и следом хлынули чужие воспоминания. Радостные крики загонщиков и тугая петля на шее. Тесная клетка, жгучая дикая боль ошейника, ненавистное лицо Крунда и тёплые пальцы Гвендолен...

Гверн встряхнул головой, прогоняя наваждение.

— Да-а-а, похоже, досталось тебе, бедняга, — успокаивающе погладил чешуйчатый бок.

Ящер горестно кулыкнул и ещё больше втиснулся под мышку, словно стараясь спрятаться от всего мира.

— Он сбежал от храмовников, — пояснил Гверн. — Они здесь, в лесу где-то рядом. Гонят нас по следу от самого города.

В глазах горгула вспыхнули красные огоньки.

— Храмовники? Ну-ну.... И кто же ведёт их, знаешь?

Гверн бережно отстранил присмиревшего ящера и поднялся.

— Скорее всего, Крунд. Мужик тёртый, правая рука нынешнего магистра. А там кто знает.

— И что ты намерен предпринять? — крылья горгула заиграли зловещим голубоватым огнём.

Гверн сокрушённо вздохнул и с сомнением оглядел разрушенные стены замка.

— Честно? С одной стороны, надоело уже бегать как заяц, а с другой... Мало нас слишком. Их там человек тридцать.

— Нас много! Раруг поможет! — взволнованно пророкотал тролль.

Азарог едва заметно усмехнулся.

— Вот видишь? Живая глыба с нами. И плюс глыба древнего живого камня. Плюс ты. А это уже немало.

— И мы, — веско добавил Грива.

Ящер встрепенулся и воинственно курлыкнул, словно что-то понимая.

— Ну, и каков будет твой выбор, Гверн? — испытующе глянул Азарог. — Примем бой как в старые добрые времена, или...

Гверн медленно оглядел соратников и решился.

— Хорошо. Да будет так. Мы примем бой.

— Узнаю прежнего Ирувага! — одобрительно рыкнул горгул. — Предлагаю выставить караул и срочно заняться стенами. Будет вам хоть какая-никакая защита от стрел.

Расставив самых смышлёных бхутов как можно выше на развалинах крепостной стены, занялись укреплением замка. Глядя, как тролль легко управляется со здоровенными глыбами, Азарог улучил момент и показал на камень размером едва ли не с половину телёнка.

— Послушай, Раруг. А как далеко ты сможешь бросить этот камень?

— У-ф-ф, — великан оторвался от кладки и вытер вспотевший лоб. — Этот-то? Ну не знаю. Маленький больно. Наверно далеко.

— А давай попробуй, — предложил горгул.

Тролль небрежно подхватил глыбу, взвесил в руке и с размаху метнул вдаль. Описав широкую дугу, камень шлёпнулся, вздыбив фонтан пыли.

— Ну что? — гордо повернулся тролль.

— Неплохо, — одобрил Азарог. — Очень неплохо. Гверн, как думаешь, шагов сто?

— Где-то так, — оценивающе прищурился Гверн. — Только зачем тебе это?

— Зачем...

Горгул задумчиво оглядел развалины.

— Я тоже учусь на своих ошибках, Гверн. Тяжело в этом признаться, но мы тогда бросили все наши силы на защиту от магии и слишком недооценили простые способы ведения боя. Помнишь первый удар?

— Такое забудешь, — стиснул зубы Гверн.

Магический щит не сдержал тучу камней пращников и баллист. В мгновение ока погибли десятки горгулий и сотни защитников крепости.

— Вот и я о том же, — продолжил Азарог. — Было бы крайне неразумно иметь такую грозную силу, и воспользоваться ей лишь в ближнем бою. Тем более, на нашей стороне пока есть преимущество. Храмовники идут только за тобой и за бхутами и не ожидают, что нас стало больше. Кстати, насколько сохранились твои магические умения?

Гверн покачал головой.

— Трудно сказать. Иногда знание приходит неосознанно, иногда приходится здорово порыться в прошлой памяти. Добавилось лишь видение всего вокруг. Благодаря Первородному, насколько я понял...

— Как-как? — заинтересовался горгул. — Видение?

— Да. Будто бы видишь сотней глаз одновременно. Иногда на десятки шагов вокруг, иногда на многие сотни. На камнях и песке оно пропадает. Видно, Первородные не особо жалуют камни.

— Интересно. Похоже, ты приобрёл умение видеть их глазами. Что ж, это ещё одно наше преимущество.... Ладно, мы немного увлеклись, — горгул проследил за троллем, увлечённо закладывающим пробоины в стене. — Пока есть время, надо бы попробовать вскрыть наши старые арсеналы, вдруг что-то ещё сохранилось.

— Арсеналы? — заинтересованно подался вперёд Гверн.— Думаешь уцелели? Библиотеку и ту разнесли дочиста, а уж арсеналы и подавно.

— Оно и немудрено. Библиотека как раз была на самом виду, — Азарог рассеяно огляделся. — Погоди, попробую сориентироваться. Башня, солнце с восхода.... Да, кажется, самый старый когда-то был там. Идём! — решительно зашагал к руинам, бывшим когда-то северной стеной.

Дойдя до груды камней, остановился и, склонив голову набок, притопнул и к чему-то прислушался.

— Что? — шепнул Гверн.

— Видишь что-нибудь под землёй? — повернул голову горгул. — Вход был где-то здесь.

— А, нет, — мотнул головой Гверн. — Камни кругом. Первородных тут нет.

— Плохо, — притоптывая, Азарог прошёлся по кругу. — Придётся по старинке, на слух. Что встал? Давай тоже пляши!

— Как скажешь, — Гверн отошёл в сторонку и притопнул, скрывая улыбку. — Плясать, так плясать...

— Стоп! — поднял руку горгул. — Слышал? Вроде поглуше. А ну-ка, отойди!

Наклонился и принялся яростно разгребать песок. Показались старые доски.

— Помогай с того края, — кивнул Азарог.

Вдвоём дело пошло быстрее. Откинув очередную пригоршню, Гверн окликнул горгула:

— Смотри, похоже, кольцо.

— Погоди, — Азарог подошёл и аккуратно поддев когтем, просунул в кольцо указательный палец.

Руку окутало знакомое голубоватое сияние. В воздухе запахло грозой.

Гверн невольно отступил на шаг, заворожено разглядывая клубящиеся потоки силы.

Жалобно заскрежетали ржавые петли. Крышка медленно-медленно поползла вверх. Смахнув мешающий песок, Азарог рывком откинул дверцу.

Гверн заглянул в провал и недоверчиво попробовал ногой крепость густо запорошенной пылью каменной ступеньки.

— Ого, ну и пылища.... Сколько же лет здесь не ходили?

— Много, — отозвался Азарог. — Очень много. Даже не считая нашего с тобой забвения. Насколько я знаю, это один из первых тайных арсеналов. Его не трогали со времён самого Лурдага Тёмного. И вот, время пришло...

Гверн удивлённо присвистнул. Шутка ли, тёмный маг, первый хозяин замка. Пятьсот лет почти. Хотя, для горгула это конечно не срок.

— И что, думаешь, там ещё что-нибудь сохранилось?

— Посмотрим. Идём!

Нисколько не опасаясь, горгул спустился по лестнице. Гверн вдохнул поглубже и нырнул следом. Конечно, в другое время ни за что бы вот так запросто не сунулся в подземелье. В два счёта можно задохнуться. Хорошо хоть горгулу не нужно дышать, вынесет если что...

Глаза мгновенно привыкли к темноте. Азарог неспешно бродил между кучами старинного снаряжения, заинтересованно разглядывая каждый встречный щит и доспех. Приподнял наугад рогатый шлем с побитым молью плюмажем и пренебрежительно отбросил в сторону.

— Нет, это всё не то....

Пожав плечами, Гверн подхватил первый попавшийся меч и, вытащив из ножен, смахнул густую смазку и проверил остроту лезвия.

— Х-м-м. А по мне так очень даже то. Чего же ты тогда хотел тут найти?

— Чего, — Азарог присел около неприметной доверху наполненной стружками корзины и запустил руку внутрь. — А вот чего, — торжествующе повернулся с небольшой склянкой. — Узнаешь? — легонько тряханул рукой.

Склянка засветилась ровным голубоватым огоньком.

— Не может быть! — ахнул Гверн. — Пламя Лурдага!

— Оно самое, — довольно проскрежетал Азарог. — И надеюсь, всё ещё в силе.

— И сколько их там? — восторженно кинулся к корзине Гверн.

— Осторожней, медведь! — усмехнулся горгул. — Разобьешь, полыхнёт так, что и меня не соберёшь.

— Да-да, я помню, — смутился Гверн. — Просто не ожидал...

Легендарную вещь действительно не просто так упаковали в опилки. Это простой человек может сколько угодно трясти и даже разбивать склянки, но если она почувствует руку мага.... Горит даже камень.

Бережно приподнял склянку и потёр запыленное стекло. Внутри вспыхнул голубоватый огонёк.

— Надо же, — благоговейно прошептал Гверн. — Столько веков прошло и ещё работает...

— А вот в этом надо убедиться наверняка, — поднял корзину Азарог. — Идём!

Щурясь от непривычно яркого света, Гверн вылез вслед за горгулом и с удовольствием вдохнул полной грудью свежий лесной воздух.

Азарог деловито огляделся и показал на груду камней шагах в двадцати.

— Думаю, вон те будут в самый раз. Ну что, проверим?

Коротко размахнулся и швырнул склянку. Полыхнула яркая вспышка. Гверн невольно зажмурился, ощущая всем телом жаркую волну тепла.

— Да-а-а, не хотел бы я попасть под такую штуку, — проскрежетал Азарог.

Гверн открыл глаза и удивлённо присвистнул. На месте груды камней хлюпала кипящими пузырями багровая лужа.

— Выходит работает!

— Ещё как! И при должном применении это будет ещё одно наше весомое преимущество, — Азарог бережно припрятал корзину в ближайших камнях. — Что ж, время есть, предлагаю как следует осмотреть арсенал. Пока к тебе не вернулась вся прошлая память, твоё тело слишком уязвимо для обычного оружия. Идём, подберём тебе какой-нибудь подходящий доспех...

Дело оказалось нелёгким. Первую понравившуюся бронь горгул отверг сразу:

— Положи. Это дрянь.

Гверн в сомнении постучал по чернёному панцирю.

— Почему? Вроде крепкий.

Азарог нетерпеливо махнул рукой.

— Дай сюда.

Гверн растеряно протянул панцирь.

Странно, чем может бронь так не понравиться. Металл крепкий, воронёный, до сих пор ни единого пятнышка ржавчины. Такой доспех немало денег стоит.

Горгул небрежно повертел доспех в руках.

— Гляди, — оттопырил коготь мизинца.

И легко, словно бумагу, пронзил броню ровно по центру живота.

— Вот так-то, — презрительно отбросил доспех в сторону. — Пробил я, пробьёт и стрела. Уж поверь, в этом деле я понимаю намного больше тебя. Знал бы ты, сколько людей в таких жестянках погибло на моих глазах... Ладно, давай-ка лучше я сам этим займусь...

И начал искать, придирчиво ощупывая каждую встречную бронь, в сомнении пробуя даже на зуб.

— Нет, это всё не то...

Выдернув из корзины опилок невзрачную тонкую кольчугу, встряхнул, отряхивая от пыли и недоверчиво замер.

— Х-м-м, какой узор...

— Где? — заглянул через плечо Гверн.

— На, подержи, — протянул доспех Азарог. — Хочется знать, что ты почувствуешь.

Гверн с некоторым трепетом ощупал тонкие кольца.

На первый взгляд кольчуга как кольчуга. Чего же такого особенного в ней нашёл горгул?

Вместо ожидаемой прохлады пальцы ощутили приятную теплоту.

— Ну, что скажешь? — проскрежетал горгул.

— Странно. Она... Она кажется тёплой.

— Верно! — просиял Азарог. — Значит, она тебя приняла! Эта одна из тех кольчуг, которые когда-то сделал сам Лурдаг Тёмный, ещё в пору своего ученичества. И кроме труда, он вложил в свои творения немало колдовской силы.... Впрочем, что я тебе говорю, а ну-ка держи её перед собой, только крепко!

Гверн заинтересовано растянул кольчугу за рукава.

— Держишь? — азартно сверкнул глазами Азарог.

— Да.

Азарог сжал правую руку и резко пырнул указательным пальцем. Полыхнула синеватая вспышка.

— Ах, ты ж...

Гверн не удержался на ногах и отлетел к стене.

— Не ушибся? — подскочил горгул.

— Нет.

Гверн неловко присел и приподнял кольчугу, недоверчиво разглядывая на просвет. Неужели после такого удара, который пробил железный панцирь, и нет даже малюсенькой дырочки?

— Не ищи, — усмехнулся Азарог. — Цела-целёхонька. Обычным оружием её не пробить.

— Надеюсь, — хмыкнул Гверн. — А вот полетать, похоже, немного придётся.

Азарог раскатисто захохотал.

— Ну уж не без этого! Ладно, пойдём наверх. Посмотрим, как там поживает наша живая гора...

Глава 24

Стараясь ступать как можно тише, Бран остановился перед просекой и мрачно оглядел поваленные вековые яблони. Задумчиво покрутив седой ус, многозначительно переглянулся с Крундом.

— Да уж...

Cудя по всему, тролль проломился через бурелом, особо не разбирая дороги и нисколько не утруждаясь обойти препятствия, на которые даже всему вверенному отряду потребовались бы целые сутки непрерывной работы пилами и топорами.

— А ну тихо мне тут! — Бран грозно рыкнул на тревожно шушукающихся юнцов. — Чай не на рынке!

Наклонился к гигантскому следу и мазнул глину рукой. Понюхав пальцы, брезгливо скривился.

— Ну что? — поинтересовался Крунд.

— Вчерашний, милорд, — пояснил ловчий. — Идёт, никуда не торопится. Следом чернокнижник и бхуты. А вон за ними точно по следу топает ящер, — кивнул на трёхпалые звериные отпечатки.

— Вот же дубина, — усмехнулся Крунд. — Едва заставили его идти пытками, а тут бежит за ним, как собачонка на привязи.

— К-х-м, — Бран замялся и смущённо оглянулся на пугливо жмущихся к псарю собак. — М-да...

С собачками и вправду просто беда. Трясутся как осиновый лист. Значит чернокнижник где-то рядом. Это люди могут шутить и напускать на себя ложную браваду, умело скрывая страх. А собаки не лгут никогда. И они боятся, чувствуя свежий след. Очень боятся. И это не какие-то там щенки-первогодки, а матёрые псы, которые не дрогнут и перед самим медведем...

Крунд уловил взгляд и вопросительно поднял бровь.

— И насколько он близко?

Бран пожал плечами.

— Трудно сказать, милорд. Думаю, уже недалеко. Чем свежее запах, тем больше они будут бояться.

— Это хорошо, — Крунд вытащил платочек и неторопливо промокнул вспотевший лоб. — Признаться, меня уже начала порядком тяготить вся эта бестолковая беготня по лесам. Надо побыстрее заканчивать с этим делом.

— Слушаюсь, милорд! — подобрался Бран. — Эй, мальцы! Хватит там прохлаждаться! Арбалетчики! Вперёд!

Соблюдая все меры предосторожности, дошли до древних, заросших мхом и плющом крепостных стен.

Бран остановился у оплавленной дыры, поднял руку и медленно сжал кулак. Арбалетчики мигом взяли чёрный провал на прицел.

Поигрывая жезлом, неспешно подошёл Крунд. Задрав голову, мрачно оглядел развалины.

-Так-так, значит вот ты какой, Чёрный город. Ты сам-то когда-нибудь раньше бывал здесь?

— Нет, милорд, — мотнул головой ловчий. — Не доводилось. Но слышал от лихих людей, что здесь ничего нет, ни зверя, ни птицы. Даже травы нет. Мёртвая выжженная земля.

— Да, что есть, то есть, — усмехнулся Крунд. — В своё время наши пращуры здесь славно потрудились. Потрудимся немного и мы. Эй, слушайте меня, мои славные воины! Где-то здесь, в развалинах прячется чернокнижник. Тому, кто первый всадит в него стрелу, даю пятьдесят золотых!

Арбалетчики возбужденно переглянулись. Шутка ли, такие деньги! Но выучка взяла своё. Подавив первый порыв сломя голову сигануть через стену, вопросительно оглянулись на ловчего.

Мастер Бран довольно ухмыльнулся в усы. Молодцы, есть ещё голова на плечах. Помнят, что без старшего ни шагу. Выходит, не зря муштровал.

— За мной, ребятки!

И легко, словно молодой, юркнул в пролом...

— У-у-у, морды проклятые! — псарь остановился и в сердцах погрозил кулаком пугливо жмущимся к ногам собакам. — Волкодавы, мать вашу! Мне что теперь вас всех таких кабанов на своём горбу что ли тащить! Нет уж, дудки! Вот ты умный, книги читаешь. Скажи мне, что с ними делать? — оглянулся на щуплого послушника, который всё время плёлся в хвосте. — Мне уже и перед милордом стыдно, впору хоть самому бежать след нюхать!

Дайре пожал плечами и смущённо улыбнулся.

— Простите их. Они твари неразумные.

— Ага, как же! Неразумные, — хмыкнул псарь. — Да они порой поумнее некоторых людей будут. Вот давеча...

Собаки взвыли и остановились как вкопанные.

— Вы что, совсем сдурели? — взъярился псарь. — Чего вы опять испугались? — наклонился и поднял грязный истлевший свиток. — Вот этой гадости?

— Э-э-э, простите, вы не позволите взглянуть? — заинтересовался Дайре.

— Чего взглянуть? — не понял псарь.

— Свиток, который вы держите.

-А, да на, гляди! — раздосадовано вручил свиток псарь. — А вот вас я сейчас точно выпорю, — повернулся к дрожащим собакам.

Дайре развернул манускрипт.

— Да это же самые настоящие Тёмные руны! Откуда тут...

— Что у вас случилось? — в окружении настороженных арбалетчиков показался Крунд.

— Вы не поверите, милорд! — возбуждённо повернулся Дайре. — Мы нашли древнейший манускрипт Тёмных времён! Просто валялся под ногами! Вот, пожалуйста! — торжествующе протянул свиток.

— Почему же не поверю, — проворчал Крунд, без всякого интереса разглядывая находку. — Когда-то здесь был Чёрный город, а это, скорее всего, была их библиотека, — кивнул на поваленные колонны.

— Библиотека? — Дайре растеряно оглядел закопчённые развалины.

— Да, как видишь, мы дотла сожгли всю эту мерзость. И этому туда же дорога, — Крунд бросил свиток и нарочито медленно втоптал в пыль. — Вот так! Тоже станет прахом и тленом, как и весь этот проклятый городок.

Дайре поспешно отвернулся, чтобы не выдать своих чувств.

Зачем? Зачем же так? Кажется, от такой дикости что-то шевельнулось даже под землёй. Затоптал словно какую-то скабрезную дешёвую книжонку. Возможно враги тогда и заслуживали самого сурового наказания, но ведь книги-то ни в чём не виноваты. Сами же наставники всё время твердят, никогда не гнушайтесь получать новые знания. Поговаривают, что даже сам магистр изучает древнейшие манускрипты Тёмных времён. И наверно этот слух идёт неспроста. Ведь не просто же так он достиг такой силы...

— Дайре, давай очнись! — жёстко окликнул Крунд. — Что ты как размазня! И смотри мне, больше не отставай! Плетёшься, как неживой. Не ровен час, задерут тебя в этих развалинах как ягнёнка!

Повернулся и небрежно махнул арбалетчикам.

— Вперёд! До темноты нужно прочесать каждый дом.

Дайре украдкой покосился на тёмный зев библиотеки. Наверняка там что-то ещё сохранилось. Вот бы выбрать момент и глянуть хоть одним глазком...

— Дайре! Я что сказал! Держись поближе ко мне! — раздражённо крикнул Крунд.

— Простите, милорд! Бегу!

Дайре трусцой припустил вслед, исподволь пытаясь избавиться от странного ощущения. Словно бежишь вниз по бархану, а перед тобой неторопливо движутся огромные струи песка.

— Гверн, не спи! Кажется, к тебе пришли родичи!

Разомлевший на утреннем солнышке, Гверн заспанно встрепенулся.

— Что? Какие ещё родичи?

Азарог поднял руку.

— А вот какие.

Бхуты испуганно шарахнулись в стороны и расселись на окрестных камнях.

Между шипов на запястье горгула неторопливо перетекла чёрная клякса. Доползла до ладони и озадаченно замерла, ощупывая воздух дрожащими как студень отростками.

— Да, на редкость удивительное создание, — Азарог заинтересованно повертел ладонь перед глазами, разглядывая слипь, словно какую-то безобидную крохотную мушку.

— Ладно, ползи куда ползла, — медленно опустил руку.

Слипь перевалилась на песок и выпустила множество тонюсеньких длинных нитей, торопливо ощупывая каждый встречный камушек.

Гверн невольно вздрогнул от липкого прикосновения.

В сознание хлынула отчётливая картинка. Громадная чёрная подошва сапога затмила свет. Появилось чувство давления. Противно, до зубной боли заскрежетал сминаемый песок.

— Тоже станет прахом и тленом, как и весь этот проклятый городок, — донёсся ненавистный голос Крунда.

— Они уже здесь, — прошептал Гверн, не в силах оторваться от необычного видения десятков сапожных подошв одновременно топчущихся по лицу.

— Кто? — напрягся горгул.

— Храмовники.

— Далеко?

— Сейчас проходят библиотеку.

— Так, — поднялся Азарог. — Значит, пришла пора встречать дорогих гостей. Раруг! Давай ещё раз. Съесть людей ты всегда успеешь. Сидишь тихо, и высовываешься только когда я скажу! Иначе тебя сразу нашпигуют стрелами как булавочницу!

— Кого? — вытаращился тролль.

— Неважно, — отмахнулся горгул. — Но будет очень больно. Грива! Твои-то как, справятся?

Бхут расправил когтистую пятерню и мрачно кивнул.

— Справятся. Всех мелких я ночью спрятал, а Клык и Коготь уже знают вкус крови.

— Тогда все ждём! — Азарог прильнул к ближайшему камню и неуловимо слился с поверхностью.

Гверн понемногу расслабился, привыкая к новому соседству. Кажется, немного погорячился, когда сказал, что Первородных тут нет. На самом деле они дремали глубоко под землёй и ждали своего часа. Храмовники сами того не зная, своим появлением пробудили древнюю силу. С каждым их шагом под землёй начала разрастаться огромная сеть.

Гверн закрыл глаза, чувствуя осторожные касания разума Первородных. Медленно, подобно текущему ручейку, внутренний взор разрастался всё шире и шире, плавно огибая каждый встречный камушек. В какой-то миг реальность перевернулась с ног на голову. Бескрайняя синева неба и каменистая глина причудливо поменялись местами, будто беззаботно паришь над миром вниз головой.

Громкий скрип песка под ногами заставил невольно поморщиться. Взор легко обогнал шеренгу арбалетчиков и поднырнул под глыбы камней, ещё хранящих тепло рук тролля.

Гверн сразу узнал место.

— Они уже недалеко от замковой стены.

— Как далеко? — шепнул Азарог.

— Шагов пятьсот к северу.

— Нет, ещё далековато. Раруг не добросит. Ждём.

Грузный арбалетчик спотыкнулся о камень и едва не упал, вполголоса проклиная всех чернокнижников и их матерей вместе взятых.

Гверн невольно поморщился. Какой бравый пузан. А вот за маму обидно. Интересно, отважился бы он сказать это в лицо...

Гвардеец испуганно замер, когда песок вздыбился, и в паре шагов выросла высокая маслянисто-чёрная человеческая фигура.

— Мать моя! Чернокнижник!

Палец до боли сжал спусковую скобу. Басовито загудела тетива. Болт насквозь прошил чёрную грудь и улетел куда-то в развалины.

Чудовищная статуя даже не покачнулась. Лишь издала какой-то странный звук, больше похожий на ехидный смешок.

— Милорд! Милорд! Мастер Бран! Сюда! Здесь он! — вне себя от страха завопил гвардеец, лихорадочно заправляя второй болт.

Послышался топот множества ног.

— Вот он! Бей его, ребята! Бей!

Дружно защёлкали арбалеты. Чёрная фигура завихлялась, словно в издёвку подставляя под стрелы то один бок, то другой.

— А ну отставить, олухи! — злобно рявкнул запыхавшийся Бран. — Вы что, совсем ослепли? Ваши стрелы ему, что о стену горох! Только запас зазря переводите!

Рыжеватый паренёк опустил арбалет и криво усмехнулся.

— А, так это морок?

— Сам ты морок, Элкмар, — нервно дёрнул щекой Бран. — Учишь вас, бестолочей, учишь, да всё опять бестолку! Вот где ты увидал морок? Или может тень от него ты тоже уже не видишь?

— М-м-м, — покраснел паренёк. — Дык, я просто это...

— Ага, наверно зрением стал слабоват, — ехидно поддакнул Бран.

— Что за шум? — послышался требовательный голос Крунда. — Где Бран?

Гвардейцы поспешно расступились перед рослыми закованными в броню телохранителями мага.

— Я здесь, милорд, — почтительно шагнул вперёд ловчий. — Простите за беспокойство, но, похоже, ребята малость обознались. Наверно очень рвались получить награду.... Ну что вы все встали как истуканы? — повернулся к гвардейцам. — Дайте уже милорду взглянуть на вашего чернокнижника!

Арбалетчики сконфуженно попятились, образуя широкий полукруг.

Крунд удивлённо вскинул бровь.

— Ба! Какой любопытный экземпляр, — медленно обошёл вокруг безмолвной чёрной фигуры, осматривая снизу доверху. — Никогда не видел ничего подобного. Пожалуй, это будет прекрасным образчиком для нашего бестиария!

— Парни сгоряча стреляли в него, милорд, — пояснил Бран. — Болты проходят как нож сквозь масло.

— Вот как? Да жаль, похоже, сетью его не возьмёшь, — задумчиво согласился Крунд. — Что ж, попробуем железный ящик. Эй, там! — нетерпеливо прищёлкнул пальцами. — Принесите-ка мне...

Чёрная фигура вдруг мелко задрожала.

— Уходите! — прогудел глухой замогильный бас. — Я не хочу вас убивать!

Голос слышался отовсюду, даже из-под земли.

— Мать моя! Кто это? — гвардейцы испуганно шарахнулись в стороны, нервно поводя арбалетами.

— Тихо все! — властно рявкнул Крунд. — Кто ты, кто смеет угрожать мне! Назовись!

Жезл в руках мага заиграл зловещими багровыми огоньками.

Нечестивец не обратил никакого внимания на угрозу.

— Уходите...

Голос перешёл в низкий утробный гул. С развалин посыпалась мелкая крошка.

Крунд злобно ощерился и взмахнул жезлом.

— Ах, так! Получи же, мерзкая тварь!

С жезла с шипеньем сорвался огненный шар. Исчадие тьмы вспыхнуло как масляный факел.

Жуткий рёв сотряс город. Гвардейцы повалились в корчах, мучительно зажимая уши.

Земля вздыбилась десятками тонких чёрных щупалец.

— Бегите! Это слипь! — в ужасе заорал Бран.

Но было уже поздно. Опутанные живыми лианами, воины один за другим начали превращаться в иссушённые мумии.

— Кастеллум! — воздев руку к небу, истошно выкрикнул Крунд.

Гудящий голубоватый купол окутал мага и ближайших гвардейцев. Пошевеливая щупальцами, пятна слипи, словно чудовищные чёрные осьминоги, вскарабкались наверх и быстро заскользили по призрачным стенам, бестолково тычась друг в друга.

— У-ф-ф, — Бран вытер холодный пот и обессилено опустился на голубоватый песок. Руки и ноги колотила предательская мелкая дрожь.

Что ни говори, повезло. Просто по-дурачьи повезло. Будь хотя бы на десяток шагов подальше от Крунда, за один миг высосали бы вчистую и уже бы тоже валялся, как старый высохший пергамент.

Тяжело дыша, оставшиеся в живых гвардейцы сбились в тесную кучу вокруг мага, в ужасе разглядывая кружащиеся вокруг в бессильной злобе чёрные тени.

— Они.... Они ведь не достанут нас здесь, милорд? — робко спросил кто-то.

— Нет, — хрипло отозвался Крунд. По вискам ползли крупные капли пота. Рука с поднятым жезлом мелко-мелко подрагивала от напряжения.

— А ну заткнулись все быстро! — пришёл в себя Бран. — Не мешайте милорду!

Дайре поджал губы и едва заметно покачал головой.

Грубовато, конечно, но ловчий тысячу раз прав. Не стоит сейчас отвлекать наставника. Теперь одна надежда на жезл. Знать бы, как долго он так продержится...

Гверн открыл глаза и сокрушённо вздохнул.

— Жаль, похоже, по-доброму они не уйдут.

— Что-что? — вскинулся Азарог. — Не уйдут? Ты что, говорил с ними?

— Да не то, чтобы говорил, — мотнул головой Гверн. — Я тут как бы это сказать.... В общем, уже успел ввязаться в небольшую заварушку. Предложил храмовникам уйти по-хорошему, так они меня попытались сжечь...

— Как мне это всё знакомо, — проворчал Азарог. — Ну и?

Гверн пожал плечами.

— Первородные пришли просто в ярость. Высосали человек пять, потом маг закрылся сферой Элгорма...

Азарог уважительно присвистнул.

— Ого! Элгорма, говоришь? Да, похоже, по твою душу пустили не абы кого...

— Его зовут Крунд, — поморщился Гверн. — Правая рука нынешнего магистра.

Азарог задумчиво забарабанил пальцами по камню.

— М-да, сфера Элгорма, сфера Элгорма.... Вещица куда как постарше меня. А уж силы требует.... Как думаешь, долго он её так удержит?

— Кто знает. Стоит, трясётся весь, но держит. Вот бы ухитриться жезл его как-нибудь отбить...

— Жезл? А что, — загорелся Азарог. — Это идея! У нас тоже найдется, чем их удивить! Пламя Лурдага против сферы Элгорма! И лично я ставлю на творение старины Лурдага! А, как тебе? Жахнем парочку склянок?

Гверн невольно улыбнулся.

— Да-а, ты стратег. Как будто только что родился. Думаешь, Крунд будет вот так стоять и покорно дожидаться, пока ты будешь размахивать склянкой?

— Нет, не думаю, — задорно улыбнулся Азарог. — Противника нельзя держать за дурака. Разумеется, он попытается меня сжечь, едва лишь только завидит в руках со склянкой. И вот как раз для этого его надо будет немножечко отвлечь. Жезл его мы может, и не отберём, но силы здорово поубавим. Пусть это даже поможет хотя бы немного ему раскрыться. А тут уж надо не зевать. В общем, слушай, что я придумал. Мы должны здорово пугануть твоего мага. И для этого потребуются все. Идём!

Едва услышав, что люди спрятались в каком-то там прозрачном шаре, и требуется его небольшое участие, тролль с энтузиазмом схватил пару здоровенных камней и кровожадно проревел:

— Где они?

— Не так быстро, Раруг, — усмехнулся Азарог. — На кону стоят наши жизни. Давай ещё раз. Твоя основная задача...

Посмотрев на вытянувшееся лицо тролля, поспешно поправился:

— Я говорю, тебе не нужно подходить к ним слишком близко. Побольше рёва, беготни, бросай камни, бей себя в грудь, но близко к ним не подходи. Это понятно?

— Нет, — обиженно поджал губы Раруг. — Не понятно. Вот скажи мне, как я тогда их съем, если мне нельзя подходить к ним близко?

— Хорошо, — вздохнул Азарог. — Давай ещё раз. Среди них опасный и хитрый маг. Он не даст себя съесть даже при всём твоём желании. Он накрыл себя и своих людей прозрачным колпаком, через который ты никак не пройдёшь. Вот поэтому и нужно его отвлечь. Сила его чуть ослабнет, и тут в дело вступим мы с Гверном. Попытаемся сжечь его огнём. Полыхнёт очень сильно, и если ты будешь стоять к ним слишком близко, пламя заденет и тебя. Теперь понятно?

Тролль тоскливо вздохнул.

— Чего же тут непонятного.... Но вообще-то, я не люблю жареное. Гадость. Мясо всё дымом воняет и горькое.... А бхуты тоже будут только рычать и бросаться? — ревниво оглянулся на Гриву, внимательно прислушивающегося к разговору.

— Да. Чем нас будет больше, тем лучше. Маг должен по-настоящему запаниковать, э-э-э, испугаться.

— Ну тогда ладно, — удовлетворённо пророкотал Раруг. — Уже можно что ли идти пугать?

— Можно, — кивнул Азарог. — Идите за Гверном. А я зайду сверху.

Прихватив пару склянок, расправил крылья и легко взмыл в воздух.

Тролль с завистью проследил за полётом и тяжело вздохнул.

— Нет, всё равно я этого никогда не пойму.

— Чего? — поднял голову Гверн, отложив склянку.

— Как он летает, — Раруг кивнул вверх. — Прямо как птица. А с виду вроде совсем не похож и тяжёлый.

— Не верь глазам своим, — усмехнулся Гверн. — Порой мы совсем не то, чем кажемся... Ладно, пошли пугать.

Низкий раскатистый рёв заставил похолодеть кровь в жилах. Дайре вздрогнул и оглянулся.

Удерживая под мышками два здоровенных валуна, со стороны развалин замка показался разъярённый тролль.

— Мать моя! Вот и тролль! — ужаснулся кто-то. — У него с собой камни, милорд!

— Вижу, — процедил сквозь зубы Крунд, не спуская глаз с беснующейся вокруг слипи. — Он сейчас не самое главное...

Слипь вдруг как по команде дружно скатилась вниз и бесследно просочилась в песок.

Тролль словно того и ждал. Натужно взревев, присел и с размаху одну за другой метнул глыбы.

Не в силах оторвать взгляд от несущейся махины, Дайре невольно вжал голову в плечи. Позади кто-то чисто по-детски испуганно вскрикнул.

Через миг страшный двойной удар сотряс сферу. Камни окутало голубоватой дымкой и отбросило вверх.

Крунд неразборчиво выругался. Из прикушенной нижней губы вытекла капелька крови.

Тролль обрадовано взревел и наклонился за ближайшей глыбой.

— Вот же здоровая тварь, — мрачно буркнул Бран.— Почище любого требушета! Милорд, позвольте я пугану его из арбалета?

— Мать моя! Смотрите, за ним бхуты! — испуганно крикнул кто-то.

Звонко хлопнула тетива. Арбалетный болт с визгом срикошетил от невидимой преграды.

— Идиоты! — раздражённо рявкнул Крунд. — Вы что, совсем ослепли? Вы же так перебьёте друг друга!

— Не стрелять! — поняв свою оплошность, истошно заорал Бран. — Никому не стрелять!

— Берегись! — истошно заорали гвардейцы. — Он опять!

С бешеным рыком тролль метнул камень. Сфера содрогнулась от тяжёлого удара.

— Да чтоб его! — тяжело дыша, прорычал Крунд. — Проклятая тварь!

Дайре с тревогой обернулся.

Наставник заметно осунулся и даже будто бы ещё больше поседел. Рука с жезлом уже заметно тряслась от напряжения. Даже слепому понятно, что сферу таких размеров долго не удержать.

— Смотрите, и эти туда же! — взволнованно крикнули позади.

Сфера содрогнулась от множества мелких ударов.

— Вот твари! — негодующе взревел раскатистый бас. — Да они хотят нас всех тут заживо похоронить!

Дайре затравленно обернулся.

Хихикая словно гиены, бхуты живо собрали в кучку мелкие камни и словно заправские пращники в один миг метнули в воздух.

Сфера негодующе затрещала, змеясь тёмно-синими яркими сполохами.

— Мать моя! Вон он! Вон чернокнижник! — завопили гвардейцы. — Это не морок! От него тень!

На развалинах замка появился высокий худой человек в длинной кольчуге и мечом на широком поясе. Скрестив руки на груди, как-то отрешённо наблюдал за происходящим. Рядом, преданно поглядывая в лицо, нетерпеливо переминался с ноги на ногу шенхаб.

— Да, это Гверн, — недобро прищурился Крунд. — Наконец-то. И даже наш беглый ящер нашёлся.

— Позвольте сделать вылазку, милорд! — крикнул Бран, стараясь перекричать рёв тролля. — Или хотя бы на миг приоткройте нам щель! А мы уж их всех разом одним залпом, а?

Маг заколебался, в сомнении поглядывая на беснующуюся нечисть.

— Хорошо. Я на миг ослаблю защиту. Но вначале распредели людей. Кто возьмёт тролля, кто бхутов. Но большая часть непременно должна попасть в чернокнижника!

— Слушаюсь, милорд! — подобрался Бран. — Кехт! Ллойг! На твоих тролль и бхуты! Ардан, Трен! Твои берут чернокнижника! Так, ребятки! Готовсь!

Дружно заклацали замки арбалетов.

Чувствуя какое-то странное идущее сверху новое присутствие, Дайре закрыл глаза, пытаясь разобраться в непонятных ощущениях.

Острый локоть гвардейца немилосердно врезал под дых. Дайре охнул и, закусив губу, отступил на шаг.

Проклятье. Вот и попробуй тут разберись в тонких энергиях, когда вокруг столько грубой силы. Не ровен час, зашибут в такой кутерьме и даже не заметят...

— Кехт! Ллойг! Первая шеренга! Ардан, Трен! Вторая! Перестроится! — рявкнул Бран. — Первая шеренга на колено! Первая, вторая! На прицел!

Сфера содрогнулась от тяжёлого удара. Тролль радостно гукнул и потянулся за новым камнем.

— Да чтоб вас там всех разорвало! — в сердцах выругался Бран. Опомнившись, почтительно повернулся к магу. — Мы готовы, милорд!

— Что ж, — кивнул Крунд. — Открываю на счёт три. Раз, два, три!

Синеватая пелена спала.

— Залп! — гаркнул Бран.

Дружные хлопки арбалетов смешались с рёвом тролля.

— Ага! — торжествующе вскричал Бран.

— Смотрите, там какая-то птица! — гвардеец показал рукой вверх.

Дайре испуганно обернулся на звук хлопающих крыльев.

Мелькнула быстрая тень. Послышался тонкий звон стекла. Гудящая волна пламени охватила людей.

— А-а-а!

Истошный человеческий крик резанул по ушам. Оставшиеся в живых бросились прочь, сбивая друг друга.