|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
ЧАСТЬ 1. ЗАГАДКИ
Той ночью мне не спалось. Ночной ветер бился в окно, глухо выл, точно псы по покойнику. Осень пришла в город слишком быстро — еще неделю назад небо было ясным, выгоревшим от жары, теперь же оно стало низким, серым. Зарядили дожди, которые принес северный ветер. Всю ночь в мое окно то скреблись ветви деревьев, то глухо барабанил дождь, словно кто-то швырялся камешками по стеклу.
Вот уже которую неделю не было вестей от Констана.
Прошло уже более трех лет с тех пор, как он, овеянный весьма противоречивой славой, покинул Эсворд, и отправился в Изгардскую Академию Магии. Сначала письма от него были частыми, короткими и поразительно безграмотными. Из них я узнавала, что Академия приняла моего ученика настороженно, однако без враждебности, и талант его не остался незамеченным. Затем слог стал более изящным, но приходить письма начали реже. Причина этих перемен была объяснена в одном из них — в Изгард после очередного таинственного путешествия вернулся мой хитроумный крестный и взял Констана под свою опеку, тем самым показав, что отныне обучаться магии юный адепт будет под его началом. Не так уж часто высокопоставленные чародеи изъявляли желание пойти в кураторы юных магов, и я догадывалась, что Констан от подобной чести растерял небогатые остатки здравого смысла.
Помню, как дрожали мои руки от сдерживаемого желания в ответном письме спросить, как... нет, почему?.. Но я останавливала себя, потому что знала — Каспар обо мне не спрашивал и вряд ли снизошел до того, чтобы объяснить кому бы то ни было причину своего равнодушия к судьбе крестницы, влачащей унылое существование где-то в глухой провинции. Приходилось довольствоваться куцыми обрывками новостей, из которых можно было понять — магистр успешно продвигается по намеченному пути, не чурается авантюр, и лишь изредка вынужден отступать, чтобы потом взять реванш. То была обычная жизнь столичного мага, ставшего доверенным лицом Главы Лиги, и я понимала, что волноваться за крестного не приходится — он получил именно то, к чему стремился.
Кольцо, подаренное мне Каспаром, с пальца я не снимала, несмотря на то, что стоило мне только задержать на нем взгляд, как в душе поселялось беспокойство. "Брось его в огонь и узнай, стоило ли верить хоть одному слову этого проходимца!" — ехидно подначивал меня внутренний голосок. "Он говорил, что кольцо можно использовать, только если я почую настоящую опасность!" — жалобно отвечал второй голос. "О да, — все так же насмешливо соглашался первый. — Несомненно, твое разочарование не окажется слишком продолжительным".
А затем пришло короткое, наспех написанное послание, в котором Констан сообщал, что вместе с магистром Каспаром отправляется в какое-то срочное и важное путешествие, ради которого его отпустили из Академии на неопределенный срок, позволив сдавать экзамены в любое удобное время, что было весьма редкой практикой, насколько я знала. Даже пары сбивчивых предложений хватило, чтобы понять: мой бывший ученик с восторгом отправится вслед за своим кумиром даже в преисподнюю, где Каспара, как я подозревала, давно уж заждались. Письмо пришло аккурат на очередную годовщину тех событий, что некогда потрясли тихий Эсворд, и с тех пор, то бишь со средины лета, ни о моем крестном, ни о бывшем ученике не было ни слуху, ни духу.
Я догадывалась, что это означало. Вместе с дождливыми тучами на Эсворд надвигалась какая-то беда. Точнее говоря, бедствия готовились обрушиться на мою голову, но, как показывал предыдущий опыт, несладко приходилось и окружающим.
Вот почему мне не спалось.
Или... нет?
Быть может, сна меня лишали вовсе не эти привычные страхи? Ведь отсутствие писем могло означать и то, что обо мне попросту позабыли за ненадобностью. Судьба сочинила другие истории с новыми действующими лицами, и Каспару подвернулся очередной недотепа, которого можно использовать себе во благо. В памяти Констана давно уж стерлись наши нелепые деревенские приключения, ведь на смену им пришли настоящие интриги, где ставки и риск были несоизмеримо выше. А я... я так долго злилась на тайны из своего прошлого, делавшие меня сколько-нибудь значимой персоной, что теперь, когда секретов, видимо, не осталось, я осталась не у дел и просто... обиделась?..
Да, совсем недавно мне хотелось спокойной и тихой жизни. Но я совершенно не представляла, какую досаду почувствую, когда моя мечта из вожделенной тихой гавани незаметно превратилась в пыльную обочину. И с этой обочины я вынуждена была вглядываться в горизонт, за которым скрылись магистр Каспар и Констан, наспех со мной попрощавшиеся.
Ах, нет. На обочине жизни я осталась не одна.
...Воистину, нет более утомительного соседства, чем довольный жизнью демон. А Виро был весьма доволен — почти всем. Необходимость вести отшельнический образ жизни его ничуть не тяготила. Целиком и полностью демон погрузился в домашнее хозяйство — стряпал, изучал сборники старинных рецептов, холил и лелеял многочисленные клумбы, поддерживал в доме безукоризненный порядок. Затем увлекся вязанием, что я перенесла стоически, а вот дальше случилось вовсе страшное: Виро начал подкармливать бродячих котов, и вскоре к нашему дому сошлось едва ли не все беспризорное кошачье племя Эсворда. Как объяснил мне демон, хитрые зеленоглазые животины издревле чуяли демонов в любом обличье и питали к ним взаимную слабость. Не успела я и глазом моргнуть, как весь дом кишел котами и кошками. Вечерами демон возлежал на старом диване, в его когтистых лапах проворно мелькали спицы — он вязал для меня шарфы и шапочки пребезобразного вида в неисчислимом количестве — а вокруг него все было устлано котами, большую часть из которых я даже не отличала друг от друга. С моей точки зрения все они были одинаковы — орали, дрались и линяли.
-Господин Виро, — как-то обратилась я к демону, обнаружив препорядочный клок шерсти в своей тарелке. — Не кажется ли вам, что эдакое количество котов в доме несовместимо с сохранением человеческого достоинства его владельцев? Добро бы дело ограничивалось тем, что вся еда приправлена их шерстью, но ведь у нас уменьшается и без того невеликое количество клиентов. Я слышала своими ушами, как на рынке судачили, будто бы я этими проклятущими кошками питаюсь, на что одна из торговок сказала, дескать, неважно, что там чародейка с ними делает, ест или на зелья их пускает, но у нее намедни кошка привела пятерых котят, так она грех на душу брать не будет — подкинет к дому ведьмы, всяко не самой топить. 'Пусть съест, если желает!' — объявила она. А две другие бабы поддакнули и сказали, что давно уж так делают.
Демон печально и значительно вздохнул — большую часть времени он пребывал в состоянии блаженной меланхолии — и ответствовал:
-Да, люди зачастую несправедливы к тем, кто покрыт шерстью... Расположением готовы оделить распоследнего прохиндея и мерзавца, ежели он одного с ними племени, а вот иным, от природы лохматым или хвостатым, приходится несладко...
Если бы эти метафорические камни в моем огороде можно было бы складывать, то там возвышался бы немалый курган, как на могилах древних воителей. Увы, демон не мог простить мне тех чувств к магистру Каспару, от которых я и сама была не прочь избавиться. Но как, скажите на милость, выкинуть из головы обаятельного и хитроумного подлеца, когда рядом с тобой и день, и ночь вяжет шапочки вконец растолстевший демон, домовитый до оскомины, да еще и свихнувшийся на котах?..
Главной же бедой, на мой взгляд, было то, что Виро упивался своей неразделенной любовью ко мне, в страданиях находя тихую радость сродни той, что обретают люди в храмах, вдоволь наслушавшись душеспасительных проповедей о неминуемом конце света. Он не боролся с ней, напротив — лелеял точно так же, как и свои клумбы. В душе я была уверена, что ответь я на его упования взаимностью, это идеальное чувство быстро бы растаяло, сейчас же оно пребывало в счастливом состоянии совершенства, не испорченного ни одни касанием реальности.
Я же, не в силах побороть свои безответные чувства, досадовала и злилась. Той досады, что я испытывала по поводу своих душевных метаний, мне было предостаточно, ан нет, мне приходилось чувствовать угрызения совести еще и из-за чувств демона...
Единственной отдушиной мне служила работа — если можно назвать отдушиной нечто, отвлекающее тебя от уныния при помощи изрядных зуботычин. Из-за хаотического портала всяческая нечисть кишела в окрестностях города, как никогда ранее, и местным жителям волей-неволей пришлось побороть недоверие к своей новой поместной чародейке. Вряд ли я смогла бы извлечь из этого пользу — опыта у меня было крайне мало (с некоторых пор я избегала выражения "кот наплакал", равно как и других высказываний, где упоминались коты), и поначалу дела мои шли из рук вон плохо. Демон не желал участвовать в истреблении нечисти, совершенно бесчестно используя приевшийся упрек в любви к мерзавцам человеческого племени, и, соответственно, в нелюбви к несчастным нелюдям, так что я остро нуждалась хоть в какой-то помощи.
Она пришла совершенно неожиданно, в начале позапрошлой зимы, когда мне начинало казаться, что стоит смирить гордыню и отправить в Лигу прошение определить меня в Армарику. Ибо даже пытошных дел мастера не нанесли бы мне столько увечий, сколько я получила с того момента, как первый клиент решился обратиться ко мне за помощью.
В тот сырой, промозглый вечер я сидела у камина и баюкала прокушенную руку. Всю ночь накануне я охотилась на какую-то мелкую тварь, повадившуюся душить кур на окраинах городка. Итогом стал стертый с лица земли курятник, за которые мне предстояло еще расплатиться с недовольными хозяевами, и краткая запись в моем дневнике: "Никогда не использовать заклинание Воздушной Ловушки рядом с хаотическим порталом". Это была уже бог знает какая запись такого рода — хаотический портал искажал любое заклинание самым непредсказуемым образом. Та же Воздушная Ловушка была безобиднейшим заклятием, уплотнявшим воздух таким образом, что объект охоты оказывался запертым в эдаком невидимом пузыре. Но проклятый портал многократно усилил эффект, пузырь оказался размером с курятник и, к тому же, спустя минуту эффектно лопнул, разметав куриные перья на несколько десятков метров.
Во всем этом была только одна положительная сторона — куры остались живы, хоть большей частью и облысели. Но и нечисть, которую я пыталась изничтожить, также существенно не пострадала. Ее отшвырнуло в сторону, немного оглушив, и я, с торжествующим воплем, прыгнула на нее, накрыв первой попавшейся корзиной, за что и поплатилась. Острота мелких зубов и мощность челюстей твари многократно превосходили мои предположения: уже спустя пару мгновений она прогрызла корзину и цапнула меня за руку, после чего прожила очень недолго — я, разочаровавшись в магии, обратилась к более надежным и простым средствам, благо у ближайшего сарая в ряд стояли новые вилы.
Спустя пару часов моя рука распухла, побагровела и отказалась повиноваться. Вид у нее был настолько омерзителен, что Виро забыл на время про свои обиды и помог обложить ее капустными листьями поверх слоя зловонной мази.
-Господин Виро, — замогильным голосом промолвила я. — Возьмите, пожалуйста, в библиотеке Кодекс Поместного мага и в разделе о пенсии поищите пункт, где говорилось бы, что однорукий поместный маг, пострадавший от нечисти, имеет право на дармовое место в какой-нибудь богадельне. Если однорукости недостаточно, то мы подождем, пока я лишусь ноги — думаю, это случится где-то послезавтра, когда я пойду охотиться на ту пакость, что давит почтовых голубей...
Тут в двери постучали, и я издала горестный возглас, потому что такое начало не предвещало спокойного вечера.
Виро немедленно скрылся с глаз долой — перед визитерами он показывался только в плаще, полностью скрывавшем его физиономию; я говорила любопытствующим, что это мой кузен, пострадавший от увлеченности алхимией. Верили ли мне или нет, сказать сложно, но пока что вопросов к таинственному кузену у местных властей не появлялось.
Я поковыляла к двери — давали о себе знать поврежденная на прошлой неделе спина и изрядно ушибленный копчик.
За дверью обнаружился некто в дорожном плаще, замызганном и неаккуратно заштопанном. Капюшон был опущен так низко, что становилось ясно — это тоже своего рода кузен, пострадавший от алхимии, сиречь человек, не желающий, чтобы его лицо видели. Даже те, кто приходил за двусмысленными зельями, кутались не так тщательно.
-Чем могу помочь? — с подозрением спросила я, вполне выразительно подразумевая: "Ничем помочь не могу".
-Было бы в высшей степени любезно с вашей стороны возместить мне все убытки, — заявил неизвестный, нахально потеснив меня в сторону и распространяя вокруг себя хмельной дух. — И для начала предоставить плотный ужин. Сардельки с тушеной капустой меня бы устроили. И, разумеется, бутылка вина — это принципальный пункт моих требований!
С одной стороны, заявить подобное могло множество людей — кому же промозглым зимним вечером придется не по нраву сытный ужин и вино? С другой — немногие знакомые мне люди отличались такой бесцеремонностью и прямолинейностью, и я ощутила неясные подозрения, которым суждено было подтвердиться спустя минуту-другую.
Незваный гость, даже не подумав вытереть грязную обувь о коврик, уже устроился в кресле и снял капюшон, отшвырнув свою дорожную сумку в сторону, едва не зашибив при этом пару-тройку котов.
-Магистр Виктредис! — воскликнула я, с удивлением рассматривая своего бывшего хозяина.
Виктредис сильно изменился за прошедшее время. Его лысина стала куда как значительнее, а лицо приобрело несвойственное ему ранее выражение лихости и нахальства. Я вынуждена была признать, что беспутная жизнь пошла беглому поместному чародею на пользу. Если ранее он был уныл, как переваренная овсянка, то теперь во всей его тощей фигуре чувствовалась уверенность в себе и вкус к жизни — пусть даже и испорченный донельзя. Унылый мизантроп превратился в мизантропа-авантюриста, к тому же, определенно пьющего в ущерб здоровью и спокойной жизни.
Я приготовилась дать отпор, так как мой опыт подсказывал — беглый поместный чародей пришел сюда пытать счастья, не найдя другого места для зимовья. Холодная пора в Эпфельредде отличалась суровостью, и всякий бедовый человек старался в преддверии морозов забиться в теплый угол, усмирив до поры до времени страсть к приключениям и разгульной жизни.
-Да, это я, — объявил Виктредис, ничуть не смутившись при виде моего откровенно недоброжелательного выражения лица. — И я желаю знать, каким образом вы намереваетесь оправдаться предо мной за весь тот ущерб, который причинили! Мой дом, мое доброе имя, моя должность, наконец! Все это кануло в безвестье благодаря вам, двуличная притворщица!
За этим последовал быстрый испытующий взгляд, смысл которого я легко разгадала. Беглый чародей не был уверен в том, представляю ли я теперь собой равного ему противника, так как привык к беспрекословному подчинению с моей стороны. Однако он, будучи не таким уж простаком, подозревал, что с тех пор, когда я ходила в служанках, все несколько переменилось. Следовало поставить все на свои места
-Вы сбежали, — сказал я, глядя ему прямо в глаза.
-Вы обманули жителей города.
-Вас бросили в тюрьму за шулерство.
-Ваш отец и сейчас в Армарике.
Я мысленно хмыкнула. Следовало признать — маг-ренегат был неплохо осведомлен, так что следовало вести себя понаглее.
-Зато у меня есть орден.
-Потому что за вас вступился прощелыга Каспар.
-Он и сейчас вступится, будьте уверены.
Тут Виктредис резко повернулся и ткнул пальцем в сторону замершего в углу Виро, уже спрятавшегося под своим балахоном, но явно не знающего, что ему предпринять далее.
-У вас в доме прячется демон!
-А вас ищет полиция за очередное преступление! — сказала я, сузив глаза. Это был блеф, но, похоже, я попала в яблочко. Да и то сказать — яблочко это было величиной с арбуз, не меньше.
Мы некоторое время молчали, одаривая друг друга пронзительными взглядами.
-Ладно, — Виктредис вздохнул и сдался. — Мне некуда идти, я вконец поистратился и изрядно наследил на юге, так что мне нужно где-то переждать эту зиму.
-А мне нужен помощник для охоты на нечисть, — сказала я, выразительно помахав перед носом мага забинтованной рукой. — Сюда весть о ваших бесславных деяниях доберется нескоро, если вообще доберется. Главное, чтобы вас простила Лига, ведь наблюдатель немедленно уведомит ее о вашем появлении. Прятать вас я не собираюсь, мне хватает одного страхолюдного кузена-алхимика. Люди будут думать черт знает что о семье, где уродилось столько искалечивших себя идиотов...
И я, впервые за все то время, что прошло с момента моего назначения поместным магом, написала письмо Каспару. Он было сухим и бесстрастным, хотя пока я его писала, мои щеки алели, точно маков цвет. В письме я просила крестного вступиться за беглого чародея и назначить его моим помощником, так как я не справляюсь с последствиями возникновения хаотического портала. Каспар мне ничего не ответил, но спустя две недели я получила письмо, покрытое сургучовыми печатями Лиги и витиеватыми подписями Артиморуса Авильского, после чего изрядно опостылевший мне Виктредис, превратившийся в несноснейшего кутилу, наконец-то выбрался из своей комнаты, переоделся, слегка протрезвел и отправился вместе со мной на прием к бургомистру.
К концу зимы я даже не знала, что же было хуже — прислуживать зануде Виктредису, или же командовать Виктредисом-гулякой. Ленив он был все так же. Но, все же, приходилось признать, что количество укусов и ушибов, выпадающих на мою долю, несколько снизилось, а в доме появилось живое существо, которое было обижено на весь белый свет, а не только на одну меня. К тому же, Виктредис ненавидел котов, благодаря чему их количество хотя бы не увеличивалось. У мага быстро выработалась привычка швыряться в котов пустыми бутылками, и те благоразумно держались от него на почтительном расстоянии. Когда мне становилось невмоготу терпеть кошачьи вопли, я перебиралась поближе к бражничающему Виктредису — в этом случае приходилось терпеть ядреный хмельной дух, который окутывал чародея, точно светящиеся ореолы у фей на иллюстрациях к детским сказкам.
Следующей весной маг несколько дней кряду порывался сбежать, влекомый запахами, что приносил южный ветер, затем, терзаясь сомнениями, запил, и через неделю объявил, что осознал свою ошибку — его дом и призвание всегда были здесь, но он не сразу их узнал из-за будничного обличья.
К тому времени я трезво оценила пользу, которую приносила прямолинейность и наглость Виктредиса во время обсуждения с клиентом вознаграждения, и была благодарна ему за компанию, котрую он составлял мне. Недовольным в сложившейся ситуации остался разве что Виро да его коты, но дом был достаточно велик, чтобы вмещать и кошачью стаю, и гору пустых бутылок.
Жизнь в который раз показала, что мои представления о ее устройстве весьма наивны. Помнится, когда то мне казалось, что стоит мне стать поместным магом, как существование мое приобретет черты размеренности и добропорядочности, а я, обретя уважение и почет, буду ценить каждый миг долгожданного благоденствия. Картина моего будущего была сплошь увита розами, а где-то вдали, на самом горизонте виднелся силуэт магистра Каспара, торопящегося из неведомых краев, чтобы сказать мне что-то очень важное.
На самом же деле по прошествии нескольких лет я, не изменив к лучшему ничего ни в себе, ни в своей жизни в целом, с досадой ворочалась в своей постели, в который раз тягостно размышляя о том, что хуже — опасность или забвение. Добропорядочности в моем облике так и не прибавилось, и, подозреваю, вместе с Виктредисом мы могли бы побороться за звание самых распустившихся поместных чародеев Эпфельредда. Завидев мою тощую фигуру, увенчанную невообразимой гривой спутанных волос, эсвордцы все так же торопились перейти на другую сторону улицы, прибегая к моим услугам только в случае крайней необходимости, что, к их вящему сожалению, случалось все чаще.
...Ветер все не утихал. Его завывания чередовались с отголосками унылой песни, которую тянул где-то на кухне пьянствующий Виктредис. "Время приключений закончилось, — сказала себе я, чувствуя, что сон все-таки одолевает меня. — Началась обычная жизнь, и, пожалуй, стоит смириться с тем, что она так неказиста".
Резкая боль заставила меня с проклятиями вскочить с кровати, отбросив одеяло. Спросонья не сразу удалось понять, где же находится средоточие этой жгучей пульсации. А когда я все же обнаружила его, то замерла в растерянности, несмотря на то, что раскаленное кольцо продолжало жечь мне палец. Покрасневший ободок светился в темноте.
Я сорвала его с руки, обжегшись еще раз, и швырнула куда-то в угол, сопроводив коротким и беспомощным ругательством. Запахло паленым — начал тлеть половик. Я в растерянности стояла посреди комнаты, прижав обожженные руки к груди.
"Так не должно было случиться! — одна мысль билась у меня в голове. — Это я должна была позвать его на помощь, а не наоборот!"
Шум разбудил Виро, который замер в дверях с лампой в лапах. Его, как всегда, сопровождало несколько котов, один из которых немедленно подбежал к остывающему на полу кольцу и начал деловито закапывать в половик, словно соглашаясь с моими мыслями о том, что ситуация — хуже не придумаешь.
-Что, во имя всех богов, тут произо... — начал было демон, недовольно и сонно на меня глядя, но я перебила его, наконец-то сообразив самое главное.
-Кажется, нашей привычной жизни пришел конец.
-Но...
-Не знаю, что именно случилось, но, несомненно, нужно ждать крупных непрятностей, — я торопливо одевалась, с трудом попадая руками в рукава из-за дрожи, которая начала меня сотрясать, едва я только осознала произошедшее в полной мере. — Магистр Каспар попал в беду, и, следовательно, я тоже в опасности, лишившись его защиты. Если я теперь бесполезна для магов, то они сделают так, чтобы меня больше никто и никогда не увидал. После всей той несуразной истории с Сальватором я для них, как бельмо на глазу. Если меня как-то можно использовать, то за мной тоже придут — и очень скоро. Вряд ли хоть кого-то, кроме меня самой, устроит вариант, при котором я буду продолжать выполнять обязанности поместного мага до глубокой старости...
-Каспар попал в беду?.. — переспросил демон, расплывшись в довольной улыбке.
-Чума на вас, господин Виро! — я от досады даже сплюнула. — Из всего, что я сказала, вас заинтересовало только это?!!
-Именно так, — согласился демон и сладчайше улыбнулся. — Неужто вы думаете, что стоит этому мерзавцу получить по заслугам, как у нашего порога появятся враги? Он просто заморочил вам голову, чтобы вы чувствовали себя зависимой от его благосклонности, и вы с радостью...
Не успел он развить свою излюбленную мысль, как внизу раздался грохот. Кто-то неистово ломился в наши двери — в ненастную ночь, когда все обычные люди давно спят в своих кроватях. Демон умолк с глупейшим видом, а я, обреченно хмыкнув, направилась к лестнице, прихватив с собой лампу. Кто бы ни стоял за дверью, вряд ли можно было что-то изменить, просто ее не открыв.
"Главное — не сболтнуть ничего лишнего, — говорила я себе, пытаясь усмирить сильное биение сердца. — Надо изобразить, что я ничего не знаю... Дьявольщина, о чем это я?! Я ведь и впрямь не знаю ничегошеньки! Если в это не поверят, моя простодушная неосведомленность будет стоить мне немалых неприятностей. Уж лучше б я хоть что-то понимала..."
У самых дверей я почувствовала боль в ухе — долгих четыре года верой и правдой ухо служило мне и предупреждало о чарах, творящихся поблизости, о нежити и о близящейся перемене погоды. Порой я думала с тоской, что к старости мне следует подумать о переезде в те места, где колдовство объявлено вне закона, чудовища — истреблены, а погода меняется не в каждый третий день, но, к сожалению, таких краев в нашем мире не водилось, иначе туда бы сбежали все, кто еще способен передвигаться.
"Магия, — хмуро подумала я. — А ну как я открою дверь и тут же получу огненным шаром в голову? Или, напротив — ледяным?.. Быть может, я переоцениваю свою значимость, когда думаю, что кому-то понадобится меня пытать?". Однако, не придумав ничего толкового, я все же распахнула дверь и вышла на крыльцо.
Не думаю, что кто-то обрадовался бы, увидев перед собой то, с чем я столкнулась носом к носу, и, следовательно, никто не осудил бы меня за все те бранные слова, что я громко произнесла, приходя в себя. У порога дома находился сгусток голубоватого света, отдаленно своими очертаниями напоминавший человеческую фигуру. Порывы ветра самую малость колебали его, а капли дождя беспрепятственно пролетали сквозь светящуюся дымку. Когда глаза привыкли к неприятной люминесценции, я к своему ужасу поняла, что у странного видения имеется лицо и черты его очень напоминают того, о ком я совсем недавно вспоминала — Констана.
Мне вспомнилось, что те призраки, о которых я ранее слыхала, обычно имели при себе отметины, что рассказывали о причине их смерти. Но на шее того духа, что явился мне, не болтались остатки веревки, в груди не торчал кинжал, да и голова находилась на положенном ей месте. Загробного голоса, сообщающего, кому мне следует отомстить за смерть моего бывшего ученика, я тоже не услыхала. Вместо этого видение протянуло мне руку, подавая письмо, а его губы шевельнулись, и я угадала, что призрачный Констан просит: "Поторопись!". Сразу после этого призрак бесследно исчез.
Совокупность всех этих событий объяснила мне, с чем я имею дело, и мне удалось перевести дух. "Позеры!" — с чувством сказала я про себя, распечатывая письмо. Ладно еще магистр Каспар, без участия которого здесь явно не обошлось, но ведь Констан проявлял время от времени здравое чувство меры, когда речь заходила о внешней эффектности действий! Вот что значит — дурное влияние!
-Кто это был? — с тревогой спросил демон, благоразумно ожидавший меня в гостиной. Любопытен он был ровно в той мере, что позволяет не подвергать себя излишней опасности. Иными словами, никакая сила не заставила бы его приблизиться к дверям, в которые постучали среди ночи, особенно — при подобных обстоятельствах.
-Фантом, — отозвалась я и, видя, что выражение лица моего собеседника стало недоверчиво-недоуменным, пояснила:
-Фантом, созданный при помощи заклятия, которое маги изредка применяют, чтобы доставить послание адресату. Это что-то вроде проекции, сохраняющей в некоторой степени черты своего создателя. Другими словами, люди, завидев подобное непотребство среди ночи у своего порога, обычно истошно кричат, осеняют себя всяческими знамениями и не желают брать письмо из рук бесплотного духа. Оттого способ этот годится лишь для того, чтобы поддерживать связь между двумя магами, ну а у них для передачи сообщений друг другу имеется множество куда более простых, пусть и менее зрелищных методов...
Произносила я это почти машинально, ведь все мое внимание было сосредоточено на письме, которое я держала в руках, вновь и вновь перечитывая несколько строчек, в нем содержащихся.
Написаны они были быстрой легкой рукой, которую я сразу узнала, хоть никогда до сих пор и не получала писем от этого человека. Но только у него мог быть столь причудливый почерк, изобилующий множеством небрежных завитушек, в которых чудилось что-то хищное. В руках я, вне всякого сомнения, держала послание от магистра Каспара. То самое, о котором я так долго грезила, отгоняя от себя мысль, что желание это иначе как самоубийственным не назовешь. Как всегда, мне следовало внимательнее прислушиваться к голосу моего разума, который хоть и отличался редкой неприятностью интонаций, но редко ошибался. Содержание письма оказалось далеко не из приятных — и дело было даже не в тех нескольких словах, что соизволил адресовать мне мой крестный.
"Каррен, — писал мне магистр. — Я знаю, что обещал когда-то прийти к тебе на помощь и помню, что ты мне доверилась, несмотря на весь свой горький опыт. Увы, мне остается лишь попросить прощения за то, что теперь я оставляю тебя безо всякой защиты, хоть над твоей головой сейчас и сгущаются черные тучи. Оправдания жалки, но ты, моя разумная и добрая девочка, уже наверняка поняла, что у меня нет другого выхода. Береги себя, раз уж твой бестолковый крестный не сможет в дальнейшем тебя оберегать от бед. Единственный совет, что я могу тебе дать — покинь Эсворд так быстро, как сможешь и найди безопасное место, где ты сможешь переждать надвигающуюся бурю".
В последний раз я перечитала строки, беспомощно и озадаченно потерла лоб, пытаясь собраться с мыслями, посмотрела в который раз на ожог от кольца, а затем сказала:
-Нет, дела наши обстоят даже хуже, чем мне показалось вначале. Господин Виро, зовите немедленно сюда магистра Виктредиса. Нам нужно срочно что-то предпринять, пока это не зашло слишком далеко.
-Мы с магистром не разговариваем, — Виро вздернул нос и сложил мохнатые лапы на груди. — Его последняя выходка перечеркнула всякую...
-О, вы с ним вскоре начнете разговаривать и успеете обсудить все темы на свете, — перебила я его, зловеще и мрачно всхохотнув. — Несколько лет в Армарике, бок-о-бок, в камерах по соседству — чем не повод для теплого общения? Хотя, не думаю, что вам настолько повезет, господин демон, ведь Армарика предназначена для заключения магов, а не для всякой мелкой нечисти с Северных пустошей...
Моя речь могла показаться невежливой и даже оскорбительной, но к описываемому моменту меня неимоверно утомили склоки между демоном и магом, и я испытывала некоторое злорадство при мысли, что вскоре нас ждут черные времена, с наступлением которых возможность скандалить из-за каждой мелочи существенно ограничится.
-Что? — вскричал Виро тоненьким голосом, а затем, откашлявшись, попытался принять невозмутимый вид. — Снова вы за свое, госпожа Каррен. Право слово, не стоит сгущать краски. Я уже не раз говорил, что не верю, будто нам грозит какая-то опасность без защиты этого прохиндея! Дело ведь в магистре Каспаре, леший бы его побрал?
-Черт с ней, с защитой, — мрачно ответила я. — Но он, кажется, пытается вновь использовать меня втемную. Напомнить вам, чем это в прошлый раз обернулось для тех, кто случайно оказался поблизости?.. Ладно, мы с вами — существа, намеченные в жертву по умолчанию, но тогда весь Эсворд едва не исчез с лица земли! И, вне всякого сомнения, магистром Каспаром это было расценено всего лишь как издержки его гениального замысла, столкнувшегося по недоразумению с не менее гениальным замыслом другого мага. Я не заметила, чтобы он проявлял признаки раскаяния, когда пытался вдобавок ко всему еще и заморочить головы пострадавшим горожанам. Вряд ли с тех пор он сменил свою манеру обращаться с окружающими на более человечную...
Этот довод показался Виро достаточно весомым — я поняла это по его кислому выражению лица — и демон отправился на кухню за Виктредисом, давно уж не подававшим громких и членораздельных звуков.
Итак, спустя полчаса мы втроем, недобро переглядываясь и не ожидая друг от друга ничего хорошего, сидели за столом в комнате, которую я отвела под рабочий кабинет. Думаю, он ничем не отличался от других кабинетов поместных чародеев — разве что портретов князя Йорика здесь имелось целых два, а между ними красовался лик главы Лиги Чародеев Артиморуса Авильского, которому я сама, как смогла, льстиво удлинила бороду. Я не могла похвастаться доброй репутацией, и всячески подчеркивала свою лояльность к властям, подозревая, что рано или поздно мое обиталище осмотрят цепким взглядом господа, которым подобное положено по должности. Кроме того, здесь почти не было книг, ведь библиотека Виктредиса была уничтожена вместе с его домом, а Лига всегда проявляла отменную скупость в вопросах снабжения поместных чародеев казенным добром. Вместо книг, обычных в доме провинциального мага — 'Вампирологии', 'Справочника мелких нечистых вредителей', 'Перечня грызунов-оборотней' и прочего чтива в том же духе — на полках громоздились аккуратные стопки бумаг, содержащих подробные отчеты о результатах моей практической деятельности. Раз уж мне не было у кого учиться чародейской премудрости, я посчитала, что стану сама себе годным советником. Не знаю, многие ли чародеи до меня ступали на скользкий путь самообразования, но время от времени в голову мою закрадывалась мысль, что ознакомься комиссия из Лиги хотя бы с пятой частью моих записей — мне не поможет и десяток портретов Артиморуса.
...Виктредис периодически икал, похрапывал, и всем своим видом демонстрировал, что употребил достаточное количество вина для того, чтобы считаться заведомо бесполезным участником любых обсуждений. Демон с озабоченным видом полировал свои острые черные когти, которые всегда содержал в идеальном порядке, почитая их чистоту главным свидетельством того, что он целиком и полностью отрекся от дикого существования, которое вели его сородичи на Северных Пустошах.
Письмо лежало на одинаковом удалении от всех нас, словно представляя собой бесплотного четвертого собеседника, и Виро непрестанно одаривал его презрительными взглядами, видимо, как и я, воображая что за столом в некотором роде присутствует и сам магистр Каспар.
-Вы собираетесь молчать до утра? — пробурчал недовольно Виктредис, пытаясь обеими руками удержать голову от падения на столешницу. — Какого дьявола я вынужден терпеть это отвратительное зловещее молчание вместо того, чтобы мирно спать?
Разумеется, он был прав, но я даже самой себе с трудом могла объяснить, отчего я решила, будто наши дела совсем плохи. Нет, сказать вслух, что магистр Каспар предупредил меня о некой опасности, не составляло никакого труда, но главная беда мне виделась вовсе не в этом.
-Понимаете ли, мессир Виктредис, — начала я, с большим трудом подбирая слова, — в жизни человеческой любая светлая полоса рано или поздно сменяется темной. Более того, иногда оказывается, что полоса, которую вы считали темной — на самом деле была светла, как погожий день. Собственно, я веду к тому, что последние несколько лет, что мы провели с вами в Эсворде, станут вскоре лишь приятными воспоминаниями. Все указывает на то, что нам конец.
-Каждое мое утро начинается с этой мысли, — меланхолично ответил Виктредис, — но к вечеру я обычно нахожу, как поправить эту ситуацию. Сдается мне, вы преувеличиваете.
-И я придерживаюсь того же мнения, — поддакнул Виро, явно решивший, что лучше уж согласиться с Виктредисом, нежели с Каспаром. — Если все дело в том, что этот подлейший тип, называющий себя вашим крестным, попал в передрягу, то я не вижу в этом никакой угрозы для нашей жизни, и даже наоборот!..
-Мессир Виктредис, — обратилась я к магу, отмахнувшись от демона, чьи мотивы были просты и незатейливы. — Будьте любезны, посмотрите на это письмо и скажите, что вы о нем думаете.
Виктредис со вздохом покорно потянулся за посланием, попытался было прочитать, но это оказалось ему не по силам. Однако то, что я хотела ему показать, не прошло мимо его внимания.
-Замаскированное заклинание времени и локации, — скривился он, небрежно бросив письмо обратно на стол. — Оно написано неделю назад, в городке Лотар, что в Эзрингене. Первый раз слышу об этом месте и не могу сказать, что оно меня сколько-нибудь заинтересовало.
Я покивала головой, соглашаясь с его словами, а затем спросила:
-И для чего, как вы думаете, было наложено это заклятье на письмо?
Магистр развел руками, выражая нехитрую мысль: "Даже не собираюсь размышлять над вашим вопросом", и нехотя предположил:
-Быть может, заклятие наложено случайно, по привычке?.. Многие маги машинально прибавляют эту формулу к любому письму, считая это проявлением вежливости...
Было видно, что он сам не особенно верит в то, что чародей вроде Каспара подвержен приступам рассеянности или же склонен проявлять вежливость без веской причины. Демон же, выслушав мой вопрос, нахмурился и нервно дернул лохматым ухом, точно отгоняя муху.
-Каспар хочет, чтобы вы отправились на его поиски, — произнес он напряженно после небольшой паузы.
-А почему он об этом не попросил прямо? — тут же задала я второй вопрос, заставивший моих собеседников забормотать себе под нос проклятья. Все же Виро долгое время служил секретарем у мага-интригана, а Виктредис сам был магом — пусть даже не слишком успешным — и им не нужно было объяснять лишний раз, что опасного в чародее, хитрящем на ровном, казалось бы, месте.
-Вот же скотина, — воскликнул Виро с чувством.
-Отъявленный двуличный мошенник, — согласился Виктредис, скорчив гримасу отвращения. — Бесы в lohhar'ag передрались уже за право содрать с него шкуру.
-Да, — вздохнула я. — Даже распоследнему идиоту ясно, что ни один магистр первой степени не станет всерьез рассчитывать на помощь от захудалой провинциальной чародейки, ведь там, где его слегка потреплет, от нее не останется и мокрого места. Поэтому магистр Каспар решил бросить мне наживку посложнее, но его подвела склонность к эффектности. Раскалившееся кольцо, ночной фантом, письмо с секретом... Думаю, вы согласитесь со мной, господа, что все это не предвещает спокойной жизни. И так как времени у нас в обрез, я спрошу вас прямо: как нам следует поступить в подобной ситуации?
Демон и чародей, заметно помрачневшие, принялись поочередно чесать затылки, вздыхать и ерзать на стульях. Возможно, моя правота и не являлась неоспоримой, но указанные мной странности обеспокоили бы любое существо, сталкивавшееся с чародейскими интригами или хотя бы слышавшее их отголоски. Чародеи, подобные моему крестному, жили одними лишь кознями и заговорами, посвящая им всю свою энергию и изобретательность. Механизмы, запущенные прихотью их коварного ума, способны были походя уничтожить десяток-другой зевак, на свою беду, оказавшихся неподалеку. Что уж говорить о тех несчастных, которым предстояло стать винтиками в этих чудовищных конструкциях изо лжи и предательств...
Первым решился высказаться демон.
-Думаю, нам следует затаиться и никуда не спешить, — сказал он, придав себе хладнокровный вид. — Ни в коем случае нельзя подыгрывать проходимцу Каспару. Если его план заключался в том, чтобы вы, госпожа Каррен, отправились в Эзринген, подвергая себя всем опасностям, что свойственны путешествиям в холодную пору года, то следует порушить этот замысел. Надеюсь, из-за этого у магистра случится достаточное количество неприятностей, которые его на время займут. А ежели высшие силы одарят нас некоторым везением, то его все-таки придушат или отправят в Армарику, и мы никогда более о нем не услышим. О нас позабудут, и мы сможем жить, как и раньше в этом благословенном тихом уголке.
Ничего другого я и не ожидала от существа, которое всю минувшую неделю посвятило осенней уборке цветника, в следующем году обещавшем стать еще более обширным. Конечно же, демон не желал покидать дом, в который вложил столько трудов, и любая опасность в его глазах меркла, когда он представлял, что придется оставить на произвол судьбы котов, клумбы и те самые коврики в гостиной, что он вязал долгих две зимы, с любовью подбирая цвета пряжи.
Лицо магистра Виктредиса, вначале делавшего вид, что он пропускает мимо ушей речь Виро, вопреки намерениям чародея становилось все более презрительным с каждым новым словом демона. Не успел Виро смолкнуть, как маг смерил его уничижительным взглядом и заявил:
-Вы не видите дальше своего лохматого носа, господин демон! Спрятаться под гору вышитых подушек, обложиться котами и обманывать себя до той самой минуты, когда у дверей появятся гости из Изгарда с приказом о нашем аресте — вот что вы предлагаете! Поверить не могу, что вы служили секретарем у столь одиозного чародея, как Сальватор Далерский, и не приобрели единственно важного для чародейского слуги умения — угадывать, когда пора бежать со всех ног! Да, именно бегство я считаю самым разумным выходом из положения. На дворе нынче осень, пусть даже не слишком теплая, и мы успеем до морозов очутиться в Аале. На юге зимы куда мягче, люди — куда доверчивее и богаче, не говоря уже о том, как несовершенна система правосудия в этом дивном краю. Можно долгое время кочевать из города в город, отделываясь незначительными штрафами за мошенничество, да и платить эти штрафы вовсе не обязательно, если проявить должную изворотливость ума!..
Глядя, как ярко сверкают глаза Виктредиса и топорщатся остатки волос вокруг его алеющей лысины, я сказала себе, что уже давно замечала в чародее усиливавшуюся тоску по временам своего лихого бродяжничества. Воспоминания о бедствиях, с которыми столкнулся Виктредис в своих странствиях, поблекли, а к труду магистр всегда испытывал отвращение. "Остолопы, — думала я, с печалью глядя на своих соратников. — Один, заслышав, что магистр Каспар, возможно, попал в беду, не может себе места найти от радости, другой сияет от предвкушения того, что нам придется покинуть Эсворд. Вот так и сообщай им плохие новости".
-Подведем итоги, — вслух сказала я. — Магистр Каспар считает, что мне следует отправляться в Эзринген, ваша же судьба, почтенные господа, его волнует мало, и, подозреваю, вас в своих замыслах он не учитывает вовсе. Господин Виро полагает, что мне следует остаться в Эсворде и затаиться. Не знаю, насколько верно я истолковала гневные подергивания ваших ушей, уважаемый, и косые взгляды в сторону магистра Виктредиса, но предположу, будто вы считаете, что магистру вольно отправляться хоть в Аале, хоть к лешему, хоть к бесам. То же самое я вижу и в выражении лица магистра Виктредиса, также считающего, что единство действий вовсе для нас не обязательно.
-Пусть этот мерзавец катится ко всем чертям! — выкрикнул демон, свирепо засопев.
-Провалитесь в преисподнюю хоть вместе, хоть по отдельности! — отвечал ему Виктредис, вращая налитыми кровью глазами.
-В преисподнюю прежде провалятся пьяницы и жулики!..
Я вновь вздохнула. Как же мне недоставало умения говорить значительно и веско, подобно тем героям, что пережив множество бедствий, вдруг обретали особый пронзительный взгляд, который в сочетании с задумчивым голосом заставлял даже самых склочных демонов и магов смолкать в нужный момент. Но, увы, сколько неприятностей не сваливалось на мою голову, уважения ко мне со стороны окружающих это не добавляло. Приходилось опираться на другие свои дарования — например, склонность говорить прямо и открыто даже самую неприятную правду.
-Должна вас огорчить, господа, — вклинилась я в разгорающуюся перепалку, — но нам придется держаться вместе. Дело в том, что куда бы вы ни подались в одиночку, вас будут искать так же как и меня, надеясь, что вы поможете напасть на мой след. Если же вы не сможете оказать подобную любезность — а вы не сможете, так как я не собираюсь с вами откровенничать — вам будут выражать всяческое недоверие, то есть пытать, истязать и медленно убивать различными способами. Так что поразмыслите как следует и решайте — отправитесь вы за мной или нет. Сразу предупреждаю, что ни в Эзринген, ни в Аале я не поеду, равно как и в Эсворде не останусь.
Виро и Виктредис дружно фыркнули в мою сторону, затем так же единодушно одарили меня недобрыми взглядами, в которых читалась некая душевная борьба. Я поняла, что теперь самое время сменить угрозы на лесть.
-Каждый из вас, — продолжила я, придав голосу некоторую мягкость и вкрадчивость, — высказал весьма здравые соображения. Господин Виро прав, когда говорил, что путешествия в преддверии зимы опасны вдвойне. Никто не отправляется в дорогу, когда впереди его ожидают месяцы холодов, снега и долгих ночей. Нежить чует, что человек слабеет зимой и выходит на охоту куда чаще, чем летом. Крестьяне, заслышав зимним вечером стук в свою дверь, думают: "Добрый человек зимой по дорогам не мыкается" и отвечают: "Проваливайте подобру-поздорову, не то пырну вилами!", а постоялых дворов в Эпфельредде не так уж много, чтоб каждый раз к вечеру добраться через сугробы к очередной гостинице. Да, на юге снега поменьше, но до того нам придется проехать через весь Эпфельредд. И если нас будут искать, то именно на дорогах, ведущих в южном направлении, ведь только полный идиот подастся в бега на север. Когда я говорю "если нас будут искать", то подразумеваю, что Лига непременно будет просеивать всех путешественников и бродяг через мелкое сито, а на Юге, между прочим, позиции чародеев очень сильны и нам придется постоянно скрываться от зорких взглядов стражников, полиции, соглядатаев и прочих людей, желающих получить вознаграждение за свою внимательность...
Выражение лица Виро смягчилось и он довольно потупился, выражая тем самым мысль: "Я всего лишь необычайно рассудительный демон, которого до сего момента никто не ценил как следует, но теперь-то стало ясно, насколько я умен".
-...Но зерно истины есть и в словах магистра Виктредиса, — приступила я ко второй части своей льстивой речи. — Оставаться здесь, когда липкая паутина вновь потянулась ко мне из Изгарда, неразумно. Мы знаем, что магистр Каспар вновь втянул меня в какой-то свой план и можем попытаться порушить его замысел. Но разве это означает, что обо мне забудут? Кто знает, чье внимание я привлеку в тот же миг, как только станет ясно, что план Каспара под угрозой? Кто знает, что действительно происходит сейчас с магистром? Отчего он советует мне покинуть Эсворд как можно быстрее? Зажмурив глаза, я не спрячусь. Менее всего я хочу вникать в хитросплетения чародейских интриг, но, боюсь, пришло время нырнуть в это зловонное болото, кишащее гидрами и левиафанами, не говоря уж о пиявках. Да, по всему выходит, что надо бежать. Но бежать не в неизвестность, да еще с тем прискорбно малым количеством денег, которым мы располагаем! Бродяжничество, мессир Виктредис, приятно время от времени, особенно в теплое время года и, особенно, при наличии уголка, куда можно вернуться, если дела пошли не так уж гладко. Но скитаться, не имея пристанища и бегая от стражи, даже на юге вам вскоре надоест. Возможно, нас могли бы приютить добросердечные родственники, проникшиеся сочувствием к нашим бедам. Сразу скажу, что у меня таковых нет. Не сочтите за оскорбление, господин Виро, но даже если вы заверите, что ваши родичи с Северных Пустошей — воплощение гостеприимства, то к ним мы не отправимся. Мессир Виктредис, на всякий случай спрошу — примет ли кто-то вас, овеянного дурной славой, без гроша в кармане в свой дом?.. Нет? Что ж, тогда я предлагаю вам свой вариант действий — при котором мы будем спасены от второго по опасности нашего врага — зимы — и переждем ее в тепле, сытости и относительной безопасности, ведь там, куда мы отправимся, нас будут искать в последнюю очередь. Согласны ли вы?
Демон с чародеем переглянулись. Виктредис пожал плечами, а затем нехотя произнес:
-Черт с вами, согласен.
Виро, подумав, присоединился к нему, пробормотав что-то неуверенное.
-Отлично, — сказала я с удовлетворением. — Итак, вот он — мой план.
С этими словами я поднялась, подошла к книжному шкафу и после некоторых раздумий достала из стопки папку, пробормотав про себя: "Значит, вариант "Д".
-Что это? — с тревогой спросил демон, глядя на папку.
-План моего спасения, — ответила я.
Демон завертел головой, затем ткнул пальцем в стопку папок:
-А это?..
-Другие планы моего спасения, — мой тон был сух.
-Дьявольщина, сколько их у вас?! — воскликнул Виро, с опаской глядя на шкаф.
-Для человека в моем положении — слишком мало, — все так же кратко ответствовала я, а затем прибавила:
-Но вы должны понимать, что стоит вам отказаться от моего предложения, выслушав его, я тут же посылаю вас к черту и беру новую папку, о содержании которой вам придется немало пофантазировать во время допросов.
-Лучше б вы в свободное время вязали коврики, как этот ваш домохозяйственный демон, — буркнул Виктредис. — Чувствую, что у вас созрело немало идей, как окончательно испортить нашу жизнь.
...Папка, которую я положила на стол перед моими приунывшими сподвижниками, была не слишком толста, однако заключала в себе кое-что полезное. Но без моих объяснений вряд ли об этом можно было догадаться. Виро, покопавшись в немногочисленных документах, откинулся на спинку стула с растерянным видом.
-Что это? — спросил Виктредис, с пренебрежением глядя на оказавшуюся сверху потрепанную бумагу, которая была украшена внушительной печатью и затейливым орнаментом рамки.
-О, вам стоит взглянуть поближе на этот документ! — сказала я, и реакция не заставила себя ждать.
-Наглая воровка! — возмущенно вскричал Виктредис, всмотревшись. — Вы рылись в моих бумагах! Это же мое приглашение в аспирантуру Изгардской Академии!
-В тех самых вещах, что разбросаны по всему дому?.. То приглашение, которым вы так и не воспользовались? — развела я руками. — Ему этой осенью исполнится шесть лет. Вы сумели сдать экзамены, отчего же вы не стали аспирантом, мессир?
Виктредис, помрачнев, отбросил приглашение в сторону. Я и без того знала ответ на свой вопрос, столь же риторический, как и те, что ему предшествовали. Здесь действовали те же неписанные законы, что и в других областях магии. Лишь для богатых и родовитых магов учеба в аспирантуре открывала пути к вершинам, которых они и без того могли легко достигнуть, но почитали хорошим тоном именоваться при этом профессорами или академиками. Отношение к аспирантуре у высокородных чародеев давно уж стало различным: кто-то считал подобный карьерный путь старомодным и скучным, кто-то, напротив, втайне презирал выскочек, именующих себя магистрами первой степени, но при этом не написавших ни единого научного труда.
Чародеям попроще выбор научной стези сулил все те же тяготы и огорчения — им предстояло корпеть над исследованиями, лучшую и большую часть из которых обычно забирали их руководители. Затем из жалких остатков собственных трудов им предстояло создать диссертацию, представить ее на суд комиссии Лиги и надеяться на милосердие маститых чародеев, либо же попытаться заручиться их поддержкой в обмен на услуги разной степени конфиденциальности, что нередко превращалось в сущую кабалу. Случаи, когда чародей того же уровня, что Виктредис, получал-таки заветную научную степень и получал право перейти в высшие круги чародейского сословия, были крайне редки. Единственными залогами успеха для аспиранта из провинции могли служить крайняя целеустремленность, истовое трудолюбие и беззаветная услужливость. Всех этих качеств магистр был лишен напрочь.
-Пустая трата времени, — наконец сказал магистр, довольно точно охарактеризовав все то, что я описала выше.
-Да, если ваша цель — добиться почета в научных кругах, — согласилась я. — Но если вам нужно укрытие, стол, кров и доступ к самым свежим слухам, аспирантура Изгардской Академии лучшее для нас место. Никто и не подумает искать беглецов в стенах Академии, мы же получим крышу над головой и сможем переждать зиму в тепле и сытости. Обучение начнется через три недели и первый отчет от аспиранта потребуют лишь через полгода, весной. К тому времени мы сможем разузнать, что случилось с магистром Каспаром на самом деле. Или же мы просто дождемся теплой поры и сбежим на юг, воспользовавшись тем, что наши поиски к тому времени всем основательно осточертеют.
Виктредис смотрел на меня изучающе, но спорить не спешил, что было добрым знаком. Виро, казалось, потерял дар речи, и лишь возмущенно раскачивал взад-вперед стул, на котором сидел, словно набираясь сил перед бурным протестом.
-То есть, вы предлагаете... — медленно начал магистр, и я тут же перебила его:
-Я предлагаю внести кое-какие изменения в ваше приглашение — исправить дату и имя, — и отправиться в Изгард. Уверена, что мысль искать нас на дорогах, ведущих в сторону столицы, придет в голову нашим неизвестным врагам в последнюю очередь. Мы спокойно доберемся до Академии, прибудем в канцелярию и покажем это приглашение...
-И нас тут же ждет бесславное разоблачение, — с ехидцей произнес магистр. — Поскольку окажется, что ни один из профессоров Академии не ждет аспиранта, предъявившего эту бумагу.
-Вовсе не обязательно! — возразила я и достала из папки следующую бумагу, а, точнее говоря — несколько клочков, скрепленных воедино.
Демон, завидев их, издал глухой рокочущий звук, явно готовясь остановить меня, но это было не так уж просто.
-Ни один из вас не станет это читать, так что придется вам слушать, как читаю я, — решительно объявила я. — Это выдержки из газеты, которую любезно присылает нам Академия раз в три месяца, и которую никто, кроме меня, не удостаивает своим вниманием. А вы, господин Виро, еще и норовите подложить под ящики с рассадой!.. И вот что сообщала она нам три года назад...
Тут я откашлялась и зычно зачитала:
-"Комиссия, изучив дело, постановила, что магистр Аршамбо Верданский выплатит денежную компенсацию семье Лиу Дорана, а также будет наказан штрафом в пользу Академии, размер которого определит сам господин ректор. Лиу Доран, после излечения, будет волен выбрать себе другого научного руководителя и продолжить учебу в аспирантуре".
-Аршамбо... — пробормотал себе под нос магистр Виктредис задумчиво. — Я слыхал это имя, но не припомню, при каких обстоятельствах.
-Слушайте далее, — сказала я. — Вот что писали прошлым летом: "Случай с Готорном Аттико, аспирантом магистра Аршамбо, настолько прискорбен, что господин Миллгерд, ректор Академии, созывает совет, который должен решить вопрос — возможно ли дальнейшее пребывание магистра на должности преподавателя Академии". Далее говорится, что пострадавший аспирант отправлен домой до полного излечения, и отказался от мысли продолжать научную карьеру, а магистр ожидает слушание своего дела.
-То есть, этого Аршамбо выгнали из Академии? — спросил Виктредис довольным тоном, ведь его всегда радовали неприятности, случавшиеся у кого-то из более высокопоставленных магов — пусть даже имена их он слышал впервые.
-Нет, ведь уже этим летом Академия извещала, что очередной аспирант магистра Аршамбо попал в переделку и отказался продолжать обучение под его началом. "Магистра Аршамбо, в свете всех предыдущих печальных историй с его учениками-аспирантами, следует примерно наказать наложением двойного штрафа в пользу Академии и предупредить, что повторение произошедшего может иметь для него самые печальные последствия". А чуть ниже вскользь упоминается, что дурная слава магистра сыграла свою роль и вряд ли кто-то в ближайшее время решится избрать его своим научным руководителем. И поэтому, когда магистру Аршамбо сообщат, что в Академию прибыл некто, желающий стать его аспирантом, магистр тот час же...
-Стойте! — вскричал Виктредис, встрепенувшись. — Я его вспомнил! Это же безумный Аршамбо де Трой! Тот самый, что едва не разрушил Академию во время сдачи выпускного экзамена! Мне показывали провал в полу, оставшийся после того, как он начал спорить с экзаменатором!.. Мы весь год были вынуждены учиться в левом крыле, пока заново возводили внутренние перекрытия старого корпуса. Я даже видел его издали — к нему в то время никто не решался приближаться. Он идейно не стриг волосы и бороду, считая, что в волосах таится огромная энергия, знания о которой нынче утрачены, и носил одеяния, которые сам шил, желая выглядеть, как маги древности. Ни о чем, кроме старой магии, он не говорил, и считал, что сейчас мы в угоду внешним эффектам отвергли старые заклинания и старые силы. Святые угодники, неужели этого сумасшедшего взяли в преподаватели? Он же и в пору нашей юности напоминал гору оческов шерсти!
-О, я даже присутствовала на нескольких его лекциях, — охотно ответила я. — Он преподавал историю магии, и, судя по тому, что внешне он не слишком выделялся среди прочих чародеев, к тому времени он изменил некоторые из своих убеждений. Должно быть, борода до пят не оправдала его ожиданий и он с ней расстался.
-Чтоб им пусто было, — магистр Виктредис оседлал своего любимого конька и принялся честить столичную братию, отродясь не знававшую бед прозаической жизни поместного мага. — Зазнавшиеся идиоты! Готовы связаться с типом, от которого даже оборотни бы шарахались, лишь потому, что какой-то из его прадедов чем-то прославился!
-Вы несправедливы к магистру Аршамбо, — возразила я. — Свой предмет он знал досконально и рассказывал о нем с редкой увлеченностью!
-Стало быть, вам пришлись по нраву его лекции? — прищурившись, осведомился Виктредис.
Я вздохнула.
-Разумеется, нет. Преподаватели, увлеченные своим предметом в той мере, что магистр Аршамбо, чаще всего рассказывают не о сути дисциплины, а о своем к ней отношении. Да и вообще говорят по большей части о себе, желая подчеркнуть, как основательно они разбираются в предмете, при этом не забывая намекнуть на то, что никто иной не достигнет тех же высот, разбейся он даже в лепешку. Но это нам только на руку, ведь научное честолюбие Аршамбо Верданского позволит ему с легкостью закрыть глаза на любые подозрительные детали нашей истории.
Тут демон не выдержал и издал звук, похожий на те, что доносятся из нутра давно кипящего чайника.
-И что это будет за история? — возопил он.
-Магистр Виктредис назовется любым именем, которое ему по нраву, и скажет, что прибыл из глубокой провинции, где долгие годы задавался вопросом, отчего ученые чародеи сторонятся тем, связанных с древней магией. Скажет, что желает стать аспирантом Аршамбо Верданского любой ценой, и оттого самую малость смухлевал с документами, что, несомненно, простительно для человека, увлеченного наукой. Так как у новоявленного аспиранта будут иметься слуга, породистый конь и секретарь, магистру станет ясно, что он имеет дело с респектабельным господином, а не с каким-то безумным авантюристом... Я давно заметила, что чем большими странностями отличается человек, тем более рьяно он ищет и клеймит странности в других.
Виро, явно оскорбленный тем, что в озвученном мной перечне признаков респектабельности чародея секретари следовали за лошадьми, замыкая список, продолжил бурно протестовать.
-Весь ваш план строится на допущении, что этот ваш Аршамбо действительно сбрендил настолько, что возьмет к себе орду самозванцев! В жизни не слыхал ничего более глупого!
-Это допущение куда более вероятно, чем то, что сюда в ближайшее время не нагрянет комиссия Лиги, или же то, что мы без помех доберемся до южной границы княжества, — отрезала я. — Магистр Аршамбо нуждается в аспиранте не меньше, чем мы нуждаемся в укрытии. Зависимый же от него лжеаспирант — это вовсе находка, ведь в случае чего за него не придется выплачивать денежную компенсацию и штраф.
-В каком таком случае?! — хором вскричали демон и маг.
-В случае, который не случится, ведь все мы на самом деле плевать хотели на историю магии, старые заклинания и древние силы, так что с чистой совестью будем проваливать любые задания и халтурить при проведении опытов. К весне магистр Аршамбо либо разочаруется в древней магии, что только пойдет ему на пользу, либо прогонит нас восвояси.
Наступило долгое молчание. Виктредис и Виро обдумывали мои слова, хмурясь и кряхтя.
-Но эти занятия наукой... — начал было магистр.
Я ожидала этих слов, зная, что пуще всего магистр боится работы, от которой нельзя будет отлынивать, и тут же парировала:
-Наших денег хватит на пару недель пути. Если вы будете употреблять в дороге столько же вина, как обычно, то денег хватит на неделю, и в конце этой недели вы не доберетесь даже до соседнего города.
-Но мои коты... — подал голос Виро.
-Жили как-то без вас и дальше проживут, — отрезала я. — Тем более, что у них нет другого выхода. Если вы останетесь здесь, то первым распоряжением прибывшей комиссии будет то, где говорится, что согласно закону демонам не место в нашем княжестве, вне зависимости от того имеются ли у них на попечении коты или же нет. И я говорю не о высылке, о нет!..
-Вот черт, — сказал магистр Виктредис потрясенно. — Наши дела и впрямь плохи. Я чувствую, что готов согласиться с вашим отвратительным, безумным предложением.
-А я — категорически против! — вздернул нос демон и скрестил лохматые руки на груди. — Этот план плох, хоть и не настолько, чтоб от него сходу отказываться, признаю. Например, из него совершенно не ясно, каким образом я смогу исполнять роль секретаря, будучи в своем истинном обличье.
Это было самым слабым местом моего замысла, и я не собиралась делать вид, что демон не разгадал моего затруднения.
-Не стану обманывать вас — мой план придется подкорректировать, ведь я до последнего надеялась, что на нашей стороне выступит Констан, которому отлично удавались заклятья длительного действия. Так как он провел несколько лет рядом с магистром Каспаром, заклинания личины он должен был усвоить накрепко — готова биться об заклад, что все формулы обманного характера отскакивают у Констана от зубов после того, как он стал подручным у столь хитроумного чародея. Но, боюсь, влияние магистра Каспара оказалось куда сильнее памяти о нашей старой дружбе... Может, теперь Констан нам и не враг, но уж точно — не помощник, тем более, что мы понятия не имеем, где сейчас его черти носят.
-То есть, вы рассчитывали, что чары на меня наложит этот остолоп-недоучка, по недоразумению обладающий силой, которая ему не всегда повинуется?! — Виро всплеснул руками. — И вы думали, что я соглашусь? Да он ведь непременно чихнул бы во время чтения формулы, или высморкался бы, или просто отвлекся на пролетающую мимо муху — и мне конец! Вот уж спасибо, вот уж удружили!
Виктредис слушал речь демона с усиливающимся беспокойством, явно заподозрив, что я решила в кои-то веки заставить его творить чары.
-Если вы надеетесь, что чары личины наложу я, то совершенно зря, — торопливо заявил он, стоило Виро умолкнуть. — Сразу предупреждаю, мое участие в этой опаснейшей авантюре будет ровно таким, чтобы я потом мог сказать, будто меня обманули и использовали. А как, скажите на милость, я смогу объяснить с пользой для себя, зачем накладывал личину на демона? Тут уж никак себя не выгородить — а я в случае неудачи буду открещиваться от вас до последнего, так и знайте.
— Ну, раз этот пункт невыполним, то весь ваш план псу под хвост, и хвала небесам, вот что я скажу, — подытожил Виро, смерив мага неприязненным взглядом человека, убедившегося в худших своих подозрениях.
-Почему же невыполним? — я ласково улыбнулась демону. — Заклятье личины на вас наложу я. Да, мне недостает сил для столь долгодействующих чар, но я придумала, как это исправить! По моим неоднократным наблюдениям, сила магических формул многократно возрастает из-за близости к тому месту, где некогда стоял дом поместного мага. Поэтому мы отправимся на те руины, и...
-О нет! Это же еще хуже, чем два предыдущих варианта ! — демон вскочил со стула. — Меня определенно убьет весьма болезненным образом! Я не согласен!
-Оставим его здесь, — сказал Виктредис, злорадно усмехаясь. — Мне совершенно не нужен секретарь, я даже не представляю, чем занимаются эти дармоеды.
-Если мы оставим его здесь — он тут же расскажет, где нас искать, — вздохнула я и выразительно посмотрела на папки, лежащие на полке.
-Вот же напасть! — раздосадованно пробурчал магистр. — Ну что ж, давайте гнать в шею этого малодушного мерзавца, чтоб он нас не подслушал, и вы расскажете, какие еще идеи посетили вашу светлую голову, причем особенно меня интересуют те, что подразумевают как можно меньше лишений и мытарств. Слышали, господин трусливый демон? Убирайтесь вон!
-Сударь, вы подлец! — вскричал Виро.
-Ну я же не посоветовал госпоже Каррен сжечь вас, как опасного свидетеля, на костре из ваших же ковриков, хоть это и видится мне самым простым выходом из ситуации, — резонно возразил магистр.
-Господин Виро, — сказала я, вперив взгляд в демона. — Ни один из моих планов не включает в себя тот вариант будущего, где я, пытаясь скрыться от преследований и не вызвать подозрений у окружающих, таскаю повсюду за собой лохматую нечисть с Северных Пустошей.
-А вот зря вы отказались от мысли податься на Северные Пустоши! — ядовито промолвил демон. — Смею вас заверить, что тамошние обитатели имеют ровно такое же понятие о благодарности! Подумать только, я когда-то спас вам жизнь!..
-Да ведь я пытаюсь сделать ровно то же самое! — вспылила я, растеряв остатки терпения. — Попрекните меня тем, что я не великий чародей, что не имею влияния, что у меня нет знатных друзей и родственников, которые придут на помощь, едва я щелкну пальцами! Одному положено сбегать в карете, другому — босиком, тут уж ничего не попишешь. И я, заметьте, не имея сил даже о себе толком позаботиться, при этом думаю, как бы не оставить вас на произвол судьбы!
Эти аргументы наконец-то впечатлили демона, который долго откашливался, вздыхал, чесал за ухом, а затем согласно махнул рукой.
-Но вы-то хоть практиковались в наложении чар личины? — жалобно спросил он.
-Конечно, нет. На ком? У меня, хвала небесам, имеется в наличии только один демон, — отвечала я, уже мысленно поздравив себя с победой. Теперь следовало поторапливаться: и без того на уговоры пошло не менее часа, а убираться из Эсворда следовало еще быстрее, чем советовал Каспар.
-Последние мелочи, — деловито произнесла я, взяв в руки приглашение в аспирантуру. — Как вы желаете именоваться в ближайшие полгода, мессир Виктредис?..
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
