|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Несмотря на очень большой объем домашних заданий, которые четверокурсники получили на каникулы, Гарри был не в настроении работать, когда закончился семестр, и провел неделю, предшествовавшую Рождеству, развлекаясь как можно больше вместе со всеми остальными. Сейчас в Гриффиндорской башне было немногим меньше народу, чем во время семестра; казалось, она тоже немного уменьшилась, поскольку ее обитатели вели себя намного шумнее, чем обычно. Фред и Джордж с их канареечным кремом имели большой успех, и в первые пару дней каникул люди буквально лопались от восторга. Однако вскоре все гриффиндорцы научились относиться к еде, которую им предлагали другие, с особой осторожностью, опасаясь, что в середине может быть спрятан канареечный крем, и Джордж признался Гарри, что они с Фредом сейчас работают над созданием чего-то еще. Гарри мысленно взял на заметку никогда в будущем не принимать от Фреда и Джорджа даже хрустящей корочки. Он все еще не забыл Дадли и ирисок "Тонноязычный".
Теперь на замок и прилегающие к нему территории густо падал снег. Бледно-голубая карета Шармбатонов выглядела как большая, холодная, покрытая глазурью тыква рядом с покрытым глазурью пряничным домиком, который был хижиной Хагрида, в то время как иллюминаторы корабля Дурмстранга были покрыты льдом, а такелаж побелел от инея. Домашние эльфы на кухне превзошли самих себя, приготовив множество сытных, согревающих рагу и пикантных пудингов, и только Флер Делакур, казалось, могла найти, к чему придраться.
— Все это слишком вкусное, вся эта огвардская еда, — услышали они ее ворчливый голос, когда однажды вечером выходили вслед за ней из Большого зала (Рон прятался за Гарри, стараясь, чтобы Флер его не заметила). — Я не влезу в свою парадную мантию!
— О, это трагедия, — отрезала Гермиона, когда Флер вышла в холл. — Она действительно очень высокого мнения о себе, не так ли?
— Гермиона, с кем ты идешь на бал? — спросил Рон.
Он постоянно задавал ей этот вопрос, надеясь спровоцировать ее на ответ, задавая его тогда, когда она меньше всего этого ожидала. Однако Гермиона лишь нахмурилась и сказала:
— Я тебе не скажу, ты просто посмеешься надо мной.
— Ты шутишь, Уизли! — сказал Малфой позади них. — Ты же не хочешь сказать, что кто-то пригласил эту на бал? Не грязнокровку с длинными коренными зубами?
Гарри и Рон одновременно обернулись, но Гермиона громко сказала, махая кому-то через плечо Малфоя:
— Здравствуйте, профессор Грюм!
Малфой побледнел и отскочил назад, дико озираясь в поисках Грюма, но тот все еще сидел за преподавательским столом и доедал свое рагу.
— Ты маленький нервный хорек, не так ли, Малфой? — язвительно сказала Гермиона, и она, Гарри и Рон, смеясь от души, поднялись по мраморной лестнице.
— Гермиона, — сказал Рон, искоса взглянув на нее и внезапно нахмурившись, — Твои зубы.
— А что с ними? — спросила она.
— Ну, они другие. . Я только что заметил....
— Конечно, они такие — ты ожидал, что я сохраню те клыки, которые подарил мне Малфой?
— Нет, я имею в виду, они не такие, какими были до того, как он наложил на тебя это заклятие. ...Они все такие. ...прямые и— и нормального размера.
Гермиона внезапно озорно улыбнулась, и Гарри тоже это заметил: это была совсем не та улыбка, которую он помнил.
— хорошо.... когда я подошла к мадам Помфри, чтобы уменьшить их, она показала зеркало и велела мне остановить ее, когда они снова станут такими, как обычно, — рассказала она. — И я просто. ...дала ей немного потерпеть. — Она улыбнулась еще шире. — Мама с папой будут не слишком довольны. Я целую вечность пыталась уговорить их позволить мне уменьшить их размер, но они хотели, чтобы я продолжала носить брекеты. Знаете, они же дантисты, они просто не думают, что зубы и магия должны быть... смотрите! Пигвиджен вернулся!
Крошечная совушка Рона, сидевшая на перилах, усеянных сосульками, безудержно щебетала, привязав к лапке свиток пергамента. Проходившие мимо люди показывали на него пальцами и смеялись, а группа третьекурсниц остановилась и сказала:
— О, посмотрите на эту маленькую совушку! Ну разве он не прелесть?
— Глупый маленький пернатый мерзавец! — Прошипел Рон, взбегая по лестнице и хватая Пига. — Ты приносишь письма адресату! А не болтаешься тут, выпендриваясь!
Пигвиджен радостно заулюлюкал, высунув голову из-за кулака Рона. Все третьекурсницы выглядели очень шокированными.
— Убирайтесь прочь! — Рявкнул на них Рон, размахивая кулаком, в котором держал Пигвиджена, который, взмывая в воздух, кричал еще радостнее, чем когда-либо. — Вот, возьми это, Гарри, — вполголоса добавил Рон, когда третьекурсницы с возмущенным видом бросились прочь. Он снял ответ Сириуса с ноги Пигвиджена, Гарри положил его в карман, и они поспешили обратно в Гриффиндорскую башню, чтобы прочитать его.
Все в общей комнате были слишком заняты выпуском праздничного пара, чтобы наблюдать за тем, чем занимаются остальные. Рон, Гарри и Гермиона сидели в стороне от всех у темного окна, которое постепенно затягивало снегом, и Гарри читал вслух:
"Дорогой Гарри,
поздравляю с победой над Рогохвостом. Тот, кто написал твое имя на этом кубке, не должен быть сейчас слишком счастлив! Я собирался предложить проклятие на конъюнктивит, поскольку глаза дракона — его самое слабое место —
— Это то, что сделал Крам! — Прошептала Гермиона, — но твой способ был лучше, я впечатлена.
Однако, Гарри, не успокаивайся на достигнутом. Ты выполнил только одно задание; тот, кто пригласил тебя на турнир, получит гораздо больше возможностей, если попытается навредить тебе. Будь настороже, особенно когда рядом человек, о котором мы говорили, и сосредоточься на том, чтобы уберечься от неприятностей.
Оставайся на связи, я по-прежнему хочу услышать о чем-нибудь необычном.
Сириус"
— Он говорит в точности как Грюм, — тихо сказал Гарри, снова пряча письмо в карман мантии. — Постоянная бдительность! Можно подумать, я хожу с закрытыми глазами и стучу по стенам. . . .
— Но он прав, Гарри, — сказала Гермиона, — тебе все еще нужно выполнить два задания. Знаешь, тебе действительно стоит взглянуть на это яйцо и начать понимать, что оно означает...
— Гермиона, у него возраст! — огрызнулся Рон. — Хочешь партию в шахматы, Гарри?
— Да, хорошо, — сказал Гарри. Затем, заметив выражение лица Гермионы, он сказал: — Да ладно, как я могу сосредоточиться, когда вокруг такой шум? Я даже не смогу услышать, как свистит яйцо, из-за этого шума.
— О, я полагаю, что нет, — вздохнула она и села смотреть их шахматную партию, кульминацией которой стал захватывающий мат Рона с участием пары безрассудно храбрых пешек и очень жестокого слона.
Гарри внезапно проснулся в день Рождества. Недоумевая, что же стало причиной его внезапного возвращения в сознание, он открыл глаза и увидел что-то с очень большими, круглыми, зелеными глазами, смотрящими на него из темноты так близко, что они были почти нос к носу.
— Добби! — Нет! — закричал Гарри, отползая от эльфа так быстро, что чуть не свалился с кровати. — Не делай этого!
— Добби просит прощения, сэр! — взволнованно пропищал Добби, отпрыгивая назад и зажимая рот длинными пальцами. — Добби всего лишь хотел пожелать Гарри Поттеру счастливого Рождества и принести ему подарок, сэр! Гарри Поттер действительно сказал, что Добби может иногда приходить и навещать его, сэр!
— Все в порядке, — сказал Гарри, все еще дыша быстрее обычного, в то время как его сердцебиение пришло в норму. — Просто... просто подталкивай меня или еще что-нибудь в будущем, ладно, не наклоняйся надо мной так....
Гарри раздвинул занавески на своей кровати с балдахином, взял очки с прикроватного столика и надел их. Его крик разбудил Рона, Симуса, Дина и Невилла. Все они выглядывали из-за прорех в своих занавесках, с опухшими глазами и взъерошенными волосами.
— Кто-то напал на тебя, Гарри? — сонно спросил Симус.
— Нет, это всего лишь Добби, — пробормотал Гарри. — Возвращайся ко сну.
— Не-а. ...подарки! — сказал Симус, заметив большую кучу в ногах своей кровати. Рон, Дин и Невилл решили, что теперь, когда они проснулись, им тоже стоит заняться открытием подарков. Гарри повернулся к Добби, который теперь нервно стоял рядом с кроватью Гарри, все еще обеспокоенный тем, что он расстроил Гарри. К петельке на его чехле для чая была привязана рождественская безделушка.
— Может ли Добби передать Гарри Поттеру его подарок? — он неуверенно пискнул.
— Конечно, можешь, — сказал Гарри. — Э-э-э... У меня тоже есть кое-что для тебя.
Это была ложь; он вообще ничего не покупал для Добби, но быстро открыл свой чемодан и вытащил пару носков, особенно туго свернутых. Это были его самые старые и грязные носки горчично-желтого цвета, которые когда-то принадлежали дяде Вернону. Причина, по которой они были такими узловатыми, заключалась в том, что Гарри уже больше года использовал их как подушку для своего Вредноскопа. Он вытащил Вредноскоп и протянул носки Добби, сказав:
— Извини, я забыл их завернуть....
Но Добби был в полном восторге.
— Носки — самая любимая одежда Добби, сэр! — сказал он, снимая свои старые и натягивая носки дяди Вернона. — У меня их уже семь, сэр. ...Но, сэр. ... — сказал он, широко раскрыв глаза и натянув оба носка до упора, так что они доставали до низа его шорт, — в магазине допустили ошибку, Гарри Поттер, они дают тебе два одинаковых!
— Ах, нет, Гарри, как же ты этого не заметил? — спросил Рон, ухмыляясь со своей кровати, которая теперь была устлана оберточной бумагой. — Вот что я тебе скажу, Добби, держи — возьми эти два носка и хорошенько перемешай их. А вот и твой свитер.
Он бросил Добби пару фиолетовых носков, которые только что развернул, и свитер ручной вязки, присланный миссис Уизли. Добби выглядел совершенно ошеломленным.
— Сэр очень добр! — пропищал он, его глаза снова наполнились слезами, и он низко поклонился Рону. — Добби знал, что сэр, должно быть, великий волшебник, потому что он лучший друг Гарри Поттера, но Добби не знал, что он также был таким щедрым духом, таким благородным, таким самоотверженным...
— Это всего лишь носки, — сказал Рон, у которого слегка порозовели уши, хотя он все равно выглядел довольным. — Ух ты, Гарри! — Он только что открыл подарок Гарри, шапку "Пушек Педл". — Круто! — Он нахлобучил ее на голову, где она ужасно сочеталась с его волосами.
Добби вручил Гарри небольшой сверток, в котором оказались носки.
— Добби сам их вяжет, сэр! — радостно сообщил эльф. — Он покупает шерсть из своей зарплаты, сэр!
Левый носок был ярко-красным, с рисунком в виде метел; правый носок был зеленым, с рисунком в виде снитчей.
— Они... ...они действительно такие. ...что ж, спасибо, Добби, — сказал Гарри и натянул их, отчего глаза Добби снова наполнились счастьем.
— Добби пора идти, сэр, мы уже готовим рождественский ужин на кухне! — сказал Добби и поспешил вон из спальни, помахав на прощание Рону и остальным, когда проходил мимо.
Другие подарки Гарри были гораздо более приятными, чем странные носки Добби, — за очевидным исключением подарка Дурслей, который состоял из одной салфетки, небывало дешевой, — Гарри предположил, что они тоже вспомнили о тонноязычных ирисках. Гермиона подарила Гарри книгу под названием "Команды Британии и Ирландии по квиддичу", Рон — объемистый мешок с навозными бомбами, Сириус — удобный перочинный нож с насадками, чтобы отпереть любой замок и развязать любой узел, а Хагрид — огромную коробку сладостей, включая все любимые Гарри: бобы "Берти Боттс'с любым вкусом", шоколад Лягушки, лучшая жевательная резинка от Drooble и шипучие шарики. Еще, конечно, была обычная посылка от миссис Уизли, включавшая новый свитер (зеленый, с изображением дракона — Гарри предположил, что Чарли рассказал ей все о Рогохвосте) и большое количество домашних пирожков с мясом.
Гарри и Рон встретились с Гермионой в общей комнате, и они вместе спустились к завтраку. Они провели большую часть утра в Гриффиндорской башне, где все наслаждались подарками, а затем вернулись в Большой зал на великолепный обед, который включал в себя по меньшей мере сотню индеек и рождественских пудингов, а также большие порции волшебных крекеров для Криббеджа.
Днем они вышли во двор; снег был нетронутым, за исключением глубоких канавок, проделанных студентами Дурмстранга и Шармбатона по пути к замку. Гермиона предпочла понаблюдать за игрой Гарри и Уизли в снежки, а не присоединиться к ним, и в пять часов сказала, что возвращается наверх готовиться к балу.
— Что, тебе нужно три часа? — Рон недоверчиво посмотрел на нее и поплатился за свою рассеянность, когда большой снежок, брошенный Джорджем, сильно ударил его по голове. — С кем ты идешь? — он что-то крикнул Гермионе вслед, но она только помахала рукой и исчезла, поднявшись по каменным ступеням в замок.
Рождественского чаепития сегодня не было, так как бал включал в себя праздничное угощение, поэтому в семь часов, когда стало трудно как следует прицелиться, остальные бросили играть в снежки и вернулись в общую комнату. Толстая дама сидела в кадре со своей подругой Вайолет, живущей этажом ниже, обе были сильно навеселе, внизу ее фотографии валялись пустые коробки из-под шоколадных конфет с ликером.
— Бои в логове, вот это да! — хихикнула она, когда они назвали пароль, и шагнула вперед, чтобы впустить их внутрь.
Гарри, Рон, Симус, Дин и Невилл переоделись в парадные мантии в своей спальне, и все они выглядели очень смущенными, но никто не выглядел так сильно, как Рон, который с испуганным выражением лица рассматривал себя в большом зеркале в углу. Просто невозможно было обойти тот факт, что его мантия больше походила на платье, чем на что-либо другое. В отчаянной попытке придать ей более мужественный вид, он использовал разделяющие чары на манжетах. Это сработало довольно хорошо; по крайней мере, теперь он был без шнурков, хотя и не очень аккуратно, и края все еще выглядели удручающе обтрепанными, когда мальчики спустились по лестнице.
— Я до сих пор не могу понять, как вам двоим удалось заполучить самых красивых девочек в этом году, — пробормотал Дин.
— Животный магнетизм, — мрачно сказал Рон, вытаскивая нитки из своих манжет.
Общая комната выглядела странно, здесь было полно людей, одетых в разные цвета, вместо обычного черного. Парвати ждала Гарри у подножия лестницы. Она и в самом деле выглядела очень хорошенькой в ярко-розовой мантии, с длинной темной косой, заплетенной в золотую косу, и золотыми браслетами, сверкающими на запястьях. Гарри с облегчением увидел, что она не хихикает.
— Ты... э-э... хорошо выглядишь, — неловко сказал он.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Падма встретит тебя в холле, — добавила она, обращаясь к Рону.
— Хорошо, — сказал Рон, оглядываясь по сторонам. — Где Гермиона?
Парвати пожала плечами.
— Может, спустимся вниз, Гарри?
— Хорошо, — сказал Гарри, жалея, что не может просто остаться в гостиной. Фред подмигнул Гарри, проходя мимо него к выходу из портрета.
Вестибюль тоже был забит студентами, все толпились в ожидании восьми часов, когда откроются двери в Большой зал. Те люди, которые встречались с партнерами из разных факультетов, пробирались сквозь толпу, пытаясь найти друг друга. Парвати нашла свою сестру Падму и подвела ее к Гарри и Рону.
— Привет, — поздоровалась Падма, которая в ярко-бирюзовом одеянии выглядела не хуже Парвати. Однако, похоже, она была не в восторге от того, что Рон стал ее партнером; ее темные глаза задержались на обтрепанном вороте и рукавах его парадной мантии, когда она оглядела его с ног до головы.
— Привет, — сказал Рон, не глядя на нее, а обводя взглядом толпу. — О нет...
Он слегка согнул колени, чтобы спрятаться за Гарри, потому что мимо проходила Флер Делакур, выглядевшая потрясающе в мантии из серебристо-серого атласа, в сопровождении капитана Равенкло по квиддичу Роджера Дэвиса. Когда они исчезли, Рон снова выпрямился и уставился поверх голов толпы.
— Где Гермиона? — повторил он.
Группа слизеринцев поднималась по ступенькам из общей комнаты в подземелье. Впереди шел Малфой; на нем была парадная мантия из черного бархата с высоким воротником, которая, по мнению Гарри, делала его похожим на викария. Панси Паркинсон в бледно-розовой мантии с оборками сжимала руку Малфоя. Крэбб и Гойл оба были одеты в зеленое; они напоминали валуны цвета мха, и Гарри с радостью отметил, что ни одному из них не удалось найти партнера.
Дубовые парадные двери открылись, и все обернулись, чтобы посмотреть, как входят студенты Дурмстранга в сопровождении профессора Каркарова. Крам шел впереди группы в сопровождении симпатичной девушки в синей мантии, которую Гарри не знал. Поверх их голов он увидел, что лужайка прямо перед замком превратилась в подобие грота, полного волшебных огней — это означало, что сотни настоящих живых фей сидели в розовых кустах, которые были там наколдованы, и порхали над статуями того, что казалось Дедом Морозом и его друзьями северными оленями.
Затем раздался голос профессора Макгонагалл:
— Чемпионы, сюда, пожалуйста!
Парвати, сияя, поправила браслеты; они с Гарри сказали Рону и Падме
— Увидимся через минуту — и прошли вперед, а оживленно болтающая толпа расступилась, пропуская их. Профессор Макгонагалл, которая была одета в парадную мантию из красной шотландки и украсила поля своей шляпы довольно уродливым венком из чертополоха, велела им подождать с одной стороны дверей, пока все остальные войдут внутрь; они должны были войти в Большой зал процессией, когда остальные студенты сядут за стол. Флер Делакур и Роджер Дэвис расположились ближе всех к дверям; Дэвис выглядел настолько ошеломленным своей удачей заполучить Флер в напарницы, что не мог отвести от нее глаз. Седрик и Чоу тоже стояли рядом с Гарри; он отвернулся от них, чтобы не разговаривать с ними. Вместо этого его взгляд упал на девушку, стоявшую рядом с Крамом. У него отвисла челюсть.
Это была Гермиона.
Но она совсем не была похожа на Гермиону. Она что-то сделала со своими волосами; они больше не были пышными, а гладкими и блестящими, и были собраны в элегантный узел на затылке. На ней была мантия из легкой ткани цвета барвинка, и держалась она как-то по-другому — или, может быть, дело было просто в отсутствии двадцати или около того книг, которые обычно висели у нее за спиной. Она тоже улыбалась — правда, довольно нервно, — но уменьшение размера ее передних зубов было заметнее, чем когда-либо; Гарри не мог понять, как он не заметил этого раньше.
— Привет, Гарри! — сказала она. — Привет, Парвати!
Парвати смотрела на Гермиону с нескрываемым недоверием. И она была не единственной; когда двери в Большой зал открылись, мимо прошел фан-клуб Крама из библиотеки, бросая на Гермиону взгляды, полные глубочайшего отвращения. Панси Паркинсон уставилась на нее, когда она проходила мимо с Малфоем, и даже он, казалось, не смог найти оскорбления, чтобы бросить в ее адрес. Рон, однако, прошел мимо Гермионы, даже не взглянув на нее.
Как только все остальные расселись в зале, профессор Макгонагалл велела чемпионам и их партнерам построиться парами и следовать за ней. Они так и сделали, и все в Большом зале зааплодировали, когда они вошли и направились к большому круглому столу в верхней части зала, где сидели судьи.
Все стены зала были покрыты сверкающим серебристым инеем, а звездчатый черный потолок украшали сотни гирлянд из омелы и плюща. Столы для факультетов исчезли; вместо них было около сотни столиков поменьше, освещенных фонарями, за каждым из которых сидело около дюжины человек.
Гарри сосредоточился на том, чтобы не споткнуться о собственные ноги. Парвати, казалось, была довольна собой; она сияла, глядя на всех, и так энергично направляла Гарри, что он чувствовал себя выставочной собакой, которую она выставляет на показ. Он заметил Рона и Падму, когда приближался к главному столу. Рон, прищурившись, наблюдал за проходившей мимо Гермионой. Падма выглядела мрачной.
Дамблдор радостно улыбнулся, когда чемпионы подошли к главному столу, но у Каркарова было выражение, удивительно похожее на то, какое было у Рона, когда он наблюдал за приближением Крама и Гермионы. Людо Бэгмен, облаченный сегодня в ярко-фиолетовую мантию с большими желтыми звездами, хлопал с таким же энтузиазмом, как и все остальные ученики, а мадам Максим, сменившая свою обычную форму из черного атласа на струящееся платье из шелка цвета лаванды, вежливо аплодировала им. Но мистера Крауча, внезапно осознал Гарри, там не было. Пятое место за столом занимал Перси Уизли.
Когда чемпионы и их партнеры подошли к столу, Перси выдвинул пустой стул рядом с собой и многозначительно посмотрел на Гарри. Гарри понял намек и сел рядом с Перси, который был одет в новенькую темно-синюю парадную мантию и выглядел таким самодовольным, что Гарри подумал, что его следовало бы оштрафовать.
— Меня повысили, — сказал Перси, прежде чем Гарри успел спросить, и, судя по его тону, он мог объявить о своем избрании верховным правителем Вселенной. — Теперь я личный ассистент мистера Крауча, и я здесь представляю его интересы.
— Почему он не пришел? — спросил Гарри. Ему совсем не хотелось выслушивать лекцию о том, что такое дно котла, на протяжении всего ужина.
— Боюсь, что мистер Крауч нездоров, совсем не в порядке. После чемпионата мира ему было не по себе. Неудивительно — переутомление. Он уже не так молод, как был, хотя, конечно, по-прежнему весьма блестящ, его ум остается таким же великим, как и прежде. Но Чемпионат мира потерпел фиаско для всего Министерства, а затем мистер Крауч пережил огромный личный шок из-за плохого поведения своего домашнего эльфа, Блинки, или как там ее звали. Естественно, он сразу же после этого уволил ее, но... ну, как я уже сказал, он поправляется, за ним нужен присмотр, и я думаю, что с тех пор, как она уехала, у него в доме явно стало хуже с комфортом. А потом нам нужно было организовать турнир и разобраться с последствиями Кубка — эта отвратительная женщина, Скитер, суетилась вокруг — нет, бедняга, у него заслуженное тихое Рождество. Я просто рад, что он знал, что у него есть кто-то, на кого он может положиться, кто займет его место.
Гарри очень хотелось спросить, перестал ли мистер Крауч называть Перси "Уэзерби", но он поборол искушение.
На сверкающих золотых тарелках еще не было еды, но перед каждой из них лежали небольшие меню. Гарри неуверенно взял своё и огляделся — официантов не было видно. Дамблдор, однако, внимательно просмотрел свое меню, а затем очень отчетливо произнес, обращаясь к своей тарелке: "Свиные отбивные!"
Затем появились свиные отбивные. Поняв идею, остальные гости за столом тоже разложили свои заказы по тарелкам. Гарри взглянул на Гермиону, чтобы узнать, как она относится к этому новому и более сложному способу приготовления пищи — наверняка это означало, что у домашних эльфов будет много дополнительной работы? — но в кои-то веки Гермиона, казалось, не думала о БЛЕВОТИНЕ. Она была поглощена разговором с Виктором Крамом и, казалось, едва замечала, что ест.
Только сейчас Гарри пришло в голову, что он никогда раньше не слышал, как говорит Крам, но сейчас он определенно говорил, и с большим энтузиазмом.
— Ну, у нас тоже есть замок, не такой большой, как этот, и, думаю, не такой уютный, — рассказывал он Гермионе. — У нас всего четыре этажа, и камины разжигаются только в магических целях. Но у нас есть площадки еще больше, чем эти, хотя зимой у нас очень мало дневного света, поэтому мы не наслаждаемся ими. Но летом мы каждый день летаем над озерами и горами...
— Ну-ну, Виктор! — сказал Каркаров со смехом, который не отразился в его холодных глазах. — не выдавай больше ничего, или твой очаровательный друг будет точно знать, где нас найти!
Дамблдор улыбнулся, его глаза заблестели.
— Игорь, вся эта секретность. ...можно подумать, ты не хотел посетителей.
— Что ж, Дамблдор, — сказал Каркаров, обнажив свои желтые зубы во всю их полноту, — мы все защищаем свои личные владения, не так ли? Разве мы не ревностно охраняем вверенные нам залы знаний? Разве мы не имеем права гордиться тем, что только мы знаем секреты нашей школы, и не имеем права защищать их?
— О, Игорь, мне и в голову не могло прийти, что я знаю все секреты Хогвартса, — дружелюбно сказал Дамблдор. — Только сегодня утром, например, я свернул не туда по пути в ванную и оказался в комнате прекрасных пропорций, которую я никогда раньше не видел, в которой находится действительно великолепная коллекция ночных горшков. Когда я вернулся, чтобы осмотреть ее более внимательно, я обнаружил, что комната исчезла. Но я должен быть начеку. Возможно, туда можно попасть только в пять тридцать утра. Или же оно может появиться только в четверть луны — или когда мочевой пузырь искателя переполнен.
Гарри фыркнул в свою тарелку с гуляшем. Перси нахмурился, но Гарри мог поклясться, что Дамблдор едва заметно подмигнул ему.
Тем временем Флер Делакур в беседе с Роджером Дэвисом критиковала убранство Хогвартса.
— Это ерунда, — пренебрежительно сказала она, оглядывая сверкающие стены Большого зала. — Во дворце Шармбатон на Рождество мы выставляем ледяные скульптуры по всему обеденному залу. Они, конечно, не тают. ...они похожи на огромные статуи из бриллиантов, сверкающие повсюду. И еда, кажется, просто великолепна. И у нас есть хор лесных нимф, которые поют нам серенады, пока мы едим. У нас вообще нет таких уродливых доспехов, и если бы полтергейст когда-нибудь появился в Шармбатоне, его бы выгнали, как и этого. Она нетерпеливо хлопнула рукой по столу.
Роджер Дэвис наблюдал за ее речью с совершенно ошеломленным выражением лица, и вилка то и дело попадала ему в рот. У Гарри сложилось впечатление, что Дэвис был слишком занят, уставившись на Флер, чтобы уловить хоть слово из того, что она говорила.
— Совершенно верно, — быстро согласился он, хлопнув ладонью по столу, подражая Флер. — Вот так. Да.
Гарри оглядел Зал. Хагрид сидел за одним из столов других преподавателей; он снова был в своем ужасном коричневом костюме, заросшем шерстью, и пристально смотрел на главный стол. Гарри увидел, как он слегка помахал рукой, и, оглянувшись, увидел, что мадам Максим ответила ему тем же, ее опалы сверкнули в свете свечей.
Гермиона теперь учила Крама правильно произносить ее имя; он продолжал называть ее "родная Герми".
— Гер-ми-о-на, — медленно и отчетливо произнесла она.
— Хер-ми-дурочка.
— Достаточно близко, — сказала она, поймав взгляд Гарри и улыбнувшись.
Когда все блюда были съедены, Дамблдор встал и попросил студентов сделать то же самое. Затем, взмахнув волшебной палочкой, все столы отодвинулись вдоль стен, оставив пол свободным, а затем он наколдовал возвышение вдоль правой стены. На нем были установлены барабаны, несколько гитар, лютня, виолончель и несколько волынок.
Под бурные аплодисменты на сцену поднялись "Странные сестры"; все они были чрезвычайно волосаты и одеты в черные мантии, которые были искусно разорваны. Они взялись за свои инструменты, и Гарри, который так увлекся наблюдением за ними, что почти забыл о том, что сейчас произойдет, вдруг заметил, что фонарики на всех остальных столах погасли, а остальные чемпионы и их партнеры встали.
— Давай! — прошипела Парвати. — Мы должны танцевать!
Поднимаясь, Гарри споткнулся о свою парадную мантию. "Странные сестры" заиграли медленную, печальную мелодию; Гарри вышел на ярко освещенную танцплощадку, старательно избегая встречаться с кем-либо взглядом (он видел, как Симус и Дин машут ему и хихикают), и в следующий момент Парвати схватила его за руки, обвила их одной рукой вокруг своей талии и держала в другой крепко сжатую его руку.
— Все было не так плохо, как могло бы быть, — подумал Гарри, медленно поворачиваясь на месте (Парвати вела). Он не отрывал взгляда от голов зрителей, и очень скоро многие из них тоже вышли на танцпол, так что чемпионы больше не были в центре внимания. Невилл и Джинни танцевали неподалеку — он видел, как Джинни часто вздрагивала, когда Невилл наступал ей на ноги, — а Дамблдор вальсировал с мадам Максим. Он был таким маленьким по сравнению с ней, что верхушка его остроконечной шляпы едва касалась ее подбородка; однако для такой крупной женщины она двигалась очень грациозно. Грозный Глаз Грюм выделывал крайне неуклюжий тустеп с профессором Синистрой, которая нервно переступала чтобы его деревянная нога не попала ей на ногу.
— Красивые носки, Поттер, — проворчал Грюм, проходя мимо, и его волшебный глаз уставился сквозь мантию Гарри.
— О да, их связал мне домашний эльф Добби, — сказал Гарри, ухмыляясь.
— Он такой жуткий! Гарри! — прошептала Парвати, когда Грюм с грохотом удалился. — Я не думаю, что этот глаз должен быть разрешен!
Гарри с облегчением услышал последнюю, дрожащую ноту волынки. "Странные сестры" прекратили играть, зал снова наполнился аплодисментами, и Гарри тут же отпустил Парвати.
— Давайте присядем, хорошо?
— О, но это действительно хорошая песня! — Спросила Парвати, когда Странные сестры заиграли новую песню, которая была намного быстрее.
— Нет, мне это не нравится, — солгал Гарри и повел ее прочь с танцпола, мимо Фреда и Анджелины, которые танцевали так зажигательно, что люди вокруг них отступали в страхе пораниться, к столику, за которым сидели Рон и Падма.
— Как дела? — Спросил Гарри Рона, садясь и открывая бутылку сливочного пива.
Рон не ответил. Он пристально смотрел на Гермиону и Крама, которые танцевали неподалеку. Падма сидела, скрестив руки и ноги, и покачивала одной ногой в такт музыке. Время от времени она бросала недовольные взгляды на Рона, который полностью игнорировал ее. Парвати села по другую сторону от Гарри, тоже скрестила руки и ноги, и через несколько минут мальчик из Шармбатона пригласил ее на танец.
— Ты ведь не возражаешь, Гарри? — Спросила Парвати.
— Что? — спросил Гарри, который теперь наблюдал за Чо и Седриком.
— О, не бери в голову, — отрезала Парвати и ушла с мальчиком из Шармбатона. Когда песня закончилась, она не вернулась.
Гермиона подошла и села на свободный стул Парвати. Ее лицо слегка порозовело от танца.
— Привет, — сказал Гарри. Рон ничего не ответил.
— Жарко, правда? — спросила Гермиона, обмахиваясь рукой. — Виктор только что ушел за напитками.
Рон бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Виктор? — сказал он. — Он еще не просил тебя называть его Вики?
Гермиона удивленно посмотрела на него.
— Что с тобой? — спросила она.
— Если ты не знаешь, — язвительно сказал Рон, — я тебе не скажу.
Гермиона уставилась на него, затем на Гарри, который пожал плечами.
— Рон, что?..
— Он из Дурмстранга! — выплюнул Рон. — Он соревнуется с Гарри! Против Хогвартса! Ты... ты... — Рон явно подбирал слова, которые были бы достаточно убедительными, чтобы описать преступление Гермионы, — братаешься с врагом, вот что ты делаешь!
У Гермионы отвисла челюсть.
— Не будь таким глупым! — сказала она через мгновение. — Враг! Честно говоря, кто был тем, кто пришел в восторг, когда увидел его? Кто был тем, кто хотел получить его автограф? У кого в спальне есть его фотомодель?
Рон предпочел проигнорировать это.
— Я полагаю, он попросил тебя пойти с ним, пока вы оба были в библиотеке?
— Да, он это сделал, — сказала Гермиона, и розовые пятна на ее щеках заалели еще ярче. — Ну и что?
— Что случилось — ты пыталась уговорить его присоединиться к "блевотине", да?
— Нет, я не собиралась! Если ты действительно хочешь знать, он... он сказал, что каждый день приходил в библиотеку, чтобы попытаться поговорить со мной, но так и не смог набраться смелости!
Гермиона произнесла это очень быстро и покраснела так сильно, что стала такого же цвета, как мантия Парвати.
— Да, ну... это его история, — злобно сказал Рон.
— И что это должно означать?
— Очевидно, не так ли? Он ученик Каркарова, не так ли? Он знает, с кем ты общаешься. ...Он просто пытается сблизиться с Гарри — получить о нем секретную информацию — или подобраться достаточно близко, чтобы сглазить его...
Гермиона выглядела так, словно Рон дал ей пощечину. Когда она заговорила, ее голос дрожал.
— К твоему сведению, он ни о чем не спрашивал меня о Гарри, ни об одном...
Рон сменил тему разговора со скоростью света.
— Тогда он надеется, что ты поможешь ему понять, что означает его яйцо! Я полагаю, вы уже успели собраться с мыслями во время этих уютных библиотечных посиделок...
— Я бы никогда не помогла ему разобраться с этим яйцом! — возмутилась Гермиона. — Никогда. Как ты мог такое сказать — я хочу, чтобы Гарри выиграл турнир, Гарри это знает, не так ли, Гарри?
— У тебя забавный способ показать это, — усмехнулся Рон.
— Предполагается, что цель всего турнира — познакомиться с иностранными волшебниками и подружиться с ними! — горячо возразила Гермиона.
— Нет, это не так! — закричал Рон. — Главное — победить!
Люди начали пялиться на них.
— Рон, — тихо сказал Гарри, — я не против, чтобы Гермиона пришла с Крамом...
Но Рон тоже проигнорировал Гарри.
— Почему бы тебе не пойти и не поискать Вики, он будет беспокоиться, где ты, — сказал Рон.
— Не называй его Вики!
Гермиона вскочила на ноги и помчалась через танцпол, исчезая в толпе. Рон смотрел ей вслед со смесью гнева и удовлетворения на лице.
— Ты вообще собираешься пригласить меня на танец? — Спросила его Падма.
— Нет, — сказал Рон, все еще глядя вслед Гермионе.
— Отлично, — отрезала Падма, встала и пошла присоединиться к Парвати и мальчику из Шармбатона, который вызвал одного из своих друзей, чтобы тот присоединился к ним, так быстро, что Гарри мог поклясться, что он перенес его туда с помощью Призывного заклинания.
— Вэйр — Хер-ми-дурачка? — произнес чей-то голос.
Крам только что подошел к их столику, держа в руках два сливочных пива.
— Понятия не имею, — упрямо ответил Рон, глядя на него снизу вверх. — Потерял ее, да?
Крам снова выглядел угрюмым.
— Ладно, если увидишь ее, скажи, что у меня есть выпивка, — сказал он и, ссутулившись, ушел.
— Ты подружился с Виктором Крамом, не так ли, Рон?
Перси суетился рядом, потирая руки и выглядя чрезвычайно напыщенно.
— Отлично! В этом-то все и дело, ты же знаешь — международное магическое сотрудничество!
К неудовольствию Гарри, Перси занял освободившееся место Падмы. Главный стол теперь был пуст; профессор Дамблдор танцевал с профессором Спраут, Людо Бэгмен — с профессором Макгонагалл; мадам Максим и Хагрид прокладывали широкий путь по танцполу, протискиваясь сквозь толпу студентов, а Каркарова нигде не было видно. Когда закончилась следующая песня, все снова зааплодировали, и Гарри увидел, как Людо Бэгмен поцеловал руку профессору Макгонагалл и направился обратно сквозь толпу, и в этот момент к нему подошли Фред и Джордж.
— Они что, думают, что раздражают высокопоставленных сотрудников Министерства? — Прошипел Перси, подозрительно глядя на Фреда и Джорджа. — Никакого уважения.
Однако Людо Бэгмен довольно быстро отделался от Фреда и Джорджа и, заметив Гарри, помахал ему рукой и подошел к их столику.
— Надеюсь, мои братья не побеспокоили вас, мистер Бэгмен? — сразу же спросил Перси.
— Что? О, вовсе нет, вовсе нет! — сказал Бэгмен. — Нет, они просто рассказали мне немного больше об этих своих поддельных волшебных палочках. Интересно, могу ли я дать им совет по маркетингу. Я пообещал связать их с парой своих знакомых в магазине приколов Зонко...
Перси, похоже, это совсем не обрадовало, и Гарри был готов поспорить, что он поспешит рассказать об этом миссис Уизли, как только вернется домой. Очевидно, в последнее время планы Фреда и Джорджа стали еще более амбициозными, если они надеялись продать свои товары широкой публике. Бэгмен открыл рот, чтобы спросить Гарри о чем-то, но Перси отвлек его.
— Как, по-вашему, проходит турнир, мистер Бэгмен? Наш департамент вполне удовлетворен — заминка с Кубком Огня, — он взглянул на Гарри, — конечно, была немного неприятной, но с тех пор, похоже, все прошло очень гладко, тебе не кажется?
— О да, — весело сказал Бэгмен, — все это было невероятно весело. Как поживает старина Барти? Жаль, что он не смог прийти.
— О, я уверен, что мистер Крауч скоро встанет на ноги, — важно произнес Перси, — но пока что я более чем готов подменить его. Конечно, это не только посещение балов, — он беззаботно рассмеялся, — о нет, мне приходилось иметь дело со всевозможными вещами, которые возникали в его отсутствие — вы слышали, что Али Башира поймали на контрабанде партии ковров-самолетов в страну? А потом мы пытались убедить трансильванцев подписать Международный запрет на дуэли. На новый год у меня назначена встреча с их главой отдела магического сотрудничества...
— Пойдем прогуляемся, — пробормотал Рон Гарри, — отойдем от Перси...
Притворившись, что хотят еще выпить, Гарри и Рон встали из-за стола, обошли танцпол и выскользнули в холл. Входные двери были открыты, и мерцающие гирлянды в розовом саду мигали, пока они спускались по ступенькам, где оказались в окружении кустов, извилистых декоративных дорожек и больших каменных статуй. Гарри услышал плеск воды, похожий на журчание фонтана. Тут и там на резных скамьях сидели люди. Они с Роном направились по одной из извилистых дорожек среди розовых кустов, но не успели они пройти и нескольких шагов, как услышали неприятно знакомый голос.
— ...не вижу причин для беспокойства, Игорь.
— Северус, ты не можешь притворяться, что этого не происходит! — Голос Каркарова звучал взволнованно и приглушенно, как будто он не хотел, чтобы его услышали. — Это становилось все яснее и яснее в течение нескольких месяцев. Я начинаю серьезно беспокоиться, не могу этого отрицать...
— Тогда бегите, — отрывисто произнес голос Снейпа. — Бегите, я извинюсь за вас. Я, однако, остаюсь в Хогвартсе.
Снейп и Каркаров вышли из-за угла. Снейп достал волшебную палочку и с самым злобным выражением лица крушил розовые кусты. Из-за кустов послышались визги, и из них появились темные фигуры.
— Десять баллов с Когтеврана, Фосетт! — прорычал Снейп, когда мимо него пробежала девочка. — И десять баллов с Хаффлпаффа тоже, Стеббинс!, — когда мальчик бросился за ней. — И что вы двое делаете? — добавил он, заметив Гарри и Рона на тропинке впереди. Гарри заметил, что Каркаров выглядел слегка смущенным, увидев, что они стоят там. Его рука нервно потянулась к козлиной бородке, и он начал накручивать ее на палец.
— Мы идем пешком, — коротко сказал Рон Снейпу. — Это ведь не противозаконно, не так ли?
— Тогда продолжайте идти! — Прорычал Снейп и прошмыгнул мимо них, его длинный черный плащ развевался у него за спиной. Каркаров поспешил за Снейпом. Гарри и Рон продолжили свой путь.
— Что так встревожило Каркарова? — пробормотал Рон.
— И с каких это пор они со Снейпом называют друг друга по имени? — медленно произнес Гарри.
Они подошли к большому каменному северному оленю, над которым виднелись сверкающие струи высокого фонтана. На каменной скамье виднелись смутные очертания двух огромных людей, смотревших на воду в лунном свете. И тут Гарри услышал голос Хагрида.
— Как только я увидел вас, я понял, — говорил он странно хриплым голосом.
Гарри и Рон застыли на месте. Почему-то это не походило на то, что им следовало бы увидеть в такой обстановке. ...Гарри оглянулся, посмотрел назад на дорожку и увидел Флер Делакур и Роджера Дэвиса, которые стояли, наполовину скрытые розовым кустом неподалеку. Он похлопал Рона по плечу и кивнул в их сторону, давая понять, что таким образом они могут легко ускользнуть незамеченными (Гарри показалось, что Флер и Дэвис очень заняты), но Рон, глаза которого расширились от ужаса при виде Флер, энергично замотал головой и потянул Гарри глубже в лес. К тени за спиной северного оленя.
— Что ты знал, Агрид? — спросила мадам Максим низким мурлыкающим голосом.
Гарри определенно не хотел этого слушать; он знал, что Хагриду было бы неприятно, если бы его подслушивали в подобной ситуации (он бы точно так и сделал) — если бы это было возможно, он бы заткнул уши пальцами и громко замурлыкал, но на самом деле это был не вариант. Вместо этого он попытался заинтересоваться жуком, ползущим по спине каменного оленя, но жук был недостаточно интересен, чтобы заглушить следующие слова Хагрида.
— Я просто знал. ...знал, что ты такой же, как я. ...Это была твоя мать или твой отец?
— Я— я не понимаю, о чем ты, Агрид. ...
— Это была моя мама, — тихо сказал Хагрид. — Она была одной из последних в Британии. Конечно, я слишком хорошо ее помню. ...она ушла, понимаешь. Когда мне было около трех. На самом деле она не была похожа на мать. Что ж. ...это не в их характере, не так ли? Не знаю, что с ней случилось. ...возможно, она мертва, насколько я знаю....
Мадам Максим ничего не сказала. И Гарри, сам того не желая, отвел взгляд от жука и посмотрел поверх оленьих рогов, прислушиваясь. ...Он никогда раньше не слышал, чтобы Хагрид рассказывал о своем детстве.
— У моего отца было разбито сердце, когда она умерла. Мой отец был таким крошечным мальчиком. К шести годам я мог поднять его и посадить на комод, если он меня раздражал. Обычно я заставлял его смеяться. ... — низкий голос Хагрида прервался. Мадам Максим слушала неподвижно, очевидно, уставившись на серебристый фонтан. — Меня вырастил папа. ...но он, конечно, умер, когда я пошел в школу. После этого мне пришлось поступать по-своему. Дамблдор, заметьте, очень помог. Он был очень добр ко мне...
Хагрид вытащил большой шелковый платок в крапинку и сильно высморкался.
— Так что... в любом случае. ...хватит обо мне. Что насчет тебя? С какой стороны у тебя это?
Но мадам Максим внезапно вскочила на ноги.
— Здесь прохладно, — сказала она, но, что бы ни творила погода, было далеко не так холодно, как в ее голосе. — Я, пожалуй, пойду в дом.
— А? — безучастно произнес Хагрид. — Нет, не уходи! Я— я никогда раньше не встречал никого другого!
— Что именно? — ледяным тоном спросила мадам Максим.
Гарри мог бы сказать Хагриду, что лучше не отвечать; он стоял в тени, стиснув зубы, и изо всех сил надеялся, что Хагрид не ответит, но это было бесполезно.
— Еще один полувеликан, конечно! — сказал Хагрид.
— Как ты смеешь! — взвизгнула мадам Максим. Ее голос разнесся в тихом ночном воздухе, как сирена в тумане; Гарри услышал, как позади него Флер и Роджер вывалились из своего розового куста. — Никогда в жизни меня так не оскорбляли! Альфа-гигант? Я? У меня... у меня большие кости!
Она бросилась прочь; огромные разноцветные стаи фей поднялись в воздух, когда она проходила мимо, сердито раздвигая кусты. Хагрид все еще сидел на скамейке и смотрел ей вслед. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица. Затем, примерно через минуту, он встал и зашагал прочь, но не обратно в замок, а по темной территории в направлении своей хижины.
— Пошли, — очень тихо сказал Гарри Рону. — Пошли....
Но Рон не двинулся с места.
— Что случилось? — спросил Гарри, глядя на него.
Рон оглянулся на Гарри с очень серьезным выражением лица.
— Ты знал? — прошептал он. — О том, что Хагрид был наполовину великаном?
— Нет, — ответил Гарри, пожимая плечами. — Ну и что?
По взгляду, который бросил на него Рон, он сразу понял, что в очередной раз демонстрирует свое невежество в отношении волшебного мира. Воспитанный Дурслями, Гарри знал, что многие вещи, которые волшебники считали само собой разумеющимися, были для него откровением, но с каждым годом таких сюрпризов становилось все меньше. Однако теперь он мог с уверенностью сказать, что большинство волшебников не сказали бы "Ну и что?", узнав, что у одного из их друзей мать -великанша.
— Я объясню внутри, — тихо сказал Рон, — пошли. ... —
Флер и Роджер Дэвисы исчезли, вероятно, в более укромных зарослях кустарника. Гарри и Рон вернулись в Большой зал. Парвати и Падма теперь сидели за дальним столиком с целой толпой мальчиков из Шармбатона, а Гермиона снова танцевала с Крамом. Гарри и Рон сели за столик подальше от танцпола.
— И что? — Гарри подтолкнул Рона. — В чем проблема с гигантами?
— Ну, они... ...они... — Рон с трудом подбирал слова. — ...не очень приятные, — запинаясь, закончил он.
— Какая разница? — Сказал Гарри. — С Хагридом все в порядке!
— Я знаю, что это не так, но... Блин, неудивительно, что он держит это в секрете, — сказал Рон, качая головой. — Я всегда думал, что в детстве ему помешали плохие приворотные чары или что-то в этом роде. Не любил об этом упоминать....
— Но какая разница, что его мать была великаншей? — сказал Гарри.
— хорошо. ...всем, кто его знает, будет все равно, потому что они будут знать, что он не опасен, — медленно произнес Рон. — но. ...Гарри, они просто злобные гиганты. Как и сказал Хагрид, это у них в натуре, они как тролли. ...им просто нравится убивать, это все знают. Но сейчас в Британии их не осталось.
— Что с ними случилось?
— Ну, они все равно вымирали, а потом многие погибли от рук авроров. Хотя, говорят, за границей водятся великаны. ...В основном они прячутся в горах...
— Я не знаю, кого Максим пытается обмануть, — сказал Гарри, наблюдая за мадам Максим, сидящей в одиночестве за судейским столом с очень мрачным видом. — Если Хагрид наполовину великан, то она точно такая. Большие кости. ...единственное существо, у которого кости крупнее, чем у нее, — это динозавр.
Гарри и Рон провели остаток бала, обсуждая гигантов в своем углу, и ни у кого из них не было ни малейшего желания танцевать. Гарри старался не слишком пристально наблюдать за Чо и Седриком; это вызывало у него сильное желание пнуть что-нибудь ногой.
Когда в полночь Странные сестры закончили играть, все в последний раз громко зааплодировали им и начали пробираться в вестибюль. Многие выражали желание, чтобы бал продолжался подольше, но Гарри был совершенно счастлив отправиться спать; по его мнению, вечер прошел не очень весело.
В вестибюле Гарри и Рон увидели, как Гермиона пожелала Краму спокойной ночи, прежде чем он отправился обратно на корабль Дурмстранга. Она бросила на Рона очень холодный взгляд и, не сказав ни слова, прошествовала мимо него вверх по мраморной лестнице. Гарри и Рон последовали за ней, но на полпути к лестнице Гарри услышал, как кто-то зовет его.
— Привет, Гарри!
Это был Седрик Диггори. Гарри увидел, что Чоу ждет его в вестибюле внизу.
— Да? — холодно спросил Гарри, когда Седрик взбежал к нему по лестнице.
Седрик выглядел так, словно не хотел говорить все это в присутствии Рона, который раздраженно пожал плечами и продолжил подниматься по лестнице.
— Послушай. — Седрик понизил голос, когда Рон исчез. — Я в долгу перед тобой за то, что ты рассказал мне о драконах. Ты знаешь это золотое яйцо? А твое кричит, когда ты его открываешь?
— Да, — сказал Гарри.
— хорошо. ...прими ванну, хорошо?
— что?
— Прими ванну, и... э-э... возьми с собой яйцо, и... э-э... просто обдумай все в горячей воде. Это поможет тебе думать. ...Поверь мне. —
Гарри уставился на него.
— Вот что я тебе скажу, — сказал Седрик, — воспользуйся туалетом старост. Четвертая дверь слева от статуи Бориса Изумленного на пятом этаже. Пароль "сосновая свежесть". Мне пора. ...хочу пожелать спокойной ночи...
Он снова улыбнулся Гарри и поспешил вниз по лестнице к Чоу.
Гарри вернулся в Гриффиндорскую башню один. Это был чрезвычайно странный совет. Почему ванна помогла бы ему понять, что означает "плачущее яйцо"? Седрик что, разыгрывает его? Он что, пытался выставить Гарри дураком, чтобы тот понравился Чо еще больше по сравнению с ним?
Толстая леди и ее подруга Ви дремали на картинке над отверстием для портрета. Гарри пришлось крикнуть "Волшебные огоньки!", прежде чем он их разбудил, и когда он это сделал, они были крайне раздражены. Он поднялся в гостиную и обнаружил, что Рон и Гермиона яростно ссорятся. Стоя в трех метрах друг от друга, они орали друг на друга, и лица у каждого были красные.
— Ну, если тебе это не нравится, ты ведь знаешь, как это можно решить, не так ли? — крикнула Гермиона; ее волосы выбились из элегантного пучка, а лицо исказилось от гнева.
— О, да? — Крикнул в ответ Рон. — Что это?
— В следующий раз, когда будет бал, пригласи меня, прежде чем это сделает кто-то другой, и не в качестве последнего средства!
Рон беззвучно выдохнул, как золотая рыбка, вытащенная из воды, когда Гермиона развернулась на каблуках и устремилась вверх по лестнице в спальню девочек. Рон повернулся и посмотрел на Гарри.
— Ну, — пробормотал он, выглядя как громом пораженный, — ну, это только доказывает, что я совершенно упустил суть...
Гарри ничего не сказал. Ему слишком нравилось снова общаться с Роном, чтобы прямо сейчас высказывать свое мнение, но ему почему-то казалось, что Гермиона поняла суть дела гораздо лучше, чем Рон.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
