|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 14
— Хайбой! Ваш заказ.
На тарелке вальяжно распласталась порция натуральной рыбы и очень удачная имитация картофельного пюре. Интересно, многие ли планетники могут позволить себе на завтрак карпа под грибным соусом? Не то, чтобы этот шик требовал каких-то особенных технических решений, но для того, чтобы заложить для отсека регенерации семикратный запас объема, нужно быть внеземельщиком. На том же Инконе основа белкового рациона — котлетки из перемолотых рачков, остальное приходится завозить. Но сейчас я наслаждался гостеприимством Кольца Рейда — бурно развивающегося промышленного анклава, позиционирующего себя как поселение-мечта.
Просторное жилище и много-много вкусной еды, безопасность, трехкратное дублирование, все под рукой. Первое поселение, основанное без опоры на Внутренние Миры, должно было дать образец для подражания. Получилось.
— Опять обжираешься?
За столик подсел типичный внеземельщик — на полголовы ниже меня и на двадцать килограмм легче. На подколку я привычно не отреагировал — первые годы меня все подряд этим доставали. Ну, не толстый я, не толстый! Это мышцы.
Собеседник сделал заказ — какую-то слегка порезанную зелень (здесь очень много убежденных вегетарианцев) и, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Ты уверен, что тебе нужен именно такой контракт? Деньги не большие, а работы — на четыре месяца.
Парня, подсевшего ко мне за столик, звали Алан, он работал на "Боби Шо". Это что-то типа кадрового агентства, подыскивающего исполнителей для срочных контрактов, а поскольку для внеземельщика все, что запланировано меньше, чем за полгода — срочное, без дела они никогда не остаются. "Боби Шо" обслуживает, в основном, незарегистрированные поселения и капитанов владельцев (у корпораций есть свои логистики). Я заказал странное: цепочку несвязанных друг с другом контрактов, уводящую как можно дальше от Инкона, без оглядки на прибыль. Естественно, Алан недоумевал.
Я, молча, ткнул пальцем — на экране в кафе показывали новости. Половину выпуска занимало крушение "Исидоры" — событие, не оставившее равнодушным никого. Уже второй месяц прошел, а страсти до сих пор только накаляются! Выяснилось, что, продиктовав последовательность из шестнадцати цифр, я сдвинул с места настоящую лавину (в какой-то системе, говорят, даже ввели военное положение). Вопрос об угонщиках заглох сам собой — замена программы полета была осуществлена со стенда компании во время последней плановой проверки (то, что это обстоятельство попало в новости, само по себе вызвало у меня шок сродни публичному самоубийству).
Сейчас на экране, злобно прищурившись, Йон Кисенджер давал сто-какое-то-там интервью. Ха! Вовремя я с Торонги слинял. Фиг с ними, с полисменами, очумевшие журналисты — вот где зло. Стоило одному из них заглянуть в базу ЧК и узнать, с кем Йон поделился премией... Арестовать меня, может быть, и не смогли бы, а вот набить чучело и установить в витрине — запросто.
Внеземельщиков происходящее на экране гипнотизировало — каждый примерял случившееся на себя, придирчиво выискивал ошибки, неучтенные пути к спасению...
— Кстати, советую застраховаться, — Алан вернулся к своей тарелке. — Ты ведь уже знаешь о новых веяниях?
Я кивнул. ЧК впервые за сорок лет внесло поправку к алгоритму рейтинга — добавило графу "аффилированность с корпоративными структурами". Мотив был понятен: непредсказуемость планетников несла угрозу инфраструктуре Внеземелья, что на нормальном языке означало — смерть, а каждый человек превыше любых других благ хочет жить. Событие бурно обсуждалось заинтересованными лицами.
— Мне их идея не нравится. Мы психологически отсекаем себя от Старых Миров, — как капитан-владелец я мог позволить себе это "мы". — Хотя экономическая зависимость остается. К чему этот самообман?
Алан с энтузиазмом поддержал дискуссию:
— Экономическую зависимость лучше начать ослаблять сейчас, чем когда планетники дозреют. Если корпорации свернутся и уйдут, все окажутся в глубокой заднице, не такой, как двадцать лет назад, но тем не менее. Автономность у поселений никакая!
— Скажи лучше: ЧК обеспечивает скрытую дотацию своим.
— А чем это плохо? Корпорации экономят на рисках и принудительных контрактах, это нельзя поощрять.
— У корпораций — массовое производство!
— Угу, фигни всякой. Много ты узлов используешь в состоянии поставки? А у Кольца есть потенциал развития!
Как я уже сказал, Кольцо Рейда — образец для подражания, спорить о его недостатках практически бесполезно.
Алан подобрал с тарелки последнюю помидорину и ушел, абсолютно равнодушный к проблеме культурной идентичности с метрополией. Вот так строчка, появившаяся в базе данных малоизвестной конторы, для человечества означала еще один шаг на пути к распаду.
Единственным светлым пятном в происходящем было видеопослание с Каванараси (оно стояло третьим в очередности сообщений, сразу после обновления базы ЧК). С экрана на меня смотрели сразу четыре почти не отличимых друг от друга человека в строгих, траурно-черных костюмах и выражением неизбывного отчаяния на лицах. В кадр скользнула хрупкая, как эльф, девочка-подросток с большими, печальными глазами:
— О, господин Хитман, мы так сожалеем, так сожалеем! — дрожащим голосом запела она.
Я вздохнул и перемотал первые две минуты сообщения — у меня тоже есть нервы и они не железные.
— ... от имени всей общины! Надеюсь, отсутствие портового сбора и пошлин на ввозимые товары поможет сгладить нанесенный нами ущерб. Мы всегда рады будем принимать вас в нашем доме!
Сертификат, подтверждающий особые условия посещения Каванараси, я, конечно же, сразу зарегистрировал (пусть будет). Надо послать им что-нибудь дружески-ободряющее — в такое время глупо считаться по мелочам. Жалко только, что получить удовольствие от бесплатной стоянки в ближайшее время не получится.
Мне предстояла именно та работа, которую глухо ненавидят все свободные капитаны — бесконечные перелеты межу мелкими поселениями, с жесткими сроками, минимальной выгодой и без возможности случайной подработки. Таким занимаются новички, чтобы наработать рейтинг, а потом найти себе место поприличней, в идеале — долговременный контракт на грузовые перевозки по фиксированному маршруту. А мне такое нравилось: новые места, новые люди. Навигационная практика, опять же. Долгие дни, проводимые в прыжках, меня не угнетали, напротив, появлялось время привести в порядок дела и мысли, умные книжки почитать (я себе список лет на двадцать вперед составил). Нашлось место и для капельки адреналина — семь часов на станции, принадлежащей Пан-Галаксис. Требовать об "Боби Шо" изменить маршрут я не стал (ни к чему посторонним людям знать мои слабости), но от деловых контактов с корпорацией на отрез отказался (это вполне соответствовал духу момента). Риск был иллюзорен — меня прикрывало свежекупленное покровительство "Голден Пис" — фирмы, за небольшой процент готовой признать себя владельцем любой летающей рухляди, если у ее истинных хозяев приличный рейтинг. В портовом регламенте, написанном с прицелом на большие корпоративные суда, от перевозчика требовалось сообщать идентификатор корабля и его владельца, кто конкретно сидит за штурвалом, с точки зрения закона, было не существенно. Чем все и пользовались.
Когда я обсуждал с Аланом "тур по захолустью", то предполагал, что меня зашлют куда-нибудь на далекий фронтир, куда зонды Астроэкспедиционного корпуса не добирались. Ничего подобного! Заполняя компьютер расчетами будущих прыжков, я, с удивлением, обнаруживал, что все эти агаты двадцать, кассандры сорок и даже Делонга-327 находятся иногда в тех же системах, где и вновь осваиваемые кислородные миры. Казалось бы, близость цивилизации, но в рейтинге ЧК такие станции имели метку "временное поселение" и рекомендовались для разовых контрактов, не подразумевающих серьезных вложений. К первой точке маршрута "Стриж" прыгнул с полным трюмом солнечных батарей — самой востребованной продукции Кольца Рейда. Я обменялся с администратором, чрезвычайно довольным выгодной сделкой, электронными подписями, проследил за сменой груза (место батарей заняла какая-то подержанная машинерия) и поймал себя на мысли, что задерживаться на этой станции не хочу. Это требовало осмысления: у человека, пересекающего космос в одиночку, не должно быть неконтролируемых всплесков чего бы то ни было, включая интуицию. Ибо чревато.
Я заставил себя замедлить шаг и выровнять дыхание, оплатить каюту на восемь часов и заказать обед в местном подобии ресторана. Еда имела отчетливые признаки использования сублимированных полуфабрикатов. В ресторане, за такие деньги. Над тарелкой субстанции, один в один копирующей паек курсантов-навигаторов, я, понял, в чем проблема: обстановка до боли напоминала недоброй памяти Селену-5. Потребовалось еще три прыжка, чтобы подтвердить то, что составители рейтинга отразили в цифрах: это тоже было Внеземелье, но ДРУГОЕ.
Различия начинались с мелочей, оседающих в подсознании и заставляющими разум сделать правильный вывод. Во-первых, за пределами зоны прибытия и кабинетов администрации эти станции были абсолютно безличными. На Каванараси, например, невозможно заблудиться, если только не забраться в какой-нибудь технический отсек. Планировки секторов серьезно не отличаются (их всего пять основных типов), но дезориентации не возникает — проектировщики заранее заложили в дизайн значимые для глаза элементы. А вот строители номерных объектов этой проблемой не заморачивались. Интерьеры временных поселений были удручающе однообразны, если только жители, пытаясь избавиться от психологического давления, не начинали исправлять положение сами. Получалось еще хуже: вместо нейтральных символов появлялась собственническая метка "мое" и дискомфорт испытывали уже посетители. Во-вторых, общим являлось отношение к амортизации оборудования: если объекты, важные для жизнеобеспечения, регулярно обслуживались, то все прочее работало на износ (все эти пожелтевшие плафоны и обшарпанные полы). И, наконец, рейтинг ЧК — величина, вычисляемая статистически и независимо. Неужели существует способ оценить его визуально?
На меня напал невыносимый зуд первооткрывателя. Откопав в бортовом компьютере архив со всемирной библиотекой, я надыбал учебников по социальным технологиям и задался целью объяснить явление научно.
Дело точно не в доходах, по крайней мере, не в доходах, исчисляемых деньгами — о том, что на контрактах со вновь осваиваемыми мирами проще заработать, во Внеземелье знают даже дети. И не в доступности предметов обихода — я ни в одном незарегистрированном поселении не встречал такой нищеты, как здесь. Может, местных разоряют налогами? В принципе, плюс Внеземелья именно в том, что тут не надо платить ни за аренду территории, ни за пользование недрами. Вопрос с подоходным налогом решается просто — большинство внеземельщиков не являются гражданами каких-либо планет, страховые выплаты выгодне сделать добровольно (рейтинг наше все!), а торговые пошлины от места обитания не зависят. Для прояснения вопроса я свел шапочное знакомство с парочкой словоохотливых техников, узнал, что оба они — граждане Кронта (да!), и вернутся туда сразу, как только смогут скопить достаточную для открытия собственной мастерской сумму.
Части головоломки сошлись вместе. Я прицельно опросил десяток человек и обнаружил, что все они по завершении контракта собираются куда-то возвращаться, никто не планирует остаться здесь. И внеземельщиков второго поколения тут тоже не было. Да что поколение! Администрация не поощряла деторождение, не создавала для него условий, а кое-где прямо запрещала в контракте. Все правильно — это временные поселения, им не дано стать для кого-то домом. Их вообще не следовало считать Внеземельем, скорее — филиалами планет, призванными накачивать ресурсы в экономику метрополий.
Открытие нового пласта реальности привело меня в состояние, близкое к эйфории, благодаря чему большую часть маршрута я проделал, сохраняя прекрасное настроение и здоровый оптимизм. Последняя остановка перед визитом во владения Пан-Галаксис пришлась на станцию под названием Арсенид-22.
— Да ты чего, шеф? Это же живые деньги!
Ну, допустим, деньги были весьма скромные, но дело не в сумме. Администратор Арсенида-22 мне не нравился и его предложение — тоже. Какой-то мутный договор нестандартной формы, с размытыми сроками и неявными обязательствами. Не верю, что в космосе есть свободный капитан, с которым можно подписать нечто подобное. Предложение было рассчитано на извозчика, желающего поживиться за хозяйский счет.
— Уважаемый, вам человеческим языком три раза сказано: нет у меня свободного места на груз до Биотики.
Хотя это отдельный вопрос — откуда он знает, куда я полечу после визита к корпорантам. "Боби Шо" гарантировали мне, что исполняемые мной контракты не будут связаны между собой.
— В коридор поставь! Что, мне тебя учить, что ли.
Я порадовался, что хорошее настроение не помешало мне взять стандартный для посещения незнакомых поселений набор: дыхательный аппарат и станнер. Похоже, отвязаться от этого горе-предпринимателя можно только грубо физически.
— На голову себе поставьте! Сказано: места нет.
Чем настойчивее он подсовывал мне этот груз, тем сильнее крепло мое желание послать его нафиг. Меньше чем через час после того, как была выгружена партия катализатора, доставленная мной на Арсенид, я уже улетал с этой излишне гостеприимной станции, даже несколько опережая график. Правда, регенераторы были на пределе, да и накопитель следовало зарядить, но до корпоративной станции хватало, а там у меня так и так запланировано обслуживание. Главное, чтобы до экспертов ЧК эта моя выходка не дошла: устраивать миллиметраж — недостойно хорошего капитана.
В систему, фактически принадлежащую Пан-Галаксис, я прибыл с уверенностью, что проблемы остались позади.
Имя у местной станции было не просто неномерное, а еще и уникальное — Фата Моргана. За всю историю человечества это оказалось единственное поселение, которое люди решились так назвать. Робот зоны прибытия скинул на компьютер "Стрижа" подробную навигационную информацию и даже любезно рассчитал траекторию до стыковочного отсека. Я просмотрел файлы и хмыкнул — кое-что экономные сотрудники "Боби Шо" в контракт не вписали: передо мной был не какой-то пошлый рудник, а производственный комплекс, по планировке напоминающий Кольцо Рейда. В смысле, Фата Мограна состояла минимум из семи независимых сооружений, сильно различающихся по компановке.
А как иначе? От перемены места действия законы логики не меняются. Это для небольшого поселения можно попытаться запихнуть под один корпус все, и легкие, но требующие предельной защищенности жилые отсеки, и сочащийся всеми видами излучения реактор, и причал, регулярно принимающий на себя импульс стыкующихся кораблей и склады, от которых, по-хорошему, ничего кроме объема не нужно. Но, с увеличением масштаба, наступает момент, когда соединить несоединимое становится невозможно. Предел прочности материалов! Стоимость объекта растет экспоненциально, к тому же, имелись прецеденты, когда воздействие небольших, но совпадающих статистически воздействий, рвали огромные комплексы буквально пополам. В общем, идея разделить станцию на функциональные блоки пришла внеземельщикам в голову не первым. Это если не обсуждать вопрос живучести, по которой такие облачные поселения на порядок превосходили монолитные конструкции.
Интересно, что здесь производят и какие у "Боби Шо" дела с Пан-Галаксис?
Подходить к стыковочному узлу пришлось трюмным шлюзом — крохотный переходный отсек драйзера просто утонул бы в захватах, предназначенных для швартовки огромных грузовозов. Парочка таких стояла рядом и по сравнению с ними "Стриж" напоминал мышь в слоновнике. "Елочки" под малотоннажный транспорт тут имелись только в секторе внутрисистемного сообщения. Да, внеземельщиков здесь явно не ждали.
Через двойной шлюз, снабженный независимой стерилизационной системой, я вплыл на грузовой терминал Фата Морганы и поморщился — корпоранты только что поломали мою свежесозданную теорию временных поселений. Скажем прямо: Кольцо Рейда, поселение-мечта, сильно проигрывало буйству не ограниченного финансами человеческого гения. Во-первых, Пан-Галаксис не пожалела денег на "карусель" — переходник роторного типа — благодаря чему швартовочный отсек не имел углового ускорения. Значит, сюда без каких-либо дополнительных ухищрений могли стыковаться суперконтейнеровозы, что было хорошей заявкой на крупный транспортный узел (типа Инкона, но для сектора в целом). Во-вторых, присутствовал оригинальный дизайн и нестандартная компоновка, разработанная точно не для военных. В качестве последнего штриха всюду виднелись таблички, запрещающие персоналу и гостям станции передвигаться без опоры на несущие конструкции (летать в невесомости, то есть). Требование вполне уместное — погрузка и разгрузка осуществлялись автоматически, а садануться с разгона о лениво плывущую многотонную платформу... Она даже направление движения не изменит.
Мысленно посетовав на несовершенство мира, я поплелся подтверждать свой контракт, уныло цокая магнитными фиксаторами. Это был тот редкий в космосе случай, когда идти предстояло далеко.
Простая операция постановки драйзера на обслуживание заняла невероятно много времени. Фактически она длилась, длилась и длилась до тех пор, пока в офис портовой службы не вошли двое плечистых, вежливых офицеров в форме Космофлота. Здрасьте, как говорится, когда не ждали. Они вежливо, но непреклонно пригласили меня на встречу с администрацией станции. Согласился, конечно. А что делать? Улететь отсюда раньше чем через сутки все равно не получится, спасибо придурку с Арсенида. Мысленно послав ему луч диареи, я поплелся за сопровождающими, подозрительно напоминающими конвой.
Добирались долго. Жилая часть портового комплекса была не очень большой и имела вид классического бублика. От карусели в зону с нормальной гравитацией шел лифт, а дальше — кольцевой тоннель с движущимися дорожками. Народ по станции передвигался без суеты, вперемежку — клерки и экипажи с пришвартованных кораблей. Меня завели в третью от лифта секцию, все население которой щеголяло мундирами Космофлота. Натурально — полицейское управление (есть в них какой-то общий дух). Должность администратора, пожелавшего со мной познакомиться, была обозначена на дверях кабинета просто и без затей — начальник службы безопасности. Хозяин кабинета угадывался сразу — мрачный мужик с военной выправкой, лысый, как коленка. Но моим вниманием завладел не он.
Костюм в стиле "ретро", знакомая внешность, дополненная модной стрижкой и каким-то совершенно сумасшедшим выражением глаз.
— Привет, Джони, давно не виделись, — заявил мне Гай Челенджер и продемонстрировал в улыбке ровный ряд зубов, по крайне мере один из которых был искусственным (потому что оригинал я лично выбил).
Наверное, мне следовало испугаться, вспомнить все те статьи, которые он мог на меня повесить (угон звездолета, совершенный группой лиц, нанесение ущерба и кража в особо крупных размерах, хорошо, если не убийство). Но ручеек здравого смысла столкнулся в моей душе с валом совсем других эмоций. Память о Селене-5 и пережитом унижении вспыхнули душным пламенем подступающего безумия, словно и не было прошедших пяти лет.
Это. Тот. Мудак. Из-за которого. Меня. Украли!
Сейчас я ему поправлю профиль лица. Да ему всю челюсть придется вставлять заново! Пофиг встречный иск. После случая с "Исидорой", журналисты поверят любому моему слову, а потом еще добавят от себя. Да я такие сказки венского леса исполню, они позеленеют! А потом покроются оранжевыми крапинками.
Буквально за считанные секунды мне удалось так себя накачать, что чувство самосохранения отступило.
— И ты здоров будь, Гай. Как делишки, как детишки?
Пару секунд он, молча, буравил меня взглядом (за это время я успел сделать первый осторожный шажок навстречу эпическому мордобою), и подал какой-то знак.
— Мы рады приветствовать вас на Фата Моргане, мистер Рейкер, — с некоторым сомнением произнес лысый мужик, вклиниваясь между мной и Челленджером. — Я — мистер Вернер, начальник службы безопасности станции. — Тут он расправил плечи, давая понять, что будет защищать шефа до последней капли крови. — Позвольте поинтересоваться, почему в вашем контракте указано другое имя?
— Я сменил фамилию, когда принял гражданство Блэкхола. Имею право! — и кому какое дело, что этот самый Блекхол — буй в необитаемой системе.
— Цель вашего прибытия на станцию?
— Зарядка накопителя и регенераторов, все указано в контракте!
— В таком случае, не смею вас задерживать.
Тут в кабинет зашла та парочка мускулистых подчиненных Вернера, и расклад сил стал совсем не в мою пользу. Пришлось бочком выкатываться за дверь.
Возможность начистить Гаю харю я бездарно упустил.
Глава 15
Первым моим стремлением было вернуться на "Стрижа" и не вылезать, пока корабль не будет готов к полету, но эту малодушную мысль я подавил. Какого черта? Я ни в чем не виноват. То есть, виноват, конечно, но они первые начали. Поэтому вместо того, чтобы благоразумно вернуться в порт, я битый час таскался по станции и только все больше раздражался — корпоранты чересчур хорошо устроились. Владения Пан-Галаксис выглядели УЮТНО, отделка из стеклопанелей была не только цветной, но еще и с узорами, а в холле перед административным сектором красовался морской аквариум. Два подростка в тогах из металлизированной ткани (последний писк планетарной моды) о чем-то мило ворковали под листьями развесистой пальмы, растущей тут же в горшке. Конечно, это — представительская часть станции, жилые секции работяг выглядят скромнее (например — без аквариумов), но важен сам принцип. Корпорация заботилась о человеческих ресурсах, просто во главу угла была поставлена не жизнь, а экономическая целесообразность. Если вспомнить, на Селене-5 кроме меня недовольных не было.
Проголодался и зашел в столовую. За вполне божеские деньги здесь кормили исключительно натуральными продуктами. Изюминкой меню был салат из свежих фруктов и не каких-то там ананасов, которые где только не растут, а сладких персиков и чего-то сильно похожего на грушу. При нынешних успехах генетики это было, конечно же, возможно, но не дешево. На Кевинахари подобных излишеств не поощряли, а оранжереи Кольца Рейда, даже если в них предусмотрены сады, дадут урожай только лет через десять.
И за какие это шиши Гай так роскошествует? Помнится, я в швартовочном отсеке ресепшен видел...
На выходе из карусели, рядом с офисом портовых службы обнаружился не просто ресепшен, а целое туристическое бюро. Разбудите меня! Сюда что, гостей за деньги возят? Покопавшись в брошюрах я обнаружил, что Фата Моргана — известный производитель медицинского оборудования под маркой "Лафмастер". Не спорю, бизнес выгодный, но не настолько.
Вероятно, это был так называемый "опережающий проект" — предприятие, заложенное на фронтире с прицелом на последующую волну освоения, которая так и не состоялась. В результате, "Пан-Галаксис" имела здесь современнейшее (я бы даже сказал — избыточное) производство, делающее их, фактически, монополистами на рынке медицинского оборудования сектора. То есть, корпоранты все равно выгадали.
Мои попытки препарировать чужой успех прервало появление техников с одного из грузовиков. Для разнообразия, мужики были чем-то недовольны. Я, с интересом, прислушался.
— Да какой еще пожар? — вещал один, с виду — самый деловой. — Для того чтобы фидеры зарядного блока повредить, нужно полстанции в монолит сплавить. Они там рехнулись просто! А мы из-за их дури неделю будем в порту мариноваться.
— Наплюй! — успокаивал его приятель. — Постой администрация оплатила, а претензии хозяин пускай корпорантам предъявляет. Считай, у нас внеочередной отпуск.
— Ага! Спал и видел здесь отпуск провести...
Ведомый мрачными предчувствиями, я завернул в офис портовых службы. Усталый и задерганный служащий не долго сопротивлялся:
— Да, мы не сможем начать обслуживание вашего корабля немедленно и не уложимся в сроки контракта. У нас проблемы с подводом энергии к зарядному блоку, они устраняются.
— Что, фидеры барахлят? Не сношайте мне мозг! Чтобы их повредить, нужно половину станции в монолит сплавить. Извольте делать свою работу!
— Знаете что, — вспылил клерк. — Высказывайте свои претензии администрации! Я человек маленький, что мне сказали, то и повторяю.
Я вскипел и ринулся в офис мистера Вернера, благо маршрут уже знал, и те полчаса жизни, которые отняло у меня путешествие по лифтам и переходам, не добавили мне благодушия. Секретарша с сомнением прищурилась, но шефу о моем приходе доложила. Как ни странно, Вернер был не против принять проблемного гостя.
На этот раз начальник службы безопасности сидел в своем законном кресле, за широким и труднопреодолимым для внезапного штурма столом. Вид у него был скучающий. В ответ на претензии к работе портовых служб корпорант лениво помахал лапкой:
— Это решение владельца станции. Потери будут вам компенсированы.
Я чуть не задохнулся от возмущения. А падение рейтинга он мне чем компенсировать собирается?
— К дьяволу компенсацию! Оборудование станции исправно. Я требую, чтобы оно было употреблено по назначению. У меня контракт на доставку пищевого концентрата, по категории два. За его срыв вы деньгами не отделаетесь!
Конечно, большую часть срока я сумею наверстать, наплевав на экономию и ресурс агрегатов. Но накладки все равно будут.
Мистер Вернер начал неторопливо выбираться из-за стола.
— Слышь, ты, пират недоделанный! Думаешь, нам делать нечего, кроме как с тобой разбираться? Скажи спасибо, что босс такой добрый! Я бы тебя на станцию без наручников не пустил.
— Добрый?!! — я аж задохнулся от возмущения. — Да он похититель и работорговец, о нем каторга плачет! Пока этот звезданутый придурок играет в бога, кому-то будут рационы урезать.
— Захлопни пасть, молокосос!
— Педикам своим указывать будешь, урод плешивый!
Обмен оскорблениями закончился короткой потасовкой, и мистер Вернер наглядно продемонстрировал мне, что одно дело — пинать поросенка-Альфреда, и другое — меряться силам с профессионалом. Я вякнуть не успел, как мне заломили руку за спину и уложили мордой в стол. Тут неожиданно в голову начали приходить умные мысли, вроде той, что передо мной — главный полицейский на несколько миллионов километров во все стороны. И что лезть к нему с кулаками — подсудное дело. Черт, как мне известность в голову-то ударила...
Но вызывать свидетелей мистер Вернер не спешил. Убедившись, что до меня дошла вся плачевность моего положения, он ослабил хватку и наклонился ближе:
— Объясняю один раз и что б не смел трепаться! У босса ребенка украли.
— Убили?!! — охнул я.
Вернер чувствительно стукнул меня лбом об столешницу.
— Для профилактики, — пояснил он. — Сболтнешь такое боссу — он тебя зубами порвет. Папа дочурку любит до безумия. Украли, говорю! Пока ищем. Ближайшую неделю никто станцию не покинет, даже мусорщики. Потом прилетит рейсовый грузовик, и держать карантин станет бессмысленно. Понятно?
Я потер освобожденный от железной хватки локоть и, молча, кивнул. Мне было мучительно стыдно. Что стоило сначала попытаться вникнуть в обстоятельства? Повел себя как полный мудак.
— Может, помочь чем?
Вернер презрительно скривился:
— Помог один такой!
И меня бесцеремонно выставили за дверь. Логично: зачем привлекать к такому делу непроверенных чужаков? Профессионально-улыбчивая секретарша вручила потрепанному гостю официальное уведомление, что с такого-то по такое-то станция не осуществляет обслуживание судов по организационным причинам (которые, к слову, в суде смягчающим обстоятельством не считаются). Причем, бумажку эту явно заготовили заранее, без всяких скандалов с моей стороны.
Я вернулся в столовую, топить огорчение в чашке кофе.
Ну, почему со мной вечно что-нибудь происходит? Надо мне завязывать с коммерцией, пока я действительно кого-нибудь не угробил. Впрочем, ребята с грузовиков тоже попали и ничего...
Не о том думаю.
Это потому, что вокруг все спокойны, никто не бегает, не суетится. Тогда как в беду попал ребенок! Они вообще что-нибудь собираются предпринимать?!!
Считайте, этот такой благоприобретенный комплекс внеземельщика — "помоги соседу". Целую неделю сидеть на жопе ровно, когда вокруг творятся такие дела, было выше моих сил. Что я мог? — Например, думать о том, что на космической станции нельзя потеряться, особенно, когда твои поиски организует администрация. Судя по датам на уведомлении, девочка пропала три дня назад, как раз во время визита последнего рейсового звездолета. Однако за руку через шлюз ее никто не проводил — люди бы увидели, а трюмный груз формируется минимум за сутки до погрузки. Понятно, почему Вернер ищет ребенка на станции, непонятно, почему не нашел.
Сколько лет может быть малышке? При нашей последней встрече детей у Челленджера не было. Совсем кроха... Ребенок в таком возрасте — стихия, о присутствии которой все окружающие узнают вне зависимости от того, хотят или нет. Он шумит, плачет, просит есть, пачкает пеленки и вообще совершает множество действий, которые невозможно игнорировать. Заставить его сидеть тихо нельзя — он еще не понимает последствий своих поступков, результатом станет грандиозная истерика, после которой соседи будут стучать в потолок и вызывать полицию. Я ведь не зря первым делом подумал об убийстве.
Будем мыслить позитивно: кто-то нашел способ спрятать шило в мешке. Как? Секрет анабиоза человечество еще не открыло, но проблему поддержания жизнедеятельности недееспособного организма (а ребенок в таком возрасте по определению недееспособен) вынуждено было решать регулярно. Если не рассматривать постоянное присутствие няньки, вариантов существовало не много. Самый очевидный — искусственная кома, используемая в медицине и, что не всем известно, при спасении потерпевших кораблекрушение. Глубокий сон минимизирует потребности в еде и кислороде, исключает нервный срыв и приступы паники, обеспечивает безболезненную смерть (посмотрим в глаза правде). Нужное оборудование должно быть на станции по определению.
Проглотив остывший кофе, я решительно направился в сторону медотсека. Попасть туда сложности не составило, оторваться от сопровождения — тоже. Трудности начались перед шлюзом в отделение реанимации: там меня ждали мрачный, как смерть мистер Вернер и все те же плечистые полисмены.
— Ну, и что ты тут забыл?
— Я только посмотреть! — истово побожился я.
— Без тебя посмотрели. Вали в свою каюту!
— А спасательные капсулы проверили?
— Да. Ты все еще здесь?
Я постарался быть спокойным и настойчивым.
— Как проверили? Открыли каждую или снаружи на лампочки поглядели?
— Смысл? Они все обесточены.
— Смысл в том, что нужное устройство можно вынуть и унести.
— Пацан, ты представляешь себе размеры спасательной капсулы?
Да он просто нарывается, пользуясь физическим превосходством!
— Я представляю себе размеры этой капсулы без аккумуляторов и радиационной защиты — как раз такие, чтобы вытащить через стандартный дверной проем.
Правда, живучесть у нее в таком виде — пятнадцать минут, ровно столько, чтобы спасатели успели доставить потерпевшего на свой корабль. Но ведь питание можно и от другого источника подать!
Вернер замер на мгновение, а потом, ничуть не смущаясь свидетелей, принялся раздавать приказы по коммуникатору.
— Ты — за мной! И без фокусов.
Я покладисто кивнул.
Работа станционной службы безопасности была поставлена превосходно — на то, чтобы проверить спасательные капсулы (которых на такой станции могло быть несколько тысяч) у полисменов ушло меньше часа. Хотя, возможно, им просто повезло. В общем, выпотрошенную капсулу нашли, а вот следы потрошителей — нет.
— Черт, черт! — Вернер стукнул кулаком о ладонь. — Умный, ур-род.
— Позвольте мне помочь, — начал я по новой. — Вам абсолютно необходим независимый эксперт. Вот вспомните, сколько времени вам потребовалось, чтобы догадаться про капсулы?
Вероятно, больше, чем мне. Вернер сердито поджал губы:
— Ты что, так хорошо знаешь станцию?
— Конечно! В смысле, стандартные схемы и возможности оборудования.
— Подпишешь "неразглашение".
— Без проблем!
— Что тебе будет нужно?
— Для начала, посмотреть результаты вашего расследования.
Потому что глупо топтаться два раза по одному и тому же месту.
Вернер открыл нужные странички и посадил меня за свой стол, категорически запретив трогать не относящиеся к делу документы. Отчета по происшедшему еще никто не написал, поэтому результаты следствия представляли собой кучу ничем не связанных файлов. Первой по хронологии шла запись, в который перепуганный женский голос сообщал Гаю, что "охрана спит, а Лизи нигде нет". Людей усыпили полицейской химией, под действием которой, к слову, нельзя находиться больше получаса, а потом весь воздух в помещении должен быть заменен. В общем, один из парней так и не проснулся, а остальные утверждали, что приходил кто-то знакомый, но они не помнят — кто. Записи камер наблюдения оказались предусмотрительно удалены. Пока Вернер ловил того, кто это сделал, и выяснял, что было на пропавших кадрах, рейсовый грузовик благополучно закончил погрузку и ушел в прыжок. На корабле улетел главный организатор происшедшего — специалист по компьютерной безопасности, неожиданно решивший сменить место работы. Вернер был уверен, что тот мужик — заблаговременно внедренный агент конкурентов, но сути дела это не меняло. Почему Гай не отменил старт грузовика, я понять не смог. Ладно Челленджер — самоуверенный идиот, но Вернер-то производил впечатление профессионала! В общем, все зацепки станционная полиция отработала за сутки, но девочку так и не нашли. А вчера, после хорошей паузы, дав родителям прочувствовать ситуацию и прийти в отчаяние, похитители прислали по гиперсвязи сообщение, предлагающее Челленджеру отдать какой-то известный ему "лот". На размышления Гаю дали неделю, а ребенка обещали вернуть через двадцать дней, причем, на пересадочной станции колонии Докеркрайт. И при этом — никаких гарантий или возможности пообщаться с девочкой.
Гм. Посчитаем: неделя до прибытия следующего рейсового звездолета, потом еще дней десять, пока корабль будет облетать дальние поселения, и, наконец, выгрузка-транспортировка. Выходит как раз три недели. Что и требовалось доказать! Дата прилета грузовика не просто повод, это тот реальный срок, когда ребенок покинет станцию. И все это время малышка будет находиться без сознания в спасательной капсуле, оптимизированной под взрослого здорового человека. Это если похитители разбудят девочку сразу же. Я не медик, но боюсь, что последствия подобного могут стать заметны и хорошо, если обратимы.
Я обернулся к Вернеру, который битый час старательно изображал незаинтересованность, но никуда не уходил. Крепко его, видимо, прижало!
— Мне нужно знать, что повезут на следующем грузовике.
Я снова зарылся в базу, с неудовольствием обнаружив, что большая часть здешней продукции поставляется потребителю в контейнерах с контролируемой средой, то бишь — в герметичных термостатах. Должно быть, именно это и навело злодеев на схему. Но как найти нужный контейнер среди сорока пяти тысяч (!) погрузочных единиц?
Тот тип с Арсенида пытался уговорить меня забрать одно место багажа, небольшое и удобное для погрузки. Допустим, он как-то связан со злодеями (хотя говорить Вернеру об этом ни к чему). Предложенная мне перевозка должна была прикрыть нелегальный груз, значит, цель — контейнер небольших размеров, причем такой, какой не станут вскрывать и досматривать подробно. Скорее всего, это упаковка какой-то местной продукции, выпускаемой массово и идущей одним куском. Цистерна? Нет, в трюм драйзера не поместится такая емкость, через люки которой можно просунуть человека. К тому же, систему жизнеобеспечения придется монтировать внутри на заказ, что здесь, наверняка, не сделают, а при ввозе бадья с батарейками неизбежно привлечет внимание. Итак, груз предназначен для внутреннего бокса грузовика. Отсеем размер, вес, емкость автономных аккумуляторов, напряжение питания...
— Как успехи?
— Ну, с партией я определился. А вот выделить из нее собственно объект...
Тут я обнаружил, что меня берут сзади за горло.
— Тихо, тихо, тихо! Сейчас объясню.
Выслушав цепочку моих рассуждений и не найдя в ней изъяна, Вернер постановил:
— Пойдем, глазами поглядим!
И мы поперлись обратно через карусель, на склады грузового терминала, функционирующие в условиях невесомости. До нужной секции нас проводил кладовщик верхом на чем-то, напоминающем самоходную вешалку: гостей прицепили к поручням, и устройство двинулось вдоль специальной направляющей в пахнущий машинами полумрак, казалось, тянущийся вдаль на километры. Тут все было предельно функционально: бесконечные ряды холодных немигающих ламп, не обшитые ничем силовые балки, короба на транспортере — исключительно для защиты роликов, и все это щелкает, движется куда-то, а людей вокруг не видно.
Шлюз склада приспособлений для открытия вручную не имел в принципе, следов вмешательства в работу механизмов — тоже. Створки-диафрагмы скользнули в стороны и нам в лицо дыхнул стойкий химический запах — кондиционировать воздух, которым не дышат люди, корпоранты не собирались.
— Последний месяц здесь никто не появлялся, — буркнул Вернер, сверившись с показаниями каких-то своих приборов, но я его слова игнорировал. Контейнеры доставил внутрисистемный транспортник и их везли сюда через весь центральный ствол, в котором мы не встретили ни одного человека. То есть, злоумышленники могли делать с грузом что угодно в течение получаса. Искомая капсула должна была быть здесь, если ее, конечно, не отключили и не выпихнули наружу. Я задумчиво перелетал вдоль стоек, заполненных где-то на три четверти, читая шильдики и разглядывая абсолютно идентичные комбинации контрольных ламп. Ну, вот мы увидели все это лично, дальше что?
Чем вообще могут отличаться друг от друга стандартные контейнеры? Точнее, термостаты, охлаждающие содержимое до температуры около ноля Цельсия, что явно не наш вариант...
— А тепловизор у вас в хозяйстве есть?
Требуемое устройство безопасники доставили через десять минут, буквально на реактивной тяге. Слава мертвым богам, теплоизоляция контейнеров не была идеальной, и термостаты работали. На экране прибора просматривался красивый переход цветов от холодного синего (температура окружающей среды) до пламенеюще-алого (теплые радиаторы). И лишь одна коробка почти по всей поверхности оказалась нейтрально-зеленой.
— Выгружаем, — распорядился Вернер.
— Не стоит этого делать, по крайней мере, так прямолинейно.
— Это еще почему? — ощетинился полисмен.
Я попытался выразить свои интуитивные ощущения словами.
— Потому, что тип, которого вы упустили, отвечал за логистику. Он знал систему и мог оставить в ней поганый сюрприз.
— Это верно, — резко остыл Вернер. — Вот дьявол! Нет у меня специалистов по антитеррору.
— Будем рассуждать логически, — пожал плечами я. У меня ведь уже получалось разгадать ход преступной мысли, верно? — Допустим, его наниматели не склонны честно проигрывать и не боятся мести вашего шефа. Тогда похититель должен принять меры, чтобы освободить заложника сами вы не смогли, но случайно пострадать ребенок не должен. Капсулу легко повредить, и программно и физически, но что-то должно стать спусковым крючком. Вряд ли это датчик движения — ненадежно, к тому же, контейнер должны были транспортировать. Полагаю, физический компонент срабатывает на открытие, а вот программный... Чем отличается то, что пытаемся сделать мы, от обычной работы склада?
Вернер умничать не стал и потребовал ответа от кладовщика. Тот почти не колебался:
— Адресный запрос к определенному слоту. В автоматическом режиме компьютер сам перемещает контейнеры, подбирает партии и следит за развесовкой. Для выполнения адресного запроса оператор переключается на ручное управление.
— А теперь, — ободряюще улыбнулся Вернер. — Придумай, как сделать то, что нам нужно, автоматически.
Кладовщики провернули забубенный маневр, напоминающий стратегическую игру на базе трехмерного тетриса. Мне (!) продали за сто кредиток полторы тонны картриджей к реанимационным капсулам (интересно, удастся ли мне под шумок затащить их на "Стрижа"?), в результате чего складской компьютер сам переставил контейнеры так, что нужный оказался в верхнем слоте первого ряда. Затем в ангар загнали таможенную рентгеновскую установку со здоровенной рамкой на манипуляторе. Сканер четко обрисовал внутри содержимое спасательной капсулы и... да, взрывное устройство на замке.
— Ур-роды! — мрачно матерился Вернер. — Хорошо хоть в капсуле не копались — времени не хватило. Но заряд мощный — если рванет, девочку можем потерять.
— А зачем открывать крышку? — не уловил я смысла. — Вырежьте дырку с противоположной стороны! Датчиков температуры, вроде, не заметно...
Полицейский как-то странно посмотрел на меня.
— Мы над этим работаем.
В результате, техники в два резака удалили заднюю стенку контейнера и тем же погрузчиком вытащили капсулу наружу. Было бы из-за чего огород городить!
На склад ворвалась целая толпа медиков, техников и охраны. Капсулу стремительно уволокли в лазарет. На мой взгляд, тележка им для этого не требовалась — могли бы и на руках донести. Я успел поймать Вернера за рукав:
— Надеюсь, мой корабль начнут обслуживать?
— Да начали уже, два часа как. Не психуй!
Он вывернулся из моих рук и сгинул в толпе. О картриджах никто не вспомнил...
Четверть часа мне потребовалось на то, чтобы оформить доставку моей новой собственности к "Стрижу". Миру — мир, как говорится, а обед по расписанию. Картриджи оказались исключительно удобными объектами для погрузки: они были упакованы в кейсы по двадцать килограмм каждый, что при пониженной гравитации позволяло таскать их в одиночку, практически не напрягаясь. Три часа я работал, не покладая рук, пока последний ящик не занял свое законное место в трюме, а компрометирующий меня пустой контейнер не отправился обратно на склад. С одной стороны — наглое воровство, с другой — по документам все чисто.
Стыдно. Очень стыдно. Но пытаться вернуть все сейчас — еще и глупо. Придется сидеть и ждать, либо конца зарядки накопителей, либо — команды спецназа. В конце концов, переплюнуть свой прошлый подвиг у меня не получится при всем желании.
Спецназ успел первым.
В причальном отсеке начал скапливаться непонятный народ, принятый мной со страху за судебных приставов. В смысле, одна половина присутствующих была в форме, а другая — в деловых костюмах. Потом появился мистер Вернер в мундире полковника Космофлота, и, наконец, Гай в шелковой жилетке и с папкой в руках. Я мысленно надавал себе подзатыльников и вышел навстречу представительной компании, стараясь выглядеть спокойно и дружелюбно.
— Как малышка?
Гай скупо улыбнулся:
— Врачи обещали, что последствий не будет.
— Ну, и слава богу!
— Если бы не ты, все могло закончиться гораздо печальней. Спасибо.
— Всегда — пожалуйста! Космос — жестокое место, живущие здесь люди должны помогать друг другу.
Вернер хотел что-то вставить, но сдержался. Правильно! Пусть лучше думает о своих ошибках.
— Вот, — Челленджер протянул мне пластиковый пакет с картой памяти и какими-то листочками формата А4. — Это контракт от имени моего покойного отца, предписывающий тебе перегнать тот самый рудовоз с Селены-5 на Триккет. Что характерно — заверенный твоим идентификационным номером, предусмотрительный ты наш. Но без нужды его не свети — всегда есть риск, что чужие эксперты окажутся лучше.
Я потеребил уголок конверта. В принципе, мне вручили идеальную отмазку от любого иска — официальное указание сделать то, что я и так сделал. Не исключено, что о картриджах Гай тоже знал.
— Щедро.
Челленджер усмехнулся.
— Опытный делец всегда знает, когда надо начинать платить и каяться. Сейчас — самый удобный повод списать все на мертвецов.
Угу. Главное, чтобы я к этим мертвецам не присоединился. Надо проверить реактор перед стартом. Не лазил ли кто-нибудь на "Стрижа" втихую?
— Ну, короче... Удачи в бизнесе. И семье — привет.
Большое (два на три) одностороннее зеркало давало хороший обзор детской комнаты, где проводило время счастливое семейство. Мужчина, женщина и ребенок устроились на ковре среди мягких игрушек и кубиков, говорящих кукол и цветных карандашей. Никакой электроники! Малышке еще рано. Только знающий человек мог заметить синяки под глазами матери и то, что она ни на секунду не упускает дочь из виду. Мужчина (невозмутимый, уверенный в себе самец) демонстрировал самообладание за двоих, часто брал жену за руку, негромко разговаривал, тепло улыбался. Из всех троих самой счастливой была девочка — она вообще не придавала значения выпавшим из ее жизни дням. Просто день рождения наступит немного раньше!
Вошла няня (дама с выправкой скорее бойца, чем педагога), мужчина поцеловал жену, потискал ребенка и ушел во внешний мир, чтобы там заботиться о благополучии семьи. Стоило герметичной двери закрыться, как выражение благодушия стремительно сползло с его лица, сменившись хищной сосредоточенностью.
— Как наши дела, Вернер?
— Посредник рассказал все, что знал, — безопасник держался нейтрально. — Для суда доказательств маловато, но все указывает на фракцию Лоренсио.
— Логично. Эта камарилья завязла в афере Комстара по уши, но проигрывать не хочет. П-политики новой волны, — последнее прозвучало как ругательство.
— Что мы собираемся предпринять? — последние сутки Вернера серьезно беспокоило это "мы".
— Они хотели заглянуть в архив нашей семьи? — жестко улыбнулся Гай. — Они его увидят. Но эксклюзив я им не гарантирую.
— Какие темы вы хотите опубликовать?
— Все. И не опубликовать. Полагаю, наш уважаемый Президент найдет этим документам лучшее применение.
Вернер очень хорошо контролировал себя, но полностью сохранить невозмутимость у него не получилось.
— Осуждаешь? — проницательно прищурился Гай.
— Это сильно ударит по позициям корпорации.
— А почему я должен о ней заботиться, скажи? Да, мне с детства вдалбливали в голову идею корпоративной этики. Моя карьера была расписана от рождения до старости еще в момент зачатья, а имя выгравировано на первых балках этого комплекса как хозяйское тавро. Я играл по правилам, я угробил шесть лет жизни на дурацкую звездную академию, которая была мне даром не нужна. Что в итоге? Стоило мне позволить себе одну-единственную человеческую слабость, как мои партнеры тут же попытались использовать ее против меня, чтобы решить проблемы, которые сами же и создали, за счет моей семьи. К дьяволу! Линдерн прав — корпорации набрали чересчур много силы, от этого плохо всем. Финансистам не место в политике — у них слишком вульгарное представление о выгоде. Что толку от денег, на которые нельзя купить собственную жизнь? А главное, ты заметил? Какой-то приютский мальчишка делает все, что хочет! Герой, понимаешь, мелкотравчатый. А я пасусь, как баран на привязи!
Вернер согласно покивал. С точки зрения выгоды для Пан-Галаксис ему следовало застрелить босса на месте, вот только он не был уверен, что за такую решительность его кто-нибудь поблагодарит. Скорее всего, из мятежного служащего сделают козла отпущения. Потому что корпоративная этика — иллюзия, которую культивируют среди мелких служащих и менеджеров среднего звена для сокращения издержек на управление. Вернер предпочитал сделать ставку на личную преданность.
— Я могу найти надежного курьера, но у меня нет выходов на Президента.
— Это решаемо. Курьер отправится на Тассет. Я знаю про одно доверенное лицо, которое сможет правильно оценить мой подарок и передаст его по назначению.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
