Попаданец в Седрика

Интересно, а как отнесется Гермиона к подобной рокировке парнями? Нет, подумала равенкловка, бросив взгляд на погруженную в себя грифиндорку, еще рано о таком спрашивать напрямую. Пусть ситуация развивается естественным образом. Она начала тихо умываться, стараясь не привлекать к себе внимания. Грифиндорка не сможет завоевать сердца Гарри. Слишком она брутальна, любит командовать. Не видит нежной души Гарри. Так что тут и спрашивать не о чем.

Женщина не способная различать Инь и Янь обречена на одиночество, подумала Чоу. Грифиндорка хоть и хорошенькая и умная, не способна на деликатность. И потому ни Гарри Поттера, ни Седрика не сможет надолго привлечь. Хотя Седрика вообще мало кто устроит. Слишком ветреный и влюбчивый. Ко всем подряд относится доброжелательно. А стержня нет. Кто не умеет ненавидеть, тот не умеет и любить. Седрик всегда будет в зоне дружбы. Даже искусной обольстительнице Чоу, точно знающей, что нужно мужчинам, трудно удержать при себе альфа-барсучка. Гарри в этом отношении более надежный партнер. При правильной, послушной жене он далеко пойдет. Сила в послушании!

Чоу бы сильно удивилась, если бы могла читать мысли грифиндорки. Гермиона была тоже по духу равенкловка. И тоже считала, что нужно быть послушной девочкой. Не её вина, что ей вначале объяснили, что "лучший факультет гриффиндор!", а потом вынудили заботиться о двух оболтусах. Её внешняя резкость была лишь отражением внутреннего нежелания играть роль шефа. И когда роль преподавателей ослабла, Гермиона легко шла на поводу у оболтусов, нарушая правила школы. Гермиона легко подчинялась правилам, даже если их придумывал наивный Гарри Поттер и туповатый эгоист Ронни.

"Как странно складывается сюжет" размышляла Гермиона, моя ноги, "В мире людей Гарри наоборот Золушка, а я в полном порядке. Живу как принцесса. А в мире магии происходит рокировка. И я уже грязнокровка, а он прекрасный принц. Как будто мир магии выталкивает меня из своей среды. Хочет, чтобы я ушла!". Гермиона не хотела уходить из мира магии. Она считала это неправильным. Даже если она выйдет замуж за такого же маглорожденного волшебника, это будет практически уход из магии. Ей же хотелось большего. Познать таинства знаний, накопленных в древних родах. Изучить ритуалистику, родовую магию.

Но кто сможет обратить внимание на грязнокровку из принцев? Даже Гарри её игнорирует, ограничиваясь дружбой. Кто захочет ввести её в магическую семью? Уизли? Но, во-первых, он противный идиот, а во-вторых, Уизли никакой не магический род. Они только семья фокусников.

С каким восторгом она ехала к ним в гости, и с каким разочарованием она столкнулась. Их дом был даже хуже магловского дома. Никакой родовой магии, никаких ритуалов, нелепые мелкие артефакты, убого исполняющие аналоги бытовой техники маглов. А если серьезно подумать, то Рон Уизли, это ведь пик её романтической карьеры. Большего она не получит при всем желании от магического мира. Седрик... он просто пошутил. Ничего серьезного у нее, конечно, не получится с ним. Смешно даже надеяться.

— Ты чего такая мрачная стала? — прощебетала Чоу, отвлекая Гермиону от мыслей: — Задумалась о возрождение того-чье-имя-бла-бла?

— О будущем задумалась, — кивнула Гермиона не уточняя.

— Будущее это важно, — кивнула головой Чоу.

Все те же в том же месте.

Смотря на доброго дедушку Дамблдора, как он с доброй, отеческой улыбкой увещевает Гарри, Седой понял, что Гарри его боится. Странно, парень даже злого колдуна не так боится как директора школы. Тот ему объяснял, что ему придется теперь жить с Дурслями, даже не выходя из дома, так как опасность растет. И даже переписываться с друзьями будет невозможно, так как почтовых сов тоже можно отследить. Гарри послушно кивал головой как китайский болванчик, не возражая ни одному слову.

Когда Дамблдор ушел, Гарри с трудом перевел дыхание.

— Ты его боишься? — спросил Седой. Гарри пожал плечами.

— Наверное, иначе бы давно нахамил. Я даже Воландеморту хамил на кладбище под круциатусом. А с директором, чувствую себя как кролик перед удавом, — ответил Гарри: — Даже не знаю в чем причина. Может, боюсь, что он меня выгонит из школы и отправит навсегда в дурслятник пожизненно? А так хотелось спросить его, кто он — дурак или садист? Как он тонко расписывал мое лето в кругу "близких людей, которых заботит моя жизнь"! Ведь прекрасно знает о наших взаимоотношениях!

— Он ни то ни другое! — ответил спокойно Седой: — Директор это политик. И ему как политику наплевать на отдельных людей и их комфорт. Важна лишь благопристойность. Не важно, как оно на самом деле, важно как об этом говорят.

Седой сам погрузился в свои воспоминания из прошлой жизни. Это был мир высокой политики, где сами факты не играли никакой роли. Важна была лишь та форма, в какой это подавали в СМИ. Людей могли убивать, насиловать, проводить черные ритуалы жертвоприношения, но все это называлось в газетах вполне благопристойными словами. И наоборот, самые невинные, естественные действия людей, направленные на выживание себя и своих близких, клеймились звучными идеологическими штампами.

Даже Седой, при всех его сверхспособностях ничего не мог противопоставить системе классовых отношений. Супермены только в американских комиксах что-то могут. В реальной жизни, они лишь имеют немного более высокий коэффициент выживания. Но и он снижается за счет умения суперменов впутываться в неприятности. Миром правит Фатум. При удачном стечение обстоятельств, даже слабак может свершить великое дело. А при неудачном, даже супермен спасует. Нет великих людей, есть великие силы.

Тут к ним ворвались два рыжих молодца, одинаковых с лица и начали поздравлять Гарри с победой в турнире и намекать, чтобы он проинвестировал их магазин разрушительных проказ. Седой понял, что эти парни — бунтари комнатного формата. Не имея возможности бороться с системой, они как положено интеллигентам, хотят идти по жизни с фигой в кармане. Система относится к таким "бунтарям" с пониманием и терпением. Они помогают "спускать пар".

Гарри пообещал подумать, и они ушли, оставив ядовитых конфет, от которых идет чудесный гной из ушей.

— Гарри, а почему они именно на твою премию за турнир нацелились? — спросил Седой: — Ты ведь и так богат по жизни? У тебя есть же средства в банке? Они могли и раньше на тебя напасть с проектом инвестирования? К чему такая привязка по времени?

— Ну, может они считают, что премия пришла мне легко, вроде выигрыша в карты? — пожал плечами Гарри: — Опять же настроение после победы должно быть хорошее.

— Они явно не похожи на идиотов, — задумчиво сказал Седой: — И премия пришла к тебе с большой кровью, и радости в тебе сейчас, после возрождения Воландеморта, не очень много. Тут что-то иное... Складывается впечатление, что парням кто-то запретил у тебя клянчить деньги со счета в банке. А тут наличные, про которых запрета нет. Вот они и подкатили.

— Да, наверное, им родители запретили у меня деньги клянчить, — кивнул Гарри.

— А может даже, что им специально намекнул кто-то, что тебе деньги не нужны, ты все равно будешь сидеть летом в доме, и есть удобный вариант выклянчить их у тебя? — развил паранойю Седой: — Лишние деньги на кармане у пацана, это источник нестабильности в его поведении. Вдруг ты соберешься в круиз вокруг света?

— Думаешь, директор им подсказывает, как инвестировать их магазин вредилок? — усмехнулся Гарри: — Это было бы совсем забавно.

— Жизнь вообще забавная штука...

Потом пришли барсуки дружной толпой и всячески приободряли своего старосту, и просили автографы у обоих. Потом опять пришел отец Седрика и просил соблюдать режим лечения. Потом мадам Помфри просила пить зелья, потом явилась Чоу со снитчем и просила показать, как Гарри в рот пролез снитч на матче, потому что у нее не получается. В результате Гарри повредил горло и надолго замолк, так как слишком старательно исполнял прихоть китаянки. Потом пришла Гермиона и долго смеялась над историей о снитче. А когда Седрик рассказал, что научил Чоу заклинанию длинного языка, чтобы вытащить снитч из горла Гарри, который не поддавался манящим чарам, то Гермиона просила и её научить такому же заклинанию.

— А тебе-то зачем? — удивился Седой: — Это специфическое заклинание. Оно больше подходит мужикам, чем дамам. И взято мной из одной французской книжки по любовной магии. Опять же выполнять его надо невербально, ты еще так не сможешь. Я тебя лучше научу заклинанию поиска книги в библиотеке.

— Что за заклинание? — заинтересовалась покрасневшая Гермиона.

— Заклинание поиска информации по ключевым словам. Произносишь несколько ключевых слов после заклинания, и палочка сама поворачивается в сторону ближайших книг или газет, где они есть. Профессора, думаешь, читают все ваши каляки-маляки на свитках? Они просто ищут наличие ключевых слов в текстах, и по ним ставят оценки.

— Вот здорово! — восхитилась Гермиона: — На первом курсе мне такое бы очень пригодилось. А сейчас уже я и так неплохо ориентируюсь, но все равно спасибо. Во истину, кому война, а кому мать родна! Я даже рада, что ты лежишь рядом с Гарри в больничке. Раньше бы ты на меня и внимания не обратил.

— Я? — удивился Седой: — Как можно не обратить внимание на Гермиону Грейнджер? Великую и Ужасную Маглу? Да ты всегда в центре всех событий в Хогвартсе. Я даже помню каждую секунду, когда тебя увидел впервые. А вот ты вряд ли. Я не столь запоминающийся как ты.

— Это когда ты меня увидел впервые? — напряглась от смущения Гермиона.

— Еще в поезде Хогвартс-Экпресс, — приготовился рассказывать Седой, прокрутив в памяти эпизод знакомства: — Я тогда только на четвертый курс перешел. Вытянулся за лето на 15 сантиметров и никто меня не узнавал. Я шел по вагонам, заглядывал в разные купе и никто не желал со мной здороваться. А впереди меня шла по вагонам странная лохматая девочка, которая меня ужасно забавляла тем, что заходила с важным видом в каждое купе и говорила примерно одно и тоже "Здравствуйте, я Гермиона Грейнджер! Мальчик по имени Невилл потерял жабу. Ой! А что это вы делаете? (колдуете, читаете, играете в шахматы, едите шоколад и т.п.)? Ну и как?" После чего всегда давала полезный совет, как оптимизировать процесс и шла дальше.

— Точно! — прохрипел, кивая Гарри, улыбнувшись смущенной Гермионе.

— Но самое смешное началось в вагоне старшекурсников, — торжественно начал Седой.

— Не смей рассказывать! — возмутилась красная, как помидор Гермиона, а Гарри начал усиленно подавать знаки продолжать.

— Гермиона, неужели тебе самой не интересно? — поинтересовался Седой: — Я сомневаюсь, что ты что-то помнишь, так как в первом же купе ты учила семикурсников как правильно пить виски, а во втором купе учила правильно крутить косяки с травкой.

Гарри забился в конвульсиях беззвучного смеха, откинувшись на подушку.

— Самое отпадное же произошло, когда уже пьяная лохматая девочка на автопилоте ворвалась в купе старост, где старосты Слизерена, почти в неглиже обжимались, занимаясь любовной прелюдией. И ты сделала замечание, что девушке в такой позе следует повернуться на 90 градусов, тогда секс будет приятней. Их изумленные рожи до сих у меня в памяти как живые!

— Ты лжешь! — возмутилась Гермиона: — Я не могла такого говорить! Откуда бы я вообще что-то об этом знала? Не думала, что альфабарсук может быть таким лживым!

— Мы с Тонкс потом тебя перетаскивали в соседнее купе, потому что ты нахально там устроилась спать, рядом с полуголыми слизеринцами, вопящими "кто это?", — усмехнулся Седой: — И Тонкс тогда спросила тебя о природе твоих познаний в сексе, на что ты пробормотала, что твои родители медики и ты все в книгах читала. Мы дали тебе поспать пару часов, а потом приводили в чувство заклинаниями. Неужели не помнишь? Вроде память тебе никто не стирал...

— Кто такая Тонкс? — спросила Гермиона.

— На то время она была старостой Хафлпаф, училась последний год. Кстати, спасибо тебе, происшествие с тобой так её возбудило, что я впервые в жизни познал объятия и поцелуи красивой девушки. Она меня сочла достаточно крупным для этих целей. Тогда я впервые почувствовал себя альфабарсуком. Мы обжимались около часа над твоим бесчувственным телом.

— Не верю! — помотала Гермиона, недовольно косясь на трясущегося от смеха Гарри.

— Кстати, меня очень удивило, что ты попала на Гриффиндор, — сказал Седой: — Я был уверен, что такому чуду прямая дорога на Хафлпаф! В крайнем случае на Равенкло!

— Это почему? — удивилась Гермиона.

— Ну, суди сама. Тебя вело по жизни доминантное желание иметь много друзей, вторым по силе чувством, было желание все на свете знать, а желание ввязываться в авантюры и конфликты у тебя было на минимуме. Как тебя могла шляпа пустить к гриффиндорским отморозкам? Ты явно не их клиент. Это также нелепо, если бы Великую и Ужасную Маглу распределили на Слизерен! Кстати, Гарри, ты ведь знаешь что такое Омут Памяти?

Гарри кивнул.

— Так я могу воспоминания о моем знакомстве с Гермионой туда слить, чтобы меня не обвиняли во лжи!

— Только посмей! — прошипела разъяренная Гермиона: — Я тебе таких прыщей наколдую, фиг выведешь! Мало ли кто где опозорился. Нечего этим дразнить!

— Ты не опозорилась, — успокоил её Седой: — Наоборот, ты произвела сильное впечатление на весь поезд. Даже советы твои были большей частью толковыми. Разве это плохо помочь другим? Я просто хотел развеять у тебя твои иллюзии, что ты невидимка. Ты очень заметная персона! Но я готов молчать об этой истории, если ты будешь мне сейчас делать массаж ног. А то их сводит.

— Что-то мне не хочется! Не люблю поддаваться на шантаж! — обиженно сказала Гермиона и ушла. Но через четверть часа вернулась...

Лето пролетает быстро.

Гарри все-таки стал единственным чемпионом Тремудрого турнира. Судьи не стали соглашаться на двоих чемпионов. Тем более, что Гарри спас Седрика от смерти. И Седрик не возражал. Более того, он надоумил Гарри торговаться с министерством "за молчание". И Гарри выторговал право колдовать на каникулах как чемпион турнира совершеннолетних, а также орден Мерлина второй степени, за спасение людей от террористов.

В машину к Дурслям Гарри тоже садился с оптимизмом. Мало того, что он мог колдовать и приструнить своих родственничков, Седрик пообещал, через неделю пригласить его к себе в гости для совместных занятий. Сам Седрик готовился в академию административного резерва при министерстве. Там после годичных занятий он мог стать чиновником второго ранга и сразу возглавить какой-нибудь отдел.

Туда брали харизматичных и волевых лидеров школы. Набор не больше десяти в год. Старост и чемпионов брали без экзаменов. Обучали сопротивляться заклинаниям и зельям подвластия. Организовывать работу людей и магических существ, законам, расширенному курсу ЗОТИ, трансфигурации, алхимии, легилименции и вообще магии разума.

Гарри изначально хотел идти в академию аврората, но послушав Седрика, он начал склоняться, что академия администрирования гораздо интересней. Аврорат давал лишь специфические знания, непригодные в небоевой обстановке. А академия кадрового резерва, для орденоносца была хорошей стартовой площадкой в любом направлении. Тогда как аврорат гарантированно предопределял его жизнь как бесконечную череду схваток с несчастными оборотнями и вампирами. А то и вейл с кентаврами крошить придется. Гарри не нравилась мысль истреблять то, на что покажут пальцем чиновники. Лучше самому быть тем, кто указывает.