|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Резюме:
Минерва проводит приятный вечер с Куином, а затем слышит некоторые вещи, которые она предпочла бы не слышать, какими бы правдивыми они ни были.
Персонажи этой главы: Минерва Макгонагалл, Куин Макэрт, Каспар и Чарис Крауч, Альфред и Дора Крауч, юный Бартимус Крауч (старший), Валерианна Крауч Яксли и Фрэнсис Флинт.
Текст главы
Разрешаем недоразумение.
XLVII: Ужин и гадание
Позже тем же вечером Минерва расслабилась в своей спальне с чашкой ромашкового чая и перечитала письмо Альбуса, чтобы поднять себе настроение. Она даже не смогла увидеть Гертруду после ужина, не говоря уже о том, чтобы поговорить с ней, потому что было так много гостей, и поэтому она провела вечер с Куином.
Сама столовая в тот вечер была расширена, чтобы вместить всех гостей — довольно хитроумно, подумала она, но, вероятно, это дело рук домашних эльфов, — и за u-образным столом сидело, должно быть, человек пятьдесят. За ужином ее снова усадили рядом с Куинном, за что она была благодарна, так как Флинт сидел слева от нее, а Валерианна — напротив него. К счастью, напротив нее и Куина сидели Краучи, Альфред и Дора. Их сын Барти тоже был на ужине и вежливо поговорил с Алроем о Хогвартсе и о том, чего он может ожидать, когда приедет. За последний семестр у Минервы сложилось хорошее мнение о Барти Крауче, поэтому она была рада видеть, что его родители не похожи на остальных гостей, хотя и были несколько сдержанны, что ее вполне устраивало. Лучше это, чем фальшивое дружелюбие, которое излучала Валериана. Каспар и Чарис Крауч, брат и невестка Альфреда, сидели по другую сторону от Валерианы и Фрэнсиса.
Флинт, к его чести, действительно старался быть любезным, но у Минервы возникло ощущение, что в какой-то момент он получил пинок под зад. Они всего лишь обсуждали общих знакомых в министерстве, и Фрэнсис начал рассказывать ей о некоторых изменениях, произошедших в департаментах с тех пор, как она ушла, как вдруг вздрогнул и поднял глаза на Валерианну, которая, казалось, пыталась очаровать Альфреда Крауча. Фрэнсис быстро глотнул вина, а Минерва переключила свое внимание на Куина, который болтал с Дорой о каком-то маггловском мюзикле, который они оба смотрели. Может, ей и не понравилось молочное печенье, и у Фрэнсиса определенно были проблемы с Куином, но Минерва не хотела создавать ему проблем с Валерианной. В любом случае, вероятно, были способы позлить ведьму получше.
Минерве было трудно не смотреть на Валерианну, не делая при этом вид, что она избегает смотреть на нее. Ужин прошел крайне неловко, особенно после того, как Валерианна начала обсуждать достоинства недавних браков и подчеркивать, как замечательно, что Вальбурга и Орион поженились. Она говорила и говорила, ни разу не употребив слов "маггл", "маглорожденная" или "полукровка", но она была мастером точно передавать то, что имела в виду, не произнося этого вслух. В какой-то момент Квин положил руку на бедро Минервы, почти физически удерживая ее. Валерианна начала рассуждать о том, что некоторые ведьмы и волшебники просто незамужни, но понятия не имеют о причине, по которой они никому не нужны. Минерва как раз собиралась вмешаться в разговор, сделав пару замечаний о том, кто годится для брака, а кто нет, когда левая рука Куина опустилась ей на ногу. Минерва сердито посмотрела на него, пребывая в совершенно отвратительном настроении после того, как ей пришлось выслушать резкий голос ведьмы, разглагольствующей о браке, пригодности и "правильных людях". Кин просто схватил ее за ногу и взглянул на нее краем глаза, прежде чем слегка покачать головой. Минерва все равно собиралась что-то сказать, но потом вспомнила предостережения Поппи и вместо этого откусила кусочек от своего ужина. Квин быстро похлопал ее по плечу, прежде чем снова положить руку на свое колено.
После ужина Минерва взяла предложенную Куином руку и позволила ему отвести себя в оранжерею, а затем на веранду. Он отвел ее в угол веранды, и они, облокотившись на каменные перила, стали любоваться великолепным закатом.
— Я хотел бы извиниться, Минерва, за то, что был таким бесцеремонным, — сказал он, оглядевшись, нет ли кого поблизости.
— хм? Для чего? О... это, — сказала она, вспомнив, как его рука лежала на ее бедре. — Все в порядке, я собиралась открыть рот и, вероятно, устроить сцену. Хорошо, что я этого не сделала. Хотя, по-моему, у меня от нее было несварение желудка.
— Не знаю, могло ли что-нибудь из того, что ты сказала, превзойти замечание Доры, — сказал он, ухмыляясь.
— О да, это было забавно! — Сказала Минерва, вспомнив выражение лица Валерианны, когда Дора в ответ на один из риторических вопросов Валерианны, как ни в чем не бывало, сказала, что да, было очень важно сделать хорошую партию, и именно поэтому она была так рада, что ее сестра недавно вышла замуж за самого очаровательного человека в мире. Магглорожденный волшебник в Англии, тем более что он также был очень талантлив и довольно богат — конечно, как подчеркнула Дора, это были маггловские деньги, но все же они были весьма полезны при содержании поместья, которое, к сожалению, тоже было маггловским, но, поскольку оно принадлежало его семье на протяжении нескольких поколений, казалось дурным тоном просить его отказаться от него только потому, что оно было у него в собственности. электричество и телефон есть! Валериана довольно быстро пришла в себя, но явно была смущена своей продолжительной оплошностью.
Минерва поежилась. С заходом солнца становилось все холоднее.
— Тебе холодно, Минерва?
— Совсем чуть-чуть. Но я не хочу заходить внутрь. Не думаю, что я еще готова к цивилизованному общению, — ответила она.
Квин вытащил свою волшебную палочку из богато расшитых ножен и наложил согревающее заклинание на пространство вокруг них.
— Лучше?
— Боже мой! "Лесной волшебник" пользовался волшебной палочкой, — поддразнила она. — Да, спасибо. Очень хорошее заклинание.
— В любом случае, удобно. И я обычно пользуюсь своей палочкой. Я применяю только повседневные заклинания без палочки — простые, которые использую постоянно — или, конечно, магию, которая от природы не имеет палочки.
— Что вы подразумеваете под "естественным отсутствием палочки"? — Спросила Минерва.
— О, это заклинание призыва, которое я использовал в библиотеке. Это не Акцио. Не знаю, что это такое в точности. Один из моих талантов. К тому же очень полезный. Жаль только, что я не могу переставлять более крупные предметы — это избавило бы вас от необходимости превращать мой любимый летний жакет в ненужный смокинг.
— Тебе просто нужно использовать Finite Incantatum, Куин, — сказала Минерва, закатывая глаза. — Возможно, к настоящему времени это уже прошло само по себе.
— Хммм. Когда я пошла переодеваться к ужину, этого еще не было. Я долго не мог понять, какой из них был моим настоящим смокингом, — сказал он с ухмылкой. — Давайте немного пройдемся — здесь становится людно.
Так оно и было на самом деле. Даже в саду под ними было несколько человек, которые сидели за маленькими столиками и пили. Маленькие лампы начали освещать веранду и пространство внизу.
Когда они спускались по лестнице, сопровождаемые маленьким пузырьком теплого воздуха, они здоровались с прохожими, и Минерва спросила:
— Сколько людей здесь сегодня вечером?
— Не считая детей, я думаю, их человек пятьдесят пять — пятьдесят шесть. Завтра вечером их будет больше. По крайней мере, сотня, я думаю, а может, и больше. Вы еще не видели бальный зал, но он довольно большой, а на балконах над ним есть небольшие комнаты для ужина, где проголодавшиеся гости могут перекусить, когда захотят. Ужин, конечно, будет организован заранее. Я не знаю, будут ли они устраивать его в столовой — я не представляю, как они смогут расширить его еще больше, чем они сделали сегодня, не убрав лестницу — они могут устроить его в танцевальном зале и просто убрать столы, когда придет время.
— Сегодня днем Роберт сказал кое-что, что заставило меня задуматься, делают ли они это каждый год.
— Нет, не в таком масштабе. Как правило, это только близкие родственники и несколько друзей. Если они и устраивают вечеринку, то, как правило, на одну ночь, а не на всю жизнь. Но они решили, что, поскольку внук Геспера женится, они сделают это событие более грандиозным.
— Вы сказали о семье и друзьях... Но то, что сказал Роберт, навело меня на мысль, что он ожидал увидеть здесь директора.
— Он ожидал этого, так как Дамблдор обычно приходит. В прошлом году он был очень занят — он стал директором всего шесть или семь месяцев назад. Думаю, в этом году то же самое, особенно учитывая, что Гертруда его заместитель. В конце концов, нельзя же оставлять замок без охраны! — сказал он с улыбкой. — Конечно, в этом году компания немного менее дружелюбная, чем обычно, за исключением вас самих, конечно, — Куин изобразил поклон, — и я уверен, что в его положении он должен быть сыт по горло общением с людьми, которые ему не принадлежат выбирать, как бы то ни было, без необходимости быть окруженным десятками других, пока он в отпуске.
— конечно. — Так что Альбус чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы каждый год проводить несколько дней в доме семьи Гертруды. Он не упоминал об этом. Но что бы он тогда сказал? Было бы странно просто прийти и объявить об этом... Но когда она получила приглашение, он мог бы сказать, что обычно приезжает сюда каждое лето, но в этом году не собирается. Но, возможно, это не было ежегодным мероприятием — "обычно" может означать разные вещи для разных людей. Но, но, но — она бы свела себя с ума. Это был еще один пример того, чего она должна была избегать. Они с Альбусом были друзьями и становились все лучше. Ее по-прежнему не касалось, что он делал с Гертрудой или как проводил свое свободное время. . . .
— Ты что-то притихла, Минерва, — сказал Кин, когда они дошли до розария. — Не то чтобы я жаловался, но ты ведь не сердишься на меня за... что-нибудь, правда?
— Хм? Минерва подняла на него глаза. — Нет, нет. Просто устала. Значит, ты сам хорошо знаешь Альбуса. Я не поняла этого из того, что ты сказал.
— Не совсем, не очень хорошо. Например, мы не всегда бываем здесь в одно и то же время. И обычно я провожу много времени со своими детьми, а он проводит время с... ну, не с детьми! Конечно, он, должно быть, тоже сыта по горло детьми, раз работает в школе.
— Я думаю, Альбус искренне любит детей, Квин. И он немного похож на тебя — он сам еще ребенок. На самом деле, — сказала Минерва, останавливаясь и глядя на Кина снизу вверх, — ты напоминаешь мне его.
— Я? Напоминаю тебе великого Альбуса Дамблдора? — Куин рассмеялся.
— Ну, не совсем. Скорее, ты заставляешь меня задуматься о том, каким он мог бы быть, родись в другое время и в другом месте, с другими заботами и ответственностью, вот и все, что я имел в виду.
— Бедный волшебник! — усмехнулся Кин. — Но, конечно, это может быть обвинением мне и той жизни, которую я веду — не в том, что я спасаю волшебный мир от Темных волшебников или пытаюсь вытащить его из Средневековья или, по крайней мере, из Викторианской эпохи, брыкаясь и крича всю дорогу.
— Я не знаю, Квин, ты, кажется, пытаешься втянуть волшебный мир в другие деловые отношения с маггловским миром. Это довольно героично! — рассмеялась Минерва. — Но я не хотел сравнивать вас таким образом — просто у вас разные характеры, вот и все. Ни один из вас не терпит дураков, хотя Альбус относится к ним мягче, чем кажется, и вам обоим нравится видеть светлую сторону вещей.
— Ты хочешь сказать, что нам обоим нравится дразнить тебя, Минерва, — ухмыльнулся Кин.
Минерва только рассмеялась и покачала головой.
— Жаль, что его здесь нет. Было бы забавно увидеть вас двоих вместе. И это дало бы мне еще одного союзника за обеденным столом. Затем Минерва вспомнила о ведьме, против которой они объединятся, и протрезвела. — Я уверен, что было бы забавно видеть его рядом на этой неделе, но... Ну, я не знаю... Ты ничего не говорила об этом, Минерва, а я не хочу говорить без предупреждения, и если ты не знаешь, я я вообще не должен был ничего говорить... Но, видишь ли, он и Валерианна, ну, можно сказать, Валерианна и Дамблдор не ладят, — Квин подвел Минерву к каменной скамье, окруженной розами.
— Ммм. Гертруда упоминала что-то об этом еще до того, как я с ней познакомилась, — ответила Минерва.
— О, хорошо. Я надеялся, что так оно и было.
— Что ты знаешь о том, почему они не ладят, Квин? — Спросила Минерва.
— На самом деле, ничего особенного. Только то, что Дамблдор дружил с ее покойным мужем во время войны, и что несколько лет назад его видели сопровождающим ее на все важные волшебные мероприятия, а потом — пуф! — этих двоих больше не видели вместе, и если они оба были на одном и том же мероприятии, то избегали друг друга. Примерно в то же время Валерианна начала отпускать в его адрес резкие замечания общего характера, но Дамблдор довольно популярен среди большинства людей, и она обнаружила, что ее замечания обычно не встречали должного отклика. Все было кончено еще до того, как я понял, что вообще что-то происходит. Я, конечно, видел их вместе, но сам об этом как-то не задумывался. Я не думал, что это может быть что-то серьезное — Дамблдор слишком проницателен, чтобы попасться на удочку таких, как она, по крайней мере, я так думал.
Минерва была рада услышать, что Квин не думал, что это было что-то серьезное. Не то чтобы для нее имело значение, будут ли у Альбуса серьезные отношения, но не с Валерианной. Нет, с кем-то вроде... Эллы, наверное. Она была очень милой. Приятной.
— Ну, я не слышала о ней раньше, но я тоже не вращаюсь в тех же кругах, что и Валерианна.
— Значит, вы не слышали о ней до того, как Гертруда упомянула о ней в разговоре с вами?
— Ни слова, — призналась Минерва. — Но если это было около трех лет назад, и все было закончено так быстро, как вы говорите, то в этом нет ничего удивительного.
— Возможно, это и неудивительно, но я уверен, что знание того, что вы преподаете в Хогвартсе — фактически, учитель трансфигурации, — сделало бы вас мишенью для более злобных комментариев Валерианны.
— Хм. И, без сомнения, она слышала обо мне из какого-то источника — либо от Альбуса, либо от Герти. Помнишь ее замечание о котенке?
— Вчера перед ужином? Конечно...
— Ну, вспомни соревнование в Шармбатоне — я знаю, это было давно, но ты помнишь один маленький трюк, который я показала?
— Предполагается, что я должен запомнить один трюк из всех?
Минерва рассмеялась.
— Тогда позволь мне освежить твою память. Раздался негромкий хлопок, и полосатый кот уселся рядом с Куинном.
— Совершенно верно! Я удивлен, что не сразу уловил связь. Куинн рассмеялся. — Должно быть, это действительно запало ей в душу — я действительно видел, как ты это делаешь раньше, но не подумал об этом. — Он восхищенно посмотрел на Минерву. — Эм, можно я тебя поглажу? Если, конечно, не будет невежливо даже просить об этом!
Минерва просто зевнула и устроилась поудобнее, ее глаза сияли в лунном свете, когда она посмотрела на него снизу вверх.
— Я так понимаю, это означает "да". — Квинн наклонился и нежно погладила ее по шерстке. — Ты действительно кошка! Прости, это, наверное, звучит глупо. Просто я никогда раньше не встречала анимагов.
Минерва спрыгнула со скамейки, потянулась, а затем приняла свой обычный облик.
Куин рассмеялся.
— Это очень чудесно! Ты должна показать это Алрою! Ну, конечно, ты не обязана, но ему бы это понравилось! Он совсем другой, когда дело касается животных — и растений тоже, если на то пошло, — и ему понравится этот трюк. Ты можешь научить его этому?
— Подожди, Квин! Минерва улыбнулась и положила руку на плечо восторженного волшебника. — Я была бы счастлива продемонстрировать это Алрою, но ему следует быть осторожным. Обычно я не выставляю себя напоказ перед людьми, в том числе и перед своими студентами; они больше впечатляются, когда видят это нечасто. И я также был бы рад присмотреть за ним, пока он будет в Хогвартсе, и посмотреть, не проявит ли он каких-нибудь признаков того, что сможет стать анимагом, но есть очень веская причина, по которой вы никогда раньше не встречали анимагов. Чтобы стать им, нужно не только много и упорно трудиться, но и проявить определенный врожденный талант. Если Алрой проявит к этому интерес, и будет похоже, что он может быть одновременно и искусным, и преданным своему делу, тогда я, возможно, подумаю о том, чтобы обучить его магии, как только он созреет — и на то есть веские причины, которые не имеют ничего общего с тем, чтобы выжечь из него магию, Квин. Ему действительно не следует начинать заниматься раньше, чем ему исполнится четырнадцать или пятнадцать лет, а лучше чуть позже. Он также должен достичь определенного уровня физической зрелости. Так что не говори ему об этом и не внушай ему никаких идей, а если он спросит, просто скажи ему, что я тебе сказала.
Куин встал и обнял Минерву за плечи.
— Ты просто чудо, Минерва — Он улыбнулся ей. — Спасибо, что присматриваешь за мним, мальчиком, и ты ведь присмотришь за ним, правда? Даже если его не будет в твоем доме?
Минерва обняла его за талию, и они направились обратно к дому.
— Конечно, я приду, Кин. И я дам ему знать, что он может прийти ко мне, если захочет. Конечно, я не могу и не стремлюсь к тому, чтобы у меня были любимчики, но нет причин, по которым я не могла бы немного присмотреть за ним. И я бы посоветовал это всем студентам, которые обращаются ко мне с проблемами, независимо от их факультета.
— Даже если он в Слизерине?
Минерва усмехнулась.
— В таком случае, ему, вероятно, было бы удобнее пойти к Гертруде, но да, даже если он в Слизерине. Но если он хорошо разбирается в растениях и животных, то может оказаться в Хаффлпаффе, поскольку этот дом, похоже, привлекает таких людей. Конечно, нынешний глава Рэйвенкло — преподаватель гербологии, и я раньше считала, что только Хаффлпаффцы хороши в гадании, а потом выясняется, что твой кузен учился в Слизерине, а Карсон — в Рэйвенкло. Так что он может оказаться где угодно. Я просто надеюсь, что он счастлив.
— А ты была?
— что?
— Была ли ты счастлива в школе?
— Да, я полагаю, что была. Я не уверена, что мой опыт был типичным, хотя... и были некоторые очень нетипичные события, когда я была студентом. Несчастливые события. Но я думаю, что Алрой мог бы быть счастлив в школе. Если он проучится год и возненавидит ее... Что ж, если бы он был совершенно несчастен, тебе не пришлось бы заставлять его возвращаться. Ты мог бы учить его так же, как учили тебя.
Они направились к веранде.
Квинн покачал головой.
— У меня нет времени заниматься этим как следует, и в наши дни все меньше ведьм и волшебников берут на обучение детей, даже в моей собственной семье. И чтобы подобрать ему подходящую пару... Даже если бы это не было прямым желанием Эйлин, я все равно мог бы отправить его в школу.
Они вошли через маленькую дверь у подножия лестницы, ведущей на веранду, и Квин повел ее через весь дом на второй этаж, в ее спальню.
— Не хочешь ли зайти ненадолго? — Минерва покраснела, осознав, как это, должно быть, прозвучало. — Я хочу поговорить. Или мы могли бы пойти в библиотеку.
Куин улыбнулся ей.
— Я бы с удовольствием зашел и немного поговорил. Однако нам нужно будет убедиться, что никто не увидит, как я выхожу из дома в неурочное время — как Герти не раз напоминала мне, мне нужно беспокоиться не только о своей репутации!
— Тогда нам просто нужно убедиться, что ты уйдешь ровно в это время; иди сюда сейчас же, пока кто-нибудь не появился, — сказала Минерва, потянув его за руку.
— Мне нравится, когда ведьмы затаскивают меня в свои спальни, — ответил он, улыбаясь, закрывая за ними дверь и зажигая несколько свечей. — Пожалуйста, будьте нежны со мной! — Он поднял руки в притворной капитуляции.
Минерва закатила глаза.
— Правда, Куин! Я думала, мы могли бы продолжить наш разговор, но если ты собираешься так себя вести... — Она сбросила туфли и со стоном плюхнулась на маленький диванчик. — У меня был долгий день.
— Определенно, — согласился Кин, усаживаясь в кресло рядом с ней. — Надеюсь, завтра Гертруда не разбудит меня так рано.
— Похоже, она послала разбудить тебя того же домового эльфа, что и меня. Пробуждение было не из приятных, особенно когда открываешь глаза и видишь это лицо. — Минерва изобразила дрожь.
— Я знаю, и этот голос! Это прозвучало так, как будто он проглотил коробку с булавками для рисования или что-то в этом роде.
Минерва рассмеялась.
— Полагаю, мы поступили правильно, заставив Герти подумать, что ты меня соблазняешь.
— Хотя ей следовало бы быть осторожнее. Я не такой уж негодяй. Я бы подождал хотя бы денек! — Он улыбнулся ей.
— Я очень надеюсь, что ты не решил начать прямо сейчас. Я слишком устала, чтобы по-настоящему оценить любое соблазнение.
— Нет, я бы хотела сделать это в подходящей обстановке.
— Спальня — неподходящее место для соблазнения? — Спросила Минерва с любопытством.
— О, вовсе нет. Не в первый раз. Нет... и для тебя это должно быть что-то особенное. Возможно, в естественной обстановке — что-нибудь дикое, но не сад. В какое-нибудь дикое и романтичное место. — Он сонно улыбнулся ей и протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядь ей за ухо.
— Тогда я определенно слишком устала, чтобы быть соблазненной сегодня вечером. Мысль о чем-то необузданном и романтичном звучит слишком утомительно. Минерва рассмеялась, затем посмотрела в ярко-голубые глаза Квина и на мгновение пожалела, что не видит перед собой других голубых глаз и другого волшебника, который говорит с ней о соблазнении. Эта мысль отрезвила ее, и она отвела взгляд.
— что это?
— Ничего, Кин, ничего. — Она повернулась и посмотрела на него. — Просто устала, вот и все. Слушай, я показала тебе свой трюк, а теперь ты покажи его мне!
— Ну, я покормил сову чуть раньше...
— Да, я полагаю, это было впечатляюще, но все равно твоя очередь. Вчера я починила тебе куртку, а сегодня вечером показал свою анимагическую форму. Займись той естественной беспалочковой магией, о которой ты мне рассказывала ранее.
Он слегка улыбнулся.
— Тогда ладно. Как насчет небольшого гадания? Я не буду делать ничего сложного, просто кое-что попроще.
Минерва рассмеялась.
— Не думай, что ты меня в чем-то убедишь, но это звучит заманчиво. Что тебе нужно? спросила она, думая о чайных листьях и хрустальных шарах.
— Ничего, только не для этого. Только для тебя.
Минерва пожала плечами.
— Тогда ладно.
— Было бы лучше, если бы я сел рядом с тобой на диван. Он подошел и сел рядом с ней, пристально глядя ей в глаза.
— Подожди! — прервала ее Минерва. — Что это за гадание такое? Что ты пытаешься сделать? Предсказываешь мое будущее?
— Возможно. С этим... я никогда не уверена, что у меня получится. И, возможно, у меня ничего не получится. Возможно, нам придется повторить попытку завтра, используя кое-какие инструменты — возможно, подойдет чаша с водой.
— Очень странное гадание, — ответила Минерва, пожав плечами. — Но продолжай.
— Я уже начал, или начал бы, если бы ты меня не прервала.
— Извини, — сказала Минерва.
— Ммм. — Квин снова посмотрел ей в глаза.
— Подожди! — снова прервала ее Минерва. — Откуда мне знать, что ты не просто применяешь легилименцию?
— Ну, кроме того факта, что ты, вероятно, смог бы сказать, если бы я применил легилименцию к тебе, ты этого не знаешь. Тогда давай сделаем это так. Ты отвернешься от меня — можешь даже закрыть глаза — и я возьму тебя за руки.
— Ты уверен, что занимаешься гаданием, а не пытаешься меня соблазнить? — Спросила Минерва с ухмылкой, протягивая к нему руки.
— Поверь мне, если бы я собирался соблазнить тебя, ты бы не мешала мне! — сказал Квинн с притворным раздражением.
Должным образом отчитанная, Минерва закрыла глаза и стала ждать. Она почувствовала тепло рук Куина, обхвативших ее, и глубокую пульсацию его магии. По ее телу пробежала дрожь, затем еще одна. Минерва расслабилась, когда магия Куина захлестнула ее, и она вздохнула.
— Просто послушай минутку, Минерва. Просто послушай, — тихо сказал Кин. — Ты нетерпелива по натуре, но ты столько лет подавляла свое нетерпение, пытаясь контролировать его, что теперь оно контролирует тебя еще больше. Этот контроль может помешать тебе действовать, когда ты должна действовать, и ты путаешь свой инстинкт с нетерпением, и поэтому сдерживаешь себя, когда не должна. — Голос Куина был мягким и ясным, когда он говорил, но Минерва не услышала ничего, что показалось бы ей примечательным. Тем не менее, она воздержалась от своего замечания на этот счет и позволила ему продолжать.
— В твоей жизни есть источник великой печали и боли, и все же... это также источник твоего величайшего счастья. Это могло бы принести тебе еще большую радость, но ты сдерживаешь себя от действий. Есть кто-то... кому ты отдала свое сердце. Кто-то владеет твоим сердцем. Ты притворяешься, что это не так. Он — источник твоего горя и твоей радости. Но ты отрицаешь это. Нет... не сейчас, ты отрицала это в прошлом, но все еще не допускаешь этого в свою жизнь. Вы посвятили себя ему... но не действуете в соответствии с этим обязательством. Он владеет вашим сердцем, и вы отдали его ему... и на смену этому приходит страстное желание. Ты должна вернуть свое сердце и отдать его ему открыто, без отрицания, иначе останутся только печаль и тоска, а твоя радость умрет. Не позволяй своей радости умереть, Минерва. Ты любишь его. Дай ему понять, что твое сердце принадлежит ему. Позволь ему любить тебя.
Пока Квин говорил, Минерва открыла глаза и повернулась к нему. Она становилась все более встревоженной. Карсон употреблял похожие слова много лет назад. Кто разговаривал с Куином? Откуда он мог что-то знать? Он что, играл с ней? Но глаза Куина были закрыты, лицо расслаблено, голос спокоен, руки теплые, и его магия все еще струилась вокруг нее.
— И теперь я вижу, что побеспокоил тебя. — Куинн отпустил ее руки и открыл глаза, его магия вернулась к нему. — Прости, Минерва. Я не знал, что это будет что-то настолько личное. Обычно это не так... Обычно я вижу несколько общих черт характера, а затем образы событий и людей, которые сформировали кого-то. Это было необычно... Но я думаю, что это прозвучало так убедительно, потому что это важно для тебя и не давало тебе покоя в последнее время.
— Это чушь собачья, — сказала Минерва слегка дрожащим голосом. — Просто предположения и обобщения.
Куинн пристально посмотрел на нее.
— Хорошо, Минерва. Но если нет, тогда я внимательно слушаю; я не люблю лесть и болтовню, ты же знаешь. И мне не нравится видеть в тебе такую сильную печаль.
— Мне не грустно, вовсе нет! — резко сказала Минерва, отворачиваясь от него.
— Рад это слышать, — мягко ответил Куин, беря ее за руку. — Но если ты когда-нибудь... Я хотел бы думать, что мы друзья. Прости, если я подошел слишком близко, но это было так сильно — это доминирует в твоей жизни, Минерва, эта печаль, которой у тебя нет, эта пустота, которую ты не чувствуешь, это страстное желание, которого нет.
Минерва просто закрыла глаза и покачала головой.
Куин вздохнул и сжал ее руку.
— Я хотел пошутить, Минерва, и прости, если я причинил тебе боль.
— Боли нет, — тихо ответила Минерва, не открывая глаз.
— Конечно, нет, любимая, конечно, нет. — Куин протянул руку, повернул Минерву лицом к себе и смахнул слезинку с ее щеки. — Тебе не обязательно говорить об этом. В конце концов, ты меня совсем не знаешь. Но тебе следует с кем-нибудь поговорить... Ты слишком много держишь в себе.
Минерва открыла глаза и увидела на лице Куина только сочувствие и озабоченность.
— О, Куин, это бесполезно. Это все. Это просто бесполезно. Если то, что ты говоришь, правда... Он не чувствует того же, Кин, и никогда не почувствует. Это совершенно безнадежно — Чувствуя, как его теплая рука все еще касается ее щеки, Минерва почувствовала внезапный прилив облегчения от того, что наконец призналась в своих чувствах. Она вздохнула и прижалась к Куину, из ее глаз потекли слезы. Он знал, и ему было не все равно. Она хотела с кем-нибудь поговорить... Но был ли он благоразумен? — Ты прав, мы не очень хорошо знаем друг друга, но мне хотелось бы думать, что я могу тебе доверять. Пожалуйста, не говори никому... — Ее голос дрогнул.
— Я бы никогда так с тобой не поступил, Минерва, — прошептал он. — Иди сюда, сейчас же. Не нужно ничего говорить, если не хочешь. Я увидел достаточно, все в порядке, любимая. Если ты хочешь сказать что-то еще, я выслушаю.
Минерва приняла его приглашение и прильнула к его объятиям. Ее облегчение возросло, когда она заплакала у него на плече, а он обнял ее, поглаживая по спине и шепча ей на ухо тихие успокаивающие звуки.
— Если ты сможешь вытерпеть еще один мой фокус сегодня вечером, я могу тебе немного помочь, — предложил Кин, когда она успокоилась. — Ничего особенного, но моим детям это нравится.
Минерва оторвала взгляд от его плеча и почувствовала, как он поцеловал ее в лоб. Ее обдало прохладой, и она почувствовала, что слезы высохли, сердце и дыхание успокоились, а комок в горле исчез.
Минерва села и прочистила горло.
— Я сожалею об этом.
— хм? Для чего? Ведь для этого мы живем на этой земле, не так ли? Он улыбнулся и коснулся ее щеки. — Рад, что смог помочь. И помни о моем предложении — если захочешь поговорить...
— Спасибо, Куин, но я сомневаюсь в этом. Я уже какое-то время живу с этим. Я переживу.
Квин кивнул, но выглядел скептически.
— Как пожелаешь, Минерва. Но даже после того, как ты вернешься в Хогвартс, я всегда буду рядом, если тебе нужно будет поговорить или просто захочется уйти на некоторое время. Я всегда рад пообедать или поужинать с красивой ведьмой, и теперь, когда я знаю, что с тобой я действительно в безопасности, Гертруда знает? Так вот почему она подумала...
— Нет, она не знает. Она не могла. Мы не так уж хорошо знаем друг друга, как я уже говорила.
— Возможно, Дамблдор знает и сказал ей.
— Это невозможно. Я бы предпочла больше не говорить об этом сегодня вечером, Квин, — сказала Минерва, качая головой.
— Хорошо, любимая. На всякий случай мы можем перейти к какой-нибудь другой теме. Алрой, например! — ухмыльнулся Кин, и Минерва была рада поговорить на одну из двух любимых тем Квина — о его сыне и дочери — и рассказать ему о Сортировке и Распределяющей шляпе, а также о разных Домах и их основателях. Кин уже знал довольно много, но у него было много вопросов, на многие из которых Минерва не могла ответить, да и сама никогда об этом не задумывалась.
Минерва улыбнулась, выпуская его из своей комнаты, и сначала осмотрела холл в поисках других гостей.
— Теперь мне нужно сделать кое-какую домашнюю работу, спасибо тебе. Я думал, что, прочитав "Хогвартс: История", я подготовлюсь к этому, но, похоже, мне нужно еще немного изучить историю основателей и домов, когда я вернусь в замок.
— Я бы хотел как-нибудь побывать там. Я много раз бывал в Хогсмиде, но никогда не видел ничего, кроме того, что находится за пределами замка.
— Я уверена, что мы сможем это устроить. Я бы с удовольствием показала вам все вокруг. И поскольку в школе сейчас не занятия, я, вероятно, смогу даже устроить вас в другие общежития, если главы факультетов разрешат.
— Мне бы этого хотелось, Минерва. И это даст мне повод увидеться с тобой снова, — сказал он с усмешкой.
— Спокойной ночи, Куин, и спасибо тебе.
— Спокойной ночи, Минерва, спи спокойно и сладких снов. — Куин улыбнулся ей и нежно поцеловал в щеку.
Минерва посмотрела на него снизу вверх и погладила по лицу, прежде чем притянуть к себе и легко поцеловать в губы.
— Увидимся завтра утром, Кин, приятных снов, — тихо сказала она и закрыла дверь.
И вот теперь, приняв горячий душ, она куталась в халат, пила ромашковый чай, подслащенный медом, и перечитывала письмо Альбуса. Она закрыла глаза и снова вспомнила, как он шагнул к ней, взял за руку, положил другую ладонь ей на плечо, а затем наклонился и поцеловал ее. Минерва пожалела, что не ответила на его поцелуй, что не подошла к нему ближе, что он не обнял ее... Она представила, что было бы, если бы он провел губами от ее щеки к губам, как бы она бросила свою сумку и обняла его. . . . Минерва открыла глаза и вздохнула.
Альбус заботился о ней. Это радовало ее, но в то же время усиливало боль в груди. Это всегда будет только так, и не более того, и она никогда не сможет сказать ему о своих чувствах к нему, что бы ни говорил Кин о том, что она не позволит своей радости угаснуть и даст ему понять, что любит его. Она была уверена, что это принесет только еще большее горе. Альбус отдалился бы от нее, и у нее не было бы даже той привязанности, которую он сейчас проявлял к ней.
Минерва снова просмотрела его письмо. Когда она вернется в Хогвартс, она положит его вместе с остальными его письмами к ней. Она хранила все, что он написал ей, с пятого курса; даже до того, как она полюбила его, она сохраняла их. Конечно, тогда она любила его, но не так сильно, как позже. Минерва даже сохранила небольшие записки, которые он оставлял ей, едва ли превышавшие дюжину слов. Минерва очень дорожила первым письмом, которое он подписал просто "Альбус". Она все еще училась в школе, летом помогала опекунам, и он быстро набросал записку, в которой просил ее встретиться с ним в тот день позже обычного. Без сомнения, он не задумывался о том, как подписал записку, но для ее юношеского сознания это означало, что он видел в ней нечто большее, чем просто ученицу, возможно, даже друга. Конечно, она старательно пыталась подавить эти мысли, но все равно обнаружила, что ее мысли возвращаются к одному простому слову в конце обычной записки: "Альбус". Возможно, со временем они могли бы стать друзьями, с тоской подумала она. И когда в день ее последнего студенческого праздника он снова предложил ей обращаться к нему по имени, она улыбнулась и сказала:
— Спасибо, Альбус, мне бы этого хотелось.
И вот теперь они, наконец, стали хорошими друзьями. Она не собиралась портить это, ведя себя как взбалмошный подросток. Она приняла бы любовь, которую он мог ей дать, и не предъявляла бы к нему никаких требований, даже косвенно не рассказывая ему о глубине своих чувств. И он хотел проводить с ней время. . . . Минерва улыбнулась, перечитав его заявление о том, что он всегда будет искать предлог, чтобы провести с ней время. Если бы он только знал, что ему не нужны оправдания для нее, что она всегда захочет проводить с ним время.
Минерва вскочила с кровати, поставив пустую кружку на прикроватную тумбочку, и подошла к маленькому письменному столу, чтобы найти лист пергамента.
"10 июля
Поместье Гэмпов
Дорогой Альбус,
Несмотря на долгий и утомительный день, я все еще не сплю в час ночи, поэтому я выпила чашечку ароматного ромашкового чая и подумала о тебе."
Не слишком прямолинейно? Слишком много информации? Минерва перечитала это. Было бы естественно думать о нем, пока она пила чай, которым он ее угостил. И, в конце концов, ей не обязательно было отправлять письмо, если она решила, что оно слишком откровенное.
"Я достала ваше письмо и перечитал его — ваши дружеские слова подействовали на меня так же успокаивающе, как чашка чая, если не больше. Однако я должен исправить ваше недоразумение. Похоже, ты считаешь, что тебе нужен повод, чтобы провести время со мной, и я хочу заверить тебя, что никаких оправданий не требуется. Я всегда буду хотеть проводить время с тобой, Альбус. Я не знаю, скучаешь ли ты по мне, как ты ожидал, но я скучала по тебе, хотя, возможно, для тебя это звучит глупо. Это были очень напряженные два дня, но мои мысли постоянно возвращаются к тебе, и я ловлю себя на том, что хочу, чтобы ты был здесь, со мной."
Минерва перечитала абзац и вычеркнула слова "со мной".
"Это были очень напряженные два дня, но мои мысли постоянно возвращаются к тебе, и я ловлю себя на том, что жалею, что тебя здесь нет.
Мне, однако, понравилось общение с некоторыми из присутствующих. Квин был особенно приятной компанией, и я обнаружил, что у него было много вопросов о Хогвартсе, на которые я не мог ответить. Мне нужно кое-что выяснить!
Как вы и предполагали, я пытаюсь получше узнать Гертруду. До этого визита я понятия не имела, что она была замужем, и даже после того, как узнала об этом, мне и в голову не приходило, что у нее могут быть дети, поэтому вы можете себе представить, как я был удивлена, познакомившись с ее сыном Робертом. Он с теплотой отзывался о тебе и выразил разочарование, что тебя здесь не было. Видишь ли, Альбус, нам тебя не хватало!
— Вы, должно быть, также знакомы с Эллой, невесткой Гертруды. Она кажется очень милой, хотя и молчаливой, а Квин, как правило, доминирует в разговорах, когда он рядом, так что я не очень хорошо ее знаю.
Минерва сделала паузу. Следует ли ей назвать Валериану по имени? Это может вызвать у него неловкость; она подождет, пока не увидит его, и тогда сможет лучше оценить его реакцию. И, возможно, он не хочет, чтобы ему напоминали о ней; Минерва сомневалась, что ведьма разбила ему сердце, но все, что могло вызвать такую реакцию с ее стороны, не могло принести ему никаких счастливых воспоминаний, не говоря уже о том, что Квин сказал, что они явно избегали друг друга, когда посещали школу. те же события. Лучше подождать.
"Завтра вечером состоится вечеринка. Мы с Куином решили пойти на нее вместе, как союзники. Думаю, наличие кого-то, к кому можно обратиться в случае встречи с особенно неприятной ведьмой или волшебником, придаст уверенности нам обоим.
Я надеюсь, что ты спокойно спишь, пока я пишу это письмо, и я думаю, что теперь мне самой будет легче заснуть, потому что я написала его.
Я с нетерпением жду встречи с тобой в четверг, если ты будешь в замке, когда я вернусь, и расскажу тебе все о своей поездке, как ты предлагала в своем письме.
До
встречи, Твоя,
Минерва"
Минерва написала имя Альбуса на обратной стороне пергамента, а затем перечитала свое письмо. Она решила, что не отправит его. Или только после того, как перепишет его. Это было слишком знакомо. Но ей было приятно написать это и подписать так, как она это сделала. Поговорив с Куинном и написав свое письмо, она почувствовала себя расслабленной, довольной и сонной. Она погасила свет, забралась в постель, прижала к себе клетчатый плед и быстро заснула.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
