Счастливчик Ген

Ищенко Г.В. 2012-2013 г

anarhoret@mail.ru

Счастливчик Ген

С первых страниц роман может показаться наивным, но не спешите делать выводы: всему будут даны объяснения. Главному герою везёт на порядочных и добросердечных людей и часто удаётся выпутаться из опасных передряг. Но "роялей" здесь нет, а вот смертельных опасностей и приключений хватает, нужно лишь запастись терпением. Заброшенному в чужой мир меча и хилой магии подростку приходится срочно взрослеть и играть в чужую игру, призом которой будет выполнение одного любого желания. Это единственный у меня роман, который можно назвать гимном многожёнству. ??

Капитально почистил текст, но возникли трудности с обновлением, поэтому предлагаю читать здесь https://author.today/work/172843 , там же можно и скачать роман в любом из трёх форматов электронных книг.

Глава 1

День не задался с самого утра. На первом же уроке классная решила проверить мою добросовестность. Я зазубрил заданные на дом слова, но у доски почти ничего не смог вспомнить, и мой новый дневник украсила первая в этом году двойка. На уроке алгебры долго не мог сосредоточиться на решении задания и закономерно наделал ошибок. Добила новость, которую я случайно узнал из разговора двух девчонок нашего класса. Оказывается, моя любовь, с которой я сидел за одной партой, неровно дышит к одному из мальчишек девятого класса. Они болтали на перемене в пустом классе и не видели меня за приоткрытой дверью. На все последующие неприятности я уже почти не обращал внимания. На последнем уроке, которым был труд, я полчаса елозил напильником по стальному прутку, но так и не выполнил задание. Сил не хватало, а выданный мне напильник давно пора было выбросить. На натёртом пальце образовалась водянка, не ставшая ждать моего возвращения домой и лопнувшая от неловкого движения при собирании портфеля.

Дома на второе вместо обещанной жареной картошки была приготовлена нелюбимая мной перловая каша. Пообедав без аппетита и выслушав от матери выговор из-за двойки, я занялся домашним заданием. Занятия в школе только начались, и уроки были не по всем предметам, поэтому на работу не ушло много времени.

В этом году я с радостью отправился в свой восьмой класс не от большой любви к учёбе, а потому что всё лето провёл совершенно один и соскучился по общению с одноклассниками. Наш военный городок состоял из трёх пятиэтажных домов офицерского состава, построенных около огороженной забором воинской части. Рядом с нашей частью располагалась другая, на территории которой построили школу. Оба военных городка были окружены лесами, и я любил собирать ягоды и грибы, но заниматься этим всё лето одному...

Со службы позвонил отец и сообщил, что не придёт на обед. У них объявили тревогу, и он должен был ехать на удалённую точку. Точками в нашей части называли позиции ракет противовоздушной обороны. Эти тревоги объявляли часто, и занимавший должность начальника связи полка отец целыми днями пропадал на службе. Сегодняшняя означала, что он не сможет выполнить своего обещания и заняться моим первым, собственноручно собранным транзисторным приёмником. Детали были исправными, и схему я собрал правильно, только приёмник почему-то не работал. Стойко приняв очередной удар судьбы, я решил убить время у телевизора, но в программе не было ни мультиков, ни художественного фильма, а концерт народного творчества и какой-то спектакль я мог смотреть только с целью нагнать сон. Не удалась и попытка сыграть с сестрой в шахматы. Надежду вытянуть ребят поиграть в футбол на расположенной рядом с домом спортивной площадке убил начавший накрапывать дождь. Я немного постоял в своей комнате перед книжной полкой, решая, что почитать, но так и не смог ничего выбрать. Лежавшие на ней книги Казанцева, Беляева и Стругацких были читаны множество раз и уже не вызывали интереса. Обычно старался ложиться попозже, но сегодня сам лёг в кровать в восемь вечера и долго думал о жизни, растравливая сердечную рану, пока не уснул.

Снился огромный космический корабль. Мы все были в то время больны космосом. Я прочитал в библиотеке не только все фантастические книги, которых было в ней на удивление много, но и всю научно-популярную литературу по космосу и космонавтике. Но то место, где я оказался, не походило ни на что виденное в книгах. Огромных размеров помещения, огороженные прозрачными стенами, за которыми ярко сияли звёзды, и стелющаяся под ногами, едва заметная в их свете лента дороги. Внезапно всё изменилось: исчез бесконечный коридор с дорогой и теперь я стоял в обычной комнате с паркетным полом. Из мебели в ней были только полированный журнальный столик и два кресла. В одном из них сидел киноактёр Вячеслав Тихонов.

— Что остановился? — спросил он. — Садись, поговорим.

— Извините, — спросил я. — Это точно сон?

— Был сон, — ответил Тихонов. — Сейчас ты уже не спишь.

— А как я здесь очутился и для чего?

— Хорошо, что у тебя нет страха, — одобрил актёр. — Это место — одно из помещений машины пространства, которую у вас назвали бы звездолётом. Я не тот, кого ты сейчас видишь. Принял этот образ, поэтому что он тебе нравится.

— Вы пришелец?

— Я представитель расы, которая сильно обогнала вас в развитии. Мы можем гасить и зажигать звёзды, мгновенно перемещаться в пространстве и возвращаться в прошлое. Я могу жить бесконечно долго, пока сохраняется интерес к жизни. Его поддерживают разными способами. Кто-то занимается исследованием других Вселенных или изображает из себя бога, а некоторые играют.

— Во что играют? — не понял я. — Сколько же вам лет?

— Больше пяти тысяч. Я играю с другими представителями своего вида. Мы выбираем один из миров, населённых разумными, чаще всего гуманоидами. Каждый из нас ищет себе для игры одну особь из местных. Есть два условия: возраст, который не может превышать шестнадцати ваших планетарных лет, и добровольность. Особь должна дать согласие участвовать в игре.

— А что за игра?

— Выбранные особи посылаются в страны другого, как правило, более отсталого мира. Если они погибают, то выбывают из игры. Если становятся обывателями, то уже не представляет для нас интереса. Ваша задача — подняться как можно выше в том обществе, куда попадёте. Как только кто-нибудь достигнет высшей власти, игра заканчивается. Если это будешь ты, значит, игру выиграю я.

— А что получу я? — спросил я, не воспринимая происходящее всерьёз.

— Да что угодно, — пожал плечами пришелец. — Выполняется любое твоё желание.

— Почему только одно, а не три?

Пришелец на мгновение застыл, затем его изображение снова задвигалось.

— Насмешил, — сказал он. — Надо брать то, что дают. Я не джинн и не золотая рыбка. Одно любое желание — это очень много. Можешь пожелать вечную жизнь или власть над тем миром.

— А почему над тем, а не над нашим? Вы не вернёте в мой мир?

— Если захочешь вернуться, вернём, но это не будет считаться желанием, иначе для вас нет интереса в игре. А почему над тем... Ваша цивилизация слишком нестабильное образование, и наше вмешательство может привести к её гибели.

— А всё-таки? Неужели для вас это слишком сложно?

— Какой хитрый мальчик! — засмеялся пришелец. — У вас такое называется подначивать. Ты сначала победи, а потом поговорим. Может быть, ты и убедишь меня сыграть в свою игру на твоей планете.

— А как будет выглядеть тот мир? Там дерутся на шпагах?

Два года назад мы по нескольку раз посмотрели кинофильм "Три мушкетера", после чего разобрали себе наиболее привлекательные роли, назначив девчонок без их ведома королевой, миледи и Бонасье. Несколько месяцев кипели страсти и шли сражения самодельными шпагами. Как только никому не выбили глаза!

— Могут быть и шпаги. Основное условие — это отсутствие развитых информационных систем, а выбор осуществляется случайным образом из списка миров, люди в которых не имеют с вами сильных внешних и наследственных различий.

— А нам дадут какое-нибудь оружие?

— Ваше оружие — это ваши мозги. Вы ничего не будете знать о мире, куда вас посылают. Язык тоже придётся изучать самим.

— У меня плохо с языком. Учишь, учишь — и всё тут же забывается.

— Это потому, что он тебе не нужен. У тебя хорошая память, когда прижмёт, выучишь. Так что ты решил?

— А как же родители?

— Я могу сделать так, что они будут знать о том, что ты жив, и спокойно воспримут твоё исчезновение. Искать тебя будут, но недолго.

— Тогда я согласен.

— Ты так и не поверил в то, что это на самом деле, — покачал головой пришелец, — но согласие дано, формальности соблюдены, и тебе пора возвращаться. Сейчас ты проснешься в своей кровати, оденешься и выйдешь на улицу. Тепло не одевайся. Одно из условий состоит в том, что вас забрасывают в начало лета, чтобы облегчить первичную адаптацию. По крайней мере, это так для миров с сильными изменениями климата.

"Приснится же такое, — подумал я, вскочил с кровати и торопливо оделся. — Что же это я делаю?!"

Тело не подчинялось и продолжало застёгивать вельветовую куртку. Потом я тихо вышел в большую комнату, где спала мать. Отец сегодня не вернулся со службы. Так же тихо пройдя в коридор, я обулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Тело, не реагируя на панические мысли, выбежало из подъезда на асфальтовую дорожку и шагнуло в возникший передо мной круг тьмы.

После темноты яркий свет заставил зажмуриться. Когда открыл глаза, увидел, что стою на мощёной булыжником площади. На ней было много мужчин и женщин в непривычной одежде. На меня обратили внимание, но никто не подошёл и не заговорил. Мужчины смотрели с неодобрением, а женщины отводили взгляды. Площадь окружали двухэтажные каменные дома, на первых этажах которых были какие-то лавки. Лошадей не увидел, но почувствовал запах навоза, и сильно воняло канализацией. На первый взгляд здешние люди ничем не отличались от землян, кроме одежды. Мужчины были одеты в обтягивающие штаны из тонкой кожи разной степени потёртости и что-то вроде колетов времен д'Артаньяна, надетых на рубашки с длинными рукавами. На головах у всех были широкополые шляпы с загнутыми краями, а на ногах — башмаки из грубой кожи. Женщины носили платья, которые плотно облегали верхнюю часть тела, расходясь от талии широким подолом. Плечи и грудь были закрыты, а у многих ещё и задрапированы пышными отложными воротниками. Головы прикрывали платками или маленькими, не имеющими полей шапочками. Многие были с корзинами, причём в одну сторону шли с пустыми, а обратно несли в них продукты. С той стороны, откуда шли с покупками, доносился ослабленный расстоянием многоголосый шум, из чего я сделал вывод, что там располагается городской рынок.

Страха почему-то не было. Солнце начало припекать, и я расстегнул куртку, вызвав неодобрительный взгляд проходившего мимо мужчины. С чего-то надо было начинать знакомство с этим миром, и я решил начать его с рынка. Я шёл, рассматривая прохожих и стараясь не обращать внимания на их взгляды. Прежде всего бросилось в глаза, что местные не отличались высоким ростом. Редко кто из них мог смотреть на меня сверху вниз. Все мужчины, за исключением юнцов, носили усы, а многие были бородаты. Улицы походили на парижские из фильма "Три мушкетёра", но между тротуарами и дорогой прокопали канавы, в которых текла воняющая дерьмом вода. Возле многих домов канавы прикрыли каменными плитами с отверстиями для слива нечистот, но и там было тяжело дышать. Дорога вывела на площадь, заставленную небольшими лавками, которые располагались ровными рядами. Все шумели, переговаривались и торговались у прилавков. Я прошёл мимо лавки с развешенными колбасами и чуть не захлебнулся слюной от ударившего в нос аромата копчёностей.

"Чёртовы пришельцы, — подумал я, — не дали нормально собраться. Можно было захватить с собой чего-нибудь поесть и на продажу или обмен".

Бесцельно походив по рынку, я решил, что надо найти кого-нибудь, кому могла понадобиться помощь носильщика. Пришлось поискать с полчаса, прежде чем увидел пожилую женщину с полной корзиной продуктов. Она поставила её у ног и теперь оглядывалась вокруг. Не хотелось тащить такую тяжесть, но другой случай мог не представиться, поэтому поспешил приблизиться. Остановившись перед женщиной, рукой показал на корзину, а потом на себя. Решение прикинуться глухонемым пришло сразу. Мой внешний вид произвёл ожидаемое впечатление: она нахмурилась и что-то сказала с вопросительной интонацией. Я пожал плечами и показал рукой на свои уши и рот. Выражение её лица смягчилось, во взгляде мелькнула жалость. Жестом велев мне забрать поклажу и следовать за собой, она повернулась и, больше не обращая на меня внимания, быстро куда-то пошла. Ручка у корзины была широкая и пальцы не резала, но вот вес... Уложенные в корзину овощи и фрукты весили килограммов пятнадцать. Поднять я такое мог, долго нести... тоже, как оказалось, смог, хотя к концу пути руки отваливались, да и ноги передвигал с трудом. Мы несколько раз куда-то сворачивали, но я был занят корзиной и не следил за дорогой, поэтому вряд ли смог бы найти рынок без посторонней помощи. Женщина открыла незапертую калитку в невысоком аккуратном заборе, огораживающем большой одноэтажный дом, и пошла по усыпанной гравием дорожке к входной двери. Ругаясь про себя, я поволок за ней корзину, загребая гравий ногами. Поднявшись по невысоким ступеням, она достала откуда-то из платья длинный ключ и отперла им дверь. У порога лежало что-то вроде половичка, о который я поспешно вытер ноги и почти бегом догнал хозяйку, чтобы бросить корзину на указанное место и растянуться с ней рядом. Дома меня никто не загружал тяжёлой работой, а сам не занимался даже зарядкой. В новом учебном году были пока только два урока физкультуры, и учитель ещё не успел выбить из нас летнюю лень. Поэтому хоть я и дотащил груз, но после этого был не в состоянии идти. Мне было всё равно, что со мной сделают, лишь бы сейчас не трогали и дали хоть немного полежать. Женщина сразу поняла, что я не притворяюсь, и кого-то позвала. На зов прибежала девушка лет шестнадцати, и они вдвоём стащили меня со злополучной корзины и поволокли на кухню. Там усадили на стул и напоили чем-то горячим и сладким, с фруктовым вкусом. Женщины минут пять взволнованно переговаривались, а я потихоньку приходил в себя.

"Пить уже дали, — подумал я. — Хорошо бы ещё и накормили".

Меня опять схватили в четыре руки.

— Отпустите, — вяло отмахнулся я. — Дайте чуть-чуть полежать, потом я сразу уйду.

Тотчас в мои волосы вцепилась чья-то рука и без всякой жалости задрала голову. Уставившись мне в глаза, хозяйка дома начала что-то гневно выговаривать. Видимо, ругала по поводу лжи о моей неспособности вести разговор.

— Отпустите, — попросил я. — Больно же. Ну не могу я говорить на вашем языке. А есть сильно хочется.

Старшая из женщин перестала кричать, и обе озадаченно посмотрели друг на друга. Затем меня опять осмотрели. Особого внимания почему-то удостоились уши. Закончив с осмотром, женщины о чём-то поговорили, затем младшая подошла к плите и загремела посудой. Через несколько минут мне в руки сунули глиняную тарелку, полную умопомрачительно вкусной каши с мясом, которую я, забыв о слабости, быстро умял. Сразу захотелось спать. Девушка забрала у меня пустую тарелку и ушла, а хозяйка для чего-то достала кошелёк и высыпала из него на стол небольшие, судя по цвету, серебряные монеты. Пересчитав их, хозяйка о чём-то задумалась, потом решительно ссыпала обратно в кошелёк, завязала его и опустила в складки платья, где, видимо, находился карман. Потом поднялась со стула и жестом приказала мне сделать то же самое. Я немного отдохнул и поел, так что ноги уже держали. Она вывела меня из дома и, не оглядываясь, куда-то пошла. Я потащился следом, надеясь, что понял правильно, и меня пригласили с собой, а не просто выставили из дома. К счастью, долго идти не пришлось. Минут через десять мы подошли к одноэтажному дому меньших размеров, чем дом моей спутницы. Забор отсутствовал, и женщина поднялась по ступенькам и постучала в дверь специально для этого закреплённой колотушкой. Послышались шаги, и дверь отворила девушка. С ней состоялся короткий разговор, после чего нас пригласили войти и привели в комнату, в которой находился пожилой мужчина с роскошной седой шевелюрой. При виде нас он учтиво приподнялся со стула, что-то сказал и приглашающе махнул рукой в сторону стульев. Надеясь, что понял его правильно, я с облегчением сел на один из них. Моя спутница что-то долго объясняла седому, после чего положила кошелёк на стоявший перед ним столик. Мужчина подошёл ко мне, взял за подбородок и приподнял голову, чтобы смотреть в глаза. Не в моём положении было показывать характер, но я разозлился. Одна в благодарность за то, что я чуть не надорвал пуп с её корзиной, тягает за волосы, а другой хватает за подбородок! Я хотел дёрнуть головой, но не успел. Всё закружилось, в глазах замелькали цветные пятна, и зашумело в ушах. Седой убрал руку и опять сел в своё кресло. Он что-то сказал, и с небольшой задержкой слова сложились в осмысленную фразу:

— Как вы себя чувствуете, молодой человек?

— Я вас понял! — воскликнул я, но он отрицательно покачал головой.

— Для того чтобы мы поняли ваши слова, вы должны этого захотеть. Я вложил в вашу голову наш язык, и к каждому слову приложен образ, которому оно соответствует. Вы подсознательно переводите звуки нашей речи в цепочку образов и подставляете вместо них наиболее подходящие по смыслу слова своего языка. На самом деле всё сложнее, но принцип должен быть ясен. Поскольку ваше подсознание ещё плохо ориентируется в новом языке, вы будете понимать значение сказанных фраз с небольшой задержкой. Но после небольшой практики это пройдёт и чужая речь будет восприниматься легко и естественно. А вот говорить будет сложней. Мало знать, как звучит слово, его надо уметь выговорить. Помимо разговорной речи, вы получили грамотность. Но должен предупредить, что надо тренироваться в написании слов. Если не закрепите полученные знания, то через две декады всё забудется, и придётся повторять сеанс или учиться писать самостоятельно.

Я сосредоточился, захотел говорить на чужом языке и поблагодарил:

— Спасибо за знание. Без языка очень плохо, а сам я быстро не выучил бы.

— Благодарить надо госпожу Альшу, — отозвался седой. — Она оплатила твоё обучение. Откуда ты взялся? Никогда не слышал такого языка.

— Я издалека, — тщательно подбирая слова, ответил я, — но откуда и для чего сюда прибыл, пока сказать не могу.

— Сколько тебе лет? — спросил седой.

— Скоро исполнится пятнадцать.

Оба с удивлением на меня уставились. Седой даже встал и обошёл вокруг меня, а потом подвёл итог своим наблюдениям.

— Черты лица детские, а по росту я дал бы тебе не меньше семнадцати лет. И очень странная форма ушей. Тебе их не оттягивали?

Только теперь я обратил внимание на его уши. У женщин они были прикрыты волосами, да и многие мужчины носили волосы до плеч, которые тоже скрывали уши, но у седого волосы были собраны в хвост. Понятно, почему он спрашивал про мочки: на его ушах с почти круглой раковиной они практически отсутствовали.

— Я такого не помню, — ответил я.

— Ты меня заинтересовал, — сказал он, снова усаживаясь в кресло. — Понятно нежелание рассказывать о себе незнакомым людям, но, если захочешь познакомиться поближе, приходи. Помогу советом и не только. Я не всегда работаю за деньги. Не пренебрегай таким предложением, я редко кому их делаю.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я и вспомнил о том, что мне некуда идти. — Не могли бы вы сказать, где я смогу заработать в вашем городе на еду и ночлег? Так получилось, что у меня нет с собой ничего, кроме одежды.

— Об этом можешь не беспокоиться, — улыбнулась мне госпожа Альша. — Пока останешься у меня, а там посмотрим. Благодарю вас, почтенный Маркус, нам с мальчиком пора домой. Я не думала, что он так молод, и дала нести продукты с рынка, так он у меня дома упал вместе с корзиной. Главное мы сделали, и теперь он сможет отдохнуть.

— До свидания, госпожа Альша, рад был вас увидеть и помочь. Как тебя зовут?

— Зовите Геннадием.

— Странное имя, никогда такого не слышал. Оно слишком длинное и тяжёлое для языка, к тому же будет привлекать к тебе ненужное внимание. Предлагаю сократить до Гнадия. Такое имя есть у горцев. Ну а я, как ты уже слышал, маг Маркус Страд.

С новым именем в сопровождении сердобольной госпожи Альши я направился к её дому. По пути постарался хоть что-нибудь узнать о стране, куда меня занесло, и о старом маге, наделившем меня знанием языка.

— Госпожа, Альша, можно узнать, что умеют делать маги?

— Тебе лучше называть меня по имени — Клара, — ответила она. — А маги... Неужели у вас их нет?

— У нас жизнь сильно отличается от того, что я вижу у вас. А как называть по имени? Госпожа Клара?

— Госпожа — для посторонних. Домашние называют друг друга по именам или по степени родства. А ты, пока будешь жить у нас, считай себя членом моей семьи.

— А кто ещё в семье? Та девушка?

— Алина? Нет, это служанка. Моя семья разбежалась. Сын служит в королевском флоте, и я вижу его не каждый год, а дочь вышла замуж и уже пять лет живёт у побережья. За всё время они с мужем так меня и не навестили. Сначала муж не мог оставить дело, а потом родилась внучка. В этом году обещали приехать, если опять что-нибудь не помешает. Муж погиб больше десяти лет назад во время войны, так что пока вся семья — это одна я.

— Расскажете о магах?

— Они вылечивают любые болезни и могут подчинить себе человека или нескольких. Это зависит от силы и опыта мага и от самих людей. Ещё передают какие-нибудь знания и навыки и умеют предсказывать погоду. Есть и другие способности, но я сама толком не знаю. Зачем это мне?

— А могут швыряться огнём?

— В первый раз об этом слышу. Где ты мог такое видеть?

— Читал в книге.

— Это ерунда! Если бы такое можно было делать, все маги служили бы в армии короля, и тебе пришлось бы самому учить язык.

— Расскажите о королевстве, а то я ничего о нём не знаю.

Из рассказа Клары я узнал, что королевство называется Орсел и оно протянулось с севера на юг почти на тысячу лиг. Я не знал, что такое земная лига, но мой внутренний переводчик дал именно такое название и подсказал, что в лиге тысяча шагов. На севере его омывало тёплое море, в котором можно было купаться круглый год. На юге нас отделяла от соседей гряда высоких гор, не имевших пригодных для лошадей проходов, а на западе и востоке королевство Орсел граничило с несколькими другими. Через эти границы время от времени наведывались армии соседей. Больших войн не было, но мелких конфликтов хватало. Сейчас правил король Игнар Орсел. Род королевской династии совпадал с названием королевства как у нас, так и у соседей. Большинство обычаев и верований тоже не имели больших отличий. Об остальном мире у Клары было довольно смутное представление. Как и у нас, короли правили, опираясь на дворян, которые делились по степени знатности. В моём внутреннем словаре были герцоги, графы и бароны. Не имеющих титулов дворян он назвал шевалье. Я не знал, почему все эти названия были заимствованы из истории Европы. Видимо, уклад жизни здесь мало напоминал средневековье Руси, хорошо известное мне по трём прочитанным книгам Яна.

До дома Клары было недалеко, и, хотя мы не спешили, дорога не заняла много времени. Встреченные нами мужчины провожали меня неодобрительными взглядами. Когда я спросил, чем это вызвано, Клара сказала, что здесь не любят чужаков, а одежда и отсутствие шляпы выдают меня с головой.

— Поэтому завтра идём к портному и заказываем нормальную одежду, — добавила она. — Пока на тебя только пялятся, а кончиться может плохо. На тебе не написано, что ты несовершеннолетний.

— А с какого возраста у вас считаются совершеннолетними?

— Когда как. Для парней это обычно шестнадцать лет, а для девушек на год меньше. Родители сами решают, созрели ли их дети для самостоятельной жизни.

Хотя служанка была дома, Клара, уходя, заперла дверь своим ключом, и теперь её пришлось открывать.

— Надо заказать для тебя ключ, — сказала она. — У нас принято запирать входную дверь. Грабежи очень редки, но зачем искушать судьбу?

В доме она позвала служанку:

— Алина, подойди к нам. Этот мальчик будет какое-то время жить у нас. Относись к нему, как к моему сыну.

— Мальчик? — удивилась девушка.

— Пусть тебя не вводит в заблуждение его рост. На самом деле ему ещё нет пятнадцати. Звать его... Мне не нравится имя, которое придумал Маркус, — обратилась она ко мне.

— У меня есть короткое имя — Гена.

— Уже лучше, но оно больше подходит для девушки. Давай, назовём тебя Ген. Коротко и звучит по-мужски.

— Так тоже иногда обращаются.

— Ну и прекрасно. Алина, покажи ему комнату Ральфа. А ты иди, отдыхай. Скоро обед, а потом мы поговорим.

Комната оказалась раза в два больше той, какая была у меня дома, но обилие громоздкой мебели скрадывало её размеры. Стены были оклеены светло-зелёной тканью, а большое окно с довольно чистыми стёклами пропускало много света. На потолке не было никаких светильников, лишь на письменном столе стояла пузатая фитильная лампа, очень похожая на ту, которой мы когда-то пользовались. Только мы свою заправляли керосином, а в эту, как я узнал позже, заливалось светильное масло. Служанка забрала из шкафа одежду сына хозяйки и ушла, а я снял туфли и лёг на широкую мягкую кровать, покрытую сверху чем-то вроде тонкого ковра. Так получилось, что у меня не было возможности обдумать своё положение. Вначале я был растерян случившимся, потом нёс проклятую корзину и не мог думать ни о чём другом, а дальше мною распоряжалась Клара.

Я вспомнил встречу во сне. Для чего со мной общалось существо, стоявшее неизмеримо выше человека? Время для него ничего не значит, но всё равно прикидываться киноактёром, чтобы вызвать симпатию у мальчишки, объяснять ему всё самому... Я был уверен, что при желании он легко мог донести до меня всё, что хотел. И как можно устать от жизни? Это было выше моего понимания. Немощные старики до конца цепляются за жизнь, а тут при таком могуществе, когда у твоих ног тысячи звёздных систем и стоит только захотеть... Я мог рассуждать об этом существе с таким же успехом, с каким муравей мог думать о человеке, прошедшем мимо муравейника к пригородному поезду. В чём для них интерес в этой игре? В нашей непредсказуемости? Или в выборе тех, кого они ставят вместо себя? Эта мысль вернула мой интерес к собственной персоне. Я умудрился по глупости попасть в чужой мир и, если хочу когда-нибудь отсюда выбраться и вернуться домой, должен играть по чужим правилам. Пока мне везло. Я почти сразу нашёл дом и получил знание языка. Теперь надо было как можно быстрее осмотреться и лучше изучить здешнюю жизнь. Я попал в этот мир не один, и все будут стараться выиграть, чтобы получить главный приз или хотя бы лучше устроиться здесь. Значит, нельзя тянуть время, чтобы не попасть в обыватели, о которых по окончании игры благополучно забудут. И ещё меня удивляло собственное спокойствие. Не во сне, там я не принимал происходящее всерьёз. Когда я потерял контроль над телом и выбежал из дома, было так жутко, что если бы тогда мог, то орал бы на всю улицу. А попал сюда — и страх как отрезало. Может, это подарок от пришельцев всем игрокам на первое время, чтобы из-за страха не наделали глупостей? Не было и тоски по дому и родным. Или для неё ещё не пришло время? С удивлением обнаружил, что во мне просыпается интерес к тому, что пришелец назвал игрой. Я не был по натуре лидером, но не попадал и под чужое влияние. Мешала застенчивость, питаемая неуверенностью в собственных силах. Я не отличался физической силой, а в школе учился на четвёрки с редкими тройками. Отчасти в этом были виноваты учителя той школы, в которую я ходил до переезда из одного военного городка в другой. Уровень преподавания и требования к учащимся были существенно ниже, поэтому я тяжело пережил превращение из отличников в троечники. До сих пор стыдно вспоминать, как новая классная говорила, держа в руках мою тетрадь, что ни один из её учеников не написал бы слово шёл с буквой "о". Это было в начале четвёртого класса. С тех пор я медленно, но верно выбирался в хорошисты и к началу этого учебного года почти не получал троек. Я говорю к тому, чтобы было понятно, что в жизни и учёбе я был середнячком и не мог претендовать на что-то большее, а хотелось. Я очень рано начал читать, причём в разное время мне нравились разные книги. Сначала запоем читал книги о животных, потом увлёкся путешествиями, военной литературой, детективами. Знакомство с фантастикой началось с Беляева. Я прочитал его первую книгу в восемь лет и не понял, что это вымысел, пока не объяснили родители. С тех пор этот жанр литературы всегда был у меня на первом месте, не мешая читать другие книги. В нашей библиотеке я был единственным мальчишкой, которого библиотекарь допускала лазить по стеллажам и самому подбирать себе книги. Фантастика стала для меня тем, чем не могла стать жизнь. Я погружался с головой в мир грёз, читая и перечитывая всё то хорошее, что можно было взять в библиотеке или купить. К сожалению, хороших книг было мало. Может быть, подсознательно я ждал от жизни чуда и потому так легко купился на предложение пришельца?

Как бы то ни было, теперь у меня был шанс попробовать изменить свою жизнь. И никакие отговорки и лень не имели право на существование. Пришелец был прав, когда говорил, что мои неудачи с изучением английского вызваны отсутствием необходимости. Почти все из нас, даже выучив иностранный язык, быстро его забудут из-за полной ненадобности. И зачем тогда вкалывать? Теперь же надо себя ежедневно ломать, если хочу чего-нибудь добиться. Нужно обязательно воспользоваться предложением Маркуса и постараться с ним подружиться. У меня уже были мысли, чем можно заинтересовать мага. Надо поговорить о нём с Кларой, а до этого разговора рассказать ей о себе всё. Если она поверит, это может очень помочь. Решено, сегодня и расскажу. Если всё пойдёт не так, как я думаю, придётся уйти из её дома.

Глава 2

Через час после того, как я улёгся на кровать, в комнату зашла Алина. Окинув меня оценивающим взглядом, она сообщила, что обед готов и госпожа Альша ждёт на кухне. Кухня в доме была раз в пять больше нашей, и вместо газовой плиты стояла дровяная с четырьмя конфорками. Как я узнал позже, она использовалась только для приготовления пищи, а комнаты отапливались из пристройки с тыльной стороны дома. Общая часть стены между домом и пристройкой играла роль отводившей газы дымовой трубы, за счёт чего и происходил нагрев. Зимы в королевстве были мягкими, и такого отопления хватало.

На обед были каша с мясом, тушёные овощи, похожие по вкусу на кабачки, и хлеб. Запивали это компотом. Я недавно неплохо поел, но съел всё, что дали, так как не был уверен в том, что после разговора с Кларой останусь в её доме. Поев, поблагодарил женщин за вкусный обед.

— Сразу видно правильное воспитание, — довольно сказала Клара. — А еда и вправду вкусная. Алина очень хорошо готовит. Она замечательная девушка, повезло её жениху.

— Он оставил меня на полгода и уехал с торговым караваном отца, а мне приходится скучать одной, — сказала Алина и со значением посмотрела на меня, вогнав в краску.

— Ты же знаешь, что для купцов дело превыше всего, — возразила Клара. — Займись посудой, а мне надо поговорить с Геном. Пошли в мою комнату, там будет удобно.

Комната Клары была больше моей. Раньше она жила здесь с мужем, а после его смерти убрала часть мебели и поменяла кровать.

— Вы сильно мне помогли, — начал я свою исповедь. — Я попал в очень тяжёлое положение, очутившись в вашем городе без денег и знания языка. Всё началось с того, что мне приснился сон...

Я рассказывал долго, с подробностями, стараясь говорить так, чтобы было понятнее. Клара слушала с неослабевающим интересом, внешне ничем не показывая мне своего недоверия. Наоборот, она переживала за бедного ребёнка, вырванного из своего мира и оторванного от семьи. Мои слова о множестве обитаемых миров не вызвали у неё удивления. Когда я спросил почему, она объяснила, что здесь верят во многих богов. Каждый бог за что-то отвечает, поэтому тот, кому требуется прибавление в семействе, может обратиться к богине плодородия Лакрише, а перед походом на врагов он молится богу воинов Гахту, который не в ладах с Лакришей. У каждого бога есть свои миры, и после смерти человек вновь рождается в одном из них. Молиться можно в храмах, в которых устанавливали алтари сразу нескольким богам, а можно заказать себе домашний алтарь и возносить молитвы, не покидая дома. Раз в год его силу приходилось обновлять, приглашая для этого жрецов и делая подношение храму.

— Значит, ты посланник бога, — задумчиво сказала Клара, выслушав мой рассказ. — Я советую рассказать об этом Маркусу. Дальше него не уйдёт, а он может многое посоветовать и помочь своим искусством. Нашему королю может не понравиться человек, посланный неизвестным богом достичь вершин власти, поэтому другим лучше об этом не знать.

— Это не бог, а пришелец.

— Ты можешь называть его по-своему, но для меня это бог, и очень сильный. Никто из наших богов не может убирать звёзды с небосклона. Я подумаю, чем тебе помочь. У тебя слабое тело, и мечом ты не владеешь, хотя сам сын офицера, а значит, дворянин. Надо отдать тебя в школу меча. В нашем городе их несколько. Там тебя сделают сильным и научат владеть оружием. Если обучаться с помощью магии, это не займёт много времени. Но на всё нужны деньги. Если заинтересуешь Маркуса, он может дать тебе знания работы с мечом, но без практики от них мало пользы, поэтому учиться всё равно придётся. Муж вложил большие деньги в торговый дом Траппа под десять процентов годовых. На эти деньги мы живём и платим налоги в магистрат. Много наших денег лежит на хранении в банке Креджа. За хранение приходится платить, но эти деньги на крайний случай.

— Платить банку за вложенные деньги? — удивился я. — Это они должны выплачивать проценты за пользование вашими деньгами.

— Они гарантируют сохранность денег и сами ничего не выплачивают. Если прекращаешь платить ты, то должен забрать деньги, или плата за хранение будет браться уже с них. Завтра идём к портному, а после него сходим посоветоваться к Маркусу. Посмотрим, что он нам скажет. В крайнем случае, заберу часть денег у Креджей.

— Для чего вам этим заниматься? — спросил я. — Зачем такие траты? Кто я для вас?

— Интересный вопрос, — она протянула руку и потрепала мне волосы. — Знаешь, для чего я живу?

— Откуда мне знать, если я познакомился с вами только сегодня утром?

— Вот и я давно этого не знаю. Дети разбежались и живут каждый своей жизнью, и я мало что для них значу. Так и должно быть, но мне от этого не легче. Если бы был жив муж... Целыми днями я только и делаю, что убиваю время. Я надеюсь, что с твоим появлением моя жизнь хоть ненадолго обретёт смысл. А деньги? Я всё равно не заберу их с собой на следующее перерождение. Меньше после меня останется детям? Не беда, пусть сами зарабатывают на жизнь. Я обучила сына и выдала замуж дочь и больше ничего им не должна. С моей смертью им перепадёт немало. Я заинтересована в том, чтобы ты быстрее обрёл силу. Ведь в соседних королевствах есть посланцы других богов. Если кто-нибудь из них достигнет пределов власти в своём королевстве, а боги решат продолжить игру, ему останется только война. И если ты к этому времени не сможешь ему противостоять...

— Что может сделать ребёнок?

— Человек при желании может сделать очень много, а дети имеют обыкновение вырастать. Да и не такой уж ты ребёнок, через год можешь стать совершеннолетним. Ты ведь уже пачкал постель?

Я не стал отвечать, только кивнул и во второй раз за сегодня покраснел.

— Такого не надо стыдиться. Не знаю, как с этим у вас, а у нас подходят просто. Ты каждый день должен есть, иначе умрёшь. Ты же не стыдишься этой потребности? Потребность в женщине у мужчины не так очевидна, но без её удовлетворения начинает портиться характер и приходят болезни. То же и у женщины. Боги не зря создали нас такими, мы прекрасно дополняем друг друга, продлевая род и получая от этого удовольствие. Что в этом может быть плохого?

— Но я ещё несовершеннолетний.

— Ну и что? Это только говорит о том, что ты не готов к самостоятельной жизни. Хотя чрезмерное увлечение девушками в твоём возрасте может принести вред здоровью. Никто лучше самого человека не скажет, нужно ему это или ещё нет.

— Моя мать никогда такое не сказала бы.

— Я не твоя мать, ты прав, но тут дело в другом. Какая жизнь, такие и обычаи. Наши обычаи одни, у вас для вашей жизни больше подходят другие. Но ты сейчас живёшь в нашем мире по нашим законам и обычаям.

— Алина перед обедом...

— Приставала к тебе? Тут смотри сам. У неё есть жених, значит, уже не девственница и отвечает за свои поступки. Дурных болезней у неё нет, жених в дороге уже три месяца, а ей, видимо, приспичило. От неё не убудет, а тебе не помешает такой опыт. Но в таких делах привыкай решать сам, нужно это тебе или нет. Если нет, гони от себя: ничего с ней не случится. Перебесится или найдёт другого. Не отравит же она тебя, в самом деле.

Естественно, она меня не отравила, просто пришла ночью и получила то, что хотела. Я ничего не смог поделать ни с ней, ни с самим собой. Из этого случая я сделал вывод, что если красивая девушка домогается парня, то она его получит, хотя бы на одну ночь. Под утро она меня покинула, не очень довольная, а я решил на будущее запирать на ночь дверь. Я удовлетворил любопытство и получил опыт, о котором говорила Клара, но не выспался и чувствовал сильную слабость. Видимо, мне действительно было ещё рано. Я напрасно беспокоился, и в дальнейшем никаких поползновений на меня у служанки не было. Алине хватило одного раза, чтобы понять, что большой рост в моём случае ещё не говорит о физической зрелости. Видимо, она нашла себе утешителя, так как была весела и в отсутствие Клары отпускала в мой адрес шуточки, от которых я краснел. Одна ночь не сделала меня мужчиной.

На следующее утро после моего появления у Клары мы, как и собирались, отправились к портному, прихватив с собой мою вельветовую куртку. Идти оказалось ещё меньше, чем до мага, и вскоре мы имели удовольствие беседовать с мастером. Низенький и полный Салхом приветливо поздоровался с Кларой и сразу приступил к делу.

— Неужели вы, мадам, наконец-то, завели себе ухажёра? — пошутил он. — Молодой человек довольно странно одет. Это причина вашего визита?

— Этот молодой человек мой родственник, и он издалека, — ответила она. — Он хорошо одет по обычаям своего королевства, но вы должны понимать, как на такую одежду посмотрят у нас. У меня к вам предложение. Его нужно прилично одеть, а взамен я отдам эту куртку. Не спешите возражать, сначала посмотрите, какой качественный материал и какая работа! Видите, как обработаны швы? А пуговицы похожи на кость, только чёрного цвета. Фасон сильно отличается от того, что у нас носят, поэтому он не сможет такое надеть, но дворянам наплевать на мнение обывателей, а для того чтобы щегольнуть необычным нарядом, не пожалеют денег.

Салхом взял мою куртку и внимательно осмотрел снаружи и с изнанки, потер пальцем пластмассовые пуговицы и согласился на обмен.

— Есть у меня наряд на вашего родственника, — сказал он Кларе. — Заказал один барон для своего сына, а потом отказался брать. Его сын одного роста с вашим родственником, только шире в груди, но по желанию заказчика шилось в обтяжку, так что сойдёт без переделки. Пройдёмте в примерочную.

Первым делом я надел пошитые из тонкой кожи штаны. Они плотно обтянули ноги, но, когда я прошёлся и несколько раз присел, нигде ничего не жало.

— У вас красивые ноги, — сказал мастер, обойдя вокруг меня. — Все девушки будут ваши, а то, что между ногами, ещё подрастёт.

Я ответил бы ему, где хотел видеть его девушек, но не позволило воспитание и отсутствие в местном языке слова "гроб". Как я узнал позже, здесь обходились без него, просто закапывая тело.

— А для чего эти прорези по бокам? — задал я вопрос, обнаружив на каждой штанине по паре прорех, через которые можно было оценить степень волосатости обладателя штанов.

— Как для чего? — удивился мастер. — Походите по летней жаре без них, тогда поймёте. Быстрее надевайте рубашку и колет, а то у меня сегодня много работы.

Я быстро поменял рубашку и надел кожаную безрукавку.

— Почти впору, — пробормотал мастер, зачем-то щупая меня и оттягивая безрукавку. — Как я и думал, в груди немного широко, а в остальном всё просто отлично.

— Я думаю заниматься с мечом, — сообщил я ему, — так что мясо должно нарасти.

— Это замечательно! — обрадовался за меня мастер. — Тогда вам непременно потребуется костюм для занятий. Приходите ко мне, как постоянному клиенту сделаю скидку. И приносите ещё что-нибудь вроде этого. — Он показал рукой на бывшую мою куртку.

— Такого больше нет, — вздохнул я.

— Тогда можете принести своё бельё. Не на продажу, просто я никогда такого не видел. Сниму мерку, а вы меньше заплатите за костюм.

— Мы посмотрим, — неопределенно ответил я, радуясь тому, что прошлой ночью удалось сберечь трусы, которые нетерпеливая Алина чуть было не пустила на тряпки. — Спасибо вам, мастер.

— Теперь ты похож на человека, — удовлетворённо сказала Клара, когда мы вышли на улицу. — И даже не пришлось тратиться. Куртку, конечно, жаль. Не знаю, видел ли ты, но я заметила, как Салхом в неё вцепился. Можешь мне поверить, что он заработает на ней немало денег. Мы быстро обернулись, может, прямо сейчас сходим к Маркусу? Отсюда до него ближе, чем от нашего дома. А ты постарайся запомнить дорогу.

Клиентов у мага не было, так что нас без ожидания провела к нему та же девушка, которая встречала в прошлый раз.

— Рад, что ты пришёл, Гнадий. Здравствуйте, госпожа Альша! — поздоровался с нами Маркус. — Присаживайтесь, сейчас Грая принесёт чай.

— Здравствуйте, Маркус, — отозвалась Клара. — Мы решили называть этого молодого человека Геном, а то с вашим Гнадием можно сломать язык. С вашего позволения, я его ненадолго оставлю и схожу по своим делам. Он хочет рассказать вам то, что я уже слышала.

Чаем оказался слегка подслащённый травяной отвар.

— Пей, — сказал маг. — Это очень полезный напиток, хотя и не такой вкусный, как компот, который предпочитает большинство. Так что ты хотел мне сказать?

— Я хотел рассказать вам, как попал в Орсел, и попросить совета.

Как и Кларе, я рассказал подробно всё, ничего не скрывая.

— Теперь вы знаете, — закончил я рассказ. — Госпожа Альша посоветовала для начала поступить в школу меча, что я и сделаю. А у вас я хотел попросить совета, как мне лучше действовать дальше. Конечно, если вы поверили в то, что я говорил.

— Ты не врал, — задумчиво сказал Маркус и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил: — Маги могут чувствовать ложь. Мне не понравился твой рассказ. И дело не в тебе. Если бы ты появился один, в этом не было бы ничего страшного, но когда посланцев богов много и они должны начать борьбу, каждый в интересах своего господина... Такая игра богов может иметь разрушительные последствия. К сожалению, мы ничего не можем с этим поделать. Госпожа Альша права: в наших интересах, чтобы ты быстрее обрёл силу. Я постараюсь помочь чем смогу.

— Я не хочу, чтобы мне помогали просто так. Может, попробуем как-то использовать мои знания?

— Похвальное стремление, — усмехнулся маг. — У тебя есть что предложить?

— Я плохо знаю ваш мир и королевство, в которое попал, — сказал я. — У вас есть книги, из которых можно узнать больше? А то у Клары только несколько любовных книг.

— Она разрешила тебе называть себя по имени? — спросил Маркус и, получив утвердительный ответ, продолжил: — Значит, фактически приняла в семью. Тебе сильно повезло, Ген. Я давно знаю Клару. Она добрая женщина, но для постороннего человека и пальцем не шевельнёт. Что поделаешь: такова жизнь. Книги у меня есть, и я их дам. Можно записать эти знания в твою голову, но их всё равно пришлось бы закреплять чтением. А тебе полезно читать, чтобы вскорости не потерять этот навык. И возьмёшь у меня предметы для письма. Начинай тренироваться уже сегодня. А сейчас я дам тебе знания, необходимые для школы. Там не только меч, но и бой без оружия. Этому вас тоже будут учить, хоть и меньше. Только сразу предупреждаю, чтобы ты не вздумал пользоваться этим сам. Твоё тело ещё не готово, поэтому можешь порвать связки. Я тебя подлатаю, но о занятиях придётся надолго забыть. А заниматься советую в школе мастера Лонара. Это и близко от вас, и денег он берёт меньше других, а качество преподавания везде одинаковое. Теперь ещё одно. Из твоего рассказа я понял, что твой отец офицер. Это так?

— Да, он заместитель командира полка.

— А сколько бойцов в полку?

— Примерно пятнадцать сотен. А к чему эти вопросы?

— К тому, что по статусу ты дворянин и можешь претендовать на титул барона. Попробуем это подтвердить. Сейчас сходим в магистрат, где уладим формальности, а по пути купим тебе меч.

— Но у меня нет денег...

— Подожди немного, — Маркус вышел в другую комнату и вскоре вернулся, бросив на стол кошелёк, который вчера получил от Клары. — Этого с лихвой хватит для магистрата, а меч я куплю сам. А теперь посиди спокойно. Передавать навыки сложнее, чем слова или образы, так что придётся потерпеть.

Всё было как в прошлый раз, но продолжалось значительно дольше. Когда перестала кружиться голова и стих шум в ушах, я попробовал вспомнить что-нибудь из фехтования, но ничего не получилось.

— И не пытайся, — поняв, что я делаю, сказал Маркус. — Навыки загружаются в память глубже других знаний. Они станут доступными, когда начнёшь обучение.

— А вы сами умеете фехтовать?

— Конечно. Как бы я смог тебя научить тому, чего не знаю сам? Маги по статусу приравниваются к дворянам и учатся защищать себя с оружием.

— А как узнать, есть ли у меня способности к магии?

— Больших способностей у тебя точно нет, иначе я их увидел бы. Потом посмотрим внимательнее, может, что-то и есть. Даже небольшие способности к магии, если их развить, могут пригодиться в жизни, хотя бы способность различать ложь. Вставай, сходим в магистрат, пока нет твоей новой родственницы.

Маркус предупредил служанку, что сказать госпоже Альше, если она вернётся в его отсутствие, взял с собой небольшую кожаную сумку, похожую на папку, и вместе со мной вышел из дома. До магистрата пришлось идти довольно долго, и я, чтобы не терять время, попросил своего спутника рассказать что-нибудь об этом городе.

— Расвел один из самых больших городов Орсела, — начал свой рассказ маг. — Столица — Арлан — находится почти в середине королевства, а наш город — лигах в ста от неё в сторону гор. Вокруг города обширный район, где население занимается преимущественно сельским хозяйством. Земли здесь плодородные, дожди идут часто, и при тёплом климате удаётся получить за год два урожая. Очень хорошо развито животноводство. Мясо продаётся населению, а кожи идут в слободу кожевенников. Своими кожами и кожаной обувью Расвел известен далеко за пределами королевства. Ещё здесь развито гончарное производство и изготовление бумаги. Бумагу получают из тростника, который режут в среднем и нижнем течении Нады. Это одна из двух самых больших рек королевства, которая берёт начало в горах и течёт через всю страну к побережью. Железо добывают в горах, там же плавят и очищают руду. Многие кузнецы перебрались к горам, ближе к производству нужного им сырья, но и у нас их немало. Железные слитки везут с гор сюда, где они идут в основном для изготовления мечей и наконечников для копий и стрел. Правит городом магистрат, но есть ещё и королевский наместник граф Фар. Он не вмешивается в повседневные дела, а отвечает за вербовку солдат в армию короля, судит дворян и в случае войны обязан оказать королю всю возможную помощь. Порядок в городе поддерживает стража, которая подчиняется непосредственно магистрату. Если тебя вдруг за что-то задержат, не вздумай оказывать сопротивление. Убьют без разговоров, а потом будут разбираться. В горячке могут не увидеть и твоих браслетов.

— Каких браслетов?

— Ах да, ты же не знаешь. Все дворяне носят браслеты. У короля их два, по одному на каждой руке. Они у него из золота и очень массивные. Его сын носит браслеты поуже, а дочь, которой пятнадцать лет, обходится золотым кулоном с гербом династии. Женщин не затрагивает традиция с браслетами. Браслеты могут быть серебренные и бронзовые. Два узких бронзовых браслета носят сыновья шевалье. Это, как ты понимаешь, самый низ.

— А что будет у меня?

— Два узких серебряных браслета для сына барона без права наследования. Большего ты сейчас не получишь. Заканчиваем разговоры, уже пришли. Это здание и есть магистрат.

Мы стояли на площади перед двухэтажным зданием с колоннами и большими двустворчатыми дверьми, которые охранялись тремя стражниками. Формы на них не было, только береты с кокардами, изображавшими герб города. Стражники были вооружены

мечами и двухметровыми копьями, которые они придерживали руками, уперев черенки в пол. Маркуса знали, и при его приближении нам освободили проход.

Сразу за дверями располагалась небольшая прихожая, из которой вправо и влево уходили коридоры, а прямо начиналась ведущая на второй этаж лестница.

— Нам наверх, — сказал Маркус. — Там вся верхушка магистрата. Главой у них мой старый знакомый Дашт Хней. Думаю, что с твоим делом не будет сложностей.

Маг прекрасно ориентировался в магистрате, и мы через несколько минут вошли в большой кабинет главы этого учреждения.

— Маркус! — радостно воскликнул невысокий полный господин.

— Здравствуй, Дашт! — Маркус обнял приятеля и похлопал его по спине ладонью, получив в ответ такие же шлепки.

— Вижу, что ты по делу, — сказал глава, посмотрев в мою сторону. — Кто этот молодой человек?

— Это мой хороший знакомый, которому пришлось бежать из своего королевства. Ничего удивительного, что он обратился ко мне за помощью. Дело в том, что у него титул барона, но подтвердить это могу только я.

— Ничего страшного, мне достаточно твоего слова. Только за подтверждение титула необходимо заплатить.

— Сколько? — спросил Маркус.

— Только из уважения к тебе — двадцать серебряных. Сейчас я вызову помощника, и он всё оформит вместе с твоим протеже, а мы с тобой пока поболтаем.

Он позвонил в колокольчик и поручил меня заботам появившегося в дверях чиновника, объяснив ему, что нужно сделать. Ответив на несколько вопросов и заплатив два десятка монет из выданного магом кошелька, я стал обладателем пары узких серебряных браслетов, которые тут же подогнали под мою руку. После этого порученец главы доставил меня обратно к нему в кабинет.

На обратном пути к дому мага зашли в небольшую лавку, над дверью которой красовалась эмблема наших чекистов. До колокольчиков над дверью здесь не додумались, и нам пришлось некоторое время постоять у пустого прилавка, пока не соизволил выйти хозяин.

— Что нужно... — начал он, но увидел Маркуса и радостно воскликнул: — Привет, пропавший! Напомни, когда я видел тебя в последний раз? Кто обещал мне пять партий в лаш?

— Привет, Стен! — Маркус подошёл вплотную к стойке и похлопал хозяина по спине.

Видимо, это был общепринятый жест приветствия для друзей.

— Раз не один, значит, опять по делу, — с сожалением сказал хозяин лавки. — А когда же игра?

— Будет тебе игра. На днях обязательно забегу. А пока помоги подобрать клинок моему юному другу. Нужно что-то среднее по длине, не очень тяжёлое, с приемлемыми балансом и ценой.

— Кажется, я знаю, что вам нужно. Подождите немного, сейчас я его найду.

Он ненадолго вышел и вернулся с мечом длиной около метра вместе с рукояткой.

— Этот меч принёс на продажу один сотник. Сталь очень хорошая, и баланс, как ты сказал, приемлемый, но сейчас пошла мода на тяжёлые клинки, и этот никто не хочет брать. Так что отдам дёшево, особенно тебе. Всего за три золотых.

— Да, это недорого, — согласился маг и отсчитал монеты. — У тебя есть к нему дворянский пояс?

— Есть пояса, продам за пару серебряных. Сейчас принесу.

— Заплати, — велел мне Маркус. — Я не догадался взять с собой серебра.

Я послушно добавил две серебряные монеты.

— Теперь надевай пояс и крепи меч. Давай я тебе помогу, а то долго провозишься. Надо вот так. И следи, чтобы меч при ходьбе не путался под ногами. Со временем привыкнешь.

Когда пришли, Клара уже закончила свои дела и теперь вместе со служанкой пила на кухне чай с булочками.

— Тебя можно поздравить? — спросила она, увидев на мне дворянский пояс с мечом. — И браслеты уже нацепил. Сколько мы вам должны, Маркус?

— Я только помог Гену, причём в основном из тех денег, которые вы заплатили в прошлый раз. И давайте не будем больше об этом говорить, и так у вас впереди большие траты. Сейчас я подберу обещанные книги и провожу вас в школу меча мастера Лонара. Я его знаю, может, удастся немного уменьшить плату за обучение.

— В этом городе есть хоть кто-нибудь, кого вы не знаете? — проворчала Клара.

— Когда очень долго живёшь и часто оказываешь людям услуги, поневоле начинаешь обрастать связями. Давайте не будем задерживаться: время к полудню и скоро уже обед.

Маг ушёл за книгами и принёс тяжёлую сумку.

— По времени не ограничиваю, прочитаешь — вернёшь.

— Может, возьмём носильщика? — предложила Клара, видя, как меня перекосило в одну сторону.

— Ерунда, — возразил маг. — Ему это полезно. Сейчас переложим книги в две сумки. Нагрузки а школе будут намного больше.

Переложенные в две сумки книги легче не стали, но нести их стало удобнее. Как и говорил Маркус, до школы Лонара было рукой подать. Идти от дома мага пришлось не больше десяти минут, никуда не сворачивая. Школа помещалась в одноэтажном доме, занимающем раза в четыре большую площадь, чем дом Клары, и была окружена небольшим садом. На стук в дверь вышел сам хозяин.

— Какие гости! — воскликнул он. — Маркус! Появилось желание позвенеть мечами? Кто эта красавица рядом с тобой?

— Это моя знакомая госпожа Альша, — ответил маг. — Видишь этого юнца? Так вот, из него нужно как можно быстрее сделать человека. Теорию я ему сбросил, дело за практикой.

— Заходите, — пригласил нас мастер, открывая дверь. — Такие вопросы не решаются на улице.

Усадив всех в комнате для приёма клиентов, Лонар обратился ко мне:

— Я могу взяться за обучение, но при условии, что вы оставите свои дворянские замашки за порогом этого дома. Я учитель — вы ученик. Я говорю — вы делаете.

— Как скажите, учитель, — покорно сказал я. — Постараюсь не доставить вам неприятностей.

— Хорошо, — довольно сказал он. — Тогда осталось обсудить вопрос оплаты. Обычно я беру с новичков десять золотых за начальную подготовку и ещё столько же, если они желают продолжить обучение. Это не считая работы мага, которую уже проделали. Он хоть что-нибудь умеет?

— Я умею быстро бегать, мастер, — решил пошутить я.

— Очень хорошо, — серьёзно сказал он. — Это умение тоже понадобится. Так что вы решили?

— Завтра я внесу первую часть платы за обучение, — пообещала Клара.

— А я сразу заплачу вторую, — добавил Маркус.

— Я не понял, — сказал Лонар, переведя взгляд с Клары на Маркуса. — Госпожа, наверное, родственница молодого человека, но с какой стати платить тебе?

— Госпожа ему не родственница, — возразил маг, — хотя и приняла в своём доме, а мои мотивы позволь не раскрывать. Я не могу тебе пока сказать, в чём тут дело. Просто поверь, что это нужно сделать, и сделать хорошо. Слишком многое зависит от этого мальчика.

— Мальчика?

— Ты не первый, кто обманывается в его возрасте. Ему ещё нет пятнадцати. Не скажешь, где лучше пошить одежду для занятий?

— Если он не брезглив, то ничего не нужно шить. Те, кто закончил обучение, часто оставляют одежду. Подберём подходящую по размеру, постираете, и пусть приходит.

Плату за обучение мастер не скинул, но хоть не пришлось тратиться на одежду. Так как руки у меня были заняты книгами, Клара взяла отобранную одежду, и мы покинули школу. Маркус договорился, что завтра я выберу время его навестить и проверить свои способности к магии, и направился к себе, а мы с Кларой свернули на улицу, откуда было быстрее попасть домой.

Глава 3

На обратном пути я рассказал Кларе о разговоре с Маркусом и о нашем походе в мэрию.

— Это хорошо, что он взял тебя под своё покровительство, — одобрила она. — Маркус сильный маг, и у него большие связи. Если бы он захотел, мог бы устроиться при дворе.

— А почему не захотел?

— Не знаю, может быть, из-за возраста. Маркусу очень много лет.

— Маги долго живут?

— Намного дольше обычных людей. Если ты можешь вылечить почти любую болезнь, разве не позаботишься о себе? Магов даже мор не берёт. А когда человек всегда здоров, он и жить будет дольше.

— Что за мор?

— Это когда от болезни вымирают целые города. К счастью, такое бывает очень редко. На моей памяти в нашем королевстве такого не было, а у западных соседей случалось. Тогда вдоль границы стояли солдаты и убивали всех, кто пытался её перейти. Маги в таком случае помогают мало. Они не волшебники из детских сказок, если потратят все силы, могут сами заболеть.

На пороге нас встретила Алина, на которую сильно подействовали мои браслеты. За обедом она не сводила с меня глаз. Это начало злить, поэтому, когда девушка прижалась ко мне в коридоре, я сделал над собою усилие, отодвинулся и пожелал ей развлечься на стороне.

— Чтобы что-то хорошо получалось, надо часто заниматься, — рассердилась она.

— Я буду заниматься, — сказал я, стараясь смотреть ей в глаза и при этом не краснеть как маков цвет. — Буду очень стараться... когда придёт моё время. И я не думаю, Алина, что это будет с вами. Мне трудно такое принять, когда девушка собирается выйти замуж за одного и развлекается с другим. А сейчас у меня много дел.

Она фыркнула и гордо удалилась в свою комнату. Дверь моей комнаты приоткрылась, и в коридор выглянула Клара.

— Ты долго намерен так стоять? Сам же сказал, что много дел, вот и занимайся делами, а девчонок отложи на потом. Скоро за тебя возьмётся мастер, и у тебя ещё долго не будет на них сил. И не смущайся, ты всё сделал правильно. То, что вы один раз покувыркались, ни к чему тебя не обязывает. Сейчас у неё разгорелись глаза на твои браслеты, а это может плохо кончиться.

Я не ответил, вошёл в комнату и стал разбираться с книгами. Чтобы понять надписи на обложках, в них нужно было пристально всматриваться. В мои руки попали семь книг. Кроме них, Маркус положил в сумку деревянную дощечку, с одной стороны залитую воском. В проделанное в её торце отверстие была вставлена остро заточенная палочка размером с авторучку.

— Это хорошо, что он положил принадлежности для письма, — сказала Клара. — Никогда такими не пользовался? Они очень удобные для обучения. Берёшь стило и пишешь на воске слова. После всё легко загладить рукой и снова использовать. Бумага для такого слишком дорога. Что у тебя за книги?

— "Атлас земель известных и изученных", — начал перечислять я. — "Науки естества, или как развить ум", "Трактат о сущности бытия", "Летописи смутного времени", "Искусство магии", "Самые знатные роды", "Тактика и стратегия".

— Этого тебе хватит с головой. Большинство дворян прочитают за всю жизнь две-три книги и этим гордятся. Так что, пока нет других занятий, занимайся чтением и письмом. Когда завтра пойдёшь к Маркусу?

— Думаю пойти после завтрака. Это нормально?

— Конечно. Тогда я тебя к нему провожу, а потом зайду к Лонару оплатить обучение. А ты уже на следующий день сможешь начать занятия.

— А что с деньгами? Десять золотых — это, наверное, большая сумма?

— Порядочная, — призналась Клара, — но намного меньше того, что я ожидала. Так что выкрутимся и без того, чтобы идти к Креджам.

— Вам от меня одни убытки, — виновато сказал я. — Смогу ли я когда-нибудь их вернуть?

— Оставь эти глупые мысли! — рассердилась Клара. — Чтобы я больше такого не слышала. Деньги для того и предназначены, чтобы их тратить. Я ухожу, а ты занимайся, пока светло. А то будешь при свете лампы портить глаза. И лёжа не читай, пользы в этом тоже мало. А если будут мешать озабоченные девицы, скажешь мне.

Она вышла, а я забрался в кровать, чтобы обдумать сегодняшние события. Почему-то легче было думать лёжа. Полоса везения продолжалась, и сегодня я очень сильно упрочил своё положение. Немного беспокоили изменения в собственном поведении. Я словно внезапно повзрослел на несколько лет. Моё поведение не соответствовало тому, как я вёл себя дома. Неужели смена условий жизни может так сильно и быстро изменить человека, сделав его серьёзным и предусмотрительным? Выходило, что это действительно так. Я ещё немного полежал, обдумывая, как мне отблагодарить мага, а потом слез с кровати и взял в руки первую книгу. Поначалу читать было трудно. Незнакомые закорючки медленно складывались в слова, слова выстраивались во фразы, смысл которых не всегда был для меня понятен, да и написано было слишком вычурно. Дома я ни за что не взялся бы читать такую муть, здесь не приходилось выбирать. Устав продираться через витиеватые фразы, я брал дощечку и стило и начинал переписывать из книги отдельные слова, а потом снова брался за чтение. Почитав "Трактата о сущности бытия", в котором писали о здешней религии, я взялся за чтение "Наук естества", время от времени заглядывая в "Самые знатные роды", чтобы зазубрить название очередного графского или герцогского родов. Баронов было, как собак нерезаных, и я не смог бы их запомнить. Читать "Науки" было смешно, но и интересно. Объяснение устройства мира и медицину посмотрел мельком, чтобы составить представление о бредовых теориях местных учёных. Просматривая книги, я поражался, насколько сходным путём развиваются наши цивилизации. Даже набор нелепостей об устройстве мира повторял многие "достижения" учёных Земли времен Раннего Средневековья. К тому времени, когда начало темнеть, я понял, что надо прерваться, потому что уже перестал воспринимать прочитанное.

Я так устал от учёбы, что лёг спать, забыв закрыть дверь, за что и поплатился. Ночью проснулся в положении, исключающем любую попытку вырваться, а утром Алина вышла из моей комнаты, на этот раз довольная. Перед завтраком ко мне заглянула Клара.

— Эх, молодёжь! — с осуждением сказала она. — Ты вчера говорил правильные слова, и что в итоге? Алина полночи орала в подушку и мешала мне спать, а у тебя утром синяки под глазами.

— Забыл закрыть дверь, — начал оправдываться я, — а она... Не мог я вырываться, да и желания уже не было. Клара, а как девушка в вашем королевстве может заставить парня на ней жениться?

— Думаешь в правильном направлении, — одобрила Клара. — Причина может быть только одна — ребёнок. Дворянин может откупиться, но в таком случае придётся заплатить немало денег. Для тебя это полсотни золотых. Ты для неё выгодная партия, даже при том, что нет денег и поместья. Сменить статус заманчиво, так что будь с ней поосторожнее. Лучше вообще прекратить всякую связь, пусть дожидается своего жениха. А у тебя с завтрашнего дня занятия.

Насколько она была права, я имел возможность убедиться уже за завтраком. Алина всячески демонстрировала мне своё расположение, пытаясь устроиться рядом и прижаться бедром, и распускала под столом руки, отчего я подавился кашей и был вынужден позорно спасаться от служанки бегством в свою комнату. Клара вначале потешалась надо мной, но, видя, что Алина не унимается, сделала ей выговор и заставила заняться делом.

Вскоре после завтрака мы с Кларой направились к Маркусу. Маг был дома и, узнав, что Клара идёт расплачиваться с Лонаром, отдал ей и свой кошелёк.

— А теперь займёмся с тобой, — сказал он мне. — Завтра ты должен быть на занятиях, а после них будет только одна мысль — быстрее добраться до кровати. Может быть, останутся силы на чтение. А для магии ты мне нужен свежий и полный сил.

Мы прошли в ту же полутёмную комнату, где я уже был два раза.

— Сначала я хочу посмотреть твой потенциал, — сказал Маркус, усаживаясь напротив меня. — Посиди спокойно, это недолго.

Мы сидели минут пять, и на этот раз я ничего не почувствовал.

— Как я и предполагал, почти полное отсутствие способностей, — со вздохом констатировал Маркус. — Тебя нет никакого смысла обучать магии. Но всё же кое-что я тебе дам. Во-первых, значительно улучшу память. Это довольно сложная магия, и не всякий маг может сделать, но польза будет большая. Память станет почти абсолютной. Ты сможешь не только всё быстро запоминать, но даже по желанию забывать отдельные события. Иногда у человека есть воспоминания, которые мешают жить, для тебя они не будут проблемой. Во-вторых, я усилю твою интуицию. Это не предвидение ближайших событий, которое бывает у магов, но очень на него похоже. И наконец я постараюсь, насколько это возможно, ускорить твою реакцию. Такое можно делать только с согласия короля или его наместника, но тебе это не подходит. Чем позже о тебе узнают наместник и его окружение, тем лучше.

— А насколько я буду быстрее?

— Трудно сказать. Любое движение можно разбить на три части. Первая — это реакция мозга на опасность. Её можно ускорить только тренировками, чтобы ты всё делал, не раздумывая. Вторая часть — это сигнал от мозга, например, руке. Я его вижу как слабую вспышку света, бегущую от головы к мышцам руки. Вот это можно существенно ускорить. Ну а третья — это действие самой руки. Здесь скорость зависит от силы мышц и эластичности связок и тоже увеличивается тренировками. Реально общее время реакции редко удаётся уменьшить больше чем в два раза, но даже такое улучшение даёт человеку громадное преимущество. Только об этом никто не должен знать. Если узнают, что я это сделал без одобрения наместника, у меня будут неприятности.

— От меня не узнают, — обещал я. — А это долго делать?

— Всё, кроме памяти, делается быстро, а с ней придётся повозиться. До обеда в любом случае закончим.

Было нелегко просидеть неподвижно больше двух часов, и магия Маркуса на этот раз сопровождалась неприятными ощущениями.

— Постарайся не делать резких движений, — предупредил маг. — Сначала Лонар займётся твоим телом, а когда будешь похож на человека, можно будет показать, на что ты способен.

— Я не чувствую в себе никаких изменений, — сказал я.

— А что ты хотел почувствовать? Скорость реакции будет возрастать постепенно в течение нескольких дней, интуиция сработает, когда тебе будет угрожать опасность, а вот память проверить легко. Возьми на столике книгу.

Я прочёл раскрытую наугад страницу. Это был какой-то заумный философский трактат, и я не понял ничего из прочитанного, но легко повторил текст по памяти.

— Теперь тебе будет нетрудно изучить те книги, которые я дал, — сказал Маркус. — Но это заработала только короткая память, и ты почти сразу запоминаешь всё необходимое. Прочитанное сейчас можешь забыть. Там написана чушь, а книга лежит здесь для солидности. Самое интересное начнётся через несколько дней, когда проснётся дальняя память. Ты сможешь по желанию выборочно вспоминать любые события своей жизни, начиная с момента рождения. Правда, человек запоминает не всё, а только треть увиденного. Такое опасно давать очень старым людям, потому что они нередко полностью уходят в свои воспоминания и теряют связь с миром.

— У меня тоже есть для вас подарок, — сказал я магу. — Продавец оружия говорил, что вы играете в лаш. Я не знаю, что это за игра. Мой переводчик подсказывает слово "нарды", но я дома в них не играл, знаю только, что это доска с лунками, по которым передвигают круглые фишки в зависимости от того, сколько очков выпадет в кубиках. Но я могу предложить вам игру получше. Когда-то в неё играли только короли и полководцы, но потом приобщились и другие. Сейчас играют во всём мире самые разные люди. Повсеместно проводятся соревнования. Самые сильные игроки одной страны встречаются, чтобы выявить, кто из них сильнейший, а потом и эти сходятся на мировых соревнованиях, определяя лучшего из лучших.

— Интересная идея, — задумчиво сказал Маркус. — С разными странами у нас не получится, но можно устроить такой турнир в королевстве. Так что это за игра, в чём её суть?

— В неё нетрудно научиться играть. Правила простые, но возможности очень большие. У нас её называют шахматы, и для игры используют доску и два набора резных фигурок разных цветов. Если дадите чем писать и бумагу, я всё подробно разрисую. На этой доске можно играть и в менее сложные игры.

— Ты меня заинтересовал. Будет тебе бумага и перо с чернилами, только мы засиделись, а госпожа Альша, наверное, опять ждёт на кухне. Я только предупрежу, что мы уже закончили, а ты пока иди в соседнюю комнату. Там светлее и будет удобнее рисовать.

Клара не стала меня ждать и передала через служанку, что идёт домой, поэтому я не торопясь нарисовал гусиным пером шахматную доску и все фигуры, с непривычки посадив несколько клякс, и дал Маркусу необходимые разъяснения. Не знаю, какая будет судьба у меня в этом мире, но, глядя на горящего предвкушением новой игры мага, понял, что у шахмат она будет завидной. В запасе у меня были шашки, карты и домино. Шашки я не любил, а в козла часто играл со своим дедом в Азове. Там же играли и в карты, в подкидного дурака, но уже всей семьёй.

Когда я закончил с рисованием, Маркус начал уговаривать задержаться у него на обед. Я вспомнил Алину и согласился. Еда и в доме Маркуса была вкусной, но не отличалась разнообразием. Та же каша с мясом и те же тушёные овощи и хлеб. Только у Клары был неизменный компот, а здесь для разнообразия подавали чай, который очень нравился хозяину. Пообедав, я попрощался с магом, выклянчив у него ещё томик законов королевства Орсел. Законов было множество, причём в каждом городе свои, но это больше касалось простолюдинов. Благородное сословие судили по законам, изложенным во взятой книге. Едва я успел сделать полсотни шагов, как впереди раздались азартные крики и из-за поворота улицы выбежал юноша в одежде горожанина, но без шляпы, с перекошенным отчаянием лицом. Увидев меня, он в нерешительности остановился. Не знаю, что двигало мной в тот момент, но я отступил и махнул рукой в переулок, куда он и бросился. Через несколько секунд появилась толпа преследователей, среди которых были городские стражники, легко узнаваемые по беретам с кокардами. Меня быстро окружили, а стражники обнажили мечи.

"Ну вот, — подумал я, — сколько ходил с Кларой, и всё было нормально. Стоило один раз выйти самому, как сразу влип в историю".

— Что нужно господам? — вежливо спросил я, обращаясь к самому наглому из них.

— Если дорожишь жизнью, бросай меч на землю! — приказал он.

Было совершенно ясно, что, упустив беглеца, они решили отыграться на мне. Я помнил предостережение об опасности, связанной с сопротивлением городской страже, но эти хамы меня разозлили. К тому же если бы я бросил меч, то отгрёб бы с их стороны кучу неприятностей. И когда бы ещё со мной разобрались! Поэтому я поступил противоположным образом.

— Может, тебе заодно отдать мой кошелёк? — спросил я, стараясь выглядеть не менее наглым, чем стражник. — Вам не пройдёт даром нападение без причины на сына барона!

— Покажите браслеты! — потребовал другой из стражников.

Я приподнял руки, чтобы рукава рубашки не прикрывали браслеты.

— Действительно, благородный, — сказал один из горожан.

— Это ничего не значит! — не захотел сдаваться наглый. — Он мог украсть эти браслеты или снять с тела. Мне не нравится, как он говорит. Его надо отвести в магистрат!

— Значит, вместо того чтобы ловить преступников, вы занимаетесь ловлей честных горожан? — спросил я.

— На вас не написано, что вы честный!

— А где на мне написано, что я преступник?

Мои слова вызвали у стражников замешательство, они собрались вместе и принялись тихо совещаться. Чтобы их дожать, я сообщил, что недавно вышел из дома городского мага Маркуса Страда, и они могут это проверить, послав кого-нибудь к господину магу, дом которого совсем рядом. Только я не обещаю, что он не проявит неудовольствия тем, что хватают его гостей. Последнее сыграло решающую роль. Маркуса в городе знали и побаивались.

— Прощения просим, — примирительно сказал один из стражников. — Обознались. Вы не скажете, куда побежал вор?

— Туда он побежал, — сказал я правду, показав рукой в переулок.

За то время, пока они меня мурыжили, вор мог пробежать полгорода. Они и сами это понимали, поэтому быстро собрались и ушли в другую сторону.

Дома я сразу же рассказал Кларе о случившимся.

— Ты всё сделал правильно, — сказала она. — И это ещё раз показывает, насколько ты повзрослел за те дни, что живёшь у нас.

— Как можно повзрослеть за несколько дней? — спросил я, осматривая себя, насколько это было возможно без зеркала.

— Ты повзрослел не внешне, поэтому можешь себя не рассматривать, — засмеялась она. — Изменились твои слова и поступки. Когда ты рассказывал о своём мире, это была речь ребёнка, эмоциональная и не очень связная, хотя я заметила, что ты пытался говорить так, чтобы мне было понятно. Сейчас ты говоришь как умный взрослый. И со стражей ты поступил так, как это сделал бы умудрённый опытом и очень предусмотрительный человек. Если бы ты сдался, бить не стали бы из-за браслетов, но пришлось бы просидеть в нашей тюрьме. Прошло бы немало времени, пока кто-нибудь из чиновников соизволил послать за мной или Маркусом.

— Я и сам заметил изменения в своём поведении, — сознался я, — только пока не могу их объяснить.

— Может, это связано с тем, что дома ты вёл беззаботную жизнь ученика, и все важные вопросы решали другие? — неуверенно предположила Клара.

— Об этом я тоже думал, — со вздохом сказал я. — Не получается. Так измениться за каких-то два дня... Может, это из-за того, что было с Алиной?

— Ерунда! — махнула рукой Клара. — От двух раз в тебе ничего не поменялось бы. Тут что-то другое. Не виноват ли в этом тот бог, который тебя послал?

— Я думаю, что они должны играть честно, иначе какая может быть игра с их способностями?

— Это если вмешиваться по-крупному и так, чтобы было заметно. У нас мужчины почти всегда играют на деньги, там за жульничество могут и убить. А у женщин есть своя игра — млашка. Правила в ней проще, чем в лаше, но допускается обманывать. Если никто не заметил и ты выиграла, то потом можно даже похвастаться, и все будут восхищаться твоей ловкостью. А если заметили, заработаешь штрафные очки и можешь проиграть. Может, и у них так?

— Может быть, — отозвался я, пытаясь понять, радоваться тому, что у меня украли кусок детства, или это повод для огорчения.

Если бы я вернулся сейчас домой, такое изменение вызвало бы нешуточные осложнения. Мне просто нечего было бы делать в своём классе. Меня уже совершенно не интересовало всё то, чем мы там занимались, помимо занятий, а сами занятия с моей теперешней памятью... С другой стороны, моя неожиданная взрослость серьёзно повышала шансы на выживание и победу в игре. Конечно, это при условии, что все остальные не получили того же самого.

Я уже обедал, поэтому сразу пошёл к себе, удостоившись по пути в комнату многообещающего взгляда Алины. Вот тоже проблема. Если бы я узнал дома, что моего внимания домогается взрослая девушка, то просто в это не поверил бы. А если бы она доказала это делом, преисполнился бы гордости и вряд ли много думал о последствиях. Наверное, она вертела бы мной, как хотела. Здесь же я сам от такого отказываюсь и не потому, что неприятно общество Алины или то, что она вытворяет, а только из-за возможных последствий. Что это, если не признак зрелости?

Щеколда, на которую изнутри запиралась дверь в мою комнату, напоминала шпингалеты, поэтому, запирая дверь, я напевал:

— Первым делом, первым делом — шпингалеты, ну а девушки, а девушки потом!

К сожалению, мой голос не отличался красотой и не получалось правильно воспроизводить мелодию. Надо будет поговорить с Маркусом, может, он что-нибудь сможет сделать. Надо пользоваться возможностью себя улучшить. Даже если я и не выиграю, вряд ли долго задержусь в обывателях, значит, всё равно попаду домой, а там это пригодится.

Первая попытка проверки новых способностей на книгах немного разочаровала. Теперь я всё запоминал с первого прочтения, но пока не получалось быстро читать. Кроме того, мои движения приобрели порывистость и я чуть было не порвал лист книги. Хорошая реакция — это неплохо, но быть таким дёрганным... Я попробовал контролировать движения, сделать их более медленными и плавными. Не сразу, но получилось. Через некоторое время скорость чтения увеличилась. Буквы уже не казались чужими, и текст воспринимался не словами, а фразами. Если так пойдёт и дальше, то эти книги прочитаю дня за три. Я до темноты занимался попеременно чтением и письмом и впервые зажёг лампу с помощью огнива. Процедура оказалась несложной. Как и объясняла Клара, снял с лампы стеклянный колпак, положил прямо на фитиль лампы небольшой кусочек трута и, пока он не успел пропитаться маслом, начал ударами кремня по железу высекать сноп искр. Уже от второго удара трут начал тлеть, а после того как я осторожно подул, вспыхнул небольшой язычок пламени, от которого тут же занялся фитиль. Потом осталось только пальцем сбросить чадящий комок трута и надеть колпак. Быстро и ненамного больше мороки, чем со спичками. Один раз Алина подошла и подёргала дверь, сначала тихо, а потом сильней. В коридоре за дверью раздались шаги, и голос Клары выговорил служанке всё, что она думает о девицах, которые мешают мальчику заниматься из-за того, что у них зуд в одном месте. После этого всё стихло, и меня больше никто не беспокоил. Утром хмурая девушка, подавая еду, чуть не разбила тарелку, грохнув передо мной на стол, за что тут же получила выговор от Клары. Я поймал себя на том, что мне её немного жаль, но усилием воли выбросил жалость из головы. Ей были нужны мои браслеты, а не я, а мне сейчас нельзя было связывать себя с девушками. И рановато, и сильно отвлекало бы от основных задач, да и кто может сказать, что будет со мной завтра?

Учитель предупредил Клару, чтобы я утром не наедался, поэтому съел пустую кашу, запил компотом и направился на первое занятие, забрав уже выстиранную тренировочную одежду и оставив дома меч и браслеты. Клара порывалась проводить, но я отказался, справедливо полагая, что один доберусь быстрее.

Тренировка у Лонара уже шла. Он приказал мне переодеться, снять обувь и босиком идти в зал. Когда я это проделал, подвергся внимательному изучению как самим мастером, так и магом, который у него подрабатывал. Тут же подобрали для меня программу подготовки, над чем и как издеваться в первую очередь. В первый день нагрузка была небольшой, но к концу занятия я был выжат как лимон. Перед уходом маг поработал массажистом, втирая мне в руки и ноги приятно пахнувшую мазь.

— Тебе не только увеличивают мазью эластичность кожи, — сказал мне учитель, — одновременно Корис с помощью магии залечивает мелкие повреждения в мышцах и связках, а также ускоряет рост мышечных волокон. Учти, что после занятий тебе нужно есть много мяса. Я говорил об этом госпоже Альше, но не помешает напомнить лишний раз.

— А как мне поможет магия? — спросил я, ожидая, пока впитаются остатки мази.

— Завтра будет меньше болеть тело, — объяснил Лонар. — Мышцы нарастут раза в три быстрее, чем без магии, и мы сможем раньше приступить к тренировкам. У меня ещё не было таких дохлых учеников. Ничего, я сделаю из тебя человека!

Получив такое бодрящее замечание, я развесил свою тренировочную одежду для сушки и направился домой. Клара, видимо, поняла мастера слишком буквально, и дома меня ждала большая тарелка, наполненная до краёв только что сваренным мясом. Дома такого количества мяса хватило бы на неделю, здесь я как-то умудрился съесть всё. Спать после еды вредно, но я ничего не мог с собой поделать. Глаза закрывались, а мозги отказывались усваивать текст. Плюнув на всё, я дал себе зарок так не наедаться, проверил дверь и завалился спать, не разбирая кровать и не раздеваясь.

Проснулся очень рано, когда за окном было темно. Тело сильно болело и просило его не трогать и никуда сегодня не посылать. Если эта боль была сильно ослаблена магией, то что я чувствовал бы без неё? После вчерашнего переедания во рту было мерзко. Я поднялся и, стараясь не шуметь, сходил в туалет, где заодно почистил язык и прополоскал рот. Надо будет найти что-нибудь для чистки зубов. Щётку и зубной порошок здесь не найдёшь, но можно придумать что-нибудь другое. Клара съедала для этих целей плод, похожий вкусом на яблоко. Он счищал с зубов остатки пищи и, видимо, дезинфицировал полость рта, так как дыхание у неё по утрам было свежим. Я не знал, где Алина хранила эти плоды, поэтому пришлось терпеть до завтрака. Поев свою кашу, я выпросил "яблоко" и отправился на занятия, гадая, что в отношении меня придумает мастер.

Глава 4

Следующие несколько дней слились в один большой кошмар. Лонар каждый день наращивал нагрузки, и, несмотря на усилия мага, на следующий день болело всё тело. Я успевал восстанавливать силы, но боль со временем становилась только сильнее. Раньше я вообще не мог её терпеть, теперь это приходилось делать постоянно. Маг обмолвился, что боль можно снять, но тогда процесс укрепления организма резко замедлится. Я чуть было не согласился, только бы прекратить эту пытку, но тут же заткнулся: стоит мне один раз проявить малодушие, и можно смело выходить из этой игры. Вот только после этого не приходилось рассчитывать на то, что потом обо мне кто-нибудь вспомнит. К Маркусу я за это время не ходил ни разу, потому что сил в конце дня хватало только для того, чтобы добраться до дома, съесть опротивевшее мясо и лечь в кровать с очередной книгой. Сегодня я дочитал последнюю и сейчас думал, чем бы себя занять, чтобы при этом почти не двигаться. Спать до захода солнца, да ещё с полным желудком, было нельзя. Один раз уже попробовал, а потом весь следующий день чувствовал себя так плохо, что хотелось лечь на пол и сдохнуть. В голову пришла мысль издать книгу наших сказок. Благодаря пробудившейся памяти я помнил их наизусть. Но для этого надо было ознакомиться со здешними сказками и немного прийти в себя. Что-то делать в таком состоянии... Меня не трогала даже Алина, после того как подловила в кровати, а я в ответ на объятия заорал как резанный. Таким меня и застал Маркус, видимо, решивший, что если гора не идёт к Магомету...

— Лежит один и скучает, — констатировал маг, зайдя в мою комнату вместе с Кларой, — а по дому бегает такая девушка! Я на твоём месте...

— Я лучше поскучаю, — торопливо сказал я, — или попрошу у вас ещё книг. Всё, что брал раньше, уже прочитано.

— Ему сейчас не до девушек, — засмеялась Клара. — Два дня назад наша красавица решила проверить, как сказывается мясная диета на... ну вы поняли на чём.

— Проверила? — рассмеялся Маркус.

— Вы смеётесь, а я тогда подумала, что опять осталась одна. Никогда не слышала, чтобы человек так кричал!

— Ну-ка покажи тело, — сказал маг. — Мышцы окрепли и прибавили в объёме. Ещё не норма, но уже кое-что. Дней десять таких тренировок — и можно переходить к работе с мечом. Остальное доберёшь в процессе обучения. Сам виноват в том, что так себя запустил.

— А книги у вас есть? Не могу заниматься ничем, кроме чтения, а рано спать тоже не получается.

— Будут тебе книги. Завтра подберу и с кем-нибудь передам, если не смогу прийти сам. Других вопросов нет?

— Я хотел узнать, нельзя ли магически улучшить голос?

— Зачем? — не понял маг.

— Я прекрасно помню мелодию, но не могу правильно спеть. Можно что-нибудь сделать с голосовыми связками?

— А с ними не нужно ничего делать. Если плохо поёшь, причин может быть несколько. У тебя могут быть дефекты слуха, но ты говоришь, что чувствуешь мелодию, значит, это не наш случай. Ещё могут быть дефекты памяти, когда не могут запомнить все оттенки мелодии, но это не с твоей памятью. И наконец, это плохое управление голосом. Его можно существенно улучшить длительными тренировками, но тебе всё нужно быстро и без трудов. Устранить такое несложно. Твой голос не изменится, но сможешь хорошо им владеть. Сделать?

— А можно?

— Ну почему же нельзя? Ты не в лучшей форме, но и работы немного. Уже сделал. Учти, что, как и в других случаях магического вмешательства, результатов придётся ждать несколько дней. Это все вопросы?

— Хотел посоветоваться. У меня после прибытия сюда за несколько дней сильно поменялось поведение, словно я сразу повзрослел на несколько лет.

Я пересказал Маркусу свой разговор с Кларой и спросил, что он об этом думает.

— Может быть, — пожал плечами маг. — Я думаю, что тебе подправили психику. Чем отличаются дети от взрослых, кроме строения тела? В первую очередь это поверхностное мышление. Ребёнок редко задаётся вопросом о причинах того или иного явления, принимая его как данность. Ему не свойственно задумываться о долговременных последствиях своих поступков. У него свои мотивы, своё окружение. Большинству детей не приходится решать серьёзных вопросов и брать на себя ответственность. Перемены в твоей жизни запустили процесс взросления, а кто-то его ускорил, подтолкнув тебя в нужном направлении. Ты говорил, что прочёл много книг для взрослых, значит, у тебя очень большой словарный запас, который в той жизни был не нужен и почти не использовался. Теперь ситуация изменилась, отсюда и взрослая речь.

— И что же делать?

— Как что? Радоваться, конечно. Высшая сущность, пусть и в своих интересах, сделала тебе ценный подарок, увеличив на несколько лет срок полноценной жизни. И твои шансы уцелеть тоже повысились. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, перейдём к моим.

Маркус достал из большой сумки великолепно сделанную шахматную доску и высыпал на стол кучку фигурок белого и чёрного цвета, искусно вырезанных из кости.

— Какая прелесть! — Я взял в руки одну из них и внимательно осмотрел.

Косторез не просто наметил контуры коня, он выточил его из кости. Остальные фигурки тоже имели мало общего с известными мне фабричными шахматами и представляли собой настоящее произведение искусства.

— Вижу, что понравились, — сказал Маркус. — А теперь покажи, как всем этим играть.

Превозмогая боль, я сел на кровать и пригласил мага сесть рядом, после чего быстро расставил фигуры и стал объяснять правила игры. Маркус всё схватывал на лету. Мы сыграли пробную партию, и я ожидаемо выиграл. Вторую играли медленнее, и я по ходу игры объяснял свои ходы и его ошибки. А третью я позорно проиграл.

— Вы только не очень гордитесь, — предупредил я довольного мага. — Я очень слабый игрок, и обыграть меня не очень сложно. Я когда-то читал небольшую книжку, где приводились записи партий выдающихся шахматистов и куча шахматных задач. Если получится вспомнить и записать, то можно на чужом опыте сильно поднять свой уровень игры.

— А как можно записать игру? — удивился Маркус.

Пришлось объяснять ему принцип нумерации и запись ходов.

— Ты сам не представляешь, что привнёс в наш мир, — сказал он на прощанье. — Возможно, эта игра даст тебе больше, чем дал бы я или Клара.

— Шахматы — только игра, они не заменят дружбы.

Не успевший выйти за дверь, Маркус остановился и удивлённо обернулся ко мне.

— Ты не по годам мудр, — сказал он. — Похоже, что ты начал усваивать опыт тех людей, чьи книги прочитал. Мой тебе совет на будущее. Не стоит показывать свой ум другим без необходимости. Это вызовет зависть или подозрения. Ум — это тоже оружие, а не всякое оружие следует держать на виду.

Маркус сдержал обещание, и на следующий день мне принесли пять книг. Это было кстати, так как вчера я от безысходности взялся читать один из куртуазных романов Клары. Как и ожидалось, любовная история некоего герцога и дочери короля излагалась столь высокопарно, что меня хватило только на полчаса. Однако один важный факт я, к своему удивлению, оттуда выудил. Оказывается, в той части мира, куда я попал, почти не применялись доспехи. Считалось нормальным использовать шлем для защиты головы и небольшой круглый щит, которым можно было отбить меч или отвести копьё. Некоторые очень редко использовали кованые наручи, которые применялись вместо щита или в дополнение к нему. Традиция уходила корнями вглубь веков, и истинную причину такого запрета на латы, кольчуги и просто стальные нашивки на кожу я не нашёл. Поблагодарив Клару, я вернул ей недочитанную книгу и спросил, продаются ли книги с детскими сказками.

— Хочешь с их помощью вернуться в детство? — спросила озадаченная Клара. — У меня нет таких книг, но у соседей есть дети. Если это не срочно, то завтра спрошу.

Я объяснил, что хочу познакомиться с тем, что здесь пишут для детей, и в этом нет срочности. Я знаю много отличных сказок и могу составить из них книгу, но сначала надо убедиться, что здесь нет ничего подобного.

На книгах Маркуса я продержался целых три дня. К моему удивлению и радости, боли начали потихоньку уменьшаться, хоть и не исчезли совсем. Занятия начали приносить плоды: мышцы окрепли, заметно увеличились в размерах и начали приобретать рельефность. Сегодня, в конце занятия, Лонар осмотрел меня и сказал, что через два дня допустит к обучению. Маркус как будто узнал, что я закончил чтение, навестил нас вечером и принёс ещё несколько книг.

— Мои уже закончились, — сказал маг, когда его усадили ужинать, — а эти я взял у друзей, так что будь с ними осторожнее.

— Как дела с шахматами? — с интересом спросил я. — Небось, в них уже играет полгорода?

— А как ты об этом узнал, сидя дома? — притворно удивился Маркус. — Пока играют только мои друзья, но игра быстро распространяется. Сейчас все косторезы города режут твои фигурки. А на днях глава магистрата подарит шахматы королевскому наместнику. Думаю, что ему тоже захочется попробовать Игру королей. Так сейчас называют твои шахматы.

— Я недавно прочитал книгу, из которой узнал, что у вас не принято защищать тело железом, — сказал я, отставив в сторону шахматную тему. — Не скажете, из-за чего такой странный обычай?

— Что в нём странного? — удивился Маркус. — Защищать себя железом — занятие для трусов. Воину достаточно оружия, чтобы защититься и взять жизнь врага. Боишься оружия? Значит, тебе нечего делать на поле боя.

— А стрелы? — возразил я.

— Стрелы летят с обеих сторон. Стрелу можно отбить мечом или щитом или от неё увернуться. Не сумел, значит, плохо учился. Тебя ещё будут учить их отбивать.

— А кто такое первый придумал?

— Насколько я знаю, так было всегда и у нас, и у соседей.

— А если кто-нибудь первый оденет своих людей в броню? Что такому войску смогут противопоставить остальные?

— Этого никогда не делали, — уже не так уверенно возразил Маркус. — Кто может решиться на то, чтобы его прилюдно объявили трусом?

— Да любой из посланцев богов, — ответил я. — Мы из одного мира, а в нём в древности броня считалась обычным явлением.

— Ты меня встревожил, — признался маг. — Для нас отсутствие железа на человеке привычно и естественно.

— Есть и другая опасность, — сказал я и обратился к увлёкшейся пирожками Алине: — Не жадничай, оставь другим. Девушкам нельзя есть много теста. Сейчас твою талию можно обхватить двумя руками, а если будешь налегать на пирожки, то растолстеешь и не сможешь проходить в дверь. Что тогда скажет жених?

— Не больно-то ты её обхватываешь! — с обидой сказала девушка. — Если захотел бы, не было бы никакого жениха!

Она вскочила и убежала к себе в комнату.

— Совсем распустилась девчонка, — с осуждением сказала Клара, глядя на моё растерянное лицо. — Как бы не пришлось менять служанку.

— Что ты хотел сказать об опасности? — спросил Маркус.

— Вам известен небольшой участок суши вашего мира. Судя по той книге, которую вы мне дали, это два десятка королевств и населённые дикарями острова. С запада известные земли окружает огромная пустыня, перейти которую ни у кого не получилось, а на юге тянется обширная горная гряда на много дней пути. Вы не знаете, есть ли страны за этими горами. Север — это побережье, вдоль которого ведётся морская торговля, а на востоке обширные леса, населённые самыми разными племенами и народами. Время от времени они совершают набеги на близлежащие королевства, а те в свою очередь любят потрогать мечом лесовиков. И это тянется не одну сотню лет. Я прав?

— Прав, но я не понимаю, к чему эти рассуждения.

— Сейчас поймёте. Ваши корабли плавают только вдоль берега или удаляются в море?

— В основном вдоль берега. В море ходят только на острова, в хорошую погоду и при попутном ветре. И такой поход — это всегда большой риск.

— У меня не было книг по мореплаванию, но из ваших слов можно сделать вывод, что здесь плавают под прямыми парусами и не умеют ходить против ветра.

— Разве такое возможно? — удивился Маркус.

— Я неправильно выразился. Если ветер дует в лоб, то против него не пойдёшь ни под каким парусом. А под острыми углами к ветру ходить можно, только нужно переделать парусную оснастку. А для ориентации в открытом море при отсутствии звёзд нужен компас. В моём словаре нет такого слова, поэтому можно сделать вывод, что он вам неизвестен.

— Можешь объяснить, что это такое?

— У вас известны куски железной руды, которые притягиваются друг к другу?

— Попадаются такие диковины.

— Если взять такой кусок и ненадолго приложить к лёгкой железной стрелке, которую потом закрепить на иголке, чтобы свободно вращалась, то она своим концом всегда будет повёрнута в одну сторону. Относительно этого направления можно определять остальные.

— Это интересно, но при чём здесь броня?

— А при том, что вы не смогли обследовать побережье дальше чем на несколько дней пути, и ничего не знаете о народах, которые могут там жить. Там могут быть не одни дикари, и не обязательно они будут придерживаться ваших понятий о мужестве и взглядов на защиту. И если приплывут корабли с закованными в броню пришельцами, будет плохо. А здесь ещё каждый сам за себя. У вас есть постоянные военные союзы?

— Нет, — мрачно ответил Маркус. — Союзы заключаются редко для нападения, и никогда для защиты. Считается, что, если не можешь защитить свою землю, значит, у тебя нет на неё прав. Вообще же, войны у нас редки.

— В истории моего мира такие нашествия не редкость, — сказал я, — но для вас это пока не самая большая опасность. Может случиться, а может и нет. Мои рассуждения к тому, что в ваших ограничениях немного смысла. Вы оказались отрезанными от других стран и живёте изолированно, придерживаясь обычаев, которые не будут соблюдать другие. А с нашим появлением их может отринуть и кто-нибудь из вас. Объявят трусом? Можно потерпеть, а потом развесить хулителей на деревьях.

— Давай пока об этом закончим, — предложил Маркус. — Мне нужно кое с кем поговорить, а потом мы продолжим этот разговор. Сейчас мне пора идти. Скоро совсем стемнеет, а я не люблю пользоваться ночным зрением.

— А что это за зрение? — спросил я. — Судя по названию, вы можете видеть в темноте?

— Не в полной. Вижу, что у тебя загорелись глаза. Поговорим и об этом, но не сейчас, тебе пора отдыхать. Можешь сходить успокоить вашу служанку: не дело, когда девушка плачет в подушку.

— А вы хотите, чтобы в подушку плакал я. Знаю я, чем закончится такое утешение. А если у неё будет ребёнок? У меня нет денег на уплату штрафов, да и не смогу бросить своего ребёнка. А связывать себе руки пока тоже не могу. Пусть лучше она сейчас поплачет одна, чем потом нам плакать вдвоём.

— Как считаешь нужным, так и поступай.

— Я тоже не железный и уже не тот мальчик, который знал о женщинах только из рассказов старших приятелей. Если она от приставаний перейдёт к слезам, меня надолго не хватит.

— Эх, молодёжь! — проворчал Маркус, забирая сумку с уже прочитанными книгами. — Слава богам, что для меня всё это уже позади и неважно.

— Иди отдыхать, — сказала мне Клара. — И не вздумай портить глаза, читая с лампой. Некуда тебе так спешить. Перечитаешь сейчас книги и что будешь читать потом?

Я послушался, испытывая смутное беспокойство и жалость к обиженной Алине. Остановился возле её двери, не услышал рыданий и ушёл к себе. Спать лёг, оставив дверь незапертой, но этой ночью меня никто не побеспокоил.

Два дня занятий со снарядами и беготнёй прошли, и мастер выполнил обещание, начав отрабатывать со мной элементы фехтования. Он показывал стойки, приёмы и переходы, которых я вроде никогда не знал, но стоило взять в руки тренировочный деревянный меч, и тело само начинало довольно точно воспроизводить показанное. Для закрепления достаточно было десять раз повторить приём, чтобы выполнять его легко и естественно.

— Главное, чего нужно сейчас добиться, — это отработать все элементы, — говорил мне Лонар. — Потом разучишь связки, и последним этапом будут учебные схватки, на которых ты должен выбрать свой стиль боя.

— А какой стиль у вас, учитель? — спросил я.

— У меня много стилей. Выбрать из них единственно верный для успешного противостояния противнику — это и есть искусство. Но этому вас будет учить жизнь. После меча займёмся борьбой без оружия.

— И много будет занятий?

— Это будет зависеть от тебя. Отойдём в сторону, надо поговорить. Я заметил, что, когда ты начал изучать защитные блоки, скорость движений стала выше той, которая должна быть у этого тела. Тебе делали магическое ускорение? Молчишь, значит, делали, и я догадываюсь кто, а со временем могут догадаться другие. Вы не спрашивали разрешения? Меня можешь не бояться, я не пойду к наместнику. Советую никому это не показывать. Учись двигаться в обычном темпе, а работу в ускоренном мы отработаем как-нибудь потом, когда ты будешь неплохо владеть мечом и поблизости не будет посторонних. А на всякий случай придумай правдоподобное объяснение. Скажи, например, что это сделали по разрешению ещё на твоей родине.

— Значит, и вам делали, учитель?

— Ты здесь чужой, так что можешь не знать. Я служил в королевской гвардии. Незадолго до моего увольнения была попытка смены династии. Тогда была убита сестра короля, но остальных мы спасли, хотя король и был легко ранен. С заговорщиками удалось покончить, и Игнар Орсел щедро наградил гвардейцев. Помимо денег и очередных званий отличившимся, была дана привилегия на магическое изменение тела. Кто захотел, тот этим воспользовался.

— А можно спросить, кого спасали лично вы?

— В этом нет секрета. Я спас принцессу Лану. Ей тогда было двенадцать, совсем ещё девчонка. Ладно, мы с тобой заболтались. Бери меч!

Я рассказал об этом разговоре Маркусу, и он одобрил совет Лонара.

— Я не спрашивал, что ты придумал о своей родине. Где у нас проживала семья барона Делафер?

В наших детских играх я был Атосом и, когда ходили в мэрию за браслетами, недолго думая, решил позаимствовать род графа де ла Фер, назвавшись Геном Делафер.

— Я решил выбрать Коларию, — ответил я на вопрос. — Это одно из самых дальних королевств. Они постоянно воюют с лесными племенами, и там нередки случаи, когда вырезаются семьи благородных и простой шевалье может стать бароном. С одной стороны, здесь к их титулам относятся пренебрежительно, с другой — мои слова никто не проверит.

— Хорошее решение, — одобрил маг. — А отношение к себе недолго и поменять. Многое зависит от того, чего ты сам стоишь.

— Как дела с шахматами?

— Я думал, ты уже не спросишь, — ухмыльнулся Маркус. — Заразил ты всех своей игрой. Уже и лаш забыт. Во дворе наместника все помешались на Игре королей. Кинулись в Расвел заказывать фигуры, а здесь мастера загружены заказами. Так некоторые отправили людей в столицу. Там, естественно, заинтересовались, что это такое и для чего. Ты говорил, что на такой доске можно играть и в другие игры. Что для этого нужно, кроме самой доски?

— Только два набора по двенадцать одинаковых фишек двух разных цветов. Фишка может быть круглой или любой другой формы. Главное, чтобы она умещалась на клетке, и её можно было перевернуть. Понятно, что две стороны фишки должны чем-то отличаться.

— Такое несложно сделать. Можно даже использовать для начала дерево. Сегодня же закажу, а потом приду тебя пытать.

— А чем будете расплачиваться? — засмеялся я. — Как насчёт ночного зрения?

— Ты не маг и не можешь управлять зрением, поэтому будешь слепнуть на солнечном свете, — сказал Маркус. — Я могу повысить чувствительность глаз. Сумеречное зрение даст преимущества при плохом освещении и не требует магических способностей.

— А когда можно сделать? — загорелся я.

— Да сейчас и сделаем авансом.

Так я обзавёлся ещё одним ценным умением, а на следующий день Маркус ушёл от меня с новой игрой. После нескольких дней поиска у своих знакомых Клара принесла несколько детских сказок, которые я про себя обозвал страшилками. Они не произвели впечатления: слишком всё было убого.

— В книжных лавках продаются пустые книги для записей? — спросил я Клару, возвращая ей книги.

— Нет, — ответила она, — но можно заказать. А для чего тебе?

— Хочу записать свои сказки. Мне только нужно поменять имена на местные. Как вы думаете, за сколько можно такое продать?

— Прежде чем что-то сказать, я должна их услышать, — ответила Клара. — Если твои сказки взаправду так хороши, как ты говоришь, можно не писать самому, а пригласить писца. Видела я, как ты пишешь пером: что ни слово, то клякса.

Я рассказал на пробу "Золушку" и "Спящую красавицу". В результате Клара расплакалась.

— Такое будут брать не только для детей, но и для взрослых, — говорила она, утирая слёзы. — Это надо же так написать! Завтра же схожу к одному купцу, который торгует книгами. У него работают несколько писцов. Думаю, что сумею его заинтересовать.

— А как здесь посмотрят на то, что книгу написал дворянин?

— Нормально смотрят. Писательство очень почётное занятие.

На следующий день, когда я вернулся со своих занятий, меня уже поджидал почтенный купец и книгоиздатель Альфар Лангрен с писцом и заготовкой для книги. Он вместе с нами пообедал, с удивлением глядя, как я уничтожаю большую тарелку мяса, после чего мы с ним немного поторговались и сошлись на том, что прибыль будем делить пополам. Он ушёл, а я отправился отдыхать и диктовать писцу текст. А через три дня Альфар посетил нас снова и показал мне первую готовую книгу, на титульном листе которой было написано: "Занимательные истории, рассказанные для детей и взрослых благородным Геном Делафер". Обычно на выпуск книги уходило много времени из-за её оформления, но я убедил купца, что в книгах главное — это содержание, и не стоит тратить слишком много времени на украшательство.

Отношения с Алиной складывались сложно. Со мной она стала держаться ровно, но утром по глазам было видно, что девушка плакала. Это доставало меня больше, чем былые приставания. Хуже было то, что меня самого начало к ней тянуть. То ли причина была в ненормально большом количестве съедаемого мяса, то ли я уже не мог спокойно относиться к молодой красивой девушке, которая почти постоянно была рядом. Клара заметила, что я стал уделять Алине больше внимания, чем прежде.

— Ты что-то для себя решил? — как-то спросила она, имея в виду девушку. — Я же вижу, что ты к ней неравнодушен, а она, похоже, думает уже о тебе, а не о браслетах. Алина дочь моих хороших знакомых. Девушка из богатой семьи и могла бы не работать. Жених уехал надолго, а мне понадобилась служанка, вот её родители и решили, что ей будет полезно заняться домашней работой.

— Вы мне её сватаете? Я сам ещё несовершеннолетний даже по вашим меркам. И я не знаю, что со мной будет завтра. В конце концов, я на год младше!

— Говоришь глупости, — отрезала Клара. — Ты давно смотрел на себя в последний раз? Ах да, у тебя же в комнате нет зеркала. Тогда можешь раздеться и зайти посмотреть на себя в мою. Я на это время уйду на кухню. Только смотри, чтобы Алина не застала тебя в таком виде. Бедная девочка может не выдержать. Ты сильно вырос и сейчас на голову выше её, а мышцами оброс так, что любо-дорого посмотреть. Немудрено, что она в тебя влюбилась. Разница в возрасте — вообще ерунда, а насчёт неопределенности будущего... Кто из нас может с уверенностью сказать, что ждёт завтра? Если так рассуждать, надо всю жизнь прожить одному, не связывая себя ни с кем никакими узами.

— А если мне придётся вернуться домой?

— Если любит, уйдёт с тобой.

Вот так поговорили, а мне после этого разговора ночью снилось такое, что хоть сам беги дёргать дверь в комнату девушки или для разнообразия забирайся к ней в окно!

Глава 5

Сегодня у меня был выходной. Вчера мастер предупредил, что его не будет в городе. Я впервые за месяц нормально позавтракал и решил пробежаться к Маркусу. С выходом пришлось задержаться из-за визита моего компаньона Альфара Лангрена, который явился с первой выручкой от продажи нашей книги.

— Здесь полсотни золотых, — сказал он, кладя на стол кошель. — У меня взято заказов на месяц вперёд, и в столицу ушли только первые книги. Думаю, что скоро от желающих купить вашу книгу не будет отбоя. Вы не хотите написать ещё что-нибудь? Я тогда дополнительно набрал бы писцов.

— Если опять сказки, то могу надиктовать на две такие книги, — ответил я. — Можно и больше, но тогда нужно подумать.

Я плохо знал местную жизнь, и не все земные сказки можно было рассказывать, не меняя деталей сюжета. Окрылённый купец ушёл, пообещав после обеда прислать писца, а я взял увесистый кошелёк и вложил его в руку Клары.

— Что это за фокусы! — сразу вскинулась она, бросив кошелёк обратно на стол. — Зачем мне нужны твои деньги?

— У нас в семье деньгами ведала мама, — сказал я рассерженной Кларе. — Здесь у меня вместо матери вы. Посудите сами, зачем мне деньги, если вы меня полностью содержите? Разве что поменять немного золота на серебро, чтобы на всякий случай были карманные деньги.

Клара часто заморгала и, уронив голову на руки, вдруг зарыдала. В первый миг я растерялся, но потом бросился к ней, обнял за плечи и прижал к себе.

— Не надо плакать, если я чем-то обидел, только скажите, постараюсь всё для вас сделать.

— Почему я ни разу не слышала таких слов от своих детей? — утирая глаза платком, сказала она. — И денег они мне никогда не давали, только брали. Извини, не выдержала, когда ты сказал, что я у тебя вместо матери. Я слишком сильно к тебе привязалась, Ген, ты мне тоже как сын. И перестань выкать, разве так говорят с близкими людьми?

Мне повезло: Маркус оказался дома и у него не было клиентов.

— Заходи, Ген, — пригласил он. — Сейчас Грая подаст чай, тогда и поговорим.

— Сколько можно пить этот чай? — проворчал я. — На меня пусть не готовит. Только что плотно позавтракал, куда ещё пить?

— Не хочешь — не пей, можешь посидеть рядом.

— Послушайте, Маркус, — сказал я, когда сели за столик, где обычно чаёвничал маг, — у меня возникли вопросы. Первый из них такой. В одной из книг упоминается о второй жене некоего барона. У вас есть многожёнство?

— Если есть желание взять вторую жену и первая не возражает, то окружающие признают брак. Естественно, что придётся содержать обеих жён. Но такое бывает редко, когда одна из жён добровольно признает подчинённое положение или жёны дружат. Часто вторую жену берут крестьяне, но это батрачка, с которой развлекается не только муж, но и вся его мужская родня. Обычно это сироты или девочки из бедных семей. Ты мог задать этот вопрос Кларе. Она высказала бы своё отношение к такому браку.

— Я и хотел, но она сейчас в расстроенных чувствах, — ответил я и рассказал Маркусу о последних событиях.

— Клара рассчитывала заменить тебе мать, а тут ты сам такое сказал, вот она и не выдержала. Будь с ней ласковей, Ген, она очень одинокая женщина и любит тебя. Я ответил на твой вопрос? Тогда давай следующий.

— Я нигде не нашёл в книгах, на чём держится власть благородного сословия.

— Как на чём? — не понял Маркус. — На обычаях, традициях и военной силе.

— Я имел в виду другое. Из каких источников складывается богатство дворянства? Крестьянин выращивает хлеб и скотину. На каком основании он делится своим трудом с дворянином? У вас есть рабство?

— Я понял, что ты хотел узнать, — кивнул Маркус. — Это общеизвестно, поэтому в книгах не встречается. Крестьяне у нас свободны и вольны идти куда угодно, но все пригодные для обработки земли в обжитых местах давно распределены между дворянами. Поэтому крестьяне вынуждены их арендовать. Большинство мастеров работают в городах и платят налоги в магистрат. Все благородные, а также магистраты городов отчисляют процент от своих доходов в казну короля. Рабство существует, но рабы невыгодны и их очень мало. Используются в основном в качестве слуг или личной охраны. Попадают в рабы пленные, за которых не внесли выкуп, или должники. У тебя всё?

— Ещё интересно узнать новости с шахматного фронта.

— Последняя новость заключается в том, что его величество всерьёз увлёкся твоей игрой и, по слухам, желает облагодетельствовать её создателя.

— Вот этого лучше не надо! Пусть он облагодетельствует вас, а я и на книжках неплохо заработаю.

— С девушкой что решил?

— А что здесь можно решить?

— Ты только не придуривайся, ладно? Я же вижу, что она тебе нравится. И она тебя любит.

— Её интересую не я, а мои браслеты. Откуда вы взяли, что она меня любит?

— Я маг, — ответил Маркус, — и могу определить ваши чувства. Может, было так, как ты говоришь, но сейчас всё по-другому. А тебе надо учиться разбираться в людях. На одной силе далеко не уедешь.

Мы недолго поговорили, потом Маркус принёс шахматы, и я показал несколько задач, которые вспомнил из сборника, а маг записал их на листе бумаги. Я присмотрелся к доске и увидел, что оба ряда клеток пронумерованы местными цифрами и буквами. Посидев ещё немного, решил отправиться домой и покачать мышцы. Клары дома не было, а Алина в последнее время выходила из своей комнаты только по необходимости. Я решил этим воспользоваться и посмотреть на своё отражение. Качество у бронзового зеркала Клары было неважное, зато размеры позволяли рассмотреть себя в полный рост. Я зашёл к ней в комнату и снял рубашку. Майку уже давно не носил из-за летней жары, так что в золотистом диске отразился голый по пояс парень с моим лицом и впечатляющими мускулами. Неужели я набрал такое за один месяц? За спиной послышался тихий вскрик. Я обернулся и увидел Алину, которая стояла в дверях и круглыми глазами смотрела на меня с удивлением и восхищением. Увидев меня спереди, она вдруг закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Я быстро надел рубашку и выскочил следом. Дверь в её комнату была приоткрыта, и оттуда доносились приглушённые рыдания. Я слегка постучал пальцами о косяк и вошёл.

Алина лежала на кровати и ревела в подушку. Я тихонько подошел и сел рядом.

— Я тебя чем-нибудь обидел?

Ответом был новый взрыв рыданий. Я наклонился и обнял вздрагивающие плечи девушки, за которые развернул её к себе. На красивом девичьем лице были такие тоска и безнадёжность, что мне стало страшно.

— Не надо так плакать, ладно? Ну что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

— Ничего не надо! — замотала она головой, разбрызгивая слёзы. — Вы не захотели меня любить, когда пришли сюда бедным и слабым, а сейчас сильны и красивы, а вскоре будете богаты. Зачем вам какая-то купеческая дочь? Поначалу я хотела привязать вас к себе, чтобы получить дворянство. Мы с Ласом не любили друг друга, просто уважали, и нам было хорошо вдвоём. Родители настояли на помолвке, потому что мне уже шестнадцать, а Ласу нужна в дом хозяйка. Наши семьи давно дружили, и отец решил, что Лас будет для меня хорошей партией. Так и было бы, если бы не появились вы. Я не знаю, когда ушли злость на вас и желание возвыситься, а вместо этого появились симпатия и искреннее влечение. А сейчас моя жизнь кончилась. Клара наверняка выставит вон. Мне не важна работа, не важны деньги, важно то, что я не смогу вас видеть каждый день! Это как наваждение, вы отняли у меня радость жизни! Уже давно ничего не доставляет удовольствие, на душе так тяжело, что хочется забраться на крышу нашего магистрата и броситься на камни вниз головой!

Не надо было быть магом или обладать большим жизненным опытом, чтобы понять, что девушка совершенно искренне говорит то, что думает. Меня захлестнула волна нежности к этой малышке.

— Успокойся, — сказал я, гладя её волосы. — Всё не так плохо, как ты думаешь.

Она на мгновение застыла от моей ласки, а потом схватила своими руками мои и зашептала горячо и сбивчиво:

— Ты не бросай меня, ладно? Не надо на мне жениться. Я понимаю, что ты не можешь, у тебя свои планы. Но хоть капельку тепла можешь подарить? Я ведь не прошу многого. Только быть рядом с тобой и хоть иногда получать твои ласки! Разве я некрасива?

— Я никогда не встречал такой красивой девушки, — сказал я совершенную правду. — И клянусь чем угодно, что ты мне не безразлична!

Я начал целовать солёное от слёз лицо, вспыхнувшие радостью глаза, приоткрытые губы. Потом взял её на руки и понёс в свою комнату. Что было дальше — никого не касается.

Утром я проснулся из-за того, что Алина громко сопела носом в ухо. Она обхватила меня руками, видимо, чтобы не убежал, а для страховки забросила сверху ногу. Так я и лежал, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить это маленькое чудо, пока в комнату не заглянула Клара.

— Вот ты где! — сказала она проснувшейся от хлопка двери девушке. — Я рада за вас, но Гену сейчас идти на занятия, а завтрака нет.

Алина, как была голая, вскочила с кровати, ничуть не стесняясь Клары, быстро натянула платье и помчалась на кухню.

— И как это понимать? — спросила Клара. — Просто решили развлечься, или это что-то большее?

— Второе, — ответил я. — Мы любим друг друга. Вы можете поговорить с родителями Алины по поводу разрыва помолвки с Ласом и о нашей свадьбе?

— А куда я денусь? — пожала плечами Клара. — А ещё раз услышу "вы", получишь подзатыльник.

"Вот так и рушатся грандиозные планы, — думал я, идя на занятие. — Что бы ни случилось, я её не оставлю. А если мне не пойдут навстречу и не позволят забрать с собой, то пусть катятся ко всем чертям! Тоже здесь останусь!"

Сегодня у мастера появился новичок, который, в отличие от нас, был мальчишкой. Новый ученик с английским именем Ник оказался двенадцатилетним сыном графа Сажа и племянником королевского наместника. В один из коротких перерывов, которые устраивал учитель, Ник подошёл ко мне, наверное, как к самому младшему.

— Привет! — сказал он. — Меня вам представили, а как зовут тебя?

Мне очень не хотелось знакомиться с родственником наместника и заявлять о себе раньше времени, но он не оставил выбора.

— Меня зовут Ген Делафер, сын барона.

— Я не помню такого рода, — сказал мальчишка. — И говоришь ты с акцентом. Иностранец?

— А ты запомнил всех баронов? — удивился я. — Я не стал этого делать, уж очень их много.

— Такой род я запомнил бы из-за его необычности.

— Ты прав, я из Коларии.

— Издалека, — удивился Ник. — К нам от вас редко приезжают. А каким ветром тебя принесло, если не секрет?

— Какой там секрет, — махнул я рукой. — Соседи сговорились и втроём напали на наш замок. Я хотел сражаться, но отец сунул за пазуху кошель с золотом, выпихнул в подземный ход и закрыл дверь на засов.

— Значит, теперь ты барон?

— Толку от титула, который никто не может подтвердить, да и имения нет. Замок разрушен, а земли захвачены. Хорошо, что один из ваших магов знал отца и подтвердил, что я не вру.

— Как ты сказал? Делафер? Это не ты написал книгу со сказками?

— Я. Понравилась?

— Ещё бы! Не читал ничего лучше! Мне подарил дядя. Сказал, что её, должно быть, написал мудрец. Вот он удивится, когда узнает, что автор учится махать мечом у старого Лонара!

"Какой же я идиот! — осознал я свою ошибку. — Рано или поздно, мои книги попадут в другие королевства, и по надписи на обложке любой из игроков сразу узнает моё имя. Негров сюда присылать не будут, а кто из европейцев или жителей США не читал о Золушке?"

Желание заработать сильно меня подвело. Если среди заброшенных ребят отыщется неразборчивый в средствах, ему будет несложно вывести меня из игры. Стрела или арбалетный болт, или просто удар ножом в бок в переулке от случайного прохожего. Эти мысли выбили меня из колеи, из-за чего я получил от учителя несколько довольно болезненных ударов деревянным мечом по пальцам.

— Ген, — окликнул он меня. — Не спи. Завтра начнёшь тренироваться с другими в учебных поединках, а через шесть-семь дней возьмёшь в руки настоящий меч.

Познакомившись с писателем, да ещё написавшим такую замечательную книгу, Ник прилип ко мне как банный лист. В отличие от меня, его не изматывали развивающими тело упражнениями, потому что для своего возраста и роста и так был неплохо развит. Мальчишка быстро вытянул из меня адрес Клары, а когда узнал, что я накоротке знаком с магом Маркусом, пришёл в восторг.

— Это же самый сильный игрок в Игру королей! — восторженно кричал он, размахивая руками. — Слушай, познакомь меня с ним. Ну чего тебе стоит?

— Граф, — с показной издёвкой сказал я. — Где ваши манеры? Разве можно так себя вести?

— Да ну тебя! — рассмеялся мальчишка. — Ты сейчас слово в слово повторяешь то, что я постоянно слышал от статс-дамы Ольмы Кошт, когда жил в королевском дворце.

— Видел принцессу?

— Конечно. Лана получала этих замечаний ещё больше меня. Мы с ней такое вытворяли! А сейчас меня выперли к дяде, а на неё опять навалились учителя. Жаль её, весёлая и очень красивая девушка, а в компании этих вяленых рыб совсем зачахнет.

— А почему до сих пор не замужем?

— Это ты меня спрашиваешь? — удивился Ник. — Я тебе не король Игнар, откуда мне знать? Когда это принцессы сами решали свою судьбу? Так познакомишь с магом?

— Давай, я для начала с ним поговорю, — ушёл я от прямого ответа.

С трудом дождавшись окончания занятий, я почти бегом отправился к Маркусу. На этот раз у мага был клиент, и пришлось немного подождать, пока он освободится.

— Что-то случилось? — спросил встревоженный Маркус, распрощавшись с довольным посетителем. — Ты никогда не появлялся у меня прямо с занятий, да ещё с таким хмурым лицом.

— Я вам ни разу не говорил, что идиот? — начал я.

— Вроде нет, а что, есть основания сделать такой вывод?

— Ещё какие. Во-первых, я влюбился.

— Это со временем пройдёт, — пошутил он.

— Вам бы всё шутить. Это Алина, и я хочу на ней жениться.

— Добилась-таки своего. Так я и думал. Не вижу причин для беспокойства: она хорошая девушка и не доставит тебе много хлопот.

— Есть причины. Моя взрослость неполноценная, иначе я не допустил бы столько глупых ошибок, свойственных мальчишке.

— И что же это за ошибки?

— Я выпустил от своего имени книгу и тем самым дал знать всем моим противникам из числа участников игры, кто я такой и где меня искать.

— Да, действительно, — согласился Маркус, — здесь ты не додумал. Но если это и случится, то очень нескоро. К тому же этим ты можешь заработать большие деньги, что тоже немаловажно.

— А также арбалетный болт в спину или ещё чего-нибудь подобное.

— У вас так делают? — удивлённо поднял брови маг. — Это же бесчестно.

— Иногда у меня возникают сомнения в том, кто из нас ребёнок, — вздохнул я. — Ладно, слушайте дальше. У Лонара сегодня появился новый ученик — племянник нашего графа. Он сразу понял, что это я являюсь автором сказок, а теперь об этом скоро узнает наместник.

— Он и так узнал бы, — пожал плечами маг. — Если ты не хотел так выделяться, проще было сказаться купцом. Но тогда и твои возможности были бы не в пример меньше.

— Это ещё не всё, слушайте дальше. Если графу придёт в голову мысль проверить слова о моей родине, я горю синим пламенем.

— Почему горишь? — не понял Маркус.

— Не обращайте внимания. Я сказал, что родом из Коларии, а сам почти ничего о ней не знаю. На каком языке там разговаривают?

— Язык тот же, — ответил Маркус, лицо которого приняло озабоченное выражение, — а вот говор у них совсем другой. Я об этом не подумал.

— Зато о своей легенде должен был подумать я. Я прочитал об этом много книг, а отнёсся как к чему-то второстепенному.

— Не надо на себя наговаривать, — возразил маг. — У тебя хватало других забот. Кто мог подумать, что молодого Сажа принесёт в Расвел, да ещё в школу Лонара?

— Вы его знаете?

— Лично не знаю, но достаточно наслышан. Личность довольно примечательная. Очень умный, но шкодливый мальчишка. Вечно попадает во всякие передряги. А если неприятностей почему-то долго нет, он организует их сам. О его похождениях с дочерью короля много болтали. Если интересно, на досуге могу просветить. Я придумал, что делать. У нас очень мало выходцев из Коларии, но я знаю одного такого. Он живёт недалеко за городом, лигах в десяти отсюда, и разводит лошадей. У него, кстати, можно купить для тебя хорошего коня.

— А зачем мне конь, если я видел лошадей только в кино и на картинках? Ещё конь есть у моего деда, он запрягает его в повозку.

— А вот это действительно плохо! У нас нет дворян, которые не могли бы ездить на лошади. Это в городе их используют мало из-за налога на уборку навоза. От него освобождаются только крестьяне, которые по утрам возят в город продукты, остальным приходится платить. Оттого в городе так мало лошадей. А вот за городом без них никуда. Значит, сделаем так. Сейчас идёшь домой, а я схожу к Лонару и договорюсь о том, что завтра ты не приходишь на занятия. С утра берём экипаж и едем к моему знакомому. Там я поставлю тебе этот говор, а ты расспросишь Герхарда об особенностях его родины. Он человек умный и сам поймёт, что тебе нужно. Заодно я дам тебе необходимые знания для того, чтобы ездить на лошади и уметь с ней управляться. У тебя есть деньги на покупку коня?

— А сколько нужно?

— Хороший конь может стоить десять золотых. Добавь ещё пять серебряных за сбрую.

— Для меня это теперь не деньги.

— А говорил, что не надо было писать книги. У меня ведь золото не растёт во дворе, так что ты всё делал правильно. Сейчас иди домой к невесте и постарайся доставить девушке удовольствие, потому что в ближайшем будущем это у тебя не получится. Готовься к боли в ногах и синяках на заднице. Если к этому добавить то, что ты ежедневно получаешь у Лонара, у тебя будет только одна мысль — отлежаться. И отлёживаться будешь в одиночестве.

Первой, кто меня встретил, была Алина. Она бросилась на шею, а я обхватил руками её плечи, зарылся лицом в волосы и на какое-то время выпал из реальности. Потом были торопливые жаркие поцелуи и пробежка в мою комнату, где я постарался выполнить пожелание Маркуса, подарив моему чуду всю свою любовь и нежность без остатка. Отдышавшись, Алина сообщила мне радостную новость: Клара была у её родителей и договорилась о расторжения помолвки с Ласом и нашей свадьбе. Естественно, они захотели со мной встретиться.

— Обязательно встретимся, — пообещал я, — и прямо сегодня. Скоро должен прийти писец от Лангрена, а потом и сходим. Это будет не поздно? Завтра я должен уехать с Маркусом на весь день, а потом буду не в лучшей форме.

— Что-то случилось? — встревожилась она.

— Пока ничего не случилось. Ты хорошо ездишь на лошади?

— Конечно, езжу. Все купцы хорошие наездники.

— А вот я на них не ездил. Там, где я жил, передвигались иначе. Я из очень далёкой страны, но об этом нельзя никому говорить. Для всех я приехал из Коларии, где от набега соседей погибла моя семья.

— А на самом деле? — требовательно спросила девушка. — Я хочу знать о тебе всё. И можешь не опасаться, у меня смогут отнять жизнь, но не твои тайны.

— Я им отниму! — пообещал я неизвестным злоумышленникам. — На самом деле меня перенёс из другого мира неизвестный тебе бог. Чтобы вернуться назад, я должен играть по его правилам с такими же, как я, которые живут в других странах. А моя семья жива и здорова, но осталась там.

— Ты уйдёшь к себе, а как же я? — В её взгляде был даже не страх, ужас.

— Неужели ты могла подумать, что я тебя оставлю? — прошептал я, покрывая её лицо поцелуями. — Уйдём вместе, а если это не получится, я останусь с тобой.

Мы не ограничились поцелуями, после чего я, опустошённый, но счастливый, остался лежать на кровати, а любимая умчалась на кухню готовить еду.

Едва я успел съесть мясо, как появился писец, которому пришлось уделить больше трёх часов. Хорошо, что этот писал быстрее того, который был в первый раз, и мне удалось надиктовать ему четыре сказки.

Потом я взял у Клары часть золота на завтрашнюю поездку и для других целей и сбегал в находившуюся недалеко от нас ювелирную лавку. Там подобрал понравившийся мне золотой кулон для матери Алины. Камней на нём не было, но очень тонкая работа радовала глаз. Дома любимая расчесала мои немного отросшие волосы, и мы направились к её родителям. Я хотел отправить кого-нибудь их предупредить, но Алина отговорила.

— Ты идёшь не сам, а со мной, и с Кларой об этом уговорились. Мои родители очень милые люди и будут тебе рады.

Идти было далеко, и по дороге она успела рассказать о своей семье. Помимо отца с матерью были два брата и сестра.

— Живы родители отца, но они в столице. Отец предлагал им переехать сюда, но дед не хочет. А жаль, старики очень хорошие люди и у них всегда весело.

Когда прибыли на место, уже начало смеркаться. Дом родителей моей невесты оказался двухэтажным и намного больше дома Клары. Меня приняли как родного, наплевав на сословные предрассудки. Все были искренне рады за Алину, которая не скрывала от домашних своего счастья. Через час совсем стемнело, и нам предложили добраться до дома на наёмном экипаже.

— Незачем рисковать, — рассудительно говорил отец Алины — крепкий мужчина лет пятидесяти, с приятным лицом. — Сейчас пошлём Края, и он всё сделает.

— Правильно говоришь, Грасс, — одобрила мать — красивая женщина лет на десять моложе. — Хоть и не часто, но случаются грабежи и убийства. Только незачем Краю ходить по темноте одному, пусть идёт вместе с Глакхом.

Я не возражал, и братья, взяв на всякий случай кинжалы, торопливо ушли. Алина уединилась с родителями, а я остался ждать экипажа в обществе её сестры, которая внешне была более молодой копией моей невесты.

— Повезло Альке! — говорила она, бросая в мою сторону многозначительные взгляды и вообще флиртуя напропалую.

Девицы в этом мире были слишком раскованные, даже такие молодые. Если бы нас оставили в доме одних на всю ночь, я не поручился бы за то, что она не заберётся в мою кровать. Вскоре возле дома застучали по брусчатке копыта лошадей, и мы попрощались с хозяевами и сели в открытый экипаж. Кучер взмахнул кнутом, и лошади рванули с места.

— А нельзя ехать потише? — крикнул я, едва не прикусив при этом язык.

Амортизаторы и шины на колёсах отсутствовали, и экипаж нещадно трясло.

— Никак нельзя, ваша милость, — не оборачиваясь, прокричал мне кучер. — По тёмному времени только так и ездим, да и то иногда нападают.

Он как накаркал. Не успели мы проехать и половины пути, как из-за угла дома, перекрывая дорогу лошадям, выбежало несколько мужчин.

Глава 6

На улицах Расвела не было фонарей, и в полумраке едва виднелись дорога и тёмные пятна стоявших вдоль неё домов. Окна на ночь закрывали ставнями, а небо с утра было затянуто тучами, так что для человека с обычным зрением нападающие представлялись смазанными серыми тенями. Я же мог разглядеть контуры домов и фигуры бандитов.

— Спрячься под сиденье, и не вздумай высовываться, — успел я шепнуть Алине, после чего распахнул дверцу, выхватил из ножен меч и спрыгнул на мостовую.

Наверное, я не смог бы сделать того, что сделал, если бы не сильный страх за любимую девушку. За всю жизнь я убил только воробья из рогатки, а потом стоял над жалким трупиком, в который превратилась до того весело чирикающая птица, и чувствовал себя дрянью и глупцом. Здесь были не птицы, а люди, но я подскочил к первому, пытающемуся запрыгнуть в экипаж, и без колебания ударил мечом. В лицо плескануло кровью, но, к счастью, не залило глаза, и я успел зарубить ещё одного из нападавших, прежде чем на меня бросились сразу двое. Меня они почти не видели и заученными движениями чертили перед собой воздух ударами кинжалов. Я видел намного лучше, уложил их одного за другим и повернулся к экипажу. Вместо кучера на козлах сидел какой-то детина, который уже собирался отогнать захваченное имущество. Ещё один бандит стоял на подножке экипажа, а трое остальных двигались в моём направлении. Я впервые применил ускорение и что было силы прыгнул к тому, кто мог нашарить внутри экипажа мою Алину. Не ожидавшие такой прыти и едва видевшие грабители не отреагировали на мой манёвр, и их стало на одного меньше. Обернувшийся верзила получил колотую рану в грудь и, выпустив вожжи, молча растянулся на брусчатке. Лишь зазвенел по камням выпавший из его руки тесак. Не теряя времени, я запрыгнул на козлы и, схватив вожжи одной рукой, другой что было силы ударил одну из лошадей мечом плашмя. Она рванулась, чуть не перевернув экипаж, но я тут же огрел и вторую, после чего обе поняли, что от такого возницы не стоит ожидать ничего хорошего, а надо улепётывать что есть силы. Я гнал лошадей минут пять, после чего с трудом их остановил и бросился к Алине. Только хорошая реакция и сумеречное зрение помогли избежать удара кинжалом, который она нанесла из-под сидения.

— Слава богу, с тобой всё в порядке! — вырвалось у меня. — Больше и сам без нужды не пойду на ночь глядя, и тебя не пущу. Откуда кинжал, которым ты чуть не выколола мне глаз?

— Прости, я не думала, что это ты. А кинжал выронил разбойник, которого ты зарубил.

— Выбирайся из-под сидения и будем думать, как найти дорогу к дому. Я и днём почти не ориентируюсь в городе, тем более сейчас.

— А где наш кучер?

— Убили.

— Пошарь на козлах под сидением, там обычно держат факелы на тот случай, когда нужен свет. Кучера знают город лучше других, но такой ночью и они могут заблудиться.

— Надо было предупредить Клару, что мы можем заночевать у твоих родственников. Завтра всё равно не идти на занятия.

— Что толку по-пустому сокрушаться! Ты нашёл факелы?

— Факелы нашёл, ищу огниво. Ага, вот и оно!

Когда я зажёг факел, Алина узнала место, где мы остановились. Для меня все дома были одинаковыми, да ещё в свете факела, но прожившая всю жизнь в Расвеле девушка ориентировалась в нём не хуже кучеров.

— Езжай прямо два квартала, — велела она мне, — а потом повернёшь направо. Тогда вскорости будет наш дом. Смотри его по левой стороне, уж дом Клары ты должен узнать.

До дома факел не дотянул, но уже ехали по своей улице, и я не стал возиться, зажигая другой. Возле калитки я остановил экипаж и соскочил с козел.

— Привяжу лошадей к забору, и пусть стоят до утра, а ты предупреди Клару. Если увидит меня, с ног до головы залитого кровью, для неё это может плохо кончиться.

Так и сделали. Я остался возиться с лошадьми, которых постарался покрепче привязать к забору, а Алина побежала в дом, где её встретила ждавшая нашего возвращения Клара. Она всё равно испугалась, потому что, как оказалось, кровью окатило не меня одного, много попало и на Алину. Когда я зажёг факел, больше смотрел по сторонам и не заметил эти мазки, а вот Клара прекрасно разглядела и от страха чуть не разбила лампу. Моё появление она восприняла уже более спокойно, несмотря на то что я до пояса был испачкан в крови. Когда начал переодеваться, увидел, что колет разрезан ударом кинжала. Один выпад я пропустил, но клинок не достал до тела, а только испортил одежду.

— Это уже не отстираешь, — с сожалением сказала Клара. — Завтра наденешь что-нибудь из вещей сына, и пройдёмся по лавкам. Деньги теперь есть, поэтому надо справить одежду, и заказать тебе к свадьбе праздничный дворянский костюм, а Алине новое платье.

— А мы с Маркусом хотели с утра ехать за город.

— В этом можно ехать, только если ты решил податься в разбойники. При виде тебя в таком облачении все будут без возражений складывать на дороге самое ценное, умоляя, чтобы ты сохранил им жизнь.

— А штаны можно отстирать? — с надеждой спросил я. — На них мало крови.

Видел я одежду сыночка Клары, когда Алина убирала её из моей комнаты. Самые маленькие вещи были мне на вырост, даже с учётом того, что я подрос и раздался в плечах.

— Можно попробовать, — сказала Алина. — Раздевайся!

— Это я всегда с радостью, — пошутил я, стягивая свою одежду. — Ты тоже переоделась бы, да заодно и умылась, а то похожа на вампира.

— А кто это?

— Это такие мёртвые люди, которые пьют человеческую кровь, чтобы казаться живыми. Выдумка из моего мира.

— На себя посмотри! — фыркнула девушка, взяла мои штаны и пошла на задний двор, где у нас было корыто и стояли бочки с водой.

Я прочитал в какой-то книге эпизод о войне, в котором молодого солдата колотило после боя, когда он в первый раз заколол врага штыком. Я же не испытывал абсолютно ничего, кроме усталости и раздражения из-за испорченной одежды и того, что очень нужная поездка накрывается медным тазом. Может быть, так случилось из-за того, что я дрался в темноте и плохо видел своих противников, или сыграли свою роль постоянные нотации Лонара, но, скорее всего, дело было в том, что они покусились на самого дорогого для меня человека. Во всяком случае, спал я эту ночь хорошо, а проснувшись, уделил внимание Алине и вышел в одних трусах во двор посмотреть, что со штанами.

— Надо пошить халат, — сказал я сам себе. — Нормального белья нет, а весь день ходить в коже...

Штаны почти отстирались, но ещё не высохли. Поёживаясь от утренней прохлады, натянул их сырыми и отправился мерить рубашки, которые вчера отобрала Клара. Самая маленькая из них не влезла в штаны, и пришлось надеть её поверх, заодно закатав рукава. Мой вид рассмешил Алину. Отсмеявшись, девушка попробовала стянуть с меня это, как она выразилась, платье. Мы устроили возню, в результате которой я оказался на полу, а она на мне сверху пыталась расстегнуть ворот. В таком виде нас и застал Маркус, пришедший, чтобы меня забрать.

— Я помешал? — спросил он, увидев нас в такой двусмысленной позе. — Я человек деликатный, но, если ты помнишь, мы собирались с утра уехать. Зачем ты заказал экипаж? Я же говорил, что сделаю это сам.

— Его за ночь не украли? Слезай с меня, милая, подурачились и хватит. Это не то, о чём вы подумали, Маркус. Я не заказывал экипаж и не могу сейчас никуда ехать по той причине, что нечего надеть. Вчера мы поздно возвращались на этом экипаже от родителей Алины, и на полдороге напали какие-то мерзавцы. Кстати, большое вам спасибо за сумеречное зрение, без него мы не выкрутились бы. А так мне удалось отбиться и удрать. Кучера они убили, ну а я в драке весь испачкался в крови.

— Это плохо, — озабоченно сказал Маркус. — Вряд ли получится сегодня уехать. Сейчас я отправлюсь в магистрат и всё там улажу. Они наверняка пришлют своего дознавателя. И от гильдии возчиков кто-то должен приехать, чтобы узнать, как было дело, и забрать экипаж. А одежду надо было давно заказать. В чём-то ты предусмотрительный, но иногда забываешь делать очевидные вещи.

— Из-за занятий не было ни лишнего времени, ни сил, и я ещё не привык к тому, что есть лишние деньги. Да и появились они совсем недавно.

— На другие дела находишь время и силы, — насмешливо сказал он, смерив взглядом покрасневшую Алину. — С одеждой я помогу. У меня есть знакомый портной, который не откажется навестить денежного клиента. Тебе не стоит в таком виде ходить по улицам, да и страже можешь понадобиться в любой момент. Прямо из магистрата и поеду. Кстати, обо всех подобных происшествиях обычно докладывают наместнику, поэтому по возвращении я дам тебе навыки езды. Если пригласит граф и нельзя будет отказаться, по крайней мере, не упадёшь с лошади. Сразу тебя проверять не будут, так что у нас будет время съездить к Герхарду.

Маг торопливо ушёл, а мы занялись своими делами. Точнее, занялись Клара с Алиной. У меня дел не было, и я в меру сил мешал им на кухне готовить, пока не прогнали. По пути в свою комнату я остановился перед дверью комнаты Алины и решил её осмотреть. Часто комната может многое сказать о живущем в ней человеке, даже если это его временное жилище. Я с любопытством осмотрелся. Когда заходил сюда в первый раз, был занят девушкой и не смотрел по сторонам. В комнате царили идеальный порядок и чистота. Чувствовалось, что здесь каждая вещь лежит на своём месте. Я тоже не любил беспорядка, но не был таким аккуратистом. Над кроватью на крючке висел музыкальный инструмент, представлявший собой что-то среднее между гитарой и балалайкой. На небольшом столике стояла деревянная рамка с натянутой на неё тканью, на которой с большим искусством был вышит олень на фоне деревьев. Вышивка не была закончена, из чего я сделал вывод, что шила моя невеста. После этого осмотра вернулся на кухню.

— Алина, у тебя над кроватью музыкальный инструмент. Ты умеешь на нём играть?

— Это вилона. Если бы не умела, не держала бы здесь инструмент.

— А почему я не слышал твоей игры?

— Я играю не очень громко. Если закрыть дверь, то в коридоре не слышно.

— Оленя ты вышивала?

— Я, а что?

— Здорово получилось, мне понравилось. А чего я ещё о тебе не знаю?

— А много ты обо мне знаешь?

— Я знаю, что ты самая замечательная на свете!

— Это я тоже знаю, — засмеялась девушка.

— Какое самомнение! Я думал, что ты скромнее.

— Ну вот, — притворно обиделась Алина. — Я с ним во всём соглашаюсь, как примерная жена, и из-за этого, получается, виновата! Сейчас встанешь рядом, и тоже будешь готовить.

Дурачась, она плеснула на меня водой.

— Мне нельзя, я дворянин. Что подумают люди? Это же урон чести!

— А я почти твоя жена! Кто-нибудь может сказать, что дворянка делает на кухне?

— А ведь ты права, — задумался я. — Готовишь ты вкусно, но если после нашей свадьбы в доме не будет служанки, это может дать повод для разговоров.

— Берём служанку? — вмешалась Клара. — Можно договориться, чтобы она только приходила готовить.

— Старую и некрасивую! — поставила условия Алина. — А то знаю я этих служанок, сама такая. Не успеешь оглянуться, и уведут мужа!

— А может, возьмём твою младшую сестру? — съехидничал я. — По-моему, она не против заменить тебя во всех смыслах. И она намного моложе! Готовить-то хоть умеет?

— Ах, ты! — Она опять облила меня водой.

— Хватит вам резвиться! — рассердилась Клара. — Нашли место. Слушай, Ген, шёл бы ты отсюда, а то мы сегодня не увидим обеда. Мне кажется или кто-то стучит в калитку? Вышел бы посмотреть.

В калитку действительно стучали двое: пожилой солидный господин и знакомый мне стражник с наглой мордой. Я быстро снял напоминавшую платьице рубашку, надел браслеты и, голый по пояс, встретил гостей.

— Добрый день, господа! — поздоровался я, открывая калитку. — Вы из магистрата по поводу ночного происшествия?

— Да, милорд. Дознаватель Смел Крош, к вашим услугам.

Представлять стражника он не счёл нужным.

— Прошу в дом, там и поговорим. Должен извиниться за свой внешний вид, но после драки с грабителями одежда пришла в негодность, а новую только буду заказывать.

— Не беспокойтесь, мы выслушаем ваш рассказ о вчерашнем происшествии и больше не будем докучать.

Я привёл их в свою комнату и предложил дознавателю стул. Второго стула в комнате не было, и стражник остался стоять. Я сел на кровать и без подробностей рассказал о нападении. После этого они поблагодарили и ушли. Я только хотел было закрыть калитку, как возле нашего дома остановился экипаж, из которого спрыгнул на дорогу бородатый господин лет пятидесяти.

— Извините, милорд, — обратился он ко мне, успев заметить браслеты. — Скажите, это не наш экипаж привязан к забору вашего дома?

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — А вы кто?

— Эдмон Лошан. Я глава гильдии извозчиков этого города.

— Тогда вы имеете право забрать экипаж. Сожалею, но я ничем не мог помочь вашему человеку. Уверен, что его сразу же убили, но не стал это проверять. Если бы был один, тогда, может, и попробовал бы, да и то не уверен. Их осталось трое, а в темноте легко пропустить удар. Со мной была девушка, так что я предпочёл оттуда уехать.

— Никто не обвиняет вас в трусости, милорд, или в том, что вы бросили Нэша. Вы правы, его сразу убили, метнув нож. А при падении он ещё размозжил голову о мостовую. Обычно мы не ездим так поздно, а Нэш рискнул, соблазнившись высокой платой, и проиграл. Спасибо за то, что сохранили экипаж с лошадьми, будет работа для его старшего сына.

Кивнув ему на прощание, я закрыл калитку и вернулся к женщинам, которые уже заканчивали готовку.

— Кто там был? — спросила Клара.

— Люди из магистрата и глава гильдии возчиков.

— А, Эдмон. Закончили с этим делом или должен прийти кто-то ещё?

— Вроде уже всё. Теперь надо ждать Маркуса с портным, других гостей не будет.

Я ошибся, и минут через десять калитку пришлось открывать для ещё одного гостя. На этот раз я не стал светить своим торсом и открывать побежала Алина. С недавних пор этот гость стал в нашем доме дорогим в прямом смысле этого слова. Альфар Лангрен и на этот раз появился с набитыми золотом кошелями.

— А это откуда? — с удивлением воззрился я на два кошеля, каждый из которых был больше принесённого им в прошлый раз. — Вы же недавно приносили деньги.

— Поступил большой заказ от двора, который оплачен авансом. Заказ мы закончим на днях, а это ваша доля.

— Выгодное это дело — книгоиздательство, — сказал я, в замешательстве глядя на кучу золота. — Написать, что-ли, ещё одну книгу?

— Я с радостью возьму ваши книги, — заверил меня Альфар. — С тех пор как нас познакомила госпожа Альша, мои доходы выросли в пять раз. Только лучше это сделать чуть позже, сейчас у меня все люди заняты.

— Ну и что будем делать с этим богатством? — спросил я у женщин после ухода издателя.

— Прежде всего куда-нибудь уберём, тем более что должны прийти посторонние люди, — рассудительно сказала Клара, — а потом придумаете. Вам обоим нужны одежда и обувь для повседневной носки и парадные на свадьбу.

— Тогда приготовьтесь к тому, что с вас будут снимать мерки, — предупредил я. — Есть у меня идея, что заказать портному. Кто-нибудь знает хорошего башмачника?

— Я знаю, — отозвалась Клара.

— Вот и прекрасно. Я немного раскручусь с делами, тогда вместе сходим. И ещё одно. Надо купить бумагу и тонкие угольные чертилки. Клара, ты не можешь взять это на себя? Надо было озадачить Альфара, но у меня при виде золота остальное вылетело из головы.

— А зачем тебе чертилки?

— Мне трудно рисовать тем, что вы называете пером, — признался я. — Не столько рисую, сколько ставлю кляксы. Ладно, это пока не к спеху. Слышите? У калитки остановился экипаж. Это наверняка Маркус с портным.

Это действительно был маг, который привёз с собой мастера и его помощника.

— Мне нужно два комплекта обычной одежды,— сказал я портному. — Всё из хороших материалов и чтобы не стесняло движения. Ещё сошьёте парадный дворянский костюм для меня и такое же платье для этой молодой леди. Кроме того, я хочу заказать одежду, которую ни у кого здесь не видел. Она домашняя, называется халатом и шьётся из тонкой ткани. Бывают и зимние халаты, для которых берётся более толстая ткань, но они пока не нужны. Халаты надо пошить для всех.

— И что же собой представляет этот халат? — заинтересовался мастер.

— Это очень удобная одежда вроде женского платья, только верх делается не облегающим, а свободным, и нижняя часть не колоколом, а только чуть расширяется книзу. Длина должна быть где-то до середины голени. Можно сделать пуговицы, а можно обойтись и без них. Спереди халат разрезан по всей длине. Надевается в рукава, запахивается и завязывается поясом. Его удобно надеть, встав с кровати по необходимости, или когда не думаешь никуда выходить. И телу в нём легче, чем в кожаной одежде. Женские халаты обычно украшают и делают из более ярких тканей, мужские более строгие.

— Любопытно, — потёр руки мастер. — Больше ничего не нужно?

— Было бы неплохо пошить нижнее бельё. Здесь носят только длинные рубашки, а я предлагаю шить трусы и майки. Майку я вам сейчас покажу, а трусы есть только одни, и они на мне, поэтому посмотрите, когда меня будут мерить. За хорошую работу я и заплачу хорошо. А халаты и бельё могут стать ходовым товаром.

После примерок мастер получил аванс и отбыл вместе с помощником, а мной занялся Маркус. Сеанс магии длился несколько минут, и на этот раз я ничего не почувствовал.

— Вспомнишь, когда сядешь на лошадь, — сказал маг. — Я купил тебе рубашку и колет из готовых и новую шляпу, поэтому сейчас обедаем и едем к Герхарду. Быстро узнаешь всё, что нужно, попробуешь себя в качестве наездника, и купим себе коней. Я тоже решил, что передвигаться верхом будет быстрее, и куплю у Герхарда лошадь. Пока у тебя нет своей конюшни, пусть обе покупки стоят в моей. Есть у меня конюшня, ты не видел, потому что она на заднем дворе. У вас тоже есть место, где можно построить. И калитку нужно сделать шире. Потом купишь лошадь для жены. Я сам заплачу в магистрат налог, потому что с тебя больше сдерут. Потом, кстати, отдашь деньги. Надо привыкать жить на свои средства, тем более что они у тебя появились.

— Может, сейчас послать кого-нибудь за извозчиком? — предложил я.

— В этом нет необходимости, — ответил Маркус. — Я договорился с извозчиком, что он отвезёт мастера и вернётся за мной. Поэтому давайте не будем терять время, его у нас и так не очень много. Ген, иди переодеваться, а женщины пока накроют на стол.

Мы быстро поели надоевшую кашу с мясом, и я в который уже раз решил, что, когда появится свободное время, научу женщин готовить борщ. Сам я его не готовил, но неоднократно видел, как варит мать. Что-то вроде лука и моркови регулярно попадало на наш стол, и я был уверен, что если поискать на рынке, то можно найти и заменители свеклы, капусты и картошки. Земные фрукты или овощи мне пока не попадалось.

Езда по тряской мостовой не располагала к разговорам, поэтому мы молчали до городских ворот. Когда экипаж выкатил на пыльную грунтовую дорогу, тряска почти исчезла, но нас обдавало пылью от проносившихся встречных экипажей и всадников.

— Скучаешь по родителям? — неожиданно спросил Маркус.

Я показал ему глазами на кучера, но маг рассмеялся.

— Можешь говорить свободно, — сказал он. — Кучер не обратит внимания на твои слова, и ничего не запомнит. Даже если он сразу после поездки попадёт в руки к другому магу, тот ничего не сможет узнать. Это не наносит вреда здоровью, поэтому допускается использовать. Любой, кто везёт мага, об этом знает, но мы платим немного больше, а им не нужны наши секреты.

— Нет, пока не скучаю, — ответил я. — Проснулась долговременная память, и теперь я могу в деталях вспомнить любой эпизод нашей жизни. Стоит закрыть глаза и настроиться, как прошлое оживает. Я вспоминаю даже запах и вкус того, что ел. Недавно просмотрел празднование Нового года, когда мне было шесть лет. Это праздник, который у нас отмечают, когда уходит один год, и его сменяет другой. В домах ставят ёлки, всячески их украшают красиво сделанными игрушками и конфетами и вешают гирлянды. Это цепочка цветных огоньков, которые горят постоянно или могут зажигаться и гаснуть. В ночь перед Новым годом все веселятся и накрывают праздничные столы. Мы вешали на ёлку мандарины. Это кисло-сладкие небольшие плоды с удивительным вкусом и запахом. Они растут на юге, а мы жили намного севернее. Привозили их на продажу только под Новый год, поэтому для меня мандарины связаны с этим праздником. Недавно закончилась очень большая и страшная война, унёсшая жизни огромного числа людей и полностью разрушившая сотни городов и тысячи деревень. Мы победили, но потери были так велики, что все силы уходили на восстановление разрушенного, ни на что другое средств не хватало. Отец покупал немного этих фруктов, только чтобы порадовать нас, сами родители их не ели. Я был очень жадным до сладкого, а совесть ещё не проснулась, поэтому ночью ползком добрался до ёлки и слопал один за другим все мандарины, даже не убрав следы преступления в виде шкурок. Утром сестра со слезами жаловалась матери, что я съел на ёлке всё вкусное. Знаете, Маркус, меня ни разу не ударили родители, хотя было за что. Они у меня замечательные, и я надеюсь, что тот, кто меня сюда заманил, не соврал и они действительно не мучаются из-за моей пропажи. То же самое могу сказать и о сестре, хотя у меня с ней было всякое.

— Мы подъезжаем, — сказал маг. — Видишь изгородь? Это уже владения Герхарда, а за поворотом дороги будет и его дом.

Герхард оказался крупным мужчиной с весёлым прищуром красивого, хоть и подпорченного шрамом лица. Он искренне обрадовался приезду Маркуса и сразу же, несмотря на возражения, потянул за стол. Мы не стали есть, но посидели за компанию, пока он завтракал. Во время трапезы Маркус рассказал о моих проблемах, объяснив моё желание выдать себя за выходца из Коларии опасностью кровной мести.

— Ему надо немного рассказать о таких вещах, которые не могут не знать твои земляки, — говорил маг. — Ваши словечки и всё такое. У парня абсолютная память, так что можешь не говорить дважды об одном и том же. А потом я поставлю ему коларский говор. Напоследок дашь урок верховой езды. Учти, что парень видел коня только на картинках. Я дал свою память всадника, но навыки надо закрепить. И подбери нам двух хороших жеребцов. С ценой не скромничай, деньги у нас есть. Сбрую тоже внеси в цену. И сделать это нужно быстрее, чтобы мы успели вернуться до темноты. Прошлой ночью на Гена с невестой напали бандиты, так он покрошил их и спас девушку. Его приёмная мать тогда сильно переволновалась, не стоит повторять такое дважды. Задача ясна?

Глава 7

Герхард рассказал всё, что, по его мнению, должен был знать уроженец Коларии. Такого набралось много, начиная с законов, свойственных только этому королевству, и заканчивая двумя сотнями наиболее употребительных слов лесовиков, которые должен был знать любой житель приграничья, чтобы суметь допросить пленника. На это ушло часа два, после чего хозяин позволил магу залезть к себе в голову, чтобы ознакомиться с особенностями речи, о которых сам Герхард уже успел подзабыть. Освоившись с говором Коларии, Маркус принялся за меня. Сеанс длился несколько минут, а потом я больше часа учился говорить с акцентом под жизнерадостное ржание Герхарда. Когда освоился с разговором, мы отправились в загон к лошадям.

— Здесь уже объезженные кони, — сказал хозяин, — причём самые лучшие. Выбирайте на свой вкус. Когда выберете, сами и оседлаете, сейчас слуга принесёт сбрую.

— Мне вон того красавца! — показал Маркус на одного из жеребцов. — Нет, не тот, а рядом с ним, кауровой масти.

Герхард открыл загон, и они вдвоём пошли к выбранному коню, который заволновался и начал бить о землю копытом.

— Какой красавец! — похвалил маг и дал ему плод, очень похожий на яблоко.

Конь принюхался и, вытянув шею, осторожно взял "яблоко" у человека с ладони. Пока он ел, Маркус ждал, после чего надел узду и повёл к выходу из загона.

— Теперь вы, Ген, — предложил Герхард.

— А как выбирать? Для меня они все один лучше другого.

— Вижу, что придётся помочь. — сказал он и пронзительно свистнул.

Кони рванулись вдоль загона. Немного отбежав, они остановились и посмотрели в нашу сторону.

— Как вам тот вороной двухлетка? Смотрите, какой грациозный!

— Он какой-то нервный, — с сомнением сказал я. — Вы же знаете, какой из меня наездник.

— У вас есть сила и знание, нужно немного поездить и привыкнуть к коню. Давайте к нему подойдём. И держитесь уверенно.

При нашем приближении конь насторожился, но не стал убегать. Почему-то он смотрел не на Герхарда, а на меня, словно подозревая, кого предстоит возить на спине.

— Хороший, мальчик! Возьмите плод и дайте ему.

Я взял "яблоко" и протянул коню. Увидев плод, конь не сводил с него глаз, а когда хозяин отдал его мне, бросил на него недоуменный взгляд, словно говоря:

— Зачем дал вкусное этому придурку? Сам, что ли, не мог покормить?

Шагнув ко мне, конь цапнул "яблоко" с ладони, едва не отхватив пальцы.

— Да это не конь, а какой-то зверь! — возмутился я, отдёрнув руку. — Чуть не откусил палец, да ещё смеётся!

На морде коня явственно читалось довольное выражение то ли из-за того, что съел вкусный плод, то ли потому, что удалось меня напугать. Подозреваю, что второе доставило ему большее удовольствие.

— Надевайте быстрее узду. Видите, он в хорошем настроении. Да не бойтесь, ничего он вам не сделает, разве что куснёт, играя.

— Вы видели его зубы? — сказал я, не испытывая желания совать пальцы в рот коню. — Может, выбрать кого-нибудь спокойнее?

— Стыдитесь, Ген! Как рубиться с разбойниками, так вы готовы, а как сунуть коню в пасть трензель, так вам жалко пальцев!

Плюнув на подначки Герхарда, я взял у него узду, подошёл к жеребцу и со второй попытки набросил ему на голову. Потом ухватил одной рукой за морду, а когда конь открыл рот, собираясь укусить, быстро сунул в него трензель, оттянул узду на лобную часть и застегнул подбородочный ремень. Взял в руку повод и повёл свою покупку к выходу из загона, где уже на полностью осёдланном жеребце сидел Маркус.

Примерно так же я его седлал. Конь, которого про себя окрестил Зверем, всячески мне мешал, но я с горем пополам закончил дело и вскочил в седло. Зверь, видимо, смирился с таким седоком, больно куснув меня напоследок в плечо. Получив по морде, он обиделся, но перестал выделываться и в дальнейшем слушался повода. Видя, что я неплохо сижу в седле и правлю конем, Маркус предложил:

— Может, отпустим экипаж и доберёмся до города верхом? Заодно и потренируешься. Ехать недалеко, но время уже позднее.

Я согласился, и маг спешился, чтобы расплатиться с кучером за наём экипажа и с Герхардом за лошадей, а я остался ждать в седле, поглаживая по шее удивлённого таким обращением коня. До города быстро добрались рысью, заплатили стражникам на воротах за въезд коней и, грохоча подкованными копытами по булыжной мостовой, понеслись по почти пустым улицам к дому Маркуса. Когда добрались, расседлали и обтёрли коней, уже начало смеркаться.

— Я занимаюсь этим в последний раз, — недовольно сказал маг. — Завтра же найму конюха. Уже темно, может, тебя проводить?

— Ерунда, — ответил я. — Ещё не стемнело, а идти недолго. Ничего со мной не случится. Снаряд не падает дважды в одну воронку.

Маркус не понял сказанного по-русски выражения, но не стал отговаривать меня идти в одиночку. До дома я добрался, никого не встретив. С наступлением темноты город словно вымирал. Если где и ходила стража, мне она ни разу не попадалась, а такого идиотизма, как у арабов, когда сторож ходит ночью по улице и орёт, чтобы спали, потому что в благословенном Багдаде всё спокойно, и стучит при этом в колотушку, здесь не было. В центре города почему-то даже не держали дворовых собак, которые могли устраивать шумные ночные переклички. Калитка была заперта, но стоило в неё стукнуть, как хлопнула дверь, и раздались быстро приближающиеся шаги. Не спросив, кого это несёт в столь поздний час, Алина распахнула калитку и бросилась мне на шею.

— Соскучился? — спросила она, оторвавшись от моих губ.

— Не очень, — честно сознался я. — Некогда было скучать. Вот как только закончил с конём, сразу вспомнил о тебе.

— Ах ты! — девушка чувствительно укусила ухо. — Рассердил, теперь будешь отрабатывать! Как назвал коня?

— Ты что кусаешься? Больно же! Назвал Зверем. Он такой же, как ты: так и норовит цапнуть.

— А ты думай, что говоришь. Мы с Кларой переволновались. Уже темно, а тебя нет. Всё сделал, что хотел? А уши... для того они у тебя такие большие, чтобы их грызть.

Она попыталась ухватить второе ухо, но я не дал.

— Пошли в дом. Сама сказала, что Клара волнуется, а я проголодался.

— Ой! Я совсем забыла!

Она молнией метнулась к входной двери, и, когда я перешагнул порог, с кухни потянуло запахом жареного мяса, и было слышно, как Алина гремит посудой.

— Наконец-то! — Клара обняла меня, уткнувшись лицом в грудь. — Что-то я расклеилась. Не помню, чтобы когда-нибудь так волновалась из-за своих детей.

Я тоже обнял и поцеловал в макушку начавшие седеть волосы.

"Как же я её здесь оставлю? — мелькнула мысль. — Она же умрёт одна от тоски. Вот что я такого сделал, чтобы эта женщина полюбила совершенно чужого мальчишку?"

— Идём на кухню, поужинаешь, — сказала она, оторвавшись от меня. — Слышишь, тихо? Значит, твоя невеста уже всё приготовила. Всем она хороша, только на кухне от неё много шуму. Совершенно не может тихо управляться с посудой.

— А мне теперь и не надо! — откликнулась с кухни Алина. — Благородной даме возиться с посудой...

Мы зашли на кухню, и я сразу набросился на еду, почувствовав зверский аппетит.

— Вредно есть перед сном, — просветил я женщин, — только такое вкусное мясо само прыгает в рот. Давай, Клара, возьмём служанку только для вида, а готовить по-прежнему будет Алина.

— Ты ешь, ешь, — ехидно сказала девушка. — Тебе еще не скоро до сна. Рассердил почти жену, теперь будешь отрабатывать.

— Смотри не загоняй мальчика, — предупредила Клара. — Ему нужно хорошо выспаться перед занятиями.

— Ещё вопрос, кто кого загоняет! — фыркнула Алина. — Поел? Вот и иди готовить постель. А я сейчас прибегу, только по-быстрому здесь уберу.

— Скажи, Ген, почему так устроена жизнь? — Алина лежала рядом, обняв меня одной рукой, а второй гладила мои разлохмаченные волосы.

Её грудь прижималась к моему боку, и я чувствовал, как сильными частыми толчками бьётся сердце.

— Это ты о чём? — спросил я подругу.

Лень было даже шевелить языком, но её я готов был слушать хоть всю ночь.

— Вот живут два чужих человека, не зная о существовании своей половины, а встретились — и уже не могут друг без друга, и нет никого родней. Родители очень меня любят, но появился ты, и я готова бросить их здесь и идти за тобой без оглядки, только позови. А оставишь — и жизнь потеряет смысл. То же, наверное, и у тебя. Я чувствую, что ты меня любишь по-настоящему. Ты сам сказал, что если не позволят меня забрать, то останешься здесь. И дело не только в той радости, которую мы дарим в постели. Это только часть того, что я чувствую и хочу от тебя получать. Я хочу всегда быть рядом, во всём помогать и делить все радости и беды пополам. Я хочу от тебя детей, и не одного-двух, а много! Счастливая семья — это когда много детей, когда можно вот так лежать с любимым мужчиной, ни о чём не думая и слушая рядом детские голоса и смех. Я красивая и сильная женщина, и у нас должны быть хорошие дети.

— Спи, женщина, — сказал я и поцеловал её в висок. — Рано нам думать о детях. Я сам хочу того же, но впереди у нас много всякого. Я из-за этого не хотел влюбляться. И не только из-за того, чтобы не связывать себе руки. Не хотелось подвергать опасности любимого человека.

— Я дочь купца и не боюсь опасностей. К старости купцы не ходят с караванами, а в молодые годы это обычное дело. Часто ездят и женщины, а дороги длинные и опасные. Есть и разбойники, и другие любители лёгкой наживы. Иной раз и кое-кто из баронов выходят на дорогу с дружиной поправить свои дела. Свидетелей в таких случаях не остаётся. А зимой лютуют дикие звери. Поэтому среди купеческих дочерей не бывает неженок, как у дворян. Так что можешь за меня не бояться. Я и с кинжалом могу управиться, и нож бросить, и стреляю не хуже королевских лучников. Я люблю красиво одеваться и вкусно есть, но, если потребуется, могу ходить в простой одежде и есть чёрствый хлеб.

— Какая мне досталась замечательная жена! — сказал я, покрывая её лицо поцелуями.

— Хватит, Ген! — со смехом сказала она, отодвигаясь, — а то я не выдержу, и нам не придётся спать. Мало тебе коня? Завтра и так ноги будут болеть с непривычки, хоть вы и ездили недолго.

Если бы не Алина, я в это утро проспал бы и опоздал на занятия. Она встала чуть свет, приготовила утреннюю кашу и пошла меня будить.

— Просыпайся, Ген! Я и так не будила до последнего. Теперь надо торопиться. Твоя каша на столе, а рубашку я разгладила. Ну же!

Подгоняемый толчками, я встал с кровати, морщась от боли в ногах, посетил туалет и направился на кухню заправляться кашей, после чего поспешил в школу. Когда я переоделся и вошёл в зал, Лонар уже был там и гонял учеников. Увидев моё состояние, он отправил разминаться. Постепенно я втянулся в занятия, и даже боль стала беспокоить меньше. В перерыве ко мне подбежал Ник.

— Привет, Ген! Слышал новость? На улице Пекарей порубили шайку старого Мерла! Ночью жители слышали душераздирающие вопли, но никто из них и носа не высунул на улицу, а утром стража нашла изрубленные трупы. Больше десятка!

— Только шесть, — ответил я. — Было темно, но я их сосчитал.

— Так это был ты! — задохнулся от восторга мальчишка. — Господа! Мы обсуждали, кто мог справиться с головорезами Мерла, а это, оказывается, наш Ген!

Меня сразу окружили ученики Лонара вместе с ним самим.

— Как же тебе это удалось? — спросил меня Лен — восемнадцатилетний наследник имения и титула барона Хнея.

— Повезло, — объяснил я. — Во-первых, было темно, а у меня поставлено сумеречное зрение. Хоть и плохо, но я их видел. А во-вторых, страх — это великий стимул.

— Вы их боялись? — с презрением спросил самый молодой после меня ученик Хенк — шестнадцатилетний сын графа Лея. — Да ещё имея такое преимущество!

— Не боялся, но и спокойным не был. Их навалилось девять рыл, и кинжалы, с которыми эти типы умело обращались, были ненамного короче моего меча. Да и не так уж хорошо я их видел. Даже пропустил один удар. Какая-то сволочь распорола колет. А боялся я за свою невесту. Они убили кучера и собирались угнать экипаж. Я тогда насилу успел.

— А кто ваша невеста, Ген?

— Самая красивая девушка на свете.

— Это понятно, но всё же кто она?

— Вряд ли ты её знаешь, Ник. Она дочь известного в городе купца Грасса Хелмана.

— Фи! — опять скривился Хенк. — У вас так мало денег, Ген, что вы готовы взять в жёны купчиху?

— Если вы дурак, лучше молчать и никому этого не показывать, — обратился к вспыхнувшему от гнева Хенку мальчишка. — У Гена уже сейчас много денег, а через несколько лет он сможет выкупить имение вашего отца. Ген автор книг, которые отрывают с руками в столице и во всех значимых городах королевства. И если он хочет взять в жёны девушку, то только по любви. А жена получает статус мужа, и нет никакого урона чести.

Если бы подобное сказал я, Хенк тут же вызвал бы меня на поединок, но слова несовершеннолетнего графа Сажа пришлось проглотить. Но было видно, что он затаил злобу и при случае попытается отомстить.

— Так, всем заниматься! — вмешался Лонар. — А ты расскажи подробно, что там было.

Я рассказал ему историю с подробностями, не скрывая того, что один раз перешёл на ускорение.

— Тебе дважды повезло, Ген, — сказал учитель. — Ваш кучер успел проскочить место засады, и банда не смогла навалиться на вас вся сразу. Кроме того, Мерл почему-то не дал своим людям зелье кошачьего глаза. Есть настой, который сильно расширяет зрачки и увеличивает чувствительность глаз в сумерках. Правда, после его приёма можно нормально видеть только то, на что устремлён глаз, по сторонам всё будет размыто. Может, у Мерла были планы использовать своих ребят днём, поэтому зелье и не применили. Эффект от его применения длится около суток, и днём приходится отлёживаться где-нибудь в тёмном месте, чтобы не ослепнуть. На будущее имей это в виду и лучше не езди по темноте, тем более с девушкой.

На следующем перерыве Ник ожидаемо очутился возле меня.

— Ген, я рассказал о тебе дяде. Он очень заинтересовался, но должен был ехать в столицу. Сказал, что после этой поездки обязательно с тобой познакомится.

— Ну и зря. Прежде чем что-то делать, бывает полезно подумать. Тебе никогда не говорили, что ты поступаешь поспешно?

— Много раз. А что я сделал не так?

— Если бы у меня было желание, я мог встретиться с наместником и без твоей рекомендации. Более того, я хотел это сделать, но только после окончания учёбы.

— Но почему?

— Я иностранец и не хочу пока привлекать внимания к своей персоне, для этого есть причины. А с Хенком ты зря связался, он при случае постарается отыграться.

— Ты знаешь, сколько у меня уже было таких Хенков?

— Ну и глупо. Зачем попусту плодить врагов?

— А если бы ты не выдержал и вызвал его на дуэль? Он, может, и дурак, но мечом владеет лучше тебя.

— У тебя были уроки по законодательству?

— Были, а что? Меня учили ему вместе с принцессой Ланой.

— Удрал с урока или не учил?

— Удрал, конечно. А как ты узнал?

— Очень просто. По одному из этих законов дворянин, приехавший из другого королевства на жительство и ещё не присягнувший на верность королю, считается гостем, и его нельзя вызвать на дуэль без дозволения короля или его наместника, иначе это будет не дуэль, а убийство. Точно так же и я не смогу без разрешения сделать вызов.

— Ну и ладно, подумаешь! Слушай, познакомь с Маркусом, ты же обещал!

— Узнать, что он думает по этому поводу, а не познакомить. Я замотался и забыл, но при первой же встрече узнаю.

— Тогда познакомь с невестой!

— Это можно. Ты где живёшь?

— Рядом с городом, в замке у дяди. У меня в школе свой конь, а к окончанию занятий приезжает провожатый.

— Он сможет забрать твоего коня и провести пару свечей в каком-нибудь трактире, а потом подъехать по указанному адресу?

— А почему нельзя забрать коня с собой?

— Потому, что дом, в котором я сейчас живу, для этого не предназначен. Я и своего коня временно оставил Маркусу, пока не построю конюшню и не заменю калитку на более широкую. Сейчас ты сможешь попасть внутрь вместе с конём, только перемахнув через ограду на одну из цветочных клумб моей приёмной матери.

— Я понял. Думаю, что сумею договориться с Гартом — это лейтенант моего дяди.

Сегодня Лонар должен был куда-то уехать, поэтому он раньше закончил занятия и отменил их на завтра. Охранявший Ника лейтенант уже ждал его у коновязи на заднем дворе школы.

— Пойдём со мной, — попросил Ник. — Он обязательно захочет посмотреть на того, с кем меня отпускает. Заодно сам скажешь адрес.

Гарт был парнем лет двадцати, с умным, располагающим к себе лицом и фигурой борца-тяжелоатлета. У него и конь был под стать всаднику — здоровенная животина, к которой я не приблизился бы, несмотря на уговоры Герхарда. Такой откусит не пальцы, а голову.

— Гарт, — начал Ник, — я ненадолго съезжу в гости к барону Делафер. Это сочинитель сказок, из-за которых поднялся шум в столице. К тебе будет просьба забрать моего Чуба и подъехать с ним за мной через две свечи к дому барона.

— Вы в курсе, кого пригласили в гости, барон? — осведомился лейтенант. — Если у вас в этом городе только один дом, советую хорошенько подумать.

— Я не могу наследовать титул отца и называться бароном, — отозвался я. — Мне известна репутация Ника, но на две свечи нас хватит, и прилегающий к дому район города сильно не пострадает. Я пригласил бы и вас, но у нас нет места для лошадей. Вы можете проводить нас до дома. Это недалеко, и рядом есть трактир с коновязью, где можно подождать.

Гарт не стал взбираться на своего монстра, а двинулся вместе с нами пешком, ведя коней в поводу. Было видно, что он сильно заинтересовался мной после слов мальчишки о писательстве. По пути много не говорили, а когда добрались до дома, лейтенант кивнул мне и отправился с конями к указанному трактиру. Я постучал в калитку и отступил назад, чтобы было видно молодого Сажа. Мне не хотелось, чтобы Алина бурно проявляла свои чувства в его присутствии. Судя по звуку шагов, моя невеста не шла, а бежала, желая быстрей на мне повиснуть. Увидев мальчишку, она замерла, а мгновеньем позже заметила его браслеты и поклонилась. Я повернулся к Нику, чтобы пригласить его в дом и понял, что сейчас он не поймёт моих слов: мальчик во все глаза смотрел на Алину, забыв о правилах этикета.

— Эй, очнись! — потряс я его за плечо. — Хотел познакомиться с девушкой, так знакомься. Только пройди хотя бы в калитку. Ник, это моя невеста Алина Хелман. Алина, это Ник, младший сын графа Сажа.

В доме процедура знакомства повторилась с Кларой, которая расцвела, когда я назвал её приёмной матерью. Мальчишку усадили за стол и накормили, как и меня, мясом. Он был непривычно молчаливым и послушно жевал, не сводя глаз с девушки. После еды все прошли в комнату Клары, как самую большую. Понемногу разговорившийся Ник рассказал нам о том, что он вытворял вместе с принцессой в королевском дворце. Некоторые их забавы показались мне излишне жестокими, другие трудно было слушать без смеха. Когда он выложился, я попросил Алину сыграть.

— Исполни для нас что-нибудь, пожалуйста, а то я до сих пор в неведении об этой грани твоих талантов.

Она послушно принесла инструмент и спела песню о несчастной любви юноши и девушки, которым жестокие родители так и не дали соединиться. Сама песня, на мой взгляд, была так себе, но вот исполнение... Алина пела сильным красивым голосом этот убогий текст под не очень мелодичную музыку с таким чувством, что невольно вызывала сочувствие к этой паре. Потом была ещё одна песня, по смыслу и качеству музыки не очень отличавшаяся от первой. Жаль, что я обделён поэтическим даром, да и в музыке был чистым потребителем. Какое поле деятельности для одарённого человека! Когда по моим внутренним часам прошли две свечи, я сказал, что Нику пора домой, а то Гарт уже заждался. Мальчик без возражений встал, простился с женщинами и вместе со мной направился к калитке, возле которой его действительно дожидался лейтенант с лошадьми.

Глава 8

Сегодня не было занятий, и я с утра намеревался сходить с женщинами к обувщикам сделать заказы, но сразу после завтрака с незапланированным визитом явился Ник. Когда я открыл калитку, увидел у его ног существо, при взгляде на которое появилось желание рвануть в дом и запереться. Представьте себе кошку. Представили? Теперь увеличьте её до размеров крупной собаки, замените морду на... даже не знаю, с чем можно сравнить. Она немного походила от льва, но было что-то и от медведя. Добавьте верхние клыки длиной с ладонь и получите примерно то, что притащил в наш дом мальчишка.

— Привет, — поздоровался он. — Познакомься, это Лана. Она мой друг и защитник. Что ты так уставился, никогда не видел ларш?

— Не видел, — ответил я. — А зачем она здесь? Тебе что-то угрожает? И почему ты без сопровождения?

— Опасность угрожает тебе и Алине. Давай поговорим об этом потом? А Гарт отправился в трактир. Ты пустишь в дом, или так и будем разговаривать на улице?

— А это, — указал я рукой на ларшу, — никого не подерёт?

— Как ты можешь так о ней говорить? — возмутился он. — Вы в своей Коларии вообще дикие? Все знают, что ларша нападает только в случае опасности для охраняемого человека!

В дополнение к его возмущённому воплю я получил насмешливый взгляд больших жёлтых глаз. Вот хоть убейте, но она поняла, о чём речь!

— Ты так и не ответил, зачем привёл ларшу.

— Это мой подарок Алине.

— И где этот подарок хранить?

— Ларша почти всегда находится рядом с охраняемым.

— И сколько она жрёт мяса? — спросил я, запирая за ними калитку.

— Не больше, чем ты, — ехидно ответил мальчишка. — А если жалко мяса, можешь выпускать её на ночь охотиться. Порядочные люди по ночам не ходят, а грабителей не жалко. В магистрате ещё поблагодарят.

— Ты так уже делал?

— Нет, — с сожалением ответил он. — Для этого наш замок далеко от города.

— Проходи в дом вместе с подарком, — сказал я, отворяя дверь.

Клара ожидаемо испугалась, хоть и не так сильно, как я. Видимо, она слышала о ларшах. А вот Алина пришла от неё в восторг.

— Кто у нас такой славный? — ласково вопрошала она зверюгу, опустившись перед ней на колени и запустив руки в густой мех на шее. — Как зовут эту девочку?

Довольная ларша прищурила глаза и заурчала как трактор.

— Её зовут Лана, — ответил довольный Ник. — Это мой подарок.

— Вы шутите? — спросила Алина, с удивлением уставившись на мальчика. — Такое чудо стоит не меньше сотни золотом. Что скажут родители?

— Она моя, — насупился Ник. — Это подарок дяди ко дню рождения, и что я с ним сделал — это только моё дело.

— Дядя не отвалит плюх? — спросил я. — Люди не любят, когда так относятся к их подаркам. А если подарок такой дорогой...

— Дядя меня не бьёт! — вскинулся Ник.

— По-моему, ты врёшь, — не поверил я.

— Было два раза, когда он не выдержал, — сознался мальчишка.

— У тебя на редкость терпеливый дядя, — язвительно сказал я. — А почему имя ларши кажется таким знакомым? Принцессу не так же зовут?

— Она не обидится. Если узнает, скажете, что назвал я.

Ник тоже опустился на колени, положил руки на морду зверя и приказал:

— Лана, служи этой женщине, она твоя новая хозяйка.

Ларша села на задние лапы, внимательно посмотрела на мою невесту и внезапно обслюнявила ей щёки длинным розовым языком.

— Ты ей понравилась! — сделал вывод Ник. — Теперь забота о ней целиком на тебе. Кушает она всё, но больше предпочитает мясо. Отберите у Гена половину обеденной порции, ей хватит, а то он скоро наест брюхо. В вашем садике где-нибудь у забора надо выбрать небольшую площадку, перекопать и показать Лане. Свои дела она будет делать там.

— А если ей весной понадобиться пара? — спросил я.

— Ген, откуда ты взялся, если не знаешь очевидных вещей? — возмутился мальчишка. — Их выхолащивают щенками, чтобы не было гона. К возрасту двух лет могут различать больше сотни слов, а Лане уже три.

— Так они разумны? Сколько же ей ещё жить?

— Наполовину разумны. А живут лет до тридцати.

— Кто-то стучит, — вмешалась в наш разговор Клара, до того неодобрительно смотревшая на новую квартирантку. — Я открою, а вы идите в комнату к Гену.

Через несколько минут в нашу весёлую и клыкастую компанию влился пришедший меня навестить Маркус.

— Ник, сбылась твоя заветная мечта, — обратился я к мальчишке. — Перед тобой сам Маркус Страд, великий маг и шахматист!

— А это, значит, и есть Ник Саж, самый знаменитый шалопай королевства? — спросил Маркус, с усмешкой глядя на ничуть не смутившегося Ника. — Слава о твоих похождениях бежит впереди тебя. Небось, у тебя уже не задница, а сплошная мозоль?

— Мы уже наслышаны о его похождениях, — рассмеялась Алина. — Он нам вчера о них рассказывал.

— Думаю, что не обо всех. Рассказать?

— Не надо! — попросил Ник. — У вас тоже не всё получается.

— Ладно, не буду, — опять усмехнулся Маркус. — А что здесь делает Защитник?

— Ник мне подарил, — сказала Алина.

— Серьёзно? — не поверил Маркус. — Такой зверь потянет на три сотни золотом. Дядя не спустит шкуру за такие подарки?

— Это моё дело! — насупился мальчишка.

— У тебя должны быть веские причины для такого подарка, — задумчиво сказал маг. — Объяснишь?

— Не сейчас, — скосил глаза на Алину Ник.

— Алина, возьми своего Защитника и покажи ему двор. Ах да, это самка. Лана, значит. Ну-ну, принцесса будет в восторге.

— А как вы узнали кличку? — удивился я.

— Имя, а не кличку, — поправил он меня. — Ларши по-своему разумны, и кое-кто из магов может с ними общаться, в том числе и я.

— В магии есть что-нибудь, чего вы не умеете? — проворчал я, когда Алина вместе со следовавшей у её ноги ларшей вышла из комнаты.

— Очень мало, — улыбнулся Маркус. — Тебе повезло подружиться с одним из самых сильных магов королевства. Давай, Ник, излагай, что хотел.

— Когда я вчера в первый раз увидел Алину, меня поразила её красота, — начал Ник, — Вы привыкли и не замечаете как прекрасна эта девушка. В ней всё совершенно! И это в скромном платье, представьте, как она будет выглядеть в красивом. От неё нельзя будет отвести глаз! И Алина не одна из дворцовых красавиц, которые мало отличаются от кукол. Она добра, умна и наделена множеством талантов. Главное для мужчины — это красота, в первую очередь женская! За любовь красавицы отдают жизнь, не говоря уже о состоянии! А сколько крови пролили из-за них?

— Ты начитался любовных романов, Ник, — начал я. — Алина, конечно, красивая девушка, но...

— Тебя убьют, Ген, — убеждённо ответил мальчик. — Зависть и вожделение не имеют границ. Алина затронет сердца многих. Среди них наверняка будут люди богаче тебя и выше по положению. Когда дело касается любви, забывают обо всём. Гибнет дружба, рушатся семейные связи, многие готовы идти на преступления. А первым препятствием на пути к ней будешь ты. Все очень быстро поймут, что, пока ты жив, девушки им не видать. Думаешь, ты долго после этого проживёшь? Дуэль или наёмный убийца — какая разница? Им просто невдомёк, что твоя смерть не поможет. Я же вижу, как она тебя любит. Если ты умрёшь лет через десять и у неё останутся от тебя дети, может быть, это даст силы жить дальше. Сейчас она уйдёт вслед за тобой и не достанется никому.

— А он говорит дело, — озабоченно сказал Маркус. — Я видел, что твоя невеста хороша, но не подумал насколько. Я уже давно не интересуюсь женщинами.

— А о тебе и говорить нечего, — сказал мне Ник. — Вчера Алина рассказала, что буквально охотилась за тобой, а ты от неё отбивался. Это правда или она так пошутила?

— Правда. У меня есть цель, которой эта любовь будет помехой.

— Ну ты и дурак, Ген! Отказываться от Алины, отказываться от любви! Да это самое важное в жизни человека ради чего стоит жить!

— Тебе-то откуда об этом знать? Из книжек? Ну сглупил, но и у неё это поначалу была не любовь. Может, она и полюбила из-за того, что я отбрыкивался.

— При чём здесь книжки? У меня нет своей головы?

— Есть у тебя голова, — сказал маг. — Ты дольше нас думал об этом, надумал что-нибудь, кроме Защитника?

— Гену надо достигнуть очень высокого положения! Сделаешься богаче, известнее, сильнее в обращении с оружием и окружишь себя друзьями и дружиной. А ещё лучше взять второй женой принцессу и стать третьим человеком в королевстве. Я хорошо знаю Лану, вы друг другу понравитесь, а с Алиной они прекрасно поладят.

— Ты думай, что говоришь! — Я постучал пальцами по голове. — Я люблю Алину, и мы скоро поженимся, но брать вторую жену, да ещё принцессу...

— А что не так с принцессой? — не понял Ник. — Она ничем не отличается от других девушек, всё то же самое.

— Хватит об этом! — отрезал я. — Можешь предложить что-нибудь ещё?

— Могу, — вздохнул мальчишка. — Сегодня должен приехать дядя. Тебе надо срочно попасть к нему на аудиенцию и подать прошение на жительство. Пока ты в статусе гостя короны, твои возможности во многом ограничены. Когда принесёшь клятву верности королю, они будут больше. Какой титул был у твоего отца?

— Барон.

— Вот я и попробую сделать так, чтобы он и тебе подтвердил баронский титул. Он с увлечением прочитал обе твои книги.

— А если он узнает, что Ген является автором Игры королей... — добавил Маркус. — Думаю, что этого уже не стоит скрывать.

— Вы серьёзно? — у мальчишки округлились глаза. — Да король завалит его милостями по самые уши!

— Лишь бы он не захлебнулся в этих милостях, — недовольно сказал маг. — У родных твоей невесты есть дом в столице?

— Есть, — ответил я. — А почему вы спрашиваете?

— Спрашиваю на случай, если тебя вызовут в столицу. Есть у меня там один приятель, который родился с мечом в подмышке. Он может с тобой позаниматься и обучить "подлым приёмам", которым не будет учить Лонар. И подумай о визите к наместнику. Ник прав, без этого не обойтись. Ладно, вы здесь веселитесь, а я пойду к себе. Прикину, чем тебе можно помочь магией.

Маг ушёл, но веселья не получилось. У меня испортилось настроение, а у Ника оно было ещё хуже. Видя, что не получится нормально общаться, он стал прощаться.

— Давай провожу до трактира, — предложил я. — Сдам с рук на руки твоему лейтенанту.

— Давай, — согласился мальчишка. — Ты надумал, когда посетишь дядю?

— Мне не хочется пропускать занятия у Лонара, — задумался я. — Не знаю, сколько смогу их посещать. А свободное время в таком случае появляется только после обеда. Сможет наместник меня принять, когда я освобожусь, или придётся договариваться с Лонаром?

— Если дядя приедет сегодня, я у него спрошу, — пообещал Ник. — Скорее всего, завтра после занятий поедешь со мной. Взять для этого ещё одну лошадь или поедешь на своей?

— Мне проще зайти к Маркусу за своим конём, чем потом думать, куда пристраивать вашего. Ваши кони у коновязи, значит, Гарт должен быть в трактире.

Я открыл дверь, и мы вошли внутрь. Так получилось, что я ещё не был в местном общепите и впервые видел трактир изнутри. Зал в два раза больше комнаты Клары был заставлен массивными деревянными столами и скамьями. Если здесь когда и бывали драки, о которых я читал в книгах, они проходили без использования мебели. Мы с Гартом обменялись приветствиями, и они уехали. Когда я вернулся домой, спросил Клару, успеем ли до обеда навестить башмачников.

— А что ты хотел сегодня сделать? — спросила она.

— Хотел попросить тебя договориться, чтобы сделали калитку для лошади и конюшню на заднем дворе. Неудобно бегать к Маркусу, когда понадобится конь. Мне ещё покупать лошадь Алине, и мы собирались взять экипаж и съездить к её родителям. Нужно определиться со временем и местом свадьбы. Как они здесь устраиваются? Нужны жрецы?

— Зачем вам жрецы? — удивилась Клара. — Решите, кто у вас будет, и разошлёте им приглашения. В условленное время собираетесь в доме жениха или невесты и празднуете, как любой праздник. Учти, что вы должны одарить гостей. В этот же день или на следующий идёте в магистрат, где вас записывают в книгу. Это бывает нужно для урегулирования имущественных споров. После этого вы для всех муж и жена.

— А если хотят развестись? Такое допускается?

— Ещё не успел жениться, а уже думаешь о разводе, — пошутила Клара. — Допускается и легко решается, если есть согласие обеих сторон. Ладно, давайте сходим к башмачникам, а после обеда каждый займётся своим делом.

Женщины собрались быстро, но много времени потратили на уговоры Ланы. Она ни в какую не хотела отпускать мою невесту. Не знаю, что наобещала ей Алина, но зверюга нехотя согласилась и улеглась в палисаднике дожидаться хозяйку. Идти до башмачника надо было минут пятнадцать, в течение которых я узнал много нового о женской обуви. Оказалось, что туфли и сапоги на высоком каблуке можно было носить только дворянам. Для остальных не было запрета на высокий каблук, но на купчиху, осмелившуюся такое надеть, будут смотреть, как на женщину недалёкую и безнравственную. Высоким мои женщины считали каблук в два пальца. На вопрос, как ходить на каблуках по брусчатке, последовал ответ, что такая обувь только для праздников, а на праздник можно взять экипаж. Я уже знал, что женщины из благородных семей не носят браслетов, а украшают себя кулоном с изображением герба мужа. Я уже составил себе герб, взяв отдельные детали из десятка увиденных в книге. Если что и нарушил, это отнесут на происхождение. Что взять с дикарей из Коларии? Теперь надо было заказать кулон для будущей жены. Заодно узнал, что непременное ношение головных уборов — это не связанный с религией обычай. Волосы допускается оставлять открытыми только под крышей, под пологом леса и при купании в море или реке. Наказания за нарушения этого запрета не предусматривалась, просто все будут смотреть на такого нарушителя как на быдло.

В доме башмачника сильно воняло кожей и ещё чем-то едким. Принял нас сам хозяин, которому я объяснил, что именно нам нужно. Я заказал две пары сапог для себя, праздничные туфли и лёгкие сапоги для Алины и то же самое для Клары.

— В каком количестве делать сапожные носки? — спросил мастер.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что эти носки заменяли портянки. Чтобы они не сползали, имелись специальные завязки крест накрест. Подумав, я заказал их всем по три пары. Заплатив аванс за заказ, мы с Алиной поспешили домой, а Клара ушла договариваться о строительстве конюшни. Дома после процедуры облизывания ларшей Алина со своим Защитником пошла в трактир, хозяин которого держал курьеров. За небольшую плату с их помощью можно было доставить сообщение в любой конец города. Мы хотели заказать экипаж для поездки к Хелманам. Я остался дома и очень кстати, так как не прошло и нескольких минут после ухода Алины, как подъехал экипаж с портным, его помощником и пошитой по нашим заказам одеждой. Я пригласил их в дом, где быстро примерил свою одежду. Всё было сделано аккуратно и прекрасно на мне сидело. Дворянский наряд повторял повседневный, но работа и материалы были существенно лучше, а к рубашке пристёгивался белый кружевной воротничок. В комплект к одежде прикладывалось несколько таких, что было очень разумно. Стоило один раз проехаться по пыльной дороге, и воротничок надо было менять, не забыв предварительно помыть шею. Выполненный по моим объяснениям халат полностью удовлетворил: ткань была мягкая, а одежда вышла удобная для носки. Женские наряды я смог оценить только на глаз, но и там качество ткани и богатство отделки радовали глаз. Я не сомневался в том, что всё будет впору, поэтому не стал дожидаться прихода женщин и расплатился с довольным мастером, а после его отъезда разнёс наряды по комнатам.

До трактира было рукой подать, и моя радость долго не задержалась. Как я и предполагал, всё сшитое на девушку подошло идеально. В новом наряде она была так хороша, что я чуть было не отложил поездку для других дел. Довольная произведённым эффектом Алина со вздохом сняла свой дворянский наряд: носить его было пока не по чину. Халатик я помогал надевать сам и потом долго любовался на девушку, ставшую удивительно близкой и домашней. Эта демонстрация мод с надеванием-раздеванием так меня завела, что мы побросали обновки и, пока не было Клары и заказанного экипажа, уединились в моей комнате.

Потом пришлось помогать Алине срочно разогревать обед и накрывать на стол, одна она уже не успевала. Клару ждать не стали, поели сами и покормили ларшу. Времени до прибытия экипажа едва хватило, чтобы убрать за собой посуду и переодеться. На этот раз ларша увязалась с нами, и, к моему удивлению, кучер и лошади на неё не отреагировали.

Ехать на экипаже быстрее и не так устаёшь, но тряска по мощённой булыжниками дороге сильно выматывает. В прошлый раз я получил намного больше удовольствия от пешей прогулки. Подсказать, что ли, гильдии извозчиков идею амортизаторов? Резины для колёс здесь ещё долго не будет.

Родители Алины встретили нас с распростёртыми объятиями. Они уже знали о ночном нападении и его результатах и были благодарны мне за спасение дочери, а я испытал чувство неловкости из-за того, что мы не додумались послать к ним утром курьера. Сразу же был накрыт стол. Хозяева тоже уже пообедали, поэтому поставили только чай и сладости. Ларше предложили тарелку варёного мяса, которую она умяла и пошла на свежий воздух полежать в тени деревьев.

Пришлось подробно описать ночные события. Грасс заявил, что это его вина и не надо было отпускать нас на ночь глядя. Лона возразила, что тогда мать Гена сошла бы с ума от страха за сына. Надо сделать выводы и наносить визиты пораньше. Братья Алины молчали, а её младшая сестра жёлчно завидовала. Ради неё никто не рисковал жизнью, бросаясь с обнажённым мечом на толпу разбойников. У родственников были недолго и договорились, что свадьбу сыграем через два дня в их доме.

— Давай обратно пойдём пешком? — предложила Алина. — Меня всю растрясло, а трястись после того, как поели вторично, и подавно не хочется.

— Пройдёмся, — согласился я. — Заодно по пути поспрашиваю обо всём понемногу. Как показал утренний разговор, я могу погореть на незнании тех мелочей, которые должен знать.

— А можно и мне задать вопрос?

— Ты можешь спрашивать о чём угодно.

— Тогда ответь, почему не захотел брать в жёны принцессу Лану.

— Подслушивала? — спросил я, придя в себя от удивления. — И много удалось услышать?

— Я не специально, — начала оправдываться девушка. — Вы уже заканчивали разговор, когда мы подходили. Я просто чуть задержалась. Уж больно интересно было слушать, как Ник сватает тебе принцессу, а ты отбрыкиваешься. Прям как от меня в начале нашего знакомства. Вот и стало интересно почему.

— Я люблю только тебя, и мне не нужен никто другой!

— Взяв в жёны ещё и её, ты перестанешь любить меня?

— Тебя я буду любить, пока дышу.

— Тогда в чём же дело?

— Разве можно любить сразу двух?

— Сразу нельзя, — засмеялась Алина, — но можно по очереди. У моего дяди были две жены, и они прожили до самой смерти душа в душу. И я точно знаю, что он любил обеих. Вот у одной женщины не может быть два мужа, это уже назовут распутство. И ни в одном королевстве такого никогда не было. Оно ведь и в природе так. У оленя всегда больше одной самки, но никто не видел, чтобы одна самка бегала с несколькими оленями.

— К чему этот разговор? — удивился я. — Тебе больше не о чём поговорить? Не собирался я брать второй жены и не буду, мне хватит и тебя.

— А почему вы заговорили на эту тему? Не просто же так Ник начал этот разговор? И лицо у него было такое, как будто похоронил любимую собаку. И Маркус ушёл от нас озабоченный. Ты молчишь, но я догадываюсь, что у тебя какие-то сложности. Это никак не связано со мной? Что ты мнёшься, обещал же ничего от меня не скрывать.

— Мы с тобой ещё не говорили о том, как и почему я к вам попал. Слушай...

Я подробно рассказал об игре, вкратце описав родной мир так, чтобы ей было понятно. Закончил утренним разговором.

— Тебя действительно могут убить из-за меня? Только отвечай правду!

— Не знаю, может быть, это только фантазии Ника. Но обещаю сделать так, чтобы этого не случилось.

— Недаром умные женщины, принося подношения богине судьбы, просят для будущих детей не красоты, а счастья, — горько сказала Алина. — Какой прок в красоте, если она угрожает любимому? Ты меня не разлюбишь, если я немного подпорчу лицо?

— Дурочка! — я прижал её к себе и поцеловал в висок. — Да я лучше подпорчу сотню рож тем, кто попытается нам навредить, чем такое допущу! И незачем расстраивать себя раньше времени.

Я постарался прогнать у неё грустные мысли, и, когда подходили к дому, любимая уже начала улыбаться моим шуткам.

Возле дома кипела работа. Несколько рабочих разобрали часть забора на стыке с соседями и теперь устанавливали там что-то вроде маленьких ворот. Ещё трое срыли две клумбы Клары и начали засыпать гравием широкую дорожку от ворот к дому. За домом слышались визг пилы и стук нескольких молотков, видимо, там строили конюшню.

— На днях купим овса и переведём сюда моего Зверя, — сказал я Алине. — Наймём служанку и конюха, и купим тебе хорошую лошадь. Тогда до твоих родителей будем быстро ездить верхом.

— Служанку я наняла, — сообщила встретившая нас Клара. — Завтрашний обед будет готовить уже она.

— Красивая? — немедленно поинтересовалась Алина.

— Красивая, — подтвердила Клара, — точнее, была такой лет тридцать назад. Угомонись, твой Ген не нужен никому, кроме нас, и ему не нужны другие женщины. Он и на тебя повёлся еле-еле. И как только его уломала? Вы сделали всё, что хотели? Ну и прекрасно. Идите в дом и забирайте с собой зверя, пока он не распугал мне рабочих.

— Платья впору? — спросил я. — Халат понравился?

— Хорошие платья, красивые, только где их носить? А то, что ты называешь халатом, действительно очень удобная одежда. Похожа на платья, которые носят крестьянки в восточных королевствах.

— Почему негде носить? — притворно удивился я. — А на балах?

— Кто же меня туда пустит?

— Закон гласит, что любой член семьи дворянина, родной или приёмный, наделяется дворянским достоинством, — сказал я, — а значит, и ты, как моя приёмная мать. Только это не распространяется на твоих детей.

Глава 9

Когда утром появился в школе Лонара, меня окружили ученики.

— Это правда, что вы автор Игры королей? — спросил меня самый старший из них — шевалье Сален Шон. — Или это очередной розыгрыш Сажа?

— Правда.

— А почему раньше молчали?

— Я и сейчас молчал, вам растрепал Ник. Я их придумал, но играю хуже Маркуса.

— Ну вы и сказали, — засмеялся Лен. — Маркус играет лучше всех в городе.

— Подскажите, где можно найти хорошую ювелирную мастерскую? — спросил я учеников. — Надо заказать невесте кулон, а я не хочу обращаться с этим к своим женщинам.

— А какой суммой вы располагаете? — спросил Лен.

— Хотелось бы уложиться в полсотни золотых.

— В таком случае могу рекомендовать старого Савра. Берёт дорого, но его работа того стоит.

— Поговорили и хватит, — прервал разговор подошедший Лонар. — Ген, у меня был Маркус и просил по возможности ускорить твоё обучение. С сегодняшнего дня я буду сам с тобой заниматься. Оставь деревянный меч и возьми стальной вон на той стойке. Это обычный лёгкий меч вроде того, который у тебя на поясе, только без заточки. Постараюсь ничего тебе не сломать, но синяки гарантирую.

— Учитель, я не смогу завтра заниматься, у меня свадьба. Если вы можете освободиться к полдню, я хочу вас пригласить. Это будет в доме купца Хелмана на улице Копейщиков.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Лонар. — Защищайся!

Уже к первому перерыву я был чуть живой, в многочисленных синяках и ссадинах. Меч в руках учителя порхал как пропеллер, нанося удары с разных направлений. Большую их часть удавалось каким-то чудом парировать, но того, что пропускалось, с лихвой хватило, чтобы отбить у меня всё, что можно, кроме растущего желания задушить учителя. Ник попытался подойти ко мне на перерыве, но маг его прогнал. Корис мазями и магией минут за двадцать сделал из меня человека, и избиение продолжилось. В конце тренировки, после третьей обработки Кориса, я так разозлился, что умудрился чувствительно зацепить Лонара.

— Не зря я с тобой вожусь, — сказал он, втирая мазь в посиневшее плечо. — Давно уже никому из учеников не удавалось меня достать. Наверное, завтра я отменю занятия и буду на вашем празднике.

После занятия мы ушли втроём: я, Лен и увязавшийся с нами Ник. В отдалении ехал Гарт, ведя в поводу коня мальчишки. Идти пришлось не меньше получаса. Тело болело, и я думал о том, как при виде меня расстроится Алина. Вместе с тем я был благодарен Лонару, потому что сегодняшняя тренировка словно сломала внутри меня какой-то барьер, сразу подняв мастерство на одну ступеньку. Для этого он, наверное, надо мной и издевался.

Сам Савр с покупателями не работал, за него это делал сын. Отца он вызывал в тех редких случаях, когда считал это необходимым.

— Хочу заказать кулон для своей невесты, — сказал я, когда вошли к ювелирам. — Свадьба завтра в полдень, а я не смог обратиться к вам заблаговременно. Если вы или ваш отец отложите другую работу и успеете сделать мою, готов доплатить за срочность.

— Что должно быть на кулоне? — деловито спросил сын Савра.

— Герб, который нарисован на этом листе. Вместо глаз должны быть два рубина.

— Камни на кулоны обычно ставят жёнам титулованных дворян.

— В законах об этом нет ни слова. Есть какие-то запреты?

— Нет, милорд, просто это общепринятая практика. У вас очень необычный герб, не скажите, что он должен символизировать?

С удивлением пялившиеся на мой рисунок Лен с Ником навострили уши.

— В тех местах, откуда я родом, змея символизирует мудрость. Кобра в атакующей позе предупреждает противников, чтобы шли стороной, иначе последуют стремительный бросок и неизбежная смерть. Недаром это существо принято изображать вместе с богом праведной мести.

— А сломанный меч?

— Это символ того, что мне не нужно оружие для расправы с врагами.

— Работа будет стоить полсотни золотых, — принял он решение.

— Устраивает. Вот тридцать в задаток, остальные отдам завтра, когда получу кулон.

— Кулон доставят утром, диктуйте адрес, — сказал он, убирая кошель и мой рисунок. — Меня заинтересовал ваш заказ, я займусь им сам.

— Дом Клары Альши на Зелёной улице недалеко от трактира одноглазого Нэша. Может быть, за работу возьмётся ваш отец?

— Отец работает редко, совсем постарел. Не беспокойтесь, качество работы будет не хуже, чем у него.

— Надеюсь, что оно будет соответствовать цене и тем отзывам, которые я о вас слышал.

— Не беспокойтесь, милорд, мы ещё ни разу не подводили своих клиентов.

Когда мы вышли от Савра, Лен попрощался, потому что ему было с нами не по пути. Дождавшись, пока он уйдёт, Ник сказал:

— Я вчера говорил о тебе с дядей. На занятиях сказать не получилось, поэтому слушай сейчас. Он тобой заинтересовался ещё до поездки в столицу, когда я сказал о твоём авторстве сказок. А когда узнал, что ты придумал Игру королей, захотел срочно встретиться, но передумал из-за твоей свадьбы. Сейчас ты гость короны и, если возьмёшь в жёны простолюдинку, это будет только твоим делом. В случае присяги после свадьбы Алина будет дворянкой, а если принесёшь её до свадьбы, да ещё за тобой признают право на баронский титул, то такой брак уже требует одобрения наместника. Я не знаю, почему дяде нежелательно его давать. У него какие-то свои сложности, я в них не вникал, потому что неинтересно. Он отложил встречу на два дня. Я слышал, что его величество поручил дяде разыскать автора Игры королей, так как в столице знают, что её начал распространять маг Расвела Маркус Страд. До нашего с ним разговора дядя хотел вызвать его к себе. Может, ещё и вызовет. Свидетельство уважаемого человека, с которого всё и началось, важнее моих слов.

— Для меня чем позже, тем лучше.

— Тогда ладно. Скажи, что ты начудил с гербом?

— А что? Заметил нарушение канонов?

— Вообще-то, нет, но...

— На гербе должны быть живые существа, как-то характеризующие владельца. Обычно это звери или птицы, хотя я видел и рыб. Не знаю, додумался кто-то ещё изобразить гадов, но на их изображение нет запрета. Так?

— Так, но...

— Идём дальше. Кроме животных, должно быть изображение чего-нибудь убойного, например, меча или копья. В справочнике я видел у одного барона катапульту.

— Точно? — не поверил Ник.

— Абсолютно точно. У меня меч, а что поломанный, так нигде не сказано, что он должен быть целым. В том же справочнике было сломанное копьё. Чем меч хуже?

— Когда ты так говоришь, всё кажется правильным, но твой герб будет жутко смотреться. Точно коларийцы дикари, потому у них и гербы такие! И как только ты смог придумать такую игру?

— Вы чокнулись с этой игрой! Интересная, но придавать ей такое значение — это чересчур. Ты лучше скажи, дядя уже заметил пропажу Защитника?

— Пока нет, — ответил помрачневший Ник. — Наверное, не буду этого ждать, лучше поговорю сам. Поеду домой, а то Гарт совсем извёлся. Если получится, обязательно побываю на вашей свадьбе.

До дома я едва доковылял. Первым, кого встретил, был Маркус.

— Идём в комнату, болезный, — сказал маг. — Я вчера попросил Лонара ускорить твоё обучение, и нетрудно догадаться, во что это для тебя выльется. Сейчас немного тебя подправлю, чтобы завтра смог произвести на людей приятное впечатление. Чудес не жди, подхлестну восстановление так же, как это делает Корис, только без мазей и немного сильнее. Резервов у твоего тела достаточно, так что должно получиться. Мяса сегодня не ешь, нагрузка на организм и так большая. Только лёгкая пища. Я принёс горшок с мёдом, можешь есть сколько влезет. Только поспеши, а то к нему присосалась твоя невеста. Оказывается, она у тебя сладкоежка. Пока это не страшно, но к старости может разнести.

— До старости надо умудриться дожить. Спасибо за заботу, Маркус, не знаю, что я без вас делал бы.

Маг недолго колдовал, но в результате я почувствовал себя почти человеком.

— Боль я снял, — предупредил он. — Она полезна для восстановления организма, но не в твоём случае. Больше, чем я его подстегнул, ускорять нельзя, поэтому и незачем страдать понапрасну. Иди ужинать, а потом примеришь обувь. Недавно доставили ваш заказ от башмачника. Зимняя пока не готова, а то, что он успел сделать, по качеству просто превосходно. Твои женщины уже примерили, всё впору. Алина просто в восторге, хотя ходить на таких каблуках...

Поблагодарив Маркуса, я сходил на кухню и съел поданную мне новой кухаркой горячую кашу с маслом, положив в неё несколько ложек мёда. Ларда нанялась к нам только готовить, всё остальное пока предстояло делать самим.

Мне никогда не шили обувь на заказ, всегда покупали готовую, которую потом приходилось долго разнашивать с ущербом для ног. Поэтому я был очень доволен, когда, надел сапоги и обнаружил, что нигде ничего не жмёт. Сшиты они были классно, но сильно пованивали тем, чем обычно воняет новая обувь, из-за чего я вынес проветривать во двор. Лежавшая у крыльца Лана поморщилась от неприятного запаха и ушла отдыхать в другой конец палисадника. Я сходил посмотреть конюшню. От небольших ворот вдоль забора шла усыпанная гравием дорожка, которая заходила за дом к небольшому домику конюшни. Зайдя внутрь, я обнаружил там два денника и небольшое помещение под упряжь и для корма. На выходе столкнулся с Кларой.

— Ларша показала, что ты здесь, — сказала она. — Я всё приготовила к свадьбе. Заказала два экипажа и наменяла деньги на подарки...

— Какие подарки? — удивился я. — Мы должны их дарить? У нас, наоборот, гости дарят подарки новобрачным.

— А у нас считается, что вы и так счастливы, зачем вам ещё что-то дарить? Вот вы и делитесь своим счастьем с друзьями. Я не знаю, сколько будет гостей, поэтому не будем разбрасываться золотом, достаточно серебра. Кстати, посыльный от Альфара принёс ещё кошель с золотом. Меньше, чем в прошлый раз, но тоже немало.

— Когда только успевает, — сказал я. — У меня создаётся впечатление, что он сам делает это золото.

— С твоей помощью, — засмеялась Клара. — К Альфару пришли заказы из других городов, так что он послал человека в столицу нанять несколько писцов и закупить бумагу. Здесь он уже сманил к себе всех подходящих людей.

Дверь конюшни отворилась, распахнутая когтистой лапой, и в проёме возникла Лана. Она зашла внутрь, обошла Клару и чувствительно толкнула меня башкой в сторону выхода.

— Наверное, тебя ищет Алина, — предположила Клара.

— У нас для такого используют собак, — сказал я. — Только они не толкаются, а деликатно берут в зубы штанину и тянут, показывая, что надо идти.

— Если тебя возьмёт за ногу Лана, останешься без штанов, или без ноги.

— Ладно, мама, пойдём, а то она опять собирается толкаться, а у меня после тренировки и так всё тело в синяках.

Я пошёл к двери и, услышав за спиной всхлипывания, обернулся. Клара плакала, прикрыв лицо руками.

— Я ждала, когда ты меня так назовёшь, — сказала она, — и боялась, что могу не дождаться. Ты иди, сын, я сейчас выплачусь и приду.

— Вот ещё! — я обнял ставшую для меня дорогой женщину. — Надо не плакать, а смеяться. Наши врачи утверждают, что смех продлевает жизнь. Давай я вытру слёзы.

Провожаемые Ланой, мы вошли в дом, где Клара пошла приводить в порядок лицо, а я нашёл любимую в своей комнате, куда она перебралась два дня назад, забрав свои немногочисленные пожитки.

— Что-то случилось? — спросил я. — Это ты направила за мной ларшу?

— Почему что-то должно случиться? А если я просто по тебе соскучилась? Ты думал обо мне в своей школе?

— Нет, — честно ответил я. — Очень тяжело думать о чём-то хорошем, когда тебя избивают мечом, но после занятий все мои мысли были о тебе.

— А ну покажи! — она задрала мне рубашку. — Бедный! И для чего Лонар так зверствовал? На тебе же нет живого места!

— Ему тоже досталось, — не без гордости сказал я. — Если бы это был реальный бой, он был бы убит. Правда, до этого я сам умер бы раз двадцать. Но учитель похвалил, сказал, что его давно никто не задевал. Я пригласил на свадьбу, и он сказал, что будет.

— Его трудно задеть, — задумчиво сказала Алина. — Он один из немногих оставшихся в живых "барсов". Так называли лучших гвардейцев нашего короля. Это хорошо, что он тебя похвалил, значит, у тебя есть шанс стать мастером.

— За это надо благодарить Маркуса. Не знаю, что я делал бы без его магии.

— Маркус только сильно сэкономил тебе время, — не согласилась Алина. — Ты сделал за месяцы то, на что у других уходят годы, но если нет таланта и терпения, не помогут никакие знания.

— Он меня и сегодня подлечил магией, сказал, что к свадьбе уже оклемаюсь. Но ночью лучше до меня не дотрагиваться, а то вместо тебя буду кричать я, а Клара перепугается и прибежит смотреть, кто меня режет.

— Помню такое, — засмеялась Алина. — Я тебя обнимаю, а ты как заорёшь! Я тогда от неожиданности чуть не стала заикой! Но ты можешь не беспокоиться, я сама хотела предложить сегодня спать раздельно. Тебе ведь не нужны сейчас дети?

— А почему именно сейчас?

— Милый, в некоторых вещах ты наивен, как ребёнок, или ничего о них не знаешь. Вошедшая в детородный возраст женщина может зачать ребёнка только в некоторые дни, которые регулярно повторяются. В другие ничего не выйдет. И каждая чувствует их, как я сейчас. Помнишь, как я за тобой бегала? Лас поманил сладким и умотал на полгода. Если бы любила или хотя бы вышла замуж, я к тебе не приставала бы. Не было бы приставаний и в том случае, если бы я могла родить от тебя ребёнка. А так я просто развлекалась без каких-то последствий, если не считать того, что в тебя влюбилась.

— Я уже говорил, что хочу от тебя детей, но ты права: сейчас это было бы несвоевременно. К тому же, мы с тобой ещё очень молоды и я не вижу необходимости в спешке.

Чем ближе Ник подходил к кабинету дяди, тем сильней его трясло от волнения. Порка не страшила. Дядя обычно обходился выговорами и за всё время отвесил только две оплеухи, когда слов оказалось мало. Дома за проказы доставалось больше. Но дядя мог решить, что с него довольно общества племянника и отправить его домой. А дома не было Гена, к которому его в последнее время тянуло, и его невесты, которую Ник полюбил с первого взгляда. Возле дверей кабинета графа Верона Фара, как обычно, стоял кто-то из гвардейцев. Мальчишка не считал нужным запоминать их имена.

— Дядя у себя? — спросил он, кивком поздоровавшись с солдатом. — У него кто-нибудь есть?

— Граф у себя, посторонних нет, милорд.

— Благодарю. — Он без стука открыл первую дверь, но во вторую постучал и дождался разрешения.

— А, это ты, — сказал граф. — Хорошо, что пришёл сам, я уже хотел за тобой посылать. Что за история с Защитником? Ты в своём уме? Делать такие подарки какой-то купеческой дочери! Влюбился, что ли?

— Уже доложили? Я шёл к вам объяснить свой поступок. Только сначала ответьте на вопрос: вы подарили мне Лану или нет?

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Подарок твой, значит, и распоряжаться им тебе. В другом случае ты был бы прав и я не сказал бы ни слова против, но надо иметь чувство меры! Ты думаешь, что если я подарил тебе Защитника за три сотни монет, то у меня золото валяется под ногами? Как бы не так, мой дорогой! Этот подарок был для тебя, и моих денег в нём половина, остальные дал твой отец. Догадываешься, как он обрадуется твоей очередной выходке? Сегодня же заберёшь Защитника!

— Нет! — ответил Ник, который ожидал подобного и приготовил убийственный аргумент. — Я этого не сделал бы по своим причинам, но даже если бы захотел, ничего не получится: запечатление состоялось. Теперь Лану можно забрать от той девушки только мёртвой.

Против ожидания мальчика, дядя не впал в ярость, наоборот, сразу успокоился.

— Рассказывай всё! — велел он племяннику. — И садись, наверняка ведь устал после своих занятий.

— А чего тут рассказывать! — Ник знал, что когда дядя говорит таким тоном, то лучше сразу выполнять, но ерепенился по привычке. — Я не знаю, откуда появился этот Ген, из Коларии или откуда-то ещё, но у него не будет спокойной жизни. Это очень сильный человек. Не в смысле физической силы, хотя он и там не слаб.

— Я понял, что ты хочешь сказать, излагай дальше.

— Ген словно притягивает к себе людей. Ему помогла и стала приёмной матерью Клара Альша, когда не знала о его знатности и талантах. А она, по слухам, была замкнутой и эгоистичной женщиной. Один из лучших магов королевства Маркус Страд стал ему другом, несмотря на разницу в возрасте и свои привычки. Стоит Гену захотеть — и Маркус сразу же выполняет желаемое. Это тот самый Маркус, который в своё время отказал в помощи принцу Стаху. Ради Гена дочь очень богатой купеческой семьи Расвела бросила своего жениха. Здесь многие могут сказать, что девушке захотелось дворянства.

— А разве это не так?

— Не так. Может, это и сыграло какую-то роль, но сейчас она любит так, что не мыслит без него жизни.

— Женщины большие притворщицы.

— Не тот случай, дядя. Она действительно готова отдать за него жизнь. А ведь он долго её от себя отгонял. У него, видите ли, цель!

— Какая цель?

— Не знаю. Он сказал, что любовь может стать препятствием на пути к цели. Это любовь к такой-то девушке!

— Так красива?

— Не то слово. И если бы только красота! Алина умна, нежна, превосходно играет и поёт и обладает множеством других достоинств. А завтра Ген сделает её своей женой и повесит на шею кулон. Обычно она скромно одета, несмотря на достаток семьи, представляю, как будет выглядеть эта девушка во всём блеске дворянского праздничного наряда!

— Да ты в неё влюбился! Не рано ли?

— Влюбился, — не стал отрицать Ник, — пусть и не так, как влюбляетесь вы.

— А для чего подарил ей Защитника?

— Он ей нужнее. Как только подобное чудо появится в свете, её свобода и жизнь Гена будут в опасности.

— Вот в чём дело, — задумчиво сказал дядя. — Такое возможно, если справедливо то, что ты сказал. Значит, говоришь, что тебя к нему тянет?

— Я был бы счастлив стать его другом.

— Это на тебя непохоже. Ладно, иди. Наказания пока не будет, мне надо подумать.

Вот и настало утро последнего дня моей холостяцкой жизни. Сказал бы мне кто-нибудь два месяца назад, что я из задохлика превращусь в накачанного парня и возьму себе жену в пятнадцать лет! В жизни не поверил бы!

Мы перекусили кашей с тушёными овощами, надели праздничные наряды и стали ждать экипажи. Я нервничал, потому что так и не принесли обещанного кулона. Когда уже решил ехать к ювелирам, в калитку постучал сын Савра, который только что закончил работу и никому не доверил нести заказ. Я расплатился, не посмотрев на кулон, так как из-за поворота улицы уже появились заказанные экипажи. Сменив повседневную обувь на праздничную дворянскую, мы вышли из дома. Мне пришлось нести увесистый мешок, наполненный кошелями с серебром. В первый экипаж сели мы с Алиной, а во второй посадили Клару в компании с недовольной ларшей. Кучера взмахнули кнутами, лошади рванули, и экипажи, грохоча и подпрыгивая на неровностях брусчатки, повезли меня к новой жизни. Сейчас я отчётливо понял, что не просто становлюсь женатым человеком, а уже никогда больше не вернусь к прежней жизни. Возникло понимание того, что время, отпущенное мне кем-то для спокойной жизни, подходит к концу. Это рождало чувство тревоги, но стоило перевести взгляд на весёлую, празднично одетую Алину, как волнения сразу же были забыты.

Когда-то, ещё в той жизни, меня поразила красота миледи в исполнении Милен Демонжо. Так вот, моя Алина была несравненно лучше! Платье, которое она одела на свадьбу, немного напоминало наряд миледи, когда та убегала от мушкетеров в конце фильма, но было наряднее. Прочь посторонние мысли, для них будет завтрашний день.

Глава 10

В книгах неоднократно встречалась фраза, что столы ломились от еды, так было и у Хелманов. Как ни велик был их дом, он не вместил бы три сотни гостей, поэтому свадьбу вынесли во двор, поставив столы в несколько рядов. Вот они и ломились от всевозможных яств и напитков. Из родственников была только семья Алины. Старики в столице сказались больными, а остальные жили далеко. В основном гости были представителями банкирских и купеческих домов Расвела, а также верхушки магистрата. Я не люблю таких сборищ и не такой хотел видеть свою свадьбу, но против традиций не попрёшь. Обычно молодые ездили в магистрат регистрировать свой брак уже после свадьбы, но Маркус нажал на Дашта Хнея, и чиновника вместе с книгой доставили к дому Хелманов. Поэтому свадьба началась регистрацией, а не наоборот. Я поговорил с чиновником, после чего тот составил запись и прочитал её всем присутствующим:

— Благородный Ген Делафер берёт в жёны девицу Алину Хелман по собственной воле и с её согласия, желая разделить с ней свою жизнь. Союз зафиксирован в книге регистрации города Расвела от шестого дня второй декады середины лета года пять сотен одиннадцатого. В той же записи Ген Делафер даёт позволение своей супруге Алине Делафер распоряжаться всем его имуществом.

Присутствующие зашумели: очень редко мужья так доверяли своим жёнам, да ещё сразу после свадьбы, а не много лет спустя.

— Господа, я не закончил, — переждав шум, сказал чиновник. — Здесь же Ген Делафер вводит в свою семью Клару Альшу в качестве приёмной матери и дарует ей те же имущественные привилегии, что и жене. Напоминаю, что согласно законам другие дети Клары Альши-Делафер не могут претендовать на имущество её новой семьи, если иное не будет записано со слов её главы. У меня всё.

Регистратора куда-то увели и накачали вином, а веселье пошло полным ходом. Собравшиеся чиновники и дельцы постепенно разогрелись и стали больше похожи на людей. Здравниц в нашу честь не звучало, здесь такое было не принято. Каждый набивал живот деликатесами, запивая их чудесным, по словам ценителей, вином. Я не любил вина, и виноват в этом был фильм "Три мушкетёра". Нашим кумиром был Атос, благородный, как я теперь понимаю, алкоголик. Все мальчишки по натуре обезьяны, и подражание кумирам у них в крови. Вот и мы и решили попробовать, каково это — накачаться вином. Карманных денег не было, но мы случайно узнали, что можно поживиться в ларьке на железнодорожной станции, где принимали пустые винные бутылки. Там оказался плохо закреплённым лист фанеры в пристроенной рядом с ларьком развалюхе, куда эти бутылки сносились после приёма. Стащив оттуда три десятка бутылок, мы сдали их в тот же ларек, и на вырученные деньги купили три бутылки дешёвого портвейна. Не хватило тридцати копеек, и их пришлось клянчить у родителей, что-то им наврав. Портвейн распили в лесу, после чего каждый съел по луковице, чтобы отбить запах. Результатом такого подражания киногерою стало сильное опьянение, после чего нас начало полоскать. Очистив желудки, всё ещё пьяные и воняющие перегаром пополам с луком, мы побрели по домам за справедливым возмездием. С тех пор я вообще не пил вин.

Свадьба продолжалась часа три, и о нас уже успели забыть.

— Может, пусть они веселятся, а мы уйдём в дом? — предложил я Грассу. — Гости уже не видит ничего, кроме кувшинов с вином.

— Нельзя, — ответил отец Алины. — Кто-нибудь обязательно заметит, и пойдут разговоры о неуважении. Лучше потерпеть.

— Маркус, — обратился я к сидевшему рядом магу. — Я хочу подарить жене кулон. Можно сделать так, чтобы все увидели его изображение?

— Для этого есть магия иллюзий, — сказал маг нетрезвым голосом. — В создании иллюзий нет ничего сложного, но их редко используют. С помощью магии трудно менять свойства даже такого разряжённого вещества, как воздух. У большинства не хватит сил. Что у тебя на кулоне?

— Герб, чего же ещё? — я открыл коробочку, которую принёс сын Савра, и достал из неё золотой диск сантиметров восемь в диаметре. — Можешь посмотреть.

Маркус взял кулон, к которому крепилась золотая цепочка, посмотрел на изображение и вздрогнул.

— Это твой герб? — спросил он. — Ты был в своём уме, когда его выбирал?

— А чем он тебе не нравится? Ни одного нарушения требований геральдики. Да и почему я должен отвечать за фантазию предков?

— Захотелось пошутить? Ну так и я сейчас пошучу. Господа! — голос Маркуса перекрыл нестройный шум веселья. — Ген Делафер хочет подарить своей супруге символ её дворянского статуса — этот кулон. Его не всем видно, и я для показа использую магию. Смотрите!

Маркус пьяно покачнулся и махнул руками. Из-за его спины над обомлевшими гостями в небо на добрых пять метров взметнулось изображение готовой к атаке королевской кобры с пылающими алыми глазами. В наступившей тишине было слышно, как кого-то из гостей вырвало. Долго держать изображение маг не смог, и гадина, повисев в воздухе секунд десять, истаяла. Но своё дело она сделала: гости стали торопливо прощаться. Сразу по приезде я ссыпал серебро в большой котёл, который поставили возле калитки, естественно, с внутренней стороны. Предполагалось, что каждый из гостей возьмёт себе жменю монет. Глядя на то, сколько людей пригласили Хелманы, я начал опасаться, что не всем хватит денег даже на сувениры, теперь же, когда площадка со столами пустела со сказочной быстротой, многие гости покидали двор, даже не приближаясь к дарам новобрачных. В результате больше половины монет остались нам.

— Тебе надо было показать свой кулон не в конце веселья, а в начале, — пошутил Грасс. — Сколько тогда сэкономили бы на выпивке и закусках!

После ухода гостей нанятые на это мероприятие слуги начали быстро убирать следы гулянки, а мы вошли в дом, оставив на крыльце ларшу.

— Ради вашего счастья пришлось пожертвовать пятью клумбами, — сказала Лона. — Их срыли и утрамбовали землю, чтобы можно было поставить столы. Попробуйте после такого разбежаться!

— Никому её не отдам! — сказал я, обнимая жену под завистливым взглядом Леи.

— А что символизирует ваш герб, Ген? — спросил меня старший брат Алины Край.

— Если кратко, то мудрость и силу, и ещё предостережение.

— Ага! — ехидно сказала Лея. — Полезешь — укушу!

— Примерно так, — согласился я. — Я высматривал своего учителя, но так и не увидел. Наверное, не получилось прийти.

— Лонар? — спросил Маркус. — Он был в самом начале. Недолго посидел, выпил пару бокалов вина и ушёл. По-моему, даже зачерпнул серебро из котла на счастье.

— А вот Ника не было, — сказала Алина.

— Я и не думал, что дядя его отпустит, — сказал ей Маркус. — Мальчику нечего делать на пьянке.

— Вот ты дворянка и моя жена, — обратился я к Алине. — Чувствуешь в себе какие-нибудь изменения?

— От вина кружится голова, да диск на груди с этой страшилой, а в остальном всё то же самое. Как ты был моим, так и остался!

— Ген, подойдите к нам, — позвал меня Грасс. — Мы хотим сделать вам подарок. Возьмите, — он вручил мне лист бумаги с записью и расплывчатым оттиском печати. — Это чек на предъявителя в банкирский дом Креджа на тысячу золотых. Советую их посетить и переделать счёт на ваше имя, так будет надёжнее.

— Не много ли? — спросил я. — Мы не сидим без денег, а это очень большая сумма.

— Берите, Ген, — замахал он на меня руками. — Я не даю ничего сверх того, что должен. Не так это затруднительно для семьи, а деньги вам пригодятся.

Пока добрались до дома, нас снова сильно растрясло.

— Попрошу Маркуса, чтобы съездил с тобой к Герхарду, — сказал я жене. — Выберешь себе лошадь получше. А мать попросим нанять конюха и отправить его купить корм. Тогда и я перегоню к нам своего Зверя. Хоть не будет проблем с быстрым передвижением. У вас женщины ездят в мужских сёдлах или для них есть специальные?

— Сёдла для всех одинаковые. Ездят в мужских штанах, а если надо ехать в платье, на лошадь застилают попону, чтобы не вонять конским потом, и слуга помогает взобраться на лошадь и с неё слезть.

— Значит, надо приобрести для тебя костюм для верховой езды и попону для лошади. У тебя много времени, вот и займись. И не забывай везде брать с собой Лану.

— С ней забудешь. Она относится ко мне, как к своему несмышлёному ребёнку. Ты как себя чувствуешь после вчерашнего?

— Благодаря Маркусу почти нормально. К завтрашнему дню буду готов к новой обработке.

— А что будем делать сегодня?

— Раз от тебя нужно держаться подальше, пошлю курьера к нашему благодетелю Альфару. Пока есть время, пусть выделит писца для записи третьей книги.

— Опять сказки? А мне можно послушать?

— Разве ты маленькая?

— Ну Ген, не будь вредным!

— Я пошутил. Тебе теперь можно всё, ты вторая моя половина!

— А почему не первая?

— Потому что если я назову тебя первой, то быстро заберёшься на шею и свесишь ножки.

— А тебе жалко поносить жену?

— Не жалко, но я предпочитаю носить тебя на руках, — ответил я, взял её на руки и закружил по комнате. — Так я могу тебя целовать.

Я начал демонстрировать преимущества такого способа переноса жены, целуя у неё всё, до чего мог дотянуться. Некоторое время она блаженствовала, закрыв глаза, потом часто задышала и начала вырываться.

— Прекрати, я больше не могу! Вот не выдержу, и в придачу к конюху надо будет вскорости нанимать няню!

Я с трудом оторвался от Алины и поставил её на пол. Жена покачнулась и ухватилась за меня рукой.

— Мало того что я опьянела от вина, а тут ты со своими поцелуями! Да ещё и крутил по комнате. У меня теперь кружится голова, помоги добраться до кровати.

Я снова взял её на руки, отнёс в свою комнату и опустил на кровать.

— Вот так и буду носить тебя на руках всю жизнь! Как же я тебя люблю!

— Ловлю на слове, — засмеялась жена. — А сколько времени от меня отбивался?

— Сколько ты будешь об этом напоминать?

— Всю жизнь! — опять засмеялась она. — Женщины не прощают такого пренебрежения. Помоги снять платье, помнётся.

— Я лучше попрошу помочь Клару, мне опасно тебя сейчас раздевать.

Я вышел из своей комнаты и постучал в комнату матери.

— Это ты, Ген? — донёсся из-за дверей голос Клары. — Можешь войти.

Открыв её, я увидел безуспешно пытающуюся освободиться от платья Клару.

— Ну что за платья у этих дворян? — пожаловалась она. — Всё красиво, но ни надеть, ни снять самой не получается, тем более что меня немного развезло. А если лечь в платье, так потом намучаешься разглаживать.

— У Алины та же проблема. У дворян для этого есть служанки, а вы утром помогали друг другу. Давай я расшнурую твоё платье, а ты потом поможешь жене.

— А у самого руки отвалятся?

— Не могу я сейчас, — покраснел я. — Она сильно меня возбуждает, а для этого неподходящее время. Или ты хочешь быстрее стать бабушкой?

— А ты пока не хочешь детей? Вообще-то, правильно, некуда вам спешить. Спасибо, что помог со шнуровкой. Сейчас надену халат и помогу твоей благоверной. А ты займись каким-нибудь делом, тогда будет меньше лишних мыслей. Проверено на практике.

Я последовал её совету: переоделся в повседневную одежду и сходил в трактир к Нэшу заказать курьера. Через час после этого в калитку постучался знакомый писец от Альфара, и я долго диктовал ему книгу, стараясь говорить с выражением. Клара заснула в своей комнате, а Алина расположилась на кровати и внимательно слушала, иногда вставляя на удивление дельные замечания. Большинство из них я указал писцу записать, и, по-моему, сказки от этого только выиграли. Когда мы общими усилиями закончили книгу и писец отбыл восвояси, я поделился с женой своими творческими планами.

— Думаю, что со сказками надо закругляться. Лучше запищу недавно прочитанную книгу. Это трагическая история о принце по имени Гамлет. В ней есть и любовь, и смерть, посмотрим, как такое воспримут читатели.

— Пиши побольше, — засмеялась Алина. — Отец правильно сказал, что золото не бывает лишним. Накопим его и купим какое-нибудь имение.

— У нас говорят, что мечтать не вредно, — тоже засмеялся я. — Спускайся с небес на землю, и давай подумаем о другом. Нам срочно нужна служанка. Вы сами не сможете даже одеться. Мне тоже нужен слуга. В доме только две свободные комнаты, поэтому лучше нанять тех, кто живёт неподалёку. Клара должна хорошо знать всех соседей.

Утром я быстро позавтракал, поблагодарил Ларду, чмокнул в щёчки своих женщин и побежал на занятия получать очередную порцию плюх. Моё появление в тренировочном зале вызвало оживление среди учеников. Первым ко мне подошёл Ник.

— Извини, — сказал он. — Я не смог быть на твоей свадьбе. Дядя не пустил, сказал, что мне там не место. Держи подарок.

Он протянул мне золотой перстень с огранённым тёмно-зелёным камнем размером с горошину.

— Твой дядя прав, — сказал я. — Хоть мне и жаль, что ты не приехал, но там была настоящая пьянка. Я сам еле высидел. С помощью Маркуса показал им герб, чтобы разбежались, а то пришлось бы терпеть до вечера. Видишь, какая польза от моего герба, а тебе он тогда не понравился.

— Он мне и сейчас не нравится, — хмуро ответил мальчишка. — К нам утром приехал офицер, который почему-то не хочет жить в замке дяди и квартирует в городе. Так вот, он рассказал, что твой герб и то, как ты пугал им гостей, сейчас самая обсуждаемая новость в городе. И говорить об этом будут долго. Ты этого добивался?

— Если не ошибаюсь, кто-то не так давно говорил, что если не можешь стать незаметным, надо стать самым заметным и сильным. С заметностью у меня всё в порядке, а за силой я прихожу сюда. Ты лучше скажи, с тебя не сдерут шкуру за этот перстень?

— Если не содрали за ларшу... А перстень — это подарок принцессы, и кому его дарить — это только моё дело.

— Привет, Ген! — поздоровался Сален. — Что вы учудили на свадьбе со своим гербом? Об этом со вчерашнего дня гудит весь город.

— А что не так?

— Ваш маг перестарался, говорят, что кто-то даже обмочился. А по поводу герба... Вы разве не знаете? Ах да, вы же из Коларии. У нас есть легенда об одном дворянине, которого Алхом избрал своим орудием и поместил на его герб свой символ. Этот дворянин со змеёй на гербе по воле бога праведной мести совершил много хорошего и немало дурного. Если верить легенде, королевство долго лихорадило. Вот сейчас и судачат, может то была не выдумка, а самая настоящая быль?

— Здравствуйте, Ген, — подошёл Лен. — Интересные у вас были предки. Выбрать себе такой герб! Вы сейчас самый известный человек в городе, а когда узнают, кто придумал Игру королей, станете самым известным в королевстве. А я буду ходить и хвастаться тем, что имел честь обучаться вместе с вами!

— Дался вам мой герб! — начал сердиться я. — Если хотите знать, королевская кобра очень миролюбивая змея. Она и человека предупреждает, прежде чем напасть.

— Королевская? — спросил Лен.

— Так её называют из-за размеров. Это самая крупная из ядовитых змей.

К нам подошли остальные ученики, но появился Лонар и всех разогнал заниматься делом.

— А ты иди за мной, — сказал он мне.

Мы прошли в одну из комнат учителя, где он указал мне рукой на стул и сел сам.

— Поздравляю с браком. Со свадьбой поздравлять не буду, — он ухмыльнулся. — Видел, какая у тебя была физиономия на этом сборище денежных мешков. Меня надолго не хватило, а сейчас жалею, что не остался и не досмотрел до конца. Жена у тебя замечательная и красавица, каких поискать. Такое богатство нужно уметь защищать. Я постараюсь дать тебе всё, что смогу и успею, а пока даю в подарок вот это.

Он взял со стола длинный свёрток и развернул ткань. На свет появился меч в простых ножнах и с тоже ничем не украшенной рукояткой. Но когда Лонар наполовину вытащил его из ножен, я ахнул: струящийся по голубоватому металлу клинка узор не оставлял сомнений в том, что это была лучшая сталь этого мира, и стоил такой меч баснословно дорого.

— Бери и владей, — сказал он, видя мою нерешительность. — И не сильно переживай: я его не покупал. Этот клинок достался мне как трофей, и я подарил его своему сыну.

— А почему теперь передариваете мне?

— Сын погиб вместе с женой и дочерью. Их подло убили друзья и родственники тех заговорщиков, от которых мы спасли семью короля. Так они отомстили мне и ещё кое-кому из наших. Бери, думаю, что он будет в хороших руках. Мне не о ком теперь заботиться и не для чего жить, так почему бы не помочь тебе?

Я взял в руки довольно лёгкий, заточенный до остроты бритвы клинок, и для пробы взмахнул им несколько раз. Меч казался продолжением руки и просто покорил меня своей хищной красотой.

— Оставь пока здесь, после занятий заберёшь. Я не хочу, чтобы ученики разболтали об этом подарке. Ты ведь у нас теперь известная личность. Пошли, будем вправлять тебе мозги, пока ничего не мешает.

На этом занятии я пропустил меньше ударов и дважды достал учителя.

— Ты быстро учишься, — заметил он в конце занятий. — Из всей группы тебе сможет противостоять только Сален. Сейчас тебя обработает Корис, и до завтра можешь быть свободным. Да, не забудь подарок. Замотай его обратно в ткань и так неси. Ткань завтра можешь вернуть.

После того как со мной повозился маг, я стёр с тела остатки мази, переоделся и отправился за подарком. Потом пришлось подождать Сажа, которого почему-то задержал учитель. Я хотел поговорить с Ником, да и у него был ко мне разговор, как я понял по взглядам. Освободившись, мальчишка вылетел из школы как ошпаренный и, не заметив меня, припустил по улице в направлении нашего дома. Пришлось его окликнуть.

— К чему такая спешка? — насмешливо сказал я, когда Ник вернулся.

— Я думал, что ты ушёл один, — смущённо ответил он. — Послушай, Ген, знаешь, из-за чего я за тобой бежал?

— Я не маг, чтобы читать мысли.

— Мне стало интересно, ты головой думаешь или другим местом?

— А что я сделал не так?

— Ты всё сделал не так! Для чего ты ляпнул ученикам, что кобра на твоём гербе королевская?

— А что в этом такого? Мы так называем её из-за размеров.

— Это для тебя в этом нет ничего особенного, а тот же Хенк не упустит случая пустить слух, что ты выдаёшь себя за пропавшего принца Глая — сына свергнутого десять лет назад короля Коларии. Ему должно быть лет восемнадцать, так что по возрасту подходишь.

— Мне только пятнадцать!

— Врёшь!

— Для чего мне врать?

— Заткнись и слушай. Никто не должен знать, что ты ещё несовершеннолетний. Тебе шестнадцать лет, так всем и говори, тем более что по виду дадут больше. Иначе получишь кучу неприятностей. Пока ты гость короны и не попадаешь под действие наших законов о совершеннолетии, но ещё год не сможешь принести присягу королю. Твои родители могли бы объявить тебя совершеннолетним в пятнадцать лет, но их нет в живых, а приёмная мать не имеет такого права. Всё понял?

— Всё, кроме того, при чём здесь принц.

— Змея — символ мщения, а название "королевская" говорит само за себя. Дальше объяснять?

— Это просто совпадение.

— И ты будешь ходить по городу и каждому это объяснять? Или наймёшь глашатаев?

— Ладно, я понял. Скажи, чего стоит ожидать от твоего дяди.

— Дядя не верит слухам, хотя должен учитывать их воздействие на обывателей. Он пригласит тебя в ближайшие два дня через Гарта.

— Ты к нам зайдёшь?

— С радостью зашёл бы, но дядя запретил задерживаться и приказал это же Гарту. Поговорить он не помешает, но если я...

— Понятно. Ну что же, тогда прощай. Надеюсь, что после разговора со мной твой дядя снимет с тебя подобные ограничения, а то Алина по тебе соскучилась.

Лицо Ника осветила радостная улыбка, и он побежал к лошадям.

Степень своей популярности я смог оценить при подходе к дому. Обычно в это время соседи сидели в своих домах, и встретить кого-нибудь из них можно было только случайно. Теперь передо мной была довольно оживлённая улица, по которой фланировали взад и вперёд самые разные люди. Почти в каждом палисаднике работал или изображал работу кто-то из соседей. Все вежливо со мной здоровались и провожали взглядом. Некоторые даже набирались смелости завязать разговор, но я пресекал эти попытки, оправдываясь усталостью после занятий, и быстро добрался до дома.

— Мы уже наняли конюха, — обрадовала меня с порога Алина. — Он успел купить корм. Пойдём со мной, кое-что покажу.

Кое-чем оказался мой Зверь, стоявший в одиночестве в новой конюшне. Мне он обрадовался и стал требовать внимания, всячески хулиганя. Я уже знал, что конь не злой и не будет кусать по-настоящему, просто пугает, но, чтобы сделать ему приятное, в притворном испуге отдёрнул руку, когда он так же притворно собрался меня цапнуть. Зверь пришёл в прекрасное расположение духа, показав нам оскаленные зубы.

— Смотри, он смеётся, — удивилась жена. — Или мне это кажется?

— Ничего не кажется, — я обнял коня и прижался лицом к тёплой бархатной коже. — Его надо было назвать не Зверем, а Весельчаком.

Зверь, словно возражая против такого несерьёзного имени, протестующе замотал головой, а когда я отстранился, положил мне её на плечо и тяжело вздохнул.

— Откуда он здесь?

— Маркус привёл. Я сговорилась с ним съездить завтра за конём. Ты не против?

— А почему я должен быть против, если сам такое предлагал? Пока не забыл, запомни, что мне не пятнадцать, а шестнадцать лет. Если кто-нибудь узнает, что по местным законам я несовершеннолетний, могут быть неприятности.

О том же самом я поговорил и с Кларой, затронув и другой вопрос.

— Мам, а банк Креджей далеко?

— Не очень, пешком можно дойти. А что?

— Надо переделать чек. Если он попадёт в чужие руки, мы потеряем золото. А у нас скоро появятся слуги. Сходим? Или всё-таки закажем экипаж?

— Если без каблуков, лучше сходить.

Так мы и сделали. Минут за двадцать добрались до банкирского дома и переписали чек на моё имя. По моему требованию туда же было вписано, что я доверяю Алине и Кларе снимать с моего счёта любые суммы вплоть до полной его ликвидации.

Когда мы вернулись домой, Алина сидела на моей кровати и рассматривала подаренный Лонаром меч.

— Откуда такое чудо? — спросила она.

— Подарок учителя.

— Для чего ему делать тебе такие дорогие подарки?

— Я тоже задал этот вопрос. Знаешь, что он ответил? Меч взят как трофей в бою и подарен сыну, а сын, как и вся семья, погиб от рук заговорщиков. У него нет большого интереса в жизни, вот и решил подарить оружие, которое вызывает тяжёлые воспоминания, хорошему человеку, то есть мне.

— И ты в это веришь? Лонар мог выручить за него полсотни золотых, а то и больше. Он не набивался тебе в отцы?

— Зря ты так, — обиделся я за учителя.

— Просто пытаюсь понять, что же в тебе такого, что помогают самые разные люди, причём часто себе в ущерб.

Глава 11

Следующий день начался как обычно, если не считать того, что вечером Алина ушла в свою комнату, чтобы мы оба смогли нормально выспаться. Поэтому утром я проснулся на супружеском ложе в одиночестве. Жена приоткрыла дверь в нашу спальню, увидела, что я уже встал с кровати, и пошла к себе досыпать. Завтрак теперь был не её заботой, а Маркус должен был заехать ещё нескоро.

Я пришёл позже остальных, и Лонар уже начал занятия. Наскоро переодевшись, взял меч и начал тренироваться в паре с Саленом. Я победил в трёх схватках из пяти, что очень удивило моего противника, считавшегося в группе самым сильным. Лонар объявил перерыв, и я смог услышать от других учеников последние новости о себе.

— Я же тебе говорил, что кто-нибудь из них пустит этот слух, — сказал подошедший первым Ник. — Теперь ты у нас уже принц, хоть и непризнанный. Больше половины считает, что ты — это пропавший Глай, есть ещё сторонники того, что ты внебрачный сын нашего Игнара. Но о таком стараются говорить тихо, на ухо соседу. Интересно, до чего додумаются завтра.

— Что вы на меня уставились? — зло спросил Хенк. — Очень мне надо распускать слухи!

— Какая разница, кто пустил слух, — сказал Лен. — Главное, что горожанам будет о чём поговорить.

— А если это выйдет Гену боком? — повернулся к нему Ник. — Может, это ты разболтал, весельчак?

— Очень мне надо, — оскорбился Лен. — Здесь и без меня хватает болтунов.

— Перестаньте ссориться, — сказал я. — Какая мне разница? Я не подумал, кто-то растрезвонил, а горожане и рады: такая тема для пересудов!

— Слишком много болтаете, значит, не устали, — подвёл черту под спором Лонар. — Всем заниматься! Ген — в пару со мной.

И понеслось. Мы тоже провели пять схваток, и, к моему удивлению, одну из них я выиграл чисто, а в ещё одной было сложно определить победителя: Лонар взломал мою защиту и нанёс удар, но и сам немного раскрылся. Мне этого хватило, и оба удара были нанесены практически одновременно.

— У тебя есть возможность стать мастером, — сказал учитель. — Ты меня удивил. Магия только сокращает время на обучение, мастерство каждый зарабатывает себе сам. Но я никогда не видел, чтобы человек, впервые взявшийся за меч, так быстро обучался. Теперь попробуем поставить тебя против группы. Так, Лен, Колиш и Хенк против Гена. И постарайтесь не переломать друг другу кости.

Что можно сказать об этой схватке? Я выбил всех троих. Первым попал под удар Лен и отошёл в сторону, потирая ушибленное плечо. Вторым был откровенно слабый Колиш. Хенк держался дольше других, но и он пропустил сначала удар в бок, а потом и в грудь.

— Замечательно! — хлопнул в ладони Лонар. — На сегодня на этом всё. Ушибленные становятся в очередь на обработку к Корису, остальные могут быть свободными.

Я поставил меч в стойку и собрался идти переодеваться.

— А ты разве не воспользуешься услугами мага? — удивился учитель. — Я два раз чувствительно тебя задел, без магии не сможешь завтра заниматься.

— Я должен встретиться с Маркусом, он подлечит.

— Тогда до завтра.

Из дверей школы мы вышли вместе с Ником.

— Дядя сказал, чтобы завтра ты был готов с ним встретиться, — сообщил мне Ник. — Ты сейчас домой или к Маркусу?

— Домой, маг должен быть у нас.

Моим планам не суждено было сбыться. Рядом со школой нас перехватил здоровенный по местным меркам мужчина, одетый как попугай. Малинового цвета льняная рубашка была заправлена в кожаные штаны, крашенные в тёмно-жёлтый цвет. Поверх рубашки был неизменный колет с огромных размеров воротником, обильно подшитым кружевами. На запястьях здоровяка красовались широкие серебряные браслеты, демонстрируя каждому, что они имеют дело с полноправным бароном. Шляпа на его голове была под стать остальному — большая и крашенная в светло-зелёный цвет.

— Ген Делафер? — осведомился он у нас обоих.

Меня он определённо не знал и вопрос задал наобум первым, кто вышел из школы.

— Это я, — отозвался я. — Чем обязан?

— Я имею желание вызвать вас на бой до смерти. Барон Солинджер, к вашим услугам!

— А причина дуэли? — Я был растерян и в первую минуту не сумел этого скрыть.

— А разве нужна причина, чтобы подраться? — ухмыльнулся он. — Впрочем, есть и причина. Я терпеть не могу самозванцев, тем более если их называют принцами!

— Я не присваивал себе никаких титулов, — возразил я, — а если меня так называл кто-то из горожан...

— Теперь не будут, — успокоил он меня.

Гарт увидел, что у нас проблемы и подъехал ближе.

— В чём дело? — осведомился он. — Гарт Деларей, лейтенант короны.

— Обычное дело между дворянами, лейтенант, — ответил барон. — Оно не касается наместника.

Из школы толпой вышли остальные ученики и поспешили к нам, предвкушая развлечение. Кто-то из них раньше других сообразил, в чём дело, и побежал в школу за Лонаром.

— Вы неправомочны вызывать этого господина, барон, — возразил Гарт, — а он не имеет права принимать ваш вызов без согласия наместника. А такого согласия наверняка нет. Он гость короны, а вы должны знать закон.

Из школы быстро вышел Лонар в сопровождении Лена и направился к нам.

— Я знаю закон, — не согласился барон. — Если один из дворян согласен взять на себя ответственность перед короной, то второй уже не имеет законных поводов для отказа. И я беру такую ответственность на себя!

— Что здесь происходит? — спросил подошедший учитель. — На каком основании ты останавливаешь моих учеников, Солинджер?

— А, Лонар. Хочешь посмотреть, как я выпущу кишки этому самозванцу? Что же, если ты его учил, значит, он что-то умеет.

— Нужно драться, Ген, — сказал Ник. — У тебя нет законных поводов отклонить вызов. В противном случае тебя ославят так, что придётся уезжать из королевства.

— Ген, — обратился ко мне Лонар. — Хочу предупредить. Ты и сам должен знать, но всё же... Ни в коем случае не вздумай пользоваться ускорением. Это будет убийство, и тебя осудят.

— Не буду я им пользоваться, Лонар. Скажи, если вызов насмерть, я могу не убивать этого придурка?

— Это я-то придурок! — взревел услышавший мои слова барон. — Да я тебя, сморчок, за такие слова буду нарезать ломтиками!

Я этого и добивался, оскорбляя его прилюдно, потому что гнев в бою плохой советчик. Но он тут же уровнял наши шансы.

— Мало того что сам самозванец, так ещё и тянет в благородные свою купеческую подстилку!

Никогда до этого момента я не испытывал такой всепоглощающей ненависти. Руки сами перешли на ускорение, сорвали с пояса увесистый кошель и без размаха, но сильно запустили его наглецу в физиономию. Удар пришёлся по зубам и разбил лицо.

Барон выплюнул на брусчатку зуб вместе с кровью, улыбнулся и достал меч, который был больше и тяжелее моего. Я тут же отстегнул свой и отбросил ножны, чтобы не мешали двигаться. Все раздались в разные стороны, образуя круг. Понимая, что нужно срочно успокоиться, я воспользовался советами Маркуса и сосредоточил внимание на лобной части головы, повторяя гортанное слово, которое он дал для подобного случая. Времени было немного, но, когда барон бросился на меня, метя перерубить ноги, я был готов. Я подпрыгнул, пропуская лезвие под собой и, пока барон восстанавливал равновесие, успел ранить его в руку. На лице Солинджера появилось удивлённое выражение. Кровь не было видно из-за цвета ткани, только ниже плеча на рубашке появился разрез и тёмное пятно, которое начало увеличиваться в размерах. Я не обольщался: чтобы свалить этого быка, ему надо было нанести два десятка таких ран. Но первый успех придал уверенности. Барон понимал, что моё преимущество в подвижности, и вознамерился прижать к ограде одного из домов. Я не мог долго играть с ним в догонялки, для этого было слишком мало места. Страха почему-то не было, была злость на этого вырядившегося болвана. Маркус вложил в меня знание боя, и там были не только те приёмы, которые мы отрабатывали у Лонара. Я сразу вспомнил нужное. Это было чертовски рискованно, но я не видел другого способа покончить с бароном. Он был неплохим бойцом и теперь относился ко мне с должной осторожностью, так что первый успех так и остался последним. Солинджеру почти удалось прижать меня к забору. Парни за моей спиной разбежались, чтобы не попасть под раздачу. Ещё два шага...

Я бросился прямо на меч барона. Его недоумение успело смениться радостью, когда он нанёс короткий горизонтальный удар, собираясь смахнуть мне голову. Солинджер не успел самую малость. Я упал на колени со всей возможной скоростью, на которую был способен, не прибегая к ускорению, и завалился на левый бок, одновременно выбрасывая руку с мечом вверх. Мой меч вошёл в барона снизу вверх, чуть выше паха, и разрезал ему живот до ремённой пряжки. Я выпустил меч из рук и откатился влево. Мой противник несколько мгновений стоял, с изумлением глядя на вываливающиеся из разреза в штанах синеватые кишки, а потом заорал так, что у меня заложило уши. Он попытался сделать ко мне шаг и достать мечом, но ноги подогнулись, меч выпал из рук и зазвенел по камням, а сам барон упал на мостовую.

Я поднялся, отряхнул штаны и рубашку и подобрал сбитую ударом меча шляпу. Она была безнадёжно испорчена, потому что меч барона разрубил тулью. Пришлось надеть такую, чтобы не позориться, идя домой простоволосым. После этого я подобрал свой меч, стряхнул с него кровь и всякую гадость, отёр о штаны барона и вложил в ножны, которые принёс бледный Ник. Видимо, меч не только вспорол брюшину, но и разрезал кишки, так как в воздухе запахло дерьмом.

— Выживший в поединке должен оплатить уборку мостовой, — сказал мне Лонар, едва не вызвав приступ истерического смеха. — Надо заплатить хозяевам этого дома, они всё сделают. В кошеле, которым ты выбил зуб барону, серебро?

— Да, — ответил я, принял у одного из учеников свой кошель и с трудом его развязал. — Сколько нужно?

— Хватит десяти монет. Давай их мне, а вы с Ником идите.

Никто, кроме Лонара, так ничего и не сказал, все молча смотрели на меня, кто с уважением, а кто и со страхом. Гарт отъехал на обычную дистанцию, и мы продолжили свой путь, прерванный любившим подраться бароном.

— Я не нарушил каких-то правил? — спросил я Ника. — Остальные как-то странно себя вели.

— Нарушения не было, — успокоил меня Ник. — Барон не оговорил условий поединка, кроме того, что он будет до смерти. В этом случае допускаются любые приёмы. А то, как отреагировали... Тебя уже похоронили все, за исключением Лонара и Салена. Я сам за тебя испугался, потому что барон опытный боец. До моего появления он числился в Расвеле первым оригиналом. Но я мальчишка и для Солинджера не в счёт, а тут весь город начал судачить о тебе, вот он и не выдержал. У барона в столице есть влиятельная родня, поэтому он и рискнул взять на себя ответственность за нарушение закона. Сейчас Гарт погонит меня домой. Пока не забыл, хочу напомнить, что на аудиенции у тебя на пряжке ремня или где-то на одежде должен быть герб. У вас в Коларии могут не придерживаться правил, но у нас с этим строго.

На подходе к дому меня остановил один из обывателей, которые всё ещё в значительном числе гуляли в его окрестностях.

— Извините, милорд, — сказал он, догоняя меня. — Это, конечно, не моё дело, но у вас грязь на спине. Вы не против, если я помогу очистить?

— Буду благодарен, — ответил я. — Упал во время поединка, а зрители не удосужились сказать.

Я не стал скрывать происшествие возле школы. И без меня о нашем поединке уже сегодня узнает полгорода, а завтра он будет основной темой разговора горожан. Сосед осторожно отряхнул мне пыль со спины, и я, поблагодарив за услугу, вошёл в дом в нормальном виде, если не считать испорченной шляпы, которую сразу снял. Но мой вид не обманул сидевшего в компании женщин Маркуса.

— Рассказывай, что случилось! — потребовал он.

— Ничего особенного, — небрежно ответил я. — Ну вызвал меня на поединок какой-то придурок, ну испортил шляпу — подумаешь, событие!

— Какой поединок? — всполошилась Клара. — Ты хоть не ранен?

Алина ничего не сказала, только сильно побледнела и прижала руки к груди.

— Вот надо вам, Маркус, быть таким наблюдательным? — с досадой сказал я. — Только перепугали женщин. Успокойтесь, видите же, что жив и здоров. Лучше уберите последствия тренировки. Я не стал ждать, пока освободится Корис, в расчёте на вашу помощь.

— Кто это был? — спросил маг, поднимаясь со стула и растирая руки, как всегда делал перед лечением.

— Некто барон Солинджер. Вы должны его знать. Ему было трудно пережить, что вместо него местной достопримечательностью стал я. Он и не пережил.

— Знаю, — подтвердил Маркус. — Пустой человек, но неплохой боец. Как же тебе удалось победить?

— А я теперь не без вашей помощи почти мастер меча. Из пяти схваток у Лонара получилось победить только в трёх. А этого борова я уложил одним из ваших приёмчиков, которые не отрабатывают в школе.

— Свободный бой без всяких условий? И ответственность за вызов он тоже взял на себя?

— А вы откуда знаете?

— Ты не первый, кого он вызывает. И в список вызванных в основном попадали приезжие дворяне, чаще те, у кого нет влиятельной родни. Он хоть и спесив, но не полный дурак... был.

— А что за родня у него в столице? С их стороны будут неприятности?

— Дальние родственники по линии жены. Они могли отмазать от коронного суда, но не станут вмешиваться ни во что другое, так что можешь не ждать неприятностей. Вот разговоров в городе прибавится. Ты не только освободил горожан от этого сумасброда, выходки которого надолго обеспечивали головной болью магистрат и наместника, ты ещё оставил без хозяина крупное имение. У барона нет ни жены, ни детей, да и других прямых наследников. Такое бывает редко. Снимай колет и рубашку. Сегодня ты молодец: только два ушиба и ссадины на коленях.

— Да? А я и не заметил. Когда нырял под его меч, пришлось шлёпнуться коленями на мостовую.

— Рискованный приём, я долго его отрабатывал. Всё, я закончил, можешь одеваться. К утру будешь как новенький.

— Спасибо. Вы купили лошадь?

— Купили. Алина выбрала себе самую красивую кобылу из табуна. Твой Зверь сразу втрескался в неё по уши. Теперь следите, чтобы раньше времени не было приплода. Ты ведь не собираешься заниматься разведением коней?

— Там будет видно, — я обнял уже отошедшую от испуга жену. — Ты как? А вот слёз не надо. Кто мне расхваливал, какие закалённые к невзгодам купеческие дочери?

— Я теперь не купеческая дочь, — сквозь слёзы улыбнулась Алина. — Я слабая дворянка, а они в таких случаях плачут или падают в обморок. Так что всё нормально.

— Предупреждай, когда надумаешь падать в обморок, — сказал я, вытер ей руками глаза и поцеловал. — Пойдём, покажешь покупку, а потом вы меня накормите.

— Сильно проголодался? Может, сначала поешь? Лошадь никуда не убежит.

— Нет, сначала конюшня, — отказался я. — Я потом не выйду во двор. Да, пока не забыл, на моём праздничном наряде надо вышить наш герб. Я завтра, после занятий, забегу переодеться и забрать Зверя, после чего поеду на аудиенцию к наместнику, так что пусть конюх к моему возвращению оседлает коня, чтобы мы с Ником не теряли время.

— Я тоже пойду к себе, — сказал Маркус. — Возможно, граф захочет перед твоим визитом поговорить со мной. А ты готовься. До официального представления ты как бы не существовал для местного дворянства. С завтрашнего дня всё изменится. Будешь давать присягу королю?

— А куда я денусь? Жить в королевстве с семьёй на птичьих правах...

— Интересное выражение, — хмыкнул маг, — но смысл ясен. Надо будет использовать самому. Эх, было бы это представление хотя бы дней через двадцать! Меч ты успел освоить на приличном уровне, но Лонар многого не дал. Ладно, что-нибудь придумаем.

Он ушёл, а следом к конюшне направились мы с Алиной. Клара с нами не пошла, лишь когда я собрался идти, взяла мою руку и на мгновение прижала к щеке. И этот жест сказал мне гораздо больше любых слов.

— Этой дуэли нельзя было избежать? — спросила жена, когда мы вышли из дома.

— Неужели ты думаешь, что я принял вызов из-за врождённой драчливости, подвергая опасности свою жизнь и наше счастье? Я попробовал решить дело миром, но ему была нужна драка. Давай не будем об этом, ладно? Вот и пришли. А конюха куда дели?

— Отправился на рынок за кормом. Смотри, какая красавица! А твой Зверь уже обслюнявил ей всю холку. Надо было сделать выше перегородки в деннике.

— Да, красавица. — Я с удовольствием разглядывал удивительно грациозную гнедую кобылу, пытаясь представить, как на ней будет смотреться жена.

Через час появился конюх. Корм, который он заказал, должны были привезти завтра вечером. Он рассказал кухарке, а та передала Кларе, о чём судачил весь рынок. Оказывается, это не меня вызвали на поединок, а я сам бросил вызов Солинджеру за оскорбление своей жены и убил его чуть ли ни первым выпадом. Не удовлетворившись достигнутым, я разрубил барона на несколько частей и бросил через забор кошель с золотом на очистку дороги. Покупатели и продавцы горячо обсуждали наш поединок, и за товары в этот день почти не торговались. Рынок был центром распространения любых сведений, начиная от королевских указов и заканчивая слухами и сплетнями. Следовало ожидать, что завтра эта новость обрастёт дополнительными подробностями и будет обсуждаться на каждой кухне. Солинджер слыл неприятной личностью, и симпатии горожан были целиком на моей стороне. Больше в этот день не произошло ничего примечательного, если не считать того, что от Альфара Лангрена принесли золото за продажу первых двух книг. Сейчас все его писцы трудились, переписывая третью, а я думал, стоит ли сразу запускать в работу "Гамлета" или всё-таки подождать.

На следующий день занятие в школе прошло для меня в непрерывных поединках с Лонаром. Теперь мы распределили победы и поражения поровну.

— У тебя несомненный талант к мечу, Ген, — говорил он мне. — Фактически мне уже нечему тебя учить. Нужно только постоянно тренироваться и не запускать тело. Ты в таком возрасте, когда любая нагрузка сразу приводит к изменениям в мышцах. Развивать их позднее будет намного трудней. Эх, нам позаниматься хотя бы три декады! Меч не всегда и не везде можно использовать, например, в тесных помещениях удобнее кинжал. Но этому тебя может научить жена. Для купеческих детей, в том числе и девочек, это основной вид оружия. А если под рукой нет кинжала, в ход идёт всё, до чего можно дотянуться. Когда у тебя вообще ничего нет, остаёшься ты сам, твои руки и ноги, которые тоже можно использовать. На такое обучение я запланировал три декады. И это при условии, что все приёмы вколочены в твою голову магией. Без этого пришлось бы заниматься годы. Офицер, который сопровождает молодого Сажа, от имени графа просил сократить сегодня для вас двоих время обучения, так что ещё раз сразимся и вы с Ником можете уйти. Будешь пользоваться услугами Кориса?

— Наверное. Я сегодня могу не увидеть Маркуса.

Закончив занятия, мы вышли из школы и в сопровождении Гарта пошли ко мне домой, чтобы я мог переодеться и взять коня. Пока я собирался, Ник получил законный повод пообщаться с Алиной. К моему удивлению, она тоже соскучилась по мальчишке, и они сели на кухне болтать и пить компот. Я надел разглаженную рубашку, которая стараниями жены обзавелась на рукаве моим гербом, натянул сидевшие на мне в обтяжку штаны из тонкой чёрной кожи, такого же цвета колет, пристегнул к рубашке широкий кружевной воротник и закрепил на поясе подаренный Лонаром меч. Сапоги дожидались в прихожей, а осёдланного Зверя конюх уже вывел на улицу. Вспомнив о ещё одном предмете, который непременно украшал пояса дворян, я прицепил на свой небольшой кошель, куда засыпал вперемешку золотые и серебряные монеты.

— Мне жаль прерывать ваш разговор, — сказал я, заглядывая на кухню, — но твой дядя может принять задержку за неуважение с моей стороны, так что собирайся и едем. Гарт, наверное, уже перебрал все известные ему ругательства.

— Сам виноват! — огрызнулся мальчишка. — Его тоже приглашали в дом. И с лошадьми у вас сейчас нет проблем. Не захотел, пусть теперь терпит. Но ты прав, дядя не любит, когда его заставляют ждать. До свидания, Алина, рад был встрече с вами. Надеюсь, что дядя сменит гнев на милость и у меня будет возможность бывать у вас в гостях. Лана не доставляет хлопот?

Лежавшая в ногах жены ларша приоткрыла глаза и насмешливо оскалилась.

— Она умеет быть незаметной, — ответила Алина и шепнула мне, когда Ник вышел в коридор: — Езжай и постарайся вернуться быстрее, я буду ждать и волноваться.

Я уже сделал несколько выездов на Звере, и эта практика позволяла уверенно держался в седле и проехать двадцать лиг без того, чтобы на следующий день обращаться за помощью к магу. А от нашего дома до замка наместника было лиг на пять меньше. Я не ездил в этом направлении и с любопытством осматривал всё, что встречалось по дороге. Город давно перешагнул крепостную стену, за которой раньше стояли только кузницы и постройки кожевенников. Они и сейчас здесь стояли, распространяя вокруг себя вонь застарелой мочи.

— Как они здесь живут? — крикнул я Гарту. — Здесь же невозможно дышать.

— Привыкли, — равнодушно ответил лейтенант. — Живут в городе, там у них три квартала рядом с красильщиками, а работают здесь. Кто пустит их с этим в город?

Дорога была безлюдной, и мы не растягивались в цепочку, а скакали рядом.

— Когда от них сильный ветер, вонь доходит и до дядиного замка, — крикнул Ник. — Приходится закрывать окна. И ничего не поделаешь: кожа — один из основных товаров Расвела.

Ещё пять минут скачки — и из-за поворота дороги показался замок графа Фар, предки которого когда-то основали город и способствовали освоению этого края, а сам граф, как и его отец в прошлом, управлял им волей короля.

Глава 12

Меня проводил до кабинета графа молодой офицер, как две капли воды похожий на Гарта, только у того усы едва прикрывали верхнюю губу, а у этого были длинней и загибались книзу. Братья, что ли?

— Шевалье Ген Делафер к его светлости, — представил меня сопровождавший стоявшему возле двери гвардейцу.

— Входите, шевалье, — сказал солдат. — Его светлость уже о вас справлялся.

Он любезно открыл передо мной дверь. Я оказался в просторном тамбуре и постучал во вторую дверь.

— Можно войти, — раздался из-за двери приятный мужской голос, и я вошёл в просторный кабинет наместника.

Верон Фар сидел в отдалении от входа, за массивным столом. В кабинете присутствовал невысокий мужчина лет пятидесяти, с сильно поседевшими волосами.

— Садитесь, шевалье, — предложил граф, указав мне на стул.

Я сел и с любопытством посмотрел на дядю Ника. Лицо у него было некрасивое, но глаза умные, а взгляд твёрдый.

— Шевалье Ген Делафер, вы появились в моём городе шесть декад назад, — сказал граф. — По какой-то причине вызвали сочувствие Клары Альши, которая, не зная о вашем благородном происхождении, решила заменить вам мать. Или всё-таки знала?

— Не знала, милорд. К тому времени закончились выданные отцом деньги, и я был в отчаянном положении.

— В каких отношениях находитесь с магом Маркусом Страдом?

— Смею надеяться, в дружеских, милорд.

— Вы интересный человек, Ген. Можно наедине к вам так обращаться для экономии времени?

— У нас с вами, милорд, разное понимание слова "наедине".

— Не обращайте внимание на Сафруса, — засмеялся граф. — Это мой маг, и здесь он только для того, чтобы подтвердить истинность ваших слов.

— Как вам будет угодно, милорд.

— Так вот, в вашем отчаянном положении вам предложила помощь и поддержку женщина, не склонная к милосердию. Потом вам бесплатно оказал магические услуги на сотни золотых один из самых сильных и замкнутых магов королевства. Не умея обращаться с мечом, что удивительно для благородного юноши, вы за малое время стали мастером. Можете объяснить?

— Я успел хорошо узнать Клару Альшу и Маркуса Страда и могу с уверенностью утверждать, что высказанное в отношении них мнение полностью неверно, а для поведения, которое дало вам повод к таким высказываниям, у каждого из них были свои причины. Теперь то, что касается меня. Я в семье третий и самый младший сын. Воинственных наклонностей у меня не было, я больше пропадал в библиотеке, где запоем читал книги. Поэтому, когда замок окружили враги и я решил встать на его защиту, отец сунул мне за пазуху кошель с золотом, вытолкнул в подземный ход и запер дверь на засов. Несколько дней я просидел в соседнем лесу, пока не узнал от знакомых крестьян, что замок взят штурмом и его защитники погибли. Я не мог оставаться в тех местах, поэтому добрался до побережья и заплатил за провоз капитану находившегося в порту Солы корабля. Дальше, я думаю, всё понятно. Я уже наслышан от учителя о своих способностях к фехтованию. Сильно помогла магия, а за остальное надо благодарить отца.

— Подтверждаю сказанное, — сказал маг.

Когда я готовился к этому визиту, у меня состоялся разговор с Маркусом о том, как можно обмануть мага.

— Есть только один способ, Ген, — сказал он. — Ты должен сам поверить в то, что говоришь. Заучи всё, что ты захочешь рассказать о своей прежней жизни, а я помогу в это поверить. Когда вернёшься, внушение снимем.

Так что я не притворялся сыном барона Делафер, я им был.

— Допустим, — согласился граф. — Уже здесь вас полюбила дочь одного из самых богатых купцов нашего города...

— Извините, милорд, — не очень вежливо перебил я, — но я не хочу обсуждать здесь мою личную жизнь.

— Вы так считаете? — с любопытством посмотрел на меня граф. — Будь по-вашему. Тогда перейдем опять к вам. Вскоре по прибытии вы написали две книги, а на днях должна выйти третья.

— Будет и четвёртая, возможно, и другие. В этом есть что-то плохое?

— Конечно, нет. Я сам купил две ваши книги и жду третью. Я просто пытаюсь вас понять. Вы знаете, что король объявил награду автору Игры королей?

— Слышал что-то такое.

— А почему тогда молчали?

— Я не хотел раньше времени привлекать внимания к своей персоне. Хотелось вначале закончить школу Лонара. Недавние события с участием барона Солинджера являются наглядным подтверждением моей правоты.

— Не находите, что это не очень сообразуется с выходом книг под вашим именем?

— Нахожу. Были нужны деньги.

— И какие у вас планы на будущее?

— Я хотел бы остаться в королевстве и принести присягу королю. Или к этому есть препятствия?

— Ни в коей мере, я сам хотел предложить вам то же самое. Я даже могу подтвердить ваш баронский статус, если все наследники погибли вместе с вашим отцом. Как давно существует баронство Делафер?

— Когда-то Де-ла Фер были графами, — сказал я чистую правду. — Давно, лет пятьсот назад.

— Подтверждаю, — опять произнёс маг.

— Что же случилось?

— Не знаю, милорд. Предки передо мной не отчитывались, и я не нашёл ответа в семейной библиотеке. Скорее всего, от графства долго отгрызали куски соседи, пока оно не потеряло право на этот статус, но это только мои предположения.

— Довольно правдоподобно, — задумчиво сказал граф. — Но я могу подтвердить только ваше баронство. Объявить вас графом может только король. Давайте, я предложу вам следующее. Вы приносите клятву верности Игнару Орселу, а я объявляю о вашем баронском достоинстве. Естественно, ваша жена будет иметь тот же статус. Кроме того, я обращусь к его величеству с ходатайством о передаче вам не имеющего законных наследников баронства Солинджера. Думаю, король на это пойдёт.

— И что я должен буду сделать взамен?

— А почему вы думаете, что от вас что-то потребуют?

— Помилуйте, граф! У нас в Коларии бытует поговорка о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Кому так много предлагают, с того много и спросят. Так что?

— Пока ничего, а вообще быть в моей партии и оказывать мне всю возможную помощь.

— И вы поверите мне на слово?

— Вы интересный и даже таинственный человек, Ген, но я хорошо научился разбираться в людях: вы не ударите в спину. Нет в вас для этого подлости. А вот верным соратником стать можете.

— Я постараюсь.

— Значит, договорились. Когда будете приносить присягу?

— А когда это можно сделать?

— Да хоть сейчас. Скажите в моём присутствии, что клянётесь блюсти верность королю Игнару Орселу. Вашу клятву, в случае необходимости, подтвердит Сафрус.

Я встал, как того требовал ритуал, обнажил меч и произнёс нужные слова.

— Поздравляю, — сказал граф. — Теперь вы полноправный барон нашего короля. Сегодня же подпишу указ и отправлю копии в магистрат и в столицу, в королевскую канцелярию. Вы ещё не обедали, поэтому приглашаю вас отобедать вместе с нами. Вы не против?

— Почту за честь, милорд.

— В кругу моих близких, когда рядом нет посторонних и слуг, разрешаю быть менее официальным. Достаточно просто Верона.

— Тогда я должен знать, кто входит в этот ближний круг, кроме Сафруса. Не хотелось бы по незнанию пустить гулять по городу ещё одну сплетню, подтверждающую фантазии горожан о моей принадлежности к королевскому роду.

— Похвальная предусмотрительность, — одобрил граф. — Близкий круг — это моя семья, мой племянник, с которым вы сдружились, секретарь и командир моих гвардейцев. С семьёй я вас познакомлю за обедом, и там же должен быть командир гвардии. Ну, а секретарь сейчас подойдёт. Что же касается этих слухов, им не поверит ни один серьёзный человек.

В дверь негромко постучали. Это оказался обещанный секретарь — худощавый мужчина лет тридцати с застывшим лицом, на котором жили и двигались только глаза. Даже когда он говорил, движения губ было почти незаметно.

— Гран, — обратился к нему граф, — подготовь указ о подтверждении баронского достоинства на имя Гена Делафера. Выдели ему провожатого, который отведёт в гостевые покои. Ген отобедает с нами, а пока пусть немного отдохнёт от своих занятий и дороги.

Я почтительно поклонился наместнику и вслед за секретарём вышел из кабинета. Замок у графов Фар был большим, и до гостевых покоев пришлось идти минут пять. Проводил меня сам секретарь.

— Так будет быстрее, барон, — сказал он. — К тому же мне всё равно идти в эту часть замка.

— Господин граф разрешил в кругу семьи и в вашем присутствии звать его по имени. У вас часто такое практикуется?

— Только для друзей и родственников. Видимо, вы сильно заинтересовали его светлость.

— Тогда и вас, Гран, попрошу наедине не напоминать лишний раз о моём баронстве, достаточно имени.

— Как скажите, Ген. Это у нас гостевые покои. Сейчас здесь нет никого, кроме вас. Выбирайте любую комнату и отдыхайте. Вы после обеда уедете, поэтому не будем закреплять слуг. На обед вас позовут и проводят.

Он приветливо кивнул и поспешил удалиться, а я выбрал крайнюю из четырёх гостевых комнат, снял сапоги и лёг на огромную кровать. Раз есть время отдохнуть, буду отдыхать, а заодно обдумаю ситуацию.

Судьба опять улыбнулась мне в тридцать два зуба. Сегодня весь город узнает о том, что я присягнул королю и получил титул. Это давало в будущем много преимуществ, но в настоящем могло осложнить мне жизнь и помешать занятиям. Получить баронство Солинджера было очень заманчиво: по размерам и богатству оно не очень уступало иному графству. Если король на это пойдёт, я обрету на этой земле крепкие корни и хорошую базу для игры.

Долго лежать не дали, но я смог немного отдохнуть. Через полчаса в дверь постучал слуга и пригласил к обеду. Пришлось идти за ним в другой конец замка, где располагались помещения для приёма пищи. Семья графа обедала в малой трапезной, а большая использовалась для праздников и приёмов. Из-за того что мы долго шли, все остальные уже были за столом, обильно заставленным кувшинами и блюдами.

— Барон Ген Делафер! — провозгласил слуга, пропустил меня в трапезную и удалился, закрыв за собой дверь.

— Садитесь, Ген, — граф указал рукой на свободный стул. — Наш гвардеец почему-то задерживается, и мы не будем ждать. Познакомьтесь с моей семьёй. Это моя жена Лона, эти милые барышни — мои дочери. Старшую зовут Сола, младшую — Лиса. Ника вы знаете, а этот юноша — мой сын и наследник Маркус, тёзка вашего друга.

У жены графа, которой я дал бы лет тридцать, были безупречные черты лица, густые каштановые волосы, забранных по-домашнему в хвост, и стройная фигура. Настоящая зрелая красавица. Сола была копией матери, только лет на пятнадцать моложе, а Лиса внешностью не походила ни на мать, ни на отца. Хоть её имя произносили с ударением на первом слоге, я сразу переименовал в нашу лису, на которую девчонка походила и внешне, и поведением. Непоседливая, с весёлым нравом, вздёрнутым носиком и большими глазами, эта девчонка лет десяти с первого взгляда вызвала у меня искреннюю симпатию. Маркус походил на отца и выглядел на год младше Солы. Встретили меня по-разному. Графиня по-доброму улыбнулась, сразу превратившись из холодной красавицы в милую обаятельную женщину. Старшая сестра бросила на меня мимолётный взгляд, едва заметно кивнула и больше не обращала внимания, зато младшая начала флиртовать вовсю: обстреливала заинтересованными взглядами и постепенно пододвигала ко мне свой стул, стараясь делать это незаметно. Маркусу я был безразличен, как, впрочем, и все остальные. Он уткнулся в свою тарелку и молча ел, изредка подкладывая себе чего-нибудь из других блюд. Ник тоже не отреагировал на моё появление. За едой разговоров не вели, пока не приступили к десерту. Маркус попросил у отца разрешения встать из-за стола и покинул трапезную. Определенно, у него были какие-то неприятности. На десерт подали что-то вроде моего любимого "Наполеона", нарезанного в виде пирожных. Запивать торт предлагалось традиционным компотом. За поеданием этого лакомства мы и общались. Основной темой разговоров было моё писательство. Я рассказал о третьей книге сказок и о том, что после неё хочу написать совсем о другом. Лиса, которая уже перекочевала ко мне впритирку, тут же спросила, о чём будет эта книга. Я минут за десять умудрился пересказать "Гамлета", поразив всю семью. Даже Сола не осталась равнодушной.

— Такого ещё никто не писал, — задумчиво сказал граф. — Уверен, что у ваших книг будет огромный успех. Я подписал указ и разослал в магистрат и в столицу. Готовьтесь, Ген, думаю, что его величество, захочет вас увидеть. И вряд ли он приедет сюда, поэтому ехать придётся вам. А я приглашаю вас на завтра к нам на обед, уже вместе с женой. Надеюсь, что вы нам не откажете. И попрошу вас больше не мотаться по городу ночью. В прошлый раз вам сильно повезло, будет жаль, если такой талант погибнет по глупости.

Я пообещал, что такое больше не повторится, поблагодарил за гостеприимство и начал прощаться. Одного меня не отпустили, дали в сопровождение двух гвардейцев. На обратном пути я уже не вертел головой и торопил Зверя, так как сильно задержался в гостях. Быстро доскакав до городских ворот, мы вихрем пронеслись по улицам, стараясь держаться середины дороги и никого не сбить. К счастью, дорога была свободна от повозок, поэтому я быстро добрался до дома Клары, простился с гвардейцами и постучал в калитку.

Из-за угла дома появился конюх, но выбежавшая из распахнувшихся дверей Алина, опередив его, побежала к калитке, откинула засов и бросилась мне на шею. Взяв её на руки и не обращая внимания на ставших уже привычными зевак, я ушёл в дом, предоставив конюху заниматься Зверем.

— Почему так долго? — всхлипнула жена, уткнувшись лицом в мою грудь. — Мы с матерью чего только не передумали! А почему от тебя пахнет ванилью?

— Угостили тортом, — ответил я. — Граф пригласил на обед. В таких случаях не принято отказываться. Да, спешу тебе сообщить, что ты уже баронесса, а завтра, после моих занятий, мы оба приглашены на обед к наместнику.

— Наконец-то! — раздался сердитый голос Клары.

Я повернулся и увидел на пороге нашей комнаты Клару с ларшей. Обе смотрели на нас с осуждением.

— Нельзя так сильно задерживаться и волновать близких, — сказала Клара и добавила для жены: — А ты не должна никуда убегать без своего Защитника. Закрыла Лану в комнате и убежала, а она пыталась открыть дверь и всю её поцарапала.

Отчитав нас таким образом, Клара скрылась в своей комнате. Ларша ничего не сказала, но взгляд, который она бросила на жену, был очень выразительным.

— Неудобно получилось, — сказал я. — Скажи Ларде, что я не буду сегодня обедать, а я пойду вымаливать прощение у матери.

На мой стук в дверь Клара буркнула что-то неразборчивое.

— Мама, можно войти?

Каждый раз, когда я называл её мамой, Клара млела и готова была простить мне любые прегрешения.

— Чего тебе? — спросила она.

Я поймал руку и начал целовать.

— Что ты делаешь, шальной! Обслюнявил всю руку. Иди лучше облизывай жену! — Она делала вид, что сердится, но я видел, что уже прощён.

— Ну не мог я приехать раньше, мама! — сказал я покаянным голосом. — Наместник пригласил на обед, а отказаться было бы верхом неуважения. Если бы мы успели нанять слугу, я мог бы послать его предупредить вас, чтобы не волновались. Сегодня принёс клятву верности королю, а наместник подтвердил мой баронский титул. Так что ты теперь мать барона. Документы об этом уже посланы в магистрат. А завтра мы с Алиной приглашены в графский замок на обед.

— С тобой одна морока, — сказала Клара. — Всё приходится делать в спешке. Теперь надо бежать за лентами. Жена, наверное, не говорила, но с завтрашнего дня у нас будут слуги. Сговорились с молодой парой, живущей в квартале отсюда.

— Что за ленты? — спросил я.

— Ты думаешь, что дворянки ходят в косынках?

— А разве нет?

— Иногда ходят, но на приём, званый обед или бал женщины делают праздничные причёски и закрепляют их с помощью шитых золотом лент. Получается что-то вроде той же косынки, только более красиво.

— Где уж выходцу из Коларии знать такие тонкости. У нас в семье ходили простоволосыми, и это считалось нормальным. Но для того и нужна мать, чтобы помочь и поправить, а ты лучше всех. С тобой я чувствую себя как за каменной стеной.

— Иди, подлиза. — Её глаза смеялись. — Я куплю ленты, а завтра приглашу соседку, живущую за три дома от нас. Она несколько лет была личной служанкой баронессы, так что должна разбираться в причёсках. С тех пор как о тебе начали говорить в городе, она набивается к нам в гости. Теперь на радостях от того, что можно будет декаду хвастать перед соседками, соорудит Алине такую причёску, что графиня будет завидовать.

— Ларду я предупредила, — сказала вышедшая с кухни Алина. — У тебя на сегодня что-то намечено или будешь отдыхать?

— Я отдохнул бы, — вздохнул я, со значением взглянув на жену, — но раз ты не можешь составить мне компанию, займусь делом. Надо съездить в магистрат поменять браслеты на баронские, а на обратном пути заехать к Маркусу и рассказать ему о результатах моего визита к наместнику. Потом уже можно и отдохнуть.

Я спешил соединиться с семьёй и забыл сказать конюху, что предстоит ещё одна поездка и Зверя не нужно рассёдлывать. Теперь оба — конюх и конь — были недовольны. Конюх — лишней работой, а конь тем, что его опять отрывают от Красотки. Красоткой жена назвала свою кобылу.

В магистрате быстро поменяли браслеты, так как уже знали о графском указе. Почему-то не пришлось доплачивать, хотя баронские браслеты были тяжелее моих. После магистрата я, как и намечал, заехал к Маркусу. Вопреки ожиданиям, мага не вызывали к наместнику, и он с нетерпением ждал моего приезда. С рассказом уложился в десять минут.

— Не было вопросов об ушах?

— Не было. Тему дуэли граф тоже не затронул.

— А для чего её затрагивать? Убив барона, ты многим оказал услугу. С городом и магистратом самому должно быть понятно. Для родственников его покойной жены барон был постоянной головной болью, так что и они в глубине души будут благодарны. За выходки барона графу постоянно доставалось от первого министра, а первому министру — от короля. И нельзя было призвать к порядку самого барона, законы он нарушал ровно настолько, чтобы отделываться мелкими штрафами. А ведь до смерти жены был неплохим человеком. Когда она умерла при родах вместе с ребёнком, Солинджер на два года заперся в замке, а потом принялся куролесить.

— Как думаете, у графа что-нибудь получится с баронством?

— Трудно сказать. С одной стороны, король к тебе заочно благоволит за игру и нет законных наследников, а с другой — отдавать такое баронство пришлому чужаку, пусть даже и по протекции наместника... Я думаю, что всё решит ваша встреча. Если сумеешь понравиться королю и доказать свою полезность, он быстро заткнёт рты крикунам, а ты станешь бароном не только по титулу. Думаю, что, как только король ознакомится с указом наместника и прочтёт сопроводительное письмо по поводу баронства, он сразу же вызовет тебя в столицу. Ты знаешь ещё какие-нибудь игры, кроме шахмат и шашек?

Я представил короля, забивающего "козла" в домино в компании с первым министром или играющего в "подкидного дурака" в кругу семьи, и, не выдержав, заржал.

— Я сказал что-то смешное? — спросил маг.

— С вашей помощью, Маркус, я смог вспомнить много всего, — утирая слёзы, сказал я. — Игры там тоже есть.

— Не вижу в этом ничего смешного, — пожал он плечами. — Ты прочитал много сотен книг, которые сейчас можешь вспомнить дословно. Естественно, что там должно быть много полезного.

— Я смеялся не из-за этого. Есть игра, в которую играют больше, чем в шахматы. Она проще, но тоже по-своему увлекательная. Только играет больше простой народ. И когда я представил себе короля... Нет, всё равно не поймёте, а я не смогу объяснить. Надо пожить в моём мире, тогда будет понятно. Но попробовать стоит. Только нужно кое-что изготовить. Поможете?

— Вот бумага и чернила с пером. И постарайся ставить меньше клякс.

Минут через десять я нарисовал виды костей в домино и их примерные размеры.

— Закажу два набора, — сказал Маркус. — Расскажешь правила игры, может быть, некоторых удастся заинтересовать. А то шахматы для многих слишком сложны, а шашки почему-то не получили большого распространения. Ты сейчас домой?

— Да, поеду отдыхать и постараюсь выспаться.

Глава 13

Сегодня Лонар поручил присматривать за учениками Салену, а сам увёл меня в другую комнату, где мы долго разбирали особенности боя в тесном помещении с оружием и без. Ник появился одним из первых и до занятий рассказал о моём баронстве всем, кто не успел услышать об этом в городе. Таких было немного. Новость о том, что я присягнул королю и получил баронский титул, распространилась по городу со скоростью степного пожара. Наряду с этим, как водится, в ход пошли и самые нелепые выдумки. Мальчишка слушал, когда на перерыве ему о них рассказали остальные, а позже, давясь от смеха, пересказал эти домыслы мне.

— Ты давно меня переплюнул, — смеялся он. — Обо мне никогда так много не говорили. Ты основная тема разговоров во всех трактирах. Ругаются, спорят до хрипоты, дело доходит до драк. Кое-кто даже бьётся об заклад на то, когда тебе дадут графа. Что в тебе такого, Ген, что обыватели сходят с ума?

— А как к моему баронству отнеслось дворянство?

— Я пока не успел узнать. Наверное, и дворяне фантазируют вовсю, но у горожан богаче фантазия. Готовься, что скоро многие дворяне Расвела начнут набиваться в друзья, и будет непросто отказаться и никого не обидеть.

— Ну их, эти слухи. Давай поспешим, чтобы не заставлять ждать твоего дядю.

— Сколько тут ехать! — отмахнулся Ник. — Вон уже твой дом. Вы заказали экипаж?

— Не хочу я в нём ехать. На этих булыжниках вытрясет всю душу. Грунтовка лучше, но нам долго добираться до ворот.

— Ну да, лучше! Поездишь по ней после дождей. Вскачь коня не пустишь: быстро выдохнется, да и скользко. Пока доберёшься до места, будешь в грязи с ног до головы. Экипажи в распутицу вообще не ездят, а к тряске можно привыкнуть.

— Если хочешь, можешь привыкать, а мы будем ездить верхом, по крайней мере, в хорошую погоду. Пошли поторопим Алину, да и мне надо переодеться.

Торопить жену не пришлось: она уже была готова к дороге. Мы с Ником в обалдении уставились на то чудо, которое стояло посередине комнаты, придирчиво рассматривая себя в недавно купленном бронзовом зеркале.

Пышные волосы Алины были убраны наверх и уложены в замысловатую причёску, скреплённую с помощью атласных, шитых золотом лент. Обычно прикрытая волосами шея сейчас ласкала глаза изяществом формы, плавно переходя в покатые плечи, открытые широким декольте. На званый обед к графу жена надела платье, которого я на ней ещё не видел. Верх был из тёмно-зелёного шёлка и облегал тело. От талии, которую я мог обхватить ладонями рук, платье расходилось широким подолом, подшитым шёлковыми лентами. Шнуровку выполнили из той же ткани, что и платье, а края декольте и рукавов были отделаны кружевами. Жена почувствовала, что в комнате не одна, и обернулась. Посмотрев на наши ошарашенные лица, она рассмеялась и поцеловала покрасневшего Ника в щёку.

— С тобой целоваться не стану! — сказала мне Алина. — Ты не обойдёшься одним поцелуем и всю изомнешь. Я почти готова, сейчас надену серьги и твой кулон, и останется только обуться. Конюх подготовил лошадей, так что дело только за тобой. Твоя одежда разглажена, и служанка отнесла её в бывшую мою комнату, так что можешь идти одеваться.

Я быстро оделся, и мы, простившись с Кларой, вышли из дома. Я взял жену на руки и посадил на лошадь, а потом помог расправить платье.

— Когда успели купить попону?

— Утром послала конюха. Заодно купили и кожаные штаны, которые женщины поддевают в таких случаях.

— Так ты в штанах?

— Они длиной по колено, — объяснила жена. — Платье поверх лошади, а попробуй поездить в седле в одной нижней рубашке!

Я вскочил на Зверя, и мы выехали на улицу и пристроились за лейтенантом. При взгляде на Алину Гарт побледнел, нервно сглотнул, но тотчас взял себя в руки, учтиво поклонился и занял место во главе нашей маленькой кавалькады. По городу двигались гуськом, но за воротами ехали рядом, чтобы можно было переговариваться на ходу. Лошадей сильно не гнали, так как время в запасе ещё было.

Когда приехали, я отдал повод подбежавшему слуге, снял жену с лошади и под завистливыми взглядами гвардейцев на руках отнёс к входу в замок. Не стоило ей ходить по булыжникам даже на не очень высоких каблуках.

У входа нас ждал слуга, который отвёл в гостиную. Там уже собралась вся семья графа, кроме Маркуса. На меня они отреагировали, как на своего, ограничившись кивками разной степени приветливости. Алина вызвала более сильную реакцию.

— У вас хороший вкус, Ген, — одобрительно сказала графиня. — Если бы мой Верон был лет на двадцать моложе, я постаралась бы оградить его от общества вашей жены.

— Вы прекрасны, баронесса, — граф взял протянутую руку Алины и слегка сжал ладонь.

Здесь не целовали руки чужим жёнам, их пожимали, выказывая уважение или восхищение другими способами. Сола сдержанно кивнула, но не смогла скрыть зависти во взгляде, зато Лиса не стала сдерживаться.

— Какая ты красавица! — восхищённо сказала она. — У Маркуса челюсть отвалится, когда увидит. Живо забудет свою Марту.

— Ты тоже очень красивая! — вернула ей комплимент жена.

— У меня веснушки, — пожаловалась девочка, — и их никак не получается свести!

— А зачем их сводить? Они тебе очень идут.

— Мама тоже так говорит, — вздохнула Лиса, — а вот младший Хорн думает иначе.

— Он или глуп, или ничего не понимает в женской красоте, — сказала Алина, которой понравилась девочка. — Гони его в шею, тогда он сам будет за тобой бегать.

— Я ему скажу, — пообещала Лиса. — А вот и Маркус!

Вошедший наследник кивнул мне, перевёл взгляд на Алину и застыл.

— Кажется, я обучал его манерам, — задумчиво сказал Верон. — Но теперь я лучше понимаю Ника. Кстати, баронесса, почему вы не взяли своего Защитника? Я не отнимаю чужих подарков.

— Лана сильно задержала бы нас в дороге, а мы не захотели брать экипаж. Пришлось выдержать с ней бой и обещать целый вечер расчёсывать шерсть. И всё равно она осталась недовольной.

— Поскольку мы здесь по-семейному, я сам представлю вам семью, в том числе и эту статую у входа, — сказал граф. — Я уже говорил Гену, теперь повторю и вам. Когда нет посторонних, к которым относятся все, кроме моего секретаря и командира гвардии, называйте нас по именам, а мы тоже не будем лишний раз напоминать вам о титуле. Вы не против?

— Помилуйте, милорд, как я могу быть против?

— Верон. Неужели моё имя так трудно выговорить? От вашего мужа я его так и не услышал.

— Просто не представилось случая, Верон, — сказал я под смех присутствующих.

Оттаявший Маркус повторил с моей женой процедуру пожатия рук, граф поимённо перечислил присутствующих, кроме Ника, и все направились в малую трапезную обедать. Обед прошёл весело во многом благодаря моей жене, которая неожиданно для меня оказалась очень умелым собеседником. Она нашла интересные темы для разговора, живо и с юмором рассказывая истории как из своей жизни, так и из богатой на приключения жизни своих родных.

— Если бы вы знали, сколько усилий мне пришлось приложить для того, чтобы завоевать своего мужа! — со смехом говорила она. — И ведь ничего примечательного в нём не было. Силой не отличался и книг тогда не писал, но я сразу поняла, что это необыкновенный человек, которому суждено великое будущее. Как же он от меня отбивался! Даже запирал дверь в свою комнату на ночь!

— И чем же вы его взяли? — спросила Лона.

— Самым сильным оружием в своём арсенале, — продолжала веселиться Алина. — Слезами. Стоило мне разреветься, как он сломался и бросился меня утешать. Сами знаете, чем обычно кончаются такие утешения, а потом он, как порядочный человек, просто не мог на мне не жениться!

— Да, слёзы женщины — это страшная сила, — согласился Верон. — Неужели всё так и было, Ген?

— Если отбросить некоторое преувеличение, то очень похоже, — ответил я.

Дверь в трапезную распахнулась, и появившийся слуга доложил, что к господину наместнику проездом прибыл граф Мален Сат и просит его принять.

— Не вовремя его принесло! — в сердцах сказал Верон. — Но я не могу не принять. Будьте с ним осторожнее, Ген. У этого мерзавца очень влиятельные родственники, и он не склонен соблюдать законы, а вот боец сильный и вам пока не по зубам. Очень любит задирать не понравившихся ему дворян и вызывать их на поединок. За ним уже не один десяток покойников, а поделать ничего нельзя: клан Сат стоит за него насмерть. Ладно, пригласите графа от моего имени и передайте, чтобы для него принесли обед.

Слуга убежал, и вскоре в трапезную вошёл высокий, одетый во всё чёрное мужчина, чем-то напомнивший мне графа Рошфора из "Трёх мушкетеров".

— Приветствую, дорогой граф! — дружески поздоровался он с хозяином, после чего кивнул каждому члену его семьи, включая Ника, и получил в ответ такие же вежливые кивки. Когда взгляд Малена, обежав стол, натолкнулся на Алину, его глаза на мгновение расширились, но граф тут же взял себя в руки. На меня он никак не отреагировал.

— Не представите мне своих гостей, граф? — спросил Мален, сев на указанное ему место.

Слуги тут же заставили этот участок стола блюдами и принесли кубок и кувшин с вином.

— Сегодня у меня в гостях находятся барон и баронесса Делафер.

— Странное название рода, но, кажется, я где-то его слышал.

— Барон автор нашумевших книг-сказок, о чём известно очень многим, а вот о том, что он придумал Игру королей, пока мало кто знает.

— Наверное, это книги, — сказал Мален. — О игре я слышал, но до нас она ещё не дошла. А как зовут баронессу?

— Моё имя Алина, — ответила жена, — но вы можете обращаться по титулу.

Мален кивнул и принялся есть, обильно запивая съеденное вином. Насытившись, он откинулся на спинку стула и обратился ко мне:

— Вы счастливец, барон, имея женой такую женщину! Только зря она выбрала мальчишку. Зрелый мужчина может дать женщине больше во всех смыслах. У меня к вам предложение. Вы одолжите свою жену на одну ночь, а я взамен выплачу сотню золотых. Я уверен, что после этой ночи Алина не захочет к вам возвращаться. Я холост и могу взять её в жёны. Красива и в меру ершиста — очень пикантное сочетание.

За столом наступила тишина. Я не очень удивился, не было даже большой злости. Видя, какими глазами он смотрел на мою жену, я ожидал нечто подобное. Он намеренно нас оскорблял, чтобы я не выдержал и первым вызвал его на поединок. Этим я снял бы с него часть вины и позволил выбрать оружие. Но я ничего не успел предпринять — вмешалась жена.

— Вам никогда не говорили, что вы наглец, граф? — сказала она.

— Много раз, — усмехнулся Мален, — Признаться, я уже привык.

— А то, что вы дурак?

— Вы первая. А почему, собственно?

— Я вам понравилась, и вы вознамерились сделать меня своей собственностью. Основным препятствием на пути к этому вы посчитали моего мужа. Вы очень просчитались. Этим препятствием являюсь я сама, и смерть Гена вам ничего не даст. Думаете, если его не будет, я начну искать, за кого зацепиться? Возможно, многие дворянки так и сделали бы, но я баронесса только один день, а до брака была купеческой дочерью.

— И что это меняет? — пожал плечами Мален.

— Очень многое. В случае смерти мужа я не стану падать в обморок или заламывать руки и хвататься в поисках поддержки за первого попавшегося мужчину. Я всю свою жизнь без остатка положу для того, чтобы найти убийцу, а потом отомщу. Я его уничтожу, а если не смогу этого сделать сама, найду того, кто сможет. У моей семьи хватит для этого золота!

— Купеческая гадюка!

— Была купеческой, — сказала Алина и обратилась к Верону: — Граф, какому богу вы поклоняетесь?

— Гахту, баронесса, — ответил он.

— А кому поклоняется ваш гость?

— Тоже Гахту, — процедил Мален.

Не ответить на подобный вопрос в этом мире считалось оскорблением богу.

— Тогда обратимся за судом к вашему богу. Вы оскорбили благородную девушку, сравнив её с продажной шлюхой. Что об этом сказано в заветах Гахта? Не помните? Тогда я напомню! "Кто из благородных оскорблён другим благородным словом или делом, будь он мужчиной или женщиной, тот имеет право вызвать на бой до смерти оскорбившего его. И если женщина оскорблена мужчиной, то она имеет право на три удара, от которых мужчина может только защищаться". Дальше цитировать не буду, скажу лишь, что он оставляет выбор оружия за оскорблённым. Я, как оскорблённая сторона, вызываю вас, граф Мален Сат, на бой до смерти. Вы можете выбирать любое оружие, а я выбираю... вот эти вилки, — Алина указала рукой на большие двузубые вилки для мяса, не уступающие длиной кинжалу. — Они немного грязные, но для вас сойдут. Вы мне одолжите их, Верон? И мне желательно переобуться. У вас найдутся ненадолго ботинки без каблуков, Сола?

— Всё, что нужно, будет в вашем распоряжении, баронесса, — сказал Верон. — Не скажите, что вы задумали?

— Нет, — ответила жена. — Пусть это будет для него смертельным сюрпризом. Этот господин уже труп, просто он об этом не догадывается.

— Я убью тебя, дрянь! — прорычал Мален. — Здесь и сейчас!

— Сейчас, но не здесь. Мы с вами выйдем во двор, чтобы не пачкать дом хозяев вашей кровью.

— Что ты задумала? — тихо спросил я, когда удалось взять себя в руки.

— Верь мне и ни во что не вмешивайся.

А что мне оставалось делать? Я решил держаться рядом и, если у неё ничего не получится, наплевать на правила, но защитить от этого мерзавца или погибнуть.

Сола сама сбегала за башмаками и принесла две пары, из которых Алина выбрала чуть меньшие по размеру. Я взял три вилки и повёл опирающуюся на руку жену во двор, куда в предвкушении зрелища уже стекался народ.

Что я могу сказать о том, что случилось дальше? Думаю, что Мален уже догадывался, как именно Алина собирается использовать вилки, но не мог ничего сделать. Его не выпустили бы из замка. В отличие от дуэли, где бегство одного из дуэлянтов грозило только потерей чести, бегство с суда бога не предусматривалось и каралось смертью на месте. И никакая родня ему не помогла бы.

Всё произошло быстро. Поединщиков разделяли десять шагов. Граф обнажил меч, а жена взяла у меня вилки. Я встал рядом с ней, чтобы успеть вмешаться, но этого не потребовалось. Я не успел заметить, как Алина почти одновременно метнула все три вилки, настолько быстро двигались её руки. Граф смог отбить одну из них и упал на камни двора, выронив зазвеневший меч. Одна из вилок пробила ему горло, а вторая почти по ручку вошла в грудь.

Толпа восторженно зашумела, сдвигаясь к упавшему телу, а жена взяла меня за руку и, повернув голову к Верону, сказала:

— Граф, из-за этого невежи мы не дождались десерта. Ваше предложение отобедать ещё в силе, или мне ехать домой без сладкого?

Окружавшие нас люди ловили каждое её слово, и не приходилось сомневаться, что уже завтра эти слова баронессы Делафер будет обсуждать весь город. Не замечал за ней раньше склонности к театральным эффектам. С другой стороны, а что я вообще о ней знаю?

— Конечно, баронесса, моё предложение по-прежнему в силе, — сказал Верон. — Десерт сейчас подадут.

Мы поднялись на второй этаж и опять в том же порядке сели за стол, с которого слуги уже убрали грязную посуду и сейчас расставляли блюда с пирожными и неизменный компот.

— Не скажите, Алина, где вы так научились метать столовые приборы? — спросила Лона. — И откуда знаете кодекс Гахта?

— В купеческих семьях редко обучают владению мечом, но луком и кинжалом — в обязательном порядке, даже девочек. Не часто, но и женщины водят караваны, а в пути случается всякое. Но мой дядя по отцу был исключением.

— Это не тот, у которого были две жены? — спросил я.

— Тот самый. Так вот, он был настоящим воином и в совершенстве владел всем, что придумано людьми, чтобы отбирать жизнь. Он частенько бывал у нас и по просьбе отца научил братьев некоторым приёмам работы с кинжалом, а так же метать всё, что может втыкаться. Со мной этим никто специально не занимался, но я постоянно крутилась рядом и всё запоминала. А когда они уходили с заднего двора, оставляли свои железки рядом со старым спиленным деревом, которое служило мишенью. Вот я с ними и игралась вместо кукол.

— А что случилось с твоим дядей? — спросил Ник. — Он умер?

— Их засыпало горным обвалом, весь караван. Та дорога была единственным проходом в Сонтар, и их очень быстро откопали при расчистке, но все были мертвы. Дядя пытался прикрыть собой жён, но там не мог выжить никто. Кодекс он оставил у нас в доме перед этим походом, я прочла его уже значительно позже.

— Представляю, что об этом будут завтра болтать горожане, — сказал Верон. — Раньше основной темой для пересудов был Ген, теперь вы подлили масла в огонь.

— Мне тоже надо зарабатывать авторитет, — засмеялась Алина. — Такой, как сейчас, чтобы было меньше желающих отбить у мужа. Несмотря на свои способности, он всё-таки слишком мало времени занимается с мечом. Но я ещё буду брать у него уроки, нужно только попросить нашего мага дать мне нужные знания. А я научу его работать с кинжалом. Только в нашем доме мало места для таких занятий. У вас нет на продажу лишнего имения?

— На продажу нет, могу отдать, — пошутил Верон. — Вопрос с имением на днях решит король. Давайте, наверное, Ген, не доверять такого письмам, а поедем завтра в столицу. Тогда решение скорее будет в вашу пользу, а король узнает о смерти графа Сата из первых рук. Его родня поднимет вой, так что король должен быть в курсе всего. В числе жертв графа были верные королю люди, так что, убив этого мерзавца, вы оказали услугу короне.

— А какая расстановка сил в королевстве? — спросил я. — Я не интересовался этим из-за занятий.

— Если коротко, то вместе с королевским кланом Орсел у власти находятся союзные ему кланы герцогов Малвей, Ланше и Фар, — начал объяснять Верон. — Их противники — это кланы герцогов Ланиш и Сат. Клан герцога Кнора Ланиша держит запад королевства и имеет очень тесные связи, в том числе и родственные, с одним из наших западных соседей — королевством Гардия. Клан герцога Орена Сата контролирует северо-запад, в том числе и часть побережья, и враждуют с кланом Фар. Есть ещё клан герцога Ника Сантона на востоке. Он лоялен королю, но старается не вмешиваться в политическую жизнь.

— И надолго вы думаете отобрать у меня мужа? — спросила Алина.

— Рассчитывайте на два-три дня, но мы можем немного задержаться.

— Столько я подожду, — со вздохом сказала жена, — но постарайтесь не задерживаться. Наверное, со временем привыкну к расставаниям, но сейчас каждый день без него будет тянуться невыносимо медленно.

— Так всегда бывает сразу после свадьбы, — засмеялась Лона. — У меня поначалу было точно так же, а потом привыкла.

— Если бы у меня был такой муж, как ваш Ген, — мечтательно прикрыв глаза, сказала Лиса, — я тоже не захотела бы с ним разлучаться.

Когда все дружно отсмеялись, возмущённая таким отношением девчонка сказала:

— Что вы ржёте! Если я маленькая, так нельзя и помечтать?

— Ну тебя с такими мечтами! — вытирая выступившие от смеха слёзы, сказала Сола. — У меня теперь будут красные глаза.

Вконец обиженная, Лиса наложила в свою тарелку пирожные и, задрав и без того вздёрнутый носик, не спрашивая разрешения отца, удалилась в свою комнату заедать обиду сладким.

— Может, вам, Алина, безопаснее побыть у нас, пока мы с Геном будем в отъезде? — предложил Верон. — Дня через три-четыре родственники графа непременно узнают о приключившемся с ним несчастье. Добавим дня три на дорогу, а потом вам будет опасно находиться в городе без охраны.

— Мне не хочется бросать Клару.

— А если взять в охрану наёмников? — предложил я. — Я видел их контору недалеко от магистрата. Они надёжны?

— Вполне надёжны и профессиональны, и это действительно неплохой выход, — согласился со мной Верон. — Только тогда не пренебрегайте Защитником. И вашу Клару предупредите, чтобы одна никуда не ходила, пусть обязательно берёт с собой охранника. Если получится с баронством, переедете к себе в замок, а после набора дружины будете там в полной безопасности.

— А это далеко от Расвела? — спросил я.

— До границы баронства добираться шесть свечей верхом. Добавьте ещё одну до замка.

Опытным путем я успел определить, что одна свеча горит около тридцати минут. Всего получается три с половиной часа.

— Много, — сказал я. — Не получится часто посещать город.

— А кто вам мешает оставить за собой дом и ночевать в нём при необходимости? — возразил Верон. — Можете остановиться у нас, вам здесь будут рады. А родня графа не будет вечно за вами гоняться, хотя лучше всё-таки проявлять осторожность.

— Доставили мы вам сегодня хлопот, да и себе сложностей на будущее, — подвёл я итог беседе. — Спасибо за гостеприимство, но нам пора возвращаться. Если ехать в Арлан, я хочу повидать Маркуса и узнать о своём заказе. Когда мне завтра подъехать?

— Вы тоже не мотайтесь один, Ген, — предупредил Верон. — Я лучше пришлю за вами своих гвардейцев. И попросите Маркуса сообщить Лонару, что вас и моего племянника несколько дней не будет на занятиях.

Тепло простившись с хозяевами, мы с женой под охраной трёх гвардейцев графа благополучно добрались до дома. Ссадив с лошади жену, я быстро доехал до жилища мага, где обстоятельно рассказал ему о сегодняшних событиях и забрал один из двух уже изготовленных наборов костей домино.

Глава 14

Из Расвела выехали в сопровождении двух десятков гвардейцев. Порядок следования был такой: впереди двигалась группа из пяти всадников, а уже за ними — все остальные. Дорога была широкой, и гвардейцы старались держаться так, чтобы закрыть графа со всех сторон. Особенно плотным становилось окружение, когда дорога подходила к лесу. Я держался рядом с графом и, поскольку двигались неспешной рысью, беседовал с ним на ходу на разные темы, не сильно повышая голос. Дорога до столицы заняла у нас часов семь. На полпути между Расвелом и Арланом стоял придорожный трактир, в котором обычно останавливались на отдых те, кто перегонял караваны или путешествовал экипажем. Мы в нём слегка перекусили и напились компота. Солнце сильно пекло, и лёгкий ветер не приносил облегчения. Вино в такую жару никто не пил.

В начале пути Верон пытался больше узнать обо мне, но быстро бросил эту затею. Вся моя жизнь в Расвеле была как на ладони, поэтому я говорил без утайки, но граф не услышал ничего интересного. Рассказав несколько придуманных заранее историй из моего прошлого в Коларии, я попросил его ознакомить меня с дворянским обществом Орсела. Он подробно описал каждый из кланов и рассказал, кого пристроили их главы в ближнее окружение короля и на все значимые должности при дворе. Давались подробные характеристики многих влиятельных персон как среди друзей, так и среди врагов. Я в своей памяти так и раскладывал их на три кучки: друзья, враги и ни то ни сё. В третью категорию попадали значительные фигуры, в отношении которых Верон не мог сказать ничего определённого. Они не примыкали к кланам и не боролись за влияние на короля. Надо будет по возвращении домой поговорить с тестем, чтобы он так же развёрнуто охарактеризовал общество купцов и банкиров. В который уже раз я поблагодарил Маркуса за безупречную память. До попадания в этот мир она почему-то легко запоминала только что-то интересное и с большими усилиями и ненадолго — нужное, но не вызывающее интереса.

Столицу увидели издалека. В отличие от Расвела, в Арлане было запрещено селиться снаружи окружавшей город крепостной стены, а вся зелень возле неё тщательно сводилась. Из-за этого город было хорошо видно с любых направлений. Стена не производила впечатления высотой или толщиной кладки. В воротах стоял караул из трёх солдат и сержанта, вооружённых копьями и короткими мечами.

Увидев на одежде всадников герб графа, солдаты без разговоров раздались в стороны, освобождая проезд. За стеной столица мало отличалась от Расвела, только в центре высилось несколько дворцов, тогда как в моём городе самым высоким было здание магистрата, а дворцов у знати не было. Живущие в городе дворяне обходились просторными особняками.

Когда я собирался в дорогу, жена сообщила адрес столичного дома Хелманов с наказом повидать стариков, а то и вовсе у них остановиться. Я рассказал об этом графу, но он не согласился.

— Я не знаю, когда вы можете понадобиться, Ген, поэтому остановитесь вместе с нами во дворце герцога Грасса Фара. Как я уже говорил, это глава нашего клана и первый министр короля. Его дворец рядом с королевским, а ваши Хелманы наверняка построили свой дом в купеческих кварталах, и к ним нужно ехать через полгорода. Сделаем дела, и, если останется время, с моими провожатыми навестите свою купеческую родню.

Улицы в Арлане были шире, чем в Росвеле, с более оживлённым движением. Туда-сюда сновали кареты и экипажи, проносились всадники, а по обочинам шли горожане. От запаха навоза и нечистот с непривычки перехватывало дыхание, особенно после того как мы полдня провели на свежем воздухе. А я ещё кривил нос в Расвеле! На моих глазах пожилая женщина вылила из ведра какую-то дрянь в прикрытую плитами сточную канаву. Трудно представить, как жили в средневековой Европе, когда такое лили на головы и под ноги!

У меня громко заурчало в животе. Несмотря на съеденные в трактире хлеб и ветчину, есть хотелось страшно. Даже городская вонь не отбивала аппетита.

— Потерпи, скоро приедем, — улыбнулся Верон, услышав издаваемые мной звуки. — Сразу же и пообедаем.

Это "скоро" вылилось часа в два. Чем ближе подъезжали к центру города, тем больше на улицах было конных и пеших, а от экипажей стало не протолкнуться.

— Неудачное время, — объяснил граф. — Утром и к вечеру народа на улицах намного меньше.

После толкотни, долгого ожидания и ругани мы пробились к нужному дворцу. Впустили сразу, едва увидели графа.

— Отведи своего коня сам, — сказал мне Верон. — Будешь знать, куда бежать при необходимости, и не так зависеть от слуг. Иногда что-то проще сделать самому, чем с их помощью. Только давай побыстрее, а я пока подожду в парке, чтобы тебе меня потом не искать.

Я вместе с гвардейцами посетил одно из зданий конюшен, где пристроил Зверя, поручив его заботам конюхов, а сам бегом вернулся в замковый парк, где граф в нетерпении расхаживал взад-вперёд.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Я не собирался никуда уезжать и отпустил своего слугу навестить родных, а теперь без него как без рук. Он всегда сопровождал меня в поездках и был посвящён во многое. Я оставил бы его с тобой и не потерял время, а гвардейцев использовать бесполезно: они ничего здесь не знают, так как всё время проводят в казармах.

— А слуги герцога? — спросил я.

— Попробуй быстро найти нужного человека! А я не предупреждал о своём приезде. Идём быстрее, скоро герцогу ехать на ежедневную аудиенцию к королю, хорошо бы успеть встретиться с ним до этого.

Мы почти бегом прошли через не очень большой парк, похожий на кусочек леса, и очутились у одного из двух охраняемых стражей подъездов.

— Я к Первому министру, — сказал Верон лейтенанту. — Этот молодой дворянин со мной.

— Да, ваша светлость, — поклонился графу офицер. — Только пусть он назовёт своё имя, мы должны записать.

— Это барон Ген Делафер. Теперь всё?

— Всё в порядке, ваша светлость, вы со своим спутником можете проходить. Первый министр пока во дворце.

Мы прошли в большой холл, откуда по широкой лестнице поднялись на второй этаж. После этого пришлось идти по длинному коридору, который привёл в большую приёмную. В ней не было никого, за исключением очень низкого, толстого человека с неприметной внешностью и нескольких гвардейцев герцога, охранявших вход в его кабинет.

— Здравствуйте, ваша светлость! — воскликнул толстяк, оказавшийся секретарем герцога.

— Здравствуй, Лей. Милорд у себя?

— Да, но скоро должен уехать на аудиенцию.

— Скажи герцогу, что мне нужно встретиться с ним до аудиенции.

Секретарь зашёл в кабинет, почти тотчас вернулся и пригласил графа войти.

Верон жестом приказал мне оставаться на месте, а сам поспешил к герцогу. Граф отсутствовал недолго, но я нервничал, и время тянулось со скоростью улитки. Наконец он приоткрыл дверь и поманил меня рукой. Я быстро пересёк приёмную и мимо расступившихся гвардейцев зашёл в кабинет. Рабочее место герцога находилось в противоположном конце очень длинной комнаты, больше похожей на широкий коридор, но он сам в компании графа и секретаря стоял возле двери.

— Так это вы автор Игры королей и книг-сказок? — спросил он меня.

— С позволения вашей светлости, — учтиво поклонился я.

— Но ведь он ещё так молод! — почему-то с возмущением обратился герцог к Верону.

— Со временем этот недостаток пройдёт, — пожал тот плечами.

— Ладно, я вам верю и поговорю с королём. А вы со своим юным гением садитесь во второй экипаж и езжайте следом. Его величество может захотеть его увидеть. Лей, распорядитесь, чтобы подали второй экипаж. И побыстрее, мы уже опаздываем.

Видимо, поездка была обязательной частью ритуала визита Первого министра к королю. Во всяком случае, я не видел другой причины брать экипаж, чтобы проехать две сотни шагов от одного дворца к другому при почти полном отсутствии зевак. Мы выехали на двух экипажах под охраной десяти конных гвардейцев из ворот дворца герцога на большую круглую площадь, на которую выходили фасады трёх дворцов. Один из них был "нашего" герцога, второй принадлежал королю, а хозяина третьего я не знал и не решился спросить у Верона. Когда садились в экипаж, граф приложил палец к губам, показывая, что мне лучше молчать. Поездка заняла не больше двух минут, после чего экипажи въехали в открывшиеся ворота королевского дворца и покатили по широкой аллее парка к одному из подъездов. Дворец герцога был построен в виде буквы "П" и имел центральную часть и два крыла, а вот королевский состоял из нескольких зданий, соединённых переходами. Этот мир не переставал меня удивлять. Моя мать закончила исторический факультет Ростовского университета, но не смогла устроиться на работу по специальности. В школах военных городков, где нам довелось жить, не было вакантных мест учителя-историка. Будучи профессиональной домохозяйкой и растеряв полученные в университете знания, она почему-то при переездах возила с собой несколько вузовских учебников. Когда я был маленьким, часто листал "Историю Древнего мира" и другие книги, рассматривая иллюстрации. Намного позже, научившись читать, выборочно прочитал и часть её учебников. Вскоре прочитанное забылось, а теперь я мог вспомнить и сравнить. И сравнение во многом было в пользу этого мира или, по крайней мере, той его части, куда я попал. Оружие было таким же, как и в Европе в двенадцатом или тринадцатом веках, но уровень жизни и здоровья людей приятно отличался от земного средневековья. Не было ни дерьма под ногами, ни рахита у горожан, ни целого букета болезней, терзавших средневековый мир Земли и периодически выливавшихся в опустошительные эпидемии. Конечно, я ещё плохо освоился и не был в сельской местности, но торговавшие на рынке крестьяне выглядели здоровыми и довольными жизнью.

Дворец короля поразил красотой и богатством отделки помещений. В земной истории такого достигли намного позже, причём выжимая все соки из населения.

Мы быстро шли по дворцовым переходам. Герцог торопился, а я не хотел вертеть головой из боязни показаться провинциалом, поэтому многого не рассмотрел. Нас остановили уже на подходе к месту встречи. Герцог проследовал мимо почтительно расступившейся охраны, а остальным предложили подождать в соседнем зале, вдоль стен которого стояли мягкие диваны.

Ждать пришлось долго. Граф молчал, я тоже не раскрывал рта и от нечего делать рассматривал шёлковые гобелены с изображениями сцен охоты. Я волновался во дворце герцога, понимая, как сильно зависит судьба моей семьи от того, какое у него сложится обо мне мнение. Здесь волнение почему-то исчезло, осталось только желание, чтобы всё поскорее закончилось. Наконец из-за дверей показался богато одетый придворный, который пригласил графа войти. Рассматривать гобелены надоело, поэтому я решил обдумать события последних дней. Из раздумий вывело то, что кто-то начал трясти за плечо. Подняв глаза, я увидел, что это проделывает удивительно милая особа лет пятнадцати.

— Вам плохо, шевалье? — с тревогой спросила она, увидев, что я очнулся.

— До того как вы взялись вытрясти из меня душу, было очень хорошо, — пошутил я. — А что заставило вас предположить, что мне плохо?

— Извините. — Она смутилась и слегка покраснела. — Вы застыли, как одна из тех статуй, которые стоят в переходах. Дыхания не видно, и глаза не двигались, вы даже не отреагировали на меня!

— А почему я должен на вас реагировать? — спросил я. — Вы, конечно, очаровательная девушка, и на вас приятно смотреть...

Сначала мои слова вызвали у неё удивление, а потом смех. Отсмеявшись, симпатяга промокнула выступившие слёзы рукавом и присела на кушетку рядом со мной.

— Давно я уже так не смеялась, — сказала она. — Здесь очень редко бывают люди, которые не знают меня в лицо. Кто вы такой, шевалье?

Баронские браслеты были прикрыты кружевными манжетами рубашки, и мой статус собеседница определила по возрасту и не очень богатой одежде. Я уже начал догадываться, с кем меня столкнула судьба возле королевской приёмной. Судя по возрасту и свободному поведению в таком месте, это была её высочество принцесса Лана.

— А кто заставил смеяться в последний раз? — спросил я, проигнорировав её вопрос.

— Был здесь один мелкий и вредный, — ответила она, превращая мои подозрения в уверенность.

— Я передам Нику, что вы его помните, — пообещал я и добавил с вопросительной интонацией: — Ваше высочество?

— Догадались, — с досадой сказала она. — А почему не хотите называть себя и откуда знаете Ника?

— Он со мной дружит и влюблён в жену. А я... — я приподнял руки, позволяя манжетам слегка сползти и открыть баронские браслеты.

— Так вы женаты, — с сожалением сказала принцесса, — и, несмотря на возраст, уже полноправный барон. Значит, родителей нет в живых. Погибли? Такое чаще бывает на границах или в других королевствах, где мало порядка. Скорее всего, вы иностранец: в чертах лица есть что-то неправильное.

Она бесцеремонно осмотрела меня со всех сторон, сразу заметив неприкрытые не успевшими отрасти волосами уши.

— О боги! Кто это изуродовал вам уши и для чего?

— Никто мне их не уродовал, — ответил я и решил над ней пошутить. — Они такие от рождения. Но это хорошо, что я не понравился, а то Ник сватал вас второй женой и всё расписывал, какая вы славная и как сразу меня полюбите. Выходит, врал. И даже перстень с изумрудом подарил, якобы от вас.

В первый момент она не поняла, потом до неё дошло, и я имел возможность наблюдать превращение озадаченной принцессы в свирепую.

— Да как он посмел! — зашипела она не хуже тех гадюк, которых я встречал в лесу во время походов за грибами. — Да как вы осмелились мне такое сказать?!

В этот момент открылась дверь в комнату приёмов, и тот же раззолоченный придворный объявил:

— Барон Ген Делафер! Его величество Игнар Орсел желает вас видеть!

Я вскочил с кушетки и шагнул к двери, но забывшая в гневе всё приличия принцесса вцепилась в меня руками.

— Куда?! Я с тобой не кончила!

— Извините, ваше высочество, но мы с вами даже не начинали! — отозвался я, не испытывая пиетета к её титулу и почему-то пребывая в уверенности, что мне всё сойдет с рук. — Оставь меня, сумасшедшая, порвёшь кружева!

Видя, что добыча ускользает, и ничего не соображая от накрывшего её бешенства, девушка прыгнула на меня, повалила на паркетный пол, уселась сверху и начала в упоении в клочья рвать мой кружевной воротник. Делала она это молча, только сопела носом от напряжения, поэтому я явственно расслышал чей-то насмешливый голос.

— Теперь я верю, граф, всему, что вы говорили об этом молодом человеке. Моя дочь может довести до бешенства любого, наконец-то, нашёлся человек, ответивший ей тем же. Однако находиться в такой интимной позе на всеобщем обозрении принцессе не пристало. Разнимайте их!

Чьи-то руки вежливо, но твёрдо ухватили принцессу за плечи и попытались от меня оторвать. Она отпустила воротник и схватила меня за горло. Я, естественно, начал задыхаться и захрипел. Закончить процесс удушения девушке не дали, её всё-таки оторвали от меня и поставили на ноги. Я тоже поднялся и отвесил королю низкий поклон. О том, какой у меня сейчас вид, старался не думать. Сам виноват: не нужно было так злить принцессу. Нашёл место и время!

— Может быть, вы скажете, чего не поделили с моей дочерью? — спросил король.

Короны на стоящем рядом со мной пожилом мужчине не было и одеждой он не отличался от придворных, но я ни на секунду не усомнился в том, что это и есть глава королевства.

— Извините, ваше величество, — ещё раз поклонился я. — Я лишь передал её высочеству слова нашего общего друга Ника Сажа.

— И здесь не обошлось без моего племянника, — покачал головой Верон. — Но от вас, Ген, не ожидал. Не успели жениться...

— Так твой племянник ещё жив? — деланно удивился король. — В провинции народ проще, я думал его там быстро где-нибудь закопают за каверзы... Лана, — обратился он к дочери, которая уже немного пришла в себя и бросала на меня испепеляющие взгляды, — иди приведи себя в порядок. Обрывки кружев, которые ты содрала с нашего гостя, разрешаю взять с собой. Какой-никакой, а трофей.

Принцесса перевела взгляд с меня на свои руки с зажатыми в кулачках обрывками ткани, брезгливо бросила их на паркет, вздёрнула подбородок и гордо удалилась.

— Я посмотрел на вашего протеже, — продолжил король. — Даже если не считать занятия, за которым я его застал, личность явно незаурядная. Но моя дочь привела его в неподобающий вид. Этот воротник и росписи на лице... У вас ведь не карета, а открытый экипаж, герцог? Я так и думал. Значит, обратно вы его не повезёте, а то завтра весь город узнает о том, что принцесса, наконец-то, нашла себе партию. Слухи и без того пойдут, — кивнул он на гвардейцев, которые старательно изображали из себя предметы интерьера. — Раз он пострадал от рук моей дочери, мне им и заниматься. Клер, подойдите сюда! Возьмите этого потерпевшего и отведите в гостевые покои. И пусть его быстро приведут в подобающий вид. А мы с вами, господа, продолжим.

Король повернулся и направился к себе. Следом двинулись явно недовольный устроенным мной балаганом герцог и подмигнувший мне граф.

— Пройдёмте со мной, господин барон! — обратился ко мне гвардеец, которого подозвал король. — Только сначала вытрите кровь на лице. Идти далеко, и встречных будет много.

— Сильно подрала? — спросил я, ощупывая лицо. — И когда только успела? Не хочется пачкать рубашку. Вас зовут Клером?

— Клер Корвель, к вашим услугам, господин барон!

— Давайте вы пойдёте впереди, а я сразу за вами. Надвину пониже шляпу и постараюсь не наступать вам на пятки. Так никто не заметит.

— Хорошо, господин барон, — сказал он и первым направился к выходу из зала, а я последовал за ним, надвинув шляпу на глаза и опустив голову.

Идти пришлось минут двадцать. Мы несколько раз куда-то сворачивали, спускались и поднимались с этажа на этаж, пока не добрались до места. Я мог видеть только пол и ступени, поэтому не запомнил дорогу.

— Пришли, господин барон, — сказал мой провожатый. — Сейчас я сдам вас господину Бару, а уж он окажет помощь. Не ответите на вопрос?

— Смотря какой, — сказал я, поднял голову и осмотрелся.

— Вы понимаете, что о том, что произошло, всё равно будут болтать? Мне интересно, как нашей принцессе удалось повалить такого крепкого парня, как вы.

— У вас не принцесса, а дикая кошка, — просветил я его. — Пусть она меньше весит, но, когда на тебя так прыгают, трудно устоять на скользком паркете. А когда такого не ожидаешь... Не мог я хватать её руками. При моей силе у неё руки были бы в синяках. Думаете, и тогда королю было бы смешно?

— Вы правы, — согласился Клер и постучал в первую из дверей, располагавшихся по одну сторону коридора: — Господин Бар!

Стучать пришлось несколько минут, пока не отворилась дверь и на пороге не появился мужчина с ничем не примечательной внешностью, в довольно скромной по здешним меркам одежде.

— По приказу короля передаю вам господина барона. Его надлежит поселить в гостевых покоях, помочь залечить лицо и привести в порядок одежду. — Поклонившись нам, гвардеец поспешил вернуться на пост.

— Назовитесь, пожалуйста, господин барон, если вы у нас не инкогнито, — попросил Бар. — Я кастелян Среднего дворца Нил Бар. Сейчас мы всё для вас сделаем.

— Барон Ген Делафер, — представился я.

— Кто же это вас так разукрасил, барон? — спросил кастелян. — Вот это ключ от ваших комнат, прошу сюда. Сейчас идите мыться, а я приглашу мага. Уже после него займёмся вашей одеждой.

— Вам очень нужно знать? — спросил я, забирая ключ. — Нет у меня желания об этом рассказывать. Думаю, до вечера сами узнаете.

— Слухи разносятся быстро, — согласился он, — только есть разница, слушать других или рассказывать самому. Открывайте дверь. Это гостиная, дальше будут спальня и комната с удобствами. Разберётесь сами, а я побежал за магом.

Я удивился про себя его откровенности и принялся осматривать свои апартаменты. Первым делом посетил туалетную комнату, где был рукомойник с носиком, и вымыл лицо и руки. В спальне висело бронзовое зеркало, в котором отразилась моя разрисованная ногтями принцессы физиономия и всклокоченная шевелюра, а от кружевного воротника осталось лишь несколько обрывков.

"Хорошо пошутил, — подумал я. — Шутка как раз в стиле Ника. И по возрасту больше подходит ему. Не преувеличиваю ли я своей взрослости? Вот что меня в тот момент тянуло за язык?"

Глава 15

— Что вы думаете по поводу произошедшего? — спросил король, вся весёлость которого пропала сразу же, как только он вошёл со своими гостями в помещение для аудиенций и гвардейцы закрыли за ними двери.

— А что тут можно думать? — герцог был недоволен и не собирался этого скрывать. — Надо спросить у Верона, почему он с таким жаром расхваливал своего протеже. На деле это самый настоящий мальчишка!

— Что скажешь? — обратился к графу Игнар.

— Говорил и говорю, что этот парень, несмотря на свою молодость, способен на многое и может принести в будущем немало пользы.

— Это слова, а факты?

— Будут вам, ваше величество, и факты.

— Разрешаю без титула. Излагай свои факты и имей в виду, что на баронство Солинджера у меня уже есть кандидаты. И то, что барона убил он, для меня не аргумент.

— В первый раз я услышал о нём от своего племянника. Он познакомился с Геном в школе меча Лонара.

— Это не тот самый Лонар...

— Тот самый, ваше величество.

— Верон! Я же ясно сказал!

— Ладно, не буду. Мой протеже был младшим сыном барона Делафер из Коларии и проживал с родными вблизи границ с лесами. На младших часто не обращают внимания, то же было и с Геном. Мальчишка пропадал в библиотеке, которая, по его словам, была очень большой. Когда на отца насели объединившиеся соседи, он выпер Гена из замка. Сунул кошель с золотом и вытолкал в подземный ход, заперев за ним дверь. Отсидевшись в соседнем лесу, он узнал о гибели семьи и принял решение добираться до побережья и морем покинуть Коларию. В Расвеле появился без единой монеты, да ещё плохо говорил, а вы знаете, как у нас относятся к чужаку, особенно если это бродяга.

— Что-то не сходится, — заметил король. — Мои ветераны дорого берут за свои услуги, вряд ли Лонар был исключением. Откуда у мальчишки появились деньги?

— Его подобрала и усыновила состоятельная вдова, которая славилась среди соседей жёстким характером и отсутствием сантиментов. Она неплохо живёт на проценты по вкладам, сделанных её мужем, но, чтобы поднять приёмыша, свободных средств было маловато. Ему помогли.

— И кто же у вас там такой щедрый, что станет сорить золотом ради чужака?

— Есть у нас такой маг Маркус Страд. Вот он и помог, а заодно оказал ему бесплатно магические услуги на сотню золотых.

— Постой, тот самый Маркус Страд, который отказал мне в услуге и входит в первую тройку?

— Тот самый. Вам он отказал, а Гена принял в друзья. Как я уже говорил, Ген не умел сражаться, да и вообще физически был слабо развит, разве что высок. Парню понадобилось меньше двух месяцев, чтобы развить тело и стать мастером меча. Конечно, ему сильно помогла магическая поддержка Маркуса, но всё остальное он сделал сам. Я говорил с его учителем. Лонар поражён упорством и успехами своего ученика, такого не было в его практике. Кстати, поединок, в котором Ген завалил барона Солинджера, — это его первый реальный бой. Барон был с придурью, но хорошим бойцом. Вам напомнить, скольких он убил в поединках?

— Не стоит, продолжай.

— В него влюбилась дочь одного из самых богатых купцов города, и недавно они сыграли свадьбу. Я признал их баронский статус и пригласил Гена с женой отобедать. Это было вчера. Юная баронесса поразила меня своей красотой и умом. К нам не вовремя занесло Малена Сата...

— А этому что у тебя понадобилось?

— Не успел узнать. Он запал на жену Гена и прилюдно оскорбил обоих, рассчитывая разделаться с мужем и завладеть женой. Ген не успел ответить, вместо него это сделала жена, бросив Малену вызов волей Гахта. В качестве оружия выбрала три вилки с моего стола. Одну граф даже успел отбить, но две остальные поставили крест на его бесчинствах и на нём самом. После поединка она потребовала у меня обещанный десерт.

— Какая женщина! — восхитился король.

— Полегче, ваше величество, — засмеялся Верон. — Алина безумно любит Гена, готова за него убивать других, а если потребуется, то и умереть самой. Её красота и любовь — только для него.

— А твой племянник?

— Он влюблён в жену Гена и боготворит его самого. Своего Защитника отволок Алине, причём они сразу соединились.

— Что же в этом парне такое особенное, если к нему липнут самые разные люди? Вот и ты тоже.

— Не знаю, я заметил только уши. Они у Гена странной вытянутой формы.

— Игру королей точно он придумал?

— Может, не сам, а разыскал где-нибудь в библиотеке. Во всяком случае, в Орсел её принёс он и отдал Маркусу. О книгах вы тоже должны знать. Уже вышла третья, и он собирается писать четвёртую. Это уже будут не сказки. Ген нам рассказал, о чём будет писать, и все были поражены.

— Мою дочь он тоже поразил, — ухмыльнулся король. — Попробую сегодня узнать, что она услышала, если оседлала его при народе, да ещё и расцарапала в кровь лицо.

— Так кому будем отдавать баронство? — спросил граф. — Должен вам напомнить, что родичи Малена не простят его убийства, а обеспечить безопасность семье Гену легче в своём имении, чем в городском доме.

— Отдадим мы баронство твоему Гену, — поморщился король. — Я обещал другому, но ты прав: этот парень может стать полезным.

Маг появился удивительно быстро. Это был полный пожилой мужчина на полголовы ниже меня, с добрым усталым лицом.

— Кто же вас так разрисовал, молодой человек? — спросил он. — Похоже на женские коготки. Вы обидели девушку? Они, конечно, сумасбродные создания, но обычно не царапаются без причины.

— Неудачно пошутил с принцессой, — признался я.

Врать не хотелось, всё равно не позднее завтрашнего утра об этом все узнают.

— Так это вас так подрала Лана?! — поразился маг. — Чем же вы сумели её достать? До вас этого не удавалось никому. Берегитесь теперь, у женщин любовь и ненависть ходят рядом. Всё, я вас подлечил. К утру царапины заживут, надо будет только пальцем снять струпы.

Вслед за магом прибыл портной с подмастерьем. Оказалось, что принцесса разодрала не только воротник, но и верх рубашки.

— Можно зашить рубашку и подшить к ней новый воротник, — предложил мне мастер. — Под колетом не будет видно. Пока походите так, а мы тем временем сошьём вам новую рубашку. Если хотите, можем сшить и колет. Соглашайтесь, господин барон. За всё платит король, а лучше меня вам никто не сошьёт.

— Делайте что хотите, — махнул я рукой. — Главное, чтобы эту одежду быстрее привели в порядок.

— Тогда постойте немного, сейчас мой подмастерье вас измерит.

Едва они управились, пришёл граф с радостным известием, что победа за нами и баронство уже у меня в кармане.

— Мы правильно сделали, что не стали доверять письмам и приехали сами, — сказал он. — Ещё день-два — и имение досталось бы другому. А теперь, может, расскажешь, почему тебя объезжала принцесса?

— Неудачно пошутил, — буркнул я. — Я судил о ней по словам Ника и не думал, что она так нервно отреагирует. Если судить по тому, что он рассказывал об их проделках...

— Одно дело, когда шутишь ты, и совсем другое — когда шутят над тобой. Постарайся больше не шутить с членами королевской семьи, от наследника не отделаешься порванным воротничком. Король закрыл глаза на твою шутку, но завтра об этом будут болтать не только во дворце. Мало того что о тебе судачит весь Расвел, хочешь того же и в столице?

— Ну сглупил, теперь вешаться?

— Вешаться не надо, нужно при случае извиниться перед Ланой. Ты остаёшься на ночь здесь, а я сейчас еду к герцогу. Привезти что-нибудь из твоих вещей?

— Если нетрудно, передайте седельную сумку с красной нашивкой. Там у меня домашняя одежда и принадлежности для новой игры.

— Пришлю с кем-нибудь из гвардейцев. Сюда их не пустят, так что предупреди кастеляна, чтобы послал слугу встретить.

— Может, расскажешь отцу, почему тебя приходится оттаскивать от парня с помощью гвардейцев? И даже не оттаскивать, а стаскивать с него. Ты понимаешь, какой дала повод для всякого рода слухов? Да ещё и подрала барона Делафер в клочья. Он такое точно заслужил?

— Этот мальчишка — Ген Делафер? — не веря услышанному, спросила Лана, которая, красная от смущения, сидела в своей комнате, нервно теребя платье и не смея взглянуть на стоявшего рядом отца. — Тот самый писатель?

— И ещё он автор Игры королей, которая тебе так понравилась. Он сегодня приехал вместе с наместником из Расвела по поводу одного имения, освободившегося от хозяина благодаря его мечу.

Лана была раздавлена. Сколько раз она шутила над придворными, и не все её шутки были безобидными, а стоило кому-то пошутить над ней, и она повела себя хуже базарной торговки. Она подготовила объяснение для отца, но сейчас, когда узнала личность оскорбителя, заготовки разлетелись вдребезги.

— И большое имение? — спросила она, чтобы что-то сказать.

— Порядочное. Пять тысяч золотых годового дохода. Только ты должна думать не об этом, а о том, как преподать твою выходку для толпы. Есть у тебя предложения? Молчишь? Надо свести тебя с Геном. У него богатая фантазия, вместе что-нибудь придумаете.

— Только не с ним! — выпалила Лана.

— Так, — внимательно посмотрел на дочь Игнар. — А теперь рассказывай всё и подробно. С чего началось?

— Я хотела встретиться с герцогом, а его проще перехватить у твоего кабинета после аудиенции. По пути увидела парня на кушетке, который застыл неподвижно и даже не дышал. Подошла к нему, потрясла за плечо и спросила, что с ним. Он поначалу не понял, что я принцесса, и мы немного поговорили. А потом всё-таки догадался, вспомнил о Нике и привёл его слова.

— И что?

— И всё. Дальше я почти ничего не помню. Кажется, его вызвали к тебе, а я не пустила. Он назвал меня бешеной.

— Правильно назвал, видела бы ты себя в тот момент. Что за слова?

— Он сказал, что женат, — еле слышно ответила Лана. — И ещё, что Ник говорил, будто я в него сразу же влюблюсь, и сватал меня к нему второй женой.

— Ну и что? Мало ли что мог болтать этот шалопай? Раньше тебя не задевали его слова. Дело в Гене? Он тебе понравился? Именно поэтому ты так взбеленилась? Можешь не отвечать, по тебе и так видно.

— Мне уже пятнадцать лет! Через год запишут в старые девы. Сколько осталось той жизни, чтобы безвылазно сидеть в этом дворце! Все порядочные дворяне давно имеют свои семьи, а тот мусор, который плавает вокруг, мне и даром не нужен!

— Ты долго собираешься на меня кричать?

— Драться нельзя, кричать тоже нельзя, а что можно? В соседних королевских семьях есть два принца, подходящих мне по возрасту и не обременённых жёнами. Ты меня за них отдашь?

— Ты же знаешь, в каких мы отношениях. Я не могу делать им такой подарок. Тебя попытаются использовать для давления на меня. Поверь, что такой брак не принесёт тебе счастья.

— А какой принесёт? У герцога Кнора Ланиша есть холостой сын семнадцати лет, но они наши враги. Кто ещё? Пройдёмся по графским семьям?

— Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу немного счастья, — заплакала девушка. — Не ходить по коридорам дворца раззолоченной куклой, а иметь свою семью, любимого мужа, рожать ему детей. Я хочу жить, папа! В кои веки попался парень, который вызвал не брезгливость, а симпатию, но и он оказался женатым! Наверное, я оттого так разозлилась, что жутко позавидовала его жене. А тут эти дурацкие слова Ника...

Я освободился от верхней одежды и с помощью симпатичной смешливой служанки искупался в бадье. Она одной рукой лила мне на спину воду, а другой тёрла, норовя забраться пониже. На её "невинное" предложение снять с бёдер полотенце и помыться целиком, я ответил, что там везде смогу дотянуться сам. Видя, что я такой тупой и не понимаю намёков, она напрямую предложила с ней развлечься, получила отказ и, закончив свою работу, удалилась, презрительно фыркнув напоследок. Едва я облачился в халат, в дверь постучали. Я открыл и пропустил закутанную в плащ женщину. Думая, что это вернулась служанка, бесцеремонно распахнул плащ и обомлел: на меня с возмущением смотрела принцесса Лана.

— Вы всегда так грубо поступаете с девушками, барон? — срывающимся от негодования голосом спросила она.

— Извините меня! — покаялся я. — Недавно мылся, и девушка, которая в этом помогала, чересчур пеклась об удовлетворении потребностей гостя. Пришлось её выпроводить. Когда вы зашли, я подумал, что она опять вернулась, и не стал церемониться.

— Меня в первый раз приняли за шлюху! — горько сказала Лана.

— Что вы такое говорите, Лана! Я и так перед вами кругом виноват, не надо делать мою вину ещё больше! Простите и за дурацкую шутку, и за то, что об этом теперь будут болтать.

— Я из-за того и пришла, чтобы решить, что теперь говорить. Неважно, поверят или нет, но нам надо говорить одно и то же.

— А у вас есть предложение?

— Можно пустить слух, что мы давно знакомы, — сказала Лана. — Вы обещали на мне жениться, а вместо этого женились на купеческой дочери. После такого решат, что я слишком мягко с вами обошлась.

— И будут крутить пальцем у виска, — подхватил я, — имея в виду мои умственные способности! Принцессы все жестокие, или вы такая одна?

— Я единственная и неповторимая, а вы получите только то, что заслужили!

— Да я не спорил бы, одной сплетней обо мне будет больше, одной меньше... Но такое бросает тень на мою жену, а это последнее, что я хотел бы сделать.

— Любите её?

— Очень.

— Счастливая. Расскажите мне о ней.

— Что рассказать? — не понял я.

— Какая она? То, что красивая, понятно, а как человек?

— Она умна, талантлива во всём и готова всё в жизни разделить с любимым человеком и отдать ему всю себя без остатка!

— Так говорить о женщине может только любящий мужчина, — с завистью сказала Лана. — При такой любви она, наверное, ревнует вас ко всем другим женщинам?

— Зачем ревновать, если она знает, что мне не нужен никто, кроме неё? — удивился я. — Она слышала слова Ника, которые вас так рассердили. Жены не было при разговоре, но она невольно подслушала его конец, возвращаясь в дом после прогулки с Защитником.

— И что она сказала? — с жадным любопытством спросила Лана.

— Сказала, что если мне будет нужно, то она не имеет ничего против. У её дяди были две жены, и они прожили всю жизнь в любви, вместе и погибли. Мол, будет вторая жена или нет, но она уверена, что я не буду меньше её любить.

— А вы?

— А что я? Как к такому отношусь? Трудно сказать, я и на одной-то женат только несколько дней. У нас не принято двоежёнство. Давайте оставим эту тему. Пока мы разговаривали, я подумал о том, какую можно пустить сплетню. Я скоро буду писать четвёртую книгу об одном принце. Это не сказка, а быль. В конце все, в том числе и сам принц, погибают. Можно всё представить так, что я дал вам почитать черновик "Гамлета", а вы отмутузили меня в знак протеста против такой концовки. Мне, естественно, пришлось это вытерпеть. Это подогреет интерес к книге, прославит вас, как натуру утончённую, и уведёт разговоры от любовной темы. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Тогда я должна знать, о чём будет эта книга.

Я предложил принцессе снять плащ и усадил на единственный в моих покоях стул. Сам сел рядом на край кушетки и начал рассказывать историю принца датского. Вначале хотел лишь обрисовать содержание в самых общий чертах, но незаметно увлёкся и стал рассказывать дословно. Лана была благодарной слушательницей. Она очень эмоционально реагировала на мой рассказ, полностью отрешившись от реальности и прибывая в мире, выдуманном великим драматургом. К сожалению, рассказывал не в стихах, а в прозе. Поэзии здесь не знали. В песнях и балладах использовалась так называемая "гладкая речь", которая имела очень отдалённое отношение к стихосложению.

Я наловчился довольно точно определять время, но сейчас не смог бы сказать, сколько его прошло, час, два или больше. Лана понемногу переместилась со стулом ко мне вплотную, только, в отличие от хитрюги Лисы, она сделала это непроизвольно. Рассказ уже подходил к концу, когда дверь отворилась и в гостиную вошёл король.

— Можешь продолжать, — сказал он, глядя на нас со странным выражением.

Принцесса, до того не заметившая его появления, вскочила и быстро от меня отодвинулась. Я успел привыкнуть в этом мире к самостоятельности и уважительному отношению, поэтому и высказал королю, что надо стучать в дверь.

— Ты, братец, нахал, — сказал он. — Не слышал о том, что король везде дома? А если не хочешь, чтобы тебя застали за чем-то неподобающим, запирай дверь на ключ.

— Извините, ваше величество, — пробормотал я, покраснев.

Король был в своём праве, а я обнаглел.

— Так-то лучше. И что мне с вами делать? — король перевёл взгляд с меня на красную от смущения дочь. — Поженить, что ли?

— Зачем ты так, отец? — из глаз Ланы хлынули слёзы, и она выбежала из комнаты.

— Зря вы с ней так! — вступился я за принцессу.

— А как надо? Может, подскажешь моему величеству? — ехидно спросил он. — У меня была волевая девочка, и что ты с ней сделал? Дерётся, льёт слёзы... Я не в восторге от такого зятя, как ты. Мало того что мальчишка, так ещё только барон. Был бы хоть графом...

— Род де ла Фер когда-то был графским, — не подумав, ляпнул я.

— Да? Твоё баронство по размерам не уступает иному графству. Выдели землю младшим сыновьям баронов, помоги им деньгами и прими вассальную клятву... А после этого дам тебе графский титул.

— Я не собираюсь брать в жёны вашу дочь.

— Не понял, чем тебе не угодила Лана? Не нравится, или есть другие причины?

— У меня уже есть жена!

— Это не причина, чтобы не взять другую. Или ты слаб, как мужчина?

— Ничего я не слаб! — возмутился я. — Просто я люблю одну женщину и не представляю, как можно любить сразу двух!

— Да точно так же, — пожал плечами король. — Можешь сразу, а можешь и по очереди. Лишь бы жёны нормально ужились.

— Я не об этом, — покраснел я, — а о настоящей любви.

— Ты когда женился-то?

— Уже прошло десять дней.

— Тогда ладно. Вернёмся к этому разговору позднее, когда у тебя закончится гон. Будешь воспринимать всё по-другому. А сейчас покажи новую игру. Граф сказал, что она у тебя. Я из-за неё и зашёл.

— Тогда, ваше величество, нужно пройти в спальню. Для этой игры нужен стол, а в гостиной его нет.

— Лучше бы ты пригласил в спальню дочь, — проворчал король, следуя за мной, — а потом, как порядочный человек, сразу женился. А то приходится уговаривать взять в жёны одну из лучших девушек королевства. Какой-то ты, право, ненормальный.

Так как стул был один, я подтащил стол ближе к кровати, на неё и сел. Король расположился на стуле и приготовился слушать мои объяснения. Я разложил костяшки домино и начал учить короля играть в "козла". Правила были несложные, так что он запомнил быстро. Счёт я царапал специально захваченным стилом на восковой дощечке. Первую партию, как и вторую, король продул, но уже третью выиграл и вошёл в азарт. После пятой партии он позволил мне называть себя по имени, предупредив:

— Только здесь и сейчас. Ляпнешь такое в другом месте и будешь наказан. Что это на тебе надето? Немного похоже на женское платье.

— Это одежда для дома. Называется халатом. Мне намного удобнее в ней, просторно и не жарко, а, если станет прохладно, можно запахнуться плотнее.

Мы сыграли ещё две партии, после чего Игнар забрал костяшки и ушёл, перед этим задав вопрос, сколько времени я собираюсь пробыть в столице.

— Я хотел навестить родственников жены, но в этот приезд не получится. Буду просить графа выехать завтра до обеда. Из-за графа, которого упокоила моя жена, от клана Сат можно ожидать любой гадости, поэтому, пока я не разберусь с баронством и не перевезу в него женщин, они будут подвергаться опасности. Я сказал, чтобы наняли охрану, но это больше для собственного успокоения. Много людей не наберёшь, а два-три охранника не защитят от серьёзных людей.

— Разумно, — согласился король, махнул мне рукой и удалился.

Я запер дверь на ключ, разделся и лёг на кровать. Сразу заснуть не получилось, и я долго лежал, вспоминая события этого суматошного дня. Постоянно вспоминалась Лана. Как она слушала мой рассказ, как искренне переживала за Офелию! И залитое слезами лицо девушки, перед тем как она убежала. Вот не могу я выдерживать женские слёзы! В том мире вообще не встречал плачущих взрослых, вот детей видел много раз, но цена детским слезам — копейка. Они часто льют их по малейшему поводу. А если взахлёб рыдает взрослая девушка, всё внутри переворачивается и требует помочь. Незаметно пришёл сон.

Утром меня разбудил посыльный от графа, который передал, чтобы я быстро прибыл во дворец герцога. Я оделся и вместе со слугой покинул королевский дворец. После основательного, но быстро съеденного завтрака мы простились с герцогом и в том же составе, в каком прибыли в столицу, выехали в Расвел. Так мне и не удалось тогда услышать, что придумали по поводу вчерашнего происшествия во дворце и в столице.

Глава 16

На обратном пути Верон разговаривал мало. Граф как-то узнал, что я долго был наедине с королём, но ничем не выдал своего любопытства. Я на всякий случай тоже молчал. В моём мире было не принято обсуждать королей, не думаю, что здесь с этим иначе.

На этот раз в трактире не останавливались и утолили жажду водой из фляг. Меня всё больше охватывало беспокойство. Видевший моё нетерпение Верон приказал ускорить ход, поэтому в Расвел прибыли задолго до обеда. Граф дал мне в провожатые двух гвардейцев, а сам с остальными людьми не стал заезжать в город и свернул на дорогу к замку. Перед расставанием он предупредил:

— Будьте готовы завтра с утра ехать в баронство. Я дам своих гвардейцев, чтобы ни у кого не возникло сомнений в ваших правах. Королевским указом баронство передано в вашу собственность и переименовано в Делафер. Оставить или сменить управляющего — будете решать сами на месте. Только имейте в виду, что хозяйство там большое, а хорошего управляющего найти трудно. То же самое и с баронской дружиной. Воинов у барона мало, и вы не спешите их разгонять, потом будет не так легко набрать новых.

— Постараюсь уговорить Маркуса проехаться со мной, — сказал я. — Это сильно упростило бы все дела, потому что в присутствии мага не будут врать.

— Да, с магом вам будет проще, — согласился Верон. — Примите от них присягу, а тех, кто откажется давать или будет неискренним, гоните в шею. Не буду больше задерживать, вижу, как вам не терпится домой. Передайте от меня привет жене и матери.

— Спасибо вам за всё, граф! — ответил я. — Поверьте, я не забуду того, что вы для нас сделали. Передайте и от меня привет жене и детям.

Пока ехали по городу, я мысленно поблагодарил магистрат за его налог на лошадей. Если бы их было столько же, сколько в столице, домой я попал бы очень нескоро. Но мои волнения оказались напрасными: дом стоял на своём месте и с его обитателями ничего не случилось.

Надо хоть изредка покидать свой дом и расставаться с родными, чтобы понять, насколько всё это важно для человека. Я обнимал двух самых дорогих для меня в этом мире женщин, а о мои ноги с громким мурлыканьем тёрлась ларша. Потом они обе спохватились и потянули меня на кухню обедать. Я ел, а Клара, подперев рукой подбородок, счастливо на меня смотрела. Алина поставила свой стул рядом с моим, села и прижалась так, чтобы мне не мешать. Пообедав, поблагодарил кухарку, взял жену на руки и понёс в свою комнату, пригласив с собой Клару. Когда пришли, я подробно рассказал женщинам о своей поездке.

— Значит, теперь вы владельцы огромных земель? — спросила Клара, которой до сих пор не верилось тому, что у меня всё получилось.

— Не вы, а мы, мама, — поправил я. — Завтра с утра надо туда съездить и разобраться, а потом можно перевозить вас.

— Я с тобой! — заявила Алина.

— Я прожила в этом доме всю жизнь, — грустно сказала Клара. — Наверное, не нужно его продавать. Вам придётся ездить в Расвел.

— Зря отказался от Ланы, — сказала Алина. — Несмотря на свой ум, ты многого у нас не понимаешь. Думаешь, хорошо быть принцессой? Чем выше у девушки положение в обществе, тем труднее ей устроить свою судьбу, а Лане не повезло вдвойне. При её родах умерла мать, и рядом с девчушкой не было ни одного родного человека. Отец любит, но он постоянно занят. Брат немного возился, когда был мальчишкой, а сейчас у него своя жизнь, вот она и живёт одна во дворце. А любой дворец рано или поздно заселяют скорпионы, фаланги и прочая мерзость. Иногда там попадаются и порядочные люди, но какое им дело до молоденькой принцессы! Это вокруг наследника с малолетства водят хороводы. Не видя от окружающих ничего хорошего, Лана сама стала платить им той же монетой. Думаешь, она забавлялась от скуки, устраивая каверзы придворным? А в тебе сразу почувствовала настоящего и надёжного человека.

— И пустила в ход когти, — засмеялся я.

— А не надо было так глупо шутить. Ты ударил принцессу в самое больное место. Это она ещё слишком быстро тебя простила, я злилась бы пару дней. А вообще удивительно, как в королевском дворце смогла вырасти такая славная девушка.

— Откуда ты так много о ней знаешь?

— Я часто бывала в столице с отцом. Останавливались у стариков. Кстати, плохо, что ты не смог их навестить. Если слухи о твоей потасовке с принцессой пойдут гулять по городу, они услышат и могут обидеться на то, что был в столице и не навестил. Надо написать письмо и всё объяснить. О принцессе много говорили в городе и чаще всего правду. Её всегда любили и жалели. Ник о Лане тоже много говорил. Мне кажется, что мы с ней поладили бы. Это только то, что касается самой принцессы, а теперь поговорим о задании бога и вашей игре. Сейчас ты начал восхождение к власти и богатству маленькими шагами. Хватит ли времени дойти? А брак с Ланой сразу сделал бы тебя третьим человеком в королевстве. Кстати, если ты станешь принцем, я получу статус графини, а если к тому времени буду графиней, то герцогини. Неплохо для купеческой дочери? Не то чтобы мне это было сильно нужно, говорю к тому, что в таком браке много хорошего, а плохого пока не вижу.

— А у вас можно брать третью жену? — спросил я, пытаясь за иронией скрыть смущение темой разговора. — Или это уже перебор?

— А потянешь? — съехидничала она. — Ты прокормишь своими книгами и десять жён, поэтому говорю не о деньгах. И потом я готова делить тебя с одной женой, особенно если это будет Лана, а вот если вдруг появиться третья, мы тебе обкорнаем, сам знаешь что. Пусть уж в таком случае не достанется никому! Так что ты это учитывай в своих планах.

— Ну не то у меня воспитание! У нас сотни лет твердят, что у мужчины должна быть одна женщина, а всё другое — это разврат. Думаете, легко через себя переступить? Если бы я вдруг увлёкся Ланой и продолжал любить тебя, всё равно в душе ощущал бы себя предателем.

— Значит, тебе надо привыкнуть к этой мысли, — сделала вывод Клара. — Ты сегодня куда-нибудь собираешься?

— Собираюсь, но позже. Надо навестить Маркуса, рассказать ему новости и уговорить ехать с нами. Коней брать не будем, закажем экипаж. По грунтовой дороге доедем быстро и без тряски, а Алина сможет взять Защитника. Так и мне будет спокойнее, а то мало ли что может случиться в баронстве. Вот только оставлять тебя одну на наёмников...

— Поезжайте спокойно. Мы наняли очень опытных охранников. Два человека дежурят днём, и два — ночью. А если я куда-нибудь иду, то один из них идёт со мной. Соседи посмеиваются, что, как только я стала знатной дамой, уже не могу и шагу ступить без охраны.

— Лучше пусть смеются соседи, чем мы с Алиной будем плакать, — возразил я. — Я ни за что не оставил бы тебя одну, но прошло мало времени и для нас пока нет большой опасности.

Мы посидели часа два за разговорами, после чего я сменил халат на повседневную одежду и пошёл к конюшне. Зверь уже немного отдохнул и вовсю заигрывал с Красоткой. Пришлось растоптать его надежду на приятный вечер в компании красавицы-кобылы и седлать самому, так как жена на сегодня отпустила конюха. Когда я приехал, Маркус был дома.

— Садись и рассказывай! — велел он, усаживая меня за свой чайный столик. — Сейчас Грая принесёт чай и пирожные, заодно и подкрепимся.

За чаем с бисквитными пирожными я рассказал магу о своей поездке в столицу не менее откровенно, чем женщинам.

— Правильно сделал, что отказался, — неожиданно для меня сказал Маркус. — Если ты так понравился Лане, то ещё ничего не окончено, а быстрое согласие уронило бы тебя в глазах короля, после чего дело могло вообще не дойти до свадьбы. Ты его удивил, что не так легко сделать. Попробуй найти в королевстве дворянина, который отказался бы от такого брака! Многие согласились бы даже в том случае, если бы принцесса была горбата. Мой тебе совет: в следующий раз отпихивайся не так активно. В браке с двумя нет ничего плохого или противоестественного, а выиграть можно много и для себя, и для достижения целей твоего бога. Если твои противники начнут играть по-крупному, у тебя будет намного больше возможностей им противостоять. В этом заинтересованы и мы все, потому что такое противостояние — это война.

— Завтра мы с Алиной едем вступать в права владения баронством. Вы не прокатитесь с нами в экипаже? С магической поддержкой быстро проверим управляющего, слуг и дружину. Если кто-то замыслил недоброе, задавая вопросы, можно уличить их во лжи. А в дороге нам будет о чём поговорить.

— Можно и прокатиться, — согласился Маркус. — Ты ещё не заказывал экипаж? Тогда закажу я. Будет сопровождение от графа?

— Да, он обещал дать гвардейцев.

— Тогда я приеду пораньше, заодно у вас и позавтракаю.

— Плохо, что опять не получается с занятиями у Лонара, — пожаловался я. — Когда приеду, надо к нему сходить и обговорить, как заниматься дальше.

— Ты сам дома хоть чем-нибудь занимаешься?

— Каждый день делаю разминку, только сегодня пришлось пропустить: слишком рано разбудили и сразу погнали собираться в дорогу. Ещё через день две свечи занимаюсь с мечом. Больше ничего не получается.

— Плохо! Тебе надо наращивать мастерство, а ты вместо этого рискуешь растерять и то, что есть. Разберёшься с баронством и попробуй всё-таки хоть две декады регулярно походить к Лонару. Этого должно хватить, чтобы закончить обучение, а потом я на твоём месте не поскупился бы на личного учителя. Есть у меня на примете один такой в столице, я тебе о нём уже как-то говорил.

— И сколько могут стоить его услуги?

— Примерно золотой в день, но если он согласится, то за три-четыре декады сможет так подтянуть, что достойных противников для тебя будет мало.

— А он берёт деньги за время или и за количество учеников?

— Если полный наём, то за время. Но чем больше учеников, тем хуже подготовка каждого. А с чем связан этот вопрос?

— Я очень боюсь за Алину и не могу постоянно быть рядом. Если бы вы дали ей технику владения мечом, то он мог бы тренировать сразу двоих. Мне неудобно об этом говорить, но я только недавно узнал расценки магов на оказание услуг. Если посчитать, сколько я вам должен, то получится круглая сумма. Раньше у меня не было таких денег, теперь их много.

— Мог бы всего этого не говорить, потому что я ничего от тебя не возьму.

— А от Алины?

— Жена пойдёт в пару к мужу. Всё, что надо по мечу, я могу дать ей в дороге.

— Может, возьмёте деньги хотя бы за неё? Я не хочу ограничиваться только этим.

— Что нужно ещё?

— То же, что и у меня. Она должна владеть ускорением и видеть в сумерках.

— Сделаю и это, только, возможно, не сразу. Это будет зависеть от того, сколько сил я потрачу в твоём баронстве.

— А как у вас обстоят дела с метанием ножей?

— Конечно, владею. Это умение может быть очень полезным, но от одних знаний мало толку, нужна практика.

— Дайте знания, а практику обеспечит жена. Я тоже могу подучить её с мечом, заодно потренируюсь сам.

— Тогда садись. Сейчас сделаю для тебя, а за ночь успею восстановиться.

Утром Маркус приехал, как и обещал, до завтрака. Экипаж остался ждать возле калитки, а маг поел вместе с нами варёное мясо с какими-то клубнями, напомнившими мне картофель, только более сладкими. С тех пор как у нас появилась своя кухарка, питание стало более разнообразным, и одно блюдо не ели больше двух раз подряд. Едва успели позавтракать, как пришли двое наёмников, которые работали днём, а ночная стража отправилась отсыпаться. К своему делу они относились серьёзно, что немного меня успокоило. Долго ждать обещанный графом эскорт не пришлось: минут через двадцать к дому прибыли гвардейцы под командованием лейтенанта Гарта. Мы сели в экипаж, и туда же запрыгнула ларша. Я обернулся и помахал рукой вышедшей нас провожать Кларе. Она улыбнулась, поправила выбившуюся из-под косынки прядь уже седеющих волос и тоже помахала мне рукой, чуть щуря глаза от утреннего солнца. Такой я её и запомнил...

До городских ворот пришлось потрястись, но, когда выехали из города, тряска почти исчезла, зато появилась пыль от встречных повозок и всадников. Пришлось немного потерпеть, пока мы не свернули на дорогу, ведущую на север, в сторону побережья. Здесь по утреннему времени почти не было движения, не стало и пыли. Сначала мы немного поболтали, при этом Маркус привычно "выключил" восприятие нашего разговора кучером. Охрана двигалась в некотором отдалении, и можно было говорить абсолютно свободно, без риска, что услышат посторонние. Потом маг занялся женой и дал ей знания мастера-мечника. Много времени это не заняло, поэтому мы подозвали к себе Гарта, от которого узнали последние новости из замка наместника. Лучше бы мы этого не делали. Оказывается, граф не выдержал и по секрету рассказал своей жене о моём "романе" с принцессой. Их разговор услышала прячущаяся за дверью Лиса и разнесла эту пикантную новость по всему замку. Я знал, что приехавшие из Арлана рано или поздно просветили бы местное население, но слушать было неприятно, тем более что рассказанное сильно отличалось от реальных событий.

Баронский замок не соответствовал моим представлением о средневековой крепости. Рва перед крепостной стеной не было, как и подъёмного моста. Ворота хоть и были сделаны из толстых досок и обшиты полосами железа, но вряд ли представляли серьёзное препятствие для тарана. Стена была высотой в два моих роста и довольно толстой. Ворота были закрыты и заперты на засов. На наш стук подошёл стоявший в охране воин. Узнав, что приехал новый хозяин, он побежал созывать остальных. Ворота открыли только тогда, когда на них стоял полный караул во главе со старшим. Здесь же ждал управляющий — невысокий пожилой мужчина с приятным лицом и связкой ключей на поясе. Открывшийся нашим глазам замок не уступал размерами замку наместника.

— Я вас приветствую, господа, — поклонившись, сказал управляющий. — Моё имя Сол Лардок. Я управляю замком и имением покойного барона Солинджера. Прошу вас предъявить документ, на основании которого произошла смена владельца.

Гарт спешился, достал из седельной сумки бумагу и отдал Солу.

Тот внимательно прочитал королевский указ, вернул его лейтенанту и сказал мне:

— Наслышан о вас, господин барон. Не представите мне своих спутников?

— Конечно, уважаемый Сол. Эта милая дама моя жена баронесса Алина Делафер. Это маг Росвела Маркус Страд, а командует отрядом гвардейцев наместника его лейтенант Гарт Деларей.

Ларша не стала дожидаться, когда её представят, выпрыгнула из экипажа, подошла к управляющему и демонстративно зевнула, показав впечатляющий набор зубов.

Сол слегка побледнел, но тут же взял себя в руки.

— Господа, вы, наверное, захотите ознакомиться со своим имением. Я готов оказать помощь. С чего начнём? Обед будет готов через две свечи.

— Определите гвардейцев в казарму и укажите им место в конюшне для лошадей, — приказал я. — Лошадьми экипажа кучер займётся сам, их надо только накормить. А потом я хочу собрать гарнизон замка, поговорить с людьми и принять присягу у тех, кто согласится её дать. После обеда то же самое проделаем и со слугами. С вами будет отдельный разговор. Знакомство с имением — дело не одного дня, а мы сегодня уедем, поэтому ограничимся осмотром замка. Задача ясна?

— Конечно, господин барон. Сейчас всё сделаем.

Скоро лошадей отвели в конюшню, а гвардейцы в ожидании обеда направились отдыхать в казарму.

— Господин барон, по вашему приказанию гарнизон замка построен! — доложил мне капитан здешних стражников Край Ронк.

Гарнизон состоял из пятнадцати бойцов, включая самого капитана. Все были людьми пожилыми, но крепкими на вид.

— Господа! — обратился я к ним. — Хочу заявить, что я не вызывал на поединок вашего прежнего господина. Он сделал это сам, без какого-либо повода с моей стороны, за что и поплатился. Вы вольны сейчас уйти, но если у кого-то есть желание служить мне в прежнем качестве, то я готов принять присягу. Желающие пусть сделают шаг вперёд!

Строй качнулся и дружно приблизился ко мне на один шаг.

— Я рад, что вы решили остаться и освободили меня от мороки с набором новых солдат. Единственное, что я хочу сделать, — это принять присягу у каждого в отдельности в присутствии мага. Обстоятельства смены владельца имения и вашего господина позволяют предполагать наличие людей, затаивших зло к новым хозяевам. Если такие среди вас обнаружатся, они получат расчёт и покинут замок. Подходите ко мне по одному, начиная с капитана.

Я быстро принял присягу, задавая каждому несколько одинаковых вопросов и выслушивая на них ответы. Не соврал никто, и теперь я мог положиться на этих людей. После этого нас позвали в трапезную замка, но Маркус внёс свои коррективы в мои указания.

— Мне не хочется быть отравленным, поэтому давайте вначале закончим со слугами, особенно с теми, кто готовит на кухне и подаёт на стол. Это не займёт много времени, и обед не успеет остыть.

Так и сделали. К счастью, отравителей среди слуг не было. Были недовольные сменой хозяина, но я и им рассказал причину смерти Солинджера. Слуги знали драчливый характер прежнего барона, и у них не было причин мне не верить. Все остались на своих местах, а мы отдали дань искусству местного повара, с удовольствием съев его стряпню.

— Теперь я хочу поговорить с вами, — сказал я управляющему, — а заодно ознакомиться с денежным состоянием имения. Где это лучше сделать?

— Давайте спустимся ко мне, — предложил Сол. — Там вы сможете посмотреть расходные книги и проверить мои слова. Хотя при наличии мага это можно сделать и без книг.

Мы спустились на первый этаж и вошли в просторную комнату управляющего. Из разговора с ним я узнал, что суммарный годовой доход имения приближался к шести тысячам золотых. Барон не транжирил деньги и время от времени клал большие суммы в банкирский дом Креджей. По закону мне достались только земля и недвижимое имущество. Наследников у Солинджера не было, и все его деньги отходили банку. В наличии имелось пять сотен золотых и векселя, которыми часто расплачивались оптовые покупатели зерна и мяса. По ним получалось ещё двести монет золотом. Немало, но я рассчитывал на большее. Солу задали несколько вопросов, на которые тот честно ответил. Он устраивал меня как управляющий, о чём я и сказал. Довольный Сол повёл нас осматривать замок. Осмотр занял около двух часов и нас утомил. Если бы не новая память, я не запомнил бы бесконечную череду помещений, лестниц и переходов. Чердак и подвалы не смотрели. Замок был огромным и строился баронами Солинджер в течение нескольких поколений. Сейчас в его помещениях жило чуть больше пятидесяти человек.

— А почему так мало дружинников? — спросил я.

— А для чего их больше? — не понял Сол. — Дворяне королевства не ведут между собой войн. В этом одна из задач королевской власти. А для охраны от возможного разбойного нападения сил достаточно.

— Вы хорошо знали прежнего владельца, Сол? Что можете о нём сказать?

— Трудный вопрос, — задумался управляющий. — Я здесь только три года и не застал того времени, когда была жива его жена, но слуги говорят, что это был совсем другой человек. Жену он боготворил. Когда она умерла родами вместе с ребёнком, барон просидел в замке, никуда не выезжая, больше года. С тех пор он и изменился. Со своими слугами и крестьянами по-прежнему остался добрым и отзывчивым хозяином, но вот на стороне... Эти бесконечные дуэли и прочие бесчинства... Если хотите знать моё мнение, я думаю, что он помешался от горя.

Решив дела, мы быстро собрались, захватили с собой часть золота и поспешили отправиться в обратный путь. В дороге разговаривали мало. Маркус не сильно потратился в баронстве и смог запустить Алине ускорение, после чего она заснула, положив голову мне на колени. А во мне почему-то с приближением к городу стали расти беспокойство и страх. Когда перед городскими воротами расстались с лейтенантом и его гвардейцами, я не выдержал и попросил кучера ехать быстрее.

— У меня неспокойно на душе, — объяснил я Маркусу и проснувшейся жене. — Уже четыре свечи не нахожу себе места от беспокойства. Как бы с Кларой чего не случилось.

К предчувствиям в этом мире относились серьёзно, и моё волнение передалось остальным. Поэтому все, кроме ларши, смирились с сильной тряской при быстрой езде. Лана выпрыгнула на ходу из экипажа и помчалась за нами, клацая когтями по булыжникам дороги. Они не втягивались у неё в лапы, как у кошек.

Когда подъезжали, уже начало смеркаться, но это не помешало заметить много людей возле нашего забора. Не дожидаясь остановки экипажа, я распахнул дверцу и бросился к калитке через толпу уступавших мне дорогу людей. Во дворе тоже были посторонние. Мне что-то хотел сказать дознаватель магистрата Смел Крош, но я не стал останавливаться. У порога лежало тело одного из нанятых охранников. Я вбежал в дом, уже понимая, что безнадёжно опоздал и больше некуда спешить.

Клара сидела на стуле в своей комнате, внешне такая же, как всегда. Только она не встала при моём появлении, не улыбнулась мне своими добрыми любящими глазами и не укорила за задержку. Моя приёмная мать была мертва, и настоящей причиной её смерти был я. Именно мне хотели отомстить те, кто сегодня прервал её жизнь. Вся моя взрослость вмиг исчезла, я опустился на колени, обхватил руками её ноги и затрясся в рыданиях.

Глава 17

Не знаю, сколько я так просидел. Когда пришёл в себя, обнаружил рядом заплаканную Алину, а на кровати Клары мрачного Маркуса в компании с дознавателем магистрата. Я вытер слёзы, обнял жену и помог ей подняться, после чего обратился к Смелу Крошу:

— Известно, кто это сделал?

— И да и нет, господин барон.

— Смел, вы можете не говорить загадками?

— Вашу мать и её охранников убили люди из братства поклонников Кашны, — ответил дознаватель. — Они так чисто выполняют убийства, что не оставляют никаких следов, кроме своих знаков на теле жертв.

— Какие знаки?

— Вырезанный на теле жертвы, чаще на лбу, символ богини — треугольник.

Кашна была в местном пантеоне богиней смерти и сестрой богини плодородия Лакриши. Одна из сестёр дарила жизнь, вторая её отнимала. Но, если культ Лакриши открыто существовал во всех королевствах, то последователей Кашны повсеместно преследовали, а все известные храмы были разрушены сотни лет назад. Это было связано в первую очередь с тем, что её последователи, помимо ритуальных убийств, занимались и заказными, нарушая при этом как заветы остальных богов, так и человеческие законы. Они широко использовали магию для увеличения своих возможностей и выполнения заказов.

Я подошёл к телу Клары и, присмотревшись, обнаружил на лбу небольшую полоску срезанной кожи.

— Как её убили?

— Я думаю, что нанесли сильный удар в одну из точек на груди. Обычно за этим следует остановка сердца. А может быть, просто ударили, много ли нужно пожилой женщине? После осмотра тела можно будет сказать точнее.

— Их кто-нибудь видел?

— Нет, — ответил Смел. — Утром соседи увидели во дворе тело одного из охранников и вызвали стражу.

— Пробовали использовать собак?

— Как их можно использовать? — не понял дознаватель.

— Обычно дают понюхать какую-нибудь вещь преступника или просто место преступления и приказывают вести по следу. Неужели у вас нет охотничьих собак?

— Охотничьи собаки у нас есть, но я ни разу не слышал, чтобы их использовали таким образом.

— Вы можете доставить сюда хоть одну? И учтите, Смел, что это нужно сделать быстро. Чем больше мы с вами будем терять время, тем сильнее выветрятся следы.

— У моего знакомого есть охотничий пёс. Сейчас я распоряжусь, чтобы его сюда привезли.

Смел отправился за собакой, а я подошёл к Маркусу.

— Сумеете объяснить собаке, что от неё требуется? — спросил я. — С ларшей вы общались.

— Ларши разумные создания, Ген, — ответил маг. — У них даже есть что-то вроде своего языка, а у собак образное и очень хаотичное мышление. Некоторые могут понимать отдельные слова, но для этого собаку надо развивать. На охоте они ищут дичь, но люди не добыча.

— Это они у вас не добыча, — сказал я, вспомнив овчарок, которыми фашисты травили заключённых. — Собаку можно воспитать так, что она будет охотиться на людей.

— Неужели такое практикуется в твоём мире?

— Не повсеместно, но кое-кто использовал. Нам нужно найти какую-нибудь вещь, принадлежавшую убийцам.

— Я не разговаривал об этом со Смелом. Надо узнать у стражников, может, они что-нибудь нашли.

Я вышел на крыльцо и рядом с телом охранника увидел знакомого стражника с наглой мордой. Впрочем, сейчас она была не наглая, а растерянная и бледная.

— Подойдите сюда! — приказал я ему. — Как убиты охранники?

— Один задушен, а другому перерезали горло, господин барон.

— Какие-нибудь вещи убийц найдены?

— Нет, они никогда ничего не оставляют.

— А посторонние следы? Надо внимательно всё осмотреть. Возможно найдём отпечатки чьих-то ног, которые не сойдутся с отпечатками обуви наёмников. Только нужно искать осторожно, чтобы самим не натоптать.

Он посмотрел на меня с недоумением, не понимая, чем нам могут помочь какие-то следы, но не посмел спорить. Некоторое время мы с ним и ещё одним охранником осматривали участки с мягкой землёй. Наконец поиски увенчались успехом: на заднем дворе на краю одной из грядок Клары мы нашли отпечаток узкой подошвы. Нога самой Клары была намного меньше, а подошвы погибших наёмников — шире.

— Никому здесь не ходить! — предупредил я. — Будем ждать дознавателя. Вы не знали погибших?

— Знал, господин барон. Один из них раньше служил в страже, а второй был его другом.

— У них остались семьи?

— Они редко создают семьи при такой работе. У Гора, по-моему, осталось мать, а о Гурде ничего не знаю.

— Скажите своему начальству, чтобы узнали. Они погибли у меня на службе, и я должен позаботиться об их близких.

— Сделаю, господин барон, — сказал парень, преисполнившись ко мне уважения.

На улице совсем стемнело, когда к нашей калитке подъехал экипаж, в котором сидел Смел с мужчиной средних лет и крупным псом на поводке. Я ждал их вместе с Маркусом у крыльца рядом с телом.

— Здравствуйте, господа! — обратился к нам человек с собакой. — Я чиновник магистрата Мал Халк, а это мой пёс по кличке Нэш. Что мы должны сделать?

— Надо пройти за дом. Там мы нашли отпечаток ноги убийцы. Надо заставить пса взять след. Возможно, он приведёт нас в их логово.

— Попробую, — неуверенно сказал хозяин пса, когда мы подошли к отпечатку. — Нюхай, Нэш, нюхай!

Пёс обнюхал грядку и в недоумении уставился на хозяина, явно не понимая, что от него требуется.

— Попробуйте поработать с ним, Маркус, — попросил я мага. Надо передать ему, что необходимо найти человека, которому принадлежит отпечаток ноги.

Минут десять у Маркуса ничего не получалось, затем пёс понял. Он опустил нос к земле, сделал несколько кругов по двору, таская за собой хозяина, а потом опять устремился на задний двор, где остановился у высокого забора и начал громко лаять.

— Будем ломать забор? — спросил подошедший Смел.

— Наверное, они проникли в наш двор из соседнего, — предположил я. — Давайте пройдём с псом по параллельной улице, возможно, он возьмёт след.

Я оказался прав. Едва мы прошли шагов двадцать, как пёс учуял след и быстро повёл нас вдоль улицы, никуда не сворачивая. Мы с Маркусом неплохо ориентировались в темноте, а вот Смел и хозяин пса бежали почти вслепую. Я не разрешил стражникам с нами бежать, и так было много шума. Пробежав минут пять по прямой, мы свернули один раз, потом другой и остановились возле большого одноэтажного дома. Пёс подбежал к калитке, попробовал открыть лапой и, когда это не получилось, вознамерился залаять.

— Заткните ему пасть! — прошептал я. — Смел, сколько стражников из ждущих в нашем дворе владеют ускорением?

— Трое.

— Приведите их сюда. И пусть захватят побольше факелов. Вы поняли, где мы сейчас находимся?

— Да, я знаю этот дом. Хозяин умер, наследников нет, а дом с прошлого года выставлен на продажу.

— Бегите за своими парнями. Только не вздумайте помогать сами! И заберите отсюда пса. Он сделал своё дело, а если поднимет лай, может всё испортить. Жаль, что нет Лонара, одному будет трудновато.

— Почему одному? — сказал Маркус и обнажил меч. — Я ещё не разучился махать этой штукой, а в темноте вижу получше тебя.

— Тогда подождём стражников и начнём.

— Умнее было бы дождаться утра и подтянуть сюда больше стражи. По светлому времени им не поможет и ускорение.

— Ты прав, но я хотел бы взять хоть одного из них живым, а в твоём варианте их всех изрубят на куски.

— Не слишком ли ты самоуверен?

— Маркус, я не могу дождаться утра! Я сгорю изнутри!

Послышался негромкий шум шагов и бряцанье оружия.

— Так, слушать меня! — сказал Маркус. — Сейчас мы все, кроме Смела, который убежит отсюда без оглядки, зайдём во двор. Там вы рассредоточитесь и приготовитесь зажечь факелы. В дом идём я и Ген. Как только услышите шум драки, зажигаете факелы и куда-нибудь втыкаете, чтобы освободить руки. Дальше рубите тех, кто выбежит из дома. Всем понятно? Тогда начинаем.

Он легко подтянулся, перегнулся через забор и мечом открыл едва звякнувший засов калитки. Один за другим мы вошли во двор вслед за магом и заперли за собой калитку. Стражники заняли свои места, а мы подошли к дому. Входная дверь ожидаемо оказалась запертой. Окна фасада были прикрыты местным аналогом ставней и заперты изнутри. Наши ставни представляли собой две створки, сдвигаемые вместе, а местные состояли из одного сбитого из досок щита, повешенного над окном. Утром такой ставень поднимали и упирали в стену длинным штырём, а на ночь опускали, а штырь вставляли в отверстие в стене и запирали изнутри. Оставив стражников со стороны фасада, мы прокрались на задний двор, но и здесь дверь и окна были закрыты.

— Тебе надо забраться под навес над дверью и висеть там с мечом наготове, — шёпотом сказал мне маг. — Как только откроется дверь, руби любого, кто покажется, и не давай закрыть дверь. Забудь о том, что ты хотел кого-то захватить, это попробую сделать я. А ты постарайся выжить и отвлечь на себя часть их внимания. Если сможешь кого-нибудь зацепить, будет совсем хорошо.

Недоумевая, как Маркус заставит местных ниндзя открыть дверь, я забрался под навес и ухватился одной рукой за стойку, а второй извлёк меч и, чтобы легче было держаться, упёрся им в стойку навеса. Маг спрятался за крыльцом, и откуда тотчас раздался жалобный кошачий вопль, от которого я чуть не свалился вниз. Вопль повторился, полный вселенской тоски. Потом там будто заплакал ребёнок. Под конец плач перешёл в жуткий многоголосый визг, не оставлявший сомнений в том, что под крыльцом сцепились как минимум два матёрых кота.

Не знаю почему, но у нас в военном городке кошки были редкостью, зато у стариков в Азове в каждом дворе их было немерено. Летом, с наступлением темноты, коты устраивали концерты, подобные тому, какой я сейчас слышал в исполнении мага. Наши враги обладали железными нервами и терпели это целых пять минут. Я уже начал уставать так висеть, когда клацнула задвижка, и в приоткрывшейся двери появилась рука с полным водой кувшином. Прежде чем я нанёс удар, убийца успел выплеснуть воду. Взмах моего меча — и отрубленная кисть руки вместе с кувшином упала на крыльцо. Я спрыгнул вниз и нанёс колющий удар в проём двери, попав во что-то мягкое. Отчаянный, полный боли и страха крик тут же оборвался. Я рывком дёрнул меч на себя и отскочил от падающего тела, которое своим весом открыло дверь нараспашку. Мокрый Маркус сделал первый шаг на крыльцо, а я уже изо всех сил рубился с новым противником. Мы оба дрались, ускорившись до предела, но у моего врага были два меча, которыми он прекрасно владел, а у меня не было ни щита, ни даже кинжала, и приходилось отбивать оба его клинка одним своим. Я не всегда успевал и уже заработал несколько не очень серьёзных, но болезненных ранений. Противнику удалось оттеснить меня от двери, но он не успел её захлопнуть из-за Маркуса. Меня отнесло в сторону, а оказавшийся на моём месте маг первым же ударом выбил у из рук убийцы один из клинков, а вторым смахнул ему голову, отскочив от ударившей из разреза крови. Тело завалилось назад и с глухим стуком упало в коридор. Некоторое время было тихо, затем хлопнула дверь парадного крыльца и там, где мы оставили стражников, раздались крики и звон клинков.

— Беги к парням! — крикнул мне Маркус, а сам бросился в дверной проём, перепрыгнул через лежавшее тело и побежал вглубь дома.

Я послушно обогнул дом и в свете догорающих факелов увидел картину боя. Один из стражников отбежал в сторону и держался за раненое плечо, а два других, перейдя в ускорение, отступали под градом ударов вооружённого двумя мечами противника. Как я ни спешил, маг оказался быстрее. Выбежав из дома, он в несколько прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от сражавшихся. Получив удар мечом по голове плашмя, убийца упал. Если бы не Маркус, стражники изрубили бы упавшего на куски. Он двумя ударами выбил из их рук оружие, а осмелившемуся возражать, отвесил подзатыльник.

— Спасибо за помощь, — сказал он стражникам. — Берите раненого и бегите к своим. И учтите, что вы долго были в ускорении и скоро почувствуете откат. Скажите Смелу, что всё закончено, пусть выдвигает часть своих людей сюда.

Стражники уже начали чувствовать этот откат. Больше всего на свете им хотелось улечься на истоптанных запущенных клумбах и чтобы никто не трогал. Но они знали, что с магом лучше не спорить, поэтому без лишних слов поддержали раненого товарища и вывели его на улицу.

— Быстрее! — сказал мне Маркус. — Пока никого нет, берём этого и несём в дом.

Я тоже начал чувствовать накатывающуюся слабость от излишнего напряжения тела и кровопотери от ран, но взял бесчувственного убийцу со своей стороны и вместе с магом потащил в дом.

— А теперь уходи и не смей заходить, что бы ни случилось, — приказал мне Маркус, крепко связывая пленника раздобытой где-то верёвкой. — Сядь где-нибудь и немного отдохни.

Я был не в том состоянии, чтобы спорить, поэтому спустился с крыльца, сел на землю спиной к стене и закрыл глаза.

Отчаянный крик человека, с которого заживо сдирают кожу, оставил меня равнодушным. Подобные крики прозвучали ещё несколько раз, затем всё стихло. Послышались шаги, и на крыльце появился Маркус. Его тоже шатало от слабости, но мне было гораздо хуже.

— Пленнику удалось развязаться, — устало сообщил мне маг. — Эти последователи Кашны такие искусники. Недаром предпочитают не брать их в плен, а кончать на месте. Я и кончил... при попытке к бегству. А заодно кое-что узнал о его столичных приятелях и о том, кто вас заказал. Но об этом пока надо молчать. Э, Ген, да ты совсем скис! И ещё раны! Почему молчал?

В ушах зазвенело, и я потерял сознание. Очнулся в своей кровати уже под утро. Раны были перевязаны и почти не болели. Болела душа от ощущения невозвратимой потери и чувства вины. Рядом, отстранившись от меня, чтобы не задеть раны, спала Алина. За окнами шелестел дождь. Я лежал и тихо плакал, и небо плакало вместе со мной. Ушла та, которая помогла мне и полюбила всем сердцем, и которую полюбил я. Клара увидела во мне сына и заменила мать, а я так мало уделял ей внимания, занятый своими проблемами и любовью. И ничего уже не переиграешь. Можно лишь прижаться губами к холодному лбу, попорченному какими-то мерзавцами, и попросить прощения. Если справедливо то, во что здесь верят, она услышит, поймёт и простит, только воспитание атеиста не позволяет найти утешение даже в этом. Тихо, чтобы не разбудить жену, встал с постели, накинул халат и вышел из комнаты.

На ночь её оставили в том же кресле. Я зашёл в бывшую комнату Алины, взял стул и, постанывая от боли в раненой руке, принёс его в комнату матери. Я просидел рядом с ней, пока не рассвело и не пришла жена. Она обняла меня за плечи, прижалась щекой к щеке и сказала:

— Не надо предаваться отчаянию. Ты думаешь, ей приятно видеть, как ты себя изводишь? Сегодня мы её похороним, но будем помнить и любить. И отомстим!

Утром дождь закончился, и летнее солнце быстро высушило землю. Похороны организовал магистрат, за что я был благодарен Дашту Хнею. Я ещё не был в порядке физически и морально, а Маркус перенапрягся прошлой ночью и не мог помочь. Проститься с Кларой пришло неожиданно много людей. Они подходили один за другим, ласково гладили ей правую руку и молча уходили. Никаких угощений местным ритуалом не предусматривалось, так что халявщиков здесь не было. Были только те, кто уважал её при жизни и пришёл проводить на новое перерождение. Когда я опустил Клару в могилу и её начали засыпать землёй, примчался Верон с племянником. Граф ничего не сказал, лишь сочувственно посмотрел на моё осунувшееся лицо, зато Ник не был таким деликатным.

— А нас ты не мог пригласить? — с обидой сказал мальчишка. — Я относился к ней, как к родному человеку. Друг, называется!

— Не трогай его, Ник, — попросила Алина. — Гену и так досталось больше всех. Поверь, ему было не до того.

Вечером к нам ненадолго заехал на экипаже немного оклемавшийся Маркус.

— Извини, но я пока не в силах лечить, — смущённо сказал он. — Может, смогу уже завтра. Хотел попросить Кориса, но он куда-то уехал с Лонаром на два дня. А вам я хочу сказать вот что. Перед тем как умереть, пленник кое-что рассказал. Заказал вас слуга графа Малена, который не заезжал с ним к Верону. Поэтому о нём и не знали. Почти все деньги графа были у него. Наверное, побоялся возвращаться, не отомстив, а может, действительно его любил. Кроме того, убийца сообщил, где находится дом последователей Кашны в Арлане. У меня к тебе предложение. Давай поговорим на эту тему с наёмниками. Они потеряли двоих и очень злы. Возьмём этих ребят и прогуляемся в столицу. Последователи Кашны вне закона, так что со стороны короля не будет неприятностей, ещё и похвалят. А наёмникам приплатим золотом, которое там найдём. Кстати, в том доме, где мы с тобой резвились, при обыске найдено золото. Всего две тысячи монет, из которых нам с тобой полагается по пятьсот. Думаю, что в столице возьмём больше. Ты так и будешь киснуть или встряхнёшься и ответишь ударом на удар?

Маг нашёл правильные слова. Я неоднократно читал, что месть — это бесполезное, мало того, вредное занятие. Наверняка написавшие такое ни разу не испытывали боли потерь по чужой вине. Месть полезна уже тем, что сокращает число мерзавцев и служит сдерживающим фактором для многих других. Она позволяет человеку легче перенести свою боль, найдя, пусть и на короткое время, важное и полезное дело. Нашёл его и я. Утром следующего дня Маркус всё-таки меня подлатал, и мы вместе с ним верхом навестили гильдию наёмников.

— Ваше предложение нас устраивает, — довольно сказал её глава Орен Манрой. — И за ребят расквитаемся, и работать будем не даром, и на таком можно заработать славу. В последний раз гнездо этой мрази уничтожили лет десять назад и не в нашем королевстве. Я выделю самых опытных и быстрых бойцов. Сейчас не очень много заказов, так что могу набрать два десятка парней.

Из гильдии я завернул к Лонару, а Маркус направился по своим делам в магистрат. Учитель вёл занятия с учениками, часть которых уже сменилась. При виде меня он объявил перерыв и уединился со мной в одной из комнат.

— Извините, господин барон, что из-за отсутствия не мог быть на похоронах госпожи Клары и разделить ваше горе, — с искренним сочувствием сказал он.

— Вот мы уже и на вы, — с горечью сказал я. — Давно я стал для вас господином бароном, Лонар?

— С тех пор как перестали быть моим учеником. С ними я могу не придерживаться приличий.

— Я надеялся, что нас с вами связывают не только заплаченные за обучение деньги. Несмотря на разницу в возрасте и общественном положении, я хочу видеть вас своим другом.

— Ты действительно этого хочешь? — спросил он, снова переходя на ты.

— А вы как думаете?

— Тогда и ты называй меня так же. И спасибо за то, что покончил в городе с чёрными убийцами.

— Их так называют? Не знал. На днях мы с Маркусом и наёмниками собираемся почистить ещё одно такое место в столице.

— Я с вами! — твёрдо сказал Лонар. — И не отказывай мне в этом, если считаешь своим другом.

— Я только рад, но зачем вам это? Там, правда, должно быть много золота...

— Не вам, а тебе. И золото тут ни при чём. Я уже говорил о том, что мою семью убили по заказу заговорщиков. Так вот, исполнителями были последователи Кашны. Я тогда долго их искал, но так и не нашёл. Теперь благодаря тебе у меня появилась возможность вернуть долг. Когда едем?

— Завтра. Сегодня есть дела, да и жену я отправлю на это время к наместнику. Не хочу дважды повторять такие ошибки.

— Тогда я на три дня отменю занятия и завтра с утра подъеду к тебе.

Дома я застал жену на кухне, где она готовила обед в компании Ника, который со вчерашнего дня не покидал нашего дома. Кухарки не было при нападении, но пожилая женщина так перепугалась, что сразу же взяла расчёт, а новой ещё не нашли.

— Картина маслом, — сказал я. — Баронесса готовит мужу обед, а граф морально её поддерживает.

— Слава богам! — сказала Алина. — В первый раз пошутил. Как твои раны?

— После лечения Маркуса почти не беспокоят. А как у нас здесь дела?

— Не знаю, куда девать деньги, — в шутку пожаловалась она. — И за книги принесли две сотни золотых, и из магистрата ещё пятьсот. Те не стали возиться с золотом и доставили чек на твоё имя.

— Деньги не бывают лишними, — изрёк я банальность. — Надо собрать всё ненужное сейчас золото и отнести к Креджам. А тебя, Ник, попрошу проводить Алину к графу и попросить его позаботиться о ней до моего возвращения. Лейтенант с тобой?

— Гарта сегодня нет, в сопровождении два гвардейца.

— Сегодня не поеду! — воспротивилась жена. — Ник, ты сможешь заехать за мной утром?

— Конечно, смогу. А куда ты собрался? — спросил у меня мальчишка.

— Надо вернуть долги кое-кому в столице. Устрою небольшую войну чёрным. Учитель едет со мной.

— Я тоже с вами! — вскинулся Ник. — Я владею ускорением, ты же знаешь!

Я одинаковым в обоих мирах жестом покрутил пальцем у виска.

— Ты вначале подрасти. Ускорение — это прекрасно, но нужна сила, а тебя первым же ударом вколотят в землю. Да и кто тебя пустит? Мы едем только на два дня, если ничего не задержит в столице. Надеюсь, ты проследишь за тем, чтобы с Алиной ничего не случилось. А драк в твоей жизни будет достаточно.

Расстроенный мальчишка вышел во двор искать утешение в обществе лежавшей на крыльце ларши, а я взялся за жену.

— Мы завтра можем выехать очень рано. Ника ещё не будет, а я даже на минуту не хочу оставлять тебя одну!

— Я не знаю, что такое минута, — ответила она, глядя мне в глаза, — но время воздержания прошло, и эту ночь я хочу провести с тобой, тем более что твои раны к ночи затянутся. Это надо нам обоим. А обо мне можешь не беспокоиться. Я и раньше не была беззащитной, а теперь и подавно не буду. Уже начало проявляться ускорение, а в замке я попрошу Ника позаниматься со мной с мечом.

— Будь осторожнее с ускорением, — предупредил я, прижимая её к себе. — Там всё надо делать очень осторожно и постепенно, чтобы не навредить.

— Я буду очень осторожна, — прошептала жена, нашла своими губами мои, и нам стало не до разговоров.

Глава 18

Перед тем как мы въехали в столицу, Маркус устроил небольшое совещание, пригласив отъехать от остальных меня, Лонара и возглавившего наёмников Орена Манроя.

— Сейчас мы разделимся, — сказал он. — Я с господином бароном еду в магистрат. Надо сделать всё в соответствии с законом. Стражники нас подстрахуют, но не будут мешать. Остальные оставят лошадей на постоялом дворе и скрытно небольшими группами, по три-четыре человека, подтянутся к улице Мечников. Надо незаметно окружить большой двухэтажный дом, стоящий возле храма Всех богов. У него две небольшие башенки с разных сторон и флюгер в виде кошки. Не ошибётесь, потому что другого такого там нет. Попробуйте хоть что-нибудь выяснить о его обитателях, но делайте это вдали от дома. Мы постараемся долго не задерживаться, но если сработаете плохо и спугнёте чёрных убийц, начинайте работать, не дожидаясь нас. И зря людьми не рискуйте. Раз взяли арбалеты, постарайтесь использовать их в первую очередь. Некоторые из чёрных могут во время боя находиться вне дома и попытаться помочь своим, так что, если стражники не успеют замкнуть оцепление, следите не только за домом.

— А магистрат не захочет провести захват сам? — спросил я. — Заманчиво взять себе всю славу и ни с кем не делиться золотом.

— Конечно, захочет, — согласился Маркус, — но по закону не имеет такого права и побоятся тебе гадить из-за связи с королевским домом. От слухов бывает и польза. Да и я в королевстве не самый последний из магов.

— Тогда я сейчас проинструктирую своих, — сказал Орен. — Здесь это удобнее сделать, чем в городе.

В магистрате действительно попытались оттереть нас от захвата гнезда братства Кашны.

— Операции против преступности в городе — это внутреннее дело магистрата, — сухо сказал нам помощник главы Ласт Хней. — Сообщите всё, что вам известно, и по результатам магистрат определит вам сумму вознаграждения.

— Вы плохо знаете законы, — возразил Маркус, насмешливо глядя на чиновника. — Согласно никем не отменённого указа отца нынешнего короля, любой дворянин имеет право предпринять любые действия по пресечению деятельности членов братства Кашны, и магистраты должны ему в этом содействовать. Противодействие является изменой короне и строго карается. Вы, Хней, не признаёте этого права за бароном Делафер? Тогда хотелось бы знать, на каком основании вы это делаете. Если нет серьёзных оснований, мы проведём захват своими силами, а на вас подадим жалобу в коронный суд.

— Я такого не говорил, — начал оправдываться тот. — Я лишь хотел сказать, что целесообразно действовать сообща.

— По-моему, я вам именно это и предлагаю. Мы осуществляем захват, а вы нас страхуете и разгоняете зевак. Мешать наших бойцов не будем. У нас сильная и сработанная команда, в которой все владеют ускорением, в отличие от ваших стражников.

— Надеюсь, вы помните, что обязаны сдать в казну половину захваченных ценностей? — пошёл на попятную Хней. — Стражники выйдут в указанное вами место немедленно.

— Это двухэтажный дом на улице Мечников возле храма Всех богов. Дом уже окружён моими людьми, а ваша задача создать второе кольцо оцепления. Мы сейчас едем туда и ждём ваших людей, а потом начнём.

— Простите, но этот дом принадлежит уважаемому Лансу Колдину, купцу и члену магистрата!

— Я и не думал, что он будет бесхозным, — сказал ему Маркус. — У такого места должно быть хорошее прикрытие. На вашем месте я арестовал бы этого купца и держал под крепкой стражей, пока не разберёмся. Если он окажется невиновным, потом извинимся. Будет хуже, если он замешан, а вы ничего не сделаете. Тогда коронный суд займётся не им, а вами.

Из магистрата ехали со всей возможной скоростью и едва успели. Видимо, кто-то из наёмников допустил ошибку, и противник начал действовать первым. Только идиот мог сидеть в центре столицы в окружении и не попытаться вырваться.

Из дверей двух подъездов выбежали с полсотни бойцов и сразу же с ускорением бросились к забору, огораживавшему дом вместе с небольшим садиком. Десять наших людей стояли на параллельной улице, остальные сторожили со стороны фасада. У каждого наёмника было по два заряженных арбалета: один в руках, и один за спиной. В результате стрельбы два десятка нападавших были выбиты болтами, остальные проломили забор и пустили в ход мечи. Наёмники не уступали чёрным в мастерстве боя, но их было намного меньше.

Я соскочил со Зверя и, не заботясь о коне, с обнажённым мечом включился в схватку. На этот раз мне попался хоть и искусный мечник, но с одним клинком. Я же предусмотрительно запасся кинжалом и теперь теснил своего противника, пока не прижал к остаткам забора. Здесь он допустил ошибку, а я, переступив через тело, подбежал к наёмнику, который с трудом отбивался сразу от двух противников. Мы их поделили, после чего прикончили. Прежде чем драться дальше, я осмотрелся. Три десятка убийц лежали на земле ранеными или убитыми, но и у нас были потери. Два наёмника не подавали признаков жизни, и ещё несколько были ранены. Если бы не Маркус и Лонар, многие чёрные могли бы уйти. Вряд ли их смогли бы задержать стражники, которые только начали создавать кольцо оцепления. Мои спутники перехватили сразу пятерых бойцов в чёрном и связали их боем, пока оставшиеся на ногах наёмники не покончили с остальными. Потом эту пятёрку перебили, окружив со всех сторон. Добив чёрных, кроме одного, мы снесли своих к крыльцу дома, и Маркус начал оказывать первую помощь раненым. Убитых было трое. Мы не ожидали, что противников будет так много, иначе подготовились бы получше и не понесли таких потерь. Увидев, что стражники начали подтягиваться ко двору, наёмники выделили троих, которые быстро освободили трупы от оружия и кошельков. Из толпы стражников вышли двое, которые направились к нам. Впереди шёл настоящий гигант. Он был на голову выше меня, а в плечах как бы ни в два раза шире. Подобного здоровяка я видел в этом мире впервые.

— Приветствую, господа, — поздоровался он с нами. — Я сотник столичной стражи Стах Грай. Магистрат поручил мне проследить за сбором трофеев.

— Подождите немного, господин сотник, — сказал Маркус. — Сейчас я закончу оказание первой помощи нашим раненым, и мы с вами допросим пленного. Это будет проще, чем обыскивать весь особняк. Бой был тяжёлым, и мы не ожидали такого сопротивления.

— Я видел, — кивнул Стах. — Я владею ускорением и смог подробно рассмотреть. Никогда не думал, что в столице королевства развелось столько этой погани. Вы славно сражались, мы подождём.

Много времени оказание помощи не заняло. Пока Маркус своими способами подхлёстывал восстановление пострадавшим, два наёмника быстро и со знанием дела перевязали им раны. Потом им в помощь оставили одного из наших, а сами подошли к лежавшему на земле пленному. Его уже связали и привели в чувство.

— Я не намерен с тобой возиться, — сказал ему маг. — Времени на размышления не даю, решай сразу. Или ты сообщаешь, где находятся ценности, и мы отдаём тебя представителям магистрата, или я заставлю болеть каждую частицу твоего тела. Такое не выдержит никто.

Видимо, пленный уже сталкивался с магами и знал, на что они способны, поэтому не стал изображать героя и рассказал всё, что требовали.

— Подежурьте пока с ним, — приказал Маркус двум наёмникам. — Не исключено, что он соврал, и тогда придётся прибегнуть к пыткам.

— А разве вы не можете распознать ложь? — удивился я.

— Не в этом случае, — поморщился Маркус. — Парень очень силён и тренирован на такое. Я тебе об этом уже говорил. Нужно заставить себя поверить в собственную ложь, и никакой маг её не распознает. Ты это сумел сделать с моей помощью, их учат делать это самостоятельно. Не будем больше терять время. Господин Стах, прошу вас пройти с нами.

Мы осторожно проникли в дом, держа оружие наготове. Нельзя было исключить того, что кто-то затаился внутри в надежде отсидеться или заставить неосмотрительных заплатить высокую цену.

— Вначале осмотрим то, о чём рассказал чёрный, — сказал Маркус, — а потом всё остальное.

Двоих оставили на всякий случай контролировать коридор, а сами вошли в помещение трапезной и подошли к большому камину.

— Давайте вместе, — предложил Лонар одному из наёмников.

Они с силой налегли на правый угол камина, который начал поворачиваться, утопая в стене. Открылся узкий проход, куда мог протиснуться любой из нас, кроме Стаха.

— Зажечь факелы? — предложил Орен.

— Не стоит, — отказался Маркус. — Я и так вижу в темноте, а для факелов там мало места, задохнёмся.

Он первый протиснулся в отверстие, повозился там немного и позвал:

— Идите сюда, господин барон. Здесь несколько сундуков, одному их неудобно вытаскивать.

Я тоже пролез внутрь и увидел три небольших ящика. Из-за их тяжести пришлось выносить по одному, каждый раз пачкая одежду в побелке и саже. Пока Лонар с Ореном возились с замками, один из наёмников чистил меня так, как мы в прежней жизни выбивали ковёр. Поковыряв замки кинжалом и ничего не добившись, Орен плюнул и быстро обрубил их одним из трофейных мечей. Два сундука были на три четверти заполнены золотыми монетами, в третьем хранились украшения из золота и какого-то металла серо-стального цвета. Многие из них были с камнями.

— Как это делить, Маркус? — спросил Орен мага, из которого двое наёмников выбивали пыль и сажу.

Он был массивнее меня и больше извозился в грязи.

— Погодите, Орен, дайте привести себя в порядок. Сейчас примчится кто-нибудь из магистрата, как вы думаете, буду я с ним разговаривать в таком виде? Точнее, будет ли он? Да и не видел я пока наших находок.

Немного очистившись, он осмотрел сундуки и распорядился:

— Высыпайте золото из сундуков и раскладывайте на четыре кучи. Драгоценностями займёмся позже.

Пришлось потратить много времени, пока не опустели два сундука, а на полу выросли четыре внушительные горки золотых монет.

— Теперь две кучи грузим в сумку и отдаём Стаху для передачи в магистрат. Здесь положенная половина отчислений в пользу города и короля. Одну кучу забираете вы, Орен, а остальное мы с Лонаром и господином бароном делим на троих. Сколько получилось?

— Четыре тысячи двести тридцать монет.

— Солидно. Теперь по украшениям. Если отдать на оценку в магистрат, то свою долю мы увидим очень нескоро и в сильно урезанном виде. И не надо демонстрировать недовольство, Стах. Вы прекрасно знаете, что я говорю правду. Поэтому остальное делим точно так же. Только на этот раз раскладывать буду я сам. Я неплохо разбираюсь в камнях и могу оценить качество работы. Поэтому если и ошибусь, то ненамного.

На этот раз делёжка заняла ещё больше времени, но и драгоценности были поделены и заняли свои места в сумках.

— Разделимся группами по два-три человека, — продолжал командовать маг, — и быстро всё осмотрим. Здесь будут работать дознаватели, так что вещи лучше не трогать, разве что опять найдём золото. Я не верю в то, что в доме кто-то прячется, но будьте начеку.

Мы очень поверхностно осмотрели особняк и не нашли ни спрятавшихся чёрных, ни драгоценностей. Оставив остальную работу с гнездом братства Кашны дознавателям магистрата, мы забрали свои трофеи и поспешили убраться подальше от дома, окружённого толпой стражников и любопытных. Наёмники направились на постоялый двор, где были оставлены лошади. Раненым предстояло несколько дней отлёживаться, чтобы смогли добраться верхом до Расвела. Своих покойников оставили страже, оплатив подобающие похороны. Родственников у них в Расвеле не было, так что не было и необходимости отвозить туда тела.

— Какие у вас планы? — спросил Маркус у меня и Лонара.

— Предлагаю обменять золото в одном из банкирских домов на именные чеки, а драгоценности поделить, — сказал Лонар. — Их там не так много, да и весят поменьше.

— Зато стоят побольше, — усмехнулся Маркус. — Точно оценить не берусь, но они могут потянуть и на тысячу монет. Но в банк надо съездить. Здесь недалеко есть один. Он принадлежит семье Монрой, а в нашем городе есть их отделение.

— У меня деньги в банке Креджей, — сказал я.

— Какая разница? — пожал плечами Маркус. — Можно положить к Креджам, но до них отсюда далеко.

Мы сдали золото и получили чеки, после чего Маркус поделил драгоценности, рассыпав их жменями по трём сумкам.

— Что будем делать? — спросил он. — Поедем домой?

— Я хочу навестить родственников, — сказал я. — Это не займёт много времени, а если не приеду, старики могут обидеться. Вы можете поехать со мной.

— У меня здесь много бывших сослуживцев, — сказал Лонар. — Воспользуюсь случаем и тоже задержусь на денёк.

— Я за две сотни лет везде обзавёлся знакомствами, — усмехнулся маг, — и найду где переночевать в столице и провести время с пользой. Так что лучше тебе ехать знакомиться с новой роднёй одному, а не тащить нас с собой. Завтра, за две свечи до обеда, встретимся у южных ворот.

Этим планам не суждено было сбыться. Не успели мы разъехаться каждый по своим делам, как раздался конский топот и из-за поворота улицы появился всадник, оказавшийся гвардейским лейтенантом. Он был послан королём с приказом доставить нашу троицу во дворец.

— Я предполагал, что это может случиться, — сказал нам Маркус, — но не думал, что так быстро. Делать нечего, надо ехать.

Мы повернули коней и в сопровождении гвардейца быстро добрались до королевского дворца. Лошадей сами отвели в конюшню, хотя лейтенант предлагал для этого услуги своих подчинённых. Зверь злился на меня за то, что я бросил его одного и какие-то люди пытались увести, поэтому, когда снимал седло, цапнул зубами за плечо. На выходе из конюшни нас встретил один из придворных и, чуть не подпрыгивая от нетерпения, повёл к самому большому из дворцов.

— Поторопитесь, господа! — уговаривал он нас, хотя мы и без того спешили. — Его величество ждёт! Уже три раза о вас справлялся!

— Даже если спросит в четвёртый, я всё равно не собираюсь бежать, — ответил ему Маркус, заработав в ответ возмущённый взгляд.

— На фоне этой роскоши мы с вами выглядим как два трубочиста, — сказал я Маркусу.

— Меня это не трогает, — ответил он. — Я не набивался к королю в гости. И мне непонятно, к чему такая спешка.

При виде нас охранявшие кабинет короля гвардейцы поспешно расступились, то ли освобождая нам проход, то ли из боязни, что мы запачкаем им мундиры.

— Хороши! — с усмешкой сказал Игнар. — А ты почему нормально выглядишь, Лонар? Эти двое, как я понимаю, подрабатывают чисткой каминов. А ты почему к ним не присоединился? Не испытываешь недостатка в деньгах?

— Очень смешно, ваше величество, — сказал Маркус. — Только если бы сказали заранее, что хотите нас видеть, и не было бы такой спешки, мы успели бы привести себя в порядок.

— Тебе скажешь, — ответил король. — Сразу найдёшь множество отговорок, чтобы не приехать. Забился в свой Расвел и глаз не кажешь. Только Ген почему-то сумел оттуда вытянуть. Грех было этим не воспользоваться.

— Я просто помог другу.

— Мальчишка только появился и сразу попал в друзья, — с прорезавшейся горечью сказал Игнар, — а сколько этого добивался я? Не ответишь, что в нём такого, чего нет у меня?

— Пока не могу. Может, перейдём к тому, зачем мы вам нужны? Сегодня был длительный переход из Расвела, тяжёлый бой, да и после пришлось повозиться. Хотелось бы отдохнуть. А у Гена на сегодняшний день были свои планы.

— Отложит, — отрезал Игнар и снова перешёл на свою обычную ироничную манеру разговора. — От него одного было много беспокойства, а когда вы собрались втроём, поставили на уши всю столицу.

— Мы только исполнили свой долг, — спокойно ответил Маркус, — и всё сделали в соответствие с указом вашего батюшки. Или вам жалко чёрных?

— Чёрных мне не жалко, мне жалко этого молодого человека, которого я не теряю надежды заполучить в зятья. Может, скажете, Ген, для чего вы этим занялись? Стало скучно жить, или мало дохода от нового имения?

— Они убили мою мать, — ответил я, — так что я в своём праве. Те, кто это сделал, умерли в ту же ночь, за жизнью остальных мы пришли сегодня. Золото — это хорошо, но для нас не главное.

— Я не знал. Тогда понятно. Мать у тебя заказали из-за графа?

Я молча кивнул.

— Клан Сат не успел отреагировать, это постарался слуга графа, — объяснил Маркус. — Охранников наняли, но чёрные их положили.

— Я хочу задержать вас всех на сегодня. Для каждого у меня есть свой разговор. Поэтому сейчас идите отдыхать и приводить себя в порядок. На обед приглашаю за свой стол, а позже и поговорим. Лана будет рада видеть своего спасителя, не говоря уже о Гене. Не буду больше задерживать. Идите, вас проводят.

Проводили нас в те же самые гостевые комнаты Среднего дворца. Кастелян встретил меня как принца.

— Рад приветствовать вас, ваше высочество! Ваши комнаты готовы, вот ключи. Сейчас прибудут слуги и помогут вам привести в порядок одежду и обмыться. Вами, господа, тоже займутся, возьмите ключи.

— Вы в своём уме, Нил? — уставился я на него. — Какое я вам высочество?

— Ну как же... — забормотал он. — После обручения с принцессой...

— Вот так случайно узнаёшь новости о своих друзьях, — невозмутимо сказал Маркус, забирая из рук смущённого кастеляна ключи от своих комнат. — Можно сказать, мимоходом. Да и чего там такого важного в обручении с принцессой? Вы идёте, Лонар?

Мой бывший учитель молча взял ключи и следом за Маркусом ушёл в свои комнаты.

— И кто же это вам сказал об обручении? — спросил я Нила.

— Да все говорят, — растерянно ответил он. — Только дата свадьбы пока не определена. Я спросил об этом у принцессы, так она сказала, что это зависит от вас.

Чёрт бы побрал мои выходки! Я так и не удосужился узнать, что говорили в Арлане о нас с принцессой. Скомпрометировал девушку и умотал восвояси. И что ей оставалось говорить при таких слухах? Оправдываться и утверждать, что ничего не было?

Я не собирался задерживаться и не подумал о сменной одежде, не было даже халата. Помогать мыться пришла та же служанка, что и в прошлый раз, но сейчас она вела себя почтительно и не позволила себе никаких вольностей. С собой она принесла рубашку и штаны, которые я с облегчением надел сразу после её ухода. А потом сел и задумался о том, что же делать дальше. Король, по-видимому, не против моего брака со своей дочерью. Я не сомневался в том, что Лана ко мне неравнодушна, она ясно дала это понять. Мне нравилась девушка, но основным чувством, которое я к ней испытывал, была жалость. Но ведь и в случае с Алиной всё тоже началось с жалости. Жена настойчиво подталкивала меня к мысли о втором браке и прямо сказала, что будет рада видеть Лану рядом с нами. Стоит ли тогда брыкаться мне, если могу сделать счастливыми двух девушек и добиться для своих целей того, чего нельзя достигнуть другими способами? Я решил, что не стану делать шагов в этом направлении, но если предложат ещё раз, не буду отказываться. Закончив с размышлениями, высыпал на стол драгоценности и стал их рассматривать. Хотелось хоть как-то загладить свою вину и сделать Лане подарок. Я не пользовался украшениями, но у девушек было на этот счёт другое мнение, и должен признать, что они отчасти правы. Даже моя жена, которая и так была для меня красивее всех на свете, делалась ещё привлекательнее, надев красивые серьги. После долгих поисков подобрал пару одинаковых серёжек, выполненных в виде золотых дисков, усыпанных мелкими огранёнными алмазами, а остальное ссыпал обратно в сумку. После этого встал возле зеркала и расчесал уже сильно отросшие волосы. Рубашка была излишне украшена кружевами, а штаны чересчур откровенно обтягивали, заставляя чувствовать себя голым. Я только отошёл от зеркала, как дверь без стука открылась и порог переступила Лана. Вот что за манера у коронованных особ открывать дверь без стука! И я тоже хорош! Говорил же король, что незапертая дверь — это приглашение войти. Что стоило её запереть? Хорошо, что я успел отойти от зеркала, а если бы нет? Что она могла подумать, увидев, как я любуюсь своим отражением?

Лана молча подошла ко мне с опущенной головой.

— Извини меня! — сказала она и подняла на меня глаза, в которых стояли слёзы. — Я сама пустила слух о нашем обручении, а то здесь начали говорить такое... А теперь все судачат, когда свадьба.

— Это я должен просить у тебя прощения, — ласково сказал я девушке. — Не знаю как, но я постараюсь загладить вину. А для начала возьми от меня в подарок вот это.

Я взял её руку и положил на ладонь серьги. Лицо Ланы моментально изменилось, наполнившись радостью и счастьем.

— Ты тоже меня любишь! — радостно воскликнула она, обхватила мою немного обалдевшую голову руками и, привстав на цыпочки, припала к губам в неумелом поцелуе.

Может, кто-то и смог бы на моём месте оттолкнуть от себя девушку, я, несмотря на растерянность и неожиданность её поступка, не смог и ответил на поцелуй. Она застонала и обвисла на моих руках. Именно в этот момент черти принесли короля.

— Ну наконец-то! — раздался его голос из-за моей спины.

Принцесса мигом пришла в себя, отстранилась от меня и выбежала мимо отца в коридор.

— Ты с ней осторожнее, — посоветовал будущий тесть. — У моей дочери никого не было. Видишь, как смущается даже родного отца? Это тебе не придворные шлюхи. Не скажешь, что она сделала, чтобы тебя уломать?

— Вы, как всегда, вовремя, Игнар, — язвительно ответил я. — Надеюсь, разрешение звать вас по имени наедине всё ещё в силе и я не нанёс оскорбления короне. А принцесса ничего не сделала, сделал я. Я подарил ей серьги, и она этому обрадовалась.

— Ещё бы ей не обрадоваться! — усмехнулся король. — Когда парень дарит девушке серёжки, он тем самым признается ей в любви и заявляет о своём намерении связать с ней жизнь. Не знал? Когда думаешь сыграть свадьбу?

Глава 19

Король сам отвёл меня на обед. Я хотел забрать с собой Лонара с Маркусом, но Игнар не разрешил.

— Когда король идёт со своим будущим зятем — это нормально, — сказал он мне, — а вот если он будет служить провожатым для вашей компании — это уже поймут неправильно. Учись оценивать поступки с точки зрения своего окружения. Можно и наплевать, но такое поведение не приведёт ни к чему хорошему. Разница в положении провинциального барона и принца, пусть даже ненаследного, не просто велика, она огромна. Придётся восполнить пробелы в твоём воспитании. У тебя как с памятью?

— Благодаря Маркусу она у меня абсолютная, так что всё запоминаю с первого раза.

— Что он тебе дал, кроме ускорения?

— Только сумеречное зрение, ну и еще много знаний и навыков, часть из которых я пока не освоил.

— А мне отказал в услуге, когда просил за Стаха, — недовольно сказал Игнар. — Какой у тебя магический потенциал?

— Что-то есть, но так мало, что не стоит возиться.

— Ладно, у тебя много других талантов. Начал новую книгу?

— В последнее время было не до книг.

— Теперь тебя поостерегутся трогать. Одно дело расправиться с бароном, совсем другое — с моим родственником. У чёрных тоже должно хватить ума не трогать тебя и твоих родных. Хотя сегодня вы крепко их прижали. Скольких они потеряли?

— Полсотни убили, и одного раненого передали магистрату.

— Много взяли ценностей?

— Больше четырёх тысяч золотом и много украшений. Особняк осмотрели поверхностно, может, стража найдёт ещё чего-нибудь.

— Серьги оттуда?

— Да, своё золото мы сдали в банк, остальное забрали с собой.

— Прибыльное это дело — резать чёрных, а для меня и подавно: пальцем о палец не ударил и заработал тысячу золотых да ещё кучу украшений. Будет чем одаривать любовниц, не напрягая казну.

— Наёмники потеряли троих. Не думали мы, что их будет так много.

— Я сам не думал, — нахмурился Игнар. — Давно до них никто не добирался. Слишком чисто работают и не оставляют ни следов, ни живых свидетелей. Понятно, что на столичных ты вышел по наводке, а вот как нашли тех, кто был в Расвеле?

Я подробно рассказал о затее с собакой.

— Интересная идея, и непонятно, почему до неё не додумались раньше.

— Мне непонятна такая неуловимость, — сказал я. — Раз у братства столько золота, значит, его много зарабатывают. Пусть чёрные очень чисто убивают, но ведь их можно отслеживать по заказчикам. Почему этого не делают?

— Твоя мысль слишком очевидна, и так неоднократно пытались действовать, но на выходе получали только трупы тех, кого собирались использовать. Знаешь, как сделать заказ?

— И как? — заинтересовался я.

— Обычно для этого используется городское дно, которое братство держит за горло. Достаточно пойти в нижний город и поговорить в кабаках с местными завсегдатаями, как почти наверняка в братстве узнают, что тебе надо кого-то убрать и ты готов щедро оплатить услугу. И те, кто от тебя такое услышат, сами не побегут, пошлют других. Эти другие, в свою очередь передадут сведения по цепочке. В случае малейшего подозрения просто ликвидируют пару звеньев. Позже они найдут тебя и скажут свои условия. Деньги тоже передаются не просто так, а оставляются в условленном месте. Пробовали мы уже выступать в качестве заказчиков. Может, у них есть доносчики в магистрате, может, причина в другом, но мы только теряли людей.

— Значит, надо было набрать опытных людей, никак не связанных с магистратом и его стражей, и создать свою службу.

— Интересная мысль, — сказал Игнар. — Берёшься осуществить?

— Там будет видно, — не стал я сразу отказываться. — Посмотрим, что скажут хозяин особняка и раненый чёрный.

— Мы уже пришли. У меня на обеде только семья и ближний круг. Иногда кого-нибудь приглашаю, как сегодня твоих друзей. Гостей представляет мажордом, но для вас сделаю исключение и представлю сам. Мы сегодня пришли раньше других, обычно я стараюсь появляться самым последним.

При виде короля охранявшие вход в трапезный зал гвардейцы расступились и застыли, пока мы не прошли. Столы в большом зале были расставлены в виде буквы "Т". Король с семьёй садился за два сдвинутых стола, к стыку которых был приставлен длинный ряд столов для придворных. Их сажали строго по рангу: чем выше в дворянской иерархии находился человек, тем ближе он сидел к королю. Сейчас за королевским столом сидел только юноша лет восемнадцати, с длинными волосами и некрасивым лицом, очень похожий на Игнара. Он не мог быть никем, кроме наследного принца Стаха. За столами для придворных было около десяти мужчин и женщин разного возраста. При нашем появлении сидевший за последним столом вскочил и выкрикнул:

— Его величество король Игнар Орсел!

Очевидно, это был мажордом. Игнар провёл меня к своему столу и усадил за одно место слева от себя. Справа от него оказался наследник.

— Место слева для Ланы, — сообщил он вполголоса. — Никто не предполагал, что ты будешь здесь сидеть. Сейчас принесут всё необходимое.

Действительно, не прошло и минуты, как передо мной уже стояло пустое блюдо, лежали нож, вилка и ложка. До извращений вроде разных столовых приборов для мяса и рыбы здесь не додумались. Король представил меня, не вставая с места:

— Господа! Хочу представить вам жениха моей дочери барона Делафер.

И до этого на меня смотрели почти все присутствующие, а после слов короля придворные начали шумно переговариваться, обсуждая новость. Наверное, такое поведение было здесь в порядке вещей, хотя я на месте короля счёл бы это неуважением к своей персоне. Вскоре один из слуг привёл моих друзей, тоже вымытых и переодетых. Их уже представлял мажордом. Последней в зал зашла Лана, переодевшаяся к обеду в платье нежно-голубого цвета, которое необыкновенно ей шло. В ушах принцессы уже покачивались мои серьги, бросая на лицо голубые блики. Увидев меня рядом с королём, она вся засветилась от счастья и поспешила занять место рядом со мной.

— Какая ты красивая! — шепнул я ей истинную правду: и так очень симпатичная, в этом наряде и со счастливой улыбкой на лице она выглядела красавицей.

— Сегодня самый счастливый день в моей жизни! — шепнула она в ответ.

— Ну что, сестрёнка, — громко сказал Стах. — Всё-таки добилась своего, уломала барона!

Его взгляд, который я при этом поймал, вряд ли можно было назвать приветливым или дружеским. Король на мгновение нахмурился, потом счёл за лучшее оставить разборки на будущее и принялся за еду, подав пример остальным.

Слова принца стёрли радость с лица девушки и родили у меня чувство раздражения и тревоги.

— Не обращай на него внимания, — сказал я по-прежнему шёпотом. — Такое говорят только с целью оскорбить или унизить. Не надо доставлять ему такого удовольствия, пусть лучше видит, что ты счастлива. Слова твоего брата продиктованы завистью, наверное, у него не все в порядке с любовью.

Она благодарно на меня посмотрела. Некоторое время молча ели. Наконец король насытился, вытер лицо салфеткой и повернулся ко мне.

— Ты надумал, когда будем играть свадьбу?

— Сначала нужно съездить в Расвел за женой, — ответил я. — Я уехал на два-три дня и оставил её на попечение Верона. Думаю, что можно назначить на третий день, начиная с сегодняшнего.

— Так и объявим, — согласился Игнар. — Лана, тебе никого не напоминает тот господин?

— О боги! — оживилась принцесса. — Это же Лонар. Откуда он здесь?

— Ген привёз, — кивнул на меня Итнар. — Теперь уже можно всем сказать. Господа! Счастлив объявить, что сегодня моим зятем и его друзьями, которых я пригласил на обед, в нашей столице уничтожено гнездо братства Кашны. Убито больше полусотни бойцов и захвачена куча золота. Днём раньше они проделали то же самое и в Расвеле. Братство очень давно не несло таких потерь. За заслуги в этом важном деле, которому так много внимания уделял мой отец, барону Делафер моим указом возвращается графский титул, некогда бывший у его предков. Его личные владения будут увеличены за счёт короны. Остальные участники этого подвига тоже будут награждены.

Он встал со своего места, и это послужило сигналом для остальных, которые начали поспешно покидать столы.

— Держись возле меня, — сказала Лана, — не то они тебя заболтают. А лучше сбежать, пусть отдуваются твои спутники.

Сразу сбежать не получилось. Вначале задержал король, сообщивший, что зайдёт вечером или вызовет к себе, а потом подошёл поздравить принц. Я почему-то ему не нравился, но после объявления отца старался этого не показывать и держаться со мной в рамках приличий. Когда я от них освободился, дорога к двери оказалась перекрыта. Часть присутствующих допытывалась подробностей у Маркуса с Лонаром, остальные, пропустив короля, заняли позицию у дверей и ждали, пока от меня отойдёт принц. Я подал Лане руку, на которую она охотно оперлась, и двинулся на прорыв.

— Граф! Вас можно задержать на несколько мгновений? — обратился ко мне стоявший ближе других пожилой мужчина с красивым волевым лицом и длинными седыми волосами. — Я граф Сален Рудек, двоюродный брат короля по линии матери. Не буду отнимать у вас время на пустую болтовню, хочу поблагодарить. Больше десяти лет назад братство Кашны убило моего младшего сына. Я потратил много времени и золота, но нашёл и уничтожил их гнездо, хоть и не в нашем королевстве. Вы же сделали намного больше из благородных побуждений!

— Благородство здесь ни при чём, — ответил я. — Они по заказу убили мою мать, я лишь отдавал долги.

— Я вам сочувствую! — сказал Сален, и я без всякой магии понял, что это не просто положенная в таком случае фраза, а он говорит от души. — Позвольте считать себя вашим другом! Не отказывайтесь, друзей не бывает слишком много.

— Надо быть дураком, чтобы отказываться от предложения, идущего от чистого сердца, — ответил я. — Вы мне симпатичны, граф.

Я поклонился довольному Салену и стал на два шага ближе к двери, столкнувшись на этот раз с молодой дамой.

— Статс-дама Ольма Кошт, — представилась она.

— По рассказам Ника вы представлялись пожилой и занудливой, — сказал я.

Ольма слегка запрокинула голову и рассмеялась так заразительно, что на лицах многих появились улыбки, в том числе и на моём.

— Вы долго общались с этим шалопаем? — спросила она, отсмеявшись. — И до сих пор считаете этого мальчишку другом? Значит, у вас незаурядный талант воспитателя. Мы все вместе не смогли сделать с ним того, что получилось у вас одного. Ваша невеста не даст соврать, хоть и от неё в пору их знакомства стонал весь двор.

— Так уж и весь! — рассмеялась принцесса. — Мне далеко до Ника. Я пакостила по мелочам, и всегда было за что!

— Ник подрос, — сказал я. — Теперь у него есть любовь и ему не до шалостей.

— Да ну? — удивилась Ольма. — И в кого это влюбился молодой Саж?

— В мою жену, — признался я.

— Тогда понятно, почему он вас не трогает, — опять рассмеялась Ольма. — Рада знакомству, граф. Надеюсь, что после свадьбы переселитесь в столицу, и вас можно будет часто видеть. Умные и искренние люди редки, а вы из таких.

Увидев последнюю преграду на пути к заветной свободе, моя невеста нахмурилась и непроизвольно сжала мою руку. Это была женщина лет семидесяти, с фальшивой, словно приклеенной к лицу улыбкой и большими, слегка навыкате глазами.

— Ларна Сорма, баронесса, — представилась она. — В недавнем прошлом я была воспитательницей принцессы. Я так за неё рада! Мы любим нашу Лану, очень вас прошу, граф, будьте с ней нежнее и не обижайте!

— Непременно, — пообещал я. — Даю вам слово, что я буду последним, кто её обидит. А сейчас дайте нам, пожалуйста, пройти.

Поскольку баронесса не собиралась уступать нам дорогу и ещё долго пичкала бы меня пожеланиями, такими же фальшивыми, как и она сама, я обогнул её и даже слегка отодвинул. Общество этой дамы было неприятно Лане и наверняка не без причины, поэтому и я не собирался с ней церемониться.

— Правильно ты её отшил! — одобрила Лана. — Насквозь лживая старая стерва. Отец вынужден её терпеть, чтобы не испортить отношение с кланом Малвей, а я уже натерпелась, хватит! Пойдём со мной, я покажу тебе свои комнаты.

Я ничего не имел против, не зная, что здесь невеста могла пригласить жениха в свои комнаты только для выполнения супружеского долга. При местной лёгкости нравов такое воспринималось всеми в порядке вещей и не вызывало каких-то нареканий.

Идти пришлось минут пятнадцать, и я с грустью вспомнил дом Клары, где всё было рядом. Если придётся здесь жить, надо будет что-то придумать, чтобы не терять ежедневно столько времени на хождения. Наконец Лана сообщила, что мы пришли, и открыла дверь небольшим ключом.

— Теперь нам никто не помешает, — довольно сказала она, заперев дверь изнутри. — Пойдём, я покажу тебе спальню!

Я шёл за невестой, уже догадываясь, что меня ждёт. Она привела меня в комнату размером с мою квартиру на Земле, половину площади которой занимала огромная кровать.

— Я хочу, чтобы ты показал мне, как надо любить, — сказала Лана, подняв на меня свои огромные, полные ожидания и страха глаза. — Я в этом ничего не понимаю, и мне немного страшно. Ты помни об этом, когда будешь делать со мной то, что обычно делаешь с женой. Поможешь раздеться? Это платье не получится снять самой.

Конечно, я ей помог и постарался быть очень осторожным и нежным с этим взрослым ребёнком, наивным в любви в свои пятнадцать лет. Это продолжалось, пока она не завелась и не завела меня. После я уже ничего не помню.

Мы лежали измученные и мокрые от пота, но со счастливыми улыбками на лицах.

— Это было волшебно, — сказала Лана. — Я тебя теперь никому не отдам, кроме твоей первой жены. Расскажи мне о ней. Я даже не знаю её имени.

— Имя у неё замечательное, как и она сама, — начал я рассказ, — Алина. Она на год старше тебя и очень красивая. Но красота в ней не главное, главное — это то, что она любит меня так, что невозможно не ответить на такое чувство взаимностью. Она родом из купеческой семьи, обладает сильным характером и многое умеет. Когда я рассказал о тебе, она долго меня ругала. Сказала, что ты очень хорошая девушка, которой в детстве досталось мало хорошего, и та, с кем она согласна меня делить. Мол, если ты меня любишь, то и мне не нужно маяться дурью и упираться, а надо жениться и постараться сделать тебя счастливой. Она думает, что станет тебе подругой, а наш брак был бы немыслим без её согласия, какие бы чувства я к тебе ни испытывал.

— Я уже заранее её люблю! — сказала Лана. — За тебя, за ту радость, что ты мне подарил и будешь дарить дальше, за веру в меня и сочувствие. Я всегда мечтала о сестре, но после смерти мамы отец не стал жениться вторично, а довольствуется любовницами. Теперь у меня будет такая сестра.

Мы ещё долго лежали и говорили, знакомясь друг с другом. Хотелось пить, но лень было даже шевелиться. Я сильно вымотался за сегодняшний день, даже без учёта визита в спальню невесты. До вечера было много времени, и я надеялся, что удастся отдохнуть, но Лана начала баловаться, в результате мой отдых накрылся медным тазом. После этого она уснула, усталая и умиротворённая, а я лежал и думал, как могут отреагировать мои родители, если я заявлюсь домой с двумя жёнами, и о многом другом в том же духе. Здесь было не принято собираться вместе на ужин, и слуги приносили еду каждому в его комнаты. Вот такой слуга и разбудил нас неизвестно через сколько часов после того, как я заснул вслед за невестой. Слуг здесь не стеснялись, и Лана пошла открывать дверь в ночной рубашке. Она никого не уведомила о том, что будет не одна, поэтому и ужин принесли на одну персону. Впрочем, несмотря на то что эта персона едва доставала мне макушкой до подбородка и была в два раза легче, еды нам хватило.

— Неужели ты съедаешь это одна? — спросил я. — У меня не хватит денег, чтобы тебя прокормить.

— Конечно нет, — засмеялась она. — Положено накладывать с избытком. Наверняка слуги доедают остальное.

— Родная моя! — сказал я, и она вся засветилась от счастья. — Мне надо срочно встретиться с твоим отцом. Он хотел вечером поговорить, а за окнами уже темнеет. Ты можешь распорядиться, чтобы меня проводил кто-нибудь из слуг?

— Я сама с удовольствием провожу, только помоги надеть платье. Или позвать служанку?

— Лучше пусть поможет служанка, а я подожду в коридоре.

Ждать пришлось долго, и за окнами стало темно, когда Лана вышла вслед за служанкой.

— Что так долго? — не смог я скрыть недовольства. — Неужели нужно столько времени, чтобы надеть платье?

— А причёска? Ты спутал мне все волосы. Ничего страшного, если отец немного рассердится, скажу, что виновата я. Давай поспешим. Вечером он работает в кабинете южного дворца, а туда долго добираться.

— У вас здесь везде долго, — проворчал я, подавая ей руку. — И зачем было столько строить? Жить нужно скромнее!

Король действительно был сердит из-за моего опоздания, но стоило ему увидеть лицо дочери, как он мигом всё понял и сменил гнев на милость.

— Садись на стул, — сказал он. — Сейчас прикажу доставить остальных. Они ждут, пока тебя разыщут. А ты, красавица, можешь быть свободна. Я не задержу надолго твоего жениха. Прогуляйся или подожди в приёмной, этот разговор не для твоих ушей.

Он отдал распоряжение секретарю, и вскоре в кабинет вошли Маркус и Лонар.

— Садитесь, господа, — предложил Игнар. — Я уже говорил Гену, что у меня к вам недолгий разговор. Ваш налёт на гнездо чёрных наделал в столице много шума, а скоро об этом узнает и всё королевство, да и соседи тоже. Такой подвиг требует награды. Гена я уже наградил, теперь разберёмся с вами. Лонар, я подписал указ и в отношении вас, отныне вы шевалье. И ради всех богов, не надо спорить и упираться! Я помню, что вы сказали, когда отказались от дворянства в прошлый раз. Спасая принцессу, вы выполнили свой долг, а за такое не награждают. Очень спорное утверждение, но я не стал с вами спорить. Сейчас же ваш подвиг не связан с долгом.

— Я думаю, что он не будет отказываться, ваше величество, — сказал я, воспользовавшись тем, что король сделал паузу, ожидая ответа новоявленного шевалье. — Вы предложили мне заняться чёрными. Я согласен, но хочу поставить задачу шире. Нужно создать службу, которая занималась бы вопросами, связанными с безопасностью королевства и королевской семьи. Вопросы безопасности я трактую широко. Здесь и борьба с чёрными, и с крупными бандитскими группами, раскрытие заговоров и внешняя разведка.

— Что ты подразумеваешь под внешней разведкой? — заинтересовался король.

— Королевство две сотни лет не вело больших войн, только стычки на границах и борьба с пиратством. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно кому-нибудь придёт в голову мысль, что мы с вами слишком хорошо живём и неплохо это исправить.

— Ты хочешь готовиться к войне? — нахмурился Игнар.

— Я только хочу знать заранее, если к ней начнёт готовиться кто-нибудь из соседей.

— Это может быть полезным, — согласился Игнар.

— Стража для такого не годится по многим причинам, — продолжил я. — Я хочу создать службу безопасности и поручить её вам, Лонар, а для этого необходим дворянский статус. А со временем надо дать и баронский титул.

— Дело говоришь, — одобрил Игнар. — Ну что, Лонар? И теперь будешь отказываться?

— Теперь не буду. Только сначала надо уладить дела в Расвеле.

— С этим решили, теперь с вами, Маркус. Вы по-прежнему не хотите стать придворным магом?

— По-прежнему, — подтвердил маг.

— А личным магом принца Гена? — спросил я. — Мне не хочется с вами расставаться. Кроме того, мне и Лонару будет нужна магическая поддержка. Вы же знаете, что в будущем всякое может быть.

— На это я согласен.

— А в чём разница? — не понял Игнар. — Почему вы отклоняете предложение одного принца, чтобы принять предложение другого?

— Разница в принцах, — объяснил Маркус, — точнее в том, чем они будут заниматься и для чего потребуется моя помощь. Стаха интересуют только женщины, вот пусть с ними и развлекается, только без меня. А у Гена настоящее, нужное всем дело. И ему действительно потребуется помощь.

— А если помощь потребуется мне? — прищурился Игнар.

— Если для дела, то я готов помочь, а если, как вашему сыну, для увеличения мужской силы...

— Я не понял кое-что из того, о чём вы говорили. Никто не хочет объяснить?

— Я могу дать объяснения, — ответил я, — но только после свадьбы, так как в этом разговоре для меня в моём нынешнем положении есть риск.

— Ну что же, надеюсь, что после свадьбы ты будешь со мной более откровенным. Завтра поезжайте в Расвел и улаживайте свои дела. Я дам вам в сопровождение два десятка гвардейцев, с ними же и вернётесь. А я пока займусь приготовлениями к свадьбе. У меня одна дочь, и я хочу, чтобы эту свадьбу надолго запомнили.

Глава 20

— Что будем делать с домом Клары? — спросил я жену. — Надо бы его сохранить, но поселить здесь кого-то — значит подвергнуть его риску, а оставить дом просто закрытым...

Я приехал из Арлана час назад, был накормлен Алиной, выпотрошен по части новостей и увлечён в спальню на предмет выполнения супружеского долга. Наверное, она хотела выяснить, по силам ли мне управиться с двумя жёнами и не охладел ли я к ней из-за прелестей принцессы. Получив на оба вопроса твёрдое "да", жена лежала в кровати, по привычке забросив на меня ногу.

— Может, поручим его заботам моей семьи?

— Ты так не ценишь жизнь своих близких? — удивился я. — Скоро родственники графа узнают о его кончине и начнут действовать. Это нас с тобой не достанут в королевском дворце, да и то нет гарантии, что не попытаются, а твоих родственников защитить много сложней. Их связь с тобой лучше скрывать.

— А у тебя есть мысли? Может, всё-таки продать?

— Не хочется. Он дорог как память и может пригодиться. Продадим, если не найдём другого выхода, а деньги отправим её детям. Им надо написать о смерти, пусть хоть поделят деньги с её счёта. И слезь с меня, мешаешь думать.

— Вот! — Она больно ткнула меня локтем в бок. — Раньше не мешала, а как появилась другая, так уже мешаю! Сейчас заставлю замаливать грехи! Вот так...

— Золотко моё, давай в другой раз! — Я скатился с кровати и стал подбирать разбросанную по ковру одежду. — Мне сейчас ехать и к графу, и в магистрат, и к твоим родным, да и вообще ещё много дел. А на тебя я сердит. Кому было сказано сидеть у наместника?

— Я сидела у них весь вчерашний день, — начала оправдываться жена, — а сегодня решила съездить домой. И ехала не одна, а под охраной. Ты же видел гвардейцев, а ещё ларша...

— Много сделают два гвардейца! Чтобы больше не было такой самостоятельности. Я уверен в твоей безопасности, а ты вон что вытворяешь! А если бы с тобой что-то случилось?

— У тебя останется Лана.

— Глупая! — я обнял жену и поцеловал. — Тебя не заменит никто!

Она ловко воспользовалась тем, что я близко и расслабился. Одежда опять оказалась на полу, а мы — на кровати.

— Зачем тебе в магистрат? — спросила Алина, когда окончательно угомонились. — Может, я схожу вместо тебя?

— Думаю договориться о доме с Даштом Хнеем. Предложу ему пустить слух, что я продал дом магистрату, а для большей достоверности пусть временно поселит в нём двух стражников. А ты сходи в банк к Креджам и попроси их перевести счёт Клары её детям. Я дам завещание, в нём указаны имена и место жительства. Пусть снимут у нас со счёта двести золотых и добавят каждому по сотне за дом. Только надо сделать об этом отметку в счёте, чтобы они знали, за что деньги. Тогда не надо писать письмо.

— Хорошо, я схожу. Только когда поедешь к графу, не ругай Ника.

Глава магистрата был у себя.

— Рад видеть вас в добром здравии, барон! — поднялся он мне навстречу. — Вы по делу, или случилось чудо и решили навестить меня просто так?

— Граф. Этот титул присвоен мне королевским указом. А чуда не случилось, Дашт, конечно, я к вам по делу. К моему величайшему сожалению, нет пока времени ходить по гостям.

Я изложил ему мою просьбу.

— Такое нетрудно сделать, — сказал Дашт. — Есть у меня стражники, которые не обзавелись семьями. Опасности для них нет, и дом будет в сохранности. А вы надолго собираетесь уехать или это секрет?

— Через два дня у меня свадьба с принцессой Ланой. Сегодня должен решить свои вопросы, а завтра утром с женой отбыть в столицу. Здесь теперь буду бывать только наездами.

— Если бы мне кто-нибудь сказал, что парень, дворянство которого я подтверждаю, скоро станет нашим принцем, ни за что не поверил бы, — покачал он головой. — Примите мои поздравления. Если вам, милорд, будет что-нибудь нужно, можете рассчитывать на содействие магистрата и на меня лично.

Я поблагодарил, попрощался и направился к замку наместника. Дорога не заняла много времени, и вскоре я сидел в окружении семьи Верона. Чуть позже подошёл и Ник. Здесь уже знали, что я стал графом и женихом принцессы, от тех гвардейцев, которых король выделял нам в сопровождение. До завтрашнего утра они остановились в казармах замка Фар и не держали рты на замке.

— Я давно и хорошо знаю Лану и очень рад за неё, — сказал граф. — Маркуса, как я слышал, тоже берёте с собой?

— И Маркуса, и Лонара.

— Из-за Маркуса у вас могут быть натянутые отношения с наследником.

— Уже успел заметить, что он от меня не в восторге. Не объясните, в чём причина?

— Объясню. Лиса, выйди ненадолго!

— Ну папа...

— Тогда закрой уши.

Девчонка зажала ладонями уши и даже зажмурила глаза, только бы не прогоняли.

— К большому неудовольствию короля наследник не горит желанием заниматься государственными делами, зато не пропускает мимо себя ни одной смазливой мордашки. Наш король тоже падок на женщин, но знает меру. Видя, что его возможности мужчины сильно не дотягивают до желаемых, принц обратился к магам с просьбой их увеличить. Сделать такое можно, но редко кто берётся. Эта магия приводит к расстройствам и сокращает жизнь, а когда дело касается наследника трона... Сами должны понимать, чем это чревато для мага. Ну и мало кому это по силам, таких на всё королевство наберётся с десяток. Двое в столице отказались, одному даже пришлось уехать. Ближе других оказался наш Маркус. Наследник не стал обращаться сам, а попросил отца.

— Я уже знаю, что он отказал королю. Теперь понятна реакция принца. Ему отказали, а какому-то выскочке нет ни в чём отказа.

— Совершенно верно. И ещё наследник — это головная боль короля. До сих пор у него не было выхода. Сын один, а Лану не посадишь на трон: девушку съедят. А с вашим появлением расклад меняется. Вы как проходная пешка в вашей игре, и до превращения в ферзя остался один ход. Теперь в критической ситуации король может оставить трон дочери с учётом того, что реально будете править вы. Вряд ли такое случится, но для наследника это кнут, а кто из нас любит кнуты?

— Спасибо за разъяснение, Верон. Попытаюсь найти со Стахом общий язык.

— Рискну дать совет. Если с общим языком ничего не получится, уговорите Маркуса ему помочь. Пусть лучше трудится в поте лица в постели, чем сеет смуту и строит вам пакости. Толку от него, как от государя, не будет.

— За совет спасибо. Можете не беспокоиться, о нём никто не узнает. У меня к вам просьба. Мне самому некогда заниматься баронством, которое его величество переименовал в графство. Я составил распоряжение о назначении своим полномочным представителем отца Алины Грасса Хелмана. Это нужно для управляющего имением. Но я пока не удосужился изготовить свою печать. Не заверите бумагу печатью наместника?

— Конечно, давайте ваше распоряжение. А с печатью не тяните. Король обязательно загрузит вас работой и будет внимательно наблюдать, справляетесь или нет.

Закончив дела у графа, я со всеми тепло простился. Ник чувствовал себя виноватым и не подошёл, а я тоже не стал его трогать. Когда вернулся домой, жена кормила охранявших её гвардейцев обедом. Мы так и не успели найти кухарку, так что ей пришлось готовить самой. Я к ним присоединился и с удовольствием поел не столько потому, что было так уж вкусно, сколько из-за того, что отказался от угощения у графа и успел проголодаться. Свежих продуктов в доме не было, а что вкусного можно приготовить из круп и вяленого мяса?

Гвардейцы с моим приходом быстро выскребли тарелки, поблагодарили хозяйку и удалились на свой пост.

— Сходила к Креджам? — спросил я.

— Всё сделала, как ты говорил.

— Я оформил доверенность на твоего отца. Нам осталось только навестить твоих родителей, рассказать им новости и уговорить отца проследить за Лардоком. Я доверяю управляющему, но не хочу оставлять его совсем без контроля. Да и встретиться не помешает. Твой отец хоть приезжал на похороны Клары, а остальных я уже скоро не вспомню.

— Когда поедем?

— Да прямо сейчас. Тогда останется только собрать то, что мы захотим взять с собой.

Перед поездкой к Хелманам пришлось минут десять уламывать ларшу, чтобы осталась дома одна. Когда под рукой конь, а дороги в городе почти свободны от транспорта и пешеходов, добраться к нужному месту легко. Алина открыла калитку своим ключом, и мы отвели четвероногий транспорт к дальнему крыльцу и привязали к одной из стоек навеса, после чего пошли к центральному входу.

— Посмотри на своего коня! — остановила меня жена, когда уже хотел открыть дверь. — Такой же бабник, как и его хозяин.

Пользуясь относительной свободой, Зверь вовсю обхаживал Красотку, норовя подобраться к ней сзади. Кобыла кокетничала, но воли ему не давала.

Первым, кого мы встретили в доме, был сам хозяин.

— Обрадовали! — сказал он, обнимая сначала меня, а потом дочь. — Я уже сам собрался к вам наведаться. Думал, не загордилась ли моя дочь, став баронессой?

— На этот счёт можете не волноваться, — успокоил я. — Сами видите, что приехала, несмотря на то, что уже графиня, а через два дня станет герцогиней.

— Вы шутите, Ген?

— Какие шутки! Вчера король своим указом сделал меня графом, а через два дня я женюсь на его дочери.

Грасс в обалдении посмотрел на Алину.

— Я настояла на этой свадьбе, папа, а потом Ген сам завёлся. Только не вздумай называть его милордом. Обидится и сразу уедет. Мы для вас те же, что и раньше. Кстати, если хотите стать дворянами, это легко сделать. Такое даже я смогу.

— Чем-нибудь угостите? — спросил я, чтобы направить его мысли в другое русло. — Согласен даже на один компот. Заодно мы кое-что расскажем. И семью соберите, я по вам уже соскучился.

— Мы отпустили слугу, а кухарка будет позже, но я скажу Лоне, и она с Леей всё сделает. Глакх в отъезде, а Край должен быть дома. Проходите пока в гостиную.

Грасс быстро справился с изумлением и внешне никак не проявлял своего отношения к изменению нашего статуса. Лона искренне радовалась за дочь, а сестра, как я и думал, завидовала со страшной силой. Впрочем, известие о том, что мы сможем сделать её дворянкой, позволило примириться с успехом старшей сестры. Краю в первый раз доверили проводку семейного каравана, и он мыслями был в своих делах, поэтому спокойно воспринял известие о том, что Алина выбилась в высшее дворянство. Мы пили уже порядком надоевший мне компот, ели сладкие булочки и обсуждали дела. Грасс без возражений согласился помочь мне проконтролировать действия управляющего графством. Он передал своё дело сыновьям и мог располагать свободным временем.

— Скажите Лардоку, чтобы увеличил дружину замка, — попросил я. — Пусть оставит себе нужную сумму, а свободные деньги переводит на наш счёт.

Когда обсудили дела, я стал торопить Алину с отъездом.

— Нам с тобой ещё надо собраться, а слуг нет. Да и темнеет. Поехали, не в последний раз видитесь.

Домой добрались без приключений, и были встречены обеспокоенными нашим долгим отсутствием гвардейцами. Я повёл лошадей в конюшню, а жена пошла разбираться с вещами. Когда освободился, я ей помог. Мы возились часа два, пока не определились окончательно. На полу образовалась большая куча вещей, книг и оружия. С трудом получилось увязать это в четыре седельные сумки.

— Лучше потом что-нибудь выкинуть, — сказала Алина, — чем оказаться без нужного. Жалко оставлять хорошие вещи, а кое-что дорого как память.

Ужинать сегодня не стали, хватило сладостей Хелманов. Алина пошла ложиться спать, а я перед этим вышел во двор и стал свидетелем смены караула. Отдежурившие гвардейцы поспешили вернуться в замок, а приехавшие им на смену повели коней на задний двор, после чего заняли каждый своё место. Заперев на всякий случай дверь, я вошёл в спальню, разделся и забрался в кровать.

— Давай просто поспим, — сонно сказала Алина. — Я сегодня устала.

— Спи, графиня, — я поцеловал её в висок. — Утром будет время, пока не приедет эскорт.

— Ага, будет! — с сарказмом отозвалась жена. — Вот увидишь, что Маркус приедет ни свет ни заря. И вообще, ты перебил мне сон. Не вздумай теперь спать, сейчас будешь отрабатывать!

"Как бы мне не пришлось просить Маркуса увеличить потенцию не наследнику, а себе, — подумал я, обнимая жену. — Особенно, если и Лана так же войдёт во вкус".

Жена как в воду глядела: Маркус приехал с рассветом, да не один, а с Лонаром. Они завели во двор лошадей, среди которых были ещё две заводные, гружённые даже не сумками, а тюками, и направились к запертой двери. Конечно же, нас разбудили. Пришлось мне идти открывать.

— Привет, — зевая, сказал я. — Что за спешка? Могли приехать и позже.

— Это ты оставляешь за собой дом, — возразил Маркус, — а мы с Лонаром свои продали. Да и нечего вам валяться. Верон постарается отправить вас пораньше, так что скоро здесь будут гвардейцы, а вы наверняка ещё не ели.

— Мы даже не встали. Заходите в дом и немного подождите, сейчас я помогу жене приготовить завтрак.

— Ничего не надо, — остановил меня Маркус. — Мы уже поели, а вам привезли окорок, свежий хлеб и лук, чтобы не возились и не тратили время.

— За мясо и хлеб спасибо, это кстати, а лук ешьте сами. Хоть бы подумали, как от меня будет вонять. Лана упадёт в обморок.

Маркус оказался прав, и едва мы успели переодеться и поесть, как показался эскорт. Одновременно с ним подошли два парня в беретах стражников, которым мы отдали ключи от дома. Вскоре наш отряд выехал из города и рысью двинулся по дороге в столицу. В пути гвардейцы хотели нас окружить, чтобы прикрыть от внезапного нападения, но я воспротивился. Не хотелось двигаться в такой толпе и глотать пыль от их лошадей. Кроме того, дорога была долгая, и я хотел поговорить со своими спутниками без свидетелей. Как оказалось, Маркус хотел того же.

— Давайте, милорд, проедем вперёд, — предложил он и добавил для командира гвардейцев: — Мы не будем далеко отрываться.

Мы отдалились на полсотни шагов от остальных и могли разговаривать, не понижая голоса.

— Я правильно понял, что ты хочешь поручить Лонару службу, которую думаешь использовать против других участников игры?

— Да, в числе прочего.

— Тогда нужно посвятить его в твою историю. Он должен быть в курсе всего, чтобы работать с открытыми глазами. Ты же не хочешь, чтобы он занимался одними чёрными?

— Сейчас с ним поговорю. Мне ещё нужно после свадьбы посвящать тестя. Не хочется, но надо. Одно утешение, что ему потом некуда будет деваться.

— Ты не утешайся, а лучше подумай, как убедить его в своей полезности. Если Игнар решит, что ты угроза трону, его не остановит и дочь. Если сам не надумаешь, посоветуйся со мной. Вместе что-нибудь придумаем, время для этого ещё есть.

Маркус немного отстал и присоединился к остальным, а меня догнал Лонар, которому я в общих чертах рассказал об игре и о том, откуда взялся. Услышанное его не обрадовало.

— Наверняка эти боги выбирали не простых смертных. Если остальные наделены такими же талантами, как и вы, они быстро достигнут в своих странах высокого положения. И что будет дальше? Война?

— Опасность не в их способностях, а в знаниях, которые легко пробудить с помощью магии.

— Какой может быть вред от знаний? — не понял Лонар.

— Мы очень далеко ушли от вас в развитии и много знаем, а людям свойственно использовать все возможности для войн. Позже я расскажу об этом подробно.

— Значит, у вас нет дворян?

— В нашей стране уже нет, в некоторых других подобное разделение осталось.

— А ваш отец военный и командует многими?

— Да, поэтому Маркус и приравнял его положение к статусу барона. А де ла Фер действительно были графами, только очень давно.

Зная щепетильность Лонара в вопросах чести, я решил ограничиться полуправдой. Я ответил ещё на несколько его вопросов, и мы придержали коней, чтобы соединиться с остальными и не трепать нервы гвардейцам.

Наша кавалькада постоянно обгоняла тяжело гружённые обозы. Лето подходило к концу, близился сезон дождей, и купцы, пользуясь хорошей погодой, спешили перевезти как можно больше грузов. Возле знакомого трактира стояли сразу два обоза, и все столы были заняты. Мы не хотели есть, поэтому купили у трактирщика холодное молоко в кувшинах и выпили его прямо в сёдлах, после чего продолжили путь. Возле ворот в Арлан выстроились в очередь три обоза, но мы не стали их ждать. Достаточно было назвать моё имя, как стражники заставили караванщиков освободить ворота и пропустили нас, приветствуя меня, как родственника короля. Вот в городе до меня никому не было дела. Дороги, как и в мой первый приезд, были забиты, и чем ближе мы подъезжали к королевскому дворцу, тем тяжелее было проехать. Если бы я ставил перед собой целью покушение на себя самого, то вряд ли смог бы найти лучшее место. В этой толчее можно было спокойно сделать прицельный выстрел и уйти, не сильно торопясь. Но всё когда-нибудь заканчивается, закончился и наш путь, когда за спинами захлопнулись створки ворот королевского дворца. Гвардейцы сразу же убежали, торопясь устроить лошадей и успеть к позднему обеду, а мы в сопровождении увешанных вещами слуг направились в то же крыло дворца, где находилась королевская резиденция. Здесь в наше распоряжение временно выделили несколько комнат.

— Ваша светлость, — обратился ко мне слуга в одежде с золотом шитьём, — я личный слуга его величества. Он хотел, чтобы вы по прибытии незамедлительно его навестили, поэтому прошу следовать за мной.

Я шёл за слугой, гадая, чем могла быть вызвана подобная спешка. Слуга привёл к уже знакомой приёмной, в которой не было никого, кроме гвардейцев.

— Приветствую, ваше величество! — поздоровался я, отвесив Игнару почтительный поклон. — Вы желали меня видеть?

— Заходи, у меня к тебе важный разговор. От его результатов зависит не только то, будет ли у тебя свадьба с моей дочерью. Если твои ответы меня не устроят, ты можешь лишиться всего, что имеешь, в том числе и жизни.

Я похолодел, внешне стараясь остаться спокойным. Чтобы говорить подобное, у короля должны быть очень веские основания. Что он мог узнать?

— Я вас слушаю, Игнар, — сказал я, отбросив этикет.

— Вначале хочу ознакомить тебя с письмом от моего посланника в Хорти, которое пришло вчера. Я перескажу его своими словами. У тамошнего короля Глада есть дочь тринадцати лет с именем Хнея. В том королевстве женщины редко садятся на лошадей, а принцесс носят в паланкине или возят в закрытых каретах. Вот в таком паланкине в начале этого лета и несли Хнею по одной из улиц столицы. В районе рынка принцесса услышала шум и приказала носильщикам поднести её ближе. Опасности для девочки не было, так что командовавший охраной офицер не вмешался. Шум был связан с тем, что какой-то мужчина пытался силой увести с собой высокую, странно одетую женщину. Она сопротивлялась, и на бесплатное развлечение начала собираться толпа. Девушка была красива и понравилась принцессе, несмотря на непристойную для женщины одежду. Хнея вмешалась и выяснила, что незнакомка обещала отдаться мужчине, если её накормят, а после того как он выполнил свою часть договора, попыталась сбежать. Договаривались с помощью жестов, так как девушка не знала языка, а то, что она говорила, никто не мог понять. Видимо, она сильно оголодала, если оценила себя так дёшево. Принцесса приказала заплатить мужчине за еду и забрать незнакомку во дворец. Офицер пытался возражать, но девочка упёрлась, и он уступил. Король любил дочь, и исполнение долга могло выйти офицеру боком. Во дворце с девушки сняли нелепые штаны, искупали и позвали придворного мага. Он вложил в её голову знание языка Хорти и немного подлечил. При осмотре обнаружилось, что она отличается от прочих женщин не только ростом, но и очень вытянутыми ушами.

Игнар со значением посмотрел на мои уже наполовину скрытые отросшими волосами уши.

— Девушку звали... — он взял письмо и прочёл: — Мэ-ри Смит. Эта Мэ-ри стала при принцессе то ли служанкой, то ли новой игрушкой. Так было до тех пор, пока не обнаружилось, что девушка знает много сказок и забавных историй и умеет так их рассказывать, что у Хнеи захватывало дух. Постепенно между ними возникло что-то вроде дружбы. Неизвестно, чем всё это закончилось бы, если бы однажды вечером Мэ-ри не попалась на глаза королю. Девушка понравилась, и последовал приказ привести её на ночь. Дурочка не поняла своего счастья и начала отбиваться. Король взял её силой, но был разочарован результатом. К тому же его удивило, что взрослая женщина сохранила девственность и запачкала его постель. На следующий день он вызвал к себе мага и велел привести Мэ-ри. Результаты расспросов его не удовлетворили. Девушка отмалчивалась или врала. Тогда маг по приказу короля применил боль. Когда она перестала кричать и немного пришла в себя, слова потекли рекой вперемешку со слезами. Оказалось, что её забросил в этот мир кто-то из богов. Кто именно, она не знала. Её целью было как можно больше возвыситься. Разные боги прислали в наш мир своих посланцев с тем же заданием и с любопытством ждали, что из этого выйдет. Тому, кто победит, была обещана власть над нашим миром. Король не внял слезам дочери, и Мэ-ри при большом стечении народа отрубили её ушастую голову. Игры богов заканчиваются для смертных слишком большой кровью, чтобы он мог позволить себе проявить снисходительность. А теперь я хочу послушать, что можешь сказать ты, чтобы такую снисходительность проявил я.

Глава 21

Я подготовил вариант разговора с королём, основанный на полуправде, но теперь он летел ко всем чертям. Спасти могла только правда, поданная в выгодном для меня свете. Пришлось импровизировать.

— А чего вам хочется самому, Игнар? — тщательно подбирая каждое слово, спросил я. — Не как королю, а как человеку? Что вы чувствуете по отношению ко мне?

— Тебе важно знать? Ну что же, я не делаю из этого секрета. Ты мне симпатичен, но при решении твоей судьбы это не будет приниматься в расчёт, как и чувства к тебе моей дочери.

— Тогда я расскажу всё без утайки, а вы решайте, представляю я угрозу трону или нет, и чего от моего появления может быть больше, пользы или вреда. Меня в ваш мир действительно послал тот, кого вы можете назвать богом. Таких богов собралось несколько, и они от скуки решили сыграть в игру, но не своими, а чужими руками. Задача ставилась забраться как можно выше в человеческом обществе, а обещалась не власть над вашим миром, а выполнение любого желания. Власть — это только один из вариантов. Мне, например, предлагали бессмертие. На самом деле я был гораздо моложе, чем выгляжу сейчас, фактически ещё мальчишкой, и на это купился. Точнее, согласился, не приняв всерьёз то, что мне предложили во сне. Я мог у вас погибнуть или скатиться на дно жизни. Мальчишка с внешностью взрослого мужчины, не обременённый опытом, деньгами и знанием языка... Но мне повезло встретить женщину, которую соседи считали жёсткой и эгоистичной. Она пожалела и приютила меня, а впоследствии полюбила как своего ребёнка. Маг, которого считали нелюдимым отшельником и эгоистом, принял в моей судьбе большое участие, причём помогал не из любви ко мне, по крайней мере поначалу, а из расчёта. Маркус с самого начала знал, кто я такой, и ему, как и вам, это сильно не нравилось. Но он понял, что при наличии многих игроков устранение одного из них ничего не решает, зато может ослабить то королевство, в котором уже не будет такой фигуры. Именно поэтому он всячески способствовал тому, чтобы я как можно быстрее набрал силу. В отличие от этой Мэри, мне почти всё время везло. Потерявший всю семью Лонар принял меня как сына. Меня полюбила замечательная девушка и решила связать со мной свою судьбу. Ко мне с симпатией отнёсся ваш наместник, да и вы сами. Я не рвался и не рвусь к власти. Я не вызывал на дуэль этого чокнутого Солинджера, чтобы освободить для себя имение, не искал любви вашей дочери и в своё время отклонил ваше предложение о браке с ней. Вы можете позвать мага, чтобы он проверил искренность моих слов. Во мне нет подлости, и я верен своим друзьям и родственникам. И при любых обстоятельствах я не пойду к власти по головам. Наш мир намного более развит, чем ваш. Именно в этом и заключается опасность, а не в каких-то наших талантах. Мы научились убивать в войнах намного лучше вас. И если кому-нибудь из посланцев богов удастся приблизиться к трону и наглядно продемонстрировать то, какие преимущества могут дать такие знания... Вы уверены, что все владыки относятся к войне с неприязнью? Нет? В таком случае только я смогу вовремя распознать угрозу и уменьшить потери, а со временем и подготовить достойный ответ. Для того я и хотел создать службу Лонара, а не только для борьбы с чёрными. И я собирался рассказать вам о себе после свадьбы. А вот ваша дочь узнала бы об этом раньше.

Я замолчал, давая ему понять, что сказал всё, что хотел.

— Значит, твои книги...

— Я никому не говорил, что сочинил их сам, — перебил я. — Об этом даже написано на обложке. Я лишь пересказал чужие истории и кое-что изменил, чтобы не возникало вопросов.

— Хитро придумано.

— Это придумал не я, а мой издатель, а с играми пришлось признать авторство. Не мог я объяснять, что они из другого мира.

— А твоё происхождение...

— У нас уже давно нет титулования. Положение человека определяется той работой, которую он выполняет. Мой отец служит в армии офицером и командует тысячами солдат. У Маркуса не возникло сомнения, что его статус для вас не ниже баронского.

— Ты меня озадачил, — признался Игнар. — Я не рассматривал твой вопрос с точки зрения полезности. Пожалуй, во всём, что ты сказал, есть смысл. Скажи, ты действительно любишь мою дочь?

— Если бы не любил, не стал бы жениться. Совсем недавно я не мог понять, как можно любить сразу двух, теперь сам их люблю, и обе они для меня дороги. Если не верите, можете позвать мага.

— Мне не надо верить или не верить, я знаю, что ты не солгал.

— Так вы маг? — догадался я.

— Очень слабый. Моих способностей хватает только на то, чтобы определить ложь.

— Очень полезная способность, — не согласился я, — особенно для короля. Я вообще ничего не могу в магии. Так что вы решили со мной делать?

— Женить, что же ещё? А после свадьбы займёшься тем, чем и собирался. Мы ещё поговорим о твоём мире и вашем оружии. И попроси Маркуса ускорить рост волос. Ни к чему тебе светить своими ушами.

— Где сейчас может быть Лана?

— Как только узнала о вашем приезде, сразу же побежала в предоставленные вам покои, так что ищи её у себя.

— Тогда я, с вашего позволения, побежал. Жена волнуется, Лана соскучилась, а обед давно остыл.

— Передвигайся шагом, как и подобает принцу. Завтра обговорим подробности церемонии, и тебе сошьют одежду для свадьбы. И ещё одно... Прошу тебя подружиться со Стахом. Я верю, что ты сможешь.

Я кивнул и вышел из кабинета. Спина была мокрая от пота. Чёртовы пришельцы с их детскими играми! Я прошёл мимо гвардейцев из приёмной и остановился, будто налетел на стену. Только что в голове мелькнуло что-то важное! Память послушно воспроизвела последнюю мысль. Какой же я дурак! Почему я решил, что пришелец говорил правду? Вот будут могучие и мудрые существа играть в такие детские игры? Могучие, может, и будут, а вот мудрые — вряд ли. Любая игра ведётся по определенным правилам. Должны быть и критерии отбора участников. Мне сильно везло, и я почему-то был уверен, что должно везти и другим. Пример Мэри ломал эту схему. Судя по поведению, она так и осталась девчонкой. Неужели мой пришелец мухлевал? И другие такого не обнаружили? А были ли эти другие? Что я о них знаю? Этот разговор со мной, какая-то детская похвальба... Может, отец подарил сынку за хорошую успеваемость эту их машину пространства, вот он и развлекается по-своему на каникулах. И становится понятен подбор детей. Ну кто из взрослых поверит в то, во что поверил я, и будет играть по этим правилам? Я прочитал очень много фантастики и мечтал о других мирах, мне их и дали, а заодно повесили в конце пути конфетку — выполнение желания, как ишаку перед мордой морковку. Взрослый на такое не купится, по крайней мере, умный взрослый. Можно силой выдернуть людей из их мира и забросить в этот, только большинство пошлёт пришельца подальше и постарается лучше устроиться. А может, мальчишке неинтересны взрослые. И что это меняет? Пока ничего, но если я найду других, возможно, с кем-то договорюсь.

Живот требовательно заурчал, и я, отбросив на время посторонние мысли, сделал пробежку по длинному и пустому коридору. Всё равно никто не видит, а если увидят, так я пока не принц. Едва открыл дверь в наши комнаты, как у меня на шее с визгом повисла Лана. За её спиной за нами с улыбкой наблюдала жена.

— Твоя жена просто прелесть! Я мечтала о такой сестре всю жизнь! И такая красивая!

Она вознамерилась меня поцеловать и перед этим вопросительно оглянулась на Алину.

— Можете миловаться, — рассмеялась жена. — Я пойду, разберусь с вещами, а то слуги всё перепутали. Только ты с ним недолго, Ген ещё не обедал, а голодный мужчина становится злым, и в любви от него немного толку.

Нацеловавшись, Лана потянула меня за стол, где стоял поднос. Обед состоял в основном из закусок, так что я немного потерял, съев его холодным. Лана села рядом и смотрела на то, как я ем. Точно так же моя мать любила наблюдать за отцом.

— Вы закончили? — заглянула к нам в комнату жена. — Поешь, и идите сюда. Расскажешь, для чего вызывали к королю. Я уже начала волноваться.

Когда я закончил с обедом, Лана выглянула в коридор и позвала слугу, который там ждал. Он забрал посуду, а мы с Ланой зашли в спальню к Алине.

— А откуда такое чудо? — обрадовалась моя невеста, увидев лежавшую на полу ларшу.

— Подарок Ника, — ответил я. — Между прочим, он назвал её в твою честь Ланой. Так что теперь, если я тебя позову, на зов будут оборачиваться две головы.

— Паршивец, я ему уши оборву!

— Многие пытались, — пожал я плечами. — Давайте сядем на кровати?

— Может быть, ляжем? — с намёком промурлыкала Лана.

— Э-э, нет! — отодвинулся я от невесты. — Как хотите, но я буду спать с вами по очереди. Или вам хочется, чтобы я обратился за помощью к Маркусу? Да и неудобно... Я к такому не привык.

— Я тебе обращусь! — рассердилась жена. — Даже не думай! Да он и не станет этого делать. Хочешь через тридцать лет стать стариком?

— Я не поняла, о чём речь? — растеряно спросила Лана.

— Намекает на то, что за один раз не хватит сил на двоих, если не обратиться за помощью к магу. Это очень вредно, а твоих сил хватит, если мы с Ланой постараемся. Не бойся, не будем гонять вдвоём, пока не привыкнешь, что у тебя две жены, и каждая, как ты любишь говорить, твоя половина!

— Одна половина, — показал я рукой на жену, потом на невесту, — вторая половина, а где же тогда я?

— А ты теперь в нас. Слушай, Лана, давай его зацелуем?

Я попытался сбежать, но не успел, был повален на кровать, после чего мои девочки долго резвились, пока у всех не распухли губы.

— Отстаньте, шальные! — Я наконец скинул их с себя и перелез на другой конец кровати. — Алина, ты хотела услышать причину моего вызова к королю? Тогда угомонитесь обе. Растрёпаны как лахудры, и платья помяли! Вам теперь нельзя выйти в таком виде.

— А мы и не выйдем! — отозвалась жена. — Лана, останешься с нами?

— А как Ген? — смущённо спросила принцесса.

— А вот мы и проверим, сколько в нём силы, — засмеялась Алина. — Такие предрассудки нужно душить сразу. Раз жёны, значит, между нами не может быть ничего постыдного! Свадьбы можно не ждать, всё равно Лана уже узнала тебя как мужчину.

О том, что было дальше, я умолчу. После ночи ударного труда я убедился в том, что жёны между собой поладят, а мне нужно есть больше мяса. Раньше оно мне помогало. А о вызове к королю забыли.

Утром девушки помогли друг другу затянуть шнуровку на платьях и расчесать волосы, после чего Лана чмокнула Алину в щёчку, более основательно приложилась ко мне и убежала в трапезную. Нас не пригласили на королевский завтрак, поэтому поели у себя. Это было кстати, так как мне никуда не хотелось идти. В последний раз я так себя чувствовал, когда Лонар вколачивал в меня фехтование. Когда я поделился этим с женой, она рассмеялась и сказала, что это дело привычки. Привык тогда, привыкну и сейчас.

— А Лана со временем умерит свои аппетиты. Вспомни, как я с тебя не слезала после свадьбы. Вот увидишь, что всё наладится.

Нам не дали долго прохлаждаться: не успели слуги убрать посуду, как пришли портные, которые измерили не только меня, но и жену. Когда я спросил, для чего это нужно, ответили, что по личному распоряжению его величества будут шить для герцогини парадное платье. Драгоценности для этого уже получены.

Портных сменил церемониймейстер, который в подробностях обрисовал порядок свадебной церемонии и наше в ней место. Потом нас некоторое время никто не трогал, и я рассказал жене о разговоре с королём.

— Пожалуй, так даже лучше, — подумав, сказала она. — Между вами не осталось недомолвок, теперь нужно во всё посвятить Лану.

При последних словах дверь отворилась, пропуская мою невесту.

— Подслушивала? — пошутила Алина. — Идите с Геном в спальню. Ему надо рассказать тебе кое-что важное, а я это уже слышала. Пока вы разговариваете, выйду погулять с ларшей, чтобы она сделала свои дела.

— Далеко не уходи, — предупредила Лана. — Отец собирался пригласить вас на обед. Хочет познакомиться с будущей родственницей.

Жена забрала Защитника и ушла в парк, а я увёл Лану в спальню. Она не могла настроиться на серьёзный разговор и норовила забраться ко мне на колени. Пришлось начать с того, что её отец вчера чуть было не разорвал наше обручение. Вот тут она сразу оставила игривый тон, ощетинилась и начала внимательно слушать. Я рассказал то, о чём вчера говорил королю, а так же коротко пересказал услышанное от Игнара о Мэри. Из всего услышанного её поразило только то, что отец был готов со мной разделаться, наплевав на её любовь и счастье. То, что я из другого мира, абсолютно не трогало, а игры богов не интересовали. На отношение ко мне рассказ никак не повлиял.

Алина долго не гуляла, а вскоре после её возвращения появился посыльный от короля с известием, что его величество желает видеть нас на обеде. Мы оставили ларшу в комнатах, пообещав принести ей поесть, и поспешили втроём в трапезный зал. Когда в него вошли, придворные уже заняли свои места за столами, но короля и наследника пока не было. Мажордом прокричал наши титулы и имена, начиная с Ланы, после чего мы заняли свои места. Даже после свадьбы Алина не будет членом королевской семьи, но король не стал разлучать нас за столом. Следом за нами появился наследник. Стах небрежно кивнул присутствующим и сел на своё место. Его взгляд обежал столы с сидевшими за ними придворными и скользнул по нам. При виде Алины напускная меланхолия исчезла, и он постоянно посматривал в её сторону. Последним, как обычно, пришёл Игнар. Внешне он остался равнодушен к красоте Алины. Поздоровался и занялся едой. Но хорошо знавшая отца Лана потом сказала, что моя жена сильно его зацепила.

— Если бы это был не ты, а кто-то другой, она вскоре оказалась бы в его постели. Папочка не привык себе отказывать.

Я в этом убедился немного позже, когда состоялся разговор с королём.

— Повезло тебе! — с нескрываемой завистью сказал он. — И дело даже не в красоте, среди моих фавориток есть девицы не хуже. В ней чувствуются сила и ум, а её любовь и преданность к тебе будут рождать в мужчинах зависть ещё большую, чем красота. Лана на меня обижалась за то, что я так и не женился. Всем хороша твоя невеста, ей бы ещё чуть больше ума. После смерти жены в моей кровати побывало много красавиц, но ни одна так и не полюбила. И зачем Лане такая мачеха? То, что они могут дать, я беру и так.

Вечером я оставил своих женщин в комнатах общаться, а сам навестил Маркуса. Очень кстати у него был Лонар. Я рассказал им о вчерашней разборке с королём, а потом долго говорил о том, какой должна быть новая служба. Книжный опыт оказался очень полезным, так как собственного опыта создания спецслужб здесь не было.

На ночь Лана ушла к себе, так как перед свадьбой невесте полагалось ночевать в своих комнатах одной. Жена меня не трогала, и я хорошо выспался. Завтракали мы опять в комнатах, и это было последним за сегодняшний день, что мы делали спокойно и не торопясь. Потом портные принесли готовое платье жены и мою одежду, после чего набежали слуги, которые часа два приводили нас в порядок, начиная с пальцев ног и заканчивая причёсками. У жены было невообразимо красивое платье, состоявшее из облегающего лифа с глубоким декольте, выполненного из голубого атласа, и пышной, шитой золотом юбки из ткани более насыщенного, почти синего цвета. На лифе спереди мелкими алмазами были выведены узоры, похожие на те, какие у нас шьют из бисера. Я так и не понял, как исхитрились закрепить на ткани камни, но эффект был потрясающий. На голове Алины соорудили высокую причёску, полностью открывающую шею. Из драгоценностей она надела серьги с алмазами в тон к платью и мой кулон с коброй. Меня нарядили так же пышно, только было меньше алмазов, видимо, весь запас потратили на жену. Но красивее всех оказалась одета Лана. Серебристо-жемчужное платье облегало её как вторая кожа, не скрывая великолепной точёной фигуры. Внизу подол сильно расширялся и был подшит лентами в тон остальной материи. Волосы были отброшены назад, доходили до талии и ничем не крепились. Грудь девушки украшало ожерелье из крупных жемчужин, а на руках были надеты золотые браслеты, украшенные камнями. Но самым красивым в ней были огромные, сияющие счастьем и любовью глаза.

Свадьбу я запомнил урывками. Точнее, память всё зафиксировала, и потом я имел возможность в подробностях просмотреть от начала и до конца. Но тогда сознание многое пропустило. На свадьбе с Алиной я был совершенно спокоен, сейчас меня трясло от волнения и стоило немалых усилий взять себя в руки. Я хорошо запомнил ритуал в храме Всех богов, когда Игнар отдал мне свою дочь. На руки надели золотые браслеты принца, а на голове Алины закрепили небольшой золотой венец — герцогскую корону. Потом была толпа дворян и отдельно стоявшие три десятка мужчин и женщин — представители герцогских родов, которые смогли прибыть на свадьбу. Сначала нас поздравили они, потом настал черёд остальных дворян и верхушки магистрата. Перед тем как сесть за столы, мы с Ланой проехали по Королевской площади, рассыпая серебро, которое собирали горожане. Застолье не запомнилось, хотя выпил совсем немного. Когда дело пошло к ночи, мы удалились в отданные нам комнаты в левом крыле южного дворца. Алине предложили комнату рядом, куда она и ушла отдыхать. А потом мы заперлись в спальне, и для меня во всём мире не осталось ничего, кроме приоткрытых губ жены, её горящих восторгом глаз и всепоглощающей нежности и любви.

Утром я проснулся первым. Лана лежала рядом, забросив на меня ногу. Что у жён за манера забрасывать на меня ноги? Неужели так удобно спать? Дверь отворилась, и вошла Алина. Она улыбнулась, сняла халат, под которым не было рубашки, и пристроилась ко мне с другого бока. Я поцеловал ей щёку и поймал губами ухо.

— Не надо, — остановила она меня шёпотом. — Это хорошо, что ты отдохнул, но не будем будить девочку, пусть поспит. А мы с тобой просто полежим, мне и так приятно.

— Не могу я лежать просто так, когда ты в таком виде. Надень халат, я не железный.

— Я не сплю, — позевывая, сказала Лана. — Ты пришла к мужу? Давайте я отползу к другому краю и не буду вам мешать. Он меня вчера совсем измучил.

— Ну знаешь ли! — возмутился я, но был укушен за ухо Алиной. — Ты чего грызешь, больно же!

— А ты почему мучил девочку?

— Она сама кого хочешь замучит! — возразил я и получил укус в другое ухо уже от Ланы.

— Дурные примеры заразительны! — нравоучительно сказал я, закрывая пострадавшие уши руками, но девушки начали хватать меня за другие части тела. Результатом их хулиганства стало то, что мы опоздали на завтрак. Все уже ели, и мы заняли свои места под выкрики мажордома и насмешливым взглядом короля.

— Первый день семейной жизни, а у тебя уже круги под глазами, — заметил он, накалывая вилкой большой кусок мяса. — Ты, дочь, поберегла бы мужа. У герцогини он был красивый и цветущий, а у тебя какой-то загнанный. Я понимаю, что ты унаследовала мой темперамент, но у меня на принца большие планы, а так ты быстро его доконаешь.

Сказано было громко и вызвало шушуканье придворных, которые бросали на нас насмешливые или завистливые взгляды.

— Ген, — уже тише, только для нас, сказал Игнар, — зайди в канцелярию и составь там указ о новой службе. Прикинь для неё штат и потребные суммы. Когда закончишь, пусть мне принесут, подпишу. Потом надо съездить в магистрат. Владелец особняка, где вы порубили чёрных, лишился головы, а его наследники — права на имущество. Там поработали дознаватели, но не нашли ничего стоящего. Я распорядился отдать особняк под новую службу. Место удобное и дом большой. Подключай своих друзей, и начинайте работать.

— Выделите слуг? — спросил я. — А то отдали половину дворца, а людей почти нет. Утром даже некого было отправить за мясом для ларши. Придётся грабить ваш стол.

— Грабь, — великодушно разрешил Игнар. — Здесь всего в избытке. Всё равно слуги растащат. А людей дам, но немного, остальных наберёшь сам. Зайди в казначейство и получи потребные суммы. А на будущее найди для этого надёжного человека. Не дело заниматься этим принцу. У тебя будет много работы. Надо сходить в казармы гвардии и познакомиться с офицерами, изучить схемы патрулирования дворцов и то, кого и для каких целей ты имеешь право использовать. Сходи к моему секретарю, он выделит на время человека, хорошо знакомого с дворцовым хозяйством. С твоей памятью вскоре будешь знать всё лучше него. Для нормального управления нужно изучить работу канцелярии и казначейства и ближе познакомиться с верхушкой нашего магистрата. А вам, герцогиня, надо чаще ездить на приёмы и ознакомиться с высшим дворянством столицы . В этом может помочь Лана, она хорошо их знает. Только не доверяйте всецело её характеристикам, моя дочь не всегда объективна. И не надо на меня так возмущённо смотреть, говорю как есть.

— Сегодня же начну этим заниматься, — согласился я, — только надёжные и грамотные люди с неба не падают, пока я их найду... Дайте одного такого хоть на время. Потом верну.

— Ты вернёшь! — усмехнулся Игнар. — Не знаю, в чём дело, но люди к тебе прилипают намертво. Ладно, одним поделюсь, но остальных набирай сам. Накладывай мясо для своего зверя и позови слугу, он отнесёт. Если понадоблюсь, до обеда буду в кабинете или на своей половине. Герцогиня, не хотите сменить герб? Муж теперь будет носить королевский, а вам осталась эта гадина. Королевского предложить не могу, но в моих силах поспособствовать в Геральдической коллегии.

— Благодарю за заботу, ваше величество, — улыбнулась Алина, — но я воспринимаю этот символ несколько по-другому. Это не гадина, а королевская кобра. Я не разбираюсь в змеях, но Ген говорит, что она никогда не нападает без причины. Но если причина есть, следует немедленная расплата. И она всегда предупреждает перед нападением. По-моему, это очень хороший символ.

— Дело ваше. Вы уже поели? Тогда завтрак можно заканчивать. Вперёд, принц, вас ждут дела. И постарайтесь оправдать те надежды, которые я на вас возлагаю!

Глава 22

Прошло несколько дней, занятых изучением дворцового хозяйства и знакомством с людьми. Королевский секретарь выделил мне в помощь молодого человека с невзрачной внешностью и звучным именем Арман, оказавшегося незаменимым при изучении самых разных вопросов. Подозреваю, что ему тоже магически улучшили память, потому что на любой заданный мной вопрос по местной бюрократии или высшему свету немедленно следовал точный и исчерпывающий ответ. И это при том, что парню было не больше семнадцати лет и он не принадлежал к дворянскому сословию.

Король подписал два указа по новой службе, и мне передали в пользование особняк возле храма, а казначейство выделило три тысячи золотых. Пока мы не обзавелись собственной охраной, в особняке использовали гвардейцев. Маркус с Лонаром переселились в него из королевского дворца, и в последние дни я их почти не видел. Они изучали несколько листов бумаги, на которых я нацарапал пером всё, что вспомнилось по основам агентурной работы и организации таких контор, как КГБ.

Я попытался выполнить данное королю обещание наладить отношения со Стахом, но не преуспел. Принц больше не хамил, но и не собирался идти навстречу моим попыткам сблизиться. Усилило его неприязнь и то, что у меня установились тёплые отношения с офицерами гвардии и рядовыми гвардейцами. Я общался с ними вежливо и доброжелательно, в отличие от наследника, который относился свысока, со слабо скрытым презрением. Гвардия здесь являлась личным воинским подразделением и была своя у дворян, занимавших высокие государственные посты. Мне это напомнило гвардию Решилье или мушкетёров Людовика. Гвардейцы короля охраняли его самого и королевскую семью как во дворце, так и на выезде. Кроме того, они постоянно патрулировали территорию дворцового комплекса и использовались королём и его окружением для самых разных поручений. Никаких привилегий это воинское подразделение не имело и набиралось в основном из младших сыновей мелкопоместных дворян, чьи владения располагались в королевском домене.

Сегодня, после завтрака, я собирался с Арманом навестить командующего столичным гарнизоном генерала Ланса Брага, но на выходе из трапезной ко мне подбежал гвардеец.

— Милорд! — обратился он. — Ваш маг просил заехать к нему, если у вас нет никаких неотложных дел.

Мне не нравилось обращение "ваше высочество". С придворными я ничего поделать не мог, но гвардейцам посоветовал называть милордом. Коротко, уважительно и не режет слух. Так они ко мне теперь и обращались.

— Передай, что скоро буду, — сказал я и спросил жён: — Не передумали ехать в гости? Я еду в особняк. Маркус не будет просить по пустякам, значит, у него что-то важное. Вы сейчас домой?

Домом мы называли свои комнаты в выделенной нам части дворца.

— Конечно, — удивилась вопросу Лана. — Не можем же мы с Алиной ехать к графам Рудек в таких нарядах!

— Действительно, — согласился я, — незачем вам позорить меня в этих тряпках, да ещё перед Рудеками. Когда пойдёте переодеваться, скажите Арману, что поездка к генералу переносится на завтра. Он должен быть в приёмной.

В это время городские улицы были почти свободны от пешеходов и экипажей, так что я в сопровождении двух гвардейцев добрался до особняка в считанные минуты. Поломанный чёрными хлипкий забор был уже заменён на крепкую ограду, возле ворот которой каменщики выкладывали стены караульного помещения. Оставив Зверя на попечение одного из гвардейцев, я направился в ту часть здания, которую друзья облюбовали себе для работы.

— Хорошо, что ты приехал! — сказал Маркус, ставя на стол чашку с недопитым чаем. — Есть вопросы, для решения которых необходимо твоё присутствие.

Лонар сидел тут же. Чай он уже выпил и теперь с удовольствием подкреплялся пирожками.

— Приветствую вас, милорд, — слегка привстав, поздоровался он.

В отличие от Маркуса, Лонар даже наедине называл меня милордом и обращался только на вы.

— Что-то случилось?

— Пока ещё нет, — успокоил меня Маркус, — но может. Садись: разговор будет долгим. Прочитали мы твои записи, и должен сказать, что в них мало полезного. Может, в твоём мире это уместно, но нам не подходит. Ты предлагаешь создать нечто вроде королевской канцелярии, которая будет заниматься преступным миром, заговорами, посланцами богов и вообще всем, что угрожает стабильности королевской власти. Так вот, такая организация неизбежно будет контролироваться королём.

— И что в этом плохого? — не понял я.

— Тебе слишком долго везло, — вздохнул Маркус, — поэтому живёшь только сегодняшним днём. Твоё благополучие держится на расположении короля. Поверь, что достаточно одного его указа — и ты лишишься всего: земель, денег в банкирских домах, титула, а то и головы. Заберут и эту организацию, возглавить которую найдётся много желающих. У тебя в этом мире нет связей и влиятельной родни и очень мало друзей.

— Всё это так, — согласился я, — только с какой стати Игнар будет это делать?

— Игнар не будет, а вот Стах сделает почти наверняка. Я уже говорил, что у меня обширные связи? Так вот, в последнее время я их использовал. Меня хорошо знают, поэтому разговоры носили доверительный характер. Всё плохо, Ген! Отношения между королём и наследником и раньше были не очень тёплыми, а с твоим появлением они испортились окончательно. Стах из тех, кто хочет иметь всё, ничего не делая. Я не знаю, как получилось, что в королевской семье вырос такой урод, но сейчас это уже неважно. Важно то, что он считает твоё появление угрозой своему положению наследника и у него есть для этого основания. Ты ведь пробовал с ним сблизиться?

— Пробовал, но пока нет результатов.

— И не будет. Я не беспокоился бы, учитывая, что Игнар не стар и не собирается отдавать власть сыну, но в последнее время наследник затеял какую-то возню. Раньше его не интересовало ничего, кроме придворных шлюх, теперь же он начал встречаться кое с кем из генералов, в частности, с командующим столичного гарнизона, и резко изменил отношение к некоторым ключевым чиновникам в канцелярии отца. В его окружении стали мелькать представители клана Ланиш, а вчера на приёме в резиденции у Сантонов, где был и Стах, видели посланника короля Гардии.

— Клан герцога Ника Сантона традиционно не вмешивается в политические дрязги. Да и с Гардией у них мало общих интересов. Сантоны на востоке, а Гардия на западе, с ней больше заигрывал клан Ланиш.

— Всё когда-нибудь меняется, — пожал плечами Маркус. — Хотя, скорее всего, Стах просто воспользовался случаем, чтобы встретиться с посланником на нейтральной территории.

— Заговор? — спросил я.

— Очевидно. Король предпочитает закрывать глаза на поведение сына. Я точно знаю, что первый министр имел с ним беседу по поводу наследника.

— И чем она закончилась? — задал я не очень умный вопрос.

— Я на ней не присутствовал, а герцог Грасс Малвей почему-то забыл меня проинформировать. Но он срочно вывез свою семью из столицы, а в его дворце заметно прибавилось гвардейцев. Выводы можешь делать сам.

— Есть что посоветовать?

— Пока это только первые ростки, но если не заняться прополкой, то вскоре могут быть и плоды. Король не хочет этим заниматься, а у нас нет ни сил, ни возможностей. Тебе я советую снять со счетов свои деньги и купить где-нибудь неподалёку от столицы хороший дом, например, в Холме. Это четыре свечи скачки отсюда. И покупку надо оформить на чужое имя. Лонар может найти человека, который сделает это и будет хранить дом. Там можно спрятать золото и на время укрыть твою семью. Очень хорошо, что у тебя такие отношения с гвардейцами, укрепляй их и дальше. Если с кем-нибудь из них подружишься, в случае опасности будет на кого положиться. Я не сильно беспокоюсь за Лану, а вот Алина для Стаха чужая, да ещё и выскочка из купцов. Если ситуация ухудшится, лучше вывезти её из столицы и укрыть в твоём доме. Пусть немного поскучает, зато целее будет. Это то, что я могу предложить по твоим личным делам. Теперь по поводу нашей организации. Предлагаю создавать её по типу ордена на принципах преданности тебе и борьбе против пришельцев извне. Для такого нужно много денег, тех трёх тысяч, которые ты вытряс из короля, будет мало. Кроме того, всем привлекаемым в орден надо рассказать правду об игре или хотя бы часть правды. Теперь твой черёд, Лонар.

— Ядро ордена, по моему мнению, должны составлять отставные военные, — начал Лонар. — Это позволит сэкономить время на обучение и будет являться дополнительной гарантией их верности. Они, как никто другой, представляют разрушительные последствия войны и преданы Игнару, и если его сынок начнёт что-нибудь замышлять против отца... Есть и те, кто пострадали от братства Кашны. Эти будут особенно верны. Привлекать лучше тех, кто не обзавёлся семьями и не против помахать мечом. Естественно, что их нужно проверять с помощью магии.

— Я думаю привлечь ещё несколько магов, — добавил Маркус. — Если со мной что-нибудь случится, вы не должны остаться без магической поддержки. Кроме того, надо будет использовать магическое улучшение и дать знания языков соседей. Я хорошо знаю только один. В Гардии говорят на нашем языке, в Хорти Глад казнил своего пришельца, а вот в четырёх остальных королевствах, имеющих с нами границы, языки разные и на наш не походят. Я правильно понял, что работать будем только по соседям?

— На всех не хватит сил, — сказал я. — А если заварушка начнётся вдали от границ, у нас будет время подготовиться. Только сможем ли мы обойтись без молодёжи?

— Будут и молодые, — отозвался Лонар. — Воспользуемся обычной в таких случаях практикой, когда уже принятые в орден будут приводить в него других кандидатов. Вы сами, милорд, могли бы уговорить кого-нибудь из гвардейцев или юного гения, которого вам одолжил секретарь Игнара. Большого риска нет, потому что Маркус может запретить воспоминания о встрече.

— Как запретить? — не понял я.

— Помнишь, как я обезопасился от кучера? — спросил Маркус. — Здесь нечто похожее. Я не могу стереть воспоминания, я их только временно запрещаю. Если не вмешается другой маг, через декаду всё забудется. А для вмешательства нужно знать, что к человеку применяли магию.

— Скольких вы смогли бы привлечь, Лонар? — спросил я.

— Трудно сказать, — задумался он. — Я только начал над этим работать. Должно набраться с полсотни человек, но, наверное, их будет больше. Нужно много золота: хоть будем делать упор на идею, неразумно требовать от людей, чтобы они работали за свои деньги. А нам ещё надо купить несколько домов, оружие и многое другое.

— Оружие я попытаюсь взять в королевском арсенале, а о деньгах ещё поговорю с королём. Что нужно в первую очередь?

— Личное оружие будет своё, к которому каждый привык, — ответил Лонар, — так что мечей нужно всего чуть, а вот арбалеты потребуются. Армейский арбалет — тяжёлое и не очень удобное оружие, но гарантированно убьёт незащищённого человека шагов за сто, и выстрел будет намного точнее, чем из лука. Делают их только для армии и личной гвардии вельмож и другим не продают.

— А что будем делать с языками? Платить магам?

— Зачем? — удивился Маркус. — Заплатим один раз за моё обучение, а я обучу бесплатно.

— Надо срочно найти человека, которому можно было бы поручить распоряжаться финансами ордена, — заметил Лонар, — и быстрее сформировать руководство. Сами мы много не сделаем. Этим и займусь в первую очередь.

— Может, у тебя есть кто-нибудь в городском гарнизоне? — спросил я. — Мне кажется, что главная опасность будет исходить оттуда. В столице и её окрестностях нет других воинских сил, и не получится совершить переворот без согласия Ланса Брага. Не будет же кто-то снимать солдат с границ. Вряд ли соседи войдут в положение заговорщиков и терпеливо подождут, пока те не вернутся.

— Армию в таких случаях не трогают, — подтвердил Лонар. — Не в тех мы отношениях с соседями. Лет тридцать назад в Ланге случилась смена династии. Свергнутый король мог использовать пограничные войска и вернуть трон, но предпочёл удалиться в изгнание, чем пускать к себе соседей.

— Я знаю Ланса, — сказал Маркус. — Пока жив король, он не изменит присяге и не предаст. Поэтому если кто-то планирует использовать солдат гарнизона, то Игнар к этому времени должен быть мёртв.

— Мне это очень не нравится, — мрачно сказал я. — Если принц убьёт отца, наверняка это убийство повесят на меня. А в этом случае меня постараются осудить и убрать как можно быстрее, а то и вовсе убить при захвате дворца, а потом задним числом обвинить во всех грехах.

— Ты хорошо изучил королевские дворцы? — спросил Маркус.

— За несколько дней? Я только изучил общую планировку и расположение тех помещений, которыми пользуюсь, или где приходилось бывать. Ещё знаю схему патрулирования территории гвардейцами. А к чему этот вопрос?

— К тому, что вдоль ограды, помимо ворот, расположено несколько обычно запертых калиток. Надо позаботиться достать ключи хотя бы к двум из них и продумать пути отхода, если потребуется срочно бежать из дворца.

— А как же вы? — спросил я. — Мной не ограничатся. Если возьмутся за меня, вы здесь не отсидитесь.

— Мы не всё сказали, — усмехнулся Лонар. — Дознаватели магистрата пропустили, а мы случайно нашли довольно большой подвал с клетками для пленников. Вход отлично замаскирован, так что если занести туда провизию и воду, то можно сидеть, пока не уляжется суета и не снимут оцепление.

— Значит, основные вопросы мы обговорили, — подвёл итог Маркус. — Работу в общих чертах распределили. Сейчас меня интересует только один вопрос. Ты говорил, что вы научились убивать в войнах лучше нас, и эти знания могут применить другие игроки. А ты сможешь использовать их при необходимости? Если нет, то от нашей работы будет немного толка.

— Всё не так просто, — начал я объяснять. — Многого вообще нельзя сделать, так как нет нужных инструментов и веществ. И мне не хотелось бы нести всякую дрянь в этот мир, пока для нас нет явной угрозы. Но кое-что сделать можно. У меня есть две идеи, но они требуют большой подготовки. Мне самому нужно будет надолго отлучаться из столицы, а пока моя семья под угрозой, я не могу этим заниматься.

— У меня появилась одна мысль, — сказал Маркус. — У королевской семьи есть летняя резиденция в прибрежном Карсе. Это что-то вроде небольшого дворца, построенного для отдыха дедом нынешнего короля. С тех пор короли там бывали считанное число раз, в отличие от других членов их семей. Можно отправить вас на отдых. Мы сами справимся с орденом, особенно если ты достанешь деньги. Эта поездка даст возможность нормально работать и вывести из-под удара жён. Недостаток плана в том, что его нельзя выполнить сейчас.

— А что мешает?

— Заканчивается лето, — объяснил Маркус. — Ещё декада — и зарядят дожди. По дорогам не доедешь ни в экипаже, ни верхом.

— А если на корабле вниз по течению Нады, а потом вдоль побережья до Карса? — спросил я. — Какая необходимость тащиться по дорогам?

— Вообще-то, можно, — задумался Маркус, — но там только грузовой порт и нет постоянного сообщения. Даже если найдёшь корабль, условия путешествия будут тяжёлые. Плавание займёт дней пять, да и то если не будет штормить. На Наде много мелей, поэтому корабли движутся только до темноты, а на ночь становятся на якорь. А в сезон дождей там часто бывают короткие, но сильные шторма. Не потопит, но может выбросить на мель.

— А в это время сильно холодает?

— Нет, две-три декады стоит довольно тёплая погода, просто сверху всё время льёт.

— Тогда оставим этот вариант на крайний случай, тем более что для реализации моих планов лучше быть ближе к горам, чем к побережью, да и моя помощь здесь будет нелишней. Может, мне всё-таки попробовать откровенно поговорить с королём?

— Думаешь, у тебя получится то, что не вышло у первого министра? — с сомнением сказал Маркус. — Король не дурак и сам всё понимает, только не верит в то, что у сына хватит духу поднять на него руку. Или не хочет в это верить.

— Ладно, попытка не пытка, заодно попрошу денег. Когда сможете купить для меня дом? Если снимать деньги у Креджей, их нужно куда-то девать. Это больше двух тысяч, не буду же я прятать их под подушкой.

— Домом займёмся через два дня, — ответил Лонар. — Но все деньги я в нём не прятал бы. Вы любите охоту, милорд?

— Не знаю, пока не пробовал.

— Возьмите хорошую охрану из гвардейцев и под любым предлогом погуляйте в окрестностях Арлана. Цель такой прогулки — найти удобное место для тайника. Потом вернётесь туда один и спрячете часть денег.

Я покинул особняк и со своим сопровождением вернулся во дворец. Дороги начали заполняться экипажами, и на возвращение потратили больше времени. Не было настроения идти на обед и любоваться на физиономию Стаха, поэтому я решил провести это время у себя, а после отправить слугу за едой на кухню. Поднявшись по парадной лестнице, я свернул в нужный коридор и добрался до своих комнат. Жёны должны были вернуться к вечеру, так что дома у нас никого не было. Открыв запертую дверь, я снял сапоги и лёг на диван в гостиной.

Всё было плохо. Чем больше у меня становилось власти, тем больше возникало проблем. Жертвой моего взлёта стала Клара, теперь опасность нависла и над Алиной, и могли пострадать Маркус с Лонаром. Я не верил в то, что Стах захочет разделаться с сестрой. В последнее время совсем не вспоминал о доме, а сейчас вдруг вспомнил и затосковал о времени, когда самым большим огорчением в жизни была полученная тройка. Этот мир дал мне очень много, почти ничего не требуя взамен. Теперь наступало время, когда мои долги могли предъявить к оплате.

Я выждал, когда закончится королевский обед, и направился в рабочий кабинет тестя.

— Его величество у себя? — спросил я у возглавлявшего охрану гвардейского лейтенанта.

— Да, милорд, — ответил он. — Король только что пришёл.

Игнар даровал мне право входить без стука, но я всё-таки стучал каждый раз, когда требовалось войти. Постучал и сейчас и, услышав в ответ что-то невнятное, вошёл.

— А, это ты, — король сидел за своим столом, устало откинувшись на спинку кресла. — Были причины не прийти на обед?

Я вдруг решился и сказал то, что думал:

— Паршивое настроение, и не хотелось делать его ещё хуже, обедая в обществе вашего сына.

Минуты две он молчал, потом спросил:

— Ты долго думал, прежде чем такое сказать?

— Нет, — признался я, — это был экспромт. Я не смогу выполнить обещания подружиться со Стахом. Он не желает со мной хороших отношений, и у него свои планы в отношении моего будущего, да и вашего тоже. Вашему сыну надоело ждать, когда вы уступите место на троне, и, для того чтобы это ускорить, он готов принять помощь от кого угодно и заплатить за неё немалую цену. И платить будет не из своего кармана.

— И чего же ты хочешь?

Я сначала растерялся, потом пришла злость.

— Прежде всего я хочу, чтобы не пострадали близкие для меня люди, и нет никакого желания жертвовать своей жизнью, потому что на меня свалят вину за вашу смерть. А потом для Стаха придёт время оплачивать долги за оказанные услуги Гардии или клану Ланиш. И вы думаете, что союзные вам кланы будут спокойно на это смотреть? Всё закончится кровавой смутой, в которую будут втянуты и пограничные войска. Конец может быть таким, что не потребуются и посланники богов с их оружием!

— Я спрашиваю, что тебе от меня нужно? — повторил Игнар.

Мой ответ его удивил.

— Деньги.

— Я могу узнать, на что ты умудрился потратить за несколько дней три тысячи золотых, и для чего нужны деньги?

— Мне нужно срочно создавать организацию, которая может свести к минимуму вред, причинённый королевству действиями принца Стаха, выполнить всё то, о чём мы с вами говорили, и при необходимости спасти жизни моих близких. Полученные от вас деньги пока не потрачены, но они могут понадобиться уже в ближайшем будущем.

— Получишь у казначея две тысячи. Больше можешь не просить, не дам. Что-нибудь ещё?

— Нужно немного оружия, — вспомнил я своё обещание по поводу арсенала. — В основном нужны арбалеты.

— Немного — это сколько?

— С полсотни.

— Я распоряжусь, получишь в арсенале. Это всё? Тогда оставь меня.

Я кивнул и вышел, едва не столкнувшись в дверях с первым министром.

— Добрый день, ваше высочество! — поздоровался он.

— Здравствуйте, герцог, — ответил я. — Не ходили бы вы пока к королю. Лучше поговорите со мной. Давайте отойдём. Я знаю, что вчера у вас была беседа с королём, и знаю о чём. Не скажете, что вам ответил Игнар?

— Почему бы и нет, принц? Но я потребую от вас ответную любезность. Расскажите, о чём сами говорили с королём, если после вашего разговора к нему нельзя зайти.

— Да о том же самом, о чём вчера говорили вы.

— И что он вам ответил?

— Дал всё, что я просил, только бы быстрее от него отстал.

— Я ничего не просил, а в остальном всё было так же.

— И что вы собираетесь предпринять, кроме вывоза семьи и увеличения числа гвардейцев?

— Уже узнали? — Он с интересом посмотрел на меня, словно увидел впервые. — А сами что думаете?

— Все роли в предстоящем спектакле уже расписаны, и моя мне не нравится. Пока я могу сделать немногое, но не собираюсь подставлять шею под нож. Придётся побарахтаться.

— Может, побарахтаемся вместе?

— Давайте попробуем, герцог. Сейчас мне надо идти, но завтра у меня будет свободное время. Вы не уделите мне немного своего?

Глава 23

Я ничего не стал говорить жёнам, когда они приехали, уставшие, но довольные проведённым днём и полные впечатлений. Достаточно и того, что у меня на душе скребли кошки. Расстраивать ещё и их, да к тому же на ночь глядя? Конечно, я выдам им отредактированную версию событий, но это будет завтра.

Алина, в отличие от принцессы, сразу заметила, что со мной что-то не так.

— Что-то случилось? — спросила она, пытливо заглядывая мне в глаза.

— Конечно, — ответил я. — Бросили меня и умотали развлекаться, а я тут загибаюсь без внимания и заботы. Теперь будете доказывать свою любовь.

Я притянул её к себе и поцеловал в губы. Нехитрый приём сработал, и когда Алина от меня оторвалась, мысли были уже совсем о другом.

— А меня? — подставила губы Лана. — Я готова доказать свою любовь хоть сейчас!

— Сейчас только аванс, — ответил я после поцелуя. — Вы в гостях только и делали, что ели, а я успел проголодаться и, пока меня не накормят, буду злой и слабый. Какая любовь без мяса? Спроси сестру.

Так получилось, что жёны между собой начали называть друг друга сёстрами.

— Ага! — смеясь, подтвердила Алина. — Я тогда ещё не насытилась, совсем как ты сейчас, и по полночи с него не слезала. Знаешь, сколько он ел мяса?

О том, что я в то время выкладывался на тренировках и набирал мышечную массу, она умолчала.

— Сейчас прикажу слуге принести больше мяса, и будем тебя кормить! — пообещала Лана. — Я не знала, что это так влияет, а то ты сидел бы на одном мясе! Заодно и ларшу покормим, а то в гостях были одни сладости, а она такого не ест.

— Девочки! — забеспокоился я. — Много мяса на ночь вредно. Пусть лучше принесут больше овощей.

— А обещаешь полночи? — не отстала Лана. — Продержишься на овощах?

— Отстань, шальная! — засмеялся я. — Врёт она всё, не было такого. Я тогда сильно уставал на тренировках, да ей и не надо было так много.

— Зато мне надо!

— Развестись, что ли? — задумался я.

— Я тебе разведусь! — Лана укусила меня за ухо. — Отдай уши, жадина, они у тебя вкусные!

— Если голодная, то иди за слугой, пусть несёт с кухни всего и побольше. А мои уши не для того, чтобы их грызли. Шевелись, чем быстрее поужинаем, тем быстрее будет всё остальное!

Мои девчонки спасли от безрадостных мыслей и бессонной ночи. Вымотанный, но счастливый, я незаметно для себя провалился в сон.

Утром, когда привели себя в порядок, я всё-таки рассказал о своих вчерашних встречах и о том, что на них узнал. Алина помрачнела, а Лана расплакалась.

— Стах раньше не был таким, — всхлипывала она. — Года три назад мы с ним даже дружили, а потом появился этот мерзавец Колин, и брата словно подменили. Это он приохотил Стаха к женщинам. А отец всегда был бабником и счёл это нормальным. Как же, мальчик вырос! Я никому не говорила о причине того, почему больше не общаюсь с братом, а вам скажу. Два года назад он предложил мне заняться с ним любовью. Зря я тогда промолчала, надо было рассказать отцу. Может, тогда у него изменилось бы мнение о сыне.

— Кто такой этот Колин? — спросила Алина.

— Какой-то баронский сынок из западных кланов. Через год отец его за что-то прогнал, но было уже поздно.

— Ладно, не реви! — я вытер ей лицо изготовленным по моему заказу носовым платком. — Нам сейчас идти на завтрак, а у тебя красные глаза. Я сегодня должен встретиться с герцогом Малвеем. Обещаю, что мы постараемся что-нибудь придумать.

На завтрак мы пришли, когда все, кроме короля, были на месте. Мои жёны дружно проигнорировали кивок принца и уселись на свои места, демонстративно не глядя в его сторону. Я, против обыкновения, ограничился едва заметным ответным кивком. Стах вспыхнул и приподнялся со своего места, но в зале появился король, поэтому принц вынужден был сесть.

После завтрака мы вернулись домой, где я оставил жён и в компании с поджидавшим меня Арманом отправился в казначейство за обещанным золотом.

— Золото для вас подготовлено, принц, — сказал мне королевский казначей. — Только если оно вам потребуется ещё, не сочтите за труд предупредить об этом заранее. Тогда я усажу за работу чеканщиков, а то вашими стараниями почти не осталось готовых монет.

Я поблагодарил и двинулся налегке к казармам гвардейцев, а сзади следовал Арман, несущий сумки с золотом.

— Приветствую вас, милорд! — поздоровался со мной капитан гвардейцев. — Нужны услуги моих парней?

— Здравствуйте, Лен. Да, мне нужно в сопровождение несколько гвардейцев для поездки в особняк. Пусть хорошо вооружатся, у меня с собой крупная сумма денег.

Он выделил в моё распоряжение пять человек, после чего мы пошли за лошадьми. Утренняя поездка не заняла много времени и обошлась без происшествий. Мы передали золото Лонару, и я попросил его прислать людей к арсеналу за арбалетами. Немного поговорив с друзьями, поспешил вернуться во дворец. Я не знал, когда герцог решит со мной пообщаться, поэтому не хотел надолго отлучаться. Выяснив, что меня никто не спрашивал, я повёл Армана в свой кабинет, где мы взяли большую карту королевства и он долго отвечал по ней на мои вопросы. Когда закончили, я хотел вернуться в наши комнаты, но был выгнан жёнами. К ним пришёл мастер-портной с несколькими девушками, которые сейчас снимали мерки с моих красавиц. Виновником этого визита был я сам. Я сказал, что необходимо пошить брючные костюмы, чтобы жёны, если придётся бежать, не путались в юбках. Дворянки не носили штанов, это была одежда наёмниц. Я взял лист бумаги и перо и довольно умело изобразил несколько женских силуэтов в жакетах и брюках. Моя сестра увлекалась модой, и мне было нетрудно вспомнить картинки из её журналов. Дав принцессе с герцогиней несколько пояснений по отдельным деталям, я вдохновил их на пошив необычной одежды, которую теперь пытались с помощью портного воплотить в ткань, и стать законодательницами новой моды.

Я вышел в коридор, решая, чем лучше заняться в оставшееся до обеда время. Здесь меня и перехватил посланец герцога.

— Ваше высочество! — поклонился молодой офицер, которого я прежде не видел. — Его сиятельство герцог Грасс Малвей просил передать, что у него сейчас выдалось свободное время, и если у вас имеется желание, вы можете встретиться.

— Имеется у меня такое желание, — ответил я. — Герцог, как обычно, в северном дворце?

— Да, ваше высочество, если вам будет угодно, я могу проводить.

— Моему высочеству будет угодно, — согласился я. — Я был в северном дворце только два раза, так что с вами будет быстрее. Кто вы такой? Я знаю в лицо всех офицеров королевской гвардии, а вас не припомню.

— Я лейтенант гвардии герцога и его племянник, — смущённо ответил он. — Барон Гарт Ларнэ, к услугам вашего высочества!

— Послушайте, барон, — сказал я. — Наши гвардейцы уже знают, что мне приятнее обращение "милорд". К вам будет просьба делать то же самое. По какой дорожке идём? Нам к левому подъезду или к правому?

— К правому, милорд.

— Вас можно называть просто по имени? — спросил я.

Парень мне понравился и поведением, и внешностью.

— Почту за честь, милорд.

— Может, объясните, Гарт, что в королевском дворце делают гвардейцы герцога? Ему угрожает опасность?

— Я не имею права обсуждать такие темы, — ответил лейтенант. — Могу только сказать, что два дня назад во дворец герцога прибыл дополнительно отряд его гвардии, а со вчерашнего дня его повсюду сопровождает десять гвардейцев. Выводы можете сделать сами. Мы с вами пришли, прошу в эту дверь.

По знаку лейтенанта охранявшие кабинет гвардейцы расступились, и он сам открыл передо мной дверь.

— Приветствую вас, принц! — Герцог в знак уважения привстал при моём появлении. — Садитесь в это кресло. Может, приказать подать напитки?

— Не стоит, — отказался я. — Скоро обед, не будем портить аппетит. Вас не оскорбит, если я предложу наедине называть друг друга по именам?

— Конечно, нет. Вы правы, так удобнее. Вчера вы меня заинтересовали, Ген. До этого я считал вас ловким парнем, который удачно возвысился посредством брака. Вы не обижены?

— Не обижен. Со стороны это для многих может выглядеть именно так.

— А на самом деле?

— А на самом деле я люблю своих жён и любому перегрызу за них глотку. Вы удовлетворены? Может, от обсуждения моих моральных качеств перейдем к более насущным проблемам? Или вы считаете, что их можно решить увеличением числа гвардейцев?

— Я так не считаю, но пока не вижу выхода. Когда королю пытаются открыть глаза на поведение сына, он не желает слушать. Это может плохо кончиться, в том числе и для меня лично.

— Вы, может быть, и уцелеете, а вот меня Стах уже приговорил, поэтому я не могу просто ждать развития событий. Как вы думаете, что он задумал?

— Убийство короля. Несмотря на свою любовь, Игнар не отдаст корону, пока жив и в силе.

— Это мне понятно. Интересно знать, как он это проделает.

— Скорее всего, яд, — предположил Грасс. — Король крепкий мужчина, и убить его не так-то просто. Наследник, конечно, смог бы, но короля хорошо охраняют, а он не хочет пачкаться или просто боится. Поэтому найдёт исполнителя среди слуг, который и подсыпет яд в еду или питьё.

— Значит, число исполнителей будет невелико, — сказал я. — Если Стах не станет этого делать сам, то остаются только личный слуга короля и те слуги, которые накрывают на стол. Вот ужин, который королю приносят в покои, могут отравить и на кухне.

— Вижу, что вы уже что-то придумали, — сказал мне Грасс. — Не поделитесь?

— Мне нужна ваша помощь. Надо собрать всех, кто может стать причастным к отравлению короля, и я с ними поговорю. Я постараюсь найти нужные слова и убедительные доводы, чтобы любой из них, если на него выйдет наследник, немедленно прибежал к вам или ко мне.

— Это можно сделать. Но Стах может действовать через другого. Если вы хотите предъявить королю слугу, вряд ли это подействует.

— Я придумал кое-что получше, — сказал я. — Как вы думаете, если король умрёт от яда, что будет делать принц?

— Если он решит сразу же разделаться со сторонниками отца или, например, с вами, то не станет обращаться к гвардии, не те у него с ней отношения. Почти наверняка введёт во дворец солдат городского гарнизона, которые и зачистят тех, на кого он покажет пальцем.

— А сам до этого останется во дворце или побежит к Лансу Брагу?

— Возле наследника в последнее время крутятся подозрительные личности, так что он найдёт кого послать.

— Это плохо, — задумался я. — Надо найти способ выманить его из дворца. Я над этим подумаю. Вы знаете какого-нибудь ловкого человека, который может за деньги зарезать родную мать?

— Ну у вас и сравнения, Ген! Но я понял, что вы хотели сказать. Знаю я такого человека и могу вас свести. Но сначала расскажите, что задумали.

— Ничего сложного. Мы обрабатываем слуг, и один из них прибегает к нам с ядом. Дальше думаю запереть короля в его покоях, а чтобы ему не было скучно, туда же привести и слугу, пусть поделится своей новостью.

— Игнар будет в ярости.

— Зато останется жив, а это главное. Потом мы начинаем кричать, что король был отравлен и скончался. Если у меня всё получится, то Стах постарается сбежать к генералу Брагу. Я уверен, что они уже сговорились. Сначала я хотел, чтобы они привели сюда солдат, а мы предъявили им живого короля. Браг не сделал бы ничего противозаконного и сразу дал бы задний ход, а вот наследнику этого сделать не удастся. Один прямой вопрос о яде, и либо он признается в попытке отравления отца, либо королевский маг уличает его во лжи. Я узнал, что он не умеет скрывать свои мысли.

— Я правильно понял, что вы от этого отказались?

— Мне жаль короля и не хочется делать его палачом собственного сына, к тому же у него может не хватить решимости. Даже если отречётся от Стаха и заключит в какое-нибудь узилище, проблема не исчезнет, как и угроза для всех нас. Поэтому будет лучше, если мы решим за короля.

— Он догадается, — заметил Грасс.

— Постараемся это пережить.

— Вы, Ген, жестокий и решительный человек.

— Если бы вы знали, Грасс, каким я был недавно! Я и сейчас не стал бы с этим связываться, а взял своих девочек в охапку и вывез куда-нибудь в надёжное место, но беда в том, что если у Стаха всё получится, то здесь не останется такого места. Скоро королевство заполыхает огнём, а у соседей появятся свои проблемы. А насчёт жестокости... Я несколько раз пытался наладить с принцем нормальные отношения, но ему это не нужно. Я не собираюсь рисковать жизнью дорогих для меня людей. Я уже потерял мать, хватит с меня потерь.

— И как вы собираетесь избавиться от наследника? Наверное, с помощью того человека, о котором меня спрашивали?

— Да, я хотел, чтобы он записался солдатом в городской гарнизон и убил принца до выступления Брага.

— А если король не поверит в его виновность?

— Стах наверняка не будет подкупать слугу сам, пошлёт кого-нибудь, а я с помощью гвардейцев перехвачу всех, кроме него самого. А уж маги вызнают правду.

— А если у убийцы ничего не получится, или он просто не возьмётся за это дело?

— У меня будет ещё один вариант, а если и он не сработает, ограничусь разоблачением принца, и пусть Игнар решает сам.

— А почему вы так настойчиво хотите спасти жизнь королю? — с любопытством спросил Грасс. — Ведь в случае гибели короля и наследника принцесса Лана становится королевой. У меня нет никаких сомнений, что королевством правили бы вы.

— Потому и стараюсь, что совершенно этого не хочу. Я слишком ленив для правления и недостаточно честолюбив, к тому же в ближайшем будущем нужно много свободного времени и нормальная, не разорённая беспорядками и смутой страна.

— Вы странный человек, Ген. Мне непонятны ваши мотивы и неясны цели, но почему-то испытываю к вам симпатию, что несвойственно для меня в такой ситуации. Вы предложили рискованный, но реальный план. Я вам помогу хотя бы потому, что у меня нет плана, а нужно что-то делать. Я не отсижусь за стенами дворца со своими гвардейцами. Можно попытаться уйти, но это только отсрочка. Вы правы в том, что смута и разборки охватят полстраны и закончатся вторжением соседей. Никто серьёзно не воевал две сотни лет, но обид и взаимных претензий от этого меньше не стало. Перед тем как начинать действовать, я проведу всю необходимую предварительную работу и дам вам знать, когда буду готов. Вы сейчас идёте к себе?

— К наследнику. Сделаю неприятное, но необходимое дело. Пугну его так, чтобы у него и мысли не было отсиживаться здесь после убийства отца.

От апартаментов герцога до дворца, в котором обитал Стах, было не меньше десяти минут ходьбы, поэтому я успел прикинуть, что буду говорить. Двери, ведущие в комнаты принца, охраняли два головореза. Оба были одеты с павлиньей пышностью, но покрытые шрамами морды и мозолистые от рукояток мечей ладони выдавали их с головой.

— Передайте принцу, что я хочу с ним говорить! — приказал я одному из охранников.

— Ваше высочество, хозяин велел никого не принимать, у него там дама. — довольно вежливо ответил тот.

— Мне всё равно, — сказал я. — Твоё дело — передать, а за помеху пусть принц сердится на меня, я это как-нибудь переживу.

Охранники переглянулись, и один из них отправился к принцу. Он почти сразу вернулся, оставив передо мною открытую дверь.

Я вошёл в обширную гостиную, отделанную с такой роскошью, какая мне не встречалась даже в комнатах короля. В спальню вела следующая дверь, которая тоже оказалась открытой.

— Заходите, принц! — раздался из неё голос наследника. — Что вы там стали, как неродной? Или мы с вами будем перекрикиваться?

Я пересёк гостиную и вошёл в спальню, уже понимая, что я там увижу. На смятых простынях бесстыдно разметалась очень красивая девица, чьё потное тело и бессмысленные глаза не оставляли сомнений в том, чем она занималась несколько минут назад.

— Хороша? — проследив мой взгляд, спросил Стах. — Хочешь, уступлю?

Он сидел на краю кровати обнажённый, набросив на бёдра нижнюю рубашку своей подруги. До этого мы с ним не общались на ты.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Мне достаточно жён, а на чужое стараюсь не разевать рот. Извини за то, что помешал, но есть важный разговор. Давай ненадолго выйдем в гостиную, здесь помешает твоя дама, да и мне незачем сидеть в спальне, когда ты без штанов.

— Думай, о чём говоришь! — разозлился он. — Я не отношусь к тем, кто попирает заветы богов!

— Значит, ты попираешь их выборочно? — поддел я его. — Например, почтение к родителям.

Стах поспешил встать, затянул рубашку на бёдрах и проследовал за мной в гостиную.

— Говори, что хотел, и выметайся! — отбросив показную вежливость, сказал он.

— Не беспокойся, я надолго не задержу. Ты очень неосторожно готовишь свержение отца. Другой на его месте уже допрашивал бы тебя в пыточных подвалах. Во дворце об этом не знает разве что самый недогадливый, а скоро и таких не останется. Я примерно представляю, какую роль ты для меня приготовил, и понимаю, что у тебя всё может получиться. Так вот, хочу кое о чём предупредить, чтобы не слишком радовался. У меня здесь много друзей и благодаря твоему отцу довольно много денег. Я предпринял меры, чтобы не пострадать самому и спасти своих жён. Но в любом случае, что бы ни случилось, если король умрёт по твоей вине, тебя отыщут, в какую бы щель дворца ты ни забился. Я попросил, чтобы не слишком торопились, когда будут убивать. А теперь иди и заканчивай начатое, если сможешь!

Я вышел, чувствуя его ненавидящий взгляд. Очень хотелось прийти домой, лечь на кровать и ни о чём не думать. Я пересилил себя и направился в сторону конюшен. У меня сегодня был день неприятных разговоров, и нужно было провести ещё один. Обед пропущу, иначе вряд ли смогу съездить в особняк. Время для поездок было самое неподходящее, и я медленным шагом продвигался в толпе конных и пеших, запрудивших улицы.

— Что-то случилось? — спросил встретивший меня Лонар. — У вас осунувшийся вид.

— Получили арбалеты? — спросил я, не отвечая на его вопрос.

— Да, взяли полсотни армейских и выпросили десяток кавалерийских. Повезло, что арсеналом командует мой старый однополчанин, так что ещё набрали болтов и выбрали немного мечей из тех, которые получше.

— А Маркус где?

— Поехал вербовать магов.

— Ладно, хотел поговорить с вами обоими, но не хочу откладывать разговор. Ты хорошо знаешь расположение казарм городского гарнизона?

— Был там у приятелей несколько раз.

— Ланс Браг обычно находится в казармах или в своём доме?

— Он холост, нет ни жены, ни детей. Дом есть, но Ланс построил его недалеко от казарм внутри ограды.

— А сколько там ворот?

— Там хорошая ограда и мощные ворота. Казармы вроде крепости и могут выдержать небольшой штурм. Ворот двое. А зачем вам это?

— Сейчас объясню. Ответь на последний вопрос. В гарнизон легко наняться на службу?

— Если хорошо владеешь оружием и уже где-то служил, то возьмут. Есть только одно ограничение: солдат должно быть ровно две тысячи. Если возникает вакансия, её заполняют, но это бывает редко.

— Наследник после убийства отца побежит к Брагу, и нужно сделать так, чтобы он не вернулся живым. Меня обещали познакомить с крупным специалистом по этой части, но нам надо подстраховаться. Ворота далеко друг от друга?

— С полсотни шагов.

— Сколько от них до ближайших домов?

— Сотни полторы.

— А если два-три стрелка одновременно выстрелят из арбалетов?

— Получим труп. Узнать о домах?

— Да, пожалуйста. Иначе придётся тащить своих людей внутрь и самим создавать для этого вакансии. И риск для них в этом случае возрастёт многократно.

— А если подстеречь по пути?

— Нельзя, принц должен добраться до Брага, иначе я убил бы его во дворце и не морочил вам головы.

— Ладно, я понял. Буду работать. Вы, почему без сопровождающих?

— На улицах и так не протолкнёшься, да ещё я потяну свиту. Только привлеку внимание, а если кто-нибудь нападёт, гвардейцы и лошадей не сразу повернут, так что пользы от них никакой. Поеду так. И выеду прямо сейчас, а то не предупредил жён, думал, что обернусь быстрее. Теперь будут волноваться.

Я даже не представлял, насколько был прав. Сначала меня зацеловали и залили слезами, а потом дали волю нервам, языкам и рукам.

— Ты что творишь, принц недоделанный?! — шипела не хуже кошки Алина, приготовив свои коготки для моего лица. — Уехал неизвестно куда, один и без охраны, никого не предупредив!

— А если бы мой братец немного лучше шевелил мозгами и направил за тобой одного из тех типов, которые околачиваются возле него в последнее время? — вторила ей Лана. — Ты о нас хоть немного думаешь?

— Ну виноват! — покаялся я. — Постараюсь исправиться и больше так не делать. Меня сегодняшний день выбил из колеи. Прекратите драть моё лицо, оно у меня не для этого. Садитесь на кровать, расскажу о результатах моих хождений и разговоров.

Мой рассказ изобиловал подробностями и длился с полчаса.

— Вы захватили что-нибудь пожевать? — спросил я по его окончании.

— Захватили, — сказала Алина, — но так перенервничали, что сами всё съели. Ничего, потерпишь, скоро ужин. Твой план неплох и даёт неплохие шансы на успех.

— Только король никогда меня не простит.

— Ему надо будет не прощать, а благодарить за спасённую жизнь и за то, что ты освободишь его от решения судьбы сына! — рассердилась Лана. — Он плох и как король, и как отец! Ни один хороший правитель не поставит чувства к неблагодарному отпрыску выше интересов королевства, подвергая опасности жизни тысяч подданных. Он вообще не принимал участия в нашем воспитании! Мы не знали ни в чём отказа, питались и одевались лучше других, у нас были лучшие учителя — и что с того? Отец нас любил, но его любовь проявлялась только в куче подарков. Мы росли среди чужих, безразличных к нам людей, а отец мог только мимоходом погладить по голове, направляясь к очередной шлюхе! Мне повезло встретиться с тобой, иначе и из меня через несколько лет выросла бы расчётливая стерва. Обычно в дворянских семьях воспитанием детей занимается мать, моя умерла вскоре после родов, но отца это не извиняет. Прошу тебя, если меня вдруг ждёт судьба матери, не повторяй его ошибок! Хорошо, что есть Алина, надеюсь, что она заменит меня детям!

— Кто здесь собрался умирать? — спросил я, притянул её к себе и начал целовать солёные от слёз глаза.

Надо ли говорить, чем это закончилось?

Глава 24

На следующий день у меня состоялся короткий разговор с первым министром по поводу слуг.

— Как вы думаете, — спросил он, — стоит ли собирать всех в одном месте?

— Думаю, нет, — ответил я. — Мне было бы удобно обработать их за один раз, но этим мы привлечём слишком много внимания. Со слугой короля я поговорю один на один. Пусть кто-нибудь из ваших людей соберёт подавальщиков в одном из помещений для слуг, а с поварами и кухонными работниками я побеседую на кухне после ужина, когда они будут свободны.

— Я послал сигнал о встрече тому человеку, который вам нужен, и жду ответа. Как вы хотите его подстраховать?

— Куплю один из домов возле ворот гарнизона и посажу туда несколько арбалетчиков. Дистанция там не очень большая, если кто и промажет, принца это не спасёт.

— А кем будете вылавливать людей принца? Задействуете гвардейцев?

— По этому и некоторым другим вопросом хотел поговорить с их капитаном после нашей встречи.

— К принцу ходили?

— Ходил и испортил ему любовь.

— Это не очень страшно, — усмехнулся Грасс. — Когда он не занимается заговором, почти всё время в любви. Наверное, кто-то из магов с ним поработал, потому что обычный мужчина не способен на такие постельные подвиги. Сильно его напугали?

— Не знаю, испугался он или нет, но разозлился сильно. Он не трус, но теперь поостережётся укрываться во дворце, что и требовалось.

— От меня что-то нужно?

— У меня очень мало людей, которым я мог бы доверять. Можете ненадолго одолжить своего племянника? Мне он понравился.

— Могу отдать насовсем, — засмеялся герцог, — только если он сам не будет против. У меня их ещё трое. Я с ним поговорю.

Капитан гвардейцев, как я и рассчитывал, оказался в казармах гвардии.

— Приветствую вас, милорд! — поздоровался он со мной. — Опять куда-нибудь собрались и нужно сопровождение?

— Нет, Лен, — ответил я, — у меня к вам очень важный разговор, и я хочу провести его с глазу на глаз, чтобы нам никто не мешал.

— Тогда могу предложить фехтовальный зал. Он у нас большой и в это время почти всегда пустой. А если кого и принесёт, без нужды к нам не подойдут.

Фехтовальный зал действительно был большой, размером со школьный спортзал, и сейчас в нём никого не было.

— Сколько лет вы в гвардии? — начал я издалека.

— Скоро уже три десятка. А почему такой интерес к моей персоне, милорд?

— Сейчас объясню, только прежде хочу узнать, как вы оцениваете принца Стаха.

— Я не могу давать оценку членам королевской семьи, тем более наследнику, — отрезал капитан.

— Это похвально для человека, верой и правдой прослужившего три десятка лет дому Орсел. Но я спрашивал не мнение капитана королевской гвардии, а ваше мнение, как человека, на глазах которого вырос сын Игнара. И поверьте, что это не просто праздное любопытство, дело касается жизни короля и судьбы королевства.

— Вот вы это к чему, — задумался Лен. — До меня доходили слухи, что у Стаха не всё в порядке с королём, но я не думал, что дойдёт до такого. В последнее время я редко их вижу и, если честно, не стремлюсь видеть чаще.

— Есть причины? — полюбопытствовал я.

— Вы во дворце недавно, а я провёл здесь большую часть жизни. До смерти жены король был совсем другим человеком. А когда умерла королева Лариния, его будто подменили. Вместо волевого и целеустремлённого владыки на троне оказался слабохарактерный, падкий на женщин человек. Он не забросил дела, но занимался ими так, как занимаются нужной, но тяготящей работой. А с детьми не занимался вообще. Я тогда был помощником прежнего капитана и много времени проводил подле короля, так что мог видеть это своими глазами. Стах рос нормальным мальчишкой, весёлым и умным, хотя было заметно, что ему не хватает родительского тепла. Он попытался сблизиться с отцом, но у того были на уме одни женщины. А после появился барончик, который пристрастил принца к вину и шлюхам. Именно тогда король потерял сына, даже этого не заметив. Много позже Игнар решил приобщить его к управлению королевством, но тот уже не хотел заниматься ничем серьёзным. А теперь появились вы...

Он замолчал, и я закончил за него:

— И Стах почувствовал во мне угрозу своему положению наследника и начал действовать.

— Примерно так, — согласился Лен.

— А какие у вас отношения со Стахом?

— Сейчас вообще никаких. В последний раз мы часто виделись лет пять назад, когда его учили фехтованию. Тогда принц держался с гвардейцами дружески, сейчас он нас не ставит и в медную монету. Были случаи, когда он специально давал моим парням унизительные задания, нередко и хамство с его стороны. Всё это приходится терпеть. Я ответил на ваш вопрос? Теперь мне хотелось бы знать, что вам от нас нужно, милорд.

— То, что я скажу, для многих уже не секрет, а то, о чём попрошу, уже секрет, и не только мой, но и некоторых первых лиц королевства, обеспокоенных бездействием короля. Вы готовы об этом молчать, даже если откажите мне в помощи?

— Я буду молчать, говорите.

— В скором времени наследник попытается убить отца и занять его место. Я думаю, что короля попытаются отравить, но не исключаю и другие варианты. Отравителями я займусь сам, а вы поработайте с гвардейцами. Пусть будут внимательнее и не допускают к королю подозрительных людей. Особое внимание на выездах. Один бросок кинжала...

— Я понял, это мы сделаем.

— Да, это ваш долг. А теперь я попрошу сделать то, что не является вашим долгом. Я постараюсь перехватить отравителей, но Стаху об этом докладывать не буду, наоборот, повсюду раструблю о смерти короля, чтобы спровоцировать принца на дальнейшие действия. По моим расчётам, он побежит к Лансу Брагу. Задача ваших людей в этом случае беспрепятственно пропустить Стаха и захватить всех, кто может быть вместе с ним, а так же останется сторожить его покои. Ну и не мешать мне, когда я на время запру короля в одной из его комнат.

— Это всё?

— Не совсем. Есть ещё кое-что. Слуга, получивший яд, должен связаться со мной или первым министром, но он не сможет к нам бежать. За ним могут наблюдать. Поэтому в тех местах, которые я вам укажу, должны находиться ваши люди. Если кто-нибудь из слуг к ним подойдёт и попросит нам что-то передать, это надо будет тотчас же сделать, а за слугой наблюдать с целью обеспечения его безопасности. И ещё одна личная просьба. Я два месяца занимался мечом, получив перед этим знания мастера с помощью магии. Этого мало для мастерства, поэтому есть желание продолжить тренировки с кем-нибудь из ваших людей.

— Это несложно. Приходите, милорд, либо утром через четыре свечи после завтрака, либо вечером за две свечи до ужина. Я подберу того, кто оценит ваше мастерство и поможет его улучшить.

— Тебя ждёт Маркус, — сообщила мне Алина, когда я добрался до наших комнат. — Сказал, что будет в приёмной.

Она лежала на диване с книгой в руках, а Ланы в комнатах не было.

— Где сестра?

— Взяла гвардейцев и ушла в арсенал.

— Что ей там надо? — удивился я.

— Это сюрприз, — засмеялась жена. — Если мастер успеет с работой, то будет и второй сюрприз.

— Надеюсь, сюрпризы приятные. Что ты читаешь?

— "Любовь варвара" некоего Лашта Кронга.

— Ну и как тебе любовь варвара?

— Не знаю, не пробовала, — засмеялась Алина, — а если ты о книге, то твои намного лучше. Но ты забросил писательство, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть.

— Закончим с этим заговором, обязательно напишу "Гамлета" и отправлю Альфару. Интересно, сколько золота он успел положить на наш счёт. Ладно, заболтался с тобой, а Маркус ждёт.

Мои рабочие комнаты находились рядом с нашими жилыми, так что надо было пройти два десятка шагов по коридору. Маркус сидел на одном из стульев в приёмной, которая у меня никогда не запиралась, и дремал. Услышав звук открывающейся двери, он проснулся и потёр глаза.

— Извини, не выспался. Уже третью ночь подряд не получается нормально поспать. Немного раскрутился с делами и решил заехать, чтобы ты сейчас к нам не мотался.

— Решили вопрос с домом?

— Купили дом по твоему заказу. Очень удобно расположен, так что если солдаты Брага его не сожгут, то можно будет использовать на нужды ордена.

— Как дела с кадрами?

— Лонар набрал уже больше сотни бойцов, а у меня пока получилось привлечь только двух магов. Сейчас провожу проверку и ставлю всем ускорение. Надеюсь, что ты дашь на это разрешение задним числом.

— Теперь я разрешу тебе всё что хочешь. Сегодня принесли мою печать, так что готовь документы, которые не требуют утверждения королём, я заверю. Если есть бумаги для короля, тоже неси. Подпишем, пока он жив и не держит на меня зла за сына. Что у вас с обучением языкам?

— Пока обучаюсь один я. Я уже как-то говорил, что нельзя запихивать в голову сразу несколько языков, вот я и изучаю их по одному в день. Два уже знаю, осталось выучить ещё столько же. Из-за этого не получается выспаться: много времени уходит на закрепление полученных знаний. Я пока не буду отвлекать тебя на дела ордена, занимайся Стахом. А после надо будет объяснить тем, кто уйдёт к соседям, что им искать, и на что в первую очередь обращать внимание. Да, я уже заселил людей в купленный дом, и оружие готово, так что здесь мы сделали всё, что нужно.

— Перед тем как ты уедешь, хотел задать вопрос. У вас используют птиц для передачи сообщений?

— А разве их можно так использовать? — удивился Маркус.

— У нас использовали. Есть птицы, которых разводят в специально сделанных домиках. Они вольны покидать этот домик, но на кормёжку и сон возвращаются обратно и подпускают к себе людей. А если забрать с собой в клетке одну или несколько птиц, а потом выпустить на волю, привязав к лапке маленький свиток с письмом, то голубь, так зовут эту птицу, издалека найдёт дорогу домой, и там с него снимут и прочитают написанное.

— И как далеко его можно отпускать от дома?

— Тысячи полторы лиг. И летит он напрямую, так что, если не попадёт на обед какому-нибудь хищнику, донесёт послание раз в пять быстрее гонца. И он ни у кого не вызовет подозрений.

— Я в первый раз слышу о том, что птицы могут лететь в нужное место.

— Это потому, что у вас нет холодов. У нас зимой стоят сильные морозы, и птицы улетают от них на многие тысячи лиг на юг, где тепло, а потом возвращаются на место прежних гнездовий.

— Я поговорю с одним магом, — пообещал Маркус. — Он молод и любит заниматься всем новым, вот пусть и найдёт птиц поумней и с ними поработает.

— Поумней не надо. Голубь глупая птица, но привязанная к дому. Из этого и надо исходить. Умная не полетит по прихоти хозяина на тысячу лиг.

Простившись с Маркусом, я вышел из приёмной и стал свидетелем возвращения Ланы. Она подходила к нашим дверям, шествуя налегке, а за ней брели гвардейцы. Один тащил деревянный щит, а второй нёс в каждой руке по сумке, которые позвякивали в такт шагам. Когда я подходил к дверям, они были уже в комнатах. Я прошёл следом и увидел, как один из гвардейцев вешает оказавшийся мишенью щит в малой гостиной на вмурованный в стену крюк. Второй с облегчением опустил сумки на пол и украдкой вытер рукавом пот со лба. Покончив с делами, оба попросили у принцессы позволения уйти и были отпущены. Столкнувшись со мной, они оказали положенные почести и побыстрее выскочили вон.

— Ну и для чего у нас в гостиной это украшение, при переносе которого получил грыжу гвардеец? — спросил я, обозревая толстую овальную доску с грубо нарисованным силуэтом и многочисленными следами от попадания острых предметов. — В этих сумках кинжалы?

— Там многое, в том числе и кинжалы, — объяснила Лана. — Я хотела научиться работать мечом, чтобы ты меньше за нас волновался, но сестра сказала, что мне нет смысла им заниматься.

— Конечно, нет, — подтвердила Алина. — Я старше и сильнее, но всё равно не соперница для мужчины. Для такого я должна не просто хорошо владеть мечом, а быть в этом искусстве на голову выше противника. А с метательными ножами без усилий положу несколько сильных мужчин, особенно если от меня этого не ждут. И ей нужно то же самое. И попроси Маркуса поставить сестре ускорение.

— А разве тебе не делали? — спросил я.

— Стаху делали, а мне нет. Женщинам редко такое делают.

— Маркус сейчас не в форме, но можно озадачить королевского мага, тем более что у меня есть к нему разговор. Чуть позже вместе сходим. А как с ускорением у тебя? — спросил я у Алины.

Она ничего не ответила, лишь лукаво прищурилась и вдруг оказалась возле меня, почти мгновенно преодолев разделявшие нас пять шагов. Я лишь успел заметить смазанное движение и ощутил сильный порыв ветра. Сомневаюсь, что успел бы на неё отреагировать даже с ускорением.

— Во сколько же раз ты стала быстрей? — удивился я.

— А я знаю? — отозвалась она, глубоко и часто дыша. — Плохо, что почти сразу начинаю задыхаться. Но на два-три удара меня хватит.

Лана развязала одну из сумок и вытряхнула на ковёр кучу кинжалов и метательных ножей разных размеров.

— Сестра говорила, что с тобой уже занималась, — сказала она мне, протягивая два выбранных наугад ножа. — Покажи, чему научился.

— Она больше собиралась, чем занималась, — проворчал я, — а практики у меня было немного.

Из пущенных мной в мишень ножей в цель воткнулся только один. Второй я недостаточно сильно закрутил, поэтому он ударился плашмя, отлетел и вонзился в пол.

— Ему только портить полы, — насмешливо сказала Алина. — Сестра, покажи, как нужно.

Лана взяла ещё два ножа и играючи всадила их в центр мишени.

— Это и был первый сюрприз? — спросил я Алину. — И где же вы тренировались?

— Нашли в саду место, которое слабо просматривалось с дорожек, и там бросали в деревья, — созналась она. — Зато теперь девочка сможет за себя постоять, особенно если ещё потренируется. Тебе, кстати, тоже было бы неплохо.

— Куда я теперь денусь, если вы создали все условия? — пожал я плечами. — Вторым сюрпризом были брючные костюмы?

— Почему ты такой догадливый? — сказала Лана. — Испортил сюрприз!

— Зато я придумал, где вам носить с собой это железо, — я показал рукой на лежавшее на полу оружие. — Под жакеты можно повесить перевязь с несколькими ножами, но лучше ввести моду на дамские сумочки и носить ножи в них.

— Что за дамские сумочки? — спросила Алина.

— Небольшие сумки из крашеной кожи примерно таких размеров или меньше, — я показал руками, какими должны быть сумки. — Их можно богато украсить вышивкой или ещё чем-нибудь, и носить через плечо на ремешке или в руках. Такое не слишком удобно в ваших платьях, а в брюках будет в самый раз. Когда должен прийти мастер?

— После обеда, ближе к вечеру, — ответила Лана.

— Давайте вместе сходим к магу, — предложил я, — а от него пойдём обедать. По времени должны успеть.

Надо сказать, что, прожив несколько месяцев в мире без часов, я начал намного точнее чувствовать время.

Королевский маг отсутствовал, и слуга сообщил, что его господин изволит прогуливаться в саду. Мы узнали, что любимым местом прогулок старика была тенистая аллея недалеко от его комнат, там с ним и встретились.

— Вы не меня ищете? — спросил маг после взаимных приветствий.

— Именно вас, уважаемый Сторн, — сказал я. — У меня к вам два разговора. Один касается этой юной леди, которая в нашей семье оказалась обделённой. Мы с Алиной владеем ускорением, а Лана — нет. У меня к вам просьба выполнить эту работу. Поверьте, что для спешки есть веские причины.

— Пойдёмте на скамейку, — ответил маг. — Это необязательно, но Лане лучше расслабиться. У неё не будет головокружения, а мне легче работать.

Минут через десять он закончил и повернулся ко мне.

— Давайте ваш второй разговор, принц. Время к обеду, скоро его принесут, а я не люблю есть холодное.

— Так в нём и так почти всё холодное, — удивился я.

— Мне готовят по отдельному заказу, — терпеливо объяснил Сторн. — Ну же, что вам ещё от меня нужно?

— Сущая безделица. Я хочу, чтобы вы остались живы в грядущей заварушке. Придётся магически свидетельствовать признания разных людей, а вашим словам у короля будет больше веры. Я опасаюсь, что кое-кто, не будем пока называть имён, может зарезать вас просто так, на всякий случай, хотя бы для того, чтобы приписать ваше убийство мне. Обещаете никуда не лезть и остаться в живых?

— Я пока не устал от жизни и буду осторожен, — ответил Сторн.

Он не стал задавать вопросов и пожелал на прощание удачи. Я поблагодарил — удача была нужна как никогда.

Обед прошёл как обычно в последнее время, без шуток и привычных разговоров. Все чувствовали напряжённость за королевским столом и сидели, уткнувшись в свои тарелки.

Я проводил жён домой ждать портного, а сам вернулся обратно, чтобы встретиться с личным слугой короля. Этот крепкий седой старик служил ещё отцу Игнара и был предан королю абсолютно. С ним можно было не говорить, но я счёл нелишним, чтобы он был в курсе интриги наследника. Сантар только что вернулся с обеда. Слуги жили и принимали пищу в отдельных помещениях, которые были построены с тыльной стороны каждого дворца. В отличие от остальных он там только ел, а жил в двух комнатах недалеко от королевских покоев.

Я сделал то, чего не сделал бы никто на моём месте, — постучал в его дверь, вместо того чтобы просто войти.

— Ваше высочество? — удивился он, открыв мне дверь. — Пожалуйста, входите. Вы имеете право делать это без стука.

— Я не так давно стал высочеством, Сантар, чтобы без стука вламываться в комнату человека, который во много раз старше меня. Вы позволите принцу присесть?

Он не нашёл слов, только почтительно поклонился и отступил в сторону, освобождая проход. Я сел на единственный в комнате стул, а он остался стоять, ожидая, что выкинет этот странный принц. Я не стал его разочаровывать.

— Садитесь, Сантар, хотя бы на кровать, незачем стоять передо мной навытяжку. Я пришёл к вам с очень серьёзным разговором, точнее, с просьбой. Я буду откровенным и хочу того же от вас.

Старик помолчал, глядя на меня с любопытством, а потом сказал такое, что я от неожиданности чуть не свалился со стула.

— Если бы это предложил кто-нибудь другой, пусть даже сам король, я ответил бы согласием, но не стал раскрывать душу. С вами я могу говорить то, что действительно думаю. С остальными так нельзя: нижестоящие не поймут или извратят сказанное, а вышестоящие сразу побегут к королю с требованием укоротить мне язык. Я не цепляюсь за жизнь, но не собираюсь сам её укорачивать, поэтому не открылся бы и королю. Вы здесь чужак. Глядя на вас, я почему-то вижу взрослого ребёнка, который не живёт, а играет в жизнь. Придворная жизнь для обитателей этих дворцов является единственно правильной, они для неё рождены. Вы же придерживаетесь этикета и общего порядка вещей только для того, чтобы не выделяться, на самом деле для вас всё это ничего не значит. Я понял, для чего вы пришли. Вы пока всецело зависите от короля и очень много теряете с его смертью, может быть, даже жизнь. Понятно ваше стремление это предотвратить, но вы зря пришли ко мне за помощью. Я не стану вредить королю, но не буду действовать и во вред принцу. Стах уже подходил ко мне с намёками, даже предлагал дворянство. Я не ответил ни да, ни нет. Он понял меня и отстал. Мои предки служили предкам Игнара, служу и я. До того как король сломался, у меня были в жизни цели, сейчас уже нет, остался только долг. Так получилось, что я последний в роду и с моей смертью он угаснет. Боюсь, что если ваша жена не удержит с вашей помощью власть, то и нынешняя династия может угаснуть ещё на моих глазах. Вы хотите, чтобы я опекал короля, защищая его от принца? А ради чего? Если король возьмётся за ум и разберётся с сыном, Стах получит то, что заслужил. Если у принца всё выйдет, король получит заслуженную кару за то, что бросил своих осиротевших детей, когда им были нужны его любовь и поддержка. За всё в этой жизни надо платить. Вас хочу предостеречь только в одном: не думайте, что Стах ничего не сделает своей сестре, для принца родственные связи уже не имеют значения.

— Может, в том, что вы говорите, и есть смысл, — тщательно подбирая слова, начал я, — только вы не учли, что в случае смерти короля разразится смута, которая унесёт жизни тысяч невинных.

— Почему же не учёл? Королевству давно нужна встряска, а среди тех, кто погибнет, будет непросто найти невинных.

— Вы не примеряли на себя плащ Первого министра? — язвительно спросил я. — Это речь политика, а не слуги.

— Служба у короля оставляет много свободного времени, а во дворце богатая библиотека.

— А почему вы меня не боитесь? Может, ваши предположения не так и верны?

— Возможно, — пожал он плечами. — И что вы сделаете? Наказать меня может только король, а он делает это очень редко. Побежите на меня жаловаться? Вряд ли это к чему-нибудь приведёт, особенно сейчас, когда вы сцепились с его сыном.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь, — не хотите — как хотите. Для меня важно то, что от вас не будет исходить вред королю.

Что-то меня зацепило в разговоре с Сантаром, и всю дорогу домой его слова не шли из головы. Жён не было ни в большой гостиной, ни в малой, а в спальне меня ждал обещанный сюрприз. При моём появлении с кровати поднялись две красавицы в облегающих брючных костюмах из тонкой шерсти, от вида которых у меня захватило дух.

— Интересно, почему он не смотрит так на голую? — спросила одна из них, в которой я, придя в себя, узнал Алину.

— А я в этом и так чувствую себя голой, — призналась Лана. — Не представляю, как в таком можно показаться людям!

— Ничего вы не понимаете в женской красоте! — сказал я, не в силах оторвать от них глаз. — Когда вы голые, вы прекрасны. Ваш вид ласкает глаза, но не оставляет простора для фантазии.

— Если у тебя плохо с фантазией, — засмеялась Алина, — я сейчас сброшу это бесстыдство и докажу, что у меня её хватит на двоих.

— Это совсем не то, — возразил я. — Когда вы в платьях, глаза любуются тем, что до талии, а ниже пышные юбки, которыми метёте полы. А сейчас вы действуете на мужчину, как...

Я не нашёл слов и замолчал.

— Это мы заметили! — опять засмеялась Алина. — Когда мастер осматривал на нас свою работу, он то краснел, то бледнел, а потом засобирался и убежал. Наверное, к жене или в весёлый дом.

— Я буду надевать этот костюм только для тебя, — сказала мне Лана, — или если убежим на лошадях, да ещё ночью.

— Говоришь глупости! Вы просто не привыкли. В костюме легче и удобней, я уже не говорю о красоте. У нас девушки часто носят брюки или короткие юбки вот досюда, — я показал ладонью чуть выше колена. — Религиозных запретов на такое нет, просто никто до этого не додумался, а вам можно. Простолюдинки ходят задрапированные по горло, а дворянки щеголяют с декольте до пупа!

— Так уж и до пупа!

— Это я немного преувеличиваю и говорю к тому, что чем выше положение женщины, тем больше ей позволено. А остальные смотрят на них. Если в таком вышла принцесса, значит, ничего постыдного в этом нет!

Во входную дверь кто-то постучал.

— Вот мы сейчас это проверим, — сказал я. — Я открою, а вы подождите в малой гостиной. Если это подходящий объект для опыта, я его туда приведу.

Объектом оказался лейтенант Гарт Ларне.

— Приветствую вас, милорд! — поздоровался он. — Герцог просил сообщить, что подавальщики собраны, и все ждут только вас.

— Сейчас пойдём, Гарт, — сказал я. — Дядя ничего не говорил по поводу меня?

— Он говорил, что вы хотели бы видеть меня в своём ближнем кругу. Если это так, буду счастлив вам служить.

— Думаю, что мы подружимся. А перед тем как мы уйдём, хочу представить вас моим жёнам. Давайте пройдём в гостиную.

Под восторженным взглядом парня, который, на минуту забыв приличия, пожирал моих девочек глазами, они мило зарумянились и опустили глаза.

— Позвольте представить вам барона Гарта Ларне, — сказал я жёнам. — Он согласился со мной работать, так что вы будете часто видеться. А это, Гарт, мои жёны. Имена называть, или вы их и так знаете?

Гарт спохватился и отвесил дамам глубокий поклон.

— Простите моё поведение, — сказал он, — но я в жизни не видел ничего прекраснее ваших жён. Не скажете, у какого портного шилась эта прелесть?

— Конечно, скажут, — ответил я за женщин. — А вам для чего?

— Непременно пошью такое же для своей жены!

— И она рискнёт выйти в этом на улицу? — спросил я, бросив на девушек многозначительный взгляд.

— А что в этом такого, если носит даже принцесса? — удивился он. — А если будет стесняться, пусть надевает дома и радует мужа.

Глава 25

Когда я в сопровождении Гарта вошёл в комнату, где в компании первого министра и десяти гвардейцев дожидались семь подавальщиков дворцовой кухни, они уже дошли до нужной кондиции. Слуги обычно не ждут от вызова к господам ничего хорошего, а если ещё вызывают такие персоны...

Я поздоровался с Грассом, приветливо кивнул гвардейцам и обратился к их старшему, с которым уже был знаком.

— Ник, выведите своих людей и постойте в коридоре.

Когда они вышли, я повернулся к перетрусившим слугам.

— Всё, что вы от меня услышите, должно в вас умереть, если не хотите, чтобы оно умерло вместе с вами. В ближайшее время к вам могут обратиться с предложением добавить в еду или питьё короля какую-нибудь гадость. При этом наобещают кучу золота и, может быть, часть обещанного выдадут авансом. Не исключено, что будут угрожать разделаться с вами и вашими близкими. Так вот, если вы после этого не побежите к ближайшему гвардейскому патрулю и не передадите через гвардейцев весть о вашем нанимателе мне или первому министру, ваша участь будет печальна. Выполните вы этот заказ или нет, но рассчитаются ударом кинжала. Зачем платить такие деньги, когда можно поступить проще и избавиться от опасного свидетеля? А за компанию перережут и ваших близких. Мало ли что вы могли им разболтать? А если король будет отравлен, то первым делом перекроют все выходы из дворца, а потом с помощью магов будут выявлены и примерно наказаны виновные, и определять наказание буду лично я, невзирая на лица. Если кто-то не слышал, я выходец из Каларии. Мы там не только воюем с дикарями, с ними торгуют, а иногда даже дружат. Они большие затейники по части наказаний. Жизнь в лесах скучная, вот и развлекаются как могут. Есть среди этих развлечений одно, которое я думаю применить к отравителю. У человека надрезается кожа на голове вокруг волос, после чего волосы сдирают вместе с кожей. Но это только начало. Дальше делаются многочисленные надрезы на коже, и она сдирается с тела тонкими полосками. Это очень больно, и не все доживают до конца. Чтобы вы своими воплями не перепугали полгорода, в зубы вставят палку. Я сам человек цивилизованный и не собираюсь этим заниматься. Долго, тяжело, да и грязно. Но я вывез из тамошних лесов одного дикаря, который мне служит. Он большой специалист в этом деле и уже соскучился по любимому занятию.

Я внимательно осмотрел подавальщиков. Лица у них были не просто белые, они посерели и покрылись потом. В глазах слуг плескался ужас, а на штанах одного из них расплылось тёмное пятно.

— Если вы после поступления заказа свяжетесь с нами, мы сумеем защитить вас самих и ваши семьи в течение тех нескольких дней, пока будет вестись следствие, — перешёл я от кнута к прянику. — Потом вы уже никому не будете нужны, и вам никто не станет мстить. В награду тот, кто нам поможет, получит сто золотых. Это всё, что я хотел вам сказать.

— У вас в Коларии действительно так делают? — спросил меня герцог, после того как слуги покинули комнату.

— Нет, — сознался я. — Сам придумал.

— Говорили довольно убедительно.

— А что делать? Самому противно, но их надо было напугать. Что с вашим убийцей? Я вечером поговорю со слугами на кухне, и в нашем плане остаётся только он.

— Пока молчит. Но он может не отзываться по несколько дней. В крайнем случае обойдёмся вашими стрелками.

Я взял себе на заметку оговорку герцога о наёмном убийце. Значит, Грасс иногда пользуется его услугами для своих целей.

— А врачи во дворце есть?

— Зачем они вам, Ген? Гораздо проще использовать магию. А врачи есть для слуг, да и кое-кто из дворян пользуется. Не так уж много по-настоящему сильных магов, и они дорого ценят свои услуги.

— Если мне принесут яд, я должен знать, как он действует. Он может убить короля через две свечи, а может и через день. И когда мне объявлять о его смерти, чтобы это было правдоподобно?

— Я понял. У нас здесь два врача, один из них живёт в доме для слуг возле вашего дворца. Не знаю, где обитает второй, но это нетрудно узнать.

— Хватит и одного. Что-то я сегодня устал. Пойду домой, мне после ужина ещё запугивать кухонную прислугу.

Дома жёны уже успели переодеться. Мы устроились в малой гостиной, и я рассказал девушкам обо всём, что удалось сегодня сделать.

— После ужина поработаю пугалом на дворцовой кухне, и останется только поговорить с одним убийцей, — закончил я свой рассказ.

Потом мы в ожидании ужина по очереди бросали с кушетки ножи в мишень, благо их было много и не нужно каждый раз ходить выдёргивать. Когда принесли ужин, я выпил свой компот, съел хлеб с мясом и отправился на кухню следом за слугой, нёсшим туда же поднос с грязной посудой. Я нашёл старшего повара и приказал ему собрать всех поваров и подсобных рабочих в разделочной, а когда они собрались, рассказал то же самое, что говорил подавальщикам. На этот раз никто не обмочился, но все были сильно напуганы. Неожиданно один из поваров упал на четвереньки и пополз ко мне с причитаниями.

— Ваше высочество! Пусть боги будут свидетелями, не стал бы я этого делать! Я уже решил, что завтра утром сам разыщу короля и расскажу как на духу! Не мог я не взять этот проклятый яд, всю семью обещал вырезать душегуб проклятый!

Он попытался поцеловать мой сапог, но я отдёрнул ногу.

— Кто и когда дал яд? — спросил я его. — Да не тряситесь вы так! Вы же не пошли на преступление и во всём сознались. Ничего вам не будет, ещё и получите обещанное золото.

— Ваше высочество! Это было в перерыве между обедом и ужином. Мы меньше готовим на ужин, так что иной раз можно ненадолго оторваться от готовки. Я и оторвался, когда Остин сказал, что ко мне пришли. Я его никогда раньше не видел! Страшный такой тип. Роста среднего, крепкий, а вся морда в шрамах. Отозвал меня в сторону, взял за ворот, встряхнул и сказал, что если я дорожу своей жизнью и жизнью близких, то должен выполнить поручение, которое мне дают очень большие люди. Сунул в руку кошель с золотом и сказал, что это только задаток. А потом приказал такое, что я чуть тут же не упал в обморок. Ты, говорит, должен добавить в утренний соус из криги для королевского стола содержимое этого флакона. И суёт мне небольшой стеклянный флакон.

— Именно в утреннюю пищу, ты ничего не перепутал? — спросил я повара, забирая из его рук небольшой пузырек из тёмно-зелёного стекла с такой же пробкой.

— Этот соус очень острый, ваша светлость, — начал объяснять повар, — и его не ест никто, кроме короля.

А вот о такой возможности я не подумал. Значит, всё запланировано на утро, и нужно действовать прямо сейчас.

— Вы все должны держать рот на замке! — обратился я к персоналу кухни. — Если кто-нибудь проболтается, потом сильно об этом пожалеет. Ведите себя так, как будто ничего не произошло. Сейчас домываете посуду и идёте отдыхать.

— А я, ваше высочество? — со слезами запричитал повар. — Меня ведь теперь порежут на мелкие кусочки!

— До завтрашнего утра, пока не добавишь яд в соус, тебя никто не тронет, а после вместе с семьёй будут охранять гвардейцы. Всё, разошлись по местам и занимаетесь делом!

Я вышел из кухни и быстрым шагом направился к выходу, через который слуги обычно покидали дворец. Уже стемнело, но ведущая к дому слуг дорожка была хорошо видна, так что пробежался, пользуясь тем, что в этой части парка в пределах видимости не было ни единой живой души. Я не опасался того, что на меня нападут: не станет наследник поднимать шум, пока жив король. Врача отыскал почти сразу.

— Мне нужна ваша консультация, — сказал я, усаживаясь на предложенный стул. — Предупреждаю, что дело идёт о коронном преступлении, в котором замешаны очень высокопоставленные лица. Болтать просто смертельно опасно. Мне нужно определить, что за яд находится в этом флаконе, и сколько может прожить человек, который примет его с пищей.

Врач взял из моих рук флакон, открыл пробку и понюхал содержимое.

— Это отвар гриба раши, ваше высочество, — сказал он. — Очень редкий и сильный яд, но действует не сразу, особенно, если его принять с жирной пищей. Я затрудняюсь сказать точное время. Многое зависит от дозы и от самого человека. А если примерно, то от двух до четырёх свечей. Вначале появляются рези в животе, рвота и сильная слабость. Вскоре после этого начинаются судороги, человек теряет сознание и умирает. Медицина против него бессильна, а маг может помочь, только если немедленно окажет помощь.

— Спасибо, вы очень помогли, — сказал я и забрал флакон. — Прощайте и помните, что молчание в вашем случае продлевает жизнь.

Я покинул дом слуг и пошёл к парадным подъездам среднего дворца, зная, что наверняка застану там караул гвардейцев. Так и оказалось. Я выслушал приветствия, поздоровался сам и отозвал в сторону Ланса Строга.

— Лейтенант! — сказал я ему. — Капитан приказал что-нибудь в отношении меня?

— Было приказание выполнять все ваши распоряжение, милорд!

— Вот и выполняйте. Вам нужно отправить гвардейцев к королевскому магу и забрать старика в надёжное место. Если будет возражать, наплюйте, потому что он не переживёт эту ночь у себя дома. С утра на королевской кухне должен быть наряд гвардии. Его задача — изолировать помещение кухни и не допускать, чтобы кто-нибудь, кроме подавальщиков, в него входил или выходил. Скажите Лену, что я подойду через две свечи, пусть постарается быть на месте.

— Вам нужно охранение! — обеспокоено сказал Ланс. — Разумно ли в такое время ходить одному, да ещё по темноте?

— Спасибо за заботу, но мне недолго идти, а в темноте немного вижу. Да и не должны на меня сегодня напасть.

До южного дворца я опять добрался бегом и перешёл на шаг, только выйдя на освещённую площадку перед фасадом. Через несколько минут я уже открывал входную дверь в наши комнаты.

— Где тебя столько носило? — накинулась на меня Лана. — У тебя есть совесть? Неужели трудно было предупредить?

— Подожди, сестра! — остановила Алина, тревожно глядя на меня. — Рассказывай, что случилось!

— Я виноват, но есть и извиняющие обстоятельства. Стах начал действовать, и один из поваров получил яд, чтобы завтра утром отравить королю пищу.

— А как же мы? — не поняла Алина. — Мы ведь едим одно и то же. Он и нас решил потравить?

— Для короля отдельно готовят какой-то острый соус, который больше никто не ест, — объяснил я.

— Точно! — подтвердила Лана. — Его делают из криги. Редкая гадость, не понимаю, как он может его есть.

— Алина, возьми перо и бумагу и пиши, а я продиктую, — попросил я — Это будет быстрее. Сама знаешь, как я пишу вашими перьями.

Она послушно взяла лист бумаги и перо, обмакнула его в чернила и выжидающе посмотрела на меня.

— Диктую: "Маркус! Всё начнётся завтра утром, через две свечи после завтрака. Пришли за моими девочками своих ребят, вывези их в безопасное место и сохрани во что бы то ни стало. Твоим стрелкам полная готовность. Обещанного герцогом человека нет, так что они теперь — основной вариант. Сделают дело и пусть сразу уходят. Остальное по плану. Ген". Написала?

— Написать-то я написала, но жду от тебя объяснений. С какой стати мы с Ланой должны тебя бросать и куда-то ехать?

— Да, объясни! — добавила Лана.

— Вы же умные девочки, что вам объяснять? Мне завтра многое предстоит, и я должен думать о деле, а не о том, где вы и что с вами. Я во всё это влез из-за вас. В вас вся моя жизнь, и если с вами что-нибудь случится, то у меня не будет сил и желания жить дальше.

— А если что-нибудь случится с тобой? — закричала Алина. — Ты о нас подумал?

— Я только и делаю, что думаю о вас, — возразил я, — а со мной ничего не должно случиться. Я завтра почти всё время буду с королём. Дай бумагу, сделаю оттиск печати. Теперь я побегу к казармам гвардейцев, надо поговорить с их капитаном.

— Ты уже набегался за сегодняшний день! — возразила Алина. — Сейчас Лана найдёт кого-нибудь из гвардейцев и пошлёт его к капитану. Придёт к нам сам, не развалится. Ты принц или нет? А если принц, то и капитаны должны к тебе бегать, а не наоборот.

— А я несогласна уезжать! — заявила мне Лана. — Нам нужно вместе встречать опасности!

— Красиво говоришь, — сказала ей Алина, — только прежде нужно научиться это делать. Со временем так и будет, а сейчас муж прав: мы будем ему мешать. Ты идёшь искать гвардейцев, или это сделать мне?

Лана фыркнула и выскочила в коридор.

— Я согласна с тобой, Ген, — сказала Алина, — только ты уж, пожалуйста, постарайся не рисковать. Очень приятно слышать, что в нас вся твоя жизнь, но ты должен знать, что значишь для нас не меньше. Я готова наплевать на богатство и титул и уехать в любую глушь, лишь бы быть рядом с тобой. Лана, я думаю, тоже.

— Постараюсь, — пообещал я и обнял жену. — Мне самому не нужна власть, если бы не опасность, которая исходит от таких, как я.

— Меня вытурили, а сами обнимаются! — обиделась вернувшаяся Лана. — Я тоже хочу!

— Иди сюда, малыш, — повернулся я к ней. — Я с огромным удовольствием сгрёб бы вас обеих в охапку и никуда не отпускал!

Она подбежала ко мне и тоже прижалась к груди. Мы так стояли довольно долго, пока не раздался стук в дверь. Стучал капитан, который для скорости добрался до нас верхом.

— Приветствую вас, милорд, — сказал он. — Мне передали, что вы хотите меня видеть.

— Здравствуйте, Лен. Вы выполнили мою просьбу о маге?

— Конечно, выполнил, но Сторн был очень недоволен.

— Мне сейчас на это плевать. Завтра он скажет спасибо. Королю утром должны дать яд, излечить от которого может только маг. Я на месте заговорщиков одновременно убрал бы и мага, чтобы уже было надёжно. У меня к вам будут ещё просьбы. Вам передали насчёт кухни?

— Утром там будут мои люди, охрану на воротах я тоже усилил.

— Об охране ворот... Сколько ваших гвардейцев владеет ускорением?

— В той или иной мере владеют все.

— Вот пусть и будут готовы его использовать.

— Милорд!

— Не кричите на меня, капитан, лучше напомните, в каких случаях закон запрещает это делать.

— В любом бою!

— А вот здесь позвольте с вами не согласиться. На войне применять нельзя, на дуэлях и поединках волей богов — тоже. А если на вас напали наёмные убийцы или грабители, вы и тогда будете играть в благородство? Схватка с пиратами — это тоже бой, но в нём используют все способы борьбы. Есть что возразить?

— Вы правы, но...

— Я прав без всяких "но". Вы выполняете приказ и свой долг. Любой обитатель дворца или его гость, кроме членов королевской семьи, обязан выполнять ваши требования. И если он этого не делает, то для вас ничем не должен отличаться от разбойника или грабителя. Видел я людей принца. Рожи в шрамах — настоящие головорезы. Думаю, что они владеют ускорением и, для того чтобы вас пройти, без колебаний пустят его в ход. А вы не выполните приказ и потеряете людей.

— Я понял, милорд.

— Когда вернётесь к себе, сразу же пошлите кого-нибудь к первому министру. Мы действуем с ним заодно, и он должен знать, что всё начнётся завтра утром, и быть готов. А потом надо отправить это письмо в мой особняк, где дежурят ваши люди. В письме я прошу друзей сразу после завтрака вывести из дворца моих жён. Так мне будет спокойней. Теперь ещё одно. В арсенале много арбалетов?

— Сотни три-четыре, я точно не знаю.

— Заберите все и распределите командам, охраняющим ворота. Утром поставите на боевой взвод. Мы не знаем, как пойдут дела с Лансом Брагом. Может, он не дождётся короля и отдаст приказ ломать ворота. Хотелось бы избежать кровопролития, но нерешительность сейчас может стоить большой крови в будущем.

— Сделаем, милорд. Что-нибудь ещё?

— Пожалуй, всё. Только берегите себя, Лен, особенно завтра. И не ходите без сопровождения!

— Всё сделал на сегодня? — спросила Алина, когда ушёл капитан.

— Кажется, всё.

— Это тебе только кажется. Раздевайся и ложись в кровать. Сейчас будешь делать самое важное за сегодняшний день, а я с сестрой окажу тебе в этом посильную помощь!

Дома я просыпался с трудом, и матери часто приходилось будить меня в школу. Здесь почему-то всегда вставал, едва на улице начинало светлеть. Вот и сегодня я осторожно выпутался из женских рук, стараясь при этом не разбудить их обладательниц, и сделал в большой гостиной свой обычный разминочный комплекс. Потом опять вернулся в спальню, прошёл через неё в туалетную комнату и обмылся в ванной, черпая воду ковшиком из стоящей рядом бочки. Я уже был одет и расчёсан, когда мои дамы только начали просыпаться.

— Зачем ты вскочил так рано? — позёвывая, спросила Алина. — До завтрака много времени, можно было и полежать.

— Знаю я, чем заканчиваются такие лежания, — возразил я, — а мне сегодня нельзя расслабляться.

— Размечтался! — фыркнула она. — Ничего не было бы, ты нас вчера загонял!

— Настоящий зверь! — поддакнула из-под одеяла Лана.

— Балаболка, а ещё принцесса! Вставайте обе и приготовьте то, что возьмёте с собой. Надеюсь, что вы сегодня вернётесь во дворец, но кто знает, как всё обернётся. После завтрака у вас не будет на это времени.

Они нехотя встали с кровати и занялись сначала собой, а потом вещами. На завтрак мы отправились раньше обычного, и Алина взяла с собой два метательных ножа, повесив их на пришитые петельки в складках юбки.

— Так вот что ты себе пришивала! Почему не сказала мне? — возмутилась Лана. — Я тоже себе сделала бы!

— Тебе нельзя. У меня на юбке глубокие складки, у тебя их нет, поэтому будет видно, что ты обвешалась железом. Вот закажем дамские сумочки, о которых говорил муж, будет и у тебя с собой оружие.

Завтрак прошёл быстро и скучно. Стах явно нервничал и с облегчением вздохнул только тогда, когда отец обильно полил мясо соусом и принялся есть.

— Скоро пойдёшь запирать отца? — спросила Лана, когда закончился завтрак, и мы вышли в парк.

— Сейчас вас провожу и займусь.

Мы вышли на аллею, ведущую к южному дворцу, чтобы жёны могли забрать свои вещи и переодеться. Когда до выхода из парка осталось не больше сотни шагов, моя обострённая магией интуиция буквально взвыла, и в следующее мгновение из кустов на аллею выпрыгнул один из тех висельников, которых я видел в покоях наследника. Я шёл, держа жён под руки с двух сторон, и единственное, что успел сделать, когда у него появился нож, это отбросить девушек в разные стороны. Я успел ускориться и даже отбил нож, но неудачно: лезвие до кости прорезало левую руку. Боль хлестанула по нервам, я заорал и упал ничком, спасаясь от второго ножа. И дома не мог терпеть боль, и здесь этому не научился. Я только начал подниматься, уже понимая, что не успеваю, когда между мной и убийцей метнулась Лана. До этого у неё не получалось ускорение, сейчас вышло. Я рванулся изо всех сил, пытаясь сбить её на землю, но не успел и это. Успела Алина. Она неожиданно появилась сбоку от убийцы, что-то сделала — и он сломанной куклой упал на дорожку, выронив звякнувший нож. Даже с ускорением я не смог отследить её движений. Остановить свой бросок уже не мог и лишь постарался схватить Лану и закрутить своё тело, чтобы она упала на меня, а не на камни дорожки. Подвела раненая рука. Опять накрыла боль, да такая, что потемнело в глазах и я хорошо приложился о камни, выронив при этом жену, которая откатилась и застряла со своим платьем в кустах. Постанывая, я поднялся на ноги. Убийца лежал, не шевелясь, видимо, мёртвый. Рядом с ним лежала Алина, которая не могла отдышаться. Лана стонала и пыталась выпутаться из веток. Я сам ободрал правый бок, а кровью из раненной руки была пропитана вся рубашка. Первым делом подбежал к нападавшему и убедился в том, что он мёртв. Алина перерезала ему горло. Она почти восстановила силы и попыталась подняться. Я помог, и мы, опираясь друг на друга, побрели к Лане. Совместными усилиями освободили её платье, оставив в ветвях клочья ткани от нижних юбок. После этого стало совсем плохо: в ушах зазвенело, навалилась такая слабость, что ноги подкосились и я упал на дорожку. При падении ударился раненой рукой и потерял сознание от боли. Пришёл в себя уже в наших комнатах, переодетый и с перевязанной рукой. Как мне потом рассказали, Алина добежала до дворца, откуда вернулась с гвардейцами. Меня доставили домой, и врач сделал перевязку, а Алина поменяла рубашку. Лана отделалась легко, она только поцарапала ветвями ноги и растянула связки.

Я попытался подняться, но был остановлен подбежавшей Алиной.

— Лежи и не смей вставать! — сказала она. — Сейчас привезут мага, и он тебя подправит. Если бы ты не отшвырнул меня в кусты, ничего этого не было бы. Я уже вытянула нож и успела бы покончить с этим гадом до его первого броска!

— И меня всю исцарапал! — отозвалась с кушетки Лана.

— А ты молчи! — сказали мы с Алиной хором.

— Пострадала по своей вине, — добавил я. — Кто просил меня спасать? И нужно ли мне спасение такой ценой? Раз придёт маг, значит, скоро буду в порядке. А вы быстро собирайтесь и уматывайте, уже не осталось времени.

— Я не могу! — запротестовала Лана. — У меня раны!

— Ещё как можешь. Алина, поднимай эту притворщицу и быстро идите к воротам. Люди от Лонара здесь?

— Он приехал сам, — хмуро отозвалась жена. — Сейчас соберёмся и уйдём, только дождёмся мага.

Через несколько минут послышался шум, и к нам в комнаты, постучав, зашли Лен со Сторном.

— Меня предупреждали, а сами не убереглись, милорд! — укорил меня капитан.

— Подождите, Лен, — прервал я его. — Сторн, вы можете меня немного подлатать? Это надо сделать быстро, времени почти нет.

Маг приблизился ко мне и ненадолго застыл. Казалось, он к чему-то прислушивается.

— Вам очень повезло, ваше высочество, — сказал он. — Нож был отравлен, но он сразу выпал из раны, а яд вышел с кровью. Вызванную кровопотерей слабость я уберу, но потом придётся полежать несколько дней. Бок затянется быстро, а восстановление пореза я ускорил, но заживать будет дня три-четыре, потому что он глубокий.

— Мне всё равно, лишь бы я смог сейчас встать и нормально ходить.

Сторн немного постоял надо мной, водя руками, после чего я почувствовал себя вполне сносно и смог встать.

— Я иду к королю, — сказал я Лену, — а вы подберите слугу поглупее и отправьте его к принцу с известием о смерти отца и о том, что меня убили. А чтобы он не тянул с бегством, пусть добавит, что разъярённые гвардейцы начали занимать дворцовые помещения и скоро будут и у него.

— Вам дать кого-нибудь в сопровождение?

— Лучше дайте лошадь и помогите на неё взобраться. Ваши люди в королевской приёмной предупреждены?

— Всё сделал, как мы договаривались. Пойдёмте, я сам помогу. За жён не беспокойтесь, сейчас мы их отправим.

Через несколько минут я с трудом слез с коня, оставил его одному из дежуривших у парадного подъезда гвардейцев, а сам поспешил в приёмную короля.

— У себя? — спросил я парней, стоящих у дверей. — Есть кто-нибудь ещё?

— Король у себя, милорд, у него никого нет.

— Закроете за мной двери и, пока не скажу, никому, включая его величество, не открывать. Если мне будут сообщения, три раза стукните в дверь, и я подойду. Всё ясно?

— Не беспокойтесь, милорд, всё сделаем.

Я без стука открыл внутренние двери и вошёл в кабинет короля.

— Наконец ты перестал стучать, — оторвался от бумаг Игнар. — Что-то срочное? Если да, то излагай, у меня мало времени.

— Не то чтобы очень срочное, — сказал я, садясь на стул. — Хотел поздравить вас со вторым рождением. А спешить пока незачем, гвардейцы вас отсюда не выпустят.

Глава 26

— Объяснишь? — спокойно спросил Игнар.

— Это будет несложно, — ответил я ему. — И объясню, и могу при необходимости доказать свои слова.

— Что у тебя с рукой?

— Сегодня ранили отравленным ножом возле южного дворца.

— Ты был один?

— Нет, с жёнами. Лана пыталась прикрыть меня собой, но, к счастью, в этом не преуспела. Убийцу зарезала Алина. Она феноменально ускоряется, правда, потом падает замертво от отката.

— Ладно, продолжай.

— Вчера вечером слуга вашего сына, которого ему презентовали Ланиши, пытался подкупом и запугиваниями заставить одного из поваров подложить яд в ваш утренний соус. Повар во всём сознался. Сегодня за завтраком я наблюдал за Стахом. Ваш сын очень беспокоился, но беспокойство прошло, как только вы доели мясо, якобы политое отравой. До этого принц активно искал себе сторонников из числа противников правящих кланов, встречаясь также с посланником Гардии и командиром столичного гарнизона. К последнему он должен был сбежать при известии о вашей смерти.

— Так должен был или сбежал?

— Это мне скоро доложат. Слышите, стучат? Сейчас узнаем новости.

Я сходил к двери, выслушал, что мне передали, и вернулся к королю.

— Принц Стах покинул дворец, как только узнал о вашей гибели. Ему сказали, что покушение на меня удалось.

— Зачем ему тогда сбегать? Он мог послать гонца к Брагу и подождать его солдат здесь.

— У него не очень хорошие отношения с гвардией, — объяснил я, — вот ему и сказали, что гвардейцы очень им недовольны. Он не стал рисковать.

— Тебе надо было выманить его из дворца. Для чего? Чтобы убить?

— Я обещал постараться наладить с вашим сыном нормальные отношения и сделал для этого всё возможное. Стах ясно дал понять, что приговорил меня и выполнение этого приговора — только вопрос времени. И ладно бы только я! Моя старшая жена погибла бы вместе со мной. У меня был разговор с вашим слугой. Знаете, о чём он меня предупредил? Сказал, чтобы я не питал надежд на то, что Стах будет щадить свою сестру. Их размолвка началась, когда она отказалась быть его любовницей, а теперь между ними нет ничего общего. Вы хотели, чтобы я стал вашим зятем только для того, чтобы погубить мою семью, в том числе и собственную дочь? Не слишком ли большая цена за поздно проснувшуюся любовь к сыну?

— Я люблю своих детей! — не выдержал Игнар.

— Да? И в чём выражалась эта любовь, кроме ничего не стоящих для вас подарков? Лана сильно на вас обижена, но сохранила любовь, а вот Стах не смог. Сейчас вы для него только досадная преграда на пути к трону. Власть он понимает как безграничную свободу. Он или не знает, или не хочет знать, что это тяжёлый труд и огромная ответственность. Он ведь не собирается править королевством, это будут делать другие — те, кто оказал ему поддержку деньгами, людьми и своим влиянием. И ваши союзники будут на это спокойно смотреть? Для чего он ведёт сюда солдат? Не для того ли, чтобы расчистить места в дворцах для новых союзников? А ведь это война! А если вмешается Гардия, заполыхает так, что вам не надо будет никаких игр богов. Но я не исключаю того, что к этому приложил руку окопавшийся в Гардии пришелец. Хотя вашего сына это не извиняет.

— Его убьют? — спросил Игнар, слушавший вторую часть моего монолога с закрытыми глазами.

— Не знаю, но не удивлюсь, если убьют. И не надо всё валить на меня, Стах оттоптал ноги очень многим значительным персонам.

— И что тебе требуется от меня?

— Сейчас — только выйти и показаться Брагу и солдатам, а потом желательно жениться с целью рождения наследника. Если не успеете вырастить его сами, это сделаем мы.

— А почему тебе самому не занять трон? Имеются все задатки.

— Я не хочу править, и Лана не хочет. К тому же мне нужно много свободного времени, и вы знаете для чего.

— Я не хочу начинать жизнь сначала, у меня нет для этого сил. Так что готовься через несколько лет принять корону. Официально будет править дочь, ты не имеешь на это права. Я не ошибся в тебе, но сейчас лучше уйди, я не хочу тебя видеть. Я никуда отсюда не выйду до прихода солдат. Скажете, когда мне идти. Да, двери можно больше не запирать.

Я вышел от короля и направился в сторону ворот. Дальнейшие события должны были произойти там. Я всё сделал правильно, но на душе было гадко. Возле двух ворот собралось около двухсот гвардейцев — почти все, кем располагал их капитан. Первый министр не прислал свою гвардию, предпочитая отсидеться под охраной в северном дворце. Ждать пришлось с полчаса, после чего дворцовая площадь начала заполняться солдатами. Когда их скопилось тысячи две, из толпы выступил пожилой офицер, который подошёл к воротам и обратился к стоящему по другую сторону ограды капитану гвардейцев:

— Открывай ворота, Лен, или мои ребята возьмут их штурмом. Король с наследником убиты, а принцесса замужем за тем, кто это устроил. Я займу дворец и обеспечу условия Совету герцогов выбрать новую династию. Заговорщики будут арестованы и предстанут перед судом.

— Потише на поворотах, Ланс, — ответил капитан. — Король жив, и принц Делафер не участвовал в заговоре. А взять дворцы штурмом не так просто. Это не все мои парни, а есть ещё гвардия первого министра. У каждого из нас по три готовых к выстрелу арбалета, так что вы умоетесь кровью.

— О смерти короля сообщил наследник, и у меня нет повода ему не верить. Предъявите короля, и мы уйдём в казармы. Никто не собирается нарушать присягу.

— Тогда вам надо подождать, сейчас я пошлю за королём.

— Приветствую Ланса Брага, — сказал я, подойдя к воротам. — Я тот самый принц Делафер, которого вы объявили заговорщиком и убийцей. Нельзя ли узнать подробнее, кто именно вам об этом сказал и как погиб наследник?

— Ну почему же нельзя? — ответил Ланс, с любопытством глядя на меня. — Нам всё равно ждать короля. О вашем участии в заговоре мне поведал принц Стах. А убили его из нескольких арбалетов из дома напротив казарм, как только мы вышли из ворот.

Послышался перестук копыт нескольких лошадей, и из-за поворота аллеи показался король, ехавший на своём жеребце в сопровождении двух конных гвардейцев. Когда они приблизились к воротам, король спешился и дал гвардейцам знак открыть створки. Ворота были поспешно открыты, и Игнар подошёл к Брагу.

— Хотел убедиться в том, что я жив? — с иронией спросил он Ланса. — Надеюсь, что ты в этом убедился. Где мой сын?

— Убит, ваше величество! — почтительно ответил тот, склонив голову перед королём. — Мы не могли этому помешать. Стреляли издалека из нескольких арбалетов. Три болта попало в него, и один ранил моего слугу. Наследник умер мгновенно. Когда мы захватили дом, откуда были произведены выстрелы, там уже никого не было.

— Привезите его сюда. Сегодня я буду прощаться с сыном, завтра его похоронят в семейном склепе. А убийц я рано или поздно найду.

Король уехал, солдаты гарнизона под предводительством своего капитана начали покидать площадь, а я подошёл к Лену, стоящему в толпе своих подчинённых.

— Захватили кого-нибудь из людей Стаха? — спросил я.

— Только одного, милорд. Ещё двое убиты при оказании сопротивления. Вы были правы: они использовали ускорение.

— Кажется, их было больше, — вспомнил я. — Я видел пятерых.

— Всего было шестеро. Одного убила ваша жена, ещё двух — мы, один взят в плен, и ещё один уехал вместе с принцем, поэтому мы не могли его задержать. Куда делся шестой, предстоит выяснить. Надеюсь, что допрос пленного это прояснит.

— Немного погодя направьте кого-нибудь в особняк дать команду, чтобы доставили обратно моих красавиц, — попросил я.

— Сделаю, милорд. Ещё и своих людей добавлю для охраны, а то мало ли что может случиться. Сегодня кое-кто получил хороший щелчок по носу, как бы не возникла мысль отыграться.

Покончив с делами, я ушёл домой с мыслью упасть в кровать и выспаться. Рана болела, голова кружилась от слабости, а на душе, как я уже говорил, было мерзко. В последние дни я переступил через многие моральные запреты, которые составляли основу моей личности. Я читал о том, что поступки королей не зависят от их душевных качеств, а обусловлены только целесообразностью, что рано или поздно многие из них начинают искать простые пути. Меня вынудили к таким действиям, но легче от этого не было.

Я не смог без посторонней помощи снять рубашку, а идти за слугой не хотелось. Плюнув на одежду, снял сапоги, запер дверь и лёг спать на кушетку. Я не проснулся, когда приехали жёны и накрыли одеялом. Королевского обеда не было, и личные слуги вельмож принесли еду в их комнаты. Жёны успели поесть в особняке, поэтому оставили всё принесённое для меня. Они сели в кресла возле моей кушетки и долго о чём-то переговаривались. Один раз я проснулся, почти не открывая глаз, сходил сделать свои дела, был избавлен от рубашки и штанов и снова заснул под их тихий разговор. Не просыпаясь для еды, проспал остаток дня, вечер и всю ночь. Проснулся уже под утро страшно голодный. Рука почти не болела, и не было такой слабости, как вчера. Увидев на столе кучу еды, я устроился возле неё, не утруждая себя надеванием одежды и стараясь не двигать раненой рукой. Остановился только тогда, когда стало трудно дышать, а еды на блюдах сильно поубавилось. Ко мне подошла ларша, которая вопросительно посмотрела на оставшееся мясо и демонстративно распахнула пасть. Пришлось с ней поделиться. Закончив её кормить, я вошёл в спальню и долго смотрел на своих девочек, которые в моё отсутствие спали, одинаково свернувшись калачиком. Самые милые и родные существа, ради которых я был готов на всё. Именно тогда я понял, что никогда не вернусь домой, что моё место здесь, рядом с ними. И пошёл этот пришелец со своей игрой туда, куда не посылают нормальных людей! Раз я во всё это ввязался, то буду работать, но не для того, чтобы играть и что-то выиграть, а чтобы не дать играть остальным, особенно если их игры затронут мой дом.

Как оказалось, в день похорон члена королевской семьи не полагалось есть, даже кухню на сегодня закрыли. Я уже наелся впрок до вечера и попытался заставить жён доесть остатки моего завтрака. Там было достаточно мяса и хлеба, так что им хватило бы. Обе заявили, что не голодны и не стоит без необходимости нарушать традиции. Я пожал плечами и оставил всё для ларши. Даже разумному зверю трудно объяснить, почему нужно голодать.

Для прощания тело принца усадили в кресло в одном из залов восточного дворца, в котором Стах жил последние пять лет. Один из болтов попал в лицо, поэтому на голову принца набросили вуаль. В зашторенном полутёмном зале этого оказалось достаточно, чтобы рана не бросалась в глаза. Мы недолго постояли рядом с ним и с облегчением покинули зал. То ли здесь так быстро хоронили принцев, то ли церемония похорон Стаха оказалась скомканной, но управились очень быстро. Два гвардейца взяли кресло с телом, внесли в склеп и установили в свободную нишу. Вот и все похороны. Позже рабочие замуруют её камнем. Король ушёл с похорон, даже не посмотрев в нашу сторону. Как бы он ни понимал мою правоту, я был человеком, который отнял у него сына. И то, что этот сын хотел убить его самого, ничего не меняло. Пройдёт немало времени, прежде чем стихнет эта боль.

Вечером к нам пришёл маг. Он обработал меня ещё раз, обрадовал тем, что рана очень быстро затягивается, и на прощание поблагодарил за спасение жизни. За ним появился ещё один посетитель.

— Зашёл попрощаться, милорд, — сказал Лен Ланше. — Его величество дал мне расчёт за то, что его по моему приказу заперли в кабинете. Пока гвардией руководит мой заместитель. Я не стал с ним говорить о вашей просьбе насчёт фехтования. Когда полностью заживёт ваша рана, у гвардии будет новый капитан, с ним и поговорите.

— А вы теперь куда? — спросил я.

— Найду куда пристроиться, — ответил он. — Деньги на первое время есть, а там посмотрим. Я ещё достаточно силён и вынослив для своего возраста и хорошо владею мечом, так что работу найду.

— А если её предложу я?

— В вашем особняке, милорд?

— Я создал свой орден, который будет бороться со всем, что угрожает безопасности королевства. Подумайте, а если примите приглашение, обратитесь к Лонару или Маркусу.

Он ушёл, а я собрал остатки завтрака и накормил ларшу, которая в знак признательности облизала руки.

— Надо дать ей другое имя, — сказал я девушкам. — Что вы скажете на имя Лина?

— А разве есть такое имя? — спросила Алина.

— В моём мире это сокращённый вариант нескольких женских имён. Тебя бы так звали.

— Ну спасибо! Сначала кошку назвал именем одной жены, а теперь переименовал на другую!

— Это не я, а Ник, — запротестовал я. — А сокращённых имён здесь не используют. — Я присел на корточки рядом с ларшей и, глядя ей в глаза, сказал: — Теперь тебя зовут не Лана, а Лина. Запомнила? Вот и умница! Кстати, Алина, ты слишком часто бросаешь своего Защитника дома. Если бы Лина была с нами в день нападения, мы легче отделались бы. А так от неё нет никакого толку, совсем разленилась.

Ларша посмотрела на меня с осуждением и ушла в спальню.

— Ген, что будем делать с отцовым подарком? — спросила Лана. — Он сегодня подарил нам комнаты Стаха. Только там ещё год нельзя жить.

— Когда это он успел? — удивился я.

— Ты перед похоронами ненадолго отошёл, он мне и сказал, чтобы мы забирали себе эти комнаты как военный трофей.

— Так и сказал? Твоего отца нужно отвлечь от подобных мыслей. А комнаты завтра осмотрим. Там могут быть интересные для нас записи.

— Там могут быть не только бумаги, — сказала Лана. — Стах каждую декаду получал из казны на свои нужды полторы сотни золотых. И он не тратил эти деньги на своих шлюх. После его смерти кастелян запер комнаты, так что, может быть, часть золота где-то там и хранится, брат не был мотом.

— Он не мог положить эти деньги в банк?

— У нас не принято, чтобы принцы клали деньги в банки, ты такой один. Кстати, успел закрыть счёт у Креджей?

— Нет, — сказал я. — Были такие планы, но всё случилось слишком быстро, а теперь в этом нет смысла.

— Ген, у тебя ещё болит рука? — спросила Алина.

— Побаливает, когда двигаю. Завтра уже должен быть в норме. А что?

— Может, сегодня поспишь на кушетке? Рядом с тобой тяжело лежать просто так, а заниматься любовью ещё рано.

— Набирайся сил, — поддержала её Лана. — потом отдашь долги.

— Пока не забыла, — сказала Алина. — Надо выбрать время и навестить моих стариков. На меня они точно обидятся, скажут, что загордилась и носа не кажет. К ним от дворца ехать верхом только одну свечу, если не сильно заняты дороги.

Утром мы сходили на завтрак, а после него осмотрели комнаты Стаха.

Кастелян отдал Лане ключи и, испросив разрешение, удалился. Комнат было на две больше, чем у нас, и все они выглядели богаче. Меня интересовал кабинет принца, с него и начал. Потеряв с час на хождения по комнатам, мы не нашли ничего ценного. Если в них что-нибудь спрятали, то требовались тщательные поиски, а не поверхностный осмотр.

— А это что такое? — спросил я, показав на непонятное устройство на столе Стаха.

Из полированной дощечки торчали два круглых стержня, на каждый из которых было надето много деревянных дисков.

— Это календарь, — объяснила Лана. — Видишь, каждая десятая пластинка более тёмного цвета? На них есть номера. Прошёл день, и ты перекладываешь пластинку из одной стопки в другую. Тёмные пластинки отсчитывают декады, а чёрные — сезоны. Они тоже помечены и идут в порядке смены: лето, первый сезон дождей, зима и второй сезон дождей. На пластинках можно делать пометки, чтобы что-нибудь не забыть. Смотри, Стах что-то писал.

— Заберём с собой и посмотрим потом, — решил я. — Хочу съездить в особняк, и лучше это сделать быстрее, пока свободны дороги.

Сразу уехать не получилось, так как у наших комнат ждал Верон Фар.

— Рад вас видеть, граф! — искренне сказал я. — С тех пор как мы с Алиной обосновались в королевском дворце, вы словно забыли о нашем существовании, а ведь наверняка заезжали в столицу из Расвела.

— Рад вас приветствовать, — поклонился Верон. — Принц, принцесса, герцогиня!

— Послушайте, Верон, — остановил я его, — может, обойдёмся без титулов? Если вам трудно звать меня Геном, то называйте милордом, а жён — миледи. Они не обидятся. Вы пришли навестить или по делу?

— По делу, милорд. Я хотел просить за молодого Сажа. С тех пор как вы уехали, Ник медленно угасает. От мальчишки осталась одна тень. Не могли бы вы позволить ему ненадолго вернуться ко двору?

— Ничего не имею против, — улыбнулся я. — Буду рад его видеть. Только передайте, что он может вернуться при одном условии. Не должно быть никаких выходок. Король и раньше терпел их с трудом, а сейчас он не в том настроении, чтобы что-то терпеть. Если согласен, пусть приезжает.

— Благодарю вас, милорд, я думаю, что он согласится.

— У вас дома всё в порядке?

— С вашего отъезда ничего не изменилось. Вас часто вспоминают, особенно Лиса. Кажется, она имела на вас виды.

— Славная девочка, — улыбнулся я. — Передавайте привет и ей, и остальным. Если нетрудно, ответьте, почему уже столько времени не видно первого советника короля. С герцогом Фаром всё в порядке?

— Незадолго до вашей свадьбы герцог отбыл в свой домен по семейным делам и скоро должен вернуться.

— Извините, Верон, но мне нужно ехать. Если хотите, можете составить компанию моим жёнам. Нет? Тогда прошу нас не забывать и заглядывать хотя бы иногда.

Когда я появился в казармах взять сопровождение, узнал от гвардейцев, что король приказал снять охрану моего особняка. Этим приказом он дал понять, что отныне я должен рассчитывать только на себя. Дождавшись, пока конюхи оседлают Зверя, я в сопровождении пяти гвардейцев быстро добрался до особняка ордена.

— Хорошо, что ты приехал, — сказал мне Маркус. — У нас много изменений, а глава ордена не в курсе. К тому же надо кое о чём посоветоваться. Лонар сейчас в отъезде, так что пошли в мой кабинет.

Он привёл в небольшую комнату, которая для меня не была похожа на кабинет из-за наличия большого дивана и низкого столика. На столике стояли шахматы и чашка с недопитым чаем.

— Садись, — показал маг рукой на один из стульев. — Или ты предпочитаешь диван? Разговор будет долгим. Сначала отчитаюсь о проделанном. Сейчас в ордене около трёхсот братьев...

— Как ты сказал? — удивился я. — Братьев? Странно, до сих пор у меня с понятием брата ассоциировалось другое слово. В моём мире ордена были религиозными, и там их членов действительно называли братьями.

— Видимо, твой внутренний словарь не смог подобрать более близкого по значению слова. У нас нет религиозных орденов, только братства.

— А в чём разница?

— В том, что из ордена можно выйти, а из братства тебя только вынесут. Орден может образовываться для выполнения неких целей и ликвидироваться по их достижении, а братство — это навсегда. Постарайся не перебивать, если будут вопросы, задашь потом. Так вот, мы считаем, что больше трёхсот членов нам пока не надо. Не хватит ресурсов, да и сложно управлять таким количеством людей. Ядро ордена, которое занимается управлением, тоже создано. Люди набираются опытные и не нуждаются в обучении. Снаряжения достаточно, хотя не помешало бы достать арбалетов.

— У меня пока не те отношения с королём.

— Ладно, обойдёмся тем, что есть. Вот-вот зарядят дожди, поэтому мы только готовим людей, а к соседям пошлём, когда не будет грязи. Пока решили поработать по другим направлениям, а заодно заработать немного денег. Удалось перетянуть к себе одного из самых опытных дознавателей магистрата, и он сделал копии допросов уцелевшего чёрного. Не выдержав пыток, он сдал одно из гнёзд братства Кашны на побережье. Туда уже послана команда ликвидаторов. Мы опережаем магистрат, а если учесть, что эти гнезда являются и хранилищами золота... Другая группа послана к Самскому перевалу, где окопалась большая разбойничья ватага, которая грабит купцов. Там уже бесследно исчезли больше десяти караванов. Купцы предложили пятьсот золотых, да ещё добыча. Сейчас засылаем братьев в домены, контролируемые враждебными королю кланами. Для тебя есть новость не из приятных. Один из отправленных в домен Сат братьев передал, что отец убитого Алиной графа Малена заявлял, что не простит твоей семье смерти сына. Это было перед твоей свадьбой с Ланой. После свадьбы он утих, но вряд ли это надолго. Как видишь, есть и успехи, но много и сложностей. Самая главная — это отсутствие у ордена нормальной базы. Этот особняк её не заменит. Мы даже не можем купить нужное количество лошадей, потому что их негде держать.

— Этой беде легко помочь, — сказал я. — Готов отдать под базу замок Делафер, он мне не нужен. Там поместится не одна сотня воинов и есть конюшни. Сегодня же напишу распоряжение управляющему имением с указанием всемерно вам содействовать и использовать все доходы на ваши нужды. На содержание людей и лошадей должно хватить. С птицами ничего не получается?

— Работы начались, но ты слишком быстро хочешь получить результат.

— Есть что-то ещё?

— Дом, который мы купили для арбалетчиков, пришлось оставить. Появиться в нём сейчас — всё равно что признаться в убийстве наследника. Так что три сотни золотом мы потеряли.

— Если не хватит денег, я сниму со своих счетов. И советую пощупать городское дно. Там должно оседать немало ценностей. Только берегите людей. Там своя специфика, и мало уметь махать мечом. Лучше подключите к этому вашего дознавателя. В магистрате знают много ключевых фигур, но не трогают по разным причинам. Самая главная из них — это страх. А вот мы можем себе это позволить, естественно, с конфискацией всего ценного. Только если решитесь, нужно полностью зачищать главарей и всё их окружение, иначе отгребём неприятностей. Такое не прощают.

— А ты сам чем собираешься заняться, кроме написания книг?

— Занятий у меня, Маркус, до фига. Немного подлечусь и основательно займусь мечом и борьбой без оружия, а то так и останусь недоучкой. И не всегда защитит моё положение. Нужно обрастать связями и постараться привлечь в орден влиятельных людей. Одного такого я уже знаю. И буду готовить свои сюрпризы для других участников игры. Инструкцию братьям, на что обращать внимание, напишу в самое ближайшее время.

Глава 27

Я успел до начала обеда обговорить дела с Маркусом и вернулся обратно к начавшим волноваться жёнам. Сигналом на обед был удар в било, который повторялся в каждом из дворцов. Я уже говорил, что начал намного лучше чувствовать время, но моё чувство было ерундой по сравнению с тем, с какой точностью чувствовали время местные. Мне говорили, что придут через три свечи, и действительно приходили через полтора часа, а жёны определяли время обеда или завтрака без всякого била с точностью в несколько минут. Вот и сейчас первым, что я услышал, появившись на пороге наших комнат, были слова Алины:

— Где тебя носит? Сейчас уже будет сигнал к обеду!

— Так я, в отличие от вас, уже готов.

— А почему это мы не готовы? — удивилась Лана.

— Ну как же! Вместо брючных костюмов на вас почему-то надеты платья!

— Ты в своём уме? — возмутилась Алина. — В этом идти на обед?

— А ты хочешь сразу поехать в брюках на званый приём? — делано удивился я. — Я-то думал, что вы сначала покажетесь немногим придворным и посмотрите на их реакцию. По-моему, обед подходит для этого идеально.

— Это, по-твоему! — вставила Лана. — Да мы своим видом испортим аппетит гостям!

— Ну и ладно, нам больше достанется, — пошутил я. — Вы неправы. Если бы так вырядилась какая-нибудь простолюдинка, это могло бы выйти ей боком, а вы выше слухов и пересудов. В моём мире когда-то была одна графиня, которая проехала на лошади голой через весь город. Сделала она это не просто так, а для того, чтобы её муж снизил непомерно высокие налоги для своих подданных. А в ещё более древние времена в одной стране право ходить обнажёнными присвоили себе аристократы. А тут какие-то брюки, в которых вы замечательно выглядите.

В этот момент на улице ударили в било, положив конец спору.

— Пошли быстрее! — начала толкаться Алина. — Наденем мы твои брюки, только в следующий раз.

Мы успели до прихода короля. Зайдя в зал под привычные крики мажордома, я сразу увидел за столом новое лицо. В середине столов для придворных сидел мужчина средних лет в форме капитана королевской гвардии. Когда король занял своё место за столом, по его сигналу мажордом представил этого человека:

— Новый капитан гвардии, барон Свен Маршан!

Капитан поднялся и, повернувшись в нашу сторону, почтительно поклонился. Мне он почему-то сразу не понравился. Когда закончился обед, мы отправились к себе, забрав ждавшую в коридоре Лину.

— Что-то есть неприятное в этом новом капитане, — сказала Лана по пути домой, подтвердив мои ощущения. — И в нашу сторону он как-то недобро посмотрел. Будь с ним поосторожнее. Мой отец ничего не делает просто так, значит, ему для чего-то нужна эта замена, а неповиновение Лена — только предлог.

— Посмотрим, — ответил я. — Будем решать задачи по мере их поступления. Сейчас мне потребуется ваша помощь. Я буду диктовать новую книгу, а кто-нибудь из вас её запишет, и делать это будем в два этапа. Книга написана в... стихах.

— Что такое эти стихи? — спросила Лана.

— Это трудно объяснить без примеров. Так написаны все наши песни, а вот ваши — это просто рассказ о чём-то под музыку. В стихах строчки должны быть примерно одного размера и заканчиваться сходными по звучанию, но не одинаковыми словами. Это называется рифмой. Со своей памятью я легко смогу подобрать рифму почти к любому слову. Сложность в том, что для рифмовки текста часто приходится менять его содержание, но и впечатление от рассказа в стихах намного больше. Когда я был у Маркуса, попросил купить книги для записи и писчие принадлежности, чтобы не искать это здесь. Сначала запишем в прозе максимально близко по содержанию, а потом я попробую рифмовать.

Первой писала Алина, потом её сменила Лана, но в тот раз мы не успели полностью записать "Гамлета".

— Надо было позвать профессионального писца, — говорила Алина, тряся правой рукой, — тогда было бы намного быстрее, чем с нами.

— Знаю я этих профессиональных писцов, — возразил я. — У них и память профессиональная. Он вполне сможет прийти домой и по памяти записать книгу, пусть даже с ошибками, а мне это не нужно. Спасибо вам за помощь, закончим в другой раз. А сейчас я поработаю для Маркуса.

Я взял бумагу и сел за стол, чтобы написать инструкцию для братьев, которых мы собирались посылать в соседние королевства. Я и раньше не раз думал о том, что могу использовать, чтобы помешать чужим попыткам подмять под себя Орсел. Получалось, что не так уж и много. Первое, что приходило на ум, — это латы. Вроде бы всё очень просто. Защищённая латами армия несёт значительно меньшие потери, чем та же армия без брони. А дальше начинаются сложности, и неприятие местными вояками защиты бронёй было не самой большой из них. При здешних технологиях обработки металлов изготавливать качественную броню было слишком дорого и долго. И даже не кольчугу или пластинчатый панцирь, а самый простой набор лат, чтобы воин мог нормально двигаться и не пасть от первой же стрелы. Попробуйте наделать такие латы на всю армию. Сколько на это потребуется лет? Десять? Двадцать? А денег? Второе, о чём я думал, — это зажигательные смеси. Здесь тоже были свои сложности. Прежде всего нужна нефть. Здесь её знали и даже добывали в небольших количествах вместе с битумом. Однако добыть нефть — это даже не полдела. Какие горючие смеси я знаю? Для коктейля Молотова нужны спирт и бензин. Делать перегонку нефти и дистиллятор, а потом ещё нечто вроде огнемёта? Теоретически возможно, практически — пуп надорву. А для греческого огня нужны сера и селитра. Но если они у меня будут, то куда легче сделать чёрный порох. И возни с ним меньше. Я уже узнал, что вещество, по свойствам похожее на серу, добывают и используют при лечении кожных и некоторых других болезней. Берут кувшин с небольшим отверстием в днище, и засыпают его землёй, в которой много серы. Сосуд начинают нагревать, и расплавленная сера вытекает в подставленную внизу ёмкость. Потом её размалывают в порошок и продают аптекарям. Древесный уголь для пороха получить несложно, а нужный сорт древесины можно подобрать опытным путем. А вот селитра была проблемой. Её нужно было много и быстро. Лучше всего найти пещеры, в которых обитали летучие мыши. Я боялся, что их не будет в этом мире. При внешней схожести многих растений и животных, иные разительно отличались, а некоторых не было вообще. Но, к счастью, были в местных горах и пещеры, и жившие в них летучие мыши, причём, как мне сказали, в огромных количествах. Я собирался сразу после сезона дождей устроить экспедицию в горы и посмотреть на месте, а если повезёт, сделать запас селитры. Я не питал иллюзий насчёт создания огнестрельного оружия. Местные мастеровые смогли бы изготовить ружьё с фитильным или даже кремниевым запалом, но дальность стрельбы и скорость перезарядки такого оружия были бы не лучше, чем у арбалета, зато стоило бы оно очень дорого. И для чего тогда возиться? Пушки давали большие преимущества, но требовали огромных затрат. Я думал использовать порох иначе. Китайцы чёрт-те когда применяли нечто вроде ручных гранат. Гранаты я оставил на будущее, а сейчас хотел сделать основной упор на пороховые бомбы, начинённые металлоломом, которые запускались бы в противника с помощью катапульт. Это стало бы страшным оружием. Даже одна удачно выпущенная бомба могла разогнать крупный отряд кавалерии. Попробуйте управлять обезумевшей от страха лошадью! Фитили неудобны для использования бомб, нужны детонаторы, которые подрывали бы заряд при ударе о землю. Самым простым было бы использовать гремучую ртуть. Из прочитанных книг я знал, что для производства нужна сама ртуть, а также азотная кислота и спирт. К сожалению, подробностей того, как именно её сделать, в книге не было, указывалось только, что процесс очень опасный и чреват взрывом. Проблемой было то, что в этом мире не было придурков, пытавшихся химическим путем создать золото из других веществ. Заменой отсутствующим алхимикам могли стать аптекари, которые единственные здесь занимались тем, что с большой натяжкой можно было назвать химией. Были ещё красильщики, но они подходили мне ещё меньше. Я не собирался сразу хвататься за производство пороха и первым нести в этот мир такое страшное оружие, но подготовиться нужно было заранее. Если не заниматься этим сейчас, то потом я ничего не успею сделать. Поэтому я хотел создать в подвалах моего замка большие запасы серы и селитры, опробовать сам процесс производства пороха и решить вопрос с детонаторами. Я сомневался в том, что остальные игроки смогут придумать что-то другое. Вряд ли кто-нибудь из них дойдёт до использования отравляющих газов или бактериологической войны, поэтому и инструкцию писал для обнаружения таких, как я, по тем действиям, которые собирался предпринять сам.

Пока не начало темнеть, решил ближе познакомиться с новым капитаном, а заодно договориться с ним о тренировках и взять охранение для поездки в особняк. Рука уже не болела, и я думал приступить к обучению с завтрашнего дня, а свою инструкцию хотел отдать как можно раньше из-за грозившей установиться непогоды. Может, у Маркуса получится отправить до дождей хоть кого-то. Свен Маршан встретил меня настороженно и отказал и в тренировках, и в эскорте, причём даже не пытаясь скрывать своего пренебрежительного отношения.

— В связи с попыткой переворота у гвардии сейчас много других забот, — ответил он, насмешливо глядя мне в глаза, — поэтому ничем не могу вам помочь, милорд.

— Вы всего лишь барон? — спросил я, соображая, чем вызвано его неприкрытое хамство. — Не герцог? Я точно понял мажордома?

— Какое это имеет значение? — Его напускная весёлость разом исчезла, уступив место откровенной неприязни.

— Самое прямое. — На этот раз насмешка сквозила уже в моём голосе. — Хамите не по чину. Для вас я не милорд, а ваше высочество. Милордом я разрешил называть себя вашим подчинённым, а не вам.

— Брачный титул!

— Вот что вам не нравится. Я и без этого титула выше вас по положению. Делафер были графами больше шести столетий назад, когда ваши предки пасли гусей. Ваша наглость должна иметь объяснение, и не сами вы отказываете мне в услугах гвардии. Так приказал король?

Он не ответил, но я уже не нуждался в ответах.

— Ладно, обойдусь без вашей помощи, — сказал я. — А вы всё-таки подумали бы своей головой. Иногда такое бывает полезным. Его величество не хочет жениться вторично, и единственной наследницей трона является одна из моих жён. И что в таком случае ожидает вас? Впрочем, вы мне уже неинтересны.

— Что так быстро? — спросила меня Лана. — Ты же собирался в особняк.

— Я и поеду, но сначала хотел поговорить с вами. Король отказал мне в услугах гвардии. Новый капитан открыто хамил, даже не пытаясь как-то мотивировать свой отказ. Твой отец явно хочет подмять меня под себя и лишить самостоятельности. Меня не устраивает это по многим причинам.

— И что думаешь делать? — спросила Алина.

— Завтра сообщу ему, что вместе с семьёй покидаю дворец и поблагодарю за гостеприимство. Весь высший свет воспримет это, как плевок в сторону его величества, и будет прав. А чтобы это заявление не было голословным, сегодня же сниму деньги у Креджей и отдам на хранение ордену с просьбой подыскать для нас в городе достойное жильё. Так будет надёжней, потому что король имеет право арестовать наши счёта в банке и, чтобы я не выделывался, может этим правом воспользоваться.

— Завтра я с ним сама поговорю! — прошипела Лана. — Я, как принцесса, имею право на выплаты из казны, но не получила ни одной монеты!

— А вот тебе пока не нужно встревать, — остановил я, — иначе это будет скандал в благородном семействе. Обещаю, что передам ему твои претензии.

— Так ты собрался ехать без эскорта! — дошло до Алины.

— Ничего страшного. Улицы уже опустели, и на Звере я туда мигом домчусь, а обратно доставят братья. Только вы зря не волнуйтесь из-за задержки, мне ещё ехать в банк.

— Ты чего это на ночь глядя? — удивился Маркус, увидев меня на пороге своего кабинета.

— Возьми инструкцию и распоряжение для Лардока, — я положил ему на стол два листа. — Сам писал и только две кляксы. У тебя есть свободные люди?

— Если быстро, то десяток могу найти прямо сейчас, а если подождёшь, то соберу и полсотни. Зачем они тебе?

— Его величество решил испытать меня на прочность, а мне не хочется терять самостоятельность, я уже успел к ней привыкнуть. Поэтому хочу пустить кровь банку Креджей и забрать у них все сбережения, которые лежат в столичном отделении. Это нужно для покупки дома, а также для того, чтобы король не наложил на них руку. Пусть пока побудут у вас. Заодно завтра подыщите приличный особняк, куда я мог бы переехать с семьёй, но пока не покупайте. Есть у меня подозрение, что король может пойти на уступки. Родная дочь и единственная наследница уходит из дома — это же позор!

— Да, такого он от вас точно не ожидает, — согласился Маркус. — А особняк мы подыщем, король ведь может и упереться. Завтра же, пока с неба не льёт, купим сотню лошадей и перегоним в твоё графство. Заодно надо купить и корм для них и перебросить в замок часть людей, пусть начинают там обустраиваться.

В банкирском доме меня явно не ждали. Наверное, они уже подумывали о том, чтобы на сегодня его закрыть.

— Я хочу узнать, сколько у меня здесь денег, — сказал я стоявшему за конторкой работнику, передавая ему лист своего счёта.

Два вооружённых до зубов охранника подозрительно уставились на сопровождающих меня братьев. Клерк немного покопался в бумагах, после чего озвучил итоговые цифры:

— На этом счёте одна тысяча пятьсот тридцать золотых.

— Значит, я забираю полторы тысячи, а тридцать пусть там полежат.

— Извините, но я не распоряжаюсь такими суммами! — отказал вспотевший работник, а охранники разом напряглись и ухватились за рукоятки мечей.

— А вам и не надо, — любезно улыбнулся я. — Своими суммами я распоряжаюсь сам, ваша задача — мне их выдать. А если не можете этого сделать сами, позовите того, кто может. Я могу и подождать, только недолго.

Служащий поспешил уйти, и вскоре я имел удовольствие беседовать с одним из членов семьи Креджей.

— Мариус Кредж, — представился он. — Мне сказали, что вы, ваше высочество, собираетесь закрыть у нас свой счёт.

— Я подумаю об этом, если мне немедленно не выдадут моих денег. Пока же я только хочу снять часть своих средств. На этом же счёте в Росвеле лежит больше тысячи монет.

— Не извольте беспокоиться, — заверил он, — деньги уже считают. У нас всё делается быстро, так что мы вас не задержим. Соблаговолите поставить здесь свою подпись.

Я расписался и минут через пять покинул банк, предоставив братьям нести золото. Мы вскочили на лошадей и в сопровождении остальных охранников, которые дожидались нас во дворе банка, понеслись к особняку. Улицы полностью опустели, и можно было гнать лошадей без риска кого-нибудь сбить. Добрались без происшествий, оставили золото казначею ордена и в том же составе выехали к королевскому дворцу. Вскоре я уже был дома.

— Наконец-то! — Алина подошла ко мне и поцеловала в губы. — Мы уже начали волноваться.

— Да, теперь тебе нужно нас утешать, — добавила младшая, тоже прикладываясь к моим губам. — И утешать будешь долго. Если ездишь верхом, значит, рука уже зажила.

— Куда я от вас денусь! — я взял её на руки и начал целовать сам. — Хочешь, прямо сейчас начну расплачиваться?

— Хочу!

— Подожди, — остановила её Алина. — Пусть сначала поужинает, а то его хватит на одни поцелуи. Деньги снял?

— И деньги снял, — сказал я, ставя недовольную Лану на пол, — и дом Маркус подберёт, но пока не будет покупать.

— А чем мы располагаем?

— Полторы тысячи я снял сейчас, ещё тысяча лежит в Расвеле, и триста пятьдесят в банке Мороев плюс сумка с драгоценностями, которую я вам оставлял. Что с ней, кстати?

— Стоит в шкафу. Мы с Ланой отобрали что понравилось. Немного, примерно треть. Остальное можно отдать Маркусу на нужды ордена. Я думаю, что нам теперь часто придётся пользоваться его услугами.

— Только перед тем как отдавать, я ещё пороюсь! — сказала Лана.

— А что тогда останется на отдачу? — рассмеялся я. — Не думал, что принцессы такие барахольщицы! Бери пример со старшей.

— За такие слова я тебя покусаю!

— Сначала поужинаем, а потом кусай, — разрешил я. — Ты сейчас голодная, отгрызёшь что-нибудь от мужа, сама потом будешь жалеть!

— Ах ты!

Одним словом, мы не стали ждать ужина, но никто об этом не жалел, кроме Лины. Кажется, слуга стучал в дверь, но не дождался ответа. Ларша осуждающе посмотрела на кутерьму на кровати и ушла спать в гостиную.

Видимо, капитан доложил королю о нашем с ним разговоре, потому что Игнар, придя на завтрак, посмотрел на меня с нескрываемым любопытством, ожидая, какой будет ответная реакция на унижение. Я, как обычно, с ним поздоровался и больше за завтраком не разговаривал. Когда Игнар поднялся, оповещая тем самым о конце застолья, я к нему обратился:

— Ваше величество, вы можете уделить мне немного времени? Мне надо с вами поговорить, можно даже по пути к вашему кабинету.

На его лице мелькнула довольная улыбка, почти тотчас сменившаяся высокомерным выражением.

— О чём разговор? Мне сейчас недосуг заниматься делами.

— Нет так нет, — сказал я. — Просто не хотелось быть невежливым и уехать, не поблагодарив за гостеприимство.

От неожиданности он даже сбился с шага.

— Как это уехать? Ты в своём уме?

— А что в этом такого? Нам у вас не нравится и есть возможность лучше устроиться, так почему бы ею не воспользоваться?

— Обиделся?

— На вас? На королей не обижаются, но я не намерен терпеть хамство от ваших холуев. Я вынужден беспокоиться о своей безопасности и о безопасности семьи, а мне отказывают в охране. Нужно заводить свою гвардию? Я могу, только боюсь, что у вас будут возражения.

— А если я арестую твои счета?

— А на каком основании? Впрочем, я такое предвидел и вчера снял с них почти все деньги. Дом для нас уже нашли, так что как-нибудь проживём.

— Я не позволю тебе подвергать опасности мою дочь!

— Там она будет подвергаться опасности меньше, чем здесь. У меня есть свой орден, в котором три сотни классных бойцов — это больше, чем вся ваша гвардия. И без охраны её не оставят.

— Чего ты хочешь?

— Вообще-то, я уже сказал, что хочу уехать.

— На каких условиях ты согласен остаться?

— Замена капитана гвардии на вменяемого человека. Естественно, должны быть сняты все ограничения. И ещё одно. Лана обижалась на то, что ей, в отличие от брата, не выплачено из казны ни монеты.

— Тебе и так выдали пять тысяч!

— Из которых я ничего не взял, и вы это знаете. Всё ушло на дело, которым вы сами обязали меня заняться.

— Хитёр! Я даю ему деньги и особняк, а он, используя всё это, создаёт себе орден!

— Я вложил немало своих денег и предоставил ордену замок в качестве постоянной базы. Я член вашей семьи, и орден служит в первую очередь её интересам. Вы должны нас поддерживать, а не ставить палки в колёса!

— Я уже должен?

— А вы как думали? Конечно, вы нам должны как отец, глава семьи и правитель королевства! Или вы, как некоторые сопляки, уверены в том, что король сам по себе и ни за что не должен отвечать?

— Тебе сейчас отдать корону?

— Перебьюсь, носите её сами. Только решите для себя, прав я был или нет, меняя жизнь вашего сына на вашу! Если не прав, то готов принять наказание, а если прав, то оставьте придирки и мелочную месть и извольте не мешать, а помогать, мне и без того нелегко.

— Останетесь здесь, — припечатал Игнар, — а я подумаю над твоими словами.

— Мы планируем сегодня поездку к родственникам моей старшей, но до особняка придётся добираться без охраны.

— Будет охрана. Когда вы намерены выехать?

— Через две свечи. Лучше выехать раньше, пока дороги не запружены транспортом.

— Ваш эскорт и лошади будут готовы.

— Благодарю, ваше величество! — я уважительно поклонился. — Прошу простить, если некоторые...

Король не стал слушать, ускорил шаг и свернул на другую аллею,

а я вернулся к тому месту, где под охраной Лины остались ждать жёны. Увидев меня, они поспешили навстречу.

— Чем закончился разговор? — спросила подошедшая первой Лана. — Ты всё ему сказал?

— Обещал подумать над моими словами. Охрана для нас на сегодня будет. Пошли собираться, лучше выехать раньше. А вы пока уговаривайте ларшу, чтобы не капризничала и не просилась с нами. Вот сделаем вам карету с амортизаторами, тогда будем брать её с собой.

Что можно сказать об этой поездке? В эскорт нам выделили десять гвардейцев, а сам капитан постарался с нами не встретиться. Добирались до стариков Алины долго, даже несмотря на полупустые улицы, уж больно далеко от дворцов они жили. Дом оказался не меньше особняка ордена, а старики были очень жизнерадостные и приняли нас просто замечательно. Уже через час у меня было ощущение, что я знаю их не один год. Гвардейцев посадили в отдельной комнате за стол, где было в достатке выпивки и закуски. Мы тоже отдали дань их гостеприимству за столом, который ни в чём не уступал королевскому, после чего удалились в гостиную и долго беседовали на разные темы. Что удивительно, они общались с нами на равных, несмотря на титулы. Я впервые столкнулся с таким поведением и был удивлён, пока Алина не шепнула, что они оба маги и прекрасно чувствуют эмоции собеседника. Дед Алины в своё время не захотел заниматься магией и остался в купеческом сословии, а жена всегда и во всём была с ним согласна. Прожили они вместе уже больше шестидесяти лет, но магия позволила сохранить силы и ясность мышления даже к такому преклонному возрасту. Мы покинули дом Хелманов к вечеру, когда дороги столицы начали очищаться от людей и транспорта.

— Поспешите, — сказал дед Алины. — Скоро должен начаться дождь, а вы без плащей. Лето закончилось, теперь надолго зарядят дожди. В это время только и ездить в гости, поэтому берите карету и приезжайте.

Я ничего не ответил, только приветливо кивнул на прощание. Работы было непочатый край, и частые поездки в гости были пока не для меня. Мы успели в самый последний момент. Когда до дворца осталось пройти с полсотни шагов, по ветвям деревьев застучали первые капли ещё по-летнему тёплого дождя.

Глава 28

Унылая пора! Очей очарование! Поместить бы сюда Александра Сергеевича. Интересно, что он написал бы о первом сезоне дождей, который заменяет здесь осень? Листва не облетает, солнца не видно, и почти всё время идёт дождь. Иногда он слабо моросит, чаще льёт как из ведра. И так весь сезон, все шестьдесят дней. Дороги приходят в полную негодность. Имея заводного коня, можно с большим трудом проехать, а вот экипажи или крестьянские возы утопают в грязи по колёсную ось. Подвоз продуктов в города прекращается, и не на шестьдесят дней, а на больший срок, так как потом наступает зима, которая отличается от осени только отсутствием дождей. Холодов, которые могли бы заморозить грязь, не бывает, и приходится долго ждать, пока всё потихоньку просохнет. Люди приспособились и перед дождями делали в городах огромные запасы продовольствия и дров. Топили редко, в основном дрова шли на помывку и приготовление пищи. Подвоз продовольствия из ближайших сёл всё-таки был, но продуктов привозили немного и за них приходилось платить двойную цену. Ни один крестьянин не рискнул бы выехать из дома, не запрягая в свой воз четвёрки коней, а такое могли позволить себе немногие. Даже на дворцовой кухне для готовки вместо свежего мяса использовали вяленое, копчёное и солонину, а вчера в первый раз подали сало. Единственным плюсом было полное исчезновение канализационной вони, к которой я уже успел привыкнуть. Потоки воды промыли сточные канавы, и в городе впервые ничем не воняло. Транспорта и пешеходов на улицах резко поубавилось. В непогоду горожане предпочитали сидеть дома или, если были лишние деньги, проводить время в кабаках. Цены в них на выпивку и закуску тоже подскочили.

Я пользовался предоставленной возможностью и подолгу пропадал в фехтовальном зале. Король так и не заменил капитана, а я не стал на этом настаивать. По молчаливому уговору наше общение свелось к обмену кивками при встрече, его — уважительному и моему — небрежному, а по своим вопросам я обращался к его помощнику. Вторым делом, которое отнимало много времени, была поэзия. Помучившись три дня, я перевёл в стихотворную форму первую сцену. Получилось здорово, но я ужаснулся предстоящему объёму работы. Алина прочитала написанное и пришла в восторг.

— А можно попробовать мне? — попросила она.

— Пробуй, — великодушно согласился я. — Только возьми другую книгу.

Через два дня она показала мне свой вариант второй сцены. Девушка работала, когда я был на тренировках, и успела срифмовать текст в три раза больше меня. Прочтя её вариант, я был поражён: в моём тексте была просто рифма, а у неё — свой неповторимый стиль.

Я выдрал исписанные мной с таким трудом страницы и вручил ей обе книги со словами:

— Твой перевод намного лучше, да и работаешь ты быстрее меня. Возьми книги и работай, будешь первой поэтессой этого мира.

— Но у нас женщины не пишут книг! — испугалась она.

— Другие не пишут, а моя жена будет писать. А на обложке, если хочешь, напишем наши имена.

— Вот почему ты такая? — всхлипнула Лана. — И шьёшь, и красиво играешь, а теперь ещё пишешь книги, а я ничего не умею!

Конечно, мы бросились её утешать.

— Шить и играть я могу тебя научить, — пообещала Алина. — Научила же метать ножи.

— Это точно, — сказал я, обнимая младшую и вытирая ей слёзы, — но лучше бы не учила. У меня от ваших ножей уже болит голова.

Лана от безделья по полдня развлекалась, сидя в малой гостиной на диване и один за другим втыкая в мишень ножи из своего мешка. Дело, конечно, полезное, но когда кто-то рядом раз за разом втыкает что-то в доску, это скоро начинает раздражать.

— А писать стихи? — спросила младшая.

— Как же я тебя научу, если сама не знаю, как это у меня получается? Читай, как пишут другие, и пробуй сама. Может быть, и получится.

Совместными усилиями Лану успокоили, но этот случай заставил меня задуматься. Дождливая погода и отсутствие солнца действовали на нервы, делая всех раздражительными. Это особенно сильно проявлялось, если человеку нечем было себя занять. Младшей не были свойственны хандра и плаксивость, а вот теперь, после одной декады дождей, она расклеилась. Что же будет к концу сезона?

— Завтра съезжу в особняк, — сказал я жёнам, — и поговорю с Лонаром, чтобы подобрал из женщин ордена такую, которая смогла бы хоть немного научить вас работать мечом и просто защищаться без оружия. Заодно укрепите тело. Лёжа целыми днями на диване, можно так растолстеть, что нам надо будет менять двери. И зачем мне такие жёны?

Конечно, после такого заявления они на меня набросились. Пришлось спасаться на кровать, где меня догнали и доказали, что форма ими ещё не потеряна.

— Не знаю как вам, а мне не грозит судьба стать толстым, — отдышавшись, заявил я.

— Сам виноват! — сказала довольная Лана. — В следующий раз не будешь обзываться!

— Вот займётся вами тренер, сразу забудешь про постельные игры, — пригрозил я.

— Никогда!

— Посмотрим. Спроси у старшей, какой я был после тренировок.

— Если не считать того случая, когда ты чуть не сделал меня заикой, то терпимо, мне хватало.

Я выбрал время, когда очередной ливень перешёл в морось, закутался в плащ и на недовольном Звере в сопровождении таких же недовольных гвардейцев посетил особняк.

— Сними плащ, — остановил меня Маркус на пороге своего кабинета, — и вытряхни в коридоре: мне не нужна здесь лишняя вода. И без того сыро, а дров мы за делами запасли мало.

Избавившись от плаща, я сел в кресло и был напоен горячим чаем.

— У меня от этого дождя скоро отрастут жабры, — пожаловался я. — Хорошо, что есть чем заняться. В гвардии много мастеров меча. Им тоже скучно, так что сейчас по полдня звеним мечами. Уже есть результаты.

— Ты приехал жаловаться на дождь, хвастаться своими успехами или по делу?

— Я совмещаю. А дело у меня к Лонару. Он здесь?

— Нет его. Нам удалось провернуть одно дело, так он сейчас зачищает концы. Помнишь, ты предлагал потрясти тех, кто держит дно города? Их зовут чёрными баронами. Так вот, одного такого мы и потрясли с хорошим результатом. Всю ночь из его особняка вывозили ценности, а потом работники магистрата из него же вывозили трупы.

— Всех положили? — спросил я.

— Взрослых — всех. Там даже прислуга была из своих, а жена хозяина — та ещё стерва. А вот его детей оставили в живых. Я подправил им память, и завтра с частью ценностей отправим в твой замок, будут воспитанниками ордена.

— А что магистрат?

— Вначале были в ужасе, что могут подумать на них, а когда мы взяли ответственность на себя, сразу успокоились.

— А стоило так себя раскрывать?

— Нам надо зарабатывать не только деньги, но и репутацию. Нужно, чтобы орден имел большой авторитет и в дворянстве, и у простонародья. По моим прикидкам, братья уже должны были очистить по заказу купцов перевал и захватить гнездо чёрных на побережье. Если бы не дожди, я уже знал бы.

— А как дела с почтовыми птицами?

— Пока не знаю. Маг, который этим занимается, выбрал три вида. Пока он закрепляет у них нужные качества, а получится что-нибудь или нет, мы сможем узнать только после дождей. Захотят ли они вернуться домой и найдут ли дорогу?

Где-то в особняке залаяла собака.

— Вы завели собак? — удивился я.

— А чему ты удивляешься? Сам же применил собаку для выслеживания чёрных. Мы натаскиваем их разыскивать людей по следам, и уже есть успехи. Жаль, что собак нельзя использовать в дождь, у Лонара было бы меньше работы.

— А чем он занят?

— Двоим из окружения барона удалось сбежать. Точнее, сбежал только один, а второй в этот день не ночевал дома. Теперь их нужно найти и ликвидировать.

— А что вы вывезли?

— Золотом и серебром примерно семьсот монет, много украшений, ткани в тюках, дорогая посуда и оружие. Заодно забрали всё продовольствие, которого нам надолго хватит, и даже поленницу дров. Чай, который ты пьёшь, кипятили на них.

— Разве дрова нельзя купить?

— Продовольствие понемногу завозят, а дрова — нет. Невыгодно сейчас возить такой груз. Все запаслись дровами, это одни мы так пролетели. Что у тебя за дело? Говори, может, я смогу помочь.

— У меня жёны киснут от безделья, особенно младшая, вот и хочу загрузить их тренировками. Мастерами не будут, но кое-чему научатся, да и для здоровья полезно. У нас в гвардии одни мужчины, а бой у женщин сильно отличается от нашего. Поэтому и тренером им желательно определить женщину. Найдёте такую искусницу?

— Для тебя всё найдём, причём прямо сейчас. Есть несколько кандидаток, но я советую Кару. Ей чуть больше тридцати, и последние десять лет была наёмницей. Очень порядочная и симпатичная женщина и отличный боец. Может научить и благородному бою, и подлому, и защищаться без оружия.

— Бывшая наёмница и порядочная? — не поверил я, зная, какая репутация у здешних наёмников.

— Зря сомневаешься. Наёмники бывают всякие, а мы тщательно проверяем своих людей. Позвать?

Кара оказалась стройной крепкой женщиной, выглядевшей моложе озвученных Маркусом лет, с коротко остриженными волосами. Я ещё не видел у женщин этого мира таких коротких причёсок. Лицо было симпатичное, но вот глаза... Заглянув в них, любой трезвый любитель женской натуры сразу отправился бы искать себе другой объект для ухаживания. Вместо привычного платья на ней были облегающий кожаный костюм и берет наёмника. Если бы не принадлежность к гильдии, женщина могла пострадать из-за такой одежды.

— Я хотел попросить вас, Кара, заняться с моими жёнами боевыми искусствами, — сказал я. — Маркус охарактеризовал вас с самой лучшей стороны. Поможете?

— Конечно, мастер, — ответила она. — Почту за честь!

Для братьев ордена его глава был мастером, вне зависимости от титула и занимаемой должности, а его воля ставилась превыше воли короля. Не в последнюю очередь именно из-за этого короли не испытывали большой радости по поводу создания орденов, особенно боевых.

— Тогда собери свои вещи и возьми с собой всё необходимое для тренировки, — сказал Маркус. — И захвати куртку для мастера. Лучше тебе, Ген, тренировать жён не у гвардейцев, а подобрать подходящее помещение во дворце. Ты тоже можешь многому научиться. Ты не успел изучить подлые приёмы и бой без оружия. Пожалуй, я съезжу с вами. Надо дать принцессе технику владения мечом. Хоть Кара и будет учить другому стилю боя, но куда легче кого-то переучить, чем научить чему-нибудь неумеху. А базовые приёмы практически не отличаются. Да и сумеречное зрение может им пригодиться.

За время моего пребывания в особняке дождь прекратился, так что мы добрались до дворца, даже не надевая капюшоны. У ворот Кара соскочила с лошади и передала повод одному из братьев, которые нас сопровождали.

— Мне не нужна здесь лошадь, — объяснила она, — а братьям пригодится. Я пробегусь.

— Дай руку! — сказал я и, когда она несмело её протянула, рывком вскинул на Зверя и усадил перед собой.

Гвардейцы открыли ворота, и мы поспешили к конюшням, так как опять начался дождь, который усиливался с каждой минутой. Отдав лошадей конюхам и натянув капюшоны, мы вышли уже под ливень.

— Заходите быстрее! — торопила нас Алина. — Только вытряхивайте свои плащи в коридоре! Здравствуйте, Маркус! Боги, вы же мокрые! Проходите в комнаты, сейчас что-нибудь придумаем.

— Не надо так суетиться, — остановил её Маркус. — Ну намокли немного, ничего страшного. У вас можно зажечь камин в гостиной?

— Я не знаю, — растерялась жена. — Мы его ещё ни разу не разжигали. Может, позвать слуг?

— Дай Каре полотенце вытереть волосы, а я сейчас распоряжусь, чтобы принесли горячий чай, — сказал я. — Маркус, у вас не промокла обувь? Ну и прекрасно. В комнатах тепло, так что остальное высохнет на нас.

Едва я успел познакомить жён с Карой, как в гостиную без стука вошёл король. Между своими здесь действовало простое правило: не заперто, значит, можно входить. Он с нескрываемым интересом посмотрел на Кару, ответил на приветствие Маркуса и уселся в одно из кресел.

— Я сейчас иду распорядиться насчёт чая, — сказал я. — Заказывать для вас, ваше величество?

— Закажи, — согласился Игнар, — только погорячее. Мерзкая погода. Хоть я шёл переходами, погреться не помешает.

Я выглянул в коридор, приказал принести чай и вернулся обратно.

— Он отказал, — говорил король Маркусу. — Сказал, что не может рисковать.

— Я его понимаю и целиком поддерживаю, — ответил маг. — Сторн очень опытен, но усиление памяти в вашем возрасте делать нельзя, это только для молодых. Вмешательство в работу мозга на таком уровне после тридцати лет не проводят, слишком велик риск потерять рассудок. Да и зачем вам это? Чтобы лучше помнить или научиться забывать?

— Это моё дело, — нахмурился Игнар.

— Это вам только так кажется, ваше величество! — сказал Маркус. — Если вы обращаетесь за помощью к магу или врачу, они должны тщательно взвесить последствия своих действий. Вы не кто-то там, а король! И от вашего душевного состояния зависят судьбы многих людей. Объясню на примере. Ген, ты заставил себя забыть боль и горечь событий, связанных с убийством Клары?

— Конечно, нет, — ответил я. — Это неразрывно связано с моей любовью к ней, это часть моей жизни, пусть даже горькая. Забыть — значит предать её, я этого не сделаю.

— Вот! — Поднял вверх указательный палец маг. — Наши воспоминания — это и есть мы сами. Все они связаны между собой, и когда вы вырываете часть воспоминаний, причём важную для вас часть, то разрываете эти связи, что неизбежно приведёт к деформации личности. Для вас такое недопустимо.

— Как теперь с этим жить? — горько сказал Игнар.

Лана подошла к отцу, обняла его и прижалась лицом к щеке.

— У каждого из нас есть тяжёлые воспоминания, папа, — сказала она. — Это надо перетерпеть и со временем будет легче. Надо постараться жить не прошлым, а будущим.

— Ты сильно изменилась, дочь, — ответил король, обнимая её в ответ. — Это слова не девочки. Теперь моя надежда только на тебя. Учись у своей семьи, рано или поздно тебе придётся меня заменить.

Он поднялся и ушёл, ни с кем не прощаясь.

— Каждый раз, когда ко мне обращается за помощью его величество, приходится ему отказывать, — сказал Маркус. — Однажды это ему надоест, и у меня будут неприятности. А пока их нет, давайте сделаю то, зачем сюда приехал.

— А зачем вы приехали? — поинтересовалась Лана. — Разве не для того, чтобы нас проведать?

— И для этого тоже, — улыбнулся маг, — а ещё для того, чтобы немного вас улучшить. Тогда Каре будет легче делать из вас бойцов. Садитесь обе на кушетку и постарайтесь поменьше двигаться. Я собираюсь дать вам много и сразу, а это нелегко.

Он провозился с девушками с полчаса, после чего сделали перерыв, чтобы выпить принесённый слугами чай. Потом пришлось ждать ещё столько же, пока он закончит.

— Я убрал у вас нарушения в теле. Вам, принцесса, дал знания по работе с мечом. Только это мужская техника. Когда будете учиться, Кара покажет, что надо делать по-другому и как именно. Кроме того, у вас обеих теперь будет сумеречное зрение, а также намного лучшая память. Надо бы обострить интуицию, но это уже в другой раз. Я полностью выложился и поеду домой отдыхать.

— Давайте, я позабочусь о сопровождении, — предложил я, но Маркус отказался, сказав, что трое братьев из нашего эскорта остались дожидаться его в одном из трактиров на Королевской площади.

Он уехал, а я вызвал кастеляна и поручил его заботам Кару, приказав поселить наёмницу в одну из пустующих комнат в нашем крыле дворца и обеспечить питанием. Кастелян заверил, что всё будет выполнено в лучшем виде и удалился, забрав с собой Кару и её вещи.

— Завтра оценим её уровень, — сказал я жёнам, — Маркус отзывался о Каре очень уважительно. Лана, ты заметила, что твой отец сделал на неё стойку?

— Трудно было не заметить, — ответила младшая. — Но это уже их дело. Кара не девочка, вот пусть сама за себя и решает. Мой отец хоть и кобель, каких поискать, но ни одну женщину не тянул в кровать, сами прыгали.

Утром я опять задействовал кастеляна, и вместе с ним отыскал подходящую комнату для занятий. Я забрал от неё ключи и поспешил с жёнами на завтрак.

— Сегодня в последний раз принял ваши отговорки о брюках, — сказал я им по дороге. — Если завтра на вас будут платья, пойдёте на завтрак без меня.

Незадолго до окончания завтрака король как бы между делом поинтересовался, для чего я привёз ту леди, которую он вчера у нас видел, и куда она девалась.

— Это мастер меча Кара Лано, — ответил я. — Я поселил её в гостевых покоях нашего дворца. Будет тренировать моих жён, да и я кое-чему подучусь.

Он молча кивнул и продолжил трапезу.

— А ведь Кара сильно зацепила отца, — поделилась с нами Лана после окончания завтрака. — Я хорошо его знаю, так что могу судить. Теперь он разгонит фавориток и начнёт обхаживать её. Получится ли только что-нибудь? Он давно забыл, что это такое — ухаживать за женщиной. Зачем это, если и так желающие выстраивались в очередь возле спальни?

— Если не станет на неё давить и это не скажется на занятиях, пусть делают что хотят, — сказал я. — Вы с Линой идите домой и немного отдохните, а я сбегаю к герцогу Малвею и узнаю, куда делся Гарт Ларне.

Я шёл в северный дворец и думал, что все эти соединяющие дворцы переходы наверняка появились из-за сезона дождей. На улице опять был ливень, и ветер швырял дождевые струи в стёкла левой для меня части перехода. В такую погоду не помогут плащи или зонты, а так можно добраться сухим в любое здание, кроме домов слуг, казарм гвардии и конюшен.

— Первый министр у себя? — спросил я у гвардейцев. — Занят?

— Подождите, ваше высочество, — попросил меня старший поста, — сейчас я о вас доложу.

Он на минуту скрылся за дверью, после чего пригласил меня войти.

— Здравствуйте, ваше высочество! — поздоровался со мной Грасс Малвей.

— Мы же договаривались без высочеств.

— Кто вас знает, принц. Тогда во мне была нужда, а теперь нет наследника, и вы по-прежнему в фаворе у короля. А к нам ни разу не зашли за всё это время.

— Вы должны знать, что я не всегда был в фаворе. У меня хватало неприятностей. Сейчас появилась возможность, и я зашёл узнать, куда подевался Гарт.

— А вы разве не знаете?

— Если спрашиваю, значит, не знаю, — сердито ответил я. — Мне кажется, что вы подозреваете меня в чём-то постыдном. По-моему, я не давал для этого оснований!

— Мой племянник узнал о том, что новый капитан гвардии отказал вам в помощи, и вызвал его на дуэль. Мальчишка лишился двух пальцев на правой руке и был тяжело ранен в живот. Королевский маг спас жизнь, но теперь нужно долго восстанавливать здоровье. Сейчас он в своём имении, это в двухстах лигах отсюда.

— Вот оно как! Капитан, конечно, вёл себя оскорбительно, но выполнял волю короля. Он меня и сейчас недолюбливает, но вежлив и предупредителен, хотя я стараюсь лишний раз с ним не общаться. Раньше у меня не было к нему счётов, теперь будут.

— Будьте с ним осторожнее, Ген, — перешел на прежний доверительный тон герцог. — Он превосходный боец, и у него очень влиятельная родня. Официально они ничего вам не сделают, но вот устроить неприятности чужими руками...

— Благодарю за совет, Грасс. Я не буду лезть на рожон, как ваш племянник. Передайте ему при случае от меня привет.

Дома меня ожидала радостная весть: жена закончила работу с "Гамлетом". Я забрал рукопись и долго читал, не в силах оторваться. На мой взгляд, у неё получилось гораздо лучше того перевода на русский язык, который послужил основой.

— Завтра же передадим Маркусу, — пообещал я. — Несмотря на непогоду, он посылает курьеров в наш замок, вот и доставят в Расвел Альфару. А сейчас оценим уровень нашего тренера. Костюмы для тренировки вам обещали дошить завтра, так что пока я буду работать один, а вы посмотрите.

Оценить уровень подготовки Кары мне не пришлось, оценивала она.

— У вас есть задатки, мастер, но нужно больше тренироваться, — сказала она, второй раз подряд выбивая у меня из рук меч.

Было обидно, так как до этого она достала меня ещё три раза, несмотря на все попытки уйти в глухую оборону. Меч Кары порхал с такой скоростью, что за ним было трудно уследить, хотя она не применяла ускорение и несколько раз перебрасывала его из одной руки в другую, сбивая меня с толку.

— Чего-то я не понимаю, — сказал я, растирая ноющее запястье. — Я проводил учебные поединки с мастером меча и нередко выходил победителем, а победить вас не было ни одного шанса. Почему так?

— Вас тренировал Лонар?

— Да, а почему вы спрашиваете?

— Наверное, вам просто не довелось полностью закончить обучение. Вы научены правильному бою, который применяют только в дуэлях, да и то не всегда. После него, обычно, учат реальному бою с мечом, в котором оружием является не только сам меч, но и всё тело бойца. Один удар вы пропустили, не заметив подсечки, ещё один, когда я отвела ваш удар не мечом, а рукавом куртки. В реальном бою у меня был бы там наруч. Есть так называемый подлый бой, который использует некоторые специфические приёмы. Их не применяют в обычном бою, а вот против разбойников используют. Лонар такому не учит, а я могу. Продолжим?

— Завтра. Вы больно ранили моё самолюбие. Мне надо всё обдумать и по шагам просмотреть наши поединки. Возможно, тогда я лучше пойму ваш стиль боя.

Мы сняли кожаные куртки с нашитыми на них железными пластинами, привезённые Карой из особняка, поставили в угол затупленные тренировочные мечи и вышли из зала.

— Вам будет скучно сидеть одной в своей комнате, — сказал я Каре. — Предлагаю провести время с нами. Вы видели много интересного, о чём можете рассказать, а мы взамен дадим почитать написанную нами только что книгу. Проверим, как она подействует на неподготовленного читателя. Согласны? Время до обеда есть.

Она действительно знала много интересных историй, чужих и своих собственных, и прекрасно умела их рассказывать. Посреди одного такого рассказа к нам зашёл король.

— Рассказывайте дальше, — потребовал он. — Мне тоже интересно.

Сначала Кара немного смущалась, но вскоре сама увлеклась и перестала обращать внимание на Игнара. При дефиците книг и грамотеев искусство рассказчика играло в жизни людей большую роль, и Кара владела им в совершенстве.

— Вы замечательная рассказчица, леди Кара, — похвалил Игнар, когда рассказ был закончен.

— Я не леди, — покраснела Кара.

— Это упущение легко исправить. Вы занимались с моей дочерью?

— Пока нет, ваше величество, у неё ещё не готов костюм. Я тренировалась с принцем.

— И какой итог? — спросил Игнар.

— Она несколько раз меня достала, — ответил я. — У меня это пока не получилось.

— Превосходно! — развеселился король. — Такое нужно отметить. Приглашаю леди Кару на свой обед. Вы ведь поможете девушке не заблудиться?

Глава 29

Естественно, мы ей помогли. У Кары нашлось приличное платье, которое слуги быстро выгладили. Мои девушки подобрали ей комплект из серёг и кулона и, несмотря на возражения, занялись причёской. Было видно, что бывшая наёмница понравилась не только королю. Хотя какую причёску можно соорудить из густых, но коротко подстриженных волос? Расчесали волосы и скрепили их сзади черепаховым гребнем. Больше было разговоров.

— Костюмы сами наденете или вам помочь? — опять пристал я к жёнам.

— Дались тебе эти костюмы, — проворчала Алина. — Давай наденем, а то ведь не отстанет. А за столом запятнаем их соусом, чтобы больше не приставал.

— И сумочки возьмите.

— А их для чего?

— Вы с этим дождём совсем расслабились. У нас много врагов и помимо Стаха. Положите несколько ножей, самим же будет спокойней. А если кто-нибудь будет приставать, а меня не окажется рядом, берите сумку за ремешок и с размаха бейте нахала по морде. Если учесть, что в сумках полно железа, должно сработать не хуже кистеня.

— Тебе бы только шутить! — продолжала ворчать старшая, натягивая брюки. Провалится твоя затея, вот увидишь!

Одевались мои жёны в спальне, оставив уже готовую к обеду Кару в большой гостиной, поэтому, когда они, помахивая сумочками, туда вошли, для неё это оказалось сюрпризом. На мгновение Кара застыла как вкопанная, её немаленькие глаза округлились и стали ещё больше, а щёки зарумянились.

— Видите, какой эффект! — довольно сказал я. — И это у женщины. А уж мужчины теперь точно будут мне завидовать!

— Хватит шутить! — сказала Алина, ухватив меня за руку. — Пошли быстрее, у нас мало времени.

— Да, пошли! — поддержала её Лана, цепляясь за другую руку, — а то я вообще никуда не пойду! Лучше сидеть голодной, чем в этом идти!

— Выше нос, девочки! — сказал я. — Если вы станете смущаться, пропадёт весь эффект. Вы у меня здесь самые главные! Вот увидите, не сразу, но эта мода приживётся.

Если бы меня кто-нибудь спросил, почему так настаиваю на этой демонстрации мод, я затруднился бы сразу ответить. Скорее всего, просто устал от средневековья. Читать о нём интересно, а вот жить... Даже будучи одним из первых лиц королевства, я постоянно сталкивался с ограничениями и неудобствами. Поездка в расположенный рядом Расвел не укладывалась в один день, а более дальние путешествия занимали недели. Мыться из ковшика, постоянно нюхать канализационную вонь и придерживаться этикета, который я уже давно тихо ненавидел... И это при том, что магия обеспечивала жизнь без болезней, по крайней мере, для обеспеченных жителей, а длительное существование без больших войн позволило свести бедность к минимуму.

Я почему-то не скучал по оставленной на Земле семье. То ли так сделал пришелец, чтобы тоска по дому не мешала участвовать в его дурацких играх, то ли в этом было виновато усиление памяти, позволявшее заново переживать прошлое, создавая иллюзию общения с родителями и сестрой, но я по ним не тосковал. А вот по той жизни скучал сильно. Мне очень не хватало новых книг, телевизора, даже картошки и маминых блинчиков с творогом. Эти холодные мясные закуски уже достали. Когда закончится сезон дождей, обязательно сам схожу и посмотрю на городском рынке, из чего здесь можно сварить борщ. Я не собирался двигать здесь прогресс, по крайней мере пока: слишком был ограничен во времени и возможностях. Янки при дворе короля Артура из меня не получится, несмотря на то что я знал больше героя Марка Твена. Знать и мочь — не одно и то же. Но менять жизнь к лучшему по мелочам, особенно когда мне это ничего не стоило, как в случае с носовыми платками... Одежда была из таких мелочей. Уже многие носили дома халаты, а ведь не прошло и полугода с тех пор, как их в первый раз сшили для моей семьи. Платья с юбками в форме колокола смотрелись красиво, но попробуйте постоянно в таком ходить, особенно учитывая жаркий климат. А сколько ткани идёт на пошив! Там ведь ещё и несколько нижних юбок. Я надел бы на своих жён и короткие платья, но в такой вызывающей одежде они никуда не вышли бы. Попробую хоть с брюками.

Мы шли по пустым переходам под шелест дождя и дробный перестук каблучков девушек. Сзади за нами бесшумно следовала Кара. Туфель у неё не было, да она их и не носила, предпочитая сапоги с короткими голенищами. Жёны поняли мои слова буквально и шли, задрав подбородки и не глядя по сторонам. Но то, как они в меня вцепились, показывало, что их спокойствие напускное. Ничего, сейчас поволнуются, потом сами будут благодарить.

Немногие встретившиеся слуги и придворные реагировали на наше шествие одинаково — впадали в ступор. Когда мы подошли к входу в трапезный зал, гвардейцы караула отреагировали несколько иначе: они с таким восхищением уставились на девушек, что те мило порозовели и потупили глаза. Входя внутрь, я впервые не услышал вопля мажордома. Бросив на него взгляд, невольно улыбнулся. Вскочивший при нашем появлении слуга пытался что-то сказать, но не смог издать ни звука. Разговоры смолкли, и за столами установилась тишина. Все без исключения с изумлением смотрели на моих дам.

— Идите на свои места, — сказал я жёнам, — а я усажу Кару. И выше носы, отступать уже некуда!

Я сделал то, чего и добивался, я их разозлил. Сердито посверкивая глазами, они оторвались от меня, и пошли к своим стульям, опять напустив на лица надменное выражение. Я подвёл Кару к концу стола и усадил. Один из слуг тотчас поставил перед ней блюдо. Где он его, интересно, взял? В руках, по-моему, ничего не было.

— Господа! — объявил я придворным. — Рад вам представить гостью его величества, леди Кару Лано!

Внимание придворных мигом переключилось с моих жён на возможную будущую фаворитку, тем более что девушки уже спрятали свои ножки за столом, и смотреть стало не на что. Едва я сел, как вошёл король. Не услышав обычных приветственных выкриков, он с удивлением посмотрел в сторону ещё не пришедшего в себя мажордома и увидел рядом с ним Кару. Просияв, Игнар направился к ней.

— Моей гостье не подобает сидеть в конце стола, — сказал он, предлагая руку женщине. — Прошу вас пройти со мной!

Он провёл смущённую таким вниманием Кару и усадил на то место, где прежде сидел Стах. На моих жён при этом не обратил внимания, тем более что я ему их загораживал. Обед прошёл очень оживлённо, чего уже давно не было. Король был весел, шутил и переговаривался с гостьей, придворные за своими столами тоже вовсю шушукались, обсуждая женскую часть нашего стола. Мои девочки тоже начали отрывать глаза от тарелок, настороженно посматривая в сторону придворных, но так и не увидели на их лицах насмешки. Наконец, король встал сам и помог подняться Каре, во всеуслышание заявив, что будет рад постоянно видеть её за своим столом. Поднялись и мы. Вот тут Игнар уже не мог не заметить, во что одеты девушки.

— Это ещё что такое? — спросил он у дочери, изумлённо подняв брови. — А ну повернись!

Лана демонстративно повернулась, уперев одну руку в бок. Поза получилась потрясающая.

— А что? — спросила она. — Разве тебе не нравится? В Коларии это сейчас последняя мода!

Игнар перевёл взгляд с дочери на меня и обратно.

— Ты их в это обрядил? — спросил он у меня.

— При чём здесь я? — сделал я удивлённое лицо. — У них и без меня есть вкус. А шил костюмы лучший портной. Получилось очень удобно и красиво. Разве вам не нравится?

— Как вам этот вид? — повернулся король к Каре.

— Я привыкла к штанам, ваше величество, — ответила она. — При моей работе они намного удобнее платья, а запретов на их ношение нет. А эти замечательно пошиты и подчёркивают достоинства фигуры.

— Слишком подчёркивают, — проворчал Игнар. — Раньше вы хоть что-то скрывали своими юбками. Бедные мужчины! Вот вы, леди, надели бы такое?

— Если такое надевает принцесса, то в этом нет позора. Конечно, такие наряды только для тех, у кого красивая фигура.

— Да, вам пошло бы. — Игнар обласкал взглядом её фигуру. — Надо будет заказать для вас. Сделаешь для меня, дочь?

— Я попробую, — отозвалась Лана. — У мастера сейчас много заказов на такие костюмы, но мне он не откажет.

Король кивнул нам и покинул зал. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как оказались в окружении придворных.

— Принцесса, — умоляюще обратилась к Лане Ольма Кошт, — замолвите за меня словечко мастеру!

— Моя жена такой костюм не наденет, — сказал мне граф Рудек, — а вот дочери должно подойти. — У кого шили, милорд?

— Обращайтесь к моим жёнам, Сален, — ответил я. — Они имели с ним дело, я лишь нарисовал, как должно выглядеть.

— А вот я такое никогда не надела бы! — с возмущением заявила Ларна Сорма.

— Конечно, баронесса, — сочувственно обратился я к ней, — я тоже не надел бы такую одежду с кривыми ногами.

Вокруг засмеялись, а Ларна покраснела, не зная, чем ответить.

— Извините, господа, — сказал я, — но нам пора. Леди Кара, вы идёте с нами?

Видимо, те, кто видел нас в переходах, за время обеда растрезвонили о нарядах моих жён, потому что на обратном пути мы встретили уйму народа. Теперь шокированных не было, и все, делая вид, что идут по своим делам, с жадным любопытством пялились на девушек. Я ожидал любопытства или возмущения, но не такого всеобщего интереса.

— Чтобы я ещё хоть раз это надела! — возмущённо сказала Лана, снимая с себя брюки.

— Осторожнее, не порви, — предостерёг я. — Через декаду половина придворных дам будет щеголять в брюках, а тебе нечего будет надеть. Я сейчас поеду в особняк, так что можете дать адрес портного, сделаю заказ для Кары. Да и к Ольме надо направить мастера.

— Март Хортин, Зелёный переулок, — сказала Алина, тоже меняя костюм на халат. — Это в двух кварталах от магистрата. Пусть спросят, там его все знают. А для чего тебе в орден?

— Хочу передать твой перевод "Гамлета" и немного развеяться. Дождь вроде не сильный. Долго не задержусь.

Дождь действительно почти стих, и я, накинув плащ и засунув рукопись за пазуху, добрался до гвардейских казарм, откуда вместе с сопровождением выехал в направлении резиденции ордена. Мы проехали больше половины пути по почти пустым улицам, когда неожиданно сработала моя интуиция. Из переулка потянуло угрозой, и почти сразу оттуда вышли пять закутанных в плащи мужчин, преграждая нам дорогу. Я оглянулся и увидел, что в сотне шагов позади нас были ещё три человека, которые медленно приближались. Я не был обучен кавалерийскому бою и не испытывал иллюзий насчёт того, что удастся прорваться, поэтому первым делом спешился и отвёл Зверя к краю улицы. Гвардейцы сделали так же. После этого мы перешли в ускорение и, обнажив мечи, бросились на более многочисленную группу. Противники не уступали нам в скорости и мастерстве. При первых же звуках сражения жители домов по обеим сторонам улицы начали, лязгая засовами, закрывать двери. Гвардейцы связали боем пятерых, поэтому я обернулся к подбегающим сзади, засунул меч в ножны и вынул из перевязи три захваченных с собой метательных ножа. Одним из них удалось убить бежавшего первым здоровяка. Второго я только ранил в плечо, а третий нож отбил мечом последний из нападавших. Я решил схитрить и сделал вид, что пытаюсь проскочить между ним и домами, а сам резко развернулся и бросился к раненому. Купившийся на мою хитрость противник, громко ругаясь, бросился вслед за мной, но не успел. Первым ударом я обезоружил раненого, а вторым разрубил ему ключицу. Оставив его умирать, попытался расправиться с последним из троицы, но задача оказалась не по силам. Он был значительно сильнее, не уступал в скорости и превосходил в искусстве владения мечом, поэтому я мог только защищаться. На мгновение разорвав дистанцию, успел бросить взгляд на товарищей. Увиденное не обрадовало. Два неизвестных и один гвардеец лежали на дороге, а три оставшихся противника теснили гвардейцев в мою сторону. Вряд ли мы вышли бы победителями из этого боя, если бы не помог случай. С той стороны улицы, где дрались гвардейцы, раздалось приближающееся цоканье копыт. Мой противник прервал схватку и бросился к нашим лошадям. Ему не повезло нарваться на моего Зверя, который оправдал свою кличку, ударив чужого передними ногами. Чтобы не расстаться с обедом, я не стал смотреть на то, что сталось с головой врага, по которой пришёлся удар копытом. Спешить на помощь гвардейцам не было нужды: подоспевшие всадники числом в семь человек быстро обезоружили нападавших и сейчас вязали им руки. Ко мне подъехал их предводитель.

— Рад оказать услугу, ваше высочество! — сказал он, пригнувшись в поклоне к шее коня. — Барон Ник Кошт, к вашим услугам! Куда прикажете доставить этих негодяев?

— Вы очень вовремя, барон, — отозвался я. — Без вашей помощи нам пришлось бы плохо. Их нужно доставить в мой особняк возле храма Всех богов. Вы не родственник Ольмы Кошт?

— Родной брат, ваше высочество.

— Тогда тем более приятно, что эту услугу оказали мне именно вы, поверьте, что я её не забуду. Давайте не будем терять время. Возьмём с собой тело гвардейца, а остальных потом уберут стражники. Их предупредят из особняка.

Я подошёл к гвардейцам, которые привязывали к лошади тело погибшего товарища.

— Возвращайтесь во дворец, Глан, — сказал я одному из них. — По прибытии доложите о происшествии капитану. Меня проводят люди барона, а вернусь со своей охраной.

Ник проводил меня до ворот особняка. Его люди пинками загнали туда же связанных злоумышленников, и мы расстались.

— Рассказывай! — сказал мне Маркус.

Мы разговаривали в его кабинете в присутствии Лонара.

— Мне надо было передать с нашим курьером в Расвел рукопись книги, ну и сделать ещё кое-что. После обеда взял трёх гвардейцев и поехал к вам. На полпути на нас напали. Грамотно перекрыли дорогу спереди и сзади. Видимо, следили и определили, что я езжу к вам этой дорогой. Надо будет случайным образом менять маршруты. Напавших было в два раза больше, поэтому пришлось плохо. Помогло то, что по этой дороге проезжал со своими людьми брат Ольмы Кошт. Они связали оставшихся в живых негодяев и доставить сюда.

— Как думаешь, кто это может быть?

— Я думаю, что вы скажете это после допроса. А версий только две: или мне хотели отомстить за срыв заговора, или это месть за смерть Малена Сата. Мне кажется, что это второе.

— Кому передать рукопись в Росвеле?

— Издателю Альфару Лангрену. Кроме того, надо сообщить мастеру Марту Хортину в Зелёном переулке, что его ждут во дворце короля. Пусть обратится к моим жёнам. Ещё мне нужны туфли для Кары.

— А для чего они ей? — поднял брови Маркус.

— Кара так понравилась королю, что он даже взялся за ней ухаживать. Я уверен в том, что на днях она получит дворянство.

— Даже так? — удивился Лонар. — Надеюсь, что там нет принуждения?

— Я не позволю на неё давить.

— Что-нибудь ещё? — спросил Маркус.

— Мне нужен выход на производителей сота. Это жёлтый порошок, который применяют аптекари. Если его поджечь, горит со страшной вонью. Надо договориться, чтобы они продали этим летом мешков десять. Ещё нужно найти человека, который хорошо знает пещеры в горах. Он понадобится, когда прекратятся дожди и немного просохнут дороги. Это всё. Расскажите, чем закончилась история с чёрным бароном, и я поеду.

— Мы ликвидировали одного из двух сбежавших подельников, — ответил Лонар. — Второй успел удрать на побережье.

— Выделите охрану, а то я отпустил своих гвардейцев. И как только будут результаты по пленным, сразу передайте записку посыльным. Если в тексте будет слово "сын", я пойму, что нападение связано со Стахом, а если "бродяга", то с графом. И сообщите об инциденте в стражу магистрата, чтобы они побыстрее убрали тела.

По приезде пришлось зайти к капитану гвардейцев и подтвердить рассказ его подчинённых. После этого я нашёл их самих.

— У меня вопрос, Глан, — обратился я к тому, имя которого знал. — У погибшего осталась семья?

— У Фара остался только старший брат, который унаследовал имение. Они недолюбливали друг друга, так что если у вас, милорд, появилась мысль позаботиться о семье Фара, то можете её оставить: это не тот случай.

— А вы ничего у меня не возьмёте?

— Правильно думаете, милорд, — ответил второй гвардеец. — Это наша работа, за которую платит король. Мы горды тем, что смогли вам помочь. Простите за вопрос, милорд, это ведь было не случайное нападение? Вас ждали?

— По-видимому. Как вас зовут? Вашего товарища я знаю, а вас — нет.

— Сантором, милорд. Я спросил потому, что если есть замышляющие против вас зло, то в следующий раз надо брать больше охраны. Если бы не люди барона, нас скоро смяли бы.

— Как съездил? — спросила Алина, едва я переступил порог. — Ничего не случилось?

Она обладала феноменальной способностью чувствовать мои неприятности. Пришлось всё рассказать жёнам и сидевшей с ними Каре.

— Вам надо было взять меня! — сказала она. — Если бы вас убили, это было бы катастрофой не только для ордена.

Все братья ордена были в курсе того, чему они должны были противостоять.

— А если бы что-то случилось с вами, король меня убил бы, — пошутил я. — В ордене допросят пленников, и мы будем знать, чья это работа, и примем меры, чтобы подобное не повторилось. Я договорился о портном. Не забудьте только о просьбе Ольмы. Сегодня меня спас её брат. А заодно пришлют башмачника сделать вам, Кара, нормальные туфли.

— Отец уже прибегал, — наябедничала Лана. — Сказал, что подписал указ по поводу Кары. Теперь она благородная леди. Крепко же ты его зацепила! Только не рассчитывай на брак, его не утвердит Совет герцогов.

— Я и не претендую, — пожала плечами Кара. — Я нравлюсь ему, он нравится мне — почему это обязательно должно закончиться браком?

— В истории моего мира были случаи, когда фаворитки имели больше власти, чем королевы, — сказал я. — Только надо предусмотреть возможные неприятности со стороны твоей предшественницы. Кто она?

— Баронесса Люси Хенк, — сказала Лана. — Красивая, но редкостная стерва, так что с её стороны можно ожидать пакостей. Более того, я очень удивлюсь, если их не будет. Но ты теперь сама дворянка и можешь защищать свою жизнь, невзирая на лица.

— Мне не так легко навредить, — сказала Кара. — Хотя спасибо за предупреждение, поберегусь. Мастер, всем братьям известно о том, что вы из другого мира, но никому не говорят подробностей. Вы не могли бы хоть немного о нём рассказать. Или это секрет?

— Как-нибудь расскажу, — пообещал я. — Ладно, вы тут общайтесь, а мне нужно немного отдохнуть, я сегодня полностью выложился.

Я оставил женщин и уединился в спальне. Я не врал им об усталости. Пришлось долго двигаться в ускоренном режиме, а такое не проходит даром. К тому же сильно перенервничал, и это тоже сказалось на состоянии. Придётся жёнам спать отдельно, потому что я чувствовал себя ни на что не способным. Попытался прокрутить в голове события сегодняшнего дня, но незаметно соскользнул в сон. На ужин меня не разбудили.

Утром от вечерней хандры не осталось и следа. После завтрака, на который жёны к разочарованию многочисленных "случайных встречных" пришли в обычных платьях, появился портной с подмастерьем. Они измерили Кару и были направлены к Ольме. Следом за ним пришёл башмачник, который снял мерку с ног Кары и пообещал сделать туфли к завтрашнему утру. Только закончились примерочные хлопоты, как принесли тренировочные костюмы для девушек.

— Немного погодя начнёте заниматься, — сказал я. — Костюмы готовы, и никакие отговорки не принимаются. А пока вы станете отрабатывать те упражнения, которые вам даст Кара, она будет учить меня.

Когда завтрак немного улёгся в желудках, мы провели первую тренировку. Поиздевавшись над девушками, Кара сделала вывод, что Алину после небольшой предварительной подготовки можно допускать к работе с мечом.

— А вам, принцесса, — сказала она Лане, — ещё работать и работать. Мышц у вас нет, а то, что есть, это не мышцы, а так... Вот заниматься растяжками не нужно, гибкость и так хорошая.

— А я не стану такой... — Лана изобразила руками нечто прямоугольное.

— Не беспокойтесь, фигура не пострадает, — поняла её Кара, — наоборот, станете более привлекательной.

Во время тренировки к нам заглянул Игнар, помахал рукой, чтобы продолжали, и долго с удовольствием смотрел на то, как его симпатия гоняла нас по залу.

Перед обедом прибежал гвардеец и передал для меня письмо из особняка. Там была только одна строчка следующего содержания: "Не беспокойтесь, бродяга вас больше не побеспокоит".

— Значит, это отец Малена, — сказал я Алине, которая с недоумением смотрела на записку. — Старик не выдержал и решил отомстить за убийство сына. Если я правильно понял Маркуса, он направил к нему ликвидаторов. Ну и ладно, не мы первые начали.

— Мастер, у нас есть две свечи до обеда, — сказала Кара. — Может, выполните обещание и хоть немного расскажите о своём мире? Интересно же!

— Вам интересно, — задумался я. — Мне тоже было бы интересно, а вот мои жёны почему-то ни разу не подошли ко мне с такой просьбой. Было бы понятно, если бы не было любопытства, так ведь есть! И что после этого прикажите о них думать?

— Мне тоже интересно! — возразила Алина. — Только я думала, что тебе будет тяжело рассказывать. Если бы я потеряла всех родных, друзей и просто знакомых и очутилась в совершенно другой жизни, не смогла бы рассказывать о родном мире без слёз!

— А я об этом не задумывалась, — растерянно призналась Лана. — Получается, что я не любопытная?

— Сейчас мы это проверим! — сказал я ей. — Садитесь рядом. Раз обещал, значит, расскажу. Только постарайтесь меня не перебивать, лучше потом зададите вопросы.

Глава 30

Я рассказывал слушавшим меня, затаив дыхание, женщинам о возникновении на Земле древних цивилизаций, о нескончаемой череде войн, о том, как начавшая однажды технический путь развития европейская цивилизация необратимо изменила мир, и об этих изменениях, стараясь говорить понятным им языком. Естественно, что о многом умолчал. Закончив, спросил:

— Есть у кого-нибудь вопросы? Только задавайте быстрее, у нас с вами мало времени.

— Мне непонятно, почему вы так часто воюете, — сказала Алина. — И откуда взялось столько людей? Мы уже двести лет живём без войн. Кто в этом виноват? Может быть, боги?

— Я уже думал над этим. Скорее всего, в этом виновато то, что женщины нашего мира не чувствуют, когда у них возможно зачатие, поэтому в семьях было очень много детей. Быстрый рост численности населения часто приводил к тому, что уже не хватало пахотных земель и других благ, которые они могли создать своим трудом. Есть и другие причины. Думаю, что войны — это естественное состояние отношений между людьми, у которых сильно отличаются религия и уровень развития, а у вас все народы живут одним укладом. Ваши предки две сотни лет назад сошлись в такой войне, что перебили почти всё население. Долгое время после этого воевать было некому, а у уцелевших возникло стойкое чувство неприятия войны. Постепенно численность населения росла, а память о той войне стиралась. Ваша агрессивность находит выход в нескончаемой череде пограничных конфликтов с соседями. В некоторых случаях я назвал бы их вялотекущей войной. Вечно такое положение сохраняться не может. Хоть и медленно, но население растёт, его убыль в конфликтах небольшая, а эпидемии очень редки, и последняя была уже давно. Свободных земель в большинстве королевств хватит надолго, но чтобы их освоить, надо приложить много труда. Некоторые считают, что проще отнять у соседей, чем долгим трудом добывать самому. А боги? Если бы люди не хотели воевать, ничего они не сделали бы. Кажется, ударили в било.

— Да, это сигнал на обед, — сказала Лана. — Из-за дождя плохо слышно.

— Идёте в костюмах? — спросил я. — Видели, сколько собралось придворных, чтобы на вас посмотреть? А вы их разочаровали.

— Наденем мы твои костюмы, — согласилась Алина. — Уже нет времени на шнуровку, в брюки влезть проще.

— А мне и в брюки трудно влезть, — отозвалась Лана. — После тренировки болит всё тело.

— Это ерунда, — успокоил я. — Вот завтра будет болеть по-настоящему. И магией эту боль снимать нельзя, а то пропадёт вся польза от тренировок. Я это уже проходил, знаю.

— Ты не муж, а изверг! — она ухватилась за мою руку. — Нет, чтобы посочувствовать несчастной девушке! Давайте быстрее, а то придём последними, и опять все будут пялиться!

— Кто у нас несчастная? Ты? Хочешь, пожалею? — я чмокнул в щёку. — И чего бояться, когда на тебя смотрят? От тебя не убудет.

— Кто же так целует? Смотри, как нужно!

— Хватит вам целоваться! — вмешалась Алина. — Нашли время. Сейчас точно опоздаем и придём после короля.

— Вот видишь, Кара, — в шутку пожаловалась Лана. — Уже не дают приложиться к мужу!

— Весело вы живёте, — с завистью отозвалась Кара. — А вот у меня с мужчинами так и не сложилось.

— Иди ко мне третьей женой, — предложил я. — Ну его на фиг, этого короля. Ну что он может? То ли дело я!

Я получил тычки с двух сторон, и мы, шутя и переговариваясь, поспешили в трапезную.

На этот раз при виде нас мажордом исправно прокричал всё, что полагается. Вот ещё дурацкая традиция, от которой я с удовольствием избавился бы. Я даже сказал однажды об этом королю, но Игнар не согласился.

— Прежде чем что-то отменять, надо подумать, стоит ли. Люди консервативны и не любят менять традиции и свои привычки. Думаешь, мне доставляет удовольствие слушать его крики? Вовсе нет. Но это одна из традиций королевской власти, к тому же от него временами бывает и польза. Когда появляются новые люди, мне не приходится представлять их самому.

Мы немного опоздали, и король уже сидел на своём месте, хотя ещё и не начал трапезу. Я помог сесть девушкам и сел сам. Сегодня вместо мяса была рыба. Я не любил её и не умел нормально есть, особенно такую, как местная, в которой было много мелких костей. Как только закончился обед и король удалился под руку с Карой, к нам подошёл граф Рудек.

— Я перед обедом был в магистрате по своим делам, — сказал он мне, — и там узнал, что наделавший много шума орден совершил ещё одну победу над чёрными, разгромив их гнездо на побережье. В магистрате недовольны тем, что им перешли дорогу и перехватили славу и добычу, но не могут ничего поделать. Там же мне сказали, что этот орден ваш, принц. Это правда?

— Да, Сален, я являюсь его главой.

— Я хочу в него вступить. В моей жизни нет смысла, теперь он может появиться. Не отказывайте мне в этом, принц, вы же знаете моё отношение к чёрным!

— Я и не отказываю. Давайте вы как-нибудь нас к себе пригласите на вечер, и мы обо всём поговорим.

— Ваше высочество! — остановила меня Ольма, когда мы распрощались с Рудеком. — Хочу поблагодарить за мастера.

— А я хочу поблагодарить вас за брата. Если бы не он, мы с вами сейчас не разговаривали бы. Кстати, хотел вас обрадовать. Скоро здесь должен появиться молодой Саж. Разрешение на это дано, но мальчишка почему-то задерживается, видимо, мешает погода.

— Зря я обедала! — рассмеялась Ольма. — Теперь от вашей новости будет несварение. Одна надежда на то, что он немного повзрослел.

У неё был чудесный, волнующий смех. Девушка это знала и не очень себя сдерживала.

— Видимо, прибыл гонец с побережья, если в магистрате знают о результатах нашей операции с чёрными, — сказал я жёнам по дороге домой. — Если это был наш гонец, то ко мне должен кто-нибудь приехать из особняка.

Я как в воду глядел: у дверей наших комнат стояли Лонар и гвардеец.

— Лонар! — радостно завизжала Лана и повисла на шее у своего спасителя.

Она относилась к нему, как к родному человеку, особенно после того как он из-за её спасения лишился семьи.

— Проходите в комнаты, — сказал я Лане. — Нечего обниматься в коридоре.

— Подождите, милорд, — обратился ко мне Лонар. — У меня с собой человек, с которым вы хотели поговорить, но для его пропуска нужен ваш приказ.

— Конечно. Вы слышали? — обратился я к гвардейцу. — Нужно пропустить и привести этого человека ко мне.

— Будет исполнено, милорд!

— Какие результаты по побережью? — спросил я, закрывая дверь в коридор. — Прибыл курьер?

— Вы уже знаете? Он привёз несколько чеков на сумму больше полутора тысяч золотых. Не повезло из-за того, что чёрные незадолго до нашей операции вывезли часть золота. Уцелевшие пленные не знали, куда именно. Ребята очень хорошо подготовились и не стали вступать в ближний бой, использовали арбалеты. Совсем без потерь не обошлось. У них тоже оказались арбалеты, а двое ещё спрятались в доме. Уничтожены тридцать четыре чёрных и трое захвачены ранеными, допрошены и тоже ликвидированы. Мы потеряли двоих убитыми и столько же ранены.

— В магистрате сильно разозлились?

— Пыхтят, но ничего не могут сделать. Мне на их злость... У них была фора по времени, никто не виноват, что затянули отправку своих людей.

— А кого вы ко мне привезли?

— Вы хотели видеть знатока гор, вот он такой знаток и есть. Мишан долго охотился в горах и хорошо их знает. И вообще он прекрасный боец и порядочный человек, не обременённый женой и детьми. Вчера у меня была с ним беседа, после которой я предложил вступить в орден, и он согласился. Маркус его проверил, так что вы можете быть откровенным.

— Я поговорю с Мишаном, но если он подойдёт, постарайтесь не использовать парня в операциях, он будет нужен для другого.

— Что будем делать с золотом?

Это вы меня спрашиваете? — удивился я. — Вы лучше меня разбираетесь в делах ордена, вам и решать. Расскажите, как обосновались в моём замке.

— Перебросили туда две сотни братьев и больше сотни купленных лошадей. У вас очень большой замок, в него можно отправить ещё столько же, и будет не очень тесно. С управляющим нет сложностей, братьев обеспечивает всем необходимым. По отзывам, очень умный и толковый человек. После дождей думаем обеспечить лошадьми всех.

— Если будем и дальше так активно зарабатывать деньги, то со временем можно немного увеличить численность ордена. Пока же старайтесь только компенсировать убыль при проведении операций. Как, кстати, с заказом купцов?

— От той группы пока нет известий.

В дверь постучали — прибыл брат Мишан.

— Вы беседуйте, — сказал мне Лонар, — а я с братьями подожду в трактире. Пока чистим дно города, не дело нашим разъезжать в одиночку.

— Садись на диван, — сказал я брату.

Мишан был крепким мужчиной среднего возраста, с приятным и мужественным лицом, мне он сразу понравился. Жёны уединились в малой гостиной, закрыли дверь и нам не мешали.

— Меня интересуют пещеры в горах, в которых обитали бы летучие мыши, — сказал я ему. — И желательно, чтобы были брошенные ими пещеры, в которых долгие годы лежит их кал. Есть такие?

— Там всякие есть, мастер, — ответил бывший охотник. — Мышей очень много, и в те пещеры, где они живут, лучше не соваться: могут порвать. Да и кал там поверху ещё жидкий и страсть какой вонючий! А в брошенных он уже слежался и даже кое-где покрыт какой-то белой коркой, как будто солью посыпан. В таких пещерах я не раз укрывался в грозу.

— Вот этот налёт меня и интересует. Как ты думаешь, сколько его можно набрать?

— Трудно сказать, мастер, — задумался он. — На помёте его мало, но эта соль видна и на стенах. Если брать с самого верха и отбивать со стен, то и тогда набирать можно мешками. А если с грязью...

— Понятно, — остановил я его. — Какая дорога до гор? Сколько нужно ждать после прекращения дождей, чтобы проехать?

— Примерно треть дороги — это обычный тракт. Если нужно проехать быстро, то лучше вообще не ждать, а взять с собой заводных коней и ехать. Тяжело, но там вдоль тракта много постоялых дворов, в которых можно отдохнуть. А остальная дорога — это песок и камень. Там уже начинаются предгорья, и грязи почти нет. До Тарска железо с гор везут весь сезон дождей.

— Тогда готовься к тому, что, как только дожди пойдут на убыль, выедем с тобой и братьями караваном в горы за этой солью. Постарайся никуда не влезть, чтобы нам потом не пришлось искать другого проводника.

— Разбежались твои собеседники? — спросила Алина, когда я появился в малой гостиной. — Закончил с делами или будет кто-то ещё?

— Закончил, — ответил я, садясь на кушетку. — По крайней мере, я больше ничего не планировал.

Младшая сразу же перебралась ко мне на колени и полезла целоваться.

— До тебя же нельзя дотронуться, — сказал я, оторвавшись от её губ. — Сама сказала, что тело требует, чтобы его не трогали.

— А ты трогай осторожно, — промурлыкала она, пытаясь стянуть с меня рубашку.

— Пошли лучше в спальню, — предложила Алина. — Кровать удобнее кушетки. И надо не забыть покормить ларшу.

Лежавшая здесь же Лина с благодарностью на неё посмотрела и облизнулась.

— Я согласна на спальню, только пусть он меня туда несёт!

Вот чертовка! Знает, как мне нравится носить их на руках, и вовсю этим пользуется. Я подхватил младшую, а старшая пошла своим ходом, закрыв дверь перед носом ларши.

— Ген, — сказала Алина, — у меня к тебе серьёзный разговор. Да брось ты сестру на кровать и послушай.

— Как это брось? — возмутилась Лана. — И вообще любовь и серьёзные разговоры несовместимы!

— Это касается любви. У меня с сегодняшнего дня наступают дни зачатия. Так вот, я хочу иметь от тебя ребёнка и не буду воздерживаться. Наше положение достаточно прочное, а опасности будут всегда. Если с тобой что-нибудь случится, ребёнок даст мне силы жить дальше. Мне с тобой очень хорошо, но боги придумали это не для забав, а для продления жизни.

— Я тоже хотела бы, — печально сказала Лана. — Но раньше чем через год зачать не смогу.

— Ты точно этого хочешь? — спросил я Алину, взяв её руками за плечи.

— Да, — прошептала она, запрокидывая голову, чтобы мне было удобнее целовать. — Поэтому начни с меня, так надо, младшая подождёт.

Утро началось с визита Ника. Он прибыл в Арлан вчера вечером и остановился во дворце герцога Фара. Я открыл двери, чтобы позвать служанку для жён, но помимо девушки увидел молодого Сажа. Я пропустил служанку в комнаты и поманил Ника рукой.

— Заходи, только дальше гостиной ни шагу: жёны ещё не одеты.

Он был смущён и не знал, как себя со мной вести.

— На людях можешь называть высочеством или милордом, а если назовёшь так здесь, дам в ухо, — помог я ему. — Понятно? Когда будешь здороваться? Раньше ты был смелее. Вижу, что подрос, но почему такой худой? Дядя экономит на продуктах?

— Здравствуй! — несмело улыбнулся он. — Спасибо за разрешение приехать. Я у дяди совсем закис.

— Оно и видно. — Я приоткрыл дверь в малую гостиную и позвал ларшу. — Поздоровайся со своим подарком. И учти, что теперь её зовут Лина.

Ларша подошла к мальчишке и по-кошачьи так боднула головой, что тот еле устоял на ногах. Присев на корточки, он почесал ей баки.

— Ник! — радостно сказала выглянувшая в приоткрытую дверь Лана. — Что так задержался-то? Подождите, мы сейчас закончим.

"Сейчас" длилось минут десять, после чего жёны выпорхнули в своих костюмах к нам в комнату, заставив мальчишку приоткрыть от удивления рот и покраснеть.

— Для того чтобы такое увидеть, стоило влезть в брюки! — сказала Лана. — Ник Саж засмущался!

— Что ты вогнала его в краску, — заступился я. — Будто не знаешь, как вы действуете в этой одежде на неподготовленную аудиторию! Берите свои сумочки и пойдём. Ник, ты с нами?

— Я не получал приглашения его величества, — ответил он, — так что просто вас провожу.

— Считай, что получил приглашение от его высочества, — хлопнул я его по плечу. — Король сейчас счастлив, и твой вид не испортит ему аппетит. Только одно условие: сядешь рядом с Ольмой. И чтобы без выпендрёжа!

Ник кивнул и пристроился за нами. Вот только долго выдержать вид сзади моих затянутых в брюки девочек ему не удалось. Покраснев в очередной раз, он нас догнал и пошёл рядом с принцессой.

— Что это в такую рань в переходах столько народа? — поборов смущение, спросил мальчишка у Ланы. — Когда я здесь жил, такого не было.

— Это они вышли на нас посмотреть, — по секрету сообщила ему принцесса. — Сегодня должны принести такие же костюмы для твоей Ольмы и для Кары, а через декаду их будет носить половина придворных дам. Когда Ген заставил нас в первый раз надеть брюки, я жутко стеснялась, а потом привыкла. В них удобнее, чем в платьях, и меньше времени на переодевание.

— А кто такая Кара?

— Это наша тренер по боевым искусствам и новая любовь моего отца.

Пока мы добрались до трапезного зала, Лана успела рассказать Нику наши новости, включая неудавшуюся попытку меня убить родственниками Малена.

— Весело живёте! — с завистью сказал Ник. — А я последние несколько декад безвылазно проторчал у дяди и чуть не сдох от скуки.

Короля с Карой ещё не было. Мажордом прокричал нас, потом запнулся на непредусмотренном Саже, но добавил и его. Ник, как и договаривались, направился к Ольме, поздоровался и сел рядом. Вскоре после нас пришла Ларна Сорма, а потом и сам король, который о чём-то весело рассказывал раскрасневшейся Каре. Игнар сразу заметил сидевшего напротив дверей Ника, удивлённо поднял брови, но отложил выяснение причин его появления на окончание обеда.

— Это я его пригласил, — негромко объяснил я. — Он так по нам скучал, что примчался до завтрака. Нас он не объест, а безобразий устраивать не будет, дал слово.

Король хмыкнул, выразив отношение к благоразумию молодого шалопая, но отвлёкся на Кару, и Ник был забыт.

После окончания обеда у выхода меня перехватил граф Рудек.

— Послушайте, принц! У меня к вам большая просьба посетить нас завтра за четыре свечи до ужина. Мы устраиваем приём, так что можно будет и повеселиться, и поговорить о делах. Если можно, попросите ваших жён приехать к нам в костюмах. Моя дочь пошила себе нечто подобное, но боится выходить в брюках к гостям одна. Многие просто не знают, что это новая мода, принесённая вами из Коларии. И если принцесса с герцогиней...

— Конечно, Сален, мы будем.

— Какие на сегодня планы? — спросил я нашу весёлую компанию. После отдыха будет тренировка, а вот на вторую половину дня есть идеи?

— У меня есть, — высказалась Лана. — Давайте после тренировки опять устроим отдых. Только сначала пообедаем. У меня после вчерашнего всё болит, а о том, что будет сегодня, даже не хочется думать.

— Это скучно, — сказал я. — Я хотел съездить в каретные мастерские насчёт амортизаторов к нашему экипажу, но ничего не получится: вон как льёт. И как только Ник к нам добрался сухой?

— Меня привезли в карете и выпустили прямо возле перехода, вот и не успел промокнуть, — объяснил Ник. — А дождь сильный, такие обычно бывают в середине сезона. Расскажи подробно, как на вас напали. Лана говорила, что их было в два раза больше. Как же вам удалось отбиться?

— Дураки они, потому и отбились. Кто так планирует покушения? Собрали хороших воинов, переправили их через половину королевства и следили, как и куда я езжу. И всё закончилось пшиком из-за того, что сначала мы смогли дать отпор, а потом вмешался случай в лице людей барона Кошта.

— А как надо было? — спросил Ник.

— Хочешь узнать? Тогда подойди поближе, а то я не буду кричать. Мало ли ушей в этих переходах? Я снял бы комнатку в одном из домов по маршруту следования приговорённого к ликвидации человека, причём лучше на втором этаже. Удобней и дешевле. На дело послал бы, скажем, троих, и пусть они дежурят у чердачного оконца. Мы едем по улицам рысью, и хороший стрелок легко попадёт. А гвардейцы сразу не сообразят, откуда сделан выстрел. Вполне можно успеть уйти чёрным ходом через дворы соседей.

Ник даже остановился, поражённый простотой идеи.

— А почему тогда так никто не делает? — спросил он. — Режут, травят, а вот чтобы из арбалета, как ты сказал, я не слышал.

— Потому что голова у людей устроена так, что они стараются использовать то, что уже знакомо и привычно. Был у нас один король, которого хотели убить злоумышленники. Они покушались на него много раз, но всегда пытались подобраться вплотную, чтобы... применить оружие ближнего боя. А ведь его легко можно было убить из другого оружия, которое стреляет гораздо дальше и точнее арбалета, но до этого никто не додумался.

Мы свернули в свой коридор, в котором я увидел дожидающегося нас Маркуса.

— У нас неприятности, — вместо обычного приветствия сказал он. — Надо поговорить.

— Ник, — обратился я к мальчишке, — извини, но мне надо заняться делом. Приходи завтра с утра, можешь к завтраку, можешь чуть позже. Если захочешь с нами потренироваться, захвати во что переодеться. Я поговорю с королём насчёт комнат для тебя, чтобы лишний раз не мотался под дождём. А то в нашем крыле не осталось ни одной свободной, разве что Кара переедет к королю. Если хочешь, завтра поедешь с нами к графам Рудек. У него младший сын твоего возраста.

Мы прошли в гостиную, а жёны удалились в спальню переодеваться.

— Что случилось? — спросил я мага. — О каких неприятностях вы говорили?

— Вернулась группа, которая ездила по заданию купцов. Перевал они расчистили, но понесли большие потери. Нарвались на грамотно устроенную засаду, в которой было много стрелков. Пришлось отступить, потеряв пятнадцать человек убитыми, при этом было ранено ещё два десятка. Разбойничью ватагу они потом нашли и уничтожили, потеряв при этом несколько человек. Задержала их не столько непогода, сколько необходимость хоть немного подлечить раненых. Там было много тяжёлых, которых без лечения просто не довезли бы.

— Купцы выплатили золото?

— Ещё нет, но куда они денутся! Братья привезли добра на тысячу золотых. К сожалению, из-за раненых много товаров пришлось оставить. Их сложили в одной из пещер, в которых скрывались разбойники, и заложили вход камнями. К лету можно будет вывезти.

— Вы помните, Маркус, наш разговор о доспехах? Не кажется ли вам, что, если бы наши люди были ими защищены, таких потерь не было бы? Думаю, что пора отбросить предрассудки и заняться бронёй. У нас не так много людей, чтобы мы могли себе позволить по-глупому терять опытных бойцов.

— Братья будут недовольны.

— А они довольны потерей своих товарищей? Вы как дети, честное слово! Это орден или нет? Тогда извольте выполнять! Разве вы боретесь, против благородного противника? Ваши противники — это бандиты и убийцы, для истребления которых хороши все средства! Так братьям и объясняйте. Сейчас же начинайте работать в этом направлении, денег у вас должно хватить. Нужно договориться с несколькими толковыми оружейниками об их переезде в мой замок. Там есть большая кузница, а вот кузнеца давно нет. У них нет опыта по производству доспехов, и на его приобретение тоже нужно время. В первую очередь надо обеспечить братьев хотя бы шлемами и нагрудниками. Нужны нормальные щиты, вместо тех, которые я у вас видел. Кольчуги или пластинчатый панцирь — это дело не такого уж близкого будущего, но даже то, о чём я сказал, позволит уменьшить потери в несколько раз. Кстати, почему они не использовали арбалеты?

— Не успели. Из-за дождя нельзя долго держать арбалет на взводе: тянется тетива.

— Вот вам ещё работа на будущее. Кузнецы должны уметь тянуть железную проволоку. Если взять не меньше десятка тонких нитей из хорошего железа и свить их между собой, получите материал, который прекрасно заменит жильную тетиву и позволит сделать дугу арбалета стальной. Скорость взвода немного упадёт, зато арбалет будет стрелять дальше. И не стесняйтесь говорить о своих успехах. Об ордене и его победах должно знать как можно больше народа. Имеются возражения?

Глава 31

Прошло двадцать дней. Мы усиленно тренировались, ездили по гостям, а Алина почти всё свободное время занималась сказкой "Руслан и Людмила", которую я для неё записал. Теперь она переводила текст в стихотворную форму или, как здесь окрестили стихи после появления в продаже "Гамлета", в гладкую речь. "Гамлет" наделал много шума. Книга пользовалась большим успехом, чем всё то, что я написал раньше, вместе взятое, а к Алине стали относиться, как к земному воплощению Лакриши. Поначалу это её нервировало, но потом потихоньку привыкла. Я явно недооценил воздействия поэзии на неподготовленные умы местных жителей. Люди этого мира, по крайней мере в Орселе, оказались очень восприимчивы к новому. Очень сомневаюсь, что в нашем земном средневековье так быстро распространилась бы мода пусть на очень удобную, но откровенную одежду. Конечно, сказывалась разница в религии: ничего похожего на христианство с его многочисленными ограничениями и запретами здесь не было. Прошло не так уж много времени, а во дворце короля и на приёмах у знати всё чаще начали появляться дамы в брюках, причём не только те, кому это шло. Дамы с не очень ровными ногами сами додумались заказывать широкие брюки, больше похожие на длинные юбки. Даже такая одежда была удобнее прежней, особенно в тёплый сезон.

Три дня назад меня посетил верховный жрец Гахта Орест Макрон и предложил взять мой орден под покровительство своего бога. Я посоветовался с Маркусом и Лонаром, и мы решили принять предложение, несмотря на то что пришлось раскошелиться на пятьсот золотых. И без того высокая репутация ордена взлетела на недосягаемую высоту, особенно среди воинов. У нас отпала проблема пополнения кадров, а в будущем авторитет ордена позволил бы сломить предубеждение о защите бронёй.

За прошедшее время нашему дознавателю удалось докопаться ещё до одного чёрного барона, дом которого был взят штурмом и очищен от золота и ценных вещей. На этот раз в нём не было маленьких детей, и всех его обитателей вырезали подчистую. Добыча оказалась скромнее первого раза, но и мы не понесли потерь, не было даже раненых.

Работы с птицами закончились, и требовалась только хорошая погода, чтобы окончательно всё проверить. Лонар договорился с тремя оружейниками и мастером по изготовлению щитов о переселении в мой замок, а я нарисовал доспехи, какие помнил по иллюстрациям из учебников, и вручил Лонару для передачи мастерам. Подготовка и рассылка агентов тоже шли полным ходом. К соседям было заслано три десятка человек и готовились отправить ещё столько же. С королём удалось наладить отношения. Кара окончательно переселилась в пустующие уже много лет покои королевы, а её комнаты по соседству с нами занял Ник. До этого ни одна из фавориток короля не переступала порог комнат покойной жены Игнара. Тот факт, что для Кары было сделано исключение, и то, что безродная прежде наёмница уже носила титул баронессы, ясно показали всем, что у короля это не просто очередное увлечение. В моём присутствии в столице не было необходимости, поэтому я дал задание своим магистрам, как назвал Маркуса и Лонара, готовить экспедицию в горы. Дожди ослабели и стали по-зимнему холодными, и я решил не ждать их окончания. С приходом дождей жизнь замирала, а летом события могли помчаться вскачь, и лучше было подготовиться к этому заранее. Вопрос с серой мы решили, теперь дело было за селитрой. Попутно я приказал закупить больше железа и найти мастеров, способных изготавливать мощные катапульты.

Сегодня, после утренней тренировки, на которой присутствовал и Ник, я собрал вокруг себя всех, включая Кару, и рассказал о своих планах:

— Через несколько дней я вас надолго покину. Думаю, что путешествие займёт три декады, но мы можем задержаться. Я вместе с братьями и караваном выезжаю к горам. Это очень важная поездка, от результатов которой будет многое зависеть. Мы не можем ждать хорошей погоды. Со мной будут три десятка братьев, а на тракте достаточно постоялых дворов, поэтому за меня можете не волноваться. А вот я за вас тревожусь. Кара, присмотри за девушками, а они пусть помогут тебе. Слишком много женских ножек ты оттоптала своим появлением, слишком много надежд пошло прахом, а женщины такого не прощают. Ты, Ник, тоже присматривай, да не так, как в прошлый раз. В случае чего беги к помощнику капитана, проси гвардейцев и скачи к моим магистрам, они помогут.

— Я еду с тобой! — безапелляционно заявила Алина. — Я купеческая дочь и к такому подготовлена!

— Мне всё равно, чья ты дочь, главное, что ты одна из тех, без кого моё существование теряет смысл. Поэтому, а также потому, что Лану нельзя оставить одну, ты тоже останешься дома. Я должен спокойно делать дело, а не постоянно оглядываться, где ты и что с тобой!

— А как же я без тебя? — растерянно спросила Лана, на глазах которой заблестели слёзы.

— Вам будет нелегко, — согласился я, — мне без вас — тоже, но это обязательно нужно сделать. В конце концов, прочность чувств проверяется разлукой, а вы у меня девочки сильные. Учись игре на вилоне, повышайте мастерство на тренировках, а вот поездки в гости лучше прекратить.

— Не беспокойтесь, мастер, — заверила меня Кара. — Я так загружу их тренировками, что все дурные мысли разом уйдут. Ну и присмотрю, само собой.

— Может быть, я с тобой? — без всякой надежды спросил Ник, уже зная, что я ему отвечу.

— Твоё место здесь, — сказал я. — Поход связан с секретами ордена, к тому же я не имею права брать тебя с собой в такую поездку без согласия родителей.

После этого разговора жёны старались не отходить от меня ни на шаг, ловя каждый миг близости, а ночи... Впрочем, об этом лучше умолчать.

В ордене решили, что в поход поедут десять братьев. Я не врал жёнам, говоря о тридцати сопровождающих, потому что вначале думали взять больше людей. Позже решили не путешествовать толпой, чтобы привлекать к себе меньше внимания. К тому же трудно устроить столько людей на постоялых дворах, особенно после Тарска. В дорогу купили три десятка крепких лошадей из расчёта, что десять используем для перевозки грузов, а остальные пойдут под седлом. При возвращении можно было не пользоваться сменными лошадьми, а загрузить лишних селитрой. Для перевозки были заказаны большие кожаные сумки. Матерчатые мешки не годились из-за характера груза. Стоило попасть с ними под дождь...

Сегодня мне сообщили, что всё готово, и я назначил выступление на завтра и направился говорить с королём. Он ждал Кару с тренировки, а я сегодня не пошел на занятия, чтобы лучше отдохнуть перед дорогой. Следуя его примеру, без стука открыл незапертую дверь гостиной и вошёл. Игнар в ожидании Кары играл сам с собой в шахматы.

— А, это ты! — обрадовался он. — Уже закончили свою тренировку? Садись, сыграем партию, пока нет Кары.

— Я сегодня не тренируюсь и зашёл с серьёзным разговором. Завтра уезжаю по делам ордена декады на три в горы на юге. Экспедиция большая и хорошо подготовлена, так что для меня нет опасности. К вам будет просьба присмотреть за моими жёнами и Карой. Она сильная, но немного самоуверенная женщина, и её появление многим здесь нарушило планы. Я говорил с женщинами, и они будут помогать друг другу, но и ваша помощь не будет лишней. Ник, хоть и мальчишка, тоже будет наготове и в случае опасности задействует орден. А если я вдруг не вернусь, не бросайте их одних.

— Этого мог бы не говорить, — ответил Игнар. — Лана моя дочь, а Алина — это вообще чудо, на неё хочется молиться. Тебе обязательно ехать?

— Да, это связано с подготовкой ответа на случай, если посланцы богов всё-таки начнут свои игры. Если ждать до лета, я могу не успеть.

— А если никто ничего не начнёт?

— Тогда всё, что я приготовлю, так и останется лежать в подвале моего замка под охраной ордена. Мне война нужна не больше вашего.

— Езжай спокойно. На время твоего отсутствия я приставлю к твоим жёнам надёжных людей, да и за Карой присмотрят. Они опытны в таких делах и знают, что в случае какой-то беды с подопечными с них живьём сдерут шкуру. Посидят пока твои жёны во дворце без балов, тем более что ты должен вернуться к началу зимы. И только попробуй этого не сделать! Лану ждёт трон, и ты не можешь оставить её с этим одну.

Когда я вернулся домой, жёны уже помылись после тренировки и надели свои халаты. Мне не хотелось им говорить, что завтра расстаемся, но молчать было нечестно, и я сказал. Лана, как я и ожидал, заплакала, Алина оказалась покрепче, но и она покусывала губы, чтобы не разреветься.

— Мне тоже с вами плакать? — спросил я. — Что же это вы меня заранее хороните?

— Не смей так говорить! — вскинулась Алина. — Это просто печаль от разлуки, а не то, о чём ты сейчас сказал! Пойдём в спальню, до обеда ещё много времени. Я хочу с тобой полежать. Просто обнять и лежать, и ничего больше.

— А я? — сквозь слёзы выкрикнула младшая.

— И ты тоже, — согласилась Алина. — Куда же мы без тебя?

Они коллективными усилиями освободили меня от одежды, сбросили свои халатики, под которыми ничего не было, и полезли обниматься. Конечно, долго я такого не выдержал, и "просто лежанием" дело не ограничилось.

— Я хочу, чтобы ты знал, — сказала Алина, когда мы успокоились. — Я не уверена, но, кажется, у нас будет ребёнок. Так что ты обязательно возвращайся. Очень плохо, если у ребёнка нет отца. Не надо меня так целовать, а то я опять заведусь, и мы опоздаем на обед. У нас впереди целый вечер, успеешь доказать свою любовь!

После обеда нас навестил Маркус.

— Вот приехал с последним визитом, — сказал он мне. — Завтра не увидимся. Ты должен быть со своим конём за две свечи до рассвета возле южных ворот. К этому времени там уже будут братья. На воротах стоят сочувствующие ордену люди, так что о караване болтать не будут. Я привёз с собой трёх телохранителей для твоей семьи. Надо дать команду, чтобы их пропустили. Поселишь их где-нибудь поблизости, и будут постоянно по одному дежурить у дверей.

— Пойдём, — сказал я. — Я тебя провожу и заберу твоих людей, а заодно дам команду конюхам, когда надо оседлать Зверя. А братьев я поселю в помещении для слуг. Мой слуга пока не нужен, а служанка поболтается в коридоре, и твоим парням будет не так скучно.

Я сделал все дела и послал своего слугу на кухню.

— Заберёшь ужин и мясо для Защитника и оставишь в большой гостиной. До моего приезда ты здесь не нужен.

Жёны сидели в гостиной и ждали моего возвращения.

— Сейчас слуга принесёт ужин, — сказал я им. — Поедим сами и накормим ларшу, а потом идём в спальню, и делайте со мной что хотите!

— Больше всего я хочу никуда тебя не пускать! — сказала Алина. — А всё остальное... Как там в твоей поговорке? Перед смертью не надышишься? Так и мне тебя всегда будет мало. Не будем мы тебя гонять. Тебе надо выспаться перед дорогой, а вставать рано.

Я проснулся раньше того времени, которое для себя наметил, осторожно встал с кровати, не разбудив спящих жён, и быстро собрался в дорогу. Съел остатки вчерашнего ужина, надел плащ, захватил собранную дорожную сумку и вышел в коридор, заперев дверь своим ключом.

— Отдашь принцессе с герцогиней, когда проснутся, — приказал я дежурившему брату, передавая ему ключ. — И удачи вам.

— И вам удачи, мастер! — ответил он, уважительно поклонившись. — Мы их сбережём.

До ворот я хотел добраться один, но старший наряда гвардейцев не позволил.

— Приказ короля, милорд, — сказал он мне, давая знак двум своим подчинённым следовать за мной. — Не велено отпускать вас без сопровождения.

Я не стал возражать и проехался до ворот в их компании. Там уже ждали трое братьев с заводными лошадьми. Увидев, что я не один, гвардейцы попрощались и отправились обратно. Нам пришлось подождать, пока прибудут остальные братья и грузовые лошади, после чего стражники открыли ворота, и мы выехали на тракт. Шагах в десяти от ворот брусчатка закончилась и началось то, что здесь называли дорогой. Ноги лошадей по щётки ушли в липкую холодную грязь. Они побрели по тракту, с усилием выдёргивая ноги из грязи, наверняка проклиная двуногих недоумков, обрёкших их на такую муку неизвестно за что. Так мы ехали часа три, после чего поменяли лошадей. Я тоже сменил Зверя на чёрную кобылу и взял жеребца в повод. Так мы пересаживались ещё два раза, пока не добрались до большого постоялого двора. Чистить и заводить лошадей в конюшню пришлось самим, так как хозяин на сезон дождей отпустил конюха домой в расположенную неподалёку деревню. Братья хотели избавить меня от этой работы, но Зверя я всё-таки почистил и накормил сам, оставив им заводную лошадь. Слава богу, что повар был на месте, и через два часа нас накормили горячей кашей с мясом и распределили по комнатам. Для помывки не было условий, поэтому каждый чистился как мог. За сегодняшний день мы проехали немногим больше шестидесяти лиг. До заката было немало времени, но лошади устали, и мы не успели бы дотемна добраться до следующего постоялого двора, поэтому решили двинуться в путь на рассвете и договорились с хозяином о раннем завтраке. На следующий день всё повторилось с той разницей, что мы сделали на пересадку больше и пропустили один постоялый двор, пройдя за день лиг восемьдесят.

— Завтра местность начнёт повышаться, — сказал мне Мишан. — До обеда ещё будет грязь, а потом дорога станет лучше, так что после ночёвки дня за три доберёмся до гор. А потом ещё день ехать до пещер.

— А когда будет Тарск?

— Так завтра и будет. Мы остановимся на одном из его постоялых дворов. До гор это единственный город на нашем пути, да и в горах будет не город, а посёлок горняков.

Так всё и вышло. Помучившись несколько часов, мы выехали на более сухой участок дороги. Лошади сразу пошли быстрее, и до темноты мы миновали городские ворота Тарска и остановились на один из его постоялых дворов. Здесь уже были постояльцы, но мест хватило. Утром, после завтрака, несколько братьев сходили на местный рынок и докупили продовольствие и овёс. Загрузив купленное на своих лошадей, мы выехали из города и двинулись дальше. На следующий день, на ночёвке, случилось небольшое происшествие. В караване среди братьев была одна сестра. Очень красивая девушка, которая не выделяла никого из парней и поддерживала со всеми только дружеские отношения.

На свою беду, на неё положила глаз ночевавшая на одном с нами постоялом дворе подвыпившая компания возчиков, которые везли в Тарск слитки железа. Они сидели в трапезной и ели кашу с мясом, обильно запивая её брагой, когда мы в сопровождении хозяина заселялись в свои комнаты.

— Смотри, какая птичка! — указал рукой один из возчиков на идущую следом за мной Лашу и, повысив голос, окликнул девушку: — Краля, не согреешь кровать одинокого и щедрого мужчины?

— Подержи, Крон, — сказала Лаша и сунула в руки идущего за ней брата свои сумки. — Эти придурки слишком накачались брагой и по-хорошему не уймутся. Разрешите, мастер?

— Помощь нужна? — спросил я.

— Справлюсь сама, — ответила она, повернулась и пошла к возчикам, улыбаясь здоровому мужику, который с предвкушающей ухмылкой начал выбираться из-за стола.

Первый удар хрупкой девушки заставил здоровяка согнуться пополам, при этом он со всего размаха стукнулся лицом об стол и изверг содержимое желудка в тарелки приятелей. Вторым ударом его вынесло из-за стола вместе с табуретом. Несколько секунд до пьяниц доходило, что произошло, а пострадавший ворочался на полу, силясь вдохнуть воздух. Лаша была одним из лучших мастеров рукопашного боя ордена и отличалась независимым характером. Она не терпела выпивох, а если те ещё покушались на её честь...

Возчики вскочили из-за стола, при этом двое вытащили кинжалы, а третий схватил кнут.

Девушка смерила мужиков безразличным взглядом и спокойно сказала:

— Ещё один шаг, и я оторву вам яйца. Незачем плодить таких же ублюдков, как вы сами. А тем, кто хватается за оружие, вдобавок переломаю кости. — Она резким ударом руки по столешнице соседнего стола отломила кусок доски сантиметров в пять толщиной, бросила для хозяина серебряную монету на починку и пошла к вещам, провожаемая взглядами начавших трезветь возчиков.

Пьяный угар отступил, и они поняли, что мы одна компания. Ни у кого уже не было желания заступаться за пострадавшего приятеля, и его удержали, что-то объясняя на ухо и показывая на нас руками.

Мы забрали свои вещи и пошли за хозяином, который был рад тому, что не будет драки. Братьев заселяли в комнаты по два-три человека, а у меня и Лаши они были на одного. Оставив вещи, мы спустились вниз принять пищу. Возчики уже удалились в свои комнаты, и мы были в трапезной одни. Лаша, попросив разрешение, села за один стол со мной.

— Не скажешь, как удалось сломать дерево такой толщины, да ещё твоей ладошкой? — спросил я.

— Это несложно, мастер, — ответила девушка. — Край столешницы не скреплён поперечиной, а била я ребром ладони вдоль волокон. Ладонь можете посмотреть.

Она протянула мне руку. Нижнее ребро ладони представляло собой сплошную мозоль.

— Вот надо было тебе так уродовать руки? — сказал я. — Женская рука создана дарить нежность и ласку, а не ломать кости.

— Эти руки могут делать всё, о чём вы говорили, — возразила она. — Если будет желание, вы сможете в этом убедиться. Для вас я готова согреть постель.

— Не будем об этом, Лаша, — смутился я. — Я женат и люблю своих жён.

— А при чём здесь это? — не поняла она. — Я не добиваюсь вашей любви, мастер, и не посягаю на права ваших жён. Просто хотела подарить себе и вам немного радости. Воздержание вредно для мужчин, а занятия любовью снимают усталость. Но раз вы не хотите, не смею настаивать.

Слуга принёс еду, прервав этот неприятный для меня разговор. За едой я невольно время от времени бросал взгляды на девушку. Она была очень славная, и я не сомневался в том, что если бы не был женат, то без колебаний принял бы её предложение. Больше никаких происшествий не случилось, и через два дня мы прибыли в посёлок горняков. Железо добывалось не в самих горах, а в нескольких лигах севернее, поэтому и построились недалеко от месторождения, возле небольшой горной речки. В нём был только один постоялый двор, да и то небольшой, скорее, даже трактир, к которому хозяин пристроил несколько комнат. К счастью, других постояльцев не было, так что, хоть и с трудом, но все поместились. При этом мне пришлось делить одну комнату с Лашей. После позднего ужина мы разошлись по комнатам. Я пропустил девушку в комнату и сказал, что подожду в коридоре, пока она ляжет.

— Зачем, мастер? — не поняла она. — Я вам мешаю?

— Мешать буду я, — неуверенно ответил я.

— Вы боитесь, — сделала она вывод. — Заходите в комнату, поговорим.

Мы зашли в небольшую комнатушку, и я от души чертыхнулся. Как и говорил хозяин, здесь были две кровати, но сдвинутые вместе и такие узкие, что лежать на них, не соприкасаясь, было невозможно, а раздвинуть не получалось из-за отсутствия свободного места.

— Сядьте, мастер и послушайте, — сказала Лаша. — Я очень хорошо знаю мужчин, причём знаю во всех смыслах этого слова. В прошлом я была жрицей Лакриши. Вижу, что вы не поняли. Она не только богиня плодородия, но и любви, поэтому опытные наставники учили нас всему, что люди в ней используют. Учили и особенностям поведения мужчин. У вас две красавицы-жены, которые каждый вечер дарят вам свою любовь. К такому быстро привыкают, как к пыльце шохи, и с большим трудом и недолго могут без этого обходиться. Прошло несколько дней, но вам уже тяжело без женщины, а что будет дальше? Я вам предложила себя без всяких задних мыслей, просто сбросить напряжение, но вы почему-то предпочитаете мучиться.

— Я люблю своих жён и не хочу им изменять.

— А в чём измена? — не поняла она. — Измена — это когда ради одной женщины бросают другую, забывая и о своей любви, и об обещаниях. Вы боитесь, что после ночи со мной променяете своих жён на меня?

— Не в этом дело! — ответил я. — Я иначе воспитан. В моём мире близость с другой женщиной, пусть даже кратковременная, однозначно трактуется как измена.

— Но сейчас вы в другом мире, — возразила она, — и здесь другая мораль. Здесь женщина будет рада, если в длительной поездке найдётся та, которая поможет её любимому пережить разлуку, лишь бы это не отразилось на их отношениях. Но когда любят по-настоящему, такого не боятся. По слухам, вы и вторую жену не хотели брать из-за своего воспитания. Думаете, вашим жёнам будет приятно, если вы проворочаетесь рядом со мной всю ночь в попытках задавить свои желания?

Вот тут она меня уела, крыть было нечем. Но я не мог через себя переступить.

— Нет, — сказала она, — с вами надо не так.

Не говоря больше ни слова, она начала быстро раздеваться, освобождаясь от своего походного кожаного костюма. При этом девушка встала так, чтобы перекрыть мне путь к двери. Оставшись в одной нижней рубашке, она вдруг медленно и плавно закружилась на месте в странном завораживающем танце. Я просто не мог оторвать от неё глаз. Одна поза перетекала в другую, рождая растущее желание и смывая все мысли. Я пришёл в себя уже в постели, когда всё закончилось. Видимо, она выжала меня полностью, так как прижимающееся ко мне женское тело уже не вызывало абсолютно никаких желаний. Хотелось только спать.

— Спасибо, мастер, — шепнула девушка. — И не корите себя понапрасну: танцу Лакриши не может долго сопротивляться ни один мужчина.

Всю ночь я проспал как убитый, а проснувшись под утро, отодвинулся от заворочавшейся Лаши, встал с кровати, оделся и спустился в трапезную. Я был ей благодарен, но чувствовал себя неловко и не хотел продолжения. Признавая справедливость её доводов, в душе всё равно испытывал стыд. После завтрака, когда уже совсем рассвело, мы выехали к горам, которые заняли весь горизонт, понемногу увеличиваясь в размерах. Горы были не очень высокие, многие без снежных шапок.

— Лучшее время в горах — это лето, — сказал ехавший рядом со мной Мишан. — Когда тепло и солнце освещает вершины, сердце радуется. А сейчас они рождают только печаль и давят на душу.

Я удивился сентиментальности бывшего охотника. На меня горы не давили, было просто интересно. Понял я его уже позже, когда мы пообедали на ходу и вплотную приблизились к горам. Мрачные каменные громады, казалось, нависали над головой, рождая безотчётное чувство тревоги. Мишан вёл нас из посёлка не по прямой, а забирал на восток, чтобы быстрее выйти к тому участку горной гряды, где были пещеры. До вечера нам удалось добраться до места и разбить лагерь у подножья горы, от которой, по словам проводника, было три свечи ходу до ближайшей пещеры. Лаша, которая после той ночи не претендовала на моё внимание, сказала, что было бы удобнее ночевать в одной палатке, но я проигнорировал намёк, и девушке поставили палатку отдельно, хоть и рядом с моей. Ни для кого из нашего отряда не было секретом, что мы были близки, но все воспринимали это как само собой разумеющееся. А как же ещё ночевать вдвоём с женщиной в таких комнатах? А когда я отправил девушку в отдельную палатку, на лицах многих читалось недоумение. Не будь я их главой, ещё покрутили бы пальцем у виска. Ну что за нравы!

Глава 32

Один пещерный зал переходил в другой, и повсюду была так нужная мне селитра. Много грязно-жёлтых скоплений было на стенах дальних пещер, где было суше и больше гуано. Виднелись и выделения селитры на самом гуано, особенно там, где кал мышей образовывал возвышения. Я знал из книг, что основным источником селитры является сам гуано, в котором её почти треть по весу. Но сейчас не было возможности возиться с выпариванием, это заняло бы очень много времени. Мы зажгли масляные лампы и начали молотками отбивать со стен пластинки селитры, очищать от грязи специально взятыми щетками и складывать в сумки. Особенно много налёта было в самой дальней из пещер. Там на полу у нескольких огромных куч слежавшегося гуано набрали сразу три сумки селитры.

— А где обитаемые пещеры? — спросил я у Мишана. — Далеко отсюда?

— Свечей пять ходьбы, мастер, — ответил он. — Но я не хотел бы туда соваться. Грязно, сильно воняет, да и опасно. Если мышам покажется, что вы представляете для них угрозу, запросто смогут порвать.

— Летучие мыши? — с недоверием спросил я. — Какого же они размера?

— Примерно такого, — он показал руками размер крупной кошки.

— Ничего себе! У нас они намного меньше. Они не угрожают лагерю?

— Нет, они охотятся далеко отсюда на птиц и мелкую живность. На людей не бросятся, если не лезть к ним в пещеры.

— Не полезем, — успокоил я его. — Нечего нам там делать. А такие пещеры с солью ещё есть?

— Поблизости есть немного меньшие по размеру, а в дне пути их больше. Там они не все брошенные. Но это всё, других пещер в этих краях нет.

— Нам и этих пока хватит. Соберём налёты, а если потом понадобится больше, то обыщем другие пещеры или начнём получать эту соль из остатков помёта. Долго, но там её намного больше.

В первый день мы собрали только восемь сумок, после чего спустились мыться и обедать или, скорее, ужинать, если судить по времени. Следующие дни были заполнены нудной, грязной и однообразной работой. Мы очищали зал за залом, собирая в день сумок по десять. Когда принесли в лагерь первую селитру, я опробовал кусочек в костре. Ярко вспыхнувшие угли показали, что это селитра, а не какой-нибудь другой минерал.

Нужное количество её здесь не набрали, и пришлось переносить лагерь к другой группе пещер. Удобного для стоянки места там не нашлось, но нам осталось работы на два дня, так что это было не страшно. За всё время, пока лазили по пещерам, никто из братьев ни разу не спросил, для чего мы собираем эту гадость. Раз сам глава молчит и ползает на коленках по мышиному дерьму, значит, так надо. Работы закончили на шестнадцатый день с момента нашего отбытия из столицы. К этому времени продуктов в лагере осталось на два дня, а овёс закончился сегодня утром, и вечером лошадей пришлось отогнать пастись на лигу от лагеря. Масло для ламп тоже подошло к концу. Утром следующего дня мы закрепили на каждой свободной лошади по четыре сумки с селитрой, свернули лагерь и двинулись в обратный путь. Несмотря на то, что осталось мало продуктов, мы обогнули посёлок горняков и остановились только возле одиноко стоявшего постоялого двора. Вселяться не стали, только поели и купили провизию и весь овёс, который хозяин согласился продать. Дорога была хорошей, а братья владели сумеречным зрением, так что, когда стемнело, ехали несколько часов, пока не увидели постоялый двор. Хозяин и его работники крепко спали, поэтому пришлось долго стучать в ворота, прежде чем нам открыли. Мы сняли все комнаты, в одну из которых перенесли сумки с селитрой. Пока возились с грузом и лошадьми, нам приготовили ужин. Когда я после еды поднялся в свою комнату, единственная кровать в ней была уже занята.

— Как это понимать? — спросил я у Лаши, отведя глаза в сторону: смотреть на то, что и как демонстрировала бывшая жрица, у меня не было сил.

— Я очень устала, мастер, — сказала девушка. — И мне очень тоскливо. Через несколько дней вы будете дома. Я помогла вам, пусть и против вашей воли, помогите и вы мне хоть однажды. От вас не убудет, а я клянусь, что больше ни разу вас не побеспокою. В отличие от вас, у меня нет семьи и не предвидится, разве что считать семьёй созданный вами орден.

— А почему вам не создать свою семью? — удивился я. — Вы замечательная девушка и можете сделать счастливым любого мужчину.

— Я могу довести до изнеможения любого мужчину и подарить ему такую радость, какую он не получит от других, но это не любовь. Кому я нужна, кроме как для постельных утех? Никто не выращивает в саду дерево, если оно не способно цвести и давать плоды. Я вижу, что вы не знаете, что жриц Лакриши делают бесплодными.

Её лицо жалобно скривилось, и из глаз полились слёзы. Вот почему я не могу выносить женских слёз?!

Этой ночью я существенно расширил свой опыт и совершенно вымотался. Тем удивительнее было то, что проснулся с рассветом, полный сил и без малейшего желания спать. Лаша сдержала слово и больше на меня не покушалась, хотя я ловил на себе её взгляды, от которых сердце сжималось от жалости к этой девушке.

За три дня пути на нас не пролилось ни одного дождя, и первый закапал только тогда, когда местность начала понижаться, а дорога превратилась в болото. Этот участок пути вымотал и людей, и лошадей, которым теперь пришлось идти без отдыха, так как заводные шли под грузом. Последний день был самым тяжёлым. Лошади отказывались идти, и их приходилось подгонять плетьми. Слава богу, что в столицу успели добраться дотемна да ещё надолго прекратился дождь.

— Привезёте груз в орден, — сказал я Мишану, который был в отряде и проводником, и старшим группы, — а потом переправьте его в замок и сложите во флигеле. И будьте осторожнее с огнём.

До дворца я добирался долго. Зверь вымотался и еле передвигал ноги, и начавшийся холодный дождь не прибавил ему бодрости. У ворот я спешился и несколько раз стукнул в них сапогом, пока из караульного помещения не появились гвардейцы. Я отдал им Зверя, который от усталости даже забыл укусить взявшего повод гвардейца, и пошёл в казармы. Первым, кто мне там встретился, был Глан.

— Милорд, вы приехали! — радостно воскликнул он.

— Я только что с коня. Глан, мне нужно где-нибудь помыться и сменить одежду. Не могу я явиться к своим весь мокрый и в грязи, перепачкаю жён. Кстати, во дворце всё в порядке? А то, может, парни на воротах пожалели меня и не стали ничего говорить?

— С вашими всё в порядке, милорд, а вот одного из магистров вчера подстрелили, правда, не насмерть, только ранили.

— Лонара или Маркуса?

— Лонара, бывшего гвардейца.

— Ладно, я сейчас не в состоянии даже волноваться, до того устал. Раз не Маркуса, а Лонара, маг его вытянет. Где у вас здесь вода?

— Пойдёмте, милорд, я помогу, только сначала заскочу к себе. Надо взять запасной мундир, ничего другого предложить не могу.

— Подойдёт и мундир, иди, я подожду.

Я дождался гвардейца, с его помощью смыл с себя грязь, вытерся и надел новый мундир. Великоват, но главное, что чистый. Я уже успел возненавидеть грязь всеми фибрами души. У родных дверей увидел одного из охранников ордена, болтавшего со служанкой. Болтовня не помешала ему насторожиться при звуке шагов. Увидев меня в гвардейском мундире и сразу узнав, он просиял, открыл передо мной дверь и предупредил:

— Мастер, у вас король.

Я вошёл в гостиную, и за спиной с мягким стуком закрылась дверь. Король вместе с Карой сидел на кушетке, Алина расположилась в кресле у горящего камина, у её ног лежала ларша, а Лана о чём-то спорила с Ником. При моём появлении все на мгновение застыли. В первое мгновение их ввёл в заблуждение гвардейский мундир. Недоумение в глазах жён исчезло, а сами глаза стали в два раза больше. С радостным визгом девушки устремились ко мне бегом и одновременно бросились на шею. На вас никогда не прыгала девушка? А сразу две? А если вы ещё измотаны дорогой и едва стоите на ногах... Одним словом, они повалили меня на ковёр и оказались сверху.

— Почему меня ни разу так не любила ни одна девушка? — спросил король. — Да встаньте вы с него. Затопчите, и останется вместо мужа один мундир. Кстати, когда ты успел вступить в мою гвардию? Я не возражаю, хотя это и непорядок, потому что лично утверждаю своих гвардейцев. И почему принц в чине рядового? Это урон чести! А тебе, Ник, ещё рано на такое пялиться, брысь отсюда!

Прозвучали торопливые шаги, и хлопнула дверь. С меня слезли, хотя по-прежнему продолжали целовать. Хорошо, так и лежал бы. Подошла Лина и внесла свою лепту, лизнув мне щёку шершавым языком.

— Дамы, довольно! — остановил их Игнар. — Нацелуетесь ещё. Отпустите его хоть ненадолго, никуда он теперь не денется. Я переброшусь с ним парой слов, и мы с Карой уйдём, а вы тут целуйтесь хоть до утра. Хотя я на вашем месте поберёг бы мужа, а то у него какой-то дохлый вид.

Слова короля о дохлом виде привели моих жён в чувство, и они в четыре руки начали меня поднимать.

— Девочки, да пустите вы меня, шальные! — сказал я. — Сам поднимусь.

Они не послушались, и совместными усилиями я был водружён в ближайшее кресло. Лана тут же забралась мне на колени и подставила для поцелуев мокрое от слёз лицо, а Алина пристроилась за спинкой кресла, обняла меня сзади и уткнулась лицом в волосы, отросшие уже до приличной по местным меркам длины.

— Они невменяемые, — сказал Игнар Каре. — Ген, скажи только, как вы съездили, и мы уйдём, а подробно поговорим завтра.

— Сделали всё, что надо, и без происшествий.

Король довольно кивнул, предложил руку Каре, и они нас покинули.

— Вот мы и одни, — сказал я в перерывах между поцелуями. — Только, девочки, вы уж извините, но так вымотался, что от меня не будет ничего, кроме поцелуев. Нужно немного отдохнуть и отоспаться хотя бы до утра.

— А мы ни на что такое и не рассчитывали! — ответила Лана.

— Врёшь, — разоблачил я. — Глаза выдают. Алина, ответь, будет у нас ребёнок, или ты тогда ошиблась?

— Будет, и это уже точно. Пойдём, путешественник, уложим тебя в кровать. Будешь целовать нас по очереди, а то здесь к тебе присосалась одна младшая. Заодно расскажешь, как съездил.

— Так целовать или рассказывать? Эти занятия плохо совмещаются.

— Конечно, целовать! — решительно выбрала младшая. — Рассказ подождёт.

— А не заведётесь? — усомнился я. — Будете потом полночи ворочаться или побежите к охраннику в коридор, а мне расстройство и урон чести.

— Какое тут заводиться! — сказала Алина. — У меня сейчас из всех чувств к тебе осталась одна жалость. Похудел, осунулся, круги под глазами!

— Это у него не от дороги, — сказала Лана. — Наверное, нашёл себе девицу и ублажал её со всем старанием! Признавайся, было?

— Было, — признался я, — но только два раза.

— А вот теперь поцелуи подождут! — сказала Алина, толкнув меня на кровать. — Садись и рассказывай!

Я рассказал им о Лаше, ничего не скрывая.

— У тебя не было ни одного шанса, — задумчиво сказала Алина. — Если жрица Лакриши захочет затащить кого-нибудь в кровать, она это сделает. Ещё до большой войны юношей из знатных семей перед свадьбой отводили к жрицам, и те учили их искусству любви. Она показала много нового?

— Достаточно, — ответил я. — Я не запомнил всё, что она вытворяла, только кое-что.

— Вот это "кое-что" нам завтра и покажешь! — сказала Лана. — Нет ничего плохого в том, что пожалел девушку, она ведь тоже тебе помогла. Только чтобы больше не имел с ней никаких дел! Я тоже много слышала об этих жрицах. Если часто иметь с ними близость, то мужчина привязывается так, что рвутся любовные и семейные связи.

— Мне непонятно, как её отпустил Храм, — сказала Алина. — В воспитание жриц вкладывают много труда и они знают слишком много секретов, чтобы их отпускали. Ты не распространяйся о её бывшем жречестве. Может, она сбежала из храма, а тебе сказала только потому, что доверяет.

— А что будет, если узнают? — спросил я.

— Ничего хорошего, — хмуро ответила жена. — Вернут в храм или убьют. И ты ничего не сможешь сделать, потому что они в своём праве. Ладно, хватит уже о ней. Давай мы поможем стянуть с тебя этот мундир, а то ты в нём смешно выглядишь. Кстати, мы забыли спросить! Ты хочешь есть?

— Слава богу, хоть одна жена вспомнила о том, что мужа полагается кормить, — пошутил я. — Успокойся, не хочу я есть. В дороге немного перекусил, а сейчас хочу только спать.

— Спи, — разрешила Алина. — Отстань от него, сестра. От него сейчас никакого толку, вон глаза закрываются. Он и целуется нехотя, словно делает одолжение.

Я уже не слышал, о чём говорили жёны, заснул. Утром они взяли своё, и не по одному разу. В результате мы не пошли на завтрак. У меня не было на это сил, а у жён — желания. Алина накинула на плечи халатик и добрела до входной двери. Приоткрыв, девушка попросила охранника ордена найти слугу и приказать ему от нашего имени принести завтрак в гостиную. Я успел поесть и немного привести себя в порядок, когда к нам пожаловал Маркус.

— Здравствуй! — обрадовался я. — Хорошо, что ты приехал. У меня было в планах ехать к вам с утра, а самочувствие пока не очень, не успел за ночь отдохнуть.

— С ними отдохнёшь, — ухмыльнулся маг, имея в виду моих жён. — Сидят довольные, как две нализавшиеся сметаны ларши. Небось, всю ночь не давали спать.

Девушки одновременно фыркнули и демонстративно вышли из гостиной, оставив нас одних.

— Только утро, — ответил я. — Давайте поговорим о деле. Насколько серьёзно с Лонаром?

— Серьёзней некуда, он уцелел только чудом. У меня нет сомнений в том, что действовали чёрные. Мы крепко прищемили им хвост, так что нет ничего удивительного в том, что нам ответили. Лонар попал в грамотно подготовленную засаду. С вечера нас уведомили, что будут утром ждать в магистрате кого-нибудь из руководства, он и поехал. Лил сильный дождь, и Лонар использовал карету. За три квартала до магистрата на них напали. Стреляли с трёх мест из арбалетов отравленными болтами. Первым же выстрелом убили брата, который сидел на козлах за кучера. Лонару очень повезло. Первый болт только ранил, да и то прошёлся вскользь, распоров плечо. Он успел ускориться и упасть ничком на дно кареты, поэтому остальные болты прошли над ним. Добить не успели из-за появившейся стражи. Стражники часто ходят вблизи магистрата даже в дождь. Так что чёрным пришлось уносить ноги. Кто-то из стражников заменил убитого брата и отвёз карету с Лонаром к нам в особняк. К месту происшествия сразу направили отряд ордена, но выяснить личности убийц не удалось. Нашли дома, из которых были произведены выстрелы. Стреляли из окон второго этажа двух расположенных рядом домов и из дома на противоположной стороне. В первых двух домах комнаты сдавались жильцам, а в отдельно стоящем доме жил один хозяин. Все жильцы оказались мертвы, а из соседей посторонних видел только один, но не обратил внимания и не запомнил. Собаки взяли след, но только до улицы, где дождь смыл следы. Когда поехали разбираться в магистрате с тем, кто мог участвовать в подготовке засады, обнаружили в одной из комнат тело первого советника главы. Жертвы убиты холодным оружием, и у всех на телах знаки чёрных. Сразу же была опрошена стража на воротах, но в то утро в город въехало только несколько крестьянских подвод, а выехавших не было.

— Значит, они ещё в городе, — сделал я вывод, — и единственная зацепка — это один из соседей.

— Слабая зацепка, — сказал Маркус. — Он не помнит внешности неизвестного и не хочет делать проверку памяти. Магистрат отказал нам в содействии, а сами мы не можем применить к нему силу.

— А если заплатить?

— Предлагали сотню золотом, но он отказался. Видимо, замешан в чём-то противозаконном, если боится допускать нас в свою память. Ты тоже не имеешь права его заставить, только король. Мы хотели обратиться к Игнару, но братьев к королю не пошлёшь, а я был занят лечением Лонара. Использовали очень сильный яд, и я едва его вытянул.

— Я поговорю с королём, думаю, разрешение будет. Как тогда намерены действовать?

— Как обычно, — пожал плечами Маркус. — Проверяем память, передаём образ художнику, и он рисует десятка два портретов, которые развешиваются у ворот и в самых людных местах.

— А где граф Рудек, почему его не отправили к Игнару?

— Он уехал по своим делам, сегодня должен вернуться.

— Надо дать от его имени объявление о вознаграждении в триста золотых тому, кто сдаст обладателя изображённой на портрете физиономии. Не стоит вам с этим связываться после чистки городского дна, и короля нельзя задействовать, потому что с ним побоятся связываться. Вот Сален — это хорошая кандидатура. Солидный человек и родственник короля, но не имеет отношения к властям. И мало кто знает о его связи с орденом.

— Тогда сделаем больше портретов и развесим их и в нижнем городе, в районе притонов.

— А как дела в ордене?

— Неплохо. Те агенты, которых готовили для соседей, уже заброшены или находятся в пути. Зимой с ними свяжутся и передадут птиц. Конечно, это сделаем, если с ними всё получится. В боевых отрядах уже четыре сотни братьев, и больше пока не будем набирать. В столице размещено около сотни, остальные на базе в замке. Время от времени людей небольшими партиями отправляем в Расвел немного развеяться. Из-за грязи ездят не все, хотя там дорога получше, чем была у вас.

— А может, поговорить с хозяйкой одного из весёлых домов, где девушки поприличнее, чтобы переехала в замок? Тогда и людей не придётся гонять в такую даль.

— Попробуем.

— А как вы контролируете, что агент прибыл на место? И как его найдёт курьер с птицами?

— Как только агент определится с местом жительства, он отправляет письмо любым банковским домом, чьи отделения имеются в Арлане, на адрес одного из двух купленных нами домов. Способ медленный, но надёжный. Из тех, кого отправляли первым, не отчитался только один. Наверное, погиб.

— Отправили добытую нами соль в замок?

— Отправят после обеда. К вечеру груз будет в Расвеле, а на следующий день — в замке. Сот для тебя начнут добывать уже через две декады после окончания дождей, как только немного просохнет земля. К лету обещали выполнить весь заказ.

— Когда закончатся дожди, мне понадобится древесный уголь. Надо найти углежогов, которые готовят уголь для кузнецов, и заказать его из разных пород древесины. Я потом определю, какая лучше подходит.

— Ты бы сразу сказал, что нужно, чтобы я мог заранее занять людей.

— Потребуются хорошие бочонки для хранения вина такого веса, чтобы мог поднять один человек. Бочонки, где уже хранилось вино, не подойдут, только новые. Всего их нужно с сотню. Кроме того, надо изготовить десять ручных ступок и пестиков из бронзы вроде тех, в которых аптекари растирают порошки, но больших по размеру. Это пока всё.

— Когда собираешься к королю?

— Сейчас и пойду. Он вчера высказал пожелание со мной поговорить, а мы не пошли на завтрак, так что я сегодня его не видел. Неудобно получилось.

— А ты умерь аппетиты своих жён. Всё хорошо в меру, а они должны думать не только о своих удовольствиях, но и о твоём здоровье.

— Мы давно не виделись, — вступился я за девушек. — Обычно у нас всё в рамках допустимого. Ты лучше расскажи о Лаше. Как получилось, что у нас в ордене жрица Лакриши?

— Бывшая. Кроме меня и теперь тебя об этом никто не знает и не должен знать. Она сбежала из Храма и при этом пролила кровь. Если узнают жрицы, мы её не защитим. Я не использую её в столице, специально переправил сюда из замка для вашего похода.

— Зачем?

— А ты не догадываешься?

— Вот от тебя такого не ожидал! Ты действительно считаешь, что я такой кобель, что две-три декады не могу прожить без женщины?

— Но ведь с ней тебе было легче? Я просил вмешаться только тогда, когда тебе станет плохо. Она и вмешалась.

— Мне было не так уж и плохо, вполне мог терпеть. По-моему, это было больше нужно ей.

— А если даже и так? Зачем терпеть? Это обязательно скажется на деле. А так вы помогли друг другу, да и жёны скажут спасибо за науку.

— Уже сказали.

— Вот видишь. Ты продолжаешь цепляться за обычаи своего мира, создавая проблемы на ровном месте. Судя по твоим рассказам, подобная связь могла привести к разрыву с женой, а здесь, если ты всё рассказал жёнам, они почти наверняка за тебя порадовались.

— Так и было, — согласился я. — И такое отношение не укладывается у меня в голове. Наверное, для этого просто нужно время. Маркус, вы подождёте меня здесь? Я постараюсь обернуться быстро. Если король даст добро, сразу же заберёте этого несговорчивого свидетеля. А пока меня нет, может, усилите жёнам интуицию?

— Хорошо, давай их сюда, а сам постарайся не задерживаться.

Я нашёл девушек в спальне, на кровати с книгами в руках.

— Прекращайте читальню, — сказал я. — Я побежал к Игнару, а Маркуса пока оставляю вам.

— Зачем он нам нужен! — фыркнула Лана. — Лезет не в своё дело и покушается на наши права!

— Ваши права устанавливает не Маркус, а я. А вы обе идёте в гостиную на магический сеанс. Маркус увеличит вам интуицию. И давайте быстрее, у него мало времени, а я не буду долго бегать.

Игнара не оказалось в кабинете и пришлось бежать в королевские покои, где я застал его и Кару.

— Почему пропустили завтрак? — спросил он, увидев меня.

— Все претензии к вашей дочери, — ответил я. — Я был не в состоянии, а жёны не захотели идти без меня.

— Молодец, дочурка! — ухмыльнулся он. — Вся в меня!

— Давайте поговорим о деле, — сказал я. — Нужна ваша помощь. Чёрные совершили покушение на Лонара, и нужно смотреть память у свидетеля. Он упирается, а магистрат демонстративно отстранился и не хочет помогать.

— Сами виноваты, — ответил король, — не надо было перехватывать у них добычу. Ладно, подожди немного, сейчас напишу бумагу.

Он вышел в соседнюю комнату, где был письменный стол с бумагой, пером и чернилами, и принялся что-то писать.

— Как идут тренировки моих жён? — спросил я Кару.

— Они неплохо успели продвинуться, особенно Лана. Не потому, что усерднее занималась, просто у Алины изначально была намного лучшая подготовка.

Вернулся Игнар и отдал мне исписанный лист бумаги.

— Здесь разрешение на арест одного человека. Имя впишите сами. Раз дело касается чёрных, можете не церемониться. А чиновникам магистрата я прочищу мозги, чтобы не смели мешать твоему ордену.

Глава 33

Прошло пять дней после моего приезда из экспедиции. На улице немного похолодало, зато дожди почти прекратились. Фактически наступила местная зима, хотя на календаре Стаха, который теперь стоял в нашей малой гостиной, на символизирующем будущее стержне остались двенадцать "дождевых" пластинок.

Соседа убитого домовладельца забрали в орден, просмотрели память и передали в магистрат для суда. Маг ордена узнал, что он два года назад убил свою жену. Нам были неинтересны мотивы его преступления. В магистрате есть свои маги, пусть они и разбираются. Портрет человека, который заходил к соседу свидетеля незадолго до нападения на Лонара, был написан одним из лучших художников Арлана, размножен и вывешен во многих людных местах и на городских воротах. За поимку этого человека граф Рудек пообещал триста золотых. К самому графу после этого под видом слуг приставили десять боевиков ордена, которые охраняли его дом, а также самого графа и его домашних, куда бы они ни отправлялись. Жёнам я запретил покидать дворцы, пока не пойманы чёрные, да и сам ездил только в орден по крайней необходимости и с хорошей охраной. Результатов от наших мер пока не было.

Жизнь зимой во дворце очень скучная и однообразная. У меня не было других дел, кроме занятий с Карой. Точнее, их было много, но заниматься мешали непросохшие дороги и угроза со стороны чёрных. У жён были и другие занятия. Алина перевела в стихи половину книги "Руслан и Людмила" и каждый вечер два-три часа сидела с задумчивым видом, грызла перо и время от времени что-то записывала. Результатом её задумчивости, помимо новых рифмованных строчек поэмы, были чернильные пятна на пальцах. Лана увлеклась игрой на вилоне. Её учили когда-то в детстве, но тогда инструмент не заинтересовал и от обучения мало что осталось. По мне, лучше бы она маялась бездельем, чем терзала ни в чём не повинный инструмент и наши уши. Хотя, с другой стороны, хоть какое-то занятие. Безделье приводило к тому, что жёны, особенно младшая, пытались убить время в постельных играх, и Лана готова была заниматься ими, не считаясь с моими возможностями. Надо было срочно чем-нибудь их занять и найти возможность покидать дворец, а для этого необходимо разделаться с чёрными. Обдумав, что ещё можно для этого сделать, я после обеда отпустил жён домой в сопровождении Ника и Лины, а сам направился к первому министру. Грасс, как обычно в это время, был у себя и сразу меня принял, выставив явившегося к нему с прошением придворного.

— Приветствую вас, Ген, — поздоровался он. — Давненько вы у нас не появлялись.

— Я давненько нигде не появлялся, потому что был в отъезде, — объяснил я, — а сейчас у меня к вам важное дело. Мне срочно понадобился один ваш знакомый.

— Не хотите ли вы, чтобы он поймал того типа, портреты которого висят на каждом углу? — попробовал догадаться герцог.

— Вы потрясающе догадливы, Грасс, — ответил я. — Это работа немного не по профилю, но я готов заплатить за живого пятьсот золотых.

— Большие деньги, — задумчиво сказал Грасс. — Дорого вы оцениваете этого чёрного.

— Не дороже собственной жизни. Эти чёрные вяжут меня по рукам и ногам. И потом они чуть не убили моего друга.

Я действительно собирался заплатить из собственного кармана, истратив весь гонорар за "Гамлета", лишь бы решить проблему.

— Вы непременно хотите встретиться с ним сами, или достаточно того, что я передам ваш заказ?

— Мне важен результат, поэтому действуйте так, как считаете нужным. Как самочувствие Гарта?

— Если не считать пальцев, которые ему долго отращивать, уже здоров и рвётся в столицу. А у меня сомнения, пускать его сюда или нет. Похоже, что его ничему не научила неприятность, в которую он попал по собственной глупости.

— Тогда придержите его до тех пор, пока не просохнут дороги. Вся дурь обычно от безделья. В тот раз я не успел загрузить его работой.

— Так и сделаю, — согласился Грасс. — А вашим делом займусь уже сегодня. Не знаю, получится то, что вы хотите, или нет, но заказ он получит быстро. В прошлый раз ничего не получилось из-за того, что его не было в городе.

Когда вернулся, я счёл необходимым сообщить жёнам о возможной трате.

— Пятьсот золотых — это очень много, — сказала Алина, — но если ты считаешь это необходимым, значит, делай.

— Мне хватает и тех денег, которые теперь выплачивают из казны, — добавила Лана, — а золото со своего счёта можешь тратить куда хочешь, тем более если это поможет отменить запрет на поездки. Я скоро сдохну в этом дворце от скуки. А деньги вы ещё заработаете на книгах.

Тратиться на убийц не пришлось, потому что они нашли меня сами. И если бы Маркус не поработал над моей интуицией, на этом для меня всё и закончилось бы. Это случилось на следующий день, после обеда, когда небо впервые с начала дождей начало очищаться от облаков и в просветах засияло солнце. Не знаю, что на меня нашло, но вдруг захотелось съездить в особняк и посидеть за чашкой чая с Маркусом и всё ещё болевшим Лонаром. Сообщив о своём решении Алине, я забрал с собой пятерых довольных предстоящей поездкой гвардейцев, сел на Зверя и выехал через распахнутые ворота на Королевскую площадь. Обычно я не общался с парнями из сопровождения, но сегодня было хорошее настроение, а рядом ехал Глан, поэтому говорили на разные темы до конца поездки. Потом я направился к друзьям, а гвардейцы расположились во дворе, в построенной для отдыха беседке. Несмотря на холодную для местных погоду, они не захотели идти в особняк. Я пробыл с друзьями недолго. У Маркуса были свои дела, и он не мог уделить мне много времени, а Лонар плохо себя чувствовал. Вид он имел неважный, но Маркус сказал, что последствия ранения скоро должны пройти. Мы попили чай, мне сообщили последние малозначительные новости, а я рассказал о своём визите к первому министру и о сделанном заказе. После этого отправился домой, получив напоследок совет воздерживаться от не вызванных необходимостью поездок.

Во время поездки часто встречали кареты. Эта ничем не отличалась от других, но, когда она приблизилась, накатила такая жуть, что я сразу понял, что сейчас умру, и спрыгнул с коня на тротуар. Карета резко ускорилась и повернула прямо на нас, заставив гвардейцев поспешно отъехать в сторону. В открытом окне мелькнуло чьё-то лицо, и я, ни о чём не думая, упал на залитую грязью мостовую. Глухой удар над головой в стену дома показал, что я не зря запачкал одежду. Когда поднял голову, увидел торчавший в кладке арбалетный болт. Рывком поднялся, поймал повод Зверя и вскочил в седло. Гвардейцы не почувствовали опасность и не стали ускоряться, поэтому до них только сейчас дошло, что произошедшее — это не выходка пьяного кучера. Не теряя на них времени, я бросился в погоню за каретой, которая уже скрылась за поворотом улицы. Естественно, моя охрана тут же помчалась следом. Когда догнали карету, в ней никого не оказалось, а на сиденье лежал разряженный арбалет. Чёрные могли скрыться только на небольшом участке улицы с десятком домов. Палисадников у них не было, везде стены вплотную подступали к тротуарам. Сейчас очень помогла бы собака, но нам нельзя было терять время. Пока доеду в орден и вернусь, преступники успеют скрыться, а следы на мокром камне долго не держатся. Хотя почему бы не попробовать поработать собакой самому? Я отдал приказ двум гвардейцам сторожить карету и присмотреть за лошадьми, а остальным — спешиться и следовать за мной. Подбежав к двери ближайшего дома, приник к ней и прислушался к себе: возникнет ли хоть тень опасности. Ничего не почувствовал и приказал одному из гвардейцев стучать в дверь, а сам бросился к следующему дому. Повезло только с четвёртой попытки. От двери, к которой я прикоснулся, потянуло холодом и опасностью. Очень слабо, но достаточно, чтобы я мог с уверенностью сказать, что сюда зашёл хотя бы один из чёрных.

— Все сюда! — крикнул я гвардейцам, двое из которых тарабанили в двери, а один разбирался с открывшим дверь хозяином дома. — Ломаем эту дверь!

Сказать это было легче, чем сделать. Хорошо, что дверь открывалась вовнутрь, иначе мы её не открыли бы. Повезло ещё и с тем, что на дверях не было привычных мне засовов. У чёрного не было ключа, и он только закрыл дверь на задвижку, которую мы выломали после нескольких попыток.

— Вы двое остаётесь у входа, — сказал я гвардейцам. — Здесь никто не должен пройти. Но убивать только в крайнем случае. А ты пойдёшь со мной. Будь готов в любой момент перейти в ускорение.

В глаза бросилась распахнутая дверь на задний двор, поэтому его и проверили первым. Мы выбежали на усыпанную мелким гравием дорожку и увидели на газоне свежие отпечатки мужских сапог, идущие к соседнему забору. Гвардеец хотел перелезть через невысокий забор, но я его остановил.

— Не спеши. Что-то тут не так. Зачем нужно было сходить с дорожки? Не для того ли, чтобы оставить нам эти следы?

Я внимательней присмотрелся к самим следам и камням дорожки.

— И следы по краям не очень чёткие. Похоже, что кто-то прошёлся до забора и обратно, пятясь по своим следам. Возле забора, где остались следы, очень мягкая почва. Если бы я перелезал через забор, то подтянулся бы на руках и сильно оттолкнулся ногами. Тогда последние следы были бы глубже, особенно там, где отпечатки носков. А когда это проделывалось, на подошвы налипла бы земля. Её немного, но в конце дорожки камни более грязные, причём здесь и здесь, как раз там, куда он должен был поставить ноги. Жаль, что дальше не посмотришь: мы с тобой всё затоптали. Но и увиденного довольно.

— Думаете, милорд, он в доме?

— Почти наверняка.

— И на что он может рассчитывать, спрятавшись в доме, который всё равно перероет стража?

— Трудно сказать. Многое зависит от того, давно они обосновались в этом доме или нет. Если давно, то здесь могут быть тайники, которые стража вряд ли заметит, а чёрные не знают о том, что мы используем собак. Могут быть и другие возможности.

— А почему всё-таки не уйти через забор?

— Куда уйти? Двор открытый, и в нём негде укрыться. Дом у соседей двухэтажный, и окна первого этажа довольно высоко, а дверь почти наверняка заперта. Если бы он полез в окно, то нашумел бы и потерял время. Пока разобьёшь окно, очистишь его от осколков и заберёшься внутрь, хозяева могут опомниться и двинуть чем-нибудь тяжёлым или острым.

Зайдя в дом, я закрыл за собой двери, задвинул щеколду и обмотал её кожаным ремнём, найденным в комнате рядом с выходом. Теперь, для того чтобы открыть, потребуется время. Попытка использовать интуицию ничего не дала.

— Скорее всего, он на первом этаже, — шёпотом сказал я гвардейцу. — Забираться выше — значит загонять себя в ловушку. Окна на зиму заделывают, а по таким крышам, как здесь, далеко не уйдёшь, тем более по мокрым. Начнём обыскивать комнату за комнатой, начиная с левого края дома, здесь их меньше. И постарайся не дать себя задеть, они смазывают оружие ядом.

Искать никого не пришлось. Чёрный наблюдал за нами и, увидев, что его хитрость разгадана, решил прорываться. А может, счёл, что сможет справиться с нами и заодно выполнить задание? В конце полутёмного коридора появилась невысокая фигура, которая быстрым скользящим шагом двинулась в нашу сторону.

— Он не достал меч, — шепнул я напарнику. — Берегись ножей.

Я сам достал два метательных ножа, которые всегда носил с собой не только в поездках, но и во дворце. Мы были готовы к броску, поэтому, когда он последовал, упали на пол. Я это сделал удачно, пропустив над собой нож, а вот напарнику не повезло. Уловив его движение, убийца успел бросить нож ниже. В результате гвардеец заработал рану, неопасную в любом другом случае, кроме этого. Оружие было отравлено, и полученной дозы яда оказалось достаточно, чтобы парень потерял сознание.

Я метнул ножи, не вставая с пола, из очень неудобного положения. Один пролетел мимо, но второй вонзился чёрному в ногу. Убийца выдернул его из раны и бросил в меня, а другой рукой обнажил меч. Я уклонился от ножа и через мгновение уже стоял на ногах тоже с мечом в руках. Занятия с Карой сильно повысили моё мастерство, поэтому я был почти спокоен. Уровень чёрного был ниже, что выяснилось очень скоро, стоило нам обменяться несколькими ударами. Слухи о них, как о непобедимых бойцах, оказались сильно преувеличены. Они хорошо владели оружием, но побеждали не за счёт этого, а из-за хорошей подготовки убийств, внезапности и применения ядов. Постепенно я оттеснил чёрного в конец коридора, стараясь не дать ему себя зацепить. Когда мой противник упёрся спиной в стену, он понял, что проиграл, и попытался себя убить, но не успел. Воспользовавшись тем, что он отвёл от меня меч, я эфесом ударил его в висок, стараясь бить не слишком сильно.

— Хорошо его свяжи, — приказал я одному из двух оставленных у входа гвардейцев, который прибежал на шум боя, а сам пошёл в другой конец коридора.

Помогать раненому не пришлось: он был уже мёртв. В этот момент со стороны входной двери раздались крики и звон клинков, и я со всех ног бросился туда. Успел вовремя: тип, портреты которого мы развесили по городу, теснил сторожившего вход гвардейца внутрь дома. В узком коридоре они могли драться только один на один. Я не собирался ждать, чем закончится их бой, и метнул в чёрного подобранный в коридоре нож. Попал в плечо, после чего гвардеец сильным ударом выбил у него меч. Сбежать или убить себя не позволили, оглушив ударом по голове. Оставив гвардейцев вязать второго пленника, я вышел на улицу и похолодел: сторожившие карету гвардейцы лежали возле неё на брусчатке. А ведь я специально оставил там Глана, чтобы не подвергать его опасности. Удружил, называется! Как мы узнали позже, один из убийц спрятался под днищем кареты, выждал, пока мы ушли, и напал на не ожидавших этого гвардейцев. Чёрному не потребовалось много времени, чтобы нанести им раны отравленным оружием, после чего он, вместо того чтобы ускакать на одном из коней, поспешил выручить напарника. Стоя над телами гвардейцев, я дал себе зарок никогда больше не использовать гвардию для охраны. Гвардейцы были неплохими бойцами, но их нельзя было применять против чёрных с их арсеналом запрещённых приёмов. Я решил по возвращении поговорить с королём, чтобы ордену разрешили держать мою охрану в дворцовых казармах.

Два гвардейца принесли тело товарища, погибшего от отравленного ножа, и мы положили в карету сначала его, а потом и остальных. Начавших приходить в себя чёрных перебросили через лошадей и привязали к сёдлам. После этого я с одним из гвардейцев внимательно осмотрел дом и в одной из комнат обнаружил свежий труп прилично одетого человека средних лет, видимо, хозяина. После этого мы закрыли входную дверь, привязали за длинный повод к карете лишних лошадей и поехали в особняк.

— Я рассчитываю, что вы выпотрошите их по полной программе, — сказал я Маркусу. — И постарайтесь узнать, кто предупредил о моём выезде из дворца. Я долго был в казармах, потом седлали коней, так что при желании кто-то из слуг мог их предупредить. И выясните, куда делись остальные. Впереди неприятный разговор с королём, которого я постараюсь убедить допустить братьев во дворец и выделить им место в казармах. Так что приготовьте человек десять на случай, если я его уломаю. Не хочу больше использовать гвардию, для чёрных у них слабая подготовка.

Разговор с королём начался с того, что он на меня наорал. Я узнал о себе много нового, а заодно был предупреждён, что больше не получу ни одного солдата. А если я оставлю его дочь вдовой, то... Здесь он замолчал, не найдя слов о том, что тогда можно со мной сделать. Я воспользовался паузой и сообщил, что сам не хочу пользоваться услугами гвардии, и рассказал об охране силами ордена.

— Посмотрим, — буркнул Игнар.

Выговорившись, он немного остыл.

— Два чёрных в руках ордена позволят нанести сильный удар по братству Кашны, — сказал я. — Они не могут не знать, где находится гнездо, а Маркус взломает защиту от магии, если она у них есть.

— Если передадите их мне после допроса, считай, что договорились с казармами для твоих людей, — сказал Игнар. — Что ещё может понадобиться, чтобы справиться с этой заразой?

— Нужно подчинить мне стражу магистрата. Не по текущей работе, а чтобы мог привлечь их в важных случаях или получить нужные сведения. Сейчас они не хотят помогать.

— Сделаю, но не постоянно, а на три декады, а там посмотрим. Поделитесь полученными сведениями?

— Это добыча ордена. Если будет что-нибудь интересное, не связанное с гнездом чёрных, то всё расскажем.

— Жмоты, — усмехнулся король. — Вы хоть не забудьте об отчислениях в мою казну, когда пошлёте своих людей их грабить.

— Это обязательно, — пообещал я. — У меня к вам просьба. Пусть руководство гвардии передаст мне список родных погибших гвардейцев. Я постараюсь им помочь.

— А почему не сходишь сам?

— Я не виноват в гибели этих ребят и они выполняли свой долг, но мне всё равно стыдно смотреть в глаза их товарищам. Вот когда отомстим чёрным...

— Ладно, считай, что договорились по всем вопросам. Пусть орден присылает людей. И придумайте для них какую-нибудь форму или хотя бы нашивки, чтобы было видно, кто болтается по территории. Ты был дома после всего?

— Пока нет, сразу забежал к вам. У меня старшая не хуже дознавателя магистрата, сразу догадается, что что-то случилось. Врать не хочу, а если скажу правду, не получится быстро вырваться. Пока они не покажут, насколько я им дорог и какая свинья из-за того, что рискую своей жизнью...

— Тогда быстро иди домой, пока они не узнали о твоих приключениях от других. Слёз и упрёков будет больше. — Он усмехнулся. — И придётся дольше отрабатывать за их обиды.

— Что случилось? — с тревогой спросила Алина, как только я показался на пороге малой гостиной, где она с младшей коротала время.

— А как ты догадалась, что что-то произошло? — поинтересовался я.

— Если муж уезжает чистым и возвращается грязный как свинья — это должно означать что-то серьёзное. Я не замечала за тобой привычки просто так ползать в грязи. Не увиливай от ответа!

— На меня на обратном пути напали чёрные. Три гвардейца погибли, но мы захватили двух убийц, и я надеюсь, что Маркусу удастся выжать из них много полезного. А мы сэкономили много денег, которые теперь не нужно никому платить.

Всё было точно так, как я говорил королю. Вначале пришлось подробно рассказать о нападении, потом были слёзы, упрёки, ласки, и закончилось всё это в постели, где мне пришлось лечить расстроенные по моей вине нервы старым как мир способом. Увлёкшись лечением, мы пропустили ужин, но главный повар к этому привык и оставил для нас холодные закуски. Не была забыта и ларша.

Утром нас посетил Маркус.

— Есть много новостей, — сказал он. — Во-первых, узнали, из какого гнезда прилетели эти пташки. Есть довольно крупное отделение братства в Гортане. Это город на западе, в домене герцогов Ланиш. Кнор Ланиш о них знает, и этот наезд не месть братства в ответ на наши действия, а заказ самого герцога. У них стояла сильная защита от чтения памяти. При попытке её обойти или взломать, чёрные должны были погибнуть от остановки сердца.

— Как вам удалось снять защиту? — заинтересовался я.

— А я не снимал, — ухмыльнулся Маркус. — Позволил им умереть, а потом опять запустил сердце. Защита выполнила свою работу и после смерти исчезла, чем мы и воспользовались. Только не думай, что это легко сделать. Мне пришлось вскрыть им грудную клетку и руками массировать сердце, одновременно воздействуя магией. Я не знаю в Орселе ни одного мага, который на такое способен, и вы об этом не распространяйтесь.

— Королю придётся сказать о герцоге.

— Мы скажем, но нет никаких доказательств.

— Чёрные живы?

— Мы не стали решать их судьбу без тебя, так что пока живут. Я их немного подлечил.

— Это хорошо. Надо отдать их королю. Взамен он разрешает поселить в дворцовых казармах братьев. Только нужно сделать им какую-нибудь отличительную нашивку.

— Подойдёт твой прежний герб, только нужно убрать сломанный меч и оставить гадину.

— Это можно. А что сказали об остальных чёрных?

— Их было только трое. Через два дня после нападения на Лонара одного зарезали в трактирной драке, так что тебе в очередной раз крупно повезло. Если бы их было трое, всё могло сложиться по-другому.

— Когда отправляете людей в Гортан?

— Завтра отправим четыре десятка бойцов и мага. Заодно проверят птиц. Сейчас все изучают сведения по гнезду. Нужно вырезать чёрных и вывезти золото, и при этом не потерять людей. Захват должен быть выполнен очень быстро. Если о нас узнают Ланиши, это будет равноценно провалу, вряд ли тогда кто-нибудь унесёт оттуда ноги. Поэтому всё должно быть тщательно продумано. А чёрных отдадим королю дня через два, это уже не должно ни на что повлиять.

— А что насчёт слуг? Кто-нибудь доносил обо мне чёрным?

— Об этом я хочу поговорить без свидетелей.

— Девочки, — обратился я к внимательно слушавшим наш разговор жёнам, — выйдите ненадолго.

— Очень нам нужны ваши секреты! — фыркнула Алина и удалилась в соседнюю комнату.

Следом за ней, бросив на меня обиженный взгляд, ушла Лана.

— Теперь мне по вашей вине придётся отрабатывать полночи, — сказал я Маркусу. — Надеюсь, что известие того стоит.

— Суди сам. Капитан королевской гвардии является человеком Ланишей. Именно он через одного из своих людей предупредил убийц о твоей поездке.

— Ничего себе! Доказательств, конечно, никаких?

— Нет, они об этом знали, а встречались с гвардейцем по имени Сален, так что не могут быть свидетелями.

— Значит, и к королю рано с этим идти. Ладно, придумаем что-нибудь, чтобы вывести его на чистую воду. Я обратился к королю по поводу стражи магистрата. Он обещал подчинить её мне на три декады.

— Это может оказаться полезным. Если нам откроют архивы следственной службы, сможем очень качественно почистить городское дно. Потом и в городе станет легче работать, и существенно пополним казну ордена, да и стражников можно привлечь к чистке, а потом поделиться добычей. Тридцать дней пройдут, а хорошее отношение с этими ребятами останется. Везунчик ты, Ген, даже неприятности превращаются у тебя в удачу и прибыль.

Глава 34

Прошло восемнадцать дней. Дожди уже давно прекратились, установилась солнечная и ветреная погода, и дороги начали быстро сохнуть. Для меня было даже тепло, хотя местные считали иначе. Каждый день слуга разжигал нам камин в большой гостиной и приносил несколько охапок дров. Подбрасывали их в огонь сами жёны, чтобы в комнатах меньше вертелись слуги. Тяга была неплохая, и дым уходил в каминную трубу, но лёгкий запах сгоревшей древесины чувствовался даже в спальне. Мне это нравилось. Всё чаще крестьяне из окрестных сёл завозили в город свежее мясо, сбережённые овощи и даже дрова. Городской рынок начал оживать, а наше питание стало вкуснее и разнообразнее. Король сдержал слово, и в казармах гвардии прописался отряд ордена из десяти человек. Братья носили одежду из тёмно-зелёной шерсти, украшенную шевронами с изображением готовой к броску кобры. Выезжая со дворца, я брал с собой пятерых из них, и ещё пятеро оставались на случай, если куда-нибудь соберутся жёны. В отличие от гвардейцев, у каждого из братьев при охране наших персон был под рукой снаряжённый к бою арбалет, а под мундирами скрывались нагрудники из тонкой, но прочной стали. Кроме того, по моему совету для каждого из них была изготовлена специальная портупея, позволявшая крепить меч на спине и имеющая крепления для метательных ножей и кинжала. Мечи никто так не носил, но братья быстро оценили пользу новшества. Длинных клинков почти никто не использовал, а пользоваться короткими при таком ношении было удобнее. Я и сам начал использовать этот способ, позволявший при беге не занимать руки ненужной работой, придерживая болтавшийся и норовящий попасть под ноги меч. Увидев своего принца, носящего меч за спиной, многие дворяне из молодых поступили так же.

После гибели гвардейцев я не раз замечал неприязненные взгляды, которыми меня одаривали некоторые из их товарищей, но после того как орден передал королю чёрных и по его указу они были прилюдно обезглавлены на Королевской площади, эта неприязнь исчезла. Король выполнил и второе обещание: мне подчинили городскую стражу. Конечно, я не сидел в магистрате и не управлял её работой, но люди ордена прочно окопались в архивах следственной службы, копируя необходимые документы и делая выписки из других. Поначалу эти новшества были приняты в штыки начальником стражи шевалье Лонаром Эсталем. Пришлось мне серьёзно поговорить с тёзкой нашего магистра и объяснить, что я не собираюсь без нужды вмешиваться в работу его подчинённых. После этого он успокоился.

От ушедшей в Гортан группы пока не поступало известий, но это не очень беспокоило: дорога была дальней и пока плохой. Все запланированные к отправке агенты были уже у соседей и многие отчитались письмами через банкирские дома. Зимой я ломал голову над тем, какой бы ввести шифр, чтобы попавшее в чужие руки донесение не привело к неприятностям, но потом вспомнил старый приём революционеров. Они писали на свободной от обычного, ничего не значащего письма части листа молоком, а потом читали написанное, подержав письмо над огнём. Нагретые нами письма исправно выдавали скрытую фразу, что ничего не обнаружено. Или посланцы богов пока никак себя не проявляли, или наши братья не смогли найти следы их деятельности.

Тренировки с Карой продолжались каждый день. С помощью этой женщины я смог существенно повысить мастерство. Если раньше не получалось выиграть у неё ни одной схватки, то теперь мы сражались на равных. Жёны тоже многому научились, особенно Алина. Мышцы у девушек не сильно увеличились в размерах, но стали намного крепче. Алина фехтовала уже на приличном уровне, хотя до мастера не дотягивала. Она переняла стиль боя Кары, с её быстрыми перемещениями и обилием ложных выпадов и обманных приёмов. Работала очень быстро, что помогало держаться на равных с более сильными противниками. Лана таких успехов не достигла, уступая старшей в силе и скорости, но не в технике владения мечом.

— Ей нужно не забрасывать тренировки и тогда через год-два догонит сестру, — говорила Кара, перенявшая у моих девочек манеру называть их сёстрами, — а Алина уже сейчас имеет вполне приличный уровень и со временем может стать мастером. Только ей это не нужно и вполне достаточно того, что есть.

Ник тоже занимался с нами, успешно осваивая женский стиль боя, который позволял мальчишке какое-то время успешно противостоять взрослым противникам.

По моей просьбе в фехтовальном зале гвардии устроили нечто вроде соревнований. Пять случайно выбранных гвардейцев встретились в тренировочном бою с моей старшей. Игнар узнал об этом и тоже пожелал присутствовать. Из пяти схваток жена выиграла две и долго продержалась против остальных противников. Лана тоже надела куртку и попробовала драться с гвардейцами, но ничего не получилось. Они не могли поднять меч на свою миниатюрную принцессу и только делали вид, что дерутся, поддаваясь изо всех сил. Конечно, она это видела, но была довольна тем, что покрасовалась передо мной и отцом и погоняла по залу гвардейцев. Король тоже остался доволен.

— Вы, герцогиня, настоящий боец, — сказал он Алине. — Здорово вас натренировала моя Кара. А ты, дочь, хоть и слабее, но уже достаточно ловко обращаешься с мечом и в случае чего сможешь немного продержаться, пока придёт помощь. А со временем станешь сильнее.

Сегодня я думал после тренировки ненадолго съездить в орден, чтобы успеть вернуться до обеда, но делать этого не пришлось. Орден приехал ко мне сам в лице уже оправившегося от ранения Лонара. С собой он привёз того мага, который занимался у нас собаками и птицами. По указанию Игнара каждый из моих магистров мог без разрешения провести во дворец двух человек. Все разговоры о делах ордена велись в присутствии моих жён, вот и сейчас они расположились в креслах у горящего камина и внимательно слушали, о чём мы говорим.

— Сегодня прилетели обе птицы, которых выпустили в Гортане, — говорил Лонар, — а это почти три сотни лиг напрямую. На их лапках были листочки бумаги с двумя крестиками, так что можно считать, что наш поход удался, и о гнезде братьев Кашны в Гортане можно забыть. К сожалению, мы ещё не разработали шифр, а молоко для птичьей почты не годится. Один дождь и... Так что пока не знаем подробностей акции.

Когда отправляли людей выжигать гнездо чёрных, договорились, что три креста на записке будут означать, что всё прошло великолепно, два — хорошо, а один — плохо, но всё же не полный провал. Чистая бумажка означала бы гибель группы при невыполнении основной задачи.

— Значит, они уничтожили гнездо и смогли уйти из Гортана, — подытожил я. — Вопрос только в том, насколько велики потери и какую добычу удалось захватить. А насчёт шифра... Есть у меня идея, которая поможет пока без него обойтись. Как ты смотришь на то, чтобы сделать мой родной язык внутренним языком ордена? Братья смогут при необходимости вести свои беседы и в присутствии посторонних.

— Интересная мысль, — сказал Лонар. — Как твоё мнение, Лашар?

— Можно попробовать, — отозвался маг. — Я не вижу в этом ничего сложного.

— Сможете сейчас научиться у меня языку?

— Если вы, мастер, доверяете мне копаться в своей голове...

— Если вы доверяете мне, почему я не должен доверять вам? Да и не подсмотрите вы там ничего интересного. Я говорил по этому поводу с Маркусом. Получить знание языка легко, а целенаправленно смотреть память намного сложнее, и это требует много времени и сил. Он прав?

— Да, выборочное чтение памяти — это сложное дело и не всякому под силу, а получить знание языка и передать его другому может почти любой маг.

— Давайте попробуем. Я готов, приступайте.

Маг несколько минут сидел неподвижно, потом сказал:

— У вас в голове несколько языков. Скажите несколько слов на том, который я должен выбрать.

Я неплохо понимал украинский и белорусский языки и изучал английский, поэтому произнёс для него несколько фраз на русском.

Маг молча кивнул и продолжил работу. Для того чтобы стать русскоязычным, ему потребовалось минут десять.

— Скажите, пожалуйста, медленно какую-нибудь фразу, — попросил он.

— Что вы собираетесь делать со своими птицами? — задал я ему вопрос по-русски, медленно произнося каждое слово.

— Отправим братьев с птицами кораблём по Наде до побережья, — так же медленно на чистом русском ответил он мне. — Там они выпустят птиц и, если всё будет нормально, начнём развозить агентам.

Если честно, у меня на глазах чуть не выступили слёзы — так приятно было слушать родную речь.

— Это нехорошо! — запротестовала младшая. — Мы не поняли, о чём вы говорили!

— Что и требовалось доказать, — довольно сказал Лонар. — Берём на вооружение.

— Уважаемый Лашар, — начала подлизываться Лана, — вы не могли бы прямо сейчас передать мне знания языка моего мужа?

— И мне! — сразу же присоединилась Алина. — Для ордена это может быть полезно.

— Ну если для ордена, тогда конечно! — засмеялся я. — Сможете, Лашар?

— Рад оказать вам услугу, — ответил маг. — Принцесса, герцогиня, примите удобную позу и расслабьтесь. Начнём с той, которая попросила первой.

На каждую из них ушло минут по пятнадцать. Чтобы не терять зря время, мы с Лонаром удалились в малую гостиную поговорить, где сели на кушетку, откуда я предварительно согнал ларшу. Когда Лашар закончил с жёнами, он попросил их немного посидеть, не вставая, а сам тем временем пригласил нас.

— Можете проверить работу, мастер, — сказал он мне.

— Алина у меня примерная жена, — по-русски сказал я, — а Лана — вредина!

— Почему я вдруг вредина? — вскинулась младшая, довольно быстро говоря на русском.

Мне понадобилось намного больше времени, чтобы так овладеть языком.

— Объясню, когда уйдут гости, — засмеялся я.

— Хочешь, подтвержу то, что я примерная жена и умница? — спросила Алина.

— Я ничего не говорил об умнице.

— Надо сделать так, чтобы другие маги не могли считать твой русский. А то поймают кого-нибудь из братьев, и ваш язык сразу перестанет быть секретным. И надо иметь в виду, что его может знать кто-то из посланцев богов.

— Действительно, умница, — согласился я. — Я об этом не подумал. Это можно сделать, Лашар? Я имею в виду не пришельцев, а защиту памяти.

— Я не смогу, а Маркус сделает. Ставится защита, которая при попытке считать какую-то область памяти, стирает всё, что в ней есть. Человек просто забудет этот язык. Работа очень тонкая и требует большого опыта. Если такое попробую сделать я, то вместе с русским вы можете забыть и родной язык. Понятия останутся, но исчезнут соответствующие им звуковые образы слов и их написание. Потом с вами придётся долго возиться.

— А если защитить таким образом всю память? — спросил я. — Получается, что сотрутся все воспоминания? Это же будет не лучше смерти.

— Поэтому такое и не применяют, — объяснил маг. — Используют только для каких-то небольших областей памяти, где есть важные сведения, которые необходимо защитить от других.

— А почему мои жёны сразу же быстро заговорили на чужом языке? Я этому учился несколько дней.

— Женщины, — пожал плечами маг. — У них своеобразное мышление и повышенная способность к запоминанию. Многое зависит от индивидуальных особенностей.

— Да уж. Я никогда не отличался способностями к изучению других языков. Лонар, ты не заскучал, когда мы начали болтать на незнакомом языке?

— Нет, не заскучал. Но нам уже пора возвращаться. Маркус как-нибудь заедет поставить вам защиту.

— Не стоит без необходимости болтать по-русски при посторонних, — предупредил я жён, когда гости ушли.

— А ты можешь рассказать стихи на своём языке? — спросила Алина. — Мне было бы интересно послушать.

— Хорошо, — согласился я. — Я знаю много стихов. Послушайте вот эти. Может быть, узнаете. "У лукоморья дуб зелёный; златая цепь на дубе том. И днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом. Идёт направо — песнь заводит, налево — сказку говорит..."

Я старался читать поэму не слишком быстро и с выражением. Девушки притихли, по-моему, они даже дышали через раз. Я не успел досказать до сигнала на обед.

— У меня получилась ерунда! — всхлипнула Алина. — Вот это стихи!

— Давайте не пойдём на обед! — поддержала Лана. — Очень хочется дослушать, чем закончилось.

— Стихи стихами, — возразил я, — а обед обедом. Вы как хотите, а я голосую за обед, стихи, в отличие от него, никуда не денутся. Стихи у тебя, Алина, замечательные. Просто сейчас ты слушала те, которые написал один из лучших поэтов нашего мира. А чем всё закончилось, вы и так знаете.

— А ты можешь спеть песни на своём языке? — загорелась Лана. — Ты говорил, что у вас и слова в стихах, и музыка куда лучше нашей!

— Я вам и поэму дочитаю, и песни спою, я даже станцую, но только после обеда. Пошли быстрее. Опоздаем, а я хочу есть!

— Пошли, сестра, — со вздохом сказала Алина, — а то, пока он не поест, будет злой и бесчувственный. Мужчины все такие.

На обед жёны вели меня почти бегом, а за столом навалили в блюдо куски и сидевшая рядом Лана пихалась локтем, чтобы я быстрее жевал. Едва Игнар встал, как девушки вытянули меня из-за стола и под удивлёнными взглядами придворных и короля потащили к выходу. Ольма хотела о чём-то поговорить, но была ими проигнорирована. Хорошо ещё, что в Арлан приехал дядя Ника и мальчишка убежал на обед во дворец герцога, от него они так просто не отмахнулись бы.

Первым делом я дочитал поэму, после чего Лана потребовала песню.

— Жаль, что я не умею играть на вашей балалайке, — сказал я, заработав возмущённые взгляды девушек, — но Маркус утверждал, что поправил мне голос, и я смогу довольно точно воспроизвести мелодию. Так что буду петь без аккомпанемента. Только отвернитесь, а то я немного стесняюсь. Как-никак первый эстрадный опыт.

— Ты не выделывайся, а пой! — по-русски подбодрила меня принцесса.

— Я спою песню о любви. Вообще-то, её должна петь девушка, именно от неё и идёт рассказ.

Я настроился на "Простую девчонку" в исполнении Клавдии Шульженко и запел, стараясь подражать её манере исполнения:

— "Говорят, что я простая девчонка из далёкого предместья Мадрида, и в шумных кварталах мне не место, ведь здесь веселье и суета!"

Песня очень понравилась, только попросили уточнить несколько непонятных слов.

— Такое трудно сыграть на вилоне, — задумчиво сказала Лана, — но попробовать можно. Что ещё споёшь?

— Могу "Голубку" предложил я. — Это из репертуара той же певицы. Голуби — это такие птицы, которые живут рядом с людьми, но они могут летать и вообще более свободны. И разводят их не на мясо или перо, а просто для красоты. Хотите?

Они хотели, и я запел:

— "Когда из твоей Гаванны уплыл я вдаль, лишь ты угадать сумела мою печаль. Заря золотила ясных небес края, и ты мне в слезах шепнула — любовь моя..."

Эта песня понравилась больше.

— Хорошая песня, — вытирая слёзы, сказала младшая. — Душевная. Споёшь ещё?

— Как-нибудь в другой раз, — отказался я. — У меня много таких песен, в которых полно непонятных для вас слов, так что репертуар нужно подобрать. Тогда и спою, и стихи прочитаю, у того же Пушкина много сказок в стихах.

— А почему только сказки? — спросила Алина. — Почему не что-нибудь серьёзное?

— По двум причинам. Я не увлекался стихами и читал только то, что проходили в школе, ну и сказки Пушкина. И ещё то, что остальные стихи вы просто не поймёте. И не потому, что не хватит ума, просто наша жизнь слишком отличается от всего того, что вам известно.

— Это ты так думаешь! — упрямо заявила Лана. — Что можно не понять в стихах?

— Как хочешь, — усмехнулся я. — Слушай, только потом не задавай вопросов, всё равно не отвечу. — И зачитал им отрывок из стихотворения о Василии Тёркине "Кто стрелял?"

Конечно, они ничего не поняли.

— Это нечестно! — высказалась Лана. — Ты специально подобрал такое стихотворение!

— Точно, — согласился я. — Это ещё из самых простых. Почитать вам, что ли, Маяковского? Нет, не буду. Лучше подождите, пока подберу то, что вам будет интересно и понятно.

— Тогда пойдём в кровать, — нашла достойную замену поэзии младшая.

— Угомонись, — сказала ей Алина. — Так совсем его загоняешь. До ужина четыре свечи, а тебе уже кровать. Смотри, как он испугался, теперь будет полночи рассказывать стихи.

— Можно подумать, что ему это не надо! — обиделась Лана. — Этот зверь, если ему позволить, и третью жену приведёт!

— Надо, конечно, но ты должна знать меру. Или хочешь, чтобы муж побежал к магам за помощью, а потом стал стариком в сорок лет?

— Ген, я тебя действительно того... — испугалась Лана. — Почему же ты ничего раньше не говорил?

— Потому что мужчине стыдно такое сказать, — объяснила за меня старшая. — Он и так старается, как может, а тебе всё мало. Это не ему нужно было заводить двух жён, а тебе двух мужей!

Результатом этой отповеди стало то, что принцесса разревелась.

— Я не зналааа, — всхлипывала она. — Мне было просто скучно. Я виновата в том, что он мне никогда не отказывааал? А теперь, оказывается, что я его...

— Хватит! — я обнял Лану и прижал к себе. — Хочешь в кровать, значит, пойдём в кровать, только не плачь. На платок, вытри слёзы, а то развела здесь сырость.

— Потакаешь её капризам, — осудила Алина. — Но если вы в спальню, то я с вами. Только тогда ночью будешь отдыхать!

На следующий день Маркус прислал записку, в которой сообщил, что сегодня вечером решено нанести ряд ударов по чёрным баронам силами ордена и стражи, и необходимо моё присутствие. Прибыть нужно было сразу же после ужина, что я и сделал.

— У нас на сегодня три цели, — объяснял мне маг. — Это держащий восточный конец городского дна купец Ник Легаш по кличке Живоглот, булочник Бран Корден, который днём выпекает очень вкусные булочки, а по ночам верховодит сотней бандитов, убийц и грабителей, и помощник главы магистрата Хней Лорден. Последний вот уже лет пять, пользуясь своим положением и доступом к следственному архиву магистрата, держит за горло пять воровских группировок и потихоньку их доит и прикрывает от стражи. Люди уже распределены по группам. Тебе ничего не надо делать, просто посидишь у нас. Прикроешь, если возникнут сложности с магистратом. Мы всё тщательно спланировали, и я не ожидаю неожиданностей, но мало ли что. Для этой операции мы отозвали две сотни братьев с базы, и ещё участвуют около ста стражников. Слухи среди обитателей дна расходятся моментально, так что цели будем потрошить одновременно. Бандитов планируем просто вырезать, как в прошлые разы, вместе с главарями, а вот воров можно и пощадить. У меня есть сведения, что на королевский флот требуются галерники, вот мы их туда и отправим, пусть приносят хоть какую-то пользу. Ценности будем сносить сюда, потом пересчитаем, поделимся со стражей и передадим налоги в казну. Мы с Лонаром будем осуществлять управление в наиболее значимых местах, а ты покомандуй здесь. Это не должно занять много времени. Все, кроме Живоглота, живут в центре, а к нему добираться почти до восточных городских ворот. Люди туда уже посланы, по остальным выходят сейчас. Вроде ничего не забыл.

Два часа, в течение которых проходила операция по зачистке криминала, я поскучал. Бегали курьеры, братья приносили ценности и складывали их в одной из комнат, где находились казначей ордена и его помощник, во двор особняка приводили связанными будущих галерников, а я сидел без дела почти до самого конца, когда хоть немного пришлось поучаствовать в общем деле. Уже закончили с булочником и помощником главы магистрата, когда на карете примчался сам глава.

— Принц! Немедленно прекратите произвол и остановите резню! — потребовал он. — Почему вы схватили Хнея? Да ещё без согласования со мной! Я буду жаловаться королю!

— У вас неверные сведения, — спокойно ответил я. — Хнея не схватили, а убили на месте за оказание сопротивления страже магистрата. Он являлся главарём преступной группы и наверняка был бы казнен по приговору суда, так что своим сопротивлением только упростил нам жизнь. Остальные преступники арестовываются, убиваем лишь тех, кто сопротивляется. С вами, кстати, будет разговор о том, как вы, работая столько лет с Хнеем Ларденом, не заметили его преступной деятельности. Или всё-таки заметили? Разрешение на доступ в следственный отдел, которым он пользовался в преступных целях, подписано вами.

— Мало ли я подписываю подобных бумаг, — испугался глава. — И я не могу отвечать за всех подчинённых, их у меня, не считая стражи, почти сотня человек.

— Об этом будет отдельный разговор, — добил я его. — При штате в полсотни человек у вас их работает в два раза больше. Точнее, они не работают, но почему-то числятся, и пять человек — это ваши родственники. Есть что сказать?

— Ваше высочество! — он сильно побледнел, и на лбу выступил обильный пот. — Может быть, я могу как-то загладить... Скажем, щедрые пожертвования на благо ордена...

— Если щедрые, — сказал я, сделав упор на втором слове, — тогда загладите, но при условии, что численность магистрата будет сведена к штатной. Если вам её мало, то подайте прошение на имя короля, только по каждому человеку должно быть обоснование.

Напуганный глава умчался собирать пожертвование, и нам уже никто не мешал закончить начатое. К полуночи подвели итоги. Никому из крупных фигур не удалось уйти. Часть мелочи, конечно, разбежалась. Около двух сотен бандитов нашли этим вечером свой конец, и семь десятков воров поздоровее отобрали для королевского флота. Денег и ценностей было снесено примерно на три тысячи золотом.

— Думаю, что их надо поделить поровну между орденом, стражей и казначейством, — сказал Маркус, — и оповестить всех о роли ордена в сегодняшних событиях. Фактически среди преступников столицы осталась одна мелочь. Когда-нибудь всё станет по-прежнему, но какое-то время здесь будет легче дышать. А мы заодно увеличили свои финансовые возможности.

Оставив всех заканчивать дела, я со своей охраной отправился во дворец. Когда стало ясно, что придётся задержаться, я отправил жёнам записку с гонцом, что у меня всё в порядке, опасности нет, но приеду поздно и меня не нужно ждать. Я прекрасно понимал, что пока не вернусь, девушки не лягут спать, но хоть будут меньше волноваться.

Естественно, они меня ждали. Сидели у камина, держась за руки, и не сводили глаз с входной двери. Одного взгляда на эту картину было достаточно, чтобы я ощутил жгучий стыд за то, что заставил волноваться своих малышек, таких беззащитных и одиноких в моё отсутствие. Ведь мог приехать пораньше, не было там такой работы, которая требовала бы моего присутствия. Я подошёл к ним, опустился на колени и обнял сразу обеих. Говорить ничего не стал, что могли сказать слова? Они и так увидели и моё раскаяние, и нежность, и любовь.

Глава 35

Через пять дней прибыла группа, которую посылали в Гортан. Они потеряли шесть братьев, и ещё восемь человек были ранены, по большей части легко.

— Повезло, что с нами был маг, — рассказывал глава группы, — иначе мы не довезли бы раненых. Поначалу всё шло так, как мы и запланировали. Проникнуть вечером в особняк графа Раднея оказалось несложно. Чёрные находились под покровительством герцога Кнора Ланиша, и была своя охрана, так что они там ничего не боялись. Само гнездо располагалось в подвальной части особняка, а гости ездили к графу постоянно, вот и мы под видом знатного гостя и его охраны отправили шесть человек и стали ждать. Охрану графа сняли тихо, сначала в самом особняке, а потом в парке, и пошла основная группа. Сработали чётко, никто в городе ничего не услышал. Сильное сопротивление оказали сами чёрные на входе в гнездо, но мы расстреляли их отравленными болтами. Вырезать остальных было нетрудно. Через две свечи в особняке не осталось ни одного живого человека, кроме нескольких служанок и детей графа, которых заперли в подсобном помещении. Потерь мы не понесли, если не считать сломанного запястья у одного из братьев. Чёрный развлекался с девицей в своей комнате и сумел ударить брата по руке подсвечником. Ему оказали помощь и приступили к обыску особняка. Основные находки, как и ожидалось, были сделаны внизу. Братство Кашны очень хорошо там устроилось. Обширное подземелье было отделано с такой роскошью, что если и уступало по красоте королевским дворцам, то ненамного. Немало золота и драгоценностей нашлось в покоях братьев, но основная добыча — это казна, на поиски которой затратили много времени. Точное место, где она находилась, знали только главари, которые были мертвы. В общей сложности взяли больше трёх тысяч золотом. Драгоценностей собрали несколько сумок. Когда всё закончили, до закрытия городских ворот осталось немного времени, поэтому пришлось поспешить. Выехали двумя группами, чтобы не сильно обращать на себя внимание. Оставленные в городе братья купили десять повозок и нагрузили их всякой всячиной. Присоединившаяся к ним часть группы, которая везла основные ценности, уходила под видом купеческого обоза и его охраны. У них не возникло сложностей, а вот второй отряд наскочил на патруль городской стражи. Стражники потребовали спешиться и вместе с ними пройти к казармам для прохождения проверки. Стражников было семеро. Убедить их разойтись миром не получилось, а драться было нельзя: ворота находились недалеко, и, заслышав шум боя, охрана сразу их закрыла бы. Поэтому по сигналу старшего стражников утыкали болтами и, не теряя времени, рванули к воротам.

— Болты были отравлены? — спросил мрачный Маркус.

— Да. Мы не собирались драться в городе, но в случае столкновении должны были действовать максимально быстро и тихо. Если бы стреляли обычными болтами, почти наверняка кто-нибудь из раненых поднял бы тревогу.

— Если станет известно, что мы использовали отравленное оружие, пусть даже против чёрных, репутации ордена будет нанесён большой ущерб, — сказал Лонар, — а если узнают, что наши люди применили его против стражи, от нас многие отвернутся. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Эту операцию никто не должен связать с орденом, пусть думают, что это были разборки чёрных между собой. Рассказывай, что было дальше.

— Дальше командир этого отряда принял решение уходить самостоятельно, отвлекая на себя возможную погоню. Через ворота они прошли нормально, но уже к обеду следующего дня их начала догонять большая группа всадников. Оторваться не удалось, потому что у преследователей были сменные лошади. Братья выбрали удобное место для засады и начали расстреливать врагов, когда те показались из-за поворота дороги. Удалось сделать по два выстрела, после чего сошлись врукопашную. Противников было в два раза больше, так что победа досталась нам дорогой ценой.

— Надеюсь, что вы больше не применяли отравленных болтов? — спросил Лонар. — Кто были эти люди?

— Отравленные болты выбросили вскоре после того, как покинули город. А преследовавший наших отряд принадлежал герцогу Ланишу.

— Больше за вами не гнались?

— Не знаю. Братья забрали заводных лошадей, быстро пошли одвуконь и на следующий день соединившись с основной группой. Перед этим им пришлось ещё полдня провести на месте схватки, подлечивая своих раненых, чтобы они смогли продолжить путь. Основная группа перед этим заехала в деревню, где оставили телеги и забрали своих коней. После этого двинулись к месту сбора. Когда оба отряда соединились, вам отправили птиц.

— Остался яд, который мы захватили у чёрных и использовали в Гортане? — спросил я.

— Есть немного, — ответил Маркус. — А вам для чего, мастер?

В присутствии других братьев, кроме Лонара, он обращался ко мне подчёркнуто уважительно.

— Спрячьте его подальше, — сказал я. — Применять будем только в крайних случаях при условии, что такое применение будет одобрено вами и мной. Не хватало нам с вами порушить всё то, что создано таким трудом и кровью наших товарищей, только из-за того, что возникло желание искать простые решения.

— Герцог поднимет шум, — заметил Лонар.

— Ну и пусть поднимает, — ответил я. — У него нет никаких доказательств, а подозрения к делу не пришьёшь. Да и не будет сильно шуметь: у него самого рыльце в пушку, не в его интересах раздувать эту историю. Орден он, может быть, замарает, но и сам вымажется в дерьме по самые уши.

— Извините, мастер, я не понял ваши слова о подозрениях, — обратился ко мне глава группы. — Для чего их пришивать?

— Не обращайте внимания, Стах, — ответил я. — Это такое выражение из моего мира, означающее, что ты о чём-то догадываешься, но не можешь никого обвинить на основании своих догадок. Ваша группа сработала очень хорошо. Вас подвела случайность, от которой никто не застрахован, особенно когда действует на чужой территории.

— У меня много кандидатов на вступление в орден, — сказал Лонар. — Мы с вами решили не увеличивать число его членов, но надо принять шесть человек взамен погибших.

— Примем, — согласился Маркус. — Когда люди с птицами должны быть на побережье?

— Если ничего не задержит в пути, то через два дня.

— Почти пять с половиной сотен лиг. Если птицы будут лететь по прямой с короткими ночёвками, долетят самое большее за два дня. Значит, через четыре, максимум пять дней они должны прилететь. Группы для передачи птиц агентам готовы?

— Всё давно готово, — ответил Лонар. — Ждём только результата. Каждому отвезём по три граши. Одну они должны будут отправить сразу же со своим отчетом, чтобы мы могли проконтролировать, долетят они или нет, а две останутся с ними. Пошлют только тогда, когда будут действительно важные сообщения. Шифр им передадут вместе с птицами.

— Ладно, я вас оставлю, — сказал я. — У меня сейчас по расписанию литературные чтения. Обучили вы моих жён языку ордена на мою голову. Теперь у меня по полдня или поэзия, или проза. Мне с ними приятно сидеть и рассказывать, слушательницы они замечательные, только меры ни в чём не знают, всё им мало. Ещё и петь приходится.

— Петь? — удивился Маркус. — И что же вы им поёте, мастер?

— Песни моей родины. А голос вы мне подправили, спасибо.

— А можете что-нибудь спеть нам? — спросил Лонар.

— Я ещё не пел в ордене! — рассмеялся я и, увидев, что он обиделся, добавил: — Ладно, но только одну песню. Уже давно пора идти, а голос надо поберечь для дома. Мне ещё полдня выступать перед жёнами. Спою вам песню о тревожной молодости. Слова там понятные, даже слово снег знаете, хотя его здесь не бывает. "Забота у нас простая, забота наша такая: жила бы страна родная, и нету других забот..."

Когда я закончил петь, некоторое время сидели молча. Чувствовалось, что моя песня произвела на них большое впечатление. Даже Стах, который не знал языка и не понял ни слова из пропетого, не остался равнодушным.

— Теперь я понимаю ваших жён, — сказал Маркус. — Ничего общего с нашими песнями.

— Это вы не слышали, как у нас поют с музыкальным сопровождением, — вздохнул я. — Ваши инструменты так же плохи, как и ваши песни. Если когда-нибудь появится такая возможность, обязательно займусь их усовершенствованием.

Маркус ошибся со своим прогнозом, и птицы вернулись в свой домик с побережья на седьмой день, считая со времени нашего разговора. По прикреплённым запискам прочли, что братьев задержал в пути сильный ветер. На следующий день пять братьев ордена с закрытыми тканью клетками отправились в соседние королевства, а ещё через восемь дней после этого в "голубятню", как стали называть домики для грашей, прилетела первая птица. Через декаду их было уже больше четырёх десятков. Шесть птиц так и не прилетели, видимо, погибли в пути, и мы на всякий случай направили братьев к выпустившим их агентам проверить, всё ли в порядке. Мне во дворец тоже передали клетку с двумя птицами. Клетка была красивая, птицы тоже неплохо смотрелись, поэтому мы определили их в большую гостиную. По ночам они начинали орать, но до спальни их крики не долетали и нам не мешали. Ухаживали за ними братья, которые несли караул у наших дверей. Им оставляли ключ, чтобы можно было в наше отсутствие накормить птиц и почистить клетку.

Наши тренировки с Карой прекратились сами собой. Первой от них отказалась Алина, живот которой заметно увеличился. Она боялась, что резкие движения могут навредить плоду. Потом всё реже стал приходить я, потому что уже перерос свою учительницу. Следующим начал сачковать Ник. Оставшись одна, Лана тоже отказалась тренироваться, и Кара прекратила ежедневные хождения в наш дворец к большой радости Игнара, который полюбил её неожиданно сильно для бабника с его стажем.

Алина записала "Руслана и Людмилу" на русском языке, долго сидела с этими записями в руках, читая и перечитывая, а потом решительно убрала в ящик стола свою почти законченную рукопись, и начала всё сначала. Я попытался возражать. Она проделала огромную работу, а стихи, на мой взгляд, получились очень неплохие. Возражал только до тех пор, пока она не дала мне прочитать то, что вышло из-под пера на этот раз. Прежде были просто рифмованные строчки, сейчас это были стихи, написанные совсем в другой манере. Я не знаток поэзии, и мне трудно это объяснить, но сразу понял, что и в нашем мире с таким даром моя жена обязательно создала бы себе имя. Если бы у меня и так не было к ней огромного уважения, я преисполнился бы им сейчас. В Лане поэтический дар так и не прорезался, но она хорошо играла на своём скверном аналоге гитары. Благодаря улучшенной магом памяти сразу запоминала слова и музыку тех песен, которые я им исполнял, и требовала новых. Я уже спел все песни, которые знал в исполнении Шульженко, и то, что подходило из репертуара Магомаева, Пьехи, Миансаровой, а ей было мало. Вот и сейчас, стоило мне приехать из ордена, как она попросила очередную песню.

— Так и быть, спою, — согласился я. — Только ты больше не будешь сегодня приставать ко мне с песнями. Договорились?

— Договорились! — согласно кивнула она, устраиваясь на моих коленях.

— Я спою вам песню, которая называется "А годы летят". Рановато мне такое петь, а вам слушать, но запас песен у меня не безграничный, а эта нравится.

Алина оторвалась от своей поэмы и тоже приготовилась слушать. Мои песни она любила не меньше младшей.

— "Вот так и живём, не ждём тишины, мы юности нашей, как прежде, верны. А сердце, как прежде, горит от того, горит от того, что дружба превыше всего..."

— И ничего не рано! — вытирая слёзы моим носовым платком, сказала Лана, когда я закончил петь. — Душевная песня. Вот так и у нас вся жизнь пролетит, не успеешь оглянуться!

Каждая вторая спетая мною песня неизменно вызывала у неё слёзы.

— Пой сама, — сказал я ей, — а то только слушаешь и подбираешь музыку.

— А она и так поёт, когда тебя нет, — выдала сестру Алина, снова устраиваясь за рукописью. — При тебе она стесняется.

— Это дело поправимое, — сказал я обеим. — В дальнейшем будем поступать так. Вы вдвоём споёте мне одну из тех песен, которые уже знаете, а только после этого я пою для вас что-нибудь новое.

— Это шантаж! — вскинулась младшая.

— Ты где нахваталась таких слов? А ещё принцесса! Я своим пением доставляю вам удовольствие, а сам от вас могу что-нибудь получить?

— Пошли в спальню! — сразу предложила Лана. — Я разве отказываюсь?

— Это я от тебя и так получу. А не будешь петь, и тебе не будет песен! Если стесняешься петь одна, то вдвоём с сестрой это делать намного легче.

Надо сказать, что дома мы часто разговаривали на русском языке. Жёны заметили, что общение на родном языке доставляет мне удовольствие, да и сами привыкли. Конечно, они помнили мои слова, что нежелательно так говорить при посторонних, но часто забывали об этом в присутствие Ника. Тот, естественно, пристал ко мне с просьбой научить.

— Это секретный язык ордена, — сказал я ему. — Когда подрастёшь, и если тебя в него примут, то будет тебе и язык. А сейчас, извини, не могу.

— А они разве в ордене? — возразил Ник, показывая рукой на девушек.

— Они моя семья, единственные родные для меня люди в этом мире. И от моих девочек у меня нет секретов... почти.

— Значит, всё-таки есть от нас секреты? — сразу заметила мою оговорку Лана.

— Есть, — согласился я. — Есть вещи, которые вам не нужно знать, а в ордене действует правило, что если кому-то что-то не нужно знать, он это и не знает.

Я уже был сегодня в особняке, поэтому удивился, когда к нам под вечер приехал Маркус.

— Что-то случилось? — спросил я по-русски, игнорируя Ника.

— Мне трудно сказать, насколько это важная новость, — ответил мне маг, — но вскоре после твоего ухода прилетела граша от агента из Гардии. В записке написано следующее: королевский двор, сера, много. Я помню твою инструкцию, на что обращать внимание в первую очередь. Сера там стояла одной из первых.

— Значит, Гардия, — сказал я. — А как обстоят дела с серой у нас? Начались поставки по заказу?

— Пока нет. Земля там только начала просыхать. Я узнавал, что первые поставки начнутся примерно через декаду.

— Вот что, Маркус, нужно скупить всю серу, которая есть в столичных аптеках и переправить в замок. Ступки и жаровни готовы?

— Жаровни уже в замке. Из заказанных десяти чашек с пестиками для растирания готовы только две.

— Мне пока больше и не нужно. Бочонки готовы?

— Готовы, но мы их пока не отправляли. Дороги недостаточно высохли для возов, а ты сам сказал, что это не срочно.

— Когда купите серу, организуйте мне сопровождение в замок и доставьте туда купленную серу и чашки. С углежогами договорились?

— Договорились и купили по небольшому мешку угля трёх пород деревьев, с которыми они работают. Всё это пока в ордене.

— Значит, и уголь отправите вместе со мной.

— Сделаю, но хотелось бы знать, для чего всё это? Чем нам могут грозить большие закупки серы королевским двором Гардии?

— У меня нет от тебя секретов, но лучше не рассказывать, а показать. У тебя нет желания наведаться в замок вместе со мной? Мы за три дня должны управиться вместе с дорогой, а здесь пусть пока покомандует Лонар. А сера в Гардии — это очень плохо. Если это то, о чём я думаю, то это война. И почти наверняка война с нами.

— Я поеду, — сказал Маркус. — Завтра выполним твои поручения, а послезавтра, сразу после завтрака, будь готов к поездке, я вместе с эскортом подъеду к дворцовым воротам.

Маркус попрощался со всеми и уехал к себе.

— Видишь пользу от языка ордена? — спросил я у Ника. — Мы свободно разговаривали, а тебя никто не гнал: всё равно ничего не поймёшь.

— Я знаю язык, но тоже почти ничего не поняла, — призналась Лана. — Ясно только, что послезавтра ты едешь в графство на три дня. И ещё ты говорил о войне с Гардией.

— Если будешь болтать, попрошу Маркуса стереть тебе знание языка. Не будет тебе ни песен, ни стихов. Хоть Ник и свой человек, но разговор был не для его ушей.

Младшая обиделась на меня и ушла в спальню.

— Зря ты на неё так! — попеняла мне Алина. — Кое в чём она ещё ребёнок. Нужно не ругать, а не вести важные разговоры в её присутствии. Сказал бы, мы вышли бы.

— В следующий раз так и сделаю, — пообещал я. — Тебе долго возиться с поэмой?

— Тебе нужны деньги?

— Самому, что ли, обидеться? — не глядя на неё, сказал я.

Алина отложила рукопись, подошла ко мне и обняла за плечи.

— Извини, — прошептала она, — неудачно пошутила.

Она села мне на колени и прильнула к губам. Лана заводила меня своей страстью, а с Алиной я сходил с ума от её нежности и ласк.

— Пойдём в спальню, — предложила она. — Ну его, этот ужин! Слуга всё равно что-нибудь принесёт, а охранник накормит ларшу. А то малыш немного подрастёт, и мне уже многого будет нельзя. То-то младшей будет радость развлекать тебя за нас двоих!

Ничего не говоря, я взял её на руки и понёс в спальню, на ходу закрыв дверь ногой.

— Меня прогнали, а сами втихаря целуются! — возмутилась младшая. — Я тоже хочу!

Если создалось впечатление, что я недоволен двойным браком, то это не так. В нём, как и в любом явлении, можно отыскать и положительные стороны, и не очень приятные. И чего для вас будет больше, за вас самих никто не скажет. Лично я был счастлив.

Следующий день прошёл как обычно и не запомнился ничем, кроме того, что жёны были особенно ласковыми и предупредительными и не отходили от меня ни на шаг.

Я не буду рассказывать о нашем путешествии в графство, потому что это была скучная, долгая и достаточно грязная поездка. Дороги в основном просохли, но грязи хватало. Коня уже можно было пустить рысью, не рискуя при этом загнать, но потом приходилось мыть не только его, но и всадника. В Расвел не заезжали и вскоре свернули на дорогу, ведущую к моему замку. Остановились только один раз в придорожном трактире пообедать, после чего опять погнали коней, чтобы до темноты успеть доехать до места. Замок показался, когда солнце скатилось к краю горизонта и на землю легли длинные тени. Пока мы до него добрались, начало смеркаться. Мы сильно устали, поэтому отдали поводья лошадей подбежавшим братьям, забрали сумки и пошли приводить себя в порядок. По пути я устало отмахнулся от управляющего, который собрался отчитаться о делах графства, и от старшего брата Ралфа Саднея, заправлявшего здесь силами ордена и тоже хотевшего о чём-то поговорить. Надеюсь, что они правильно меня поняли. Помывшись и кое-как приведя в порядок одежду, я вошёл в отведённую мне комнату, бросил на стул сумку с вещами и повалился в кровать. Утром, после завтрака, с ними пришлось поговорить, но я прямо сказал, что у меня много дел, чтобы говорили покороче. Потом, ни на что больше не отвлекаясь, занялся тем, ради чего сюда и приехал — изготовлением пробной партии пороха. При этом я время от времени давал пояснения, находившемуся рядом Маркусу.

— Этот порох, — говорил я, — полностью изменил ведение войн и дал толчок развитию многих наук, повлиявших на жизнь всех людей. Если есть исходные вещества для изготовления, делать его несложно. Можно просто измельчить и смешать с небольшим давлением, но я знаю способ получше.

Я действительно знал такой способ и пропорции смеси, и не из прочитанных книг, где ничего подобного не было. Видимо, руководство СССР очень боялось того, что кто-нибудь займётся кустарным изготовлением чёрного пороха. Получил я свои знания совершенно случайно. Порох я сделал бы и без них, но это заняло бы намного больше времени. А так я точно знал, что и как делать. Источником моих знаний был старшина Скворцов. Он заведовал в части вещевыми складами, которые мы называли каптёрками. Во время учебного года я не появлялся на территории части, вот летом, когда не было школы и разъезжались приятели, появлялось много свободного времени, которое нужно было как-то убить. Мы тоже уезжали, но не каждый год и только на один месяц. Намучившись от безделья, я частенько заходил к связистам. Меня хорошо знали и даже не задавали вопросов, когда я в поисках отца появлялся в штабе или ходил по другим объектам. Даже кормили в солдатской столовой, когда я в неё забредал. Вот в одно из таких "путешествий" по части я всё и узнал. Скворцов находился в одной из каптёрок в компании двух солдат. Что-то они перетаскивали и пересматривали, а к тому времени, когда меня туда принесло, решили сделать перекур, во время которого старшина и завёл заинтересовавший меня разговор. На меня они не обратили внимания.

— Это было в пятьдесят шестом году, — начал он. — Я тогда жил в родной деревне Зубки. Это в Гродненской области возле Беловежской пущи. Слышали про такую? Я был заядлым охотником. Помимо интереса, немалая прибавка к тем невеликим доходам, которые тогда были. Там не везде заповедник и часть леса открыта для посещения и охоты. Только у нас просто так не возьмёшь ружьё и не пойдёшь охотиться на того же лося — оторвут голову. Вот зайцев я бил и на кабанов тоже ходил. Это тоже не совсем законно, но на такое закрывали глаза. Зайцы объедали зимой кору на саженцах, а кабаны тоже гадили изрядно. Их даже время от времени частично отстреливали, но свиньи размножаются быстро. Так что никто из-за них не побежал бы закладывать меня нашему участковому. Всё бы хорошо, но вот с охотничьим припасом было хреново, особенно с порохом. Капсюли я ухитрялся покупать у знакомого егеря, а дробь и картечь сам рубил из плавленого свинца, но с порохом была просто беда. Вот мой дед и научил, как его самому сделать.

— Это, наверное, опасно? — спросил один из солдат.

— Если делать, как при Петре, тогда опасно, а моим способом никакой опасности нет, канительно, правда. Прежде всего, нужны сера и селитра. Серу я достал у нашего ветеринара, а селитру дал агроном за пару заячьих шкурок. Только предупредил, что селитра кальциевая, и порох из неё будет хреновый. Заодно рассказал, как можно превратить её в калиевую. Повозиться пришлось...

Я сразу навострил уши, когда услышал, что порох можно сделать самому. Он тогда всё подробно объяснил, но я понял, что сам не сделаю, и потерял интерес к их разговору. И вот сейчас это сильно пригодилось.

— Основное в составе — это соль, которую мы вывезли из пещер, — продолжал объяснять я, попутно измельчая кусочки селитры пестиком. — Вообще-то, её можно соскребать с досок в хлеву или готовить самому из навоза или другой дряни, но это долго и муторно, а в пещерах можно взять готовой или в большом количестве получать, настаивая остатки мышиного дерьма и выпаривая потом жидкий остаток. Для хорошего пороха эта соль малопригодна, но я пока попробую с ней. Потом усадим братьев делать соль получше. Вот я измельчил соль. Для сухого способа изготовления пороха её надо измельчать в порошок, но нам достаточно и так. Высыпаем в жаровню и туда же добавляем серу, которая у нас и так уже достаточно измельчена. Пропорции я беру пока на глаз, потом можно будет делать точнее. Теперь уголь. Этот не пойдёт: он очень мягкий, и много золы. Возьмём тот, который потвёрже. Потом мы проверим с разным углём, от его состава и качества тоже сильно зависит скорость горения.

Я измельчил уголь, всыпал его на жаровню, долил немного воды и тщательно всё размешал до состояния жидкой кашицы. Потом поставил жаровню на край плиты и стал перемешивать смесь деревянной ложкой. Вскоре она закипела и постепенно начала густеть. Когда перемешиваемое начало постреливать капельками, снял с плиты жаровню.

— Когда всё остынет, останется растереть в крупный порошок то, что получилось, — сказал я Маркусу, — Только это нельзя делать с применением железа, так как может воспламениться. Если у нас сейчас получится хоть плохой порох, на этом и остановимся. Для того чтобы сделать хороший, нам нужен поташ. Это тоже соль, но получают из золы. Я расскажу братьям, как его добывать, пусть пока этим занимаются.

Когда всё остыло, я перевернул жаровню, выбил на стол небольшой пороховой кругляш и разломал его на несколько частей. Одну такую часть растёр в порошок и ссыпал горкой в жаровню.

— А теперь проверим, — я взял лучину, запалил от плиты и поднёс к пороху.

Даже догадываясь, что за этим последует, всё равно отшатнулся от яркой вспышки.

— А ничего, — пробормотал я, провожая взглядом поднимающийся к потолку клуб чёрного дыма. — Не такой и плохой порох получился. Теперь приготовим остальное, и я вам ещё кое-что покажу.

Пришлось повозиться, но, когда закончил, получилось около литра пороха. Я распорядился принести не очень большой сундучок из тех, в которых повара хранили перец и душистые специи, и небольшую свечу. Ссыпанный в сундучок порох занял его на две трети. Сверху поставил свечу и обложил её бумагой. Испытание проводили во дворе. Я осторожно поджёг свечу и закрыл крышку. Повесить на петли замок было делом нескольких секунд, после чего я припустил прочь к стоявшему в отдалении Маркусу и другим братьям. Можно было не рисковать и попробовать сделать фитиль, но я не захотел возиться. К тому же бумага предохраняла порох от случайной искры, а с моей селитрой было трудно получить качественный фитиль. Я не боялся, что свеча погаснет от недостатка кислорода, так как заранее сунул под крышку небольшую щепку.

— И чего мы здесь ждём? — спросил Маркус.

Я не успел ответить, за меня это сделал сундучок, со страшным грохотом разлетевшийся в щепки. Единственная уцелевшая часть — крышка — отлетела от места взрыва на полсотни шагов.

— Этого! — сказал я. — Я взял немного пороха и положил его в не слишком пригодную для этого оболочку. А если сделать всё, как надо, то при взрыве обрезки железа будут со страшной силой разлетаться, убивая и калеча всех вокруг. Это называется бомбой. И если таких бомб наделать много, да ещё из хорошего пороха, а потом метать из катапульт в боевые порядки противника...

— Я понял, — сказал Маркус. — Это действительно страшно.

Глава 36

Зима подходила к концу. Работа по перегонке кальциевой селитры в калиевую шла в замке полным ходом. В больших котлах варили золу, а потом процеживали остывший отвар и выпаривали поташ. Отдельная "бригада" смешивала его в нужных пропорциях с привезённой нами селитрой и после кратковременной варки выпаривала. В замок привезли бочонки, в которые ссыпали готовую к употреблению селитру. Начала поступать и сера. Её проверяли и, при наличии комков, перетирали в мелкий порошок. Сразу завезли весь нужный мне древесный уголь и поместили его в одном из подвальных помещений, где был очень сухой воздух. Кроме того, орден начал закупать большие партии железа. Всё это тоже свозилось в замок. Я старался по максимуму использовать оставшееся до дождей время. Окончательно определилась конструкция снаряда. От металлического корпуса пришлось отказаться. Подарок супостатам "от принца Гена" имел вид обыкновенного деревянного ящика с ручками для удобства переноса, сколоченный из очень крепкого дерева. В него вставлялся другой ящик, а промежуток между ними заполнялся обрезками железа и камнями небольшого размера. Бомба была во внутреннем ящике. В него закладывались тридцать килограммов пороха и взрыватели. Я решил отказаться от гремучей ртути, потому что не знал подробностей изготовления и помнил, что это очень опасный процесс. После недолгих раздумий остановился на инерционном искровом взрывателе на основе обыкновенного огнива. Представьте себе стальной стержень, по которому свободно перемещается стальная пластинка. Форма сечения стержня и отверстие в пластинке были не круглые, а квадратные, чтобы пластинка не вращалась, а двигалась строго определенным образом. На её пути с двух сторон закрепляют пластинки кремния, чтобы при движении кресало ударило в кремень и высекло сноп искр. Три таких устройства располагаются в ящике взаимно ортогонально, и всё это хозяйство не очень плотно засыпается порохом. Ускорение при выстреле из катапульты будет недостаточным, чтобы кресало продавило пороховую массу и нанесло удар о кремень. Это гарантировало, что снаряд не взорвётся при выстреле. А вот при ударе о землю ускорение будет гораздо больше, и один из взрывателей обязательно сработает. После снаряжения внутреннего ящика он закрывался крышкой и обматывался не очень толстой железной цепью. Ах да, совсем забыл! После того как гвоздями забьют крышку, наружный ящик покрывался воском. Теперь бомбу можно хранить годами в не очень сыром месте. В теории всё должно было прекрасно работать, на практике перед массовым производством моих бомб следовало испытать хотя бы одну. Не дожидаясь этих испытаний, чтобы не терять время, мы загрузили кузнецов производством взрывателей и цепей и заказали ящики. Надо было заниматься метательными орудиями, а с ними дела были плохи. Небольшое количество баллист и требюше остались лишь в городах, находившихся поблизости от границ. Это были тяжёлые и непригодные к перевозке машины. Некоторые из них могли метать мои гостинцы метров на сто пятьдесят — двести. Дистанция стрельбы устраивала, но таскать такие махины по местным дорогам было нереально. Маркус нашёл несколько специалистов, которые занимались ремонтом метателей и при необходимости могли их изготовить. Они ознакомились со снарядами и единогласно заявили, что больше чем на сотню шагов их не метнёшь, а машина получится такой, что перевозить можно только по частям. Да и обслуживать должны человек сто. Количество людей было не критично, но вот вес... Скрепя сердце, пришлось в два раза уменьшить снаряд. Посовещавшись, мастера решили, что для такого они сделают требюше. Его нельзя будет перевозить в собранном виде, но в разобранном это будет нетрудно, а сборка займёт полдня. Груз обещали забросить не меньше чем на двести шагов.

— Такого давно никто не строил, ваше высочество, — говорил мне один из них. — С уменьшением веса снаряда уменьшается нагрузка на всю конструкцию и масса противовеса. Я думаю, что мы зашвырнём ваш груз и на триста шагов, но не берусь утверждать.

Договорились, что они берут с собой плотников и едут в мой замок, где и соорудят требюше. Если работа устроит, я пообещал сделать заказ на десять машин. Пришлось поговорить с Игнаром и убедить его оплатить хотя бы половину расходов на метатели. Срочно уточнили заказ по ящикам в сторону уменьшения их размеров. Число поражающих элементов между ящиками тоже уменьшили, как и размеры звеньев цепи.

— Там от одной цепи будет столько осколков, — говорил Маркус, — что больше ничего и не нужно.

Для увеличения поражающей способности решили поместить между ящиками с сотню небольших обрезков железа. Штыри для взрывателей тоже нужно было укорачивать. Всем пришлось поработать, зато сейчас основные вопросы были решены и до лета мы должны были успеть подготовиться.

— Надо сделать несколько десятков мин, — сказал я Лонару. — Это те же снаряды, только побольше и без внешнего ящика. В них не надо ставить взрывателей, сработают от фитиля. Теперь у нас качественная селитра, и такой фитиль сделать несложно. Мину не кидают, а закапывают в месте, где потом должен пройти неприятель, или под крепостной стеной. Лишь бы хватило пороха.

— Если не хватит, пошлём людей за селитрой ещё раз, — ответил Лонар. — Много её осталось?

— В чистом виде не больше половины того, что мы уже привезли, а если заниматься выпариванием, то очень много. Но сейчас посылать нет смысла: до дождей не успеем. Может, пошлём летом, если позволит обстановка.

Отсутствие угрозы со стороны чёрных и солнечная погода позволили моим жёнам прервать затворничество и посещать званые вечера и просто ездить в гости к знакомым. Часто вместе с ними ездил и я, особенно к графу Рудеку, с которым по-настоящему сдружился. По гостям ездили в карете, в которой мастера по моим рисункам поставили листовые рессоры. Полностью тряска не исчезла, но стала заметно меньше и не доставляла больших неудобств на мягких сидениях.

Дома девушки по-прежнему донимали меня просьбами о песнях и стихах. Всё, что было понятно без длительных объяснений, из меня уже вытянули, поэтому пришлось читать и петь уже то, что нужно потом объяснять. К моему удивлению, это не охладило их пыл, наоборот, с видимым удовольствием слушали мои объяснения новых слов, открывавшие им кусочек чужой, таинственной и непонятной жизни. Особенно жён поразило то, что люди в моём мире могли летать. Они дружно потребовали от меня объяснений, как такое возможно. Вы никогда не пытались объяснить, почему летает самолёт, принцессе с герцогиней, у которых нет даже начального образования? С гордостью могу сказать, что мне это в конце концов удалось.

— Ты столько всего знаешь, — сказала Алина. — Не хочешь поделиться своими знаниями с другими?

— Знания не всегда благо, — ответил я. — Большинство моих здесь бесполезны, а некоторые опасны. Мало смысла в том, чтобы поделиться знаниями с немногими, а давать их всем, кто может и хочет учиться... Может быть, когда-нибудь я так и сделаю. Рано или поздно вы до всего додумаетесь сами, я лишь это ускорю. Люди всегда использовали знания для своих войн, и здесь будет то же самое. Я это не изменю, но попробую сделать Орсел таким сильным, чтобы отбить у соседей желание на нас напасть. Игнар не вечен, и когда-нибудь тебе, Лана, придётся занять его место. Так что возможность добиться того, о чём я говорил, у нас будет.

— А поучить нас? — спросила Алина. — Пусть не всему, а хотя бы тому, что может пригодиться.

— Можно попробовать, — согласился я. — Вот начнётся сезон дождей, тогда у нас появится время для учёбы.

В конце зимы в королевском дворце традиционно проводились балы, на которые съезжалась знать со всего королевства. На время забывались обиды и старая вражда, и непримиримые враги могли встречаться и нормально общаться. Конечно, такое общение могло быть только в том случае, когда вражда носила политический характер, если же людей разделяла кровь близких, никакие традиции не могли погасить ненависти. Но и в этом случае они не занимались сведением счётов. Когда назначили первый такой бал, мои жёны узнали, что я не умею танцевать ни одного танца.

— У меня и дома были с ними проблемы. Сестра пыталась научить танцевать вальс — и ничего не вышло. С новой памятью можно научиться, но у нас мало времени, поэтому используем магию. Маркус за свою двухсотлетнюю жизнь перетанцевал все ваши танцы, вот я и попрошу его заложить мне в голову эту премудрость.

— А что это за танец — вальс? — сразу же заинтересовалась младшая.

— Давай научу, — предложил я.

— Ты же сам сказал, что не умеешь.

— Зато я запомнил объяснения сестры. Наверное, у неё ничего не получилось из-за моей робости и плохой координации движений, потому что в этом танце нет ничего сложного.

Я быстро объяснил сущность движений в вальсе.

— Теперь давай с тобой станцуем, — предложил я Лане.

Я начал напевать музыку одного из известных мне вальсов, и под этот "аккомпанемент" мы закружились по комнате в вальсе. Когда я отпустил раскрасневшуюся Лану, попробовать новый танец захотелось и Алине.

— Тебе сейчас только танцевать, — попытался я отговорить. — Тяжело же с животом.

Она понимала, что мои слова были продиктованы любовью и заботой, но всё равно обиделась чуть ли не до слёз. До беременности жена не была такой обидчивой. Я поцеловал повлажневшие глаза, вывел её на середину комнаты и, бережно обняв, закружил в танце.

— Жаль, что на балу такое не станцуешь, — сказала Алина, когда я, не закончив танца, усадил её в кресло. — Наши музыканты не сыграют вальс, а ты не будешь петь для всего зала.

— Конечно, не буду, — согласился я. — Это же, как говорит папочка младшей, урон чести. Принц я или не принц? А вашими инструментами мы обязательно когда-нибудь займёмся. Мне самому не хватает хорошей музыки.

— Если послушать то, что ты рассказываешь о своём мире, — сказала Алина, — то тебе многого должно не хватать. Самолётов у нас нет...

— Если ты начнёшь перечислять всё, чего у вас нет, не хватит времени до вечера, — засмеялся я. — А на самолётах я ещё не летал. Когда сюда попал, действительно было очень тяжело, а потом привык. А когда появилась ты, я понял, что главное в жизни мужчины — это любимая женщина, для которой не жалко отдать всё, включая жизнь. Без вас мне вообще ничего не нужно, именно вы придаёте мне силы жить и бороться. У меня на родине есть такие птицы — лебеди. Когда они образуют пару, то живут вместе всю жизнь, а если кто-то из них погибает, то другой поднимается высоко в небо, складывает крылья и камнем падает на землю. Вот и вы для меня одни-единственные и на всю жизнь. Постарайтесь себя сберечь, если не хотите, чтобы я уподобился тому лебедю.

Как вы думаете, они отреагировали на мои слова? Обе разревелись, а потом потащили меня в кровать лечить нервы, которые я расстроил.

К началу балов я научился танцевать все здешние танцы. Маркус их знал и без возражений запихнул в мою голову, но потом долго пришлось тренироваться с младшей, уж очень всё у них было сложно. Множество фигур, построений и переходов с подскоками и приседаниями. Некоторые танцы показались смешными, другие были безусловно красивы. Праздновали шесть дней в самом большом зале восточного дворца, где в своё время жил наследник. Число гостей нередко было так велико, что приходилось задействовать ещё один зал поменьше и дополнительно приглашать музыкантов. Так было и на этот раз. По просьбе Игнара я ходил в оба зала и перезнакомился почти со всеми высшими дворянами королевства. В залах только танцевали и вели разговоры, а ели в расположенных рядом комнатах. Первый бал открыл сам Игнар под руку с Карой, которая уже имела титул графини, а отдуваться дальше он предоставил мне.

— Ты принц, — сказал он, — и правая рука короля, так что бери жён и будьте здесь хозяевами, а я хоть раз от всего этого отдохну.

Игнар и отдыхал, не выпуская руки Кары, чтобы не давать повода другим дамам претендовать на его внимание. По-моему, они не пропускали ни одного танца.

На второй день прибыл со своей женой и свитой герцог Кнор Ланиш. Мы с ним познакомились и представили друг другу своих женщин, после чего он попросил меня о разговоре. Мы отошли в сторону.

— Давно хотел с вами познакомиться, ваше высочество, — сказал Кнор.

— Вы большой сторонник этикета, герцог? Может, наедине будем обращаться друг к другу по имени?

— Если вас это не оскорбит, то почему бы и нет? Этикет важен, но не в приватном общении. Я хочу откровенно поговорить о недавних событиях в Гортане. Я знаю, что уничтожение чёрных — дело рук вашего ордена, хоть и не имею никаких доказательств. Догадываюсь также, почему вы не раструбили об этой очередной победе над чёрными по всему королевству. При этом вы меня обидели, но я смолчал. Знаете почему?

— Откуда мне знать? — ответил я. — Могу только догадываться.

— Можете не верить, но я ничего не знал о гнезде братьев Кашны в моём городе. После того шума, который устроили ваши люди, я начал разбираться и выяснил, что графу и его подопечным оказывал негласную поддержку мой младший брат. В наказание он следующие два года проведёт на границе. Пусть помашет мечом и немного подумает, кого стоит использовать в своих играх, а кого нет. Я не мерило добродетели, но не стал бы связываться с этой силой. И у меня не было бы к вам претензий, хоть вы и вторглись на мою территорию, если бы ваши люди не применили яд при встрече со стражей. Я понимаю их резоны, но это непростительно. Я промолчал тогда, не желая раздувать скандал из-за брата, но это не единственная причина. Я с интересом и сочувствием наблюдаю за становлением вашего ордена, и мне не хотелось подписывать ему смертный приговор. У нас давно не было ни одного ордена, а ваш преследует благородные цели. Вы меня сильно заинтересовали, Ген. Я не последний человек в этом королевстве, и у меня повсюду есть свои люди. Мне постоянно доносят обо всём важном, что происходит, в том числе и о вашей деятельности. Она во многом для меня непонятна. Такое впечатление, что вы куда-то торопитесь и страшно боитесь опоздать. Мы с вами относимся к разным лагерям, но вы ведь не можете отрицать того, что своим молчанием я оказал вам услугу? Может, поделитесь тем, чего вы опасаетесь? Это явно не чёрные, и не преступники, с которыми вы боретесь.

— Мне трудно разговаривать с вами на эту тему, Кнор, — подбирая слова, сказал я. — Да, ваше молчание избавило нас от необходимости врать, и я вам за него благодарен. Но вы просите об откровенности в вопросе, где я не могу быть полностью откровенным даже со своими друзьями. А ведь вы к ним не относитесь. Давайте я для начала задам вам один вопрос. Как вы относитесь к Гардии?

— Теперь мне трудно быть с вами полностью откровенным, — усмехнулся герцог. — Отвечу общими словами. У меня хорошие отношения с королевским двором Гардии. И для западных провинций Орсела нет никаких ограничений в торговле.

— А как изменится ваше отношение к Гардии в случае её нападения на Орсел? Если это будет не один из множества пограничных конфликтов, а полноценная война?

— Естественно, я попытаюсь отразить нападение. Я не идиот, чтобы рассчитывать на то, что его величество Галид позволит мне и дальше управлять провинцией, желающие занять моё место выстроятся у него в очередь. Но я не верю в возможность такой войны.

— Я не могу привести вам доказательств своих слов, но уверен в том, что этим летом Гардия совершит нападение на Орсел, и на этот раз они не будут довольствоваться малым, а попытаются захватить и присоединить к себе всё королевство. При этом будет использовано оружие, которое ещё ни разу не применяли в войнах.

— И вы хотите этому помешать? — спросил Кнор. — И орден создан не только для борьбы с чёрными?

— Присмотритесь к окружению Галида, — посоветовал я. — Появились ли в нём новые люди, которые занимаются странными и непонятными делами? Если посчитаете нужным, потом поделитесь тем, что узнали. Хоть мы и в разных лагерях, есть вопросы, которые нужно решать сообща. Даже волки и олени спасаются вместе от лесного пожара.

— Я присмотрюсь. Спасибо за разговор, принц, с вами было приятно познакомиться.

— Взаимно, герцог, — ответил я. — Рассчитываю на ваше благоразумие.

Мы забрали жён и разошлись веселиться.

— Что ему было нужно? — спросила Алина.

В отличие от Ланы, она не танцевала и почти не имела знакомых среди гостей. Я старался уделять внимание обеим и не раз ловил на себе завистливые взгляды, бросаемые мужчинами. Девушки в своих праздничных туалетах были ослепительно красивы, и даже заметно увеличившийся живот Алины её не портил. Жёны неизменно сопровождали меня повсюду, вежливо отшивая приезжих красоток, желающих со мной пофлиртовать.

— Какой цветник! — притворно огорчался я, показывая им рукой на множество действительно красивых девушек и зарабатывая при этом два тычка локтями под рёбра. — А у меня нет никакой возможности развлечься!

— Я тебя сегодня ночью так развлеку, что ты и не взглянешь на этих шлюх, — многообещающе сказала младшая. — А если и взглянешь, всё равно уже ни на что не будешь способен!

— Так его, сестра! — поддержали её с другого бока. — Имеет жёнами таких красавиц, как мы, а при виде юбок не может свести глаза!

— Уже и пошутить нельзя! Вы полегче бейте по рёбрам, больно же! У вас острые локти.

— Ах, у нас уже и локти острые! — возмутилась Лана. — Ты ещё скажи, что у меня острые коленки, я тогда сама не знаю, что с тобой сделаю!

— Коленки у тебя хорошие, гладкие, — начал подлизываться я, видя, что она уже не шутит. — И вообще, кроме вас, здесь и посмотреть не на кого.

— Зато какие здесь мужчины! — притворно закатила глаза Алина. — Посмотри, как одет вон тот. А какие плечи! И ноги почти ровные — мечта женщины!

— Может, хватит веселиться? — сказал я, — Посмотрели на других и показали себя, пора домой. А Алине вредно столько ходить. Говорил же Игнару, что нужно поставить стулья вдоль стен.

Так же мы развлекались оставшиеся четыре дня, после чего гости начали торопливо разъезжаться. На календаре осталось только четыре зимних диска, а многим предстоял неблизкий путь, и никому не хотелось ехать под дождём.

Второй сезон дождей был намного короче первого, к тому же часто появлялось солнце, которое я не видел в первый сезон дождей. И дороги сохли быстрее, так как вместо зимних холодов на смену дождям приходила тёплая и ветреная погода.

В этом году небо прорвало строго по календарю. Проснувшись утром от шума ливня за окнами, я встал и первым делом переложил в календаре последний зимний диск.

— Дождь! — высунула голову из-под одеяла Лана. — Теперь надолго зарядят, опять ездить только в карете.

— Во всём плохом можно найти что-то хорошее! — нравоучительно заметил я.

— И что хорошего ты нашёл в дожде? — спросила она.

— Во-первых, дожди промоют канализацию, и будет легче дышать.

— Это да! — согласилась принцесса.

За зиму не было ни одного сильного дождя, и вонь уже всех достала.

— Во-вторых, во время дождей я меньше занимаюсь делами и больше времени уделяю вам.

— Пусть всё время идут дожди! — закричала младшая, приспуская одеяло. — Начинай уделять мне внимание!

— Ну что ты орёшь? — недовольно сказала разбуженная Алина. — С вечера не науделялась? Вставай лучше. Тебе нужно привести себя в порядок к завтраку, а то растрёпанная как лахудра!

Подшучивая друг над другом, мы оделись, вымыли лица, расчесали волосы и вместе с ларшей пошли на завтрак. А после завтрака ко мне приехал Лонар. Ехал он в одной из карет ордена, и поэтому почти не промок.

— Плохие новости из Гардии, Ген, — сказал он. — Один из агентов сообщил, что там срочно строятся несколько мощных баллист, и идёт дополнительный набор в армию, а второй выпустил птицу без текста на записке. Это знак провала. Третий наш человек пока молчит. Нужно, не дожидаясь лета, начинать мобилизацию армии. Тебе надо сходить с этим к королю.

— Как дела в замке?

— Предварительные работы закончены, братья варят порох и перетирают полученные пороховые диски в порошок. Скоро начнут собирать первые снаряды. До лета должны со всем этим управиться. Требюше почти готов, осталось немного работы. Доспехами обеспечены все братья, сейчас готовим их для армии. Тебе надо будет через декаду туда съездить, чтобы испытать метатель и снаряд, а потом сразу же начнём постройку других требюше.

— К королю схожу сегодня же. Заодно закину удочку о том, чтобы мне подчинили хотя бы часть сил, потому что будет тяжело действовать с одними братьями. На каждый требюше нужно больше полусотни мужчин, а мы их планируем десяток. Лонар, скольким мы отказали в приёме в орден?

— Таких человек сто пятьдесят.

— Принимайте всех, только предупредите, что впереди большая война, и может так случиться, что братьям придётся встретить её первыми. И надо срочно приготовить для них доспехи.

— Где будем размещать?

— Сотню переправляйте в замок, а остальные пусть поживут в особняке.

Когда Лонар уехал, ко мне подошли жёны.

— Мне страшно, Ген! — сказала Алина. — Страшно за тебя. Боюсь, что ты уедешь и больше не вернёшься. И жизнь закончится!

— Не говори глупости! Я не собираюсь умирать, а у тебя будет ребёнок.

— А у меня и ребёнка не будет! — всхлипнула Лана. — Хотя вчера меня почему-то всю затрясло.

— Это у тебя в первый раз? — спросила Алина. — Сильное было ощущение?

— В первый, — покивала Лана. — Я даже сначала думала не спать с мужем, а потом он меня поцеловал...

— И что дальше?

— А дальше я уже не могла думать! Как будто ты не знаешь!

— Поздравляю! — улыбнулась старшая. — Ты начала чувствовать время зачатия, но вчера не побереглась. Так что, может быть, в тебе уже зреет его семя.

— И сегодня не буду беречься! Хочу ребёнка — и всё! Чем я хуже тебя? А если случится плохое, будем вместе растить его детей!

Глава 37

Разговор с королём начался трудно: Игнар мне не поверил.

— Мой посланник сообщил, что никакой подготовки к войне в Гардии не ведётся.

— И когда это было? — спросил я.

— Примерно две декады назад, а что?

— У меня более свежие известия. Послание принесла птица, а ей лететь только четыре дня.

— Какая ещё птица? — поднял брови Игнар.

— На моей родине есть птицы, с помощью которых раньше передавали небольшие записки, пользуясь тем, что где бы их ни выпустили, птицы всегда летели к дому хозяина, в своё гнездо. По моей просьбе маги ордена вывели таких птиц. Их несколько у каждого нашего агента в других королевствах.

— Хитро придумано. И что же он передал, помимо известия о мобилизации?

— Король заказал для армии большие баллисты. Точно такие же будут строить и для моих целей. Раньше было сообщение от другого агента, что в большом количестве покупается сот.

— А что это? — спросил Игнар.

— Такой жёлтый порошок, который иногда используют врачи и аптекари. И я использую его для производства своего оружия. Только я, как и Галид, покупаю сорт мешками. Есть и другие признаки того, что там заняты тем же самым, что и я.

— А чем именно ты занят? Я этим не очень интересовался, а ты сам не докладываешь.

— С помощью ордена создал образцы очень сильного оружия, а до лета должен изготовить его в достаточных количествах, чтобы уничтожить армию вторжения. А сейчас для меня заканчивают делать мощный требюше, с помощью которого будут забрасывать это оружие в боевые порядки противника. Требюше изготовят разборным, чтобы его можно было перевезти к месту боя. Дней через десять поеду в своё графство испытывать метатель и снаряды. Если требюше меня устроит по дальности и весу, закажу ещё девять таких же метательных машин. Надеюсь, что вы хоть частично поможете оплатить этот заказ, мои собственные возможности не безграничны.

— Я поеду с тобой и посмотрю сам, а потом решим вопрос оплаты.

— Надо будет передать мне в подчинение пехотную часть примерно на тысячу человек.

— Для чего тебе столько?

— Пятьсот человек нужны для взвода всех требюше, а остальные — для боевого охранения и выполнения оперативных задач. Я не могу положить весь орден в первом же бою.

— Это тоже будем решать только после поездки.

— Как хотите, — пожал я плечами, — время пока есть. Хорошо бы подчинить мне все силы на границе, хотя бы из тех соображений, что, в отличие от ваших генералов, я буду знать, что собираются использовать, и как этому лучше противостоять, а они просто потеряют людей.

— Это тоже решим после поездки. У тебя всё?

— Я подожду, — сказал я, поднимаясь. — Не хотел вам это говорить, чтобы не подумали, что хочу отомстить, но на носу война, поэтому скажу. Ваш капитан гвардии — человек Кнора Ланиша. Доказательств предоставить не могу, но в сказанном уверен. Верить мне или нет — дело ваше.

— А о чём ты беседовал с ним на балу? Я имею в виду герцога, а не капитана.

— Мы не очень чисто сработали в его провинции по гнезду чёрных, и пострадали посторонние. Он промолчал, а на балу объяснил, почему это сделал. В порядке ответной любезности я предупредил о грядущем нападении войск Гардии. Он первым попадёт под удар, а Галид не будет никого щадить.

— Он поверил?

— Не поверил, но обещал проверить своими силами.

— Это хорошо. У Ланиша большие возможности в Гардии, а если опасность будет реальной, он поделится сведениями, это в его интересах.

Я вернулся домой, недовольный Игнаром, потому что решение важных вопросов откладывалось на достаточно большой срок. Время ещё было, но я хотел, чтобы король оказывал больше поддержки моим планам.

— Отказал? — спросила Алина, увидев моё невесёлое лицо.

— Отказа не было, — ответил я. — Отложил решения всех вопросов до нашей совместной поездки в графство. Посмотрит, что мы успели сделать, а потом будет решать.

— Может, мне с ним поговорить? — спросила Лана.

— Ты долго думала? — сказал я. — Муж не справился и прислал жену. Думаешь, у него добавится ко мне уважения? Лучше подождём.

— Тогда спой! — предложила Алина. — Что-нибудь весёлое, сразу станет легче.

— Мне с таким настроением только петь "Чёрного ворона", — усмехнулся я. — Рассказывал я вам о воронах?

— Ты сначала спой, потом расскажешь.

Я им и спел, точнее, провыл, песню, которую прекрасно помнил по кинофильму "Чапаев". Там её исполняли не полностью, так я что слышал, то и исполнил. Потом объяснил, что к чему, и едва успел сбежать в коридор под удивлённым взглядом охранника ордена. Если бы не успел выйти, они меня точно побили бы. Немного постояв за дверью, я заглянул в гостиную.

— Можно заходить? Уже не сердитесь?

— Поёт всякую гадость, а потом задаёт глупые вопросы! — сердито сказала Алина. — Если бы не живот и охрана в коридоре, я тебя и там догнала бы. Кто всё время твердил, что песня должна быть жизнеутверждающей? Кто пел, что легко на сердце от песни весёлой? Не ты? Мало нам нервотрёпки, так ещё ты поёшь похоронные песни!

— Ну извините, неудачно пошутил, — покаялся я. — Я устал от этой гонки, от ожидания беды, от ответственности. Вы сильно помогаете, но напряжение всё равно накапливается. Скорее бы уж прорвался этот гнойник в Гардии! Теперь нужно доказывать королю, а когда подчинит войска, предстоит уламывать генералов. Это вам не братья ордена.

— Бедненький! — пожалела меня младшая, уселась на колени и начала целоваться.

У неё все способы утешения сводились к одному.

Десять дней прошли быстро. Я в это время в основном развлекался. Съездили втроём навестить стариков Алины, несколько раз были в гостях у Рудеков и других дворян, с которыми свели близкое знакомство, а один раз, пользуясь отсутствием дождя и уже тёплой погодой, в сопровождении братьев и юного Сажа выбрались на конную прогулку за город. За воротами сразу свернули с дороги, которая опять постепенно превращалась в болото, и направились к видневшейся вдалеке роще. В грязи перепачкались, зато получили удовольствие. Единственное, что я за это время сделал полезного, — это обучился у Маркуса языку одного из соседних королевств. В день, когда из замка прилетела гарша с запиской о том, что всё готово к испытаниям, я предупредил Игнара, что едем завтра утром, и с вечера сам собрал необходимое в дорогу. В этот вечер Алина впервые с начала беременности почувствовала себя неважно и ушла от нас спать в гостиную.

— Может, позвать мага? — встревожился я.

— Это нормально, Ген, — успокоила она меня. — Когда мама вынашивала Лею, у неё была ещё большая тошнота, к мужу вообще не подходила.

— Неужели и мне будет нельзя? — поразилась младшая.

— Какая же ты девчонка! — улыбнулась Алина. — Когда будешь вынашивать своего ребёнка, поймёшь, что есть вещи важнее постельных игр. Кстати, ты так ничего и не почувствовала? Значит, Ген напрасно старался. Не огорчайся: не получилось в этот раз, получится в следующий. В первый раз редко у кого получается зачать, да это и не нужно. Ты не готова стать матерью. Для тебя важнее быстрее родить ребёнка или чтобы он был здоровым и крепким?

— Моя мать родила Стаха в четырнадцать! — возразила Лана.

— И умерла родами в шестнадцать. Кому такое нужно? Иди лучше развлекай мужа за нас обеих, да так, чтобы у него в поездке мысли были только о тебе, ну и обо мне немного.

— Пойдём в спальню, — потянула меня за руку младшая. — Слышал, какой мне дали наказ? Не будем мешать сестре, пусть отдыхает. Это нам с тобой отдыхать нескоро. Только выгони из спальни ларшу, а то она всё время вздыхает, отвлекает только!

Выехали перед рассветом. Небо затянули облака, но дождя не было. С нами отправился Маркус, который взял с собой пятерых братьев. Король тоже взял охрану из десяти гвардейцев. Дорога была очень трудной, и в первый день нам удалось добраться только до Расвела. Король с гвардейцами отправился ночевать к своему наместнику, а я решил воспользоваться случаем и навестить Хелманов, отправив Маркуса с братьями отдыхать в свой дом. У родственников застал только старшее поколение и Лею. Братья были в разъездах с караванами и должны были вернуться только к началу лета. Хелманы очень обрадовались моему появлению, а когда узнали, что у Алины будет ребёнок, пришли в полный восторг, по крайней мере, Грасс и Лона. Лея и раньше завидовала сестре, сейчас же эта зависть перехлёстывала через край, поэтому я не удивился, когда она разбудила меня среди ночи, пытаясь залезть под одеяло. Одежды на нахалке не наблюдалось, и я отвесил такой шлепок по заднице, что она с визгом слетела с кровати и, всхлипывая, выскочила за дверь. Ну что за оторва, в самом-то деле!

Утром я наскоро позавтракал и простился с родственниками. Лея так и не вышла к завтраку. Я заехал к себе домой, поздоровался с живущими в нём стражниками и увидел, что маг с братьями уже седлали коней. Через полчаса мы были у городских ворот, где по уговору должны были встретиться с королём. Его пришлось подождать, после чего двинулись по дороге, ведущей к моему замку. Когда достигли цели, были совершенно измотаны, и я мысленно дал себе клятву, что, если когда-нибудь буду управлять этим королевством, начну строить нормальные дороги. Это не дело, когда почти треть года нельзя никуда нормально добраться.

Мы пренебрегли ужином и, немного почистившись, легли спать. Мне пришлось делить комнату с Маркусом, так как замок был битком забит братьями и теми, кого орден нанял для выполнения работ. Проснулся таким голодным, что с трудом дождался завтрака. Насытившись, мы вместе с мастерами и Ральфом Саднеем пошли к месту установки требюше. Он был таких размеров, что у меня возникли сомнения, что эту махину можно куда-нибудь перевести, пусть даже и в разобранном виде.

— Может не беспокоиться, ваше высочество, — успокоил один из мастеров, когда я это высказал. — Оба противовеса заполняются песком или землёй и перед разборкой освобождаются от груза. Балка и основание тоже легко разбираются. А ворот, как вы видите, стоит отдельно. Машина уже взведена. Вчера мы опробовали её с наполненным камнями ящиком того же веса, что и боевой снаряд. Дальность стрельбы была около двухсот шагов. Мы ожидали большего, но вписались в ваши требования.

— Уложите снаряд в захват, — сказал я Ральфу, и по его приказу два брата принесли небольшой деревянный ящик, уложили его в специальный захват на конце балки и обвязали тонкой веревкой.

— Цель — край леса, — сказал мастер. — Вчера ящик ударился о середину ствола одной из сосен, так что, не будь препятствия, упал бы шагов на тридцать дальше.

— На всякий случай отойдём, и начинайте! — сказал я, первым отходя от требюше.

Все последовали за мной, а один из братьев потянул за веревку спускового механизма. Балка освободилась и, ускоряясь, пошла вверх под действием тяжести противовесов. Когда она приняла вертикальное положение, крепление ящика не выдержало, и он, кувыркаясь, полетел в сторону леса. Снаряд не попал в росшие на краю леса деревья, а пролетел между ними. В тот же миг в месте его падения что-то сверкнуло и вспухло большое облако чёрного дыма, а с небольшой задержкой по ушам ударил звук разрыва. Во все стороны от места попадания полетели сучья и оторванные взрывом ветки.

— Не очень впечатляет, — сказал я Игнару, — но если бы там в плотном строю стояли солдаты, очень многие из них были бы покалечены или убиты металлическими осколками. Пойдёмте, посмотрим поближе.

Вблизи результаты испытания произвели большее впечатление. Два дерева вывернуло с корнем, несколько других имели сильные повреждения. Многие деревья были посечены обрезками железа и разлетевшимися звеньями цепи. В месте падения ящика дымилась небольшая воронка.

— Не хотел бы я находиться поблизости от того места, куда упадёт такой ящик, — передёрнув плечами, сказал один из мастеров другому.

— Отойдём! — сказал мне Игнар и продолжил, когда мы удалились шагов на тридцать от остальных: — Сколько таких снарядов у вас есть?

— Пока штук тридцать, к лету будет около сотни. Чтобы сделать больше, надо опять направлять людей в горы.

— И всеми собираешься стрелять из своих требюше?

— Я не думаю, что потребуется уничтожать всю армию Гардии, достаточно сильно их напугать. Если пехотинцы в считанные мгновенья потеряют несколько сотен солдат убитыми, остальные впадут в панику. А ведь будет много раненых и контуженых взрывами. А с кавалерией ещё проще. Один взрыв поблизости от лошадей, и они обезумеют. Потом кавалеристов придётся собирать по окрестным лесам. Только всё это справедливо и для нас, поэтому я и хочу раньше попасть на границу и поработать с офицерами и солдатами. Надо там осмотреться и всё изучить, потом будет некогда.

— А справятся здесь без тебя?

— А для чего я создавал орден и подбирал людей? Много бы я сделал сам? Здесь каждый знает, что он обязан сделать. И эти люди мне преданы.

— А мастера? Они не проговорятся?

— Кузнецы и плотники работают здесь по договору с орденом, здесь же и живут вместе с семьями. А те, которые заняты метателями, останутся в замке, пока не закончат выполнение заказа, а это уже начало лета. Потом пусть болтают.

— Чем я могу помочь?

— Мы уже говорили. Хотя бы наполовину оплатите заказ на требюше и напишите приказ командующему войсками на границе о его подчинении мне. Если есть возможность, надо, не поднимая большого шума, создать хотя бы небольшой армейский резерв. И уберите вы, ради всех богов, капитана гвардии! Я верю большинству гвардейцев, но у капитана есть свои люди. При желании он сможет нас с вами больно ударить. В случае войны Ланишу не нужны смута и смена власти, но я не могу полностью исключить того, что он спелся с Галидом.

— Я подумаю, — буркнул Игнар, недовольный тем, что я опять заговорил о капитане.

— Будем возвращаться? — спросил я. — Нам два дня месить грязь на дорогах.

— Сначала хочу посмотреть, как ты тут устроился.

Осматривать мои владения Игнар отправился в сопровождении Ральфа и Маркуса. Его любопытство задержало нас на два часа, поэтому в Расвел прибыли, когда уже стемнело. Мне не хотелось ездить в темноте по городским улицам, поэтому принял предложение Верона переночевать у него и отправился в замок вместе со своими людьми.

Здесь мы первым делом помылись и переоделись в чистую одежду, после чего немного посидели с хозяевами за ужином и отправились спать в выделенные каждому комнаты. Ночью меня опять разбудили.

"Что за дело! — подумал я, нашаривая в темноте худую девчоночью ногу. — Кого это мне подсунули на этот раз?"

Я рывком сдёрнул одеяло и в полумраке спальни увидел испуганно сжавшуюся на моём ложе Лису, без признаков одежды на теле. Снятая ночная рубашка лежала на полу.

— Это что за явление? — как можно строже спросил я, хотя душил смех. — Одевайся, я отвернусь.

— Но принц... — жалобно сказала девчонка. — В другой раз у меня уже не будет шансов...

Самообладание куда-то испарилось, и я захохотал так искренне и самозабвенно, что, когда пришёл в себя, юной соблазнительницы уже не было.

"Надо было стать принцем, чтобы в мою кровать прыгали всё девицы, — думал я, вытирая слёзы, — Вот счастье-то! Хорошо ещё, что никто не видел эту дурочку. Но она будет смертельно обижена за этот смех. Хотя пусть лучше обижается на меня, чем пестует свои фантазии, которые могут закончиться бог знает чем".

Утром девчонка пришла в трапезную, но сидела с пунцовыми щеками и не смотрела в мою сторону. Едва закончили есть, сразу же начали собираться в дорогу. Король торопился, и я тоже хотел быстрее очутиться дома среди родных людей, подальше от осточертевшей грязи. Благодаря тому что мы торопили коней, удалось попасть в столицу до темноты.

— Мы проводим вас до Королевской площади, ваше высочество, — сказал мне Маркус. — И не нужно отказываться, вы уже ездили в сопровождении гвардейцев. В случае опасности, они будут закрывать не вас, а его величество.

Я считал это лишним, но не стал отказываться от охраны. То, что произошло через нескольких минут, показало, насколько я был неправ. На подъезде к площади вызванное интуицией чувство страха буквально смахнуло с коня. В ускорении освободил правую ногу от стремени, перенёс вес тела на левую и упал на брусчатку дороги. Я успел крутануть тело, чтобы освободить вторую ногу и приземлиться не спиной, а на бок. Упал плохо, сильно ударившись коленом о камни, и тут же был вынужден откатиться в сторону, чтобы не попасть под копыта Зверя, который с диким ржанием встал на дыбы. В следующий миг он замолчал, упал на дорогу рядом со мной и засучил ногами. Когда я поднялся, постанывая от боли в колене, конь был уже мёртв. Выпущенный в меня болт пробил ему ногу. Раз коня убила такая рана, вне всякого сомнения, болт был отравлен. Шагах в сорока от меня, возле стены дома, лежал арбалет, а двое братьев волоком тащили к нам стрелявшего. Мне потом рассказали, что он попытался перерезать себе шею, но один из братьев успел выстрелить из арбалета. Болт попал в руку, выбил нож и срезал два пальца. Подбежавшие братья оглушили убийцу, связали руки за спиной ремнём и подтащили его к нам. Я опустился перед Зверем на здоровое колено и потрепал рукой его чёлку. Видимо, коню перед смертью было очень больно, потому, что в его глазах и сейчас была боль. Я поцеловал уже остывший нос и поднялся на ноги, скривившись от боли.

— Он тебя спас, — сказал подошедший Маркус. — Не специально, конечно. Мы не успели отреагировать. Этот тип уже был в ускорении, и ты сразу в него перешёл, а вот быстро упасть не получилось.

— Если бы упал с ускорением, то переломал бы кости о камни, — мрачно сказал я. — И так сильно расшиб колено. Маркус, оставь кого-нибудь возле Зверя. Сейчас вместе поедем в орден и займёмся этой тварью, а заодно направим сюда братьев с телегой. Пусть коня вывезут за город и закопают.

— Не переживай так, — попытался успокоить Маркус. — Мы подберём отличного коня.

— То будет просто конь, — ответил я, — а этот был другом. Помогите забраться в седло, сам я сейчас не сяду.

Пока мне подвели другого коня и помогли на него взобраться, к нам подъехал Игнар.

— Что думаешь с ним делать? — спросил он, показав рукой на пленника, которому туго бинтовали руку, чтобы раньше времени не истёк кровью.

— Повезу в орден, а там допросим.

— Я с вами! — сказал король.

Я пожал плечами и тронул коня каблуками, скривившись от боли в ушибленной ноге.

— Ехал бы ты домой! — сказал видевший мои гримасы Маркус. — Мы допросим и без тебя, а потом пошлём кого-нибудь доложить о результатах. Только сначала я немного подлечу магией, а то завтра не сможешь ходить.

— Конечно, подлечишь, — согласился я, — но вначале будет допрос.

От места нападения до особняка было минут десять ходьбы, доехали быстрее. Допроса не получилось.

— Он под магическим контролем, — сообщил нам Маркус, внимательно осмотрев пленного, — и освобождение его убьёт. Буду использовать уже опробованный способ.

Маг ничего не успел сделать. Убийца пришёл в себя и осмотрелся. Увидев меня живым, он схватил зубами воротник рубашки.

— Мёртв! — констатировал Лонар, когда стихли бившие тело судороги.

— У вас есть такая практика — зашивать яд в воротник? — спросил я Маркуса.

— В первый раз о таком слышу, — ответил он.

— А вот в моём мире это использовали, — сказал я. — Понимаешь, к чему я веду? Этому типу заказал меня кто-то из моего мира, скорее всего, тот пришелец, который окопался в Гардии. Меня решили убрать перед войной, чтобы их ходы были для вас неожиданностью.

— Очень похоже на правду, — согласился маг. — Давай, я тебя подлечу, и поедешь домой.

Сразу же после его лечения стало заметно лучше.

— У тебя просто сильный ушиб, — сказал он, закончив свои манипуляции. — Сегодня и завтра полежишь, а потом можешь хоть танцевать. И жёнам скажи, чтобы не приставали, иначе лечение затянется.

Верхом ехать не пришлось, потому что Лонар велел заложить карету. Игнар оставил своего коня гвардейцам и сел ко мне на сиденье напротив.

— Устал, — смущённо объяснил он. — Будешь говорить жёнам о нападении?

— Буду, но не сейчас. Зачем трепать им нервы на ночь глядя? А совсем скрыть не получится. Было много свидетелей, и завтра об этом будет судачить полгорода. Они всё равно узнают, так что лучше рассказать. Пока скажу, что ушиб колено.

Карета подъехала к дворцовым воротам, створки которых развели выбежавшие встречать гвардейцы. Наконец-то, мы были дома.

Глава 38

— Далеко отсюда находятся позиции противника? — спросил я молодого лейтенанта Лада Хнея, которого приставил ко мне провожатым генерал Глас Хорниш.

— Какие позиции, милорд? — не понял он. — Гардейцы не стоят у наших границ лагерями.

Шёл уже третий день, как я приехал на границу с Гардией, имея на руках приказ короля о подчинении мне всех сил, занятых сдерживанием этого самого беспокойного соседа королевства. Граница проходила по равнинной местности, покрытой густыми, труднопроходимыми для армии лесами. Люди здесь не селились. Небольшие городки и деревни были, но только по берегам реки Лерши, которая брала начало в тех же горах, что и Нада, но гораздо западнее. Начинаясь на территории королевства Донхей, она пересекала почти всю Гардию с запада на восток и дальше текла уже по нашей территории, впадая в Наду в её нижнем течении. Лершу использовали и мы, и гардейцы. Для Гардии эта река была особенно важна, так как это королевство не имело другого выхода к морю. На берегу недалеко от границы был построен небольшой порт, в котором проводили досмотр торговых судов Гардии. В порту постоянно находились три боевых корабля, похожих на галеры с одним рядом вёсел. Почти вся граница приходилась на домен Ланиш, но охранялась как силами герцога, так и королевскими войсками. Северную часть границы охраняли солдаты генерала Зага Ланиша. Это была самая многочисленная группировка, насчитывающая в своём составе две с половиной тысячи пехотинцев и пять сотен всадников. Постоянных стычек с гардейцами у нас не было, и солдаты Зага лишь время от времени патрулировали свой участок границы и берега Лерши вблизи порта. Границу южнее реки охранял генерал Дарн Макрой, имевший под началом две тысячи пехоты и сотню всадников. Это были коронные войска. К ним же относилась и последняя группа, располагавшаяся южнее, под командованием генерала Гласа Хорниша. Она была самой малочисленной в полторы тысячи пехотинцев и три сотни всадников. Крупные столкновения с соседями случались редко, и обычно им предшествовала серия пограничных инцидентов. Моё появление, как я и ожидал, приняли в штыки. Я прибыл в ближайший к границе город Гелес, стоящий на берегу Лерши, в сопровождении полусотни братьев и двух десятков королевских гвардейцев. Первым, кому нанёс визит, был Заг. Я не рассчитывал на его содействие и оказался прав. Этот племянник герцога не мог не признать мои полномочия, не вступая в конфликт с королём, но разговаривал, не скрывая своего превосходства и презрения к выскочке, которым меня считал. Из разговора я сделал два вывода. Первый заключался в том, что мне не стоит лезть к генералу Загу с советами и лучше не рассчитывать на его помощь, а второй означал, что Кнор Ланиш не накопал ничего тревожного, иначе его генерал вёл бы себя со мной по-другому. Ну и ладно, всё равно надо было нанести этот визит. Посмотрим, как запоёт Заг, когда соседи обрушат на него свои гостинцы. Хотя, если судить по прошлым действиям, первый удар опять примут коронные войска. Плюнув на одного генерала, я в тот же день посетил другого.

В Дарне Макрое спеси было не меньше, чем в Заге, но он не стал мне хамить, хотя упирался всячески. Я понял, что либо его нужно менять, либо рассчитывать только на свои силы, но не стал с первой же встречи давить, решив сначала поговорить с третьим из генералов и разобраться в обстановке. Здесь мне повезло больше. Глас Хорниш оказался отличным командиром, лишённым амбиций своих коллег. Он тоже принял моё появление без восторга.

— Нужно поговорить без свидетелей, Глас, — сказал я ему. — Мне есть что сказать, но разговор не для посторонних ушей.

Мы отошли в безлюдную сейчас часть лагеря, и я продолжил:

— Я приехал не просто так, чтобы поболтать с вами, или в поисках новых впечатлений. Галид решился на большую войну, и у него были для этого основания. Сезон дождей закончился, и уже установилась тёплая погода. Декада-другая — и дороги просохнут, тогда всё и начнётся. Гардия собрала большие силы и имеет такое оружие, какого нет у её соседей, а у нас к войне никто не готов. Силы разобщены, а другие генералы не верят в возможность большой войны. Вам не устоять, Глас. Они пройдут по вашим костям и пойдут дальше.

— Допустим, — сказал Глас. — И что предпринимает его величество?

— Его величество прислал меня, а сам занялся мобилизацией. Вы давно здесь служите?

— Не очень, года три.

— Слышали что-нибудь о моём ордене?

— Слышал, что кто-то организовал орден для борьбы с чёрными. Кажется, у них даже что-то получилось.

— Орден организовал я, и чёрные — это только одна из задач. И "что-то" в нашем случае мало подходит. За полгода мы уничтожили четыре их гнезда. А основной задачей было противостояние таким угрозам, как нашествие из Гардии. Через несколько дней сюда начнут прибывать братья ордена, которые доставят и будут охранять новое оружие, подготовленное для гардейцев.

— И сколько у вас братьев?

— Прибудет четыре сотни, и каждый из них стоит трёх ваших бойцов. А с помощью нового оружия можно уничтожить тысячи противников.

— В такое трудно поверить. Что же это за оружие?

— Это я скажу только тогда, когда орден перекроет подходы к границе. Хочу исключить возможность появления на гардейской стороне наших перебежчиков. Если они узнают, что нам есть чем ответить, могут отложить вторжение, а потом неожиданно ударить в другом месте. Сейчас могу сказать только то, что это оружие будет забрасываться в ряды врагов с помощью мощных метательных машин. Поэтому вначале нужно выбрать место для боя, где можно установить требюше на возвышенности. Это позволит существенно увеличить дальность стрельбы. Будет лучше, если метатели прикроет от противника роща с не очень высокими деревьями. Ещё надо выбрать площадку для лагеря ордена. Там же будут сооружаться склады для нового оружия. Бригада плотников уже нанята и дожидается в Гелесе. Дайте мне опытного офицера, хорошо знающего местность. Я хочу с его помощью всё здесь осмотреть.

Генерал без возражений отдал приказ Ладу Хнею показать принцу всё, что его интересует. Вот теперь мы с лейтенантом уже третий час осматривали местность поблизости от их лагеря. Я нашёл хорошее место для строительства укрытий для деталей метателей и боеприпасов, а также временного жилья для самих братьев. Рядом протекала небольшая речушка с чистой водой, а шагах в трёхстах во множестве росли похожие на сосны деревья. Утром сюда уже можно будет направить плотников. А вот поле будущего боя нужно было искать в другом месте.

— Нужно проехать две лиги в сторону лагеря соседей, ваше высочество, — сказал Лад. — Там есть несколько холмов, которые могут вам подойти.

— Ладно, — согласился я. — Посмотрим ещё там и на сегодня закончим.

Мы вернулись к лошадям, рядом с которыми оставили охрану, и проехали рысью минут десять в указанном направлении.

— Удобное место и высота подходящая, — сказал я, объехав один из пяти холмов. — Только надо вырубать кустарник и делать площадки.

— Грунт рыхлый, — сказал один из братьев. — Наши требюше после нескольких выстрелов могут сверзиться вниз.

— Им не придётся много стрелять, — ответил я, — а по краю забьём в ряд колья, чтобы укрепить склон.

Я объехал несколько холмов и убедился, что на каждом можно разместить по три-четыре метателя на высоте метров тридцать. Это может увеличить дальность стрельбы шагов на сто. Впереди, как по заказу, длинной полосой вытянулась роща молодых лиственных деревьев.

— Она далеко простирается? — спросил я у Лада, показывая рукой в направлении реки.

— Не знаю, ваше высочество, — ответил лейтенант. — Это уже участок соседей, мы сюда не ездим.

Пришлось проехаться и посмотреть самим. Деревья росли достаточно редко, чтобы между ними быстро передвигался пехотинец, а вот верхом, если где и проедешь, то потеряешь много времени. Мы объехали рощу, сделав большой крюк. Оказалось, что в ширину деревья росли только на пол-лиги. Просто идеальная позиция для моих планов. Теперь её нужно должным образом подготовить и придумать, как заманить сюда противника.

День за днём я знакомился с будущим театром военных действий. Постепенно начали вызревать разные варианты противодействия вторжению, зависящие от того, на кого обрушится первый удар и что будут делать захватчики. В подготовленный плотниками лагерь начали поступать детали первых требюше и снаряды. Я оставил в лагере часть братьев, а остальных отправил с обозами обратно. Обрадовал Игнар, приславший в моё распоряжение три сотни опытных мечников и большой груз продовольствия. Теперь людей должно было хватить. Чтобы не терять время, на выбранных холмах начали спешно оборудовать позиции для метателей, а внизу, возле каждого такого холма сколачивались сараи, в которые позже планировалось перенести часть снарядов. Когда были готовы две первые площадки, я приказал обозникам везти детали очередного требюше туда.

Это была адски тяжёлая работа — затащить на площадки детали метателей и там их собрать. Несмотря на то, что с обращённого к лагерю склона холма были вырублены кусты, а на площадках вкопали столбы с блоками, через которые канатами затягивали детали механизмов, на подъём приходилось задействовать до сотни человек. Когда два требюше уже стояли на своих площадках, начали набивать землёй их противовесы. Я прикинул объём предстоящих работ и ужаснулся.

— Все машины поднимать не будем! — сказал я руководившему работой мастеру. — Два уже подняли, поднимем ещё четыре, а остальные поставим внизу, в разрывах между холмами. Выстрелят один раз, если не хватит тех, которые на холмах, и противник всё-таки пойдёт в наступление. Поставим на зарядку верхних требюше в два раза больше людей, и успеем сделать ещё по одному выстрелу. Вкопайте там по дополнительному блоку, чтобы каждая команда тянула свой противовес.

Мы не жалели сил, и к тому моменту, когда началось вторжение, все метатели стояли на своих позициях, а запас снарядов хранился в укрытии возле каждого из них. Чтобы пристреляться, с каждого метателя запустили по ящику, заполненному землёй и камнями. Я собрал солдат и офицеров и рассказал, с чем они могут столкнуться в грядущей войне и как нужно действовать, чтобы уцелеть. Свои планы, естественно, не раскрыл никому. Теперь осталось только ждать. Дня за три до начала боёв мне пришла в голову мысль, что имеет смысл поговорить с капитанами порта и боевых кораблей. Не откладывая, в тот же день с приличным эскортом отправился воплощать свои мысли в жизнь, оставив руководство на приехавшего Маркуса.

Моряки встретили меня ещё хуже армейцев, но это был королевский флот, и я не собирался с ними церемонится, потому и взял с собой сотню бойцов.

— Вас никогда не вешали за измену, барон? — задал я вопрос капитану порта. — Так это легко исправить прямо сейчас. А заодно повешу рядом с вами сушиться на солнышке и остальных несогласных.

— За что повесить? — выдавил из себя капитан, с которого мигом слетела вся спесь.

— За шею, — любезно пояснил я. — Иногда вешают и за ноги, но, по-моему, это негуманно.

— Я хотел спросить, за какую вину, ваше высочество? — совсем сник барон, вспомнив, наконец, мой титул.

— Ну как же? — делано удивился я. — Невыполнение приказа старшего по званию в военное время. Правда, я погорячился насчёт петли: барону полагается плаха. Жаль, что я не взял с собой палача, но среди моих людей найдутся умельцы.

— Но ведь сейчас нет войны! — возразил один из капитанов.

— Вы чем слушали, милейший? — холодно сказал я. — Если член королевской семьи, получивший всю полноту власти над пограничными территориями из рук короля, заявляет, что война идёт, значит, так оно и есть. Мне надоело с вами спорить. Или вы безоговорочно подчиняетесь воле короля и делаете всё, что я вам прикажу, или через одну свечу станете на голову короче. Решайте быстро, моё терпение на исходе.

Нетрудно догадаться, что они выбрали.

— Мы выполним всё что угодно вашему высочеству! — заверил меня капитан порта.

— Моему высочеству угодно следующее, — сказал я. — Приведите все свои силы в состояние полной готовности. Никаких увольнительных и пьянок. Один из кораблей должен постоянно патрулировать реку, но не заходить на территорию Гардии. В случае если от них будет корабль, досмотреть, но осторожно: на нём может быть десант. После досмотра, вне зависимости от его результатов, корабль арестовать. Если попытаются прорваться по воде, пускайте на дно!

Вернувшись, я собрал вместе офицеров и руководство ордена.

— Пришла пора раскрыть вам мои планы, — сказал я. — Сейчас я буду рассуждать за руководство Гардии, как поступил бы на их месте. Сама Гардия по размерам и численности населения меньше Орсела, и у гардейцев не может быть намного больше воинов. Значит, буду брать другим, и секретное оружие — это только часть того, что я думаю использовать. Помимо него обеспечу себе в одном месте подавляющее превосходство в силах и надену на воинов броню.

— Они не посмеют этого сделать, мой принц! — воскликнул Глас. — От них все отвернутся!

— Ещё как посмеют, генерал! А тех, кто повернётся к ним спиной, они ударят в спину! Пришли новые времена, и появились новые правила ведения войны. Это на дуэли бесчестно надевать доспехи, а на войне хороши все средства!

— Гахт... — начал Глас.

— Мой орден находится под покровительством Гахта, — прервал я его, — и каждый его брат наденет в бой доспехи. И Орест Макрон это благословил! Я хорошо помню запреты Гахта, о доспехах там нет ни слова.

— Всё равно у нас их нет, — привёл последний довод генерал.

— Мы выдадим, — пообещал я. — Всем не хватит, но те, кто пойдёт в передних рядах, получат. Там будут шлем, нагрудник и наручи. Нагрудник закрывает не только грудь, но и живот, и пах. Кроме того, часть солдат закрепит защитные пластины на спине, а для чего — об этом я скажу потом. Продолжаю на месте, где меня прервали. Прежде чем начинать масштабное наступление, я постарался бы максимально уничтожить войска противника на границе. Здесь собраны лучшие, и если их не станет, дорога к столице окажется свободной. Когда ещё удастся собрать новую армию и успеют ли? Воевать обычными способами, даже при наличии доспехов, чревато большими потерями. Как бы я ни относился к Загу и Дарну, у них профессиональное войско и железная дисциплина. Постоянное патрулирование границы не даст застать их врасплох, то есть потерь не избежать. И что же делаю я?

— И что же вы делаете, мастер? — подыграл мне Маркус.

— А я гружу рабочих и войска на корабли и сплавляю их по Лерше. Не доплывая лиг пять-шесть до границы, пристаю к правому берегу и всех высаживаю. Я узнал, что там много удобных мест для высадки. Дальше силами рабочих, да и армии тоже, прорубаю широкую дорогу к сухопутной границе, туда, где никто не ждёт армию. Одновременно плотами сплавляются детали метателей. Не думаю, что только мы одни такие умные, что сделали их разборными. Проделав дорогу, вывожу вперёд достаточные силы, чтобы расчистить себе плацдарм и удержать его пока везут и устанавливают метатели.

— Допустим, что вам это удастся, мой принц, — сказал генерал. — Но потом на вас навалятся и сомнут!

— Так я и добиваюсь, чтобы навалились! Моя первоочередная цель — сократить число ваших солдат, не потеряв при этом своих. Против кого мне создавать плацдарм? Я думаю, что первый удар будет направлен против коронных войск, скорее всего, против Дарна. Он ближе вас, и у него больше сил, поэтому разгром будет для нас болезненней. Дарн обязательно попробует выбить противника за линию границы, особенно, если гардейцы спрячут большую часть сил. Ещё и захотят захватить метатели. Каждый из них успеет сделать два-три выстрела. Всех не уничтожат, но панику посеют и обратят в бегство. Останется бросить вслед за бегущими кавалерию. Если учесть наличие у всадников доспехов, то деморализованная пехота не сможет оказать сопротивления и будет полностью вырезана. А части конных можно дать уйти, чтобы посеять панику в рядах воинов Зага. Помчатся они к Ланишу, а не сюда. У него больше сил и авторитета, чем у вас, Глас. Что в таком случае сделает Заг? Я думаю, что он отойдёт вглубь территории, чтобы разобраться в ситуации и получить подкрепление. Или чтобы договориться с гардейцами, я не исключаю и такой вариант. А потом придёт ваш черёд, генерал! Как я предполагаю, у противника будет примерно пятикратное превосходство в силах, да ещё доспехи... Для вас и метатели не понадобятся, просто задавят числом. А покончив с вами, уже без труда захватят порт, через который начнут подвозить подкрепление, создавая ударный кулак. Метатели потом могут потребоваться только для разрушения крепостных стен и, возможно, для генерального сражения, если нашему королю удастся собрать для него силы. Поскольку Кнор Ланиш не мог не узнать о готовящейся войне, но молчит, я склонен полагать, что он сговорился с Галидом. Сдержит своё слово король Гардии или нет, но Игнар не получит помощи от Ланишей.

— А как, исходя из этого, будем воевать мы? — спросил Глас.

— Хоть кому-то это может показаться подлостью и предательством, но мы пока не будем ничего делать, и сейчас я объясню почему. Нам нужна большая война с Гардией, чтобы раз и навсегда убрать этот гнойник. Один народ, один язык, одна вера и два королевства, которые собачатся двести лет. Пора положить этому конец и объединить страны. Если мы сейчас вмешаемся, например, зайдём на территорию Гардии и воспрепятствуем строительству дороги, то только оттянем начало войны и уже не будем знать, где, когда и какими силами её начнут гардейцы. Ничего хорошего не случится, если мы поддержим Дарна. Он не хочет действовать совместно, и мы только понесём потери. Нам даже не дадут добраться до метателей, обстреляют бомбами и выведут кавалерию. Мы не спасём соседей и сами погибнем без всякой пользы. Я предлагаю следующее. Дождёмся, когда остатки разбитого корпуса Дарна бросятся к Ланишу, и сами атакуем неприятеля, но не позиции метателей, а часть тех сил, которые бросят на нас. Задача — связать их боем и увлечь за собой, устроив ложное бегство. Для тех, кто будет в передних рядах, даём защитную пластину на спину, она должна хорошо помочь от стрел. Отступить с минимальными потерями поможет роща перед холмами. Пехота через неё пройдёт, а вот кавалерия не сможет. А это будет главная ударная сила, которую против нас пошлют, хотя там хватит и пехоты. Но пехота будет осторожничать и ждать, пока кавалерия обогнёт рощу и ударит нас с тыла. Нам нужно одним броском преодолеть зону обстрела, и вывести из-под удара своих людей. А потом отплатим противнику той же монетой. Выбравшуюся из рощи пехоту врага накроем стрельбой стоящих на холмах требюше, а по кавалерии отработают метатели, стоящие слева между холмами. Им хватит одного-двух попаданий, чтобы кони убили и перекалечили половину всадников, а остальных будут ловить в Гардии. Зачистив уцелевших, выдвигаемся к позициям вражеских метателей и атакуем их с целью захватить и уничтожить.

— А обстрел? — спросил кто-то из офицеров Гласа, забыв о субординации.

— Он не так уж страшен, если правильно действовать, — объяснил я. — Запомните, что атаковать нужно не в плотных порядках, а рассыпавшись по полю. И надо держаться дальше друг от друга. Потерь не избежим, но они будут многократно меньше. Снаряды летят не так уж быстро, поэтому многие могут успеть отбежать в сторону. Только при этом нельзя создавать толкотню и мешать товарищам. И не идти, а бежать, тогда не успеют перезарядить метатели. После их уничтожения стараемся сделать то же самое и с лагерем на Лерше и используем моряков, которые ударят с реки. Если у противника останется много сил и он будет нам не по зубам, отходим и ждём войска, которые должен прислать король. Не будем говорить о том, что делать дальше, до этого нужно дожить. Говорю для тех, кому может прийти в голову мысль посетить лагерь гардийцев и поделиться с ними моими мыслями. Хорошо подумайте, стоит ли это делать. Наш лагерь по периметру контролируется братьями ордена, которым дан приказ стрелять в дезертиров отравленными болтами. Орден не использует отравленного оружия против противников, но дезертиры и предатели — это не противники, а мусор. У меня всё. Есть вопросы?

— Где будете лично вы, мой принц? — спросил меня один из самых молодых офицеров.

— Там, где это будет нужнее, — улыбнувшись, ответил я. — А в атаке на метатели я буду рядом с вами. Ещё вопросы?

Вопросов больше ни у кого не было.

— Раз всем всё ясно, идите к своим людям и объясните им всё, что я вам сейчас сказал, — приказал я. — Обычно солдату не следует знать, зачем ему отдают тот или иной приказ, но сейчас особый случай. Пусть знают, что от их стойкости зависит судьба королевства и их близких. Обратите особое внимание на манёвр отступления, чтобы притворное бегство не превратилось в настоящее, и на защиту от бомб. И предупредите, чтобы не ходили отливать далеко от лагеря, чтобы невзначай не отстрелили причиндалы.

— Рискованный ход — раскрыть свои планы, — заметил Маркус, когда мы вышли из штабного домика, — но ты прав: в предстоящей заварушке это может сильно помочь. Надеюсь, что не будет предателей. Братья — люди опытные, но у лагеря большой периметр, так что проскочить всё-таки можно, и солдаты не могут этого не понимать.

— Если у кого-нибудь получится удрать и сообщить врагу, будем действовать по второму варианту, — сказал я. — Там даже потери будут меньше, правда, и результаты не такие впечатляющие.

В стороне от лагеря что-то закричал часовой. Послышались конский топот и какая-то суета. Через несколько минут к нам привели солдата из корпуса Дарна.

— Ваше высочество! — обратился он ко мне. — Господин генерал приказал передать, что на нашем участке границы со стороны Гардии замечены крупные воинские силы. Наш корпус приведён в боевую готовность!

— Передай генералу мою благодарность, — ответил я. — Мы будем готовы. И ещё хочу сказать не для генерала, а для тебя и твоих товарищей. Если вас пошлют отбивать вражеские метатели, не идите колонной, а старайтесь держаться дальше друг от друга. Они будут стрелять не камнями, а снарядами, которые при падении со страшным грохотом разрываются на части, убивая и калеча своими осколками. Надо быстрее преодолеть зону обстрела, тогда можете уцелеть. И учтите, что в засаде может быть конница. Если придётся отступать, держитесь группами, побежите — вырежут всех. Понял?

— Понял, мой принц! — по-военному ответил он. — Непременно передам парням. Спасибо вам за заботу!

— Разве это не противоречит твоим планам? — спросил Маркус.

— Нет. Их обязательно погонят на метатели. Может, с моей подсказкой хоть кто-то сможет уцелеть.

— Ладно, не трави себя. Ты и так сделал всё, что в человеческих силах. Идём спать. Вряд ли нам удастся выспаться завтра.

Глава 39

На следующий день я взял с собой охрану из братьев и отправился к соседям посмотреть своими глазами на то, что у них происходит. Стояла уже по-летнему тёплая погода, и дорога, по которой мы ехали, полностью просохла, поэтому мы пустили коней вскачь и доехали до лагеря меньше чем за час. После этого пришлось ещё столько же добираться до границы вначале верхом, а потом уже спешившись и оставив коней под охраной. Мы не стали мешать Дарну, который вместе со своими офицерами наблюдал за гардейцами из временного лагеря, а устроились в стороне, на небольшом холмике, откуда могли видеть, как на обширной вырубке постепенно накапливались солдаты в одинаковой одежде грязно-зелёного цвета. Кожа курток у солдат была выкрашена в тон лесной растительности, и их было плохо видно. Этот мир не знал военной формы маскирующей расцветки, наоборот, военные, особенно офицеры, стремились одеваться в яркие цвета. Самым любимым у них был красный. Наверняка так одеть армию посоветовал пришелец.

— Их там уже тысячи три, — сказал один из офицеров Гласа, — а кавалерию я пока не вижу.

— Будет и кавалерия, — отозвался я. — Они не до конца прорубили дорогу, а эти пехотинцы прошли лесом. Наверное, к вечеру всё закончат, а атакуют утром.

Так и произошло. Через час после побудки прискакал один из оставленных нами наблюдателей с сообщением, что гардейцы, оттеснив солдат Дарна, захватили себе плацдарм на нашей стороне.

— Они закончили дорогу, — докладывал солдат, — и бросили в обход оставленного генералом заслона две группы кавалерии. Командовавший нашими офицер приказал срочно отступить, чтобы не попасть в окружение. Боя у них не было. С того места, откуда мы вели наблюдение, видно, что на плацдарме собралось больше тысячи пехотинцев, а количество всадников трудно оценить. Извините, мой принц, но не получается подобраться ближе. Они пустили конные разъезды, а нас слишком мало. Так что там может быть и в два, и в три раза больше солдат.

— Вы всё сделали правильно, — сказал я, — и дальше не надо рисковать. Мне не нужна точная численность противника, надо знать, чем он занят. Позавтракай и отведёшь туда смену, а сами потом возвращайтесь на отдых.

Весь день ничего не происходило, а под вечер прискакал один из наблюдателей, рассказавший, что число гардейцев заметно увеличилось, и среди них появились рабочие, которые заняты земляными работами.

— А что предпринимают наши? — спросил Маркус.

— Ничего не предпринимают, господин магистр, — ответил солдат. — Они сидят и ждут. Отбыло несколько гонцов к генералу Загу, и два из них при мне вернулись обратно.

— Ну и мы подождём, — сказал я. — Вроде всё уже подготовили. Осталось только взвести те метатели, которые стоят у подножья холмов. Пошли туда до обеда людей, пусть сделают.

До вечера прибыл ещё один наблюдатель. Противник начал сборку больших метателей, судя по внешнему виду, баллист, причём римских, а не стреломётов, которые позже стали так называть. Дарн не решался атаковать, обмениваясь гонцами с генералом Загом, и я его понимал: врагов было намного больше, чем солдат у генерала. Но и нас он не попросил о помощи.

— Наверное, завтра всё решится, — сказал я Гласу. — Прикажите, генерал, чтобы ваши люди сейчас отдыхали. Охранение обеспечит орден. Пусть только получат и примерят доспехи. И выделите тех, кто будет в передних рядах, они возьмут дополнительную броню.

Утром выдали на завтрак кашу без мяса. Все молча съели свои порции, проверили экипировку и начали выдвижение в сторону противника. Через два часа впереди раздались глухие раскаты взрывов, и минут через пятнадцать на взмыленных лошадях примчались наши наблюдатели.

— Мы заметили, что на плацдарме осталось не больше тысячи человек пехоты, — рассказывал нам старший группы. — Остальные пехотинцы и кавалерия куда-то исчезли. Соседи это тоже увидели и, видимо, решили воспользоваться. Они вышли двумя колоннами к позициям гардейцев и атаковали. Шла только пехота, конница Дарна в атаке не участвовала.

— Какая у него конница, — махнул рукой Глас. — У нас и то больше всадников. Они так и шли до позиций гардейцев колоннами?

— Нет, господин генерал. Несмотря на ругань офицеров, они рассыпались по полю и побежали к метателям.

— Как вы могли слышать их ругань? — спросил Глас.

— Я оставил ребят на прежнем месте, а сам проехал вперёд. Они подняли такую пыль, что почти ничего не было видно.

— Ладно, рассказывай дальше.

— Дальше гардейцы выстрелили из баллист, и среди наших с грохотом начали появляться клубы дыма. Многие попадали убитыми или ранеными. Кажется, противник использовал кавалерию. Больше ничего не скажу: у меня конь взбесился от шума и понёс. Хорошо, что он поскакал в нужную сторону. Пока я справился, там уже всё закончилось. Если кто и выжил, я их не видел, и мои ребята — тоже.

— Глас, — сказал я генералу, — поднимайте людей. Нам всё равно вступать в бой, а если поторопимся, может, поможем уцелевшим. Уводите всю свою кавалерию за холмы. Мы пока не будем её использовать. Маркус, конных братьев отошли туда же. Через рощу смогут пройти только пешие.

Мы выступили из лагеря и быстрым шагом двинулись к месту боя. При подходе я крикнул шедшим впереди бойцам:

— Всем копья на изготовку, лучникам приготовиться! Сбились плотней! Командуйте, Глас, а то я сорву голос так орать.

В колонну мы не строились, потому что неровная местность и обилие кустов мешали такому передвижению. Шли толпой, в которой солдаты и братья были заранее разбиты на небольшие группы по семь — десять человек. Противника увидели, когда вышли на открытое место. Сотен пять всадников гоняли ещё уцелевших солдат корпуса Дарна и добивали их на наших глазах.

— Лучники! — закричал Глас. — Начали! Цельтесь в лошадей, на них нет доспехов!

Полторы сотни наших лучников ускорили шаг, на ходу опустошая колчаны. Ржали и падали раненые кони, валились на землю сбитые стрелами всадники. Как оказалось, защита на гардейцах была намного хуже нашей. Им просто нашили на кожаные куртки многочисленные железные бляхи. Рубящий удар они держали неплохо, а от колющего защищали слабо, и большинство стрел попадали в незащищённые места, лишь изредка отскакивая от блях. Скоро стрелы закончились и бойцы, отбросив луки, взялись за мечи. Как выяснилось позже, мы спасли своим вмешательством две сотни солдат Макроя. Понеся заметные потери, вражеская конница вышла из боя, а вместо неё появились лучники, которые нас обстреляли. При отсутствии цельных доспехов и ростовых щитов устоять под дождём стрел было невозможно. Теперь враг должен был выпустить против нас пехоту. Из-за отсутствия лат кавалерия сражалась только с кавалерией и использовалась для преследования уже бегущего неприятеля. Она не могла опрокинуть готовый к сопротивлению строй пехотинцев, имеющих на вооружении копья.

Мы не стали брать в этот бой арбалеты. Быстро бежать с армейским арбалетом, да ещё через лес, — задача для атлета, а чтобы нормально использовать арбалетчиков, их нужно поместить в середину каре и охранять мечниками или копейщиками. Для такого построения у меня было мало бойцов. Я раньше не сталкивался со здешней армией, только с гвардией, которая занималась охраной знатных персон, а не сражениями в поле, поэтому только сейчас увидел, насколько беззащитны бойцы против метательного оружия. И это при наличии хоть каких-то доспехов. А раньше был только небольшой щит, который пехотинец носил, закинув на ремне за спину. Им можно было прикрыться от одиночной стрелы, но не от массированного обстрела. Наша защита тоже требовала улучшения. Она плохо защищала конечности, а попробуйте бежать со стрелой в ноге!

Пауза в бое закончилась, когда появилась вражеская пехота. Гардейцев было намного больше, чем нас.

— Отступаем к роще! — скомандовал я. — Помогайте раненым и держитесь группами. Да шевелитесь вы быстрее! Если задержимся, сомнут! Офицерам передать команды по цепочке!

До накатывающегося на нас вала ощетинившихся сталью людей оставалось шагов двести, когда мы побежали в сторону рощи. Кавалерия гардейцев дважды пыталась врубиться в наши ряды, поэтому приходилось останавливаться и отбиваться копьями. Мы нанесли всадникам немалый урон, но теперь пехота начала наступать нам на пятки. Слава богу, что среди преследователей не было лучников, иначе они смогли бы отстреливать нас на выбор. Не сильно нам тогда помогли бы пластины из тонкой стали на спинах, да и не у всех они были. Задерживали раненые, которым приходилось помогать. Уже перед самой рощей задние ряды наших бойцов повернулись к преследователям и по команде разом метнули копья, сначала свои, а потом и те, которые им передали из передних рядов. С такого расстояния было трудно промахнуться в плотный строй солдат. Пронзённые копьями, они падали десятками, а мы, задержав преследователей, поспешили скрыться в роще. Копья теперь были не нужны и только задержали бы отступление. Бег через эту рощу я запомнил на всю жизнь. Было уже по-летнему жарко, а при длительном беге в доспехах и коже создавалось ощущение, что попал в парилку. Пот заливал глаза, одежда постоянно норовила зацепиться за сучья и кусты, меч уже больше не казался продолжением руки, а ноги начали наливаться свинцовой усталостью. А ведь я не тащил за собой раненого товарища, как некоторые. Когда деревья поредели и мы выбежали из рощи, преследователи были в пятидесяти шагах. Мы бросились к холмам, а гардейцы, наоборот, остановились, чтобы осмотреться и оценить обстановку. Долго им так стоять не дали. Задние ряды находившихся в роще солдат пытались быстрее из неё выбраться и напирали на своих товарищей. Когда мы добежали до подножия ближайшего холма, из рощи уже вышли тысячи две пехотинцев, а из-за её края показалась шедшая в обход вражеская кавалерия. Увидев её, пехотинцы приободрились и двинулись вперёд. Братья не сплоховали, и требюше дали залп. Шесть снарядов, кувыркаясь, пролетели над нашими головами и врезались в плотную массу людей. Ещё четыре таких же гостинца упали среди конницы. Снаряды взорвались почти одновременно. Когда в толпе срабатывает мощное, начинённое сталью взрывное устройство — это страшно. Если же их целый десяток... Когда смолкли звуки разрывов, стало слышно, как заходятся криком от нестерпимой боли сотни людей. В первые мгновенья ничего не было видно из-за дыма и поднятой взрывами пыли. С той стороны, где находилась кавалерия, доносились отчаянные крики людей и конское ржание. Из облака пыли выносились отдельные лошади, а со стороны тоже скрытой дымом рощи слышался несмолкаемый многоголосый вой. Вроде я недолго осматривался, но за это время увеличенная вдвое прислуга метателей успела их зарядить и сделать повторный залп. Взрывы на мгновенье приглушили человеческие крики, а когда они смолкли, крики и стоны стали ещё громче. Хотелось упасть на землю, заткнуть уши или бежать отсюда без оглядки, лишь бы этого не слышать. Я не сделал ни того, ни другого, я просто пошёл к месту бойни. Поднявшийся ветер сдул в сторону пылевое облако, и стали видны лежавшие на земле многие сотни тел. Почти все лежали неподвижно, но некоторые пытались ползти, испуская при этом жуткие крики. Часть уцелевших была обожжена, у многих виднелись жуткие раны. Рядом со мной остановился бледный Глас.

— Я отправил в преследование всю кавалерию, — сказал он мне. — Гардейцы удирают без оглядки, но их всё ещё раза в три больше, чем нас, и надо бить, пока они не опомнились. А с этими что будем делать?

— Безнадёжных добить, — сделав над собой усилие, сказал я. — Остальных разоружить и оказать посильную помощь.

Он кивнул и убежал исполнять приказ, а я стоял рядом с мечником, который рукой с оторванными пальцами пытался засунуть в разорванный живот вывалившиеся оттуда синие кишки, перепачканные в земле и саже, и думал, что сделаю с теми, кто начал эту войну. Впервые с того момента, как я очутился в чужом мире, мне отчаянно захотелось проснуться в своей кровати в нашем городке и забыть всё случившееся, как страшный сон. Минутная слабость прошла, я вынул меч и милосердным ударом оборвал жизнь мучившегося у моих ног человека. Вокруг ходили наши солдаты с оружием в руках и делали то же самое. Изредка они поднимали раненого, который пострадал не слишком сильно, и несли к холму, где ему оказывали первую помощь. Как потом оказалось, от взрывов у неприятеля погибло около тысячи человек, и в два раза больше порубили наши конники при преследовании бегущих.

— Людям надо хоть немного отдохнуть, — сказал мне Маркус. — И нам надо дождаться конницу. Что будем делать потом? Сразу двинемся захватывать баллисты или сначала вернёмся в лагерь?

— Думаю, что нужно вернуться, — ответил я. — Надо отнести туда раненых, своих и чужих. Оставим часть сил охранять требюше и снаряды, и пусть быстрее закапывают останки. В такую жару к утру здесь будет трудно дышать. Сегодня, Маркус, я получил хороший щелчок по носу. Я живу книжным опытом, своего до обидного мало. Всё правильно и красиво распланировал, но я не был ни в одной битве, да и сражаетесь вы во многом не так, как это делали в моём мире. Из-за этого были моменты, когда всё висело на волоске, и мы вывернулись буквально чудом. Я не хочу больше так рисковать. В лагере сядем вдвоём и ещё раз всё обдумаем. Как у нас говорили, один ум хорошо, а два — лучше.

Через час вернулись конники Гласа и наши братья, все забрызганные кровью.

— Я был во многих заварушках, — сказал нам с Маркусом возглавлявший погоню брат, — но за два десятка лет службы убил раз в пять меньше народу, чем за один сегодняшний рейд. Это было сродни работе мясника. Мы гнали их и рубили всю дорогу до поля, где стоят машины. Из пеших не спасся никто, а сотни две конных мы так и не догнали.

— Вы всё сделали правильно, Слав, — сказал я. — Понятно, что твои люди устали, но к вам будет ещё одно поручение, последнее на сегодня. Сейчас выезжайте в наш лагерь и хорошо его осмотрите. Если там всё в порядке, дайте нам знать и можете отдыхать.

— А метатели? — спросил он.

— Это мы уж сами, — ответил ему Маркус, — и не сейчас, а ближе к вечеру, когда стемнеет. Если грамотно сработаем, может, обойдёмся без потерь.

Конница ушла к лагерю, и вскоре нам навстречу выслали гонца с сообщением, что в лагере собрались две сотни уцелевших бойцов Дарна.

— А он сам? — спросил я.

— Говорят, погиб, когда пытался организовать отход своего корпуса. После этого отступление превратилось в паническое бегство. Спаслись лишь те, кто вспомнил сказанные вами слова и не поддался панике.

— Это очень кстати, что они уцелели и сейчас в нашем лагере, — сказал Маркус, когда гонец отправился обратно в лагерь. — Две сотни отличных солдат, которые мечтают отомстить за гибель своих друзей.

— Скажи, Маркус, — спросил я его, — почему у каждого лучника был только один колчан, причём и у наших, и у гардейцев? Это традиция или одно из правил Гахта, о котором я ничего не знаю? У нас в ордене, да и у гвардейцев, в ходу арбалеты, так что я раньше с этим не сталкивался.

— Ну и вопросы ты задаёшь... — сказал маг. — Даже не знаю, что на это ответить. Наверное, традиция. Все знают правило, что у лучника должны быть лук и колчан. Это же очевидно.

— Не для меня, — покачал я головой. — Если бы у наших лучников было по три колчана, мы легко удерживали бы погоню на расстоянии и не понесли бы таких потерь. Тридцать два человека, убитых в спину! И ответь мне на вопрос, пока не добрались до лагеря. Почему я такой дурак?

— Ты в этом точно уверен? — усмехнулся Маркус. — И что же послужило основанием для такого вывода?

— Моя слепота. Что я предложил сделать после уничтожения основных сил противника?

— Штурмовать позиции метателей, захватить их и уничтожить. По-моему, правильный план.

— А по-моему, совершенно дурной. Ну подумай сам, зачем нам их штурмовать и идти в атаку на укреплённые позиции, рискуя собой и своими людьми? Не проще ли войти в лес парой лиг левее, обойти их позиции и захватить их с тыла? Вот почему я вам говорил глупость, а никто из вас не возразил ни слова?

— Мне такое не пришло в голову, — ответил Маркус. — Есть укреплённые позиции, их положено штурмовать. Обходы и окружения у нас применяются, но не в таких случаях. Если бы дело касалось обычной осады, такой обход мало что дал бы, поскольку все подходы к машинам тщательно охраняются. В нашем случае основная опасность исходит не от охранения, а от машин, а их быстро не развернёшь. Только где-то там должны быть две тысячи солдат, как бы на них не нарваться.

— Не должно их там быть, — сказал я. — Если бы они там были, ничего у нас сегодня не вышло бы. Я рассчитывал на то, что никто не будет использовать все силы против жалкого по численности корпуса Гласа. Если бы не ловушка, они и этими силами стёрли бы нас в порошок. После уничтожения Макроя выгодно отправить часть сил захватить порт с суши. Обычно половина моряков пьянствует по кабакам или валяют девчонок в весёлом доме. На это и расчёт. Но я накрутил им хвосты, так что морячки сидели в полной боевой готовности. Думаю, что для гардейцев это стало неприятным сюрпризом. А мы сделаем им ещё один такой, захватив сегодня ночью их лагерь. Пойдут только братья, которые хоть что-то видят в темноте, а остальные подождут перед позициями метателей, нервируя прислугу и отвлекая на себя внимание. Как тебе план?

— Замечательный. Только давай пока не будем никому о нём говорить.

Вышли, когда уже совсем стемнело. Перед этим провели построение и посчитали людей. После боя мы уже подсчитывали, сколько у нас осталось своих бойцов, и сколько пришло от соседей. Сейчас итоговые цифры не совпали: не хватало двоих, пришедших к нам из корпуса Дарна.

— Хорошо, если они просто дезертировали, — озабоченно сказал Глас, — а если это были шпионы гардейцев? Тогда они узнали наши планы, и нас наверняка уже ждут.

— Вот и хорошо, что ждут, — успокоил его Маркус. — Сейчас мы с принцем берём две сотни братьев и идём в обход позиций метателей, после чего их захватываем. Ваша задача, генерал, — стоять перед врагами на безопасном расстоянии и демонстрировать подготовку к атаке. Пусть немного понервничают и отвлекутся на вас.

— А почему вам не взять с собой солдат?

— Все братья ордена владеют сумеречным зрением, — объяснил я, — а от солдат в ночном лесу будет мало толку. Да и не стоит ломиться такой толпой, мы и братьев берём только половину. Главное наше преимущество — это внезапность. А вот когда перебьём прислугу у метателей, придёт ваш черёд.

Ночные хождения по лесу, даже когда различаешь контуры деревьев, — удовольствие ещё то. Одежда постоянно за что-то цепляется, ветки норовят ударить по глазам, а под ноги лезет всякая дрянь вроде поросших мхом ям или упавших валежин. Попробуйте в таких условиях двигаться тихо! И нам было трудно выдержать направление. Если бы не Маркус, полночи ходили бы кругами. Маг как-то чувствовал направление и шёл первым, тихим голосом указывая, куда нужно двигаться. Шли довольно медленно и до лагеря противника добрались только через два часа. Впереди показалось открытое пространство, слабо подсвеченное пламенем костра.

— Разобрались на тройки и работаем! — отдал приказ Маркус. — В первую очередь убираем охранение, потом прислугу. Пошли!

Поначалу нам вообще никто не встретился. Мы вышли из леса на просеку, вырубленную в лесу на территории Гардии, и две сотни шагов шли до промежуточного лагеря, в котором у костра сидели два солдата. На этот раз мы не собирались устраивать забеги по лесу, поэтому каждый взял с собой арбалет. Солдат не встревожило наше появление. Наверное, в их представлении люди, идущие со стороны места их высадки на реке, могли быть только своими. Это заблуждение длилось до тех пор, пока братья не окружили лагерь и не навели на них арбалеты.

— Если хотите жить, отвечайте быстро и правдиво, — сказал я напуганным солдатам. — Среди нас находится маг. Первая же ложь будет для вас последней. Где находятся ваши бойцы?

— Ваша милость, не убивайте! — У более молодого от страха тряслись губы, и он торопливо говорил, давясь словами. — Две тысячи солдат переправили на кораблях для захвата порта. Здесь остались только три сотни мечников, и столько же уцелевших после боя кавалеристов. Ну и с метателями возятся две сотни солдат.

— Только две сотни? — не поверил я. — Как же они их заряжают?

— Так им мечники помогают, — объяснил солдат. — Недавно всё охранение собирали, чтобы взводить.

Мы с Маркусом переглянулись. В отличие от требюше, баллисты нельзя долго держать во взведённом состоянии из-за растяжения жильных канатов. Раз их взвели на ночь, значит, нас ждали и дезертиры сбежали не просто так. Солдатам связали руки, заткнули рты кляпами и забрали с собой. Убивать не хотелось, а оставлять здесь было нельзя: они предупредили бы о нас своих товарищей, которые могли вернуться с осады порта. На подходе к основному лагерю им связали ещё и ноги и положили в стороне от просеки. Почти всё охранение собралось вместе с обслугой возле метателей. Солдаты возбуждённо переговаривались и показывали руками в сторону нашего лагеря. Очевидно, наша хитрость удалась и внимание гардейцев было приковано к людям Гласа. Возле машин по понятным причинам костров не разводили, но их было достаточно в лагере, так что ничего не мешало нам разобрать цели и сделать залп, в результате которого выкосили почти две сотни противников. Оставшиеся в живых пытались укрыться за машинами, а потом неожиданно для нас начали бросать на землю оружие и выходить, заложив руки за голову. Их быстро отвели к кострам и связали руки. Мы не рассчитывали на такую массовую сдачу в плен и не запаслись верёвками, поэтому вязали гардейцев их собственными поясами.

Затем настал черёд машин. Мы сняли с захватов уложенные в них снаряды, выполненные в виде толстых деревянных чурок с вставленными фитилями, произвели холостые выстрелы, а потом перерубили канаты. После всего этого один из братьев вышел перед позициями метателей и помахал двумя зажжёнными факелами. Уже через полчаса лагерь гардейцев заполнили ликующие бойцы Гласа.

— Спасибо, генерал, но ещё ничего не закончилось, — сказал я ему в ответ на поздравление с победой. — В любой момент могут вернуться гардейцы, которые отправились захватывать порт. А там две тысячи, хоть я надеюсь, что моряки их ополовинят. Поэтому берите сейчас людей и вывозите отсюда снаряды и оружие. Заодно отконвоируете пленных в наш лагерь и обеспечите их охрану. А мы будем готовиться к приёму кораблей с десантом. В этом лагере оставим с полсотни бойцов, а остальные уйдут к реке. Попробуем захватить их врасплох и взять в плен. Но это может и не получиться, так что настраивайтесь на бой с сильным противником. Всех, кто не нужен в лагере, гоните сюда. И снаряды складывайте под охраной подальше от огня. Да, мы обрубили жильные канаты машин в месте крепления. Их нужно вырезать и тоже забрать. Такие канаты очень трудно сделать, думаю, что они нам ещё пригодятся. Маркус, сколько осталось птиц?

— Есть пять гаршей.

— Нужно послать одну с отчётом о сегодняшних боях и попросить короля поторопиться с присылкой подкреплений. А лучше на всякий случай пошлите сразу двух и затребуйте у Лонара, чтобы срочно привезли птиц взамен тех, которых мы уже послали.

Глава 40

— Как думаешь встречать корабли? — спросил меня Маркус.

— Многое будет зависеть от того, насколько сильно их потрепали моряки. Капитаны говорили, что примыкающая к порту часть берега заболочена, поэтому десант не будут высаживать далеко от порта. Это значит, что его могут заметить и атаковать с кораблей, тем более что один из них будет всё время курсировать вдоль берега, а два других — находиться в готовности к бою. Я приказал капитанам, чтобы не сразу лезли в драку, а дали возможность перебросить с нашего берега на тот как можно больше сил. Две тысячи человек за один заход не перевезёшь, понадобятся два рейса. Очень хочется обойтись без боя и захватить корабли гардейцев и их самих, но они не сдадутся. Если не сможем задержать, то уйдут вверх по течению на свою территорию. Вот что, пошли кого-нибудь к Гласу. Пусть оставят нам три снаряда.

— Сейчас сделаю. А что ты надумал?

— Если у них осталось три или четыре корабля, нам с ними не справиться. Мы не сможем их захватить, а они не отобьют у нас место высадки и всё остальное. Обменяемся ударами, может быть, нанесём им потери, но это и всё. Они смогут уйти, предупредить подкрепление, которое будут сплавлять по реке, и уведут с собой нужные нам корабли. Поэтому предлагаю в таком случае их топить.

— Снарядами? — догадался Маркус.

— Конечно. В отличие от наших, эти взрываются при помощи фитиля. Они не очень тяжёлые, так что два человека поднимут.

— Хочешь зажечь фитиль и забросить такой подарочек на корабль?

— Угадал. Гардейцы должны подойти к самому берегу, и даже с учётом вёсел пристанут сразу три корабля. Но они могут осторожничать, поэтому нужно подстраховаться. Возьмём барабаны с канатом от баллист и установим на берегу так, чтобы не бросались в глаза. Возле каждой баллисты есть канатные растяжки с крючьями для дополнительного крепления. Зацепим ими корабли и, вращая барабаны, подтянем к берегу. Арбалетчики не дадут им поднять носа, а если не сдадутся, забросим на корабли их же снаряды. Не знаю, из чего их сделали, но взрываются сильно, кораблям должно хватить.

— Из малонга их сделали, — объяснил Маркус. — Есть такое дерево, которое отличается необыкновенно прочной древесиной. Прочная она только снаружи, а вот сердцевина мягкая. Её можно выдалбливать или выжигать и получать трубы, которые почти не гниют. Твой план может сработать, нужно только быстро приготовиться. Пойду, распоряжусь насчёт бомб и барабанов. Заодно заберу сюда всех братьев, у кого с собой арбалеты, пусть начинают готовить себе позиции.

Он ушёл, и вскоре берег начал заполняться людьми. Один за другим сюда прикатили и поставили на вкопанные стойки два барабана с канатами, к концам которых привязали железные крючья. Барабаны поставили на границе с лесом, а канаты с крючьями протянули к самой воде. В прибрежных кустах разместили три бомбы и спрятали четырёх крепких мужчин. Братья принялись рыть ямы подальше от реки, чтобы они не наполнялись водой. Одни копали трофейными лопатами, другие относили песок в сторону. Когда перед рассветом появились корабли, укрытия были готовы и приняли в себя сотню арбалетчиков. Столько же их спряталось в лесу.

Услышав скрип уключин и плеск вёсел, я взял огниво и разжёг небольшой костёр рядом с кустами, чтобы под руками был огонь для фитилей. После этого сел на песок и стал ждать. Я решил, что встречу гардейцев первым, но это право пришлось отвоёвывать с боем. И Маркус, и приехавший из лагеря Глас были против того, чтобы я так глупо собой рисковал. И вот теперь я сидел шагах в тридцати от воды и смотрел, как из темноты и стелющегося над водой тумана показались и начали быстро приближаться корабли. Не четыре, а только два. Когда они приблизились, я заметил, что вместо некоторых вёсел торчат обломки, а на корпусе видны подпалины. Прозвучали слова команды, и вёсла замерли, а корабли немного проплыли по инерции и уткнулись в берег. С одного из них соскочил здоровенный бородатый мужчина с перевязанной рукой.

— Какой идиот зажёг здесь костёр? — спросил он меня, собираясь загасить ногой пламя. — Вас видно за пару лиг! Где Маджед?

— Не имею ни малейшего понятия, — пожал я плечами. — Эй, уважаемый, я вам говорю! Не трогайте наш костёр, если не хотите получить болт в ногу!

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! Ты знаешь, кто я такой?

— Понятия не имею. — Я вторично пожал плечами. — Кто вы такой, сами скажете на допросе. Вас много на кораблях?

Он остановился, будто наскочил на скалу.

— А ты сам кто такой? И что тут вообще твориться?

— Я принц Ген. Основная часть ваших войск уничтожена, остальные сдались в плен. Машины приведены в негодность, снаряды вывезены. Я готов принять вашу капитуляцию, а если будете валять дурака, взорвём корабли. Советую не двигаться!

Эти слова были сигналом, по которому из укрытий поднялись братья и взяли на прицел и моего собеседника, и палубы обоих кораблей. На них было немало солдат десанта, которые с испугом и изумлением прислушивались к нашему разговору. Двое братьев отложили свои арбалеты, пробежали мимо растерявшегося амбала и забросили крючья на носы кораблей. Тотчас же начали вращаться барабаны, натягивая канаты.

— Все, кто хочет жить, должны оставить оружие на кораблях и выйти на берег с поднятыми руками, — громко сказал я. — Много времени на раздумье дать не могу, потому что устал и хочу спать. Если окажете сопротивление, утыкаем болтами и взорвём эти посудины вашими же снарядами.

Я сделал знак, и из леса показались ещё арбалетчики, а из кустов с бомбами в руках поднялись прятавшиеся там солдаты. Вот тут гардейцев проняло по-настоящему. На палубу со звоном и грохотом посыпалось оружие, а безоружные солдаты и моряки выбирались за борт и, подняв над головой руки, выходили на берег.

— Идите по просеке к бывшему своему лагерю, — сказал я им. — Посидите под охраной до окончания войны, а потом вернём на родину. Раненым окажут помощь, но уже тогда, когда вас отведут в наш лагерь, а пока терпите. Если кто-нибудь решит бежать в лес, хорошо подумайте. В лесу долго будет темно, и далеко вы не уйдёте, а брать вас в плен вторично никто не будет. Вы не сможете уйти по берегу или лесом и не дождётесь помощи. Ваш десант с подкреплением будет перехвачен, а других кораблей Гардии здесь долго не будет.

Сдача в плен приняла массовый характер, с каждого борта в воду прыгали десятки людей. Сопротивляться в безнадёжной ситуации не захотел никто. Стоявший рядом со мной бородач тоскливым взглядом обвёл бредущую сдаваться толпу, выругался и швырнул к моим ногам свой меч вместе с поясом.

— Подождите, — остановил я его. — Давайте пойдём вдвоём, заодно познакомимся. Я вам себя назвал, теперь хотелось бы услышать ваше имя.

— Можете радоваться, принц, — мрачно ответил он. — Вы поймали крупную рыбу. Вам выпала честь беседовать с братом короля Гардии, адмиралом Солом Гардом.

— Действительно, крупная рыба! — согласился я. — Подберите свой меч, адмирал, не дело, что он валяется на песке. Если дадите мне слово не пытаться бежать и не использовать оружия, можете оставить его у себя. Если нет, я его у вас потом заберу, но до лагеря несите сами.

Он удивлённо на меня посмотрел, но поднял меч и пошёл по просеке рядом со мной.

— Не развеете моего недоумения, Сол? — спросил я. — Не обижаетесь, что я так фамильярно? Можете и меня называть Геном, не обижусь. Вы ведь старше Галида? Как получилось, что на троне сидит он, а не вы?

— Я гадал, о чём вы собираетесь спросить, но не думал, что вопрос будет об этом. Но я отвечу, секрета здесь нет. Я не рождён для трона, и добровольно уступил его брату. Мне неприятны дворцовая суета и интриги придворных. Я с детства мечтал о море, о надутых ветром парусах. Мне снились дальние походы и далёкие острова. Я дрался с пиратами и освобождал красавиц. Одним словом, я был неисправимым романтиком, а таким противопоказан трон.

— А в этот поход вы отправились для того, чтобы проложить себе дорогу к морю?

— Можете мне не верить, но я был против этой войны, да ещё такими средствами. Но моё слово значит немного. А мечта... Что это за мечта, если для её осуществления нужно пролить реки крови?

— А вам не кажется, Сол, что это нелепое разделение одного народа на два государства затянулось? Между нами нет разницы, а мы двести лет пускаем друг другу кровь.

— Кажется, принц. Вопрос только в том, какая династия останется в результате такого объединения.

— Всё-таки называйте меня по имени, иначе я тоже вспомню о вашем титуле. Я тоже не был рождён для трона и не больше вашего хочу править. Я мечтал не о кораблях, а о звёздах. Вам будет трудно меня понять, но постарайтесь поверить, что недавно и я был романтиком и фантазёром. А теперь я должен из-за вас строить оружие, которое будет отнимать жизни у тысяч людей. А впереди неминуемо ждёт трон, потому что король однажды проявил слабость, а исправлять его ошибки уже поздно. И я не желаю продолжать с вами эту войну и завещать её своим детям. Я объединю наши королевства, Сол, чего бы мне это ни стоило.

— Значит, я умру, — спокойно сказал он. — Вы будете вынуждены вырезать всю королевскую семью.

— С какой стати? — удивился я. — Галида я казню, как и его сына, а вы и ваши дети, если они у вас есть, должны отказаться от притязаний на трон.

— И вы нам поверите? — с сомнением спросил он.

— А почему бы и нет? Вам я верю уже сейчас без всяких клятв. Мне не нужно быть магом, чтобы понять, что вы мне не врали, когда говорили о себе. А вот ваши дети... Надеюсь, что вы правильно их воспитали. Но мою надежду подкрепим их клятвой на алтаре Всех богов в присутствии герцогов королевства. А у вас будет не море, а океан. Я знаю, какие для этого нужны паруса и что нужно делать, чтобы в нём не затеряться.

— Вы пришелец, как и она! — воскликнул Сол. — Так вот почему мы проиграли!

— Вы имеете в виду это? — Я убрал волосы и показал ухо. По выражению его лица понял, что не ошибся. — И кто в пришельцах у вас? Судя по вашим словам, это девушка?

— Очень молодая, почти девчонка. Появилась год назад и околдовала племянника и брата. Красивая, как змея, и такая же ядовитая. Эта война — целиком дело её рук. Раньше Галид собачился с вами по традиции, не надеясь выиграть. Она дала ему знания, а вместе с ними и надежду. Принц вскоре должен на ней жениться. Такое было условие. Хотя она могла и не ставить условий, потому что мальчишка и так влюбился без памяти.

— А как же титул?

— Она уже полгода графиня.

— Мы почти пришли, Сол. Так как насчёт меча? Даёте слово?

— Возьмите его, Ген. Я не собираюсь бежать, бросив в плену своих бойцов, но не стоит смущать ваших людей видом вооружённого пленника.

— Последний вопрос. Как её зовут?

— Назвалась Ольгой Шатровой, сейчас она графиня Олия Занга.

— Надо же, соотечественница! Прощайте, адмирал, я постараюсь выполнить всё, что обещал.

— Узнал у него чего-нибудь важное? — спросил подошедший Маркус.

— Узнал, кто пришелец в Гардии. С адмиралом нужно обращаться деликатнее, он может стать в будущем ценным союзником. Надо набрать команду гребцов хоть на один корабль. Мне срочно нужно в порт, а посуху добираться слишком долго, к тому же солдаты Ланиша могли сжечь паром.

Набирать гребцов для поездки в порт не пришлось, потому что один из капитанов пожаловал ко мне сам.

— Мастер! — Ко мне подбежал один из братьев, которых оставляли стеречь корабли. — Вам нужно подойти к месту высадки. Появился один из наших кораблей и чуть не протаранил те, которые мы захватили. Еле успели остановить их капитана. Теперь он требует кого-нибудь из начальства — вас или генерала Гласа.

Это оказался корабль капитана Гука Санлея. Узнав меня, он приказал спустить шлюпку, и через десять минут мы с ним разговаривали, сидя на очень удобных для этого бомбах гардейцев. Я посмеивался про себя, представляя реакцию бравого капитана, если бы он узнал, что за чурка находится под его задом.

— Мы не очень поверили о войне, — рассказывал он, — но ваши приказы были исполнены в точности. Когда увидели, что гардейцы высаживают десант вблизи порта, как вы и говорили, дали им сделать ещё один рейс и напали перед высадкой. Ну и предупредили капитана порта о десанте. Один корабль протаранили, и он пошёл ко дну. Гардейцев было так много, что мы не рискнули брать пленных. Их оказалось бы на борту больше, чем нас. Потом кораблю Салена удалось поломать вёсла правого борта у ещё одного корабля, и он сразу потерял ход и был взят на абордаж, а я погнался за этими посудинами. После драки им удалось скрыться в тумане.

— У вас были потери? — спросил я.

— В таком деле не бывает без потерь, — ответил он. — У меня убиты восемь матросов и с десяток раненных. И другие пострадали, особенно абордажные команды. Только тем и совладали, что навалились на двух кораблях с разных сторон. А их потери можете посчитать сами. На корабле команда под сотню человек, да две сотни брали на перевозку. В первом корабле все пошли на дно, а во втором, может, кого и захватили. Только это вряд ли, потому что началась драка в порту, и наши спешили присоединиться и не стали бы возиться с пленными. Да и я, когда преследовал эти корабли, положил на них с сотню человек.

— С обоих кораблей взято в плен около пяти сотен солдат и моряков, — сказал я, — так что вы можете записать на свой счёт эту сотню. А что в порту?

— Этого я не знаю, но думаю, что их там побили, а остатки загнали в плавни. Ночью добивать не будут, а вот завтра с утра...

— Я собирался в порт, но раз уж вы сами сюда добрались, то не буду тратить время на эту поездку. К вам у меня будут поручения. Выполните, и я вас не обижу, а если не выполните, то найду даже на морском дне! В первую очередь зайдёте в порт и передадите мой приказ. Гардейцам предложите сдаться в плен, а тех, кто откажется, можно резать. Капитанам остальных кораблей взять провиант дней на пять и идти сюда. Если есть потери в абордажных командах, пусть восполнят численность из солдат гарнизона порта. Причалить они должны в любом удобном месте ниже по течению. Я ожидаю корабли противника с подкреплением, а задачей капитанов будет прижать их к берегу или уничтожить. А для вас у меня отдельное задание.

Я протянул ему завёрнутый для сохранности в тонкую кожу лист бумаги.

— Отдайте его адмиралу Гарту Малвею. Это приказ короля о передаче в моё распоряжение королевского флота. Ниже я дописал то, что мне требуется, но и вам будет нелишним знать. Он должен выделить не меньше десяти гребных судов. Парусники мне не нужны. Все корабли пусть срочно направит сюда. По пути они должны забрать солдат, которых выделил герцог Ник Сантон. Путь к побережью долог, поэтому постарайтесь нигде не задерживаться и ни во что не ввязаться. Слишком многое зависит от того, как вы выполните это поручение. А если адмирал начнёт ломаться, то передайте, что я прибуду туда лично и повешу его на самой высокой мачте, несмотря на то, что он у нас граф и не раз оказывал услуги короне. Скажите ему, что сейчас решается судьба королевства. У вас есть вопросы?

Вопросы были, но он не стал их задавать. Хорошо, что сюда приплыл именно Гук, он сразу показался мне самым умным из капитанов. Корабль отплыл, и я поспешил в лагерь: дела на сегодня ещё не закончились.

— Я отправил к пленным кое-кого из братьев, — сообщил Маркус, когда мы встретились. — Надо с ними разобраться и выделить ключевые фигуры, а потом допросить. Когда опомнятся, работать будет труднее. Сам тоже иду туда: с магом им будет проще. Может, немного отдохнешь? Здесь братья и сами справятся.

— Отдохну позже, сначала нужно подготовиться к встрече вражеского подкрепления. При допросах делайте упор на него. Кто должен встречать, есть ли какие-нибудь условные сигналы, и прочее в том же духе. И готовься завтра выделить мне с полсотни самых сильных бойцов из братьев. Ты продолжишь работы по организации встречи гостям, а я навещу генерала Зага Ланиша.

— Я понял, что ты хочешь сделать. Думаешь, хватит братьев? У него три тысячи бойцов.

— Если сделать по уму, их будет даже много. Жаль, забыл спросить у Гука о пароме.

— Не проще воспользоваться одним из кораблей?

— Для меня проще, а вас это ослабит. Корабль возьму, если разрушен паром.

Маркус уехал в наш лагерь, а я остался в лагере гардейцев, где и заночевал. Утром разбудил гонец с известием, что прибыли корабли. Я решил, что завтрак подождёт и лучше проехаться и посмотреть на всё самому, чем ждать капитанов, поэтому верхом направился к ним сам. Для стоянки было выбрано место, где изгибалось русло реки и густо поросший лесом выступ берега закрывал корабли от всех, кто плыл выше по течению. Они стояли шагах в десяти от берега, скрепив борта, чтобы было удобно переходить с одного корабля на другой. Вёсла с этих бортов были втянуты внутрь. Моряки установили нечто вроде понтонного мостика из пустых бочонков и досок, по которому можно было сойти на берег, не замочив ноги. Уже горели костры, на которых варилась каша. Разговор с капитанами состоялся на берегу.

— Мы всё выполнили, мой принц! — отрапортовал один из них, обращаясь ко мне на армейский манер.

— Вы хорошо устроились, — сказал я, кивнув на корабли. — Не помешает, если нужно будет срочно отчалить?

— Не беспокойтесь, мой принц, — ответил второй из капитанов. — Мы очень быстро будем в готовности.

— Тогда слушайте. Ваша задача — стоять здесь и ждать нашего сигнала. По реке не плавать, потому что можете спугнуть транспорт гардейцев. По сигналу двинетесь вверх по реке и перекроете путь отхода вражеским кораблям. Они должны причалить по эту сторону реки за лигу от вас, так что имейте в виду, что противник может быть недалеко, и не слишком шумите. Наверное, будут два или три корабля. Мы должны их захватить, а если это не получится, тогда будем жечь или топить. После захвата выделите на них команды гребцов и перегоните в порт. Если это не получится выполнить за один раз, сделаете два рейса. Пленные — это не ваша забота, мы сами ими займёмся. Скоро должен появиться человек из нашего лагеря с результатами допроса тех, кого мы захватили вчера, тогда вам уточнят задачу. Вы проезжали мимо парома? Его не разрушили?

— Паром действует, мой принц.

— Хорошо, тогда прощайте и желаю вам удачи.

В лагере я первым делом поел, а потом оставил дела на старшего брата Стаха и в сопровождении охраны выехал к Маркусу.

— Допрос пленных не дал ничего особенного, — сказал мне маг. — Никто не знает, сколько бойцов будет в подкреплении и когда приплывут корабли. У них не предусмотрено никаких специальных сигналов. На берегу должны были сидеть наблюдатели и указать кораблям место причаливания. В ночное время для этого предусматривалось использовать факелы. Никто из допрашиваемых не врал, я проверил.

— Людей для меня приготовил?

— Всё давно готово, ждут только тебя. Ты хоть позавтракал?

— Позавтракал. Меня немного задержали капитаны кораблей. Там всё в порядке, а следить за работами я поручил Стаху. Маркус, сейчас мне некогда, а когда вернусь, попробую поговорить с Солом. Если он нам поможет, спасёт немало жизней.

— Думаешь, поможет? — с сомнением сказал Маркус. — Ладно, может, пока ты вернёшься, всё уже и закончится. Главное — действовать осторожней. Если погибнешь, что я скажу твоим жёнам?

Дорога до переправы через Лершу, сама переправа и путь до ставки Зага Ланиша заняли у нас полдня. В городке не оказалась никого из военных, а жители рассказали, что граф уехал со всем своим войском в Гелес и там ждёт подкреплений. Пообедали всухомятку тем, что захватили с собой из лагеря, и выехали на дорогу к Гелесу. В город попали перед закрытием ворот, когда почти совсем стемнело. Решили разделиться и заночевать на двух расположенных рядом постоялых дворах, а генералом заняться утром. Из-за наплыва беженцев с трудом устроились на ночлег, заплатив хозяину вдвое больше обычного. Утром встали раньше других постояльцев, позавтракали и, соединившись, направились в принадлежавший генералу особняк. Свой корпус Заг расположил за городскими стенами, развернув там палаточный лагерь, а с собой взял только охрану. Эта охрана поначалу отказалась допустить нас в особняк.

— Ничего не могу поделать, милорд, — сказал мне офицер. — Господин генерал отдал приказ не беспокоить. У него важное дело.

Пришлось прибегнуть к силе раньше, чем я хотел. Отпихнув офицера от калитки, братья с взведёнными арбалетами заняли двор особняка. Один молодой солдат схватился за меч, но получил по голове прикладом и был вместе с остальными заперт на конюшне. Растолкав слуг, я вошёл в спальню генерала. "Дело" оказалось хорошенькой брюнеткой лет шестнадцати, которая меня не заметила из-за процесса. Зато заметил Заг.

— Какого демона вас принесло, принц! — прорычал он, оторвавшись от девчонки. — Приказал же никого не впускать! Дармоеды, выпорю всех!

— Знаете, граф, — брезгливо сказал я генералу, — вам уже не придётся кого-то пороть, как бы не выпороли вас самих, перед тем как отведут на плаху. Ваша охрана мною арестована, как и вы сами. Одевайтесь быстрее, не заставляйте гнать вас на улицу в таком виде.

На несколько мгновений он потерял дар речи, но опомнился быстро.

— Вы отдаёте себе отчет о возможных последствиях ваших действий? — спросил он меня, потянувшись за одеждой. — Я ведь не какой-нибудь безродный выдвиженец!

— Последствия будут для вас, — усмехнулся я. — Если бы не было войны, я не стал бы связываться с вашим кланом, только у нас с Гардией не очередная стычка, к которым давно привыкли. Мы уже потеряли больше полутора тысяч человек убитыми, а гардейцев погибло и взято в плен тысяч шесть. В ближайшее время в моё распоряжение прибудут все резервы короны. Даже Ник Сантон присылает пять тысяч солдат! Если ваш клан посмеет остаться в стороне или встать на сторону противника, то, прежде чем разбираться с Гардией, разберутся с ним. Вас больше не будет, Заг. И уж тем более никто не станет требовать у меня отчёта, почему я осмелился казнить труса и предателя!

Отправив его в наш лагерь под охраной десяти братьев, я с остальными добрался до места расположения корпуса и потребовал сбора его офицеров.

— Здесь может отдавать приказы только генерал Заг Ланиш, — насмешливо ответил мне молоденький офицер.

Я подал знак — и наглец полетел на землю, сбитый ударом кулака одного из братьев. Несколько его товарищей схватились за мечи, но замерли под прицелом арбалетов.

— Идёт война, какой не было уже двести лет, — сказал я им. — Под вопросом существование королевства, а ваш генерал позорно бежит с поля боя и развлекается с девочками. Он арестован и в ближайшее время будет казнён. Хотите попасть с ним заодно под раздачу, как дезертиры, трусы и предатели? Через несколько дней здесь будут десять тысяч бойцов, и я вам не завидую, если к этому времени не будете стоять плечом к плечу с моими солдатами. А на заступничество Ланишей можете не надеяться. У них сейчас рыльце в пушку, и будут делать всё, чтобы оправдаться. Вас просто сдадут. Больше я не буду ничего говорить. Если сейчас же здесь не соберутся все офицеры корпуса, я уезжаю, а вы тогда спасайте свои шкуры, как хотите.

Через час я от них уехал, а спустя ещё два часа весь корпус походной колонной двинулся в направлении границы.

Глава 41

Меня не было два дня, но за это время лагерь неузнаваемо изменился. Маркус установил дополнительное охранение со стороны границы, после чего разбил пленных на бригады и, раздав им инструмент, приказал строить в лагере навесы от дождя и ограду. Было уже начало лета, и даже ночью температура вряд ли опускалась ниже двадцати градусов, так что необходимости в домах или палатках не было, а вот дожди время от времени шли. Навесы делались из досок. Распускать брёвна на доски ручными пилами — занятие тяжелое, но пленных было под тысячу человек, и все, кроме раненых, приняли участие в работе. Забор строили без изысков, просто вкапывая очищенные от сучьев и веток стволы молодых деревьев с таким расчётом, чтобы между ними не мог пролезть человек. Были и попытки побега, но они быстро прекратились, после того как возле лагеря на полдня вывесили для всеобщего обозрения трупы беглецов.

Корпус Зага прибыл на следующий день после меня. Их сильно задержала паромная переправа, поэтому пришлось заночевать на берегу. Я подчинил всех Гласу и велел ставить лагерь и включаться в общую работу. Недоверчивое отношение ко мне у этих вояк сменилось уважением и даже страхом, когда они увидели огромную толпу пленных и побеседовали с уцелевшими солдатами Дарна. Вместе с ними у меня теперь было больше четырёх с половиной тысяч бойцов, да ещё тысяча пленных. Сегодня, наконец, прибыло давно обещанное королём пополнение. Отряд из пяти сотен мечников и трёх сотен лучников привёл знакомый мне барон Лас Хенк, который показал себя дельным командиром. А вот второй отряд в четыре сотни мечей возглавлял граф Гарт Сантон, которого я не знал. Ко мне он относился подчёркнуто уважительно, но с подчинёнными был на редкость груб и, самое главное, оказался дураком, каких поискать. Немного с ним пообщавшись, я отстранил графа от командования и отправил в столицу. С этим пополнением из ордена привезли два десятка птиц, так что я отчитался обо всём королю и попросил больше не присылать ко мне подобных типов. Лас Хенк привёз письмо от Игнара. Прочитав его, я довольно улыбнулся. Король сообщал, что посылал своего доверенного человека на переговоры с герцогом Ореном Сатом по поводу войны с Гардией. Результатом этих переговоров стало решение главы клана Сат выделить мне три тысячи бойцов. Непосредственное руководство ими они оставили за собой, поставив во главе корпуса графа Нила Сата, но заверили короля, что у меня не возникнет с ним сложностей.

Вечером, когда я уже собрался отдыхать, в лагерь приехал граф Глан Ланиш и в ультимативной форме потребовал со мной встречи.

— Вечером, когда я уже собрался отдыхать, в лагерь приехал граф Глан Ланиш и в ультимативной форме потребовал со мной встречи.

— Вы нетактичный человек, граф, — огорошил я его первой же фразой. — Вижу же, что приехали с неприятностями. Нет чтобы явиться ко мне утром, как это делают все порядочные люди, так вас принесло на ночь глядя. Хотите испортить мне сон?

Он некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом вздохнул и сказал:

— Это вы так шутите, принц? Я к вам спешил как только мог, у меня гребцы на корабле рвали жилы, а у вас настроение на ночь...

— А в чём, интересно, причина такое спешки? Вас так беспокоит судьба Зага Ланиша или что-то другое?

— Первое.

— Её решать не вам и даже не мне, а королю, поскольку преступление вашим родственником совершено против короны. Я сгоряча решил было отрубить ему голову, но потом передумал. Палача у меня здесь нет, много он не ест, а с первой же оказией отправлю этого мерзавца в столицу. Пусть его обезглавят на Королевской площади — воспитательный эффект будет намного больше.

— Если вы это сделаете, все узнают о ваших подвигах в Гортане!

— Поздно спохватились. После разгрома гардейцев, в котором орден сыграл определяющую роль, его авторитет уже не замарать, особенно если этим займутся предатели интересов королевства.

— Будьте осторожнее в выражениях, принц!

— А то что? Вызовете меня на дуэль? В военное время не получится. А за свои слова я привык отвечать. Не знаю, может быть, вы не в курсе, но я поделился с Кнором Ланишем сведениями об угрозе королевству со стороны Гардии, и он обещал сделать то же самое для меня, но до сих пор молчит, хотя его возможности в этом королевстве существенно больше моих.

— Вы никому не сможете доказать, что такой разговор имел место!

— Я не собираюсь никому ничего доказывать. Передам труса и предателя в руки коронного суда, а уже он пусть решает его судьбу.

— Если вы не пойдёте нам навстречу, мы перекроем поставки продовольствия!

— Милый граф! — Я распахнул ему объятия. — Я был не прав, когда хотел отложить с вами встречу до утра! Вы принесли мне радостную весть, теперь я буду спать как ребёнок. Позвольте я вас за это поцелую!

— Вы что, принц?! — шарахнулся от меня к двери граф.

— Не хотите целоваться? Дело ваше. То, что вы мне только что сказали, прозвучало в моих ушах как музыка. Герцог Ланиш сам предоставил мне доказательства своей измены, грозя перекрыть продовольственные поставки королевской армии, ведущей неравную борьбу с внешним врагом!

— У вас не будет доказательства словам, сказанным без свидетелей!

— А я здесь для чего? — произнёс Маркус, выходя из-за ширмы.

— Это подло! — Гарт схватился за меч.

— Почему? Вы попросили о встрече, но ни разу не упомянули, что она должна быть приватной. Да и не столь уж важно чьё-то свидетельство. Ради того, чтобы утопить главу вашего клана, я готов пройти свидетельство истинности магами.

— Я говорил от своего имени, — выдавил из себя граф.

— Сядьте! — сказал я ему. — Что вы вскочили? Давайте поговорим как серьёзные люди. Вы можете мне сказать, чего хочет ваш герцог? Нет? А чего хотите вы, граф? Неужели того, чтобы Галид огнём и мечом прошёлся по Орселу? Неужели вы думаете, что это упрочит ваше положение? Может быть, поначалу вас не тронут, но потом придёт и ваш черёд. За всё нужно платить, и платить будут не вам, заплатите вы сами. Веры вам, как предателям, не будет, и вы не будете представлять ценности для королевской семьи Гардии. А им нужно награждать своих вассалов. Догадываетесь, за счёт кого будет это делаться? Сначала начнут вырезать сторонников Игнара, вслед за ними возьмутся за Сантонов, а потом дойдёт очередь и до вас! У вас ведь есть свой замок, построенный предками, любимая жена и дети. Почему же вы так рвётесь всего этого лишиться? Власть — вот что не даёт покоя вашему герцогу! Только ведь не будет ему королевской короны ни в каком случае! А потерять сможет всё. А в случае если вы поддержите меня, поможете присоединить к нам Гардию и прекратить войну. Да, вы многократно усилите королевскую власть, но и сами усилитесь многократно! Если же Кнор и дальше будет мешать, придётся принять меры. Сейчас у меня около шести тысяч бойцов, а вскоре прибудут пять тысяч от Сантона, и ещё три тысячи даёт клан Сат. Да, да, граф! Тот самый клан Сат, который за последние полсотни лет не дал королю ни одного солдата! В отличие от вашего герцога, Орен понял, что бывают моменты, когда не до разборок и мелочных сведений счётов, а стоит вопрос выживания! И справиться в таких случаях можно только всем вместе. А вы противопоставили себя всем, даже своим прежним союзникам. Вместе с моряками флотилии гребных судов у меня через декаду будет под двадцать тысяч бойцов. Как вы думаете, много мне потребуется времени, чтобы пройти по вашему домену, выжигая гнёзда семьи Ланиш? И учтите, что у меня есть средство разрушить стены ваших замков и свести свои потери к минимуму. И меня не отвлечёт Гардия. Они уже потеряли шесть тысяч человек, и в ближайшее время у них будут потери. На какое-то время им будет не до нас. Так что езжайте к Кнору и расскажите ему всё, что от меня услышали. И пусть он определяется, с кем ему идти до конца. И пусть знает, что у меня нет к нему доверия, его надо будет заслужить! А ваш засранец пока останется у меня.

— Думаешь, от этого будет толк? — спросил Маркус, когда граф уехал.

— Будет! — с уверенностью сказал я. — Герцог показался мне умным человеком. Узнав, что у гардейцев ничего не вышло, он последует за остальными. Он понимает, что мои слова — это не пустые угрозы.

— А почему не стал говорить с адмиралом?

— Мне его жалко, да и не простят потом предательства ни ему, ни его семье.

— У него другое мнение. Как раз перед появлением этого графа он просил передать, что хочет с тобой поговорить.

— Зная тебя, могу предположить, что он ждёт меня за дверью.

— В стороне, — усмехнулся Маркус. — Я не хотел, чтобы его увидел граф.

Он приоткрыл дверь и крикнул в темноту, чтобы привели адмирала, и через минуту охранник пропустил в комнату Сола Гарда.

— Садитесь, адмирал, — сказал ему Маркус, — и беседуйте. Не буду вам мешать.

Он вышел, плотно закрыв за собой дверь.

— Вы не боитесь оставаться со мной наедине? — удивился Сол. — А если бы я задумал недоброе?

— Если бы я вам не доверял, Сол, мне было бы достаточно для доверия такого поведения Маркуса, — устало сказал я. — Он один из самых сильных магов королевства. Давайте быстрее поговорим о том, с чем вы ко мне пришли, а то я сильно устал за сегодняшний день.

— Я постараюсь сильно не задержать. Ответьте только на один вопрос: что вы будете делать, когда подойдёт подкрепление?

— Хотелось бы взять в плен, — ответил я. — Я хочу создать единое государство, к чему мне зря убивать его будущих подданных, лить лишнюю кровь и плодить ненависть? Её и без того много. Но наши возможности ограничены. Если придут два корабля, то такое может получиться, а вот если их будет больше... Они ведь могут не побояться того, что окружены, и схватиться за оружие. Вряд ли тогда у нас будет много пленных. Вы хотите мне что-то предложить?

— Я мог бы их встретить и направить солдат по просеке в лагерь. Мне было бы намного проще после этого убедить матросов сдаться.

— Это решило бы много наших проблем, но вы хорошо взвесили возможные последствия для себя и своей семьи? Мы постараемся, чтобы в Гардии об этом узнали как можно позже, но я не могу дать вам никаких гарантий. А после войны вы не сможете вернуться, слишком будет велик риск.

— Мой брат мерзавец, жаль, что я понял это слишком поздно. Он и так может свалить на меня неудачи этого похода и отыграться на моей семье. Заодно сократит число возможных претендентов на трон.

— Я хочу кое-что вам предложить. С помощью моих знаний можно делать более совершенные корабли, плавать по-настоящему далеко и исследовать все окружающие земли. Разве не об этом вы мечтали всю жизнь? После войны ваши мечты могут осуществиться. Деньги у меня есть, знания — тоже, нужен только энергичный, влюблённый в море человек. А вашу семью мы попробуем вывезти. Напишите, кого и где искать и что нужно сказать каждому, чтобы они поверили, что наши люди от вас. Спасать их против воли будет трудно.

— Если вы это сделаете, я ваш друг на всю жизнь! — воскликнул он, в волнении схватив меня за руку.

— Для меня, Сол, это большая честь, — сказал я ему. — Берите бумагу.

На следующий день мы начали срочно менять планы с учётом участия в них адмирала. Он поговорил кое с кем из своих бывших подчинённых и показал мне на крепкого невысокого мужчину лет тридцати, с некрасивым, но внушающим доверие лицом.

— Это мой друг и помощник шевалье Ник Сандом. Он тоже не верит в победу в этой войне, и хотел бы оказать помощь в деле спасения наших парней. Проблем с родственниками у него не предвидится, их у него нет.

Из-за контактов с нами пленные изменили отношение к адмиралу, поэтому его и Ника перевели ближе к месту встречи десанта и поставили там отдельную палатку. Оба продолжали оставаться под негласным наблюдением, о чём Маркус честно предупредил Сола:

— Вы не должны обижаться, адмирал, если заметите слежку. Мне хочется вам верить, и я вас проверял, но магия — не абсолютное средство от лжи, а в жизни бывает всякое, поэтому мы вынуждены принять меры предосторожности.

Подкрепление пришло вечером следующего дня. Мы выставляли наблюдателей выше по течению, чтобы иметь запас по времени. Когда из-за поворота реки показался нос первого корабля, наблюдатель погнал лёгкую лодочку, прижимаясь к берегу. Поэтому о прибытии гардейцев узнали за час до того, как они появились у места высадки. Сразу же побежал гонец к капитанам, были подняты по тревоге и заняли свои места те, кого планировалось задействовать в операции, а адмирал со своим другом остался на берегу. Корабли, которых оказалось три, медленно двигались посередине реки один за другим, пока с них не увидели размахивающего руками адмирала. После этого там начали резко табанить вёслами, почти остановились на месте, а потом развернулись и, выдерживая между собой дистанцию, малым ходом двинулись к берегу. Было видно, что палубы на кораблях заполнены солдатами. Корабли почти одновременно ткнулись носами в берег, а матросы для удобства десантирования втянули внутрь вёсла.

— Всё в порядке, адмирал? — крикнул один из приехавших, судя по одежде, капитан корабля. — Можно выгружать десант?

— Конечно, Сандер, — ответил Сол. — Кто старший десанта?

— Это я, Сол, — ответил пожилой офицер со шрамом.

— Олес! — обрадовался адмирал. — Ты очень кстати! Строй своих орлов и гони их по просеке. Дальше выполняй распоряжения старшего по лагерю. Потом встретимся и поговорим, а я пока разберусь с этими посудинами. Сандер, когда освободитесь от солдат, не торопитесь отваливать, надо ещё принять груз.

Солдаты гуськом шли в носовую часть судна, перелазили через борт и спрыгивали в воду. В месте высадки было мелко, и они намочили только обувь.

— Вы не могли оборудовать причал? — недовольно сказал Олес. — Теперь нужно сушить сапоги.

— Не ворчи, старый друг! — ответил адмирал. — Раз не оборудовали, значит, было нельзя. Со штурмом порта ничего не получилось, и здесь время от времени плавают корабли Орсела. Не могли мы ничего строить, сразу бы себя выдали.

— Неужели всё так плохо? — помрачнел офицер.

— Всё намного хуже, чем ты думаешь, — негромко ответил ему Сол. — Верь мне, и я постараюсь вытащить всех из этой задницы с минимальными потерями.

Солдаты, которых было около шести сотен человек, построились в колонну и во главе с меченым шрамом офицером направились по просеке к лагерю.

— Когда подадут груз, адмирал? — спросил Сандер. — Не хочется задерживаться, если здесь плавают боевые корабли Орсела.

— Сейчас подойдёт один человек, с ним и решим, — ответил Сол. — Ты можешь сказать, почему так задержали подкрепление? Мы ждали вас дня четыре назад. Да и людей привезли немного.

— Мы не могли привезти больше, — сказал капитан. — В Стани узнали, что мы сцепились с Орселом, и воспользовались этим, чтобы захватить долину Ори. Резервы брошены туда, а вам дали всё, что смогли наскрести.

— Всё гораздо хуже, чем ты думаешь, — повторил Сол фразу, которую до того говорил Олесу. — Нас разбили и в порту, и здесь. Корабли захвачены, а машины, на которые возлагались основные надежды, разрушены. Все, кто остался в живых, взяты в плен, и вам отсюда не уйти. Если попробуете вырваться, уничтожат прямо сейчас. А если не получится здесь, то неподалёку ждут корабли. Я пришёл только потому, что вы мои люди и я против вашей бессмысленной гибели. Я тоже пленник, Сандер, пусть тебя не вводит в заблуждение меч на моём поясе. Посмотри!

Он сделал жест рукой в сторону находящегося в полусотне шагов леса, и из него к кораблям выбежали две сотни бойцов с арбалетами в руках, сразу взявшие под прицел палубы кораблей.

— У вас нет ни луков, ни арбалетов, Сандер! — сказал ошарашенному капитану Сол. — Быстро отчалить не получится, и вы потеряете половину людей, а потом вами займутся корабли. Вон они уже вышли на позицию.

Слушавшие своего адмирала люди повернулись в том направлении, куда он показал рукой, и увидели, что отход им перекрывают два боевых корабля, развернутые для таранного удара.

— Бросайте оружие на палубу, — продолжил Сол, — и выбирайтесь на берег. Придётся посидеть в лагере до конца войны вместе с остальными.

Видя, что они попали в безнадёжное положение, матросы принялись снимать с поясов мечи и кинжалы и бросать их на палубу. Кое-кто украдкой бросал оружие за борт. После этого они прыгали в воду и брели к берегу. Подошли ещё три сотни мечников, которые помогли братьям разбить матросов на группы по пятьдесят человек и отконвоировать в лагерь. Вместе с ними пришёл и Ник Сандом.

— Как прошло с десантом, Ник? — спросил друга адмирал.

— Их разместили по палаткам, а потом повели на помывку. Многие удивлялись, для чего такое нужно, но никто и не подумал протестовать. Они помылись, только не получили после этого своего оружия.

— А как себя ведёт Олес?

— Увидел меня и просил тебе передать, что ждёт объяснений. Я ещё не видел его таким сердитым.

— Всё прошло так, как мы с тобой думали, — сказал мне Маркус. — И нечего на меня злиться. Подумаешь — не пустили его самого! А зачем тебе нужно было туда лезть? Хотел пощекотать нервы? Адмирал и сам прекрасно справился, а если бы появился ты, неизвестно, чем бы закончилось.

— Корабли перегнали? — спросил я.

Я понимал, что Маркус прав, но всё равно был зол. Когда я собирался идти к адмиралу, меня попросту заперли в собственном доме, и открыли дверь, когда всё закончилось.

— Один перегнали, остальные на очереди. На корабль нужно восемь десятков гребцов, и после рейса надо дать им хоть немного отдохнуть.

— Как новеньких встретили в лагере?

— Я не слышал криков радости, — усмехнулся Маркус. — А адмирала туда не пустил и его друга тоже. Отвели к нему офицера, который сопровождал десант, а после разговора его вернули обратно в лагерь.

— У нас много солдат из разных подразделений. Пока есть время, надо заняться боевым слаживанием. Среди уцелевших бойцов Дарна вообще не осталось офицеров, одни солдаты. Надо дать им офицерами нескольких братьев, у которых есть такой опыт.

— Кажется, меня направили правильно! — В открывшуюся дверь вошёл улыбающийся Лонар. — Привет всем!

— Вот это сюрприз! — радостно воскликнул я. — Ты как здесь оказался? И на кого оставил орден?

— Прибыло очередное пополнение, ну и я заодно с ним. А орден, слава богам, есть на кого оставить. Надоело мне сидеть в столице. Так можно зарасти мхом. Держи, — он передал мне два письма. — Это от твоих жён. Хотите послушать новости?

— Выкладывай уж, — поторопил его Маркус. — Видно же, что есть что сказать.

— Первая и самая важная новость — это то, что твоя старшая издала свою книгу. Вам будет трудно представить, но всё королевство буквально сошло с ума. Помните, какой был спрос на "Гамлета"? Так вот, по сравнению с её последней поэмой, можете считать, что первая книга и даром никому не нужна! Помимо вашего издателя в Расвеле, Алина отдала право писать её книгу ещё двум купцам в столице, и всё равно книг не хватает. Раньше покупали в основном дворяне, а теперь — все подряд. На чтении даже стали зарабатывать деньги. Купил я, допустим, поэму и отдаю кому-нибудь почитать. Так вот, читающий должен выложить намного больше денег, чем заплатил я. Это делается, чтобы у меня её не спёрли. Когда вернёт книгу, получит свои деньги назад, за вычетом тех, которые удержу за чтение. Хитро придумали? Некоторые уже выучили наизусть и берут деньги за пересказ. Я сам, когда прочитал, чуть не прослезился! Я не знаю, что ты ещё сделаешь в своей жизни, Ген, но самое главное ты уже сделал! Ты нашёл Алину и научил её гладкой речи. Теперь многие пытаются подражать твоей жене, но пока ни у кого не получается так красиво, так что она сейчас самая известная женщина в королевстве!

— Это первая новость, — засмеялся Маркус. — А вторая?

— Ваши победы произвели огромное впечатление. Ген сейчас самый знаменитый человек после своей жены, а в наш орден уже выстраиваются очереди.

— Ты хочешь пустить нас по миру? — спросил Лонара Маркус. — Ведь договаривались же прекратить приём!

— Ты сначала дослушай до конца, а потом будешь ругать. Или не будешь. Тут вот какое дело. Твои жёны, Ген, обратились к жителям столицы с призывом собирать деньги для нужд армии, чтобы раз и навсегда разбить Гардию и прекратить эту войну. Они даже организовали сбор денег на Королевской площади и выступили перед собравшимися. Алина сказала, что все деньги за свою новую книгу, а это уже тысячи золотых, отдаёт на вооружение и содержание солдат, а потом Лана спела песню. Я там присутствовал и могу сказать, что ничего подобного не слышал. Слова написала Алина, а музыку они взяли из какой-то твоей песни. Текст там о борьбе за свободу и о тебе, Ген. Можете мне не верить, но люди на площади плакали!

— Ты тоже плакал? — ехидно спросил Маркус.

— Мне было некогда, — вернул ему улыбку Лонар. — Я организовывал сбор денег и следил за тем, чтобы их не разворовали.

— И много собрали? — спросил я.

— Когда я уезжал, в казначейство поступило не меньше пятидесяти тысяч золотых и деньги ещё привозили. И собирали уже не только в столице, но и в других городах. Кто-то организовал сбор средств в помощь ордену, так что нам тоже немного перепало.

— Этот кто-то, случайно, не ты? И немного — это сколько?

— Я сам такого сделать не мог — слишком на виду. А собрали около десяти тысяч золотом, так что я счёл возможным принять ещё две сотни братьев. Всё равно замок стоит почти пустой. И в экспедицию за селитрой нужно кого-то посылать. Не хочется мне отдавать это дело королю.

— У тебя есть новости, или уже выдохся? — спросил я, — а то мне не терпится прочитать письма.

— Ты читай, а мы пока поговорим. У вас же тоже, наверное, есть для меня новости? Вот их и обсудим, а потом поговорим об остальном.

Я внимательно прочёл письма: длинное и подробное от Алины и короткое, но очень эмоциональное от Ланы.

— Ты плачешь? — встревожился Маркус, оторвавшись от разговора с Лонаром.

— Я? Нет, это так... — я тыльной стороной ладони вытер повлажневшие глаза. — Представляешь, малыш уже толкается! Сафрус говорит, что будет мальчик. Вы действительно можете это определять?

— Конечно, можем. А что пишет Лана?

— Неважно. — Я невольно покраснел и, сложив письма, убрал их за пазуху. — Вы наговорились? Тогда садитесь ближе, обсудим план дальнейшей компании. Кого ты с собой привёз?

— На этот раз прислали только стрелков, да и то немного. Двести лучников и сотня арбалетчиков. Денег собрали много, но деньги — это ещё не армия.

— Ничего, — сказал я, — скоро у нас всего будет в достатке. А вот гардейцам не позавидуешь: они не выдержат войны на два фронта.

Глава 42

Шла вторая неделя с того дня, как пятнадцать гребных судов, нагруженные бойцами клана Сантон, бросили якоря недалеко от понтонной переправы. Следом за ними на своих кораблях приплыли три тысячи воинов клана Сат, и последними к нам присоединились Ланиши. Кораблей у них не было, и две тысячи их бойцов добирались до нас вдоль берега через Гортан. Итого под моим началом собралось тринадцать с половиной тысяч мечников, три тысячи кавалерии и больше тысячи лучников и арбалетчиков. В нашем распоряжении находилось двадцать восемь гребных судов, которые могли за один раз взять на борт семь тысяч человек. С учётом лошадей я мог перевести всю армию за четыре рейса. Мы дождались кораблей с продовольствием и по реке вторглись в пределы Гардии. План компании был прост. Столица королевства — город Салтан — находилась на берегу Лерши. Нормальных дорог от наших границ в центральную часть Гардии не существовало, и все пользовались рекой. Поэтому и мы должны были максимально быстро по ней проплыть и штурмом захватить столицу королевства. Дело осложнялось тем, что по берегам Лерши стояли укреплённые замки, которые было опасно оставлять за спиной. Замок графа Ника Лешнея, который был третьим по счёту, простреливал своими катапультами реку почти до противоположного берега, и мог нанести нам чувствительные потери. После замков мы должны были миновать ещё три города, и первый из них — Паринос — имел укреплённый порт с мощными баллистами. Следующий город — Сантину — можно было не захватывать. В нём жили купцы, рыбаки и корабельщики и отсутствовали какие-либо укрепления, зато в последнем городе — Ротане — их хватало, так как он был базой военного флота Гардии. Первым у нас по плану был замок барона Сардена. Мы не стали его штурмовать, а взяли хитростью. Сотню братьев с лошадьми высадили на берег за пару лиг до замка. Они надели на себя зелёные куртки гардейцев и лесом обогнули баронский замок, подъехав к нему по дороге, ведущей от следующей нашей цели — замка барона Година. Представившись присланным барону подкреплением, спокойно заехали в замок и захватили ворота и самого барона. Большая часть солдат гарнизона была заперта в казармах, а оставшиеся не стали изображать героев и быстро сдались. Барону был поставлен ультиматум: или он присягает на верность королю Игнару, или вместе с семьёй отправляется в Орсел, где будет дожидаться решения своей участи. Он посмотрел в умоляющие глаза жены и испуганные глазёнки детей и выбрал присягу. Маркус при этом присутствовал и подтвердил искренность его слов. Довольным таким исходом солдатам барона вернули оружие, погрузились на корабли и двинулись к следующей цели. За три лиги до замка барона Година обнаружилось удобное место для высадки. Корабли начали поспешно освобождаться от десанта и спускаться вниз по течению, чтобы перевезти остальных. Мы с Лонаром сошли с первой партией и лесом подошли к замку на расстояние трёхсот шагов. Здесь лес заканчивался, а со стороны реки он был вырублен до самого берега.

— Сильная крепость, — заметил укрывавшийся за деревом Лонар. — С ходу мы его не возьмём. И уловка с куртками здесь не пройдёт. Видимо, их уже предупредили и барон подготовился к осаде.

Действительно, замок размерами не уступал тому, в который я поселил орден, и был крепким орешком. Рва и подъёмного моста у него не было, но массивные, оббитые железом ворота были заперты, а многочисленные солдаты устанавливали сейчас на стенах котлы для нагрева смолы и масла. На видимой нам части стены стояли пять "скорпионов", не очень больших, но способных доставить атакующим немало неприятностей. Сейчас для них снизу доставляли обработанные до одинаковых размеров каменные ядра.

— Мне кажется, что стены сложены из мягкого камня, — сказал я. — Это явно не гранит.

— Песчаник, причём довольно мягкий, — подтвердил Лонар. — Здесь у реки его очень много. Против тарана долго не продержится, но если делать нормальный таран, способный защитить от ядер и смолы, долго провозимся.

— У меня есть идея получше, — сказал я ему. — Давай отсюда выбираться.

Пока мы возвращались к своим, я рассказал магистру о римской "черепахе" и о том, что я хочу сделать с её помощью.

— Может получиться, — воодушевился он. — Повозиться тоже придётся, но куда меньше. Надо только потренировать людей.

В лагере я собрал уже прибывших командиров и объяснил им свой замысел.

— Давайте этим займутся мои люди, — предложил Нил Сат, которому я присвоил чин генерала.

— Не возражаю, — согласился я. — Только возьмёте в команду четырёх братьев, которые будут работать с минами. Им их и тащить, так что делайте щиты больших размеров, чтобы всех прикрыть. И пришлите своих парней ко мне, подберём им шлемы. Щит удобней держать на шлеме, чем на голове, и если попадут камнем со "скорпиона", то будет не так больно. Когда изготовите первый щит, позовите меня.

Он кивнул и ушёл в свой корпус, куда я тотчас же отправил четырёх знакомых с минами братьев. На работу по изготовлению толстых, сбитых из досок, щитов потратили весь день, в течение которого наш флот перевёз всех, кроме кавалерии. В предстоящем деле она была не нужна, а у нас было мало места, удобного для расположения войск. Когда изготовили первый щит, меня известил вестовой Нила. Я захватил с собой арбалет и провёл проверку неказистого изделия, напоминавшего плохо сколоченную дверь. Болт пробил дерево насквозь и в нём застрял.

— Подойдёт, — сделал я вывод. — В нас будут стрелять с большей дистанции, так что должен выдержать. А на всякий случай набейте на него грубую кожу, да не снаружи, а изнутри. А то у вас не дерево, а сплошные занозы. Кожа должна быть на кораблях.

С утра начались тренировки с "черепахой". Поначалу ничего не вышло. Потребовалось гонять солдат весь день с перерывами на отдых, чтобы при движении завеса из щитов не сдвигалась в стороны, открывая бегущих.

— Этого хватит, — сказал я. — Пусть до утра отдыхают, а перед рассветом начнём.

Рано утром, когда край неба только начал светлеть, войска стали собираться в той части леса, откуда мы с Лонаром наблюдали за замком. Когда всё было готово, двадцать пять бойцов Нила образовали "черепаху", в глубине строя которой укрылись четверо братьев со своими гостинцами. "Черепаху" заметили, когда бойцы успели пробежать треть расстояния до стены замка. Бежали они тихо, но края щитов соударялись между собой, и этот шум услышали часовые на стенах. Раздались крики и звук ударов в било, и на стене зажгли факелы. Через несколько минут на этом участке стены столпилось много солдат, у некоторых в руках были луки. Люди перегибались через стену, пытаясь рассмотреть, что происходит. Со стены на землю полетело несколько факелов. Потом раздались слова команды, и "черепаху" обстреляли из луков. Естественно, это не дало результата. Щиты украсились воткнувшимися в них стрелами, а наши ребята за это время почти подбежали к замку. Под одним из котлов начали срочно разжигать костёр, а несколько воинов принесли от ближайшего "скорпиона" ядра и принялись бросать их в "черепаху". Глухие удары подтвердили попадания, но видимых результатов не было. Щиты в месте удара проседали, но недостаточно сильно, чтобы можно было достать людей стрелой. Появились и несколько арбалетчиков, которые разрядили своё оружие, но и эта попытка остановить "черепаху" провалилась. Если болты и пробивали доски, до людей они не доставали. Бойцы внизу раздались в стороны, чтобы братьям было легче работать. Найдя неровный и растрескавшийся участок стены, они быстро выкопали возле него яму, уложили в неё мину и начали сильными ударами загонять в землю захваченные с собой толстые колья. Потом между кольями и миной уложили один из щитов внешнего ряда. Конечно, взрыв его снесёт, но на долю секунды эта преграда задержится, отразив часть взрывной волны. Хоть и примитивный, но направленный взрыв. Учитывая качество стены, я надеялся, что его должно хватить. В конце работы ящик накрыли ещё одним щитом, чтобы его не залили водой, и "черепаха" начала смещаться вдоль стены для закладки второй мины. Видя, что имеющимися средствами щиты не пробить, в замке начали готовиться к вылазке.

— Пошли арбалетчики! — скомандовал Лонар. — Следите за "скорпионами", парни. Если будете хлопать глазами и поймаете ядро, я не буду хоронить то, что от вас останется.

Сотня арбалетчиков врассыпную выбежала из леса, вызвав крики на стене, и приблизилась к замку на двести шагов. Теперь те, кто пойдут в вылазку через ворота, неизбежно попадут под град болтов. Несколько человек на стене начали разворачивать в их сторону один из "скорпионов".

— Не успеют, — спокойно сказал, стоящий рядом со мной барон Хенк. — Пока развернут, потом его надо взводить, а наши уже заканчивают.

Действительно, вторая мина была готова. Очевидно, братья зажгли фитиль, потому что "черепаха" качнулась влево и попятилась к первой мине. Длина уже зажжённого фитиля была взята с запасом, чтобы бойцы смогли успеть поджечь второй фитиль и отойти до взрыва. Сверху кто-то пытался лить воду, но она стекала по оставленному сверху щиту, не причиняя вреда. Расчёт "скорпиона" взвёл механизм и поспешно сделал выстрел. Дистанция стрельбы была очень мала, и никто не успел бы уклониться, но прицел взяли неверно и ядро пролетело над головами арбалетчиков и врезалось в одно из деревьев на краю леса, перебив его пополам. В ответ несколько человек выстрелили по заряжавшим метатель бойцам, и один из них с криком сорвался со стены и упал во двор замка. Тем временем наши парни, не разрывая щитов, развернулись и побежали обратно. Вслед им полетели стрелы. Люди на стене были в растерянности, не понимали смысла наших действий и стреляли больше от злости, чем в надежде причинить вред.

Наши были на полпути от замка, когда взорвалась первая мина. Вторая громыхнула секунды через три. Несколько мгновений ничего не происходило, потом мы услышали слитный крик ужаса людей на стене. Участок стены метров пятьдесят длиной пошёл волнами и начал разваливаться на наших глазах. Почти всё рухнуло внутрь замка, подняв огромную тучу пыли.

— Вперёд! — скомандовал я и рванулся к пролому одним из первых, но был пойман за локти двумя оказавшимися рядом братьями.

— Вот так его и держите, — одобрил Маркус, извлекая меч из ножен. — Когда мы добежим до стены, можете отпускать, но не раньше. И не злись, сам должен понимать, что командующему не пристало ходить врукопашную.

— Отпустите! — сказал я братьям. — Не буду я туда бежать, не видите, что ли, что уже всё кончено?

Сотня за сотней наши бойцы исчезали в проломе, и не было слышно звуков боя. Подавленные случившимся, солдаты барона бросали оружие и поднимали руки. Как выяснилось позже, сам барон был при взрыве на стене и погиб. Его смерть ускорила падение замка. Первым, с кем я столкнулся во дворе замка, был генерал Нил.

— Убедительная победа, мой принц! — сказал он. — Потеряли только один день, да и то не на штурм, а на подготовку. А потери при штурме вообще смехотворные: всего два раненых солдата, и ещё одному упал камень на голову. Так он из-за шлема почти не пострадал.

— Благодарю, Нил, — ответил я, выбирая, куда ступить. — Как вообще обстановка?

Эту часть двора завалило битым камнем, и можно было повредить ноги.

— Солдаты сдались без сопротивления, полез драться только сын барона. Ему на вид лет шестнадцать, но мечом владеет отменно. Это он ранил двух наших солдат. Его отец погиб при взрыве, и полтора десятка бойцов придавило камнями. Остальные воины заперты в казарме. Семья барона в своих покоях, раненного мальчишку отнесли туда же.

— А что за рана?

— Кто-то из наших засветил ему плашмя мечом по голове. Ничего, голова крепкая, заживёт.

— Как к ним пройти?

— Пойдёмте, я покажу. У барона, кроме сына, есть две дочери. Младшей лет десять, а вот старшая уже взрослая, думаю, ей лет четырнадцать. Славненькая девчонка! Если бы не ваш приказ, я и сам не прочь бы с ней развлечься. Хорошо с вами воевать, мой принц, но скучно. Ваши братья даже не дали солдатам трогать служанок. Не знаю, кто этим больше недоволен, солдаты или служанки.

— Балаболка, а ещё генерал! — улыбнулся я.

Мне нравился молодой, весёлый и внешне беззаботный Нил, несмотря на его принадлежность к клану Сат. Кажется, это чувство было взаимным. Мы прошли в донжон и поднялись на второй этаж к господским комнатам. Вся семья барона собралась в одной из спален, возле лежавшего на кровати юноши.

— Не нужно было махать железом, когда видно, что уже проиграли! — ответил Нил на брошенный на него возмущённый взгляд молодого барона.

— Так это ты его? — догадался я.

— А мне нужно было смотреть, как он портит моих солдат? Если бы не я, его там и убили бы, а так жив и относительно цел.

— Бесчестно бить сзади! — возмущённо сказал юноша, поморщившись от вызванной резким движением боли. — Деритесь как подобает!

— Вы не на дуэли, — сказал я ему. — Ещё должны сказать спасибо графу за то, что он вас спас. Это война, никто не стал бы с вами фехтовать, порубили бы вас солдаты за своих друзей. И кому от этого было бы лучше? Ваш отец погиб, сейчас вы в семье единственный мужчина, а ведёте себя как мальчишка! Да, извините, забыл представиться. Принц Ген, командующий армией Орсела.

Когда я это сказал, все дамы, включая десятилетнюю дочь покойного барона, встали и изобразили нечто вроде реверанса. При этом я успел поймать взгляд, брошенный на меня старшей дочерью, в котором было больше любопытства, чем страха. Её трудно было назвать красавицей, но сочетание огромных серых глаз, вздёрнутого аккуратного носика и приятного овала усыпанного веснушками лица складывалось в столь очаровательный облик, что хотелось смотреть ещё и ещё, не отрываясь...

Я поймал себя на том, что пялюсь на девушку, которая уже покрылась румянцем от смущения, и отвёл взгляд.

— Вот и я о том же, — со смешком сказал Нил, заметив моё внимание к девушке. — На тебя тоже действует. Ладно, вы здесь говорите, а у меня ещё дела!

— Мне нужно решить, что с вами делать, — сказал я всему семейству, когда ушёл Нил. — Я не предлагал вашему мужу, баронесса, перейти на сторону короля Орсела. Перед походом я опросил пленных о тех, с кем придётся иметь дело, в том числе и о вашем муже. Они единодушно утверждали, что делать такое не следует. По их словам, он не принял бы моё предложение. Верность короне делает ему честь, но есть и такое понятие, как здравый смысл. Не надо прожигать во мне взглядом дырку, юноша. Как вас зовут? Я вам представился, а вы мне пока что нет.

— Меня зовут Алина, — представилась баронесса. — Мои дочери — Сани и Лодия, а этот юноша — наследник Сантон.

— Он уже не наследник и, если по-прежнему будет так себя вести, никогда им не станет. Вы рассчитываете на победу Галида? Её не будет, как не будет и самой Гардии. Ваш король вторгся без объявления войны в наши пределы, а теперь война вернулась к вам. Хотите сохранить ему верность? В таком случае я уже сегодня отправлю вас в Орсел, а там вашу судьбу будет решать король. Женщин не ждёт ничего страшного, им даже помогут как-то устроиться, а вот с вами, Сантон, много сложнее. Если и дальше будете вести себя как враг, с вами и поступят как с врагом. Не думайте, что кто-то будет с вами нянчиться. А если примите сторону Орсела, то уже сегодня станете полноправным бароном. От вас даже не потребуют поддерживать нас в этом походе, просто сохраняйте нейтралитет. Естественно, что вашу искренность должны будут подтвердить маги. Для нас сейчас главное — не получить удар в спину. Большого вреда вы не причините, но неприятности могут быть. Решайте прямо сейчас, потому что у меня нет больше времени на уговоры. Если бы не ваши сёстры, я уделил бы вам ещё меньше времени. Смешно, право, когда принц уламывает даже не барона, а его сына. Итак, ваш ответ?

— Ваше высочество! — обратилась ко мне баронесса. — Я хочу попросить вас о небольшом одолжении. Вы не могли бы оставить меня ненадолго наедине с сыном?

— Хорошо, Алина, я подожду в гостиной.

— Спасибо, принц, Сани вас развлечёт.

Я хмыкнул про себя, кивнул и вышел из спальни. Девушка покорно последовала за мной. Интересно, в какие игры они так играют? Чтобы проверить возникшую мысль я повернулся к Сани, взял рукой её подбородок и приподнял голову.

— И как вы намерены развлекать меня, Сани?

Она взглянула на меня со страхом, к которому примешивалась надежда.

— Разрешите, принц, я покажу вам мою спальню.

Я еле отвёл взгляд от её глаз. Чёрт, как она может так действовать на мужчин?! Ещё несколько мгновений, и я согласился бы и на спальню, и на всё остальное, что она хотела предложить. Что-то здесь было не так.

— Визит в спальню отложим, — сказал я ей. — Мне нужно ненадолго выйти, а ты пока побудь здесь.

Маркуса не пришлось долго искать: я тоже был для чего-то нужен магу и он, узнав у Нила, куда я направился, уже поднимался по лестнице на второй этаж.

— Ты очень кстати, — сказал я. — Здесь присутствует одна девица, которая только что чуть не затащила меня в кровать. Хотелось бы знать, почему я при виде её глаз начинаю сходить с ума. Это магия?

— Я не знаю такой магии, — сказал он. — Где она сейчас?

— В гостиной. Это дочь покойного барона.

— Подожди меня здесь, я должен на неё взглянуть.

Он ушёл в гостиную, а я начал мерить шагами комнату. При этом почему-то никак не удавалось взять себя в руки. Маркус отсутствовал недолго.

— Я поговорил с ними, — сказал он. — Мальчишка согласен принести присягу с условием, что его не заставят воевать против Галида. Нас это устраивает.

— А что не так с Сани?

— С ней всё так. Дело в том, что вы с ней обладаете высшей степенью духовного родства. Говоря проще, она твоя половина. Если хочешь иметь третью жену, иди к ним. Если нет, тогда тебе лучше никогда её больше не видеть, потому что не сможешь этому противиться. Такое бывает очень редко. Если бы ты был свободен, я сказал бы, что тебе очень повезло, сейчас — не знаю.

— Маркус, сделай что-нибудь! — Меня начало трясти. — Я не хочу её забывать, я должен уйти, но не могу этого сделать!

— Сядь на стул! Теперь смотри мне в глаза и положи ладони в мои руки! Всё, можешь встать. Успокоился?

— Да, спасибо. А что ты сделал?

— Что мог, то и сделал. Теперь тебя две декады не будут интересовать женщины. Можешь даже опять с ней встретиться, но не советую. Если для тебя такая встреча может пройти без последствий, то у Сани эти последствия будут наверняка. Ты для неё идеал, единственный и неповторимый. И не поняла она это только по молодости лет. Если вы встретитесь ещё... Ты же не хочешь, чтобы она в тебя влюбилась? В её ситуации отвергнутые девушки часто накладывают на себя руки.

— Я немедленно еду в лагерь. Надеюсь, ты всё организуешь с присягой.

— Конечно. Потом надо проверить всю дружину. Там могут быть непримиримые противники Орсела. Таких нужно изолировать или убить.

— На твоё усмотрение. Занимайся здесь, а я пока начну переброску войск к замку графа Ника Лешнея. Нам туда везти и кавалерию, так что провозимся долго. Да и по окрестным селениям нужно проехаться и купить продовольствия, потому что его уже слишком далеко везти из Гортана.

По рассказам адмирала, замок графа представлял для нас серьёзное препятствие на пути к столице. Он был построен возле реки, на высоком обрывистом берегу, что в сочетании с высокими стенами самого замка позволяло обстреливать Лершу на всю ширину на большом протяжении довольно тяжёлыми снарядами. Лес вокруг замка свели на пол-лиги, и было невозможно незаметно подобраться к стенам. Сол говорил, что при штурме нам будут противостоять пять сотен сильных бойцов. Считалось, что такой замок нельзя взять без длительной осады и больших потерь. Из-за баллист мы не могли использовать и свой главный козырь — один из больших требюше, детали которого находились на двух плотах и буксировались кораблями после перевозки войск. Мы не могли собрать этого монстра под обстрелом замковых баллист. Я дал указание делать высадку наших сил возле большой рыбацкой деревни, от которой к замку графа шла неплохая дорога. Земля здесь на две трети состояла из речного песка, и в дожди не было большой грязи. В этой части реки левый берег Лерши был высоким и обрывистым, и деревня рыбаков находилась в единственном месте, где он сильно понижался, давая возможность нормально высадиться. Пока шла высадка первой партии, я с небольшим отрядом кавалеристов проехался по дороге в сторону замка. За лигу до него неожиданно встретились с разъездом графа. Всадников противника было в два раза меньше нас, поэтому они поспешили сбежать. Ехать дальше такими малыми силами было неразумно, и мы вернулись к месту высадки.

— Теперь они о нас знают, — подвёл итог неудачной разведки Маркус. — Что думаешь делать? Ни за что не поверю, что у тебя нет плана на этот случай.

— А почему ты так считаешь? — с любопытством спросил я. — Думаешь, что я такой гений в военном деле?

— Я так не думаю, — усмехнулся он. — Ты очень дотошно выспрашивал у адмирала и других пленных множество подробностей обо всех возможных препятствиях, а потом долго ходил с задумчивым видом. Я не считаю тебя гением, но ты сам говорил, что вы всё время воюете, значит, должны уметь это делать.

— Я думаю сделать подкоп. При обычной осаде потеряем много времени и сил. Адмирал говорил, что от обрыва на берегу до стены крепости только сотня шагов. Если там песчаный грунт, то реально докопаться до стен и заложить мины. С крепости ничего не увидят, нужно только убирать песок куда-нибудь в сторону. Чтобы местные не сообщили о нашей затее, окружим замок, а для графа устроим представление на кромке леса у дороги. Снаряды баллист туда не долетают, так что можем спокойно изображать кипучую деятельность по подготовке к штурму. Будем строить осадную башню. Это отвлечёт внимание гарнизона от работ на берегу.

— А подкоп не завалится, если там песок?

— Придётся рубить лес и ставить крепи. Там не может быть сплошной песок, наверное, только верхние несколько метров, а дальше обязательно пойдёт более плотный грунт. На песке крепость не поставишь. Так что пообедаем и начинаем распределять силы. Чтобы оцепить замок, проведём людей лесом, рекой не дадут воспользоваться.

В этот день мы успели плотно окружить замок кольцом дозоров, поставили небольшой лагерь в месте будущей постройки башни и послали людей валить лес на крепи. Как только немного стемнело, взяли у рыбаков лодку и проехались к месту будущего подкопа, прижимаясь к берегу, чтобы кромка обрыва скрывала от защитников замка.

— Ты был прав, — сказал мне Маркус, оглядев обрыв. — Локтей семь-восемь песка, а потом идёт песчаник. Его, наверное, и использовали как строительный материал. Здесь нужно делать помост, чтобы добраться до песка.

— Копать будет легко, — отозвался я. — Людей много, поэтому будем посменно работать днём и ночью. Песок придётся выносить, а то тут получится такая гора, что не скроет обрыв.

— С завтрашнего дня и начнём, — подвёл итог Лонар. — Здесь мы можем вырезать для мин ниши в фундаменте. В здешних местах песчаник слабый.

— Было бы здорово, — согласился я. — Так можно даже порохом обвалить большой участок стены. Только работать нужно очень тихо, звук хорошо передаётся по камню. Возьмём этот замок, и останутся только города.

— С ними тоже решил, что делать? — спросил Маркус.

— Только общие намётки, окончательно решать будем на месте. Самые большие сложности будут в Ротане. Боюсь, что его не захватим без больших потерь.

Глава 43

Копать пришлось целых три дня. Работали в три смены и к концу третьего дня докопались до основания одной из башен.

— Надо прокопать ход вдоль стены, — сказал я брату Марку, который руководил работами в тоннеле. — Стены толстые, поэтому заложим сразу три мины: одну — под башней и две — по бокам. Когда закончите копать, начнём долбить выемки во всех местах сразу. Ночью нельзя заниматься долбёжкой, потому что могут услышать. Вот днём там постоянно кто-то стучит, орёт или топает, а мы ещё и сами пошумим и отвлечём внимание. Что в основании? Тоже песчаник?

— Да, мастер, — ответил он. — Камень слабый и при сильном ударе начинает слоиться. Если мы тряхнём основание, всё рухнет.

Когда прорыли ход вдоль стены и установили крепи, несколько человек принялись с помощью зубила и кузнечного молота крошить камень, проделывая выемки под мины. Мы устроили к этому времени шум, пустив два небольших кавалерийских отряда мотаться вдоль замковых стен, не ближе трёхсот шагов. Прицельный выстрел из лука или арбалета на такой дистанции, да ещё по скачущему всаднику, можно сделать только в книгах. Использовать баллисты тоже глупо. Сначала на стенах встревожились и на ту сторону, где мы развлекались, набежало много дружинников. Но потом они успокоились, видя, что мы маемся дурью, и от наших скачек нет никакого вреда. До конца дня не успели закончить работы, поэтому штурм отложили на следующее утро. Самая большая сложность при взрыве была в том, чтобы точно рассчитать время подрыва всех зарядов и сделать его достаточно большим, для того чтобы братья успели убраться из тоннеля. Фитили пришлось свивать из нескольких, и для заложенных в стены зарядов, их сделали короче, чем для того, который был под башней. При первом же взрыве свод коридора должен был рухнуть, и нам не хотелось проверять, будет ли гореть под песком пропитанный селитрой фитиль. Это всё-таки наша самоделка, а не бикфордов шнур. Поэтому сколотили деревянные короба и уложили их сверху на фитили. Как только рассвело, мы подняли людей и вывели их на рубеж атаки к кромке леса, в непосредственной близости от берега. Я хотел уменьшить потери в людях, поэтому в первых рядах поставили много лучников. На одежде солдат графа не было даже железных блях, а небольшие щиты — плохая защита от стрел. Арбалетчиков из-за низкой скорострельности их оружия было меньше. Им дали задание отстреливать королевских солдат, на куртках которых была хоть какая-то защита. У нас не было связи с теми, кто запалил фитили, поэтому первый взрыв прозвучал неожиданно. В стороне замка что-то глухо бухнуло, потом ещё раз. Было видно, как там взметнулась куча песка и каменного крошева. Люди на стенах закричали, многие побежали к лестницам.

— Стоит зараза! — сказал сидевший рядом со мной Лонар, имея в виду стену.

Громыхнуло в третий раз уже у башни.

— Смотрите! — закричал Нил, который выехал ближе к реке, чтобы было лучше видно. — Она падает!

Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее башня начала клониться в сторону от замка и рухнула, превратившись в нагромождение камней. Ослабленные взрывами стены по обе стороны от башни оплыли и почти мгновенно развалились на протяжении сотни метров, подняв в воздух большую тучу пыли.

— Нужно подождать, пока осядет пыль, — сказал Маркус, — иначе мы переломаем ноги, да и как драться, если ничего не видно?

— Выводим людей из леса, — решил я. — Пусть враги полюбуются, может, поубавится желания драться. Мы уже выполнили главную задачу — разрушили стену, с которой вёлся обстрел реки. Строим людей и ведём к пролому. Если у графа не хватит ума сдать замок, тогда атакуем. К этому времени и пыль осядет.

Мы построили солдат в две колонны и двинулись к замку. Всего в них было пять тысяч бойцов, остальные находились в лагере или окружали замок графа, а большую часть кавалерии пока не перевезли от замка барона Година. Но осаждённым хватило и этого количества. Когда приблизились к пролому, пыли уже почти не было и мы увидели выходивших из распахнутых ворот защитников замка, которые бросали оружие на дорогу и отходили в сторону. От этой толпы отделились двое и зашагали в нашу сторону. Мы с Лонаром выехали им навстречу.

— Господа, с кем имею честь говорить? — спросил у нас низкий, полный мужчина, одежда которого была обильно украшен серыми от пыли кружевами. — Я граф Ник Лешней, а мой спутник служит офицером в армии короля Галида. Я хочу спросить о нашей дальнейшей судьбе.

— Я принц Ген Орсел, командующий армии, — представился я, — а это боевой магистр моего ордена. А судьба у вас, граф, будет такая. Господину офицеру и его солдатам придётся поскучать за оградой, пока не закончится война. Не нужно так хмуриться, офицер, поверьте, что она не затянется. А с вами, граф, будет отдельный разговор. Ваша семья здесь?

— Нет, ваше высочество. Перед осадой я отправил жену с сыновьями в столицу.

— Не очень предусмотрительно с вашей стороны, — заметил я. — Лучше бы выбрали провинцию. Надеюсь, что ваши родные не пострадают при штурме столицы. Перед вами простой выбор: или приносите присягу Игнару и остаётесь здесь графом, или составляете компанию своему спутнику. В утешение могу сказать, что вас не заставят воевать против короля Галида, до конца войны будете сохранять нейтралитет и восстанавливать свой замок.

— А что со мной сделает Галид, когда закончится война?

— Он уже ничего не сможет сделать, граф. Его правление закончится с окончанием войны. У нас есть твёрдое желание объединить оба королевства и уничтожить правящую в Гардии династию. И средств для такого объединения достаточно. Решайте быстрее: мы и так долго провозились с вашим замком. И имейте в виду, что желающие занять ваше место выстроятся в очередь.

— А тут и думать нечего, ваше высочество, — сказал граф. — Конечно же, я принесу присягу вашему королю.

— Тогда идите говорить со своими людьми. Тех, кто откажется служить после вашей присяги Игнару, ждёт плен, а тех, кто согласится, — проверка магами на искренность. Когда закончите, вашим людям вернут оружие. Рад, что вы показали себя разумным человеком, и нам не пришлось лить кровь.

— Планы не поменялись? — спросил меня вечером Маркус.

Мы полностью закончили с графом и его людьми, а пленных определили во временный лагерь, для которого они сами весь день строили изгородь. Корабли успели сделать один рейс и привезти большую часть нашей кавалерии. Завтра, до обеда, они должны будут доставить сюда оставшихся бойцов и детали требюше.

— А зачем нам их менять? — удивился я. — С замками разделались, теперь очередь за Паринасом. Завтра высадим вблизи города первый десант. Я пойду с ним. Надо осмотреть окрестности города и его систему обороны. Адмирал кое-что рассказал, но этого мало, нужно посмотреть на всё своими глазами.

Паринас был крупным городом, и у нас не получилось бы незаметно к нему приблизиться. Соваться к нему с флотом было самоубийственным занятием. Войск в городе было немного, но в небольшом отдалении от порта, на склоне высокого холма, стояли мощные баллисты, которые полностью простреливали Ларшу каменными ядрами и зажигательными снарядами. Мы не могли пройти мимо города ночью, так как у наблюдателей и расчётов метателей было магически улучшено зрение.

— Я пойду с тобой, здесь справятся и Лонар с Нилом. Кстати, ты доверяешь Нилу?

— А почему я не должен ему доверять? Только из-за его принадлежности к клану Сат? Так им тоже выгодна победа в этой войне. А вообще, он мне нравится, в нём не чувствуется гнили.

— Ты знаешь, что многие недовольны твоими воинскими званиями?

Мне надоела бесхребетная организация армии в Орселе, и несколько дней назад начал её менять. Раньше были только генералы, которые командовали корпусами численностью от двух до пяти тысяч бойцов. Мог быть ещё командующий, который возглавлял вообще всё. Права и обязанности остальных командиров распределяли сами генералы, причём это всё время менялось и не существовало постоянной структуры. Я разбил корпуса на отряды по тысяче человек и назвал их полками. Соответственно, назначенные ими командовать офицеры именовались полковниками. Более низким званием было капитанское. Капитаны командовали отрядами численностью в две-три сотни человек. Самыми младшими офицерами, у которых в подчинении было не больше сотни бойцов, стали существующие здесь лейтенанты.

— Перебьются! — отмахнулся я. — Надо ещё заставить их отдавать честь. Вы давно нормально не воевали, но при настоящей войне отсутствие в армии порядка и организации — это прямой путь к поражению. Я уже год здесь живу, но вы меня временами просто поражаете! До вас или совсем не доходит, или доходит очень туго то, что для меня очевидно.

— Можешь привести пример?

— Да ради бога! Вот вы недавно спрашивали, как мы будем брать города. За другие сейчас не скажу, но Паринас возьмём без малейших затруднений, несмотря на его метатели. Тот, кто создавал оборону города, почему-то выстроил её только против угрозы со стороны реки. Баллисты направлены туда, и защитные сооружения прикрывают только это направление. Баллисты установлены на склоне холма на высоте в две сотни локтей. Не знаю, насколько удобно постоянно ходить вверх и вниз, но обзор оттуда прекрасный и снаряды летят далеко, вот только сектор обстрела не очень широкий, а в обратном направлении они не смогут стрелять принципиально — холм мешает!

— Ты хочешь их обойти! — сразу же догадался Маркус.

— Конечно. Это же напрашивается само. Там нет никаких инженерных сооружений, препятствующих такому обходу. Что это, Маркус? Самоуверенность или такой способ мышления? Если противник решит захватить столицу, он несомненно двинется по реке, а увидев грозную крепость Париноса, он обязательно высадится в порту и полезет штурмовать сооружения в лоб! Как тебе такая логика?

— В чём-то ты прав, — потёр рукой лоб Маркус. — Лично я так и сделал бы. Раз есть сооружения, мешающие движению флота, нужно совершить вылазку и их разрушить.

— Надеюсь, что наш противник и дальше будет действовать так же.

— А пришелец? Эта Олия Занга?

— Она девчонка, Маркус! Они у нас в войне вообще мало что смыслят. Куклы, наряды, обсуждение мальчишек. Она может знать рецепт производства пороха и сразу бросится в глаза отсутствие доспехов, но этого мало! Пусть она много читала, и кто-нибудь из магов улучшит память, но этого недостаточно. У девчонок просто иначе работают мозги. Не у всех, но у многих.

— Будем надеяться, что ты прав, — вздохнул маг. — Давай раньше ляжем, утром будет много дел.

— Сейчас ляжем. Я слышал, что кто-то из наших приезжал из замка Година и ты с ним разговаривал. У них всё в порядке?

— Мальчишка уже поправился. Ходит вокруг пролома и строит планы, как его заделать. Дружина, кроме двух человек, принесла ему клятву верности. Этих двух переправили к остальным пленным. Продовольствие для нас он собрал.

По молчаливому согласию мы с ним не говорили о Сани. Днём у меня было много дел, но вот ночью... Почти каждую мне снилась девушка с серыми глазами. Мы с ней только гуляли и говорили. Проснувшись, тщетно пытался вспомнить эти разговоры, а потом приходил день с его заботами, и я обо всём забывал до следующей ночи.

Утром, когда позавтракали, начали прибывать корабли флота, которые сразу же становились под разгрузку. Мы оборудовали несколько причалов, на которые по широким сходням выбирались люди, ведя за собой нервничавших и упиравшихся лошадей. Экипажам кораблей дали отдохнуть и принять пищу, после чего началась погрузка мечников и стрелковых подразделений. Для ускорения движения я распорядился в походе о смене части гребцов перевозимыми солдатами. Вечером им в бой не идти, а экипажам помогут. В этой войне матросы сами не воевали, но трудились больше других. Мы успели прибыть к большой рыбацкой деревне за два часа до того, как стало смеркаться. Незадолго до этого сделали остановку и высадили две сотни солдат, которые прошли лесом и не дали сбежать рыбакам. Если бы им дали уйти, о нашей высадке в тот же день узнали бы в городе, а это могло нарушить мои планы. Из деревни к городу вела просёлочная дорога. Пользовались ею редко, так что колея была едва видна, а кое-где росли кусты. Переночевав в лагере, мы с Маркусом сходили в деревню, где за серебряную монету купили на себя одежду местных рыбаков, две корзины с их уловом и взяли на время телегу, запряжённую парой неказистых на вид лошадок. Дорога до города заняла часа три. Надо сказать, что перед выездом мне пришлось выдержать с магом настоящий бой, прежде чем я всё же убедил его в необходимости такой поездки, причём именно с моим участием. Как я и думал, никто не обратил на нас внимания. На воротах пришлось заплатить несколько медяков за въезд, после чего мы добрались до городского рынка, где избавились от рыбы, продав её перекупщику. Потом оставили воз с лошадьми на одном из постоялых дворов и заплатили конюху за то, чтобы он приглядел за нашим добром и накормил лошадей. После этого можно было спокойно прогуливаться по Паринасу от порта до верхнего города, уходившего амфитеатром по склонам двух огромных холмов. Именно на этих холмах и стояли большие баллисты и казармы солдат, которые охраняли орудия и их расчёты. Как мне и говорили, на обратных от города склонах холмов не было никаких препятствий, кроме зарослей кустарника. Можно было, расцарапав лицо и потрепав одежду, забраться по холмам и свалиться солдатам на голову. И не нужно никакого штурма. Усталые, но довольные, мы для вида купили на рынке несколько живых гусей, забрали у конюха свой транспорт и под гусиный гогот покинули город, которому осталось несколько часов входить в состав королевства Гардия.

В лагере я первым делом переоделся, после чего приказал объявить построение полков, которые собирался использовать при захвате города. Бойцов быстро собрали в строй в десять шеренг.

— Слушайте внимательно и передайте тем, кому из-за расстояния плохо слышно, — громко сказал я, встав посередине строя. — Завтра, ещё до рассвета, выходим на исходные позиции и с первыми лучами солнца захватываем город. Я не ожидаю сопротивления и запрещаю убивать тех, кто сдаётся в плен. Солдат нужно захватить врасплох, обезоружить и закрыть в казармах. Затем захватываем арсенал, магистрат и порт. Не должно быть никакого мародёрства! Это уже наш город, и я не позволю грабить его жителей. Из военной добычи всем участникам штурма дополнительно к жалованию будет выплачена премия. Предупреждаю любителей женского пола, что за насилия буду вешать, невзирая на чины и прошлые заслуги. Вопросы есть?

— А если по взаимному согласию? — спросил из рядов молодой голос, породив пробежавшую по рядам солдат волну смешков.

— Если вы начнёте развлекаться во время штурма, пусть даже и по взаимному согласию, повешу за пренебрежение долгом. Понятно сказано? Разойдитесь!

Утром всех подняли за три часа до рассвета, быстро накормили и, построив в колонны, повели к городу. Не дойдя до него с пол-лиги, колонны начали распадаться и солдаты врассыпную вошли в лес, стараясь держаться своих полков. Через полчаса мы уже были у подножья нужного холма. Придерживая оружие и матерясь, когда попадались колючие кусты, солдаты и офицеры начали забираться на холм. Подъём длился до тех пор, пока закончился лес и пошли сплошные заросли кустов. Держась края леса, бойцы с двух сторон обогнули холм и оказались прямо над позициями баллист и казармами гарнизона.

— Пошли вниз! — скомандовал Лонар и добавил, поймав за шиворот бросившегося вниз солдата: — С горы нельзя бежать — не сможете остановиться!

Минут через десять позиции метателей и казармы были захвачены. Солдаты не носили с собой оружия и не оказали сопротивления. Кое-кто из офицеров схватился за меч, но с ними не церемонились, отобрали оружие и, как и остальных, загнали в казармы. Мы оставили у захваченных объектов свою охрану и по длинным каменным лестницам начали спускаться в нижний город. Немногочисленная городская стража не оказала сопротивления и сразу сложила оружие, поэтому захват магистрата прошёл без инцидентов. Я сел за стол его председателя и приказал привести сюда захваченных в здании. Когда это было выполнено, сказал:

— Господа, спешу вас обрадовать. Ваш город теперь находится в другом королевстве. Король у вас, естественно, тоже сменился. Это его величество Игнар Орсел, а я являюсь мужем его дочери и командующим армией. От вас ожидаю полного содействия работе военного коменданта, которого назначу на время, пока идёт война. Он не станет вмешиваться в ваши дела, будет только контролировать порт. Я же хочу осмотреть городские склады, в которых ваши купцы хранят свои товары. Не нужно меняться в лице: я не собираюсь ничего брать даром. Если что-нибудь потребуется для военных нужд, заплачу хорошую цену. Это уже наш город, поэтому его не будут грабить. Мы взяли под контроль порт и гарнизон города, решим несколько своих проблем и уйдём захватывать столицу. Вы не ослышались, мы собираемся присоединить к своему королевству не только ваш город, но и всю Гардию. Можете мне поверить, что ваш город от этого только выиграет. Кто председатель магистрата?

— Я, ваше высочество, — поклонился мне невысокий человек с большими залысинами и умными печальными глазами. — Кнор Галиш, к вашим услугам.

— То, что вы к моим услугам, только вежливая форма речи или вы действительно готовы сотрудничать?

— Я готов помочь вам, принц, всем, чем смогу.

— В таком случае занимайте своё место и работайте, — я освободил его кресло и вышел из-за стола. — Мне нужен провожатый для осмотра складов.

— Вас проводит мой заместитель Стах Матей.

К складам, которые находились в районе порта, нас отвезла одна из карет магистрата. Две сотни кавалерии, которые дожидались окончания штурма недалеко от городских ворот, уже вошли в город, и сейчас меня сопровождал десяток всадников охраны. Мы осматривали склады до обеда. Я указал на товары, которые требовались для армейских нужд, и попросил посчитать их цену и подготовить к отправке. Мы уже заканчивали осмотр, когда в одном из помещений я увидел большой штабель лёгких тюков.

— Что в них? — спросил я Стаха.

— Это волокно сармы, ваше высочество, — подобострастно ответил чиновник. — Сырец.

— Офигеть! — сказал я. — Забираю всё до последнего тюка! Немедленно доставить этот груз на корабли, я расплачусь за него в первую очередь.

Когда я только знакомился с этим миром по книгам и терзая вопросами друзей, обнаружил, что здесь не додумались до такой глупости, как курение. То ли причиной того, что никто не глотал дым, было отсутствие здесь аналога табака, то ли дело было в другом, но курильщиков не было ни в одном из королевств. У меня в семье никто никогда не курил, так что я был этому только рад. Все остальные присущие людям пороки здесь были. Точно так же процветало пьянство. Крепких напитков вроде водки не использовали, но низкий процент содержания спирта в местном пойле легко компенсировался количеством выпитого. Было и несколько видов наркотиков, но их редко употребляли из-за дороговизны. И была сарма. Эту траву использовали вроде нашего льна для производства ткани. Но у неё имелось одно интересное свойство. Если поджечь высушенную сарму или отходы при обмолоте, выделялся густой чёрный дым, вдыхание которого приводило к появлению необыкновенно реальных и жутких галлюцинаций. Очищенное волокно такими свойствами не обладало. Это явно не было действием наркотика, так как не наносило прямого вреда и не вызывало привыкания. Косвенный вред заключался в том, что человек под действием нестерпимого страха на время терял рассудок и даже мог наложить на себя руки. В некоторых королевствах дым сармы даже использовали для пыток. Поэтому меня поразило то, что находились любители и этой гадости. Если вдыхать немного дыма, человек мог частично контролировать свои видения, и они уже не были такими страшными. Я не понял, в чём радость для "курильщика", а Маркус не стал объяснять, сказал только, что придурки всегда были, есть и будут. Теперь, наскочив на запас этой травы, я понял, что могу устроить своим противникам полноценную химическую войну. Достаточно зажечь эту отраву, когда ветер будет сносить дым на врага, чтобы любое войско быстро превратилось в стадо обезумевших животных. Эффект после исчезновения дыма сохранялся ещё некоторое время, так что у нас была возможность справиться с потерявшими разум людьми и не надышаться самим. Через час к ним вернётся разум, только будут уже связанными и без оружия.

В Паринасе мы простояли три дня. Я понимал, что эта задержка лишает нас преимущества внезапности, но ничего не мог поделать. Армия устала, а ещё больше устали экипажи гребных судов. Для солдат поход не был сложным и почти не сопровождался потерями, но здесь не только разучились воевать, местные вояки даже не могли или не хотели долго переносить связанные с войной лишения. Всё-таки моё сборное войско не было армией в полном смысле этого слова. Солдаты получили жалование и обещанные надбавки и сейчас спускали всё это в трактирах и весёлых домах. Девушек не хватало, и многие из моих бойцов сговаривались с горожанками, щедро отсыпая им серебро. Здесь нас нагнал присланный Игнаром корабль, который привёз большую сумму денег. Кроме золота, я получил два бесценных подарка — письма от жён. Я страшно по ним соскучился и боялся, что военная компания может затянуться и ребёнок у Алины родится без меня. Я читал и перечитывал строчки, написанные милыми руками, нюхал бумагу, вдыхая запахи благовоний, которыми пользовались жёны и ещё пахли их письма. В эту ночь мне впервые не снилась девушка с серыми глазами. А на следующее утро мы начали грузиться на корабли и под мерные удары вёсел по воде двинулись к своей следующей цели — городу Сантина. Я решил не оставлять за спиной крупный город, принадлежащий Галиду. Купцы и корабелы — это не военные моряки, и я рассчитывал, что мы не потеряем много времени. Дорога заняла два дня из-за того, что на всех не хватало кораблей, и войска перевозились в несколько этапов. Вначале в порт отправили корабль без десанта, чтобы он смог легко уйти в случае опасности. Опасения оказались напрасными, и наш корабль был с почестями принят членами магистрата, которые изъявили желание принять и весь флот. Когда пришли остальные корабли, я тоже встретился с городской верхушкой. На встрече присутствовал и Маркус, который остался чем-то недоволен.

— Они вроде не врали, но от этой встречи у меня остался какой-то осадок, — сказал он после ухода чиновников. — Я понимаю, когда Игнару принесли присягу бароны. У них не было выбора, и ты оставил лазейку для совести, заявив, что не будешь использовать их против Галида. Паринас мы взяли штурмом и поставили магистрат перед фактом, а этим с какой стати кидаться в объятия Игнара? Неподалёку находится весь военный флот Гардии, да и в Ротане должны быть войска. Вполне могли попросить помощи, и им в ней не отказали бы. Непонятно мне это.

— Может, дело в том, что вы один народ? — предположил я. — Если бы мы говорили на другом языке, верили в других богов и придерживались иных обычаев, то и встреча могла быть другой.

— Мне кажется, что ты недооцениваешь того, что мы двести лет были врагами, — хмуро сказал маг. — Похожесть ещё ни о чём не говорит. Иной раз и родные братья бьются насмерть. Как хочешь, а я приму меры и усилю караулы.

Глава 44

Маркус оказался прав. За три дня до нашего прихода в город проникли две сотни воинов Галида, переодетых в крестьянскую одежду. Они вышли на связь с магистратом и подчинили себе его стражу, а сегодняшней ночью попытались захватить и уничтожить корабли. Удвоенный Маркусом караул в полсотни матросов отчаянно отбивался и был полностью вырезан, но сохранил нам флот. Когда поднятые по тревоге солдаты ворвались в порт и перебили нападавших, у причалов догорали два корабля и ещё один только начал разгораться. Его удалось потушить и исправить нанесённые повреждения. К счастью, на сгоревших кораблях не было мин или снарядов для требюше, иначе мы не отделались бы так легко. Помимо погибшего караула были и другие потери. Из увольнения не вернулось больше семидесяти человек. Здесь уже постаралась стража. Мы нашли два десятка тел, отыскать остальных так и не удалось. Городская стража и члены магистрата из города исчезли, забрав свои семьи.

— Это работа Олии, — сказал мне Маркус. — У нас так никто не воюет. Говоришь, что у девчонок мозги повернуты в другую сторону?

— Моя ошибка, — признался я. — Не ожидал от неё такого. У самого была мысль с помощью переодетых солдат захватить ворота, но счёл вариант с холмом более выгодным. Пришлось бы наступать на позиции солдат, карабкаясь на холм, а они успели бы подготовиться и нанести нам большие потери.

Настроение было подавленное. Ещё никогда в этой войне у меня не гибло столько людей сразу. Но предаваться душевным терзаниям было некогда, нужно было срочно решать дела. Я оставил военным комендантом барона Хенка, выделив ему пять сотен солдат.

— Понимаю, что вы рвётесь в бой, Лас, — сказал я ему, — но это задание намного сложнее, чем махать мечом. Сантина для нас очень важна, поэтому постарайтесь сохранить город и не дать застать себя врасплох. Найдите общий язык с местными, купите себе среди них помощников, наконец! Тщательно контролируйте ворота и порт. Если вернётся кто-то из стражи или магистрата — повесите. Семьи трогать не нужно. И похороните ребят как подобает, а то нам нельзя больше задерживаться. Задул попутный ветер.

Он удивлённо посмотрел, не понимая, чем так важен ветер для гребных судов, но не стал спрашивать.

В поход взяли самые боеспособные части, и к первым кораблям прицепили плоты, на которые вместо снятых деталей требюше положили связанные вместе тюки сармы. После Сантины Лерша стала уже: здесь теперь с трудом разошлись бы четыре гребных судна, а нормально маневрировать могло только одно. Но глубина повсюду была большая, а берега по обе стороны реки — высокие и обрывистые. Фактически мы плыли в каньоне. Ветер по-прежнему продолжал дуть нам в спину, и, если бы я знал какие-нибудь молитвы и верил в их действенность, сейчас точно помолился бы, чтобы он не поменял направления и не стих. Двигались почти до вечера с двумя небольшими остановками для отдыха гребцов. А потом нас встретили. В этом месте река делала небольшой поворот. Когда мы его выполнили, увидели десятка три вражеских судов, которые полностью перегородили реку, убрав вёсла и скрепив борта. Все корабли были повёрнуты к нам кормой, и корабельные баллисты изготовлены для стрельбы. Для того чтобы попасть под их ядра, нам оставалось проплыть метров триста.

Естественно, мы туда не поплыли. По моей команде матросы отвязали плоты, отбуксировали их одним кораблём выше по течению метров на сто и надёжно закрепили на месте, столкнув в воду с каждого по три больших камня, обвязанных длинными канатами. Течением чуть снесло их вниз, но камни зацепились за неровности дна, и плоты остановились. Потом три кучи тюков были облиты маслом и подожжены. Сделав своё дело, экипаж этого корабля немного сдал назад и бросил якорь.

Тюки с сармой быстро разгорелись, и небольшой, но постоянно дувший ветер нёс чёрный дым на корабли гардейцев, заполняя им весь каньон. Наверное, на кораблях решили, что мы хотим незаметно приблизиться под покровом дыма, не дав по себе прицельно стрелять. Свою ошибку они поняли сразу, как только дым достиг первых кораблей. До них было пол-лиги, но отчаянные, полные ужаса крики доносились совершенно отчётливо. Тюки горели с полчаса, после чего к плотам подплыли на лодке и залили их водой. Выждав ещё немного, чтобы ветер выдул остатки дыма, мы пустили на разведку головной корабль. Его экипаж доплыл до корабельной баррикады, произвёл её осмотр и подал нам сигнал, что опасности нет. Когда мы по одному растащили корабли, выяснилось, что в живых осталась только треть их экипажей. Остальные либо лежали в лужах крови на палубе, зарубленные собственными товарищами, либо утонули, бросившись в воду. Если долго дышать дымом сармы, помутнение рассудка заканчивалось глубоким обмороком, поэтому мы первым делом собирали уцелевших, но находившихся в бессознательном состоянии матросов и вязали их по рукам и ногам. Потом пришлось опять встать на якорь и ждать, пока выделенные из каждого экипажа матросы перегонят захваченные корабли в Сантину и сдадут там пленников. Эвакуация захваченных военных моряков и трофеев длилась весь вечер и всю ночь. Уходящим в рейс с последним кораблём матросам дали задание остаться в городе и отдыхать. Из-за усталости толку от них было мало, а Хенку не помешает иметь под рукой корабль.

На следующее утро снялись с якоря и двинулись малым ходом. Река сузилась, и течение стало быстрее, а гребцов в экипажах не хватало. Я искал место, где можно было бы высадиться, но отвесные берега не давали такой возможности. Несколько раз видели людей, которые сразу же прятались, несмотря на то что мы не смогли бы причинить им никакого вреда.

— С момента боя мы больше не видели на реке кораблей, — сказал я Маркусу. — По словам адмирала, здесь никогда не было хороших дорог, поэтому если кто-то из тех, кого мы видели, захочет предупредить о нас коменданта Ротана, быстро это сделать не удастся. Высадиться, чтобы осмотреться и напасть на город с суши, не получается, а штурмовать порт днём — это безумие. Поэтому предлагаю напасть ночью, пользуясь тем, что у нас есть шесть сотен бойцов, которые хорошо видят в темноте. На причалы плыть не на кораблях, а на лодках. Они могут взять сразу больше сотни человек. Адмирал говорил, что корабли к причалам ставят очень тесно, а наблюдение ведут за тем участком реки, откуда может последовать нападение, так что шанс проскочить у нас есть. Причалы наверняка охраняются, а на отдельных кораблях может быть кое-кто из экипажей. Если сможем тихо высадиться и захватить порт, то считайте, что половину дела уже сделали. Мы захватили почти все боевые корабли, да и война со Стани требует солдат, поэтому их не должно быть много в Ротане. Даже если не удастся сразу захватить крепость, её можно блокировать и заняться городом. Никуда они не денутся, потом доставим мины и вынесем ворота. Солдат в самой крепости никогда не было много, а сейчас и подавно будет только две-три сотни, чтобы могли управиться с баллистами. Что думаешь?

У Маркуса были уточнения по количеству и составу первой десантной партии, в остальном мой план приняли без изменений. Мы подплыли к городу, когда уже начало темнеть, и встали на якоря за пол-лиги от места, где понижался левый берег Лерши, а она сама становилась шире, образуя сильно вдающуюся в сушу бухту, в которой и был построен порт. Люди легко поели и немного отдохнули, после чего начали заполнять лодки, уключины на которых обильно смазали маслом. В первую партию Маркус меня не пустил, да я и сам не рвался, поэтому могу рассказать о высадке только с чужих слов.

Лодки незаметно зашли в бухту и малым ходом почти в полной темноте приблизились к причалам, после чего с них соскользнули в воду десятка два братьев, вооружённых кинжалами и метательными ножами. Выбравшись на крайние корабли, они почти бесшумно перебирались с корабля на корабль, продвигаясь к набережной. Выходить на причалы было рискованно, потому что у гардейцев имелись люди с магически улучшенным зрением. Несколько раз обнаруживали спящих матросов. Рисковать мы не могли, поэтому не оставляли живых. Порт охраняли четыре наряда по три человека в каждом, и три десятка солдат спали в караульном помещении. У караулки покачивался на ветру большой масляный фонарь, который и составлял всё освещение порта. Основная сложность заключалась в том, чтобы скрытно рассредоточиться по набережной и подобраться на расстояние броска ножом к бойцам нарядов. Это пришлось делать ползком, надолго замирая на месте, если кто-то из солдат оказывался поблизости. Выкрашенные ореховым соком и неподвижно лежавшие на набережной тела братьев было очень трудно заметить, а вот когда человек приподнимался и начинал двигаться, сделать это было уже намного легче. Поэтому ликвидация нарядов заняла часа три. Несильный вскрик, чей-то хрип и звон упавшего ножа — вот и все звуки, ставшие результатом одновременной стремительной атаки братьев на караулы. Солдаты в караулке так и не проснулись ни от этого шума, ни тогда, когда к ним пришла смерть в облике пяти братьев, неслышно проскользнувших в незапертую дверь караульного помещения. Как потом узнали, повезло в том, что за несколько дней до нашего появления находившихся здесь опытных вояк отправили драться в долину Ори, заменив их молодым пополнением. Те вряд ли позволили бы перерезать себя во сне. Дальше можно было уже так не таиться. Лодки ушли к кораблям за следующей партией десанта, а высаженные с них бойцы занялись проверкой пришвартованных судов и территории порта. На этот раз обнаруженных людей уже не убивали, а сгоняли под охрану в найденное недалеко от караулки пустое складское помещение. Мы с Маркусом высадились с третьей партией, которая захватила с собой большое количество арбалетов. Следующими должны были пойти лучники, а всего до рассвета мы надеялись забросить в порт две тысячи бойцов. Учитывая малочисленность местного гарнизона, этого должно было хватить. Когда в порту скопились около тысячи солдат, начали выдвижение к магистрату с целью обезвредить городскую стражу. Передовые отряды почти без шума захватили и загнали в подвал магистрата около сотни стражников, где их заперли, оставив охрану, а сами бегом устремились к воротам крепости. Здесь нас впервые заметили, подняли тревогу и обстреляли из луков. Мы ответили стрелами на стрелы, и несколько человек с криками упали со стены на внутренний двор. Остальные попрятались, но начали изо всех сил колотить в било. Вот тут мы поняли, в чём просчитались. Ротан, в отличие от Сантины, населяли не торговцы и рыбаки с корабелами, а семьи солдат и военных матросов. Почти в каждом доме имелось оружие, и сейчас его пустили в ход. Мы начали нести потери от болтов и клинков, которые взяли в руки женщины и подростки. В тесноте городских улиц было трудно защититься, когда из окна или внезапно распахнувшейся двери в спину летел болт, или наносился удар клинком. Поначалу мои бойцы сдерживались, пытаясь отобрать оружие и запереть обезумевших женщин в домах, но нападения только множились. Солдаты рассвирепели от потерь и начали в ответ убивать всех подряд. Ни до того, ни после я не был так близок к тому, чтобы плюнуть на всё, скомандовать отход и, погрузив своих людей на корабли, уплыть домой. Остановило только то, что у нас не было возможности уйти, не взяв крепость. Лодками не успели бы эвакуироваться, а корабли потопили бы баллисты. Я смотрел на лежавшие на городских улицах тела своих бойцов и убивших их женщин и детей, и мой счёт к Ольге Шатровой стремительно увеличивался. Постепенно мы брали город под контроль. Нападения горожан на солдат стали реже, а из порта к нам постоянно подходило подкрепление. К рассвету всякое сопротивление прекратилось.

— Мы потеряли убитыми четыре сотни бойцов, — говорил мне Маркус, — и почти столько же ранены, к счастью, по большей части легко. Сколько погибло горожан, пока никто не скажет. Я от них такого не ожидал, хотя это прекрасное доказательство моим словам о двух сотнях лет ненависти. Не простое это будет дело — создать из двух королевств одно. Кто-то это примет легко, а кто-то вот так.

Он показал рукой на улицу, где в двадцати шагах от нас лежал мёртвый мальчишка лет тринадцати с почти перерубленной шеей. Рядом с ним валялся разрубленный арбалет.

— Прежде чем их убьют, — сказал я ему, имея в виду защитников крепости, — я заставлю собрать и похоронить все тела с улиц. Ведь не могли не знать, сволочи, чем всё закончится!

— В такие мгновения редко думают головой, — ответил он, — но лично я не возражаю. Важны не намерения, а последствия. Что будем делать с крепостью? В ней должно быть мало защитников, но мне не хочется опять терять людей.

— Мне хочется этого не больше твоего, поэтому посылай за минами. Двух, я думаю, хватит. И пусть возьмут кого-нибудь из местных в качестве проводника. Должен же быть здесь хоть кто-то вменяемый.

Мины принесли ближе к вечеру. Наши матросы попытались сделать несколько рейсов по светлому времени, чтобы подвести подкрепление, но из крепости по ним довольно точно выстрелили из баллисты. Попасть не попали, но ядро упало в опасной близости от лодок, окатив гребцов водой, поэтому было принято решение больше так не рисковать. С прибытием мин судьба крепости была решена. Наши лучники не давали её защитникам высунуться из-за стен, поэтому братья спокойно поднесли и уложили мину под ворота, запалили фитиль и поспешно удалились. Первым взрывом сорвать створки не получилось, их только вогнуло внутрь и вырвало несколько петель. Пришлось пожертвовать ещё одной миной, после чего остатки ворот, кувыркаясь, улетели во двор крепости, убив при этом несколько бойцов. Остальные, очумело тряся головами, бросали оружие на брусчатку двора. К кораблям тотчас же отправили лодку, и вскоре наш флот уже вошёл в гавань и занял те причалы, где раньше швартовались захваченные нами военные корабли. В тот же день я приказал собрать на площади перед магистратом всё население города, которого оказалось на удивление мало. Фактически это был даже не город, а база военного флота Гардии, где жили только моряки, члены их семей и те, кто их обслуживал. Рядом с магистратом быстро сколотили помост, с него я и обратился к жителям, которых собралось тысячи две. Солдат со мной было мало. Они редким кольцом окружали помост, чтобы ни у кого не родилась мысль метнуть в меня нож, и стояли в проходах на площади, проверяя, чтобы никто не пронёс оружие посерьёзнее. На всякий случай в самом магистрате укрылись с полсотни братьев, но на площади об этом никто не знал.

— Я постараюсь говорить громче, чтобы было слышно всем! — сказал я. — Я вижу в глазах многих из вас ненависть. А ведь это я должен вас ненавидеть, а не наоборот! Именно Галид с помощью ваших мужей развязал эту войну, принеся на землю Орсела боль и смерть! И до того в нашем противостоянии первый удар следовал с вашей стороны, мы лишь давали сдачи. Но на этот раз был не просто пограничный конфликт, к нам вторглись семь тысяч ваших воинов, во главе с братом короля, вооружённых чудовищным оружием. Нам пришлось приложить немало сил, чтобы их разбить. Чаша нашего терпения переполнилась! Двести лет один некогда разделённый народ постоянно проливал кровь без цели и смысла! Мы решили положить этому конец и объединить два королевства в одно. У нас один язык, одна вера, сходные обычаи. Что нам с вами делить? Пользуясь тем, что вы отправили к нам воевать лучших солдат, на вас напало королевство Стани. Сделали бы они то же самое, если бы мы были едины? Никогда! По пути сюда мы захватывали в бою замки и города и предпочитали не убивать своих противников, а брать их в плен. Сегодня он противник, завтра — подданный, а послезавтра может стать другом! Мирное население и подавно никто не трогал. Ваш город стал исключением. Страх за своих мужей и воспитанная в вас ненависть к Орселу толкнула ваших женщин и детей выйти на улицы и бить в спины моим солдатам. Их было слишком много, и наши бойцы, защищаясь, вынуждены были убивать. Итог этой бойни — четыре сотни убитых вами солдат и в два раза больше горожан, в большинстве женщин и детей. Для моей армии такие потери будут невелики, но вот родственникам и друзьям убитых вы принесли горе. Не думаю также, что сильно обрадуются ваши отцы и братья, когда вернутся живыми из плена и обнаружат свои пустые дома. Мы собираемся захватить вашу столицу, а для этого мне нужно собрать все свои силы в кулак и дождаться подкреплений. Это я буду делать в вашем городе. А потом мы уйдём и оставим вам правителем военного коменданта. Пройдёт немало времени, прежде чем вы снова сможете выбрать себе магистрат. Но если вы надумаете опять наносить нам удары из-за угла, пестуя свою ненависть, то этого города больше не будет. Для Галида это было место, откуда можно было наносить удары по Орселу. В таком качестве мне этот город не нужен. А вот как кузница кадров для нового флота объединённого королевства он может подойти. Флота, который будет плавать не только по этой не слишком большой реке, а выйдет в океан, сожжёт пиратские гнёзда и откроет для королевства новые земли. Но это возможно только тогда, когда вы примете сердцем наше объединение. Если же вы останетесь врагами, город будет предан огню, а вас выселят с теми вещами, которые сможете унести в руках. Вижу, что до многих мои слова так и не дошли. Очень жаль. Когда тренируют бойца, у него развивают силу удара, отрабатывая его на набитом опилками кожаном мешке. Если боец ударит мешок и не сможет его отбить или уклониться, то получит этим же мешком по морде. Должен ли он при этом винить за свою боль мешок или все-таки самого себя? Больше я не собираюсь вас убеждать, и так сорвал голос. Осталось только одно. Когда мы берём пленных, относимся к ним уважительно и покушаемся только на свободу, а не жизнь. В вашем городе кое для кого придётся сделать исключение. Взятые в плен стражники посидят до конца войны в одном из лагерей и вернутся домой, а вот девяносто два защитника вашей крепости, которые ударили в набат и после её взятия остались в живых, будут казнены по моему приказу, потому что призвали вмешаться в бой женщин и детей. Сами они в этом бою не участвовали, благополучно отсидевшись за стенами. Сейчас их сюда приведут, и я хочу, чтобы они посмотрели вам в глаза. Сначала хотел заставить пленных самих убирать и хоронить погибших по их вине жителей города, но взятие крепости затянулось, и мы не могли позволить телам и дальше лежать на улицах. Их вид терзает душу, да и жарко уже, так что мы похоронили их сами. Я ухожу, а вы попрощайтесь со своими "героями" и посмотрите на них в последний раз. До захода солнца они будут повешены.

Я спустился с помоста в полной тишине. Позже мне рассказали, что так же молча горожане смотрели на приговорённых к смерти. В их сторону пока никто не плевался, но уже само молчание говорило о многом. Я не обольщался: сколько речей ни произноси, какие правильные слова ни говори, всё равно не станешь другом тому, у кого только что убил кого-то из близких. Но была надежда, что со временем мы, по крайней мере, не будем врагами. За те три дня, которые я провёл в Ротане, не было ни одного покушения, только мальчишки несколько раз бросали в солдат камни. На второй день мы подтянули все свои силы. Войска в Ротане не поместились, и часть их расположили за городом. На третий день, наконец-то, прибыла давно обещанная помощь. Десять гребных судов привезли мне полторы тысячи мечников и пять сотен стрелков.

— Большое вам спасибо, граф! — поблагодарил я старшего конвоя. — Вы прибыли очень кстати, теперь мы сможем закончить эту войну. К вам будет просьба. В Сантине находятся трофейные корабли. Посадите на десять из них половину своих гребцов и отгоните в Орсел. Поплывёте по течению, так что это будет нетрудно сделать. Только вначале помогите перебросить солдат ближе к столице.

— Вы собираетесь атаковать столичный порт? — спросил граф. — Может быть, и нам в этом поучаствовать?

— Там слишком сильная защита, нам пустят на дно корабли. Я думаю высадиться в десяти лигах от города и наступать по суше.

— А хватит сил? Наверное, Галит собрал для защиты столицы все войска.

— Может, и собрал, — усмехнулся я, — только ему нечего собирать. Неудачная война с нами и нападение короля Стани съели его резервы. Вы забыли, когда в последний раз осаждались большие города. По рассказам пленных, у Галида в столице совсем мало войск, есть ещё стража и дворянское ополчение, если его получится собрать.

— А может не получиться? — недоверчиво спросил граф.

— Он его соберёт, но вряд ли много. Я постарался, чтобы всем стало известно то, что перешедшим на нашу сторону дворянам оставляются титулы и имения. Так что в лучшем случае у него будет тысяч семь солдат, а длина стены Салтана почти девять лиг. И как её защищать такими силами?

— И как? — с любопытством спросил граф.

— Никак. Он не сможет защитить свою столицу. Нужно не допускать к ней противника и бить его в другом месте. Если бы не война со Стани, у Галида был бы шанс свести эту партию вничью, заключив мир и отделавшись контрибуцией. А сейчас он уже проиграл, и я больше озабочен не предстоящим сражением, а тем, чтобы он не удрал с сыном и казной. Будет потом мутить воду. Так вы поможете? Нужно сделать четыре ходки, а с вашей помощью надеюсь уложиться в три. К тому же, если против нас бросят остатки флота, ваши корабли не будут лишними.

До удобного для высадки места, о котором говорил адмирал, было три часа плавания, так что управились с переброской войск за один день, после чего разбили лагерь и расположились на отдых. Матросы графа переночевали вместе с нами, а с утра отправились в Сантину. Я оставил на кораблях половинные экипажи, взяв остальных с собой. Они были нужны не для боя, а для занятия столицы. Перед тем как выступить, собрал офицеров в штабной палатке.

— Сегодня или завтра будет решаться судьба этой войны, — сказал я им. — Галид не в состоянии защищать столицу, поэтому постарается дать нам бой на подступах к ней.

— Но у него будет в два раза меньше солдат, — возразил Нил. — На что он может рассчитывать при таком соотношении сил?

— Правильно мыслишь, генерал, — усмехнулся я. — Скорее всего, он будет рассчитывать на свои снаряды. Баллисты с собой не потаскаешь, и нас теперь под них не заманишь. Единственная возможность нас ополовинить — это завлечь на участок, где уже заложены мины. Для этого они должны вначале на нас навалиться, а потом притворно бежать, увлекая в нужном направлении.

— А мы на это не поведёмся? — спросил один из полковников.

— Если мы покажем, что разгадали его планы, Галиду останется только драться. Мы победим и в этом случае, но заплатим за победу немалую цену, а я не хочу больше терять людей. Поэтому будем их преследовать, но только до определённого предела. Я уверен, что сумею угадать заминированный участок. Если мы тупо на него попрём, люди Галида побегут поджигать фитили. А вы по моему сигналу прекратите преследование и обратитесь в бегство. Что будет делать противник, если учесть, что о минах знают только несколько человек?

— Я остановился бы на месте и в недоумении чесал затылок, — под общий смех сказал тот же полковник.

— Кто-то остановится, но найдутся и те, кто погонится за вами. Одним словом, воцарится бардак, тем более что у гардейцев будет не армия, а сборище вооружённых людей. Нам нужно загнать на это поле их самих, когда фитили уже подожжены и ничего нельзя изменить. Вам нужно донести до каждого солдата, что мы будем делать и для чего, а мне — вовремя обнаружить ловушку и предупредить вас о ней. От точности и своевременности выполнения вами приказов будет зависеть всё. Если с этим ничего не получится, то бросаем все игры и начинаем обстрел гардейцев из луков и арбалетов, максимально сокращая их численность. В прямое столкновение не вступать до последней возможности. Боевое построение я покажу при подходе к столице. Жаль, что так и не получилось отработать это на учениях, но у нас не будет сложных манёвров, так что должны справиться.

Глава 45

С час мы двигались походной колонной. Никакое другое построение применить было нельзя, потому что по обе стороны дороги рос густой лес. Потом он стал понемногу редеть, исчез подлесок, а вскоре начали попадаться старые и новые вырубки, постепенно сливающиеся в обширные пространства, поросшие лишь мелким кустарником. Столица постепенно сводила вокруг себя леса. Чуть дальше встретилась первая деревня, за ней они пошли одна за другой. Дорога разрезала их пополам, разбрасывая крестьянские избы по обе стороны от себя. Мы шли, поднимая за собой шлейф пыли, не обращая внимания на испуганно прячущихся в своих домах крестьян. Даже деревенская живность притихла, а может быть, её просто не было слышно за топотом тридцати тысяч ног. К концу третьего часа пути исчезли поля и деревни. Крестьянам не разрешалось селиться вблизи Салтана. Дальше до самой столицы шли обширные луга, перемежавшиеся небольшими рощами. Мы сделали небольшой привал и слегка перекусили. После привала я построил корпуса в каре. В середину строя поместили стрелков, а кавалерия следовала сзади. Вперёд пустили лишь несколько кавалерийских разъездов, которые осматривали встречные рощи на наличие возможных засад. Шли пятью колоннами, уже не придерживаясь дороги. Сильно не спешили, потому что надо было дать противнику время обнаружить наше войско и подготовиться. Через два часа марша местность начала повышаться и вдали показались стены столицы и возвышавшиеся над ними башни дворцов. Вернулась конная разведка с донесением, что видели всадников, которые при нашем приближении унеслись вскачь. Мы прошли ещё немного и сделали последний привал.

— Ожидание закончилось, — сказал я своим офицерам. — После начала движения у вас должна быть полная готовность к бою. Вряд ли нам дадут подойти к столице вплотную.

Так и вышло. Беспрепятственно прошли лиг пять, после чего разведчики сообщили, что за ближайшей рощей скрывается противник. Командовавший гардейцами понял, что внезапно напасть не получится, и из-за рощи начали выходить небольшие отряды, которые строились перед нами в видимом беспорядке. Всего против нас оказалось тысяч восемь бойцов. Никаких переговоров они устраивать не собирались, и, немного постояв, вражеский строй двинулся в нашу сторону.

— Стрелкам подготовиться! — пронеслась по рядам команда.

Услышав, передние ряды пехотинцев в колоннах присели на землю, прикрываясь щитами и оставляя перед стрелками свободное пространство. Первыми вступили в бой арбалетчики. Стрельбу вели только передние три ряда, передавая после выстрела оружие задним и получая взамен готовые к бою арбалеты. Непрерывная стрельба из такого количества арбалетов в плотные ряды слабо защищённых людей привела к большим потерям. Убитые или раненые воины Галида падали сотнями. Чтобы быстрее сойтись с нами врукопашную, они перешли на бег. В дело вступили семьсот лучников, обрушив на наступающие порядки противника дождь стрел. Я давно наплевал на правило "один лучник — один колчан" и покупал для своих парней стрелы везде, где только можно, а также требовал их от короля. Изготовить хорошую стрелу не так просто, но мне удалось снабдить своих лучников двумя, а кого и тремя колчанами, так что у каждого было не меньше шести десятков стрел, и сейчас они торопливо опорожняли колчаны. Может, у того, кто командовал гардейцами, и была мысль пощипать нас в рубке перед ложным отступлением, но даже если и так, ничего у них из этого не вышло. Потеряв от обстрела больше тысячи бойцов, они не выдержали и обратились в бегство, уже не притворное, а самое настоящее. Игры с минами были не самоцелью, главным было максимально сократить численность противника, поэтому я бросил за ними в преследование кавалерию. Две тысячи всадников обтекли колонны пехоты и устремились вслед за отступающими, выкашивая их последние ряды. Так продолжалось до рощи, где у гардейцев прятались всадники. Их было человек триста, но перед гибелью кавалеристам Галида удалось задержать наших и дать возможность своим солдатам получить спрятанные в роще пучки дротиков и пустить их в ход. Потеряв с полсотни бойцов, наша конница отступила. Нам сильно повезло в том, что с Гардией воевало королевство Стани. Как я узнал позже, там появился пришелец родом из Польши. Королю подарил его какой-то купец, и мальчишка чем-то понравился Дарну. Он как-то убедил короля отринуть правила ведения войны и заняться бронёй. Королевство Стани отличалось от соседей не только заметным количеством рабов, но и более развитым кузнечным делом. Это, а ещё наличие богатых месторождений железной руды, позволило Дарну быстро изготовить доспехи для большинства бойцов своей армии. Раб попробовал делать и порох, но то ли селитра была низкого качества, то ли он неправильно подобрал смесь, но сильных взрывов не получилось. Броня у воинов Стани оказалась намного лучше того, что нашили на куртки гардейцы, и последним пришлось плохо. Пороха для наглого соседа у Галида не нашлось, потому что он весь был отправлен в Орсел, а произведённый в последнее время Олия убедила оставить на крайний случай. Поэтому в долину Ори посылали обычных солдат, которые гибли там тысячами. Именно из-за этого в решающий момент у Галида практически не оказалось стрелков, которые были единственной силой, способной эффективно противостоять воинам Дарна, и поэтому все воевали со Стани.

Отбившись от нашей кавалерии, гардейцы построились в колонну и быстрым шагом пошли в сторону города. Возле рощи они оставили две сотни своих раненых, которые бросили оружие и обречённо сели на землю, сдаваясь на волю победителей.

— Дадим им немного оторваться, чтобы у меня было время оценить местность, — сказал я Нилу. — Прикажите, генерал, чтобы собрали стрелы.

Мы после боя всегда собирали стрелы, даже поломанные, которых было большинство. За три наконечника можно было выменять у мастеров одну боевую стрелу.

После получасовой задержки возобновили преследование гардейцев, которые успели отойти лиги на три. Я рассчитывал, что они будут быстро отступать только до минного поля, а там притормозят и дождутся нас. Это помогло бы точнее определить место, где для нас приготовлен сюрприз. Несмотря на то что мы не проводили предварительных тренировок, всё было разыграно как по нотам. Как я и ожидал, враги остановились перед большим лугом, трава на котором немного отличалась от росшей по соседству. Я в который уже раз пожалел об отсутствии бинокля, потому что не получалось рассмотреть подробности.

— Тебе не видно, что не так с травой на том лугу, который сзади них? — спросил я у Маркуса, показав рукой на гардейцев.

— Слишком далеко, поэтому плохо видно, но мне кажется, она немного завяла. Наверное, её где-то нарвали и побросали на землю, чтобы что-то прикрыть. Думаешь, это и есть то место?

— Скорее всего. Собираем офицеров и готовим атаку.

Гардейцы ждали, пока мы не подойдём почти вплотную, а потом начали пятиться, стараясь сильно не нарушать строй. Мы не спешили, так как надо было дать время пущенной в обход кавалерии зайти им в тыл. Наконец я решил, что времени прошло достаточно, и приказал дать сигнал к наступлению. Прогудел трубач, и мы устремились на солдат противника, заставляя их сначала ускорить отступление, а потом и вовсе повернуться к нам спиной и дать дёру. Мы преследовали их до середины луга, после чего по сигналу развернулись на месте и бросились бежать в обратном направлении, смешав строй. Этот манёвр стал сигналом для кавалерии, которая уже перекрыла гардейцам путь к отступлению и теперь выдавливала их обратно на луг. Я находился в стороне от этого безобразия и внимательно искал тех, кто мог поджечь фитили, поэтому смог увидеть, как недалеко возле кустов из-под земли один за другим вылезли трое мужчин и, не оглядываясь, бросились бежать. Прозвучал третий и последний сигнал, и наши всадники развернули коней и погнали их прочь от луга.

Солдаты и офицеры Галида остались одни, в изумлении наблюдая, как в разные стороны от них удирают пехота и кавалерия противника. Видимо, среди них был кто-то из тех, кто знал о минах, и ему удалось организовать и вывести часть людей до того, как ловушка сработала. Когда на лугу стали рваться заложенные в прорытые траншеи мины, вздымая столбы земли, на нём оставалось ещё тысячи три солдат. Многие из них были убиты и ранены, а оставшиеся в живых, когда стихли взрывы, бросали оружие и поднимали руки. Большинству тех, кто покинул луг до взрывов, тоже не удалось уйти. Вернувшаяся кавалерия врубилась в толпу, в которую превратились солдаты Галида, и погнала их к городу, истребляя сотнями. Не выдержав, гардейцы бросали оружие и опускались на колени. Армии у короля Гардии больше не было.

К столице двигались долго из-за следовавшей за нами колонны пленных, многие из которых были ранены. Тех, кто не мог идти сам, несли на сделанных на скорую руку носилках те пленные, которые не получили ранений. Издали увидели широко распахнутые городские ворота и толпу людей перед ними. Подъехав ближе, я понял, что стоящие впереди важные господа — это члены городского магистрата. Толпа состояла из горожан, среди которых изредка мелькали мундиры стражников. Не доезжая до них полсотни шагов, я спешился и дальше пошёл пешком, ведя коня в поводу.

— Ваше высочество! — приветствовал меня полный пожилой человек низкого роста, одетый богаче других. — Позвольте поздравить вас с победой и заверить, что жители города будут рады оказать вам любое содействие. Магистрат...

— Не нужно меня поздравлять, уважаемый Хоган, — нарочно погромче, чтобы слышали в толпе, сказал я. — Такая победа вызывает у меня не радость, а чувство горечи. Мы с вами один народ, разделённый на два столетия. Орсел за всю свою историю ни разу не нападал на Гардию. Вот и сейчас мы только защищались. Ваш король развязал эту войну и понесёт заслуженное наказание. Династии Гардов больше не будет, как не будет и вашего королевства. Один народ должен жить в одной стране. Я рад, что вы изъявили желание помочь. Война окончена, и эти люди уже не пленные. Многие из них ранены. Я буду вам признателен, если магистрат возьмёт на себя оказание им помощи. Есть ещё раненные на дороге к Ротану, возьмите кого-нибудь провожатым, он покажет. Надо также похоронить несколько тысяч тел. Я обращаюсь к стражникам магистрата с призывом продолжать охрану жизни и имущества жителей столицы. Никто не собирается вас разоружать. В этой войне мы старались меньше убивать, а больше брать в плен. В ближайшее время все пленные вернутся по домам. Сейчас мы решим первоочередные вопросы, после чего займёмся захватчиками из Стани. Даю вам слово, что они будут вышвырнуты за наши пределы. Хочу только предупредить тех, кто испытывает по отношению к нам гнев и ненависть. Я сейчас такой добрый только потому, что вы пока ничем не вызвали моего недовольства. Лучше бы вам его и дальше не вызывать. Сейчас мы займём королевские дворцы, там у меня будет резиденция. В ближайшем будущем желающие смогут обратиться ко мне или кому-нибудь из моих помощников.

Не говоря больше ни слова, я вскочил в седло, дождался, пока солдаты немного оттеснят толпу, и в их окружении въехал в город. Там народ тоже не прятался, многие выходили на улицы и стояли, пока мы проезжали. Не было слышно ни приветственных криков, ни проклятий. Скорее, большинство жителей отнеслись к нам настороженно, но в то же время с любопытством. Из дворцов сбежали почти все королевские гвардейцы, а те немногие, которые остались, были без оружия и, увидев нас, распахнули ворота.

— Лейтенант гвардии! — браво отрапортовал мне молодой офицер, сделав непонятный, но явно приветственный жест рукой. — Жду ваших указаний, ваше высочество!

— Указания получите от генерала, — указал я рукой на Нила. — Где королевская семья?

— Король исчез, его сын — тоже, — ответил лейтенант. — Невеста принца — в своих покоях.

— Выделите мне провожающего, я хочу её увидеть, — приказал я ему. — Маркус, вы со мной? Нил, разместите войска и назначьте старших. Да, организуйте своё питание. Пока со всеми не разберёмся, запрещаю питаться на дворцовых кухнях. Не хватало ещё, чтобы вас здесь потравили.

Я подозревал, что Ольга красива. Вряд ли избалованный женским вниманием принц без памяти влюбился бы в простую безродную девчонку. Увидев её сейчас, я понял, насколько она красива. Идеальная фигура, затянутая в облегающее платье, сшитое по земной моде, ничем не отличалось от фигур других красивых женщин, но вот лицо... Такое бесполезно описывать, перечисляя черты лица с сопутствующим их описанием. Его нужно было один раз увидеть, чтобы потом вспоминать вновь и вновь. Она ждала меня в своей гостиной, сидя у окна в одной из тех поз, которые по-настоящему красивые женщины отрабатывают, а потом демонстрируют мужчинам.

Я подошёл к ней вплотную. Она ждала, когда я заговорю, но я молчал, поэтому говорить первой пришлось ей.

— Ты выиграл, — сказала она. — Поздравляю! Что теперь потребуешь за свою победу?

— А что потребовала бы ты? — с любопытством спросил я.

— Власти над этим миром.

— Зачем тебе это? — я был немного удивлён ответом. — Почему не бессмертия?

— Само по себе бессмертие мало что даёт, оно только убирает старение, убить тебя могут, как любого другого человека. А власть... Она тебе говорила, что у Земли нет будущего?

— Я в это не поверил.

— А я ей поверила. И решила, что власть одного человека над целым миром позволит создать здесь единое государство, свободное от многих пороков нашего мира.

— О ком ты сказала "она"?

— Та, которая перенесла меня сюда. Выглядела как Любовь Орлова, и голос был её.

— И как ты себе представляешь власть над целым миром? Все дружно решат, что ты лучшая кандидатура в королевы, отринут вековую вражду и предрассудки и объединятся вокруг твоей особы? Или пришельцы пришлют сюда орды роботов, которые выкосят несогласных?

— Я думаю, что они нашли бы способ, да и какая разница? А что думаешь ты?

— Я не поверил и не собирался играть в их дурацкие игры. Я не нападал на вас, только отвечал ударом на удар. А тебе безразлично, превратят ли в послушных марионеток населяющих планету людей, или зальют здесь всё кровью ради объединения, которое просуществует в лучшем случае только до твоей смерти.

— Что сейчас об этом говорить. Скажи лучше, какой будет моя судьба.

— А что по этому поводу можешь предложить ты?

— У тебя уже есть две жены, может, возьмёшь ещё одну?

— Мои жёны друг другу как сёстры, ты не впишешься в нашу семью. Ты отравлена властью, Ольга. Ради власти ты развязала эту войну, унёсшую жизни многих. У меня к тебе очень большой счёт, настолько большой, что платить придётся здесь и сейчас. Я уже давно приговорил тебя к смерти, и события последних дней только утвердили меня в этом решении.

Она сразу сникла.

— Я боялась, что ты примешь именно такое решение. Ты опасаешься, что я ради победы могу убить тебя, даже будучи твоей женой, поэтому не поверишь ничему, что бы я ни говорила. Как именно меня убьют?

— Тебе отрубят голову на Королевской площади.

— Не стоит себя утруждать. Для меня это слишком грязная смерть. Лучше так... — девушка быстрым движением опрокинула в рот содержимое небольшого флакона, который до этого держала открытым в руке.

На мгновение она замерла, словно прислушиваясь к чему-то в себе, а потом, уже мёртвая, обмякла в моих руках.

— Не пожалеешь? — спросил вошедший Маркус. — Такая красота!

Видимо, он стоял за дверью и слышал наш разговор.

— Я больше пожалел бы, если бы прельстился её красотой. Не будем больше об этом говорить. Я сделал то, что должен, но это не значит, что мне сейчас легко.

Я взял на руки тело Ольги, отнёс его в соседние покои и положил на кушетку.

— Нужно срочно разобраться со слугами. В этом не обойдёшься без магии. Поможешь?

— Сейчас возьму того бравого лейтенанта, и займёмся слугами и поварами, а завтра проверим магистрат и его стражу. Ты оставил оружие, а их там будет с тысячу человек. Как бы не было неприятностей, проверить я смогу только верхушку.

— Ваше высочество! — Во входную дверь заглянул один из моих вестовых. — К вам прибыл брат ордена по срочному делу. Впускать?

— Впускай.

В гостиную Ольги вошёл один из наших агентов в Гардии Ларс Брани с небольшим мешком в руках.

— Ларс! — обрадовался я. — Рад видеть тебя живым. Мы волновались, потому что последняя птица прилетела давно и без записки!

— Здравствуйте, мастер! — поздоровался он. — Местные как-то узнали о нашей связи через птиц. Одного нашего брата взяли из-за гарш, а я едва успел выпустить свою. Я к вам не с пустыми руками. Моим людям не удалось перехватить принца, но вот короля...

Он приблизился и развязал мешок. Как я уже догадался, в нём была голова Галида. Я уже на многое насмотрелся в этом мире, но от вида этого обрубка замутило.

— Как получилось его взять? — спросил я, справившись с тошнотой.

— Золото, мастер, — ответил Ларс. — Вы много дали, вот я и заплатил людям, которым наплевать, у кого резать голову. К тому же у короля была с собой часть казны, которая сыграла роль приманки. Так что мы с ними разделили захваченное: им — золото, а мне — этот мешок.

— Сегодня все сговорились облегчить мне жизнь, чтобы не брал грех на душу, — сказал я. — Ещё бы и принц ненароком убился — было бы совсем хорошо. Вывезли семью адмирала?

— Вывезли. Дело было бы лёгким, если бы не упёрся его сынок.

— И как убедили?

— Галид помог, — кивнул на голову Ларс. — Положение в столице было тревожное, так он начал аресты тех, кто мог этим воспользоваться, ну и других тоже. Вот парня и арестовали. Мы за ним следили и освободили в последний момент. Костоломов из службы охраны короны пришлось кончить возле их же кареты.

— Ты ведь немного маг, Ларс? — спросил я.

— Совсем немного, мастер. Что вас интересует?

— Нужно провести проверку людей на ложь. Это сможешь? Вот и отлично, поможешь магистру. А голову пусть выставят на всеобщее обозрение.

Мне пришлось пробыть в Салтане почти пятнадцать дней, пока в столичный порт не пришли восемь кораблей, которые доставили требюше с запасом снарядов и тысячу мечников подкрепления. Надо было выполнить своё обещание и выбить войска Стани, которые к тому времени почти полностью захватили долину Ори. Мне не хотелось вести привычную здесь войну с бронированной армией Дарна, поэтому решил применить нашу артиллерию, благо вояки Стани пока не нюхали пороха и вполне могли попасться в заранее подготовленную ловушку. За время этого ожидания мы вычистили прислугу королевских дворцов от недовольных сменой династии. Чистке подверглась и стража, но в меньшей степени. Поскольку Галид умер, прежняя вассальная клятва для дворянства не действовала и ко мне повалили бароны и графы королевского домена для принесения вассальной клятвы Игнару и подтверждения своих прав. А вот герцоги не спешили изъявлять покорность. Ни один из пяти герцогских домов не прислал своего представителя. Это нужно было срочно менять, но первым на очереди был Дарн. Я назначил Нила наместником короля, оставил ему пять тысяч солдат, а сам с остальной армией двинулся в долину Ори. Нас задержали требюше, поэтому на дорогу потратили девять дней. Перед выходом я отправил кавалерийскую разведку, чтобы разузнать расположение войск Стани и выяснить, что осталось от войск Галида. Оказалось, что всё не так плохо, как я думал вначале. Захвачено было меньше половины долины, и наступление продвигалось черепашьим темпом, а от армии гардейцев осталось немало бойцов под командованием генерала Сарка, который не собирался никуда бежать, а постоянно перемещался, нанося войскам Стани довольно болезненные удары. Наше появление было воспринято гардейцами с радостью, и никаких проблем с их стороны не ожидалось. Используя данные разведки, я решил поймать противника на живца. Роль такого живца должен был сыграть Сарк. Я откровенно поговорил с генералом, объяснив, что именно хочу сделать, и он после недолгих раздумий согласился. Мы начали срочно оборудовать позиции и ставить требюше. Возвышенностей здесь не было, но нам не нужна была большая дальность стрельбы. Была даже мысль вообще отказаться от метателей, устроив минное поле, но потом я передумал. Порох — это не динамит, и сила взрыва у него намного меньше. Солдаты Галида прорыли на лугу глубокие траншеи, уложили свои мины и шнуры к ним, сведя их в одно место, а потом закрыли коробами наподобие тех, которые мы использовали в подкопе. Всё это зарыли и тщательно замаскировали. Работы много, а эффект от взрывов был небольшим. Тех, кто находился рядом с минами, калечило или убивало, а в трёх-четырёх шагах от них можно было уцелеть. Земля сильно гасила взрывную волну и силу разлёта осколков. А если ещё учесть защиту воинов Стани... Требюше установили сразу за узкой полосой леса, которая прекрасно их скрывала, но не мешала стрелять через деревья. Правда, верхушки некоторых пришлось спилить и стрелять придётся вслепую, но стрижку леса было трудно заметить, а требюше мы пристреляли. Разброс снарядов был приличный, так что мы накрывали хороший участок луга. Перед операцией пришлось почистить лес от подлеска, чтобы воины Сарка проскочили его, как намыленные. Когда закончили эти приготовления, дали знать Сарку, и он совершил дерзкое нападение на отряд мечников Стани в пятьсот человек, вырезав их всех. Подобная наглость требовала примерного наказания, и против него бросили целую армию, с помощью которой попытались взять бойцов генерала в клещи. Окружения не получилось, но Сарку наступали на пятки. Он едва успел оторваться от преследования и скрыться в лесу, как появились пять тысяч мечников Дарна и бросились за ускользающей добычей. Большую жатву в этой битве требюше не собрали, всего чуть больше тысячи человек, но своё дело сделали: враг в панике бежал, преследуемый выскочившей из-за леса кавалерией, и угодил прямо под стрелы и болты тысячи луков и арбалетов. При стрельбе с близкого расстояния лучники легко находили уязвимые места в броне, а арбалеты пробивали её насквозь. Обезумевшие воины Стани попытались уйти из-под обстрела и были без труда добиты моей засадой и вернувшимися бойцами Сарка. К концу резни они начали сдаваться, но гардейцы не брали пленных, перебив их всех. Потеряв треть своих сил, командующий Стани Сард Лори отступил, собирая отовсюду свои разрозненные отряды, после чего выслал ко мне парламентёра с предложением о переговорах. Мне очень хотелось решить дело миром, но Лори не ушёл бы с захваченных земель, а я не мог и не хотел делать им территориальные уступки. Этого мне не простили бы. Нам была нужна убедительная победа. Прикинув свои возможности, я собрал совещание старших офицеров, пригласив на него и Сарка.

— Я долго думал, как быстро выбросить врага из королевства, не понеся при этом заметных потерь, — начал я излагать результаты своих раздумий. — Мне видится только одна возможность — самим вторгнуться в королевство Стани и захватить один из его городов. Возьмём с собой два требюше и весь запас снарядов, и пусть потом попробуют нас оттуда выбить. У Сарда Лори на нашей территории десять тысяч человек, а у нас с учётом солдат Сарка сейчас тринадцать тысяч бойцов, и броня на моих воинах не сильно уступает броне воинов Стани, а солдаты Сарка после последних событий надели трофейные доспехи.

Генерал Сарк пришёл в восторг от моего предложения и предложил захватить город кузнецов Сантар.

— Это будет не просто пощёчина самолюбию Дарна, — говорил он. — В этом городе делается половина доспехов для его воинов. Когда будем уходить, можно забрать с собой мастеров и их семьи. У них самих такое в порядке вещей. Пусть потом трудятся на нас, отрабатывая свою свободу.

Мы так и сделали. Подобной наглости никто не ожидал, и Лори обнаружил, что его противник исчез, только тогда, когда вторично послал ко мне парламентёра. Эх, не додумались мы оставить на своём месте небольшой отряд, который его задержал бы! Куда мы ушли, стало ясно ещё через два дня, когда мои воины спокойно въехали в городские ворота Сантара, повязали охрану и пропустили в город остальную армию. Кавалерию отправили окружить кузнечную слободу, в которой велись работы по производству доспехов. Забрали все готовые доспехи и переломали в кузницах всё, что можно было сломать. Потом захватили кузнецов вместе с их семьями и ушли, перед этим качественно ограбив город. Дарн был в ярости и бросил против нас единственный резерв, который находился у него под рукой, — королевскую гвардию. О чём он думал, отправляя в погоню полторы тысячи гвардейцев за моими тринадцатью, остаётся только гадать. Конечно, никто из них не вернулся, а мы обзавелись шестью сотнями великолепных скакунов. Попытка Лори перехватить нас на границе привела к тому, что ему достались детали требюше, которые мы вынуждены были бросить. Там же оказались и снаряды, что стало для солдат Дарна неприятной неожиданностью, когда они начали всё это жечь. По пути в долину мы уничтожили несколько гарнизонов Стани, и это стало последней каплей. Лори был срочно вызван в столицу королевства и казнён за измену. Новый командующий Сантей Лежи пришёл в Ори с пополнением в две тысячи человек и с твёрдым намерением проучить нас за наглость. Но и Нил прислал мне четыре тысячи воинов, из которых половина была бывшими пленными, решившими взяться за оружие, чтобы вместе с нами выбить захватчиков с родной земли. Я немного их погонял, притирая к своим ребятам, и, уже не скрываясь, двинул на Лежи семнадцатитысячную армию. Использовав подавляющее превосходство в стрелках, мы нанесли противнику большой урон, так и не вступив с ним в прямое соприкосновение. Потеряв полторы тысячи бойцов, Лежи отдал приказ об отходе на свою территорию. Он не имел никаких шансов устоять против двукратно превосходящих сил. На этом война и закончилась. По возвращении в столицу состоялись грандиозные празднования, а по их окончании Игнара признали сразу два герцогских дома. По сведениям наших агентов, признание факта объединения королевств остальными домами было вопросом времени. А потом пришёл корабль, и я узнал, что стал отцом.

Эпилог

Вот уже пять дней, как я был дома. Эти дни в Арлане шли нескончаемые праздники. Королевство чествовало своих героев, и первым в этом списке был я. Поэтому, хочешь не хочешь, приходилось отрываться от семьи и куда-то мчаться получать подарки и поздравления. На герцогском совете было единогласно решено изменить мой статус на наследного принца. После того как я оставил Нила наместником Игнара в Салтане, клан Сат стремительно поменял отношение к королевской власти. Ланиши тоже не протестовали, поскольку понимали, что это пустая формальность, так как с Ланой на троне реально буду править я.

Всё свободное время я уделял жёнам и сыну. Лана спешила выполнить всё, что обещала мне в письмах, а Алина если ей в этом и уступала, то ненамного. В их объятиях я полностью выпадал из реальности, а придя в себя, занимался с Ольгом, как назвали сына на семейном совете ещё до моего похода на войну. Я полюбил этот маленький комок плоти сразу и навсегда. Ребёнок родился здоровым и был очень спокойным, пока только ел и спал. Жёны не позволяли никому с ним возиться и всё делали сами. Когда сын лежал в кроватке, его никогда не пеленали, только накрывали простынкой. Детскую пока делать не стали.

— Подрастёт немного, тогда и сделаем отдельную комнату, — сказала Алина, — а пока пусть лежит в нашей спальне.

Принимали пищу тоже у себя, потому что жёны категорически отказались оставлять сына на кого-нибудь даже ненадолго. Сегодня, после того как все позавтракали и слуга унёс посуду, Алина села писать поэму о прошедшей войне, Лана занялась со служанкой причёской, а я, убрав пелёнку, осторожно взял сына с кроватки, прижал к себе и ушёл с ним в малую гостиную на кушетку. Посреди гостиной в кресле меня ждал Вячеслав Тихонов.

— А почему не Любовь Орлова? — спросил я. — Мне она тоже нравится.

— Как догадался?

— О том, что нет других игроков? Глупо было поверить в твой рассказ.

— Остальные поверили, — он немного помолчал, потом добавил: — Ты выиграл, за мной исполнение желания. Ты его уже загадал?

— А разве ты не можешь узнать сам? Для тебя человек должен быть как открытая книга.

— Это неинтересно, теряется удовольствие от общения.

— А как же остальные игроки? Я думал, что их будет больше четырёх.

— Их и было больше. Двое, о которых ты не знаешь, погибли, ещё двое кое-как устроились, но у них нет сил, чтобы сильно продвинуться.

— Они не мои соотечественники?

— Нет, вас было только двое. Один мальчишка из Западной Германии и девчонка из Штатов.

— Ну и пусть живут как хотят. Мне непонятно, ты у меня в гостях, а я почему-то не вижу подарков.

— Каких подарков? — спросил он, удивлённо подняв брови. — С какой стати я должен что-то дарить?

— Порядочные люди, находясь в гостях, следуют обычаям хозяев, а у нас принято одаривать подарками. Ты не человек, но тоже разумный.

— И чего ты хочешь в подарок? — поинтересовался он.

— Сможешь достать мешок картошки? Или для тебя это слишком сложно?

На мозаичном паркете появились три приставленных друг к другу джутовых мешка, набитые, судя по их виду, крупным картофелем.

— Прорастёт? — спросил я. — Ты ограбил овощебазу?

— А я знаю? — пожал он плечами. — Думаешь, мне интересно, что и как делает моя техника? Захотел — и она выполнила. А прорасти должна, потому что нагреву или облучению не подвергалась. Будешь теперь говорить желание?

— Я пока не придумал. Во сне ты говорил, что вы можете управлять временем. Что-то про тысячелетия туда-сюда. Можешь узнать, когда я умру?

Его изображение на мгновение мигнуло, потом восстановилось.

— Ну знаю я, когда ты умрёшь, что дальше?

— Вот и заскочи ко мне перед этим с таким расчётом, чтобы успели поговорить. Жизнь у меня длинная? Вот и отлично, будет время подумать над желанием.

— Думаешь, так легко шастать по времени? Чем дальше в прошлое или будущее, тем больше требуется энергии.

— Если ваша цивилизация легко заглядывает за тысячи лет, что для тебя срок человеческой жизни?

— Так то цивилизация, а это я. У меня энергия на контроле.

— Я так и знал, что ты мальчишка. Или, может, девчонка?

— Можешь считать мальчишкой. А как узнал?

— Ха! Стал бы взрослый представитель продвинутой цивилизации играть в подобные игры, да ещё с детьми? Конечно, нет! У тебя есть родители?

— У нас только один родитель, но это неважно. Ты первый, кто догадался. Ладно, я к тебе заскочу, как ты хочешь, а для родителя что-нибудь придумаю.

— А можешь показаться в своём настоящем виде?

Он не ответил, просто человек внезапно исчез и на его месте появилось странное, но не вызвавшее у меня неприязни существо. У него была почти треугольная голова, отсутствовал нос, рот был очень маленьким, зато глаза занимали почти треть лица. Он был на голову ниже меня, без волос, а форму тела я не смог определить из-за пышной одежды.

— У тебя нет отторжения, — заметил он. — Обычно мой вид вас пугает.

— А как же твоё поведение в человеческом образе? — спросил я. — Мимика, жестикуляция и всё остальное?

— Это машины, — ответил он. — Они формируют изображение и меняют его, переводя мои действия в привычный для вас вид. Я получил удовольствие от твоей игры. Правда, тебе почти всё время везло, но дураку и везение не в счастье. Шансы выпадают многим, мало кто может ими воспользоваться. Я решил, что одной картошки будет мало.

Рядом с мешками появилась гитара, порядочная стопка книг и какой-то кулёк.

— Когда я просмотрел твою дальнейшую жизнь, то понял, что ты не собираешься возвращаться. Поэтому мои подарки будут нелишними. Книги — это учебники за всю школу. Ты ведь из-за меня не доучился, вот и сможешь восполнить пробелы в образовании, а заодно не надо будет переписывать по памяти остальные учебники. Там есть все книги, которые напишут Стругацкие. Это ведь твои любимые писатели, я не ошибся? Ещё есть песенник в комплект к гитаре. В нём много песен, которых ты не слышал.

— А мелодия? — спросил я. — Если там есть ноты, то для меня они по-прежнему лишённые реального содержания закорючки.

— Мы это поправим. — Он театрально щёлкнул пальцами. — Теперь ты знаешь, какому звуку соответствуют эти закорючки. Можешь спеть по нотам простую мелодию, или наоборот, переложить мелодию на ноты.

— А что в пакете?

— Хотел сварить борщ? — Изображение опять изменилось, и из кресла мне подмигнул Тихонов. — Вот и сваришь со временем. Там семена свеклы, капусты, лука и моркови. А белый корень, как мне подсказали, здесь есть.

Поблагодарить я не успел, он исчез раньше.

— Что это за мешки? — спросила Лана, выходя из спальни вместе со служанкой. — Кто так держит ребёнка? Отдай немедленно, ты же сломаешь ему шейку!

На голове у неё была уложена замысловатая причёска.

— Можете идти, Лея, — сказал я служанке, — и скажите герцогине, что я просил её зайти.

— Что это за мешки? — спросила вошедшая Алина. — Я же тебе показывала, как нужно держать ребёнка! У тебя много сыновей?

Я уже заметил, что со временем поведение жён становилось всё более похожим. На одинаковые ситуации они и реагировать стали одинаково.

— У нас был гость, — ответил я, отдавая сына матери. — Тот самый пришелец, благодаря которому я сюда попал. А эту кучу барахла я у него выклянчил. В мешках картошка. Если хорошо прорастёт, то года через три уже можно будет употреблять в пищу. Есть семена разных овощей. Книги — это учебники для школы, новые песни и истории моих любимых писателей. А этот инструмент называется гитарой, и мы подарим его Лане.

— А что ты подаришь мне? — спросила Алина.

— А что я могу подарить, не картошку же? Давай, я подарю тебе свою любовь!

— Тогда я никуда не еду и остаюсь с вами! — сказала Лана. — Любовь — это святое!

После того как она спела песню о борьбе за свободу перед народом на площади, эту песню пели все, но на каждом приёме или званом ужине принцессу просили её спеть. У неё были замечательный голос и прекрасный музыкальный слух, и исполняла с таким чувством...

Выдержав паузу, Лана расхохоталась и распустила волосы, которые так долго укладывала Лея.

— Дурацкая причёска, лучше так! Шучу я, обещал любить, значит, люби, а я быстро съезжу на приём и вернусь. Уговор — гитару без меня не трогать!

— Это и есть твоё желание? — спросила Алина, когда младшая вышла за дверь. — Не продешевил?

— Я не стал загадывать желание, — ответил я, глядя ей в глаза. — Желание только одно, а нас трое, а если считать сына, то четверо! Да и что я мог пожелать лично для себя? У меня есть вы, и я счастлив. А то, чего не хватает, я смогу добыть сам. Теперь, когда есть картошка...

— За что мне такое счастье? — прошептала Алина, запрокидывая голову, чтобы мне было удобнее её целовать. — Ген, если бы ты с ним ушёл, меня в этой жизни не удержал бы и ребёнок! Ты, пожалуйста, думай о нас с младшей почаще. Сколько раз ты рвался в драку в первых рядах? Мне Маркус всё рассказал. Разве это дело правителя? Случись с тобой что...

— Об этом можешь не беспокоиться, — сказал я, взяв её на руки. — Мне обещана долгая жизнь!

Прошло девяносто шесть лет. Обещавший мне долгую жизнь пришелец не обманул. Пятнадцать лет назад я похоронил Алину, а Лана ушла ещё раньше.

Игнар недолго правил объединённым королевством. Через два года после окончания войны со Стани он отдал мне трон, женился на Каре, и они уехали жить в один из дворцов на побережье. Совет герцогов дал согласие на их брак при условии, что Кара не будет иметь от Игнара детей. Получив в свои руки всю полноту власти, я использовал её для усиления королевства, которое и без того стало самым сильным государством известной нам части мира. Большую помощь в этом оказал орден, который распространил своё влияние на всё королевство и даже за его пределы. Мы продолжали изготавливать порох, увеличивая его запасы на случай войны. Кроме того, много его использовали для производства щебня в карьерах. Я всё-таки начал строительство нормальных дорог, которые соединяли разные части королевства. Титаническая работа, которую закончат мои дети. С помощью вывезенных из Стани кузнецов, которые осели в Орселе, были отлиты первые пушки, заменившие неудобные и громоздкие метательные машины. Теперь, когда пороха было в избытке и никто не дышал в затылок, это можно было сделать. Я выполнил обещание, данное Солу, и в океан вышли корабли с косым парусным вооружением и компасом. Более полувека мы пытались расширить границы мира, но не слишком в этом преуспели. Адмирал нашёл в двухстах лигах от нашего побережья обширный островной архипелаг, который мы присоединили к своему королевству, сразу увеличив его в два раза. Многочисленность населения и фора по времени в развитии артиллерии и кораблестроения были гарантией того, что мы сможем удержать открытые нами земли. На этом удачи закончились. После неоднократных попыток удалось обогнуть наш материк, но радости это достижение не принесло. Его незанятая людьми часть оказалась нагромождением горных систем и краем бесплодных пустынь. Исключением был лес, который начинался на границе с Коларией и широкой полосой простирался на несколько тысяч лиг с севера на юг. Но там были свои и не самые дружелюбные обитатели. Попытки уйти далеко в океан приводили только к одному результату: корабли без следа исчезали в его просторах.

Я не стал держать свои знания в секрете, хотя и не сделал их общим достоянием. Сосредоточием знаний стал орден. При нём были открыты школы, в которые набирали способных к обучению ребят. Девочки в них тоже были, но пока только в виде исключения. Обучение велось на языке ордена, и постепенно русский язык стал считаться в этом мире языком учёности. Я сам не занимался улучшением производства стали, выделки кож, тканями и сельским хозяйством. Всем этим и многим другим занялись воспитанники ордена, которые впитали в себя знания советской средней школы. Медленно, часто на ощупь, они улучшали в королевстве разные производства, принося в казну необходимые для развития средства. За время моего правления ни одно из моих начинаний не окончилось крахом, за что я получил в народе прозвище Счастливчик. Алина родила мне трёх детей, Лана — ещё двух. Мы никому не доверили их воспитание, занимались этим сами. Я не понимал других королей. Для чего плодить и выращивать детей, которые после твоей смерти вцепятся друг другу в горло в борьбе за трон? Мне есть чем гордиться: мы воспитали в детях искреннюю любовь друг к другу, преданность и верность старшему брату, которому они стали надёжными помощниками и верными друзьями. Три сына и две дочери, пятнадцать внуков и одиннадцать правнуков. Многие из них жили под одной крышей со мной, и я постоянно был окружён вниманием и заботой. Прошло уже тридцать два года, как я передал корону старшему сыну, устав от власти и почувствовав, что силы уже не те, чтобы нормально управлять королевством. А теперь этих сил не осталось совсем. Я чувствовал, что уже близок конец, и ждал появления своего пришельца, как вестника смерти, с печалью и надеждой. Когда-то, во времена беззаботной юности, мне было непонятно, как можно устать от жизни, теперь я испытал это на себе. Прожитые годы и горечь потерь давили невыносимым грузом, а тело предавало разум, теряя последние силы. Я ждал и дождался.

— Привет, — раздался уже позабытый голос давно умершего киноактёра. — Тебе осталось по вашему времени два часа. Надеюсь, что твоей жизни оказалось достаточно, чтобы решить, чего от меня потребовать?

— Да, теперь я знаю, — сказал я. — Лично мне уже ничего не нужно. Я прожил завидную жизнь во многом благодаря тебе, спасибо. Но я чувствую вину по отношению к своим родителям. Они дали мне жизнь и вкладывали в меня душу, а я оставил их, чтобы жить своей жизнью, понадеявшись на твои слова, что они легко это перенесут. Наверняка сестра через несколько лет вышла замуж и куда-нибудь уехала, а отец с матерью остались совершенно одни, без помощи и поддержки, особенно в старости. Понадобилось прожить длинную жизнь и самому стать отцом, чтобы это понять. Ты можешь создать мою копию, чтобы подменить меня в ночь исчезновения?

— Можно создать атомарную копию, но не с моими возможностями. Лучше сделать проще, поменяв вероятностную линию будущей реальности. Правда, если узнают, что я полез в вероятности, запросто могут отобрать машину пространства.

— А если перевести это на нормальный язык, чтобы понял даже король?

— Это очень сложно для понимания, но внешне будет выглядеть так, как будто ты раздвоился. Одна копия отправится сюда, а вторая останется в кровати.

— Это именно то, что нужно. И сделай, если можешь, так, чтобы тот я когда-нибудь смог принять память моей жизни. Я так устал, что почти рад смерти, но где-то в глубине души ещё теплится искра жизни и рождается протест... Если ты сделаешь то, о чём я тебя прошу, частица меня останется в нём.

— А ты подумал, что он к этому времени уже умрёт или, приняв в себя твою память, ощутит собственную ущербность?

— У меня не осталось сил с тобой спорить. Можешь выполнить?

— Куда я денусь, если обещал. Это люди известные лгуны, мы редко обещаем, но выполняем обещанное.

— Деда! — В комнату вбежала девочка лет восьми. — Ты сам с собой разговариваешь? Ой, деда!

Она остановилась перед креслом, в котором сидел её прадед, бессильно свесивший костлявые руки и неподвижными глазами вглядывавшийся в мозаичную картину. С неё, обнявшись, с улыбкой смотрели две девушки, бывшие для него некогда целью и смыслом жизни.

Ночь 11 сентября 1964 года

Если бы кто-нибудь мог находиться этой ночью в моей спальне, он наверняка не поверил бы своим глазам. В третьем часу я заворочался и открыл глаза.

— Приснится же такое! — пробормотал один я, вскакивая с кровати и бросаясь к одежде.

— Приснится же такое! — пробормотал второй я, переворачиваясь на другой бок и закрывая глаза.

Полвека спустя

Пожилой мужчина шёл с работы домой по почти пустым улицам провинциального города, подняв воротник, чтобы ветер не так задувал под куртку ту смесь снега и дождя, которая сыпалась с неба второй день подряд. Сегодня было много работы, он устал и спешил быстрее оказаться в тепле своей квартире.

— Извините, вы не скажете, который час? — спросил его чем-то знакомый голос.

Он вынул из кармана мобильный телефон, посмотрел на дисплей и ответил. Только после этого посмотрел на спросившего мужчину и поразился тому, как он похож на молодого Тихонова. И голос точь-в-точь его. В следующий момент его качнуло и бросило на ограду городского парка. Сердце колотилось как сумасшедшее, а в памяти всплывали разрозненные картины, складываясь в одно целое — прожитую не им жизнь. А обогнавший мужчина немного постоял, глядя на человека, который, обхватив голову руками, проживал за минуты десятки лет жизни, так непохожей на его собственную, вздохнул и исчез.

Конец

278