|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пролог
Луна пробивается через толстые прутья решетки, тусклый свет выхватывает из мрака, сидящего на полу человека в грязных лохмотьях. Костлявые руки сжаты вокруг коленей, спутанная борода серая от пыли. На лысой, как биллиардный шар, голове извиваются уродливые шрамы. Размытая в сумерках фигура покачивается взад-вперед, зеленые, как молодая трава, глаза сверкают лихорадочным блеском.
Он обезумел. Уже давно. Пятнадцать лет в Азкабане сведут с ума кого угодно. Падение Дамблдора с Астрономической башни, бой в коридорах замка, Оглушающее заклятье, пущенное в спину кем-то из учеников. Плен. Целый год провел Гарри Поттер в темном, сыром подвале. Вольдеморт приходил каждый вечер, извращенная фантазия рождала все новые пытки. Гарри было, что вспоминать рядом с дементорами.
Столп Волшебного Мира погиб, Избранный пропал. Как Министерство держалось даже этот год — загадка. Но, в итоге, Темный Лорд захватил власть. Он очень любил приходить в камеру Гарри, красочные рассказы о зверствах Пожирателей "скрашивали" его одиночество.
Внезапно, посреди камеры, проступает белесый шар. Минуту он висит в воздухе, свет ночного солнца тонет в полупрозрачной поверхности. Узник продолжает раскачиваться, взгляд прикован к ветвистой трещине на стене. Шар меняет форму: вытягивается вверх, сужается. В камере становится светлее, затем сильная вспышка, пронзительный крик. Гарри забивается в угол, ладони прижимаются к глазам. Казалось, светятся сами стены. Но, постепенно, возвращается темнота.
На месте круглого гостя замер высокий старик. Длинные седые волосы падают водопадом, рука поглаживает густую бороду. Очки-половинки загадочно мерцают, складки на лбу выплясывают замысловатый танец. Добрые глаза наполнены грустью, старик делает шаг вперед, на пыльном полу не остается и следа.
— Гарри... — шелестит знакомый, но давно забытый голос.
— Нет, нет, не может быть, — бормочет узник, не желая открывать глаза, — Это снова ты, Вольдеморт. Прочь из моей головы!
Старик протягивает ладонь вперед, длинные, как у пианиста, пальцы касаются грязного лба. Белое сияние окутывает лысую голову, худые руки медленно опускаются. Веки, задрожав, ползут вверх, огонек безумия покидает изумрудные глаза.
— Дамблдор, — отражается от стен хриплый голос.
— Да, мальчик мой, это я, — губ касается мягкая улыбка.
— Но... Как?
— Я пришел из Мира Теней, Гарри, — с грустью отвечает старый волшебник, — Мы все там, все, кто тебя любит.
Гарри, молча, смотрит. На рано постаревшем лице отражается буря эмоций.
— Твои родители, — продолжает Дамблдор, — Сириус Блэк, Ремус Люпин, семья Уизли. Мы наблюдали, но не имели сил, чтобы помочь.
— А... Сейчас? — неуверенно спрашивает Гарри. Он сам пугается дерзкой надежде.
Дамблдор чуть наклоняется, заговорщицкий шепот проникает в самую душу:
— Мы отправим тебя в прошлое. В то утро, когда ты получил первое письмо из Хогвартса.
Он выпрямляется, ладони резко бросаются друг к другу, но вместо хлопка раздается протяжный звон. Мир вокруг начинает кружиться, Гарри чувствует, как невидимая сила тянет вверх. Размыто, как в лесу, доносятся последние слова Дамблдора:
— Помни Гарри, мы тебя любим. Сделай все правильно.
Глава 1. Новая старая жизнь.
Даже матрац на полу в чулане — это Рай по сравнению с Азкабаном. Гарри сладко тянется, а затем резко садится. Маленькие ладошки пробегают по телу, пальцы сжимают непослушные волосы. Это правда, он в прошлом! Мысли мечутся в голове, сталкиваясь друг с другом и норовя расколоть череп. Перед глазами проносятся картинки из детства, сердце едва не выпрыгивает из груди. Гарри усилием воли заставляет этот водоворот замереть. Нужно понять, что дальше. А сначала, сделать то, о чем он мечтал больше всего — позавтракать.
Всегда аккуратная, почти стерильная кухня встречает мерзким, будто на неделю оставили мусор, запахом. Возле большой кастрюли в центре стоит высокая, худая женщина с непомерно длинной шеей. Над кастрюлей клубится мутное облако, тонкие пальцы сжимают половник. Петунья Дурсль сейчас похожа на тех, кого они с мужем ненавидят и боятся больше, чем террористов — ведьму.
Стул без скрипа принимает легкую ношу, локти упираются в стол, подбородок ложится на скрещенные пальцы. "Точно, старая форма Дадли", — вспоминает Гарри. Завтра придется отложить — почтальон вот-вот придет, а повторно смотреть бой "Дурсли против писем" охоты нет.
— Тетя Петунья, — ровным голосом зовет он.
— Чего тебе? — поджав губы, отвечает женщина.
— Скоро мне придет письмо из Хогвартса.
Глаза Петуньи становятся похожими на чайные блюдца.
— Что... — на высокой ноте начинает она. Гарри обрывает истерику в зародыше:
— Тихо! Дослушайте, — он чуть медлит, взгляд пронзает глаза миссис Дурсль. Та, неожиданно для себя, замолкает, — Я знаю, кем были мои родители, и знаю, кто я сам. Мне придет письмо, не нужно скандалов. Вы ведь знаете, что волшебники бывают очень настойчивы, я все равно поеду в школу. Получу волшебную палочку, выучу заклинания, а на каникулы меня вернут сюда. И лучше тогда быть моим другом, чем врагом. Согласна, тетя?
— А... Что... Да, согласна, — женщина трясет головой, будто избавляясь от сна.
— Отлично, — детские губы искажаются в ледяной улыбке.
На кухню входят Дадли и дядя Вернон. Носы их морщатся, словно кожа черепахи — запах новой формы Гарри явно им не по вкусу. Дядя Вернон раскрывает газету, взгляд пробегает по строчкам. Дадли начинает стучать по столу узловатой тростью.
— Поговорите с дядей Верноном, — обращается Гарри к женщине, — А я пока, — из коридора доносится шум, — Заберу почту.
Удивленные взгляды и окрик "Дадли, марш к себе в комнату!" провожают узкую, но прямую, как фонарный столб, спину. Письмо, словно прыгает в руки, пальцы сжимают толстый конверт из желтоватой бумаги, изумрудная надпись гласит:
"Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей"
— Никаких больше чуланов, — тихий шепот слышит лишь письмо.
Перед мысленным взором раскручивается калейдоскоп из картинок прошлого. Первый день в Хогвартсе, первый полет на метле, первое заклятье. Любовь и дружба, ненависть и боль. Последней было слишком. Пальцы сжимаются в кулак, пергамент хрустит, как талый ледник, костяшки натягивают кожу, словно хотят порвать. "Нет", — думает Гарри, — "В этом письме будущее, а не прошлое".
На весь дом разлетаются приглушенные крики родственников, но Гарри никто не беспокоит. Он берет ручку, тетрадь, уходит на задний двор. Тень приятно холодит кожу, мысли прекращают метаться. Хватит импровизировать, будто он все тот же наивный подросток, нужен план. Бумага тихо поскрипывает, синие чернила оставляют вязь букв. Детские пальцы быстро устают, но Гарри не обращает внимания.
Через два часа перечень событий, что случились на первом курсе тогда, закончен. Лучше оставить историю в целом неизменной, просто использовать редкие моменты для своей выгоды. Но, совершенно точно, Гарри не останется под крышей Дурслей. На этот счет уже есть идейка, надо только раздобыть денег.
— Что ж, — тихое бормотание срывается с губ, — Подождем Хагрида.
Гарри пропускает обед, ужин — и детское тело, и разум узника привыкли к долгим недоеданиям. Поздно вечером к нему выходит Петунья. Ее сварливый голос далеко разлетается в чистом воздухе:
— Ты переезжаешь во вторую спальню Дадли.
В этой комнате кузен хранит горы игрушек, либо давно сломанных, либо просто надоевших. Вряд ли балованный мальчишка сдался без боя, вот уж был концерт.
— Как же игрушки? — кривая усмешка наползает на лицо.
Миссис Дурсль в ответ лишь поджимает губы, раздается хлопок двери, Гарри остается один.
Утром всех будит мощный, словно кто-то бьет кувалдой, стук в дверь. Впрочем, если приходит полу-великан с кулаками размером в лошадиную голову, трудно ждать иного. Ухмылка так и сверкает на лице Гарри, когда он представляет реакцию Дурслей.
— Кто Вы такой?! — истошный крик дяди Вернона заставляет ухмылку стать шире. Да уж, Хагрид умеет произвести впечатление.
Гарри сбегает по лестнице, через дверной проем, согнувшись, как береза под шквальным ветром, протискивается Хагрид. Он выпрямляется, дядя Вернон отбегает назад, испуганный взгляд упирается в объемный живот, ползет вверх. Шейные позвонки грозно хрустят, кажется, голова Дурсля так и останется задранной вверх, как у детской игрушки с конфетами. Широченная ладонь крутит розовый зонтик, башмаки пятидесятого размера оставляют грязные следы. Гарри смотрит на великана, впервые за эти годы внутри дребезжит что-то светлое. Но вряд ли добродушному Хагриду понравится новая версия Гарри Поттера, так что парень берет себя в руки, пронзительный голосок отражается от стен:
— Здравствуйте, сэр!
Глаза, спрятанные за длинными космами и густой бородой, находят мальчика, губы расплываются в улыбке, открывая крупные, желтые зубы.
— Гарри Поттер, да?
— Да, сэр, — голос мальчика дрожит, как лист на ветру, — Это Вы прислали письмо? Вы из Хогвартса?
— Да, Гарри, я работаю в Школе чародейства и волшебства, — важно отвечает Хагрид, — А еще я знал твоих родителей, Джеймса и Лили.
Гулкий, будто со дна бочки, кашель вырывается из груди, когда великан замечает слезы в глазах мальчика.
— Ладно, пора идти, Гарри, — продолжает он, — Нам в Лондон смотаться надо, прикупить всякие штуки для школы.
Тут в себя приходит дядя Вернон. Высокий, на грани истерики, голос пронзает насквозь:
— Я не буду платить за то, чтобы его учили всяким глупым фокусам!
Острие зонтика с глухим треском врезается в пол, во все стороны разлетаются искры:
— Тихо, Дурсль! Ты и за одежду, — косматая голова кивает на Гарри, что замер на лестнице в старом свитере Дадли, — Не очень-то платишь. Пойдем, Гарри, — могучая длань призывно машет парню.
Верно говорят: история имеет свойство повторяться. Разговор о Вольдеморте состоялся на этот раз "Дырявом котле", куда Гарри с Хагридом зашли, чтобы позавтракать. Там же парень вновь познакомился с барменом Томом, профессором Квирреллом, Дедалусом Динглом. Когда-то Гарри не понимал, что у него в руках сильнейшее оружие — слава, но, по факту, ему сейчас тридцать два, образ глупого юноши остался в прошлом. Том, счастливом прошлом, до подвала Вольдеморта и камеры в Азкабане.
Гарри "восхищенно ахнул", когда Хагрид открыл проход в Косой переулок, они посетили Гриноттс. Купили школьные принадлежности, сову, которую Гарри опять назвал Буклей. Ели мороженое, болтали о квиддиче, о факультетах. Отличался только разговор с Драко Малфоем в лавке с вывеской "Мадам Малкин".
Гарри толкает дверь, звонко тренькает колокольчик. Его встречает приземистая волшебница с улыбчивым лицом. Розово-лиловые одежды чуть вздуваются от сквозняка, делая хозяйку еще полнее.
— Едем учиться в Хогвартс? — спрашивает она прежде, чем Гарри успел объяснить цель визита, — Ты пришел по адресу: как раз еще один клиент готовится к школе.
В глубине, на высокой скамеечке, стоит бледный мальчик с тонкими чертами лица. Вокруг крутится вторая волшебница, подгоняя по росту черную мантию. Мадам Малкин указывает на вторую скамью.
— Привет! — говорит мальчик, растягивая слова, — Тоже в Хогвартс?
— Да, — отвечает Гарри. Протягивает руку, — Гарри Поттер.
— О! — восклицает мальчик, он сначала приглаживает белые, как снег, волосы, а затем отвечает на рукопожатие, — Малфой. Драко Малфой.
— Известная фамилия, — улыбается Гарри.
— Не больше, чем твоя, — Драко возвращает улыбку.
Накануне прихода Хагрида, Гарри весь день размышлял, как противостоять Вольдеморту, оставляя неизменным ход событий. Он понял: главное оружие Темного Лорда не в черной магии или бессмертии, а в последователях. Лучший вариант обезопасить себя в школе — это переманить учеников на свою сторону. Вольдеморт дает простую и понятную идею, подкрепляет жесткостью и получает верных сторонников. А с идеей можно бороться лишь другими идеями. Дай заинтересованным альтернативу, и Вольдеморту будет в стократ сложнее придти к власти.
— Играешь в квиддич? — спрашивает Гарри.
— Да! Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я с ним согласен. Жаль, первокурсникам нельзя даже метла...
— Точно, — Гарри сочувственно кивает, — Вся твоя семья из Слизерина, верно?
— Да, — с вызовом отвечает Малфой, — Заранее конечно никогда не знаешь, но я планирую туда же, — он делает короткую паузу, — А твои родители, я слышал, Гриффиндорцы?
— Ну, ты сам сказал, заранее никогда не знаешь, — уклончиво отвечает Гарри, — Но я скорее брошу школу, чем пойду в Пуффендуй!
Лавку наполняет заливистый смех. Тут вмешивается мадам Малкин.
— Все готово.
Гарри спрыгивает со скамейки, пятерня взлохмачивает волосы, звучит его звонкий голос:
— Что ж, до встречи Драко Малфой.
Тот ухмыляется и вскидывает руку.
"Гарри Поттера я представлял иначе", — проносится в белобрысой голове, — "Надо рассказать отцу".
На Тисовую улицу Гарри возвращается с полным чемоданом, тоже, кстати, взятом в Косом переулке. Родственники демонстративно игнорируют племянника, а если учесть, что в планах на день последним пунктом идет разговор с Дурслями — это проблема. Лучше начать с тети.
После ужина Вернон и Дадли уходят в гостиную, Петунья остается мыть посуду. Гарри начинает вытирать со стола, миссис Дурсль оборачивается, но крепко сжатые губы не выпускают и звука. Тогда парень начинает сам:
— Тетя Петунья, нужно поговорить, — та неопределено хмыкает, — Я думаю, всем будет лучше, если я перееду.
Уши-локаторы заостряются, женщина цедит сквозь зубы:
— Продолжай.
— Есть идея, но дядя Вернон тоже должен присутствовать.
— Ничего он тебе не должен, — выплевывает миссис Дурсль. Короткая пауза, — Ладно, жди тут.
Она покидает кухню, чтобы через пару минут вернуться с мужем. Тот вперяет глаза в племянника, хриплый бас заставляет вздрогнуть:
— Ну?
— Дядя, — Гарри наклоняет голову, — Тетя, не секрет, что нам тяжело ужиться под одной крышей, — Вернон зло сопит, но дает парню продолжить, — Я подумал, что лучший выход — мой переезд.
Мистер Дурсль кивает, однако голос пронизан сарказмом:
— Позволь спросить: куда и на что?
— О, — широкая улыбка озаряет кухню, — Это, как раз, не проблема. Родители оставили мне кое-какое наследство, невеликое, но на домик, что продается по соседству, хватит.
Петунья, что как раз отхлебывала чай из чашки, заходится в надрывном кашле. Толстая ладонь мистера Дурсля несколько раз хлопает ее по спине, маленькие глазки не отрываются от Гарри. Тот, хотя это кажется невозможным, улыбается еще шире.
— И, по законам Волшебного Мира, распоряжаться им могу только я, — заканчивает он.
Кухню наполняет двойной разочарованный вздох. Вернон спрашивает:
— Что конкретно ты предлагаешь, и что нужно от нас?
Гарри мысленно выдыхает. Нет, он даже не сомневался, что Дурсли хотят избавиться от ненавистного племянника, но, в свете последних событий, они могли просто упереться рогом. Из вредности.
— Во-первых, принципиальное согласие, — отвечает Гарри, — С этим проблем нет? — тетя и дядя синхронно мотают головами, — Чудно. Во вторых, я ком... Конре... Конвертирую, — не стоит слишком выбиваться из роли ребенка, — Золото в фунты, передам их вам. Тетя Петунья, — кивок в сторону женщины, — Оформит дом на себя, с тем условием, что он останется вам после моего семнадцатого дня рождения. Только представьте, у Дадли будет свое жилье, да еще и рядом с вами, — Гарри подмигивает растерянным Дурслям.
Воцаряется тишина, словно кто-то пультом выключил звук. Гарри взъерошивает волосы, наливает чаю, родственники никак не реагируют на столь вопиющую наглость. Парень расслабленно пьет горячий напиток, им нужно придти в себя и первыми продолжить разговор. Что и не медлит случиться:
— Хорошо, — говорит Вернон, — Но почему именно дом по соседству?
— Все просто: директор новой школы хочет, чтобы я жил у вас. В случае чего, мы всегда можем сделать вид, что так и есть. Тетя Петунья, вы сумеете завтра договориться с продавцом?
Та кивает, разговор увядает сам собой. Всем нужно обдумать новые перспективы.
Утром Гарри просится с дядей в Лондон. Тот соглашается, однако в дороге никто не говорит ни слова. Волшебная палочка с пером Фоукса с собой, так что Гарри без проблем заходит в Косой переулок. "Так", — говорит он себе, — "Первым делом в Гринготтс". В банке Гарри покупает безразмерный кошель, поездка на тележке походит больше на укрощение быка. Золотая кучка в сейфе уменьшается на четверть, парень возвращается в фойе. В обменном окне встречает самый уродливый, из когда-либо виденных, гоблин, толстенные пачки фунтов перекочевывают к Гарри.
Первым делом, после банка, Гарри находит адвокатскую контору "Хокин и Хоггинс". Это самое слабое место в плане. Короткий, но резкий диалог с секретаршей, которую не устроил юный возраст, затем его, все же, провожают в кабинет мистера Хоггинса. Высокий, худой, словно щука, мужчина встает, длинная рука приветливо указывает на кресло у стола. Сильный голос уверенного в себе человека заполняет пространство:
— Что привело Вас, мистер...
— Поттер, сэр. Гарри Джеймс Поттер.
Хоггинс не показывает изумления, только внимательные глаза чуть сужаются.
— Гарри Поттер, значит, — медленно говорит он, — Так что привело Вас, мистер Поттер?
— Как Вы наверняка знаете, сэр, — отвечает Гарри, — Я потерял родителей, — мужчина сочувствующе кивает, — Со стороны Поттеров живых родственников больше нет. А, значит, формально, я могу считаться главой рода, ведь так? — парень вопросительно смотрит на Хиггинса.
— С одной стороны — да, но Ваш возраст...
— За этим я тут, — перебивает Гарри, — Моя цель не перстень главы рода, а досрочное совершеннолетие.
В этом, собственно, слабое место. Такое решение может принять лишь Визенгамот, а Дамблдор — его верховный чародей. Остается уповать на что-то вроде: "Я всю жизнь был на побегушках у Дурслей, они эксплуатировали труд ребенка, унижали, издевались надо мной, теперь я хочу быть самостоятельным".
— Хм, — протягивает Хиггинс, — То есть, наследование рода, как формальный повод, чтобы Вас признали взрослым? А Вы умеете удивлять, мистер Поттер. Хорошо, я постараюсь что-то сделать. Как можно с Вами связаться?
Гарри просит перо и лист пергамента, на желтоватой поверхности проступает адрес Дурслей. Не за чем тому, кто знает его настоящее имя, знать и настоящий адрес.
— И... — говорит парень, — Я не хочу, чтобы это появилось в следующем выпуске Пророка.
Мужчина понимающе кивает. На этом встреча завершается, секретарша изумленно таращится, когда шеф выходит лично проводить какого-то мальчишку. Гарри расслабленно выдыхает, перед глазами возникает мысленный список дел. Наверняка у Дамблдора есть возможность отслеживать палочку с пером его феникса, а, даже если и нет, лучше всегда иметь запасную. К Олливандеру идти не стоит, так что Гарри покупает в лавке уличного торговца черный плащ с капюшоном, ноги сами несут его к Лютому переулку.
Мрачноватое местечко, темные личности... Но человеку, несколько раз сражавшемуся с Темным Лордом, выжившему в его плену и в Азкабане, темнота и мрак не страшны. Гарри быстро находит магазин волшебных палочек, там, за стойкой, согнутый годами старик. Редкие седые пряди свисают до плеч, высохшие руки перекладывают что-то на полках, худая горбатая спина встречает посетителя.
— Кхм-кхм, — вылетает из скрытого под капюшоном рта. Морщинистое узкое лицо оборачивается к двери, в выцветших глазах мелькает удивление. Ну да, ростом Гарри не вышел.
— Чего тебе? — проносится по магазину хриплый голос.
— Здравствуйте, — вежливо, но с ледяным металлом в голосе отвечает Гарри, — Мне нужна волшебная палочка. Желательно такая, о которой не узнают в Министерстве, если Вы понимаете, о чем я.
Старик растеряно хмыкает, но жажда наживы перевешивает любопытство, и он выкладывает на прилавок десять пыльных футляров.
— Попробуй эти.
Гарри подержал в руках каждую, но без результата. Продавец еще раз хмыкает, появляется еще десять футляров. Из пятой палочки вырывается сноп красных искр.
— Так, — говорит старик, — Сердцевина тебе подходит из феникса.
Прилавок моментально пустеет, продавец скрывается за маленькой дверью. Возвращается он с продолговатым футляром из красного дерева, даже слой пыли не может скрыть красивый золотой узор. Крышка на золотых же петлях откидывается, глазам предстает длинная палочка из рыжего, как раскаленная сталь, материала.
— Оболочка — каменный дуб из Долины Огня, сердцевина — перо феникса Мерлина. Попробуй, — он протягивает ее Гарри.
Пальцы сжимают отполированную поверхность, палочка на миг превращается в струю ревущего пламени. Довольная ухмылка искажает старое лицо.
— Мистер...
— Эванс, — говорит парень.
— Мистер Эванс, позвольте Вас поздравить, эта палочка хранилась в моей семье триста лет, — в голосе старика проскальзывают нотки уважения. Может быть, даже не врет, — Я готов отдать ее Вам за совершеннейший бесценок, — секундная пауза, — Всего за двести галеонов, — торжествующе заканчивает он.
Гарри без раздумий выкладывает золото, палочка исчезает в кармане плаща. Он, не менее довольный, чем продавец, выходит на улицу. Следующая остановка: врачебный кабинет мистера Дангли. Но, не успевает парень добраться до прохода в Косой переулок, как подходят двое в точно таких же плащах, как у него. То ли случайность, то ли продавец оказался наводчиком, однако цель незнакомцев ясна, как небо в хорошую погоду. Рука с новой палочкой выстреливает из кармана.
— Инкарцеро! — разносится вокруг звонкий голос. С острого кончика срываются веревки, миг, и левый противник падает обмотанный, как мумия. В ладони второго появляется палочка, Гарри не слышит слов, зато прекрасно видит фиолетовый луч.
— Протего! — выкрикивает он, прозрачный щит отражает луч в кирпичную кладку, — Ступефай!
Второго противника отбрасывает, как от удара в грудь тараном, он застывает, словно каменная статуя. Гарри окидывает взглядом поле боя, никто больше не появляется, но, тем не менее, жизнь научила парня осторожности, палочка остается в руке. Связанный извивается на земле, как червяк, которого ребенок прижигает увеличительным стеклом, Гарри проходит мимо. Несколько торопливых шагов, и прохожие в Косом переулке видят, как из пустоты вываливается фигурка в черном плаще.
— Да уж, — тихо говорит он, — Надо бы заняться невербальными чарами.
На этом происшествия закончились. Во врачебной лавке было куплено зелье, что за неделю восстановит зрение, "Флориш и Блоттс" пополнили сумку стопкой книг: "Окклюменция или защити свой разум", "Яды и противоядия", "Тактика магических дуэлей", "Древние семьи волшебников" и многое другое. Сумка была безразмерной, как приобретенный в Гринготтс кошель, так что покупки совсем не стесняли. Метлу Гарри брать не стал — в мире маглов летать опасно, а нарушать с порога школьные правила совсем не по плану. Кто бы знал, сколько сил потребовало это решение, и как парень скучал по полетам. Закончил он редкими ингредиентами для зелий, после чего отправился в магазины маглов. Перво-наперво, нормальная одежда. Затем бытовые мелочи, вроде зубной щетки, и, наконец, быстрый перекус в кафешке.
Вернувшись к Дурслям, он узнал, что тетя договорилась о встрече с продавцом дома. Начальная цена двадцать тысяч, но торг возможен. Гарри сказал, что цена его устраивает, а разницу Петунья может забрать себе. В обмен на помощь с обустройством. Та, с радостью, согласилась, и они разошлись спать, довольные друг другом.
Утро красит нежным цветом... Гарри просыпается от крика. Только через минуту приходит понимание, что кричал он сам. Взгляд на часы сообщает, что уже девять утра. Через час встреча на счет дома, нужно успеть позавтракать и привести себя в порядок. Быстро умывшись, парень возвращается в комнату, белая рубашка с коротким рукавом обтягивает худое тело, тощие ноги влезают в синие джинсы. "Одну комнату отдам под тренажеры", — думает Гарри, глядя в зеркало.
Кухня встречает гробовым молчанием. Дурсли с изумлением смотрят на преобразившегося парня, писклявый голосок Дадли заставляет поморщиться:
— Вы что, купили этому одежду?!
— Эм, Дадли, сынок, — говорит Вернон, — Этот... Тьфу! Гарри больше не будет жить с нами.
— Ура! — вопит жирный ребенок, — Я верну свою комнату для игрушек!
Но затем он как-то сник. Естественно, закончилась любимая игра "Охота на Гарри Поттера", в которую он со школьными приятелями играл с первого класса.
Пара тостов с беконом проваливаются в желудок, на циферблате девять сорок. Тетя Петунья обувается, берет с комода в прихожей сумочку.
— Ну что, идем? — почти вежливо спрашивает она.
Гарри, вместо ответа, запрыгивает в новенькие лакированные туфли. Через пять минут они стоят у кованных чугунных ворот. Дом выглядит заброшенным, но это Гарри только на руку. Стены сложены из кирпича, который давно потемнел, белая краска на оконных рамах облуплена, сами стекла целы, но замысловатые разводы грязи вгоняют в уныние. На крыльце ждет полная низкая дама в розовой, просто дикой на фоне дома, широкополой шляпе.
— И вот и вы! — восклицает она, — Миссис, — она спотыкается, — Дурсль, верно?
— Да, — отвечает Петунья.
— И... — дама вопросительно смотрит на парня.
— Гарри. Просто Гарри.
— Рада познакомиться, Гарри, — улыбается она, — Я миссис Розали. Что ж, леди и маленькие джентльмены, давайте приступим.
На свет появляется бронзовый ключ, поворот в замке, все слышат отчетливое щелканье. Массивная коричневая дверь отплывает назад, раздирающий душу на части скрип проносится по окрестностям.
— Это можно смазать, — торопливо говорит миссис Розали.
Экскурсия не заняла много времени. Ремонт, конечно, не помешает, однако все лучше, чем думал Гарри. Вода и свет есть, полы-потолки целы, подвал в толстом бетоне фундамента вообще стал для парня гвоздем программы — удобная штука для волшебника. Хотя, Гарри как-то разлюбил подземелья...
На машине Розали втроем скатались к нотариусу, дама спрятала в сумочке восемнадцать тысяч фунтов, а широкая улыбка на обычно строгом лице Петуньи просто кричала, что она очень довольа. Гарри получил на руки два ключа и купчую, оформленную, правда, на миссис Дурсль. Этой ночью парень спал уже в СВОЕМ доме.
Следующий день ушел на обустройство. Мебель, техника, тренажеры, посуда, разный инвентарь — грузчики из служб доставки сновали по коридорам до самого вечера. Петунья, как и обещала, помогала парню с выбором и покупкой. Наконец, когда дела закончились, Гарри остался в одиночестве. Если бы в дом зашел незваный гость, он услышал бы странные слова:
— Протего тоталум!
— Протего хоррибилис!
— Фианто Дури!
— Репелло Инимикум!
— Репелло Маглетум!
...
Гарри накладывал защитные заклинания против маглов, темных магов, воющие чары, скрывающие заклятья. Получилось не поместье Блэков, конечно, но и уж точно лучше, чем ничего. Больше двух часов понадобилось на защиту каждого уголка, но зато потом Гарри удовлетворенно заснул в новой кровати.
Конец лета пролетел, как реактивный самолет. Гарри каждый вечер занимался окклюменцией — глупо провалиться, дозволив директору, Снейпу или Темному Лорду заглянуть в разум. Изучал тактику поединков, новые, более мощные заклятья, тренировал тщедушное тело. Всего за месяц он окреп, даже, казалось, чуть-чуть вытянулся. Он проштудировал еще раз все учебники за первый курс, особенно, по Зельеварению. Рассказы Вольдеморта, что приходил в Азкабан, вспоминались без прошлого ужаса, а вот кое-что почерпнуть Гарри смог. Например, он трансфигурировал железный прут в короткий меч и стал заниматься вместо утренней разминки. Не сказать, чтобы успехи впечатляли — за слишком многое парень ухватился разом, однако время впереди хватает, стадо голодных волков за ним не гонится, так что все еще будет.
Вокзал "Кинг Кросс" встречает невысокого мальчика в строгом черном костюме оживленной толпой. На тонком запястье блестит золотой браслет часов, черные, ночь, волосы аккуратно уложены. Зеленые глаза сверкают, то ли отражая Солнце, то ли от внутренней силы. Длинные пальцы сжимают небольшой чемодан, больше похожий на кейс, пытливый взгляд внимательных глаз скользит по перрону,. Мимо проходит группа людей, доносится знакомое:
— Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов...
Гарри, а это именно он, медленно поворачивается на голос. Пухлая женщина, миссис Уизли, когда-то почти заменившая мать, разговаривает с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Каждый толкает заваленную доверху тележку, в мятой клетке ухает сова. Рон, Фред, Джордж, даже Перси — все они напоминают о давно забытых днях. В душе напрягается и звенит тонкая струна, по телу разливается тепло. Гарри быстро отворачивается, глаза сжимаются до боли в висках. Резкий выдох, он делает шаг к разделительному барьеру между платформами девять и десять.
"Простите, миссис Уизли", — думает он, — "Прости Рон. Вам без меня будет лучше".
С каждым шагом уверенность крепнет, подбородок вскидывается вверх, через барьер проходит уже не раскисшая барышня, а юный мистер. На этой стороне суеты не меньше, чем на вокзале маглов: сталкивают тележки, гремят клетки с разной живностью, все куда-то несутся, будто в последний раз. Гарри, не медля, поднимается в вагон, только за шестой дверью скрывается пустое купе. Через десять минут ощущается толчок, колеса начинают стучать, сначала редко, потом все быстрее.
Целый час Гарри наслаждается одиночеством, а затем, как и в прошлый раз, кто-то стучит в дверь. "Гермиона или Невилл?" — мысленно вопрошает он. На пороге появляется круглолицый мальчик, он выглядит так, будто собирается расплакаться. Взгляд блестевших от слез глаз обегает купе, спотыкается на дорогой одежде.
— Э... Извините, — робко говорит Невилл, — Вы тут не видели жабу?
— Нет, — холодно отвечает Гарри, — Но могу помочь с поиском.
— Правда?! — радостно подпрыгивает мальчик.
Гарри вместо ответа встает, Невилл отскакивает в коридор, будто в живот пнул великан. Гарри проходит в освободившийся проем, в него почти врезается девочка с каштановыми волосами. "Вот и Гермиона Грейнджер", — думает парень.
— Ты видел жабу? — ох уж этот начальственный тон, — Невилл ее потерял, а я помогаю искать. Так ты видел или нет?
Гарри, молча, вынимает полочку, ту самую, с пером Фоукса.
— Акцио, жаба Невилла, — ровный голос наполняет мир вокруг.
Из дальнего купе, истошно вереща, вылетает громадная жаба. Ее проносит по коридору, волосы Гермионы взвиваются вверх, на них остается склизкое пятно. Гарри делает шаг за Невилла, в грудь тому врезается искомый питомец. Пухлые руки обхватывают любимца, глаза сияют восторгом. Лицо Гермионы становится красным, она взволнованно шепчет:
— О, ты умеешь...
Гарри поворачивается спиной, дверь с треском захлопывается. На этот раз никто не знает, что в поезде Гарри Поттер, так что гостей больше не предвидится. Парень откидывается на спинку сиденья, взгляд устремляется вдаль. На горизонте медленно проступают очертания башен.
Ну, здравствуй, Хогвартс.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
