Чуть-чуть ребенок

Чуть-чуть ребенок.

Чуть-чуть не считается. История четвертая.

Аннотация: один из них ребенок, или так кажется на первый взгляд.

1

Я устало опустилась на кровать, размышляя о прошедшем вечере. Совершенно очевидно было с самого начала, что жизнь преподнесет сюрприз в виде неисчерпаемой родительской заботы. Папа искренне верил, будто его присутствие на концерте было жизненно важно для его Алены. Так-то оно так, окажись он простым смертным, но нет. Папочка не относился к числу простых мира сего и я, как единственная и обожаемая дочь, также принадлежала к числу избранных богами, что не способствовало наличию ни друзей, ни веселых праздников, ни мало-мальски нормальных парней.

Подложила под голову подушку и протяжно тяжело вздохнула. Я должна быть счастливой, должна радоваться всему, что имею, должна... Но не могу. Я вообще, как выяснилось еще в детстве, очень много и много кому должна. Отцу, его друзьям, их женам, их детям, своей бабушке, порой я ощущала себя ответственной даже перед прохожими. Такое мироощущение выматывало. Я не могла сказать что-то неверно или поступить глупо, не имела право неразумно оценивать происходящее. Всегда соответствовать образу сдержанной, интеллигентной, талантливой... Проще говоря, я — чопорная, заносчивая, умная, образованная и, как следствие, чертовски одинокая.

И ах, да. Красивая. Этого не отнять. Лестные отзывы о своей внешности я слышала часто. Исчезнувшая когда-то из жизни отца мама наградила меня кукольной мордашкой. Сколько раз видела, как ребята косятся, как флиртуют. Больше всего забавляли замашки сыновей отцовских друзей, такие по хамски-выпендрежные. Взгляни-ка Алена какая у него машина, какая квартира, и как насчет сходить в клуб? Мне всегда хотелось спросить: а ты сам на все это заработал? Своим умом всего добился? Или просто пользуешь то, что дается тебе без труда от рождения.

Но более всего умиляло, когда сопровождая такого героя, я видела заинтересованные взгляды девушек на улице, в университете, в клубе. Как много внимания оказывает противоположный пол богатым мальчикам с красивой машинкой. Как глупо вестись на одежду, хотя может дело не в девушках, дело во мне. Может, это я неверно смотрю на окружающий мир, слишком придирчиво или как-то депрессивно, а на деле все глупее и проще.

Рядом на кровати завибрировал телефон. На экране высветился незнакомый номер. Я поднесла трубку к уху и осторожно ответила:

— Да?

Тоненький женский голосок на том конце гневно пропищал.

— Как ты смеешь отбирать у меня моего парня?!

От неожиданности я икнула и села, потом сообразила в чем дело и кто это такой развеселый на том конце.

— Артем! Я тебя прибью, — грозно проговорила я, злясь не на шутку.

— Ой, да ладно, — рассмеялся мальчишка. — Подумаешь, беда какая!

Я упала обратно на подушки. Как и почему это пятнадцатилетнее недоразумение оказалось в моей жизни, я, честно говоря, не очень понимала. Сын одного из новых замов отца, мы столкнулись случайно в коридоре возле кабинета папочки. Пацан пацаном: детская рваная стрижка, живые темные любопытные глаза и улыбка от уха до уха. Я почему-то когда его увидела, не удержалась от ответной улыбки. А этот ребенок подсел ко мне с видом заправского бабника и деловито так спросил, свободна ли я вечером. От услышанного хамства, сказанного к тому же высоким еще не сломавшимся голосом, я расхохоталась и спросила его, знает ли он сколько мне лет. На что срочно получила ответ, что старовата, конечно, по виду, но возраст особой роли не играет.

С тех пор он так и остался в моей жизни. Звонит, глупо шутит, периодически сообщает, что можно сходить на свидание, получает отказ, не расстраивается, частенько заявляется ко мне с чем-нибудь вкусным на его взгляд — как правило, это здоровая бутылка колы.

— Ты чего, обиделась? — не унимался на мое молчание Артем. — Я ж по-дружески!

— Не обиделась, — вздохнула я. Скорее разнервничалась и устала. Но это еще цветочки. Вот когда он пару раз звонил посреди ночи и пищал нечто похожее в трубку, тогда и вовсе хотелось побиться головой об стену.

— Как дела?

— Нормально, — отвечать или разговаривать совсем не хотелось.

— Опять хандришь?

— Нет, — равнодушно соврала я.

— Ну да. Слышу. Колу хочешь?

— Артем...

— А?

— Я не люблю колу.

— Неважно.

Расцвело знакомое желание побиться лбом обо что-нибудь твердое.

— Я сейчас приеду, — продолжил мой замечательный юный друг.

— Может, не надо, — без надежды на успех попыталась возразить я.

— Надо, — уверенно прервал меня Артем и трубку положил.

Ну вот, минут через сорок явится гость и будет весь вечер травить дурацкие детские и дико пошлые шутки, потом в ночь убежит, оставив после себя на кухне дикий свинарник. За какие грехи мне такое счастье? И ведь я никогда особо с ним не дружила, это он со мной дружит, причем практически принудительно.

В общем, как и предполагала, спустя некоторое время я лежала на кровати, и молча сносила обматывание меня туалетной бумагой. Мумию он делает... Господи, за что такое наказание? Мне ж и так все в жизни не радужно.

Я подняла руку и почесала шею, чем спровоцировала откровенное возмущение:

— Ну, Аленка!

— Ты и правда веришь, что мне весело?

— Нет, весело мне, а ты все равно лежала бы без дела, а так хоть с применением.

Я уныло подумала о том, что кто моего возраста, то есть лет семнадцати, или постарше чуток, быстро бы нашел применение лежащей на кровати мне. И вряд ли это применение хоть как-то способствовало бы исчезновению из дома всего запаса туалетной бумаги, а еще на свидания зовет. Зачем, спрашивается? Мороженым кормить? Нет, знаю, колой поить.

— И с чего ж ты взял, что я лежала бы без дела? — съехидничала я на его очередное откровенное хамство.

— Ну, парней в пределах квартиры я пока не заметил.

Удивленно скосилась на Тема. Надо же, понял о чем речь.

— Да я про ужин, — уже мягче проговорила.

— А-а, — протянул мальчишка. Живые глаза хитро взглянули на меня, он снова улыбнулся своей этой сногсшибательной улыбкой и, я растаяла в ответ, забыв обо всех своих бедах.

Чудак, но обаятельный чудак. Совсем ребенок, правда, иногда мне все же кажется, что он больше играет, нежели на самом деле поступает по-детски. Вот сейчас, когда замечание отпустил по поводу парней в квартире, проскользнуло в нем нечто такое. Впрочем, не важно. Нашла о чем думать. Мальчишка и мальчишка. Конечно, растет, рано или поздно станет по настоящему обаятельным, будет точно так же как и другие девчонкам нравиться. Пусть учится понимать что-то и шутить нормально. На мне, так на мне. Не сахарная, не растаю.

— Вот что — что, а глазки строить ты умеешь, — беспомощно протянула я.

— Да мне мамка тоже самое твердит.

— Правильно твердит, старших надо слушать.

— Да ну? — в очередной раз покорил меня незабвенной наглостью Темка. — Тебя тоже что ли?

— Что ли, — подтвердила я, немного обидевшись на ехидные интонации. — У меня плечо чешется.

— Которое?

— Правое.

Без зазрений совести юный творец мумий принялся чесать мне плечо, еще и ворот у кофты оттянул, чтоб удобнее было. Ему удобнее, а у меня кофточка любимая. Бессовестный ребенок. Я смиренно вздохнула и закрыла глаза.

— Как закончишь, разбуди.

— Не вопрос.

2

Я брела по улице, опустив голову, и размышляла о вечном. О вечном своем умении попадать с парнями не к месту. Стас был первым, кто мне по-настоящему понравился и все же... Все же я умудрилась оказаться не той, с кем ему хотелось бы быть. Впрочем, кого я обманываю? Это было очевидно с самого начала. Девочка эта в кафе смотрела на меня взглядом обманутой влюбленной, я бы, наверное, не обратила внимания, мало ли девчонок ходит или ходило за Стасом. Он красивый, обаятельный, умный. Беда в том блеске в глазах, с которым он рассказывал о "сестренке", о ее проделках, о том какой она ребенок, но порой удивительно умный ребенок.

Мне казалось, что ей лет двенадцать максимум, но как выяснилось, дела обстояли иначе. Относясь к ней как старший, Стас полюбил эту девочку, и вины его в том нет. Она по-настоящему красивая. Через пару лет ему понадобится вся его выдержка: Катя относится к тому типу девушек, которые почти до двадцати лет остаются нераскрытыми в своей сексуальности, она шагнет через этот порог и будет привлекать к себе массу внимания.

Скайп на коммуникаторе пропиликал новым сообщением. Я взглянула на экран и против воли улыбнулась.

"Ты где?" — гласила знакомая наглая надпись.

"Не дома" — быстро набрала я ответ.

Артем писал почти каждый день с тех самых пор, как уехал с родителями. Два года назад его отец в качестве повышения получил руководство новым областным отделением, точнее открытием. Если все сложится удачно, то по идее очень скоро они снова вернуться. Папочка мой на самом деле души не чаял в Юрике, как он ласково величал отца Тема. Как-то эти двое сошлись, понимая друг друга с полуслова и имея практически одинаковую стальную выдержку.

"Это я понял. А где?"

Как понял, вникать не стала, скорее всего просто обратил внимание на тип связи.

"На улице где-то".

"Темно уже. Где именно?"

Я подавила приступ раздражения, подняла взгляд на здание рядом с собой и написала название улицы и номер дома, он в любом случае не отстанет, пока не добьется ответа. Слишком наглый, слишком настырный.

"И что ты там делаешь? Опять хандришь?"

"Скорее философствую" — решила отшутиться я.

"Стас?"

"Иди в пень!"

Проницательность изображает, умник. Можно подумать мне только напоминания не хватало.

"Колу хочешь?"

Не удержалась от смешка. Ну конечно, мальчишкой был, мальчишкой и остался, чудак.

"Я не люблю колу. Пора бы выучить".

"Иди домой. Ты ж всегда лежа хандришь. А на улице опасно".

"Иду" — вообще, он прав. На кой бес шляюсь? Всегда ж разумная была. И правда приключений что ли захотелось неудачных?

Я бегом засеменила на автобусную остановку. На удачу маршрутное такси пришлось прождать не больше пары минут. Я заскочила внутрь газели, оплатила проезд и расположилась подальше от выхода, возле задних дверей: смысла следить за дорогой, дабы не проморгать нужного перекрестка, в любом случае не было никакого — ехать мне до конечной, и там еще пешком минут десять. Не нужно было врать отцу, что задержусь и что меня довезут, стоило согласиться на его водителя. Со своей печалью как-то совсем пренебрегаю чувством самосохранения, что весьма и весьма глупо, а я ведь никогда не поступаю глупо. Я всегда и во всем должна оставаться разумной, реалистичной, сдержанной, рассудительной. Какие еще там эпитеты присущи правильной дочери правильного отца?

Со злостью подумала о том, что выдержку все же теряю. Мысли вновь вернулись к прошлому, к Стасу, к тому, как он назвал меня Катей впервые и я, дурочка, поверила, что это случайность. Понимала, что позволяю себя обмануть, но отступить не могла. Слишком устала от одиночества, слишком неподъемный груз с детства тащила на плечах.

За тяжелыми размышлениями об отце, Стасе и себе не заметила, как газель свернула к остановке. Я не спеша и, признаться, нехотя выбралась на улицу вслед за пожилой женщиной и не удержалась от улыбки, наблюдая как у нее из рук забрал сумки седой мужчина — муж, наверное. Как здорово иметь кого-то, кто тебя ждет. Меня же не ждал никто.

— Привет.

От незнакомого голоса над собой я дернулась и отскочила назад. Увлекшись созерцанием пожилой пары, не заметила как на ходу едва не врезалась в еще одного позднего пассажира.

— Извините, — испугавшись не на шутку, я попыталась спешно обойти парня в темной футболке. Поднимать голову и смотреть ему в лицо не решилась. Помнится, зрительный контакт не нужен, да и на моську мою ведутся слишком сильно, а так под ноги смотрю и не видно меня особо.

Парень рассмеялся. Немного сипловатый голос на мгновение показался родным.

— Ален, ты чего?

Я резко вскинула голову и удивленно взглянула в живые темные глаза. Незнакомец улыбнулся совершенно сумасшедшей по обаянию улыбкой Артема, и я как обычно расплылась в ответной улыбке.

— Ну, ты даешь, — знакомый незнакомый Тем обнял меня за плечо и повел в направлении дома. Теперь он стал выше и исчез тот мальчишеский звонкий голос, который я всегда помнила и который неосознанно воспроизводила в мыслях во время переписки по скайпу. И фигура стала совсем не его, другой. Прежними остались только глаза и улыбка. — Друзей не узнаешь. Обидно, между прочим.

— Прости, — рассеянно промямлила я, все еще под впечатлением от произошедшего, да и от увиденного тоже.

— Да, ладно, — Тем прижал меня к себе и обнял обеими руками, хотя обнял — сильно сказано, скорее потискал как любимую игрушку. — Я ж соскучился. Чего страдаем?

Ну, ясно. Хроническое хамство никуда не делось.

— Ты понимаешь, что за такой вопрос хочется в лоб дать? — уточнила возмущенно я.

— Давай, — засмеялся парень. — Я тебя уже минут десять жду. Чего так долго?

— У водителя спроси!

— Ясно. Мы не в духе.

Я беспомощно застонала. Вернулся друг мой непревзойденный, и я, кажется, снова начну испытывать частое желание побиться головой об стену.

— Чуткий ты!

— Да-а-а, — снова заулыбался Артем, и снова я не устояла от ответной улыбки. Все же, как ни крути, а соскучилась по нему. Последнюю мысль изрекла вслух, а то уж больно дурацким сейчас вышло приветствие. Только Темыч ничего не расслышал, внимательно глядя по сторонам, пока мы переходили трассу.

— Ты как тут оказался?

— Так в гости приехал, а мне не рады, — со смешком, немного скептично изрек Артем. Мы свернули на тротуар к моему дому.

Вместо ответа я толкнула его плечом в бок. Он удивленно на меня взглянул, сощурился и толкнул меня в ответ. Увернуться я не успела, отскочить тоже, так что его легкий удар вышел ощутимым. От возмущения к непроявленной мужской выдержке я двинула Тема кулаком в плечо и едва увернулась от ответного зеркального жеста.

— А ну иди сюда! — грозно заявил он. Вот скажи он это своим прежним голосом, я бы хихикнула, а с новым и правда прозвучало внушительно. Так что, выдав емкое и не очень отважное "ха-ха", остаток пути до дома я проделала бегом, улепетывая от вероятной опасности.

Кто бы мне сказал, что буду себя так вести, ни за что бы не поверила. Безответственно, неприлично, глупо, по— детски... Это надо же. Но в целом мне дико понравилось.

В прихожую я влетела под грохот входной двери и свой собственный писк, когда Тем все же меня отловил, мало отловил, на пол уронил и сверху еще собой придавил. Я сипло проскрипела, изображая задушенную жертву, и продолжила смеяться дальше.

— Трусиха! Дерешься, потом убегаешь?

— Не-ет, — с трудом выдавила я, стараясь успокоиться. Последнее вышло не сразу, но все же вышло. Я закусила нижнюю губу и взглянула на Артема. Темные глаза внимательно изучали меня с какой-то пронзительной нежностью и теплотой. Я тут же напрочь забыла, где нахожусь, и про смех забыла. На меня еще ни разу так не смотрели, в душе перевернулось что-то не то.

Неведомым образом поняла, что Тем уловил перемены в моем восприятии и тоже изменился. Теперь в глубине его глаз почудилось еще и нечто затягивающее, непреодолимое. Я тихо выдохнула, осознав, что в мгновение оказалась не в состоянии не откликнуться на эту глубину. В голову пришла дикая странная и совершенно идиотская мысль: он теплый и тяжелый. Одной рукой он удерживал обе мои кисти, а второй упирался в пол рядом с моим лицом — это я тоже вдруг четко осознала.

На улице хлопнула калитка. Я дернулась и с возгласом "папа" попыталась подскочить. Тем поднялся сам и помог встать мне.

— Есть хочешь? — глядя в пол спросила я, и, не дожидаясь ответа, почти бегом отправилась на кухню. — Сейчас сделаю.

Сбежала, просто сбежала от него, от всей ситуации в целом.

Уже который час я крутилась в кровати с бока на бок не в состоянии уснуть из-за произошедшего. Как мне, вообще, могло в голову прийти такое... Такое! Я же ведь на какую-то секунду восприняла его совсем не как мальчишку и не как друга. С ума сошла? Что он обо мне подумает теперь? То есть вот когда два года назад он обматывал меня туалетной бумагой на моей кровати я ж ни сном, ни духом — просто как братишка младший надоедливый, а тут вдруг столько всего в душе поднялось. Безумие какое-то. Чего изменилось с тех пор? Ничего ровным счетом. Ну, кроме внешности и голоса, в остальном-то Артем остался прежним. Так с какой же радости меня захлестнуло?

Вновь словно воочию увидела темные глаза, затянувшие меня в свои глубины. Со стыдом вспомнила пережитые эмоции. Что он мог увидеть на моем лице? Наверняка же не сумела ничего скрыть. Со страхом принялась прокручивать всю ситуацию заново. Всего несколько секунд жизни, а запомнила их сильнее и ярче чем часы и часы до этого. Я ведь и про Стаса думать забыла из-за Тема. Из-за того всепроникающего тепла, исходящего от его тела.

Уронив меня на пол, он смеялся, но стоило ему остановить взгляд на моем лице, как стал вдруг серьезным. Хотя нет, не серьезным, скорее растерянным и задумчивым, и еще, кажется, немного нежным. Он словно любоваться взялся...

Я резко села в кровати, скинув одеяло. Вот уж сочинила! Или не сочинила? Или я не просто почувствовала нечто ни с того ни с сего, а откликнулась на его поведение? Постаралась чуть сильнее напрячь память.

Тем смотрел прямо мне в глаза, но в какое-то мгновение опустил взгляд ниже. Вот именно тогда я выдохнула, тогда словно утонула в чем-то вязком и затягивающем. Он пристально внимательно изучал мои губы.

Я упала обратно на кровать и запустила обе руки в волосы, убирая растрепавшиеся пряди назад. Или все было наоборот? И это он среагировал на мои эмоции? Или я все-таки насочиняла невесть что и бессонницей маюсь, а на деле и не было ничерта? Тихонечко застонав, я в очередной раз развернулась на бок и обнялась с подушкой. Если девушка решила помучиться, то и рухнувшие небеса не станут для нее достойной причиной этого не делать.

3

— С утром! — проорал мне на ухо чужой сиплый голос. Я застонала, не глядя нащупала рядом с собой на кровати подушку и положила ее себе на лицо. Даже если мне сейчас сам Боженька явится и заорет на ухо "подъем", я не сумею пошевелиться. А тут какой-то тип чужой. Опять папа вместо себя водителя прислал дочь разбудить. Не знаю никакого чужеродного элемента у себя дома и выплывать ради него из небытья тем более не хочу. Только-только наконец уснуть вышло, а тут такой подарочек. Нет, уж. Увольте.

— Аленка! — продолжал докапываться подозрительный тип.

— А-а-а, — хрипло протянула я. Надеюсь, вопросительную интонацию передать вышло.

— Вставай и одевайся, а то я сам тебя одену.

До затуманенного разума, наконец, дошло, чей голос произнес столь вопиюще неприличную фразу. Я сняла подушку и разлепила уставшие и, полагаю, оттого отекшие веки.

— Тем?

— Ты после чая вчера чего пила? Опять меня не помнишь. Второй раз уже не смешно.

— Мне и первый не смешно было, — промямлила я и выбралась из-под одеяла.

Артем засмеялся.

— Что? — не поняла я.

— Розовая пантера? — с улыбкой проговорил он. Опустила взгляд на свои домашние брюки.

— Ну да.

Штаны и впрямь на черном фоне хранили множество изображений маленького розового мультипликационного зверя в различных позах. Под розовую майку подходили в самый раз. Я из чистой вредности выудила из-под кровати пушистые того же цвета тапочки в виде двух очаровательных ежей. Тем хрюкнул.

Вполне ожидаемая реакция. Я гордо задрала нос и прошествовала к выходу в коридор. Полчаса в ванной — и даже не выспавшаяся буду конфеткой. И ничей смех меня не смутит. Раньше такого ничего не носила и папочкиной розовой принцессой никогда не была, просто последнее время в жизни стало дико не хватать нежности яркости и какой-то мягкости. Вот и появились в моем гардеробе немножко детские вещи. Пусть думает, что хочет, главное, что мне нравится.

Тридцать с небольшим минут спустя непревзойденно красивая я зашла обратно в комнату, готовая принимать извинения за столь неприятный смех в адрес своей одежды, и тихо обомлела на пороге от представшего глазам безобразия. Незваный гость вовсе не собирался проводить время, ожидая хозяйку в кресле или на стуле. Ничего подобного! Вместо элементарной скромности и некоей хотя бы минимальной вежливости, нахал развалился в грязных кедах на моей кровати и без зазрений совести копался в моем коммуникаторе.

— Эй! — единственное, что вышло сказать, после первого испуга.

— СМСки не читаю, — не прерывая занятия, ответствовал Тем.

— Радость-то какая!

— Это что? Сарказм?

— Нет, — уже откровенно возмутилась я.

— Ну и ложись тогда рядом.

Артем подвинулся и похлопал рукой по простыне слева от себя. Я растерянно поморгала, затем дошла до своей кровати и легла на указанное место, получилось как раз под боком у Тема. Он и в самом деле не смотрел ничего личного. На экране был открыт текст. Я присмотрелась внимательнее.

"Здесь я, должно быть, позеленел, потому что Вигнер сказал: "Нет, нет, не беспокойтесь! Впрочем, нужно предупредить Вас, что если профессор Рассел заснет — а он несомненно заснет — это не означает, что семинар плох. Он засыпает на всех семинарах. С другой стороны, если профессор Паули кивает головой все время и кажется, что он со всем согласен, не обращайте внимания. Просто у профессора Паули нервный тик".

Я растерянно подняла взгляд на абзац выше, но успела увидеть лишь знакомые фамилии "фон Нейман" и "Эйнштейн" поскольку Тем пролистнул ниже.

— Ты читаешь? — промямлила я.

— У моего батарейка села, а книжка интересная. Хочешь, с начала открою?

Я отрицательно покачала головой.

— Потом сама.

— Как знаешь, — Артем продолжил, а я углубилась в чтение вслед за ним. Сколько мы пролежали вот так не знаю, но спустя какое-то время я начала волноваться очень сильно. Стоит уточнить, что события, не давшие мне заснуть ночью, ни в коем случае не забылись, и в голове по-прежнему крутилась уйма — другая вопросов, а тот, кто мог дать хоть некий намек на ответ, лежал рядом и самозабвенно читал. Не менее остро, чем вчера, я щекой ощущала тепло его тела.

После минутного размышления о разумности всяких действий с моей стороны, я пошевелилась и уложила голову Тему на плечо. Тот на мгновение замер, затем отложил коммуникатор и, приподняв мою голову правой рукой, сменил положение левой так, что я мало оказалась лежащей на его плече, так он к тому же меня еще и обнимал теперь. После чего мой юный друг со спокойной совестью вернулся к прерванному чтению, а я... Я окончательно запуталась. Лучше б не дергалась, ей богу.

Дышать лежа в его объятиях почему-то было невыносимо сложно. Казалось, каждый удар моего сердца отзывается звоном в ушах. Крайне пугающее ощущение. Как до такого докатилась? И, главное, с кем!

— Ты меня зачем разбудил? — решила нагрубить я в качестве сокрытия своего очевидного состояния неуместного волнения.

Тем отвлекся от чтения и покосился на меня.

— Друг на два дня приехал. Соскучился. Погулять хотел. Тоже не помнишь?

— А, — вот теперь в памяти ожил и вчерашний диалог за столом. И то правда, а я опять ведь сочинила бог весть что. Стыдно должно быть за такое отношение. Стыдно стало мгновенно, и я отвела взгляд.

— Гулять. А куда хочешь гулять?

— Не знаю, — Тем пожал свободным плечом. — Куда поведешь. Я тут давно не был.

Сюрприз Алене. Теперь надо придумать куда вести. Нахмурилась, соображая с чего бы начать подобное путешествие.

— Ладненько, — я резво соскочила с кровати. Далось мне это надо отметить нелегко — выбираться из его объятий совершенно не хотелось. — Ты завтракал?

— Да как сказать...

— Тогда первым делом отправимся за едой.

Артем приподнялся на одном локте.

— Вниз?

— Вниз и в город. Готовить не хочу.

Несколько часов спустя мы уже выходили из небольшого кафетерия, приглянувшегося мне богатым выбором чизкейков, и я впервые не просто радовалась обществу парня, но по настоящему ощущала себя свободной, не скованной условностями.

Для начала за кофе совместно составили план действий и распланировали время, а затем... Затем разговор просто и совершенно естественно вдруг начал переходить от одной потрясающей и интересной темы до другой. Казалось, Тем свободно может лавировать между литературой и физикой, мгновенно с истории переключаться на политику, а потом вдруг ни с того, ни с сего рассказать жутко пошлый анекдот, от которого я краснела. Он и в самом деле очень сильно изменился. Общаясь в скайпе письменно, короткими ничего особо не значащими сообщениями, я и представить не могла, что он стал таким.

Тихо мелодично звякнул колокольчик на двери, которую Тем открыл передо мной.

— Спасибо, — в очередной раз смутилась я. И вот это к тому же еще играло не последнюю роль: он все утро открывал и закрывал передо мной двери, усаживал на стул, еще и платил за обоих. Как-то непривычно. Не то чтобы никто раньше такого не делал. Делали и не раз. Просто...Просто я и сама никак не могла понять что не так.

Создавалось впечатление, словно он нарочно именно сегодня хотел в личном диалоге предстать передо мной совсем изменившимся. Снова сочиняю невесть что, но мне и в самом деле так казалось. Слишком не похож он был на себя прежнего, на того мальчишку, с которым я время от времени переписывалась эти месяцы.

Мы шли по аллее в парк. С прошлого лета на прокат желающим начали выдавать спортивный инвентарь — мысль пришлась Тему по вкусу, и следующим пунктом нашего запланированного путешествия стало катание на велосипедах.

В какой-то момент я шла чуть позади и оттого не сразу заметила приближающуюся к нам пару, а не заметить этих двоих было сложно. Олег и Сергей — близнецы, сыновья одного из отцовских знакомых, мои ровесники, оба когда-то по очереди таскали меня на свидания и оба имели одну характерную семейную черту — крайний эгоизм.

Я опустила голову и постаралась проскочить мимо ребят незамеченной, прикрываясь спиной Тема. Стоит ли удивляться, что закон подлости не дремлет никогда, — дешевый фокус мне не удался. Заметили оба.

— Куколка, — практически синхронно воскликнули они. Я выпрямила спину и натянуто улыбнулась.

— Привет, — всегда подозревала, что я скорее очередная игрушка, которую господа братья пытаются разделить, нежели живая душа. Встреча случилась не из приятных.

— Гуляешь? — Олег задал вопрос, внимательно глядя на Тема, так что только интуитивно угадала, что адресат — я.

— Гуляю. Вы куда направляетесь?

— Всегда навстречу приключениям, — с улыбкой ответил Сергей. Сколько знаю, он отличался способностью неопределенно и крайне бессмысленно отвечать на вопросы. Политик выйдет — шикарный. — Отправишься с нами?

Я все с той же натянутой улыбкой отрицательно покачала головой, наскоро пробормотала "пока", взяла Тема за руку и мягко потянула его вперед. Он совсем не возражал против такого моего поведения и ладонь освободить не спешил. Более того, я ощутила как он осторожно в ответ сжал мои пальцы.

— Неудачное знакомство? — наконец серьезно спросил Артем.

— А у меня все знакомства неудачные.

Ответа не последовало. Пару минут мы шли молча, прислушиваясь каждый к своим мыслям и к звукам громыхающего летнего города. Первой нарушить паузу решилась я.

— Что эти двое, что другие... По имени меня не назвать, что-то по настоящему интересное не рассказать, пешком по парку не пройтись, на общее обозрение не не выставить. У манекена в витрине та же функция.

Тем взглянул на меня с мягкой улыбкой.

— Ты не лучше их. Такая же.

Я пораженно уставилась на парня. Меня и раньше обижали, но чтоб вот так — никогда!

— Ты понимаешь, сколько девушек хотели бы иметь возможность получать то же, что получаешь ты? Ален, не смотри так. Просто послушай себя со стороны. Я не хочу обидеть. Ты умная и добрая, очень милая, но такая же избалованная как они.

Избалованная? Я?

Попыталась резко выдернуть свои пальцы из его ладони. Тем удержал.

— Ну вот, обиделась. Нужно было подыграть.

Я перестала сопротивляться и теперь просто с неохотой плелась следом за своим так называемым другом. В душе бурлило безумное количество эмоций, начиная от совершенно очевидной обиды и заканчивая растерянностью и раздражением.

— Ты много обо мне знаешь?

— Побольше этих двоих, — он еще и шутить умудрялся. — Давай посчитаем, что я промолчал. Не стоило мне говорить.

Я рассерженно передернула плечами. Ну, да, как же.

— И с чего ты взял, что я такая же?

— Как-нибудь потом.

Отлично! Теперь меня же еще и отфутболивает.

— Начал — договаривай! — на этот раз удалось-таки освободить свою руку. Теперь я шла рядом, гордо задрав подбородок.

— Ты на всех и вся смотришь свысока, если улыбаешься собеседнику то так, словно снизошла до простого смертного, никогда не посмеешься шутке, если не считаешь ее смешной. Хоть раз, Ален, вспомни, ты улыбнулась ласково мягко по-доброму человеку просто из вежливости? Нет, ты очень вежлива, внимательна к другим, но от каждого твоего жеста веет равнодушием и холодом. В твоей улыбке не бывает тепла. Говоришь, к тебе относятся как к манекену. А что мешает не общаться с теми, кто к тебе так относится? Что мешает найти тех, кто поступает иначе?

Каждое слово раскаленным прутом прожигало сознание. Выпрямив спину, на негнущихся ногах я размеренно шагала вперед заученной идеальной женственной походкой. Тем шел рядом. Я кожей ощущала исходящую от него ласку и заботу. Было совершенно очевидно, что он и не собирался меня обижать. Просто честно сказал то, что думал.

Я избалованная и холодная — вот так меня видит этот нахальный, во многом беспринципный парнишка. Никто и никогда раньше не пробовал выдать мне нечто подобное, даже в самой легкой форме. Он же просто взял и при случае сказал. Вот так... Жестоко. Стало как-то искренне жаль себя. Я ужаснулась возникшим эмоциям.

— Предлагаю пообедать на траве.

— Что? — неожиданная смена темы выбила из колеи не меньше, чем недавнее заявление о том, что я ничем не отличаюсь от сынков папигных знакомых. Повернула голову и оказалась в плену живых темных и безгранично ласковых глаз.

— Ну, если велосипеды на прокат возьмем, то должны где-то на территории парка продавать съедобное, не самим же нам дичь ловить. Ты свежевать умеешь?

— А, — я растерянно улыбнулась, потом сморщилась. — Фу-у!

— Значит готовое.

— Готовое, — кивнула я, окончательно запутавшись в своих мыслях и чувствах.

4

Вышагивая словно Филлипок из старой детской повести, я добралась до выхода из зала проката снаряжения. Ботинки не весили много, но спроектированные гениальным человеческим умом не для ходьбы, изрядно мешали при оной. Простоты передвижениям не придавал и сноуборд размером почти с меня. Никогда не думала, что эта штуковина выдается по росту. Я с сомнением еще раз покосилась на оптимистичное изображение улыбающегося розового черепа с серебристым бантиком на маковке. В здравой памяти ни за что б не взяла доску с таким рисунком сама, но выбирать не приходилось. Со вздохом перехватила плоскую тяжелую фиговину поудобнее и, едва не сбив неуклюжей собой кадку с пихтой у дверей, пошагала к лестнице.

Расстояние до развилки к подножию гор далось нелегко, но героическими усилиями я таки его преодолела и тихонько свистнула открывшемуся выбору спусков. Жест вышел далеко не женственным и совершенно не изящным. Из домика, где мы с папочкой поселились открывался великолепный, невероятно красивый вид на заснеженные вершины. Красивый и великолепный... но не угрожающий!

Вблизи все оказалось совершенно иначе. Я перепугано уставилась на мелкие разноцветные точки, лихо съезжающие вниз и виртуозно лавирующие друг между друга где-то там жутко высоко. И ладно друг между друга, но там ж еще и елки растут! Я если туда поднимусь, соберу моськой не только все разноцветные теплые преграды, но и все зеленые колючие тоже.

Если верить местной администрации, то вот где-то слева должна быть детская гора. Я огляделась и в самом деле обнаружила более-менее приемлемую по крутости спуска и количеству древесины вершину. Облегченно выдохнув, направилась прямиком к юному поколению. Однако на подходе к цели меня ожидала новая непреодолимая преграда — подъемник.

Последний представлял собой просто изогнутые ручки, за которые шустрая ребятня цеплялась и деловито ползла вверх на своих лыжах и сноубордах. Я немного понаблюдала как дети на вершине виртуозно отпускали эти самые ручки и отъезжали на место произвольного старта. Затем во всех красках представила, как ни разу в жизни не стоявшая на доске я пытаюсь проделать то же самое, падаю следующему за мной в очереди под ноги, и до кучи ломаю себе одну из конечностей. Встречать новый год в гипсе — не самое лучшее времяпрепровождение. Я отошла чуть в сторонку туда, где мало кто скатывался, и потащилась наверх самым простым и древним способом — пешком, причем по дороге меня едва не сшиб какой-то школьник.

Подниматься слишком высоко не стала. Хватит и того, что уже на середине горы сердце в пятки уходило. Сев на снег, я пристегнула плоскую гирю с улыбающимся розовым безобразием к ногам и попыталась подняться. Подняться вышло с первого раза, а вот устоять — с третьего. Первые два я просто врезалась носом в снег.

— Ха-ха! — издевательски изрек все тот же противный школьник, проезжая мимо.

Я состроила двенадцатилетнему шкету вслед убийственную мину и вернулась к насущным проблемам, точнее к очередной насущной проблеме, а именно как переместить гирю на ногах из положения "перпендикулярно спуску" в положение "параллельно спуску". Ничего гениальнее, чем просто попрыгать в голову не пришло.

Вот так собственно с искренним визгом впервые в жизни я проехала пятьдесят метров на сноуборде. Метры кончились довольно быстро, а я оказалась лежащей навзничь. Прямо перед глазами возвышалось чистое нежно-голубое небо.

— Эй, ты живая? — рассмеялся прямо надо мной приятный сиплый голос.

— Да вроде бы, — улыбнулась я. Теперь уже обладателя столь приятного тембра не перепутаю ни с кем. — Ты опять неожиданно. Откуда вообще взялся?

— Вставай, — Тем ухватил меня под руки и поставил на ноги. — Инструктора взять слабо?

— Казань слабо, — обиделась я. — А инструктора не хочу. Хочу сама.

— А-а, — голос Артема звучал серьезно, но я по-прежнему улавливала едва различимые нотки смеха. — Тогда давай сама. Только назад не отклоняйся, а то так и будешь попой снег собирать.

Я обернулась и взглянула снизу вверх в знакомые темные глаза.

— Ты откуда тут?

— Папа твой нас пригласил.

— Семьей?

— Не предупредил?

— Не-а, — я улыбнулась. — Это здорово! С папочкой вдвоем по семейному дико скучно, он ж и в самом деле уверен, что смешные анекдоты рассказывает.

Артем рассмеялся.

— Есть немного. В этом они с моим схожи.

— И кальвадос!

— И кальвадос, — подтвердил мое восклицание Тем.

Наши отцы и в самом деле имели весьма и весьма схожие привычки.

— Гадость.

— Ну, есть немного. Ты едешь?

Только теперь обратила внимание на ноги Артема, закованные так же как и мои. Единственное, доска его явно была личной, не то что у меня.

— Скорее торможу, но в общем и целом да... Еду, — я натянула шапку пониже на уши, скрепя сердце, попрыгала и с новой порцией визга поехала вниз.

Я устало опустилась на мягкое сиденье стула в кафетерии и, скинув пуховик с плеч, уложила голову на стол.

— Все, больше никуда ни ногой.

— Аленка, самообслуживание, — зловеще протянул Тем надо мной.

— Положи на поднос чего-нибудь, будь лапочкой.

— Черный хлеб и воду?

— Ну, если совести совсем нет, то да. Только воду негазированную.

— Капризы?

Я вытащила из-под стола руку и показала Тему кулак. Друг со смехом ушел добывать на нас обоих пропитание.

С той памятной прогулки, когда новый изменившийся Артем сказал мне нечто не слишком приятное, но крайне откровенное, прошло ровно полгода. За это время в наших отношениях многое изменилось. Тем по прежнему жил и учился далеко, практически все наши диалоги носили письменный характер (созванивались мы редко), но теперь я по собственной инициативе мягко требовала говорить мне правду обо всем. Оказалось безумно интересно обсуждать с ним не только общепринятые темы, но и людей, в том числе и себя саму. Артем имел удивительную способность практически с первого взгляда определять истинную сущность человека, видеть его отрицательные и положительные стороны. Во многом благодаря его мнению со стороны, я постаралась как можно сильнее изменить себя и свою жизнь, тем более что счастливой мою прежнюю можно было назвать с большой натяжкой — сплошное разочарование.

Я стянула с макушки шапку и уткнулась лбом в деревянную поверхность стола. Смотреть по сторонам совершенно не хотелось — ничего нового и интересного там не найдется.

— Ха-ха! — протянул надо мной звонкий голос. Я нехотя отлепила голову от столешницы и взглянула на уже знакомого неприятного школьника. Лет двенадцать шкету — не больше. Мальчишка стоял в проходе рядом с моим стулом и мстительно улыбался.

— В Симпсонах был такой же очень умный персонаж. Не помню как звали, — изрекла я и впечатала лоб на место.

— Кататься научись, дура.

Вытащила руку из-под стола, только на этот раз вместо кулака в ход невербального общения пошел средний палец.

— Аленка!

Столь грозный оклик заставил испуганно подскочить. Темные глаза с укоризной рассматривали меня. Я огляделась в поисках мелкого врага. Враг пропал, зато на его месте стоял Артем.

— Он первый начал! — возмутилась я.

Тем опустил поднос с едой на стол.

— Кто?! Вон тот мелкий? С каких пор тебя дети обижают?

— С тех пор как смеются надо мной, что кататься не умею.

— Это вся повинность? — друг сел напротив, а я со вздохом подумала о своем очередном промахе. Опять что-то не так сделала.

— Ален, он же пацан совсем.

— Зато противный!

— Это не важно. Ты старше.

— Я и тебя старше.

Артем улыбнулся и насмешливо взглянул на меня. Водилась за ним весьма отличительная черта — только он мог без труда взглядом высказать свое отношение к человеку, ситуации в целом или в качестве реакции на конкретные высказывания. Сейчас мне в лоб сообщили, что кто тут из нас двоих старше надо бы поспорить.

— Ладно, ладно, — пробубнила я. — Не строй на меня свои красивые глазки. Намек поняла.

— Красивые глазки? — оживился Тем, отвлекаясь от созерцания своей тарелки.

Я пожала плечами и потянула с подноса чайник с чашкой. Горячий фруктовый чай как нельзя пришелся бы сейчас кстати.

— Эй! Я требую конкретики!

— А то ты в зеркало не смотрел? — усердно наливая горячий прекрасно пахнущий напиток, ответила я. Вообще, если честно замечание про глаза вырвалось случайно и сейчас немного смущало, что он так заострил на этом внимание. Не знаю почему, но хотелось замять тему как можно скорее.

— Смотрел. Так что там про красивые?

По-видимому, наши желания не совпадали.

— Красивые. Все. Чего тебе еще?

Тем промолчал, а я уткнулась носом в еду. Смотреть на него после такой грубости было как-то стыдно, но и извиняться не очень хотелось — сам напросился. Так бы мы, наверное, и просидели в тишине, если б меня неожиданно не спас тот самый противный мелкий гад. Проходя мимо нашего столика, шкет по-видимому решил проявить либо героизм, смахивающий на идиотизм, либо идиотизм, отдающий героизмом. Не знаю, который из вариантов вернее, но факт остается фактом, школота гаденько так и не слишком громко пробубнил:

— Дура.

Я повернула голову, уничижительно глядя на бессовестное невоспитанное создание. Невоспитанное создание ответило заносчивым наглым взглядом — что, впрочем, явно соответствовало его характеру. Неожиданно глаза шкета расширились и он, развернувшись на сто восемьдесят, почти бегом поспешил от нас. Дернулся столик, который зацепил бедром, поднявшийся Тем, и я слова проикать не успела как мой не по годам повзрослевший друг удалился следом за мальчишкой, оставив меня наедине с едой и чаем.

В одиночестве я просидела недолго — пару минут от силы. Аккурат рядом со мной возник улыбающийся парнишка с богатой кудрявой шевелюрой.

— У вас не занято? — спросил он.

Я растерянно оглядела помещение и нашла как минимум два свободных столика.

— А вон же свободно.

Парень мельком взглянул в указанном мной направлении.

— Да?

— Ага, — мне в голову почему-то пришло, что таких ребят можно встретить разве что на съемках какого-нибудь фильма. Красивый, обаятельный и надпись неоновая на лбу горит "не болван". Девчонкам нравится должен обязательно... И только тут до меня дошло. Со странным поведением Темки, его глазами, которые я назвала красивыми, с этим школьником совершенно потеряла ощущение реальности. Со мной флиртуют! Я ж красивая!

— А-а-а, — догадливо и радостно протянула я. — Сразу не въехала! Прошу прощения. Не-е, тут занято.

Сказала и только потом сообразила, что именно сказала. Ну Темка и его темные омуты, выбил меня из колеи напрочь. Вот уж и правда дура.

Парень смерил меня оценивающим взглядом, потом улыбнулся.

— Ясно. И надолго занято?

— Надолго, — зачем-то улыбнулась в ответ я. Точно идиотка, своими же силами от такого подарка судьбы отказываюсь. Хотя кто его знает, какой он этот подарок, может и не подарок вовсе. Мало ли я встречала холеных не глупых мордашек в дорогой одежде.

Тем приблизился незаметно и встал рядом с кудрявым, преградившим своим снаряжением проход между столиками. Я завороженно взглянула на своего друга. Лицо его не выражало никаких особых эмоций, но вся поза выглядела немного напряженной. Артему явно мой новый знакомый не понравился, а значит и сомневаться в правильности моего "надолго" больше было нечего. У Артема, в отличие от меня, на людей врожденное чутье.

— Совсем занято.

— Понятно, извините, — кудрявый мирно удалился к свободному месту, указанному мной ранее.

— Давай, — скомандовал Тем, чем привел меня в некоторую растерянность. Но уже мгновение спустя растерянность сменилась удивлением, поскольку из-за спины друга вышел знакомый школьник и, не поднимая головы, покаянно произнес:

— Извините.

Не в силах что-то ответить я кивнула.

— Иди, — отдал новый приказ Тем, и шкет ровным галопом ускакал от страшных врагов подальше.

— Напугал. Я не поняла, что давать.

— Кто это был? — друг сел на свое место и указал кивком в направлении кудрявого.

— Не знаю, — глядя в чашку, пожала плечами я. — Спросил занято или нет.

— Не понравился?

Вместо ответа поморщилась. Понравился, но не больше чем другие приятные на внешность люди, в остальном ничего кроме равнодушия я не испытала.

Артем помолчал, затем к моей радости нашел новую тему для диалога — розовый счастливый череп с серебристым бантиком. Боже благослови автора этого шедевра.

— Аленочка! Здравствуй, — заулыбалась Елена Михайловна с порога.

Я улыбнулась в ответ. Мама Тема мне всегда безумно нравилась, только я ее немного стеснялась или боялась — не знаю, как выразиться точнее. С женщинами, тем более с хорошими, настоящими мамами никогда общаться толком не умела.

— Привет, — махнул мне рукой отец Артема, проходя мимо входа. — Темыч, дверь закрывай шустрее. Холодно.

— Угу, — протянул сын, не спеша исполнить приказ.

— А! — взвизгнула Елена Михайловна и с разворота попыталась отвесить подзатыльник мужу. Муж увернулся и убежал в гостиную, а я застыла в немом ступоре.

— Чай? — спросил Артем и, не дожидаясь какой-либо реакции с моей стороны или со стороны матери, принявшейся усердно расправлять юбку, потянул за руку на кухню, по пути стянув с меня шапку и расстегнув пуховик.

За эти годы совершенно отвыкла от его семьи, от их общения друг с другом.

— А что он ей сделал? — шепотом поинтересовалась я у Тема.

Друг пожал плечами.

— Да ничего такого, ущипнул, наверное. Не видел.

Я села на высокий табурет у стойки мини-бара и оперлась на столешницу.

— Куда ущипнул?

Черные глаза Артема насмешливо взглянули на меня, я покраснела и стала поспешно стягивать пуховик. И надоумило задать дурацкий вопрос — ясно ж куда.

Промокшие насквозь перчатки наотрез отказывались слазить с онемевших пальцев. С досады на свои многочисленные сегодняшние промахи я дернула непослушную шерстяную ткань чуть сильнее — не помогло. Рядом зашумел вскипающий чайник.

— Давай, — Тем оказался совсем близко и осторожно снял с моих рук перчатки, просто вывернув их наизнанку. Я со вздохом подумала о собственной глупости. Угораздило же не сообразить. Перевела взгляд со своих рук на его. Отойти он почему-то не отошел, так и продолжая стоять рядом, и я могла вполне отчетливо разглядеть его пальцы. Длинные, тонкие, красивые... В голове мгновенно родились неуместные мысли. Я поспешно отвела взгляд на столешницу, а затем, неожиданно даже для себя самой, подняла взор на его лицо. Что именно я там хотела увидеть — не знаю, но хотела.

Темные глаза внимательно изучали меня. Тем не испугался, более того он и не пошевелился, кажется. Словно со стороны увидела, как он на мгновение переключил взгляд на мои губы, чуть помедлил, а затем наклонился и почти поцеловал... Почти... Всего несколько миллиметров. Я остро осознавала, что хочу его поцелуя.

Щелчок скипевшего чайника вернул нас обоих на землю.

Артем словно ужаленный отскочил от меня и бегом обогнул стойку. Хлопнули шкафы, он и в самом деле заваривал ароматный напиток, а я растерянная и дезориентированная по-прежнему сидела на месте, не зная ни что делать, ни куда идти, ни что это было вообще. Но более всего не знала, почему он убежал.

— Привет, дочка! — я вздрогнула и застыла на месте от громкого оклика позади себя. Папа приблизился и провел мне ладонью по спине. — У нас сюрприз. Забыл сказать.

— Ага, — невнятно пробормотала я. На деле, конечно, прекрасно осознавала, что дело вовсе не в так называемой забывчивости. Дело-то в том, что папочка как водится обещал дочери сугубо семейный отдых, то бишь вдвоем, но где-то в одном из многочисленных телефонных диалогов одномоментно позабыл о данном обещании и выдал приглашение. Приглашение не проигнорировали, а потому предприимчивый и весьма расчетливый сыграл на дочерней любви, изображая забывчивого и гостеприимного.

— Я прощен?

— Ага, — мне никак не удавалось оторвать взгляд от спины Артема. Он казался не менее напряженным, чем я.

— Обиделась что ли? Младший, помоги мне.

От этого обращения Тем вздрогнул. Папа всегда называл его не иначе как "младший" — не слишком приятное прозвище, а уж в сочетании с ситуацией... Я немедленно прекратила строить из себя идиотку и развернулась к отцу.

— Не обиделась. Но если бы ты пригласил какого-нибудь зануду мне в компанию, вот тогда да. А так все отлично. Чаю вам принести?

Папа заулыбался.

— Чай у нас есть. Я за печеньками пришел.

— Средний верхний шкаф, вторая полка — твои любимые. Слева — шоколадные, справа — ванильные.

— Бесценность.

— Непокупаемая, — закончила я стандартное папочкино обращение ко мне. Он, вообще, близких себе людей отчего-то имел привычку называть немного странноватыми, но в его устах и в самом деле ласково звучащими прозвищами.

Только когда отец ушел, я вновь позволила себе обратить взор на Тема. Он уже успел налить чай и поставить передо мной.

— А твой где?

— Ты грейся, я скоро вернусь, — немного сипло проговорил Артем и спешно удалился с кухни. Я заглянула внутрь кружки. В темной поверхности напитка проступила последняя увиденная мной сейчас картинка: мой друг, нервно теребящий край рукава свитера, и темные обычно насмешливые живые глаза, на этот раз глядящие куда угодно, но только не на меня.

Нет. Вот на этот раз я точно не ошиблась. Он хотел меня поцеловать... На самом деле хотел и поцеловал бы, не спугни его злополучный щелчок. От такого простого и удивительного факта по телу разлилось тепло. Чтоб согреться мне не понадобились ни чай, ни горячая ванна, ни теплый халат, мне всего-навсего понадобилось осознание, что я хотела и хочу этого поцелуя. Очень хочу.

Хлопнула входная дверь, запустив с улицы ледяной пахнущий смолой и морозом воздух. Папа, роняя с толстовки снежинки, зашел в гостиную и скинул на пол возле камина дрова.

— Семья, а семья, — прокричала с кухни Елена Михайловна. — Чего еще на стол надо? Ну-ка быстро оцените!

— Юрик, это она угрожает или правда можно высказываться? — улыбнулся папа, попрыгав на ковре. Снежинки растаяли на нем почти сразу от тепла камина и на пол полетели серебристые капельки воды.

— Нет, это она правда, — Юрий Вячеславович выглянул в дверной проем. — Все отлично!

— А где младший?

Я вздрогнула от отцовского вопроса и едва не выронила гирлянду, паутинкой которой оплетала елку.

— Помог бы с дровами, с елкой. Или он там наверху с девушкой общается? Девушка есть? Свадьба будет? — папочка имел в наличии еще одну замечательную привычку: совершенно серьезно выстраивать вслух цепь вероятных событий. Я со скуки на свидание иду, а он уже прикидывает брачный контракт.

— Девушка? — Юрий Вячеславович озадаченно нахмурился. — Девушка... Лен! А у нас есть девушка? — крикнул он на кухню.

— У нас их много, — прокричала в ответ мама Тема. — Ты о которой?

— С которой свадьба!

— Какая свадьба?

Я зажмурилась и провела пальцами по лбу. Господи благослови наших родителей. Юмористы.

Елена Михайловна зашла в гостиную и поставила на середину стола два долгожданных яблочных пирога. В воздухе уже давно витал аромат свежей выпечки, соблазняя обоих старших мужчин то и дело заглядывать на кухню, проверяя готовность центрального угощения.

— Не знаю никакой свадьбы. Девушек у нас много, единственных и любимых не знаю.

— Единственных? — папочка покачал головой. — И много их может быть?

Тема шутливого диалога начала набивать оскомину, я поморщилась. Было как-то неприятно думать о том, что Артем общается с другими и что, наверняка, и вправду сейчас говорит с одной из них по телефону.

— Ален, сходи узнай куда младший пропал.

Я мысленно пообещала папе страшную месть и, с улыбкой отложив коробку с игрушками, отправилась наверх. Пока проходила через прихожую окончательно расстроилась из-за бессмысленной родительской болтовни, потом, ступив на лестницу, поняла, что уже немного зла. Казалось бы, ну не все ли мне равно? Нет. Не все и не равно. До верхних ступеней я дошла окончательно рассерженная.

Домик был двухместный с четырьмя спальнями, так что количество прибывших гостей как раз уравновесило наше с папой уединение. Поднявшись, я свернула направо и почти бегом влетела в свою комнату. Девушки? Сейчас покажу девушку. Я — куколка и никакие разговоры и диалоги о внутренней составляющей не отнимут у меня то, чем щедро наградила природа.

На ходу стянула свитер и бесформенную футболку, закинув обе вещи в шкаф. Туда же следом отправился и лифчик. На смену всего теплого, скрывающего фигуру великолепия, пришла облегающая белая маечка с розовыми разводами. Я подхватила толстовку, дабы не смущать родителей после того как вернусь вниз, и понеслась в левое крыло, туда, где поселились наши гости.

За дверью Тема стояла полная тишина. Я осторожно постучала.

— Я занят.

Как ни вслушивалась, но определить по приглушенному голосу интонации совершенно не вышло.

— Чем? — как можно мягче проговорила я.

Ответа не последовало, я постучала еще.

На этот раз дверь открыл без слов, и я сходу поняла, что не прогадала с одеждой. Темные глаза на мгновение задержались на уровне моей груди, породив в душе настоящий огненный смерч. Так-то, юноша. Наука проста: не пытайся поцеловать девушку постарше, а вдруг она и вправду захочет, чтоб ты ее поцеловал.

— Там господа стол накрыли. Пошли? — стараясь изображать тотальное дружелюбие, проговорила я.

Тем отвел взгляд куда-то на пол справа от меня и утвердительно кивнул.

— Значит, пошли, — уходить мне совершенно не хотелось. Ну, решился же он один раз, значит не напугаю и во второй.

— Пошли, — еще раз кивком подтвердил Артем и, закрыв дверь своей комнаты, бегом припустил по коридору к лестнице. Я со вздохом разочарования проводила взглядом отважного сайгака и отправилась следом, на ходу натягивая толстовку. Культурному шоку подвергать старшее поколение не стоит. Во-первых, поймают с поличным зачем делаю — шуток потом не оберешься. Во-вторых, подумают еще чего-нибудь обо мне не то — это уже просто неприятно.

К тому моменту как я спустилась вниз, Тем тихонечко был приспособлен продолжать прерванное мной ответственное занятие — украшать елку. Наверняка дело рук Елены Михайловны. Не слишком долго раздумывая, я взялась за помощь. За сегодня, похоже, запугаю парня так, что больше со мной связываться не захочет.

Не имею понятия, что вдруг такое нашло на гордую куклу, которая так часто и много воротила нос от любого проявления внимания к противоположному полу. Я ведь даже со Стасом себя вела так, словно принцесса до конюха спустилась. А тут буквально отлавливаю... Пожала плечами и отбросила глупые размышления подальше. В конце концов, у меня весомый аргумент: не я первая начала.

Стоило мне приблизиться к елке, Тем напрягся, став больше похожим на натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть. Не удержавшись от улыбки на такое его поведение, я вынула из коробки серебристый блестящий шар и осторожно одела на колючую лапу. За блестящим последовал матовый и так до тех пор пока вся зеленая красавица не предстала готовой к празднику. За все время совместного труда ни Тем, ни я не проронили ни слова, только изредка ловила его косые взгляды на себе.

Затем был праздничный стол и шампанское в двенадцать, долгие разговоры и поздний отход ко сну. Мгновение смены календарного года пришло и испарилось, а я так и не заглянула напрямую в темные живые глаза. Уже многими часами позже, лежа в своей кровати, с немой горечью и обидой разглядывала потолок, освещенный красным ночником, и думала о превратностях собственной жизни. Как не везло мне в любви, так и не везет, и никуда от этого не деться похоже.

5

Тихо, стараясь не разбудить никого в доме, я спустилась по лестнице на первый этаж. Сон так и не пришел, часы показывали пять утра, и крутиться с бока на бок уже не представлялось возможным. Зато сварить себе кофе и растопить камин было бы весьма замечательно.

Натянула подол розового свитера пониже. Джинсы одевать не хотелось, все равно никто не увидит — тихонечко посижу и пойду обратно, может, появится настроение почитать что, отвлечься. Спустившись, я свернула в гостиную и почти нос к правой ключице столкнулась с теплым вкусно пахнущим Темом. Наконец, исполнилось то, чего добивалась весь вечер. Я задрала голову и испуганно уставилась на свою недавнюю дичь. Темные глаза растерянно смотрели на меня сверху вниз.

Первой мыслью было отступить, однако я быстро отогнала ее и осталась стоять на месте, изображая ступор.

— Привет, — не слишком искренне улыбнулся Артем и сам сделал шаг назад. Я на доли секунды расстроилась, но стоило увидеть как его взгляд, который он попытался увести в сторону, задержался на моих обнаженных ногах, и былая уверенность вернулась к хозяйке.

— Привет. Тоже не спится?

— Да, я просто спустился... Попить... Уже ухожу.

— Куда? Дедом Морозом работать? — рассмеялась я.

— Почему? — не понял Тем.

— Ты обутый и в перчатках.

Мой юный соблазнитель как-то диковато уставился на свои руки и еле различимо нервно хихикнул.

— Тебе показалось. Это все обман, а мы в матрице.

— А-а-а, — понимающе протянула я. — Кофе будешь, Нео?

— Давай.

— Тогда сходи за дровами, раз уж шел.

— Ага, — улыбнулся Тем и ретировался на улицу, а я отправилась на кухню выполнять обещанное. И куда только делать его находчивость? Вот уж никогда б не подумала, что Тем проколется так глупо и очевидно — обутый, на руках перчатки, камин открыт. Значит, не мне одной не спится в столь ранний час. Любопытно, и какова причина его бессонницы?

Пока готовила "Нео" вернулся. Я слышала, как он тихо прикрыл дверь, а затем спустя несколько минут ощутила его присутствие на кухне, именно ощутила, не увидела. Обернуться и выяснить что-либо точнее отчего-то не хватило духу. Вся решительность испарилась разом, словно и не было ее вовсе.

Я разлила кофе. Тем мгновенно оказался прямо за моей спиной, взял свой бокал и так и остался стоять на месте. У меня мурашки пробежали по спине, а дышать стало невозможно. Впрочем, это, как выяснилось, было полбеды. Беда произошла, когда он склонился к моей шее, и горячее дыхание обожгло кожу. Я была готова поклясться, что это самое невероятное и самое эротичное, что кто-либо со мной делал.

Тем вернул кофе на столешницу, положил обе ладони мне на талию, отчего я не только перестала дышать, но и соображать окончательно тоже, и развернул к себе лицом. Я перепугано уставилась снизу вверх в темные напряженные глаза. В жизни так не ждала поцелуя, как сейчас.

Тем склонился ниже, совсем близко...

— Дети, так вкусно пахнет! Вы чего не спите? — сонный голос Елены Михайловны раздался из прихожей. Артем поспешно отскочил от меня, пробормотал нечто невнятное, схватил свой бокал и улетел наверх.

— Сын, — удивленно проговорила ему вдогонку мама. — А вы камин разжечь хотели?

— Мы передумали, — недовольно промямлила я, вместо промолчавшего сайгака. Опять позорно спасся бегством.

Елена Михайловна как-то странно оценивающе меня оглядела, пожала плечами и отправилась обратно к мужу. И вот не спалось же ей раньше. Я со стоном отчаяния взяла свой кофе и как все прочие поплелась в свою комнату — желание смотреть на огонь в камине отшибло напрочь. Поднялась наверх и прикрыла за собой дверь. Бокал сиротливо отправился на тумбочку возле кровати, а я развалилась в позе звезды на прохладной простыне.

Если уж не везет по жизни, так не везет отчаянно. Черт меня дернул думать про Тема как-то иначе. Вспомнились темные глаза, пристально следящие за мной, как он склонился. Кожа до сих пор хранила ощущение прикосновение его ладоней. Я зажмурилась и попыталась отвлечься, да только отвлекаться совершенно не хотелось. Хотелось, чтоб он пришел еще раз, еще раз решился. Он ведь дважды уже пытался, ему просто мешали.

Я распахнула веки и уставилась на белый потолок. Разве так справедливо? Иногда от родителей никакого проку.

Вместо дальнейших размышлений, я вскочила с кровати, бесшумно покинула комнату, прошла по коридору и тихо дважды постучалась к Артему. Была ни была! В конце концов, ничего не теряю. Подумаешь, беда какая, от гордости отрекаюсь. От побитой гордости еще никто не помирал. Вот.

Дверь открылась. Не теряя времени, я шагнула навстречу испуганному парню, потянула его за воротник футболки вниз и, положив одну руку на затылок, поцеловала. Тем не сопротивлялся, не шевелился, более того, мне показалось, он даже дышать перестал. Смутившись такой чудной реакции, я отстранилась. Разве ошибалась, когда думала что там, на кухне..? Нет, вроде. Точно не ошиблась. Тогда почему так странно?

Тем все не двигался, продолжая напряженно смотреть на меня. Окончательно расстроившись и разочаровавшись в своих дедуктивных способностях, я поцеловала его еще раз. Ну мало ли, вдруг на последней отчаянной попытке Кай оттает.

Оттаял.

И ответил.

Не просто ответил, а совершенно восхитительно, с такой страстью, словно готов проглотить меня. Я стояла в его объятиях и тихо ненавидела свой такой оказывается длинный свитер. Ощущать его ладони на своей талии, спине и бедрах было потрясающе, неповторимо и так обжигающе. Я наслаждалась каждым мгновением, каждым его прикосновением.

— Я люблю тебя, — сипло пробормотал Тем мне на ухо. — Очень люблю. Люблю. Люблю.

Он шептал снова и снова, и от каждого "люблю" у меня все тело немело и горело огнем, пока я окончательно не перестала чувствовать себя реальной, живой, настоящей, из плоти и крови. А еще он, кажется, не ждал от меня ответа. Я была благодарна за это, потому как сказать того же бы просто не смогла, я вообще понятия не имела, что чувствую и как назвать свои эмоции — слишком их много и слишком они непривычные.

Тем сжимал объятия все сильнее, я не сопротивлялась. Никогда никто не боялся отпустить меня настолько и мне это нравилось. Кажется, он каким-то чудом уловил мои мысли и немного ослабил хватку, затем и вовсе отпустил. Придерживая мои пальцы, словно я убегу, если он не будет этого делать, захлопнул дверь и потянул меня на кровать. Я почти упала за ним следом на матрас и вот тогда снова получила свои объятия и поцелуи.

За окном давно рассвело, из комнат повыбирались наши родители — я слышала их голоса и смех внизу. Но следовать разумному примеру ни я, ни Тем не собирались. За все утро он так и не сказал больше ни слова, а я и вовсе временно добровольно отказалась от дара речи, наслаждаясь просто близостью. Временно... До тех пор, пока в голову не пришли забавные воспоминания.

— А раньше ты меня туалетной бумагой обматывал, — почему-то шепотом пробормотала я. Говорить вслух пока еще было страшновато, мало ли, вдруг рассеется только-только появившаяся гармония.

Тем наматывал пряди моих волос одну за другой на палец и раскладывал их у себя на груди.

— Полагаешь, у меня был выбор?

— Что? — не поняла я. Приподнять голову с его плеча и взглянуть в лицо было страшно. Слишком вопрос странно прозвучал.

— Если бы я попытался тебя обнять или тем более поцеловать, как хотелось, ты бы меня за дверь выставила. Это как минимум, — он говорил абсолютно серьезно. От такого признания я на мгновение онемела.

— Прости. Я не знала. Думала...

— Что я дико навязчивый ребенок на твою голову.

— Думала, что просто дружим, — закончила я свою фразу. Он сформулировал гораздо точнее и чертовски откровеннее, но подтверждение слышать ему точно не стоит. Что это за самобичевание такое? Ужасало количество боли, проскользнувшее в словах. Я слепая дура, раз никогда не чувствовала и не понимала, что делаю.

— Да, — он ласково провел по моей руке. — Я ж не полный идиот. Думаешь, не понимал, что иначе как мелкого ты меня не воспримешь.

Вместо ответа я тихо вздохнула. Потом приподнялась с его плеча и, развернувшись к нему лицом, поцеловала. Безумно хотелось вытравить горечь из прозвучавших слов, а по хорошему и из воспоминаний.

— Сидела там принцесса, как на троне, — пробормотал он, стоило мне оторваться от ласковых нежных губ. — Мне минут десять понадобилась, чтоб не бояться к тебе подойти и познакомиться.

Теперь я честно целовала его так, как если б собралась помирать. Все от диковатой смеси вины, обожания и нежности. В памяти мгновенно воскрес мальчишка, севший когда-то рядом на стул и нахально пригласивший на свидание.

— Ты хоть знаешь, сколько мне лет-то? — процитировал меня же Тем, стоило мне снова прерваться.

Ощущая все большую и большую вину, я отважилась взглянуть в темные глаза своего мучителя. Каково же было мое недоумение, когда в их глубине обнаружились задорные насмешливые искры.

— Ах ты! — я попыталась подскочить, но без особого труда была повалена на кровать обратно. — Ты нарочно, — выдала я жуткое на мой взгляд обвинение. Только прокурором и работать. Ничего не скажешь.

— Конечно, нарочно. За такие поцелуи чего хочешь расскажу. Могу стишок про деда Мороза. Хочешь?

— Нет, спасибо, — я скрестила руки на груди и насупилась.

Вот раскатала губу, дура. Влюбился он в меня безответно. Как же, дождешься. Скорее в него уйма девчонок влюблены были безответно. Любопытно, им он тоже колу таскал? На последнем вопросе в голове неожиданно родилась небольшая идея. Я тоже умею быть хитрой.

— Конечно, тебя не пронять короткой юбкой. Ты ж умный.

— Я умный.

— И скромный, — чуть не сорвала собственный план я, возмутившись его хамству.

— И скромный, — подтвердил Тем, а затем, попавшись на уловку, продолжил. — И юбкой меня не пронять, да и джинсы мало на нее похожи.

Я лежала на спине на груди Тема и только по этой причине сумела не выдать триумфа, который несомненно светился на моем лице.

— Какие джинсы?

— Которые на тебе бы... — Тем осекся и засмеялся.

— Да-а-а, — счастливо протянула я.

— Тогда я бедный и несчастный.

— Да-а-а? — на этот раз вложив в интонацию удивление еще раз протянула я.

— Очень! Целуй, — серьезно в приказном порядке заявил Артем. — Мне еще перед папой твоим появляться. Какова вероятность, что он меня не прибьет?

— За что?

— Ну, вероятнее всего по причине наглого заявления, что его дочь — моя девушка.

Хохотала я от души, много и долго.