3 книга

Третья книга из серии "Цена ошибки". Альтернативная история, Карибский кризис перерос в Третью мировую войну. СССР и США обменялись ядерными ударами, погибли десятки миллионов людей. Разрушениям подверглись почти вся европейская часть территории СССР и многие города на Кавказе, в Средней Азии и Сибири. Уничтожено больше половины территории США. В Западной Европе танковые армии Варшавского договора рвутся к Рейну. Франция, благодаря удачному дипломатическому маневру своего президента, в последний момент вышла из НАТО и объявила себя нейтральным государством, вместе с Австрией и Швейцарией. Война идет по всему земному шару, даже в самых забытых людьми и богом местах, таких как Камчатка.

Глава 1. Ожидание.

1 ноября, местное время 17-30. Камчатка. Учебный корпус мотострелкового полка, три километра к югу от поселка Мильково.

-Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю Присягу и торжественно клянусь: быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество, и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооружённых Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

Срывающимся и хриплым от волнения голосом проговорил Сергей. Карабин СКС, с которым он проходил присягу, казался тяжелым и неудобным во вспотевших от неожиданного волнения ладонях. Он, встав на одно колено, нагнулся, чтобы поцеловать тяжелое красное полотнище знамени с поблекшими золотыми буквами "65 отдельный батальон связи". Выпрямившись, он на негнущихся от волнения ногах встал в куцый строй, состоявших из пары десятков таких же молодых, как он, пацанов и девчонок. На смену ему, взяв у него из рук красную картонку с текстом, вышел Сашка, неловко перехватив карабин перевязанной рукой. Все происходило донельзя буднично, в столовой учебки, где были просто сдвинуты к стенам столы. Из зрителей были только несколько офицеров, дневальный и повара. И в то же время Сергей ощутил, как у него в душе что-то сдвинулось.

Когда все закончилось, к нему подошел капитан.

-Поздравляю, ребята. И готовьтесь к маршу, по приказу командира полка из состава учебной роты сформирован пулеметный взвод. Который я должен отправить с батальоном связи на юг. Взвод.. С какой-то непонятной тоской протянул капитан. Один грузовик и два ДШК, 11 человек, из них только трое кадровых, остальные сопливые пацаны.

Через час Серега вел "газон" в составе куцей колонны батальона связи. В тесной кабине еще сидели, Сашка и знакомый с утра лейтенант, который и оказался командиром новоиспеченного взвода. А в кузове на лавках вдоль бортов мерз остальной состав взвода, восемь человек, из которых по-настоящему военными были только два сержанта, а остальные — такие же знакомые ребята, с которыми еще вчера дрались или вместе ловили рыбу. Остальное пространство занимали пулемет, установленный на треноге прямо в кузове, еще один ДШК в сложенном виде и пара десятков ящиков, в основном с патронами. Погода, днем вроде бы солнечная, быстро портилась. В наступивших уже сумерках Сергей еле различал тусклые, в свете узких "военных" фар, катафоты шедшего впереди ЗиС-150. Хорошо, хоть скорость колонна держала 30 километров в час, иначе бы он точно слетел бы с дороги на каком-то повороте, или въехал бы в идущий перед ним грузовик, видимость была отвратительной. Повалил обильный мокрый снег с дождем, Сергей обернулся в тыльное стекло кабины и невольно поежился. Парням в кузове еще хуже. Он порадовался за свою с Сашкой предусмотрительность, они смогли отыскать тент, хоть старый и с дырками и дуги к нему. И выцарапать это все у кладовщика. И сейчас у людей в кузове хоть какая-то защита.

Еще через три часа его сменил Сашка. Колонна проехала всего 16 километров, но какие это были километры! Три притока реки Камчатки и саму Камчатку пришлось форсировать вброд, сворачивая с дороги по уже размеченным саперами объездным путям. Если через речки, Первую и Вторую Серега как-то сумел перебраться своим ходом, отчаянно буксуя по обледеневшим камням, то через более крупную и быструю Андриановку и саму Камчатку перебраться вброд на заднеприводном ГаЗ-51 мог, наверное, только очень опытный водитель. В составе батальона была пара полноприводных Зил-157, и они сыграли роль импровизированных тягачей при переправе. Цепляя на жесткой сцепке сразу по паре остальных грузовиков, они перетащили колонну через эти две полноводные реки. Связку из трех машин не сносило быстрым течением, да и водители страховали друг друга, когда одна из машин начинала буксовать или глохнуть. Но к тому моменту, как батальон оказался на левом берегу Камчатки, Сергей уже вымок от пота до трусов. Лейтенант посмотрел на его осунувшееся лицо и посадил за руль Сашку, благо, что дальше по дороге почти сто километров рек уже не было. Серега смутно помнил, как втиснулся на Сашкино место, узкий кусок сиденья между лейтенантом и ручкой коробки скоростей и провалился в сон.

1 ноября, местное время 19-30. Камчатка. Трасса Елизово — Сокоч.

Теплый тропический воздух, несущий запахи моря, приятно освежал обнаженные разгоряченные тела, смешиваясь с терпкими ароматами женских дорогих духов. Джон всем своим существом ощущал, как под ним, изнывая от желания, извивается женское тело. Слегка хриплый от сумасшедшего желания голос Мари сумбурно шептал ему на ухо: "Ох, Джонни, давай, не тяни. Возьми меня, быстрее! Да, да, да!". Одновременно он ощущал, как ласковые губы его женщины целуют его ухо, в кратких перерывах между безумным шепотом. Джон вошел в зовущее красивое женское тело, стараясь своим естеством слиться с такой желанной своей подругой. Вот Мари снова взяла губами его ухо, снова целуя его, одновременно охватывая его тело руками и ногами.

Но почему она так сильно тянет губами его ухо, она же сейчас его оторвет? В голове Джона словно взорвалась бомба, так сильно и внезапно накатила боль. И одновременно с этим, словно сдернули какие — то фантастические декорации, в мозг Джона хлынула новая информация от всех его органов чувств, напрочь смывая все прежние, такие приятные ощущения. Теплый воздух сменился леденящим пронизывающим ветром, вдобавок пахнущим гарью и кровью. Куда — то, в одну секунду, подевалась податливая женщина, лежащая под ним на шикарной мягкой постели, вместо этого Джон ощутил, что пытается ласкать и обнимать твердые, местами обледенелые, шершавые доски, вдобавок отвратительно воняющие целым адским букетом запахов, от тухлой рыбы до машинного масла. Очень сильно болела голова. Вдобавок, ласковые губы его Мари превратились в грязные заскорузлые толстые пальцы, которые тянули его голову вверх. И, наконец, он услышал слова, окончательно выдернувшие его из мира приятных грез в существующую реальность:

-Янки, не надо трахать мой грузовик! Окончание фразы на русском языке потонули в грубом хохоте, перемешанном с комментариями на том же языке. Джон поднял голову, огляделся и застонал, от отчаяния. Оказывается, он лежал ничком в кузове потрепанного грузовика, на щербатых от частого использования и грязных досках. За ухо его дернул человек, в замасленной солдатской телогрейке. Еще в кузове, ближе к заднему борту, стояли три солдата, в советской форме и с карабинами, а рядом с ним, скорчившись, сидели два человека, в грязных и оборванных американских летных комбинезонах. Джон все вспомнил. Последний вылет, последний заход на цель, взрыв ракеты, катапультирование. Озеро, уже покрытое тонким льдом, в которое он угодил. Свою отчаянную борьбу за жизнь с ледяной водой этого озера, и русских, к которым он в итоге попал. Удар прикладом карабина по голове, когда он потянулся за пистолетом. Он в плену. Его невеселые мысли оборвал мрачный голос одного из солдат:

-Давай руки ему свяжем! С этими словами, бойцы сноровисто связали ему руки сзади, и потом посадили Джона рядом с такими, как он, бедолагами. Конвоиры расселись на лавках, водитель в телогрейке, перепрыгнув через борт, полез в кабину. Подошедший офицер спросил и одного из солдат, показав на Маккейна:

-Вижу, он очнулся. Связали?

-Так точно, товарищ лейтенант!

-Тогда езжайте, вам надо проскочить до Усть-Большерецка, пока темно и непогода. Янки уже начали за каждой машиной на дорогах гоняться.

29 октября, местное время 22-30. Камчатка. Побережье Авачинского залива, бухта Безымянная, 2 мили от береговой линии. Атомная подводная лодка US NAVY SSN-575 "Сивульф".

-Готовы? Боцман подлодки еще раз посмотрел на трех человек, затянутых в облегающие костюмы с аквалангами за спиной. У их ног лежали герметичные тюки, в которых было все, без чего человек не может существовать в холодный и враждебной местности. Одежда, провиант, оружие, средства связи. Рядом, на рельсах загрузки в торпедный аппарат уже лежал транспортировщик, по сути дела, представляющий обыкновенную торпеду, только без боевой части и с уменьшенной скоростью хода. В руках они держали только короткие гарпунные ружья, чтобы не быть уж совсем безоружными, в те минуты, когда они, под покровом ночи будут выходить из прибоя во вражеской бухте.

Средний человек, старший из этой троицы, молча кивнул.

-Ну тогда до встречи парни, и помогай вам бог! С этими словами боцман отдал команду торпедисту, и тот открыл крышку торпедного аппарата. Старший группы диверсантов ловко, вытянув ружье перед собой, втиснулся в длинную трубу аппарата. Два матроса тут же подскочили к нему, запихивая его мешок вслед за ним в трубу, затем сноровисто задраивая за ним герметичный люк. Дождавшись от человека, лежавшего в темной железной кишке, условного стука, торпедист открыл наружную крышку. Некоторое время ничего не было слышно, это было понятно. Диверсанту требовалось в кромешной тьме время, чтобы выбраться из узкой трубы наружу, в ледяную воду. "Надо быть дьявольски храбрым человеком, чтобы добровольно идти на такие вещи" — подумал боцман, внутренне поёжившись. Но вот, наконец, по корпусу лодки прозвучал тихий, сдвоенный стук. Это означало, что первый "морской котик" выбрался со всей своей амуницией, освободив торпедный аппарат. Торпедист тотчас же закрыл наружную крышку, открывая вентили системы клапанов продувки сжатым воздухом воды из пустой трубы. Дождавшись, когда по показаниям индикатора, воды в трубе не останется, он открыл внутреннюю крышку. Сжатый воздух зашипел, обдав всех стоящих в отсеке людей холодным соленым ветром. Боцман повернулся ко второму "котику", но тот уже лез в трубу. И все повторилось, и вот уже третий диверсант покидает теплый и освещенный отсек "Сивульфа". В последнюю очередь торпедисты закатили в торпедный аппарат транспортировщик. Наконец, по корпусу лодки прозвучал последний сигнал, три коротких стука подряд. Это означало, что "котики" уже вытянули транспортировщик за носовую скобу из аппарата, повесили на него весь свой груз и готовы уходить. Боцман отдал команду, торпедисты стали закрывать крышку, начиная готовить обычную торпеду к загрузке в этот аппарат. Когда твоя лодка лежит в дрейфе, чуть подрабатывая рулями и винтом, в двух милях от вражеского берега, лучше, чтобы все "копья" были в полной готовности. Боцман снял трубку внутренней связи с командиром лодки:

-Сэр, высадка закончена, все прошло успешно. И "Сивульф", тихо стронувшись с места, не спеша ушел на восток, растворившись в морской глубине. Капитан, услышав доклад боцмана, облегченно вздохнул. Слава богу, они больше не дергают русского медведя за хвост, торча у вражеского берега на мелководья, как какой-то ненормальный кит. Который решает, выбросится ему на берег, сведя счеты с жизнью, или, еще немного подождать. Подводная лодка, прижатая к берегу, на мелководье, во время войны, это легкая мишень для противолодочных сил врага. А если учесть, что этот берег вражеский, да еще находиться неподалеку от главной базы флота противника в здешних местах, это вообще из ряда вон выходящий случай. И если бы не прямой приказ, пришедший с самого верха, командир "Сивулфа" не согласился бы на такой риск. Ведь мало того, что лодка торчала у бухты Безымянной без хода почти час, она при этом шумела, несколько раз продувая свой торпедный аппарат. "А все потому, что "Сивулф" изначально был построен необычной лодкой"— мрачно подумал капитан. Атомная многоцелевая подводная лодка USS Seawolf SSN-575 была построена второй после первенца американского атомного флота, субмарины "Наутилус". И по проекту от него ничем не отличалась, за одним исключением. Реактор. Двигательная установка "Сивулфа" несла наименование S2G и работала на жидком натрии в качестве теплоносителя первого контура. Экспериментальный реактор показал свой капризный нрав еще во время испытаний. Термические напряжения в трубах, по которым подавался пар на парогенераторы и коррозионное воздействие натрия на сталь привели к образованию трещин в трубных досках пароперегревателя и испарителя. В результате пришлось отключить пароперегреватель, за счёт этого мощность энергетической установки снизилась на 20 %. В итоге на испытаниях подводная лодка развила скорость хода ниже расчётной. Потом была авария, с человеческими жертвами, произошла утечка радиоактивного натрия. В итоге, был сделан вывод о неприменимости такого типа реакторов на флоте, а в декабре 1958 года, жидкометаллический реактор был удалён и заменён водо-водяным реактором. Тем временем были построены другие, более совершенные лодки, которые и занялись той работой, какой и должна заниматься уважающая себя современная торпедная субмарина. "Сивулф" же "задвинули" в обеспечение специальных операций флота, высаживать и принимать (иногда) подводных диверсантов, "морских котиков" или "тюленей", как называли на флоте головорезов с фирменной татуировкой на предплечье. Хотя в принципе, лодка для этого не была как-то особо предназначена. Высадка проводилась через стандартные носовые 533 миллиметровые торпедные аппараты, и поэтому, вот как сейчас, занимала много времени. Капитан снова вздохнул. У технического управления флота были в дальнейшем планы, по замене "Сивулфа" в обеспечении специальных операций. Ее должна была заменить атомная лодка SSGN-587 Halibut, еще один экзотический представитель американского атомного подводного флота. Первая, и она же последняя, лодка, в несостоявшейся серии ударных лодок с крылатыми ракетами "Регулус". Заложенная в 1957 году, "Хэлибат" была спущена в 1959, когда у стратегического командования появились другие любимицы, атомные субмарины с баллистическими ракетами "Поларис", первая из которых, "Джордж Вашингтон", была введена в строй в том же году. Поэтому "Хэлибат" так и осталась единственной, время от времени, выходя на патрулирование, но ее судьба уже было решена. Как только будет достигнут уровень полной боевой готовности третьей серии ПЛАРБ типа "Лафайет", подлодку "Хэлибат" выведут из состава стратегических сил на переоборудование. Вместо крылатых ракет, запускаемых из здоровенного ракетного ангара, в этой зоне лодки установят большую водолазную камеру, что позволит выпускать всю группу боевых пловцов вмести со своим снаряжением единовременно. А не мучатся с торпедными аппаратами, как на "Сивулфе". И тогда, может быть, "Сивулф", все-таки, станет нормальной боевой субмариной, а не "лежбищем для тюленей", как лодку уже называют некоторые флотские остряки.

2 ноября, местное время 03-30. Камчатка. Побережье Авачинского залива, бухта Безымянная, 40 миль от береговой линии. Десантный вертолетоносец LPH-2 "Iwo Jima".

Первый лейтенант морской пехоты США Эдвин Торчмэн еще раз вгляделся в лица бойцов его команды, уже сидевшей в тесном брюхе "Ретривера". Весь шумный и, на первый взгляд, беспорядочный период срочной подготовки его группы остался впереди, и сейчас утекают последние секунды пребывания вертолета на огромной стальной палубе "Иводзимы", время, когда можно что-то еще вспомнить и исправить. Но все, в открытый проем сдвижной двери заглянул майор Кларк, командир дивизионной группы разведки, его начальник.

-Эд, твои парни готовы? Спросил он лейтенанта.

-Да, сэр. Лаконично ответил Торчмэн, стараясь выглядеть как можно спокойней. Он не был зеленым новичком, за его спиной уже были многочисленные учения и даже одна боевая операция, высадка в Ливане, четыре года назад. Но все это было не то, подумал лейтенант, вспомнив недавний инструктаж полковника Симмонса, который прилетел на "Иводзиму" с авианосной группы адмирала Холлоуэя. Вообще — то задача, которая была поставлена перед его группой, ничем не отличалась от стандартной, предварительная разведка зоны высадки. Она включала в себя целый букет действий, от инженерной разведки и оценки состояния берега, где меньше, чем через сутки будет высаживаться основной эшелон десанта, до разведки средств береговой обороны противника, и при необходимости, выдачи целеуказания авиации флота и Корпуса для ударов по этим средствам. По данным разведки, в районе высадки у русских была, как минимум, одна стационарная береговая батарея крупного калибра. Но особенное внимание полковник просил уделить обнаружению береговых подвижных ракетных комплексов SSC-2B "Samlet".

-Наши парни на Кубе вообще проморгали наличие этих чертовых "Лососей"*.

* Samlet, молодой лосось, кодовое наименование НАТО советского берегового противокорабельного ракетного комплекса 4К87 "Сопка"

И это привело к полному разгрому второй и четвертой дивизий. Я вас прошу, прочешите окрестную территорию как можно тщательнее. Помните, что те ракеты имеют дальность около 50 миль, так что район расположения этих мобильных комплексов, опасных для кораблей десанта, весьма ограничен. Мы посылаем, кроме вас, еще четыре группы, и вдобавок, в районе высадки еще несколько дней назад флот высадил свою команду, коды для связи с ними вы уже получили.

И сейчас лейтенант, перед полетом к неизвестному берегу, полному опасностей, немного мандражировал. "Впрочем, какому, к черту неизвестному?", внезапно подумал он. Все последние часы, начиная со вчерашнего вечера, когда были уничтожены последние зенитные установки русских, разведывательная авиация корпуса буквально по метру прочесала район предстоящей высадки, выискивая подозрительные места. На которые тут же наводились флотские штурмовики, пара звеньев которых постоянно висела в зоне ожидания неподалеку от берега. Этими же разведчиками были определены наиболее подходящие места для высадки с вертолетов разведывательных групп, в том числе и его пятерки. У них есть рация и в любой момент они могут запросить поддержку с воздуха, если что-то пойдет не так. Так что "Семпер Фи!"*, его "дубленые загривки"* справятся с любой задачей, какой бы трудной она поначалу не казалось.

*Семпер Фи (сокращенно с латинского "Semper Fidelis"), Всегда верен, девиз US Marines; "Leathernecks", дубленые загривки — одно из прозвищ своей морской пехоты в США.

Тем временем матрос из палубной команды закрыл сдвижную дверь, и вертолет, взревев двигателем, наклонив нос, поднялся в воздух.

2 ноября, местное время 05-35. Камчатка. Запасной КП штаба Камчатской военной флотилии, бункер в 4 километрах на юго-запад от города Елизово.

Начальник контрразведки КВФ задумчиво сидел, рассматривая несколько бумаг у себя на столе. Все бумаги были похожи, они несли вверху одинаковый штамп, "216 батальон радиоразведки и радиоэлектронной борьбы". На всех бумагах имелся текст "передача длилась меньше 10 секунд, шифром, расшифровка не удалась". И главное, все радиопередачи, по данным группы пеленгации, исходили из одного района, куска побережья возле бухт Большая Саранная и Безымянная, с небольшим приращением. Отличались они только временем, первая датировалась ранним утром 30 октября, и дальше они продолжались размеренно, через 12 часов. А вот час назад в эфир вышли почти одновременно сразу 6 станций! Он решительно снял трубку телефона: "Дежурный! Соедините с начальником штаба флотилии. Спит? Будите немедленно! И свяжите меня с командиром погранотряда".

Через десять минут в кабинете начштаба встретились несколько человек. Еще сонный начальник штаба КВФ, не менее сонный полковник-пограничник, командир 60 Виленского погранотряда, командир только что сформированного 14 отдельного батальона морской пехоты и сам начальник контрразведки флотилии. Сон с начальника штаба слетел моментально, как только он вник в смысл происходящего. Американский десант, из туманного и неопределенного будущего превратился в ближайшую и неотвратимую реальность.

-Увеличение числа групп означает только одно. К группе глубокой разведки они добавили команды разведки первой волны высадки. Корректировщиков, наводчиков, диверсантов и обеспечения высадки основных сил. Это значит, высадка начнется в ближайшие 12 часов. У нас есть возможность проредить этих ухарей, до того, как они нам основательно не напакостили?

-Я могу выделить силы с ближайших постов и маневренную группу Елизовской комендатуры, но это всего примерно две роты, мало для полного прочесывания такого района. С сомнением проговорил пограничник. Маневренные группы из Усть-Большерецкой и Усть-Камчатской комендатур быстро не перебросишь, да и оголять границу там неразумно. Еще у нас есть взвод повышенной боеспособности, это примерно тоже, что и ваши "волкодавы" из роты разведки, обратился он к морпеху. И школа сержантского состава, примерно рота по составу, но все это в районе Северных Коряк. Они прибудут в этот район не раньше, чем через 5 часов, и это в том случае, если противник не обнаружит выдвижение с воздуха. Вы сами понимаете, что американцы со вчерашнего вечера уже охотятся на дорогах за каждой машиной.

-У меня тоже не полноценный батальон, вы же знаете. Обратился майор — морпех к начальнику штаба.

-Я знаю. Как от горького лимона, скривился начальник штаба флотилии, от нахлынувших воспоминаний. Еще шесть лет назад в составе Камчатской военной флотилии была полноценная бригада морской пехоты, целых четыре батальона, плюс три дивизиона, артиллерийский, минометный и зенитный. Но необдуманный топор сокращений, в угоду "ракетизации армии и флота", прошелся не только по кораблям и полкам ВВС. Бригада была полностью расформирована, во флотилии сохранить удалось только одну разведывательную роту, на базе которой, с началом войны по планам развертывания и создавался этот батальон. Фактически, сейчас, он представлял из себя три разрозненных роты, а реально боеспособной была лишь одна, кадровая. Две остальных на настоящее время были лишь неслаженной и необученной толком толпой запасников и призывников с легким стрелковым вооружением.

-Сделаем так. Силы охраны наших объектов сдергивать на прочесывание не будем, пусть они только проверят и проконтролируют подходы. Особенное внимание уделить подходам к стационарным береговым батареям, аэродрому и базе флотилии в Вилючинске и пунктам развертывания 294 береговой артиллерийской бригады в этом районе.

-Твои орлы, обратился он к пограничнику, прочесывают побережье и районы возле пограничных постов.

-Разведрота флотилии работает по ключевым высотам, с которых можно вести наблюдение в этом районе. Остальные две роты расположить в усиление дорожным постам в этом районе. По прибытию от пограничников остальных сил, совместно с ними скоординируете дальнейшие свои действия.

Сейчас я свяжусь с командиром 22 мотострелковой дивизии. Объясню ему сложившуюся ситуацию, и вместе решим, может быть удастся организовать полное прочесывание совместно с мотострелками в ближайшее время, пока американцы не обрушились на нас.

2 ноября, местное время 05-55. Камчатка. Побережье Авачинского залива, бухта Большая Саранная, 18 миль от береговой линии. Американский лидер эсминцев USS DL-3 "John S. McCain".

В принципе, то, чем собирался сейчас заняться лидер эскадренных миноносцев "Джон С. Маккейн" типа "Митчер", вместе с эсминцем DD 742 "Фрэнк Кнокс" типа "Гиринг", называлось "подергать тигра за усы" еще в прошлую большую войну. Приблизится к вражескому побережью, на полной скорости пройти вдоль планируемого места высадки своего десанта с севера на юг, обстрелять из своих десяти пятидюймовок подозрительные места, и самое главное, вызвать ответный огонь на себя. У красных, по данным разведки, в этом районе была, как минимум, одна стационарная береговая батарея, среднего калибра. А вот конкретно какого, было неизвестно. Неизвестной величиной было и количество, и расположение вражеских орудий. А также наличие в этом месте других противокорабельных систем, типа этих чертовых ракет, которые сыграли решающую роль в разгроме десанта на Кубу. Вот это сейчас и должны были выяснить два американских корабля, тем более, им этим делом заниматься было не в первой. Был богатый опыт, здесь же, на Тихом океане, и во вторую мировую войну, и десять лет назад, в Корейскую. А дальше, когда орудия противника обнаружат себя первыми залпами, в дело вступят пилоты из "Таффи-72", шестерка "Скайрейдеров" уже барражирует в зоне ожидания. Вышли на связь с эсминцами и "тюлени" из группы морского спецназа, высаженные нескольким днями ранее с подводной лодки. Им удалось, обнаружить два стационарных орудия русских, на склонах возвышенности, разделяющей две бухты, в которые планировалась высадка десанта. Но самое главное, им пока получалось остаться незамеченными. Так что все шло по ранее разработанному плану. Ну, почти все. Вообще-то, на месте "Маккейна" и "Кнокса" сейчас должен был быть легкий крейсер "Туксон" с парой фрегатов эскорта. Но несчастный "Туксон" был потоплен прошлой ночью вместе с другими кораблями дальнего охранения "Таффи-72", и командованию пришлось срочно перекраивать планы. "Дергать тигра за усы" пришлось кораблям из группы охранения десантного вертолетоносца "Иводзима". В непосредственном охранении "Иводзимы" остались систершипы "Кнокса", два эсминца типа "Гиринг", DD 807 "Benner" и DD 806 "Higbee". А чтобы у красных не возникло соблазна повторить свою атаку ракетных катеров, у выхода из Авачинской бухты дежурила, сменяясь, группа ударных самолетов. Горловина бухты была надежно запечатана, если красные попытаются вылезти из своей норы, их ждет горячий прием.

Силы береговой обороны на юге Камчатки представляли собою довольно разношерстную компанию. Наряду со 130 и 152-миллиметровыми орудиями производства еще 1930-х годов, здесь были и ракетные установки 4К87 "Сопка", новые орудийные передвижные 130-мм системы СМ-4-1Б, и самые мощные орудия на Камчатке, 180-миллиметровые спаренные МБ-2-180 и одиночные МУ-1 башенные установки. Батарея номер 501 в составе четырех одноорудийных башен МУ-1 прикрывала подход ко входу в бухту с юга. Под каждой башней находился небольшой, одноэтажный бункер, в котором размещены зарядный и снарядные погреба, щитовая, генераторная и баллонная. Сама батарея входила в состав 50 отдельного артиллерийского дивизиона, который включал еще и батарею N 961, оснащенную четырьмя не такими дальнобойными, но тоже мощными 130-мм орудиями Б-13-IIIС, со щитовым прикрытием. Эта батарея находилась на возвышенностях мыса Саранный, ограждающих бухты Безымянная и Малая Саранная, как раз на острие будущего американского десанта.

Береговое 130-мм орудие Б-13-IIIC, размещенное в бетонном полукапонире

Но самые большие надежды советское командование возлагало на батарею N501. Эта батарея строилась несколько лет, на нее были потрачены огромные денежные и материальные ресурсы, и она являлась наиболее защищенной береговой батареей в оборонительном районе Петропавловска-Камчатского. Батарея, расположенная к северу от входа в Авачинскую бухту была оснащена двумя спаренными установками МБ-2-180. Стоящая наверху вращающаяся стальная коробка с орудиями являла собой лишь небольшую часть огромного комплекса сооружений, называемого батареей N501. Организационно батарея представляла собой отдельный казарменный городок, в котором личный состав, а это 276 матросов и офицеров, находились в мирное время, и сам комплекс, все главное из которого находилось глубоко под землей. Подземные сооружения состояли из двух железобетонных башенных блоков, силовой станции, запасного и резервного командных постов, дальномерного поста и потерны глубокого заложения, которая это все соединяла. В каждом блоке устанавливалось по одной двухорудийной башенной артиллерийской установке МБ-2-180. Толщина вертикальной башенной брони и кирасы составляла 203 мм, а крыши 152 мм. Расстояние между башенными блоками было чуть менее 200 метров. Башенная установка МБ-2-180 состоит из четырёх отделений, расположенных друг над другом: верхнее боевое отделение (башня с орудиями на станках), рабочее отделение (вращающееся с башней, 18 отсеков, стеллажи для хранения снарядов, механизмы наведения), перегрузочное отделение (механизмы подачи боезапаса), нижний цилиндр (центрирующий штыр, внутри — провода и трубы сжатого воздуха). Заряды и полузаряды хранились в отсеках зарядных погребов в нижних этажах башенных блоков. Неподвижная часть установки состояла из жесткого барабана, скрепленного из стальных листов в виде 2-х концентрических цилиндров, и фундаментной рамы со стальным стаканом. Жесткий барабан, будучи установлен на выступы бетонного блока и заделан своими выступающими ребрами в бетон. Барабан внутри разделен вертикальными переборками на 18 отсеков, 17 из них оборудованы стеллажами для хранения снарядов, а 18-й предназначен для устройства входа в башню из внутренних помещений бетонного блока. Заряды хранятся в нижней части бетонного блока в зарядном погребе. В бетонном блоке, кроме того, размещается ряд вспомогательных помещений. В нижней части блока, в стороне, противоположной зарядному погребу, расположены: помещение термостатов, компрессорная станция и калориферное отделение. Выше этажом расположены: помещение фильтров воздуха (для химической и радиационной защиты), лазарет, душ и санузел. На уровне снарядного погреба расположены: кубрик для личного состава башни и помещение командира башни. Вращающаяся часть состоит из стола и подачной трубы. Стол представляет собой конический барабан с верхним и нижним полами с установленными на них тремя продольными балками, служащими станинами орудийных станков. На этих балках установлены подцапфенники, на которых лежат качающиеся части станка — люльки с телами орудий. Нижняя часть стола называется боевым штыром. Боевой штыр служит для передачи жесткому барабану силы отдачи при выстреле. Верхним Штыровым погоном башня опирается на стальные шары, уложенные на нижний шаровой погон, который закреплен на жестком барабане.

Вырубленная глубоко в скалах потерна, на глубине более 6 метров, и общей длиной более одного километра, соединяла обе башни, основной и запасной командные пункты и основной дальномерный пост. Резервный дальномерный пост был расположен гораздо ниже, и с батареей подземной связи не имел. Такое решение было принято в связи с частыми туманами в этом районе, и тогда резервный "низкий" дальномерный пост становился основным. Командные посты и силовая станция были расположены в отдельных казематированных блоках. Вращающаяся броневая рубка стереоскопического дальномера ДМ-6, размещалась в отдельном железобетонном блоке, соединённом с командным постом закрытым ходом сообщения. Железобетонные башенные блоки были двухэтажными, входы в них прикрывались коленчатыми сквозниками. Помещения верхнего этажа блока имели противооткольную одежду из стальных швеллеров со вставками из 6-мм железа.

Еще в силы береговой обороны на юге Камчатского полуострова входила в составе 294 отдельная береговая артиллерийская бригада. Она включала в себя 21 береговой ракетный полк, а также 41 и 559 береговые артиллерийские батареи. Бригада была полностью мобильной, 21 брп дислоцировался в поселке Англичанка, возле Елизовского аэродрома. Согласно планам развертывания два дивизиона из 21 полка были переброшены в район Вилючинска, а два — в район возвышенностей южнее Радыгино. Так штаб КВФ надеялся прикрыть все десантоопасные направления возле города Петропавловск и основных центров флотилии. В дивизион комплекса "Сопка" входили: стартовая батарея из двух пусковых установок Б-163 на двухосных прицепах, буксируемыми гусеничными тягачами АТС; техническая батарея, из 10 седельных тягачей ЗиЛ-157В с запасными ракетами на полуприцепах ПР-15. Крана в составе технической батареи не было, поскольку на каждой пусковой установке имелся свой собственный механизм перезаряжания ракет с состыкованного полуприцепа. Весь процесс предстартовой подготовки с перезарядкой занимал 17 минут. Но максимальная скорость тягача АТС с ракетой составляла 25 километров в час, и это сразу делало невозможным оперативную переброску двух дивизионов, оставшихся севернее, в район предполагаемого десанта. Две артиллерийских батареи, входившие в состав 294 бригады, имели на вооружении восемь 130 мм береговых подвижных артиллерийских установок СМ-4-1Б, транспортируемых гусеничными тягачами ATТ. И, опять таки, вблизи зоны высадки оказалась только одна, 41 баб. Другая, прикрывавшая северный участок, даже если бы и получила немедленный приказ о передислокации, опоздала бы к началу высадки.

Береговая подвижная 130-мм артиллерийская установка СМ-4-1Б

Ведь между местами расположения частей бригады было почти 90 километров, и почти все по плохим дорогам. А вот "достать" корабли десанта, когда они подойдут к берегу для высадки, некоторые системы северной группировки бригады могли бы и с мест своей дислокации. По прямой от позиций возле Радыгино до берега бухты Большая Саранная было всего 30 километров, а до берега бухты Безымянная — меньше 20. И сейчас, при подходе к берегам Авачинского залива американские корабли ожидал неприятный сюрприз.

2 ноября, местное время 06-16. Камчатка. Побережье Авачинского залива, бухта Большая Саранная, 5 миль от береговой линии. Американский лидер эсминцев USS DL-3 "John S. McCain".

Капитан лидера посмотрел на секундомер. Пора. В предрассветной темноте, лежащие на западе берега Камчатки угадывались лишь мрачной смутной тенью. Если сейчас этот хваленый морской спецназ не даст целеуказание, придется стрелять почти наугад, по счислению. Но внезапно в полумраке взлетели, почти одновременно, но в разных местах, две красных ракеты.

-Лейтенант, обратился капитан к своему артиллерийскому офицеру, наши "тюлени", оказывается, способны не только бить морды в барах нашим же матросам. Начинайте, только не забудьте взять выносы от мест сигнала, чтоб не поцарапать "тюленям" их дорогую шкурку.

Лейтенант молча кивнул, и пятидюймовки лидера выплюнули первые 55 фунтовые "подарки для комми". Ответ не замедлил последовать. На черном фоне возвышающегося на западе берега сверкнула вспышка и через несколько секунд в 2 кабельтовых впереди корабля поднялся еле различимый в сумраке высокий белопенный фонтан разрыва.

-Сэр, центральный пост докладывает, что нас облучают как минимум три радара, причем различных типов. Один определен точно, это "Бурун", артиллерийский радар для новых мобильных 130-мм орудий русских. Обратился к капитану вахтенный офицер.

-Черт, "тюлени" же дали нам целеуказание для стационарных систем, определив их тип, как Б-13. Эта система еще 30-х годов, откуда на ней радары? У русских есть еще сюрпризы? Удивленно проговорил капитан.

-Дайте залп осветительными снарядами по месту целеуказания и вызывайте штурмовики, пусть начинают работать. А мы пока посмотрим, что нам еще приготовили красные. Рулевой, принять вправо 15, ход иметь 35 узлов!

Лидер чуть накренился, поворачивая и ускоряясь. Но тут черная темнота берега замигала многочисленными вспышками.

-Сэр, помимо ложных целей, наблюдаю восемь, нет, десять выстрелов! Три группы, это три батареи, одна у нас на траверсе, две впереди слева по курсу!

-Рулевой, принять еще вправо 30! Отреагировал капитан.

Но лидер эскадренных миноносцев класса "Митчер", это довольно большой корабль, почти пять тысяч тонн водоизмещением. И, несмотря на свои мощные двигатели, позволяющие ему разогнаться почти до 35 мили в час, мгновенно он не может ни повернуть, ни ускорится. Инерция, законы физики не может отменить ни господь бог, ни даже кэптэн US NAVY.

Лидер эсминцев USS DL-3 "John S. McCain"

Не успел "Джон Сидней Маккейн" лечь на новый курс, как вокруг него встал целый лес всплесков от разрывов снарядов. Причем четыре из них резко отличались от остальных, поражая своей высотой и размерами. Три из них легли кучно, в сотне ярдов впереди, а вот еще один пришелся буквально в десяти футах по левой скуле перед форштевнем. Корабль резко дернулся, осаживаясь назад, как боксер, который получил прямой удар в челюсть. По палубе и конструкциям часто застучали осколки. На лаге стрелка, указывающая скорость, резко качнулась влево.

-Сэр, из носовых отсеков докладывают о поступлении воды. От гидравлического удара разошлись швы обшивки, еще у нас многочисленные пробоины от осколков. И вдобавок, свернут форштевень. Скороговоркой выпалил старший офицер.

-Подтверждаю, сэр, корабль сильно тянет вправо. Доложил рулевой.

-Что за чертовщина, от одного 130 миллиметрового снаряда не может быть таких серьезных повреждений! Изумился капитан.

-Сэр, три всплеска, которые упали прямо по курсу, были значительно больше, чем остальные. Можно предположить, что и тот снаряд, который разорвался у нас под форштевнем, был такой же. Похоже, восемь или семь дюймов, не меньше. Ответил вахтенный офицер.

-Скорее, 180 миллиметров. У красных такой калибр стоял на легких крейсерах типа "Киров", и эти же пушки есть на вооружении береговых батарей, причем в броневых башнях. Отозвался старший офицер.

Будто подтверждая его слова, на корабль обрушился новый залп. На этот раз корабль получил два прямых попадания, правда, 130 миллиметровыми снарядами. Корпус корабля содрогнулся, по конструкциям боевой рубки застучали осколки. Но главная угроза, четыре больших всплеска выросли по левому борту совсем рядом.

-180 миллиметров, да еще в броневой башне, это серьезно. Нашему калибру совсем не по зубам. Надо скорее убираться из этого района, пусть этими пушками займутся самолеты из "Таффи". Местоположение этих орудий засекли?

-Трудно сказать, сэр. Всего мы засекли десять орудий. Два рядом с теми, на которых дали целеуказание "тюлени", на мысе Саранный. Вероятно, это тоже стационарные 130-милиметровки, со щитами и в таких же бетонных полукапонирах. Четыре в глубине вражеской территории, к северу, за озером Пресное. Скорее всего, это мобильные системы русских, с наведением по радару, тоже калибра 130. Там как раз начинается возвышенность и рядом проходит дорога. И две вспышки слева по курсу, на мысе Безымянный. Вот эти, скорее всего, стационарные, калибра 180. Уж очень удобное место на этом мысу для такой батареи, позволяет простреливать как вход в главную, Авачинскую бухту, так и пляжи, где мы планируем высадку десанта. Еще два орудия обнаружить пока не удается. Может быть, они расположены севернее, и закрыты от нас этим самым мысом.

-А может, они в спаренных башнях и радар засветку от двух выстрелов принимает за один. Возразил капитан.

Бой, тем временем, разгорался все больше. Замыкающий эсминец "Кнокс", пользуясь тем, что его никто не обстреливает, тоже сначала "повесил" два осветительных снаряда над русской батареей на мысе Саранном, а потом, пристрелявшись, перешел на беглый огонь. Шесть 127-мм орудий Мк12 в трех башнях эсминцев типа "Гиринг" имели паспортную скорострельность 15 выстрелов в минуту на каждый ствол, и "Фрэнк Кнокс" эту скорострельность достиг. На позиции батареи N961 обрушился настоящий ураган из огня и стали. Каждую минуту на батарею падало 24 снаряда весом более 31 килограмма каждый. Уже через две минуты теория вероятности стала превращаться в реальность повреждений от большого числа попаданий. Часть снарядов легли очень близко от бетонированных орудийных двориков. Дворики поднимались круговой стенкой вверх, образуя полукапонир, но высота его была всего немногим более метра, чтобы обеспечить достаточные углы поворота и наклона своего орудия. Казенная часть орудия и расчет прикрывались купольным щитом, но толщина щита была всего 13 миллиметров, и закрывал расчет он всего наполовину. Так что, если достаточно крупный осколок от близко разорвавшегося снаряда попадал в щит, то он пробивал его, нанося повреждения и людям, и механизмам. А один снаряд, опять же в полном соответствии с теорией, разорвался прямо внутри бетонного дворика, в пространстве между щитом орудия и внутренней стенкой полукапонира. Результат был ужасен. Когда, после боя, выжившие бойцы батареи пришли на место, где стоял полукапонир с орудием N3, они внутри обнаружили лишь кучу обгорелого искореженного железа, перемешанного с человеческим мясом. Оторванный ствол лежал в 50 метрах ниже по склону, у самого уреза воды. Но батарея, погибая, ожесточенно сопротивлялась. Уцелевшие орудия продолжали упорно обстреливать головной корабль американцев. У командира сначала возникла идея перенести огонь на второй эсминец, но потом он решил этого не делать. Тратить драгоценное время на пристрелку и перенос огня, когда орудия его батареи, похоже, доживают последние минуты, неразумно. Уж лучше постараться продать свои жизни подороже, тем более, что головной американец сбросил ход и горит. А потом было уже поздно. Взрывы многочисленных снарядов повредили проводные линии связи, а радиопомехи американцы начали ставить еще за 10 минут до начала боя. Целеуказания, ранее поступавшие в батарею от РЛС от 41 батареи, прекратились, с обрывом линии связи, но пожар на американце позволял уже пользоваться для наведения обычными оптическими дальномерами. И два уцелевших орудия, с поредевшими расчетами продолжали бить по "Маккейну".

А положение дел на нем было гораздо хуже, чем на необстреливаемом "Кноксе". Десятки 130-мм снарядов летели в него со стороны берега, и не все они пролетали мимо. Огонь со стороны стационарной батареи N961, которую старательно обрабатывал "Кнокс", сильно ослабел, кроме того, изначально устаревшие системы Б-13-IIIC могли выдавать 8 выстрелов в минуту максимум. Да и точность попаданий этих орудий, наводимых теперь при помощи устаревших оптических дальномеров, была невысокой . Но "Маккейн" находился под обстрелом еще двух советских батарей, стационарной N502 и мобильной N41. Последняя была оснащена более новыми 130-мм орудиями послевоенной разработки. Эти орудия, кроме того, что имели довольно современную радиолокационную систему наведения, основанную на РЛС "Бурун", работавшую в сантиметровом диапазоне, имели более высокую скорострельность, почти не уступавшую американским универсальным пятидюймовкам. 130 миллиметровое орудие СМ-4-1Б с длиной ствола в 56 калибров и полуавтоматическим клиновым затвором, развивало скорострельность 12 выстрелов в минуту. И попадания снарядов весом более 33 килограмм каждый шли корабль одно за другим. Хотя такой большой корабль, как лидер эскадренных миноносцев, почти что легкий крейсер по классификации прошлой войны, мог "всосать" без существенного риска для себя и не один десяток таких снарядов.

Но больше всего проблем лидеру доставила третья батарея русских. Башенные одноорудийные установки МУ-1 были оснащены 180-мм пушками, которые выпускали снаряды весом в 97 килограмм 5 раз в минуту и могли стрелять на 38 километров. Сами орудия стояли в башнях над бетонными погребами с перекрытием более полутора метров. Броня башен доходила до 75 миллиметров, что позволяла расчетам не бояться близких разрывов 127-мм орудий американцев. Да и прямое попадание американского фугасно — осколочного снаряда, при всей своей мизерной вероятности, вряд ли нанесло башне существенные повреждения. И сейчас находившиеся на батарее N502 расчеты расстреливали горящий "Маккейн", почти, что в полигонных условиях. Уже третий залп батареи лег точно по кораблю. А дальше дело пошло, как по маслу. Через три минуты на лидере были сбиты обе трубы, замолчали обе носовые башни Мк42, и он горел от второй башни до самой кормы. Сам корабль свалился в циркуляцию, садясь на корму, один из 180-мм снарядов, попав в кормовую оконечность, при взрыве завернул перо руля, вдобавок, напрочь его заклинив. Скорость "Маккейна", еще несколько минут бывшего одним из самых быстрых кораблей в соединении, упала до совсем смехотворных 10 узлов. А обстрел, вернее, уже расстрел лидера продолжался. Русские наконец-то начали расплачиваться с американцами за свои семьи, отравленные зарином в предыдущую ночь.

"Фрэнк Кнокс", видя бедственное положение своего флагмана, описал коордонат, пытаясь прикрыть горящий, и уже не стреляющий лидер, дымовой завесой. В дополнение, эсминец перенес огонь с почти подавленной батареи N961 на другие. Частично на соседнюю, 41 батарею, по ней открыла огонь кормовая спаренная установка Мк12. Обе носовые переключились на обстрел батареи N502, пытаясь заставить ее замолчать. "Кнокс" сначала, как в предыдущем случае, дал залп осветительными снарядами, из всех шести орудий. Но наводчиков на эсминце постигло разочарование. Мобильные установки СМ-4-1Б находились на заготовленных заранее позициях, в распадках нескольких сопок, обрамлявших бухту Безымянная с юга, вне прямой видимости с моря. На кораблях место расположения орудий могли наблюдать только в момент выстрела, когда из поднятого ствола длиной почти семь с половиной метров вслед за вылетающим снарядом вырывался многометровый форс пламени и раскаленных газов. А из четырех башен батареи N502, с той точки моря, где находился эсминец, видны были только две, и те американцы обнаружили, только тогда, когда они дали очередной залп по многострадальному "Маккейну".

Но над полем боя появился новый участник. Шестерка "Скайрейдеров", строя свой заход со стороны моря, запросила у своих кораблей целеуказания. Они поначалу пытались связаться с "Маккейном", но на нем были сбиты уже все антенны, и он не отвечал. Тогда ведущий штурмовиков вышел на связь с эсминцем. Командир эсминца резонно решил, что уже обнаруженная, но недобитая, стационарная батарея возле бухты Большой Саранной никуда не денется, с ней авиация может разобраться и позже. И направил воздушный удар на две обнаруженные башенные установки. Их надо было затыкать, причем срочно, если Америке не нужен утонувший "Маккейн". И вызвал еще самолеты, ведь вражеских целей обнаружилось неожиданно слишком много. Ведущий группы штурмовиков запросил дополнительную подсветку и получил ее, сразу две башни "Кнокса" повесили над обнаруженными установками 502 батареи четыре осветительных снаряда. И "толстые собаки" устремились на цель. Штурмовики атаковали просто, заходя на орудия над морем, с юго-востока, в пологом пикировании. Начало захода на высоте полторы мили, проход над целью и выход из атаки — на высоте 800 футов, с разворотом на северо-восток, опять в сторону моря. С учетом резкого повышения местности, "Скайрейдеры" проносили над советскими позициями почти на бреющем, едва не задевая ветки деревьев. Будь это днем, командир группы не рискнул бы так снижаться, количество зенитных пулеметов у русских уже неприятно удивило пилотов US NAVY. Но ночью, попасть в самолет, летящий в темноте, можно только при помощи наведения с РЛС, а его у зенитных пулеметов не было в принципе. На мысу Безымянном, в прикрытии береговой батареи, вообще-то еще находилась и зенитные, одна как раз, оснащенная современными 57-мм орудиями С-60 с радарным наведением. Но один из снарядов "Кнокса", легший перелетом, разорвался вблизи станции РЛС. Станция РЛС -штука гораздо более нежная и хрупкая, чем бронированная артиллерийская башня. Одного близкого разрыва пятидюймового снаряда хватило, чтобы вывести ее из строя. И зенитные орудия вынуждены были стрелять при помощи обычных прицелов, фактически, наводчики наводили каждый свое орудие "на глаз", с трудом целясь по проносящимся вверху смутным стремительным теням. Со стороны это выглядело эффектно, но не эффективно, пользы от такой стрельбы не было. Во всяком случае, после того, как "Скайрейдеры" сели на "Йорктаун", техники при осмотре самолетов, нашли всего только пару маленьких дырок в плоскостях А-1Н командира группы. Эффективность первого захода американцев тоже оказалась близка к нулю. Штурмовики, кстати, из эскадрильи, участвовавшей в налете на Усть-Камчатск, несли почти тоже вооружение, что и тогда. Тогда, в Усть-Камчатске, штурмовики имели по 4 пятисотфунтовые фугасные бомбы и 2 бака BLU-27 с напалмом весом 750 фунтов каждый. Еще на 4 узлах подвески тогда находились кассеты с РЛ— ловушками, попросту говоря, резаной фольгой. Но сейчас уже зенитных ракет русских можно было не опасаться и набор вооружения был чуть изменен. Фугаски и баки с напалмом остались на своих местах, а вот на остальных узлах подвески висели кассетные бомбы Мк20, весом 485 фунтов каждая. В первом заходе американцы высыпали бомбы, но в отличие от устаревших орудий, стоявших всего лишь в земляной обваловке там, в Усть-Камчатске, сейчас под американцами стояли бронированные башни. И нанести такой башне хоть какой-то урон бомба весом в 227 килограмм могла только при прямом попадании. Но таких не случилось, бомбы легли кучно, разбросав остатки маскировки вокруг башен, но и только. В этом ведущего уверил командир "Кнокса", сразу после захода все вражеские орудия дали очередной залп по тому же горящему "Маккейну". И во втором заходе, американцы, пользуясь тем, что "Кноск" в очередной раз "подсветил" цели, довольно точно вывалили на башни все кассетные бомбы. Каждая такая бомба была оснащена 247 кумулятивными суббеоприпасами Mk.118. 600 граммовый суббоеприпас Mk.118 может пробивать броню толщиной до 190 миллиметров. При сбросе одной бомбой кассеты Mk.20 зона поражения приблизительно равна футбольному полю. Над двумя орудиями батареи N502 прошел стальной ливень. Обе башни получили не меньше десятка попаданий каждая, в результате которых верхние броневые листы башен обзавелись аккуратными дырочками, а в боевых отделениях из-за сверхзвуковых ударных волн, возникающих при пробитии кумулятивной струей брони, не осталось никого живого из орудийных расчетов. Но самым страшным был третий заход. В нем шесть "Скайредеров" освободились от баков с напалмом. Горело все, остатки деревьев, земля и скалы вокруг. Горела броня. Но самое страшное, горящий напалм, стекал вниз, затекая в малейшие щели и зазоры конструкций башен. В маски орудий. И в дыры, только что проделанные суббоеприпасми Мк118. Сначала он попал в боевое отделение, а потом стал капать тяжелыми густыми каплями в подбашенный погреб, когда прожег резиновые уплотнения люков, и самое главное, стал затекать в открытые окна элеваторов-подъемников. Ведь они закрывались сверху, а наверху уже не было живых. Потом загорелись пороховые заряды в картузах выстрелов. Со стороны это смотрелось страшно и одновременно завораживало, когда давление от горящих пороховых газов вышибло наружные двери и бронезаслонки вентиляции, и почти одновременно над двумя орудиями 502 батареи встали две исполинских свечи ослепительно белого пламени. Потом раздался грохот от сдетонировавших, наконец снарядов, и обе башни, подброшенные мощной взрывной волной, медленно кувыркаясь, взлетели в воздух. Никто из расчетов не смог выжить. В отличие от спаренных башенных установок МБ-2-180, которые имели и потерну, под землей соединявшую обе установки, и запасные выходы, на одноорудийных МУ-1 не было ничего. С целью экономии денег, времени и материалов у них наличествовала только башня, которая устанавливалась прямо на снарядный погреб. И которая из защищенного места сразу превратилась в адскую ловушку, обернувшуюся братской огненный могилой для двух расчетов батареи.

Командир 41 батареи отдал приказ сворачиваться, едва увидев первый заход вражеских самолетов. Нормативное время свертывания установок СМ-4-1Б составляет немногим меньше двадцати минут, но расчеты, подстегнутые страшной картиной американского налета на соседей, перекрыли этот норматив почти вдвое. Когда новая группа американских самолетов прилетала в этот район, она застала только пустые позиции. Она отбомбилась по позициям батареи N961, окончательно ее уничтожив.

Лидер эсминцев USS DL-3 "John S. McCain" пережил своего противника ненамного. После первого захода американцев четыре орудия батареи 502 успели дать по нему десять полных залпов. Из сорока снарядов непосредственно в корабль попало девять, и это, с учетом предыдущих повреждений оказалось для корабля фатальным. Горящий, уже неуправляемый и обездвиженный корабль медленно погружался в воду, постепенно заваливаясь назад. "Кнокс" подошел к нему, чтобы снять остатки экипажа. Пушки русских прекратили стрелять и эсминец мог сбросить ход, не опасаясь стать стоячей мишенью.

Командир четвертого дивизиона 21 берегового ракетного полка, майор Смирнов, выслушав рапорты с поста РЛС — наведения и постов выносного наблюдения, шумно выдохнул воздух. Ну наконец-то. Один корабль противника горит и тонет, подбитый коллегами из его бригады. Второй застопорил ход, подойдя к первому, очевидно, чтобы снять с него экипаж. Американские самолеты, которых он опасался больше всего, отбомбившись, ушли на северо-восток. И он решился:

-Дивизион, пуск по захваченным целям!

На позиции дивизиона все звуки потонули в реве стартовых двигателей. Они мгновенно разогнали две ракеты, весом по три с половиной тонн каждая, с наклонных направляющих. Позиции дивизиона находились всего в 35 километрах от американских кораблей, и ракеты С-2, имевшие маршевую скорость 1050 километров в час, преодолели это расстояние за пару минут. Американцы были застигнуты врасплох. Радар "Кнокса" засек подлет ракет всего за полминуты, и сделать было уже ничего нельзя. Самолет ДЛРО, висевший с группой охранения на 15 миль дальше к востоку, вообще не увидел ракеты, летевшие всего на высоте 400 метров. Единственное, что успел сделать командир "Кнокса", это связаться с командованием и доложить о приближении "вампиров". Он еще прижимал гарнитуру связи к уху, когда первый "лосось"* упал в воду в тридцати футах от эсминца. Подводный взрыв боевой части весом в тонну всего в 15 метрах способен сильно повредить, и может даже утопить такой корабль, как эсминец типа "Гиринг". Но двумя секундами позже это стало несущественно, вторая ракета попала в "Кнокс" в аккурат позади второй дымовой трубы. Взрыв был такой силы, что корабль просто разорвало пополам. Корма утонула сразу, а носовая часть еще немного оставалась на плаву. Как раз настолько времени, чтобы немногие уцелевшие успели прийти в себя, чтобы попрыгать в воду. Два мощных взрыва, произошедшие почти рядом, доконали и "Маккейн", он затонул почти за минуту. И через короткое время на поверхности океана виделись только пару десятков выживших в спасательных жилетах, трупы и обломки с двух кораблей. Живые очень быстро, в течении нескольких минут присоединились к мертвым. Температура воды в ноябре в море возле Камчатки превышает точку замерзания всего на несколько градусов. И всю эту кучу ветер и течение быстро несли на побережье мыса Безымянный.

2 ноября, местное время 06-14. Камчатка. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Позиции второй роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии на возвышенности между озерами Малое Саранное и Мелкое, в 400 метрах от берега.

Командир роты потер покрасневшие от бессонницы глаза и рывком поднял свое уставшее тело с лежанки. Рукой он махнул дремавшему за столом и было встрепенувшемуся радисту.

-Пойду пройдусь еще раз по позициям. Успокоил он его.

Позиции, которые на основных десантоопасных направлениях начали оборудовать еще с началом войны, с прибытием первых частей 22 дивизии лихорадочно усиливались и дооборудовались. Положение усложнялось тем, что саперный батальон дивизии в данном районе отсутствовал, и приходилось работать своими силами, при помощи одних саперных лопат. Почти весь саперный батальон вот уже вторые сутки обеспечивал переправу основных частей дивизии через многочисленные мосты на основной трассе Камчатки, разрушенные массированным налетом американской авиации. Положение усугублялось еще тем, что в последние часы, закончив с уничтожением основной силы ПВО, зенитно-ракетной бригады, американцы перешли к изоляции южного района, развернув охоту буквально за каждым транспортным средством на дороге. Как-то проскочить машинам, поодиночке и мелкими колоннами, можно было только в темное время суток. Да и то, с большим риском, ночные налеты тоже были не редкость. Вот и получилось такая ситуация, что в районе к югу от входа в Авачинскую бухту советские войска ранним утром 2 ноября были представлены всего двумя батальонами из 211 полка. Первый мотострелковый батальон прикрывал наиболее опасное место, бухту Безымянная. Там же находились и почти все средства усиления, которые успели перебросить, приданная одна батарея 122-мм гаубиц М-30 из состава 157 артполка и две полковые батареи 120-мм минометов. И там же, в бухте Безымянной находились и единственные саперы, всего один инженерно-позиционный взвод, с траншеекопателем и экскаватором. Это объяснялось просто, единственная дорога из бухты Малая Саранная проходила через перевал Седелка, в долину, образованную рекой Вилюча. Из этой долины уже можно было, оставляя справа прибрежные озера Большой Вилюй, Малый и Большой Лиман и Пресное, проехать до грунтовой дороги на аэродром, и дальше, в военно-морскую базу и город Вилючинск. Но участок от бухты и до перевала включительно был проходим для колесной техники только летом, и то, в хорошую погоду. А гусеничной техники у 211 полка не было. Поэтому все приходилось таскать на себе почти три километра, полковые грузовики ГАЗ-51 и ЗиС-164 могли только доезжать до северного берега озера Большой Вилюй. Поэтому в бухте Малая Саранная оборону на позициях были только две роты из второго батальона.

Бухта Малая Саранная, вид с моря

Ближе к северу, береговую линию прикрывала еще одна рота из состава их батальона. Хотя протяженность пляжа, удобного для высадки, там была едва не втрое больше, чем в бухте Малая Саранная. Это объяснялось тем, что, высадившись на берег, противник сразу попадал в тупик. С юга по берегу было топкое и труднопроходимое устье реки, преодолев которое, противник упирался в почти отвесные скалы. Вдобавок, на этих скалах располагалась береговая батарея N961, вместе со своими силами прикрытия. С севера были труднопроходимые, почти отвесные скалы. Подняться туда можно было только пешком. Но преодолев эти препятствия, противник опять оказывался на узком кусочке пляжа. А продвижение вглубь полуострова сразу, через 100 метров перекрывали озера, Большой Вилюй и Пресное. Проехать можно было только по узкому перешейку между ними, менее ста метров шириной. Который к тому же имел в своей середине поросшую лесом высоту, с которой превосходно простреливался весь участок высадки. И только на северном участке можно было, сразу высадившись в бухте Спасения, сразу продвинутся по ровной местности до дороги. Но дело усложнялось тем, что уж больно маленьким был этот удобный кусочек. Сам пляж был в ширину не более 200 метров, вдобавок дальше участок, по которому можно проехать, сужался вдвое, с одной стороны были топкие берега озера Пресное, а с другой опять начинались скалы. И башенные установки батарей N502, стоящие на них. Вот этот, с первого взгляда, большой кусок побережья и держала эта рота. Один взвод окопался на высотке, стоящей на перешейке, остальные силы обустроили свои позиции на склоне небольшой, поросшей лесом возвышенности, которая начиналась в 400 метрах от северного кусочка пляжа. Позиции, вдобавок, позволяли вести перекрестный обстрел. Даже маленькая, скалистая сопка Медвежья, разделявшая северный и южный пляжи, простреливалась полностью, с обеих позиций. Самая верхняя часть скал начиналась прямо с морского прибоя, а западный склон, поросший редким кустарником, круто, под углом почти 30 градусов, неуклонно понижался в сторону позиций роты. Все средства усиления второго батальона были на южном, более изолированном участке, в бухтах Большая и Малая Саранная. Рота, расположенная южнее, могла оперативно получить помощь со стороны основных частей полка, оборонявших бухту Безымянная. Ведь туда шла уже более-менее приличная грунтовая дорога, да и расстояние по прямой было всего полтора километра.

Схема позиций батарей береговой обороны и 211 мсп на 06-00 02.11.1962

Но все эти размышления вылетели из головы старшего лейтенанта, когда он, глядя на восток, где за угрюмыми скалами мыса Саранный простирался океан, потрясенно увидел, как почти над самыми орудиями 961 батареи, поднимаются две сигнальных ракеты! Одна на самой оконечности мыса, другая ближе к позициям роты, причем точно из месторасположения пограничного поста! Пост находился на основании мыса, уже почти у берегов озера Малое Саранное, и до левого фланга позиций роты от него было всего метров 200. Он еще вчера вечером, когда рота занимала позиции, приходил к пограничникам, договариваться о взаимных действиях. На посту была вышка, но океан с нее просматривался не полностью, с севера он был закрыт скалистыми сопками мыса. А вот подходы к бухте, где и были удобные места для высадки, с него просматривались изумительно. Еще на посту была маленькая избушка, в которой пограничники напоили его чаем. Всего на посту было 5 человек, и, получается, противник их всех без шума ликвидировал, если с места поста подает сигналы? В голове его еще, с бешеной скоростью крутились эти мысли, а он начал отдавать команды:

-Рота, тревога! Всем занять позиции! Евстигнеев! — обратился он к командиру левофлангового взвода.

-Возьми два отделения, развернитесь в линию от берега озера до моря и начинайте прочесывание в сторону оконечности мыса. При обнаружении противника отрывайте огонь на уничтожение!

-Связь с батальоном, быстро! — обратился он уже к радисту, по тревоге тоже выбежавшему из блиндажа. Доложить срочно, наблюдаю пуски сигнальных ракет разведгруппой противника для целеуказания орудий батареи на мысу Саранном. Пограничный пост на мысу предположительно уничтожен противником. Для ликвидации разведгруппы силами роты начинаю прочесывание от позиций роты в направлении на восток, прошу предупредить охрану батареи!

Командир роты посмотрел на часы. Время было 06-17. Пока он отдавал приказы, в предрассветном сумраке, далеко в море, на юго-востоке, сверкнула вспышка корабельного залпа. И через несколько секунд над мысом, высоко в небе, вспыхнули шары осветительных снарядов, превративших ночь в день. Орудия батарей открыли ответный огонь, но за несколько секунд перед этим, в десяти метрах от него старший лейтенант услышал крик:

-Вот они! И сразу прозвучал хлесткий звук выстрела из трехлинейки. Винтовка Мосина в его роте была всего лишь одна, у снайпера роты. Еще через секунду вовремя среагировавший Евстигнеев выпустил осветительную ракету, "повесив" ее над самым урезом воды, в аккурат под пограничным постом, и тогда диверсантов увидели все. Один человек тащили второго, который едва шевелился. Они уже спустились по скалам почти к самому морю, когда ракета осветила их тела, затянутые в черные, облегающие костюмы. "Твою ж мать!" — потрясенно подумал старший лейтенант. "Это же они в гидрокостюмах! Сейчас бы ушли в воду, а мы бы без толку прочесывали бы пустые скалы!". В это время хлопнул еще один выстрел из Мосинки, и сразу после этого застучали пулеметы роты, скосившие всех людей в черном. И только после старший лейтенант среагировал, перекрикивая грохот начавшейся артиллерийской канонады:

-Евстигнеев, отставить прочесывание! Пошли одно отделение туда, к этим в черном, пусть подберут их и все остальное, даже самые мелочи. Второе пошли на пост к пограничникам.

Позиции 2 батальона 211 мотострелкового полка на 06-50 2 ноября 1962 года

2 ноября, местное время 06-35. Камчатка. Подножье горы Вилюй, верховье реки Малый Вилюй. Место высадки диверсионно-разведывательной группы разведки третьей дивизии морской пехоты США.

Еще не затих шум винтов вертолета, который высадил их в узком ущелье, мастерски зависнув прямо на скалистом пятачке, между беснующимся горным потоком и почти отвесной скалой, как радист уже посылал в эфир короткую передачу. Остальные члены группы в это время прикрывали его, ощетившись в окружающую темноту стволами автоматов. Шифрованная передача означала, что первый этап прошел успешно. Группа высадилась без потерь и вовремя, теперь им предстоит следующий этап. Осторожно, оставаясь незамеченными, пройти вниз по течению этой реки, внимательно осматривая местность на предмет обнаружения запасных ракетных и артиллерийских позиций. А может быть, чем черт не шутит, и самих орудий или ракетных установок красных. Лейтенант Торчмэн, на инструктаже, поначалу не особо верил, в то, что в такое бездорожье можно затащить что-то крупнее того, что может разместиться в конском вьюке или на горбу человека. Но потом полковник показал им фотографии русского тяжелого гусеничного тягача АТ-Т, который тащил здоровенное орудие по руслу реки, чертовски похожей на ту, возле которой они сейчас находились. И объяснил, что в принципе, на такой технике, на юге Камчатки, можно передвигаться практически по любой речной долине. Главное, в эту долину попасть. А попасть можно только с моря, или как в данном случае, по одной из немногочисленных отвратительных грунтовых дорог, идущих вдоль берега. А дорога шла только до устья трех рек, с севера на юг: Большой Вилюй, Малый Вилюй, и Саранная. Которая, в свою очередь образовывалась из слияния реки Малая Саранная и ручьев Верхний и Нижний Саранный. И поэтому на "Иводзиме" большие шишки решили четыре из пяти разведгрупп высадить в верховья этих рек, к подножью мрачной вершины Вилючинского вулкана, от огромных вечных ледников на склонах которого, и брали свои истоки все эти речки и ручьи. В долину реки и ручьев с общим названием Саранные запланировали целых две группы, а им, стало быть, достался Малый Вилюй. После того, как они просмотрят долину реки, задание предписывало выйти в тыл позициям русских в бухте Малая Саранная для наблюдения и корректировки. По плану, к этому время должна была начинаться высадка первой волны десанта.

Но насчет дальнейшей судьбы своей группы первый лейтенант Эдвин Торчмэн глубоко заблуждался. Еще 36 часов назад, когда 211 мотострелковый полк только выходил на позиции своей обороны, командир полка выслал свою разведывательную роту, поставив ей одну задачу: занять все ключевые высоты в тылу своих будущих позиций, на глубину до шести километров и обустроить там скрытые наблюдательные посты-секреты. Оставшиеся силы роты должны были занять основные транспортные узлы, разместившись так, чтобы можно было быстро прийти на помощь своим секретам. Естественно, все это в пешем порядке, местность в тылу своих оборонительных позиций и время года совершенно исключали возможность передвижения на полковом автотранспорте. Еще была отдельная 32 разведывательная рота дивизии, вот она-то как раз оснащена гусеничными вездеходами ГАЗ-47, но ее прибытия в район скорых боевых действий командир полка решил не ждать, как только узнал, что в состав предполагаемых сил противника входит вертолетоносец "Иводзима". По данным разведки этот чертов корабль нес на своем борту целых три батальона морской пехоты, только без тяжелого вооружения и бронетехники. Сообщение из штаба флотилии о разведгруппах командира 211 полка совершенно не удивило, он как раз только что отправил командиру дивизии свое донесение. О замеченной разведчиками высадке четырех диверсионно-разведывательных групп с вертолетов, его опасения начинали оправдываться, этот проклятый вертолетоносец еще принесет им немало бед. Но пока все шло хорошо, уже через час разведчики дивизии сумели блокировать, а затем уничтожить три из четырех групп противника, спускавшихся по руслам рек к побережью, в тыл позиций батальонов его полка. Группа лейтенанта Торчмэна не была исключением. Ее высадку засекли сразу три наблюдательных поста, а секрет, занимавший высоту 708, помеченную на картах еще, как гора Вилюй, вообще сумел не только подсчитать точно количество морпехов в его группе, но и определить, кто радист, кто командир. Немудрено, ведь американцы высадились ниже по склону всего в трехстах метрах, а потом еще и пять минут оставались на месте, пока их радист не закончит сеанс связи. Из отделения, расположенного в секрете, сержант, командовавший им, отрядил четверых, трех разведчиков и снайпера. Они осторожно пошли по гребню высот, закрывавших долину реки Малый Вилюй, с севера. Ночью, по горам, да еще в начале ноября, на Камчатке можно передвигаться очень медленно. Помогло только то, что этот маршрут был заранее отработан, да еще то, что противник не торопился. Американцы обшаривали в долине каждый закуток, но их совершенно не интересовали высоты. Так они и передвигались целый час, русские по гребню, американцы по долине. Пока американцы не угодили в засаду к еще одному отделению, разместившемуся в долине реки, в километре от перевала Седёлка. И когда американцы пересекли условленную черту, в небе над ними зажглось несколько осветительных ракет. Едва раздались первые выстрелы, как снайпер группы, сопровождавший противника, прострелил ногу сначала Торчмэну, а потом радисту. Работать с высоты, по освещенному и растерянному противнику, было очень просто, как на батальонном стрельбище. Уцелевшие американцы, сообразившие, что их обстреливают с двух сторон, ринулись на противоположный склон, но там их встретила огнем третья группа, пришедшая с еще одного секрета. В итоге, трое морпехов, залегшие среди камней и пытавшиеся отстреливаться, были убиты, забросанные гранатами сверху. А вот раненые радист и лейтенант угодили в русский плен. В остальных двух группах пленных не было, американцы отстреливались до конца, добивая своих раненых. Четвертую группу пока взять не получалось, но разведчики из 211 полка совместно с подоспевшими пограничниками прочно сели ей на хвост. Они гнали ее непрерывно на юго-запад, отжимая от дорог и побережья, в горы, прижимая к склонам Вилючинского вулкана.

2 ноября, местное время 07-30. Камчатка. Четыре километра на северо-восток от города Усть-Большерецк, временный лагерь военнопленных.

Дорогу от места своего пленения Джон сначала воспринимал, как досадное неудобство, все-таки ехать на голых обледеневших досках, в открытом кузове допотопного грузовика, да еще в промокшем летном комбинезоне не сахар. А с учетом того, что это происходит в ноябре, на Камчатке, под моросящим дождем, идущим напополам с снегом, очень даже далеко не сахар. Никакого сравнения с мягким сиденьем "Шевроле-Корвет" во Флориде. К окончанию пути Маккейн уже думал, что русские просто начали таким изощренным образом их пытать. Не хватало только следователя с его дурацкими вопросами. Уже через час такой езды все три американца сбились в кучу в центре кузова, пытаясь хоть как-то согреться, но все было тщетно. Все конвоиры сидели на лавках, возле кабины, закутавшись в свои теплые шинели. На американцев они обращали внимание, только тогда, когда кто-то из пилотов пытался встать или просто подползти к бортам грузовика. Реакция конвоиров была стандартная, короткий окрик, в случае дальнейшего непослушания следовал сильный удар прикладом. Несколько таких попыток было достаточно для измученных и замерзших пилотов, дальше они старались просто держаться друг за друга, экономя остатки сил и тепла. Несколько раз Маккейн проваливался в забытье, он уже не мог понять, засыпает он, или теряет в очередной раз сознание. А дорога все не кончалась. Минуты неспешно текли, превращаясь в часы, а грузовик все неспешно ехал по дрянной, испещренной выбоинами, дороге, увозя пилотов в глубь огромной и дикой Камчатки. Уже давным-давно упала на дорогу мрачная темнота. Узкие слабые полоски света от фар, в которых кружился непрерывный хоровод все еще падающего снега, только подчеркивал окружающий мрак. А холод все усиливался, пробирая до костей. И наконец, когда уже Джон готов был продать не только все секреты, которые знал, но и саму свою душу, кому угодно, хоть черту, хоть коммунистам, за одну только всего кружку горячего чая, грузовик остановился. Но пилоты к тому моменту уже не могли встать, измученные и замерзшие, они только слабо шевелись в кузове, бессильно пытаясь распрямить скрюченные и застывшие от холода конечности. В конце концов разозленные конвоиры просто откинули задний борт, и пинками и прикладами спихнули сбившихся в бесформенный клубок американцев на землю. Прямо под ноги подошедшему офицеру.

-Ну-ну, и кто на этот раз почтил своим прибытием наше скромное заведение? На почти безупречном английском поинтересовался он.

Но измученные пилоты даже не смогли разговаривать, только Маккейн, из врожденного упрямства попытался выдавить из себя что-то вроде "пошел ты к черту", но из замерзшего горла вырвался лишь какой-то бессвязный хрип.

-Опять невежливые гости попались. Но у вас будет время поговорить со мной. С коротким смешком произнес офицер, и уже на русском, обратившись к старшему из конвоиров, коротко бросил: "все документы на пленных — мне, этих к врачу в медпункт, пусть осмотрит". И опять повернувшись к пленным, равнодушно произнес, снова на английском:

-Не надейтесь сдохнуть, янки. Здесь можно умереть только с моего разрешения.

Через час все трое, уже на своих ногах, входили в мрачное длинное здание, изнутри освещаемое лишь несколькими узенькими зарешеченными оконцами. Оказавшись внутри, Джон испытал настоящий шок! Внутри барак казался еще длиннее, дальней стены вообще не было видно, из-за висевшего в бараке густого тумана, состоявшего из пара и человеческих миазмов. Густая какафония запахов мочи и немытых тел, ударила по обонянию Джона, как дубинка по голове. Но больше всего Джон был потрясен не этим. В бараке тесно стояли двухярусные ряды нар. Даже на первый взгляд их было больше полусотни. И практически все они были заняты! На всех сидели или лежали люди, и на них была пусть грязная, пусть оборванная, но американская военная форма. Джон ошалело потряс головой, откуда у русских столько пленных?! Рядом раздался надрывистый кашель, а потом изумленный хриплый голос пилота "Виджилента", с которым они только что мерзли в кузове грузовика:

-Разгрызи меня черт, до этой секунды я думал, что мы побеждаем в этой сраной войне..

Глава 2. Мертвые сраму не имут.

2 ноября, местное время 07-50. Камчатка. В небе над южной частью Авачинского залива.

Капитан Лысюра, как самый старший из оставшихся пилотов, готовил 865 истребительный авиационный полк в последний бой. Точнее сказать, то, что осталось от полка, десяток разношерстных самолетов. А то, что бой будет для всех последним, капитан не сомневался. Он вспомнил, как два часа назад, на предполетном инструктаже, перед ними выступил полковник Калинин. Полковник был до войны заместителем начальника отдела оперативно-тактической подготовки ВВС КТОФ, а сейчас вместе с этим, занимал должность командующего ВВС Камчатской военной флотилии, прежний командующий погиб вчера вечером вместе со всем руководством 191 зенитной ракетной бригады, когда американцы утюжили позиции ракетчиков. К концу ночи все оставшиеся самолеты полка были собраны в капонирах Елизовского аэродрома, почти все остальные аэродромы были уже неоднократно перепаханы американскими бомбами и ракетам. Да и в Елизово основная бетонка была повреждена, уцелела только длинная рулежная полоса, тянувшаяся почти вдоль всей взлетки. Да и то потому, что какая-то светлая голова додумалась нарисовать на ней серо-черной краской большие круги, с воздуха точь-в точь, похожие на воронки от бомб. Полковник, собрав пилотов в одном из пустующих капониров, просто сказал:

-Товарищи офицеры! Я, по идее, должен сейчас сказать что-то торжественное и величественное, но не буду этого говорить. Вам предстоит сделать невозможное. Через час все наличные самолеты полка должны обеспечить удар по кораблям американского десанта. Во-первых, связать или отогнать имеющееся воздушное прикрытие десанта. Во-вторых, не допустить американцев к нашей ударной группе. Минимум на десять минут, чтобы им хватило беспрепятственно сделать два захода на корабли.

Капитан Венедиктов, тоже уцелевший в этой ужасной мясорубке, с легкостью лесного пожара, пожиравшей эскадрильи самолетов и десятки пилотов, спросил:

-Ударная группа? А кто будет в ее составе?

-Все остальные боевые машины, имеющиеся на Камчатке. Жестко ему ответил Калинин. Пара Ил-28 из 867-ого гвардейского минно-торпедного авиаполка и четверка МиГ-17 из 777-ого истребительного полка ВВС. МиГ-17Ф 777 полка не имеют РЛС, и поэтому отправлять их с вами в ночной воздушный бой, да еще над морем,не имеет смысла. А вот опыт ударов по наземным, вернее, в данном случае, надводным целям у них есть. Конечно, только в том случае, если бомбардировщики пойдут с ними, как лидеры, и выведут их на корабли. Сами МиГи со своим примитивным оборудованием могут и не найти десант в море. Я понимаю, что шестерка самолетов, четыре из которых маленькие истребители, это не тот наряд, который нужен для разгрома десантного конвоя. Но если этот наряд повредит или утопит хоть один корабль, тогда нашим войскам будет, хоть немного, но легче, когда десант дойдет до места высадки. Вы все понимаете, что будет с мирным населением, если янки захватят Камчатку.

Понимали все. После недавних событий, когда американские самолеты потравили отравляющими газами больше половины населения в поселках вдоль трассы от Дальнего до Усть-Камчатска, с той обыденностью, как травят на кухне тараканов, иллюзий в отношении своих врагов никто из советских военных не испытывал.

И поэтому, пилоты, перед тем, как занимать места в кабинах, между собой договорились. Они будут драться, не выходя из боя, до последнего. До предела, в конце концов, как стало ясно из данных радиоперехвата, один Як из эскадрильи Хвалькова уже таранил врага в бою позапрошлой ночью.

Командир и начальник штаба полка тоже погибли этим вечером, при очередном американском налете на Елизовский аэродром. Из состава полка осталось в строю два капитана, все из пилотов. Лысюра и Венедиктов. И капитан Лысюра, как самый старший и самый опытный, приняв командование, приказал идти на взлет. Если бы истребители взлетали по основной полосе, как прежде, можно было бы стартовать сразу четверками, габариты основной полосы легко позволяли так делать. Но по узкой рулежке самолеты стартовали гуськом, друг за другом. Из-за этого самолеты чуть замешкалась, собираясь вместе. Их было немного, машин, оставшихся в строю 865 истребительного полка. Четверка МиГ-17ПФ, возвращенная сегодня ночью с аэродромов и площадок рассредоточения на севере. Возглавлял ее бессменный лидер с начала войны, капитан Венедиктов. Пилот, сумевший не только уцелеть при первой внезапной атаке американцев на остров Беринга, но и сбить в неравном бою штурмовик противника. Ведомым у него шел старший лейтенант Автушко, тоже уже записавший на свой счет трех врагов. Пара Як-25М, всего пара, все, что осталось от сумасшедшего, отчаянного ночного боя над морем, где 2 эскадрилья Елизовского полка пыталась прикрыть наши ракетные катера. Из этого боя вернулся только старший лейтенант Хвальков и его ведомый. Хвальков в итоге стал первым асом в полку, на его счету уже шесть сбитых американцев, причем один самолет ДРЛО. И наконец, сам капитан Лысюра и четверка, которая уже получила прозвище "везунчики", на МиГ-19ПМ, единственных в полку самолетах, которые хоть как-то могут быть сравнимы по скорости и высоте с новыми палубными истребителями американцев. Все пилоты "девятнадцатых" тоже уже имели на своем счету сбитых американцев, а Лысюра и вовсе сбил пятерых, став вторым асом в 865 полку.

Как и было условлено заранее, самолеты прошли над озером Халактырка, выходя на берег Авачинского залива в кромешной тьме. Лишь только далеко на востоке небо постепенно меняло цвет, постепенно превращаясь из черного в грязно — серый. Советские самолёты шли в довольно плотной группе, над самой водой, держа расстояние между машинами не более ста метров. Экипажи вели машины по приборам, РЛС включать Лысюра строго — настрого запретил что усложняло задачу и требовало значительного мастерства от пилотов. Но летчики 865 полка ПВО, выполнявшие такие полеты и в мирное время, справились и сейчас, сумев проскочить незамеченными буквально под носом у американцев, пройдя севернее и ниже группы американских самолетов патрулирующих вход в Авачинскую бухту. Оставаясь необнаруженными дежурным самолетом ДЛРО, патрулировавшим в 50 километрах от береговой линии, Лысюра вел группу, все время смотря на часы и карту, одновременно выдерживая точно скорость 700 километров в час, только так можно было попасть в квадрат, где по уверениям офицеров разведки ожидался американский десантный конвой. Вернее, в зону перед конвоем. С одной из немногих уцелевших советских РЛС была замечена группа самолетов, патрулирующая над морем, вдобавок, она неспешно и постоянно приближалась к берегу Камчатки. И, по мнению командования, эта группа и была воздушным прикрытием конвоя. Лысюра вздохнул, вылет остатков советской авиации спланирован на сплошных теориях, догадках и предположениях. А им необходимо еще и скоординировать свои действия с ударной группой, иначе вся сложная и неуклюжая, наскоро придуманная схема налета пойдет сразу наперекосяк. Его группа через минуту — другую будет в заданном квадрате, где же кодовый сигнал от лидера ударников?

В эту самую секунду командир бомбардировщика Ил-28 бортовой номер 19, из состава 867 минно-торпедного авиационного полка, который и лидировал ударную группу, услышав от штурмана одно слово: "время", бросил в эфир короткую фразу "точка один". Лысюра ответил не менее лаконично: "я сто первый, принято". И потом, обращаясь к своим истребителям: "внимание, я сто первый, всем вверх, курс и эшелон по плану". Еще договаривая эти слова, он перевел РУДы на полный газ, одновременно потянув ручку на себя. И включил РЛС на прогрев. Если никто из его летчиков не замешкается, через несколько минут на высоте его истребители образуют своеобразную этажерку, его четверка МиГ-19 будет на семи тысячах, четверка МиГ-17 Венедиктова на пяти, с отставанием на пару километров, и пара Яков Хвалькова еще ниже и позади, отставая от МиГов примерно на такую же дистанцию.

Оператор самолета ДРЛО Е-1В US NAVY изумленно увидел, как прямо у него под носом, буквально в двенадцати километрах, быстро поднимается четверка вражеских самолетов, судя по размерам засветки и скорости, истребителей. Как будто они вынырнули из темного океана внизу. Как чертики из коробочки с сюрпризами, которые дети так обожают в виде подарков на Хэллоуин. Но эти сюрпризы могут оказаться для них смертельными. Опомнившись, он поднес микрофон ко рту:

-"Папа Джеймс", я "Следопыт", прямо передо мной, в шести милях четыре "бандита", идут с резким набором высоты, курс 85! Оставить четыре, шесть, нет, черт возьми, их уже восемь!

-Принято. Отозвался дежурный офицер ситуационного центра на "Форрестоле". Обернувшись к оператору, сидевшему рядом, он спросил:

-Где там дежурная команда наших земноводных друзей?

Флот и корпус морской пехоты, US NAVY и MARINES, были извечными соперниками с момента образования Корпуса морской пехоты, с изначальных времен, когда 10 ноября 1775 года, Конгресс США принял резолюцию об образовании Корпуса, как самостоятельного рода войск. Это соперничество принимало самые разнообразные формы, от таких вот подначек и прозвищ, зачастую обидных, до драк в барах на уровне отношений личного состава на рядовом и офицерском уровне. И до серьезных подковерных сражений между адмиралами и генералами в Пентагоне и том же Конгрессе, особенно когда речь шла о дележке очередного военного бюджета США. Далеко не всегда флот выходил из этих бумажных битв победителем. Чего стоил один только Закон о национальной безопасности США от 1947 года, по которому Корпус морской пехоты должен иметь в своем составе в мирное время не меньше трёх дивизий (с частями усиления и обеспечения) и трёх авиакрыльев армейской авиации. В тоже время как двумя годами позже Конгресс отменил постройку уже заложенного авианосца "Юнайтед Стейтс" и заказ на еще четыре авианосца такого типа. Конечно, главную роль в отмене программы строительства пяти таких исполинов сыграли ВВС со своим стратегическим огромным бомбардировщиком В-36, но и Корпус "подгадил", требуя на содержание и перевооружение своих трех авиакрыльев немаленькие суммы. А где сейчас эти задаваки из ВВС, со своими хвалеными В-36? Вытирают морды, разбитые до кровавых соплей русскими на своих уцелевших базах, а эти навороченные дорогостоящие игрушки В-36 вообще списаны до войны, как устаревшие. А флот должен делать за них всю работу. И как бы сейчас пригодился в составе "Таффи" еще один авианосец, да еще такой большой, как "Юнайтед Стейтс"! Эти мечты офицера прервал доклад оператора связи:

-Группа будет над ордером десанта через 21 минуту. В группе один "Скайрейдер" в варианте ДРЛО и десять "Крестоносцев", шесть в ударном варианте, четыре в чисто истребительном.

Морпехи, как всегда, основательно готовились к своей высадке. Ударные группы раз за разом утюжили район, в котором должны будут высадится на берег "дубленые загривки", находя и уничтожая все новые и новые цели красных. Полчаса назад шестерка "Крестоносцев" Корпуса все-таки обнаружила и уничтожила еще две башенных береговых артустановки, которые утопили лидер "Маккейн" этой ночью.

Вообще-то, по хорошему, у берегов Камчатки сейчас нужно было иметь два самолета ДРЛО, один для контроля воздушного пространства и координации своих действий в районе баз красного флота, а другой— чисто для потребностей десанта. Но "Следопыты" из эскадрильи VAW-12 , базировавшиеся на "Форрестоле" понесли потери, а оставшиеся на берегу самолеты еще не прибыли в восполнение урона. Уменьшать же количество "Трейсеров", задействованных в патрулях обороны АУГ, адмирал категорически запретил. Поэтому сейчас над побережьем Авачинского залива был всего один "Следопыт", который разрывался между задачами по охране ордера десанта и отслеживанием воздушной обстановки в квадрате Вилючинск — Халактырка — Елизово — Коряки, где и были основные аэродромы Советов на юге Камчатки. И судя по всему, есть все шансы потерять и этот "Трейсер", и это в его смену! Черт бы побрал этих русских, откуда вообще взялись эти истребители? Если еще три часа назад умники из G-2 торжественно рапортовали о том, у Советов на камчатских аэродромах вообще не осталось истребителей? В прикрытии "Следопыта" была пара "Демонов", но восьмерку русских истребителей это не остановит. Офицер еще раз пробежался взглядом по планшету. Что у него есть в этом районе? Шестерка и четверка "Скайредеров", наносят удары, одна по Вилючинску, другая по единственной дороге к зоне высадки. Бросать "Толстых собак" против истребителей красных бессмысленно. Восьмерка "Скайхоков", летит на удар по Елизовскому аэродрому. Но она в ударной конфигурации. Без ракет "воздух-воздух". Еще есть четверка "Крестоносцев", возвращается после налета на коммуникации русских у Северных Коряк. И вроде бы у нее на подвесках осталось по паре "Сайдвиндеров". Короткий диалог с ведущим этой группы, отпадает, у нее слишком мало топлива, хватит на прибытие в район, где находится "Следопыт", если идти на форсаже, на бой с русскими истребителями уже нет. А что у нас с заправщиками? Один только что отдал все топливо дежурной группе, которая "пасет" русский флот у входа в Авачинскую бухту, другой еще на палубе, не успеет. "Сдернуть" дежурную группу? А вдруг это еще одна хитрая комбинация красных, и русские ракетные катера только этого и ждут? А если они вырвутся из бухты и успеют подойти к транспортам десанта на дистанцию пуска своих чертовых ракет? Сорванными погонами лично он тогда не отделается. "Земноводные" к "Трейсеру" не успевают, даже если бросят свой тихоходный EA-1E и пойдут на форсаже, к тому же, потом им тоже срочно будет нужен заправщик. Другого выхода нет, придется снимать четверку "Демонов" с воздушного прикрытия десантного ордера. Первое, ей лететь ближе всех, во вторых, эта группа красных самолетов, не имеет ли она своей целью удар именно по десантному соединению? Ведь от места патрулирования "Следопыта", до точки, в которой десант сейчас, всего пятнадцать миль? Четыре плюс два, шесть "Демонов" против восьми "бандитов" красных, нормальный расклад, парни смогут связать боем силы красных и продержаться двадцать минут до прибытия "Крусейдеров" из Корпуса. А на добивание "бандитов" я сейчас подниму с палубы два звена новых "Фантомов". Чтоб никто не ушел, и на Камчатке не осталось, наконец, русских истребителей. Реально, а не по сводкам G-2.

Капитан Лысюра мимолетно обрадовался, пока все шло по плану, на экране РЛС пара отметок, висевшая выше на несколько километров над еще одной отметкой, яркой и медлительной, ускорилась и пошла его группе навстречу. Так, его четверка сейчас примет эту пару в лобовую, они будут отворачивать со снижением. Короткая команда четверке МиГов капитана Венедиктова, пусть выделит пару для боя с этими американцами, оставшаяся пара пусть идет, не меняя высоты, за его четверкой. Навстречу еще четырем отметкам, вот они уже показались на экране, слабые, но это точно вражеские истребители, и точно идут им навстречу. Отставшая пара Яков старшего лейтенанта Хвалькова сначала должна прикончить самолет ДРЛО, никем другим вот та медленная и яркая отметка, летящая сейчас на малой высоте курсом на север, не может быть. А потом идти на помощь его группе, пара МиГов из группы Венедиктова должна справиться сама. Капитан бросил в ларингофон:

-Всем форсаж! Сейчас очень важно не дать американцам соединится, он уже видел, что дальняя четверка не успевает, к тому же вроде бы они отклонились к северу? Ну точно, наверное, они считают, что наша цель — этот самолет ДРЛО! Значит, ударную группу до сих пор не обнаружили? Или просто управление и связь у американцев не так хороши, как им все время говорили? Тем хуже для них.

Две группы истребителей стремительно сближались. Четверка МиГ-19 Лысюры, плавно набирая высоту, перешла звуковой барьер, быстро отрываясь от менее скоростных МиГ-17ПФ капитана Венедиктова. Хотя МиГи Венедиктова шли уже на форсаже и в горизонтальном полете, расстояние между четверками все время росло, и по горизонтали и по высоте. Пара "Демонов" из авиакрыла "Лексингтона", наоборот, снижалась, развила максимальную для этой машины скорость, чуть больше 1000 километров в час. В это время на высоте больше шести километров было уже почти светло, солнце еще не взошло, но восток уже окрасился ярким, жемчужно — розовым светом. И на этом светлом фоне самолеты американцев уже четко были видны визуально, как две черных мухи на белом листе бумаги. Капитан обернулся. На западе небо еще было мрачно-синего цвета, и чем ниже, тем темней. Значит, американцы их не видят визуально, и уж точно не видят никаким образом пару Яков Хвалькова, которая идет за ними значительно ниже. Когда между противниками осталось не более пяти километров, капитан Лысюра нажал кнопку на ручке управления самолетом, выбрав при помощи устройства управления вариантами стрельбы ПУВС-5 единичный пуск. Капитан отлично знал, что ракета РС-2У в таком случае наверняка уйдет в молоко.

Тремя минутами ранее "Скайхоки" накрыли ракетно-бомбовым ударом КДП 865 истребительного полка, заодно превратив в горящие обломки РЛС П-12, развернутую неподалеку. Сам КДП, расположенный в под землей, в защищенном бункере, уцелел. Уцелели и проводные защищенные каналы связи, проложенные в бетонных трубах, на глубине двух метров под землей. И сейчас связисты и диспетчерская служба полка срочно восстанавливали управление боем, устанавливая новые радиоантенны и вводя в действие запасную РЛС, развернутую на Второй горке, что по дороге из Елизово в Паратунку. Но пока группа капитана Лысюры осталась без внешнего наведения.

Расчет Лысюры оказался верным. Увидев на темном фоне яркую вспышку старта ракетного двигателя, пилоты обеих "Демонов" занервничали. Саму ракету, и самолет, с которого она была пущена, они на этом фоне не могли различить, но она оставляла за собой заметный шлейф светло-серого дыма, который огромным щупальцем тянулся к ним. И американцы шарахнулись в стороны. Причем не согласованно, один ушел резко вниз, рассчитывая проскочить под ракетой, второй заложил крутой вираж вправо, с небольшим снижением. В принципе, оба решения, по идее, были верными, так как давали возможность обеспечить максимальную угловую скорость смещения самолетов относительно вектора полета ракеты, но в запарке американцы неверно оценили расстояния и скорости сближения до второй четверки МиГов, которой командовал капитан Венедиктов. На оценку ситуации и принятие решения Венедиктову потребовалось всего пара секунд. Решено, он "берет" противника в развороте, Автушко "берет" нижнего. Грех не воспользоваться таким подарком. Оставшаяся пара МиГ-17ПФ идет дальше, за МиГами капитана Лысюры. Несколько команд, и четверка МиГов разделилась.

Тем временем на эсминце "Мэхан", возглавлявшем ордер охранения десантного конвоя уже разобрались со странной отметкой на радаре, которая приближалась к ним с юго-запада. Вернее, это ударная группа начала маневр расхождения и уклонения при входе в зону корабельного ПВО. Еще полминуты понадобилось американцам, чтобы связаться с самолетами воздушного прикрытия и понять, что самолеты эти вот-вот ввяжутся в бой с противником, вот только противник совсем не тот. Еще минута ушла на то, чтобы в ситуационном центре TF-72 смогли это осознать. Как раз в это время в центре появился адмирал Холлоуэй. Он сразу понял серьезность происходящего.

-Так, он начал командовать, обращаясь к дежурному офицеру.

-Срочно отправь в квадрат десантного ордера пару "Фантомов" из прикрытия юго-западного дозора ДРЛО. Замену им готовь из ангаров "Форрестола" Пусть идут максимально быстро. Все истребители, что сидят на палубе в готовности 1— туда же. Свяжись с морпехами, и настоятельно попроси — тут адмирал поморщился, командующему авианосной группой просить Корпус о воздушном прикрытии, такое в штабах ему долго будут припоминать, — попроси их идти на прикрытие конвоя максимально быстро. Если даже для этого надо сбросить бомбы на внешних подвесках, пусть сбросят. В конце концов, на десантных транспортах идут подразделения Корпуса. И срочно готовь два, нет четыре заправщика. Как только палубы очистят истребители, поднимай их и отправляй к этому району.

Тем временем четверка Лысюры уже сблизилась в лобовой атаке с четверкой "Демонов" воздушного охранения конвоя. В трех километрах позади и на километр ниже пара МиГ-17 отчаянно пыталась успеть к завязке воздушного боя. Командир американской группы уже слышал отчаянные призывы с эсминца "Мэхан", вокруг которого начала свой смертоносный танец ударная группа русских самолетов. Но если он сейчас отвернет, русские МиГи тотчас вцепятся ему в хвост, поставив его самолеты в очень невыгодное положение. Самолет ДРЛО, на прикрытие которого их, собственно, и сдернули из охранения конвоя, улепетывал на север, полого снижаясь, чтобы выжать дополнительные несколько узлов к своей невысокой максимальной скорости. Но на пересечку ему шло еще два "бандита", и судя по всему, они его накроют через несколько минут. В итоге, мрачно понял флайт-лейтенант, они купились на хитрую комбинацию русских, и не смогут теперь защитить никого. Уберечь бы свою шкуру. Четыре американских и четыре советских машины сошлись на встречных курсах. МиГи не стреляли, а вот американцы молотили из всех стволов. Пилоты МиГов бросали свои машины из стороны в стороны, в который раз матеря конструкторов, благодаря которым на модификации МиГ-19ПМ не осталось ни одной пушки. В бескрайном небе неожиданно стало очень тесно от пушечных трасс, и ведущий второй советской пары наткнулся на одну из них. МиГ, еще секунду назад бывший быстрой серебристой машиной, превратился в комок горящего металла, беспорядочно закувыркавшийся вниз. Но радостные крики американцев, поздравлявших друг друга с удачным попаданием, быстро смолкли, едва проскочив мимо тройки оставшихся МиГ-19, они увидели еще два идущих навстречу самолета. Русские шли ниже, задрав носы и интенсивно набирая высоту.

-Высоту не снижать, проходим над ними, не ввязываясь в догфайт! Они не стреляют в переднюю полусферу, значит это ракетные "Фармеры". Когда пройдем над ними, по моей команде, правый разворот без снижения, с увеличением тяги, чтобы не терять энергию. И снова выходим "бандитам" в лобовую, строй не ломать и не уходить, у них преимущество в скорости, все равно догонят и собьют! Азартно кричал командир американской четверки своим пилотам, пытаясь донести до них свой рисунок боя. Оставаться на высоте, не терять энергию и все время встречать угрозу в лобовой атаке, только так можно эффективно противостоять противнику с ракетным вооружением, если он имеет превосходство в скорости, но не имеет пушек. Но не успел он закончить свою фразу, как носы МиГов, смутно видимых на фоне еще темного моря, расцветились вспышками выстрелов. Флайт-лейтенант ошибся, решив, что вся шестерка русских состоит из однотипных самолетов. И за эту ошибку расплатился его ведомый, получив два 23-миллиметровых снаряда в плоскость правого крыла. Один снаряд начисто оторвал законцовку крыла, второй, разорвавшись рядом с пилоном N4, на котором висела ракета "Спарроу" AIM-7C, проделав в крыле дыру в полметра, изрешетил и пилон, и ракету. "Масла в огонь" добавил пробитый несколькими осколками двигатель ракеты, он сначала задымил, а потом и вовсе загорелся. Кувыркнувшись один раз вокруг своей оси, "Демон" все-таки удержался в полете. Пилот сбросил поврежденную ракету и выровнял машину. Дымя и снижаясь, поврежденный американец начал тянуть до внезапно ставшей такой далекой и труднодостижимой палубы. Ведомый МиГ-17 было дернулся вдогонку за подранком, но увидевший это боковым зрением Лысюра, чья тройка МиГов уже была в боевом развороте, прокричал в микрофон:

-Триста пятый, преследование запрещаю! И в самом деле, если они будут кидаться на добивание поврежденных самолетов, другие истребители могут прорваться к ударной группе. А истребителей у американцев, как у дурака махорки, полных три палубы. Но движение русского МиГа в сторону своего поврежденного ведомого не осталось незамеченным и командиром американцев. Только выводы он сделал из этого совсем противоположные. Выделив вторую пару для сопровождения подбитого пилота, флайт-лейтенант сам решительно развернулся со снижением на пару МиГ-17. Капитан Лысюра увидев эту ситуацию, довольно усмехнулся. Все шло по плану, более того, некоторые действия американцев отлично ложились в его рамки. Сейчас надо оглядеться, если других самолетов противника нет, тогда он своей тройкой поможет нижней паре быстро разделаться с этим отчаянным американцем. А вот если есть.. Словно подтверждая его опасения, в наушниках прорезался голос офицера РП:

-Сто первый, я вышка, к тебе гости: группа целей от шести до двенадцати в квадрате 33-40, дальность 55, высота 10, скорость 900, курс 180. Вторая группа, две цели в квадрате 29-46, дальность 90, высота 14, скорость 2000, курс 155. Отчаянные усилия технических служб наконец увенчались успехом, связь с резервной РЛС была налажена и управление боем восстановлено. А вот у американцев, оно, наоборот, было в этот момент потеряно. Пара Як-25М, ведомая старшим лейтенантам Хвальковым, наконец, настигла удирающий "Tracer". Против четырех 30-миллиметровых пушек у тихоходного и безоружного самолета ДРЛО не нашлось никаких аргументов, и вскоре он, горя и разваливаясь, упал в свинцово-черные воды океана. А у пары капитана Венедиктова дела не заладились. Поначалу все шло хорошо, капитан успел настичь выходящего из виража американца, уже визуально опознав его как палубный истребитель "Демон". Еще чуть прибавить газу, поднять нос, чуть довернуть, и вот уже серебристая вражеская машина, с вертикальными черно-желтыми полосами на фюзеляже и большой буквой "Т" на руле направления скользит у капитана в прицеле. Короткая очередь, и "Демон", получив целых три снаряда в центроплан, загорается, и, заваливаясь на бок, проваливается вниз. Из отвалившегося фонаря, в дыму и вспышке пламени от сработавших пиропатронов, вылетает кресло катапульты с пилотом. С этим все. А где Автушко, как у него дела? Венедиктов, положив машину на крыло, старался разглядеть происходящее внизу. Солнце всходило и в небе становилось светлее с каждой секундой. Может быть поэтому, лейтенант Автушко, выходя с набором высоты на перехват пикирующего в уклонении от ракеты "Демона", промахнулся. Снаряды прошли рядом, буквально в каких-то сантиметрах. Вышло так, что едва вставшее солнце светило лейтенанту прямо в глаза. Американец отреагировал сразу, он выстрелил кассету с дипольными отражателями, его истребитель, увернувшись от очереди МиГа, сразу же заложил боевой разворот. А вот лейтенант, что называется, "ступил". Видя, что трассеры его снарядов буквально "облизывают" характерный, с "бородой" воздухозаборника, силуэт американца, а потом от него отлетают какие-то многочисленные куски, дающие очень большие засветки на РЛС, он решил, что попал. И поэтому, сначала сбросил скорость, переведя РУД в нормальный режим, а потом начал закладывать плавный разворот, да еще с набором высоты. Чтобы не спеша развернутся и посмотреть, упал американец, или его еще надо добивать. Тем временем "Демон", уже развернувшись, заходил лейтенанту в хвост. Вот эту благостную картину и увидел Венедиктов сверху. Времени, чтобы что-то сделать самому, у него уже не было, он успел только отчаянно крикнуть в ларингофон: "405, у тебя на хвосте янки!".

И в следующую секунду пилот "Демона", ухмыляясь, нажал на гашетку. Но, к его удивлению, русский "Фреско", как верткий чертик, ушел вправо. Хотя нет, не совсем ушел, один 20-мм снаряд все таки попал в концевую часть левого крыла МиГа, вырвав из нее кусок размером с пару квадратных футов. Ну ничего, сейчас я его дожму, с мрачным удовлетворением подумал флайт-лейтенант. Но когда уже отчаянно уклоняющийся, с дымящейся дырой в крыле, "Фреско", наконец-то вплыл в прицельный маркер, американец, по вбитой намертво еще в летной школе привычке, оглянулся назад. И мгновенно вспотел от страха, сверху и сзади на него "валился" еще один МиГ-17. В следующее мгновение, "Демон" заложил полупетлю со снижением, и смертоносный танец двух самолетов закрутился с новой силой.

Капитан Венедиктов еще только положил палец на гашетку, как американский пилот, будто почуяв его взгляд, увернулся в сторону со снижением. И он пошел за ним в вираж. Оба пилота довольно хорошо знали возможности машины своего противника. Летчики 865 авиаполка ПВО в прошедшие годы неоднократно вылетали на перехват наглых американцев, то и дело крутившихся возле государственных границ СССР. И нередко нарушавших ее. В большинстве своем на советскую территорию обычно лезли разнообразные разведчики, от устаревших RB-29 и RB-50 до новых RB-47 и палубных RA-3, но зачастую американцы устраивали целые хитроумные комбинации. Например, сначала такая же пара или четверка "Демонов" начинала летать вдоль госграниц, то и дело "чиркая" по "ленточке" и залезая на советскую территорию, а тем временем, в другом квадрате, разведчик пытался проскочить вглубь СССР, пользуясь тем, что дежурное звено Елизовского авиаполка уже занято вытеснением американских истребителей. Так что игра в "кошки-мышки", по выражению советских пилотов, или "угадай, кто цыпленок", по выражению пилотов американских, была в прошедшее мирной время довольно частым событием. И в этой игре случалось всякое, вплоть до интенсивных воздушных столкновений, впрочем, очень редко доходящих до стрельбы, даже предупредительной. Но оценить маневренные и скоростные качества своих визави могли и русские, и американцы. На вертикалях МиГ-17ПФ превосходил F-3B и F-3C. Превосходил он его и в тяговооруженности. И в максимальной скорости, совсем на немного. По вооружению МиГ уже проигрывал, имея 2 пушки калибра 23 мм против 4 калибра 20 мм, вдобавок у последних модификаций "Демонов" были ракеты, по четыре "Спарроу" у F-3C или по четыре "Сайдвиндер" у F-3В. А вот в бою на виражах эти машины были примерно равны, большая тяговооруженность МиГа компенсировалась более продвинутой аэродинамикой "Демона" и лучшей механизацией крыла. Так что здесь все решало мастерство пилота, или, как говорили летчики обеих стран, "прокладка между креслом и ручкой управления".

Автушко поначалу тоже решил остаться в бою, ведь два против одного — это совсем другой расклад, чем один на один. Но первая же попытка заложить боевой разворот привела к тому, что его МиГ перевернулся, едва не сорвавшись в штопор. Он еле сумел удержать машину, она все время норовила свалится влево. Капитан Венедиктов, казалось, видевший все вокруг, прокричал ему по радио: "405, уходи". И в самом деле, в начавшейся собачьей свалке лейтенант на серьезно поврежденном самолете был только помехой. А драка начиналась не шуточная. Оба пилота, и русский, и американец, считали себя лучшими. Американец априори, по принадлежности к палубной авиации US NAVY, которая и мирное время считала себя круче всех в Америке. А, как известно всем, кто смотрит CBS или слушает NBS, американские пилоты — лучшие в мире. Русский капитан был в корне не согласен с этой точкой зрения. Во-первых, он никогда не смотрел CBS, а во-вторых он уже сбивал самолеты этой самой элитной палубной авиации, что позволяло ему рассчитывать на успех и в этот раз.

Следующие пять минут показались капитану Венедиктову длиною в целую жизнь. Тело было мокрым, он отчетливо ощущал, как пот стекает по ногам в ботинки летного комбинезона. В глазах периодически темнело от перегрузок, но он никак не мог загнать этого проклятого "Демона" в прицел. Более того, пару раз ему чудом удавалось выскользнуть из-под атаки американца. Раньше бы он удивился, ну как такой большой самолет, почти в полтора раза больше и в три раза тяжелее, может быть таким маневренным. Или в нем сидит действительно хороший пилот? Может быть, попробовать затянуть этого янки вниз, на малую высоту? А то они, вдобавок, видны всем желающим очень издалека. А к кому первому придет помощь, у Венедиктова сомнений не было. Единственные советские самолеты здесь — это пара Яков и шестерка МиГов капитана Лысюру, нет уже пятерка. И они все стягиваются на перехват новых групп американцев, радио сегодня работало отлично. Уйти с набором высоты на форсаже от американца вверх? Но он тогда рискует получить от него ракету в хвост, это сейчас, когда они крутятся на виражах, накоротке, так близко, что можно читать надписи на самолете противника, и ракеты "Спарроу" висящие под крыльями у янки, бесполезны. Слишком велика угловая скорость цели и они, если американец и надумает их пустить, сразу уйдут из-за перегрузок в "молоко". И еще от этого чертового "Демона" нельзя отрываться, в нескольких десятках километрах к югу происходит сейчас самое главное, для чего они и пошли на почти верную смерть, атака ударной группы на десантный конвой противника. Подпускать истребитель противника с четырьмя ракетами к ним ему совсем нельзя. Значит, будем крутиться в собачьей свалке по-прежнему, только вот надо спуститься пониже. И незаметней для всех остальных они будут, и оторваться в случае чего будет проще, на фоне неспокойного моря радиолокационное оборудование работает плохо, без разницы, советское оно или американское, физика для всех одна. Венедиктов решительно заложил полупетлю со снижением, ему даже чуть было не удалось наконец-то зайти янки в хвост.

Но "Демон", даже, как показалось, охотно принял предложение спуститься пониже. Флайт-лейтенант все время опасался, что этот чертов "комми", неожиданно оказавшийся таким крутым пилотом, наоборот, потянет его на высоту. А потолок у его птички ниже почти на две мили, чем у "Фреско". И наверху у него могли бы возникнуть проблемы. А так они еще покрутятся на виражах, не бездонные же баки у этого русского? А он только пятнадцать минут, как заправился от "дойной коровы" с "Леди Лекс", вдобавок дальность, если он ничего не забыл, не является положительным качеством у "Фреско". Так что покрутимся, покрутимся, а потом русский будет вынужден уходить, вот тут я его и подловлю. А к конвою на выручку пусть спешат геройствовать другие. Он сегодня уже подбил одного "бандита" и связал боем второго.

А в это время чуть северо — восточнее завязывался еще одна воздушная схватка. Первыми в район боевых действий из многочисленных американских машин успела пара новейших перехватчиков "Фантом". Не удивительно, эти машины были взяты из прикрытия РЛС-дозора ордера АУГ, им не пришлось терять время на взлет, набор высоты и построение. Успеть почти одновременно с ними могли бы "Крусейдеры" корпуса морской пехоты, все-таки они уже летели к берегам бухт Авачинского залива, для ударов по обнаруженным позициям советских войск, но они опоздали. Слишком много времени ушло на всевозможные согласования в вышестоящих инстанциях, когда наконец, просьба адмирала Холлоуэя была удовлетворена. Шесть "Крестоносцев" сбросили подвески, набрав высоту, пристроились в единый боевой порядок к четырем истребителям прикрытия. Потом они начали разгонятся, с резкими хлопками перейдя звуковой барьер. Экипаж оставшегося в одиночестве ЕА-1Е, сидящий в тесной вытянутой кабине переделанного из, вообще-то, одноместного штурмовика "Скайрейдер" самолета ДРЛО, с тоской проводил стремительные тени, уходящие в западную темноту. Им, со скоростью всего 180 узлов, думать нечего было угнаться за сверхзвуковыми машинами. А с другой стороны, может это и к лучшему? Судя по тому, что шесть "Крестоносцев" сбросили подвески, драка впереди предстоит нешуточная. И делать там неуклюжему тихоходному ЕА-1Е нечего.

Пилоты пары "Фантомов" успели выйти на связь с атакованным "Следопытом". В последний момент, буквально через несколько секунд он был сбит парой Хвалькова. Но это сыграло свою роль, теперь "Фантомы" устремились в пологой пике, зная примерно квадрат, в котором находились "бандиты". Новейший перехватчик F-4B "Фантом-II", побивший к этому времени множество мировых рекордов, развивал максимальную скорость 2390 километров в час, в горизонтальном полете. А пара с "Форрестола" в пикировании это значение даже превзошла. И не успел оператор ведущего Як-25М старший лейтенант Седых доложить своему командиру о появлении двух скоростных целей, как "Фантомы" были уже видны визуально, свалившись на Яки сверху. Если бы на "Фантомах" стояли пушки, все бы закончилось в считанные секунды, еще в первой атаке, пока Яки были в замешательстве. Но на "Фантомах" висела стандартная конфигурация перехватчика F-4B, четыре ракеты AIM-7C "Спарроу" и четыре ракеты AIM-9B "Сайдвиндер", пушек этот перехватчик не имел в принципе. А все эти ракеты можно было применять только, находясь в задней полусфере целей. Проще говоря, для пуска ракет американцам надо было сначала зайти Якам в хвост, что они и начали делать, интенсивно гася скорость. Но перехватчик F-4B, с максимальным взлетным весом в 26 тонн, хоть и летал быстрее двух Махов, маневрировал как утюг, к которому по недоразумению приделали крылья. И на скорости 900 километров в час радиус разворота у него превосходил аналогичный параметр Як-25, более чем в два раза. Следующие несколько минут происходила скорее пародия на воздушный бой. Когда пилоты "Фантомов" по огромному радиусу зашли, как они, думали, советским Якам в хвост, они обнаружили, что Яки давным-давно успели развернутся им навстречу и нагло идут им в лобовую, и до них всего пара миль. Командир эскадрильи VF-121, подполковник Браун, уже привычно вспомнив последними словами умников из McDonnell, потянул ручку на себя, одновременно прибавив обороты двигателей. Его машина плавно взмыла вверх, несколько секунд, и русские уже в полумиле внизу и даже не пытаются их достать. Слава богу, разница в тяговооруженности с русскими "Флэшлайтами" у его машины чуть ли не в два раза. Снова разворот, заход на русских, и снова они успевают развернуться раньше и встречают их в лоб. Попробовать спикировать на них сверху? Он высказал эту мысль вслух, но второй член его экипажа, оператор, сообщил ему, что СУО Aero-1A попросту не даст разрешение на пуск по целям в таком ракурсе и с такими угловыми скоростями.

Но в бою появился новый игрок. Решив, что надо противника бить по частям, и два МиГ-17 вполне могут справится с одним "Демоном", капитан Лысюра повел свою тройку на помощь Якам старшего лейтенанта Хвалькова. Как раз пара американцев разворачивалась, чтобы снова зайти на Яки, которые все время старались оттянуться на северо-запад. К удивлению Лысюры, американцы не заметили тройку его МиГ-19 до того самого момента, когда краснозвездные истребители не оказались у них в хвосте. Нет, понятно, что Лысюра построил свой заход с востока, и его трудно было различить на фоне только что взошедшего солнца. Но вроде у янки всегда есть в районе боевых действий самолет ДРЛО? Или Хвальков действительно как раз только что сбил единственный наличный ДРЛО? Ну, тогда грех этим не воспользоваться...

-Я беру ведущего, 102, 104, пускаете по ракете по ведомому. Азартно прокричал в ларингофон капитан.

Подполковник Браун покрылся холодным потом, когда услышал нарастающий писк системы предупреждения о радиолокационном облучении с задней полусферы. Сзади встревоженно заорал его оператор, тоже услышавший эти зловещие пронзительные звуки.

-Нас атакуют сзади, три "Фармера"! Обзор назад у нового F-4B был отвратительный, огромный гаргрот, начинавшийся от пилотской кабины и тянувшийся до самого киля, закрывал все. Им еще повезло, что МиГи появились в задней полусфере с превышением, вниз было вообще ничего не видно. Но руки Брауна действовали на автомате, наученные опытом многочисленных тренировок и учебных воздушных боев. Ручку чуть на себя, элероны враздрай, РУДы двигателей вперед, до упора. "Фантом", как породистая лошадь, рванул вперед и вверх, одновременно заваливаясь в правый разворот с набором высоты. Слева, метрах в пятидесяти, прошел светло-серый дымный шлейф, подполковник даже увидел толстенькую кургузую ракету на острие этого шлейфа. "Совсем не похожа на наши "Сайдвиндеры" или "Спарроу", как-то отстраненно подумал подполковник. А ведь это могла быть наша смерть. Черт, совсем забыл, оператор же говорил про трех "бандитов". Что с ведомым?!". И тут эфир взорвался криками пилота второго "Фантома":

-Мэй дэй, мэй дэй, я подбит, горю, двигатели теряют обороты!

-Джонни, Фил, прыгайте! Браун хотел было еще спросить, какого черта они медлили с уклонением от ракетной атаки, но вовремя вспомнил один факт и прикусил язык. В эскадрилье VF-121 были "Фантомы" разных выпусков, а система предупреждения об облучении AN/APR-30 с антенной в обтекателе на киле, была установлена только с 19 машины в серии. Планировалось на первых 18 машинах установить ее позже, и это решение, вкупе с отвратительным обзором назад, уже обошлось его эскадрилье в сбитый самолет. Получается, парни вообще не знали, что они под атакой, до того момента, как получили ракету в задницу! Браун скрипнул зубами, еще один факт в копилку претензий к фирме "Мак Доннел Дуглас".

Капитан Лысюра недовольно поморщился. "Его" цель, большой истребитель с трапециевидным крылом, скошенным вниз оперением и загнутыми вверх законцовками крыльев, увернулся от ракеты. Потом вражеская машина, уродливая и красивая одновременно, резко ускорилась и рванула с разворотом вверх, легко сорвав наведение ракеты. Где-то он видел такой самолет, да точно, в одном из последних выпусков журнала Министерства обороны СССР "Военный зарубежник". Там была большая статья о новом палубном перехватчике "Фантом-2", который сразу поставил с десяток мировых рекордов по скорости, скороподъемности и высоте полета. И фотография, черно-белая, но ошибиться невозможно. Слишком уж необычный вид у него, похож на огромного птеродактиля. Значит, теперь эти самолеты уже на палубах вражеских авианосцев. Плохо. А вот что хорошо, это то, что его подчиненные не оплошали, как он. И суперновый "Фантом", несмотря на свой грозный вид и впечатляющие скоростные характеристики, как оказалось, вполне себе горит и падает, так же, как и старые "Демоны" и "Скайуорриоры". Пара Яков Хвалькова, успев развернутся навстречу, обстреляла горящего американца из пушек, но это было уже лишнее. За секунду до открытия огня из кабины пилотов вылетели два темных комка, который потом расцвели огромными куполами парашютов. Радостный галдеж летчиков его полка, воцарившийся в эфире, после сбития очередного американца, прервал встревоженный голос офицера с КП наземного наведения полка:

-101, вы под ударом! Более десяти целей атакуют вас, азимут 80, превышение 2, скорость 1600!

"Трындец..мелькнуло в голове Лысюры. И я тоже хорош, расслабился, глядя на сбитый новый истребитель противника. А ведь КП предупреждало о подходе этих целей. Они пришли раньше, чем я рассчитывал, ну значит вышли на форсаж, у них же есть заправщики. Сейчас нас будут убивать".

Он только успел прокричать в ларингофон:

-Всем вниз! И в этот момент на расстроенные порядки спикировал сверху целый десяток "Крусейдеров". Советские истребители оказались в том же положении, что и пара подполковника Брауна несколькими минутами ранее, только ситуация была еще хуже. Вместо тройки чисто ракетных истребителей, к тому же значительно уступавшим американцам в скорости, на группу капитана Лысюры набросился целый десяток, к тому же имевший и пушки, и ракеты. И превосходящий в скорости даже МиГи-19, не говоря о Яках. Советские истребители не имели возможности ни нормально сражаться, ни уйти. Уже в первом заходе были сбиты ракетами два МиГ-19 и один Як-25. Второй Як, пилотируемый Хвальковым, сумел не только увернуться от удара, но и зацепить очередью из пушек опрометчиво проскочившего мимо концевого "Крусейдера". Дымя и разваливаясь на лету, тот пошел вниз. Эта потеря окончательно разъярила летчиков Корпуса морской пехоты. Выделив пару разбираться с оставшимся МиГом, командир морпехов с оставшимися силами насел на одиночный Як.

Чудес на свете не бывает. Это старший лейтенант Хвальков знал давно. Как не бывает и так, что один истребитель, вдобавок устаревший и медленный, сможет выстоять в сражении с семеркой более мощных машин. Уйти тоже ему не дадут, вокруг море, и никаких ущелий и распадков, куда можно было бы нырнуть и попытаться улизнуть от разъяренных американцев. Вертеться на виражах, надеясь на маневренность Як-25? Не тот случай, противников намного больше. Его все равно зажмут и расстреляют, как куропатку. И Хвальков, прокричав громко своему оператору, старшему лейтенанту Седых: "Прощай, Володя!", пошел в лобовую. Один против семи американцев. Две пушки против двадцати восьми. И когда через несколько секунд вражеские трассы, сразу с нескольких истребителей, неизбежно сошлись на его машине, он, уже умирая, захлебываясь собственной кровью, среди брызг осколков плексигласа разбитого снарядами фонаря, гаснущим сознанием разглядел далекие вспышки попаданий от своей стрельбы на темном, быстро вырастающем силуэте вражеской машины. В следующее мгновение он умер. Он ошибался, это были вспышки выстрелов 20-мм пушек американского истребителя.

Покончив с этим упрямым "Флэшлайтом", командир группы "Крестоносцев" Корпуса повел свою семерку на высоту, где оставшаяся пара его истребителей никак не могла управиться с одиночным "Фармером". Тот вертелся, как гремучая змея под вилами, уклоняясь от пушечных трасс и ракетных пусков, казалось бы, в последний момент. И еще, вдобавок, ухитрялся огрызаться! С прибытием еще семи истребителей в небе стало тесно.

Капитан Лысюра уже давно осознал, что этот вылет для него стал последний, а время его оставшейся жизни исчисляется даже не минутами, а секундами. Драться против пары "Крусейдеров", имевших, кроме пушек, еще и ракеты, да еще на высоте, над ровной поверхностью океана, было неимоверно тяжело. Но когда к этой паре снизу пришли еще семь истребителей, очевидно покончивших с остальными самолетами его группы, то положение стало из тяжелого просто безнадежным. И, когда, проскочившая в очередной атаке четверка "Крестоносцев" разделилась, уйдя одной парой вверх, другой вниз, он решился. Другого случая продать свою жизнь ему просто не представиться. Игнорируя верхнюю пару, он, двинув Руды до упора, рванул за нижней парой, вернее, за ведомым "Крусейдером". Тот летел по прямой, со скоростью не более 800 километров в час. Сейчас он, через несколько секунд, заложит вираж с набором высоты, чтобы, описав петлю, встать опять в очередь на заход в хвост этому упрямому русскому. Который виляет, как заяц, все никак не давая себя сбить. Не подозревая, что у зайца остались зубы. В наушниках у Лысюры, в который раз, началось слабое попискивание. Это означает, что очередная пара американцев уже у него в хвосте и берет его на сопровождение. Но на этот раз капитан никак на это не отреагировал. Его МиГ, сжирая на форсаже последние остатки топлива, уже висел в 800 метрах сзади и выше от беспечного "Крестоносца". Пора. Капитан щелкнул тумблером залпового пуска ракет. Две последних РС-2У сорвались с направляющих, капитан поправил ручку, стараясь удерживать "Крестоносец" в самом центре прицела. Следующие секунды показались Лысюре вечностью. Писк "Сирени" в наушниках становился все громче, капитан боялся оглянуться назад. Боялся, что он увидит у себя на хвосте американцев и дрогнет, начнет маневр уклонения, сорвав тем самым наведение своих ракет. Американец в прицеле тоже что-то почуял, наверное у него сработало СПО или подсказали по радио. Капитан Лысюра видел, как в замедленном кино, американец начинает закладывать вираж. Сначала у "Крусейдера" повернулся руль направления и машина начала уходить вправо. Потом повернулись элероны на крыльях, "враздрай", один вверх, второй вниз. "Крусейдер" начал проваливаться вниз, одновременно резко смещаясь вправо. Капитан все время плавно шевелил ручкой управления, пытаясь удержать и ракеты и американца в прицельной марке. Выходило плохо, все-таки ракеты РС-2У делались для перехвата больших и слабо маневренных целей, совсем не таких, как истребитель F-8C. Вот одна ракета прошла выше и левее цели, уходя прочь. Другая тоже промахивалась, но в последний момент капитану повезло. Или не повезло пилоту "Крестоносца", это с какой стороны посмотреть. Его самолет фактически уже вышел из зоны действия неконтактного взрывателя АР-10, но заложив боевой разворот, пилот буквально на мгновение "чиркнул" законцовкой левого крыла по краю этой зоны. Этого оказалось достаточно, взрыватель сработал, подорвав боевую часть весом в 15 килограмм. Большую часть осколков приняла на себя нижняя поверхность левого крыла и средняя часть фюзеляжа. "Крусейдер", как бы получив гигантский пинок сверху в левую плоскость, задымил и пошел вниз. Через секунду в пилотской кабине сверкнули вспышки пиропатронов катапульты и над ним расцвел оранжевый цветок парашюта. Верещанье СПО в наушниках стало совсем нетерпимым и капитан еле расслышал короткое сообщение по радио:

-Я "девятнадцатый", точка три. Минус два. Спасибо.

Капитан облегченно выдохнул. "Точка три" означало, что самолеты ударной группы не только прорвались к десантным кораблям конвоя, но и закончили работать по ним, это означало, что они, уже пустые, легли на обратный курс. А минус два, это значит, что они утопили или повредили два транспорта. И это означало, что все их смерти были не напрасными. Капитан уже дал ручку полностью от себя, одновременно уводя машину вправо, когда сбоку от него сверкнула вспышка и наступила темнота. Разорвавшаяся в четырех метрах от МиГа боевая стержневая часть ракеты AIM-7C буквально перерубила пилотскую кабину пополам, вместе с человеком.

Яростно ругаясь, кэптен Ларри Стивенсон, командир эскадрильи "Крестоносцев" Корпуса повел оставшиеся восемь машин на юго-восток, где вроде бы должен быть конвой. Сказать, что он был зол, это значит, ничего не сказать. На ровном месте потерять две машины, в бою с противником, уступающим ему как в численности, так и в качестве машин, это ж надо такому случиться! Вот тот последний русский, которого он сбил лично, он же наверняка слышал в своем СПО, что его берут на сопровождение! Даже видел, солнце уже взошло, а из кабины "Фармера" отличный обзор. И тем не менее, предпочел оставаться на своем курсе до последнего, наводя свои ракеты. Погибнуть, но прихватить с собой еще один американский самолет. Да может быть, вдобавок и пилота из его эскадрильи, дожить в ноябре месяце в океане, при волнении в четыре балла, до прилета спасательного вертолета, очень проблематично.

Еще Ларри напрягало полное отсутствие управления. Их собственный самолет ДРЛО, тихоходный "Скайрейдер", еще не дополз в этот район, а флотский "Следопыт" был сбит этими проклятыми "Флэшлайтами". С вышки КДП на острове Беринга поступали противоречивые указания. Вызванные тем, что на сам КДП поступали такие же, от десантных кораблей и охранения конвоя, и от "Таффи-72", которое, вообще-то в принципе не могло командовать Корпусом морской пехоты. В принципе, все сообщения сводились к тому, что десантные транспорты атакованы группой "Фреско", к которой, вроде бы присоединилась пара "Биглей". Куда подевалось воздушное охранение конвоя, было непонятно. Но через несколько секунд кэптен Стивенсон увидел справа и ниже картину воздушного боя. Как пара "Фреско" гоняет одинокого "Демона".

-Вечно за этими флотскими надо подтирать сопли! "Джанго-2", атакуй цели на два часа! Обратился он к ведущему второй четверки "Крестоносцев". А сам пошел прежним курсом, в место предполагаемой встречи с конвоем. Впрочем, наличие чего-то плавающего там с высоты уже определялось визуально. И это ему очень не понравилось. Два столба густого черного дыма, такие бывают только от сильно поврежденных и горящих кораблей.

Пара МиГ-17 вроде бы, в который раз, зажала верткого "Демона", ведущий даже успел дать короткую очередь. Почти мимо, только один из последних снарядов попал в левую законцовку крыла. "Демон" сначала было завалился на крыло, но потом крутанул размазанную "бочку" и остался в горизонтальном полете. Мало того, он этим вынужденным своим маневром ухитрился, сбавив скорость и потеряв высоту, оказаться почти в хвосте у МиГов. Ему осталось только задрать нос и поймать МиГи в прицел, что он почти и успел сделать. Почти, это потому что ведущий советской пары, видя, как они проскакивают впритирку над этим упрямым американцем, понял, что через пару секунд охотники и жертва поменяются местами. Короткая команда ведомому, ручка на себя, РУД до упора, и МиГи делают горку, оставляя очередь "Демона" под собой. Но в следующее мгновение ситуация снова резко изменилась. Его ведомый первый заметил это, когда по вбитой намертво еще в училище привычке оглядывался назад и вверх. На их пару пикировала четверка истребителей, а они как раз зависли в верхней точке траектории горки без скорости, потеряв энергетику. Если бы у "Крусейдеров" были только пушки, расстояние до них позволило бы МиГам совершить хоть какой-то маневр уклонения. Но у пары "Крестононосцев" оставались ракеты AIM-9B, которые уже сорвались с направляющих. Через несколько секунд все было кончено. В один МиГ попали сразу две ракеты и он исчез в огненной вспышке разрывов. Второй был поврежден близким подрывом "Сайдвиндера", попытался уйти, но четверка "Крестоносцев" легко настигла его и расстреляла из пушек. Проводив дымящийся "Демон", который взял курс на авианосец, четверка "Крусейдеров", набирая высоту, взяла курс на юго-запад.

Капитан Венедиктов тоже услышал последнее сообщение от лидера ударной группы. К тому времени указатель уровня топлива у него на приборной панели угрожающе стал приближаться к отметке нуль. И он решил не искушать судьбу, выйдя из очередного виража, он спикировал вниз, до самых волн и пошел над ними на запад, к побережью Авачинского залива. Первую минуту в наушниках слабо попискивала СПО, но потом все стихло. Одинокий МиГ смог незамеченным проскочить на свой аэродром.

-Какого черта? Я не могу догнать бандитов, до них целых 10 миль, надо идти на форсаже! А у моих парней топлива на 20 минут экономического полета, и что-то я не вижу поблизости обещанных флотом заправщиков! Кричал кэптэн Ларри Стивенсон в ответ на приказ КДП догнать и уничтожить ударную группу красных.

-Мы и так вытерли за флотом все сопли, сбив семерых бандитов, которые уже почти доедали наших гордых орлов в синей форме! И я потерял при этом, между прочим, двух парней! А от флота, кроме одного "Фантома", с хвоста которого мы стряхнули МиГи, и который удрал неведомо куда, я не вижу ничего! Где обещанные заправщики, самолет ДРЛО, спасательные вертолет, наконец? Мы же, чтобы выдернуть флот из той задницы, в которую он угодил, сожгли на форсаже половину всего запаса топлива! В общем так, я сейчас разворачиваюсь и иду экономичным режимом на свой аэродром, а вы высылайте мне навстречу все, что у нас на площадке есть из заправщиков, на флот у меня надежды мало!

Подполковник Браун не слышал высказывания Ларри Стивенсона в свой адрес, иначе он мог бы многое высказать ему в ответ. Сейчас он вместе с одиноким "Демоном" с "Лексингтона" искал удирающего на запад "Фреско". По словам пилота "Демона", у них прошел бой с парой МиГ-17, два на два. Вообще-то эта пара прикрывала "Трейсер", но когда на них вышла целая десятка "бандитов", они не смогли спасти своего подопечного. Пара "Фреско" связала их боем, а что стало с их подопечным, это уже рассказал им Браун. В собачей свалке сначала американцы потеряли одну машину, потом пилот "Демона" смог повредить один МиГ. Добить его ему не дал его напарник, и с ним они крутились на виражах почти десять минут, когда неожиданно "Фреско" вышел из боя, спикировав до самой воды. Настолько неожиданно, что пилот "Демона" его потерял. И вот сейчас пара перехватчиков, правда разных поколений, обшаривала небо над акваторией Авачинского залива, в поисках этого чертового "Фреско". Тщетно. Хотя погода вроде была отличная, высота облаков не ниже 4 миль, радары американцев никак не могли нашарить одинокий МиГ. Брауну оставалось только констатировать тот факт, что как старая РЛС APQ-51, стоявшая на F-3C, так и новейшая РЛС AN/APQ-72, установленная на F-4B, ни черта не видят на фоне подстилающей поверхности, особенно если это океан с волнением не менее 4 баллов.

Адмиралу Холлоуэю пришлось выдержать несколько неприятных разговоров. Один — с командиром десантного конвоя, глубоко возмущенным тем, что русские самолеты практически безнаказанно топят два десантных корабля. И это при наличии авианосной группы, у которой целых три палубы! Практически, это потому, что фрегатам конвоя все-таки удалось сбить зенитным огнем один "Фреско". Что еще более подчеркивало беспомощность авиации US NAVY в этой ситуации.

Второй — с командованием морской пехоты. Потопленные корабли принадлежали флоту, но на них был десант, люди, техника и амуниция. Все это погибло и все это входило в состав дивизии Корпуса морской пехоты. И сейчас комендант корпуса морской пехоты, четырехзвездный генерал Дэвид Шоуп как бы всерьез интересовался, а чем вообще занимается соединение адмирала Холлоуэя? И зачем оно вообще нужно возле Камчатки, если не способно прикрыть корабли десанта от жалкой кучки самолетов комми?

И наконец, третий, с собственным командованием. Поскольку командующий Тихоокеанским флотом, адмирал Фелт считался пропавшим без вести, с Холлоуэем напрямую говорил командующий штабом морских операций адмирал Джордж Уилан Андерсон. Говорил вроде вежливо, но под конец произнес:

-Джеймс, если ты еще раз облажаешься, я не смогу тебя больше прикрывать. Президент в ярости, и мне стоило больших усилий удержать его от решения о срочной замене командующего TF-72. Запомни это.

Глава 3. Высадка.

Пощипанный, но все равно грозный конвой подошел к берегам Авачинского залива к 10-00 местного времени. К этому моменту неразбериха, вызванная дерзким налетом на десантные суда конвоя, улеглась, и управление было восстановлено. TF-72 получил, наконец, дополнительные самолеты ДРЛО, вдобавок, Корпус морской пехоты теперь держал постоянно свой самолет ЕА-1Е над зоной десантной операции. И теперь "дубленые загривки" горели желание поквитаться с коммунистами за своих бесславно утонувших товарищей. И обе стороны понимали, что наступила кульминация в сражении за этот далекий, казалось, бы, забытый богом и людьми медвежий уголок.

Адмирал Ярошевич, понимая, что успешная высадка американцев в непосредственной близости от базы флота в Вилюченске, это конец Камчатской военной флотилии, бросил на стол последние оставшиеся козыри. Уцелевшие ракетные катера и оставшиеся эсминцы вышли из своих укрытий в бухтах Завойко и Богородское озеро в попытке дотянуться до десанта. Оставшаяся незамеченной батарея номер 501, расположенная к северу от входа в Авачинскую бухту, готовилась открыть огонь на максимальную дальность из двух спаренных установок МБ-2-180. Занимали позиции подвижные артиллерийские и ракетные батареи 294 береговой бригады. Уцелевшие бомбардировщики Ил-28, севшие на аэродром в Усть-Большерецке к вылету еще не были готовы, но оставшаяся горстка МиГов, три из 777 и два из 865 полков, прогревали свои двигатели, готовясь выскочить из уцелевших капониров Елизовского аэродрома. Взлетная полоса была разрушена еще вчера, но рулежка была еще цела. Нарисованные круги по прежнему вводили американских фоторазведчиков в заблуждение.

Но готовились и американцы. На маленький аэродром на острове Беринга была дополнительно переброшена еще одна эскадрилья "Крусейдеров", VMF-334. Кроме того, там находились заправщики, самолеты ДРЛО и пара патрульных "Нептунов". И утром еще туда были переброшены 6 перехватчиков "Вуду" из Канадских ВВС. Самолеты стояли, как сельди в бочке, крылом к крылу, вдоль всей ВПП. Общая численность машин превысила 60 штук. Палубные эскадрильи ТF-72 тоже были пополнены до штатной численности, вдобавок на двух аэродромах, Атту и Адак, расположенных на Алеутских островах, сидело целых четыре эскадрильи резерва. Более того, медики сегодня утром наконец-то закончили свои дезинфекционные процедуры и частично сняли карантин с крупной авиабазы Датч-Харбор. Оставив в карантине два жилых и один административный корпус, но это было уже не критично. Посты РЛС, здание КДП, все технические службы работали, а с жильем и размещением служб авиабазы помогли "Морские пчелы", оперативно установив на территории авиабазы несколько быстровозводимых модулей. Кроме того, к входу в Авачинскую бухту стягивались военные корабли союзников. Три эсминца типа "Гиринг", ракетный эсминец "Мэхан" и восемь фрегатов, включая три канадских типа "Трайбл", нагнавших десантный ордер почти сразу после налета красных. Угроза подводных лодок была признана несущественной, после того, как эскортные силы охранения потопили под утро сразу две подводных лодки, обе типа "Фокстрот".

Камчатка. Авачинский залив, 35 километров к востоку от побережья бухты Безымянная. Местное время 10-06, 02 ноября. Десантный вертолетоносец LPH-2 "Iwo Jima".

Тяжелая громада вертолетоносца двигалась малым ходом на юг, постоянно поправляя курс, чтобы находится носом к волне. Ветер свирепо бросал на палубу холодные соленые брызги, но никто этого не замечал. Палуба "Иводзимы" сейчас больше всего походила на разворошенный муравейник. Огромная, размером с несколько хоккейных полей палуба сейчас казалось очень тесной. Авиагруппа "Иводзимы" включала в себя 20 транспортно-десантных вертолетов Пясецкого СН-21C "Шауни", но только восемь могли одновременно стартовать с его палубы. А огромные лифты поднимали за один раз четыре таких машины. Поэтому восемь первых "Шауни" уже висели в воздухе, рядом с "Иводзимой", во вторые восемь бегом грузились морские пехотинцы, неся с собою все свое оружие и снаряжение, а последнюю четверку сейчас готовила к подъему команда вертолетоносца. Один "Шауни" брал на борт 20 морпехов в полном снаряжении, и чтобы высадить весь личный состав полка морской пехоты с "Иводзимы", вертолетам требовалось сделать 5 рейсов. Полковник Эдвин Симмонс, стоявший в рубке вертолетоносца, позади командира "Иводзимы", вспомнил, как летом им показывали новый вертолет, СН-46 "Морской рыцарь", который этой осенью на "Иводзиме" должен был заменить старенькие "Шауни" Пясецкого. В него вмещалось уже 26 солдат с полным снаряжением, мало того, он мог нести 105-миллиметровую гаубицу на внешней подвеске, одновременно перевозя внутри расчет с боекомплектом. То есть снималась главная головная боль сторонников теории "вертикального охвата", недостаток тяжелого вооружения у частей Корпуса, которые этот самый вертикальный охват и выполняют. А так "Шауни" могли перевозить или гаубицу, или расчет с одним боекомплектом. И теперь, для переброски всего одной батареи 105-мм гаубиц с тягачами придется задействовать целых 12 вертолетов из состава второй волны десанта.

Ну наконец последние "летающие бананы" тяжело поднялись с палубы "Иводзимы" и вертолеты, построившись, пошли на юго-запад. По плану в первой волне высаживались три группы морпехов. С северо-запада возле перевала Седелка, на развилке дорог возле полевого аэродрома к западу от горы Голгофа и на дороге к северу от горы Столовая. Это позволяло отрезать все обороняющие место высадки части красных, оставив их без снабжения и поставив в два огня. Вертолеты, чтобы нести излишних потерь от огня обороняющихся войск, делали большой крюк, огибая оборонительный район с юга.

Камчатка. Точка у подножья высоты 679 на лесной дороге, с координатами 52.868287, 158.404445, 13 километров к западу от побережья бухты Безымянная. Местное время 10-07, 02 ноября. Стартовые позиции третьего дивизиона 21 берегового ракетного полка.

Командир дивизиона напряженно слушал доклад от операторов станции целеуказания. Его дивизион находился уж очень близко к побережью. Проблема еще была в том, что отроги гор, отходящих на север от Вилюченского вулкана, полностью затеняли акваторию бухт Безымянная и Малая Саранная, к которым подошли американские десантные суда. То есть, дальность ракетного комплекса С-2 "Сопка" позволяла их накрыть, а вот средства наведения-нет. Сегодня рано утром четвертый дивизион утопил два корабля американцев, эсминец и легкий крейсер, но они были на траверсе мыса Безымянный, что позволило отработать по ним с позиций возле Николаевки. РЛС четвертого дивизиона "увидела" американцев, когда они вышли на север, в "просвет", образованный Авачинской бухтой и бухтой Крашенинникова. Но надо было прикрыть именно акваторию бухт Безымянной и особенно, Малой Саранной. А сделать это можно было, находясь только по восточную сторону отрогов Вилюченского хребта. Подвергаясь огромному риску, ведь дивизион фактически оказывался в районе высадки. Поэтому основная ставка была на маскировку и первый удар. Станцию РЛС с огромным трудом затащили на высоту 679, без этого дивизион будет так же слеп. Ну вот теперь томительное ожидание закончилось, станция только что выдала дивизиону целеуказание на десантный корабль типа "Комсток". Он уже сбавлял ход, наверное готовясь к высадке десантных катеров. Майор набрал воздух, чтобы дать команду на пуск и тут ощутил в груди страшную боль. Пуля из винтовки М-14, пробив ему грудь, разворотила ребра и вышла со спины. Уже гаснущим сознанием он с гневом увидел, как падают, сраженные выстрелами, номера его стартовых расчетов. Потом одна из очередей попала в лежащую на пусковой стреле ракету. Последнее, что он увидел — это стену надвигающегося на него огня.

Оставшаяся необнаруженной, последняя диверсионная группа с "Иводзимы" все-таки выполнила свою задачу. Расстреляв стартовые расчеты и обе пусковых установки с готовыми к пуску ракетами, она в следующие пять минут погибла в перестрелке с подоспевшей охраной и отделением разведроты 211 мотострелкового полка, но свою главную миссию "дубленые загривки" из третьей дивизии морской пехоты выполнили. Один из четырех дивизионов 21 берегового ракетного полка был фактически уничтожен.

Камчатка. Местное время 10-13, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Позиции второй роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии на возвышенности между озерами Малое Саранное и Мелкое, в 400 метрах от берега.

-Твою ж мать, да сколько их! Изумился связист, судорожно втягивая в себя воздух. Командир роты на эти слова только угрюмо промолчал. Действительно, громады десантных кораблей, медленно подходящих к побережью бухты впечатляли. Они уже подошли очень близко, останавливаясь буквально в паре километров от берега. Десантный конвой, несмотря на понесенные потери, был все равно очень силен. Напротив бухты Малая Саранная сейчас останавливались, заполняя доковые камеры для выпуска десантных катеров и кораблей, корабли-доки "Catamount" и "Colonial". На "Catamount" находились три танкодесантных больших корабля LCT Мк3 длиной в 119 метров, с 12 танками М48А3 в каждом. И 44 малых 13-метровых десантных катера, в каждом из которых с размещался или взвод морских пехотинцев, или три тонны груза, или 105-мм гаубица с расчетом, транспортером и полным боекомплектом. На "Colonial" были 41 плавающий бронетранспортер LVTP-5. Такие же силы сейчас разворачивались напротив бухты Безымянная, только вместо двух танковых рот средних танков М48А3 корабль-док "Comstock" нес роту тяжелых танков М103А2 и противотанковую роту, восемь 106-мм безоткатных орудий M40A1, размещенных в кузове автомобиля М274. Каждый бронетранспортер LVTP-5 вмещал в себя 25 морских пехотинцев в полной выкладке и со штатным вооружением, или более тяжелой вооружение, с расчетом и боекомплектом. А его было много, слишком много, для единственного советского батальона, который держал оборону в этих бухтах. В штат тяжелого вооружения батальона морской пехоты, кроме безоткатных орудий, входили 32 миномета М19 калибром 60-мм, 35 пулеметов М60, 32 гранатомета М72. И батарея пусковых установок зенитных ракет RIM-2 "Терьер", смонтированных на автомобилях. Кроме десантных кораблей, неподалеку находился ракетный эсминец "Мэхан", готовый отразить удар с воздуха, и восемь фрегатов, два из которых сейчас активно ставили дымовую завесу, отрезая противнику возможность видеть район высадки десанта с севера.

Камчатка. Местное время 10-21, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Позиции второй роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии на возвышенности между озерами Малое Саранное и Мелкое, в 400 метрах от берега.

-Черт, где наша артиллерия? Втянул в себя воздух командир роты. Два корабля, остановившиеся напротив них, выпустили из себя кучу десантных катеров, больших и маленьких. Вдобавок, из утробы одного из них вываливались высокие коробки плавающих бронетранспортеров, которые неспешно брали курс прямо на позиции его роты. Батальон пока не стрелял, из всех огневых средств, бывших в наличии у него, до противника доставали только минометы, но смысл стрелять из минометов по катерам и бронетранспортерам? Только раскроешь свои позиции. Он бросил свой взгляд влево. Там происходила такая же картина. Словно угадывая его мысли, возле разнообразных коробок, плывущих к берегу бухты Безымянная, встали четыре высоких столба разрывов. Это вступила в действие батарея 122 миллиметровых гаубиц М20 из состава 157 артиллерийского полка дивизии. Все квадраты в акватории бухты были пристреляны заранее, и поэтому батарея открыла огонь сразу четырех орудийным залпом. Снаряды встали с разбросом возле борта большого десантного корабля. Близко, но не накрытие.

Батарея 122-мм гаубиц М30 на огневой позиции

Через несколько десятков секунд все силуэты кораблей окрасились многочисленных вспышками ответных выстрелов. А еще через пару минут над позициями его роты, с легкостью уклоняясь от трасс зенитных пулеметов, на малой высоте, прошла в направление батареи шестерка американских штурмовиков.

Камчатка. Местное время 10-23, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, 4 километр полевой дороги от поселка Вилюченск до полевого аэродрома. Пять километра к югу от бухты Крашенинникова. Запасные позиции 41 артиллерийской береговой батареи.

Батарея готовилась к открытию огня. Иллюзий по поводу дальнейшей судьбы батареи, после того, как она выдаст себя первыми выстрелами, никто из расчетов не питал. Вопрос был только один, сколько батарея успеет выпустить снарядов, прежде чем на нее начнут пикировать американские самолеты. Уже известно было, что всю южную часть территории Авачинской губы, которая прилегала к бухтам Саранная и Безымянная, американцы плотно забили помехами. Два или даже три самолета ЕА-3В, начиная с 10-15 местного времени, висели возле побережья. Поэтому, батарея развернулась на заранее привязанной позиции, у подножья небольшой сопки, на которой еще со вчерашнего дня находился дальномерный пост. Но тут вмешался случай, который здорово осложнил положение защитников. Первая пара А-1Н, разворачиваясь после штурмовки, попала под сосредоточенный зенитный огонь. Один самолет был сразу сбит, другой, дымя ушел в сторону моря. Следующая пара штурмовиков "Скайрейдер", выходя из захода по батарее 157 артполка, решила пройти дальше на малой высоте вдоль дороги, чтобы развернуться уже над водной поверхностью бухты Крашенинникова. И ведомый заметил орудия 41 батареи. Сообщение ушло в штаб высадки, и через пять минут по обнаруженным позициям батареи нанесла удар дежурная шестерка "Скайхоков". Батарея к тому времени уже открыла огонь и сделала семь залпов, не считая пристрелочных выстрелов. Уже вторым залпом расчеты 559 батареи смогли накрыть "Comstock". Повреждения он получил незначительные, а вот один из танкодесантных больших кораблей LCT Мк3 пострадал больше. Он как раз выходил из доковой камеры. Увидев это, офицер, командующий дальномерным постом, перенес огонь на этот LCT. На редкость хладнокровно рассудив, что утопить такую здоровую дуру, как корабль-док они все равно не успеют, а вот прикончить хоть один большой LCT им вполне по силам. До появления американских самолетов батарея смогла добиться в танкодесантный корабль шести попаданий. Это вполне могла выдержать такая прочная и живучая конструкция, как танкодесантный корабль длиной в 119 метров, но один снаряд попал в транспортер боеприпасов к 106-мм безоткатным орудиям противотанковой роты. К разрыву 130-мм снаряда весом в почти полцентнера добавилась детонация почти полутора тонн выстрелов к безоткатным орудиям. Такого издевательства LCT вынести уже никак не мог. Задрав нос, он в течении считанных минут исчез с морской поверхности. С ним в пучину ушла вся техника и личный состав противотанковой роты, плюс зенитная батарея батальона. Но расчеты 41 батареи своему успеху радовались недолго. Шестерка "Скайхоков" уже заходила на батарею с тыла, со стороны поселка Вилюченск.

Капитан Венедиктов вспоминал инструктаж, который проводил с ними подполковник Калинин, буквально полчаса назад.

-У нас всего пять истребителей. Если вы будете ввязываться в бой, вас зажмут превосходящими силами и собьют. Поэтому никакого геройства, вам надо нанести противнику максимальный ущерб и остаться в живых. Взлет, выход в район дежурства на малой высоте, выбор цели, горка, заход в хвост, одна атака и сразу назад, на аэродром. Если аэродром под атакой, уходите на аэродромы в Усть-Большерецке или Половинке. Атаковать только штурмовики и бомбардировщики, в бой с истребителями не ввязываться! Резервная станция наведения пока работает, но американцы ставят помехи в районе высадки, поэтому не очень-то на нее рассчитываете.

Ну что же, он выполняет приказ подполковника в точности. Несколько минут назад он, крутясь на малой высоте над устьем Авачи, заметил шестерку "Сайхоков", огибающую полуостров Рыбачий с севера. Пошел за ними, буквально в нескольких метрах от воды. Дождавшись, когда они войдут в бухту Крашенинникова и приблизятся к берегу, двинул РУД и плавно потянул ручку на себя. И вот уже ведомый замыкающей пары у него в прицеле. Как раз под ними проносились домики Вилюченска. Длинная очередь, и "Скайхок" буквально взрывается, наверное, какой-то снаряд попал в подвешенные бомбы. Ведущий пары сбрасывает подвески и начинает закладывать полупетлю, чтобы уйти из его прицела, и в свою очередь, зайти ему в хвост. Но капитан не принимает приглашения вступить в бой. РУД по прежнему до упора, правый разворот с небольшим набором высоты, чтобы перевалить через сопку, а потом вниз, над долиной реки Паратунка. Еще раз правый разворот вдоль дороги на Николаевку. Дорога, дома и деревья проносятся под ним буквально рядом. Все, он оторвался. Николаевка, затем Вулканный, слева остается Вторая и Первая горки. Долина реки Авача, Елизово. Заход сходу на рулежку, поворот в свой капонир. Солдаты аэродромной команды уже раскрывают перед ним его створки. Все, он внутри капонира. Дома. Выключить двигатель. Капитан Венедиктов с удивлением обнаружил, что он мокрый от пота, буквально весь, до трусов. Взгляд на часы — весь вылет длился всего 13 минут.

Оставшаяся четверка "Скайхоков" смогла уничтожить орудия и тягачи 41 батареи, с трех заходов. Но два самолета последней пары несли кассетные бомбы, поэтому капитан Венедиктов своим единственным молниеносным ударом спас большую часть личного состава батареи.

Камчатка. Местное время 10-30, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Позиции второй роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии на возвышенности между озерами Малое Саранное и Мелкое, в 400 метрах от берега.

Старший лейтенант Ильин, командир второй роты, сжимая пальцами бинокль, рассматривал лежащую перед ним акваторию. Советские батареи утопили один большой десантный корабль, едва он только вышел из корабля-дока. На этом успехи советских артиллеристов в бухте Безымянная закончились. Там, где располагались батареи, теперь бушевало пламя и раздавались взрывы, после корабельного обстрела и ударов американской авиации.

-Наверное, американцы уже уничтожили, или подавили наши орудия. Грустно пробормотал старший лейтенант.

Поврежденная гаубица М-30 с погибшим расчетом

В бухте Малая Саранная американцев вообще никто пока не обстреливал. Первые десантные катера уже подходили к черте прибоя, за ними маячили многочисленные угловатые коробки плавающих бронетранспортеров. Сейчас минометы батальона откроют огонь, до долго ли они продержаться под огнем корабельной артиллерии? Внезапно почти все вражеские корабли, неспешно маневрировавшие позади десантных судов, резко ускорились, повернув на север. Что же там произошло?

Камчатка. Местное время 10-35, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Позиции второй роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии на возвышенности между озерами Малое Саранное и Мелкое, в 400 метрах от берега.

-Ну вот, наконец, и мы вступим в бой! Прошептал старший лейтенант Ильин, когда большой десантный корабль замер в полутора десятках метрах от прибоя и стал медленно открывать носовую аппарель. Второй такой же корабль еще был метрах в 500 от берега, остальные катера, те что поменьше, чуть сбавили ход и были метрах в 200. Плавающий бронетранспортеры, наоборот, уже обогнали их и тоже вот-вот начнут выбираться на берег. Радиосвязь по прежнему не работала, в эфире, с начала появления десантных кораблей, был один шум и вой. Ильин спустился в блиндаж к телефонистам.

-Дай мне командира самоваров! Самоварами в их полку традиционно называли минометчиков, и Ильин собрался связаться с батальонной батареей 82-мм минометов. Она как раз располагалась в километре от берега, в глубоком распадке. Восемь 82-мм батальонных минометов БМ-37, четыре крупнокалиберных пулемета ДШК пулеметного взвода батальона и одно гранатометное отделение из трех станковых СГ-82, вот и все, что было придано в усиление его роте. Почти все тяжелое вооружение батальона, и ничего из полковых средств усиления. Проклятые дороги, вернее, их отсутствие! Он хотел еще раз предупредить командира минометчиков, чтобы тот не вздумал открывать огонь раньше времени, по десантным кораблям, или бронетехнике.

Тем временем аппарель большого десантного корабля открылась, и оттуда не спеша, прямо в прибой, выполз первый танк. "М48, судя по башне и стволу пушки, модификация А2 или А3", подумал вернувшийся в окоп НП старший лейтенант. "Но что это за хреновина у него впереди? Черт, черт, черт, да это же танковый трал!".

Значительным компонентом обороны советских войск в бухтах Малая Саранная и Безымянная были минные поля, установленные прямо по берегу. Составленные как из противотанковых, так из противопехотных мин, они перекрывали практически все проходимые для техники подходы. Минирование началось еще сразу с начала войны, саперами из состава береговых артиллерийских дивизионов. Потом, при прибытии на позиции трех инженерно-саперных отделений из состава саперной роты 211 мотострелкового полка, эти минные заграждения были усилены. Дополнительно были выставлены больше половины из всего возимого боекомплекта роты, а он составлял 600 штук противотанковых мин и 8000 штук противопехотных мин. Но если янки первым высаживают на берег танки с минными тралами, значит, они знают, что здесь стоят сплошные мины, которые начинаются чуть ли не на линии прибоя! И тут Ильин, похолодев, вспомнил утренних диверсантов в черных обтягивающих резиновых костюмах. Похоже, они высадились на берег давно и занимались не только разведкой береговых батарей. Что еще стало известно противнику? Каких еще сюрпризов следует ожидать немногочисленным советским мотострелкам? Словно в ответ на это, в тылу обороны, в районе перевала Седелка, началась сильная стрельба.

-Товарищ старший лейтенант, командир батальона на связи! Высунулся из блиндажа радист. Терзаемый смутным ощущением, Ильин бегом спустился в блиндаж.

-Ильин, слушай внимательно! Голос комбата в трубке был еле слышен, из-за звуков перестрелки, которые забивали в трубке все.

-Американцы только что высадили у нас в тылу десант с вертолетов, не меньше батальона. Одна группа захватила полевой аэродром возле Вилюченска, вторая сейчас пытается сбить наш пост на перевале Седелка. Если им это удастся, тогда они ударят тебе с высот прямо в спину. Я уже приказал первой роте снять один взвод на помощь разведчикам и пограничникам, долго они не выстоят! Но взвод снят с отсечных позиций у тебя с левого фланга, прими это во внимание! И сними хотя бы пару отделений у себя, прикрой минометчиков и свои тылы!

Старший лейтенант Ильин похолодел. Если американцы уже захватили дорогу от Седелки и дальше, то они фактически уже сейчас в окружении. Есть и другие пути, кроме перевала, но это тропы, там только человек пройдет, а вот техника нет, даже мотоцикл не проедет. Стоп, комбат сказал, что американцы захватили аэродром, тогда значит, и весь батальон отрезан? Ведь дорога проходит рядом с аэродромом, и она единственная!

-Товарищ майор, а как же остальной батальон? Он тоже уже в окружении?

-Не паникуй, Ильин! С севера уже подходит одна танковая рота и первый батальон 246 мотострелкового полка, они уже прошли Николаевку и свернули на дорогу к Вилюченску. Там надо продержаться буквально полчаса, потом мы их раздавим! Все, конец связи!

"Да, раздавим. Если до этого не раздавят нас". Мрачно подумал Ильин. Он отдал приказ, о переброске двух отделений, из второго и третьего взводов, в тыл. Подумав немного, он связался снова с минометчиками, чтобы батарея выделила корректировщика к тем силам, что сейчас спешат к перевалу. И позвонил командиру взвода ДШК. Как минимум два его крупнокалиберных пулемета были расположены на обратных скатах высоты, стоявшей напротив перевала. А дальность прямого выстрела ДШК позволяла эффективно поддерживать своих, не передвигая пулеметы.

Тем временем, из брюха десантного корабля выполз уже четвертый "Паттон", уже без трала. Чуть проехал по колее, оставленной танком -тральщиком и развернулся, подставив лобовую броню, поводя пушкой из стороны в сторону. Первый уже прополз через весь галечный пляж, с редким ивняком, не обращая внимание на мины, то и дело рвущиеся под тралом. Остальные два разъехались в разные стороны, один влево, другой вправо, очевидно "чистя" зону высадки от мин. Потом они тоже начали поворачивать от берега, очевидно с целью сделать несколько проходов в минных полях к дороге, которую и перекрывали позиции роты. Все это время рота дисциплинированна молчала, из окопов не раздалось ни единого выстрела. Да и куда стрелять? Врагов не было видно, только одна техника. Вот на пляж выползли первые бронетранспортеры. Одни, чуть проехав по гальке, остановились, но три пошли по колее, проложенной танками-тральщиками. И вот, наконец, к прибою подошли малые катера, сразу с десяток, и из них густо стали выбегать, прыгая прямо в волны, морские пехотинцы.

Ильин подождал еще секунду, и скомандовал:

-Ракету! Тут же старшина роты, до сих пор молчаливо стоявший в окопе рядом, пустил в небо красную ракету, и затем продублировал ее криком: "Рота, огонь!". И через несколько мгновений склоны высот, на которых были расположены советские окопы, часто озарились вспышками выстрелов. Особенно удачным оказалось расположение первого взвода. Его окопы были вырыты на возвышении, на высоком берегу бухты, который к тому же резко уходил на восток. Это привело к тому, что левый фланг американской высадки оказался под фланговым кинжальным огнем. Вдобавок, три ручных гранатомета и один СГ-82 могли расстреливать американскую технику не только в борт, но и сверху, и даже сзади. Первым же выстрелом станковый гранатомет поразил самый левый "Паттон", который уже повернул от пляжа, пробивая в минных полях колею к основным позициям роты. Кумулятивная граната ПГ-82 влетела в заман башни М48А3. Пробив литую броню, которая в этом месте составляла всего 76 миллиметров, кумулятивная струя попала аккурат в один из снарядов боеукладки. Результат был виден и слышен даже на позициях соседних рот второго батальона. Грохот, впечатляющий столб огня, в котором почти скрылась злополучная башня, взлетевшая метров на 15 вверх. Двум гранатометчикам первого взвода удалось поразить в борт бронетранспортер, который шел за подбитым танком. Пулеметы взвода, три РПД и один РП-46, устроили самую настоящую бойню, выкашивая во фланг выбегающих из десантных катеров американцев. Результаты стрельбы остальных взводов были поскромнее, но все равно, впечатляли. Танков больше поразить не удалось не одного, выстрелы остальных гранатометов, как ручных, так и станковых, пришлись в лобовую броню, с ее не пробитием. Затем какой-то удачливый, или на редкость хладнокровный гранатометчик попал одному М48 в гусеницу, тот начал крутиться, подставляя борт, в который влетело сразу две гранаты. В танке что-то хлопнуло, из него повалил черный дым, и он окончательно развернувшись боком заглох, уже загоревшись. Экипаж из него так и не вылез. Еще были подбиты три бронетранспортера, но без таких впечатляющих эффектов, как первый "Паттон". Едва слышимые, на пляже, среди техники и лежащих людей, встали кусты минометных разрывов. Два ДШК, размещенные позади окопов роты тоже собирали свою смертельную жатву. Пройдясь косой смерти по людям на берегу, трассы ДШК скрестились на одном десантном катере, от него начали отлетать крупные куски металла, и вот он уже горит. Но американцы, в первые секунды падавшие под пулями десятками, теперь залегли и начали огрызаться частым огнем из автоматических винтовок и пулеметов. Их поддерживали бронетранспортеры огнем из крупнокалиберных, и танки, прямой наводкой долбившие по окопам и особо выцеливающие пулеметные гнезда и гранатометчиков. А на берег выходили все новые бронетранспортеры и лезли из катеров все новые морские пехотинцы. Вот подошел, встав левее, еще один большой танкодесантный корабль, на ходу открывая аппарель. Старший лейтенант, пригнувшись, прокричал сквозь звуки боя старшине:

-Старшина, давай на левый фланг, пусть передвинут станковый и три РПГ к соседям, на отсечные позиции, будут танки с этого подошедшего корабля в правый борт бить!

Но про себя Ильин уже понял, что позиции его роте не удержать. Словно в подтверждение его слов, на темных контурах американских кораблей, до сих пор угрюмо стоявших в паре километрах от берега, сверкнули вспышки выстрелов. Раздался свист и в 200 метрах позади окопов роты встали два столба разрывов.

"Сто миллиметров, а то и больше. Блин, час от часу не легче. При поддержке корабельной артиллерии нас собьют с позиций меньше чем за час" -мрачно подумал Ильин.

Камчатка. Местное время 10-35, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Плавающий командно-штабной бронетранспортер LVTP-5 командира 22 экспедиционного батальона морской пехоты подполковника Ричарда Стейтона, в 400 метрах от береговой линии.

Штабной БТР, или как его официально называли, "Плавающий гусеничный транспортер LVTС5", не спеша плыл к берегу, ощутимо качаясь на продольной волне, а подполковник, сидя в удобном кресле, торопливо отдавал команды. Пока все шло по плану, даже слишком гладко. Согласно данным разведки, у русских в бухте Малая Саранная была одна линия обороны, состоящая из отдельных окопов, пулеметных гнезд и блиндажей. Но занимали ее совсем незначительные силы, всего лишь несколько взводов с легким вооружением. Основной упор красные сделали на минные поля, которыми перегородили почти все доступные для людей и техники проходы с берега, но к этому американцы были готовы. В первой волне шел большой танкодесантный корабль LCT Мк3, на котором было три танка "Паттон" с минными тралами МСВ, фактически все танки инженерной роты танкового батальона морской пехоты. Второй LCT Мк3 нес еще два бронезащищенных миноудалителя-бульдозера D7G, для окончательной расчистки зоны высадки. Конечно, последние данные разведки были получены еще вчера вечером, и Советы наверняка усилили свои подразделения на берегу. На остальных участках высадки предполагалось обойтись LVTE1 — плавающими инженерными машинами, разработанными на базе того же бронетранспортера LVTР5, оборудованными специальным бульдозерным отвалом. Вообще-то в комплекте с ними должны были идти и пусковые установки реактивной системы разминирования, но эти крайне полезные для морской пехоты устройства пока были только в чертежах.

Когда русские накрыли высадившихся в первой волне пехотинцев его батальона внезапным массированным огнем, подполковник только пожал плечами. Глупцы те, кто надеялись, что высадка пройдет, как на параде, без потерь. Это не Ливан. Русские — опасный враг, опаснее и японцев, и немцев, он всегда так считал. Сидевший рядом с ним батальонный сержант, прошедший практически все десантные операции на Тихом океане, при виде падающих на берегу, под густым пулеметным огнем американцев, повернулся к нему и прохрипел:

-Сэр, это прям как на Иводзиме!

-Радист, дай координаты русских огневых точек дежурным "Скайрейдерам", пусть принимаются за дело!

Радист долго слушал сообщения собеседника, все время переспрашивая его. Потом повернувшись к командиру, с несколько ошарашенным видом доложил:

-Сэр, воздушная поддержка будет только через час! Все группы ударных самолетов перенаправлены на север, что-то у флотских там случилось. И вдобавок, они опять забрали себе наши самолеты.

-Вот дерьмо! И фрегаты тоже все пошли на север. Но мы не можем ждать час, парни на берегу несут большие потери. Свяжись с "Catamount" и с "Colonial", пусть поработают их пятидюймовки. Там, на берегу, не так много целей, пары 127-мм должно хватить, если только у красных нет бетонных сооружений.

Камчатка. Местное время 05-35, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, северная часть бухты Малая Саранная. Мыс между озерами Малый и Большой Вилюй, позади перешейка между бухтами Малая Саранная и Безымянная. Позиции первого отделения третьего взвода третьей роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии.

-Ты чё, не понял? Городской олень, в натуре! Быстро метнулся готовить хавчик, зря, что ли мы НЗ на трое суток получили! Ну и чё, что ты вместе с нами окопы копал? Мы сейчас будем вести, как это, а, наблюдение за угрожаемым направлением, да и покурить не мешает. А ты все равно не куришь, так что давай фраер, работай!

Олег тяжело вздохнул и принялся открывать банку тушенки на расстеленном под деревом брезенте. Угораздило его же попасть в это место. Сначала тощего нескладного паренька, с городских окраин Алма-Аты военкомат законопатил аж на Камчатку. А потом, ему, единственному из их призыва, опять не повезло. Он один попал в отделение, состоящее из старослужащих. Сначала он даже обрадовался, все таки с опытными солдатами легче служить, да и легче выживать в условиях начавшейся войны. Но потом, когда узнал своих сослуживцев подробнее, мысленно схватился за голову. Остальные шесть человек из его отделения, были местные, включая сержанта. Это бы еще ничего, из коротких разговоров со своим призывом, там тоже было много местных. Но вся проблема было в том, что в отделении, куда попал Олег, местные были из одного поселка, Атласово. И даже не из самого Атласово, те, как ему сказали, были тоже нормальные, а из Атласовского леспромхоза. А леспромхоз, это такая сборная солянка, где кроме "вольных" были и расконвоированные зеки, и бывшие зеки, осевшие в поселке после освобождения из находившегося поблизости лагеря. Ну и нравы там были соответственные. Учить или помогать в изучении воинской службы никто из его сослуживцев по отделению даже и не думал. А вот свалить всю работу на "молодого городского", это пожалуйста. Хорошо хоть окопы копать одного не заставили, понимают, что командир взвода скоро появиться с проверкой, и если позиции не будут готовы, с сержанта вполне могут и лычки сорвать. Но сам сержант заводилой в этой полу уголовной компании не был. Хотя молча или короткими междометиями и поддерживал приказы Луты, неформального лидера. Уже успевшего отбыть два года в детской колонии. Между собой они так и общались, по кличкам, которые получили с детства в своем поселке. Но от Олега сержант требовал обращения "товарищ сержант", а не "Битор", как его называли свои. Сам "Битор", окончивший с грехом пополам семилетную школу в Атласово, и работавший после вальщиком леса, непонятно по какой причине попал в сержантскую учебку. Единственное, что он вызубрил там на зубок, это Уставы, особенно внутренней и караульной службы. Ну и в обращении с оружием у местных проблем никаких не было, все умели и стрелять и чистить свое оружие после стрельбы. Правда, Лута и еще пара его прихлебателей, Чика и Зяма, норовили подсунуть чистку своих автоматов Олегу. Ага, мотивируя это так: "пусть городской поучиться, не умеет же ничего?".

-Ну чё, городской, готов хавчик? Простуженно просипел у Олега над ухом Лута.

Ага, вижу, ты молоток. А теперь ты иди, веди наблюдение, а мы пока пожрем! Заявил Лута под дружное ржание остальной компании. Олег посмотрел на сержанта, но тот только молча кивнул ему в сторону моря. Он угрюмо поднялся и побрел к окопу гранатометчиков, оттуда был лучший обзор.

-Да не ссы, оставим мы тебе пожрать! Если чё останется! Прокричал ему в спину Лута, под смешки остальных.

Камчатка. Местное время 10-36, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, перешеек между бухтами Малая Саранная и Безымянная. Позиции третьего взвода третьей роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии.

Эти позиции командиром 211 полка были признаны второстепенными. За небольшой сопкой, на которой, собственно и вырыл окопы третий взвод, удобного прохода не было. Был лишь узкий низкий перешеек, между берегами озер Большой Вилюй и Пресное. Береговой пляж впереди вроде бы был достаточно протяженный, длиннее даже, чем береговой пляж бухты Малая Саранная, не говоря о бухте Безымянной (или бухте Спасения, как ее еще называли). Но за узкой песчаной полоской пляжа сразу начиналась глубокая и широкая протока, соединяющая озера Малый и Большой Вилюй на южном участке, и озеро Пресное на северном. Так что американцам, попробуй они высадиться здесь, деваться было вроде некуда. Только лезть в лоб на крутой склон сопки, где засел третий взвод, вдобавок склон этот был признан непроходимым для техники. Поэтому было решено, что для обороны этого, протяженного, длиной более 500 метров участка, хватит одного взвода. Вдобавок, на самом пляже накидали мин, большей частью противопехотных. Эти решения, вроде бы тактически грамотные, но не учитывающие некоторые особенности техники и тактики противника, и привели к быстрому прорыву центра обороны второго батальона 211 полка. Американцы, благодаря известным заранее данным разведки, танков на этот пляж не высаживали.

Высадка морской пехоты из плавающего БТР LVTP-5

Первая волна высадки состояла из двух рот плавающих бронетранспортеров, в количестве 14 машин LVTP-5. В восьми из них находились по 25 морских пехотинцев, со своим штатным вооружением, два были штабными, в четырех были размещены два минометных отделения, по 4 штуки 60-мм минометов с расчетами и боекомплектом, ровно половина минометного взвода батальона плавающих бронетранспортеров. На пляж выбралось сразу шесть БТР. Один, с бульдозерным отвалом, резво поехал к центру пляжа, но сразу же подорвался на противотанковой мине. Мина, рванувшая под левой гусеницей, вынесла у БТР большой кусок гусеницы, сразу вместе с тремя катками, но БТР не загорелся. У него открылись передние двери, величиной в гаражные ворота, и оттуда, сразу залегая в песок, начали выбегать морские пехотинцы. Остальные пять других вышли из воды, где противотанковых мин не было. Только противопехотные, и сейчас они с негромкими хлопками бесполезно рвались под гусеницами БТР. Олег поудобнее перехватил автомат, пытаясь взять в прицел морских пехотинцев, выскочивших из подбитого БТР, но сзади его за плечо ухватил сержант:

-Ты чё, городской, стрелять команды не было! И вообще, у нас, как это, отсечная позиция. Типа засады. Так что не вздумай палить, сразу нас демаскируешь!

Олег открыл рот, чтобы попытался возразить, но тут в небо у КП роты взлетела красная ракета, и батальон открыл огонь. Весь, кроме их отделения. Его взвод, вернее два отделения, сидевших на маленькой сопке в середине пляжа, тоже начали стрелять. Автоматы и три пулемета выкосили американцев, по которым хотел стрелять Олег, а потом из окопов на сопке рванулись две дымные спицы, которые уперлись в корму еще одного БТР, ехавшего как раз в сторону отделения Олега. Раздался громкий хлопок, и из развороченной кормы повалил черный дым, а потом БТР и вовсе весело заполыхал. Из открывшихся дверей стали выбегать морпехи, некоторые горели и катаясь по песку, сбивали с себя пламя. Момент для отделения был очень удобный, но оно не стреляло.

-Мы так и будем прятаться? Прямо спросил Олег, глядя в упор на Битора. Олег перевел взгляд на Луту, тоже подползшего к ним.

Сержант отвел глаза, Лута тоже, и Олег вдруг понял, что они просто бояться. Но как можно надеяться отсидеться в окопе, это же война! Американцы не пощадили спящих стариков и детей, потравив их газами, неужели Битор с компанией думают, что они пожалеют их, одетых в советскую военную форму и держащих в руках оружие? Он хотел было все это высказать им в лицо, но тут американцы опомнились. С двенадцати оставшихся БТР хлестнули очереди пулеметов, совершенно затопивших маленькую сопочку фонтанчиками пуль. Из остановившихся на пляже БТР начали выбегать все новые и новые морпехи, сразу начинавшие поливать куцые советские позиции из автоматических винтовок. И, вдобавок, из одного БТР выскочившие солдаты стали быстро собирать маленькие минометы, прямо у воды, под прикрытием высокого и длинного корпуса БТР. Прошло еще несколько секунд, и первый миномет, подскочив, с хлопком выбросил мину, разорвавшуюся рядом с советским окопами. Огонь из которых стремительно стихал. Вся эта картина была как на ладони, как в театре, перед раскрывшими рот бойцами отделения Битора. Но первым опомнился не он, а Лута.

-Битор, надо сваливать отсюда, быстро. Сначала через верх, по лесу, а потом там, под берегом, тропка есть, с пляжа не видно. Пойдем вдоль озера. И потом по ручью наверх, к Седелке выйдем, а там, в горах затихаримся. Чё та мне такая война не нравиться! Да брось эту дуру, лучше оба сидора со жратвой возьми! Прикрикнул он на Зяму, по штату считавшегося гранатометчиком отделения, и пытавшемуся в этот момент взвалить на себя длинную трубу РПГ-2. Все отделение, услышав речь Луты, уже собралось рядом.

-Парни, да вы что?! Бросить позиции решили? Да нельзя же так! В отчаянии закричал Олег.

-Пацаны, берем только автоматы и жратву. Тебе нельзя, вот ты и воюй. А нам можно, мы пойдем. А ты если хочешь, оставайся, как это, прикроешь наш отход. Вот. Неожиданно длинной тирадой разразился Битор.

Олег потрясенно наблюдал, как все шестеро, побросав амуницию, гранатомет и пулемет с боеприпасами, быстро исчезают в густом кустарнике. Потом, встряхнувшись, подхватил гранатомет и на четвереньках перебежал в окоп, занимаемый ранее Зямой. На пляже бой уже затих. Первые американцы уже забрались на центральную сопку, не спеша переходя между разрушенных окопов и достреливая раненых. Техника, же, выбравшись на пляж укатала его полностью. За исключением куска перед позициями взводя, где были установлены противотанковые мины и торчал подбитый БТР с бульдозерным отвалом. Но вот первый БТР, сыто взрыкнув мотором, не спеша подъехал прямо к его позициям. Олег сначала вжался в окоп, но потом понял, что увидеть его американцы могут только с трудом, и то, когда он высунется из окопа для выстрела, а они задерут голову. Окопы отделения были вырыты на крутом склоне, метрах в сорока над урезом воды. А американские БТР, не спеша съехали с пляжа в воду и снова поплыли, проламывая тонкий лед, на этот раз по протоке, направляясь в озеро Большой Вилюй. Прямо в обход основных позиций батальона, оборонявших бухту Безымянная. Олег вышел из оцепенения лишь только тогда, когда мимо него, в протоке внизу проплывал уже четвертый БТР. Закусив до крови губу, он проверил гранатомет и поднялся из окопа в полный рост, судорожно вспоминая наставление по стрельбе из РПГ-2. Но промахнуться сверху, с расстояния полсотни метров в огромный сарай, длиной девять и шириной три с половиной метра, не смог бы даже и ребенок. Дымный след гранаты воткнулся прямо в середину БТР, плывшего шестым. Олег сразу же опустился на дно окопа, гадая, заметили его или нет. Снаружи началась беспорядочная стрельба, пока он лихорадочно перезаряжал гранатомет. Глубоко вдохнув несколько раз, Олег снова поднялся из окопа. БТР, по которому он стрелял, повернул обратно, на пляж. Люки у него наверху теперь все были открыты, из них валил сизый дым. Из одного из них, прямо на крышу, два американца вытаскивали третьего, явно находящегося без сознания. Решив, что этот БТР пока выведен из строя, он прицелился в другой, который проплывал ближе всего к нему. На этот раз он прицелился более тщательно, метя в кормовую часть. Короткий хлопок, и опять дымный росчерк гранаты упирается почти туда, куда он и метил, возле моторной решетки двигателя. На этот раз его заметили. Он еле успел нырнуть на дно окопа, как наверху засвистели пули. А потом еще и в душу проник противный холод, после свиста первых мин. Несмотря на это, он упрямо начал заряжать в РПГ-2 третий выстрел. Стрельба вокруг его окопа вроде бы начала стихать, хотя мины рвались вокруг довольно часто. Он, подавляя нервную дрожь, начал снова подниматься в окопе, когда за спиной рвануло. Спину обожгла такая боль, что из вдруг онемевших рук сразу выпал гранатомет. Он свалился в окоп, скрючившись в три погибели, но боль все усиливалась. В голове вдруг зашумело, неровная стенка окопа, по которой он бессильно царапал рукой, вдруг стала нерезкой, а потом и вовсе расплылась перед его взором. И навалилась темнота.

Подбитый вторым выстрелом Олега БТР весело горел, постепенно сносимый течением вдоль косы, на юг, обратно в море. Морпехи, выбираясь из верхних люков, вытаскивали убитых и раненых.

Битор с Лутой и остальной компанией пережили Олега ненадолго. Они бежали, вернее, брели по тропке, которая проходила по берегам озера Большой Вилюй. Бежать получалось плохо, ноги проламывались через тонкий лед и вязли в зыбучем песке, смешанном с илом. И в этот момент всю группу обнаружил пулеметчик первого LVTP-5, к тому моменту выплывшего из протоки. С расстояния всего 200, он скосил их одной длинной очередью.

Обе ноги у него, казалось, были в раскаленных клещах. Битор поднял голову и огляделся. Рядом лежа на боку, бессмысленно разевал рот Лута, изо рта у него густо лезли красно-розовые пузыри. "Не жилец", отстраненно подумал Битор. Остальные вообще не шевелились. Потом он, медленно, волоча неподвижные ноги, пополз, с трудом проламывая лед, к берегу. Перед глазами все плыло и путалось, поэтому он не заметил, что ползет прямо в глубокую промоину, образованную весенним паводком у самого подъема на берег. Да и проклятый лед мешал, закрывая все ровной белой коркой. Осознание, что он ползет не туда, пришло слишком поздно. Под грудью и руками, вместо илистого, но все-таки грунта, неожиданно оказалась затхлая вода, причем довольно глубокая. Битор попытался упереться руками и двинуться назад, не смотря на адскую боль из перебитых ног. Но ил под руками легко проваливался, опоры никакой не было, и он все глубже сползал в промоину. Наконец, лед оказался на уровне запрокинутой назад головы. Битор попытался закричать, но в рот уже хлынула вонючая вода вперемешку с взбаламученным илом. И он, уже захлебываясь, вспомнил отчаянные глаза Олега. "Стоило ли убегать, чтобы так позорно подохнуть?", остатками угасающего сознания подумал Битор.

Камчатка. Местное время 10-40, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, семьсот метров к севро-западу от западного берега озера Большой Вилюй. Позиции 3 батареи 3 гаубичного дивизиона 157 артиллерийского полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии.

-Быстрее, быстрее! Торопил батарейцев молоденький лейтенант, в грязном мундире и с одним оторванным погоном. Вопиющее нарушения формы одежды, но сейчас его никто не замечал. Батарея, меньше получаса назад, едва открыв огонь по американским высадочным средствам, была тут же атакована американскими штурмовиками. А потом ее позиции были дополнительно обстреляны из корабельных орудий. И в настоящее время во всех штабах, советских и американских, она уже считалась уничтоженной. Кое-где ее тактическую отметку уже успели перечеркнуть на карте или даже стереть ластиком. Но в реальности батарея еще жила, частично, но жила. От нее уцелела одна 122-мм гаубица М30, из шести и четырнадцать человек личного состава из шестидесяти пяти. Из офицеров уцелел только один командир третьего огневого взвода, который и отчаянно подгонял батарейцев. Весь автомобильный парк батареи сейчас весело полыхал в распадке, позади разрушенных позиций, на которых остались одни трупы и остальные пять раскуроченных орудий. А остатки личного состава батареи сейчас на руках, по редколесью толкали и тянули тяжелую, весом почти в две с половиной тонны гаубицу, чтобы выкатить ее на прямую наводку. Несколько минут назад передовой корректировщик сообщил о прорыве американцев прямо по воде озера Большой Вилюй в центре позиций второго батальона. С прежнего места гаубица не могла вести огонь прямой наводкой. Все-таки гаубица, это артиллерийская система, ведущая огонь почти всегда с закрытых позиций, ее снаряды летят по навесной траектории, поражая противника через возвышенности, одновременно само орудие остается невидимым для противника. Прямая наводка для гаубицы, это крайний случай, последний шанс. И вот сейчас этот случай наступил. Наконец-то вспотевшие до исподнего белья и вымотавшиеся до смерти артиллеристы выкатили гаубицу на пологий, поросший соснами пригорок, с которого просматривался берег озера. Пока одни солдаты наскоро маскировали орудие нарубленными сосновыми ветками, наводчик стал ловить в прицел один из американских бронетранспортеров, уже выехавших из озера. Американцы, увлеченно расстреливая из пулеметов автотранспорт первой и второй мотострелковых рот, стоявший в лощинах неподалеку от берега. Один из БТР повернул направо, заходя в тыл мотострелкам, оборонявшим берег бухты Безымянная. Второй медленно поехал по дороге к ним, в сторону Вилюченска.

-Давай, наводи на этого, который по дороге едет. Черт, ему же сто метров до блиндажа, где медпункт батальона осталось! Быстрее, пока он не надумал десант высаживать! Хрипел, запаленно дыша, над ухом наводчика лейтенант. Все остальные номера расчета замерли в напряженном ожидании. Снарядный уже, присев за орудием, держал в руках следующий осколочно-фугасный снаряд, зарядный, также присев за ним, держал гильзу с пороховым картузом. Замковый и заряжающий замерли в ожидании выстрела, готовясь как можно быстрее подготовить гаубицу к следующему. Остальные артиллеристы в это время уже были на старой огневой, поднося тяжелые ящики со снарядами и зарядами к новой позиции орудия.

Тем временем из окопа, вырытого возле блиндажа батальонного медпункта, по американским БТР раздались редкие выстрелы из карабинов. Первый БТР остановился, довернув чуть влево, и начал открывать переднюю высадочную аппарель. Как раз, подставив ее под прямую наводку наводчику. Аппарель успела опустится лишь до половины, когда в нее, в уже открытую часть влетел 122-мм осколочно-фугасный снаряд, весом почти в 22 килограмма. БТР исчез в багрово-красной вспышке взрыва. Вот он был, а вот в следующую секунду его нет, на месте него огненный шар, от которого в разные стороны отлетают громадные куски бронированной машины. Когда вспышка огня улеглась, на месте БТР было лишь искореженное до неузнаваемости гусеничное шасси с разбросанными далеко в стороны броневыми листами корпуса. И никого из живых людей. Но расчет выразил свою радость от удачного попадания только скупыми фразами похвалы в адрес наводчика. Остальные БТРы уже разворачивались в сторону выдавшего себя выстрелом орудия. Открывались аппарели для выпуска десанта, а первые пули из башенных пулеметов уже начали стучать по щиту орудия. Но следующий снаряд был уже в стволе орудия, зарядный дослал туда картуз, замковый закрыл затвор, еще пара секунд на прицеливание, и вот еще один LVTР5 получает фугасный в бортовой экран, закрывающий гусеничную полку, чуть выше седьмого катка. Снаряд просто проломил экран, пробил борт в моторное отделение и разорвался внутри, развалив двигатель и оторвав четыре ближайших катка. Скособоченный БТР быстро загорелся, из полуоткрытой аппарели и верхних люков начали выбираться уцелевшие оглушенные морпехи. Немного, всего несколько человек. Осколочно-фугасный 122-мм снаряд, это очень много, даже для такого большого сарая, как LVTР5. Большая часть десанта осталась внутри, контуженная разрывом снаряда и покалеченная кусками двигателя и перегородки моторного отсека. Лейтенант нетерпеливо оглянулся, у них оставалось всего два снаряда, остальные вот-вот должны были поднести со старой позиции. И оцепенел от увиденного. За шумом боя, никто из расчета не обратил внимание на начавшуюся стрельбу позади них. Да и смотрели все вперед, на вражескую бронетехнику. И сейчас лейтенант, оглянувшись назад, увидел, как убивают его батарейцев густо высыпавшие из леса вражеские морские пехотинцы. Мгновением позже они перенесли огонь своих М1 и М14 на расчет, на этот раз не прикрытый никаким щитом. Замковый еще не успел закрыть затвор, как рухнул на казенник, получив очередь в спину. Остальные номера расчета пережили его на считанные секунды. Все было кончено, расчет последнего орудия 3 батареи 3 гаубичного дивизиона 157 артиллерийского полка, погиб, успев сделать только два выстрела прямой наводкой. Минутой спустя командование высадки получило донесение о соединении вертолетного десанта с морским.

Американские морские пехотинцы осматривают захваченную советскую гаубицу М30

Камчатка. Местное время 10-46, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, полтора километра к западу от бухты Безымянная. Командный пункт второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии.

-Товарищ полковник, без срочной поддержи артиллерией и танками позиций удержать не смогу! Противник высадил у меня в тылу, в районе Вилюченского аэродрома, вертолетный десант, до батальона с минометами и безоткатными орудиями. Они продвинулись до перевала Седелка на правом фланге и до высот Голгофа и Столовая на левом. Приданная гаубичная батарея уничтожена, последнее орудие погибло пять минут назад. На правом фланге у Ильина танки и бронетранспортеры противника при поддержке огня корабельной артиллерии ворвались уже на линию обороны. В центре противник на плавающих бронетранспортерах прорвался до западного берега озера Большой Вилюй, соединившись с вертолетным десантом и разрезав батальон на двое. В бухте Безымянной противник высадил тяжелые танки, больше десятка, гранатометы и безоткатные орудия лобовую броню этих танков не пробивают! Без помощи батальон погибнет через час.

Глава 4. "Мясорубка у Трех братьев".

Отрывок из книги английского писателя Дэвида Ирвинга "The War Between the Admirals", советское издание 1976 года.

"Что касается морского сражения утром 02 ноября 1962 года, то можно сказать следующее: эта битва, получившая впоследствии название "Chopper Three brothers" ("Мясорубка у Трех братьев", так западные историки называют последний неравный бой Камчатской военной флотилии с американскими и канадскими силами прикрытия десанта — прим. сов. издат.), явилась сочетанием всех мыслимых и немыслимых ошибок с обеих сторон.

С американской стороны главной ошибкой была недооценка противника, причем, если оценивать действия командования TF-72 и лично адмирала Джеймса Лемюэля Холлоуэя — младшего, это была системная ошибка. Исключением, пожалуй, являлись его энергичные и тактически грамотные действия 01 ноября при отражении налета двух дивизий ракетоносцев "Badger" ("Барсук", кодовое наименование НАТО советского дальнего бомбардировщика Ту-16— прим. сов. издат.). Если бы не эти действия, на американском плане захвата Камчатского полуострова можно было бы ставить крест к вечеру 01.11.62. Причиной этой ошибки, повторяюсь, системной, явилось бесспорное количественное и качественное превосходство US NAVY, причем оно еще и подчеркивалось явной слабостью советских ВВС в этой части Тихого океана. Остальные ошибки американских командиров проистекали из главной, подтверждая банальную истину: сторона, которая недооценивает противника, несет неоправданные и ненужные потери. Это кстати, и косвенно признает сам адмирал Холлоуэй, в своих мемуарах "The life of fleet" ("Жизнь, отданная флоту", мемуары американского адмирала Холлоуэя, в которых он пытается оправдать и даже героизировать позицию США, и в частности, ВМФ США, как мирового жандарма и главного зачинщика Третьей мировой войны. Такие преступные факты, как принятие решения об атаке химическим оружием мирного населения Камчатки, в этих мемуарах просто умалчиваются — прим. сов. издат.).

С советской стороны, наоборот, главной причиной ошибок было преувеличенное осознание ущербности своих сил и переоценка сил противника. К сожалению, оба советских адмирала, командовавших советским флотом в этом регионе, погибли и, соответственно не оставили мемуаров, что затрудняет историкам оценку действий сторон в конфликте. (Контр-адмирал Дмитрий Клементьевич Ярошевич, командующий Камчатской военной флотилией, погиб 03.11.1962 при варварской ядерной бомбардировке Петропавловска-Камчатского. Контр-адмирал Алексей Михайлович Гонтаев, командующий 15 эскадры подводных лодок, пал смертью храбрых днем 02.11.1962 на улицах Вилючинска, когда лично возглавил контратаку сводного отряда из состоящего из бойцов учебной роты 14 батальона морской пехоты, береговых служб 15 эскадры и пограничников — прим. сов. издат.). Но, тем не менее, можно с уверенностью утверждать, что над всеми советскими командирами довлела мысль о собственной ущербности перед противостоящей мощью US NAVY. Что рождало боязнь и неуверенность в их действиях. Другой ошибкой советских адмиралов была недооценка или вовсе недопонимание современных методов ведения войны и новых возможностей техники. (Весьма спорные утверждения — прим. сов. издат.). Все это, в сочетании с погодными условиями на этом суровом театре военных действий и привело к "Chopper Three brothers", и возникновению такого географического названия, как "The second iron bottom" ("Второе железное дно", так в некоторых американских источников называют сейчас вход в Авачинскую бухту, по аналогии с "Проливом железное дно", как стали называть пролив Саво после морских сражений у острова Гуадалканал в 1942 году — прим. сов. издат.). Сражения, накал и масштаб которого, одна из сторон не планировала и не предвидела, а вторая просто и не надеялась на столь значительный результат. Судите сами:

-если бы командование TF-72 просто увеличило бы наряд воздушных сил в то злополучное утро, хотя бы на еще одну дюжину ударных самолетов, эсминцы, и самое главное, ракетные катера русских вообще бы не дошли до горловины Авачинской бухты;

-если бы в конкретно этой части Камчатского полуострова не установилась бы довольно редкая, для этого времени года, погода, а именно, слабый, без порывов, ветер, постоянно дующий с востока со скоростью 0,5-1 метр в секунду, то усилия американских фрегатов по постановке дымовой завесы вряд ли были бы столь эффективными;

-и если бы, с другой стороны, советское командование должным образом оценило бы мощь и размеры зоны постановки радиопомех, осуществляемых самолетами ЕА-3В US NAVY, то и план действий красных кораблей был бы совершенно иным. В начале ракетные катера расправились бы с американскими эсминцами прикрытия, а потом красные эсминцы прорвались бы сквозь дымовую завесу к десанту. Но случилось то, что случилось — "Chopper Three brothers".

Камчатка. Бухта Завойко. Местное время 02 ноября 10-05. Корабли Камчатской военной флотилии.

На эсминцах "Блестящий", "Возмущенный", "Бесшумный" и "Влиятельный" вся команда переоделась в чистое. Давняя традиция флота, не только русского, выходя на смертный бой, одевать чистую одежду. Эсминцы все прошлые сутки, когда американцы проводили налеты на город и порт прятались под крутыми берегами бухты Завойко, вдобавок, укрытые огромными маскировочными сетями. Но никто из экипажей не питал иллюзий насчет этих укрытий, обнаружение и уничтожение кораблей, вопрос времени. Так произошло с "Вечным" вчера вечером. Сначала эсминец обнаружил американский разведчик, летавший на малой высоте, пользуясь тем, что зенитная артиллерия обороны базы уже была основательно выбита. Поняв, что его обнаружили, эсминец сбросил маскировку и дал ход, стремясь выйти на середину бухты, чтоб иметь какой-то маневр и продержаться до темноты. Но это ему не помогло, восьмерка "Скайрейдеров" на закате утопила его всего за два захода. Зенитчики эсминца смогли сбить всего один самолет. Все это могли наблюдать экипажи остальных эсминцев, но что они могли сделать? Только сжимать кулаки в бессильном гневе. И вот сейчас они выходят из бухты, на верную смерть. Никто из командиров эсминцев не сомневался, что американцы им не дадут дотянуться артиллерией, а тем более торпедами, до десантных кораблей. Они выходили в бой с одной надеждой, дать возможность, пока американцы будут их убивать, выйти на расстояние удара трем ракетным катерам проекта 205. В прошлом бою эти катера утопили целых пять кораблей противника. Сейчас ситуация другая, американцы их ждут, светлое время суток, но и цели значительно ближе! Может, хоть кто-то сумеет дотянуться до десантного ордера.

Эсминцы были обнаружены еще до того как покинули бухту. Едва "Блестящий", шедший головным, поравнялся с островом Завойко, одинокой скалой, торчащей в трех милях от выхода из Авачинской бухты, как на кильватерный строй советских кораблей спикировала десятка "Скайхоков". Американцы почти сутки постоянно держали группу ударных самолетов, как раз опасаясь выхода советских кораблей для удара по десанту. А впереди, в семи милях к востоку, уже маячили силуэты американских "Гирингов".

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-14. Батарея N501.

В КП батареи, расположенной в потерне, глубоко внизу, между спаренными башенными орудийными установками, раздался телефонный звонок. Трубку снял связист, но сразу отдал ее командиру.

-Да товарищ адмирал, батарея исправна и готова к бою. Почему не стреляем?

-Товарищ адмирал, противник ставит очень мощные помехи. РЛС не может захватить ни одного десантного корабля.

-Товарищ адмирал, визуально район высадки наблюдать не могу, противник поставил дымовую завесу. Помочь своим? Товарищ адмирал, вы же сами запретили открывать огонь по любым целям, кроме десантных средств..

-Есть немедленно открыть огонь!

Камчатка. Бухта Завойко. Местное время 02 ноября 10-15. Корабли Камчатской военной флотилии.

Еще 10 минут назад эсминцы КВФ со стороны представляли, наверное, красивое зрелище. Четыре корабля, с развевающимися флагами, ощетившиеся дулами орудий, идущие полным ходом к выходу из бухты, с такой скоростью, что белопенные буруны поднимались от форштевня вровень с палубой. Сейчас все изменилось. "Блестящий" горел, от носа до кормы, выкатившись вправо. "Возмущенный", получив четыре 500 фунтовых бомбы в носовую часть, медленно дрейфовал, постепенно погружаясь. Волны уже перекатывались на палубе возле носовой установки главного калибра. "Бесшумный" и "Влиятельный" вроде выскочили из горловины Авачинской бухты, миновав "три брата"*, но "Бесшумный" сразу же получил ракету в корму, заклинившую рулевое управление, и свалился в циркуляцию.

*Три брата — три характерных скалы, расположенных возле самого входа в Авачинскую бухту.

А "Влиятельный", оставшись один, попал под сосредоточенный огонь сразу трех эсминцев типа "Гиринг". У него было бы немного шансов при встрече с таким мощным кораблем, как "Гиринг", один на один, а уж против трех он выстоять не мог в принципе. И сейчас, избиваемый восемнадцатью стволами калибра пять дюймов, он стремительно утрачивал боеспособность.

Камчатка. Местное время 10-14, 02 ноября. Авачинский залив, 3 мили к востоку от входа в Авачинскую бухту. Эсминец USS DD 807 "Benner", типа "Гиринг", флагман отряда.

Командир эсминца, стоя на мостике, довольно улыбался. Все шло, как и предполагалось. Русские корабли предсказуемо выползли из своих нор, чтобы попробовать прорваться к десанту. И сразу были атакованы группой штурмовиков, как раз для этого случая вот уже почти сутки дежуривших поблизости. Штурмовики отработали по эсминцам на совесть, фактически приведя в небоеспособное состояние два из четырех кораблей. Сами они потеряли всего один самолет от зенитного огня, да еще один был сбит выскочившим непонятно откуда наглым МиГом. Четыре эсминца, наверное, все, что оставалось у Советов в этих водах, но до его соединения добрался всего один. Второй тоже было вышел из бухты, но в последний момент получил ракету в корму, и сейчас беспомощно крутился, как щенок за своим хвостом. Его можно будет добить и позже, а сейчас его корабли, "Benner", "Duncan" и "Leary", все класса "Гиринг", с азартом расстреливали одинокий прорвавшийся эсминец красных, сделав ему классический "кроссинг-Т". Корабль красных, определенный как проект 56, "Kotlin"-класс, поначалу огрызался, но всем было ясно, что время его жизни исчислялось минутами. Четыре ствола калибра 130-мм, со скорострельностью всего 7 выстрелов в минуту, против 18 калибром 127-мм, с паспортной скорострельностью 15 выстрелов в минуту, а его опытные расчеты выдавали все 20! Прибавьте к этому гораздо более совершенную систему управления огнем, нет, положение русских безнадежно. Улыбка сползла с лица командира "Беннера", когда прямо по курсу встал высоченный столб от падения снаряда. Явно не калибром 130-мм. Черт, это означало только одно, у русских здесь есть еще одна башенная батарея крупнокалиберных орудий, и они идут курсом прямо на нее! Командир отреагировал мгновенно:

-Разворот все вдруг, курс 170. Увеличить скорость. После циркуляции кормовой башне перенести огонь на эту чертову батарею. Удалось засечь, где она стоит?

-Да сэр, всего в четырех милях от нас, на северной стороне у входа в бухту, почти на мысу.

-Свяжитесь с командованием, срочно. Если это такие же башенные установки, как и те, что утопили сегодня ночью "Мак-Кейна", то мы со своими пятидюймовками ничего им не сделаем. Нужны самолеты, причем много.

-Сэр, с "Форрестола" передают, свободных групп нет, удар будет возможен только через 20 минут. Это будет шестерка "Скайрейдеров", с 500 фунтовыми фугасками. Сейчас на авианосцах готовят специальную группу, с бронебойными управляемыми ракетами, кумулятивными бомбами и напалмом, но она будет только через 45 минут. Все самолеты заняты, наносят удары по советским войскам и береговым батареям в зоне высадки. Еще сэр, с "Лири" передают, обнаружена еще одна береговая батарея, меньшего калибра! Пока в "Лири" попаданий нет, только накрытия.

-Сэр, вы посмотрите, что творят эти русские!

Эсминец "Влиятельный", несмотря на вовсю полыхавшие на нем пожары, шел им на пересечку курса. На нем стреляло всего два орудия, но он шел им наперерез, будто собираясь в свою очередь сделать им кроссинг! К нему в кильватер уже намеревался пристроиться второй русский. На нем, по-видимому, смогли положить руль прямо. Судя по рысканию по курсу, эсминец класса "Skory" (на самом деле это был "Бесшумный", проект 31К), управлялся машинами, но он все время ускорялся, пытаясь догнать "Влиятельный".

В это время в "Беннер", уже шедший полным ходом на юг, попало сразу два снаряда. Корабль содрогнулся, от киля до клотика.

Камчатка. Местное время 10-15, 02 ноября. Северная часть побережья Авачинского залива, 2 километра к югу от озера Мелкое, 1 километр к западу от острова Топорков. Запасные позиции 559 артиллерийской береговой батареи.

559 береговая батарея входила в состав 294 береговой бригады и по своему составу была такой же, как 41 батарея. Успеть перебросить ее в южную часть Авачинского залива, где начиналась высадка десанта, было нереально. Но по дальность ее пушки вполне доставали до бухты Безымянная и с подготовленных позиций в северной части Авачинской губы. Проблемы была в том, что американцы еще до высадки начали ставить дымовую завесу, сразу с двух фрегатов. Так что визуально десантные корабли в бухте Безымянной оказались невидимы. А РЛС наведение было тоже невозможно, противник ставил очень сильные помехи. Перед фрегатами же, севернее, напротив входа в Авачинскую бухту, маневрировали сразу три эсминца типа "Гиринг". Открывать огонь по дымзавесчикам, игнорируя "Гиринги", которые ходят всего в 4 милях от батареи? Проще взять лопаты и начать копать себе могилы, ведь результат будет примерно одинаков. Ввязываться в перестрелку с "Гирингами", имея 4 ствола против 18? Результат будет ненамного лучше, тем более есть прямой приказ командующего, открывать огонь только по десанту. Если фрегаты, осуществляющие постановку дымзавесы, можно было хоть как-то пристегнуть к десанту, то "Гиринги", увы, нет. Была надежда на свои эсминцы, что они, выйдя из бухты Завойко, свяжут боем американцев. Но она развеялась как дым, эсминцы КВФ сразу же были атакованы с воздуха, и до американцев дошел только один. Результат предстоящего боя был совершенно ясен, и командир 559 батареи уже готовился, нарушив приказ, открыть огонь по головному американцу, чтобы хоть как-то облегчить участь одинокого эсминца "Влиятельный", но у борта головного американца встал высоченный столб воды. Да, подумал командир 559, отрывая взор от бинокля, калибр 180 миллиметров ни с чем не спутаешь. 501 батарея вступила в игру. Чуть позже, буквально в кабельтове за кормой у концевого эсминца встал еще один столб, на этот раз "привычных" размеров. Значит, по американцам отрыл огонь весь 180 отдельный артиллерийский дивизион, это 501 и 425 батареи. 4 ствола 180 мм, и 4 130 мм, размещенные в башнях и бетонных полукапонирах. Это уже твердый орешек, даже для трех эсминцев типа "Гиринг". Да и "Влиятельный" со счетов еще рано сбрасывать. Командир принял решение:

-Дальномерный пост, подготовится к стрельбе по головному фрегату, ставящему дымзавесу!

Камчатка. Побережье Авачинского залива. Северный берег озера Светлое, 6 километров к востоку от поселка Радыгино. Местное время 02 ноября 10-16. Машина РЛС сопровождения "Бурун" и центральный пост с РЛС наведения С-1М 1 и 2 дивизионов 21 берегового ракетного полка.

Оператор РЛС "Бурун" взволнованным голосом доложил:

-От станции "Мыс" получаю координаты более 10 целей. Три в четырех километрах в востоку от выхода из Авачинской бухты, по характеру засветки предположительно класса "эсминец" или "легкий крейсер". Цели маневрируют с большой скоростью вдоль берега, в данный момент смещаются на север. Дальность 31, азимут 205. Две цели, одна класса "фрегат", другая очень крупная, предположительно авианосец или десантный вертолетоносец, идут на юг, скорость 22, дальность 62, азимут 187. Две цели класса "фрегат" маневрируют с малой скоростью к северу от акватории бухты Безымянная, дальность 35, азимут 208. И, наконец, группа целей, от 5 до 10, четыре крупные, у побережья бухт Малая Саранная и Безымянная. Точное расстояние и азимут определить не могу, захват все время срывается. Противник ставит активные помехи.

Пусковая установка Б-163 противокорабельного ракетного комплекса 4К87 "Сопка" на стартовой позиции

Командир 21 полка, присутствующий в центральном посту машины управления, спросил:

-1, 2 дивизионы, время готовности к пуску?

-1 дивизион, буду готов к пуску через 27 минут. ТЗМ будут на позиции через 10 минут.

-2 дивизион, буду готов через 40 минут. Пусковые только что проехали Радыгино.

Комполка задумался. Если стрелять только 1 дивизиону, через 10 минут здесь в небе будет не протолкнуться от американских самолетов. А стрелять только 2 ракетами, мало шансов на успех. Сегодня ночью четвертый дивизион смог уничтожить два корабля залпом из 2 ракет, но это были идеальные условия. Корабли противника были повреждены и стояли без хода. И стрельба велась на расстоянии всего 40 километров. А сейчас ситуация совершенно иная, противник ждет ракетного удара. А если учитывать, что на учениях в предыдущие годы процент попаданий не дотягивал и до 60, надо ждать прибытия 2 дивизиона. Подполковник выругался про себя, вспоминая недобрым словом разведку флота и вообще, все командование. Слишком поздно в 21 полк поступила информация о высадке десанта. Вся техника полка стояла в капонирах возле поселка Англичанка, вроде бы готовая выдвинуться в заданные районы, но и громоздкие кабины с РЛС, и пусковые установки буксировались гусеничными тягачами АТ-С, и максимально разрешенная скорость была всего 25 километров в час.

Гусеничный тягач АТ-С

И это сильно увеличивало время реакции. Он заранее направил два дивизиона на южную часть побережья Авачинского залива. Один из них даже развернут в непосредственной близости от района высадки. Но северную часть побережья тоже надо было прикрыть! Если бы янки высаживались здесь, то его пусковым достаточно было всего лишь выехать из капониров, для поражения целей. А так, ему придется рисковать. Он принял решение.

-Работу всех РЛС прекратить, до развертывания пусковых 2 дивизиона. Принять все меры к маскировке позиций. Приданной зенитной батарее по пролетающим самолетам огня не открывать, разрешаю огонь только в случае атаки позиций дивизионов.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-18. Батарея N501.

После первого выстрела противник развернулся "все вдруг", уходя от батареи. Второй пристрелочный лег за кормой у головного, ставшего замыкающим. Уже с третьего выстрела удалось накрыть головной эсминец. Первый залп попаданий не принес, а вот вторым залпом в цель попало сразу два снаряда. Первый лег возле второй дымовой трубы, второй разорвался рядом с кормовой башней главного калибра. Следующий залп лег перед носом эсминца, он ощутимо сбавил ход. Зато четвертый опять принес одно попадание и два близких накрытия. Попадание пришлось в середину корабля, накрытия возле кормы. Снаряд, весом примерно в центнер, пробил обшивку между дымовыми трубами, свалил высокую решетчатую треногу, на которой размещалась РЛС обнаружения. "Беннер", как и "Лири", входил в число эсминцев, модернизированных после Второй мировой войны в корабли радиолокационного дозора. Их адмирал Холлоуэй просто выдернул с мест патрулирования в прикрытие десантного ордера, как ближайшие эсминцы. А в свою очередь, половина прежнего прикрытия ордера ушла в ордер TF-72, понесший накануне серьезные потери. Тем временем 180-мм орудия батареи, размещенные в спаренных башнях, расстреливали американский эсминец, как на полигоне. Заметив, что эсминец сбавил ход, батарея перешла на беглый огонь. Дальность стрельбы 180-мм орудий превышала 38 километров, а на дистанции в четыре раза меньше, днем, да еще по малоподвижной цели.. Попадания шли одно за другим, "Беннер" уже горел, от носа до кормы, на которую вдобавок стал заметно садиться. Пушки эсминца уже не стреляли, кормовая башня была уничтожена прямым попаданием, в носовых расчеты затопили погреба из-за опасности возгорания снарядов.

Командир батареи N501, напряженно наблюдавший за боем, повернулся к трубке переговорного устройства.

-Башням, начать пристрелку по второму мателоту!

-Товарищ командир, мы же вот-вот его утопим! Взмолился начальник расчета первой башни.

-А в это время второй утопит "Влиятельного". Переносите огонь немедленно, это приказ! Никуда подранок не денется, он же еле ползет. Потом добьем.

В это время два остальных эсминца типа "Гиринг", DD 874 Duncan и DD 879 Leary, вступили в перестрелку сразу с тремя противниками. Эсминец проекта 56 "Влиятельный", эсминец проекта 31К "Бесшумный" и береговая батарея N 425, это четыре 130-мм Б-13-IIС, еще довоенного выпуска, с щитовым прикрытием, но в бетонных полукапонирах. Два эсминца типа "Гиринг" могли легко справиться с любым из них, но сразу с тремя.. "Лири", шедший первым, перенес огонь всех трех башен на батарею. Она казалась самым серьезным противником, кроме того, никак не удавалось засечь положение всех орудий, среди многочисленных вспышек ложных целей. "Дункан", шедший вторым, разделил свой огонь. Первая носовая башня перестреливалась с "Влиятельным", слабо отвечавшим из двух орудий, но тем не менее, упорно резавшим курс американским кораблям. Остальные две обстреливали "Бесшумный", который стрелял в ответ гораздо интенсивнее, чем "Влиятельный", из двух спаренных башенных установок калибра 130-мм. Установившееся, казалось бы, хрупкое равновесие, было нарушено высоким столбом воды, вставшим в полукабельтове по левой раковине "Дункана".

Камчатка. Местное время 10-18, 02 ноября. Северная часть побережья Авачинского залива, 2 километра к югу от озера Мелкое, 1 километр к западу от острова Топорков. Запасные позиции 559 артиллерийской береговой батареи.

Командир 559 батареи старался не отвлекаться на развернувшееся перед ним морское сражение. Его батарея никак не могла пристреляться по фрегату, ставившему дымовую завесу. Отчасти это происходило потому, что РЛС управления стрельбой была напрочь забита помехами, а оптические дальномеры тоже плохо работали, из-за этого самого сражения. Горели уже четыре корабля, два советских, и два американских, и дым часто закрывал видимость по фрегату, расположенному гораздо дальше. Но наконец-то командир дальномерного поста сообщил о накрытии. И батарея дала первый залп. Близко, но попаданий все еще нет, все снаряды легли за кормой. Фрегат увеличил скорость. Теоретически, через несколько минут в дымзавесе из-за этого должны появиться разрывы, но станет ли видно в них десантные корабли? Командир 559 выбрал синицу в руках, еще один пристрелочный лег прямо перед носом фрегата, и он скомандовал дать пять залпов беглым огнем. Артустановки СМ-4-1Б, стоявшие на вооружении батареи, были оснащены полуавтоматическими клиновыми затворами, что позволяло достичь скорострельности 12 выстрелов в минуту при беглом огне. Уже второй залп принес одно попадание, третий лег близкими накрытиями, а четвертый и пятый привели к тому, что фрегат DE 798 "Varian", типа "Бакли", получил еще три снаряда. И это не считая близких разрывов в воде, которые командир дальномерного поста принимал за промахи. Но на самом деле, эти разрывы гидравлическими ударами порвали обшивку в районе первого, третьего и пятого отсеков, что привело к значительному поступлению воды. Все бы ничего, с затоплениями американские моряки умели бороться, но четыре попадания снарядами весом в 33 кг каждый, привели к более серьезным последствиям. Фрегат лишился дымовой трубы, еще два снаряда попали в корму. Но самым серьезным было попадание под носовую трехдюймовку, с детонацией нескольких 76-мм снарядов. Взрыва всего снарядного погреба удалось избежать, но пробоина и без того получилась на заглядение, почти полтора метра диаметром, да к тому же частично подводная. Все это привело к тому, что заслуженный ветеран-фрегат "Varian", названный в честь летчика, геройски погибшего в 1942 году, утопивший затем две немецкие подводные лодки, уже набрал в носовую часть более 300 тонн воды и сам был готов отправиться на дно.

Командир 559 батареи, рассмотрев в бинокль, что фрегат, по которому они вели огонь, сильно садится носом, ползет с черепашьей скоростью и ни о каких действиях не помышляет, посмотрел на часы и скомандовал перенос огня на другой постановщик дымовой завесы. На часах было 10-29. А тем временем на поле боя появились другие действующие лица.

Камчатка. Местное время 10-28, 02 ноября. Авачинский залив, вход в Авачинскую бухту. Группа ракетных и торпедных катеров Камчатской военной флотилии.

Кап-три Балобанов, тоже переодевшийся во все чистое, потрясенно рассмотрел открывшуюся перед ним картину сражения, когда катера выскочили из горловины Авачинской бухты. Вообще-то, то план сражения, с которым их ознакомили в штабе флотилии, был такой. Эсминцы КВФ первыми выходят из бухты и связывают боем охранение десанта. Торпедные катера, как всегда, атакуют первыми, или десант, или корабли охранения, а три оставшихся ракетных катера наносят удар по транспортам. "Гладко было на бумаге", пробормотал он про себя начало известной русской поговорки. В реальности все пошло наперекосяк. Сначала отряд советских эсминцев был атакован с воздуха, и капитан в который раз убедился, что ПВО эсминцев, что проекта 30бис, что проекта 31К, что проекта 56, совершенно никуда не годится. Самолеты с потрясающей легкостью вывели из строя сразу два корабля, "Блестящий" и "Возмущенный". Когда катера проходили мимо них, "Возмущенный" уже затонул, а горящий "Блестящий" выбросился на берег, южнее острова Бабушкин Камень. Балобанов только скрипнул зубами и отвернулся, при виде людей, еще державшихся на воде после гибели эсминца. И передал по всем катерам отряда: "скорость не снижать и с курса не отворачивать". На молчаливые укоризненные взгляды команды он никак не отреагировал, в любую минуту могли появится самолеты противника, и тогда они сами погибнут, вдобавок без толку. И вот катера, поравнялись с "Тремя братьями", выходя на простор Авачинского залива. Открывшаяся перед ним картина морского боя привела его в замешательство. Прямо перед ними, в четырех милях стоял горящий эсминец типа "Гиринг". Несмотря на то, что он был сильно избит, имел значительный дифферент на корму, тонуть он не собирался. Судя по всему, артиллерия его была тоже не боеспособна, иначе он бы уже открыл огонь по таким опасным целям, как торпедные катера. Немного восточнее, вяло перестреливались четыре корабля, два "Гиринга" и "Влиятельный" с "Бесшумным". Они потихоньку ползли на юго-восток, причем наши эсминцы шли курсом на сближение с американцами. Американцев, судя по всплескам, вдобавок обстреливали как минимум две береговые батареи, причем одна из них N501, высокие столбы от крупнокалиберных снарядов ясно давали это понять. Все четыре корабля горели, но ход не теряли и тонуть пока не собирались. Вся южная часть залива, почти от мыса Ставицкого и миль на пять к востоку, была затянута дымовой завесой. Перед ней, под берегом, стоял один фрегат, типа "Бакли", тоже горящий, вдобавок с сильным дифферентом на корму. Еще один фрегат упорно шел на восток, ставя еще один слой дымовой завесы. Его кто-то обстреливал, явно с берега, но он упрямо продолжал свое дело. Причину такого упорства капитан Балобанов понял сразу, как только получил доклад от оператора стрельбовой РЛС. Вся акватория к югу от дымовой завесы, была накрыта помехами, настолько сильными, что обеспечить надежный захват целей было нереально. Из раздумий капитана вывели несколько разрывов снарядов, вставших неподалеку от катеров отряда. Кто стрелял по ним, стало сразу ясно. Американские эсминцы были заняты, и сильно, а вот на борту фрегатов, как стоящего, так и идущего на восток, снова пробежали цепочки выстрелов. "Ну правильно, до них всего ничего, могут даже со своими трехдюймовками попробовать нас достать. Но надо что-то делать!". И Балобанов решился.

-Ракетным катерам, курс 20, полный ход! Капитан решил разорвать дистанцию с американскими кораблями. Максимальная дальность ракет П-15 превышает дальность самого мощного орудия. А вот минимальная дальность сейчас не позволяла открыть огонь ни по эсминцам, ни по фрегатам.

-Торпедным катерам, добить эсминец без хода, затем атаковать остальные американские эсминцы!

2 ноября, местное время 10-29. Тихий океан. 80 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца "Форрестол".

-Вы понимаете, что все ваши планы и расчеты годятся только на то, чтобы ими подтереться в сортире? Устало спросил адмирал Холлоуэй начальника штаба "Таффи-72". Говорил он вроде бы спокойно и вежливо, но от этого все присутствующие в центре еще больше напряглись.

-Как получилось, что в самый решающий момент у нас нет ни одной ударной группы в зоне ожидания?

-По данным G-2, у Советов больше не было береговых батарей! А тут их появилось сразу три! Пытался оправдаться начальник штаба, отвечавший за планирование вылетов.

-G-2 missed the boat!* Буквально прорычал адмирал. И вы прекрасно знаете, что это не в первый раз! У русских есть замечательная поговорка, "наступить на одни и те же грабли". Так вот, эти грабли, похоже, ударили вас так сильно, что с погон может слететь пара звездочек!

*G-2 missed the boat — расхожая поговорка среди офицеров US NAVY, начиная с 1941 года. Авторство приписывают адмиралу Честеру Нимитцу. Буквально означает: Разведывательный отдел (G-2) упустил лодку. Говоря попросту, облажался.

-Адмирал, но надо что-то делать? Прервал затянувшееся молчание кэптен Лоуренс Гейтс. Я связался с командованием Корпуса, у них на подлете целых две группы, 18 "Крусейдеров", все в ударной конфигурации, часть с 500 фунтовыми фугасками, часть с 70-мм НУРС Mighty mouse. И они готовы перенацелить самолеты, ждут только вашей радиограммы. Ведь мы же только что наносили удары в интересах десанта?

Адмирал размышлял недолго. С одной стороны, его постоянное обращения к Корпусу уже стали предметом насмешек среди остального высшего командования флота. С другой, какая альтернатива? Только потеря кораблей, и вероятно, срыв высадки десанта. А этого ему уже точно не простят. И, вообще-то, в отличие от других насмешников, дела у него, худо-бедно, но все таки, идут успешно. И он принял решение.

-Хорошо, тогда сделаем так. Одну группу разделить на две, пусть часть наносит удар по русским эсминцам, часть, та что с НУРСами, по катерам красных. Вторая группа пусть атакует ближнюю батарею среднего калибра. Для атаки башенной батареи крупного калибра все равно 500 фунтовые бомбы не подходят. И ускорьте подготовку нашей группы, с бронебойными бомбами и напалмом!

-Первые самолеты уже стартовали! Ответил кэптен Гейтс.

-По Корпусу, составьте бланк радиограммы, я подпишу.

Адмирал Холлоуэй, сам того не зная, отложил смертный приговор старшему лейтенанту Ильину и всей первой роте второго батальона 211 мотострелкового полка. Девятка "Крусейдеров", готовая обрушится на позиции роты при первых ее выстрелах, была перенаправлена на другую цель, и рота получила хоть мизерный, но шанс, в противостоянии с батальоном морской пехоты США.

Камчатка. Местное время 10-34, 02 ноября. Северная часть побережья Авачинского залива, 2 километра к югу от озера Мелкое, 1 километр к западу от острова Топорков. Запасные позиции 559 артиллерийской береговой батареи.

Наконец, над полем морского сражения, развернувшегося на выходе из Авачинской бухты, появились первые американские самолеты. Это была шестерка штурмовиков "Скайрейдер" с "Йорктауна". Неизбежная неразбериха, возникшая у американского командования, да еще с разными видами вооруженных сил, дала свои плоды. По уму, американцам, надо было атаковать ракетные катера капитана третьего ранга Балобанова, как потенциально самых опасных противников. Но при подлете "Скайрейдеры", вообще-то, первоначально нацеленные на удары по дороге Николаевка-Вилюченск, сначала были перенаправлены на бомбежку русских позиций в районе бухты Малая Саранная, а потом, еще раз — на удар по обнаружившей себя береговой батарее номер 559. Эта чехарда разозлила бравых пилотов US NAVY до предела. А катера американцы обнаружили еще позже, когда ведущий группы, уточнив местонахождение, уже заходил на боевой курс. И на заполошные призывы из ситуационного центра "Форрестола", ведущий бросил в эфир только одно слово: "поздно". И у ракетных катеров кап-три Балобанова появился шанс. А к 559 батарее, наоборот, пришла смерть. Позиции батареи прикрывал всего один пулеметный взвод, два крупнокалиберных ДШК. Выстроившись колонной пар, "Скайрейдеры" обрушились на артиллерийские позиции со стороны моря, от восходящего солнца. Пулеметчики, грубо говоря, просмотрели появление американцев на малой высоте, и в первом заходе штурмовики работали беспрепятственно. Оба ДШК открыли огонь лишь только по замыкающему А-1Н. Дымя, он сбросил все бомбы и тяжело отвалил на северо-восток. Но это был единственный успех пулеметного взвода. В следующем заходе, резонно рассудив, что здоровенные 130-мм пушки никуда не денутся, командир группы американцев повел пять "Скайрейдеров" на обнаружившие себя пулеметы. Два ствола калибра 12,7 миллиметров никак не могли противостоять двадцати стволам калибра 20 миллиметров, только это расчеты обеих пулеметов и смогли осознать перед смертью. Покончив с зенитным прикрытием, американцы снова принялись за батарею.

Камчатка. Местное время 10-34, 02 ноября. Северная часть побережья Авачинского залива, 2 километра к югу от озера Мелкое, 1 километр к западу от острова Топорков. Позиции приданного пулеметного взвода 246 мотострелкового полка.

Сергей Грибанов хотел только одного, спать. Лечь, упасть в кузов грузовика, или вообще прямо на припорошенную свежим снегом землю, и спать. Уснуть, забыться, часов этак на десять. Сначала была дорога, триста с лишним километров, они, с Сашкой, сменяя друг друга, вели грузовик по разбитой и заснеженной щебенке. Периодически сворачивая с нее, в объезд, мимо разрушенных мостов, по бродам. Двенадцать часов непрерывного кошмара по трясущимся ухабам в тусклом свете фар. Но больше всего выматывали эти проклятые переправы, по каменистым бродам, где быстрое течение камчатских рек так и норовило унести "Газон" вниз, к чертовой матери. Нормальные переправы были только в двух местах, через реку Плотникова. У Дальнего, где 13 саперный батальон дивизии уже навел понтонный мост, и у поселка Сокоч, где чудом сохранился стационарный мост. Четыре раза их бомбили, самолеты проносившиеся над дорогой, парами и четверками, вообще-то выцеливали танки и артиллерию, но все равно это было страшно. Каждый раз, при звуках сирены или криках "воздух", выбегать из машины и падать вниз, в холодную и снежную грязь, с ужасом слыша звуки разрывов бомб и приближающейся стрельбы из авиационных пушек, гадая, попадут в тебя или нет, это было до одури страшно. И потом, вставая после налета, вновь и вновь смотреть на горящую технику и изломанные уродливые тела тех, кому в этот раз не повезло. Кто еще минуту назад был живыми людьми, такими же, как и он, Сергей. Каждый раз Сергею хотелось вскочить и бежать, куда глядят глаза и несут ноги, только бы прочь от этой проклятой дороги. Но каждый раз в последний момент перед глазами вставала картина, которую он увидел на входе в Мильковскую больницу, и это в последний момент его останавливало. Это, и еще Иркино лицо, как он ее видел в последний раз. Понимание, последними остатками разума, а не всем остальным, трясущимся от страха, организмом. Бежать некуда. Он не спрашивал, боясь прослыть трусом, Сашку, или остальных бойцов из его грузовика, испытывают ли они похожие чувства. Наверное, все, таки да, судя по испуганным взглядам, которые кто-то из парней украдкой бросал на небо, при малейших посторонних звуках. При подъезде к Елизово их поредевшую колонну разделили, отделив несколько грузовиков с пулеметами и зенитками. Остальные поехали дальше, на Паратунку или на Николаевку, а они свернули налево. Проскочив беспрепятственно через Петропавловск, их снова разделили. Их грузовик, уже в одиночку, поехал через Халактырку, к берегу океана. Уже рассвело, и Сашка, сидящий за рулем, гнал грузовик со всей возможной скоростью. Наконец, они, проскочив мимо озера Мелкое, свернув у берега по проселку на юг, через пару километров, увидели под маскировочными сетями стволы огромных пушек, каждая из которых стояла на двухосном колесном лафете, размером больше, чем их ГАЗ-51. Лейтенант, выскочивший из машины к батарее, быстро вернулся.

-Так, бойцы, вон там, в ста метрах, будет наша огневая позиция. Быстро сгружаем пулеметы и часть боезапаса. Водители! -Он посмотрел на Сашку и Серегу. -Отгоните машину вон в тот распадок, тщательно замаскируйте ее. Возьмите маскировочную сеть у артиллеристов, я с ними договорился. Потом будьте готовы набивать ленты и переносить ящики с остальным боезапасом к пулеметам. И быстро, быстро, пока в небе самолетов нет!

Внезапно на батарее послышались команды. Маскировочные сети поползли вниз, открывая длинные стволы орудий, которые, наоборот быстро поднимались вверх. Лейтенант, видя это, еще больше стал торопить пулеметные расчеты. Да и сами бойцы, понимая, что с первым же выстрелом батарею увидят все, кому не лень, суетились как, ошпаренные. Вот Серега с Сашкой перевалили очередной ящик с уже набитыми лентами через борт. Серега крикнул лейтенанту:

-Товарищ лейтенант, ленты все сгрузили, остались только цинки! В кузове действительно лежало еще много запаянных оцинкованных ящиков с патронами, которые бойцы просто называли "цинки", а вот деревянных ящиков со снаряженными лентами больше не было.

-Все, быстро отъезжайте, главное, там замаскируйтесь получше! Скомандовал лейтенант. И в этот момент раздался первый орудийный выстрел. Сергей уже привык к различным звукам стрельбы и взрывам, но это было что-то особенное. Из длинного, метров шесть, не меньше, ствола орудия сначала вылетел многометровый форс пламени. А в следующий миг громыхнуло так, что парни еле устояли на ногах. Оглохший Серега первым пришел в себя. Подтолкнув застывшего в ступоре Сашку, он полез на водительское сиденье.

Самолеты появились минут через двадцать. К этому времени ребята успели загнать "газон" задом в распадок, сбегать к ближайшему орудию и принести оттуда большую маскировочную сеть, черно-серо-белого цвета. Батарея уже давно перешла на беглый огонь, выстрелы бухали каждые семь-десять секунд. Куда стреляла батарея, и попадала ли она, парням было неведомо. Они только слышали одну фразу, когда были возле орудия, таща совершенно неподъемную чертову сеть. Кто-то из расчета отрапортовал: "с дальномерного передают, есть накрытие!". Что она означала, ребята могли только гадать, а потом им стало резко не до этого. Появление первого самолета не заметил никто. Уже полностью вставшее солнце со стороны моря ярко светило в разрыве облаков, и именно прямо из него вынырнул первый самолет. Толстый фюзеляж, прямые крылья, узкий и длинный киль. Все это они разглядели, когда самолет, сбросив пару бомб точно на батарею, уже заваливался в развороте. "Скайрейдер", палубный штурмовик", пробормотал Серега, вспоминая силуэты, которые им показывали вчера, сразу после присяги. А орудие, то самое, от которого буквально десять минут взяли сеть, исчезло в ярких вспышках разрывов. Все это длилось буквально секунды, дальше самолеты пошли один за другим. Бойцы пулеметных расчетов, подстегиваемые лейтенантом, опомнились, лишь когда над батареей пронесся последний штурмовик. Сначала одна трасса воткнулась в хвост уходящего уже самолета, затем по его брюху хлестнула очередь второго пулемета. "Скайрейдер" уже как-то неловко, "блинчиком" развернулся в сторону моря, одновременно высыпав на пустой берег все бомбы. И пошел, густо дымя на восток. Сашка восторженно заорал "Ура!", ему вторили бойцы у пулеметов. Сергей, внимательно наблюдавший за небом, его восторгов не разделял, и было отчего. Остальные пять штурмовиков, уже развернувшись и набрав высоту, заходили с севера. И заходили именно на их пулеметный взвод. Это поняли и там, раздались команды лейтенанта, оба ДШК развернулись стволами навстречу самолетам. И в это время ведущий штурмовик будто взорвался вспышками многочисленных пушек. За ним открыли огонь и другие. Оба ДШК стали стрелять в ответ, но это смотрелось жалко, по сравнению с тем, что началось на позициях пулеметного взвода. Всё, люди, пулеметы, земля, окружающие кусты и деревья, буквально исчезли в огне сотен разрывов. Когда рев самолетов затих, упавшие на землю ребята подняли головы, потрясенно оглядывая местность впереди. Сказать, что местность изменилась, это означало ничего не сказать. Исчезло все: невысокие заметенные снегом деревья и кусты, люди и оружие. Исчез даже сам снег. Там, где еще минуту назад находились два пулеметных расчета, была только черная, вся в оспинах, дымящаяся земля. С редкими, разбросанными кусками железа и ошметками человеческих тел. Сергей почувствовал, как к горлу подступает тугой комок, и сглотнул, удержавшись. Рядом потрясенно матерился Сашка. Но пока парни пребывали в ступоре, американские штурмовики пошли на третий заход, на позицию береговой батареи. И им уже никто не мог помешать. Парни, не сговариваясь, рухнули на землю, стараясь быть как можно незаметнее. А на огневых позициях 559 батареи бушевали разрывы. Вновь и вновь "Скайрейдеры" заходили на пушки и тягачи, попеременно, то стреляя из пушек, то сбрасывая бомбы. Наконец, штурмовики, набрав высоту и построившись клином, потянулись на восток, сыто урча двигателями. Сергей поднялся с земли, с ненавистью посмотрел им вслед, и толкнул замешкавшегося Сашку.

-Пойдем, посмотрим, может, кто живой есть. Живые, как ни странно, были. И даже некоторые из них не были ранены. Хотя первоначально парни были уверены, что после такой штурмовки на земле не уцелеют даже мыши. Просто батарея заезжала на заранее подготовленные запасные позиции, с уже вырытыми окопами, щелями и даже блиндажами. А вот из ихнего пулеметного взвода не уцелел никто. Ничего целого не осталось и из техники береговой батареи, капониров и укрытий для нее не было. Поэтому единственным транспортом оказался "газон" пулеметного взвода. Через час, когда откопали и погрузили в кузов всех раненых, уцелевшие люди уехали из вообще-то, красивого места на побережье, в один миг ставшего огромным кладбищем больше, чем для сотни человек.

Камчатка. Авачинский залив. Местное время 02 ноября 10-35. Эсминцы Камчатской военной флотилии "Влиятельный" и "Бесшумный".

На "Бесшумном" наконец-то авариная партия смогла на скорую руку починить рулевое управление, и он, увеличивая скорость, стал обходить "Влиятельного". "Влиятельный" давно уже горел, сбавил ход до 12 узлов, вдобавок на нем стреляла всего одна кормовая башня главного калибра. Но он упорно шел, даже полз наперерез курсу американских кораблей, и командир "Бесшумного", капитан 1 ранга Лесной, догадывался, зачем. Накануне вечером, когда корабли еще готовились к бою, во все пятитрубные 533 миллиметровые торпедные аппараты эсминцев, вместо стандартных противолодочных торпед СЭТ-53 загрузили реактивные торпеды 53-57. Прямоидущая дальноходная бесследная торпеда 53-57 с неконтактным магнитным взрывателем, практически скопированная с немецкого образца, предназначалась для атак надводных кораблей. Турбинный двигатель торпеды, работающий на перекиси водорода и керосине, разгонял торпеду до скорости в 45 узлов, максимальная дальность хода составляла 18 километров. В принципе, советские эсминцы могли стрелять сразу по выходу из Авачинской бухты, но эсминцы типа "Гиринг" развивали максимальную скорость почти 37 узлов, а еще, на американских кораблях были превосходная акустика. Все это делало проблематичным поражение "Гирингов" с таких дистанций. А вот сейчас, когда между кораблями уже меньше 6 миль, один "Гиринг" стоит без хода, а два горят, обстреливаемые вдобавок с берега! Короче, капитан 1 ранга Лесной скомандовал торпедный залп по головному эсминцу, как только они с "Влиятельным" распределили цели. Горящий, стоящий без хода, и уже не стреляющий "Гиринг" решили не трогать, так как на него заходили в атаку два торпедных катера.

Камчатка. Авачинский залив. Местное время 02 ноября 10-35. Эсминцы US NAVY DD 874 "Duncan" и DD 879 "Leary".

Первым всполошился сигнальщик на "Лири". Не то, чтоб он был более квалифицированный специалист, ему просто повезло, и он как раз смотрел в бинокль на "Бесшумный" в этот момент. А не заметить торпедный залп из пятитрубного аппарата калибром каждой трубы более полуметра мог только полуслепой очкарик, но таких в сигнальщики US NAVY не берут. "Лири" тут же передал на "Дункан", идущий впереди, сообщение о торпедах, и готовился к повороту на 75 градусов влево. В этот момент "Влиятельный" дал свой залп, уже из двух пятитрубных торпедных аппаратов. И с американских эсминцев его уже увидели многие. "Дункан" тоже стал начинать поворачивать влево. Положение осложнялось тем, что из-за уже полученных повреждений оба эсминца могли дать максимум узлов 16, не больше. Происходи эта ситуация десятью годами раньше, эсминцы типа "Гиринг" перед тем, как выполнить противоторпедный маневр, отстрелялись бы в ответ, на них ведь по проекту было установлено по два таких же аппарата. Но оба эсминца прошли через модернизацию по программе FRAM, согласно которой дальнобойные "длинные копья" боли заменены на специальные противолодочные трехтрубные торпедные аппараты калибром всего 324 миллиметра. А у "Лири", как у корабля радиолокационного дозора, кормовой аппарат вообще был снят. Нет, конечно, можно было попробовать отстрелятся противолодочными торпедами и по красным эсминцам, в конечном счете, и у них есть винты, на шум которых и наводятся эти торпеды. Но дистанция до красных была уже мили три, не меньше, а противолодочная торпеда Мк44 имела дальность всего шесть с половиной. И не миль, а километров. "Дункан" замешкался с поворотом. Последний залп береговой батареи N425 лег за кормой, но очень близко. Настолько близко, что гидравлический удар от разрывов 130-мм снарядов повредили перо руля. Поэтому эсминец, вздрогнув всем корпусом, как раненая лошадь, сначала свалился в неуправляемую циркуляцию, причем вправо. А потом, когда эсминец кое-как, управляясь машинами, начал ворочать влево, было уже поздно. Торпеды с "Бесшумного" дошли до своей цели. Палубная команда напряженно смотрела в воду, надеясь увидеть торпеды, но бесследную торпеду 50-57 очень сложно увидеть, особенно если она установлена на глубину шесть метров, а в океане волнение в три балла. Из пяти торпед попала всего одна, под многострадальную корму. Неконтактный взрыватель сработал, когда торпеда проходила под кораблем, всего в полутора метах под днищем, подорвав боевую часть весом в 306 килограмм. Подводный взрыв подбросил "Дункан", просто оторвав ему кормовую часть, вместе с кормовой башней главного калибра. "Дункан" стал быстро погружаться, задирая нос. И через пару минут на поверхности от него оставались только обломки и десяток людей в спасательных жилетах. "Лири" уходил, но 45 узлов минус 16— это 29 узлов. И с каждой минутой расстояние между 10 торпедами, выпущенными веером и эсминцем сокращалось почти на километр. Напряженное ожидание команды "Лири" окончилось ничем. Взрыва не последовало. Люди на палубе так и не узнали, что мощный турбулентный поток, образованный винтами корабля, чуть-чуть отклонил одну из торпед, идущую первоначально точно под эсминец. А дальности действия неконтактного магнитного взрывателя не хватило, буквально на метр. Бывает. Но едва моряки на эсминце обрадовались спасению от неминуемой гибели, с севера появилась новая угроза. Далеко за кормой раздался мощный взрыв, горящий, стоящий без хода "Беннер" стал разламываться пополам. И на мостке "Лири" увидели, как огибая гибнущий эсминец, к ним, поднимая высокие буруны, понеслись две маленькие точки. Первым опомнился сигнальщик, наблюдающий за кормовыми углами:

-Торпедные катера противника, по азимуту триста сорок, идут прямо на нас.

Учитывая то, что эсминец был сильно избит, и кроме поврежденной кормовой башни главного калибра, у него уже была разбита РЛС управления стрельбой, эти катера становились большой проблемой. Зенитные "Бофорсы" эсминца имели дальность стрельбы меньше, чем торпеды русских, а кроме "Бофорсов" на юте корабля уже ничего не было.

Камчатка. Авачинский залив. Местное время 02 ноября 10-35. Торпедные катера из состава 282 дивизиона торпедных катеров ТКА-1288 и ТКА- 1290 Камчатской военной флотилии.

Командир ТКА-1288 только ухмыльнулся, когда большой эсминец лег на борт и перевернулся, получив торпеду в борт с его катера. Его ТК-1288 стал первым в Советском Союзе торпедным катером, утопившим уже два таких крупных боевых корабля. Прошлой ночью они добили ракетный эсминец типа "Чарльз Ф.Адамс", водоизмещением в четыре с половиной тысяч тонн. Если судить по меркам прошлой войны, так это вообще легкий крейсер. А сейчас они торпедировали эсминец типа "Гиринг", чуть поменьше, в три с половиной тысячи. И идут в атаку на второй такой же эсминец, причем уже видно, что у янки кормовая башня главного калибра молчит, и вдобавок, ход узлов 20, не больше. Уже у его катера есть восемь тысяч тонн потопленного тоннажа, и сейчас будут еще, одна торпеда у него осталась. А если что, ему поможет ТКА— 1290, идущий на левой раковине. И его тоннаж, это не транспорты, как у того же Героя Советского Союза Шабалина в прошлую войну. Современные боевые корабли, из состава самого мощного флота на планете. Можно уже вертеть дырочку на кителе, как минимум орден Красного Знамени ему должны дать? А может быть и больше, орден Ленина или даже Звезду Героя? Он даже закрыл глаза, представляя, как будет выглядеть в мундире со столь высокой наградой. "Черт, забыл ведь, это плохая примета!"-подумал он, в следующую секунду услышав крик сигнальщика:

-Три фрегата противника, по азимуту 155, выходят из дымовой завесы, курс 330, дистанция до головного две мили! Головной определяю, как тип "Трайбл", под канадским флагом!

Все радужные мысли, о почете и наградах, витавшие в голове молодого лейтенанта вымело из головы, как душем из забортной ледяной ноябрьской водички. Три целехоньких фрегата типа "Трайбл", это приговор для его катеров. Днем, в условиях хорошей видимости, 12 скорострельных трехдюймовок, стоящих на этих фрегатах, нашпигуют их снарядами так же быстро, как опытный плотник забивает в доску гвозди. А торпедному катеру, этой скорлупке длиной всего 25 метров и водоизмещением меньше сотни тонн хватит и пары-тройки таких снарядов. Но надо согнать эти неожиданно выскочившие фрегаты с курса, кровь из носу, иначе они через пять минут будут доставать уже до ракетных катеров кап-три Балобанова. Береговые батареи могут не успеть их остановить, а на наши эсминцы надежды мало, они тоже сильно избиты, горят и почти не стреляют. Все эти мысли пронеслись в голове командира ТКА-1288 в один миг, и в следующую секунду он уже командовал.

-Поднять сигнал "Делай, как я!". Радиосвязь по прежнему работала очень плохо, и лейтенант сомневался, что сможет быстро растолковать свой план командиру ТКА-1290 по радио.

-Курс 150, самый полный! Торпедная атака, цель — головной фрегат типа "Трайбл"!

Катер дернулся, выходя передней частью корпуса из воды. Четыре дизельных двигателя М-50Ф, мощностью 1200 лошадиных сил каждый, взревели, выходя на полную мощность. Теперь для передачи команд приходилось кричать даже в гарнитуру передающего устройства, настолько был силен рев двигателей. Катер, оставляя за собой высокий, высотой больше свей мачты белоснежный бурун, многометровой длины, рванулся под углом наперерез к фрегату. На испытаниях катер проекта 183 развил скорость 44 узла, но ТКА-1288, казалось, выжимал сейчас все 50. РЛС целеуказания "Рея" по прежнему не мог выдать данные для прибора управления торпедной стрельбой "Онега". Поэтому лейтенант прильнул глазами к оптическому визиру торпедного автомата стрельбы ТАС, который на основе поступающих данных постоянно вырабатывал дальность, направление и решал торпедный треугольник. В заряженном торпедном аппарате лежала торпеда 53-39, с выставленной дальностью хода четыре километра при максимальной скорости 51 узел. Другие параметры, 8 километров и скорость 39, или 10 и 34, для верткого фрегата со своей скоростью 25 узлов не годились. Все вышеописанное длилось в реальности всего несколько секунд. Наконец, американцы, вообще-то, не ожидавшие такой наглости от пары крохотных корабликов, спохватились. На головном фрегате баковая спарка сверкнула вспышками пристрелочных выстрелов. Через секунду два снаряда встали всплесками далеко позади, почти в двух кабельтовых от ТКА-1288. "Конечно, хорошо, что они так мажут, но с чего бы это? Наверное, у них тоже артиллерийские радары не работают из-за помех. Ну тогда, у нас появляется шанс" — подумал командир ТКА-1288.

Камчатка. Авачинский залив. Местное время 02 ноября 10-36. Отряд кораблей Королевского канадского военно-морского флота. Фрегаты HMCS Haida, Saguenay, Assiniboine.

"Индейцы"*, как с легкой насмешкой называли эти канадские эскортные корабли их большие соседи с юга, первыми вышли из дымовой завесы, и соответственно, первыми увидели, вообще-то безрадостную для союзников картину боя.

* Haida, Saguenay, Assiniboine — Хауда, Сагенай, Ассинебойн — название индейских племен, проживающих на территории Канады. Название Tribal, которое носил головной корабль в серии, можно перевести как "Соплеменник".

Вместо трех эсминцев типа "Гиринг", которые по плану должны были надежно запереть красному флоту выход из бухты, на поверхности воды был только один, "Лири". И тот уже горел и отползал от места боя на скорости узлов 15, не больше. Вдобавок по нему лупили, как минимум две береговые батареи. И, вдобавок, его догоняли два торпедных катера противника. Еще из сил союзников там были два фрегата, которые должны были поддерживать дымовую завесу. Но один из них, "Вэриан", уже стоял без хода, медленно погружаясь, а по второму, тоже уже горящему, вели огонь два русских эсминца. Эти, правда, тоже уже были в состоянии, которое точнее всего определяет русская поговорка: "краше в горб кладут", но они упорно ползли на юг, упрямо приближаясь к дымовой завесе. Но опаснее всего были не эсминцы, а катера. Причем три из них шли, наоборот, удаляясь на северо-восток от того побоища, в которое превратился вход в бухту. И судя по горбатым большим контейнерам на палубе, это были не торпедные, а ракетные катера. Тогда их действия становились понятны, они просто на полной скорости стараются выйти из дальности действия огня орудий союзников, чтобы потом, развернуться, и спокойно, без помех, как в тире расстрелять их корабли ракетами. Вот ими и надо в первую очередь заняться, промелькнула мысль в голове у командира идущего головным "Хауды", но тут в его планы внес коррективы крик сигнальщика:

-Торпедные катера увеличили скорость и поворачивают на нас! Дистанция 30 кабельтовых! "Черт, в какое же неудобное положение нас ставит этот сукин сын!" -подумал командир "Хауды". Повернуть, приводя атакующие катера за корму? Но у эскортных кораблей типа "Трайбл" обе спаренных 76-мм установки стоят на баке. И удирая от катеров, мы, фактически, не сможем их обстреливать из своего главного калибра. Повернуться боком, в кильватерную колонну? Да, так мы сможем вести огонь максимально эффективно, но дистанция мала, и вдобавок мы подставимся под торпеды всем бортом. Командир решился.

-Передать на "Сагенай" и "Ассинебойн", пусть из кильватера перестраиваются уступом вправо, курс 45! И пусть открывают огонь по второму катеру.

-Чарли, обратился уже он к своему артиллерийскому офицеру. Надо утопить первую лоханку русских, и желательно до того, как она утопит нас.

-Сэр, РЛС управления огнем плохо работает, мешают помехи. Мы начинаем пристрелку по старинке, через дальномерный пост. Озабоченно ответил тот.

Камчатка. Местное время 10-37, 02 ноября. Авачинский залив, вход в Авачинскую бухту. Группа ракетных катеров Камчатской военной флотилии. Лидер группы, ракетный катер Р-108 проекта 205.

-Когда будет дистанция разрешенного огня? Встревоженно спросил командир катера. Старший электрик-оператор Неволин ответил, не отрываясь от экрана:

-По эсминцу можно стрелять хоть сейчас. Два дальних фрегата, которые ставили дымзавесу, в зоне разрешенных пусков, но "Клен" берет в захват эти цели очень неустойчиво, сильные помехи. Три фрегата, которые идут за нами, тоже уже в зоне, но на самой границе. Если мы будем разворачиваться для пуска, они могут успеть войти в "мертвую" зону.

-Смотрите, головной фрегат! Прокричал помощник командира, старший лейтенант Надточий.

-Наверное, увидел пуск торпеды с ТКА-1288. Ответил ему Балобанов. Головной фрегат резко, накренившись чуть ли не на сорок пять градусов, завалился в развороте на запад. Вслед за ним начали ворочать и два других фрегата, только в другую сторону, на восток. Оба торпедных катера пустили торпеды, с максимальной дистанции. И уклоняясь от торпед, фрегаты совершенно смешали строй. Один влево, два вправо, сверху это было похоже на раскрытие невиданного цветка. Тем не менее, фрегаты не прекращали интенсивный огонь. Капитан третьего ранга Балобанов опомнился, торпедные катера дарят им драгоценное время, согнав противника с курса преследования.

-Передать на остальные мателоты, разворот всем вдруг, после разворота строй уступом влево, курс 170, скорость снизить до 20. Разобрать цели, наш -правый фрегат типа "Трайбл", Зименко берет левого, Ильин— среднего! Расход— две ракеты, пуски по готовности!

Камчатка. Авачинский залив. Местное время 02 ноября 10-38. Эсминец US NAVY DD 879 "Leary".

-Приготовится к правому повороту, курс 170. Носовая башня пусть снова начинает пристрелку по головному русскому эсминцу. И когда, наконец, у нас заработает дымовая аппаратура? Скомандовал командир эсминца.

-Сэр, аппаратура была повреждена осколками того же снаряда, который лишил нас кормовой башни. Сейчас там меняют патрубок, через пару минут закончат. Но это не слишком рискованно, снова вступать в бой с двумя эсминцами красных, под обстрелом береговых батарей, тем более рядом еще крутятся торпедные катера? С сомнением произнес старший офицер "Лири".

-Браун, эти два эсминца, хоть и сильно повреждены, но уже всего в миле от завесы. Канадцы со своим смешным трехдюймовым калибром их не удержат. Наших самолетов еще нет, как обычно, когда они нужны до зарезу. Что будет если красные пройдут через дым и наткнутся на десантные корабли? Это будет бойня! Торпедные катера без торпед, вы сами видели, три пуска по канадцами и одну они потратили на беднягу "Дункана". Артиллерийские радары бесполезны, хорошо, хоть это нам наша доблестная авиация обеспечила. Значит, опасность для десанта сейчас представляют только эти два долбаных эсминца, и мы их должны задержать любой ценой! Отрезал командир эсминца, уничижительно глядя на своего старшего офицера. А потом, глядя на его побледневшее лицо, тихо, чтоб не расслышали остальные люди, находившиеся в рубке, добавил:

-Питер, высокое звание офицера US NAVY, это не только большие деньги, красивая форма и восхищение девушек на берегу. Это еще и готовность умереть, когда обстоятельства этого потребуют. Если ты этого до сих пор не понял, лучше бы тебе выбрать профессию поспокойнее. К примеру, бухгалтера, или коммивояжера. Если мы выберемся из этой переделки, напиши рапорт, я его с удовольствием подпишу.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-40. Батарея N501.

-Когда ты, наконец его накроешь? Уже пятый выстрел в молоко! Недовольно проговорил в трубку внутренней связи командир батареи, обращаясь к оператору дальномерного поста. Последний "Гиринг" уже вышел из зоны, где устойчиво работал артиллерийский радар батареи, и теперь все наведение зависело от данных, получаемых от оптического дальномера. А с этим было не все гладко.

-Он все время меняет курс и скорость, мы не успеваем вносить поправки! Оправдывался лейтенант.

-Черт, а сейчас он вообще дымовую завесу начал ставить! Со злостью проговорил он.

-Смотри, он режет курс "Бесшумному"! А "Бесшумный" с "Влиятельным" вот-вот войдут в дымовую завесу. Значит, он хочет их остановить, иначе не сближался бы так близко. Вынеси упреждение на два кабельтовых ему по носу! Скомандовал командир 501 батареи.

Через 10 секунд очередной пристрелочный выстрел лег в 400 метрах прямо по курсу "Лири".

-Отлично, батарея, по последнему пристрелочному, пять залпов, беглый огонь! Удовлетворенно прокричал командир 501. И уже про себя пробормотал, обращаясь к незнакомому ему командиру "Лири": "Ну, посмотрим сейчас, из какого материала ты сделан!".

Камчатка. Авачинский залив. Местное время 02 ноября 10-41. Торпедные катера из состава 282 дивизиона торпедных катеров ТКА-1288 и ТКА— 1290 Камчатской военной флотилии.

"Ну вот и все. Не нужно было заранее думать о наградах, это и в самом деле плохая примета" — Промелькнуло в голове у командира ТКА-1288, когда снаряд с "Ассинебойна" попал прямо в моторный отсек. Катер несколько минут назад выпустил последнюю торпеду по головному фрегату с максимального расстояния. Естественно, не попал, но противника с курса согнал, более того, канадцы смешали строй, уклоняясь от торпед. И сейчас канадцы отыгрывались на них по полной программе. До этого катер выдержал несколько попаданий и близких разрывов трехдюймовых снарядов, но тяжелых повреждений не получал. Свистели осколки, скрипело разрываемое железо, кричали раненые, но все это заглушал рев дизелей, уносивших катер все дальше и дальше от разозленных канадцев. Командир ТКА-1288 подумал даже, что, может быть, им и удастся выскочить. Не удалось. Сразу навалилась звенящая, оглушительная, после шума моторов тишина, нарушаемая только разрывами снарядов и далекими звуками боя. Он огляделся. На юге, в десяти кабельтовых, горел ТКА-1290. А фрегаты шли мимо, совсем рядом, уже не стреляя. Хотя нет, на юте концевого фрегата, задвигалась и повернулась в их сторону зенитная спарка "Бофорсов". "Ну правильно. Зачем на нас главный калибр тратить, мы же ничем огрызнуться не можем. Оба наших зенитных автоматов уже повреждены" — с горечью подумал командир, заворожено смотря, как 40-мм стволы "Бофорсов", покрутившись вправо-влево, начали качаться вверх-вниз. Затем "Бофорсы" харкнули огнем, он увидел, как большие мячики трассирующих снарядов тянутся от фрегата прямо к нему. В следующее мгновения катер накрыли частые разрывы и для него все закончилось.

Камчатка. Местное время 10-42, 02 ноября. Авачинский залив, вход в Авачинскую бухту. Группа ракетных катеров Камчатской военной флотилии. Лидер группы, ракетный катер Р-108 проекта 205.

-Есть захват! К пуску готов! Прокричал старший электрик-оператор Неволин.

-Огонь! Сразу отреагировал кап-три Балобанов, не отрывая взгляд от картины боя, развернувшейся в семи километрах к югу. В бинокль было хорошо видно, как фрегаты противника сначала обездвижили оба торпедных катера, а потом расстреляли их в упор, из зениток. "Ну сволочи, вы за это ответите. Прямо сейчас!" с мрачным удовлетворением подумал Балобанов.

С небольшими интервалами с трех катеров сорвались огненные хвосты, и шесть ракет помчались навстречу фрегатам. И в этот же момент остановка снова резко изменилась.

Ракетные катера проекта 205 выходят в атаку

-Воздух! Закричали сразу двое, боцман Р-108 Гулько и старшина команды РТС Литвиненко. Глазастый Гулько обнаружил первые самолеты визуально. Литвиненко через пару секунд добавил: "Рангоут" выдает три группы целей, в каждой от шести единиц и более. Одна, азимут 90, дистанция 5, высота 3000, идет прямо на нас"! С этого момента события понеслись, как несется галопом обезумевшая лошадь.

Время 10:42:45, 02 ноября.

Над полем боя появляются три шестерки "Крусейдеров" из эскадрильи VMF-334 Корпуса морской пехоты. Одна сходу, пользуясь тем, что летит с востока, заходит на ракетные катера. Вторая также сходу идет на эсминцы "Бесшумный" и "Влиятельный", тоже атакуя их со стороны солнца. Третья совершает круг, уточняя позиции орудий береговой батареи N425. Эсминец US NAVY DD 879 "Leary" на скорости 16 узлов входит в зону накрытий батареи N501. Команда эсминца видела все: и всплески разрывов, встающие прямо перед носом корабля, и свои самолеты, заходящие в атаку на противника, но отвернуть уже не успевала.

Время 10:42:47, 02 ноября.

Фрегат US NAVY DE 798 "Varian" лег на правый борт и перевернулся, затонув от ранее полученных повреждений. Ведущий шестерки "Крусейдеров", атакующей ракетные катера, приказал группе снизиться до 500 метров и разобрать цели. До максимальной дистанции применения 70-мм НУР М151 Hydra-70 осталось 1600 метров. Расстояние между атакующими самолетами и катерами сократилось до 5 километров. Ведущий шестерки "Крусейдеров", атакующей русские эсминцы, наоборот приказал набрать высоту 6000. Группа разделилась на две, по три машины, собираясь атаковать оба корабля 500 фунтовыми бомбами с пикирования.

Время 10:42:48, 02 ноября.

На расстоянии 3600 метров 70-мм НУР Hydra-70, при пуске с самолета, летящего со скоростью 500 км/ч, ложатся в эллипс рассеяния с длиной малой полуоси примерно 25 метров, большой— 60 метров. Это, с точки зрения математики, означало, что в такую маленькую цель, как катер длиной всего 38 метров и максимальной шириной 7 метров, попадает всего 1 НУР из полного залпа с одного самолета — четырех пусковых установок по 19 труб. А вот при сокращении расстояния до цели эллипс рассеивания уменьшатся, причем нелинейно. При пуске с 1000 метров хорошо обученные пилоты уверенно поражали даже такую маленькую цель, как одиночный танк. Ведущий группы все это прекрасно знал, и все пилоты неоднократно поражали разнообразные цели на полигоне Корпуса морской пехоты в Юме, от кораблей до автомобилей. Поэтому, он, правильно оценив размеры цели, установил дистанцию применения НУР в 2600 метров. А вот возможности ПВО такого крохотного корабля, как катер проекта 205, он оценил совершенно неправильно. Наклонная дальность, обеспечиваемая прицельной аппаратурой спаренных 30-мм зенитных автоматов АК-230, стоявших по две штуки на катерах, составляла 4000 метров. Вот на этом расстоянии комендоры на катерах и открыли огонь. После нажатия гашетки старшим комендором старшиной 2 статьи Дорофеевым в недрах обеих автоматов АК-230 началось следующее. Первый патронник уже был расположен непосредственно против канала ствола, с досланным в него патронов весом в 1,066 килограмм. Канал ствола заперся поворотом казенника. При этом патрон завелся за донную стенку ствольной коробки. Патрон был с электрокапсюльной втулкой, которая сработала при прохождении в цепи стрельбы тока 0,24-0,65 А. И первый снаряд, вылетев из ствола, полетел к самолетам со скоростью 1050 метров в секунду. При откате подвижных частей за счет энергии первого выстрела основная энергия отката аккумулировалась пружинами накатника: за счет этой энергии произошел поворот блока патроннников и накат подвижных частей. Второй патронник, повернувшись напротив ствола, произвел предварительный сдвиг стреляной гильзы при помощи клинового извлекателя, который при повороте казенника вытянул гильзу за бурт на 3 миллиметра. Выброс стреляной гильзы был осуществлен пороховыми газами, отводимыми из надульного устройства. Третий и четвертый патронники были использованы для досылки патрона в патронник. Досылка патрона в патронник произошла за счет сжатого воздуха пневмосети. Такая схема давала возможность совместить во времени выстрел с выбросом и досылкой патрона в патронник и тем самым увеличить темп стрельбы. От совершения первого выстрела, до второго прошло всего шесть сотых секунды. Через ноль целых, девять десятых секунды в ствол попал бронебойно-трассирующий снаряд, набиваемый в ленту через каждые 15 снарядов.

Время 10:42:49, 02 ноября.

Еще через три десятых секунды сработал электроконтакт, отсекающий очередь. У АК-230 была своя сложная система охлаждения. Ствол охлаждался снаружи жидкостью, циркулирующей между наружной поверхностью ствола и внутренней поверхностью трубы, надетой на ствол. Ствол сзади внутри и казенник спереди внутри охлаждался после каждого выстрела путем впрыскивания жидкости в канал ствола сзади и в патронники казенника спереди и ее последующего там испарения. Несмотря на это, стрельбу можно было вести очередями только до 100 выстрелов непрерывного огня на ствол, после чего он охлаждался в течение 15-20 мин с включенной системой наружного охлаждения. Конечно, в исключительных случаях допускалась стрельба до израсходования всего боекомплекта (500 патронов) с перерывами между каждыми 100 выстрелами 15-20 с. В таком случае обеспечивалась безостановочность стрельбы, но происходит полный износ канала ствола, после чего ствол к дальнейшей стрельбе не пригоден.

С начала стрельбы и до отсечки первой очереди в 20 снарядов прошло всего 1,2 секунды. За это время первый снаряд прошел больше трети расстояния до самолета, удерживаемого старшиной Дорофеевым в прицеле, 1250 метров. Самолет же пролетел всего 165 метров.

Время 10:42:51, 02 ноября.

А еще через две секунды обе очереди из двух спаренных автоматов АК-230 и истребитель компании "Воут" F-8C "Крусейдер" из эскадрильи морской пехоты VMF-334 встретились в небе.

Время 10:42:52, 02 ноября.

Ввиду того, что бой между "Крусейдерами" и ракетными катерами капитана третьего ранга Балобанова происходил севернее зоны постановки помех, все системы РЛС работали отлично. В том числе и СУО зенитных автоматов "Рысь". Но в самолет ведущего группы из первой очереди попало всего два снаряда. Из восьмидесяти, выпущенных четырьмя стволами. Все-таки стрельба была начата на максимальную дальность. Если бы речь шла о попадании из зенитного пулемета, или даже 20-миллиметровой пушки, то для такой прочной и большой машины, как "Крусейдер", это было бы несущественно. Болезненно, но не смертельно. Но два снаряда калибром 30 миллиметров, это совсем другое дело. Оба попадания пришлись в левое крыло. Один осколочно-фугасный ОФ-83, весом 0,354 килограмма и весом взрывчатого вещества 39 грамм, с контактным взрывателем МГ-31, попал в носок крыла, разорвав и издырявив обшивку на нескольких квадратных метрах. Второй, фугасный Ф-33, весом 0,36 килограмма и весом взрывчатого вещества 30 грамм, с донным взрывателем МД-30, пробил обшивку, пробил лонжерон, полностью разорвав его, и взорвался возле узла складывания крыла. Этого издевательства крыло уже не выдержало, оно сначало сложилось вверх, а потом и вовсе оторвалось от самолета. "Крусейдер" начал, беспорядочно кувыркаясь, падать в воду. Летчик, сразу потеряв сознание от огромных перегрузок, так и остался в кабине самолета.

Время 10:42:53, 02 ноября.

Началась воздушная дуэль между остальными катерами и самолетами. Комендор с Р-106 капитана-лейтенанта Зименко сумел так же сбить ведущего второй пары "Крусейдеров" первой очередью. А вот комендор с Р-107 капитана-лейтенанта Ильина непостижимым образом промахнулся. Целых 80 снарядов буквально "облизали" хищный, вытянутый силуэт "Крестоносца", чудом не зацепив самолет даже краешком.

Время 10:42:54, 02 ноября.

Оставшиеся четыре F-8C упорно рвались вперед. Пилоты, не сговариваясь, двинули РУДы до упора, увеличивая скорость. В Корпусе вообще традиционно были самые отчаянные пилоты. Все знают о капитане Гастелло, а вот кто помнит о летчике US MARINES, капитане Ричарде Флеминге? В сражении у атолла Мидуэй, в 1942 году, капитан атаковал японский тяжелый крейсер "Микума". Его самолет был подбит и загорелся, но капитан Флеминг не сошел с боевого курса. Он сбросил бомбы на крейсер, а потом и сам направил свой самолет на японский корабль, врезавшись в башню главного калибра. И сейчас пилоты Корпуса показывали, что они ничуть не хуже своих предшественников. До рубежа эффективного применения НУР Hydra-70 оставалось всего пара секунд. Пара секунд, это всего несколько ударов сердца. Всего ничего. Но за эти мгновения старшина 1 статьи, старший комендор ракетного катера Р-108 Дорофеев, ухитрился совместить маркер прицела на экране системы управления МР-104 и нажать гашетку. А комендор с катера Р-107 наконец-то смог достать "своего" "Крусейдера" второй очередью. До того, как он нажал тумблер пуска НАР. Но остальные три пилота в кабинах "Крестоносцев" успели. Откинуть общую предохранительную скобу, и щелкнуть четырьмя тумблерами в положение "FIRE", много времени не занимает, секунда, может чуть меньше. Но за эту секунду снаряды, выпущенные из четырех стволов комендором Дорофеевым, пролетели километр. А дальше началась гонка мгновений. С четырех 19-ствольных пусковых установок LAU-3/A, подвешенных на пилонах истребителя F-8C, каждые полсекунды начали вылетать длинные, почти полутораметровые НУР М-151. Это было завораживающее в своей смертельной красоте зрелище. Люди, находившиеся на палубах катеров, увидели, как из маленьких точек, еле различимых на фоне восходящего солнца, вдруг потянулись длинные дымные щупальца. Каждое из них стремительно тянулось, все вырастая в размерах, целясь, казалось прямо в них. И все в экипажах катеров знали, что на острие каждого из этих щупалец летит реактивный снаряд, с боевой частью весом в почти четыре килограмма, осколки которой не оставят ничего живого в радиусе десяти метров. Но в те же каждые полсекунды, снаряды, выпушенные из двух АК-230, пролетали 500 метров. И первый снаряд попал в центроплан самолета, как раз, когда из четырех ПУ LAU-3/A вышли первые 16 НУР. После попадания осколочно-фугасного снаряда "Крусейдер" клюнул носом и свалился в крутое пике. Следующие четыре снаряда М-151, вышедшие из пусковых, уже вошли в воду, за километр до цели. Летчик, превозмогая боль в раненом плече, у самой воды все-таки успел дернуть здоровой рукой ручку катапульты.

Время 10:42:55, 02 ноября.

Шесть ракет П-15, выпущенных ракетными катерами 20 секунд назад, уже подлетали к канадским "индейцам".

В эсминец US NAVY DD 879 "Leary", минутой ранее вошедшим в зону заградительного огня батареи N 501, попало уже три снаряда. Три снаряда калибром 180 миллиметров, это вроде терпимо, для корабля водоизмещением три с половиной тысячи тонн. Но только не для того корабля, который ранее успел "всосать" десяток снарядов калибром чуть меньше, 130 миллиметров. И уже получившего значительные повреждения. Первые два снаряда разорвались на баке, один попал в самую носовую оконечность, разрушив якорный клюз, другой в вошел воду, в метре от корпуса. Пройдя этот метр под водой, он пробил обшивку и разорвался внутри. Хорошо, что погреб носовой башни остался в стороне от попадания и никаких вторичных взрывов не последовало. Но все равно, подводная пробоина получилась на заглядение, в несколько квадратных метров. Сразу на два смежных отсека, снаряд угодил в место примыкания переборки к наружной обшивке. Аварийная партия только то и успела, что задраить внутренние переборки, так быстро вода затопила эти оба отсека. Эсминец ощутимо стал кренится на правый борт. Но доконал "Лири" третий снаряд. Разорвавшись тоже под водой, в самой корме, он оторвал у корабля правый винт, и заклинил гребной вал винта левого. Отчего эсминец потерял ход, идя вперед по инерции, постепенно замедляясь, пока окончательно не замер на месте.

Время 10:42:56, 02 ноября.

Капитан третьего ранга Балобанов, видя стремительно летящие к своему катеру реактивные снаряды, командует:

-Лево на борт, сорок градусов. Увеличить ход до полного!

Другие катера тоже начинают маневр уклонения.

Первая ракета П-15 попадает в канадский фрегат "Хауда".

Первая тройка "Крусейдеров", атакующая советский эсминец "Влиятельный" выходит из пикирования на корабль. Зенитный огонь безрезультатен, из шести сброшенных бомб весом 227 килограмм каждая, в эсминец попадает две.

Вторая тройка еще только заходит в атаку с пикирования на советский эсминец "Бесшумный". Один из носовых зенитных автоматов ЗиФ-71 попадает в левого ведомого, и тот разваливается на куски от взрыва 57-миллиметрового снаряда.

Время 10:42:57, 02 ноября.

Ракетные катера уже не успевают совершить маневр уклонения. Американский НУР М-151 имеет начальную скорость 700 метров в секунду. Потом, к концу полета, она падает до 320, но все равно, дистанцию от начала залпа до цели, ракеты НУР Hydra-70 проходят за шесть секунд. Первые НУР уже приближаются к своей цели, а последние еще вылетают из своих труб в пусковых установках. Комендоры трех ракетных катеров начали ловить в прицелы оставшиеся самолеты. Тем более, что те становятся ближе каждую секунду на 156 метров.

Вторая ракета П-15 падает в воду в 10 метрах от канадского фрегата "Ассинебойн". Фрегат "Хауда", получивший прямое попадание минутой ранее, исчезает в гигантском облаке взрыва.

Командир береговой батареи N501, видя, что эсминец, который они обстреливают, теряет ход, вносит соответствующие поправки.

Командир береговой батареи N425 приказывает начать пристрелку по оставшемуся фрегату-постановщику дымовой завесы.

Третья группа "Крусейдеров", уточнив позиции береговой батареи N425, заходит на нее в атаку. Зенитный огонь, ведущийся из четырех 37-мм автоматических орудий 61-К образца 1939 года, и четырех 85-мм орудий 52-К образца того же года, результата не приносит.

Время 10:42:58, 02 ноября.

Фрегат "Ассинебойн" получает значительные повреждения, от гидравлического удара, вызванного взрывом боевой части ,содержащей 350 килограмма смеси тротила с гексогеном, в подводной части, у пяти отсеков обшивка рвется, как бумага. Целые водопады воды врываются внутрь корабля. Фрегат начинает валиться на правый борт.

Третья ракета падает с перелетом от канадского фрегата "Сагенай" на целый кабельтов.

От взрывов двух пятисот фунтовых бомб советский эсминец "Влиятельный" полностью теряет ход и сильно садится на корму. Эсминец уже получил очень серьезные повреждения ранее, он же первым вступил в бой с тремя эсминцами типа "Гиринг". И сейчас эти две бомбы фактически явились соломинкой, переломившей спину верблюду.

Два оставшихся "Крусейдера" Корпуса морской пехоты США, не смотря на потерю их товарища, не сворачивают с боевого курса. Но сбрасывают они всю бомбовую нагрузку, по четыре 500-фунтовых бомбы. Три из них попадают в эсминец, еще две разрываются в воде очень близко.

Третья группа "Крусейдеров" сбрасывает на позиции 425 батареи по одной 500-фунтовке. Три бомбы ложатся рядом с орудиями, одна бомба разрывается внутри бетонного полукапонира.

Время 10:42:59, 02 ноября.

Комендоры катеров Р-106 и Р-107 "поймали" метки своих целей на экране. Комендор Дорофеев, видя, что оба самолета, атакующие его катер, сбиты, решает помочь соседям и ловит в прицел "Крусейдер", атакующий Р-106. Тот летит по прежнему на боевом курсе, выстреливая из четырех пусковых последние НУР. Ситуация очень критическая, и поэтому комендоры Р-106 и Р-107 ведут непрерывный огонь "на расплав стволов". Огромные, как волейбольные мячи, светляки бронебойно-трассирующих снарядов стремительно тянутся к самолетам. И в это время море вокруг всех трех катеров начинает взрываться. Первые НУР дошли до своей цели.

Четвертая ракета П-15 (вторая, выпущенная катером кап-три Балобанова) подлетает в район цели. Но свой цели ГСН уже не видит, фрегат "Хауда" после взрыва развалился на куски, которые тут же затонули. Вступает в действие аналоговый алгоритм-программа, намертво зашитая на заводе-изготовителе. Активная радиолокационная ГСН "мазнула" своим лучем, по часовой стрелке, по ближайшим окрестностям возле точки нахождения цели. И первое, что она обнаружила, был несчастный "Сагенай". Автопилот ракеты выдал соответствующие команды на рули, и ракета довернула на новую цель. Довернула с погрешностью, все-таки советские ГСН в 50-х годах были далеки от совершенства. Ракета бы прошла в пяти метрах над надстройкой фрегата, но за надстройкой оказалась мачта. Контактный взрыватель сработал с задержкой всего несколько сотых секунды, когда ракета, снеся мачту, как травинку, уже пролетала над ютом "Сагеная". Взрыв боевой части весом почти в полтонны, это очень много для маленького фрегата, даже если и он происходит на высоте в десять метров над палубой. Но доконало "Сагенай" не это. Ракета П-15 имеет максимальную дальность полета около 40 километров, на такую дальность в баки маршевого ЖРД ракеты залиты компоненты топлива, горючее ТГ-02 и окислитель АК-20. А в данном случае она пролетела всего семь километров, причем первые два на стартовом ускорителе. Баки были почти полные, когда БЧ ракеты разорвалась над ютом "Сагеная". И все компоненты из разорванных в клочья баков, смешавшись, в одно мгновение оказались на палубе "Сагеная". Последовавший затем взрыв легкостью переплюнул подрыв боевой части. Над кормой фрегата встал огромный, черно-красный огненный гриб. Все, кто видел это, подумали, что БЧ у русской ракеты была атомная. Когда гриб рассеялся, на поверхности воды был виден только быстро погружавшийся нос фрегата.

Время 10:43:00, 02 ноября.

Сквозь частокол белопенных всплесков от разрывов 70-мм НУР в воде, целиком закрывшие катера, начали проявляться красно-черные разрывы прямых попаданий. Катеру Р-108 повезло, атакующие его самолеты были сбиты, один еще до применения своего оружия, второй был уничтожен, выпустив всего 16 НУР. 16, это далеко не 76, эту разницу сейчас на своей шкуре оценили моряки катера под командованием кап-три Балобанова. В Р-108 попала всего одна НУР, четырехкилограммовая боевая часть разорвалась на корме, густо засыпав все вокруг осколками. Еще больше осколков добавили несколько НУР, разорвавшиеся рядом в воде. Закричали раненые. Зашипел от боли сам капитан третьего ранга, когда длинный и тонкий, как игла, осколок попал ему в левое предплечье, с легкостью пропоров толстую кожаную меховую куртку, свитер и китель под ней. Молча повалился вперед его помощник, старший лейтенант Надточий, с тремя такими же осколками в спине. Осел у штурвала рулевой, с развороченным затылком.

Время 10:43:01, 02 ноября.

Пятая и шестая ракеты П-15 вошли в заданный район целей. Пятая ракета и раньше в своей ИСУ имела координаты фрегата "Ассинебойн". ГСН ракеты выдал уточняющий импульс. Цель была не совсем там, ИСУ вывела ракету из того расчета, что фрегат шел на север 20-узловым ходом, а он уже пять секунд, как стоял, все больше продолжая кренится на левый борт. Автопилот ракеты выдал корректирующие команды на рули, но все равно, ракета пролетала буквально в метре над ютом фрегата. Это был бы промах, причем существенный, при пологой траектории ракеты место ее падения в море находилось бы в сотнях метров от цели. Но сработал неконтактный магнитный датчик, выдавший команду на взрыватель. А дальше повторилась ситуация с "Сагенаем", с той только разницей, что точка подрыва находилась не в 15, а всего в одном метре над палубой. Бедняга "Ассинебойн" исчез в огненной вспышке. Вообще, из экипажей всех трех фрегатов, не выжил ни один человек. Шестая ракета тоже сначала "перезахватила" последний канадский фрегат, но угловые перегрузки были слишком велики, и она сошла с траектории.

Командир береговой стационарной батареи N425, видя, что последний пристрелочный по фрегату-постановщику дымовой завесы лег с накрытием, отдает приказ перейти на беглый огонь. Три уцелевших орудия батареи выплевывают первые снаряды весом 34 килограмм каждый. Вторая группа "Крусейдеров", атакующая советские корабли, совершает боевой разворот, чтобы зайти на второй заход. Третья группа, только что атаковавшая батарею N425, тоже набирает высоту для разворота над Авачинской бухтой.

Командир береговой стационарной батареи N501, внеся необходимые поправки, отдает приказ опять перейти на беглый огонь по неподвижному "Лири".

Но погибающий эсминец US NAVY DD 879 "Leary" неожиданно сильно огрызается. Уцелевшая носовая башня развивает максимально быстрый огонь по головному в русской колонне, эсминцу "Бесшумный". На горящем советском корабле, уже только что получившем три попадания 500-фунтовыми бомбами, расцветают частые разрывы от пятидюймовых снарядов. "Бесшумный" даже огрызнуться не может, обе башни главного калибра уже вышли из строя, а зенитки все ведут огонь по самолетам противника.

Комендор Р-107 опять промахнулся. Торопясь и волнуясь, он не дождался когда метка цели "оденется" квадратиком захвата на экране СУО "Рысь", и поэтому все его очереди ушли в молоко.

Трассы зенитного огня сразу с двух катеров, Р-108 и Р-106, сходятся на "Крусейдере", идущем в атаку на катер Р-106. Самолет уже выпустил все НУР, и пилот уже начал заваливать свой "Крестоносец" вправо, с набором высоты, чтобы уйти из под огня, но не успел. Буквально на мгновение, меньше секунды. Но в эти полсекунды в самолет попало сразу пять снарядов, и он взорвался в воздухе. Но комендоры обеих катеров не смогли увидеть результаты своих усилий. Секундой ранее первые НУР стали рваться в воде и на катерах. Старший комендор Дорофеев, с катера Р-108, получил в грудь два осколка от разорвавшегося на палубе катера единственного НУР. И пришел в себя лишь в госпитале. А вот катера Р-106 и Р-107 были буквально изрешечены осколками многочисленных НУР, рвущихся на их палубах и рядом в воде. Когда опали столбы разрывов, уцелевшие на Р-108 люди увидели горящий и быстро погружающийся катер Р-106. И только несколько обломков и горящее пятно солярки на месте, где только что был Р-107.

Скрипя зубами от боли в левой руке, капитан третьего ранга Балобанов перешагнул через неподвижные тела рулевого и своего помощника, схватив правой рукой неуправляемый штурвал.

Время 10:43:02, 02 ноября.

"Крусейдеры" третьей группы, набрав высоту, начинают правый разворот на второй заход к батарее N425. Под ними проносятся прибрежные скалы северного берега Авачинской бухты. Пилоты в кабинах смотрят вперед, выискивая три уцелевших орудийных капонира. И не замечают, как к ведомому замыкающей пары снизу в хвост пристраивает одиночный МиГ-17ПФ под управлением старшего лейтенанта Автушко.

Эсминец "Влиятельный" уже ложиться на бок. Экипаж, разбирая спасательные средства, прыгает в воду с противоположного борта.

Кап-три Балобанов, кое-как, левой рукой держа штурвал, перетягивает ее жгутом из индпакета.

Единственный уцелевший из шести "Крусейдеров", атакующий ракетные катера, набирает высоту, одновременно разворачиваясь вправо.

Во фрегат-постановщик дымовой завесы попадает снаряд из первого же залпа батареи N425.

В эсминец "Лири" попадает еще два 180-мм снаряда. Эсминец начинает медленно садится на корму.

Время 10:43:03, 02 ноября.

Пять "Крусейдеров" второй группы завершают разворот, строя заход на советские корабли. Пилоты, видя что один из эсминцев уже лежит на боку, решают атаковать горящий и потерявший ход "Бесшумный".

Автушко, чуть потянув ручку на себя и прибавив обороты двигателя, сокращает расстояние до замыкающего "Крусейдера" на убойную дистанцию, между самолетами сейчас 250 метров, не больше. Дождавшись, когда самолет противника полностью влез в прицел, старший лейтенант жмет гашетку. Длинные очереди пары 23-миллиметровых пушек перечеркивают вытянутое брюхо "Крусейдера", вдобавок, один из снарядов попадает в 500-фунтовую бомбу, висящую на пилоне под крылом. F-8C исчезает в огненной вспышке.

К капитану Балобанову подбегает боцман Гулько вместе со штурманским электриком матросом Ворониным. Воронин берется за штурвал, а боцман, одновременно перевязывая руку командиру, докладывает о потерях и повреждениях. Кроме рулевого и помощника командира, убиты и серьезно ранены старший комендор Дорофеев, старшина команды мотористов Курдыбаха, старшина команды РТС Литвиненко, старший электрик БЧ-5 старший матрос Кунщиков. Повреждены оба дизеля, кормовая установка АК-230, и пробит в нескольких местах один из оставшихся с ракетами пусковых контейнеров. Это по крупному, по мелочам у катера еще много повреждений.

Время 10:43:04, 02 ноября.

Ведущий замыкающей пары, сбросив подвески, разворачивается навстречу этому, бог знает, откуда взявшемуся "Фреско". Но старший лейтенант Автушко не приняв боя, полупетлей уходит вниз, к земле, беря курс на аэродром.

Оставшаяся четверка входит в пикирование, выцеливая орудия 425 береговой батареи.

Единственный уцелевший "Крусейдер" из группы в шесть машин, атаковавший ракетные катера, разворачивается на второй заход. Его пилот видит, что уцелевший катер теряет ход, горит, и самое главное, перестал стрелять из этих неожиданно кусачих зенитных установок.

Время 10:43:05, 02 ноября.

Командир Р-108 Балобанов запрашивает у старшего электрик-оператора Неволина доклад о работоспособности РЛС "Рангоут" и СУ "Клен". Получив утвердительный ответ, он приказывает осуществить поиск целей в восточном и юго-восточном направлении. Любых. Катер не способен к дальнейшему выполнению боевой задачи, один дизель поврежден и едва работает с перебоями, другой вообще вышел из строя. Но отходить на базу с нерастраченным боезапасом, это плохо. А вот если бы найти какую-нибудь еще цель, пусть не в зоне постановки помех, и выпустить по ней оставшиеся ракеты, это будет хорошо. Тем временем командир отделения электромехаников КР старшина Колмыков со своими матросами пытается вручную открыть заклиненную осколками крышку пускового контейнера.

Вместо тяжело раненного Дорофеева за пульт управления стрельбой из АК-230 становится один из уцелевших матросов. Кормовая спарка АК-230 выведена из строя, но носовая вроде бы исправна.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-44. Батарея N501.

Командир батареи с удовлетворением смотрел на свою работу. Предыдущий залп лег по вражескому эсминцу очень хорошо, два прямых попадания. Эсминец, уже потерявший ход до этого, начал заметно садится на корму. Правда, перед этим он все таки успел достать наш "Бесшумный". "Бесшумный" в результате тоже потерял ход и сейчас погибал, под атакой самолетов. "Влиятельный" уже лежал на боку, так что план атаки десантного ордера силами четырех эсминцев КВФ полностью провалился. Что из того, что они, погибая, смогли прихватить с собой три "Гиринга". Эсминцев у американцев, как листьев в лесу, они могут себе позволить и гораздо худший размен, для успешного обеспечения десантной операции. Но сейчас и у американцев практически закончились корабли. Вот этот эсминец, которого вот-вот утопит его батарея и последний фрегат, постановщик дымовой завесы. Он тоже уже горит, сильно погрузившись носом, волны уже перекатываются через бак. Это постаралась соседняя береговая батарея, 425. Несмотря на интенсивную бомбежку, она продолжает обстреливать этот фрегат, правда уже в три орудия. И в дымовой завесе уже начали появляться разрывы. Еще минут пять, и должен будет виден десантный ордер. Можно будет открывать огонь по нему, при помощи оптических дальномеров, РЛС— наведение до сих пор забито помехами.

Камчатка. Местное время 10-46, 02 ноября. Авачинский залив, вход в Авачинскую бухту. Ракетный катер Р-108 проекта 205 Камчатской военной флотилии.

-Ну что там у вас? Нетерпеливо крикнул капитан Балобанов команде электромехаников, возившейся с искореженной крышкой ракетного контейнера.

-Сейчас, через минуту откроем.

-Неволин, что может захватить "Клен"? Обернулся он к старшему электрику-оператору, застывшему над пультом СУО.

-Товарищ капитан третьего ранга, "Рангоут" видит больше десятка целей, но они почти все прикрыты сильными помехами. Захват возможен только по двум. Одна, типа фрегат, дальность шесть, азимут 187, и одна, вероятно групповая, дальность 37, азимут 116. Групповая цель предположительно состоит из двух, одна типа "эсминец-фрегат", вторая очень крупная, авианосец или десантный вертолетоносец. "Так, думал Балобанов. Фрегат я вижу даже в бинокль, он уже горит и почти без хода, стоит под обстрелом наших батарей. И его, по всей видимости, сейчас утопят и без нас. А вот авианосец? Нет, скорее всего, это десантный вертолетоносец, как его там, "Иводзима". Нам же начальник разведки флотилии сообщал, что в составе десанта есть такой монстр! Да, это он. Вот его и будем топить, пока он весь десант не высадил".

-Неволин! Бери цель по азимуту 116, постарайся выделить в захват крупную отметку, это десантный вертолетоносец, на нем почти полк морской пехоты!

"Какую-то часть они высадили с первой волной, но все равно, если мы его хотя бы повредим, нашим войскам гораздо легче будет". Отрешенно подумал Балобанов.

Тем временем катер развернулся на восток, все дальше уходя от берега. Вот открылась крышка контейнера номер четыре, и толстая сигара ракеты П-15 с ревом ушла на восток, набирая высоту над свинцово-серыми волнами. Все на катере провожали взглядами стремительно уходящую ракету, только электромеханики продолжали возиться с крышкой контейнера номер три. Наконец, она открылась, и старший электрик-оператор начал предстартовую проверку электрических цепей ракеты. В это время старшина команды электромехаников Колмыков, вытирая вспотевший лоб, "мазнул" взглядом по горизонту на северо-востоке.

-"Воздух"!! Закричал он в следующее мгновение. Последний из шестерки "Крусейдеров", ранее атаковавших ракетные катера, никуда не ушел. Он, развернувшись, сейчас заходил на катер на высоте меньше десятка метров над волнами. На катере началась суматоха, только Неволин, бледный от волнения, раз за разом щелкал тумблером предстартовых проверок. Тщетно, каждый раз на пульте загоралась красная лампа над надписью "ОТКАЗ". Осколки НУРа, повредившие крышку контейнера, были не единственные, один осколок, маленький, но острый, трехгранный, похожий на наконечник стрелы, пробив контейнер, пробил и корпус 1 отсека, повредив тонкую и мудреную электронику головки самонаведения.

Пилот последнего оставшегося "Крестоносца" вовсе и не думал уходить на базу. У него четыре пушки с полным боекомплектом, а эта красная лоханка сбавила ход и дымится. Явно повреждена, значит ему надо просто доделать работу за погибших парней из его эскадрильи. "Semper Fidelis", неизменно, будь это 1942 год или 1962. На этот раз ему не нужна высота, чтобы увеличить дальность пуска НУР. И "Крусейдер" летел над самыми верхушками волн, за ним даже тянулся длинный белый шлейф, поднятый ударом звуковой волны.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-46. Батарея N425.

На этот раз удар четырех "Крусейдеров" был более удачным. Обе пары положили по бомбе прямо в орудийные дворики, внутри бетонных полукапониров. Пятый F-8, отогнав этот проклятый "Фреско", тоже сделал заход на позиции батареи, но скорее для галочки. Подвески он сбросил, а попасть из пушки в единственную незащищенную часть берегового орудия, казенник, едва выступающий из-за щита, было нереально. Так же, как и пробить щит из 13-миллиметровой броневой стали. Поэтому он прошелся пушечным огнем по позициям 37-мм зенитных орудий, стоящим всего-навсего в наспех вырытых мелких окопах с низкими брустверами. До этого зенитки бесполезно дырявили трассерами небо, но сейчас им повезло. Или пилот "Крусейдера" ошибся, слишком сбросив скорость для огня из своих пушек по таким мелким целям, как зенитное орудие 61-К. В него попали сразу два снаряда, и он, разваливаясь в воздухе, рухнул на прибрежные скалы. Но огонь береговой батареи резко ослабел, сейчас стреляло всего одно орудие. А проклятые американцы пошли на еще один заход.

Камчатка. Авачинский залив, 37 километров к востоку от побережья бухты Безымянная. Местное время 10-46, 02 ноября. Десантный вертолетоносец LPH-2 "Iwo Jima".

-Это последний? Стараясь перекричать шум винтов на палубе вертолетоносца, прокричал полковник Эдвин Симмонс, показывая на только что севший "Шауни", у которого палубная команда уже готовилась сложить лопасти, чтобы закатить его на кормовой лифт левого борта.

-Да, сэр! И парни его снова выпустят в воздух всего через 20 минут! С гордостью ему доложил старшина палубной команды. Внезапно рев моторов "Шауни" стал совсем нестерпимым. Сразу два СН-21C, поднявшись над палубой, зависли, ожидая, пока палубная команда прицепит к ним на внешнюю подвеску по 105-мм гаубице. Это было крайне тяжело, висеть над качающейся палубой на высоте нескольких метров, ожидая, пока парни из такелажного расчета проявляют чудеса эквилибристики, цепляя толстые стальные тросы под самым брюхом ревущего вертолета. Но наконец, оба "Пясецких" взмыли в небо, одновременно уходя в сторону от корабля. Не хватало еще зацепить остров надстройки или какую-то выступающую антенну тяжелой, в несколько тонн, гаубицей, болтающейся на внешней подвеске. Следующая пара "Шауни", поднятая из двух огромных лифтов правого борта, уже начала раскручивать лопасти винтов. Эти были без внешней подвески, с артиллерийскими расчетами и боеприпасами к орудиям внутри, и они взлетели гораздо быстрее. Через пару минут, когда внутри ангара откатят с лифтовых площадок только что севшие последние вертолеты первой волны, начнут работать на выпуск и лифты левого борта, и тогда время выпуска сократится вдвое. Все шло, как на самом лучшем в мире американском конвейере, выпускающем лучшие в мире американские автомобили, строго по плану и графику. Внезапно благодушные мысли Симмонса прервал матрос, протянувший ему трубку внутрикорабельного переговорного устройства:

-Сэр, это командир корабля. Эдвин взял трубку, уже предчувствуя неприятные новости.

-Полковник? Сколько еще времени займет выпуск второй волны? Двадцать минут? У нас их нет. У нас есть проблемы, причем большие. Прошу вас срочно прибыть в центральный пост.

Камчатка. Побережье Авачинского залива. Северный берег озера Светлое, 6 километров к востоку от поселка Радыгино. Местное время 02 ноября 10-47. Машина РЛС сопровождения "Бурун" и центральный пост с РЛС наведения С-1М 1 и 2 дивизионов 21 берегового ракетного полка.

Командир полка дождался, когда его часы покажут 10-46, и повернулся к радисту. Но он не успел приказать ему выйти на связь с командиром 2 дивизиона, тот вышел на связь секундой ранее:

-Я "второй", позиции занял, буду в готовности N1 через минуту.

Командир тут же скомандовал:

-Включить станцию обнаружения "Мыс". Включить РЛС сопровождения. Убрать маскировку. По готовности немедленный доклад! Через две минуты последовал рапорт оператора:

-РЛС обнаружения все также видит группу крупных целей у побережья бухт Безымянная и Малая Саранная. РЛС "Бурун" эти цели на сопровождение взять не может, противник по прежнему ставит сильные помехи. Возле входа в Авачинскую бухту вражеских целей не обнаружено, только одна наша, небольшая, размерностью ракетный или сторожевой катер. Еще обнаружены две цели, одна класса "фрегат", другая очень крупная, предположительно авианосец или десантный вертолетоносец, идут на юг, скорость 6, дальность 65, азимут 189. Отставить скорость 6, обе цели увеличивают скорость, крупная смещается по азимуту к востоку! Вторая, наоборот, смещается по азимуту к западу и начинает ставить помехи.

-Странно, что они разделились. Если они засекли работу наших РЛС, то мелкая цель с помехами должна оставаться с крупной по одному азимуту. С удивлением добавил оператор.

-Это если они помехи ставят против нас. А если против вот этой небольшой цели "размерностью ракетный или сторожевой катер", все становится логично. Наверняка это кто-то из 89 дивизиона ракетных катеров. Ну что же, для нас так даже лучше. 1, 2 дивизионы, захват большой цели дальность 65, азимут 189, пуск по готовности! После пуска сворачиваемся без команды, уходим в капониры возле Англичанки. Приданной зенитной батарее-остаться на позиции еще час после ухода машин дивизионов.

Камчатка. Местное время 10-48, 02 ноября. Авачинский залив, вход в Авачинскую бухту. Ракетный катер Р-108 проекта 205 Камчатской военной флотилии.

Последний катер 89 дивизиона медленно умирал. Проклятый "Крусейдер" зашел в атаку слишком низко, РЛС сопровождения целей никак не могла захватить его отметку, из-за многочисленных помех на фоне поверхности бурного моря. Когда матрос, сменивший тяжело раненного комендора Дорофеева догадался перевести режим стрельбы в ручное наведение, "Крестоносец" уже открыл огонь из своих четырех 20-миллиметровок. Первая же очередь пришлась по моторному отсеку, развалив последний, и так еле работающий дизель. Вторая хлестнула по надстройке, один из снарядов попал прямо в грудь матросу, стоящему за постом управления стрельбы АК-230. Матроса, так и не успевшего нажать гашетку ответного огня, попадание 20-мм снаряда буквально порвало на куски. Опять закричали раненые, и довершение ко всему, Р-108 загорелся, медленно садясь кормой.

-Еще один заход, и он нас добьет. Мрачно резюмировал боцман, озирая картину разрушений и поднимаясь на ноги, после того, как ревущая смерть пронеслась прямо над их головами. Боцман Гулько остался единственным не раненым членом экипажа, стал стаскивать неходячих раненых на нос катера, подальше от неспешно чадящего развороченного моторного отсека. Остальные выжившие, кто мог самостоятельно передвигаться, потихоньку перебирались туда же. Капитан третьего ранга Балобанов стоял в рубке и с удивлением рассматривал свое левое плечо. Бушлат, одетый под ним китель и свитер были срезаны, как бритвой, на плече, там где должен был погон, зияла рваная дыра, сквозь которую видно было его, капитана Балобанова, тело. Для осколка снаряда дыра была великовата. Это, что же получается, у него над плечом просвистел целый авиационный снаряд? Из ступора его вывел голос боцмана, заглянувшего в рубку и оценившего необычную картину:

-Товарищ капитан, да вы никак в рубашке родились!

-Ага, в рубашке. Сейчас этот черт сделает еще один заход, и будет нам всем и рубашки, и серебряные ложечки во рту.

-Нет, смотрите, он отвернул! Возбужденно вскричал Гулько. В самом деле, истребитель, вместо того, чтоб добивать их окончательно, развернувшись, пошел с набором высоты к северо-западу, в сторону северной части побережья Авачинского залива.

-Хотя нас это не спасет, катер затонет минут через пятнадцать, ну еще в воде столько же продержимся. Грустно резюмировал Гулько. — Одна только радость, американцев мы убили гораздо больше. И в прошлом бою, и сейчас. Не обидно будет умирать.

-Да ты прав, согласился с ним Балобанов. Но потом оглянувшись в сторону входа в бухту, улыбнулся и радостно произнес:

-Боцман, погоди умирать! Мы еще повоюем! Готовь раненых к перегрузке!

В двух милях от умирающего катера, качаясь на волнах, к ним спешил катерный тральщик. Три других тральщика и водолазный бот уже были на месте гибели эсминцев, как наших, так и американских, подбирая немногих выживших из холодной воды.

Камчатка. Авачинский залив, 37 километров к востоку от побережья бухты Безымянная. Местное время 10-48, 02 ноября. Эсминец US NAVY Higbee DD 806.

Проблема была в том, что в связи с ощутимыми потерями в составе кораблей охранения АУГ, командование не смогло выделить, как ранее планировалось, группу для предварительной разведки и обстрела берега в районе высадки десанта. Эту группу решили взять из охранения "Иводзимы", временно, конечно. К утру лидер "Маккейн" и эсминец "Кнокс" должны были вернуться обратно в охранение. Но к утру они оба неожиданно оказались на дне морском. И в охранении вертолетоносца оказался всего один эсминец, типа "Гиринг".

И на эсминце, и на "Иводзиме" обзорные РЛС вовремя засекли пуск одиночной ракеты с Р-108. Вертолетоносец пошел от побережья, галсами, временами стараясь держаться носом к волне и немного увеличивая скорость. На "Иводзиме" все-таки хотели выпустить все вертолеты второй волны, доставить полностью укомплектованную батарею 105-мм гаубиц было крайне важно для успешного развития десантной операции. Эсминец же пошел навстречу азимуту пуска, включив станцию постановки помех AN/WLR-1.

Эта станция имела высокую чувствительность, а следовательно, и большую дальность обнаружения РЛС ракеты противника, но обладала низкой скоростью перестройки. Она перекрывала диапазон частот только до 10 ГГц. Дополнительным бонусом было ее способность определять азимут подлета ракеты, а вот насколько точно, это в ближайшем времени предстояло узнать. За эти две минуты, что прошли после пуска с Р-108, ракета П-15 прошла почти всю дистанцию и уже подлетала к эсминцу. Минутой ранее командир эсминца приказал открыть беглый огонь по азимуту подлета ракеты, из носовых башен главного калибра, снарядами с дипольными отражателями, попросту говоря, мелко нарезанной "лапшой" из алюминиевой фольги. Один из этих залпов оказался удачным, активная головка самонаведения ДС/МС-2 ракеты 4К40 "повелась" на низко висящее облако диполей и воткнулась в воду, не долетев до эсминца целых два километра. Но на американских кораблях, от эсминца "Хигби" до авианосца "Форрестол" к этому времени все штабные офицеры стояли, что называется, "на ушах". С северного берега Авачинского залива, примерно в 65 километрах от "Иводзимы", самолет ДРЛО засек сразу четыре пуска ракет! Причем, засек только момент старта и кусочек полета стартового участка, когда ракеты вылетали из наклонно установленных направляющих. Дальше оператор дежурного "Трейсера" потерял радиолокационный контакт с ракетами. Что вполне объяснимо, ведь маршевая высота полета противокорабельной "Сопки" была 400 метров, а "Следопыт" уверенно обнаруживал цели, начиная только с 500. Куда полетели эти ракеты, не трудно было догадаться, наверняка к той же "Иводзиме". Только она с единственным эсминцем прикрытия была одновременно в радиусе поражения береговых ракетных комплексов С-2 и не прикрыта относительно небольшим пятном помех с воздуха. Первой, и самой истеричной реакцией, как офицера дежурной смены ситуационного центра "Таффи-72", так и офицера командного пункта высадки десанта на "Комстоке", был призыв "все, что сейчас летает в воздухе, срочно в квадрат 62-17, уничтожить красные пусковые ракетные установки!". По гримасе судьбы единственная группа самолетов с бомбами в этом районе, четверка "Крусейдеров", только что сбросила последние из 500-фунтовок по позиции батареи N425. Поэтому ни массированной, ни скоординированной атаки на стартовые позиции 21 берегового ракетного полка не получилось. Американские самолеты атаковали разрозненно, и, самое главное, только огнем из пушек. Сначала это был одиночный F-8C, который несколькими минутами ранее оставил недобитым ракетный катер Балобанова. Его атака оказалась самой эффективной, он сумел повредить тягач одной из пусковых установок, а зенитное прикрытие, наоборот, прошляпило одиночный самолет. Но через минуту, когда позиции стали штурмовать из пушек две группы истребителей, сначала пять машин, потом еще четыре, зенитчики не оплошали. В первом же заходе они сбили ведущего и повредили еще одну машину. Следующие атаки "Крусейдеры" выполняли вяло, сразу отворачивая от зенитного огня. Через три минуты они отвернули в сторону океана, набирая высоту и уходя на восток. Еще через пять минут оба дивизиона снялись с позиций, оставив там единственный поврежденный тягач.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-49. Батарея N501.

-Похоже у соседей все, последнее орудие накрыли. Сообщил телефонист командиру батареи.

Сам командир в этот момент смотрел в стереотрубу, выискивая новые цели. Фрегат-дымзавесчик, по которому так удачно отстрелялась погибшая батарея N425, уже погрузился в воду по самую надстройку, задрав корму. Эсминец, по которому вела огонь его батарея, тоже уже затонул. И сейчас он высматривал в отчетливо начинающей редеть дымовой завесе десантные транспорты противника. Вот в просвете вроде бы начал смутно проступать какой-то большой и высокий силуэт. Точно! Это какой-то корабль-док типа "Каса-Гранде", судя по высокому, ступенчатому баку, короткой мачте и двум маленьким трубам.

Десантный корабль-док USS LSD-19 Comstock, типа Casa Grande

Он снял трубку внутреннего телефона:

-Дальномерный пост! Десантный корабль, тип "Каса Гранде", азимут 174, дистанция 91 кабельтов в разрыве дымзавесы наблюдаешь? Начинай по нему пристрелку!

-Наблюдаю выход из дымовой завесы трех кораблей противника, азимут 146, дистанция 70, класса фрегат, один тип "Бакли", остальные тип "Кэннон"! Все три начинают ставить дымовую завесу! Внезапно отозвался дальномерный пост.

Командир батареи снова прильнул к перископу. Точно, фрегаты противника, выскочили из восточного края дымовой завесы, как чертики из коробочки. Примерно в том же месте, где советские артиллеристы из 425 батареи только что утопили их собрата. Сколько же их еще есть у американцев? Уже здесь утопили пять штук, плюс три эсминца, а они все лезут и лезут, как будто в буфет за пивом. Он горько усмехнулся, понятно, за чем они так упорно становятся под огонь советских береговых батарей. Вернее, уже одной, батареи, его 501. Все остальные уже погибли, под ударами с воздуха. Вышли в кильватерном строю, сейчас перестраиваются уступом, курсом на запад. И уже за ними начинают плыть густая дымная пелена, которую проклятый ветер по прежнему не спеша несет к берегу, опять надежно закрывая десантные корабли. Он перевел перископ на только что обнаруженный десантный корабль. Тот медленно уходил на восток, и его уже то и дело скрывали клубы густого дыма. Плохо. Если бы этот тип "Каса Гранде" стоял на месте, можно было бы попробовать вслепую накрыть этот квадрат. А так, стрелять по нему сейчас, это впустую бросать снаряды. И невозможно выполнить какую-то, даже самую примитивную корректировку, проводные линии связи с южным берегом Авачинской бухты повреждены, а радиосвязь с самого утра плотно забита помехами. Он тяжело вздохнул, как ни хотелось ему открыть огонь непосредственно по десанту, придется сначала разделаться с этими фрегатами.

-Дальномерный пост, отставить пристрелку по "Каса Гранде"! Начинай пристрелку по головному фрегату!

Камчатка. Аэродром Елизово. Местное время 02 ноября 10-39. Один из капониров.

Капитан Харисов, сидя в кабине Миг-17Ф, махнул рукой техникам возле створок капонира. Увидев его взмах, они стали раздвигать огромные створки, открывая МиГу выход. Капитан прибавил обороты, и МиГ не спеша выкатился из укрытия. Все происходило не так, как в мирное время. Раньше истребитель сам лишь подъезжал по рулежке к месту расположения капонира, глушил двигатель, а там его цеплял аэродромный тягач, который его и заводил в укрытие. Он грустно усмехнулся, увидев несколько разбитых и сгоревших единиц аэродромной техники по обе стороны бетонной дорожки от капонира к рулежке. И на самой дорожке, и на рулежке были густо нарисованы воронки от бомб, но реальные воронки были только на основной взлетно-посадочной полосе. В голове еще звучал голос подполковника Калинина, фактически, только что пославшего их на смерть: "Капитан, у нас сейчас готовы к вылету только три машины вашего полка. Поступил приказ адмирала Ярошевича — любой ценой сбить постановщик помех, который мешает нашим ракетчикам и артиллеристам вести огонь по десанту. Ситуация критическая, американцы высадились в бухтах Малая Саранная и Безымянная и прорываются к Вилюченску. Повторяю, любой ценой!".

Ну что ж, подумал тогда капитан, любой ценой, это всего ценою в три МиГ-17. Сегодня они уже успели сделать по одному вылету, кроме атаки десанта ранним утром, в которой принимали участие все советские самолеты. Пара МиГов его звена удачно атаковала группу "Скайхоков", бомбившую дорогу возле Северных Коряк. Никого не сбили, но повредили двоих, сорвав атаку всей группы, остальные американцы сбросили подвески куда попало, развернувшись на защиту своих подранков. Но его парни не стали лезть в драку, уйдя на малой высоте. Сам он сбил замыкающий "Скайрейдер", из группы, штурмующей нашу автоколонну возле поселка Вторая Речка, в нескольких километрах от Елизово. И тоже уклонился от боя. Так еще можно было воевать, играя со смертью, но все же имея реальный шанс на отступление.

Истребитель Миг-17 с подвесными баками

А вот этот приказ, это форменное самоубийство. Прорваться к самолету-постановщику помех, который летает высоко над морем, да еще за вражеской эскадрой? Это же утопия, его наверняка прикрывают с воздуха. Проще самому просто застрелиться здесь же в капонире, из табельного пистолета. Капитан Харисов не стал стреляться, но и на рожон лезть не собирался. Приказ он получил, а как он его будет выполнять, это его, Харисова дело. Самолеты готовили к вылету как обычно, как и к двум предыдущим. Единственное, что он приказал сделать техникам всех трех МиГов — это подвесить на самолеты дополнительные топливные баки.

Миги, поднявшись в воздух по рулежке, один за одним, не стали лететь на восток, к морю. Вместо этого, они пошли на юг, на высоте 200 метров. Сначала по дороге на Паратунку, потом по ущельям, к Мутновскому вулкану. Обогнув его с юга, капитан вышел к побережью далеко от места высадки, но поворачивать сразу на север не стал. Маленькие шумные машины пошли снова на юго-восток, выдерживая по-прежнему высоту не больше 300 метров. И только тогда, когда по расчетам Харисова, они удалились от берега километров на 60, он скомандовал разворот на север. Если и можно было подобраться к этому проклятому американцу, то только сзади, со стороны, откуда их никто ждет.

Камчатка. Авачинский залив, 38 километров к востоку от побережья бухты Безымянная. Местное время 10-49, 02 ноября. Десантный вертолетоносец LPH-2 "Iwo Jima".

В центральном посту вертолетоносца подполковника Симмонса встретила гробовая тишина. Только шум вентиляторов и изредка, негромкие фразы, которыми перебрасывались дежурные офицеры. Увидев вопросительный взгляд вошедшего Симмонса, к нему обратился командир корабля.

-Подполковник, мы под атакой! Замечены пуски сначала одной, потом сразу четырех крылатых ракет. С разных направлений. Я приказал отвернуть от ракет и увеличить скорость, поэтому палубной команде сейчас придется туго.

Вертолетоносец был оборудован бортовыми успокоителями качки, но сейчас волны шли к носу корабля, и качка была килевая.

-Бинго! Парни с "Хигби" смогли сбить первую! Вскричал оператор, сидевший за экраном обзорной РЛС SPS-42.

-Рано радуетесь парни. Не исключено, что это дьявольская хитрость красных. Командир показал на планшет с обстановкой.

-Смотрите, Они сначала запустили одну ракету по нашей группе, очевидно, чтобы выманить корабль эскорта. И "Хигби" сместился ей навстречу, и сразу же, как только он отошел от нас, они пустили по нам еще четыре! Эсминец успевает закрыть трассу подлета этих ракет?

-Никак нет, сэр. Отозвался оператор обзорной РЛС. Ракеты будут у нас всего через минуту.

-Начинайте ставить помехи! Скомандовал командир офицеру за пультом управления станцией AN/WLR-1С.

-И попробуйте сбить их при подлете из зенитных спарок, обернулся он к артиллерийскому офицеру.

"Иводзима", хоть был большим кораблем, чуть более 18 000 тонн полного водоизмещения, но он был специализированным кораблем. Специально построенным, как десантный вертолетоносец. И все усилия конструкторов были направлены на то, чтобы запихать в эти 18 тысяч тонн две тысячи с лишним человек десанта, 20 вертолетов, да еще и обеспечить как можно более быструю работу этих вертолетов, по высадке десанта. Плюс обеспечить нормальные условия проживания для всего личного состава, а это к десанту надо добавить еще 667 человек корабельной команды. С учетом, что вертолетоносец должен действовать в море не один месяц. И прочее вооружение "Иводзимы", в частности, зенитное, устанавливалось уже по остаточному принципу. Нет, оно должным образом оговаривалось в техническом задании, но оно изначально было довольно скромным для такого большого корабля. Четыре спаренных установки трехдюймовых орудий длиной ствола в пятьдесят калибров Mark 33. И все. Как у какого-то фрегата, с водоизмещением в 10 раз меньше. Считалось, что десантный вертолетоносец должны будут оборонять его корабли охранения. Но цепь досадных случайностей привела к тому, что "Иводзиме" сейчас придется остаться один на один с четырьмя подлетающими ракетами. 76-мм артиллерийская установка Mark 33 была разработана на основе полуавтоматического зенитного артиллерийского орудия Mark 22 времён Второй мировой войны. Представляла собой два орудия Mark 22, установленные на одном лафете. Она имела довольно большую скорострельность, до 60 выстрелов в минуту, и снаряды с дистанционными взрывателями. Все это позволяло тем же Mark 22 неплохо бороться с японскими самолетами-камикадзе в 1944-45 годах. Но приводные механизмы обеспечивали уверенное поражение воздушных целей со скоростями до 600 километров в час. И сейчас все восемь стволов молотили впустую, ракеты летели в два раза быстрее, чем когда-то японские самолеты.

-Сэр, станция помех определенно увела две ракеты с курса! Радостно доложил оператор станции постановки помех

-И "Хигби" открыл заградительный огонь из пятидюймовок с дипольными отражателями поперек траектории ракет. Да, да, сэр, диполи увели третью ракету! Взволнованно кричал оператор обзорной РЛС.

-Но где четвертая ракета? Спросил командир корабля, и тут же, словно в ответ на его вопрос, правый борт корабля потряс сильнейший удар. В них все-таки попали.

Десантный вертолетоносец "Иводзима"

Через десять минут командир слушал доклад старшего офицера о повреждениях. Ракета упала в воду в нескольких метрах впереди кормового подъемника корабля, по правому борту. Сам подъемник поврежден и выпускать вертолеты больше не может. Гидравлическим ударом смята и вырвана обшивка двух отсеков по правому борту, частично повреждена обшивка еще двух. В кормовом ангаре при взрыве ракеты от сотрясения произошла протечка горючего из заправочной магистрали и возник пожар, к счастью он вовремя локализован и скоро будет потушен. Выбыли из строя два вертолета, один "Шауни" и один спасательный. Два отсека по правому борту полностью затоплены. В трех идет борьба с затоплением. Для обеспечения остойчивости корабля пришлось применить контрзатопление, сейчас затоплены два отсека по левому борту. Но при этом осадка корабля увеличилась, и волны, сейчас бьющие в левую скулу корабля, начинают заливать подъемники левого борта, при их открытии. А один подъемник по правому борту серьезно поврежден, причем в открытом положении. Сам механизм подъема разрушен, нужен заводской ремонт. Необходимо сначала починить пандус подъемника, потом попытаться его закрыть. Затем, развернувь корабль так, чтобы волны били в правый борт, можно будет продолжать высадку с подъемников левого борта. И теперь, при фактически работающих только двух подъемниках, полное время высадки всего оставшегося десанта значительно увеличится, "Иводзиму" покинет последний морпех только к вечеру. Это если не наступит серьезного ухудшения погоды, в этом случае придется экстренно прекращать высадку. И все это возможно только при успешной борьбе с затоплением отсека привода закрытия подъемника, старшина аварийной команды, которая сейчас действует там, докладывает, что справится в течении трех часов, но только если в корабль не попадет еще чего-то подобное. Тогда все временные заплатки и щиты, которые они поставили и еще будут ставить, вылетят к чертовой бабушке.

-Подполковник, вы все слышали? Обратился командир "Иводзимы" к стоящему рядом Симмонсу.

-Да, кэптен. Я сейчас же поднимусь на палубу, график погрузки техники и бойцов надо менять, в сложившейся ситуации. И свяжитесь со штабом десанта на "Комстоке". Наверное, надо подозвать из десантного ордера один или два больших LCT Мк3, когда они освободятся, для перегрузки части людей и снаряжения на них. Мы не можем тянуть с высадкой до вечера.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 10-52. Батарея N501.

Артиллеристы 501 батареи учились на ходу. Одно дело стрелять по щиту, который тащит за собой базовый тральщик, другое — по боевому кораблю противника, который маневрирует и может стрелять по тебе в ответ. По вражеским эсминцам батарея отстрелялась довольно посредственно, помогло то, что эсминцы одновременно вели бой с нашими кораблями. А первый фрегат, типа "Бакли" батарея расстреляла, как на учениях. Накрытие уже вторым выстрелом, попадание во втором и третьем залпе. После пятого залпа фрегат остановился, окутался белым паром и начал медленно погружаться носом. Было ясно, что он уже не жилец на этом свете. Может быть сыграла свою роль уверенность комендоров батареи, уже вкусивших радость побед. А может, слабое сопротивление противника, они пытались огрызаться из своих трехдюймовок, но это было несерьезно. Командир батареи приказал после шестого залпа начинать пристрелку по следующему фрегату, типа "Кэннон". Тот шел уступом чуть позади за своим погибающим собратом, упрямо выдерживая курс и продолжая ставить дымовую завесу. Командир батареи N501 посмотрел на часы. Время 10-58. Они утопили вражеский фрегат всего за шесть минут! Если так дело пойдет, то минут через двадцать они начнут, наконец, расстреливать десантные транспорты. Внезапно его радужные мечты оборвал истошный крик сигнальщика, сидевшего в наблюдательной башенке потерны:

-Воздух!

Точно такие же крики раздавались сейчас на батареях зенитного прикрытия. К штатной батарее 57-мм орудий С-60, изначально размещенной еще в мирное время на склонах сопки, у подножья которой стояли две башни 501 батареи, в последние дни советское командование добавило еще батарею 37-мм зенитных автоматов 61-К и два пулеметных взвода, восемь крупнокалиберных пулеметов ДШК. К тому же с западной стороны батарею могли прикрыть уцелевшее, но оставшееся не у дел зенитное прикрытие уже уничтоженной батареи N425, батарея 85-мм орудий и еще одна батарея зенитных автоматов 61-К. Поэтому восьмерку "Скайхоков", шедшую колонной пар с востока и атаковавшую башенные установки нахрапом, сходу, ждал горячий прием. Один А-4С был сбит сосредоточенным огнем 57-мм орудий еще на подлете, еще один записали на свой счет расчеты ДШК. Уцелевшие сошли с боевого курса, разойдясь попарно в разные стороны. Офицер управления на "Форрестоле" поносил последними словами слишком горячего ведущего ударной группы, который допустил напрасные потери, не дождавшись подлета группы подавления зенитного огня. Ведущий оправдывался, ведь эта чертова батарея уже только что утопила один фрегат из состава охранения конвоя, и сейчас уже начала пристрелку по второму. Масла в огонь все время добавлял офицер управления воздушной поддержки из штаба командования высадкой на "Комстоке", непрерывно требующий от "гребаных ленивых летунов гребаного флота" наконец-то заткнуть эти "чертовы большие пушки красных". Которые сегодня утопили уже не один корабль охранения. Его можно было понять, ведь "Комсток" находился ближе всего к орудиям противника, и понятно было, кого в первую очередь начнет топить эта проклятая батарея красных, когда покончит с фрегатами-постановщиками дымовой завесы. Тем временем батарея красных закончила пристрелку по второму фрегату и перешла на беглый огонь. Уже с первого залпа один снаряд разорвался в воде в метре от форштевня фрегата USS DE 799 Scroggins. Подводный взрыв стокилограммового снаряда просто своротил форштевень набок, разорвав обшивку в месте стыка второго и первого отсеков по левому борту. Фрегат, до этого шедший 12 узловым ходом, немедленно потащило вправо. Вода, мгновенно заполнившая то, что секунду назад называлось первым отсеком, через дыры и щели в поврежденной переборке начала затапливать второй отсек. Корабль быстро остановился, медленно качаясь на волнах. "Скроггинсу" это частично помогло, следующий залп лег в пятидесяти метрах впереди, но потом дальномерный пост на 501 батарее внес поправки, и начался простой расстрел стоящего искалеченного корабля.

Тем временем над полем боя появилась целая эскадрилья "Скайрейдеров", которая, вместе с оставшейся шестеркой А-4С, занялась зенитным прикрытием батареи.

Камчатка. Небо над Авачинским заливом, 21 километр к востоку от бухты Безымянная. Местное время 02 ноября 10-59.

-Вот они. Прошептал капитан Харисов, высматривая сверкающие в лучах низкого осеннего солнца точки. Его расчет был довольно точным, они оказались позади вражеских самолетов на четыре километра. И ниже на три с половиной. И их еще не заметили, они пришли с востока на высоте всего 200 метров над уровнем моря. У американцев, как уже выяснилось, их хваленые самолеты ДРЛО не видят цели, летящие на малой высоте. Они буквально минуту назад прошли под таким патрулем, который барражировал на высоте всего в пару километров и в тридцати километрах от берега. А те две группы точек впереди и вверху, это могут быть или постановщик помех, или заправщик, со своим охранением. Как ему поступить? Разделить группу, чтобы атаковать сразу обе цели? Но обе цели прикрывают вражеские истребители, вот же они, маленькие искорки в небе, неподалеку от двух более крупных. Каждую цель прикрывает своя пара, если они разделятся, то просто не прорвутся ни к одной цели. Решено. Все вместе они атакуют цель, которая находится севернее. Капитан отдал короткую команду и тройка МиГов начала резкий набор высоты, двигатели с ревом "доедали" последнее топливо из подвесных баков. Надо спешить, пока они не обнаружены. Капитан ошибался. Их обнаружили уже довольно давно.

Камчатка. Авачинский залив, 6 километров к востоку от бухты Малая Саранная. Местное время 02 ноября 11-00. USS DDG-42 Mahan. Пост управления ЗРК "Терьер".

Обзорная РЛС поиска воздушных целей AN/SPS-37 эсминца "Мэхан" обнаружила три цели размерностью типа "истребитель" еще четыре минуты назад. Они подкрадывались к ордеру десанта со стороны тыла, с востока, на высоте всего 400 футов и со скоростью 360 узлов. На кораблях сыграли воздушную тревогу, а эсминец, как единственный оставшийся в боевом охранении, дал полный ход и пошел "бандитам" навстречу. Воздушного прикрытия, как уже повелось в этой операции, над ордером своевременно не оказалось. Вернее, истребители были. Целых четыре пары, две пары флотских "Фантомов" в прикрытии каждого из постановщика помех и одна пара флотских "Демонов" из прикрытия "Трейсера" и одна пара "Крусейдеров" Корпуса, из состава прикрытия морпеховского же самолета ДРЛО ЕА-1Р "Скайрейдер". Но офицер управления воздушной обороной десанта на "Комстоке", поразмыслив, пока решил не трогать ни один истребитель из охранения самолетов ДРЛО и постановщиков помех. Русские уже показали свое коварство в предыдущих боях, когда таким же образом выманивали самолеты охранения, а потом сбивали беззащитные тихоходные машины, оставшиеся без прикрытия. Сначала надо точно определиться, куда летят эти три бандита.

Пост управления ЗРК "Терьер" изнывал от нетерпения. Три "Фреско", отметки с такой сигнатурой с большой вероятностью определялись, как именно МиГ-17, уже давно были на дальности поражения. Но пока летели слишком низко. Минимальная нижняя граница зоны поражения ЗРК RIM-2B составляла 1200 метров, а бандиты летели на высоте в шесть раз ниже. Наведение ракеты осуществлялось "по лучу" РЛС способом "осёдланный луч", так называемым "методом трех точек". Ракета двигалась вдоль линии, описываемой узким вращающимся лучом радара, направленным в расчётную точку перехвата. Для наведения ракет использовалась две бортовых одноканальных РЛС AN/SPG-55. Наведение "по лучу", хотя и было достаточно точным на средних дистанциях и мало подвержено средствам РЭБ, имело один крупный недостаток — невозможность применения по низколетящим целям, из-за отражения вращающегося луча от поверхности моря.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 11-03. Батарея N501.

-Дальномерный пост, начинайте пристрелку по третьему фрегату! Скомандовал командир батареи, с тревогой прислушиваясь к близким разрывом бомб. Получив по носу, пытаясь атаковать установки батареи сходу, американские самолеты всерьез принялись за зенитное прикрытие. И майор физически ощущал, как стремительно истекает время, которое сейчас, зенитки, захлебываясь своими выстрелами и умирая под бомбами и снарядами, покупают для них. Второй фрегат не жилец, с такими повреждениями его американцам не дотащить даже до острова Беринга, не говоря о ближайшей базе в Датч-Харборе. Но он, поднявшись в оголовок запасного КП, расположенного над потерной, сейчас с горечью слушал, как одно за одним замолкают зенитные орудия, под торжествующий рев моторов проносившихся над его головой штурмовиков врага. Следующий заход противник будет выполнять уже на его установки. Долго продержится тонкая верхняя броня башен его орудий против кумулятивных и бронебойных бомб? А потом в ход пойдут баки с напалмом, как это уже было с батареей N502 сегодня рано утром. Майор глубоко заблуждался. Американские штупмовики расчистили самолетам ударной группы сектор, который зенитные батареи закрывали с моря. Небольшой участок перед башенными установками, который позволял "Скайхокам" безнаказанно и спокойно подходить к башенным орудиям на высоте от 800 до 1500 метров в пологом пикировании. И на дистанции от семи до двух километров. Ведь в отличие от шести часов утра, когда стояла ноябрьская темнота, сейчас был день. Нижняя граница редких облаков была километра четыре. Идеальные условия для применения ракет AGM-12B "Буллпап" с радиокомандным наведением. Просто полигонные. Только что подошедшая еще одна восьмерка "Скайхоков" специальной ударной группы несла, помимо двух кассетных бомб Мк20, по три таких ракеты. Каждая с полубронебойной боевой частью весом 114 килограмм. Ведущий пилот А-4В, ловя в марку прицела высокий угловатый силуэт башенной спаренной установки МБ-2-180, пожалел, что в погребах авианосцев "Таффи-72" нет новейшей ракеты AGM-12D. Эта ракета вместо обычной БЧ имела ядерную боевую часть МК-45 мод.0 весом 70 килограмм. Мощность ядерного заряда W-45 Y3 составляла 15 килотонн, и этой красной батарее хватило бы пары таких ракет, с одного самолета. И при этом даже целиться особо не надо бы было, 15 килотонн даже при близком промахе испарила бы эту чертову башню ко всем чертям. Но чего нет, так чего нет, придется ему и его парням потрудится, удерживая силуэт установки точно в маркере радиокомандной системы наведения.

Камчатка. Авачинский залив, 6 километров к востоку от бухты Малая Саранная. Местное время 02 ноября 11-04. USS DDG-42 Mahan.

-Сэр, два бандита начали резкий набор высоты. Отставить, три бандита. Третий идет чуть позади, на полмили сзади и на пятьсот футов ниже первой пары. Даже по внутренней связи было слышно, как напряжен голос оператора РЛС обнаружения воздушных целей. Оно и неудивительно, слишком много кораблей потерял US NAVY, в этом медвежьем углу Тихого океана за последние пару суток.

-ОК, принято. Как можно спокойнее ответил офицер управления ракетным вооружением. И повернулся к оператору, сидевшему за пультом РЛС управления огнём ЗРК "Терьер" N1:

-Чарли, ты уже можешь взять первую пару "бандитов" на сопровождение?

Оператор помедлил секунду, потом ответил:

-Да, сэр, они только что набрали высоту 2800 футов, но я бы дал им еще немного времени, пусть поднимутся повыше. Сейчас, если они заметят облучение РЛС, они могут успеть сорвать наведение, просто нырнув вниз.

-ОК, Чарли, даю тебе десять секунд. Через десять секунд стало ясно, что вражеские МиГи нацелились на один из постановщиков помех.

-Сэр, предупредите охранение "Хорька" в квадрате 55-27, чтоб не опускалось ниже 10000 футов, мы открываем огонь по "бандитам". Обратился он к командиру эсминца. Затем повернулся к оператору установки Мк10:

-Правая ракета, старт. Левая— старт через 2 секунды. Через пару секунд с двухбалочной пусковой установки ЗРК "Терьер" с ревом, оставляя за собой багрово-красный факел пламени и огромные клубы светло-серого дыма сошла огромная, длиною более чем восемь метров, ракета. Через пару мгновений все повторилось, вторая ракета сошла с левой направляющей. А внутри кормовой надстройки корабля уже кипела интенсивная работа. Из длинного горизонтального барабана, расположенного под палубой, транспортное устройство выдернуло верхнюю ракету. Затем потащило ее по рельсам подвесной гидравлической транспортной системы, к пусковой установке. Уперев в стопор подъемника, повернуло ее вертикально. Матросы расчета пусковой установки, быстро подскочив к уже вертикально стоящей ракете, нос которой уже торчал наружу, чтобы разложить вручную складные стабилизаторы стартового ускорителя ракеты. Эта была единственная операция, проводившаяся вручную, и на нее отводилось всего 11 секунд. В это время барабан уже поворачивался, подавая в верхнюю позицию новую ракету. Рядом, с отставанием всего на несколько секунд, происходила точно такая же операция, по перезарядке левой направляющей. В это время сама пусковая повернулась по оси корабля и ее направляющие встали вертикально, соосно к уже вертикально стоящим ракетам. Наконец, уже готовые ракеты поднял лифт, одновременно совместив передний бугель на корпусе ракеты с пазом в направляющей на балке пусковой установке. Ракета пошла вверх, когда третий по счету бугель попал в паз, защелкнулся задний стопор в направляющей балки. Теперь ракета уже не могла упасть назад. Пусковая установка начала поворачиваться в сторону цели, одновременно наклоняя направляющие балки с грозно торчащими на них ракетами на планируемый угол старта. Тем временем закрылись люки в палубе, через которые производилась перезарядка ракет. Весь цикл перезарядки пусковой установки длился всего 30 секунд.

Старт ракеты со спаренной корабельной тумбовой установки Мк.10 ЗРК "Терьер" производства компании "Конвэйр"

А первые ракеты уже давно набрали маршевую скорость, отстрелив стартовые ускорители. Модификация ракеты "Терьер" RIM-2C разгонялась до трех скоростей звука, и сейчас оба оператора РЛС управления огнём ЗРК РЛС AN/SPG-55 вели "свои" ракеты, удерживая узкий луч радара на отметках цели. ЗРК "Терьер" был одноканальным комплексом, поэтому на эсминце и размещались сразу две РЛС управления огнём, чтобы обеспечить требуемую скорострельность. Вот первая ракета слилась со своей отметкой, на экране РЛС вспухла яркая засветка подрыва боевой части весом в 218 фунтов, которая тут же погасла, сменившись тусклыми засветками падающих обломков.

-Сэр, цель поражена! С гордостью доложил оператор.

-Молодец, Чарли! Воскликнул его командир. Тут же послышался встревоженный голос второго оператора:

-Цель начала активный маневр, фиксирую сход ракеты из-за превышения перегрузок. Сэр, "бандиты" снижаются.

-Подтверждаю, оба "бандита" начали противоракетный маневр с резким снижением. Доложил оператор РЛС обнаружения воздушных целей. И третий "бандит" через пять секунд уйдет за нижнюю границу зоны поражения

-Залп двумя ракетами, по "бандиту N2". Мгновенно отреагировал офицер управления ракетным вооружением. И снова корма окуталась густым дымом, из которого с ревом вырвались две стремительные длинные тени с огненными хвостами.

Камчатка. Небо над Авачинским заливом, 22 километра к востоку от бухты Безымянная. Местное время 02 ноября 10-09.

Капитан Харисов управлял самолетом, как в тумане. На сердце было горько и уныло, они не смогли сделать ничего. И никто не мог бы ничего сделать, с такими силами. Несколько минут назад, когда МиГи только начали набор высоты, все казалось по другому. Американские самолеты беспечно барражировали вверху, казалось бы, не замечая их. Казалось, еще немного, и они выйдут на рубеж атаки по ничего не подозревающим янки. МиГ-17Ф имеет скороподъемность более трех километров в минуту, а самолеты противника уже на превышении чуть меньше двух. Как вдруг, откуда-то сбоку и снизу к передней паре вынеслись два столба белого дыма, с длинными телами ракет на острие, похожими на телеграфные столбы по размерам. Только эти столбы очень быстро летели, скорость МиГов по сравнению с ними была просто черепашья. Зенитные ракеты, ну конечно же. В составе десанта по данным разведки, был один ракетный эсминец, и значит, он здесь, неподалеку. Утром они обманули его, прорвавшись к кораблям десанта на малой высоте, а сейчас он здесь и готов расквитаться за прежнюю неудачу. В следующее мгновение одна ракета попала в МиГ, вспышка, взрыв, и на месте самолета с пилотом внутри остается только мелкие обломки, падающие вниз. Второй МиГ, услышав в последний момент сигнал СПО, чудом увернулся в сторону. Капитан заложил разворот со снижением и отчаянно закричал в ларингофон:

-"Пятнадцатый", уходи вниз!

Потом повернул голову и почувствовал, как на лбу выступает холодный пот. Справа и снизу очень быстро поднимались еще два столба белого дыма. Капитан двинул ручку от себя до упора. МиГ послушно опустил нос, входя в крутое пикирование, но как же он медленно двигается по сравнению с этими проклятыми ракетами! Харисов с трудом вывел самолет у самой морской поверхности. И огляделся. Второго МиГа не было нигде видно, только в небе наверху таяла еще одна клякса взрыва, из которой вниз сыпались обломки. Он остался один, всего за пару дней боев его полк сточился, считай в ноль! Он вздохнул и довернул машину на курс чуть севернее. Надо обойти район высадки, иначе от его полка останется полный ноль.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 11-14. Батарея N501.

Командир батареи с мрачным удовлетворением смотрел в стереотрубу на горящий фрегат, заваливающийся набок. Они успели его утопить, до того как эти чертовы "Скайхоки" раздолбали управляемыми ракетами одну башенную установку. Огонь батареи ослабел сразу вдвое, но ведь и фрегат-дымзавесчик остался лишь один! В это время матрос, наблюдавший за небом в бетонной щели возле оголовка потерны, снова закричал:

-Воздух!

Американские штурмовики пошли на второй заход.

Ведущий группы "Скайхоков" тем временем кричал в эфир:

-Парни! Прекращаем выкусывать у себя под хвостами, предельная концентрация на наведение ракет! Выстроились в колонну, каждый пускает свою ракету с дистанции 4 миль! Надо прикончить эту чертову будку с пушками, пока она не утопила все наши корабли! Я первый, остальные за мной, дистанция 1500, высота 8 тысяч, скорость 300! Ниже двух тысяч не опускаться, зенитные пулеметы возле цели не подавлены! Начали!

"Легко скомандовать" — прошептал он сам себе через три секунды, пытаясь кнюппелем удержать слабо видимую на фоне многочисленных дымов и пожаров отметку трассера ракеты в обрамлении маркера цели. Получалось неважно, в итоге, несмотря на все его старания, "Буллпап" пролетел в паре футах от крышки башни и врезался в склон горы в сотне ярдов позади. "Черт", прошептал он, в предыдущем заходе из восьми ракет мы попали всего двумя, неужели сейчас результат будет хуже? И это в огромный сарай, боковая проекция которого в несколько раз больше, чем у танка, а ведь танк эти умники из компании "Мартин-Мариетта" для ракеты AGM-12B Bullpup заявили типовой целью! Через несколько минут ему хотелось рвать и метать. Ни один из его пилотов не попал в эту чертову башню. А толстые и длинные стволы орудие, торчавшие из нее, продолжали размеренно выдыхать огромные языки пламени. Батарея N 501 продолжала вести бой, расстреливая фрегат — последний постановщик дымовой завесы.

Двухорудийная башенная 180-мм установка МБ-2-180

Командир башни, стоя на поворотном подиуме в бетонном оголовке запасного КП, машинально пригнулся, когда над головой с ревом пронесся очередной американский штурмовик. Несмотря но то, что толщина бронеколпака в верхней части оголовка составляла шесть дюймов, и по расчетам конструкторов, должна была выдерживать 203-мм снаряд, американские ракеты уже вывели из строя одну установку. А ведь там тоже были эти самые шесть дюймов броневой стали вверху и даже больше, восемь дюймов в вертикальных стенах. Но ракеты, летящие со скоростью, в два раза превышающую скорость звука, с полубронебойными боевыми частями, весом в 114 килограмм смогли пробить двадцать сантиметров стальной брони. В его башню американцы пока просто не попали, ракеты со свистом, оставляя за собой грязно-серые дымные хвосты, периодически пролетали рядом, без толку взрываясь дальше на склонах сопки. Внутри башни тем временем шла монотонная работа. Такое мощное и серьезное сооружение, как башенная установка МБ-2-180 никак нельзя было сравнить с одноорудийными установками МУ-1, которые стояли на вооружении в батарее N502. И которые уже погибли, вместе почти со всем личным составом. Здесь же, несмотря на фатальные повреждения одной установки (при пробитии двумя ракетами боковой стены боевого отделения и подрывом внутри боевых частей ракет были сильно повреждены затворы орудий и зарядники), из башенного расчета в 55 человек погибли всего пятеро, находящихся в боевом отделении. Остальные перешли по потерне, усилив расчет второй башни. Батарея стреляла уже давно, а многие операции по заряжанию орудий требовали физической силы. Снаряды вручную вытаскиваются из стеллажей снарядного погреба и кладутся на лотки вращающейся снарядной платформы, которую на это время вручную, крутя ручку механического привода, поворачивают так, чтобы лотки пришлись против того отсека погреба, из которого идет перегрузка снарядов. После перегрузки лотков (каждый двумя снарядами), платформу поворачивают (опять таки вручную), пока лотки не окажутся против окон подачной трубы, через эти последние снаряды вручную проталкиваются на питатели в перегрузочном отделении. Из питателей снаряды и полузаряды вручную перегружаются в зарядники, после чего зарядники электрической лебедкой поднимаются в боевое отделение к орудиям. При этом зарядники останавливаются в таком положении, что лотки со снарядами приходятся как раз против замочных отверстий в казенниках орудий, приведенных к углу заряжания в 15 градусов. Из зарядников снаряды захватываются пневматическими досылателями и проталкиваются в камеры орудий. По освобождении лотков зарядников от снарядов, на место последних автоматически скатываются полузаряды и затем поочередно проталкиваются теми же досылателями в зарядные каморы орудий. После разгрузки зарядники опускаются в перегрузочное отделение за новым комплектом. А если учесть что каждый снаряд весил 97 килограмм, то "лишние" полсотни обученных человек пришлись очень кстати. Матросы сами подменяли друг друга, когда уставали, и время заряжания одного орудия постоянно поддерживалось на уровне не выше 30 секунд, почти прямо как на заводских испытаниях в далеком 1935 году.

Тем временем восмерка "Скайхоков", выйдя из атаки, дожидалась оценки результатов своего удара. Они были обескураживающими. Из восьми ракет, выпущенных американскими пилотами, в эту чертову коробку с пушками не попала ни одна. Это любезно сообщил командиру группы офицер управления с "Форрестола", которому, в свою очередь пришло сообщение из штаба десанта. Это сообщение уже было не столь вежливым, а уж радиограмма на "Комсток" с последнего фрегата-дымзавесчика вообще наполовину состояла из проклятий в адрес криворуких и слепых летчиков флота. Командира фрегата можно было понять, эта проклятая батарея русских, никак не желающая погибать, уже пристрелялась к его кораблю, добившись в последнем залпе двух близких накрытий. Настолько близких, что от гидравлического удара от разрывов огромных русских снарядов возле кормы фрегата началось поступление воды сразу в два отсека корабля.

Выслушав вполне обоснованные упреки в свой адрес, ведущий группы "Скайхоков" снова построил свои самолеты в колонну, на этот раз встав замыкающим. Про себя он решил, что точно попадет в эту чертову башню, даже если ему придется вогнать в русскую батарею свой самолет. Но первый же "Скайхок" добился попадания. Правда радость пилотов была недолгой, оказывается, "Буллпап" просто "чиркнул" по крышке башни, ракета пропахала, разваливаясь на лету, по горизонтальной броневой плите, потом сработал взрыватель и в завершение, вспыхнуло неизрасходованное ракетное топливо. Но все это случилось уже за башней. Внутри, конечно, грохнуло знатно, матросы из состава башенного расчета, находившиеся в боевом отделении, были контужены, но через 10 секунд из обоих орудийных стволов вылетели очередные длинные языки пламени. Башня продолжала вести огонь. Остальные шесть ракет опять промахнулись, некоторые "Буллпапы" "облизали" силуэт башни своими дымными трассами, но прямых попаданий больше не было. Наконец, настала очередь ведущего. Он старался удерживать марку прицела так, чтоб трассер ракеты был даже под башней, в том месте, где нижняя кромка вертикальной стенки ее сливалась с землей. Сейчас это было нетрудно, пожар, вызванный первой ракетой, вовсю полыхал за башней, топливо из раскуроченного бака, разлилось достаточно широко. И теперь буро-зеленый силуэт башни, ранее почти сливавшийся с окружающейся местностью, казался почти черным, на фоне стоящего за ним пламени. И ракета вошла почти идеально, прямо туда, куда он ее и наводил. Под башней порхнуло огнем и дымом, ему показалось, что она даже подпрыгнула на своем месте. Флайт-коммандер даже позволил себе ребяческий крик "Ийэху!", прежде чем вбитой намертво привычке, оглянуться назад. Он мгновенно покрылся холодным потом. Позади него, буквально в трехстах ярдах, висел, подсвеченный лучами солнца, "Фреско". В следующее мгновение ярко-красный нос МиГ-17 словно взорвался вспышками, из которых потянулись трассы, потянулись, казалось, прямо ему в лицо. Потом перед глазами сверкнула вспышка, и это было последнее, что он увидел.

Капитан Харисов выдержал нелегкий путь домой над морем. Нелегкий, потому что, не успел он снизиться, как его заметила группа "Крусейдеров", летевшая ему навстречу, на восток. Наверное, возвращавшаяся, после удара по нашим войскам. Его предположения, что у американцев мало топлива или они "наелись" после трудной бомбежки, оправдались лишь частично, от группы отделилась пара, и в следующие минуты МиГ капитана изображал из себя зайца, которого гоняет пара гончих собак. Летчики в кабинах "Крестоносцев" были первоклассные, и Хан, не смотря на все свое мастерство, мог лишь уклоняться от атак, даже и не пытаясь атаковать самому. Пару раз он вообще думал, что все, ему конец, так сильно его зажимали. Но каким-то чудом многочисленные трассы американских пушек прошли рядом с его МиГом, а ракет, слава богу, у американцев не было. Наконец, у них, по всей видимости, стало заканчиваться топливо, и "Крусейдеры" из эскадрильи морской пехоты VMF-333, от него неохотно отстали. То, что это были именно американские морпехи, это совершенно ясно, он четко разобрал надписи на самолетах противника, когда они несколько раз были очень близко. "Значит, эти суки уже вовсю летают с острова Беринга"— подумал капитан, оглядываясь вокруг. Надо срочно определиться с местом своего нахождения, в горячке боя ему было совсем не до этого. И убираться отсюда, пока к нему не прицепились еще какие-то враги, а своих здесь нет и не будет еще долго. Быстрый обзор берегов полуострова, видневшихся на западе, показал ему, что он оказался прямо напротив Авачинской бухты. Немного подумав, он решил идти к аэродрому напрямую, топлива было уже маловато. Но подлетев на малой высоте ко входу в бухту, он увидел, как восьмерка "Скайхоков" неторопливо, как на тренировках, заходит по одному на какую-то наземную цель, расположенную прямо на мысу Маячном. Больше всего Харисову сейчас хотелось убить какого-нибудь американца, чтобы притупить ощущение отчаяния и полного бессилия, которое терзало его последний десяток минут. Сначала от американских ракет, один за другим сбивших его товарищей, потом от американских истребителей, с издевательской легкостью гонявших его, как зверя. Других противников поблизости не наблюдалось, и капитан решился. Чуть прибавив обороты двигателя, он довернул свой МиГ, чтобы оказаться сзади и ниже концевого "Скайхока". Это оказалось легко, скорость американских штурмовиков не превышала пятисот километров в час, причем американец летел плавно, по ниточке. Прямо как курсант в начале обучения. Не переставая удивляться такому странному поведению противника, он начал резкую горку, пристраиваясь "Скайхоку" точно в хвост. В это время американец пустил по земле ракету, но оставался на курсе, летя строго по курсу, в пологом пикировании. Хан подождал, пока янки "сядет" сверху к нему в прицел, потом чуть двинул РУДом, еще сокращая расстояние. И когда дистанция составила всего 600 метров, он нажал на гашетку. Американец не успел сделать ничего, когда 37 и 23-миллиметровые снаряды начали рваться в его центроплане. Увидев, как "Скайхок" буквально разваливается в воздухе, капитан довольно хмыкнул, заваливая машину в правый вираж со снижением. Короткий полет над водами Авачинской бухты, потом над устьем Авачи. Наконец, впереди бетонная рулежка Елизовского аэродрома, с нарисованными на ней воронками. Славо богу, только с нарисованными. Посадка с ходу, в мирное время руководитель полетов схватил бы инфаркт от такого захода. Быстрый и короткий пробег МиГа, и вот он уже заворачивает в капонир, гостеприимно открывший перед ним створки. Все, он дома. Теперь ему предстоит неприятное объяснение с командованием, свою задачу он не выполнил.

Глава 5. "Разгром".

Камчатка. Местное время 11-25, 02 ноября. Побережье Авачинского залива, бухта Малая Саранная. Позиции второй роты второго батальона 211 мотострелкового полка 22-й дважды Краснознаменной Краснодарско-Харбинской мотострелковой "Чапаевской" дивизии на возвышенности между озерами Малое Саранное и Мелкое, в 400 метрах от берега.

Старший лейтенант Ильин с горечью оглядел позиции своей и соседней рот, вернее все, что от них осталось. А оставалось немногое. Снаряды танковых пушек, а самое главное, корабельные пятидюймовки с транспортов десанта, перепахали вырытые окопы и траншеи, пулеметные гнезда и позиции гранатометов, превратив их в лунный ландшафт. Крупнокалиберные ДШК, так хорошо убивавшие американцев в завязке боя, были уничтожены все. Тоже самое произошло с гранатометами, ручными и станковыми, американцы стреляли сразу десятком стволов в ответ на одиночный выстрел. Ручных пулеметов осталось всего два, расчеты которых меняли все время позиции, вовремя уходя из-под ответного огня. До сих пор им везло, но везение не может продолжаться вечно. От минных полей и проволочных заграждений остались одни названия и тактические знаки на карте. Американцы двадцать минут назад поднимались в атаку, но минометная батарея, расположенная в ущелье, на обратном склоне прибрежной сопки, вовремя отсекла пехоту, открыв беглый огонь по пристрелянным рубежам, а три танка, прорвавшихся на позиции и начавшие утюжить окопы, его бойцы забросали гранатами. И сейчас на пляже и на позициях обеих рот горели уже восемь танков и семь бронетранспортеров. Но сейчас случилось самое худшее. Американцы, те, что утром высадились в тылу полка, не смогли сходу прорваться через перевал Седелка. Но они уничтожили блок-пост пограничников на самом перевале. Все попытки советских подразделений прорваться через перевал и отбросить врага назад были сорваны сильным огнем. Впрочем, тоже самое относилось и к противнику, трупы убитых в американской и советской форме густо лежали на самом перевале и на подступах к нему. Но американцы сумели закрепиться дальше, на горной гряде, поднимавшейся за перевалом вдоль долины, уходившей на запад, к Вилюченскому вулкану. Тяжелое вооружение туда затащить было невозможно, а вот корректировщика с радиостанцией вполне. А оттуда позиция минометов, приданных второй роте, была видна как на ладони. И когда на позициях минометчиков очень точно стали ложиться снаряды корабельных орудий, Ильин понял, что это конец. Надо срочно отходить, пока американцы не пошли в новую атаку. Без минометного огня с теми жиденькими силами, что у него остались, атаку морской пехоты с танками не удержать. Только вот куда отходить? В приказе, полученном вчера вечером, было: "при дальнейшей невозможности удерживать позиции перед лицом превосходящих сил, отступить на тыловой рубеж, проходящий линии перевал Седелка — западный берег озера Большой Вилюй". Но сейчас этот рубеж занимает американский десант! И отступать на него, это фактически, атаковать позиции американцев в лоб, через перевал, это значит, положить в бессмысленной атаке все остатки роты! К тому же, если американцы поставили корректировщика на высоте рядом с перевалом, атаку придется вести под огнем корабельных орудий. Ильин принял решение, начать отход по руслу реки Малая Саранная. Она впадала в океан на правом фланге позиций роты. А первый взвод его роты, вернее, его остатки, должны удерживать свои позиции до самого конца, прикрывая их отход. Правда, дальше, вверх по течению, русло реки становилось почти непроходимым. Превращалась в местность, по которой с трудом может пройти даже здоровый человек. И как его рота переберется почти десять километров по этому бездорожью, вдоль северного подножья Вилюченского вулкана на летнюю тропу геологов, которая была отмечена на его карте, как "тропа, проходимая для вьючных животных", вместе с вооружением и ранеными, старший лейтенант представлял себе слабо.

Камчатка. Северная сторона Авачинской губы. Местное время 02 ноября 11-35. Батарея N501.

-Из расчета в башенном отделении погибли трое, двое сильно контужены. Расчет в рабочем отделении погиб весь. Хорошо, что они полузаряды поднять не успели, они бы точно загорелись, а дальше бы могли сдетонировать оба поднятых уже снаряда.

Сухие цифры доклада заместителя командира башни совсем не отражают реальной действительности. Подумал командир батареи. "Погиб весь"— матросов буквально размазало по стенкам рабочего отделения взрывной волной. Только на ребрах швеллеров противооткольного слоя остались какие-то более крупные ошметки тел и клочья форменной одежды. Он встряхнул головой, словно стараясь забыть недавно увиденную страшную картину, которая предстала перед его глазами, как только он поднялся в подбашенное отделение.

-Далее. Оба орудия исправны, все части имеют незначительные повреждения, не влияющие на способность стрелять. Электрический подъемник вышел из строя, осколками поврежден сам подъемник, и кабели к нему. После попадания в отделении начался пожар, часть ракетного топлива тоже попала внутрь отделения. Так что электрические кабели выгорели полностью. Пневматика также выведена из строя, трубы во многих местах перебиты осколками. Подъем снарядов и полузарядов, а так же их досылание в камеры орудий в данный момент можно выполнять только вручную. Для полного ремонта и замены кабелей и трубопроводов требуется минимум восемь часов.

-То есть башня сейчас может открыть огонь, но только с ручным заряжанием и подъемом боеприпасов тросами ручной лебедкой? Не поверил своим ушам командир батареи. Уж очень эффектно смотрелось попадание в нее этой проклятой ракетой.

-Не совсем так. Попадание боевой части пришлось на верхнюю часть кирасы, и после пробития кирасы, часть ее смята и она деформировалась так, что ее кусок уперся в боевой штыр. Башню заклинило. Требуются отрезать эту часть автогеном, сейчас его принесли со склада в потерне и поднимают наверх. Но согласно инструкции мы должны сначала опустить в погреб оба поднятых снаряда.

-К черту инструкцию. Накройте их брезентом, поставьте рядом матроса с огнетушителем. Сколько времени потребуется на резку?

-Полтора час, максимум два. В очень неудобном месте придется работать, под полом рабочего отделения. И чтобы добраться до места, где клинит, придется срезать часть рабочих конструкций.

-Через полтора часа башня должна открыть огонь. И еще, опустите стволы орудий максимально вниз и подпалите что-нибудь возле башни, если пожар снаружи стихнет. Чтобы у американцев не возникло сомнения, что батарея выведена из строя.