Осень Альвиады. Часть первая

Осень Альвиады.

Оглянись — ты увидишь, как осень

Все уносит с опавшей листвой,

Лишь теперь озаряется просинь

За ушедшего прошлого мглой.

Все пристанища, двери, пороги

Навсегда остаются вдали,

И все прошлые наши дороги

Нас не зря в этот день привели.

Рану прежнюю годы остудят

И стрелой в никуда улетят.

И что было когда-то и будет,

Остается лишь взглядом назад.

Александр Блок.

Часть первая. Дорога в Осень.

Ему в ответ со всех сторон:

— За черных он! За негров он!

— За негров ты! — грозят ему.

— Ты захотел попасть в тюрьму?

— Запомни: в нашем штате

Заступники некстати!

Агния Барто.

Глава первая.

1

Тави Гордон снился дом...

Такая привычная за пятнадцать лет комната. Такая родная.

Льется в распахнутые окна — лето! — солнечный свет. Мягкое, теплое сияние. В этом климате не бывает слишком холодной зимы и слишком знойного лета.

Щекочет ноздри легкий аромат лимонного чая. Золотится яблочный пирог.

Скоро вернется с работы Патрик. Он всегда приходит на час позже жены. Ну, кроме первых лет — когда они возвращались вместе. И подолгу гуляли по темнеющему городу — любуясь, как загораются звезды. И приветливые огни в окнах.

Всё еще хорошо. Патрик еще жив...

...Тусклый свет из грязного плафона в сером потолке. Как же здесь темно! Мрачно. И душно.

Ноги и руки свело — от неудобной позы. Тави умудрилась задремать, сидя на жестких нарах. На тощем матраце, подсунув под спину подушку-блин. И даже не укрылась колючим серым одеялом.

Под чужие голоса, в спертом воздухе, да еще и при свете! А если бы не вспомнила, что Патрика больше нет...

Не просыпаться бы вовсе!

Душно. Тоскливо. Невыносимо тяжело.

Тави обвела мутным взором товарищей по несчастью. Половину привели сюда уже после нее. Пока она спала или дремала.

А на тех, кто встретил ее здесь, Гордон тогда не обратила внимания. Было слишком всё равно. Как и сейчас.

Теперь их человек десять... Нет, чуть меньше.

На соседних нарах — девушка в монашеской одежде. Читает... нет, не "Библию", а что-то из классики.

Какое спокойное лицо... У Тави раньше тоже было такое же. Давным-давно. Еще при жизни Патрика.

На угловой полке справа — двое мужчин интеллигентного вида. Сверстники Тави. Ведут негромкую и явно неторопливую беседу. Как в старинных поездах. Гордон видела такое в древних фильмах. Попутчику можно рассказать всё. Как и случайному сокамернику. Ни того, ни другого больше не встретишь — никогда. Разве что в следующей жизни.

В левом углу — еще трое. За карточными баталиями. Рослый, крепкий скандинав младше тех двоих лет на десять. Мрачного вида индеец с косами. И темноволосый крепыш средних лет в космической форме.

В правом углу — прямо на полу, хоть в камере полно свободных нар — расселся еще один монах. Усердно молится вслух на древнеславянском. И под его бормотания Тави тоже умудрялась спать! А вспомнила Патрика и...

Слезы сами рванулись из глаз!

Никто не замечал ее, пока она спала. И никто не обратил внимания, когда проснулась. Каждый коротал последнюю в жизни ночь по-своему...

Тави хотела бы заснуть вновь. Хоть во сне вернуться назад. В последний раз...

Но больше не получается.

2

— Сестра моя, могу ли я помочь вам? — мягкий голос вырвал Тави из воспоминаний. Но хоть не из сна...

Монахиня. Кому еще придет в голову предлагать помощь незнакомому человеку? Только целителю или служителю культа, но единственный целитель здесь — сама Тави. А священник выглядит слишком мрачным, чтобы искать добрые слова для всех подряд.

— Спасибо. — Пришлось устало улыбнуться. Не обижать же хорошего человека. — Но, по-моему, здесь уже никто и себе-то помочь не в силах.

— Я могу помолиться вместе с вами — за вашу душу и души этих людей. Или просто выслушать вас. Иногда очень важно просто с кем-то поговорить, — девушка улыбнулась мягко и... понимающе.

Из нее вышел бы неплохой целитель. При наличии Дара, разумеется. Попадись такой Тави среди выпускников — уж она постаралась бы заполучить его в свой отдел...

Судя по тому, как резво монах вскочил — расслышал, как минимум, часть разговора. А по вдохновенному огню в его глазах ясно, какую...

— Молитесь, молитесь, братья и сестры, ибо приидет конец света! И агнцы будут отделены от козлищ, и...

— Не конец света, а конец нам. Не путай, дружище! — посоветовал скандинав.

Тави бы такое хладнокровие. Или хоть фанатичную веру монаха. Всё легче умирать!

— Уже геенна огненная разверзлась под нами! Молитесь, молитесь, просите Господа о милосердии!..

— Да, скоро все будем в Вальхалле, — понимающе кивнул северянин.

— Не богохульствуй, язычник! Тебя ждет Ад — за грехи твои и неверие твое!..

Он что, будет теперь кричать так всю ночь?!

— Покайтесь, и снизойдет на вас милосердие Господне! И будем мы яко святые мученики в этом вертепе Зла, в этом Царствии Антихриста!..

С чего же всё началось? Где и когда сделан первый шаг на путь, что привел сюда? На эту кривую дорожку? В... преддверие Ада и геенны огненной!

— Покайтесь!..

В чём? Что плохого Тави сделала за свои тридцать четыре года? Не убийца, не воровка, не... еще кто-нибудь.

Почему кто-то там, за гробом, должен судить ее? По какому праву? Что за странная религия? Не зря прежде Гордон не верила ни во что, кроме силы разума... Да и дальше не собирается!

— Нагими мы пришли в этот мир и нагими уйдем...

Все верно — докторскую степень в могилу не забрать. Она мертвому телу без надобности.

Тави была хорошей женой. Хорошим врачом. И считала, что и человеком — хорошим.

А кто она теперь? Вдова, преступница и...

Сумасшедшая.

— Покайтесь!..

И больше не сдержать горький смех. О, Тави и так уже раздавлена раскаянием! Оно и лишило ее Дара.

А ужаснее всего, что никакое раскаяние не вернет Патрика! И его вдове это яснее ясного.

Как и психокорректору в тюрьме. Возможно, он даже искренне пытался помочь. Не Тави, так букве закона. Человек же не имеет права отправиться на заслуженную казнь, так и не поняв, в чём провинился против Галактической Лиги, правильно? Какой смысл в простой казни сумасшедшей суицидницы?

Психиатр отказался от такой пациентки — в первую же неделю. Не с его уровнем разбираться в сложных завихрениях психики бывшего доктора Института Ментальной Психиатрии...

Скольких детей и подростков вылечила Тави? Не вспомнить даже лиц.

Еще бы! За всю практику отказалась только от одного пациента. А в юности даже пыталась доказать, что можно помочь и взрослым преступникам. Сделать и их полезными членами общества.

Чуть не вылетела из Института — за такой радикализм. Повезло, что глава кафедры оказался умным, понимающим человеком. "Девочка сама со временем поймет, что "Декрет Совета Галактики о неисправимости лиц, достигших шестнадцати лет" — горек, но справедлив на сто процентов".

Интересно, жив ли еще ее бывший наставник? И знает ли, что Тави Гордон теперь неисправимая преступница? На сто процентов.

Впрочем, Декрет ошибался и в другую сторону. Закоренелым может быть и меньше шестнадцати. Но тогда Тави этого не знала...

Месяца два назад к ней направили совсем юную девушку-подследственную, дерзкую и хладнокровную. Шестнадцати ей еще не исполнилось. Что не помешало законченной дряни в упор расстрелять собственных родителей.

Она ослепительно улыбнулась Тави в лицо. И спокойно заявила:

— А я не раскаиваюсь.

— Твоя младшая сестра покончила с собой после твоих... подвигов.

— Знаю. Самое забавное, что если бы ее спасли, она была бы здесь — вместе со мной, — девушка рассмеялась.

— Нет. Дети до шестнадцати лет не подлежат уголовной ответственности за попытку суицида. И тебе это прекрасно известно.

— Да — исправительный интернат, психушка и мозголомы, вроде тебя, — фыркнула девчонка. Ее всё это явно забавляло. — Рада, что она от вас уже отвязалась. Убить вы меня не можете — по возрасту пока не прохожу. А наговорила я вам уже здесь на десять электростульев. Мало? Я бы убила этих так называемых родителей еще раз. Я бы и тебя пришила с удовольствием. Если бы не эта стекляшка между нами и не мои наручники. Я бы нажала на красную кнопочку и стерла человечество как плесень. Вместе с Галактической Лигой.

— Ты так хочешь умереть?

— Крошка, — ухмыльнулась преступница, — мне плевать. Поройся в моем личном деле: моя первая мокруха — в восемь лет. Раньше у меня просто сил не хватало.

— Ты не умрешь. Ты отправишься в тот самый интернат-психушку, о котором упоминала. — Тави впервые за всю практику говорила так. — И ты из нее не выйдешь.

— Адью, Сноу Квин. Еще встретимся!..

Права та уголовница лишь в одном: покушение на свою жизнь Лига карает не мягче, чем на чужую. Это ведь попытка застрелиться в военное время. Трусость. Лишение Галактической Лиги ценной рабочей единицы. Коварный пример для других — еще не "испорченных".

Сумасшедшая малолетняя уголовница убивала людей пачками. Родители — далеко не первые ее жертвы.

Тави Гордон за всю жизнь даже ни разу не парковалась в неположенном месте. На ее руках — ни капли крови.

Но теперь перед законом они — равны. И обе достойны смерти. Причем Тави — даже больше. Потому что совершеннолетняя.

3

Мэтью Грей всегда знал, что у начальства на плохом счету. Только полному неудачнику могло достаться такое назначение. В то время как половина бывших коллег — давно на теплых местечках. Да и званием повыше.

Но сегодня — это уже чересчур. В конце концов, эта тюрьма — не единственная в Галактике. Так какого же черта именно сюда прислали приговоренного Дестроера?! И именно Грею досталось переводить ее из крыла в крыло?! Если что случится (а как, как может не случиться?!) — кто будет отвечать?!

Ответ ясен заранее. Во всей тюрьме — ни одного нормального Таланта, кроме психиатра средней руки и двух еще более средненьких телекинетиков!

— Дестроер — латентна, — безапелляционно заявили сверху.

И куда денешься? Все знают, что латентность в любой миг может перейти в... совсем другое состояние. "Фазу" — как скажут умники наверху.

Но когда это произойдет — кого обвинят? Правильно.

Хорошо еще, терпеть эту дрянь меньше суток. И плохо, что казнить тоже придется самим. А в момент опасности у любого Таланта — лучшие шансы на "инициацию". Или как там эта гадость у Дестроеров называется?

Деваться некуда — придется сопровождать. Если что случится и выяснится, что подчиненные напортачили, а Мэтью лично не проверил... Трибунал, не трибунал, но разжалование — точно. И комендант тюрьмы не вступится. Даже не вспомнит о доселе безупречной службе. А до давно заслуженной на собачьей работе пенсии — меньше десяти лет. Да и до отпуска — всего три месяца. Лето, южные острова, загорелые красотки... Планеты приличнее Земли не светят... да и черт с ними! Говорят, разницы особо нет. А бабы — везде одинаковы. Что уроженки старухи Земли, что потомки выпендрежников колонизаторов.

Вот и камера. Та самая. Вроде, не фонит. Только это ничего не значит. И, как минимум, двум ребятам — уже не по себе. Хоть Мэтью и постарался самых отмороженных взять. Кому уж точно — море по колено. Даже венерианское — кислотное.

Потом напьются как черти, ну и ад с ними. Главное — эти сутки пережить. Даже меньше.

— На выход! — Джон Фрэнки ни черта не боится — хоть это хорошо.

Не боится. Потому первым и сунулся. Дестроеров раньше в глаза не видел. Любопытно ему, видите ли. А в клетку к взбесившимся тиграм залезть не пробовал? Неделю не кормленным. Желательно, саблезубым — с Реликта.

— Что, уже пора?

До чего же ехидный, насмешливый голос!

Ничего. Его хозяйку лицом к морде нужно потерпеть всего девять минут — не дольше! До крыла смертников.

А следующего Дестроера раньше, чем через десять лет, не пришлют. Даже если будут отправлять сюда каждого первого. Не так много их и выживает — после Испытания. К счастью для людей.

Нет. Выживает — слишком много. Потому что должно быть — ноль. Галактическая Лига возится с монстрами, а честные служаки из-за ее мягкотелости — страдай!

Грей нервно прикусил губу. И поспешно обернулся к подчиненным — не заметили?

Если и да — по лицам не поймешь. Кому охота потом по шапке получить?

— Ну ладно.

И хоть бы шелохнулась, дрянь! Судя по сканеру — осталась сидеть, где была. Если еще вообще не сломала якобы сверхустойчивый прибор ко всем чертям. И не кинется сейчас на конвой. В полном всеоружии "инициации".

Кажется, прямо сквозь стену сверлит ледяной, ехидный взгляд двух злобных нечеловеческих глаз. Буквально полчаса назад они с равнодушным прищуром сытого хищника смотрели с фотографии личного дела. Внушительного такого, толстого. Дестроер — тощая как палка, а вот файл на нее...

Будто прямо со снимка разглядывала. Выбирала будущую жертву. На вечер — когда проголодается.

— Черт с вами. Спасибо этому свету, пойдем на следующий.

Еще, к сожалению, нет. Еще тринадцать часов с ней возиться!

Вышла. Не кинулась. Ухмыляясь, вытянула вперед скованные руки. Тоже тощие. Способные (будь они свободны!) в мгновение ока сломать кости всем присутствующим. И никто не успеет сбежать. А то и заорать.

Четверо ребят тут же вцепились твари в руки, в плечи. Поспешно защелкнули спецбраслеты. И лишь тогда сняли простые.

Как же, поможет — если она инициируется!

— И как таких земля носит?! — не удержался Пол Мэйсон — тридцать лет в конвоирах.

— А не пошел бы ты... — равнодушно пожала плечами Дестроер.

Не надо было брать сюда Пола! У него другой монстр — альфацентаврянин — когда-то бабу увел. Вылитый индеец, только зеленокожий, тьфу.

Но Альфа Центавра — в Высшем Звене Лиги. Только тронь кого оттуда...

Двоим ребятам пришлось спешно хватать Пола. Вместо того чтобы караулить действия твари.

Или надо было позволить рассадить ей рожу? Тварь не жалко, но вдруг инициируется?

— Пошла! — резко велел Мэтью. — Шевелись, падаль!

— От падали слышу.

На этот раз Пол сдержался. А твари сунули в рот кляп.

Ну кто придумал протокол для таких? Ох уж эти законники из Галактической Лиги! Сейчас бы расстреляли в упор. Двадцать-тридцать пуль угробят и ее! А нет, так крематорий добьет. Всё равно тела таких не хоронят.

Соседний коридор. Еще три поворота — и спасительная дверь в правое крыло.

Всего омерзительнее, что у твари человеческий облик. Как издевательство. Человеческое нестареющее лицо — как у всех подобных ей.

Впрочем, эта бы всё равно постареть не успела. Как и прочие. Хоть на такое у дураков наверху ума хватает. Раз уж не хватило вообще не давать монстрам жить...

И тут ОНО случилось!

4

Лучше бы Грей взял трусов, но дисциплинированных! Мало того, что тварь — человек, так она же еще и баба. И не уродливая, чтоб ей. Одни карие с прозеленью глаза — у любой бы нормальной девки! И какое издевательство — у этой!

Смех смехом, но были бы уж монстры как монстры, что ли? С рогами и копытами — как положено. И покрыты слизью, вроде венерианцев...

Джон Фрэнки завтра же вылетит с работы — если раньше не вылетит сам Мэтью! Но сегодня дурак понадеялся, что наручники — всесильная панацея. Кретин, какой же кретин!

Болван как бы невзначай пристроил руку на не такую уж аппетитную ляжку твари. Да еще и начал поглаживать. Глумливо переглядываясь с прочими. Не намного умнее его, чтоб им!

До борделя потерпеть не мог! Или завести постоянную девку.

Хоть бы подумал, что у твари скованы только руки. Но отнюдь не ноги!

Мэтью с уже охолонувшим Полом рванулись вперед одновременно — перехватить идиота.

И естественно — опоздали.

Жалко ругаясь, выплевывает кровь изо рта. Сколько придется вставлять зубов — десять или двенадцать? И операцию оплачивать — если не хочет вечно шрамы на губах носить. Такое само не сойдет.

Джон отклеился от стенки, пытается подняться на ноги. И тянется за оружием, идиот!

— С...!

В ответ из пасти твари вырвалась ядовитая тирада. С перечислением всей родни Фрэнки — до седьмого колена. А еще — особенностей их анатомии. И в каких сексуально-кровосмесительных отношениях они состоят друг с другом и лично с ним.

Когда Дестроер успела выплюнуть кляп? Тогда же, когда всё остальное!

— Пусти! — Джон не слишком успешно трепыхнулся в крепкой хватке Пола. — Пусти, я замочу ее!.. Урою!..

— Минутой раньше, минутой позже, — с претензией на философию пожала тощими плечами тварь. Нагло и погано ухмыляясь.

Будто это не она только что материлась как... как тварь.

Обезоруженного Фрэнки можно уже не держать — окончательно настигла боль. Теперь сам и стоять не сможет. Наверняка в глазах мутится, как с тройного перепою.

Кажется, монстриха ему еще и почки отбила. Лучше его немедленно в госпиталь — с такими травмами рисковать не стоит. Если не хочешь огрести проблемы от начальства — за несчастный случай со смертельным исходом.

Отбить бы всё ей самой, да всё равно не выйдет. Дестроеры регенерируют как ящерицы. А если еще и инициируется...

И по этой же причине нельзя пихнуть на ночку в камеру к сексуально-озабоченным отморозкам. Скованной по рукам-ногам, само собой. Дескать, перепутали. И потом — мы вообще не знали, что у Дестроеров бывает пол.

— Мэйсон, проводи его в лазарет. А ты — пошла! — Мэтью с силой ткнул ее кулаком в спину. — А ну, поторопись, душегубка!..

Нет, пожалуй, хорошо, что дрянь нельзя расстрелять прямо сейчас. Потому как пуля — это просто. А вот если "забыть" намочить тряпку, что кладут на голову, когда врубят "трон"... Гореть тварь будет долго! А уж с учетом ее регенерации...

Джону стоит только намеком идею подбросить — он сделает. А Пол поможет.

Все равно Фрэнки списывать придется.

Кстати, насчет тряпок! Сунуть бы ей сейчас в рот кое-что...

Нельзя. Инициируется, чтоб ей...!

Ладно. Мэтью достал запасной кляп.

Хорошо быть таким предусмотрительным.

Глава вторая.

1

Дверь общей камеры бесшумно отворилась, пропуская нового узника. Узницу.

В первый миг Тави не разглядела в полумраке лицо. Лишь тоненькую фигурку, наручники, плечистых конвоиров за спиной...

Хрупкая светловолосая девочка.

Кто-то рядом с Тави — кажется, брюнет с капитанскими нашивками — присвистнул:

— Что могло натворить такое ангельское создание?

— Хорошенькая! — одобрительно отметил еще один арестант — с верхней полки.

Похоже, Тави в своем трансе еще не со всеми тут знакома...

— Совсем уже Галактическая Свора с ума спятила! Детей к смерти приговаривают! — выругался интеллигент справа. Тот, что помоложе.

— Все мы, живущие, закоренелые грешники, достойные лишь смерти. Лишь не все еще услышали свой приговор!.. — затянул привычную песню священник.

Девочка вступила в пространство поосвещеннее.

И Тави окаменела. Теперь она могла ответить интеллигенту. Но не хотела. Все равно это уже бессмысленно. Как и многое другое.

— Элия... — прошептала бывший врач.

Рецидивистка выплюнула кляп аж на середину камеры. На серый кафель пола.

— О, Сноу Квин! — махнула рукой девушка. — Неужели мы теперь в одной лодке? Ты ошиблась — я не там, где ты думала!

Дверь захлопнулась. Элия, разом помрачнела — и, слава богу, замолчала. Просто уселась на свободные нары. Обманчиво безобидно.

Тави полуживым взглядом следила, как монахиня гибким юным движением поднялась на ноги, подошла к дверям и решительно постучала.

Открыли. В просвете — хмурое лицо пожилого конвоира.

— Мы здесь все — приговоренные. И все остальные — свободны. Раскуйте же и эту девушку.

Она — в своем уме?!

— Эта девушка, к вашему сведению, сестра, — осадил монахиню конвоир, — два месяца назад застрелила собственных родителей. Не говоря уже о том, что она — латентный Дестроер.

Еще и это! Теперь многое понятно...

— Лишь Господь имеет право судить, — сестра Ирина даже не опустила глаз.

Эта девушка, похоже, никогда не покидала монастыря. Ни разу — за всю жизнь. Иначе не предлагала бы помощь всем подряд.

Монах считает всех живущих грешниками, достойными лишь Ада. А девушка уверена, что закоренелых не бывает. И каждый способен раскаяться.

Забавно, что оба — православные христиане. Да еще и из России. Это и есть та двойственность русской души, о которой столько говорят и пишут?

— Мы все завтра умрем. Будьте же милосердны.

— Ваше хваленое милосердие уже было ей оказано. И неоднократно! Последний раз — когда ее отправили вместо электрического стула в исправительную тюрь... интернат. В результате, директор и четыре охранника — в реанимации. И выживут или нет — еще вопрос. А пока ее вели сюда, она искалечила одного из моих людей. И наручники ей не помешали! На вашем месте я бы сунул Дестроеру кляп обратно. После той вони, что извергает ее пасть, впору мыть уши с мылом!

А вот теперь — невольно попятился. Это Дестроер (якобы латентный) подняла на противника взгляд. А уж оттуда может извергнуться кое-что похуже, чем из "пасти".

А если даже и нет — уж плевок-то долетит без проблем. С учетом, куда шлепнулся кляп.

— Тем не менее, я вас прошу. — Какой чистый, хрустальный голос.

Будь Тави младше — решила бы, что искренняя вера действительно делает людей лучше.

— Черт с вами, сестра.

— Благодарю вас.

Трое конвоиров торопливо расковали Элию. И еще более оперативно покинули камеру. Почти бегом.

— Смотрите, чтобы она кого из ваших не кокнула! — буркнул на прощание пожилой. И от души хлопнул дверью.

— О, Боже! — расхохоталась юная преступница. И как выяснилось — Дестроер. — Меня уже зэки в тюрьме боятся! Про охрану вообще молчу...

2

— Вы знаете ее?

Когда монахиня успела подойти? И так незаметно...

— Да. Иногда мне кажется, с нее и начались мои несчастья. — Тави замолчала.

— Расскажите.

Гордон против воли обернулась. Сколько чистоты, добра и понимания в больших серых глазах! Тави бы хоть немножко этого. Чтобы не так страшно и безнадежно было умирать!

А еще сестра Ирина — красива. По-другому одеть — глаз не отвести.

Зачем ей был нужен монастырь? Да еще настолько, чтобы жаждать смерти за веру? Хотя если вспомнить, что кое-кто здесь собрался на тот свет и вовсе по глупости...

Может, и в самом деле рассказать? Хуже уже не будет, так вдруг станет легче?

— Наверное, я просто уже была на пределе... — честно призналась Тави. — Со всяким может случиться. Но психиатр не имеет права на слабость. Особенно на такую. Но до этой девушки мне всех удавалось исправить. Всех детей, что приводили ко мне. А она даже сознание не раскрыла. До сегодняшнего дня я думала, что мне отказал профессионализм. Но раз Элия — латентный Дестроер, это всё объясняет.

— То есть вы не знали, что лечите Дестроера? — легкое удивление изогнуло темные брови Ирины.

— Такое не всегда... считают нужным сообщить. Наверное, во избежание предвзятости врача... — под слишком понимающим взглядом монахини Тави замолчала.

Ей действительно могли бы сообщить. Даже должны были.

И что теперь? Заявить протест прямо из тюрьмы? Из камеры смертников? Пусть пришлют комиссию на адрес ее могилы.

— К тому же, на тот момент Элия Рэндом была уже убийцей-рецидивисткой, а не только врожденным монстром. А я — психиатр, а не представитель правосудия. И иногда Дестроерство настолько скрытое, что сразу не выявляется. Я не знаю, какой именно случай у Элии. Разве что подойти к ней и спросить, — грустно усмехнулась Тави.

А заодно спросить у бывшего начальства, почему рисковали жизнью не самого плохого психиатра. Тогда еще ни в чём себя не запятнавшего.

— А если этот... дар выявляется в детстве?

— Не знаю. Я о таких случаях не слышала. Возможно, у совсем маленьких детей он не проявляется вовсе.

И не о том ли Декрет?

Только на самом деле — иногда проявляется. И тогда всё еще можно исправить. По крайней мере — для окружающих.

Существует методика уничтожения Дестроерского Дара. Но объяснить ее Ирине будет сложно. Да и незачем.

Она сочла чрезмерно жестоким даже заковать неисправимую рецидивистку в цепи. Что же тогда слишком мягкосердечная монахиня скажет о мерах, принимаемых к более младшим? Еще не успевшим совершить ничего.

Скорее всего, Элия просто миновала этот возраст без последствий. Или проклятие не ушло, а затаилось. А потом вернулось и проявилось вновь. Уже навсегда.

Или... или она действительно стала Дестроером лишь в последние два месяца. И потому в медкарте об этом ни слова.

— Я не смогла убедить ее даже в том, что она неправа... — Горькая усмешка уже не сходит с губ. "Неправа"! Милый термин для убийства. — И говорить со мной Элия не захотела. В каком-то смысле мы, психиатры, тоже исповедники. Но не все склонны раскрывать нам душу. — Особенно те, у кого ее нет. — Вам ведь приходилось исповедовать, сестра?

— Зовите меня Ириной. Нет, не приходилось. У простой монахини нет такого права, если рядом священник.

— Неважно. Я уверена, вы и так понимаете, что такое пропустить через себя чужую боль, чужую вину, прочувствовать до мельчайшей капли. Раз за разом, день за днем — с новыми и новыми людьми... — Тави закрыла лицо руками. Ну, вот, не хватало еще действительно расплакаться! В присутствии толпы посторонних. — А тут нас просто завалили пациентами. И мы сорвались оба, одновременно — Патрик... мой муж и я. Но ему пришлось хуже. Он сошел с ума и... я не смогла его спасти. Даже не смогла это скрыть. И тогда я лишилась Таланта. Начисто. Без шансов на возвращение. И хотела уже только одного — умереть. Правда, предпочла бы таблетки электрическому стулу! — О Боже, она сейчас расхохочется — не хуже Элии! — А закон решил иначе!

Гордон на миг замолчала. Смерть в собственной квартире, после просмотренной мелодрамы — их с Патриком любимой. Под бокал белого "Каберне".

Тави обставила собственную гибель максимально красиво. Как прощание и скорую встречу. Как переход.

Если б она знала собственное будущее — уж точно предпочла бы что-нибудь иное. Например, заплыть подальше в море. По теплым волнам в закат. Тогда ведь тоже было лето. Только без лимонного чая и Патрика.

— А вы как здесь оказались, сестра? — перевела разговор Тави.

В общем-то, и так понятно.

— Я не придерживаюсь Галактической Религии. Меня осудили как сектантку. И меня зовут Ириной, — мягко напомнила она.

— Простите. Понимаете, Ирина... Конечно, это абсурд — то, что мне порой приходит в голову. Но, может, беда в том, что все врачи нашего центра — глубоко порядочные люди? Потому и срываются, пропуская сквозь себя мысли преступников? И потому взрослых осужденных и не лечат. Такое вообще никому не выдержать. Просто раньше я этого не понимала.

Как и многого другого. Есть разница, как именно умереть, — даже если жить уже незачем. А нервы могут отказать у кого угодно. Даже у самого выдержанного профессионала.

Почему они с Патриком просто-напросто не сменили работу? Давным-давно? Особенно когда оставалось всё меньше веры?

— И где же выход? — грустно уточнила Ирина.

Кажется, она действительно сочувствует Тави. Но только ли ей?

— Да, это абсурд, но, возможно, в кристальности психиатров всё и дело? Впору делать психокорректорами самих преступников... — горько рассмеялась Гордон.

Исправившихся, например. Если они за время исправления не умрут от старости. Или не будут казнены.

— Ирина, возможно, понять и выдержать вину убийцы может лишь тот, кто убивал сам. Но такого никогда не будет. К овладению Талантами по-прежнему будут допускать лишь честных и безупречных людей. А они — сходить с ума, задыхаясь в чужой агонии. Вот и всё.

3

Возможно, если закрыть глаза, удастся вновь вернуться туда — к теплу, к чашке пахнущего лимоном чая и яблочному пирогу. К любящему взгляду родных карих глаз...

Пронзительный вопль резанул по ушам, грубо выдернул из дремы.

Всё, больше никакие сны не придут — разве что вечный. Без любимого человека, тепла, дома — только пустота! За гробом нас не ждет никто и ничто. Этого Тави тоже раньше не понимала.

— Ника!.. Ника, прости меня!..

Гордон с трудом разлепила мутные глаза. Камера уже на ушах — проснулись все.

В коридоре грохот подкованных ботинок — охрана спешит на шум. Злая и тоже разбуженная.

На нарах бьется растрепанная Элия — чтоб ей уже провалиться куда-нибудь!

А слишком добрая Ирина склонилась над злобной девчонкой и пытается растолкать. Самоубийца!

— Что у вас там?! — из-за двери не вопрос, а один сплошной взбешенный рев. Как минимум — двухголосый. Не считая ругательств.

Ничего "у нас тут". Всё было нормально, пока кое-кто не добавил в камеру еще одну особь...

Нормально... как и положено в месте последнего ночлега приговоренных!

— Всё в порядке. — Голос интеллигента постарше — само спокойствие. — Кошмары снятся. Здесь же блок смертников — сами должны понимать...

— Чтоб было тихо! Вам завтра будет всё равно, а мы тут каждую ночь...

— Что за собачья работа! — шаги удаляются.

Надолго ли? С такой-то сокамерницей.

— Элия, открой глаза! — Ирина осторожно трясет за плечо уже умолкшую преступницу.

— Я убью, убью тебя!

Дотряслась — тонкие (но отнюдь не слабые!) руки молниями взметнулись вверх. И сомкнулись на горле монахини.

На нары грохнулись обе, пальцы одной — на шее другой.

Ирина пытается разжать хватку — тщетно! Котенок против саблезубого тигра...

Воздух режет отборный мат. Летит в прыжке тело — скандинав среагировал быстрее всех.

И рухнул в ближайший угол, чертыхаясь в пять этажей. А ведь взбесившаяся Дестроерша всего лишь неуловимо двинула локтем...

Десяток застывших в шоке лиц. И замерших на губах криков.

Зови охрану — зови же, дура!..

Только горло не слушается. А к сцепившимся девушкам кинулся тот самый интеллигент — точнее, пополз. Даже раза в три медленнее скандинава. Как сквозь вязкий туман, сожравший голос Тави.

Что толку? Психованная только что как щенка отбросила здорового парня.

Время тоже ползет — молочным киселем. А ты не в силах ни рта раскрыть, ни шелохнуться!..

— Помогите!.. — Получилось!

Теперь не переключилась бы убийца на заоравшую! Спасти уже не успеют.

Никто не обернулся. Потому что никто не слышал. На самом деле пересохшее горло не выдавило ни звука...

— Успокойся, я не хочу тебе ничего... плохого... — хрипит Ирина, задыхаясь.

Клещи разжались. Элия, тяжело дыша, открыла глаза. Даже чуть отшатнулась.

Монахиня бессильно прислонилась к серой стене. Интеллигент встревоженно заглядывает ей в лицо. Он все-таки успел — худощавый ученый или инженер с седыми висками. И, пожалуй, в самом деле кинулся бы отдирать тварь от Ирины... Пока Тави изображала соляной столб... вместе со здоровыми мужиками-сокамерниками.

У дальней стены с трудом поднимается с пола скандинав.

— Тебя ждет геенна огненная! — взвыл священник.

Где он только что был? Спал?! Как ни странно — судя по всему, да. Вон, глаза протирает.

Тави бы его способность ни на что не реагировать! А еще — чтобы сердце не колотилось пойманным кроликом, жилка на виске прекратила биться, а ноги и руки — дрожать...

Как легко перепугать до полусмерти взрослого, умного, цивилизованного человека! Всего лишь запереть в одной клетке с сумасшедшей дикаркой.

— Прости... — пробормотала Элия.

И хоть ори Ирине, чтобы не верила! Гордон слишком хорошо помнила циничный блеск глаз юной... выродки, чтобы решить, будто та способна сожалеть. Разве лишь о том, что попалась.

— Всё... в порядке... — монахиня осторожно растирает шею.

Наверное, толстая ряса смягчила хватку... но вряд ли намного!

Не волнуйся, Тави. Возможно, электрический стул со всеми комплектующими не понадобится. В камере есть свой неуправляемый источник смерти. Быстро и почти безболезненно. Шизофреничка чуть не сломала шею той, что попросила снять с психопатки наручники. Вот вам яркий пример неблагодарности — хоть диссертацию пиши! Новую.

Гордон едва не расхохоталась. Сама же пыталась оборвать собственную жизнь, завтра — казнь. И при этом еще волнуешься, что спятившая девица-берсерк устроит мясорубку из присутствующих. Вот и пойми человеческую психику...

Немудрено, что у Галактической Лиги ум за разум заходит.

Психопатка-маньячка сидит, склонив светловолосую голову на колени. Молчит. И даже не шелохнется.

Обдумывает, что еще устроить?!

— Ирина... — позвала Тави девушку.

Не за руку же оттаскивать. Монахиня все больше напоминает котенка. Тянущего доверчивую лапку к раздувающей капюшон кобре.

— Я сейчас, Тави, — с трудом улыбнулась Ирина, не понимая намека. И положила хрупкую руку на белокурые волосы сумасшедшей. — Господь в своем милосердии поможет всем нам...

— Нас всех ждет геенна огненная! — второй псих камеры немедленно вспомнил свою реплику. Но этот хоть не сверхсильный. И даже не убийца. — Покайтесь!..

— ...он принимает всех, нужно лишь прийти к нему с верой...

Копна соломенных волос взметнулась вверх. Тави искренне пожалела Ирину — той сейчас приходится смотреть в злые, циничные глаза.

— Я не верую, сестра! — до боли знакомый Гордон смех почтил своим присутствием камеру.

Элия родилась испорченной. Никак иначе ее жизнь не объяснишь. Такое тоже бывает... к сожалению.

— Достаточно, что Бог верит в тебя...

Тави вновь прикрыла глаза. Может, все-таки удастся увидеть...

Пустота. Куда скоро рухнут они все.

Небытие.

— Тави... Ты не спишь?

Ирина. Уже рядом. Наверное, поняла бесполезность попыток.

— Извини, что отвлекаю, но ты знала эту девушку. Кто такая Ника?

— Ее сестра, — ответила Тави. — Ее сестра, погибшая из-за нее.

— А кто такие Дестроеры? На самом деле?

Невозможно, чтобы в мире существовал человек, не знающий этого. Не родилась же Ирина в монастыре...

— Ирина, я не хочу тебя обидеть, но ты ищешь оправдание для монстра, только что пытавшегося тебя убить... — осторожно начала Тави. — Абсолютно ни за что.

— Не пытавшегося, — монахиня снова взялась массировать пострадавшую шею. — Позвоночник с силой Элии можно сломать в мгновение ока.

— Ира, с какого возраста ты в монастыре?

— С семнадцати. Не волнуйся, школу я закончить успела еще в миру... — мягко улыбнулась монахиня. — Нет, я знаю, что Дестроеры — воплощение зла. Не понимаю только — почему?

Тави вздохнула. В семнадцать и она задавала те же вопросы. И даже в двадцать. Монастыри — закрытые, замкнутые мирки. Почему бы Ирине и не сохранить убеждения, с которыми она покинула мир?

— Ты же знаешь, человечество — одна из самых нелогичных и непредсказуемых рас Вселенной. Никогда нельзя сказать заранее, на что любой из нас способен... — В том числе — уравновешенный врач-психиатр. — Сегодня — улыбнется, завтра — ударит. А разозлится — убьет. Причем без видимых причин. С другими расами такого не бывает. А Дестроеры — воплощение этой нелогичности. То, что мешает нам стать полноценными членами Галактической Лиги. У человечества всё еще восемьдесят пять процентов непредсказуемости, представляешь? Из ста.

— Очень даже представляю. — Интересно, Ирину вообще можно вывести из себя? И заставить перестать мягко улыбаться? Вряд ли. Саму Тави тоже раньше было нельзя. Правда, в ней давно уже нет столько... света. — Но я считаю, человечество и так — полноценная раса. И имеет право на свободу выбора.

— Так мы с тобой договоримся до свободы преступников убивать и грабить, — усмехнулась Гордон.

Отличная тема — для тех, кому осталось жить часа три.

— Не договоримся. Человечество убивало не больше, чем сейчас, и до прихода Галактической Лиги. И тюрьмы в наше время заполнены не меньше.

Меньше. Сейчас больше казней. Много лет кормить приговоренных — нелогично. Они уже всё равно не принесут пользу обществу.

Еще одна глупость, когда-то разочаровавшая Лигу. Еще одна причина, почему Земля — всё еще не в Высшем Звене.

— А религия? У тебя склад ума ученого, а не... — Тави осеклась.

Что с ней творится? Мало страха — теперь еще и бестактность.

— Молельщицы? — чуть грустно улыбнулась Ирина. — Ты неправильно представляешь монастыри. Во-первых — учиться там можно не хуже, чем в любом другом месте. Нельзя многое другое... но мне это и не нужно. Во-вторых — там покой, а я искала именно его. А в-третьих — религия имеет прямое отношение к моей точке зрения...

— ?

— Господь создал нас всех равными. Кроме того, люди имеют право на собственные убеждения. Истинно их мнение или ложно — но это право у человечества есть. Пресловутая свобода воли.

— Смело...

— А разве нам еще есть, что терять? — Ирина пожала плечами.

И улыбнулась — еще грустнее.

Глава третья.

1

— Предлагаю провести военный совет.

Тави ошарашенно обернулась. Приехали! Уголовница-шизофреничка пришла в себя.

— Военный совет приговоренных к смерти Галактическими выродками! — звонким голосом уточнила Элия, обводя взглядом камеру. Где все волей-неволей обернулись к новоявленной командирше.

— И что дальше? — прищурился капитан торгового судна. У военных — совсем другая форма.

— Мы все завтра должны умереть. И они думают, мы покорно сложим лапки, сядем на стульчик и позволим нажать кнопку.

— Закон "зоны" в действии, — шепнул интеллигент помладше героическому товарищу. Тави прекрасно их расслышала. Элия наверняка — тоже, но и ухом не повела. — Верх берут уголовники. В данном случае — эта девочка.

— Именно, — жестко улыбнулась Дестроер, соизволив отреагировать. — Если кто-то не заметил — я сильнее всех присутствующих. Итак, кто хочет сдохнуть просто так, а кто — с максимальным ущербом для врага?

— В Вальхаллу берут только погибших в бою, — гордо заявил скандинав, выпрямляясь.

Тави едва не застонала. Мало в камере шизофренички и фанатика, так теперь еще и ролевик языческого толка! С другой стороны — а какими еще быть приговоренным к смертной казни? Нормальные остались в нормальном мире.

— Лично я собираюсь драться до последнего. И если уж сдохнуть — так не одному.

— Идея! — кивнула Элия. — Расскажи-ка вкратце о своей религии. Что это за Вальхалла?

— Скандинавский рай, где воины бьются друг с другом, а потом пируют...

— И берут туда всех, кто скопытился в хорошей драке? Только по этому признаку?

Кажется, военный совет отменяется. Двое психов нашли друг друга и перешли к религиозным вопросам. А юношу (под тридцатник) настигла любовь с первого удара.

— Считается, что смерть в бою искупает все, — пожал он плечами.

Удобное вероисповедание — что уж тут говорить. Как раз для таких, как Элия! Сильному можно всё, и за это ничего не будет.

— Отлично! — девушка вмиг оказалась рядом с будущим товарищем по пирам и потасовкам. И хлопнула по плечу так, что заставила слегка поморщиться. — Твои боги только что получили в стадо новую овцу. Меня. Ну, кто еще желает умереть в бою, прихватив с собой врага, и отбыть в Вальхаллу?

— Замолчи, грешница! — загремел священник. — Тебя за твои грехи ждет геенна огненная!..

— Вальхалла мне нравится больше! — ухмыльнулась Дестроер.

— Ладно, раз драка — без меня не начинайте! — буркнул капитан.

Еще один клюнувший? Этому-то уж совсем не по возрасту. При всех талантах суккуба, что явно присутствуют у девушки...

— А ты, Горный Орел? — скандинав уже вербует сторонников дальше.

— Нет, — величественно качнул косами индеец. — Последний вождь тоскаледос умрет гордо и с достоинством. А умирая, будет петь предсмертную песнь предков, прославляя Маниту.

Высшие силы, если вы есть, ответьте только на один вопрос: что не так с Тави? За какие грехи досталась камера, поголовно набитая психами? Не Вальхалла, так Маниту!

— Но петь можно и в бою, сагамор! — настаивает язычник.

Впрочем, Маниту к официальным религиям тоже не относится.

А с недавних пор к ним не относится уже вообще ничего — кроме Общей Официальной Галактической.

— Идея, братва!

А вот этот голос из правого угла камеры Тави точно не знаком. И не только ей — обернулись практически все.

На нарах как раз садится еще один арестант. Ранее ему, похоже, даже вопль Элии спать не мешал. Еще один звукостойкий...

Новый участник беседы спрыгнул вниз. И в пять шагов оказался на середине камеры. Ладно хоть не мгновенно — как Дестроер.

Ненамного старше Элии, ростом ниже среднего, худощавый, прическа "торчком", ухмылка до ушей.

— Вы клево придумали, — заметил он. — Начистим им хвост! А то что такое? На "зону" упекли, жратвы не дают, стакан не наливают, заточки у всех отобрали. А теперь и вовсе мокруху готовят! Драка — то, что надо!

Еще и уголовник со стажем! В его хорошо если двадцать.

— Нет, это не тюрьма, — покачал головой темноволосый интеллигент помладше. — Это — сумасшедший дом.

И утешает лишь одно — терпеть осталось недолго.

— Жаль, нет подручных средств, — деловито рассуждает Элия. — Хотя... почему нет? Вот у вас, святой отец, есть большой и тяжелый крест. Им удобно бить по голове. А рукоять просто в руку просится... Давайте-ка его сюда, — девушка потянулась за новым оружием.

— Свят, свят, свят! — монах, крестясь, попятился от наступающей рецидивистки. — Изыди, сатана!

— Имей совесть, дядя! — захохотал страдалец по "заточке" и "стакану". — Сам не воспользуешься — так хоть людям дай!

Тави вновь прикрыла усталые глаза. Не для того, чтобы вернуться в прошлое. Всё равно не выйдет.

Но не любоваться же, как по камере нарезает круги фанатик, спасаясь от малолетней уголовницы.

И так уже звон в ушах не умолкает.

2

— Знаешь, я всегда надеялся прожить жизнь достойно, — грустно улыбнулся Серж Лемар. Бывший самый ехидный студент Сорбонны. И ее же бывший профессор. — А теперь осталось лишь попробовать достойно умереть. Если начну дрожать — врежь мне как следует, ладно?

Ага, шахматной доской по голове. И еще бы доску сначала дали.

Всё остальное — работу, коллег, чужие диссертации — они успели обсудить за первую половину ночи. Давние друзья как-никак. Поэтому тем скопилось достаточно. И слишком мало.

Как МНОГО иногда бывает времени! Особенно когда для других оно течет иначе, чем для тебя. Не водой сквозь пальцы...

— Еще бы не знать, как это всё произойдет...

Серж, наверное, впервые жалеет, что физик.

— Не так, как ты думаешь. — Дэниэл Брион Стенфорд, бывший профессор Оксфордского университета, молчать больше не смог. Как и чувствовать себя последней сволочью. Его слова уже не изменят их участи — решение давно принято. Друг перестанет терзаться, а приказавшие хранить тайну перебьются. — Мы почти наверняка не умрем. Нас ждет кое-что другое. Не знаю, лучше смерти или хуже, но другое.

— Мы... будем жить?! — Серж чуть не задохнулся. — Дэн... нельзя так шутить!..

— А я и не шучу.

Не больше, чем девочка-Дестроер Элия Рэндом. Сколотившая банду прямо у них на глазах.

— Ты знаешь, что мы не умрем?! И не говоришь никому?!

— Не имею права. А тебе сказал, потому что знаю двадцать лет.

— А если бы я оказался шпионом? И сдал тебя правительственным корректорам?

— У меня с собой пилюля, — усмехнулся Дэниэл. — Раз — и нет меня.

Дважды дурак. Сначала признался в одной тайне, потом — еще и в другой, до кучи! Шпионом может быть кто угодно — в том числе и старый друг. Особенно под угрозой казни...

Но по таким принципам Дэниэл не жил никогда, и поздно учиться теперь. Да и желания нет.

— Извини, Дэн...

— Проехали.

Ключи в двери зазвенели вполне похоронно. Что у них там с автоматикой? Зачем нужна такая допотопность? Специально — чтобы унизить "оступившихся"?

Дэниэл успел стиснуть руку друга — прежде чем сапоги конвоя оглушили камеру грохотом.

— На выход, все!

Главное — вовремя!

Тяжелый кулак Сигурда Свенсона обрушился на голову первому сунувшемуся в камеру. "Партия Войны" сдержала слово — драка вспыхнула взрывом нитроглицерина.

Спятили? Взрослые люди пошли на поводу у сдвинутой на всю голову девчонки? Да нет — у собственного отчаяния. У "нечего терять".

Получите "человеческую непредсказуемость и нелогичность", Галактические Подонки... как справедливо назвала вас девочка. Да, Дестроер среди нас — всего один, а воздушно-капельным путем это не передается. И даже через укус. Но драка не на жизнь, а на смерть, — вот вам. Получите!

Отборный мат охраны. На затоптанном полу — уже три вглухую вырубленных тела. И свара вокруг двух светловолосых фигур — спина к спине. Хрупкая девушка — на голову ниже напарника, но кто из них сильнее — вопроса не возникает.

Отчаянная девочка. Сила силой, но здесь еще и умение.

Где же Элию учили? И главное — кто решился?! Хотя... можно предположить.

Вторая группа — Майкл и Аррис Горный Орел. Индеец передумал-таки, какая смерть достойнее. От прежнего плана осталась лишь песня краснокожих предков. Превратилась в душе... УШЕраздирающий боевой клич.

И почему-то (весьма нелогично) захотелось подпеть!

— Дядя, присоединяйся! — залихватски свистнул Дэниэлу тощий паренек с верхних нар.

Если еще и этот — каратист-дзюдоист... чемпион по Межзвездной борьбе без правил...

Нет, просто кубарем покатился под ноги ближайшему. Сбил с ног, сунулся к выходу... А там — перехватили двое дуболомов, заламывают руки...

— Наших бьют! — пронзительно заверещал парнишка.

Прыжок... нет, полет или танец. Парусом взметнулись светлые волосы...

Элия! Вроде бы лишь кончик ступни коснулся ближайшего врага — а невезучий охранник уже врезался в угол нар.

Второй согнулся пополам (стон пополам с матюгами!), выпускает мальчишку. Субтильный паренек попал-таки в чувствительное место...

Чего-чего, а драться в интернатах и на улице учатся с любой комплекцией. А у этого — явно вся школа жизни прошла там.

Ах ты, черт! Пятеро отчаянно матерящихся конвоиров обошли группу борцов за место в Вальхалле. Теперь держись, Дэн!

— Драться будем? — уточнил Серж.

Стенфорд точно помнил, когда "дрался" в последний раз. В одиннадцать лет.

Три дуболома в серой форме рванулись наперерез, еще двое — к Тави с Ириной. Лица... как всегда при исполнении. Не знай Дэн точно, что это люди, решил бы: киборги.

Девушки и не думали сопротивляться. Что не помешало уже разъяренной охране грубо вывернуть руки Тави и...

Как они смеют распускать грязные лапы, гады?!

Уже на бегу Дэниэл поймал взгляд Ирины... бешено сверкнувшие глаза. А потом кулак скромной служительницы Господа столкнулся с кадыком хама, покусившегося на ее подругу.

Разворот, замах, удар, рывок — Ирина вполне профессионально оттолкнула Тави за спину, развернулась ко второму врагу...

Ого, а вот этому учат в монастырях? Или у святой сестры тоже богатое прошлое?

Еще трое... врагов уже летят к ним. В обход бойцов.

Дэниэл успел торопливо кивнуть Сержу. И они молча встали спиной к спине — по примеру остальных. Заслонили Ирину и Тави.

3

Можно подумать, нельзя было догадаться, чем их безумная выходка кончится? И что выиграли? Несколько минут жизни — на приход в сознание после газовой атаки? Моральное удовлетворение, что половина конвоя — в госпитале с повреждениями разной степени тяжести, а вторая... тоже в госпитале — газ из легких выгоняет?

Сейчас герои покорно глотают лекарство. Очевидно, готовятся к следующему раунду. Ага, прямо в наручниках.

Дэниэл одернул себя в очередной раз. Все, кроме него и теперь Сержа, считают, что умрут.

Так что не ему их судить... Тем более, пару личных фингалов он и сам заработал.

Грохот сапог в коридоре, лязг ключей. Здоровенная охрана на пороге. Дежавю.

А слышимость здесь... Ведь тоже могли бы всё изолировать. Не сочли нужным. Для приговоренных "дикарей" — дикарские условия. Допотопные.

Вот только сама тюрьма охраняется — микроб не выскользнет.

Даже офицер знакомый — именно он привел тогда Элию. Только теперь "стражи" — целый отряд. Вон сколько в коридоре толпится. А ведь еще не всех и видно.

Кстати, Дестроер ничего не пила. И Дэниэл почти готов поспорить — она даже не отключалась. Организм берсерка...

Впрочем, все-таки "почти". Потому как иначе с чего Элия дала вновь засунуть себя в наручники?

Хотя для нее эти цепочки...

— Кто у вас тут главный?! — рявкнул старший конвоир с порога. Бычьими глазками озирает кое-как оклемавшихся заключенных. — Как это у таких, как вы, называется — пахан?!

— Я, — холодно бросила Дестроер.

У кое-кого — например, у капитана — челюсть отвисла. А парнишка-уголовник негромко присвистнул.

— Да, пахан — она, — согласился Дэниэл. И кожу вмиг обжег десяток изумленных взглядов. — А я — главный зампахана по дипломатическим вопросам. И в силу моей должности прошу сообщить ваши намерения в отношении нас.

Кто больше изумлен — товарищи по несчастью, конвой или Дестроер? На ее лице — ни проблеска эмоций. Но по этой маске не прочтет и кто попроницательнее Стэнфорда.

— Следуйте на суд! — рявкнул начальник конвоя.

То есть на комедию. Ладно, сходим. Хотя быстрее — прямо на место исполнения приговора.

Дэниэл Брион, имей совесть. Забыл? Остальные уверены, что их казнят.

Глава четвертая.

1

Что здесь омерзительнее — серые стены зала, крысиные морды судей (четыре штуки — четное число Галактической Лиги) или перекормленный стероидами конвой?

Самая мерзкая — скамья. Тоже серая. А главное — холодная.

Ничего, зато сейчас "стул" будет горячий...

Нашел о чём думать, Тэдди Клат! Теперь еще и руки задрожали. И во рту пересохло.

Закурить бы! И чего покрепче сигарет.

— Дэниэл Брион Стенфорд, вы обвиняетесь в клевете на справедливый строй Галактической Лиги. В частности, ваш последний труд "Диктаторы и тираны..."

Книжные крысы способны лишь строчить свои бумажки. Сначала берут у власти всё, а потом на нее же огрызаются. Этому — туда и дорога. Не жалко!

— Серж Лемар, вы обвиняетесь в нанесении тяжких телесных повреждений своему коллеге Теодору Керну...

Ого! А крыс номер два, оказывается, драчун!

А избитый — тезка Тэдди.

— ...а также в оскорблениях своей жены в выражениях, унижающих человеческое достоинство.

Назвал гулящую бабу... то есть вещи своими именами. Молодец!

— Бывший доктор психиатрии Тави Гордон, вы обвиняетесь...

Эта замороженная красотка — психиатр? То-то такая ненормальная. Тэдди их навидался за свои девятнадцать лет до и больше...

— ... в покушении на собственную жизнь посредством...

Точно — психичка-истеричка. Жалко не больше Крыса-Книжника.

— Сестра Ирина Океанова, вы обвиняетесь в исповедовании православной ереси, объявленной вне закона Специальным Декретом Галактического Совета от...

Капюшон набок, на скуле — синяк. А как святая сестричка дерется — Тэдди уже видел.

Нет, чтобы заховаться на время, монастырь — самое подходящее место. Но сейчас-то могла бы уже и расколоться.

Ну говори же, отрекайся. У тебя ведь самая дурацкая статья.

— Господь простит вас — как я вас за всё прощаю, — кротко ответила монахиня.

Это в чём же таком по уши замазалась "сестричка", что предпочитает получить электростульчик за ересь, но не отказаться от своей ерунды? В которую верит (на что спорим?) не больше самого Тэдди.

— Элия Рэндом, вы обвиняетесь в убийстве своих родителей... самоубийстве сестры... покушении на убийство директора исправительного интерната... убийстве при отягчающих обстоятельствах четырех солдат конвоя...

А на этой куколке — по совокупности больше, чем на всей камере. Молодец — хоть есть за что сдохнуть! Небось, еще и фильм когда-нибудь снимут и книгу напишут. А кто-нибудь даже невинную жертву из нее сделает.

— А заключенные не учитываются? — Элия ухмыляется так, что сейчас даже железобетонное терпение судей лопнет. — Точно помню, что половине камеры шею свернула, а остальным "нанесла повреждения высшей тяжести"...

— Элия Рэндом, вам не предоставляли слово!

— Да пошел ты ...! — девочка-мясорубка мигом отбросила "высокий штиль". Вернулась к более привычной лексике.

И заткнулась далеко не сразу.

Так их, куколка! Тэдди с удовольствием пополнил образование. Оказывается, он еще знает не все красивые фразы Межгалакта.

— Сигурд Свенсон, вы обвиняетесь в нанесении тяжких телесных повреждений... — Тут после реплики Элии просто заржать хочется! — А также в оскорблении... в выражениях...

Дуболом. Хорошо бы смотрелся в конвое, но парню не повезло. А еще больше не повезло Тэдди — когда не удалось под общую драку унести ноги!

Правда, толку-то? Хоть сколько беги из камеры — из здания за всю историю еще никто не утек. Разве что мятежные Дестроеры. Так это когда было? И потом: Тэдди при всём желании — не кодла сверхталантов.

— Бывший капитан космического челнока Майкл Браун, вы обвиняетесь в шпионаже за разумной расой с планеты Мэфис...

— Надо было их там и оставить вместе с их тайнами! — выругался капитан. — Пусть бы и дальше в челноке посреди космоса болтались.

Поздняк метаться. Тэдди бы вообще всех зеленых, чешуйчатых и прочих непохожих на людей давно в космос без скафандров вышвырнул. Да кто же его спросит?

— Вождь тоскаледос Аррис Горный Орел, вы обвиняетесь в том, что возглавили мятеж родовой группы аталасков — с требованием для индейской расы отдельной планеты.

Сагамор молчит. Этот и умрет истуканом. Хотя морды бил хорошо! Даже на человека похож стал.

— Тэдди Клат, вы обвиняетесь в порочности, аморальности и оскорблении общественных нравов...

Ой, как расплывчато! А поподробнее можно? Нельзя? Ну, конечно. Ведь тогда придется брякнуть вслух — где оскорблял, с кем...

— ... и незаконной транспортировке героина общим весом...

А это еще откуда?!

Но начни возражать — пристрелят на месте. И скажут: "так и было".

Ладно. Тэдди показал судьям неприличный жест и издали подмигнул погрозившему палкой конвоиру.

— Отец Герасим Иванов, вы обвиняетесь в исповедовании православной ереси... в фанатичных проповедях на публике...

— На колени, грешники! И молитесь, чтобы Господь в своем милосердии...

Клат хихикнул. Этот клоун развлечет в любом месте. Или разозлит — тех, кто слишком серьезен. И занудлив.

— Вы все не способны жить в цивилизованном мире. Вам больше нет места в Галактической Лиге...

Психичка опустила красивые глазки. Монах набрал в рот воздуха, чтобы еще что-нибудь возопить. А Дестроерша Элия усмехнулась. Наш человек!

Жаль, что все сейчас сдохнем. Дестроеров у Тэдди еще не было...

— ...поэтому вам предоставляется выбор — смертная казнь на электрическом стуле или ссылка.

Чего? Ссылка?! Куда — в безвоздушное пространство?! В то самое, куда Тэдди хотел зеленых и чешуйчатых?

Судя по усмешке Дестроерши — подумала то же самое. Своя в доску, чего уж тут.

А может... Сердце сейчас грудь пробьет! И не только потому, что Элия — красотка.

— Куда — ссылка?! — рявкнул Браун. — К каким пупырчатым уродам под колпак?! Необитаемых островов — и тех ни на одной планете не осталось!

Любопытно — чью планету хотел оттяпать для своих краснокожих сагамор? А сначала — кого оттуда вышвырнуть?

— Это вы как специалист по космосу говорите? — Тип, судя по нашивкам — капитан Галпола. Этот-то что сделал и, главное, кого сдал, чтобы, будучи землянином, лет в тридцать туда дослужиться? — Так вот — подходящее место для вашей ссылки есть.

— И в какую же дыру нас запихнут? — пробормотал Сигурд.

Уже принял как факт, что выживет? И понемногу начал борзеть?

И вообще — ему-то что? Понятно, книжные крысы бы расстроились. А уж подраться в любом медвежьем углу найдется с кем. Главное — БУДЕМ ЖИТЬ!

Если, конечно, это — не зверского оскала шутка. И "помилованных" не выкинут на планету с азотно-аммиачной атмосферой. Без скафандров.

Судья (самый младший, остальные до объяснений не снисходят) брезгливо поморщился:

— Как вы понимаете, определенные сведения являются строго засекреченными. Но в силу существующих обстоятельств... — Того, что никто никому уже ничего не разгласит. — Принято решение ввести вас в курс дела. Место вашей ссылки — параллельный мир. Или другая планета — точно еще не известно.

Круто! А про атмосферу — известно?

И главное — кто бы особо болтливый спросил?

Монах бормочет свои молитвы.

Ирина перекрестилась. Хорош уже играть на публику, а?

Крыс постарше грустно усмехнулся. Мечтал героически погибнуть, что ли? За убеждения и во имя борьбы с тиранией?

А Крыс номер два уставился на него. Тоже, наверное, удивляется...

— Прошу прощения. — Заговорил. Вот и отличненько! Сейчас он всё, что надо Тэдди, и выспросит. — Но не могли бы вы объяснить мне и вот этим господам и дамам, что конкретно подразумеваете под вашими словами?

— Я подразумеваю, что переходник есть, а обратной связи — нет! — резко ответил судья.

Чудесно!

— А атмосфера там, надеюсь, есть?

Умница! Не зря книжки читал.

— Есть. И даже совпадает с земной. На сто процентов.

— Вы сказали — нет обратной связи. — Браун. — Какова вероятность, что мы по дороге не развалимся на атомы?

— Никто не проверял.

Паршиво! И даже очень. Но чуть лучше, чем было.

— Ваш выбор?

Смеется? Электростул — смерть верная.

На что спорим: все выберут ссылку?

Жаль, Тэдди не произнес этого вслух и никто не поставил на обратное. Сейчас перед дорогой разжился бы деньжатами...

Правда, не факт, что они там применяются. Особенно — наши.

2

В камере работает кондиционер, но как же жарко! Или это замечает один Дэн? Остальные слишком заняты делами поважнее? Тревогой за собственную жизнь, например.

Серж ставит подписи, не глядя. На каждом листе — одинаковую закорючку. Да и какая уже, собственно, разница?

Ряд склоненных голов. Каждая — над своей стопкой бумаг.

Бессмысленное следование бессмысленной букве закона. Устного согласия недостаточно. Вдруг кого-то обманом лишили права на гуманный электрический стул и насильно запихнули в межпространственный Лифт?

А вот умеет ли читать сагамор? Резервации долго отстаивали право на "естественное развитие". И отменили его всего-то лет пятнадцать назад. А законы обратной силы не имеют. Во всяком случае, такие мелкие.

И теперь индейский вождь одиноко сидит в углу. Бесстрастно глядя куда-то в одному ему ведомые дали.

— Прошу прощения за навязчивость, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Я учился в самой обычной школе, — усмехнулся Горный Орел, демонстрируя давно подписанные документы. — И даже полтора семестра в колледже. Но искренне благодарю вас. Мне помощь не нужна. А вот кое-кому другому — возможно.

Взгляд индейца неотвратимо указует на Элию. А она медленно перебирает листы. И рядом с ней точно нет никого. Ирина что-то вполголоса втолковывает отцу Герасиму. Тот как раз порывается в клочья порвать "бесовские бумаги".

Элия. Серый казенный стул, обманчиво хрупкая фигурка, хвост светло-золотистых волос. Как у школьницы. И возраст — тот же.

Дестроер отсела подальше по собственной инициативе. Хотя... кому приятно, если другие от тебя шарахнутся сами? Лучше их опередить.

Одно дело — драться. А теперь опять каждый сам за себя.

— Будьте осторожнее, Дэниэл. Когда-то я знал одного парня. Последнего из отряда смертников. Так вот — у этой девочки такие же глаза.

Только Аррис Горный Орел способен назвать Дестроера "девочкой". Причем — без малейшей иронии.

В помещении как-то резко похолодало. Но... кто-то же должен.

Дэниэл присмотрелся внимательнее. Элия действительно слишком долго вглядывается в текст.

Стэнфорд молча обругал себя: она ведь и впрямь вряд ли умеет читать. Права Галактической Лиги распространяются на граждан, а не на Дестроеров. Уж они-то точно развиваются "естественно". Естественнее некуда.

— Элия, — Дэниэл окликнул ее с трех шагов.

Если на автомате ударит — ему не отбить. А реагировать кулаком промеж глаз на внезапное приближение Дестроер привыкла. Хотя — кто тут претендует на "внезапность"?

Девушка медленно подняла голову. И под тяжелым немигающим взглядом Дэниэлу в очередной раз стало не по себе.

— Вам не нужна помощь? — он кивнул на свободный стул рядом с Элией. — Не возражаете?

— Нет. Но помощь не нужна. Я грамотная. Спасибо.

Спокойный, равнодушный голос. Мертвый.

— Элия... — Стенфорд замолк. Внезапно сообразил, и почему она перечитывала текст, и что за усмешка кривится на тонких губах.

Права. Права закоренелых преступников.

— Да, стоит прикончить пару-тройку десятков человек — и сразу попадаешь в более привилегированную касту, — подтвердила догадку девушка. — Уже не Дестроер, а честная уголовница-рецидивистка. Даже расписку выдадут. И психиатра подкинут.

— Элия... Я только хочу сказать: я знаю всё. И о "поросятниках" — тоже.

— Я знаю, вы пытались разоблачить Галактическую Лигу. И попали сюда вовсе не за книгу, а... Хотя бы за слово, что сейчас произнесли.

— Я хотел помочь людям... и Дестроерам — тоже.

Девушка внезапно рассмеялась. Странно — обычно простой, даже добрый смех делает людей младше. А ее — старше. Намного.

— Дэниэл, вы, без сомнения, самый гуманный тип расиста.

— Расист? — растерялся Стэнфорд. — Я?

— Вы, вы. Знаете, много лет назад в очень старых учебниках некой страны (ее уже нет) был интересный рассказ. Нескольким белым задали вопрос, что они думают о неграх.

— И они предложили отправить несчастных на Суд Линча? А страна — Юг США?

— Страна — СССР, век — двадцатый. А про Юг вы, как историк, знаете лучше меня. Не настолько плохо там всё было.

Ни одного мата в речи. Много ли шестнадцатилетних девушек читали о войне Севера и Юга? С другой стороны — какой еще девушке эта тема настолько близка?

— Нет, Дэниэл, опрошенные (это были американцы) ответили очень положительно. Один заявил, что негры — такие же люди. Другой — что готов жениться на негритянке.

Хорошо, Дэниэл не успел брякнуть, что готов пожать руку любому Дестроеру...

Кстати, юный уголовник Тэдди тоже всё еще читает. По слогам?

— Итак: я — расист, — усмехнулся Стэнфорд.

— Да, но готовый общаться с неграми. А не тащить их на Суд Линча.

— Вы очень начитаны, Элия... — перевел неловкий разговор Дэниэл.

И осекся. В беседе с Дестроером нескользких тем не бывает.

— Вы имеете в виду, где я брала книги — если книжные магазины, библиотеки и Интернет-кафе не обслуживают таких, как я? И уж тем более, никто не позволит Дестроеру зарегистрироваться в Мировой Сети?

— Я не... — Лучше сразу заткнуться.

— Не стоит. Не вы писали законы, Дэниэл. И мои слова — лишь констатация факта. Мне тоже было бы любопытно на вашем месте... наверное. Мне вообще временами интересны люди.

— Люди?..

— Дэниэл, я — не человек. Но наблюдать за этим видом... порой это забавно, — усмехнулась... девушка? Демоница?

Кем считать Дестроеров? Если монстрами — тогда почему Дэниэла так шокируют законы против них? А если людьми — то кто же после этого Галактическая Лига, раз так с ними обращается?

— Элия, я...

— Дэниэл, даже у Дестроеров бывают друзья. А у тех — доступ туда, куда не пускают... нас. — Странный термин для, возможно, единственного взрослого Дестроера Земли. Или почти взрослого. Впрочем, на фоне остальных Элию можно считать глубокой старухой. — Я никого сейчас не подставляю, Дэниэл. Ни одного из тех, кто предоставлял мне информацию, уже нет в живых.

— Галактическая Лига...

— Спасибо, что не предположили, будто я сама так избавлялась от свидетелей. Но и старушка Лига здесь не при чём. Боюсь, она так и не узнала об их... вопиющем преступлении. Нет, всё проще и грубее. И грязнее — если хотите подробностей.

Точно не хочет!

— А потом я продолжила образование в другом месте. Вам ведь интересно, как я прожила так долго? Вдруг пригодится для новой книги, написанной для туземцев мира Умба-Юмба? — рассмеялась Элия.

Мягким и добрым смехом. От такого кровь леденеет в жилах.

Да, Дэниэлу интересно — несмотря ни на что. Но и так известно, что Дестроеры с четырнадцати лет больше не имеют права на место жительства и обслуживание в продуктовых магазинах. И их смерть — уже не преступление. Даже в той малой степени, что была прежде. И без слов Элии ясно, что она прожила на два года дольше, чем положено. А это бы у нее в одиночку не вышло.

К счастью для таких, как она, банды были и будут всегда. Или еще очень долго. А подпольные круги не церемонятся в подборе кадров. Дестроеры там тоже котируются. И еще как.

— Латинская Америка?

— Я бы с удовольствием, но не знала, как на них выйти. Школа Спартанского Боя.

— Бои без правил?

— Они самые. Отличное место — дает шанс подросткам-рецидивистам. И таким, как я. Библиотека там была. Большая. И электронная, и добрая старая бумага.

— Оттуда и боевые навыки?

— Навыки — оттуда. А всё остальное... я, если вы заметили, — берсерк. И сильнее любого человека... Правда, с Олимпийскими и Галактическими чемпионами схватываться не приходилось — так что точно не знаю. Но наших я на лопатки укладывала всех. Меня бы директор и не взял — если б я на испытании всех пятерых противников штабелем не сложила.

В четырнадцать лет. Умеющих драться парней-уголовников.

— А вот то, что вы подумали сейчас, — того не было, — усмехнулась Элия.

Дэниэл вскинул на нее удивленный взгляд.

— Директор предпочитал мальчиков.

3

Очередная новость ждала за столом. Хорошая или плохая — на месте разберемся. Вышвырнутых из Лиги — вдвое больше, чем думалось. Галактические Сволочи решили объединить две группы.

Последний обед. Идиотская традиция. Которую, тем не менее, соблюдают все. Даже сам Тэдди. Не голодным же отправляться к черту на рога. Вон Элия тоже ест с аппетитом. Своя в доску, что же тут непонятного?

К ней лучше держаться поближе. И к Книжному Крысу — раз он так удачно пристроился к сильнейшей. У этих двоих шансов выжить больше всего. А если вдруг окажется, что нет, — что ж, переиграть никогда не поздно.

И никто даже нынешнюю ситуацию не обсуждает. Всё еще от газа не отдышались? Или решили, что теперь — опять каждый сам за себя? Хоть самому важную тему поднимай! А Тэдди предпочел бы до времени не высовываться.

Ладно, своих он уже оценил. А кто там из новых товарищей по несчастью поперспективнее?

Двое цыган — воры или бродяги? И что уперли?

Японец в халате каратиста. Нашел время для маскарада! Псих, или просто не дали переодеться?

Интеллигентного вида крепкий старикан в очках. У этого, наверное, послужной список — как у трех Элий.

Бледный белобрысик с дрожащими руками. Нарик или просто трус?

Две симпатичные девчонки. Рыженькая — попроще. Темноволосая — постарше и поинтереснее. Уже неплохо. А то вдруг их группа там — единственные выжившие люди? А в компашке — одна Дестроер, одна монашка и одна истеричка. И это — все дамы?!

— Дэниэл, я тебя очень прошу: если хоть что-то знаешь — скажи...

Тэдди навострил ушки. Удачно он сел поближе к бывшим профессорам. У тех, оказывается, еще и собственные секреты есть.

А компашка продолжает мирно лопать. Невкусную синтетическую дрянь из пакетов. Может, хоть на месте назначения найдется нормальная жратва?

Клат поневоле поежился. Мечтать не вредно! А пока — стоит только подумать о дороге к-черту-на-рога...

— Ты прав, — Старший Крыс решил расколоться.

Сильно соврет или не очень?

— Дамы и господа! — Крыс помоложе, который драчун, театрально откашлялся. — Леди и джентльмены. Медам и месье.

Ага, синьоры и синьориты и т. д., и т. п. Кончай трепаться — ближе к делу.

И Элия, как назло, молчит. Окоротила бы уж — раз назвалась паханом. Или боится спугнуть инфу?

— Мсье Дэниэл Стэнфорд сейчас сделает небольшое сообщение. Просьба слушать внимательно, потому что громко говорить нельзя — в дверях зала конвой. У меня всё, дамы и господа. Слово Дэниэлу Стэнфорду. Дэн, давай.

Ну, наконец-то!

— Господа, так вышло, что я...

И этот "высоким штилем"! Ну давай, рожай уже!

— ...случайно узнал, куда нас направляют.

Большинство дружно прекратили работать ложками. Тэдди встретил по ту сторону стола пронзительный, очень тяжелый взгляд Элии. И понял, что оказался среди того самого "большинства".

— Продолжайте есть! — прошипела блондинка. — Вы что, хотите привлечь внимание Галактической Своры?

Слушатели, опомнившись, дружно схватились за столовые приборы.

— Лет триста назад был изобретен прибор, способствующий перемещению энергии в другое пространство. Со временем он получил название "Лифт". Изначально работал в обе стороны. Но по соображениям безопасности обратный путь был заблокирован...

Мило! И что же там сидит по ту сторону — такое небезопасное? То есть — кто?

— Ну, спасибо! — съязвил капитан. Майкл, кажется. — Это мы уже знаем. А кто проверял, работает ли этот Лифт хоть в одну сторону? Да мы там на атомы рассыплемся!

Дались ему эти "атомы", волку космическому! И так уже зуб на зуб не попадает!

— Нет, не рассыплемся.

Спасибо, Крыс!

— Изначально Лифт прекрасно работал в обе стороны. А дорогу туда никто не закрывал.

А это кто-то проверял?! Может, там вообще нельзя было ничего "блокировать"? И теперь система давно отдышала на ладан и благополучно сдохла? Черт!

— А место назначения действительно по многим параметрам совпадает с Землей: атмосфера, средняя температура воздуха, состав воды, ну и так далее... Туда ведь выходили экспедиции. Скафандры там не нужны, местные растения и животные годятся в пищу.

Прям таки все? Ни одного ядовитого? Всё перепробовано? Или яды тоже "совпадают с земными"?

И какому количеству животных (а то и растений) "годятся в пищу" земляне?

— Ладно, главное — добраться живыми, — подвел итог Крыс номер два. — А там уже на месте разберемся.

— Или у местных спросите. — А вот набивший оскомину капитан-галполовец сейчас нужен как собаке пятая нога. Только-только ценные сведения поступать начали! — Они там, кстати, есть. Гуманоидные расы.

— И как — миролюбивые? — Тэдди слишком поздно схватил себя за язык. Уже успел подумать вслух...

— С этого бы и начинали! — язвительно усмехнулся капитан. Ну и мерзкая же у него рожа! Кирпича просит. Или лазера. — Значит, ученый раскрывает профессиональные секреты? Ну что ж — я сам могу ответить на ваш вопрос, "мсье" Клат. Этот мир населяют целых две разумные расы. Одна — великаны-людоеды, а вторая...

— Нет!

— О Боже!

— Сволочи!

Ну зачем так орать? От чужой истерики и самому — еще паршивее! Галактический предатель бы, что ли, заткнул крикунов? Кликнул крепких ребят с дубинками...

Нет, не надо. С везением Тэдди — первым попадет ему. Не хватало только отправиться черт знает куда с переломами. Или с отбитым чем-нибудь. Лечить уже никто не станет.

Да и просто лишние синяки — тоже неприятно.

— А другая? — вопросил Крыс помоложе. Безупречно вежливо. Но... тоже похолодевшим голосом.

Хотя где вы видели интеллигента-непаникера? Толку-то от них — когда по-настоящему припечет. Даже от драчливых.

— Вас еще и другая интересует? — Кончай издеваться, сволочь! — Другая — энергетические вампиры. Все сплошь — телепаты, телекинетики... или, как они себя называют — маги.

Мда. Гуманоиды Лиги хоть не выпендриваются! И под земную фэнтези не косят.

Теперь уже все ошалели по-настоящему. Ну, почти все.

Только без паники, Клат! Паникеры подыхают первыми. План остается прежним: держаться поближе к Дестроерше! Крысы с мозгами тут совершенно бесполезны, да и от мускулов Дуболома толку никакого.

Добро пожаловать в ад, Тэдди! Сам виноват — надо было работать аккуратнее. Фильтровать клиентов. А ты — зарвался, как последний лох. Вот и вляпался. Вместе с прочими последними лохами.

— Значит, прибываем туда и всю жизнь удираем от туземцев? — подвел итог Крыс-Драчун. — Их там много — этих ваших людоедов и вампиров?

— Не очень. Около трех миллионов в общей сложности, — гаденько ухмыльнулась Галактическая Сволочь. — Только никуда "удрать" вам не удастся. Они караулят "ворота". И всех вновь прибывших немедленно забирают. Завтрак подан! Ну, я надеюсь, вам-то я не испортил аппетит... в последний раз? Впрочем, я вас порадую. Тем и другим сразу вы не достанетесь. Эти расы между собой не дружат. И у ворот — сутки одни, сутки — другие.

— А сегодня чей день? — съязвила Дестроерша.

Нет, у нее точно есть план. Потому что этой непрошибаемой ни капли не страшно. Даже ухом не ведет. Будто в цирке сидит. И от души наслаждается представлением. Тэдди бы так!

— Не знаю их графика. К тому же они ведь могут и меняться вахтами. Так что — как повезет.

— Повезет?! Или к людоедам на обед, или к вампирам?! — блондина из второй группы трясет, как на электростуле.

Заткните уже его кто-нибудь — пока у Тэдди у самого челюсти не заклацали!

— Без паники, друзья! — Крыс-Драчун пытается ободряюще улыбнуться. — Еще не всё потеряно!

Ему приятель сообщил больше, чем другим? Ну-ка, Тэдди, ухи на макухе! И надо было еще тогда сесть поближе, так кто ж знал...

— Действительно — абсолютно не всё! — ухмыльнулась Дестроерша. — Богатый выбор. Кому людоеда, кому — вампира? Впрочем, всегда можно передумать. Кому — электрический заряд в тысячу вольт, миллион ампер?

А столько бывает? С физикой Тэдди не в дружбе совсем. Потому как не проходил ее никогда. Даже мимо по коридору. Столько классов он просто не доучился.

А хилый блондин от хохота Элии совсем позеленел. И теперь сползает куда-то под стол. Жалко и смешно цепляясь за серую металлическую ножку...

Эй, аппетит-то не порти. И так невкусно. Да и самого уже мутит.

А когда покормят в следующий раз — неизвестно. И главное — чем.

— Обратите внимание на слова этого доблестного сотрудника Галактической Полиции! — продолжил увещевания Крыс. — Я уверен, у нас есть шанс...

— Шанс? Шанс?! — разревелась рыжая. — За что?! Нас съедят, съедят, съедят! — она заколотила по столу кулаками.

Симпатичная темноволосая подруга обняла ее за плечи, успокаивая. Хотя Тэдди на месте Латиночки просто влепил бы истеричке пощечину. А не поможет — так еще парочку.

— За что? Мне девятнадцать лет!

Ну и что? Клату — столько же. В мире уйма народа погибает куда раньше. Хотя скулит наверняка не меньше.

— Я просто пыталась покончить с собой!..

Вот дура! Так и знал...

Ну и какие теперь претензии? Хотела умереть — вот и умрешь. С максимальной пользой для окружающих.

— Меня парень бросил! — И кому это интересно? Сейчас Клат перечислит, кто его бросал, кого он сам... — А теперь меня сожрут эти... гуманоиды!

Не только тебя! К сожалению.

Блондин выполз из-за стола. Тоже сейчас закатит истерику. Может, хоть без подробностей — где, когда и с кем?

— Мы их сами сожрем, — подала идею Дестроерша.

Наверное, чтобы заткнуть свору истериков. Хотя... чем питаются подобные ей — Тэдди не известно.

— В крайнем случае, что нам терять? Устроим хорошую драку! — философски заметил Дуболом.

Он действительно настолько верит в собственные мускулы? Недавний "бой" с охраной еще не разубедил?

— Значит, Вальхалла? — понимающе кивнула Дестроерша.

— Вальхалла. Уже кулаки чешутся!

Тэдди выбрал себе команду! Осталось заявить в ней участие и правильно зарекомендоваться.

— Интересно, людоеды — вкусные? — задумчиво протянул он.

А действительно забавно — как перекосило лица блондина и рыжей. Зато Дуболом и Элия ободряюще ухмыльнулись.

— Кто еще с нами? — Дестроерша обвела взглядом зал.

— Мы с Дэниэлом, конечно! — немедленно вызвался Крыс-Драчун. — Сагамор, вы — с нами? Под боевую песню Маниту?

— Конечно, — серьезно кивнул индеец.

— Подраться — это хорошо! — согласился цыган постарше.

Второй кивком присоединился к его мнению.

— Самураи всегда умирали в бою, — подал голос японец.

Нет! Если Тэдди вовремя не прибьют местные — он сам свихнется в этой компании! Впрочем, возможно, самых чокнутых оперативно поубавят в числе местные голодающие расы.

— Я с вами, — на закуску объявила Латиночка.

Хоть одна хорошая новость...

— Умеешь драться? — уточнил Дуболом.

И зачем ему? Можно подумать, Крысы — великие бойцы? Да и японец — наверняка программист какой-нибудь. А карате в спортзале изучал. Два часа в неделю — под руководством такого же кабинетного тренера. И то — лишь в последние полгода.

— Да... Дело в том... — Латиночка чуть запнулась. — Я — бывший офицер полиции. Если это вас не смущает...

Ого! Коп — такая же новинка в коллекции Тэдди, как и Дестроер! И почти так же экзотично...

— И я тоже с вами! — проворчал Космонавт. — Не могу же я смотреть, как этот чертов северянин дерется, а я ему не помогаю...

Когда подружиться успели? Или уже были знакомы раньше? Клат, приглядись. Так, на всякий случай. В любом мире выживают самые информированные.

— Остальные — с нами автоматически! — пронзительным взглядом обвела всю теплую компашку Дестроерша.

А чего тогда было спрашивать? Хотя вполне понятно — проверяла команду на вшивость.

— Нас — семнадцать, и мы — в тельняшках! — подхватил цыган помладше.

— Возражаю! — взвился Поп. — Я умру, как мученик! И я — в сутане!

— Тогда отдайте ваш крест!

Монах на всякий случай отодвинулся подальше. Хоть его с Дестроершей и разделяет Монашка-из-Шаолиня. А ее Элия трогать не станет. Они уже явно сконтачились. Не хуже, чем Дуболом и Кэп.

— Хоть перед смертью покайся, грешница!

— Не верую, святой отец, — жестко, без тени улыбки ответила Дестроер.

Глава пятая.

1

Сто лет над замком тишь да гладь...

Густой тенистый полог леса...

Ты никого не ждешь, принцесса,

Полет видений невесом,

Полет видений невесом...

Сто лет малиной и быльем

Горбатый мостик зарастает.

Сто лет лишь стрекозиной стае

Глядеться в сонный водоем,

Глядеться в сонный водоем...

Сто лет внимает слух земле,

Ловя неумолимый цокот.

Сто лет плющом увитый цоколь...

Не вянет роза сотни лет,

Не вянет роза сотни лет...

В тот миг, когда веретено

Кольнуло палец алой точкой,

Звук-призрак, как куранты точен,

Путь начат, время сочтено,

Путь начат, время сочтено...

Сто лет все ближе, все ясней,

Все четче россыпь дробной рыси.

Ты спишь, и только в звонкой выси

Парящий сокол ждет вестей,

Парящий сокол ждет вестей...

Йовин (Лина Воробьева).

— Ирина Океанова, вы догадываетесь, зачем вас вызвали сюда?

Пособолезновать? Извиниться?

Дождешься!

Будто вчера прозвенел последний звонок. Выпускной. Ее фамилия в списке студентов заветной мечты — медфакультета. В самой престижной группе, где самый зверский конкурс. Только для отличников...

Всё это — в прошлом. Вместе с мамой, папой, Славкой, Арсом...

— Да. Я всё понимаю.

Казенное здание, казенный кабинет, казенный человек, казенные слова. И формулировки.

— Я прошу прощения, что вынужден беспокоить вас до истечения девяти дней, но закон не ждет. Ваш отец совершил серьезное преступление...

У Ирины больше не осталось сил спорить. Вся эта неделя прошла за хлопотами о похоронах и отчаянными попытками хоть что-то доказать.

Бесполезно.

Ладно хоть дали время предать земле родных. Без Ирины этим не озаботился бы никто. А родители Арсения позвонили только раз. Мать. Чтобы сообщить, что отец Ирины — убийца. И будь проклят день, когда Арс с Ирой познакомились.

А еще — на суде несостоявшиеся свекровь и свекор будут по ту сторону баррикады.

— ...В результате его действий был тяжело ранен представитель разумной расы, и погибло трое людей...

Четверо. Самого папы тоже больше нет.

— ...Мы не знаем, имел ли место преступный умысел или преступное легкомыслие... Галактический скандал...

Почему отец — прекрасный водитель! — не успел свернуть при виде "приоритетной" машины? И хватило бы ему времени? Подобные мелочи не интересны никому.

— Ирина, вы должны подписать необходимые документы... — неожиданно мягко заговорил представитель властей.

В его интересах сделать всё, чтобы искупить вину перед привилегированной "разумной расой". И побыстрее — без малейших хлопот и проволочек.

— Я могу подумать?

— О чём тут можно думать?! — тон "доброго и понимающего старшего друга" изменился резко. И опасно. — Ирина, вы хотите суд? За соучастие? Отказываясь осудить вашего отца, вы автоматически подтверждаете, что сами готовы на такое же преступление. Третьего не дано. Ира, одумайтесь!

Лучше бы по-прежнему орал...

— Вам семнадцать лет, у вас вся жизнь впереди. Вы ведь только что поступили в университет. Разве вы не мечтали стать врачом?

И это им известно! Хотя... школьное сочинение. Якобы анонимное.

— Неужели тюрьма лучше? Не ломайте себе жизнь...

А представителю власти — карьеру. И доход. Он ведь его уже на годы вперед распланировал. И жене пообещал. И точно уверен, что уж ему-то "приоритет" на узкой дороге не встретится.

Не опустить глаза — легко. Труднее, много труднее не дать кому-нибудь в морду.

Нет, Ира. Детство кончилось. Юность — тоже.

Собственно говоря, кончилось всё. Почти.

— У меня по закону есть двадцать четыре часа.

— Я жду вас здесь завтра до десяти утра... — Теперь льда в голосе чиновника хватит на десяток матерых рецидивистов. А сам он уже наверняка размышляет, далеко ли сбежит глупая девка.

Очень далеко. Туда еще наши предки бегали.

Он, наверное, очень удивится — когда доложат, куда она идет. Еще бы — Ирина Океанова там отродясь не бывала. С момента крещения.

Только бы решил, что она завтрашний грех замаливать побрела. Как все трусы, что сначала произнесут много красивых слов, а потом всё равно сдадутся. Спасут собственный будущий доход.

Позади — родной дом, превратившийся в склеп. Фотографии на столе. Мама, папа, братишка, Арс. Все еще живы, всё еще хорошо...

Оружие в углу, друзья-толкиенисты, ребята из клуба, университет. Прощай, прошлое. Прощай, Ира Океанова.

С трудом узнаваемые лики на стенах, старушки в темных платках. Свечи, свечи, свечи...

Тусклый чеканный полумрак. Отныне и навсегда. Но даже он — лучше тьмы небытия. И уж точно — лучше серой трясины предательства.

— Мне нужна мать-настоятельница.

— Идите за мной...

Темный коридор. Как в воспоминаниях побывавших в коме. Наверное, кого-то этот путь выводит к свету. Кого-то другого...

— Ирина, подумайте! — И здесь просят о том же! — Назад пути не будет. Вы умрете для этого мира. Подождите хотя бы год...

Она уже умерла.

— У меня нет времени на послушничество. Завтра я стану подсудимой или предательницей. Раз мне всё равно не жить — пусть я умру с пользой для этого мира. В монастыре я еще смогу помочь хоть кому-то. Я вас прошу сделать это сегодня.

Здравствуй, сестра Ирина.

2

Конвой — слева, конвой — справа. Равнодушные лица. Для них это — работа. Привычная, обыденная... с перерывом на обед. С выходными и отпуском.

Хирург ежедневно режет, конвоир ведет на смерть. Или в ссылку.

Не по себе — всем. Даже Дэниэлу — а ведь он знает больше других. Даже неустрашимому Сигурду и бесстрастному индейскому вождю. Может — даже Элии. Впрочем, последнее — вряд ли.

И что не так с самой Ириной — если ей не страшно совсем? Она действительно — давно умерла? Еще семь лет назад — вместе с родными?

И еще в одном из осужденных нет ни капли страха. В отце Герасиме. Он-то — не мертв, а жив. И для него священничество — действительно единственный верный путь.

Рыжая девочка жалобно всхлипывает в объятиях Николетты — бывшего офицера полиции. Финна Пекко Укконена трясет, как на миновавшем его электрическом стуле.

Элия ступает слева — шаг в шаг. И ее лицо вполне поспорит с непроницаемой маской Арриса Горного Орла.

Действительно — Лифт. Под еле слышный мерный гул казенно-серый зев угрожающе раскрылся и затих. Ожидает жертв. Шестнадцать живых и одну давно мертвую.

Даже странно: пространственно-временная кабина — и так безлика. Впрочем, и в Центральной Земной Тюрьме, как выяснилось, — ни грамма экзотики. Как и в том давнем кабинете.

Ожившее зло редко бывает черным и мрачным. Обычно оно — серо и тоскливо.

Еще одна темная пещера. И станет ли последней — давно уже неважно. Только остальных жаль. Они-то жить хотят. Даже Дестроер.

Девочка ведь и прожила меньше всех здесь присутствующих. Даже Тэдди и Джинни.

Элия чуть заметно вздохнула — словно в последний раз. Ирина положила бы ей руку на плечо, но незачем подводить перед остальными. Дестроеры не плачут, правильно? И им никогда не бывает страшно.

— Оптимальный вариант — по семь человек, — равнодушно объявил из динамика оператор. Тоже казенно. Вторая половина дня. Наверняка устал и считает часы до конца смены. — В последней партии окажется трое. Первые семеро, прошу пройти в кабину. Не задерживайте процесс.

А то у работников тюрьмы — нормированный рабочий день. Согласно прогрессивным законам.

А "прошу" — это особенно мило. И неожиданно — после откровенной грубости охраны. Особенно к Элии.

— Само Царствие Небесное идет к нам, сестра! — лицо отца Герасима озаряется тем внутренним светом, что Ирина столько раз видела у других. У сестер, идущих умирать за веру.

Наверное, так правильнее. Сама она много раз убеждалась в незримом существовании Господа. Но вот насчет себя и своей безгрешности сомневалась сильно. А поступала в монастырь вообще Фомой неверующей. И уж точно — не ради спасения души.

Бесконечный ужас в глазах Тави. Затравленно озирается рыжая, но спасать здесь некому. Рыцари на белых конях остались в легендах. И в старых фильмах.

Разрыдался Пекко. Дрогнули руки у профессора-физика Сержа...

Отец Герасим шагнул вперед первым. Всё с той же светлой улыбкой.

Жаль, нельзя вернуться и пройти с каждой партией. Не все здесь такие, как она сама и этот монах. Остальным станет легче — если рядом хоть кто-то, не охваченный паникой. Кому давно всё равно.

Ирина обвела взглядом всех. Быстро подошла к Дэниэлу:

— Вы пойдете первой партией?

— Предпочел бы, — грустно улыбнулся он. И виновато.

Зря. Разве его вина, что он знает больше других?

— Если вас не затруднит — идите со второй, — Ирина едва заметно кивнула на товарищей по несчастью.

Будем надеяться, что едва заметно. Индейский вождь, кажется, видит всё. Как и Элия.

— Конечно, — кивнул в ответ Дэниэл.

Уже лучше. Он — прирожденный лидер. Он поможет.

Аррис Горный Орел шагнул в кабину вторым.

Элия Рэндом бросила насмешливый взгляд в сторону хулигана Тэдди Клата. Тот предпочел не тронуться с места.

Надеется, если первая партия погибнет — Лифт починят, прежде чем отправить следующих?

Вряд ли. Вряд ли вообще поймут, что пора что-то чинить.

А даже если и поймут...

Светловолосая девушка пожала плечами и последовала за индейским вождем. Ирина поспешила за ней, за руку увлекая в пасть Лифта Тави.

— Сестра, для меня найдется место? — усмехнулся Сигурд, проскользнув в угол кабины. — Я постараюсь занять его поменьше.

— Разумеется, — улыбнулась монахиня.

Каратист, он же компьютерный гений Акиро Кубаро, шагнул в клетку Лифта последним.

— Я рад, что мы снова встретились, Ирина, — улыбнулся он.

— А я предпочла бы, чтоб вы остались на Земле, — девушка едва удержалась от фырканья.

Привет прежней Ире Океановой. Той, что когда-то на международном слете боевых искусств всю ночь проболтала с таким же фанатом холодного оружия. Акиро было двадцать четыре, Ирине — семнадцать. И если бы не Арс... кто знает?

Двери съехались абсолютно бесшумно. Рука Тави бессознательно до боли стиснула запястье Ирины. Надо было попросить и Акиро пойти следующим рейсом. А в кабину взять рыжую Джинни.

Впрочем, тогда пришлось бы брать и Николетту.

Странно — в таком месте должно быть душно. А здесь... никак. Даже воздух — безвкусный. Казенный. Никакой. Не лучше и не хуже, чем в камере, "зале суда", "столовой", коридоре...

— Отче наш, иже еси на небеси, — зашептала вдруг Тави дрожащим голосом.

— Да святится имя твое, да приидет царствие твое, — подбодрила Ирина.

— И на земле... — неожиданно вплелся в хор голос Сигурда.

— Раскайтесь, дети мои! — уже привычно взвыл отец Герасим. Под мерное гудение вновь заработавшей машины. И вполне ощутимо перекричав его.

Лучше б помог!

— Ты — мировой парень! — сообщил ему Сигурд, перекрывая еле слышный шепот Тави и ровный голос Ирины. И от души хлопнул монаха по плечу — тот еле на ногах устоял. — Я замолвлю за тебя словечко перед Одином и Тором. И ты тоже попадешь в Вальхаллу! Знаешь, какие там пиры? А девушки!..

— Что?! — онемел от возмущения отец Герасим.

В кабине разом вспыхнули все звезды небес. И исчезли в небытии.

3

Нежное, прохладное дуновение ветерка осторожно пробежалось по лицу. Поворошило короткие волосы, забросило прядь на лоб. Сейчас бабушка отругает, что опять заснул на траве...

Какая трава и какая бабушка?! Сейчас здесь будут...

Или уже есть?!

Как же не выдать хозяевам стола, что еда очнулась?! Миледи Винтер из Сержа — никакая, но осторожно взглянуть из-под ресниц он попытался.

Трава. Настоящая. Пронзительно-зеленая. И ветерок — настоящий.

Луг?

Слева — Дэн. Явно без сознания.

Справа? Капитан Майкл Браун.

Есть ли поблизости кто еще — неизвестно. Для выяснения пришлось бы нормально открыть глаза. Да еще и приподняться.

А кто мешает? Похоже, информация Галактической Лиги безнадежно устарела. К счастью! И никаких вампиров-людоедов вблизи не наблюдается!

Может, уже вымерли от бескормицы? Или сожрали друг друга?

Тогда — пора сматываться, пока не поздно. Но почему-то... почему же не проходит тревога? И совсем не хочется шевелиться и подавать признаки жизни? И почему вот-вот зашевелятся на голове волосы?!

Ладно — деваться всё равно некуда. Если опасность близко — она никуда не денется. А если ее нет — запросто появится, пока подневольные переселенцы время теряют!

Серж осторожно сел и огляделся. Всё правильно: ссыльные развалились на приличных размеров лугу. Вдали — лес. Метрах в ста пятидесяти — широкая река. Вот откуда ветерок! Свежий, мимолетный — родом из детства...

И ни следа хоть чего-то, похожего на клятую кабину. Да тут вообще ни одной постройки — на всём видимом пространстве.

Ну и черт с ними! Что хорошего в Галактической Лиге? Кроме... кроме любимой работы, любимых книг и уже привычной жизни!

Легкие облака заволокли солнце. Но оно явно в зените. Середина дня. И — ЛЕТО.

Серж поежился — представил, как беглецов вышвырнуло бы на местном северном полюсе! Или южном. Где-нибудь посреди материка. Или ледовитого океана.

А посреди особо топкого болота?

Или под удушливо-давящей толщей земли? Мало ли какие изменения в ландшафте произошли? Что там куда сдвинулось?

Кстати, кроме Дэна и Майкла, здесь больше никого нет. Где остальные четверо? Не говоря уже о предыдущей и последующей партиях?

Следующие несколько минут Лемар сначала осторожно, а затем — бешено тряс товарищей по несчастью.

Безуспешно. Живы, но беспробудно спят. Или... в коме? И здесь на весь мир — ни одного нормального врача! Даже в их ссыльной группе, которая тоже — неизвестно где...

Что делать?!

Так бывает в кошмаре. Ты не можешь проснуться и медленно проваливаешься в бездну беспредельного ужаса. Медленно, но неотвратимо! И ничего не в силах сделать — ничего!

Друзья — недвижимы и не приходят в себя. А ты рядом с ними — один. Не считая пасторального летнего пейзажа. Зеленой травки, ласкового ветерка и безмятежной глади реки. Как в детстве. И беспомощен ты — тоже как ребенок.

Голоса ворвались в сознание надеждой.

Только та мгновенно сменилась ужасом. Потому что ни одного из них Серж никогда прежде не слышал.

И... по-прежнему — никого вокруг. Точнее — никого не видно.

Бывший профессор поспешно рухнул на землю, притворяясь бесчувственным. Вот только... уже наверняка поздно!

Чуть прохладный летний ветерок шевелит медленно поднимающиеся дыбом волосы. Сушит только что выступивший холодный пот. Ледяной.

Каковы шансы, что это — ранее сосланные?! Ведь нынешняя партия здесь — далеко не первая. Мягко говоря.

Если это — люди... Преступники? Да хоть самые закоренелые рецидивисты! Зато — соплеменники. Какие бы ни были — всё равно свои.

А вот нелюди — нет. По работе Сержу часто приходилось общаться с Чужими. Их невозможно понять. Слишком другие. За пределами человеческой логики. И морали. Как и мы для них.

Пусть, пусть, пожалуйста — пусть это будут люди!

— Мы не люди.

Всё кончено.

И раз уж они так спокойно лезут в чужие мысли — значит, и что невезучий обманщик в сознании, давно просекли.

А вот теперь они — рядом. Осталось только поднять глаза. И встать — если еще успеешь. Всё равно уже — конец. Хоть умереть — не трусом.

Как ни странно — подняться на ноги Сержу позволили. Может, чтобы удобнее потом швырнуть обратно?

Их оказалось двое. Только что не было — и возникли будто из воздуха.

Мужчина и женщина. В черном. Средневековые наряды: он — в чём-то вроде камзола и штанов, она — в платье с пышными оборками. У обоих за плечами вьются длинные плащи.

И оба — выше Сержа. Под два метра, пожалуй.

Великаны? Или для них всё же мелковаты?

Что ж — он ведь готов был драться с монстрами. Только не знал, что бой придется вести одному. Против двух телепатов. Об этом Галактическая Лига не предупреждала.

Эх, где же ты, потомок викингов Сигурд? Где ты, храбрый индейский сагамор? Где ты, Акиро-сан? Живы ли еще? Вас бы сюда!

Ладно, умирать — так умирать. Неужели Серж Лемар затем честно жил тридцать пять лет, чтобы теперь умереть трусом?

Бывший профессор заставил себя шагнуть вперед. Загородить беспомощных товарищей.

— Серж, друг! — пронзительный девичий крик резанул по ушам.

Лемар поспешно обернулся.

Хоть и знал, что отвлекаться от врагов нельзя.

Только — толку-то от него в любом случае?

Метрах в пятидесяти на лугу (тоже невесть откуда) успела появиться последняя партия. Полицейская с рыжей подругой и тот вечно до полусмерти перепуганный светловолосый парень.

А с ними — еще трое рослых инопланетян. На сей раз — исключительно мужчин. Тоже наглухо затянутых в черное.

У них тут что, царство Тьмы? Или вечный траур по собственным жертвам?

Серж понял, что вот-вот расхохочется — неудержимо и дико. И едва заставил себя прекратить истерику.

Может, просто не умеют красить одежду в другие цвета? Ну, нет у них здесь пурпурных раковин. И хну не изобрели.

Финн ринулся вперед — смешными заячьими прыжками. Только бы не подстрелили! У иномирян при себе ни огнестрельного оружия, ни лазеров... вроде бы. Но что-то подсказывает, что подобная ерунда этим монстрам без надобности.

Добежать финну дали. Пекко Укконен намертво вцепился в руку Сержа. Будто тот в силах защитить хоть кого-то. Нашел воина-героя!

— Что им нужно?! Нас сожрут, да?! — с перекошенным от ужаса лицом заорал финн. Ничуть не стесняясь будущих пожирателей.

— Мы — не людоеды, — ответил мужчина. Вслух.

— И уж точно — не великаны! — язвительно расхохоталась его спутница.

Струятся по плечам светлые вьющиеся волосы. С солнечно-золотым отливом. Локоны. Целая грива.

А какая безупречно стройная фигура! И изумительно прекрасное лицо.

Лемар только сейчас понял, что столь красивых женщин никогда прежде не встречал. И... таких отталкивающих. Подобному совершенству поклоняются. Или со всех ног бегут прочь!

Красота богини. Богини зла.

А еще нечеловеческие черты Чужой упорно напоминают кого-то. Тоже малоприятного.

Или это — просто дежавю? Так бывает — когда ты вне себя от ужаса!

— И прежде нас в таком и не подозревали. Впрочем, даже среди землян не все — недомерки.

До этой минуты Серж считал, что метр семьдесят — нормальный мужской рост.

Ну и черт с ними! А вот Тэдди здесь придется несладко.

Ничего, зато у Сигурда комплексов не будет точно.

Если, конечно, скандинав и хулиган — еще живы...

И опять этот ветерок обвевает лицо. Отныне он будет напоминать уже не о деревне и бабушке.

Если "отныне" вообще светит!

— Так вы — не людоеды! — обрадованно завопил Пекко. С перепугу разобрал в речи иномирянки только это. Идиот! — Вы нас не съедите?!

— Мы не едим рабов, — это явно ее голос.

А первый раз говорил ее спутник. Гораздо вежливее, кстати.

— Ура! — еще громче заорал Укконен.

Лемар едва поборол искушение двинуть ему в морду. В том числе и за то, что... сам ощутил мгновенное облегчение. Из рабства всегда можно сбежать. Из смерти — нет.

Какая мерзость!

— Рабство! Ребята, рабство! — рухнул Пекко на колени и обернулся к остальным. Сияет кретинской улыбкой законченного олигофрена. — Ребята, рабство! Мы — рабы! Рабы — это мы!

— Этого идиота — в башню! — приказала женщина. Безупречные черты исказила брезгливая гримаса. — Остолбеневшего — тоже! — небрежный взмах изящной руки в сторону Сержа. — А тех двоих — к Иримиру.

Это еще кто?! Местный некромант?!

Стальные руки Черных сомкнулись на локтях Лемара. Опомнившись, он изо всех сил рванулся.

Мечтай! Хватка — железная. Серж бы и с одним из них не справился.

— Мои друзья — живы! — рискнул выкрикнуть бывший ученый. Не злобной красавице — ее спутнику. — Что с ними?

Женщина зло скривилась. Презрительно дернула изящным плечом.

— Они действительно живы. Их вылечат. Иримир об этом позаботится, — ответил ее напарник. Или подчиненный — судя по тому, что все приказы отдает она. — Иди в крепость, Серж.

Пойдет. Сопротивляться всё равно бесполезно.

— Рыжую — к остальным. Вторую запереть отдельно, — ледяной голос красавицы нещадно бьет по ушам. — Пошевеливайтесь! — это уже Сержу и Пекко.

Что ж — хоть что-то хорошее в том, чтобы отсюда убраться. Куда бы Лемара сейчас ни вели — этой... дамы там не будет!

— Добро пожаловать, — вновь подал голос мужчина, — в замок Ваэтрок.

Глава шестая.

1

Тупые иглы колют всё тело. Особенно левый бок. Кто заставил лечь на эту дрянь?!

Майкл Браун резко распахнул глаза.

Камера. Но совсем другая. Полутемная, мрачная и уж точно без электричества. А вместо нар — соломенный тюфяк на полу. На редкость колючий. И чистоты сомнительной.

Галактическая Лига потеряла последнюю совесть?

Нет... Не Лига!

На соседнем тюфяке то ли в отключке, то ли просто дрыхнет Сигурд. И больше — никого.

Кстати, не душно. И не жарко.

Жаль, тут не окно, а бойница. Да и та — зарешечена. Птица, может, и пролетит. Некрупная.

А высота? Этаж пятый. А вон там, во дворе — стража. И собаки бегают — здоровенные такие. Паршиво!

И что за идиотская мода? Плащи какие-то за плечами вьются. С всего одной застежкой — под горлом. Как в древних фильмах. Неудобно, и толком от холода не защищает. Или тут зимы не бывает? Или зимой они плащики на шубы меняют?

Итак, ссыльные земляне — в плену. Что и требовалось доказать.

Зато хоть живы... Только надолго ли?

— Сигурд, друг-викинг, проснись! — Майкл с силой потряс скандинава за могучее плечо.

Рискуя получить столь же не слабым локтем.

Свенсон резко вскинулся, ошалело оглядываясь по сторонам. В сознании! Повезло хоть в этом.

— Где мы?!

— В местной тюрьме, — усмехнулся Браун.

— У какой расы?

Майкл обругал себя за резко пробравший по хребту холод.

— Черт знает! Я очухался уже здесь, и мне ни одна доверия не внушает. Из окна глянул, но их рост отсюда толком не оценить. Давай-ка лучше попробуем сделать ноги — пока те или другие сами не явились. За нами. Дверь деревянная — не выдержит.

Точнее — выдержит, если бить в нее в одиночку. Да и то — только Брауну.

— Принято единогласно! — хлопнул Майкла по плечу Сигурд.

Не так уж сильно. Всё-таки соображает, что не все люди — настолько здоровые!

Напарник попался идеальный. Сильнее только Элия, но у той явно не все дома.

И лучше не думать, каково пришлось бы Брауну — окажись с ним в камере одни визжащие девчонки...

Мужчины дружно подкрались к двери.

— Готовься! — скандинав с разбегу заехал в хрупкое дерево плечом.

Дверь жалобно хрустнула и послушно вылетела из петель.

За ней в карауле обнаружились четверо рослых, здоровенных (не хуже Свенсона) воинов в серых латах.

Аж оторопели.

Жаль лишь — всего на миг! А затем кинулись на беглецов.

Шлемы без забрал, кирасы... Что тут за дремучее средневековье?!

Черт, это же люди! Они-то что здесь делают?! Или... не все же чертовы инопланетяне должны выглядеть монструозно-слизисто, в конце-то концов!

Пан или пропал!

Майкл с размаху заехал кулаком ближайшему в глаз. И тут же едва увернулся от пудового кулака его товарища. Повезло, что большинство ринулось на скандинава, иначе бы — точно конец! Эти явно привыкли драться чаще. И на поражение.

Пока Браун вертелся ужом, Сигурд успел отрубить четверых. Кто его такому научил? И... где черти носят Элию — когда она так нужна?! Этих серых — всё еще больше десятка. А на вопли и хрипы сейчас набегут новые!

— Майкл, уходи! — заорал скандинав.

Капитан не заставил себя долго ждать. Двоих (если один — он сам) победят лишь чуть быстрее, чем одного. А хоть кто-то должен вырваться на волю — иначе погибнут все.

А уж на свободе Браун сделает всё, чтобы вытащить остальных!

Он нырнул в ближайший коридор вовремя — из соседнего уже донеслись топот ног и громыхание лат.

Держись, Сигурд! Не покалечили бы его там... Местная медицина наверняка оставляет желать лучшего. Лечат то ли кровопусканием, то ли просто глотки вскрывают. Чтобы никто не мучился.

Теперь проблема встала ребром — как выбраться из средневекового замка, полного свирепых врагов? Это тебе не квест на компе.

Капитан всегда был уверен, что предки — мельче и слабее его современников. Но эти низенькими и хилыми не кажутся!

Он остановился перевести дух. Черт, как темно — ни окна, ни бойницы! Куда занесло — в подземелье, что ли? К древним скелетам в ржавых цепях? Осталось только дверь захлопнуть...

Черт, Майкл, не паникуй! Это всего лишь...

Всего лишь чужое подземелье чужого замка — где ты заблудился! И чужой мир, черт бы его побрал! Скелетов у стен пока не видать, но это ничего не доказывает. Тут света нет. И еще помещений навалом.

Найденных на ощупь. Потому что опять же — не видно ни зги.

Здесь — душно, или это уже мерещится? Слизистым тоже было душно, у них кончался кислород. Потому капитан Браун и взял их на борт. Надо было оставить, где зависли. Пусть бы сдохли. Сейчас не было бы ничего этого!

Зря не бросил зеленых и зря бросил Сигурда. Скопытились бы — так уж вместе!

И зря не пошел работать в фирму отца. Лень было вкалывать всю рабочую неделю, хотел свободы? Так теперь подыхай — в плену у средневековых дикарей!

Невидимое ледяное щупальце ласково прошлось от затылка к пяткам! Выбирая, куда впиться...

Майкл затравленно огляделся по сторонам. Что... что происходит?! Что с ним дела...

Ее он увидел шагах в пяти. Светловолосая красотка с потрясающим бюстом. Как эта куколка сюда попала, и что она здесь...

И откуда вдруг взялось столько СВЕТА?!

— Иди сюда!

Жди!

Но ноги сами понесли вперед — к вящему ужасу Брауна. Прямо к жуткой красавице. К пронзительной сини ее глаз — теперь Майкл разглядел их очень хорошо.

В бездонных озерах пляшет безумие. И смерть. Его.

Семь шагов.

Где-то он уже это видел...

Где?! У кого?!

Пять шагов.

Что? Да что такого она может с ним сделать? Что она...

Это же просто женщина! Не монстр с шестью мохнатыми ногами, ядовитым стрекалом, присосками и сотней акульих зубов. Это же просто... Господи, помилуй и спаси!

Три шага...

Господи!..

Два...

Браун наконец сумел заорать — хрипло, пересохшим горлом. И поперхнулся собственным воплем — беззвучно разевая рот. А красавица усмехнулась.

— Ты умрешь более счастливой смертью, чем заслужил, — ласково шепнула она. — За тобой было приятно идти по следу.

По следу... Майкл с самого начала был добычей. Ему дали уйти. Чтобы потом... Чтобы заманить сюда!

Один шаг. Всего один... нет!

Господи, НЕТ!.. Только не с ним! Он не может умереть! Не так! Только не сейчас!..

Изящные (несоизмеримо сильнее Сигурдовых) руки легли Майклу на плечи. А нежные — убийственно-нежные! — губы неотвратимо прильнули к его губам...

Забирая жизнь.

2

Голова напрочь отказывается соображать! Араннон Лучезарный, старший сын короля Катаана и наследник альвийского престола, раздраженно отложил в сторону проклятые бумаги. И еще раз (в который по счету!) попытался доораться до Тэйкора.

Молчание в эфире. Гробовое. Брат обиделся. Даже не просто обиделся, а закрылся. Намертво.

Ну, извини, Тэйкор!

Араннон помнил собственные обещания. Но надеялся, что сформулировал их достаточно туманно. И припас блестящие и логично выверенные объяснения — почему поступил так, а не иначе.

Только какой теперь в них смысл — если Тэйкор закрылся от брата? И даже не собирается слушать.

Стратег опомнится. Нельзя вот так бросать государственные дела. И до сих пор младший брат это прекрасно понимал.

Опомнится... через пару недель. А что всё это время делать Араннону — с проклятой кипой бумаг?! И со всей прорвой информации, что лезет в его несчастную голову — со всех сторон? С всё еще упорно сующимся в политику отцом? С капризной, властолюбивой матерью? И с целой армией братцев и сестриц, за которыми глаз да глаз. И желательно — не меньше двух пар! Бдительных и недремлющих. Чтобы любимые младшенькие не сожрали друг дружку или кого-нибудь нужного. Тэйкор, ты нашел время!

И теперь работа, с которой вдвоем справлялись довольно легко и уверенно, грозит с головой завалить несчастного престолонаследника — едва тот остался с ней один на один! Ну, Тэйкор, только откликнись!..

Честно говоря, по-другому Араннон поступить просто не мог. Да, брату пришлось соврать. Но, в самом деле — не возвращать же в столицу с таким трудом высланную оттуда Илону?

Наследник престола всё понимает — у каждого есть... инстинкты. И принадлежность к королевскому дому, несомненно, должна давать определенные привилегии.

Но Илона перешла все границы! Именно это семья и должна принимать во внимание... А какие личные причины у самого Араннона — никому знать незачем. Особенно — некоему брату. Старшему из младших.

Что опасные тайны известны Тэйкору — даже не половина, а четверть беды. Допросить его в свое время не удалось самому Вальзету. А ведь тогда тот был еще не спившейся развалиной, а Мастером в полной силе. Грозой своего Ордена. И личных врагов.

А сам Тэйкор будет молчать. Потому что давно уже признал Араннона своим королем. И потому что Арана любит мать. А еще... потому что в ином случае Стратегу всю жизнь придется подчиняться кому-то из не слишком умных младших братьев. Уж такого он не захочет точно.

Другое дело — Илона. Окончательно спятившая садистка-нимфоманка. Давно следовало прижать ее. Не за одно, так за другое... Но это означает смертельную войну с Тэйкором!

Очумевшую дурищу защищают с двух сторон. И вечно мотающийся в Ваэтрок Стратег, и добровольно отправившийся туда вечный Белый Рыцарь Иримир...

Кстати, вот последнего — не жаль ни капли. А Илоне давно пора устроить достойную гибель. Очень героическую, очень красивую. И чтобы комар носу не подточил. Но для этого необходимо...

Конечно, какие-то меры Араннон принял. Всё же в политике — не первый день, не первый год и даже не первый век.

Меры — нужные и полезные. Но пока еще зелье подействует, пока нападут великаны... или среди землян найдется кто-то, подобный Риане. Для всего нужно время. И диверсию великанов незаметно не устроишь, и Илона должна ослабеть. С нынешней силой она скрутила бы ту же Риану в бараний рог. А самородки даже такого уровня не сбегали уже лет триста.

Увы, земляне-бета вообще практически не встречаются. Как и лишенные магии альвы. Исключения подтверждают правило.

А если и попадутся — перевербует Иримир. Раз уж на него не нашлось в свое время копья кого-нибудь из бандитов Кэдзорана!

А что еще хуже — Тэйкор всё это время будет тащить сумасшедшую любовницу обратно в Альвхейм!

Было бы просто замечательно — если б удалась одна милая комбинация...

Не выйдет. Под Стратега подкладывали сотни красавиц. И всё равно Илона всегда оставалась на первом месте. Хотя да... в порочности ее превзойти трудно. Какой-нибудь землянке жизни не хватит. А у Тэйкора мозги всегда были набекрень. Во всём, что не касается войны, политики и государственных дел.

И почему интересы престолонаследника должны страдать лишь потому, что во всей Альвиаде нет шлюхи хлеще Илоны?

Араннон едва не расхохотался — от какой мелочи порой зависит политика!

И ничего смешного. Эта позорящая королевскую семью тварь давно заслуживает самой... достойной смерти. Уже за одно то, что сегодня старшему принцу опять всю ночь носа не высунуть из проклятых бумаг! А у него тоже, между прочим... инстинкты!

Ладно, когда всё это кончится — наследник альвийского престола найдет способ отдохнуть.

Впрочем — а почему бы и не завтра? Всего на несколько часов? А с делами постараться управиться поскорее.

Не слишком важные можно отложить. Тэйкору в подарок. Всё равно ведь вернется — рано или поздно...

А чем больше скопится текучки — тем скорее Стратег вновь приступит к обязанностям. Королевство угробить он не даст — хоть в этом на него положиться можно.

Араннон обвел усталым взглядом опостылевший кабинет. Зеркала отразили безупречное лицо первого красавца королевской семьи... и всей Альвиады, если уж на то пошло.

Почему бы не отдохнуть даже сегодня, в конце-то концов? Никуда эти дела не денутся. Виана Древняя за одни сутки власть не захватит. Да и Кэдзоран у своих великанов давно притих. А если пару братиков-сестричек прикончит тройка других — всё забот с ними меньше.

— Жорж! — окликнул Лучезарный доверенного землянина-домоправителя. — К моему возвращению подготовь двух пленниц... нет, лучше трех. Помоложе. И желательно — нетронутых.

Если такие еще найдутся! Право слово — сложнее только подходящих шлюх для Тэйкора отбирать!

Пора бы этой обнаглевшей от безнаказанности Галактической Лиге начать учитывать интересы Араннона Лучезарного. И скидывать на Альвиаду не всякую шваль, вроде небритых уголовников со стажем, а юных дев. Чем прекраснее и невиннее — тем лучше.

— Пригласить Целителя Керворэна?

После такого тяжелого дня? Ну уж нет! Керворэн будет молчать перед всеми, кроме Стратега... Но даже брату иногда полезно чего-то не знать.

— Достаточно извести.

— Чан будет подготовлен, — безупречно поклонился Жорж.

Конечно, в расчете, что какую-нибудь бывшую игрушку хозяин подарит ему.

Сегодня — перебьется.

Облегченно вздохнув, Араннон отправился во дворец. Сегодня — прежде долгожданного и вожделенного отдыха! — ему еще предстоит материнская истерика. Часа так на два-три.

3

— Ирина! Ирина, проснись!

Колкий соломенный тюфяк, серые стены, серый потолок. Да и пол — схожего цвета.

В какой исторический монастырь ее занесло на сей раз? Ирина была вовсе не против иногда "пожить по-старинному". Но почему-то именно сейчас сердце точит непонятная тревога. Как в ночь смерти родных...

Девушка осторожно приоткрыла глаза.

Элия неподвижно лежит на соседнем... мешке с соломой. По-детски свернувшись клубочком. Глаза — закрыты, дыхание — безупречно ровное. Дестроер кажется спящей... но именно ее голос только что слышала Ирина.

И никакая это не экскурсия в старину. И даже не ад, рай или чистилище. Добро пожаловать неизвестно куда, Ирина.

И не всё так плохо. Раз они еще не задохнулись — хоть насчет атмосферы офицер Галпола не соврал. Вот только, что землян захватили бесчувственными — "не есть хорошо". Совсем!

— Ирина? Молчи, не отвечай вслух.

— Ты давно так можешь?

— Ни разу прежде. Мы в какой-то местной тюрьме. Вокруг полно телепатов — ощущение, как от радиопомех.

Значит, энерговампиры. А что телепаты — и вовсе паршиво. Окончательный штрих безнадеги. Шанс есть лишь у Тави и Элии. Остальных — не вытащить.

— Они тебя слышат?

— Я их — нет. Надеюсь, и они меня. Мы будто на разных волнах...

— Ты слышишь еще кого-нибудь из наших?

— Только тебя. Возможно, просто не воспринимаю дальше двух шагов. Или стены мешают. Не проверить. Но наши — где-то неподалеку. Это я чувствую.

Уже лучше!

Глупое чувство — надежда. Сразу зашкаливает адреналин, волной хлещут эмоции. А до свободы еще, между прочим, как до Киева пешком. Отсюда!

— Все живы?

— Я не всех запомнила по ауре. Сигурд, капитан, докторша, воришка, Горный Орел, Дэн, его друг и твой японец — точно здесь.

— Мой?

— Вы же знакомы, — ни малейшей иронии в "голосе". — Значит — больше твой, чем чей-то еще.

— Ты все мои мысли читаешь?

— Только когда ты их проговариваешь. Я пока — плохой телепат, Ирина. Или не пока.

Если Элия не лжет — какова причина усиления ее дара? Шок при перемещении или... Или теория, что есть миры магические, а есть — нет, верна? Пока не выяснить.

Теперь вопрос: работает ли здесь техника? А почему вдруг — нет?

Да и какая разница? У беглецов при себе в любом случае — только личная одежда. А местными технологиями местные же лучше и владеют.

— Отсюда можно как-то выбраться?

— Уже вижу силовое поле вокруг стен. Отшвырнет обратно. Мне его не пробить. Есть шанс — если захватить кого-то из туземцев. Они могут знать "ключ". Но в здании не меньше десятка существ со сверхсилой. Уровень пока оценить не могу. Далеко. Ты умеешь защищаться от мыслечтения? — жестко уточнила Элия.

— Считалочки, песни, таблица умножения? — грустно съязвила Ирина.

Или кое-что другое. Что всегда срабатывало безупречно. До сих пор...

— Молодец. Где?

— Ждала ареста семь лет.

— Сколько раз тебя допрашивали?

— Девятнадцать.

Элия мысленно присвистнула:

— Знаешь, сестра, у нас есть шанс прорваться.

— Что-то мне подсказывает: у тебя опыта больше, — вздохнула монахиня.

— Больше сотни допросов. Но я — не человек.

— Это твои враги не были людьми.

— Ты — странная, Ирина.

— Знаю.

Странная девушка, странная монахиня, странная гражданка Галактической Лиги... в прошлом.

— Я серьезно. Мне еще не встречались такие, как ты. Ты действительно считаешь меня человеком. И я чувствую: ты ни капли не врешь.

— Я вообще редко вру. — И чтобы остаться честной, отдала прежнюю жизнь. Дважды. — Что мы можем сделать?

— Пока — ничего. Затаиться. Ждать. За нами скоро придут. Я попытаюсь скрыть, кто я. Это даст нам шанс. Сумеешь помочь?

— Сделаю всё, что от меня зависит.

А это — не так уж много. И Дестроер сильно рискует. Почему пошла на такой риск — доверила тайну нетелепатке?

Или... сказался возраст? Элия — закаленный боец и прошла огонь, воду и травлю Галактических Сволочей. Но при этом ей — всё еще шестнадцать. Хронологически.

— Я хотела бы такую подругу, как ты.

— Хотела бы?

— Я еще не готова за тебя умереть. Слишком рано.

Чужой мир, серая камера, странный разговор, ожидание врагов. Два одиночества. Безразличие...

Нет! Его заменила тревога за несколько десятков людей — по большей части невиновных.

Как это странно — на пороге смерти вдруг вновь ощутить себя живой. Впервые за семь лет.

Глава седьмая.

1

Вчера был день ее рождения. Не то чтобы его отмечали — она ведь уже совсем большая девочка. И взрослые здесь абсолютно правы. Кому, скажите на милость, нужны подарки в целых шесть лет? Но само ощущение — теперь она на год старше! — Элии нравилось.

И подарок ей все-таки обещали — в качестве исключения! Она повзрослела — и ей теперь можно ходить в "интересное место для больших детей".

Собственно, мама хотела отвести дочь туда еще вчера.

— Нельзя, — покачал головой папа. — Должны пройти сутки, ты забыла?

Вчера вечером Элия в предвкушении праздника читала "Мио, мой Мио". В предыдущие три дня книга ей нравилась. Сказка властно затягивала в совсем иной мир. Где небо — ярче, солнце — теплее, а маленький мальчик нашел своего папу-короля. И верных друзей. Теперь Мио осталось влюбиться в принцессу — и всё будет совсем хорошо!

А вчера... вдруг стало страшно. Потому что сказка внезапно перестала быть доброй. Волшебную страну захотел захватить злобный Рыцарь Като. У него Каменное Сердце. И Железный Коготь — им злодей вырывает сердца детей, попавших к нему в плен. И те становятся его столь же безжалостными слугами.

С замиранием сердца Элия следила за судьбой отважного Мио. Вот он вместе с другом пробирается по захваченной страшным Рыцарем Като земле. А вот — они уже в Черном Замке Властелина Зла!

И Мио сорвался и повис в лестничном пролете. И слышит шепот друга:

— Мио, дай мне руку.

"Я взял его за руку. Но это была не рука. Это был железный коготь".

Девочка хотела в ужасе захлопнуть книгу. Но тогда будет не заснуть вообще. А ночью приснится Рыцарь Като с Каменным Сердцем! Весь в красном и черном — цветах крови и смерти. Он придет за Элией со своим Железным Когтем...

"— Что же мне сделать с вами? Я могу превратить вас в птиц — и вы будете вечно рыдать, летая над моим замком. Я могу вырвать ваши сердца — и вы станете моими верными слугами..."

Девочка содрогнулась — вновь едва не захлопнув книгу. Но нет, так нельзя! Мио не закричал и не заплакал перед лицом беспощадного Като, а Элия боится даже читать об этом!

"— Но нет. У меня достаточно птиц, у меня достаточно слуг. Я отправлю вас в Голодную Башню. Ночь там так длинна, а голод так силен, что вы умрете за одну ночь..."

— Элия, спать.

— Мам, еще немного. Пожалуйста! Я хочу узнать, что случилось с Мио...

— Никаких! Спать. Завтра рано вставать, забыла?

Девочка послушно закрыла книгу. Завтра, после праздничного похода в "интересное место", Элия дочитает о Мио. Сказка кончится хорошо — по-другому просто не бывает. Главный герой всегда побеждает злодея...

...Рыцарь Като оказался еще страшнее, чем Элия представляла. Его торжествующий смех заглушает любой гром! А латы зловеще горят угольно-черным с проблесками алого. Цвета Смерти и Зла!

— Так это ты, Элия — освободительница Волшебной Страны? — злобный хохот чудовища отражается от сводов Черного Замка.

Элии — не победить. Она ведь всего лишь маленькая девочка. Просто ребенок...

2

Солнце светит прямо в глаза. Нельзя засыпать с открытыми шторами. И — спасибо доброму солнышку. Еще миг — и Рыцарь Като вырвал бы ей сердце!

— Элия, быстрее. Опоздаем.

Честно говоря, можно было и опоздать. Ничего бы серьезного не случилось. "Интересное место" на поверку оказалось скучным. Просто огромное безликое здание, длинный лифт. Закрываются за спиной бесконечные ряды бесшумных дверей.

И кругом взрослые в белых халатах — врачи.

Совершенно неинтересный "стерильный" кабинет. А за окном — только серый двор. Даже взглянуть некуда.

И узкая койка, на которой велели сидеть и ждать взрослых. И в белых халатах, и маму с папой.

Ну хорошо — Элия подождет. Она ведь послушная девочка. Только таких детей любят папы и мамы. В жизни, а не в сказках. Мама всегда так говорит...

Элия ждала родителей. Ждала, ждала, ждала...

Жалко, нет чего-нибудь интересного за окном. Птиц, например.

Или хоть часов — здесь. А телефон остался у мамы.

Но Элия дождется. Она ведь послушная! И очень хочет, чтобы ее любили...

Вот сейчас уже родители вернутся!

Но появились только врачи — мужчина и женщина. А с ними — еще трое незнакомцев. Тоже в белых халатах.

От прочих троица отличается шириной плеч и какими-то странными глазами. Пустыми.

— Элия, идем с нами. Нужно провести небольшое обследование.

Голос женщины — так же пуст, как глаза ее напарников. Стерилен.

А окно — забрано белой решеткой. Почему Элия только сейчас это заметила? Почему сначала решила, что так и надо? Чтобы здание "для больших" казалось интереснее.

Что такое "страшно", она тоже поняла лишь сейчас.

"Я взял его за руку. Но это была не рука. Это был железный коготь".

Сказка ошиблась. Только там Добро выглядит Добром, а Зло — Злом. А в жизни Замок Рыцаря Като легко маскируется. Притворяется "местом для больших детей". И Элия послушно вступила в него. В ловушку. И руку ей уже протягивают. Железный Коготь.

Это — не врачи. И "проводить" будут не обследование.

Где мама и папа? Что с ними сделали?!

Койка холодит скользким дерматином — как кожа змеи! И Элию бьет озноб. Но насколько же страшнее вставать! Ноги не слушаются...

— Да, я сейчас...

Девочка послушно поднимается на ватные ноги. Соберись! Нужно быть храброй — как Мио!

Элия в сопровождении Служителей Зла в белых халатах выбрела в коридор. Такой же серый, безликий и страшный!

И уже здесь — со всех ног кинулась наутек. Испуганным, затравленным зайчонком.

К свободе! К жизни!

Она пробежала ровно четыре шага.

Их руки — вовсе не жесткие. И не грубые. Просто... не вырвешься.

Железный Коготь неотвратимо схватил ее. И теперь впереди ждет Голодная Башня...

3

— У тебя есть план?

— Да. Затаиться. Выждать. Нанести удар. Желательно — смертельный. На второй не будет времени.

Других вариантов действительно нет. Честная драка стенка на стенку ничего не решит — раз уж противники нашпигованы сверхсилой. Это в Галактической Лиге можно было вступить в последний бой. Там приговоренные уже ничего не теряли.

— Ты пробовала связаться с Тави?

— С другими — да. Именно с ней — нет. И не собираюсь.

— Она — сильный телепат и, возможно...

— Я не доверяю Сноу Квин.

— Ты так ее называешь...

— Мы все ее так называли. Снежная Королева — такая холодная, честная и чистая. Но ключевое слово — холодная.

Проблема. После всего, что видела Дестроер, врачи для нее — злейшие враги. Тем более — Тави. Это ведь она допрашивала Элию первой.

— Но ты доверяешь мне...

— Странно, что ты доверяешь мне. После всего, что знаешь. Ты еще помнишь, что я убила собственных родителей?

— А это — правда?

— Чистая и абсолютная, как душа Сноу Квин, — жестко усмехнулась Элия. — Кстати, учти на будущее — я никогда не вру.

— Я уверена, у тебя были причины.

Содрогаться в ужасе Ирина не собиралась. Слишком помнила случай, когда отец убил собственного сына. И осудить лично у нее рука не поднялась. Впрочем, на том суде и прокурор вел себя как адвокат.

Элия в свои шестнадцать многократно прошла ад — это несомненно. И всему, что с ней случилось, дали случиться те, кто произвели ее на свет.

— Причины есть у всех. У древнего Гитлера, у Галактической Лиги. У вампиров, что сцапали нас. У них причина самая уважительная — есть хотят. Кстати — они идут сюда. Готовность — полторы минуты.

Их оказалось двое, точнее — две. Женщины. Почти на голову выше отнюдь не низенькой Ирины. Одна — совсем молоденькая. Вторая... с виду ненамного старше, но глаза, глаза... Монахине приходилось встречать представителей иных рас. Долгожителей. У этой инопланетянки взгляд тянет лет на пятьсот.

Обе — красавицы. Первая — хрупкой прелестью цветка, вторая — убийственной грацией хищницы. Больной. Ирина полгода проработала в зоогоспитале. Бешеных животных с тех пор отличала мгновенно.

— Я — принцесса Илона, племянница короля Катаана Великого, — ледяным тоном изрекла сумасшедшая.

Ого! Королевская племянница лично навещает пленных? Или ссыльные земляне угодили прямо в столицу?

Не то чтобы непонятно: беда может случиться со всяким. И происхождение защищает отнюдь не всегда. Хоть и чаще, чем его отсутствие.

Но почему-то именно этой опальной принцессе желания сочувствовать нет. Совсем.

— Я приветствую вас на Альвиаде. — Представлять спутницу Ее Высочество явно не собирается. Из чего вывод: та не приходится королю никем, кроме как подданной. — Добро пожаловать. Хоть мы вас и не приглашали.

А мы — еще бы дольше вас не видели!

— Но раз уж вы здесь, — злая ледяная улыбка вызывает желание спрятаться как можно дальше. Только — некуда. Значит — не будем даже опускать взгляд. Всё равно бесполезно. — Необходимо проверить, какую пользу вы в силах принести моему народу.

В первом классе на одной параллели с Ириной учился мальчик. Его любимым занятием было пинать собак и кошек. Бессмысленно, садистски улыбаясь. Юного психа было бесполезно уговаривать. Бесполезно на него орать, бить. Потом его увезли в спецбольницу. А через сколько-то лет, наверное, отправили на Альвиаду.

— Что от нас требуется? — вежливо уточнила монахиня.

Понятно, что сейчас, скорее всего, просто потянут энергию. И хорошо, если не насмерть.

— Если вы заметили, сестра Ирина, мы отличаемся от вас.

Сложно не заметить. Имя выудила из головы или уже успела кого-то допросить?

— И сейчас я хочу выяснить степень сходства.

А до сих пор не выяснили? Эта партия землян — какая по счету? Или предыдущих съедали слишком быстро?

— Моя ассистентка проверит уровень ваших магических способностей. Если они у вас, разумеется, есть, — усмехнулась красавица. — А я побеседую с вашей юной подругой. Только ты и я, моя девочка, — повернулась она к Элии.

Все-таки сверхспособности здесь действительно называются магией.

Только бы Элия...

Забудь!

Элию Ирина едва знает. Она — просто случайная девчонка, встреченная в тюрьме. Ничто по сравнению с тем, что у Иры Океановой было. С тем, что она потеряла. С навеки исчезнувшей в песках времени жизнью!

Мама... Папа... Арс... Славка...

Лица, улыбки...

— В вас слишком много горя, сестра... — растерянный голос "ассистентки" скользнул по трансу Ирины. — Я ничего не вижу... Но, кажется, вы не...

— Так и говори — пустоцвет! — отрезала принцесса Илона. — Обычное животное.

— Вы не понимаете! — серебристый голосок Элии звенит от восторга. — У меня есть третий глаз! И я вижу ауру! А в прошлом году со мной разговаривали инопланетяне на зеленой тарелке... или это был чайник? Я часто выхожу в астрал... А в прошлой жизни я была дивной эльфийкой. Темной! А когда Мелькора заточили...

— Заткнись, пока я сама тебя не заточила! — взорвалась Илона. — Ты — пустоцвет. И в тебе нет ничего, кроме смазливого личика!

Элия "испуганно" смолкла.

— Сестра, не волнуйтесь, — мягко произнесла всё еще безымянная "ассистентка". — Мы — не людоеды и не вампиры. Не физические и не энергетические. Вы не так нас поняли. Мы можем делиться энергией, а не...

— Прекрати! — оборвала ее Илона. Похоже, этой всё равно, на кого орать. — Слова, слова... Какая разница, как это называть! Сестра совершенно верно оценила свою функцию по отношению к нашему народу. Кроме всего прочего.

Зловещее начало.

— Я могу узнать, что нас ждет? — обернулась к принцессе Ирина.

— Вы, сестра, бесталанны. Вот эта не слишком умная девица — тоже. Вас обеих, конечно, перепроверят еще раз по месту прибытия, но... это исключительно формальность. Никаких должностей вы, естественно, занять не сможете. А поскольку вы — женщины, то и тяжелый физический труд для вас невозможен. Но наше общество настолько демократично, что находит место и для самых низших существ. Вы обе — молоды и довольно смазливы. На торгах вы хорошо пойдете. Естественно, ни один альв не захочет животное в постоянные любовницы. Но зато любой Замок Наслаждений откроет для вас гостеприимные двери. Не говоря уже о Доме Суррогатных Матерей.

— Я не уверена, что правильно вас поняла. Я — монахиня. Элия — несовершеннолетняя.

— Тем лучше — дороже пойдете. Кроме того, вы молоды и сильны. И можете помочь тем, кто стар и слаб...

Сейчас умрем от радости! Илоне — явно не двадцать пять, на которые она выглядит. Ей часто кто-то "помогает"? Всегда со смертельным исходом для донора или только с вероятностью процентов девяносто?

И здесь нет даже кинжала — оборвать собственную жизнь.

Прекрати, Ирина. Пока ты жива — жива и надежда.

— Да — и еще, — взгляд-бритва пронзил монахиню насквозь. — За что здесь вы — можно и не спрашивать. А вот она... — Илона обернулась к Элии.

Та "в ужасе" съежилась:

— Я пыталась покончить с собой... — прошептала девушка, опустив глаза. — Наглоталась таблеток... Меня бросил парень... Я думала, мы — кармические половинки, а он...

— Достаточно! — брезгливо поморщилась принцесса, поведя безупречным плечиком. Длинные, тонкие пальцы подцепили Элию за подбородок, вынуждая поднять голову. — И уже, похоже, не в первый раз, — вторая лапа ухватила руку пленницы. Полированный ноготь скользнул над линией вен.

Девушка грустно кивнула, "едва сдерживая блеснувшие в глазах слезы".

А шрамы — настоящие. Что с ней делали в Галактической Лиге?!

— За вами придут через несколько минут. Будьте готовы. Сейчас начнется смотр новых раб... гостей, — язвительно усмехнулась Илона. — А с тобой... — она обернулась к Элии, — я не прощаюсь, моя девочка. Еще увидимся.

И вышла.

"Тупая стерва! — усмехнулась Элия. Слезы мигом высохли в уголках темно-карих глаз. — Но с ней надо поосторожнее. Она — Дестроер!" — девушка чуть заметно подмигнула Ирине.

— Как и ты?

— Примерно. Только я пока еще не настолько ненормальная.

— Вы — вообще непохожи.

— Ошибаешься. Мы обе — монстры. Я на твоей стороне — вот и вся разница.

— Не только.

— Естественно. Еще у нее есть власть.

Насколько Элия искренна? Может, и полностью.

— Ты не права.

— А что, скажешь, власти у этой твари нет? "Замок Наслаждений", черт бы их побрал! — вдруг взорвалась девушка. — "Хорошо пойдете на торгах!" Я им такие торги покажу, такой Замок Наслаждений, гуманоиды чертовы!

4

Дурацкое помещение — словно из исторического фильма о временах тысячелетней давности. Снятого в духе реализма и "правды жизни".

Хрустит солома. Мятое платье. И... есть ли у них тут вообще душ?! А зеркало? И дают ли его пленникам? Или их заковывают в неподъемные ржавые цепи? А что не заковали Тави — так просто еще не успели. Или забыли, но сейчас вспомнят.

Почему она не выбрала лунную дорожку в закат?

Тави сжалась в комочек, зябко обняв колени руками. Это — ад. Тюрьма Галактической Лиги была Чистилищем, а теперь приговоренная угодила в пекло. Господи, за что?!

И что теперь будет?

Скрипнувшая дверь заставила поспешно вскочить на ноги. А на голове шевельнулся каждый растрепавшийся волос.

Никогда прежде Тави не было так страшно при виде открывающейся двери. Как в дурацком ужастике, где героиня (тоже хрупкая блондинка) сломя голову улепетывает от монстров. Но они всегда ее настигают. Под хруст попкорна зрителей...

Здесь бежать — некуда. И ледяной ветер ужаса медленно овевает твое тело. Чтобы потом враз заморозить!

Так выглядит зло? Да.

Вошедший человек (нет... все-таки иномирянин) оказался красив... Нет — прекрасен. Так выглядят статуи... или древние боги. Требовавшие от почитателей по сотне кровавых жертв в день!

— Здравствуйте... Тави.

Щит скользнул на привычное место куда раньше, чем она опомнилась. Но мысли успел пронзить новый ужас. Незнакомец прочел... так легко прочел ее имя! Тави даже не почувствовала...

Да, она ведь потеряла Дар. Но... откуда тогда Щит? Неужели?..

Незнакомец просто и естественно присел на солому напротив пленницы. Грация тигра? Или текучей воды...

И почему-то такой демократизм вовсе не располагает к себе. Отнюдь!

— Я еще ничего не читал. — В спокойном голосе — ни грана эмоций. Равнодушие сытого хищника. Съест потом — когда проголодается. — О вас слишком беспокоился один ваш соплеменник. Дэниэл.

— Он жив? — Тави спасла многолетняя выдержка. Голос не дрогнул, сохранив привычную холодноватую вежливость.

Потому что... потому что ее собеседник — не человек. Ни в чём.

— Жив и здоров. И даже уже задает вопросы. Но сейчас меня интересуете вы.

— Что с нами будет?

Только бы не показать, насколько ей страшно!

— Конкретно с вами — ничего дурного. Более того — вас немедленно переведут в другое помещение. Более соответствующее вашему статусу.

— Моему?.. Вы имеете в виду...

— Да. Наш мир называется Альвиада. Землянам разрешено жить в нем. По нашим правилам.

Кристально-стерильный голос изменился лишь чуть. А Тави вновь пронзила гималайская стужа — до костей... сквозь кости! Хищнику достаточно лишь чуть задеть пленников когтистой лапой.

Кто-нибудь, кто угодно, помогите отсюда выбраться!

— Вы живы — пока приносите пользу нашей расе.

— И какую же пользу могу принести я? — Кажется, голос выдержал.

Кажется.

Только бы не дрогнуть и не отвести взгляд! Иначе — конец!

Или... всё равно — конец? И все слова этого... зверя — лишь игра?

Кошка и мышь.

Нет. Тигр и хрупкая бабочка. С ранеными крыльями.

— И это у меня спрашивает одна из лучших Целительниц своего народа? — холодно рассмеялся незнакомец.

Когда-то у Тави спросили, чем люди отличаются от нелюдей. Сейчас она бы ответила. Даже Дестроеры были не так страшны. Хотя бы потому, что фиксировались в наручниках по ту сторону стекла, а не с видом господина и повелителя допрашивали ее саму.

Кошмар. Дикий ужас любого психиатра — оказаться в руках потенциального пациента.

— Вы мне льстите.

— Не имею такой привычки. Иначе не стал бы тратить на вас время. Поверьте, Тави, ни в каком другом статусе вы меня не интересуете.

Она не усомнилась. Не интересует. Ни капли. И... слава Богу!

— Кто вы?

— Позвольте представиться — Тэйкор, Стратег Ордена Целителей. Всего Орденов на Альвиаде — восемь.

Целитель? Этот?! Все пациенты разбегутся. Или умрут от ужаса.

Или Стратегу не нужно лечить лично?

— То есть мне просто позволят и дальше работать по специальности?

— Именно. Разумеется, под присмотром более опытных коллег... первые лет пятьдесят.

Разумно. Более чем. Тави едва подавила истерический смех. Отныне она будет лечить нелюдей-иномирян. Под присмотром "более опытных коллег" — тоже нечеловеческой расы.

С завтрашнего дня и до глубокой старости.

— А что ждет моих товарищей?

— Тех, кто столь же полезен, отвезут в столицу вместе с вами. Остальных — не ждет ничего хорошего. Вам лучше забыть о них.

А еще — перестать бояться. Этот страх — иррационален. Скорее всего, внушать его — просто часть Дара этого... Стратега.

— За кого вы меня принимаете? — Лишь чуть добавить льда в голос. Злить хищника нельзя.

— За равнодушную эгоистку, которой по большому счету плевать на этих самых "товарищей".

— У вашей расы принято оскорблять пленных?

— Вы — то, что есть, Тави, — пожал плечами собеседник. — Талантливый Целитель, красивая женщина. Но всех, о ком вы могли беспокоиться, вы уже потеряли. Я не прав?

— Правы, — признала землянка. Не упасть бы в обморок! — Но ваша откровенность пугает. Как и ваше беспардонное вторжение в чужие мысли.

— Вы сами допускали его в отношении других, разве нет?

— Только преступников.

— А кто вы? — тень иронии скользнула в голосе. Но не в прозрачной синеве взгляда. Океан. Равнодушный и почти безразличный. Пока не взорвется штормом. — Я что-то путаю, и на Альвиаду теперь ссылают не осужденных?

— Вы так и не ответили, что ждет остальных. Равнодушную эгоистку это очень интересует.

— Вы — смелее, чем я думал.

— Вы сами сказали, что я уже всё потеряла.

— Тави, я опять ничего не читал. Вас не так просто прочесть, как вы думаете. Даже мне. Ваша аура не дрогнула, когда вы задавали вопрос, — вот и всё. Но я отвечу: земляне для нас — не равноправная раса. Мы используем вас. Как считаем нужным. На Земле вы назвали бы такой статус рабским. Женщины также используются как суррогатные матери и сексуальные игрушки. Последнее может относиться и к мужчинам... в некоторых случаях. Но реже. Я ответил на ваш вопрос?

Да. Да, подонок.

— Более чем. — Не захлебнуться бы словами. От отвращения. Даже страх внезапно исчез.

— Я думаю, не стоит уточнять, что вам не грозит ничего подобного.

— Я вам верю.

Похоже, он действительно говорит правду. И они доверят лечить своих больных чужачке.

Еще бы. Чуть что — и ей конец. "Равнодушная эгоистка" не разменяет свою жизнь на нескольких иномирян. И... этика врача не позволит поднять руку на беспомощных.

Да и кого доверят недавней пленнице? Уж точно не тех, кто командует парадом и правит бал.

Ирония судьбы: из всей партии шанс выжить есть лишь у Тави... и у Элии.

Патрик, почему твоя жена еще жива?! Где ты, теплое море и мягкий свет заката?

— У вас есть еще вопросы?

— Да. Зачем вам землянки в качестве суррогатных матерей? Кто придумал это?

— Придумал я. Триста лет назад. Вы пришли сюда незваными — должен же от вас быть хоть какой-то прок.

Триста лет...

— Я вижу, у вашего народа нет предубеждения против подобного обращения с разумной расой.

— Нет, подобного предубеждения в отношении низшей расы у нас нет. Даже условно разумной. Вас переведут в другую... комнату, Тави. Мой вам совет: отдохните. Полет будет тяжелым.

Что будет тяжелым? У них здесь средневековые условия содержания пленных сочетаются с развитой авиацией?

И...

— Не может быть, — покачала головой Тави. Осознав, что с чем сочетается еще. Непосредственно в этой камере. И что стало причиной львиной доли ее ужаса.

— Вы про Дестроерскую часть моего Дара? — усмехнулся собеседник. — Вы — действительно сильны, Тави.

— Это невозможно... — почти прошептала она. — Так не бывает. Один Дар выжжет другой.

— К огромному сожалению вашей расы, я — возможен.

— Вы сказали, землянки могут быть суррогатными матерями?

Расы — настолько совместимы?

— Не все. Вы — нет.

Неспособность Тави иметь детей он всё-таки прочел? Или ее опять выдала аура?

— Вы — слишком хрупки. Альвийские дети крупнее человеческих. Намного.

Еще не легче! Плод распирает внутренности... теснит кости. Счастливая альвийская семья берет на руки долгожданного кроху... над телом мертвой землянки. Дитя счастливо и бессмысленно улыбается, таращит глазенки. Родной папа и условно родная мама — на седьмом небе...

— Зачем вам это нужно? Ваша раса страдает садистскими наклонностями?

— Наша раса страдает малой рождаемостью и еще меньшей вынашиваемостью. Я ответил на ваш вопрос?

— Да. И у меня еще один: на Альвиаде есть полукровки?

— Да. Они — возможны, и они есть.

Да что же у них тут с генами?! Как такое может быть? Для этого они должны быть к людям ближе обезьян. За всю историю Галактической Лиги — это первая раса, настолько сходная...

Конечно, подходящая атмосфера, температура воздуха, неядовитые для человека растения... Но — иной мир. Возможен ли двойник Земли?

Прекрати, Тави. Даже если и так — это ничего не меняет. Они — еще меньше люди, чем земные Дестроеры. Чужая логика, иная психика.

И земляне — у них в руках. Страшно. По-настоящему жутко.

Потому что Галактическая Лига обладала хоть какой-то этикой в отношении других рас. А эти — нет.

Осторожный стук в дверь. Зачем, если можно спросить телепатически?

— Входи, Вилиана.

— Господин Стратег... — девушка опустила глаза. Совсем молоденькая, вот ей точно не триста. — Простите, это была моя обязанность.

— Ничего страшного, Вилиана. Проводи леди Тави в ее новую комнату. И расскажи ей о нашем мире подробнее. У леди много вопросов.

Разговор окончен. Вот и хорошо. Несмотря на полную откровенность собеседника (если он откровенен), Тави ни капли не пожалеет о его уходе.

Хуже другое. Если этот Стратег занимает высокую должность в Ордене, куда направят ее саму... Вот только подобного начальства для полного счастья и не хватало!

Коридоры понравились узнице ничуть не больше камеры. Чисто, никакой соломы... и чуждо. И слишком высоко.

Оказаться бы отсюда подальше. Немедленно!

— Это я должна была тестировать вас, — вдруг виновато произнесла девушка.

Извиняется. Перед пленницей?

Нет. Перед будущей коллегой. Более талантливой. Похоже, здесь это значит много.

— Почему-то мне кажется: ваш Стратег справился не хуже, — усмехнулась Тави.

— Да, Его Высочество — в этом лучший.

Это ирония? Лучше на всякий случай уточнить.

— Кто?

— Стратег — второй сын короля.

Ничего себе! Считать его личный визит несказанной честью? Что-то не хочется.

— Об этом он не упомянул, — осторожно заметила новоиспеченная "леди".

— Обычно и не упоминает. Стратег Тэйкор считает, что раз уж он — не наследник трона...

Непонятная, незнакомая прежде, самоубийственная злость весь прошедший разговор толкала Тави под руку. Прорвалась и сейчас:

— Второй сын всегда может стать первым.

— Братоубийца никогда не займет престол.

Ничего себе — ответная прямолинейность! А что, от этого Тэйкора можно и такого ожидать?

Да вполне!

И — осторожнее, Тави. Ты сошла с ума?

— Я не имела в виду убийство наследника с целью занять его место, — поспешила уточнить Гордон.

— И я не имела. Братоубийца — это то, кем Стратег является уже сейчас.

5

Серые тона закончились. Широкий (метра три) коридор поразил яркостью двух цветов — черного и золотого. И высоченными потолками. Четырех Ирин друг на друга поставить можно.

Раньше замок принадлежал настоящим великанам? Вряд ли. Камеры явно рассчитаны на обычный рост. Или почти обычный. Альвы ведь выше большинства землян. Но не всех.

И что у них тут при таком раскладе за планировка здания? Не полы же двухметровой толщины...

А вот и охрана. Конвой из четырех неутомимых иномирян — уже достаточно, чтобы лишить надежды. Хотя бы на время.

А возглавляет компанию злобная принцесса Илона.

Витиеватое ругательство на незнакомом языке (в самом деле — не на Межгалакте же вампирюгам общаться!) из нежных уст королевской племянницы едва не заставило Ирину вздрогнуть.

Что происходит? И где?

— В Парадный Зал! — прошипела златовласая красавица-принцесса и обернулась к пленницам. На алых губах заиграла жестокая улыбка. — Сейчас вы увидите показательную расправу.

Над кем? Кто сделал глупость? Хотя... не будь здесь Элии — Ирина сама наверняка предприняла бы попытку побега. И "показательно" расправлялись бы сейчас с ней.

— Мы сможем что-нибудь сделать? Прямо сейчас?

— Что? Перебить четверых врагов, из которых стерва — точно сильнее меня, а остальные с удовольствием ей помогут? Это не считая тех, кто примчится на помощь — по первой же телепатеме.

— Сестра! И ты, куколка! — Эта дрянь — расслышала?! — Попробуете удрать — смерть вам покажется праздничным десертом!

Вихрь прохладного воздуха обдал Ирину — принцесса внезапно вознеслась к потолку. И метеором рванула вперед процессии. Только плащ за плечами вьется.

Кстати, откуда такой эффект? Здесь же закрытый замок, а не продуваемая семью ветрами равнина.

Значит — тоже магия.

Ладно, главное — ничего Илона не прочла. Иначе бы уже убила. Или что похуже...

— Ты не слышишь, с кем беда?

— Нет. Слишком далеко. Зато стерва убралась. Готовность — полторы минуты. Двоих убираем, одного — беру в заложники.

— Я готова.

Пусть выживет хоть Элия. У нее есть шанс.

И лучше умереть, чем то, что придумала для них чудовище-принцесса. Или еще придумает.

— Отмена. Ставь блок. Молчи.

Ирина едва успела нырнуть в прошлое. Летящую с противоположной стороны коридора фигуру уже заметила и она.

Холод внезапно сковал все до единой мышцы, волосы под монашеским капюшоном явно шевельнулись. Предатели-ноги вот-вот подкосятся.

Прекрати, трусиха! Что вообще происходит? Опять дешевые магические фокусы, так их и разэдак?

Вновь прибывший (прилетевший) замер в трех шагах от ближайшего конвоира. Черная с проблесками алого одежда, светлые (как у остальных) волосы, чеканно-прекрасное лицо... И лет — не меньше, чем Илоне. Если не больше.

Ладно. Горе медленно затопляет разум. Погружает Ирину в океан боли... Соль разъедает раны... стирает мысли...

Незнакомец повернулся к ним. Метнулось бледное золото волос, взгляд скользнул по пленницам.

Ирине как-то делали операцию лазером. Лазер — это ерунда. Устаревшее устройство. Вот иномиряне — это да...

Долгожданная темная пелена накрыла сознание...

В детстве Ирина читала о вампирах. Они не отражаются в зеркале. А теперь почти не отражается она сама. Облако скрывает от палящих лучей солнца — пелена заслонила от лазера. Не полностью, не до конца... но этого хватит. Должно хватить...

Чудовищная сила миг подержала мотылька-Ирину в львиной хватке. И выпустила — взгляд-сканер перескочил на Элию.

Что это было?

Монахиня, как завороженная, повернула голову вместе с врагом. Еще не до конца вернувшись в этот мир.

Боль прошлого скрывает от врагов мысли плотной пеленой... Но и на волю выпускает не сразу.

А Элия кажется замершей. Застывшей Снегурочкой из древней сказки. Изумленно распахнуты глаза. Чуть дрогнули губы.

— "Печальный Демон, дух изгнанья, летал над грешною землей..." — неожиданно уловила Ирина.

Что с Элией?

Неважно. Лучше не думать! Ни о чём...

— Следуйте за мной! — вслух приказал жуткий незнакомец.

Глава восьмая.

1

Вот и всё, Сигурд Свенсон. Жить осталось не больше часа. Можешь поздравить себя хоть с тем, что дрался до конца. Как когда-то и обещал. Себе и Арни.

Восемь лет назад вашей жизнью была математика. Вы оба мечтали вывести сто тринадцатый способ доказательства теоремы Ферма. Такой, чтобы поняли даже школьники. Ты еще это помнишь, Сигурд?

Восемь лет назад вы, как обычно, вместе возвращались из универа. Вам обоим нравилось бродить по тихим улицам родного города, любоваться старинными домами и спорить, спорить...

Есть ли судьба? И она ли привела вас на ту улочку? К зданию не лучшей в городе школы. Или то была случайность? Уже не узнать...

2

...Толпа разъяренных мужчин и женщин окружила затравленного ребенка — девочку лет семи-восьми. Кто они — не разобрать, в толпе лица неразличимы. Просто — монстр. Многорукий, многоногий, многоязыкий.

Залитый солнечным светом двор, взбесившиеся взрослые, вжавшаяся в стену девочка. Смерть выглядит именно так...

— Что здесь происходит? Вы что, озверели?! — голос Арни не перекрыл общий яростный гул. Но привлек к двум лезущим не в свое дело парням внимание сразу десятка лиц.

А затем — всё новых и новых, по цепочке. Так передается вирус...

— Не суйся, парень! Оно — Дестроер!

В девчонку полетел первый камень. Он него она сумела увернуться — гибким движением привыкшего к травле зверька.

Но новые камни — уже в десятках других рук! Лап.

— Прекратите! Вы спятили?! Это же ребенок!..

Сам Сигурд никогда не вмешался бы ради объявленного вне закона монстра — хоть какого возраста. Но Арни был другим:

— Оставьте ее!..

У Свенсона не осталось выбора. Потому что друг кинулся ТУДА, пытаясь заслонить — девочку? Дестроера, похожего на девочку?

Как определяют возраст диких зверей? Разве даже детеныш акулы не опасен для человека? А маленький саблезубый тигр?

Камни летят уже в Арни. Все, разом...

Сигурд рванулся на помощь. Успел — чтобы подхватить друга. Тот рухнул с рассеченной головой прямо на серый асфальт! Хищно-горячий. Плавится от раскаленного майского солнца...

Сигурд не успел оттащить Арни подальше. Друга просто вырвали из его рук.

Самого Свенсона отволокли в сторону, а над Арни взлетели десятки рук. И ног...

Сигурд видел ВСЁ — почти до самого конца. Пока одному из здоровенных полупьяных конвоиров не надоели жалкие попытки пленника вырваться. Тяжелый кулак обрушился на голову студента Свенсона.

Солнце взорвалось миллионами сверхновых. И кошмарная реальность исчезла в бесконечном мраке Вселенной. Равнодушной, как теорема Ферма.

3

— Сигурд Свенсон, вы хоть понимаете, что могло случиться? Вам повезло, что вы хотели помочь только вашему другу! И сказочно повезло, что не успели никого ударить.

Он молчал.

— В противном случае вы ответили бы по всей строгости закона. Вам восемнадцать лет. Неужели вы в самом деле хотели провести всю жизнь за решеткой?

Молчание.

— Вы будете под наблюдением в течение трех последующих лет. Вам запрещается покидать город. Раз в неделю вы обязаны посещать Отдел по опеке над социально опасными гражданами. И советую впредь не нарушать закон.

Представитель... закона вышел.

Сигурд прикрыл глаза. У него есть еще несколько минут — прежде чем в палату ворвется рыдающая мама. Несколько минут, чтобы сдержать и загнать подальше собственные слезы. Навсегда.

Черт с ним, с университетом! Лишение права на образование в течение пяти лет — тоже ерунда. Он и не собирался.

Не будь Сигурд слабаком-математиком — не трепыхался бы в руках этих громил так беспомощно. На его глазах убивали лучшего друга — а он мог лишь смотреть!

А Арни — повезло. Страшно, но повезло. Иначе его ждала бы смертная казнь.

— Теперь вы понимаете, как опасны Дестроеры? — аж несколько раз продолдонил тот психиатр, что являлся до полицейского.

Бывший студент Свенсон знал это и прежде. Еще бы — если с детства вдалбливают.

Но не Дестроеры убили Арни. И для Сигурда отныне что монстры, что охотники на них — в одной цене.

4

Когда Сигурд услышал пронзительный, переполненный ужасом вопль — он знал, что не должен вмешиваться. Что дозволено "белым билетам" — сынкам "шишек", то строго запрещено простым смертным. А у тренера Свенсона и так уже — два предупреждения за агрессию и превышение пределов самообороны.

Сигурд знал это — когда бежал на помощь той отчаянно орущей девчонке. На суде она даже не посмеет дать показания в его пользу.

И это он тоже знал заранее.

Просто когда-то поклялся больше никогда не смотреть беспомощными глазами. А отворачиваться и просто проходить мимо он не умел и прежде.

"Сигурд Свенсон, бывший тренер клуба "Викинг", двадцати шести лет, такого-то числа арестован за..."

Восемь лет назад Сигурда не интересовало, что случилось с Дестроером, из-за которой погиб Арни. Не интересовало — пока не увидел ее вновь. В камере смертников.

Стоила ли ты смерти такого человека, Элия? И сколько еще людей погибло из-за тебя? Защищая тебя?

А от твоих рук?

5

— Эй, дуболом, открывай!

Межгалакт. А рядовым пушечным мясом здесь служат изменники-земляне. Свенсон хорошо их разглядел по время драки.

Ничего не изменилось. Галактическая Лига или мир нелюдей-вампиров — какая разница? Везде земляне — на вторых ролях.

Если, конечно, здесь, кроме альвов, нет еще каких-нибудь рас. Схожих с земной — как две капли воды. И матерящихся на чистом Межгалакте.

Впрочем... не Сигурду их судить. Что хорошего видели бывшие ссыльные от Галактической Лиги? Не больше, чем он сам.

Удалось бы уйти живым Майклу! Хороший парень. Жаль, если тоже умрет ни за что.

Если бы студент Свенсон в свое время умел драться как сейчас — спас бы Арни. Или... не пустил бы в ту драку.

А если б не привык за столько лет всегда отвечать ударом на удар — не впутал бы теперь Майкла в безнадежный бой.

Бесполезно — вдвоем переть против Галактической Лиги. Как и против монстров-телепатов.

Сам ты имел право умереть за что хочешь. А тащить с собой на тот свет товарища — нет.

— Слышишь, ты, качок с двумя классами образования! Пошевели своей единственной извилиной — на которой сидишь. И поймешь, что тебе не выбраться!

Сигурд усмехнулся. Ну, попробуйте вломиться туда, где забаррикадировался "качок" и "дуболом". Это вам не студентов-математиков убивать!

А смерть — не страшна. Она — просто бесконечность Вселенной. Так и не разгаданная до конца. Как и теорема Ферма.

Глава девятая.

1

— Эй, животное!

А вот это — уже что-то новое. Голос — женский.

Да и до сих пор Сигурда обзывали лишь "дуболомом" и "тупым качком". Ну, не считая нецензурщины, конечно.

— Выходи — или услышишь, как умрет твой сообщник. Животное, голос! — серебристым колокольчиком звенит ее смех.

Так уже было. Когда убивали Арни. Тогда мешала чужая хватка, теперь — стены и собственная воля.

Тишину взрезал звериный вопль. Майкл!

— Животное, еще голос!

Будь что будет! Монстры всё равно убьют обоих. Но нельзя отсиживаться здесь — когда мучают друга!

"Животное" сейчас выйдет. Но так, что не обрадуется никто.

Свенсон замер, дожидаясь очередного удара в дверь. И рывком распахнул ее.

Слепящий свет резанул глаза.

Осторожно — врагов здесь десятки! И их глаза к свету привычны.

Трое летят в стороны сразу, еще пятеро — вслед. А вот этого — в заложники.

— Отпусти Майкла или...

Чужой кадык под рукой.

Бешено бьется пульс пленника. И совсем рядом — колотится, как загнанное, сердце.

И бьют в уши переливы нечеловеческого смеха.

Ошибка. Стерве плевать на охранников-людей. Они ведь тут все — бывшие земляне. Или местная "низшая раса". Такие же "животные", как Сигурд и Майкл. Сам же об этом думал, дурак!

В глазах наконец прояснело. Теперь отлично видно врагов — их тут еще десятков пять. Не считая стервы. Увы — в этом Свенсон не ошибся. Лучше бы в чём другом...

Видно. И не только врагов. На Майкла — лучше не смотреть. Как когда-то — на Арни.

Но ты ведь всё равно смотрел, Сигурд Свенсон.

Свет льется из трех широченных окон — во всю стену справа. Пока бежал сюда — не до того было. Да и гардины вроде висели. Или ставни были захлопнуты? И чадили факелы?

Не вспомнить. Но Сигурд тогда решил, что окон нет вовсе.

Оптический обман. А на пятки наступали враги.

Тем более, судя по отблескам — солнце уже клонится к закату. Как и жизнь пленных землян.

— Сейчас он умрет, — рассмеялась нелюдь. Искренне. Будто Сигурд ей анекдот рассказал. Очень смешной. — На твоих глазах. Медленно. А потом умрешь ты. Медленно. А потом...

Все прочие пленники этой волны.

А враги даже не морщатся. Привыкли. Стандартная процедура, чего уж тут?

Вот теперь — точно всё. Как в старом фильме. Глухое подземелье без окон. (Они правда есть, да и этаж — не подвальный.) И кругом — бесчувственные тела врагов. Слишком яркий для факелов свет. Как и для окон. (Кстати, не было тут ни одного факела.) Герой десятками крушит гадов и умирает, но не сдается.

Так снимали, когда еще верили в героев.

Можно убить этого беднягу. А толку-то? Не он виноват. А до белокурой дряни — не добраться.

А вот прочие охранники жить хотят. Пятятся. К хозяйке. Но ее не бросят — можно и не надеяться. Как и на то, что она не справится без них.

Справится. С легкостью.

Красиво распахнулись двери. Здравствуй, новый гость — еще один нелюдь. Такой же рослый и белобрысый. И такой же псевдомолодой. Подкрепление прибыло. Ну ладно — идущие на смерть приветствуют очередного врага.

— Что здесь происходит, Илона?

— Не лезь не в свое дело, Иримир! — огрызнулась она. Вполне правдоподобно.

Рот сам кривится в горькой усмешке. Отлично срежиссировано, браво! Пришел добрый иномирянин. И теперь можно отпустить врага и сдаться на милость этого... доброго. И, разумеется, дать себя связать. А еще лучше — заковать. С искренней верой в справедливый суд. Или во что тут такое положено верить?

— В Ваэтроке — Тэйкор, — продолжил игру новый нелюдь. — Его — в госпиталь, — взмах рукой в сторону Майкла.

Ага, в госпиталь! В застенки, естественно.

— Никто никуда не двинется, — холодно бросил Свенсон. Чуть крепче сжимая горло хрипящего врага. — Или сейчас я сверну шею вот этому. А потом остальным — кому успею. Всё ясно, животные?

— Отпусти его, — "хороший", ничтоже сумняшеся, двинулся к Сигурду. — Вам ничего не угрожает, даю слово.

— Стоять! — рявкнул бывший математик. — Стой, где стоишь, мразь! Слово, данное землянам, для вас ничего не значит — или я не Сигурд Свенсон.

— Как ты догадался? — расхохоталась серебристоголосая дрянь.

Эта, по крайней мере, честна.

— Всё зависит от дающего слово, — профарисействовал ее напарник.

Чужой мир, вражеский замок, двое нелюдей, толпа их приспешников. И шея врага под твоими пальцами. Врага-человека.

Тебе уже восемь лет предрекали плохой конец, Сигурд Свенсон. Вот он и настал — такой, что в кошмаре не привидится. Но Майкла-то за что?

— Тогда дай слово отпустить меня и моего друга и проводи к выходу. Я жду.

Опасность Сигурд угадал звериным чутьем. Еще прежде, чем дверь распахнулась вторично. Все-таки от прежнего студента он ушел очень далеко.

Но недостаточно.

Еще штук двадцать охранников. Этих мало, что ли?

Девчонки — Ирина с Элией. Их-то зачем сюда — тоже мучить? И...

Очередной нелюдь разговаривать не стал. Боль расколола виски, мрачные стены взметнулись дыбом...

Нельзя попасть к ним в лапы живым! Надо...

Тьма. Равнодушно-непроглядная. Когда-то она сожрала Арни — и не подавилась.

2

Ноги сами рванулись вперед. Помешала рука Элии — стиснула Ирине локоть.

— Не сейчас! Нельзя!

Нельзя — когда убивают друзей?

Элия права: сейчас ничего не сделать. Только погибнуть вместе.

А потом — некого будет спасать. И самим выживать — незачем.

Да и враги вряд ли позволят.

Незнакомый (пока) светловолосый альв склонился над Сигурдом. Аура — совсем иная, чем у Илоны.

Но это не отменяет его нечеловечности. Да и люди были жестоки к врагам испокон веков.

— Будет жить. Его — тоже в госпиталь.

Охранники в сером подняли обоих — и Сигурда, и Майкла. Ирина проводила их взглядом.

— Элия...

— Молчи! Или Рыцарь Като засечет!

Рыцарь... кто?

— Тот, кто вырубил Сигурда. Хотя... ему сейчас не до нас.

Сумасшедшая альвийка Илона с абсолютно девчоночьим визгом повисла на шее у... Рыцаря Като. Влюбленная пара слилась в поцелуе. Очень красивая пара. Как романтично...

— Ага. Сейчас сдохну от умиления.

Прекрасная и ужасная чета наконец разомкнула объятия. А то было подозрение: прямо здесь и перейдут к чему-то большему.

— И у меня — тоже.

Кто стесняется животных? Или низшей расы?

— Вот именно.

— Илона, я приехал похитить тебя... Жаль — пока ненадолго.

Очень жаль!

— С удовольствием! А может, возьмем с собой... — хищный взгляд альвийки скользнул по пленницам.

Одного любовника ей мало? Или планируется еще и акт каннибализма?

— Кого? — усмехнулся ее возлюбленный. — Мужчины — не в том состоянии. Монахини — не в твоем и не в моем вкусе. А нимфетке не мешало бы сначала подрасти.

Этот хоть не настолько болен.

— Жаль... — томно протянула его подружка. С непередаваемым разочарованием. У ребенка отняли конфету.

— Щас бы гранату. И обоих — одним махом.

— Для тебя ничего святого нет, — грустно пошутила Ирина.

— Святость здесь не при чём. Эти двое — в совсем другой епархии, Ира.

Хлопнула дверь. Ну вот — и осталось нас только трое. Две землянки, один альв. Не считая охранников. Тоже землян. Ключевое слово — бывших.

— Сестра, когда ваши друзья очнутся — будет лучше, если они увидят не только врагов, но и кого-то знакомого. Вы сможете пройти со мной?

— Ни в коем случае!

— Элия, у меня в любом случае нет выбора.

Мог приказать, но попросил. Куда бы записать?

И бросать ребят в таком состоянии одних — нельзя. Если ты способен помочь хоть немного — сделай это.

А убить враги могут и так — в любой миг.

— Разумеется.

— Меня зовут Иримир.

— Ирина.

3

То ли здесь все палаты на двоих, то ли — только отведенные пленникам. Почти земная обстановка. Впрочем, разница невелика не только в этом.

Две койки, стол, стулья. Всё — из дерева. И вполне сносно покрыто местным аналогом лака. Темно-каштановым. Успокаивающий цвет.

И никаких лекарств. Они и не нужны.

Когда-то Ирина целых полгода отработала в клинике для больных с особо тяжелыми случаями. И навсегда запомнила один-единственный визит Талантов. Они в считанные минуты исцелили всё, с чем простые врачи бились месяцами. Исцелили — и удалились. Всё с тем же холодно-высокомерным видом.

Иримир лечит так же. За исключением высокомерия. И ассистентка ему явно не нужна.

Так зачем здесь Ирина? Только для успокоения друзей? А поможет? Плен-то никуда не денется. Что оттенок теплого каштана, что ее улыбка — одинаково иллюзия.

В монастырской жизни — немало полезного. Благодаря ей Ирина — не совсем бездарь по части медицины. Даже способна определить, что Сигурд и Майкл — действительно выздоравливают, а не медленно умирают.

И можно передохнуть — у постелей больных. Раз уж в камеру пока не ведут. Не отпускают.

И не отпустят — пока раненые не очнутся. В камеру, на волю, обратно в свой мир...

Кстати, постели тут настоящие — с чистым бельем, одеялами. Не сено в углу. Лень было разбрасывать специально для пленных? Лазарет-то — общий. И чаще в нем лечат не землян. Точнее — не тех землян.

Тревоги нет. Откуда-то взялось убеждение, что с Элией всё благополучно. И откуда бы это?

— Да, и еще, Ирина, — Иримир обернулся к ней. — Я рад, что вы отказались от идеи попытаться меня оглушить.

А толку-то? Будь он еще единственным альвом на весь Ваэтрок...

— Читать чужие мысли считается у вашей расы правилом хорошего тона? — мягко уточнила монахиня.

Бояться не получается. Более того — и ощущение опасности не вернулось. Интуиция явно ушла в долгосрочный отпуск.

— Вы просто иногда думаете слишком громко, — неожиданно мягко улыбнулся альв.

— И любой из вас читает мысли так же легко?

Это адреналин зашкалил настолько, что отшибло последний страх?

— Не любой. Целитель. И то далеко не каждый. Но я сейчас не об этом. Вы — очень хороший воин, Ирина. А я не сражался больше шестисот лет. Но вы проиграете. Я не собираюсь вас убивать. Но если нападете на кого-то еще — вы погибнете. Шанс против альва есть лишь у вашего друга Сигурда. И то, если этот альв — я, а не Тэйкор.

Хороший следователь — плохой следователь. Илона — злая. Слушайте доброго Иримира — и всё будет хорошо. Особенно с учетом "шести сотен лет". Сколько чужих жизней нужно отнять, чтобы прожить столько?

— Ни одной. Вы неправильно оцениваете продолжительность жизни альвов и биологический износ организма. Мои шестьсот сорок два года даже не считаются зрелым возрастом. По земным меркам я старше вас лет на пять.

Это правда? Возможно. Среди Галактической Лиги были расы-долгожители.

— В каком возрасте вы взрослеете? В четыреста?

— В двадцать. Но стареем очень медленно. От природы. У вас, людей, вообще всё очень странно. Больше ни одна особь не живет лишь в четыре раз дольше возраста взросления. Конечно, наша раса владеет и искусством омоложения, но редко им пользуется в первые две тысячи лет.

Безумно хочется верить. Что с тобой, Ирина? Внушение Целителя? Этому как-то учат? На Земле, кстати, подобное практикуется.

Осторожнее, Ира. Твои мысли сейчас — не совсем твои. Да и решения... увы.

— И это тоже. Голос, выражение лица, Дар, — признался (если признался) альв. — Это становится частью тебя. Но я к тому же еще и говорю правду.

— А я пока никак не могу это проверить... Иримир, — со вздохом призналась девушка.

— Вы даже не пытаетесь скрывать мысли.

— Не вижу смысла. Вы их прочтете влегкую — едва захотите. Кстати, с моей стороны не будет бестактностью спросить, почему вы позвали именно меня? Тави справилась бы гораздо лучше.

И лучше скрыла бы мысли.

— Тави Гордон — отличный Целитель, но она слишком напугана. И сейчас не поможет и себе. А вы — на редкость отважны, Ирина.

— Спасибо. Но это отвага того, кому нечего терять, — пожала плечами монахиня.

— Или того, кто привык больше думать о других. Вы ведь понимаете, насколько вы в опасности в Ваэтроке?

— Понимаю ли, что в этом замке я — никто и ничто? Объект использования в любых целях и сосуд для поддержания энергии в одном лице? — пожала плечами Ирина. — Раз вы читаете мои мысли, то знаете, что да. И что? Разве я могу это изменить? Нет. Так есть ли смысл бояться?

— Вы боитесь за Сигурда и Майкла. И за свою подругу — хоть она и много сильнее вас.

Вот черт! Да, этот... Целитель — отнюдь не девочка-ассистентка.

— Вы не боитесь только за себя. Это и удивляет.

— Дух бессмертен, — откровенно съязвила девушка. — Моя бренная плоть умрет здесь, а я воспарю в горние выси.

Отец Герасим гордился бы ею.

— И таких странных служителей веры я еще не встречал.

— Я тоже. Я — обычный человек. И до пострига даже не была по-настоящему верующей. Если б не смерть... всей моей семьи — сейчас я, наверное, жила бы на Земле, работала врачом. Возможно, уже стала бы не самой плохой женой и матерью. А в свободное время фехтовала бы и упражнялась в тройном укеми назад. Но этого не случилось. Я — то, что есть. И жить мне в вашем мире вряд ли долго. А ваш Дар все-таки сработал, потому что вы — первый, кому я всё это рассказываю. И наверняка делаю большую глупость. У вас есть еще вопросы, Иримир?

— Совершенно необязательно всё случилось бы именно так.

— Вы о сроке моей жизни?

— И об этом — тоже. Но я имел в виду — вы совсем не обязательно прожили бы именно спокойную, благополучную жизнь. Вы забыли еще об одном вашем качестве.

— Вредный характер?

— Верность. И честность. В вашем мире таким людям выжить нелегко.

— Не обижайтесь и вы, Иримир, но я пока не увидела, чем ваш мир лучше. Но даже если вы правы — мне всё равно, ужилась бы я на родине или нет. Там, в другом мире, жили бы мои родные. А сейчас их нет. Черт! Иримир, как вы это делаете? — Ирина порывисто встряхнула головой. И невольно рассмеялась.

— О чём вы?

— Я не только битый час пересказываю вам мою жутко интересную биографию, но еще и говорю, как давно покойная Ира Океанова. А меня ведь тоже учили — семь лет в монастыре.

— Семь лет вы были больны, Ирина. А сейчас — выздоравливаете. Я бы на вашем месте не удивлялся. И, наверное, вопросы есть и у вас.

— Пока только один. Со сроком жизни мы более-менее разобрались. Правда ли, что альвы — энергетические вампиры?

— Правда. Вампиры. И доноры. Мы можем брать энергию, можем отдавать. К сожалению, большинство из нас предпочитает первое.

Он действительно — настолько честен?

— А вы? — в упор глядя ему в глаза, уточнила Ирина.

— Я — Целитель, — не опустил он взгляда. — Мне чаще приходится делать второе. Кстати, и вам тоже придется.

— Ну это понятно, — усмехнулась девушка.

— Не поэтому. Вилиана еще очень молода — она ошиблась. Вы — Целитель, Ирина. Привыкайте.

Глава десятая.

1

Этот замок в горах давно стал излюбленным местом их свиданий. А еще он — ближе всего к Ваэтроку. К месту ее изгнания. Тэйкор утверждает, что недолгого.

Илона всегда любила зеркала. Они отражают истину — даже когда всё прочее лжет. Но есть то, что неизменно. Красота и любовь.

Пожалуй, Тэйкор прав — незачем осквернять такое место одноразовыми игрушками!

Но всё же... Элия смотрелась бы здесь хорошо. Элия — так похожая на саму Илону в юности. Будто убиваешь свое отражение. Расправляешься с собой — прежней...

— Почему ты не отдал мне ту девчонку, Тэйкор? — капризно протянула принцесса, прилично отхлебнув из бокала.

Она никогда не любила смаковать маленькими глотками. Жизнь нужно пить до дна. "Завтра" может и не быть.

— Подумай, — пожал он плечами.

Илли шутливо щелкнула любовника по носу:

— Правильный вопрос: сколько ей лет? Она сказала — тринадцать, ну и что? Мы в ее годы... И потом — она ведь животное.

— Ого! — присвистнул Тэйкор. — Неужели я разучился определять возраст? Я-то решил, что она года на три-четыре старше. Это что же нужно совершить, чтобы получить смертный приговор в тринадцать?

— А ты был приговорен разве не в том же возрасте?

— Нет. Если б был приговорен — меня бы казнили. Бессрочные застенки — это все-таки не смерть. К тому же, я сбежал — не прошло и двух лет... — принц резко отвернулся.

Вот и замечательно! Илона обожала любоваться им в профиль.

— Ты прекрасен! — восхищенно протянула она. — В сотню раз красивее Араннона!

— Для тебя, — обернувшись, улыбнулся он. И ничего не прочесть в глубине любимых ярко-синих глаз. Прозрачных, как северный лед. — Потому что ты меня любишь. Но первый красавец нашей семьи и всей Альвиады — все-таки Араннон. Если судить объективно, Аран — совершенен.

— Аж смотреть тошно! — скривилась принцесса.

— Так не смотри, — усмехнулся Тэйкор. — Он, кажется, давно не делает тебе намеков, или я что-то путаю?

— Посмел бы он! — вернула любовнику усмешку Илона. — И ну тебя вместе с твоим "объективным" отношением. Арана я ненавижу! Он — омерзителен. И этим — уродлив.

— Что опять возвращает нас к твоему вопросу. Не тащить в постель детей — чтобы не уподобляться Араннону.

— Я знаю, что ты — лучше него...

— Не лучше. Но я не стану делать то, что омерзительно мне.

— А я?

Неужели это ее голос звучит почти жалобно? Откуда в Илоне в последнее время взялся этот страх? Что Тэйкор одновременно с ней — и где-то очень далеко. Где ее нет.

— Ты — это ты. Тебя я люблю.

— Тэйкор, я пытаюсь! Пытаюсь не вредить альвам. Но ведь земляне — всего лишь низшие скоты...

— Низшие скоты. И ты знаешь, что я ненавижу и презираю их не меньше твоего. Но внешне они слишком похожи на нас. Ты сама не заметила, как для тебя стерлась грань. Аран способен удержаться на краю пропасти, ты — нет. Поэтому — будь осторожнее, Илли. В следующий раз даже у меня может не хватить влияния спасти тебя.

— Какая разница, Тэйкор? Всё равно вся наша семья — давно безумна!

— Разница есть: ты будешь править твоим безумием или оно тобой.

— Я не обезумею, пока мы вместе. Обещаю! — улыбнулась Илона. — Ты же знаешь, я всегда любила только тебя... Ненавижу тех, кто пытался нас разлучить! Это всё из-за них...

— Успокойся! — Тэйкор сжал ее в объятиях. — Всё давно позади, и нас не разлучить.

— Да! — Илли прильнула к нему. — Если умрет один из нас — второй снесет Альвиаду с орбиты. Ты снесешь ради меня планету? А весь мир?

— Давай обойдемся без смертей. Тем более, я наконец придумал, как тебя отсюда вытащить.

— Правда?! На этот раз всё получится?

— Правда. Только держи себя в руках. Кстати, об опасности: кто сканировал монахиню и так понравившуюся тебе светловолосую девчонку?

— Монахиню — эта недоучка. Девчонку — я.

— Серьезно? Илли, ты — не Целитель и не Ясновидящая.

— Да не нужно быть Ясновидящей, чтобы...

— А сейчас послушай меня: девчонка — Дестроер. Не ниже гамма. А скорее всего — бета.

— Я не могла так ошибиться...

Дурацкая обида. Еще из детского соперничества. Нельзя быть слабее кого бы то ни было...

— Могла. Ты — не сканер. Ничего страшного, ты просто отправишь их с партией Талантов. Причем девчонку — прямиком ко мне.

— Как скажешь, — кротко пообещала Илона.

Сейчас нельзя даже думать о другом. Она — сильна, но Тэйкор чувствует фальшь слишком хорошо. А светловолосая девочка ей нужна. В этом тоскливом Ваэтроке не выжить без развлечений.

Ничего страшного. Никто не узнает, что Талантов было больше — Тэйкор прикроет. А низших животных никому и в голову не придет пересчитывать.

И никакой опасности нет. Ну, бета. Начинающая и необученная. Илона легко скрутит ее в бараний рог. И ее, и монахиню. Так будет даже веселее.

Тэйкор, конечно, рассердится — и хорошо. Он же знает, что Илона — плохая девочка. Очень плохая...

Кстати, а сейчас он сам — плохой мальчик. О чём задумался? Или о ком?

— Прости, Илли, мне придется вернуться в Альвхейм.

Так и знала! Какая-то свинья вышла с ним на дальносвязь!

— Отец убил маму вслед за прочими женами?

— У Морриган беда.

А вот это уже слишком! Опять Морриган! Ну, держись, хорошенькая Элия — теперь ты точно не отделаешься быстрой смертью! И смертью только одной подруги. Там еще много низших...

— Стоит Морри позвать тебя — и ты сломя голову мчишься на помощь! Как ни к кому другому... ну, кроме Иримира или мамы. Неужели ты думаешь, эта вздорная девчонка хоть когда-нибудь тебя простит?

— Скорее всего, нет, — пожал плечами Тэйкор, одеваясь. Куда быстрее, чем когда его вызывает Араннон. По любому поводу.

— Знаешь, иногда я сомневаюсь... Нет, не сомневаюсь! — осеклась Илона, сломавшись о его взгляд. — Ты бы никогда не смог такого сделать...

— Ни в коем случае, — бесстрастно — слишком бесстрастно — ответил он. — Илли, впредь я не хочу хоть когда-нибудь возвращаться к этой теме, поэтому запомни: Морри — моя сестра. Или племянница — точно не знаю. Но она никоим образом не может быть моей дочерью.

2

Всё на мази, связи налажены, и этот мир — чудо! Теперь дело за малым — найти подходящую боевую подругу. Когда совсем прижмет — каждый сам за себя, но во всех остальных ситуациях Тэдди не любил одиночество. Рядом должно быть чье-то теплое тело. И неглупые мозги — на случай, если свои временно забуксуют.

Две талантливые девочки-ирландки из предыдущих партий отпадают — они уже влюблены. Причем — в одного парня, вот смех-то. Клат никогда не понимал, что девчонки находят в смазливых качках... но против факта не попрешь.

Рыжая хороша на пару-тройку жарких ночек, но как сообщница не годится никуда.

Тави? Откажет — слишком правильная.

Значит, Латиночка, Шаолиньская Монашка или Дестроер? Монетку бросить? Местную — с чеканным королевским профилем?

Ладно, две последние красотки — в одной комнате. Больше выбор. И на месте сообразим, какая предпочтительнее. А то потом менять поздно будет.

Уже на подоконнике у Тэдди затряслись поджилки. Одно дело — в комнате тренироваться, а тут... А если подрежет кто — вроде психованной Илоны? Просто так — из спортивного интереса?

Хотя она вроде улетела на свиданку со своим кузеном Братоубийцей — вот это кликуха! Отморозок так отморозок — лучше держаться подальше! Небось, рядом с ним и Илона — воспитанная девочка из воскресной школы.

А если кристалл откажет? Он ведь временный.

Ну и что? На такой короткий полет и собственных сил с лихвой хватит. Должно хватить...

А если силовым полем шибанет? Да ну — оно же вплотную только у земли. А тут — этаж пятый. Наверное. Судя по высоте.

Главное, метров пятнадцать в запасе точно есть.

Кончай дрейфить — вперед, Тэдди. А то уже вечер совсем на носу. Скоро стемнеет. Если что — альвы в госпитале быстро соберут обратно. Это на Земле ты — персона нон грата, а здесь — ценный, жутко талантливый слуга. И будущий гражданин.

Ура! Воздух держит! Держит, так его и разэтак!

Сейчас бы пролететься над окрестностями... Леса, реки, горы. Такой красивый закат. И такой крутой Тэдди — выше их всех!

Ага, мечтай! Пока — рано. Ничего — со временем всё будет.

А вот и первый облом. Ирины в комнате нет. "Дома" — только Элия. Значит, судьба решила всё сама: будущая подруга Тэдди — блондиночка.

Парень ухмыльнулся и затарабанил в окно.

Элия обернулась слишком резко. И слишком быстро.

Черт, не надо забывать, кто она.

И в чём проблема? С кристаллом он и Дестроершу скрутит в бараний рог — если понадобится.

А скорее всего — понадобится. Чтобы знала, кто в связке главный. Тут слабину давать нельзя.

Блондинка миг любовалась его полетом. Ну да — пока еще не слишком ловким...

Усмехнулась — в меру приветливо. И распахнула раму.

— Привет. — Тэдди улыбнулся как можно обаятельнее — зубы показывать рано. И уселся на подоконник.

Всегда любил поболтать ногами. Почему-то это вечно умиляло всех его подружек. Особенно постарше.

— Привет. — Уже ничего. Обычно тон Элии обдает арктической стужей, а тут — даже почти улыбнулась. Даже теплее, чем любуясь из окна.

Или это суперполет так ее развеселил? Ничего, хорошо смеется тот, у кого есть кристалл. С неплохим запасом энергии.

— Не хочешь спросить, как я научился летать?

А заодно попросить научить тебя? Или хоть прокатить?

— А чего спрашивать? — блондинка вдруг рассмеялась — искренне и совсем по-девчоночьи. — Сам скажешь.

— А ты догадайся!

Есть контакт!

— Чего тут гадать? У тебя же "во лбу звезда горит". Кстати, кто подарил тебе новый обруч с камешком — злая Илона, добрый Иримир или Рыцарь Като?

Ого! И ведь без всякого кристалла!

— Кто? — искренне не понял Тэдди.

— Детская сказка "Мио, мой Мио". Рыцарь Като, помнишь?

— Это который вырывал у людей сердца и превращал их в птиц?

— Не совсем. У одних вырывал сердца, а других превращал в птиц. Ну так чей подарок?

— Увы, — развел руками Клат. — Ну ничего нельзя скрыть. Подарок — доброго дяди Иримира. Кстати, такие игрушки не только мне вручили. Еще — Сноу Квин, Леди-Коп и Укко Пекконену... то есть Пекко Укконену.

— Горячему финскому трусишке?

— Ему самому. — А с Элией сейчас — удивительно легко. Все-таки действительно — своя в доску. И чего Тэдди боялся? — Он, оказывается, тоже талантливый — никогда бы не подумал. Кстати, а где Ирина? На сканировании?

— В госпитале, — девушка помрачнела. — Сигурд и Майкл пытались сбежать — и пострадали. Их сейчас добрый дядя Иримир лечит... наверное. А Ирина — там, рядом.

Молодец! На ходу подметки рвет. Правильно — в новом мире корчить из себя монашку больше незачем. И клеить надо не землянина, а альва. Причем именно такого, как Иримир. Потому что такие, как Рыцарь Като, попросту проглотят тебя на завтрак. И не подавятся.

Молодец, Ирина, что тут говорить. А Тэдди — опоздал. Вот так всегда — умных уводят из-под носа первыми.

Этак еще немного ушами прохлопаешь — и останется тебе одна рыжая.

— А прилетел я вот зачем — приглашаю на полет, — Клат галантно протянул руку. По-мальчишески улыбаясь. В меру беззащитно. Это тоже всегда умиляло подружек.

— Тэдди, я не умею. — А в глазах — легкая настороженность. Или он чего-то не так понял.

Дестроер — тоже далеко не глупа.

— Так я удержу нас обоих.

— Прости, Тэдди. Если бы можно было улететь совсем... А так — нет настроения.

Плохо. Слишком быстро дала задний ход.

— Понимаешь, тут такое дело... Та рыжая, Джинни, пыталась сбежать. И застряла на крыше. Представляешь, что будет — если ее там застукают? Мне она не верит — лететь боится. А я боюсь, она заорет — и привлечет внимание. Тогда ей крышка!

А Элия — сильна! Именно сейчас пытается понять, врет он или нет. Только... прости, Дестроер, но ты — такая же паршивая Ясновидящая и Целительница, как и Илона. Проще говоря — никакая. Ломать ты можешь впереди планеты всей, а сканировать — нет. К счастью. И к твоему несчастью.

— Летим, — блондинка сама подала Клату руку. Такую с виду хрупкую.

Еще бы не помнить, как эта девочка с легкостью вырубила Сигурда. Только сейчас ей никого бить не с руки. Потому что, в отличие от Илоны, Элия — еще и никакая левитантка.

Кристалл позволяет слышать стук сердца любого — в радиусе шагов пяти-шести. Когда они взлетели — сердце крутой даже не дрогнуло. А ведь если Тэдди выпустит ее руку — блондиночка рухнет вниз.

Железная девчонка. Может, то, что Дестроеры не люди — не такое уж и вранье? И чувства у них другие? Страха нет совсем, к примеру?

А чего еще? Жалости? Любви? Морали?

Нет, когда почти нет — это даже хорошо. С такой напарницей — легче.

А вот если — совсем? Даже звери кого-то любят... А Дестроеры, по слухам — нет.

Теперь главное — подчинить ее. Потому что в любом другом случае — такая подружка скрутит тебя в бараний рог. Опомниться не успеешь.

Правда, там внизу — все-таки силовая подушка. Но это Тэдди знает, а Элия-то откуда? Не настолько же хорошо сканирует — без кристалла.

И потом: у нее Ясновидение — ноль. Или почти ноль.

Зато заметила пустую крышу. И ни один мускул лица не дрогнул. Равно как и сердце — но такого Тэдди уже и не ждал. Еще бы — Дестроер, мегакрутая. Чего бояться какого-то бывшего вора?

А ведь она — всё еще в воздухе!

Или все-таки знает о силовом поле? Запросто. Сканер не сканер, а тот же добрый дядя Иримир проболтаться мог. Нечаянно или специально. Чтобы спасти пленников от лишних глупостей. Вроде неудачного побега. Или попытки суицида.

— Где Джинни? — Элия с удобством уселась на крышу. Свесив вниз ноги.

Не только у Тэдди есть некие милые привычки. Может, еще и споемся, Дестроер.

Кстати, вопрос она задала не раньше, чем приземлились. Прикрышились.

Все-таки — не в курсе? Или просто не горит желанием беспомощно болтаться в воздухе.

— Я соврал, прости.

— Я поняла.

— Мне просто нужно поговорить с тобой наедине. Пока в замке нет Илоны с этим ее братцем.

— Братцем? — удивление чуть тронуло точеные черты Дестроера. — Разве он — не ее любовник?

— И то, и другое. Правда, они, кажется, двоюродные. Но в любом случае — эта парочка точно не из тех, кого испугает инцест. Как тебе полет?

— Класс, — девушка улыбнулась так безмятежно, что у Тэдди окончательно отлегло от сердца.

Чушь это — всё, что треплют про Дестроеров. Нормальная девчонка. Просто очень сильная и смелая — ну так это ж хорошо!

Может, ей и секс на крыше понравится? Круто же! Такие девушки должны просто обожать экстрим и адреналин.

— Можно ведь и по-другому полетать, — тонко намекнул парень.

— Вверх тормашками?

— Не прикидывайся — всё ты поняла...

А теперь — быстро целовать ее, пока...

Когда Элия успела увернуться? Тень улыбки сползает с лица. Вот она — знакомая ледяная маска!

Ты ошибся, Клат. Жаль.

— Поняла. Но не хочу. Извини, Тэдди.

Нет, нормально, а? Сначала раздразнила...

А вот отступать теперь нельзя. Во второй раз она уже никуда с ним не полетит. И Латиночка тоже — когда девчонки поболтают наедине. А это у них быстро.

Значит — поздно менять коней на переправе.

И ты, Дестроер, опоздала. Отказываться надо было в комнате. Когда тебя зовут на "чашку чаю" — любой дуре ясно, что предлагать будут не чай.

— Элия, не хочу быть невежливым. Но у меня есть кристалл, а у тебя — нет. Так что будь хорошей девочкой...

А теперь — целовать ее, пока не опомнилась...

Как же больно!

Как Тэдди в воздухе успел сгруппироваться? Как не рухнул?!

Воздух — как же ты ненадежен! Как Дестроеры! Дестроеры — и женщины! Стервы! Такие же, как его мать!

— Ты что — свихнулась?!

Ну всё — теперь держись! Скрутить ее с помощью кристалла, а там... Получай, дрянь!

Белый огонь полыхнул в глазах, непереносимая боль (бензопила из ужастика!) взрезала плечо! Разряд молнии кувырнул в воздухе — предательски рухнувшем под ногами! Кувырнул и швырнул вниз...

А силовое поле подбросило обратно — к Элии. К ее ледяному взгляду. К огню и боли.

И Тэдди закричал.

3

Камера — пуста. Совершенно. Только соломенные тюфяки и тишина.

— Где она? — А вот теперь — действительно нахлынул ужас. Липкий, противный! — Иримир, вы обещали, что Элию отведут назад!

— Ее и отвели. Успокойтесь, Ирина, — альв неожиданно успокаивающе сжал ее руку.

Странно. Почему так удивляет, что у его расы температура тела — человеческая? Из-за сказок о вампирах? Так ведь альвы — не совсем вампиры...

— Тогда где она, Иримир?

— Я могу сказать, где Теодор Клат. Вон — висит за окном. Предполагаю, Элия — где-то неподалеку. Потому что больше никто из землян не смог бы его туда подвесить. Сейчас я сниму сначала ее, потом — парня. Или наоборот. Вместе не стоит. Некий хорек пригласил на свидание акулу — последствия мы видим.

— Сначала Элию — если можно, — попросила Ирина. — Я могу спросить, что с ней будет?

— Можете. Ничего. Илоны в Ваэтроке нет, а я не собираюсь ей докладывать. Так что всё обойдется без последствий. Но вам опять придется мне помочь.

— Я готова. Чем?

— Всё тем же. Будет лучше, если ваше подруга увидит знакомое лицо

— Иримир подвел Ирину к распахнутому окну. К свету, воздуху и широкой панораме долины. — Готовы?

— Да...

— Давайте руку.

Вау! Не то чтобы Ирина не любила фильмы о Супермене. Но как-то в роли его бескрылой спутницы побывать никогда не тянуло.

Внизу — бездна. Точнее — метров пятнадцать минимум. Если и разобьешься, то не обязательно насмерть. А это — гораздо страшнее.