Кукловод. Князь.

ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ

КУКЛОВОД 3

КНЯЗЬ.

ГЛАВА 1

Бандит.

— Катерина, ты далеко-то не отходи,— невольно осматриваясь по сторонам, произнес мужчина лет пятидесяти пяти.

Ну и что с того, что вокруг степной простор. Это только на первый взгляд, тут все как на ладони. А на самом деле, если с умом, то в степи можно укрыться не хуже чем в лесу. Овраги, балки, промоины, русла ручьев и речек, камыши, заросли высокой травы. Всего этого в избытке даже в Калмыцкой степи, а уж в этих краях и подавно. Предгорье. Так что степь тут изрезанная складками, как лицо старика морщинами.

— Да я тут, рядом,— послышался в ответ задорный девичий голос.

Парень устроившийся на одеяле расстеленном на траве, замер, так и не донеся до рта ложку с кашей. После чего невольно обернулся отыскивая девушку взглядом. Ну невозможно нормальному мужчине проигнорировать такой чистый и звонкий голосок. Хотя бы от того, что он по определению должен принадлежать писаной красавице.

Ну и что с того, что с обладательницей этого голоса он уже не первый день путешествует бок о бок. Это дело такое. Красотой любоваться никогда не устанешь. А посмотреть тут было на что. Статная, стан тонкий как лоза, крутые бедра, толстая русая коса, овальное личико с правильными чертами и природным румянцем. А еще глаза. Большие, голубые, с завивающимися длинными ресницами и темными дугами широких бровей.

Оно конечно, девице куда больше пристало хаживать в сарафане, а не в армейской песчанке. Но с другой стороны, в дороге форма куда удобнее. Да и не испортить никакой одеждой такую красоту. Ты ее хоть в рубище наряди, а все одно от одного только взгляда нервно сглотнешь, дабы не пустить слюну по губе. Красавица, чего уж там.

— Паша. Паша, итить твою, через коромысло.

— А? Что? А, дядь Ваня?— Встрепенулся паренек, получив тычок в плечо, от чего едва не уронил с ложки кашу.

— Доедай быстрее и меняй Петра. Еще чуть, и Прохор Иванович погонит нас дальше.

— Ага. Я мигом, дядь Ваня,— запихивая в себя кашу, но продолжая искать взглядом девушку, ответил паренек.

— Да не гляди ты так. Ишь слюни пускает. Дай девке до ветру спокойно сходить. А то вот так сглазишь, и она еще до кустиков напрудит в штаны.

— Да ладно, дядя Ваня. Скажешь то же. Я не глазливый.

— Ну да, ну да, разве до баб охочий. Сколь в пути, все с девки глаз не сводишь.

— А что, нельзя? За погляд денег не берут.

— Да денег-то не берут, а вот морду начистить могут. Ты не гляди, что Прохор Иванович купец. Купцом-то он лет десять как. А до того в наемниках был, и помотало его по нашим краям, от моря и до моря. Когда он начинал, тут такое творилось, что не приведи Господь. Банд было больше чем честного люда. До смешного доходило, они даже друг друга грабили.

— Ты уж не раз это рассказывал, дядь Ваня.

— А ты лишний раз послушай, не обломишься. И потом, я это к тому, что с купцом нашим шутки плохи. У него ничего дороже дочки на этом свете не осталось, и за нее он тебе на одну ногу наступит, а за другую разорвет как лягуху. И учти, я это не для красного словца говорю. Сила в нем дурная.

— И что же, он Катерину свою век подле себя держать станет?

— Век не век, а за наемника голоштанного не отдаст. Кашу доел?

— Ну, доел.

— Не нукай, оболтус. Марш Петра менять.

Получив в качестве ускорения легкий подзатыльник, паренек понялся со своего места и подхватив АКМС полез на крышу кунга. Там располагалась пулеметная точка. Продуманная такая точка, надо сказать. Эдакая бочка, внутри которой сиденье для пулеметчика что-то вроде системы в БТРе. Крутиться можно на триста шестьдесят градусов. Правда пулемет ручной, Дегтярев с ленточным питанием, но оно и лучше.

Огневая точка рассчитана на одного человека, и установлена над десантным отделением сразу за водительской кабиной. Там находятся остальные наемники и высокий потолок, как в грузовом отделении им ни к чему. Двери отделения бронированные с бойницами. Кабина кстати так же усилена, и стекла толстые, не каждая пуля возьмет.

Оно конечно тяжеловата конструкция. Но с другой стороны, в КАМАЗе тяжелый груз не так чтобы и часто бывает. Скорее уж объемный. Но Верзилин без раздумий уступил часть объема, чтобы защитить охрану. Иные купцы трясутся над каждой копейкой, и лишним свободным кубометром кузова. А того не понимают, что только живой наемник может обеспечить сохранность груза, а не хладный труп.

Павел поставил ногу на перекладину лесенки и быстро вскарабкался в гнездо. Перехватил ироничный взгляд Петра, тот наверняка слышал отповедь дяди Вани, вот и потешается. Уж он-то давно смирился со своим положением и точно знает, что когда-нибудь встретит свой конец в поле. Да он и не хочет ничего менять, живет днем сегодняшним.

А сам Павел? Чего хочет он? Когда подряжался в наемники вроде как знал точно. Ему хотелось путешествовать, жить жизнью полной опасностей и струящегося по жилам адреналина, погони, схватки, перестрелки, разбойники, горцы. Романтика! Его не смогло остановить даже то что в этой ватаге он занял место погибшего их товарища.

Изменилось ли что за последний год? До этой поездки он знал точно, чего хочет. А вот после того как увидел Катю, Катеньку, уже и не уверен вовсе, что хочет именно этой бродяжьей судьбы. Нет, наемничать ему нравилось, даже после трех нападений, что приключились за этот год. Но еще захотелось, чтобы было куда возвращаться, чтобы дом, жена, дети. Правда, как это совместить с его бродяжничеством, непонятно.

Хм. А хоть бы и в купцы податься, как Прохор Иванович. Чай зятя-то к делам приставит, дочка-то у него одна отрада, не обидит. Тут главное к девке подступиться, а там уж она и сама с батюшкой сладит. Видно же, что веревки из него вьет, так что если захочет за наемника, отцу только и останется, что руками развести. Ну а Павел. А что Павел? Он со всем уважением. Конечно выгоду свою видит, но и девка чудо как хороша и пригожа. И дело тут вовсе не в том, что красива, плюсом к этому идет правильное воспитание. Словом, из нее получится настоящая спутница в жизни. Ну и чего еще мужику нужно? То-то и оно.

Вот только мало глаз на кого положить, нужно еще сделать и так, чтобы девка на тебе взор остановила. А вот с этим пока никак не ладится. От того и потешаются над ним ватажники, что ничего-то у него не получается. И так старается и эдак, а во взоре Катерины только одни смешинки скачут. И какой бы очаровательной она в этот момент ни была, для Павла это ничего не значило. Он для нее был просто забавным, и не более.

Оставшись один, Павел привычно разместился на сидении, и перебирая ногами, быстро крутнулся вокруг оси, поведя по округе пулеметным стволом. Нормально. Люлька вращается легко, без задержек. Щитки вокруг прикрывают пулеметчика вполне надежно. Чтобы иметь обзор вокруг, и не вращаться все время как юла, имеются боковые бойницы. А можно и вовсе подняться на ноги, тогда броневая защита едва до пояса достает.

Надежно получилось, чего уж там. А защищенная пулеметная точка, она дорогого стоит. Бандиты они ведь на тракт не воевать выходят, а за добычей. Хабар же все больше живым нужен, мертвым уж без надобности. Поэтому как только нарвутся на ответку, по большей части отходить начинают. А уж коли в дело вступит пулемет, так и подавно геройствовать не будут. Причем не только русские лиходеи, но и горцы. Для них ведь это тоже промысел.

Собственно поэтому и наемничьи ватаги редко когда бывают больше четырех человек. Опять же, купцы не станут нанимать большие отряды. Прохор Иванович он ведь из купцов средней руки. Вон у него целый КАМАЗ с прицепом. А ведь основная масса на ЗиЛах и ГАЗонах, да еще и без прицепов катаются. И оборот соответственно у них куда как скромнее. Так что, частенько их охрана состоит из пары бойцов. Такие двойки и составляют основную массу наемников.

Конечно есть и большие отряды, но эти все больше имеют дело с купеческими караванами, из нескольких машин. И не обязательно весь караван будет принадлежать одному богатому купцу. Хватает одиночек, что сбиваются в караван, чтобы сэкономить на охране. Вскладчину-то дешевле получается, чем каждому думать о себе. А слаженный отряд из десятка бойцов, он дорогого стоит. Такие караваны тати стороной обходят. Но сводные караваны все больше для поездок на ярмарки.

Верзилин же, сам по себе. Ездит по заведенному маршруту. В селах, станицах и городах его знают, заказы делают и ждут, когда подвезут товар. Конечно он и на ярмарках бывает, не без того. Вот сейчас они едут в Баксан, где ярмарка действует круглый год. Тут сходятся для торговли русские и горцы. Но ярмарки у купца включены в основной маршрут, по которому он делает оборот раз в месяц.

— Егор, ну чего там у тебя? Скоро управишься?— Послышался недовольный голос купца.

— Прохор Иванович, малость осталась. Полчаса и все будет готово.

Обычно купцы так подгадывают маршрут, чтобы делать остановки в каких-либо селениях. Если же нет полной уверенности, что засветло доберутся до следующего жилья, то и в путь не выступают. Даже обедают обязательно в каком-нибудь поселке, пусть и своими запасами, а не в какой закусочной, чайной или пирожковой. Безопасней оно так. Как говорится — не буди лихо, пока оно тихо.

Поэтому шофера, перед выездом тщательно проверяют машины каждое утро. Случись такая неисправность, что в поле сам не управишься, и может прийти настоящая беда. Но случается и вот такое, когда поломка внезапно застает в чистом поле. Сколько не проверяй, сколько не страхуйся, а от всего не убережешься. Дорога, она любит подбрасывать разные сюрпризы...

Катя, обернулась на стоящую в чистом поле машину. Высокая трава без труда скроет ее от мужских взглядов. Но то от тех, что на земле. А вот от наблюдателя на огневой точке, уже вряд ли. Хм. И уж тем более, от Пашки, чья рыжая шевелюра показалась на крыше кунга. Она ведь не глупая, понимает, что паренек глаз с нее не сводит. Запала она ему в сердце. Да только, он ей как мужчина, ну совсем не интересен, хотя и видный из себя, чего уж там. Так что, этот точно будет на нее пялиться.

Девушка мстительно показала в сторону КАМАЗа язык, хотя наемник и не мог этого рассмотреть, потому как бинокль у него сейчас висит на груди. Только попробуй он за него взяться, чтобы глянуть в ее сторону, и ему несдобровать. Уж она-то батюшке обскажет, как Пашенька службу нес. Он конечно лубцевать парня не станет. К чему, если оно ума все одно не прибавит. А вот оплату, за халатность в работе, срежет. Потом пусть воспитывают провинившегося свои же ватажники. Его ведь на пост поставили не для того, чтобы за девками смотреть.

Ну вот, а она о чем. Парень бросил на нее последний взгляд и перевел взор в другую сторону. Ну да, никто на его порядочность полагаться не собирается. Катя ухмыльнулась, словно хотела сказать, что ее на мякине не проведешь, после чего сделала несколько шагов в сторону и укрылась за раскидистым кустом шиповника. В общем-то она к нему и направлялась. Вот так. Оно и от стоянки недалеко, и хоть все глаза прогляди, а ничегошеньки не увидишь.

Она уже справила малую нужду, когда кто-то схватил ее сзади, и зажав рот тут же повалил на землю. Кто? Как? Когда? Все это не имело значения, да и не задавалась она подобными вопросами. Ее обуял самый настоящий ужас. Эти земли не то место, где кто-то станет устраивать розыгрыши и шутки. Это в окрестностях родного Ставрополя, да окрестных княжеств, места более или менее тихие. А в горах да открытой степи, все совсем по другому, потому как в этих краях нет закона, а только право сильного.

— Тихо девонька, тихо красавица,— раздался хриплый голос, с явной издевкой.

Лица не рассмотреть, оно закрыто накидкой. Сам нападавший обряжен в лохматый камуфляж, очень уж подходящий для степи предгорий, впрочем в него и трава подоткнута. Катерина такой видела только однажды, когда к отцу заезжали его старинные товарищи, бросившие наемничество, и занявшиеся охотой на разбойников. Доходное дело. За уничтожение татей плата щедрая, разве только нужно будет доказать, что они разбойники. Но там ничего особо сложного, достаточно пары свидетелей, или же они должны быть в розыскных листах. А если живыми к суду притащить, так и вовсе награда вдвое.

Оно бы ей брыкаться и сопротивляться, хоть как-то привлечь внимание. Да тот же куст расшатать. Не может Павел не смотреть в ее сторону. А там глядишь и тревога поднимется. Но ей так хотелось, чтобы этот неизвестный оказался охотником за головами, что она невольно в это поверила, тут же прекратив оказывать сопротивление. Бог весть с чего, но она вдруг подумала о том что к ним подбираются разбойники, а вот эти охотники выслеживают их. Бред конечно. Но с другой стороны, что только не нарисует воспаленное воображение в стрессовой ситуации.

— Вот и умница. Вот и молодец,— прошептал неизвестный.

Сильная мозолистая рука скользнула с ее губ и в то же мгновение резко и больно надавила на подбородок заставляя раскрыть рот. Крикнуть она уже не успела, только замычала, неизвестный успел втолкнуть в рот большой кляп, свернутый из какой-то тряпицы. В голове отчего-то пролетела мысль о том, что тряпица чистая и пахнет хлебом, не иначе как его в нее и заворачивали, чтобы не зачерствел.

— Бекеш, ты чего ерундой маешься? А как заголосила бы?— Послышался голос другого мужчины, находившегося вне поля зрения Кати.

— Тебе бы Битум все только товар портить. Синяки да шишки, на цене неслабо сказываются.

Только теперь она осознала, что никакие это не охотники за головами, а самые что ни на есть тати. Она попыталась вырваться, закричать, сделать хоть что-то, но все было тщетно. Используя куст шиповника как прикрытие, неизвестный действуя быстро и со знанием дела спеленал ее в считанные секунды.

— Что будем делать?— Послышался голос Битума.

— А ты забыл, за каким мы сюда поперлись?— Ухмыльнувшись, вопросом ответил Бекеш.

— Да я-то не забыл. Но там трое наемников, купец и водитель. Многовато их на нас троих, не находишь?

— Я чет не пойму. Битум, мы ведь собирались их приласкать. Так?

— Ну, так.

— И что изменилось?

— Поговорку про синицу в руках вспомнил. Девка красивая, ладная, минимум три тысячи рублей за нее выручим. А с этими завяжемся, кто знает, куда качели качнутся. Глядишь, уходить косогорами придется, а тогда уж и девку не утащим с собой.

— Ясно. Воробья как извещать будем? Ты глазки на меня не выкатывай. Будь в бою, мы бы ракету пустили, и вся недолга. А сейчас как быть? Напомнить, кто вторую рацию в ручье искупал? Вижу не надо. А раз так, ползи-ка ты друг ситный в сторонку метров на двадцать и будь готов. Да не очкуй, Битум. Сам посуди, где мы еще такого жирного гуся подловим на стоянке в степи.

— Лады,— виноватым тоном ответил Битум, после чего бесшумно, словно ящерка пополз в сторону предполагаемой позиции.

— Ну чего ты ерзаешь, красавица? Жизнь она такая, на зебру похожа — полоса белая, полоса черная, а в конце все одно задница. Сегодня нам фарт выпал. Завтра повезет тебе. А в итоге все сойдемся на том свете. Вот там и сочтемся. Так что, ты душу-то не рви, и не пытайся освободиться. Уж что, что, а путы вязать я умею. Только зря поранишься.

Говоря это, Бекеш сместился в сторону, чтобы не оказаться на мокрой травке, которую пометила девушка, и не высовываясь из кустов, начал готовиться к стрельбе. Оно может Битум и прав, насчет синицы в руках. Но во-первых, не он тут командует. Во-вторых — собак бояться, в степь не ходить. Ну и в-третьих, если бы Бекеш все время ходил с оглядкой, то не был бы самим собой, а пробавлялся бы объедками, да шакалил по мелочам. Он же в определенных кругах личность известная.

Опять же, сейчас только конец весны. Если они распотрошат этого купца, то Бекешу будет по карману пожить в свое удовольствие весь летний сезон на Каспийском море. Он слышал, что в былые времена, отдыхать на Каспий никто не ездил, или ездили совсем немногие. Тогда все в большей чести было Черное море. Н-да. Там без средств индивидуальной защиты лучше не появляться. Впрочем, даже в таком облачении лучше не пытаться. Хотя... Столько лет прошло. Может сейчас уже и получше. Но уж он-то это проверять не будет точно.

Сейчас актуален Каспий. Есть там одно местечко, в тихой и уютной бухте. Шикарный курорт со всеми удобствами и великолепным обслуживанием. Прогулки на яхте под парусом, самые различные яства, вино, женщины на любой вкус. Все зависит только от платежеспособности клиента.

Дорого, не без того. И даже самые состоятельные люди способны позволить себе не больше пары недель подобного отдыха. Но Бекеш, готов был сорить деньгами без раздумий. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что рано или поздно настанет его конец. Причем случится это скорее всего не в обстановке роскоши, или домашнего уюта, а в какой-нибудь сточной канаве, и выглядеть он при этом будет далеко не геройски.

Пожелай он, и уже давно жил бы в хорошем доме, полном достатка, в окружении семьи. Но вот желания-то как раз и не было. Такая жизнь не для него. Слишком пресно и скучно. Так что, пока есть такая возможность, он будет брать от жизни все, что только сможет. А там, как сложится. Даже если он будет знать, что конец его близок как никогда, он все равно не остановится. Ни то что не сможет, а просто не захочет.

Если куст шиповника хорошо скрывал Бекеша от наблюдателя на кунге КАМАЗа, то ему самому он совершенно не мешал вести прицельный огонь. Вся стоянка была перед ним как на ладони, и расстояние всего ничего, порядка сотни метров. По хорошему ему даже оптический прицел ни к чему. Нет, он вовсе не собирался от него отказываться, просто случись надобность, то сможет уверено работать и без оптики.

Бекеш осмотрел лагерь в последний раз. Все, тянуть дальше уже нельзя. Отсутствие девушки может показаться слишком подозрительным. Конечно у баб оно не так все просто как у мужиков, но все же места тревожные, и все что выбивается из общей картины вызывает тревогу. Опытный наемник скорее уж предпочтет потом посмеяться над своими страхами, чем не придать значения какой-либо странности.

А двое из этой тройки точно опытные. Да и купец. Вон, как непринужденно и очень даже привычно скинул АКМС с плеча, и одним движением разложил приклад. Двое наемников, что сидели на траве, то же поднялись и начали расходиться. Грамотно двигаются. Вроде как и не спеша действуют, а получается быстро. Водитель, тот суетится, но видно, что и ему передалось общее чувство тревоги. А вот дурачок на кунге явно молокосос, причем не только по возрасту, что Бекеш сумел рассмотреть в оптику.

Пора. Еще чуть, и будет поздно. Большой палец сдвинул флажок предохранителя карабина Маузера. У них таких было два, оба с оптикой. Тот что у него в руках, достался трофеем, причем в комплекте с глушителем. Это они удачно накрыли охотников за головами. А вот второй, что сейчас у Воробья, обошелся в неприлично большую сумму. Ну да не жалко, уже успел себя оправдать. Кстати, приобретением вот этого самого карабина, в том числе.

— Катерина!— Послышался зычный голос купца.

Первый выстрел в парнишку у пулемета. Да, молодой. Да, очень даже может растеряться и сейчас ведет себя как лопух, поднявшись в полный рост. Но пулемет это всегда серьезно. А пулемет на доминирующей позиции и подавно. Поэтому птичка прицела замерла на лбу рыжего. Хлоп-п! Панорама дернулась, и парнишка тут же пропал. Клац! Клац! Новый патрон в патроннике.

Прошло не больше пары секунд, а обстановка уже кардинально изменилась. Едва только пулеметчик получил свой гостинец, как тут же ударил короткими очередями Битум. Первой же двойкой он снял самого старшего из наемников, переломившегося вдвое и сунувшегося в траву. Правильно, в первую очередь нужно выключать самых опасных. Хм. И пожалуй следующий на очереди купец. Вон как четко двигается и давит злыми короткими двойками Битума, заставив его замолчать.

Хлоп-п! Время чтобы взять точный прицел у Бекеша было. Даром что ли пользует бесшумный Маузер. Его позицию и вообще присутствие обороняющиеся еще не просекли. Купец смешно раскинул руки и завалился на бок. Вот так и лежи, дружочек.

Где там еще один наемник? Ага. Вот он. Укрылся за колесом прицепа. Ч-че-орт! Просек все же где укрылся снайпер! Пули прошелестели прямо над головой, сбивая листву и ветки. Перекат в сторону. П-падла! Сбитые ветки шиповника впились в руки. Ну не любил он пользоваться перчатками.

Следующая очередь взбила землю и срезала пару веток у основания. Это он вовремя сменил позицию! А девка? Ей не досталось? Она же за кустами. Ага. Порядок. Коль скоро думает о сохранности хабара, значит не сомневается в том, что выйдет из передряги с прибытком. Да и как иначе-то! От численного преимущества противника ничего не осталось. Два бойца, один из которых и не боец вовсе, а так неумеха.

Выстрел Маузера громкий и хлесткий. Все. Замолчал автомат последнего наемника. Остался только шофер, расстреливающий магазин длиными и бестолковыми очередями, в одному ему видимую цель. То есть, в белый свет как в копейку. Вот. Замолчал. Сейчас суетливо меняет дрожащими руками магазин. И пока есть пауза, и он может слышать...

— Эй, мужик! Ты же шофер. Не боец ни разу. Брось ерундой маяться. У нас тут две снайперки, положим тебя на раз. Ты лучше ручки подними, и слово даю, никто тебя пальцем не тронет.

— И что же, отпустите?

— Ну ты сказал мужик. Кто же вот так запросто целых пять сотен целковых отпустит,— подпустив смешок, возразил Бекеш.

— Значит на невольничий рынок потащите. А я вот не хочу.

— Не дури. Знаешь же, что невольников спецов, не гноят по норам. Горцы им даже семьи позволяют иметь. Ну в неволе, да. Но не на цепи, не в колодках и не с тяпкой в поле. Как был шофером, так им и останешься.

— Ч-черт с вами,— после некоторого раздумья, выкрикнул Егор.

— Вот и молодца. Руки к верху и выходи. Только автомат брось так, чтобы хорошо видно было и ручки повыше, а то дружок мой ненароком еще стрельнет.

Шофер задрал руки повыше, и вышел из-за заднего колеса КАМАЗа. Дилетант чистой воды, но укрылся грамотно. Воробью его было не достать. Случайность конечно, но вон как получилось. Опять же, им прибыток. Бекеш ничуть не кривил душой, когда говорил, что пальцем не тронет шофера. Даже если бы тот подстрелил его самого, он и не подумал бы мстить. Месть вообще глупость, потому что от нее никакого навара. А пять сотен рублей серебром, они на земле не валяются.

Бекеш отложил карабин, и перетянул из-за спины АКСУ. У него на поясе еще и ТТ в кобуре. Угу. Вооружился до зубов. Но иначе никак. Да и идти пришлось не так чтобы далеко, так что с собой ничего кроме оружия и фляжки с водой. Приклад впечатался в плечо, и он на полусогнутых, стелящимся шагом направился к разгромленному лагерю, посреди которого стоял задрав руки к верху шофер.

Два быстрых контрольных выстрела в головы наемников. Рыжему, тому что молодой, без надобности. Ему и без того в голову знатно прилетело. Он упал на землю, и вокруг уже натекла изрядная лужа крови. Мозги наверное вынесло на другую сторону от машины. Ничего удивительного. С такого-то расстояния. Присел рядом с купцом. Мало ли, вдруг жив.

Конечно связываться с выкупом не очень-то и хотелось. Возни слишком много, при самых благоприятных раскладах, месяц, никак не меньше. Опять же засветиться можно изрядно. А он нет, нет, в русских селениях и городах бывает. Лишняя слава ему ни к чему. Но с другой стороны, мог бы продать купчишку на невольничьем рынке. Есть в Баксане те, кто специализируется на выкупах...

Пульс есть. Может и не смертельно ранен. Бекеш прикинул сколько он сумеет получить за тяжелораненого купца, которого покупателю сначала придется поставить на ноги. А медицина нынче дорогая, и уж тем более на территории горцев. Они же учиться не желают вообще. Предпочитают разбойничьи набеги, как жили когда-то их предки.

Вот чему они могут учиться отдаваясь целиком и без остатка, так это воинскому искусству. Плевать что бы то ни было, стрельба, владение холодным оружием, борьба без оружия. Только бы не брать в руки учебники. Подавляющее большинство из них и читать-то не умеет. Да по большому счету, только их верхушка имеет какое-никакое образование, остальные темнота, которая даже двух слов нормально связать не может.

Н-да-а. За купца он много не получит в любом случае. Возни много, выхлоп на копейку. Разведут его на невольничьем рынке и в общем-то будут по своему правы. Ну и к чему ему эти сложности? Да ни к чему. Еще один контроль. Все, добавки не требуется.

— Купца-то зачем?— С ленцой поинтересовался Воробей, появившийся из-за КАМАЗа.

— Ранен был серьезно. Развели бы в Баксане как лохов.

— Ага. Эти могут,— быстро обыскивая, все так же стоявшего с поднятыми руками шофера, согласился Воробей.— Что-то Битума не видно.

— Сейчас гляну. Водила, машина-то в порядке? Починиться успел?

— Бекеш, не обижал бы ты мужичка. Опять же, возьмешь ляпнешь на рынке.

Это да. Водила он кто? Наездник, что только баранку крутить умеет. А шофер это совершенно иная категория. Такой тебе в полевых условиях раскидает машину по винтику и опять соберет. Сам себе автослесарь. Ну во всяком случае, вполне способен привести машину в порядок и добраться до мастерской. И вообще, водители на рынке ничего не стоили. Баранку крутить любой дурак сможет. А вот шофера, уже шли как спецы.

— Угу. Извиняй, шофер. С машиной что?— Поправился Бекеш.

— Починился уж.

— Вот и ладушки. Воробей, соберись тут, а я пока гляну что там с Битумом, и девку притащу.

— Взяли-таки цацу.

— Взяли. Эй, шофер, как тебя?

— Егор.

— Угу. Егор, что за девка-то?

— Дочка хозяина,— кивнув на труп купца раскинувшего мозгами, ответил шофер.

— Твою ж мать, Бекеш,— в сердцах, выдал Воробей.

— Ну извини, и на старуху бывает проруха. Кто же знал, что этот купец на всю голову больной и потащит с собой в эти края дочку. Н-да. А ведь можно было определить его на постой, поправить ему здоровье и получить полной мерой все, что у него за душой. А за душой у него должно быть немало, с таким-то транспортом.

— Эт-т т-точно. Ну да, знал бы прикуп, жил бы в Сочи,— ответил старой присказкой Воробей.

Бог весть, что это за город. Вроде как был такой когда-то на берегу Черного моря. Наверное знатное было местечко, коль скоро его до сей поры поминают. Ну да не суть.

— Ладно. Не нам стонать, при таком хабаре. Егор, а что девка-то, девка? Или там кто только не топтался?— Поинтересовался Бекеш у шофера.

— Катерина девица правильная,— глухо ответил тот.

— О как. Слышал Воробей, держи свои желания при себе. С другой стороны можешь выделить из своей доли три штуки и гуляй, хоть до смерти.

— Ага. Ищи дурака. Да за три штуки я сотню баб ничуть не хуже, и куда опытнее окучу. Ладно, собирай хабар, А то еще кого принесет. Дорога все же.

Направляясь к Битуму, Бекеш был уверен, что тот уже труп. Уж больно тихо себя вел. Однако он ошибся. Битум был жив. Ранен, не без того. Но жив. Вот только рана у него похоже нехорошая. Пуля ударила чуть ниже поясницы, и похоже что все же в позвоночник.

— Ты как Битум?

— Ног не чувствую.

— Пошевелить ими можешь?

— Говорю же, не чувствую.

— Н-да. Похоже тебе хана, братан.

— Бекеш, не бросай меня. Дотащи до Баксана. А там я уж как-нибудь.

— Не виляй, Битум. Ты же конкретный пацан, сам все понимаешь. Не твоя масть.

— Бекеш.

— До встречи, Битум.

Одиночный выстрел в голову, и все. Как-то не везет им с Воробьем на компаньонов. Уже третий за последние два года ласты склеивает. Откровенно говоря жаль. Битум был знатным бойцом и следопытом. А еще превосходно управлялся с лошадьми, а главное ему нравилось за ними ходить. Все говорил, что они куда лучше и честнее людей. Не повезло.

Вместо одной ходки, пришлось сделать две. Сначала снести к машине оружие и снарягу Битума. Потом перенести отчаянно брыкающуюся девушку. Потом договорились с Воробьем о порядке движения. Тот отправится в кабине КАМАЗа, присматривая за пленниками, а Бекеш вернется к лошадям, которых они оставили в камышах, и двинет в Баксан напрямки.

Ну и связь будут поддерживать, по рации. Купчина оказался не просто зажиточным, но еще и предусмотрительным. Или наемничья ватага была не из последних, и у каждого была переделанная милицейская радиостанция. Раньше милиционеры такие на ремне через плечо носили, да и сейчас носят в Ростове и Ставрополе. Пожалуй милиции как таковой больше нигде и нет.

Тангенту которая выступала одновременно и как динамик и как микрофон, заменили. Вместо нее теперь один головной телефон совмещенный с микрофоном. Они крепятся к голове системой эластичных ремней. Благодаря этому переговоры не становятся достоянием всей округи. Правда, дальность связи у такой радиостанции в лучшем случае километра четыре. С мощной стационарной радиостанцией до двадцати. А вот с той, что установлена в КАМАЗе не более десяти.

Не суть важно. Главное, что они теперь опять со связью, что в полевых условиях весьма немаловажно. А еще, могут свою испорченную рацию (к слову сказать, точно такую же) не чинить, а продать. Все что связано с разной электроникой вообще жуть как дорого стоит. Хоть бери и лазай по вымершим городам в поисках разных радиодеталей и иже с ними. Вот только народ к тем гиблым пустошам разве только под угрозой расстрела приблизится. Ведь жизнь на кон ставить придется. Сколько лет прошло, а ужас в людей въелся настолько, что и каленым железом его не выжечь. Но есть охотники. Есть. Не без того...

Баксан. Нет, это не тот город, что стоял на берегу одноименной реки. Тот, старый, находится в десятке километров выше по течению. Люди сначала его покинули, а теперь постепенно разбирают старые постройки, чтобы возводить новые дома. И ничего. Беды пока никакой не случилось, никакая зараза наружу не вырвалась и никаких странных болезней не приключилось. Даже единичных случаев пока не наблюдалось. Нет, конечно болезни случаются, но обходилось без эпидемий. Разве только грипп, хотя и от него беды случаются. Хотя и не такие катастрофические.

Так уж случилось, что в возрождающемся мире Баксан оказался не то чтобы на перекрестке путей. Просто местные князья по здравому размышлению решили выступить в качестве связующего звена между остатками горских народов и русскими. И тех и других осталось совсем немного, а вот вражда между ними только усилилась. Мало эпидемий, радиационных дождей, которые слава Богу, по большей части уже отступили, так еще и ненависть людская вспыхнула так, что не потушить этот пожар.

Впрочем, не сказать, что резались именно христиане и мусульмане. Тут вообще все перепуталось в такой клубок, что теперь в нем не разобраться. Бывали случаи когда два села христианское и мусульманское стояли по соседству и вполне мирно сосуществовали. Мало того, так еще и помогали друг другу в трудную минуту, как то и заведено между добрыми соседями. И набеги отбивали вместе, а бывало и роднились.

Но это скорее все же исключение, потому что по факту война не закончилась. Она продолжается. Разве только перешла в стадию множественных локальных конфликтов. К примеру русские вдруг вспомнили о том, что родня это святое, и стали ценить близких, сплачиваясь в условиях общей беды. Под влиянием усилившихся родственных чувств, вдруг вспомнилось, что в стародавние времена у славян очень даже процветала кровная месть. И как ни странно русские оказались ничуть не менее мстительными чем горцы.

А тут еще и банды, которым было абсолютно без разницы кого грабить и убивать. Этих интересовали только собственные потребности и плевать, каким путем эти потребности можно было удовлетворить. Ну и тратить нажитое непосильным разбойничьим трудом тоже где-то нужно.

Словом, не начни создавать свой город баксанские князья, он все одно возник бы. Торговля неизменный атрибут любого человеческого общества, и в различной форме существовала всегда. Даже в каменном веке имея форму меновой. Кстати, она и сейчас в немалой степени имеет такую форму. Хотя, последние десять лет денежный эквивалент все же начинает брать свое. Правда ни о каких бумажных деньгах не может быть и речи. В этом мире правят бал платина, золото и серебро.

Ну еще векселя нескольких банков, которые начали появляться в русских городах. Баксанские князья тоже хотят создать свой банк, для удобства взаиморасчетов. Вот только несмотря на то что им удалось устроить торговый оазис, кредит доверия у них пока недостаточный.

— Стой. Кто такой?

Город окружен валом и имеет форму четырехугольника, по каждой из сторон которого расположены ворота. Бекеш, ведя в поводу двух лошадей и восседая на третьей, въезжал через Северные. И разумеется тут находился КПП городской стражи. Ну и сами стражники. Кстати, старший очень даже ему знаком.

— Не узнаешь, Хаким?— Ухмыльнувшись, поинтересовался бандит, одновременно опускаясь на землю.

— Я тебя что, по одежде должен узнавать, Бекеш? Ты же вечно лицо под шемагом* прячешь.

*Шемаг — арабский мужской платок.

— Уж таков ваш город. Здесь бывает слишком много русских купцов и охотников за головами. А моя голова дорого стоит. Как я думаю,— поправляя платок повязанные по самые глаза, пояснил Бекеш.

— А ты не думай о себе слишком много. Всего-то тысяча рублей.

— Вообще-то это немало. Тебе так не кажется?

— Не вводи меня в искушение. Как раз сегодня утром приехали четверо охотников за головами. Ничего так, крутые ребята. На тебя с дружками хватит с головой.

— Уж не по мою ли голову?

— Да им без разницы. Но и по твою в том числе, если уж награда назначена. Кстати, а где твои дружки? За них тоже объявили награду, по три сотни.

— Воробей вот-вот должен подъехать, я напрямки двинул, он по дороге.

— Я гляжу вы с добычей. Надеюсь не на наших землях шалил?

— Мы что, по две жизни имеем, чтобы нагадить на вашей территории, а потом сюда же и припереться?

— Звучит убедительно. А Битум?

— Кранты Битуму,— вздохнул Бекеш.

— Н-да-а. Эдак с вами скоро никто не захочет работать.

— А вот тут уж дудки. Желающие разделить со мной удачу найдутся всегда.

Одновременно с беседой Бекеш упаковал все свое оружие в узкий брезентовый чехол, клапан которого стражник опломбировал свинцовой пломбой, на обычном шпагате. При необходимости сорвать пломбу и извлечь оружие, никаких проблем. Вот только делать это в черте города категорически не рекомендовалось. Как впрочем, и в других городах, где за порядком надзирали достаточно строго.

В Баксане например, подобное нарушение стоило тысячу рублей. Нет такой суммы, твои трудности. Будешь отрабатывать, причем заработок твой будет по заниженной ставке. Словом, отработать на город тебе придется не меньше пары лет, а то и больше. А ведь могут перепродать твой долг и кому-нибудь другому. Хорошо хоть подстав тут не бывает. Власти разбираются достаточно скрупулезно. Город живет торговлей и репутацией. А последнюю ни за какие деньги не купишь.

Конечно совсем безоружным в этом мире быть не рекомендовалось и в Баксане это прекрасно сознавали. Поэтому каждому разрешалось иметь неопломбированным один пистолет, на который на КПП выписывалось временное разрешение. Так, самый обычный бланк с вписанными данными владельца, номером и маркой оружия, штампом городской стражи и подписью старшего смены.

Получив разрешение на проход, Бекеш все же не стал пересекать границу города. Лучше уж постоять в сторонке и подождать Воробья. Оно конечно разминуться не получится, но все же проще обождать здесь.

Воробей появился примерно через полчаса. Быстро оформились на въезде, упаковав как положено все стреляющее. Ох и много же его у них в этот раз. Причем все в хорошем состоянии. И купец не из последних был, и наемники не прощелыги какие. В другой ситуации Бекешу с товарищами нипочем их не взять. Но так уж легла карта.

Оказавшись в черте города тут же направились к своему постоянному скупщику. Оно конечно получится несколько дешевле, чем если бы они пристраивали товар у разных купцов. Но это требовало некоторых усилий и затраченного времени. А так, все сдается в одном месте. Милое дело. Да и Петр не станет так уж сильно обманывать. Нет, не испугается. Чего ему бояться? Просто не захочет терять постоянного поставщика, да еще и такого удачливого.

Отчего Петр? Так от того, что русский он. В Баксане всем место найдется. А уж человеку деловому и предприимчивому и подавно. Кстати, Петр является баксанским купцом уже во втором поколении, и чувствует себя здесь русская община очень даже хорошо. Разве только в княжеские вооруженные отряды и стражу им ходу нет, там служат исключительно родичи или вассалы. Но русские не больно-то к этому и стремятся, будучи полностью довольными своим положением. В их квартале есть даже небольшая православная церквушка.

— Привет, Бекеш,— не без удовольствия осматривая КАМАЗ с прицепом, поздоровался появившийся на складском дворе купец.— Ого! Неужели самого Верзилина приласкал.

— Знал его?— Вскинул бровь Бекеш.

— Знаю, как не знать. Или все же знал?

— Мир его праху.

— Н-да. Погорячился ты дружище. За него можно было получить хороший выкуп.

— Не срослось, чего теперь-то,— равнодушно пожал плечами бандит.

— Ты его часом не добил?

— Скажем так, прочел ему отходную.

— Н-да. Вот странный ты человек. Не любишь сложные схемы. Все у тебя должно быть четко, ясно и понятно. А главное быстро, в темпе вальса. А ведь могли бы оба неплохо навариться.

— А я, Петр, не заглядываю далеко вперед. Живу сегодняшним днем, потому как завтра у меня может и не будет.

— Ну так подумай о завтрашнем дне, остановись. Кто тебе мешает?

— Натура волчья. А так, больше никто.

— А это что за девка?

— Дочка купеческая. Хочешь покупай. Три тысячи и она твоя.

— Три тысячи за девку? Ты с ума сошел?

— Ну, такая красавица этих денег стоит, тут ты загнул. Но ведь кроме того она еще и купеческая наследница.

— Угу. Наследница. Поди знай, сколько у того купца припрятано, может и сотня тысяч, а может и всего-то пятьсот рублей. Опять же, если он денежки свои в банке держал, то там далеко не дураки. Год и если не найдется законный наследник все его средства перейдут им. У Верзилина вроде родственников нет, и дочка одна, но кто же даст невольнице вступить в права наследства.

— Ну так, проверни хитрую комбинацию. Ты же до них охоч.

— Говорю же, кот в мешке. Может и есть там что стоящее, а может и нет. Верзилин был купцом средней руки, а как он жил в своем Ставрополе, одному Богу известно. Уводи ее в невольничий квартал. Не интересна,— отмахнулся Петр.

— Ну как скажешь,— пожал плечами Бекеш.

— Шофер идет вместе с машиной?

— Пять сотен.

— Приемлемо. С остальным как?

— Да как всегда. Мы сейчас вещички на постоялый двор кинем, потом в невольничий квартал сдадим красавицу, ну и обратно.

— Значит, вечером будешь в "Сосруко"?

— Да.

— Я тут все посчитаю и навещу тебя с деньгами.

— Вот и договорились.

ГЛАВА 2

Человек прохожий.

Проснулся он легко. Просто открыл глаза, и уставился на голубой небосвод без единого, маломальского облачка. Солнце уже успело подняться достаточно высоко, хотя еще и не поздно. Об этом свидетельствует утренняя прохлада, ну и капельки прозрачной росы на примятой траве. Солнечные лучи еще не успели с ней расправиться, вот и искрится словно бриллианты в ожерелье.

Впрочем ничего удивительного. Время деньги и Перегудов не позволит терять его попусту. Поэтому инъекция была рассчитана строго дозировано, и Шейранов провалялся ровно столько, сколько и было положено, чтобы не терять световой съемочный день. Хм. Нет. Не Шейранов. Сейчас он Бекешев Артем Сергеевич. В широких круга известен как Бекеш. Разбойник и лиходей. Не сказать, что он звезда разбойничьей вольницы, но о нем слышали и даже награда за его голову назначена в тысячу рублей. А это по местным меркам ой как немало. Но с другой стороны есть и куда более именитые тати. Вон за Барона объявлена награда аж в пять тысяч. И тем не менее Бекеш был той еще сволочью.

Н-да. Перегудов остался верен себе и подобрал такого носителя, которого бы Шейранов никак не захотел бы оставить в живых. Была у него слабость, не мог оставаться равнодушным к близким людям, подопечные же становились для него словно родными. Но к этому кровожадному зверю у Сергея Федоровича не могло быть никакой симпатии по определению. А потому, он не задумываясь пустит его в расход. Что собственно полностью удовлетворяет планам продюсера. Какого такого продюсера и о чем вообще речь?

Эта история началась несколько лет назад. Шейранов тогда был хотя и преуспевающим, но тем не менее самым обычным хирургом. Ну разве только по совместительству еще являлся и заместителем главного врача ессентукской городской больницы. Как говорится жил себе не тужил, пока на его пути не появился Перегудов Антон Иванович, эдакий невысокий живчик крепкого сложения, со взором горящим.

Сей мужчина оказался ни кем иным как продюсером реалити-шоу. Вот только само шоу было несколько необычным. И это мягко говоря. Оказывается параллельные миры это вовсе не фантазия чьего-то больного воображения, а самая что ни на есть данность. Мало того, история до начала двадцатого века в них развивается по схожему сценарию, за исключением частностей. В двадцатом веке тоже хватает совпадений, но отличия порой бывают коренными.

Используя передовые технологии, Перегудов заряжал людей имплантатами, после чего снимал саму жизнь. То самое реалити-шоу. Разве только ему приходилось ограничиваться по временным рамкам. С середины двадцатого века присутствие представителей из более высокоразвитого слоя скрыть было уже трудно. Так вот, Антон являлся законодателем моды в этом направлении, и будучи первым, сумел оторваться от конкурентов оставив их далеко позади.

Однако, как и все увлеченные своим делом натуры, он не мог быть удовлетворенным полученными результатами. Нет предела совершенству. Только так. И никак иначе. Именно поэтому он и решил использовать в своем шоу все самые передовые достижения человечества. Причем его не смогло остановить и самое настоящее преступление.

Дело в том, что практически одновременно с открытием параллельных миров, было сделано еще одно открытие. А именно, люди наделенные способностями при определенных условиях перемещать свой разум в другое тело и брать его под полный контроль. Их назвали кукловодами.

То есть, снимать саму жизнь просто замечательно, но не мешало бы придерживаться хоть какого-то сценария. Это вполне возможно при использовании кукловода, которому нет необходимости вживаться в новый мир, потому как все необходимые знания уже имеются у его подопечного. Ну да. Кукловод не просто берет под контроль тело человека, но и его разум, безраздельно доминируя над ним.

Стоит ли говорить, что подобные уникумы весьма редкое явление, чуть ли ни один на сотни миллионов. Ну и о том, что все они оказывались под колпаком спецслужб различных стран. А как иначе? Вдруг кому-то захочется взять под контроль руководителя соперничающего государства. Угу. Все очень серьезно.

Но Перегудову все же удалось выйти на нужных людей и совершенно нелегально заполучить себе кукловода. Стоит ли говорить о том, что он сильно рисковал? Вот только и остановиться никак не мог. Шейранову вообще-то не улыбалось быть у кого-то под колпаком и на кого-то там работать. Вот только и выбора у него особого не было. Либо работать добровольно с шоуменом, либо в итоге оказаться под колпаком у спецслужб.

Решил попробовать, и признаться остался доволен. В первый раз он оказался в теле русского офицера на кавказской войне середины девятнадцатого века. Хм. Был знаком с Лермонтовым. Они с ним слегка подрались на дуэли, и благодаря этому происшествию поэт остался жив. Кстати, его пока до сих пор Бог милует от смертельной напасти.

После этого у Перегудова появился шанс легализовать и обезопасить Шейранова перед спецслужбами. Но для начала нужно было принять участие в историческом эксперименте. Ни много, ни мало, предотвратить приход к власти большевиков в одном из слоев. И это ему удалось на славу. Он не просто добился выполнения поставленной задачи, но и сумел предотвратить даже февральскую революцию, изменив ход войны. Вот такой он супер, пупер.

После этого проекта он мог отойти в сторону и просто жить в своем слое. Денег он заработал достаточно, впрочем он и без того всегда был в состоянии достойно содержать свою семью. От спецслужб Перегудов смог его оградить, как и обещал. Продюсеру удалось подтасовать медицинские показатели и исследования психоаналитиков. Словом, для использования спецслужбами Шейранов не годился категорически. Во всяком случае, в документах значилось именно это.

Разумеется никто не оставит кукловода без присмотра. Поэтому ему был установлен гипнотический блок, препятствующий использованию им своего дара. Разве только шоумен получил карт-бланш на его использование, ну и разумеется только в случае добровольного согласия Шейранова. Правда иначе Перегудов и не мыслил совместную работу над шоу. Что не говори, а он считал свою деятельность творчеством, а творчество не терпит насилия.

Согласился ли Шейранов? Ответ известен. Да. Ему нравилось быть на грани, проживая насыщенную и динамичную жизнь. Кто-то скажет, что он стал адреналиновым наркоманом. Кто-то назовет его ублюдком, получающим удовольствие от всеобъемлющей власти над другим человеком. Лично он согласился бы с первым и отрицал второе.

Да, он обладал полной властью над телом, и до известной степени мог контролировать разум человека. Но он не злоупотреблял этим. Так, благодаря вмешательству Шейранова, его первый подопечный остался в живых. Мало того, Сергей Федорович сумел позаботиться и обеспечить будущее молодого человека.

Второй был откровенной сволочью, циничным и хладнокровным убийцей. Из него получился настоящий герой первой мировой. Посмертно. Но зато его имя вошло в историю, а подвиги станут ярким примером для подрастающих поколений.

И вот третий. Хм. Тот еще ублюдок. Причем если Шестаков умудрился сохранить инкогнито, когда проворачивал свои черные дела, то этот успел заработать себе определенную репутацию. Впрочем. Общеизвестно только его прозвище. Никто не знает о том, что Бекешев и разбойник Бекеш, одно и то же лицо. Да и само это самое лицо, он всегда прятал под шемагом. Слишком немногие знали как он выглядит...

Шейранов, или если быть более точным, Бекешев, рывком сел на траве и осмотрелся. Итак, он находился на вершине довольно высокого холма, и похоже что эти места ему хорошо знакомы. Ну, не то чтобы он знал тут каждый бугорок, но в целом местность знакомая. Ставрополье. Родное предгорье. Вон даже горы видны, со все еще заснеженными пиками. А вот гор Пятигорья не видно.

Не надеясь на себя, Шейранов обратился к памяти Бекешева. Этот все больше обретается на открытом просторе, а потому с местностью знаком куда лучше. Ну так и есть. Бекеш тут же сориентировался, определив свое местоположение. Примерно в одном пешем переходе к северо-востоку от Георгиевска. Километрах в пятнадцати за его спиной находятся развалины небольшого городка Зеленокумска или попросту зеленокумская пустошь.

Н-да. Круто у них тут все замешано. Даже оторопь берет. И уж тем более не по себе, от того, что он достаточно хорошо знал Ставрополье. Цветущий край, сады, пашни, города, села, станицы, мировая здравница... И ничего. Нет, что-то конечно же осталось, но язык не поворачивается назвать это даже осколками.

Подумать только на территории Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев сейчас проживает едва ли пятьсот тысяч человек. Причем от Краснодара остались только руины, а большая часть края вообще не обитаема. Нет, кто-то там живет, но чем ближе к морю, тем меньше встречается людей. Самый большой и пожалуй единственный город это Кропоткин. Ростов располагается несколько в стороне от прежнего местоположения. Ставрополь тоже практически не поменял своего местоположения. Так, сместился самую малость, чтобы хоть как-то дистанцироваться от густых застроек.

Исследователи из слоя Перегудова не могли обойти вниманием факт разразившейся в этом слое третьей мировой войны. Тем более, что из собранных первоначально материалов, никаких предпосылок к подобному развитию событий попросту не было. Исследования в этом направлении проводились до сих пор и пока вроде как безрезультатно.

Небезызвестный Шейранову ученый историк Воркутинский выдвинул предположение, что здесь сыграл свою роль человеческий фактор. Что-то вроде сбрендившего офицера одной из сторон, запустившего ракеты по заданным целям, вызвав тем самым цепную реакцию. Словом, причинами начала самой разрушительной войны сейчас занимались исследователи.

Единственно что стало доподлинно известно, так это то, что в одна тысяча восемьдесят пятом году, без явной на то причины, словно под воздействием какого-то психоза, НАТО и страны Варшавского договора, начали самую разрушительную войну в истории человечества. Мало того, в эту мясорубку включились и все остальные ядерные державы. Такое впечатление, что дрались все со всеми. В ход пошло все оружие массового поражения оказавшееся под рукой военных. Ядерное, химическое, бактериологическое, биологическое, все без исключения.

На Земле очень быстро воцарился самый настоящий ад. Кислотные и радиационные дожди, извержения вулканов, спровоцированные сейсмической активностью, получившей толчок от мегатонных взрывов. Эпидемии, с которыми попросту некому было бороться. Города превратились в самые настоящие ловушки, ежедневно погибали миллионы. И в довершение ко всему, на Землю опустилась ядерная зима, продлившаяся три года.

Однако, человечество оказалось достаточно живучим. Да, людей осталось ничтожно мало. По оценкам ученых из слоя Перегудова, на планете сейчас проживало не более пятисот миллионов человек. Несмотря на прошедшие с момента окончания войны сорок лет, примерно треть суши была все еще непригодна для проживания человека.

Но люди все же выжили. Выжили и начали строить новое общество. От прежних государств, как и от снедавших их противоречий, не осталось и следа. Нет вражда конечно же никуда не делась, но она перешла на другой уровень, если можно так выразиться, локальный.

Ростов, Ставрополь и Кропоткин образовали три самых больших княжества на юге России, между которыми имелся целый ряд договоров. Хотя общая граница имелась только между Ставропольским и Кропотскинским княжествами. Ростов располагался несколько на отшибе. Контролировать же княжества были способны прилегающую территорию радиусом от пятидесяти до семидесяти километров.

Еще дальше находилось Астраханское ханство, но с ним имелся только договор о торговле. Впрочем и вражды так же не было. Слишком уж они оторваны друг от друга. Опять же, торговать с Астраханью получалось только сухопутным путем, и только большими караванами, под серьезной охраной. Один из ядерных ударов пришелся по Волгограду, и участок Дона проходивший неподалеку от эпицентра взрыва, все еще был серьезно зараженным. По причине зараженных вод Дона, и Ростов находился немного в стороне.

Калмыцкая степь сейчас была враждебна как никогда. Калмыки вернулись к своему древнему укладу и кочевому образу жизни. Это случилось после того, как города превратились в настоящие рассадники разной заразы. Роды, выпасая свой скот обходили города и места больших поселений десятой дорогой. Ну и о набегах не забывали, а то как же.

К прежнему образу жизни вернулись и остатки кавказских народов. Разве только Малгобекское княжество, выделялось на общем фоне, превратившись в крупнейшего поставщика нефти. Благодаря черному золоту малгобекский князь мог позволить себе самую сильную дружину в регионе, благодаря чему никого не подпускал к нефтяным месторождениям.

На всей этой территории действовала единая денежная единица. Нет, в смысле каждое крупное княжество чеканило свою монету, но согласно достигнутых договоренностей все деньги имели единый номинал. Ростовский рубль отличался от ставропольского или малгобекского только самой чеканкой, проба металла и вес монеты были общепринятыми.

Имелись и более мелкие княжества. Да вот хотя бы Георгиевское. В самом городе проживало около трех тысяч человек, в четырех селах до самого дальнего из которых было десять километров, проживало в общей сложности еще около двух тысяч. Своей монеты здесь ясное дело не имелось, как и серьезного производства. Так, ремонтные мастерские, ну и горожане пробавлялись различными ремеслами. Угу. Все так запущено.

Георгиевский князь был полностью суверенным, и под руку ставропольского или какого иного не спешил. А что ему там делать? Защиту своим угодьям он пока и сам в состоянии обеспечить. А вот ставропольцы его точно не защитят, слишком уж до них далеко. Но от размещения в городе ставропольского банка, князь отказываться не стал. Как-никак городу от этого выгода. Опять же, свою монету он предпочитал не чеканить, считая это излишними хлопотами. Потому и узаконил ставропольскую. А еще наличие банка, привлекало купцов, и способствовало прохождению через город торговых трактов на Баксан, Малгобек, Каспийск, Владикавказ и в Грузию...

Ну что же с окружающей обстановкой все более или менее ясно. Пора приступать к делам насущным. На дворе между прочим май месяц, и ночами достаточно прохладно, а у него в распоряжении... Н-да. Ну Перегудов. Продюсер как всегда верен себе.

Итак. От щедрот душевных для начала нового шоу, Шейранову отсыпали не так чтобы и много. Одежда. Н-да. Вот молодец. Ну хоть бы армейское подкинул. Форма здесь очень даже в ходу. Так нет же. Белая рубаха, синие пиджак и брюки, заправленные в сапоги. Хорошо хоть портянки в наличии, иначе ноги до костей стер бы пока добрался бы до людей.

Хотя... Память бекеша подсказала, что с носками тут есть определенные проблемы. Дорогое это удовольствие, носить носки. Так что, народ все больше портянками пробавляется. Потому как основная обувка это сапоги, даже у городских.

Сапоги хороши еще и тем, что в этих краях очень уж расплодилась Кавказская гадюка. А ведь в слое Шейранова была занесена в красную книгу. Оно конечно, для того чтобы взрослого человека убил укус гадюки ему должно ну очень сильно не повезти оказаться восприимчивым к действию ее яда. А таковые встречаются весьма редко. Ну или подвергнуться нападению сразу целого выводка змей. Правда, приятного от укуса все одно мало, а потому лишний раз предохраниться от ядовитых зубов очень даже не помешает.

В дополнение к одежде имеется офицерская прорезиненная плащ-накидка. Довольно удобная штука, и в плане защиты от непогоды, и в свернутом виде представляет собой эдакий небольшой рулончик. Чтобы не напекло голову, ну и от дождя прикрыться, эдакая шляпа с широкими полями. Ковбой Мальборо, йожики курносые.

Вообще-то здесь все больше кепки в ходу, но хватает и тех, ко предпочитает вот такие шляпы. Правда, это актуально только в дождливый сезон, осенью, да весной, ну может еще и июнь захватить. Оно и впрямь куда удобнее когда на шляпе большие поля, меньше влаги попадает за воротник. Хотя при наличии плащ-накидки... Шляпа явно лишняя, потому как там имеется капюшон, отлично предохраняющий даже от косого дождя.

Ладно, доберется до города, и тут же начнет ломать создаваемый продюсером образ. Плевать что там задумал Перегудов. Тут сценарий пишет сам главный герой, то есть Шейранов. Тьфу ты. Бекешев. Так что, как говорится, каждый сам кузнец своего счастья.

Ого. Эдак он напишет и перепишет сценарий и вообще мир перевернет. Вот тебе деточка пять рублей и ни в чем себе не отказывай. Именно столько Бекешев и нашел у себя в кармане. Класс! Нет, здесь это конечно не так чтобы и очень мало. Ну к примеру обычный номер в гостинице, стоит двадцать копеек. Это где удобства во дворе, и одна умывальная комната на этаж. Сама комнатка представляет собой нечто вроде конуры с одной койкой, прикроватной тумбочкой и небольшим встроенным платяным шкафом. Если с трехразовым питанием то сутки в такой ночлежке обойдутся в пятьдесят пять копеек. Ясное дело, что без разносолов, но вполне сытно. Так что, девять дней можно прожить на всем готовом. Если будет такое желание.

Итак, что там дальше. Вещмешок. Ничего особенного. Смена белья, запасные портянки, средства гигиены, продукты. Хм. Судя по количеству провизии ее тут на сутки. Ну если поизгаляться над собой, и растянуть удовольствие, то хватит на двое. А там конечно же можно вспомнить и о том, сколько человек может продержаться без еды и воды.

Кстати, а где фляжка? Ага. Вот она. Очень даже стандартная, армейская из пищевого алюминия. Н-да. Водица в ней имеет довольно специфический вкус. Набери свежайшую ключевую и через какой-то час, будешь пить ее, морщась от сомнительного удовольствия. Но да. Чтобы носить какой-то запас воды для утоления жажды вполне подойдет.

И наконец оружие. В здешних краях это чуть ли не средство первой необходимости. Причем не столько против лихого народца, сколько для защиты от зверья. Смешно сказать, но хищников считающих человека вполне достойной дичью развелось предостаточно. Причем и весьма экзотических для Северного Кавказа, таких как львы, тигры, пумы, гепарды и пантеры. Не иначе как разбежались из зоопарков, акклиматизировались и расплодились. Хорошо хоть крокодилы пока не были замечены. В этих краях им все же придется впадать в спячку.

Впрочем при всей грозности и экзотичности, эти хищники наряду с традиционными для данной местности, все же не так опасны. С ними еще можно разойтись мирно. Если только до этого зверюгу кто-то не обидел. Ну там, хвост прищемил, или неудачно загнал под шкуру кусок свинца.

А вот собаки, те по настоящему опасны. Человека они ни во что не ставят, и едва почувствовав слабину, обязательно нападут. Причем если другие хищники нападают либо обороняясь, либо охотясь, собаки нападают на людей при малейшей возможности. Скорее всего они мстят людям за то что оказались брошенными и никому не нужными. За прошедшие века они привыкли жить рядом с человеком, окруженные его заботой, и когда оказались брошенными и вынужденными выживать самостоятельно, простить этого людям не смогли.

Мало того. Если загулявшая домашняя сучка окажется в поле и повстречает волка, несмотря на вражду с собаками он ее не тронет, разве только совокупится. А вот собаки едва только почуяв на ней человеческий дух, тут же порвут без тени сомнений. Собратья оставшиеся рядом с человеком для них куда более злейшие враги, чем даже кошки.

Словом, если ты оказался в степи без оружия, то лучше бы тебе быть в исправной машине с закрытой кабиной, чтобы до тебя не могли добраться братья меньшие. С транспортом как-то не заладилось. А вот оружие представлено наличием вертикалки двенадцатого калибра ИЖ-27. Довольно старенькое, с потертым воронением, но насколько он разбирается в этом вопросе, все еще в отличном состоянии.

Патронташ самый обычный, с двумя десятками патронов в латунных гильзах. Хм. Несколько неудобно, потому как не видно чем именно снаряжены патроны. Хотя... Патроны разделены на три группы, между которыми есть пропущенные гнезда. А вот и бумажки торчат, с пояснительными надписями. Итак четыре патрона с дробью, и по восемь с картечью и пулей. И если судить по боеприпасам, места тут развеселые.

Впрочем, Бекешу это и без того известно. Вон как недоволен, и поминает свой былой арсенал, с которым чувствовал себя куда как уверенней. Ну да, ничего. Только бы добраться до Георгиевска, а там можно будет... Хм. Ну и что там можно будет? Разве только пополнить боекомплект.

Из расчета пятнадцать копеек за один патрон в латунной гильзе, с последующим переснаряжением в пять копеек. Или можно прикупить папковый, то есть патрон в бумажной гильзе. Этот стоит восемь копеек. Вот только переснарядить его можно в самом лучшем случае четыре раза.

Н-да. По деньгам наверное все же сейчас лучше взять папковые. В его планы как-то не входило оставаться при одном гладкостволе. Так что, это только на первое время. И не покупать не получится. Если идти в степь, то нужно как минимум подготовиться и по возможности вооружиться до зубов.

И на последок нож. Ну это даже и не оружие. Тут с ножами все ходят. Оказаться без пистолета, куда менее неприлично, чем без ножа. Конечно нежелательно, но с другой стороны пистолет или револьвер денег стоят. Даже самый дешевый и разболтанный обойдется не меньше пяти рублей. Нож же куда как проще. Опять же, пользы от него немало. Вот этим, с лезвием около двадцати сантиметров, можно при случае кому под ребра сунуть, или выковырять грязь из под ногтей. На выбор.

Оп-па. Здравствуй попа новый год. А это еще что? Во внутреннем кармане обнаружилась небольшая книжечка с картонными корочками. Картина маслом. Книжечка эта называется паспорт, и выдана паспортным столом Кропоткинского княжества. О как, все кучеряво! У них тут даже паспортная система есть!

Память Бекешева услужливо подсказала, что таки да, имеется. Причем чуть ли ни в каждом уважающем себя селе. Правда паспорта эти разнятся от простой бумажки, с паспортными данными, фото владельца и печатью сельсовета, до вот таких вот книжечек. Конечно с дерматиновым покрытием как-то не задалось, обложка из простого картона. И все же.

Нет, при подготовке к отправке Шейранов конечно же постарался ознакомиться с реалиями этого мира. Но вот в такие мелочи как-то не вдавался. Да и Перегудов не акцентировал внимание. А к чему, если в распоряжении кукловода есть память носителя, который знаком со всеми местными реалиями. Ну а если чего не знает, то тут уж съемочная группа со всем своим удовольствием...

Во всяком случае, все именно так и декларировалось, хотя у Шейранова были все основания полагать, что помощь эта будет весьма избирательной. До прямой подставы конечно не дойдет, но недоговоренностей будет предостаточно. Был у него уже опыт подобного подхода со стороны продюсера. Но с другой стороны, Перегудова можно понять. Ему нужны настоящие, неподдельные эмоции, именно в этом вся соль данного реалити-шоу. И потом, на кону ведь жизнь бандита, который заслужил три вышки. Так что, жалости по отношении к нему у Антона не будет ни грамма. Хм. Ну и у Шейранова в общем-то тоже.

А ничего так, ему в этот раз досталось тело. Бекешев любил понежиться и оттянуться от души на дорогом и пожалуй единственном в этом регионе морском курорте. (В прошлом году он весь сезон провел в том райском уголке, после одного удачного предприятия на большой дороге.) Но с другой стороны, он немало времени проводил в чистом поле. Причем, в лучшем случае передвигался верхом. Так что, с физической подготовкой и выносливостью у него все было в порядке.

Спустившись с холма, Бекешев вышел на дорогу, петляющую между холмами и перелесками в сторону Георгиевска. Эта дорога не была торговым трактом. Тот тянулся с северо-запада и был куда как более накатанным и широким. Здесь же простая полевая дорога, с полоской травы межу колеями. Видать от каких-то вольных поселений, которые отличает полная самостоятельность.

В принципе они бы с радостью променяли бы свою самостоятельность и свободу, на чью-нибудь сильную руку. Но только в том случае, если кто-то возьмется гарантировать им полную безопасность. Можно конечно переселиться поближе к Георгиевску, благо пустующей земли там хватает. Но и тут не все слава Богу. Ведь в этом случае придется платить налоги. А князь натурой берет ровно столько, сколько потребно чтобы заполнить свои закрома и не больше. Реализовывай продукцию, и плати налог звонкой монетой. А где реализовывать-то?

Предложение продовольственного рынка давно и серьезно перекрывает спрос. Продукция крестьян стоит сущие копейки. А что делать, если земли и крестьян в достатке, а ртов которые нужно кормить не так чтобы и много.

Грешно сказать, землицу пашут и урожай жнут на лошадях, хотя в каждом селе найдется пара тройка тракторов и со всем навесным, да комбайн, другой, заботливо поставленные на консервацию в сухом сарае. А все от того, что ГСМ стоит денег, которых у крестьян попросту нет. Вот и живут натуральным хозяйством, при сельском кузнеце и простеньком плуге. Хм. А ведь трактористов-то в тех селах пожалуй уже и нет. Если только старики. Да и те наверное уж позабыли как звучит работающий дизель...

По дороге шагалось легко. Только маленькие облачка пыли взбиваются подошвами сапог. Вроде и май, а успело землю просушить. Дорога то идет в гору, то спускается вниз. Но километры глотаются один за другим с легкостью. Возможно причина еще и в том, что ноша у Бекешева довольно легкая. Вместе с оружием едва ли десять кило получится. А для тренированного тела разбойника это как-то несерьезно. Вот и отмахивает в час километров пять.

А чего собственно говоря тянуть кота за подробности? Одно дело если бы он сам не знал, что ему нужно. Тогда да. Пока путь дорожка, можно обдумать свои будущие планы. Но с планами у него все было в полном порядке, и двигался он очень даже целеустремленно. Вот только пополнит припасы в Георгиевске. Опять же, переночевать в безопасности не помешает. Уж на это-то его скудных средств хватит.

Все же хорошо иметь дело с предусмотрительными типами, к каковым однозначно можно отнести Бекешева. Прошлый носитель, террорист-революционер Шестаков вполне осознанно готовился к спокойной жизни. Бекеш же прекрасно понимал, где и как умрет, или издохнет. Это ему было безразлично, коль скоро он уже будет мертвым. Но вот если случится такая оказия, что ему придется бежать в одних портках, из той же неволи, он сделал три закладки. И до одной из них от Георгиевска около шестидесяти километров.

В каждом тайнике немудреный набор. Рюкзак с вещами, обувкой и консервированными продуктами. Небольшой мешочек с двадцатью золотыми червонцами. А что, две сотни рублей на первое время это ой как немало. Ну и оружие с запасом патронов.

В закладке обязательно дробовик, который в степи вообще первое дело. Хищники могут появиться в самый неожиданный момент. Картечью же работать навскидку куда как проще чем пулей. Причем, даже льву мало не покажется.

Ну и разумеется, более серьезные стволы, против куда более опасного двуногого противника. В двух случаях это были карабины Мосина, в третьем Маузера. Как-то мелькнула мысль заложить автомат или СКС. Но по здравому рассуждению от этой мысли он все же отказался. Автоматические стволы слишком дорого стоят, чтобы вот так зарывать их в землю. И уж тем более если эта закладка в результате и не понадобится.

У журчащего рядом с дорогой ручейка сделал привал и пообедал, чем продюсер послал. Ничего особенного, местная консервированная тушенка. В крупных княжествах имеется консервное производство, как и склады длительного хранения, где периодически производят обновление закладок. К продовольствию вообще отношение серьезное. Горе научило. Ну не выбрасывать же изъятые со складов консервы и сухие пайки. Вот и появляются те на рынке.

М-м-м. А тушенка-то просто объедение. Не то что в слое Шейранова. Там в банки закатывались жилы, обрезь и тому подобный неликвид, который в глотку полезет только с голодухи. Здесь же под слоем жира обнаружились мясные кубики, приготовленные ну очень вкусно.

Прислушался к мыслям Бекешева и обнаружил, что тот потешается над Шейрановым. И было от чего. В связи с тем, что с нехваткой продовольствия здесь вопрос как бы не вставал, и между крестьянами наметилась серьезная такая конкуренция, те вынуждены были брать качеством. В каждой семье были свои рецепты, которые держались в строжайшей тайне. А как иначе-то? При наличии большого выбора, просто так в крестьянский карман копейка не упадет...

Георгиевск встретил его сухим рвом перед которым имелось проволочное заграждение. За ним высокий вал, по склону которого так же проходила колючка. По верху вились перекрытые стрелковые окопы. Видны бетонные глыбы дотов, с темными провалами амбразур. Ничего по настоящему серьезного, чтобы их сковырнуть у нынешних военных формирований не было. Разве только использовать снайперский огонь. Да и то, сомнительно. Достаточно использовать броне-щитки, чтобы избавиться от такой опасности.

На въезде КПП, усиленное огневыми точками из монолитного бетона. Никаких бетонных блоков не было и в помине. На обороноспособности города никто экономить не собирался. Это Ставрополь находится в паре сотен километров отсюда. Георгиевск же стоит в самом предгорье, а у некоторых горских дружин имеются самоходки и танки. Опять же, ставропольская дружина по числу превосходит георгиевскую в разы, вот и приходится делать упор на серьезные укрепления. Вдобавок к этому, на въезде постоянно дежурили два отделения. Вторые городские ворота находятся на противоположной стороне и там картина та же самая.

— Здравствуйте,— поздоровался Бекешев с двумя солдатами и ефрейтором, стоявшими у шлагбаума.

— И тебе не хворать,— ответил ефрейтор, без сомнения старший наряда.— Кто таков? Откуда путь держишь?

— Да так. Человек прохожий, обшит кожей. Скучно дома сидеть, вот и брожу по свету,— протягивая паспорт, ответил Бекешев.

— Сказочник, что ли?— Боднул сердитым взглядом ефрейтор.

— А ты кто такой, чтобы я тебе о себе рассказывал? Я пока ничего не натворил, чтобы ответ держать,— ухмыльнувшись, не без иронии ответил Бекешев.— Твое дело проверить документы, убедиться, что меня нет в розыскных листах, а на мне явных признаков какой заразы, получить пошлину за проход, и отвалить в сторону.

— Типа, самый умный?

— Типа, закон знаю, и лишнего на себя не беру. И тебе не советую. Или напомнить, что Георгиевск в основном на транзите живет?

— Парни, а сдается мне у него лихоманка,— окидывая Бекешева изучающим взглядом, задумчиво произнес ефрейтор.

— О как. В карантин стало быть загребете. Молодца.

— Нужен ты нам был в карантине. Проваливай. В проходе в город отказано

— Плехов, что тут у тебя.

— Да вот товарищ сержант, не глянулся я ефрейтору, и решил он меня в город не пускать,— пожав плечами начал пояснять Бекешев.— Даже лихоманку какую-то заприметил.

— Ну значит, сомнения ты у него вызвал,— без раздумий поддержал своего подчиненного сержант.— А в нашем деле сомнение дело такое... Нам только заразы в городе не хватало. Так что проваливай.

— Не вопрос. Товарищ ефрейтор, позвольте мой паспорт. Ага. Ой беда-то какая. Не повезло вам товарищ ефрейтор. Не подумав вы как-то у заразного документики-то в свои руки приняли. Я-то пойду дальше своей лихоманкой трясти, а вам теперь придется минимум трое суток в карантине провести,— с наигранно расстроенным видом произнес Бекешев, а потом став серьезным закончил,— Или все же согласимся, что ты тут не по делу выеживаешься, и много о себе думаешь. Сержант, я ведь так просто это не оставлю. Оно тебе надо, краснеть из-за какого-то сопляка только что получившего лычки.

— Ну, ты на солидного купца не похож, чтобы из-за тебя краснеть,— почти весело хмыкнув, возразил сержант.

— Согласен. Да только коль скоро речь зашла о заразной болезни, то и действовать вам следует по заведенному регламенту. И гнать меня заразного в поле никак нельзя. А следует определить в карантин, причем вместе с ефрейтором. Знаешь как это называется одним словом? Геморрой.

— Понял Плехов какие порой кадры на дороге встречаются. Ну да ничего, поднаберешься опыта, станешь таких типов на раз распознавать. Принимай от него пошлину, пломбируй ружьишко и пропускай. Пятьдесят копеек с тебя, умник.

— Чего это пятьдесят-то? Пошлина с одиночки десять.

— А это чтобы в следующий раз ты поучтивее со служивыми был.

— Так не я начал.

— Не ты. А я закончил.

— Все сержант, пятьдесят копеек,— выставив перед собой руки в примирительном жесте, дал заднюю Бекешев.

— Вот и ладушки.

Угу. Спорить с сержантом было себе дороже. Уж у этого-то за плечами солидный срок службы и просто так крутить понты он не станет. Да хотя бы задержит до выяснения, как лицо подпадающее под описание какого бандита. Иди потом доказывай, что ты не баран. Уж кто, кто, а Бекешев точно подпадет под одно из описаний да может и не под одно. Даже такая особая примета как вертикальный шрам через правые бровь и щеку, встречается в нескольких ориентировках, он как-то сам видел такие описания.

И на этом КПП точно имеются подобные. Никаких сомнений. Просто уж больно вызывающе себя ведет Бекешев, от того и не укладывается в картину с лиходеем. По идее, после того как его не пустили в город, тот должен бы сдать назад и ретироваться. А этот продолжает переть бульдозером, что совсем никуда не годится в случае с бандитом за которого назначена награда.

Уладив все свои дела на КПП, Бекеш наконец прошел в город. Смешно сказать, но здесь он впервые. В окрестных деревнях бывал, а вот в городе как-то не сподобился. Да и ни к чему ему было, сюда наведываться. Был в Кропоткине, потому как родом из тех мест. В Ставрополе, куда отправился наемником вместе с торговым караваном. Там же собственно и свернул на кривую дорожку. В Баксане, где сбывал награбленное, и отдыхал после трудов тяжких. Ну и дважды побывал в Каспийске, отправляясь отдыхать на морское побережье. Вообще-то не так чтобы и мало, если учесть что на весь юг России живых всего-то девять городов. Так что, с Георгиевском получается он больше половины объездил.

Вот сел, тех да, предостаточно. Конечно гораздо меньше чем в былые времена, когда от одного до другого два шага, но все равно их куда как больше чем городов. Да и основное население сейчас составляют именно крестьяне. Потому как после ядерной зимы, люди потянулись к земле, которая могла прокормить и их и детей. Ремесла возникали все больше как сопутствующие занятия.

Какое-никакое производство так и вовсе началось можно сказать недавно. Да и то, его совсем немного. В Ростове поставили на поток производство косилок, комбайнов, молотилок, зернодробилок, мельниц. И все на конной тяге. Производительность у них конечно смех сквозь слезы. Но с другой стороны, не в ручную, и то радость. Насчет дороговизны ГСМ для крестьян уже говорилось, и ничего смешного тут нет.

В этом слое развала Союза не приключилось, а потому и крестьяне не прочувствовали ГСМного беспредела. Шейранов помнил как душили колхозы в девяностые. Когда нефтепродукты поставлялись по грабительским ценам, а крестьянская продукция стоила сущие копейки. Колхозники только посеяли зерно, а уже половину будущего урожая должны были отдать за поставленное топливо. А ведь еще и налоги, и зарплата, и неурожай может случиться. Конечно и воры начальники вносили свою лепту. Но вопреки расхожему мнению, они только и того, что вносили личный вклад.

Так что, ничего удивительного, что крестьяне предпочли стальному коню, самого что ни на есть живого. Да и колхозы претерпели серьезные изменения. В условиях когда над твоей головой не висит государственная машина, указывая как тебе жить, ты не станешь трудиться за себя и за того парня.

Хочешь трудиться в коллективном хозяйстве, трудись, и никак иначе. Как говорится — от каждого по способностям, каждому по труду. Любишь бить баклуши и пить горькую, прощевай. Причем в прямом смысле этого слова. Выгонят вон из села. Потому как лодырь он лодырь во всем. Такую безответственную личность и в караул ставить боязно. Возьмет уснет в уголку, а через то большая беда придет.

Причем большинство подобных типов не приживаются и в селах где процветает частная собственность. С одной стороны, получается как бы у них всяк сам себе хозяин. Хочется тебе вскапывать шесть соток огорода и жить на одной картошке. Да ради бога. Но дом будь добр содержи в порядке, никаких лачуг или покосившихся плетней народ не потерпит. Налог в сельскую казну уплати, и не греши. Да оружием себя и домочадцев обеспечь.

В каждом селе свои отряды самообороны, и оружием пользоваться должны уметь все. Случись надобность, женщины не только раненых обихаживают, но еще и являются резервом последней очереди, после подростков мальчиков. А иначе здесь не выжить. Не захочешь отстаивать свою свободу с оружием в руках, будешь батрачить на какого гордого горца, который только того и умеет, что воевать да грабить. Но зато как умеет, зар-раза. Любо дорого.

Так вот. Если не удовлетворяешь требованиям, сразу за ворота. И семью твою вместе с тобой, если одного поля ягода. Жестко конечно, но вполне справедливо. Нечего гниль держать под боком. Добра от этого не будет. Гниль она как зараза. Один гнилой плод заведется, всему урожаю пропасть. Права человека? Нет, с этим Шейранов был полностью согласен. Но тогда и будь человеком, а не общественным паразитом, чтобы иметь эти самые права...

Итак, Георгиевск. Очень милый, чистый и аккуратный городок. Имеет самую обычную планировку и занимает не так чтобы и большую площадь. Всего-то три продольные и три поперечные улицы, образующие небольшие кварталы. В центре, по периметру большой площади, расположены церковь, присутственные места и основные магазины и лавки города.

В кварталах возле ворот постоялые дворы, автомобильные стоянки и склады. У северного въезда располагается колхозный рынок. Название ясное дело осталось с советских времен, из четырех сел находящихся под рукой князя, только в одном существует коллективное хозяйство. На рынке могут свободно торговать и пришлые крестьяне, это только приветствуется. Разве только местные платят по пять копеек за место, а все остальные по десять.

Участки под домовладения весьма скромные, ни о каких огородах не может быть и речи. Дома зачастую двухэтажные, выходят фасадами на улицу. На первом этаже либо мастерская, либо лавка, второй этаж жилой. За домом небольшой дворик, зачастую с клумбами или газонами и беседкой увитой вьюном. Расстояние между соседскими постройками чуть больше метра. В этом промежутке стены без окон, и во всю ширину прохода имеется калитка, чтобы можно было провести во дворик тачку с покупками или велосипед.

Кстати, последний является единственным средством передвижения по сплошь забранным в асфальт городским улицам. Места для двустороннего движения автомобилей в принципе хватает, но это на особый случай, мало ли что приключится. Ну или возникнет необходимость в связи с тем же строительством. Необходимость жить в стесненных условиях в пределах периметра защитного вала, диктует свои условия. Так что особо не развернуться. Но с другой стороны и городок получается совсем небольшой, а потому велосипеды вполне удовлетворяют потребности в транспорте.

Кстати, их производят и в Ростове и в Ставрополе. В Георгиевске тоже имеется мастерская, но это чистой воды кустари. Они либо занимаются ремонтом, либо собирают свои экземпляры из старого хлама. А еще, это практически единственный вид транспорта производимый в регионе. Вторым являются мопеды, не так далеко ушедшие от велосипедов и жутко дорогие что по стоимости, что в обслуге.

Вопрос с транспортом решается за счет еще довоенных запасов. Тут и автоколонны, с их парками и складами запчастей. И колхозы, потому как в добротных хозяйствах техника содержалась вовсе не под открытым небом. Серьезную лепту вносили склады длительного хранения. Вообще, техники, хотя и старой по возрасту, пока в избытке. Князья под нее, и запчасти, даже отдельные склады длительного хранения устраивают. Задел на будущее.

Так глазея по сторонам, и отмечая для себя местоположение магазинов, лавок и мастерских, Бекешев дошел до гостиницы, примостившейся на первой от вала улице. То есть совсем даже не центральной. Но с другой стороны и не постоялый двор на въезде. Там имело смысл останавливаться только если у тебя в наличии хотя бы конь, которому необходимо обеспечить уход, и ходу дальше в город попросту нет.

Как и ожидалось цены были не космическими, но и каморка ровно по деньгам. Нет, конечно можно было бы заказать и куда более солидные апартаменты, но с одной стороны ему это сейчас не по средствам, а с другой, только того и надо, что переночевать не на улице. С рассветом он покинет Георгиевск. Ну не любил Шейранов ситуации, когда у него в карманах ветер свищет.

Закинув вещи в номер, он наскоро ополоснулся в летнем душе, обнаружившемся на заднем дворе. Вода в емкости выкрашенной в черный цвет успела изрядно прогреться. Все же не зря он пылил по дороге, последняя неделя выдалась не просто сухой, но еще и жаркой. Кстати, в городе оказывается имеется центральная канализация и водопровод. Да и на улицах он видел широкие водостоки, с плавными обводами забранными в асфальт, способные справиться с любым ливнем. Вот такие пироги с котятами.

Жаль только переодеться в чистое не получится. Попросту не во что. Пришлось ограничиться одежной щеткой из конского волоса. Получилось вполне прилично. Все же за день пути он не успел так уж сильно запачкаться. Чего не скажешь об изрядно запылившихся сапогах.

Впрочем, проблема решилась без труда. Неподалеку от гостиницы на тротуаре пристроился чистильщик, который за две копейки быстро привел сапоги Бекешева в порядок. На Шейранова словно дохнуло из его молодости. Нет, чистильщиков он уже не застал. Но в Ессентуках была одна сапожная мастерская, рядом с которой стояла тумба для чистки обуви с кремами разного цвета, и щетками под них. Бросил в баночку пятак, и чисть спокойно.

И вообще, им сейчас владело какое-то чувство нереальности. Словно он попал в восьмидесятые. Вон идет кампания из трех девчушек и четверых мальчишек подростков. У одного из них на плече магнитофон... "Электроника 302"! Да, да тот самый, который жевал кассеты через одну. И из него льется хриплая музыка, все тех же восьмидесятых. Об-балдеть! "Модерн Токинг"! Это как же нужно было постараться, чтобы спустя сорок лет этот агрегат еще работал. Да и кассеты с магнитной лентой... Господи, а какой гордый вид у парня.

Услужливая память Бекеша подсказала, что вот такой агрегат в рабочем состоянии стоит не дешевле калаша. Хм. Ну вообще-то ничего удивительного. В восемьдесят пятом, в слое Шейранова, такие магнитофоны, несмотря на сомнительное качество, были большим дефицитом и стоили около ста пятидесяти рублей. К примеру его зарплата врача была всего лишь сто двадцать. Так что, здесь и сейчас это вообще невообразимая редкость, и парню таки есть чем гордиться. Как впрочем и его родителям, сумевшим приобрести своему чаду такую дорогую игрушку.

Первое место куда отправился Шейранов, по подсказке все того же Бекешева, была оружейная лавка. Дело близилось к вечеру, и вскоре торговцы начнут сворачивать свою деятельность. Последними закрываются продовольственные магазины, поэтому вопрос с продуктами можно было отложить на потом. А вот оружейный стоит посетить прямо сейчас.

Н-да. Все витрины буквально забиты оружием. Охотничьи ружья представлены двуствольными и одноствольными ТОЗами и ИЖами. Никаких других моделей нет. Имеются и мелкашки, однозарядный ТОЗ-8 и магазинный ТОЗ-17. Серьезные стволы представлены линейкой Мосина, Маузером и Манлихером. А вон и автоматические, линейка Калашниковых, в обоих калибрах, СКС и СВТ. Последняя имеется и с ортопедическим прикладом как на СВД. А вот самой драгуновки нет. В наличии даже пулеметы, как станковый Максим, так и ручные немецкий МГ42 и русский Дегтярев. Пистолеты пулеметы только отечественные ППШ и ППД. А вон под стеклом витринного стола и сами пистолеты. Ну, в общем-то ожидаемо. Практически вся советская линейка. Из немцев Вальтер, тот что П38, Парабеллум и Маузер.

А вообще очень даже богатый магазин. Впрочем, стоит только припомнить, что в Георгиевске сходятся сразу несколько торговых трактов, как вопросы сразу отпадают. Город по большому счету живет с дороги. В одном из сел имеется даже небольшой нефтеперегонный комплекс, где получают вполне приличное топливо. Технику из своего слоя Сергей Федорович все же поостерегся бы заправлять на здешней заправке. Но советские раритеты вполне переваривали это топливо.

— Чем могу быть полезен?— Едва только освободившись, лавочник обратил свое внимание на Бекешева.

— Мне нужны патроны, двенадцатого калибра. Двадцать штук картечи и десять пули.

— Папковая гильза или латунная?

— Папковая.

— Что-то еще?

Хм. Много чего еще. Бекешев как раз обратил внимание на дальний угол, где обнаружилась одежда. Ничего особенного, обычная форма советских времен, "стекляшка", в смысле пошитая из синтетики, и ХБ. А еще афганка или как ее еще называли песчанка. Пожалуй, военная форма это единственная одежда в этом мире, которую можно приобрести в готовом виде, и по стандартным размерам. Вся остальная только индивидуальный пошив. Качество исполнения разумеется отличается, как и цена вопроса.

Та же самая история с обувью. Как это ни парадоксально звучит, но армейские запасы обуви на оставшихся досягаемыми складах уже закончились. Так что, хочешь сапоги, обращайся к сапожнику, и если тот не сильно загружен, то может быть в течении нескольких дней ты получишь требуемое. Но зато, если не поскупишься на хорошего мастера, получишь обувь которая сядет по ноге как влитая, и ни о каких мозолях вспоминать не придется.

То что правильно намотанная портянка панацея от всех болячек, вообще-то сказки про белого бычка. Если у тебя нестандартная нога, никакая портянка не спасет. Будешь мучиться, в том числе и до кровавых мозолей, пока обувь не разносится.

Ну с обувью у него сейчас полный порядок. А вот с одеждой... С учетом предстоящего путешествия, он бы с удовольствием сменил свое одеяние хоть на ту же армейскую форму. Все же, на нем была слишком приличная одежда подходящая больше для города. Да и эта ковбойская шляпа, жутко неудобная, или просто непривычная. Не суть важно. Ее бы он тоже сменил. Кстати, цены вполне приемлемые. "Стекляшка" два рубля, ХБ три, афганка пять, кепка пятьдесят копеек.

Хм. Вот только по его финансам он не может себе позволить даже ее. Об остальном говорить не приходится. Поэтому нечего и глазеть по сторонам. Шейранов вообще не любил праздного шатания по магазинам, с целью посмотреть, прицениться. В торговые заведения он приходил только с конкретной целью, и сделав покупку тут же уходил. Хм. Исключение являли собой только оружейные магазины, где он должен был просмотреть все. Ну любил он оружие, не скупать же из-за этого целый арсенал. А в тех же музеях никто тебе не даст подержать и пощупать тот же ППШ.

— Пожалуй я возьму только патроны,— вздохнув, ответил Бекешев продавцу.

— Уверены?— Хозяин магазина явно уловил, как покупатель посматривает на отдел одежды.

— Нет конечно. Но денег все одно ни на что другое нет.

— Ясно. Тогда с вас два рубля сорок копеек.

Расплатившись, Бекешев вышел на улицу, с четким осознанием того, что у него в кармане осталось только один рубль и пятьдесят пять копеек. Что он там подумал обнаружив в кармане пять рублей? Что это не такие уж и маленькие деньги по нынешним временам? Может и так. Но это ведь зависит от твоих трат. Вот он, считай и не купил ничего, а в карманах уже почти пусто.

Завернул в продовольственный магазин. Все же путешествовать ему двое суток. Он конечно за день может пройти и побольше, чем среднестатистический мужчина. Но все одно не лошадь, и шестьдесят километров за один переход ему не осилить. Так что, продовольствие как ни крути ему нужно. Хотя бы немного. На большее элементарно нет денег. Четыре банки тушенки по десять копеек, да булка хлеба за копейку, вот и весь запас продовольствия.

После продуктового, он направился в аптеку. В этом мире аптек как таковых в чистом виде не было, они находились при больницах. Лекарства в любое время суток можно было купить у дежурного фельдшера. Правда с выбором тут было не ахти, ну да лучше уж так, чем вообще никак. Хм. А еще цены. Н-да-а. Оставшихся денег Бекешеву хватило на пару индивидуальных перевязочных пакетов в прорезиненной упаковке.

Дорогая тут медицина. Реально дорогая. Не участвуй Шейранов в реалити-шоу, то развернулся бы тут так, что мама не горюй. Поставил бы в Георгиевске свою частную клинику, и к нему бы стекался народ со всех концов. Откуда такая уверенность? Так ведь не мог он обойти вниманием местную больницу, как говорится родная стезя.

Больничка была невелика, всего-то четыре палаты. Две из них, мужская и женская, по пять коек, и две одиночные, так сказать, для ВИП персон. Родильное отделение из двух палат, и опять из расчета пять и одно койка-мест. Операционная общая, здесь спасали от недугов и ран, здесь же давали жизнь новорожденным. И врач тут был один, на все руки мастер, при нем трое фельдшеров, три сестрички, да завхоз, который так же сам управлялся со всем хозяйством.

Местной больнице только десять лет. Раньше тут заведовал старенький доктор, еще советских времен, стоматолог по специальности. За время своей деятельности успел кое-как подготовить фельдшеров, да сына своего стоматологии обучить. У него сейчас свой кабинет на центральной улице. Бекешев проходил мимо, когда бродил по городу.

Пять лет назад старик преставился, и князь зазвал в город другого врача, этого самого Вербицкого, на которого в княжестве разве только не молятся. Ему кстати сорок лет. То есть, как такового медицинского образования у него не было и в помине. Он родился когда вся эта беда рухнула на землю. Ну и где бы он нашел не то что достойное, а хотя бы завалящее медицинское учебное заведение?

Но отзываются о нем исключительно хорошо. Фельдшерица говорит, что Василий Петрович был сыном врача, и тот научил его всему тому, что умел сам, плюс обширная практика. Ну и наверняка сыграла свою роль одаренность и любовь к своему делу. Ничем иным успехи доктора Шейранов объяснить не мог. Как впрочем не мог оценить и его профессионализм. Разве только с уверенностью заявить, что тот никак не дотянет до уровня самого Шейранова.

— Ну что Юля?— Оборвав разговор с Бекешевым, фельдшерица бросила тревожный взгляд на вбежавшую в подъезд больницы девушку, в белом халате.

— Анна Васильевна, он пьян в стельку. На ногах еле стоит, и двух слов связать не может,— едва не с отчаянием ответила девушка.

— Господи. Как не вовремя-то.

— Что же будет, Анна Васильевна?

— Что, что. Либо дождется Виталик пока Василий Петрович протрезвеет, либо богу душу отдаст,— в сердцах скрежетнув зубами, ответила фельдшерица.

— Да как же так-то?— Вдруг подал голос мужчина, лет за тридцать.

Все это время он сидел в сторонке, на откидном стуле, с деревянными спинкой, сиденьем и подлокотниками. В восьмидесятые такие частенько можно было встретить в присутственных местах, театрах или клубах. Вообще-то это наследие еще более ранних времен. Но в Союзе вообще все менялось очень медленно, как и вот такие жесткие сидения на полумягкие образцы.

— Толик, ты уж извини, но пареньку твоему придется потерпеть,— виновато потупившись, вздохнула женщина.

— Значит мой сын там помирает, а Вербицкий ханку жрет!

— Толик, Василий Петрович тоже человек. Ну откуда ему было знать, что беда приключится? Пригласили его на день рождения крестницы, ну и выпил он лишка. Нешто ты никогда не пил?

— Я-то пил! Я-то пил! Да кто скажет, что от моей пьянки человек помер!? Кто скажет, что по моей вине у кого колесо отвалилось, и он сломал себе что-то!? Ах вы...

Что там "вы", Бекеш выяснять не стал. Просто, вдруг некогда стало. Хрясь! И мужик собиравшийся приласкать своим неслабым кулаком фельдшерицу, отлетел в сторону как тряпичная кукла. А потом безвольной, аморфной массой стек по стене. Н-да. А в теле бандита силы-то как в ломовой лошади.

Бекешев присел над бесчувственным телом, и приложил пальцы к сонной артерии. Мало ли. Бил-то от души. Нормально. Ну может потом помается малость головной болью, но сомнительно, чтобы были более серьезные последствия. Здоровый лось, и костяк будь здоров.

— Жив?— Встревоженно поинтересовалась женщина.

— А что ему сделается. Пара-тройка минут и придет в себя.

— Зачем вы так-то?

— А вы хотели чтобы он вас приласкал? Так я спешу вас разочаровать, рука у него тяжелая, так что вам пришлось бы куда хуже чем ему.

— Горе у человека. Понять можно.

— Горе всегда понять можно. Но это не значит, что сразу надо руки распускать. А что у вас случилось-то? Ну раз уж я каким-то боком причастен.

— Сынишку он своего привез, Виталика. Четырнадцать лет. Мальчишка совсем. Я не врач, но похоже у него острый аппендицит. Ну а Василий Петрович... Словом, вы слышали.

Пока она объясняла ситуацию, успела вооружиться флакончиком с остро пахнущим нашатырем и ваткой. Поводила возле носа бесчувственного, приводя его в себя.

— Кхгхм. Убе-ери-и. Плохо пахнет,— недовольно скривившись скорее простонал, чем произнес Толик.

— Нюхай, дебошир. Будешь знать, как в больнице буянить.

— Анечка, ну как так-то? А? Отчего такая напасть? А может все же обойдется? Может дождется Виталик? А?

— Анатолий, простите не знаю вашего отчества, вы уж не обижайтесь, что я так-то. Просто...

— Ты кто? Да какая разница. Ты мне хоть всю скулу перемолоти, чтобы я только кашку жидку кушал, только бы сын...

И тут мужик заплакал. Здоровый, крепкий как вековой дуб, и расплакался как беспомощный ребенок. Страшная картина. По настоящему страшная. И описать ее словами просто невозможно. Не часто доводится видеть как надламывается сильный человек. А ведь этот надлом, может и полностью его сломать. Вот так, в одночасье, был человек, и вдруг потерял себя.

— Толик, ты позволишь посмотреть на твоего паренька?— Попросил разрешения Бекешев.

— А чего на него глядеть?— Растирая заскорузлой ладонью по лицу слезы, поинтересовался мужчина.

— Ты голову-то включи. Погляжу, прикину, глядишь помогу.

— А ты что же, человек прохожий врач?— Тут же вскинулась фельдшерица.

— Ну так, видел кое-что, кое-чему у кое-кого поучился,— уклончиво ответил Бекешев.

— Кое-что, у кое-кого. Я вон за десять лет тоже много чего видела, но на стол никого не тащу.

— Можно подумать у вашего свет Василия Петровича диплом об окончании медицинского университета,— отмахнулся Бекешев.— И потом, от вас только операционная, инструмент и ассистент. Ответственность моя. Слышишь Толик, если это и впрямь острый аппендицит, то нужно резать и прямо сейчас. До утра парень не дотянет.

— А ну пошел отсюда.

Женщина замахнулась на так не вовремя подвернувшегося вечернего покупателя. В сторонке тихо и жалобно пискнула сестричка Юля. Мужчина шумно шмыгнул, одновременно утирая рукавом невесть отчего засопливевший нос. Бекешев даже не шелохнулся, глядя прямо в глаза Анатолия.

— Анечка, пусть он режет,— вдруг поверив, решительно произнес отец.

— С ума сошел, Толик!? Ты же знать не знаешь, кто он и откуда. Да его вообще никто не знает. Ты кто вообще?

— Человек прохожий, обшит кожей,— уже во второй раз за сегодня ответил Бекеш, старой поговоркой, отчего-то всплывшей в памяти.

— Аня, пусть режет,— настаивал на своем Анатолий.

— Не дам.

— Ясно. Вот что Толик, времени нет, я здесь свои законы устанавливать не собираюсь, а разбираться с ними потом будешь. Сейчас забираем Виталика и к тебе домой. Уверен, что найдем там все нужное. А потом вернем его обратно, и коли понадобится, Василий Петрович доведет все до ума. Сейчас мальцу нужно хотя бы выиграть время.

— Ты что удумал? Ты как...

— Анна Васильевна, поверьте, мне приходилось оперировать в куда более худших условиях. Причем пулевые ранения в брюшную полость. И мои пациенты поднимались. Так что, не сомневайтесь, я знаю, что делаю.

Женщина перевела взгляд с одного мужчины на другого, потом обратно. Не свернут. Один невесть с чего уверился в силах другого. Тот же, стоит с таким видом, словно точно знает, что именно нужно делать. И плевать ему на операционную. Нужно будет, располосует парня посреди улицы. Вот к гадалке не ходи, сделает по своему.

— Господи, спаси и сохрани,— истово перекрестившись, фельдшерица перевела взгляд на сестричку.— Ну чего замерла как статуя. Бегом готовить операционную,— не веря самой себе, распорядилась она.

А что ей еще было делать? Допустить, чтобы парнишку вскрыли в условиях полной антисанитарии? А так, глядишь что-то и получится. Опять же, уж больно этот незнакомец выглядит уверенно. Кто знает, может и впрямь умелец.

ГЛАВА 3

В поход.

— Уже покидаете нас, Артем Сергеевич? Никак город наш не понравился?— Осматривая и снимая пломбу с ружейного чехла, поинтересовался ефрейтор.

Нет, если бы это был кто другой, то еще ладно. Городок что твоя деревня, в одном углу пукни, в другом вонь почуют. А тут еще и явный информационный голод. Поэтому ничего удивительного, что несмотря на самое что ни на есть, раннее утро весть о случившемся уже обежала весь город. Да и случилось-то это часов в восемь вечера, а темнеет нынче попозже. Так что, было время распространиться новости. Было.

Но все дело в том, что обращался-то к нему сейчас тот самый ефрейтор, который меньше суток назад был готов сожрать Бекешева с потрохами. Настолько обозлился, что запомнил по имени отчеству? Ага. А за одно и проникся уважением, после того, как его тут слегка припозорили. С чего такие выводы? Так ведь уважительный тон, он ведь отличается от озлобленного или саркастического. Уж поверьте на слово.

— Ефрейтор, все нормально? Или ты с недосыпа?— Не сдержал своего удивления Бекешев.

— Кхм. Вы, это... Извините, Артем Сергеевич. Не со зла я. В общем...

— Все, парень, выдохни. Я тебя понял. Зла не держу. Сержант?

— Что, сержант? А-а. Не-э. То дело привычное. А как соплю повесили, так и подавно — теперь в ответе за себя и за тех парней,— Плехов задорно кивнул на двоих своих подчиненных.— За Виталика спасибо большое.

— Ты-то тут каким боком?

— Брательник он мой двоюродный.

— Ясно.

И впрямь ясно. После всей той свистопляски, с эпидемиями и повальными смертями, к врачам и всевозможным лекарям, отношение у людей особое. Уважительное. А уж если он показал себя в деле, то и подавно. Бекешев же спас близкого родственника этого парня. Если не безнадежный болван, то отношение свое должен пересмотреть. Вот он и пересмотрел. А что? Нормальный парень.

Кстати, с давешним пациентом, тем самым Виталиком, вмешательство Бекешева, оказалось как нельзя вовремя. Еще немного и гнойник лопнул бы. А уж тогда проблемы можно черпать ведрами. Тем более с местным уровнем медицины и медикаментов.

— Так, как насчет нашего города?— Вновь поинтересовался парень.

— Да понравился он мне. Понравился. Чистый, аккуратный и тихий. Отчего не понравиться.

— Тихий потому что больших конвоев нет. А как караван придет, так сразу шумно становится.

— Понятно. Но с большим городом все одно не сравнить,— закончив собирать ружье, подвел свой итог Бекешев.

— Кхм. Артем Сергеевич, вы бы прикрепили к ружью нож, на манер штыка,— посоветовал парень.

— Это еще зачем?

— Ну, была бы МЦшка*, то ничего страшного. Четыре патрона в магазине, пятый в стволе. Нормально в общем. А у вас только два ствола. Случится собачья стая, отмахаться проще будет.

*Имеется ввиду МЦ21-12 — самозарядное гладкоствольное охотничье ружье, производимое на Тульском оружейном заводе.

— Ну и как тот нож прикрепить? Дробью лезвие не посеку? Да и крепление делать наверное нужно.

— Не нужно ничего. Серега, вымочи метра два шпагата,— приказал ефрейтор он одному из стражников.

Потом вооружился своим ножом, осмотрелся и подобрав у стены сухую ветку с палец толщиной, тут же избавил ее от коры и отрезал небольшой кусок, сантиметра в три. Действуя сноровисто, он приложил рукоять ножа Бекеша с боку к вертикальным стволам, подложил под нее палочку почти у дульного среза, и начал приматывать мокрым шпагатом. При этом, лезвие ножа легло не параллельно стволам, а под углом.

— Под таким углом лезвия, неудобств в работе штыком почти никаких. Зато, ни дробь, ни картечь его не посекут, они просто не успевают еще настолько разлететься,— пояснял свои действия парень.

— А болтаться не будет? На шпагате-то?

— Не. Проверено. Я же вон как плотно мотаю, виток к витку. А когда шпагат высохнет, то стянется так, как будто нож намертво прикрутили. Правда под дождем все опять размокнет. А так, очень даже прочно выходит. Опять же, шпагат, он тонкий, потому и мушку не перекрывает.

— Н-да. Век живи, век учись, и дураком помрешь.

— А я гляжу, дядя Толик вам велик подарил? Это самый лучший. Для себя делал. Десять передач. Сказка, а не велосипед. В любую горку, как за здравствуй,— чуть не с придыханием охарактеризовал транспорт ефрейтор.

Анатолий оказался владельцем и главным мастером мастерской по ремонту и сборке велосипедов. Когда операция была завершена и фельдшерица авторитетно заявила, что сам Василий Петрович не управился бы лучше, велосипедных дел мастер, тут же поспешил предложить оплату. Ну, Бекешев и не стал отнекиваться. А что такого? Заслужил. Разве только...

— Я его одолжил. Так сказать, взял в прокат. Скатаюсь по делам, и верну,— пояснил Бекеш.

— А вот этого вы даже не могите,— перестав наматывать шпагат, тут же вскинулся Плехов.— Он вам от чистого сердца, а вы, прокат.

— Так ведь дорогой велик-то. Этот будет стоить пожалуй под сотню рубликов. Мопед и тот двести пятьдесят. Такая операция не может стоить так дорого.

— Василий Петрович у нас единственный доктор, и если он... Короче, если бы не вы, не было бы Виталика. А жизнь она все дороже денег выходит.

— Ну, не стоит так-то сгущать краски. Лопнувший аппендикс, это конечно серьезно, но еще не смертный приговор.

— Не знаю. Вам виднее. А только, я троих знал, у которых этот аппендицит лопнул. И всех троих на кладбище снесли. Василий Петрович, он конечно хорош, но может далеко не все. Да и сам этого не скрывает. Готово. Теперь на солнышке и ветерке пообсохнет, и будет красота.

— Спасибо.

— Да не за что. До скорого.

— Так уверен, что скоро вернусь?

— А чего вам не вернуться, если дяде Толику велик собирались обратно отдавать.

— Тебя как зовут-то, умник?

— Семеном.

— Ну тогда спасибо тебе, Семен. И до скорого,— повесив дробовик на груди, Бекешев оседлал стального коня, и надавил на педаль.

"А дорога серою лентою вьется..."* Н-да. А вот дождя в смотровое стекло не надо. Во-первых, стекла этого самого нет, как нет и кабины способной укрыть от непогоды. Ну и во-вторых, грязь она всегда ни к месту. А уж когда ты едешь на велосипеде, так и подавно. Тогда ведь не ты на нем, а он на тебе кататься будет.

*Песня о шофере — "А дорога серою лентою вьется, залито дождем смотровое стекло..."

Странный все же какой-то этот Бекешев. Душегуб редкостный. Руки в крови не то что по локти, по самую маковку он в ней изгваздан. А велосипеду и ложащейся под колеса дороге радуется как мальчишка. Еще и сожалеет, что дубина такая, раньше не приобрел себе игрушку для покатушек. Хотя в детстве с пацанами носились по окрестностям родного села, как угорелые. Вот так с утра быстренько закончишь все, что батя нарезал на день, и бегом со двора. Их село зажиточное было, так что велики были считай у всех его сверстников.

Полевая дорога вилась вдоль старой дороги, отсыпанной гравием и когда-то покрытой асфальтом. Старые дороги все еще используют, но только тогда, когда по полевой из-за грязи не проехать. После войны дороги еще какое-то время сопротивлялись времени, но в итоге вынуждены были начать сдавать свои позиции. Мороз, оттепель, дожди, и время от времени проходивший по ним транспорт сделали свое дело. Как результат асфальтовое покрытие начало разрушаться, появлялись ямы, причем порой весьма глубокие.

Словом, настало время, когда проезжий люд, вместо того, чтобы трястись по бесконечным выбоинам, предпочел передвигаться по проселкам. Вот так теперь и катаются. Порой даже в непролазную грязь предпочитают переждать непогоду, пока дороги не протряхнут. Угу. Езда по нынешним трассам сродни геморрою в острой стадии.

Зато сами эти трассы стали источником асфальта для тех же городов и сел. А что? Все одно в результате ливни смоют его без всякого толку. А так он еще послужит на пользу людям. Конечно есть и битум и технология изготовления этого самого асфальта ничуть не утратилась. Но на дороге-то асфальт дармовой, только разогрей до нужной кондиции, и перестилай.

Поначалу навстречу достаточно часто попадались крестьяне, направлявшиеся в сторону Георгиевска. В основном на все тех же велосипедах. Разве только конструкция у них была необычной для восьмидесятых. Впрочем, чему тут удивляться. До войны их производили строго по утвержденному образцу и госту. А сейчас, в условиях свободного предпринимательства, спрос рождает предложение и никак иначе.

Трехколесные, грузовые варианты, с большой корзиной, отвечали современным реалиям, вот и были распространены в селах. До города не так чтобы и далеко, поэтому можно с утра отправиться на рынок, а после обеда вернуться обратно. Очень удобно для реализации той же молочки. И на въезде в город пошлину придется платить только за себя. Велосипеды пошлиной не облагались. А вот если гужевая повозка, то тут уж будь любезен.

Кстати, все встреченные им были вооружены. В основном дробовиками. Но встречались и более серьезные стволы и пистолеты. А одна велосипедистка была с ППД на груди. Вообще-то достаточно дорогое оружие, целых шестьсот рублей. Впрочем, очень даже может быть, что оружие это не покупалось. Есть множество вариантов, как оно могло оказаться в крестьянских руках.

Проехал всего ничего, а солнце уже начало припекать. Нет, все же эта ковбойская шляпа никуда не годится. По лицу струится пот затекая в глаза. Остановился, определив шляпу в объемную корзину заднего багажника, где находился вещмешок. Кстати, другая корзина прикреплена к рулю. Очень удобно, и увезти можно немало.

Хорошо бы шемаг, к которому успел попривыкнуть Бекешев. Да на худой конец сошла бы косынка, в качестве банданы. Но пришлось ограничиться полоской оторванной от тряпицы в которую был завернут хлеб. Повязал на лоб. Это не даст поту заливать глаза. Не так чтобы и много, но и немало.

В этот момент он обратил внимание на столб пыли, приближающийся к нему по дороге. Однозначно какой-то автомобиль. Причем, судя по пыли, идет на приличной скорости. И что бы это значило? Йожики курносые. Может княжеский патруль? Да какая собственно разница. В его планы вовсе не входит встреча с этими ребятами. Он отправился в этот путь по совершенно иной причине. Ему нужно добраться до оставленной пару лет назад закладки. Все же что не отвечает этой цели, побоку.

Приняв решение, Бекешев полез на дорожную насыпь, чтобы укрыться за ее обратным скатом. Так оно будет всяко-разно надежнее, чем встречаться неизвестно с кем, с одним дробовиком в руках. Да даже с пулеметом. Без товарища готового прикрыть спину, это несколько глупо.

Дорога с обратного ската отсутствовала, и продолжать путешествие на железном коне по целине было весьма проблематично. Решил переждать, пока не проедет автомобиль. И тот не заставил себя долго ждать. Промчался очень даже резво. Причем пыльное облако накрыло даже Бекешева.

Судя по звуку двигателя УАЗ. Ну точно, либо патруль, либо охотники за головами. Они то же любят эту машину. Компактная, ужасно проходимая и способна унести до тонны груза. Но могут быть и банальные бандиты. Ну и что с того, что тут все еще княжеские земли. Когда это они уважали чужие законы?

Пропустив неизвестных, снова вернулся на дорогу и оседлал велосипед. До границы княжества осталось совсем немного. Километров пять, не больше. Скоро слева появится вал периметра одного из сел, к которому от большака отходит дополнительный проселок. Дорога же, с ответвлениями незначительных проселков пойдет дальше, на Баксан. Но Бекешу на этот раз не туда.

Примерно через минут пятнадцать, он в очередной раз нашел укрытие, и вновь пропустил УАЗ промчавшийся в обратном направлении. Чего это они тут носятся, как дурень с писаной торбой? Может кто-то в Георгиевске признал Бекеша и на него началась охота? Хм. Как вариант вполне возможен.

Он конечно старался не светить своим лицом в Баксане и Каспийске, где бывали русские купцы. И уж точно не показывал свои документы и не назывался своим именем. В русских же поселениях, никто и никогда не мог связать Бекешева и бандита Бекеша. Во всяком случае, он на это надеялся. И тем не менее, риск того, что его все же кто-то опознает был достаточно существенным, чтобы ожидать возможных неприятностей.

Ну вот и неприятности, пошли косяком! Бекеш в мгновение спрыгнул на землю, бросив загромыхавший в пыли велосипед, и перехватил ружье, наводя стволы на внезапно появившихся на дороге двух вооруженных до зубов парней одетых в горку. Большой палец толкнул вперед ползунок предохранителя, указательный лег на первый спусковой крючок.

— Э-э-э, стоп, дядя!— Оставив повисший на груди АКС-74, один из парней выставил перед собой руки в примирительном жесте.

Правда при этом держался весьма грамотно, не перекрывая сектор стрельбы своему товарищу. Тот и не думал опускать оружие, держа его наготове, хотя и не целился в Бекеша, чтобы не провоцировать того. Вот только, никаких сомнений в том, что случись надобность, он не промажет и навскидку. Опытного бойца видно сразу. А другим в княжеской дружине делать нечего. Нашивки указывающие на это видны достаточно хорошо.

— Чем обязан, вниманию со стороны княжеской дружины?

— Ружьишко-то опусти. Не ровен час начнешь нервничать, потом все жалеть будут.

— С нервами у меня порядок. И ружье в руках не первый день держу. А вот доверять незнакомцам в чистом поле, жизнь отучила. Так, чем обязан?

Бекеш слегка сместился в строну. Так, самую малость. Перекрыть сектор стрельбы для второго не получится. Боец это понимает, а потому и ответных действий никаких не последовало. Зато случись Бекешу стрелять, то есть вариант одним выстрелом достать сразу двоих. Расстояние вполне позволит разлететься картечи. Шанс конечно невелик, но в его ситуации нужно использовать любую маломальскую возможность.

Дружинники же похоже этой возможности не замечают. Нет опыта обращения с дробовиками? Очень может быть. А возможно, сознательно позволяют ему занять более выгодную позицию, чтобы не спровоцировать стрельбу. Ну-ну. Как говорится, будем посмотреть.

— Это правильно. Доверять кому не попадя не следует. Но мы-то георгиевские дружинники.

— Во-первых, не факт. Во-вторых, я не нарушал законов княжества, чтобы за мной устраивали охоту. А судя по всему, дело обстоит именно так.

Н-да. Ситуация. Ну и как теперь быть. Разойтись миром? Можно, но только в этом случае все козыря на руках у дружинников. Это сейчас, когда до дальнего из них не больше двадцати метров, его дробовик выдерживает хоть какую-то конкуренцию. Но сотня метров и он вообще ничего не сможет с ними поделать, в то время как они смогут вести прицельный огонь. Валить их первым? Нафиг, нафиг. На это Шейранов пойти не мог.

— Да, мы искали тебя. Но не по той причине, по какой думаешь ты,— возразил дружинник.

— И откуда тебе знать, о чем я думаю?

— Да без разницы. Что бы ты не подумал, все мимо. Змей, здесь Гюрза,— вызвал боец по рации, гарнитура которой была надета на его голову.— Клиент нервничает. Передаю ему рацию. Мужик, пользоваться рацией-то умеешь?

— Еще и тебя научу,— ответил Бекеш

— И откуда ты такой всезнайка взялся? Ладно, вот кладу ее на траву, и отхожу в сторону. Переговори.

— Змей?— Подобрав гарнитуру и все так же продолжая удерживать парочку дружинников на прицеле, вызвал Бекешев.

— Это не Змей. Я Вербицкий, доктор из Георгиевска.

— Чем обязан?

— Дождитесь меня. Мы уже едем к вам и будем минут через пятнадцать. Нам необходимо переговорить. Вам никто не причинит вреда.

Угу. Может и так, а может и нет. Но выбор невелик. Либо валить, нормальных в общем-то парней, с высокой долей вероятности отправить к праотцам тело своего носителя. Либо дождаться доктора и переговорить с ним.

— Ладно. Жду пятнадцать минут и ни минутой больше.

Дружинники уложились в оговоренный промежуток времени. Ну, скорее всего. Потому как часов у Бекешева не было, и с точностью у него имелись некие сложности. Ну да не суть важно. Главное, что приехали и парни за это время не дали повода спустить курки. Хотя напряжение так и весело в воздухе.

Едва УАЗ остановился, как из него вышел мужчина в самом обычном темном костюме и направился к Бекешеву. Несмотря на излучаемую уверенность в каждом шаге и жесте, было абсолютно понятно, что этот человек не боец. Но да. Цену своей дражайшей персоне он знает.

— Здравствуйте, Артем Сергеевич,— едва приблизившись, протянул руку доктор.

— И вам не хворать,— ставя ружье на предохранитель, и отвечая на рукопожатие, произнес Бекешев.

— Если вы не против, то я сразу к делу.

— Да уж будьте добры. Я и без того потерял много времени.

— Простите. Но думаю, что смогу компенсировать эти неудобства. Итак, памятуя о посещении Юленьки, я сегодня утром прибежал в больницу, чтобы заняться мальчиком.

— С головной болью и трясущимися руками?— Вздернул бровь, Бекешев.

— А какой у мальчика был бы выбор, если бы не вы?

— Хм. Согласен.

— Так вот. Я осмотрел вашу работу и выслушал Анну Васильевну, которая описала ход операции. Должен заметить, что все было проделано просто виртуозно.

— Спасибо.

— Именно поэтому я спозаранку поднял дежурную команду дружины и помчался на ваши поиски. Не смотрите так. Доктор достаточно важная персона, чтобы за пределами города его серьезно охраняли.

— Да я не спорю. Но вы обещали сразу к делу.

— Да, да, конечно. Я хотел бы с вами побеседовать, а может и обменяться кое-каким опытом. Как вы понимаете, университетов сейчас нет.

— А еще я понимаю, что никто и ни с кем просто так своими знаниями не делится. Вот вы например, подтянули фельдшеров на нужный уровень, чтобы иметь нормальных помощников и на этом остановились. Учеников не берете, и я уверен, что профессию будете передавать своим детям, которые пока еще малы. Как это сделал ваш предшественник, сын которого сейчас является единственным стоматологом на всю округу.

— Я пока еще не знаю, каков уровень вашей подготовки. И потом, будь он высок...

— Он достаточно высок. И вы это поняли, едва только взглянули на мою работу.

— Кхм.

— Конкретно. Чего вы хотите?

— Я хочу перенять у вас то, чего не умею сам. А еще хочу, чтобы вы остались в Георгиевске ровно на год. Зарплата достойная, сто рублей в месяц. Князь согласен оплатить мою поездку в Ставрополь, для повышения квалификации, но при этом не может оставить княжество без врача на целый год.

— Так пусть на этот год выпишет доктора из того же Ставрополя.

— Это обойдется казне в круглую сумму, ничуть не меньшую, чем мое повышение квалификации.

— Иными словами, вы хотите решить свои проблемы за мой счет. Не интересно.

— Но...

— Вы можете попробовать меня заставить. Но я бы вам этого не советовал. Мне претит сидеть на цепи. Я раньше сдохну, чем позволю кому-то распоряжаться мною. Угу. Вижу, что вы мне верите. Люблю иметь дело с умными людьми. Значит так, уважаемый Василий Петрович, я вижу, что вы не упустите свою выгоду. Но в то же время понимаю, что человек вы целеустремленный, и готовы отдаваться своей профессии без остатка. Готов поспорить, что о женитьбе вы задумались, только когда вас осенило, что знания свои вам оставить некому, а учить кого-то со стороны, вам попросту претит.

— К чему этот спич?

— К тому, что сейчас мы расстанемся. Но в следующий свой приезд в Георгиевск, мы обязательно с вами встретимся, и я буду готов провести с вами несколько конструктивных бесед. А так же окажу посильную помощь. Но ни на что большее не рассчитывайте.

— Это окончательно?

— Уж поверьте. Либо вы получите куда меньше, чем рассчитывали. Либо, вообще ничего не получите, кроме ненужных сожалений.

— Н-да. Жаль. Но, как говорится, лучше синица в руках. Я буду ждать следующей нашей встречи. Змей, мы уезжаем,— обернувшись, окликнул одного из дружинников доктор.

— А-а.

— Артем Сергеевич отказался от моего предложения.

— Прошу прощения, но у меня приказ.

— Знаю. Я сам все объясню князю.

— Н-да. Пожалуй так будет лучше,— окинув внимательным взглядом Бекешева и распознав в нем родственную душу, пришел к выводу старший группы.— Уходим парни.

Вот и ладно. Хоть не пришлось никого стрелять, и то радует. А в Георгиевск он еще вернется, и с Вербицким пообщается. И скорее всего, подскажет что умного. Уж в чем в чем, а в этом у Шейранова сомнений не было никаких. Причем в настоящий момент он намерен сделать это совершенно бесплатно. Ну а там, как сложится. Правда есть еще и такой момент как недостаток нужного оборудования и медикаментов. Но тут уж он ничего поделать не мог.

Покинув пределы княжества, о чем возвестила табличка, он ехал по тракту еще целый час. За все это время ему больше никто не повстречался. Что признаться только радовало. Ну их эти дороги по ничейной земле. Если в княжествах хотя и опасно, но все же действуют какие-то законы. Вон даже крестьяне самостоятельно ездят в город, хотя и держатся при этом одной рукой за оружие. То про дикие территории и говорить не приходилось. Тут каждый встречный представлял собой потенциальную угрозу.

Дальше поселения отсутствовали. Пятигорск, Ессентуки и Кисловодск находились в стороне от основного тракта, а потому представляли собой мертвые города. Страшась разной заразы люди обходили эти пустоши стороной. Разве только прошлись по окраинам. Ближе к центру все осталось нетронутым. Ну или почти нетронутым. Все же сорвиголов, готовых рискнуть, ради большого барыша хватало во все времена.

Лично Шейранов считал эти страхи излишними. Нет там уже никакой заразы. Слишком много времени прошло. Но ты поди объясни это людям, впитавшим страх с молоком матери. Кстати, Бекешев и сам не горел желанием соваться так глубоко. И тайник он обустроил на самой окраине ессентукской пустоши. А ведь казалось бы, уже давно и окончательно смирился с тем, что своей смертью не помрет.

Свернув с тракта, Бекеш поехал по заброшенной дороге, ведущей к Пятигорску. С одной стороны потянулось старое, и основательно заросшее кладбище. С другой, полуразвалившиеся домики дачных участков. Сама дорога конечно заброшенная и ее состояние оставляет желать лучшего, но в общем и целом вполне терпимо. Люди поблизости не проживают, а потому и асфальт никто не разбирает для повторного использования. Так что, объезжая выбоины и промоины, вполне можно было ехать поддерживая приличную скорость. А уж под горку и подавно.

Самого города Шейранов не опасался, как впрочем и Бекеш. Он уже успел увериться в том, что завладевший его телом, разбирается в подобных вопросах куда как больше. Сергей Федорович был вынужден не загонять этого типа в самый дальний уголок сознания, или полностью блокировать его. Вместо этого, он как бы держал его в полудреме, одновременно контролируя оба сознания, свое и подопечного. Этот мир был слишком опасен и непривычен, а потому требовал особого подхода.

Так вот, заразы в пределах города он не опасался, чего нельзя сказать о собаках. Эти как раз любили устраивать свои логова не в чистом поле, а в бывшем человеческом жилье. Для них это было в некотором роде и привычнее, и удобнее. За добычей совсем даже не обязательно выходить в чистое поле, она и здесь встречалась довольно регулярно. Города-то обезлюдели, так отчего бы и нет.

Конечно в центре пустошей, животные все же появляются достаточно редко. Просто там делать нечего. Если только какой животине вздумается пересечь пустошь транзитом. А вот частный сектор, по окраинам, тот куда интереснее. На бывших огородах и в садах, вызревает урожай уже практически одичавших фруктов и овощей. Вот зверье и тянется сюда, чтобы полакомиться.

Пятигорскую пустошь пересек, так и не встретившись с собаками. Впрочем, надо признать, данное обстоятельство его ничуть не расстроило. Обогнул мертвое село Юца по объездной. Надо признать, тут от дороги практически ничего не осталось. Она и в былые времена не отличалась хорошим покрытием, а уж после столь длительного отсутствия какого-либо ухода, тем более.

Когда начал спускаться к станице Ессентукской, невольно остановился, окидывая взором местность, так похожую на родную. Даже дома отсюда выглядят вполне целыми, разве только зелени куда больше, чем было на его памяти. Ну да. Деревья предоставленные самим себе разрослись просто на диво.

Очень много грецкого ореха. Здешний климат ему хорошо подходит, вот и плодится. Бекеш проезжал участки где раньше были ореховые лесополосы, так теперь там целые рощи. Орех пророс даже на дороге, вздыбив дорожное покрытие, отвоевывая себе место под солнцем. Так что ехать там было практически невозможно, и большую часть пути Бекеш проделал пешком.

Н-да. Нет, понятно, что местные жители даже при всей своей похожести, и зачастую одинаковых паспортных данных, вовсе не являются друг другу близкими людьми. Проверено. Двойники не пересекаются на генетическом уровне. И если к примеру сойтись с двойником своей сестры, то на выходе получится вполне здоровое потомство. Но...

Шейранов никак не мог избавиться от мыслей о своем двойнике и двойниках своих близких. Одно дело, когда он был в слоях, где они еще не появились. И совсем другое, вот здесь и сейчас. В восемьдесят пятом ему было тридцать шесть. У него уже была семья. Значит, если здесь имелся его двойник... А тут, такая беда...

— Сергей Федорович, ты бы не терзал себя,— в голове вдруг раздался голос Перегудова.

— Бдишь, Антон?— Сглотнув, комок подступивший к горлу, выдавил Шейранов.

— А ты как думаешь? Просто пойми, это не ты и не твои близкие. Это зазеркалье. И твой двойник очень даже мог оказаться в отличии от тебя, самым настоящим эгоистом, или еще что похуже. Да вон хоть тем же Бекешем.

— Да понимаю я все. Умом. Ну как такое могло случиться?

— Однозначного мнения нет, ты же знаешь.

— Знаю. Но постигнуть всего этого никак не могу.

Перед отправкой сюда, с ним предварительно поработал психолог, и Шейранов прошел кое-какую подготовку, чтобы не свихнуться. Но по настоящему столкнуться с масштабами катастрофы он смог только сейчас. Нет, ему показывали и более страшные кадры, причем в виртуале. Но все это было как бы ненастоящим. А тут. Когда он пересекал Пятигорск, то видел множество человеческих костей и черепов просто валявшихся на дороге или на обочине. И это уже по настоящему.

И все же, он сумел отнестись к этому с относительной холодностью. Но теперь ему предстояло оказаться в родном городе. И переживания накатили с новой силой. Перегудов наверняка заметил резкое изменение в его телеметрии, от того и забеспокоился.

Ручей нашелся именно там, где и должен был быть. Ничего не изменилось, разве только заросло травой и камышом. А так, все те же бетонные кольца, успевшие покрыться мхом, та же труба, разве только покрытая толстым слоем ржавчины. Вообще, удивительно, как она еще не рассыпалась в труху. Но вот она, и из нее бьет прозрачная струя холодной родниковой воды. Может сказалось то самое советское качество, которое не перестают поминать даже в его слое. Впрочем, трудно с этим спорить. При советах качество было получше, чем после развала СССР. Не всегда и не во всем, но все же.

Опорожнил свою фляжку, и набрав по новой, опрокинул ее в себя одним махом. Потом умылся, подставил голову под ледяную струю. Вроде помогло. Взбодрился. Мысли более или менее упорядочились. Дрожь пропала. В смысле, его конечно трясет, но это из-за мокрой головы и прилипшей к телу рубашки. Сейчас май, и на солнце жарко. Но в тени, все же прохладно, и ветерок гуляет. А он сейчас под раскидистой ивой, под которой прохладно даже в самую знойную жару. Есть такая приятная особенность у этого дерева...

Снова в седле, и снова разбитая, можно сказать древняя дорога, ложится под колеса. После своеобразного купания стало значительно легче, Во всяком случае, получилось отвлечься, от тягостных мыслей. А чтобы не свернуть к ним обратно, Шейранов осматривал окрестности, подмечая нечто схожее со знакомой ему картиной.

В общем и целом, местность конечно не изменилась. Разве только поля потеряли свои строгие очертания, придаваемые им лесополосами. Лишившись человеческого ухода, те повели себя по разному. Одни участки погибли, и там в лучшем случае торчали сухие стволы, подобно гнилым зубам. Другие наоборот разрослись в рощи.

Хм. А вот и дикие коровы. Бог весть, как их еще назвать. Хотя, корова это вроде как самка, а самец бык. Но услужливая память Бекеша подсказала, что местные по этому поводу не заморачиваются и называют их именно дикими коровами или быками. Кстати, естественный отбор в действии. Слабые животные вымерли, уступая дорогу более сильным. Живой вес коровы в среднем достигает тонны, быков полутора. И это при том, что буренки в крестьянских хозяйствах остались при прежних размерах и весе.

Когда он достиг станицы, до заката оставалось часа три, не больше. Угу. Будь здесь нормальные дороги, это расстояние можно было преодолеть куда как быстрее. Но местные реалии вносили свои коррективы. А вообще, хорошо еще что так, ведь могло быть куда как хуже.

Разумеется основной целью был оставленный Бекешем тайник. Деньги и нормальное оружие ему сейчас совсем не помешают. Хм. Как впрочем и нормальный транспорт. Нужно было вкусить прелести сегодняшнего путешествия, чтобы осознать, что велосипед в условиях бездорожья, все же не то средство передвижения которое хотелось бы иметь под рукой. Вот лошадь, совсем другое дело. И кстати, вот этот железный агрегат по стоимости вполне сопоставим с достаточно приличной лошадкой в полной упряжи. Такие вот перекосы.

Он конечно говорил о том, что взял велосипед только в прокат. Но с другой стороны, ему ведь дали понять, чтобы он не смел обижать счастливого отца. Тот может уже и пожалел о своей щедрости, но заднюю не даст, однозначно. Мало того, попробуй Бекеш вернуть ему велосипед, так еще и обидится на всю жизнь. Лицо оно дорогого стоит. А несмотря ни на какие катаклизмы, Кавказ, остался Кавказом. Хм. И даже стал им в еще большей мере. Словом, лучше Бекешу распорядиться железным коньком по своему усмотрению, чем начинать городить ненужный огород.

Но кроме тайника у Бекеша была еще одна цель. Больница. И лучше бы ему повезло разжиться всем необходимым в районной, потому как до городской придется добираться по полям часа два, никак не меньше. Это если, до войны успели построить новый мост через Подкумок.

Можно конечно попробовать и через город. Так возможно получится куда быстрее. Но признаться ему было страшно. Улицы мертвого города откровенно пугали. Вон, проехался по самому краю Пятигорска, и слегка захватил Юцу, а натерпелся. Никакая нервная система этого не выдержит.

Пройти же мимо больницы он никак не мог. Дело в том, что по уже сложившейся привычке он решил обзавестись медицинским инструментом. Имея при себе небольшой набор он чувствовал себя куда увереннее. Опять же, это может быть хорошим подспорьем. Он пока понятия не имеет, чем будет заниматься, но иметь возможность использовать свои профессиональные навыки никогда не будет лишним.

Купить же хирургические инструменты... Товар достаточно специфичный и в свободной продаже его нет. Если в СССР это было нереально, потому что инструмент поставлялся централизованно через министерство здравоохранения. То здесь в продаже его не было, ввиду отсутствия широкого спроса. Конечно можно было раздобыть, но тогда уж цена будет запредельной. Ведь взять его можно было только в операционных старых больниц. То есть, в пустошах.

А куда в первую очередь свозили всех больных? Угу. Так что, если народ шарахался от городов, как черт от ладана, то больницы для них вообще были сродни самому настоящему аду. Словом, у него был только один вариант раздобыть хотя бы самый простенький набор — собрать его самостоятельно в больнице. Вот такие пироги с котятами.

Кстати, сделать это в местной больнице шансы куда выше, чем к примеру в том же Пятигорске. Ессентуки и Кисловодск всегда были на отшибе или в тупике, если хотите. Так что, шансы что сюда не добрались охотники довольно велики. Опять же, при незначительном спросе и желающих рисковать будет немного. А спрос куда как скромнее, чем был в том же СССР...

Вообще-то Шейранов предпочел бы, подойти к больнице пешком, со стороны поля. Благо она на окраине, и задний двор выходит как раз на пустырь. Так куда меньше шансов встретиться со стаей собак. И Бекеш был с ним в этом полностью солидарен. Вот только подобный путь отнял бы не меньше пары часов пешей прогулки по полям.

Пусть коровы, лошади, козы, олени и остальная травоядная живность и выстригла траву местами как газонокосилка, тем не менее ехать на велосипеде по полю не получится. Они же еще и топтались по земле, причем и в дождь и в слякоть. Словом, подобная поездка была бы сродни изощренной пытке. Да и не проехал бы он сколь-нибудь долго. И без того, мучается на этих дорогах, а там и вовсе вытряс бы из себя душу.

Пришлось ему ехать в больницу по улицам станицы. Причем все время вертя головой на триста шестьдесят градусов. Помнится по детству собачки любили облаивать велосипедиста. Вот так нагонит молча, а потом под самой ногой ка-ак зальется "ав-ав-ав-ав-ав". Душа в пятки соскакивает. Сегодняшние собачки то же догоняют молча, вот только тявкать и не подумают, а сразу за ногу. Да и по одиночке не бегают. Так что, если уронят на землю, тут уж даже пулемет не поможет.

До больницы добрался быстро. Как говорится всего делов-то, пятнадцать минут страха, и вот оно трехэтажное здание с пустыми глазницами окон. А нет. Не совсем пустыми. Кое-где сохранились грязные стекла, через которые наверняка ничего не видно и свет они едва пропускают. Ему доводилось такие видеть на растворобетонном узле. Но там был цемент буквально въевшийся в стекло. А здесь?

Впрочем, а чего он хотел? Сорок лет прошло. Тут впору удивляться, как они вообще сохранились и на чем держатся. Дерево наверняка сгнило в труху. Тронь такое окошко и стекло вывалится. Хм. А еще оно может полететь вниз, от порыва ветра. На первом этаже целых стекол практически нет. Сохранились они в основном на третьем. И прилетевший с такой высоты привет, здоровья никак не добавит. Так что, он предпочел приблизиться к зданию, только со стороны парадного входа, где имелся бетонный козырек.

На стоянке перед больницей, и во дворе десятка четыре автомобилей. Хм. В общем и целом, для сорока лет под открытым небом, состояние очень даже ничего. Нет прогнившие дыры конечно же заметны, но признаться он ожидал куда более худшей картины. Хм. А машины-то почти все легковые. В СССР автомобиль являлся не столько средством передвижения, сколько показателем статуса. Просто потому что являлся дефицитом, как и очень многое в то время.

Судите сами. Спекулянты различными путями покупали машины в магазине или на заводе, после чего на авторынке продавали в полтора раза дороже! Автомобиль, уже перешедший в разряд БУ, да еще и покатавшийся под владельцем минимум месяц, стоил значительно дороже, чем новый! Страна дураков, йожики курносые!

Так что, наличие на стоянке такого запредельного по тем временам количества машин само по себе говорило о том, что тут творилось, и как народ тянулся в больницу за спасением. А вообще, конечно представить себе подобную картину просто страшно. Во дворе мусор, проросшая сквозь асфальт трава, и три березки, прямо посредине. В углу образованном П-образным зданием видна горка из нескольких черепов. Кости так же присутствуют, но и они все больше у стены или забора. Посреди двора вообще мусора практически нет. Если не считать мелких камешков от полуразложившегося асфальта. Их постепенно вымывает, но покрытие пока еще сопротивляется времени.

На ступенях скопилось достаточно пыли, чтобы они полностью заросли травой. Прошлогодняя, пожухла и полегла, а поверх нее уже появилась свежая зелень. На площадке пыль и песок не нанесло, поэтому она практически чистая. А вот по углам трава присутствует, как и стебли высокого, высохшего бурьяна.

От окон и двери остались только сгнившие коробки. Стекла осыпавшись осколками все еще лежат под ними, став мутными и уже утратившими свои острые кромки, отшлифованные пылью, гонимой ветрами на протяжении десятилетий. Одна из створок входной двери валяется здесь же, на площадке. Сгнила в труху, только и того, что еще каким-то чудом держит свою форму. Ну и все дерево, за какое не цепляется взгляд, покрыто густым слоем лишайника.

Похрустев стеклом под подошвами, прошел ко входу. Прислонил велосипед к косяку. Забросил рюкзак на спину. Ружье наизготовку. Уж больно много вокруг собачьего помета. С одной стороны, вроде бы и застарелый. Но с другой, не так чтобы совсем, потому как резкий запах все еще присутствует. Осмотрелся и вошел в холл.

Следом за ним, в открытый оконный проем влетела сойка. Вроде бы и обычная, но в то же время, было в ней что-то неправильное. Неживое. В общем-то, ощущения верные. Ведь это ни что иное как мобильная камера, замаскированная под птицу и практически один к одному имитирующая ее. Вот и вторая птичка, она снимает под другим ракурсом.

Вообще он уже давно привык к подобным камерам, как и к множеству миниатюрных, которыми всякий раз обрастает место, где он задерживается на сколь-нибудь долгое время. А еще, он взял себе за правило, всякий раз проговаривать свои планы вслух, чтобы Перегудов или дежурный оператор был в курсе его намерений. Он ведь снимается в реалити-шоу, а не просто выживает по способности в новом для себя мире.

В холле картина резко изменилась. Можно сказать кардинально. Целых костяков нет. Либо зверье растаскивало, либо ветер постарался. Но зато самих костей оказалось на удивление много. А еще, койки. Все помещение ими буквально завалено. И коли уж их устанавливали даже здесь...

Остается только удивляться самоотверженности медперсонала больницы, которые до конца исполнили свой долг. Как могли, насколько могли, но они сделали все на что были способны. Отчего такие выводы? Так ведь койки тут не сами появились. Вон коридоры уходят вправо и влево. И там тоже койки вдоль стен стоят. Наверняка и поликлиника заставлена и в отделениях шагу негде ступить.

Сергей Федорович невольно осенил себя крестом, отдавая дань уважения своим коллегам. И ведь понимали, что неспособны противостоять эпидемии. Обеспеченность медикаментами в те времена была откровенно никудышной. Так, основной набор. А вот на случай эпидемий... Без вариантов. Если бы в каком-то регионе, то пожар потушили бы. Но когда полыхнуло везде, да еще и в условиях потери централизованного руководства... Однако врачи до конца остались на своем посту.

Прошел к лестничной клетке и поднялся на второй этаж. В принципе ему выше, но подниматься дальше не проверив, что остается за спиной, как-то неправильно. Конечно все здание ему не обследовать. Но хотя бы окинуть поверхностным взором. И послушать. Звуки здесь раздаются далеко и гулко, так что можно расслышать любое неосторожное движение. Хм. Как впрочем и его шаги.

На втором этаже та же картина. Кругом койки, разгром и... Кости, кости, кости. Стало настолько неуютно, словно он как какой вандал ворвался в гробницу и потревожил покой мертвых. Едва промелькнула эта мысль, как по спине пробежал холодок, и его буквально передернуло. А ведь повидал на своем веку немало. Н-да. Только вот такую картину видит впервые.

Третий этаж. Последний. Дальше пара лестничных маршей выводит на крышу, и они забраны в решетку из арматуры. Надо же, белая краска до сих пор сохранилась. В смысле она конечно стала грязно-желтой, но все одно, былой цвет угадывается без труда. На наваренных ушках из толстой проволоки висит открытый навесной замок.

Сам не зная зачем, снял его, и повесив на поперечную арматуру, потянул решетчатую дверь. Та подалась с трудом и зубодробильным скрежетом. Но все же подалась. Из петель посыпалась ржавая пыль. Пару раз открыл и закрыл. Двигаться стала легче, хотя при этом и скрипит немилосердно.

Дверь в хирургическое отделение открыта, и висит на петлях. Даже вроде как и не окончательно сгнила. Скорее всего благодаря тому, что непосредственно на нее влага не попадала. Внутри все то же. Койки, кости, беспорядок, словно его тут кто-то специально наводил. Возможно все те же падальщики. Попасть сюда без проблем. Все нараспашку. Хотя... По идее все зверье оставшееся в городе должно было заразиться. И им уж точно не было бы никакого дела до тел умерших.

Прошел к операционной. Он тут бывал в свою бытность. Ну не именно тут, а в здании двойнике, в своем слое. Словом, где и что знал доподлинно. Шел стараясь не наступить на кости, которых тут было предостаточно.

Под ногами что-то блеснуло. Освещение откровенно плохое. Сумрак, это определение подойдет как нельзя лучше. Присел, уложив ружье на колени, и протянул руку к привлекшему его внимание предмету. Сережка с довольно крупным, и все еще прозрачным камнем. Алмаз? Вот уж вряд ли. Он даже навскидку не смог бы сказать, сколько стоил бы алмаз такой величины. Не сегодня разумеется, а в восемьдесят пятом. Так что, скорее всего это какой-нибудь полудрагоценный камень.

Повертел в руках, посмотрел внимательнее под ноги, в попытке найти вторую серьгу, и не преуспев в этом. Зато обнаружил цепочку с крестиком, а у стены череп с золотым мостом на четыре коренных зуба. К чему это? Признаться любопытство и не более. Серьгу и цепочку он аккуратно положил там же откуда и взял. Осенил себя крестом, пожелав царствия небесного. После чего поднялся и пошел дальше.

Ого! А вот тут начинается необычное. Дверь в операционную закрыта, и все так же на посту. Взялся за ручку, потянул на себя. Угу. Разбухла, или была заперта изначально. Да еще и достаточно прочна, так что ни вперед, ни назад. Только стекла, с остатками былой краски, слегка задребезжали.

Дверь широкая, массивная, покрыта несколькими слоями краски. От времени, перепадов температуры и влажности ее верхние слои шелушатся, но дерево пока так и не обнажилось. Словом, если она не хочет открываться, то выбивать ее нужно посредством топора или кувалды. Но есть у нее Ахиллесова пята. Остекленная верхняя половина.

Чувствуя себя самым настоящим вандалом, Бекеш ударил прикладом по стеклу, тут же осыпавшемуся с жалобным звоном. Н-да. Сорок лет простояло на своем посту, пока не появился он. Угу. Не хватало еще и виноватым себя чувствовать. Как там говорят, не разбив яйца, яичницу не сваришь? Вот и он не ради глупого спортивного интереса тут упражняется.

Повытаскивал осколки стекла, забросил во внутрь рюкзак. Оглянулся, не появились ли гости, и полез сам. Хм. Конечно с одной стороны неудобно, но с другой, случись гости, толпой на него не навалятся. Разумеется Бекеш имел ввиду собак. Какому человеку в здравом уме вздумается лезть в больницу. Нет, он вполне здравомыслящий, вот только местные в этом серьезно так усомнятся. Хм. И вообще-то будут не так чтобы и далеки от истины. Бродить в этих местах в одиночку, верх безрассудства.

В операционной ничего лишнего. Только то, что должно быть и не более. Ну да. Это же святая святых. Кто же станет расставлять тут койки. Да скорее больных начнут укладывать в два яруса, чем займут площадь операционной, пусть даже и довольно просторную.

Стекла в окнах тут устояли, хотя и были невероятно мутные, отчего в помещении было почти так же сумрачно, как и в коридоре. Несмотря на толстый слой пыли (и откуда что берется), в операционной был полный порядок. Все лежало на своих местах. Не было и намека на беспорядок. Как видно заведующий отделением мужик был строгих правил, и не терпел расхлябанности. Иной причины для такого идеального порядка быть не может.

Вон стоит стол, с подготовленными биксами, из нержавеющей стали. Эдакие барабаны, различного размера. Сейчас они грязные, но никаких сомнений, открой он и внутри обнаружится некогда стерильное белье, необходимое для проведения операции. Стол для инструментов пуст, и стоит в уголку. Там же еще один стол, с различной медицинской посудой, частично эмалированной, частично из нержавеющей стали. На соседнем лежат самые разнообразные стерилизаторы, от больших до маленьких.

А вот и предмет его поисков. Стеклянный шкаф с тщательно разложенными хирургическими инструментами. Причем все они тускло блестят своей полированной нержавеющей поверхностью. Все разложено в строгом порядке. Отдельно, в специальном держателе выстроились скальпели, так чтобы ни дай Бог не повредить режущую кромку. Держатель явно самодельный, из гнутой проволоки, на восемь скальпелей, но сделан очень удачно.

Нужно было работать хирургом в советские времена, чтобы понимать насколько бережно относились к инструменту в больницах. Вот так загуби что-нибудь, а потом жди, когда тебе это поставят. А ведь поставки только раз в год, и далеко не всегда все по списку. Так что, ничего удивительного в подобной заботе. Хороший тут был зав отделением, чего уж там.

Бекеш вскрыл несколько биксов и найдя в одном из них вату, извлек ее на свет божий. Уложил один слой в самый маленький стерилизатор, и сложив все скальпели, переложил еще одним слоем ваты, так чтобы при закрытии крышки, плотно их прижать. После этого, в другой стерилизатор уложил стеклянные шприцы и иглы к ним. Дальше настал черед общего хирургического набора, который он уложил в большой стерилизатор, и так же переложил ватой. Еще взял парочку стерилизаторов небольших размеров, так на всякий случай, и парочку чашек из нержавеющей стали. Все это обернул в ветхие простыни, и уложил в рюкзак, значительно прибавивший как в объеме, так и в весе.

Бекеш не без сожаления посмотрел на остающееся богатство. Вздохнул и прикрыл дверцы. Может когда еще и вернется. Но сейчас излишне перегружать себя нежелательно. Опять же, сомнительно, чтобы ему понадобились оставшиеся инструменты. А в Георгиевской больнице набор был вполне приличным. Разве только, запас он никогда лишним не бывает. Но это не его заботы. Есть Вербицкий, вот пусть у него штаны и преют.

Хруст мусора и стук кости раздались совершенно неожиданно. Настолько, что Бекеш даже вздрогнул. Конечно может что-то потревоженное им, упало с большим запозданием. Такое бывает. А еще это могла набедокурить одна из камер Перегудова. Не могут же они все время летать, так слишком быстро израсходуется энергия в аккумуляторе. Так что, птичка вполне могла обронить что-нить при посадке. Вот только Бекешев не собирался надеяться на Авось. В этих местах лучше бы ко всему относиться с должной серьезностью.

Человек не способен длительное время пребывать в напряжении. Будь он хоть трижды профессионалом. Потому что любой человек раньше или позже устает, и начинает совершать ошибки, и подчас фатальные. Поэтому военного профессионала отличают не постоянная боевая готовность, а быстрая реакция, вбитые рефлексы и способность холодного расчета в экстремальной ситуации. Бекеш и Шейранов были профи, а потому инстинкты и рефлексы обоих, заключенные в одно тело, сработали как часы.

Мгновение, и приставленное к столу ружье оказалось в его руках, а палец тут же отжал предохранитель. Сам он сместился так, чтобы встать напротив двери, используя операционный стол как дополнительное прикрытие. И именно в этот момент в проеме двери лишившемся остекления, и через который Бекеш собственно говоря и попал в операционную, появилась серая тень.

Даже не пытаясь разобраться, что это может быть, бекеш выстрелил в проем. Гулкий звук ударил по ушам, заставив даже непроизвольно моргнуть, и тряхнуть головой. Все же, выстрел из охотничьего ружья в помещении это серьезно. Звука падения тела собаки он уже не слышал. Ну да. Он опознал собаку, чем-то похожую на восточно-европейскую овчарку.

Впрочем, разбираться с породой собаки времени не было. Едва осознав, что это собака, он тут же понял и то, что избрал неверную тактику. Нет, если бы у него было что-то с более вместительным магазином, и уж тем более МЦ-шка, то все верно. Но двустволка...

Он уже огибал операционный стол, чтобы приблизиться вплотную к двери, когда в помещение влетела вторая собака. Вот когда вспомнишь добром стрельбу по тарелочкам, и охоту на птицу влет. Псина получила заряд картечи в бок, еще до того, как ее лапы коснулись кафеля пола. Удар получился настолько сильным, что животное буквально снесло в сторону, приложив о задрожавший стеклянный шкаф с инструментами. Тот достойно выдержал натиск, не рассыпавшись и не растеряв своего содержимого.

Бекеш вовремя приблизился к двери, и выставил свой импровизированный штык, примотанный к стволам ружья. Вот ей-богу, это стоило нарушения баланса оружия. А наглеца Плехова, посоветовавшего этот девайс, Бекеш еще и водкой поить будет. Выставленный нож, остановил прыжок третьей собаки. Бекешев едва сумел удержать в руках ружье, настолько сильным оказалось столкновение.

Но вопреки ожиданию, собака получила не смертельное ранение. Лезвие довольно глубоко вспороло ей правое плечо и лопатку. Если отпустить, то заживет, что говорится, как на собаке. Ну может будет хромать, но это не суть важно. Сколько раз он наблюдал собак вообще на трех лапах, и ничего, подвижные и быстрые, а главное могут быть все так же опасны.

Воспользовавшись тем, что собака на какое время повисла на перекладине двери, Бекеш без замаха ударил еще раз, целясь в бок. Однако псина, оказавшаяся в невыгодной ситуации, явно отказалась от намерения немедленно атаковать. Скуля и подвывая, она начала отрабатывать назад, извиваясь всем телом. При этом помогая себе задними лапами, когти которых заскребли по дереву двери. Поэтому второй удар пришелся ни в бок, а в шею. Впрочем на этот раз лезвие прошло не вскользь, а погрузилось до самых стволов.

Собака все же вывалилась наружу, при этом едва не вырвав ружье из рук Бекеша. Но по счастью, нож не увяз в теле животного и легко освободился, по ходу успев изрядно провернуться в ране. Вывалившись наружу, собака повалилась прямо под дверью, хрипя и суча лапами. Пожалуй, эта рана для нее оказалась достаточно серьезной, если не смертельной.

Выяснять, насколько серьезно досталось псине, Бекешев не стал. Вместо этого он воспользовался затишьем и переломил стволы. Ижектор отработал как часы, отправив в полет стрелянные гильзы. Пальцы выхватили еще два папковых патрона с картечью, и вогнали их в стволы.

Перезарядившись, и держа ружье наизготовку, Бекеш приблизился к двери, так чтобы иметь возможность осмотреть часть коридора ведущего вглубь хирургического отделения. Вроде пусто. Сместился в другую сторону, чтобы взглянуть в сторону выхода на лестничную клетку.

Есть! Выстрел! Собачий визг. Это пожалуй единственное, что пробивалось сквозь вату забившую его уши. Все остальные звуки, для него сейчас были попросту недоступны. Да что там, он едва слышал собственный голос, когда высказывал свое отношение к этим собачкам, их мамашам, папашам, предкам и их идиотской привычке очень быстро дичать, обзаводясь при этом скверным характером.

Н-да-а. А ведь так и контузию можно заполучить. Впрочем, в легкой форме он ее скорее всего уже получил. Ну да, легкая контузия, это куда лучше, чем собачьи укусы. Бог с ним с бешенством. Но ведь куда проще можно заполучить столбняк. А здесь с противостолбнячной сывороткой наверняка существуют определенные трудности. Хм. А то ее и вовсе нет. Фармацевтика все же в загоне, да и Бекеш ни о чем подобном никогда не слышал.

Перезарядив ствол, он проверил коридор высунувшись наружу. Собака под дверью едва дышала, больше не подавая никаких признаков жизни. Других животных не видно. Насчет слышно... Ясно в общем-то. В ушах стоит один только звон. Оставить подранка просто так, он не мог. Мало ли что тот учудит. Патрон тратить жаль. Поэтому просто сунул под сердце нож. Собака сделала последний судорожный вздох и затихла.

Похоже в этой стае изначально доминировала западноевропейская овчарка. Все четыре особи, включая и ту, что раненой выбежала на лестничную клетку, имели в себе похожие черты этой породы. И габаритами вполне были сопоставимы, или даже пожалуй немного превосходили овчарку. Возможно опять сказал свое слово естественный отбор.

Сначала в коридоре оказался рюкзак. Лишаться из-за собак своей законной добычи он не собирался ни при каком раскладе. Потом и сам выбрался из опереционной. Водрузил на плечи свою ношу, и держа оружие наготове двинулся к лестнице. Двигался медленно, ожидая что в любой момент в коридор могут ворваться сразу несколько собак. Не факт, что в этом случае он отобьется. Все же два патрона это как-то маловато.

Когда выглянул на лестничную клетку, тут же увидел лежащую на площадке раненую собаку, в луже крови. Была там и еще одна псина. Она приподняла голову над ступенями, всматриваясь в дверной проем. Может поджидала человека, а может не решалась бросить своего товарища. Бекешу по большому счету без разницы.

Едва только заметив животное, он тут же нажал на спуск. Опять резко и болезненно стегануло по ушам. Сколько можно?! Плотный рой картечи ударил по ступеньке, и металлу перил, выбив ржаво-серое облачко. А еще, плеснув красным на стену, несущую остатки краски. При стрельбе в упор картечь просто страшная штука. Так что, псине разнесло черепушку.

Раненая собака рывком приподняла голову и встретилась взглядом с человеком. Угу. Вспомнил, что был когда-то другом человека. Ты еще кота из "Шрека" тут изобрази, тебе сразу же все поверят. По здравому размышлению этого добивать ножом поостерегся израсходовав еще один патрон. Так надежнее.

Снова перезарядился и посмотрел на лестницу. Конечно попытаться можно, но что-то рисковать особого желания нет. Мало ли что учудят собачки. Эти бестии отличаются не только стайным образом жизни, но еще и хитростью. Не иначе как у человека нахватались, а теперь отплачивают ему за все обиды. Интересно только, за какие.

Поэтому лучше уж направиться на крышу. А там оседлать пожарную лестницу и вперед. Высматривать ее из окон этажа он не стал, просто не подумал об этом раньше. А теперь, и смысла нет. К чему рисковать передвигаясь по коридору и палатам, если можно себя обезопасить, и действовать спокойно.

Пара взмахов тесаком, и вот у него кусок провода от наружной проводки, подходящей к плафону освещения на лестничной клетке. Оплетка изоляции никуда не годится и крошится в руках, а вот сама медь, вполне в порядке. Зашел за решетку, что перекрывала выход на крышу, и замотал проволокой. Собаки они конечно хитрые, но с этим ничего поделать не смогут. Для них это уж слишком.

Поднявшись к двери выхода на крышу, обнаружил ее в плачевном состоянии. Думал придется стрелять, а тут всего-то пинок ногой. Хм. Нога пробила дыру в трухлявом дереве. Ладно, еще пара ударов, и она осыпалась гнилыми ошметками подняв облако пыли. Нормально. До темноты часа полтора осталось. Все одно собирался искать ночлег. Плоская крыша, на высоте девяти метров обеспечит полную безопасность. К тому же продукты, вода и плащ-накидка у него с собой. А там, утро вечера мудренее.

ГЛАВА 4

Ессентукская пустошь.

Бр-р-р. Как там говорят — на улице не май месяц? А вот май. И даже его конец. Да только от этого ничуть не легче. Все же офицерская плащ-накидка ни разу не шинель, и хотя от ветра прикрывает вполне надежно, тепло практически не держит. А ночка выдалась ясная, звездная, да еще и с небольшим ветерком. Вроде мелочь, и в то же время хорошо так пробирает. Думал было пристроиться на лестничной клетке, но там все оказалось куда хуже. Отсутствие в здании окон и дверей породило такие сквозняки, что его буквально выдуло снова на крышу.

Так что, на ногах он был с первыми предрассветными сумерками. Размялся, сделав зарядку. Вроде помогло, кровь быстрее заструилась по жилам, выступил легкий пот, и сонливость как рукой сняло. Впрочем, с появлением солнца, наверняка вернется и сонливость. Все же, за ночь практически не отдохнул. Оно конечно можно, с утра завалиться спать под животворящими солнечными лучами. Вот только терять на это время совсем не хочется. Скорее бы уже покончить с этим кладом, и начать думать над тем, что делать дальше.

Взбодрившись, принялся за завтрак. Причем ел плотно. Бог весь, когда ему еще раз доведется выкроить время для приема пищи. А ведь есть еще и вероятность того, что в ходе своих метаний по пустоши, он потеряет свой вещмешок. А тогда уж плакали его припасы. Хм. Стоит все же подумать над этим. Конечно неудобно, ну да ничего, потерпит. Отрезал шмат сала, и вместе с куском хлеба завернул в чистую тряпицу, после чего спрятал в нагрудном кармане пиджака. Так, на всякий случай.

Когда солнце поднялось над горизонтом, он уже давно был готов тронуться в путь. Вот только не мог его начать, дожидаясь когда утро окончательно вступит в свои права. Дело в том, что спуститься вниз с наименьшим риском оказалось очень просто. Достаточно было воспользоваться пожарной лестницей, которая хотя и была обильно покрыта ржавчиной, тем не менее не больно-то пострадала от коррозии. Оставалось только как-нибудь договориться с собачками. А это лучше делать при свете дня, когда им будет труднее спрятаться.

Конечно за ним присматривала съемочная группа, и в некоторой степени даже оберегала его. Но Перегудов был достаточно странным типом, одержимым своей работой. Шейранову нравилось рисковать, получая лошадиную дозу адреналина. Антон же стремился снять наиболее реалистичное шоу с минимумом воздействия из вне. Так что, помощь съемочной группы была строго дозированной.

К примеру, Бекеш мог не переживать по поводу того, что окажется на каком-нибудь зараженном участке. Птички мобильных камер, на этот раз имели дополнительное оборудование позволяющее собирать пробы для экспресс-анализов. Сам же Бекешев информировал о том куда собирается проследовать. Это позволяло и проверить место и подготовиться к съемкам с различных ракурсов.

А вот предупреждать его о том, что в здании больницы появились собачки, моветон. Потому как предупрежден, значит вооружен, и тогда ни о каких искренних переживаниях и реалистичности происходящего речи быть не может. Нет. Атака собак должна быть именно внезапной. Так чтобы в глазах неподдельных испуг, и напряжение такое густое, что можно ножом резать и на хлеб намазывать.

Собачки за ночь никуда не делись. Наверняка частью находятся в здании. Но и на улице стерегут. А то как же! Тут ведь не столько добыча, сколько ненависть к человеку сидящая в них. И то, что со стороны пожарной лестницы ни одной зверюги не видно, ни о чем не говорит. Мало ли тут мест, чтобы спрятаться. Вот если бы Перегудов помог сообщая окружающую обстановку. Но он не станет этого делать, тем паче, рискует он ведь не Шейрановым, а разбойником и душегубом Бекешем, который свою высшую меру заслужил давно и бесповоротно.

Держа ружье наизготовку, Бекеш подошел к краю крыши, высматривая собак на земле. Хм. А чего их особо высматривать. Вон сразу четыре разлеглись, чуть не в одну кучу. На солнышке нежатся, после прохладной ночи. Удачно так лежат. Очень удачно. Вот так вот, прицелиться прямо в центр этой группы, а ни в какую-то конкретную псину. Расстояние порядка тридцати метров, картечь должна разойтись хорошо.

Дуплет не только прозвучал особенно громко, хотя теперь он и был на свежем воздухе, но и увесисто лягнул в плечо. За то результат, за которым он наблюдал, перезаряжая стволы не мог не порадовать. Досталось всем четверым собачкам. И хотя две из них убежали, подвывая от боли, а две другие голося им в такт, пытались вскочить на лапы и тут же валились обратно.

Добить? Да ляд с ними. Еще тратить на них патроны. От этих сегодня вреда уже точно не будет. Даже убежавшие станут зализывать раны, позабыв про обидчика. Оно конечно, подранков отпускать не желательно. Но собаки это иная ипостась. Они по определению ненавидят человека так сильно, что никакая рана просто не способна усугубить ситуацию. Более того, стая будет пытаться достать человека до той поры, пока не придет к выводу, что цена слишком уж велика.

Кстати, вот к этой-то грани и стремился приблизится Бекеш. Грани, за которую собачки не решатся переступить. Они конечно плодятся как кролики, но и гибнут довольно часто. Так что, излишние потери стае ни к чему. Науку выживания, бывшие друзья человека уяснили крепко-накрепко.

На шум из здания выбежали еще три собаки. Не кучей, а цепочкой. Ну да, не все коту масленица. Прицелился и нажал на спуск. Заряд картечи прилетевший с расстояния менее чем в полтора десятка метров плотной кучей, вогнал первую из собак в землю, словно сверху кто-то огрел ее кувалдой. Она упала молча. Так же моча, разве только кувыркнувшись через голову, упала вторая.

Пока перезаряжался, третья собака, постоянно оглядываясь, успела отбежать достаточно далеко. Умная бестия. Постаралась одновременно уйти за угол здания. Разве только не учла, что ей это не удастся ввиду нахождения стрелка на крыше. Так что стрелять в нее пришлось когда она уже успела отбежать метров на сорок. Попал судя по всему одной или двумя картечинами. Потому что, и эта завывая на всю округу подалась в бега, скрывшись за углом многоэтажки. Второй патрон на нее тратить не стал.

Вместо этого перезарядился и пошел вдоль края крыши, высматривая новую цель. Впрочем, чего ее высматривать. Вон они собачки, столпились на пятачке перекрестка. Кружат, словно махновцы при виде эшелона с добром, на крыше которого вдруг обнаружилось несколько пулеметов.

А ничего так, серьезная стая, йожики курносые. Вчера он приголубил пять взрослых особей, кабелей или сук, в подробности не вдавался, но все они были взрослыми. Сегодня еще семерых, частью наповал, частью отправил прогуляться в тихий уголок. Итого двенадцать взрослых особей. И на перекрестке кружится еще десятка два. А ведь еще должен быть молодняк, и суки со щенками.

Вогнал в стволы пули, и дернул себя за нос. До цели метров сто, а скорее и больше. Стрелять картечью, бесполезно. Пулей? Поди попади. Но с другой стороны, другого выхода нет. Ч-черт. Ему бы хоть какой завалящий нарезняк. Он бы им сейчас показал. А так... Нет, он конечно попробует. Но стрелять из гладкоствола на такую дистанцию... Одна надежда, на то что цель достаточно многочисленная.

Первая пуля выбила пыльное облачко из асфальта метрах в десяти от собачек. Как водится ушла в рикошет. Вот только никого не задела. Зато вторая свалила одну из собачек. И тоже, словно кувалдой приложили. Правда целился он не в нее. Ну да, грех жаловаться, при наличии положительного результата. Стая уже после первого выстрела пришла в движение. После второго же, да еще и столь результативного, резво припустила вниз по улице. Как бишь она в его слое называлась? Эскадронная. Точно. Именно так и называлась. Вряд ли здесь иначе. Ну коль скоро столько общего с его слоем.

Пока перезаряжался, стая была уже слишком далеко. Вот же гадство. Была бы у него хоть завалящая винтовка, да хоть кремневый штуцер, он бы им показал. Во всяком случае, достал бы еще минимум одного, и заставил бы отбежать еще дальше. А так...

Погоди. Погоди. Оставив в покое стаю, до которой ему все одно не дотянуться, Бекеш прошел в восточную часть крыши. Во-первых, ему все одно нужно было сюда, потому что именно здесь и располагалась пожарная лестница. Во-вторых, ему захотелось кое-что рассмотреть.

Ну точно. Вон он военкомат. До него метров сто пятьдесят, не больше. А что такое военкомат? Правильно. Это оружие. Как минимум с десяток раздолбанных и расшатанных АКМов, которые на дистанциях свыше тридцати метров дадут сто очков вперед его дробовику. Даже с учетом износа и того, что они сорок лет провели в оружейке. Главное чтобы крыша над ней не протекла, и оружие не залило.

Ну-у... Если оно конечно там осталось. В том что оно раньше имелось, сомнений никаких. При советах военкоматы регулярно устраивали стрельбы для десятиклассников. Это у них было вменено в обязанность. Так что, если все случилось достаточно стремительно, то есть шанс разжиться серьезным стволом и боеприпасами. Если повезет, то о своем тайнике и вовсе можно будет позабыть. Хотя-а... Нет, деньги все же нужно будет забрать.

Воодушевленный новой идеей и забрезжившей перспективой огрести солидные трофеи он очень быстро оказался на земле. Как и ожидалось, лестница серьезно не пострадала, а потому без труда выдержала его спуск. Велосипед обнаружился там, где он его и оставил. Разве только его повалили на бетон, да какой-то особо ретивый кабель обильно пометил его. Ну да ладно, вонь на ход не влияет. А там, доберется до речки, окунет разок велосипед, и обмоет.

Пока же, он прикрепил в корзине свою поклажу, так чтобы случись надобность, не быть ничем обремененным. Уж лучше рискнуть лишиться своего имущества, чем оказаться закуской для этих псин. Отчего-то он ни на секунду не сомневался в том, что собачки пока еще не приблизились к грани за которую уже не заступят. Так что, он предпочитал быть настороже.

Насчет металлической двери, Бекеш не переживал. Дело в том, что в советские времена в стране с металлом была напряженка. Поэтому двери оружейных комнат, касс, секретных частей и так далее и тому подобное, были самыми обычными. Разве только обиты крашеной жестью, в лучшем случае, оцинковкой. Ну и еще, с внутренней стороны в обязательном порядке имелась решетчатая дверь, сваренная кустарным методом, из арматуры. Запиралась такая дверь на самый обычный навесной замок.

Вспомнив об этом обстоятельстве, вместо того, чтобы направиться на улицу, Бекеш подошел к ГАЗ-53, приютившемуся рядом с въездными воротами. Здесь он собирался разжиться необходимым инструментом, чтобы потом не чесать в затылке и не палить из дробовика, расходуя не столь уж и обширные боеприпасы.

ГАЗончик вполне достойно выдержал испытание временем. Грязный, местами с ржавыми разводами, но зато не наблюдается вздувшаяся от коррозии краска. Правда, не все столь уж безоблачно. В углах, куда набилась пыль, местами виден не только мох, но и ростки травки. И уж там-то металл точно проржавел насквозь.

Деревянный кузов тоже вполне достойно выдержал атаку временем. Впрочем, это относится к бортам, а вот пол, заваленный нанесенным мусором и листвой, наверняка сгнил в труху. Там сырость застаивается надолго, так что ничего удивительного. В кузове кроме мусора и торчащей из него петли толстого стального троса, ничего не наблюдается. Да и вряд ли найдется.

В свое время, дядя Шеранова работал на таком ГАЗоне. Поэтому где шофера обычно хранили инструмент он знал хорошо. Если не самосвал, это либо ящик в кузове. Где вместе с инструментом находились запчасти, и всяческий хлам, который вроде как и не нужен, и в то же время рука не поднимается выбросить. Либо пространство за спинкой сидения. Место для инструмента предусмотренное штатно. ГАЗон не самосвал, но ящика в кузове все же нет, так что инструмент должен быть в кабине.

Дверь открылась не сразу. А когда подалась, отозвалась жалобным скрипом. Ну да, грех жаловаться, хорошо что открылась. А то ведь столько лет под открытым небом. Петли могли и намертво приржаветь. Получив доступ в кабину, откинул спинку сидения и заглянув за нее, обнаружив то, что искал. Надо же. Он четко сознавал, что должен был почувствовать смешанный запах масла и бензина, но ничего этого не было. Разве только затхлость.

Бекеш забрал небольшую кувалду, и круглую монтажку, в виде ломика со своеобразно гнутыми концами. Этого более чем достаточно чтобы справиться с навесным замком. Вообще-то хватило бы и одного из этих инструментов. Но он решил перестраховаться. Опять же, этому способствовали относительно скромные габариты и того и другого. Если можно иметь два варианта, к чему пренебрегать одним из них. Да и ситуация может сложиться по разному.

До военкомата добрался меньше чем за минуту. Здание кирпичное двухэтажное. Состояние сродни больнице. Правда, если там ему встречались целые окна, как к примеру в той же операционной. То тут остекление уцелело только в нескольких отдельных створках. Дверь так же валяется на высоком крыльце. Две огромные ели, нависают над двором, создавая непроницаемую для солнечных лучей тень.

В здание вошел, держа ружье наготове. Инструмент на время разведки предпочел оставить в корзине велосипеда. Дежурка находилась справа при входе, за ней должна быть и оружейка. Ну точно. Вон она. Вот только дверь вскрыта. Причем сделали это явно не работники военкомата. У них предположительно должны были быть ключи. Здесь же поработали и над входной дверью, несущей следы давнего взлома, и над решеткой. Вернее не над самой решеткой, а именно над замком.

Прошел в комнату, надеясь найти хоть что-то. Так и есть. Две пирамиды. В одной хранились автоматы, во второй штатные Макаровы работников военкомата. Все открыто настежь, демонстрируя только грязь, и занесенный мусор. Очень может быть, что трясли оружейку уже после ядерной зимы, когда разгул банд самого различного пошиба был просто чудовищный. Тогда могли убить за банку тушенки, или пару обуви. А не редко и просто на всякий случай, чтобы самому не получить удар в спину.

Военкомат, как и больница расположен на самом краю станицы. Сразу за ним начинается пустырь, или вернее степь, постепенно переходящая в склон высокого холма, под названием Пикет. В старину там выставлялся казачий пост, пикет, чтобы беречься от горцев. Видно оттуда далеко, и местность все больше открытая. Если не считать изломов и складок. Но для того чтобы стеречься от немногих скрытных подходов, остававшихся в распоряжении ворога, выставлялись секреты пластунов.

Учитывая то, что народ решался шерстить старые населенные пункты только по окраинам, это вполне вписывалось в картину. Кто-то направился в военкомат, чтобы раздобыть оружие, наличие которого было просто жизненно необходимо. Ну и или раздобыл его, или серьезно разочаровался. Ведь его могли вынести и по приказу военкома.

Бекеш не больно-то и расстроился по поводу пустышки. Конечно он уже рассчитывал на богатую добычу. Но ведь изначально он направлялся в Ессентуки не за ней. И потом. Отчаиваться еще рано. В городской отдел милиции или горвоенкомат добираться далековато, и опасно. Но зато отдел милиции по Предгорному району отсюда не далее как в двухстах метрах. Это если по прямой, через дворы и огороды. С другой стороны, эти две сотни метров ведут вглубь станицы, можно сказать к ее центру. Так что, шансы на то, что смельчаков желающих туда соваться будет не так чтобы и много, достаточно велики.

Вышел обратно в дежурку, осмотрелся. Обычный письменный стол с дверцей справа и выдвижным ящиком над ней. Так нечего делать, взялся за ручку и дернул ящик на себя. Тот выдвинулся без усилий, являя взору Бекешева свои потроха. Оп-па! Вот это сюрприз! Интересно, а он вообще работает?

Он взял в руки карманный фонарик "жучок". Этому агрегату батарейки без надобности. Знай дави на рычаг, приводя в работу динамо. Как результат, слышится эдакое жужжание, ну и рассеянный луч света. Сколько не старались в детстве, добиться от него узкого луча света, все без толку. Как впрочем и сейчас он никак не хотел фокусироваться. Но это и не важно. Главное, что фонарик успешно пережил долгие годы и до сих пор работал. Ну а еще, такая вот игрушка, не требующая батареек, стоила порядка пяти рублей. Кстати, их сейчас производили в одной из мастерских Ставрополя.

Воодушевленный находкой открыл дверцу тумбочки стола. Ожидаемо ее пространство оказалось разделено на две части полкой из фанеры. В верхней какие-то журналы, не иначе как документация дежурного по военкомату. В нижней, две стеклянные пол-литровые банки с капроновыми крышками, наполненные чем-то белым, и жестянка квадратного сечения.

В жестянке оказался чай. Вернее об этом можно было только догадаться, потому что ничего кроме трухи, там не осталось. В банках, соль и сахар. Слежались конечно, не без того, но не до каменного состояния. Потыкал обнаруженным там же столовым ножом из нержавеющей стали, и масса без особых усилий стала снова рассыпчатой. Не удержался, попробовал на язык. Хм. Как и положено, соль соленая, сахар сладкий. Надо же. Нет ну с солью все понятно. Но сахар? Разве у него нет срока годности? Да и условия хранения должны быть соответствующие.

А вот не факт. Помнится. Один его знакомый прикупил себе дом в Ессентуках. Признаться его больше интересовал не сам дом, а участок. Уж больно выгодно оказался расположенным. Так вот, когда рушили старую хатку, времен царя гороха, рабочие на чердаке обнаружили мешок с сахаром рафинадом. Вот только кубики оказались куда больше привычных, ну и каменно-твердые. Как выяснилось, сахар был произведен еще до революции, и за сотню лет не потерял своих свойств. Вот так вот.

Больше ничего интересного в военкомате не было. Поэтому Бекеш поспешил его покинуть. Прихватив с собой только фонарик. Очень полезная штука, хотя и неприлично громкая. Впрочем, грех жаловаться. Лучше иметь жужжащий фонарик, чем не иметь ничего.

До отдела милиции добрался без проблем. Хотя пришлось идти пешком и все время держаться настороже. Ехать не получилось бы по определению. Огороды заросли бурьяном высотой в пояс. Причем нередко это был репейник, который он предпочитал обходить. Но зато и риск повстречаться с собачками куда ниже. Они ведь любят придерживаться определенных маршрутов, при том неизменно вытаптывая целые тропы. А здесь наблюдались девственные заросли. Правда, все одно приходилось держаться настороже, нервно реагируя на любой шорох.

Двухэтажное здание милиции являло собой обычную картину. То есть, мертвое запустение, пустые глазницы окон, и заросли вокруг. Разве только здесь это был орешник. Его было так много, что он пророс даже на дороге, ничуть не считаясь с асфальтовым покрытием. Но с другой стороны, в этом были и свои положительные моменты. Под раскидистой кроной ореха не так много травы, в которой могут скрываться неприятности.

Оружейная комната отдела оказалась просто открытой. Не взломанной, а именно открытой. Вон даже замок за дужку повесили на поперечную арматуру решетчатой двери. Внутри полным полно мусора, чему поспособствовали разбитые окна, забранные в решетки. В комнате обнаружились четыре пирамиды, три из которых были без замков, разве только прикрыты.

Бедненько как-то. Ему доводилось бывать в оружейной комнате городского отдела. Так там пирамид было куда как больше. Опять же, они были не из фанеры, как эти, а сваренными из металла. Впрочем, стоит ли сравнивать отдел милиции середины восьмидесятых, когда СССР всем казался незыблемым и могучим, с отделами двухтысячных. В советские времена хорошо как на отдел набиралось с десяток автоматов, да и то, львиная их доля приходилась на вневедомственную охрану.

Так что, ничего удивительного в скромном количестве пирамид не было. Как впрочем и в том, что две пирамиды оказались девственно чисты. А вот в третьей ему все же улыбнулась удача. Уж ПМы-то были у каждого милиционера, от простого постового, до начальника отдела. И он был прав, отделовскую оружейку не грабили. Ее выпотрошили свои же. Причем ничего лишнего не брали.

Скорее всего сотрудники вооружались для выполнения своего долга. Можно ругать советские времена, но нельзя не отдать должное людям жившим в то время. Слово долг, для подавляющего большинства из них были вовсе не пустым звуком. И у Шейранова не было никаких сомнений в том, что основная масса сотрудников отдела этот долг выполнила до конца.

Об этом же свидетельствовали четыре ПМа, сиротливо приютившиеся среди десятков пустых подставок. При каждом по два магазина и шестнадцать патронов вставленные в просверленные гнезда. Глаза Бекеша прямо-таки загорелись, при виде этого богатства. И похоже тут придется подзадержаться.

Перво-наперво он привычно отхватил кусок провода от наружной проводки, которым наглухо закрыл решетчатую дверь. В помещении имелся собачий помет, так что зверушки тут хаживали. Потом сдернул с вешалки, рядом с входом, старую милицейскую шинель, с погонами старшего лейтенанта, и с ее помощью протер слот для чистки оружия стоящий посредине комнаты.

Обезопасив себя и подготовив место, он выложил на стол все четыре пистолета. Тут же раскидал один из них, отмечая хорошее состояние. Воронение не стерто, впрочем, чему удивляться, если оружием практически не пользовались. А вот наличие только легкого налета ржавчины, откровенно порадовало. Причем это относилось ко всем четырем экземплярам.

В нижнем шкафу пирамиды обнаружилась герметично закрытая жестянка с маслом и ветошь. В самой пирамиде, на верхней полке нашлась потертая кобура из задубевшей кожи, с шомполом. Так что, следующие двадцать минут он был занят тем, что самым тщательным образом вычищал ПМ.

Потом зарядил, и прицелившись через окно выходящее во внутренний двор, выстрелил в кирпичную стену. Белое облачко от силикатного кирпича указало на место куда угодила пуля. Еще два выстрела с прежней точкой прицеливания. Пули легли кучно и достаточно точно, но нужно не забыть, что уводит слегка вверх и вправо. Подгонять целик сейчас некогда. Просто нужно учесть особенности, и при стрельбе вводить поправки.

Ну вот, теперь порядок. Правда выстрел может привлечь собак. Но с другой стороны, если стая еще не решила оставить прыткую дичь в покое, то выследить его для них не составит труда еще как минимум несколько часов, а то и целые сутки. Для чего-тоже им нужно острое обоняние. Так что, лучше уж хоть как-то пристрелять оружие, чем потом локти кусать.

Вычистил остальные магазины и снарядил патронами. Кобуру на пояс. Пусть дубовая, но лучше уж разместить пистолет в ней, чем в кармане. А вот запасные магазины сунул в правый карман пиджака. Теперь у него есть шестьдесят один выстрел, причем с прицельной дальностью сопоставимой с ружьем. И это не может не радовать. Как и компактность оружия, в купе с его скорострельностью.

Остальные пистолеты чистить не стал, отправив как есть в вещмешок. С этим можно и потом разобраться, не горит. Ну и места занимает немного. А лишний вес... Ну не на себе же в самом-то деле он все это попрет. Наличие транспорта, пусть это и велосипед, снимает множество вопросов. ПМы же, на секундочку, идут по двести рубликов, так что реализовать по сто пятьдесят, не составит никаких проблем.

Хорошо бы еще поискать патроны. Сомнительно что их здесь может быть много. Но что-то же быть должно. И надо сказать, предчувствие его не обмануло. В одном из оружейных ящиков стоявших в углу, и опечатанном оплывшей пластилиновой печатью, обнаружилось три цинка. Два с патронами к ПМ, один из которых был вскрыт, и в нем отсутствовало около половины упаковок. И один цинк с автоматными патронами, калибром семь шестьдесят два. Подумав немного, Бекеш забросил в рюкзак еще три пачки с пистолетными патронами, решив ограничиться только этим числом.

Потом его взгляд зацепился за пирамиду на которой все так же висел замок. Ничего особенного, обычная контролька. Что не говори, но раньше отношение к сохранности оружия было попроще, да и боялись его поменьше. Зато в современности Шейранова, вокруг оружия разве только танцы с бубнами не разводят. Смешно сказать, но большинство сотрудников предпочитают не вспоминать о том, что за ними закреплено какое-то оружие. Причем не только кабинетные работники, но даже участковые и опера. Потому что без него как-то проще.

Контролька сдалась без лишних разговоров, и Бекеш смог ознакомиться с содержимым последней пирамиды. Не пустой надо сказать. Мало того, содержимое очень даже заслуживает того, чтобы за ним вернуться. А то как же, тут ведь солидный капиталец находится. Вот только это не пистолеты, и вот так нахрапом за здорово живешь с собой не уволочь.

Внутри оказались охотничьи ружья. Двустволки, одностволки, горизанталки, вертикалки, курковки и безкурковки, разного калибра. Даже самозарядная МЦшка в наличии. Всего двенадцать стволов, с висящими на нитках бумажками с давно выцветшими записями. Не иначе как изъяты у владельцев за какие-либо нарушения условий хранения или хулиганскую новогоднюю стрельбу. Здесь же, привязаны к каждому ружью патронташи с патронами. Примерно половина из них с латунными гильзами. Впрочем, переснарядить можно будет и папковые. А вот доверяться этим патронам не стоит.

Подумал было сменить свою двустволку на МЦ-21. Все же пять выстрелов, против двух. Но по здравому размышлению отказался от этой затеи. Столь уж пугающей ржавчины вроде нет, но кто его знает в каком оно состоянии. Шейранов знал что эти ружья довольно капризные. Доверяться непроверенному оружию, глупее не придумаешь. Так что, пусть два ствола, зато не подведут.

А вот экземпляр стоящий в углу очень даже привлек его внимание. ТОЗ-8. Однозарядный спортивный малокалиберный карабин. Мелкашка одним словом, или как его еще ласково называют ТОЗик. Конечно, будь магазинная версия, он обрадовался бы ей куда больше. Но и эта его порадовала. И уж тем более наличие початой пачки с патронами в латунной гильзе.

Если с оружием порядок, то у него появился весьма серьезный аргумент против собачек. Плевать на слабый патрон и мелкий калибр. Мало собачкам все одно не покажется. И прицельная дальность порядка двухсот метров чего-то да стоит. Не надо иронии. Это точная винтовка. Иное дело, что нужно обязательно учитывать слабый патрон и легкую пулю, которую способен отклонить в сторону малейший ветерок.

Еще полчаса потратил на то, чтобы вычистить винтовку. Пришлось помудрить, пока придумал как обойтись без шомпола. Но зато когда закончил не без удовольствия констатировал, что и винтовка в порядке и патроны не отсырели. Ну и сама стрельба порадовала. Во-первых, оружие оказалось пристрелянным. Конечно нужно было приноровиться, но в целом, нормально. Уже после пяти выстрелов он определился с прицелом. Во-вторых, мелкашка практически бесшумное оружие. А значит и выстрелы собак не привлекут.

Как ни странно, но последнюю свою полезную находку он обнаружил когда уже собирался покинуть оружейку. Отчего-то раньше его взгляд просто не зацепился за лежащий на одной из пирамид футляр. Может как раз потому что он именно лежал, и был на виду. А зря. В футляре оказался обычный полевой бинокль. Правда левая труба оказалась с разбитой панорамной линзой. Но зато правая с целой, и винт подстройки вполне исправен. Подумаешь, вместо бинокля у него будет монокль.

Нет, эта оружейка для него все же оказалась самой настоящей пещерой Али Бабы, куда он еще вернется. Только с транспортом и оружием нужно бы определиться. Все же велосипед, это несколько экстремально, и неудобно. Так что, он не задумываясь сменит его на лошадь. Хотя-а. Лошадь вариант на замену, так себе. Жиденький.

Он уже был на выходе, когда все же решил вернуться и забрать МЦшку. Нет, использовать самозарядное ружье сейчас глупо. Но его ведь можно будет привести к нормальному бою, и тогда ему цены не будет. А пока, достаточно просто примотать к раме велосипеда. Так оно никому мешать не будет.

Покинув отдел поехал в сторону моста через реку. Миновать его никак не получалось, потому как Подкумок в этом слое весьма бурная и полноводная река. Брод еще найти нужно, и сделать это не так чтобы просто, разливов на реке немного. А в любом другом месте не устоит и лошадь. Да и вплавь, не больно-то хотелось.

Держался центральных улиц. Они шире, и опасность можно заметить пораньше. Добираться до места полями откровенно не хотелось. Да и опять же, придется выходить на мост, а значит двигаться по опустевшему жилому массиву, где может обретаться другая стая. Здешнюю-то он погонял малость, глядишь и не кинутся больше. А новая стая непременно набросится. Собаки же.

Оно конечно, за мостом очень даже могут начаться владения другой стаи. Кто же их знает, сколько этих стай и где границы их угодий. Но с другой стороны, если уж это неизбежно, куда предпочтительнее ехать, чем брести пешком по целине.

Ехать по мертвым улицам было по настоящему жутко. Нет, не из-за костей. Те стали уже вполне привычными. Как ни прискорбно об этом говорить, но взгляд скользил по ним не задерживаясь, а разум уже не выделял их из общего фона. Но вот само запустение, эта пугающая тишина и полное безлюдье. Да еще при том, что это место практически не отличалось от станицы восьмидесятых годов его слоя. Он же прекрасно помнил, что улица Гагарина никогда не была по настоящему пустой, даже глубокой ночью. А тут, никого.

Пребывая в постоянном нервном напряжении добрался до моста. Подкумок нес под ним свои бурные воды. Внушительно даже для его нынешнего полноводного состояния. Наверное в горах прошли дожди, вот и вздулась река, мутным, едва не черным потоком. Хм.

А вон она и мельница, что стоит на обрывистом сланцевом берегу. Самое время опять поставить водяное колесо, как это было в девятнадцатом веке. Река сейчас очень даже для этого подходящая. Осилит не то что жернова, но и что посолиднее. Да хоть ту же электростанцию.

Кстати, тут не придется даже изобретать велосипед. Ведь первая в России промышленная гидроэлектростанция была построена именно в Ессентуках. Район города "Белый уголь", своим названием обязан именно этой ГЭС. Ведь до этого использовались только паровые машины. Но к восемьдесят пятому, она кажется уже была законсервирована, или не работала. А может он и ошибается.

С другой стороны, в слоях нередко встречались отличия и подчас существенные. Но Бекеш помнил здание электростанции и именно таким, каким помнил его сам Шейранов. Так что, очень может быть, что ГЭС вполне возможно запустить. То есть, получить дешевую электроэнергию. Сомнительно, чтобы кто-то растащил тамошнее оборудование. Просто некому. А главное, незачем.

А что такое дешевая энергия? Неплохой фундамент для основания нового поселения. Конечно если кто захочет этим озаботиться. Правда расположение ГЭС по местным реалиям неудобное. В основании холма. Со склона вся территория будет и просматриваться и простреливаться. Словом, может получиться полный геморрой.

Шейранов вдруг ощутил, как Бекешев ухмыльнулся в ответ на его мысли. Ну кто тут станет воевать? Кому это нужно? Вражда, да, здесь есть. Разбой на дорогах, присутствует. Набеги, имеют место. Но нападать просто так никто не станет. То есть, место вроде бы и плохое с военной точки зрения, но с другой стороны, ценность для нападающих могут представлять только люди. Рабы. И коль скоро работающие на электростанции, то специалисты. Но если добыча окажется зубастой, то никто на нее не станет охотиться. Зачем? Ведь можно взять хабар и в другом месте...

Хм. И так, и эдак ехать придется через город. Конечно если сделать небольшой крюк, то риск несколько увеличивается. Но с другой стороны, не так чтобы и на много. Опять же, время только приближается к обеду. То есть его более чем достаточно. А неподалеку от тайника на трассе стоит древний ЗиЛ с вахтовкой, в которой можно переночевать без опаски. То есть, главное быть у тайника к ночи.

К чему все эти выкрутасы? Ну а вы как думаете? Вот именно. Ну не может он не попытаться выяснить судьбу своего двойника и его родственников. Ну и что с того, что между ними только внешнее сходство. Ведь кроме этого у двойников зачастую и судьбы схожие. То есть, в подавляющем большинстве слоев его двойник тоже врач. И потом, тут всего-то заложить небольшую петлю.

Внутренне он все еще вел этот диалог, пытаясь разъяснить самому себе необходимость этого поступка. Тело же действовало самостоятельно. Он и сам не понял, как так получилось, что он уже миновал поворот на Белый уголь и целенаправленно двигался в сторону Кирпичного, другого района города.

Полчаса и вот он, дом, как две капли воды похожий на дом построенный его отцом. Как возможно такое сходство, и как вообще можно объяснить эти параллельные миры или слои? Ученые занимающиеся этим вопросом выдвигают одну теорию стройнее другой, вплоть до самых невероятных. Но даже отдаленно похожего на конкретику ответа нет ни у кого.

Железные ворота устояли под давлением прошедших лет и стоят закрытыми. Калитка открыта нараспашку. Судя по отметинам лишенным ржавчины, при сильном ветре она сиротливо хлопает оглашая окрестности звуками бьющегося металла.

Бекеш остался где-то в стороне, и что удивительно, несмотря на всю свою циничность, сам старается не отсвечивать. А вот Шейранов нервно сглотнув, ступил во двор отцовского дома. Хм. А отцовского ли? Ну да. Получается что отцовского. Во всяком случае, он воспринимает это именно так. Черт с ними с этими учеными. Для него это один из вариантов, по которому могла сложиться его судьба, и судьба его близких. Так что, этот двор заставил его не на шутку разволноваться.

Слева небольшой саманный домик. Там жили его бабушка и дедушка. Стены во многих местах оплыли, саман не отличается долговечностью, без надлежащего ухода. Крыша покосилась. Сквозь пустые глазницы окон видно, что дому досталось от прохудившейся крыши. Вовнутрь лучше не заходить. Еще привалит ненароком. Визуально же ничего кроме хлама не видно.

Поднялся на высокое крыльцо двухэтажного кирпичного дома. Первая дверь. За ней лестница на второй этаж. Деревянная лестница. А в окнах нет ни единого целого стекла. Выдержит ли лестница после стольких испытаний выпавших на нее? Ой сомнительно. Вон она вся покрыта мхом, и дерево крошится от малейшего давления сапогом. Но...

Он провел в доме полчаса и за это время успел обойти его весь, от подвала до крыши. Угу, и туда забрался, рискуя сверзиться вниз и сломать шею. Осмотрел хозпостройки и огород. Словом придирчиво изучил все, до чего только смог дотянуться. Даже в дедовский домик влез, чуть не каждую секунду ожидая что его привалит. Но обошлось.

В ходе своих изысканий он нашел несколько фотографий, в уцелевших рамках, все остальные пришли в негодность. Ему никогда не доводилось видеть эти снимки. Он никогда не бывал в тех местах, где те были сделаны. Бабушка была одета совсем по другому, что было совершенно непривычно... Однако, без всяких сомнений, семья проживавшая в этом доме и его семья были двойниками.

Наверное самое главное чего он добился благодаря своему безрассудному поступку, это облегчение. Облазив все домовладение он так и не нашел человеческих костей. Вообще ни одной косточки. Конечно это ничего не доказывало, ведь сорок лет назад в этом слое творилось такое, что и представить себе трудно. И все же, отсутствие явного доказательства того, что они тогда пополнили число погибших, несказанно улучшило ему настроение.

Вот в таком приподнятом настроении он оседлал своего железного коня и поднажал на педали. С души словно камень свалился, и дорога уже не казалась такой уж разбитой. Было где-то даже весело объезжать постоянно попадающиеся на пути выбоины. Совсем как в детстве, когда с друзьями гоняли на велосипедах. Однако, несмотря на приподнятое настроение он и не думал забывать вертеть головой на триста шестьдесят градусов. При этом поминая недобрым словом отсутствие зеркал заднего вида.

К тайнику он решил ехать по другой дороге. Она и короче и пролегает по открытому месту. Уж больно напрягает ездить по довольно тесным улицам. А так, сейчас поднимется на Боргустанское шоссе. Если держаться правой обочины дороги до заборов промзоны, которые останутся слева, будет порядка двадцати метров. Справа пустырь, а чуть дальше метрах в ста начинаются кучи мусора городской свалки. Дальше он выедет на минводскую трассу и прямиком добежит до места. И уж на трассе-то место абсолютно открытое.

Конечно до трассы можно было добраться и куда более коротким путем. Вот только при этом пришлось бы в значительной степени увеличить протяженность маршрута по узким улочкам. Да и асфальта на тех улицах отродясь не водилось, и выходить на дорогу пришлось бы через бурелом, который и в его время был непролазным. Так что, с одной стороны вроде как получается и в объезд, но с другой выйдет куда быстрее, да и безопаснее, чего уж там.

У этого маршрута был только один неудобный момент, затяжной и достаточно крутой подъем. Велосипед он конечно же хорош, но все же требует тренировки. Признаться, несмотря на весьма хорошую форму Бекеша, ноги у него уже болели изрядно. Обычное дело с непривычки. А тут сразу такие серьезные нагрузки...

Серая тень метнулась ему наперерез настолько внезапно, что он даже не успел до конца осознать произошедшее. Он не успел. А вот тело и подсознание действовали слажено и четко, на одних только рефлексах. Пальцы тут же сжали ручку заднего тормоза, наглухо фиксируя колесо. Тело отклонилось слегка влево, и велосипед пошел юзом. Мгновение и Бекеш встав на левую ногу, выпустил руль, отправив громыхающий по асфальту велосипед навстречу лохматой собаке.

Внезапно прилетевший массивный снаряд, сбил атакующий порыв собак. Угу. Их оказалось две. Слегка притормозив, они чуть изменили траекторию движения, огибая прилетевшее к ним железное чудо. Бекешу этого оказалось более чем достаточно, чтобы подхватить висящее на груди ружье, и буквально навскидку выстрелить в одну из собак.

Несмотря на то, что он стрелял не целясь, картечь все же нашла свою цель, и взбив шерсть на груди псины, повалила ее навзничь. Причем прилетело собачке очень хорошо, потому как склонная к визгливости животина, упала совершенно молча. Второй выстрел вздыбил куски асфальта перед набегающей на Бекеша собакой, но все же не достал пса, который не останавливаясь набегал на человека с горящими ненавистью глазами. Бекешев успел только лишь сдернуть с шеи ружейный ремень, чтобы иметь возможность задействовать свой последний аргумент.

Оттолкнувшись в последний раз, пес с утробным рычанием навалился на человека, с явным намерением либо вцепиться ему в глотку, либо повалить на землю. Однако Бекеш и не думал изображать из себя дичь. Вместо этого, он сместился чуть влево и вогнал свой "штык-нож" в бок зверюге. Лезвие успело войти по самые стволы, и так как собака продолжала двигаться, взрезать внутренности по широкой дуге.

Рык зверя тут же сменился жалобным скулежом, и едва собака приземлилась на асфальт, как ее ноги подогнулись. Однако пес все же нашел в себе силы, чтобы вскочить и жалобно скуля, скрыться в высоко траве. Н-да. Кто бы объяснил, отчего даже самый грозный пес, получив рану, тут же начинает скулить как щенок? Ну да, черт с ним, пусть бежит. Все одно издохнет.

Вот ведь. Нож примотанный к стволам откровенно мешал. Он разбалансировал ружье настолько, что оно отказывалось висеть на груди горизонтально, все время давая перекос влево и вниз. Наваливалось на левую руку и молотило по ней при тряске. Спасаясь от этого ружье приходилось то и дело поправлять. Целиться из него было неудобно, стволы получались утяжеленными. Мало того, когда он пустил велосипед юзом, нож заскрежетал по асфальту, заставляя ружье брыкаться, мешать и даже заехать прикладом в скулу своему владельцу.

Но при всем при этом, Бекеш твердо был намерен напоить наглого ефрейтора из георгиевской стражи, подсказавшего этот метод. Все гениальное просто. И вот эта простота, где-то доставляющая неудобства, уже во второй раз спасает ему жизнь.

Он переломил стволы и загнав в них патроны, внимательно осмотрелся. Выстрелы для собак, это как сигнал к действию. И если стая недалеко, то непременно примчится на разборки. Так что, для него ничего еще не закончилось. Хм. Но с другой стороны, нечего тут отсвечивать, пока никого нет. Еще немного и к нему вот так близко за здорово живешь не подобраться.

Он подхватил велосипед и налег на педали, все время поглядывая себе за спину. Ну и по сторонам. А как же иначе-то? В таком порядке он успел проехать порядка двухсот метров, и оказаться на том самом открытом месте перед эстакадой дорожной развязки, когда на месте нападения появились другие представители этой стаи. У этих похоже доминировали кавказские овчарки, потому как все как одна были серыми и лохматыми.

Убежать от собак на велосипеде имея фору в две сотни метров? Теоритически возможно. На практике, нереально. Во-первых, собаки могут значительно срезать путь, двинувшись напрямую, через заросли бурьяна. Во-вторых, у животных с выносливостью куда как лучше, чем у человека. Ну и в-третьих, дорога не в таком уж и хорошем состоянии, чтобы без оглядки крутить педали. Так что, имеющуюся фору нужно использовать с толком, а не в пустых потугах сбежать.

Ружье осталось висеть на груди, а ТОЗ перекочевал из-за спины в руки. И уже через пару секунд плюнул свинцом в одну из псин. Ветер так донимавший его ночью, утих, даже трава не шелохнется. Идеальные условия для мелкашки. Одна из псин, подняв скулеж тут же завертелась юлой, пытаясь достать зубами особо въедливую блоху. Ну-ну. Удачи.

Бекеш быстро перезарядил карабин, и выстрелил во второй раз. Собаки уже бежали в его сторону, когда одна из них, резко остановилась, припав на передние лапы, и так же оглашая окрестности болезненным скулежом. Перезарядка, и снова выстрел. Еще один. Каждая пуля находит свою цель, и ряды нападающих редеют. Но после четвертого выстрела, Бекеш был вынужден выронить карабин. Все, больше ему не успеть перезарядиться.

Рванул из кобуры Макаров, по ходу отщелкивая предохранитель, ухватил его двумя руками и нажал на спусковой крючок. Когда он начал стрелять, до первой собаки было метров пятьдесят, и расстояние стремительно сокращалось. Но тем не менее, он успел сделать несколько выстрелов, и свалить двух псин.

Когда до собак оставалось едва ли с десяток метров, он пинком ноги отправил в полет навстречу им свой многострадальный транспорт. И это вновь сработало. Остававшиеся шесть собак несколько смешались, и Бекеш успел вогнать в одну из собак последнюю пулю. Потом выронил пистолет и один за другим сделал два выстрела. Первый выстрел ушел мимо, но второй попал-таки в цель, свалив противника наповал. Бекеш даже кажется что-то кричал, поминая всех и вся. Признаться, он этого даже не сознавал.

Три остававшиеся в строю собаки, это все еще смертельная опасность. С помощью одного только ножа отбиться от них практически нереально. Но именно в этот момент собачки вдруг усомнились в своих силах и дали задний ход. До ближнего из них было едва ли с пару метров, когда они припали на передние лапы и вдруг резко развернувшись побежали прочь, на обочину и дальше в заросли бурьяна.

Наблюдая это, Бекешев быстро перезарядил ружье, и послал два выстрела им вдогонку, подстрелив еще одну собаку, огласившую округу своим визгом. Остальных двоих уже было не рассмотреть. Собаки которым досталось на дороге, либо лежали на асфальте, либо уже убежали зализывать раны.

Вот и ладно. А он ничуть не расстроится по этому поводу. Очень даже наоборот. Его это радует. Для начала перезарядить все свое оружие, потом подобрать свой транспорт, который ну непременно нужно сменить. Уже сотню раз обсосал эту мысль, и каждый раз убеждается в ее правоте.

Дальнейший путь прошел уже без приключений. Ну, если не считать таковым этот клятый затяжной подъем. Километра три в горку, это вам не баран чихнул. Плевать на десять передач. Педали все одно крутить надо. Причем в гору, куда как чаще, чем по прямой. А еще все время вертеть головой.

Ну вот и тот самый холм. До первых городских домов метров двести. То есть, оно вроде и не город, куда разбойник Бекешев в свое время все же опасался захаживать. И в то же время, место довольно неприятное. Ну не любят в этом мире посещать пустоши. И рядом с ними бродить то же не любят. Если только совсем уж отчаянные головы.

Кстати, Бекеш к таковым никогда не принадлежал. Он конечно прекрасно отдавал себе отчет, что сколько веревочке не виться, конец один будет. Но одно дело, даже если издохнуть в канаве, но от пули или клинка, и совсем другое в корчах от какой-нибудь хвори. Больше всего ему не хотелось чувствовать себя беспомощным. Правда и того чтобы его тайник обнаружили даже случайно, он то же не мог допустить.

Угу. Зря старался. Ой зря. Под елью, на месте тайника имелась небольшая ямка. То есть, место то самое, тут никакой ошибки. Но и копать лишний раз не имело никакого смысла. Закладка была сделана на небольшой глубине, и тот кто тут побывал раньше, уже все унес.

— Ну и какого хера сюда принесло?— В сердцах выдохнул Бекеш, а потом его вдруг озарило.— Анто-он? Перегудов, йожики курносые, твоя работа?

— Ну а чья же еще,— послышался в голове голос продюсера.

— Ну и какого хера? И как вообще такое стало возможно?

— Просто. Сыворотка правды, и Бекеш все рассказал. Ты можешь это легко проверить.

Угу. Проверил. Сам-то Бекеш ничего не помнил, но где-то в отдаленных уголках его памяти сохранился процесс медикаментозного допроса. Кстати, мысли о тайнике не вызывали у Бекеша никакой тревоги, так как никто при нем не говорил о том, что собирается покуситься на его собственность. Так, только поинтересовались где расположены тайники и все. Даже восхитились его предусмотрительностью.

— Перегудов, какая же ты сволочь. Я двое суток сюда добирался, меня дважды чуть не сожрали, а ты...

— Сергей Федорович, слово даю, реабилитируюсь самым наилучшим образом. Просто... Ты потом сам увидишь какие получились кадры. Это же просто великолепно. Такое разочарование и злость при виде разворошенного тайника никому не по силам сыграть.

Господи, Шейранов даже по настоящему обидеться на этого клятого шоумена не может. Разозлиться да. Мало того, подвернись тот сейчас под горячую руку, он бы ему однозначно своротил челюсть. Но с другой стороны, Перегудов не мог не вызывать уважение как настоящий профессионал. Человек любил свое дело и жил им. Вот никаких сомнений, случись ему для получения шедевральной картинки, повиснуть на одной руке над пропастью и он это сделает, хотя и никогда не занимался альпинизмом.

Шейранов прислушался к ощущениям Бекеша и с удивлением отметил для себя, что у того схожие чувства и мысли. Мало того, он где-то даже искренне восхищается действиями Перегудова. И что самое поразительное, потешается над собой. Даже мелькнула мысль о том, какой же веселый мужик этот Перегудов, ну прямо обхохочешься. С таким точно не соскучишься и помрешь с музыкой.

— Больной,— отчего-то вслух произнес Шейранов обращаясь к Бекешу, хотя и мог общаться с ним мысленно.

Взглянул на солнце, которое уже давно перевалило за полдень. Отправляться в обратный путь сейчас, мысль не из лучших. Ночь застанет его в чистом поле. Еще и возиться придется, с оборудованием стоянки, чтобы никакая зараза не подобралась. Возвращаться прежней дорогой в его планы не входило категорически. Он и сюда добирался бы другим путем, воспользовавшись сначала Ставропольским трактом, а потом свернув на старую Кисловодскую трассу. Да, получилось бы в объезд, но всяко разно безопаснее и практически минуя пустоши. Но ему необходимо было посетить больницу, чтобы добыть хирургические инструменты. Уж они-то стоили риска.

Опять же, он изначально рассчитывал тут переночевать. Ну и чего тогда городить огород. Да, до заката еще далеко. Значит у него предостаточно времени, для того чтобы позаботиться о нормальном ужине и ночлеге. Где там спрятался ЗиЛ с вахтовкой, в которой можно чувствовать себя в полной безопасности от разного зверья. Ага. Вон он, метрах в двухстах. Вот и ладно. Остался последний рывок, и можно будет перевести дух.