|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Сижу на набережной и ем местную шаурму — её продает довольно бодрый старик в ларьке неподалёку. Рядом обедает Барсик. Мужик нарезал ему свинины с вертушки. Надо искать ночлег — а то полиция загребёт. Спать на лавочках здесь запрещено. Поев и запив всё довольно вкусным чаем, купленным у того же деда, лезу в инструметрон и начинаю шариться в местной городской сети. После получаса поисков нахожу неподалёку небольшой мотель со вполне приемлемыми ценами и звоню туда. Бодрый мужской голос отвечает мне, что свободных номеров полно, и я могу не беспокоиться о документах — мне они не потребуются, были бы деньги. Хорошо, деньги есть: на обезличенном чипе около сорока тысяч, а на личном — почти триста, это моя зарплата и доля прибыли, плюс подарок от команды. На эти деньги можно пару лет прожить спокойно даже здесь, а в провинции — вообще лет десять. Беру чемодан и, сверившись с картой, топаю в мотель — до него всего пара километров. Барс доев мясо идет следом. Кот довольный что я его не бросила и он идет жить со мной. Эх, вот и остался я опять один с любимым котярой.
В холле мотеля сидит симпатичный дядька и спокойно смотрит футбол. Глянул на меня:
— Чего хотела, мелкий?
— Номер снять можно? Только я с котом.
— Да без проблем! — говорит он. — На сколько?
— Пока на неделю, — отвечаю я.
— Сто кредитов — и заселяйся. Кот к туалету приучен? Или лоток достать? И как тебя записать?
Я немного подумав и выдала:
— Ингвар Ганн. И да ко ходит спокойно на унитаз.
— О"кей, так и запишем...
Я протягиваю ему обезличенный чип. Он, проведя оплату, возвращает мне его обратно. И достаёт из стола ключ-карту.
— Твой номер — 23, это по коридору направо, — после чего отворачивается и смотрит футбол дальше.
Иду направо и, найдя нужный номер, открываю дверь. Та с шипением уходит в стену, открывая мне небольшой номерок, состоящий из двух комнат и санузла. В маленькой стоит здоровенная кровать и шкаф — больше ничего не поместилось. А в большой — диван и большущий головизор у окна. В углу, у дверей одиноко стоит холодильник, открыв который, нахожу только минеральную воду в пластиковых бутылках. Санузел маленький — из душевой кабинки и унитаза. Весь номер — квадратов двадцать. Мне пока хватит!
Снимаю рюкзак и кейс с Богомолом, заглядываю в шкаф. Ого, какие двери и стенки толстые! И блокируется ключ-картой... Прямо не шкаф, а сейф! Укладываю туда карабин.
Приняв душ, сажусь на диван и включаю головизор — там идёт какое-то тупое разговорное шоу. Худой парень пошло шутит, а толпа в зале громко смеётся над его плоскими шутками. И здесь "Камеди Клаб", бля... Пощёлкал каналами — но ничего стоящего так и не нашел. Выключив голо, просто сидел и смотрел в окно... но интуиция свербела: "Иди на улицу, иди, прогуляйся..." Блин, ладно! Достала из чемодана шорты и футболку с мокасинами — под вечер стало довольно жарко. Закрепив на поясе нож, затолкала все свои вещи в шкаф, заблокировав его.
У выхода меня окликнул хозяин мотеля.
— На прогулку, Инг?
— Ага, что-то прогуляться потянуло... Кстати, как тебя называть?
— Зови меня Ал... или Шишел-мышел — как больше понравиться.
— Шишел-мышел вышел вон, — говорю я на русском.
— Ха-ха-ха! Точно! Знаешь русский?
— Говорю свободно. А Ал — это, наверное, Алексей?
— Угадала — Алексей Добряков. Ты смотри там в оба, Инг — вечером на улицах опасно, банды шалят.
— Поняла, спасибо за заботу, Шишел!
— Не за что! — махнул рукой Лёха и снова уставился в головизор — там сейчас играли в теннис.
Улица встретила меня душной жарой — ни ветерка, ни вообще какого-то шевеления в воздухе. Я поправил футболку и потопал в сторону небольшого парка, видимого неподалёку.
Разговор по голосвязи
— Луиза! Где твой пацан? Какого хера уже вечер — а его всё ещё нет?
— Не ори на меня, Дилан! Я его с КАДИСОМ отправила уже часа три как! И он давно должен был приехать!
— Должен... Какого хера ты отправила его одного? Что, проводить не могла?!
— Я боюсь его, Дилан — он ненормальный, обещал мне кишки выпустить... И я ей почему-то верю.
— Ты тупая корова, Луиза! Если девка попадёт в полицию, эти шакалы тут же учинят проверку — а ты знаешь, чем она может закончиться! Что ты молчишь, тупая скотина?! Ты нас всех под вышку подвести хочешь?!
— В Канаде нет смертной казни, Дилан!
— Да ты ебанутая! Большая часть из тех, кого мы продали батарианцам — европейцы и русские! Они сразу потребуют выдачи! А знаешь, что немцы делают за такие дела?
— Нет... А что?
— Сажают на электрический стул! Хочешь на молнии прокатиться? Я лично — нет! Или, не дай бог, русским отдадут — эти варвары вообще киборгизируют, да на рудник засунут до конца твоих дней... и будет он ох как не скоро! Так что молись, Луиза, чтоб девка попалась какой-нибудь банде, а не копам!
Игорь
Возвращаюсь с прогулки. На удивление, не столкнулся ни с кем — город был тих и пустынен. Редкие пешеходы и пролетающие в вышине летуны почти не портят картину запустения. Барсик идет следом и довольно мурчит. Ну да, он погреется на солнышке любит, как и любой кот. Уже сумерки, а по корабельному времени — вообще глубокая ночь... но сна ни в одном глазу. В душе пустота и покой... и лишь печальная мысль: "Опять мы одни". Прохожу мимо переулка и чувствую, как из него тянет болью, тоской и отчаяньем вперемешку со страхом. Какого хрена? Захожу в переулок...
Это тупик с мусорными баками, по виду — пустой. Медленно продвигаюсь... и за одним из последних баков вижу сидящую на пустом пластиковом ящике девчонку. На ней драные шорты и майка, на ногах — стоптанные сандалии на босу ногу. Сама тощая — одни глаза. На вид — моя ровесница.
— Ты кто, и что тут делаешь?
Девчонка вздрогнула и уставилась на меня.
— Кто ты? — ещё раз спросил я.
— Кэйти... Кэйтлин Доннели.
— И что ты тут делаешь?
— Прячусь.
— От кого?
— От отчима. Этот... эта скотина... — и девчонка заливается горькими слезами.
Обнимаю её... фу! Ну и запашок... Пытаюсь успокоить — в чувствах у неё отчаянная мольба о помощи. Да что же это за мир такой?! Красивая обёртка — а внутри такое говно.
— Пойдем со мной. Я тут недалеко, в мотеле живу. Пойдёшь?
Девчонка лишь кивает, всхлипывая.
Встаем... и её отчётливо ведёт в сторону. Ловлю Кэти за руку, не давая упасть.
— Ты когда последний раз ела? — спрашиваю её.
— Позавчера, — отвечает девчонка.
— Пошли тихонечко — тут всего пара кварталов осталась.
При входе Шишел с изумлением смотрит на меня: — Это кто, Инг?
— Подобрала на улице — она там загибалась. Слушай, Алексей Батькович...
— Сергеевич, вообще-то.
— Хорошо, Алексей Сергеевич, ты можешь сделать бульона — а то Кэти два дня голодная. Ну или скажи, где здесь ближайший ночной магазин.
— Иди в номер, Инг. Подружке твоей в душ бы не помешало... но боюсь, она одна в нем свалится. Я сам бульон сделаю и яйцо отварю. С голодухи — самое оно.
Увожу Кэти в номер, стаскиваю с неё рванину и выбрасываю ту в мусор. Снимаю сарафан и завожу девчонку в душ. Начинаю мыть. Она просто стоит, как кукла, с полуприкрытыми глазами.
Отмыв ей голову, начинаю мыть всё остальное. Весь пах в запекшейся крови, и она продолжает сочиться.
— Кэти! Он тебя что, изнасиловал? — восклицаю я.
Девушка встрепенулась и очень смутилась. Даже ноги сжала.
— Нет, что ты... — она потупилась. — Просто у меня месячные.
— Твою мать! Стой здесь, — говорю я и оставляю её в душевой. Выхожу из санузла и вызываю Мышела по внутренней связи.
— Да, Инг?
— Мышел, у тебя женские гигиенические наборы есть?
— У меня всё есть.
— Тогда принеси, пожалуйста.
— Хорошо, сейчас.
Через пару минут Алексей принёс мне пакет с прокладками. Я лишь успел натянуть шорты
— Что, потоп начался у девченки? — спросил он.
— ага, блин, — сказал я, покраснев.
— А-а-а... Сейчас бульон принесу — готово всё, — и Шишел утопал к себе. Вернулся и отдал мне большую кружку бульона с плавающим там яйцом, а также пару таблеток в упаковке. — Скорми ей сначала таблетки, потом уже давай бульон. Понял?
— Ай-ай, сэр.
Он улыбнулся, потрепал мне волосы и пошёл к себе.
— Сколько я должен? — крикнул я ему в спину. Мышел в ответ только рукой махнул.
Заперев дверь, скинул шерты и снова отправился в душевую. Кэти сидела на полу... и спала. Вот ведь! Еле растолкав её, домыл до конца и, закутав в полотенце, усадил на диван. Сунул в руки таблетки и бутылку с минералкой. Девчонка на автомате выпила их, и я дала ей бульон. Почуяв его запах, Кэти сразу проснулась и, держа кружку дрожащими руками, стала пить горячую жидкость маленькими глоточками. Пока она пила, я вытащила из чемодана плавки, положил их на диван, после чего достав и кинув рядом прокладку из набора.
— Надеюсь тебе не слишком большими будут. Наденешь сама или помочь? — спросил я.
— Сама, — ответила Кэти, покраснев.
Пока развешивал и раскладывал в шкафу вещи, девчонка допила бульон и надела трусы. Зашла в спальню и вопросительно посмотрела на меня.
— Ложись давай, — сказала я, кивнув на кровать. — Я сейчас умоюсь и тоже спать приду.
Разбудило меня чьё-то внимание... и чувства — в них было удивление и нежность, смешанная со странной радостью. Разлепив веки, встретился взглядом со смотрящими на меня тёмно-синими, как штормовое море, глазами в обрамлении золотисто-багровых волос. Кэти смотрела на меня, будто пытаясь запомнить каждую чёрточку моего лица.
— Привет, — сказал я, потягиваясь. — Уже проснулся?
— Спасибо тебе, — прошептала она и уткнулась мне в ключицу. — Спасибо... Только почему ты мне помог?
— Потому что люди — если они люди, конечно — должны помогать друг другу в беде. А ты была в беде, ведь так?
— Так, — сказала Кэти.
— Расскажи мне всё, что с тобой случилось.
И Кэти рассказала... Как жила с матерью и отцом. Как они были счастливы... пока отец не погиб во время аварии в космопорте. Как страховая компания, придравшись к какой-то фигне, отказалась выплачивать страховку за отца. Как её мать осталась с малолетней дочерью и кучей долгов на руках. Она много работала и смогла-таки исправить ситуацию. Как потом появился этот Брэндон Левински, как он поначалу красиво ухаживал за её матерью и сильно понравился Кэти. Как мать вышла за него замуж... и тут выяснилось, что он неравнодушен к алкоголю. Проблема росла — Брэн потерял работу и стал ещё больше пить, перебиваясь случайными заработками и тратя их все на выпивку. Мать одна содержала семью. А в один "прекрасный" день кто-то ударил её по голове, вытащив из рук сумку с продуктами. Удар был настолько сильный, что мать умерла в больнице, так и не придя в себя. Отчим запил ещё сильнее, тратя на выпивку и так не самое большое пособие, выплачиваемое на Кэти. И вот, три дня назад, находясь в пьяном угаре, попытался её изнасиловать. Девушка сбежала, успев захватить только шорты со старыми сандалиями, и с тех пор пряталась.
— Собирайся, — говорю я. — Пойдем, навестим твоего отчима... Мне ужасно хочется с ним поговорить.
— Змей, Змей! Не надо! Он тебя прибьёт! — шепчет в страхе Кэти.
— Не бойся... я сам его прибью, как таракана.
— Но мне даже надеть нечего... — снова шепчет девчонка.
— Ну-ка, встань.
Кэти встаёт, я становлюсь рядом. Девушка на пять сантиметров ниже меня и субтильнее.
— Хм... Да неужели? — бормочу я. И лезу в шкаф к чемодану. Достаю свои старые уники с костюмами и вываливаю на диван. Рядом кидаю ботинки.
— А ну-ка, примерь это всё, — говорю я девчонке. И Кэти с радостным писком начинает мерить мои старые шмотки. Все они сидят на ней, как родные — особенно уники. Всё-таки она, несмотря на субтильность, уже довольно развитая девушка, и грудь у неё имеется. Так что выглядит в них просто здорово. Ботинки тоже приходятся в пору. А у меня мышцы все таки накаченные.
— Ну вот! — говорю я. — А ты переживала, что надеть нечего... Полно вещей у тебя теперь! А я от старых, уже маленьких мне шмоток избавился.
Кэти бросается мне на шею и начинает целовать, шепча:
— Спасибо тебе, Змей, огромное спасибо! Ты самый лучший на свете! — и в чувствах такая искренняя радость, будто я ей миллион подарил, а не кучу ношеного барахла! Мне становится немного стыдно. Надо будет ей чего-нибудь нового прикупить... И внезапно меня поражает мысль — я просто не собираюсь отпускать её от себя! И самое главное — я знаю, что это правильно!
— Куда идёте? — спросил на выходе Мышел, услышав мои тяжелые шаги в ботинках с магнитной подошвой.
— Наводить порядок и причинять справедливость, — отвечаю я.
— Бог в помощь, — напутствует Алексей.
По дороге Кэти спросила, когда мы позавтракаем, на что я ответил:
— После того, как разберёмся с твоим отчимом.
На мне серый рабочий уник и мощные тяжёлые боты с магнитной подошвой — я таким один раз на спор проломила борт металлопластикового контейнера... Ну, а сейчас кое-кого отпинаю!
Двери в квартиру Кэти не заперты. Внутри витает запах притона: кислая вонь перегара, пролитой выпивки и окурков. В большой комнате, на диване валяется тело в трусах и майке. Оно даже не услышало, как мы зашли. Подхожу и пинаю тело в бочину. Мужик всхлипывает и, глухо матерясь, садится на диване. Теперь я с размаху пинаю его в лицо. Мэна уносит в угол... а у меня от злобы срывает планку. Подскакиваю к нему и начинаю с хеканьем месить его ногами. Мужик сначала вопил и пытался отмахиваться, но, получив пару раз по морде, упал и заскулил, свернувшись калачиком. Выпустив пар, я, дёрнув за майку, усадил его у стены и вытащил нож. Нос у мужика разбит вдребезги, как и губы, правый глаз заплывший и не открывается.
Я, включив боевой режим, упёрлась кончиком лезвия в нижнее веко его левого глаза и тихо сказала:
— Эй, урод, ты меня слушаешь?
Мужик открыл глаз и с ужасом уставился на меня.
— Кто ты и чего тебе надо? — прохрипел он.
— Кто я — неважно. Где документы Кэйтлин и её кредитный чип?
— Чип — в штанах, в кармане, документы — в комоде, в верхнем ящике...
— Кэти, проверь.
Девчонка, брезгливо морщась, достала из кармана штанов кредитный чип. И с удивлением уставилась на него.
— Что там, Китти? — спросила я.
— Змей... На чипе двадцать тысяч! А мне носить нечего! — ответила она.
— Ну так этот козёл жил за твой счёт... Правильно? — спросила я мужика.
— Да я это... — промямлил он.
— Клюв закрой, сука! — зашипела я, мужик испуганно застыл. — Кэйти, собери свои вещи и возьми документы. А я пока с этим козлом побеседую, — девчонка кивнула и приступила к сборам. Я повернулся обратно. — Слушай сюда, тварь! Сейчас мы с Кэйти заберём её вещи с деньгами и уйдём. А ты соберешься и исчезнешь в неизвестном направлении. И учти, если ты, сука, попробуешь остаться — я тебя этим ножом ломтиками настрогаю, как колбасу... Понял?! — и уставилась на него взглядом в боевом режиме. Еще и ментально надавил. За моей спиной рассержено шипел на мужика Барс.
Мужик всхлипнул, после чего послышался пердёж и журчание, а по комнате поплыла жуткая вонища. Под мужиком расплылась жёлто-коричневая лужа. Он же диким взглядом смотрел лишь на мой нож. И молчал.
— Ты меня слышишь вообще?! — спросил я.
— Я всё понял! — пропищал фальцетом он. — Никаких проблем, госпожа... всё сделаю, как скажешь!
— Смотри у меня, козёл! — поворачиваюсь к Кэти. — Пошли, Солнышко.
Отпускаю мужика, который медузой расплывается на полу, и, подхватив девушку под руку, выхожу из квартиры.
— Всё забрала? — спрашиваю её.
— Да, Змей! Только у тебя такие глаза... что мне очень страшно...
— Не бойся, Солнышко моё, я такой только для врагов, — отвечаю, выйдя из режима.
Земля, Ванкувер, 5 августа
— Игорь, Игорь! Что мы ищем? — слышу за спиной шёпот Китти.
— Не знаю... но моя интуиция шепчет, что это где-то здесь, — говорю я, оглядывая сквозь решётку вентиляции один из тоннелей под космопортом. Вот уже две недели мы с подругой шаримся здесь в поисках непонятно чего. Я оставил кота в номере, хоть он и просился с нами. Но ему будет неудобно лазить по вентиляционным проходам. Вот когда найду место под наше логово тогда заберу.
— Игорь!
— Да, сейчас, — говорю я, осматривая вентиляционный канал. Впереди виднеются ещё решётки... правда, одна почему-то выходит в другую сторону от коридора. Подхожу, смотрю, а за ней — кромешный мрак.
— Что там? — шепчет из-за плеча подруга.
— Не видно ни хрена... сейчас посвечу, — отвечаю я, включая инструметрон в режиме фонаря. Яркий луч выхватывает из темноты слегка закруглённый коридор, который заканчивается через несколько метров в обе стороны от решётки.
— Игорь, а чего он такой короткий и непонятно зачем нужный? — спрашивает снова Китти.
— Хм... вот и мне интересно! — взяв из кармана мультитул, я снимаю решётку и по диагонали затаскиваю в канал, прислонив ту к стене. Под решёткой видны обычные скобы, идущие до пола коридора. Спускаюсь по ним и оглядываюсь вокруг. Простая бетонная стена и... ничего. — Китти, включи фонарь и направь в потолок, — говорю я любопытно оглядывающейся девчонке.
— Ага, сейчас, — и яркий луч упирается в потолок.
Переключив инструметрон в режим сканирования, я медленно провожу им вдоль стены. В бетоне идут энерговоды и видна странная стальная структура. Через несколько секунд нахожу модуль управления и подаю на него сигнал с инструметрона. Модуль активировался — и передо мной загорелась оранжевая голограмма заблокированного замка.
— Ух ты! — восклицает рядом подружка.
— Ага, наконец-то! — говорю я. — Сейчас мы его откроем, — используя программу-ломщик, лезу в меню замка.
Чуть-чуть посопротивлявшись, тот сдаётся — и бетонная стена с лёгким гудением расходится в стороны, открывая мощную дверь-диафрагму с большой красной цифрой 13.
— Вот это-то я, похоже, и искала! — говорю я.
— Что это?
— Одно из убежищ на случай войны... и, похоже, что оно станет нам домом на несколько лет.
— А чем у Мышела плохо?
— Ничем, но здесь платить не надо... а ещё может быть интересное оборудование внутри.
— Это какое?
— Деда рассказывал, что такие убежища оснащали по полной программе: там и мнемограф, и кибердок, и даже регенератор может быть... хотя последнее сомнительно. Плюс там должен быть склад с униформой и оружейка. Да и жратва тоже. В общем, живи — не хочу!
— Здорово! И ты его сейчас откроешь?
Пока мы разговаривали, я просматривала показания телеметрии убежища. Блин... каждую неделю шёл опрос системы охраны и куда-то отсылался отчёт. Нужен модуль управления хоть от дрона-пылесоса — чтобы имитировал систему. А так — только открою, и кто-то об этом узнает.
— Нет, Котёнок... тут всё не так просто. Прежде чем сюда лезть, придётся подготовиться. Пошли в мотель! — говорю я, закрывая створки фальш-стены.
Через два дня я вскрыла убежище, поставив на охранную линию модуль-обманку, сделанный из модуля управления летуном. Внутри было просто супер! Восемь больших секций, здоровенный склад с кучей барахла, медблок, оснащённый хоть и морально устаревшей, но зато очень качественной техникой — один кибердок чего стоил! И мнемограф со здоровущей библиотекой мнемозаписей по огромному количеству тем и специальностей — как военных, так и гражданских. Ещё бы уметь им пользоваться... хотя можно будет сходить на платные курсы операторов. Кухонный блок с запасом продовольствия в модулях криостазиса. И, как бонус — спортзал с бассейном. Два жилых модуля, рассчитанных на проживание по полсотни разумных в каждом. Мастерская с очень качественными волусскими универсальными станками. И "моя прелесть" — оружейная комната!
Перепрошив с помощью программы-взломщика системы доступа в убежище, я пошла в реакторный зал. Как выяснилось, убежище работало на накопителях, и на его полноценное функционирование не хватит энергии. Поэтому надо было запустить реактор. На это мы с Китти убили целых два дня — хоть я и знал в подробностях процедуру, но в самом процессе запуска термоядерного реактора так и не поучаствовал, за отсутствием данного устройства на "Барсуке". Но всё прошло штатно. И вот, загудели системы убежища, включилось основное освещение (вместо тусклого аварийно-режимного), на стенах загорелись экраны, имитирующие окна в сосновый бор...
Подруга оглядывалась по сторонам, открыв рот. Потом посмотрела на меня и прошептала, полыхая восторгом:
— Как же тут здорово, Игорь! А пойдем — бассейн наполним?
— Нет, Котёнок, мы этого делать не будем... а сделаем по-другому. Что над нами, Кэйти?
— Там посадочное поле космопорта. Но до него же почти двести метров!
— Я смотрела прогноз погоды — на послезавтра обещали дождь... так вот, тут есть система, подключенная к дренажной системе поля. И мы просто переключим клапана так, чтобы вода прошла через ВФУ (водно-фильтровальная установка.) и наполнила танки водохранилища и бассейн. И никто не узнает, что мы здесь. А если возьмём воду из городской сети — такой объем потерь может вызвать много вопросов у коммунальных служб. Нам оно надо?
— Не, совершенно не надо! — с улыбкой ответила подруга.
— Так что переезд намечается на третий от этого день... а сейчас пошли — настроим систему. После же предлагаю сходить в ресторан — побаловать себя вкусненьким. Согласна?
— Ура-а! — закричала Китти. — Но, Игорь... у меня платьев нет для ресторана!
— Не беспокойся — купим мы тебе платье.
Девчонка виснет у меня на шее, совершенно счастливая. Какое же она чудо... моё маленькое чудо с помойки!
Вот и вечер. Поход в ресторацию прошёл вполне успешно — этот маленький итальянский ресторан я приметил давно, но всё как-то не было случая в него сходить. После того, как мы вышли из такси, привезшего нас от Мышела, стоящий у входа метрдотель птицей подлетел к нам и с самым серьёзным видом начал за нами ухаживать. Открывать перед нами двери, называть прекрасными юными сеньоритой и сеньором... и тараторить при этом на итальянском, как пулемёт. Проводил к столику и, в итоге, очень вкусно накормил. Китти сияла, как начищенный самовар, полыхая искренней детской радостью. Прекрасно провели вечер, слушая живую музыку в исполнении маленького ансамбля. И, оставив щедрые чаевые, отправились на такси в мотель.
Лежу на кровати, закинув руки за голову, а подмышкой, свернувшись калачиком, сопит Китти. В небольшое окно льётся белый свет уличного фонаря, освещая рыжие волосы девчонки.
— Игорь... знаешь, что? — спрашивает она.
— Что, Котёнок?
— Я всю свою жизнь мечтала о брате... старшей брате или сестре. С которым я могла бы делится всеми своими секретами. Который бы защищал меня от других: от глупых одноклассниц, дразнивших меня; от мальчишек, которые дёргали меня за косички... Мечтала, что в один прекрасный день мама скажет, что у меня есть такая брат. Но потом убили маму... и я осталась совсем одна. Когда же я совершенно отчаялась, сидя там, за мусорными баками — появился ты! И всё изменилось. Моя мечта исполнилась! Когда мне было так плохо — произошло чудо! Спасибо, что ты есть, Игорь! — и девчонка крепко прижимается ко мне, начиная всхлипывать.
— Это тебе спасибо, Кэйти... Спасибо, что в очередной чёрный день моей жизни я случайно встретила тебя. И ты избавила меня от самого страшного моего врага — от одиночества... Спасибо за твою искренность, за твой весёлый и легкий нрав. И ещё — за твою сестринскую любовь ко мне. Моя маленькая сестрёнка ити-котёнок... — опускаю взгляд и встречаюсь с сияющими глазами девчонки.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
