|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Носилки! — крикнул Ратьша, не оборачиваясь.
Носилки, закрепленные между двух лошадей, сделанные из четырех копий, ремней и попоны, соорудили быстро. Не доверив драгоценную ношу никому, Ратислав с Гунчаком осторожно уложили в них раненую, вскочили в седла своих коней, двинулись назад навстречу основному отряду. Каждый вел в поводу одну из лошадей, на которых были закреплены носилки.
Скоро показались передовые всадники отряда. Коловрат и отец Светланы ехали в первых рядах. Даже в темноте было видно, как побледнело лицо Добрана, когда он узнал, что везут его раненую дочь. Боярин погнал лошадь к носилкам, прямо из седла перепрыгнул на спину одной из лошадей, везущих Светлану, склонился над дочерью, заговорил с ней о чем-то негромко. Наверное, спрашивал, как себя чувствует. А что еще?
Коловрат, тем временем, приказал войску остановиться и готовиться к ночевке. Потом приказал прислать к себе кого-нибудь из прибившихся местных, знавших здешние окрестности. От них узнали, что верстах в десяти по руслу небольшой речушки имеется глухая деревенька, до которой татары, скорее всего не добрались — та прячется за незамерзающим болотом. Чтобы попасть туда надо знать заветную тропинку. Тот, кто рассказал о деревне, эту тропинку знал.
— Езжайте, — махнул рукой Коловрат Ратьше и добрану. — С раной сам сумеешь управиться?
— Сделаю, что смогу, — ответил Ратислав.
До деревеньки добрались меньше, чем за час — проводник дорогу знал хорошо и вел уверенно. Светлану, которую начал бить озноб, закутали ворохом мехов, добытых в разоренном обозе. С ними увязался и Гунчак. С разрешения Коловрата, конечно. Деревня и впрямь уцелела. Было в ней пять дворов. Проводник остановился у избенки, притулившейся у самого болота, парящего незамерзшими окнами.
— Здесь знахарка живет, — пояснил он. — Бабка. К ней лечиться со всех окрестных сел и деревень народ ходит.
— Это хорошо, — кивнул Ратислав. — Стучись.
Проводник спрыгнул с седла, постучал рукоятью плетки в дверь. Стучал осторожно — уважительно. Ждать, когда в избенке проявятся признаки жизни пришлось долго. Наконец за дверью послышались шаркающие шаги. Спрашивать, кто стучит к ней в такое позднее время хозяйка не стала, отодвинула засов, открыла дверь. В руках бабка держала длинную зажженную лучину. Подняв ее повыше, она глянула глубоко запавшими черными глазами на незваных гостей, остановила взгляд на снятых уже с лошадей носилках с раненой Светланой, пробормотала что-то себе под нос, потом сказала уже громко:
— Заходите, гостенечки.
Повернулась и пошла вглубь сеней. Когда Ратьша с Гунчаком занесли носилки в горницу, бабка уже очистила стол из гладко струганных досок. Сказала коротко:
— Кладите. Попону только уберите — грязь.
Осторожно положили впавшую в забытие Светлану на доски стола. Знахарка засветила от горящей лучины еще четыре, воткнула их в держалки, расположенные на стенах вокруг стола. Потом склонилась над обломком стрелы, торчащем из груди девушки, легонько потрогала ее, погладила даже, обнюхала рану, подняла голову, спросила:
— Давно?
— Что? — не сразу понял Ратислав.
— Ранили давно? — сердито переспросила бабка.
— Часа два тому, — ответил за Ратьшу Гунчак.
— Хорошо — быстро привезли, — кивнула знахарка. Еще раз осмотрела рану, разогнулась, спросила еще. — Кто помогать мне будет? Одна не справлюсь.
— Я, — выступил вперед Ратьша.
— С ранами раньше дело имел? Не забоишься? — вперила черные, вовсе не старушечьи глаза Ратиславу в лицо старуха.
— Имел дело, не забоюсь.
— Ладно, коль так. Тогда ты оставайся, а остальные все пошли вон из избы. Коль холодно, к соседям постучите — примут.
Проводник и двое сопровождавших воинов вышли без разговоров. Гунчак долго топтался у порога, пока бабка на него не прикрикнула. Тогда вышел и он.
— Все, — буркнула бабка. — Помогай. Время дорого.
Они осторожно, как могли сняли со Светланы доспех, верхнюю одежду, знахарка распорола ножом нижнюю рубаху, обнажила грудь девушки. Ратьша невольно отвел взгляд от точеных грудей.
— Не дури, — заметив это, проворчала старуха. — Не девка это сейчас, а почти покойница. А будешь очи отводить, так покойницей станет.
Ратислав взял себя в руки, осмотрел обнажившуюся рану. Крови и на одежде и на коже оказалось совсем чуть. Но хорошо это, или нет, было не понять. Хорошо, если стрела держит кровь в жилах, но может быть, что кровь льется внутрь тела. Если так, то выжить Светлана вряд ли сможет.
— Помоги повернуть, — приказала знахарка. Они повернули девушку на бок. Как и предполагал Ратьша, стрела побила тело почти насквозь. Из спины торчал самый кончик жала. Затупившийся — видно и впрямь ударил и не пробил заднюю половинку нагрудника.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
