Пилочка

Пилочка

— О Господи, ну куда, куда она задевалась? — бормотал Грелль, яростно перерывая рабочий стол и ящики в тумбочках. — Нокси!

— Что? — устало спросил Рональд. Он заполнял форму ДОШ-1 для сдачи квартального отчета, и проблемы шефа были последним, что в данный момент его волновало.

— Ноооокси, где моя пилочкааа?!

Рональд поднял на наставника покрасневшие глаза. Наверняка пилочку забрала Иветти Морган, прелестная стажерка с верхнего этажа, которую Рональд пригласил в кабинет Грелля пару дней назад, дабы опробовать в новом качестве стол и кресло наставника, пока тот косил души где-то в Ирландии.

— Вы что, издеваетесь?

— Нет, — капризно заявил Грелль, — я не смогу работать, пока не найду мою любимую пилочку для ногтей!

— Вы и так не работаете, — заметил Нокс. Он давно уже сам составлял квартальные и годовые отчеты для Спирса, потому что зарплата стажера, пусть и старшего, не выдержала бы столь частых штрафов. От отчетов Грелля у Спирса всегда обострялась хроническая мизантропия.

— Боже, ну где, где она? — заныл Грелль. — Моя пилочка! Такая хорошая! У меня тонкие, чувствительные ногти...

Нокс достал из ящика беруши.

— Я больше не могу!!! — взвыл Алан, метнул карандаш через всю комнату и сжал руками голову. Эрик сочувственно покосился на стажера. Ежеквартальный отчет по форме ДОШ-1 сводил с ума уже не первое поколение шинигами.

— Алан...

— Судя по итоговой статистике, за квартал мы собрали десять тысяч триста восемьдесят две души. Из них — пять тысяч пятьсот девяносто три мужских и четыре тысячи шестьсот шестнадцать женских. А остальные сто семьдесят три тогда кто?!!!

Эрик виновато втянул голову в плечи. Он всегда плохо вел бумажную статистику, и из-за этого теперь подставил голову маленького шинигами под косу начальства. Даже за одну неучтенную душу Уильям мог скальпировать провинившегося, а почти за две сотни шеф, наверное, четвертует на месте.

— Ну, Алан, мы же можем просто обнулить эту разницу, да?

Хамфриз воззрился на наставника так, словно тот предложил ему совершить массовое убийство.

— Я их пересчитаю, — изрек стажер, когда Слингсби окончательно преисполнился чувством вины.

— Что?!

— Я пересчитаю заново все собранные за квартал души.

Эрик поперхнулся.

— Ты в своем уме?! Десять тысяч четыреста душ?!!

Кроткий, но твердый взгляд Алана яснее ясного сказал шинигами, что да, Хамфриз — пересчитает. Даже если для этого ему придется ночевать на рабочем месте. Эрик собрался с моральными силами.

— Я тебе помогу.

Нокс тщетно пытался привести к единому знаменателю колонку номер три, колонку номер одиннадцать и колонку номер двадцать два. Шеф последние полчаса горестно молчал, и Рональд перестал обращать на него внимание. Вдруг Сатклифф остановился перед столом стажера и поставил перед носом Ронни какой-то тюбик.

— Что это? — в раздражении спросил Нокс.

— Тушь для ресниц.

— Спасибо, я не пользуюсь, — буркнул Нокс.

— Ты не понял, Нокси, — мягко и как-то въедливо прошипел Грелль. — Это не МОЯ тушь.

Рональд поднял глаза от отчета. Сатклифф, упираясь руками в стол, угрожающей красной тучей навис над стажером. Ронни сглотнул. По губам наставника блуждала зловещая улыбка, а Нокс знал, что босс может быть страшен. Особенно, когда кто-то трогает его косметичку.

— Ну, Нокси? — промурлыкал Грелль. — Что скажешь?

— Я... э... шеф, ну дай отчет доделать!

От звучной затрещины из глаз Рональда посыпались искры. Он уже и забыл, что рука у Грелля бывает тяжелой. Сатклифф мягкой кошачьей походкой обошел стол стажера. Рональд, прощаясь с жизнью, попятился в угол. Грелль сгреб его за отворот пиджака и притянул к себе.

— Вот что, Ронни, — прошипел в ухо стажеру шинигами, — найди ту маленькую шлюшку, с которой вы устроили здесь бордель, и забери у нее МОЮ ЛЮБИМУЮ ПИЛОЧКУ, не то доделывать отчет ты будешь стоя, потому что, — голос Сатклиффа упал до угрожающего шепота, — я засуну тебе эту тушь в задницу!

Рональд, как метеор, вылетел за дверь. Грелль, фыркнув, снял трубку и набрал короткий номер.

— Аланчик? Просто, что отвлекаю, но у тебя же все есть, да, котеночек?! Мне нужно какое-нибудь чистящее-дезинфицирующее средство. Представляешь, кто-то нагадил на мой стол... и кресло тоже. Что? Могу сейчас зайти? Ты душечка! Лечу!

— Иветти! — завывал Рональд, колотя в дверь кабинета этажом выше. — Иветти, открой!

Дверь ненадолго приоткрылось. Мелькнуло прелестное, но очень усталое личико стажерки.

— Чего тебе надо, Рон?

— Пилочку! — в отчаянии выкрикнул Нокс. — Пилочку для ногтей!

Пламенеющий взор Иветти пронзил его насквозь.

— Ты, несчастный идиот! Я делаю эту долбанную ДОШ-1, а ты приперся сюда потому, что тебе нужна пилочка для ногтей?!!

— Иветти, послушай! — Рональд попытался вставить ногу между косяком и закрывающейся дверью, но Иветти с такой силой вонзила каблук ему в ногу, что несчастный стажер запрыгал по коридору, скрипя зубами и держась за искалеченную конечность. Дверь хлопнула, отрезая его от спасения. В довершение всех неприятностей, ослепший от боли Рональд врезался в кого-то высокого, стройного и отягощенного папками. Папки с грохотом посыпались на пол.

— Нокс, какого дьявола вы танцуете в коридоре?! Вам нечем больше заняться? — прошипел Уильям Т. Спирс. Прекрасные глаза начальника напоминали ацетиленовые сварочные горелки, и Нокс ощутил себя душой в аду на сковородке. Впрочем, тем наверняка было проще. — Немедленно идите к себе и работайте, а если я еще раз увижу вас вне рабочего кабинета БЕЗ формы ДОШ-1, клянусь, вы пожалеете, что родились на свет!

Волной начальственного гнева Рональда вынесло к лестнице, и тут он понял, кто может его спасти. Алан! Ну конечно! Все девушки обожали маленького, хрупкого Хамфриза с его нежной улыбкой и большими глазами беззащитной лани. Он вызывал у женской половины "Диспетчерского управления" острые приступы материнской заботливости. Ронни бросился было к кабинету Слингсби, как утопающий в окружении акул — к спасательному кругу. И чуть не скончался на месте, когда дверь распахнулась, и из нее в своей привычной манере вылетел Сатклифф, сжимая баллончики с какой-то дрянью. Трудно было поверить, что Грелль может поразить кого-то взглядом, аки Т. Спирс, но Грелль смог, и поразил — своего стажера, причем в самое сердце. Пока Рональд, держась за стену, пытался осознать, умер ли он или еще нет, Сатклифф пронесся мимо, хлестнув Нокса длиннющими волосами.

— Алан! — закричал Рональд, бросаясь к кабинету Слингсби.

Эрик и Алан сидели на полу и, как последние солдаты покинутой крепости, сражались с волнами бюрократии: считали выписанные за месяц квитанции на усекновение душ, сверяясь с записями в своих книгах. Хамфриз заодно сортировал квитки на души мужские и женские, а так же — по возрасным категориям (колонки три тире восемь по форме ДОш-1), национальности и вероисповеданию. Работа шла туго, но, по счастью, с появлением юного стажера, бумажки перестали теряться, так что шансы были... Эрик уже хотел предложить выпить чаю-кофе, когда в кабинет сперва влетел Грелль, а затем — Рональд. Правда, Сатклифф был отчего-то молчалив, Алан просто указал ему рукой на шкаф, Грелль сцапал какие-то бутылки и унесся. А вот потом...

— Алан, спаси меня сейчас же! — от дикого крика, коим сопровождалось явление Рональда, Хамфриз подскочил, словно в него вонзилось что-то острое.

— Грелль вконец рехнулся! У него уперли пилку для ногтей, так он хочет, чтоб я ее нашел! Прямо сейчас!

— Ронни, — тихо, проникновенно сказал Алан, — я пересчитываю души за прошедший квартал и благодаря тебе сбился на, кажется, трех тысячах ста семи. Поэтому, если ты сейчас же не исчезнешь — честное слово, я за себя не отвечаю.

— Но Алан! — Рональд нервно заплясал у двери. — Ты не понимаешь! Грелль меня освежует тупой бензопилой...

Тонкая рука Хамфриза сжала дырокол для стостраничных папок. Нокс сглотнул. Раз восемь. Потом встретился взглядом с Аланом; ему показалось, что он смотрит в глаза своей гибели.

На Нокса накатила смертная тоска.

— Хорошо, — глухо сказал он. Эрик тихо отобрал у Алана дырокол. Не то, чтобы Слингсби был против кровопролития, просто, если бы стажер проломил Ноксу череп, им пришлось бы отмывать отчеты от крови и мозга... буде он обнаружится.

— Хорошо, — повторил этот самоубийца-мазохист, — Алан, я... Посчитаю вашу ДОШ-1 за этот квартал.

— Только попробуй!!! — взвился Алан. — В твоем прошлом отчете больше ошибок, чем блох на дворняге!

— Тогда я пересчитаю ваши души, идет?

— Эрик, отдай дырокол!

— Не отдам, — ответил наставник. — Пусть считает, жалко, что ли? Иди развейся.

— Он все перепутает!

— Не перепутает, — холодный взор Эрика остановился на жертве собственной находчивости. — Эй, Нокс, умереть хочешь?

— Нет, — быстро ответил Рональд.

— Вот видишь, — сказал своему стажеру Слингсби. — Он будет стараться.

— Эрик! Ты в своем уме?! — завопил Алан. — Да где я буду искать эту чертову пилку?!!

— Я знаю, где она, — облизнув губы, сказал Рональд. И понял, что зря. В кротких очах Хамфриза возгорелось адское пламя.

— Эрик, дай мне косу, — глухо сказал стажер.

— Алан, может, не надо? — ласково спросил Эрик, ненавязчиво запихивая их косы ногой под стол.

— Надо!!! — Слингсби вздрогнул. Он даже не подозревал, что столь хрупкое создание может так рычать.

— Алан, ты все не так понял! — взмолился Ронни. — Она у Иветти, ну эта, с попой и си... бюстом, этажом выше! Просто мне она не отдаст, я уже пробовал, а Грелль...

— Минутку, — вмешался Эрик, — как у твоей бабы оказалась пилка Грелля?

— Он держит их на столе, в подставке для ручек, — глухо начал Рональд. — Он два дня назад был в Ирландии. Надолго. А я пригласил Иветти в кабинет, ну и...

Дырокол пронесся мимо виска Нокса, и если бы Ронни вовремя не увернулся, то одним стажером в отделе Спирса стало бы меньше.

— Алан! Ну хочешь на колени встану?! Не найду пилку — мне не жить! Грелль... — Нокс сглотнул. Он знал, что Сатклифф обычно что говорит, то и делает. — А потом Спирс сдерет с меня шкуру за ДОШ-1! Проси, что хочешь!

— Становись, — прошипел Алан. — Вот сюда, — он указал на просвет на полу в куче квитанций. — И упаси тебя Бог перепутать хоть одну душу, когда будешь их считать!

Алан опасливо постучался в кабинет Иветти.

— Кто?!

— Алан... Хамфриз...

Дверь, видимо, пнули изнутри; Алан едва успел увернуться.

— О Боже, это и впрямь ты! — Иветти улыбнулась, опуская косу. — Я думала, снова этот придурок. Заходи. Что случилось?

— У меня проблема, — стажер вошел; Иветти была одна, и ему полегчало. — Скажи, куда ты вписываешь непонятные души?

— Что? — нахмурилась девушка.

— Ну, вот у меня есть душа моряка, который умер в драке на лондонской пристани, — начал Алан, хорошо изображая беспокойство, поскольку в этот момент думал о том, что Рональд считает его души за квартал. — Моряк приплыл из Испании, но он наполовину испанец, наполовину араб, носил католический крест, а разговаривал на берберском диалекте. Куда его вписывать? В арабов? Или в испанцев? В католиков или в язычников?

— Слушай, та же фигня, — девушка нахмурилась и ткнула пальчиком в кипу квитанций. — Я уже насчитала тридцать шесть таких неопределенных товарищей. Не знаю, что делать.

— Я хотел поискать у тебя какую-нибудь подходящую инструкцию. У меня ничего похожего нету.

— Ищи, — махнула рукой девушка. — Только я там уже все перерыла. Без толку.

Алан пожал плечами и зарылся в папки. В кабинет вернулась наставница Иветти, приветливо, хотя и несколько бледно, улыбнулась стажеру и обессилено рухнула в кресло.

— Иветти, отрежь Алану торт, — почти машинально сказала мисс Хендерсон; Алан в который раз удивился тому, что вся женская половина Департамента так рвется его накормить. Он тщетно пытался убедить их в том, что не страдает от голода. "Бедный мальчик", — ворковала миссис Поппи в столовой и накладывала ему на тарелку двойную порцию, невзирая на отчаянные протесты. Иветти нырнула в шкаф, отпилила огромный (Хамфриза затошнило) кусок торта и положила на одноразовую тарелку.

— Спасибо... уааыййй!!!

— Что?! — вскинулись дамы.

— Ноготь, — задумчиво изрек Хамфриз. — Зацепился за что-то. Пилочка есть?

Женская половина синхронно зарылась в сумочки.

— Ой, — сказала Иветти, — у меня их две. Вот это — моя, а эта?..

Пилочку Грелля Алан опознал безошибочно: по кроваво-красному цвету.

— Может, это анжелкина? — нахмурилась Иветти.

— Нет, — с улыбкой ответил Алан. — Это пилка Сатклиффа. Посмотри на нее.

Девушка дернулась и отшвырнула пилочку так, словно та была заразной. Хамфриз подобрал ее и положил в карман.

— Я ему отдам, не волнуйся.

Иветти нахмурилась, пытаясь что-то припомнить, но тут зазвонил телефон, и девушка схватила трубку:

— Алло? О, привет, Анжелка! Нет, есть не пойду... а... что?..

Алан на миг испугался: стажерка вдруг побледнела, зато потом покраснела, как спелая клубничина, и тяжело задышала.

— Вот как, — сквозь зубы кинула она; пуговки на блузке не вынесли такого напора, и мисс Хендерсон громко кашлянула. — Анжелочка, — напряженно процедила Иветти, — не уходи никуда, я сейчас к тебе спущусь, — стажерка положила трубку и как-то странно лязгнула зубами. Глаза ее горели.

— Бери торт и пошли, — отрывисто приказала она Алану.

— Не возьму, — твердо сказал Хамфриз. — Вдруг там Спирс из кабинета выйдет?

Дамы понимающе переглянулись: под настроение шеф мог размазать по стенке вместе с тортом.

— И то верно, — согласилась мисс Хендерсон. — Там какая-то комиссия, хочет проверить промежуточную отчетность, ну то есть, не только год, но и за квартал, — леди содрогнулась. — Я сегодня обошла кабинет Спирса этажом выше. Жизнь дороже, психика тоже.

Иветти фыркнула. Девушка считала босса чудовищем с другой планеты, на котором пробу ставить негде, что и высказала с привычной экспрессией.

— Пойдем, мне тоже надо выйти, — закончила она, — а вместе не так страшно.

Стажеры вышли. Алан, заметив, что Иветти не в настроении, деликатно молчал, но неожиданно девушка заговорила сама:

— Алан, ты не хочешь поужинать со мной?

— Нет, — с улыбкой ответил Хамфриз. — Эрик ревнивый, как черт.

— Это правда, что он из-за тебя сломал руку Тому в трех местах?

— Да.

Помимо прочего Эрик выбил несчастному "посягателю" четыре зуба и свернул скулу, а Алану потом влетело от Спирса, поскольку шеф быстро разобрался, кто был в данной ситуации яблоком раздора.

Иветти покосилась на стажера.

— Ты знаешь, иногда, когда я на вас смотрю, мне кажется, что в Спирсе все же есть что-то человеческое, иначе бы он не догадался... — мимо стажеров с рыданиями пронеслась некая шинигами и бросилась к себе в кабинет, как в омут. Иветти помолчала. — Но потом я понимаю, что это иллюзия, — закончила девушка и внезапно переключилась на другую тему: — Вот непруха же! Почему такие, как ты, вечно достаются всяким эрикам, а разные похотливые козлы резвятся в свое удовольствие и... Ох, анжелкин кабинет. Все, пока.

Алан проводил Иветти задумчивым взглядом и улыбнулся, нащупывая в кармане пилку.

Рональд, мраморно-зеленоватый, трудолюбиво раскладывал квитки по кучкам. Он внезапно открыл, что холодный, угрожающий, устремленный сверху вниз взгляд невероятно поддерживает работоспособность. Эрику тоже не хотелось, чтобы из-за греллевского стажера вся их работа пошла псу под хвост, и, разделяя опасения Алана, всячески стимулировал в Ноксе усердие и старание, пока что ограничиваясь визуальным контактом. Хамфриз вернулся через полчаса, довольный и загадочно улыбающийся.

— Уже?! Или не достал? -выдохнул Рональд. Алан посмотрел на него с задумчивостью кошки, которая наблюдает за вконец оборзевшей мышью.

— Я нашел твою пилку, — лицо Нокса снова стало приобретать человеческие краски. — Знаешь, Ронни, сна-чала я хотел сам отдать ее Сатклиффу, — Рональд уронил кипу квитанций, — но потом передумал. Держи.

— Сп... спасибо, — выдохнул Нокс.

— Как души?

— Я досчитал до двух тысяч ста восемнадцати, — пробормотал Рональд. Хамфриз вздохнул.

— Ладно. И то хлеб.

Чуть пошатываясь, Рональд поплелся к себе. Ему казалось, что нервы завиваются спиралями; пилка жгла карман, как раскаленный уголь. Только сейчас ему пришла в голову мысль, что у Иветти могло быть и две пилки, и если сейчас шеф не опознает в возвращенном имуществе свое... Алан, конечно, существо тихое, но, в таком случае, Спирсу завтра достанется только изуродованный труп.

Грелль полулежал в кресле, закинув ноги на стол, и крутил в пальцах тюбик с тушью.

— Нашел? — осведомился Сатклифф.

— Да...

Тюбик полетел точно в лоб стажеру. Нокс почти машинально поймал.

— Скажи своей потаскушке, что если она будет пользоваться такой дешевкой, что скоро останется без ресниц. Пилку, — Грелль протянул руку. Рональд мог бы швырнуть шефу его пилочку в отместку за тушь, но как-то понял, что Сатклифф сейчас отнюдь не в игривом настроении. Поэтому он молча вручил шинигами его пилку, молча выкинул тушь в мусорное ведро и так же молча уткнулся в ДОШ-1. Грелль со сладострастным вздохом прижал к груди любимую пилочку и, не разжимая любовных объятий, принялся куда-то названивать. Там, видимо, не брали трубку, поэтому шеф подорвался с места и выбежал вон из кабинета; Рональд понадеялся, что, куда бы наставник не устремился, он сломает себе шею. Или встретит Спирса в самом людоедском расположении духа. Увы, надежды Нокса не оправдались: Сатклифф вскоре вернулся, причем — задумчивый.

— Странно. Я звонил Алану, там никто не отвечал. Пришел сам — стучу, стучу — заперто и все молчат. Интересно, что они там делают, за закрытой дверью? — промурлыкал шинигами. Рональд взглянул на него с тихой ненавистью. Он без труда догадался, чем заняты Алан и Эрик за закрытой дверью — они считали форму ДОШ-1.

— Господи, что же мне с ними делать? — прошептал Алан, в тупом отчаянии глядя на кипу квитанций с теми самыми "неопределенными" душами. Юноша был бледен, встрепан и выглядел так, словно переживает экзистенциальный кризис. Эрик подпихнул ему кружку с каркаде, и стажер машинально опрокинул ее одним глотком.

— Ну, давай просто пихнем их в колонку "англичане", — предложил наставник. — В конце концов, они же умерли в Англии. Вероисповедание укажем как англиканство.

Алан поднял на него взор, напоминающий о первых христианских мучениках.

— А потом, — глухо сказал юноша, — Спирс прикажет мне все пересчитать. Эрик, я... я умру, если мне при-дется делать это заново. Я НЕ ХОЧУ заполнять это дважды только потому, что...

— Ну, давай я заполню, — неуверенно предложил Слингсби, но его благородный порыв был задушен на корню пронзительным криком стажера.

— Не смей!!!

Когда стекла в окнах перестали дрожать, а барабанные перепонки в ушах Эрика — звенеть, Алан выдохнул:

— Я пойду к Спирсу и спрошу.

Слингсби уставился на стажера так, словно тот предложил пойти и поиграть со сворой адских гончих.

— Тебе что, жить надоело?

Хамфриз попытался на ощупь придать прическе приличный вид, прижал к груди папочку с "неопределенными" душами и слабо, мученически улыбнулся.

— Зато, если он меня убьет, то и страдать дальше не придется.

— Я пойду с тобой.

Алан вздрогнул.

— Не надо! Пожалуйста! Он озвереет от одного твоего вида.

— Ну знаешь!

— Знаю.

Эрик подумал и вкрадчиво осведомился:

— Алан, а кто будет считать души, если ты пойдешь к Спирсу?

— Ты. Ты же умеешь считать, я надеюсь?

Эрик поперхнулся.

— Все, я пошел, — торопливо сказал стажер и выскочил за дверь. Он был не в силах сейчас спорить еще и с наставником.

Спирс сидел за столом, заваленным папками с ДОШ-1 и одной рукой подпирал звенящую голову, а другой — механически листал страницы. Пиджак висел на спинке стула, соотношение коньяка и кофе в кружке уверенно клонилось в сторону алкоголя, и Уильям подумывал добавить туда корвалола и валерьянки. Вчера он посмотрел на новую форму ДОШ-2, которую нужно было заполнить ему на основании сданных ДОШ-1, и понял, что следующие трое суток проведет в кромешном аду. Поэтому робкий стук в дверь вызвал у шефа такой жгучий приступ мизантропии, что Алана за дверью едва не снесло начальственным рыком:

— Кто там?!!

У стажера подкосились ноги.

— Я-я-я-я, — жалобно проблеял он, напрягся и вспомнил свою фамилию. — Х-х-хамфриз, с-с-сэр...

Спирс облегченно перевел дух. Только одно существо в Департаменте могло отвечать на рев голодного тираннозавра таким тоном. И это был не Сатклифф.

— Заходите.

Стажер опасливо просочился в кабинет и по кивку начальства практически упал на стул.

— В чем дело?

— У меня возникла проблема, сэр. Дело в неопределенных душах.

— В чем?

Алан дрожащей рукой вытянул из папки квитанцию.

— Ну вот например... Убитый в драке с поножовщиной бандит, место — Портсмут. Он чернокожий, он приехал из Франции, говорит на смеси португальского и какого-то африканского диалекта, а установить его вероисповедание мне не удалось. И я не знаю, как мне теперь записать его веру и национальность.

— Как его зовут?

— Джонас Илия Нгхомба. И таких у меня — пока сто тридцать восемь душ. Я еще не все посчитал, сэр. Или, вот, к примеру...

Уильям прикрыл глаза. Во-первых, у него адски болела голова. Во-вторых, отчитывать старательного стажера не было повода. В-третьих, если бы Спирс мог сделать с Аланом то, что хотел, весь Департамент не отмыл бы его кабинет от невинно пролитой крови.

— Хамфриз, — тихо сказал шеф, — уйдите.

— То есть, сэр, — оживился юноша, — я могу занести их в ДОШ-1 по своему усмотрению?

— Пошел вон!!!

Хамфриза как ветром сдуло. Спирс распустил галстук, достал из шкафа коньяк и приник к горлышку бутылки.

Алан смог остановиться только на втором лестничном пролете. Перевел дух. Сердце колотилось где-то в области желудка, душа забилась в пятки и отказывалась выходить, но цель была достигнута. Хотя шефа тоже в чем-то жалко, но... Вспомнив лик начальства, стажер злорадно усмехнулся. Месть угнетенных страшна.

Эрик раскладывал старенький диван в своем кабинете. Алан ушел в уборную — умыться на ночь и почистить зубы, пока туда не набежали прочие сотрудники — в нелегкие дни сдачи квартальных и ежегодных форм практически весь Департамент ночевал на рабочем месте. Да и какой смысл идти домой, если ты досчитал души к двум часам ночи, а на работу все равно надо явиться к восьми? Слингсби хмыкнул. Как хорошо, что он выцыганил у завхоза двухместный диван...

Вернулся Алан, смущенно покосился на диван и порозовел.

— Эрик, я... я посплю в твоем кресле, ты не против? На стуле неудобно.

— Ты поспишь со мной на диване. И это не обсуждается.

— Н-но Эрик, мы же на работе!

— И что? Я без тебя засыпаю плохо.

— Эрик! А если кто-то зайдет?

— Дверь закроем изнутри, — успокоил стажера Слингсби. — И нечего смотреть на меня, как на сексуального маньяка. Я после сегодняшнего ночью собираюсь только спать. Уж не знаю, как ты.

Румянец Хамфриза стал ярко-пунцовым.

...Когда наконец оба жнеца улеглись и завернулись в плед, Эрик как бы между делом поинтересовался:

— Кстати, что с тобой было сегодня? Ты как-то невзлюбил Рональда.

— Во-первых, он запорол нам три часа работы. Во-вторых, он неправильно посчитал наши души. А в-третьих, — Хамфриз поджал губы и посопел, — это он рассказал всему Департаменту, что он у нас с тобой... отношения.

— Трепло, — нахмурился Эрик. — Я ему уже сказал, что если еще раз увижу наклонившимся у нашей замочной скважины, то он в такой позе будет до конца жизни ходить. Видать, не понял. Завтра еще раз объясню.

Алан с благодарностью потерся щекой о плечо наставника.

— Сначала мне показалось, — продолжал Слингсби, ненавязчиво притискивая партнера поближе, — что ты действительно хотел сдать Рональда Сатклиффу вместе с пилкой и потрохами, но потом передумал. Что это за приступ милосердия?

— Ну, видишь ли, когда я был у Иветти, ей позвонила ее подруга. И по реакции Иветти, а так же по тому, что она мне сказала...

— О Господи! Ты что, хочешь сказать, что он трахал этих баб по очереди?

Алан деликатно помолчал.

— Но погоди, как ты можешь быть уверен, что они все-таки...

— Когда тебя не было, — чуть меланхолично отвечал стажер, — ко мне забегал Грелль. Спрашивал, есть ли у нас обезболивающее и сырой бифштекс, чтобы приложить к лицу.

Эрик зашелся в припадке нечеловеческого хохота.

Уильям Т. Спирс полулежал в кресле, глядя на горы папок, и думал, как же повезло сожженным после пыток монсегюрским еретикам. Они-то уже отмучались.

Рональд Нокс пил шестую таблетку обезболивающего и прикладывал сырой бифштекс к правой стороне лица: Иветти и Анжела, встретившись, с жаром обсудили все личностные недостатки Р.Нокса; слова с делом разошлись у девушек не более, чем на десять минут, и Ронни мрачно размышлял, что женщин пора запретить как класс.

Грелль, гадливо шипя, оттирал пилочку спиртом.

Эрик с довольной улыбкой смотрел на Алана, который крепко спал, склонив голову на грудь наставника.

ЭПИЛОГ

В столовой было непривычно тихо. Пронесшаяся над головами сотрудников буря квартальных отчетов оставила по себе глубокое затишье — шинигами приходили в себя. Впрочем, некоторые пострадали не только от рук взбесившегося Спирса — Рональд крался по столовой бочком-бочком, сияя ярко-фиолетовой правой стороной лица и прикрываясь подносом с пищей. Добравшись до стола стажеров, он упал на стул, поймал взгляд Анжелы и втянул голову в плечи.

— Алан, — прошелестел Нокс, — не уходи, пожалуйста, ладно?

Хамфриз моргнул и очнулся. До этого он машинально пилил отбивную ножом, не отдавая себе отчет в том, что и зачем он делает.

— А? — взор Алана сфокусировался на Рональде, спустя секунду пришло и узнавание. — Тьфу, опять ты...

— Если ты уйдешь, они возьмут меня в клещи, и моя смерть будет на твоей совести.

Алан с сомнением посмотрел на кусок отбивной, оставшийся на вилке, и решил укусить на пробу. Раз, другой, третий... Пощупав зубы, юноша отодвинул тарелку с отбивной, которая и в лучшие свои годы, вероятно, напоминала сношенную подметку, и поднялся.

— Ты куда?! — в панике взвыл Нокс, уцепив стажера за полу пиджака.

— К себе. Я принес из дома сэндвичи.

— Ты не можешь уйти и меня бросить!

В глазах Хамфриза появилось что-то, напоминающее о Спирсе, когда Грелль доводил того до состояния берсеркской ярости.

— Нечего было врать всем, что мы с Эриком занимаемся сексом в копировальной.

— А что же еще там делать, черт возьми?

— Копировать отчеты.

— Вдвоем?

— В четыре руки быстрее, ты не задумывался об этом?

— Алан! Нельзя быть таким мстительным!

— Еще как можно.

Алан выдернул полу из рук Нокса, взял поднос, но выполнить угрозу и уйти не успел: в столовой появился Уильям Т. Спирс.

Ровно три раза в год шеф вызывал у подчиненных не холодный трепет, а острую жалость — в дни сдачи отчетности. Держался Спирс прямо, но был бледен так, словно из него выпили всю кровь; под глазами босса лежали черные тени, и он брел по столовой, явно не понимая, на каком свете находится — на том, на этом или вовсе в каком-нибудь неведомом и жутком мире.

— Поппи, — тихо сказал Уильям, — дайте мне что-нибудь... пожалуйста.

Миссис Поппи, бессменная продавщица, сострадательно покосилась на Спирса и щедро нагрузила его поднос едой, выбирая самое съедобное. Уильям достал кошелек, но при одной мысли, что ему опять придется что-то считать, по лицу шинигами прошла судорога почти физической боли. Он протянул кошелек через стойку.

— Посчитайте сами, — прошептал гроза отдела, взял поднос и, немного покачиваясь, ушел в закуток для начальства.

— О Боже, — Алан вручил поднос помощнице Поппи и взглянул в сторону отгороженного для высших уголка. Спирс забыл задернуть занавеску, и Хамфриз впервые в жизни увидел, как можно спать сидя, подперев голову одной рукой, а другой — сжимая ложку.

— Спорим, он упадет в тарелку? — прошептал Нокс, чье неистребимое любопытство тоже привело его к запретной зоне. Алан бросил на старшего стажера негодующий взор и помахал рукой Эрику. Наставник подошел, увидел и протяжно присвистнул. Спирс даже не вздрогнул во сне.

— Быстро убери отсюда Грелля, — зашептал Алан, — а мы его уложим.

— Мы? — уточнил Рональд. — Или вы?

Но Эрик уже развернулся к столу Грелля. Красный жнец нацелился было на беззащитное начальство, однако Слингсби перехватил его на полпути, ловко зажал Сатклиффу рот и нос рукой и быстро поволок из столовой.

— Ты под руки, я под — колени, — скомандовал Алан Ноксу и добавил в воспитательных целях: — Не то скажу Анжеле, что ты и Майю из канцелярии на стол Грелля приглашал.

— Ты гнусный шантажист, Хамфриз, — пропыхтел Рональд, с трудом поднимая босса со стула. К счастью, в кабинете для питания начальства стояла узкая кушетка, на которую они и сгрузили Спирса. Шеф спал, как мертвый.

...До сдачи ежегодной отчетности оставалось еще четыре месяца...