Лирика обреченных

Лирика обреченных

Фильмы лгут. Их сценаристы недальновидны и неоригинальны в выборе визуальных образов. Как решили когда-то тысячу кадров назад, что стоит только герою узнать, что будущего у него нет, так весь окружающий мир меркнет, превращаясь в унылое и откровенно жутковатое место. На самом же деле в такие моменты словно слетает с глаз какая-то пелена и все вокруг взрывается яркими красками. А еще на короткий миг ты чувствуешь себя полностью свободным. Понимаешь, что скоро умрешь, и все равно чувствуешь. Противоречивое существо человек, разве это не забавно? Очень в духе безумия, охватившего мир, в который когда-то с первыми мануфактурами и печатными станками пришел прогресс. Какое жесткое и неприятное слово цвета крови, смешанной с глиной. Не было бы его в лексиконе, возможно и болезни бы такой не было. СПИД — это приговор. Джеф осознал это только что. Посмотрел на шумный и бросский мир Нью-Йорских улиц новым, прояснившимся взглядом. И понял, что миг абсолютной свободы подошел к концу. Потому что кроме него во все это недоразумение — глупо, не правда ли, называть это так? — оказался втянут еще один человек. И в отличие от него, он пока не знает, что смертен.

Рейчел сказала, что заразилась от своего парня. Джеф же переспал с ней около месяца назад, и уже тогда она могла быть... инфицирована. Еще одно неприятное, даже гадкое слово. Темно-зеленого, болотного цвета. С желтыми вкраплениями цвета детской неожиданности. Бр! Джеф ненавидел эту свою причуду — присваивать словам цвета. И всякий раз это получалось у него совершенно непроизвольно. Он запрокинул голову и попытался увидеть небо. В небоскребном Нью-Йорке летом, когда над городом висит смог, это непростая задача. Или редкая удача. Или насмешка судьбы, потому что именно сегодня небо было пронзительно голубым и манящим, и даже окантовка из бетона и стекла не портила праздник. Небу можно было позавидовать. И Джеф завидовал, пока кто-то, спешащий, не толкнул его и не сбил с ног. И небо сменилось серостью тротуара. Теперь на локте будет синяк. Зря только заглядывался. Зачем душу травить, когда...

Рейчел — его студенческая подруга и свой в доску парень, как она сама любила о себе говорить. Они с Джефом пятый год снимали одну квартиру на двоих. Изначально у каждого были свои мечты и амбиции. У Рейчел всегда немного завышенные, Джеф же, напротив, готов был довольствоваться малым. Тем не менее, они как-то уживались и были по-своему счастливы. И вместе, и по отдельности. Нет, они не были любовниками. И даже не спали по дружбе, как это теперь модно. Но две недели назад Джеф не смог устоять перед ее больными, заплаканными глазами, тихим, срывающимся шепотом, нежными руками, удерживающими его рядом с ней. Он и предположить не мог, что когда-нибудь увидит жизнерадостную Рейчел такой потерянной, маленькой и хрупкой. Поэтому поддался. Теперь... уже поздно жалеть.

Джеф тряхнул головой и поймал такси. Время ланча еще не наступило, но рабочий день для большинства солидных фирм начался уже давно. Поэтому проблем с транспортом не возникло. Правда, он совершенно хамским образом опоздал на работу. Но сегодня так и так увольняться, поэтому, не все ли равно?

В тот вечер Рейчел рассталась с парнем. То есть, это он ее бросил. А она уже начала захаживать в салоны для новобрачных. Немного завышенные амбиции позволяют не стучать по дереву и не плевать через левое плечо даже тогда, когда все окончательно решено и обжалованию не подлежит. Увы, это не про Рейчел. В их отношениях с Браеном, не было ничего окончательного. Даже разрыв, после которого она вернулась домой вся в слезах. Но тогда никто из них еще не знал об этом. Секс в утешение, не более того. Потому что в тот момент ей было это нужно, а Джеф был свободен. Точнее одинок вот уже пару лет. Безответная влюбленность в собственного босса, конечно, не в счет. Начисто лишенная каких-либо перспектив, она давно уже воспринималась как нечто настолько же естественное, как хронический гастрит. Жить в целом не мешает, но побуждает придерживаться определенных ограничений, при этом, как бы тщательно ты не следил за своим рационом, все равно, время от времени случаются обострения. Но это вполне можно пережить. Временное помешательство, не более того.

Через неделю Рейчел и Браен снова были вместе. А через три выяснилось, что парень без Рейчел времени не терял. И вообще никогда не был образцом верности и... чистоплотности, что ли? Он всполошился и навел панику, когда у одной из его случайных партнерш обнаружился ВИЧ. Говорят, она уже кучу народу заразила. Рейчел сдала анализы вчера. Теперь они с Браеном оба дрожали от страха в ожидании результатов. Джефу все это только предстояло. Но поход в клинику, как не странно, легко можно было отложить. Потом что, как бы парадоксально не звучало, это было не самое страшное в его новой жизни.

Его увлеченность боссом оказалась взаимной. Четыре дня назад не по его инициативе, но при полной поддержке с его стороны, они переспали. Прямо в вычурном и помпезном кабинете Дональна, на антикварном столе красного дерева. Банальщина? Еще бы! Но Джеф всегда был непривередлив к деталям.

Он прошел через проходные на первом этаже головного здания холдинга с видом человека, которому, ровным счетом, некуда спешить. Охранники, которые знали его в лицо, вытаращились на Джефа, как на приведение. Большая компания похожа на улей. Его легко растревожить. Особенно таким вопиющим нарушением делового этикета. Если бы он заболел, что вполне могло произойти, он бы не пришел на работу с двухчасовым опозданием, так? И все это понимали. Всем в этом здании было прекрасно известно, как мистер Дональд Брант любит точность во всем, что касается расчета времени. О, да, он был известный педант. Мог встать и уйти с деловой встречи, если кто-то из партнеров задерживался, не предупредив заранее. Он вышколил своих сотрудников, работающих с ним в непосредственном контакте. И уж тем более, никто не мог ждать опоздание от его личного помощника, которым уже третий год служил Джефри Пирс.

Он поднялся в приемную президента компании на лифте. Задержался возле своего стола только затем, чтобы чиркнуть пару строчек на чистом листе бумаги. И вместе с ним постучал в дверь заветного кабинета. Обычно достаточно было сообщить о том, что собирается зайти, по селекторной связи. Но сегодня все было не так, как заведено. Разумеется, из-за двери ему никто не ответил, но зазвонил телефон на рабочем столе Джефа. Он улыбнулся про себя улыбкой обреченного, стоящего на помосте с петлей на шее, и шагнул в кабинет босса.

Дональд стоял у окна. За два года работы Джеф так и не уяснил для себя, нравился ли боссу открывающийся вид или это была какая-то давняя привычка, которой он и сам не смог бы дать объяснение. Когда Бранту не нравилось, как шли дела, Джеф часто видел его у окна. Сейчас бизнес как никогда шел в гору, с минимальными потерями преодолев последствия кризиса. Так что раздражение босса было связано с чем угодно, только не с холдингом, которым он управлял.

В тот раз он тоже встретил Джефри спиной, словно был полностью увлечен тем, что видел за окном. Это было не так. Ничего не подозревающий Пирс очень скоро в этом убедился. Он принес отчет маркетингового отдела, прошел в кабинет, спросил, куда будет лучше положить бумаги.

— На стол, — кратко и лаконично отозвался Брант, а потом, что было ему совершенно не свойственно, неожиданно передумал. — Нет. Брось на кресло.

Джеф запнулся на середине шага, но исполнил указания босса, которые в первый момент показались ему совершенно абсурдными.

— Сдвинь все на край стола,— последовало новое указание.

Джеф еще больше напрягся, как так не мог понять, зачем Дональду это понадобилось. Что такого могло произойти? Он точно знал, что в последние пару часов ему на рабочий номер никто не звонил. Конечно, оставался еще мобильный. И Брант вполне мог переговорить с кем-то, а потом впасть в уныние. Но последняя фраза в одном предложении с фамилией босса казалась чем-то настолько абсурдным, что Джеф отмел это предположение, как несостоятельное. Дональд был совершенно непроницаемой личностью. Слово "непроницаемый" виделось Джефу в серо-голубых тонах с вкраплениями белого. Классическое сочетание. И в тоже время именно эти цвета как нельзя лучше подходили его боссу. Серый — сталь, голубой — спокойствие и безмятежность, белый — тайна, цвет включающий в себя все остальные цвета. Красиво. Немного романтично, что тоже плохо вязалось с образом этого человека. И в тоже время "романтика" было еще более абсурдным словом по отношению к Дональду Бранту.

За два года, что Джеф работал у него, у босса не случилось ни одной официально зарегистрированной интрижки. У него не было даже официальной любовницы, которую принято брать с собой на различные мероприятия и хотя бы пару раз в месяц демонстрировать прессе. Даже с ориентацией Дональда было не все понятно. Большинство старых сотрудников утверждали, что их босс все же бисексуален, хотя никто не мог сказать наверняка, когда это Брант встречался с парнем и кто успел его на этом застукать. Складывалось впечатление, что Дональд вовсе не интересуется интимной стороной отношений. Это вызывало недоумение. У всех, кроме Джефа, который еще в первый год своей работы у него, узнал, что босс за что-то себя наказывает. За что, он не осмелился спросить.

Брант проговорился случайно. Когда они оба были в командировке и жили в одной гостинице. Из-за очередного обострения своей влюбленности к боссу Джеф не смог уснуть, потому что в голову все время лезли мысли о том, что в фильмах, если двое героев вот так же оказываются в соседних гостиничных номерах, обязательно что-нибудь происходит. Не всегда, конечно, это было именно любовное приключение. Но чаще всего встречалось именно оно. Поэтому он был вынужден выбраться из кровати и отправиться в круглосуточный гостиничный бар. Там он и столкнулся с Дональдом. Тот, как оказалось, тоже не мог уснуть. Но Джеф все равно бы не рискнул подсесть к шефу. На самом деле молодой секретарь серьезного бизнесмена пришел раньше. И это не он присоединился к Дональду, а Дональд, завидев его, сел за один с ним столик. Они поговорили. Странный это был разговор.

— Все сдвинул? — раздалось из-за спины, и Джеф, дернувшись, резко обернулся.

На столе Дональда всегда был идеальный порядок. Босс в целом был сторонником минимализма, хотя и предпочитал в оформлении кабинета классический стиль, а никак не хайтек. Так что Джеф только и сделал, что отодвинул на дальний от себя край стола набор дорогих письменных принадлежностей и несколько папок с текущими делами. Когда он обернулся, Дональд стоял напротив него и пристально всматривался в лицо. Почему-то считается, что у любого действия должны быть причинно-следственные связи. Объяснение. Слово цвета шоколада со сливками, цвет неоднородный, но теплый на вид. На самом же деле все это не более чем стереотип мышление, который когда-то сформировался под воздействием книг и фильмов. Смешно. Потому что в тот момент, когда Дональд поцеловал его, Джеф не мог объяснить, почему начал расстегивать на себе брюки еще до того, как поцелуй закончился. И почему сам Брант отнесся к его действиям совершенно нормально, даже обыденно. Подтолкнул к столу, вынудив на него опереться, и снова поцеловал. Джеф думал, что все будет скомкано и быстро. Это ведь логично, в такой-то обстановке! Но у Дональда были свои представления о служебном романе и вопиющем нарушении субординации. Он вел себя так... словно хотел распробовать и запомнить каждое мгновение. Так что это было все, что угодно, только не быстрый и ни к чему не обязывающий перепих на рабочем месте. Это дало Джефу надежду, так что было очень трудно не дать понять Дональду, как много значит для его секретаря происходящее. Смущало все. И медлительность, с которой действовал Брант, отчего у Джефа оставалось время подумать, не захлебываясь страстью и предоргазменными судорогами. И тот факт, что босс, похоже, готовился, потому что раскатал два презерватива, не позволив опрокинутому на стол Джефу прикоснуться к себе. И сам же натянул на член подчиненного вторую резинку. А потом достал из кармана брюк смазку. Значит, с его стороны это был вполне продуманный и осознанный шаг. Джеф возликовал. Ему было приятно, что из всех, кто с радостью отдался бы Дональду Бранту, он сам выбрал именно его. Это была надежда. Безумная и неподдающаяся логическому осмыслению. И он позволил себе забыться, что в какой-то момент в страстном, безумном поцелуе, когда босс буквально вбивал его в стол, он прокусил Дональду губу. Тот взвыл, как раненый зверь, и столько боли в тот момент мелькнуло в его глаза, что, если бы к тому времени Джеф все еще был способен трезво мыслить, возможно, догадался бы, что просто у них ничего не будет. Босс как-то неожиданно окончательно перестал сдерживаться и даже в какой-то момент впился зубами в плечо подчиненного, от чего тот кончил. "Словно кровью обменялись, словно проросли друг в друга. Ах, если бы все было именно так!" — подумал Джеф тогда и на какое-то время отключился. Потом очнулся на диване, стоящем у стены, здесь же в кабинете. Он был укрыт пиджаком Доанальда. Сам босс курил у окна. За два года работы Джефри ни разу не видел его с сигаретой. Тогда он испугался, что разочаровал его и хотел уже уйти. Но Брант обернулся к нему, заметил смятение парня и предложил принять душ. Джеф по инерции кивнул, а потом оказался в крепких объятьях и до сих пор помнил вкус дорогого табака на своих губах. Таким было начало их отношений. А теперь, ровно через четыре дня после этого, наступил неутешительный финал. А счастье было так возможно!

— Вы меня разочаровываете, мистер Пирс, — раздалось от окна, стоило Джефу проскользнуть в кабинет. Но ранить эти слова уже не могли. Джеф был замкнут в своей обреченности. Она стало его щитом. Он улыбнулся. Отчаяние делает нас сильными, а обречение учит ценить то малое, что было в скучной и серенькой жизни до того, как ты узнал, что обречен.

— Я знаю, мистер Брант. Посмотрите на меня, прошу вас.

— Даже так? — Брант медленно повернулся в его сторону.

— Месяц назад я переспал со своей подругой, вместе с которой снимаю квартиру.

— Считаешь, что мне следует это знать? — на лице босса не мелькнуло и тени усмешки, но что-то было в его глазах. Самоирония? Отчасти. — Она беременна? — спросил он, возвращаясь за свой стол и опускаясь в кресло.

— Больна, — когда Джеф протолкнул через горло это простое, в сущности, слово, внутри ничего не осталось.

Ни боли, ни отчаяние, ни, что самое странное, сожаления. Он понял, что это конец и принял его. Сам виноват, что все так произошло. Но беда в том, что, если бы можно было что-то изменить, он бы не стал этого делать. Рейчел была самым близким для него человеком. Как сестра, которой у него никогда не было. Хотя, конечно, то, что произошло между ними никак не вязалось с братскими чувствам, просто... он, по-своему, любил ее. И, если бы ей снова понадобилось утешение, он бы позволил себя соблазнить. Глупость, конечно. Но это был его выбор.

Джефри смутило то, что Дональд догадался сам.

— ВИЧ?

Парень кивнул и молча положил перед ним свое заявление об уходе. Извиняться и просить прощение было бы верхом лицемерия. Поэтому он так же молча развернулся и вышел из кабинета. Теперь надлежало собрать вещи. Это было просто. Основная сложность заключалась в том, чтобы найти подходящую коробку. Впрочем, и с этим удалось справиться довольно быстро. Правда, он так и не смог сказать Бобби из курьерской службы, что уволился. Просто не стал распространяться, зачем ему понадобились коробки и пакеты. Смалодушничал. Ну что ж, бывает. Винить себя за это было бы еще глупее, чем извиняться перед Дональдом за то, в чем Джеф невиноват. Просто, так сложилось. Кто же знал? Но как бы он не убеждал себя в этом, душу грызло отчаяние. Слово песочного цвета. Желто-оранжевый, неприятный оттенок. С зелеными нитями, проступающими сквозь желтизну. Странное сочетание. Неприятное. Словно срез чего-то живого и дурно пахнущего. Он не был виноват, но в глубине души чувствовал себя виноватым. Потому что, если Дон тоже...

— Могу я узнать, чем ты занят?

От голоса босса Джеф даже подпрыгнул и чуть не выронил часы — подарок Дональда. Он как раз предавался воспоминаниям, как на втором году своей работы здесь подарил боссу на день рождение книгу. Хорхе Луис Борхес в подарочном издании. Дорогое удовольствие, но оно того стоило. Потому что уже через неделю он обнаружил в кабинете босса еще одну книгу этого автора. Дональд заметил, на что он смотрит и негромко сказал, что никогда бы не узнал, что чтение может быть настолько увлекательным, если бы не он со своим подарком. Оказывается, босс даже не слышал о Борхесе. И он ему понравился. Джеф угадал. И в качестве ответного жеста получил на день рождения часы. Зная вкусы босса было бы уместно предположить, что это будут какие-нибудь помпезные настольные часики в серебре и позолоте, бархатной прослойкой у основания, чтобы не царапать стол, и фигуркой ангелочка или нимфы. Но выбор Дональда был просто поразительным. Потому что часы выглядели как стальной робот. С прямоугольным туловищем, ногами палочками с квадратными "ботинками" и руками, заканчивающимися стальными шарами. Голова тоже была круглой и в ней, в виде прорези для глаз, светились красным электронные часы. При этом в туловище был экран, на котором дублировалось время, а так же высвечивались температура, давление и прочие стандартнее показатели. Недорогая, в сущности, штука, но Джеф просто сиял, когда получил ее. Причина была очевидна. Шеф постарался учесть вкусы самого Джефа, а не отмахнуться от него, навязав свои. Конечно, даже тогда молодой секретарь не позволил себе надеяться, но все равно было чертовски приятно. И он принялся работать на этого человека с двойным усердием. Хотя теперь становилось ясно, что Дональд, возможно, совсем не этого от него ждал.

— Собираю вещи, сэр, — произнес Джеф после минутной заминки.

На Дональде не было пиджака и даже галстука. Он стоял в дверях своего кабинета и смотрел на него взглядом, который Джеф у него никогда не видел. Впрочем, в свете открывшихся фактов это можно было ожидать. Не каждый день узнаешь, что, возможно, был инфицирован из-за одного единственного перепиха на рабочем месте. Джефа передернуло от этой мысли. Взгляд Дональда сместился.

— Я не подпишу твое заявление, — сказал босс и повернулся к ошарашенному подчиненному спиной, потом бросил через плечо, — Зайди ко мне.

Джеф медленно поставил подарок Дональд обратно на стол, вытер о брюки вспотевшие руки и зашел в кабинет вслед за ним. Брант снова расположился у окна спиной к нему. Но стоило раздаться щелчку закрывшейся двери, произнес:

— Если ты не знаешь, то в наше время даже со СПИДом люди успешно живут и работают.

— Я знаю, — спокойно отозвался Джеф. Кто бы знал, чего ему стоило это спокойствие! — Но я думал...

— Зря, — резко оборвал его Дон, повернулся к нему и пересек разделяющее их расстояние. Джеф не смог бы объяснить, что заставило его попятиться. Наверное, тот взгляд, которым на него смотрел босс.

Он шумно сглотнул, заставляя себя оставаться на месте. Уперся рукой в грудь босса и хрипло сказал:

— Дональд, прошу вас...

И не был услышан, потом что оказался стиснут в крепких руках и рот ему заткнули чужие губы. Он вырвался, с силой оттолкнув от себя босса. Ни о каком спокойствии больше не могло быть и речи. Они сверлили друг друга взглядами. Потом Дональд, снова шагнувший к нему, сказал:

— С таким же успехом ты мог бы заразиться от меня. У тебя чертовски острые зубы!

Джеф моргнул. Потом тряхнул головой, пытаясь осмыслить услышанное. И тут он все понял. Улыбка, в которой растянулись губы, была защитной реакцией. Еще один щит, только и всего.

— Понимаю, — медленно проговорил он, слово почему-то горчило на языке, хотя цвет его был похож на тот оттенок, который приобретают еловые иглы в дождливую и пасмурную погоду, насыщенный и мокрый. Возможно, не от дождя, а от слез? — Наказание не может длиться вечно, так? И для очистки совести куда удобнее воспользоваться кем-то, кто не сможет возмутиться. Точнее, просто не захочет, потому что влюблен, как последний дурак.

Вот такое это было признание. Очень в духе любви в большом городе. Какая романтика? Какая лирика? Когда на душе мрак и кровь из разорванного точечным взрывом сердца. Беда в том, что любовь оставалась любовью даже в этих гротескных декорациях. Джеф почувствовал головокружение и дурноту, когда Дональд снова придвинулся вплотную и двумя пальцами взял его за подбородок.

— Ты не прав, Джефри, — голос босса звучал непривычно мягко, но Пирс уже понял, что окончательно расклеился.

Самообладание ведь тоже было не бесконечным. Он оттолкнул от себя руку босса, чувствуя, что его сейчас просто вырвет. И метнулся в сторону неприметной двери между двумя шкафами. Там в кабинете Бранта располагалась небольшая ванная комната. Он захлопнул за собой дверь, даже сумел задвинуть защелку, а потом с силой ударился коленями о кафель, когда упал перед унитазом. Из горла полилась вонючая горькая желчь. Это было отвратительно. Но падать уже было некуда. Да и в чем то падение? В том, что позволил себе поверить в искреннюю симпатию со стороны босса, а его использовали? Вполне предсказуемо, если честно. На что вообще можно было рассчитывать с такой разницей в социальном статусе? Это только в фильмах, которые, как уже было сказано, всегда врут, бывает счастливый конец и взаимность. А у них что? Наивность с одной стороны, с другой — холодный расчет. В слова о том, что он не прав в своих выводах, Джеф не верил.

Ему стало легче. Он умыл лицо, прополоскал рот, силясь избавится от отвратительного привкуса, постоял немного, склонившись над раковиной. И медленно-медленно распрямился. Из зеркала на него смотрел молодой человек лет тридцати, с большими серо-зелеными глазами, которые были, пожалуй, единственным неоспоримым достоинством в его довольно непримечательной внешности. Он сам себе напоминал мышонка. Серенького и неприметного. Всегда на шаг позади кого-то сильного и решительного. Как Рейчел или... или Дональд. Идеальная внешность для помощника, подручного, оруженосца. Он и был таким. И совершенно не имел ничего против. Не у всех же амбиции хлещут через край, правда? И далеко не каждый секретарь мечтает о том, чтобы однажды самому сделаться босом. Хотя, в фильмах обычно показывают именно таких людей. Но жизнь она куда сложнее и ироничного любого сценария. Иногда так хочется, чтобы этой иронии было поменьше. К кому бы обратиться с подобной мольбой? И будет ли она услышана? Вряд ли.

В дверь ванной комнаты постучали. Джефри тяжело вздохнул и вышел, с фатализмом обреченного встречаясь взглядом с Доном. Тот взял его за руку. Плечи вздрогнули сами собой. Но Джеф не стал вырываться. Просто застыл рядом с ним возле распахнутой настежь двери. Он был чуть выше Дональда, но все равно рядом с ним выглядел маленьким. Брант был широк в плечах и коренаст. И выглядел лет на пять старше его, на самом деле они были погодки. Волосы у Джефа были намного светлее, чем у Дональда, но при этом его никак нельзя было назвать блондином. Просто светло-русый, какой-то мышиный цвет. А Брант был жгучим брюнетом. Со светлой кожей и темно-карими глазами. Он долго смотрел на Джефа, потом отвел к антикварному дивану у противоположной стены. Сел и заставил своего секретаря опуститься рядом с собой. Выпустил руку подчиненного. Уперся локтями в колени и низко опустил голову. Джеф ждал откровения, это было настолько очевидно, что даже киношные стереотипы вспоминать не пришлось.

— Это был парень, который работал на твоей должности до тебя.

Джеф похолодел. А Дональд все тем же тихим голосом продолжил:

— Поэтому, ты зря думаешь, что, устав от воздержания, я трахнул первого, кто подвернулся под руку. Просто... — последующее слово далось ему с трудом, — не устоял. Я никогда не был сторонником служебных романов. Напротив, искренне полагал, что никогда до такого не скачусь. Но Дик соблазнил меня. Умелый и обаятельный... Дьявол! — Дональд резко распрямился и откинулся на спинку дивана, запрокидывая голову. Теперь он смотрел в потолок. — Его под меня подложили. Я тогда работал над рейдерским захватом одной фирмы. Так что его наняли, чтобы отвлечь меня от некоторых махинаций противника.

— Они знали, что он...

— Нет. Тот тип, что нанял его, потом клялся мне, что не знал. Да и Дик вел себя так, словно это оказалось для него полнейшей неожиданностью. В общем...— Дональд провел ладонью по лицу и повернулся к Джефу, устроив руку на спинке дивана и подперев ею голову. — С твоего вступления в должность за тобой приглядывали.

— То есть, ты нанял детектива, чтобы следить за мной? — Джеф нахмурился. Он не мог в это поверить. Хотя, в свете открывшихся фактов, действия босса вполне можно было оправдать.

— Да, — просто ответил Дональд, — и даже более того. В вашей с Рейчел квартире стоят камеры.

Джеф, который до этого сидел прямо, медленно откинулся на спинку дивана. Значит, Дональд видел, как они с Рейчел...

— Ты никого к себе не водил. Я знаю. И выпить с друзьями выбирался крайне редко. Меня это... успокаивало. Конечно, наблюдение уже давно можно было снять, но это...

— Превратилось в хобби, — помог ему Джеф, криво усмехнувшись. Жизнь продолжала преподносить сюрпризы, даже катясь в бездну. Вот же коварное слово. Черный с очагами золотого по контуру, отчего в сердцевине казался чернее и глубже. Ирония.

— Можно и так сказать, — Дональд тяжело вздохнул, гипнотизируя его профиль, — Я знал, что вы переспали. Это меня спровоцировало.

Повисла пауза. Мучительная и неотвратимая, как тайфун.

— Понятно, — выдохнул Джеф слово цвета еловых лап. Ему даже показалось на миг, что откуда-то повеяло свежестью с запахом ели.

— Что тебе понятно? — спросил Дональд, помедлив.

— Что придется научиться как-то с этим жить, — Джеф повернулся к нему и попытался улыбнуться. На этот раз улыбка перестала сама по себе быть щитом, напротив, стала символом того, что щитов больше не осталось.

— Я живу уже почти три года, и ничего, как видишь.

— Пьешь лекарства?

— Нет. Я могу заразить, если не соблюдать осторожность, но сам не болен.

— Понятно, — Джеф отвернулся.

— Пока ты собирал вещи, я связался с людьми, которые за тобой наблюдали. Ты и сам еще точно не знаешь.

— Рейчел и Браен тоже только вчера сдали кровь на анализ.

— А ты сделаешь это сейчас, — решительно произнес Дон, поднялся на ноги и отошел к столу. — Меня не устраивает та клиника, в которую направилась твоя подруга с парнем. Ты пройдешь обследования там же, где его проходил я. — Сказал он, стоя к Джефу спиной и быстро набирая какой-то номер на телефоне.

— Хорошо, — легко согласился Джеф.

Признание Дональда тоже было далеко от киношного идеала. Никаких "я люблю тебя" или просто "ты мне нравишься". Все это хорошо для книг и фильмов. Но жизнь она другая. Без идеально прямых углов и классических форм. И проще судить о ней не по словам, а по фактам, вот в чем весь смысл.

Клиника была дорогой и респектабельной. Их отвез туда шофер Дональда, который на этот раз не позволил Джефу сесть на переднее сиденье рядом с водителем, а усадил рядом с собой и положил ладонь на колено секретаря с таким видом, словно это самая естественная вещь, которую можно было сделать. Джеф откинулся на сиденье и закрыл глаза. Из таких мелочей складывается понимание, так? Слова не нужны, жесты куда красноречивее. Он медленно поднял руку и накрыл ей ладонь босса. Пальцы переплелись сами собой. Дональд удовлетворенно выдохнул. Они сидели слишком близко, чтобы Джеф не обратил на это внимание, и расслабился. Им обоим немного за тридцать, а они ведут себя... как впервые влюбившиеся, закончил мысль Джеф и улыбнулся, скосив глаза на профиль босса. А еще над обоими висит дамокловым мечом СПИД, который может обнаружиться у Джефа. Но после откровений Дональда это уже не так страшно, Пирс очень старался себя в этом убедить. И все равно, почувствовал себя беспомощным маленьким мальчиком, когда оказался в царстве белых халатов и особого запаха, который всегда присутствует в медицинских учреждениях, какими бы дорогими и чистенькими они не выглядели. Дезинфекция — отвратительное, мутное слово, цвета асфальтового полотна, старого и раздолбленного, где по краю рытвин виднеются бежево-серые камешки, а на обочине из трещин выползает упрямая трава.

Его оставили наедине с санитаркой. Миловидной девушкой лет двадцати пяти. Слегка полноватой, пожалуй, но в нынешнем сезоне анорексичность не в моде. Джефа усадили в кресло, чем-то отдаленно напоминающее стоматологическое и с улыбкой предложили не нервничать и немного потерпеть. Дональд остался разговаривать с доктором. Тот, по всей видимости, был его хорошим знакомым. Интересно, как он объяснит, что Джеф уже второй секретарь, которого он приводит сюда за последние три года? Или объяснять ничего не потребуется. Ведь тот парень, Дик мог наблюдаться не в этой клинике. Он ведь узнал о своей болезни независимо от Дональда, или нет? Мысли громоздились друг на друге, извивались, как клубок потревоженных змей, жалили и обжигали ядом, не давая расслабиться. Джеф понимал, что в нем говорит ревность. И обида. Причем, последняя была совершенно беспочвенна. Он это осознавал. Обижаться на то, что Дон не рассказал ему, было бы глупо. Он ведь честно постарался все предусмотреть, отсюда два презерватива, долгая подготовка. Много смазки. Дон ведь не знал, что во время секса Джефри нравится кусаться. И, скорей всего, после случившегося босс в самое ближайшее время планировал серьезный разговор. Просто не успел. Прошло каких-то четыре дня. Даже викэнд еще не наступил. А ведь Джеф планировал... хорошо, просто надеялся, что они проведут его вместе.

— Вы меня простите, — заговорила вдруг медсестра, осторожно вытягивая иглу из вены, — я вас очень напрягла в тот раз?

— В тот раз? — не понял Джеф, прижимая к месту прокола ватку с резким спиртовым запахом.

— Где-то пару лет назад, — щеки девушки слегка порозовели. С чего бы это вдруг? — Не помните? Я звонила мистеру Бренту в офис, чтобы сообщить, что готовы результаты анализов. Но вы мне ответили, что он в командировке.

— Да, — протянул Джеф, хотя, конечно же, она никак не могла с ним разговаривать, в тот период он с Дональдом еще не работал. Но Джеф умел быстро соображать, когда это было нужно. Иначе, вряд ли его карьера секретаря могла быть успешной. — Что-то такое припоминаю... — Он улыбнулся с намеком на флирт. Девушка окончательно ожила.

— Вы так помогли мне. Иначе, не знаю, чтобы я делала. У меня заканчивалась практика, а я уже неделю не могла дозвониться до мистера Брента. Конечно, можно было бы передать это задание кому-нибудь из старших сестер. Но у меня с ними как-то не заладилось, а доктор Стоун поручил это именно мне. И я не могла...

— А разве мистер Брент не заезжал потом за документационным подтверждением? — спросил Джеф, у которого в душе все заиндевело от догадки, которая только что пришла ему в голову.

— Если честно, я не знаю. Говорю же, на следующий день я уже вернулась в университет и...

— Что было в анализах? — резко перебил ее Джеф.

— Но как же? — возмутилась она, — Я ведь вам говорила, что он полностью здоров!

— Дура, — ледяным голосом припечатал Джеф и сорвался с места. Голова снова кружилась. Оставалось радоваться, что после происшествия в офисе он не ел.

Джеф выскочил в коридор. Конечно, Дональда там уже не было. Главный врач увел его куда-то. Пришлось перехватить какого-то санитара и спросить, где у них тут кабинет главврача. Ему объяснили. Он успел услышать за спиной какой-то протестующий возглас, похоже, медсестра опомнилась и попыталась найти себе оправдание в его глазах. Но Джеф даже не обернулся. Он влетел в лифт, когда двери уже закрывались, нажал нужный этаж. Путь до кабинета он не запомнил. Знал только, что ввалился без стука. Причем мысль о том, что Дональда там могло и не быть, запоздала секунд на десять. Он уже стоял внутри и, тяжело дыша, смотрел на сидящих в креслах мужчин. Человек в белом халате перевел взгляд с него на Дональда, который был вынужден выворачивать шею, чтобы смотреть на Джефа. Секретарь перевел дух. Сердце колотилось где-то в горле. Правой рукой он все еще прижимал к внутренней стороне локтя ватку. Потом моргнул, разрывая контакт с Доном, и перевел взгляд на врача. Глубоко вздохнул и выдал:

— Думаю, ваша клиника в самое ближайшее время имеет все шансы заполучить судебный иск за халатность вашего персонала.

— О чем вы?!

Но Джеф на возмущенного доктора больше не смотрел. Он сделал шаг к Дональду и снова встретился с ним взглядом.

— Ты забирал свои анализы после всего?

— Нет. Зачем? Самое главное я уже...

— От кого? От этого твоего Дика? Это он тебе сказал, что вы оба... инфицированы. — Слово оцарапало горло, как извалявшаяся в пыли кошка. Серый с черным подшерстком. Нехороший цвет.

Догадка мелькнула в глазах босса. Джеф подтвердил ее.

— Сестричка сказала, что позвонила ему, потому что не смогла выйти на тебя. Типа ты был в командировке. А ей надо было заканчивать практику. Почему? Почему ты ему так спокойно поверил? Без доказательств? — это был крик души. Потому что, если до этого Дон был здоров, то после секса с Джефом, все могло измениться. Ведь на Джефе после того раза тоже были кровоточащие ранки. Похоже, им обоим изначально нравился грубый секс. И Дональд не смог сдержаться, как планировал, когда выяснилось, что Джефри разделяет его предпочтения.

— Потому что тогда я еще не знал, на кого он работает на самом деле. А потом... — Дон на мгновение закрыл глаза, — Уже не имело смысла.

После этого Джеф медленно дошел до стоявшей у стены кушетки и тяжело упал на нее. Прислонился затылком к прохладной стене и закрыл глаза. Доктор суетился, убеждал в чем-то Дона, извинялся через каждое слово. Босс ему что-то отвечал. Джеф почти не различал слова. На него напал какой-то ступор. Даже, когда Рейчел рассказала ему о том, что могла заразиться от Браена, он не испытывал ничего хотя бы отдаленно похожего на это всепоглощающее опустошение. Словно кто-то вставил в его душу соломинку, как в стакан с коктейлем, и высосал через нее до дна. Вот она, подлинная ирония жизни. А он-то думал...

— Джефри, — щеки коснулись чужие пальцы.

Молодой мужчина медленно открыл глаза. Большой палец Дональда стер что-то с его щеки.

— Еще не все потеряно, поверь мне.

— Но теперь... я на самом деле мог...

— Просто поверь, — перебил его босс, наклонился и на секунду прижался губами к губам. Джеф дернулся и попытался заглянуть за него. Что из этого мог видеть врач? Но того в кабинете не оказалось.

— Стоун сам возьмет у меня анализы. И с тобой закончит тоже он.

— И ты не будешь предъявлять его больнице иск?

— Я подумаю. — Голос у Дона при этом был такой, что Джеф понял, не будет, но сделает так, чтобы бизнес доктора Стоуна перестал быть прибыльным. Очень похоже на Брента. Если подать иск, будет скандал. Это очевидно. Дональду это было не нужно. Превращаться собственную жизнь в цирк мало кому понравится. Но оставить все, как есть, было не в его характере. Джеф не мог его за это осуждать.

Они провели в клинике где-то около часа. Потом вернулись в офис. Джеф остался наводить порядок на рабочем месте. Дональд заперся в кабинете. Потребовал никого к нему не пускать. Это была непростая задача. Когда Джеф был только секретарем и их не связывали иные отношения, он внутренне всегда содрогался, когда босс так делал. Быть последним форпостом между дверью его кабинета и всеми алчущими общения лично с Дональдом Брантом — сомнительное удовольствие. Но сейчас после опустошения на Джефа волнами накатывала злость. Поэтому он с легкостью выпроваживал за дверь всех нежелательных посетителей.

За два часа до конца рабочего дня на столе в приемной в очередной раз зазвонил телефон. Джефри отработанным движением взял трубку и бодро поздоровался с тем, кто ждал на другом конце провода. В ответ раздался знакомый голос:

— Ты все вещи разобрал?

— Да, сэр. — Отрапортовал Джеф, чуть не дав петуха.

— Зайди ко мне, — у уха зазвучали короткие гудки.

Через несколько секунд Джеф уже входил в кабинет босса. Тот сидел за столом и пристально смотрел на него, пока он приближался. Джеф привычно остановился перед его столом. Дон все так же выжидающе не отводил взгляда от его лица. Секретарь позволил себе озвучить шальную догадку.

— Ближе?

Дождался кивка и обошел стол. Попытался встать рядом, но оказался схвачен за руку и усажен... Это было неудобно. Впрочем, Джеф не сказал бы, что свое теперешнее положение его смущало. Дон был крупным мужчиной. Удерживать на коленях Джефа ему не составляло труда.

— Вы весьма предусмотрительно заперли за собой дверь, мистер Пирс, — пробормотал Дон ему в шею, ослабляя на подчиненном галстук.

— Как я сообщал вам, сэр, вас все еще пытается застать на месте мистер Конер. Он весьма настойчив в своем стремлении, знаете ли.

— Знаю. Но на сегодня мой рабочий день закончен. И твой тоже.

Джеф поймал взгляд шефа и не стал возражать. Впрочем, когда личный шофер Дорнальда отвез их к нему в пентхаус, возражения все же нашлись. "Возражения" — слово цвета красного перца, молотого и пахучего, от него чешется нос, и слезятся глаза.

— Дональд, я не думаю...

— Я ведь не предлагаю тебе заняться сексом. Могу себе представить, как это будет выглядеть.

— Тогда что?

— Это всего лишь моя комната, Джефри. И да, у меня есть гостевая спальня, но я тебя в нее не пущу.

— Но...

— В том, чтобы спать вместе с кем-то, нет ничего страшного. — В самом голосе слышалась насмешка, хотя Дон не улыбался.

— Дело не в этом.

— А в чем?

Джеф подозревал, что он спросит. Но как тут объяснить. Он думал, они выпьют. Потом, возможно, поужинают. Точнее, наоборот. Потом... он на самом деле не мог себе представить, что они будут заниматься сексом. Хотя Дон и пытался его убедить, что в современном мире на диагнозе "СПИД" жизнь не заканчивается. Просто он никак не решался поверить в то, что все так серьезно. Общая постель — это... намного больше, чем он мог рассчитывать. В сотни, тысячи раз больше. И куда Дон так спешит, они же в сущности... Нет. Нельзя сказать, что они не знают друг друга. Потом что у них уже третий год длиться роман втроем. Глупо звучит, но очень похоже на правду. Просто до этого между ними всегда была работа. Теперь же, она стала третей лишней и отошла на второй план. Ее место заняла болезнь. Предполагаемая болезнь, но одна на двоих. Глупо. Зато очень в духе ньюйоркской жизни.

Джеф вышел из ванной, завернутый в халат Дона, последний уже ждал его в кровати. Это был самый странный, самый противоречивый, самый насыщенный день в его жизни. Захотел бы он променять его на что-то? Возможно. Слово цвета янтаря и хрома, спаянных в одну общую, тяжелую каплю, со странными очертаниями в глубине — быть может доисторическая муха, или просто листик давно осыпавшегося трухой дерева. И все же, встречается в некоторых фильмах довольно существенное правдивое зерно. "Я подумаю об этом завтра", — прозвучало в голове Джефа голосом Скарлет О'Хара. Очень правильная фраза. Очень. В их новую жизнь она вписывалась как нельзя лучше. Но была и вторая, пришедшая на ум Дону, который приподнял одеяло, подпуская к себе Джефа, и целуя его в плечо. Она была, возможно, не такой категоричной, зато предполагала больше романтики — "И пусть весь мир подождет". Если бы Джеф мог читать мысли, наверное, он рассмеялся. Но он не умел. Поэтому вместо смеха, был поцелуй.