|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Начат Авторский эксперимент Прошу всех читателей ознакомиться!
* * *
Последние три месяца я сам себе напомнил боевое заклинание с самонаведением, которое мчится к цели, снося все препятствия на своём пути, работая по двадцать два часа в сутки. Так не должно было быть. По плану на создание боеспособной армии и благоприятной обстановки в стране отводилось десять-пятнадцать лет. Теперь же они ужимались в пять раз — до двух лет. Зачем я это делаю? К чему вся эта спешка? Эти вопросы возникали постоянно, и чёткого ответа на них не было. Интуиция, предчувствие, неопределённость прогнозирования. Можно назвать как угодно, но с каждым днём у меня всё сильнее крепло чувство грядущей опасности.
Невозможно было чётко определить её источник. Может это церковники — меня беспокоил их 'тёмный' орден. Что если в нём есть мастер-некромант, способный не просто поднять зомби, а ещё и призвать душу в мёртвое тело? Тогда они могли бы понять, что погибший в бою маг не был учеником Универсума Нисом. Может это маги, несомненно, разъярённые пропажей огромного количества магов-исследователей и ценностей. Они абсолютно точно знают, что похищенные люди всё ещё живы и находятся далеко за морем — магия Крови, о которой я тогда мало что знал, позволяла произвести поиск по образцу.
Вместе или по отдельности церковники и маги могли привести к конфликту между нашем королевством и Полуденной Империей — сильнейшим, насколько мне известно, государством в мире. Также нельзя забывать о демоне из другого мира, набивающемся ко мне в родственники, эльфах, артефактах древних, революционерах, недовольных аристократах, бунтующей черни, и других угрозах, о которых я ещё даже не подозревал. Всё это собралось в моём разуме в одно большое 'шило', постоянно колющее и не дающее предаваться расслаблению и созерцанию.
Ну и я в свою очередь не давал спуску подчинённым. Работы по разработке системы артефактов для тренировки солдат и их вооружения были завершены в рекордные сроки. Хоть мне и пришлось заставить почтенных мэтров работать в режиме 'полного погружения'. К каждому магу были приставлены по двое слуг, взявших на себя заботу о еде, одежде и других бытовых мелочах, лишь чтобы у магов появилось чуть больше времени на основную работу. Когда они поняли, что работать в таком режиме придётся, пока не появится готовый к производству образец, их эффективность и творческие способности возросли невероятно.
К сожалению, за скорость пришлось заплатить использованием невосполнимых ресурсов — мы буквально выгребли все оставшиеся запасы редких ингредиентов, захваченных в имперских лабораториях. Будь времени побольше, мы могли бы заменить большую их часть местными аналогами, но... пришлось это пока отложить в долгий ящик. Всех участвовавших в разработках магов мы прогнали через созданные ими же комплексы — одной из основных задач артефактов было полное излечение воинов и приведение их в нужные физические кондиции. Приведя их в более-менее бодрый вид, я обрисовал коллективу новые задачи. В отличие от военной темы, которая была нужна 'ещё вчера', новые проекты могли чуток потерпеть, так что магам были выделены ещё целых два часа свободного времени в день, а особо отличившимся — выходной раз в десятидневку...
Я тяжело вздохнул. В соответствии с личной программой самосовершенствования следовало отводить ежедневно полчаса на отвлечённые размышления, позволяя мыслям свободно курсировать по разуму. Обычно это давало несколько новых идей, которые потом можно было прорабатывать, но сегодня этот метод себя не оправдал — мозг был слишком сильно перегружен текущими задачами, чтобы поток сознания ушёл достаточно далеко. Я начал формировать иерархию мысленных процессов и загружать их необходимыми начальными данными. Обычно ментальные маги, дошедшие до моего уровня владения разумом, поддерживали эту иерархию постоянно, считая, что манипулировать структурой сознания на этом уровне слишком муторно, я же предпочитал каждый раз строить её заново, воспринимая это как сложную, но необходимую тренировку.
В планах на сегодня была настройка тренировочного комплекса тринадцатого лагеря. Он отличался от других сильнее обычного. Вообще-то, каждый лагерь имел свои особенности. Обучать крестьянина и аристократа по одной методике было бы нерационально. Слишком разный уровень начального образования, жизненных приоритетов и физических показателей. Также был велик разброс и внутри одной группы — крестьянин крестьянину рознь и делить людей только по сословному принципу было бы ещё глупее. Пришлось использовать систему предварительного тестирования и распределения по показателям. Учебная программа также менялась от лагеря к лагерю, но всегда был процент людей, которые не попадали ни в одну из стандартных групп, для них был создан лагерь номер тринадцать... а ещё был лагерь двадцать пять.
* * *
— Ознакомился? — Спросил у меня Ролен.
— Ну, учитывая, что черновик тебе предоставил я, это не вызвало больших затруднений. Правда, изменения всё-таки пришлось вносить.
— Решил кого-то помиловать? — Удивился король. Передумывать в последний момент было не в моих правилах. Обычно решения принимались после длительных обдумываний и прогнозирования, а потому пересмотру не подлежали.
— Скорее наоборот. Добавил несколько сотен человек. Сомнение были, люди очень... специфичные. — Пояснил я.
— Ну-ка... — Ролен заинтересованно взял списки людей, попавших в первую волну осуждённых по политическим причинам. Никто из них не участвовал в боях на стороне прошлой династии, некоторые даже встали на нашу сторону под влиянием момента, но сейчас всё сильнее начали сказываться изменения, которые мы негласно вводили в общество, и эти изменения приводили к растущему недовольству. Следовало как можно быстрее 'извлечь' тех людей, которые могли стать центрами кристаллизации мятежа. Как минимум — на время переходного периода. По мере прочтения глаза короля всё больше округлялись, а на лице появилось крайне озадаченное выражение. Наконец он осознал, что глаза его не обманывают и воскликнул:
— Бабы?!
— Фу! Король, а выражаешься как какой-то наёмник! Правильно — женщины.
— Может и наёмник, но я-то их под арест сажать не собираюсь, в отличие от тебя, такого правильного и культурного.
— Что поделать? По-другому нельзя. Я и так смотрел и эдак. Только хуже получается.
— А как же твой закон об отмене смертной казни? Мужиков-то мы собирались в армию загнать, а их жён на плаху, что ли?
— Зачем же? — Удивился я. — По закону смертная казнь заменяется воинской службой сроком 25 лет, тяжёлые телесные наказания — службой до 15 лет, лёгкие телесный наказания — до пяти лет. Подстрекательство к мятежу — 10 лет в армии минимум для любого причастного вне зависимости от побудивших причин, возраста или пола.
— Бездна! — Ролен содрогнулся, когда до него дошёл смысл моих слов. — Бабы в армии! Что дальше? Старики и дети?! Они навоюют! И кто их будет обучать? Где? Мои парни не возьмутся! — Горячился он.
— Да брось! Только рады будут! Правда учить будут не тому, чему следует, тут ты прав. Вот только и ты со мной не совсем откровенен. Среди твоих 'парней', если хорошенько поискать найдётся и несколько совсем не парней. Или я не прав?
— Ах, ты про этих су... Кхм... ровых бойцов? Так там от женщины одно названье. Что не баба, так страшнее смерти. И, прямо сказать, от того некоторые из них немного... неадекватные. Если подумать — даже большая часть. Их не в инструкторы надо, а в палачи — цены им не будет.
— Не страшно! Дело они знают, иначе их бы здесь не было при таком твоём отношении к вопросу, а некоторая доля жестокости при нашем методе обучения — только плюс. И потом, какие возможности для мотивации! Объявлю, что если их подопечные займут первые места на учениях, сделать им такие лица и фигуры, чтоб у мужиков даже волосы на спине вставали, не говоря уже обо всём остальном. Так будут своих подчинённых гонять, как никто никого не гонял.
— Или убьют их в процессе. — Уже куда более спокойным голосом заметил Ролен. — Но всё равно — идея дурацкая! Какая от них опасность?
— Вот тут ты неправ. Будь мы в империи или даже в Лидсе — я бы с тобой согласился. Но здесь всё по-другому. Этот вопрос меня заинтересовал уже давно — помнишь собрания 'мятежников'? Среди активных участников было немало женщин. Туже княгиню Фелицию Рикет вспомни! И ладно бы это был единичный случай. Вовсе нет. Более того, в империи не раз за долгую историю возникали ситуации, когда крупные сообщества людей оказывались под властью женщины — в результате гибели мужей на войне, при малолетнем сыне, как единственной прямой наследницы. Но всегда эти ситуации рассматривались как нечто противоестественное. В лучшем случае — как временная замена 'настоящего' правителя. Здесь же всё совсем не так. Женщины и сами ощущают себя вполне способными править единолично, беря на себя бремя принятия решения, и мужчины признают за ними такое право. Я изучил это отклонение от привычного нам устройства. Как оказалось, корни его кроются в культуре Древних. Они считали и мужчин и женщин совершенно равноправными! Целиком и полностью, без каких либо оговорок. По идее, находясь в трудной ситуации, выжившие после катаклизма должны были прийти к тому же, к чему пришли у нас — к доминированию мужской половины населения, но здесь этому помешал культ предков — 'раз у Древних было так, значит и у нас будет'. И вот теперь нам расхлёбывать. Но это всё философия. А реальные факты — если после мятежа аристократии местные короли не вырезали всех поголовно, включая женщин, через одно-два поколения, а иногда и раньше, мятеж повторялся и 'у руля' были те же рода, которые вроде как 'замирили', лишив всех мужчин...
— Ну, хорошо! Будем считать, что убедил. Но курировать обучение женщин будешь лично. Если решишь арестовывать стариков и детей — аналогично. И потом не плакайся 'папочке', когда ничего путного из этой затеи не выйдет!
* * *
Мари, баронесса Мерц, младшая и единственная дочь барона Фесса Мерц, чувствовала себя ужасно. И вовсе не сырой, холодный и тёмный чулан, в котором она находилась, был тому причиной, хотя спроси кто её мнения, она бы никогда с этим не согласилась. За всю её недолгую семнадцатилетнюю жизнь ей ещё никогда не приходилось оказываться в подобных условиях, но что значили телесные муки по сравнению с муками душевными? Весь её заботливо выстроенный внутренний мир, основанный на множестве прочитанных книг, разговорах сверстников, учителей и собственных фантазий рушился как карточный домик.
Всё началось внезапно и без какого-либо предупреждения...
— Это возмутительно! — Пророкотал барон Фесс, в очередной раз пересекая по диагонали обширную гостиную своего родового имения. — Какое право имеют эти выскочки принимать какие-либо законы без одобрения Аристократического Совета?! Это идёт вразрез со всеми традициями! — Мать семейства как обычно в таких случаях тихо сидела в уголочке и ждала, пока распалённый собственными многократно повторёнными 'вескими' доводами муж достигнет нужного градуса возмущения, чтобы умело вставить ещё пару фраз, которые станут основой следующего получасового монолога.
Мари наблюдала подобные сцены почти ежедневно. Барон был очень решительным человеком, способным идти в выбранном направлении, снося все препятствия, проблема была лишь в создании необходимого настроения, когда же он достигнет состояния холодной ярости, любая попытка переубедить его будет обречена на провал, только ещё больше его распаляя. Жена как никто другой умела пользоваться этими особенностями его характера, поэтому именно она стала тем человеком, к которому обратился граф Гонкорд, нуждающийся в союзниках. И, надо сказать, на этот раз она не просто оказывала услугу могущественному аристократу, но и сама вполне разделяла его устремления. Её уже давно раздражала та бесцеремонность, с которой новый король перекраивал устоявшиеся отношения. Раньше она всегда знала, к кому следует обратиться за положительным решением какого-либо бюрократического вопроса, теперь же все эти люди оказались заменены какими-то выскочками с улицы, имеющими наглость заявлять, что 'решение земельных вопросов в пользу какого-либо лица возможно только по взаимному согласию или через королевский суд'. При этом, в конце концов, соответствующая бумага всё равно должна была быть выписана ими! Так почему не поспособствовать родовитой аристократке в столь малом вопросе, причём далеко не за бесплатно? Возмутительно!
Мари послышался какой-то приглушённый шум с первого этажа, но она не обратила на это внимания, её в тот момент куда больше интересовала раскручивающаяся интрига. Впрочем, даже пойми она, что происходит, уже было невозможно что-либо изменить. Всего через несколько секунд дверь в гостиную содрогнулась от сильного удара снаружи и распахнулась. Удариться о стену ей помешала фигура старого слуги, тело которого сыграло роль амортизатора. Однако в следующий миг ей уже было не до судьбы ушибленного дворецкого. В распахнутый проход стремительно влетело несколько фигур, затянутых в зелёные мундиры нового образца. Эта форма представляла собой очень хорошо зачарованный артефакт, объединяющий в себе достижения магических школ заморской империи и местных мастеров. Из-за стоимости материалов она пока поставлялась только в некоторые отряды особого назначения, набранные в основном из пришлых наёмников. Для чего они были созданы, никто не понимал... до этого момента.
Тогда она ещё не знала, что точно такие же события происходили в десятках других особняков и замках по всей стране, а на очереди были сотни, распределённые по степени опасности. Первый шок Мари испытала, когда какой-то мужлан грубо схватил её (ЕЁ!) за локоть и буквально выволок из кресла. От непонимания и возмущения она даже не сразу начала сопротивляться. Впрочем, как потом выяснилось, сопротивление ничего не изменило. Как она ни пыталась вырваться, стальная хватка на руке не разжималась. Ей не удалось даже слегка замедлить своего конвоира, который быстрым шагом прошёл по лестнице и вышел во двор, где их уже ждало несколько двуколок. Здесь её перехватила ещё одна пара человек в мундирах. Только сейчас Мари обратила внимание, что их лица и волосы закрывают плотные маски из того же материала, из которого сделана форма. Третья фигура из 'принимающих' быстро распахнула глухую, без единой прорехи или окна, створку двери и Мари сама не поняла, как оказалась внутри — настолько выверено было каждое движение похитителей. Громкий щелчок запорного механизма заставил её опустить взгляд вниз — запястья оказались скованны массивными браслетами, пристёгнутыми к стене двуколки.
'Третий' конвоир, открывший для неё дверь, одним плавным движением оказался внутри кареты и захлопнул за собой створку. Внутри воцарилась полная тьма. Снаружи раздался крик кучера и двуколка тронулась.
Мари начала бить крупная дрожь.
— Ч-что?.. — С трудом начала она говорить.
— Баронесса Мари Мерц, вы обвиняетесь в пособничестве мятежу против законной власти. — Раздался мужской голос с какими-то металлическими обертонами. — Вы арестованы по решению королевского суда. До оглашения приговора вы будете находиться под арестом. Если вас вызовут на допрос, вы обязаны правдиво ответить на все вопросы. До окончания следствия вы лишаетесь всех особых привилегий...
Мужчина говорил что-то ещё, но Мари не запомнила что именно — слишком силён был шок. Её, дочь барона, арестовали как какую-то уличную воровку и собираются посадить... в тюрьму! Этого же просто не может быть! Хотелось себя ущипнуть и проснуться.
Наконец их путь закончился. Двуколка прекратила раскачиваться на неровностях дороги и дверь распахнулась. После долгой тьмы она не смогла разглядеть ничего вокруг. Её провели по нескольким коридорам, лестницам и переходам, пока они не оказались у массивной деревянной двери, окованной металлическими пластинами. Только здесь она окончательно осознала, что это не кошмар, что это на самом деле, и что было сил забилась в руках конвоиров. Это, впрочем, не произвело на них какого-либо впечатления — они силком затащили её в крохотную каморку, единственным содержанием которой была скамейка у стены и кольцо, вмурованное в стену, к которому её и приковали.
Здесь Мари провела несколько самых ужасных часов в своей жизни. Под скамейкой нашлось деревянное ведро, в котором плескалась вода. Из него слегка попахивало туалетом. Через какое-то время её пришлось им воспользоваться, хотя сделать это оказалось очень неудобно. Она слышала, как несколько раз мимо камеры проходили конвоиры. Вместе с другими арестованными. Чаще всего те громко возмущались и требовали их немедленно отпустить. Некоторые — умоляли о том же, утверждая, что ни в чём не виноваты. Многие голоса казались ей смутно знакомыми, но она сейчас не была в состоянии их различить.
Шли часы, ничего не менялось. Несмотря на предупреждение, её пока так и не вызвали на допрос. Мари всё-таки смогла собраться и взять себя в руки — настоящей аристократке нельзя вести себя как перепуганной до смерти простолюдинке. Она даже начала продумывать возможные ответы на вопросы, которые ей могут задать на допросе и в суде. По всему выходило, что ничего серьёзного у их противников не могло быть. Все договоренности, как того требовали традиции, проводились так, чтобы невозможно было в точности определить о чём идёт речь. Переговоры велись полунамёками, никаких реальных доказательств также появиться не могло — враги поспешили и арестовали заговорщиков на стадии первоначального планирования. Это позволяло надеяться, что...
Додумать Мари не успела. Шаги конвоиров остановились прямо около её двери, и загремел металл открывающегося засова. Их встретил не испуганный взгляд молодой девчонки, а взор настоящей аристократки в двадцатом поколении, которую не сломить подобным обращением... Ну, она так надеялась.
Как оказалось, её вели вовсе не на допрос, а прямо на заседание суда. Свет снова больно ударил по глазам Мари, заставив опустить глаза и прищуриться. В зале было не так светло как на улице, поэтому уже через несколько секунд, она смогла немного оглядеться. Помещение суда выглядело необычно. Мари и раньше доводилось слышать сплетни об этих строениях. Их возводили по одному и тому же проекту в каждом более-менее крупном городе. Причём вне зависимости от того, существовал ли суд в поселении раньше или нет. В лучшем случае старые здания использовались как подсобные помещения для строящихся. Другой настораживающей особенностью была та спешка, с которой суды возводились. Работа велась одновременно на трёх уровнях — в подвале, снаружи и внутри, не прерываясь ни на минуту даже ночью. Это было явно неспроста. Легко было прийти к логическому выводу, что если что-то строится быстро, значит вскорости в этом будет большая нужда. А когда так строятся суды...
Мари горько усмехнулась, осознав, что удостоилась сомнительной чести одной из первых встать у скамьи подсудимых. Судебный зал имел необычную эллиптическую форму, в одном из фокусов которого на возвышении располагалась кафедра, где сидели судьи, а во втором фокусе находился подсудимый. В геометрическом центре зала находилась массивная бронзовая тумба-жаровня, над которой сплетались языки огня, из-за чего Мари видела судей искажённо — мешали свет пламени и восходящие потоки воздуха.
Ограждение платформы, на которой она встала, было сделано из массивных деревянных брусьев. От них всё ещё пахло древесной стружкой и лаком. Конвоиры даже здесь не удосужились освободить её от кандалов. Напротив — они продели цепь в специальный зажим и зафиксировали. Теперь Мари даже не могла свести руки вместе, только опереться ими в ограждение.
Между тем судьи не собирались ждать, пока подсудимая соблаговолит обратить на них своё внимание. Негромкий голос одного из них, несмотря на приличное расстояние, прозвучал совершенно отчётливо:
— Вы Мари Мерц, единственная дочь барона Фесса Мерца? — Задал судья первый вопрос.
— Да! — Коротко ответила она. Пламя над жаровней при этом приобрело зеленоватый оттенок.
— Вы обвиняетесь в пособничестве мятежу против королевской власти, признаёте ли вы свою вину? — Продолжил судья.
— Я не признаю за вами права меня судить! — Резко ответила Мари. — По закону арестовывать аристократа можно лишь на месте преступления либо в случае его отказа добровольно явиться в суд. При этом, его должны соответствующим образом уведомить не позднее, чем за три дня! — Скучнейшие лекции учителя по праву неожиданно пригодились, позволив Мари неплохо подготовиться к своей защите.
— По личному приказу короля, лица, указанные в особом списке, до окончания расследования лишаются всех своих прав и привилегий. С копией указа можете ознакомиться позже. — Скучным голосом отмёл возражения судья. — А сейчас прошу отвечать на заданный вопрос. Вы участвовали в подготовке к мятежу?
— Я не знаю о чём вы говорите... — Пробормотала девушка и неожиданно поёжилась. Пламя в жаровне сменило цвет на ярко-красный, и ей на секунду показалось, что из огня на неё кто-то смотрит, причём далеко не добро.
— Не пытайтесь лгать или увиливать. Огонь Правосудия способен безошибочно отличить правду от вымысла, а ложь лишь усугубит вашу вину. Спрашиваю последний раз. Участвовали ли вы в заговоре против короля?
Мари молчала, пытаясь придумать правильный ответ. Если огонь действительно был способен отличить правду от лжи, то это очень усложняло ситуацию.
— Я не слышала, чтобы кто-то из моих знакомых говорил, что собирается свергнуть короля. — Осторожно сказала она. — И я сама тоже этого никогда не говорила.
— Знали ли вы о планах графа Рика Гонкорда, намеревающегося устроить мятеж против законной власти?
— Я не... думаю, что... — Пролепетала Мари.
— Да или Нет? — Отрезал судья.
— Нет, я... — Огонь снова окрасился алым.
— Хорошо, этого достаточно. — Прервал девушку другой судья, до этого момента сохраняющий молчание. — Остальные доказательства вашей вины уже собраны. Перед тем как мы вынесем приговор вы можете сделать чистосердечное признание, указав всех, кто по вашему мнению участвовал в заговоре. Это может облегчить вашу участь... — Судья некоторое время ждал, но Мари подавленно молчала, не собираясь предавать своих близких и друзей.
— Учтите, что в случае отказа говорить к вам могут быть применены пытки. — Попытался он надавить, но даже угроза насилия не смогла переломить её упрямства.
— В таком случае огласим приговор... — Продолжил судья. — Мари Мерц! Вы признаётесь виновной в пособничестве мятежу против законной власти. Вы пытались лгать во время судебного заседания и отказались от чистосердечного признания. В связи с этим вы приговариваетесь к максимально возможному наказанию — пятнадцати годам воинской службы без права пересмотра. Следующий!
* * *
Столь стремительное вынесение приговора не оставило Мари времени морально подготовиться и следующие несколько минут выпали из её памяти. Кажется, она куда-то шла, ведомая конвоирами... Очнулась она только когда руки сильно дёрнуло — оказалось, что браслеты успели присоединить к длинной цепи, закреплённой к большой телеге далеко впереди. Рывок цепи означал, что телега тронулась, и ей следовало идти вперёд вместе с множеством других арестантов, находящихся в точно таком же положении. Вдоль цепи с обеих сторон проскакали всадники, щедро раздавая удары древком копья тем, кто не спешил подняться с земли.
Потом пленники долго шли. Через несколько часов Мари совсем выбилась из сил и держалась в строю только на гордости... и страхе, что с ней поступят так же как с одним тучным молодым парнем, который отказался идти час назад и с тех пор ехал в телеге — после того количества ударов, что он получил, идти дальше он, действительно, уже был не способен физически. Но вот силы ей отказали окончательно, и она повисла на натянувшейся цепи. К удивлению, бить её никто не стал. Оставшийся путь она провела в телеге рядом с тихо стонущим толстяком. Ей даже удалось несколько часов поспать — впервые с момента ареста.
Дальнейший путь был долгим и однообразным. Они останавливались около каждого более-менее крупного города, где часть людей отцепляли и уводили, присоединяя вместо них других. Кормили дважды в день — утром и вечером в специально оборудованных армейских лагерях под бдительной охраной. Это с одной стороны было плохо — не было ни малейшего шанса убежать, а с другой стороны хорошо — уж больно сальные взгляды бросали на девушку некоторые 'попутчики'.
После очередного города оказалось, что количество женщин, прикреплённых к цепи, значительно увеличилось. Эта тенденция продолжалась и дальше, пока среди арестантов не осталось ни одного мужчины. Тогда же сменились возницы на телеге и конвоиры — ими тоже стали женщины. Они все как на подбор были рослыми, имели мужеподобные фигуры и некрасивые лица, к тому же многие имели шрамы и другие следы ранений. Угрюмостью же они вполне могли переплюнуть скалу в северном море, не говоря уже о доброте.
Дорога закончилась только на восьмой день пути. Мари тогда бы никогда не поверила, что эти восемь дней ей скоро будут казаться воплощением рая на земле. Но так оно и было в действительности. Здесь девушек и женщин провели через несколько десятков длительных и довольно унизительных процедур. В частности, некоторые женщины имели длинные волосы — в этом случае одна из местных собирала их в пучок левой рукой и одним резким ударом бритвенно-острого ножа отсекала почти под корень. Мари вознесла благодарность предкам, что имела модную в этом году стрижку, не доходящую до плеч. Потом их лишили одежды, внимательно осмотрели на предмет болезней или повреждений, отняли все личные предметы, которые некоторые сумели сохранить до этого момента. Положительным моментом можно было считать лишь то, что их, наконец-то, расковали, правда, предварительно нанеся каждому из арестованных татуировку на левом предплечье. Это было совсем не больно — просто к коже на несколько секунд прикладывали зачарованную металлическую пластину. Неприятным было другое — татуировка, одновременно, была магической меткой, владелец которой не мог пересечь границу лагеря без дозволения командования. Таким способом физические кандалы были заменены магическими, но от того не менее надёжными.
Другой положительной стороной стало то, что им позволили (или заставили, как посмотреть) вымыться в одном большом душе. Как Мари потом узнала — душ функционировал круглосуточно, и ежедневное мытьё было строго обязательно. Впрочем, не удивительно, учитывая в каком виде курсанты оказывались к концу дня. После душа им выдали новую одежду, которую Мари вначале посчитала очередным злым розыгрышем. Одежда состояла из плотной куртки без застёжек, которую нужно было одевать через голову на манер свитера, штанов и пары сапог. Внешняя поверхность напоминала древесную кору, а изнутри она была гладкая как шёлк, при этом не было ни одного шва и вообще было не понятно, как и из чего одежда была изготовлена. Но 'розыгрыш' был не в этом — вся выданная форма была на много размеров больше, чем нужно. И ладно бы у неё одной — тогда можно было бы поменяться с кем-нибудь, такая ситуация оказалась у всех. Штаны не спадали только благодаря затяжкам на поясе, а сапоги болтались так, что казалось, что на ноги одеты два ведра.
Но конвоиры, казалось, не обращали на это ни малейшего внимания и поторапливали, так что пришлось одеть всё это несуразное обмундирование прямо на голое тело — нижнего белья не полагалось, и толпой огородных пугал выйти из здания склада.
Снаружи их быстро построили и распределили вначале по трём полкам, в каждом из которых насчитывалось от четырёхсот до пятисот человек, потом по сотням и, наконец, по отрядам, численностью в двадцать-двадцать пять человек. Каждому отряду полагался свой инструктор-куратор, который (которая) постоянно был вместе со своими подчинёнными. Кроме того, в зависимости от выполняемых упражнений, могло присутствовать ещё несколько инструкторов. Всё командование от сержантов до командира учебного лагеря состояло только из женщин. Даже готовили на кухне и убирались в помещениях исключительно женщины, нанятые в ближайших деревнях и городках. Одеты инструкторы были в точно такую же одежду, что и курсанты, только на них она плотно облегала фигуру и имела не светло-салатовый, а тёмно-зелёный оттенок.
После распределения офицеры ещё почти час вещали перед строем, объясняя распорядок дня, обязанности, строевые команды и другие основополагающие вещи. Когда говорильня наконец-то закончилась, и отряд пока ещё нестройными рядами двинулся за своим куратором, Мари с удивлением заметила, что сапоги уже не напоминают вёдра, а достаточно удобно облегают ступни и куртка со штанами не висят мешком. Как она узнала много позже, одежда курсантов была позаимствована у эльфов. Они так одевали своих лесных лучников-рейнджеров. 'Ткань' была прочная, гибкая, под действием тепла плотно облегала фигуру, не мешая движениям, могла меняла цвет в соответствии с окружающей местностью и имела лишь один недостаток — на её выращивание тратилось большое количество маны жизни, но когда имеешь столько Сердец Леса, это не проблема.
Многие также как Мари заметили изменения, постигшие их форму, но обсудить эту метаморфозу времени им не дали — инструктор приказал отряду перейти на бег. Скоро они уже потеряли счёт количеству кругов и препятствий, которые миновали. Создавалось впечатление, что кураторы решили довести курсантов до границы физической выносливости. Довольно быстро самые слабые начали отставать и их 'подбадривали' ударами дубинки, входящей в штатный комплект каждого инструктора. Когда ни крики, ни угрозы, ни физическое воздействие уже не помогало, из строя вызывались наименее уставшие, которые должны были помочь выдохнувшимся следовать дальше.
Издевательство закончилось только под вечер, когда курсанты не могли уже даже идти. Им дали немного времени передохнуть и отвели в душевую, где они были вымыты прямо в одежде, после чего направились в 'спальную комнату'. Мари настолько устала, что у неё даже не вызвал удивления вид её 'кровати', похожей скорее на неглубокую ванну и без малейших признаков спальных принадлежностей. Она была готова упасть где угодно, хоть на голые камни, лишь бы больше не требовалось двигаться. То, что 'ванна' начала наполняться густой прозрачной жидкостью уже прошло мимо её сознания.
* * *
— Совсем другое дело! — Я откинулся на мягкой кровати, сделанной из неизвестного теперь материала. Она была одним из первых продуктов, произведённых по древним технологиям на сохранившемся оборудовании. Имея все достижения первой династии по изучению наследия предков и учёного, отлично во всём этом разбирающегося, восстановление производственных цепочек шло семимильными шагами. Благо оборудование было хоть и старое, но разрабатывалось максимально надёжным и, к тому же, ни разу не использовалось по назначению — выжившим было не надо, так как хватало имеющихся запасов, а потомки уже не имели необходимых знаний. Хотя пять тысяч лет консервации и не слишком бережного хранения, конечно, сказывались...
Моё благодушное настроение объяснялось очень простой причиной — завершилась первая волна арестов, и все преступники оказалось в предназначенных для них лагерях. Оставлять столь сложную операцию, которую необходимо провести очень быстро и качественно, без надёжного контроля было бы крайне опрометчиво. К сожалению, это грозило вылиться в ещё одну эпопею с бесконечными скачками через всю страну в попытках оказаться во многих местах одновременно. А мне и прошлого раза хватило с головой. Пришлось форсированным темпом разработать и внедрить ещё один проект — 'Королевскую Курьерскую Службу'.
Для полного контроля за событиями было недостаточно детально проработанного плана, так как исполнители, набранные из 'теней', наёмников Ролена и моих личных агентов не обладали большим опытом в такого рода мероприятиях, а потому могли неадекватно реагировать на изменение ситуации. Решением стали королевские курьеры, слово которых приравнивалось к слову короля (или, в данном случае, наследника короля). Набраны столь доверенные лица были из степняков, хорошо владеющих оружием и способных держаться в седле весь день напролёт. С помощью ментальной магии их разум был фактически собран с нуля. Эту очень сложную работу пришлось выполнить самостоятельно — на отобранных из нескольких тысяч степняков кандидатах. И даже при такой жёсткой выборке удачными можно было назвать лишь около трёх десятков ментальных операций. Однако результат того стоил. Курьеры, наделённые слабыми ментальными способностями, могли в любой момент связаться со мной из любой точки страны, а я мог видеть их глазами, просматривать воспоминания и отдавать приказы. Учитывая возможность разделения сознания на потоки, удавалось непрерывно контролировать сразу трёх курьеров и отслеживать перемещения остальных.
Во многом поэтому ни одного крупного провала за всё время операции не произошло — все мятежники и им сочувствующие были либо арестованы, либо 'убиты при попытке оказать сопротивление' (самые опасные). В результате по всей стране было взято под стражу и осуждено двадцать две с половиной тысячи человек. Это было намного меньше максимального количества в пятьдесят тысяч обучаемых, которое были способны принять военные лагеря, но так даже лучше. Будут пробным шаром, перед переходом учебных лагерей на полную загрузку — система артефактов, большая часть которых была основана на разработках эльфов, вместе ни разу не тестировались и, несомненно, потребуют доработок, которые теперь можно будет проводить без остановки процесса обучения.
Удачный пример управления на большом расстоянии привел к появлению сразу нескольких идей. Например, системы мгновенной связи на основе множества слабых ментальных магов. Конечно, наделять обычных людей ментальными способностями было бы крайне затратно по количеству истраченного 'Пламени', но если найти людей, уже имеющих задатки, развить их несложными упражнениями, дать специальные артефакты, то получалось очень даже недурно.
Другая идея заключалась в углублении концепции курьеров. Если можно видеть и слышать всё, что чувствует специально подготовленный человек на больших расстояниях, то почему бы не создать полного своего двойника с прямым ментальным управлением? 'Пламя' способно настолько укрепить ментальную связь, что уничтожить её будет крайне затруднительно, а 'Двойника' можно наделить всеми необходимыми для работы магическими способностями. Было бы крайне удобно действовать, не отвлекаясь на собственную безопасность... При наличии хорошо защищённого убежища, конечно. Впрочем, этот вопрос уже был близок к решению.
'Приют номер 1' усиленно восстанавливался. Сюда были возвращены различные артефакты и приборы, которые запасливые короли первой династии с маниакальной дотошностью демонтировали и переправили в аналогичный комплекс под дворцом. Полностью восстанавливать первоначальную обстановку я не собирался — те же производственные площади или хранилища были нужны в существенно меньших размерах, а вот защитные системы, лаборатории и системы энергоснабжения требовались в полном объёме. В настоящее время щиты древних были единственной достаточно надёжной защитой на случай повторения катаклизма. А учитывая, что я вовсе не замахиваюсь на длительную оборону многих тысяч людей — достаточно будет меня одного и нескольких самых близких соратников, то надёжность защиты можно было усилить во много раз, относительно первоначального проекта.
Учитывая уровень магов древности и возможности современных 'кудесников', враги могут долбиться в стены 'приюта' хоть сотню лет без какого-либо эффекта.
Руки буквально чесались немедленно заняться воплощением задумок, но как всегда время поджимало. Нужно было запускать второй по номеру, но не менее важный, чем создание боеспособной армии, проект. 'Священный Орден Хранителя Духовного Огня'. Или просто — 'Культ Хранителя'. В теории, он должен был стать заменой разрозненному и не участвующему в политической жизни культу предков. В будущем Орден должен был стать одной из основных действующих сил в неминуемой схватке с церковью Создателя. Основные организационные мероприятия и сопутствующие разработки находились на завершающей стадии, и теперь, когда из общества убраны люди, которые могли бы возглавить людей, недовольных теми глобальными изменениями, что происходят в королевстве, появилась удобная возможность начать внедрение новой идеологии в массы.
Основа веры в Хранителя должна была держаться на следующих постулатах:
Вселенную создал Творец, воплотившись в ней и тем самым прекратив своё существование как отдельного разумного существа.
Вселенная была создана не 'шоб было', а с определённой целью, к которой, в идеале, должно стремиться каждое живое существо.
Чтобы следить за тем, что вселенная движется в нужном направлении, Творец воплотил Хранителя Душевного Огня, основной обязанностью которого стал суд над душами всех разумных и неразумных существ. Умирая, душа человека направляется на суд. Если человек при жизни следовал Заветам Творца, то Хранитель отправлял его на новое рождение, в качестве подарка наделяя различными способностями и талантами. Человек же, пошедший в неверном пути, предавший заветы Творца, после смерти возвращался в Огонь Хранителя, где бесследно растворялся, а из Пламени рождалась новая душа.
Организационно Орден был разделён на три части: 'Толкователи' — странствующие священники, основной задаче которых было распространение новой веры. В будущем из них будут набираться миссионеры. Помимо 'Заветов Творца' — священной книги новой религии, толкователи должны иметь весьма впечатляющий набор артефактов — лечебных, защитных, для улучшения урожая, создания иллюзий и, конечно, массового внушения. На чудеса они скупиться не должны.
'Наказующие' — вторая ветвь Ордена Хранителя, должны были 'спасать' заблудшие души, пока они ещё не попали на последний суд, путём перевоспитания и покаяния. Помимо этого они составляли военную силу Ордена, обладали сильными боевыми заклинаниями и артефактами, отличной военной подготовкой. Каждого, кто окажется в рядах наказующих я собирался сделать магом нескольких стихий. И каждый из них должен был стать очень опасным противником, способным решать самые сложные задачи в одиночку или малой группой. 'Мясо' должна была предоставить третья ветвь Ордена. Самая многочисленная.
'Следующие Заветам' или просто 'Последователи' — все, кто решит принять новую религию. В идеале хотелось бы, чтобы девять из десяти жителей королевства стали последователями. Был разработан специальный ритуал для приобщения верующих. В якобы восстановленном главном храме Ордена (по странному совпадению находящемся прямо над 'Приютом номер 1') претендент получает Символ Хранителя — амулет круглой формы, произведённый по восстановленной технологии древних и на их оборудовании. В центре 'символ' имел маленькое сквозное отверстие. В Святилище горел Неугасимый Огонь Хранителя (на создание которого ушёл весь накопленный запас Пламени). Держа амулет в правой руке, претендент погружал её в пламя и удерживал там несколько секунд. В это время начинали действовать заклинания, наложенные на святилище. В амулете формировалась сложная магическая система, а в сквозном отверстии оказывался заключён небольшой 'клочок' Пламени. 'Искра Душевного Огня' по новой терминологии. Одновременно начинала функционировать мощная ментальная магия. Человеку казалось, что на него со всех сторон смотрит нечто гигантское и практически всемогущее. Это называлось 'Взглядом Хранителя'. После подобного представления мало кто мог позволить себе усомниться в правдивости служителей Ордена.
К сожалению, даже при использовании материалов древних магов, для активации 'Символа Хранителя' требовалось очень большое количество маны — слишком много различных заклинаний он поддерживал. Ментальные воздействия, лечебная магия, защитная магия, сбор и передача информации, изучение эмоционального фона и множество других функций. Чтобы заставить это всё работать потребовалось использовать преобразование духовной энергии в Пламя, а из него — в ману. При активной работе Символ 'отщипывал' чуть-чуть духовной энергии у пользователя. Конечно, это было далеко не полезно и должно было сократить время жизни верующих. С другой стороны, часть вырабатываемой маны шла на эффективное лечение болезней, что, наоборот, увеличивало срок жизни, особенно активной её части. В результате верующий мог даже оказаться в плюсе... Теоретически.
Наибольшую сложность вызвало написание 'Заветов Творца'. Следовало с одной стороны сделать основные постулаты простыми и понятными, а с другой стороны сохранить возможность в дальнейшем вносить необходимые изменения. В результате был создан специальный механизм 'откровений' — высшие иерархи Ордена могли во время молитвы получить пояснения 'из первых рук' как следует трактовать заветы в том или ином случае. Эти откровения собирались, обобщались и через некоторое время выходили 'Заветы Творца' в новой редакции, наиболее правильной на текущий момент. Подобные итерации объяснялись тем, что понять сразу и до конца замысел Творца невозможно в принципе, поэтому люди должны пройти множество промежуточных ступеней 'посвящения', пока не дойдут до полного понимания.
Такая постановка с одной стороны избавляла меня от догм, которые в будущем могут помешать действовать наиболее эффективным способом, но с другой стороны было совершенно непонятно, куда заведут 'откровения' новую религию, когда меня не станет, и некому будет контролировать воображение некоторых посвящённых. Впрочем, Орден Хранителя создаётся с вполне конкретной целью — стать противовесом в моём противостоянии с церковью Создателя. И в этом виде он был вполне пригоден. В самом постулате о Творце, растворившемся в мире, а потому не влияющим напрямую на происходящие в нём события, было заключено мощное взрывное заклятье под фундамент церкви Создателя. Какой смысл молиться тому, кто всё равно тебя не слышит?
При создании Ордена на каждом этапе возникало множество проблем, решение которых требовалось продумывать заранее, чтобы они не 'аукнулись' в будущем. Например, религия возрастом меньше недели — это даже не смешно. Следовало придумать 'древнюю' историю, с одной стороны достаточно полную и непротиворечивую, а с другой стороны, чтобы её невозможно было опровергнуть. В результате получилось следующее: Культ Хранителя существовал ещё при древних магах, являясь основной религией. Перед Катаклизмом из-за бурного развития магических технологий уровень веры стал неуклонно падать и на неоднократные предупреждения Ордена о грядущей беде никто не реагировал, пока не стало слишком поздно.
После Катаклизма, главный храм Хранителя снова был найден и частично восстановлен, по священным книгам выучились новые служители, но тут случилась новая беда — мятеж в королевстве. Наказующие храма помогли принцу скрыться от убийц, вызвав этим недовольство предводителей мятежа. Все храмовники были уничтожены отрядами мятежников, а сама вера в Хранителя объявлена вне закона. Все священные книги и другие упоминания сжигались, поэтому до настоящего времени почти ничего не сохранилось. Теперь же благодарные потомки последнего принца первой династии отыскали по описаниям руины главного храма Ордена ('Приют номер 1') и во исполнение клятвы всемерно способствуют возрождению веры в Хранителя.
Несколько самых талантливых художников уже пригласили 'восстановить древнюю крипту' — колонный зал при входе в приют было решено выдать за сохранившиеся помещения храма. На мастеров было наложено интересное заклинание ментальной сферы, действующее подобно некоторым галлюциногенам. Теперь достаточно было подвести одного из них к совершенно голой стене и подробно рассказать, что на ней 'изображено', одновременно прочитывая соответствующие отрывки из 'Заветов Творца', чтобы художники сами додумали все детали, восхитились грандиозности замысла, и занялись 'реставрацией', на самом деле создавая произведения с нуля. Я уже видел несколько этих фресок — получается впечатляюще. К тому же, по завершении работ у меня будет два десятка свидетелей, уверенных в том, что храм Хранителя существовал задолго до моего здесь появления.
* * *
В сельской харчевне было шумно и многолюдно — к немногочисленному торговому люду, составляющему обычный контингент, сегодня прибавилась большая часть местных мужиков, празднующих окончание осенних полевых работ. Градус веселья стабильно поднимался обратно пропорционально количеству пива в выставленных хозяином бочонках. Под это дело неплохо шла закусь и, конечно, байки.
Душой компании как всегда являлся местный 'менестрель' — сын хозяина харчевни, от безделья выучившийся игре на лютне у проезжего музыканта и постоянно околачивающийся около приезжих, а потому знавший огромное количество побасенок разной степени достоверности. Сейчас речь шла не об охотничьих рассказах и не о весёлых историях, а о вещах высоких, о которых самому степенному и зажиточному мужику послушать не зазорно. Речь шла о делах далёких, столичных, что в будущем на всё королевство своё влияние можгут оказать.
— ...и прямо под теми руинами древними, под плитой каменной лестница оказалась старая, пылью да паутиной поросшая. Всё как в древних манускриптах сказано! И спустился туда наследник, на глубину невероятную! Стосаженную!
— Да брешешь! Не можно такому быть, чтобы Сам в темень первым полез, да один ещё! Этож надо совсем с головой не дружить, а о Наследнике никто подобного не сказывал.
— Так я же и не сказал, что он один был, со свитой, конечно. — Отмёл подозрения рассказчик. — Но и сам туда пошёл! А как спустились на самую глубину, впереди свет они увидели. И чем дальше шли, тем тот свет ярче становился, пока не вышли к залу высоты громадной, в какой вся наша деревня поместиться бы могла и там, в самой серёдке, огонь горит! Да не простой-то огонь, а цвета невероятного — зелёного, и горит тот огонь прямо на плите гранитной, ничем не подпитываясь! И тут-то и случилось невероятное! Прямо из того пламени волшебного зазвучал голос могучий. И хоть говорил он на непонятном наречии, но поняли все, кто слышал, каждое слово произнесённое! И подтвердил он всё, что в манускрипте том древнем было сказано и повелел храм тот восстановить в былом величии и жрецов призвать и обучить, чтобы вновь, как встарь неимоверную, следовали люди Заветам Творца!
— Брехня... — Неуверенно ответил тот же скептик. — Мы завсегда предков почитали, не слышал я никогда ни о каком Хранителе.
— Не брехня! — Все седевшие за столом ажно вздрогнули от могучего баса кузнеца Фёкла, до этого тихой глыбой застывшего в углу. Последний месяц он был в харчевне постоянным посетителем, заливая своё горе крепким вином. Случилось с ним несчастье недавно — умерла родами молодая жена. Сына нерождённого лекарь тоже не смог спасти, за что был бит кузнецом нещадно. С тех пор Фёкл стал сам не свой. Горн в кузне потух совсем. Ему уже пару раз осторожно, чтобы битыми не оказаться, подходили обеспокоенные селяне, да только взглядом хмурым приходилось удовлетвориться — не хотел кузнец общения. И вот, теперь он, неожиданно, разговорился!
— Сон мне был. — Продолжил Фёкл. — Будто я в темноте завис, а на меня кто-то смотрит. И по сравнению с ним я будто песчинка по сравнению с горой. И знаю, что смотрит он прямо в душу мою, видит всю боль накопленную, все грехи и добродетели. А потом отворачивается и ни слова при этом не слышно, но в разуме знание само собой возникает, что прощены грехи мои и от того боль не так сердце терзает. А ещё — что в путь мне следует отправиться, перед алтарём Зелёного Огня предстать, что глубоко под землёй находится, под храмом давно разрушенным, но сейчас снова строящимся.
Сидевший напротив староста, до этого момента не особенно обращающий внимания на россказни, мгновенно уловил нехорошую тенденцию и встрял в разговор:
— Да ты что, Фёкл! Неужто решил побасенкам всяким верить, да снам непонятным? Ты же кузнец! Уйдёшь, кто работать будет?
— Нет мне больше работы кузнечной! — Отрезал Фёкл. — Как разведу горн — в расплаве лицо жёнки моей чудится. А в звоне заготовки под молотом — крики детские. Хоть в петлю лезь. Ничего не помогает. Ни снадобья лекарские, ни вино крепкое. Но как подумаю, что к храму нужно идти — сразу будто легче становится... Надо идти. — Последние слова он прошептал еле слышно, но староста как-то сумел понять.
— Да куда ты пойдёшь, дурень! Где ты храм этот искать будешь? Куда идти собрался хоть знаешь?
Кузнец нахмурился, а на его лице проступила задумчивость, однако очень скоро она сменилась уверенностью и незыблемой верой.
— Знаю! — Твёрдо ответил он, поднимаясь. — Рен! Бурдюк воды мне! Хлеба! Утвари походной! Быстро!
Староста и односельчане, раскрыв рот, смотрели как их соплеменник, которого они, казалось, знали как облупленного, целеустремлённо скрылся вместе с безуспешно упирающимся владельцем харчевни, которого кузнец буквально затащил на задний двор, где в сараях хранились припасы для путешественников.
Через пару часов могучая фигура Фёкла, одетого по-походному, пересекла крайнюю изгородь и скрылась за деревьями, двигаясь по торговому тракту в направлении столицы.
* * *
— На сегодняшний день в королевстве официально зарегистрировано восемь тысяч четыреста пятьдесят три мага. Из них что-то серьёзное представляют собой не более тысячи. Остальные — фокусники и 'теоретики'. Также удалось выявить более трёхсот незарегистрированных по разным причинам волшебников. Это чародеи, занимающиеся запрещёнными исследованиями и ритуалами, маги, связанные с нелегальным бизнесом. В самых широких пределах — от грабителей могил до производителей артефактов, помогающих осуществлять кражи и убийства. Кроме того выявлена целая тайная организация магов тёмной направленности. Как ни удивительно, иметь дело можно только с последней группой — верхушка тёмных состоит из достаточно адекватных людей. Это косвенно подтверждается тем, что их организация существует, по меньшей мере, два века. Основное направление деятельности — продление жизни за счёт использования ритуалов. — Закончил доклад Сикерс, сохранивший свой пост заместителя начальника теней. Главой этой организации Ролен назначил одного из своих офицеров, но тот ещё только изучал ситуацию, поэтому, когда пришло время разобраться с магами королевства, я обратился к его подчинённому.
Учитывая уровень развития местных магов, у меня был большой соблазн оставить всё 'как есть'. Или, хотя бы, отложить решение этой проблемы, так как, учитывая мои способности мага, скинуть её на чьи-то широкие плечи не представлялось возможным, а у меня и так хватало забот с армией и религией. Однако местные чароплёты не дали такой возможности, начав лезть во все щели. Кто-то хотел приобщиться к продвинутым техникам империи, осаждая королевскую канцелярию. Другие просто жаждали поступить на службу и делом доказать свою полезность (те, кто прослышал о возможностях саркофага). Третьих просто нервировали происходящие в королевстве изменения — волна арестов аристократов вселила опасения, что следующими на очереди окажутся именно маги. В общем, проблема назрела, и решать её следовало уже сейчас.
Первым порывом было воспользоваться наработками церкви Спасителя — поставить всех магов на учёт и максимально включать в собственную структуру под жёстким контролем. Это бы позволило разом решить многие проблемы ..., но создавало ещё больше. Церковь Хранителя находилась на начальной стадии формирования, и предание ей контролирующих и управляющих функций потребовало бы перекраивать и ломать всё то, что я с таким трудом создавал. В результате пришлось взвалить на себя формирование ещё одной организации — Магической Ассамблеи Хаакена.
Получилось более-менее неплохо. В смысле, бунта не произошло — уже хорошо. Было введено три новых обозначения: все, имеющие магические способности, но не прошедшие обучение по укороченной и упрощённой программе империи, назывались одарёнными. Поначалу ими стали все маги королевства, за исключением прибывших с экспедицией. Прошедшие переобучение в срочно организованных Магических Школах, получали звание Адепта и разрешение предоставлять магические услуги населению в строго ограниченных пределах, указанных в специальном аттестате. То есть маг, специализирующийся на создании артефактов не мог выполнять, например, функции охраны, если не имел соответствующей отметки в аттестате. Третья группа представляла собой собственно 'Магов'. Они делились на семь ступеней, и для перехода с одной ступени на другую маг должен был обладать минимальным перечнем возможностей, подтверждающихся на экзамене. Для повышения знаний была открыта Магическая Академия, где читали лекции имперские чародеи. На лекции допускались все, получившие аттестаты — то есть от адепта и выше. Посещение Академии было платным.
Поначалу такие правила возмутили многих местных 'магистров'. Они не хотели на старости лет снова садиться за парты, но мне удалось выставить их потуги на посмешище, мол — 'ничего не умеют, а теперь боятся тёплое место упустить'. Самым упёртым были показаны возможности хорошего имперского мага по сравнению с местным, и они сами выстроились в очереди на переобучение.
В результате всей этой нервотрёпки появились и положительные моменты — среди 'шлака' было найдено несколько магов-самородков, очень быстро освоивших необычные для местных магов концепции, которых можно было уже через год-два подключать к самым передовым исследованиям, а то мои учёные и разработчики артефактов просто 'зашивались' от количества нереализованных проектов. Одно изучение древних приютов 'съело' треть самых лучших умов.
* * *
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
